Из цикла рассказов "Мистические истории доктора Краузе".
История восьмая
На второй сеанс начинающая певица приехала в сопровождении продюсера. Парочка пыталась убедить окружающих в том, что между ними царит полное взаимопонимание. Но Эрих подметил скованность в движениях и сутулость девушки. Накануне она порхала как бабочка, а сегодня плетется к креслу словно старушка, забывшая дома клюку.
На стандартные вопросы о самочувствии Каролина отвечала, чуть улыбнувшись: "Все отлично", как отвечают воспитанные девочки строгим родителям.
- Каролина, сегодня вы приобретете мистический опыт - отправитесь в прошлую жизнь. После регрессивного гипноза у вас поменяется мировоззрение. Вы будете смотреть на мир глазами бессмертной души. Это очень волнительный и ни с чем не сравнимый опыт. Вы погрузитесь в более глубокие слои памяти. То, что вы почерпнете в прошлой жизни, непременно отразится на этой.
- Игорь мне рассказал, - она сжала его руку.
Продюсер улыбнулся в ответ.
- Я хотел вас обоих предупредить: погружение в прошлую жизнь подстегнет развитие личности и неминуемо отразиться на творчестве. Возможно, вы сделаете огромный шаг вперед, но есть риск перепрофилирования в другую профессию.
Игорь отпустил руку Каролины и нахмурился. Новость его не обрадовала.
- Я как-то об этом не подумал.
Каролина отвела взгляд и закусила губу.
- С другой стороны, у нас нет выбора, - продолжил рассуждать продюсер, - у Лины панические атаки. Это ставит крест на всей гастрольной деятельности. М-да, задачку вы мне задали.
Он встал, прошелся по кабинету и остановился у стены с фотографиями, на которых был запечатлен Эрих со знаменитостями.
- Ну что, Лина? Пополним фотогалерею селебрити? - он ткнул пальцем в фото знаменитой актрисы и усмехнулся. - Увековечим твое имя на доске почетной памяти Эриха Краузе.
- Может, поищем другой способ? А что если я не смогу больше...
- Ты? - прервал ее продюсер. - Музыка - это твоя жизнь, она у тебя под кожей. Скорее, ты совершишь скачок и будешь выдавать более осмысленные тексты.
- По-твоему сейчас они поверхностные? - ощетинилась девушка.
- Я сказал "более". Не передергивай. Почему ты постоянно придираешься ко мне?
- Ты делаешь то же самое!
- Не будем сейчас выяснять отношения при посторонних, поговорим дома.
- В служебной квартире, - поправила она его.
- Теперь это наш дом. Разве не на этом мы вчера сошлись?
Девушка кивнула, но как-то не уверенно, она сама была расстроена тем, что от вмешательства в ее прошлое может пострадать творчество, то единственное, без чего она не могла жить.
- Мне уже самому интересно, что там кроется за страхом перед толпой. Мы рискнем! - возвестил продюсер, схватил пальто и покинул кабинет.
***
Гипнолог попросил девушку лечь на кушетку. Установил камеру на треногу, взял пульт и сел напротив нее в кресло. Выключил мобильный телефон, разложил на столике блокнот, примерный перечень вопросов, задаваемых пациентам, и планшет, на который вывел карту мира - необходимый набор для работы.
Девушка сняла сапоги, стянула с волос резинку и распустила волосы. Когда она разместилась на кушетке, Краузе начал сеанс:
- Каролина, закройте глаза и слушайте мой голос. Вы находитесь на лечебном сеансе, который поможет вам разобраться с вашими проблемами. Во время сеанса вы не будете волноваться, вашему телу будет комфортно. Почувствуйте легкость и покой. Дышите размеренно. Вы успокаиваетесь и отпускаете все свои тревоги.
Эрих померил Каролине пульс и ввел пациентку в гипноз. Провел ее по основным событиям текущей жизни, дабы убедиться, что разгадки боязни толпы нет в раннем детстве. Затем подвел к процедуре перехода в прошлую жизнь.
- Сейчас вы войдете в длинный темный туннель. Пройдя его, вы попадете в предыдущую жизнь. Туннель похож на цилиндр с темными стенами. По мере продвижения стены будут светлеть, а на выходе вас окутает ослепительный свет. Я буду считать от десяти до одного, а когда скажу "один", вы окажетесь в своей предыдущей инкарнации. При этом вы сохраните свою личность и будете понимать, что это ваша прошлая жизнь и не будете отождествлять себя с прошлой личностью.
Еще не отошедшая от детских воспоминаний пациентка выглядела испуганной. Эрих дал ей установку на расслабление и подвел к временному туннелю.
- Десять! Девять! Вы входите в туннель и набираете скорость. Восемь!
Под гипнозом Каролина видит себя стоящей перед подземным переходом, в белом кружевном платье длинною по щиколотку. Девушка оглядывает стены из кирпича, выкрашенные фиолетовой краской, и щурится от летающих конфетти алого цвета. Переход полон музыкантов, желающих подзаработать на исполнении популярных мелодий. Когда она проходит мимо, они просят ее присоединиться, но девушка смущенно отказывается.
- Двигайтесь все быстрее и быстрее. Семь! Шесть! Пять! Стены начинают светлеть.
Девушка идет по переходу и вслушивается в репертуар. Сначала ей удается вычленить знакомые песни, но потом звуки сливаются в нарастающий шум высокой частоты. Он давит на уши, будто выталкивает ее из привычной обстановки и гонит к свету. Каролина почувствовала, как ускоряется. Ноги сковал холод, она посмотрела вниз и увидела, что бежит босиком.
- Четыре! Три! Стены почти белые. Яркий, ослепительный свет застилает вам глаза. Два! Ничего не бойтесь. Пусть свет окутает вас со всех сторон.
Вокруг все залито светом. Каролина не чувствует ни рук, ни ног.
- Один! Выход. Вы снаружи. Вам комфортно, вы в безопасности. Вы слышите мой голос?
- Да.
Девушка смотрит на свои руки и удивляется, свет пронизывает ладони насквозь. Абрис тела искрится, создавая еле заметную границу между ею и пространством.
- Что вы видите?
- Ослепительный свет.
- Свет меркнет, вы попадаете в важный день прошлой жизни. Кто вы?
В следующее мгновение Каролина увидела себя стоящей перед больничной койкой. На ней лежит женщина. Она бледна как простынь, которой укрыта.
- Что сказал врач? - обеспокоено спросила Каролина, но голос ее преломился на середине фразы и стал мужским.
Она осмотрела свою одежду. Льняной брючный костюм, мокасины. Размер обуви не меньше сорок третьего. В руках томик стихов Блока и авоська с апельсинами.
- Пожалуйста, не волнуйся, все обойдется. Это просто недомогание. Отлежусь и все пройдет.
- Мужчина, - ответила Каролина гипнологу.
- Как вас зовут?
- Владлен Демьянов.
- Какой сейчас год?
- 1976-й.
- В каком вы городе?
- В Москве.
- Что вы сейчас делаете?
- Пришел к жене в больницу. Здесь так мрачно, словно потрясенный горем художник раскрасил все черно-серой палитрой.
- Чем она больна?
- Пока не знаю. Она безмолвствует. Боится меня расстроить. Она всегда меня излишне опекала.
- Как зовут вашу жену?
- Надежда, но я называю ее Рыжик. У нее длинные рыжие кудряшки. Моя жена похожа на танцующее пламя. Но сейчас оно потухло и тоненькая струйка вьющегося дымка, как похоронный реквием, тянется до самого неба. О, небеса, что же она скрывает? Должно быть что-то ужасное, раз она так жалобно на меня смотрит, словно извиняется.
Владлен целует жену, оставляет ей апельсины, спрашивает, что принести в следующий раз. Жена просит привести дочь, говорит, что безумно соскучилась. Он выходит из палаты с чувством надвигающейся катастрофы. Жена что-то скрывает, и ему необходимо выяснить, что именно.
- Что вы делаете?
- Иду к врачу. Хочу узнать, что замалчивает жена. Она плохо выглядит.
- Понятно. Что говорит врач?
Картинка меняется, Каролина видит плачущего Владлена в кабинете заведующего отделением.
- У моей жены рак груди. Последняя стадия. Ее отказываются оперировать. Говорят, что уже поздно. Метастазы поразили все тело. Слишком долго она игнорировала симптомы. Просят забрать ее домой, чтобы последние недели она провела в кругу семьи. Как же это трагично и одновременно безжалостно. Разве может такое выдержать любящий человек? Как я это выдержу? Что я скажу дочери?
- Что вы делаете далее?
Кадр сменился, Владлен сидит с дочкой в гостиной и помогает ей делать уроки. Девочка хнычет, говорит, что хочет увидеть маму.
- Я отведу тебя к маме завтра.
- А можно мы купим ее любимое бисквитное пирожное?
Не выдержав эмоционального надрыва, Владлен отворачивается и беззвучно плачет. Девочка догадывается, что ей что-то не договаривают и от этого чувствует себя неловко.
- Папа, а когда маму выпишут?
- Скоро, котенок, скоро. Может, завтра она уже будет дома.
- Правда? - обрадовалась девочка, но глядя на плачущего отца, поняла, что это не объясняет почему он так расстроен. - Тогда почему ты плачешь?
Он не знал, что ответить и прижал дочку к груди. Молчание затянулось.
- Успокаиваю Женю, свою дочку.
Краузе взглянул на часы и четко поставленный голосом произнес:
- Лента времени раскручивается вперед! Что вы видите?
Подул ветер, изображение, как выложенная мозаикой картинка, распалась на мелкие частицы и разлетелась. Владлен сидит за рабочим столом в издательстве и смотрит на фото покойной жены, а рядом фотография повзрослевшей дочери в свадебном платье.
- Владлен Денисович! Когда вашей дочери рожать?
Демьянов встрепенулся и судорожно пытался вспомнить, что говорила ему дочь.
- Через месяц.
- А у нее живот острый или расплывчатый? Если острый, значит, мальчик.
- Не говори ерунды, у меня был острый, а родилась девочка, - возразила ей другая коллега.
В редакторский отдел зашла главный редактор - тучная грудастая женщина лет пятидесяти, с короткими жиденькими волосенками.
- Владлен Денисович, я просмотрела последний номер, стихи Голубевой никуда не годятся.
- Я сделал что мог.
Демьянов протянул оригинальный текст, главред водрузила очки на переносицу, положила листки на грудь, как на подставку, и несколько минут читала стихи. Почти в каждой строчке она натыкалась на погрешности и грубые ошибки.
- Ритм никуда не годиться, вроде куда-то ведет, но потом теряет мысль, - высказал свое мнение Владлен, когда начальница подняла на него глаза, в которых читалось не просто разочарование, а недоумение.
Теперь она поняла, за счет кого блистало "молодое дарование". За счет скрупулезной редактуры на грани гениальности.
- Начинает об одном, потом перескакивает на другое, а заканчивает третьим. Последнее стихотворение я даже не стал редактировать, грубый плагиат Блока: "Ночь, улица, фонарь, аптека..." - наши читатели не поймут.
Редактор отшвырнула отпечатанные листки за подписью поэтессы и рванула в свой кабинет.
- Мария Григорьевна! Пошлите за Голубевой! Немедленно!
Когда дверь громко хлопнула, Владлен Денисович втянул в легкие воздух и с шумом выдохнул. Больше он не будет вытаскивать из болота бездарности напомаженную куклу, за которую так часто хлопочет его сосед, партийный шишка Николай Семенович. Пора ему самому издать сборник стихов, которые он писал на протяжении двадцати лет. Это решение его так окрылило, что он взял черновики, поправил пиджак и постучался к начальнице в кабинет.
- Да-да! - гнусаво отозвалась главный редактор, зажимая в зубах сигарету.
Демьянов вошел в кабинет и положил перед начальницей свои труды.
- Что это?
- Хочу, чтобы вы взглянули и высказали свое мнение.
Она пробежалась по строчкам, брови взлетели вверх.
- Чьи они?
- Сначала скажите мнение, а потом я назову автора.
- Они великолепны. Зрелые, четкая композиция, в каждом стихотворении есть законченность. Прекрасные метафоры. Так кто автор?
Демьянов встал и сдержано поклонился.
- Неужели? Вы никогда не говорили, что сами пишите. Давно начали?
- Еще в молодости, но потом женитьба, рождение дочери. Нужно было кормить семью, и я стал редактором.
- Что происходит? - напомнил о себе Краузе.
- Я хочу опубликовать сборник своих стихов, принес их на оценку главному редактору.
- Вы поэт?
- Я редактор в издательстве. Но до женитьбы был поэтом.
Эрих подумал: "Видимо, этот сборник сыграет важную роль".
- Хорошо. Что происходит дальше?
События стремительно развиваются. Днем Владлен трудится в издательстве, а по вечерам корпит над стихами, оттачивая каждую строчку. Через месяц сборник выходит из типографии. Он купил по себестоимости несколько экземпляров и подарил родственникам и знакомым. Первый экземпляр подписывает дочери с благодарностью за внучку. Коллеги его поздравляют, желают творческих успехов. Главный редактор ему намекает, что неплохо бы приступить к написанию второго сборника.
Каролина рассказала об успехах Демьянова, и Краузе спросил:
- Что происходит после выхода сборника?
Через неделю Демьянов приходит на работу и замечает, как все шепчутся и поглядывают на него с досадой.
- В чем дело? - спрашивает он у коллег.
Ему протягивают разгромную статью о его творчестве. Все понимают, кто ему отомстил и за что, но вслух высказаться никто не решается. Он потрясен, но пока не чувствует надвигающейся катастрофы. Погружается в работу и до вечера практически не выходит из кабинета. В конце рабочего дня его зовет к себе главред и выдает приговор:
- Владлен Денисович, не буду ходить вокруг да около. Кто-то сверху сильно надавил на Министерство Культуры. Мне только что позвонили и запретили вас печатать.
- Почему? Кто позвонил?
- В этой стране, голубчик, у каждого есть свой надзиратель. Магазины отказались от вашего сборника, хотя уже внесли предоплату, и на днях должны были забрать весь тираж. Мне жаль, что на пьедестале поэта вы продержались недолго. Но, с другой стороны, у вас есть постоянная работа редактора, в которой вам нет равных. Да, и вот, - она протянула ему напечатанные листки. - Голубева прислала новый материал. Настаивает на вашей редактуре. Поработайте, как вы умеете. Теперь ведь вы не будете отвлекаться на сочинительство. Она уверена, что именно собственное творчество не давало вам качественно доработать ее стихи. Удачи, надеюсь, вы вынесли из этой ситуации урок.
Побледневший Демьянов поднялся со стула и двинулся к выходу.
- Владлен Денисович, вы куда? А рукописи?
Он повернулся и разлепил пересохшие бескровные губы.
- Скажите поэтессе, что теперь кто-то другой будет работать с ее материалом.
- Как это? - вскочила главред. - Владлен Денисович, вернитесь, я вас не отпускала!
Каролина рассказала, чем обернулась попытка издать стихи, и Краузе спросил:
- Как это повлияло на судьбу Демьянова?
- Владлен уехал вслед за дочерью в Эстонию. В прибрежный городок. Все свое время он посвятил внучке. Дочь ему очень благодарна. Теперь у нее есть возможность самой выйти на работу.
- Она тоже поэтесса?
- Нет, она врач. Работает в онкологическом диспансере.
Краузе предположил, что дочь Демьянова неспроста выбрала такую профессию, психологически она все еще пыталась спасти мать.
- Лента времени раскручивается вперед! Погрузитесь в последний день жизни Демьянова.
Каролина видит Демьянова сидящем на скамейке. Рядом играет с подругами его внучка, ей уже восемь лет.
- Дедушка! Почитай нам стихи! - просит внучка и теребит деда за руку, но тот заваливается на бок. С него слетают очки. - Дедушка, ты что снова уснул?
Никакой реакции. Испуганная девочка бежит домой и зовет мать. К скамейке подбегает Евгения, видит отца, зажимает рот ладонью и поспешно уводит детей с площадки.
- Он умер в октябре 1995 года. Остановилось сердце.
Краузе записал год смерти.
- Сколько ему было лет?
- Пятьдесят один год.
Гипнолог подсчитал и записал год рождения.
- Он не был на пенсии?
- Нет. В Эстонии он вступил в общество поэтов, но стихи не писал. Отправлял в издательство по одному стихотворению в месяц из того несчастного сборника.
Краузе вывел пациентку из гипноза и дал ей время на адаптацию после увиденной инкарнации.
***
Во время сеанса Краузе взмок и решил переодеться. Вышел в приемную и столкнулся с Анной, бывшей ассистенткой. Она натянуто улыбнулась, протянула ему руку и поздоровалась.
- Какими судьбами? - удивился Эрих, скользнул по ней быстрым взглядом и подметил обручальное кольцо и округлившийся живот.
- Эрих, нам нужно поговорить.
- У меня пациентка, - гипнолог повернулся к Давиду и попросил: - Предложи Каролине воды или кофе.
Краузе отвел бывшую ассистентку в апартаменты и углубился в гардеробную.
- Прости, Анна, у меня не больше десяти минут, так что постарайся уложиться.
- А могу я вас здесь подождать? Это ваша квартира?
- Служебная. Иногда я ею пользуюсь. Подождать, конечно, можешь. Так все серьезно?
- Да. Не хочу рассказывать, когда вы на ходу. Я подожду, если, конечно, вы потом не заняты.
Краузе взглянул на часы. Между сеансами у него был запланирован перерыв на обед.
- Ты голодна? Здесь недалеко приличный ресторанчик. Мы могли бы сходить пообедать.
Он вышел из гардеробной, застегивая на манжетах пуговицы.
- Я всегда голодная, - она показала на живот.
- Кстати, поздравляю. Ты вышла замуж?
- Полгода назад.
- Я его знаю?
- Это Тим, вы должны его помнить.
Краузе закивал.
- Парнишка, который плакал, когда смотрел мелодрамы. Дружба переросла в роман?
- Больше он не плачет, - она усмехнулась, - или тщательно это маскирует.
- Конечно, маскируется! Теперь он муж и скоро станет отцом, ему негоже плакать. Ты пришла из-за него?
- Поговорим в ресторане, - погрозила ему пальцем Анна. - И не надейтесь, что я буду экономить.
***
Вернувшись в кабинет, Краузе разместился в кресле напротив пациентки. Каролина пила кофе и поглядывала на стену с фотографиями.
- С какой проблемой она к вам обратилась?
Гипнолог проследил за ее взглядом и понял, что она имеет в виду актрису, фотографию которой рассматривал Игорь.
- Я не могу ответить на этот вопрос. Врачебная тайна.
- Хм. Вы знали, что у Игоря был с ней роман?
- Нет, - искренне удивился Эрих.
- У нее красивый голос. В начале карьеры у нее был выбор: либо театральная сцена, либо эстрадные подмостки. Она обратилась к Игорю, и у них закрутился роман. Наверное, он спит со всеми, кого продюсирует, - в ее голосе проскользнула язвительность. - Она застукала его с другой и ушла в театр.
Эрих решил перевести тему на пациентку. Закинул ногу на ногу и сказал:
- Жизнь Демьянова не открыла нам причины вашего страха перед публикой. Предлагаю провести второй сеанс.
Каролина нарочито безразлично пожала плечами. Ее оскорбил резкий переход темы, и она стала искать способ поквитаться.
- В прошлый раз нас прервали. Вы хотели рассказать мне о ваших отношениях с Таисией.
- Он был таким старательным, - она повысила голос. - Я говорю про Демьянова. Хотел быть хорошим мужем, отцом, редактором. Не спешил, все делал обстоятельно. Я так не умею. В моей голове хаос. Хватаюсь то за одно, то за другое. Могу не дописать один куплет песни и отложить на год. Я сильно завишу от вдохновения, а Владлен работал методично и каждый день. У него был ритуал. Он раскладывал перед собой все, что ценил: томик Блока, золотую чернильницу - подарок матери, чернильную ручку и пожелтевшие листки, которые вырывал из изданных книг. Он не мог писать на новой бумаге, только на этих листках, и сильно стыдился того, что вырывал их из библиотечных книг. Записывал только готовое четверостишье.
Она сделала глоток кофе и силой сжала кружку.
- Знаете, что удивительно, - вспыхнула она, - он умер в 1995 году, а это год моего рождения. Выходит, это правда! Я родилась сразу после смерти. Мои ощущения были верными и на счет секса. Это его я видела в своих видениях. - По щеке скатилась слеза. - И ее... - она отложила кружку и вытерла щеку.
- Кого?
- Таю. Это точно она. Те же волосы, веснушки и волевой характер.
- Тая была Надеждой, женой Демьянова?
- Вот почему меня к ней так тянет.
Каролина закрыла лицо руками и заплакала. Краузе решил не вмешиваться и дал ей время успокоиться.
- Я считала, что у нас неземная любовь, а это просто... - она жестом дала понять, что ждет от него помощи.
- Кармическая память, - закончил за нее Эрих.
- Что мне делать? Я ведь реально думала, что люблю ее.
- Вы любите, даже не сомневайтесь в этом, только эта любовь не имеет ничего общего с интимной жизнью. Вы родственные души. Когда-то у вас был брак, который закончился ее преждевременной смертью. В новых обличиях вы подруги.
- Почему мы опять встретились? Это нормально?
- Вполне. Есть то, что вы не отработали, и вот вы снова рядом. Теперь ваши отношения должны быть сугубо дружескими.
- Вы тоже нас осуждаете? - окрысилась Каролина. - Все такие моралисты, аж тошнит!
Она вскочила, отошла к окну и уткнулась лбом в прохладное стекло.
- Никто не имеет права вас осуждать. Вы два совершеннолетних человека и в праве решать, как вам жить. Но...
Она повернулась и прожгла его ненавистным взглядом.
- Есть два вопроса. Первый, - он загнул указательный палец. - Как в эти отношения вписывается Игорь? Если у вас с Таисией любовь, зачем вы ему морочите голову? Второй вопрос, - он загнул средний палец. - Почему вы с Таисией в этой жизни однополые?
- А почему нет? Разве для Вселенной не всякая любовь священна?
- Нет. Не всякая, но давайте по порядку. Сначала первый вопрос.
Она сложила руки на груди и выпалила, глядя ему в глаза:
- Мы его используем! Без продюсера в шоу-бизнесе не пробиться. Мы долго выбирали и сошлись на том, что Игорь нам подходит больше всего.
Это прозвучало так нагло и цинично, что Эрих не сдержал реакции, его губы сложились в идеальную "о".
- А что тут такого? Он использует меня, - она показала на интимные части тела. - Взамен я получаю карьеру. Только не делайте вид, что вы никого никогда не использовали! Я читала о вашей жене. Она была гениальной пианисткой, но вы решили, что после женитьбы она будет играть только в вашей гостиной! Это воровство! Вы украли у нее жизнь! Вы украли ее у зрителя!
Эрих опешил.
- Каролина, - он поджал губы и помотал головой. - Так нельзя. Вы ничего не знаете обо мне и моей жене.
Она схватила сумку, сунула в нее телефон и бросилась к выходу. Гипнолог не стал ее останавливать. В девушке сейчас боролись кармические воспоминания и нынешние чувства. Осмысление приходило к ней постепенно, и все было не в пользу ее роковой любви. Каролина искала виноватых. А кого можно обвинить в первую очередь? Конечно, проводника, который показал ей прошлую жизнь.
***
В ресторане поговорить не удалось. В час пик было людно и шумно. Эрих предложил подкрепиться, а разговор продолжить в офисе. Когда они вернулись в кабинет и Анна разместилась на удобном диване, он спросил:
- Так что случилось? Из-за пустяка ты бы не пришла.
Анна помрачнела.
- Эрих, вчера ко мне приходил странный тип. Представился следователем. Сказал, что ему нужны сведения о вас.
От напряжения заныла спина, Эрих нервно сглотнул и спросил:
- Какие сведения?
- Вроде начал с того, что интересуется вами как специалистом, мол, есть жалоба. Но разговор почему-то все время скатывался к вашей покойной жене.
Краузе растер лицо до красноты, не смог сдержать волнение и начал ходить по кабинету.
- Что ты ему рассказала?
- Сначала я не хотела говорить. Уж очень он надменный и самоуверенный. Но потом решила прозондировать почву: что за жалоба, кто подал, какие претензии. Никаких ответов, такое ощущение, что он все выдумал, чтобы завязать разговор.
- Где он тебя нашел?
- Позвонил на мобильный. Номер я десять лет не меняла. Я сказала, что буду в стоматологической клинике и попросила его туда подъехать. Поехала с мужем. Не из-за него, конечно, просто я боюсь дантистов, как Фредди Крюгера. Но когда увидела его, поняла, что правильно сделала. Он пытался меня заманить к себе в машину.
- Что?! - Эрих почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Ему вспомнились слова Крюкова о том, что убийца Елены никогда не будет повторяться. Как же он осмелел и обнаглел, раз вот так, запросто, подходит к его бывшей сотруднице и пытается под мнимым предлогом разузнать о нем и покойной жене. Эрих выпрямился, его прожгла догадка. Так убийца показывает ему круг возможных жертв - тех, до кого, при желании, может добраться.
- Сказал, что нам удобно поговорить в его машине, тем более в моем положении. Когда я сказала, что приехала с мужем, а он как раз вышел из туалета, следователь под предлогом, что ему нужно срочно позвонить, слинял. Вечером, когда я успокоилась и разложила все по полочкам, то вспомнила его.
Гипнолог почувствовал, как по спине скатывается струйка пота.
- Он приходил к вам в офис по старому адресу. Вы были на лекции, и он расспрашивал о гипнозе, сеансах и рабочем графике. Сказал, что ему удобнее вечернее время, но вы же тогда принимали только до шести. Я дала ему буклеты, и он ушел.
- Когда это было?
- Примерно за неделю до отъезда Елены.
- О-о-ох, - от беспомощности Эрих плюхнулся на диван. - Он не был моим пациентом?
Анна помотала головой.
- Точно?
- Нет, Эрих, это точно. Не при мне, может, позже.
- Опиши его.
- Брюнет. В очках. Высокий, с вас ростом и телосложение похоже. Жилистый. Видела его руки. Чувствуется, тренирован. Одет с иголочки. Элегантен. В целом создает приятное впечатление, но есть в нем что-то такое... - Анна искала подходящее слово, - колючее. Старался выглядеть расслабленным, но напряжение так и сквозило. К концу разговора он занервничал, оглядывался по сторонам и теребил в руках кожаные перчатки. Говорил с акцентом, но мне показалось, что он его имитирует.
- То есть он русский?
- Не знаю, но акцент то был, то нет.
- Какой акцент?
- Трудно сказать. Иностранный.
- Ты сможешь составить с моим детективом его фоторобот?
- Конечно, его лицо я хорошо запомнила.
Краузе продиктовал телефон Крюкова и попросил позвонить ему как можно скорее.
- Этот якобы следователь оставил свои контакты? - без особой надежды спросил Краузе.
- Нет, а сама я не догадалась спросить. Он назвался Артуром Рихтером.
Сомнений не осталось, это был убийца Елены, и Краузе решил обезопасить бывшую сотрудницу.
- Анна, я приставлю к тебе человека, он будет тебя везде сопровождать.
- Эрих, не беспокойтесь за меня. Я поняла кто он, когда пролистала свои записи. Артур Рихтер был осужден за убийство вашей жены и покончил собой в тюремной камере. Я рассказала мужу. Он решил увезти меня в Лондон. Там живет его старший брат. Все равно рожать мы планировали там, просто сроки отъезда сдвинутся.
- Хорошо, но, если решишь вернуться или остаться здесь, я найму охрану и отказа не приму. Поняла?
Анна кивнула и с сочувствием посмотрела на бывшего шефа.
- Эрих, что происходит? Почему он вас преследует?
Краузе пожал плечами, Анне он точно не будет ничего рассказывать, только не в ее положении.