Сказка - один из жанров фольклора: волшебного, бытового или авантюрного характера. Вымысел, игра фантазии. У сказок обычно счастливый конец.
Перед читателем сказка, написанная на салфетке, потому что один из ее героев спал (нельзя было тревожить его сон и писать на нормальной сказочной бумаге) про хаос в голове и других местах. Жили-были Илья и Дина. Илья - любовник. Дина - любовница. Или, если хотите, муж Илья и жена Дина. Во втором предложении они любовники, потому что у них не было штампа в паспорте и золотых колец. Но так как жанр нашего повествования сказочный, в третьем предложении они муж и жена. В зависимости от мировоззрения (если оно сформировалось и утвердилось на своих толстых лапах в вашей голове) решите сами, кто они, герои этой сказки.
Дина, как и положено сказочной героини, была волшебницей. Она могла превратить тыкву в карету, палатку во дворец, старую мочалку в стильный предмет интерьера, засранца в мужчину. Многое умела Дина-волшебница. Иногда она была колдуньей, и тогда собака у нее начинала считать до трех, давала заднюю лапу по команде и писала в унитаз; милиционеры ссорились и отпускали виновников ДТП; контроллеры переставали понимать русский язык, и счастливые длинноухие "зайцы" заполняли общественный транспорт. Разные мужчины влюблялись в героиню нашей сказки: молодые и старые, худые и толстые, с усами и без усов, с большими кошельками и с маленькими кошелечками, хищные владельцы быстрых ягуаров и травоядные любители ходить пешком. Но, конечно же, только один мужчина, глядя в близорукие лягушачьи глазки, понял, что перед ним царевна. В общем, так Илья и Дина стали жить вместе.
Иногда климат в сказочном семействе портился, по дворцу летали тарелки и прочие опасные предметы, соседи начинали стучать по батарее, а Дина-колдунья превращалась в Царевну-Несмеяну и могла наплакать целый тазик жемчужных слез. Илья справлялся с любыми драконами, ведь он был самым героическим героем Сказки. Жемчуг из слёз колдуньи он отдавал разгневанным соседям, и они, конечно же, переставали сердиться. Несмеяну он целовал в некрашеные губы и показывал ей разные забавные картинки из Камасутры. Дина смеялась, чары были разрушены.
Но вот однажды... однажды наша царевна проснулась и поняла: ее бесит скрипучая кровать; ей холодно; у нее болит спина; ее царевич совершенно ужасно чавкает; у собаки слюнявые брыли; во дворце воняет грязными носками; телефон все время звонит; волосы лезут в глаза; приближается ЧТО-ТО.
Царевна была очень умной. Царевич ее за это ругал. Он запрещал ей читать Ницше и Миллера, Камю и Сартра, Джойса и Керуака. И Буковского. И Апдайка. Царевна была чуть-чуть мудрой. Царевич об этом молчал. Царевна была слишком женщина. Царевич это любил. И прочие мужики тоже. Почему-то.
Этим однажды-утром царевна выпила целую ванну чая. Она любила чай. Не помогло. Она нацепила свои царские шмотки красного цвета. Она любила красный. Не помогло. "Ноги-ноги-ноги", - сказала бедная царевна. И побежала вон из дворца. Она любила скорость. Не помогло. Она остановилась. Она перестала понимать слова. Внутренний диалог оборвался. Голова gave up. Чувства: тошнит, тошнит, тошнит; пошлость; целоваться; мужик, стой! - я тебя хочу...Ну спрячьте меня! ЧТО-ТО напало на нашу Дину. Это не дракон. Не Кощей. Не старая Яга. Ее когтил ЗАЧЕМ. Почти самый страшный отрицательный герой Сказки. - Зачем я? Зачем дворец? Зачем эти руки? Зачем обветренные губы? Зачем Ван Гог? Зачем новое седло? Зачем веревка, карабины, магнезия, мозоль? Зачем лакрица и горячие каштаны? Зачем царевич??? Все. Game over.
Так царевна потеряла в себе колдунью, волшебницу, умницу, мудреца, слишком женщину, Дину. Не потеряла царевича. Этот ласковый мерзавец слишком ее любил. Почти самый страшный отрицательный герой Сказки не мог зацарапать шесть букв, ушел, оставил опустошенную царевну. Царевич опять геройски победил? Нет, царевич не узнавал свою Дину. Он плакал. Ах, мужчины и царевичи так умеют плакать! Он хотел ударить. Он носил на руках. Он призвал на помощь Антониони и Джармуша. Вместе с Гампом предлагал бежать. Разрешил старому Гессе гладить свою девочку по голове и повторять: Ом... Царевна смотрела в окно. Делала самолетики из бумаги. Спала, спала, спала. Не хотела, не ела, не пила, не писала, не чистила зубы. Зачем?
Потом был Сэлинджер. Зуи, Френни и такса чуть не спасли царевну. Но, сами понимаете, в современной сказке не все так просто. Когда друг Сэлинджер ушел, царевна, словно ожила. Наколдовала себе целое блюдо клубники, почесала бигля за ухом, не убила муху, которая какала на зеркало. Она решила, что ей не нужен смысл. Она решила, что язык слишком несовершенная система, чтобы объяснять жизнь. - Все твои проблемы в голове, кошка. Ты слишком много думаешь. Попробуй просто действовать, - так говорил царевич. - Чушь!!! как мне "просто действовать"? Я не хочу машинальности, мне нужно чувствовать мокрый песок, белый лист, пронзительность Шопена, видеть, как у Чехова блестит горлышко бутылки, как Набоков заставляет Лолиту облизываться. Жизнь не может быть сексом. Она должна быть любовью. Но ... Я не могу улыбнуться, если не понимаю. Зачем? - так говорила царевна до Сэлинджера. Потом в голове у царевны настал покой. Она перестала думать. Почти самый страшный отрицательный герой Сказки смеялся. К царевне вернулись "хочу". Когда-то собственные и чужие. Ведь она отдала свое "я" ЗАЧЕМ. У царевны начались размножения личности. Царские психиатры предлагали ей выбрать два слова на "м". Она выбирала минет и менуэт. Она плакала и смеялась, она бежала, но на одном месте. Она звала людей и пряталась от них. Она ждала звонка, но не брала трубку. Она искала поцелуя и кусала ему губы. Она была мальчишкой и девчонкой, кошкой и сукой, монашкой и шлюхой, нищенкой и царевной. Диной, Динозавром, Дикарем, Ундиной, Жадиной, Смородиной, Уродиной. Она была ромашкой. Она была НИКТО.
Attention, плиз!
Последний день, о котором расскажет наша сказка, начался для царевны с того, что ей удалось проснуться не в шесть вечера, а в шесть утра. Она позволила себе вымокнуть под холодным душем, скептически осмотрела смуглое тело, сфотографировала свою красивую грудь. Потом был кофе. Потом ожидание перевоплощения. Дина не менялась. Она была все еще царевной, как когда-то. Постоянство насторожило. Целостность пугала и радовала. Царевич ликовал. И они отправились на прогулку. Старушка хотела яблок. Она купила только одно. Бедная! - Лютик, купи ей еще яблок, иначе я умру, - сказала царевна. И жалела, жалела, жалела. Как когда-то. Не спрашивая зачем. Царевич выполнил просьбу. Бабушка шамкала, благодарила, ушла. Царевна сказала: "Это - хорошо? Все теперь будет просто". Потом была толпа, царевну толкнули, царевну обругали. Да, матом. Да, ругали долго. Да, это была бабушка с яблоками. - Старая сука! Говно! - сказала царевна и превратила старуху в урну. - Не ругайся... - Это тоже хорошо?
Царевна познала относительность. Ею овладел самый страшный герой современной сказки - хаос. Он прогнал бога и Сиддхартху. Он завершил то, что начал ЗАЧЕМ.
Не было мыслей, не было чувств. Но было красивое тело. Теплая кожа. Курносый нос и веснушки. И царевич, который все это любил. И была кровь, она себя резала - только одну руку, потому что вторую было уже очень больно. И была веревка, но она не умела нормально вешаться. И было открытое окно, но когда она увидела себя, лежащую внизу, ее вырвало. И были таблетки, но не те, которые нужно. И был чертов царевич, который все это любил. А потом появился этот текст.