Выжимаю из джипа максимум. Сигналю будто помешанный. Тачки на трассе шарахаются от меня, как от ядерного облака. Куратор пристегнулся и брызжет в мою сторону слюной, мол, пожить еще охота. Я не реагирую.
Если мне что-то в голову втемяшило - не успокоюсь, пока по полочкам не разложу. В стрессовых ситуациях эта мания усиливается. Меня обуревают вопросы, которые раньше мелькали только намеком. Вот и сейчас, мне бы подумать об Алекс - как эту бестолочь приструнить, а я вспоминаю о разговоре с Петровичем о поиске ГБ и не мешкая иду в атаку.
- Вы говорили, что Вернер выдал параметры нужного для Алекс главы охранки. Какие конкретно?
Куратор срывается и орет:
- Нашел, когда спрашивать! Дался тебе этот Вернер! Что ты на нем зациклился? Ну выбрал тебя, и что? Сейчас это не важно!
- Все важно! Я должен знать, кого конкретно он хотел заполучить!
Нельзя мне думать о своих косяках. Иначе мозг уйдет в перезагрузку, а мне нужно быть на пределе концентрации, поэтому хочу отвлечься.
Куратор напрягает память, но с моей манерой вождения мыслительный процесс несовместим. Через минуту он все же умудряется ответить:
- Говорил, что-то про опыт работы с клиентами ранга управленца компании...
Делаю резкий поворот, Петрович бьется плечом об дверь. Машет ручищами, пытается хоть за что-то ухватиться. Сжимает еще незажившую от перелома руку.
- Да уймись ты! Стелла не дура, не пойдет в атаку при свидетелях! Пересидит и разработает новый план.
- Не отвлекайтесь. Какие еще критерии?
- Ты такой же настырный, как твой отец! - Петрович крысится, но все же дает расклад. - Нужна была доминирующая личность с креативным подходом. Говорил что-то про опыт работы с дамочками, пережившими травмирующие события. Я вспомнил про Рыжову из Питера. Она же тогда тебе всю кровь выпила. Еще Вернер выставил возрастной критерий, не хотел молодого.
Говорю, что под это описание подходит и коллега по отделу - Рыжову мы вместе разрабатывали. Но куратор приводит последний аргумент Вернера:
- Он хотел мастера перевоплощения, а Якушеву это никогда не давалось. Хоть он и обижается, но я всегда говорил, что в работе под прикрытием тебе равных нет.
Подъезжаем к торговому центру. За нами тормозит вторая машина - люди из отдела Бориса Сергеевича. Оцепили периметр. Сканируют цель.
На торговом центре висит вывеска "Улыбка радуги". Я сейчас этой козе с наклеенными волосенками устрою улыбку и радугу одновременно, огребет по полной, и куратор не поможет.
Выскакиваю из машины, несусь к центральному входу и вижу безмятежную картину: Гордеева идет с группой сопровождения. Компашка на расслабоне, лыбятся, по сторонам не смотрят. В руках спецов пакеты с провизией. Открой сейчас Стелла пальбу, эти клоуны даже не поймут, что с ними случилось. Ладно Алекс, она объект, но этих-то гусей не за красивые глазки в конвой выбрали.
- Остынь, - придерживает меня куратор.
Одергиваю руку. Ярость на запредельном уровне.
- Не вмешивайтесь! Я сам с ней разберусь.
- Нет! -Петрович решительно преграждает мне путь. - Ты что, не понимаешь? Если бы она их не вывела, сейчас бы все штабелями лежали.
- Она знает правила. Я не раз скощуху ей делал. Если не проучить, так и будет мозги через сито сеять.
- Предоставь это мне. Поверь, так будет эффективнее.
Как бы мне с катушек не слететь. Я на грани.
К этому моменту гоп-компания заметила нашу разборку. Алекс бросается ко мне и начинает причитать:
- Что случилось? Ты весь в крови! Ты ранен? - она обхватывает мое лицо ладонями, заглядывает в глаза, пытается в них что-то прочесть - но я как камень.
Куратор объясняет, что произошло в квартире, Алекс прикрывает рот рукой, в глазах слезы. Мотает башкой без остановки.
- По какой причине не доложили о выезде?
Группа сопровождения наперебой объясняет, что вырубилась мобильная связь. Куратор их с ходу под арест. Конвой пучит глаза. А чего они хотели? Служебные мобильники - это единственное средство связи?
Алекс трещит про прокладки и таблетки. Все еще трясет башкой, будто отрицает происходящее. Похоже, разборки придется отложить, пока она не справится с панической атакой.
- Да не мотай ты так башкой - последние мозги расплескаешь!
Куратор шикает на меня, мол, не цепляйся к девчонке. Чтобы он не занудствовал, я меняю тему:
- Кто мог вырубить связь у конвоя?
- Разберемся! - бурчит Петрович.
Садимся в джип. Алекс трясется и заламывает руки. Губы белые. Взгляд отсутствующий. По лицу течет пот. Как бы нам не пришлось ее любимое заведение посетить.
- Держим курс на трассу Е30, - командует куратор.
;;;
В голове туман, я еле соображаю. Как чувствовала, что меня ждут новые испытания, и купила в аптеке грандаксин. Еще сомневалась, брать - не брать. У меня отняли все вещи, в том числе и сумку. Если не приму таблетку, приступ начнется посреди трассы, где нет ни врачей, ни больниц.
Выезжаем из Пензы. Опять дорога. Меня уже тошнит от нее.
Спрашиваю у Мистера Злюки, как звали погибшего парня, он говорит, что не знает, но его смерть на моей совести. Никакие мои аргументы не принимаются в расчет. По его логике я должна была залиться кровью, кричать от головной боли, но оставаться в квартире, пока он не приедет.
Не понимаю, что изменилось. Разве мы не знали, что Стелла нацелена разобраться с Икаром? Разве она уже не показала, что я буду рычагом давления, когда шарахнула меня в туалете полицейского отделения об зеркало? Почему еще вчера я могла свободно гулять по Липецку без сопровождения, а сейчас не могу выйти в магазин с охраной? Спрашивать боюсь - все на иголках.
Ефим Петрович разнервничался после звонка начальства. Говорили что-то о Липецке и наших вещах. Теперь сидит насупившись, на меня не смотрит, будто я повинна во всех его бедах.
- Мы можем остановиться? - хлопаю Икара по плечу.
- Зачем?
- Хочу взять сумку из багажника.
- Зачем?! - кричит он как контуженный. - Почему нельзя с первого раза ответить четко и доходчиво, что тебе нужно?
- Грандаксин.
- Нет! Справишься сама. Мы это уже проходили, Алекс. Я не допущу отката назад! Мобилизуйся, соберись. Никаких таблеток. Никаких послаблений. Мотивацию напомнить? Память еще не отшибло?
Я отворачиваюсь и начинаю всхлипывать. Терпит он недолго. Разворачивается ко мне вполоборота и кричит:
- Слушай сюда, враг интеллекта! Повторять не буду! Еще раз ослушаешься приказа - на время отъезда буду привязывать к кровати.
Такого обращения я не потерплю, тем более от человека, который на меня работает. Все предыдущие его выходки я стерпела после неуклюжего объяснения о моей подготовке - но это уже через край.
- Руслан Ильясович, попрошу впредь таким тоном со мной не разговаривать! Если для вас это задание оказалось невыполнимым, возьмите самоотвод и уступите место профессионалам. Мы с вами этот вопрос обсуждали сотню раз. Больше я вашего поведения терпеть не намерена.
- Чего?! - он поворачивается к водителю. - Тормози!
Машина останавливается. На мое удивление Ефим Петрович не вмешивается. Икар открывает мою дверь и орет:
- Выходи!
Смотрю на куратора, тот прячет глаза. Понятно. Воспитательная сцена санкционирована начальством. Они считают, что из-за меня погиб их сотрудник. С такой трактовкой я не согласна, но спорить на обочине, где на нас таращатся из проезжающих машин, не собираюсь.
Выхожу из машины, складываю руки на груди и смотрю в упор на Икара. Не знаю, чего ожидал этот умник, но точно не такой реакции. Я ведь только что тряслась от страха и просила таблетки.
- Алекс, если моя кандидатура тебя не устраивает - вперед! Кредитки у тебя есть. Паспорт на имя Гордеевой есть. Двигай к остановке или лови попутку. Короче, делай, что сочтешь нужным.
Как же хочется плюнуть ему в лицо и послать всех подальше.
- Чего молчишь? Язык в гландах запутался?
Он достает из багажника мою сумку, вынимает из кейса мой паспорт и торжественно вручает. Показывает в какой стороне остановка и не прощаясь садится в машину.
Стою как неприкаянная. Он что, такой выходкой думал меня испугать? Вот будет номер, если я реально уйду. Принять решение не успеваю: из машины выходит Ефим Петрович и пытается меня успокоить, но я встаю в позу и твердо заявляю:
- Я требую, чтобы он немедленно передо мной извинился за все случаи унижения, насилия, сквернословия, и не вздумайте рассказывать сказочку про мою подготовку.
- Алекс, все просто. Он выполняет то, что ему поручили. Если вы не согласны, то вольны поступать как заблагорассудится. Вы свободный человек. Контракты заключаются и расторгаются. Выбор за вами.
Представляю реакцию Эрхарда, когда он узнает, какая сцена разыгралась на выезде из Пензы. Ухмыляюсь и цежу сквозь зубы:
- Если вы его не замените, я выбираю одиночное плавание.
- Это ваше окончательное решение? - выказывая недоверие, Ефим Петрович склоняет голову на бок.
- Впервые я озвучила свое решение Икару еще в башне, если вы не в курсе.
- Алекс, я не сторонник подобных методов, но могу подтвердить уже сказанное: все стороны заинтересованы в скорейшем завершении дела. Вы прекрасно понимаете в какой находитесь опасности...
- Откуда? Я же не дружу с мозгами. Как он сказал? Враг интеллекта?
- Вы как дети, ей богу.
Договорить нам не дают. Рядом тормозит военный джип. Из машины выходит высокий мужчина в форме камуфляжной расцветки и громко спрашивает куратора, в чем заминка и почему я нахожусь без охраны на открытой местности.
Ефим Петрович разворачивается и идет ему навстречу. Опомниться не успеваю, как Икар заталкивает меня на заднее сиденье и садится рядом.
- Это люди Вернера.
Если он надеется меня испугать, то сильно ошибается. Только собираюсь сказать, что мне как раз в ту машину и надо, как он пулей убегает к куратору. Разговор длится уже без малого полчаса. Они кому-то звонят, потом согласовывают между собой и опять звонят. Все кончается тем, что человек Эрхарда набирает чей-то номер и включает громкую связь. То, что троица слышит, воспринимается как приказ и, похоже, решение всех устраивает.
В машину куратор и Икар возвращаются приободренные.
- Мы пришли к консенсусу, - гордо заявляет Ефим Петрович. - Закиров остается главой безопасности, а для тренингов Вернер выберет инструкторов.
Даже не знаю, как на это реагировать. Похоже, мое мнение никого не интересует, но возражать не буду. Если Эрхард сам выберет инструкторов, то по методике и специфике обучения будет понятно, к чему он меня готовит.
Читать всю серию:https://www.litres.ru/serii-knig/slaboe-zveno/