Новогодняя ночь

   Вы никогда раньше не замечали, как прекрасна ночь? А новогодняя ночь? Или хотя бы поздний вечер, когда на улицах пустынно, одиноко. Когда случайные прохожие спешат поскорее к своим семьям. Когда припозднившиеся работники возвращаются домой. Нет? А, скажу вам, напрасно. Я бы вам посоветовала когда-нибудь, под новый год, отложить все заботы и хлопоты, зажечь на елочке огоньки-фонарики, погасить свет в комнатах и забраться на подоконник, например, детской комнаты, почувствовать себя ребенком... Конечно, вы правы: ничего не выйдет. Детство, когда оно было?

   Но попытаться ведь можно?

  

   * * *

   Оленька сидела в своей комнате, забравшись с ногами на подоконник. Маленький любознательный носик четырехлетней девчушки уткнулся в такое на первый взгляд хрупкое оконное стекло. Девочка скучала. Почему? Ведь наступал новый год. Ну, как бы вам это объяснить? Помните, мы тоже когда-то были маленькими? Конечно, может, и не помните, но кто сказал, что у нас есть право осуждать детскую скуку? Тем более, когда всей душой ждешь новый год со снегом и Дедом Морозом, с кучей подарков под елкой. Но вот только одна мелочь (к примеру, снега нет, а идет дождь) и все. Сразу кажется, что мир рухнул. Тогда как? Можно погрустить, уткнувшись носиком в окно и изо всех детских силенок умолять про себя боженьку послать к новому году горы снега. И пусть остаются считанные часы, а на улице плюс 10 градусов, все равно! Вот так и Оленька, сидя на подоконнике битый час, пытаясь поймать взглядом каждую, ну прям каждую-каждую, каплю дождя, старалась превратить ее в снежинку. Иногда ей это удавалось. Дождинка вдруг замирала и скользила на землю маленькой пушистой точечкой, Оленька радовалась, хлопала в ладоши и старалась сообразить, сколько еще надо капелек превратить в снежинки, чтоб к утру выросли сугробы.

   Иногда в комнату заглядывала мама. Она улыбалась и говорила, что не стоит переживать, что скоро похолодает, ведь еще не полночь. А, как известно, ровно в полночь Дедушка Мороз с внучкой Снегурочкой отправляются по всему миру, развозить подарки детворе. Мама подходила к дочке, гладила ее по голове и ласково шептала:

   - Дедушка Мороз, он ведь из Лапландии едет. Там мороз круглый год и снега столько, что нам и не снилось. Он каждый раз берет с собой несколько мешков снежных сугробов. И когда пролетает над городом, где нет снега, сбрасывает свою поклажу. Так что котенок, маленькая моя, подожди, не вечер еще.

   Мама предлагала оторваться от окна и помочь накрыть на стол. Чем раньше они это сделают, тем быстрее вернется с работы папа, тем скорее наступит новый год. Но Оленька только качала кудряшками. Мол, ты иди, а я еще подожду, может, сама с дождем справлюсь, победить его смогу. Девочка отворачивалась от мамы, и снова утыкалась носиком в стекло. И смотрела, смотрела, так что глазки слезиться начинали - но даже тогда она сжимала ручки в кулачки и приказывала глазкам: а ну, не смейте закрываться! Следите за капельками дождевыми, в снежинки их превращайте!

   А потом Оленька заснула. А, может, и не заснула, кто знает? Может, все произошло на самом деле? Не важно. Только что она сидела, ловила взглядом капельки, и вот уже идет-шагает по пушистому снегу. Вокруг метель воет, поземку поднимает, в лицо холодные крупинки бросает, а Оленька бесстрашно шагает в одном праздничном платье и туфельках на кокетливых каблучках. И как в сказке, долго ли коротко ли, но вот перед ней предстает дом не дом, замок не замок, хижина, одним словом. И, какая странность: вокруг метель, снег, а во дворе этой лачуги мокро и сыро. Да и сам домишка перекошен и темен, словно вымокший под проливным дождем старичок.

   Не хотелось Оленьке в такой домик заходить. Уж и так на дождь насмотрелась сквозь стекло, до ряби в глазах. Только, как кто на ухо шепчет - войди, от тебя теперь весь праздник зависит. Ну, что тут делать. Надо праздник спасать.

   И, крепко сжав кулачки, Оленька пробирается через лужи к двери, на последней петле болтающейся. Страшно? А как же. Но ведь в детстве все отважны, как герои сказочные. Дверь скрипит. Открываться не хочет. Оленька дрожит - замерзла все-таки. Маленькие ладошки сжимают скользкую ручку двери, тянут изо всех сил. Девочка уже не рада, что попала сюда. Губы шепчут "пожалуйста", и дверь открывается, распахивается, наконец-то. Оленька входит в лачугу.

   Убогий такой снаружи домишка, просто дворец изнутри. Да, да, не удивляйтесь. Откуда же нам было знать, что это заколдованное место? Правильно не откуда. Вот и Оленька ничего не знала, а ей-то хуже, страшнее все-таки, для нее это на самом деле происходит, это вам не книжку читать, сидя в кресле в комнате уютной. Зашла в дом и от удивления обмерла: коридор весь камнем каким-то светящимся выложен, впереди лестница с золотыми перилами под потолок уходит. А под ногами у девочки пол зеркальный светится от тысячи огоньков, что по всей комнате носятся, словно бабочки юркие, волшебные. И Оленька уже не в обычном платьице стоит, а в наряде феи прекрасной, с крылышками за спиной. И кажется, взмахни ручками, и ноги не понадобятся, полетит девочка, в небеса самые умчится.

   Вот, вот. Любой бы на ее месте растерялся, расплакался, маму бы звать стал. Но только не Оленька. Не даром она уже второй год в детский сад ходит. Не плакса какая! Подумала, подумала Оленька. Сообразила, что по полу такому красивому ходить стыдно как-то, тем более, что свои туфельки она в грязи на дороге испачкала, взмахнула руками как птичка. А вслед за ручками и крылышки затрепетали, забились, как у птички маленькой. Полетела наша девочка, под самый потолок взлетела. Головкой о него стукнулась и сообразила, что летать - это вам не просто так, полетом управлять надо. Повернулась она тогда, и полетела к лестнице с золотыми перилами, под самый потолок, к дверце.

   Дверца маленькая, словно из сказок Льюиса Кэролла ее сюда взяли, но Оленька говорит "Пожалуйста" и за ручку дергает. Дверь открывается, как раз под рост Оленьки, становится размером. Аккуратно, чтоб платье новое не порвать, проплывает внутрь девочка. Проплывает-пролетает и сразу на пол шлепается. Нет больше за спиной крылышек заветных, волшебных. Снова в платьице она своем праздничном, непогодой побитом. Впереди коридор длинный, темный, паутиной укутанный. А в конце его кто-то чихает и сопит, кашляет хрипло.

   Страшно стало девочке, повернулась она к двери заветной, а той нет уже, на ее месте паутина-капкан вырасти успела. Оленька и так и сяк паутину убрать пытается, а та по новой вырастает, из стен тянется. Да не только на стене, а и ручки девочкины опутывать стала. Боится Оленька, боится маленькая, плакать хочет. Но смелая ведь, вспоминает, что от нее Новый Год зависит теперь. Губку прикусывает, с колен поднимается, и в другой конец коридора идет, веревки паутинные рвет.

   А со всех сторон вой стоит, паутина свои лапы-лохмы бледные к девочке протягивает. Но нет, не испугается Оля. Глазки закрыла и снег представляет, маму с папой представляет. Как они сейчас за столом сидят и ее, Оленьку, ждут. Надеются, что новый год наступит, со снежной метелью вместе в гости придет. Знают ведь, что дочка смелая. Поэтому и идет она по коридору страшному, по коридору темному, глазки зажмурив, руки вперед вытянув.

   Вдруг, что такое? Откуда солнышко вышло? Куда коридор делся? Вновь Оленька парит на крылышках по воздуху, вниз планирует. А там, внизу, у очага в большущем кресле сидит дедушка старенький, дряхленький. Чай горячий из кружки пьет и ей, деточке, улыбается.

   - Ну, здравствуй, Оленька - говорит. - Молодец! Ничего не испугалась! Умница. Теперь проси, чего хочешь, все исполню.

   Удивилась девочка:

   - Кто ты, дедушка? И зачем здесь сидишь?

   -Я то? - улыбается дед лохматый. - Дед Мороз я, Оленька, вот живу здесь. Лет триста как. Да только каждый год хвораю. От второго дня года до того дня, когда ко мне внучка придет. Вот ты и пришла. Теперь пора в дорогу собираться. За дело приниматься. Ну, говори скорее, что тебе лично подарить и помогай дедушке.

   - А разве я - твоя внучка? Разве не Снегурочка она? - все больше удивляется маленькая.

   - Конечно, Снегурочка! - смеется дед. - Та, которая первая ко мне придет. Та, которая в меня верит беззаветно, от всей души верит. Та и Снегурочка. Ну, хватит, внученька, и так ты припозднилась в этот раз. Пора нам. Говори, что желаешь и в путь.

   Совсем застеснялась Оленька, что просить, сколько? Игрушки? Да нет и так достаточно, а какие хотелось, те родители обещали подарить. Платьев новых? Так их и так много в шкафу висит. Нет. И тут вспомнила она про дождь за окном, и говорит:

   - А ты, дедушка, возьми с собой снега побольше, чтоб на наш город хватило, вот и все, что хочу я.

   Удивился Дед Мороз такой просьбе да вида не подал. Встал с кресла, но не в лохмотьях, в каких сидел пять минут назад, а в праздничном своем кафтане, красном, солнечно-красивом. Оленька на себя в зеркало у камина посмотрела, так и есть, снова преобразилась - теперь в наряде Снегурочки стоит.

   - Ну, пора и за дело приниматься, - сказал Мороз, взял посох, и стукнул им об пол.

   Тут же появились, откуда не возьмись, сани резные, позолотой расписанные, и олени в них впряженные. Сели в сани Оленька с Дедом Морозом и взвились они тот час над землей, в воздух морозный поднялись. Потолок над ними звездами яркими раскрылся. Колокольчики на рогах оленей зазвенели, и полетели они прочь от домика теперь складного да ладного, в сугробах и инее оставшегося.

   Долго, долго они летели. Летели над снежными равнинами, над морями и океанами, над горами да над степями. Потом снижаться стали. Смотрит Оленька - внизу домики огоньками нарядными светятся. А дома то не такие, как в городе Олином. Скорее, такие как в деревне бабушкиной. Вот Дед Мороз и говорит:

   - Сейчас мы, внученька, спустимся пониже, к самым окнам. Я в комнату сквозь окно пройду, а ты мне подарок из мешка подашь. Все поняла? Снегурочка?

   А Оленька от всего, что с ней случилось, уже ничему удивляться не может, только головой кивает, да мешок заветный, с виду пустой, к себе крепче прижимает.

   Подлетели они к окошку: Дедушка в миг с саней исчез, пропал, испарился куда-то волшебник новогодний, не успела Оленька оглянуться, одна совсем осталась. Как вдруг, из окна кто-то ее за подол кафтана нарядного потянул, обернулась девочка - так и есть Дед Мороз уже в комнате. Спохватилась Оля, ручку в пустой мешок опустила и вытащила оттуда коробочку маленькую. А на коробочке той машинка красивая нарисована. Хотела она получше подарок рассмотреть, но не успела - Дедушка его уже забрал и под елку в комнате положил. А ей наказывает:

   - Ты, внучка, не зевай, а то до самых петухов рождественских провозимся, а нам с тобой за эту одну ночь все успеть надо.

   И понеслась работа - людям праздник дарить. От окна к окну летали, в тысячи домов, в миллионы городов заглядывали.

   Устала девочка. Устала подарки из огромного мешка доставать да дедушке подавать. Устала снег из мешков тех, что поменьше, скидывать на города дождливые. Нет, конечно, мешки те легче пушинки были. Только много их было, жуть! Как городов на земле без снега в новогоднюю ночь. Под утро Оленька свернулась калачиком рядом с дедушкой и уснула. И конечно она не запомнила, как домой попала, как Дед Мороз ее на руках в постель отнес, поцеловал на прощание, вздохнул грустно, что-то пробормотал и, усевшись в сани, взлетел повыше, чтоб потом высыпать последний мешок со снегом. Не поскупился, таких сугробов насыпал! Позвенели на прощание колокольчиками олени, и повезли Дедушку обратно в его домик.

   Но ничего этого помнить Оленька не могла. Спустя несколько часов, она открыла глазки. Ночное приключение казалось забавным и самым увлекательным на свете сном. Она откинула одеяло, вскочила с кровати, и бегом кинулась в комнату родителей, где стояла новогодняя красавица-елка.

   - Ура! - кричала Оленька. - Новый год наступил!

   Родители были рядом. Они смеялись и обнимали дочь. Потом Оленька, что-то вспомнив, подбежала к окну. Там на улице сверкал снег.

   - Ура-ура! - снова закричала она. - Ура, я так и знала. Это все по правде было. Ура Деду Морозу!

   Мама подошла к ней, погладила ее по голове, поцеловала в щеку, и с самым серьезным видом сказала: "Спасибо, Снегурочка".

  

   * * *

   И вот теперь, когда мы все выросли, и дети наши выросли, и дети наших детей выросли, я спрашиваю вас: вы никогда раньше не замечали, как прекрасна новогодняя ночь? Особенно снежная новогодняя ночь. Замечали?

   Что ж, я думаю, мы должны радоваться, тому, что дети не разучились (в отличие от нас) верить в чудеса. Верить в Деда Мороза и его внучку Снегурочку.

  

   8.09.04г.