Аннотация: На смерть поэта... Тьфу, ты! Какого еще поэта, нах!
В русском языке много специфических слов на букву П. Ну, сами знаете. Их обычно пишут с отточиями. С вашего позволения, я буду с отточиями писать еще и фамилию нашей невинно убиенной журналистки: п...ская.
За что ненавидели и презирали п...скую - понятно.
Вести войну в белых перчатках - невозможно, ни с чьей стороны. Для того, чтобы человек бросился под танк или лег на гранату - его сначала надо ой как завести. Соответственно, нельзя от него требовать хладнокровности юриста со стажем, сидящего у себя в кабинете и покуривающего сигару.
Чем занималась п...ская? Может, она кричала о том, когда чеченцы крали людей и загоняли их в рабство? Может, она сообщала в своих статьях о том, как резали горло пленным федералам? Найдите такие ее статьи, плиз. А вот вопить о "без вести пропавших чеченцах, похищенных федералами" - это у нее получалось на ура. О "расправах над мирными чеченцами" - тоже.
Хотя ее "без вести пропавшие" потом почему-то оказывались в горах, где их и отлавливали, уже, видимо, повторно. И "расправы", как в случае Буданова, это вполне, в общем-то, типичные для войны нервные срывы людей в форме, у которых, например, выстрелом снайпера из этого дома убит лучший друг, а заходят внутрь - ну такая мирная семья, что аж загляденье!
Да, наверное, это неправильно - но если по тем же правилам судить ветеранов ВОВ и партизан (а отнюдь не только бывших немецких солдат) - знаете, сколько из них окажется в тюряге? Просто у войны другие законы. Любой человек, которому дали в руки автомат и заставили лезть под пули, хотя бы на сколько-то процентов становится зверем - он просто не может иначе. Он может или закрыть голову руками, расплакаться и сказать: "я боюсь, я буду сидеть в этом окопе, пока не перестанут стрелять!" - или завопить: "Ща всех порублю нах!" - и... всех порубить нах.
Итак, что же за человечище мы потеряли? Давайте предадимся изучению цитат:
""Сегодня положение тех, кого осудили за "исламский терроризм", не отличается от положения политических заключенных архипелага ГУЛАГ. Они получают большие сроки - от 18 до 25 лет в колониях строгого режима в лагерях в сибирских лесах и болотах, с запретом практически на любое общение с внешним миром. Туда не пускают даже Красный Крест", - пишет Washington Post.
Автор статьи "Сталинизм навсегда" - не очередной иностранный русофоб, какие не редко публикуются в западной прессе. На этот раз обличать "кровавый режим" было поручено российской журналистке Анне Политковской.
То есть - от 18 до 25 лет террористу - это, разумеется, неимоверная жестокость и несправедливость. Да еще и Красный Крест не пускают, и, надо полагать, новогодние утренники не устраивают и в борщ мяса недокладывают.
"В январе 2001 года, занимаясь в Чечне "антитеррористической" деятельностью (на должности оперуполномоченного по борьбе с терроризмом и оргпреступностью), Лапин от коллег по ВОВД (временному отделу внутренних дел) получил в свое распоряжение 26-летнего грозненца Зелимхана Мурдалова и стал пытать его, склоняя к доносительству... С тех пор Зелимхан исчез. Типичное чеченское преступление, за которое в 2005 году палачу дали 11 лет строгого режима.
Искали Лапина, когда он был в бегах. Дезавуировали медицинские справки, когда он пытался представить себя инвалидом и не являться в суд. Сносили хамство Лапина и его товарищей из Ханты-Мансийского УВД на заседаниях. Но ради чего? 11 лет "строгого режима"?"
Тут, как мы можем заметить, "концепция изменилась" - столько стараний, и ВСЕГО 11 лет!
http://www.hro.org/war/anna/2004/04/30.php
"Детоубийство по "неосторожности"?!
8 апреля 2004 года на крошечном чеченском хуторе Ригах в 15 километрах от границы с Дагестаном произошло массовое убийство. Самолеты федеральной военной авиации отбомбились по дому семьи Дамаевых. Результат -- шесть трупов, пять из которых детские.
Ханкалинская военная прокуратура только что возбудила уголовное дело по массовому детоубийству на хуторе Ригах, квалифицировав деяние как "причинение вреда по неосторожности"!
Будто птичка с неба на голову плюнула, и ты вытер свою фуражку. При этом не задержан ни один из военных летчиков, ни с одного не взята даже подписка о невыезде, не назначена экспертиза остатков взрывного устройства, прилетевшего на головы детей и их мамы, нет решения об эксгумации... Ничего. Неизвестно КТО лично и КАК точно, но уже ясно -- "по неосторожности". Может ли такое быть?"
Вообще-то, любое дело ВСЕГДА открывается по некой наиболее вероятной статье, которая затем может переквалифицироваться - иначе и нельзя. Но ведь нашему следопыту уже все ясно - кровавые летчики-бомбисты, узрев детишек в бинокль, тут же открыли бомболюк и преднамеренно сбросили бомбу. А потом еще, очевидно, спустились вниз и сплясали на пепелище, спев комические куплеты.
Ванесса Редгрейв то плачет от счастья, то громко матерится по-английски - ей, британской леди, сильно не нравятся местные притюремные порядки. Датские адвокаты Заказева - Гуннар Хуманн (его услуги оплачивает Ванесса) и Эдвин Нильсен (бесплатный, но милый, от имени датского правительства) - сдержанно светятся радостью.
Закаев курит одну за одной... Все закончилось. Сколько уж встречаешь людей из тюрьмы в последнее время, а что выдавить из себя в первые моменты - не знаешь. "Здравствуй... Поздравляю!" - "Спасибо. Не ожидал".
Боже, какая бескомпромиссность! Какое неприкрытое желание служить СВОЕЙ стране! Кстати, "своей" - это какой? После смерти "российской журналистки" вдруг внезапно оказывается, что у нее в кармане и паспорт гражданки США припрятан. С 1990-го года. Что же этот светоч открытости и гласности держал сей факт в глубокой тайне?
Знаете, вот умирает старый святоша, всю жизнь обличавший плотские утехи, его хлам из квартиры выгребают, а там - баааатюшки! В шкафчике на верхней полке - целая стопка фотографий с голыми мальчиками. Ой, как нехорошо! Простите, но "независимая российская журналистка", у которой только после смерти из шкафчика вываливается американская ксива - вызывает у меня не меньшее ощущение общей мерзопакостности ситуации.
Кстати, девичья фамилия журналистки на букву П - Мазепа. Знакомая фамилия, не правда ли?
"Гетман Мазепа, как историческая личность, - пишет Н.И. Костомаров, - не был представителем никакой национальной идеи. Это был эгоист в полном смысле этого слова. Поляк по воспитанию и приемам жизни, он перешел в Малороссию и там сделал себе карьеру, подделываясь, как мы видели, к московским властям и отнюдь не останавливаясь ни перед какими безнравственными путями. Самое верное определение этой личности будет сказать, что это была воплощенная ложь. Он лгал перед всеми, всех обманывал - и поляков, и малороссиян, и царя, и Карла, всем был готов делать зло, как только представлялась ему возможность получить себе выгоду или вывернуться из опасности".
Мазепа умер почти что естественной смертью - от страха, зная, что его турецкие заступники вот-вот выдадут его России. Говорят, царь был в ярости и потребовал воздвигнуть эшафот и вздернуть на виселице куклу Мазепы.
Может, это семейное?...
Любая война подразумевает пропаганду. Что бы сделали в Советском Союзе времен Второй Мировой с журналистом, который бы надсадно рыдал около каждого повешенного партизанами фашиста (дескать, военное преступление!), подсчитывал бы разбомбленные немецкие дома, рыдая над невинными жертвами, но при этом бы ни слова не говорил ни про Холокост, ни про Освенцим? И при этом голосил бы, что "вот, мне тут одна польская женщина сказала, что ей нашептал один чех, что один его венгерский друг видел, как так называемые "освободители" изнасиловали честную немецкую девушку"?
И, наконец, если бы этот журналист получал зарплату в дойчмарках от господина Геббельса? Ах, простите, конечно же, не зарплату - а "премии". Да еще и имел бы немецкое гражданство?
Так что расстрел - это еще очень гуманный и незаслуженно благородный конец для такого дерьма (я, разумеется, под "дерьмом" не имею в виду п...скую - а исключительно воображаемого журналиста, приведенного в примере)