Данчук Устин Алексеевич : другие произведения.

C музыкой в крови

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лора любила слушать музыку, а Джудас любил ее петь. Она готова была отправиться за ним следом хоть на край света, а он только этого и ждал. Вот только в одном они не сошлись, Лора не хотела чтобы люди умирали...

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   С Музыкой в Крови
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПОДЛОДКА
  
   Билет на сегодняшний концерт лежал на ее столе и пылился. Если она пойдет, она может встретить там его, а вот этого Лоре точно не хотелось. Но ей определенно хотелось пойти, чтобы послушать группу под странным названием "Контракт", интересно, что они играют, она очень надеялась, что это не какая-то военизированная попса, ну типа "контракт" значит "служба по контракту". Клуб "Подлодка" славился тем, что по пятницам там играл своеобразный контингент, всевозможные панки и металлисты, готик-рокеры и альтернативщики, короче, разные фрики. Лора любила фриков, и хотя она сама к таким себя не причисляла, не красила лицо бело-черной косметикой, не носила серьги и кольца в форме костей и черепов, совершенно не переносила татуировки и скарификацию, ей почему-то были очень близки люди, которые всем этим увлекались. Ей импонировала их увлеченность, их любовь к риску, такой детский радикализм. Нужно иметь смелость, чтобы вытерпеть несколько дней на столе в тату салоне, и пускай у нее самой такой смелости не было, приятно ощущать, что хоть у кого-то она есть. Итак, билет лежит на столе, лежит там уже почти неделю, и если она поднимет билет, возьмет его со стола, на этом самом столе останется ровный прямоугольный след, след в пыли. Она не вытирала пыль с этого стола с тех пор как на него лег этот билет, и вот теперь, когда времени осталось не больше полу часа, она думала, стоит ли его брать. Стоит ли идти туда сегодня, в эту пятницу, и фиг с ним, что число сегодня тринадцатое, это ее волнует меньше всего, проблема в том что в клубе может оказаться он, и ему для этого даже билет не был нужен. Он сказал: "Я пойму если ты не придешь". Но вот в чем на самом деле вопрос, поймет ли он если она все же придет? История действительно очень сложная и запутанная, грустная, если не сказать трагическая. Но по сути все очень даже просто, и хотя очень важную роль играют детали, главным остается тот факт, что в один прекрасный день (вы заметили, что так обычно говорят про дни исключительно скверные?) они вдруг поняли, что больше не понимают друг друга, и на этом все закончилось. В трехлетней истории их отношений была поставлена жирная точка, которую этот вот запылившийся билет грозил превратить в многозначительно изогнутую запятую. Нет, ей не нужны запятые, было много различных знаков препинания, были двоеточия и тире, были вопросительные и восклицательные знаки (ах, какие у них были восклицательные знаки!!!), были мелкие каверзные троеточия, и теперь вот точка, нет никакая не запятая, это конец, все. Но будет ли это всё, если она вдруг снова увидит его в прокуренном насквозь мрачном ночном клубе, когда его лицо будет таинственно скрыто полумраком, и, не дай Бог, эти новые музыканты будут играть что-то особо берущее за душу. Да, Лора прекрасно знала как на ее романтическую натуру действовало подобное сочетание. Она вполне может поддаться случайному порыву и просто подойти к нему, и он как всегда скажет что-то правильное, как он умеет, не обязательно милое и приятное, возможно даже корявое и обидное, но он обязательно попадет в точку, так уж его гнусные мозги устроены, его обожаемые гнусные мозги. Да паскудная штука, эта любовь, чтоб ее. Итак, билет, вот он лежит, так заманчиво сверкает своей матовой от пылюки поверхностью. Ну что делать если он там и окажется, он ведь может оказаться где угодно, в автобусе или на улице, и даже встреть она его в каком темном переулке поздно ночью или в толпе на базаре, разницы никакой не будет. Он сможет снова ее покорить, и дело тут уже не в месте и не в настроении, дело в нем и в ней. Нет, нельзя прятаться все время в этой квартире, боясь наткнуться на него, нужно рискнуть, проверить свою стойкость, свою невосприимчивость, свой иммунитет. Если Лора устоит перед ним в этом таинственном клубе в эту романтическую дьявольскую ночь, значит она переболела, ну или по крайней мере смогла временно побороть симптомы болезни. Она положила пальцы на стол и пробежалась ими по его особо грязной поверхности. Стука не было, его поглотило запыление. Лора посмотрела на кончики своих пальцев, с которых в этот момент можно было легко снять отпечатки, сдула пыль, и взяла билет.
  
   Дорога в клуб "Подлодка" была Лоре хорошо знакома. Они вдвоем нередко возвращались оттуда за полночь, в час когда дорогу не освещали даже фонари, которые сильно страдали от местных подростковых банд, в один, опять же прекрасный, день, решивших объявить войну ночному освещению. Бегая с задорным кличем "Свободу Маме Ночке!" от фонаря к фонарю, они громили лампы палками и камнями, трудно сказать, как долго продолжался бы этот бедлам, не разбей один из них голову другому, кинув камень в этой самой родной ночной темноте. Но за то время, когда эта битва с фонарями ночного освещения продолжалась, улицы успели потемнеть настолько, что положение могла спасти исключительно очень лунная ночь, эта романтическая сволочь. Но речь идет не об их чудесных походах при луне, а о дороге к клубу "Подлодка", а путь этот был хоть и не далекий, но достаточно небезопасный. Лора не боялась, ее совершенно не пугала возможность нападения грабителей или насильников, девушка умела за себя постоять, хорошо пользовалась электрошокером, который носила в сумочке, а на случай крайней необходимости, очень быстро бегала. Этот вечер не был ни лунным ни романтичным, стоял густой непроглядный туман, так что лишь изредка вдалеке она могла рассмотреть парные огоньки, наверняка фары автомобилей, и прогулка через такой полумрак в гордом одиночестве врядли могла доставить девушке удовольствие. Но сегодня почему-то она чувствовала себя если не хорошо, то уверенно, и даже как-то умиротворенно. Приятно иногда ощущать свою независимость и самодостаточность, и если вдруг этим вечером какой-то недоумок решит пристать к ней в этом вот парке, не повезет скорее всего именно ему. Лора прошла через полуразвалившиеся воротца, которые когда-то служили входом в старый парк, каменные своды этой разомкнутой арки напоминали концы полусогнутой подковы, над которой не слишком усердно трудился силач из бродячего цирка. Камни за долгие годы забытья обросли толстым слоем мха и многочисленными надписями граффити. Лора прошла через эти ворота, посмотрев на небо сквозь разомкнутую вершину: вверху не было ничего, кроме уже упомянутого тумана. Изобразив на лице фирменную разочарованную улыбку, Лора вошла в Старый Парк, где и располагался тот самый клуб "Подлодка". Старый Парк имел достаточно неоднозначную репутацию, власти и пресса считали его средоточием зла, олицетворением бестолковости и недалекости молодежной культуры, сама же молодежь воспевала Старый Парк как маргинальный центр города, пристанище всех отверженных, непонятых и недооцененных. В разные периоды истории в этом месте собирались практически все возможные молодежные культурные течения, на перечисление которых наверняка уйдет больше времени, чем у нашей героини для того, чтобы дойти до клуба Подлодка, поэтому и начинать это не стоит. Правда в последние несколько лет Старый Парк все же утратил свою актуальность как "средоточие зла", и теперь сюда захаживали лишь редкие верные почитатели рок музыки, вроде Лоры и ее бывшего кавалера, который просто не мог не захаживать в этот клуб, будучи его хозяином. Правда Бол, а именно так все и звали нашего героя, был по совместительству еще и владельцем четырех других подобных заведений, поэтому бывал здесь не часто, а лишь по особым случаям. В один из таких особых дней они и познакомились, Лора и до сих пор помнила тот вечер с самого начала и до самого конца, каждую его секунду, правда теперь эти воспоминания причиняли ей столько же боли, сколько и радости, странная штука, эта любовь. Парк был сонный, деревья коряво клонились к земле, голые как звезды порнофильмов, их былая одежда палой листвой гнила у них под ногами, слишком ненужная, игнорируемая даже дворниками. Скамейки, на которых кто-то когда-то сидел, нынче были для этого самого сидения совершенно непригодны, так как доски с них пустили на дрова в одну из недавних холодных зим. Похоже тут вообще мало кто бывал в эти дни, а ведь еще совсем недавно все было иначе. Вдалеке Лора смогла разглядеть четыре довольно крупных огонька, которые, как она догадалась, были светом в окнах клуба "Подлодка". Наверно из всех владений Бола только это место не приносило ему никакой ощутимой прибыли, а скорее всего и вовсе было убыточным. Только странная ностальгия и почти трогательное уважение к прошлому не давало хозяину закрыть это место раз и навсегда, ведь именно с этого клуба Бол и начал построение совей "империи". И пускай нынче Подлодка оставалась прибежищем всевозможных фриков и маргиналов, и сама по себе отражала вкусы этой публики, Лора искренне верила, что "лодку" не закроют, даже если там не останется ни одного клиента. Возможно, Бол не станет закрывать клуб лишь по одной назойливо романтичной причине - именно там они встретились. Да, это было бы вполне в его репертуаре. По приближении к "Подлодке", у Лоры возникало обманчивое впечатление что туман рассеивался, однако это, конечно, было не так, и оглянувшись назад, девушка обнаружила, что шоссе, некогда мелькавшее спаренными огоньками проезжавших автомобилей, теперь и вовсе утонуло в клубах туманной белизны. Но так или иначе, чем меньше оставалось расстояние до Подлодки, тем больше становилось Лорино удивление, ведь теперь она могла видеть, что знаменитая жестяная вывеска над входом, та самая где было написано "ПО ЛОДКА" - без одной буквы "Д" (эту букву Бол подарил ей на день рожденья), теперь отсутствовала, да и окна были забиты досками. И хотя эти ставни до сих пор пропускали свет, тот что она увидела даже сквозь густой туман, окна эти почему-то были заколочены (!). Все стало на свои места, хотя и не прояснилось, когда девушка оказалась у двери и увидела приклеенное на нее послание, написанное до боли знакомым понтовым почерком:
   Уважаемые поклонники клуба "Подлодка", к нашему огромному сожалению вынуждены сообщить вам о скором закрытии нашего любимого клуба, причиной которого стало его полнейшее банкротства, еще раз приносим наши извинения, и приглашаем вас на финальный концерт, который пройдет в пятницу тринадцатого числа нынешнего месяца. Вход только по пригласительным билетам.
   - Черт... - Прошептала Лора не скрывая досаду, неужели он и в самом деле так сильно переживает их разрыв? Ладно она себе льет слезы, но черт возьми, ты же деловой человек, найди себе занятие... Да, вот он и нашел, самое подходящее занятие, чтобы покончить со всем раз и навсегда, обрезать концы, так, кажется, говорят. Лора взялась за ручку и открыла дверь.
   Сразу после того, как она увидела отсутствие вывески и узнала о ремонте, в голове Лоры начали возникать живописные образы того, что будет происходить внутри ее любимого заведения. В ужасе она представляла себе разобранную сцену и бар в котором оставалось лишь то, что не успели распродать, полупустые бутылки с разной неперевариваемой экзотикой. Она так и видела, что со стен уже поснимали постеры с фотографиями былых гостей, различных малоизвестных суперзвезд, с личными автографами этих безумцев. И теперь, Боже, теперь эти потенциально бесценные экспонаты музея валяются на полу, а то и хуже, рабочие используют их как старые газеты, подкладывая там где сдирают с потолка штукатурку, чтобы не испачкать пол. Все это казалось Лоре настолько реальным и слишком уж вероятным, что когда она вошла в Подлодку, и обнаружила, что ничего собственно не изменилось, она издала почти стон облегчения. Нет, никаких страшных ремонтов, никакого надругательства над святынями, может людей немного меньше чем обычно, а так все по-прежнему. Лора осмотрелась, и не обнаружив среди собравшейся публики ни одного знакомого лица, включая лицо вполне конкретного человека, проследовала к стойке бара, где с бутылками и стаканами очень ловко управлялась ее старая приятельница Летучая Мышь, или просто Бэт. Бэт была одной из тех особо больных на голову, чье поведение, манера себя вести и внешний вид вызывали у Лоры неподдельное восхищение. Облаченная в черную кожу, покрытая вызывающими татуировками с ног для головы, Мышка к тому же, была создателем Реалити Порно сайта в интернете, странички настолько отталкивающе грязной, что даже Лора, с ее широким взглядами, постыдилась туда заглядывать. Ко всему прочему, Бэт жила одним днем, а посему постоянно пребывала в хорошем настроении, даже сегодня, в последний день существования ее любимого ночного места работы.
   - Хай, Бэт, как дела сегодня? - Спросила Лора опустившись на стул, самый далекий от сцены.
   - Хай и тебе, госпожа Лора, все просто зашибись, читала письмо от Бола? - Бэт ловко состряпала для Лоры ее любимый коктейль, название которому они так и не придумали. По выражению лица барменши было видно, что хоть она и не слишком переживала по поводу заблаговременного отхода "Подлодки" на дно, это все же слегка выбило ее из колеи.
   - Читала... я просто в шоке, что это на него нашло?
   - Надо бы у тебя спросить, ходят легенды, что ты послала нашего большого Бола на три буквы, что так?
   - Уже ходят легенды, а что случилось собственно? Это наши с ним личные дела!
   - Так и есть, госпожа Лора, так и есть, пускай все и считают иначе.
   - Я тебе так скажу, госпожа Мышка, пошли эти все в жопу. - Лора подняла стакан в воздух, обозначив свои последние слова как тост.
   - Туда им и дорога.
   Лора сделала хороший глоток крепкого напитка и снова осмотрела зал.
   - Его сегодня не видно, да?
   - Его может и не видно, но он здесь, наверно тусуется с этими новыми музыкантами.
   - А... "Контракт" - очень глупое название, они что какие-то солдаты? Первый раз о такой группе слышу!
   - Ха! Я тоже как будто первый раз услышала, а потом капать начала, и твою мать, я до такого докопалась! По слухам, "Контракт" - личности легендарные и таинственные, а по правде оказалось, что чуваки они подорванные, со странностями. Выступают только вживую, один концерт в одном городе, и снова в дорогу, как бродячие музыканты. Никаких записей, никаких альбомов. Неслабая легенда, да?
   - Легенда ничего...
   - Да фиг с ней, с легендой, их агент ездит на катафалке, как тебе такой прикол?
   - Эксцентричный тип?
   - Настоящий мутант, тебе бы он понравился.
   - Меня больше интересуют его протеже, хочется послушать хорошую музыку, а то уж БОЛьно меня всё задолбало. Думаешь они хороши?
   - Знаешь, это самое интересное, госпожа Лора, об этой группе слышали сотни людей, но каким то совершенно невообразимым образом никто их на самом деле не слышал, никто не может сказать что именно они играют.
   - Да... тайны, тайны... мыльный пузырь при соответствующем освящении тоже может выглядеть таинственно.
   - Прошу тебя, госпожа Лора, не нужно ломать мне кайф от романтической таинственности, если вас с романтикой обломали, это еще не значит, что этот облом нужно распространять на всех окружающих, ок?
   - Прости Бэтти, я не хотела.
   Некоторое время она просто сидела молча. Грустная и усталая молодая девушка, такая упрямо соблазнительная в длинном черном пальто, под цвет ее длинным черным волосам. При слабом клубном освещении ее лицо кажется особенно красивым и таким невероятно тревожным, подобной привлекательностью может похвастаться не каждая. Глядя на Лору трудно было сказать, что именно приковывает большее внимание, ее большие карие глаза, многозначительно и отстраненно смотрящие куда-то в сторону но всегда на собеседника, ее улыбка, то ироничная, то милая и трогательная, а может то, как она смеялась, слегка стесняясь и оттого прикрывая рот внешней стороной ладони. Каждый, кто смотрел на Лору, находил в ней что-то свое, как будто она была своеобразным зеркалом индивидуальных симпатий, причем как мужских, так и женских. Да, она была красива, и она это знала.
   Лора посмотрела на сцену, до выхода таинственных музыкантов оставалось всего несколько минут, и она смогла с удовольствием понаблюдать за тем, как на подмостки выносили оборудование. Аппаратурой в этом клубе занимался один повернутый на компьютерах паренек которого звали Камешком, такой тощий и тщедушный, что вынесение колонок было для него подобно конкурсу силачей тяжеловесов. Парнишка обливался потом, и, судя по выражению лица, испускал такие звуки, какие издают порно звезды в очень дешевых фильмах. Правда в области своей непосредственной деятельности, в настройке звуковой аппаратуры, Камешек был несомненным гением, поэтому в "Подлодке" даже самые бездарные неумехи начинали звучать вполне прилично. Камешек работал радио ди-джеем на одной местной станции, и хотя у него всегда было дел выше крыши, он никогда не отказывал в помощи Болу, которому и был обязан своим нынешним достаточно комфортным положением. Лора любила наблюдать за работой профессионалов, особенно таких своеобразных. Тогда за спиной дохлого парнишки она заметила темный силуэт, новый, незнакомый образ. Лора пыталась как следует присмотреться к этой загадочной тени, скромно державшейся за кулисами и рассматривавшей аудиторию, но этот человек не показывал свое лицо, сохраняя подобие анонимности, по крайней мере, до поры до времени. Когда вся аппаратура была расставлена и подключена, и мелкий специалист по звуку засел за свой компьютер проводить последние настройки, этот незнакомый человек все же вышел из своего темного укрытия и Лора смогла его рассмотреть.
   - Это он... тот самый тронутый агент... - Бросила Бэт не отрываясь от своих забот. - Гробовщик...
   Он и в самом деле немного походил если не на гробовщика, то на человека имеющего самое прямое отношение к делам похоронным. Высокий, стройный мужчина с вечно сосредоточенным выражением лица, одетый в стильный черный костюм, такого же цвета рубашку с красным шарфом обернутым несколько раз вокруг шеи. На ногах у него были черные туфли отполированные до такого блеска, что отбрасывали солнечные зайчики. Его длинные черные волосы были зачесаны назад и собраны в хвост и глаза прятались за аккуратными черными очками. Этот человек казался каким-то совершенно неподобающе своему роду занятий серьезным, все агенты музыкантов, которых Лора знала, были озабоченными наркоманами, либо просто конкретными шизиками (причем одно совсем не исключало другое), и ни один из них не мог удержать на своем лице выражение сосредоточенности (за исключением моментов пересчитывания денег).
   - У него что-то с головой? - Поинтересовалась Лора.
   - Чувак полностью зацикленный на своей работе, просто ужас, я видела его два раза, когда он перетирал условия их выступления с Болом, так он ни разу не заговорил о чем-то левом, работа, работа и еще раз работа.
   - Тяжелый контингент - трудоголики, мне жаль его девушку.
   - Врядли у него есть девушка, небось по ночам дрочит думая про своих музыкантов, а может и этого, отсасывает у них по дороге...
   - Фи... - Лора поморщилась.
   - Прости, это профессиональная догадка.
   Побродив немного по сцене и окинув беглым взглядом публику, таинственный агент снова скрылся за кулисами. Лора так и не успела толком понять, что он из себя представлял, но не могла не отметить про себя, что этот странный тип обладал некой непонятной притягательностью, почти очарованием, только вот в чем оно проявлялось Лора так и не выяснила, что ж, всему свое время.
   - Ты знаешь, чего этот чудик требовал от Бола? - Сказала Бэт.
   - Даже не догадываюсь...
   - Он хотел, чтобы на входе в клуб всех посетителей обыскивали на наличие записывающих средств, чтоб даже мобилки отбирали. Прикинь какой фашист? Просто охранник в концлагере...
   - Ну... это конечно крайность, но учитывая что они никогда не пишутся, это как минимум логично. Ну а Бол что?
   - Чувак молодец, сказал что у нас клиент честный, и к тому же говенные пиратские живые концертные записи нынче не в моде, такую гадость никто не станет покупать. Гробовщик долго ломался, но в конце концов наша взяла. Странный он парень, я тебе говорю, очень уж сильно из-за такой фигни дергался.
   - Да ладно тебе, человек работает.
   Лора хотела еще что-то сказать, но тут на сцену вышел Бол. Слегка хромая на свою знаменитую трижды переломанную ногу, он подобрался к микрофону и взял его в руку. Лора смотрела на него, и пыталась понять как ей следует себя чувствовать сейчас, после всего что было. Старый добрый Бол, не лысый и не толстый, следовательно никак не напоминающий мячик, он получил звучную кличку за то, что в свою полукриминальную молодость забил какого-то доходягу до полусмерти баскетбольным мячом. Спрашивается, как это разносторонне развитой и во всех смыслах сногсшибательной девушке Лоре мог понравиться этот хромой уголовник, бывший к тому же почти на десять лет ее старше? Дело в том, что завязав с незаконной деятельностью и заработав скромный денежный капитал, Бол занялся самообразованием и, в последствии, развитием музыкальной индустрии в их небольшом, почти провинциальном городе. Бол искренне любил музыку, он восхищался музыкантами и знал в них толк, музыка пробуждала его романтическую натуру. А когда подонок становился романтиком, образовывалась гремучая смесь, перед которой Лора не могла устоять. Ко всему прочему, он был очень даже привлекательный, при нужном освещении Бола можно было назвать красивым, а так как он сам постоянно занимался организацией выступлений своих протеже, Бол знал толк в хорошем свете. И да, глядя на него сейчас, Лора понимала, что до сих пор любит этого придурка, пускай и не как прежде, а своеобразной жестокой любовью, которая находится где-то на границе между мазохизмом и поклонением, но как известно, любовь штука злобная, может она его и любит, но оставаться с ним точно не собирается, не в этот раз.
   - Друзья мои... - Сказал Бол окинув немногочисленную публику взглядом. - Сегодня тут собрались только лучшие из нас, только те, кому не безразлична хорошая музыка, те, кто любит эту дыру как дом родной. Только самые... - На глаза ему попалась сидевшая у бара Лора, она подмигнула ему, стараясь сделать это скорее по-дружески чем игриво, правда разницы между этими двумя способами она и сама никогда не могла различить - ...близкие и любимые. К сожалению собрались мы здесь не столько от радости, сколько в последний раз, и как мне не грустно это говорить, но завтра Подлодка идет на дно. - Бол сделал паузу, как будто ожидая скорбные возгласы и траурные плачи, но не дождавшись ни тех ни других, изобразил кислую мину и продолжил. - Но так или иначе сегодня не время печалиться, и в этот последний день на поверхности к нам в гости заглянули, не побоюсь этого слова, легендарные музыканты, и это на самом деле так, ведь о команде "Контракт" ничего кроме легенд мы и не знаем. Но учитывая, что легенды на самом деле впечатляют, нам остается ждать затаив дыхание. Осталось немного... всего несколько минут... И да... повыключайте пожалуйста к херам все свои мобильники.
   Бол ловко соскочил со сцены и, не придумав ничего лучше, направился к бару. Лора дала Бэтти знак, и на стойке появилась новая порция алкоголя, конечно нажираться сейчас не самый лучший выход, но черт возьми, разве у нее есть выбор? Не смотря на столь явную хромоту Бол умел передвигаться с просто потрясающей скоростью, еще секунду назад он был у сцены, и вот уже опускается на стул в небезопасной близости от Лоры.
   - Странно, но я был уверен что ты придешь. - Сказал он, и попытался поцеловать ее в щеку, но Лора демонстративно уклонилась от его поцелуя, этого еще не хватало.
   - Какая пламенная речь, просто слезки наворачиваются.
   - Я старался...
   - Какого хера... - не выдержала она, но заметив, что любопытные глаза посетителей бара тут же обратились на ее голос, закончила шепотом, - ты закрываешь лодку?!
   - Ты подумала что из-за тебя? Это было бы в моем репертуаре, да, так ты подумала?
   Лора стеснительно соглашаясь мотнула головой в сторону.
   - Прости, но ты тут ни причем, какой-то урод богаче меня выкупил весь парк, меня просто заставили все здесь прикрыть, даже компенсацию не выплатили, гады.
   Странно, что она не учла такой вариант развития событий, Бол ведь в конце концов не настолько тронутый, чтобы закрывать из-за их размолвки (правильное слово "расставание", окончательное и бесповоротное) свое любимое детище, и уж точно он не настолько романтик. И пускай он был склонен демонстрировать свои чувства через громкие и эффектные жесты, бизнесмен в нем все же пересиливал шоумена. Неожиданно ей стало его жалко, не унизительной жалостью, которую испытывают к разным неудачникам, а скорбным сочувствием, как к человеку, потерявшему кого-то из близких. И хотя она не могла не понимать насколько это опасное чувство, удержаться она тоже не могла.
   - Прости, Бол, мне в самом деле жаль. - Она запила эти слова осушив почти пол стакана, настолько непросто они давались.
   - Да ладно, я уже большой, как-нибудь переживу. - Он заказал себе водку, и Лора догадалась, что последние несколько дней он пил много и регулярно, тут уже никакое освещение не прикроет. - Рад что ты пришла.
   - Не обижайся конечно, но я не ради тебя пришла, черт, я даже не знала что лодка тонет... а это конец целой эпохи как никак, но дело не в этом, что за таинственная новая группа? Что за название такое дурацкое?
   - Контракт это сокращение. - Сказал Бол таким голосом, что Лоре стало не по себе, даже Бэт, делавшая вид, что совсем не слушает их разговор, как будто поежилась, - На самом деле они называются "Контракт с сатаной", но меня сейчас сильно достают религиозные фанатики-моралисты, начали целую кампанию против разврата и сатанизма, пришлось сократить название на афишах, чтобы не подставляться лишний раз.
   - Круто... - Шепнула Бэт. Лора улыбнулась.
   - Но ты их хоть слышал, что они играют?
   - Не-а, у их агента строгие правила, один концерт, никаких записей, никаких репетиций, никаких вопросов, как шпионы.
   - А как же настройка аппаратуры, все дела? Вдруг это помещение для их звука не подойдет?
   - Во-первых, мое помещение подходит для любого звука, а во-вторых этот их агент, чувак на катафалке, он сказал чтобы я не волновался, а если звук меня не устроит, денег с меня он не возьмет.
   - Странно все это до ужаса. И ты не боишься их выпускать, вдруг эти уроды будут пить кровь на сцене или еще чего похлеще?
   - Я все знаю... черт... - Он запнулся, всегда собранный и уверенный в себе Бол пребывал в растерянности, он был пьян и... напуган. Неужели на него так подействовало их расставание? Лоре очень хотелось в это верить, но она понимала, что все куда сложнее и... страшнее, что-то в нем надломилось, как будто ему промыли мозги. Даже попытка ее поцеловать была какой-то неуверенной и необязательной, будто он этого и не хотел вовсе, что уж совсем на него не похоже. - Этот их агент... он говорил так... убедительно... Да и в конце концов, какая к херам разница, лодке все равно конец...
   Неожиданно Лора поняла, на кого был сейчас похож ее бывший парень, она вспомнила телепередачи про секты, и про людей, которым удавалось из них вырваться, они говорили и выглядели именно так, от них исходила именно такая сокрушенная аура. Бол выглядел надломленным. И его слова... "говорил так убедительно", как раз эту фразу произносили все жертвы сектантского промывания мозгов. Она хотела было расспросить Бола об этом таинственном агенте, ну хоть узнать как его зовут, но в этот момент на сцене возникли музыканты, и все остальное уже не имело никакого значения.
   Честно говоря, Лора так и не смогла увидеть тот момент, когда они выходили на сцену, такое впечатление, что они просто там появились, из неоткуда, прямо вместе со всеми своими инструментами. Лора заметила, что в этот миг все в клубе замолкли, оборвав свои бессмысленные разговоры на полуслове, повернули головы в сторону музыкантов и больше не сводили с них глаз. Последним на них посмотрел Бол, он отставил в сторону стакан и замер. Замерли все. Музыкантов было пятеро, двое гитаристов, ударник, еще один сидел за странным инструментом, напоминавшим смесь синтезатора с органом (Лора смогла рассмотреть многофункциональную электронную клавиатуру за торчавшими вверх причудливо изогнутыми органными трубами), и конечно, там был солист, и хотя все эти музыканты выглядели очень таинственно, все внимание к себе приковывал именно он. Высокий, наверно больше двух метров ростом, бледный как сама смерть, длинные белые волосы закрывают левую половину лица, но даже глядя на одну эту половину можно было делать вполне справедливые выводы о его красоте, и да, этот человек был потрясающе красив, такими обычно изображают ангелов. Наверно все сидевшие в этом зале женщины и геи увидев этого человека испустили легкий стон наслаждения, Лора так подумала, потому что сама его издала, и услышала что-то подобное из-за стойки бара. Солист поднял руку и поднес свой длинный и тонкий указательный палец к губам, несколько секунд он стоял с этим многозначительным знаком молчания, а потом издал долгий и протяжный звук:
   - Ш-ш-ш-ш.
   С этим звуком тишина в клубе взорвалась, гитаристы ударили по струнам, ударник опустил палочки на барабаны, клавишник пробежался пальцами по черным и белым зубам своей установки. После первого удара напор мелодии спал, и она полилась нежным и медленным ручейком в уши и мозги публики, все ждали только одного, когда солист запоет, что он незамедлительно и сделал. Все заморгали в недоумении, но скоро это первичное смятение сменилось восторгом, да, никто не мог понять на каком языке он пел, и о чем собственно были эти слова, но понимание в своем примитивном воплощении не играло тут никакой роли, все присутствующие чувствовали эту песню, и этого было вполне достаточно. Лора хотела было спросить Бола или Бэт на каком языке он пел, но не смогла даже открыть рот, боясь разрушить эту невиданную гармонию, это чувство невыносимой радости и скорби, слитых воедино чарующими звуками. Музыка была одновременно страшной, по-настоящему пугающей, нежной, гибкой и самое главное - трагичной, как будто они изливали в звуке такую невыносимую боль, что единственным способом не умереть от ее силы, было превратить ее в нечто воистину гениальное. Так все и было. Лора не могла думать, не могла оценивать, не в силах была оторвать ни взгляд, ни уши, ни разум. Нежная мелодия неожиданно сменялась взрывами жестких гитарных рифов, разбавленных душераздирающими стонами того таинственного музыкального инструмента, звучание которого Лора не могла, да и не хотела описывать. Голос солиста играл, переходя с шепота на крик и обратно, балансируя на грани, плавно обтекая и обволакивая струи мелодии. Это было просто неописуемо. Лора едва успевала следить за движениями пальцев, с молниеносной скоростью и чарующей грацией плясавших по струнам, она видела как со лба ударника слетали капли пота, когда он яростно обрушивал руки с крепко зажатыми в них палочками вниз, она смотрела как пальцы органиста ласкали клавиши, будто они были обнаженным телом его возлюбленной, и Лоре самой захотелось ею стать, чтобы испытать это потрясающее прикосновение. И конечно, она видела, как в момент эмоционального апофеоза первой песни, певец жестко прошелся своей огромной белой ладонью по своему лицу, дабы смести с него слезы, катившиеся из его глаз, и в этот миг вторая полвина его лица открылась, и все в зале вздохнули, застонали, увидев длинный шрам, пронзавший белую кожу, ото лба до подбородка, проходя через левый глаз, который был красного цвета и скорее всего ничего не видел. Но было ли это уродством... нет... ни коим образом, словно этот легкий изъян среди полного совершенства лишь доказывал абсолютное господство последнего. Наконец первая песня подошла к своему закономерному завершению, и все музыканты будто в знак почтения не то перед публикой, не то перед самими собой, а возможно перед самой музыкой, склонили головы. Публика готова была взорваться громом аплодисментов, но солист "Контракта с сатаной" поднял указательный палец вверх, как бы продолжая свой недосказанный знак молчания, и в Подлодке снова воцарилась тишина. Вторая композиция начиналась с загадочного соло на странном органе, все затаили дыхание...
   Полтора часа концерта были странным промежутком времени... то растягиваясь то сжимаясь, ведомое ритмами песен, оно играло со зрителями в странную игру, в которой не было ни правил ни арбитров. И в конце концов многие из присутствовавших так и жаждали сказать "жаль, что все так быстро прошло", но в итоге не могли этого сделать, понимая, что выступление музыкантов как будто длилось целую вечность, словно каждая песня была длинною в жизнь. Лора догадывалась, почему эти ребята назвали себя "Контракт с сатаной", похоже что такие потрясающие таланты можно было получить лишь заключив сделку с самим дьяволом. Всегда верившая в мистическую силу искусства, а особенно музыки, Лора впервые получила вполне осязаемые доказательства этой теории, ибо сейчас, в это странное время и в этом прощальном месте, она по-настоящему чувствовала силу, потрясающую энергию, которая исходила от этих музыкантов и их творений. Но это было еще не все... не смотря на то, что человек со шрамом пел на совершенно непонятном языке, и никто в этом месте не мог уловить никакого смысла, в какой-то момент Лора вдруг отчетливо начала слышать, как Шрам поет одно слово, которое проскакивало в каждом предложении, будто случайно оброненное рассеянным стихотворцем. Лора бросала взгляд в зрительный зал, но лица их застыли в блаженном восторге, БОЛЬШЕ НИКТО ЭТОГО НЕ СЛЫШАЛ. Она снова и снова смотрела на солиста и, О БОЖЕ!, он смотрел на нее в ответ, смотрит на нее, говоря "П-О-М-О-Г-И". Да, именно это слово он пел, понятное наверно только ей одной... ПОМОГИ. Может у нее поехала крыша, может она перебрала с выпивкой, может это просто впечатление от потрясающей музыки, или просто такая манера смотреть на зал, что всем кажется, что он смотрит только на них, но в этот раз Лора была совершенно уверена, что человек со шрамом смотрит именно на нее, прямо в глаза. Смотрит и говорит: помоги. Когда последняя песня подошла к концу Человек со шрамом уже по традиции поднял указательный палец в небо, а потом разжал остальные, превратив жест тишины в жест прощания, глаза всех в Подлодке были прикованы к его ладони, все ждали каких-то слов. Он так ничего и не сказал, просто ушел прочь, скрывшись в глубине сцены, а за ним и все остальные музыканты, молча покинули помещение, с похоронными масками на лицах. Вот тогда-то наконец и прозвучали аплодисменты, и "Подлодка" буквально утонула в их рокоте. Лора сидела замерев, не двигаясь, почти не дыша. ПОМОГИ...
   - Эй... проснись... - Послышался откуда-то издалека чей-то голос.
   - Ау, госпожа Лора... - С другой стороны прозвучал совсем иной.
   Мир вокруг нее скрыла туманная пелена гипноза, двигались какие-то силуэты, свет и звук скакали вспышками и всплесками, музыка не покидала ее сознание, требовательным возгласом "помоги" в голове блуждало эхо. Лора пыталась сконцентрироваться, пыталась собраться с мыслями, и где-то в самом далеком недосягаемом для всех возможных форм гипноза и внушения уголке ее сознания, рациональный голос Башковитой Лоры говорил: "Очнись, дурочка, включи мозги, это все проклятая музыка, звуки разрушили твой мозг, и если ты сейчас сделаешь то, что ты хочешь сделать, на эмоциях, руководствуясь нелепой мгновенной влюбленностью да еще и каким-то псевдомистическим предчувствием, как тупорылая школьница фанатка, ты совершишь огромную ошибку, ты ничего о них не знаешь... не вздумай идти за этими мутными чудиками ты пропадешь... влипнешь в историю, подвергнешься групповому изнасилованию, а то и хуже, исчезнешь как жертва сатанинского обряда и твое тело никогда не найдут!!! Думай головой!!!" Но, черт возьми, голос этот звучал настолько издалека, что до Лоры В Тумане долетали лишь отдельные звуки, да и те подминало под себя невозможное эхо - ПОМОГИ.
   - Я должна с ним поговорить. - А вот это был уже ее голос, почти знакомый, почти свой, но тоже слегка посторонний, как будто ее голосовой аппарат вдруг обрел собственный разум, пускай и воплощая ее мысли. Лора вскочила со стула и бросилась за сцену, не направилась, а буквально побежала, и когда, казалось, она уже могла рассмотреть силуэты музыкантов там, в глубине закулисья, она вдруг споткнулась, и ударившись головой о край сцены провалилась в темноту. Помоги...
  
   Трудно сказать сколько времени прошло, прежде чем она открыла глаза, может час, а может вечность. Но когда момент пробуждения все-таки наступил, и свет проник в ее сознание через зрительные органы, Лора подскочила с дивана, стоявшего в комнате директора, на который ее уложил Бол. Разрыв во времени с момента удара головой об сцену, до мига когда она очнулась, как будто выпал из ее головы, и Лора кинулась было бежать дальше, но тут поняла, что находиться в другой комнате, а спазм боли на месте удара воскресил в ее памяти свою причину. У Лоры закружилась голова, и она бухнулась назад на диван.
   - Они уехали. - Бол сидел за своим столом и складывал документы из сейфа в картонную коробку. В зубах у него торчала сигарета, дым от которой исходил какой-то бедный и слабый, так же выглядел и сам хозяин клуба, то есть бывший хозяин бывшего клуба. - А тебе лучше пока не вставать, ты сильно бахнулась головой.
   - Почему... ты не привел меня в чувства, я хотела с ними поговорить... - Сказала Лора обиженно и разочарованно.
   - У тебя бы так или иначе это не вышло. Гробовщик не подпускает к своим музыкантам ошалевших фанаток.
   - Я бы сама с ним побеседовала, я умею быть убедительной. И не называй меня ошалевшей фанаткой, ты же знаешь я могу держать себя в руках и не создавать идолов.
   - Раньше могла.
   - И сейчас умею.
   - И ты это прекрасно продемонстрировала, когда кинулась за ними сломя голову, и эту самую голову чуть не разбила.
   Лора потрогала свой лоб, и обнаружила там здоровенную шишку, которая от прикосновения начала еще сильнее болеть. Ну по крайней мере теперь у нее в голове все прояснилось. Почти...
   - А куда они поехали?
   - Из города, поехали совсем, и больше никогда не вернуться. Так этот гробовщик сказал. Знаешь, мне кажется, что вся их таинственность просто клевый коммерческий ход, ребята набивают себе цену, формируют аудиторию, распускают легенды, а через годок другой выпустят альбом и прямиком на территорию попсы.
   - Сомневаюсь... было в них что-то... не знаю... слово правильное не найду.
   - Чарующее, это мое слово, и еще чудно... хотя не чудно.
   - И чудно тоже. Я никогда не слышала ничего подобного, и не видела тоже.
   - Не знаю что вы - впечатлительные девушки, находите в них - смазливых женоподобных готических мальчиках, может какой-то подсознательный лесбийский импульс.
   - Ты дурак, Мячик, и он был никакой не женоподобный... он был просто красив, вот и все. - Лора кое-как поднялась с дивана и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на свой лоб. Синяк был огромный, с ужасным кровоподтеком и опухолью, так что казалось будто у нее на лбу пробивается рог. Лора замаскировала рану прядью волос и выдавила из себя улыбку. Так-то лучше.
   - Не называй меня мячиком, а как же его шрам?
   - Вот у меня на лбу синяк, я что от этого становлюсь менее привлекательной?
   - Отвечать обязательно? - Рассмеялся Бол. Да, видок у нее и в самом деле был не ахти. Он опустошил сейф и теперь принялся снимать со стены самые дорогие сердцу реликвии: диски с автографами, медиаторы в пластиковых пакетиках с приклеенными на них стикерами с эмблемами групп, фотографии где он, а порой и они с Лорой, были запечатлены в компании малоизвестных музыкантов. Этот архив врядли будет много стоить потом, но он останется невероятно ценным для их общих воспоминаний.
   - И тебя удивляет почему мы разбежались... ты же полный недоумок, совершенно не умеешь общаться с женщинами, хоть бы раз от тебя приятное слово услышать.
   - И что я должен был сказать? Что тебе идет этот Эверест на лбу?
   - Ладно, это все без толку, скажи мне куда они направились? Какой следующий город?
   - Я что, не достаточно ясно выразился - я не знаю, они не говорят. Это такая их фишка, держать все в тайне.
   - Это все... - Лора слегка пошатываясь направилась к дверям. - Просто черт знает что! Какой-то сраный заговор молчания...
   - Ты бы к врачу обратилась... с головой.
   Лора обернулась и наградила его снисходительной улыбкой.
   - Заживет.
   - Я имею в виду другого врача... психиатра...
   - Катись в жопу... Мячик.
  
   Лора вернулась домой когда часы показывали два часа дня следующего. Дорога домой была для нее невидимой, полностью уйдя в собственные мысли, девушка даже не заметила как оказалась у порога собственной квартиры, ноги донесли ее туда на автомате. Голова у нее трещала, поэтому Лора проглотила таблетку анальгина и бухнулась на кровать даже не переодевшись. Так она и заснула, и в этот недолгий огрызок ночи Лора увидела первый в своей жизни ночной кошмар. Раньше она всегда считала, что имела врожденный иммунитет от тревожных сновидений, и когда друзья и знакомые рассказывали ей о своих ночных ужасах, заставлявших их просыпаться в холодном поту с криком застывшим на устах, Лора лишь пожимала плечами и делала вид что сочувствует, хотя сочувствовать как раз и не могла, не зная что именно они переживали. Не зная до этой ночи. Во сне перед глазами Лоры был белый лист бумаги. Рука, в которой было зажато перо, наносила на него буквы и слова, которые были очень похожи на латынь, которую она не знала, поэтому и прочитать эти слова не могла. Лора смогла рассмотреть, что на этой руке была надета кожаная перчатка, старомодная и скорее всего самодельная, а не какой-то известной модной марки. Вонючая трупная муха вдруг села на бумагу и, испачкав лапки в еще свежих чернилах, поползла вверх, прямо через строки, оставляя за собой след из двух крохотных кривоватых дорожек. Тот, кем была Лора, опустил перо в чернильницу, и задавил отвратительное насекомое большим пальцем.
   "Будь ты неладна, проклятая тварь!" - Услышала она свой-мужской голос. Она бросила взгляд на стопку уже исписанных листов бумаги: все они были покрыты извилистыми мушиными дорожками, каждая из которых заканчивалась мерзкой отметиной от раздавленного жука. Порой последние следы и мертвые отметины были столь велики и многочисленны, что закрывали целые слова. Наверно насекомые доставляли этому человеку много неудобств. Человек, которым была Лора, отложил лист бумаги на стопку ему подобных и посмотрел впереди себя. От увиденного Лоре захотелось закричать, но так как она не была собой в этом сне, крика не последовало. Прямо перед ее глазами раскинулся бесконечный пейзаж, поле, без единого деревца или холмика от одного края горизонта до другого, и все это поле было покрыто мертвыми телами. На некоторых была одежда - помятые стальные латы, иные были наги, прочие же были лишены даже кожного покрова, лежали в земле краснея темной плотью. На лицах мертвецов, желтых и синих, застывших в немых масках агонии или изувеченных, сидели сотни, тысячи трупных мух, в их пустых глазницах копошились опарыши. Лора хотела застонать, хотела крикнуть, хотела блевануть и убежать, но в этом сне она не была собой, и все что она могла, так это проснутся, как и было обещано, в холодном поту. И тогда она впервые пережила кое-что новое для себя: счастье от того, что это был всего лишь сон.
  
   Следующий день она намеренно решила провести в самоизоляции. Лора позвонила на работу и назвалась больной, ответила Болу на один из его пропущенных ночных звонков, сказав что с ней все в порядке и его помощь не требуется, переоделась в удобный спортивный костюм и устроились перед телевизором с тарелкой салата. После вчерашнего вечера ей требовался хороший отдых. Включив музыкальный канал, Лора то радовалась хорошей музыке, то матюкалась проклиная безвкусие некоторых клипов, но в целом ей ничто не мешало собраться с мыслями и как следует обмозговать события прошлой ночи. Да, она была под большим впечатлением от этой музыки, и хотя наверняка тут свою роль сыграли выпивка и ее общее психологическое состояние, Лора понимала, что в жизни не слышала ничего прекраснее. Но вопрос был как раз в другом, слышала ли она на самом деле то, что она думала что слышит, видела ли она то, что ей казалось, или все это заблуждения, вызванные уже упомянутыми алкоголем и нервами? Итак, слышала ли она слово "помоги" и смотрел ли на нее парень со шрамом? Все возможно, но конечно все это не повод для того, чтобы срываться с места и нестись в погоню за ним. Конечно она поступила глупо, погорячилась и в итоге выставила себя дурой перед почтенной (ХА!) публикой. И хотя теперь ей следовало бы считать себя истеричной идиоткой, и на коленках просить прощения у внутреннего голоса, у Башковитой Лоры, но она не собиралась делать ни того ни другого. В этот момент она сожалела лишь о том, что на бегу не додумалась посмотреть под ноги. На музыкальном канале началась долгая череда крайне неудачных попсовых клипов, и Лора решила сменить канал. Некоторое время она смотрела не на экран, а на свои собственные пальцы, которые нажимали кнопки на пульте дистанционного управления, и в голове ее то и дело всплывали воспоминания о руках клавишника. Черт, она в жизни не видела ничего эротичнее. Лора махнула головой, отогнав эти мысли прочь, и уставилась на экран. Вслепую переключая каналы, она случайно наткнулась на передачу из соседнего городка, очень скверный сигнал и отвратный звук заведомо отправили этот канал в аутсайдеры, то есть под номер 54, так чтобы не мозолил глаза. Но в этот раз что-то заставило Лору задержать на нем свое внимание, и это была вовсе не идиотская передача "Глас Народа", в которой толстая старая журналистка на улице спрашивала у случайных прохожих об их насущных проблемах. Внимание Лоры привлекло нечто, увиденное на заднем плане, слегка показывавшаяся из-за спины одного из прохожих афиша, едва державшаяся на столбе, колыхаемая сильными порывами ветра. На афише было написано:

Клуб Перегар.

Пятница.

Легендарная группа "Контракт с Нечистой Силой"

Только один концерт.

   - Попались... - Сказала Лора.
   В путь она собиралась не долго, достав из тайного места все свои сбережения, кинув в рюкзак свой электрошокер, немного одежды на всякий случай, несколько любимых дисков в дорожку, и прочие полезные и незаменимые мелочи, Лора вышла из дома, даже не догадываясь, что больше уже сюда не вернется. Теперь ей оставалось сделать самое сложное, одолжить у Бола его машину.
  
   - Никогда не думал, что скажу это на полном серьезе, тем более про тебя, но ты спятила, Лора, у тебя не в порядке с головой. - Ответ Бола на ее просьбу был вполне закономерным и ожидаемым, но от этого он не звучал менее обидно. В любом другом случае, она обязательно сказала бы ему в ответ что-то едкое и остроумное, но сейчас было не подходящее время чтобы упражняться во взаимных оскорблениях, ей непременно требовалось авто.
   - Слушай, я не очень хочу с тобой спорить, а тем более тебя уговаривать, ты же сам знаешь, что моя возьмет, так что будь другом, дай машину!
   - Нет. Я не хочу ни коим образом потворствовать тебе в этой идиотской затее. Сейчас я дам тебе машину, а через неделю мне придется заявлять в милицию о твоей пропаже, а ты знаешь как я ненавижу мусоров!
   - Да ладно тебе, я ведь не маленькая девочка, за себя постоять сумею. Да и еду я не на какой-то сатанинский шабаш, а просто поговорить с музыкантами вот и все.
   - Все? А ты разве не думала, почему я ни разу не пускал тебя за кулисы саму, без сопровождения? Все эти музыканты только и ищут сексуальную тронутую фанатку, а потом... а что потом, ты догадайся. Ты ни разу не оставляла под дверями больницы малолеток с передозировкой геры, затраханных до полусмерти во все имеющиеся щели? Я трижды таких вывозил из гримерок! Три раза!
   - Я не малолетка, я меня есть электрошок. И если я сама не захочу, ни один член к моим, как ты говоришь, щелям и на километр не приблизиться, кому как не тебе это знать. - В этот раз она на него и в самом деле обиделась, насколько плохо он, должно быть, ее на самом деле знал.
   - Я понимаю, что ты за себя постоять сможешь, но это ничего не меняет, все равно ты хочешь ввязаться в нечто очень глупое, по настоящему безумное, и я... я не хочу чтобы ты пострадала.
   "Как, твою мать, мило!" - Подумала Лора. - "Почему ты не мог быть таким нахер заботливым две недели тому назад, когда это еще что-то значило".
   - Значит так, Мячик, неважно даешь ты мне машину или нет, я все равно еду, но если у меня будет авто, я по крайней мере смогу укатить от этих озабоченных уродов, а не подвергаться групповому изнасилованию на автовокзале в ожидании следующего автобуса, ну так как, даешь мне колеса?
  
   "Не нужно было называть его мячиком". - Подумала Лора умостившись на кресле в салоне автобуса. Дорога ей предстояла не слишком долгая, но проделать ее на почти своем автомобиле было бы куда приятнее. Лора никогда не умела держать язык за зубами, а тем более терпеть всякие унизительные нападки, вот она и не вытерпела, за что теперь и расплачивалась. Автобус тронулся с места, и сначала Лора подумала, что хорошо было бы поспать в дороге, но вспомнив о вчерашнем сне отказалась от этой мысли, слишком все было жутко, чтобы возвращаться в этот мир так скоро. Когда автобус вырулил из города и влился в поток автомобилей на междугороднем шоссе, Лора наконец поняла, что сейчас для нее начинается большое путешествие, путь к чему-то важному, и в первый раз в этой жизни ощутив причастность к некоему глобальному вселенскому процессу, Лора поняла, что именно этого ей так долго не хватало. Плевать что ждет ее впереди, здесь и сейчас она примирилась с собой и была счастлива.
  
  
   ЛЕДИ-СТАЛКЕР
  
   Сон этот начался с того места, где закончился прошлый. Она отрывала глаза от пергамента, клала его на стопку уже исписанных, и окидывала взглядом поле, лежавшее бескрайней пустошью насколько мог видеть глаз. На этот раз Лоре, а точнее тому, кем она была в этом сне, становились видны множество мелких подробностей, незначительных деталей, которые она упустила из виду в первый раз. Детали эти были так же ужасны как и весь пейзаж, а порой и еще более отталкивающи. Лора видела человека, у которого было напрочь отсечено лицо, и на его месте оставалась темно багровая маска, украшенная затейливыми узорами из насекомых. Лора видела троих воинов, бравых солдат в блестящих доспехах, пронзенных насквозь одним копьем, они стояли на коленях, облокотившись друг на друга не в состоянии опуститься на землю, как будто даже в смерти они поддерживали друг друга. Лора увидела ребенка, наверно не старше восьми лет, одетого в доспехи, которые были для него велики, так что несчастный парнишка выглядел неуклюже, возможно даже забавно, не будь он так мертв. Засохшая кровь из глубокой раны на все горло скрывала под собой герб спереди на его доспехах. Из под тела мальчика выползла крыса. Грызун пробежал по лицу ребенка, склонив его голову в сторону и помчался дальше, ловко огибая бесчисленные трупы на поле былой брани. Лора проследила за крысой до тех пор, пока она не влилась в парад из тысячи себе подобных, монотонно и безжалостно двигавшийся в пока что неизвестном направлении. Крыс было так много, и с каждой секундой их число росло, все новые и новые отвратные грызуны появлялись из нор в человеческих телах, из пустых глазниц погибших солдат, из раздавшихся животов обезглавленных трупов... Все они бежали... Бежали...
   Лора открыла глаза, за окном автобуса мелькали деревья, и никаких крыс, только дорога и то что вдоль нее. Она вздохнула с облегчением. Лора взглянула на часы, судя по времени она была уже на пол пути к своей цели, к тому городу, в котором должны были выступить "контрактники". Лора с воодушевлением предвкушала возможную встречу с этими таинственными музыкантами, пускай пробиться к ним будет не просто, но ведь она и сама девушка не простая. Лоре было двадцать пять лет, десять из них она жила совершенно самостоятельной жизнью, заботясь о себе сама. Родители девушки были алкашами, хотя и были ими не всегда, все начало рушиться когда ее младший брат, которому было всего семь лет оказался в сорвавшемся вниз лифте с еще двумя детишками. В этой катастрофе никто не выжил, не пережили ее и родители Лоры, хотя их самих в лифте не было. После похорон сына, папа Лоры начал пить не просыхая, а за пол года он подсадил свою жену на бухло. Они спасались от своей бесконечно скорби, топя боль в вине, и в результате вся их боль, вся их ненависть к окружающему миру и самим себе доставалась их четырнадцатилетней дочери. Девочка, едва начинавшая понимать суть и законы взрослого мира, вдруг была застигнута самой жестокой стороной этого самого мира врасплох. Уже тогда Лора понимала, что не будет долго терпеть издевательства, насилие и чужую боль, и как только ей исполнилось пятнадцать Лора сбежала из дому. Она получила свободу, но как оказалось, эта свобода не принесла ей избавления, а лишь новую боль, новые проблемы, и потребовала новых сил для того чтобы выжить. К своему огромному удивлению Лора обнаружила, что внутри нее есть целый неисчерпаемый источник этих самых сил. Лора вдруг поняла, что пережитая боль воспитала в ней сильный характер и совершенно непробиваемое самолюбие. Отныне никто и никогда не посягнет на ее внутреннюю территорию, теперь это святая земля, которую она будет хранить всеми силами. Два года Лора тынялась от одной уличной компании к другой, из одного приюта к другому. За это время ее неоднократно ловила милиция, не раз отсылали назад к родителям, которые однажды даже не смогли узнать свою дочь (трудно сказать, бола ли тому причиной резкая перемена в ее внешности или их алкогольное безумие). Бывало ее избивали почти до полусмерти, и Лора проводила чудесные недели в благотворительной больнице для подростков, которая больше напоминала дорогой пансионат (эта малина закончилась, когда в этом центре поняли, что Лора просила своих друзей как следует ее поколотить, чтобы в очередной раз туда вернуться). Два раза ее пытались изнасиловать, и если первый раз был почти удачным (Лоре удалось отбиться, но этот хрен все же умудрился обкончать ее всю с ног до головы, за что в последствии был жестоко избит ее бандой), то во второй раз она воспользовалась розочкой от разбитой пивной бутылки и покалечила горе насильника, лишив его левого яйца. Больше к Лоре никто не приставал. Годы бродяжничества, сумасшедшие и опасные, хотя по-своему веселые, завершились для Лоры совершенно неожиданно, когда ей исполнилось семнадцать. Тогда она узнала о смерти своих родителей. История была жуткая. Пребывая в состоянии запоя, ее папа и мама совершенно случайно заглянули в тот самый подъезд, в котором с давних пор пустовала печально известная шахта лифта. Во внезапном порыве отчаяния эти двое поднялись на последний этаж и взявшись за руки дружно спрыгнули в темный тоннель, в котором несколько лет назад разбился их сын. Если считать скорую смерть благом, то брату Лоры повезло куда больше чем ее родителям. Смертельно покалеченные они пролежали в шахте лифта целую ночь, прежде чем загулявшие подростки, ползшие домой наутро после ночной попойки, услышали душераздирающие стоны, исходившие их глубин шахты. Но даже скорая, которая среагировала на удивление скоро, даже спасатели, сделавшие все чтобы спасти несчастных, даже плохо выспавшиеся хирурги, у которых от увиденных на операционном столе переломанных человеческих тел, сон как ветром сдуло, никто из вышеперечисленных так и не смог вернуть жизнь этим двоим. Наверно потому, что желание жить покинуло их тела задолго до этого кошмарного случая. Не смотря на то, что Лора искренне ненавидела своих родителей, а точнее тех чудовищ, в которых они превратились, узнав об их жуткой кончине Лора рыдала почти два дня. Пережив время скорби, Лора обнаружила, что ей по наследству достался большой дом и целая куча имущества, которое ее родители не успели пропить. Поборов первоначальный порыв прогулять все имущество со своими многочисленными друзьями, Лора поняла, что ей предоставляется отличная возможность раз и навсегда положить конец своей старой жизни и зажить по человечески, наверстав все упущенное за несколько лет. Будучи умной не по годам, Лора приняла правильное решение и вернулась в школу. Неудивительно, что красивая молодая девушка с личным домом, деньгами и без назойливых предков, Лора стала настоящей звездой среди одноклассников, даже не смотря на то, что она была старше всех их на два, а то и на три года. Закончив школу, Лора экстерном промчалась сквозь университет, и в двадцать три стала свободной и самодостаточной. Продав большой дом, и обзаведшись однокомнатной квартиркой, Лора нашла себе работу - править тексты в молодежном музыкальном журнале, и зажила спокойной тихой жизнью, конец которой наступил в один, как вы уже догадались, прекрасный день. В клуб "Подлодка" Лора попала прельстившись на заманчивую афишу, обещавшую концерт "буйных панков" из группы "Кабздец!", ну как не повестись на такое смачное название? На деле "буйные панки" оказались безмозглыми подростками с пустыми головами и полным отсутствием таланта, хотя бас гитарист у Кабздецов оказался вполне симпатичный паренек, и играл задорно, так что Лора радовалась хоть тому, что в Подлодке было на что посмотреть. Концерт был в самом разгаре, когда к Лоре, сидевшей с бокалом пива и сигаретой в руке, одетой в легкое летнее платье в мелкий цветочек, подсел слегка хромавший на одну ногу крепкий мужчина в кожаном пиджаке.
   - Нравится музыка? - Спросил он.
   - Нравятся музыканты, а играют они херово. - Ответила Лора, не зная точно отшить этого незнакомца грубо и агрессивно, или поддержать беседу, чтобы музыка не так действовала на нервы. Остановившись на втором, Лора окинула хромого взглядом и отметив про себя, что при таком освящении он вполне даже симпатичный, сказала - А тебе как?
   - Лажают, больше не буду их приглашать.
   - Куда это приглашать, в гости к себе? - Рассмеялась Лора.
   - В клуб к себе. - Ответил невозмутимо Бол. Так все и завертелось.
   Следующие два года они практически не расставались. Период активной общественной жизни в компании Бола стал для Лоры самым ярким и неоднозначным этапом ее жизни. За это время она увидела и пережила больше чем многим удается за целую жизнь. Были не только невероятные безумные вечеринки в обществе самых реальных фриков, не только бизнес ланчи с местными политиками, на которых всплывали различные неприглядные подробности их частной жизни (больше половины шишек из городского совета оказались гомосексуалистами, а остальные шалили куда более изощренными забавами, вроде зоофильских оргий), не только сумасшедшие свидания, которые устраивал для Лоры ее новый парень. Было куда больше, были настоящие приключения, вроде скоростного избавления от трех килограммов кокаина, дабы спасти начинающую певицу (а по совместительству любовницу мэра) от срока за хранение и распространение, вроде тушения огня в здании старого кафе, при невозможности вызвать пожарных, ведь в стенах этого заведения находился склад чего-то контрабандного (Лора так и не узнала чего именно). Были и вещи вполне легальные, но от того ничуть не менее рисковые, как например ночные прыжки с парашютом. И конечно, все это сумасшедшее веселье было насквозь пропитано светлым чувством любви, которое, как оказалось, не смогло вынести одного последнего испытания - проверки временем. В конце второго года их отношений, Лора начала понимать, что кроме совместных авантюр, любви к музыке, секса, и, наверно, жуткого упрямства, у нее с Болом не было ничего общего. Можно конечно думать, что и этого вполне достаточно, но по правде оказалось что несовсем. Их ранние мелкие споры стали перерастать в настоящие сражения, в которых несомненно деструктивным фактором выступало обоюдное упрямство. Но была и еще одна деталь, которая не могла не повлиять на плачевный финал этой истории: Бол был владельцем очень многих клубов, нескольких звукозаписывающих студий, продюсером нескольких начинающих групп, короче личностью знаменитой, порой скандально известной, поэтому внимание общественности, желтой прессы и недобитых сплетников было постоянно приковано к его, и соответственно, к ее персоне. Каждая их ссора и каждое примирение тут же становились притчей во языцех, и это уж никак не способствовало нормализации их отношений. Вскоре до ушей Лоры стали долетать совершенно отвратительные сплетни о ней самой, настолько мерзкие, насколько и лживые, а когда на ее жалобу по этому поводу Бол ответил что-то вроде: "Расслабься, мне по барабану", это стало последней каплей, все было кончено. От их романа остался только запылившийся билет на пятничный концерт в клубе "Подлодка", прощальный концерт, ставший началом нового этапа ее жизни.
   Всю остальную дорогу до своей цели Лора не спала. Она смотрела в окошко, наблюдая за тем, как странно природа обозначала свое легкое помешательство в мелочах, обрамлявших междугороднее шоссе. Она видела голые деревья, ветки которых были покрыты инеем, видела кусты, на которых до сих пор висели не опавшие листья, красного как сам огонь цвета, а ведь на дворе середина зимы! Правда о том, что нынче самое холодное время года, можно было догадаться лишь по числам на календаре, погода не баловала снегом, а лишь изредка пудрила мозги легкой моросью дождя и густыми туманами. Природа в эти дни была себе на уме, и она совершенно не планировала угождать устоявшимся представлениям человека о сезонах. На пути автобус делал несколько остановок, но Лора покинула его салон лишь однажды, чтобы размять суставы, утомившиеся от неподвижности, и выкурить всего одну сигарету, она давно уже бросила курить, но нынче был особый случай. Автобус остановился возле небольшого села, чтобы взять на борт группу торгашей со здоровенными баулами, и пока водитель помогал запихнуть этот неуклюжий груз в багажное отделение, Лора отошла не насколько метров от транспорта. Ее внимание привлекло кое-что, не замеченное ею во время переезда (она сидела с той стороны, откуда это не было видно). На краю дороги стоял сгоревший скелет автомобиля. В нескольких метрах от самого автомобильного трупа, на другой стороне дороги асфальт был украшен черным цветком гари, как видно автомобиль горел на этом месте, а потом его сдвинули с проезжей части, чтобы не загораживал движение. Странно, что его не убрали совсем, а лишь сдвинули, как-то это не по-христиански. Тело автомобиля было настолько изувечено огнем, что никакие внешние признаки не могли помочь в определении его личности, то есть марки. Лора подошла поближе к горевшей машине и заглянула внутрь. Ничего нового она, разумеется, не увидела, ведь огонь не пощадил это авто, сделав его практически "прозрачным", но она почувствовала запах, немного непривычный, почти совсем незнакомый, пахло не паленой резиной или кожаной обивкой, даже не сгоревшим топливом а... Водитель автобуса трижды просигналил, оповестив разбредшихся пассажиров о скором отбытии. Лора кинула недокуренную сигарету в салон мертвого авто, которое несомненно очень походило на пепельницу, и зашагала назад к автобусу. Она лишь раз обернулась назад и принюхалась, пытаясь снова уловить этот странный, едва ощутимый оттенок горелого запаха, но она уже была слишком далеко.
  
   Первым дело по прибытии в новый город, Лора направилась на поиски пресловутого клуба "Перегар", в котором через пять дней ожидалось выступление знаменитой группы "Контракт с Нечистой Силой" (про себя Лора не могла не отметить, что здешние религиозные фанатики моралисты были куда покладистее чем в ее родном городке). На поиски "Перегара" у нее ушло несколько часов, и результат поисков показался ей по меньшей мере удивительным. Перегар располагался в помещении старого кинотеатра (неподалеку еще стояли стеллажи для старомодных рисованных афиш, на которых еще просматривались остатки давних рисунков), выглядело это строение соответствующе своему названию, как дыхание особо пьяного человека. Грязные окна, которые не мылись, наверно, никогда, двери с которых облупилась краска, и очень неуклюжая вывеска с названием. Во многом Перегар очень напоминал ей Подлодку, правда был напрочь лишен обаяния и теплоты, коими несомненно обладала последняя. Судя по рисункам граффити на стенах, и складам использованных одноразовых шприцов под кустами, это заведение также было прибежищем публики весьма своеобразной, если не сказать безобразной. Лора пребывала в некоторой растерянности, да Подлодка была также прибежищем маргиналов, но кроме этого она была еще и местом легендарным, последним настоящим рок клубом в ее городе, "Контрактников" просто больше никуда бы не пустили, но чем обусловлен выбор такого барыжника в этот раз? Неужели здесь не найдется местечка поприличнее? Лора подошла к дверям и подергала ручку, заперто. А они вообще работают? Или она лохонулась и проделала такой путь зря? Ну в конце концов это ведь ночной клуб, вот и работают они ночью, тут уже ничего удивительного. Лора вздохнула и отправилась на поиски гостиницы.
  
   Она остановилась в крохотном отеле, который не смотря на свою убогость был лучшим, что она смогла найти в этом дрянном городишке. Плата была смешная, и Лора смело оплатила проживание на неделю вперед. Ее номер был весьма скудно обставлен, да и кроме нее его, как оказалось, снимали тараканы, но Лоре было не привыкать к таким условиям, в конце концов на улице ее соседями бывали и куда более скверные насекомые. Бухнувшись на кровать, она включила телевизор и сразу попала на тот самый канал, на котором тогда и увидела подсказку в виде афиши. Здесь сигнал был намного сильнее и изображение казалось почти четким, насколько это позволяло качество допотопного телевизора. Лора не стала менять канал, не то чтобы ее слишком уж интересовало дешевое провинциальное телевидение, но она чувствовала себя слегка обязанной этой станции. Некоторое время она бессмысленно пялилась в экран, обдумывая сложившуюся ситуацию. Всю эту неделю ей предстоит проводить вечера в клубе "Перегар", изучать публику, оценивать обстановку, выяснять где находятся все входы и выходы, ведь по личному опыту она прекрасно знала, что пробраться за кулисы к музыкантам непросто в любом месте, а особенно если клуб не принадлежит твоему бывшему любовнику, да еще и сами музыканты не слишком склонны к контактам, оберегаемые недремлющим трудоголиком на катафалке. И все же странно, что Контрактники выбрали для своего выступления такую забитую дыру, Лора искренне полагала, что место группы с таким потрясающим звуком и такой невероятной аурой на многотысячных стадионах, заполненных толпами ошалевших фанаток, они этого заслуживали, пускай и ценой проданной души, кстати легенда просто дивная. Наверно их агент настоящий гений, во всем, кроме выбора места выступления. Или Бол прав, и это тоже часть большого плана? На экране телевизора возникла заставка передачи "Глас народа", Лора хотела было улыбнуться, но увиденное на экране стерло все намеки на улыбку с ее лица. И причиной тому было роковое слово "ПОВТОР".
   - Твою мать!!! - Прокричала Лора, и от этого ее крика все тараканы попрятались в свои норы.
   Посмотрев всю программу до конца Лора обнаружила, что записана она была больше чем две недели назад, то есть, контрактники посещали этот город за неделю до их концерта в Подлодке, а значит они уже были далеко отсюда, умчались в неизвестном направлении, оставив за собой еще один закрытый клуб. Лора была в отчаянии, она никогда не была истеричкой, и вообще редко давала волю слезам, но сейчас она находилась на грани. И в добавление ко всему в этот момент ей на мобильник позвонил Бол, вот кого сейчас не хватало.
   - Алло, Мячик, ты сейчас не вовремя. - Ответила она тоном "я не в духе", так чтобы его не потянуло на праздные беседы.
   - Ты не по адресу приехала, да? - Сказал он.
   - Откуда узнал? - Она была в шоке, ну почему он всегда в курсе когда у нее неприятности?
   - Мне позвонил друг из другого города, он спец по звукозаписи, расспрашивал меня про "Контрактников", хотел узнать как они, я спросил с чего вдруг, и он ответил, что группа будет выступать в клубе у его корешей в эту пятницу.
   - Почему же ты мне сразу не позвонил, я поперлась хер знает куда...
   - Я тебе сразу и позвонил, практически мгновенно...
   - Черт возьми, это просто полная лажа, как можно было умудриться посмотреть повтор! Я просто дура!
   - Ладно успокойся, ты ведь еще хочешь знать, где они выступают?
   - И ты мне скажешь?
   - Да ладно, я может и не одобряю всю эту затею, но тебя по-прежнему люблю...
  
   И снова Лора ехала на автобусе, на этот раз в обратном направлении, и с куда большей уверенностью в успехе своего предприятия. Через пол часа пути после того как она покинула город, Лора промчалась не остановившись мимо старого знакомого - скелета сгоревшей тачки, в этот момент ей показалось, что она упускает нечто важное, но она была слишком взволнована чтобы подумать об этом.
   В дороге она снова видела сон, и вполне логично, что это было продолжение тех жутких сновидений, которые странным образом поселились в ее голове. И опять она была не собой, а мужчиной с бумагами, бредшим через поле из мертвецов. И снова поток крыс несся в неведомые дали, покидая насиженные местечки внутри мертвецов. Но в этот раз она не обращала внимание на мелочи и просто шла дальше, пытаясь узнать из этого сна как можно больше. Лора брела через мертвое поле, слыша под ногами чавканье и хруст, звуки эти были настолько отвратны, что Лора даже не пыталась смотреть под ноги, но то что она буквально шла по трупам было очевидно. Проделав небольшой путь от того места где она сидела и писала, в совершенно непонятном для Лоры направлении, она стала свидетелем достаточно жуткого эпизода. Один из мертвецов, небольшой тощий человечек, на котором были одеты только грязные панталоны, вдруг поднялся и повернулся к Лоре, ну или вы поняли, к тому, кем она была. Человечек был совсем даже не мертв, хотя выглядел похуже чем многие из тех, в ком крысы устроили свои колонии. Он был худ, лыс и грязен, к тому же трясся как лист на ветру.
   "Я не смогу, я никак не смогу!" - Бормотал человечек себе под нос.
   "Чего ты не сможешь?" - Спросила Лора, ее мужской голос был наглым и бесцеремонным, в нем не было никакой жалости, лишь насмешка и презрение. Лоре стало противно, что она никак не может повелевать собой в этом сне, никак не может скрасить голос этого злого человека хоть каплей сострадания, ведь сама она испытывала к этому полумертвому человеку жалость.
   "Не могу исполнить последнюю волю умирающего, у меня не получиться, и я все забуду!" - Промычал он не переставая труситься.
   "Забудь об этом, если он уже умер, считай ты ничем ему не обязан, ведь не станет же он из могилы чтоб проверить". - Это были злые слова, слова человека без морали и принципов, Лоре стало еще более неприятно.
   "Он станет! Обязательно станет если я посмею нарушить слово!"
   Только сейчас Лора поняла, что они говорят на неизвестном языке, даже больше, они говорили на том языке, на котором пел человек со шрамом, но сейчас, в этом сне, в каком-то неизвестном месте и времени, она знала этот язык как свой родной.
   "Что за ересь, а ну живо все растолкуй!"
   "Я служил писарем у могучего чернокнижника, записывал его знания, чтобы сохранить их на века".
   Неожиданно рука Лоры выхватила из ножен клинок и наставила лезвие на горло грязного человечка.
   "Так ты подлец служил сатанинскому отродью!?" - Взревела Лора своим мужественным жестоким голосом.
   "Да нет же, пощади, славный воин, мой хозяин не был злым колдуном, он собирал не только злые чары, но и обереги от них!"
   "Белых колдунов не бывает". - Лора опустила клинок, видимо обращение "славный воин" произвело нужное действие и сменило гнев на милость. - "Так что же случилось с твоим хозяином?"
   "Он пал в бою, сраженный вражеской стрелой, я нашел его среди мертвецов, и перед смертью хозяин раскрыл мне все свои тайны, да приказал все записать, а коль не исполню его последнюю волю, все мои дети будут рождаться двухголовыми уродами".
   Лора громко рассмеялась, и не как человек, смеющийся над бреднями слабоумного, а как подонок, которого может развеселить вид двухголового младенца.
   "В чем же беда, возьми и запиши!"
   "Не могу, нынче здесь промчали всадники, они растоптали мои чернильницы и пергамент... теперь я все забуду и мой род прервется!"
   "Как жаль твой славный род..." - Сказала Лора и развернувшись побрела прочь по чавкающему мертвому полю.
   "Постой, постой знатный воин!" - Закричал писарь вдогонку Лоре.
   "Чего тебе?"
   "Я видел у вас чернила и пергамент, не будете ли вы так добры поделиться ими со мной, ради высшего блага!"
   "И это твой мерзкий сатанинский бред - высшее благо? Не мечтай, мои чернила и пергамент самому мне ценны".
   "Умоляю вас!" - Писарь бухнулся на колени, и его ноги увязли в чьем-то пустом гнилом черепе.
   Лора почувствовала, что мерзкий разум того человека, кем она была во сне, родил какую-то ужасающую, мерзейшую мысль, которая доставила этому подлому сознанию невиданную радость. Она почувствовала как рот этого человека искривился в улыбке.
   "Да брось ты скулить, жалкий пес, оглянись по сторонам, здесь повсюду пергамент и чернила!"
   "Но я не вижу".
   "Не видишь, ибо слеп и глуп". - И тогда этот страшный человек опустился на колени рядом с мертвецом, ловким движением клинка срезал со спины искалеченного трупа шлейф синей кожи, которая уже почти растекалась от гниения, и, окунув палец в лужу крови, начертал на этом гадком пергаменте какие-то бранные слова. - "Вот твои чернила, вот твой пергамент..." И швырнув гниющую плоть в лицо несчастному он зашагал куда вели глаза. В ужасающем завершении этого сна, Лора слышала доносившиеся из-за его спины возгласы писаря. Он кричал слова благодарности...
  
   Добравшись до места, Лора не стала предпринимать необдуманных и поспешных действий, она хотела как следует отдохнуть от дороги, и уже потом браться за дело. По совету Бола, Лора обратилась к его другу, тому самому, спецу по звукозаписи, и остановилась на несколько дней в его квартире. Этого человека звали Глухим, причем по вполне понятной причине, ведь тот был и в самом деле почти глух, и мог слышать окружающих только благодаря собственноручно усовершенствованному слуховому аппарату невиданной мощности. Дом Глухого был по совместительству и его студией, так что там всегда царил рабочий беспорядок, повсюду валялись различные аппараты и их детали, вперемешку с аудиокассетами и компакт дисками. Сам Глухой был очень гостеприимным хозяином и с радостью принял у себя бывшую девушку своего старого друга. Он приготовил для Лоры неплохой завтрак (или это был ужин, со всеми этими переездами Лора совершенно потеряла счет времени), после которого показал ей свою студию и поделился тайнами профессии.
   - Я собираюсь пронести на концерт вот это, да. - Сказал Глухой, показав девушке крохотный микрофон, подсоединенный к не менее миниатюрному рекордеру. - У меня покупают такие пиратские записи за огромные деньги, да.
   - Знаете, там агент настоящий цербер, такой может и не пропустить. - Засомневалась Лора, она с трудом представляла как этот мирный седовласый старикан может заниматься какой-либо криминальной деятельностью, пускай даже такой пустяковой как аудиопиратство. - Врядли у вас получиться.
   - Тут весь фокус в том, да, чтобы оставить микрофон под сценой за день до концерта, а потом его ловко изъять, не волнуйся, я на этом деле собаку съел, да.
   - Ну, раз вы уверены... А можно один нескромный вопрос?
   - Спрашивай, да, мне скрывать нечего, тем более от девушки Мячика...
   Лора рассмеялась.
   - Он всегда беситься когда я его так называю.
   - Всегда... да!
   - Так вот, не обижайтесь конечно, но у вас со слухом проблемы, как вы работаете с музыкой?
   - Мне не нужно слышать музыку, чтобы с ней работать, да, я ее чувствую. - Глухой поднял руки, показал Лоре свои ладони, и стал быстро перебирать пальчиками. - Кончиками пальцев.
   Лора усмехнулась.
   - Это просто супер круто!
  
   Следующий вечер Лора провела в компании Глухого в клубе под названием "Комета". Это заведение, оформленное в космическом стиле, производило куда большее впечатление чем задрипанный "Перегар", и мало чем уступало ее любимой "Подлодке". Бармен здесь был очень остроумный парень с повязкой на правом глазу, и Лоре пришло в голову, что все кого она встречала в этом городе имели какие-то физические изъяны, город калек. В этот вечер Лора предпочла сохранить трезвый рассудок, поэтому пила исключительно соки, за что бармен обозвал ее тропической обезьянкой, и хотя в любом другом случае это прозвучало бы обидно, и услышав такое от другого человека, Лора не долго думая предложила бы ему прогуляться на хер, в этот раз она не обиделась, и в ответ нарекла бармена Циклопом.
   - Смешнее всего то, как я таким стал. - Сказал в ответ Циклоп.
   - Повесели, будь добр. - Ответила Лора.
   - Пробка от шампанского.
   Лора расхохоталась.
   - Говорят в вашем клубе будут в пятницу выступать "Контракт с Сатаной"? - Неожиданно сменила тему она.
   - Ты о них слыхала? - Спросил Циклоп с легкой опаской в голосе.
   - Я их слышала, я большая фанатка.
   - Значит, ты первая из моих знакомых, кто их действительно слышал, ходят такие слухи...
   - Я знаю все слухи, - она отсербнула сока из стакана и облизнулась, - мне бы пару фактов.
   - Рад бы тебе помочь, обезьянка, но и сам ничего не знаю, босс наш встречается с их агентом завтра вечером, а так - одни мифы.
   Лора наградила его широченной улыбкой.
   - А ты случаем не достанешь мне билетик на пятничный концерт? - Парню нравилось, что она с ним заигрывала, и Лора не стала лишать его этой радости, не забывая про собственную выгоду.
   - Прости, это настоящий дефицит.
   Улыбка Лоры огорченно покосилась в сторону.
   - Ну и ладно.
   .
   Вернувшись в дом Глухого, Лора застала его за работой, за громом музыки она не могла расслышать даже собственные мысли. Лора подошла к старику сзади и похлопала его по плечу. Он выключил звук и обернулся.
   - Я не видела как вы ушли. - Сказала она.
   - Не хотел тебя отрывать от беседы, да, я свое дело сделал и деру дал.
   - Установили технику?
   - Элегантно и незаметно, да.
   - А вы не можете элегантно и незаметно достать мне билет на пятничный концерт?
   - Боюсь что сегодня это даже такому ловкачу как я не под силу, да. У меня и для себя билета нет.
  
   В следующий вечер в "Комете" было суетно и шумно, а так как Лора провела там долгие пять часов, до тех пор как дождалась агента "Контрактников", у нее дико разболелась голова, а глаза настолько привыкли к полумраку, что яркий свет причинял ей боль. Все это время Лора болтала с Циклопом и глушила сок, несколько раз к ней пытались подкатываться полупьяные мужики, но Лора отшивала их с присущими ей легкостью и остроумием, чем заслужила уважение бармена, который, как он сам признался, никогда не встречал девушек, умевших посылать мужиков на три буквы красиво.
   - Я только одного не пойму, что ты здесь делаешь одна? - Поинтересовался Циклоп.
   - Не поймешь что делаю, или почему одна?
   - И то и другое.
   - Я в городе новенькая, задержусь не долго, так что знакомства не ищу, а здесь я потому что страх как хочу попасть на пятничный концерт, и если для этого мне придется кого-то затерроризировать, я готова.
   - И на кого же будет направлен твой террор.
   - Предполагаемая мишень - их агент.
   - Просто Леди-Сталкер, прости, но ты совсем не похожа на тронутую фанатку. - Циклоп ей улыбнулся, причем сделал это не слишком скрывая свою симпатию. Да, только этого ей не хватало, очередной воздыхатель. Но Лоре тем не менее было приятно, что за два года беспрерывных отношений с одним человеком она не утратила способность очаровывать мужчин.
   - Ты не слышал как они играют, - Она решила быть с ним совершенно честной, хоть это но он заслужил, - если бы ты слышал, ты бы понял, что это стоит всякого террора, черт, я многое отдам чтобы снова их услышать.
   И все же сказала она ему не все, просто посещение концерта "Контрактников" было лишь частью ее плана, основным заданием, которое ставила перед собой Лора, было непосредственное общение. Ей хватило бы одного вопроса, обращенного к человеку со шрамом: "Как тебе помочь?"
   - Вон они. - Сказал Циклоп указав на двух человек вошедших в клуб через парадный вход, один из них был хозяином клуба, второго она уже видела. Гробовщик в элегантном черном костюме с красным шарфом вокруг шеи.
   - Это они. - Подтвердила Лора.
   Разговаривая на ходу, гробовщик и его спутник прошли вдоль стены к двери, которая вела в подсобные помещения, и скрылись за нею.
   - Ну вот.- Сказал Циклоп. - И что ты теперь будешь делать?
   - Подстерегу его у машины.
   - И ты знаешь какая его?
   - Катафалк.
   Выпив для храбрости и от холода крепкий коктейль, Лора выскочила из Кометы и направилась на стоянку. Вечерок выдался не самый лучший для того, чтобы караулить кого-то на улице, ударил небольшой мороз и с неба белыми хлопьями посыпалось то, что на прошлой неделе еще было туманом. Может тут сказывалось более северное расположение города, но Лору больше волновал сам факт, что она здесь отмораживала одно место, а вовсе не синоптическое его обоснование. Так или иначе игра стоила свеч, и когда она в пятницу пробьется за кулисы со своим вопросом, все это уже не будет иметь никакого значения. Лора нашла машину агента сразу, конечно ее нельзя было спутать ни с какой другой, второго такого идиота на катафалке здесь не водиться. Машина была просто потрясной, здоровая как танк, черная как сама ночь, и в потрясающем состоянии, не смотря на предположительно почтительный возраст. Окна задней части, в которой раньше перевозили гроб, были зашторены изнутри, так что гроб вполне мог все еще быть там. Машина производила достаточно жуткое, гнетущее впечатление, но Лора не могла не отметить, что была бы не прочь на такой прокатиться. Она облокотилась на катафалк и стала ждать появления его хозяина. Со временем снегопад усилился, бесчисленные снежинки таинственно скользили с неба вниз, и сквозь их безумный карнавал Лора смогла разглядеть черный силуэт, который приближался к ней со стороны клуба. Она струсила снег с волос, которые все еще маскировали шишку на лбу, как могла привела себя в порядок, и собралась с мыслями. Гробовщик шел быстро, как по-настоящему занятой человек не любивший терять время, но увидев припорошенную снегом девушку, караулившую его у автомобиля, он замедлил ход.
   - Чем я могу быть вам полезен? - Поинтересовался он. Голос гробовщика звучал на удивление сдержанно и почти приятно, но на лице было очень явно написано нетерпение и полное отсутствие желания обсуждать что-то с незнакомкой.
   - Вы агент музыкантов, которые будут выступать в пятницу?
   - Да, но чем я могу вам помочь?
   - "Контракт с сатаной" - ваша группа? - Лора чувствовала себя просто полнейшей идиоткой, она прекрасно понимала насколько глупо звучал ее вопрос, и насколько далеко она была от желаемой цели, и да, она становилась все дальше и дальше.
   - Да, чем могу быть полезен? - Не дождавшись ответа, он прошел мимо Лоры и стал открывать дверцу своего авто.
   - Прошу вас, послушайте, я должна попасть на пятничный концерт, я чувствую, что должна там быть, иначе никак, - Она заикалась и не могла собраться с мыслями, что было совершенно на Лору не похоже, - Я должна услышать их с...
   Слово "снова" она не смогла договорить. Гробовщик поднес указательный палец к своим губам, повторив жест молчания, который показывал зрителям в Подлодке человек со шрамом. Лора замолчала, голос ее больше не слушался, как будто в этом знаке было нечто магическое. Гробовщик засунул руку во внутренний карман своего пиджака, вытянул оттуда билет на пятничный концерт и протянул его лишенной дара речи Лоре.
   - Наслаждайтесь. - Сказал он сухо и скрылся в кабине авто.
   Когда катафалк скрылся из виду, Лора все еще продолжала стоять под снегопадом ловя замерзшую воду разинутым ртом.
   Когда она вошла в помещение клуба, снег на ее волосах тут же растаял, и они стали мокрыми и теперь она походила на бедного бездомного щенка, ну или на бездомную тропическую обезьяну.
   - Как успехи? - Спросил Циклоп.
   Лора торжественно приземлила на стойку добытый билет и улыбнулась.
   - Это нужно обмыть. - Сказала она.
  
   Этой ночью Лоре так и не удалось заснуть. Она все время думала о своем первом разговоре с Гробовщиком. Все вышло совсем не так как она планировала. Странно, ведь она никогда не страдала от словесного паралича, всегда могла говорить трезво и продуманно, даже когда была пьяная, и совершенно неважно кто перед ней стоял. Но в этот раз все было иначе, вся эта ситуация была для нее новой, начиная с собственной неспособности связно изложить свои мысли, заканчивая тем, как Гробовщик заставил ее замолчать этим странным жестом. Ну ладно, она достала билет, но ведь не за этим она сторожила агента, она хотела поговорить с ним про музыкантов, и это как раз беспокоило ее намного больше, сможет ли она пробиться к ним в пятницу, сможет ли справиться с собой или с той силой, что не давала ей заговорить? А что если он снова покажет ей жест тишины и она ничего не сможет сказать? Возможно другого шанса ей не представится.
   Время до пятницы тянулось очень медленно, и Лора все это время сидела как на иголках, считала минуты, не могла ни есть ни спать, но когда этот долгожданный день наступил ей стало страшно. Лора всегда была уверенна в себе, всегда точно знала чего хочет и как это получить, но сейчас впервые за долгое время она сомневалась. Она сомневалась.
  
   В пятницу она пребыла в "Комету" за час до начала концерта, она подсела к бару и заказала крепкий коктейль. В клубе собралось на удивление мало людей, наверно не больше тридцати человек, примерно столько же было в подлодке в прошлый раз, и все они были очень недовольны тем, что при входе здоровенный вышибала требовал от них сдать мобильные телефоны. Лора тоже с неохотой отдала свой, и теперь почему-то боялась, что если ей позвонит Мячик, она не ответит и тогда он может начать волноваться, вот дура. Вместо Подлодочной эксцентричной публики в "Комете" сегодня собрались люди почти приличные, некоторые даже были одеты в деловые костюмы, но Лору это уже не удивляло, ее сейчас ничто не могло удивить, даже тот факт что за пятнадцать минут она осушила пять бокалов неизвестно чего и была уже абсолютно пьяная. Бармен с повязкой на глазу осторожно наблюдал за нею, боясь заговорить, ведь Лора выглядела странно, она нервно накручивала волосы на палец, кусала губы и глушила выпивку как профессиональная алкоголичка. Наконец Циклоп все же решил начать разговор.
   - Нервничаешь? - Спросил он.
   - Еще как...- Процедила Лора. - А что сильно заметно?
   - Ну... - Он не знал как ответить чтобы не соврать но и не обидеть, поэтому отвечать не стал.
   Лора посмотрела на свое отражение в зеркальной стене, и схватилась за голову. Видок у нее был тот еще, волосы грязные и всклокоченные, под глазами синяки, лицо бледное, а на губах от нервного покусывания уже проявились кровоподтеки.
   - Черт... и это я такая страшная сижу, и ты мне об этом сразу не сказал! - Разозлилась она. - А еще друг!
   Лора вскочила со стула и сломя голову помчалась в женский туалет, на бегу чуть не споткнувшись и не повторив свое падение из Подлодки. Закрывшись в туалетной кабинке она открыла кран и окатила лицо холодной водой. Это помогло ей прийти в себя и слегка избавиться от алкогольной рассеянности, Лора еще раз взглянула на свое отражение, жуть. Из-за двери туалета начал доноситься громкий голос, скорее всего это был конферансье, представлявший музыкантов. У нее не было времени приводить себя в порядок, Лора еще раз умыла лицо, смыв остатки косметики, вытерлась бумажной салфеткой, собрала волосы в хвост и закрепила их резинкой на затылке. На ее лбу уже не было огромной шишки, но багровый синяк все еще оставался красноречивым напоминанием о том самом роковом падении.
   - Просто красотка. - Сказала она и выскочила из кабинки.
   Когда она вернулась в концертный зал, на сцене уже стояли пятеро контрактников, в руках инструменты, в глазах желание, палец человека со шрамом у его губ. Лора застонала.
   - Ш-ш-ш-ш.
   Лора прекрасно знала каково это бывает, услышишь классную песню в первый раз, от восторга аж коленки трясутся, прослушаешь ее снова, и понимаешь, что первое впечатление обманчиво, и все не так уж гениально, мелодия вторична, слова назойливы, рифмы банальны, приходит разочарование но... в этот раз разочарования не было по одной простой причине, они пели другие песни. Ни один мотив, ни одна мелодия, ни одна комбинация звуков. Это было удивительно, как будто эти музыканты были просто бесконечным источником вдохновения, источником гениальных мелодий, неподдельных, искренних чувств и потрясающей энергии, которую излучали их... их всё. На этот раз все в концерте было иным, сменился стиль музыки, превратившийся из меланхолично-готического в более агрессивный и напористый, но при этом манера исполнения не претерпела никаких изменений, поменялась внешность музыкантов, ангельский белый в одежде и гриме заменил агрессивный красный, иной была даже атмосфера и реакция публики. Иной, но никак не в худшую сторону, зрители как и в прошлый раз пребывали в состоянии восторга граничившего с легким помешательством. В этот раз Лора видела музыку, видела как воздух сотрясали безжалостные ноты, как нежные распевы гитарных соло струились между столами, между головами людей, между волосками на их головах. Лора видела, как музыка проникала в их уши и ласкала барабанные перепонки, и когда те, размякшие от кроткого прикосновения, были готовы утонуть в этой неге, мелодия наносила беспощадный удар, который проносился немыслимой волной в самые глубины несчастных мозгов, выбивая из глаз брызги слез, заставляя руки дрожать, а губы самопроизвольно повторять неведомые слова. Лора понимала что рыдает сама, и тогда она снова услышала это слово: ПОМОГИ, снова осознала, что человек со шрамом смотрит прямо ей в глаза, и более того, она поняла, что все что происходит сейчас на сцене предназначено именно ей. Невероятно, но факт, эта музыка, та, которую они играли сейчас, была просто идеальным представлением Лоры о музыке как таковой, если в первый раз это был восторг от новизны, то сейчас это был целенаправленный удар в самое сердце ее вкусовых предпочтений. Немного игриво, немного иронично, немного неистово, ужасающе искренне и эмоционально, одновременно грустно и восторженно, мрачно и отчаянно радостно, вот как звучали Контрактники сегодня, вот что она всегда мечтала слышать. И еще одно стало ей заметно сегодня, совершенно случайно ее взгляд обогнул фантастических музыкантов и проник за сцену, и там, в тени, облокотившись на стену с абсолютно непроницаемым видом стоял гробовщик, и он, стоя там в совершенно невозмутимом спокойствии, тоже смотрел сквозь свою группу, и он тоже смотрел на нее. На губах гробовщика медленно рождалось что-то напоминавшее улыбку, но казалось, что это было нечто для него неведомое, поэтому изгиб линии его рта и выглядел почти уродливо... но почти. Лоре стало не по себе, как-то слишком бесцеремонно он вторгся на территорию ее музыкального восторга, оставив там свой коварный след. Лора всей душой хотела чтобы этот миг сквозного видения не тянулся так долго и поскорее остался позади, и точно исполняя ее просьбу, Контрактники начали исполнять совершенно дивную балладу, звучание которой полностью поглотило Лору, заставив ее забыть обо всем на свете.
   Концерт подходил к концу, Лора это чувствовала, сейчас мелодия затихнет и человек со шрамом поднимет руку в своем прощальном жесте. Потом он развернется и медленно покинет сцену. Возможно тогда он покинет и ее жизнь, поселив в сердце несбыточную надежду на торжество прекрасного, чувство, которое напоминает влюбленность и очень близко ей по духу. И вот это начинает происходить, она видит знак, видит его разворот как в замедленном воспроизведении, видит его удаляющуюся спину. Лора поднимается с места, и хотя она делает это очень быстро и проворно, ей все же кажется, что музыкантов уже не догнать.
   - Короткий ход за кулисы рядом с мужским туалетом. - Слышит она голос Циклопа, классного парня, с которым она могла бы даже встретиться вне его работы и хорошо провести время, не будь она так связана обязательствами перед собственной судьбой. Она бросает на Циклопа прощальный взгляд, он смотрит на нее почти влюбленными глазами и указывает на дверь, ту самую, дорога к цели.
   - Спасибо. - Говорит Лора, и ноги уже несут ее туда. В этот раз она осторожна, в этот раз она не упадет. Лора мчится мимо хлопающей в ладоши публики, мимо слез выпавших из их растроганных глаз, зависших в воздухе в остановившемся времени. Лора хватает ручку двери и тянет ее на себя, не поддается, за спиной она слышит возглас вышибалы, грозящий чтоб туда не совалась, опасность, Лора читает надпись на двери, на себя, вот дура, толкает, открыта, за спиной шаги, впереди темнота, небольшой огонек, коридор а там дверь, мчится вслепую, у цели, новая дверь, дергает, толкает, открыто... Лора замерла.
   - Их здесь нет.
   Вышибала ворвался в помещение гримерки и грубо схватил Лору за плечо, отдернул ее назад, и замахнулся, чтоб как следует ей залепить.
   - Оставь.
   Вышибала исчезает, как будто его и не было вовсе.
   - Я... я должна с ним поговорить... в этот раз я просто обязана... - рассеянно бормочет Лора.
   - В этот раз... вот об этом мы с тобой и будем говорить, - вещает Гробовщик, - когда ты сядешь в мою машину.
  
   Она сидела в его машине, в этом гробу на колесах, сидела на соседнем сиденье с водителем, дрожала от страха и нервного истощения, трусилась как наркоманка во время ломки. Гробовщик сидел на месте водителя и не сводил с нее глаз, внимательно изучая девушку, пытаясь понять что эта особа из себя представляла. Лоре он напомнил детектива из дешевого полицейского сериала, из чего следовало, что она сейчас очень сильно походит на подозреваемую, скажем, в убийстве.
   - Сначала говори ты, потом я решу, стоит ли продолжать наш разговор, не вздумай мне врать или что-то приукрашивать, я все пойму. - Сказал он продолжая сверлить ее своим инфракрасным взглядом. Да это и впрямь очень похоже на допрос в полицейском участке, главное чтобы он не начал зажимать ее голову в дверях или бить телефонной книгой, это было бы даже слишком комично.
   - Я... - Лора чуть не задохнулась, она на миг замерла, собралась с мыслями, взяла себя в руки, сделала хороший вдох и начала, - я была на вашем прошлом концерте в клубе "Подлодка", то что я услышала во время этого выступления поразило меня до глубины души, как скорее всего и всех остальных кто там присутствовал. Возможно мне это показалось, но скорее всего НЕ показалось, я слышала как он... человек со шрамом, в своих песнях обращался ко мне, никто больше этого не слышал, но Я слышала, он пел слово ПОМОГИ. Еще в Подлодке я хотела поговорить с ним или с вами, но произошел несчастный случай, - она показала на свой синяк, - я не смогла. Тогда один мой друг сказал, что вы будете выступать здесь и я отправилась следом. Сегодня, там на сцене, они играли для меня, можете назвать меня чокнутой идиоткой, но это правда. - Лора рассмеялась, наконец она почувствовала себя собой. - Не то что я идиотка, а то что они для меня играли.
   - А сегодня он к тебе обращался?
   - Да. Снова повторял то же самое.
   Закончив свой короткий рассказ, Лора опустила глаза и уставилась на собственные ладони, как школьница, которую поймали прогуливающей уроки. Она ждала, что гробовщик заговорит, и он не торопился. Он как будто тщательно обдумывал, что следует сказать, подбирал нужные слова. Наконец протяжный вздох, и он начал:
   - Ты наверно уже поняла, что мои музыканты - люди очень... своеобразные, эксцентричные. Именно их странность во многом влияет на то, что их музыка... исключительна. Не последнюю роль в формировании этой исключительности играют определенные обряды. Странности. Как то, что они никогда не делают записи, никогда не выступают в одном месте дважды, никогда не общаются с публикой. Эти обряды нерушимы, неизменны и постоянны, стоит изменить хоть один элемент и вся конструкция рухнет, и они больше никогда не будут таким как сейчас. Тебе понятно все, о чем я говорю?
   - Я не дура. - Неуверенно съязвила Лора.
   - Я не спросил дура ли ты, я спросил - понимаешь ли ты, о чем я говорю? - Ответил он сурово, явно не оценив ее корявое остроумие.
   - Да. Да, я все понимаю.
   - Одним из неотъемлемых ритуалов группы является их сопровождение. Вместе с "Контрактом" всегда путешествуют два человека, я и водитель их автобуса. Я остаюсь их неизменным сопровождающим, но водителя они периодически меняют. Выбор нового водителя это их право, и когда момент смены приходит, они это делают. Сообщают избранному о своей заинтересованности, просят его о помощи.
   - Вы хотите сказать...
   - Я говорю только то, что хочу сказать. Я догадывался, что они должны скоро сделать выбор, ведь их старый водитель последнее время стал себя плохо чувствовать. Мои предчувствия укрепились, когда я увидел как они играли сегодня на сцене, они редко меняют стиль. То, что ты рассказала, подтвердило мои догадки.
   - Они хотят, чтобы я стала из новым водителем? - Спросила Лора, подсознательно она была готова к неожиданным переменам в жизни, но такой крутой поворот был для нее совершенно неожиданным, но от этого не менее приятным.
   - Он тебя позвал, значит все верно.
  
   Машина гробовщика везла их к тому месту, где был припаркован автобус группы, Лоре могло бы показаться, что это далековато от клуба, если бы она могла о чем-то думать сейчас. Лора предвкушала начало чего-то нового, невероятного, волшебного, и сомневалась ли она хоть на мгновение? Нет. За окошком валились с неба снежинки, не так густо как в прошлый раз, а как-то редко, почти рассеянно. Снег наново укрывал собой дорогу, которую уже успели очистить после прошедших пару дней назад осадков, и потому колеса катафалка оставляли на ней свежие четкие следы. В окнах домов, стоявших вдоль дороги, до сих пор горел свет, люди жили своими жизнями, занимались любовью, смотрели телевизор, готовились ко сну. Все равно. Во время пути гробовщик говорил, при этом его слова ничего не выражали, трудно было сказать, к кому он обращался, к Лоре, к самому себе, или к кому-то еще.
   - Первое время старый водитель, его зовут Гор, будет как и прежде управлять автобусом, ты будешь сидеть с ним рядом и слушать все что он говорит, учиться у него. Только когда ты будешь знать все обряды и все правила, только когда Гор скажет, что ты готова, ты займешь его место. Помни, отныне, и до того момента пока они не выберут кого-то другого, это все, чем ты будешь заниматься, твоя жизнь будет проходить в пути, в этом автобусе.
   - И я смогу поговорить с музыкантами?
   - Нет.
   - Почему?
   - Во-первых, вас будет разделять перегородка из металла, а во-вторых, они сами, как никто другой следят за соблюдением своих порядков, а один из самых важных их обрядов это...
   - Никогда не общаться с публикой, я поняла, но я ведь не буду публикой, я буду с ними, так сказать, заодно...
   - Для них все вокруг публика. - Гробовщик остановил машину. - Приехали.
   Перед ними стоял черный автобус огромных размеров. Он был такого темного цвета, что почти сливался с ночной темнотой, и снежинки, на мгновение задерживавшиеся на его гладкой поверхности, напоминали звезды на ночном небосводе. При виде этого автобуса Лора испытала странное чувство, такое обычно возникает в церкви или рядом с каким-то величественным сооружением, которое самим фактом своего существования несет невероятный заряд энергии, столь сильный, что он ощущается лишь при одном взгляде, по приближении становиться сильнее, а в момент прямого соприкосновения может вызвать обморок. Затаив дыхание Лора вышла из машины, снег хрустел под ее ногами отдаваясь в ушах звонким эхом. Гробовщик провел ее к передним дверям и постучал в окошко, при каждом ударе осевшие на нем снежинки осыпались вниз. Дверь открылась, и из кабины в которой царил полумрак, дыхнуло теплом и запахом хвойного освежителя воздуха. За рулем сидел веселый крохотный лысый человечек, почти карлик, Гор.
   - Гор, это...
   - Лора. - Представилась она.
   - ... Лора. Она будет твоей заменой.
   Добродушное лицо Гора в миг переменилось, трудно сказать, что оно теперь выражало - облегчение, страх, разочарование или радость от долгожданного исполнения мечты, возможно все сразу. Он вытянул свою коротенькую ручку, как будто предлагая ей ладонь для рукопожатия, а потом махнул рукой, предлагая ей обойти кабину с другой стороны.
   - Запрыгивай. - Сказал Гор.
  
  
   сПУТНИКИ
  
   Жизнь в пути имеет одну очень неприятную особенность, она ускоряет старение. Время в дороге бежит быстрее, перед глазами проскальзывают пейзажи, которые мы привыкли видеть в статичном состоянии, а не бешено несущиеся неизвестно куда - мимо. Организм человека не приспособлен к постоянному пути, и хотя мы можем делать вид, что это не так, можем игнорировать эту изнуряющую дорожную усталость, факт остается фактом, дорога изнашивает человека, а постоянная дорога изнашивает его постоянно. Возможно следы этого старения не столь очевидны внешне, но рано или поздно они дают о себе знать, прежде всего во взгляде. По глазам Гора, Лора могла бы сказать, что рядом с ней за рулем автобуса сидит столетний старец, глаза этого человека были вдвое старше чем он сам. "Неужели и у меня будет такой взгляд..." - Подумала Лора и посмотрела на дорогу, мелькание дорожного полотна действует на глаза как трение на покрышки. После того как Лора села в автобус к Гору, водитель предложил ей перебраться назад и поспать, вид у нее был очень изможденный. Лора глянула назад и обнаружила, что там было достаточно просторное отделение примерно на три метра уходившее в салон автобуса. На полу этого пассажирского отсека лежал матрац с подушкой, который водитель использовал как кровать, чуть дальше Лора обнаружила крошечную душевую кабинку, и находка эта очень порадовала девушку, которую очень пугала перспектива бесконечного пути без всяких удобств. Лора хотела было с разбега броситься в душ, но заметила что в кабинке не было никаких занавесок, а уж представать перед водителем во всей своей наготе Лора уж точно не хотела, что ж, придется дождаться остановки и выгнать его. Лора продолжила изучать жилое отделение и увидела еще много интересностей, вроде небольшого холодильничка и нерабочего телевизора, служившего теперь табуреткой. От остального салона автобуса кабину и этот уютный водительский уголок отделяла перегородка, как и обещал Гробовщик, никакого доступа к музыкантам. Усталость в очередной раз напомнила о себе самопроизвольно опускавшимися веками, Лора не стала сопротивляться позывам организма и послушно отправилась назад. Только приподнявшись с кресла Лора поняла насколько утомилась, она просто валилась с ног, это была абсолютная усталость, как физическое так и моральное измождение. Она прошла сквозь череду нечеловеческих испытаний, настолько тяжелых, что даже радость от успешного их прохождения не могла придать ей хоть сколько либо сил. Едва опустившись на импровизированную кровать, Лора закрыла глаза и провалилась в сон, на этот раз без сновидений. Она пробыла в забытьи наверно несколько дней, трудно вести счет времени когда ты спишь. Когда Лора проснулась, она продрала глаза, потянулась и осторожно перебралась на переднее сиденье.
   - Доброе утро. То есть вечер.- Сказал Гор не отрываясь от дороги. В этот раз он показался Лоре еще более крохотным, удивительно как ему с таким ростом удавалось видеть дорогу, ведь его голова едва выглядывала из-за руля. Лора посмотрела в окно, и увидела что уже смеркалось, и еще она обнаружила что они уехали очень далеко от ее родных мест, деревья здесь были совсем другие, какие-то очень ухоженные и аккуратные. Гор заметил недоумение на ее лице и пояснил. - Да, мы уже очень далеко.
   Дора посмотрела на себя в зеркальце заднего вида и ужаснулась, выглядела она кошмарно, заспанная и помятая, с отпечатками подушки на щеках. Только сейчас до нее дошло, что все ее вещи остались в доме Глухого, мобильник она забыла забрать в Комете у вышибалы, а сумочку с деньгами и мелкими вещами у стойки бара с Циклопом, проще говоря, у нее не было ничего. Да, стихийные бегства всегда имеют побочные эффекты, которые очень редко оказываются приятными.
   - Мы остановимся на заправке очень скоро, я выйду и ты приведешь себя в порядок. - Сказал Гор в очередной раз уловив ее настроение. - В последствии мы пересмотрим условия проживания, женщина здесь впервые. А если ты хочешь в туалет, только скажи и мы остановимся, под кусты ходить конечно не очень удобно, но мы еще не успели провести в автобус канализацию, пока только автономный водопровод.
   Лора улыбнулась, пока еще не зная что сказать. Она снова уставилась в окошко, пытаясь понять как далеко они умудрились укатить, как оказалось, Гор не преувеличил, сказав что они уехали ОЧЕНЬ далеко, Лора поняла это, увидев что все дорожные знаки были на другом языке. Понимание этого снова отняло у Лоры дар речи, и она так и продолжала смотреть на дорогу, изредка заглядываясь на небольшие аккуратные домики, с крышами, уложенными рыжей черепицей, то и дело всплывавшие на обочине как буйки на морской границе. Гор продолжал что-то говорить, объясняя ей что периодически нужно будет заправляться не только бензином но и наполнять бак с водой для душевой кабинки, а потом рассказывал что-то про холодильник но к тому времени Лора уже утратила нить повествования, полностью поглощенная заоконным пейзажем.
   Дорога тянулась на километры вперед, будто во вселенной были не тысячи отдельных дорог, а одна цельная, состоявшая из миллиона ответвлений и дополнительных рукавов, которые переплетались и замыкались, единые и неделимые. Лора заметила отражение этой дорожной бесконечности в глазах водителя, именно тогда она поняла насколько они были старыми, эти глаза.
   - Я стар. - Сказал вдруг Гор, и Лора поежилась, если раньше ход ее мыслей было легко угадать, то сейчас это и в самом деле было жутковато.
   - Что? - Переспросила Лора.
   - Старый я уже, вот они и заменить меня решили. - Пояснил водитель. - Но я не переживаю, прошлого водителя... отправили в отставку совсем молодым, моложе чем ты.
   - Да нет, вы никакой не старый, я знаю дальнобойщиков которые колесили до... а сколько вам лет?
   Гор усмехнулся но не ответил. Так этот разговор должен был и вовсе зачахнуть в обоюдном молчании, когда Лора решила его воскресить.
   - А почему мы едем так далеко? - Спросила она.
   - Трудно сказать, может, надоело им колесить кругами по тем краям, где ты жила, может, хотят произвести на тебя впечатление обширной географией своих гастролей.
   - Они сами решают куда ехать?
   - Решает как будто их агент, но я с ними так долго, что уже смог понять, как сильно он сам от них зависит, по-моему без ИХ мнения здесь ничего не происходит.
   - Странные они все, да?
   - Странные, ха, ты еще и половины не знаешь!
   - Но вы ведь мне расскажете?
   - Всему свое время.
   - Да... а чему сейчас время?
   - Тебе время по... ужинать. - И он мотнул головой в бок холодильника.
   - Это точно. - Согласилась Лора.
   В полупустом холодильнике она нашла завернутый в фольгу бутерброд с каким-то мясом, и хотя выглядела эта дорожная еда не слишком эстетично, на вкус хлеб с мясом, хорошо сдобренным всевозможными специями и приправами оказался просто потрясающим. Гор с умилением наблюдал за Лорой, которая тщательно пережевывала пищу, причмокивала, наслаждаясь каждым кусочком. Когда она наконец закончила, Лора почувствовала себя абсолютно сытой, и осушив в последствии небольшую бутылочку минералки, полностью примирилась с собственным желудком и сразу повеселела. За окном уже темнело, и Лора заметила что водитель выглядел немного устало.
   - Хотите я поведу? - Спросила она.
   - А ты умеешь?
   - Научусь.
   Она довольно быстро разобралась в управлении, и скоро даже попыталась увеличить скорость и полихачить, но Гор отругал ее за это, сказав: "Я хотел поспать, а не уснуть вечным сном", на что Лора рассмеялась и убрала газ. Только тогда она сообразила, что не знает куда они собственно едут.
   - А куда едем-то?
   - За ним. - И Гор указал на дорогу впереди нее, где наверно в двух сотнях метров от них виднелись огоньки задних фар катафалка.
   - Понятно.
   Когда Гор заснул, Лора смогла полностью отдаться спокойствию ночной дороги и подумать о том, во что она ввязалась. Странно, как бросив насиженное место, оставив позади всю свою вполне благополучную жизнь, работу, знакомых, друзей, дом, все что она имела, все что ее связывало и окружало в былые годы, Лора вдруг поняла, что не чувствует недостатка во всем этом, ни о чем не сожалеет. Как будто все это было лишь иллюзией, остатками сна, которые растаяли в памяти по пробуждении. И теперь когда она была здесь, в этой машине, ночью, держась за огромный руль вглядывалась в едва заметное даже в свете фор шоссе, пытаясь уловить где-то там, вдалеке, огоньки своего путеводного катафалка, Лора принимала эту неожиданную новую реальность как нечто само собой разумеющееся. Будто всю свою прошлую жизнь она готовилась к этой дороге. Лора заметила, что по левый борт автобуса промчался на полном ходу застывший в провинциальной скуке крохотный городок. Она увидел дорожный знак, скорее всего обозначавший "Остановки нет". И в самом деле, останавливаться было уже поздно, и лишь один небольшой туманный образ из ее прошлого маячил перед глазами и звенел в ушах назойливой мелодией ее мобильника, оставленного в клубе Комета, Бол наверняка звонил не в первый раз, но ответа он так и не получил. В конце концов и эта кроха из былого растаяла, когда спящий за ее спиной Гор начал бормотать что-то во сне. И хотя язык, на котором он говорил, был ей по-прежнему непонятен, Лора четко уловила знакомые слова, которые совершенно определенно значили: "Вот твои чернила, вот твой пергамент". Лора вздрогнула, она расспросит его обо всем утром.
   Однако к утру Лору начали мучить немного другие вопросы. Не смотря на то, что отделение в котором жили музыканты было отгорожено от кабины автобуса довольно плотной стенкой, Лора очень сомневалась, что эта стена была такой уж звукопроницаемой. Следовательно возникал вопрос, почему за все время, что она сидела в этой кабине, Лора не услышала ни одного звука оттуда, ни смеха, ни крика, ни слова, ни песни, ничего. Это было очень непохоже на всех музыкантов которых она знала, а она знала немало, более того, это было не похоже на любого нормального человека, чья жизнь так или иначе сопровождается какими либо звуками. Здесь же была только тишина. Ей нетерпелось расспросить Гора о музыкантах, но когда он проснулся, Лора прежде всего напомнила водителю о его старом обещании.
   - Вы говорили мы остановимся на заправке. - Сказала она.
   - Непременно, на ближайшей и станем. - Ответил Гор.
   - Э... мне бы надо кое-чего прикупить... - Лора вдруг вспомнила, что у нее не было с собой денег, даже мелочи не было. - Только вы мне не одолжите немного...
   - Возьми в бардачке.
   Лора откинула крышку бардачка и разинула рот от удивления, там было полным полно денег, разные валюты разных стран, собранные в пачки, свернутые трубочкой, скомканные и просто лежавшие кучей, действительно много денег.
   - Откуда?
   - Это моя зарплата, в дороге тратить их почти не на что, так что считай это моим пенсионным фондом.
   Заправка подвернулась довольно скоро, и пока старый водитель заливал в бак топливо, Лора позаимствовала из его запасника немного (но и не мало), денег, и отправилась в маленький магазинчик при заправке за покупками. Лора добыла все, что может понадобиться молодой девушке в долгой дороге, насколько это было возможно при скромном ассортименте товаров маленького придорожного магазинчика. Прежде чем сесть в автобус Лора купила в магазине телефонную карточку, нашла автомат и стала набирать номер мобильника Бола, но тут оказалось, что она никак не может вспомнить последние четыре цифры.
   - Как же там... - Но окончание номера так и не всплыло в ее памяти. Лора сбросила звонок и набрала его домашний номер. Послышался голос автоответчика, чему она нисколько не удивилась, ведь Бол почти никогда не бывал дома. Прозвучал сигнал, после которого следовало говорить. - Привет, Бол, это я, знаю ты сейчас бесишься что я не отвечаю, но так получилось, я посеяла мобильник а потом все так завертелось, короче я не могла с тобой раньше связаться. Со мной все хорошо, не заявляй в милицию, постараюсь позвонить тебе потом, если смогу. Еще раз - со мной все хорошо и я не вернусь. Все. - Лора повесила трубку, она чувствовала, что все это прозвучало как-то очень жестоко, и сказала она не все что хотела. Но перезванивать она не стала. Это действительно все.
   Вернувшись в автобус, Лора сбросила с себя всю одежду и проникла в душевую кабинку. Горячая вода падавшая с потолка подобно дождю от очень доброго бога, смывала с нее все оставшиеся следы усталости, расслабляла напряженные нервы и возвращала почти забытое чувство абсолютного комфорта и уюта. Лора вытерлась, обвязала вокруг головы полотенце и оделась в свои старые вещи. Она очень надеялась, что в следующем городе окажется хороший магазин одежды, ведь в долгом пути смена туалета вещь как минимум незаменимая. Но так или иначе, теперь она выглядела и чувствовала себя отлично, готовая ко всему, что могло ждать впереди, ну почти.
   Вернувшись из магазина Гор постучал в окошко, и удостоверившись в том, что Лора уже закончила приводить себя в порядок, залез в кабину. В руках он держал два здоровенных пакета с продуктами.
   - Не хотите ли вы наполнить холодильник? - Сказал он.
   - С превеликим удовольствием. - Ответила Лора.
  
   Не смотря на проведенную за рулем ночь, Лора совершенно не чувствовала усталости, кроме того у нее было очень много вопросов, так что спать было некогда. Пришло время получить хоть какие-то ответы.
   - Расскажите мне о них. - Попросила Лора.
   - О музыкантах?
   - Угу.
   - Что ты хочешь знать?
   - Для начала как их зовут?
   - Хорошо, только учти, я не совсем уверен что это настоящие имена, скорее всего творческие псевдонимы, просто ни один уважающий себя родитель не назовет своего сына например Кейн. Так зовут ударника.
   - Кейн, это как Каин на английский манер?
   - Именно. Особенно это символично, учитывая что Каин по легенде забил своего брата до смерти.
   - Кейн, хорошее имя, если отбросить историю.
   - Историю можно было бы отбросить, не имей остальные имена такие же ассоциации, гитаристов зовут Сихем и Ирод.
   - Кто из них кто?
   - Ирод на бас гитаре.
   - Хорошо, допустим я в курсе кто такой Ирод, но освежи мою память, Сихем?
   - В ветхозаветных библейских историях есть такая легенда, о том как дочь Иакова, Ревекка, пошла развлекаться с подругами из такого гнусного городка под названием Ханаан, и там был этот распутник, Сихем, он изнасиловал бедняжку, за что в последствии ее братья вырезали все население того славного города. Если я не ошибаюсь, история с Сихемом это первый задокументированный случай изнасилования.
   - Не слабо, а как зовут клавишника с этим его странным органом?
   - Клавишника зовут Пи, сокращение от...
   - Пилат. - Опередила она его.
   - Точно, а орган зовут Иезавель, была такая злая царица.
   - У органа тоже есть имя?
   - Да, это одна из странностей про которые тебе наверно говорил Гробовщик. Официально в группе шесть членов, орган они считают за живого.
   - Чудь какая-то. Ну ладно, и как же зовут главную звезду?
   - Парня со шрамом, все так и зовут его Шрам, но его официальный псевдоним - Джудас.
   - Это такой прикол? - Лора не совсем могла уложить все это в своей голове, почему вдруг музыканты играющие столь прекрасную музыку назывались именами самых мерзких библейских подонков. - Его зовут Иуда?
   - Ты сама спросила.
   - А как же их агент, у него небось какое-нибудь совсем жуткое погоняло, вроде Сатанаил или Вельзевул?
   - Нет... ничего такого, честно говоря я вообще не знаю как его зовут, Гробовщик он и есть Гробовщик, вот и все.
   - Он вообще странный, да? Трудоголик.
   - Он... он слишком много времени провел с "Контрактниками", это влияет на сознание, через пару месяцев ты начнешь его понимать и вы сработаетесь.
   - Надуюсь, иначе я ведь даже в профсоюз не смогу пожаловаться.
  
   Ночью Лора снова сидела за рулем, Гор на соседнем сиденье читал купленную на заправке газету. На носу у него сидели огромные очки с толстыми стеклами, просто удивительно как он без них мог видеть дорогу.
   - Это первая газета, которую я прочитал за последние три месяца.
   - Правда?
   - Напряженное выдалось времечко.
   Лора подумала, каково это проводить в постоянном пути такие долгие сроки, каково это постоянно лицезреть пейзаж в движении, чувствовать под ногами не ровную землю, а вечно трясущийся пол автомобиля, ходить в туалет исключительно на обочине... и самое главное, как это быть всегда в одиночестве? Правда размышления эти были весьма запоздалыми, ведь она уже на это подписалась.
   - А почему от них никакого шума? - Спросила Лора о том, что не давало ей покоя уже долгое время.
   - От музыкантов... ну, они вообще ребята тихие, когда не на сцене, по-моему так они вообще там все время спят.
   - А как же репетиции?
   - Они не репетируют.
   - Не может такого быть, я знала сотню разных музыкантов и никто из них не выступал без репетиции, тем более невозможно так играть без постоянной тренировки, я просто не верю.
   - Можешь верить во что хочешь, но я ни разу не слышал, чтобы они там играли, вот и все.
   Лицо Лоры изобразило сомнение, но тут от размышлений ее отвлекло нечто, увиденное в зеркале заднего вида. Там горели фары, автомобиль держался на расстоянии но не отставал. Лора сразу почуяла неладное, но для пущей уверенности провела стопроцентную проверку на наличие хвоста, несколько раз она то увеличивала, то уменьшала скорость, виляла, выписывая на дороге аккуратные пируэты. Подтверждая ее догадку, фары автомобиля подражали каждому ее движению.
   - А за ними случаем не колесит команда поддержки?
   - В каком смысле? - Оторвался от газеты Гор.
   - Ну знаете, такие назойливые фанаты, которые гоняются за своими кумирами из города в город. У нас на хвосте сидят, вот я и подумала.
   - Ну... такое бывает, только редко, не волнуйся. - Он снова утонул за бумажными сводами бульварной газетенки, как будто навязчивое преследование его ничуть не страшило. - Они скоро сами отстанут, вот увидишь.
   - Сомневаюсь. - Усомнилась она, и найдя впереди себя вечно горящие огоньки задних фар катафалка увеличила скорость. - А этот парень вообще никогда не спит?
   - Угу. - Ответил Гор. Лоре очень хотелось верить что он пошутил.
   Через несколько минут хвост, как и обещал старый водитель, от них отстал. Просто испарился, и так как Лора не видела как и когда это произошло, ей казалось, что она что-то пропустила. У нее зачесалось в носу и Лора смачно чихнула. Это не побеспокоило крепкий сон Гора, кунявшего с газетой в руках.
   На утро Лора впервые за последние несколько дней снова почувствовала усталость, она посмотрела на себя в зеркальце и отражение полностью соответствовало ее самочувствию. Недолго думая, она уступила Гору руль и перебралась назад, чтобы немного спокойно поспать. Но как оказалось в этом сне спокойствие ей только снилось... Страшное видение про мертвое поле снова напомнило о себе очередным жутким продолжением. Благодарности сатанинского писаря эхом ходили у нее за спиной, а ноги несли дальше по гниющим трупам. В этот раз она увидела стервятников, которые кружили над всем этим изобилием свежей трупной пищи, и изредка пикировали вниз, чтобы захватить кусочек не очень свежего мяса. Было в такой манере питания нечто странное, ведь обычно стервятники просто садились на труп и пожирали его, а эти падальщики будто боялись подолгу задерживаться на земле, что ж, Лора была солидарна с ними в этом страхе, и имей она крылья живо бы отсюда улетела. Но в этом сне она не была ни птицей ни ангелом, ни даже летучей мышью, она была мерзким циничным подонком, праздно разгуливавшим по мертвым телам. Впереди нее в нескольких десятках метров Лора увидела какое-то движение, и это была не крыса и не набравшийся храбрости стервятник. Из человеческого месива торчала человеческая рука, и ее ладонь сжималась и разжималась, как будто призывая того, кто ее увидит, приблизиться и... ну пожать ее что ли. Человек, которым была Лора, размашистым шагом направился к руке, но как она догадалась целью его было не оказание помощи раненому, а перстень с огромным драгоценным камнем, украшавший его палец. Наконец достигнув цели, Лора остановилась, у ее ног лежал человек, которому видимо очень сильно досталось в бою. Искусно сделанные доспехи этого знатного, как видно, господина были сильно измяты, точно по ним проскакал целый табун лошадей или обрушили множество ударов булавой. Шлем на его голове отсутствовал, и череп был раскроен сильнейшим ударом острого орудия, так что все мозги были видны. Просто невероятно, что этот человек до сих пор был жив, мог поднять руку и даже пытался заговорить. Он слегка приоткрывал рот, показывая красные от крови зубы, но так и не мог вымолвить ни слова. Лора поняла, что тот, кем она была в этом сне, знает искалеченного человека, более того, сильно радуется его страданиям.
   "А я таки пережил вас, славный сэр". - Сказала Лора. - "И вы сейчас, вы в первый раз, на вот такого дурака, глядите но не свысока".
   Он говорил стихами, издеваясь над умирающим человеком, желая с ним поквитаться за былые обиды.
   "А я как прежде все пою, лишь правду я вещаю, на вас я сверху вниз смотрю, презренье не скрывая!"
   И тогда поднятая в воздух рука умирающего сделала нечто удивительное, она показала тот самый знак, жест молчания, указательный палец в небе, и Лора поняла, что она во сне тоже не смогла говорить, хотела, но никак не могла. Губы раненного рыцаря разомкнулась и он что было силы произнес:
   "Слушай..."
  
   Лора проснулась так и не узнав, что сказал ей этот несчастный калека. В этом сне тому, кем она была, заткнули рот, его заставили замолчать, и это было хоть немного, но приятно.
   Путь продолжался, Лоре уже начинало казаться, что они никогда не остановятся, просто будут ехать и ехать, что может быть она убилась, когда ударилась головой, и это был ее ад, или ее чистилище, бесконечное ожидание остановки.
   - Ты уже видела поле? - Спросил вдруг Гор.
   - Что?
   - Поле из мертвецов во сне, ты его видела?
   У Лоры отвисла челюсть, вот он снова начал читать ее мысли.
   - Д-да.
   - И крыс видела? И писаря? И короля?
   - Короля?
   - Ну, рыцаря с расколотым черепом, который показывает силеньсио.
   - Показывает что?
   Гор показал ей тот самый жест, указательный палец в небо, только сейчас до нее дошло, что у этого жеста были и еще некоторые особенности, в том, как переплетались остальные пальцы.
   - Это магический жест, называется "силеньсио" - тишина. Шрам всегда его делал на сцене, ну, раньше так было, по твоему лицу вижу что и сейчас все так. Ты видела короля?
   - Да, но я не знала, что он король... Я вижу этот сон все время с тех пор как их услышала, это странно, да?
   - Ничего странного, ну, то есть да, это странно, но я уже привык.
   - Я слышала, как вы говорили во сне, слова из этого видения, просто спросить об этом не успела.
   - Ну, теперь можешь спрашивать, ты хочешь знать, что все это значит?
   - Да.
   - Этот третий сон, последний про мертвое поле, потом будут сны про дорогу цикл, и еще один, который я все время забываю когда проснусь.
   - Но что все это значит?
   - Есть история, я могу тебе ее рассказать, правда если расскажу, остальные сны будет смотреть не интересно.
   - Ничего, я не из тех кто любит книжки с интригой, лучше я буду ко всему готова.
   - Ну, тогда слушай... - Гор сделал лицо старого сказочника из детских телепередач, и Лора рассмеялась. - Случилось это, как ты догадалась, давным-давно, в одном славном королевстве, над которым, после многих лет мирного существования, нависла угроза войны. Престол в этой стране принадлежал двум братьям близнецам, и если любые другие братья устроили бы из-за власти войну друг с другом, утопив собственный народ в крови гражданского конфликта, то эти двое сумели найти общий язык. Брат Карл был мыслитель и книгочей, он управлял внутренними делами страны, делал это мудро и справедливо, греша лишь излишней вспыльчивостью да страстной любовью к изысканным жестоким пыткам. Брат Георг был воином, и как ты догадалась, именно боям с внешними врагами и защите своих кордонов, он посвятил свою жизнь. Георг был смел, рассудителен и любил пышные празднества и шумные гуляния. Оба брата мирно уживались друг с другом, поглощенные собственными заботами, и страна их радовалась и цвела в такой гармонии. Но настал темный день, когда из далеких краев на их землю напали орды кочевых племен, столь многочисленные, что шум их шагов способен был вызвать землетрясение.
   - Да уж... - Хихикнула Лора.
   - Ну приукрасил немного, это же легенда. И вообще не мешай. Так вот, проведав о скором прибытии вражеских орд, король Георг начал готовить оборону, и когда армия была собрана, король Карл поинтересовался у брата, почему тот не берет с собой летописца. Георг пожал плечами, мол какой от него толк в бою, пером ведь варвара не сразить, на что Карл ответил, а как тогда твои дети и дети их детей узнают о славных подвигах своего предка? И в самом деле, мечтой Георга всегда была вековая слава, и как уж тут обойтись без острого пера. Времени на поиски славного поэта оставалось мало, ведь войско выступало на следующее утро, и поэтому Георг взял с собой первого попавшегося в библиотеке грамотного человека. Звали этого поэта Гансом, и уже на пол пути к месту сражения король Георг пожалел о своем легкомысленном выборе. Этот Ганс был тем, кого в наше время назвали бы сатириком, он писал гнусные, едкие тексты, пародируя стиль баллад или басен, и в каждой из своих песен рисовал довольно мерзкую, до отвращения циничную картину. Вот тебе один пример:
   Вчера настал печальный день
   Мой друг в бою пропал,
   Он был отважный человек
   Домой попасть мечтал.
   Оставил там вдовой жену
   Оставил трех детей,
   Оставил славу на века
   Среди простых людей.
   Злой враг настиг его в бою
   Сразил его мечом,
   Лицо отсек ему совсем
   И кровь текла ручьем.
   Мой друг (не стану братцы врать)
   Был славным молодцом,
   Но в смерти (тоже не совру)
   Ударил в грязь лицом!
   - Цинично. - Лоре вспомнился образ и сна, мертвец с отсеченным лицом, если такие картины вдохновляли этого самого Ганса на подобные стихи, он вполне мог быть именно тем подонком, глазами которого она видела свой сон.
   - Королю его стихи не нравились, поэтому он обращался с поэтом очень плохо, издевался над ним, бывало даже избивал, но так как иного у него не было, держал при себе. И вот, пришел час великого сражения. Схватка была столь масштабной и ожесточенной, что укрыла собой землю от горизонта до горизонта, и земля в тех краях отныне и на века осталась красной. Король Георг потерпел в этом бою поражение, однако он смог добиться многого, по крайней мере орды врагов на время отступили, чтобы восполнить свои ряды и залечить раны. Сам король остался лежать на поле брани, вместе со всеми своими воинами. И лишь злобный поэт Ганс ничуть не пострадал, и теперь он разгуливал по мертвому полю, сочиняя мерзкие куплеты вроде:
   Три друга с детства за одно
   Пошли втроем на бой,
   Добыли славы на войне
   Их трое - целый строй.
   Один с мечом кромсал врага,
   Другой из лука бил,
   А третий друг своим щитом
   Троих от ран хранил.
   Но вот тогда пришла беда
   Из их родных краев,
   То не зараза, не чума
   А враг по тылу бьет.
   Деревни палит, города,
   Увечит, режет люд,
Родные наших трех друзей
   Домой с войны не ждут.
   И трое храбрых мчались в бой
   Разили всех и вся,
   Отважно спорили с судьбой
   Злодеев не щадя.
   Сломалось лезвие меча,
   Колчан уже пустой,
   И щит разбился на куски
   Такой был жуткий бой.
   Тогда ударило копье
   Пронзило всех троих,
   Из раны кровь потоком льет
   На землю прям из них.
   Наверно если б те друзья
   Носили три щита,
   Не приключилась с ними вдруг
   Такая вот беда.
   - Моральный урод. - Сказала Лора.
   - Да... я тоже так думаю, но вернемся к истории. Ганс блуждал по полю, сочиняя свои стихи, и это ты, конечно, видела во сне, видела и эпизод с писарем чернокнижника, и то, как он нашел раненного короля. Подонок хотел посмеяться с умирающего, добить его и забрать драгоценный перстень, как плату за все издевательства, но король Георг сделал силеньсио, как оказалось тот чернокнижник, над писарем которого поиздевался Ганс, тайно учил короля некоторым магическим движениям и знакам, одним из которых был жест молчания. Заткнув поэту рот магией, король воспользовался еще одним могучим средством, силой внушения, что именуется "плывучий слог", устоять перед этим не мог почти никто, и Ганс разумеется не устоял. Король приказал ему отправиться в замок к его брату Карлу, сообщит о гибели войска и предупредить о скором приближении черной орды. Получив в знак доверенности тот самый перстень, Ганс был вынужден отправиться в путь и...
   - Стоп.
   - Зачем останавливаться, сейчас будет самое интересное...
   - Остановите автобус.
   Гор так увлекся своим рассказом, что не заметил катафалк, перегородивший им дорогу. Старый водитель резко нажал на тормоз, едва избежав столкновения. Гробовщик подошел к автобусу и постучал в окошко. Как только Гор опустил стекло, агент посмотрел на него, затем на Лору, и сказал:
   - В следующем городе мы даем концерт. - После чего он вернулся в свое авто и продолжил путь.
   Столь неожиданные долгожданные новости окончательно сбили с толку и старого и нового водителя автобуса, и окончание истории они решили оставить на потом.
  
   Прежде чем автобус торжественно въехал в город, где суждено было пройти новому концерту группы "Контракт с Сатаной", они сделали еще одну остановку возле заправки, и пока Гор отсутствовал в кабине, блуждая по лабиринту супермаркета, Лора решила воспользоваться одиночеством и исследовать стену, которая отделяла ее от музыкантов. Перегородка была сделана из почти сплошного листа стали намертво приваренного к потолку и стенам. Однако, как уже было замечено, стена эта не была совершенно непроницаемой, в самом ее центре располагалось маленькое окошко, где-то десять на десять сантиметров, но и оно было закрыто, причем с обратной стороны, так что открыть его не представлялось возможным. Лора вздохнула и с досадой посмотрела на пол, и там ей на глаза попалось нечто очень любопытное: край коврика покрывавшего пол был слегка оттопырен, и из-под него торчали какие-то бумажки. Лора нагнулась было, чтобы извлечь свою находку, но тут щелкнул дверной замок, и в автобус вернулся Гор.
   - Ну что, в дорогу? - Сказал он.
   - Я пожалуй вздремну. - Ответила Лора.
   - А как же продолжение истории?
   - Ну, может я увижу все во сне...
   Однако в этот раз увидеть что-то новое во сне ей было не суждено, хотя бы по той простой причине что она не спала. Пытаясь издавать как можно меньше шума, Лора выуживала из-под коврика сложенные там бумаги. Их там оказалось невиданное множество, десятки, может сотни, может больше... и все это были билеты на концерт. Билеты в разные клубы, напечатанные на бланках разного качества, различными языками, и единственным, что их объединяло было название группы. Но наиболее чудным Лоре показались даты на этих билетах, судя по ним "Контракт с сатаной" колесили по миру не меньше десятка лет, а ведь внешне ребята были совсем еще молодые, неужели они начали жать такой жизнью будучи еще детьми. География их бесконечного турне тоже впечатляла, как видно они исколесили всю Европу, а судя по огромному количеству англоязычным билетов, побывали и за океаном. Нашла она и билеты из уже знакомых заведений, клубов "Комета", "Перегар" (изготовленный, как и ожидалось, в домашних условиях при помощи компьютера и принтера без особых стараний), и конечно, билет из "Подлодки", который Лора спрятала в карман, как приятный сувенир из прошлого. Лора не хотела торопить события и демонстрировать Гору свое излишнее любопытство, поэтому так же тихо как и доставала, затолкала билеты назад под ковер и притворилась что спит.
  
   Небольшой провинциальный европейский городок, название которого Лора так и не смогла выговорить, а потому и запоминать не стала, производил очень приятное впечатление прежде всего своей чистотой, и так как Лора не могла отойти слишком далеко от автобуса, ничего больше она собственно не могла сказать. Единственным местом, которое она смогла как следует изучить, совершенно закономерно оказался ночной клуб, в котором следующим вечером должны были выступать контрактники. Не смотря на снова таки непроизносимое название, место оказалось вполне приличным, хотя по традиции скромным. Увидев припаркованный рядом с клубом катафалк, Лора решила не попадаться на глаза гробовщику и вернулась в автобус. Там Гор зачитывал свою любимую газету до дыр, и забравшись в кабину Лора решила оторвать его от этого назойливого занятия, сказав:
   - Ну что, расскажете что там было дальше?
   Старый водитель был не против.
   - Итак, покинув мертвое поле, Ганс отправился по большому крысиному пути в замок короля Карла. Дорога эта была не близкая, и он коротал время сочиняя все новые и новые песни:
   Он шел из дальнего села,
   Босыми по земле,
   Одна мечта его вела,
   Пасть храбро на войне.
   Ему всего лишь восемь лет
   А он уже герой,
   До метра ростом не дорос
   А машет булавой.
   Добыл себе кривой клинок
   И латы, крепкий щит,
   На поле брани сам проник
   И звонкий клич кричит.
   Король смеялся но сказал:
   "Ты шел издалека
   Ты боя видно долго ждал
   И не дрожит рука.
   Тогда иди и бейся сам
   Среди моих солдат,
   Да только к маме не забудь
   Потом вернуть назад".
   И вот настал тот самый бой,
   Идет вперед малец,
   Он машет яростно рукой,
   Кричит "Врагу конец!".
   Враги увидели дитя,
   Хохочут от души:
   "Чего же этот карапуз
Так к праотцам спешит?"
   Мечтал наш славный мальчуган
   Кого-нибудь убить,
   Да только сил не достает
   Доспехи прорубить.
   В конце концов свои его
   Прикончили мечом,
   Чтоб под ногами не мелькал
   Нелепый дурачок.
   - Вполне в его репертуаре. - Отметила Лора.
   - Минуя горы и леса, наш герой двигался по направлению к замку, ведомый неуловимой силой насланной на него плывучим слогом короля Георга. Раздумывая над ситуацией он надеялся на достойное вознаграждение за исполненную миссию, и был совершенно уверен, что его ждет теплый прием. Однако иллюзии Ганса вмиг развеял слепой старик, которого поэт встретил на пути. Старец этот, хоть и лишенный зрения, сразу узнал все о гонце, прочитав по звуку его шагов. Остановив Ганса на дороге, старик предостерег его от дальнейшего путешествия. "И почему же я вдруг должен остановиться?" - Поинтересовался Ганс. "Я слышал как пало войско Георга, смрад от их мертвых тел унюхал даже здесь, и ты - скорбный вестник, идешь сообщить Карлу о смерти его любимого брата и скором нападении черных орд, неужели ты думаешь, что за столь горькие известия будешь вознагражден?" Ганс не нашелся что ответить. "Тебе ли не знать, - продолжал старик, - как славный король Карл любит жестокие пытки и истязания, особенно в наказание за плохое известие, разве ты не знаешь, что гонцу приносящему плохие вести по традиции отрубают голову?" Ганс отблагодарил старка щедрым пинком, и побрел себе дальше, но из головы его не шли слова слепого. Не смотря на страх перед наказанием, ноги продолжали нести его в направлении замка, и хотя Ганс очень хотел с этого пути свернуть, дабы избежать неминуемой гибели, сила магического шепота короля не позволяла ему это сделать. Итак, через четыре дня он был уже у стен замка, и показав стражам королевский перстень, был пропущен в покои короля. Карл забросил свою любимую камеру пыток и сломя голову помчался в тронный зал, где было принято принимать гостей. В эти несколько минут, пока Ганс ожидал короля, в его голове мелькали возможные способы как избежать казни, и в результате он все же смог придумать один верный. Видишь ли, заклинание Георга обязывало Ганса проделать путь в замок брата короля, и сообщить ему известие, но оно вовсе не могло помешать ему сообщить ложное послание, волшебство не могло удержать его ото лжи. Итак, когда король Карл вошел в зал и потребовал озвучить письмо от брата, Ганс сказал: "Король Георг поверг орды в бегство, ударив в тыл убегающим варварам он возвращается домой с победой, и требует устроить для него славный пир". Ложь была стол искусной и убедительной, что король Карл тут же пожаловал вестнику титул барона, наградил ларцом с золотом и драгоценными камнями, и обещал славному вестнику исполнить любое его желание. Не долго думая, Ганс сказал: "Пожалуйте мне доброго коня, хочу проведать жену и детей в далекой провинции!". Не поддаваясь на уговоры Карла остаться на пиршество, скорбный вестник сочинил еще больше новой красивой лжи, и в тот же час покинул город. Он видел издалека, как войска орды сравняли с землей не готовый к обороне замок, чьи воины ждали возвращения своего короля, и никак не полчищ вражеских войск. Говорили, что в городе было учинено истинное избиение младенцев, побоище столь жуткое и бессмысленное, что слухи о нем растворились в истории, дабы не марать ее столь неоправданной и глупой кровью. Вместе с павшим городом канула и история скорбного вестника, положившего во спасение своей собственной жизни тысячи людских душ.
   Лора еще некоторое время ожидала продолжение, мечтая услышать хоть что-то светлое и обнадеживающее, что-то о жестокой каре, которая несомненно должна была настигнуть этого подонка, ведь не могла эта истории быть настолько ужасной и несправедливой, но продолжения не было.
   - Вот и весь рассказ. - Подытожил Гор.
   - Просто мрак...- Прокомментировала Лора.
   Мрачный траурный настрой, царивший в кабине автобуса благодаря истории про скорбного вестника, был в миг разрушен неожиданным стуком в окошко. Стекло снова опустилось вниз, и рука Гробовщика протянула им два билета на завтрашний концерт.
   - Спасибо! - Сказала Лора. Гор промолчал, и когда агент скрылся в своем катафалке отдал Лоре оба билета. - А почему вы не ходите на концерты?
   - Откуда ты знаешь что не хожу? - Спросил водитель.
   - Ну, я была на двух и вас не видела. - Лора ответила так, чтобы не выдать свою тайную билетную находку, звучало это убедительно, потому как правда.
   - Да ладно тебе, на концерте Контрактников ты не увидела бы и самого черта, они приковывают... Нашла билеты, да?
   - Ну, вы их особо и не прятали.
   - Особо не от кого было прятать.
   - Ну и почему вы не ходите?
   - Понимаешь, юная Лора, их музыка не так проста как кажется. Она дает очень многое, но и не меньше требует обратно. Требует немало душевных сил, жизненной энергии, чтобы часто и много слушать как играют "Контракт с Сатаной", нужно быть как минимум молодым и влюбленным, а иначе она выжмет тебя и оставит пустую оболочку. А я, я уже слишком стар и устал для этого.
   Все это звучало так же красиво, как и неубедительно, возможно дело было действительно в возрасте, но Лора просто не могла представить как можно добровольно отказываться от возможности слышать эту музыку снова и снова, без конца.
   - Сделайте мне одолжение... - Попросила его Лора. - Сходите завтра со мной на концерт. С вами ничего плохого не случиться.
   Лора так и не смогла понять, была ли в его ответе ирония, и потом это еще долго не будет давать ей покоя.
   - Обещаешь? - Ответил Гор.
  
   Лора прибыла в клуб вместе с Гором слегка на него обиженная, все дело было в том, что она очень хотела задержаться и посмотреть как музыканты будут выходить из автобуса, но старый водитель чуть ли не силой уволок ее прочь, сказав что она так и так ничего не сможет увидеть, и они непременно опоздают на концерт, на который он просто не мог опоздать. Лора упиралась как могла, но Гор был просто физически сильнее ее, и он явно загорелся желанием впервые за очень долгое время оказаться на концерте своих любимцев. Когда они пришли в клуб и сели за один из столиков, Лора некоторое время сидела надувшись и не хотела разговаривать, но когда Гор сгонял к бару и вернулся оттуда с двумя бокалами пива, она оттаяла, и через минуту они уже беседовали как закадычные друзья.
   - Как вам кажется, в чем их секрет? - Спросила Лора.
   - Точно не в названии. - Ответил Гор.
   - Согласна, название ужасное, он путает и даже отталкивает.
   - Но у него есть одно неоспоримое преимущество.
   - И какое же, если не секрет.
   - Вариативность. Его можно склонять, сокращать и изменять по-разному, суть от этого не меняется. И содержание их музыки тоже. Но это помогает им сохранят некую анонимность, что несомненно является одним из их ритуалов.
   - А ритуалы эти я вообще не понимаю, мой друг считает, что это такой пиар ход, средство раскрутки...
   - Это не так.
   - Я уже понимаю, но тогда в чем дело?
   - Ну наверно в том, что эта музыка, она очень естественная, как будто она у них в крови.
   - Да, мне тоже так кажется, но это ведь не все, правда? Так в чем же их волшебство?
   - Вот именно в нем.
   - В чем же?
   Гор оглянулся по сторонам, как будто боясь что кто-то их услышит, и почти шепотом проговорил:
   - В волшебстве...
   - Как это?
   - То что они делают на три четверти музыка, и на одну - магия. Никто этого не знает, потому и не обращает внимание, но оно у них повсюду, это чародейство. Ты разве не видела как Джудас начинает свое выступление?
   - Он показывает... этот знак... силеньсио... точно... - И тут до нее дошло, все свое выступление человек со шрамом сопровождал бесконечными движениями рук, но не спонтанными и хаотичными, а продуманными и правильными, как будто заранее заготовленными жестами, такими же как и этот "тишина", особыми знаками. - Он это постоянно делает!
   - Вот видишь, тебе и самой скоро все станет ясно, когда ты пробудешь с ними сколько я, ты сможешь проникнуть куда глубже, чем тебе самой хотелось.
   - Но как я смогу что-то узнать через эту сплошную стену, если буду видеть их только на сцене?
   - Того что ты увидишь на сцене вполне достаточно, я тебя уверяю. - Сказал он, и совсем уже шепотом добавил, - Но если тебе будет мало, есть один секрет... - Он сделал движение рукой, подозвав Лору придвинуться поближе, и когда она была совсем рядом, Гор прошептал ей что-то на ухо, а потом поцеловал в щеку. Трудно сказать, что удивило Лору больше, то что она услышала или этот случайно запланированный поцелуй. Но старый водитель не дал ей ничего сказать, сделав силеньсио, и потом перенаправив указательный палец на сцену, где уже появилась группа. - Поехали...
   Не изменив алую расцветку во внешности, Контракт сегодня как и в прошлые разы играли совсем другую музыку, печально меланхоличную, почти траурную, одним словом - прощальную. Лора прекрасно понимала кому предназначался этот концерт, она не слышала в свой адрес никаких слов, никаких личных обращений, ведь музыка была обращена не к ней а к Гору, правда от этого она не становилась менее прекрасной. И хотя Лора чувствовала некоторый укол зависти, глядя на то, как по щекам водителя текли слезы, она понимала, что для него этот концерт последний, а у нее их будет еще бесконечно много, и кончено в свое время ее тоже ждет прощальный концерт. Но в этот раз, избавившись от действия целенаправленного музыкального (и, если угодно, магического) гипноза, Лора смогла обратить внимание на то, о чем говорил Гор, на все эти волшебные знаки, да, все о чем он ей сказал очевидно было правдой, неужели правдой было и то, что он прошептал ей на ухо? А за сценой как и прежде караулил Гробовщик, подобно мрачной черной тени. От его присутствия Лоре раз от раза становилось все больше не по себе. Что-то в нем было страшное. Что-то опасное и злое. Только вот Лора не могла взять в толк что конкретно. Однако она понимала и еще кое что, в момент, когда звучала музыка, она не могла отвести от него глаз, как будто он был частью этой музыки, неотъемлемой составляющей волшебства, которое являли собой "Контракт с сатаной", и какое все же ужасное название...
   Когда концерт закончился, Гор вытер слезы и сказал:
   - Он пел мне слово "прощай".
  
   По дороге назад к автобусу, Лора и Гор наслаждались приятным вечером. Они чувствовали себя прекрасно, радовались неожиданно возникшей между ними близости, напоминавшей отношения отца и дочери, пускай не родных, но очень близких. В воздухе стояла приятная зимняя свежесть, прохлада не становившаяся холодом, а в небе горели звездочки, все до одной с луной за компанию. И когда они оказались у автобуса, Лора даже жалела о том, что им снова придется закупориться в этой стальной коробке, когда снаружи было так невероятно хорошо.
   - Залезай, а я пока проверю колеса... - Сказал Гор.
   Лора запрыгнула в автобус.
   - Не жалеете что пошли? - Спросила она.
   - Ничуть... если смогу, обязательно поведу тебя на следующий. - Он подмигнул ей и захлопнул дверь.
   Лора как следует умостилась в кресле водителя, предвкушая долгий ночной переезд, когда мимо автобуса на огромной скорости пролетел легковой автомобиль, чьи фары блеснули в ночной тьме и растворились вдалеке. Она услышала как что-то тяжелое ударилось об землю. В ужасе зажав рот рукой она выпрыгнула из машины, и увидела неестественно раскинувшийся в снегу человеческий силуэт. Лора сделала шаг назад и прикоснулась ладонью к борту автобуса, рука ее стала влажной, и посмотрев на нее Лора увидела кровь. Видимо легковушка настигла Гора, когда тот нагнулся над задним колесом. Зажав человека между собой и автобусом, легковушка протащила его вдоль всего салона и выбросила пережеванное тело вперед, где он теперь и лежал. Лора боялась приблизиться к темной куче, бывшей еще минуту назад ее новым другом, но она не могла просто стоять, ведь если Гор еще жив, ему срочно требовалась помощь. Лора уже двигалась в сторону тела, когда Гробовщик появившийся откуда-то из-за спины девушки ее опередил. Он нагнулся над телом и проверил пульс, хотя в этом уже не было никакой необходимости, Лора увидела, что голова водителя была просто расплющена и из трещины на лбу вываливались мозги. Ее вырвало, Лора прикрыла рот рукой, но обнаружив, что эта рука была вся в крови, снова проблевалась.
   - Он мертв. - Сказал Гробовщик. - Едем, пока не появилась полиция.
   - Но... - Лора была просто в ужасе, как же можно бросить его прямо здесь, на дороге?
   - Мне не нужны проблемы с властями. Двигаем.
   К своему огромному стыду Лора поняла, что ей проблемы с властями были так же не нужны. Лора забралась в автобус и завела мотор. Когда она отъезжала с места стоянки, ее глаза были прикованы к темному силуэту, лежавшему неподвижно в снегу. Больше всего ее мучило осознание того, что только что водителя контрактников расплющил автомобиль, его кровью залило все их окна, и ни один из музыкантов даже не выглянул, чтобы посмотреть что случилось.
   - Он пел "прощай"... - Прошептала Лора.
   Да, жизнь в дороге действительно имеет одну неприятную особенность - она заканчивается...
  
  
   ОДИНОКОЕ ПЛАВАНЬЕ
  
   Дорожный ветер, бьющий неистово в лобовое стекло, сильный и рассерженный встречным движением автобуса, при всем своем всемогуществе не мог подхватить грусть и боль, не мог унести их своими порывами, развеять где-то вдалеке. Вцепившись руками в руль, Лора смотрела в заснеженное шоссе, роняя на колени слезы. Трудно сказать, почему она плакала, из-за пережитой трагедии, по покойному другу, или осознав неожиданную безысходность и полнейшую отчаянность своего нынешнего положения. Лора и раньше видела смерть, она видела замерзших в холодную зимнюю ночь друзей, когда была ребенком, и хотя тогда это было не менее ужасно, с этой смертью что-то было совсем не так. Как-то несправедливо, что Гор лишился жизни пребывая в такой благостной неготовности встретить смерть. А все что было после... все это безразличие, их бесстыдное трусливое бегство... Да, дорога не могла облегчить ее боль, оставалось надеяться, что время сможет.
   Но на самом деле Лору еще больше беспокоило ее неожиданное одиночество, ведь она даже не успела узнать всего что должна была, и теперь осталась здесь одна, и никто уже не мог ей помочь, не мог подсказать что делать. Теперь только неизвестность, проводниками в которую ей служили огоньки задних фар катафалка, бледно светившие где-то вдали. А пока неизвестность оставалась собой, отказываясь даже на миллиметр приоткрывать завесу тайны, отгораживавшую Лору от всего, что должно было случиться, здесь, в кабине этого автобуса, все до сих пор напоминало о старом хозяине. Из бардачка выглядывали купюры его нерастраченной пенсии, сзади валялись пакеты, в которых он приносил из супермаркету еду, между сиденьями торчала свернутая в трубочку потертая газета. Лора думала о финальном концерте, неужели контрактники каким-то странным образом предчувствовали скорую кончину Гора? Неужели именно поэтому они завербовали ее новым водителем? Гор говорил про магическую составляющую их музыки, а вдруг предвидение было ее элементом, может они не вышли из автобуса потому что знали обо всем заранее, и в своем концерте выразили старому другу свое прощание. Музыка была и в самом деле почти траурной... но все же это не слишком вязалось с привычными представлениями Лоры о... обо всем, о реальности в конце концов! Да, допустим она может поверить в гипнотическое действие некоторых жестов и знаков, но гипноз это не магия, штука мутная, это точно, но вполне даже объяснимая, если постараться. А вот предвиденье это уже из другой территории, из опасной зоны, где не работают привычные законы. Лора очень боялась там оказаться.
   - Ты уже там. - Прошептала Лора.
   Сейчас ней как никогда хотелось поговорить с Болом, вот он точно нашел бы всему рациональное объяснение, да еще и такое банальное, что привело бы ее в ярость. Раньше его рациональный подход ко всему нередко ставил ее в дурацкое положение, как однажды они вместе оказались на выступлении фокусника, и когда Лора затаив дыхание наблюдала за удивительными вещами, которые происходили на сцене, Бол все время выдавал гнусные разоблачительные комментарии, вроде: "Там двойное дно" или "Он использует тоненькую леску", тогда это выглядело просто ужасно, но сейчас это было бы для нее лучше, чем слепое блуждание по полям загадок.
   Огоньки фар катафалка стали приближаться к ней очень быстро, и Лора поняла, что он затормозил, и соответственно ждет от нее того же самого. Лора остановила автобус.
   - Как только рассветет, сделаем остановку. - Сказал Гробовщик в открытое окно.
   - Зачем? - Спросила Лора пытаясь не выдавать свою неприязнь к этому человеку, она до сих пор была в ужасе от его ночного безразличия. Нет, такие вещи не прощаются вот так сразу.
   - Смоешь кровь. - Ответил он все так же равнодушно и зашагал назад к своей страшной машине.
   Лора просто рассвирепела, она распахнула дверцу и выпрыгнула из автобуса. Догнав Гробовщика она схватила его за руку и развернула к себе лицом.
   - Я этого делать не буду! - Прорычала она грозно.
   - В мойку ехать нельзя, это все-таки кровь, так что теперь это твоя работа, водитель. - Сказал Гробовщик смахнув ее руку. - Истерик мне устраивать не нужно.
   - Да что ты за человек такой?
   - Я работаю. - И он пошел к своему авто, как будто ничего и не случилось. Лора стояла посреди дороги тяжело дыша и едва сдерживая слезы, когда катафалк завелся и поехал вперед по дороге. Лора поняла, что сама того не понимая, она заманила себя в ловушку, выхода из которой она найти не могла. До рассвета оставалось еще несколько часов, это время принадлежало дороге.
  
   Рассвет был смертельно красным. Он пронзал насквозь заснеженные ветки стоявших вдоль дороги деревьев, окроплял сугробы мелким капельками красного, длинными алыми полосками, и изысканными киноварными круговыми разводами. Черный автобус, припаркованный на одном из ответвлений шоссе, своей нескрываемой могильной мрачностью дополнял двуцветный пейзаж, словно темнота огнестрельного ранения, рассыпавшего кровавые брызги по белой ткани рубашки убитого.
   Лора выдохнула в воздух и посмотрела на клубы пара вырвавшегося из ее рта. Она устало улыбнулась, опустила уже покрасневшую мочалку в ведерко с водой и продолжила стирать кровавые следы с корпуса автобуса. Ее влажные ладони больно покусывал мороз, глаза болели от неожиданно резких перепадов от белого цвета снега на черный автобуса. Но все эти мелкие физические неудобства были сущей мелочью по сравнению с душевной усталостью, моральным истощением и чувством одиночества. На черном фоне следы крови были почти незаметны, казалось что автобус грязный, но что это кровь становилось ясно, лишь если провести по его поверхности рукой.
   - Вы наверно сейчас еще дрыхнете... - Лора начала говорить сама с собой, обращаясь к прятавшимся за стеной музыкантам. - Знаю я вашего брата, небось всю ночь квасите, а потом дрыхнете до полудня. Ну, все гастролирующие музыканты, которых я знала, так делали. Да и еще они трахали впечатлительных фанаток, ну или фанатов, в зависимости от пола и сексуальной ориентации.
   Лора выжала мочалку и покрасневшая вода оставила свои кощунственные следы на девственно белом снегу. Лора чихнула, уронила мочалку в ведро и присмотрелась к поверхности окон чтобы убедиться что она ничего не пропустила.
   - Правда я ни разу не видела чтобы к вам в автобус садились фанатки, или вообще кто-нибудь, да и сами вы не слишком-то часто выходите. Не хочу думать ни о чем слишком уж развратном, но это все как-то... - Лора не договорила, только сейчас она заметила одну деталь, которую она раньше упускала из виду. Она почти всегда лицезрела этот автобус ночью или при плохом освещении, и никогда при дневном свете, тем более с настолько близкого расстояния, неудивительно что она не смогла увидеть это раньше. Как оказалось, поверхность автобуса была очень скверно выкрашена, издалека это трудно было рассмотреть, но по всей сплошной черной поверхности корпуса автобуса были будто разбросаны мелкие неуклюжие хаотические мазки, остававшиеся невидимыми по одной простой причине - они были сделаны такой же черной краской, и потому просто сливались с основным фоном. Но вот при ближайшем рассмотрении их уже просто нельзя было не заметить, как мелкие неровности и шероховатости на идеально ровной, отполированной черной поверхности. Особенно много этих мазков было на окнах, которые, как оказалось, были не просто сильно затемненными, а полностью закрашенными, так что солнечный свет вообще не мог проникнуть вовнутрь. - Очень странно.
   Работа была сделана, Лора вылила кровавую воду в сугроб и вернулась в кабину грузовика. Во время всей этой веселой автомойки Лора успела замерзнуть и очень боялась, что подхватила простуду. Она включила обогреватель и закуталась в лежавшее сзади одеяло. Как только она уже почти почувствовала себя хорошо, эту гармонию тепла и уюта нарушил назойливый стук в окошко, разумеется это был он. Лора не стала опускать стекло, пускай надрывает голосовые связки.
   - Заводи, двигаем. - Сказал Гробовщик.
   - Пошел в жопу, мне нужно поспать. - Выкрикнула Лора в ответ, отказавшись опустить окошко, она не учла одной маленькой детали, чтобы ответить ей самой придется орать. Ну, может он и стоило того.
   - Мы едем сейчас. - Не уступал агент.
   Лора все же опустила стоявшую между ними перегородку и даже высунула на улицу голову.
   - Сейчас мы отдыхаем. Не нравиться, ищи нового водителя... постой, ты не можешь, это ведь они меня выбрали... Что ж... тихий час.
   - С огнем играешь, девочка. - Пригрозил он ей.
   - Если ты огонь, то я огнетушитель.
   Он кинул на нее злобный взгляд и зашагал прочь.
   - А те халтурщики, которые красили автобус тебя надули, так и знай... - Сделала контрольный выстрел Лора, Гробовщик даже не обернулся. Что ж, доводить людей до белого каления она всегда умела. Радуясь скромной победе, Лора закрыла глаза и почти мгновенно уснула прямо в кресле.
   Этот кошмар был не из той серии, но от этого он не становился менее жутким. Она видела тот участок дороги, на котором погиб Гор. Дорога была покрыта снегом, который продолжал падать, сыплясь из неизвестности черного ночного неба. Из ниоткуда на свежий, девственно чистый снег вдруг нервно пролились капельки крови, казавшиеся в это темное время черными. Кровавая дорожка вела от ее ног в сторону, и посмотрев, туда куда они уходили, Лора увидела сугроб, тот самый, куда упало тело водителя. И Гор, разумеется, был там, мертвый человек, присыпанный белыми хлопьями. И тут тело вдруг пошевелилось, оно дернулось, и весь покрывавший его снег ссыпался на землю. Тогда его рука, кривая и переломанная резко взмыла в небо, пальцы дрожа собрались в уже знакомый ей жест.
   Силеньсио.
   "Это первая газета, которую я прочитал за последние три месяца!" - Прорычал мертвец и начал подниматься.
   "Первая газета!!!"
   Из его расколотой головы прямо по лицу лилась кровь, а на снег сыпались кусочки мозгов.
   "ПЕРВАЯ!!!"
   Лора проснулась. И прямо перед ее глазами торчала та самая газета. Лора схватила ее, смяла в ком и кинула назад.
   - Говно.
  
   И снова она в пути. Тишина стала ее нежеланным спутником. Лора обнаружила, что в автобусе не было ни магнитолы ни радио, а телевизор, стоявший сзади, как она и догадывалась, не работал. А так как Лора в принципе терпеть не могла тишину, у нее медленно но верно начинала ехать крыша, и единственным способом отстрочить момент когда она взорвется, Лора решила продолжить беседу с самой собой.
   - Этот ваш агент, он все же очень странный, и злой, да, злой тоже. Вам бы, друзья, следовало его уволить, да, уволить его и сменить название, вот и все... Ну какой нормальный человек будет ездить на катафалке? Я конечно все понимаю, готический стиль и так далее, но этому всему место на сцене, а вне сцены костюмы и маски нужно снимать. Держу пари, что это он подбил вас на отшельнический образ жизни, и все эти обряды тоже его задумка!
   Разумеется Лоре никто не ответил.
   - Да, Лора, ты права, нужно послать его и записать диск, тогда мы станем богатыми и знаменитыми... - Конечно изображать воображаемого собеседника было уж слишком нездорово, но ведь ее все равно никто не слышал.
   - Это конечно хорошая идея, но вам ведь понадобиться хороший агент для раскрутки!
   - А как на счет тебя, Лора, ты вед знаешь многих людей из бизнеса и легко сможешь с этим справиться. Глухой сделает запись, Бол оплатит выпуск первого тиража и через своих коллег распространит диск по всей стране, и рекламу он смог бы обеспечить.
   - Тогда придется снова с ним спать.
   - Ну и что в этом плохого?
   - Плохо у тебя с головой... - Закончила она этот бессмысленный самодиалог. И в самом деле это уже слишком, и проблема не в том, что она говорит сама с собой, а в том что этот разговор был напрочь лишен всякой логики, ну откуда спрашивается ее воображаемые собеседники-музыканты могли знать имена ее корешей из прошлой жизни? Не могли же они читать ее мысли через эту стальную стену? Лора взглянула назад через зеркало и вдруг увидела что маленькое окошко в черной стене было открыто, и через него на нее смотрел один глаз. От неожиданности Лора надавила на педаль тормоза, автобус занесло и развернуло так, что он перегородил пол дороги. Лора отняла руки от руля, ее сердце бешено колотилось. Она повернулась назад, чтобы снова посмотреть на неожиданно открытое отверстие в стене, но оно было как и прежде запечатано с другой стороны. Лора перелезла назад и принялась колотить в стальную перемычку, выкрикивая: "Я вас видела! Откройте! Я же вас видела!", пока из-за спины не послышался голос Гробовщика:
   - Какого черта здесь случилось? - Прокричал он.
   - Здесь... - Лора рассмеялась и из ее глаз снова хлынули слезы, - здесь случилась истерика...
  
   Лора так и не смогла понять, был ли напиток которым напоил ее Гробовщик алкогольным, или это было какое-то колдовское зелье, но скорее всего на нее так благотворно подействовала неожиданная забота с его стороны. Не то чтобы она могла поверить, что он вот так просто вдруг стал рубахой парнем, но он уж точно знал, как успокаивать истеричных дамочек. Гробовщик помог ей исправить положение автобуса, так чтобы тот не стал причиной катастрофы с десятком жертв или километровой пробки, а потом на минуту сгонял в свой катафалк, откуда вернулся с небольшим старомодным термосом и пластиковым стаканчиком. Наполнив стакан, он протянул его Лоре, и та сделала несколько осторожных глотков, все еще опасаясь, что он мог подсыпать ей какой-то яд в отместку за ее едкие подколки. Жидкость из термоса, сладкая и теплая, согрела все ее тело и мгновенно расслабила натянутые как струны нервы. Лора допила содержимое стаканчика в два захода и неуверенно проговорила:
   - Спасибо.
   - Больше истерик не будет?
   - Если машины никого больше не будут давить...
   Гробовщик вздохнул и забрал у Лоры стаканчик.
   - Ты думаешь, что я такой безразличный и злой, да? Потому что я приказал тебе уехать с места трагедии? Потому что я заставил тебя вымыть машину? Думаешь, что мне плевать не смерть Гора? Это не так, я любил его как и ты, больше чем ты, ведь я знал его много лет. И мне было также больно оставлять его так, мертвым в сугробе... но я был вынужден это сделать по одной простой причине: все что я делаю, служит лишь ИХ удобству и безопасности, я не мог ждать, пока приедет полиция и втягивать их расследование смерти Гора. А вдруг власти решили бы задержать их до выяснения обстоятельств? А вдруг они бы узнали, что у наших любимых музыкантов нет документов...
   - У них нет...
   - Вот именно, и у тебя тоже, и если перевозить вас через границу без проверки я научился, то подробные расследования нам ни к чему... многое может всплыть, чему всплывать не следует... и не спрашивай что я имею в виду, все равно не скажу. Так что пойми, я могу быть жестоким, могу быть грубым, могу быть злым, могу и убить... ради них, они мое всё, и ты поймешь меня, когда они станут твоим всем, а это скоро случиться. Так что учти, мне здесь не нужны истерички, если ты не справишься, я тебя просто брошу на дороге, и им придется искать нового водителя. Поверь, они многое умеют делать на расстоянии, но они никак не смогут меня остановить, если я решу тебя здесь бросить, без денег и без документов.
   Лора вдруг начала восхищаться мастерством убеждать, которым владел этот человек, как он мастерски комбинировал вместе извинения, задабривание и угрозы.
   - Ну что, успокоилась?
   - Угу. - Промычала Лора.
   - А что ты делала там сзади, у стены?
   - Да... - неожиданно воскликнула она, - почему я и тормознула! Это окошко, оно открылось!
   Гробовщик усмехнулся и посмотрел на Лору как на умалишенную.
   - Врядли это возможно.
   - Почему?!
   Он открыл дверцу и выпрыгнул из машины, не забыв забрать свой термос с волшебным напитком.
   - Оно заварено с той стороны.
  
   Путешествие продолжалось, и Лора впервые смогла спокойно и сосредоточенно все обдумать. Да, в последние несколько часов она была все время на нервах, не каждый день твоих друзей превращает в кашу проезжающий мимо автомобиль, и не каждый день тебе приходиться стирать их кровь со своей машины. Да, она была на грани истерики и в таком состоянии привидеться могло всякое. Но почему же тогда гробовщик ей врал? Да, вот именно, она ведь не вчера родилась и умела отличить правду от наглой лжи, особенно она отлично знала, когда мужики пытаются выставить ее дурой и психопаткой, именно это и хотел сделать Гробовщик. Заварено с той стороны... черта с два! Лора точно помнила какие слова сказал ей на ухо Гор в тот вечер когда погиб, он сказал: "Есть способ заглянуть за перегородку. Ищи". Вот и все, и этого было достаточно, пока...
   Очередной стук в окно. Лоре этот идиотский метод переговоров уже начал надоедать, может Гор и умел ловить мысли Гробовщика на лету, ей это пока было не дано. Лора опустила окно.
   - Заправляемся и делаем остановку на сон. Концерт в следующем городе.
   На заправке Лоре пришлось вспомнить школьный курс английского. К счастью там знали этот язык, потому как Лора даже не смогла понять на каком там все разговаривали. Это был то ли польский то ли болгарский, черт, это вполне мог быть какой-то диалект немецкого... что угодно. Общаясь на своем корявом, ржавом английском, Лора смогла заправить автобус и скупиться в магазине. Там она нашла хороший подарок для Гробовщика, не то чтобы он сильно заслуживал подарков, скорее этого заслуживала она. Лора подошла к катафалку и усмехнувшись постучала в окошко. Стекло опустилось, и оттуда выглянул агент.
   - Что-то случилось?
   - Это тебе. - Сказала Лора протянув ему мобильный телефон, второй такой же лежал у нее в кармане. - Мой номер "1" в быстром наборе, хватит уже шастать от машины к машине.
   Ничего не ответив Гробовщик опустил стекло, но Лора тут же постучала в него снова.
   - Что еще?
   - Не забывай пополнять счет.
  
   Эта остановка была именно тем, чего ей не хватало. И хотя Лора совсем не хотела спать, она забралась в заднее отделение, улеглась на матрац и набрала домашний номер Бола.
   - Привет, Мячик, тебя снова нет? - Сказала она автоответчику. - Ну это ничего, я купила мобильник и теперь ты можешь меня найти. Со мной все в порядке, кажется, все не так как я себе представляла, но уже почти устаканилось. Надеюсь ты там не слишком по мне скучаешь, скоро я не вернусь, не знаю, вернусь ли вообще. Ладно, расскажу тебе все когда позвонишь, и... я бы очень хотела чтобы ты позвонил, забудь про все что было, это не имеет никакого значения. Я уже все забыла. Все плохое... Короче, прости... Жду.
   Лора пересилила себя и попыталась подавить слезы, но у нее не вышло и они хлынули из глаз. Она не была плаксой или истеричкой, не была слабой и ранимой, просто она была одна, далеко от дома и без друзей, это тяжело даже для очень сильного человека. Усмирив слезы, Лора начала искать салфетку или полотенце чтобы вытереть лицо, но под руки не попалось ничего кроме скомканной газеты Гора, что ж. Она расправила бумагу и промокнула ею глаза и щеки. Отняв ее от лица Лора увидела то, чего не смогла рассмотреть раньше.
   - Первая газета за три месяца... - Так сказал ей мертвый Гор во сне, это была его подсказка, напоминание с того света. Прямо на печатных страницах этой газеты располагалось написанное от руки послание Гора. Его завещание... Лора начала читать:
   Читаешь это, юная Лора? Я все-таки умер, да? Я этого боялся, но чувствовал что это неизбежно. Зря я не тратил деньги а копил их на пенсию, теперь они все твои. Теперь ты полноправный водитель автобуса, и это очень ответственная задача, но как я уже понял, ты сильная, ты непременно справишься. Жалко, что я не успел рассказать тебе больше, но в этой кабине ты найдешь все, что тебя интересует, и даже больше. Так или иначе я сознательно поддался на твои уговоры и пошел на концерт, хотя прекрасно понимал, что он меня убьет. Помни, музыка их так же прекрасна как и опасна, очень легко стать ее рабом и жертвой, я поддался и стал и тем, а скорее всего и другим. Но ты сильнее меня, ты сможешь победить это в себе и выжить. Желаю тебе в этой борьбе удачи. И еще одно, будь осторожна с Гробовщиком, он человек опасный, а теперь и осторожный, ты первая женщина которую выбрал Джудас, и он тебя боится. Надеюсь мы встретимся с тобой не скоро. С любовью, Гор.
   Она улыбнулась, это послание с того света было одновременно трогательным и информативным, в этом весь Гор, царство ему небесное.
   Последовав совету покойного старого водителя, Лора принялась изучать свое временное жилище - по совместительству место работы - на наличие полезной информации. Заодно она решила устроить уборку, ведь в кабине стоял жуткий срач. Она собрала весь мусор в пакеты от продуктов чтобы выбросить их на ближайшей заправке, туда же предстояло отправиться и старому телевизору. Сложила матрац в углу, перебрала продукты в холодильнике, вытащила из-под коврика коллекцию билетов и аккуратно их сложила, все-таки память. Лора намеревалась хранить все важные вещи в бардачке, но прежде чем это станет возможным, ей следовало упорядочить склад денег. Как только Лора открыла это отделение, купюры просто вывалились оттуда и посыпались прямо на пол и на сиденье.
   - Мужики... вам легче сдохнуть чем порядок навести... - Сказала Лора, но поняв как это злобно и цинично звучало, подавила смешок. Она выгребла из бардачка остававшиеся там купюры, и тут вдруг замерла... Прямо под деньгами, на самом дне этой маленькой кладовой, лежала толстая тетрадь в кожаном переплете. Лора осторожно протянула руку и взяла этот увесистый фолиант. Тетрадь была исписана от начала до конца, наполнена всевозможными вклеенными фотографиями и газетными вырезками, украшена причудливыми рисунками и чертежами, узорами и надписями на неизвестном Лоре языке. Это был путевой дневник Гора, его бортовой журнал, в который он до поры до времени записывал всю собранную информацию. Однако судя по тому, насколько старой и пожелтевшей была бумага, насколько выцвели и вытерлись строки на последних страницах, становилось ясно, что Гор не прикасался к дневнику по меньшей мере несколько лет, и число на последней вклеенной им газетной вырезке лишь подтвердило догадку Лоры... три года. Тем более странным показалось ей содержание статьи, в которой рассказывалось о трагическом инциденте на железной дороге, где в сгоревшем пассажирском вагоне погибли двадцать два человека. Ну и какое отношение это имело к группе? Лора переворачивала страницы, бегло изучая все что было на них записано и нарисовано, но какой либо внятной последовательности или логики обнаружить не могла. Как будто там была просто свалена всякая разная информация, и Лора понимала, чтобы разобраться в этом у нее уйдет не один день. Что ж, времени у нее было предостаточно. Лора хотела было уже спрятать тетрадь назад в бардачок, когда увидела первую из вклеенных в нее газетных вырезок. Статья называлась "В селе выросла Гора!", рассказывалось в ней про человека огромного роста и впечатляющей комплекции, прославившегося на всю округу своей потрясающей силой. На фотографии был изображен настоящий гигант, и лишь по лицу Лора смогла узнать в этом великане ее покойного друга Гора...
   - Господи Боже... - Только и смогла сказать она.
   Зазвонил телефон.
   - Да? - Ответила Лора.
   - Выдвигаемся. - Сказал Гробовщик и отключился.
   Лора пыталась читать статью одновременно управляя автомобилем, но или занятия это были несовместимые, или напечатанное оказалось каким-то бредом, но Лора никак не могла разобраться что к чему. В статье десятилетней давности говорилось о невероятной силы молодом человеке, которому на время издания газеты было всего восемнадцать лет. Математика была простой: десять плюс восемнадцать равно двадцать восемь, таким образом Гору должно быть не больше тридцати лет. Но это ведь просто невозможно! Он был уже совсем пожилой, лет пятьдесят не меньше, а то и больше! Лора могла предположить, что человек на фотографии был его сыном, но по правде она понимала, что это не так. На снимке был Гор, только молодой и большой. Да... и это тоже: когда она увидела его в первый раз, Лора очень удивилась миниатюрностью водителя, он был на две головы ниже ее, а ведь Лора сама никогда не могла похвастаться слишком уж большим ростом. На фотографии же он был великаном. Неужели он так состарился и усох за десять лет? Да уж, дорога людей не щадит. Лора отложила тетрадь и посмотрела на себя в зеркальце заднего вида.
   - Твою мать! - Выкрикнула она, увидев что ее черные волосы уже нарочито пестрили редкой проседью. - Твою мать... - Повторила она шепотом.
  
   Они остановились в очередном провинциальном европейском городке, припарковались на его окраине и Гробовщик отправился на поиски подходящего для выступления места. В это время Лора оставалась в автобусе и в шоке. Она не могла поверить своим глазам.
   - Ладно, успокойся, все хорошо, - успокаивала она себя, - ничего страшного не произошло, это все от нервов. Ты столько всего пережила вот и поседела слегка, ничего не случилось, так даже очень стильно, забудь... а Гор... ну может он болел этой самой, прогерией, ну ускоренным старением... точно, они ведь именно так усыхают эти... прогерики, в этом все и дело... наверняка в его дневнике об этом написано.
   Она снова взяла в руки тетрадь и открыла на самой первой странице.
   Почему я бросил все и отправился в путь? Ушел из дома в это неизвестное путешествие, которому как видно не будет конца? Почему я теперь хочу записать свою историю в этой тетради? Просто все что я видел, знал и переживал не должно кануть в небытие...
   Лора улыбнулась для двадцатилетнего (не старше) здорового качка, у Гора был отличный стиль, почти даже изысканный, не каждый день такое увидишь. Хотя последнее время, все что она видела было из категории "не каждый день", так что удивляться по сути нечему.
   ...в местах откуда я родом все считали меня тупым, но не потому что я как-то это показывал, делал или говорил что-то глупое, просто я был большой, и это уже было клеймом. Все говорили что если Бог наделил силой, то ума так и так быть много не может, и никто даже не пытался спросить что я думаю, наверно они не знали что я вообще умею думать. Действительно, зачем человеку способному вытянуть из болота трактор руками еще и мозги? Это было очень обидно и больно, именно поэтому я был одинок, просто не хотел впускать в свой мир людей, неспособных его понять. Настоящей моей страстью всегда была музыка, в которой я находил успокоение и надежду, поэтому когда в наш городок приезжали музыканты, что случалось довольно редко, я не мог упустить концерт. Не пропустил я и выступление "Контракта". Полное название я узнал потом, а тогда, после их выступления, я мог думать лишь об одном, они меня позвали, им нужна была моя помощь...
   От чтения Лору оторвал стук в окно, это снова был Гробовщик.
   - Про мобильник забыл? - Спросила раздраженно Лора, пытаясь незаметно спрятать дневник Гора под сиденье, не нужно гробовщику о нем знать.
   - Дверь открой, разговор важный.
   Лора смогла наконец затолкать тетрадь поглубже и поэтому не слишком отпиралась и открыла дверцу, сдвинувшись на соседнее сиденье. Гробовщик залез в автобус и опустился на место водителя.
   - Завтра у нас могут быть проблемы. - Сказал он.
   - С властями? - Поинтересовалась Лора.
   - Если бы... Мы будем выступать в пабе, который называется примерно "Свиное рыло", понимаешь какой контингент?
   - Не думаю, что нужно так уж бояться европейских алкашей, они люди культурные... А что, другого места не нашлось?
   - Нет.
   - Тогда давай доберемся до следующего города!
   - Нельзя.
   - Почему?
   - Мы будем выступать в "Свином Рыле", все. Проблема в другом, хозяин его человек несговорчивый и упрямый, он не собирается проверять публику на наличие записывающей аппаратуры и это меня беспокоит.
   Лоре показалось странным, что это беспокоило его сейчас, ведь у любых желающих было множество возможностей сделать запись, в Подлодке никого не обыскивали да и у Глухого это наверно получилось. Чем этот случай такой особенный?
   - Почему в этот раз?
   - Потому что в этот раз я чувствую...
   Господи, еще один ясновидящий со своими предчувствиями, только этого не хватало.
   - Хорошо, что от меня требуется?
   - Сегодня ты пойдешь в этот паб и понаблюдаешь за посетителями, послушаешь их разговоры, может сама затеешь беседу, если кто покажется тебе подозрительно склонным к пиратской звукозаписи.
   - Шпионские игры... просто супер...
   - А во время концерта если ты заметишь у кого-то мобильник или микрофон, любой записывающий прибор - сигнализируй мне. Все понятно...
   Лора рассмеялась.
   - Да уж, только поможешь мне загримироваться, не хочу чтобы рассекретили мою легенду раньше времени...
   Гробовщик молча вылез из машины.
   - Постой, постой, а кто будет моим связным? - Не унималась Лора. - И пароль у нас будет? А кодовые имена?
   Гробовщик шел прочь, не оглядываясь и не реагируя на ее остроты.
   - Да... обожаю таких мужиков... весь в работе и никакого чувства юмора. Просто агент 007... Джеймс-сраный-Бонд.
  
   Выбранное Гробовщиком местечко была расположено традиционно на самой окарине, она граничило с огромной автостоянкой по одну сторону и больницей по другую, что показалось Лоре довольно забавным, как будто любого автомобилиста отделяла от пациента реанимации только пара выпитых в пабе кружек пива. Посмеявшись над остроумием застройщиков города, Лора вошла в бар. В пабе "Свиное рыло" оказалось совсем не так плохо как обещал суперагент 00...0. В принципе там было даже мило, особенно Лоре понравились развешенные по стенам вырезанные из дерева головы свинок, у каждой из которых была своя гримаса. Так что плюс был уже в том, что внутреннее наполнение отражало название. Лора остановилась у бара и некоторое время действительно разглядывала публику в поисках потенциальных вражеских лазутчиков, но очень скоро ей это надоело. В пабе сидели работяги устало тянувшие пиво из бокалов, и несколько увлеченных игрой на биллиарде байкеров. Ей было вообще непонятно кто придет на завтрашний концерт, неужели эти работнички с пивным брюшком? Да, эти уж точно будут прятать микрофон... наверно между жировыми складками на пузе. Лора заказала пива на своем корявом английском (она честно говоря и до сих пор не могла понять куда их занесло), подняла бокал в воздухи произнесла тост предназначенный самой себе:
   - За твое здоровье.
   - Присоединяюсь... - Прозвучал откуда-то сбоку голос человека говорившего на знакомом языке. Лора повернулась на голос и увидела грязного вида доходягу в потертой кожаной куртке. Тип этот выглядел как настоящий уголовник, рыло как... прости невинное животное... у свиньи (может паб в его честь назвали?), рожа заросшая, волосы немытые и всклокоченные, на костяшках пальцев зековские татуировки. Да, какая удача встретить земляка. - Какая удача встретить землячку!
   - Да уж, и не говори. - Лора отвернулась от него и начали пить, в этот вечер она собиралась злоупотребить алкоголем. Наглый Земляк придвинулся к ней, и Лоре в нос ударил резкий и противный запах его одеколона. Это был один из тех хваленых ароматов, в рекламе которых говориться, что от него бабы становятся ненасытными нимфоманками, кидающимися на каждого встречного, пропахшего этой дурью, вот уж явное преувеличение.
   - Я вот езжу тут скупаю тачки, через границу их перегоняю, короче дело делаю.
   - Очень мило. - Не хватало ей знакомства с дешевым спекулянтом, вот это мерзкий народ!
   - Хочешь и тебе авто добуду, я в этом спец. - Он порылся в кармане и достал оттуда визитную карточку. Просто невероятно, у дешевых бандюков тоже бывают визитки. - Вот мой номер мобилы.
   Он положил карточку на стойку бара и подсунул ее Лоре. Лора изобразив гримасу "мечтай!", отодвинула визитку подальше от себя.
   - Никто уже не говорит "мобила", сказал бы еще "труба"...
   Пока Лора разъясняла Земляку особенности современного молодежного сленга, он попытался незаметно сунуть визитку в карман ее пальто, и хотя Лора все заметила, она не стала подавать виду, пускай жалкий человек порадуется жалкой победе. Это оказало на Земляка приободряющее действие и он решил взять быка за рога:
   - Слушая, малая, раз уж мы так неслучайно встретились, может вместе забухаем, а там видно будет...
   Этот урод решительно намеревался испортить ее сегодняшнее пьянство своим назойливым присутствием. А при таких самой пить нельзя, ведь может воспользоваться, гад.
   - Слушай, а не пошел бы ты куда подальше, я немного занята. - Попыталась отшить его Лора как можно более доходчиво.
   - Да ладно тебе, мы же земляки, считай что кореша.
   - Так что выходит, раз земляк, мне нужно всякую босоту в кореша записывать, логика просто охренеть. - Черт, Лора просто не могла поверить, что этот гад действительно заставил ее ввязаться в настолько неприятную ей беседу. А Земляк продолжал наступать по всем фронтам, пододвигаясь все ближе и демонстративно показывая ей зажатый в руке стакан, словно намекая на свой... - Нахер пошел!
   - Сучку из себя строишь? - Не выдержал Земляк.
   - Не знаю, ты мне скажи как это, судя по наколкам ты знаешь каково быть чьей-то сукой.
   Лицо этого урода стало пурпурным, может это от ее обидных слов, а может она просто попала в точку. Лора рассмеялась и выплеснула оставшееся в стакане пиво прямо ему в рожу.
   - Остынь. - Она встала со стула, кинула на стойку деньги и не дожидаясь сдачи пошла к выходу.
   Лора уже шла по улице когда разъяренный Земляк догнал ее и грубо схватил за руку.
   - Ты, бля, за кого себя принимаешь! - Прорычал он.
   Лора среагировала быстро, она извлекла из кармана купленный в одном из магазинов острый кухонный нож с тонким десятисантиметровым лезвием, и направила его подонку в лицо, остановив острие в двух сантиметрах от его глаза, так что если бы эта гнида сейчас дернулась, он сам насадил бы себя на лезвие.
   - Ты разве не понял, гондон ебаный, я сказала - свали! - Лора провела ножом по его щеке и Земляк весь задрожал. - Еще раз тебя увижу, вырежу нахер глаз!
  
   По пути назад Лора зашла в винную лавку и теперь, как и хотела, напивалась в гордом одиночестве. Это бы противно, слишком уж похоже на поведение ее горе родителей, но сейчас думать о таких условностях как здравый смысл ей не очень-то хотелось. В этот момент ее положение снова начинало напоминать Лоре чистилище. Взять например Гора, в родных местах он страдал от того, что будучи здоровым и одновременно умным не находил взаимопонимания с окружающими, а также не мог вдоволь насладиться своей большой любовью к музыке. Отправившись в путешествие с контрактниками, он как будто получил освобождение от всех этих неудобств: никто не называл его здоровым дураком, Гор мог спокойно записывать свои мысли и радоваться прекрасной музыке, чего еще желать? На правде же, все это обернулось кошмаром, неожиданно старея и усыхая он потерял свой рост и габариты, писательство его оказалось никому не нужным, заброшенное на дно бардачка, а музыку он перестал слушать, боясь что она высасывает из него силы и старит. Все что дарило ему радость стало для него пыткой, это очень похоже на настоящий ад, неудивительно, что Гор не слишком переживал чувствуя скорую смерть, ведь это было какое никакое но освобождение. И вот теперь на его месте оказалась Лора, в одиночестве она цепляется за прошлое, продолжая безответно названивать бывшему любовнику, она напивается как ее предки алкоголики и становиться не остроумной, но злой и циничной, как тот подонок из ее сна. Скорбный вестник.
   Зазвонил телефон, и Лора схватилась его, в надежде что Бол наконец обнаружил ее сообщения на автоответчике и решил перезвонить, но к ее огромному разочарованию, это оказался Гробовщик со своими шпионскими штучками.
   - Напомни мне поставить на твой номер особый звук сигнал...- Сказала она.
   - Как вылазка в "Свиное Рыло"?
   "Вылазка"? Неужели это ирония? Неужели его проняло? Может еще не все потеряно?
   - Никак, там одни толстые пьянчуги, я вообще не понимаю, что контрактникам там делать.
   - Никого странного не заметила?
   - Нет... ну один ублюдок ко мне подкатывался, земляк... я его послала так, что уж наверняка.
   - Как он выглядел?
   - Земляк что ли? Да пустое место, мелкое жулье, что тут добавить.
   - Ты узнаешь его, если снова увидишь?
   - Сомневаюсь, что он к этому месту на километр приблизиться, а уж если меня увидит, так точно побежит менять штаны.
   - Узнать сможешь?
   - Без проблем.
   - Встретимся завтра на концерте, и полегче с бухлом.
   Он отключился. Лора посмотрела на бутылку и спрятала ее в холодильник.
   - Достали меня эти ясновидящие.
  
   Почти весь следующий день Лора провела за изучением дневника Гора. Если первые страниц пятьдесят это было вполне вменяемое описание дороги, концертов и городов, с легкими вкраплениями нехитрой жизненной философии, то примерно посередине ощущение реальности начало изменять автору. Дорожный дневник превратился в психоделический псевдомагический философский трактат, разбавленный подробным описанием всевозможных тайных волшебных знаков и движений, с бесконечными вклейками из газет, рассказывавших о странных событиях, происходивших в разных местах в разное время. События эти были на первый взгляд никак не связаны, да и при подробном рассмотрении эта связь не просматривалась. Внимание Лоры привлек небольшой отрывок текста посреди всего этого бедлама, как видно это была последняя более менее вменяемая запись сделанная Гором:
   Мне все больше справедливой кажется мысль о расплате за искусство. Всем известно, что большинство гениальных художников, писателей, поэтов музыкантов были людьми глубоко несчастными и одинокими, они страдали от неизлечимых болезней и жуткого безумия. Сам процесс творения прекрасного был для них одновременно отдохновением и страшной пыткой. Это была их плата за право привнести в мир нечто великое, порой творчество выжимало из них все силы и даже убивало, но каждый из великих сознательно шел на эти пытки ради высшей цели. Верю, что даже скромно одаренный творец поймет, что такое расплата за талант. Но сейчас я понимаю, что у этого явления есть и обратная сторона. Любое искусство, будь то музыка или литература или театр, направлено прежде всего на человека - слушателя, читателя, зрителя, и хорошее искусство всегда становиться источником удовольствия, вдохновения, радости или приятной печали. Мы льем слезы над чудесной оперной арией, печальной и трагичной как сама смерть, но это прекрасные слезы удовольствия, словно оргазменные стоны души, но постойте, мы ведь упиваемся чужой болью, воплощенной в этой красоте, и красота - всегда боль. И скажите мне, раз творец страдал, неужели мы - простые смертные, можем получать радость от плода его страдания, не заплатив при этом цену, которая немного больше чем цена билета на концерт? Все знают о самоубийстве Курта Кобейна, убийстве Джона Леннона, передозировке Джимми Хендрикса, о сгоревшем в жаре болезни Моцарте и умершем от СПИДа Фредди Мэркюри, но никто не помнит о миллионах их фанатов убитых, покончивших с собой, умерших от болезней или сверхдозы героина, часто следуя за своими кумирами. А ведь таких людей миллионы. Возможно есть цена прекрасного, о которой мы не знаем... возможно есть черная сторона искусства...
   Лора отложила тетрадь в сторону. Она еще не знала, что этим вечером познакомиться с этой темной стороной лично.
  
   Этот концерт был просто удивительным. Это была траурная симфония в честь погибшего водителя. В знак траура музыканты снова поменяли стиль во внешности и звучании. Теперь преобладал черный цвет, и мелодии были на удивление печальными и медленными, без былой ярости и напора, но в тоже время очень пластичные и нежные. Лора была поражена тем, как даже при не очень соответствующей стилю музыки аудитории, состоявшей из обывателей, которых Лора видела в пабе вчера, контрактникам удавалось полностью приковать к себе внимание зрителей, пробиться через толстые корки их черепов и подчинить себе их разум.
   В одном из дальних углов паба прямо под свиной головой Лора увидела своего вчерашнего знакомого, который выглядел как и раньше наглым и заносчивым, по крайней мере пока не заметил у бара Лору. Она показала ему пальцем на глаз, и сделала движение, напоминавшее тыканье. Земляк весь аж побледнел и тут же отвернулся. Лора рассмеялась и снова вернулась к наблюдению за сценой. Забавно, но на нынешнем концерте она поняла, что научилась во время звучания их музыки здраво и свободно мыслить, не поддаваясь всемогущему гипнозу жестов и голоса Джудаса. И в тот момент, когда Лора уже была готова насладиться самой красотой музыки, без всякого телепатического вмешательства в ее личное мозговое пространство в ее голове эхом пронеслось уже слегка подзабытое слово "Помоги!". Лора вздрогнула и посмотрела на человека со шрамом, и тот снова обращался к ней, снова смотрел ей в глаза не отрываясь и не моргая, снова посылал в ее мозги свои СОС сигналы. Но она ведь уже стала его водителем, она уже делает все что в ее силах... или нет? Сама того не понимая, Лора достала из кармана мобильник, нашла функцию диктофона и включила запись. Да, качество выйдет не ахти, но какая в конце концов разница, в CD формате они так или иначе не доступны. Лора делала свою первую в жизни пиратскую запись, периодически переводя взгляд со сцены на публику и обратно. Один раз на глаза ей попался Земляк, и Лоре стало ясно, что она была не единственным пиратом в этом пабе. Спрятавшись подальше от нее и поближе к сцене этот гад положил прямо на стол небольшой рекордер и в наглую писал контрактников. Господи, неужели параноидальные шпионские замашки гробовщика были оправданными? Лора отключила диктофон, в памяти которого уже оставалось примерно двадцать минут музыки, и набрала номер гробовщика.
   - Он сидит под свиньей с левой стороны, подонок нас пишет! - Сказала Лора, и снова глянув на место где сидел земляк, но там уже было поздно, видимо гад почувствовал, что его засекли и бросился к выходу. - Он уходит.
   - Задержи его насколько сможешь, выйду через задние двери.
   Лора поднялась со стула и направилась следом за земляком.
   Оказавшись на улице она оглянулась по сторонам. Подонка нигде не было, и только при повторном осмотре территории она увидела ноги Земляка, переваливавшиеся через ограду автостоянки. К этому моменту Гробовщик уже вышел через задний ход и теперь его глаза горели от ярости а руки были сжаты в кулаки и готовы к избиению горе-пирата.
   - Где он?! - Прорычал агент.
   - На стоянке! - Лора указала рукой в сторону скрывшегося за забором Земляка.
   Гробовщик метнулся в сторону стоянки с такой скоростью, что Лора совсем за ним не поспевала. Ловко перемахнув через забор, он оказался по другую его сторону.
   - Да черт с ним... - Сказала Лора, она и в самом деле не понимала, какой толк был от этой убогой пиратской записи. Она остановилась у забора и уперла руки в боки. - Просто детский сад...
   - Лезь сюда, живо!!! - Послышался голос Гробовщика из-за забора. Звучал он достаточно убедительно. Лора вздохнула и полезла на ту сторону. Оказавшись за оградой Лора поняла, зачем ему понадобилась ее помощь. На стоянке было несколько сотен машин, и Земляк вполне мог прятаться за или в одной из них... любой из них. Даже вдвоем у них было мало шансов его найти.
   - Ни шанса... нет... его не найти... - Сказала Лора.
   - Мы должны.
   - Но почему, что в этой записи такого ценного... я не понимаю...
   - От тебя не требуется понимать, нужно просто найти его!!!
   Грозный и решительный вид Гробовщика вызвал у нее выброс адреналина в кровь и заставил Лору активизировать мозговую деятельность, тогда у нее и возникла идея.
   - Постой... - Лора достала из кармана мобильник и брошенную туда визитную карточку Земляка. - У меня есть номер его... - она усмехнулась, - мобилы... - Лора поднесла палец к губам и сделал "ш-ш-ш-ш", конечно до фирменного Джудовского силеньсио ей было далеко, но на Гробовщика подействовало. Наступил миг тишины, Лора набрала номер и стала ждать когда предательский звонок выдаст место где прятался Земляк. Она ничуть не удивилась, когда из машины, стоявшей примерно в двадцати метрах от них, зазвучала мелодия "мурка". Дальше события развивались молниеносно: поняв что его засекли, пират попытался покинуть укрытие и скрыться бегством среди остальных машин, но у него не получилось даже стартовать, ведь нога бедолаги запуталась в ремне безопасности и он оказался в ловушке. Тем временем Гробовщик запрыгнул на капот ближайшей машины, и перепрыгивая с одного автомобиля на другой, вмиг домчал до того места, где никак не унималась доставучая уголовная мелодия. Пребыв на место, Гробовщик обрушил на голову Земляка, высовывавшуюся из открытой дверцы, один сильный удар своего ботинка и тот прекратил свои попытки побега. Лора чувствовала, что сейчас там произойдет нечто как минимум очень жестокое, но любопытство вело ее непослушные ноги вперед. Лора замерла в нескольких метрах от машины где Гробовщик обыскивал потерявшего сознание пирата, у которого на лице остался черный отпечаток подошвы ботинка а из носа и левого глаза обильно юшила кровь. Гробовщик перерыл все его карманы, проверил в самых интимных местах, где только ублюдок мог спрятать записывающее устройство, но так ничего и не нашел. Не обнаружив рекордер Гробовщик перешел к более решительным мерам, он схватил Земляка за промежность и сжал его яйца с такой силой, что Лора услышала хруст, и несчастный тут же пришел в себя. Он попытался закричать но гробовщик зажал ему рот. Некоторое время вокруг было тихо, и Лора смогла понять, что до сих пор продолжает звонить на мобильник пирата и мурка до сих пор льется из его динамиков ручьем. Она сбросила звонок.
   - Где рекордер урод? - Спросил Гробовщик.
   Земляк мотнул головой, мол, не знаю о чем речь.
   - Записывающее устройство! - Гробовщик чуть отнял руку от его рта, позволив подлецу сказать хоть слово.
   - Я ваще внатуре не в курсах, бля! - Простонал Земляк.
   - Подумай! - Гробовщик снова начал давить его половые органы. Лора была просто в ужасе, она не понимала, почему он просто не скажет где рекордер, зачем терпеть такую боль, оно ведь того не стоит в конце концов.
   - Я не знаюууу... - Провыл бедолага, а потом на его лице возникла грязная ухмылка, он повернулся к Лоре - Что сука, трахаля своего привела на помощь! Ножиком можешь только размахивать, а мужику удовольствие доставить слабо!?
   Она просто не могла понять, почему он ее оскорбляет, его яйца находятся в очень невыгодном положении, а рожа расквашена в отбивную, но она то тут причем?
   - Слабо сука мне хер пососать! - Не унимался гад.
   Лора подошла ближе и плюнула ему в лицо.
   - Ты еще немного поломайся, и сосать будет нечего. - Сказала она.
   Гробовщику все это видимо надоело, да еще и время концерта подходило к концу и он должен был проследить за тем, чтобы музыканты спокойно вернулись в автобус. Он достал из кармана наручники и пристегнул Земляка к рулю.
   - Я вернусь через пол часа. Если этот урод будет пытаться кричать и звать на помощь, его придется изувечить.
   - А если кто-то на крик прибежит?
   - Покалечь и уходи, в больнице его будет легче достать чем в полиции.
  
   Когда они остались одни, поведение Земляка тут же переменилось, исчезла вся спесь и оскорбления, зато в глазах появился страх. Он начал дергать за руль, чтобы освободиться, но Лора остановила этот произвол, зажав другую руку дверью так сильно, что та побелела. Земляк оставил руль в покое и посмотрел на Лору.
   - Отпусти меня. - Сказал он. В голосе звучала мольба и последняя угасающая надежда на свободу.
   - С чего это мне тебя отпускать? Такого говнюка как ты? - Лора отвернулась, чтобы на него не смотреть.
   - Он меня убьет, отпусти иначе я не жилец...
   - Заткнись.
   - Он же псих ты разве не видишь, он меня покалечит и замучает до смерти... мы же земляки, твою мать, сука ты... - Теперь мольбы превратились в рыдания, и хотя он очень убедительно надрывался, Лора хорошо помнила, что представлял собой этот подонок, и не верила ни единому его слову.
   - Скажи где рекордер и я тебя отпущу. - Соврала Лора, так или иначе у нее не было ключей от наручников.
   - Нееет... нет у меня никакого рекордера неееет... - Но это его протяжное "нет" звучало не как настойчивое отрицание, а почти иронично, конечно он врал.
   - Я видела у тебя сраный рекордер, мне то мозги не парь... да и что в ней такого в конце концов, в этой записи, просто дурацкий концерт! - Даже произносить "дурацкий концерт" было больно, Лора как никто понимала насколько эта музыка была важной... правда не важнее человеческой жизни, хотя... смотря какой жизни.
   - Ты ведь ничего не знаешь... да? - Сказала Земляк таким тоном, что Лора поняла, но и в самом деле знает нечто ей неведомое. Она обернулась и увидела на его лице злобную ухмылку.
   - Чего я не знаю...
   - Это ведь не совсем простая музыка... ты в курсе что она может делать...
   - И что же она делает? - Лора знала что эта музыка может и завораживать и гипнотизировать, и, возможно, сосать из людей силу, как думал Гор, но быть может она умеет нечто большее, Лора была слишком близка чтобы узнать нечто важное, когда появился Гробовщик и Земляк тут же заткнулся. Он сцепил зубы приготовившись к новой порции страданий.
   - Он не заговорил? Сказал где запись? - Спросил Гробовщик. Лора замотала головой. Нет. - Хорошо, иди в автобус дальше я сам.
   - Нет, нет, не уходи, прошу тебя... - Залепетал Земляк. - Если ты уйдешь он меня изуродует!
   - Я тебя изуродую даже если она останется. Лора... тебе лучше уйти в автобус.
   И снова он говорил так убедительно, что Лора не могла сопротивляться, кроме того он впервые назвал ее по имени, а значит ей и в самом деле следовало убираться. Лора развернулась и пошла к тому месту где они перелазили через забор.
   - НЕЕЕТ! ПРОСТИ МЕНЯ, НЕ УХОДИ ОН МЕНЯ УБЬЕТ!
   Это правда, Гробовщик его убьет. Лора обернулась и увидела как агент достал из кармана своего пальто огромные ножницы, какими обычно пользуются профессиональные швеи, и одним ловким движением лишил Земляка трех пальцев на левой руке. Кровь потоком полилась на землю, на сиденья и на лицо бедолаги. Он заревел. Лора вскрикнула.
   - ПОШЛА ОТСЮДА!!! - Проорал Гробовщик и вонзил острый конец ножниц в щеку своему пленнику. Лора зажала рот и бросилась наутек.
   Она бежала быстро и истерично, окружающая действительность дергалась при движении, как изображение в объективе видеокамеры в неумелых руках. Лору мучила задышка, сердце выпрыгивало из груди, а ноги действовали сами по себе, слепо ориентируясь на улицах города, ведь голова ее совершенно отключилась от процесса бегства, зацикленная на злобном акте насилия, коему Лора стала свидетелем. Спотыкаясь и несколько раз падая в сугроб Лора домчалась почти до самого автобуса, когда при очередном падении она так сильно вывихнула ногу, что едва могла передвигаться. Превозмогая боль в ноге она открыла дверь автобуса, которая была как-то опрометчиво не заперта, и села на водительское сиденье. Из ее глаз струились слезы боли и ужаса, нужно бежать, срочно заводить машину и двигать отсюда. Но потянув руку к замку зажигания, Лора не обнаружила там ключей. Она хотела закричать но не могла даже раскрыть рот, от страха ее просто парализовало.
   "Нужно бежать!"
   Она открыла дверцу, но забыв о поврежденной ноге не смогла даже как следует выпрыгнуть из автобуса, ее ноги подогнулись и Лора рухнула в снег, который, Слава Богу, смягчил падение с почти метровой высоты. Так она и осталась лежать, не в силах подняться. Лора попыталась закричать, но из ее рта вырвался лишь жалкий хрип. Она поняла, что выхода нет. Единственное, что ей оставалось, это лежать и ждать, пока вернется Гробовщик, а что он с ней сделает... об этом даже думать страшно.
   Прошло всего несколько минут, и Лора почувствовала как кто-то пытается перевернуть и приподнять ее. Лора не сопротивлялась, он был сильнее. Гробовщик поднял ее и положил на сиденье автобуса, он осторожно стряхнул с нее снег, обнаружив что нога девушки вывихнута, он поднял глаза и посмотрел ей в лицо. Лора боялась издать звук, боялась пошевелиться.
   - Сейчас я вправлю тебе ногу. Будет больно. - Он полез в карман, достал оттуда кожаный бумажник и передал ей. - Прикуси это.
   Лора молча повиновалась и сунула бумажник в рот. Рывок... адская боль и мгновенное облегчение. Кошелек Гробовщика выпал из ее рта, покрытый следами ее зубов, а во рту Лоры остался неприятный кожаный привкус.
   - Ч...то...- Прошептала она дрожащими губами.
   - Что с этим пиратом? - Договорил за нее Гробовщик.
   Лора слегка пошевелила головой, как будто кивнув.
   - Его больше нет. Ублюдок не сказал куда спрятал запись... нет... держался до последнего но так ничего и не сказал.
   - Т-ты е...о убил? - Спросила Лора.
   - Забудь про него.
   - А... запись...? - Лора не верила собственным ушам, неужели это она задала вопрос про запись?
   - Он спрятал ее где-то на стоянке... так что я с этим разобрался.
   И только сейчас Лора увидела, что за спиной Гробовщика, с той стороны откуда она прибежала, со стороны стоянки, в небо поднимались столбы огня и дыма, такие огромные, что казалось, полыхало пол города. Воздух один за одним сотрясли несколько взрывов, затем еще пара и еще... Машины на стоянке взрывались одна за другой. Чтобы избавиться от одной записи, он сжег почти целый район города!!! Тем временем пока Лора не отрываясь смотрела на пляску пламени в небе, Гробовщик доставал что-то из своего кармана. Это была маленькая шкатулка, вроде табакерки. Открыв эту коробочку Гробовщик достал оттуда щепотку белого порошка.
   - Лора.
   Она обернулась на его голос и Гробовщик сдул белое вещество прямо девушке в лицо, сказав лишь одно слово:
   - Забвение...
  
  
   ПО ПУТИ И НА ГРАНИ
  
   Этот сон казался вечностью и вполне возможно он ею был. Времени в нем не существовало, не было ни тогда, ни потом, ни даже сейчас. Было лишь существование, сведенное в один нескончаемый миг, который раскрывался подобно Большому Взрыву, давшему толчок жизни во вселенной, а потом сжимался, как непременно сожмется эта самая вселенная по прошествии многих миллиардов лет. В это мгновение происходило все, и при этом все оставалось неизменным, все двигалось как пейзаж за окном автомобиля несущегося на полной скорости по шоссе, но ведь совершенно очевидно, что пейзаж сам по себе статичен и это мы в движении...
   Лора промчалась на полной скорости мимо истории, рассказанной ей Гором, она сопровождала Скорбного Вестника в его пути к дворцу короля Карла. Была с ним когда он встретил слепого старца, который показался ей очень страшным, ведь глаза у него попросту отсутствовали, и вместо них были две черные дыры, в которых исчезала вечность, таяли звезды, время изгибалось и пространство превращалось в пустоту, и почему он не мог закрыть это уродство, обвязав вокруг головы какую-нибудь грязную тряпку? Зачем так откровенно хвастаться своим увечьем?
   Лора шла дальше, вместе со Скорбным Вестником, слыша как в его мыслях рождаются новые стихи:
   Когда-то бравый был король
   Он ехал на коне,
   А нынче сам и конь его
   Лежат себе в земле.
   Когда-то армию он вел
   Командовал: "Вперед!"
   А нынче с армией своей
   Под почвой он гниет.
   Когда-то летописца бил
   Поэта унижал,
   Поэт тот нынче жив здоров
   А он навозом стал.
   Король остаться мог в веках
   Как истинный герой
   Но нынче я о нем пишу
   Что был как пень тупой!
   Вместе со Скорбным Вестником через леса и поля, через мосты и переправы, через города и сёла к цели. И теперь они проносились сквозь замок, такой огромный, блестящий золотом и дорогими тканями, и драгоценными камнями и светлыми лучезарными лицами, кричащими приторные улыбки "люблю своего короля". И вот он - король, самодовольный и щедрый, он этого заслуживает, он как никак король, и его неоспоримая заслуга в том, что он смог усмирить гордыню и примириться с не менее властным братом. Вот она Ложь, отравленным красным вином разлитая по всем бокалам на пышном балу. И вот оно бегство, скорое и возмутительное, и вот он замок, пылающий красным пламенем предательства, и огонь этот рвется и льется в самое небо, и оно тоже полниться кровью... Лора как будто видала подобное в реальности - огонь до небес - но что есть реальность и есть ли она вообще? Когда было последнее вчера и что значит сегодня? Неужели это глаз, просящийся на свободу из железной клетки через крохотное окошко которого на самом деле нет? Неужели это слово ПОМОГИ, застывшее среди других слов, как доисторическое животное среди ледников? Неужели это боль постороннего человека, какого-то плохого человека, заслуживавшего боль, но не заслужившего столько боли? Неужели это все было с ней, и было ли? Неужели уход Скорбного Вестника из замка это еще не конец истории? Неужели время может не быть? Неужели она наконец проснется через минуту, и что такое "наконец" если времени не существует? Слишком много вопросов... Лора открывает глаза.
   Когда она проснулась, Лора почувствовала себя так, как будто умерла а потом снова воскресла, к огромному своему удивлению обнаружив себя не в гробу глубоко под землей, а в кабине автобуса. Она приподнялась и оглянулась по сторонам, ничего как будто не изменилось, она как и прежде здесь одна. Да только вот что с ней самой приключилось? Лора чувствовала себя совершенно разбитой, у нее ныла и кружилась голова, болела нога... почему у нее болела нога? И почему она не могла вспомнить причину этой боли? Она поняла, что не помнит вообще ничего, начиная с того момента как она вылезла из автобуса прошлым вечером чтобы направиться в паб "Свиное Рыло" на концерт... стоп, она даже не знала было ли это вчера... и сколько прошло времени? Что вообще случилось? Лора осторожно приподнялась и села в кресло водителя. Ее рука почти автоматически потянулась к замку зажигания и нащупала ключи... с чего-то ей подумалось, что ключей там не будет. Лора попыталась собраться с мыслями и вспомнить что произошло, но смогла только громко и смачно чихнуть от того что в носу внезапно зачесалось. Она подняла глаза чтобы посмотреть в зеркальце заднего вида и снова чуть не потеряла сознание от удивления. Волосы на всей левой половине ее головы были абсолютно седые.
   - Господи. - Она сунула руку в карман, выудила мобильник и набрала номер Гробовщика. Пытаясь сохранять спокойствие она проговорила в трубку: - Доброе... утро, вы не могли бы навестить меня в автобусе и рассказать КАКОГО ХЕРА ПРОИЗОШЛО?!?!
   Пока Гробовщик не торопясь шел к автобусу из припаркованного в десяти метрах от нее катафалка, Лора посмотрела в окошко и обнаружила, что они уже покинули город и стояли где-то неподалеку от небольшого соснового бора. Деревья как и прежде были завалены снегом так что их ветки тянулись к земле, как конечности человека у которого "совсем опустились руки". И кто интересно откатил сюда автобус?
   Гробовщик залез в открытую Лорой дверь и сел рядом.
   - Как твоя нога, уже прошла?
   - От чего она должна была проходить? Что случилось?
   - Ты разве не помнишь? Да... доктор говорил, что от удара головой это может случиться.
   - Удара? Головой? Обо что? Кто ударился? Черт, какой нахер доктор?
   - Ладно, если ты успокоишься и выслушаешь меня я расскажу что случилось, только без истерик, мы ведь договорились? - Он подождал пока Лора и в самом деле угомониться и продолжил. - Вот и хорошо. Два дня назад, вечером ты шла на концерт, ты была наверно в десяти метрах от автобуса, когда тебя сбила машина. Слава Богу водитель оказался более сознательный чем те, что убили Гора и ехал с меньшей скоростью. Он отвез тебя в больницу и оставил мне записку на окне автобуса. Я приехал в больницу, и узнал что случилось, у тебя был вывих ноги и сотрясение мозга, но в принципе все в порядке. Ты приходила в себя вчера, в больнице и я уже рассказывал тебе то же самое, доктор сказал, что у тебя возможны потери памяти, особенно что касается того вечера. Он разрешил мне тебя забрать, только прописал вот эти лекарства. - И он вложил ей в руку флакончик с таблетками. - Есть вопросы?
   - Но... как ты смог меня забрать без документов?
   - После истории с Гором я нашел человека который за два часа сделал для нас фальшивые, вот твой паспорт. - И документ был вложен в ее другую руку. Лора открыла первую страничку и посмотрела на фотографию.
   - Это не я. - Неуверенно и почти жалобно прошептала она.
   - Я знаю. - Он выпрыгнул из машины. - Зато чертовски похожа на тебя.
   Гробовщик был уже почти у своей машины когда Лора выглянула из окошка и крикнула ему вслед:
   - Спасибо!
   Гробовщик обернулся:
   - Отправляемся через час. Соберись.
  
   И снова день в пути. Все что перед глазами, дорога, серый асфальт с желтой разделительной полосой, нечто обрывчато попадающееся на глаза по краям шоссе, разноцветные образы обгоняющих и едущих на встречу автомобилей, картина обрывчатая и неясная, туман как в голове так и в глазах. Наконец долгожданная остановка, возможность подумать о своем не отвлекаясь на дорогу и задок катафалка который вел ее в пути. Она немного расслабилась. Не то чтобы Лора стала чувствовать себя лучше, узнав о случившемся, но теперь она по крайней мере имела достаточно правдоподобное объяснение потери памяти и боли в голове и ноге. В вероятной правдивости истории с машиной ее убедил не подробный рассказ Гробовщика, и даже не вещественные доказательства в виде фальшивого паспорта и флакончика с таблетками с наклейкой где было сказано, что лекарство выписано на ее ненастоящее имя. Она поверила лишь потому, что в ее голове было некое подобие обрывочного воспоминания, связанного именно с автомобилями... только почему-то ей казалось, что их было много, а не один. Но так или иначе, дорога вела ее вперед, и вполне возможно, что совсем скоро она все вспомнит. И теперь, когда впереди нее уже привычно мелькала дорога, Лору беспокоило лишь то, что она пропустила позавчерашний концерт. С другой стороны эта ситуация подвергла сомнению Горовскую теорию о том, что музыка контрактников вызывала старение, она вот умудрилась поседеть за две ночи и без их помощи. Неожиданно Лора испытала нестерпимую потребность рассказать кому-то о своих при(зло)ключениях, и пускай это снова будет автоответчик, Лоре было все равно. Она достала мобильник.
   - Привет Бол, это снова я. - Как она и ожидала, машина попросила ее говорить после звукового сигнала. - Да, трезвоню как брошенная малолетка, но ты не отвечаешь, вот я и продолжаю. Кстати я позавчера чуть не умерла... ну так говорят, попала под машину, если тебя это конечно интересует. Нет? Тебе похер? Ну, это не удивительно, тебе все всегда было похер, пока я была рядом. Тебе было наплевать на мое мнение, тебе было плевать на то, что меня обливали говном в прессе, называли шлюхой и развратницей, тебе было на все плевать пока я помалкивала и не отходила далеко. А вот когда я сказала всё, ты сразу вспомнил, что меня любишь и все такое. Ну и что теперь, когда я далеко? Что ты теперь скажешь? Почему ты не звонишь? Да ладно... пошел ты...
   Лора выключила телефон и положила его на приборную панель прямо перед собой. Да, Бол был не самым подходящим кандидатом на роль послушного слушателя, даже его автоответчик не был. Слишком много возникало совершенно ненужных ассоциаций и назойливых желаний выяснить отношения раз и навсегда, что казалось весьма проблематичным, учитывая разделявшее их расстояние. Но так или иначе, Лору очень беспокоило то, что он до сих пор ей не ответил, пусть Бол и редко бывал дома, но он должен был хоть раз в неделю туда заглядывать, а ведь прошло целых... Черт, она даже не могла понять сколько прошло времени, а подсчитывать дни она не собиралась, слишком это хлопотное дело. Лора подумала, что неплохо бы начать самой писать дневник, как это делал Гор, хотя бы для того, чтобы вспомнить что произошло в тот или иной день, если у нее снова случиться амнезия. Сраная амнезия, Лора думала, что такое бывает только в кино, да еще и в плохом, вроде всяких тупых сериалов, и вот сама стала звездой сериала, скоро выясниться, что у нее есть сестра близнец и богатые родственники с миллионами в банке... да, мечты... мечты. Да вот только писанина - дело хлопотное, но так или иначе, дневник это тот же собеседник, а если совместить в одном живого слушателя и тетрадку для записей получиться... получится... Лора взяла в руку мобильник.
   - Функция диктофон...
   Пальцы ловко побежали по клавиатуре и на дисплее высветились нужные опции. Странно, но в памяти диктофона она обнаружила запись длинной почти в двадцать минут. Она не могла вспомнить, чтобы делала такую долгую запись, может дело в потере памяти, или в больнице кто-то шалил. Следует проверить время записи. И тут-то до Лоры дошло, что судя по времени, эта запись была сделана во время позавчерашнего концерта, когда ее якобы везли в больницу те кто ее сбил...
   - Какого... - Прошептала она. Дрожащий палец тянулся к кнопке воспроизведения, но что-то не давало ей нажать. Как будто если она нажмет на эту кнопку может открыться нечто страшное, и ее временная хрупкая гармония с собой, выросшая из правдоподобной лжи про аварию, тут же рухнет, погребя саму Лору под своими обломками. Хочет ли она узнать правду больше, чем сохранить здравый рассудок? Ответ был прост. Палец опустился на кнопку...
   Запись была очень скверной, звук едва пробивался через шипение, но какой это был звук... Да, это была музыка, их музыка, их великолепная, чудесная музыка, которая даже в таком жалком виде была прекраснее всего, что Лора когда-либо слышала. Музыка пробивалась через помехи, как будто она была живая, как будто она могла обманывать посторонние звуки, обходить их стороной, самоочищаться, и вот уже Лора не могла отличить запись от живого выступления. Да, Гор был прав, здесь непременно присутствовало некое волшебство, и дело было не в таинственных знаках и не в магических движениях, это была сама музыка... это не совсем простая музыка... ты в курсе что она может делать ...пронеслось в ее голове, странно, Лора не могла вспомнить, кто и когда это говорил, голос очень походил на того урода из паба, земляка, но он то врядли мог что-то знать о музыке Контрактников. Но сейчас самым важным была не запись как таковая, хотя она конечно была огромным сокровищем, которое Лора собиралась беречь как самое ценное что у нее есть, дело было в самом факте существования записи, откуда она взялась? Лора ведь не присутствовала на концерте, а судя по тому, что все песни были ей незнакомы, эта запись была сделана именно два дня назад, да и дата это подтверждала, но как тогда этот вязалось с историей про аварию, которую ей рассказал гробовщик? Неужели он сфабриковал все эти доказательства, только чтобы убедить ее в правдивости этой лжи? Что могло случиться такого, чего она не помнила а агент так старался от нее скрыть? В голове Лоры начало было что-то проясняться но тут она громко чихнула и снова потеряла эту ниточку. Музыка же продолжала звучать, теперь уже посторонние шумы совсем отошли на второй план, освободив мелодию от своих назойливых пут. Лора снова начала слышать как солист - человек со шрамом - Джудас повторяет и повторяет свое неизменное "помоги", неизменное, стоп, что-то все-таки изменилось, он пел не просто, "помоги" а "помоги Лора"... Господи... сейчас, когда она не могла видеть как он смотрит на нее со сцены, он обращался к ней напрямую со своей просьбой о помощи!
   Тук.
   Лора обернулась к окошку ожидая увидеть Гробовщика, но там никого не было. Лора посмотрела в окно с другой стороны но и там было пусто. Музыка продолжала играть, и стук вдруг повторился. Лора никак не могла понять откуда исходил этот звук, который слышался снова и снова: тук... тук... тук... пока случайно не повернулась назад, и ей все стало ясно. Стук исходил оттуда, из-за стены, и это был первый звук, донесшийся оттуда за все время, что она провела в кабине этого злосчастного автобуса. Лора, не выключая музицирующий телефон, перебралась через сиденье и прислонила ухо к холодной металлической перегородке. Стук не прекращался, и если сначала он был размеренным, и повторялся исправно через каждые несколько секунд, то когда музыка из телефона оказалась в пределах досягаемости для ушей тех кто был за стеной, стук начал аккуратно отбивать ритм мелодии. Лора не удержалась и сама начала постукивать по стенке, стараясь попадать в унисон с музыкантами. Это было очень странно, какой-то необъяснимый момент душевного единения, как будто два заключенных, камеры которых разделены стеной вдруг обнаружили, что эта стена не такая уж толстая, и что она не может служить преградой их желанию расстаться со своим одиночеством. Это был миг пробуждения, когда спавшие долгое время, прятавшиеся в тишине за этой стеной люди, вдруг были вырваны из этой паузы своей же музыкой, и теперь жаждали свободы. Все это было в стуке, все это было в словах "Помоги, Лора!". Она продолжала вслушиваться в звуки доносившиеся оттуда, пока музыка которую играл телефон вдруг не стала затихать.
   "Вот гад!" - Прозвучали слова голосом Лоры, и запись закончилась. Как только музыка стихла, прекратился и стук.
   Лора вернулась на водительское сиденье. Теперь она понимала две вещи: во-первых, все что говорил ей Гробовщик было откровенной ложью, а во-вторых, люди, которых она возила по шоссе вот уже много месяцев, что до нее годами делал Гор, находились там не по доброй воле, они были пленниками. Оставалось еще много вопросов, вроде "почему они не убегут во время концерта?", или "каким образом Гробовщик их там держит?", но Лора не спешила искать ответы, всему свое время. Знать бы только, что произошло две ночи назад, и кого она назвала гадом... Лора снова чихнула и улеглась спать.
  
   - Ехать нам предстоит долго. - Сказал Гробовщик заглянув в ее машину на следующее утро. Он хотел убедиться что с ней все в порядке, потому как голос Лоры по телефону показался ему странным. Разумеется он был странным, но дело было не в болезненности или усталости, просто она с трудом могла скрывать свою подозрительность и откровенную антипатию к этому человеку, старалась, но не могла. Когда Гробовщик залез в кабину автобуса, Лора попыталась замаскировать недоверие широченной улыбкой, но от этого стала выглядеть как полная идиотка. - Что-то случилось?
   - Нет... наверно от сотрясения, мозг повредился. - Ответила она, прозвучали эти слова как-то уж слишком разоблачительно иронично, но Лора ничего не могла с собой поделать, неужели он думал, что правда никак не выплывет? - А почему долго ехать? Пока я была в больнице что-то случилось?
   - В каком смысле? - Он как будто насторожился, конечно, боится гад, что все тайное станет явным, а это случиться, вопрос лишь в том, когда?
   - Ну, я не знаю, у меня амнезия, ты мне скажи?
   - Нет, ничего не случилось, просто после Свиного Рыла я не хочу больше устраивать концерты где попало, хорошее местечко придется поискать. Ты себя нормально чувствуешь?
   - Да, но устаю быстро.
   - Будем делать остановки чаще, хорошо?
   - Отлично.
   - Что-то еще тебе нужно?
   - Э... да... только вот... хотелось посмотреть на эту записку.
   - Какую?
   - Ну, ту что оставил урод который меня сбил.
   - А... - Гробовщик порылся в кармане и к удивлению Лоры выудил оттуда смятый лист бумаги. Вот же предусмотрительный, гад, даже записку успел накатать. - Держи.
  
   Природа снова начала жестоко шутить, когда температура на один день немного поднялась, так что снег укрывавший дороги между городами, там где не доставали снегоуборочные машины, тут же подтаял, превратившись в жиденькую кашицу, и в ту же ночь ударил жуткий мороз, так что эти дорожные реки сразу сковало льдом, таким плотным, что движение по шоссе, особенно на большой скорости, стало прерогативой людей с обостренными суицидальными наклонностями. За несколько часов Лора увидела три места аварий, на которых перевернутые автомобили валялись на обочине, а смятые в использованную банку от пива, торчали в деревьях и дорожных столбах. В конце концов Лора стала свидетельницей того, как произошла одна из аварий, и если бы она ехала чуть быстрее, то наверняка бы стала ее участницей. Прямо у Лоры на глазах одну легковушку занесло на повороте и машина вылетела за ее пределы, дальнейшее продвижение машины было прервано лишь забором чьего-то частного имения. Лора так и не узнала, чем закончилась это история и пострадал ли кто-то в машине, потому как должна была смотреть на дорогу, дабы не вылететь следом. Движение продолжалось без происшествий.
   Во время остановок она не решалась больше включать музыку на мобильнике, хотя очень этого хотела. Теперь, когда стало ясно что Гробовщик ей лжет, скорее всего скрывая нечто ужасное, Лора не хотела лишний раз провоцировать его или как-то вызывать подозрения. Лучше она до поры до времени посидит тише воды ниже травы, но только пока... Пока она не узнает что ей делать, а узнать это можно только из дневника Гора. В этот раз она читала его намного более внимательно, так, чтобы не упустить ни одной важной детали. Она изучала каждую вклеенную вырезку: "Дом сгорел дотла", "Жестокое убийство в ночном клубе, тело жертвы изувечено", "А САМО-ли убийство? В групповом самоубийстве фанатов рок группы обнаружен насильственный след". "Догулялись! Перестрелка в ночном клубе. Трое убиты". Лора остановилась. Были ли все эти случаи связаны с контрактниками и их агентом? Быть может она стала свидетельницей именно чего-то такого... Ладно, нужно искать дальше. А дальше она вдруг обнаружила, что две страницы были склеены вместе, да так сильно, что их было не разъединить. Лора достала ножик, подковырнула один из листов, вонзила лезвие между ними и ловким движением провела операцию по разъединению этих сиамских близнецов. На колени ей выпал кусочек бумаги, который был запечатан между листами - чек из хозяйственного магазина - мусор. Куда более важным показалось ей то, что было написано на склеенных страницах. И хотя слова эти были сильно повреждены слоем клея, Лора смогла их разобрать.
   Сегодня во время концерта я выкрал у него Книгу, если он узнает мне придется туго, поэтому я должен извлечь из нее как можно больше, я запишу все это в дневник а потом склею страницы чтобы он не смог это обнаружить, сам я уж точно не забуду что это делал. Итак, есть знаки: знак "бэньчи" говорит не слышь, знак "увлок" говорит недвижим, знак "эвд-га" говорит граница, знак "дварах" - это сильный постоянный силеньсио, знаки "эхг", "лмэ" и "амд" создают туман, знак "фуоп" открывает тонкую щель. При этом должен быть знак "рижф", который для каждого личный. Знаки расположены в определенном порядке, и снимать их нужно поочередно, но очередь наложения и снятия не синхронны. Если бы я только мог знать каким образом...
   Дальше слова были потеряны при склейке, но и этого Лоре было достаточно, по крайней мере сейчас. Лора пролистнула страницы вперед но никаких больше относительно этих знаков не нашла. Из всего этого следовало, что Гор позаимствовал у кого-то, кем скорее всего был Гробовщик, какую-то таинственную книгу, из которой он выписал информацию а каких-то знаках, каждый из которых что-то обозначал: недвижимость, глухоту, молчание... Быть может именно с помощью этих знаков Гробовщик держал музыкантов взаперти? И это тоже нужно обмозговать. Лора отложила дневник в сторону и тогда ей на глаза попался лежавший на коленях чек...
   - Чего это ты там делал? - Спросила Лора у бумажки. И ответ на этот вопрос напрашивался сам собой - прятался. Лора прочитала наименование товара и на ее лице возникла улыбка победительницы.
   Ручная электродрель.
  
   Следующая сделанная ими остановка была вызвана не желанием отдохнуть, а по причине банальной но неизбежной - бензин был на исходе. Кое-как дотянув до заправки, Лора припарковала автобус и стала заправляться. Катафалк стоял у обочины на почтительном расстоянии от заправки и окошко у водительского сиденья было открыто. Должно быть он за ней наблюдал. Лора помахала гробовщику ручкой и вернулась к прежнему занятию. Когда бак был уже почти полон, из магазина при заправке вышли двое экстравагантно одетых молодых людей. Юные готы, облаченные в черные кожаные плащи и загримированные под вампироподобных существ с причудливыми прическами на головах, заинтересовали Лору не только потому что выглядели как настоящие фрики, к коим она питала слабость, но и тем что говорили на родном языке. Теперь она, как совсем недавно ее гнусный знакомый в пабе, решила заговорить с земляками.
   - Привет! - Крикнула она двоим готам. - Издалека приехали!?
   - Это точно, мы исколесили всю Европу! - Торжественно сказал парень-гот.
   - Мы ездили в Финляндию на готик фестиваль, а потом пристали к одному турне... только сейчас домой собираемся. - Сказала гот-девушка. Они были настроены на редкость дружелюбно, чему Лора не могла не порадоваться.
   - Финляндия - столица готик-рока, лучшее место для фанатов!
   Новым знакомым Лоры польстила ее осведомленность, которая одновременно прозвучала как похвала их собственному выбору туристического маршрута.
   - А у тебя классный автобус! - Сказала девушка-гот посмотрев на Лорин транспорт. - Я Бэт, как летучая мышь, а это Вампир!
   Лора рассмеялась.
   - У меня есть подруга, которую тоже зовут Бэт-как-летучая-мышь, очень приятно, я Лора.
   - Клевое имя! Как Лора Палмер в том фильме... - Сказал парень-гот, тот который Вампир.
   - Никогда не любила Твин Пикс. - Ответила Лора.
   - Почему? - Почти возмутилась Юная Бэт.
   - Девушку с моим именем убивают в самом начале. - Сказала Лора.
   - Это же круто... - Сказали в один голос готы. Лора рассмеялась, ох уж этот их возлюбленный культ смерти.
   - Только не для меня.
   - Знаешь, Лора, у тебя такой клевый автобус, - повторилась Бэт, - мы ездили за группой Nightwish, и у них был такой же... ты, случаем, не возишь там каких суперзвезд?
   Гробовщик несколько раз просигналил, дав Лоре понять, что она слишком задержалась.
   - Все может быть... - Коварно улыбнулась Лора. - Мне пора.
   Отъехав от заправки Лора не сразу поняла, что за ней хвост. Но очень скоро присутствие небольшого круглого автомобильчика сзади стало настолько очевидным, что Лора просто не могла не обнаружить за его рулем уже знакомых фанатов финской рок музыки. Что ж, их подозрения относительно содержимого ее автобуса были вполне обоснованными и на самом деле правдивыми. И хотя Лора чувствовала легкий дискомфорт от того, что за ней кто-то ехал, она не могла отказать Вампиру и Бэт в возможности оказаться на следующем концерте "Контракта с сатаной". Кого-кого, а их этот концерт точно не разочарует, и он вполне может стать заслуженным апофеозом их европейского турне.
   Хотя наступила ночь они не стали останавливаться, наверно следующий концертный город был не за горами. Лора включила фары, которые сейчас были нужны как никогда, ведь подсвеченные белым снежным покровом ночи сменились опасными - гололедными. Фары катафалка горевшие впереди вдруг замерли и стали приближаться. Он снова остановился. Наверно время для сна. Лора нажала на тормоз и заглушила двигатель. Гробовщик шел по направлению к автобусу и по его лицу Лора поняла, что случилось нечто не хорошее. Ей вдруг стало страшно. Гробовщик остановился у двери в кабину но стучать в окошко не стал, вместо этого он протянул руку с зажатым в ней чем-то металлическим к дверному замку. Щелк... Лора поняла, что дверь заблокирована - замок не открывался, она бросилась было к другой двери, но пока она копалась с той стороны Гробовщик ее опередил. Он запер ее внутри кабины. Лора кричала и просила открыть дверь, стучала руками в двери и окошки, но никакого результата, и в самом деле, не для того же он ее запирал, чтобы освободить по первой же просьбе, пусть и такой настойчивой. Вместо того чтобы отпереть дверь, Гробовщик поднял руку, и показал Лоре силеньсио а потом закрепил знак, изобразив жестом как будто что-то зашивает... Лора поняла что не может произнести ни слова. Потом Гробовщик сложил большой, указательный палец и мизинец вместе, наполовину согнул средний палец - и Лора почувствовала, что не может пошевелиться. Она так и осталась примерзшей к окну, наблюдая за происходящим снаружи. Гробовщик собирался сделать еще какой-то знак, судя по сложенным в форме глаза пальцам, призванный лишить ее зрения, но не успел этого сделать, так как в метре от него остановился небольшой автомобильчик с готами. Лора хотела закричать чтобы они ехали прочь, он она не могла, как будто изнутри ее сковывали невидимые цепи не дававшие ни пошевелиться, ни открыть рот, единственное, что могла сейчас Лора, это наблюдать за происходящим ожидая самого худшего.
   - Да? - Спросил Гробовщик у готов.
   - Эй, у вас все в порядке? - Спросил, высунув голову из окошка, Вампир.
   - Все хорошо. - Ответил Гробовщик сунув руки в карманы.
   - Если двигатель заглох, я помочь могу. - Продолжал настаивать Вампир.
   - Все в порядке.
   - Вы ведь музыкантов везете? - Встряла в разговор Бэт. Они остановились неподалеку от кабины где сидела Лора, так что она могла все наблюдать, но видимо свет их фар так отражался от стекла, что сама Лора не была им видна, ведь иначе, увидев ее застывшей в столь растерянном и испуганном виде, они почуяли бы неладное.
   - Это вас не касается, проезжайте.
   - Мы слышали тут недавно выступали какие-то страшно чумовые рокеры, вроде... "Сделка с дьяволом", так после их концерта, говорят, фанаты пол города сожгли, это слухи конечно, но вы случаем не они? - Спросила Бэт.
   Лора была в ужасе от услышанного... сожгли пол города... и все же это сейчас имело куда меньшее значение, чем замыслы Гробовщика относительно этой парочки.
   - Вам что, билеты на концерт нужны? - Спросил Гробовщик.
   Вампир и Бэт высунули свои головы из окон и дружно сказали:
   - А можно?
   Гробовщик улыбнулся.
   - Наслаждайтесь... - Сказал он уже знакомую Лоре фразу и вынул руку из кармана, но вместо билета в ней оказался пистолет. Он направил ствол в лицо Вампиру и выстрелил. Голова бедолаги дернулась назад, из черной дыры в глазу на дорогу побежала черная кровь, тело Вампира безжизненно повисло в окошке. Бэт начала визжать. Гробовщик несколько раз выстрелил в лобовое стекло и оно стало белым от миллиона мелких трещинок. Визг прекратился, сменившись протяжными стонами, дверца маленькой машинки отварилась, и из нее выпала девушка-гот у которой в плече краснела жуткая рана. Не поднимаясь на ноги она попыталась уползти прочь, но Гробовщик не слишком утруждая себя догнал ее, и припечатал голову девушки ботинком к асфальту. Ногой он перевернул ее лицом к себе и поставил ботинок прямо на место, куда угодила одна из его пуль. Бедняжка отчаянно сопротивлялась, но сил у нее уже не осталось, последние утекали багровой юшкой из раны. В глазах Бэт застыл страх, видно теперь, когда смерть была так близка, она уже не казалось готке такой романтичной. Отругав себя за неуместную иронию, Лора сделала все что могла, чтобы закрыть глаза и не видеть того, что случиться дальше, но даже ее веки были скованы магическим параличом.
   - Скажи мне что-нибудь... - Попросил девушку убийца.
   - Не нужно... прошу вас... - Проговорила Бэт красными от крови губами.
   - Молодец. - Сказал Гробовщик, и направив пистолет ей в лицо расстрелял всю обойму, так что от головы готки практически ничего не осталось. Тело девушки немного отстававшее в реакции от ее отсутствующей головки немного подергалось и догнало, что оно мертво. Тогда Гробовщик сделал нечто совсем жуткое, он достал из кармана нож, нагнулся и начал вырезать что-то из ее горла. Измазав руки по локоть в крови он встал, держа в руках удаленную трахею, с которой на землю продолжали капать мелкие кровинки... Повернувшись к Лоре он торжественно помахал перед ее глазами трофеем и рассмеялся. Лора погрузилась в темноту, потеряв сознание, и она была счастлива, что этот кошмар хоть на миг прервется, однако облегчение это было недолгим, скоро ее пробудил резкий запах паленой резины и жженых волос. Машина готов с двумя телами внутри полыхала у нее перед глазами. Гробовщик сидел рядом с нею на пассажирском сиденье, Лора ощутила его присутствие кожей всего тела, он развернул ее, неподвижную, к себе лицом.
   - Не нужны нам эти проклятые назойливые фанаты... - Он взял из табакерки щепотку белого порошка. - Забвение...
  
   Пошел снег. Глаза Лоры с застывшими в них слезами смотрели на то, как солнечные лучи зажигали каждую снежинку, превращая их в маленькие сверкающие в небе бриллианты. Эти драгоценные камни разбивались о лобовое стекло автобуса и стекали вниз капельками талой воды. Лора понимала, что ночью случилось нечто страшное. Лора чувствовала запах горелой резины и волоса, который настойчиво бил в нос, тат самый запах, который она не смогла определить когда нашла на дороге сгоревший автомобиль. Она постоянно чихала, хотя не чувствовала себя больной или простуженной, а аллергией не страдал сроду. Ее голова была абсолютно белой, теперь уже поседевшая полностью. Половину в ночь амнезии, вторую половину в эту ночь, которую Лора тоже не могла как следует вспомнить. Ей было даже смешно, ведь теперь ее голова напоминала заснеженные верхушки деревьев, стоявших вдоль дороги. Она печально пошутила про себя, что теперь вполне сможет просто стать на обочине и слиться с пейзажем. Теперь она уже не плакала как в прошлый раз, она не психовала, дав волю двум слезинкам, она собралась, и стала думать над тем, что ей теперь делать. Решение подкралось... хотя нет, оно просто пришло размеренным и уверенным шагом из раскрытой вчера тайны склеенных страниц. Нужно начать с малого, найти дрель, а остальное приложиться. Но начинать поиски она будет ночью, в темноте, когда Гробовщик не сможет ее увидеть.
   Найти дрель оказалось не сложно, ведь в тесной кабине автобуса оставалось лишь одно место, где мог уместиться столь объемный электроприбор. Лора с силой надавила на пассажирское сиденье, ничего, на его спинку, пусто. Конечно пусто, на них мог садиться Гробовщик, а он никак не должен был заметить эту вещицу. Лора помяла водительское сиденье и в его спинке она обнаружила внушительное уплотнение. Обойдя сиденье сзади она вонзила в обивку свой кухонный нож и распорола ее. Инструмент был в картонной коробке, упаковка не повреждена, стало быть Гор так и не успел воспользоваться этой штукой, что ж, она эту возможность не упустит. Она быстро распаковала инструмент и коротко ознакомившись с инструкцией сориентировалась в управлении дрелью. Эта гадость жутковато жужжала, но Лора вспомнила как в каком-то фильме в качестве глушителя при сверлении использовали подушку, такая у нее имелась. Готовая к исполнению задуманного, Лора посмотрела из окошка на катафалк, стоявший на этот раз достаточно далеко. Она погасила весь свет в кабине, так что Гробовщик и при желании не смог увидеть что происходило внутри салона. Подушка в одной руке, дрель с установленным на ней сверлом крупного калибра в другой. Лора подошла к стальной перегородке и начала делать для себя зрительный глазок. Подушка и в самом деле поглотила почти весь шум, взамен предоставив запах паленых перьев. И вот отверстие было готово. Лора вынула сверло, но ничего не увидела, по ту сторону была только темнота.
   - Ничего. - Разочарованно прошептала она. - Просто немного подождать.
   Немного понятие разумеется растяжимое, немного это и час, и день, и год. Лора помнила сон, который видела недавно, в этом сне времени не было, и "немного" вполне могло быть и бесконечностью. И хотя прошло совсем немного времени, прежде чем из просверленного ею в стене отверстия ударил яркий луч света, Лоре казалось, что прошла целая вечность. За это время она успела вспомнить всю свою жизнь, все свои грехи и ошибки, все свои триумфы и победы, все свои провалы и поражения, всю свою любовь и радость, всю свою печаль и грусть, все свои потери в травмы, все свои поцелуи и страстные ночи, все свои пощечины и плевки в душу, все падения и ушибы на коленях, все расставания и слезы прощания, все долгожданные встречи и теплые объятия, все надежды и ожидания, все...
   Хлопнула дверь. Лора услышала снаружи шаги. Это Гробовщик вылез из своей машины и пошел... звук шагов стал громче... по направлению к автобусу. Лора еще ни разу не слышала и не видела как он заходил в автобус к музыкантам, и конечно он мог часто делать это пока она спала, но в этот раз все складывалось ну удивление удачно. У нее есть глазок. Она все увидит. Она не шевелилась пока гробовщик проходил мимо кабины, не издавала ни звука когда он заглядывал в кабину, проверяя спит ли она. Как только Гробовщик открыл дверь в задний отдел автобуса и темноту над нею пронзил луч света, Лора бесшумно поднялась, подкралась к отверстию и посмотрела туда. Дырочка была нужного размера, не настолько большая чтобы ее было заметно, но достаточно крупной, чтобы через нее можно было спокойно смотреть, а смотреть было на что.
   Лора в своей жизни видела изнутри не один автобус, на котором путешествовали рок звезды, все эти машины были разными. Одни были засраны, и напоминали скорее вонючие притоны алкашей, чем обители творческих людей, иные пребывали в творческом беспорядке, элегантно захламленные всевозможными музыкальными инструментами и бумажками, на которых были записаны наброски будущих хитов, третьи, повинуясь хозяйской любви к комфорту представляли собой изобилующие мягкой мебелью и суперсовременной электроникой царские покои. Все зависело от личности музыканта... одни превращали свои вагончики в уголки любовных утех, пошлых оргий, отвратный садистских сатанинских ритуалов, другие чтили свое дорожное обиталище как храм, третьи использовали его как отхожее место, но такого как в этом автобусе, Лора не видела никогда. Помещение казалось совершенно стерильным, как операционная в больнице или морг. Пол и стены были белыми и чистыми, помещение освещали лампы дневного света подвешенные к потолку. Музыканты были там... Они неподвижно лежали на койках, облаченные в пижамы серого цвета, напоминавшие костюмы которые выдают в больнице, без одеял, без подушек, глаза их были закрыты. Как будто эти люди пребывали в состоянии комы или летаргического сна. Их лица застыли в безразличии. От искренних эмоций, которые они излучали на сцене, не осталось и следа, хотя это определенно были все те же музыканты. Лора увидела человека со шрамом, лежавшего в противоположном конце автобуса. Это был он, и он был прекрасен, даже в молчании. Но самым странным Лоре показалось другое. В автобусе не было ни одного костюма, никакой аппаратуры, ни одного инструмента, кроме... кроме Иезавели... Волшебный орган тоже стоял у одной из стен, накрытый белой тканью, даже в скрытом от глаз состоянии этот инструмент нельзя было спутать ни с чем. И конечно, там был Гробовщик. Он ходил от одного спящего человека к другому, осторожно раздвигал их губы и капал прямо им в глотку но несколько капелек из крошечного стеклянного флакончика с пипеткой на конце, потом он закрывал им рот, размыкал веки и светил фонариком в глаза, проверял пульс, измерял температуру приложив тыльную сторону ладно ко лбу. Все это напоминало странную смесь патологоанатомической экспертизы и медосмотра в платной больнице, в которой от первого было холодное внимание и сосредоточенность, а от второго - забота к пациенту. И на самом деле было очень трудно сказать живы ли музыканты на самом деле, или перед нею мертвые тела. Гробовщик обошел всех своих подопечных, убедился в том, что их состояние, каким бы оно ни было, оставалось неизменным, и так и не заметил глаз Лоры, наблюдавший за ним через маленькое отверстие. Наверно она очень правильно выбрала место для сверления - на стыке спаек на окошке посреди стены, так что отверстие оставалось практически невидимым. Лишь раз Гробовщик посмотрел в сторону Лоры, как будто почувствовав постороннее присутствие, и в этот момента она замерла, предвкушая возможное разоблачение, но агент тут же отвернулся и вернулся к тому, чем он там занимался.
   - У нас возникли небольшие проблемы. - Сказал Гробовщик музыкантам... значит они все же были живы, раз его слышали, или у него как и у Лоры недавно крыша доехала до разговоров с самим собой, попробуй его пойми этого шизика. - Они нас вычислили. Я знал, что сюда не нужно было возвращаться, но нет, вам хотелось показать девушке Европу. Теперь они снова у нас на хвосте, а значит нужно быть осторожными. Именно по вашей вине нам придется сократить выступления до позволительного минимума, а вы знаете чем это чревато! Однако в их назойливом присутствии есть и один плюс. Я смог обновить детали для Иези.
   Гробовщик снял простыню с органа. Лора впервые видела этот инструмент со столь близкого расстояния, и он был прекрасен, отсюда было сразу понятно что это ручная работа, причем исключительной тонкости и сложности. Великолепное переплетение старомодной звуковой механики и современных компьютерных технологий... и, как оказалось, чего-то еще. Гробовщик достал отвертку (Лоре показалось что в его карманах был целый склад... всего, и достань он оттуда, скажем, пистолет, она бы ничуть не удивилась, но от мысли о появляющемся в его руках оружии ей стало не по себе), он наклонился над Иезавелью, выкрутил из верхней крышки несколько винтиков, и снял ее, обнажив сложный механизм. Лора увидела бесконечные переплетения трубочек, проводков и... и странного вида отростков, по цвету и виду напоминавших живые органы, вроде... трахей и легких... эти элементы механизма были подсоединены к электронной начинке, и как будто питаемые током двигались и вибрировали. Лора почувствовала приближающийся приступ тошноты но подавила его. Тем временем гробовщик пользуясь ножом и отверткой отсоединил от прибора одну из трахей, сморщенную и почерневшую, этот кусок мяса некоторое время продолжал вибрировать, истекая мутной смолянистой жидкостью желтого цвета, но потом замер, утратив последние остатки электрического заряда. Вместо испорченной детали Гробовщик поместил в аппарат новую, еще кровянистую и почти живую трубку из хряща и мяса. При виде этого органа в голове Лоры будто что-то взорвалось, она совершенно четко увидела Гробовщика склонившегося над безголовым трупом, вырезающего из его горла кусок плоти. В носу у нее зачесалось, и хотя порыв чихнуть был столь сильным, что у нее чуть не взорвалась голова, Лора все же смогла с ним совладать, ведь чих выдал бы ее с потрохами. Воспоминание в ее голове не растаяло, как прежде всегда случалось, а укрепилось, стало более четким и явным. Тогда-то до нее и дошло... идея абсурдная, но в этот момент почему-то слишком очевидная: каждый раз когда она пыталась вспомнить то, что забыла, она чихала, каждый раз когда она чихала, она снова все забывала... неужели это как-то связано? Глупый вопрос - сейчас, в этот момент времени и пространства, все связано, все имеет значение, все важно для нее, и для них - несчастных рабов этого чудовища на катафалке. Лора приняла для себя решение - она сделает все, чтобы их освободить, а заодно и самой избавиться от этого подонка на мертвой машине. Гробовщик закрыл Иезавель и закрутил винтики.
   - Она будет играть как живая. - Сказал он, и погасив в автобусе свет, вышел оттуда.
  
   Следующие несколько дней Лора ничего не предпринимала. Она помалкивала, послушно вела машину и думала о том, что делать дальше. Лора ждала следующего концерта контрактников, чтобы Гробовщик, который всегда тщательно следил за происходящим на сцене, на некоторое время упустил ее из виду, предоставив тем самым свободу действий. Это ей нужно было для того чтобы проверить одну свою теорию, и такая возможность Лоре представилась через три дня. Концерт проходил в клубе под непроизносимым названием на, как будто, польском языке, располагавшимся не в провинции как раньше, а в респектабельном пригороде крупного районного центра. В этом заведении собирались избалованные детки местных богачей, одетые в дорогие шмотки, катавшиеся на дорогих тачках, и жившие дорогой жизнью. Лора чувствовала себя в этом месте лишней, ведь она оказалась старше чем все присутствующие как минимум на пять-восемь лет, но при этом была намного привлекательнее и стильнее чем все здешние развязные барышни. Эти богатенькие дурочки смотрели в ее сторону с завистью, а их кавалеры - не менее богатые юнцы, забыв про тех с кем пришли, стали откровенно подкатываться к новенькой. Первых нескольких ублюдков Лора отшила, просто дав им понять, что на их языке не разговаривает, умудренные горьким опытом своих предшественников, вторая порция ухажеров стали обращаться к ней по-английски. Тут уж Лоре пришлось потрудиться, вспоминая более изысканные способы послать настойчивых молодых (а порой совсем юных) людей, чем знаменитое "fuck off". Просто ужас какое было у этих недоносков самомнение, ведь большинство из них были еще совсем школьники, зато покидать понты перед привлекательной иностранкой все были горазды, как будто возможность затянуть ее в койку и в самом деле казалась им вполне реальной. Но все эти навязчивые заигрывания и еще более надоедливые самопрезентации тут же прекратились, как только начала играть музыка. Все эти нелепые герои любовники тут же прилипли глазами к сцене, и забыли про объект своих сегодняшних воздыханий, чему Лора не могла не порадоваться. Сегодня контрактники играли весело и задорно, подстать молодой аудитории, но не эта перемена в настроении привлекла внимание Лоры, а тот факт, что Иезавель, после проделанных Гробовщиком усовершенствований, звучала просто удивительно. Этим вечером она впервые почувствовала, что в музыке контрактников кроме красоты и очарования была еще и некая болезненность, ведь как никак один из их инструментов работал благодаря фрагменту человеческого тела. Лора посмотрела сквозь музыкантов и обнаружила, что Гробовщик был отвлечен от их игры, наблюдая за новыми посетителями, неожиданно появившимися в клубе. Это трое крупных мужчин в деловых костюмах с не менее деловыми лицами. "Они нас вычислили... - вспомнила Лора, - теперь они снова у нас на хвосте". Ну, раз они его так волнуют, следя за ними Гробовщик врядли заметит ее отсутствие.
   Лора добралась назад до автобуса за несколько минут, она почти бежала, изредка оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Наконец она была на месте, она не собиралась откладывать задуманное. Лора прислонилась к стене и взглянула в свой наблюдательный глазок - темно. Она достала фонарик и попыталась посветить туда, но и от этого было мало толку. Разочарованно вздохнув, Лора села не пол. Нет, ей никак не заглянуть туда. Она засунула руки в карманы и наткнулась на мобильник. Идея был простой и соответственно гениальной. Ловко пробежавшись пальцами по клавишам, она включила воспроизведение записанной музыки, надеясь на ожидаемый результат. Почти минуту музыка звучала в кабине, где Лора была одна, она танцевала в воздухе, такая совершенная и все же...
   Лора выругалась, все без толку, а ведь сейчас она могла наслаждаться этой музыкой в живую... Нет, все это чепуха, ведь того, о чем она подумала, в принципе и быть не могло.
   Тук.
   Лора затаила дыхание.
   Тук. Тук.
   Она приподнялась и прислонила к отверстию в стене ухо.
   Тук. Тук. Тук.
   И снова стук зазвучал в ритм мелодии, и доносился он оттуда, из якобы пустого автобуса. Она была права, в этот раз Лора не ошиблась. Даже во время своего выступления контрактники оставались здесь, в этом автобусе, парализованные волшебством гробовщика. И хотя это и с точки зрения физики и по законам логики было совершенно невозможно, это все же было так, и теперь многое становилось на свои места. Лора пока еще не знала, что держит их там, и как это побороть, но она узнает, обязательно узнает, очень скоро.
  
   Однако эта ночь была еще далека от завершения, и как оказалось, ее ждали еще много испытаний. Когда концерт закончился они отправились в путь. Гробовщик вернулся какой-то странный, в его глазах была тревога а лоб покрылся испариной, как будто он долго бегал или занимался еще какой-то активной физической деятельностью. Лора даже подумала не отимел он какую-то из этих развязных школьниц за кулисами, но это было уж как-то слишком не в его репертуаре. Катафалк двинулся по шоссе вон из города и Лора послушно следовала за ним. Дорога эта была не долгой, потому как очень скоро дорогу им перекрыли два поставленных прямо поперек пути автомобиля, Гробовщик стал замедлять ход, он позвонил Лоре и попросил ее проверить пути к отступлению, но она увидела, что сзади их уже тоже прижимали преследователи.
   - Что бы ты не увидела, из машины не выходи. - Сказал Гробовщик и отключился. И вот через несколько секунд он уже стоял на дороге, пряча левую руку в кармане, а правой закрывая глаза от бившего прямо ему в лицо света включенных фар. За источниками этого света показались несколько темных силуэтов.
   - Лучше освободите дорогу, пока еще не поздно. - Сказал Гробовщик.
   - Ты убил троих наших людей. - Послышался голос из-за света. Лора вспомнила троицу в клубе. Он их убил, Господи...
   - Они хотели взять то, что им не принадлежит, и получили по заслугам.
   - Отдай нам то, что ты у них забрал, и езжайте себе, нам больше ничего не нужно.
   - ЭТО НЕ ВАШЕ. ЭТО МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ!
   Из света вышли три человека, в руках они держали оружие. В зеркале заднего вида Лора увидела, как за автобусом припарковался автомобиль, и оттуда тоже вышли двое вооруженных людей. Столько грозно настроенных бандитов со стволами, Лоре были не понаслышке знакомы истории о криминальных расправах, проходивших именно так. Их окружили со всех сторон, а следовательно - они просто в полной жопе. Господи, ну почему он просто не отдаст этим людям то... ну что они там хотят. Но тут Лора поняла что у Гробовщика был план, она увидела как его рука, та что закрывала глаз от света, начала показывать некие знаки, и хотя Лора точно не могла понять что они значат, почему-то она чувствовала какую-то силу, Лора отвернулась чтобы не смотреть на его руки. Теперь она знала, что и ей самой придется кое что предпринять. Лора завела мотор. У нее на глазах происходило нечто удивительное и жуткое, трое вооруженных впереди нее неожиданно замерли, они стали как вкопанные, как будто не замечая, что Гробовщик приблизился к ним впритык и достал из кармана пистолет. Он приставил ствол к голове одного из них и выстрелил. В воздухе рядом с головой бандита возникло небольшое алое облачко, он безвольно пошатнулся и споткнувшись на ровном месте, хлопнулся на асфальт прямо в ноги своим соучастникам. Лора вздрогнула, но не растерялась, она сообразила, что двое боевиков за автобусом уже направлялись к месту бойни, и как бы не была велика ее антипатия к Гробовщику, она была просто вынуждена ему помочь, причем достаточно брутальным и радикальным способом. Лора сдала назад, впечатав двоих людей с оружием в их же машину. Она слышала доносившиеся сзади крики, но здесь, у нее на глазах, происходило нечто куда более любопытное, чем предсмертная агония двух людей, которых она раздавила соединив и их же транспортом. Гробовщик только что убил одного из вооруженных людей, выпустив ему все мозги наружу, но двое других все это время оставались неподвижными, их как будто парализовало. Гробовщик не даже дрогнув казнил остальных замерших боевиков, выстрелив им в головы. Затем он пошел за автобус и добил корчившихся между двумя автомобилями бедолаг. Лора была в ужасе, она никогда не видела человека, делавшего такие вещи настолько хладнокровно и безжалостно, и хотя эти люди совершенно определенно собирались поступить так же с ними, ее это не волновало. Он казнил беспомощных людей, вот факт. Гробовщик вернулся к машинам, загородившим им проезд и четырьмя выстрелами погасил фары. И тут произошло нечто неожиданное, когда свет уже не слепил им глаза, Лора и Гробовщик увидели сидевшего за рулем одной из машин пожилого человека, в руках которого был дробовик, направленный прямо в голову агенту.
   Выстрел.
   Лора увидела кровь, ударившую фонтаном из огромной раны прямо на голове Гробовщика. Старик внутри машины растворился в пороховом дыму. Гробовщик пошатнулся, упал на колени, но при этом умудрился выпустить остававшиеся в магазине пули в лобовое стекло задымленной машины, окно изнутри покрылось брызгами крови. Гробовщик кое-как поднялся и повернулся к Лоре. Его лицо было все покрыто кровью, просто каким-то чудом заряд дроби не снес ему пол головы, а лишь счистил весь скальп с волосами с ее левой стороны. Выглядело это жутко, кожа с волосами была почти сорвана и едва держалась на небольшом лоскутке, как плохо приклеенный парик, сдутый с лысой головы резким порывом ветра, да только вот под париком оказалась не блестящая лысина а окровавленный череп. Кровь так и лилась из раны, гробовщик прищурил левый глаз и направился к двери автобуса. Пистолет выпал из его руки и со звоном приземлился на землю. Лора заперлась внутри.
   - Открой дверь. - Сказал гробовщик с невиданным для человека в его состоянии спокойствием.
   Лора замотала головой.
   - Тебе все равно не уехать никуда, дорога заблокирована. - Проговорил он, и схватив свисавший с его головы кусок скальпа оторвал его и отшвырнул прочь. - Я СКАЗАЛ, ОТКРОЙ!!! - Проревел он.
   Лора сняла запор и Гробовщик направился к двери, попутно доставая из кармана какую-то шкатулку, напомнившую Лоре табакерку. В этот раз ее руки сработали быстрее чем мозги, Лора с силой толкнула дверцу, так что та ударила гробовщика, сбила его с ног и вышибла шкатулку с серым порошком из его рук. В воздух взвилось облако. Этой гадостью он стирал ей память, догадалась Лора.
   Она выпрыгнула из машины. Гробовщик лежал на земле, к его окровавленному лицу и раненной голове поприлипал серый порошок из шкатулки. Выглядел он ужасно, из порванных сосудов на голове продолжала хлестать кровь, и хотя Лора прекрасно понимала, насколько опасен был этот человек даже в таком состоянии, она знала и другое, пока она не решила что делать дальше, ей без него не обойтись.
   - Нужно отвезти тебя в больницу... - Сказала Лора помогая ему подняться на ноги и забраться в автобус.
   - Никаких больниц. - Проговорил агент.
   - У тебя кровь так и хлещет...
   - Прижги сосуды.
   - Чем?!?!
   - Прикуривателем!
   Лора разинула рот.
   - А потом мы займемся бардаком снаружи... поспеши пока мимо кто-то не проехал, если ты не хочешь возиться с еще несколькими трупами.
   - Что?!?!
   - Я сказал БЫСТРО!
   И только тогда Лора увидела всю картину происходящего в ее целостности и полноте: асфальт покрытый черными лужами, три мертвеца с дырками в головах лежат вряд, еще двое зажаты между автобусом и автомобилем, лобовое стекло одной из машин струит белым пороховым дымом через пулевые отверстия, это не дорога о просто какое-то поле боя. Если кто-то проедет рядом, неприятностей им не избежать, Лора поняла, что он был прав, никак нельзя тормозить, ей новые трупы уж точно не нужны.
  
  
  
   АВТОБУС-БЕГЛЕЦ
  
   Он упирался, но Лора настояла и теперь она, используя пропитанный спиртом из аптечки бинт, стирала засохшую кровь с его головы в непосредственной близости от жуткой раны. Сейчас, в этот момент, Лора смогла побороть в себе все отвращение и страх перед ним, и в этом ей помогло неожиданно возникшее восхищение его невероятной силой. Просто потрясающе было наблюдать за тем как, человек, потерявший огромное количество крови, с оторванным с головы куском скальпа, Гробовщик проделал просто адскую работу, убирая с дороги машины и мертвые тела, разводя костры, и потом откатывая свой автомобиль подальше от места происшествия. Лора молча вела автобус следуя за ним, из головы ее не шли невероятные образы раскаленного прикуривателя, прижигавшего ранение, и безмолвно терпевшего боль Гробовщика. Да, этот человек обладал некой властью, мистической силой, проявлявшейся не только в тех вещах которые он делал с людьми лишь одним движением, но и в неиссякаемой внутренней силе. И когда его автомобиль вдруг съехал на обочину замедлив ход, и в конце концов остановился, что сопровождалось протяжным звуком сигнала клаксона, Лора была даже рада этому. Раз у Гробовщика могли закончиться силы, он все же был живым человеком, а не бездушной машиной, как она начинала подозревать. Лора притормозила, вышла из автобуса и направилась к катафалку. Гробовщик лежал головой на руле и капал кровью на приборную панель. Она обошла машину с другой стороны, открыла дверцу, которая к счастью оказалась не заперта, и забралась в салон. Она впервые была внутри, и больше всего в этой машине Лору удивила... серость и абсолютная обыкновенность ее содержания, Лора ожидала увидеть там кости и черепа, магические амулеты и начертанные на потолке руны, но там не было ничего. Ничего вообще. Она сняла голову Гробовщика с руля и положила его на сиденье. Лора еще раз осмотрелась: как и в автобусе, кабину от остальной части здесь отгораживала стена, и отделение, где по логике должен находиться гроб, было скрыто от ее глаз, даже маленькое окошко зашторено изнутри.
   - Ничего нового... - Прошептала Лора.
   - А что ты ожидала?
   Лора вздрогнула. Она посмотрела на Гробовщика, тот тоже смотрел на нее своим правым глазом, левый, тот который заливало кровью, был зажмурен.
   - Я... ты отключился.
   - Знаю.
   - Тебе нужно к врачу, это точно... у тебя в голове дыра...
   - Открой бардачок.
   Лора повиновалась. Внутри она обнаружила термос, тот самый с волшебной жидкостью, которой Гробовщик поил ее во время истерики. Она достала термос, агент вырвал его из ее рук, и в несколько глотков выпил все содержимое.
   - Что там произошло?
   - Где? - Его голос был очень слабым, и как и прежде напрочь лишенным всяких эмоций.
   - Не прикидывайся дурачком, что случилось вчера вечером? Что от тебя хотели эти люди? Почему... ты их убил?
   - Из-за этого. - Гробовщик полез в карман и достал оттуда крохотное записывающее устройство. Рекордер. - Они делали запись на концерте.
   - И ЭТО ВСЕ?
   - Ты не все знаешь...
   - Я похоже ничего не знаю, и я не сдвинусь с места, пока ты мне не расскажешь!
   Он тяжело вздохнул, трудно сказать, что причиняло этому человеку больше неудобств: отсутствие половины скальпа или ее допрос.
   - Несколько лет назад, один нехороший, но очень влиятельный человек каким-то образом заполучил запись их музыки. Он и его друзья - полные психи, решили что в ней есть нечто... чего там не было... - Гробовщик сделал паузу, Лора заметила что у него был жар, все его лицо покрылось потом и покраснело.
   - Нужно снять твой шарф... - Предложила Лора заметив, что этот кусок красной ткани до сих пор был обернут вокруг его шеи, и хотя цвет шарфа маскировал его грязноту, Лора знала наверняка, что он был до сих пор влажный от крови. - Будет легче дышать и...
   - Не нужно.
   - Но он ведь весь...
   - Оставь! - Он дышал очень тяжело. - Вы никогда не дослушиваете истории до конца...
   - Прости.
   - Этот человек, богатый и опасный, он тронулся головой, он почему-то решил, что эта музыка может дать ему то, что она никак не могла ему дать. Это заблуждение заставило его делать все, что он делает до сих пор. Люди, которые на него работают, всюду рыщут за нами и... делают записи. - Гробовщик рассмеялся. - Этому человеку нужны мои музыканты... Просто некоторых людей музыка контрактников делает безумными.
   - Что же он хотел от них получить?
   Гробовщик покрутил записывающее устройство в руке.
   - Он думал, что если получит эту запись, она может сделать его бессмертным. - Гробовщик сжал ладонь в кулак и раздавил электроприбор. - Но эта музыка никого не сделает ни бессмертным ни знаменитым, а только разве что мертвым. Как всех тех несчастных ублюдков, которые польстились на вознаграждение за эту запись.
   - Он был среди этих людей с оружием?
   - Нееет... - Этот вопрос как будто даже позабавил Гробовщика. - Этот несчастный сукин сын испугался бы приблизиться ко мне и на километр, после все что случилось при нашей последней встрече. А теперь, после того как я убил стольких его людей, нам придется быть более осмотрительными.
   - А что случилось тогда?
   - Тебе лучше не знать. Так или иначе, это не последний раз когда он напоминает о себе. Нужно было убить его сразу.
   - Почему...
   - Почему не убил?
   Лора хотела задать ему совсем другой вопрос, но и это ее тоже интересовало.
   - Даже смешно... я наверно просто пощадил его. А потом не было времени, дорога с Контрактниками занимает все свободное время, а это турне явно затянулось.
   - Что в этой музыке такого, что за нее люди готовы на убийство. Почему ты готов за нее убивать?
   - В ней есть сила, но как я уже сказал, совсем не такая как все думают. Это тайна. А сейчас оставь меня, я хочу отдохнуть.
   Лора кивнула головой и открыла дверцу.
   - Что бы ни случилось. Через три часа мы отправляемся в путь. - Сказал он и закрыл глаза.
  
   Лора не могла упустить такую возможность. Пока Гробовщик спал, Лора бесшумно обошла катафалк сзади и попыталась открыть дверцу. Заперто.
   - Как будто это меня остановит. - Лора достала из карману скрепку и начала колдовать над замком. Так или иначе, каким бы ни был ключ к свободе пленников музыкантов, он был там, за этой дверью. Полукриминальное детство сослужило Лоре в этот раз хорошую службу, благодаря приобретенным в те славные годы таланам, Лора с ловкостью отперла дверь. - Какого хера... - Прошептала она, причем удивление Лоры было на самом деле иронично абсурдным, ведь что можно было ожидать увидеть внутри катафалка как ни гроб? "Только не в этом катафалке!" - Подумала Лора. Но именно гроб стоял там, и больше ничего. Это было настоящее произведение похоронного искусства, тончайшая работа, саму поверхность крышки из отборной сосны покрывал причудливый резной узор, на котором были изображены ангелочки и райские кущи. Лора не стала тратить время на изучение этих развеселых похоронных рисуночков, ведь главное находилось внутри гроба, что бы он там не прятал. Лора бесшумно забралась в салон автомобиля и подняла крышку. Этот ящик был устроен как холодильник, как только крышка открывалась, внутри включался свет. Но не эта диковинная автоматика заинтересовала Лору, а содержание гроба, и чего там только не было. Оружие, огнестрельное и острое режущее, патроны разных калибров, невиданное количество упаковок с лекарствами, таблетками, каплями и флакончиками для инъекций, шприцы всевозможные амулеты и прочие мистические штучки, карты таро и старинные свитки, которые наверняка стоили целое состояние, наборы инструментов для тонкой механической работы, мелкие детали механизмов, как видно сделанные из золота, баночки с заспиртованными насекомыми и фрагментами мелких животных, коробочки чем-то совершенно загадочным, и судя по запаху, крайне непригодными для всякого возможного употребления. Но главной находкой Лоры была конечно огромная книга, завернутая в плотную ткань. Лора приподняла верхний слой этого покрова. Книга была такой старой, что наверно стоила просто немыслимую сумму, в которой было столько нулей, что Лора даже побоялась их сосчитать. Лора осторожно открыла книгу, страницы оказались старыми и пожелтевшими, но достаточно прочными и хорошо сохранившимися, так что текст на них было очень легко прочитать, но разумеется при условии, что вы свободно владели старинной латынью. Лора не владела, о чем в очередной раз пожалела. Она перелистнула несколько страниц, на каждой из них были изображены всяческие рисунки, разнообразные знаки с подробными комментариями на латыни. Картинки были жуткими, это были зарисовки всевозможных пыток и обрядов с жертвоприношениями, грязных кровопролитных оргий и отвратных сексуальных ритуалов, заканчивавшихся актами каннибализма и некрофилии. Но все это ничуть не интересовало Лору, она быстро нашла самое важное - знаки, обладающие магической силой, про которые писал в своем дневнике Гор. Пускай она не знала латынь, но она не была дурой, и память у Лоры была отменная, поэтому заметив под зарисовками знаков слова "UVLOK", "BENCHI", "DVARAH" и прочее, Лора догадалась что это именно они. Времени у нее оставалось не много, поэтому Лора просто вырвала эти несколько страниц из книги и закрыла гроб.
   "Когда он это обнаружит, мы будем уже далеко". - Подумала она.
   Пока гробовщик спал, Лора решила сделать кое что полезное. Она вспомнила, что прошлой ночью она раздавила двух человек задом автобуса, и после этого совершенно определенно должны были остаться некие след. Как она и предположила, вся корма автобуса была покрыта кровавыми пятнами. Лора достала ведерко с мочалкой, набрала немного горячей воды в душевой и начала мыть автобус. Странно, но в этот раз занятие показалось ей не таким уж неприятным, возможно дело было в том, что вся эта кровь не принадлежала ее другу, а может просто этот автобус стал ей немного родным, ведь она как никак провела в нем уже... черт знает сколько времени. Все возможно, если ее план провалиться, этот автобус станет местом ее смерти. Этим днем было достаточно тепло, мороз не кусал руки, снег начал таять и все вокруг уже как будто напоминало о нескором, но и неизбежном приближении весны. Лора заметно повеселела, и ее почти перестало волновать все, что происходило последние недели. С ней иногда случались такие приступы необоснованной эйфории, когда ей не смотря на все проблемы было тепло и уютно на душе. Ничто ее не беспокоило, ни волшебство, ни ускоренное старение, ни музыкальные пираты со шпионскими диктофонами и оружием, ни мертвые люди, ни удаленные человеческие органы, ни магический порошок, который как она догадывалась, вызывал амнезию, ни пулевые ранения в голове, которые ей приходилось прижигать прикуривателем, ни таинственные знаки, которые покрывали весь корпус автобуса, нанесенные на него незаметной на общем черном фоне такой же черной краской... Стоп, да вот же она, долгожданная разгадка тайны, вот как Гробовщик держит музыкантов! Знаки по всему автобусу, как же она не заметила этого раньше!!! Лора рассмеялась, необоснованная радость сменилась вполне заслуженной. Почти пританцовывая Лора продолжила смывать со стекла кровь.
   - Мы отправляемся. - Сказал Гробовщик по телефону, он проснулся сам примерно через час после того как она закончила уборку. Лора пыталась уловить в его голосе подозрения или осторожность, которые выдали бы тот факт, что он знает о ее маленьком визите к гробу, но она не услышала ничего такого.
   - Как твоя голова? - Спросила она, не то чтобы ее слишком уж волновало его здоровье, просто из праздного интереса Лоре хотелось узнать, как чувствует себя человек, которому отстрелили половину скальпа и при этом единственной медицинской помощью для него оказался прикуриватель. У них ведь даже не хватило бинтов чтобы как следует замотать ему рану, не говоря уже о подобающей дезинфекции и наложении швов.
   - Болит. - Сухо ответил Гробовщик.
   - Логично. На следующей заправке купим бинты и какой-нибудь антисептик... ну и может парик... - Она хихикнула, он проигнорировал.
   - Все едем.
   - Подожди, я вот что еще хотела сказать...
   - Говори.
   - Если ты еще рез попытаешься стереть мне память своим колдовским порошком, я оторву тебе остаток скальпа, усек?
  
   На этот раз удача просто не переставала улыбаться Лоре. Ближайшей остановкой оказался очень даже внушительных размеров городок, в котором была и заправка и аптека, и, что самое главное, неплохой книжный магазин. Лора не стала долго шастать среди полок, можно ведь и заблудиться, и сразу направилась к продавщице. На своем знаменитом плохом английском она попросила у продавщицы книжку, при помощи которой можно было сделать приблизительный перевод с латыни на английский, русский или украинский языки. Ничего подобного в их распоряжении не оказалось, но продавщица обнадежила Лору, посоветовав обратиться в располагавшееся неподалеку интернет кафе. Лора так и поступила, и через пол часа она вышла оттуда с распечатанным на ста листах бумаги "Введением в основы латыни". Как сказал оператор, это было нечто вроде книги "для чайников", что ж, это как раз для нее. Следующей важной покупкой стал небольшой диктофон, который она приобрела в магазине электроники, выложив за него кругленькую сумму, однако дороговизна этой покупки тоже была частью плана, вызревшего в ее голове.
   Гробовщик был немного раздражен ее долгим отсутствием, однако как оказалось он и сам не терял времени. Быстро освоив мобильник, он теперь искал подходящие для их выступления концертные залы не выходя из катафалка. Место было выбрано и заявка сделана, ему оставалось лишь встретиться с директором для подробных переговоров.
   - Почему так долго? - Спросил ее гробовщик.
   - В аптеке была очередь. - Ответила Лора продемонстрировав ему пакетик с лекарствами.
   - Такая большая? - Засомневался агент.
   - Ну ты же понимаешь, зима такое время, все болеют.
   - Мы остановимся здесь. Дадим один большой концерт, зал на три сотни человек. Нужно будет смотреть в оба. После этого выступления нам придется надолго залечь на дно. Масштабные выступления всегда привлекают большое внимание, особенно тех, кого нам следует сторониться.
   По его голосу Лора догадалось что это не все. Да, конечно это не все, в эту ночь они от него убегут, только вот он об этом не знает, значит есть что-то еще, о чем не знает она.
   - Когда концерт?
   - Послезавтра.
   - Времени хватит.
   - На что?
   Господи, "времени хватит", неужели она сказала это вслух.
   - Чтобы билеты продать. - Вовремя сообразила Лора.
   - Да.
   - Ладно, хватит болтать, сейчас я перевяжу тебе голову, и еще... - Она порылась в пакете с покупками и выудила оттуда кепку с красноречивой надписью "I'm (not) Ok". - Чтобы в концертном зале не решили, что тебе сделали лоботомию, когда начнешь им втирать про обыск при входе.
  
   Пока Гробовщик занимался организацией концерта, город покрывался красноречивыми афишами, обещавшими грандиозный концерт самой таинственной рок группы, название которой в ее здешнем написании Лора уже традиционно не могла ни прочитать ни выговорить. В это время у Лоры хватало своих забот, она проходила ускоренный курс чтения латынью, произношение было ей ни к чему. Поняв, что это может затянуться, она начала совмещать изучение и чтение вырванных страниц. Все ее догадки подтверждались: в книге описывались волшебные знаки, которые назывались "двэгами", двэги отличались от рун и волшебных движений тем, что совмещали вместе свойства тех и других, и одновременно были намного могущественнее обоих. Двэги действовали целенаправленно на сознание жертвы, они могли парализовать, лишить дара речи, слуха, зрения, а при правильном сочетании запечатать человека в помещении на неопределенный срок. При этом нарисованные двэги позволяли скрыть сам факт похищения, двэг "арас", который в нарисованном виде напоминал обведенный пунктиром человеческий силуэт, освобождал ментальную проекцию человека, его дух, что-то вроде голограммы, которой мог управлять тот, кто наложил знак. На сцене никогда не было музыкантов, вот почему они так быстро исчезали из зала где выступали, вот почему Лора ни разу не видела как они входят в автобус или выходят из него. Гробовщик заставлял их голографические образы петь, но он не мог проконтролировать сам процесс пения, вот почему человек со шрамом, Джудас, мог обращаться к ней со своими призывами. Пока гробовщика не было поблизости, Лора смогла обойти автобус со всех сторон и зарисовать в блокноте расположение двэгов. На вырванных страницах она нашла порядок снятия этих знаков и подробное описание самого процесса: когда ментальные проекции находятся вне тел нужно кровью перекрыть все знаки в определенном порядке, сначала зрение, потом слух, обоняние, память, боль, движения, граница, личные знаки запечатанных в случайном порядке, и самым последним знак "арас", чтобы вернуть дух в тело. Все это звучало как совершенно невменяемый бред, но Лора уже настолько привыкла к вещам диким и совершенно не поддающимся логическому объяснению, что очередная маленькая ахинея как-то аккуратно вплелась в общую картину абсурда, как кусочек головоломки пазла, лишь дополнив собой этот сюрреалистический пейзаж. Теперь почти все казалось ей понятным, ну или хотя бы ясным. Единственным, чего она не знала, были личные знаки каждого из музыкантов, а без них вся эта затея не стоила и выеденного яйца.
   - Ребята, вы ведь мне поможете, да? - Проговорила она в просверленное отверстие. Оттуда ей никто не ответил, что неудивительно. Лоре оставалось надеяться, что они ее услышали, и завтра во время концерта смогут ей подсказать, ведь иначе...
   Итак, все случиться завтра. Оставалось совсем немного.
  
   В день побега неожиданное потепление грозило сорвать всю Лорину задумку. Целый день в небе собирались тучи, и судя по всему, вместо снега этим вечером ожидался неслабый ливень, а ведь дождь может смыть то, чем она будет перекрывать знаки... В любом случае, у нее не было выбора, ведь после сегодняшнего концерта гробовщик собирался на некоторое время вообще прекратить выступления. Лора хорошо помнила свой недавний сон и знала, время - понятие относительное, и некоторое время вполне может сильно затянуться. Она не хотела ждать, она не собиралась больше принимать участие в перестрелках и избавлении от мертвых тел, нет уж, это забава не для нее. Лора достала телефон и в который раз набрала номер Бола. Она уже и не ждала что он ответит, не дождалась и в этот раз, так или иначе, это уже не имело значения. Бол успел как-то сам по себе, естественным путем отложиться в ее памяти как нечто очень давнее и почти уже чужое.
   - Это мой последний звонок, Бол, все, если ты хотел, чтобы я отстала ты своего добился. Больше я звонить не буду. Я теперь понимаю куда больше чем когда была с тобой, я столько всего пережила, что стала как минимум мудрее. Это приятно, понимать что раньше ты ошибалась во многом. Я например понимаю, что раньше думала, что жизнь важна сама по себе. Ну, соображаешь, даже спокойное и тихое незаметное существование, жизнь для самой себя, может быть важной. А оказалось, что думая так я пропускаю нечто грандиозное, происходящее у меня под носом, и теперь я могу помочь не только себе, но и другим. Могу сделать нечто важное, пускай и ценой своей жизни. Может тебе это покажется бредом, может и я сама потом буду смеяться над этим новообретенным подростковым идеализмом, но сейчас я верю в это не потому, что все это уж очень убедительно звучит, просто я на самом деле могу. И... я тебя люблю, как и прежде, хотя это и неважно, все в прошлом, забудь меня и я сама забыть постараюсь, вот сотру твоей номер, а лучше вообще выкину телефон, чтобы ты сам, не дай Бог, не позвонил. Все. Это конец. Прощай.
   В небе блеснула молния.
   - Нет... - Сказала Лора отключив телефон. - Ни хера ты мне не помешаешь!
   Просто невероятно как за полтора дня организаторам концерта удалось продать столько билетов, возможно они просто раздавали их на улице, но концертный зал оказался полон. Лора была потрясена. Это было замечательное место, прекрасно подходившее для выступления такой без преувеличения, выдающейся группы как "Контракт с Сатаной", ну или если точнее, для их ментальных проекций. Зал очень быстро заполнялся молодежью одетой подобающе для концерта рок музыкантов в черную кожу и футболки с яркими жутковатыми картинками. Панковские прически у парней и длинные черные девчачьи волосы в готическом стиле воскрешали в памяти Лоры то время, когда она целыми днями находилась среди подобной публики. Подслушав несколько отрывчатых разговоров Лора сообразила, что большинство из присутствующих узнали о концерте через интернет, где кто-то распустил слух о приезде очень специфических альтернативных рокеров в их город. На единственный концерт, заключавший тайный тур "Контракта с Сатаной" по Европе, мечтали попасть все.
   Лора увидела Гробовщика, который бегал возле сцены, строго командуя работниками, которые выносили из подсобки и устанавливали под сценой аппаратуру для спецэффектов и пиротехники. Впервые Лора видела чтобы он действительно затевал нечто настолько масштабное. Привыкшая к скромным выступлениям в забитых клубах и пабах, Лора даже представить не могла как могут они выглядеть на большой сцене, окруженные дымом, огнем, светом и искрами фейерверков. От одной мысли она испытала почти сексуальное возбуждение. И даже Гробовщик, в своей нелепой кепке, натянутой на забинтованную голову, казался ей привлекательным, полностью погруженный в свою стихию. Зрители уже почти заполнили зал, а работа за занавесом, скрывавшим от них сцену еще кипела. По залу начал расходиться шепот нетерпения. Гробовщик на минуту оторвался от организации и подошел к Лоре, которая стояла одной ногой в зале, а другой за занавесом.
   - Начинаем через две минуты. - Сказал он. - Пока еще есть немного времени пробегись по залу, поищи людей вроде тех, что напали на нас ночью, поняла о ком я?
   - Таких ни с кем не спутаешь.
   - Во время выступления будь начеку, при входе у них отняли все что может записывать, но опасность все равно есть.
   - Но их сегодня так много... - Лора изобразила притворную растерянность, как будто ее все это еще волновало. - Как в такой толпе я смогу что-то увидеть?
   - Разуй глаза и включи мозги. - Грубо ответил он. - Смотри на их лица, те кто пишут - знают что случилось с их предшественниками, у них будут лица словно они ссут в штаны.
   - Понятно.
   - Если что, звони мне, или шли СМС, вечерок предстоит напряженный.
   Он снова помчался к работникам сцены, громко крича им что-то на их языке, используя слова, которые звучали как матюки.
   - Эй! - Окликнула его Лора.
   Гробовщик обернулся.
   - Это будет потрясающий вечер. - Сказала она, и шепотом добавила. - Прощай, ублюдок.
   Лора пробивалась через толпу, пытаясь оказаться где-то поближе к выходу. Молодые люди прибывшие на концерт уже начинали немного нервничать, потому как начало концерта оттягивалось. Они недовольно гудели, толкались и уже изредка выкрикивали что-то обидное в сторону сцены. Лора почти вырвалась из толпы, когда один из зрителей, низкорослый панк с зелеными волосам и кольцом в носу, наступил ей на ногу, а потом выкрикнул в ее адрес одно из тех слов, которое говорил Гробовщик работником за сценой.
   "Жаль тебя". - Подумала Лора незаметно опустив ему в карман рваного кожаного пиджака включенный диктофон. Это была первая стадия подготовки. Затем она как бы случайно уронила на пол пропуск за сцену, который выдал ей Гробовщик перед концертом, и подтолкнула его ногой к панку, помеченному диктофоном. Недоносок с кольцом в носу оказался не из внимательных, он в упор не замечал валявшийся под ногами пропуск. Лора подалась вперед, подняла ламинированную карточку с пола и протянула ее панку с выражением лица "это случаем не ты потерял?". Панк аж просиял от радости, он вырвал пропуск из рук Лоры и даже не поблагодарив ее начал продвигаться поближе к сцене, чтобы потом было легче проникнуть за нее. Червячок был насажен на крючок, оставалось подергать за леску позвонив Гробовщику, когда наступит подходящий момент. А пока, она надеялась в последний раз насладиться живым выступление контрактников, ведь после побега им и в самом деле придется залечь на дно.
   От этого концерта можно было ожидать чего угодно, но никак не того, что начало происходить на сцене, когда за опущенным занавесом начала звучать нежная и тонкая мелодия Иезавели, как и обещал Гробовщик ее звучание было просто божественным, и с каждым разом становилось все лучше. Неожиданно алый занавес стал выгорать, мгновенно превращаясь в прах, он буквально таял на глазах. Даже Лора, готовая в этот день ко всему, была поражена. Полностью истлев, занавес обнажил сцену, где уже стояли музыканты. Джудас держал руку поднятой в силеньсио, и тут он вдруг подпрыгнул в воздух, будто разбив это знак и его силу, и в этот момент ударные и гитары тоже выстрелили мощным и наглым звуком по мозгам и ушами молодежи. Сегодня Джудас с компанией играли как в последний раз, потому что возможно все так и было...
   Музыка их была неистовой и жестокой, но в тоже время торжественной, как марш победы, как крик о помощи, как взрыв атомной бомбы, как предсмертный оргазм, как кровоизлияние в мозг, как удар током в голову на электрическом стуле, как ответ лавиной на эхо, как удар тунгусского метеорита, как порванное любовное письмо, как самолеты в небоскреб 11 сентября, как ядом в самое сердце, как водой на горящий лес, как кулаком в нос в первый раз, как одиночество в день всех влюбленных, как оказаться внутри машины вовремя аварии и быть в сознании, как первый толчок героинового прихода, как ответ НЕТ на я тебя люблю, как выход пули из патрона с горящим газом, как первый вдох младенца, сделанный своими легкими, как извещение о помиловании за миг до казни, как предательство лучшего друга, как смешок на похоронах, как нет зоны покрытия перед самым важным словом, как свет фар среди заброшенного ночного шоссе, как все вышеперечисленное рождается в голове...
   Сегодня это было шоу. Камерность и скромность обычных клубных концертов контрактников была тут же забыта. Но невероятное огненное представление и величественная экспрессивность музыки были не единственными нововведениями. Лора заметила, что в этот раз Джудас отказался от своих фирменных жестов, он не собирался замораживать публику и приковывать к сцене внимание своими волшебными жестами, не было никаких силеньсио или прочих двэгов, сегодня впервые это была их музыка в чистом виде, и она была грандиозна. Публика сгорала от восторга, сходила с ума в неистовстве, выкрикивала слова поклонения. Все что происходило на сцене и перед нею напоминало невероятный магический ритуал какого-то древнего языческого культа, не хватало только человеческого жертвоприношения и оргии. Лора никак не могла понять, чего было в этой музыке сегодня больше, красоты или безумия, но собравшимся в зале было все равно, им нравилось.
   Зрелище поражало воображение даже самого искушенного зрителя, хотя дирекции результаты всего этого явно не должны были понравиться. Лора видела как лопались с искрами лампы, как струи пламени вырывавшиеся из... она даже не могла понять откуда был огонь... так вот, она видела как этот огонь опалял потолок и стены, оставляя на них черные следы, летящие всюду искры прожигали в полу и сиденьях маленькие шрамы, будто сигаретные ожоги. Огня и в самом деле было много... Но не эти спецэффекты были главным зрелищем, именно музыканты, стоявшие среди всего этого бушующего огненного безобразия выжимая из своих барабанов, гитар и Иезавели звуки, которые принадлежали не этому миру, а некой другой неведомой реальности, вселенной совершенства и гармонии, или точнее ее темной, тайной стороны. И хотя Лора точно знала, что на сцене были не настоящие люди, а их ментальные, как их там, проекции, разницы не было никакой. И как обычно, в песнях Джудаса звучали слова, адресованные лично ей, и это было слово СВОБОДА! Это слово эхом зазвучало в ее голове, и тогда Джудас сделал то, что Лора ждала, хотя и уже почти забыла об этом. Он поднял руку, поднес ее к лицу, сдвинул волосы закрывавшие половину его лица и движением руки повторил контур шрама. В голове Лоры тут же возник образ одного из знаков, который она видела на поверхности автобуса. Полуовал человеческой головы, разрезанный линией слева в районе глаза, как же она сразу не догадалась!
   - Черт! - Прошептала Лора, концерт был великолепный, но пора уже исполнить то, что она планировала последние несколько дней. А времени оставалось совсем немного. Она вышла из толпы, так чтобы никто не мог ей помешать, достала мобильный телефон и набрала номер Гробовщика. - Слушай, я заметила урода с диктофоном, хотела его задержать, но он смешался с толпой где-то возле самой сцены, а там такой бедлам твориться, что мне не попасть. Да. Мелкий панк с зелеными волосами и проколотым носом. Все.
   Она отключила мобильник и не теряя времени направилась к выходу. После душного и громкого концертного зала, наполненного огнем, потом и разрывающей нервы музыкой, улица, где во всю лил дождь а небо сотрясали разряды молний, показалась Лоре тихой гаванью после шторма. Она поежилась от холода, подняла воротник свого пальто, и пошла к припаркованному в двух кварталах отсюда автобусу. Она шла по лужам даже не смотря себе под ноги, поднимая в воздух мутные брызги. Наконец добравшись до цели она окинула взглядом автобус, дождевая вода скатывалась с крыши по его окнам и бортам. Лора шмыгнула носом. Все должно получиться, сейчас это не может сорваться. На какой-то миг она подняла голову в небо, как будто обращаясь к высшим силам с просьбой прекратить дождь, и от того что она там увидела, Лора замерла, не в силах отвести взгляд. Она не могла не смотреть на небо даже когда капли дождя попадали ей в глаза, она моргала, щурилась, и снова упрямо наблюдала за небосводом. Она хотела увидеть это снова, потрясающее зрелище: стая ворон, черным столбом летевших по небу, оказалась в непосредственной близости от белой ветви молнии, электричество напугало птиц, и они изменили курс своего движения, всего на миг, образовав причудливый изгиб, а потом все снова стало как прежде. Лора моргнула, запечатлев в своей памяти этот миг, будто сделав снимок, теперь эта картинка будет жить в ее сознании вечно, подобно старой потертой фотографии, положенной в любимую книжку как закладка, маленькое воспоминание, на фоне большой истории.
   - Пора. - Сказала она.
   Лора обогнула автобус с правой стороны и остановилась у места, где на окне был начертан первый знак. Она достала из кармана кухонный нож, посмотрела на его острое лезвие, на свою пустую левую ладонь. Лезвие, белая кожа, мокрое острие, похолодевшая от страха плоть, дрожь ножа и дрожь руки.
   - Черт. - Выругалась она, оказывается пустить себе кровь не так просто как она думала. Но времени оставалось немного. Она зажмурилась, прикусила нижнюю губу и вонзила нож в ладонь. Боль острая медленно переходила в боль ноющую, Лора потянула нож назад и ладонь освободила его острие из своих ножен. Она открыла глаза и увидела как из аккуратного черного отверстия на ее руке тянулась вниз струйка темной крови, сливаясь с дождевой водой эта струя раздваивалась, одна ее часть уходила на землю вместе с дождем, другая пряталась внутри рукава. Лора сжала ладонь в кулак и окрасила всю ее плоскость и пальцы в красное. Боль уже почти стихла, хотя кровь течь не переставала, Лора не стала долго пялится на рану и жалеть себя, у нее было дело по важнее. - Надеюсь это сработает...
   Дождь тем временем все усиливался. Никогда еще в зимнее время в здешних местах не случалось столь сильной грозы. Черное небо как будто прорвало, и вода лилась с него сплошным потоком, она струилась по улицам, пенилась и бурлила мутная и грязная. Молнии освещали город белым сиянием фотовспышек. Гром сотрясал стекла в оконных рамах, и они нервно вибрировали повторяя его звук гудящим эхом. Стихия разгулялась не на шутку, и теперь возмущение природы было не остановить.
   Тем временем в концертом зале было не менее суетно. Музыка рвала публику на куски, вспышки пламени и искры фейерверков отражались в их огромных глазах, из которых уже ручьями текли слезы. На сцене начинало происходить нечто совершенно невероятное. Солист контрактников начал медленно подниматься в воздух и парить над сценой, разумеется без помощи всяких канатов. Пол под остальными музыкантами начал трескаться от издаваемых их инструментами звуков. Эти трещины удлинялись и росли, пронзая пол и стены. При каждом ударе по струнам, при каждом прикосновении пальцев к клавишам, при каждом контакте палочек и барабанов в зале взрывались огненные цветы и лились души из искр. Волшебство...
   Гробовщик пробивался через толпу, пытаясь добраться до зеленоволосого подростка, который в свою очередь скрывался бегством, подумав что его хотят сцапать за тот пропуск, который он взял из рук какой-то хромоногой идиотки. Что ж, периодически все мы идем на поводу у своих собственных заблуждений. Часто мы понимаем это когда уже слишком поздно. Иногда это заканчивается очень и очень плохо.
   Лора положила ладонь на первый знак.
   - Этим прикосновением я снимаю злой запор. - Сказала она размазывая кров из раны по поверхности двэга. - Этот замок есть обман разума, тюрьма внутри тебя, снимая внешние путы я освобождаю твое сознание.
   Лора отняла руку. Дождевая вода продолжала стекать вниз, она уносила с собой кровавый отпечаток, но тут Лора увидела, что она забирает только лишнее, оставляя магический знак сокрытым ее жертвенной краской. Все получиться! В небе пронеслась белая линия электричества. Она подошла ко второму знаку с другой стороны автобуса и снова положила руку на поверхность черного окна.
   - Цепи в твоем сознании созданы не тобой, они положены туда посторонним злым сознанием, которое желает сохранять твой разум в неподвижном состоянии, повелевать твоими мыслями. Все что не создано тобой самим, ты можешь отвергнуть, все отвергнутое тобою, тебе не навредит.
   И снова отпечаток зачеркнут кровью. Лора идет дальше, она уже мокрая вся с ног до головы. Вода обнимает ее тело, проникает между волосами, холодит и ободряет. Теперь прикасаясь к металлической поверхности автобуса она чувствует вибрацию исходящую из его глубины. Она чувствует тепло.
   - Сбросив с себя цепи чуждого зла, ты подпитаешься силой из воздуха и земли. Эта сила позволит разуму сообщить свободу твоему телу, и тогда паралич пройдет. Ты сможешь двигаться, дышать, говорить, чувствовать всеми чувствами.
   В небесах тучи собирались воедино в огромный круговорот воды и электричества. Невероятный стихийный монолит, внутри которого не прекращалось движение энергии, ветра, воды и тока. Подобно чертовому горлу, эта страшная туча изрыгала на землю темную воду с явным привкусом кислоты, еще не едкую, но уже опасную для всей растительной жизни, и напоминающие хрипы больного старого пса рычания грома.
   - Ты освободишься и тогда ничто тебя не сдержит,
   Ты освободишься и никто тебя не остановит,
   Ты освободишься и мир будет твоим домом,
   Ты освободишься весь и душой и телом.
   Рука Лоры начинала холодеть и трястись, медленная ноющая боль расходилась вниз от ладони аж до локтя, но сейчас она не думала об этом. Прямо перед нею находился знак Джудаса, лицо со шрамом, даже в таком схематическом виде оно казалось Лоре прекрасным, совершенным, таким желанным. Черт, умудрилась же она втрескаться в музыканта, прям как настоящая малолетняя впечатлительная фанатка. А ведь она и не видела его толком в живую, только его ментальную проекцию. Она ведь не знает какой он внутри... она даже не понимает о чем он поет, этот прекрасный Иуда. Это все неважно, ничто уже не важно, она подумает об этом потом. Лора припечатала знак Джудаса кровоточащей рукой, как будто желая разбить этим ударом не только колдовские чары, но и все свои сомнения. Брызги собственной крови окропили ее лицо и тут же были смыты дождевой водой.
   Молния ударила в линию электропередач, и весь город в миг оказался без света. Тишина и мрак поглотили его, накрыли своими черными крыльями, оставив всех его жителей в недоумении. Всех, кроме зрителей в концертном зале где выступали "Контракт с сатаной", потому что отсутствие электричества никак не могло заглушить песню бестелесных ментальных проекций. А так как весь свет также был создан не электролампами а немного иными силами, он продолжал выхватывать из центра сцены сумасшедший рокеров. Однако в этом полумраке никто не заметил, что образ солиста, человека со шрамом, Джудаса, начал становиться размытым и прозрачным, не видел этого и Гробовщик, который уже успел настигнуть мелкого панка с зеленой головой.
   Лору и знак "арас" разделяли пол метра. Она протянула руку вперед и остановила ее почти у самого окна, на котором был начертан знак. Капельки крови падали в лужу из раны и растворялись в ней, делаясь из почти черного, в бардовый, потом алый, светло красный, розовый, едва подкрашенный прозрачный. Новая капля, и снова растворяется. В темном городе, где единственным освещением были всплески молнии, редкие и оттого невероятно яркие, в мокром городе, где дороги превратились в реки, крыши домов и карнизы в водопады, а канализационные люки в водовороты, в тихом городе, где единственный звук доносился из концертного зала, где рвались струны гитар, лопались барабаны, трескались клавиши и... в этом городе в этот день происходило нечто важное. Нечто невероятное, такое не случается каждый день, природа кричала об этом. Но знала о сути происходящего только Лора, да и она врядли понимала что делает...
   - Этим прикосновением я открываю двери, если хочешь, выходи! - Лора дотронулась до поверхности и закрыла глаза. Все.
  
   Гробовщик схватил панка за его ирокез и вытащил ублюдка из толпы зрителей прямо за волосы. Протянув его до туалета, агент закинул его в одну из кабинок и захлопнул дверь. Пацан сидел на унитазе и трусился от страха. Гробовщик приблизился к нему и угадал парня ногой в лицо. Кровь из расквашенного носа и порванных о поломанные зубы губ пролилась на белый кафельный пол.
   - Что, сука, думал я тебя в толпе не вычислю? - Прорычал гробовщик и ударил панка ногой в промежность. Панк завизжал и схватился за свои яйца, и следующий удар в то же место сломал ему сразу несколько пальцев.
   - НЕЕЕ НУУУЖНО... - Ревел панк не своем языке, пока Гробовщик продолжал его избивать. Наконец, когда лицо недоноска превратилось в отбивную а кровавые брызги заляпали все стены, и пацан уже почти потерял сознание. Гробовщик стянул с него пиджак и проверил все карманы в поисках обещанного Лорой диктофона. Он вывалил на белый в красных точках пол все что было в его карманах: сигареты, зажигалку, презервативы, ключи, жвачку, небольшой складной нож, кредитки и смятые купюры, фотографию какой-то развратной девицы с раздвинутыми ногами, целую кучу всяких бумажек, и, конечно, включенный диктофон.
   Гробовщик рассмеялся и поднял прибор.
   - Что, говнюк, думал это отсюда вынести?! - Агент швырнул диктофон панку в голову и тот разбился на кусочки ударившись о твердый лоб и оставив на нем синеющий отпечаток.- Тебе не сказали урод, что с прошлыми случилось?
   - П-прости... - Булькнул панк и из его рта потекла кровь, - ...те...
   - Что? Что ты там бормочешь! - Гробовщик нагнулся, открыл рот панка своими руками и повынимал оттуда все выбитые зубы. - Говорить, бля, надо разборчиво!
   - Простите меня п-пожалуйста... я не х-хотел брать этот п-п-пропуск... эта девка мне его...
   - КАКОЙ НАХЕР ПРОПУСК!!??!! - Заревел Гробовщик и снова ударил панка в зубы, и в этот миг ему на глаза попался пропуск, который он дал Лоре перед концертом, валявшийся сейчас среди бумажек, вытрушенных из карманов панка. В этот момент он все понял, она его обманула. И теперь она делает то... о чем Гробовщик даже подумать боялся, и в подтверждение его мысли музыка в концертном зале неожиданно прекратилась, сменившись возмущенным гулом толпы. - ВОТ СУКА!
   И так как Лоры рядом не было, он решил выместить свою злобу на том, кто попался под руку. Панк в ужасе смотрел на своего мучителя, пытаясь нащупать во рту отсутствующие зубы, грозный взгляд Гробовщика явно не обещал ему ничего хорошего.
   - Жаль тебя... - Сказал Гробовщик.
  
   Но ничего не происходило...
   Лора отошла на несколько шагов назад, ожидая что автобус взорвется или произойдет нечто еще более впечатляющее, она прищурилась и стала ждать. Но ничего не случилось. Ни яркого света, ни землетрясения, ни искр ни молний нихрена! Она ждала, дождь падал ей на голову, на плечи, капли крови из ее раненой руки падали вниз подражая дождю.
   Она думала, что возможно сделала что-то не так. Возможно она напутала знаки, или неправильно сказала слова, или все это изначально было полной чепухой. Лора подошла поближе к автобусу и постучала в окошко. Ничего. Она прислонила ухо к окну и прислушалась. Неожиданно раздавшийся оттуда протяжный стон так напугал Лору, что она отпрыгнула назад, споткнулась и упала в лужу. Вся и так мокрая с ног до головы, Лора теперь просто плавала в воде. Она приподнялась и снова прильнула к автобусу. Стон повторился.
   - Эй! - Закричала она.
   Стон изнутри ответил на ее голос.
   Лора подергала ручку но дверь была закрыта. Она достала из кармана скрепку чтобы вскрыть замок, но ее здоровая рука от волнения так тряслась, что Лора выронила отмычку и та утонула в луже.
   - Твою мать!
   Внутри автобуса снова прозвучали какие-то звуки, но в этот раз не голос, а какой-то грохот и стук. Лора понимала, что соображать нужно быстро, и ее голова работала соответствующим образом. Сломя голову она помчалась в кабину автобуса, достала из тайного хранилища дрель, и вернулась к двери.
   - Подожди, я сейчас!!! - Закричала она и направив сверло на замок, включила дрель. Вниз полетела стружка. - Только подожди...
   Замок был быстро выведен из строя и дернув дверь еще раз Лора смогла распахнуть ее. Внутри было темно, стоны звучали с пола. Лора забралась в автобус и нащупала на стене выключатель. Лампы дневного света нервно завибрировали и зажглись. Он лежал на полу, человек со шрамом, одетый в больничную пижаму, худой как скелет, изможденный и бледный.
   - Джудас? - Проговорила Лора.
   Он поднял на нее глаза, красные и выцветшие. И в этот момент все его тело свел спазм, источником которого был живот. Лора зажала рот и отступила на шаг назад. Она не знала что делать дальше.
   Еще один спазм и Джудас выблевал на белый пол целую лужу мутной светло коричневой жидкости. Он попытался приподняться, но поскользнувшись на собственной рвоте, снова растянулся на полу. Лора подскочила к Джудасу и помогла ему встать, облокотив его на койку, где до сих пор лежал кто-то из музыкантов, кажется По.
   - Вы... - Попытался проговорить он.
   - Я - Лора, я вас разбудила...
   - Вы... Лора... вы... его убили?
   Лора попятилась назад.
   - К-кого? - Неуверенно спросила она.
   - Эс-вэ.
   - Кого?
   - Моего... агента...
   - Гробовщика?
   - Он... жив?
   - Да.
   - Тогда... мы должны бежать... как можно скорее...
   - Но... - И конечно он был прав, неужели Лора и в самом деле верила, что дешевая подстава с диктофоном может надолго его задержать. Неужели она думала, что он просто так даст им уйти и не броситься в погоню. Он! Человек который хладнокровно убил почти десяток людей только ради одной пленки. Неужели она думала, что он спустит ей это с рук. - Ты прав. А как же все остальные?
   - Освободим их, когда будем в полной безопасности. - Джудас набирал силы просто на глазах, его лицо становилось румянее, взгляд живее и говорил он уже вполне разборчиво. И хотя он был все еще слаб, Лора понимала что очень скоро с ним все будет в порядке.
   - Хорошо. - Сказала она.
   Лора помогла ему выбраться из задней части автобуса и отвела Джудаса в кабину. Усадив его на кресло по соседству, Лора накрыла его покрывалом и сама перебралась на водительское сиденье. Джудаса еще изредка сотрясали спазмы, но его зрячий глаз был открыт и смотрел прямо на Лору. На лице Джудаса возникла улыбка... странная, ее смысл Лора не смогла понять, почти влюбленная, немного благодарная и слегка соблазнительная. Лора засмущалась и отвернулась. Она вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель.
   - Ну, вот и все... поехали... - Прошептала Лора, она обернулась на человека со шрамом, который продолжал смотреть на нее изучая свою спасительницу. Лора представила себе что он должен был видеть: мокрая, всклокоченная и с разводами потекшей туши под глазами, ничего, очень даже соблазнительная особа. Его губы снова изогнулись в улыбке, на этот раз совершенно не поддающейся расшифровке. - Что?
   - У вас рука в крови, прекрасная Лора...
  
   ДРУГАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ
  
   Впервые за долгое время дорога не казалась Лоре ни пыткой, ни темницей, ни даже неизбежностью. Она смотрела вперед с надеждой, с верой будущее и непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Она ничего не боялась, ее не пугала даже перспектива того, что следом за ними возможно уже гонится бешеный психопат на своем катафалке. Рядом с ней был человек, которого она если еще не любила, то наверняка уже считала самым близким на земле. И если их все же настигнет Гробовщик, Джудас назвал его Эс-Вэ, рядом с ней будет кто-то способный ее защитить, ну а если нет, то она вполне способна защитить их обоих сама. Теперь все страшное оставалось позади, там остались и жестокие ночные расправы, и кровавые раны, и волшебные порошки, и тайные знаки, и озабоченные земляки, и клубные малолетки, и город со всей его дождевой водой, и многое, многое другое, воспоминания о чем также потерялись там, позади. Лора уверенно держалась за руль своими руками, левая была забинтована, и хотя Лора еще чувствовала легкую ноющую боль, это тоже уже почти осталось позади. Так что единственным реальным неудобством для Лоры оставалось то, что она до сих пор сидела в мокрой одежде, с этим неожиданным бегством сломя голову, времени на переодевание не оставалось. Хотя в конце концов простуда это ничто по сравнению с пулей в голове, так что...
   Погода этим утром радовала неожиданно ранним теплом и солнечным светом, мороза ночью не было, поэтому и вездесущие лужи оставались лишь водой, не покрываясь ледяной коркой. Солнце было ярким и желтым, а не красным как в былые утра, и оно весело отблескивало в гладкой зеркальной поверхности мокрого шоссе. Колеса автобуса грубо нарушали эту гармонию, разбивая лужи на брызги, но те почти мгновенно восстанавливались, хотя водяная поверхность еще некоторое время продолжала дрожать.
   Она не знала куда ехать, не знала что она будет если вдруг доберется до границы, не знала что ждет ее, то есть их, за поворотом. Может Джудас будет знать когда проснется? Лора еще раз посмотрела на спящего на соседнем сиденье музыканта. Его замечательные волосы, так невероятно менявшие свой цвет на сцене были сострижены почти под ноль и не прикрывали шрам на его лице, это страшное и прекрасное ранение. Глаза под веками двигались, он видел сон. Странно, после такого долгой насильственной спячки, он снова был на той стороне, и как будто получал от этого удовольствие. Интересно, о чем он думал все то время что находился под властью Гробовщика и его двэгов, все те долгие годы? Что происходило в этой голове, где рождалась прекрасная музыка... было ли там что-то кроме нее? Лора просто могла наблюдать как кожа его лица теряла привычную бледность, как будто Джудас и в самом деле набирался сил из окружающего мира, а ведь он ничего не ел и не пил.
   Интересно, что было в прошлом этого человека? Как он попал под власть Гробовщика, и почему его ничуть не затронули все эти годы... Ведь Джудас до сих пор выглядел так, как будто ему было не больше двадцати. И только усталый взгляд его неожиданно открывшегося глаза выдавал что-то вроде возраста.
   - Ты проснулся... - Прошептала Лора. - Не надоело спать?
   - Я не спал уже много лет. - Сказал Джудас. Он стянул с себя одеяло и слегка потянувшись выпрямился в кресле.
   - Но... - Хотела было возразить Лора, но тут до нее дошло, что вполне вероятно замороженное состояние, в котором он находился, совсем не было сном или даже комой, возможно он был все это время в сознании, только не мог пошевелиться, как те бедолаги, которых Гробовщик казнил той ночью. - Понятно... а как это было?
   - Как клетка, только без решеток и стен, очень страшное чувство будто не принадлежишь себе. - Он посмотрел за окно. - Ничего не изменилось, за то время что я там был. Одни деревья.
   - Ну, это смотря как долго ты там был, изменилось многое... а сколько ты там был?
   - К сожалению календари и часы были мне там не доступны. А время в клетке идет очень и очень медленно.
   - Э... может ты хочешь воды или... поесть чего...
   Джудас улыбнулся.
   - Нет. - Ответил он как-то слегка коварно, будто пытаясь с Лорой заигрывать. Лора снова покраснела. - Я так привык к неподвижному плену, что уже и не думал увидеть такую красоту.
   Лора сделала гримасу "это про меня что ли красота" и рассмеялась.
   - Вы просто удивительны, Лора. - Повторил он свой комплемент.
   - Да ладно... - Лора сделала паузу и взглянула на себя в зеркало, выглядела она конечно ужасно, как мокрая курица, да еще и с этим черными разводами от косметики под глазами, которые она так и не успела удалить, но раз она нравиться ему даже такой... - ну, ладно...
   - Не сомневайся в своей красоте, она видна всюду, всегда и сразу, неважно, скрыта она грустью, старением или тушью размытой дождем.
   Лора улыбнулась.
   - Ты ведь видел меня и раньше, во время концертов.
   - Но это был не весь я. Ментальная проекция это душа без тела, доподлинное чувство, симпатия, вожделение, рождаются когда душа и тело пребывают в единстве и гармонии. Как невозможно полюбить чей-то образ, не зная человека лично, так и образ этот сам по себе не способен на истинное чувство. Любые желания в ту или другую сторону без единения двух сторон - просто самообман.
   - Это правда. - Согласилась Лора. - Как эти фанатки, которые думают что влюбились в музыкантов и потом кончают с собой, они ведь любят образ, не зная ничего о реальном человеке. Я всегда так думала. - Но на самом деле Лора сейчас думала о том, что хотя она и поспешила влюбиться в его образ, реальный Джудас вполне мог оказаться ничуть не хуже. - Но я вот что хотела спросить, раз на сцене был не ты, а эта самая ментальная проекция... А сам ты на сцене выступал?
   - Я был бы счастлив всегда выступать на сцене, но Эс-вэ этого не хотел. Он боялся моей свободы. Моя свобода - значит игра по моим правилам, а он умеет играть только по своим собственным, и не терпит никаких отклонений.
   Лора не совсем поняла о каких таких играх и правилах идет речь, но она догадывалась, что в отношениях Джудаса и его агента было полным полно своих секретов и странностей. Об этом она узнает потом.
   - А что с ним вообще такое, с этим, как ты его называешь... Эс-вэ, у него не все в порядке с головой, да?
   - Он очень плохой человек.
   - Я поняла.
   - Но ты врядли знаешь хотя бы о сотой части его злодеяний. Если он нас догонит, мне он ничего не сделает, он считает меня своей собственностью, а не один уважающий себя хозяин не причинит своем имуществу вреда, а вот тебя он не пощадит. - Голос Джудаса звучал так, как будто он и в самом деле очень боялся Гробовщика. Быть может Лора и впрямь мало что о нем знала.
   - Он нас не догонит. - Попыталась успокоить его Лора, но самой ей спокойней не стало.
  
   Они остановились на заправке, и Лора наполняла бак, периодически поглядывая в ту сторону, откуда они приехали, как будто ожидая что из-за поворота вдруг появиться катафалк, затем последуют несколько выстрелов, а что будет дальше ее совсем уже не будет интересовать, потому как покойнице все по барабану. Джудас выглядывал из окошка, всматриваясь в небо, деревья и работников автозаправки, одетых в темные комбинезоны, принюхиваясь к лесному запаху в воздухе, так удачно переплетавшемуся с бензиновыми испарениями. У него было лицо человека пробывшего много лет в тюрьме, и неожиданно получившего помилование, собственно все почти так и было. Лора подошла к кабинке чтобы расплатиться.
   - You are all soaked. - Сказала сидевшая внутри девушка по-английски, как будто догадалась что Лора туристка.
   Лора об этом и позабыла совсем.
   - I... know. Do you have a... bathroom? - Ответила она.
   - It's broken.
   - I just... want to... change... clothes.
   - Sorry.
   Лора отвернулась и пробормотала что-то вроде: "А где ж вы тогда гадите, неужели прямо в кабинке?" Но кассирша ничего не поняла, поэтому и не обиделась. Тем временем к Лоре уже подоспел один из работников, он потянул ее за руку и показал на болтавшуюся из стороны в сторону дверь в салон автобуса, которая теперь из-за разрушения замка вообще не закрывалась. Мастер лепетал что-то на родном языке, показывал жестом, что мол если не починить она отвалиться, но у Лоры совершенно не было на все это времени, ведь катафалк и в самом деле мог появиться из-за угла и тогда никакие двери не помогут.
   - Fuck off! - Сказала она. Мастер ответил ей чем-то похабным на своем языке и обиженно пошагал прочь.
   Лора забралась назад в кабину и завела мотор, он была слегка расстроена этим автозаправочным хамством, и своей не менее грубой ответной реакцией.
   - Лора?
   Она обернулась на голос Джудаса.
   - Да?
   - А в какой мы стране?
   - Я и сама не знаю.
  
   Отъехав подальше от злополучной заправки, Лора завернула на небольшую проселочную дорожку и остановила автобус. Джудас посмотрел на нее вопросительно, не совсем понимая чем была вызвана это остановка.
   - Мне нужно переодеться, иначе заболею и умру. - Сказала она и перелезла назад. Лора скинула с себя пальто, стянула свитер и джинсы, нижнее белье тоже оказалось мокрым и Лора пришлось раздеться догола. Она достала из сумки чистую и сухую одежду, и готова уже была одеваться, когда неожиданно обнаружила, что Джудас наблюдает за ней через зеркало заднего вида. Он не стала прикрываться, и надеясь на его честность и хорошие манеры попросила - Не смотри...
   Он демонстративно отвернулся, но глаз не отвел. Лора проглотила легкое раздражение и вернулась к тому чем занималась, в конце концов у всех мужчин на уме одно. Кроме того Лоре было приятно, что она привлекает его во всех возможных смыслах этого слова, и ей захотелось выглядеть перед ним как можно более сексуальной, ведь в принципе у женщин на уме все то же. Когда она переоделась, Лора почувствовала себя просто отлично. Ничто не вызывало у нее неудобства, а положив одеяла сверху на промокшее от ее одежды сиденье, Лора обезопасила себя от единственного возможного раздражения. Она завела машину и снова двинулась в путь.
   - Мне виделся очень интересный сон этим утром. - Сказал вдруг Джудас. Он переводил глаза с дороги на Лору и обратно, как будто не в состоянии решить, что в данный момент интересует его больше. В конце концов он остановился на Лоре, и именно ей были предназначены его слова.
   - Что тебе приснилось? - Поддержала его Лора.
   - Я видел, что был двумя людьми, каждый из которых жил своей жизнью, думал своей головой, ненавидел и любил кого-то своего. Каждый из них был личностью, и все же существуя на расстоянии друг от друга эти люди чувствовали свою неполноту, каждый из них чувствовал недостаток чего-то. Понимаешь, как родственные души, которые настолько близки что их жизнь на расстоянии становиться страшной пыткой, эти два человека страдали, пока наконец жизненные дороги не свели их вместе, и тогда двое стали одним, как это и должно было быть с самого начала. Они стали мной. Они дополнили друг друга и стали совершенными версиями самих себя. Этот сон не был визуальным явлением, а скорее чувственным опытом, этаким воображаемым воплощением моего нынешнего внутреннего состояния.
   Лора не знала что тут сказать, но в принципе она вполне могла понять, что происходило у него в голове. Она просто кивнула, мол, я на твоей стороне.
   - Я только не могу одного взять в толк, каков был переданный этим сном смысл. Какое единение имелось в виду, уже состоявшийся факт освобождения меня из плена темницы разума, или наше с тобой будущее единение.
   - В смысле? - Лора не совсем въехала, это он про секс говорил или как?
   - Но ты ведь понимаешь, что мы оба прошли долгий путь до этой встречи, ты ждала наверно несколько месяцев, я ждал тебя много лет. Ты оказалась именно такой какой я тебя представлял, надеюсь и я тебя не разочаровал.
   - Ты ждал меня много лет... то есть именно меня... не кого-то другого? И сколько лет ты ждал? - Она не могла понять, говорит ли он все это как романтическую чепуху в процессе соблазнения, или на самом деле имеет это в виду.
   - Я ждал тебя, и готовился к этой встрече. Только у тебя одной хватило бы сил разбить замки двэгов. - Ответил он на полном серьезе.
   Лора обмозговала все услышанное, и в ее голове возникли несколько навязчивых мыслей, которые портили всю картину, и чтобы их нейтрализовать, Лора решила их как можно скорее озвучить.
   - А Гор не мог тебе помочь снять эти самые... ну ты понял.
   - Нет, он не мог.
   - Но ты его просил?
   - Да, и он даже смог сделать кое-что, смог найти знаки, достал дрель, Эс-Вэ его очень быстро раскусил и стер бедолаге память. Но Гор сыграл свою роль, он помог тебе в твоем поиске.
   - Значит ты использовал его, заведомо зная, что у него ничего не получиться?
   - У меня не было выбора. Мне нужна была помощь.
   Это звучало уж как-то очень эгоистично и самовлюбленно. Лоре это не очень понравилось и она сдержалась, никак не продемонстрировав свое возмущение. Она решила продолжить задавать вопросы, следующие были тоже не слишком приятными.
   - Он очень быстро постарел, Гор, ты знаешь почему?
   - Это волшебная пыль, которой пользуется Эс-вэ, чтобы стирать память. Она вызывает старение.
   Что ж, это было вполне логично, и объясняло ее внезапную седину.
   - Забавно, а он думал что стареет оттого, что музыка ваша выкачивает из него силы. Это не так?
   - Нет.
   - Я еще хотела спросить про музыку... все говорят... - Но тут она заметила, что он перестал ее слушать, и теперь приблизился к ней на расстояние поцелуя. Лора пыталась еще что-то говорить, но чувствовала как у нее заплетается язык, - ... говорят что... в ней какая-то... сила...
   Лора чувствовала исходившее от него тепло, и когда он прикоснулся своими губами к ее щеке, она задрожала. Жар его прикосновения начал медленно распространяться по всему ее телу. А тем временем Джудас перемещал свой поцелуй с ее полыхающих щек к губам. Она не могла противостоять этому поцелую, и их губы сомкнулись. Лора закрыла глаза, даже понимая, что при движении на большой скорости по шоссе это было как минимум безумием. Но черт возьми, она и так совсем потеряла рассудок, и теперь отдаться этому порыву было лишь итогом всего, что происходило в последние дни. Поцелуй этот, нежный и страстный длился и длился, и казалось не будет ему конца. Наконец когда он прекратился, Лора открыла глаза, и резко дернула руль в сторону, чтобы автобус не вылетел в кювет. Джудаса не остановила даже вероятность аварии, он продолжал целовать ее в краешек рта, в щеку, двигаясь вниз, к ее голой шее. Лора издала легкий стон, она понимала, что если позволит ему продолжать, то вполне возможно отдастся ему прямо здесь, прямо на ходу, а она этого не хотела, ну то есть хотела, но не здесь и не так, и уж тем более не сейчас, тем временем возбуждение нарастало. Видимо он совершенно игнорировал правила дорожного движения, а также правила соблазнения, короче, всякие там правила. Рука Джудаса легла на ее коленку, и его длинные пальцы нежно поглаживая ее ногу начали двигаться вверх.
   - Остановись...- Сказала Лора, но она сама была поражена тем, как эти слова прозвучали из ее уст, почти как "не останавливайся". "Возьми себя в руки, - убеждала она себя, - ты даже в школе не была такой доступной, соберись!" - Я не могу так, не сейчас... я прошу тебя... прекрати!
   Но он не прекращал, а наоборот с каждой секундой становился все настойчивее, и в конце концов Лора не смогла больше терпеть, она с силой оттолкнула его от себя, хотя ей самой это было противно. В противовес Башковитой Лоре, уже подзабытому голосу разума, в ее голове заговорила Лора Озабоченная, отвечавшая за похотливые желания, эта весьма эксцентричная особа, голос которой доносился не из головы, а откуда-то снизу живота, кричала: "Ну ты и дура, ты хотела чтобы он это сделал целых черт знает сколько, а секса как такового у тебя не было и того дольше, и вот сейчас, когда все так обалденно круто, когда она давит на нужные точки и не торопит события ты сдаешь на тормоза, да ты случаем не тронулась головой???" Но в этот раз голос разума победил.
   - Я же сказала нет... не так... - Лора полностью ушла в дорогу но в то же время ожидала от него какой-то реакции, которой к ее сожалению не последовало. Джудас как будто вообще не заметил, что его только что отшили, он смотрел себе в окошко и любовался видом. Лоре это не понравилось, она прекрасно знала, что мужчины всегда не говорят больше чем говорят, но если уж ты их обидела, можешь быть уверена, рано или поздно они тебе об этом напомнят, и ничто так сильно не обижает мужчину как отказ ему в светлом и невинном желании секса.
   Некоторое время они ехали молча, Лора пребывала в полной растерянности, Джудас радовался красоте мелькавшей за окном природы, и хотя Лора заметила, что солнечная гармония сегодняшнего утра сменилась банально серым зимним небом, для него даже это было редким видом.
   - Все в мире может измениться, но вот природа неизменна. - Сказал он. - Она лишена человеческих желаний, комплексов и страхов, она вечна, и прекрасно это понимает.
   - Но... земля ведь когда-нибудь исчезнет, как и вся вселенная, нет ничего вечного.
   - Нет ничего бесконечного, но есть вещи, существование столь долгосрочно, а старение их столь длительно и незаметно, что они начинают страдать от мании величия... я сказал страдать, нет, они ею наслаждаются, черпают из нее вдохновение и силы, и порой преподносят сюрпризы тем, кто способен их увидеть и оценить.
   - Кому это?
   - Ну... нам. Природа следующая ступенька разумного бытия которая стоит над нами, будь под нами кто-то разумный, мы бы точно научились удивлять этих жалких существ, подозреваю что довольно жестоко удивлять.
   - Природа... - Лора усмехнулась. - Ты говоришь как язычник какой-то, ты не веришь в Бога?
   - Я этого не говорил. Природа может и ступенька выше чем мы, но явно не самая последняя, ведь иначе разумный мир состоящий из двух ступенек был бы слишком уж прост. Нет, я верь в то, что есть силы, способные управлять самой природой, и над ними еще другие, я верю в иерархическую структуру мироздания, в которой мы - низшие из разумных существ, но не самые низшие, а над нами - бесконечность.
   - Это тоже очень близко к язычеству, хотя и не лишено смысла, по-твоему есть высшие и низшие силы или боги, как ни называй?
   - Конечно, иерархия есть везде, даже среди людей, то есть особенно среди людей. Есть ведущие и есть ведомые, есть обладающие силой, и те, у кого этой силы нет.
   - Кстати о силе, я хотела тебя спросить... про твою музыку.
   - Про нашу музыку.
   - Да, конечно, вы делаете ее вместе, всей группой... но...
   - Мы делаем ее вместе, я и моя ментальная проекция.
   Лора замешкалась. Как-то это было слишком чудно, будто раздвоение личности какое...
   - Я не совсем понимаю...
   - Ну у любой музыки есть автор и есть аранжировщик, чаще всего это один человек, и по сути у меня так оно и есть. Но учитывая что благодаря магии Эс-вэ я был очень долгое время как бы разделен надвое - на разумную телесную оболочку, и на эмоциональную душевную ауру, и обязанности между этими двумя сущностями были разделены. Одна часть меня писала тексты и сочиняла мелодии, придумывала сценарное выступление и так далее, а вторая заботилась о том, чтобы скоординировать действия других членов группы, чтобы сделать звучание совершенным и выразить через него те или иные эмоции максимально достоверно. Можно сказать, что это был идеальный творческий тандем, лишенный даже возможности возникновения разногласий. Как можно спорить с самим собой.
   - А что сейчас?
   - Ты о чем?
   - О твоих двух сущностях, они примирились, враждуют, или может как и прежде существуют независимо?
   - Не знаю, я еще не пытался ничего сочинить.
   - А ты об этом не думал? Не думал что может Гро... Эс-вэ был прав, относительно ритуалов, которые делают вашу музыку идеальной, возможно это раздвоение и есть один из этих ритуалов. Может твои две стороны, как в том сне, объединяться и станут единым целым, дополнив друг друга, а может одна из них возьмет верх, и таким образом содержание будет доминировать над формой или наоборот, гармония нарушиться, талант пропадет, ты этого не боишься.
   - Боюсь ли я потерять талант? - Он рассмеялся.
   - Да, у тебя никогда не было такого страха?
   - Мой талант не может пропасть, он у меня в крови, он такая же неотъемлемая часть меня, как половые органы часть мужчины или женщины, как солнце признак дня, а луна признак ночи.
   - Но ведь бывают трансвеститы и солнечные затмения...
   - Я не боюсь потерять талант. - На этот раз, впервые за все время он говорил почти грубо и Лору это даже радовало, так как кроме его сексуальных желаний это было первое проявление в Джудасе человечности. До этого момента он казался ей не больше чем ожившей фотографией знаменитости с обложки. Весь его ум и философия в этом случае прилагались, как небольшое дополнение к статье о кумире, типа "он увлекается, он ненавидит, его любимый цвет". А теперь, с этим маленьким взрывом гнева, вызванным потаенным комплексом... Лора снова стала думать о сексе.
   - Извини, я ничего такого не хотела сказать, твоя музыка прекрасна, и будь она даже в половину не такой великолепной, она все равно была бы лучшим, что я когда-либо слышала. Почему вы выбрали это стиль, могли же играть что угодно, почему остановились на рок музыке?
   - Я не люблю условности, не люблю все эти ярлыки, мы играем так как лежит душа, а называть это каким-то стилем или направлением это уже дело фанатов.
   Это пожалуй прозвучало уж слишком по-журнальному, так говорят все музыканты, но он в конце концов один из них, так что это не удивительно.
   - А о чем твои песни? Только не говори что о жизни, это даже не банально а глупо... Скажи честно, Джудас, о чем ты поешь?
   - О любви и смерти... о боли и страданиях, о крике души, о жестокости и милосердии, о тебе... я очень много пою о тебе, ведь у каждого поэта должна быть своя муза.
   - И чем же я такая особенная?
   - Ты... ты смеешься? Ты разве совсем не понимаешь свою исключительность?
   - Ну... все люди по-своему особенные...
   - Но ты по-особому особенная. Я увидел тебя среди зрителей в том клубе, увидел твои глаза, они горели. Среди трех десятков людей там, и сотен до и после того вечера, у тебя единственной в глазах был это блеск. Это истинное и неприкрытое чувство, ты не скрывала его, гордилась своей честностью. Большинство людей в наше время бояться показать свои чувства, а те кто делают это напоказ на самом деле притворяются, их слезы это ложь.
   - На твоих концертах многие плачут.
   - Это потому что я заставляю их это делать. Тебя я не заставлял ничего делать, да, я обратился к тебе через песни, но ты сама решила за мной пойти, это не был ни гипноз ни волшебство, это был порыв твоей души, твое истинное желание.
   - Не думаю что это делает меня такой уж уникальной.
   - Нет. Не делает. Это только дополняет твой образ, в тебе есть и сила и страсть и красота, и сострадание и жестокость, и ничему из этого ты не отдаешь предпочтение, все это ты, но одновременно ничто из этого тебя не определяет.
   - И все же, если отбросить все комплементы и лесть, я подозреваю что твой выбор был не случаен.
   - Ты веришь в чудеса. Как тебе такой ответ?
   - Ладно... - Она была слегка разочарована, - большего от тебя все равно не добьешься.
   Дорога вела их к вечеру. Солнце катилось по направлению к горизонту, оно практически силой утянуло за собой весь свет, кроме того искусственного, что создавался фарами автобуса. За целый день в пути, за всю прошлую ночь, они смогли уехать так далеко от города, что врядли кто-то смог бы их догнать. Кроме того, Лора постоянно петляла, запутывала след, выруливала на проселочные дорожки, причем делала это без всякой логики и смысла, так чтобы никто и ни каким образом не смог бы вычислить этот путь. Даже она сама врядли смогла бы повторить эту дорогу в точности. Когда совсем стемнело, Лора обнаружила, что Джудас заснул сидя в кресле рядом с нею. Она была этому рада, ведь ей самой нужно было сделать остановку для отдыха. Лора догадывалась, что если бы он не спал, история с соблазнением явно продолжилась бы, и в этот раз у нее не возникло бы ни повода ни желания ему отказать. Странно, что теперь она так боялась этой близости, ведь еще совсем недавно она сама вожделела его, но после всех этих разговоров, после того как ей стало ясно, что для него это некое почти мистическое таинство, и дело тут совсем не в том, что у Джудаса много лет не было секса. Теперь она боялась, даже не знала чего именно...
   Лора перелезла назад, закуталась в одеяло и закрыла глаза.
  
   Лора снова видела сон, и это было почти удивительно, и немного тревожно. Сны эти были для Лоры частью ее прошлой жизни, того ее этапа когда она не знала ни правды ни цели, а была только движущейся координатой на дороге. Сон этот был прямым продолжением прошлых циклов, эти видения Гор тоже наблюдал, но как признался сам, никогда не мог вспомнить. Она снова оказалась на той дороге. Она снова была тем человеком. Гор сказал что его имя Ганс. Она стояла на дороге и смотрела назад, туда, где огромный каменный замок возвышался над полями и лесами. Замок горел, черный дым струил в небо, а из окон этого строения вываливались крохотные человеческие фигурки. Лора сочиняла новые стихи.
   Сегодня славный будет пир,
   В дворце средь белых скал.
   Сегодня в гости целый мир,
   Попасть туда мечтал.
   Сегодня в каменной печи
   Поджарят им свиней,
   Сегодня сладкого вина
   Там потечет ручей.
   Сегодня в золоте, в шелках
   В нарядах дивных гость,
   С алмазом перстни на руках
   Им весело жилось.
   Да только вот не дивный пир
   Не праздник ночью ждет,
   Сегодня злой, коварный враг
   К тем стенам подойдет.
   И этой ночью будут лить
   Не сладкое вино,
   А черной кровью окропят
   Из шелка полотно.
   Сегодня ночью не шуты
   Им будут песни петь,
   А с воплем диким им в аду
   Назначено сгореть.
   "Ты думаешь, что тебя самого это не ждет?" - Послышался из-за спины Лоры чей-то голос, она обернулась и увидела тень, стоявшую под кроной дерева, что-то темное и жуткое было человеком, виднелись руки и ноги, но лицо пряталось среди листьев.
   "Что?" - Спросил человек которым была Лора, его голос по-прежнему был ей не знаком.
   "Думаешь смерть обойдет тебя стороной, и ад, в который ты так ловко отправил все героев своей песни, тоже останется для тебя лишь строчкой стихотворения?"
   "Откуда вы узнали про мои стихи?" - Тот кем была Лора неожиданно испугался, ведь этот человек под деревом читал его мысли, а значит мог знать и про тот тяжкий грех, который он сотворил.
   "Ты прозрачен как хрусталь, но даже хрусталь рано или поздно треснет. ХРУССССЬ!!!!!"
   И Лора проснулась, этот странный звук еще долго ходил эхом в ее голове. Она смахнула со лба пот и оглянулась. Джудас уже не спал, и со своего места он наблюдал за Лорой.
   - Ты прекрасна когда спишь. Но твой сон был очень тревожным. Ты видела что-то нехорошее?
   Лора протерла глаза. Странно было просыпаться не в одиночестве, тем более было непривычно слышать вопрос о ее самочувствии. Особенно необычным было то, что он спрашивал не из вежливости или праздного любопытства. Его это действительно волновало.
   - Мне все время сняться плохие сны. - Ответила Лора. Она поднялась и перебралась на место водителя. - Это не имеет значения.
   - Все сны имеют какой-то скрытый смысл. Одни показывают то, что болит в твоем прошлом, другие предупреждают о будущем, а третьи посылает в твою голову кто-то иной.
   Лора рассмеялась.
   - А ты случаем ничего не посылаешь в мою голову?
   - Почему ты так решила?
   - Ну, ты сам это сказал, а еще ты наверняка это умеешь. Творить всякое волшебство, магию, ты ведь знаешь как это делается, да?
   Лора вывела автобус с временной стоянки и вернула его на дорогу.
   - Я умею... но мне ведь это не нужно, я могу просто так тебе сказать все что захочу. В противном случае, тебе снились бы не кошмары из прошлого а эротические видения.
   - Всему свое время. - Сказала Лора, ее так сильно беспокоили его все более и более явные похотливые желания, что она не услышала главный смысл последних слов. Одну маленькую деталь, которая как всегда была чем-то большим.
   Небольшой лесок через который вела дорога как видно сильно пострадал от прошлогодних лесных пожаров, которые бушевали все жаркое и не дождливое лето. Редкие полуживые деревья были сильно опалены огнем, другие же просто превратились в угли и головешки, которые валялись в гнилой траве или неуклюже торчали из земли как огарки свечного фитиля. Это была мертвая территория, и Лора очень жалела о том что направила сюда автобус. Джудаса же этот угрюмый пейзаж казалось ничуть не огорчил, наверно он смог рассмотреть красоту и в этом природном кладбище. На его губах снова играла эта блаженная улыбка.
   - Что ты там увидел такое веселое? - Спросила его Лора.
   - Интересно как природа самоочищается, причиняя самой себе боль, это какое-то врожденное желание страданий.
   - Это называется мазохизм, большинство людей считают это болезненным отклонением психики.
   - Большинство людей ошибаются. Причинение страдания себе и другим это естественное желание и потребность каждого человека. Боль - такая же крайность как и удовольствие, оргазм это тоже боль.
   - И ты тоже хочешь причинить кому-то боль? Мне например?
   - Я это делаю, моя музыка приносит тем кто ее слушает грусть, боль и страдания.
   - Нет, ты не прав, это совсем не такая боль, это скорее...
   - Удовольствие... я так и сказал.
   - Но... - Лора хотела возразить ему, ведь эта идея была ей не столько противна, сколько совершенно непонятна, но он выстраивал все так, что у нее не оставалось никаких шансов доказать свои мысли. - Ладно, ты отчасти прав, но как тогда четко разграничить что боль, а что удовольствие?
   - Никак, это две крайности одной сущности. Как печальная мелодия приносит тебе радость, в этом и есть вся суть.
   - Но ведь радостная мелодия не может заставить грустить? - Ей как будто удалось найти в этой мерзкой теории слабое место, но посмотрев на Джудаса она увидела, что он сохранил на лице эту "я все равно прав" гримасу.
   - Это как посмотреть. - Закончил он, но при этом у Лоры оставалось ощущение, что он не все договаривает. Неожиданно Лора заметила, что у него на коленях лежала дрель. Джудас поймал этот ее взгляд и взял инструмент в руки. - Какой изысканный инструмент.
   - Да уж, очень изысканный... - засомневалась Лора, - скорее необходимый, без этой штуковины я бы тебя никогда не вытянула.
   - Я не это имел в виду.
   - А что же?
   - Это музыкальный инструмент.
   - Вот уж не думала, что ты увлекаешься индастриал роком...
   - Чем?
   - Ну... индустриальный рок, знаешь там Рамштайн, Найн Инч Нейлз... Трент Резнор? Они используют звуки инструментов в музыке.
   Джудас нажал на кнопку и дрель весело зажужжала. Лоре стало немного не по себе от этого звука.
   - Очень задорный и радостный звук... Но эта дрель, это не совсем музыкальный инструмент, это скорее как смычок без скрипки...
   Лора вздрогнула, вопрос "а что же тогда скрипка?" Она не решилась задать вслух.
   - А скрипка это Лора. - Сказал он и направив сверло ей в ногу нажал на кнопку. Инструмент пронзил сначала джинсы а потом и плоть чуть выше колена. Лора завизжала от боли и ужаса и надавила на педаль тормоза. Боль все усиливалась, пока сверло бешено вращалось внутри ее ноги, а когда Джудас наконец вынул инструмент из раны, оттуда потоком хлынула кровь. Лора закрыла рукой рану и повернулась к Джудасу, в его глазах горело безумие. "Вот он и расплатился с тобой за отказ!" - Подумала Лора. Она хотела было двинуть ему как следует, но была слишком напугана и шокирована такой бессмысленной жестокостью с его стороны. И кроме того, дрель до сих пор была у него в руках. С черного сверла по стальному серпантину вниз стекала ее кровь. Джудас облизнул кончик орудия.
   - Вот видишь. - Сказал он. - Радостная мелодия этой дрели тоже способна вызвать боль и грусть.
   - Ты... ты рехнулся? - Прошептала Лора и ответ ей был совершенно не нужен, она видела это в его ошалевшем взгляде. Она только не могла понять что вызвало это неожиданное безумие. Неужели это все оттого, что она ему не дала после многолетнего воздержания... нет, все куда проще... он был безумен всегда... а она была настолько слепа, что этого не заметила
   - Ты бы слышала, как он сейчас воет... - Расхохотался Джудас.
   - К-кто...
   - Заводи мотор, расскажу тебе по дороге...
   - Моя... н-нога...
   - Да... я заметил, у тебя она очень красивая... заводись!
   И снова они ехали по дороге, окруженные мертвыми деревьями. Вся правая штанина Лоры была насквозь пропитана кровью, но Лора уже почти не замечала боли, куда сильнее был страх и шок от столь мгновенной и радикальной трансформации человека от которого она была без ума, в тронутого психопата с дрелью, вроде персонажа дешевого фильма ужасов. А ведь она должна была уловить, как он из нежного романтика вдруг стал превращаться в похотливого циника, это же было так очевидно. Сначала он восхищался ею, называл на "вы", потом вдруг резко перешел на "ты", и стал шокировать своей аморальной языческой философией. Сначала были дивной нежности и осторожности поцелуи, а потом это наглое и недвусмысленное движение ладони по бедру...
   - Ты ведь была права, когда говорила про две мои сущности... про мое раздвоение. Душа и тело... чувства и животные инстинкты... порывы и тонкий расчет. Они не смогли договориться. Я победил, и теперь этот жалкий червь забился в угол нашего разума и ноет там... причем ноет музыкально... Оплакивает твою боль.
   Все что происходило у Лоры на глазах было ужасно. Они видела как он менялся... Это напоминало превращение оборотня из человека в звероподобное существо. Черты лица грубели, взгляд становился наглым и жестоким. Даже голос изменился, в нем появились жутковатые истеричные нотки.
   - Да... это все Эс-вэ, старый хрен, настоящий подонок, захотел сделать из меня мальчика кастратика... Знаешь почему кастраты так прекрасно поют? Нет, дело не в том, что у них отрезаны яйца... просто им заняться больше нечем. Сперма не стучит в голову и не портит вдохновение. Так и Эс-вэ решил запечатать меня, чтобы он, тот второй, мог спокойно творить. Ты спрашивала почему я тебя выбрал? Просто он в тебя влюбился, этот второй я, а когда он влюбляется, им так легко помыкать.
   - Но... он ведь тоже ты... - Лора почти умоляла, пытаясь достучаться до внутренней светлой стороны Джудаса. - Вы это один человек... вы не можете причинить мне боль, если он меня любит, значит и ты меня любишь...
   - Тут уж ты не права, прекрасная Лора... он тебя только любит, а я тебя только хочу... и если ты, сука, мне снова откажешь, я просверлю тебе дыру в голове и сделаю из тебя живую секс игрушку, поняла? Никаких больше песенок, просто инстинкт-раздвинь-ножки...
   - Я бы отдалась тебе... отдалась вам, не стань ты таким чудовищем... - Сказала Лора все еще пытаясь вернуть его внутренний свет.
   - Ему очень льстит твое отношение. - Сказал Джудас. - Ему сейчас так больно и плохо, что хочется петь...
   - Пускай он споет. - У Лоры из глаз покатились слезы. Вот так еще вчера она была счастлива, находясь рядом с человеком, которого готова была полюбить, а сегодня она везла чудовище через долину мертвых. - Позволь ему.
   - Хорошо. - Сказал вдруг Джудас. - Я позволю ему для тебя сыграть.
   От этих слов Лора вспомнила про дрель и затряслась предвкушая еще большую боль.
   - Не дергайся... у меня есть инструмент куда более тонкий чем твои ляжки... - Джудас взмахнул рукой как профессиональный фокусник и на его ладони возникла небольшая кривая и сморщенная дудочка, похожая одновременно на флейту и на... то что Гробовщик устанавливал в Иезавель, это была засушенная человеческая гортань. - Это подарок от Эс-вэ... он большой мастер по части таких вот уникальных музыкальных инструментов, несомненная вершина его мастерства, конечно, Ези - живой орган, единственный музыкальный инструмент способный иметь ментальную проекцию. А это... это так... безделушка с очень славной историей... эта вещь дорога и мне и самому Эс-вэ, как напоминание о былых годах. Тогда мы были всегда вместе, причем на правах демократии, он писал песни, я их исполнял, он был моим продюсером, так это сейчас называется. А потом у нас возникли личные и творческие разногласия, и он составил контракт с очень жесткими условиями - заточил меня в этой клетке, разделил мою личность, да Эс-вэ есть чем гордиться. Но в то славное время мы понимали друг друга как никто другой, и он сделал для меня этот инструмент.
   Пока Джудас все это говорил, ей на глаза попались страницы из колдовской книги гробовщика, лежавшие под лобовым стеклом на приборной панели. Лоре вспомнились ее недавние уроки латыни и она прочитала заголовок, который раньше почему-то ускользал из ее внимания. Наверно Лора была так увлечена процессом расшифровки самих знаков, что забыла обратить внимание на то, для чего собственно они служили.
   "Ловушка для нечистой силы" - Было написано там... да, кто бы сомневался.
   Джудас прислонил один конец этой жуткой флейты к губам и дунул в него. Но вместо чудных звуков оттуда донеслось лишь противное шипение. Он нахмурился.
   - Прости, засорилось. - Джудас использовал сверло чтобы прочистить флейту, и из нее посыпались живые червяки и личинки мух. От вида мерзких опарышей Лору чуть не вывернуло, но она сдержалась, чтобы не показать свою слабость. Наконец когда отверстие стало свободным, Злой Джудас снова приложил инструмент к губам и дал волю Доброму Джудасу.
   Мелодия полилась из инструмента нежным и тонким потоком чарующих звуков, которые кружили и танцевали в воздухе, подобно снежинкам в безветренный снегопад. Никогда в жизни Лора не слышала ничего прекраснее, загнанная в угол, униженная и несчастная душа Джудаса исполняла свою лебединую песню. В этой мелодии было столько нечеловеческих боли и страданий, что Лора не смогла удержаться и разрыдалась, горькие слезы текли по ее щекам и падали на пол, который был уже весь залит ее кровью. Душа Джудаса рвалась наружу чарующими звуками, а его глаза тем временем продолжали излучать звериную похоть и абсолютное безумие. Лора впервые в жизни поняла, что значит безнадега... но если у нее самой еще оставались какие-то крохи надежды на бегство, на то чтобы его убить, на самоубийство, на то что это может сделать Гробовщик, то у этого несчастного лучика света в темноте Джудаса, игравшего для нее свое последнее соло, никакой надежды уже не было. Все кончено.
   "Если я выпрыгну на полном ходу я убьюсь насмерть".
   Дорога тянулась, музыка звучала, Лора соображала.
   "Если я уменьшу скорость - он заметит".
   Пальцы Джудаса танцевали по дырочкам на поверхности флейты, испуская чарующие звуки.
   "Если я попытаюсь убежать, в этом сгоревшем лесу мне не спрятаться"
   Мелодия жалобно и надрывно приближалась к своему завершению.
   "Выехать в густой лес и остановить машину".
   Как только последние ноты растаяли в тишине, Лора отняла правую руку от руля и поместила ее на ногу Джудаса, в том же месте где она остановила его самого в прошлый раз.
   - Ладно. - Сказала она. - Если это все, что тебе нужно.
   Наконец они покинули сожженный лес, и деревья обрамлявшие дорогу стали полноценными и густо посаженными, как и хотела Лора, достаточно густо, чтобы она могла потеряться среди них. В самой кабине все было немного не так как ей хотелось. Ее руке приходилось активно действовать в его промежности а тем временем руки самого Джудаса переместились на ее грудь. Лоре было противно это возбуждение, это удовольствие, эта отвратная близость о которой он так мечтал, а ведь еще вчера она была бы от этого в восторге.
   - Мы должны остановиться. - Не выдержала наконец она.
   - Хочешь чтоб я просверлил тебе голову? - Эти ужасные слова прозвучали почти игриво. Господи спаси!
   - Не хочу чтобы мы разбились. Нужно остановить автобус.
   - Нельзя сейчас... Эс-вэ рядом... я его чувствую...
   - Мы должны остановить либо автобус, либо секс... выбирай. - Отрезала она.
   Но в этот момент Джудасу на глаза попалось что-то за окном. Это был человек, стоявший на обочине с вытянутой рукой. Хитчхайкер.
   - Или не то ни другое. - Сказал Джудас коварно усмехнувшись. - Если у нас будет водитель. Тормози.
   Это был ее единственный шанс. Лора нажала на тормоза и автобус остановился в двадцати метрах от автостопщика.
   - Не вздумай делать глупости. - Сказал Джудас. Он перегнулся через дрожащую от страха Лору, запер дверь с ее стороны и одним силным ударом кулака сломал замок. Затем он вытащил ключ из замка зажигания, и выпрыгнув из автобуса, запер дверь и со своей стороны. Размашистым шагом своих длинных ног Джудас направился к хитчхайкеру. Лора не стала терять времени, и в этой критической ситуации ее голова работала куда лучше чем в то время, когда Лора себя в эту ситуацию втягивала. Он схватила дрель и начала сверлить свою дверцу в месте запора. Одним глазом она наблюдала за тем, что происходило на улице. Там как будто все было спокойно, Джудас говорил с парнем на дороге, и ничто не предвещало беды, как вдруг Джудас ударил паренька ногой прямо по колену, да так сильно, что нога парня сломалась и неестественно выгнулась назад, а из штанины потекла кровь. Хитчхайкер упал на землю, но Джудас не дал ему соприкоснуться с асфальтовой поверхностью дороги, ухватив несчастного за волосы. Затем Джудас одним быстрым движением оторвал автостопщику нижнюю челюсть. На дорогу черным потоком хлынула кровь. На лице бедолаги застыло непонимание, его язык пытался шевелиться но не мог нащупать нижнюю границу рта. Когда глаза жертвы закатились, он несколько раз нервно дернулся и застыл, Джудас поставил его на колени, и схватив его за голову начал засовывать большие пальцы своих рук ему в уши.
   В этот момент Лору вырвало и одновременно замок прекратил свои сопротивления и дверца распахнулась. Лора выпала из автобуса прямо на асфальт, но Джудас этого не заметил, но был так увлечен проникновением в голову автостопщика, из глаз и ноздрей которого уже струилась алая юшка, что не видел, как Лора поднялась, подкралась к нему сзади и, включив дрель, вонзила крутящееся сверло прямо ему в голову. Кровь залила Лоре все руки и хлынула на дорогу. Джудас пошатнулся и рухнул вниз, прямо на мертвеца без нижней челюсти.
   Она вздохнула с облегчением.
   Конец.
   И тогда Джудас начал подниматься, он издавал страшные звуки, смесь стона и рыка... Лора не хотела увидеть его взгляд когда он обернется. Она пнула его ногой, припечатав к земле и бросилась бежать в лес, оставив дрель торчат из его головы. Из-за спины она слышала хохот и крик:
   - Ты сама ко мне вернешься, прекрасная Лора!!!
   Никогда!
   - Ты приползешь ко мне на коленях и попросишь чтобы я тебя взял!
   Ни за что!!!
   - После того что я для тебя сделаю, ты будешь умолять меня взять тебя обратно!!!
   Прочь...
  
  
   ДРУГАЯ ПРАВДА
  
   Она шла так долго как хватало сил, а потом шла дальше. Отталкиваясь от древних морщинистых деревьев, хрустя сапогами по засохшей траве и обломанным веткам, ориентируясь лишь по просматривавшимся сквозь ветви деревьев обрывкам неба, Лора уходила все дальше и дальше в лес. В это время она ничего не чувствовала, ничего вообще, ни страха, хотя весь мир был против нее, ни боли физической, хотя у нее в ноге было кровоточащее отверстие, ни боли душевной, хотя она была злобно предана и жестоко обманута. Просто в определенный момент боли становиться так много, что ее просто перестаешь замечать, а если ее станет еще чуть больше, то организм и разум просто не выдержат. Находясь именно в таком состоянии апатии, Лора брела и брела пытаясь не думать ни о чем, ибо мысли ранили сильнее чем ветки, хлеставшие ее лицо. Трудно сказать как далеко она была от дороги, когда силы наконец ее окончательно покинули, и Лора просто села, облокотившись на дерево и закрыла глаза. Плевать что будет дальше, дальше только темнота...
   Сон этот как всегда застиг ее разум врасплох, и снова она оказалась на дороге в образе трусливого и злого человека. Она смотрела на дерево, в тени которого пряталась тень. Лора боялась тени. Из-под пышной листвы этого дерева исходили враждебные флюиды, волны какой-то агрессивной и злобной энергии. Эта злая сила сковала движения Лоры/Ганса, пленила их общий разум, расслабила мочевой пузырь, и вот они уже стояли в желтой вонючей луже. Это был страх.
   "Мне нравиться какие ты сочиняешь стихи". - Сказала тень, только сейчас до Лоры дошло, что это был женский голос, причем невероятно красивый и успокаивающий, почему же он при этом вселял такой опустошающий и всеобъемлющий страх? - "Расскажи мне еще один".
   "Ладно... вот хороший...
   Раз жили братья на земле,
   Два брата близнеца.
   Родила их больная мать
   От пьяного отца.
   Один был хвор и очень слаб,
   Другой здоров как конь,
   Один душой был словно раб,
   В другом горел огонь.
   Один был тих и одинок,
   Другой сто баб имел,
   Не удивлюсь что слабый брат
   От зависти горел.
   Пришла в тот славный край война,
   Их в армию берут,
   Одному тряпку - латы мыть,
   Другому - меч дают.
   Отважно бился сильный брат,
   С плеча врага рубил,
   Да только в яростном бою
   Он жизнь не сохранил.
   И слабый брат тут враз смекнул,
   Доспехи натянул,
   И вместо сильного домой
   С победой он вернул.
   И так никто и не узнал,
   Что не был храбрецом,
   Ведь на героя был подлец
   Похож своим лицом.
   "Мне очень нравятся твои стихи. Они прославляют пороки и высмеивают доблести рода человеческого. В твоих балладах и баснях торжествуют жалкие подонки и подлецы. Ты воспеваешь предательство, обман и трусость, высмеиваешь героизм и отвагу. Почему?"
   "Все герои, которых я встречал, были людьми никчемными, все кого звали трусами и подлецами оказывались просто непонятыми и недооцененными... порой великими в своей безвестности". - Лора поняла, что все это время она, то есть Ганс, на самом деле не говорил, а лишь думал, и тени под деревом этих мыслей было достаточно. - "В своих стихах я восстанавливаю справедливость".
   "Если ты желаешь вернуть опороченным людской молвой доброе имя, то в этом ты не слишком преуспел, в твоих стихах они остаются жалкими негодяями".
   "Я не пытаюсь их реабилитировать, а лишь дарю таким как они надежду на благо, пускай хоть в строках моих песен".
   "Но разве тебе не кажется, что оценит их едва лишь настоящая грязь земли, что эти слова попадут не в те уши. И сказанное тобой - только предлог, лишь попытка оправдать собственную слабость и гниль, которую ты так упорно восславляешь?"
   "Мне плевать. Что вам от меня нужно?"
   Тень подняла свою руку и дотронулась до ствола дерева, и все листья с него тут же почернели и опали, но не перестали скрывать лицо этого создания, кружась вокруг него в небольшом смерче.
   "Лишь еще одну песню, что-нибудь о любви... но как только ты умеешь... с примесью человеческих испражнений".
   Лора открыла глаза. Вокруг нее суетились около пяти человек разного возраста и пола, объединенные лишь зеленой армейской формой и дурацким шапочками с эмблемой какого-то общества охраны дикой природы. Лора обнаружила что штанина на ее раненной ноге была разорвана, и теперь молодая девушка с аптечкой корпела над раной. Все эти люди задавали ей какие-то вопросы, но как и прежде Лора не понимала ни одного слова, кроме разве что одного, звучавшего как "Хоспитал". Она опомнилась, вспомнила что у нее нет документов и начала нервно мотать головой.
   - Нет хоспитал... No hospital, I... lost...- Проговорила она, и немного подумав добавила, - Thank you!
   Эти люди оказались не слишком настырными, и после того как Лора отказалась от больницы и не захотела отвечать на их вопросы, они не стали настаивать. Разбив лагерь, эти борцы с загрязнением леса разделились на две группы, одни стали готовить ужин, другие стали помечать деревья красными ленточками, фотографировать их и наносить отметки на карту. Лора догадалась, что это они отмечали границу какой-то заповедной зоны. Она просто сидела вдалеке под деревом и наблюдала за ними, не заговаривая и не вмешиваясь, пытаясь казаться как можно менее заметной. Только сейчас до нее дошло, что она забыла в кармане мокрых джинсов свой мобильник, и деньги и фальшивые документы, так что по сути она сейчас была просто безымянной идиоткой потерявшейся в лесу. В следующий раз нужно будет лучше продумывать неожиданный побег. И что же ей делать теперь? Может незаметно влиться в строй этих тронутых зеленых бедолаг и прожить все свои оставшиеся дни как хиппи, покуривая марихуану и трахаясь с прыщавыми бездельниками. Неплохой вариант... но не в ее случае... Джудас ведь до сих пор был жив, пускай это и было просто дикостью, учитывая что она просверлила ему голову насквозь. А так как он жив, он обязательно захочет ее вернуть, или как сам сказал, сделает нечто такое, что заставит ее вернутся. А это значит, что все люди к которым она приближается, могут стать его жертвами, а если не его, так Гробовщика, или как там его, Эс-вэ. Нет, она уйдет даже не попрощавшись и как можно скорее. Пока она обдумывала план срочного бегства, к Лоре подошла пожилая дама и протянула ей банку рыбных консервов с торчащей из нее пластиковой вилкой, Лора взяла еду и кивнула в знак благодарности, женщина поставила у ног Лоры бутылочку с минералкой и положила чистые и целые штаны цвета хаки завернутые в легкий зеленый дождевик с эмблемой Гринпис.
   - Э-э-э... Where is... road...? - Спросила Лора. Женщина указала в ту строну из которой пришел их отряд. - Тhank you...
   Штаны оказались для Лоры великоваты, поэтому ей пришлось как следует затянуть пояс, снятый с ее старых безногих джинсов, и закатать штанины. Накинув дождевик, Лора слегка скривилась, так как он был очень холодным и трение рукавов об остальную поверхность плаща сопровождалось дико назойливым звуком, но так или иначе, это была хоть какая-то верхняя одежда, ведь на дворе до сих пор стояла зима. Лора набросила капюшон и представила что сейчас должно быть выглядит как полнейшая неформалка, а то и просто как умалишенная. Правда собственная вменяемость уже давно вызывала у Лоры сомнения, ведь как иначе может здоровый человек реагировать на разные там обряды, кровавые убийства, флейты из человеческих гортаней и озабоченных рок-идолов, которые не дохнут после того как сверло проходит сквозь их мозг. Думая над всем этим бредом, Лора кое-как доковыляла до дороги, как можно дальше от того места, где она совершила свой отчаянный побег.
   "Вот будет весело, - подумала она, - если сейчас из-за угла выедет либо ее родной черный автобус, за рулем которого сидит мертвец без нижней челюсти, или катафалк, с разъяренным Эс-вэ. Да, мечта любой женщины, два ухажера и у обоих не в порядке с головой, причем не только фигурально, у одного нет скальпа, а у второго и вовсе дыра сквозная".
   Наконец на дороге показался автомобиль, это был огромный грузовик. Лора облегченно вздохнула, скинула с головы зеленый капюшон и вытянула руку. Водитель грузовика оказался ее земляком, и это одновременно порадовало Лору (ура, не придется ломать язык), и насторожило ее, учитывая горький опыт недавнего знакомства с человеком из родных краев.
   - Я везу электронику, бля, целый, бля, вагон, бля, этих телевизоров, и, бля, всяких там соковыжималок... короче, бля. - Проговорил Дальнобойщик.
   Лора подумала, что если она в пути будет много говорить сама, ей не придется долго его слушать, и ее мозги меньше пострадают от этой целенаправленной атаки на ее интеллект.
   - А я поехала с друзьями зелеными на акцию Спаси Лес...
   - Зеленые, бля, это типа как баба с бабой, бля, или мужик с мужиком? - Прервал ее рассказ водила, в очередной раз подтвердив догадки Лоры относительно его интеллекта. Что ж, у нее не было ни малейшего желания разрушать его наивные дауновские иллюзии.
   - Да, это типа как мужик с мужиком...
   - Пидоры бля...
   - Ага, они самые, ну, короче, мы пошли в лес, чтобы это, ну ты понял, баба с бабой и мужик с мужиком, да чтоб никто не видел. И я, это, не успела даже начать, как вот порезала ногу, и меня отправили в город в больницу. Ну и я...
   - Короче, бля, харэ, бля, базлать, ты дорогу отрабатывать, бля, будешь? - Снова оборвал ее Дальнобойщик.
   - Чего? - Лора конечно поняла, что он имел в виду, но... - Чего?
   - Сосать мне будешь, бля, или как? - Он начал расстегивать свою ширинку и доставать что у него там было, но Лора не стала ждать пока он закончит, она как могла сильно (а она могла очень) двинула ему локтем в рыло, расквасив его нос до крови, и открыв дверцу, вытолкнула гада из грузовика на полном ходу.
   - Как же вы, бля, меня все достали... - Сказала она перелезая на неожиданно освободившееся место водителя. На сиденье лежала специальная подушечка от геморроя, которая тут же полетела вслед за водителем в открытую дверцу. Избавившись от всех напоминаний об этой гнусной компании, Лора захлопнула дверь и нажала на газ. Грузовиком оказалось управлять не намного сложнее чем автобусом, особенно если припечет.
   Ехать по дороге самой, без назойливых приставаний, без спящего груза за спиной, без мелькающих перед носом огоньков задних фар катафалка, без военизированных заграждений на пути, без магической пыли в лицо, без сверла в ноге и без растерзанного хитчхайкера перед носом, было просто невероятно безмятежно. Тишина действовала успокаивающе и умиротворяюще, и хотя Лора понимала что сейчас ей не стоит расслабляться, она не могла отказать себе в этой роскоши. Наконец она покинула лес, и где-то вдалеке показался город, который выглядел подозрительно знакомо. И только когда ее фура пересекла границы самого города, Лоре стало понятно, что она была здесь совсем недавно. Именно здесь Контрактники давали свой последний концерт. Забавно, что после того как она так долго пыталась уехать как можно дальше от этого города, петляющая дорога в результате привела ее назад. Это доказывало, что Бог не наделил ее способностью ориентироваться на местности, неудивительно что она до сих пор не знает в какой стране находиться. Лора припарковала грузовик на первой попавшейся свободной от машин улице, выгребла из бардачка все что смогла там найти (как минимум пару сотен евро и сигареты без зажигалки или спичек), и оставила фуру стоять там с распахнутой дверцей, чтобы этим смог воспользоваться первый попавшийся автоугонщик, будет знать развратный дальнобойщик как цепляться к девушкам.
   Стоило Лоре пройти по городу всего несколько кварталов, как ей стало ясно, что здесь что-то не так, что в городе этом произошло нечто по настоящему страшное. Все магазины, кафе, рестораны, кинотеатры, парикмахерские и прочие увеселительные и просто необходимые в городе заведения были закрыты, а на их дверях висели черные ленточки. Флаги на правительственных учреждениях были приспущены, и, что самое главное, на улице не было ни души. Город как будто вымер, стал призраком, опустел... не было слышно ни крика ни смеха, ни автомобильных клаксонов, ни рекламных зазывал, ничего... Лора слышала лишь свои шаги, которые эхом разносились по безлюдным улицам, по которым ветер гонял словно перекати-поле скомканные газеты и пустые пластиковые стаканчики.
   "Что-то здесь случилось..." - Снова подумала про себя Лора, и почему-то ее не отпускала мысль, что случившееся имеет к ней непосредственное отношение. Она шла дальше, перемещаясь с одной стороны улицы на другую, дергая за ручки разных дверей и каждый раз безрезультатно. В любой другой день ее, бегающую по проезжей части туда-сюда, уже задавил бы автомобиль или забрала бы полиция, но не сегодня, сегодня он не видела ни машин в движении, ни стражей правопорядка. Сегодня здесь в городе вообще не было никого... кроме...
   Лора увидела их издалека, целая процессия автомобилей, медленно двигавшихся вдоль дороги прямо ей на встречу. Она было обрадовалась, узнав что город не вымер совсем, но тут вдруг она поняла, какие это были машины. Лоре на встречу двигался настоящий караван из катафалков. Лора вся затряслась от страха и живенько спряталась за угол, чтобы не попасться на глаза их водителям, ведь, пусть это и абсурдно звучит, но там мог быть Гробовщик, причем не какой-то вообще, а тот самый... Эс-вэ... Лора вдруг обнаружила, что у нее выработался просто патологический страх перед этим автомобилем, который стал для нее символом угрозы. Но дело было даже не в этом, ужас происходящего состоял в одном только количестве этих машин, а их было просто невероятно много, как будто в город выехал автопробег из похоронных машин, величественный и угрюмый траурный парад. Лора наблюдала за этой процессией из-за угла, стараясь слишком сильно не высовываться дабы не быть замеченной.
   - Господи... что же здесь случилось... - Прошептала она, когда первый катафалк медленно проехал по дороге в нескольких метрах от нее. Окна автомобиля были затемнены, и она не смогла рассмотреть лицо водителя и пассажира, но даже издалека Лора видела, что это был не тот автомобиль. И следующий был тоже не его, и все остальные... Один, второй, третий... седьмой... и так без конца... такое впечатление, что сегодня тут хоронили пол города. Тревожная и очень настырная догадка возникла в сознании Лоры, как пчелиный укус... ноющий и не проходящий... Лора осторожно вышла из-за угла и спрятав голову под куполом дождевика побрела вдоль печального похоронного картежа. Похожая на какого-то гротескного монаха, она шла вперед не поворачиваясь и даже не пытаясь считать катафалки... восемнадцать, девятнадцать. "Не нужно, не мучь себя, ты так или иначе ни причем..." - Повторяла про себя Лора, и она не видела, как один из автомобилей аккуратно и бесшумно покинул процессию, перестроился в другой ряд и поехал за ней, не торопясь и не выдавая своего присутствия. Лора знала куда ей идти, и хотя она врядли могла слишком уж свободно ориентироваться в этом городе, ноги сами вели ее к этому месту, и сами остановились, когда она оказалась там...
   Концертного зала больше не было. На его месте она обнаружила пустырь, огороженный забором, на котором была наклеена желтая полицейская лента. Место преступления. Лора подошла поближе к этой ограде и посмотрела сквозь щель между досками. Ей вспомнился выжженный лес, состоявший из черных пеньков. Здесь тоже все было черным черно. Концертный зал сгорел дотла. И Лора уже ничуть не сомневалась, это произошло в ту самую ночь, когда внутри было полным полно подростков. В одну ночь город потерял всю свою молодежь. Лора прикрыла рот рукой чтобы заглушить рыдания, но слезы уже было не остановить, она упала на колени, не отрывая взгляда от кривых досок, торчавших из каменного основания бывшего строения. Пепел и тлен...
   - Я знал, стоит только подождать и тебя сюда принесет. - Послышался сзади голос Гробовщика. Лора не стала поворачиваться к нему или подниматься с колен, она закрыла глаза и приготовилась к смерти. Это конец. Теперь ей ни к чему ответы. Удар. Боль. Темнота.
  
   Песня эхом доносилась издалека, из какого-то далекого колодца разума, откуда приходят сны. Кошмары и эротические видения, визуальные образы и отрывчатые звуки, потаенные воспоминания и пророческие сны. Песня звучала как:
   Девица красная жила
   У Розовой реки,
   И война издали ждала
   Держала кулаки.
   И год и два его все нет
   Уже восьмой идет,
   Она в окне не гасит свет
   Ладонь не разомкнет.
   Прошла по той дороге тень,
   Девица у окна,
   Кулак сжимает, слезы льет:
   Давно его ждала
   Но то не он, то был другой
   И снова нужно ждать,
   Молиться, кулачки держать
   И слезы проливать.
   Прошло уже все двадцать лет,
   Ушла ее краса,
   И стала словно серебро
   Девицы той коса.
   Но он пришел, сбылась мечта
   Девицы у реки,
   Видать не зря так много лет
   Держала кулаки.
   Стоит в дверях и свой кулак
   Сжимает за спиной,
   И с силой в нос солдата бьет
   Вернувшего домой.
   Не просто жгла в окошке свет
   Девица у реки,
   Ждала его так много лет,
   Сжимая кулаки.
   Любимого с войны домой
   Так долго можно ждать,
   Чтоб за измену отплатить
   Ладонь в кулак сжимать.
   "Это твой дар... жестокость твоих слов не знает границ, никто из живущих ныне не может так ненавидеть этот мир, чтобы желать запечатлеть для будущих поколений всю его мерзость и грязь. Не красоту и величие любви, а пошлую измену и одержимость местью, не славу героев, а их жалкие последние мучения, без сострадания, а лишь с издевкой, почему же ты так жесток?" - Спрашивает женская тень в центре лиственного круговорота. Ее силуэт прекрасен как сам весенний первоцвет, холоден как зимняя стужа, сух как летняя засуха, и печален как осенний листопад. Она нечто божественное и порочное, она...
   "Почему я ненавижу этот мир? Да потому что он отвратен и мерзок, потому как в нем зло всегда торжествует, а добро оказывается слишком жалким и слабым чтобы ему противостоять, потому что насилие всегда побеждает мудрость, а кровавые реки войны топят благие намерения парламентеров, потому что несчастные льют пот и кровь чтобы обрабатывать землю, которая дарит им за это засуху, а их господа в это время нежатся в лучиках солнца охлаждая свои гнусные чрева прохладным вином, потому что в мире нет справедливости и она и не нужна. В мире есть только ложь и боль. Красота и любовь... расскажите про них уродливым и одиноким, тем несчастным с разбитым сердцем, рыдающим по ночам уткнувшись лицом в подушку, думая о тех, кому о них и знать то лишне, храбрость и отвага... что это такое? Удар мечом по голове врага или жестокость в бою? Что такое храбрость и чем ее определить, неужели количеством отрубленных голов или изученных тел? Зло и мерзость везде, это похотливые помыслы священников и пыточные камеры во дворцах честных королей... Книги, великие книги восславляют подонков оплативших их написание или обеспечивших их авторам безоблачное существование. На картинах в пышных золотых рамах развратные старики становятся бравыми героями в золотых латах, а ведь под ногами у них не поверженные в честном бою противники или пронзенные копьем драконы, а собственные жены и дети, изнасилованные и доведенные до безумия. Благочестие - маска садомистских оргий. Невинность - временное состояние перед падением в пучину греха. Деревья и кусты с пленительной красоты цветами - а ведь выращены они на сгнивших трупах воинов и крестьян. Небо... там где Боги... там добро и величие? Да они же и есть главные злодеи, не будь они циничными и злобными любителями кровожадных забав, они давно бы утопили этот мир в кровавых реках грешников и негодяев вроде меня. Но им нравиться... нравятся наши страдания и боль, нравиться как миллионы гибнут с их именами на устах. Почему я ненавижу этот мир... Спросите лучше у других за что его любить?"
   Женщина в листве улыбается.
   "Ты - самый озлобленный человек на этой земле, ты - мерзейшее из существ когда-либо маравших бытие своим присутствием, и ты как никто близок мне и понятен. Я чувствую твою боль, ибо я и есть сама боль, имя мне - Дева Тьма, я покровительница всех негодяев и злодеев, вершащих в ночной мгле свои злодеяния, и я нарекаю тебя Скорбным Вестником! Отныне и до скончания времен, куда бы ты ни пришел, ты будешь приносить скорбь и страдания, разрушение и смерть, проклятье твое станет твоим наказанием за грязную твою сущность, и в тоже время источником твоего вдохновения и радости!"
   Лора чувствует как падает на колени в лужу собственной мочи. Дева Тьма подходит к нему, наклоняется и шепчет на ухо:
   "А мой сын, знаешь ли, увлекается музыкой..."
  
   Лора открыла глаза. Она была в машине Гробовщика. Хотя теперь она знала как его зовут на самом деле. Эс-вэ - Скорбный Вестник. Когда-то бывший Гансом. Мерзейший из живущих... И пускай голос был не его, Лора знала кто сейчас находился рядом, все слишком очевидно. Она посмотрела на свои руки и ноги - никаких пут или наручников, она не связана, неужели он решил, что она даже не попытается бе... Резкая боль пронзила все тело Лоры с ног до головы, как будто невидимые иголки проткнули каждую клеточку ее тела. Лора застонала.
   - Даже не думай о том чтобы бежать. - Послышался голос Эс-вэ с соседнего сиденья. Он сидел там совершенно спокойный со своим неизменным красным шарфом вокруг шеи. - У тебя в голове мое новое устройство, я назвал его "Капкан всегда с тобой". Мысли о бегстве будут причинять тебе адскую боль, а если ты попытаешься сбежать, машина просто разорвет тебя на кусочки.
   - А что со мной будет если ты, скажем, умрешь?
   - Это маловероятно. По крайней мере не раньше чем умрешь ты.
   - А если я тебя убью.
   - Поверь мне, многие пытались, и где они сейчас?
   - А если у меня все же получиться.
   - Тогда тебе придется до конца своих дней таскать за собой мой смердящий труп.
   - Ну... это лучше чем общество тебя живого. Эс-вэ. - Лора посмотрела на него, пытаясь узнать какие чувства вызовет у него то, что она знает его тайну, но его лицо ничуть не изменилось, не дрогнуло, никаких чувств.
   - Тебе понравились мои стихи? - Спросил он, как будто это было единственное что его волнует.
   - Они ужасны, и не только своим содержанием, они просто убоги...
   - Вот и Джудас так всегда думал.
   По дороге в нескольких кварталах от них проехала очередная процессия катафалков. Неторопливые как колебания сердцебиения на кардиомониторе умирающего человека, эти черные и изредка коричневые машины, не то муравьи, не то тараканы, настолько отвратные в своей обыденности, что хочется кричать.
   - Хочешь послушать новый?
   - Нет.
   - Купил себе автомобиль
   Красивый, дорогой
   И денег за него отдал
   Совсем не как скупой
   Смеялись все с него тогда
   Вон на колесах гроб...
   Лора ударила его прямо в зубы, так что Эс-вэ стал плеваться кровью.
   - Я же сказала - нет.
   Эс-вэ вытер кровь с губ и улыбнулся.
   - Ты знаешь, что в этом городе не хватило катафалков на то, чтобы похоронить всех покойников за два или три дня? Они обзванивали соседние города, чтобы оттуда прислали машины, похоронные бюро сделали целое состояние, да вот только радости им от этого никакой, своих детей они хоронили первыми.
   - Заткнись.
   - И самое смешное, что даже при поддержке соседей, машин все равно не хватает, и они ездят кругами, по несколько заходов в день.
   - Закрой свою пасть, подонок!
   - Ко мне уже несколько раз подходили с деньгами, но я ведь не при делах, просто машина - часть имиджа "Контракта с Сатаной", и все.
   - Пожалуйста не нужно... это же все твоя вина...
   - А ведь хоронить то им нечего совсем, все гробы пустые, там урны с пеплом, какие-то личные вещи и все...
   - Это же ты их всех сжег. Ты - Скорбный Вестник, приносящий всюду беды и печаль! Ты убил этих детей!
   - Я? - Гробовщик был как будто даже удивлен. - Ты и в самом деле до сих пор думаешь что это я?
   - А кто же? Здесь больше не было других Скорбных Вестников...
   - Позволь мне показать тебе кое что. - Эс-вэ вылез из машины даже не захлопнув за собой дверцу, как будто издевался над ней, знал же гад, что она не сможет убежать. Лоре оставалось лишь ждать и наблюдать за тем, что он собирался ей показывать, и тут уж ничего хорошего ожидать не приходилось. А может легче будет просто броситься бежать сломя голову, чтобы ее разорвало на куски... но у Лоры никогда не было суицидальных наклонностей, жизнь ведь она всегда жизнь, даже в такой вот жопе. Лора услышала шум открывавшейся задней двери, и через минуту снова увидел Гробовщика, который на этот раз был не один. Эс-вэ волок за собой нечто синее, покрытое кровоподтеками и ссадинами, трясущееся от ужаса и ссущее в свои штаны. Существо это отдаленно напоминавшее человека показалось Лоре слабо знакомым, и редкие пучки зеленых волос на разбитой в кровь голове выдали в нем того самого панка, которому Лора подсунула диктофон во время концерта. Эс-вэ толкнул панка на землю и пнул его ногой под зад, Лора догадалась, что большую часть времени пока она отсутствовала, этот несчастный подвергался постоянным избиениям и пыткам со стороны Гробовщика. Сначала Лоре показалось, что сейчас у нее на глазах произойдет нечто вроде того, что случилось с хитчхайкером на дороге, но потом ей стало ясно - Эс-вэ просто гонит парнишку прочь. Панк кое-как поднялся на ноги и сломя голову помчался долой, иногда оглядываясь назад, чтобы проверить не преследует ли его мучитель. Сам же Гробовщик уже вернулся в машину.
   - Внимательно следи за ним. - Сказал он Лоре.
   Она смотрела.
   Спотыкаясь и падая паренек бежал к свободе, он преодолел уже несколько кварталов и хотел было повернуть за угол, когда из-за поворота показалась очередная процессия катафалков, и первый же из них подмял беднягу под колеса, протащил его несколько десятков метров по дороге, раскрашивая асфальт кровью ублюдка, и лишь тогда остановился, да еще и так неожиданно, что все следовавшие за ним черные автомобили врезались в зад друг другу, образовав самую мрачную в мире пробку от самой трагической аварии.
   - Держу пари, в этой машине ехали его родители, хоронили пустой гроб, теперь хоть будет что положить...
   - Ты... ты... Господи... ты просто чудовище... зачем ты это сделал?
   - Я ничего не делал, я сидел здесь с тобой, в этой машине.
   - Ты имеешь эту силу... эту сраную магию... ты направил его под машину, ты его убил, как и всех остальных, ты сжег их там, в этом концертном зале...
   - Но ты ведь не видела как я говорил заклинания или делал магические движения, как же у меня это получилось...
   - Я не знаю... но... - И снова болезненная догадка, ну как можно быть такой дурой. - Но... ты знал что с ним случиться... как ты знал...
   - Это было неминуемо. И то что я вытащил его из огня, значило лишь что я оттянул момент его смерти. Все кто видел концерт, все кто слышали эту музыку вживую умирают. Ты хотела знать в чем ее власть - вот в чем. Каждый кто ее слышал вживую - покойник, кто слышал в записи - лишается рассудка.
   - Я не верю... этого не может быть... ты - скорбный вестник... не они... ты приносишь смерть и несчастье, музыка прекрасна... как она может убивать?
   - Красота это страшная сила. Красота убивает.
   - Но ты ведь скорбный вестник... А Джудаса там даже не было, он был со мной... Это ты Эс-вэ...
   - Врядли ты понимаешь суть понятия Скорбный Вестник... он не приносит смерть и несчастье, а лишь возвещает об их приближении. Он вестник скорби а не ее первоисточник. Сначала появляюсь я, потом приходят они и приносят боль...
   - Но... я не понимаю...
   - Пожалуй нужно рассказать тебе всю историю до конца.
   Лора замолкла, она поняла, что ей нужно выслушать всю историю, как он и сказал, до самого конца, или с самого начала...
   - Я буду рассказывать по дороге, если ты не против...
   Лора хотела было спросить по дороге куда, но все ведь и так было понятно, по дороге за ним. А разве это имело какое либо значение... Эс-вэ завел машину и вырулил на шоссе, они медленно покидали мертвый город оставляя его киснуть в собственной скорби, упиваться своей трагедией, дрожать от осознания отсутствия всякого будущего. Печально. Гробовщик улыбался, странно было видеть его таким, не скрывающим свои эмоции под маской безразличия, а наслаждавшегося чужой болью. Когда он начал рассказывать, гробовщик напомнил ей старика Гора, только вот тот говорил как добрый сказочник, а Эс-вэ - как мерзкий сплетник, и дело было не в самих словах, а в том как он их произносил.
   - А началось это в те далекие времена, когда мир уже не был юн, но человечество еще только начинало распространяться по его поверхности, неся всюду с собой свою мерзость, свои примитивные машины, своих беспощадных богов. Боги эти были могущественными существами, куда сильнее чем нынешний единый Бог, который стесняется даже как следует заявить о своем присутствии. Каждая культура имела своих Богов, но это еще не значит что это были разные сущности, да они носили различные имена и имели неодинаковую внешность, но это помогало им сохранив анонимность, пользоваться несчастными кто им поклонялся. Забавно, как люди из разных племен, поклонявшиеся одному и тому же богу под другими именами, могли вступать в войны, защищая величие своего божества. Боги эти порой жили среди людей, вступали в браки с простыми смертными, имели детей, которых из-за физических отклонений называли уродцами или чудовищами, порой эти божества растворялись среди людей, а забыв о своей сущности, и вовсе исчезали. Человек же, поняв что может сам с легкостью добыть огонь, переставал поклоняться его божеству, и так далее. В принципе, появление одного Главного Бога было вызвано именно этим обмельчанием божеств, зачем нужна тысяча мифических существ для каждого пустяка, когда всем этим может заведовать один большой великий Бог. Но была одна божественная сущность, которая с годами только росла и набирала силы, в разных культурах ее звали по-разному, и не везде она была женщиной, скорее ее намного чаще изображали именно мужского пола, но для нее самой это не имело значения. Мать Ночь, Дева Тьма, Лилит, мужские имена тебе известны... Богиня подлости и мерзости, жестокости и зла, смерти и кровопролитья, мать всей лжи... как не назови она такая одна.
   - Но почему женщина... ведь в самом деле, его всегда рисуют как рогатого мужика с вилами... ну или как коварного дядечку Мефистофеля на худой конец...
   - Или как старуху с косой... смерть это тоже она. Это неважно, она может явиться в любом образе, а в нынешнее время она вообще не радует наш мир своим появлением, давая о себе знать мелочами, вроде сожженного леса, неожиданного утреннего мороза или сильного грозового фронта. Древние языческие племена, со своими человеческим жертвоприношениями ради урожая, умудрились и всю природу передать под ЕЕ ведомство. Она сама очень любила говаривать, что все беды человечества от религии и от женщины, но так как первое приватизировал Единый Бог, она имеет полное право на второе. Но речь сейчас не о ней самой, а о ее юном отпрыске.
   "...мой сын, знаешь ли, увлекается музыкой..." - Вспомнила Лора свой сон, Господи Спаси.
   - У Тьмы было много детей, разумеется создание ставшее причиной первородного греха было существом плодовитым во всех своих ипостасях, неважно, мужчиной или женщиной но она имела много детей. По странному стечению обстоятельств, будучи мужчиной, Мать Тьма зачала немало детей, от человеческих женщин у нее всегда рождались мальчики, а вот сама она давала жизнь исключительно девочкам, чем была очень сильно опечалена. Но вот однажды у нее все же родился сын, и Мать Тьма назвала его в честь своего любимого мифического персонажа Иудой.
   - Ты хочешь сказать что я отказала самому Антихристу?
   - Ты ему отказала? - Эс-вэ рассмеялся. - Джудас наверно был в ярости, он случаем тебя не покалечил?
   - Нет... - Лора подумала о просверленном в ее ноге отверстии.
   - Антихрист... это слишком уж сильно сказано, хотя некто Мэрилин Мэнсон сделал себе на этом имя, напомнишь мне расквитаться с плагиатором. Нет, понятие антихрист это христианская страшилка, христиане очень любят сочинять для себя страшные истории про сатану и его потомство, про некоего великого злодея, появление которого ознаменует конец света, это все чепуха, на данный момент на земле живет наверно более миллиона людей, имеющих непосредственные родственные связи с самой Тьмой, никто из них не является антихристом. Большинство вполне приличные люди. Помниться мне, один раз даже римский папа был связан с ней родством. Да, а Джудас был, разумеется, ее первым рожденным сыном, любимцем, что тут еще сказать. Тьма мечтала сделать из него великого монстра, злодея из злодеев, но этот негодяй, представь себе, начал учиться бренчать на арфе... увлекся музыкой, это была катастрофа. Дело в том, что все дочери Тьмы тоже посвятили свою жизнь музыке, которая ко всему прочему имела свойство сводить мужчин с ума. Чтобы не погрузить весь мир в пучину безумия, любящая родительница сослала их всем скопом на далекий остров, чтоб их слушателями могли становиться лишь редкие моряки, которые и так были достаточно чокнутыми, чтобы заплывать в столь далекие края.
   - Сирены... - Догадалась Лора.
   - Да, подробностями о каннибализме эта история обросла позднее, ну девушкам же нужно было что-то есть, а чем мертвые моряки не деликатес. Но вернемся к нашему Иуде, разумеется мать не разделяла его увлечения, и пыталась как могла ему помешать, но услышав чудный голос и пронзительную игру своего отпрыска она больше противится не могла. Она решила поддержать сынка и найти среди людского рода того, кто мог бы позаботиться о его карьере, кого-то талантливого и умного, напористого и напрочь лишенного совести и морали, потому как здесь был один подвох. Когда ее сынок начал заниматься музыкой, Мать Тьма дала клятву, что каждый кто услышит музыку ее сына будет обречен на скорую смерть, а учитывая что она по совместительству была богиней этой самой смерти, можно было не сомневаться что все так и будет. Таким простым и, традиционно для богов, безжалостным путем она собиралась смыть с себя позор, но когда выяснилось, что стыдиться в принципе нечего, было уже поздно, ведь клятву то она дала, а старые боги всегда славились упрямством и бессмысленной верностью данным обещаниям. Тьме нужен был человек, который не испытал бы угрызений совести узнав о том, что его протеже своими выступлениями обрекает на смерть всю аудиторию. Как раз в это время я покинул замок короля Карла, который постигла довольно печальная участь, и Тьме показалось очень любопытным то, что я без единого угрызения совести пожертвовал целым народом, во спасение собственной шкуры. Тогда то она и обратилась ко мне с предложением сопровождать ее сына и способствовать развитию его музыкальной карьеры, взамен она обещала мне...
   - Бессмертие. - Закончила Лора за него. Это было ужасно и она отказывалась верить, ведь поверь она в этот бред, это значило бы признание того, что в Подлодке и в других местах где они побывали, все... и Циклоп и Бэтти, и Бол, Господи, только не Мячик... нет, это все бредятина и неправда, но он ведь псих, нужно ему поддакивать... Да это бредни... и в голове у тебя тоже ничего нет, никаких капканов, это самовнушение... чепуха...
   - Да, и учитывая что грехов на моей совести было немало, в тот момент меня это полностью устраивало. Но не пойми меня неправильно, я согласился не ради вечной жизни, в которую я не верил до тех пор пока сам не убедился. Дело было во власти. Да, может быть сейчас художник, писатель или музыкант может заработать состояние и стать влиятельным, управлять миром и менять его по своему желанию, но в те времена уделом поэтов было служение, единственное, на что можно было рассчитывать такому как я, так это должность придворного писаря или королевского шута. Вместе с Джудасом я мог получить намного больше, куда больше чем вообще мог мечтать. Мы с ним быстро спелись и стали отличными друзьями, коллегами, мы вместе творили искусство, причем такое, что мир еще не знал... Ты конечно спрашивала Джудаса почему он играет такую музыку?
   - Да...
   - Почему... потому что мы с ним ее придумали. Рок музыка в ее современном воплощении - это наше с ним незапатентованное изобретение. Он вложил туда наследственную мрачность, природную романтичность и конечно истинную гармонию проистекающую из самого хаоса, я предал текстам провокационное содержание и смысл. То что сейчас зовется готическим роком - это наша идея, и пускай в то время музыка звучала совсем иначе, факт остается фактом, заслуга наша. Ты даже не представляешь себе каково это было, в то время можно было пронестись по всей центральной Европе с колоссальным туром, и никто бы этого и не заметил. Ведь не было никаких средств массовой информации, а те кто слышал концерты и знал, что они делали, не мог никому ничего рассказать, по очень простой причине - мертвые не болтают. Это было потрясающе, стоило нам выступить на центральной площади какого-то городка, как туда приходила чума, засуха или война. Мы путешествовали из страны в страну оставляя за собой тысячи мертвецов, и нравилось ли это мне? Не сомневайся. Ведь как добрый человек получает удовольствие даря другим радость, так человек злой наслаждается чужой болью. В конце концов, как любит говаривать наш общий друг - наслаждение и боль это две крайности одной сущности. Наш тандем был чрезвычайно успешен, ведь что могли сказать мерзкие критики, когда они были мертвы.
   - А как же остальные музыканты? Откуда они взялись?
   - В определенный момент мы начали понимать, что просто нам двоим ничего не светит, это сейчас музыкант может выступать как сольный исполнитель, используя фонограмму, а когда мы начинали без живых музыкантов было не обойтись. Тогда нам снова помогла Мать Тьма, она выделила из своего запасника падших душ тех, кого наказали за леность. Всегда в истории были люди наделенные невероятными талантами, но в то же время слишком ленивые чтобы подарить их всему миру, эти люди предавались праздным забавам всю жизнь, а после смерти угодили в ад, в наказание за неиспользованные возможности. Мораль тут простая - если у тебя есть талант, используй его, а если не хочешь, тогда не стоит ждать на том свете теплый прием. Матушка Джудаса подарила нам самых лучших, души великих музыкантов, заточенные в их телах. Так что если наша главная звезда, господин Иуда, был в этом автобусе как пленник, то остальным было все равно, они лишь мертвецы.
   - Как он попал в заточение?
   - Я как раз к этому подхожу. После нескольких сотен лет очень благотворного сотрудничества, у нас с Джудасом возникли творческие разногласия. Он хотел петь лишь о красоте и любви, я жаждал чтобы в песнях было больше смысла. На это Джудас возражал, мол для кого этот смысл, если все всё равно умирают.
   - И правда, зачем...
   - Но смысл должен присутствовать всегда, иначе зачем слова, тогда можно просто мурлыкать под музыку и называть это искусством. Но это были не все проблемы. В определенный момент Джудас перестал контролировать свою сексуальную энергию, каждое его выступление сопровождалось оргиями, всюду, куда бы мы ни ехали, за ним следовали толпы женщин, они даже не слышали его пения, а просто хотели его. И в этом тоже была вина его матери, наделившей сынка бесконечной похотью и безграничными сексуальными возможностями. Была лишь одна проблема: все его любовницы рано или поздно становились жертвами его же таланта, ни одна из избранниц Иуды не могла пробыть с ним больше двух трех дней. Это его очень сильно расстраивало, и бедняжка решил пожаловаться мамочке. И снова Мать Тьма ему помогла. Отныне он мог выбирать себе спутника, не чаще чем каждые десять лет, в эти дни Тьма проповедовала постоянство в отношениях, не хотела чтобы ее сынуля подхватил какой-нибудь злобный сифилис.
   - Вот почему я не умерла...
   - Да, но есть и еще кое-что, так как нрав Джудаса был очень переменчив, как и его вкус, трудно было сказать кого именно из толпы он выберет в том или ином случае. Будет это молодая соблазнительная девица, или опытная дама в возрасте, будет это женщина или мужчина, и так как Тьме следить за его похождениями совершенно не хотелось, она устроила все так, чтобы в день выбора убийственная сила его песен не действовала на людей, ни на кого. Сам Джудас в последствии обозначал свою избранницу или избранника, наделяя ее или его невосприимчивостью к своей силе, до тех самых пор, пока не придет день следующего выбора.
   - Вот почему Гор...
   - Да.
   - Но раз в день когда Джудас делает выбор его сила не действует...
   - Понимаю о чем ты думаешь, да, в твоем родном городе, в твоем клубе Подлодка все в порядке, пока.
   - Что значит пока?
   - Пока туда не добрался Джудас. Он ведь пообещал тебя заполучить, так? А он всегда давит на самое больное место, на тех, кого ты любишь. Так что нам с тобой никуда друг от друга ни деться, его нужно остановить.
   - Но как, как ты сделал это в прошлый раз?
   Лора заметила как он вдруг помрачнел сильнее обычного, наверно все же было в этом мире что-то, способное ранить даже такого нелюдя как Эс-вэ. Их катафалк как раз въехал в выжженный лес и Лоре тоже стало не по себе. Воспоминания об этом месте и том, что случилось неподалеку пугали ее до сих пор. Однако она не могла не чувствовать некий душевный подъем, ведь так или иначе впереди была какая-то надежда, ведь в конце концов не все еще было потеряно, и если они смогут добраться назад как можно скорее, все еще можно будет исправить. Она представила как черный автобус с разболтанной дверью и трупом без нижней челюсти за рулем мчит Джудаса далеко... эта адская колесница...
   - Рассказывай все до конца!
   - Во всем была виновата девушка.
   - Как я сразу не догадалась...
   - Ее звали Хелена, и скажу в сваю защиту, она была первой и единственной, кого я когда-либо любил. Я увидел в одном славном городке, перед самым концертом, она была прекрасна, огромные глаза, золотые волосы, сама утонченность. И не только телом, она была красива и чиста душой. Я не хотел чтобы Джудас убил ее, и так как близился день выбора, я отослал ее в тот город, где это должно было случиться. А потом я уговорил самого Джудаса выбрать ее, не для него, а для меня, это ведь была такая малость: десять лет счастья для лучшего друга. Он согласился. Следующие десять лет были самыми прекрасными и в то же время самыми сложными в моей жизни, я как мог, пытался уберечь ее от того ужаса, который следовал за нами, утаить от ее доброй души истинную силу голоса Иуды, тогда я в первый раз использовал зелье забвения, ты помнишь как оно действует...
   - Как можно забыть.
   - Узнав о вреде, который оно наносит, я стал изобретать новые способы, не менее действенные, но более безопасные. Так в постоянной борьбе между любовью и ложью прошли десять лет. Хелена превратилась из юной девушки в потрясающую женщину, стала еще красивее, еще желаннее. Я не мог дать ей умереть, и тогда я снова обратился с просьбой к Джудасу, и разумеется, у него было свое условие. Он сразу не сказал какое именно, это любимая игра нечистой силы, сначала обещать тебе все что ты захочешь, а о своих условиях говорить уже после того как ты согласишься, и конечно, как я мог знать чем все обернется. После того как наступил день выбора и он оставил Хелену нашей сопровождающей, он огласил свое требование - одну ночь с моей избранницей. Пойми, это было время когда о свободной любви еще и не мечтали, это было нечто дикое... но неизбежное. Джудас успокоил меня, сказав что я вполне могу использовать зелье забвения чтобы стереть это воспоминание из ее головы, но ведь из моей головы оно не стерлось. После этой ночи мое отношение к Хелене изменилось, и хотя я знал, что она тогда была зачарована его волшебством и не могла устоять, это ничего не меняло. Кроме того, похоть Джудаса - словно зараза или наркотик, стоит лишь раз испытать близость с ним, и никто уже не сможет удовлетворить пробудившуюся страсть. В другие ночи она шла к нему добровольно, и это был конец. Мое сердце было разбито, и если в моей душе когда-то жило нечто светлое, его не стало. Я не мог просто спустить ему это с рук, а так как в те времена самым модным способом решения личных споров была дуэль, я бросил ему вызов. В эти дни мы путешествовали по Российской Империи, и совсем недавно прошел слух о том, что после посещения нашего концерта, одного модного поэта пристрелили на дуэли, кажется любовник его жены, или наоборот, не знаю, но Джудас всегда гнался за модой, и он не устоял. И разумеется передавшаяся Джудасу по наследству страсть к разного рода договорам, клятвам и пари сыграла с ним злую шутку. Учитывая что он не мог умереть от ранения как простой смертный, мы с ним не были в равных условиях, ведь я хоть и жил уже не первую сотню лет все же оставался простым человеком. Итак, главным условием пари было, что в случае моей победы, он никогда не смог бы причинить мне вреда, а вторым - отныне я определял репертуар его музыки. Несложно догадаться, учитывая что я еще жив, что я победил в этом поединке, и поставленный мною шрам, его глаз - это печать, которая помешает ему меня убить.
   - А как же Хелена? Что стало с нею?
   - С ней... я отрезал суке грязный язык, которым она его облизывала, и засунул его туда, куда этот кусок говна совал свой грязный член... вот и вся любовь...
   Они выехали из сожженного леса, и Лора заметила на дороге следы крови. Дальше она слушала молча, а Эс-вэ продолжал рассказывать.
   - Не думай что легкий шрамик на его лице и гарантия собственной безопасности могли полностью утолить мою жажду мести. То что он не мог меня убить было лишь частью плана, который я начал тогда вынашивать, неотъемлемой его частью, потому как в противном случае мне не пришлось бы долго радоваться своей будущей победой. Так или иначе, время шло, и я раздумывал над тем, как навредить существу, которое нельзя убить, которое наслаждается болью. У него следовало отнять свободу... но вот как это сделать? Ответ пришел случайно, это произошло в конце Х1Х века, в это время были очень популярны еретические научные теории, вроде идеи что Бога нет или он умер, представляешь, Джудас так ими увлекся, что стал отрицать свою божественную сущность, считал себя сверхчеловеком, он и сейчас так считает. Он больше не верил в свою мать, стал намного более жестоким и развращенным, он играл частные концерты для Лондонских проституток, потом насиловал их и отдавал на растерзание какому-то чокнутому врачу, история легендарная, только вот имя Джудаса в ней разумеется не фигурирует. В те дни я пытался усмирить его буйный нрав, ведь не стань мы вести себя скромнее, очень скоро о нас стало бы известно, в начинавшуюся эпоху средств массовой информации массовым убийцам нужно держаться тише воды ниже травы. Он меня не слушал. Лондон в те дни был местом мрачным и красивым, его фирменные туманы хороши как никогда, если они скрывают кровавые преступления. Тогда в одном Лондонском пабе я вдруг увидел знакомое лицо, я не мог точно вспомнить где его видел, но он меня узнал, и каково же было мое удивление, когда спустя много сотен лет я вдруг снова встретил писаря чернокнижника, с того самого поля брани где все и началось. Он был мне безумно благодарен, оказалось, что записанные человеческой кровью на человеческой коже магические заклинания имеют просто невероятную силу, и книга которую он написал тогда благодаря моей злобной шутке, стала чем-то вроде бестселлера у магов и ведьм. Книга называлась "Некрономикон", и в благодарность за мою давнюю помощь этот славный молодой человек, которому за создание столь значительного фолианта была дарована вечная молодость, щедро преподнес мне копию. Следующие несколько лет я потратил на изучение книги, пока не нашел то, что меня интересовало. Это был Двэговый запор - лучшее средство поймать нечистую силу. Это была не просто ловушка, она смогла бы гарантировать мне что он никуда не убежит, не перестанет выступать, и в тоже время будет страдать, лишенный всех радостей плотской жизни.
   - Мы, кажется, едем не туда... - Предположила Лора, и хотя он на самом деле не знала в какую сторону они ехали, она не могла не ощутит столь откровенное отклонение от первоначального курса.
   - Да, мы сделаем небольшой крюк... я должен уладить одно дело... пока свободен, я тебя скоро расскажу, до этого осталось недолго.
   Лора заметила, что он уж очень сильно увлекся этим своим рассказом, как будто ему давно хотело вылить все это из себя. Что ж, наверно даже таким подонкам как Эс-вэ иногда нужно выговориться как в кабинете психиатра. Пускай продолжает, так или иначе это важно.
   - Для исполнения своего плана я заманил Джудаса в Париж, где в то время активно гуляла богема. Этот город насквозь пропах чудными ароматами: спермой, духами, опиумом и абсентом, и ничего что интеллигенция вдруг начала дохнуть от чахотки. В те дни все новые и новые гении и просто талантливые артисты приезжали в город каждую ночь, и то что мы с Джудасом уничтожали по несколько десятков таких бедолаг за одно ночное выступление не слишком меняло картину. Пользуясь услугами развратных танцовщиц кабаре я очень живо подсадил Джудаса на разного рода наркотики, и в один прекрасный день, когда он пребывал в состоянии полнейшего опиумного беспамятства, я запечатал его в черной карете.
   - А как же его мать? Неужели она молча смотрела как ты делаешь такое с ее сынком?
   - Хороший вопрос... она бы и сделала что, если бы знала. Это еще одно последствие ее страсти давать клятвы.
   - Не понимаю.
   - Дело в том, что с некоторых пор Мать Тьма совершенно слепа. Однажды, еще до всей этой бесконечной истории с нашими гастролями, когда Джудас был еще юнцом, он разбил себе коленку, мама пожалела его, и сказала, что отныне его боль отзовется в ней вдвойне. Так что когда я выколол глаз Джудасу я случайно ослепил саму Мать Тьму.
   - Немыслимо, ты хочешь сказать что сама Дьявол слепа? Она не видит ничего что здесь твориться, как же она продолжает творить зло?
   - Она не продолжает. Она и Бог в определенный момент пошли на поводу у человека с его высокомерием и решили не вмешиваться, так что Мать Тьма слепа, а Бог спит. Они самоустранились от всего что здесь происходит, может против своей воли, может из банальной лености, а возможно, философы, которыми так увлекался Джудас не столь далеки от истины.
   Лора замотала головой, просто отказываясь принять этот бред.
   - Продолжай...
   - Дело было сделано, месть была сладка, с легким сердцем я отправился на этой карете запряженной четырьмя лошадьми в новые города и новые страны. Много раз я менял транспорт, много раз менял кучеров и водителей, их выбирал как и прежде Джудас, да только это уже не были женщины, ведь на кой черт они ему теперь были нужны. В начале нового века мы исколесили всю новую страну, которую какой-то идиот придумал назвать аббревиатурой, там прошло много успешных выступлений, закончившихся голодом и лагерями. Потом Германия и Европа, в немецких землях особой популярностью мы почему-то пользовались в еврейских районах, а когда началась война, вторая мировая... ну, это счастливое время для любого музыканта... вроде нас... Особенно хороши были публичные концерты в двух японских городах. Да только вот война скоро закончилась, и наступило очень невеселое время, время, когда аудиозапись стала доступна широким массам, а благодаря радио и телевидению одна такая запись смогла бы свести пол мира с ума. Время наступило нелегкое, нам все больше приходилось скрываться и прятаться. Мы сохраняли анонимность, меняли как стиль так и название, я очень боялся того что о нас узнают во время холодной войны, люди были в то время очень подозрительными и осторожными.
   - Как ты узнал о том что делает запись?
   - Однажды я решил просто проверить каково ее действие. Во второй половине двадцатого века рок музыка начала свое триумфальное шествие по земле, и как ее непосредственный создатель, я очень хотел получить свои дивиденды от этого всемирного помешательства. Какое-то время я надеялся, что записанная на носитель музыка Джудаса может утратить свою разрушительную силу, и хотя я долгое время не решался провести этот эксперимент, в один прекрасный день я все же рискнул. Я проверил ее действие на нескольких случайных знакомых, группе состоятельных ценителей искусства. Они собирались по вечерам в городской квартире некоего князя Альфреда. Князь этот был одним из последних представителей старой русской интеллигенции, иммигрировавшей в Европу в начале века, ходили слухи, что все его семейство помешалось на мистицизме после короткого знакомства с человеком по фамилии Распутин, еще до бегства с родины. Еще более загадочные легенды ходили об их мгновенном и совершенно необъяснимом обогащении на территории Европы, оккупированной СССР. Как я узнал при близком знакомстве с князем, они использовали познания добытые у того самого знакомого, чтобы получить иммунитет от любых властей. Младший сынок - Альфред - так увлекся всей этой мистикой, что у него поехала крыша, и родители поместили его в частный сумасшедший дом, где отдыхали бездарные художники - дети богачей, переживавшие стресс из-за фиаско своих выставок. Князь быстро нашел общий язык с этим контингентом, именно они и подбили Альфреда воспользоваться тайными знаниями, чтобы расплатиться со своими родственниками. К тому времени как я познакомился с Альфредом, он уже успел свести всю свою родню в могилу, напустив на них порчу, и теперь, став полновластным хозяином всего семейного состояния и влияния, он вел гедонистический образ жизни со своими приятелями художниками. Пятничный вечер они посвящали спиритизму и магии, и в этот день кто-то проник в его квартиру и оставил там странного вида кассету. Я знал что они не смогут удержаться. Я спрятался там и наблюдал. Результат этого эксперимента был шоком даже для меня. Это было безумие, да такое страшное... люди, услышавшие запись в этот вечер, избалованные деньгами и известностью богатенькие наследники, врядли они ждали такого развлечения. Когда музыка играла, они начинали думать, что приемник пускает им в головы провода и приказывает что-то делать. Они отрезали сами себе уши и выкалывали глаза, нападали всех кто оказывался рядом с зажатыми в кулаках вилками... настоящий ужас. Всех слышавших эту запись мне пришлось убить, и только одного я почему-то пощадил, возможно тогда я думал, что следует оставить кого-то, чтобы его пример заставил других испытывать благоговейный страх перед самой мыслью об этой записи. Я ошибся. Не скажу что этот человек остался совсем вменяем, возможно все дело в том, что он уже был психом до этого. Это был сам князь. После всего что случилось он стал одержим музыкой Джудаса. С чего-то он взял, что музыка эта способна дать бессмертие, он узнал о нас очень много, каким-то образом заполучил наши фотографии столетней давности. Он верил, что если раздобыть запись музыки Джудаса, провести ее позвуковой анализ, можно вычленить эту ноту вечности... так он ее называл. Князь обладал огромной властью и деньгами, которых было достаточно чтобы организовать за нами слежку и нанять сотни безумцев, пытавшихся заполучить запись. Теперь ты понимаешь, откуда эти безумные преследователи? Понимаешь, куда мы едем теперь, пока есть возможность, я должен покончить с этим человеком...
   - Плевать... главное быстро все сделай... - Сказала Лора. Впереди на огромном холме возвышался старый дом, огражденный каменным забором. Они прибудут туда через пол часа. Прольется кровь. - Нам нужно поторопиться...
  
  
   СТРАХ И НЕНАВИСТЬ... ВЕЗДЕ
  
   Странно, как даже самые удивительные и невероятные вещи, даже шокирующие и ужасные, в определенный момент перестают ужасать и шокировать, и воспринимаются если не как нечто должное, то уже без всякого удивления. Наверно у каждого человека есть такой предел восприятия, пересекая который человек становиться куском камня, который не разбить, не потревожить. Вся информация, которую мозг Лоры воспринимал последние несколько недель, все увиденное ею и пережитое, наполнило ее разум такой толщей непробиваемого эмоционального материла, что когда она увидела как Эс-вэ ударил охранника по руке ножом, от чего эта самая рука отвалилась и вслед за ней на землю хлынул целый поток крови, она просто моргнула и отвернулась, и действительно, на что тут смотреть...
  
   Остаток пути до Имения они проделали молча. Лора внимательно смотрела на стены этого особняка, пытаясь понять, что именно в нем было странным, и только в непосредственной близости от этого дома ей стало ясно, что все его окна были заклеены газетами изнутри. Тот, кто жил внутри был отшельником, причем абсолютным. Остановив машину у ворот, Эс-вэ несколько раз просигналил и стал ждать. Пока никто не открывал, Гробовщик достал из кармана пальто пистолет и протянул его Лоре.
   - Всякое может случиться. Если что-то будет не так, используй его по назначению.
   - По какому это назначению? - Лора поднесла пистолет к виску и сделала вид, что стреляет. - Вот такому?
   - Нет. Если со мной что-то случиться в этом доме, ты пойдешь туда и убьешь всех, а потом погрузишь мой труп в гроб, прочитаешь Некрономикон от корки до корки и используешь его против Джудаса, все понятно?
   - А что ты там будешь делать без пистолета? - Как будто ее это вообще волновало... Странно, но Лора как будто уже испытывала Эс-вэ ненависти. Просто сейчас он, как еще совсем недавно, был ей нужен, как меньшее зло, которое иногда нужно выбирать, как клин, которым вышибают другой клин, или огонь, которым борются с другим огнем. Вот только ей было не совсем понятно, был ли Эс-вэ меньшим злом, судя по его рассказу, он и Джудас были два сапога пара. И его ответ на ее вопрос лишь подтвердил ее догадку.
   - Я жил в то время, когда для того, чтобы убивать, пистолеты были не нужны. - И в его руке возник длинный нож с блестящим острым лезвием, наверно двадцати сантиметров.
   Наконец ворота перед ними раздвинулись, и катафалк въехал на территорию имения "Скрипичный Ключ". Вдоль вымощенной камнем дорожки, которая вела к самому дому, росли густые кусты, которые почему-то даже сейчас, после долгой и странной зимы оставались почти зелеными. Эти зеленые стены вполне могли выглядеть очень даже мило, если бы за ними хоть немного ухаживали, но как видно садовник в это место не заглядывал совсем давно. Теперь этот вид производил мрачное впечатление несостоявшейся красоты, которое на самом деле было куда хуже, чем полное запустение. Проехав примерно четверть километра по этому тоннелю из странных кустов, катафалк Эс-вэ оказался на небольшом подъезде к впечатляющих размеров особняку. Трехэтажное здание из белого кирпича, возведенное среди холмистой центрально европейской степи как будто в незапамятные времена условных монархий и господства высокомерной аристократии, и сейчас выглядело почти новорожденным, казалось, время было к нему милосердно, и лишь редкие позеленения плесени в укромных уголках и неловкие трещинки на карнизах окон, выдавали если не старость, то почтенный возраст этого строения. Лоре всегда казалось, что юные отпрыски знатных родов должны были получать просто грандиозную дозу депрессивности от проведенного в таких особняках детства, ведь это было почти равносильно взрослению в музее. Неудивительно, что из этих тихих и угрюмых детишек вырастали параноики, вроде того урода, что обитал здесь и отправлял вооруженных людей по всему миру на охоту за какой-то записью. Этим людям с самых ранних лет прививали уважение к старине, старина значит старение, старение значит смерть, смерть значит страх перед нею, вот и хочется пожить вечно, пускай даже таким сомнительным путем. Как и предположила Лора издалека, все его окна были закамуфлированы изнутри, как будто хозяин дома боялся солнечного света или излишне любопытных журналистов. Как будто там внутри происходило нечто нехорошее, или...
   - Он совершенно невменяем, князь Альфред, или богатых психов называют эксцентриками, но это не меняет факта что он полный шиз. - Сказал Эс-вэ, пряча нож в рукав. - Причем опасный.
   - Точно, это ведь ты его таким сделал, да Эс-вэ?
   - У человека всегда есть свобода.
   - Как у меня сейчас?
   - Я имею в виду свободу выбора, ты можешь жить, а можешь умереть, я мог его убить, но решил оставить, он мог воспользоваться возможностью, которую я ему предоставил, но не воспользовался. Все просто.
   - Все немного сложнее чем тебе кажется.
   - Раз ты так считаешь, то все может быть.
   У дверей в дом стояли двое вооруженных охранников, похожих на людей в черном, просто какие-то суперагенты. Как оказалось, внешняя крутизна еще не определяет реальный профессионализм, что в данном случае будет иметь весьма катастрофические для бедолаг последствия.
   - Если что-то случиться, как я узнаю? - Спросила Лора.
   - Если я не выйду, скажем, через пол часа, можешь смело проверять.
   - Удачи тебе желать не буду.
   - Вот и хорошо, я в удачу не верю.
   Он покинул катафалк и своим вечно уверенным шагом направился к дверям особняка, которые охраняли двое в черном. Только сейчас Лора обратила внимание, что на голове Эс-вэ до сих пор была надета подаренная ею кепка с потешной надписью "со мной НЕ все в порядке". Он не могла понять, было ли это проявлением элементарной забывчивости, или ему нечем было прикрыть шрам на голове, а может эта дурацкая кепка ему и в самом деле была дорога. Как этот проклятый шарф, от которого так воняло засохшей кровью, что кололо глаза, может это был подарок его первой возлюбленной Хелены? Может это значило, что он и в нее втрескался... врядли конечно, но чем черт не шутит. Ведь иначе на кой черт она вообще ему сдалась? Зная Эс-вэ, Лора вполне могла ожидать, что за побег Джудаса он должен был просто ее растерзать, но он ее даже не избил как следует. Она так увлеклась этими размышлениями, что не заметила, как двое охранников попытались обыскать Гробовщика, но он видимо был не в восторге от того, что его будут лапать незнакомые мужики, поэтому пресек эти попытки одним ударом ножа. Лора на мгновение подняла глаза, и увидев как нож Гробовщика отделяет голову от тела второго охранника, снова вернулась к своим мыслям. Эс-вэ открыл дверь и скрылся внутри здания, оставив двух раскромсанных охранников лежать в лужах их крови.
   Нет, ну в самом деле, история эта с каждой секундой все больше и больше напоминала Лоре какой-то театр абсурда или сюрреалистический кинофарс, она так и ждала, что из-за угла выпрыгнет какой-нибудь сумасшедший режиссер и крикнет "Снято!", после чего якобы мертвые статисты повстают, поснимают накладные руки и головы и пойдут пить кофе в свои фургончики. История эта, медленно но верно катилась от ужаса к абсурду, от трагедии к гротескной клоунаде, от таинственного путешествия в поисках истины до донкихотовских сражений с ветряными мельницами. И теперь она уже не знала чему верить, а от чего лечиться, кому доверять, а от кого прятаться. Она была в растерянности, и что самое страшное, она больше не верила своим собственным чувствам. Ее обманули, ее использовали, ей сделали больно, и не только физически, и самое главное - она же в этом и была виновата. Нельзя быть такой легкомысленной, доверчивой, тупорылой черт... это ведь даже не она. Лора, сколько себя помнила, была воплощением осмотрительности и осторожности, она никогда не давала чувствам взять верх, а сейчас все это проклятое волшебство, все эти мертвые люди ее размягчили, сделали удобной для употребления, легкой для переваривания, доступной для обмана. Нет уж, пора с этим кончать, она будет жестокой и сильной, и отныне никто не станет у нее на пути, а те, кто попытаются, что ж, их жаль.
   Лора посмотрела на приоткрытые двери, где кровавые брызги краснели на белой каменной поверхности стен, словно вывернутая наизнанку расцветка шляпки мухомора. И да, там еще были два мертвеца, два изувеченных тела, так жестоко порванные ножом гробовщика. Лора обратила внимание на то, что охранник без руки еще даже подавал признаки жизни. Ну вот, еще одно доказательство того, что у нее потихоньку едет крыша, и тот факт что она совершенно не переживает из-за произошедшего прямо у нее на глазах двойного убийства, выполненного со звериной жестокостью, лишь подтверждало эту догадку. Почему она не кричит и не трясется в ужасе? Почему она ничуть не переживает по поводу того, что в ее голове вполне может находиться весьма смертоносный механизм? Почему она не беспокоиться за всех дорогих ей людей, которые остались в ее родном городе, за людей, которым вполне может угрожать смертельная опасность? Просто он и в самом деле есть, этот рубеж восприимчивости, после пересечения которого, боли уже не остается, чувства перестают быть абстрактно банальными - вроде страх, ненависть или жалось, а обретают конкретную, почти материальную форму - как осторожность, желание отомстить, презрение. И этот почти мертвый человек, который пытался ползти по земле к машине Гробовщика, к ней, прикрывая разрез на животе кровоточащим обрубком руки, жалела ли она его... врядли... лучше б этот сраный недоумок дважды подумал, прежде чем наниматься в вооруженную охрану к обезумевшему отшельнику. Как будто услышав ее мысли, раненый охранник перестал хвататься за жизнь и растянулся на устланной гравием земле. Лора просто отвела взгляд, это казалось ей на данный момент наилучшим способом уберечься от всего зла, что происходило вокруг, если ничего не можешь сделать, лучше не смотри.
   Лора сидела в катафалке, молча изучая архитектурные особенности старинного здания, замечая все больше и больше следов старения, вроде отвалившихся кусочков камня или проросших сквозь стены диких растений, вроде многолетней пыли на карнизах или ржавчины на жестяных стоках для дождевой воды. Наверно время уничтожает вещи незаметно, это его главное оружие, ты смотришь на дом или человека со стороны, и как будто ничто не выдает его возраст, но стоит приблизиться, принюхаться, прислушаться к голосу, и вот они годы, беспощадно поедающие душу и тело. Джудас и Эс-вэ были стары как сама вечность, и хотя внешне они были совсем еще молодыми, полными сил и веры в будущее юношами, которым при первой встрече не дашь и тридцати, то сейчас Лора понимала, насколько они были стары душой. И в конце концов смерть ведь не обманешь, ни магией, ни договором с ней самой, она поражает изнутри, как раковая опухоль. В них обоих везде было это ощущение уже наступившей смерти, и не имея возможности умереть самим, они стали лишать жизни всех вокруг, сеять повсюду вокруг себя семена своего внутреннего омертвения, полнейшего и бесповоротного. Возможно раньше, убиение невинных было для них чем-то вроде забавы, приносившей радость и наслаждение, но сейчас это ушло, осталась лишь усталость. Это проявлялось в безразличии, злобной иронии, какой-то медленной пожирающей изнутри ненависти ко всем окружающим, безнадеге... и вот Лора сама, кажется, заразилась... что же теперь... Лора закрыла глаза и на какое-то время поддалась этой всепоглощающей усталости, она заснула и не видела снов, что было самым большим облегчением, на которое только можно было рассчитывать.
   Когда Лора проснулась, она обнаружила, что вокруг было темно, солнце уже успело спрятаться за горизонтом, а Гробовщика рядом так и не было. Должно быть, прошло не меньше двух-трех часов. Странный укол циничной радости заставил Лору улыбнуться, неужели подонок все же переоценил свои силы и схлопотал там пулю в свою голову... но тогда врядли она бы здесь все еще сидела, что обычно делают с сообщниками убийц... вот этого с ней не сделали, значит... Лора продрала глаза, подняла с пола пистолет, который наверно выронила во сне, и выбралась из катафалка.
   "Интересно, смогу ли я убить, если до этого дойдет?" - Думала она открывая двери. - "Ну, пожалуй, почему нет? Это ведь не так и трудно, я ведь уже пробовала, тогда ночью, при перестрелке, да и дальнобойщику врядли сладко пришлось при падении, и уж никак нельзя забывать про сверло в голове Джудаса. И пускай все это были так сказать полуфабрикаты, врядли теперь, после всего пережитого, что-то сможет помешать мне нажать на спуск, если моей жизни и в самом деле будет угрожать опасность".
   Это было единственно возможное решение, и оно придало Лоре уверенности, которой ей хватило, чтобы войти в дом, где царила темнота и тишь. Шаги Лоры эхом разносились по молчаливым коридорам, этот стук каблуков по кафельному полу звучал звонко и протяжно, почти музыкально, затихая по инерции в далеких углах. Темнота в доме была абсолютной, ни свечек, ни ламп, ни даже возможного лунного света, проход которому с улицы бал закрыт газетами, приклеенными на оконные стекла. Лора порылась в кармане и выудила оттуда зажигалку, как странно что эта вещица почти таинственным образом всегда ее сопровождала, особенно учитывая, что Лора не только давно не держала во рту сигарету, но и в упор не могла вспомнить как перекладывала зажигалку из одной одежды в другую. Маленький огонек возник во мраке, и даже при своих скромных осветительных возможностях в сплошной темноте он выглядел спасительным светилом. Как только пламя развеяло тьму, Лора смогла увидеть результаты триумфального прохода Эс-вэ сквозь бравые ряды охранников: весь пол был покрыт кровавыми лужами, в которых, уткнувшись лицами в пол, лежали мертвецы. Однако не эта жуткая картина привлекла внимание Лоры, а тот факт, что на поясе одного из охранников, недавно покинувших этот бренный мир, она обнаружила пристегнутый фонарик. Что ж. Луч фонарика напомнил ей свет маяка в штормовую ночь, единственную надежду для заблудившихся моряков.
   Теперь она могла передвигаться по дому достаточно комфортно, по крайней мере, не боясь вступить в лужу крови или споткнуться о мертвеца. Лора шла по коридору, беглым взглядом изучая убранство этого особняка. Дом был наполнен очень старой и красивой антикварной мебелью, любопытными гобеленами и всяким ценностями из золота и серебра, украшенными весьма драгоценными камнями. Но самым интересным здесь было изобилие старомодных музыкальных инструментов, разных эпох и культур, названия большинства из которых Лора даже не знала. Там были и клавесины, и рояли, и арфы, гитары и тамбурины, кобзы и банджо, флейты и гобои, саксофоны и электрогитары. Одни просто стояли на деревянных подставках у стен, другие пылились в стеклянных шкафчиках, с замочками на дверцах, третьи были прикреплены к стенам в специальных рамочках, на которых было что-то написано, Лора сообразила - это были автографы бывших владельцев, скорее всего, людей как минимум легендарных. Она подумала, что все эти гитары с автографами должны были стоить целое состояние, и тут другая предательская мысль всплыла в ее голове, Лора вдруг догадалась, что напоминало ей это место... клуб "Подлодка". На секунду она замерла, словно страшные опасения и боль, которую принесет их непременное исполнение, электрическим разрядом пронзили ее тело и разум, а ведь все люди, которых она когда-то любила, могут пострадать, и в этом случае вина будет лишь на ней одной. Да, если бы их убила музыка Джудаса в тот первый день, она была бы ни причем, а теперь он направляется туда, чтобы расплатится с ней за отказ, чтобы доказать ей что-то, а зная Джудаса, ничего хорошего от него ожидать не следовало. Но что самое противное, сейчас Лору волновала не судьба любимых людей, а груз ответственности за их участь. Все-таки Эс-вэ умудрился заразить ее своей гнилью... твою мать... Лора никак не могла подавить в себе эту боль, никак не могла совладать с неожиданно разгулявшейся совестью, тогда она поняла, что нужно то всего-навсего ее излить. В руке потяжелел пистолет. Лора подняла руку с оружием и направила ствол на несколько стеклянных контейнеров с экспонатами из коллекции хозяина дома, так удачно стоявших просто вряд.
   - Пробьет насквозь, это как пить дать! - Сказала Лора и нажала на спуск. Грохот выстрела был словно гром в тихую погоду, неожиданным и беспощадным, а последовавший за ним хаос из звона бьющегося стекла дополнил эту невиданную симфонию разрушения, эту балладу вылитому гневу, огласившую конец эры тишины. Лора испустила нервный, почти истеричный смешок, ей полегчало.
   Пройдя мимо строя из пяти раскрошенных в мелкий стеклянный бой шкафов, с погребенными под этим хламом бесценными музыкальными инструментами, Лора направилась к лестнице, которая вела наверх. Когда Лора заходила в дом, ей показалось что за одним из заклеенных окон как будто светил огонек, и это нужно было непременно проверить. Ступени наверх были устланы мягким ковром с длинным ворсом, по которому идти было одновременно приятно и кощунственно, но этот скромный недогрех был сладок как ничто иное.
   Лора высветила тумбочку, на которой стоял телефон. Она подняла трубку и приложила ее к уху. Тишина. Вот гадство.
   Оказавшись на втором этаже, Лора выхватила лучом фонаря очередного мертвеца, лежавшего у закрытой двери, за которой и впрямь горел свет. Лора заметила лезвие ножа, торчавшее из груди охранника, оно было сломано, а ручка ножа валялась совсем рядом от тела. Лоре показалось забавным, что даже такого беспощадного убийцу как Эс-вэ могла подвести такая банальная мелочь, как крепкие ребра и старое лезвие.
   Дальше Лора шла осторожно, ведь если Эс-вэ лишился своего орудия, кто-то из охранников вполне мог воспользоваться его мгновенной слабостью, и теперь это человек вполне мог караулить ее, скажем, за этой дверью. Она переступила через мертвеца, и оказалась у самой двери. Собрав всю свою смелость Лора дернула ручку и толкнула дверь... То что она там увидела, было как минимум... странно.
   В крошечном кабинете, где находился лишь один стол и достаточно внушительных размеров компьютерная система, состоявшая из множества различных аппаратов, соединенных между собой, пребывало трое людей. За столом, в мягком кресле сидел пожилой мужчина, седой и сморщенный, пожалуй даже более жалкий чем Гор в конце своего жизненного пути. Он был одет в домашний шелковый халат, и нацепив устрашающего вида очки, наблюдал за экраном, где были выведены замысловатые конструкции из графиков и схем. Лицо старика было окаменевшим, глаза стеклянными, и это было заметно даже сквозь толстые стекла очков. А наблюдал он с таким замороженным видом за тем, как человек в белом халате стоя у экрана показывал что-то на графиках, и говорил, как будто даже не делая паузы для вдохов. Поток речи этого человека был настолько ошеломляюще быстрым и стремительным, что Лора могла уловить лишь редкие слова, вроде "диапазон", "волна", "децибелы", "канал", "сигналы в мозг", "коллапс кровеносной системы", "мгновенная смерть", а также "звук", "нота" снова "звук", потом "тональность", и в заключении опять "звук", а ко всему прочему, он называл какие-то цифры, причем числа были совершенно невероятными. Ученый этот выглядел совершенно изможденным, как будто он не ел и не пил и не спал много дней, и все время он рассказывал и рассказывал свою бесконечную лекцию, которая по всей видимости оказалось настолько увлекательной, что перед ней не смог устоять даже непробиваемый Гробовщик. Именно он был третьим, кого увидела Лора в этой комнате, и Эс-вэ в этот момент очень походил на слабоумного старика в кресле, настолько невменяемый у него был вид. Они не отвлеклись от рассказа ученого, даже когда в комнату вошла Лора.
   - Эй! Какого хера здесь происходит?!?! - Выкрикнула она.
   Никто из присутствующих не отреагировал.
   - Что здесь происходит?
   Ноль внимания, только человек в белом халате стал говорить немного громче, чтобы ее крики не мешали слушателям сосредоточиться на его рассказе.
   - Эс-вэ, бля, какого черта!!!
   Услышав свое имя, Гробовщик словно опомнился, прилагая почти нечеловеческие усилия, он повернул голову в сторону Лоры и прошептал:
   - Скорее... дай мне пистолет...
   Лора повиновалась, она подскочила к Гробовщику и вложила ствол в его руку. Все это время лекция продолжалась, прервал ее лишь глухой звук выстрела, когда Эс-вэ приставил дуло к голове доктора и спустил курок. Красная кровь белые фрагменты мозгов раскрасили полный всевозможных таблиц и графиков экран. Доктор застыл с открытым ртом, как будто такой исход показался ему крайне удивительным, и так и остался стоять. Гробовщик с облегчением выдохнул и прислонившись спиной к стене, сполз вниз.
   - Где тебя так долго носило?! - Спросил Эс-вэ не поднимаясь.
   До старика дошло, что доктор перестал говорить, и она заревел, как недорезанная свинья, крик этот был столь пронзительным, что в комнате задрожали стекла.
   - Что тут происходит?! - Попыталась перекричать старого Лора, но ее голос утонул в децибелах его ора.
   Гробовщик взял что-то со стола и бросил это Лоре, только подняв руки и схватив этот предмет на лету, Лора поняла что это был скотч.
   - Заклей ему рот! - Выкрикнул Эс-вэ все еще сидя на полу.
   Лора не стала ему перечить, она обошла стол с другой стороны, отодрала небольшую полоску клейкой ленты и залепила несчастному рот. При этом старик даже не попытался ей помешать, она продолжал издавать воющие звуки, но теперь они были заглушены настолько, что не гасили своим рокотом все прочее.
   - Что тут случилось? - Спросила наконец Лора.
   - Это было просто невероятно... почему ты не пришла через пол часа как я сказал.
   - Потому что ты мне не начальник... - Огрызнулась она, и чуть спокойней добавила: и я заснула.
   - Ладно, это неважно, главное что все закончилось.
   - А что собственно здесь происходило?
   - Это все этот старый идиот, не знаю как, но он все-таки добыл себе запись концерта, а этот вот тупица, - Эс-вэ похлопал неподвижного мертвого ученого по ноге, - начал проводить позвуковой компьютерный анализ, разбил мелодию на ноты и диапазоны, конечно в процессе он рехнулся, но дело до конца довел, выяснил все... не знаю сколько он рассказывал свою теорию старику, судя по запаху мочи не один день.
   Лора принюхалась, и в самом деле в этой комнате воняло прокисшими выделениями человеческого организма.
   - А ты то что замер?
   - Я... у меня сломался нож, и сразу я его не убил, а потом... я заслушался. Гад так интересно все растолковывал, а я питаю некоторую страсть к научному обоснованию невероятного.
   - У нас здесь все? - Все это казалось Лоре просто несусветной дичью, в которую она и не собиралась вникать, единственное чего она хотела, это поскорее убраться из места, которое так напоминало ей Подлодку.
   - Да... но запись где-то здесь, и я не хочу ее искать... придется сжечь дом...
   - Где бензин? - Лоре отчаянно захотелось развести огонь самой.
   - В машине... Только вот этого старого пердуна туда отнесем.
   - Ты вроде убить его хотел?
   - Я передумал. - Эс-вэ по ее лицу понял, что это требовало некоторых пояснений. - Джудас может оставить нам сюрпризы на дороге, не помешает иметь кого-то, чтобы шел впереди.
   Лора кивнула.
   - Я возьму его за руки. - Сказала Лора, предположив, что после многодневного сидения в этом кресле, нижняя часть старика может иметь весьма специфический аромат.
  
   Положив старика с заклеенным ртом и мокрыми штанами в задний отдел катафалка, они достали оттуда две небольшие пластиковые канистры с бензином и вернулись в дом, чтобы приготовить его к сожжению. Лора первым делом нашла на стене выключатель и зажгла во всем доме свет. При зажженных лампах на потолках и стенах, этот дом стал еще больше напоминать какой-то сказочный дворец или декорацию к бессмысленно дорогому историческому фильму. Повсюду сверкало золото и играл лучиками хрусталь, и лишь многодневные слои пыли выдавали во всем этом великолепии запустение и забытье. Пыль напомнила Лоре о том дне, когда она взяла со стола роковой билет, ведь откажись она тогда от похода в Подлодку, все сложилось бы совсем иначе, не лучше, но по-другому. Чтобы прогнать навязчивые воспоминания она открыла канистру, и смыла пыль со столов и прочей мебели потоком вонючего бензина. Прочь... Дальше она шла по дому стараясь наносить как можно больше повреждений его пышному убранству, стараясь получить как можно больше удовольствия творя очищающее разрушение. Она громила стеклянные стеллажи и фарфоровые вазы, срывала со стен картины и топталась по ним, оставляя на полотнах отпечатки ботинок.
   - Какого ты творишь? - Спросил Эс-вэ застав ее за этим развеселым вандализмом.
   - Крушу все к херам... - Ответила Лора и не дожидаясь его мнения продолжила разгром.
   Она шла дальше, лила огнеопасную жидкость на мертвых людей, бензин соединялся с их пролитой кровью, и эта мешанина из двух жидкостей походила не то на экзотический коктейль, не то на произведение художников авангардистов. Но все будет неважно, когда оно сгорит. Черт возьми, запах сраного бензина возбудил Лору похлеще руки Джудаса у нее между ног. Со всей дури она ударила кулаком в дверцу стеклянного шкафа, и под ее рукой стекло превратилось в осколки, которые полетели вниз, пронзая кожу ее руки... От попавшего в мелкие раны бензина ее рука сильно болела, но не это сейчас занимало Лору, она замерла. На стене в небольшой рамочке она увидела медиатор, табличка под этим чудным коллекционным экспонатом утверждала, что он принадлежал самому Джимми Хэндриксу... Лора разбила стекло, и сунула медиатор себе в карман. Если все закончиться нормально, Бол будет от этого в восторге.
   Продолжив свое разрушительное продвижение по дому, Лора оказалась в кабинете, где ученый, который теперь стоял с дыркой в голове, проводил свои изыскания. Лора не раз видела такие комнаты, в фильмах про сумасшедших маньяков. Все стены этого кабинета были завешаны листами бумаги, покрытыми миллионами букв и цифр, которые вполне могли иметь какой-то смысл. Лора подошла к столу и взяла с него пожмаканую бумажку, которую как видно доктор использовал для написания завещания, в последние минуты своей вменяемости:
   ПРОШУ, ОСТАНОВИТЕ МЕНЯ!
   Прочитала Лора первую строчку.
   СИЛА, КОТОРУЮ НЕСУТ ЭТИ НОТЫ СМЕРТОНОСНА КАК ЯДЕРНАЯ ЭНЕРГИЯ, ТОЛЬКО В ОТЛИЧИЕ ОТ ПОСЛЕДНЕЙ, ПОЛЬЗЫ ОНА НЕ ПРИНОСИТ КРОМЕ ЭСТЕТИЧЕСКОГО НАСЛАЖДЕНИЯ И ХОТЯ ИНЫЕ СКАЖУТ, ЧТО И ЭТОГО ДОСТАТОЧНО, Я ПОЛОГАЮ, ЧТО ЭТО СЛИШКОМ СТРАШНАЯ ЦЕНА, ЗДРАВЫЙ РАССУДОК ПОКИДАЕТ МЕНЯ И Я НАДЕЮСЬ, ЧТО УСПЕЮ РАСШИФРОВАТЬ СТРУКТУРУ ЭТОГО ОРУЖИЯ, ЧТОБЫ НАЙТИ ОТ НЕГО СПАСЕНИЕ, НО Я БОЮСЬ, ЧТО ЭТО НЕВОЗМОЖНО, О КАК БЫ ХОТЕЛОСЬ МНЕ КОМУ-ТО ВСЕ ЭТО РАССКАЗАТЬ.
   Ну, хорошо хоть последнее желание этого бедолаги сбылось. Лора вылила на эту бумагу все, что оставалось в канистре, и еще раз глянув на то, как бензин разъедает чернила, зашагала к выходу.
   Эс-вэ уже ждал ее у дверей, держа в руках пустую канистру и спичечный коробок. Но Лора опередила его, поделившись огоньком из возникшей в ее руке зажигалки с пропитанной горючей жидкостью занавеской. Она выходила из дому, а за ее спиной пламя молниеносно распространялось по всему дому, пожирая все и вся... Огонь не жалел ни картин ни мебели, ни ценностей ни антиквариата, пожирал он и мертвецов, устилавших полы своими телами. Среди пламени, замерший в момент своей смерти доктор покачнулся, и рухнул на пол, растаяв в бушующем огне. Исчезли и все его записи, исчезла одна единственная копия компакт диска со звуковой дорожкой "Контракта с Сатаной".
   Лора и Эс-вэ стояли в нескольких метрах от дома, когда пламя начало вырваться из его окон, стремясь в небо, запуская в высоту мелкие искры. В этот момент Лора чувствовала себя участницей некоего языческого обряда с жертвоприношением, она питалась от огня его силой, она будто впитывала души сожженных мертвецов. Лора посмотрела на Гробовщика, он закрыл глаза и неслышно нашептывал какие-то слова. Она последовала его примеру. С закрытыми глазами ощущение силы становилось практически всепоглощающим. В ее голове возникали и исчезали невероятные образы обнаженных людей, танцующих вокруг горящего костра, среди которого еще шевелилось в агонии нечто живое, тела этих людей покрывала свежая кровь которая еще миг назад бурлила в венах жертвенного агнца, который даже не был овечкой, а человеком, возможно ребенком или девственницей, чье тело было разрезано на куски, чья плоть была съедена. Лора прочувствовала каждую секунду этого нечеловеческого ритуала, она была там, среди этих ошалевших от крови дикарей, в момент их каннибальского экстаза. Она была одной из танцующих, чувствовала жар огня и смрад горящей плоти, ее обжигали крошечные метеориты искр, а между ног и выше все горело от возбуждения. Она была в этот момент совершенна, как и всё вокруг, энергия кровопролития и расправы питала ее тело на каком-то неведомом для разума и чувств уровне, инстинктивно, даже глубже, эта сила проистекала изнутри и рвалась наружу. А обряд жертвоприношения плавно перетекал в оргию, настолько отвратительную и жестокую, что даже печально известный порно-сайт Бэтти и в подметки этому не годился. Никто даже не думал разбираться где мужчины а где женщины, вход шли все части тела, все возможные способы доставлять себе и другим наслаждение. На фоне бушующего костра покрытые кровью тела слились в одно существо, испускавшее стоны наслаждения, и дышавшее ароматом порока, это были не разные люди в сексуальном соитии, это было единое целое, состоявшее из оголенных половых органов и их искусственных заменителей, это был сплошной стон, сплошной оргазм. И где-то там, внутри секса Лора видела свое лицо, свои лишенные разума глаза, свою похотливую усмешку... а из огня за всей этой вакханалией наблюдала Она - Богиня Огня Боли Тьмы Разрушения Похоти Разврата Смерти Злобы Подлости Предательства Пепла Тлена Ночи Тебя Меня Никого Всех Вечности Искусства Гениальности Плоти Музыки Звуков Лжи Молнии Знания Заблуждения Казни Пытки Войны Ядерного оружия Клонирования Телевидения Чернил Соблазна Наркотика Пистолета Танца Заката Холода Жары Члена Влагалища Засохшей под ногтями крови Падения Славы Известности Власти Жадности Лености Чревоугодья Гнева Других из семи Вампиризма Бесконечности Оборотничества Генной инженерии Пластической хирургии Абортов Черных дыр Звукозаписи Мобильных телефонов Автокатастроф Подростковых психологических травм Фрейдистского психоанализа Шахты лифта Алкоголизма Обманутых ожиданий Чем Только Она Не Занималась Эта Сука...
  
   Лора очнулась уже в машине, в вечном катафалке, несшем ее на встречу самой судьбе. Она посмотрела в зеркальце заднего вида, остатки имения Скрипичный Ключ пылали где-то вдалеке.
   - Не нужно было тебе закрывать глаза. - Сказал Гробовщик.
   - Что за хуйня там была??!!?? - Спросила его Лора, голос ее не то что дрожал, а дергался и заикался, как речь школьника пойманного за занятием онанизмом в девчачьей раздевалке. Она была растеряна, напугана, застигнута врасплох в самый неожиданный момент. - Я видела какую-то хреновую муть!?
   - То что ты видела - это истинное лицо огня. Внутренний огонь каждого человека это отражение всего когда-либо горевшего пламени. Считается, что пламя, это вроде как запись самописца на самолете, оно запечатлевает все чем сопровождается, так что если прочитать огнь правильными словами, можно приобщиться к таинству пламени, увидеть все что когда-либо горело каким либо огнем, душевным или телесным. Единение с огнем - древний обряд языческих воинов, который они исполняли перед сражением, таким путем они задабривали Мать Тьму и гарантировали себе победу.
   - Значит - победа нам гарантирована?
   - Нихрена нам не гарантированно. Это все суеверия. А что ты видела?
   - В каком смысле?
   - Все видят в огне разное, каждое из видений нечто значит.
   - Я видела... какую-то страшную оргию с жертвоприношением... мерзость.
   - Ты его хочешь?
   - Кого? - Но она конечно знала о ком речь.
   - Ты знаешь о ком, так хочешь?
   - Это не твое дело.
   - Это мое дело, мне не нужно чтобы ты в самый ответственный момент сорвалась и бросилась к нему с распростертыми ногами.
   - Во-первых, я умею держать себя в руках, а во-вторых, если я и испытываю к нему какое то влечение, это совершенно неважно, он мне противен, он - мерзкий чокнутый психопат, который просверлил мне ногу дрелью просто потому что я ему отказала. Этот говнюк у меня на глазах оторвал человеку нижнюю челюсть, не знаю как было сто лет назад, но сейчас, открою тебе секрет, подобное говно девушек не заводит!
   - Очень хорошо, рад за тебя... не забывай только о том, что ни одна женщина из тех кого хотел Джудас, ему не отказала. Он добивался своего всегда, соблазнением, силой или обманом.
   - Пошел он в жопу. - Огрызнулась Лора и уставилась в окошко. - И ты туда же иди...
   Вскоре огонек пожарища скрылся из виду, в небе появилась луна. Она была почти круглой и не слишком белой, слегка подбитая желтизной, как зубы заядлого курильщика. Лора не могла смотреть на луну, это было почему-то болезненно.
   - Что будет дальше? - Спросила Лора Гробовщика.
   - Ты это о чем? - Он не скрывая свое безразличие смотрел на дорогу.
   - Что мы будем делать?
   - Мы найдем Джудаса и снова его запечатаем.
   Лора усмехнулась.
   - Думаешь снова получиться накачать его наркотой?
   - Нет. Ты будешь приманкой.
   - А если я откажусь?
   - Я тебя заставлю.
   - Насколько я понимаю, мне так или иначе не жить, да?
   - Почему... если у меня не получиться, ты вполне можешь стать его шлюхой, это может и не лучший вариант, но тоже есть свои преимущества, по крайней мере пока ты ему не надоешь.
   - А если у тебя получиться, ты меня убьешь?
   - С чего ты взяла?
   - С того что ты гнусный мстительный подонок. Разве нет?
   - Ты обо мне очень плохого мнения, да? А ведь я спасал сотни жизней пока ты не освободила этого засранца Иуду.
   - Это одна из твоих дебильных шуток? Ты... спасал жизни... чьи интересно? Тех ребят в концертном зале? Может того панка? Или всех бедолаг во всех концертных залах.
   - Это были вынужденные жертвы, побочный ущерб.
   - Побочный ущерб, какой замечательный термин, его придумали политиканы, которые отправляют не своих детей на войну, я была о тебе большего мнения, Эс-вэ, это слишком дешевая отмазка даже для таких как ты.
   - А ты случаем не задумывалась, почему я давал им выступать только в маленьких клубах и барах, с публикой не больше тридцати человек? Тебе не приходило в голову, что я иду на эти ничтожные жертвы, чтобы сохранить жизни тысячам?
   - Да ну... ты же просто сраный герой, мессия-еб-твою-мать! Поставьте ему памятник! Почему же ты не запер его совсем, почему ты вообще позволял ему выступать?!
   - Пойми же, без этого никак, Джудас как сексуально озабоченный, если такому долгое время не давать делать то, чем он занимается, у него может случиться спермотоксикоз, нахер сорвет крышу! Тогда уже ни моим заклинаниям, ничему его не остановить, ты знаешь каково это нести за собой смертоносную заразу, которая уничтожает миллионы, знаешь каково это выступать в городе, который на следующий день сгорает в ядерном пожаре? Ничерта ты не понимаешь!
   - И это правильно, я ведь не Скорбный Вестник, я не спасала свою задницу ценой целого города...
   - Ты ведь не знаешь как оно было... город никогда бы не устоял перед таким полчищем врага... я не хотел умирать зря... и если уж об этом зашла речь, то я позволил этим людям насладиться жизнью в полной мере в их последние часы, а не прятаться в норах или хвататься за кривые мечи в предсмертной агонии. Я подарил им счастье, как и всем людям которые слышали музыку Джудаса, перед смертью они смогли познать истинную красоту, большинству это неведомо, большинство не могут пережить даже саму мысль об истинной красоте, не то что стать свидетелями ее явления. Эти жалкие засранцы должны быть мне благодарны за честь умереть, познав совершенство, а не гния в собственных испражнениях в старости, задаваясь вопросом "для чего я прожил эту жизнь?". Я дал им смысл, а за это нужно платить.
   - Все что ты сейчас говоришь - это просто самообман. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что Мать Тьма просто в тебе ошиблась. Она искала жестокого и беспощадного подонка, а получила ничтожество, которое прячется за собственным цинизмом и показной кровожадностью, чтобы не наложить на себя руки от угрызений совести за то, что он совершил из простого и банального страха перед смертью. Ты просто боишься, ссышь в штаны, и носишься всюду за Джудасом или перед ним, из страха ответить за свои мерзкие злодеяния на том свете. Ты боишься смерти, а то что все последние несколько лет ты пытался умерить пыл своего смертоносного протеже, лишь доказывает мою правоту. Да, ты - грязный глист - почуял, что конец не за горами и стал укреплять тылы. Надеешься, что эти мелкие самодовольные проявления благочестия или милосердия обеспечат тебе тепленькое место в аду? Не надейся, таким как ты гореть и гореть, и даже твои кореша Джудас и его мамаша не подуют на огонек под твоим котлом, будь уверен! А теперь, останови это сраную машину, я лучше поеду сзади с этим шизиком, от него может и воняет мочой и говном, но это приятней чем твоя вонь... вонь ничтожного ссыкуна!
   Гробовщик нажал на тормоз и Лору с силой бросило вперед, так что только вовремя подставленная рука спасла ее от удара головой об стекло.
   - Пошла... - Сказал Гробовщик.
   Лора плюнула ему в лицо и вылезла из машины.
   Дальнейший путь в заднем отделении катафалка, рядом с запертым на замок гробом и смердящим испражнениями стариком с заклеенным скотчем ртом, доставлял Лоре моральное удовлетворение, хотя сам по себе был занятием не из приятных. Особенно ее напрягало то, что Гробовщик гнал на полной скорости, отчего автомобиль все время подпрыгивал на кочках, а так как сзади не было ни сиденья ни ремней безопасности, Лора постоянно подскакивала и билась головой о потолок. Со временем к этому неудобству она привыкла, и теперь ее беспокоила только тишина, в которой собственные мысли были неуместной и назойливой компанией. Так она ехала почти до самого утра, пока наконец не решила заговорить со своим сумасшедшим соседом.
   - Ну, а вы как умудрились вляпаться в эту лажу? - Спросила Лора старика, который уже давно перестал кричать и только пялился на свою мокрую вонючую промежность. - Захотелось бессмертия, или как? И чего вы все так носитесь с этой вечной жизнью... вот и едет крыша. Почему нельзя просто радоваться тому что имеешь? Вот вы - богатый, славное имя... какое-то... короче, никаких проблем, живи и дай жить другим. Так нет, развели черт знает что... Ну, есть что сказать в свою защиту?
   В ответ старик промычал что-то несвязное, Лора не поняла ни слова, и поэтому решила что раз он не кричит, скотч вполне можно снять. Одним резким рывком она освободила старикашку от кляпа.
   - Ну?
   - Это мууузыка... она везде.
   - Все понятно, с головой мы не дружим...
   - Музыка была в самом начале, и будет звучать до конца, все считают, что вначале было Слово, но как может простое банальное слово стать первопричиной возникновения целого мира? Это была песня, не иначе, она зазвучала в пучине бесконечного хаоса, и песня эта была гармонией, зародившееся с первым ее звуком совершенство породило становление бесконечного цикла гармонии, одна за другой цепочки мироздания составляли структуру вселенной, как нотки на нотном стане. Мир звучал, он звучал превосходно, и его величавое размашистое и торжественное как марш звучание не могло быть ничем приглушено. Пока человек, в своей пошлости и примитивном желании переплюнуть Бога, не начал пытаться имитировать эти звуки. Его корявые потуги только засоряли звуковое пространство вселенной, мешали идеальному звучанию. Как может творение сравниться с творцом? Как может человек даже думать о том, чтобы стать похожим на Бога? Нееет не может. Никто кроме него. И все потому, что он не человек. Да?
   - Да. - Ответила Лора слегка прикрыв рот рукой, чтобы он не мог видеть ее рта, который то искривлялся в истеричной улыбке, то гнулся как на древнегреческой грустной маске - вниз. И вот она и сама начала думать, было ли в этой музыке что божественное, или это просто очередное заблуждение, или хуже - бред сумасшедшего. Но если поверить Эс-вэ с его рассказом об относительно божественном родстве Джудаса, то это все не такое уж и безумие.
   - Запись... я услышал ее не случайно, это была судьба. Это случилось на тайной встрече. Это было собрание людей, с которыми я когда-то лежал в частной психиатрической лечебнице. Мои родители упекли меня туда... я им этого так и не простил. Когда я услышал запись, я понял, что это и есть разгадка, это и есть ключ к секрету мироздания. Остальные оказались слишком слабы, услышать совершенство - это пытка для слабого ума, только великие могут сохранить свой рассудок слышав эти звуки. Они не выдержали этой силы, и божественный посланник, черный ангел вышедший из пустоты лишил их всех жизни, это было наказание. А я остался в своем уме и посланник пощадил меня, должно быть это значило, что я достоин, что я должен исполнить некий высший план, и я знал, что это за план. Я должен был добыть ее, достать эту запись, расшифровать ее смысл, раскрыть секрет мироздания, ибо только в музыке, которая имеет высшее происхождение он может быть найден. Это был бы мой билет в бессмертие. Ведь все мечтают оставить свое имя в истории. И разве не это высшая цель, узнать в чем смысл жизни?
   - Да, в этом смысл. - Не стала разочаровывать его Лора, пускай последние часы своей жизни проведет в счастливом неведении и иллюзорном мире с самим собой.
   - А почему у меня был заклеен рот?
   - Э... не знаю. - Сказала Лора. Старик был явно не в себе, и хотя сейчас он говорил почти здраво, глаза выдавали слабоумие, да и эта потеря памяти... - Вы... разговаривали во сне, очень громко. - Соврала она.
   - Да? Вот уж не думал что неспокойно сплю. У вас такой встревоженный вид, что-то случилось?
   - Да. Мой друг, мои друзья... они могут пострадать, и я даже не могу их предупредить, не могу ничего сделать. - Лора вздохнула и посмотрела на старика так, как будто он был единственным, кто мог ей помочь. - Если б я только позвонила своему другу и предупредила его об опасности, я раньше пыталась... - Лора вытерла слезы, - но этот подлец не отвечает на звонки, а сейчас... Хотите услышать самое смешное? Я никогда не могла вспомнить номер его мобильника, а сейчас вспомнила, вот так. Только это все без толку...
   Она вытерла глаза, и снова глянула на старикашку. Тот отчаянно рылся в кармане, и после недолгих поисков выудил оттуда мобильный телефон. Дружелюбно улыбнувшись он передал мобильник Лоре.
   - Спасибо. - Еле слышно сказала она.
   Зарядки телефона хватило бы только на один звонок, и Лора искренне надеялась, что у богатых людей нет проблем с деньгами на счету. Она начала было набирать номер, когда поняла, что катафалк остановился. Она раздвинула шторки и посмотрела в салон, но за рулем уже никого не было. Задняя дверца машины открылась и она увидела Гробовщика, который выглядел немного озабоченно.
   - Что случилось? - Спросила Лора.
   - Ты! - Сказал Эс-вэ старику. - Выходи!
   - Что случилось?! - Повторила она.
   - На выход, старый козел!
   Князь весь трясся от ужаса, он узнал Эс-вэ, конечно, как его не узнать, и скорее всего в его памяти вспыли и прочие детали из прошлого, детали как минимум неприятные.
   - Не отдавайте меня ему! - Взмолился старикан. - Пожалуйста, я же дал вам телефон, не отдавайте меня ему, это СТРАШНЫЙ человек!
   Эс-вэ схватил его за руку выволок из машины, буквально швырнув бедолагу на асфальт.
   - Оставь его, кусок говна! - Лора выпрыгнула из машины так быстро как могла, к этому времени Эс-вэ уже толкал старика вперед, и теперь они стояли перед катафалком. Лора догнала гробовщика и замерла, теперь она тоже видела картину, заставившую его остановиться, правда причина того, почему он выволок старика оставалось ей непонятной. На дороге в нескольких метрах от места, где они затормозили, лежали мертвые люди. - Что... это...
   - Подарок от твоего любимого. - Ответил Эс-вэ.
   - Но...
   - Дальше ехать опасно, пускай он прощупает дорогу.
   Он кинул старика на дорогу, и когда тот снова подняться на ноги, Гробовщик крикнул ему:
   - Иди.
   - Я... могу... идти?
   - Не нужно. - Взмолилась Лора, она и сама понимала, что сейчас может произойти нечто страшное.
   - Да, ты свободен, можешь идти прямо по этой дороге, куда захочешь.
   - Он меня отпускает? - Обратился он к Лоре.
   - Нет, вы не должны.
   - Заткнись. Да, ты свободен, и если ты сейчас же не исчезнешь с моих глаз, я тебя убью. Пошел!!!
   Старик кинул на Лору последний взгляд, как будто надеясь получить от нее одобрение, Лора замотала головой, но Эс-вэ грозно кивнул, тем самым дав ему понять что выбора нет. Бедолага медленными и осторожными шажками двинулся вперед. Он как будто и не замечал, что дальше вся дорога была покрыта мертвыми телами. Почувствовав некоторую уверенность, стрик перестал оглядываться назад и побежал.
   - Беги... - Шепнула Лора в надежде, что все обойдется, но надежды ее оказались тщетными. Князь успел добежать до первого мертвеца, когда оттянутая назад ветка стоявшей у самого края дороги сосны дернулась, со свистом резанув воздух, полетела прямо в голову беглецу. Сила удара была такой, что голова дедули просто отлетела в сторону, а тело остановилось и хлопнулось на дорогу рядом с первым трупом. Лора зажала рот.
   - Придется искать объездной путь.
   Лора молча пошла вперед, гробовщик хотел было ее остановить, но догадался, что ей было лучше знать, ведь в конце концов это послание от Джудаса адресовано именно ей. Лора остановилась, когда вся картина стала ей видна. Человеческие тела лежали так, что образовывали надпись:
   ДОГОНИ!
   Лежавший прямо безголовый старик служил восклицательным знаком, где голова его была точкой.
   Лора сжала кулаки так что костяшки пальцев побелели. Она повернулась и пошла назад к катафалку.
   - Едем прямо. - Бросила она гробовщику. - Он сказал все, что хотел.
  
   Машина мчала их дальше. Лора осталась в заднем отделении катафалка одна, рядом с запертым гробом. В последней надежде на лучик света в конце тоннеля, она достала мобильник и стала набирать номер Бола. Палец ее медленно нажимал каждую кнопку, как будто тщательно выговаривая каждое слово молитвы. Наконец, когда на экранчике уже высветился весь номер, Лора нажала на телефонный "аминь" - кнопку "позвонить". Она поднесла телефон к уху и затаив дыхание стала ждать.
   Гудок.
   - Подними!
   Еще гудок.
   - Подними, Бол, я тебя умоляю!
   Гудок...
   - Слушаю?
   - Бол, Господи, слава Богу, это ты!!!
   - Лора?! Где тебя, мать твою, носило?
   - Где меня носило? Где ты был? Я оставила на твоем сраном телефоне миллион сообщений!
   - Меня не было дома долго... черт, я их получил, пытался тебе позвонить, но... там был какой-то ебанутый урод, голосом почти как этот гомик из "контрактников", она говорил какую-то муть я ничего не понял!
   - Это все неважно, Бол, ты должен убраться оттуда, ты должен срочно уехать, скажи Мышке чтобы убиралась, просто исчезните, потеряйтесь!
   - Что ты несешь, Лора, где ты?
   - Я... неважно... меня больше нет... просто послушай меня... убирайся... исчезни... я тоже исчезну... ПРОСТО УЕЗЖАЙ!!! Иначе... иначе он тебя убьет!
   - Кто? Лора, у тебя с головой все в порядке? Я сейчас не могу уехать, у меня дела... кстати, Глухой передавал тебе привет...
   - Г-глухой??? - Лору затрясло, она почувствовала как ужасающее предчувствие подкрадывалось исподтишка. - Он... с-с тобой?
   - Не приезжает сегодня, придурок совсем спятил, два месяца сидел в своей студии чистил и сводил какую-то пиратскую запись... клянется что это бомба...
   - Т-ты ее слышал... эту запись...?
   - Еще нет, но ты будешь смеяться, я уже договорился с Камешком, помнишь Камешка, радио ди-джея, он запустит эту фигню в ротацию, если я дам добро, так что...
   - НЕЕЕТ! Не слушай ее! НЕЕЕТ!!! Бол, я тебя умоляю, не слушай эту запись, если ты ее послушаешь все будет кончено! Прошу тебя, не слушай ее, нет, я тебя умоляю, я скоро приеду, ты только... черт... убирайся оттуда! Я тебя прошу!!! - Но все эти слова, они были направлены уже в молчавший телефон. Батарейки сели, и Лоре оставалось надеяться лишь на то, что Бол хоть раз в жизни ее послушает. Она уронила телефон и закрыла руками лицо. Она слишком хорошо знала Бола...
   Через несколько минут она отняла от лица руки и постучала в стекло, разделявшее ее и гробовщика. Шторка раздвинулась.
   - Нажми на газ. - Сказала она. - Выжми из этого сраного драндулета все что можно!!!
  
  
   ЖАТВА
  
   Дорога домой в определенный момент стала напоминать Лоре похмелье, неминуемо следовавшее за хорошим запоем. Голова болела, мысли в ней путались, она не могла точно вспомнить что случилось совсем недавно, отчего она чувствует себя так плохо и почему ей уже все равно. Сидеть в одиночестве рядом с гробом было невыносимо, и в какой-то момент эта изоляция стала ей более противна чем общество Гробовщика, она попросила его остановить машину и пересела вперед. Теперь она хотя бы не чувствовала себя такой одинокой, и хотя ее сосед был не самым лучшим компаньоном, если не сказать худшим, у нее просто не было выбора, пробудь она еще немного в одиночестве, мысли о самоубийстве перестали бы казаться Лоре столь уж нелепыми. Эс-вэ вел машину держа язык за зубами, и в данный момент Лору это абсолютно устраивало. Впереди нее струилась из ниоткуда в никуда дорога, мелькая обрывками белой разделительной полосы. Что-то было в этом шоссе такого завораживающего, почти искреннего, почти чистого. Как будто дороге было совершенно плевать, кто по ней едет, отпетый негодяй или невинная жертва, и это сладостное неведение не могло быть омрачено ничем, ни кровью сбитого пешехода, ни тормозным следом от покрышек, оказавшимся слишком коротким, чтобы избежать катастрофы. "Вот бы и мне так, ничего не чувствовать, не видеть никакой разницы..." - Подумала Лора. Ведь в самом деле, как это прекрасно, не иметь возможности различить где добро а где зло, ведь так намного проще, ничто тебя не гложет, ничто не беспокоит, ничто не может ранить. Будь дорога живой, она стала бы счастливейшим из существ... а может, если бы дорога и в самом деле обладала разумом, у нее зародилась бы и совесть, и осознание добра и зла. Может быть тогда она бы устраивала подонкам аварии, а добрым людям указывала короткий путь. Но это все бред, это просто мысли, которые никогда не покинут ее голову, никогда не будут озвучены, и как только Лора сама забросит их в далекий уголок памяти, они перестанут существовать. Станут ничем.
   Мимо пролетали деревья, мосты, реки, города, заправки... постепенно они сливались в нечто аморфное, называвшееся пейзажем, и Лора уже даже не пыталась вычленять из этого целого уродство или красоту, знакомое, и то что она видела впервые. Дорога домой стала напоминать Лоре дежа вю, кода все кажется уже знакомым, и впечатление вторичности, повторяемости происходящего не дает покоя, и мысль "это уже было" сверлит сознание, а это куда больнее, чем сверло в ноге. Кажется она уже однажды куда-то ехала, кажется рядом с нею уже сидел привлекательный мужчина, который оказался вовсе не тем кем казался, кажется она уже думала что все вокруг кажется слишком похожим на то, что уже кажется было... Это просто взрывает голову.
   Дорога домой стала напоминать Лоре последний путь на эшафот приговоренного к смерти, ведь там впереди ее не ждет ничего хорошего, только новая боль, новые страдания, новые потери. Да, совершенно ясно что ей не пережить поединок Джудаса и Эс-вэ. Это гарантированная смерть, а то и что похуже... Но и сворачивать с пути уже поздно, никакого помилования, никакой отсрочки исполнения приговора, единственное, на что она может рассчитывать, так это уменьшение ущерба для посторонних, близких ей людей, которые и вовсе ни причем. И если она сможет спасти хоть кого-то, значит это того стоило.
   Дорога домой начинала напоминать Лоре шахту лифта, кабина которого оборвалась и полетела вниз, со свистом, с грохотом, с телепающимися следом обрывками кабеля, и внутри она, кричит но даже не зовет на помощь, потому как никто и ничто уже не сможет остановить это падение. Ее шахта, ее шоссе, ее последняя дорога, такие большие разницы, но результат один - падение с жестким приземлением.
   А дорога домой, между тем, стала напоминать Лоре последнюю секунду жизни, тот самый знаменитый момент, когда перед глазами пролетает вся прожитая жизнь. И она летела, только вот не за секунду, а за долгие и долгие часы, это было время вспомнить все что было, все что она делала, все что думала. Все свои решения и ошибки, все заблуждения и верные суждения, все чего она когда-либо стыдилась и чем гордилась. Тогда Лора подумала, что наверно очень трудно приходиться тем, кто взвешивает человеческое добро и зло в момент высшего суда, как можно справедливо оценить грехи и праведные поступки, как можно решить что важнее, крохотный подростковый проступок или сознательный и продуманный грех, случайно сотворенное добро или целенаправленная и неизменная праведность? Она вот не могла, а тем временем дорога домой стала напоминать Лоре... дорогу домой. Это ведь уникальное и ни с чем не сравнимое ощущение, и совершенно неважно, едешь ли ты домой после восьмичасового трудового дня, возвращаешься с заслуженного отпуска, или едешь в город, который скорее всего уже утонул в пучине безумия, и там тебя ждет нечто настолько жуткое, что даже думать об этом страшно. Как не крути, а она возвращалась назад, и что бы там не случилось, сейчас ее переполняли невероятные комбинации чувств - надежды и отчаяния, страха и облегчения, спокойствия и тревоги.
   Однажды им пришлось свернуть с дороги, потому как проезд был перегорожен сплошной стеной из розовых кустов, в которые были вплетены несколько мертвецов, с вывернутыми наружу потрохами, острыми шипами, пронзавшими их глаза, и стеблями, обвернутыми вокруг головы в виде терновых венков. Эта гротескная инсталляция сильно смердела и уже покрылась не по сезону активными мухами. Двое мертвецов посреди куста держали в своих руках бумажный плакат с надписью, сделанной, очевидно, кровью:
   "Красные розы... Красные розы... Они темно красные и кажутся дамаском... 18, понедельник".
   - Сегодня среда... - Безразлично сказала Лора.
   Гробовщик выкрутил руль и, развернув машину, начал двигаться назад в поисках возможного объездного пути.
   - Ты плохо знаешь историю. - Сказал Эс-вэ.
   - Ну и хер с ней, с историей, я скоро и сама историей стану.
   - Те кто забывает свою историю, обречены ее повторять.
   - Слушай, Эс-вэ, это такая очень затасканная фраза, не идет даже старперу вроде тебя, что ты хочешь этим сказать?
   - Гораздо важнее то, что этим хотел сказать наш друг Иуда, его послание - последние предсмертные слова Николо Паганини, известного мастера по изготовлению музыкальных инструментов.
   - Так что, выходит это тебе письмо, ты ведь у нас тоже по этой части большой спец. Это выходит угроза?
   - Может быть... может быть... - Гробовщик задумался, и Лора догадалась, в какую сторону вели его размышления. Ведь в самом деле, Паганини был не только мастером, но и музыкантом, неужели таким путем Джудас пытался донести до нее свое желание смерти?
   - Он ведь не может умереть, да? - Спросила Лора.
   - Нет.
   - Это его мучает?
   - В каком смысле?
   - Жизнь его тяготит так же как тебя?
   Эс-вэ долго не отвечал и Лоре начало казаться, что ее последний вопрос его обидел, и теперь ответа ей не дождаться, но вдруг гробовщик заговорил.
   - Для Джудаса пребывание здесь - среди людей, это как очень затянувшееся наказание, как будто мама поставила его в угол за проступок, и уже тысячу лет не позволяет его покинуть, с одной только разницей, для Джудаса нет ничего кроме угла. Он понимает, что произошел из другого мира, но не может туда попасть. Он скучает по дому, хотя ни разу там не бывал.
   - У тебя есть дом, а, Эс-вэ?
   - Тебя это волнует?
   - Нет, меня уже давно перестало волновать все что с тобой связано, мне просто интересно.
   - А что ты подразумеваешь под понятием "дом"? Квартиру? Апартаменты? Может быть родные места...
   - Мне все равно, что ты подразумеваешь под этим понятием?
   - Я... не знаю. Я об этом не думал уже наверно больше двухсот лет.
   - Ты даже не представляешь насколько это все глупо звучит, как из какого-то тупорылого фильма, типа про Горца. Наверно все люди которые слишком долго живут, начинают со временем нести такую вот фигню, типа "помню во времена временного правительства..." или "говаривал мне сам Шекспир...". Как говорят старые пердуны, у которых не осталось ничего кроме прошлого.
   - Ты хочешь меня послушать?
   - Ладно... только избавь меня от своих меланхоличных бредней, я и так чувствуя себя как приговоренная к смерти.
   - В определенный момент я действительно верил в Дом, хотел чтобы у меня... у нас он был. А потом все закончилось, и я просто перестал в этом нуждаться. Вот и все. Теперь я даже не верю в возможность иметь дом. Теперь мой дом - дорога, и скажу тебе честно, он тоже может быть теплым и уютным.
   - Почему ты такой?
   - Какой?
   - Ну... такой... я все о тебе знаю, о твоих поступках, я слышала все что ты говорил, и все это я презираю всей своей душой, но я вижу и это внутреннее сопротивление в тебе, пускай я и не верю что оно может закончиться победой чего-то светлого, этого в тебе почти не осталось. Как ты можешь жить с самим собой... таким...
   - Мне уже все равно, был момент когда я пытался сопротивляться, но это было давно. Я знаю кто я. Я знаю что меня ждет. Но все что я теперь делаю, я делаю по инерции, я уже не могу остановиться.
   - Может тебе нужно, чтобы тебя кто-то остановил?
   - Любой кто попытается - не жилец.
   Лора поняла, что продолжать бессмысленно, с ним и в самом деле все было кончено.
  
   Последний отрезок дороги домой стал напоминать Лоре ночной кошмар. Только сейчас ей действительно стала понятна пословица о меньшем зле, понятны слова Эс-вэ о спасении жизней, и хотя это понимание ничуть не украсило гробовщика в ее глазах, Лора испытала некоторый стыд за то, что наехала на него в тот момент. Эс-вэ был прав, Джудаса нужно было контролировать, держать в рамках, потому как чувство меры было ему неведомо. Дорога домой стала напоминать Лоре мир, опустошенный войной. Города в которых Джудас устраивал свои концерты, были выжжены и стояли в руинах, он не выбирал клуб по скромнее, он проводил свои выступления бесплатно, на оживленных площадях. Вполне понятно, что после его отъезда эти города постигала страшная участь, неважно как это происходило, ураган, пожар, взрыв на химическом заводе, трагедия опустошала эти поселения, а те редкие счастливцы, кому не довелось оказаться на концерте, теперь блуждали по развалинам пребывая в прострации, как ожившие мертвецы. Большинство из них не могли опомниться от утраты близких, остальные просто пребывали в состоянии пост травматического шока. Лоре оставалось лишь надеяться на то, что когда-нибудь эти люди смогут побороть в себе эту травму и зажить нормальной жизнью. И хотя верилось в это слабо, Лора не могла просто отбросить эти слабые надежды, не могла и не хотела.
   Они довольно долго не могли найти рабочую заправку, поэтому остановку пришлось сделать в одном из разрушенных Джудасом городов. Это было небольшое поселение, где скорее всего раньше все было подчинено религии. Лора видел на каждом здании христианскую символику, распятия и цитаты из Библии на латыни, которые она теперь даже могла прочитать. Одна из надписей гласила:
   "И седьмой Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса говорящие: царство мира созидалось Царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков"
   Первое время Лора даже сомневалась, что Джудас побывал в этом городе, ведь она не заметила никаких явных разрушений, ни мертвых тел, разбросанных по улице в форме красноречивых посланий. Просто в этом городе было пусто, ни единой живой души. Пока Эс-вэ искал машину, из которой можно было выкачать топливо для дальнейшего пути, Лора решила немного прогуляться по городу, чтобы размять ноги, ведь от постоянного сидения у нее успело почти онеметь известное место.
   Она брела вдоль пустых зданий, пытаясь разглядеть хоть кого-то живого в этом городе призраке. Единственным, что могло свидетельствовать о недавнем визите Джудаса в этот славный городок, была надпись на латыни, написанная мелом на одной из стен, гласившая:
   "Кто имеет ухо да услышит".
   Наверняка это было нечто вроде афиши, и учитывая постигшее этот город опустение, цитата из Откровений оказалась очень удачным пиар ходом. Странно, как нечистое создание вроде Джудаса, могло привлечь на свое выступление все население такого религиозного городка. Дорога привела Лору к черному пустырю, который очень напоминал ей развалины концертного зала, где состоялся последний печально известный концерт "Контракта с сатаной". Это была куча черных досок и обуглившегося камня, где-то среди этих обломков Лора смогла разглядеть нечто черное, что раньше наверно было крестом. Следовательно сгоревшие остатки ранее были церковью. Странно, но это ничуть ее не удивило, а что до переживаний... ну, это уже пройденный этап. Лора уже собиралась возвращаться назад к машине, когда увидела силуэт человека, приближавшийся к ней издалека. Лора уже успела привыкнуть, что случайные прохожие могут оказаться как вполне безвредными и дружелюбными, так и опасными вооруженными людьми, не говоря уже о слишком зачастивших психопатах разного рода и степени безумия. Это заставляло ее относиться к незнакомцам со сдержанной осторожностью и умеренным дружелюбием, это нечто среднее между распростертыми объятиями и готовностью тут же сделать ноги. Незнакомец становился все ближе и ближе, и Лора уже смогла рассмотреть его одежду. К ее огромному удивлению этот человек оказался католическим священником. Что было странно хотя бы потому, что единственным сгоревшим в городе зданием был именно храм. Священник приближался к Лоре, он шел слегка раскачиваясь из стороны в сторону, как будто на подпитии, и даже на расстоянии Лора видела, что глаза у него были совершенно ошалевшие.
   - А-а-амен... - Проговорил священник.
   - Не приближайтесь ко мне... - Сказала Лора сделав шаг назад.
   - А-А-Амен!!! - Повторил он еще громче.
   - Прошу тебя, не подходи. - Практически умоляла она.
   - ААААААААА!!!!! - Священник начал кричать, и хотел уже броситься на Лору, когда подоспел Эс-вэ и одним легким толчком свалил его с ног.
   - Иди к машине. - Сказал Лоре гробовщик. - Я здесь разберусь.
   - Не убивай его, пожалуйста...
   - Не убью, иди к машине.
   Лора понимала, что иного выбора у нее не было.
   Через несколько минут Эс-вэ присоединился к ней в машине, и они снова отправились в путь. Городок без веры оставался позади.
   - Что там случилось? - Спросила наконец Лора.
   - За два дня до приезда Джудаса этому священнику явилось знамение, я в эти бредни не верю, так что думаю это была просто галлюцинация. Ему сообщили что в их город направляется нечистый, чтобы искушать паству своими греховными песнями. Забавно да? Священник убедил всех жителей города, что им следует спрятаться в церкви и переждать. Насколько я понимаю все население города было подвержено какому-то религиозному психозу, священник так запудрил им мозги своими фундаменталистскими проповедями, что они слепо последовали его совету. Когда Джудас прибыл в город, его очень разозлил такой демонстративный отказ всей публики посещать его выступление. Поэтому он не стал долго разбираться что к чему, и спалил церковь со всеми прихожанами.
   - А что же священник?
   Эс-вэ усмехнулся.
   - Он испугался и убежал.
   Лора некоторое время пыталась расшифровать эту улыбку, но так и не смогла, поэтому решила озвучить единственную свою догадку.
   - Что, нашел родственную душу?
   Гробовщик не ответил. Они ехали дальше.
  
   Чем ближе они были к цели, тем заметнее и брутальнее становился след, оставленный Джудасом. Все чаще он адресовал Лоре свои личные послания, начертанные кровью на асфальте размашистые ЛЮБЛЮ ТЕБЯ или ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ, сложенное из растерзанных мертвецов. У него явно было очень своеобразное представление о романтике.
   Чем меньше оставалось пути до ее городка, тем с большей озабоченностью и вниманием Лора крутила ручку настройки радио, в надежде поймать станцию на которой работал ее старый кореш Камешек, чтобы убедиться что Бол ее все-таки послушал.
   - Если это и в самом деле случиться, - сказал Эс-вэ выслушав ее рассказ о пленке и разговоре с Болом, - если они пустят запись в эфир... просто не представляю что будет. Я боялся этого с тех самых дней когда узнал про изобретение аудиозаписи.
   - И... все кто прослушают запись по радио...
   - Все. Надеюсь, что у этой станции не слишком большой диапазон распространения.
   - Волна Камешка слабая, наверно и за пределы города не выходит.
   Гробовщик кивнул.
   Однако оказалось, что станция Камешка оказалась не такой уже и слабой. Лора поймала ее, когда до города было еще несколько десятков километров. И как только Лора словила его сигнал стало ясно, что ее самые страшные опасения подтвердились. Это был второй из услышанных Лорой концертов Джудаса с командой, ее идеальная музыка, она лилась из динамиков, отшлифованная и доведенная до возможного идеала гениальным звукорежиссером без слуха. Музыка звучала не прерываясь ни рекламой ни комментариями радио ведущих. Это было оружие массового уничтожения в действии. Лора была морально подготовлена к такому исходу, не то чтобы ей не было больно, просто переживание и страдание в последние дни уже стали ее перманентным состоянием, что тут еще сказать, она привыкла, ведь люди, как известно, привыкают ко всем.
   - О чем эта песня? - Спросила она у Эс-вэ. - Ты ведь понимаешь о чем он поет?
   - Да, конечно понимаю.
   - Переведи мне.
   - Лучше не надо, песни Джудаса нужно воспринимать на уровне эмоций, иначе весь эффект пропадает.
   - Все так плохо?
   - Хуже чем ты думаешь.
   - И все же, я хочу послушать.
   - Ладно, но я тебя предупреждал. Эта песня называется "Красные реки Любви"... звучит примерно так:
   Возлюбленной своей
   Я кровью охмелен
   Забыл еду и сон
   Я в красноту влюблен
   Потоком менструальным
   Я утолю свой пыл
   Но этого мне мало
   И жар мой не остыл
   Вот лезвием блестящим
   Источник я пробью
   И кровью темно красной
   Вмиг жажду утолю
   В крови ее надежда
   В крови ее покой
   В крови я вижу вечность
   Я вижу путь домой
   В багровые пределы
   Невиданных морей
   Меня уносят реки
   Ее живых кровей
   И боль и радость вместе
   И смех и злая скорбь
   И память и забвенье
   В крови моя любовь.
   Лора дослушала его молча, а потом еще долго пыталась понять, чего тут было больше, красоты или ужаса. Да, большинство современных рокеров, поклонников готического стиля, поют подобные вещи, но врядли они действительно имеют это в виду.
   - Поверни здесь, сэкономим пару часов. - Сказала Лора заметив старую проселочную дорогу, которая уводила их с шоссе и тем самым избавляла от надобности делать огромный крюк. Лора снова задумалась, а ведь в песне Джудаса не было показного желания шокировать, напугать или вызвать отвращение. Лора понимала, что чувства эти, при всей своей абсолютной аморальности были искренними, почти даже чистыми, она просто представляла, что в момент написания этих строк она действительно был пленен образом крови какой-то из своих многочисленных возлюбленных. Было ли это безумием... хороший вопрос...
   - Эс-вэ, как ты думаешь, у Джудаса все в порядке с головой?
   - На этот вопрос вообще невозможно ответить однозначно, если судить канонами общественного восприятия нормальности и ненормальности, то да, он просто последний психопат, массовый убийца, самый больной человек на земле. Но в этом то и вся загвоздка, он не совсем человек, его нельзя мерить людскими мерками, оценивать людской шкалой ценностей. Все это насилие и жестокость, озабоченность смертью, болью, кровью, жестокими садистскими оргиями, каннибализмом, причинением боли другим, увечьями, всем этим говном, у него в генах. Это и есть его суть.
   - Но... может ты этого не знал, но из-за этого волшебного сна у него... не знаю как и сказать... произошло раздвоение личности... я видела двух Джудасов, да, один из них был психопатом, он сверлил мне ногу, домогался меня, но второй таким не был... он был его душой... поэтом, нежным и утонченным... разве не может быть такого, что есть действительно два разных Иуды?
   - Это его любимая игра, изображать из себя разных людей, разыгрывать перед почтенной публикой яркие психодрамы с метаморфозами и перевоплощениями.
   - Он не настолько хороший актер!
   - Именно настолько, ложь, а значит и игра, у него в генах.
   - Но даже если это так, я чувствовала в нем эту прекрасную, чистую сторону, не убеждай меня что ее нет, я все равно не поверю!
   - Можешь не верить, но даже если ты права, это ничего не меняет.
   - Это меняет все!
   - Ты все равно не понимаешь, да?
   - Видимо не понимаю, объясни!
   - Что ты сейчас слышишь?
   Лора посмотрела на приемник и попыталась сообразить к чему он клонит.
   - Я слышу песню Джудаса, красивую... совершенную... я не знаю о чем он поет сейчас, но чувства которые я испытываю - исключительно светлы.
   - Эта песня называется "Дитя Греха", значит...
   Дитя греха увидел я издалека
   Дитя греха рукою мне махала
   Дитя греха о темноте мечтала
   Дитя греха ты мне была близка
   Дитя греха ты кровь и молоко
   Дитя греха ты мясо, кости, тело
   Дитя греха увидеть тьму хотела
   Дитя греха я тьму вам показал
   Вы разделились и теперь вас много
   Вы разделились вы теперь куски
   Вы разделились раньше были недотрогой
   Я разделил вас и теперь мы так близки.
   - Ну и что... я не понимаю...
   - Кто по-твоему сочинил эти стихи?
   - Но... - Она поняла к чему он клонит.
   - Это и есть его любовь, она не может быть иной, он не может любить иначе. Так он устроен, то что внутри не переделаешь ни магией, ни гипнозом, ни пытками. Эту его природу невозможно искоренить, и что бы ты не думала, это и есть настоящий Джудас, даже его якобы светлая сторона черна как ночь.
   - Но разница была такой... явной...
   - Такой как разница между самой этой музыкой и ее смыслом, не так ли?
   - Да...
   Лора опустила глаза, она была не то чтобы разочарована, но как минимум подавлена.
   - Но дело все не в этом, ведь после того как ты узнала о чем он поет, его музыка не стала казаться тебе менее прекрасной?
   Лора еле заметно мотнула головой: "Нет".
   - Так и его любовь, даже изуверски жестокая остается по-своему красивой, нежной и неповторимой. И хочешь я открою тебе секрет?
   Лора не хотела, но кивнула "Да".
   - Все эти песни описывают его реальный эмоциональный и телесный опыт, каждая из этих героинь была живым человеком до поры до времени, все они его любили, и были любимы им, и даже в тот миг, когда он делал с ними все то, про что сейчас поет, они любили его как никогда. Джудас искренне верит в слова "мы всегда причиняем боль тем, кого любим" и он очень любит причинять боль. А эти несчастные любили его, до последнего вздоха, до последней капельки крови.
   Лора ничего не сказала, музыка продолжала играть, они въехали в город...
  
   Лора не поверила своим глазам, когда проезжая мимо секс-шопа она увидела стоявшую у двери с сигаретой Летучую Мышку Бэтти. Девушка вся в сексуальном наряде из черной кожи выдыхала в воздух облака дыма и с мрачным видом следила взглядом за катафалком. Так как окна машины были затемнены, она не смогла увидеть внутри Лору, но Лора уж точно узнала ее.
   - Тормози!!! - Выкрикнула она и Эс-вэ нажал на педаль тормоза. Лору кинуло вперед, и так как она не пользовалась ремнями безопасности, она сильна ударилась локтем о приборную панель.
   - Что случилось?
   - Мне нужно выйти на секунду...
   - Это так важно?
   - Да! - Она выскочила из открытой дверцы практически свалившись на проезжую часть. Лора приподнялась, искренне надеясь, что смертоносная машинка в ее голове не воспримет это как попытку к бегству. Она пробежала до самого секс-шопа, где Бэт уже успела увидеть Лору, и от неожиданности выронить свой бычок. Добежав до Бэтти, Лора просто с разбега обняла ее крепко-крепко, как обнимают самого родного в мире человека, и в эту минуту так все и было. - Бэтти, я так рада тебя видеть!!!
   - Госпожа Лора, вашу мать, где вас носило? - Только и смогла проговорить Мышка.
   Лора на миг отпустила старую подругу, ее волновал один вопрос.
   - Ты не слушала радио, скажи что не слушала!
   - Ты гонишь, или как, я в принципе этот трэш игнорирую, радио это для даунов и домохозяек. А в чем дело то?
   - И ты не видела... никого из группы... из "Контрактников", ты не видела черный автобус?
   - Нет... а они что возвращаются? Вот круто, нужно будет попросить Паука, это мой новый парень, чтобы он мне билет достал! А че это ты на катафалке гоняешь, подруга, что за дела, пропала на два месяца и тут прилетаешь, одета как конкретный фрик, несет от тебя черти как и порешь всякую хуйню? Ты что, из психушки сбежала?
   Лора отдышалась и собралась с мыслями.
   - Ты здесь работаешь?
   - Да, прикинь, сайт мой закрыли, какой-то хакер в отместку не знаю даже за что, разместил там детское порно, а ты же знаешь, я такими делами не балуюсь. Чуть не загремела за решетку, еле отделалась, вот теперь как могу перебиваюсь.
   - Может, зайдем внутрь?
   - Если ты не боишься резиновых баб... меня саму они этого, пугают да срачей, с этими их ртами... - Бэтти широко разинула рот перекривляв куклу. Лора весело рассмеялась, она скучала по этому юмору.
   Все время что они говорили, Эс-вэ ждал на улице и не трогался с места. Он был удивлен тем, что в городе не было заметно никаких следов пребывания Джудаса, это был плохой знак, совсем плохой, и если разговор Лоры со странной девахой из секс-шопа мог пролить на это какой-то свет, гробовщик был готов ждать сколько нужно.
   Мышка закрыла магазин изнутри и приготовила для себя с Лорой крепкий черный чай. Лоре было приятно чувствовать это тепло и заботу, еще приятней ей было то, что она не слишком опоздала, и хотя ожидавший ее поход к Болу не обещал ничего хорошего, по крайней мере у нее есть возможность спасти Бэтти.
   - Бол из-за тебя с ума сходил... - Сказала мышка.
   - Не нужно. - Ответила Лора, ведь вполне возможно, что сейчас он действительно сходил с ума, это была уж слишком злая ирония, наверно даже Эс-вэ не засмеялся.
   - А потом он просто ушел в работу с головой, и все, я больше о нем и не слышала. Где ты была?
   Лора приложила руку нагретую чашкой ко лбу.
   - Лучше б я никогда не уезжала... или не лучше... я уже ничего не знаю, и знать не хочу.
   - Ты вляпалась в какую-то беду? Если есть проблемы, я только дзенькну Пауку и он всем этим уродам таких пиздюлей навешает!
   - Мне уже теперь никто не поможет, мышка, а ты... тебе нужно срочно отсюда уезжать, прочь из этого города, навсегда.
   - Ты гонишь, или как?
   - Не гоню, Бэтти, ты ведь мне доверяешь? Если я скажу тебе что в этом городе такое завариться... черт, уже заварилось... Когда все начнется, лучше быть далеко, я очень тебя прошу, поверь мне, хватай своего Паучка и сваливай...
   - Ты ведь серьезно говоришь, да? - Бэтти прочитала это в глазах Лоры: страх и правду. - А сама ты как?
   - Я... я уже пропала, меня больше нет...
   - Лора... - У Бэт из глаз потекли слезы, которые смешиваясь с черной тушью становились сексуально черными. - Если все так плохо, какого хера ты сюда вернулась?
   - Я... - Она посмотрела в окошко где терпеливо стоял катафалк. - Вернулась пожинать то, что другие сеяли.
   Лора допила чай и поднялась.
   - Классная наверно пара, Летучая Мышка и Паучок. - Лора шмыгнула носом и пошла к выходу. Она открыла дверь и обернулась в последний раз. - Ни в коем случае не слушайте радио. Счастливого пути.
  
   Лора вернулась в катафалк растроганная, но довольная собой. Она хорошо знала Мышку, и та была не из людей которым нужно повторять дважды. Лора так и видела, как Бэт забирает из кассы всю наличность, звонит своему парню чтоб он за ней заехал, и предупреждает его не слушать радио. Если они успеют скрыться до приезда Джудаса, все будет хорошо.
   - Странно, его здесь еще не было... мы конечно срезали путь, но не настолько чтобы его обогнать. - Сказала Лора.
   - Думаю он решил сыграть в старую игру. - Предположил Эс-вэ. - По правилам я первый въезжаю в город... я ведь как никак Скорбный Вестник... Да и город должен дозреть... если здесь день и ночь играет его музыка, скоро улицы будут полны психов.
   Лора открыла рот чтобы что-то спросить но Гробовщик ее опередил.
   - Это будет его столица, его арена, а зрителями будем мы...
   - Зрителями чего?
   Эс-вэ снова усмехнулся.
   - Перед тем как я его заточил, мы с Джудасом как раз планировали невероятное музыкальное представление, сама понимаешь, Франция, рубеж веков. Это была его мечта, шоу огромных масштабов, ареной должен был стать весь город. Как это не могло пройти незамеченным? Узнал бы весь мир. Я его вовремя остановил, но Джудас никогда не оставлял надежд исполнить задуманное. И сейчас он собирается посвятить его тебе. Он ведь сказал, что покажет тебе нечто невероятное?
   Лора кивнула.
   - Он не врал.
   Они решили разделиться, чтобы сэкономить как можно больше времени. Эс-вэ направился на радиостанцию, чтобы прекратить передачу и сохранить остатку людей в городе здравый рассудок (что на самом деле было достаточно опрометчивым решением, учитывая что ждало их с приездом Джудаса, но уничтожение записей с их музыкой давно превратилось для гробовщика в навязчивую идею), Лора же пошла к Болу домой, и этот путь был для нее самым тяжелым в жизни. Лора шла по опустевшей улице, пытаясь не думать обо всем хорошем, что когда-то связывало ее с Болом, ведь воспоминания эти, хоть и прекрасные, были ей сейчас особенно мучительны. В кармане Лора держала пистолет Эс-вэ, она отказывалась от оружия, но он настоял, потому как на пути ей вполне могли встретиться разные психи. К счастью или к сожалению, но Лора так и не встретила никого, кроме туманных призраков из своего прошлого, которые чаще всего были ей самой или Болом, или ими вместе. Вон на той скамейке они раз целовались ночью, а у того поворота она поскользнулась на льду и потянула ногу, а Бол донес ее до дома на руках, а там вот, неподалеку от парка она сказала ему что, кажется, влюбилась, а он в шутку назвал ее сентиментальной дурочкой. Чтобы все это было не так мучительно, Лора попыталась вспомнить что-то гадкое, постыдное, обидное, ведь в их с Болом отношениях было достаточно весьма скверных эпизодов. Но как она ни пыталась, в голову ничего не лезло. Чтобы хоть как-то сбросить напряжение, Лора сунула руку в карман, и сжала рукоять пистолета, только так чтобы палец не ложился на курок, ведь она была на таком взводе, что вполне могла ненароком прострелить себе ногу. Ей полегчало, видимо оружие так или иначе предавало уверенности, а страх перед его силой заставлял забыть обо всем прочем. Лора была уже у дверей подъезда, когда где-то на седьмом этаже лопнуло стекло, и из окна вниз полетел какой-то человек. Лора просто отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на приземление, но она услышала его звук. Странно, что самоубийство незнакомого человека прямо у нее на глазах, ничуть не тронуло Лору, не испугало, не разозлило, не расстроило. В конце концов в этом было нечто почти закономерное, ведь город как никак сходил с ума под действием струившейся по радиоволнам музыки Джудаса. Ведь что может быть более нормальным для сумасшедших, чем самоубийство? Лора открыла дверь вошла в подъезд даже не обернувшись. Лифт к ее большому удивлению оказался рабочим, и Лора нажав кнопку "5" отправилась наверх. В приятном полумраке лифтовой кабины, она чувствовала себя умиротворенно, прекрасно понимая, что это лишь затишье перед бурей. Лифт дернулся и остановился. Двери расползлись в стороны. Лора осторожно вышла.
   Дверь в квартиру Бола была чем-то вроде местной достопримечательности, на ней свои автографы белым корректором оставили наверно несколько сотен молодых музыкантов, и теперь ее стальная темно красная поверхность напоминала нечто вроде Голливудской аллеи славы, и пускай звезды эти были очень даже условными, оказаться рядом со многими из них считалось почти честью. Лора подошла к двери и дернула за ручку. Закрыто. Лора надавила на кнопку звонка, и изнутри послышался слегка приглушенный назойливый зуд, коим традиционно сопровождалось нажатие этой самой кнопки. Ее всегда удивляло, что человек со столь хорошим музыкальным вкусом умудрился поцепить на дверь звонок с самым отвратительным звуком в мире. Бол и сам его дико ненавидел, но не менял, утверждая что этот звонок его ободряет. Лора не снимала палец со звонка несколько минут, но ответной реакции не последовало. Она вспомнила что Бол всегда прятал запасной ключ под ковриком, причем это был тайник с подвохом, ведь ключик был вложен в скрытый карманчик на его обратной стороне, а не просто лежал под. Лора нагнулась, приподняла коврик и выудила ключ. Несколько раз она пыталась вонзить ключ в замочную скважину, но ее рука сильно дрожала и не слушалась. Наконец ключ звонко лязгнул, Лора повернула его в замке, и толкнула дверь.
   - Его там скорее всего нет... что ты, бля, дергаешься... - Прошептала Лора и вошла в квартиру. Внутри было темно, но она слышала негромкие звуки, которые доносились из одной из комнат. Лора достала пистолет и пошла в том направлении. В этой квартире ей уже даже не нужен был фонарик, Лора запросто могла ориентироваться в темноте. Вот здесь поворот на кухню, а там тумбочка, осторожно не споткнись, дальше скользкий линолеум, без ковра, можно поскользнуться. Налево дверь в большую комнату, она всегда открыта, а ей нужно идти прямо, еще немного, и вот она, дверь, из-за которой доносились странные звуки, которые напоминали Лоре стук пальцем по включенному микрофону. Стук этот повторялся со странным постоянством, как... Лора открыла дверь и звук этот стал еще громче. В темноте она не могла разглядеть ничего кроме множества маленьких лампочек, горящих красным цветом - скорее всего это какая-то включенная аппаратура. Лора нащупала выключатель и зажгла в комнате свет.
   Лора с трудом смогла побороть рвотный рефлекс, которые был естественной реакцией на увиденное. Зрелище и в самом деле было жуткое.
   - Я ничего не слышу... дааа, ничего не слышу, да... - Сказал Глухой. Он лежал на полу, окруженный невероятным количеством всевозможной электроники. На первый взгляд это было просто хаотическое переплетение проводов, но Лора уже знала, что даже в полном безумии всегда есть смысл. Это было устройство, огромный самодельный усилитель, состоявший из нескольких фильтрующих устройств, миллиона компьютерных микросхем и динамиков от колонок, разного размера и мощности, от совсем миниатюрных, вроде тех что устанавливают в портативных радиоприемниках, до просто огромных, из мощных профессиональных стереосистем. Все детали этого странного самодельного механизма были собраны и подключены вместе, внешняя хаотичность этого электроорганизма была иллюзорной, на самом деле он работал... Все динамики монотонно вибрировали, повторяя все тот же звук, и самой главной частью этого устройства было то, что этот звук издавало. Посреди проводов и схем на полу лежал Глухой. Его руки и ноги были ампутированы, а места их отделения тщательно обработаны и зашиты, дабы избежать кровопотери и гниения. Грудная клетка Глухого была вскрыта также аккуратно, и его сердце, оголенное, красное, живое, продолжало биться, стучась в микрофон, подвешенный на сложной системе лесок и проводов. При каждом ударе сердца о микрофон динамики и усилители превращали этот звук в гудящее и томное эхо, заполнявшее все пространство вокруг... это был звук, который Лора услышала войдя в квартиру. Это была музыка человеческого тела.
   - Я ничего не слышу, да... не слышу... сделайте громче... - Продолжал повторять Глухой, обращаясь не к Лоре а просто в пустоту, должно быть он не выдержал всего ужаса происходящего и потерял рассудок, если это не случилось раньше, пока он сводил и чистил запись концерта... ведь сила этой мелодии была столь велика, что она могла подействовать на его сознание даже через кончики пальцев.
   Сердце Глухого продолжало стучать, сжимаясь и разжимаясь, качая кровь по тому, что осталось от его тела. Лора поднесла пистолет к голове своего бывшего друга и сердце забилось сильнее, так что испускаемый динамиками звук стал подобен грому, чем ближе был пистолет, тем быстрее билось сердце, чем быстрее оно стучало, тем более монотонным становился звук из динамиков, и скоро он уже превратился в сплошное однозвучное гудение, в котором невозможно было различить отдельные удары.
   Лора нажала на спуск, и гром выстрела разлетелся по всей квартире писком из динамиков. Но даже когда голова Глухого уже скрылась в красной пене, бухавшей из раны, сердце еще продолжало по инерции наполнять все вокруг динамичным и почти ритмичным стуком. Лора не стала ждать пока этот инструмент замолкнет и пошла прочь.
   Вниз она спускалась по лестнице, стены и так давили на нее, а в тесной кабинке лифта Лора вообще боялась задохнуться. Наконец оказавшись на улице она начла жадно хватать ртом воздух, который оказался таким жирным и влажным, и так вонял свежей кровью, что Лору тут же вырвало, только утерев рот она поняла, что наблевала на мертвого человека, выпавшего из окна. Это показалось Лоре настолько ужасающе смешным, что она хлопнулась на колени и заржала, пока смех плавно и незаметно не перешел в рыдания. Вылив из себя все что могло из нее выйти, Лора поднялась и побрела прочь от этого дома, где ее больше ничто не держало. Лора знала куда ей идти, она направлялась в клуб Подлодка.
  
   Лора безвольно тащилась по дорожке по направлению к парку, пистолет болтался у нее в руке, глаза с застывшими в них слезами смотрели просто вперед, не отрываясь от дороги. Не пошевелились они и тогда, когда в стороне где находилась радиостанция ее старого знакомого Камешка в небо поднялся столб огня. Эс-вэ не изменял самому себе в своей манере уничтожать записи с вступлениями "Контракта с сатаной", как и прежде делая это красиво, зрелищно и беспощадно.
   Как и ожидала Лора, Старый Парк было не узнать. Скамейки без мест для сидения, разбитые фонари, полуразрушенные арки и безлистные деревья остались лишь в ее воспоминаниях, теперь здесь царствовали котлованы, бульдозеры и краны. Парк, а скорее строительная площадка, были окружены деревянным забором, в котором Лора смогла с легкостью найти прореху. Так она оказалась на площадке, среди гор песка, сложенных друг на друга плит и кирпичей, стальных и пластиковых труб, стекла и кровельной жести. Строителей в этот день здесь не наблюдалось, вполне возможно что они все сошли с ума и покончили с собой. Зато на стройке оказалась довольно назойливая сторожевая собачонка, мерзкая дворняга помесь колли и чего-то совсем непонятного, которая стала бегать у ее ног и звонко, пронзительно лаять. Некоторое время Лора просто игнорировала псину, в надежде что та отстанет, но не дождавшись добровольного отступления животного, Лора просто выстрелила псине в голову и лай прекратился. Дальше она шла в тишине.
   Странно, как некоторые места могут пережить все что находиться вокруг, даже самих себя. Так и клуб Подлодка продолжал стоять на своем привычном месте, хотя вокруг во всю шла стройка. Оказалось, что строители решили использовать его как свою сторожку, там она обедали, а на ночь оставались дежурить. Вокруг Подлодки еще были замечены остатки старого парка, такие родные и болезненные. Вот одно дерево, голое как, вы догадались, жопа порнозвезды, а рядом свалены поросшие мхом камни, остатки разобранных калиток. Лора пыталась не смотреть на эти останки прошлого, она сконцентрировалась на мертвой собаке и открыла дверь, над которой остались всего три буквы "П", "О" и "А". Внутри все было так, как Лора представляла в самом страшном сне, оставленные Болом плакаты с автографами и в самом деле использовали подкладывая под свои толстые жопы эти уроды строители, другие были скомканы и валялись в углу, а ведь это чертовы раритеты! Изнутри Подлодка впервые выглядела удручающе. И конечно, там были следы безумия ее хозяина. Лора увидела под сценой сумку, из которой торчали конечности, скорее всего ампутированные у Глухого, дно сумки было все красным, и лужа уже крови медленно растекалась по полу.
   - Эй! - Крикнула Лора. Эхо ее голоса затерялось где-то в расколотых стенах клуба. - Бол!!!
   Никто не ответил. Лора прошла к сцене, заглянула за кулисы, и никого там не обнаружив пошла в сторону кабинета Бола. Уже в нескольких шагах от двери она почувствовала неприятный бронзовый запах, который был ей до отвращения знаком. В кабинете Бола горел свет. Лора покрепче сжала рукоять пистолета и вошла. По крайней мере теперь ей было понятно, куда делись в рабочий день все строители. Наверно Мячик застал их здесь, за обедом, когда пришел сюда из своей квартиры, закончив с Глухим. Строители наверняка были не готовы встретить бывшего хозяина клуба в столь невменяемом состоянии, да еще и с пневматическим молотком в руках, и теперь они явно жалели о том, что пришли в этот день на работу. Хотя это врядли, о чем могут жалеть мертвецы с гвоздями в головах... Бола здесь уже не было, расправившись со строителями он ушел, и теперь мог быть где угодно, да хоть у нее за спиной. От этой мысли Лора вздрогнула и резко обернулась, но там никого не было. Вздохнув с облегчением она поплелась назад к выходу.
   Странно, как приятный полумрак мог возникать в этом месте будто сам по себе, без вмешательства осветителей. Вот и сейчас, хотя все лампы были разбиты, туманные солнечные лучи, проникавшие в зал через отвратительные дыры в потолке, создавали почти романтическую атмосферу. Лора замерла на миг, чтобы в последний раз насладиться этой ностальгической красотой, и только тогда заметила черный силуэт у стойки бара.
   Бол сидел с пустым стаканом и делал вид что пьет, а может в его испорченном мозгу он и в самом деле прикладывался не к пустому стакану, и смотрел не на пустую сцену, может он был не один. Ни на секунду не забывая о том, что Бол возможно был очень опасен, Лора подошла к нему и села рядом. В этом полумраке он выглядел ничуть не романтично, а скорее печально, как клоун Пьеро, только черные слезы на его лице были не гримом, а чьей-то кровью.
   - Здравствуйте. - Сказал он Лоре неожиданно мягким и спокойным голосом, каким обычно обращаются к незнакомому человеку которому нужно понравиться.
   - Здравствуй. - Ответила Лора, ее голос дрожал.
   - Вы сегодня впервые у нас, в Подлодке, да, сегодня у нас правда все впервые, мы сегодня только открылись, даже вывеску не успели всю повесить, а только три буквы. Вы в первый раз, вы очень мне кого-то напоминаете?
   - Просто у меня такое лицо. - Сказала Лора.
   - Меня зовут Мячик, правда смешно, а вас как?
   - Меня... Хелена, правда красивое имя?
   - Да, очень, оно как будто старинное и очень редкое.
   - Да, это имя из прошлого.
   - Вы очень похожи на девушку, которую я когда-то любил. У нее были глаза как у вас, но волосы черные, она очень красиво смеялась, и с ней я всегда мог говорить, мы часто спорили и обижали друг друга, наверно просто были упрямые по природе, а потом я все испортил. Я хотел ей сказать что я все испортил, что это я виноват, но было поздно, я всегда опаздывал, всегда думал когда уже было поздно думать, вот она и ушла, я очень хотел сказать ей что очень ее люблю, очень и очень, просто не могу без нее...
   - Но ведь смогли?
   - Не смог. Меня уже больше нет.
   Лора очень хотела сказать, что той, которую он так любил, уже тоже не существует, но она боялась что это убьет его, а если не убьет, то больно ранит, а она этого не хотела, меньше всего в мире она хотела причинять ему еще боль.
   - Знаете, раз я так на нее похожа, на эту девушку, то я наверно могу ее понять, и... мне кажется, что она вас тоже очень любила, и что она была дурой и идиоткой, раз бросила вас, и ей теперь так же больно, она очень страдает и винит себя. Но она вернется, она обязательно к вам вернется и все будет... - Лора проглотила слезы, - все будет хорошо, все будет по старому... вы снова поспорите, и она назовет вас мячиком, и вы сделаете вид что обиделись, и она это поймет, а потом... потом вы будите смеяться... будете обнимать друг друга, держаться вместе, рядом, всегда... и вы снова будете... - Ее лицо исказилось, словно что-то всплыло в ее памяти, как подлодка среди бескрайнего черного океана. Лора достала из кармана медиатор в пластиковом пакетике и протянула его Болу, - ...она бы обязательно подарила тебе что-то вроде этого... в знак примирения. А я... я дарю на прощанье... Прости меня...
   Лора вскочила со стула и бросилась к выходу, она не оглянулась назад и не видела, что он даже не посмотрел в ее сторону, как будто она рядом и не садилась, а лишь взял со стола подарок и стал его внимательно рассматривать.
   Лора села на порог и приставила пистолет к виску. Вот он, подходящий момент для того, чтобы оборвать эту историю на полуслове, сорвать всем этим говнюкам их гнусные планы, заплатить за все свои грехи, остановить всю боль, восстановить справедливость, пролить свои мозги на землю, освободить пулю из патрона, вот сделает она это, и все обосрутся. Никакого волшебства, никаких представлений, никаких больше песен. Быть может Джудас напишет неслабый хит о ее мозгах на стене старого клуба. Это ведь и в самом деле может что-то значить, раз уж они насильно сделали ее чуть ли не главным действующим лицом своих психопатических разборок. Но...
   Лора рассмеялась и опустила пистолет.
   ...вот в чем загвоздка, у нее ведь никогда не было этих сраных мать их так суицидальных наклонностей, она будет страдать, будет мучаться, но при этом не перестанет хвататься за жизнь и здравый рассудок даже поломанными в кровь ногтями.
   Лора поднялась и вернулась в Подлодку.
   Она не успокоится, пока не увидит этих двух говнюков захлебнувшимися в их собственной крови.
   Прозвучал один выстрел.
  
   Летучая Мышка Бэт и ее парень Паук покидали город на его мотоцикле. Девушка сидела сзади крепко держась за своего любовника, и лишь изредка кидая взгляды назад. На самой границе города они чуть не попали под колеса грузовика, который после неудачной попытки подмять под себя мотоцикл, врезался в машину такси, превратив ее в груду металлолома с чем-то кровоточащим и кричащим внутри. И если раньше Бэт еще сомневалась во вменяемости совей старой подруги, и даже не очень хотела покидать город, сейчас она убедилась, что здесь начинало происходить нечто жуткое. Город уже был за ее спиной, когда Бэт увидела как взорвалась радиостанция и огненный гриб растаял в воздухе, превратившись в черный столб дыма.
   - Что за фигня, блин? - Спросил Паук посматривая на взрыв через зеркало.
   - Не знаю... но мы вовремя оттуда смотались... - Ответила Бэт. - Нажми на газ.
   Мотоцикл на полном ходу промчался мимо припаркованного на обочине черного автобуса. Темный силуэт внутри кабины проговорил:
   - Все готово. Пора начинать.
   Катафалк ждал ее в том месте, где они и условились, возле секс-шопа. Гробовщик сидел там как всегда безразлично вглядываясь куда-то. От него пахло бензином.
   - Все кончено. - Сказал Эс-вэ, когда Лора забралась в машину и села рядом. - Я даже не стал подниматься наверх, просто сжег дом. - Он покрутил ручку настройки радиоприемника, музыка Джудаса больше не звучала в эфире. - Все, никакой музыки...
   Лора кинула пистолет ему на колени.
   - Все прошло нормально?
   - Дай подумать... гм... я только что убила хорошего друга, и единственного человека которого любила больше чем себя, они оба мертвы, так что да, наверно я справилась.
   - Прости, я не хотел.
   - Да пошел ты нахер... хотел, не хотел... это все твоя вина!
   - Джудас скоро будет здесь.
   - Это хорошо, я и его смогу поблагодарить.
   - Ты должна успокоиться.
   Лора громко выдохнула и посмотрела ему в глаза.
   - Я спокойна... просто мне уже все равно, я хочу покончить с этим и все забыть.
   - И ты готова на все?
   - Мне больше терять нечего.
   - Это хорошо... - Он замялся, - что ты готова...
   - Эс-вэ, ты должен тоже для меня кое-что сделать.
   - Что?
   - Я все равно уже некуда не убегу, так что пожалуйста, вытащи этот сраный капкан из моей головы.
   Гробовщик усмехнулся.
   - Вытаскивать нечего.
   - Как это?
   - В твоей голове ничего нет, я соврал.
   - Но боль... я ее чувствовала...
   - Самовнушение... - сказал он и рассмеялся, да еще и так задорно и весело, как будто это и в самом деле было дико остроумно, да и Лора тоже смеялась, когда доставала из кармана обломок лезвия, который она вытащила из трупа в доме князя, и когда с размаху вонзала его в горло Гробовщика, когда лезвие проходило сквозь плотную ткань и через вязкую как железо плоть его горла. Лора давила нож в него, пока лезвие не вышло с другой стороны его шеи, и когда кровь начала сочиться через плотную красную ткань шарфа, сначала незаметная, а потом такая очевидная на ее кулаке, в ее глазах, в ее сознании. Лора продолжала держаться за обернутое в ткань лезвие, когда кровь полилась у него изо рта, пока его тело сотрясали конвульсии, пока он хрипел, рычал и дергался, пытаясь схватиться за пистолет, который свалился с его колен, выполнив возложенную на него миссию по усыплению его внимания, Лора упивалась каждой секундой этой смерти, такой сладостной и долгожданной.
   - Видишь тьму в конце тоннеля, да, Эс-вэ! - Говорила она глядя ему в глаза, - Это твой АД, это конец пути, дальше ничего не будет, понял, дорога твой дом, а в конце дороги всегда тупик! Ты прав, красота убивает, и как я тебе, я сейчас красива как никогда? Да? Как я тебя убиваю...
   - Ты... ангел... - Прохрипел Эс-вэ и застыл.
   Лора отпустила рукоять ножа и вытерла кровь с руки об его шарф.
   Она выбралась из кабины, и пошла открывать гроб, до приезда Джудаса ей нужно было вспомнить всю свою латынь...
   Лора взломала замок на гробу несколькими силными ударами ногой. Когда крышка была отброшена, Лора вывалила все содержимое этого ящика наружу в поисках злокозненного "Некрономикона". Книга была там, на самом дне. Она вздохнула с облегчением. Это было бы странно и болезненно в любой другой день, но сегодня Лора спокойно легла в пустой гроб, как будто это была ее мягкая постель, и начала листать черную Библию. Тогда то из книги и начали выпадать вложенные между страницами книги листы пожелтевшей бумаги. Лора приподнялась и собрала все эти скрытые страницы.
   "...мы с Джудасом планировали представление... грандиозное шоу..."
   Это был сценарий.
   "...после того что я для тебя сделаю, ты будешь умолять меня взять тебя обратно..."
   Лора начала читать. Нужно знать, по каким правилам они играют, чтобы не было никаких сюрпризов. А раз уж это все представление, нужно знать какая ей отведена роль...
  
   ЗАНАВЕС
  
   Быстрый взгляд на сцену и декорации. Город немного свихнулся, будто чувствуя приближение лукавого, он затаил дыхание и пустил слюни. Безумие распространившееся через радиоволны по всему городу привело к многочисленным актам насилия и суицида. Большинство самоубийц воспользовались самым простым из демонстративных способов лишить себя жизни, поэтому теперь жилые многоэтажки с разбитыми тут и там окошками, стоянки перед подъездами и мусорные баки, обагренные алыми разводами и так и неубранными искореженными человеческими телами с признаками счастья на лицах... все это стало декорацией для спектакля, который все сохранившие рассудок не спешили увидеть. Остатки нормальных людей забились в углы в своих квартирах, погасили свет, задвинули занавески и стали ждать пока все закончиться. Интересно только, как они об этом узнают, неужели инстинктивно? В основном же безумие города протекало незаметно, ведь как никак сумасшествие это вещь довольно личная, прямо таки интимная. В этих закрытых квартирах, за этими задвинутыми занавесками нередко происходили вещи жуткие, порой отвратные, но так как они не выходили за пределы этих комнат, все эти маленькие трагедии ни коим образом не могли повлиять на становление декораций будущего представления, и стало быть не представляют для нас интереса. Куда любопытней было сейчас наблюдать за улицами города, где после того, как несколько слушавших радио водителей неожиданно спятили и начали давить прохожих и становиться инициаторами и активными участниками довольно скверных автокатастроф, остальные автомобилисты решили воздержаться от дальнейшего передвижения по улицам, и те совсем опустели. Лишь иногда редкий прохожий выходил на середину проезжей части с ножом или пистолетом в руках, и брал на себя функцию декоратора, привнося в серость будничного асфальта немного своей внутренней краски. Таков и был этот город перед началом представления: алый факел бывшей радиостанции окропляет предзакатное небо черными разводами дыма, дома молча наблюдают за дорогой пустыми глазницами разбитых окон, сама дорога, где и развернется первое действие этого спектакля, пестрит яркими пятнами двух многозначительно вечных цветов: красного как кровь и черного как гарь. Итак, декорации расставлены, представление начинается, все внимание на дорогу.
  
   Она была как дивный сон
   Сама жила во сне
   Белее волосы чем лен
   Глаза - вода на дне
   Она была душой чиста
   Носила в сердце боль
   И не из мести не со зла
   Играла злую роль
   Она прошла далекий путь
   И в этот славный час
   С него несчастной не согнуть
   К концу идет рассказ
  
   Он вышел раз из темноты
   Внутри нее блуждал
   Внутри нее он рос и зрел
   Лишь о любви мечтал
   Но вот настал желанный миг
   И вышел он на свет
   Отправился искать любовь
   Ведь есть она иль нет?
   А за спиной шагала тьма
   А за спиной печаль
   Куда бы он ни заглянул
   Везде лишь кровь и гарь
  
   Они по одиночке шли
   Во сне, в мечтах своих
   И их дорожки привели
   В их судеб жданный стык
   Союз их двух печальных душ
   Увидят в небесах
   Увидят и в аду его
   И сохранят в веках...
  
   Автобус Джудаса торжественно входил в город, его передвижение, неторопливое и размеренное, давало возможность всем, а таких набралось немного, как следует рассмотреть эту величественную колесницу. Теперь это уже был не тот строгий черный транспорт, таинственной тенью сновавший по забытым участкам шоссе и проселочным дорогам, останавливаясь в редких городах, дабы принести туда красоту и смерть. Дорога, и не слишком профессиональное вождение мертвых шоферов, завербованных Джудасом прямо по дороге, не пошли автобусу на пользу. Теперь он был сильно помят и потерт, окна в большинстве своем отсутствовали, а в меньшинстве были просто разбиты, двери сзади давно потерялись в пути, а спереди держались на честном слове. Одна из задних покрышек была пробита и уже превратилась в резиновую тряпку, безвольно обмотанную вокруг колеса, и от этого движение автобуса было неровным, как походка хронически хромого человека. Этим неторопливым и немного неуклюжим ходом, автобус следовал мимо горящей радиостанции, мимо развороченных автомобилей, глубокомысленно торчавших из фонарных столбов, мимо мертвецов, которые перестали подавать признаки жизни, как только кровь из их вен дописала последнее слово во фразе "Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ". За рулем автобуса красовался возничий, левая сторона головы которого как видно побывала под колесом автомобиля, следы от протектора были намертво вычеканены черным и красным на его щеке и лбу, а глаз и вовсе терялся в этой мешанине. Тем не менее водитель задорно крутил баранку, насвистывая что-то целой стороной рта. Мелодия эта, хоть и искаженная травмой, напоминала "Полет Валькирии" (в защиту музыканта следует сказать, что исполнял он эту гениальную, и чрезвычайно сложную для исполнения путем свиста, мелодию достаточно искусно), и этот самый полет был совершенно бесцеремонно прерван ударом мусоровоза, который припечатал автобус в бок, врезавшись в несчастную черную повозку на полной скорости. Мусоровоз стащил автобус с дороги, провез его несколько метров и впечатал его в витрину модного бутика. Искры, битое стекло, скрежет и треск... Из треснутого бака хлынул бензин, он тек и тек, двигался по покрытому осколками и опрокинутыми манекенами полу по направлению к легкому огоньку, возникшему у разбитой витрины.
   Лора открыла глаза. На лбу у нее отпечаток от руля, в глазах все красное, в нос бьет запах бензина. Она понимает, что нужно срочно уходить, пока весь этот хлам не взорвался вместе с ней. Лора потрясла головой, чтобы противопоставить это головокружению, она отцепила ремень безопасности, толкнула едва болтавшуюся на сломанных петлях дверцу и выпрыгнула из кабины. Ноги с хрустом приземлились на усыпанный стеклянным ломом пол, и, наступив на пластмассовую ладонь женского манекена в кружевном нижнем белье, понесли Лору из этого места, где уже запахло паленым. В глазах у нее стало красным, это кровь из небольшой раны на лбу все же начала активно сочиться. Лора смахнула ее со лба и наконец вышла из разрушенного ею магазина. Запах мусора как будто на миг перебил вонь топлива, но как только бензин вспыхнул и пламя поглотило ткань и пластмассу, запах этих горящих материалов стал доминирующим. Лора отошла как можно дальше от места пожара, чтобы когда все это дерьмо взорвется, ее не зацепили осколки.
   - Ну как она тебе, долгожданная встреча!!! Все видели это говно?! - Выкрикнула Лора, она снова утерла кровь с лица, чтобы избавиться от этой красноты.
   В бушующем пламени она видела мечущийся человеческий силуэт, огонь уже охватил все тело, и скрывал лицо, так что опознать этого бедолагу (или мерзкого подонка) не представлялось возможным. Это мог быть кто угодно, водитель, работник магазина или... сам...
   - И на сраных небесах, и в сраном аду!!! - Продолжала кричать она, произошел взрыв. В сторону Лоры полетели острые осколки раскаленного стекла и металла, они обжигали горячим воздушным следом, но так и не могли ранить ее сильнее, пролетая мимо и исчезая за спиной. Весь магазин поглотили клубы огня, а когда они растворились в воздухе, здание как будто надломившись сползло вниз, исчезнув в поднявшемся следом за огнем столбе дыма. Лора засмеялась, ее смех был чистым и искренним, как у ребенка, он лился и лился, не теряясь даже в постоянно гудящем эхо от грохота взрыва.
   - Просто превосходно... - Остановил ее голос Джудаса, прозвучавший сзади так неожиданно, что Лора чуть не подавилась собственным хохотом. Она обернулась, и увидела его, стоявшего неподалеку скрестив руки на груди, облаченного в алый плащ из бархатистой такни, покрытый замысловатыми вышитыми узорами. Зрячий глаз Джудаса смотрел на нее и сквозь нее в огонь одновременно, полный восхищения, желания, восторга и нетерпения. Во лбу его до сих пор оставался шрам от сверла. Джудас был как всегда великолепен, его длинные, быстро отросшие волосы спадали аж до плеч, улыбка одновременно коварная и очаровательная, по-прежнему способна была свести с ума любую женщину. Он разомкнул руки и несколько раз звонко ударил в ладоши. Кровь из раны на лбу снова залила ей глаза и Лора начала нервно моргать, чтобы не упустить его из поля зрения. - Я бы сам никогда не смог придумать такое яркое начало... Говорят нынче такие вещи чрезвычайно модны в синематографе, там все время что-то взрывают и рушат... в мое время люди делали в штаны при виде поезда на экране в пять раз меньше чем сейчас... я сто лет был оторван от современной культуры. - Голос Джудаса, которого она сейчас не могла видеть звучал очень близко, и почувствовав его дыхание, а потом и прикосновение к своим плечам, Лора поняла что он уже стоял у нее за спиной.
   - Жалко что ты пропустил семидесятые... тогда все талантливые музыканты дохли от СПИДа и передозировок наркотой... - Ответила Лора.
   - Ты прочитала сценарий... как это очаровательно...
   - Сценарий просто бездарный... конец неоднозначный...
   - Ну а конец, знаешь ли, всегда можно поменять.
   - Не в этот раз...
   - Может быть... но спектакль уже начался, а ты до сих пор не одела костюм, а ведь у тебя главная роль... Пора начинать...
   Невозможная краснота в ее глазах сменилась тьмой... это было окончание первой сцены...
   Как только первый лунный свет
   Проник в ее глаза
   Он сразу разомкнул уста
   И тихо ей сказал:
   "Во тьме лишь свету место есть
   А в свете - только мгле
   И я всю жизнь искал тебя
   Все думал о тебе
   Искала ль ты меня сама
   Глазами средь толпы?
   Мечтала мой увидеть взгляд
   Среди слепой гурьбы?"
   Она смотрела на луну
   И молвила ему
   "О да, искала я всю жизнь
   Кого лишь не пойму.
   Быть может я искала свет
   Горящий средь ночи
   А может я искала тень
   Где солнце не щадит
   Искала я надежды луч
   Искала я ответ
   Но я боюсь в твоих устах
   Того ответа нет".
  
   Лора открыла глаза, и в самом деле лунный свет пробивался через ветви голых деревьев, и проникал через окно в эту комнату... В какую комнату? И где это она оказалась? Лора к своей радости обнаружила, что кровь заливавшая лицо, больше не портит ей обзор, и она спокойно смогла оглядеться. Вероятно это была гримерка театра, ведь повсюду висели костюмы, от которых пахло как из старого шкафа - нафталином и молью. Одежды эти, в большинстве своем сделанные добротно и искусно, наверняка хорошо сидели на престарелых актерах, когда те играли несчастных жертв подростковой любви, ну там Ромео и Джульетту каких... но здесь, в подвешенном (буквально) состоянии все эти цветастые камзолы и платья в блестках смотрелись удручающе. А особенно печально выглядели сами актеры подвешенные на крючках к стене, с их синими опухшими лицами, и языками свисавшими изо рта, почти до того места где соединяются шея и туловище, с их вытаращенными красными глазами, с концами галстуков и шарфиков, обмотанных вокруг шеи, которые были засунуты в их рты как кляпы.
   Джудас сидел у огромного зеркала и наносил на лицо белый грим, он выглядел очень сосредоточенно, как будто боялся, что критики могут наградить его плохой рецензией за кривую линию губ или еще какой-то незначительный дефект. Лора увидела в зеркале свое собственное отражение и удивилась, обнаружив, что на ней было одето великолепное красное платье, такое пышное и искусное, что в пору были идти на бал, не забывая погладывать на часы, ведь в полночь ее карете суждено превратиться в тыкву.
   - Цвет не слишком соответствует твоему образу, но очень подчеркивает личность персонажа, роль которого тебе отведена сегодня. - Сказал Джудас, отраженное в зеркале его лицо напоминало смесь маски Джокера и печального клоуна Пьеро, гипертрофированная широченная улыбка не слишком вязалась с черной слезой на щеке и белым цветом кожи, но это был он, Иуда, в отличие от персонажа Лоры, его герой был его же зеркальным отражением.
   - Зрители уже собрались? - Лора хотела чтобы это прозвучало иронично, но оказалось что ее это и в самом деле волнует.
   - Они умирают от нетерпения, причем вполне буквально.
   - У тебя иначе не бывает.
   - Мне только хотелось знать, где наш главный зритель? Поверить не могу что Эс-вэ позволяет себе опаздывать на это выступление.
   - К сожалению он не придет. - Сказала Лора так, чтобы Джудасу стала ясна причина отсутствия Гробовщика.
   - Да? Как жаль... нас многое связывало...
   - Уже нет...
   - Но теперь мне снова понадобиться агент... о... прекрасная Лора... не хотите ли вы стать моим новым Скорбным Вестником... будешь моим Эс-вэ?
   - Очень заманчивое предложение, но я пожалуй откажусь. Рано еще строить столь дальновидные планы, мы ведь не настолько хорошо знакомы.
   - Очень скоро мы будем знакомы как самые близкие люди... почти как брат и сестра...
   - Да... и эта твоя пьеса... или мюзикл...
   - Раньше это называли опереттой.
   - А сейчас наверно назвали бы рок оперой...
   - Вполне возможно, я знаешь ли, просто катастрофически отстал от прогресса, музыка моя меня сильно обогнала, но это лишь потому, что вся музыка во вселенной, почти как огонь, она это единое целое, она растет и развивается как один организм, так что я даже взаперти чувствовал ее течение... а в остальном... боюсь, что мне понадобиться некоторый курс просвещения.
   - Хорошо, некоторое время назад у музыкантов был в моде суицид, тебе стоит попробовать.
   - Хорошая шутка... вполне в духе Скорбного Вестника
   - Если б я шутила...
   - Так вот, эта твоя рок опера... в чем смысл?
   - Фантасмагорическая иллюзия "Секреты внутренних дыр", это что-то вроде музыкально психодраматической импровизации, которая основана на довольно условном сюжете, и развивается благодаря внутреннему и внешнему конфликту самих героев-актеров. То есть мы становимся героями, герои становятся нами, сюжет вторичен, важны только ты и я.
   - То есть это все взаправду?
   - Реальность и вымысел, это все очень условно, вымысел влияет на реальность, реальность влияет на вымысел, если мы очень постараемся, они станут едины, тут уж все зависит от личного мастерства каждого исполнителя.
   - Но в чем суть?
   - А в чем суть любой музыки... любого искусства?
   - В эстетическом и эмоциональном и интеллектуальном удовлетворении, в чем еще?
   - Нет, все это абсолютно неважно.
   - Что же важно?
   - Соблазнение.
   - Это все чтобы затащить меня в койку?
   - Ты конечно все упрощаешь, но... да.
   - Просто бред.
   - Нет, просто правда. Какую не возьми мелодию, что изначально ставит перед собой творец, какова его задача?
   - Выразить себя...
   - Понравиться. Понравиться слушателю, достучаться до него, проникнуть в его сознание, пробудить какие-то чувства, в первую очередь - симпатию. Цель любой музыки - завоевать внимание, а если получиться - любовь. Даже самые первые примитивные проявления искусства у животных подтверждают эту теорию, ведь зачем иначе коты поют в мае, зачем поют соловьи... Почему охотники делают манки, имитирующие брачные песни птиц? Любая музыка, служит одной единой цели - соблазнению. Раньше это было куда проще, люди просто пели серенады, а сейчас приходиться шифроваться, у современных людей, насколько я уже успел понять, слишком много комплексов в голове, они слишком зациклены на статусе, деньгах, власти, внешнем виде. Современная женщина просто рассмеется в лицо мужчине, который будет петь песни у нее под балконом, а может и окурок в него кинет, вышла ведь покурить, а не песенки его слушать. Музыка утратила первичную функцию, не только музыка, искусство вообще. Вы больше не понимаете зачем. И Эс-вэ, он первый перестал понимать, он хотел что-то сказать, что-то большее, он убеждал меня, что музыка это больше, чем просто настойчивое выражение симпатии, облаченное в прекрасную - совершенную форму. Жаль, что он не увидит того, что произойдет сегодня.
   - Но он был прав...
   Джудас отвернулся от зеркала и посмотрел на нее почти враждебно.
   - И в чем же?
   - Твоя музыка это действительно нечто большее. Она убивает людей.
   - Жизнь и смерть... вы так хватаетесь за эти условности... - Он ударил кулаком в зеркало, и оно со звоном разлетелось на крупные и поменьше осколки. - Вот зеркала нет, разве это значит что оно было плохим или хорошим, кривым или ровным, ненужным или жизненно необходимым, оно было а сейчас его нет, вот и все, все ТАК просто...
   - Если это так просто и неважно, почему же ты сам жаждешь смерти?
   - Не нужно валить с больной головы на здоровую, пока что ты все время провоцируешь меня, хочешь умереть, да? Это легко устроить.
   - Я вот что думаю, Джудас, послушай меня, а потом можешь и убивать, так даже проще будет. - Лора поднялась с пола и хотя ее голова еще кружилась, она смогла совладать с собой и удержаться на ногах. - Ты хочешь смерти, потому что понимаешь, пока ты не умрешь - ты не станешь великим. Все твои грандиозные представления ничего не значат, ведь никто некогда не сможет поделиться своими впечатлениями. Ты говорил что чувствуешь музыку, тогда ты наверняка чувствовал как смерть возносила гениальных в ранг великих, как гении лишь после смерти получали признание, ты им завидовал, да? Но тебе этого не видать. - Она приблизилась к Иуде, который практически дышал огнем и сгорал от ярости. Она остановилась в сантиметре от него, так что ее губы почти соприкоснулись с его губами. И вместо того, чтобы подарить ему поцелуй, Лора сделала контрольный выстрел. - Никогда.
   В глазах Лоры блеснул свет а всю ее левую щеку пронзила боль. От такой мощной пощечины Лора хлопнулась на пол. Он рассмеялась, чувствуя что победила, и провела ладонью по щеке, которая болела сильнее чем должна была от простой оплеухи. Лора нащупала длинный кровоточащий порез, и только тогда обратила внимание на огромный кусок зеркала, пробивший руку Джудаса насквозь и теперь торчавший из его ладони.
   - У тебя осколок в руке.
   Он посмотрел на свой кулак и выудил из него здоровенный окровавленный кусок стекла. Даже не став перевязывать рану он еще раз взглянул на свое отражение в этом наполовину красном фрагменте зеркала.
   - Пора начинать.
   - Кстати... я не умею петь.
   - Это неважно... твоя героиня умеет.
  
   Отказ ее был столь суров
   Что он рассвирепел
   Ведь он всю жизнь о ней мечтал
   Одну ее хотел
   "Не можешь ты так говорить
   Я так искал тебя"
   Она в ответ - "Но ты не тот
   Кого искала я"
   Тут темнота, что в нем жила
   В которой был рожден
   Сказала: "Сын, хоть ты не тот
   Но зол ты и силен
   И коль она не поддалась
   На мягкие слова
   Ты силой можешь сделать так
   Чтобы твоя была".
  
   Послушав матери совет
   Взял в руки хлыст и штык
   И в сердце той кого любил
   Злым лезвием проник
   Он долго целовал хлыстом
   И лезвием лизал
   Но только то не получил
   О чем всегда мечтал
   Она упряма и в крови
   Упряма и в слезах
   Упрямство как ни посмотри
   Горит в ее глазах

Секреты внутренних дыр

Музыкальная фантасмагорическая иллюзия

В главных ролях

Джудас (бывший солист группы Контракт с Сатаной)

Лора.

Только один раз в истории

Не пропусти.

  
   Именно такая афиша возникла на фонарных столбах и стенах домов по всему городу, и хотя место проведения этого самого невероятного представления на ней указано не было, все психи, все, кто знал кто такие Джудас и Контракт с сатаной, и кто совершенно понятия не имел кто такая Лора, сломя голову направились в старый городской театр. Они знали куда идти. Музыка звала их изнутри. Так как билеты никто и не думал продавать, двери в театр скоро были сломаны и полчища ошалевших (причем буквально) фанатов, кинулись внутрь, чтобы занять места как можно ближе к сцене. Там был и стар и млад, все, кому непосчастливилось недавно включить радио и настроить частоту Камешка. Никто уже не разбирался где женщины а где дети, где старики а где больные и калеки, это была страшная давка, а те кто в ней не выжил, были положены в проходах и использованы в качестве сидений. Зал был заполнен до отказа. Так много людей здесь не было даже когда театр переживал свои лучшие годы, а это было ой как давно. Многим зрителям не хватило места внутри зала, в проходах и в дверях, поэтому они были очень расстроены, и как любые адекватные расстроенные фанаты-психопаты, они тут же свели счеты с жизнью. У дверей теперь лежало около двух десятков подростков, перерезавших себе вены, а так как лезвие на всех оказалось одно, несчастные передавали его из рук в руки, что с каждым разом становилось все сложнее, ведь в самом деле, непросто удержать мокрое от крови лезвие руками со случайно перерезанными сухожилиями. Более подготовленные самоубийцы пользовались захваченным из дому оружием, а лишенные как пистолетов, так и способности переносить вид собственной крови просто расшибали свои головы о каменные ступени театра. Трудно сказать, много ли они потеряли не попав внутрь...
   Начало представления оттягивалось, что разуметься сказалось на публике, которая начала проявлять свое нарочитое нетерпение актами бессмысленного насилия в адрес друг друга, так к началу представления количество живых зрителей сократилось примерно на четверть. В ход шло все, что попадалось под руки, ключи и мобильные телефоны, но в основном кулаки и сиденья с откидывающейся нижней частью, в которые зажимались головы.
   Но наконец пришел тот долгожданный миг, когда из-за занавеса стали доносится звуки музыки. Сначала вступила гитара, затем ей стала помогать вторая, и нежные звуки человеческого органа дополнили картину... как всегда превосходно. Занавес торжественно пал, и зрители увидели музыкантов. Никого в зале не удивило, что вместо пригожих, дышащих красотой и молодостью музыкантов, они увидели изувеченные полусожженные трупы, части которых были не очень аккуратно собраны вместе при помощи проволоки, лески и деревянных шин для закрепления конечностей. Не смотря на свой кошмарный внешний вид, играли они великолепно... просто потрясающе... как всегда...
   Когда инструментальная честь композиции подошла к концу, на сцене возник Джудас с микрофоном в руке, и Лора, сидя сверху на декорации, напоминавшей нечто среднее между столбом высоковольтной линии и старомодным балкончиком. Она смотрела на него свысока, изображая на лице притворное восхищение и влюбленность. Джудас опустился колени и затянул свою серенаду.
   Лора так и не смогла до конца понять, было ли все происходившее на сцене и в зале настоящим, или это была лишь обещанная фантасмагорическая иллюзия, но так или иначе, все это было невероятно и неповторимо, даже красиво... не будь это так ужасно. Музыка лилась из инструментов кривым извилистым потоком, постепенно сливаясь с реальностью, звуки становились осязаемы и заметны, как внезапно замерзший пар изо рта. Попадая в воздух мелодия и голос Иуды перевоплощались, переходя из измерения динамических колебаний и волн, в мир плоти и материи, становясь аморфными субстанциями неизвестного происхождения и различной консистенции, от острой и колючей как гудение струн, до массивной и каменной, как удар палочки по поверхности барабана. Это были облака запаха и цвета, стрелы прикосновения, покалывания и боли, все возможные ощущение переданные силой музыки. Перед глазами Лоры пролетала вся история мироздания, от тьмы и хаоса до зарождения жизни и порядка, до первого лучика света... И вот она Тьма. Неудивительно, что она стала такой злой, ведь люди всю свою историю приписывали темноте исключительно скверные характеристики, при этом забывая про придуманное ими самими первенство тьмы по отношению к свету, ведь Хаос был сначала, и неужели это значит, что первым было именно зло... а уже потом в противовес ему зародилась доброта. Люди, они так невероятно легкомысленны в своих суждениях, сегодня они им верны, а завтра отказываются от них, называя их смехотворными и устаревшими. Люди относятся к своим убеждениям как к старым игрушкам или вышедшей из моды одежде, сегодня они святая истина, а завтра пылятся в запасниках истории. Неужели люди не могут понять, что каждая идея, каждая вера, каждый рожденный их сознанием образ - это нечто материальное, это личность, это история, иногда - это злобное и мстительное божество, которое просто не может простить человечеству его инфантильность, легкомысленность, идиотизм. Вот Тьма и посылает на их голову наказания вроде своего тронутого гениального сынка, у которого музыка, как ни посмотри, по самые ноты в крови! Лора читала все это в образах, создаваемых музыкой, это все было там, было и искреннее чувство обиды матери на сына, чувство ненужности и забытья, чувство растерянности и незрячести, чувство тревоги и любви. Мир жесток со своими богами. Перед глазами Лоры мелькала история, тысячи и тысячи душ проносились мимо, рассказывая свои истории, посвящая в свои тайны, это была боль и радость миллионов людей. Это была сама любовь, само желание, сам грех... Она слышала тысячи признаний в любви, все когда-либо сказанные и недосказанные, отправленные письмом или СМС сообщением, испущенные с последним вздохом и торжественно провозглашенные перед тысячами людей, нежные и искренние, жестокие и обидные, взаимно счастливые или разбивающие сердца вдребезги, прощальные, прощальные, прощальные... среди этих слов были и ее собственные, такие болезненные и сладкие, что у Лоры из глаз снова хлынули слезы и она закричала:
   - НЕТ. Я не буду твоей... - И хотя это была реплика ее героини, Лора именно так и думала сама, нет, она не будет его.
   Любовный жар первого действия растаял вмиг и вокруг воцарилась тьма. Все погасло, музыка затихла, и теперь лишь напряженные вздохи и учащенное сердцебиение зрителей нарушали звуковой покой. Лора вспомнила сценарий... да, она знает, что будет дальше, раз он не смог соблазнить ее словами, дальше будет страх и боль... дальше будет сила...
   Мелодия снова задрожала во мраке, трогательная и трагическая... Лора сцепила зубы, она хорошо помнила, что такое боль. Но ничего не происходило, как будто Джудас намеренно тянул время, хорошо зная, что ожидание всегда страшнее, но вот, в зале снова зажегся свет. И только бросив взгляд на публику, она поняла, что это горели люди, не все, а лишь по краям зала, как адские свечи, они не бегали мечась в агонии а просто стояли и горели, и на лицах их как будто застыло нетерпение, типа "ну когда уже он снова запоет, мы ждем!". Лора так увлеклась разглядыванием этой жуткой картины, что не заметила, как ее запястья обвили струны, которые тянулись от самых гитар музыкантов внизу, и только в тот момент, когда эти тонкие металлические нити вонзились в ее тело и начали пробивать себе дорогу между жизненно важных органов в сам мозг, она как будто опомнилась и начала кричать. Боль была просто немыслимой, но и эти мгновенные ее вспышки были ничем, по сравнению с тем страданием, которое причинили ей нити достигнув мозга, когда один из гитаристов, Лора уже не могла понять кто это был, ударил пальцами по струнам. Ей показалось, что все вокруг ревет и рушиться, трещит по швам и разделяется на молекулы, крошиться, бьется, горит, обращается в прах, и она сама тоже становилась лишь прахом, каждая песчинка которого была самой болью.
   Публике приходилось не слаще, и пока Лора висела в воздухе над сценой, поднятая гудящими бешеными струнами, сгорая от разрушительных нот, зрители начали подниматься со своих мест. Они поднимали руки и начинали наносить самим себе увечья. Один рвали волосы на голове, другие ломали пальцы, третьи отрывали себе уши и выцарапывали глаза. Кровь потоками лилась на пол, пропитывая насквозь столетнее ковровое покрытие. Джудас пел, а толпа вторила ему, аккомпанируя ему своими криками и воплями. И при том, что Лора сама сходила с ума от боли, струны вонзившиеся в ее нервные окончания отбивали каждый звук, каждую ноту, каждый полутон в ее сознании. И она понимала, что эта песня, с этим страдальческим хором, с этой немыслимой болью, была величайшим музыкальным произведением всех времен, самой прекрасной мелодией, из всех что когда-либо были написаны. Из ее упрямых глаз потекли кровавые слезы, две тонкие красные линии прочертили параллельно друг другу по ее щекам, вниз по шее, по груди слегка выглядывавшей из разреза платья, и когда они слились с алой тканью, Лора что есть силы закричала:
   - НЕТ! Я НЕ БУДУ ТВОЕЙ!!!
   И снова к матери пришел
   Ко Тьме несчастный сын
   И не скрывая стыд и боль
   Он маме говорил:
   "Я был с ней нежен, был с ней груб
   Ей красоту дарил
   Но поцелуя нежных губ
   Никак не заслужил
   Скажи мне мама, научи
   Как близость заслужить
   Как душу милой и ее
   Мне тело получить"
  
   "Раз не сработали слова
   И силой не далась
   Не оценила красоту
   Не возлюбила власть
   Она такая не нужна
   Она - излишний груз
   Поверь, такие как она
   Одну приносят грусть"
   Сынок же непреклонен был
   Упрямый был малец
   И пожалела сына Тьма
   Сказала наконец:
   "Раз не добился ни красой
   Ни болью, ни в словах
   Есть метод все же, верный он
   Проверенный в веках
   Ты о любви не говори
   И не маши рукой
   А лучше предложи пари
   С наградой дорогой
   Тогда растает в сердце лед
   Развеется туман
   Но только ей не нужно знать
   Что то пари - обман"
  
   Может это было видением, а может на самом деле. Может и Лора и эти люди в зале просто лишились рассудка, а может они и в самом деле утопали в собственных страданиях как в бесконечном красном море. Может это сон, а может это действительная боль в неисчислимых ранах от струн, ногтей, зубов, всего что ранит. Может ей померещилось, но все эти люди, успевшие уже превратиться в жуткие комки страдания, были сейчас счастливее чем когда-либо в жизни... может Джудас и прав, может разница между этими двумя крайностями не так велика. Может он и в самом деле говорил, а может она просто слышала его мысли в своей голове, как радиопередачу, случайно пойманную едва работающим радиоприемником... но Джудас, не прекращая свое выступление, снова обращался к ней.
   - Вот мы и подошли к финальной части...
   "Да, это уже почти конец". - Подумала Лора.
   - И ты знаешь, что будет сейчас?
   "Да, знаю, но я не хочу, я устала".
   - Ты ведь читала сценарий, у тебя нет выбора.
   "А что ты будешь делать, если просто откажусь, упрусь и не стану этого делать, я ведь упрямая, мы обе, и я и моя героиня!"
   - Тогда мы вполне можем повторить на бис вторую часть представления, а потом повторить еще раз, бесконечно много раз. Я буду управлять тобой, подвешенной на этих струнах как марионеткой, и вместе мы изобразим здесь просто неистовые пляски, крови будет много... особенно твоей. Но это ведь не понадобиться, я прав, ты ведь все равно согласишься.
   "С чего это ты так решил?"
   - С того, что тебе любопытно, тебе интересно, что я могу тебе предложить.
   "И что же ты можешь мне предложить?"
   - Я предлагаю тебе пари.
   "Кто бы сомневался. Мой ответ пока нет, продолжай меня соблазнять".
   - Хочешь еще немного боли, я знал, что в тебе есть мазохистские наклонности.
   "Ты понял что я имела в виду. Что я получу, если выиграю пари? В чем суть спора?"
   - На первый вопрос я могу ответить, на второй - пока нет, ты знаешь правила.
   "Тогда как я могу знать, что ты меня не обманешь, что это пари будет сплошным жульничеством?"
   - Ты точно знаешь, что я тебя обману, но это совершенно не значит, что пари будет нечестным, изначально у тебя будут все шансы на выигрыш, все мои пари устроены таким образом, что оба спорящих находятся в абсолютно равных условиях, и побеждает всегда тот, кто заслуживает победу.
   "И ты ее, конечно, заслуживаешь?"
   - Несомненно.
   "И отчего же?"
   - Возможно потому, что я умнее, сильнее, талантливее и сообразительнее. Возможно потому, что желания мои чистые и искренние, в отличие от твоих, злобных и туманных... чего ты хочешь? Ты хочешь отмщения, а я хочу любви, ты хочешь крови а я хочу ласки, ты хочешь вонзить в меня зубы, а я дарить поцелуи, и кто же из нас больше заслуживает победы? Так что хватит трахать мне мозги, я теряю терпение! Твоя следующая реплика!
   "Что я получу?"
   - Ты получишь все что пожелаешь.
   "То есть, я могу попросить тебя вернуть жизнь всем невинно убиенным тобой людям?"
   - Ладно, не все что пожелаешь, все что я могу тебе дать.
   "Вот и хорошо, в следующий раз формулируй свои мысли более конкретно и точно. Раз уж я буду соглашаться на твое пари, я должна быть уверенна, что ты не подловишь меня на слове".
   - Значит ты решила согласиться?
   "Как будто у меня выбор есть. Хорошо, давай еще раз проясним: если я выиграю, ты исполнишь все что я прикажу, если это будет в границах твоих безграничных возможностей. Что будет если победишь ты?"
   - Ты будешь моей, и сделаешь все, чтобы утолить мои безграничные желания.
   "Как будто я сомневалась. Ладно. Я готова. Пари".
   - Вот и хорошо, уверяю тебя, как бы все не завершилось, ты получишь море удовольствия.
   "Переходи к сути".
   - Итак... начнем...
   "Начинай".
   Музыка стихла, может в ее голове, может во всей вселенной тишина и тьма, затихли струны, затихли стоны, затаились сердца, погасли свечи, погасли лампы, поникли глаза. И он заговорил, в этой тиши, в этой мгле, в этой бесконечности.
   - Ты думаешь обо мне, думаешь о себе, мыслишь нас двоих не личностями а категориями. Я есть зло в твоих глазах, себя ты видишь добром. Мы оба не абсолютны, это факт, ты понимаешь, что во мне есть доброта, которую ты видишь в красоте моей музыки, в себе ты ощущаешь зло, это невиданное желание отомстить мне, насладиться видом всей моей крови, не одной капельки, а абсолютно всей. Но так или иначе, даже не смотря на это, ты считаешь себя добром а меня злом, представляя наше с тобой пари как нечто вроде вселенского конфликта между светом и тьмой. Если ты победишь - добро восторжествует, даже если в данном случае это будет значить свершение акта жестокого правосудия - то есть насилия, которое по сути есть крайним проявлением зла. Но я хочу спросить тебя, в самом ли деле ты так хороша? В самом ли деле ты можешь иметь право представлять в этом конфликте добро? На самом ли деле ты во всем светлее меня? На самом ли деле, нет такого злодеяния, которое совершила ты, но я не совершал. Злодеяния столь ужасного, что оно поставило бы нас наравне, в одной определенной точке времени и пространства, на этих весах судьбы - чтобы оно нас уровняло. Так мы подходим к нашему пари... если такого злодеяния нет, и ты на самом деле лучше и чище меня, тогда ты победила, тогда я повержен... но если оно есть... и я его знаю... тогда...
   "Можешь не продолжать, я ведь уже в курсе к чему ты ведешь".
   - Нееет, нет, публика нам не простит такого оборванного окончания, должны узнать все, я знаю, ты знаешь, и результат известен, но публика желает хлеба и зрелищ, пускай первое желание они утолят поедая друг друга, но во втором мы никак не можем им отказать. Что ж, давай начнем, пробежимся по верхам, так сказать, ну... например... десять заповедей... Ты воровала и убивала, прелюбодействовала в молодости насколько я знаю, сотворяла себе ложных идолов, причем я был не первым, кому ты поклонялась, завидовала и... что там дальше, никогда не мог все запомнить.
   "Не продолжай, все по списку, все верно, что уж тут отпираться, но тут я врядли смогла тебя обогнать, переходи к делу".
   - Не спеши, есть еще семь смертных грехов, которые конечно все тебе знакомы и близки.
   "Это пошло Джудас, на земле нет ни единого человека кто ни разу не нарушал бы все смертные грехи, игнорировать все семь это самое модное человеческое хобби, если так пойдет дальше ты припомнишь мне нарушение святого поста или не ношение чадры, давай к сути, я устала".
   - Ты убила собачку...
   "Ха-ха".
   - И мы очень плавно и аккуратно подошли к убийствам. Ты ведь лишила жизни нескольких людей, да?
   "Ты тоже, насколько я понимаю".
   - Ты убила того кого любила...
   "И ты".
   - Ты убивала из жалости и из ненависти и из любви... это просто как по учебнику для нечистой силы.
   "Да... ты врядли убивал из жалости, на тебя это не похоже, но речь ведь не об этом, так?"
   - Не об этом. Я вот, совершал разного рода убийства, и по любви и для удовольствия, и для смеха, и когда было плохое настроение, я убивал толпы и единиц, здоровых и больных, счастливых и несчастных, стариков и молодых, женщин и мужчин, грешников и праведников...
   Жалею лишь о том, что сделал мало.
   Кляну я каждый день, - хоть дней таких
   Немного в жизни у меня бывало, -
   Когда бы я злодейства не свершил.
   "Уверенна что ты всем этим просто гордишься".
   - Еще бы, и есть чем, я становился причиной миллиона разных смертей, но только вот есть одно, мерзкое и гнусное злодеяние, которым я не мог в полной мере насладиться, не то что в полной, ни в какой мере... это для меня табу... представь только, для меня есть табу, и представь как я удивился, заглянув в твою память и увидев, что ты это табу нарушила, что ты, прекрасная Лора, совершила нечто, что мне совершить не дано... итак...
   "Итак..."
   - Я никогда не убивал собственных отца и мать ...
   "Поймана с поличным..."
   - И если ты все уже поняла... то пожалуй нашей славной публике нужно все показать, ведь ты не будешь возражать...
   "Как будто ты меня послушаешь..."
   - Итак... мы видим этот коридор, так похожий на циферблат механических часов, внутри шестеренки, и крутясь назад они позволяют стрелкам двигаться в обратном направлении, повелевая течением времени, давайте вернемся немного назад... в прошлое, туда где мгновения покрылись пылью, в эту страну промелькнувших мимо и исчезнувших в неизвестности силуэтов. И кого же мы видим там, это знакомое личико, знакомые волосы, такие родные нам блестящие глазки, невероятно, да, это же маленькая Лора, какая юная, невинная и прекрасная. Она еще совсем ребенок и ее маленький братец. Что-то занесло их на крышу, там дует ветер и почти над самой головой летают птицы. Они забрались туда чтобы посмотреть на две огромные стаи птиц, чаек и ворон, которые как будто столкнулась вместе, словно это какое воздушное сражение. Маленькая Лора рассказывает что-то своему брату, указывает рукой в небо, они оба счастливы и довольны. Тогда из-за спин их доносятся голоса других детей, это друзья брата Лоры, они зовут его с собой, погулять. Братец спрашивает у Лоры разрешения и она слегка обижена, она его отпускает, говоря таким недовольным тоном, чтобы малыш чувствовал себя виноватым. Братец Лоры убегает со своими друзьями оставляя ее одну, любоваться птицами. Через несколько секунд она услышит страшный грохот, это оборвется лифт, в котором ее брат спускался вниз, и этот звук будет преследовать ее еще очень и очень долго. С тех пор она будет долго винить себя за то, что отпустила его, за то что была с ним груба, и хотя ее родители так и не узнают об этом эпизоде на крыше, они тоже будут почему-то винить ее. Они сделают все возможное, чтобы превратить ее жизнь в кошмар, они будут винить ее за то, что она так спокойно все переживает, даже не зная, что она каждый день будет подниматься на последний этаж того страшного дома, будет сидеть у шахты лифта, рыдать, винить себя. Каждый день на протяжении долгих лет. Потом она будет делать это реже, намного реже, но не потому что перестанет страдать по этому поводу, а просто потому что жизнь ее станет сложнее, и она просто не сможет находить для этого время. Но однажды, через много лет, она снова забредет в этот проклятый подъезд, поднимется на проклятый последний этаж, усевшись на холодный как могильная плита пол возле дверей этого трижды проклятого лифта, которые уже давно как отсутствовали, замененные двумя кусками дерева, прибитыми в виде знака умножения поперек двери, чтобы никто случайно не свалился вниз. Она будет прятаться в темноте, думая о том, как ее жизнь так просто превратилась в кошмар, и как сложно будет теперь все исправить, и невозможно все вернуть. Она будет оплакивать своего брата, оплакивать себя, проклинать подонков которые не уследили за аварийным лифтом, и двух других негодяев, которые не смогли простить своей дочери... то, за что они ее винили. И тогда, в этот самый подходящий момент она услышит два пьяных голоса, бормочущих в темноте что-то несвязное. Она скроется в темноте, чтобы они ее не заметили, и будет наблюдать за ними оттуда. Эти двое станут у самой шахты лифта, и в двух человекоподобных существах, утративших уже почти до остатка и разум и свои лица, Лора вдруг узнает своих родителей. Тогда ненависть в ее сердце пересилит все, все что могло удержать ее от этого шага, ненависть ее будет такой невиданной, такой всепоглощающей, что выжжет ее изнутри, и кусок огня и пепла, которым она станет, кинется на них сзади и столкнет этих двух людей в шахту лифта, чтобы потом сбежать через крышу, и стереть эти воспоминания из своей памяти. И памяти этой не будет, ибо эта черная Лора полетит следом за ними, и до этого самого момента она будет лежать на дне шахты, чтобы только сегодня начать свой подъем, на встречу Лоре сегодняшней, ибо правда в том, что не только Всемерзейщий Тьма Иуда был долгое время разделен на две сущности, Злобная Мстительная Лора тоже была взаперти, ее тень лежала на дне, и теперь, когда Лора снова едина, мы с ней воистину равны. Вот так все и было... и отныне шахта эта, черный коридор к смерти запечатаем в ее сознании символом смерти, символом зла.
   Лора поднялась в воздух, Джудас подхватил ее налету и начал кружить в неповторимом летающем вальсе, из крохотных ран на ее теле вниз летели мелкие кровавые капельки, словно отчаянно болезненный дождь. Они пролетели над толпой, музыка продолжала звучать, и Лора видела как последние еще живые люди зрительном зале начали открывать свои рты и выпускать вверх кровавые струи, она видела как их тела, головы и грудные клетки лопались, взрывались заливая все вокруг теплой и вязкой жижей красного цвета. Лора поняла, что все ее ноги ниже колен были полностью укрыты кровью и кускам мяса. Концерт окончен, публика больше не нужна, все что будет дальше, касается только их двоих, ну по крайней мере он в этом уверен...
   - И теперь спроси меня, есть ли такое злодеяние, которого я не совершал но совершала ты... и я отвечу да... О, ДА... и это значит...
   "И это значит, что все так, ты прав от начала до конца... но..."
   - Но? - Они остановились и повисли в воздухе.
   "Да... я должна тебе сказать... есть кое что..."
   И в этот момент она почти услышала как в своих мыслях Джудас спросил:
   "Мама, у нее есть "кое что"... откуда у нее "кое что"? Этого не было в сценарии!"
   И Лора рассмеялась, потому как в ее сценарии это было.
  
   Сработал тот нехитрый план
   И девушка сдалась
   Поддавшись на простой обман
   Злодею отдалась
   И утолил лихую страсть
   И семени пролил
   Он получил над девой власть
   И про любовь забыл
   Осталась девушка одна
   Сидеть в крови в слезах
   А он шагал довольный прочь
   С улыбкой на устах
  
   Мораль сей песни такова
   Что в мире не краса
   Не сила правит и не власть
   А хитрость подлеца
   И чтобы гордой дамы вмиг
   Сердечко покорить
   Не нужно песни ей слагать
   Цветы всю жизнь дарить
   Не нужно силой угрожать
   Не нужно соблазнять
   А только в хитростный обман
   В пари ее ввязать.
   И последнее действие... зрителей больше не осталось, но этот неожиданный финал припасен не для них.
   "Есть два вида правды, правда очевидная и правда скрытая, правда доступная всем, и правда хранящаяся в тайниках, за закрытыми дверями. И правду эту может вообще никто не знать. Но вот есть место, заглянув куда можно увидеть эту правду. Ты думал найти ее, заглянув в мою память, и нашел то, что, как тебе казалось, ты хотел найти. И для тебя и для меня это все действительно было правдой. Но я заглянула дальше, в то место, куда ты забыл посмотреть, хотя учитывая свое происхождение должен был. Разве ты не знал, что огонь, как самописец в самолете, на котором остается отражение всего, что происходит рядом, и все что горит, когда-либо горело и будет гореть можно увидеть в этом пламени? Ты должен был это знать, и поэтому теперь ты должен узнать, что я увидела в тех человеческих факелах, которые ты зажег в зале этого театра... Ты видишь эту картину в моей голове?"
   - Да... я это вижу, это прекрасно...
   "И если ты не отведешь глаза,
   И взгляд не оторвешь
   То может то, что так искал
   Ты истину найдешь...
  
   Темное небо в тучах, и оно, хоть и дрожит в нетерпении блистая молниями и шепча громом, не готово пролить милосердный дождь на пожар, пылающий на волнующейся поверхности черного как бездна моря. Этот огонь горел на металле, сталь и огонь, так пылает нефть, вонючая и смолянистая, черное пятно расплывается по непрозрачной неглади морской воды. Темное на бесцветном, в черноте вытекшей на воду нефти отражается пламя полыхающего танкера. Корабль налетел на скалы во время шторма, острые камни появились словно из неоткуда, а когда моряки пытались свернуть с курса, было уже поздно, камень резал металл подобно консервному ножу, вскрывающему банку. В борту трещина, оттуда течет черная жидкость. Люди прыгали за борт, вязли в черной воде, пытались вырваться из этого болота, но у них ничего не получалось, тогда они сдавались и исчезали в этой черноте. Только нескольким счастливцам удалось спустить на воду шлюпку и отчалить от танкера, прежде чем тот вспыхнул огромным огненным шаром и перестал существовать. Не сводя глаз с ада пламени на горизонте, от которого они удалялись с каждым движением весла, они отчаянно гребли по направлению к большим скалам, потому как очень скоро поняли, что лодочка их дала течь. Добравшись до рифов, торчавших из морской пучины словно поломанные зубы гигантского чудовища, они высыпали на каменную поверхность и приготовились к скорой и мучительной смерти от голода и жажды. Моряки обреченно поглядывали друг на друга, размышляя над тем, кто из них станет первой жертвой каннибализма, когда из глубины каменных зарослей показались тени... Несколько прекрасных, сексуальных, утонченных силуэтов, совершенно лишенных одежды и стыда вышли к морякам из черных уголков скал. Это были женщины, невероятно прекрасные и соблазнительные, их тела, блестящие в свете пожарища золотистыми красками, были совершенными, груди полными, ноги стройными и длинными, между ногами редкие волоски украшали доступ в рай. Их лица, форменные ангельские изваяния, словно воссозданные из мрамора плоти невиданным гением, чье существование столь преступно по отношению к остальным художникам, что он был сослан на этот край земли. Заманчивые длинные ресницы, жадные пухлые губы, глаза в которых луна вечно и бесконечно полна. Одна из женщин вышла вперед, совершенные движения ее бедер отпечатались гримасами "хочу быть всегда и всем с тобой снаружи внутри тебя моя богиня, моя желанная и долгожданная как я без тебя всю жизнь" на лицах несчастных (или счастливых?) моряков. Богиня указала пальцем на моряка, который сидел на самом высоком камне, с огромным бугром, выступавшим впереди на его штанах. Остальные девушки кивнули.
   - Закрой уши. - Сказали женщины в один голос выбранному ими моряку.
   Он не мог не повиноваться, как можно перечит прекраснейшей на земле обнаженной женщине на безжизненных скалах, после того как только что избежал неминуемой смерти? Он не слышал как дамы пели, и хотя он так и не смог познать саму красоту и совершенство, это спасло моряку жизнь. Сидя на высокой скале он наблюдал за тем, как его друзья один за одним сходили с ума и начинали убивать друг друга, через пять минут никого уже не было в живых. Моряк так и не смог убрать руки от ушей, пока одна из женщин, самая молодая и соблазнительная не подошла к нему, не подала ему руку и не увела прочь, чтобы он не видел как остальные ее сестры разрывали на части тела его мертвых друзей и поедали их внутренности. Забравшись в самый темный уголок скал, где холод и темнота служили им постелью, моряк и девушка предались любви. А потом, она ему все рассказала. Про их мать, про ее сына, про их силы и ссылку на этом острове, про то, как и чем они здесь питались чтобы выжить. И еще, она рассказала ему про их план, про план мести, который они вынашивали долгие годы, для исполнения которого им понадобиться выбраться с острова, и хотя сами они не смогут этого сделать, это вполне сможет сделать дочь одной из них, рожденная на острове от смертного мужчины. Они знали, что родиться девочка, и что если она покинет остров, рано или поздно... но об этом потом. Девять месяцев они ждали. Моряк в ужасе наблюдал за тем, как сирены вылавливали из нефтяного моря черные тела утонувших в нефти моряков, как они снимали с них черную кожу, разделывали на куски и поедали их. Первое время сиренам приходилось насильно заталкивать ему в рот человеческое мясо, ведь именно этот человек должен был стать билетом на свободу для их дочери, и его голодная смерть никак не входила в их планы. Потом женщины нашли более простой способ сделать его сговорчивее, способ этот оказался обоюдно приятным - соблазняя моряка развязными танцами и вступая с ним по очереди в сексуальные игры, сирены скоро сделали бедолагу абсолютно помешанным на сексе, и в результате податливым и послушным. Когда сирены выловили из пучины жертв очередного кораблекрушения, моряк присоединился к трапезе добровольно. Все девять месяцев он занимался каннибализмом и сексом, и когда его дочка наконец родилась, сирены помогли Моряку починить лодку и отправили его домой, пожелав попутного ветра, ветер и в самом деле удачно подул в паруса сделанные из человеческой кожи. Через несколько дней его подняли на борт туристического лайнера, никто не поверил в историю рассказанную моряком, на него одели смирительную рубашку и определили в психиатрическую лечебницу, где бедолага скоро зачах от недостатка любви и трепещущего свежего мяса. Ребенка же, здоровую и красивую девочку, определили в детский дом - на усыновление. И ничего, что у людей удочеривших девочку и назвавших ее Лорой, очень скоро родился свой сын, которого они любили куда больше чем приемную дочь, и ничего что после смерти мальчика они ее возненавидели, ничего что она выросла и стала красивой молодой девушкой, и ничего что она так и не узнает о своем истинном происхождении до этого самого дня. И это значит...
   - Это значит...
   - Это значит...
   - Что они не были твоими родителями...
   - Да... это и есть кое что, которое значит что ты...
   - Я проиграл.
   - Ты проиграл...
   Все закончилось, музыканты на сцене рассыпались на горелые обломки мяса, пол и стены вспыхнули, огонь бешено двигался по театру пожирая все и вся, всех мертвых зрителей и музыкантов, всех кто успел попасть на концерт и всех кто опоздал...
   - Скажи мне... все что ты сказала, это правда, или вымысел?
   - Я не знаю... но как ты говорил, здесь и сейчас это не имеет значения, вымысел становиться реальностью, реальность становиться вымыслом, а ты становишься моим должником...
   - Все верно. Теперь ты можешь просить. Все что захочешь.
   - Да.
   - И чего же ты хочешь, я был так уверен в своей победе, что и не подумал предположить что тебе захочется.
   Пламя продолжало своей неистовый танец, лаская свежую плоть и блестящие белые кости, кровь, пропитавшая ковер закипала и испарялась, материя, древесина, камень и люди превращались в тлен. Лопнули барабаны, порвались струны, трубы Иезавели изогнулись как дождевые черви и треснув растаяли в алой пляске. Огонь, он ведь вечный, он знает больше чем даже сам может представить, и теперь он - освобожденный и неудержимый, пожирал все, что мог переварить, а остальное он обгладывал до белизны. Кровь, покрывавшая все тело Лоры, тут же застывала, превращаясь в бурую корку. Она вдохнула запах пламени, закрыла глаза, собралась с силами и сказала:
   - Ты будешь удивлен, но я хочу тебя...
   - Как...
   - Не так как ты думаешь, это случиться где и как я захочу...
   - Вот уж не думал, что поражение может быть столь сладким.
   - Ты не представляешь насколько...
  
   Ночь была их временем, а гроб стал их брачным ложем. В эту ночь, когда не было ничего невозможного, два обнаженных тела слились в одно, два сердца бились как будто пытаясь обогнать друг друга, две пары губ обжигали друг друга огнем, и пламя это было столь сильным, что город не смог устоять перед его напором. В эту ночь, когда не было ничего невозможного, огонь распространялся от здания к зданию, и люди прятавшиеся внутри бежали из них как крысы с тонущего корабля, чтобы спасти свои жизни. В эту ночь, когда все было возможно, поцелуи были долгими и страстными, прикосновения нежными, вздохи глубокими и обрывались в самый неожиданный миг. В эту ночь, когда все было возможно, кожа, волосы, пот, и гораздо больше, все это было едино и даже мысли, даже мысли могли путешествовать из одной головы в другую. Вот и Лора, она пыталась совладать с невероятным наслаждением, в эту ночь, когда все было возможно, и чтобы ее сознание, ее разум, ее личность, не разорвались, не лопнули как воздушные шарики, она проникла в голову Джудаса и начала читать его мысли:
   "Ты ведь этого хотела, ты хотела чтобы я был с тобой нежен, чтобы я не причинял тебе боли, чтобы акт нашей любви был не вычурным гротескным шоу для мертвых зрителей, а скрытым, тайным, интимным, только нашим с тобой, я знаю что ты хотела этого, и теперь ты узнаешь, что удовольствие тоже может убить, ты узнаешь, что я способен уничтожить тебя просто своим желанием, ты думала что победила, но это не так, ты никак не можешь победить, потому что я бессмертен, я вечен, а ты только женщина, которая хотела чистой любви, нежности и тепла, вот только это тоже может быть ядом, поверь мне, прекрасная Лора".
   И в своей голове, в эту ночь, когда все было возможно, Лора искренне смеялась, и отвечала ему так:
   "Все что ты сказал не имеет значения, и все потому, что ты, как и все остальные, никогда не дослушиваешь истории до конца, а следовало бы, потому как в конце вся суть. Если бы ты дослушал меня до конца, ты бы знал, что сирены на своем острове очень давно вынашивали план отмщения, сидя на этом острове в вечном заточении, дочери Тьмы мечтали лишь о мести, они желали отплатить своей матери и ее ненавистному отпрыску, которого она наградила вечной свободой. Отправляя свою дочь в мир, сирены не боялись того, что она не ведает о своем происхождении, ведь они прекрасно знали, что кровь возьмет свое, кровь рано или поздно направит ее к Иуде а Иуду к ней, и когда они встретятся, да... когда они встретятся, месть будет сладкой. И месть эта будет песней... да... тебя может и не уничтожить... но песня моя, она легко сможет свести тебя с ума, в конце концов, ты - просто мужчина..."
   И тогда она начала петь... и песня ее, скрытая в генах, эта жестокая музыка в крови, потаенная песня сирены, проникала в его разум, уничтожая все, что удерживало безумие, разбивая, круша, сжигая его разум, в эту ночь, когда все возможно... И Лора продолжала петь...
   Джудас лежав в гробу совершенно безумный в миг наивысшего наслаждения, а Лора оседлав его сверху запрокинула голову и сгорая от удовольствия продолжала петь, и музыка, страшная и прекрасная, песня ее удовольствия лилась без конца и края. Музыка эта заставляла ее любовника вонзить свои пальцы в свое тело, пронзать кожу, пронзать плоть, тонуть в крови и ломая кости разрывать свою грудную клетку, рвать живот, и вынимая оттуда теплые, дымящиеся органы поедать самого себе изнутри, песня заставляла его уничтожать свою плоть, визжа от боли, крича от удовольствия, смеясь в беспамятстве. Кровь Джудаса била ключом, покрывая все вокруг, пол и стены и окна и Лору красным... А Лора, с ног до головы одетая краской из своего любовника и его горячими внутренностями не прекращала петь и смеяться.
   Да, поражение бывает сладким, но не слаще чем победа...
   Да, красота убивает, а еще она может свести с ума...
   В эту ночь... когда все возможно...
  
  
  
  
  
  
   Эпилог
   ЗАКУЛИСЬЕ
  
   Но истории нужно дослушивать до конца, так вот...
   К утру огонь погас. Оказывается даже всесильное пламя, как жар похоти, может пресытиться горением, и получив все возможные удовольствия расслабиться, развалиться без сил на кровати с сигареткой во рту, роняя пепел на потные простыни. Огонь тоже может отдыхать, посапывая тлеющими головешками и встречая мрачный рассвет трудноуловимыми ручейками дыма, струящимися куда стремиться солнце. И вот он этот город, здесь похозяйничало пламя, и теперь, когда она ушло, город остался разбитым и обиженным, опустошенным и стыдящимся своим же изувеченным телом как девственница подвергшаяся групповому изнасилованию.
   Город весь покрылся пеплом, серое вещество подобно снегу танцевало в воздухе, оседало на том, на чем еще можно было осесть, делая черные обуглившиеся руины печально серыми. Город был совершенно мертв, все кто в нем жили либо скончались и сгорели, либо бежали прочь, даже не собрав чемоданы. Их следы - отпечатки ног на сером снегу - сначала разрозненные и самостоятельные, скоро сливались в один сплошной след, который тянулся и тянулся, уходил далеко, чтобы исчезнуть в тех местах, куда пепел не достал.
   Город опустел, позади остались нажитые места, иллюзии состоятельности и благоустроенности, на которые так молились скучные в своей предсказуемости обыватели. Когда все сгорает, ничто уже не имеет значения, ни вещи, ни их отсутствие, ни тем более их внешний вид. Тем более удивительно наблюдать человека, который не просто оставался в городе, но еще и проявлял почти болезненную заботу относительно внешнего вида своего автомобиля. Он ходил вокруг машины, используя щеточку для очистки окон от снега в зимнюю стужу, чтобы смести с крыши и капота и окон пепел. Когда машина наконец имела привычный респектабельный похоронный вид, этот заботливый автомобилист залез в кабину и завел мотор.
   - Не гони слишком. - Сказала Лора, - Здесь сзади очень трясет.
   Она уже успела стереть с лица, рук и тела кровь, надела роскошное красное платье, небрежно брошенное в углу в порыве страсти былой ночи, и теперь она разглядывала засохшую под ногтями кровь, морщась от назойливого бронзового запаха, который тяжело висел в замкнутом пространстве заднего отделения катафалка. Кровь как и прежде покрывала все вокруг, такая густая и долгожданная, теперь уже она казалась совершенно ненужным элементом внутреннего декора, а не соком отмщения, пахнущим заслуженной победой, теперь это была просто кровь, которая свернулась, засохла и воняла просто охуенно мерзко. Лора воспользовалась тканью, в которую раньше был завернут Некрономикон, чтобы протереть окошка выходившие наружу и в кабину катафалка, сейчас она могла видеть человека, сидевшего за рулем, еще минуту назад так заботливо чистившего свое авто от тлена.
   - При таком густом пепле просто невозможно ехать быстро, этот опасно. - Ответил Эс-вэ глянув назад, его голос звучал слегка приглушенно, как у человека в чьем горле побывал нож.
   - Когда мы выедем из города - не гони.
   Лора смогла посмотреть на обрывок своего отражения в зеркальце заднего вида, и пришла не то в восторг, не то в ужас от того, что ее седые волосы насквозь пропитались кровью Джудаса, которая этой ночью лилась здесь фонтаном, и теперь были грязно красными. Может это было мерзко а может сексуально, а может разницы и вовсе нет, но ей нравилось, этой ночью в душе Лоры что-то изменилась, она уже не чувствовала себя собой, но и не слишком переживала по этому поводу. Да, она уже не была той Лорой, она была просто другой Лорой, может собой а может нет, она была иного цвета, не белой и не черной... красной. Она так и сидела вся в алом, рядом с гробом, в котором спал Джудас, демонстративно вывернувшись наизнанку всеми своими потрохами. В его раскрытом теле стучало сердце, качали воздух легкие, кровь капала из разорванных сосудов, странное зрелище, смесь жизни и смерти, такого просто не бывает, но вот так все есть. Чудь.
   Машина двинулась с места. Они разговаривали через стекло, разделявшее кабину и задний отдел, Лора смотрела на отражение водителя в зеркальце заднего вида. Вокруг его шеи был как и прежде обмотан красный шарф.
   - Мне стоит объясниться? - Спросил Эс-вэ огибая перевернутый автобус.
   - Я в принципе уже все поняла, но да, есть некоторые детали, которые следует прояснить, как сказал бы Джудас, для публики...
   - Что ты знаешь?
   - Я знаю, что ты все это спланировал, не знаю только, когда ты начал, после побега Иуды или уже когда он меня выбрал.
   - А разве это имеет значение?
   - Ну, я сказала бы что да, если ты планировал это с самого начала, то это жестоко по отношению ко мне, да и к Джудасу тоже, а если после побега... то это можно даже понять.
   - Скажу тебе так, в определенном смысле план существовал всегда.
   - Значит первое. Итак, ты специально подсунул мне сценарий... то есть свою версию сценария, ведь Джудаса развязка и в самом деле удивила. Он спросил у меня, правда ли все это, вот и я тебя спрашиваю, так правда?
   - Я не знаю. Я все это придумал, но это вполне могло быть правдой, как я тебе уже говорил, по земле ходят миллионы внебрачных детей самой Тьмы, ты вполне могла оказаться одной из них. Все дело в Джудасе, он так искренне верил в силу искусства, в вечную связь правды и вымысла, что для него все что ты рассказала было правдой, а сила внушения может быть просто немыслимой, его нынешнее состояние - тому доказательство. Кстати, тебе не помешает его зашить, там где-то должны быть иголка и нитки.
   - В этом нет смысла, когда он проснется, он снова начнет себя рвать.
   - Он не проснется. По крайней мере до тех пор пока кто-то его не разбудит.
   - Кто-то вроде меня?
   - Ты не сможешь, ты заперта с ним внутри этой машины.
   - Да... замечательная штука эта ловушка для нечистой силы.
   - Ты знала, что я хочу вас запечатать, когда ты поняла?
   - Когда Джудас говорил мне про мои убийства, одно из жалости, одно из любви, и одно из мести, это ведь тайный обряд посвящения, да, я читала про него в Некрономиконе, а перед этим ты открыл мне тайное лицо огня, это первый этап, последний - секс с дьявольским отродьем, все пункты.
   - Но раз ты знала, почему не остановилась, почему ты привела его в машину?
   - Я просто не знала, что с ним делать потом, после того как он свихнется, а к тому же в тот момент было уже поздно, выбора у меня не оставалось.
   Машина выехала из города и очень скоро оказалась вне зоны задымления, пепел перестал падать на лобовое стекло и Эс-вэ выключил дворники. Город остался позади огромным серым облаком, безнадежно потерянный внутри самого себя, безысходно опустошенный кровопролитьем, безумием и агонией самого ада, неожиданно вылившегося на голову праздного люда чем-то страшным и прекрасным. Скоро о нем забудут как о плохом сне, скоро он исчезнет с карт и атласов, скоро что? А чем собственно речь?
   - Но почему я не сплю как он, почему я не в этой коме? Неужели что-то не сработало?
   - Все сработало, только вот ловушка эта имеет лазейки исключительно для женщин, не забывай кто все это придумывал.
   - Тьма.
   - Да, и неужто ты думаешь, что она не оставила бы для себя какой-нибудь способ выбраться.
   - Тогда последний вопрос.
   - Спрашивай.
   - Почему ты жив?
   - Я думал ты с этого начнешь.
   - И все же...
   Эс-вэ посмотрел на нее через зеркало и начал разворачивать шарф, оборот за оборотом, пока его шея наконец не стала ей видна. То что Лора увидела было достаточно любопытно. Вместо привычного нормального человеческого горла у Эс-вэ было странного вида механическое устройство, состоявшее из сложных трубчатых конструкций, переплетенных между собой. Внутри этой системы Лора увидела две трубки из кожи, два человеческих голосовых аппарата.
   - Свой собственный речевой аппарат я проиграл Джудасу в карты, пришлось сделать из него музыкальный инструмент, подлец наверняка играл тебе на этой дудочке.
   Лора кивнула.
   - Это случилось так давно, что я уже и не помню как звучит мой собственный голос, ты наверно знаешь?
   - Да, я слышала его во сне.
   - Хорошо что я в то время увлекался механикой а черной магией, сделать искусственное заговоренное горло было просто. Я усовершенствовал это устройство в середине ХХ века, когда понял, что для агента не слишком известного музыканта очень важна убедительность, нужно уметь пользоваться голосом так, чтобы тебе не могли отказать. Но это дано не всем, талант "плывучего слога", это как голос и красота - вещь врожденная, она у тебя есть, или ее у тебя нет. И самое смешное, большинство людей, имеющих этот дар не знают о своей силе, как та дурочка фанатка на дороге. Такой дар, и пропадает! Я решил что должно быть иначе. Этот механизм конечно не само совершенство, в нем голосовой аппарат со слогом быстро изнашивается, поэтому он использует две системы поочередно, переключаясь автоматические с одной на другую в случае повреждения... Дальше думаю объяснять не следует, я очень хорошо умею претворяться мертвым.
   - Твой план коварен и искусен...- Похвалила его Лора, - стало быть Тьма в тебе не ошиблась.
   - Ты представь только, как ей сейчас больно...
   Эс-вэ рассмеялся, Лора еще раз посмотрела на разорванное чрево Джудаса, который нынче напоминал распустившийся бутон тюльпана, трепещущий на едва уловимых порывах весеннего ветерка.
   - Да, она сделала правильный выбор...
   Катафалк ехал по дороге в неизвестном направлении, мимо мелькали деревья и холмы, другие машины и пешеходы, все как прежде. Лора подняла с пола Некрономикон, стряхнула с обложки кровь и открыла книгу. Сейчас Лора впервые могла по-настоящему постигнуть всю силу и мощь этого фолианта, неудивительно что в награду за этот труд его создателю пожаловали вечную жизнь. Хотя, Лора взглянула на Джудаса пускавшего изо рта кровавые сонные пузырьки, может это наказание? Пальцы Лоры оставляли на бумаге багровые отпечатки, но эти следы тут же впитывались в полотно страниц, как будто книга питалась кровью. Лора пролистнула несколько страниц вперед, теперь она видела, что знание пряталось здесь куда глубже, и выражение "читать между строк" принимало совершенно иные черты, как инструкция а не абстракция.
   Забавно, что страницы, на которых рассказывалось о том, как вырваться из этого плена в книге отсутствовали, верно, Лора вырвала их сама... Но так или иначе, в этой книге было полным полно полезной информации, миллион способов навредить Эс-вэ не выходя из катафалка. Интересно, почему он все же оставил ей книгу, неужели у него есть суицидальные наклонности?
   - Куда мы едем? - Спросила Лора.
   - Подальше отсюда, тут мы примелькались.
   - Что верно то верно...
   - Джудасу придется начать сольную карьеру, пока я не найду смену музыкантам.
   - Мы с ним можем спеть дуэтом... - Рассмеялась она. Эс-вэ оценил шутку, на его лице возникла очень милая улыбка, какую он раньше никогда не показывал. Лора испытала непреодолимое желание стереть эту улыбочку с его лица, хер с тем что она делает его почти привлекательным, даже с этой хуйней вместо горла, - Я ведь выберусь отсюда, ты знаешь?
   - Не сомневаюсь. - Он продолжал улыбаться.
   - И когда я освобожусь... побывав в голове нашего музыкального друга я узнала множество способов причинять боль. Тебя это не волнует?
   - Нет. Меня ничто не волнует уже много лет, с тех пор как та, кого я любил, выбрала его. С тех пор я просто делаю все что должен и не бросаю надежды причинить ему еще немного страданий. Мне противны его сладкие песни о любви, не потому что я в нее не верю, а потому что знаю какую боль она причиняет, и в отличие от Джудаса, я не ловлю кайф от того, что любимый мною человек заставляет меня вырвать свое сердце и сожрать его. Хочешь верь, хочешь нет, но я - последний романтик на этой земле, я верю, что человек живет лишь когда любит, и в тот момент когда в сердце человека умирает любовь, умирает и сам человек. Я мертв уже много лет... я не чувствую ни жалости, ни страха... ни боли... Так что валяй... ежь меня... режь меня, и если это доставит тебе радость, что ж, мне так или иначе плевать.
   Врядли Лора могла поверить, что сама это скажет... но она разомкнула губы и сказала:
   - Мне жаль...
   - А мне нет. - Ответил Скорбный Вестник.
   Машина ехала дальше, неся скорбь в далекие и пока еще ни о чем не подозревающие уголки земли. В небе горело солнце, а неожиданный весенний мороз покрыл ветки всех деревьев вдоль дороги чудным инеем.
  
   конец
  
  
  
  
   206
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"