Аннотация: "Чудеса не противоречат законам природы, они противоречат известным нам законам природы."
ПОРА ДОМОЙ.
За окном монотонно лепетали капли дождя. Им вторили легкие постукивания клавиш. Оставалось совсем немного, только реквизиты нашей компании и компании получателя груза. И все. И можно идти на обед! Хотя... Я посмотрел на густеющую темноту за окном. Скорее уж на ужин.
Хлоп. Системник обреченно пискнул. Экран монитора стал похож на произведение искусства. То есть, на картину 'Черный квадрат' Малевича.
- А-а-а-ать! - донеслось из соседней комнаты сразу несколько голосов.
Я не влился в их хор только потому, что сначала не поверил в такую подлость. А потом просто попытался вспомнить, когда последний раз пересохранял документ. Не-е-е-ет, таких слов в природе не существует! С грозным рыком я встал из-за стола, кровожадно прищурился и двинулся на выход. Единственной мыслью было убить! Ну, хоть кого-нибудь. Потому что завтра клиент - получатель груза убьет меня. И сожрет с потрохами. Он и сейчас уже мне плешь проел. Я вспомнил гнусавый и картавящий голос в телефонной трубке и передернулся. Пойду хоть айтишника задушу. Делу это, конечно, не поможет, но хоть какое-то моральное удовлетворение. За спиной щелкнул и загудел, перезагружаясь, компьютер. Но мне было уже не до него.
*****
Когда я поставил последнюю точку, за окном была уже явная и откровенная ночь. Настольные часы бодро подмигнули, показывая одиннадцать с копейками. Последний автобус ушел в нашу глухомань двадцать минут назад. Я осторожно навел курсор на ярлычок 'сохранить', и только потом взвыл, запрокинув лицо к казенным люминесцентным лампам.
- Серега, это ты что ли? - из-за двери робко высунулась ходячая катастрофа моих сегодняшних планов, застенчиво блеснула толстыми стеклами очков и робко уточнила, - Владимирыч, - к тебе можно?
- Заходи уже, - я потянулся в кресле и злобно уставился на нашего айтишника.
Константин Вячеславович был высок и сухопар. Глаза его всегда скрывались за толстыми затемненными стеклами старомодных очков в толстой черной оправе. Стекла металлически поблескивали. За компанию с ними, под белым светом офисных ламп поблескивала и лысина, тоже, почему-то металлическими отблесками. Венчик пегих волос скрывал ее от любопытствующих, а сотрудников выше Константина Вячеславовича, чтобы посмотреть на него сверху вниз, в офисе не находилось.
- Ты это... - Константин, прикрываясь, как щитом, пакетом, осторожно придвинулся ко мне, - извини, Владимирыч, я того... не знал, что у тебя такая работа срочная. Подождал бы с кабелем.
- Да ладно, - я уже отошел от вечерней встряски, а потому рассуждал довольно здраво, - сам виноват. Мог бы, и сохраняться почаще, уже бы дома сидел, чаи гонял.
- Ну, вот я и это, - Константин поставил на стол звякнувший пакет, - тебе вместо чая-то и принес. Чтобы, так сказать, стресс-то твой того... замять... К тому ж я тоже на свой транспорт опоздал.
Константин Вячеславович раскрыл пакет. Из него стыдливо выглянула запотевшая бутылка водки, баночка маринованных огурцов и колбасная нарезка в позолоченном вакуумном пакете.
*****
- А ты думаешь, Владимирыч, счас айтишнику легко? О-о-о... - Константин Вячеславович, опасно накренившись, выловил из банки предпоследний огурчик и с трудом распрямился, дирижируя им, как палочкой.
- И не говори, - вежливо поддержал я, - работа собачья.
В голове приятно шумело, комната плавно покачивалась перед глазами. А в самом отдаленном уголке мозга непоседливой блохой засело любопытство. Работаю я в этой компании уже столько лет, что и сказать страшно. А этот самый тип неопределенного возраста был здесь уже и до меня. По офису бродили слухи, что даже самые старожилы не припомнят, когда он пришел сюда. Просто был и все. И за все это время никто не разу его не видел выпившим. Никто и никогда.
- Слушай, Славович, а, сколько ты уже тут работаешь-то, а? И это, - я махнул стопарик, набираясь храбрости, - сколько тебе лет-то?
- О-о-о! - Костик хотел покачать головой, но не рассчитал и качнулся всем телом, сначала в одну, а потом, ловя равновесие, в другую сторону, - хороший ты парень, Серега. Правильный. Тебе, - он недоуменно посмотрел на огурец, до сих пор насаженный на его пластиковую вилку, осторожно надкусил и снова уставился на меня из-за серебристых стекол очков, - так и быть. Тебе скажу. Чес-с-с-сна! Как на исповеди. Но смотри у меня! Т-с-с-с-с-с! - Костик попытался поднести палец к губам, но промахнулся, и стукнул себя по носу, - тайна это великая!
- Угу, - я вежливо покивал, прикидывая момент, когда ж это он успел так нарезаться, что стадия легкого трепа перешла в следующую стадию, когда тебе начинают выкладывать, все что наболело по жизни. И не избежать тогда тебе трехчасового экскурса в детство и юность исповедуемого. Самые активные при этом могут держать тебя за лацкан пиджака, пресекая любые попытки к бегству вопросом 'Ты меня уважаешь?!'
- Я ведь живу очень долго Сереженька, - Костик сел на удивление прямо, - и не Костик я совсем, не Константин Вячеславович.
- А кто? - глупо спросил я. Колбаса, подцепленная тупым зубом пластиковой вилки, шлепнулась на пол.
- Кощей я Всеславович, Сереженька, а в простонародии Кощеем Бессмертным прозывали.
- Опа! - я с трудом подавил идиотское хихиканье, - а я тогда Серый Волк!
- Правда? - пьяненько изумился он и хмыкнул, - ты смотри какие времена пошли!
- И чего, правда Бессмертный? - только и додумался спросить я.
- Ага, - Костик с энтузиазмом схватился за нож, единственный не пластиковый, а самый настоящий тесак, - хош...чешь, докажу?!
- Не-не-не, верю-верю! - я перехватил его руку и отобрал холодное оружие, которым он нацелился себе на запястье, - ты лучше вот, Костик, расскажи мне, как ты из Кощеев-то в айтишники переквалифицировался? - я убрал нож в ящик стола и изобразил искреннее любопытство.
- Так это, самое...- он мучительно сморщился, пытаясь вспомнить нужное слово, - Ци-ви-ли-зация, блин! Куда не сунься, везде... эти... как их... Экскаваторы, вертолеты и эти.... Ка-беле-прокладчики. От чужих глаз уже и не спрячешься. Я, было, в тайгу подался. Да только скучно там. Ни царевен, ни царевичей. Помаялся сотню другую лет, да и вернулся к людям. Покрутился, пообвыкся, профессию вон освоил. С железяками мне всяко ближе. А током жахнет, так ничего... Вон только.... того..... облысел весь.... от... х-р-р-р-р-рр...
Голова Костика безвольно склонилась на грудь. Пластиковая вилка вывалилась из ослабевших пальцев и с легким шорохом спланировала на пол.
*****
Я аккуратно снял с вешалки свою куртку и укрыл ей притомившегося 'Кощея'. Отключил компьютер от питания. Осторожно, стараясь не шуметь, собрал со стола остатки пиршества в пластиковый пакет, оставив рядом с Костиком только полстопки водки, да обкусанный огурец на утро. Выключил свет.
Ну что ж, тайна, так тайна. Чужие тайны нужно уважать.
Привычно кувыркнулся, скручивая мышцы сладкой пронзительной болью. Покосился на спящего айтишника, на стол, где сиротливо белел листиками распечатанный контракт на поставку семнадцати вагонов говядины в Тамбов. Беззаботно махнул серым с переливами хвостом. Тявкнул. Получилось чересчур радостно и совсем не по-волчьи. И серой молнией выскочил за дверь. Пора уже и домой возвращаться. И плевать, что завтра, придя на работу, директриса Шапочкина так и не обнаружит у себя на столе готового контракта!