Дэльз Сергей Валерьевич : другие произведения.

Черный Город (2 часть)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  С. ДЭЛЬЗ
  Черный город.
  РОМАН, (электронная версия). ЧАСТЬ 2
  
  ГЛАВА 11
   Гаврилов перепробовал за свою долгую карьеру не одну сотню баб, но такого он не видел никогда.
   Поддавшись магической притягательности Людмилиного тела, он, смешно подпрыгивая, подскочил к столу.
   -Ой, какая умная собачка. - Людмила нежно погладила Гаврилова по лысеющей голове, от чего у несчастного директора перехватило дыхание.
   Она уселась прямо на директорский стол, расставила ноги и, схватив Николая Егоровича за галстук, резко притянула его голову к своему животу.
   -Давай, собачка, доставь удовольствие хозяйке. А не будешь слушаться, я тебя накажу.
   Неожиданно выхватив тонкий ремешок, Людмила перетянула Николая Егоровича поперек дородной спины, дополнительно ткнув его носом в мохнатый холмик.
   От такого зверского обращения Гаврилов растерялся, сомлел и потеряв всякий контроль над ситуацией, стал беспрекословно выполнять волю хозяйки.
   Секретарша завыла, дико засмеялась и еще раз перетянула жертву ремешком.
   -На коленки, червяк. Сейчас ты будешь ползать и просить пощады... Лижи мне ноги и верти хвостом...
   Что было потом, Николай Егорович не помнил.
   Он очнулся в одиночестве, полулежащим в кресле, со всклоченной одеждой и обезумевшим остекленевшим взглядом. Спина болела, коленки тряслись, руки нервно подрагивали. В голове был смрадный тошнотворный туман.
   Его определенно изнасиловали, как последнюю шлюху из подворотни. Его били, унижали, заставляли вытворять немыслимые вещи. И все это делала она, робкая миловидная Людочка.
   Ох и стерва! Садистка! Маньячка!
   Но как он был удовлетворен!!!
   Он никогда не испытывал такого наслаждения и умиления от собственного ничтожества. Это что-то невозможное!
   ОН ХОТЕЛ ВСЕ ЭТО ПОВТОРИТЬ!
   Правда, не сегодня. Сегодня он даже не пошевелил бы и пальцем.
   ПОЛНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ.
   Он был добр, как целая эскадрилья ангелов, пушист, словно стая зайчиков, умиротворен, точно каменный утес, одиноко торчащий посреди моря.
   Он был доволен.
   Словно очнувшись от сладостных грез, Гаврилов провел рукой по лицу, и принялся поправлять одежду.
   -Да! Случись такие скачки в рабочее время, дело могло бы окончиться инфарктом. Вот тебе и Людочка. - Он мечтательно погладил собственную лысину. - Если жена увидит следы от ремня на спине, интересно, как я это объясню? Кто же это высек тебя, милый?
   Щелкнув суставами, Гаврилов встал и направился к выходу.
   -Да-а. Повеселились на славу...
   Но дверь неожиданно открылась и вновь появилась она.
   Приветливая застенчивая улыбка и кроткий взгляд, ни на мгновение не напоминал взыскательную и строгую госпожу, еще полчаса назад истязавшую свою жертву.
   -Николай Егорович, - она подняла влажные восхитительные глаза, и прицелилась в Гаврилова.
   -Что, мой свет? - Мгновенно обмяк Николай Егорович, готовый выполнить любое ее указание.
   -Я хочу вас кое о чем попросить.
   -Все, что угодно. Я все для тебя сделаю.
   -Что вы сказали?
   -Я СДЕЛАЮ ДЛЯ ТЕБЯ ВСЕ, ЧТО УГОДНО!
   -Прекрасно. - Улыбнулась Людмила и продолжила уже более уверенно.
   -Один мой родственник, правда дальний, хочет открыть совсем маленький ларек. Сигареты, чипсы, рыбка и прочее.
   -Нужны деньги? - Расслабленно спросил Николай Егорович, обнимая ее за талию.
   -Нет. Территория.
   -Территория!? Чья территория?
   -Территория завода. Мы откроем ларек здесь, при заводе, что бы не платить налоги, не брать отдельную лицензию и всякую другую дребедень.
   -Хотите споить рабочих? - Строго спросил Гаврилов, хотя в глазах притаился смех.
   -Нет, что вы. Только пиво и сигареты. Разрешаете?
   -Посмотрим.
   -Это не ответ. - Сказала Людмила, отстраняя его руки.
   -Разрешаю. - И он припал к ее белой груди.
   Хищный блеск промелькнул в глазах у Людмилы, белые зубы оскалились, и яркие губы покрылись капельками крови. Она добилась того, чего хотела. Теперь все люди на заводе были ЕЕ заложниками.
   Но Гаврилов этого не видел, он целовал белую кожу на ее груди.
  *** *** ***
  
   Капитан отдела по экономическим преступлениям Коровинского УВД, Вадим Кириченко, стоял у околицы собственного дома и задумчиво смотрел в темноту, докуривая уже третью сигарету.
   Там, в конце улицы, стоял проклятый дом, в котором раньше жила бабка Лукерья, а теперь творится черт знает что.
   С того самого дня, когда черный лимузин, въехал ночной порой в старый двор загадочного строения, вся жизнь в округе пошла наперекосяк.
   Вадим уже подговорил участкового, что бы тот проверил у приехавших документы, но все бумаги оказались в порядке.
   Все было хорошо... Внешне, все было спокойно и благопристойно.
   Нет!
   Опасность!
   Вадим чувствовал, что черная тягучая жидкость медленно сочится из этого дома и заполняет район, словно жуткие метастазы, пожирая и отравляя все вокруг.
   В темные безлунные ночи дом стоял совершенно безмолвный, как будто там небыло ни души, вот уже лет двести, но... Но вот мелькнула тень, опасливо оглядываясь вокруг.
   Агафья.
   Она часто ходит к новым жильцам. Бледная и хмурая, за последние месяцы она постарела, словно бы на целую вечность. Скрюченная мерзкая старушонка. И ее племянник тоже не раз проскакивал в темноте на скрипучее крыльцо.
   Он стал пить запоями, без остановки. Обезумивший и жалкий, опустившийся, с трясущимися руками и слезящимися глазами, он забросил семью и ходил работать в злосчастный дом за стакан водки. То забор поправит, то дверь починит. То выкопает на заднем дворе яму, а ночью ее кто-то засыплет, а через время строгие хозяева заставляют копать вновь.
   Он не обижался, он работал, лишь бы налили водки, лишь бы не гнали прочь.
   И не только племянник зачастил к новым хозяевам, много мужиков стало похаживать, в надежде получить заветную бутылку. Им не отказывали, но требовали приводить все новых и новых клиентов.
   Было такое ощущение, что проклятый дом, словно гигантский магнит, притягивает маргинальные слои населения, привораживая и заговаривая свои жертвы.
   Кириченко курил.
   Вчера он остановился в городе, по которому ехал на собственной машине. Он увидел у вновь открывшейся палатки знакомый черный лимузин.
   Вот подъехал легкий крытый фургон, и из него выгрузили много-много ящиков водки.
   Водка...
   Он купил бутылку, когда соседский лимузин скрылся из виду, и опознать опера ни кто бы не смог.
   Внимательно рассмотрев бутылку, Кириченко глубоко задумался.
   ТАКОЙ ЭТИКЕТКИ ОН НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ.
   Огненное чудовище оскалило окровавленные клыки, сжимая в лапах тщедушное тельце худощавого человека.
   "Небозаменитель - первоклассная кристальная водка". - Гласила надпись на этикетке.
   "Опасна для Души, но желанна для тела. Попробуй, и выберешь сам". - Смеялся нарисованный на оборотной стороне маленький чертяка, потряхивая красным трезубцем.
   Переливающиеся голографические сполохи пламени честно предупреждали грешника-пьяницу о грядущем наказании гораздо нагляднее, чем какой-то там Минздрав.
   Все было выполнено очень качественно и добротно, что исключало даже самую мысль о подделке товара. Даже пробка, в виде пасти волка, была настоящим произведением искусства.
   Высший пилотаж. Суррогат в такие бутылки не наливают. К чему тратить деньги на мудреные пробки и голограммы, если бросовый подпольный товар и так уйдет "из-под полы".
   Но цена?
   Цена была вдвое ниже, сложившейся по городу!
   Парадокс! Было похоже, что торговцам этот невиданный товар достался совершенно задаром, и у них стояла только одна задача: быстрей его распихать, за любую цену.
   Вскрыв бутылку и плеснув несколько капель на ладонь, капитан милиции осторожно попробовал прозрачную жидкость на язык...
   Лимонная свежесть и апельсиновый запах мгновенно всосались в небо, разливаясь по телу мелкими огненными струйками. Дыхание резко перехватило... и мягко отпустило, расслабляя гортань холодом и свежестью, как будто жуешь мятные леденцы.
   "Пей меня! Пей! Я - радость! Я - счастье! Я - рай на земле!" - Закричал в мозгу восторженный голос.
   Но сердце сжалось и тревожно забилось.
   "Нет, я за рулем". - Твердо подумал Вадим.
   "Кто тебя остановит? Ты же сам себе закон! Пей же! Пей!"
   "Нет". - Отрезал он, и голос мгновенно заткнулся, порывы исчезли, а во рту остался только тухловатый кислый привкус от пережитого неконтролируемого желания напиться.
   "Пожалуй, если бы я выпил стопочку этого чудо зелья, я вряд ли бы смог остановиться". - С испугом подумал Кириченко.
   Товар несомненно высочайшего качества. Тогда как же объяснить его низкую цену и отсутствие акцизных марок, наличие которых обязательно на каждой бутылке?
   Похоже, эта встреча с соседским лимузином не убавила загадок, а наоборот еще больше нагнала тумана в эту историю. Кто же эти чертовы соседи, поселившиеся в проклятом доме?
   Вконец запутавшись в предположениях, Кириченко уехал на работу и вспомнил о соседях только сейчас, когда вышел на улицу подышать свежим морозным воздухом поздней осени...
   Раньше в этом доме жила одна Лукерья, и все обходили его за три версты. Сейчас, там появились три мужика и молодая женщина, по-видимому жена Лукерьиного внука, и народ валит по ночам, как на демонстрацию.
   "Завтра посмотрю накладные на товар в этой чертовой палатке, и натравлю на нее наших ребят из налоговой полиции. Пусть проверят, что это за фрукты там, крутят свой бизнес". - Подумал Вадим и, бросив сигарету, хотел идти домой.
   -Зачем мешать людям работать? - спросил вкрадчивый женский голос, и белая фарфоровая рука мягко коснулась его щеки, оставив кружащий голову запах духов.
   Перед ним стояла его новая соседка, жена Лукерьиного внука, одетая в светлый цветастый платок и легкую меховую шубку.
   Вся одежда на ней была необычного старинного покроя.
   Платок, с крупными красными цветами, уже лет двести, как не решалась одеть на голову ни одна модница, находящаяся в здравом уме. Вместе с тем, соседка выглядела ослепительно красивой и нежной, словно картинная барышня, сошедшая с холста.
   Пречестные, слегка бледноватые, бархатные девственные щечки, с очаровательными ямочками. Наивные, широко раскрытые бездонные глазки, с длиннющими ресницами. Коралловые, тоненькие губки, слегка приоткрытые, словно просящие поцелуя. И ослепительная волшебная улыбка.
   Остренькие маленькие зубки, светились в темноте, словно натертые фосфором.
   Запах духов и горящего желанием девственного женского тела просто валил с ног своим тонким, берущим за горло ароматом. (Кириченко где-то читал про специальные духи, влияющие на мужчин, на манер приворотного зелья.)
   Невольно закружилась голова, как недавно она закружилась от соседской водки.
   -Добрый вечер, Вадим Семенович. - Мягко, словно подобравшая коготки пушистая кошечка, сказала соседка.
   -Здравствуйте. - Пробормотал Кириченко, проглотив вяжущий комок.
   -Я слышала, вы остались недовольны товаром, который купили в палатке у моего брата? - Кошка мурлыкала и терлась об ноги, вызывая сладкое напряжение в некоторых частях тела.
   -Товаром... Каким товаром?.. - Удивился Кириченко, медленно, но верно попадая под магнетическую силе кошкиных глаз.
   -Товар-р-ром, товар-р-ром... м-р-р... - Мяукнула кошка, протягивая восковую ручку, и вновь гладя капитана по щеке. - Маленькая бутылочка. Она вам не понравилась.
   -Водка... - Пересохшим языком пролепетал Кириченко.
   Под мягким, но настойчивым напором пушистой красавицы он почти сдался. Глаза его начали прикрываться, а внизу живота появилась знакомая приятная судорога. Ему ни за что не устоять перед этим неземным созданием. Позиции были слишком слабы, и крепость приготовилась выбросить белый флаг. Сейчас он обнимет ее, прижмет, задыхаясь в экстазе, и тогда... они сольются навеки.
   Неожиданно, без подготовки, встретить у своей околицы, в городе Коровине, Венеру, Афродиту, Клеопатру... ну кто тут удержится от поцелуя?
   "О БОЖЕ, что я делаю?.." - Мелькнула у капитана угасающая мысль, когда чувственные губки уже приоткрылись для поцелуя.
   Голова его запрокинулась, теряя сознание, накинутый на майку полушубок раскрылся, показывая голую беззащитную грудь...
   -Иди ко мне, милый... - Со змеиными нотками прошипела кошка, готовая обратиться в удава и задушить свою жертву, не давая опомниться. - Иди.
   Это была анаконда с ядом кобры.
   Ее цепкие руки обвила стан задыхающегося Вадима, а зубки заострились, и покрылись маленькими капельками крови.
   "О, Боже"...
   Вдруг полу прикрытые от предчувствия наслаждения добычей, глаза дьявольской искусительницы округлились в испуганном порыве.
   -Крест? - Прокричала она в ненависти и боли.
   -Что? - Не понял Кириченко, с которого мгновенно слетели все ее чары.
   Девушка встряхнулась, словно зверек, и злобно посмотрела на капитана.
   -Сними эту штуку, и мы продолжим. А хочеш-ш-шь, пош-ш-шли ко мне? - Вкрадчиво сказала она, еще надеясь на успешный контакт.
   -Кто вы такая? Что вы здесь делаете? - Холодно спросил Кириченко, окончательно пришедший в себя.
   Время от времени клиентки из проверяемых милицией предприятий, магазинов, палаток, приходили к нему и предлагали всякие интимные услуги, в обмен на прекращение той или иной проверки, или смягчения обнаруженных нарушений.
   Тот, кто поддался подобным искушениям, уже давно не работал в органах, или был напрочь перекуплен бандитами и выполнял их указания. Такой участи, капитан отдела по борьбе с экономическими преступлениями Кириченко, для себя ни как не хотел.
   Соседка виновато улыбнулась, словно падший ангел, и нежно проговорила, сопровождая ответ призывным томным взглядом:
   -Я только хотела с вами познакомиться. Живем рядом, а друг друга не знаем.
   Это прозвучало так: "Ты, конечно же, не против со мной переспать. Я такая красавица, какой во век не найти. Я готова доставить тебе удовольствие, только захоти... любимый..."
   -Извините, гражданка. Я не знакомлюсь с женщинами вот так, на улице. К тому же я женат, и у вас нет ни каких шансов.
   Кириченко резко повернулся и ушел в дом.
   -Э...э, дружок. Мы сделаем в этом городе такую жизнь, что ты сам сорвешь свой крест и затопчешь его ногами. Вот тогда ты будешь полностью НАШ. Это ж надо такому случиться: в НАШЕЙ СИСТЕМЕ честный мент попался!
   Барышня с искаженным до безобразия лицом, в ярости разорвала платок и исчезла в темноте, громко скрежеща зубами.
  *** *** ***
   Жизнь Александра круто изменилась с того самого вечера, когда они с его новым приятелем Кором накурились до беспамятства, до поросячьего визга, до умопомрачения.
  
  ГЛАВА 12
   Но как это было хорошо!
   Летаешь себе в облаках, внизу земля... зеленая-зеленая... солнечные лучи... мягко так, тепло...
   А потом ломка. Погано. Постыло. Скверно...
   Ну дай хоть чуть-чуть... одну затяжку...
   Подожди, дружок. Продашь десять пачек сигарет, а одиннадцатая тебе достанется. Еще и денег заплатим. Ты только работай, дружок, работай.
   И Саша работал. Впахивал, как проклятый. Сигареты так и летели нарасхват: блоками, пачками, штучками. К концу месяца он заработал на приличный мобильный телефон, и даже подумывал о машине.
   Наташу он видел раза два или три. И то мельком. Атж предложил ей какую-то работу, и она пропадала целыми днями, а иногда и ночами.
   Наташа расцвела, приоделась, стала очень уверенной, даже агрессивно высокомерной. Атж не слезал у нее с языка, как будто вокруг небыло ни чего более важного и стоящего.
   Ресторан, о котором говорил Атжига, под названием "Армагеддон", открылся через месяц, и Наташа стала его полновластной хозяйкой.
   Стряпня в ресторане была на редкость отвратительная. Несвежие дешевые продукты, жуткое варево и месиво. Но официанты...
   Атжига лично вылавливал каждого из них по городу, долго беседовал и, получив согласие на сотрудничество, увозил кандидатов в проклятый дом. Там он держал претендентов в подвале. Что с ними делалось не знал ни кто. Время от времени мертвые тела хоронились на заднем дворе, а через сутки выкапывались обратно.
   Официанты выходили из заключения похожие на живых восковых кукол. Только глаза у кукол были полны дьявольской силы и злобы, и опаливали всякого, кто пытался заглянуть в них, хоть на секунду.
   Все официанты носили темные очки, и снимали их, только войдя в обеденный зал ресторана.
   Поварам, под страхом немедленного увольнения было приказано не покидать кухню во время рабочей смены.
   Цены на пюре со шпротами, или суп-солянку были запредельными, в валютном исчислении. Но вот удивительно! Народ нахваливал чуть подтухшие вчерашние котлеты и нехитрое месиво, называемое в простонародье салатом, выкладывая настоящие доллары за пиво и квас из ларька напротив.
   Только водка была настоящей, фирменной, с огненной красной этикеткой.
   Ее тоже категорически запрещалось пить обслуживающему персоналу.
   Грузчик Митрич, приложился, было к бутылке, но был немедленно выкинут с работы увесистыми пинками, на глазах у остальной братии.
   Наташа потом видела это опустившееся до скотского состояния существо, которое валялось в грязи, возле вино водочной палатки, умоляя налить еще стаканчик.
   Атжига подарил Наташе новенькую, пахнущую свежей краской машину.
   Она была вне себя от счастья, почувствовав, что сама, без посторонней помощи может управлять этим резвым диковинным агрегатом, превращаясь в крутую, богатую, независимую красавицу.
   Омрачало жизнь только одно: Атж был совершенно равнодушен к ней, как к женщине.
   Уж она, бедная, и так, и эдак, и сяк вертелась перед своим любимым... все было бесполезно.
   Накануне открытия "Армагеддона" они собрались вместе в обеденном зале нового ресторана, и уселись за большой длинный стол.
   -Что ж друзья, соратники. Завтра первый день нашей официальной работы. С открытием этого ресторана начнется новый этап нашей деятельности на Тамбовской земле. - Высокопарно говорил вставший с большим длинным бокалом Атжига. - Не скрою, мы рассчитывали на более горячую поддержку населения. Процесс идет вяло, но все же движется. Уже есть среди нас новые преданные люди, из местных. Вот Юрка, например.
   Сварщик Юрка, с завода мотопомп благодарно оскалил заострившиеся зубы и теснее прижался к молоденькой двадцатилетней Людмиле, пылающей красотой и свежестью.
   Она когда-то давно была старой и дряхлой Лукерьей, и сдохла на своей древней скрипучей кровати, зарезанная Атжигой.
   А потом произошло невероятное! Властью дьявола вернулась проклятая Душа в мертвое тело, и Лукерья начала молодеть, выпивая жизнь и Божественный Дух из живых людей. И все, попадавшие под гипнотическую власть страшной мертвой женщины, были готовы отдать ей самое сокровенное, самое ценное: собственную Душу, всю, до последней капли.
   Юрка боготворил ее. По одному слову Людмилы, он готов был засадить клинок по самую рукоятку, в сердце любого человека, осмелившегося принести беспокойство обожаемому идолу.
   -Александр тоже молодец. За последнее время он побил все рекорды по продаже сигарет и принес ощутимую прибыль нашему делу. Но успокаиваться не стоит. Пора переходить от травок к порошочкам, от сигарет к шприцам.
   Глаза у Саши расширились от испуга, но поймав предостерегающий злобный взгляд Кориги, которого он с некоторых пор стал смертельно бояться, Саша замер, словно соляной столб.
   -О Наташе я отдельно говорить не буду. Женщина в нашем деле всегда наиболее преданное и подвластное нам существо. Через женщин, еще в далекие Библейские времена, мы пришли на эту Землю и посеяли здесь первый обман. Женщины сами уведут в Черную Бездну своих мужчин.
   Есть еще наши помощники: Агафья, торгующая зельем, ее племянник, и другие пьяницы, что втягивают в наши сети все новые и новые жертвы. Но это отработанный материал. Они слишком низки и ничтожны, что бы быть достойными служителями Князя. Они просто пойдут в Адскую топку, где сгорят без остатка и памяти о себе. Таких людей масса. Они не входят в число избранных. Только вы отмечены Князем, на служение. Только вам дано выступить ловцами человеков, ибо вы подобны Черным апостолам, и определяете: кто будет в НАШИХ рядах, а кто просто отправится в Геенну Огненную.
   Так поднимем же эти бокалы и выпьем за наш общий успех.
   Красная жидкость вспенилась и задымилась легким туманом, выбрасывая маленькие пузырьки.
   Саша поднес бокал к губам и отпрянул, в страхе глядя на красные капли, растекающиеся по руке.
   -Кровь!? - Поперхнулся он от снедающего ужаса.
   -Кровь, напиток избранных. - Улыбнулась Наташа, преданно и влюблено глядя на Атжигу.
   -Это сок. Только сок. - Засмеялся Ярыга старческим смехом. - Ты еще не достоин испить крови. Ты еще не избран Князем.
   Саша с отвращением выпил соленую обжигающую жидкость, кое-как подавив рвотный комок.
   Корига достал из походной сумки маленького черного щенка, жалобно пищавшего и щурившегося на огни зажженных свечей.
   Ярыга сорвал скатерть со стола, и на его поверхности ярко загорелась золотая пятиконечная пентаграмма.
   -Вот так, приходишь в ресторан, кушаешь, и не знаешь, что нарисовано на крышке стола. Многие бы удивились, огни они скатерть. Так и у людей: трудно вообразить, что скрывается под внешне благонравной личиной. Хотя... я знаю, что скрывается. МЫ. НАШИ ДЕЛА. - Прокашлял Ярыга и поставил на середину пентаграммы золотое ритуальное блюдо.
   Корига аккуратно, почти нежно положил щенка на образованный алтарь и ласково погладил его по глупой головке.
   Почуяв неладное, щенок отчаянно завыл и мелко дрожа прижался к золотому блюду, словно надеясь, что его не заметит пара горящих сатанинским огнем Атжигиных глаз.
   Черная молния сверкнула над головой у служителя Сатаны, и белый тесак обозначился в его скрючившейся когтистой руке.
   Вот самое прекрасное кушанье, которое мы приготовим в этом ресторане для жителей Черного Города, во славу Великого Князя. Пусть сия жертва благословит наше дело и наши помыслы во имя тебя, наш Черный Повелитель.
   Он приподнял упирающегося щенка за холку и одним махом отсек несчастную собачью голову.
   Корига немедленно подставил к ране большой медный кубок.
   Щенячья голова, словно ища защиты, кинулась в сторону и уткнулась в коленки Саше, забрызгав его лицо невинной кровью. Глаза выкатились из орбит и в смертельном ужасе смотрели прямо в самое нутро человека, а язык высунулся из рта и свесился между маленьких щенячьих зубов.
   Саша мгновенно вскочил и выпрыгнул из-за стола, стараясь стряхнуть с себя ужасную голову, под дружный хохот собравшихся сатанистов.
   -Какой ты хлипкий, однако. Слабонервный. - Хохотал Ярыга.
   -Он еще не созрел. - Улыбнулся Корига кровожадной улыбкой. - Все равно, назад пути нет. Ты сам дал согласие работать на нас. Сам, лично сказал об этом два раза. Первый раз - согласился, второй - подтвердил свое согласие, что бы небыло ошибки. Или не помнишь?
   Саша затравленно огляделся и увидев спасительную дверь, опрометью кинулся к выходу.
   -Он думает, что убежал от нас. МЫ СИДИМ В НЕМ САМОМ! От СЕБЯ убежать невозможно. Кто попал к нам - назад дороги не чает. Тьфу на него, потом займемся. Продолжим наш пир.
   И Атжига поднял над головой наполненный кровью кубок.
  *** *** ***
   Что за мерзкий серенький типчик притаился на стуле у дверей в кабинет?
   Бегающие глазки, потертый пиджачишко, старенькая курточка, не по сезону. На дворе уж скоро Новый Год, а он, глянь-ка, в курточке по морозцу щеголяет.
   Маленький такой, мерзотненький человечишка. Вошь на гребешке, муравей, перед ликом всесильной Коровинской Администрации.
   -Вы кто? - Надменно спросила секретарша, презрительно оглядывая гостя, и ежась от холода, несмотря на мохеровую кофту.
   -Я-то? - Придурковато спросил человечек.
   -Естественно вы. - Девушка фыркнула и часто заморгала накрашенными глазками, пытаясь разодрать слипшиеся ресницы.
   -А, понятно. - Человечек крякнул и откашлялся. - Я... это... вот...
  
  ГЛАВА 13
   -Послушайте, гражданин. Вы что, издеваетесь? Говорите, за чем пришли? И вообще, Михаил Сергеевич сейчас занят. Зайдите в следующий раз. Шляются тут всякие.
   -Ой, девушка. Такая красивая, такая румяная, зачем же так со мной разговаривать? Зачем же злить человека, еще не зная, кто он? А то ведь может по-другому обернуться. - Загадочно сказал Корига. - Я, Нежданов. Скажите, что, пришел Нежданов, и все.
   -Нежданов!? Можно подумать, что вас кто-то ждет. Нежданов... Вы говорите так, словно это фамилия губернатора или президента. - Секретарша поджала губы, размышляя, стоит ли послать этого человечишку прямо сейчас, как говорится, не отходя от кассы? Или все-таки зайти, доложить шефу, а потом уже отправить его от имени начальника.
   -Конечно, меня ни кто не ждет. - Улыбнулся Нежданов, оскалив белые острые зубы. - Но эффект от моей фамилии будет не меньший, как если бы вы сказали, что в приемной стоит губернатор и нижайше ожидает аудиенции. Вот вам шоколадочка, сладкая вы моя. Что бы вы меня запомнили, и в следующий раз пропускали беспрепятственно. Берите-берите. У этой шоколадки такой яркий вкус, что вы меня будите узнавать, едва я переступлю порог Администрации. Уверяю вас.
   Корига ослепительно улыбнулся, всовывая в девичьи руки шоколадку с красной голографической этикеткой.
   Маленький монстр улыбался и кривлялся на этикетке.
   "Удар вкусом" - гласило название продукта огненными буквами.
   На обратной стороне было написано: "Попробуй! Такого еще небыло! Ты проглотишь собственные зубы! Класс!!!"
   -Странная шоколадка. - Удивленно проговорила секретарша.
   -Вот-вот. Таких в магазине не продают. Попробуйте. Это настоящий удар вкусом. Век помнить будите.
   Пожав плечами и спрятав шоколадку в стол, секретарша доложили Михаилу Сергеевичу о каком-то Нежданове.
   О! Великая перемена!
   Михаил Сергеевич собственнолично выскочил из кабинета и кинулся пожимать руку странному посетителю, подобострастно кланяясь и приглашая его зайти.
   -Да-а. - Промычала девица и села за стол, мучительно убивая время до обеда.
   Очень скоро Нежданов появился снова, и в сопровождении шефа направился к выходу из Приемной.
   -Эй, сладенькая. - Улыбнулся Корига. - Вижу, вы шоколадочку еще не откушали. Качество наших блюд весьма необычно. Вот и Михаил Сергеевич подтвердит.
   -Да-да! - Закивал головой Михаил Сергеевич.
   Было такое впечатление, что ему было все равно, что подтверждать, и где. Он готов был целовать ноги собственной секретарше, лишь бы доставить удовольствие Нежданову.
   -Съем за обедом. - Небрежно махнула рукой девица, видимо шоколад был ей не в диковинку, и нападать на заветную плитку немедленно она явно не собиралась.
   -Не советую, подавитесь. С чайком, лучше, с чайком.
   Состроив гадливую ехидную улыбочку, Нежданов скрылся за дверью, а Михаил Сергеевич, отерев пот со лба, закрылся в кабинете.
   -Ко мне ни кого не пускать. Сама можешь обедать, я поработаю с документами.
   Показав язык закрытой двери начальника, секретарша поставила чайник, и достала дурацкую шоколадку, о которой сегодня было столько разговору.
   -Что ж это за вкус такой невероятный? Говорит: "узнавать будешь". Больно надо, мне всяких голодранцев узнавать! - Она налила себе чай и закрыла входную дверь, что бы посетители не мешали ей наслаждаться "необыкновенным", по словам Нежданова, продуктом.
   Светлый молочный шоколад, с орехами, аппетитно разложился на столе, источая приятный аромат.
   -У-у... Обыкновенные орехи... или кокос с миндалем. Что я, миндаля не ела что ли?
   Она взяла кусочек и положила в рот.
   Кусочек мгновенно растворился, обволакивая гортань приятным, действительно необычным вкусом. Девушка сама не заметила, как все, до последнего кусочка, оказалось во рту.
   Цветы, орехи, апельсины, манго, киви, и еще много-много всяких ароматов били фонтаном из волшебного шоколада. А чай только усиливал необычные ощущения.
   Она все глотала и глотала кусочки, впав в какой-то невообразимый вкусовой транс, не в силах остановиться, хотя обертка была уже давно пуста.
   Девушка очнулась только тогда, когда голые беззубые челюсти стали биться друг о друга, причиняя невыносимую боль. Глаза расширились в странном подозрении, готовые выскочить из орбит. Она схватила зеркало и впилась в собственное отражение.
   На нее смотрела красивая румяная... но совершенно беззубая девица, и отчаянно шамкала старушечьими челюстями.
   Она схватила обертку.
   Надписи на этой этикетке оказались совершенно правы.
   Это был настоящий удар вкусом.
   Отражение в зеркале подернулось и зарябило. На нее смотрел Корига, с длинными волчьими клыками.
   -Согласись, лучше такие зубы, как у меня, чем их полное отсутствие, а? - засмеялся он из зеркала.
   Девушка задрожала в истерике, но не бросила зеркало - единственную хрупкую связь с демоном.
   -Прошти... прошти... - Заплакала она.
   -Ну что? Теперь будешь узнавать меня?
   -Буду! Буду! Прошти меня, дуру!!!
   -Хорошо. Я - добрый сегодня. Ты съела не все свои зубы. Я оставляю тебе... один... самый задний коренной зуб. Но он будет жутко болеть. Ты вырвешь его сама! Ты сама выдернешь свой последний зуб!!! - Он дико засмеялся и исчез из зеркала, оставив девушку, рвущую на себе волосы.
   "Ты беззубая, да еще и лысая!"... - Послышалось из брошенного зеркала.
   Но секретарша не слышала, она бежала по коридору, невзвидя света, шамкая беззубым ртом.
  *** *** ***
   -Что же вы, дорогой Михаил Сергеевич? Ни как скрываться от нас надумали? Вы же знаете, что это невозможно. Вы же давали обещание сотрудничать с нами. Бессовестный вы наш. - Корига нагло развалился в кресле самого Михаила Сергеевича и степенно положил ноги, обутые в грязные рваные ботинки прямо на стол заместителя Главы города.
   Но даже если бы он закинул свои поганые копыта прямо на голову Михаила Сергеевича, тот все равно бы улыбался, и вытерпел бы все оскорбления, до последней капли.
   ОН ДАЛ ПОДПИСКУ О СОТРУДНИЧИСТВЕ, мать ее за ногу.
   ОН РАСПИСАЛСЯ КРОВЬЮ.
   Он боялся скандала, и, как следствие, потери авторитета, а то, и самого места. Слететь с должности Первого заместителя мэра может каждый дурак. Но Михаил Сергеевич дураком совершенно не был. Напротив, он отличался умом и сообразительностью во всем, что касалось дворцовых интриг.
   Подумаешь, какая-то расписка, делов-то.
   ЧТО ЭТО ТАКОЕ? Он узнал позже.
   Через некоторое время в кабинет позвонили и приказали подписать ряд бумаг и разрешений. Он подписал.
   Потом еще... и еще...
   Ну все! Хватит!
   Он отработал свой бесплатный обед!
   А ночью...
   Холодный пот прошибает Михаила Сергеевича при одном воспоминании.
   Злющие демоны терзали его каждую ночь.
   Не помогали ни таблетки, ни церковные свечки. А от крестика его просто затошнило, и на груди вздулся большой волдырь, словно от ожога.
   Он скинул крестик.
   В церкви его мотало из стороны в сторону.
   Он даже закукарекал, захлопал руками, словно идиотский петух. Люди ошарашено оглядывались. Многие его узнали.
   С той поры Михаил Сергеевич обходил церковь десятой дорогой, и все ждал... ждал... скоро за ним придут.
   И вот он, Нежданов, появился, как всегда, неожиданно, в тот момент, когда Михаил Сергеевич только-только расслабился.
   Что ж. Он окажет уважение нечистой твари. Он подпишет все, что угодно, лишь бы отстали от него, черти полосатые, лишь бы оставили в покое.
   -Как же это вы так, милейший? И секретарша у вас в приемной, чистая стерва на привязи. Стерва - это хорошо. Это по-нашему. Но ведь начальство в лицо знать надобно. - Балагурил издеваясь Корига.
   -Хотите, я ее уволю? - С собачьей готовностью выпалил Белоусов.
   -Зачем? Она баба хорошая. Мы ее поучим маленько, и она наша будет. Чего кадрами раскидываться? Вы лучше скажите, чего это проверяющие органы и налоговая полиция на нас взъелись? Не вы ли их тут науськиваете потихонечку? - Строго спросил Нежданов-Корига.
   -Я!? Я в полицию!? Я... - Обомлел Белоусов.
   -Хватит "якать". Короче так. То ли ты, то ли твой идиотский начальник под нас копать вздумали. Разбирайся сам. Мне на это плевать. Но что бы больше ни каких "наездов" в нашу сторону небыло! Вот тебе протокол, который составили в нашей палатке налоговые полицейские. Что бы все замял, без лишней огласки. И запомни, карательные органы... они ведь то же нам подчиняются. Сам попадешь - не отмоешься. А шефа своего, добрейшего Ивана Федоровича Комарова, что бы к нам в ресторан, не позднее субботы приволок! Хоть цепь ему на шею одень, как собаке. А не приведешь, не быть тебе мэром!
   -Мэром!? - Поперхнулся Михаил Сергеевич.
   -Конечно, не вечно же тебе в замах отираться. Надумали мы вашего мэра мешалкой под зад, выгнать из его мэрского кресла. Больно уж самостоятельный стал. Приказов не выполняет. Таким не место во власти. Такие пусть сосны пилят на лесоповале, там план нужен, а стране нужна древесина. А такие, как ты, нам нужны. Это самый цвет. Ведь ты нас боишься? - Нагло спросил Нежданов.
   -Да... - Выдавил из себя Белоусов.
   -Вот. И всегда бояться будешь. А куда ты денешься? Ты кровью подписался. А чуть что, пинка под зад, и вдогонку за Комаровым, Понял?
   -Понял. - Прошептал потрясенный Михаил Сергеевич.
   -Что ж. Проводи меня, коли "понял". А то твоя "собака" в приемной покусает.
   Михаил Сергеевич подобострастно кланялся, отпячивая зад и кивая головой.
   Грязные лужи, от ног Кориги растекались по бумагам.
   -Ой, смотри, я напачкал. - Извиняющимся тоном сказал Корига.
   -Это ничего. Я вытру. Тут совсем не грязно.
   -Не грязно? Ты о какой грязи говоришь? Вода с моих ботинок, это просто родниковая свежесть, по сравнению с тем дерьмом, которое вы тут переваливаете в своих бумагах. Не та грязь, что пылью видна, а та, что в голове запрятана. - Сварливо поучал Корига.
   Белоусов только кивал головой и соглашался.
   -Эй, сладенькая. - Улыбнулся Корига. - Вижу, вы шоколадочку еще не откушали...
   -Съем за обедом...
  *** *** ***
   Он бежал по зеленой тропинке. Веселый и озорной мальчик, Ванечка Комаров. Бежал из окраин старого Коровина в соседнюю деревеньку Маковку, почти прилепившуюся к городу.
   Кругом летали стрекозы и озорные стрижи. Солнышко припекало и весело играло своими солнечными зайчиками на лесной тропинке.
  
  ГЛАВА 14
   Листья, словно специально натертые до блеска неведомой чистюлей вспыхивали огоньками бликов, радуясь летнему деньку. Где-то в траве прошуршал ежик, унося на иголках налипшую листву.
   -Мама! Мама! Как здорово! Как хорошо! - Кричал, заливаясь смехом Ванечка, сжимая в руках маленькую корзинку, доверху наполненную клубникой.
   Сладкий аромат ягод, их спелая свежесть манила и приглашала откушать, подивившись вкусом розовой влажной мякоти...
   Ванечка остановился, как вкопанный.
   Посреди дорожки сплел свою паутину огромный паук и, словно хозяин леса, раскачивался на натянутой сети.
   Мальчик вовсе не боялся пауков. Он даже ловил их иногда и сажал в спичечные коробки. Но этот был очень большой. Пожалуй, он даже не влезет в коробок.
   -Ух!
   Ванечка поежился: что если такое чудище провалится за воротник, или вот так, с разбегу попадет на лицо...
   Мальчик вздрогнул и поискал глазами палку, что бы сбить страшное насекомое и восстановить порядок в природе.
   У края дорожки лежала большая пестрая палка, ровная и толстая, словно специально приготовленная для сбивания пауков. Мальчик нагнулся и схватил спасительное оружие, намереваясь расчистить себе дорогу.
   Паук, почуяв неладное, неуверенно закачался на своей паутине, и медленно стал забирать к правой стороне, надеясь ускользнуть от угрожающей палки.
   -Вот я тебе! - Засмеялся Ванечка, слегка подоткнув паука по расписной крестообразной спине. - Мама! Мама! Я совсем не боюсь пауков...
   -А напрасно. - Сказал замогильный скрежещущий голос, и огромная черная тень легла на палку.
   -Мама, ты где?
   -Староват ты уже, что бы мамочку кликать. - Закаркал хрипучий бас. - Или не понял, что ты к нам в гости пожаловал?
   Вокруг стало темно, словно ночью, а большая пестрая палка вмиг обернулась змеей, и обвилась вокруг руки несчастного Ванечки.
   Змея была холодная и скользкая, она угрожающе зашипела, показывая раздвоенный язык.
   -Здравствуй, Иван Федорович. - Паук вырос до размеров человека и превратился в небольшого клыкастого монстра с желтыми глазами и пепельной свалявшейся шерстью.
   Ванечка, в смертельном ужасе попытался кинуть змею прямо в монстра. Рука словно онемела, и страх приковавший ноги, заполз под рубашку, парализуя малейшее движение.
   -Что ж это ты, Иван Федорович, брыкаешься? Ведь ты подписку дал. Мы тебя в мэры произвели, бюджет под тебя раскроили, а ты против нас работать начал.
   Ванечка понял, что он ни какой не мальчик, а уже пожилой человек, смертельно уставший от этой бессмысленной гонки, называемой жизнью. Кроме того, он просто до безумия боится всех этих проклятых монстров, чертей, зеленых человечков, в которых ни когда не верил, но которые всегда сопровождали его во время запоев. Они терзали его, отнимая память, заставляя выплясывать, выделывать разные штуки.
   Они помыкали им, когда он был пьяный.
   ОНИ УПРАВЛЯЛИ ИМ.
   Страшная, жуткая правда.
   Через водку они вливались в него и устраивали там, внутри, свои сатанинские оргии.
   И он, Иван Федорович Комаров, решил, что все!
   ХВАТИТ!
   Не ездить больше чертям на его спине!
   Каждую бутылку он объявил своим личным врагом. И он "завязал".
   Как мог терпел, крепился. Ни одного стаканчика, ни одного глоточка.
   О! Чудо! Он перестал бояться даже Нежданова!
   ОН ПЕРЕСТАЛ БОЯТЬСЯ БУМАГИ, ПОДПИСАННОЙ КРОВЬЮ.
   ОН ЗАХОТЕЛ НОВОЙ ЖИЗНИ!
   Он захотел выскочить из этого круга. Даже его мэрство стало казаться совершенно бессмысленным. Пусть работают молодые. Пусть трудятся на благо Отечества, его удел: дети, внуки.
   Одна детская душа, радующаяся собственному деду, на много важнее, чем целые стопки бумаг и указов, что высятся на столе и ждут своего подписания.
   Новая жизнь, новый Мир.
   Мир без чертей и пьяного угара.
   Конечно, праздники, именины... немножечко... для веселья.
   СТОП!
   Главное вовремя сказать: "СТОП!"
   -Иван Федорович, - зашипела Змея.
   Стальные канаты опутали Ивана Федоровича и потащили в самую середину паутины.
   -Забыл-забыл. - Засмеялся сатанинский голос квакающим смехом. - Он на нас и смотреть не хочет.
   Маленький зеленый чертик выпрыгнул на тропинку и встал перед Иваном Федоровичем.
   Канаты растянули пленника в разные стороны и он стал похож на жалкое несчастное распятие.
   -Все забыл, нас не уважаешь. - Черт замахнулся длиннющим хвостом, словно кнутом, и перетянул Комарова с головы до ног.
   Потки крови и страданий полились из свежей раны, стекая на траву и уходя в землю.
   -Что скажешь? Будешь с нами славу и деньги делить, или будешь рассчитываться за все грехи, что сотворил за свою жизнь? Плата страшная. Не всякий ее вынесет. А ты уж точно сломаешься.
   Хвост размахнулся и ударил по лицу, разбив в брызги губи и нос. Слезы и кровь смешались воедино, и перед глазами поплыли синие круги.
   -Нет... Нет... Твари... - Плача застонал Ванечка.
   -Счет за содеянное потребуешь? - Оскалился Черт. - А мы тебя в тюрьму определим. На нары. Понял? Тебе ведь есть за что сосны попилить!
   Хвост саданул по уху, захватив щеку и подбородок.
   -Чего притих, голубчик? Как подписки давать и власть делить, так все в очередь, а как за расчетом придти, так ни кого нету. Не спешат люди за расчетом являться, думают так пролезет. НЕ ПРОЛЕЗЕТ. ЗА ВСЕ ПЛАТИТЬ НУЖНО! - Черт плюнул прямо в кровавое месиво, которое когда-то было лицом Ивана Федоровича, и заорал: - Будешь с нами работать?
   -Нет! - Плакал Ванечка, жалея потерянную душу и понимая, что к былой чистоте и беззаботности возврата уже не будет ни когда.
   -Тьфу! Пропасть! На-ка, выпей. - Черт достал бутылку водки с огненной этикеткой. - Вот она, водочка. Выпей, легче станет.
   Иван Федорович почувствовал такую жажду, какую он не чувствовал ни когда. Казалось, сама Сахара разлеглась у него внутри и требовала хоть капли водки.
   ХОЧУ ВОДКИ!
   -Выпей, хоть каплю! Люди обычно не продают душу за что-то большое и огромное. Они продают ее за мелочи, за "чуть-чуть", за каплю. Капля - это хорошая цена для Души. Они не едят во время поста... только "чуть-чуть" несколько крошек. Цена Души - крошка! Они не врут и не лжесвидетельствуют, они только немножечко "сболтнут" лишнего. Цена души - лишь несколько слов. Они не воруют, они только "отщипнут" кусочек. И тут за кусочек оценили бесценное. Ха-ха-ха! Не нужна бочка меда с ложкой дегтя. Ешьте сами свой деготь!
   Вы продались за крошки, несколько слов и маленький кусочек, а все остальное выкиньте на помойку!
   Вот она - ТВОЯ КАПЛЯ! Только одна капля! Но зато она перевесит целую цистерну водки. Капля всегда слаще и желаннее. Она всегда дороже. За нее не жалко отдать Душу. На! Пей свою КАПЛЮ!
   Иван Федорович открыл мутные воспаленные глаза и уставился на прозрачную каплю.
   Только одна капля! Ведь не бутылка, в самом деле! Жажда будет утолена, жжение внутри живота исчезнет, и он покажет этому чертяке, где раки зимуют. Он разорвет эту паутину. Он побьет этих чертей. Только бы выпить эту большую, прозрачную, пахнущую водкой каплю.
   -Ну же! Решайся! Ты утолишь свою жажду! Только одна капля, и больше ни чего. - Черт поднес к самым глазам Ивана Федоровича свой облезлый хвост с кисточкой на конце. С нее, с этой поганой мерзкой проклятой кисточки свисала заветная чистая вдохновляющая капля.
   -На, мой золотой. - Нежно сказал Черт, и почти коснулся потрескавшихся от жажды и запекшейся крови губ пленника.
   И Ванечка сдался...
   Словно к спасительной кружке парного молока, что давала ему в детстве мать, он припал к мерзкому чертячьему хвосту, в надежде утолить свою жажду.
   Но это была только капля.
   ЭТО БЫЛА ТОЛЬКО ОДНА КАПЛЯ!
   Каплей жажды не утолишь. Она лишь размазалась по небу, обжигая разбитые вкровь губы.
   И все.
   Ни облегчения, ни силы, ни утоления. Жажда только возросла, требуя все новых и новых капель, у теперь уже сломанной воли.
   -Ха-ха-ха! - Засмеялся Черт. - Ты думал решить все проблемы одной каплей? Дурак! Я же тебе говорил, что люди продают свою душу за крохи. Видишь, мы ни кого не обманываем. Ты уже продал душу за каплю, так чего останавливаться? На, пей!
   Путы упали с Ивана Федоровича, и Черт бросил ему под ноги огненную бутылку.
   -Кланяйся мне! И можешь забирать свою водку. Кланяйся. И Целуй мои ноги. Я - источник счастья и богатства.
   Иван Федорович застыл на месте, вытирая слезы и кровь. Сейчас он потянется за бутылкой, невольно поклонившись Нечисти, тем самым признав свое полное поражение, и подчинившись дьявольской силе.
   Он почувствовал, как через эту поганую каплю, которую он слизал с паршивого хвоста, в него забрался сам Черт. И еще сотня других заберется через выпитую бутылку.
   ОНИ СНОВА ПОДЧИНЯТ ЕГО СЕБЕ. Они снова будут гадить у него внутри, издавая мерзостный запах и несуразные звуки.
   ОНИ СНОВА БУДУТ УПРАВЛЯТЬ ИМ.
   Неожиданно Иван Федорович кинулся на колени, и отбивая земные поклоны завопил истово крестясь:
   -Господи! Господи! Защити свое заблудшее дитя! Господи, ведь я не убийца, не злодей, я просто пьяница! Господи! Я признаю, что я пьяница. ОЧИСТЬ МЕНЯ! НЕ ДАЙ МНЕ ПОГИБНУТЬ!
   -Что!? - Взревел Черт, испуганно.
   Ослепительно белая молния ударила нечисть прямо в самую середину его косматого несуразного тела и распластала на земле, словно старую половую тряпку.
   "ДАЙТЕ ЕМУ ШАНС"
   Громовой раскат заставил содрогнуться саму Преисподнюю.
   -Он не раскаялся! Он наш! - Запричитал Черт.
   "ОН ПРОСИТ ЗАЩИТЫ. ОН ДИТЯ БОЖИЕ. ДАЙТЕ ЕМУ ШАНС".
   Молния исчезла, и Черт охая и кряхтя, вскочил с почерневшей земли.
   Желтые глаза его выкатились из орбит, а с высунутого языка капала клочковатая пена.
   -Ну, грешник, - простонал он. - Я лично отведу тебя к Адским воротам. Мы дадим тебе шанс, мы сделаем все, что бы ты не использовал его. Так и знай. И знай еще - расплата будет просто ужасной!!! Ты проклянешь миг своего рождения, и кровь будет стыть в твоих грешных жилах...
   -Господи! Господи! - Завопил заливаясь слезами Ванечка...
   -Будь ты проклят, несчастный грешник! Мы отомстим! Мы жестоко отомстим! - Взвизгнул в испуге Черт и ударился о землю, исчезнув из глаз.
   Окровавленный плачущий Ванечка стоял на коленях, один, посреди необъятного темного леса...
   Иван Федорович резко сел на постели, обливаясь холодным потом.
   Нет. Это не сон.
  *** *** ***
   -Будь ты проклят! На твоем заводе нечисть сплошная! - Старая женщина стукнула мягкой ладошкой по столу, и резко повернувшись, вышла из кабинета, вытирая крупные горькие слезы.
   Ее сын, работавший в литейном цехе, спился и обварил расплавленным металлом обе ноги.
  
  ГЛАВА 15
   Чего не случается с пьяными рабочими на таком опасном участке? В глотку вино не лили. Сам пил. При чем тут Гаврилов? Разве директор завода уследит за каждым рабочим.
   И все-таки он был "при чем".
   Николай Егорович с ужасом смотрел, как росла кривая несчастных случаев на производстве.
   Пьяные рабочий - это самоубийца.
   С момента открытия палатки на территории завода, народ словно сбесился и стал хлестать водку, почем зря, забыв о работе и безопасности.
   Ситуация грозила выйти из-под контроля.
   Конечно, Людочка восхитительна, обожаема, любима и все такое. Но, извините, пускать предприятие ко дну, Гаврилов ни кому не позволит.
   Людмила чувствовала настроение своего шефа и была с ним необычайно предупредительна и нежна. Она доставляла ему все мыслимые и немыслимые удовольствия. Они просто не давала ему опомниться от безумных скачек, которые доводили Гаврилова до исступления, по вечерам, в тихом темном директорском кабинете.
   Людмила ковала железо слету, гася все недовольство и все претензии шефа. У него просто небыло повода придраться к ней. Он боготворил ее и всецело подчинялся ей, хоть и незаметно для самого себя.
   Так мы становимся рабами страсти и порока, игрушкой в чужих руках, думая, что сами принимаем все решения.
   -Николай Егорович, - послышался из селектора голос Людмилы.
   -Что еще? - Раздраженно сказал Гаврилов.
   Он сидел словно облитый помоями и пропахший нечистотами канализационный сток.
   Но самое главное, что внутри он сам сознавал, что достоин быть этим проклятым стоком. Он сам губил свое предприятие, он своими руками пилил сук, на котором сидел.
   А главное, люди...
   Николай Егорович очень отчетливо видел, как уничтожаются люди.
   Нет. Внешне ни чего не изменилось.
   Это, как снег весной. Еще вокруг белым бело, еще мороз. Но ты уже знаешь: этот белый снег скоро превратится в грязное месиво, и стечет мутными потоками в ту же канализацию.
   КАНАЛИЗАЦИЯ...
   -К вам из милиции.
   Сердце взорвалось и упало куда-то ниже пяток. Где-то под пупком разлилась приятная расслабленность обреченной жертвы.
   Он ждал.
   ОН ВСЕГДА ЖДАЛ. Вот сейчас зайдут и покажут красную корочку.
   "Здравствуйте, мы за вами. Проедем с нами, но только без шума".
   "За чем?.."
   "Там узнаете". - Стальные браслеты мертвой хваткой клацнут на руках... и все...
   Тобой распоряжаются другие, и теперь ты, как грязь, летишь в эту самую канализацию, в которую загонял других...
   ...В России ни один, даже самый богатый и твердо стоящий человек не лишен таких видений, и не гарантирован от такого поворота. Будь ты хоть чиновник, хоть прокурор, хоть банкир...
   -Пусть заходят. - Раздражение забилось в самый пыльный угол, в дальней комнате директорской души.
   В кабинет вошел молодой капитан и приветливо улыбнулся.
   -Капитан Кириченко, отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
   -Очень приятно. - Откровенно испугавшись, натужено сказал Гаврилов. - Слушаю вас.
   Кириченко присел к столу директора и внимательно посмотрел прямо в самую душу Николая Егоровича.
   -Вы знаете, Николай Егорович, разговор конфиденциальный, и разглашению не подлежит. У меня есть несколько вопросов о ваших работниках...
   Бетонная плита, которая давила на директора всей своей многотонной массой, вмиг превратилась в пуховую перинку, мягко щекотавшую отдельные части тела, приглашающую полежать подольше. Больше всего на свете Гаврилов любил разбирать чужие сплетни, склоки, и всякие такие слухи про всех и про вся.
   -Что такого натворили мои работники? - Слюнки любопытства притаились в углу рта, выражая крайнее удовольствие от поворота беседы.
   -Дело касается вашей секретарши, Людмилы, и ее связи с нашими городскими торговцами. Не предлагала ли она продавать водку или другие изделия на вашем заводе?
   Многоэтажный небоскреб обвалился, и масса стекла, железных обломков и пыли рухнула прямо на голову Николая Егоровича.
   Сердце выскочило и покатилось по полу, оставляя мокрые следы из брызжущих артерий.
   "Изделия", "водка"...
   Да завод уже месяц или два гудит, как растревоженный улей, и танцует польку-бабочку у ковшей с расплавленным металлом, одурманенный Людмилиным зельем. А директора порят в кабинете и заставляют визжать, как кабана, что бы доставить ему максимальное удовольствия. А потом все эти ласки и карие глазки...
   -Про водку не знаю, но кое-что... кое-где... так, ни чего особенного. - Выдавил Гаврилов. - Наши торговые точки... пользуются иногда услугами по снабжению... но в масштабах завода... все это ерунда...
   -То есть водку с красной этикеткой вы не продаете?
   -Нет... - Сказал Гаврилов. - Невольно прикрыв коленом вечно открывающуюся дверцу стола, в котором стояла проклятая бутылка с кровавой этикеткой.
   Ему принесли ее сегодня утром. Нашли в цехе, у рабочего, которому чуть не оторвало руку на штамповочном прессе.
   -Хорошо. - Кириченко улыбнулся и доброжелательно посмотрел на Николая Егоровича, видимо, надеясь заручиться его поддержкой. - Эта водка очень опасна. Она вызывает немедленное привыкание. Кроме того, она продается без акцизных марок, следовательно, запрещена к реализации. Имейте ввиду. За все, что случается на заводе, вы, как директор, несете и моральную и материальную ответственность... и уголовную... Зачем вам такие проблемы?
   Гаврилов кисло улыбнулся, но ни чего не сказал.
   -Приглядитесь к вашей новой секретарше. И при появлении на заводе запрещенного товара позвоните по этому телефону. Ни кто не узнает. Мы вместе должны бороться с незаконными действиями. Ведь, правда?
   Николай Егорович послушно закивал головой. Он позвонит, как только обнаружит что-нибудь этакое. Конечно, он позвонит. Без этого нельзя.
   Они расстались лучшими друзьями.
   Как только дверь затворилась за капитаном, вставший его проводить директор снова плюхнулся в кресло и закрыл глаза. За тем он вынул пустую бутылку и внимательно посмотрел на этикетку.
   "Небозаменитель - первоклассная кристальная водка".
   "А ведь верно. Небо заменяется на вот эту жидкость. Это действительно опасно для души. Это что-то вроде "Минздрав предупреждает"... но все курят, плевать им на какой-то Минздрав".
   НЕБОЗАМЕНИТЕЛЬ.
   Более точного названия трудно было бы подобрать. Мгновенное привыкание... Подожди-ка... Он привык к Людочке, как только первый раз дотронулся до нее. Привык, присох, прикипел. Это не любовь. Наоборот, душа пуста и безжизненна, как будто ее вообще не существует. Просто привык. Зависимость. Он хочет пить Людочку каждый день. Он хочет быть с ней каждую секунду. Она тоже обладает эффектом немедленного привыкания, как эта странная водка. Людочка...
   Откуда она взялась? Ни детей, ни мужа, сказки про таджиков...
   Он вспомнил, как она заглянула в первый раз.
   Такая милая, такая несмелая. Потерянная, несчастная, на все готовая женщина.
   Постой... А сколько ей тогда было лет?
   Словно молния ударила в Николая Егоровича. Той женщине, которая пришла устраиваться на завод, было около сорока. За несколько месяцев работы, Людочка помолодела лет на пятнадцать.
   Сейчас это почти девочка. От силы лет двадцать пять. Но уж точно, даже не тридцать.
   Что за черт?
   Глаза Гаврилова испуганно открылись. Перед ним стояла Людочка и смотрела на него в упор странными желтыми глазами древней, выжившей из ума старухи.
  *** *** ***
   Она была ослепительно красива. Она пахла дурманяще и призывно. Он не сопротивлялся. Поцелуи обжигали и кружили голову. Ее руки ласкали его до умопомрачения.
   "Кто ты красавица?"
   Но она молчала, словно сошедшая со старинного полотна неземная девица. Восхитительная и красивая, нежная и чарующая. Подобие богини. Подобие сказочной русской княжны из легенд и преданий.
   "Кто ты, девица?"
   Каждая его клетка благоухала и наслаждалась. Он жил ее сверкающим образом. Он хотел служить этой красоте, он хотел преклоняться ей.
   Ее смех был подобен звуку колокольчика, ее голос завораживал, словно пение мифической Сирены, зовущей моряков к своему туманному острову.
   "Девица ли ты? Земное ли создание?"
   Звонкий хохоток и нежное поглаживание по щекам доводили Сашу до экстаза.
   О! Неземная Нимфа!
   "Я нравлюсь тебе?" - Спросила она, обдав Александра волной наслаждения.
   "Ты не земная. Ты - совершенство". - Простонал он.
   "Мне кажется, ты не хочешь меня. Ты слишком робок".
   "Я поражен твоей красотой. Ты, словно ангел..."
   "Не говори так". - Она приложила свой тоненький восковой пальчик к его губам и слегка надавила на них, оборвав на полуслове.
   И он целовал этот восхитительный пальчик, эту фарфоровую, словно у японской гейши, изящную руку.
   "Хочешь, я буду с тобой?" - Спросило видение.
   "Я мечтаю об этом". - Сладко улыбнулся Саша.
   "А хочешь, я из сна превращусь в реальность? Хочешь, я буду с тобой и в жизни?"
   "Это не возможно. Таких красивых женщин не бывает".
   Она улыбнулась жемчужной улыбкой.
   На секунду Саше показалось, что он уже видел эту улыбку, только вот где?
   "Ты можешь забыть свою Наташу и полюбить меня, милый?"
   Он уже видел эти глаза... Он уже видел эти губы...
   ГДЕ?
   "Я могу дать тебе все, что ты хочешь. А главное, мы будем ПОЛНОСТЬЮ принадлежать друг другу".
   Ее нежный поцелуй, страстный и проникновенный почти остановил его дыхание. Голова пошла кругом, и зеленые деревья бесконечного сада исчезли в туманной дымке.
   "Ты можешь полюбить меня, и раствориться во мне со своей любовью? Весь, до последней капли".
   "Ты неземная, - самозабвенно прошептал он. - Я видел тебя! Я знаю тебя!"
   "Конечно, я твоя мечта".
   "Да, ты моя мечта... я... видел тебя на том ужасном сборище..."
   Ее звонкий веселый смех заставил его стыдливо умолкнуть.
   "Сборище!? Это была просто шутка. Мы собирались, что бы отметить открытие ресторана. Зачем ты ушел тогда? Я хотела обнимать тебя, я хотела танцевать с тобой весь вечер. А потом... А потом я показала бы тебе настоящие ласки!". - И она снова засмеялась, слегка растрепав ему волосы нежным движением руки.
   "Но ты была там не одна". - Попробовал оправдаться Саша, забыв про отрубленную щенячью голову, и потоки крови, лившиеся в кубок.
   Девица хохотнула.
   "Ты тоже. Ты тоже был с Наташей, ну и что? Я хотела только тебя. Я желала нежиться с тобой в кружевах и розовых лепестках. А ты ушел и оставил меня. Я была совсем одна". - Загрустила девица.
   "Прости". - Он чувствовал себя виноватым.
   "Ты придешь еще? Не к ним, а ко мне?"
   "Я не хочу больше встречаться с ними. Они подчинили себе Наташу. Она, как зомби. Она сама не своя".
   "Наташу? Ха-ха-ха! Твоя Наташа ни когда не принадлежала тебе. Ей просто некуда было идти. Вспомни, как она залетела в машину к Атжиге, едва тот поманил ее пальцем?"
   "Откуда ты это знаешь?" - Растерялся Саша.
   "Я знаю. Я многое знаю, милый. У меня почти что высшее образование. Я умею отличать настоящее от фальши. Настоящее - это я. Это мы. Иди ко мне и растворись во мне. Я подарю тебе новый мир. И этот Мир прекрасен. Он гораздо интереснее твоего серого мирка. Ты будешь значимым в НАШЕМ мире. Ты будешь вершить судьбы. Иди ко мне".
   Она обхватила его за пояс и легко повлекла за собой в какую-то темную пещеру.
   "Нет! - Александр встал, как вкопанный, и по его вспотевшей коже пробежал мороз. - Ты одна из них, ты пила кровь!"
   "Ну и что? - Рассмеялась девица. - Ведь я же твоя мечта. Ты тоже курил сигареты. А теперь посмотри на свои руки".
   Саша с ужасом увидел оголившиеся сгибы рук. Вены вспухли и покраснели. Ядовитая кровавая дорожка от многочисленных уколов поднималась от самого предплечья.
   "Вот видишь, ты тоже не идеален. Пойдем. У нас ты станешь идеальным. Ты будешь всем доволен. Мы с тобой полюбим друг друга и будем вместе..."
   "Я не колол наркотики!" - Завизжал в смертельном страхе Саша.
   "Конечно, ты их курил. Но от сигареты до иглы меньше, чем полшага. Вот ты и сорвался".
   "Я не колол наркотики! Ты врешь! Вы всегда врете. Вы - демоны!!!"
   Девица все смеялась и смеялась, хотя глаза ее вспыхнули злобным красным огнем.
   "Ты пойдешь со мной?" - Улыбаясь жемчужной улыбкой и сверкая раскаленными, словно кипящая сталь глазами спросила она.
   "Нет. - Он сделал твердый шаг назад. - Нет".
   "Я не закрываю дверь. В МОЕМ ДОМЕ ДВЕРЬ ВСЕГДА ОТКРЫТА для тебя. Когда тебя свалит ломка, приходи, я тебя буду ждать. Я утешу тебя. И ты растворишься во мне". - Девица помахала белоснежной рукой и ушла в темный старый дом, на окраине города, через открытую в стене дверь.
   Он остался один на зеленой поляне.
  
  ГЛАВА 16
   Саша поднял голову и посмотрел на далекое голубое небо.
   О! Господи! Чего только не привидится во сне.
   Сквозь небесную дымку стал проступать серый в заходящих лучах потолок. Мутные зеленые круги слились в сплошной туман и стали проясняться, приобретая очертания Сашиной комнаты.
   Зимой темнеет рано, и за окном, в быстро остывающем небе кружился белый пушистый снег, напоминая о близящихся новогодних праздниках и Рождестве.
   Он лежал на кровати, быстро обволакиваемый вечерним сумраком и тенями.
   Сколько раз мать говорила, что бы он не спал на закате солнца. Будет болеть голова и приснятся страшные сны.
   Внезапная мысль пронзила мозг.
   Уколы.
   Саша лихорадочно осмотрел руки.
   Нет. Все чисто.
   В неверном свете падающего снега, руки были идеально чистыми.
   Издав глубокий вздох облегчения, Саша откинулся на кровать.
   Он видел эту женщину на той проклятой сходке...
   Но как она была красива!
   Нимфа!
   Мадонна!
   Саша мечтательно закрыл глаза и снова представил неземной образ.
   О! Это любовь!
   Легкое эфирное создание, прозрачное, как сама мечта, наклонилось и поцеловало его прямо в губы.
   "Я жду тебя, милый. - Она взъерошила его волосы. - Посмотри в угол и все поймешь. Я жду тебя!"
   Саша вздрогнул.
   В какой угол он должен посмотреть?
   Он открыл глаза и внимательно огляделся.
   За окном уже окончательно стемнело, и в углах притаились густые тени. Стояла невероятная тишина.
   Родителей небыло дома. Они работали во вторую смену на заводе.
   При чем тут угол? А впрочем, в углу, около кровати что-то белело. Какая-то записка.
   Саша неохотно пошевелился и почувствовал, что его тело налилось свинцом. Напала апатия. И весь этот бред захотелось послать ко всем чертям.
   Какая записка?
   Хочется полежать, подремать. Хочется наплевать на весь белый свет, и уйти туда, вслед за прекрасной нимфой, за своей мечтой.
   Превознемогая боль, тошноту, лень, и еще сотню другую болезней и отговорок, Саша нехотя поднялся и на четвереньках полез к ненавистной записке.
   ХОЧЕТСЯ ЕСТЬ.
   Хочется просто разделать и зажарить слона, или небольшого бегемотика, на худой конец.
   Где эта дурацкая записка?
   Дрожащие от напряжения и усилий воли пальцы, коснулись белого пятна. Оно было жестким и круглым...
   Шприц.
   ШПРИЦ!!!
   Глаза чуть не вылетели из орбит. Мгновенная доза адреналина заставила вскочить с пола и кинуться к настольной лампе.
   Шприц!
   Свет!
   Руки оказались чистыми, и только в одном месте, почти на самом сгибе, краснели три предательские точки.
   Саша застонал и, опустившись на колени, заплакал.
   "Я жду тебя, милый".
  *** *** ***
   -Ты что-то хочешь мне сказать? - Людмила скривила губы в издевательской улыбке.
   -Я не позволю губить завод. - Дрожащим голосом сказал он.
   -Мы не губим твой завод. Нам вообще плевать на все это производство, и всякие там технологические процессы. Мы работаем с людьми.
   -Я не позволю уничтожать людей. - Сказал Николай Егорович уже более твердым голосом.
   -Не позволишь!? Ты кто такой? Какое у тебя право решать что-то за людей? Ты можешь командовать, над станками у себя в цехах. Ты можешь смотреть за качеством продукции. Но, как жить этим людям в личной жизни, что им есть и что пить, ты не имеешь права указывать. Да ты и не можешь указать на это. Ты обыкновенный человек. - Яростно прошипела сбесившаяся чертовка.
   -Я - директор! Я отвечаю за своих рабочих, за свой завод.
   -Тогда отмени воспаления легких. Простуду, насморк, рак наконец. Что же ты не отменишь грипп? Сделай всех трезвенниками, отмени наркотики. Прикажи всем вести так называемый здоровый образ жизни. Ну же? Директор!
   -Ты - ведьма!
   -Естественно. Я знаю, чего ты хочешь. Я угадаю все твои желания. И тебе будет очень хорошо. Предприятие? Ну что ж, мы поможем вывести твое предприятие из кризиса. Хочешь? Завтра из какой-нибудь Тмутаракани, о которой ты слыхом не слыхивал, позвонят заказчики, и будут закупать твою устаревшую продукцию прямо с конвейера? Твой завод станет сильным и богатым.
   -Я не дам грабить людей. - Упрямо повторил Гаврилов.
   -Ха-ха-ха. За чем тебе эти люди? Эта пьянь и чернь? Они как черви, копаются где-то у твоих ног. Ты умный, богатый, влиятельный. Ты лишишься всего этого. Или ты думаешь, что мы не сможем отомстить? Мы лишим тебя должности, почестей, материальных благ, отправим на нары, где ты будешь кусать локти и скрежетать зубами. Зачем тебе такие повороты из-за каких-то спившихся ничтожеств.
   -Я согласен. - Гаврилов опустил голову.
   Он конечно понимал, осознавал всем нутром, что угрозы Людмилы не пустой звук. Он чувствовал, до шевеления волос, что за этой непонятной женщиной стоят темные и невообразимо могущественные силы, которые сотрут его в порошок, словно кусок мела, и отправят в канализацию ко всем отбросам и нечистотам.
   -Я согласен. - Твердо повторил он.
   -На что ты согласен? - Обеспокоено спросила Людмила.
   -Я согласен на слив в вашу проклятую канализацию. Я не дам гробить людей.
   -Хочешь умереть, как герой? - Засмеялась Людмила. - Не удастся. Все наши скачки сняты на видео пленку. Сегодня вечером кассеты лягут на стол губернатора, а завтра их покажут по областному телевидению. Помнишь случай с прокурором, которого засняли в обществе девиц? Но тот хоть выглядел "мужиком". А кем будешь выглядеть ты?
   -Это подло. - Гаврилов обхватил голову руками.
   -Конечно, это удар для жены и двух сыновей. Папа в сбруе скачет по кабинету, а потом такое... такое... весело одним словом. - Людмила нежно погладила несчастного директора по голове.
   -Они поймут. - Прошептал Гаврилов.
   -Конечно, они-то поймут, а куда им деваться? А вот друзья? И те же, обожаемые тобой люди, рабочие, будут лить грязь тазами на их невинные головы. Хочешь, эти люди, которых ты так защищаешь, придут завтра сюда и вытащат тебя за волосы, за задержку и невыплату зарплаты. И будут правы. А тут еще кассетка всплывет. Есть над чем поразмыслить. Я думаю, нам имеет смысл продолжать наше доброе сотрудничество. Что скажешь, Николай Егорович.
   -Я не дам спаивать людей. - Тихо ответил Гаврилов.
   -Не даш-ш-шь! - Прошипела разъяренная Людмила. - Хорошо! Оставайся с людьми, а мы заберем обоих твоих сыновей. Это будет компенсация морального ущерба.
   -В каком смысле? - Встрепенулся Гаврилов.
   -Нам назначены Души твоих рабочих, но ты мешаешь нам. Мы оставим твоих людей, но заберем твоих кровных наследников. Один попадет сегодня вечером под автобус, кишки на бампер, ребра под колеса. Второй не выдержит смерти брата и позора отца. Он сопьется, и ты будешь смотреть на это опустившееся растение, не в силах ему помочь...
   -Я убью тебя... - Вскочил с места Гаврилов, но непонятная инфарктная волна пригвоздила его к креслу, заставив сердце затрепыхаться в смертельных конвульсиях.
   -За чем же так нервничать? - Улыбнулась Людмила.
   Человек вышел из себя! Он уже не контролирует свои мысли и чувства. ОН - ПРОИГРАЛ!
   -Еще можно договориться. Вы, уважаемый Николай Егорович, оставляете все, как есть, не мешаете нам получать нашу прибыль, а мы помогаем поднять ваш завод с колен, и даже подарим контрольный пакет акций вашего предприятия. Вы станете владельцем завода, ни кто и ни когда не сможет вас снять с вашей должности.
   -Мне не нужны акции, пусть снимают. Если найдется кто-нибудь, кто лучше меня поставит дело на этом заводе, я уйду. В не получаете доходов, вы спаиваете и уничтожаете людей. Какая тут прибыль?
   -А это и есть наша прибыль. Нет ни чего ценнее Человеческой Души, дорогой Николай Егорович. Ну так что? Вы дарите нам своих сыновей, вместо этих никчемных людишек, которые все равно сопьются?
   -Нет. Вы оставляете моих сыновей, а я дам вам месяц на то, что бы вы убрали отсюда свои палатки и свою водку. После Нового года я сровняю их с землей бульдозерами. А там, хоть потоп. Можете убивать.
   Людмила в упор посмотрела на Гаврилова и криво усмехнулась:
   -Мы оставим жизнь твоим сыновьям. Мы не будем поднимать шум, но ты дашь нам пол года.
   -Месяц.
   -Два. И ни каких возражений. Два месяца мы спокойно работаем. Кроме того, если позвонят от туда, - Людмила подняла указательный палец вверх. - Ты дашь мне самую лестную рекомендацию. Я не собираюсь больше с тобой работать. Я иду дальше. Ты согласен с этими условиями?
   -Согласен.
   -Повтори, для закрепления.
   -Согласен.
   -Вот и хорошо. Работай пока. Директор. - Она улыбнулась и вышла.
   -Вы думаете, что вы меня добили? - Спросил пространство Гаврилов, когда за женщиной закрылась дверь. - Я еще устрою вам несколько беспокойных дней.
   Людмила вышла в приемную. Она засмеялась и оперлась на стол костистыми руками.
   -Я приготовлю тебе сюрприз, милый. Скоро ты будешь не опасен. Ты пройдешь через все жернова, если ты так хочешь. Это будет хороший урок.
   Она села за стол и набрала номер телефона.
   -Атжига? Запускай свой план. Прокатись катком по этому несговорчивому индюку.
  *** *** ***
   -Послушай, Михаил Сергеевич, ведь "Армагеддон", это какое-то Библейское название? - Спросил Комаров у своего заместителя. Когда они подъехали прямо к дверям шикарного ресторана.
   -Не знаю, Иван Федорович, я Библию не читаю. Не досуг как-то.
   -Все тебе "не досуг". А ты должен все знать. Ведь не орехи грызешь на печи. В администрации работаешь, тут много знать нужно.
   Он нехотя вылез из машины и, поправив полушубок, втянул в себя чистый морозный воздух.
   Близились зимние праздники. Нужно было устраивать елку для горожан, строить горку для детишек.
  
  ГЛАВА 17
   Хрупкий и хилый городской бюджет трещал по швам от зимней нагрузки. То снег убирать, то гирлянды вешать. А уж застолий сколько! Счесть, не перечесть.
   Стряхнув налипший на коне остроносого ботинка комочек снега, Комаров толкнул дверь ресторана и степенно зашел.
   -Посмотрим, что ты тут нахваливал. Так ли здесь уютно и красиво, как ты говоришь. - Тяжело выдыхая воздух, проговорил Иван Федорович, обращаясь к Белоусову.
   Полумрак и убаюкивающая музыка действовали успокаивающе, скрадывая помещение и раздвигая пространство. Там, в близкой темноте углов, казалось, притаилась вся бесконечность Вселенной.
   Оказавшись в знакомой ауре магического зала, Белоусов впал в необъяснимый транс, обмяк, и стал безмятежно вдыхать запах благоухающих роз.
   Совсем другой запах ощутил Комаров.
   Легкая вонь от несвежих продуктов, протухающей рыбы, неприятно щекотала ноздри, заставив насторожиться сознание. Этот запах не бил ароматом дешевой забегаловки - горелое масло и жареная картошка, это было нечто другое. Словно в большом банкетном зале выставили дорогие блюда... на пару недель... и совершенно забыли о них.
   -Ну и амбре! - Усмехнулся Комаров. - Нужно прислать сюда санэпидемстанцию.
   -Что вы, Иван Федорович. Это восхитительно. А музыка! - Сонным голосом бубнил Белоусов.
   Он все же смог вытащить своего злосчастного шефа в этот загадочный ресторан.
   Комаров, словно слепец, идущий за коварным поводырем, угодил в самое логово Черной трясины, расползающейся по городу Коровину. Дешевые белые скатерти, потертые от постоянной стирки, к тому же уляпанные давнишними пятнами, неприятно поразили мера, и он брезгливо уселся на большой черный стул.
   -Послушай, Михаил Сергеевич. Если тут подают еду такого же качества и чистоты, как эти скатерти, я уйду отсюда и закрою это заведение за антисанитарию.
   -Скатерти!? - Растерянно проговорил Белоусов. - Они горят дорогой парчой и обшиты самоцветами. Неужели вам не нравится? А этот золотой узор? Настоящие золотые нитки. Уверяю вас!
   Белоусов, горячо защищавший чужие скатерти, ткнул пальцем в жирное пятно посреди стола.
   -Да ты бредишь, Миша! - Глаза Комарова округлились от удивления.
   Он поймал сонный и в то же время безумный взгляд Белоусова, и жуткий холодок пополз по его спине.
   -Пошли отсюда. Это нехорошее место. - Решительно сказал Иван Федорович.
   -Ах, что вы. Это вам показалось. - Послышался приятный вкрадчивый голос моментально подлетевшего официанта.
   -Послушай, любезный, - строго сказал Комаров. - Что это вы здесь грязь развели? Скатерти в пятнах, вонища, как на свалке! Проветрили бы что ли, а то народ кушает все же. Вы получили регистрационные документы? Что говорит санэпидемстанция?
   Официант улыбнулся обворожительной улыбкой, оскалив два ряда ровнейших белоснежных зубов, и заглянул прямо в глаза Ивана Федоровича.
   -Все документы у нас в порядке. Интерьерчик сейчас исправим, вот, смотрите.
   В мгновение ока все преобразилось вокруг.
   Иван Федорович увидел богато отделанный, удобный, комфортный, замечательный столовый зал. Чистые, шитые золотом и каменьями скатерти искрились на столах, а в воздухе стоял аромат роз.
   Он довольно хмыкнул и пробурчал:
   -Ну вот, другое дело. А то развели, понимаешь...
   Иван Федорович даже не придал значения тому, что все перемены произошли в мгновение ока, словно по приказу волшебной палочки. Но волшебной палочки не бывает в реальной жизни.
   Иван Федорович просто ХОТЕЛ, что бы все его желания и приказы выполнялись вот так, мгновенно и точно. Если он сказал: "нужно сделать вот это", значит ЭТО нужно сделать НЕМЕДЛЕННО, прямо СЕЙЧАС. Без всяких возражений, типа: "а где это взять? На какие деньги?"
   Комаров сказал: "Будь!", и стало ТАК! Мгновенно и точно.
   На веки веков... (аминь...)
   Вот это - высший пилотаж. Сделать что-то из ничего, могут только НАСТОЯЩИЕ руководители, знатоки своего дела... или мошенники.
   Иван Федорович не стал вдаваться в неприятные подробности. Приказ выполнен, и точка!
   -Что у вас тут есть. Что-нибудь приличное имеется? Или сплошной антрекот и бульон из-под яйца? - Миролюбиво спросил Комаров.
   -У нас есть ВСЕ! - Улыбнулся официант.
   (Белоусов уже знал, что здесь действительно есть ВСЕ).
   -Что значит "все"? - Удивился Иван Федорович. - Почки заячьи, верченые есть?
   -Есть.
   -Осетр, запеченный с сыром и шампиньонами, есть?
   -Есть.
   -Еврейская маца?
   -О! Конечно. Для вас, сию минуту. - С готовностью сказал официант.
   -Жареный удав есть? - В бешенстве спросил Комаров.
   -Извините, удав какого вида вас интересует? Южноамериканский амазонский питон, среднеазиатский зеленый удавчик, анаконда или может обойдетесь простым щитомордником?
   -Каким "мордником"? - Опешил Комаров.
   Самое главное было в том, что Белоусов ни чуть не сомневался, что официант через пару минут принесет копченого, вареного, пареного удава, крокодила. Даже прикатит на тележке слона или бегемота, если пожелаете.
   Чем кончаются эти заказы, он тоже прекрасно понимал.
   -А может просто водочки, и что-нибудь на второе, попроще? А? Иван Федорович? - Взмолился Белоусов.
   -Нет! Ты слышал? У них удавы есть! - Взревел Комаров и стукнул ладошкой по столу.
   -Ну и что? Подумаешь удавы, не киты все-таки. - Возразил Белоусов.
   -Киты!? А есть ли у вас, уважаемый, киты?
   -Вас какой интересует? Какой вид, и какого приготовления? - Невозмутимо спросил официант.
   -Филе мне! Из синего кита! Прямо сейчас, на блюде!
   -Сейчас не получится. - Уверенно сказал официант. - Это невозможно.
   -А? - Победно провозгласил Комаров, и покровительственно откинулся на спинку стула. - А? А ведь говорил, что все есть! Как же это ты, дружок, кита не предусмотрел? Вот я, как раз, китятину люблю. А тут подишь ты, промашка.
   -Нет, почему же? - Удивился официант. - Разве я сказал, что у нас нет филе из кита, обжаренного в розовом масле и приправленного оливками, политого слабым чесночным соусом, с лимонными дольками. Все это будет готово сию минуту. Просто филе синего кита лучше перед тем, как выложить на тарелку, подержать минут пять над паром. Тогда чуть похрустывающая белоснежная мякоть, приобретет особенно тонкий вкус.
   Это только у синих китов. Если нужен кит серый тихоокеанский, или, скажем, касатка, заказ будет выполнен немедленно. Это мясо не требует утончения вкуса. Оно слишком грубовато для подобных операций.
   У Ивана Федоровича отвалилась челюсть.
   -Ты думаешь, я идиот? - Заикаясь, спросил он.
   -Я думаю, вы истинный гурман, я с удовольствием выполню ваш ЛЮБОЙ заказ. - Искренне сказал официант.
   -А есть что-нибудь такое, чего у вас нет?
   -Наверное, есть, но, к сожалению, я не знаю таких позиций. Заказывайте. Мы рады услужить вам.
   Комаров приосанился и надулся. Он не любил грубую лесть, но всегда млел, когда ему подчинялись. Он всегда гордился, что может вот так, без компромиссов и полшага на отступление, сломать человека, поставить его в стойло и заставить подчиняться. Он знал, что люди говорят о нем: "Кремень, с таким лучше не связываться". И ему это нравилось. Ему казалось, что вот такой человек - стена, перевернет Мир, или хотя бы этот провинциальный Город.
   И невдомек ему, Ивану Федоровичу Комарову, что вся его твердость и умение навязать свое решение, безразлично, правильное оно или не правильное, называлось одним коротким и емким словом: "САМОДУР".
   Да. Иван Федорович, при всех его выдающихся качествах, знаниях, и фантастической работоспособности был болен самой тяжелой болезнью всех начальников: он был стопроцентный неизлечимый самодур. С годами и повышением уровня власти, это качество расцветало в нем все больше и больше, выкашивая и отворачивая от него сторонников, и собирая вокруг прихлебателей и подхалимов, которые готовы были предать его при первом удобном случае. А может и наброситься на него, разорвав в клочки своего ослабевшего покровителя.
   И уж конечно не догадывался бедный Иван Федорович, что этот сатанинский официант только и ждет проявления самодурских качеств клиента. Так рыбак ждет, когда после первой поклевки, глупый карась схватит наживку, проглотит червяка вместе со смертельным крючком. И тогда вопьется в горло злобное жало, потянет в садок неотвратимая леска, а вкусный червячок встанет поперек пищевода, обрекая жертву на невыносимые страдания.
   А за тем конец.
   Карась шлепается на сковородку и превращается в пищу для более хитрого, сильного и голодного существа.
   -Вы можете не заказывать ни чего экзотического, если не хотите, или напротив, БОИТЕСЬ. - Дружелюбно сказал официант.
   -Что значит боитесь? (леска натянулась).
   -Я могу вам принести антрекот, бефстроганов, или картошечку с грибками.
   -Антрекот? (Наживка встала поперек горла).
   -Может сок, какой-нибудь... или пива?
   -Нет, дорогой. - Сладко улыбнулся Иван Федорович. - Сок и пиво пей сам. Ты знаешь, кто к тебе пришел в гости?
   (Знаю, самодур-мэр, и его никчемный подпевала. Сейчас мы их поджарим).
   -Мы рады любому клиенту. - Вежливо оскалил зубы официант.
   -Так вот. Что бы ты поменьше радовался, принеси нам филе синего кита, устриц по-английски, строганину из макрели, и плавник акулы под маринадом.
   -Что пить будите? - Не моргнув осведомился официант.
   -Бренди, столетней выдержки. Немного водочки и... кумыс.
   -Кумыс!? - Переспросил официант.
   -Что? Нет такого? - Засмеялся Комаров.
   -Есть. Только как-то не вяжется: кумыс и бренди.
   -Много ты понимаешь. Не твое дело. Тебе дали заказ - неси. А на десерт неси варенье из ялика. Это такие шишечки на карликовых соснах, в тундре, если слышал. Так вот, варенье из этих шишечек и морошки. И что бы все это через пять минут. А то я закрою к чертовой матери всю эту вашу забегаловку. - Комаров воображал, что сделав такой авангардный заказ, он поразил всех своей изысканностью и изощренной утонченностью.
   Сколько людей думало о том же, сидя на этом стуле. Скольким пришлось заплатить горькую цену за такую изощренность.
   По мере того, Комаров делал заказ, Белоусов все глубже втягивал голову в плечи и бледнел с каждой секундой.
   "Как глупо. - Прошептал он, и с безнадежностью отдался воле черных волн, гулявших по безбрежной глади этого сатанинского ресторана.
  *** *** ***
   -Я люблю тебя. - Сказала Наташа и закрыла глаза, словно ожидая пощечину.
   Кровь отхлынула от лица, и сердце беспокойно задергалось внутри, словно осознавая, что настала решающая минута.
  
  ГЛАВА 18
   Она сидела в большом черном лимузине, отгороженная от реального мира непроницаемыми стеклами.
   -Я люблю тебя. Я до смерти тебя люблю, Атж. - Снова прошептала она.
   Атжига медленно повернул свое бледное лицо и оскалил хищные зубы.
   -Знаешь сколько раз мне говорили об этом? - Спросил он, в его ледяных глазах заблестели мстительные молнии.
   -Я не сомневаюсь. - Выдохнула Наташа, все еще не открывая глаз. - Я думаю, что многие женщины отдали бы жизнь и кровь за одну ночь с тобой.
   Атжига откинулся в кресле, и брови его поползли вверх.
   -Я готова отдать тебе жизнь и кровь. - Твердо сказала она.
   Атжига засмеялся и спросил:
   -За чем мне твоя кровь? Ты думаешь я вампир?
   -Нет. Ты слуга Сатаны. Я знаю. Я уже отдала тебе Душу. Я готова отдать тебе кровь и самою жизнь. Я люблю тебя.
   Смех резко оборвался, и Атжига нахмурился, уйдя в глубины своего темного сознания.
   -Любовь чужда нашему обществу. Любовь это вредное чувство. Ты, как ни странно, любишь. Это плохо. Но ты готово на все. Это хорошо. Ты оказалась, как ни странно, слишком умной. Мне жаль использовать тебя, как материал, как пушечное мясо. Хочешь быть служительницей Князя?
   -Я хочу быть с тобой.
   -Это не ответ. Знаешь, сколько мне лет?
   -Тридцать... или тридцать пять.
   -Больше ста пятидесяти. Я знал еще Николая Второго.
   Наташа открыла глаза и удивленно посмотрела на Атжигу.
   -Такой древний!? - Она задумчиво поигрывала волосами. - Сколько же тогда самому старому из вас - Ярыге?
   -Ярыге? Он молодой, ему не больше сорока пяти. Он недавно среди нас, это его дебют.
   -А Кориге?
   -Кориге? Ему за семьдесят. Но этот Нежданов очень быстро молодеет. - Усмехнулся Атжига.
   -Как же это понять? Вы что, живете в обратную сторону?
   Атжига задумался и притих. Видно было, что перед ним пронеслась вся его долгая и странная жизнь. Он поднял мутные задумчивые глаза.
   -Мы молодеем пропорционально заслугам. Совратили больше людей - получили больше силы. А те, кто добровольно приходит к нам служить, те сами отдают свои годы, свою жизненную энергию более старшим и опытным товарищам. По этому, я самый старый, а выгляжу наиболее молодым. Мне отдали свои годы Корига и Ярыга. Корига забрал кое-что у других, а Ярыга надеется, что скоро он перейдет на вторую ступень, и тоже будет забирать молодые жизни у вновь поступающих людей. Вот так-то.
   -А Людмила? Она молодеет с каждой минутой. Сколько ей лет?
   -Лукерья? Много. Она гораздо старше меня. Она очень долго была в забвении, слишком оголодала, по этому ведет себя крайне неосторожно. Я думаю, Лушка сгорит в своем голоде, перейдет запретную черту, и встанет перед выбором: реальная смерть на услужение или Ад.
   -Смерть на услужение? Что это значит?
   -Смерть, это переход из материального состояния в состояние духовное. Кто-то становится духом - душой свободной и неприкаянной. Кто-то превращается в демона. А кто-то летит на Небо, и успокаивается в его безмерной тишине и ласке.
   -А ты?
   -Я, черный служитель. Я сам, добровольно выбрал этот путь. Я ненавижу людей, этих надутых и самодовольных существ, отрицающих все, кроме себя самих. Когда-то давно, когда твоего прадеда еще в пеленки заворачивали, я много пострадал от людей. Я был богат и удачлив. Золотые прииски на Аляске, мануфактуры, даже пароход, все служило лишь одному: процветанию моей империи. Глупые люди всегда воображают, что они хозяева жизни.
   Еще вчера я был счастлив и богат, а сегодня в кандалах, сбивающих ноги в кровь. Я плетусь по пыльным сибирским дорогам, усеянным костями, не замечая сосущих кровь комаров. Это люди повернули мою жизнь так, что шитые золотом туфли превратились в деревянные колодки. Фрак сменился на лохмотья, изысканные кушанья, на каторжную баланду.
   Одни бьют других. Одно ничтожество стегает плетью другое, воображая, что эта самая плеть никогда не коснется его самого... даже после смерти.
   -За что же тебя так? - Простонала Наташа, влажные глаза которой наполнились состраданием и болью.
   -За что? Россия найдет "за что". Не поделился, с кем надо. Заводы покупал, словно сапоги на ярмарке, а вот про чиновников и самого царя забыл. В России ведь как: "не подмажешь - не поедешь". Вот я и не "подмазал" во время. Думал: кто меня тронет? Про меня, почитай, вся страна знает. Что мне чиновничьи задницы подлизывать, сами, чай, с усами! И налоги исправно плачу, и дело нужное делаю! Вот куда занесло. А у нас так: чуть высунул головушку - заплати оброк. Налогов можешь не отдавать, воровать в темную голову, но ТУДА отошли кусочек Души. А не заплатил, не пошел в сговор с Тьмой, быть тебе перемолотым страшной машиной. Попадешь в жестокую мясорубку, и следа не останется, кто б ты ни был, хоть даже и сам царь.
   Обвинили меня в растратах и лихости всякой, сослали на каторгу в лютые условия. Много слез и несправедливости вытерпеть пришлось, за гордыню, за своеволие. Бежал я, конечно, и скрылся здесь, в тамбовских лесах. Тут меня Лукерья и пригрела. Душу ей заложил за возможность отомстить обидчикам своим.
   -Отомстил?
   -Отомстил, конечно. Всех, кто меня со свету сжил, всех довел до гробовой доски. Я - мститель. Я, как и Князь, которому я служу, ненавижу людей. Царя Николашки уж нет давно, а я все остановиться не могу. Ненавижу всех этих власть предержащих особ. Что чиновники, что священники, по сути, одно и тоже: взятки, да разврат. А лица у всех такие правильные, такие неподкупные, что просто хоть свечку на лик ставь. Вид у них важный и значительный. Словно гробы - сверху обиты бархатом, а внутри нечистоты и тлен.
   Ожидают их черти к себе в гости. Готовят, что бы влились новые братья в ряды Черного войска. Пусть горят они все в одной топке. А я подкину им поленца и разведу огонек пожарче. Горите ребятки спокойно. И знайте: НАС НИ КТО НЕ ЖДЕТ. МЫ САМИ ПРИХОДИМ.
   Я приготовил большой сюрприз этому городу. Мы ВСЕ приготовили ЭТОТ сюрприз.
   -А может все бросить? Может простить им всем, взяточникам-мздоимцам, лицемерам и хапугам? Пусть живут, как знают, а мы с тобой уедем... Давай скроемся куда-нибудь! Я буду тебе верной и настоящей женой!..
   Атжига прервал ее безумным смехом, передергиваясь в страшных конвульсиях.
   -Женой!? Скрыться!? Наивен тот дурак, кто полагает о том, что раз войдя в Черный круг, ему позволят просто так выйти! Ни кто не смеет покинуть Князя. Человек или Демон, раз связавшись - не отступится ни когда! Твой Саша еще не раз умоется кровью за эту попытку. Неужели ты думаешь, что я смогу разорвать эту цепь? Я - слуга Князя. Я - черный воин, и буду биться против Людей, пока Князь дает мне силы. А все остальное, это шелуха.
   -Но любовь, не шелуха. Я люблю тебя. Я хочу от тебя ребенка.
   -Замолчи. - Не выдержал Атжига. - Женщины сбивают с пути, не смей больше говорить о любви. Мое сердце слишком давно умерло, что бы возродиться из-за какой-то любви. Я давным-давно мертвец. Меня уже нет.
   Он дернул машину, и, набирая скорость, резко заскользил на поворотах.
   Широкие толстые шины повизгивали на гололеде, вырывая острыми шипами ровные прямые лоскутки льда.
   -Я, мертвец. Я, мертвец. - Шептал Атжига, вдавливая педаль газа в самый пол.
   Машину швыряло из стороны в сторону, ежесекундно грозя опрокидыванием. Казалось, еще мгновение, и в искореженном аварией салоне могут действительно оказаться два трупа.
   Но все обошлось. Атжига успокоился и высадил Наташу у дома, в котором она недавно купила квартиру.
   -До завтра. - Буркнул он.
   -Может зайдешь? - Грустно спросила она.
   Атжига покачал головой и нажал на кнопку стеклоподъемника.
   Черное зеркало скрыло бледное лицо в таинственной темноте лимузина, отделив реальное от нереального.
   -Зачем мне квартира? Зачем мне деньги, если нет тебя? - Закричала Наташа и заплакала, закрыв лицо руками.
   Видно было, что за толстыми непроницаемыми стеклами происходила бешенная борьба. Остатки человеческого начала боролись с демонической сущностью. Но демон победил, и лимузин скрылся во мраке, хрустя раздавленным колесами снегом.
   Демон победил.
  *** *** ***
   В дверь позвонили. Потом еще и еще. Словно у кого-то взорвался мочевой пузырь, и все спасение было здесь, вот у этой двери.
   Саша вздрогнул, выйдя из шока, и отбросил ненавистный шприц. Он кое-как, превознемогая головную боль и странное качание пола, на четвереньках, по стеночке, отправился в коридор. А может просто кружилась голова?
   Пол грозил переместиться на потолок, от такой тряски отчаянно тошнило.
   Звонок словно взбесился. Там, за дверью был ураган, или на худой конец стадо несущихся буйволов. Или просто, какой-то придурок давил на кнопку звонка, потеряв ощущение времени и пространства.
   -Кто? Кто там? - Заорал Саша не в силах вынести этот звоночный ад.
   -Я! Я! Открой. - Послышался из-за двери нетерпеливый голос.
   -Серега? - Удивился Саша и открыл дверь.
   Перед дверью стоял Сергей Гаврилов, сокурсник по институту, сын директора завода.
   Сергей и Саша были большими приятелями, росли вместе. Дружили с девчонками, не раз стояли плечом к плечу в опасные моменты уличных стычек. Они доверяли друг другу секреты, делились впечатлениями о своих подругах, подкрепляя друг друга мудрыми, как они считали, советами из собственного опыта.
   Сергей был первым из близкого окружения Александра, кто попробовал злосчастные сигареты. Он первый попал в расползающуюся сеть наркотического дурмана. Доверчивый и увлекающийся, он мгновенно втянулся в роковой порок, и утонул в нем безвозвратно. Очень скоро сигареты плавно перетекли в шприцы, а травка сменилась порошочком. Сергей стал стремительно опускаться на дно, словно падая с крыши высоченного небоскреба. Лишь несколько этажей отделяли его от твердыни асфальтового тротуара, на котором несчастная жертва (будьте уверена) несомненно найдет свою неизбежную смерть...
   -Серый, ты чего ломишься? Тебе что, перцу насыпали? - Вскричал удивленный Саша.
   -Сашек, ломает. Сашек, погибаю... - Скороговоркой затараторил Сергей. - Ломит, ломит, собака.
   На нем была всклоченная порванная куртка, очень дорогая и модная, но грязная и пропахшая нечистотами.
   -Фу! - Резкий запах фекалий ударил в нос, и Александр невольно отвернулся, подавив рвотный рефлекс.
   -Сашек, дай! Дай! - Словно не слыша друга, и не обращая внимания на исходившее зловоние, тараторил Сергей.
   -Ты что? Обалдел что ли? От тебя воняет, как от помойки, ты где был?
   -В подвале. Я лежал на трубах. Мне плохо... дай... дай... Я отработаю! Дай!
   -Чего дать? - Развел руками Саша, еще находясь в шоке от страшного вида своего товарища.
   Худые впалые щеки обросли щетиной. Желтые зубы оскалились в какой-то волчьей гримасе. Эта разодранная куртка, и грязные, торчащие во все стороны волосы. На рукаве остатки смазанной блевотины и нечистот.
   Это был Сергей. Модный парень, считавший себя элитой общества, гордившийся отцом - директором завода, и не позволявший, даже мелкой соринке, прилипнуть к своим брюкам. Девчонки просто сохли по нему, а он снисходительно улыбался белозубой улыбкой, выбирая лишь самых лучших из них. Что б ноги от ушей, что б фигура Мерелин Монро, что б лицо кинозвезды и не меньше.
   И вот он стоит перед Сашей: опустившееся и психически не нормальное существо.
   -Дай, Сашек, дай. Я отработаю. Что хочешь сделаю. Хочешь, полы помою, пока твоих родителей нет. Только дай дозу, не томи.
   -Ты что, Серый? Какую дозу?
   -Какую!? - Сергей пришел в мгновенное бешенство и схватил Сашу за грудки. - Какую?
   Он неистово зашипел и встряхнул друга, выпучив безумные глаза.
   Александр испуганно попытался оторвать его побелевшие руки от своей рубашки.
   Неожиданно Сергей опустил сжатые кулаки и уселся на пол, обхватив голову руками. Он закачался, захлебываясь слезами и тихо подвывал, словно раненая собачонка. Саша с ужасом смотрел на эту сцену, загипнотизированный жутким состоянием друга.
   -Серега, что с тобой? - Пролепетал он.
   -Меня ломает... твою мать... ломает. - Сергей заскрипел зубами и уткнулся в грязные рукава. - Я прошу тебя, как друга, дай дозу. Хочешь, телевизор из дома приволоку. Смотри, подавись... только дай. Чего тебе стоит?
   -Ты про наркоту? - Испугался Саша.
   Его колени затряслись, и он вспомнил про валяющийся у кровати шприц.
   -Героин. Дай. Дай. У тебя есть. ОН сказал, что у тебя есть... в столе... в спальне. Дай, Сашек. Слышишь? ДАЙ! Или я за себя не ручаюсь! - Бурная злоба стала вновь закипать в парализованном мозге.
   -Стой! Стой! Я дам! - спешно ответил Саша. - Конечно я дам, только ты скажи, кто тебя надоумил прийти ко мне за дозой?
   У Саши, конечно, были сигареты. Те проклятые сигареты, с которых все началось. Они действительно лежали в ящике письменного стола в спальне, но об этом ни кто не знал. Это была величайшая тайна, и допустить, что кто-то мог проведать об этом ящике, Саша ни как не мог.
   -Кто тебе сказал?
   -Черт.
   -Кто!?
   -ЧЕРТ. Он приходит ко мне. Он долго разговаривает со мной, этот Черт. ЭТО НАСТОЯЩИЙ ЧЕРТ.
  *** *** ***
   -Ваш настоящий синий кит. - Вежливо сказал официант.
   Словно в арабских сказках на диковинных скатертях, под небывалый аккомпанемент заморских инструментов, изливающих чудную музыку, на столе появился золоченый поднос с яствами, заказанными Иваном Федоровичем. Синий кит, строганина, плавник акулы, бренди, и весь прочий бред, который господин Комаров изволил выдавить из себя, воображая, что он поразил всех своей изысканностью, красовался в необычной посуде, ярко раскрашенной и увенчанной дорогими каменьями и лепниной.
   -Вот это по-нашему. - Засмеялся Иван Федорович.
   -Конечно ПО НАШЕМУ. - Улыбнулся официант.
   -Молодец! Как зовут? - С высоты царственной пирамиды спросил мэр.
   -Василий.
   -Молодец, Василий. Угодил-таки. А теперь иди, гуляй. Когда понадобишься, я позову.
   -Официант учтиво поклонился, и растворился в полумраке, словно призрак.
   -Это дорого стоит. - Несмело вставил Белоусов.
   -Ну и что? Неужели ты думаешь, что они предъявят счет мэру города? Да я их, подлецов, завтра в шею отсюда попру, со всеми их китами и удавами.
  
  ГЛАВА 19
   Белоусов с сомнением покачал головой и отхлебнул налитого бренди.
   Кровь вскипела от струящегося тепла, и все заботы и сомнения улетели прочь, растворившись где-то там, в небесной синеве.
   А комаров, по-молодецки, тяпнув для острастки рюмку водки, закусил ее кусочком филе кита.
   Мясо было упругое и хрустящее, непередаваемо ароматное, и в то же время таяло во рту, словно сахарная вата.
   -Да-а. - Протянул Иван Федорович. - Под такую закусочку и надраться не грех.
   -Что не грех, то не грех. - Подтвердил Белоусов.
   -А кто хозяин этого ресторана? - Иван Федорович пожелал видеть перед своими светлыми царственными очами владельца этого дивного заведения.
   Он и впрямь стал чувствовать себя царем, или вернее царьком, обретая власть казнить или миловать, понижать, или возвышать. Чем он не царь, не полновластный хозяин города?
   Ему угодили, потрафили его царской особе, так надобно наградить счастливца. Оказать милость. А если кто поперек царской мошны пролезть вздумал!.. Не сносить головы! Он строгий царь, но справедливый... как ему кажется.
   -Эй, Василий! - Закричал на весь зал Иван Федорович. - Хозяина мне сюда! Иди! Найди его сию минуту! Где хочешь!
   Выпитая рюмка так и бросилась в голову державного чиновника, так и полезла из всех щелей, требуя все новой и новой добавки.
   Официант исчез из виду, а Комаров, между делом, пропустил еще парочку рюмочек, под кусочек акульего плавника.
   И завертелась карусель.
   Комаров просто не в состоянии был остановиться. Все пороки, так тщательно скрываемые и задушенные было благонравным и трезвым поведением мэра, выскочили наружу, словно чертик из табакерки. Они корежили и ломали Ивана Федоровича, выставляя напоказ все его срамные стороны.
   -Хозяина мне! Я с ним выпить хочу! Я его сделаю начальником Управления торговли города! - Орал разошедшийся мэр. - Я дам ему налоговое освобождение... на двадцать лет!
   -У нас уже есть начальник Управления... - Попытался образумить шефа Белоусов.
   -В шею! Он - дурак! В шею!
   Со всего размаху Комаров стукнул кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, а ложки жалобно зазвенели.
   -В шею! - Громко повторил Иван Федорович. - Дай мне мобильный телефон, я позвоню в канцелярию, и скажу, что бы подготовили приказ!
   А где-то за спиной распоясавшегося мэра, скрываясь за шелковыми темно-синими занавесками, из потайного кабинета, за залом наблюдали три пары глаз.
   Это были Атжига, Корига и Наташа.
   -Привел-таки. Привел. - Удовлетворенно вздохнул Корига, когда увидел, что Белоусов вошел в зал вместе с мэром. - Теперь посчитаемся, дорогой Иван Федорович, и за лес, и за паука, и за обращение к Господу.
   -Он озирается. На него не действует гипноз. Он видит все, как есть! - Вскричал Атжига. - Эй, Корига, пошли к ним самого смышленого официанта. Если Комаров уйдет отсюда и не надерется, как свинья, считай, что мы проиграли этот Город.
   Атжига беспокойно посмотрел на недовольную гримасу мэра.
   -Он будет валяться под столом. Он будет скакать на четвереньках по залу. Или я - не Корига! - Прошипел оборотень.
   -А если он не выпьет? - С Сомнением переспросила Наташа.
   -"Если", не будет. Эта та самая "капля", что собирается на кисточке хвоста. Он не устоит перед ней. Показать себя истинным властелином и царьком, хочет каждый чиновник. На эту приманку попадаются практически все. Они так любят рисоваться в лучах собственной славы. Пусть рисуются, а мы тут, как тут. Он заплатит за все рисовки. - жестко ответил Корига.
   Оборотень выскочил через боковую дверь, что бы направить к вновь вошедшим самого сильного официанта.
   Наташа слегка коснулась Атжигиной руги, и глаза его беспокойно забегали, словно смущаясь. Он медленно высвободил свою руку и отрицательно покачал головой.
   За последнюю неделю Атжига сильно постарел. Наташина любовь словно сжирала его изнутри, старила кожу, добавляла морщин. Он понимал, что если не уничтожить сам разрушающий объект, то есть Наташу, то любовь постепенно заставит сгинуть и его, самого Атжигу. Выхода небыло. В Мире Черных Сил Любовь отсутствует. Она является разрушителем.
   Но уничтожить Наташу Атжига уже не мог...
   -Он загипнотизировал его! - Хлопнул в ладоши Черный воин.
   Комаров начал заказывать еду, увлекаясь все больше и больше. Официант опрометью понес какое-то нехитрое варево, отчаянно вонявшее кабачковой икрой, и стеклянные треснутые от долгого употребления рюмки, залапанные и сальные, словно их достали с какой-то помойки.
   -Водки ему! Нашей фирменной водки! Самой крепкой! - Крикнул на кухне Корига.
   К рюмкам присоединился "Небозаменитель", позвякивая о стекло хищной этикеткой.
   -Он заказал бренди. - Крикнул официант Кориге.
   -В чем проблема? Налей хлебного квасу. Сейчас квас и бренди гонят из одной лужи. Водочку нашу фирменную воткни, в остальном наложи, чего хочешь. Хоть кожуру от картофеля. Только в глаза ему смотри, прямо в глаза. Пусть он опрокинет одну рюмочку. Одна рюмка водки... и он наш! - Инструктировал Корига.
   Официант кинулся выполнять указание.
   -Все! Теперь он наш. - Улыбнулся Атжига, увидев, как Иван Федорович выпил заветную водку. - Что ж, Наташа. Теперь твой выход. Дебют, так сказать.
   -Мой!? - Удивилась Наташа. - Я их боюсь. Я ни когда не разговаривала с такими высокими людьми.
   -Полно тебе. - Усмехнулся Атжига. - Суть этих чинов - взятки и самодурство. Они уже мертвецы. Они давно все продали за деньги. Иди, накачай его до безумия. Пусть свалится под стол, а там наша очередь. Иди-иди, не бойся.
   -А что говорить?
   -Что хочешь. Лишь бы он надрался, как скотина, и потерял контроль над собой.
   -Хозяина! - Орал Комаров, размахивая руками, расплескивая недельный кислый квас, заменяющий на этой вечеринке бренди столетней выдержки.
   -Хозяина! - Орал Комаров, размахивая руками, расплескивая недельный кислый квас, заменяющий на этой вечеринке бренди столетней выдержки.
   Редкие посетители, мягко подталкиваемые плечистыми охранниками и официантами, спешно покидали зал незаметно для главных фигурантов этой сцены.
   -Что вы так беспокоитесь, Иван Федорович. Вот я! Хозяйка этого заведения, и очень рада вас здесь видеть. - Сладко проворковала Наташа.
   Комаров поперхнулся и застыл с вилкой в руке. На вилку был наколот кусок кильки, в томатном соусе, заменяющей чистокровного синего кита.
   Если бы эта килька, будучи еще в добром здравии, хоть на секунду могла предположить, что будет обзываться в волшебном ресторане синим китом... Она еще на воле лопнула бы от гордости, и вряд ли бы попала в сети рыбаков.
   Но килька выжила, была поймана, законсервирована, и весело махала хвостом с вилки Ивана Федоровича.
   -Такая молоденькая хозяйка, а сделала все по высшему классу! - Восхищенно проговорил Комаров. - Как зовут? Местная, или приехала откуда?
   -Меня зовут Наташа. Конечно я местная, коренная жительница Коровина.
   -Ишь ты! - Иван Федорович с интересом всматривался в девушку мутнеющими глазами, пытаясь построить разбегающиеся от водки мысли. - На папины деньги открыла заведение или на свои?
   -На свои. У меня родители простые рабочие люди.
   -Вон что!? - Протянул Комаров, нахмурив брови. - А где ж ты, красавица, китов вот этих берешь... синих...
   Сказав это, он протряс наколотой на вилку красной килькой.
   Капля томатного соуса сорвалась с хвоста бедной рыбки и шлепнулась прямо мэру на брюки.
   Наташа скрыла улыбку.
   -Да что там киты. Вы бы Иван Федорович, водочки отхлебнули, не побрезговали. - Она услужливо наполнила стопку, обворожительно улыбаясь.
   -С тобой, красавица. Только с тобой.
   Официант мгновенно подал в руки Наташе кристально чистый хрустальный фужер.
   -Конечно, Иван Федорович. Как можно с вами не выпить, да еще под синего кита? А товарищ ваш, почему не пьет? Болеет?
   -Я ему заболею! Трезвенник-язвенник! Мать его! А ну, Миша! Не посрами администрацию! Целый бокал давай!
   Белоусов только закивал головой, затравленно поглядывая на окруживших стол плечистых официантов.
   -До дна, Иван Федорович. - Игриво хохотнула Наташа, и подняла бокал с Небозаменителем.
   Комаров расслабился и обмяк. Ему показалось, что Наташа одним махом осушила фужер, и он, что бы не посрамить мужскую часть населения планеты, опрокинул свою долю, даже не запивая.
   Официант мгновенно заменил полный фужер на пустой в руке у Наташи.
   -И акульего плавничка отведайте, Иван Федорович.
   Комаров с аппетитом умял кабачковую икру и макароны, довольно улыбаясь и покрякивая.
   В голове отчаянно шумело. В глазах бежали кадры, как в испортившемся кинопроекторе. Хотелось казаться могучим и всесильным, управлять Миром и повелевать облаками.
   -Проси, чего хошь! Я все сделаю! Я все могу!
   -Мне бы родственницу нужно устроить на работу, в администрацию.
   -Молодая?
   -Как я.
   -Красивая?
   -Как я.
   -Беру секретаршей. Моя Анжела меня уже порядком достала. Пусть приходит твоя родственница. - Пьяно пообещал Комаров.
   -Вы не обманываете? Вы, правда, возьмете ее к себе секретарем?
   -Сто процентов. Я возьму ее к себе секретаршей, если она такая же красивая и молодая, как ты. Хочешь, подпишу приказ? Прямо сейчас!
   -Не нужно. - Улыбнулась Наташа. - Вы его уже подписали.
   -Как это.
   -Один раз пообещали, а второй раз подтвердили. Выпьем рюмочку, и потанцуем, а?
   -Ох, хитра. А ну, Белоусов! Наливай!
   -Не могу. - Прошептал Михаил Сергеевич, еле ворочая онемевшим языком.
   Глаза его затуманились, и он упал прямо в порезанные кружочками соленые огурцы, нагло выдававшие себя за устриц.
   -Слюнтяй ты, Белоусов! Ты уволен, дурак. Пить не умеешь, значит не место тебе в администрации. Тут настоящие мужики нужны! - Закричал Комаров и стукнул кулаком по столу.
   -Браво, Иван Федорович! - Похлопала в ладоши Наталья. - Гони его в шею! Настоящий мужик ДОЛЖЕН уметь пить!
   -Точно! Наливай! - Комаров махнул рукой, зацепив тарелку с каким-то месивом.
   Наташа снова наполнила доверху бокалы и вновь подняла руку над головой.
   -За НАШ, НОВЫЙ город, которым вы так успешно руководите. - Полный фужер мгновенно оказался замененным на пустой.
   -Правильно! За администрацию! - Комаров сходу влил в себя все содержимое и зажмурил глаза...
   Сквозь синие круги и радужные звезды, ему показалось, что он уже целую вечность сидит в каком-то затхлом грязном помещении, в кругу мохнатых чертей, и ест гнилые отбросы, готовясь к чему-то неожиданному и страшному...
   Испуганная волна заставила открыть осовевшие пьяные глаза и уставиться остекленевшим взглядом в мутные зеленые пятна, напоминавшие силуэты людей... или чертей.
   Различались только белые звериные оскалы хищных зубов и горящие желтые глаза.
   -Мамочка... - Прошептал он и упал со стула, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.
   -А теперь наша очередь! - Громко сказал Атжига.
  *** *** ***
   -... Это НАСТОЯЩИЙ черт.
   Саша сначала удивленно, а потом обеспокоено посмотрел на друга и помог ему подняться с пола. Закрыв дверь, он с омерзением стянул протухшую куртку с Сергея и брезгливо бросил ее в угол. За тем он кое-как стянул с наркомана ботинки, и, взяв за руку несопротивляющееся тело, проследовал в спальню.
   Сергей, словно находился в трансе. Его стеклянные глаза застыли, подернувшись туманом, и он машинально следовал за Сашей, все равно куда, в Рай или в Ад.
  
  ГЛАВА 20
   Усадив зомби на стул, Саша сел напротив него и подтолкнут отсутствующее тело рукой.
   -Сергей, а теперь давай все по порядку. Что там у тебя за черт выискался?
   Сергей посмотрел на товарища невидящим взглядом и медленно, нараспев произнес.
   -Он умный. Он все знает. Он знает где взять дозу... Сначала баба пришла. Обнимала. Пила из меня жизнь. Я чувствовал. Красивая стерва. Молодая сверху... а как приблизилась... смотрю, старуха. Клешни, как у рака. Взгляд змеиный, не мигающий. Тихо подошла и говорит: "хочешь меня?" Я сказал: "Да". Она с ответ: "слейся со мной". Дура. ЭТО не так называется. Я... знаю... как это... называется...
   -А ты? А ты что? - У Саши пересохли губы, он конечно понял, кто встретился на пути у его несчастного друга.
   -Я согласился. Она смеялась. Спрашивала, курю ли я эти красные сигареты, понравились ли? И все смеялась. Говорила: "Теперь ты наш. Ты ВЕСЬ НАШ, собственный". И пила. Она пила из меня ЖИЗНЬ. Я чуть не умер от кайфа. Такое ощущение... как от дозы. Я люблю ее...
   -Что!?
   -Я люблю ее. Она сказала, пойдем. Я пошел. А там Черт. Злой. Клыки скалит. Дал дозу. Потом много дал... там... в подвале... на трубах... Он умный. Он приведет меня к ней.
   -Серый! Ты что? Ты идиот! Они тебя на иглу посадили!!! - Вскричал Саша вскакивая с постели.
   -Это не они меня на иглу посадили. Просто когда я колюсь, то вижусь с ней... А потом приходит Черт. Он бьет меня. Больно. Он приходит, когда начинается ломка.
   -Серега! Тебе срочно лечиться надо. Ты - наркоман! Они тебя таким сделали! - Саша дернул друга за рукав свитера.
   -Не они... Не они дали мне первую дозу.
   -А кто? - Прошептал Саша, хотя страшная догадка мелькнула в его несчастной голове.
   -Ты! Ты! В пачках от сигарет были дозы. Инструкции по испытанию кайфа! Ты! Ты сколол пол института! Это ты во всем виноват! - Сергей вскочил и приготовился кинуться на Сашу.
   -Стой! Стой! Подожди, Серега! - Саша не делая резких угрожающих движений усадил ненормального посетителя на стул. - Я могу дать тебе сигарет.
   -Засунь их себе... знаешь куда. Дозу. Дай мне дозу, или я разнесу тут все в щепки! - Сергей беспокойно забегал глазами, пытаясь остатками воли подавить неконтролируемое бешенство.
   -Но у меня правда нет дозы. Твои черти наврали тебе. Это только галлюцинации.
   -Что? Черти галлюцинации!? Да они более реальные, чем мы с тобой. Мы наркоманы, а они - высшие силы.
   -Я не наркоман. - Обиделся Саша.
   -Ты!? - Истерический смех потряс комнату. - Это ты такой смелый, потому что недавно укололся. Мы вместе с тобой кайфовали. Ты что, забыл?
   Сергей все смеялся и смеялся, забыв уже о самом поводе, вызвавшем приступ веселья.
   Вдруг лицо его окаменело, и он уставился в одну точку, оскалив зубы.
   -А-а! Нет дозы, говоришь? А это что? Хрен с горчицей?
   Он указал пальцем на валяющийся в углу шприц.
   -Это не я! - Испугался Саша и вжался в стену.
   -Не ты? Сам кольнулся, и забыл про друга! Не ты!?
   Саша мотал головой, испуганно глядя на шприц. Он панически боялся этого шприца.
   -Не ты? Черт ск5азал, что у тебя дозы в этом столе запрятаны.
   -Нету там ни чего!
   -Ты все сколол!!! - Взревел Сергей и выхватил из-под свитера грязный ржавый нож. - Да я тебе сейчас кишки на кулак намотаю! Давай дозу, тварь!
   Увидев клинок с большим коричневым лезвием, Саша окаменел от неожиданности. Перед ним разверзлась черная бездна, и он ясно увидел красные глаза, злобно наблюдавшие за ним из темноты Ада.
   -Я сам возьму! - Сергей рывком открыл ящик и стал вываливать на пол записные книжки, тетради, письма... красные пачки сигарет.
   В углу ящика притаилась пара шприцов и пузырек с мутной водицей.
   -А-а! Вот оно! Приготовил уже... да я помешал... Не обману, стало быть Черт!
   Он извлек шприцы, жгут и заветную бутылочку с разведенным наркотиком.
   -Вот оно, Сашек. Все готово, только нас и ждет. А? Вот оно!
   Он лихорадочно, трясущимися от нетерпения руками, стал затягивать шнур на посиневшем предплечье, резко зажимая и разжимая кулак.
   -Вот, Сашек. Черт не обманул. Он умный. Он настоящий.
   Сергей все бормотал и бормотал, набирая в шприц смертельный раствор и приставляя иглу к вене.
   -Сейчас, сейчас. Накормлю тебя. На, ешь. На... ешь... Сашек... кайф... круто...
   Саша посмотрел на блаженно идиотское выражение лица своего товарища, и по его коже прошла морозная волна.
   Изо рта наркомана закапала липкая слюна удовольствия.
   -Сашек... все нормально... круто... мы с тобой крутые...
   Он выдернул иглу и согнул руку в локте.
   -Нормально... а ты? - Простонал Сергей в изнеможении.
   Он протянул товарищу шприц.
   Сашу отчаянно затошнило. Рыбьи глаза Сергея, полные невообразимого наслаждения, словно прилипли к нему, и преследовали его повсюду. Александру хотелось только одного, что бы его друг поскорее ушел, и весь этот кошмар оказался сном.
   -Серега, иди домой.
   Сергей согласно закивал головой.
   -Сашек. Друг. Я люблю тебя. Возьму? - Он показал на пузырек с наркотиком.
   -Возьми. - Саша содрогнулся от омерзения.
   -Сашек. Друг. Ты мой самый лучший друг. - Улыбался Сергей, засовывая в карман принадлежности. - Ты клевый парень. У тебя всегда есть доза, и ты не жадный. Черт не обманул. Он тоже хороший. Он ждет меня там, за дверью. Мы полежим на трубах.
   -Иди домой.
   -Конечно. Полежу и пойду. Сашек, я за тебя в огонь и в воду. Хочешь, познакомлю с Чертом? Он мой друг. Он знает, где доза.
   Мороз продирал от таких слов, а бессмысленный взгляд наркомана доводил до исступления. Не выдерживая такую пытку, Саша почти вытолкнул Сергея из квартиры и захлопнул дверь.
   -Иди домой! - Крикнул он вслед.
   -На трубы, Сашек. В подвальчик, на трубы. Там ни кто не беспокоит.
   Саша щелкнул замком и по привычке посмотрел в глазок.
   Сергей стоял, пошатываясь у лестничной клетки...
   Его обнимал мохнатый зеленый черт, мягко похлопывая по плечу и показывая куда-то наверх.
   Черт резко повернул голову в сторону Саши, пронзая наблюдателя злобными красными глазами. Он оскалил желтые окровавленные зубы.
   Теплые струйки побежали по Сашиным коленкам...
   Это был Корига.
  *** *** ***
   Два дюжих молодца подняли распластанное тело.
   -Трон, правителю Черного Города! - Властно крикнул Атжига.
   Откуда-то из темных глубинных комнат вытащили тяжелое черное кресло, собранное из неотесанных сучковатых поленьев.
   Ивана Федоровича усадили на пресловутый трон и повязали на шею траурное покрывало, накрыв живот и руки. Со стороны казалось, что мэр пришел в какую-то дикую парикмахерскую.
   С пола мгновенно собрали расстеленные дорожки и поставили трон в центр нарисованной на нем пентаграммы, на концах которой немедленно зажглись черные свечки.
   -Корону, правителю Черного Города! - Скомандовал Атжига.
   Корига и Ярыга внесли большой волчий череп, выдолбленный изнутри, с белыми клыками, и вставленными в глазницы пучками сухого ковыля.
   -Вот Человек, подверженный пороку, грешный и необузданный, объятый гордыней и своевластием. Он единолично вершит судьбы, ломая и изменяя их по своему усмотрению. Он наделен властью в этом городе. - Провозгласил Корига, встав за спиной у Ивана Федоровича, и подняв над его головой череп, словно изображая коронацию государя.
   -Будет повенчан на Черный Город. - Отозвался нестройный хор сатанистов.
   -Вот господин над малыми сими, в этом городе, пьющий безмерно, судящий несправедливо, равнодушный к страданиям. - Продолжал Корига.
   -Будут малые, переданные ему, слугами его, подверженные пороку его, приведенные на заклание и съеденные им. - Вновь отозвались остальные.
   -Вот сильный Мира сего. Знает, ЧТО творит, но не смеет отказаться от творимого.
   -Будет порок могущественнее его и падет на него, и на малых его, на виновных и безвинных, что устрашатся его, на тихих и буйных, что обольстятся от него. - Произнесла толпа.
   -Вот соискатель власти от Мира сего, ради удовлетворения тщеславия и гордыни его. - Продолжал расхваливать мэра Корига.
   -Достоин власти! Достоин гордыни! Достоин ДОЛИ его. И ВСЕ малые достойны с ним. Да будет он повенчан на Черный Город, населенный мертвецами. Да будут малые его мертвы и достойны господина своего. - Огласили приговор собравшиеся.
   -Быть по сему! Воздайте хвалу венчаемому! - Вскричал Атжига и внес на золотом блюде зеленую медную чашу, наполненную кровью.
   Михаил Сергеевич Белоусов, уснувший было за дальним столиком, в тарелке с огурцами, неожиданно проснулся и тихо вскрикнул.
   Атжига вылил чашу с кровью прямо на голову мэра и водрузил корону. Затем он обернулся к Белоусову и приказал:
   -Приведите ко мне этого героя. Пусть он воздаст почести своему господину.
   Официанты пинками и тычками вытащили несчастного Михаила Сергеевича из-за стола и бросили его под ноги мэру, сидящему на сатанинском троне.
   -Молись своему господину! Целуй стопы его, присягай на верность ему! - Заорал Атжига, выхватывая из мистической глубины пространства длинную блестящую саблю.
   У Белоусова от страха мелко задрожала челюсть, и он неуклюже встав на колени, поцеловал ботинок Комарова.
   -Говори, что будешь верен ему! - Атжига взмахнул острой саблей, сбив несколько стоявших волос с головы обезумевшего Белоусова.
   -Буду! Буду!
   -Четче! Что ты будешь? - Атжига слегка задел подбородок Михаила Сергеевича, оставив крошечный порез.
   -Я буду верным! Буду любить! Буду... все что хотите! - Завопил Белоусов, сквозь слезы откровенного страха.
   -Предашь ли ты господина своего?
   -Нет!
   -Умножишь ли славу его?
   -Умножу!
   -Клянешься ли ты жизнью, до седьмого колена, что любишь его?
   -Клянусь! Клянусь! - Закричал Белоусов, чувствуя стекающую по подбородку кровь.
   -Встань. - Властно приказал Атжига, опустив клинок.
   Михаил Сергеевич несмело поднялся, качаясь на ватных ногах.
   -А теперь убей его. - И Атжига вложил саблю в руки Михаила Сергеевича.
   Сквозь туман и безумную пелену клинок мягко вошел в тело.
  *** *** ***
  Снег пушистыми хлопьями оседал на лобовое стекло, тая и сбиваясь в мокрые струйки. Но водяные дорожки не успевали загородить обзор, потому, что бдительные щетки дворников смахивали их прочь.
   Служебная машина мягко шуршала колесами, выезжая из переулка, выхватывая в морозной утренней темноте куски блестящей дороги и сугробов.
   Новый Год уже стучался в двери. Праздничные приготовления стали заметны повсюду.
   Просветленные лица спешащих за покупками людей, детские крики, и вечная проблема: где достать пушистую зеленую елку, которая будет радовать душу в Новогоднюю ночь волшебных превращений.
   Новый Год! Новая Жизнь! Время желаний и ожиданий. Как будто все, что было до этого, не имеет ни какого значения, и только наступающие события по настоящему важны и сокровенны.
  
  ГЛАВА 21
   Вся жизнь впереди, будь тебе хоть десять лет, хоть девяносто. Только праздник и смех, только конфеты и фейерверки.
   Разгладившиеся было морщины на лбу у Николая Егоровича, вновь собрались в глубокие борозды, стоило ему вспомнить о своем сыне, Сергее.
   Сергей пропадал уже которые сутки. Он не ночевал дома и показывал, как считал Николай Егорович, свой характер.
   Неделю назад Сергей заявился домой мертвецки пьяным. И хотя спиртным от него вовсе не пахло, он завалился спать на пороге, даже не сняв ботинки.
   Следующим вечером сынок устроил скандал на лестнице. Он ломился в закрытую дверь не в силах попасть ключом в замочную скважину, и орал на весь подъезд, что имеет право на свою личную жизнь, и не позволит вмешиваться в нее ни кому, даже собственным родителям.
   Похмелье было жестоким. Отцовский ремень, не смотря на возраст воспитуемого, пересек ягодицы и спину, оставляя широкие следы. Сергей в ярости схватил стоявшую на столе вазу и запустил в отца.
   -Вор! - Визжал невменяемый парень. - Ты - вор! Так все говорят! Ты украл пол завода! А еще спишь со всякими шлюхами!.. Не смей прикасаться ко мне!
   Николай Егорович так и потерял дар речи от неожиданности.
   Воспользовавшись отцовским столбняком, Сергей схватил куртку, и наскоро накинув кое-какую одежонку, выскочил на улицу.
   -Приду, когда захочу! Не ищи меня, или я не вернусь!
   Мать тихо плакала на кухне, утирая слезы полотенцем. Старшего сына небыло дома, он еще не пришел с ночной смены.
   "Вор" хлестнул по ушам Николая Егоровича, хотя, впрочем, не так сильно. Тащил он не больше, чем другой директор. Может даже меньше. За руку его ни кто не ловил, прямых обвинений, до сегодняшнего дня ни кто не высказывал, так, что с "вором" все понятно - сказано по запальчивости. Похоже, кто-то из друзей, "дует в уши" мальцу не то, что нужно. Вот и заиграла молодая протестующая кровь.
   Другое дело "шлюхи".
   Это обвинение гораздо глубже ранило Гаврилова, и он не мог понять: сказано ли это сгоряча, или все-таки просочилась какая-то конкретная информация.
   За всеми этими передрягами Николай Егорович интуитивно чувствовал Людочкин почерк. Ее гаденькие обещания, похоже, начинали приобретать конкретный смысл.
   Сергей передал через товарищей, что перешел жить к какой то подруге и просит пока не беспокоить его.
   Ну что ж, пусть хлебнет самостоятельности - рассудил Николай Егорович.
   Но вот уже вторые сутки от сына небыло никаких известий, и Гаврилов начал потихонечку беспокоиться.
   "Сегодня приму меры, верну сопляка! - Решил он - Ишь, какой прыткий нашелся".
   Машина подъехала к заводоуправлению, и начался очередной рабочий день.
   Людмилы небыло на месте, и Гаврилов принялся самостоятельно разгребать накопившуюся корреспонденцию.
   Налоги, налоги, платежи, задолженности... - что б они все провалились.
   Когда только дадут спокойно работать?
   ЛЮДМИЛЫ НЕТ НА МЕСТЕ!
   Николай Егорович выглянул в окно.
   Там, у входа в цех стояла ненавистная красная палатка, Людочкино изобретение, что бы было видно за семь верст. В этом "изобретении" наливали водку всю рабочую смену, без перерыва на обед.
   Наливали за деньги, наливали в счет зарплаты, наливали... даже за простое обещание "заплатить завтра".
   За это обещание обслуживали даже на много охотнее, чем за жив3ую валюту, но предупреждали, что "завтра" цена может оказаться выше.
   Народ быстро сообразил, что платить "завтра" совсем необязательно, так как завтра они обещали заплатить попозже. А "попозже"... это уже не определенный срок. "Попозже" может не наступить ни когда!
   А это уже по-нашему!
   Мы любим, сначала выпить, а расплатиться попозже.
   Постепенно весь завод стал должником у ненавистной палатки.
   Каждый прикинул, что лучше пить вот так, на "попозже", чем нести свои кровные деньги, и долги стали расти, словно на дрожжах.
   А палатка все работала и работала.
   Казалось, что торговцев вполне устраивала не конкретная выручка, а как раз вот это "попозже". И ни кто не мог взять в толк, в чем прибыль у этих горе-коммерсантов?
   Только Николай Егорович знал ответ на этот вопрос.
   Сегодня палатка впервые была закрыта. Железные листы на окнах скрывали внутреннюю часть от постороннего взгляда.
   -Что у них случилось? - Спросил сам у себя Гаврилов.
   День начался каким-то томительным ожиданием, какой-то неопределенностью и происходящей монотонностью событий.
   Людмила не появилась и после обеда.
   Николай Егорович нажал кнопку вызова отдела кадров на пульте селекторной связи.
   -Там моя секретарша... Людмила, никаких заявлений не оставляла, об отгуле, об отпуске? - Нетерпеливо спросил он, не с силах больше терпеть неизвестность.
   -Людмила!? - Удивленно ответила кадровичка, и в ее голосе послышались панические нотки, словно она понятия не имела, о ком ее спрашивали. - Нет... Николай Егорович... ни каких заявлений у меня нет.
   Гаврилов поморщился. В последнее время, Зина из кадров стала частым гостем в проклятой палатке. Иногда, на планерке, сидя возле нее можно было смело закусывать соленым огурцом, на столько силен был исходивший от нее смрадный перегар.
   "Опять пьяная!" - Раздраженно подумал Николай Егорович.
   Что может подумать вновь поступающий на работу человек о своем будущем предприятии, если... его встречает, мягко сказать, нетрезвый отдел кадров?
   -С этим надо кончать! Или сейчас, или никогда! - Гаврилов хлопнул ладошкой по столу.
   В отведенный на перемирие между Людмилой и Гавриловым срок, коммерсанты откровенно и без зазрения совести споили весь завод под чистую.
   Нужно было убирать эту проклятую водку с территории завода! Немедленно!
   -Начальника производства ко мне! - Скомандовал директор, нажав кнопку вызова.
   Через некоторое время вошел нужный человек.
   -Слушай, Палыч. Вот, видишь, стоит палатка. В ней дерьма всякого, полный рот. Взломай замки, к чертовой матери, и убери всю погань, что внутри, в дальний склад. А эту гадскую палатку разбери, что бы и следа не осталось. Порежь ее сваркой на куски!
   -Это вы правильно решили, Николай Егорович. Мне самому эта палатка поперек глотки встала. Работать невозможно, вес народ вповалку лежит. Только, если придут продавцы, что им говорить будем?
   -Посылай их... ко мне. Я сам с ними разберусь.
   Палыч одобрительно закивал головой и со всех ног побежал выполнять указание директора.
   Всех достала эта дьявольская палатка.
   Гаврилов с удовольствием увидел, как вокруг нее столпились мужики, и полетели сбиваемые кувалдой запоры.
   Взятие Зимнего. Революция свершилась!
   Ящики с краснобокими бутылками переместились в кузов легкого заводского грузовичка и поехали к дальнему складу, под умильные взгляды грузчиков.
   -Ну что, Людочка? Ожидаешь ли ты такого сюрприза? - Злорадно подумал Гаврилов.
   (А ТЫ?)
   В коридоре послышались торопливые шаги, дверь кабинета стремительно распахнулась, и вошли люди в камуфляже.
   -Налоговая полиция, - молодой полицейский взмахнул красной корочкой.
   -Отдел по борьбе с организованной преступностью, лейтенант Мудонцев.
   От обилия красных удостоверений у Гаврилова зарябило в глазах. Ноги слегка задрожали, а руки покрылись холодным потом. Он понял, что настал его черед. Каждый директор или чиновник знает, что может наступить этот момент, и Судьба скажет: "ТЫ!" Это, как Страшный Суд, все о нем слышали, но как-то не верится, что это коснется именно тебя...
   -Что случилось? - Кисло улыбнулся директор.
   -Извините, гражданин Гаврилов, но нами получен сигнал о незаконном обороте вино водочной продукции на вашем предприятии. У нас есть уверенность, что именно ВЫ торгуете водкой без акцизных марок, без лицензий и разрешений. Спаиваете своих рабочих и получаете личную выгоду. Одним словом, есть подозрения, что ваши действия попадают под ряд статей Уголовного Кодекса. - Лихо отрапортовал Мудонцев. - Вот и постановленьице есть, об изъятии документов и проведении обыска.
   Лейтенант ткнул прямо в нос директору бумагу с печатями.
   Гаврилов, словно подкошенный упал в кресло и взволнованно произнес:
   -Это не мой товар. Я не торгую водкой и не спаиваю рабочих. Я - директор.
   -Все вы так говорите. А на какие деньги дачи строите? Заборы трехметровые? Так, что мы посмотрим, чей товар и кто продавец. Разберемся. У нас невиновных не сажают.
   Николай Егорович скорчил жалкую гримасу и покачал головой. Он все понимал. Он все знал наперед. За него заплатили, и заказ будет отработан качественно и в срок.
   Людмила била прямо в цель. Била четко, жестоко, без промаха.
   -Пригласите Главного бухгалтера, ведущих специалистов... и понятых. - Деловито распоряжался Мудонцев.
   Он, словно хозяин, вольно уселся за стол, и раскрыл свою черную папку. Он словно вернулся в далекие тридцатые годы, когда в прошлом веке, такие вот "мудонцевы", выкосили половину России... ее лучшую половину.
   -Что вы, уважаемый Николай Егорович, скажете про водку, с красной этикеткой, без акцизной марки, под названием "Небозаменитель"? Это допрос. Вы можете отвечать только в присутствии адвоката. - Издевательским тоном пояснил лейтенант. (Сейчас он раскрутит этого жирного начальника на полную катушку.)
   -Мне не нужен адвокат. Я совершенно чист. Про водку сказать ни чего не могу. На моей территории торговали коммерсанты, вот у них и спросите. Лицензии и прочие документы я у них видел сам, своими глазами, копии находятся в бухгалтерии. Арендную плату они вносили, как положено. А в остальном, это вопросы к ним. - Угрюмо ответил Гаврилов.
   -Напрасно, Николай Егорович. Очень даже напрасно. У нас есть неопровержимые доказательства, что пресловутой водкой торговали именно вы, через своих продавцов. Зачем запираться?
   -Ложь!
   Мудонцев оскалил зубы, встал и подошел к директору. Он наклонился над самым ухом поверженного руководителя и горячо зашептал, воспользовавшись тем, что все остальные стояли достаточно далеко, что бы не слышать произносимые слова.
   -Я все понимаю, Николай Егорович. У вас есть два варианта: первый - вы оставляете все как есть и не мешаете людям делать свое дело, второй - вы уходите, увольняетесь по собственному желанию, и мы ни чего не находим. И третий - мы сажаем вас. САЖАЕМ.
   -Я не виноват.
   -Напрасно. Виноватым очень легко стать, даже нечаянно. - Мудонцев сел на свое место.
   Вошли главные специалисты.
   Люди недоуменно переглядывались, не понимая, что такое происходит в кабинете у директора. Камуфляж, милиция, протоколы.
   Мудонцев повернулся к вошедшим и мягко спросил:
   -Скажите, пожалуйста, кто видел на заводе бутылки с водкой, с красными этикетками?
   -Все видели...
   -Да я эту заразу только что на дальний склад отвез! - Сгоряча сказал начальник производства.
   -Вы что, водку на заводском складе храните? - Оживился Мудонцев.
   -Конечно! Николай Егорович приказал убрать ее с глаз долой, в дальний склад. Достала всех эта гадюка! - Попытался выгородить директора Палыч.
   -Прекрасно. Проводите-ка нас на склад. - Налоговая полиция подхватила непонимающего начальника производства под руки и потащила к водочному хранилищу.
   -Подумайте, Николай Егорович. Еще не поздно. - Посоветовал Мудонцев. - Еще можно отыграть назад. Мы признаем продукцию бесхозной, или даже вообще не увидим ее. Пусть каждый занимается СВОИМ делом. НЕ МЕШАЙТЕ ПРОЦЕССУ. И все будет, как раньше.
   -Я не виноват. Вы ни за что не докажете, что эта водка моя. ОНА МНЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. Я НЕ ТОРГОВАЛ водкой.
   -Это ваш ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ответ?
   -Да.
   -Подумайте.
   -Я не дам спаивать людей.
   -Хорошо. - Мудонцев решительно обернулся к понятым. - Сейчас, товарищи, в вашем присутствии, мы осмотрим кабинет директора завода мотопомп Гаврилова Николая Егоровича.
   Гаврилов смертельно побледнел.
   -Будьте добры, гражданин Гаврилов, пересядьте сюда, на ЭТОТ стул. - Попросил Мудонцев.
   Гаврилова посадили посередине кабинета, под присмотр двух дюжих полицейских.
   -Вы утверждаете, гражданин Гаврилов, что не имеете ни какого отношения к ядовитой водке, распространяемой на вашем заводе?
   -Не имею ни какого отношения. - Твердо сказал директор.
   -Откройте сейф.
   Один из полицейских взял ключи от большого кабинетного сейфа и осторожно щелкнул замком.
   Едва приоткрылась дверь, как изнутри повалились пачки Российских и Американских денег.
   -Вот это да!!! - Воскликнул Мудонцев, смотря на открывшийся, набитый деньгами сейф.
   -Это не мои! - Вскричал пораженный Николай Егорович, пытаясь встать со стула.
   -Сидеть!
   Твердые руки схватили Гаврилова и впечатали в стул, не давая пошевелиться.
   -Вызывайте прокуратуру. - Сказал Мудонцев.
   Где-то на горизонте у ревностно выполнявшего дьявольский заказ лейтенанта, замаячили капитанские погоны. (А может и майорские, смотря, как отработает.)
   -А теперь стол.
   Полицейский открыл дверцы, и присвистнул от удивления. Под изумленными взглядами собравшихся, начали появляться проклятые краснобокие бутылки.
   -Так вы говорите, что не имеете отношения к водке? - Почти майор (а может, и генерал) Мудонцев почесал затылок.
   Сквозь темные круги в глазах, Николай Егорович прошептал:
   -Вы же знаете, что меня подставили.
   -Не верю. Сейчас не утро. Сейчас вторая половина дня. Вы что, за весь день ни разу не заглянули в стол?
   -Не помню. Сегодня очень напряженный день. - Прохрипел Гаврилов.
   -Чьи это бутылки в ВАШЕМ столе?
   -Людмила! Людмила меня подставила. А я думаю, чего это она на работу не пришла? - Облегченно сказал Гаврилов.
   -Какая Людмила!?
   -Секретарша. Моя секретарша. - Николай Егорович решил больше не скрывать их связей, зашедших так далеко.
   Мудонцев обернулся к специалистам.
   -Адрес этой Людмилы кто-нибудь знает? Кто из отдела кадров?
   -Я. - Маленькая тщедушная бабенка, с большим сизым носом несмело вышла вперед. - Ни какой Людмилы я не знаю. Небыло у нас такой...
   -Ты что, дура!? - Заорал Гаврилов из последних сил. - Людмила, секретарь! Ты ее сама принимала!
   -Не знаю... я не помню... небыло ни какой Людмилы...
   Женщина вжалась в себя и воровато забегала глазками.
   -Небыло? Я что, один здесь работал? - Синие круги сменились большими вспышками, и Николай Егорович почувствовал колющие толчки в области сердца.
   -Нет, не один. Олечка, из техотдела приходила печатать. А больше я ни кого не видела. - Лепетала кадровичка.
   -Ее видел этот ваш... Кириченко из экономических преступлений. Он приходил ко мне, как раз по поводу водки. - Сказал Гаврилов.
   -Кириченко... к сожалению... временно... в... отпуске. Но мы разберемся. - Словно сквозь пелену проговорил Мудонцев.
   В эту секунду зазвонил телефон.
   Лейтенант поднял трубку. Лицо его вытянулось, и он с некоторым участием посмотрел на Гаврилова.
   -Что там еще? - Прохрипел директор, покрывшись лиловыми пятнами.
   В уголках губ его собрались кровавые струйки.
   -Ваш сын, Николай Егорович...
   -Что? - Сердце не выдержало и сжалось в смертельной конвульсии.
   Гаврилов ясно увидел, позади что Мудонцева стоил Людмила, старая древняя ведьма.
   -Вот видишь, к чему приводит упрямство. С нами ссориться нельзя. - Закаркала она.
   -Ты обещала их не трогать. Не трогать сыновей. - Прошептал Николай Егорович бескровными губами.
   -Я их и не трогала. Это сделал Корига. Ты же не брал с него обещаний. - Старуха дико захохотала.
   Под этот сатанинский смех Гаврилов замертво упал на пол.
  *** *** ***
   -Спасибо тебе, друг. - Поблагодарил Сергей, пытаясь обнять мохнатое грязно-зеленое существо. - Ты, как всегда, был прав.
   -Доза оказалась там, где я сказал? - Приветливо улыбнулся Черт.
   -Конечно, он хотел сам ее сколоть.
   -Может быть убьем его за это? - Осведомился Черт и посмотрел на смертельно испугавшийся дверной глазок.
   -Не нужно. Я забрал у него все, что было. - Махнул рукой Сергей.
   -У него есть еще. - Настаивал Черт.
   -Вернусь попозже. Я хочу на трубы. Я хочу полежать в тишине и в тепле. - Сергей лениво покачал головой.
   -Нет. На трубы мы уже не пойдем. Тебе назначено время. Не хочешь напоследок прихлопнуть своего друга, и не надо. Все равно он тебя скоро догонит. А тебе опаздывать нельзя. Тебе назначено время.
  
  ГЛАВА 22
   -Я ни куда не пойду. - Сергей уперся в перила лестничной клетки.
   -А ни куда и не нужно идти. Мы сами придем. - Успокоил наркомана Черт. - Тебе оказана честь, открыть Черный список. Ты - первая ласточка. Сегодня ты будешь летать.
   -Летать!?
   -Вспомни, как ты летаешь после дозы. Сегодня ты полетишь, как птица, расставив руки, словно крылья. Тебе будет хорошо. - Черт показал когтистым пальцем наверх. - Как воздушный шар, ты воспаришь над всеми, кто тебя обижал, не понимал.
   Сергей кивнул и спросил:
   -Летать это хорошо. Только здесь негде летать... Здесь же лестница. - Он вдруг засмеялся и посмотрел вниз, в лестничный проем. - Знаешь, где тут можно полетать? Головой вниз, по этой дурацкой лестнице. Как бревно... Тяпнуться прямо на порог. Люди заходят, а тут кишки на батареях сушатся...
   Он все смеялся и смеялся, присев на корточки, захлебываясь и задыхаясь в спазмах, а Черт терпеливо смотрел на свою жертву, уже приготовленную к закланию. Черт приведет этого бычка на жертвенный алтарь, что бы открыть черный список жертв этого обреченного города.
   Даже самому Городу назначено почернеть со всеми его жителями и наполниться ужасом и безысходностью. И мэр его повенчан на управление трупами... в городе мертвецов.
   Небозаменитель уничтожит Души, оставив одну лишь грязь. Сигареты и белый порошок поменяет местами реальность и грезы. Но везде результат один - смерть и забвение. Горе спившимся, горе сколовшимся, горе живым мертвецам, на плечах которых, черти справляют свои поганые оргии, глумясь над захваченными безвольными телами.
   Сергей неожиданно остановился.
   -А ведь ты врешь, Черт. Летать нельзя. Ты тащишь меня на крышу не случайно... Ты хочешь сбросить меня с этой крыши?
   -Ишь, какой догадливый! - Осклабился Черт. - Тебе все одно, дорога к нам. Ты уже продал свою Душу. Давай теперь и тело.
   Смертельный страх отразился на лице Сергея. Он почувствовал себя птицей, попавшей с силки. Ноги спутаны, крылья перебиты, и вот уже послышалась тяжкая поступь птицелова.
   Расширились от испуга глаза несчастного воробья. Открытый клюв щебечет о пощаде, но из пересохшего горла вырывается только невнятный захлебывающийся свист, сердце готово выскочить из груди.
   И вот показались большие серые подошвы. Поднимая облака пыли, они сотрясают землю и возвещают о неминуемой гибели птицы.
   Пропал ты, воробей. Неотвратима десница сия. Нет жалости и пощады к сирым и несчастным, попавшим в расставленные птицеловом силки.
   Растопыренные крылья, раскрытый клюв... последний крик безнадежности...
   -Не хочу умирать! - Завыл в исступлении Сергей.
   -А ты и не умрешь. - Черт беспокойно посмотрел по сторонам, словно опасаясь какой-то мысли или идеи, которая может ненароком постучаться в обреченную голову жертвы и показать слабую ниточку спасения. - Ты будешь с нами. Ты будешь летать.
   -Мене страшно, друг. Мне очень страшно. - Сергей сел на лестницу и сжался в комок, мелко дрожа, словно озябший щенок. - Я не хочу умирать. Я еще хочу пожить. Я знаю, ты меня скинешь с крыши... Я не пойду.
   Черт в ярости схватил Сергея за горло и прошипел:
   -Ты пойдешь! Ты все сделаешь, как нужно! Ты будешь послушным рабом, и не посмеешь сорвать наше дело. Ты отдан на заклание, и путь назад отрезан. Так что пошли добром, не то, поведут поневоле.
   Черт с размаху саданул когтистой лапой прямо по лицу обезумевшего от страха Сергея. Острые, словно бритвы когти, рассекли щеку в пяти местах, и кровь потоком хлынула на грудь жертвы, наполняя весь организм болью и смертельным чувством опасности.
   Сергей зажался и попробовал укрыться от режущих ударов палача, но Черт, словно неистовый ураган, накинулся на жертву, разрывая в клочки трепещущую плоть.
   -Ты наш! Не смей сопротивляться! - Визжал Черт, нанося удар за ударом. - Ты подохнешь, как твой папаша, который решил идти против нас!
   -Мой отец жив...
   -Твой отец уже покойник! Ты тоже мертвец, как и все в этом городе. Вы все здесь трупы, от первого до последнего человека. Так было назначено, и тому надлежит исполниться. А теперь вставай. Время уже на исходе.
   Сергей снова сжался в несчастный, трепещущий к5омочек и горько заплакал:
   -Ну зачем? Почему обязательно я? Ведь я не делал ни чего плохого.
   -А что ты сделал хорошего? - Усмехнулся Черт, презрительно глядя на крупицы слез раскаяния, скатывающиеся по щекам Сергея. - Что ты вообще сделал? Ты просто так прошил свою жизнь, без цели и пользы. Ты ее прожег, пропил, проколол. Ты - сорная трава, ты - камень, мертвый камень, что валяется на дороге. Что ты сделал за свою жизнь? Во что верил? Что ты оставил после себя?
   Прерывистые рыдания сотрясли обреченную грудь.
   -Ты просто статист, статист, создатель массы. Ты родился, как масса народу, жил, как все никчемные балбесы, и умрешь, как тысячи наркоманов, словно мусор, выкинутый на помойку. О тебе ни кто и не вспомнит. Но у тебя появился шанс стать первым. Уйди из жизни добровольно, и ты будешь старшим в этом Черном Городе. Ты был никчемным при жизни, так стань хоть чем-нибудь после смерти. После твоей гибели к тебе присоединятся многие. Ты покажешь, что добровольная смерть - это благо. Мы разрешим тебе приходить к Александру. Решайся.
   Сергей замотал головой.
   Черт досадливо плюнул, и что-то шепнул в пустоту.
   Тот час, словно из-под земли появилась старая клыкастая ведьма, и втянув носом накалившийся от споров воздух нетерпеливо заскрипела.
   -Что еще стряслось? Время на исходе, а вы торчите здесь, как на выставке. Того и гляди, кто-нибудь пройдет по лестнице.
   Черт цыкнул на ведьму и вытянул когтистый палец, показывая на Сергея.
   -Я говорил вам, что он не пойдет. Я знал, что этот слюнтяй струсит в последнюю минуту, и будет морочить нам голову.
   Ведьма пихнула жертву ногой и завизжала:
   -Эй ты! Быстро пошел на крышу! И не смей перечить! Не то, растерзаю, словно воробья!
   Злобные желтые глаза впились в самое нутро Сергея, выжигая последнюю волю к сопротивлению. Он поднял голову и оцепенел от ужаса, увидя ее кошмарное безобразие.
   Она была живой, настоящей, уродливой и реальной. Не какая-нибудь ряженая дура, с приделанным красным носом и вставными клыками из голливудских ужастиков, а самая конкретная чертовка, более реальная, чем мчащаяся на вас электричка, или летящий в голову кирпич.
   Сергей отчетливо видел выцветшие ресницы, слабо гноящиеся глаза с желтыми прожилками и чуть подрагивающие, морщинистые слюнявые губы, собранные в узел, словно кисет на шнурке.
   -Нет... - Прохрипел он и забился в угол, боясь, что старуха кинется и высосет у него кровь.
   -Время! Время! - Запричитал Черт и ткнул ведьму в горбатую спину. - Придумай же что-нибудь. Мы теряем Город. Еще пять минут, и все труды прахом. Наступит контрольная секунда события, в которую оно или случается, или не случается вовсе. Мы нарушим свою цепь причин и следствий. Нам придется строить новую цепь, но это будет уже в другом месте.
   -Знаю. - Огрызнулась ведьма. - Он должен умереть. Он просто обязан стать первым неприкаянным самоубийцей, как и все жители этого Города. Ну что ж. Спрыгнуть с крыши мы уже не успеем, но сделать себе пере дозировку, на это как раз есть время. Убить себя наркотиком, чем не самоубийство? Правда не такое эффектное, как полет с крыши. Но с эффектами мы наверстаем потом.
   -Гениально! - Взревел Черт.
   Он бросился к сидящему в углу Сергею и затараторил:
   -Мы не пойдем сегодня на крышу. Зачем нам летать?
   -Правда? - Сергей с надеждой посмотрел в холодные красные глаза, в которых не промелькнула даже тень пощады.
   -Конечно. Мы поймаем особый кайф. Ты знаешь, что такое золотая вмазка?
   -Когда очень большая доза и человек умирает после нее. - Послушно ответил Сергей.
   -Ерунда. Ты много раз кололся, и что? Было ли у тебя ощущения сытости? Хватало ли тебе кайфа? - Хитро спросил Черт.
   -Кайфа не может быть достаточно. Всегда хочется еще.
   -Правильно. А золотая вмазка, это когда удовольствия через край. Ограничение дозы придумали продавцы, что бы клиент был постоянно голодным и покупал еще и еще. Они боятся, когда клиент сыт. Когда много кайфа, значит не скоро купят товар. Что ты на это скажешь?
   -Железная логика. - Задумчиво проговорил Сергей, он снова доверял Черту.
   -Конечно, я прав. Давай вмажемся по полной программе, и наплюем на всех этих торговцев.
   -Мы будем плевать на них сверху! - Засмеялся Сергей, и его страх прошел сам собой.
   -Мы уроем этих торговцев. Потребитель всегда прав! Ну же, коли на полную.
   Сергей вытащил пузырек и шприц, перемотал руку жгутом и занес над веной роковое жало.
   -Чего ты ждешь? - Проскрипела ведьма.
   -А я не умру?
   -Глупости. Просто так еще ни кто не умирал. Смерть, в смысле успокоения, еще нужно заслужить. Тебе это явно не грозит. Давай, вмажься, без разговоров. - Скомандовала ведьма и приветливо улыбнулась жертве.
   Острая игла мягко вошла в вену...
   Сергей недоуменно стоял, рассматривая свое скрюченное тело.
   Снизу послышались неторопливые шаги, кто-то поднимался по лестнице.
   -Кто-то идет? - Неуверенно сказал Сергей в пространство.
   -Этот "кто-то" опоздал. Он тебе уже не поможет. Следуй за мной, жертва. Нас ждут на шабаше.
   Черная петля, словно строгий ошейник с гвоздями, охватила горло растерянной Души и рванула в бездонную разверстую пропасть Ада.
  *** *** ***
   Жуткие волосатые морды колыхались где-то под потолком.
   -Предашь господина своего?..
   -Умножишь ли славу его?..
   -Клянешься ли жизнью детей... что любишь его?..
   Завывали чертячьи голоса, словно вьюга, бесившаяся в печной трубе.
   Михаил Сергеевич ползал по полу, стараясь просочиться в подвал через щели между досками. Но доски были плотно подогнаны друг к другу, и слабые пальцы ни как не могли нащупать крышку, открывающую вход в темную тишину подвала.
   -Предашь ли ты его?.. - Выли ненавистные голоса, и когтистые зеленые руки потянулись к перетрусившему Михаилу Сергеевичу, что бы разорвать, растерзать его на тысячу мелких тряпочек.
   Даже самые косточки обглодают до белизны и блеска острые зубки, что щелкают от вожделения и голода в темноте.
   -Иди к нам. Ты наш! Ты теперь наш!
   И от этих криков волосы шевелятся на макушке у Михаила Сергеевича.
   Он поднял голову и увидел распростертого на сатанинском кресле мэра, с саблей в сердце...
   Вот и спасительная крышка.
   Белоусов, что было сил, рванул ее на себя, но ослабевшие руки только едва приоткрыли спасительную щель.
   -К нам! К нам!
   Щель все больше расширялась, открывая путь к спасению, но несчастный Михаил Сергеевич все ни как не мог протиснуться в нее.
   Разлагающийся мертвый мэр неожиданно выпучил желтые безумные глазищи и угрожающе зашипел, привставая с кресла:
   -Стой, Миша. Не лезь в подвал. Лучше иди ко мне, я тебя поцелую.
   Зеленые, зловонные, покрытые плесенью руки, стали удлиняться и судорожно потянулись к обезумевшему заместителю. Они слегка подоткнули его под ребра, схватили и стали неистово щекотать.
   -Защекочу, Миша. Ты привел меня к этим упырям. Теперь смейся, радуйся.
   Каждое слово сопровождалось щекотящим нажимом пальцев, вызывая жуткую боль и смех одновременно.
   Белоусов изгибался, словно раздавленный червяк, смеясь и харкая кровью. Белая пена показалась у него на губах, а глаза вылезли из орбит от натуги.
   -Прости, прости. - Хрипел он.
   Лопнули не выдержавшие нагрузки легкие, разорвалось сердце, и упал в черную бездну измочаленный желудок. На ребрах давно уже небыло кожи, и разодранные клочки свисали скомканными тряпицами по бокам. А Белоусов все дергался в клинических конвульсиях.
   -А теперь, Миша, я попробую тебя на вкус. - Сказал мэр и оскалил гигантские желтые клыки, готовые жадно вонзиться в трепещущую плоть.
   Крик ужаса и отчаяния прорезал тишину комнаты.
   -Нет! Нет!!! - Орал в беспамятстве Михаил Сергеевич.
   Он сел на кровати и уставился безумными глазами в колышущуюся пустоту.
   Постепенно наваждение стало улетучиваться, заставляя воспаленный мозг вникать в существующую реальность. Сквозь туманную хмарь жуткого похмелья и засухи, проступили очертания окна, колышущиеся от сброшенного одеяла шторы, и бубнящий под нос телевизор.
   -Это сон? - Спросил пространство Михаил Сергеевич, превознемогая дикую головную боль.
   -Да. Это сон. - Ответил он сам себе.
   Мало-помалу в отчаянно кружащемся сознании стали всплывать вчерашние ресторанные образы.
   Синие киты... бренди... венчание на престол Черного Города...
   "...убей его..."
   Я УБИЛ МЭРА!
   Михаил Сергеевич схватился за остатки своей смешанной с дерьмом головы.
   -Я убил его в пьяном бреду... - в отчаянии простонал он. - Уж лучше бы мне и не просыпаться.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"