Демченко А.В. : другие произведения.

Книга 7. Воздушный Стрелок. Опричник. Том 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.85*45  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    19.07.2023. Второй том книги начат.
    23.04.2024. Второй том книги завершён.


ВОЗДУШНЫЙ СТРЕЛОК. ОПРИЧНИК. ТОМ 2

ПРОЛОГ

   По-летнему щедрый, тёплый дождь барабанил по жестяной крыше старого кирпичного флигеля и пристроенной к нему широкой деревянной веранды. Шумел, заливая поросшие бурьяном развалины когда-то богатой усадьбы, трепал листву старых раскидистых яблонь в одичавшем без людского внимания саду, и заставлял клокотать ещё недавно тихий ленивый ручей, бравший начало в ныне бурлящем и пенящемся от ударов тяжёлых капель, поросшем ряской и рогозом неухоженном озерце, плещущемся в каких-то десяти шагах от веранды, на которой с удобством и даже некоторым шиком, совершенно не соответствующим окружающей обстановке, устроился молодой человек, с удовольствием прислушивавшийся к музыке разгулявшейся вокруг непогоды, сопровождаемой басовитыми раскатами грома и яркими вспышками молний и зарниц, полосовавшими низкое набухшее чёрно-серыми тучами небо.
   И плевать ему было на то, как вид старой, потрёпанной годами веранды, пристроенной к поросшему мхом краснокирпичному флигелю, уставившемуся на мир бельмами серых от грязи окон в облупившихся, рассохшихся от времени деревянных рамах, сочетается с антикварным, сияющим лакировкой, резным креслом, в котором расположился юноша, и со стоящим рядом с ним, не менее помпезным с виду, кофейным столиком, красующимся мраморной столешницей, на которой разместилась изящная чайная пара из тончайшего костяного фарфора, в окружении серебряной сервировки.
   Да и сам молодой человек, с таким комфортом устроившийся посреди разрушенной усадьбы, выглядел здесь несколько... чуждо. Антрацитово-чёрный, идеально сидящий костюм-тройка с серебряной цепочкой карманных часов, чёрная же сорочка с небрежно повязанным шейным платком, поверх которого сверкает в отблесках зарниц не менее чёрный камень медальона в серебряной оправе, неброские запонки с неразличимыми гербами на них, сияющие зеркальным лаком туфли, и трость с лаконичной серебряной рукоятью, на которую молодой человек опирался свободной от сигареты рукой. Совершенно неподходящий для окружающей обстановки вид. А если учесть ещё и абсолютно непрозрачные, круглые чёрные очки на его носу, маленькие стёкла которых ловили отблески молний не хуже камня в медальоне... Странный вид. Очень странный.
   Но, самому юноше и на это было плевать. Его внимание, кажется, было всецело отдано тому разгулу стихии, что творился вокруг. Молодой человек даже позабыл о плещущемся в чашке горячем чае и дымящейся в руке сигарете, роняющей на рассохшиеся доски пола хлопья пепла, настолько он был увлечён происходящим.
   Впрочем, стоило заскрипеть отворяющейся входной двери флигеля, как он тут же повернул голову на звук, хотя расслышать его за очередным раскатом грома вроде было практически невозможно.
   - Ты уверен в своём решении, Кир? - ступившая на веранду, высокая русоволосая девушка, наряженная в явно привычный для неё камуфляж, смотрелась среди развалин усадьбы куда более уместно, нежели сидевший в кресле юноша. Хотя, кожаная сбруя с двумя хищного вида ножами в её руках, всё же смотрелась несколько... экстравагантно.
   - Более чем, Оленька, - растянул губы в лёгкой улыбке молодой человек, даже не попытавшийся встать в присутствии дамы. Но та не соизволила обратить на подобное невежество никакого внимания. Вместо этого, она подошла к юноше и, без всяких сомнений устроившись у него на коленях, закинула принесённую ею сбрую с массивными ножами-кхукри на спинку кресла. Потянув носом воздух, девушка чуть скривилась от запаха дыма, отобрала у молодого человека успевшую сгореть до самого фильтра сигарету и утопила её в серебряной пепельнице, стоявшей на столике рядом с кофейником.
   - А у меня вот, никакой уверенности нет, - проговорила она, проведя пальцем по чисто выбритой щеке собеседника. - И предчувствия какие-то...
   - Плохие? - приподняв одну бровь, осведомился тот. На что Ольга неопределённо пожала плечами и, словно прислушавшись к чему-то в себе, вздохнула.
   - Нет... просто... странные, - наконец проговорила девушка и завозилась, пытаясь устроиться поудобнее в объятиях Кира.
   - Понимаю, - покивал он и, нежно погладив Ольгу по плечу, прижал её к себе поплотнее. - Это нормально, солнце. В нашей ситуации по-другому быть и не может. Впереди явная развилка, и путей она имеет явно больше двух, да и там, на этих самых путях всё совсем неочевидно.
   - Но мне тревожно, Кирилл, - нахмурилась девушка.
   - Перемены всегда тревожны, - в свою очередь пожал плечами её собеседник и, зарывшись носом в густую гриву русых волос Ольги, пробурчал: - а уж когда они так неопределённы, так и вовсе... Чаю хочешь?
   От такой неожиданной смены темы, девушка даже вздрогнула. Выпуталась из объятий Кирилла и, повернувшись к нему лицом, уставилась в скрытые чёрными стёклами, глаза. Естественно, ничего не высмотрела и решительно сняла их с лица молодого человека.
   - Броненосец. Натуральный, - вздохнула она, глядя в ничего не выражающие серые бельма, открывшиеся её взору.
   - Потёмкин, - насмешливо фыркнул в ответ Кирилл, а на лице его появилась искренняя улыбка. И, кажется, даже в глазах мелькнули искры веселья. Но это неточно. Ведь серые и мутные, почти неразличимые зрачки так и продолжали смотреть куда-то вдаль, словно бы сквозь сидящую на его коленях девушку.
   - Почему Потёмкин? - не поняла Ольга.
   - Потому что Эйзенштейн, - ещё более понятно ответил Кирилл, аккуратно изымая из рук девушки свои очки.
   - Не морочь мне голову! - возмутилась та, но тут же была вынуждена замолчать. Всё-таки, возмущаться и целоваться одновременно несколько неудобно... А когда поцелуй завершился, Ольга уже и буянить раздумала. Только поёрзала немного и проворчала с деланным недовольством: - у всех мужья, как мужья, а у меня террорист... сексуальный. Ведь только полчаса как из постели выбрались!
   - Это жалоба? - изобразил удивление Кирилл, водружая на нос очки, и вновь скрывая за чёрными стёклами в серебряной оправе, серые бельма глаз.
   - Это требование! - отозвалась Ольга, вскочила на ноги и, вцепившись в лацканы пиджака своего франтоватого супруга, решительно потянула его на себя. А когда Кирилл встал с кресла, девушка неожиданно замерла, прижавшись к нему всем телом. - У нас же ещё есть время?
   - До самой смерти Вселенной, - так же тихо отозвался он и, подхватив жену на руки, скрылся в темноте дверного проёма. И плевать им обоим было и на грозу, и на остывающий чай... и на тревожное пение Эфира в окрестностях разрушенной усадьбы.
   Лишь поздним вечером, когда закончился дождь и изрядно поредевшие тучи откочевали куда-то к Звенигороду, а на небе высыпали мириады звёзд, Кирилл вновь оказался на веранде и, одним волевым усилием заставив разогреться давно остывший серебряный чайник, устроился всё в том же помпезном кресле, словно утащенном из какого-то дворца или музея. Прожурчал наливаемый в чашку чай, вспыхнула зажатая в зубах сигарета, на миг осветив красноватыми бликами лицо замершего в неподвижности молодого человека, и вверх устремились тонкие завитки табачного дыма.
   Может быть спрятанные за стёклами очков, глаза Кирилла не видели света звёзд и лунной дорожки бегущей по глади заросшего пруда, сияющих сполохов в каплях воды на листве старых яблонь и пляски необычайно крупных светлячков на поляне перед обрушившейся парадной лестницей усадьбы, зато он осязал пружинящее дерево скрипучего пола веранды под ногами и холод серебряного набалдашника трости в ладони, ощущал дуновение прохладного ветра, напоенного ароматами влажных после дождя трав и свежестью недавно отгрохотавшей грозы, слышал плеск рыбы в озере и пение птиц. Стрёкот сверчков... и тишину опустевшего флигеля за его спиной. Слышал, обонял, осязал, чувствовал.
   А вместе с ощущением пустоты за спиной к нему пришло и спокойствие, которое не мог поколебать даже всё более тревожно дрожащий Эфир. Наоборот! Тот факт, что Ольга наконец покинула окрестности заброшенной усадьбы и в округе более нет тех, о ком он волновался бы, наполнял Кирилла абсолютным, вселенским спокойствием и уверенностью в себе, своих силах, умениях и способностях. И судя по витающему в воздухе, всё сгущающемуся напряжению, скоро они ему пригодятся.
   Очередной бычок затушен в пепельнице, чашка опустела, а луна почти скрылась из виду, когда Кирилл наконец почувствовал, как в Эфире будто лопнула перетянутая струна. Молодой человек вздохнул и, поднявшись на ноги, снял пиджак. Повесив его на спинку кресла, он бросил расстёгнутые запонки на кофейный столик, так что те тихо звякнули, ударившись о чайное блюдце. Закатав рукава сорочки и подхватив сбрую с ножами-кхукри, Кирилл привычным движением накинул ремни на плечи и со всей тщательностью подогнал их, чтоб не болтались. Трость вновь оказалась в руке, и её пятка глухо стукнула о деревянный настил веранды. Готов.
   Покрутив головой, словно прислушиваясь к ночным звукам, Кирилл почти незаметно усмехнулся и уселся в кресло. Ждать осталось совсем недолго, но выпить чашку чая, он ещё вполне успеет.
   Расчёт оказался верным. Звуки приближающихся шагов молодой человек услышал аккурат в тот момент, когда изящная фарфоровая чашка опустела.
   Вернув её на столик, Кирилл глубоко вздохнул и, прислушавшись к происходящему вокруг, осторожно коснулся Эфира. Миг, и пространство вокруг расцвело невиданными красками, по крайней мере, для внутреннего взора сидящего в кресле молодого человека. А ведь были ещё и ощущения, совершенно неописуемые, но абсолютно понятные.
   Кирилл сосредоточился и, подчиняясь его воле, Эфир закружил, сплетаясь в невероятные по сложности, красивейшие узоры... для тех, кто мог их ощутить, увидеть и осознать, конечно. Но таковых, среди визитёров, увы, не было. Совсем.
   Вот скрипнули доски пола веранды, принимая на себя вес гостя... и весьма немалый, надо заметить, вес. А вот затихли шаги его спутников. Те на веранду подниматься не стали, остановились в десятке шагов... все, кроме пары особо нервных господ, замерших у подножия короткой лестницы из трёх ступеней, ведущих на веранду, точно напротив Кирилла. Телохранители беспокоятся о безопасности своего подопечного? Что ж, имеют на то все основания...
   - Удручающее зрелище, но именно так и выглядят нечестивцы, обратившие на себя гнев Его, - голос гостя, вставшего напротив сидящего в кресле молодого человека, оказался чуть скрипучим, но сильным. Хотя, если верить ощущениям, то и сам визитёр слабаком не был. Тяжёлый, судя по шагам, высокий, как минимум, на голову выше Кирилла, уверенный в себе и своих силах, да и в Эфире он ощущался весьма... цельным, но, к счастью, не монолитным. Да и не слишком одарённым в классическом понимании. Не новик, конечно, но... по силам даже до крепкого воя-середнячка не дотягивает, точно.
   - С кем имею честь? - отозвался Кирилл, откинувшись на спинку кресла.
   - А тебе не всё ли равно теперь, убогий? - с нотками злорадства в голосе протянул визитёр, незаметно даже для самого себя, ослабляя цепи воли, сковывавшие его эмоции. Ну, его можно понять... наверное.
   - Любопытство, знаете ли, такой порок... - растянул губы в фальшивой улыбке Кирилл. - Ничего не могу с собой поделать. К тому же, это вы пришли ко мне в гости, а не я к вам. Вам и представляться первому... тем более, что как мне кажется, моё имя вам известно.
   - О, да! Поверь, твоё имя я знаю, - радости в голосе гостя изрядно поубавилось, а вот злости, злости наоборот стало куда больше. - И знаю хорошо! Даже слишком. Уж очень часто оно мне встречалось в последние пару лет, и всё время в связи с неприятным событиями. Но признаюсь честно, глядя на тебя сейчас, я весьма удивлён. Как могло такое ничтожество доставить нам столько хлопот?!
   - Я старался, Ваше преподобие, - хохотнул Кирилл, и его собеседника перекосило. До слуха молодого человека донеслось сдавленное шипение, в котором при большом желании можно было расслышать совершенно непечатные выражения. - Что? Неужели вы думали, что я не догадаюсь, кто именно придёт сегодня по мою душу, господин епископ?
   - Какой забавный уродец, - после небольшой паузы, потребовавшейся гостю чтобы хоть как-то справиться с эмоциями, произнёс он. - Умный, хитрый, везучий... был. Но чаша терпения Его переполнилась. Ты же видишь, да? Впрочем, о чём я говорю?! Ты же слеп! И это лучшее доказательство тому, что время твоё на этой земле истекло, дьяволово семя!
   - Вам не говорили, что ваша манера проповеди несколько... ущербна, ваше преподобие? - с лёгкой насмешкой в голосе поинтересовался Кирилл, вновь выводя болтливого гостя из едва найденного равновесия. Впрочем, у того действительно накипело, и названный епископом захотел высказать всё наболевшее в лицо виновному. Очень захотел. Настолько, что его понесло, правда, сам епископ этого уже вовсе не замечал... как впрочем, не замечали ничего странного и его сопровождающие, молчаливыми тенями маячившие на поляне перед верандой.
   - Посмотри на себя, убогий. Слепец, отринувший Господа, оскверняющий всё к чему прикасаешься! Кем ты стал! Калека, отверженный и брошенный, одинокий и бессильный! Стоило ли богомерзкое ведовство твоей погубленной души?! - грохотал будто с амвона епископ, распаляясь с каждым словом всё больше и больше. Неестественно быстро, но искренне и, кажется, уже неостановимо.
   - Калека? - изумился Кирилл. - Да ещё и брошенный-отверженный?! Твоё преподобие, ты ничего не перепутал? Нет, я слышал, что кого Господь хочет наказать, того лишает разума, но ты как-то уж слишком быстро с глузду съехал!
   - Не смей поганить своим языком имя Господа нашего, еретик! - в голосе побагровевшего епископа послышались истерические нотки.
   - Схизматик, с твоего позволения, - поправил его Кирилл и деланно печально вздохнул. - Чему тебя только в воскресной школе учили...
   - Гореть тебе в Геенне Огненной, нечестивец! - окончательно слетел с нарезки визитёр, вздымая над головой руки, и меж его ладоней вдруг запылал комок ослепительно белого пламени. - Ad majorem Dei gloriam!!!
   - Похоже, с эфирным давлением я всё же перестарался, - перемещаясь окном на крышу флигеля, пробормотал Кирилл. - Говорил мне дед, нежнее с ними надо. Нежнее... Нет, ну кто ж знал, что они такие хлипкие, а?
  
  

Часть 1. Суетная суета

Глава 1. Подарки и отдарки

   Илона Стенич, в недавнем прошлом майор одного из старейших наёмничьих отрядов Рахова, снайпер и оператор лёгкого тактического комплекса, откликавшаяся на позывной Ведьма, а ныне командир дружины боярского рода Николаевых-Скуратовых, с нескрываемым удивлением уставилась на довольно ухмыляющегося главу рода, ждавшего её саму и её подчинённых у входа в один из подземных боксов базы отряда Гремлины.
   - Все в сборе, Илона? - окинув взглядом выстроившихся за спиной женщины бойцов.
   - Так точно, Кирилл, - откликнулась та, даже не оглянувшись, чтобы убедиться в том, что её подчинённые выполнили приказ.
   - Замечательно, - Кирилл улыбнулся ещё шире и, махнув рукой, двинулся к воротам бокса, тут же послушно разъехавшимся в стороны. - Следуйте за мной.
   Стоило хозяину базы шагнуть в темноту проёма, как на высоком потолке бокса защёлкали лампы, и огромное помещение оказалось залито потоками яркого света. Вошедшие под своды искусственной пещеры следом за молодым боярином, дружинники замерли перед неполным десятком стационарных стендов, в распорах которых покоились выкрашенные в матово-чёрный цвет тактики. Три тяжа и шесть лёгких.
   - Принимайте агрегаты, бойцы, - звонко, так что под каменными сводами бокса прокатилось долгое эхо, заявил Кирилл, оборачиваясь лицом к удивлённым дружинникам. - Люди нашего майора изрядно поработали над этими машинками, так что надеюсь, что вам понравятся результаты их труда. Ну, и чего встали? Вперёд, бойцы!
   Дружинники переглянулись и, загалдев, ринулись к машинам. А что, приказ получен, а над последствиями думать... так пусть об этом голова болит у боярина!
   - М-да, удивил, Кирилл, - качнула головой Илона, краем глаза поглядывая на суетящихся вокруг их новых машин подчинённых. - И как же ты намерен обойти государев запрет на владение боярами подобной техникой?
   - А что его обходить? - пожал плечами тот. - Официально, это вообще не тактики, а СЭМы, и принадлежат они отряду Гремлины. Ну а кроме того, на территории Русского государства эти машины использоваться не будут. Они, вообще-то, предназначены для работы за пределами страны. А там боярские дети могут использовать всё что не запрещено местными законами.
   - СЭМы? - не поняла Илона.
   - Именно, - ухмыльнулся Кирилл. - безоружные, безбронные спортивные машины для развлечения богатых мальчиков и девочек. А вы их испытатели. И тоже вполне официально, между прочим. Нужно же нам испытывать продукцию, продаваемую не самым бедным, а значит, априори влиятельным и весьма капризным клиентам, не так ли?
   - И зачем же нам этот эрзац? - протянула Стенич.
   - Открою тебе страшную тайну, Ведьма, - прищурился молодой боярин. - Рунная броня машин включается одним сигналом мастер-ключа, а вооружение монтируется в штатных гнёздах в считанные секунды.
   - Думаешь, государевых дознавателей будут интересовать эти технические и... бюрократические кружева, так сказать? - скептически изогнув бровь, заметила Илона.
   - Обязательно будут, - уверенно кивнул в ответ Кирилл. - Иначе уже к ним появятся вопросы о законности действий. Так что, пока не дадим повода делом, дознавателям мы будем не интересны. Нет, приглядывать государевы люди за нами, разумеется, будут. Всё же, идиотов на службе государь старается не держать. Но и только.
   - Уверен? - с лёгкой ноткой сомнения в голосе, проговорила Стенич.
   - Настолько, насколько это вообще возможно, - ответил молодой опричник и кивком указал ей на стоящий чуть в стороне от остальных машин, стенд с лёгким тактиком. - Иди, принимай свой аппарат. Ольга его специально под тебя подгоняла, даже от подготовки к свадьбе оторвалась для этого. Цени.
   - Ценю, - улыбнулась Илона и, кивнув собеседнику, наконец устремилась к своему тактику. А когда боярин уже был у ворот бокса, окликнула его: - Кирилл!
   - Аюшки? - он обернулся.
   - Спасибо за подарок, боярин! - весело воскликнула Стенич.
   - Подарок? Это ваш рабочий инструмент, и его стоимость вы у меня отработаете до копейки, обещаю! - фыркнул тот и, усмехнувшись, добавил на полтона ниже: - пожалуйста, Ведьма.
   Договорил и исчез за порогом. А Илона, наконец, получила возможность без помех осмотреть предоставленный ей тактик. Пока лишь снаружи, но дойдёт дело и до ходовых испытаний. Обязательно. А пока... придётся подождать, пока в её руках окажется ключ идентификатора, без которого тактик её даже в своё нутро не пустит.
   Короткий щелчок и лёгкая вибрация браслета на руке оповестили Илону о пришедшем по внутренней сети Гремлинов сообщении. Оперативно!
   Развернув невидимый для окружающих экран коммуникатора, Стенич обежала взглядом строчки короткого письма и довольно хмыкнув, активировала вложенный в него генератор ключа. По браслету вновь прошла короткая вибрация, а следом раздался короткий писк, на который неожиданно отреагировал стоящий в распорах стенда личный тактик. Спинные пластины ЛТК почти беззвучно разошлись в стороны и замерли, открыв доступ к внутренностям тактика. Вот теперь совершенно точно личного! Её собственного ЛТК!
   Илона совершенно по-девчоночьи взвизгнула и, совершенно не стесняясь присутствующих поблизости дружинников, принялась разоблачаться. Впрочем, судя по раздающимся тут и там пискам личных коммуникаторов и тихому шипению приводов тактиков, дружинникам было не до командирского стриптиза. Обладатели ЛТК тоже уже раздевались, торопясь забраться в личные машины, А операторы тяжей и вовсе уже заняли кресла внутри своих машин и явно нацелились покинуть захваты стендов, чтобы испытать тактики на ходу.
   Забравшись в мягко обнявшую её тело машину, Илона закрыла спинные пластины, и воцарившаяся было перед её взором темнота вдруг расцвела красками. По экрану шлема побежали строки сервисной информации, засияли пиктограммы боевых и ходовых модулей, но часть из них почти тут же посерела. А вот и то, о чём предупреждал Кирилл...
   - Э-э, командир! Что за ерунда? - раздавшийся по внутренней связи голос Тамары, оператора первого тяжа, отвлёк Илону от размышлений. - У меня всё вооружение отрублено!
   - Ага, и индекс бронирования выдаёт что-то вроде фанерной защиты! - тут же подхватил ведущий второй тройки. - С такими щитами меня даже из рогатки подбить можно!
   - А вы думали, вам сразу пушки и ракеты выдадут? - с лёгким хохотком отозвалась Стенич. - Забыли, что мы находимся на территории Русского государства?
   - И... зачем тогда это всё? - голос Александры, оператора третьего тяжа был полон недоумения.
   - Испытывать будем эти машинки для их последующей продажи... Официально, - ответила Илона.
   - А не официально? - вклинился в беседу Руслан, оператор второго ЛТК из тройки Тамары.
   - А не официально, будем заниматься подготовкой и тренажём с имитаторами, - вздохнув, всё же пояснила Стенич и, чуть помолчав, договорила: - но вообще, рекомендую внимательно посмотреть логи сервиса и обратить особое внимание на отклик системы тестирования брони.
   - За... о! Ох ты! - голос Вильмы, оператора второго тяжа, вдруг наполнился весельем. - Какая... красота! Коллеги, мне кажется, что позывной нашему боярину дали неверный. Его Лисом нужно было назвать, а не Сильвером... если я правильно понимаю, то рунная защита на наших машинах есть, но она просто заглушена. А значит, её можно активировать с мастер-ключа, так, командир?
   - Так, так. А теперь закончили базар! - неожиданно резко прозвучал голос Илоны. - Разобрались по тройкам и шагом марш на тренировочный полигон! Будем посмотреть, что эти машинки умеют, и что вы успели позабыть за давностью лет!
   - Есть! - почти в унисон рявкнули подчинённые, и в боксе поднялась суета. Семь секунд, и выстроившиеся в боевые тройки, операторы повели свои машины к выходу из рукотворной пещеры. Чёрт с ним, с отсутствующим вооружением и заглушенной бронёй! Сегодня они, наконец, займутся любимым делом!
  

* * *

   Раздав давно подготовленные подарки дружинникам, я отправился на поиски невесты. Впрочем, долго искать её мне не пришлось. Догадаться где прячется Ольга было несложно, так что, спустя какую-то четверть часа я уже сидел в закутке при ремонтной мастерской, где моя невеста оборудовала для себя небольшой уголок отдыха... чтоб не бегать за чашкой чая в кают-компанию, когда захочется немного отвлечься от работы.
   Ольга, с удобством устроившаяся в огромном кресле, крутила в руках отвёртку и время от времени что-то правила в невидимом мне окне редактора своего браслета, а я тем временем читал очередной отчёт, пришедший от боярских бойцов, выбравших мою базу в качестве ПВД на всё время проведения акции по потрошению владений Вишневецких в СБТ. Не сказать, что в отчёте было что-то уж очень интересное, но знать что именно вытворяют боярские дети с имуществом моего врага, было необходимо, хотя бы для того, чтобы представлять размеры счёта, который Вишневецкие непременно попытаются мне предъявить. Так что я не роптал... и даже искренне порадовался, прочитав о нежданно-негаданно случившемся пожаре, спалившем склады готовой продукции в Режене. Негоже, конечно, радоваться чужому горю, но... слаб человек, слаб. Каюсь.
   - Кирилл, - голос невесты оторвал от отчёта, когда мне оставалось прочесть всего пару последних страниц.
   - Слушаю тебя, солнце, - отозвался я, поднимая взгляд на Ольгу.
   - Как ты думаешь, когда это закончится? - медленно проговорила она.
   - Что именно? - не понял я.
   - Когда наша база снова станет только нашей? - со вздохом уточнила Оля. - Нет, ты не подумай, я совершенно не имею ничего против боярских дружинников, но... чёрт! Меня просто достал этот проходной двор! По территории постоянно носятся чужаки, которых я даже в лицо уже запоминать не хочу. Они же всё время меняются!
   - Бояре решили обкатать в боевой обстановке как можно больше бойцов, - пожал я плечами. - Ничего удивительного, что они ротируют отряды под каждую акцию.
   - Да понимаю я, понимаю! - всплеснула руками Ольга. - Но достало меня это столпотворение. А уж когда они начинают лезть в мастерскую...
   В закутке повисла тишина.
   - Стоп, кто лезет в мастерскую? - я нахмурился. - До всех дружинников был доведён список запрещённых к посещению мест на нашей базе, и все они подписали согласие на такое ограничение их передвижений.
   - О да, - саркастично усмехнулась невеста. - Они подписали, конечно. Что не мешает им пытаться пролезть в мастерскую!
   - Как... интересно, - протянул я. - Особенно тот факт, что эту информацию я получаю от тебя, а не от наших безопасников. Гдовицкой прошляпил?
   - Он знает, - раздражённо дёрнула плечом Оля. - Я ему об этом говорила, но... по-моему, Владимир Александрович затеял какую-то игру... или проверку. Или ещё какую-нибудь интригу. В общем, он обещал, что в моё отсутствие в мастерскую точно не попадёт никакой чужак... А если я буду здесь, то: Полагаю, вам же хватит собственных сил, чтобы выставить заблудившегося гостя без моей помощи?.
   - Та-ак, - мне совсем не понравилось услышанное от невесты. И нет, тот факт, что Гдовицкой что-то там затеял, меня не напрягал совершенно. Работа у Самурая такая, ничего не поделаешь. Но вот то, что он посчитал необязательным доложиться мне о затеянной игре с гостями, это было... неправильно. Совершенно неправильно. А значит, нашего грозного безопасника ждёт пистон. А пока, надо уточнить кое-что. - Милая, а скажи мне, когда у вас состоялся разговор с Гдовицким?
   - Позавчера, - тут же ответила Оля.
   - О как, - я задумчиво покивал. - То есть, откреститься тем, что он просто не успел доложить о происходящем, Самурай не сможет. Что ж, поговорим-обсудим.
   - Кир, и всё-таки, когда это закончится? - упрямо повторила Ольга вопрос, с которого и началась наша беседа.
   - Сразу после нашей свадьбы, - отозвался я.
   - Точно? - подозрительно прищурившись, спросила Оля.
   - Точно. Обещаю, - кивнув в ответ, произнёс я. Невеста поднялась с кресла и, перебравшись ко мне на колени уставилась глаза в глаза.
   - Ну смотри, боярин. Солжёшь - запилю, - промурлыкала она. И ведь не врёт.
   Я было потянулся к невесте за поцелуем, но... вот всегда это чёртово но всё портит! Коротко рявкнул предупреждающий сигнал на браслете Ольги, и та, взгялнув на развернувшийся перед ней экран, недовольно поморщилась.
   - Ну вот, опять! Да что им здесь, мёдом намазано, что ли? - простонала она.
   - Что там, очередной заблудившийся гость? - я попытался угадать причины недовольства невесты. И та сокрушённо кивнула. - Понятно. Что ж, пошли встретим незванного, спросим, что он здесь забыл, а?
   - Идём, - Ольга вскочила с моих колен и решительно направилась к выходу из закутка. Ну а я последовал за ней. Интересно же, как этот гость будет объяснять каким образом его занесло туда, куда попасть можно, лишь специально игнорируя все предупреждающие надписи, которыми буквально утыкан путь к мастерской.
   Нарушителей, кстати, оказалось несколько больше, чем я ожидал. Ровно вдвое больше, если быть точным. Два долговязых бойца в обмятых камках, но хоть без оружия, топтались у порога мастерской, и сосредоточенно рылись в своих браслетах-коммуникаторах.
   - Доброго дня, господа, - оказавшись перед чужими дружинниками, Ольга смерила встрепенувшихся бойцов недовольным взглядом. - Могу я узнать, что за надобность привела вас в запретную зону?
   - Эм-м, извини, красавица, - растянув губы в белозубой, обезоруживающей улыбке, затоковал русоволосый, дочерна загоревший дружинник... эдакий негатив своего бледного черноволосого напарника. - Но мы не знали, что здесь запретка. Просто видели, как ты сюда шла, вот и... я просто хотел с тобой познакомиться.
   - Познакомиться, значит, хотел... - выходя из скрыта точно напротив белозубого, протянул я. Надо отдать парням должное, они даже не вздрогнули, когда я появился перед ними. Только обменялись непонятными взглядами. - Что ж, давайте познакомимся. Боярин Кирилл Николаев-Скуратов, к вашим услугам. А это моя невеста, Ольга Валентиновна Бестужева. А вы?
   - Виктор Барышев, дружинный десятник рода Ахромеевых, - после короткой паузы отозвался белозубый и ткнул локтем в бок своего молчаливого напарника.
   - Матвей Полозов, дружинник рода Ахромеевых, - хмуро сообщил тот.
   - Вот и познакомились, - я довольно кивнул. - А теперь, может всё же поведаете, что на самом деле привело вас сюда? Или мне стоит задать этот вопрос вашему боярину?
   - Я же говорю, - белозубый перестал сверкать радостной улыбкой. - Просто увидел красивую девушку, хотел познакомиться... я же не знал, что она чья-то невеста...
   - Ну да, ну да, - откликнулся я. - Оказался настолько ею очарован, что не заметил запрещающих знаков, и заморочил голову своей группе поддержки, так что и она, в смысле, он, тех знаков не увидел, да? Ладно, повеселились и довольно.
   - Но... - десятник нахмурился, заметив короткое покачивание головы своего напарника, и тяжко вздохнул.
   - В общем так, господа хорошие, - произнёс я. - Знакомство состоялось? Состоялось. Можете разворачиваться и топать в обратный путь. Ориентирами послужат всё те же, незамеченные вами ранее запрещающие знаки. Чего стоим, кому ждём?
   - Прошу прощения, - белозубый сверкнул натянутой улыбкой в адрес молчаливо взиравшей на происходящее Ольги, и, развернувшись, двинулся прочь от мастерской. А следом потянулся и его негатив. М-да, неглупые ребятки...
   - Да, господа, учтите, я буду настаивать на том, чтобы начальство занялось лечением вашего топографического кретинизма. Без обид, - бросил я вслед удаляющимся дружинникам, но те сделали вид, что ничего не услышали. Совсем неглупые ребятки.
   - Восемь попыток зафиксировать обстановку мастерской, - проводив взглядом спины гостей, произнесла Ольга, разворачивая экран коммуникатора. - И ещё три попытки взлома здешних штатных фиксаторов. Причём, последние две попытки делались уже во время нашей беседы с ними.
   - Белобрысый или чернявый? - уточнил я.
   - Молчаливый, - отозвалась Ольга.
   - Ну да, болтать и пытаться взломать оборудование одновременно, задачка со звёздочкой, - протянул я и, тряхнув головой, взглянул на невесту. - И часто они так?
   - Эти - первый раз. Но до них я выловила трёх разных любопытных, - ответила Ольга. - Но эти, пусть и вдвоём припёрлись, но хотя бы не настолько наглые, как предыдущие...
   - Понял, - я кивнул. - Сегодня же переговорю с Самураем, пусть делает что хочет, но избавит тебя от необходимости общения с гостями.
   - Спасибо, Кир, - слабо улыбнулась Ольга и, бросив взгляд на часы, развела руками. - Извини, перерыв окончен, мне пора идти.
   - Встретимся на обеде, солнышко, - отозвался я и, поцеловав невесту, отправился в гости к Гдовицкому. Пистон ждёт.
  

Глава 2. Покой уж и не снится

   Владимир Александрович встретил мои претензии, подкреплённые присланным Ольгой коротким отчётом по всем случаям вторжения в мастерские с невозмутимостью достойной его прозвища. А вот его подопечная Вербицкая отреагировала куда ярче. Впрочем, стоило Гдовицкому повернуть голову в её сторону и наградить подчинённую своим фирменным тяжёлым взглядом, когда-то пугавшим даже сестёр Громовых, в бытность их самыми большими оторвами поместья Беседы, как Мария свет Анатольевна тут же прекратила фыркать, словно обрызганная водой кошка, и постаралась превратиться в невидимку. Не получилось, разумеется, но внимание наставника она привлекать перестала, так что тот вновь вернулся к нашей беседе.
   - Прошу прощения, Кирилл, - задумчиво произнёс Самурай. - Здесь действительно есть толика моей вины, затянул с докладом, но... право слово, я был абсолютно уверен, что Ольга рассказала тебе о происходящем после первого же происшествия. А посему считал, что ты в курсе дела, свои же доводы по этим... инцидентам я хотел донести до тебя в ходе обычного еженедельного доклада. Вместе с набранной статистикой.
   - Со статистикой, значит... - протянул я. - Да, статистика - дело, конечно, хорошее, я бы даже сказал важное и нужное, но... Владимир Александрович, с каким пор ты возглавил статистическое управление нашего рода, и почему я не в курсе создания столь необходимого учреждения? Ладно... оставим ёрничанье. Владимир Александрович, ты, как глава службы безопасности, являешься самым осведомлённым членом нашей команды, я прав?
   В ответ, Гдовицкой коротко кивнул, и с выжиданием уставился на меня, не забыв предварительно коротко зыркнуть в сторону своей подопечной, кажется, вновь возжелавшей поделиться с нами своим бесценным мнением, но под взглядом Самурая тут же послушно осёкшейся. Какая прелесть!
   - А раз ты у нас самый осведомлённый, то давай прикинем, сколько всего сейчас тащит на своих хрупких плечах моя наречённая. Итак?
   - Считая работу над СЭМами для Ведьмы и нашей дружины? - уточнил Владимир Александрович и, дождавшись моего кивка, продолжил ответ, с каждым провозглашаемым пунктом всё замедляя речь: - контроль за работами над заказом для ателье СЭМов, участие в ремонте поступающей техники по линии Гремлинов, контроль над развёртыванием стационарной защиты базы типа Форт-2, работа оператором в БИЦе по боевому расписанию... ваши тренировки в Эфире...
   - Мария, у тебя есть чем дополнить ответ твоего великого шефа? - я повернулся к Вербицкой. Та чуть помялась, но не заметив во взгляде Гдовицкого угрозы или предостережения, тут же выпрямилась и, прекратив играть забитого подчинённого, резко кивнула.
   - Подготовка к свадьбе!
   Бывший тренер младших Громовых несколько секунд просто хлопал глазами, начисто растеряв свой невозмутимый самурайский вид, а потом, застонав, хлопнул себя ладонью по лбу. Звук вышел... впечатляющий.
   - Прошу прощения, боярин, - справившись с собой, глухо проговорил он. - Я не подумал, что Ольге может быть просто не до того, и, замотавшись, она банально забудет сообщить тебе о происходящем.
   - Собственно, Ольга и не обязана была мне что-то говорить, - пожал я плечами. - Доклад она отправила по команде, как и положено. Не забыла, ведь так? Так. А вот то, что ты не довёл до меня вовремя информацию, которую вряд ли можно считать проходной или малоценной...
   - Косяк, - тихо булькнула Мария, но тут же умолкла. Впрочем, Гдовицкому сейчас явно было не до её высказываний.
   - Грубо, но верно, - поддержал я её замечание. Безопасник мотнул головой и, нахмурившись, поднялся с кресла.
   - Я виноват, Кирилл, - мрачно проговорил он.
   Посмотреть на картину со стороны, сюр, да и только. Смешно даже. Седеющий воин, виновато повесив голову, стоит перед шестнадцати.. ну ладно, почти семнадцатилетним юнцом... Какое раздолье для ЧСВ того самого юнца! Да вот только я не вижу здесь ничего смешного. Грустно это.
   Такого, по меткому выражению Марии, косяка, я мог бы ожидать от неё самой или от любого другого гремлина, молодо-зелено, и всё такое... но уж точно не от Гдовицкого!
   - Виноват, - кивнул я, прерывая паузу и, поднявшись с кресла, встал напротив вышедшего из-за стола Самурая. - Я год отлаживаю командную вертикаль, выбивая из подчинённых родовые замашки и привычки к неформальному подходу в решении задач, а получается, до сих пор даже самого вменяемого из своих людей на смог... переучить. Так что, и моя вина здесь есть... А значит, что?
   - Что? - подала голос Вербицкая.
   - Будем вместе исправлять этот косяк, - развёл я руками. - Всем кагалом, так сказать. Владимир Александрович, ты же понял свою ошибку? Значит, я могу надеяться на твою помощь в этом вопросе. А ты, Мария?
   Получив в ответ два уверенных кивка, я улыбнулся и мы с Гдовицким вновь с удобством устроились в креслах за столом напротив друг друга.
   - Итак, с этой частью покончили, теперь по основной теме... - проговорил я. - Что там за статистика такая, которой вы вдруг столь рьяно увлеклись?
   - Собираем информацию по персоналиям интересующихся нашими мастерскими, - моментально переключившись в рабочий режим, проговорил Гдовицкой. - Если быть точным, то даже не самих бойцов, а хозяев их дружин. И уже выявили некоторые закономерности и взаимосвязи.
   - Ну-ка, ну-ка, - я потёр ладони. - Это интересно!
   - Очень, - вернув обычное каменное выражение лица, кивнул Владимир Александрович. - Например, проверив всех засветившихся гостей, мы пришли к выводу, что все они из туляков... точнее, из тульских боярских братчин, участвующих в разорении Вишневецких. А ещё...
   - Не тяни кота за хвост, Владимир Александрович, - поторопил я о чём-то задумавшегося Гдовицкого. Тот вздохнул.
   - Это уже не статистика, Кирилл, а, скорее, осадочек от наблюдения за дружинниками, - медленно произнёс он и, неожиданно переглянувшись с Вербицкой, продолжил: - и если честно, без помощи Вячка и Елизаветы мы бы этого момента и не заметили.
   - Ничего не понял, - я помотал головой. - Давайте с самого начала и с подробностями, пожалуйста.
   - Собственно, начало простое, - встряхнувшись, заговорил Владимир Александрович, - первый сигнал об излишнем неоправданном интересе к мастерским и службам Гремлинов, как ты знаешь, мы получили от Ольги. Начали отслеживать ситуацию, подняли логи фиксаторов... и пришли к выводу, что наибольший интерес к объектам проявляют некоторые представители тульских братчин. Мария?
   - Да, примерно тогда же Лиза обратила внимание, что среди туляков много тех, чьи фамилии ей неизвестны. Учитывая, что добрая четверть интересов Посадских, несмотря на их новгородское происхождение, приходится на тульские земли, это звучало странно.
   - Не аргумент, - перебил я Вербицкую. - Служилых в нашем государстве столько, что всех не упомнишь.
   - Оно так, конечно, - согласно кивнула Мария. - Запомнить всех служилых страны физически невозможно, но уже в рамках одного воеводства, да с учётом того, что собственной дружиной может похвастаться далеко не каждый служилый боярин, но лишь сильнейшие, а значит, влиятельнейшие из них, это не такая уж проблема. А Лизе, по её положению, таковых сильненьких людей помнить нужно как Отче наш. От этого зависит благосостояние её рода, между прочим! И вот она заявляет, что не помнит фамилии чуть ли не половины тех бояр тульского воеводства, что прислали свои дружины для решения вопроса с Вишневецкими. Каково? Нет, можно было бы, конечно, всё свалить на девичью память и давность встреч с туляками самой Лизы, но, видишь ли, присутствовавший при том разговоре Вячеслав добавил, что эти самые туляки и между собой не слишком-то общаются... точнее, некоторые из дружинников ведут себя так, словно видят друг друга впервые... Это нонсенс, Кирилл. Так вот, учитывая талант Вячеслава в эмпатии, мимо такой несуразицы мы с Владимиром Александровичем пройти никак не могли. Ну и начали копать.
   - И пришли к весьма занимательным выводам, - протянул Гдовицкой, пока его подопечная переводила дух после своей речи.
   - Как интересно, - я перевёл взгляд с Маши на Гдовицкого. - Подозреваете подсылов?
   - Это даже не обсуждается, - мотнул головой Владимир Александрович. - Тут дело в другом... Я отправил кое-какие запросы, попросил и Лизу поинтересоваться тульскими делами через секретариат её семьи, и выяснил следующее: наши излишне любопытные дружинники действительно принадлежат вполне существующим родам служилых бояр тульского воеводства. Но до недавних пор, те роды были не настолько обеспечены, чтобы позволить себе содержать хотя бы пяток дружинников. Захиревшие, почти исчезнувшие фамилии, едва способные оплатить братчинные расходы. И вдруг эти бояре, с трудом поддерживающие свой статус, но практически не пострадавшие от мятежа, предоставляют для похода на Вишневецких весьма неплохих бойцов. Странная картинка складывается, не находите?
   - Насколько неплохих, кстати говоря? - спросил я.
   - Средних... - откликнулся Самурай и после небольшой паузы договорил: - по меркам больших вотчинных родов.
   - Какая прелесть, - я не удержался и подлокотники кресла, на которых лежали мои ладони, тут же покрылись белёсым налётом инея. - Просто замечательные новости... и как тут не помянуть добрым словом обещания наших славных родственников и их высокопоставленных друзей, а?
   - Кирилл, успокойся, пожалуйста, - придушенно попросила Мария, и только в этот момент я заметил, что обоих моих собеседников словно какая-то сила вжала в кресла. Моргнул... и отпустив Эфир, тихо выматерился.
   - Прошу прощения, вспылил, был неправ, - пробормотал я, глядя как приводят себя в порядок мои безопасники.
   - Уф, это было... внушительно! - поправив короткую причёску и окинув свое отражение в зеркале придирчивым взглядом, произнесла Мария. Гдовицкой же, отлипнув от спинки кресла, как ни в чём ни бывало навёл порядок на, к счастью, почти пустом рабочем столе и невозмутимо кивнул.
   - Кирилл, я взял на себя смелость связаться с Еленой Павловной, и она обещала проверить эту информацию через своего старого друга, предводителя тульского боярства, некоего Владимира Демидовича Пенко, - проговорил Самурай, откидываясь на спинку жалобно скрипнувшего кресла. - Кстати, сама боярыня была совсем не в восторге от наших новостей. Что, в свою очередь, полагаю, уже не придётся по вкусу её тульскому приятелю.
   - Скажу честно, Владимир Александрович, - проговорил я в ответ. - Мне дела нет до того, насколько рад будет господин Пенко беседе с Великой Мегерой. Куда больше меня беспокоит присутствие неизвестных лиц с неустановленными целями на территории моей базы. И я бы очень хотел исключить любые неожиданности с их стороны. Да хоть в одном из свободных боксов их запереть, до выяснения!
   - Понимаю и разделяю твоё беспокойство, - кивнул Гдовицкой, - но я бы не рекомендовал торопиться. В конце концов, по отзывам командиров, воюют эти бойцы не хуже прочих. От боя не бегут, пулям не кланяются, и других дружинников прикрывают как своих. К тому же, до сих пор, никаких проблем они нам не доставляли, если не считать попытки добраться до мастерских, ни одна из которых, между прочим, так и не увенчалась успехом!
   - Будем ждать, пока они туда всё же доберутся? - натянув самый радушный из своих оскалов, мирно осведомился я. Ну, постарался... да.
   - Ну... это было бы идеально, конечно, - протянул начальник нашей службы безопасности, а у меня дёрнулся глаз.
   - Владимир Александрович, вы это всерьёз говорите, или просто хотите меня разозлить? - спросил я, когда смог перевести дух и чуть-чуть успокоиться. Тот молча вздохнул, но взгляда не отвёл. - Если всерьёз, то я сейчас кусаться начну, для полной абсурдности картинки. А если хотите разозлить... Поздравляю, у вас уже это получилось. Только один вопрос, прежде чем я начну буянить и самодурствовать: а зачем вам это?
   - Кирилл, ну в самом деле! - вступила Мария. - Надо же нам разобраться, кто это такие и зачем им понадобились наши мастерские?
   - А если это люди Вишневецких, - фыркнул я в ответ, - то мы узнаем, что им нужно в боксах, когда Апецка взлетит на воздух. Так что ли?!
   - Для этого им нужно снаряжение и взрывчатка, - ровным тоном отозвался Гдовицкой. - А всё вооружение дружинников, по твоему приказу находится в запертых оружейках под присмотром Гремлинов. Чем, кстати говоря, наши гости до сих пор недовольны.
   - Проблемы негров, шерифа не... - я осёкся, глянув на Машу. - На моей базе вооружёнными могут быть только люди, которым я доверяю... или плачу деньги за охрану. И как показывает нынешняя ситуация, это правильное решение.
   - Я не спорю, Кирилл, - тяжело вздохнул Гдовицкой. - Если помнишь, я первым поддержал тебя в его принятии.
   - И то хлеб, - фыркнул я. - Но вот только что высказанная вами идея...
   - Да что могут сделать безоружные подсылы в наших мастерских? Заснять процесс сборки СЭМов?! Велик секрет! Даже на Гром-заводах сборочные цеха боевых комплексов так не секретят. Боевых, Кирилл! А не безбронных игрушек для мажоров! - неожиданно вспылил мой собеседник. - А нам их визит, зафиксированный соответствующим образом, даст возможность для манёвра в дальнейшем.
   - Я понял вашу позицию, Владимир Александрович, - в противовес разъярившемуся Гдовицкому, я как-то неожиданно успокоился. - А теперь слушайте моё решение. Ловлю на живца запрещаю. Игры в шпионов с подсылами, тоже. От вас жду усиления наблюдения за всеми выявленными фигурантами, а так же восстановления... слышите меня? Поминутного восстановления всех их перемещений по базе и вокруг неё. И ещё одно: сегодня же довести до всех наших гостей информацию об ужесточении контрольно-пропускного режима. Можете даже объяснить им, кому именно дружинники за это обязаны. Так вот, отныне, любое постороннее лицо, обнаруженное за пределами разрешённых к пребыванию "гостей" территорий и помещений, будет помещено под арест, до выяснения причин нарушения запрета. И постарайтесь их убедить в том, что я ОБЯЗАТЕЛЬНО выясню эти самые причины, любыми доступными мне методами!
   - Поссоримся со служилыми, - хмуро заметил Гдовицкой.
   - Их проблемы. Гостеприимство, это хорошо, но и гости должны совесть иметь, а у них она явно атрофировалась. За ненадобностью, очевидно, - ощерился я в ответ и, встав с кресла, двинулся к выходу. Но на пороге на миг задержался. - И да, Владимир Александрович, по готовности жду от вас доклад по всей этой ситуации.
   - Слушаюсь, - глухо отозвался тот, и я уж было хотел выйти за дверь, когда та отворилась и на пороге возникли Мила с Линой. Злые, растрёпанные и чуть ли не искрящие, будто их Ольга на тренировке любимыми молниями прожарила!
   - Вла... Кир, и ты здесь! Удачно! - воскликнула Мила.
   - Замечательно! - присоединилась к ней сестра, но тут же переключила своё внимание на Гдовицкого. - Владимир Александрович, прошу вас, закройте наш полигон для посещений посторонними. Достали!
   - О как, - протянул я и, подхватив близняшек под руки, подвёл их к столу безопасника, - ну-ка, рассказывайте.
   И они рассказали. Собственно, от жалоб Ольги их повествование отличалось только тем, что сегодня был всего лишь третий случай визита гостей на полигон для отработки стихийных и эфирных техник. Но если предыдущие два раза, дружинники ограничивались молчаливым наблюдением за тренировками сестёр Громовых, то сегодня кто-то из них решил принять участие в этом действе. С предсказуемым итогом, конечно.
   - Надеюсь, они живы? - не сводя взгляда с Гдовицкого, спросил я Милу.
   - Лиза уже латает, - отмахнулась та.
   - Нет, в самом деле, там ничего страшного, Кирилл, - пояснила Лина. - Просто пара-тройка поверхностных ожогов, не больше. Они даже сами до медблока добрались.
   - Вот так, Владимир Александрович, - протянул я, - а теперь представьте, что случилось бы с этими... смертниками, попытайся они влезть в мою тренировку? А если бы я в это время вёл занятие?
   - Я понял, Кирилл, понял, - скривился Гдовицкой. - Сегодня же оглашу новый распорядок.
   Нет, я тоже понимаю нашего безопасника. Одно дело, сидеть и ждать, пока противник сделает ход, и совсем другое дело, самому сделать шаг ему навстречу, поймать на живца, так сказать... Второе, конечно, куда как интереснее, а порой и выгоднее. Вот только и возможность проигрыша в этом случае растёт пропорционально. В общем, к чёрту эти игры, пока у нас не нарисовались лишние трупы. А судя по безбашенности действий любопытных гостей, вероятность такого исхода значительно превышает допустимый предел.
   Нет, ну это ж надо было додуматься, лезть на полигон, где тренируются два, сразу два, мать их гридня с чудовищной наследственной склонностью к Пламени?! И-ди-о-ты!
  

* * *

   - Владимир Александрович, - тихо позвала шефа Мария, когда бедовые сёстры покинули кабинет в сопровождении Кирилла.
   - Что? - устало отозвался тот.
   - А зачем на самом деле, вы задержали доклад? - спросила Вербицкая, и её начальник неожиданно довольно улыбнулся.
   - Догадалась, да? Молодец, - похвалил он.
   - И всё-таки? - упрямо спросила она.
   - Хм... - Гдовицкой с силой провёл пальцами по лицу и словно в момент скинул маску смертельно уставшего человека. - Скажем так, в последнее время Кирилл стал ощутимо отдаляться от дел Гремлинов, а это нехорошо. Как боярин и атаман, он должен быть постоянно в курсе всех дел. Более того, он обязан в них участвовать. Понимаешь? Вот я и решил его немного встряхнуть, пусть даже и окажусь в итоге виноватым... как собственно, и получилось, а?
   - М-да, - Мария достала свою любимую пилочку и, покрутив её в руках, тут же убрала обратно в кармашек камуфляжной куртки. - Получилось, конечно...
   - Но? - прищурился начальник службы безопасности.
   - Вот вы, вроде бы должны знать Кирилла лучше всех нас, а такую глу... Лучше бы вы с ним прямо объяснились, честное слово, - после небольшой паузы проговорила Мария и, заметив заинтересованный, ничуть не рассерженный или недовольный взгляд наставника, поспешила объясниться: - он терпеть не может, когда его пытаются играть втёмную. Однажды даже с Ольгой по этому поводу поссорился. Крупно. Это была единственная их размолвка подобных масштабов с момента знакомства... В общем, помня как это было, и учитывая тот факт, что в отношении вас Кирилл вряд ли испытывает хотя бы на четверть столь же тёплые чувства, какие питает к своей невесте...
   - Ну-ну, - подначил замолчавшую подопечную Самурай.
   - Не делайте так больше, Владимир Александрович, пожалуйста, - с искренней заботой в голосе произнесла Вербицкая и тихонько договорила: - а то где ж я другого такого наставника найду?
  

Глава 3. На всякую хитрую гайку... довольно простоты

   Утро, тренировка, душ, кофе... и обязательная сигарета к последнему. Что ещё нужно для начала продуктивного рабочего дня?
   Нет, серьёзно! Это Гдовицкой может считать, что я устранился от дел Гремлинов, и меня нужно шпынять, чтобы как следует исполнял свои боярские обязанности. Ну не рассказывать же ему, что из всего происходящего на Апецке, по-настоящему важными делами я считаю те, о которых он вообще не в курсе, несмотря на гордое звание начальника службы безопасности?! И дело здесь вовсе не в доверии или недоверии. Просто, о каких-то вещах, вроде некоторых договорённостей с боярином Бестужевым, или о нашей со Стрелковым работе над артефактами-передатчиками, Самураю до поры и знать не нужно, а о каких-то... я вообще не готов рассказывать кому бы то ни было. Например, о своей работе с блюфростами. Смешно? Но я действительно считаю, что работа со зверятами не менее важна, чем руководство Гремлинами или разгорающийся конфликт с Вишневецкими, хотя бы потому, что в отличие от текущих задач и проблем, это работа на будущее. Будущее Скуратовых и моей личной школы. В конце концов, я никогда не забывал наказ, с которым оказался в этом мире, и искренне намерен ему следовать. А ситуация с подвернувшимися мне блюфростами, работает на эту цель, не хуже обучения моих двуногих подопечных!
   Толстый, Нахал, Малая и Хитрая... щенки оказались кладезем сюрпризов в области применения интереснейших эфирных техник... приёмов? Чёрт знает, как называть их умения, особенно учитывая, что используют их звери вполне сознательно. Да-да, я сам был в полнейшем шоке, когда понял, что и КАК творят эти меховые комки. Собственно, именно этот весёлый факт и подвиг меня на исследование щенков и их взаимоотношений с Эфиром.
   И честное слово, не устаю благодарить Тодта за переданную им технику, позволяющую... нет, не общаться, но понимать животных и даже передавать им собственные эмоции. После переделки того корявого импульсного приёма, что сокольнический ветеринар отжалел мне с барского плеча, стало возможным установить не просто эмоциональную связь со щенками, но и дополнить её передачей и получением мыслеобразов. Пусть коротких и простых до изумления, но понимаемых обеими сторонами без всяких проблем, слава Эфиру. А самое главное, та же техника вкупе с некоторыми диагностическими приёмами позволила мне не только наблюдать за внешним искажением эфирных потоков, сопровождающих применение зверями их умений, но и следить за тем как именно они сами воздействуют на Эфир... А отсюда рукой подать до понимания принципов действия их приёмов и, соответственно, возможности использовать их самому. Что, скажем прямо, перспективно не только в применении к исследованию способностей эфирно активных блюфростов. Хех.
   Дьявол! Да одно получение столь мощного инструмента, как тот диагностический массив, что вышел в результате скрещивания переработанного мною ветеринарного приёма с методами целительской диагностики, переданными Елизаветой, уже стоило того, чтобы возиться с притащенными мною из парка зверятами. Но ведь этим дело не ограничится. Полученные мною первые результаты начатого исследования, интересны не только с точки зрения возможности изучения чужих эфирных техник. Они позволяют замахнуться на много большее и важное, чем обычное воровство чужих приёмов... куда большее. Например, решение отчего-то дружно замалчиваемой всеми специалистами проблемы неодарённых в этом богатом на силу Эфира мире или возможность если не решения, то хотя бы обхода проблемы потолка у стихийников. И вот за это большее и особенно хотя бы, чую, можно не только самому головы лишиться, но и учениц-учеников под топор подвести... вместе с Бестужевыми, Громовыми и Вербицкими в полном составе. О Гремлинах и их окружении и говорить нечего. Вырежут заодно и пеплом владений присыплют, чтоб не дай бог, даже намёка на эти исследования в мире не осталось. Родители Кирилла Громова тому яркий пример. А ведь они на столь масштабные проекты и не замахивались, одним выведением потомственных грандов ограничились. Потому и молчу о проводимых исследованиях, не рассказываю о них даже Ольге, не то что Гдовицкому.
   - Кирилл, мы уже на полигоне. Ты идёшь? - голос Лёни Бестужева, раздавшийся у меня в гарнитуре, был полон радостного предвкушения. Ну-ну... пусть радуется, пока может!
   - Иду, - отозвался я. - Сообщи девчонкам, пусть начинают с малого круга. И сам к ним присоединяйся. Да, Леонид... если Ольга или Громовы будут поправлять, прислушайся и не перечь. Задача ясна?
   - Так точно, мон женераль! - весело откликнулся младший Бестужев, и тут же, забыв отключить гарнитуру, принялся транслировать моё распоряжение ученицам. Вот и замечательно. Пока доберусь до полигона, они как раз разминку закончат.
   Собственно, так оно и вышло. В тот момент, когда я пересёк границу хорошо утоптанной, можно сказать, выкатанной нашими стихийниками Тверди тренировочной площадки, ученицы как раз заканчивали так называемый малый круг - разминочный комплекс, разработанный ещё моими предшественниками, для приведения эфирников в максимально открытое миру состояние. Эдакая смесь медитации и физической разминки.
   - Сели, - приказал я, и сам плюхнулся наземь там где стоял. Привычные к такому действу, девушки моментально последовали моему примеру, а вот Лёня, ещё не слишком освоившийся на новом месте, чуть притормозил, оглядываясь, словно в поиске подходящего предмета мебели. Но почти тут же спохватился и уселся на утоптанную площадку. Окинув взглядом уже прикрывших глаза учениц, и чувствуя как они тянутся ко мне, как ведущему, я мягко подхватил их внимание и, глянув на Бестужева, кивнул: - Расслабься, Лёнь. Закрой глаза и, как почувствуешь мой поток, обопрись на него.
   - Понял, - Леонид послушно закрыл глаза и мерно задышал на счёт. Да, пока без этих костылей ему не обойтись, но парень прогрессирует семимильными шагами. Всего десятое занятие, а он уже вполне чётко реагирует на изменения Эфира вокруг, и даже старается поддерживать ученическую связь со своей стороны. Хороший сенсор получится.
   Я потянул на себя внимание учеников, перехватывая потоки Эфира, чуть придержал дрожащую неуверенную нить связи Бестужева, слепо тычущуюся куда-то в мою сторону, и, осторожно подхватив её, присоединил к потокам внимания учениц.
   - Итак, задание первое, - объявил я, убедившись, что сплетённая нашей волей эфирная конструкция достаточно окрепла и не норовит распасться от малейшего всплеска неуверенности кого-то из участников. - Поиск лишнего в радиусе пятидесяти метров от центра нашей группы. Леонид, слушай связь, подстраивайся под действия сестры. И не волнуйся, я поддержу, чтобы ты не запутался. Понял меня?
   - Угу, - насупившийся Лёнька, закрыв глаза, резко кивнул, нить его внимания попыталась дрогнуть... но, он её удержал! Молодец... но об этом я ему пока не скажу.
   - Начали.
   Следя за тем, как раскрывается внимание работающей в поиске группы, я время от времени страховал новичка, но в основную работу не вмешивался. Вот уже полгода, как девчонки вышли на тот уровень, когда от ведущего требуется лишь присмотр, а не направление и фокусировка их действий. Радуют, радуют меня ученицы!
   Первый результат ожидаемо получили уже через несколько минут работы. Удивительно, но заметил неправильность неопытный и от того предельно внимательный Леонид.
   - Северо-северо-восток, восемнадцать метров, ниже ноль пять, - протараторил он. Девочки продолжили сканирование, а я направил своё внимание в указанную точку. Заодно и перенапряжённого Бестужева поддержал. Фиксатор и впрямь обнаружился в обозначенной им точке, на полуметровой глубине. И, судя по характерному фону Эфира и гладкости закупоренного каменной пробкой канала, на дне которого и обнаружился подарочек, без помощи спеца по Тверди здесь дело не обошлось. А таковых у нас... ровным счётом семь человек, если брать только гостей базы. И из них, четверо из подозрительных туляков, если верить собранной Самураем информации. Интересненько.
   - Молодец, Лёня, - похвалил я ученика и обратился к продолжающим сосредоточенно работать в совместном поиске, ученицам: - А вам, дорогие мои - урок. Под землю тоже заглядывать надо.
   К концу работы, все мы изрядно устали, зато полигон от чужих глаз-ушей избавили наверняка. В общем сложности отыскали два десятка устройств, среди которых попадались не только классические фиксаторы, но и куда более специальные приборчики, явно не кустарного производства.
   Сказать, что меня это расстроило, не могу. Представлял уже примерно, с чем придётся столкнуться, а потому был готов к такому повороту дела. Но это не помешало мне по окончании занятия с учениками, созвать совещание, на которое я с превеликим удовольствием пригласил воевод сборного отряда детей боярских, гостевавшего на базе. Но перед этим, отправил учеников приводить себя в порядок, и сам не поленился добраться до душа. А вот обед пришлось немного отложить, чему не были рады ни мои ученики, ни повар Гремлинов.
   Впрочем, у девчонок повод для грусти был особым. Я отправил их на продолжение тренировки, в индивидуальном порядке, так сказать. Иными словами, им пришлось заняться поисками неучтённых фиксаторов на территории базы, причём каждая должна была действовать самостоятельно, но под присмотром моих дружинников... одетых в СЭМы, разумеется. Леонид было порадовался, что его миновала чаша сия, но у правильного командира для каждого духа найдётся по лопате. Так что и ему, в ожидании общего обеденного сбора задач нарезали... проверить домашнюю работу у наших мелких. Инга с Анной с удовольствием взяли в оборот рослого красавчика... впрочем, полагаю, для них он пока был интересен лишь в качестве полномасштабной куклы. Ну, я надеюсь. А то ведь Маша может и не понять такой экспроприации своего суженого. Хах!
   Пока командиры боярских дружин добирались до кабинета майора отряда Гремлины, я успел ввести Рогова в курс дела, заодно тот заслушал доклад Гдовицкого. В общем, гостей мы встречали во всеоружии. Георгий устроился во главе длинного стола, как и положено главе, справа от него устроился Владимир Александрович, ну а я откочевал в гостевой уголок и, с комфортом устроившись в мягком кресле, прикрылся лёгким отводом глаз.
   Сказать, что ужесточение пропускного режима, командиры боярских дружин приняли со скрипом... было бы знатным преуменьшением. Нет, никаких воплей и ругани не было, но непониманием в помещении зафонило сильно. Да и высказать своё фи, в отношении проявленного к ним недоверия, пусть и вежливо, гости не преминули. Впрочем, начавшиеся было выступления самых велеречивых из них под тихий поддерживающих их ропот командиров дружин, Рогов оборвал одним единственным жестом. По столу глухо застучали собранные нами фиксаторы, и пытавшийся что-то намекать на недовольство боярских родов, говорливый дружинник непонимающе умолк. На секунду, но этого хватило, чтобы Георгий перехватил инициативу.
   - Это фиксаторы, найденные сегодня утром на учебном полигоне нашей базы, - тихо произнёс Рогов. - Хочу заметить, что по заверению присутствующего здесь главы службы безопасности, эти устройства не прописаны в вычислителях нашего БИЦ, соответственно, не принадлежат к нашей системе наблюдения. Выводы сделаете сами или вам помочь?
   - Хочу заметить, что как раз в этот момент идёт полноценное прочёсывание всей территории базы Гремлинов, так что, думаю, количество доказательств шпионажа, скоро значительно увеличится, - заметил молчавший до этого Гдовицкой.
   - Нехорошо, - нахмурился говорливый и поочерёдно смерил тяжёлым взглядом каждого сидящего за столом командира. - Очень нехорошо, но... с чего вы взяли, что наши дружинники имеют какое-то отношение к размещению этих устройств на вашей территории?
   - Сильвер? - обернулся в мою сторону Рогов. Пришлось снимать отвод глаз.
   - Эфирный след любого физического действия сохраняется достаточно долго, если, конечно, его не затирать специально, - пожал я плечами, стараясь не замечать удивлённых моих неожиданным появлением взглядов гостей. - Могу предоставить слепок с любого из этих устройств, а уж по нему отыскать любопытных невежд, шпионящих за союзниками на их собственной территории, не составит никакого труда для любого мало-мальски осведомлённого сенсора.
   - А вы уверены, что эти самые следы не были затёрты? - прищурился говорливый.
   - Конкретно на данных фиксаторах - уверен, - кивнул я. - Не было у ваших людей, господин Барышев, возможности это сделать. Не в присутствии моих учениц. Они бы почуяли воздействие, и на этом попытка разместить устройства слежения на полигоне была бы полностью провалена. Но ведь ваши дружинники не идиоты, чтобы так рисковать, верно? Вот с теми фиксаторами, что они успели разбросать по доступной гостям части базы, я не так уверен. Всё же и времени для затирания своих следов у ваших людей было в достатке, и такого плотного присмотра там нет...
   - Почему вы считаете, что виновны именно мои люди? А если... - возмутился было говорливый, но его перебил Гдовицкой.
   - Потому что других гостей интересующихся нашим учебным полигоном, на базе нет, - развёл он руками и, с тем же бесстрастным выражением лица, добил: - зато фиксаторы штатной сети наблюдения, оснащены дополнительными модулями, позволяющими засекать не только физические действия в их зоне ответственности, но и манипуляции с Эфиром, не все, конечно, но затирающие техники в число опознаваемых входят, к большому сожалению ваших людей.
   - Чушь какая! - фыркнул десятник, но наткнулся на изучающие взгляды изрядно удивлённых происходящим командиров, и скривился, не найдя у них поддержки. Впрочем, торопиться с обвинением Барышева во всех грехах, командиры боярских дружин тоже не спешили.
   - Господа, предлагаю вашим штатным сенсорам присоединиться к расследованию этого происшествия, - поняв, чего именно ожидают дети боярские, проговорил Рогов. - А десяток Барышева изолировать до окончания разбирательства, во избежание возможных помех работе следственной группы или прямого саботажа их деятельности.
   - Поддерживаю, - бросив короткий взгляд в мою сторону, первым высказался командир громовского отряда и, по совместительству, воевода всей сводной дружины, участвующей в боевых действиях против Вишневецких. Вот спасибо, дядька Ингварь! - Владимир Александрович, я не ошибусь, если предположу, что расследование будете вести именно вы, так? Тогда прошу сообщить о месте и времени сбора следственной группы.
   - Разумеется, Ингварь Всеволодович! Я пришлю данные, как только мы определимся с составом группы, - тут же отозвался Гдовицкой и демонстративно обвёл взглядом остальных командиров. - Господа?
   Те попереглядывались и, вразнобой, но без неуверенности ответили согласием. Собственно, сейчас Владимир Александрович мог бы уже на них и не давить. После согласия воеводы сводной дружины, его подчинённые, пусть и временные, просто не могли принять иного решения. Вот если бы среди них оказалась хоть парочка представителей родов не менее именитых, чем Громовы, тогда да... те почти наверняка полезли бы в амбицию, а то и устроили бы натуральную местническую свару.
   А что? Обстановка не боевая, к планированию боевых действий нынешнее обсуждение отношения не имеет, а значит, можно и даже нужно покочевряжиться, демонстрируя боярскую спесь, отчего-то зовущуюся ими гордостью. Уместно-невместно, бояре такие-то под боярами такими-то сроду не ходили и ходить никогда не будут, не тебе худородному здесь верховодить... и прочая, прочая, прочая.
   К счастью, представителей именитых родов, способных потягаться с Громовыми древностью фамилии или влиянием, в сводной дружине не было. Всё больше бойцы служилых бояр да небольших владетельных родов, из тех, кого ещё век назад именовали худородными. Потому и спора не вышло.
   А вот Барышеву такой исход собрания явно не пришёлся по душе. Он даже попытался взять голосом, но неожиданно поперхнулся и, наградив меня шалым взглядом, осёкся.
   - Что? - я пожал плечами, почуяв обращённое на меня внимание гостей. - Терпеть не могу, когда орут без толка и смысла. С детства.
   Подольский насмешливо фыркнул и, глянув на замершего заиндевевшей статуей десятника, покачал головой.
   - Понимаю, Кирилл Николаевич, - ощерился он. - Сам не терплю лишнего шума. Но всё же, прошу вас освободить господина десятника. Полагаю, он уже осознал нежелательность такого поведения в нашем присутствии...
   - И больше не будет, да? - вздохнул я. - Сколько раз я это слышал... Ну да ладно. Под вашу ответственность, Ингварь Всеволодович.
   - Благодарю, - кивнул дядька Ингварь, краем глаза наблюдая за тем, как тает иней, припорошивший удерживаемого моей волей Барышева, и одновременно набирая на браслете какую-то команду. А когда закончил, обернулся к Рогову. - Господин майор, прошу определить место изоляции отряда десятника Барышева...
   - Восьмой бокс, - в свою очередь глянув на невидимый нам экран коммуникатора, отозвался Георгий.
   - Охрана ваша? - задал вопрос Подольский, продолжая приглядывать за Барышевым. А тот, кулем рухнув на своё место, лишь молча блымал глазами. Грогги... бывает.
   - М-м, Владимир Александрович, Кирилл Николаевич? - Рогов, ничуть не смутившись, тут же переадресовал этот вопрос нам с Гдовицким.
   - У меня нет причин не доверять дружине бояр Громовых, - протянул я.
   - Согласен, - кивнул Самурай и договорил: - к тому же это позволит избежать лишних кривотолков в отряде.
   - Толково, - Подольский молча обвёл взглядом своих подчинённых и, дождавшись их согласных кивков, вновь повернулся к Гдовицкому. - Охрану восьмого бокса на время изоляции десятка Барышева берёт на себя моя дружина. Прошу обозначить место для дежурного поста и определить порядок доступа к боксу... да и дайте команду пропустить моих бойцов для конвоя десятника Барышева к месту изоляции.
   - Сделаем, - откликнулся Владимир Александрович и, повозившись с коммуникатором, договорил: - Пропуск для конвойных отправлен на ваш браслет. Всю необходимую информацию по порядку охраны восьмого бокса получите в течение получаса. Вопросы, предложения, уточнения?
   Судя по молчанию гостей, таковых у них не было. Возможно, лишь пока не было...
   - Что ж, тогда, полагаю, на этом мы можем закончить нашу внеплановую встречу, - произнёс Рогов. Подольский кивнул, поднимаясь на ноги, а следом заскрипели кресла, покидаемые его подчинёнными. Потянувшиеся за командиром прочь из кабинета, командиры дружин не удостоили Барышева даже взглядом. Впрочем, тому, кажется, не было до коллег никакого дела. Он так и продолжал молча сидеть в своём кресле, словно пребывая в каком-то сомнамбулическом состоянии. Хм... может, я слишком сильно его приложил?
   Взвихрившиеся вокруг, потоки структурированного Эфира прошили десятника, и тот вздрогнул, приходя в себя. Ну вот, совсем другое дело.
   - Очнулись, господин десятник? - поинтересовался я. Тот чуть заторможено кивнул, но уже через секунду в глазах дружинника мелькнуло осознание происшедшего, и меня чуть не захлестнуло волной его эмоций. Недовольство, раздражение... досада. И весь этот вал негатива обращён лишь на самого себя... и кого-то очень далёкого. Но ни ноты злости в нашу сторону. И это странно. Очень странно. А значит, будем разбираться.
  

Глава 4. Все войны начинают профессионалы, а заканчивают...

   Пока десяток дружины бояр Ахромеевых обживал до сего времени пустовавший восьмой блок, а их командир, переправленный мною окном генералу Вербицкому, общался с преображенцами, у меня появилось достаточно времени, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию с будущим тестем и, заодно, сообщить о происшедшем Елене Павловне, любезно согласившейся заглянуть в московский особняк Бестужевых, ради нашей короткой встречи.
   И надо сказать, Великая Мегера была совсем не рада полученной информации. Не настолько, чтобы тут же мчаться к своему старому приятелю, предводителю тульской братчины, чтобы устроить тому чудеснейшую головомойку, но... думаю, от взятой ею по настоянию Бестужева паузы, господину Пенко будет не легче. Яд-то копится.
   - А что с остальными... наблюдателями? - поинтересовалась Посадская, когда её эмоциональный запал схлынул, и боярыня, наконец, успокоилась, вновь приобретя привычный величественный вид, чему немало способствовал и её серебристо-чёрный наряд, больше подошедший бы какой-нибудь придворной испанской даме века эдак восемнадцатого, чем современной русской боярыне. Пышные юбки, корсет, высокий ворот и мантилья... впрочем, выглядела Великая Мегера в этом платье настолько органично, что мало кто осмелился бы обвинить её в замшелом ретроградстве. Учитывая же сроки жизни одарённых, консервативность здешнего общества и отсутствие в этом мире всемирно известных модельных домов, претендующих в своей оголубевшей жадности на звание законодателей мод... В общем, все эти факторы наложили свой, весьма своеобразный отпечаток на стили в одежде, принятые в боярской, или, если брать Европу, в дворянской среде, так что удивления наряд Посадской ни у кого в свете не вызвал бы... да и не вызывал. Честно говоря, на некоторых приёмах мне встречались люди одетые куда более экстравагантно, нежели нынешняя гостья Бестужева. Но тут уж вопрос личных предпочтений, мастерства портных и толщины кошелька.
   - Ахромеевцы сидят под надзором в изоляторе, а за теми незнакомцами, что пока не были уличены в излишнем любопытстве, будет приглядывать Гдовицкой, - прогнав несвоевременные мысли, ответил я на вопрос выжидающе смотрящей на меня Елены Павловны.
   - Рискуешь, Кирилл Николаевич, ой, рискуешь, - покачала головой та, раздражённо обмахнувшись веером. - Кто знает, что учудят эти... нелюбопытные, узнав о судьбе ахромеевцев?
   - На то и надеюсь, - улыбнулся я в ответ. - Я ещё и слухи запустил о том, что Барышев на днях будет отправлен шлюпом в Москву для беседы с вашим любезным Владимиром Демидовичем. Пусть лучше его коллеги проявят себя в контролируемой ситуации. Хуже будет, если они залягут на дно, так и не обозначив свои интересы. Времени до начала второго этапа операции осталось слишком мало, и если до того момента подельники Барышева из других отрядов не вскроются сами, поведясь на нашу провокацию, придётся нейтрализовать их... и нейтрализовать жёстко. А вот это уже действительно будет рискованно.
   - Не рискованнее оставления на базе целой группы людей с неизвестными целями и неопределённой лояльностью, во время активной фазы операции. Удар в спину, пусть даже только возможный, вот это настоящий риск, - пробурчал Бестужев, бездумно крутивший в руках дорогую перьевую ручку. Бросив перо на стол, он вздохнул и договорил: - И риск совершенно неоправданный.
   - Что ж, вам виднее, - нехотя согласилась Посадская. Видно было, что ей не по душе такое развитие событий, но, чёрт возьми! Женщину можно понять, ведь на той же базе сейчас находится её родная внучка, одновременно, являющаяся основной наследницей главы рода! И как бы Елена Павловна не успокаивала себя мыслью о том, что её внучка отнюдь не безобидный оранжерейный цветочек, и к тому же находится под защитой учителя-гранда и целой кучи профессиональных воинов-стихийников, волнения за любимую младшую родственницу эти доводы не уменьшали. Понимаю. И сочувствую... в прямом смысле этого слова. Чёртова эмпатия!
   - Елена Павловна, вы же помните нашу договорённость? - проговорил я, внимательно следя за хмурящейся боярыней. Та кивнула.
   - Так вот, я клятвенно обещаю, в момент начала второго этапа операции, вашей внучки там и близко не будет, - заверил я Посадскую и, заметив её настороженный взгляд, развёл руками, - ну, право слово, Елена Павловна! Неужели вы думаете, что я способен из одного лишь учительского рвения подвергнуть своих учеников действительно смертельной опасности?! В конце концов, я из них не солдат удачи леплю, а разносторонне развитых магистров! Бойцов? Да. Сильных людей, знающих что такое ответственность? Трижды да. Но уж точно не отмороженных вояк или жаждущих крови маньяков. Так что, ни о каком их участии в предстоящей бойне и речи не идёт. Уверяю вас.
   - Как это было во время атаки тех силезцев на твою базу, да? - фыркнула Посадская, тем не менее, заметно успокоенная моими заверениями.
   - От подобных случайностей никто не застрахован, - я пожал плечами. - Но смею напомнить, что даже тогда, вашей внучке, как и прочим моим ученикам не угрожало ничего страшнее бегства с поля боя. Уж поверьте, если бы ситуация стала неуправляемой, первым делом, я отправил бы ребят в безопасное место, а уж потом устроил силезцам показательную резню.
   - Насчёт резни, Кирилл не врёт, - со вздохом согласился с моими доводами Бестужев. - Люди Бельских могли бы подтвердить... как и он сам. Если бы живы были.
   - Да верю я, верю, - поморщилась Посадская, хлопнув с треском сложенным веером по раскрытой ладони. - Просто сама эта ситуация... бесит.
   - Как и нас всех, - кивнул Валентин Эдуардович. - Но согласитесь, из всех возможных вариантов, этот самый...
   - Адекватный, - подхватил я, стоило моему будущему тестю чуть замяться. - Остальные были куда хуже. Как по эффективности, так и по возможными последствиям. Как политическим, так и экономическим.
   - Зато они не грозили смертью нашим близким, - прокряхтела Елена Павловна и, явно заметив мой усталый взгляд, махнула рукой. - Да понимаю я всё, Кирилл. Понимаю. Но дай уж мне поворчать... по-стариковски. В конце концов, не каждый день родную внучку в огонь толкаю!
   - Мне тоже этот момент не нравится, - поддержал Посадскую мой будущий тесть. - Успокаивает лишь тот факт, что над планом операции работали не самые глупые люди в государстве, да и мы к нему руку приложили, так что он не должен дать осечек. Слышал, Кирилла?
   - И этот туда же... - вздохнул я и, поймав за хвост промелькнувшую в голове мысль, усмехнулся. - Слушайте, а может вы просто соскучились? Так давайте устроим вам свидание с Ольгой и Лизой? А? Заодно, Елена Павловна, наконец, познакомится с ухажёром её внучки?
   - Каким-таким ухажёром? - встрепенулась та.
   - Ой, - я запнулся.
   - Хорошо, что он не ярый, - флегматично заметил Бестужев, обращаясь к нашей собеседнице. - Обычно, их ой во время экспериментов со стихиями бывает последним, что слышат окружающие.
   - У грандов, думается мне, ситуация не лучше, - протянула Посадская, не сводя с меня испытующего взгляда. Ну, хоть так... - Кирилл?
   - Ась?
   - Так что там за ухажёр у моей внученьки нарисовался, а? - нежным... слишком нежным тоном поинтересовалась Великая Мегера.
   - Замечательный молодой человек, - я торопливо закивал. - Совершенно замечательный, да. Из мужей любечанских, если это вам о чём-то говорит.
   - Ну, ты меня уж совсем за дуру-то не держи, - не сводя прокурорского взгляда, проговорила Елена Павловна, угрожающе ткнув в мою сторону веером. Впрочем, уже в следующую секунду, старомодный аксессуар развернулся диковинной бабочкой в её руке, только мелькнули выглядящие подозрительно острыми, кончики металлических спиц, меж которых было натянуто серебристо-чёрное кружево... в тон мантилье. Не удивлюсь, если у неё и мизерикордия где-то в юбках запрятана. Впрочем, те настолько пышны, что в них и стреломёт спрятать можно. - Кто такие мужи любечанские, я знаю прекрасно. Дальше.
   - А что дальше? - я попытался прикинуться валенком. Не вышло.
   - Всё, что знаешь, - расслабленно откинувшись на спинку кресла и пригубив вина из тонкостенного бокала, впервые за всё время нашей беседы, между прочим, проговорила Посадская.
   - Ла-адно, - кивнул я. - Всё, что знаю, значит? Не вопрос. Итак... Вячеслав Стрелков, выходец из СБТ. Умный, сильный, самостоятельный. Сирота, талантливейший артефактор, имеющий в загашнике пару уже оценённых его коллегами изобретений, великолепный специалист по рунике. Старший брат замечательной девочки по имени Анна, проявляющей явную склонность к менталистике. Да и сам он, имеет схожий талант, что не удивительно, родные люди, всё-таки.
   - Одарённый, значит? - уточнила Великая Мегера.
   - М-м... не совсем, - признался я.
   - Это как? - не поняли меня ни Посадская, ни Бестужев.
   - Его дар запечатан, - пожал я плечами. - Уж не знаю, в чём там истинная причина его недуга, но пользоваться своим даром вне тела, Вячеслав не может. Пока, по крайней мере. Что не мешает ему быть кандидатом в мои ученики и... одним из лучших специалистов в рунике, с которыми я когда-либо встречался. Сам не чужд этой темы, да и Ольга с Роговым дали неплохое представление об умениях настоящих спецов... но то, что делает Вячеслав, это совсем другой уровень. Он настоящий талант в этой области. Я бы, наверное, даже гением его назвал, если бы не знал, что у него точно имеется дар к оперированию Эфиром. Пусть и такой вот... не активный. Что ещё? Внучку вашу он любит. Сильно. Так, что всех причастных к менталистике штормит, когда они поблизости воркуют.
   - Как интересно, - выслушав мой спич, задумчиво протянула Елена Павловна, постукивая ухоженным ноготком по краю столешницы. - А что Лиза?
   - А что Лиза? - недоумённо откликнулся я. - Принимает его ухаживания... кажется, не без удовольствия. Краснеет, когда кто-то видит их вдвоём... впрочем, они оба в таком случае краснеют. А уж если коснутся друг друга нечаянно, так и вовсе, пунцовеют так, что хоть прикуривай от них. Только что не дымятся.
   - Стеснительная Посадская, - медленно проговорила боярыня и... хлопнула себя веером по лбу. - Какой позор!
   - Не волнуйтесь, Елена Павловна, - улыбнулся я. - Мелкие, в смысле, Анна с Ингой их дрессируют. Обоих. Так что, скоро ваша внучка стесняться перестанет. Ручаюсь.
   - Успокоил, нах... хал, - проворчала Посадская, но печаль-тоску изображать перестала.
   - Это да, прозвучало... - кивнул Бестужев с улыбкой, но, заметив короткий взгляд собеседницы, решил свернуть красноречие, - в общем, двусмысленно прозвучало.
   - Я хочу познакомиться с ним, - неожиданно заявила наша собеседница. Впрочем, почему неожиданно? Этого следовало ожидать. И замечательно. По крайней мере, теперь у неё есть иные причины для беспокойства, помимо волнения за возможную опасную передрягу, в которую может попасть её любимая внучка в ближайшем будущем. Точнее, в которую та точно НЕ попадёт, уж я об этом позабочусь.
   А вообще, удачно получилось. В смысле, хорошая идея насчёт встречи девчонок с родственниками, пришла мне в голову. Особенно, насчёт знакомства Посадских с Вячеславом. Парня-то всё равно придётся вытаскивать в свет, рано или поздно, долго он за моей спиной просто не усидит. Не в такой компании, как Громовы, Бестужевы, Вербицкие... и те же Посадские. Он же не Рогов, чьи должность и положение в моём окружении служат отличным щитом от слишком явного интереса именитых. Ухажёр наследницы Посадских, это совсем другой коленкор. Уж как там оно дальше повернётся, будут их отношения иметь продолжение или нет, чёрт его знает, но в зону интересов бояр, Стрелков попадёт в любом случае. И к этому нужно быть готовым.
   К тому же... уж лучше пусть Елизавета представит молодого человека своим родственникам до нашей с Ольгой свадьбы, чем во время оной. А то ведь, с Елены Павловны станется закатить скандал прямо во время торжества. Не со зла даже, а так... в отместку за сюрприз, ну и для поддержания реноме Великой Мегеры, грозы русских салонов и ночного кошмара светских гиен, отчего-то считающих себя львами.
   Дату встречи назначили здесь же, что называется, не сходя с места. Правда, для этого мне пришлось связаться не только с будущими участниками этого события, но и с Роговым, как майором отряда, просто, чтобы не тасовать расписание запланированных дел, если вдруг те выпадут на дату встречи. В результате, рандеву было назначено на следующий день после завершения махинации с тактиками, столь удачно оставшимися в нашем распоряжении, после расторжения контракта, заключённого с Дитцем, балканским дельцом, столь безуспешно пытавшимся подставить нас с подачи раховского ЦС. Тоже, кстати, моя головная боль. С момента появления в окрестностях Рахова отряда Гремлины, заточенного на ремонт боевой техники, отношения с этой организацией, поначалу бывшие вполне нейтральными, вдруг скатились к откровенно враждебным. И без единой попытки договориться по-хорошему!
   Нет, в чём-то я могу понять торгашей из ЦС. Им не понравилось появление инженерного отряда, восстанавливающего повреждённую технику наёмников, большую часть которой, те, до нашего появления были вынуждены сдавать за весьма скромную компенсацию самому Центру, и покупать у него же новое оборудование на замену. Двойная прибыль, да с практически монопольно устанавливаемыми расценками... это ж мечта любого торговца!
   С нашим же появлением, эта схема начала буксовать. То, что раньше наёмники вынуждены были отдавать за бесценок Центру, теперь оказалось возможным отремонтировать и вернуть в строй. Здорово же? Нам выгодно, наёмникам выгодно, Центру... не выгодно. Мало того, что уменьшился объём выкупа ремонтопригодной техники у наёмников, так и количество продаваемого им новья взамен выкупленного хлама, упало соответственно. А ведь есть ещё и местные торговцы, вдруг начавшие выставлять на продажу технику с собственных пыльных складов, восстановленную теми же проклятыми Гремлинами. И цены на неё оказались куда более демократичными, чем всё, что могли предложить торговые площадки Центра в сегменте бэу. Ещё убытки, однако... Естественно, что торгашам из ЦС это не понравилось.
   Поначалу, они пытались надавить на нас экономически, весьма хитроумно и абсолютно законно отрезав от товаров, размещаемых на принадлежащих им торговых площадках, а когда поняли, что дело не выгорело, и неожиданный конкурент продолжает работать и зарабатывать, приобретая нужные детали и материалы в зарубежном Сигету-Мармации, перешли к откровенной уголовщине и подставам. И Дитц с его заказом тому пример.
   Гадить на территории Червоннорусского воеводства Центр пока не пытался... если не считать единожды возникший и тут же пропавший в никуда таможенный пост на выезде с Апецки на Раховское шоссе, зато в СБТ они развернулись от души. Попытка уничтожить предназначенную к восстановлению технику во время её транспортировки на базу? Было. Попытка поймать отряд на перевозке запрещённых к частному владению на территории Русского государства тактиков? Было. Тот самый таможенный пост. Попытка кинуть с оплатой уже отремонтированной части тактиков? Тоже было. Правда, ширму центра, выступавшую в роли заказчика, я не только наказал, но и за жабры прихватил, весьма основательно. С тех пор, герр Дитц меня сильно не любит. Платить-то за охрану доставленного в новую точку груза ему пришлось из своего кармана. Да и неустойку, присуждённую нам арбитрами Сигету-Мармация за попытку нарушения Дитцем условий контракта, Центр сему господину точно не компенсировал, поскольку банально не знает о происшедшем. Пришлось, правда, изрядно надавить на ушлого торгаша, что, естественно, не добавило ему удовольствия от общения с Гремлинами, да деваться крысе всё равно некуда. Если не хочет потерять рейтинг в колизее Сигету-Мармация, а с ним и репутацию исполнительного контрактора в СБТ вообще, что непременно случится, опубликуй мы на инфоре колизея заключение арбитров по сорванной им сделке, Дитцу придётся быть паинькой. По крайней мере, до истечения полугодового срока, данного нам арбитрами на мирное урегулирование разногласий между сторонами конфликта.
   Впрочем, даже по истечении этого срока, думается мне, Дитц не станет лезть в бутылку, уж очень сильно я его напугал. А вот ЦС... Центр ещё не сказал своё последнее слово. Пусть мы не так уж сильно оттоптали мозоли этой организации, по крайней мере, на мой взгляд, но и пара щелчков по их самолюбию и чувству собственной исключительности, это явно не тот удар наотмашь, что заставит обнаглевших торгашей отказаться от противостояния с Гремлинами. Как же, как же, это же такой удар по их репутации! Оставить подобную наглость без ответа?! Да вы что!
   Боюсь ли я их реакции? Ничуть. Торгаши привыкли воевать по-своему, в совершенно определённом стиле, заточенном на противодействие коммерческим структурам, о чём, кстати, свидетельствуют все их действия против Гремлинов, а значит, просчитываемы и в этом уязвимы. Вот только наш отряд, вопреки общему представлению, коммерческой организацией не является. Да и я не собираюсь тягаться с Центром на его собственном поле. Зачем? Будь сильным там, где твой враг слаб, как говорилось в одной старой умной книжке. А в чём слабость торгашей? Где та точка, от давления на которую у них лезут глаза на лоб?
   Их, как минимум, две. Первая, самая эфемерная - та самая репутация. Ни один купи-продай в нынешнее время не существует без обмана. Но до тех пор, пока его не поймали на нечистоплотности, он - сама честность для окружающих. На этом, вообще, строится вся его деятельность. Пойманный же теряет... нет, не всё, но очень многое. Порой, слишком. Отсюда вывод: давить на эту точку желательно вкупе с другими. Для верности. Но в качестве раздражения, отвлечения внимания, сойдёт и такой удар. Вторая точка - кошелёк. Точнее, баланс между доходами и расходами. Торговец воюет только до тех пор, пока ожидаемая прибыль ощутимо превышает расходы на ведение войны. Если же расходы становятся слишком велики, торговец отступится и... попытается договориться.
   Вот к этим самым переговорам мне и нужно свести наше противостояние. Плёвая задачка, верно?
  

Глава 5. Предложения-одолжения

   Встречи с этим человеком, Виллем Дитц по прозвищу Голландец ждал, как ждут даты уже назначенного визита к стоматологу, избежать которого уже невозможно. С неприятием, смирением и... надеждой на скорое прекращение мучений.
   Поймав себя на последней мысли, Дитц ощутимо передёрнулся. Мучения-то можно прекратить не только обезболиванием с последующим выдиранием больного зуба, но и совсем... то есть, окончательно. Тем более, что с точки зрения самого Голландца, такой исход был очень даже возможным, по крайней мере, окажись он на месте ожидаемого гостя, поступил бы именно так.
   Понятное дело, что такое завершение сотрудничества господина Виллема Ханса Дитца не устраивало совершенно, и он постарался обезопасить себя на время грядущей встречи, насколько это вообще возможно, когда имеешь дело с совершенно безбашенным молодым грандом, имеющим привычку возникать из ниоткуда в самые неподходящие моменты, просто для того, чтобы напомнить о себе неуважаемому контрагенту, по его собственным словам.
   С-сука! Да Голландец чуть богу душу не отдал, когда этот безумный юнец вдруг обнаружился за облюбованным им столиком в стрип-зоне борделя Дом Розы, прихлёбывающим его же любимое вино! То самое вино, которое Виллем заказал себе перед самым началом шоу, посмотреть на которое он пришёл вечером первого же дня своего нахождения в Пернау. Сбежал, называется, от проблем, ага. Отдохнул от неприятностей... которым положено было оставаться на востоке СБТ! Дьявольщина! В доброй полутысяче миль от Дома Розы! И ведь только приехал в город, один, без свиты и никого не предупреждая. Ни с одним знакомым не пересёкся, ни одного приятеля не повидал. А значит, и сдать его этому сумасшедшему никто не мог.
   Вернувшись тем же вечером в отель, Дитц перетряхнул весь свой багаж, проверил каждую мелочь, но ни единого жучка-маячка, по которым чёртов гранд мог бы его отыскать, так и не обнаружил. Осмотренные вещи он, разумеется, выкинул сразу же, а костюм сменил следующим же утром, как делал уже не в первый раз, между прочим! И снова без всякой надежды на то, что это поможет. Ну вот как?! Как он его находит?!
   Ответа на этот вопрос, Голландец так и не получил, как и на многие другие. Например, как его контрагенту удаётся оказываться рядом даже в те моменты и в таких местах, когда чужих поблизости не может быть по определению? Встреча с верхушкой Камменса... и на приёме в Ратуше, из-за плеча главы города Голландцу, словно доброму знакомому, кивает этот... Сильвер. Обсуждение договора с оружейными баронами в Острице, и первым кого видит Дитц, входя в курительную комнату, оказывается всё тот же мальчишка, дымящий какой-то дешёвой сигаретой и безмятежно разглядывающий коллекцию картин хозяина дома. Барн, Хааме, Стугна... деловая встреча на вилле местного царька, сходящего с ума от паранойи или игра в покер в закрытом от посторонних зале дорогого казино. Посиделки со старыми приятелями в малоизвестном и оттого полном исключительно завсегдатаев кабаке или закрытая вечеринка для своих в шикарнейшем ресторане города... где бы ни оказывался Виллем, всюду, буквально всюду он натыкался на чёртова гранда... И при этом, его видел только сам Дитц, тогда как окружающие не обращали никакого внимания на присутствие постороннего, словно и не было его вовсе. А он был. Голландец точно знает.
   Вернувшись в Сигету-Мармацией, Виллем и здесь то и дело дёргался, пытаясь высмотреть в каждом прохожем преследующего его Сильвера, но... тот, словно зная, что его контрагент вернулся в пограничье, перестал нервировать Голландца своими неожиданными появлениями, ограничившись лишь единственным посланием на комм, в котором и назначил встречу для обсуждения некоторых вопросов сотрудничества.
   И вот теперь, прожжённый делец и довольно известный в СБТ торговец оружием Виллем Ханс Дитц по прозвищу Голландец с усталой покорностью и ощущением неизбежности грядущего, сидел в окружении нанятых им бойцов, сейчас изображающих обычных посетителей небольшого кабака, зал которого был арендован самим Дитцем у своего давнего должника. Нет, Виллем вовсе не собирался устраивать ловушку на гранда, но и сдаваться на волю сумасшедшего юнца, даже не потрепыхавшись, он тоже не желал. В общем, в случае чего, Голландец решил уйти в фейерверком. Ха!
   - Хороший настрой, герр Дитц, - спокойный, можно сказать расслабленный голос его личного наказания, вырвал Виллема из раздумий и стёр с его лица злую ухмылку. А спустя секунду, делец настороженно наблюдал, как его контрагент устраивается в лёгком плетёном кресле по другую сторону стола. И снова, никто из окружающих не обращает на него никакого внимания. Впрочем, нет... Вот, Сильвер махнул рукой и, мгновенно оказавшаяся рядом, девица-официантка тут же приняла у него короткий заказ. Хлопнула по бёдрам короткая плиссированная юбка, и девчонка исчезла, словно её и не было. Внимание гранда тут же переключилось на Голландца. - Поговорим?
   - А у меня есть выбор? - пожал плечами Дитц и... неожиданно почувствовал как напряжение, в котором он провёл все эти дни и недели после первой встречи с грандом, исчезло. Растворилось без следа, оставив вместо себя лишь ощущение пустоты и... какое-то холодное, уверенное спокойствие. В самом деле, если выбора всё равно нет, так какой смысл нервничать и дёргаться?
   - О, пожалуй, повторюсь, - окинув странным взглядом собеседника, протянул Сильвер. - Мне нравится ваш настрой, герр Дитц. Действительно нравится!
   - Рад, - сухо отозвался Виллем и, пригубив из чашки великолепный кофе, уставился на гранда. - Но, полагаю, вы пригласили меня на эту встречу по делу, а не для светской болтовни?
   - Верно, - молодой гранд усмехнулся. - С кем вести светские беседы у меня найдётся и, поверь, Виллем, это куда более приличная компания, чем мелкий мошенник, строящий из себя серьёзного дельца.
   - Я не мошенник, а уважаемый человек! Моё слово... - вскинулся было Дитц, но его тут же словно придавило бетонной плитой и вжало в лёгкое креслице так, что то, кажется, жалобно заскрипело.
   - Твоё слово стоит не дороже выстрела моего ругера, - ощерился его собеседник, но тут же вновь вернулся к своему прежнему расслабленному виду и, откинувшись на спинку кресла, лениво договорил: - и то, при условии, что я не захочу марать о тебя нож.
   - М-м, - почувствовав, что давление исчезло, Дитц тряхнул головой и, бросив взгляд в сторону наёмников, до сих пор не заметивших присутствия гостя за столом их нанимателя, вздохнул. - Что вы хотите, господин Сильвер?
   - Мира во всём мире, конечно! - всплеснул руками тот и, кивнув появившейся у их стола официантке с заказом, вновь уставился на собеседника. Впрочем, торопить Виллема он не стал. Дождался, пока девица отойдёт подальше и лишь после этого заговорил уже куда более серьёзным тоном: - Пришло время исполнить наши договорённости, герр Дитц. Вы подобрали людей?
   - Подобрал, - после небольшой паузы кивнул Голландец. - И скажу честно, эти две сотни наёмников встали мне в весьма круглую сумму.
   - Дороже охраны моих тактиков? - усмехнулся его собеседник, выделив интонацией это самое моих так, что Дитца передёрнуло.
   - Дороже, - всё же сдержал недовольство тот, - им, всё же, не доставка груза предстоит, а полноценная боевая операция... если я правильно понял ваши требования к контракту. Можно сказать, благодаря вам, уважаемый Сильвер, я теперь почти банкрот.
   - Ну, вас же не смущала перспектива сделать банкротом меня, когда вы пошли на поводу у ЦС, неуважаемый Дитц, - на этот раз улыбка молодого гранда была похожа на звериный оскал, - так, почему же такой исход для вас должен меня расстраивать? Да и вообще, сказали бы спасибо, что я согласился на перевод нашего с вами арбитража в закрытый режим. В противном случае, вы стали бы не просто банкротом, а мёртвым нищим. Или думаете, торгаши из ЦС так легко простили бы вам провал махинации с тактиками и последовавший за ним обман?
   - Можно подумать, вас так волнует моя жизнь, - мотнул головой Виллем, непроизвольно скривившись от упоминания Центра, по вине которого он так вляпался с этими Гремлинами.
   - Нет, конечно, - пожал плечами Сильвер, - с чего бы мне беспокоиться о жизни тараканов... по крайней мере, пока они не лезут в мой дом? Всех всё равно не вытравить.
   В ответ на это заявление Дитц лишь скрипнул зубами... но к сведению, предупреждение-обещание собеседника принял. Пусть оно и было сделано в абсолютно оскорбительной форме, но, менее ценным от этого не становилось. Ещё бы быть уверенным, что гранд действительно сдержит это самое обещание... Впрочем, а кто мешает Виллему провентилировать этот вопрос у него самого?
   - Гарантии? - приподнял одну бровь Сильвер в ответ на его вопрос и, закурив словно из воздуха выуженную сигарету, смерил Голландца деланно удивлённым взглядом. - Дитц, вы действительно считаете, что у меня других дел нет, кроме как гоняться за нечистым на руку дельцом, не сумевшим причинить мне ни малейшего ущерба? Исполните свою часть сделки, и катитесь куда пожелаете. Только...
   - Что? - не вытерпел Дитц. Сумасшедший гранд сделал короткую паузу и, выпустив изо рта колечко дыма, доверительно подался вперёд.
   - Когда дело будет сделано, не советую появляться поблизости от Рахова или Сигету-Мармация, хотя бы годик-другой, - почти искренне произнёс Сильвер. - Вряд ли к тому времени Центру ещё будет до вас какое-то дело, но, не могу утверждать, что среди его руководителей нет горячих голов, для которых слово месть значит несколько больше, чем слово смирение.
   - Кхм, я понял, - протянул Голландец. Дураком он не был, и кого именно в первую очередь имеет в виду его собеседник, понял сразу. А если... - Господин Сильвер, а если с людьми из Центра, причастными к идее... м-м... махинации с ВАШИМИ тактиками, случится беда, срок моей вынужденной отлучки из здешних мест не уменьшится? Случайно?
   - Очень может быть, господин Голландец, - прищурившись, кивнул тот. - Но только в том случае, если среди этих недостойных окажется автор этой дурной затеи.
   С будущими мертвецами не договариваются. Их допрашивают, порой с пристрастием. А в том, что сидящий напротив него, сумасшедший юнец вполне способен выпотрошить его ради нужной информации прямо здесь и сейчас, и может сделать это так, что охрана за соседними столами даже не ворохнётся, Виллем Дитц был уверен на все сто процентов. И это, как ни удивительно, его успокоило... ну, насколько вообще можно быть спокойным, сидя на пороховой бочке с подожжённым фитилём неизвестной длины. Эх.
   - Что ж, полагаю, после небольшого расследования я смогу назвать вам некоторые имена, включая и имя автора... - медленно проговорил Голландец, внимательно следя за выражением лица собеседника. Тот вроде бы доброжелательно кивнул, но в глазах... в глазах безумца была пустота. И Виллем поспешил объясниться: - я ведь не имел дела с верхушкой Центра. Не того полёта птица. Со мной договаривался один из их агентов, естественно, не состоящий в штате этой организации. Но... думаю, выяснить, интересы кого из руководителей Центра он представляет, будет не слишком сложно. Хотя, возможно, и дорого.
   - Похоже, я немного ошибся. Вы не таракан, герр Дитц, - неожиданно искренне рассмеялся гранд. - Вы - жук. Натуральный. Торговаться в вашей ситуации... Впрочем, жадность в данном случае мне ясна и понятна. Не скажу, что не противна, это было бы ложью, но понятна. Договоримся так. Вы проводите ваше расследование за собственный счёт. В конце концов, раз у вас есть деньги на такую многочисленную охрану, как та, что заполонила это заведение, то какие-то гроши в ваших карманах всё ещё звенят. Взамен, по завершении дела я предложу вам контракт представителя Гремлинов. На год... для начала. Скажем, за пять процентов... тоже для начала.
   - Представителя вашего отряда? - внезапно высохшими губами прошептал тот. - Отряда, занимающегося ремонтом и восстановлением тактиков?
   - Именно, - кивнул Сильвер. - Сигету-Мармацией слишком мал для наших целей. Заказов здесь маловато. А поиск их через сеть, как показал наш с вами печальный опыт, не всегда себя оправдывает. Вы же, как я успел убедиться за прошедшее время, довольно известный в СБТ негоциант с широким кругом знакомств. Так почему бы и нет?
   - Предлагаете мне заняться поиском заказов для Гремлинов? - пытаясь справиться с удивлением, произнёс Дитц. А в голове его всполошёнными пожаром надежды и неверия птицами метались мысли об открывающихся перспективах. Тем не менее, Голландец попытался их угомонить, и кое-как выдавил: - Мне? Человеку, участвовавшему в подставе вашего отряда?!
   - Знаете, герр Дитц, у нас в России есть поговорка: За одного битого двух небитых дают, - усмехнулся Сильвер. - Искать нормальный постоянный выход на СБТ нам всё равно необходимо. Так лучше я договорюсь с вами, человеком уже знающим и понимающим, чем ему грозит обман такого контрагента как Гремлины, нежели буду тратить время сначала на поиск подходящих представителей, потом на их убеждение в необходимости честного ведения дел. И ведь не факт, что они прислушаются к моим словам, а значит, мне придётся тратить время ещё и на поиски замены для неубеждённых идиотов. А время, как вы наверное знаете, единственный по-настоящему невосполнимый ресурс в нашем суматошном мире. Ну, так что скажете, герр Дитц?
   - Я рискну, - тряхнув головой, решительно проговорил Голландец. Ещё бы! Предложение сумасшедшего гранда не только позволит ему вырваться из тени накатывающего банкротства... Не-ет! Главное, сотрудничество с Гремлинами переведёт торговца из категории людей, что слишком много знали, в категорию людей полезных для дела. Партнёров! Пусть не равных, это Дитц прекрасно понимает и осознаёт, но... да и чёрт бы с ним! Будут деньги, будет и своё, привычное дело. А уж в своих негоциях Голландец всегда и всё решает сам, значит, и умаления его торговому имени не будет. Живой, при верном куске хлеба и с перспективой вновь стать вольным торговцем... Дитц облегчённо вздохнул. Конечно, такой партнёр как этот пугающий юный гранд, спокойствию в делах точно не способствует, но с другой стороны, это ж какой козырь на случай неприятностей, а?
   - Вот только не надо мечтать о несбыточном, герр Виллем, - словно прочитав мысли собеседника, проговорил Сильвер. - Свои проблемы вы будете решать сами, не вовлекая в них меня или мой отряд. Что, впрочем, не отменяет нашей помощи в случае возникновения у вас... недоразумений, скажем так, с возможными заказчиками наших услуг.
   - Из пушки по воробьям не стреляют, - понимающе кивнул Дитц. - Что ж, признаюсь честно, ваше предложение мне крайне интересно, так что, можно считать, что мы договорились. Предварительно. Расследованием я займусь немедленно. И да... заверяю вас, господин Сильвер, я прекрасно понимаю, что вовлекать вас в свои возможные неурядицы будет крайне неосмотрительно с моей стороны.
   - Надеюсь, герр Дитц. Надеюсь, - задумчиво произнёс его собеседник и, увидев, выложенный на стол Голландцем неброский стальной браслет недорогого коммуникатора, перевёл взгляд на его хозяина.
   - Это для связи с набранными мною наёмниками, - ответил тот на немой вопрос гранда. - В памяти устройства находится номер связи с командиром сводного отряда, профессиональные карточки рейтинга команд и идентификатор для подтверждения ваших полномочий. Срок найма - месяц, начиная с сегодняшнего дня. Вопросы оплаты решены, трофеи, за исключением тяжёлой техники и живо... пленных, отходят отряду. По основным условиям - всё. Да, работать за пределами СБТ они не станут, но, вы говорили, что вам это и не нужно, не так ли?
   - Всё верно, герр Дитц, - кивнул Сильвер. - Что можете сказать по самому отряду и его командирам?
   - Это четыре полусотни, у каждой свой командир, - побарабанив пальцами по столешнице, произнёс Дитц. - Команды не из самых известных, но и не зелень. Крепкие середнячки. Командует сводным отрядом старший кригер Бартоломью Борн по прозвищу Рэд, что значит Красный на его наречии. Выходец из островных владений мо... Голландии. Вроде бы, откуда-то из Уилтшира, но это неточно. Опытный боец, толковый командир. Не очень везучий, правда, как говорят, но тут как посмотреть... тридцать лет в обнимку со стреломётом, и до сих пор жив-здоров. В чернухе не замечен, но прихватить лишнего не дурак. Впрочем, как и любой нормальный командир наёмников, заботящийся о своём отряде. В общем, если его не кидать и не пытаться бросать отряд на амбразуру, заказ будет отрабатывать от и до. Честный наёмник. Для этого заказа, отряды он подбирал сам, так что сможет рассказать о них лучше чем я.
   - Понял, - прервал Дитца его собеседник и, подхватив со стола коммуникатор, поднялся с кресла. - Что ж... не знаю как вам, герр Виллем, но мне кажется, что наша встреча прошла весьма и весьма продуктивно. За сим откланяюсь.
   - Всего хорошего, господин Сильвер, - немного опешивший от столь стремительного завершения беседы, откликнулся Дитц, но... собеседника перед ним уже не было. Исчез, словно в воду канул.
   Обведя взглядом занятые его охраной столики, Виллем Ханс Дитц тяжко вздохнул и подал знак вьющейся у барной стойке официантке, чтобы та несла счёт. Заведение своего старого знакомого, Голландец покидал в состоянии полного раздрая. В голове его было гулко и пусто, а в душе бушевал ураган эмоций. Облегчение, предвкушение, недовольство, радость... остатки истаивающего страха и напряжения. Герру Дитцу явно требовалось некоторое время, чтобы привести себя и свои эмоции в порядок. А потому, едва покинув владения своего должника, он отпустил охрану и... решительно направился в колизей. Где-где, а там точно найдутся и игорный клуб и стрип-бар. То что нужно старому торговцу, чтобы проветрить голову и отпраздновать начало новой жизни А дела... что дела? Ими он займётся завтра, когда уложатся эмоции и схлынет адреналиновый шторм. Чёртов безумец! Да одно его присутствие может довести до инфаркта!
  

* * *

   Понаблюдав из-под отвода глаз за покинувшим заведение, немного пришибленным торговцем, я усмехнулся. Вот он вышел из дверей кабака, и тут же оказался в коробочке телохранителей. Поморщился, подозвал начальника своего конвоя и, уже через минуту оказался в одиночестве. Охранники слиняли так быстро, словно за ними демоны гнались. И даже не оглянулись посмотреть на застывшего посреди тротуара работодателя. А тот, несколько мгновений посверлив взглядом белёсое, затянутое низкими облаками небо, тряхнул головой, расправил плечи, словно сбросив с них невидимый, но тяжёлый груз и, радостно улыбнувшись, решительно потопал вниз по улице. Ручаюсь, нажраться решил, жучара.
   Кстати...
   Развернув окно своего коммуникатора, я набрал знакомый номер и, дождавшись ответа абонента, улыбнулся насколько возможно радушно.
   - Здравствуй, Эрик.
   - Э-э, Сильвер?
   - Он самый, друг мой. Он самый, - кивнул я в ответ и, не давая собеседнику вставить и слова, продолжил: - помнишь наш уговор? Замечательно. Тогда, слушай внимательно. Герр Дитц прибыл в город. Твоя задача - следить за ним и его контактами до тех пор, пока я не скажу хватит. Доклад ежедневно, оплата по факту. Задание ясно?
   - Так точно, - Крыс сосредоточенно кивнул и тут же спросил: - а где он сейчас находится, не подскажете?
   - Идёт в сторону колизея по Траяновой страде, - глядя в спину удаляющемуся Голландцу, ответил я.
   - Понял, всё сделаю, - отозвался Эрик и, попрощавшись, отключился. Что ж, окружающих я озадачил, пора и своими делами заняться. А их у меня, чем дальше, тем больше. Прямо напасть какая-то! Ну, может, хоть после свадьбы отдохну?
  

Глава 6. Кому отдых, кому как

   Время вдруг побежало как сумасшедшее. Дата свадьбы приближалась, а дел как будто и не становилось меньше. И не только у меня. Вячеслав сутками зависал в своей мастерской, где разрывался между исследованиями рунескриптов добытого нами странного артефакта и созданием вменяемого аналога средства связи созданного им когда-то на коленке для себя и сестры, и прерывал работу лишь по настоянию пристально следящей за его питанием Елизаветы.
   Гдовицкой со своей ученицей рыли землю в поисках возможных закладок, оставленных нам гостями, обновляли систему наблюдения на базе и рвались допрашивать засланцев, до сих пор кукующих в пустых боксах. А когда получали от меня очередной отказ в этом благом деле, начинали параноить настолько, что от них шарахались даже десятники проверенных отрядов, гостящих на Апецке! И если бы только десятники... Однажды наши безопасники умудрились достать даже начальника охранного подразделения. Честное слово, в первый раз видел раздражённого Толстого... и не могу сказать, что это зрелище мне понравилось. В общем, свою толику нервозности в и без того тяжелеющую атмосферу на базе, Гдовицкой с Вербицкой внесли.
   На этом фоне, поведение мелких было просто идеальным. Но вины самих девчонок в том не было вовсе. Инга с Анной, заваленные заданиями от всех участвующих в их обучении, выли, но прилежно корпели над учебниками, уйдя в процесс настолько глубоко, что уже не находили времени для своих обычных проказ и шуточек. Впрочем, время от времени они всё же устраивали себе отдых, а Стрелкову с Посадской сюрприз с конфузом, врываясь в мастерскую Вячеслава в самые неподходящий момент, но всегда по делу!
   Ольга же, взяв в помощь близняшек Громовых, моталась с базы в Москву для подготовки к грядущему торжеству, как на работу, подрядив таксистом Рогова. Вот кому вся эта суета была до лампочки! Счастливец дорвался до штурвала аэродина и наслаждался полётами, пока его подчинённые-технари крутили-вертели гайки, превращая раздолбанные остовы старых тактиков в новенькие СЭМы.
   Ну и мне пришлось крутиться как белке в колесе, разрываясь между приготовлениями к скорому сюрпризу для Вишневецких, своей частью подготовки к свадьбе, общим руководством Гремлинами в отсутствие официального майора отряда, и... подтягиванием своего будущего родственника в Эфире, до уровня хотя бы сравнимого со знаниями его старшей сестры... об умениях пока и речи не было. Учитывая же, что основная часть моих учеников давно вышла на тот уровень, когда личный контроль наставника уже не обязателен, нагрузка у Леонида получилась весьма и весьма серьёзной. Да и в свободное от тренировок время я нашёл ему занятие, отдав в помощь Марии Вербицкой, за что Лёня меня сначала радостно поблагодарил, а через неделю... ну, он ещё долго продержался. Зато переводу под начало Толстого-Евтихова, наученный горьким опытом Бестужев-младший, уже не так радовался. Но ведь прижился! И даже заслужил похвалу от временного начальника, между прочим.
   Но, как, говорят, было написано на кольце одного древнего правителя: Всё проходит. Прошло и время подготовки. Остался позади весь аврал предыдущего месяца. Свадьба через два дня. Ученицы и ученик ждут в Москве, там же отдыхают от учёбы и предвкушают интересное событие наши мелкие. Даже Вячеслав выбрался из своей норы и, запихнув блюфростов в пару переносок, перебрался на время торжества с Апецки в мой дом в Сокольниках. На базе осталось лишь охранное подразделение под руководством Толстого, дружина Ведьмы, да технари, работающие над исполнением заказов для Ольгиного ателье СЭМов. Ну и Гдовицкой, куда ж без него?
   А сегодня и боярские отряды нас покинули. У них, как раз на эти дни запланирован очередной рейд в СБТ... в окрестностях одного из производств Вишневецких. Так что, народу на базе стало ещё меньше...
   - Владимир Александрович, - я связался по коммуникатору с Самураем. - Прошу вас, подойдите в БИЦ.
   - Иду, - коротко отозвался Гдовицкой, и я переключил вызов на Толстого, с тем же приглашением. А спустя несколько минут они оба уже были в БИЦе, где расположились мы с Роговым и дежурная смена операторов.
   - Добрый день, господа, - поднявшись с кресел, мы с Георгием поприветствовали вошедших, и получили от них симметричный ответ. Хотя, если присмотреться к тому же Гдовицкому, то становилось ясным, для него этот день не такой уж и добрый... у бедолаги, кажется, вообще, ещё вечер предыдущего дня не закончился. Загонял себя Владимир Александрович, как есть загонял. Надо будет ему помощников набрать... по возможности. Или хотя бы Марию поскорее на базу вернуть. А вот Евтихов, выглядит выспавшимся и как обычно довольным, словно кот обожравшийся хозяйской сметаны. Ну да, у него-то такой проблемы с кадрами нет...
   - Кирилл Николаевич? - подчёркнуто вежливо обратился ко мне Гдовицкой, и я встрепенулся. Чёрт, да мне и самому немного отдохнуть не помешало бы. Но время... времени совершенно нет.
   - Прошу прощения, задумался, - мотнув головой, я изобразил улыбку и обернулся к Рогову. - Майор, приступаем.
   - Слушаюсь, - кивнул Георгий и, вытащив из-за ворота рубахи гайтан с мастер-ключом, с размаху воткнул его в приёмное гнездо на пульте. В ту же секунду по бункеру прокатился короткий рявк оповестителей, и освещение, на миг моргнув алыми всполохами, перешло в экономный режим, отчего в БИЦе стало значительно темнее.
   Евтихов обменялся с дежурными недоумевающими взглядами, а вот Гдовицкой остался невозмутим и лишь выжидающе взглянул на меня. Что ж, для того и позвал...
   - Итак, господа, - вместо меня заговорил Георгий, мгновенно растерявший свой обычно растяпистый вид. - Уведомляю вас, что с этого момента база отряда Гремлины выведена на боевой режим. Прошу принять запросы поступившие на ваши коммы, и ввести свои идентификаторы для подтверждения полномочий и получения обновлённой информации по заведованиям.
   - О как! - крякнул Толстый, разворачивая перед собой экран коммуникатора. Гдовицкой молча последовал его примеру. А я связался с Ведьмой.
   - Илона?
   - Слушаю, боярин! - весело откликнулась Стенич через пару секунд.
   - Гони дружину к стендам, - улыбнулся я.
   - Э? - опешила та. - Мы же только-только с полигона. Что-то случилось?
   - Ещё нет, но скоро, - ответил я. - Можешь считать, что для вашей братии наступило Рождество.
   - В смысле? - не поняла Илона, но судя по движению картинки на экране и мелькающим в кадре пальцам, приказ дружинникам отправила сразу же, и сама сменила направление движения на обратное.
   - Только что на ваши СЭМы пришёл сигнал с мастер-ключа, - пояснил я. - А в третьем боксе находится навесное оборудование. Так что...
   - Нас ждут танцы? - моментально поняв что к чему, осведомилась Стенич, но в глазах у неё я не увидел ни насторожённости, ни неприятия... только лёгкий намёк на азарт. Застоялись ветераны... что ж, у них будет возможность тряхнуть стариной. Главное, чтобы старина не отвалилась.
   - Возможно, - уклонился от прямого ответа я. - Но пока, только репетиция...
   - Гиз, мне нужен Форт на четвёртом тренировочном, - повернувшись к одному из операторов, произнёс Георгий.
   - Ведьма, слышала? - обратился я к своему десятнику. - Четвёртый.
   - Приняла, - кивнула на ходу Стенич, так и не стерев с лица предвкушающей ухмылки.
   - Историк, доклад по стационарным средствам поражения, - неожиданно подал голос Евтихов, внимательно рассматривавший что-то на своём коммуникаторе.
   - Есть, - на большом экране тут же высветилась схема базы с указанием огневых точек... которых вдруг стало заметно больше. Миг, и к каждому символу потянулась линия указателя с пояснениями... при чтении которых, Толстый то и дело довольно крякал, а вот Владимир Александрович... С появлением каждого нового пункта Гдовицкой мрачнел всё больше и больше. Пока, наконец, не выдержал.
   - Кирилл... Николаевич, - медленно абсолютно невыразительным тоном заговорил Самурай. - Помнится, вы как-то сообщили мне, что не собираетесь нарушать закон и устанавливать на базе крупнокалиберные зенитные установки. А здесь я вижу, как минимум, две таких системы.
   - Я говорил о том, что отряду Гремлины не продадут нормальные зенитные системы, поскольку владение таковыми наёмникам зарегистрированным в Русском государстве запрещено. Но, перефразируя римлян: что не позволено быку, то позволено Юпитеру, - пожав плечами, отозвался я. - Наёмный отряд Гремлины не имеет права использовать подобные системы на территории Русского государства. Пусть. Зато бояре, к сословию которых я теперь отношусь, вправе защищать своё имущество, своих людей и их имущество любыми средствами. И стационарные зенитные установки в боярском чёрном перечне не значатся, поскольку являются чисто оборонительным оружием.
   - А СЭМы? - ухмыльнулся Евтихов. - Боярам же запрещено владеть тактиками.
   - СЭМы не являются тактиками, - развёл я руками, - поскольку не несут бронирования и средств поражения. Это чисто спортивные машины, разрешённые к владению любым подданным нашего государя.
   - Вот это вот, безбронные и невооружённые, да? - с ехидством проговорил Толстый, ткнув пальцем в одну из областей огромного экрана БИЦ, где как раз пошла трансляция с фиксаторов четвёртого полигона, который люди Ведьмы уже начали превращать в филиал ада.
   - А... - лениво протянул я, и махнул рукой. - Эти тактики не принадлежат ни мне, ни отряду, а на базе Гремлинов они лишь ремонтируются, что не запрещено.
   - Кирилл, ты же понимаешь, что играешь с огнём? - медленно произнёс Гдовицкой. - И если с зенитными орудиями у тебя ещё есть шанс вывернуться, то с тактиками, тем более тяжами... Здесь такие уловки тебе не помогут.
   - Именно поэтому у меня нет в собственности тактических комплексов, ни лёгких, ни тяжёлых, - развёл я руками и, чуть подумав, добавил: - за исключением Визелей, но они особый случай.
   - Чем же? - этот вопрос задал Евтихов.
   - Визели - лёгкие тактические комплексы, предназначенные для одарённых операторов, они не имеют иного источника питания, кроме силы носителя, что автоматически переводит их в разряд оружия, разрешённого к владению лицам, имеющим ступень... хотя бы новика, - с готовностью пояснил я и ухмыльнулся. - Прямо как мои рюгеры.
   - Тогда... если у нас нет в собственности тактиков, зачем наши дружинники тренируются в их использовании? - всё так же безэмоционально спросил Гдовицкой, пока Толстый переваривал мой ответ.
   - Затем, что на базе имеются комплексы прошедшие ремонт или восстановление. И в случае нападения на Апецку, я хочу быть уверен, что наши люди смогут использовать любое доступное им вооружение для отражения агрессии, - произнёс я, глядя в глаза Самураю. Чёрта с два я в них что-то прочитаю, конечно, но... мне, честно говоря, хватило сказанного им. Наши дружинники, это не ваши или твои дружинники. Гдовицкой не отделяет себя от моих людей, а это уже хорошо. Успокаивает.
   Не то что бы Владимир Александрович такой уж законник и педант, но его не зря прозвали Самураем. Логика у господина Гдовицкого своеобразная, как и кодекс чести. Один его уход от Громовых чего стоит... Но как бы то ни было, проверку на вшивость он сейчас прошёл. И нет, я был почти уверен, что наличие в распоряжении отряда совершенно незаконных с точки зрения законов Русского государства тактических комплексов, не станет тем камнем преткновения, что порушит доверие между нами. Но лучше убедиться в этом заранее, чем во время боя... Тогда, может статься, будет уже поздно. И виной в нашей размолвке станет не само наличие тактиков, а тот факт, что я таил их от собственного главы службы безопасности. То есть, проявлял недоверие к нему... а вот это уже был бы повод для симметричного ответа с его стороны. По крайней мере, так я сам понимаю логику моего вассала. Но ведь могу и ошибаться, а?
   - Хм, Кирилл Николаевич, майор... - пришла очередь задуматься Гдовицкому, а эстафету вопросов перехватил очнувшийся Евтихов, вот только не смог он определиться кому из нас задать свой вопрос, мне или Георгию. - А могут ваши дружинники поднатаскать некоторых из моих бойцов в обращении с тактиками?
   - С СЭМами, - уточнил Рогов. - Без проблем, но только как операторов лёгких машин. Пилоты тяжей, это совсем другая тема. Там управление порой как бы не посложнее, чем у винтокрылов, а значит и обучение занимает куда больше времени. Если только тяжи-двуподы, вроде тех же Гусаров... но таких мы пока не делали.
   - И то хлеб, Георгий Иванович, - довольно покивал Евтихов. - А машинки мы в СБТ... арендуем, и там же их содержать и использовать будем. Вы ж нам в ремонте, в случае необходимости не откажете?
   - Договоримся, - отразил улыбку Толстого наш майор, но продолжить торги я им не дал.
   - Господа, напомню, мы здесь не просто так собрались, - проговорил я, и оба майора тут же опомнились. - Андрей Вячеславович, я прошу вас внимательно изучить изменения в схеме обороны базы и проэкзаменовать все смены дежурных БИЦ на эту тему. Владимир Александрович, для вас тоже найдётся немало интересного в обновлённых системах. В частности, пути эвакуации и удалённого контроля... ну, разберётесь. Доступ у вас полный, кодировки всех нововведений уже высланы на ваш коммуникатор, так что долго искать изменения не придётся. И советую заняться этим как можно скорее. Времени на ознакомление у вас очень мало.
   - Сколько? - тут же встрепенулся Гдовицкой.
   - Сутки... максимум, двое, - честно ответил я.
   - Действовать будем на своё усмотрение?
   - А вот это узнаете из пакетов, - развёл я руками. Миг, и коммуникаторы Рогова, Гдовицкого и Евтихова тихо пискнули, сообщая о получении документов. - А вот и они. Коды я вышлю перед началом операции. С момента их получения, у вас будет не больше часа на начало исполнения, так что имейте в виду.
   - Вскрыть в случае войны, да? - на этот раз в ухмылке Евтихова не было и намёка на веселье.
   - Именно, - кивнул я.
   - Что ж, повоюем, раз надо, - обменявшись взглядами с Самураем, произнёс Толстый. А Георгий промолчал. Впрочем, ему-то, как раз, воевать и не придётся. На майоре Гремлинов будут лежать совсем другие задачи, в частности, контроль над техниками и обеспечение их безопасности во время заварушки. И он это, слава богу, понимает.
   Нет, будь моя воля, я бы эвакуировал гражданских немедля, но... нельзя. В отсутствие персонала, оборудование мастерских работать не может, то есть, оно должно быть заглушено, что приведёт к серьёзнейшему изменению эфирного фона в районе базы. Слишком заметному для СЭК, а значит, настораживающему. Нам же сейчас настораживать возможного противника никак нельзя. Совсем. Потому и боярские дружины ушли в рейд, как и было запланировано. Потому и свадьбу переносить не стали... в общем, живём, будто всё как всегда, и никто ни о чём не догадывается.

* * *

   Стартовавший от Богоявленского собора, что на Покровской улице, свадебный кортеж из трёх роскошных лимузинов и восьми бронированных чёрных вездеходов, басовито урча двигателями, промчался по Старой Басманной, просвистел, трепеща боярскими флажками на крыльях, по Покровке и Маросейке. Чуть медленнее миновав Китайский и Театральный проезды, он сбросил ход у Большого театра и, заложив вальяжный круг, выкатился на Воскресенскую площадь, где и замер напротив входа в Гербовой приказ. Захлопали двери автомобилей и на широкую гранитную лестницу парадного входа ступила небольшая по-летнему легко и по-праздничному цветасто наряженная компания молодёжи, в составе которой довольно причудливо смотрелись несколько господ старшего возраста, одетые куда более официально и... подобающе тому месту, на пороге которого они оказались.
   Тяжёлые дубовые двери перед гостями отворились будто сами собой, и радостно гомонящая компания тут же скрылась от глаз любопытствующих прохожих, нырнув в прохладу огромного, отделанного мрамором холла.
   Поднявшись следом за распорядителем по широкой парадной лестнице на второй этаж, гости миновали длинную анфиладу комнат и, спустя несколько минут оказались в небольшом, двусветном зале, кажущаяся простота белоснежной отделки которого, искупалась сверкающим глянцем мрамора пилястр, драгоценностью пород дерева, пошедшего на затейливый орнамент сияющего медовым цветом паркетного пола и блеском шёлковой обивки стен.
   Если старшее поколение гостей в своих классических костюмах и платьях времён позапрошлого царствования выглядело в этом интерьере вполне органично, то компания молодёжи в цветастых нарядах смотрелась совершенно неуместно. Словно капли весёлых разноцветных красок на образчике академического рисунка. И жених в строгой серой тройке, как и его невеста в изящном, сверкающем совершенной белизной, свадебном платье, пожалуй, только добавляли своеобразия этой картине.
   Впрочем, распорядителю, как и иным присутствующим в зале чиновникам Гербового приказа, было не привыкать. Каких только нарядов и компаний они здесь не встречали. Каких женихов-невест не видали... Бывали виды и похлеще. А потому, не тратя время на лишние политесы и реверансы, чиновники делали своё дело, споро, но без вздорной спешки готовили к подписи соответствующие документы и сверяли точность данных, чтобы не дай бог, не шлёпнуть печать поверх опечатки или иной ошибки. Вот уж что действительно важно! А какой там боярин какую боярышню под венец затащил, сколько им лет, да что у них за родственники и как выглядят... то не важного чиновного люда дело.
   Может быть поэтому, после четырёхчасового венчания в Богоявленском храме, прошедшего в еле разгоняемом светом свечей полумраке, под взглядами строгих ликов взиравших на них с древних икон, этот часовой визит в светлый венчальный зал Гербового приказа, завершившийся подписями жениха и невесты под длиннющим свитком, украшенным добрым десятком сургучных печатей, гостям показался делом унылым и совсем скучным, не заслуживающим даже запечатления на коммуникаторе.
   А может быть, дело было в том, что гости за этот день, кстати уже уверенно катившийся к вечеру, попросту притомились и проголодались со всеми теми традициями и обычаями, что сопровождают и, надо признать, изрядно замедляют путь свадебного кортежа от дома жениха до свадебного же пира, и уже не желали любоваться обстановкой солидного присутственного места, и всей важностью церемонии, совершаемой не менее солидными столоначальниками сего заведения. Как бы то ни было, от Гербового приказа, кортеж отваливал так, словно за ним черти гнались.
   Молодой человек, даже чересчур молодой для жениха и тем более новоиспечённого мужа, сидел на заднем сиденье лимузина в обнимку с умиротворённо прикрывшей глаза красавицей-женой, привычно склонившей голову к его плечу и тихо мурлыкавшей какую-то незатейливую мелодию. Неожиданно почувствовав вибрацию коммуникатора на запястье, юноша вздохнул и, развернув невидимый окружающим экран, заскользил взглядом по строчкам пришедшего письма. Нахмурился, покосился на почувствовавшую неладное и тут же открывшую глаза жену...
   - Началось, - тихо произнёс он, отвечая на её безмолвный вопрос.
   - Прямо сейчас? - так же тихо спросила девушка, но в её волосах проскользнули всполохи разрядов, словно миниатюрные молнии, и в кондиционированном воздухе лимузина отчётливо запахло грозой. В прямом и переносном смысле. Так что новоиспечённый муж поспешил успокоить начавшую недовольно хмуриться жену.
   - Не волнуйся. Три дня у нас есть, - заверил он девушку и хохотнул: - а потом устроим свадебное путешествие.
   - Зная тебя, оно пройдёт без документов, зато с резнёй и перестрелками, - вздохнула та и неожиданно заключила: - ну, я ж понимала за кого замуж выхожу, и... как говорит Инга - будешь должен.
  

Часть 2. Капкан, канкан, и чёртов барабан

Глава 1. Один день из жизни всяких...

   - Не нравится мне эта тишина... - пытаясь рассмотреть что-то в бинокль, тихо проговорил чуть сутулый, худощавый мужчина в новеньком, но уже обмятом камуфляже.
   - И туман... - поддакнул его напарник, соскользнув с влажной брони боевой платформы и оказавшись рядом с собеседником.
   - И туман, - согласно кивнул тот, отняв от лица бинокль.
   - И холод, - ухмыльнулся напарник.
   - И хо... - сутулый оборвал себя на полуслове и смерил напарника подозрительным взглядом. - Издеваешься, Марк?
   - Немного, - невозмутимо кивнул тот и, отобрав у соседа бинокль, в свою очередь попытался рассмотреть стены базы, скрывающиеся за языками тумана, скользящими по пологим склонам горы. Бесполезно. - Надо включать СЭК, Джованни. Так мы здесь ничего не вынюхаем.
   - А с включённым СЭКом моментально выдадим своё присутствие их собственным системам контроля, - хмуро глянув на Марка, сутулый Джованни нервно дёрнул выбритой до синевы щекой. - А они здесь неслабые, если верить разведке.
   - Той разведке верить, себя не уважать! - фыркнул боец, названный Марком. - Два испуганных зелёных идиота, впервые побывавших в деле... Они тебе со страху любых небылиц наплетут. Собственно, и наплели. Экселенцы Тверди и Пламени, тонны парящих над землёй камней и огненный шторм. Что ещё они там несли?
   - Тем не менее, Белы Ожел закончился именно здесь, - покачав головой, заметил Джованни. - И отрицать этого факта мы не можем. А значит, стоит поберечься...
   - С нами полторы сотни бойцов, Джованни, при четырёх тройках тактиков и пяти бронеплатформах, да и четверо старших кригеров в козырях, тоже не хрен собачий! - Марк нетерпеливо отмахнулся от собеседника. - А здесь... ну, ты же слушал падре, что он говорил? Все дружинники обиженных московитских бояр отправились в поход на север СБТ, воевать завод Вышневецких. Соответственно, здесь осталось, максимум, три десятка бойцов охраны, да пара десятков техников. А из них вояки... сам понимаешь. Джованни, я тебе как заместитель и лучший друг говорю, прекращай метаться, и давай приказ готовность два. Запустим СЭК, растормошим ребят, и в атаку. Обещаю, мы эту горушку одним навалом возьмём.
   - Как говорят столь нелюбимые вашей братией московиты: tvoim hlebalom da medok navoracivat, - с жутким акцентом выговорил командир отряда, отчего услышавший русскую речь, его заместитель демонстративно скривился.
   - О... вот только давай без этого собачьего вытья, Джованни, - произнёс Марк и, после недолгого молчания, предложил: - ладно, раз уж тебе так не нравится идея с включением СЭКа... давай поступим иначе. Запустим патрули с летучими мышами вокруг этой горы. Их излучение ни один стационарник не засечёт... если близко не лезть. Зато подходы разведаем. А там... кинем по направлению атаки пару Русалочек и, пройдём по расчищенным тропам, как по проспекту к самым стенам. Пустим голышей за бронёй, тактики поддержат огнём... ну а козыри прикроют от возможной контратаки их одарённых.
   - Если верить падре, то с одарёнными у них сейчас глухо, - неожиданно усмехнулся Джованни и, заметив недоумённый взгляд заместителя, пояснил: - Хозяин базы забрал их с собой в Москву. Праздник у него. Свадьба. Вот и гуляют.
   - Х-ха! - Марк рассмеялся. - А у Вишневецких есть чувство юмора... Хороший подарочек к торжеству получится. Вернётся парень на базу, а тут одни угольки...
   - Угу, - кивнул командир. - Не удивлюсь, если и заводик своих новых родственников они сдали, подгадывая атаку московитов на неё именно под эту дату.
   - Тогда, тем более нужно рискнуть, - наёмник потёр в предвкушении руки. - Если заказчики и впрямь решили такую свинью здешним хозяевам подложить, то уж о точном соответствии времени должны были позаботиться, наверняка...
   - Это всего лишь мои догадки, Марк, - притормозил энтузиазм заместителя, командир. - И не факт, что они верны на сто процентов.
   - Та-ак... - собеседник смерил Джованни долгим взглядом. - Давай по порядку, дружище. Московитские дружинники сейчас на базе?
   - Нет, - мотнул головой тот и продемонстрировал Марку пришедшее ему на коммуникатор парой часов ранее послание заказчика с сообщением об осаде неким отрядом, числом в две сотни бойцов, принадлежащего Вышневецким небольшого завода по ремонту и модернизации тактиков, расположенного на севере СБТ, в доброй тысяче километров от нынешнего местонахождения Джованни и его людей.
   - Замечательно, - кивнул Марк. - Одарённые здесь?
   - В Москве они, - со вздохом подтвердил его командир и уточнил: - если верить падре.
   - А падре мы верим, - растянул губы в улыбке Марк. - Ведь верим же, друг мой?
   - Верим, - нехотя отозвался Джованни.
   - Так что ты мне голову морочишь?! - взорвался его заместитель.
   - Говорю же, предчувствие у меня нехорошее, - ничуть не возмутившись граничащей с наглостью фамильярности Марка, проговорил командир. - А мои предчувствия ещё никогда не подводили, сам знаешь.
   - И что теперь? Может, вообще, откажемся от операции? - с явным вызовом в голосе, спросил его собеседник, зло глядя на Джованни. - А что? Так и скажем заказчику, мол, извини, дорогой. Но нам так ссыкотно стало полупустую базу штурмовать, что мы развернулись и поехали обратно. Так что ли?
   - Не передёргивай, Марк, - повысил голос его командир, расправляя плечи так что от видимой сутулости не осталось даже следа, и, в свою очередь, ожёг заместителя не менее злым взглядом. - Не стоит упрекать меня в трусости. Просто я хочу учесть любую мелочь, любую возможность или неприятность, что может поджидать нас в этом деле...
   - Ну да, ну да, ты как всегда решил перестраховаться, и только, - явно сдав назад, пробормотал тот и замолк.
   - Выдвигай патрули, - убедившись, что Марк не собирается больше спорить, со вздохом произнёс Джованни. - И не забудь про летучих мышей. Попробуем пощупать наших противников за вымя, но тихонько и осторожно.
   - Есть, - отмахнув двумя пальцами от виска, повеселевший заместитель поправил свою камуфлированную конфедератку и, мягко скользнув в сторону, исчез за бортом боеплатформы.
   Проводив его взглядом, Джованни Сора, майор наёмного отряда Леони ди Фиренце, покачал головой. Резкость суждений и отсутствие какого-либо чинопочитания были такой же неотъемлемой частью характера Марка, как и его отвага на поле боя и хитроумие в разработке планов. Марк Полонец, вообще, был весьма противоречивой личностью.
   Щедрый со своими людьми, гуляка и мот, способный просадить за неделю гонорар от месячного найма, заместитель Соры был крайне прижимист в тратах на собственный комфорт, предпочитая снимать самое дешёвое жильё, ездить на отрядном разъездном вездеходе, и даже в свободное от заказов время одеваться в недорогой наёмничий камуфляж, вместо удобного цивильного платья, что поначалу вызывало искреннее недоумение у самого Джованни, тяготеющего к роскоши вообще и франтоватым нарядам в частности. А при общении с заказчиками и маркитантами, литвин Марк и вовсе превращался в жутчайшего крохобора, выжимающего из контрагентов любой возможный грош.
   Храбрый до безумия, неудержимый в бою, он был отвратительным командиром, совершенно не видящим поле боя и напрочь забывающим об идущих за ним людях, но вот лучшего начальника штаба Джованни и желать было грешно. С планшетом и картой, Полонец способен был творить самые настоящие чудеса, находя наилучшее применение даже самому негодящему бойцу и убитой технике, а хитроумию придумываемых им ловушек и засад, позавидовал бы и скандинавский Локи.
   В общем, повезло Соре с заместителем и начальником штаба. А то, что тот на язык несносен, и в преддверии боя теряет хладнокровие... так, у каждого свои недостатки. Главное, вовремя прикрыть их достоинствами, и с толком последние использовать. Но это уже задача майора, не так ли? Вот и сейчас, стоило сбить боевой настрой литвина, как тот моментально... ну, почти моментально переключился в режим начальника штаба, забив поглубже свои инстинкты безбашенного рубаки и вытащив наружу змеиное хитроумие военачальника.
   Джованни улыбнулся и, взобравшись на броню боевой платформы, скользнул в распахнутый люк, чуть поёжившись от сорвавшихся с обрезиненного края стальной крышки и упавших ему за шиворот холодных капель воды.
   Провести пять тяжёлых бронированных платформ через окружающую горушку леса - задача не из простых, даже если в распоряжении имеются специалисты по работе с Твердью. Но наёмникам не привыкать к подобным трудностям. В конце концов, их, как и волков кормят ноги, и умение передвигаться по любой местности важно для наёмников не менее, чем боевые навыки. А как иначе? Догоняешь ты или убегаешь, разницы нет, кроме выбора пути. Но в обоих случаях умение преодолевать любые преграды будет стоять на первом месте. И Сора мог похвастаться тем, что его бойцы и техника великолепно приспособлены для передвижения по любой пересечённой местности. Болото ли, лес ли, горы или заснеженные поля... Львы Флоренции пройдут где угодно. Особенно, если будет время на подготовку.
   И сейчас его было предостаточно, так что выдвинувшиеся по приказу Полонца патрули были заняты не только сканированием пространства вокруг базы клиента и определения границ возможных минных полей, но и разведыванием возможных путей для выхода брони на рубеж атаки.
   А спустя каких-то четыре часа, штабную машину проскользнул Марк и, усевшись на складную сидушку у небольшого столика в корме платформы, одним движением пальца скинул полученную от разведчиков информацию со своего коммуникатора на штабной планшет. Встроенный в столик, проектор мигнул и развернул изображение территорий, прилегающих к обосновавшейся на горе базе.
   - Итак... - пробормотал Полонец, рассматривая карту. - Что мы имеем?
   Пошла работа. Мелькали перед взглядами майора и его заместителя разрозненные картинки, снятые Летучими мышами с разных точек и ракурсов виды базы, подъездной дороги к ней, и окрестные пустоши, лесные завалы и буераки. Пополнялась значками формируемая карта, намечались возможные пути подхода... и отхода. На всякий случай, да. Определялись места возможных закладок мин и точки, с которых хозяева базы могли вести наблюдение за окрестностями. И чем дольше работали командиры над картой, тем ярче сияла улыбка на устах литвина, увлечённо занимавшегося любимым делом: составлением очередного плана причинения добра и нанесения справедливости ближним и дальним своим...
   - Смотри, Джованни, - тыкал он пальцем с криво обрезанным ногтем в проекцию карты. - Вот здесь, здесь и, кажется, тут... можно рассмотреть почти заросшие следы от прохода тяжёлой техники. Должно быть, там тащили оборудование для строительства базы.
   - Думаешь? - пожевал губами тот. - А почему не по дороге? Зачем нужно было торить сразу несколько дорог в лесном массиве?
   - Посмотри на ширину проходов, - жестом увеличив картинку и приложив к ней виртуальную линейку, заметил Марк. - Явно не для грузовиков путь прокладывали, больно широк получился. А вот строительные машины... да, по габаритам подходят. Но главное, такая машинерия и весом обладает соответствующим. Она бы ту дорогу, что к базе ведёт, в хлам убила, так что потом восстанавливать пришлось. А это расходы и немалые. Совсем немалые. Тут ведь одним уплотнением грунта не обойдёшься, его за пару лет размоет к чертям, и нет дороги. Так что, строителям проще было пробить одноразовые трассы при поддержке спеца по Тверди, да тащить под его же присмотром технику, а трассы пусть потом зарастают. Вот и заросли... да не совсем. Видишь, их даже подлесок ещё толком под себя не забрал, значит, грунт ещё сохранил плотность. Чуть-чуть расчистить в паре мест, и для наших бронтозавриков в самый раз будет.
   - Согласен. Идея стоящая. Но прежде чем гнать туда броню, нужно эти пути хорошенько обнюхать, - задумчиво проговорил Джованни. - Не хотелось бы загнать технику на мины. А место... сам понимаешь, крайне подходящее.
   - А то ж! - кивнул Марк. - На месте хозяев базы, я бы там обязательно минный массив устроил... С другой стороны, будь я на их месте, такого подхода к базе вообще не оставил бы. Прогнал бы сразу после отвода техники по трассам того же спеца по Тверди, что их ладил, да заставил бы вернуть всё как было. А они, вишь, сэкономили. Зря-а.
   - Вот и сгоняй разведку, пусть проверят, зря или нет, - усмехнулся майор Львов Флоренции.
   - Сделаем, - кивнул Полонец и, прижав к горлу гарнитуру, отдал короткий приказ. Пять минут, и побежали по указанным координатам усиленные разведгруппы, тихонько матеря про себя неугомонного литвина, заставляющего их по второму разу выполнять одну и ту же работу. Не злобно... так, для порядка. Зато на разных языках и с разной степенью витиеватости.
   Сбегали, посмотрели, послушали, понюхали... и даже техниками разными прошлись от эфирных, до стихийных, но не нашли в заросших, петляющих по пологим горным склонам, колеях никаких намёков на ловушки, мины или иные какие сюрпризы. С тем и вернулись, спустя добрых шесть часов. Ну да, могли бы и быстрее управиться, но как бы бойцы не ворчали, шапкозакидательством никто из них не страдал. Не мальчики, всё же, чтобы на авось да небось надеяться. Кто знает, может быть именно им и предстоит сидеть на рычащей броне, когда она будет медленно карабкаться по лесистому склону Апецки, подбираясь поближе к вожделенной цели. Да, даже если и нет, то подставлять своих друзей-товарищей под возможный подрыв им совсем не хотелось. Потому и проверяли разведчики возможные пути подхода техники к рубежу атаки со всей тщательностью и настороженностью.
   Вернулись, доложили... карта местности, собранная наёмниками за день, вновь пополнилась добрым десятком значков, и костяк грядущей операции начал обрастать мясом, превращаясь из набросков и намёток в реальный план боевых действий.
   Как бы то ни было, но окончательный вид труд Джованни и Марка обрёл лишь поздно вечером, можно сказать ночью. Скрупулёзный и дотошный, литвин вылизывал каждый элемент грядущей операции, и, наверное, будь его воля, он продолжил бы работу до самого утра, но едва часы показали полночь, майор решительным жестом выключил проектор, заслужив непонимающий взгляд покрасневших глаз своего начштаба. Впрочем, уже через секунду, задумавшийся Полонец пришёл в себя и, жёстко растерев ладонями лицо, кивнул.
   - Спасибо, Джованни. Я опять увлёкся...
   - Это точно, - усмехнулся тот. - По-моему, будь твоя воля, ты и на каждый случай если что пойдёт не так, составил бы как минимум по десятку вариантов действий.
   - Ну... не по десятку, но по два-три варианта иметь было бы неплохо, - задумчиво, даже как-то мечтательно протянул тот.
   - Вот-вот! - покивал майор. - Одна проблема: учитывая, что описываемых тобой если вдруг-ситуаций может быть больше сотни, то ни у кого из наших бойцов памяти не хватит заучить эти два-три варианта на каждую ситуацию.
   - Почему же? - пожал плечами литвин. - Не вижу в этом никаких сложностей.
   - ТЫ не видишь, потому что для тебя это не проблема, - фыркнул Джованни. - Но не все же такие гении, Марк.
   - Тупицы, - вздохнув Полонец отхлебнул кофе из огромной сиротской кружки, и недовольно скривился. Напиток давно и безнадёжно остыл.
   - Будь снисходительнее к людям, друг мой, и они ответят тебе взаимностью, - покачал головой Сора.
   - Лучше деньгами, - с длинным зевком отозвался литвин, поднимаясь с сиденья. - И завтра, пожалуйста, не сейчас. Спать хочу. Разбросаешь задачи по подразделениям сам, командир?
   - Жадный говнюк, - заключил Джованни и, не дав заместителю вымолвить и слова, махнул рукой. - Иди, отсыпайся. Людей я озадачу, выполнение проверишь завтра сам. Всё равно, операцию начнём не раньше следующей ночи.
   - Часа в два, - пробормотал Марк, выбираясь из штабной машины.
   - Как вариант, - отозвался майор, но начштаба его уже не слышал.
   Низко урча двигателями, колонна боевой техники двигалась по Раховскому шоссе, подсвечивая свой путь в ночной темноте лучами мощных фар. Медленно катились по петляющей трассе тентованные грузовики, бронированные боевые платформы тянули за собой закрытые прицепы, внутри которых, скрытые от любопытных глаз, поскрипывали в мобильных стендах лёгкие и тяжёлые тактики.
   В Рахов, колонна вошла в третьем часу ночи, умудрившись разминуться на одной из улиц с такой же длинной вереницей машин, выкрашенных в однотонный серо-зелёный цвет, в ночи казавшийся чёрно-серым. Разминулись, разошлись на пустом перекрёстке и растворились в ночи. Колонна наёмников направилась в складскую часть Рахова, где их ждала гостиница, предназначенная как раз для таких... многочисленных постояльцев с большим количеством техники. А встреченные ими на перекрёстке, коллеги выбрались из города и потянулись по тому же Раховскому шоссе, петляя на многочисленных поворотах, громко урча двигателями на подъёмах и шипя тормозами на спусках, чтобы, добравшись до поворота к Апецке, замереть на обочине... да так и остаться там до самого утра.
   К тому времени, бойцы отряда Леони ди Фиренце, успевшие добраться до гостиницы, высыпали из машин, тут же наполнив ярко освещённую стоянку шумом, гамом, грохотом железа, отрывистыми выкриками команд... и матом, словом, звуками, совершенно неприличными для столь позднего времени.
   К счастью, сегодня вся гостиница была снята майором Джованни Сорой для своих людей, и потому никаких возмущённых шумом соседей здесь быть не могло, так что сонный командир отряда счастливо избежал совершенно ненужных ему ссор и разборок. Лениво поприветствовав местного управляющего, давно привыкшего к подобным гостям, майор Львов Флоренции на ходу распорядился раздать ключи от номеров командирам подразделений его отряда и, не прекращая заразительно зевать, отправился в выделенные ему апартаменты.
   Спа-ааать.
  
  

Глава 2. Иду на вы...

   - Гнездо - Туристу...
   - Здесь Гнездо, Турист, слышу вас ясно.
   - Гнездо, мы на месте.
   - Вас понял, Турист. Проводник вышел, встречайте через четверть часа.
   Череда тяжело гружёных машин медленно проползла по узкой стёжке, петляющей вдоль русла Малой Шопурки и, неожиданно свернув прямо на мелководье небольшого ручья, расплёскивая из-под колёс воду, с урчанием втянулась в открытый зев рукотворной пещеры. Вот, последняя из машин мелькнула отсветами стоп-сигналов на слишком ровных для творения природы стенах пещеры и исчезла за опустившейся створкой искусно замаскированных ворот. И в ту же секунду, пробитый в глубине горного массива тоннель осветила ровная дорожка ламп. Не ярких, но дававших достаточно света, чтобы водителям грузовиков не пришлось полагаться лишь на фары собственных машин, большая часть которых могла осветить лишь корму впереди идущего транспорта.
   - Не задохнёмся? - поинтересовался сидящий в кабине головной машины командир отряда, у устроившегося рядом проводника, даже в машине не избавившегося от шлема с непроницаемо-чёрной узкой полосой визора.
   - Ход пусть и временный, но вентиляция в порядке, вытянет, - сухим тоном отозвался тот.
   - Временный?! - изумился водитель.
   - Боярин молодой... - протянул командир отряда с некоторым оттенком снисходительности в голосе.
   - Да чёрт бы с ней, молодостью! - не удержал языка за зубами водитель. - Это ж сколько времени, денег и сил времени нужно было вбухать в этот временный ход!
   - Три дня, сорок тысяч рублей и услуги одного старшего воя с серьёзным уклоном в Твердь, - равнодушно ответил проводник и, чуть помолчав, добавил: - и да, сорок тысяч были заплачены с учётом будущего демонтажа этого тоннеля. Оставлять такую лазейку на базу, было бы нецелесообразно, согласитесь?
   - Всё равно... какой-то дикий расход денег, - пробормотал водитель. - Неужто нельзя было решить вопрос иначе?
   - Можно... теоретически. Но это было бы дольше либо дороже, либо то и другое вместе, - ответил проводник.
   - Ещё дороже? - прищурился командир отряда.
   - Не все услуги можно измерить в рублях, некоторые влекут за собой обязательства, порой очень неудобные для обязанного, - качнув головой, ответил его собеседник. - Поэтому, при рассмотрении всех возможных вариантов действий, этот был признан оптимальным. Размен денег на время... выгоден.
   - Но сорок тысяч! - вновь подал голос водитель. Проводник пожал плечами.
   - Ну, это с какой стороны посмотреть, Лёва, - задумчиво проговорил командир. - Для обывателя, да, огромная сумма. А для боярина... два месяца содержания полусотенной дружины, без учёта стоимости их экипировки обойдутся примерно в те же деньги. Плюс минус, конечно.
   В головной машине воцарилась тишина... но ненадолго. Не прошло и десяти минут, как медленно ползущая по тоннелю колонна упёрлась в тяжёлые створки ещё одних ворот. Проводник тут же покинул кабину грузовика и, встав перед его высоким капотом, снял с головы шлем. Секунда-другая и под тяжкий гул сервоприводов и блеск заработавших оранжевых проблесковых маячков, стальные створки ворот медленно, словно нехотя, поползли в стороны, открывая вид на ярко освещённый просторный зал. Пустой, если не считать двух крупнокалиберных автоматических стреломётов укрытых железобетонными колпаками. Ну и спарка автоматической турели нервно поводящая стволами из стороны в сторону, но не выпускающая из прицела тёмный проём тоннеля добавляла гостеприимства общему виду помещения.
   Проводник же, не обращая никакого внимания на всю эту машинерию, нахлобучил шлем на голову и, запрыгнув на подножку кабины головного грузовика, приоткрыл дверь и, не забираясь внутрь, кивнул командиру отряда.
   - Езжайте прямо и направо, ваше место для парковки под номером один. Следующие по порядку... ну, не маленькие, разберётесь, да?
   - Да уж, как-нибудь, - ответил тот и повернулся к подвисшему водителю. - Лёва, не спим. Выгрузимся, тогда отдохнёшь...
   - Если успеет. Наши гости уже здесь. Всю ночь в округе шарились, неприятности искали, - неожиданно проговорил проводник и, спрыгнув с подножки, был таков.
   - Какой-то очень разговорчивый проводник нам достался, - протянул Лев, когда все машины уже заняли предназначенные им места на стоянке, и из их кузовов посыпались экипированные для боевого выхода дружинники.
   Наблюдавший за выгрузкой подчинённых, командир отряда коротко вздохнул на замечание старого приятеля, но промолчал. Хотя, и по его мнению сопровождавший их боец хозяина базы был слишком... не откровенен, нет, но многословен. Излишне. С другой стороны, никаких особых секретов или великих тайн он не выдал, так что и поводов для каких-либо подозрений здесь вроде бы нет, но... А, к дьяволу! Подумать об этой несуразности можно будет и позже, после предстоящей заварушки, до которой, опять же, если верить проводнику, осталось совсем немного времени.
   А в БИЦе базы Апецка в это время, командный состав отряда Гремлины подводил итог ночных событий, так что проскользнувший на рабочее место и усевшийся с размаху в любимое кресло, растрёпанный помощник Гдовицкого, удостоился лишь короткого взгляда шефа, на который он ответил почти незаметным кивком, и тут же погрузился в мешанину поступающей на экраны информации.
   - В план Кирилла я верю, но всё же, мне кажется, стоило бы кинуть клич среди наёмников, - прогудел хмурый начальник охранного отделения базы, катая в пальцах тяжёлую серебряную монету.
   - В Рахове? Что бы уже через полчаса итальянцы знали, что мы их ждём?! - фыркнула Ведьма.
   - Зачем? В том же Сигету-Мармации довольно людей, готовых на быстрый контракт, - пожав глыбообразными плечами, вздохнул Евтихов. - Чем они хуже?
   - Нет гарантии, что у координатора итальянцев нет связи с той стороной, - тихо заметил Гдовицкой.
   - А я считаю, что это вообще не вопрос для обсуждения, - развёл руками Рогов, когда на нём сошлись взгляды присутствующих. - Есть утверждённый план, по нему и должно действовать, тем более, что как выяснила ночная разведка, количество гостей и их вооружение не выходит за рамки спрогнозированного. И вообще, если бы атаман считал, что нам необходимо больше людей для защиты базы, он бы их предоставил.
   - Из шляпы достал бы, как фокусник кролика, - с явной насмешкой в голосе проговорила Илона Стенич.
   - Если бы в этом была нужда... может и так, - совершенно не смутившись тона собеседницы, кивнул Георгий. И оглядевшись по сторонам, Ведьма вдруг поняла, что все присутствующие согласны со словами номинального майора отряда Гремлины. Нет, она, конечно, отдавала должное боярину, которому принесла роту дружинника, но... что же он должен был сотворить, чтобы получить такую безоговорочную веру этих людей?!
   И их ведь совершенно не смущает тот факт, что придётся оборонять базу какой-то полусотней бойцов с тремя тройками тактиков. Пусть даже вокруг умные минные поля, а сама база утыкана турелями и может похвастаться даже парой зенитных установок, совершенно незаконных, кстати, если она ещё не забыла законодательство Русской империи. И всё равно, против двухсот наёмников, да при двух полных эскадронах тактиков, расклад получается не слишком радостный. Не то, чтобы совсем мрак, но... потрудиться придётся изрядно, и без потерь дело явно не обойдётся.
   - И всё-таки, я бы хотела увидеть план целиком, - хмуро произнесла Ведьма, уставившись на Рогова. Но вместо него, ответил Гдовицкой.
   - План доведён до всех участников в части их касающейся, - лязгнул Самурай и в свою очередь вперил тяжёлый взгляд в Ведьму. - Желаете оспорить приказ боярина?
   - Да к чему такая секретность?! - хлопнула кулаком по столу Илона. - Куда мы с полученной информацией отсюда денемся, а?! Побежим к итальянцам сдаваться? Так, это можно и без знания плана проделать.
   - Не горячись, Ведьма, - умиротворяюще прогудел Толстый и повернулся к явно напрягшемуся Гдовицкому. - И ты, Владимир Александрович угомони силушку, не баламуть Эфир. Илону можно понять. Это ж её дружинникам под огнём танцевать, девятью тактиками против двух дюжин. А ты, дорогая, тоже глазками сверкать прекращай. Понимаю, что задачка не из лёгких, но ведь и твоя цель не удерживать периметр до упора, а завязать бой и, выбив по максимуму тяжи противника, отойти в боксы, под наше прикрытие. Не караван же охранять будешь, в конце концов... ну?
   - Тьфу ты, - Стенич прикрыла глаза, глубоко вздохнула и тряхнув тяжёлой гривой распущенных волос, через силу улыбнулась. - Прошу прощения. Забылась. Прав Толстый. Привыкла я к караванной работе, а там основная задача, как раз, периметр держать, не подпускать бандитов к торгашам. Вот и сработал стереотип... Хм, пойду-ка я к своим ребяткам, думаю, и им не вредно будет пояснить диспозицию, чтоб дров в бою не наломали, по старой памяти, так сказать.
   Илона поднялась с кресла и, одёрнув куртку, быстрым шагом покинула БИЦ. Оставшиеся за столом, мужчины переглянулись.
   - А в самом деле, с чего вдруг такая секретность, Владимир Александрович? - доброжелательным тоном произнёс Евтихов, словно специально демонстрируя не желание скандалить, а лишь чистый интерес. Любопытство, даже... - Неужто, Кирилл Николаевич всерьёз считает, что в нашу компанию затесались дятлы?
   - Вообще-то, это я настоял на таком подходе, - приподняв краешек губы в намёке на улыбку, ответил Гдовицкой. - Боярин может себе позволить верить своим людям, я же, как начальник его службы безопасности... увы, такой роскоши лишён. Но знаешь, Андрей Вячеславович, я бы, может, и не стал так секретничать, если бы у меня было больше возможностей для контроля. К сожалению, кадровый голод терзающий мою службу, не оставляет других вариантов действий. По крайней мере, пока... Будь у меня больше людей в подчинении, можно было бы смягчить режим, а так... имеем, что имеем. Вон, вспомни ситуацию с подсылами среди присланных дружин...
   - Да уж, помню, - скривился Евтихов. - А чем эта история закончилась-то, кстати говоря? Ну, выяснили, на кого эти молодчики работали и чего вынюхивали?
   - Андре-ей Вячесла-авович, - с совершенно непередаваемыми интонациями протянул майор Рогов, тогда как Гдовицкой просто молча и не мигая уставился на начальника охранного отделения.
   - Ну да, ну да, - с деланным вздохом покивал Толстый. - Секретность, конечно, она такая... секретность. Ладно, пойду и я своих людей обойду. Ради вящего спокойствия, так сказать.
   Командир охраняющих базу наёмников, встал из-за стола и, коротко кивнув Гдовицкому и Рогову, в свою очередь покинул БИЦ.
   Дождавшись, пока за Евтиховым закроется дверь, Гдовицкой развернул глушащий звуки эфирный купол и повернулся к своему помощнику. Молодой растрёпанный парень, которого Самурай еле перетащил в своё ведомство из подчинения Ольги, под взглядом начальника подскочил с кресла оператора и вытянулся по стойке смирно. Армейские привычки быстро не изживаются... даже у казачков, каковым в не таком уже давнем прошлом и был урядник Рябов.
   - Не тянись, Евгений, не на плацу, - махнул рукой Самурай и, дождавшись, пока подчинённый вернётся на рабочее место, кивнул: - Докладывай.
   - Колонна доставлена вторым маршрутом. Без эксцессов и неожиданностей, - проговорил Рябов. - Бокс, где они находятся, полностью заглушен. Передача данных в любом виде из-под купола невозможна... разве что сбежит какой удалец, но выхода там только два, плюс вентиляция. Всё заминировано и усыпано датчиками контроля. Так что, беглец рискует пораскинуть мозгами на втором шаге за периметр бокса.
   - Хо-р-ошо... - Гдовицкой повернулся к Рогову. - Господин майор, там действительно такая надёжная защита? Беглец, ладно. Помрёт Максим, и хрен с ним. А как насчёт атаки снаружи?
   - Подрыв тоннеля, ведущего в бокс, можно произвести на всём его протяжении дистанционно, а другого пути извне базы, там нет. Но, вообще-то, основная защита строится на скрытности, - кивнул Георгий. - Мы над ней неделю корпели. Блок полностью закрыт от любых средств эфирного контроля, так что даже само наличие пустоты в горном массиве может определить лишь тот, кто её создал. Или ярый Тверди, но только при целенаправленном, осознанном поиске в конкретном месте. При этом, светиться в Эфире такой поисковик будет на десяток вёрст вокруг.
   - А такую засветку наш СЭП увидит моментально, - согласно протянул Гдовицкой и, устало потерев ладонями лицо, тяжело вздохнул. - Что ж, будем считать, вы меня успокоили. Женя, сдавай пост сменщику. У нас есть часов восемь-девять до атаки и... начала операции.
  

* * *

   Позади первый день свадьбы с его долгим, изрядно всполошившим души участников таинством венчания, проходившим под суровыми и сочувствующими, взыскующими и ободряющими ликами икон и фресок Елоховского собора, и не в пример ему, мгновенно пролетевшей, насквозь официальной и лишённой хоть какого-то налёта сакральности, регистрацией брака в Геральдической палате, по завершении которой, собравшаяся на праздник молодёжь умчалась в сокольнический дом жениха, где и гуляла чуть не до самого утра, ничуть не скучая по отсутствующим виновникам праздника.
   Прошёл второй день, с его подъёмом стяга боярского рода Николаевых-Скуратовых в Бархатном зале Кремлёвского дворца, литургией в Архангельском соборе и принесением роты государю от имени новоявленного опричного боярского рода. Миновал застольный вечер в Сокольниках в компании самых близких, а потом бы утренний визит к тестю, плавно перешедший в полный официоза и чопорности большой приём, устроенный боярином Бестужевым в его помпезном московском особняке.
   Приём, пропустить который не позволили бы себе ни именитые вотчинники, ни служилые, ни опричники. Были здесь представители научного мира и сановники иностранных посольств, известные заводчики и купцы, банкиры и генералы, как военные так и статские... Да проще сказать, кого нельзя было увидеть на этом приёме скользящим по большому двусветному бальному залу от одной группы гостей к другой.
   А не было здесь пустых светских львов и львиц с вечно вьющимся вокруг них облаком богемных друзей-приятельниц. Впрочем, обижены отсутствием приглашений на этот приём, они не были вовсе. Скучное место, скучные разговоры... гарантированное отсутствие скандалов и хоть каких-нибудь поводов для сплетен, всё это отвращало скучающих ленивцев, мнящих себя высшим светом крупнейшей в мире империи. Но в этот раз, пожалуй, они ошиблись.
   Хватало на приёме и иностранцев, что неудивительно, учитывая место службы хозяина дома. Всё же окольничий, это далеко не последнее лицо в иерархии Посольского приказа. Не первое, конечно, но чин серьёзный, третий класс по Табели о рангах. К такому сановнику и полномочным послам сильнейших держав на пир прийти не зазорно. И ведь пришли. От Голландии прибыл глава московского посольского дома лично, французы явились целой делегацией, расфранченные и блистающие наградами, словно новогодние ёлки, а Кукуй расщедрился, прислав аж личного поверенного рейхсканцлера в России. Экселенц фон Штауфенберг, как и его голландский коллега Рамзи, прибыл в одиночестве, но если невысокий улыбчивый крепыш завёрнутый в тартан, и тем самым демонстративно подчёркивающий своё происхождение из горной Альбы, брал своё чудовищной харизмой и весёлым настроем, успевая похохотать в одной компании, и тут же заставить смеяться другую над рассказанным им анекдотом, заменял собой целый взвод посольских чиновников, то германский ярый, производил совершенно другое впечатление. Высокий и сухопарый, наряженный в официальный чёрный фрак без положенных его статусу наград, но с одиноким крестом на шёлковом галстуке и алой ленточкой знака Чести на лацкане, экселенц фон Штауфенберг был похож на тяжёлый линкор. Медлительный, невозмутимый и совершенно непрошибаемый, в какой компании бы он не появился, моментально становился если не центром её, то весьма значимой частью. Ну... не удивительно вообще-то. Игнорировать тяжёлый линкор на своём рейде будет только полный идиот. А таковых среди гостей не было... Или почти не было.
   Польская магнатерия отличилась как всегда. В извечной панской спеси, посольство Речи Посполитой не нашло ничего лучшего, чем прислать на приём к Бестужевым своего третьего секретаря, с таким постно-унылым лицом, что даже не нужно было видеть колоратку на его шее, чтобы уверенно назвать её носителя ксёндзом. Сопровождал же католического сановника не менее занимательный персонаж. Молодой надменный лейтенант в форме польского гусара был бы абсолютно непримечательной частью здешнего пейзажа, если бы не его чересчур явные попытки отыскать кого-то в толпе гостей и абсолютно наплевательское отношение к бубнёжу своего спутника.
   А кто ищет, тот всегда найдёт...
   - Кирилл Николаев? - остановившись на пути молодого человека, польский лейтенант сложил руки на груди и уставился на юношу.
   - Боярин Николаев-Скуратов, - окинув взглядом надменного шляхтича, отозвался тот, коротко кивнув. - С кем имею честь.
   - Не тебе, выскочке, говорить о чести, - скривился лейтенант, но тут же зло усмехнулся. - Моё имя, Анджей Збаражский, шляхтич герба Корибут. Сим, по решению моего князя я объявляю тебе, боярин русский, войну.
   А в следующую секунду, на зеркальный паркет, прямо у ног Кирилла упала белая лайковая перчатка. Молодой боярин невозмутимо глянул на лежащий перед ним предмет чужого гардероба и, вздохнув, посмотрел в глаза Збаражскому.
   - Пафосно, - в полной тишине, воцарившейся в зале, проговорил он. - Ну да, вы по-другому не умеете. Что ж, можете передать вашему князю, я его услышал... и непременно учту его великодушное предупреждение в своих дальнейших действиях. Вы свободны, шляхтич...
   Взбешённый не столько даже словами, сколько тоном собеседника, гусар вскинулся было, но... упавшая на его плечо и сжавшая золочёный эполет, рука внезапно оказавшегося рядом ксёндза, привела лейтенанта в чувство. Тот задавил рвущуюся из груди ярость, глубоко вздохнул и, глянув на часы, приторно вежливо улыбнулся противнику.
   - Примите искренние соболезнования, боярин. Надеюсь, потеря производства на Апецке не заставит вас капитулировать немедленно, и мы всё же сможем встретиться на поле боя. Для меня будет большой радостью поднести твою голову моему князю.
   - Не торопитесь, шляхтич, - улыбнулся в ответ Кирилл. - Война только началась...
  

Глава 3. Кто к нам с чем... Зачем?

   Джованни Сора переглянулся со своим заместителем и, глубоко вздохнув, дал команду к атаке. Взревели моторами боевые платформы, зашелестели приводами тяжи и разделившийся на три группы отряд Львы Флоренции двинулся вперёд, рассыпав меж отрядных машин десятки хорошо вооружённых бойцов-голышей. Платформы ползли по заросшим дорогам, проложенным когда-то строителями базы для доставки техники, тактики скользили сквозь скудный подлесок, обшаривая округу сенсорными комплексами, а уже за ними держались рядовые бойцы отряда.
   Вот лесная тень осталась позади, и перед наступающими открылась волнующаяся под ветром, уже порыжевшая полонина, в темноте подкравшегося вечера, кажущаяся серой. Машины замерли на месте, едва высунув тупые морды из зарослей, а через секунду глухо бумкнули Русалки, отправляя вперёд детонационные сети, и боевые платформы с лязгом и рёвом поползли вверх по склону, сопровождаемые чередой относительно негромких хлопков, среди которых неожиданно мощно прозвучали два взрыва. Очевидно, сети-таки заставили сдетонировать пару мин. И тут же за приближающимися стенами базы зазвучали приглушённые сигналы тревоги.
   Вновь рявкнули Русалки, обеспечивая безопасный проход для тактиков и рядовых бойцов, а следом заработала артиллерия наёмников. Лёгкая-то она лёгкая, но стенам базы хватало и её. Очереди крупнокалиберных автоматических стреломётов прошивали ограждения, словно бумажные. А следом, на территорию базы обрушились огненные росчерки ракетных залпов. Тяжи наёмников не жалели боеприпаса и выпускали ракеты целыми пакетами.
   Вот, взвизгнула и, задымившись, склонила вниз спаренные стволы одна из турелей базы, а следом взорвалась и другая, взметнув высоко в небо прикрывавший её бронеколпак.
   Впрочем, обороняющиеся огрызались, и не без успеха. Вот неожиданно выскочившая над стеной, зенитная установка, словно решив сменить амплуа, нервно повела многоствольным носом и прошила одной очередью сразу две боевых платформы, удачно подставивших ей свои борта. Взлохматив их броню, установка довернула ствол, но выстрелить по новой цели не успела. Выпрыгнувший из-за развороченной платформы, угольно-чёрный тяж взмыл в совершено невообразимом прыжке вверх, и, оказавшись на миг выше ограждения базы, рявкнул спаркой, вбив в основание зенитки добрый десяток снарядов, отчего та отчаянно задымила и, жалобно пожжужав заклинившим приводом, замолкла, чтобы через секунду схлопотать ракетный залп в упор от другого тяжа, проломившего стену базы.
   Правда, этому храбрецу не повезло. Не успел он скользнуть в сторону, как по нему отработали сразу три турели, а в довесок громыхнувший откуда-то из-за вершины горы, миномётный залп распластал тяжёлый тактик на вытоптанном до каменного состояния, плацу базы. А следующий залп обрушил море огня на подползшую к стене бронеплатформу. Впрочем, той ещё хватило сил, чтобы, пылая от кормы до носа, пробить металлическое ограждение и, ввалившись на плац базы, разразиться потоками стали из двух крупнокалиберных стреломётов, пока влетевший под днище платформы, реактивный снаряд не заставил её замолчать окончательно.
   Миномёты обороняющихся продолжали месить полонину за территорией базы, накрывая близкими разрывами тактики и ещё оставшиеся на ходу две боевых платформы, ведущих огонь по многочисленным турелям и единственной уцелевшей зенитке, как и её сдохшая напарница, сменившей амплуа, и теперь упорно бившей прямой наводкой по залёгшей в траве пехоте. Но численное преимущество всё ещё было за атакующими, так что уже совсем скоро турели базы, столь опасные для рядовых бойцов, умолкли окончательно. А следом за ними перестала поливать железом округу и зенитка, устроив напоследок мощный фейерверк в тёмном ночном небе.
   Настала пора работы лёгких тактиков и пехоты. Бойцы отряда ворвались на территорию базы, щедро паля из стреломётов по любой тени... Сопротивление Апецки и отряда Гремлины можно было считать сломленным окончательно.
   Техника? Потери? Трофеи окупят всё. А ведь кроме них есть ещё и гонорар от заказчика! Так что, Джованни Сора имел все основания, чтобы довольно ухмыляться, с предвкушением поглядывая в сторону задраенных металлических ворот, ведущих в подземную часть базы, за которыми его и ждали те самые вожделенные трофеи. А ворота... что ворота? Тут ведь главное, взять открывашку помощнее... Ха!
   А вот его заместитель по прозвищу Полонец был явно чем-то недоволен и сейчас, сидя под защитой брони командно-штабной машины, нервно покусывал чёрный ус, не сводя взгляда с экрана тактического планшета, развёрнутого над столом.
   - Марк, не трясись, - Джованни хлопнул по плечу своего начштаба. - Видишь же, мы почти закончили. Всё в порядке. Сейчас бойцы подойдут, вскроем ворота, да прочешем внутренности этого орешка. А там, кого в расход, кого в плен и на продажу. Дел-то!
   - Не нравится мне происходящее, майор. Совсем не нравится, - Новак помотал головой. - Слишком всё просто. Слишком быстро...
   - Перестраховщик, - вздохнул Сора и, потянувшись, воззрился на сосредоточенно вглядывающегося в экран планшета Марка. - Ну что тебе здесь не так?
   - Слишком легко мы прошли, - отозвался тот. - Вверх по склону, практически без огневого противодействия. Всего две минных закладки на пути встретили... Не должно такого быть.
   - Угомонись ты уже, параноик! - хмыкнул Джованни. - Будь против нас профи, я бы с тобой согласился, а здесь... не забывай, Гремлины эти, технари, а не бойцы. Штафирки гражданские. Так что ничего удивительного в том, что они так быстро сложились, нет. Заметил же, против нас только автоматические системы работали? Охранники, и те, едва мы поближе подошли, смылись с позиций... Да и тактики до упора работать не стали, ушли следом за их голышами. Ну... Да они даже миномётные автоматы запустили, только когда мы уже под стены базы подошли! Идиоты...
   - И всё-таки... - протянул Марк, - что-то здесь не так. Задом чую, командир.
   - Кончай панику наводить, Полонец, - не выдержал Сора. - Вот увидишь, начнём вскрывать ворота, эти уроды первые на связь выйдут, и будут просить пощады. А то и сами нам двери откроют... Вот, смотри! Что я говорил?!
   Майор ткнул пальцем в экран планшета, на котором было видно, как неожиданно поползли в стороны тяжёлые створки ворот, ведущих в подземную часть базы. А Марк вдруг почувствовал, как его по спине продрало холодом. Могильным.

* * *

   Гул в зале, стихший было во время нашей беседы со шляхтичем, вновь наполнил помещение, но от былого спокойствия и вальяжности присутствующих не осталось и следа. Нет, гости не стали возмущаться или в голос обсуждать происшедшее. Они по-прежнему неторопливо перемещались по залу, беседовали и угощались закусками, расставленными на фуршетных столах, но повисшее в помещении напряжение нет-нет да прорывалось, то в слишком порывистых жестах иных господ, то в натужных смешках в ответ на шутки записных остряков, то в излишне резких движениях вееров в руках некоторых дам. А ещё блеск в глазах и предвкушение. Ну как же, это же такой повод для бесед... и не только.
   О да, несмотря на то, что на приёме практически не было светских пустоцветов, подавляющее большинство гостей, тем не менее, охотно принимало правила их круга, суть которого составляли интриги ради пущего влияния, своего или своей партии. И новости, вроде той, свидетелям которой они стали только что, ценились гостями Бестужева весьма высоко, как знания, что могут стать крепким кирпичиком в здании очередной интриги, или как минимум, могут повлиять на расклады в иных партиях и играх. А уж как встрепенулись зарубежные посланники!
   Как бы то ни было, долго наблюдать за этим бурлением, мне не пришлось. Едва лейтенант и ксёндз, устроившее это представление, спешно покинули наше общество, я по совету жены завершил очередной круг почёта по залу и в свою очередь поспешил убраться с глаз гостей. Тем более, что те особо и не задерживали ни меня ни Ольгу, понимая, что после таких новостей у нас появились весьма срочные, можно сказать, неотложные дела.
   Впрочем, учитывая довольно ранний час, сами гости расходиться пока не собирались, так что Валентину Эдуардовичу и Леониду пришлось остаться в зале. Зато следом за нами, это великосветское сборище покинули Анатолий Семёнович Вербицкий, Елена Павловна Посадская-Филиппова и... отец Илларион, тишком просочившийся на приём, и даже не сразу мною узнанный, в цивильном платье-то. Монах уничтоженной Аркажской обители первым и подал голос, когда наша компания собралась в библиотеке Бестужевского особняка.
   - Мы готовы действовать, Кирилл Николаевич, - проговорил он, едва высокие резные двери захлопнулись за нашими с Ольгой спинами. - Круги собраны, ждём отмашки.
   - Замечательно, - я растянул губы в улыбке и повернулся к Вербицкому. - Анатолий Семёнович, надеюсь, вашим людям не нужно будет объяснять, кто командует этой операцией?
   - Не нужно, - усмехнулся Вербицкий и, чуть помедлив, катнул по лакированной столешнице забранный в титановый корпус кристалл. - Здесь командный код. Отправьте воеводам дружин. С ним, ни один из прикомандированных людей моего ведомства не посмеет им перечить... до окончания боевых действий.
   - Благодарю, - я передал кристалл Посадской и, дождавшись, пока та подключит его к своему коммуникатору, развернул со своего браслета видимую всем окружающим схему Апецки и её укреплений, повисшую прямо над круглым столом, а сам вошёл в созданную Ольгой и Георгием сеть, объединившую все участвующие в действе дружины. Секунда, другая, и на экран передо мной высыпали многочисленные подтверждения приёма кода. А едва отозвался последний из идентификаторов, как тут же появилось уведомление о начале первой фазы операции.
   Теперь пришла пора отца Иллариона работать со своим коммуникатором. Видеть, что происходит на развернувшемся перед ним экране, мы не могли, но монах голосом дублировал видимое им.
   - Первый круг - готовность два. Дружины Воловича и Бессмертных на старте, - бормотал он. - Второй круг, есть готовность два, дружины... третий круг... четвёртый... седьмой... девятый... одиннадцатый...
   - Кирилл, а что за круги-то? - тихо прошептала Ольга мне на ухо.
   - Потом, - мотнул я головой и вопросительно взглянул на Вербицкого. Тот невозмутимо кивнул.
   - Мои люди получили предупреждение, - произнёс он и, сверившись с информацией развёрнутой на его коммуникаторе, договорил: - и приняли приказ о подчинении вашим воеводам. Готовность два подтверждают.
   - Дружины готовы, - неожиданно мягким низким голосом произнесла боярыня Посадская.
   - Славно... - я глубоко вздохнул и, переключив коммуникатор на сеть Гремлинов, вызвал Рогова. - Майор, что у вас?
   - Противник дошёл до второй линии, потеряв по пути четыре из пяти платформ. У нас потерь в живой силе нет, но зенитные орудия и турели внешнего периметра подавлены почти полностью, - отозвался Георгий, и на развёрнутой над столом схеме тут же подсветились упомянутые им элементы обороны базы и условные обозначения подбирающегося противника, а я поймал на себе укоряющий взгляд Вербицкого. Ну да... некрасиво получилось, конечно, но... ай, отмажусь! Рогов, тем временем, продолжил доклад - Если атакующие не сбавят темп, то через три-четыре минуты будут у ворот во внутреннюю часть базы.
   - Понял. Передай бойцам, чтобы не рисковали и не высовывались из укрытий. У нас готовность два.
   - Готовность два принял, - с явно облегчённым вздохом произнёс Рогов. - Начинаю уводить людей в подземную часть базы.
   - По распорядку, пусть уступают место подкреплению, идущему с восьмого бокса.
   - Я помню, - скривился Георгий.
   - Восьмой бокс? - встрепенулась Ольга. - Там же сидят эти... шпионы Барышева!
   - Не шпионы, а двенадцатый круг мастеров Эфира, - подал голос отец Илларион.
   - Кирилл? - тряхнула меня Ольга. - Я чего-то не знаю?
   - Чего-то... да. Чуть позже поясню, - кивнул я, вновь переключая своё внимание на Рогова. - Майор, Ведьму с её дружиной поставь на прикрытие отходящих к восьмому бойцов Толстого. И бога ради, напомни этой бедовой, что за её спиной врагов нет! А то с неё станется перестрелять подкрепление.
   - Принято, атаман, - ощерился в весёлой ухмылке Георгий. М-да, и куда подевался наш ботан-заучка?! - Восьмой открыт, люди уходят. По противнику работаем только автоминомётами... прижать прижали, но это ненадолго.
   - Намёк понял, - я повернулся к Великой Мегере. - Елена Павловна?
   - По докладу: ворота бокса открыты, дружины пошли, - отозвалась та, и вновь умолкла.
   - Майор, дорогу подкреплению. Выведи их к основным воротам, - скомандовал я и, бросив взгляд на транслируемую с БИЦа базы схему, договорил: - всех наших в восьмой. Немедленно. Чтоб ни одного бойца в переходах не осталось!
   - Есть, атаман, - отозвался Георгий. Минута... - Гремлины в норе, включая Ведьму и её железяк. Подкрепление на точке.
   Всё это мы видели и на схеме, но подтверждение от Рогова заставило меня облегчённо вздохнуть. Переглянувшись с присутствующими, я дождался подтверждающего кивка от Посадской, монаха и Вербицкого, прикрыл на миг глаза и...
   - Дружинам, готовность один. Апецка - фаза два, - скомандовал я.
   - Есть, - в один голос отозвались Елена Павловна, отец Илларион и Рогов. Миг, и схема базы, передаваемая на мой коммуникатор с БИЦа, и развёрнутая над столом для всеобщего обозрения, вдруг подёрнулась рябью, замерцала и... расплылась синеватым туманом. Связь с Апецкой была потеряна.
   Впрочем, ненадолго. Готовясь к сегодняшнему дню, мы предполагали, что нечто подобное может произойти и, именно поэтому, не прошло и двух минут, как в метре от отца Иллариона развернулось окно перехода открытое кругом Барышева, из которого, как чёрт из табакерки выпрыгнула Ведьма в опалённом и изрядно покоцаном личном СЭМе.
   - Вот же ж... - динамик на шлеме моего воеводы хрипнул и после небольшой паузы, Стенич договорила явно нечто совершенно иное, нежели хотела. - Божье наказание, не иначе!
   - Илона? - обернувшись на мой голос, Ведьма скинула шлем СЭМа и, тряхнув головой, медленно выдохнула.
   - Боярин... Мог бы предупредить, что в подкреплении подойдут два больших круга гридней! - проговорила она, справившись с удивлением от нашего вида. Ну да... из боя, да на паркет старинного особняка!
   - Я предупреждал, что сил подмоги хватит, чтобы раскатать атакующих по Апецке, от вершины до подножия, - пожал я плечами. - Докладывай.
   - Так нечего докладывать... раскатали же, - усмехнулась в ответ Стенич. - Как ты и сказал, до самого подножия... Два круга гридней шарахнули Вьюгой, результат - ледяное поле шириной восемьсот метров и длиной два с лишним километра. Выживших... ну, если только с краёв этой жути кто-то выбрался, но и им недолго осталось. Эфирный ветер, будь он неладен... собственно, потому и разведку пока не пускаем.
   - И не надо, - я мотнул головой и повернулся к Посадской и монаху. - Начинаем, Елена Павловна, отец Илларион?
   - Начинаем, - кивнули они в ответ.
   - Илона, лови пакет на коммуникатор, и шагай обратно. По исполнении - доложишь, - обратился я к Стенич и та, вновь надев шлем, исчезла в тут же схлопнувшемся окне перехода. А пока мы с женой наблюдали за её уходом, Посадская и отец Илларион уже успели отдать соответствующие приказы своим людям.
   - И что теперь? - спросила Оля.
   - А теперь, собранные в круги, эфирники будут поочерёдно настраиваться на круг Барышева как на маяк, и запускать через окно перехода дружины нашей уважаемой Елены Павловны, - я отвесил короткий поклон Великой Мегере. - Когда все войска окажутся на нашей базе, собравшиеся вместе с ними эфирники объединятся в один мощный круг и, прикрывшись Эфирным ветром, развернут ещё одно окно, ведущее в окрестности замка Корибут-Вишневецких, куда и отправят все дружины скопом. Две с половиной тысячи одарённых воинов и детей боярских, думаю, довольно быстро решат проблему охамевших панов, решивших разбавить свою гнилую кровь за счёт украденных русских девиц.
   - О... поняла. А эфирники эти... они гранды, как ты? - поинтересовалась Ольга.
   - Нет, увы, - ответил вместо меня отец Илларион. - С грандами у нас нынче негусто. Но некоторые их фокусы можно сотворить, собрав круг мастеров. И в чём-то, он будет даже эффективнее...
   - Согласен, - кивнул я. - Мне бы сил не хватило, чтоб открыть и, главное, удержать окно перехода на подобном расстоянии. Я уж не говорю о том, чтобы пропустить через него такую прорву людей и техники. Просто сдох бы от перенапряжения. А вот круг мастеров, как оказалось, такую задачку тянет на раз-два...
   - Вот только болтать об этом не стоит, - заметил монах уничтоженного монастыря, обведя нашу компанию суровым взглядом.
   - Не будем, - кивнула Посадская, правильно поняв посыл отца Иллариона.
   - Я уже распорядился о сборе соответствующих подписок со всех участников, - усмехнулся Вербицкий.
   - Мы будем молчать, - ответил я за себя и Ольгу. А жёнушка, чуть помолчав, всё же не удержала любопытства.
   - А прикрытие Эфирным ветром... это зачем?
   - Прикрытие, оно прикрытие и есть, - пожал плечами монах. - Маскировка.
   - Видишь ли, в отличие от окна перехода, открываемого грандом, то же действие в исполнении круга мастеров оставляет довольно заметный след в Эфире, по которому можно запросто отследить точку отправления. Ну... не запросто, а приложив некоторые усилия, но всё же это вполне реально. - Заговорил я. А куда деваться-то? Обязанностей учителя с меня никто не снимал, вот и учу-объясняю, - а это, как ты понимаешь, ниточка, которую лучше не давать в руки расследования. Эфирный ветер же, как мы выяснили в бывшем боярском городке, размывает фон так, что никаких следов в Эфире, кроме невнятной мути, в точке прибытия просто не будет. Более того, какой бы ушлый и умный специалист не работал с этой аномалией, он не сможет определить даже сам факт открытия окна перехода. Ну, грех же было не воспользоваться такой оказией. Вот мы и...
   - Мы, - поправил меня отец Илларион.
   - Ну да, ну да, - с готовностью поправился я. - Конечно, они... великие. Воспользовались моей находкой. Точнее, приспособили её под эту операцию.
   - Стоп-стоп-стоп, - нахмурившись, замахала руками Ольга. - То есть, вся эта история с Барышевым и его людьми... их блужданиями по базе и попытками следить за нами... Ты был в курсе этого спектакля, так получается?! Кирилл, зачем?
   - Ну да, - признался я. - Тренировка для вас, для Гдовицкого... чуть-чуть шпиономании, чтоб личный состав не расслаблялся. Чуть-чуть пыли в глаза возможным реальным шпионам, если таковые были в составе гостивших у нас дружин. Ну и удобный повод, чтобы запихнуть мастеров под охрану в отдельный бокс, не вызывая ничьих подозрений.
   - А без них, в смысле, без этих вот мастеров нельзя было вообще обойтись? - фыркнула Ольга. - Тогда бы и спектакль не понадобился. И я с девчонками так не бесилась бы!
   - Нельзя, - отрезал я. - Иначе их коллеги никак не смогли бы открыть окно на территорию, где бушует Эфирный ветер. Это же не окрестности замка Вишневецких, где одного туриста-эфирника в качестве маяка вполне хватит для наведения окна перехода. А теперь, тихо! Есть сигнал с точки прибытия...
  

Глава 4. Идущие туда, идущие сюда...

   - Меня только один вопрос смущает... - протянула Ольга, глядя поверх головы отца Иллариона, будто высматривая что-то в окне.
   - М? - Посадская с Вербицким на миг отвлеклись от работы с коммуникаторами, и с любопытством взглянули на мою... жену. М-да уж...
   - Как вы смогли так точно подгадать время с этим... этой бойней? - договорила Оля, и взгляды присутствующих скрестились на мне, после чего вновь упёрлись в невидимые нам экраны коммуникаторов. Вроде, раз начал объяснять, то будь добр, продолжай. А нам некогда.
   - Мы её запланировали, - со вздохом отозвался я, поняв, что помощи от старших не будет. Ольга отвела взгляд от пейзажа за окном и, уставившись на меня, мотнула головой.
   - Это как? - спросила она.
   - М-м, я, пожалуй, неточно выразился. Не запланировали, а вынудили Корибут-Вишневецких объявить мне войну, а их наёмников напасть на Апецку именно тогда, когда нам это было удобно и выгодно.
   - А можно чуть подробнее? - прищурилась Ольга.
   - Почему нет? - я пожал плечами, стараясь сохранять спокойствие, которого, вообще-то, не чувствовал. Ну да, кто его знает, как моя дражайшая половинка отреагирует на тот факт, что усилиями собравшегося в этой комнате штаба, наша свадьба была включена в план операции, как один из элементов... немаловажных элементов, между прочим. Чёрт, и ведь не закрыться сейчас. С нашей взаимной эмпатией, жёнушка точно чует, как от меня тянет виной. А у женщин на этот запах, реакция как у акул на пущенную кровь. Эх... но ведь объяснять-то всё равно нужно.
   - Кирилл, - протянула Оля, не сводя с меня прокурорского взгляда.
   - Да-да, - я вздохнул. - Ну, ты же понимаешь, что долго терпеть уничтожение своей собственности в СБТ дружинниками Елены Павловны и её союзниками, Вышневецкие-Вишневецкие не могли? Соответственно, нападение на базу, с которой дружины совершали вылазки, было лишь вопросом времени. Но нападать на подготовленный к обороне объект, где размещены двести отборных бойцов, не считая штатной охраны и отряда владельца, да ещё и на территории Червоннорусского воеводства, а не в беззаконных территориях... князья не идиоты. Такой выходки им ни польская магнатерия не позволит, ни государь наш не спустит. Выход - послать очередных наёмников, и побольше. Вот только столь мощных наёмных отрядов, чтобы смогли наверняка разгромить засевшую в подготовленной обороне пару сотен опытных одарённых вояк, даже в СБТ не сыскать. А значит...
   - Нужно дождаться, пока дружинники уйдут в очередной набег, - понимающе протянула Ольга, - и тем самым ослабят оборону базы. А тут ещё и наша свадьба, о которой ты так виртуозно плакался на своём мальчишнике в кабаке у Мазо.
   - Присутствие на которой в Москве, обязательно для всей верхушки Гремлинов, то есть, большей части одарённых нашего отряда, - я покаянно опустил голову. - Таким образом, Апецка оказалась практически беззащитна... с виду.
   - Это понятно, - медленно проговорила жёнушка, опалив меня суровым взглядом, но тут же сбилась, и в её эмоциях скользнули нотки непонимания. - Стоп. Но наёмники же должны были как-то убедиться в отсутствии на базе боярских дружин?
   - А они и убедились, - неожиданно хохотнул Вербицкий, на миг отвлёкшись от своего коммуникатора. - Как только очередной заводик Вышневецких в СБТ подвергся атаке, наёмникам тут же пришла соответствующая информация.
   - Но в это время, насколько мне известно, дружины уже вернулись на базу тайным ходом, так? Так, - проговорила Ольга, сверившись с показаниями своего коммуниктора, на который до недавнего времени шла непрерывная телеметрия с БИУСа базы. - Они что, прекратили атаку на завод и перешли к Апецке этим... кругом мастеров Эфира? И о какой секретности упомянутого перехода можно говорить в этом случае?!
   - Вовсе нет, - улыбнулся я. - Дружины вообще не участвовали в последнем штурме. Они просто прокатились по СБТ, сделали большой круг и вернулись в Червоннорусское воеводство через северный таможенный пост, самый дальний от Рахова. На всякий случай.
   - А кто тогда атаковал завод Вышневецких? - удивилась Ольга.
   - Ну, не только же полякам дозволено воевать руками наёмников, - пожал я плечами. - Помнишь проект с ремонтом и восстановлением двух десятков тактиков, которые заказчик так и не пожелал у нас забрать? Так вот, господин Дитц, памятуя о той неудачной сделке, был рад загладить свою вину, и предоставил контракт весьма серьёзных бойцов... Они, кстати, ещё недели две будут кошмарить объекты Вышневецких-Вишневецких в СБТ, информацию о местонахождении которых передал нам уважаемый Анатолий Семёнович.
   Я отвесил преувеличенно глубокий поклон в сторону Вербицкого, на что тот не обратил совершенно никакого внимания.
   - Так, поняла... вы, фактически, вынудили противника атаковать Апецку в нужный именно вам момент... - сосредоточенно потерев переносицу, произнесла Оля. - Ладно... о том, во что ты, ради этого эффекта, превратил нашу свадьбу, мы с тобой поговорим позже... наедине. А пока, может поведаешь, зачем это, вообще, было нужно? Ради объявления войны Корибут-Вишневецкими?
   - Это, скорее, сверхплановый профит, на такую удачу мы не рассчитывали, - покачал я головой и, бросив короткий взгляд в сторону Посадской, и уловив её почти незаметное пожатие плечами, договорил: - что же до реального положения дел... Поверь, даже начинающийся сейчас штурм замка в Недице, где засели князья, не основная цель сегодняшнего действа.
   - Напустил туману... - пробормотала Оля.
   - Извини, дорогая - я обнял жену и, поцеловав её в щёку, шагнул к разворачивающемуся рядом с отцом Илларионом окну, - я вынужден бежать по делам. О происходящем же и о том, что должно произойти в ближайшее время, тебе обязательно расскажут присутствующие здесь господа. В конце концов, это была их идея. И твоего батюшки.
   - Кирилл! - по ладоням моей драгоценной жены скользнули сине-белые сполохи электрических разрядов, а в воздухе раздался характерный треск и поплыл слабый аромат озона. - Вернись немедленно!
   - Оставь, девонька, - неожиданно пробасила Посадская, заставив Ольгу затормозить на полушаге. Но услышать окончание фразы, мне не удалось. Переход закрылся за моей спиной и я оказался в знакомом восьмом блоке базы Гремлинов, в окружении доброй дюжины мастеров эфира.
   - Доклад, - шагнув прочь из круга, я миновал нескольких бойцов охраны, и оказался рядом с закованной в СЭМ Илоной.
   - Переброска дружин идёт по плану, - проговорила она, переместившись за моё левой плечо, и двинулась следом, не отставая ни на шаг. - Осталось три отряда... Кирилл, боярин... А дальше что?
   - А дальше... - я остановился у входа в нужный бокс и, окинув взглядом матово-чёрный доспех Ведьмы, шагнул в раскрывшиеся двери. - Дальше, мы отправимся в Лагув.
   - Лагув? Не Недицу? - удивилась Илона.
   - В Недице справятся без нас, - отмахнулся я и, оказавшись рядом со стендом, ничуть не смущаясь присутствия рядом женщины, принялся скидывать с себя амуницию и одежду. Упаковав оружие и шмотки в наспинный отсек Визеля, я раскрыл броню, и, нырнув в её недра, активировал тактик. С лёгким шорохом матово-чёрные сегменты встали на место, отрезая меня от внешнего мира, мягкая подложка пошла волнами, уверенно обнимая моё тело, а ещё через миг включилась сенсорная система ЛТК и темнота перед моими глазами развеялась. По экрану побежали строки отчётов, засветились пиктограммы подключаемых систем, мелькнул знак готовности, и тут же глухо щёлкнули замки стенда, выпуская тактик из стальных объятий мощной рамы.
   - Почему Лагув, Кирилл? - спросила по внутренней связи Ведьма.
   - Потому что именно туда свозят одарённых девушек из СБТ, и именно туда люди Вишневецких должны были доставить целый эшелон девиц и девочек, захваченных в Москве во время боярского мятежа.
   - Это... точно?
   - Абсолютно, - кивнул я. - пан Добужский, майор отряда Белый Орёл, мог соврать мне, мог обмануть Гдовицкого... что он, собственно, и пытался проделать, выдав лишь непосредственных покровителей своего хозяина. Но кроме нас в решении этого вопроса заинтересован государь. А у него в достатке специалистов умеющих развязывать языки и, самое главное, проверять добытую информацию.
   - Поняла, - протянула Илона и, встрепенувшись, договорила: - так, мне собирать дружину?
   - Собирай, - кивнул я. - У нас есть четверть часа до открытия перехода. И Илона, я хочу, чтобы твои люди знали и, самое главное, понимали куда и зачем мы идём. Расскажи им.
   - Сделаю, - после небольшой паузы произнесла Ведьма.
   - И да, отключай маскировку СЭМов. Сейчас нам таиться не от кого. Всё равно, большинство присутствующих и так в курсе, что на самом деле представляют из себя ваши машинки.
   - Не скажи, боярин, - Стенич весело улыбнулась. - мы в бою не подставлялись, так что никто ничего не понял.
   - И всё-таки, отключи, - настоял я. - Мне нужно засветить боевую мощь ваших тактиков перед эфирниками. Иначе придётся потратить слишком много времени на объяснения и доказывание очевидных вещей. А мне сейчас болтать о всякой ерунде совсем не хочется, знаешь ли. Настроение не то.
   - Ладно-ладно, - махнула рукой Илона и в ту же секунду по щиткам и сочленениям её СЭМа побежали серые линии рунескриптов, и я буквально кожей ощутил колебания Эфира исходящие от тактика. Ведьма повела плечами, и у меня на экране скользнули строки короткого диалога между воеводой моей дружины и одной из её подчинённых. - Моё оружие притащит в бокс Тамара. Она у нас, можно сказать, штатный транспортёр-оружейник.
   - Оператор первого тяжа, да? - уточнил я. Стенич кивнула. - Что ж, хорошо.
   - А у тебя самого как с вооружением? - неожиданно спросила Илона.
   - Штатно, - пожал я плечами. Послушные приказу, из-за наплечников выскользнули крупнокалиберные, но довольно куцые стволы стреломётов и тут же вернулись в походное положение.
   - А клинок?
   - Нахрен, - отмахнулся я. - Эта шпала хороша только против тяжей, да, может быть, боевых платформ. А мой тактик заточен на другое. Разведка, тихая ликвидация, диверсии. Ну и бой на близких и сверхблизких дистанциях. Собственно, у меня и стреломёты именно под такую рубку заточены. На дальних расстояниях от них толку немного, даже если бить в полную силу, слишком большое рассеивание. Но прижать атакующих к земле хватит, а большего и не нужно. Зато накоротке, это не стреломёт, а швейная машинка. К тому же бесшумная... и результат правки не требует.
   Говорить о спрятанных в наспинных ножнах кхукри, я не стал. С точки зрения любого оператора тактика, это не оружие, а так... столовые приборы. К тому же, к этому моменту мы уже добрались до знакомого бокса, где обосновались мастера Эфира из бывшей Аркажской обители, и разговор об оружии затих сам собой. Уж больно тяжкая атмосфера повисла в помещении. Эфирники работавшие в круге, явно устали и невольно проецировали своё состояние на всех присутствующих. Благо, кроме самих членов круга и только что прибывшей через переход команды мастеров, здесь была только пара людей Толстого для контроля ситуации... так что, особо можно было не волноваться.
   Впрочем, это не помешало мне тряхнуть это застоявшееся эфирное болото самым простым и давно знакомым способом. Поток Эфира прошёл сквозь присутствующих почти неощутимой прохладной волной, моментально вымывшей из людей как реальную, так и наведённую усталость. Не самый лучший приём, на самом деле, постоянно таким пользоваться нельзя, утомление всё равно возьмёт своё, и откат будет тяжёлым. Но то, если переусердствовать, а от одного раза... ну, поспят потом подольше да покрепче. Всё лучше, чем если эфирники ошибутся при прокладывании перехода. Так ведь можно, и до точки назначения не добраться. Или добраться, но не полностью, что тоже не импонирует. Предпочитаю перемещаться в пространстве одним куском. Живым и здоровым...
   - Что это было? - удивлённо спросила Илона, ощутив все прелести тонизирующей волны, прошедшей через её тело.
   - Бодрячок, - хмыкнул я. - Подарок деда... один из.
   - Какая интересная техника, - как-то задумчиво и... вообще, весьма странным тоном протянула Ведьма, поведя плечами. Наверное, не будь она закована в СЭМ, это движение смотрелось бы весьма и весьма сексуально, но в броне... Смешнее, наверное, выглядел бы только танец одоспешенного рыцаря на шесте.
   И Илона, кажется, сама это поняла. По крайней мере, от неё в этот момент слегка повеяло досадой и... небольшой толикой смущения.
   Опа... Ну, с Ольгой понятно. Точнее, не понятно, что там мамы накрутили, но эффект ясен и давно принят. Ученицы и прочие Гремлины, тоже не вопрос. Времени рядом со мной они провели ненамного меньше, и кое-какие их эмоции я порой распознаю уже на автомате... Но осознанно! А вот с чего вдруг я стал ощущать эмоции воеводы моей дружины?!
   Не-не-не! Мне ж Оля голову оторвёт! Ну его... Так...
   Я встряхнулся и хотел было уже двинуться к главе круга для небольшого разговора, как из дверного проёма до моего слуха донёсся дробный перестук металла по бетону.
   - Командир! - гулкий голос разнёсся из динамиков проскользнувшего в ворота бокса тяжа и, пометавшись эхом под высоким потолком, вдруг резко оборвался, а нагруженный кофрами тяж замер перед Ведьмой.
   - Все разговоры внутри группы только через такт.сеть, - очередная короткая строчка скользнула по экрану моего лицевого щитка.
   - Прости, - ещё одна строка, на этот раз от имени Тамары, обозначенной в диалоге затейливо выписанной единицей. - Твоё оружие, командир. Кофр на левом борту.
   Илона кивнула и, молча открыв указанный ящик, извлекла из него короткий, но чрезвычайно широкий тесак, сияющий целой россыпью рунескриптов. Да уж, Ольга с Вячеславом постарались на славу. Я отсюда чувствую напряжение эфирных полей, на миг окутавших клинок, больше похожий на короткий стальной брус с грубой заточкой колуна. Впрочем, при такой отделке, думается мне, даже это подобие заточки было лишь данью традиции. Меч должен быть наточен. И только так.
   Правда и энергии такое вот оружие, способное продавить щиты тяжа, жрёт как не в себя, а значит...
   - Илона, - выведи на мой канал данные энергетических установок всех троек, - попросил я.
   - Есть, - отозвалась она, не отвлекаясь от подгонки снаряжения. На экране моего лицевого щитка зажёгся соответствующий глиф. Сосредоточив на нём внимание, я раскрыл выпадающее меню и... слегка удивился.
   - У всех не ниже девяноста процентов?
   - Я подкачала ребят, когда заваруха с наёмниками закончилась, - кивнула Ведьма.
   - Что ж, хорошо-о, - протянул я и, встрепенувшись, договорил: - так, Илона, встречай бойцов, готовь их к выходу, а я пока переговорю с мастерами. Что-то они тянут...
   Эфирники не тянули. Как раз в тот момент, когда я подошёл к их компании, мастера начали выстраивать очередной круг, к которому уже выстроилась очередь из десятка бойцов-эфирников, по старой памяти корчащих постные монашеские физиономии. Ну да, ну да, дедовы выкормыши, государевы слуги...
   Один из них, судя по общему виду, и особо благостной мине, старший команды, шагнул в мою сторону.
   - Уважаемый, а вам известно о государевом запрете на применение тактических комплексов частными лицами на территории Русского государства? - мягким, почти елейным голосом осведомился он.
   - Известно, - включив динамик громкой связи, отозвался я и умолк. Мой собеседник подождал несколько секунд, но, поняв, что продолжения не будет, решился на второй подход.
   - Это значит, что по возвращении из экспедиции, я обязан буду доложить о нарушении вами указанного запрета в соответствующие инстанции.
   - Докладывай, - пожал я плечами и, чуть помолчав, добавил: - если вернёшься.
   - Угрожаешь? - зло прищурился мастер, начиная давить на меня Эфиром. Вот же ж! Только этого не хватало.
   - Предупреждаю, - полыхнув в ответ так, что командира группы чуть по бетону не размазало, ответил я. Впрочем, святошу тут же оттащил в сторону один из мастеров круга и рьяным шёпотом принялся вправлять тому мозги. А меня отвлекла подошедшая со спины Илона.
   - Что тут случилось? - спросила она, с явным интересом глядя в сторону шушукающихся эфирников.
   - Игры самцов в период гона, отягощённые влиянием избыточной дозы тонизирующих средств, - буркнул я в ответ. Не, точно, с бодрячком переборщил. А ведь у нас впереди дело... Придётся исправлять.
   Вновь включив динамик, я повернулся к группе эфирников.
   - Господа, минутку внимания, - мой голос прокатился по залу, заставив замолчать переговаривающихся между собой эфирников, а командир группы и его спасатель, и вовсе застыли сусликами. Нет, очевидно, нужно что-то делать. Контроль ни к чёрту, фоню эфиром направо и налево... нужно будет заняться решением проблемы. По возвращении. Я вздохнул... - Прошу прощения за происшедшее. Моя вина, не уследил за количеством вкладываемой силы в бодрящее воздействие. Предлагаю знающим стабилизироваться самостоятельно. Подмастерьям и иным, не изучившим практик саморегуляции, могу помочь с медитацией. Если кто-то не понял, это не просьба, а приказ.
   - А полномочия у тебя... - вновь раззявил пасть командир группы, но был тут же заткнут всё тем же мастером круга, опять зашипевшим ему что-то по-змеиному. Впрочем, если учесть, как он тыкает пальцем в коммуникатор на руке ошарашенного мною эфирника, всё понятно. Объясняет, кто здесь главный... О, уговорил, надо же!
   Оглядевшись вокруг, я полюбовался на медитирующих эфирников, удивлённых охранников и непонимающих происходящего операторов СЭМов. Нет, определённо, как закончится эта катавасия, займусь восстановлением контроля. А то ведь так и убить кого ненароком можно. На одной злости. А оно мне надо?
   - Кирилл Николаевич, мы готовы открыть переход по второму маяку, - вырвал меня из размышлений всё тот же мастер-спасатель. Ну... поехали, что ли?
  

Глава 5. Кто-кто в теремочке живёт?

   Сколько человек нужно для штурма укреплённого замка? Тысяча, две, пять? Ещё лет триста назад, думается, так оно и было. Сейчас же... и каменные стены давно утеряли свои защитные свойства, и защитников у Лагувской цитадели стало изрядно меньше. А если учесть, что большая часть её обитателей с оружием вовсе не дружит... в общем, десятка эфирников при поддержке трёх троек тактиков, должно хватить на эту кучу камней с лихвой.
   - Командиры групп, ко мне, - отдав приказ по тактсети, я дождался пока рядом появится Илона и затянутый в серый комбез мастер Эфира, тот самый, что пытался взять меня на арапа на базе, и развернул перед ним экран с примерной схемой замка и его ближайших окрестностей. - Итак, перед нами план замка Лагув. Внешние стены с севера и востока прикрыты Тшесневским озером, с южной стороны - Лаговским. С запада к стенам подступает лесной заповедник, в котором мы сейчас и находимся. Собственно, единственный официальный въезд на территорию замка находится здесь с восточной стороны, на узком перешейке меж этих двух озёр. Сами стены невысокие, старые, но поддерживаются в удовлетворительном состоянии. Настолько, что по ним разгуливают вооружённые патрули, не рискуя свалиться, подвернув ногу на выкрошившемся камне. Сам замок находится в глубине парка, он невелик, и представляет собой квадратное здание с внутренним двором. К юго-востока к нему примыкает высокий бергфрид... ну или донжон, это уж кому как удобнее. В парковой части замка, есть несколько хозяйственных построек, но они нам не интересны. Наша цель - подвалы цитадели. Попасть в них можно только через бергфрид, а значит...
   - Нужна зачистка основного здания, - кивнула Ведьма.
   - Не торопись, - я покачал головой. - Как раз зачистка нам ни к чему. Я вообще очень не хочу, чтобы в замке поднялась паника. Слишком велик риск, что сидящие за его стенами уроды слиняют, заодно подорвав эту кучу камней, чтоб замести следы.
   - Ты же сам сказал, что в подвалы можно попасть только через этот бург... берг... башню, в общем? - фыркнула Илона.
   - Поправка, МЫ знаем, что туда можно попасть через бергфрид. Но это же замок, древний как дерьмо мамонта, - пояснил я. - Там наверняка имеется подземный ход, а то и не один, и даже если он когда-то был завален, я бы не рассчитывал на то, что нынешние обитатели не привели его в порядок. Уж пути отступления они себе точно должны были организовать.
   - И что ты предлагаешь? - спросила Ведьма. А вот эфирник как молчал, так и молчит. Но хоть слушает внимательно, и то хлеб...
   - В замок я пойду один. Ваша задача, Илона, охранять эфирников до самого открытия перехода, - проговорил я. Ведьма явно была недовольна таким поворотом, это чувствовалось. Но перечить вслух, по крайней мере на командирской частоте не стала. Но вот значок текстового канала общей сети тактиков, замигал уж очень вызывающе. Потом.
   - Вы уверены, что сможете пройти в замок, не потревожив охрану? Ведь открыть туда переход мы не имеем возможности. Нет привязки, - осведомился командир эфирников. От недавнего недовольства в его голосе, как и эмоциях, кстати, не осталось и следа. Должно быть тот коллега-спасатель умудрился-таки вправить ему мозги. Или просто мужик оказался жёстким профи, в боевой ситуации умеющим отбрасывать личные амбиции в сторону.
   - Смогу. У меня очень хорошая маскировка, так что об этом можете не беспокоиться. Теперь, о вашей задаче, - я кивнул и, выудив из транспортного контейнера за спиной, небольшой металлический кубик маяка, вручённый мне отцом Илларионом во время подготовки к операции, продемонстрировал его эфирнику. - Когда я окажусь в цитадели и подам сигнал, откроете переход на Апецку и примете оттуда отряд царской гвардии. Всего будет полсотни бойцов. Сразу после их перемещения, настраиваетесь на мой маяк и открываете для них второй переход. Илона...
   - Да поняла уже. Остаёмся с эфирниками и обеспечиваем их безопасность до окончания операции, - тяжело вздохнув, произнесла та... и тут же упрямо мотнула головой. - Исполним, конечно, но... боярин, мне это не нравится. Мы же всё-таки, твоя дружина, и должны быть рядом в бою.
   - Поверь, там и без вас будет тесно, - хмыкнул я. - Гвардейцы тоже не голышом в атаку пойдут. Но и среди них будут только пилоты ЛТК. Боюсь, тяжам в подвалах замка будет просто не развернуться.
   - Да и мы физически не сможем протащить через переход ваши машины, - поддержал меня командир эфирников, а заметив скептический взгляд Ведьмы за прозрачным пока забралом шлема, развёл руками: - мы ж не двужильные. Да и я не магистр, чтоб удерживать круг перекидывающий по двести-триста бойцов за раз. Сдохну от перенапряжения, ещё и ведомых за собой утяну. Я, вообще, боюсь, что после двух перемещений полусотни ЛТК, вам придётся нас кучками складировать и охранять как поленицу дров.
   - Первый переход поддержит круг на Апецке, - проговорил я. - И вы, кстати, если почувствуете, что силы на исходе, можете затребовать от них поддержку для открытия второго перехода. Там должен быть резервный круг эфирников, на всякий случай.
   - Как-будто они меня послушают, - горько усмехнулся командир эфирников и протянул с явным сарказмом в голосе: - м-магистры, чтоб их.
   - С этим, послушают, - ощерился я, перекидывая ему через тактсеть нужный идентификатор. Миг, и в выданном мне государевой канцелярией мандате появилась соответствующая отметка.
   - Слово и Дело?! - эфирник аж поперхнулся, считав опознаватель. - Да с этим...
   - Проблем не будет, - оборвал я ликование бойца. Тот тряхнул головой и, моментально взяв себя в руки, молча кивнул. А в брошенном на меня взгляде изрядно поубавилось скептицизма... Ну да, слово и дело, такой себе вездеход. Получить его за титул, деньги, должность или просто за красивые глазки нельзя, да и смысла не имеет. Идентификатор этот не постоянный, выдаётся назначенному исполнителю, лишь на время проведения конкретной операции и, по сути, представляет собой гремучую смесь сталинского вездехода времён войны, дававшего предъявителю право отдавать распоряжения и получать содействие от любых органов власти, с индульгенцией вроде той, что одна ушлая дамочка выцыганила у не менее ушлого кардинала. Как там: То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и для блага государства. Ришелье.. А вот что отличает слово и дело, так это право предъявителя делегировать прописанные в мандате полномочия ограниченному кругу лиц. И командир эфирников, пришедший с нами в Лагув, как и его подчинённые, кстати, входили в этот самый ограниченный круг... в отличие от Илоны Стенич или любого другого моего дружинника. Они-то не находятся на государевой службе.
   - А почему нельзя было сразу переправить сюда гвардейцев? - осведомилась Ведьма.
   - Слишком долгие возмущения в Эфире, - пояснил вместо меня довольный мастер. - Одно дело полуминутный всплеск при переходе девятки тактиков, протащивших на десяток пассажиров. Его легко принять за обычные флуктуации эфира. И совсем иное - проход пяти десятков бойцов в ЛТК. За минуту такую ораву через переход не протащишь, а более долгие однотипные возмущения в эфире наверняка вызовут реакцию охранных систем замка. Суть возмущений их СЭК, конечно, не разберёт, но тревогу поднимет обязательно, просто следуя прошитой инструкции. А за ней, следуя уже своей инструкции, охрана должна будет выдвинуться для проведения проверки на месте... Оно нам надо?
   - Да уж, как-нибудь обойдёмся, - повела плечами Илона.
   - Ладно, закончили базар. Начинаем работу, - заключил я. - Ведьма, на тебе охрана. Мастер, готовьте людей. А я пошёл в гости к здешним шляхтичам... или кто там сейчас в замке, вместо них?
  

* * *

  
   Владислав Ярославович Перглер, самый возрастной мастер Эфира на государевой службе, немногим ранее бывший скромным иноком Аркажской обители с интересом наблюдал за молодым... слишком молодым коллегой, какой-то насмешкой судьбы оказавшимся его временным командиром и неожиданно поймал себя на мысли, что тому хватило каких-то четверть часа и пары демонстраций мощи, чтобы сам Владислав перестал воспринимать его неоперившимся юнцом. А вручённый ему индентификатор царского вездехода и вовсе развеял у Перглера любые сомнения насчёт этого... молодого боярина. Чуть напрягала самоуверенность, с которой тот обещал пройти на объект незамеченным. Уж Перглеру-то прекрасно были известны все возможные техники маскировки, поскольку он сам не один год шлифовал умения этого класса, из-за чего, собственно, и застрял на статусе мастера, не имея времени на личное развитие сил. Но... государю нужны были скрытники и сенсоры, а Владислав успел показать немалый талант и хитроумие на этой стезе. Вот и вышло, что его одногодки-коллеги давно уже защитили магистерский уровень владения Эфиром, а Перглер всё продолжал работать над техниками скрыта и обнаружения на благо родного государства, прочно застряв на мастерском классе.
   Но тем интереснее было знатоку посмотреть на работу юного боярина, так легко обещавшего обойти системы защиты замка. И надо признать, Николаев-Скуратов полностью оправдал этот интерес. Перглер предполагал, что перед визитом на объект, юноша избавится от тактика, и тем больше было его удивление, когда боярин просто развернулся к отряду спиной и направился в темноту ночного леса чуть ли не прогулочным шагом. Владислав, провожавший удаляющуюся от них фигуру юноши в ЛТК, даже головой помотал, в неверии. А когда вновь сфокусировал взгляд на том месте, где только что находился Николаев-Скуратов... не обнаружил там ровным счётом ничего. Лишь темнота ночи и пустота.
   Не веря себе, Перглер напряг сенсорные способности. Пусто. Пара лёгких сканирующих техник, неспособных потревожить ни один СЭК, сорвались с его ладоней словно сами собой, но и они не смогли обнаружить исчезнувшего в лесу юношу. Тут уж Владислав не выдержал и наложил на себя целый каскад воздействий, улучшающих слух, зрение и даже нюх, но...
   - Зря стараешься, командир, - молодой эфирник, переведённый в расквартированный в Москве отряд Перглера незадолго до падения Аркажской обители и тем спасшийся от гибели под завалами древних монастырских стен, возник рядом с Владиславом. - Не наш уровень.
   - Магистр? В таком возрасте? - сообразил Перглер.
   - Гранд, - коротко ответил подчинённый и, заметив недоверчивый взгляд Владислава, пожал плечами. - Я его во время обучения в обители видел, в компании с настоятелем. И скажу тебе, общались они без субординации. Вообще. А уж вещи, которым его Старик учил, точно были из арсенала грандов. Ну, из тех, что нам было позволено заметить, конечно.
   - Ни хрена ж себе, пердимонокль! - вырвалось у Перглера, но он тут же тряхнул головой. - Да ладно тебе! Какой гранд в его возрасте? Парню же... сколько? Двадцать? Двадцать два?
   - Семнадцать будет. В августе, - подала голос единственная известная Владиславу женщина-воевода боярской дружины, успевшая расставить своих людей по периметру лесной полянки, и теперь присоединившаяся к их компании эфирников.
   - Да ну на... - теперь уже пришёл черёд подчинённого Перглера сотрясать воздух совершенными непристойностями.
   - Руслан, не при дамах же, - покачал головой Владислав.
   - Прошу прощения, вырвалось, - покосившись на застывшую чёрной статуей в двух шагах от них, закованную в лёгкий тактик женщину, пробормотал тот.
   - Уважаемая Илона, это действительно так? - повернулся к ней командир эфирников. - Боярину ещё нет даже восемнадцати?
   - Именно, - невозмутимо отозвалась та.
   - И он уже гранд? - уточнил Перглер. Воевода кивнула. - А в стихиях?
   - Новик... - ответила Стенич и, чуть помедлив, договорила с лёгким намёком на насмешку в голосе: - В потолке.
   - Бре-ед, - выдохнул Владислав.
   - Талант, возглавляющий собственную именную школу, владеющий собственным наёмным отрядом и компанией по производству эксклюзивных тактиков гражданского назначения, - возразила женщина, - А ещё, чертовски везучий наглый хитрец и мстительная сволочь не забывающая обид... Правда, добро он помнит не хуже, да и по счетам платит всегда.
   - Исчерпывающая характеристика, - пробормотал ошалевший от таких известий Владислав.
   - Надеюсь, она окажется для вас полезной, - пожала плечами воевода и, развернувшись, потопала к своим людям.
   - Ну и зачем? - поинтересовалась у Ведьмы Тамара, по так и не выключенной тактсвязи дружины, едва Стенич отошла от эфирников на десяток метров.
   - Одними ватажниками все вакансии рода не закрыть, - откликнулась та. - Да и нам нужно расширять дружину. Сама же видишь, даже на Апецке людей не хватает. А ведь это только часть владений Кирилла. И в школе ему свои люди понадобятся, и в имении, что старый Скуратов в наследство оставил...
   - Думаешь, этот... Владислав пойдёт под руку Кирилла? - с сомнением спросила оператор тяжа.
   - Не знаю, но удочку закинуть не помешает, - ответила Илона. - Но мне он понравился. Упёртый профессионал, педант, подчинённые его уважают, это видно невооружённым взглядом... да и гнили я в нём не чувствую.
   - А по мне, так ты торопишься, - заявила Тамара, при общем молчании дружины. - Мы этого эфирника ещё и в деле не видели.
   - Вот, заодно и посмотрим, - улыбнулась Ведьма и, после небольшой паузы добавила: - к тому же, я пока ещё никому ничего не предлагала, и без разрешения боярина не стану.
   - Ладно, ты воевода, тебе виднее, - нехотя согласилась оператор тяжа.
   А пока собравшиеся на поляне бойцы перетирали косточки присутствующим и отсутствующим, боец в чёрном Визеле легко скользил в темноте меж вековых деревьев заповедника, невидимой и неслышимой тенью приближаясь к чёрной громаде крепостной стены древнего замка. Отсюда, снизу, она казалась куда выше, чем можно было себе представить, исходя из описаний в плане.
   Но для Кирилла, она не стала препятствием. Стальные пальцы Визеля, укреплённые арматоловыми мышцами, легко вонзались в старую кладку, позволяя хозяину тактика легко и непринуждённо карабкаться по практически отвесной стене вверх. Быстро и практически бесшумно.
   Зависнув на миг у самой вершины, Кирилл, хоть и был прикрыт отводом глаз, сначала убедился в отсутствии поблизости патрулей и лишь после этого, просочившись меж выкрашивающихся зубцов стен, мягко спрыгнул на широкую каменную галерею, давно лишившуюся приличествующих ей деревянных навесов, когда-то защищавших воинов замка от стрел и камней осаждающих. Когда они были...
   Тишина в округе была оглушающей. Не слышно ни шагов охранников, ни шума ветра в ветвях парковых деревьев. Да что там, как Кирилл ни прислушивался, не смог услышать даже переклички ночных птах. Зато сенсоры Визеля замечательно видели мечущихся внизу меж кустов охранных псов. Молчаливых, бесшумных и от того лишь более опасных... для тех, кого они могли учуять. Но отвод глаз отлично работал и на этих неподкупных охранниках, и именно поэтому, Кирилл легко просквозил через парк, не потревожив ни одного из шести встреченных им псов, сосредоточенно наворачивавших круги вдоль замкового квадрата.
   Рваться сразу к башне и подвалам, он не стал. Времени до начала операции было в достатке, так что для начала, Кирилл решил пробежаться по этажам основного здания замка. Глядишь, наткнётся на что-то интересное-нужное-занятное. Не факт, конечно, но шанс есть.
   Именно поэтому, оказавшись у вычурно оформленного главного входа, и обнаружив, что тяжёлые, обитые железом створки распахнуты настежь, Кирилл решительно миновал их и нырнул в ведущую во внутренний двор замка арку, подсвеченную леденцовым светом пары настенных фонарей, на ходу обогнув разлёгшегося посреди прохода, огромного пса-охранника, как и его коллеги четвертью часа ранее, не обратившего на визитёра никакого внимания. Халтурит старик, пока молодёжь по округе носится, выискивая незваных гостей.
   В отличие от выходящих на парк замковых окон, закрытых ставнями и не пропускающими ни единого лучика света, окна выходящие во внутренний двор сияли ярким светом. Не все, конечно, но многие. А вот двери ведущие в здание оказались закрыты.
   В принципе, Кирилл мог бы рискнуть и открыть их сам, предварительно накрыв отводом глаз, но... если от фиксаторов, разбросанных по двору, он сможет прикрыть свои действия подобным образом, то обмануть таким образом обычный датчик контроля положения створки, можно и не рассчитывать. Примитивная система работающая на принципе замкнутой-разомкнутой цепи плевать хотела на любые отводы глаз! Совершенно не обязательно, что таковой здесь имеется, но рисковать не хотелось.
   Взгляд Кирилла скользнул по дворику, стенам замка и его окнам и... остановился на дремлющем в арке собакене. Старый пёс явно пользовался особыми привилегиями у местных жителей. И ошейник не такой как у его молодых товарищей охраняющих территорию, и бока выпирают, чего у его поджарых коллег не наблюдалось вовсе... да и полуседая шерсть лоснится, только что не сияет серебром в свете фонарей. Что ж, вот и ключик.
   После экспериментов с блюфростами, взять под контроль старого пса оказалось плёвым делом. Нет, никакого контакта. Просто немного фантазии в проецировании чувства голода, чуть-чуть образов свежей, истекающей кровью говяжьей печёнки... и тяжело поднявшийся на лапы, собакен, колыхая раскормленными боками в такт взмахам обрубка хвоста, уже трусит в сторону двери. Не той, на которую нацелился Кирилл, но, в конце концов, какая разница? Главное, что благодаря тихому скулежу и царапанью лапой, неприметная дверь в дальнем углу двора вскоре отворилась, и на пороге показался неряшливо одетый толстый охранник, чем-то похожий на дозвавшегося его пса. Такой же толстый и сонный, он пропустил мимо себя четвероногого коллегу и, шагнув обратно в дом, хотел уж было закрыть за ним дверь, но неожиданно покачнулся и мягко осел на так кстати оказавшийся рядом пуфик.
   Впрочем, почти тут же всхрапнув, охранник открыл глаза и, тряхнув головой, поднялся на ноги. Что-то пробормотав себе под нос, он протяжно в голос зевнул, но тут пёс вновь подал голос, тихо проворчав-проскулив, и охранник, ругаясь вполголоса, потопал куда-то вглубь дома, следом за оголодавшим животным.
   Проводив взглядом удаляющуюся парочку, Кирилл покачал головой и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Лестница была узкой и явно предназначенной не для хозяев замка, а прислуги, но этот факт гостя ничуть не смущал. Хотя, конечно, подниматься пусть и в лёгком, но всё же довольно объёмном ЛТК, по винтовой лестнице, было довольно неудобно. Кириллу пришлось двигаться по ней боком... на четвёртый этаж, с которого он и решил начать свою экскурсию по старому замку иоаннитов.
  

Глава 6. Есть долги несовместимые с совестью, а есть, несовместимые с жизнью

   Шаг за шагом я продвигался по очередному этажу старой цитадели, мысленно проклиная всех владельцев замка, каждый из которых, по-моему, считал своим долгом если не перестроить доставшуюся ему собственность, то внести максимально возможное количество изменений в её планировку. То, что изначально представлялось мне квадратом из четырёхэтажных зданий с внутренним двором, оказалось целым комплексом построек, соединённых между собой разновеликими лестницами и галереями, и отличающихся друг от друга, как количеством этажей так и их высотой. Не лабиринт, конечно, но близко, близко.
   Хорошо ещё, что архитекторы, перестраивавшие и восстанавливавшие постройки замка после каждой из задевавших его войнушек, то и дело сотрясавших старушку Европу, всё же следовали некой общей логике, так что заблудиться здесь, как персонажу одного старого и абсолютно неизвестного здесь фильма, мне не светило. Хотя, уже через полчаса блужданий по пустым ввиду ночного времени коридорам замка, памятное ну кто так строит, кто так строит, а?, в исполнении Фарады, довольно отчётливо звучало в моей голове. А ещё удручала пустота. Большинство помещений, в которые я заглядывал, исследуя закоулки древнего замка, оказались заброшены давно и прочно. Нет, кое-где просматривались следы присутствия живых людей, но... по-настоящему заселённым оказался лишь условно второй этаж основного здания, где я нашёл комнату наблюдения охраны замкового комплекса, да несколько вполне обжитых помещений, предназначенных для отдыха всё тех же охранников и немногочисленного обслуживающего персонала. Здесь же обнаружилась прачечная и довольно большая кухня, примыкающая к огромному гулкому залу, когда-то, очевидно, служившему трапезной для многих поколений владельцев цитадели, а ныне низведённому до уровня обычной офисной столовой.
   А ещё, удивило полное отсутствие каких-либо систем контроля внутри зданий. Я даже в комнате наблюдения охраны специально задержался, стоя за спинами двух скучающих бойцов, и рассматривая картинки на всех имеющихся мониторах, но лишь убедился в своих выводах. Охрана контролирует лишь замковый парк, входы в основной комплекс зданий и подходы к внешним стенам. И всё. Вообще, всё!
   Зато, с таким вывертом местной системы безопасности, отыскать вход в бергфрид и, соответственно, в подземелья, не составило никакого труда. Он расположился всего в двух шагах от места моего проникновения в цитадель, и именно там располагался второй пост охраны... тот самый, обитателя которого я так легко вынудил пустить меня внутрь здания. Ну, прошёл мимо один раз, пройду и в другой, но прежде... Охранники в комнате наблюдения, и без того зевавшие, глядя на экраны, уснули мгновенно и надолго. А следом за ними, в долгий лечебный сон погрузились и их сменщики, коротавшие время за игрой в карты в соседнем помещении.
   Позаботившись о возможных источниках беспокойства, я решительно направился на первый этаж здания, где меня дожидался ещё один охранник... и скучающий подле него пёс. Ещё одно короткое воздействие, и оба сторожа уплыли во владения Морфея, а я принялся разбираться с пропускной системой. Можно было бы, конечно, взломать тяжёлые входные двери в бергфрид, но где гарантия, что они не находятся под сигнализацией? Конечно, выключенные мною охранники от воя сирен не проснутся, но ведь помимо них в замке ещё и обслуживающий персонал имеется, да и разбросанные по стенам и парку патрули могут получить сигнал тревоги. А оно мне надо, устраивать лишний переполох... раньше времени?
   Отыскать кнопку, отпирающую замок двери ведущей в бергфрид оказалось проще простого. Собственно, на пульте охранника имелось всего четыре соответствующим образом подписанных кнопки и один-единственный разъём под карточку, найденную мною болтающейся на шее сладко спящего сторожа. Так что, войти внутрь гулкой и абсолютно пустой башни со снесённым к чертям межэтажными перекрытиями, труда не составило. Как и открыть решётку, преграждавшую спуск в подвал. Та даже не скрипнула, когда я снял её с петель.
   А вот в подвале обстановка кардинально отличалась от потрёпанного ретро наземных этажей замка. Здесь царила современность... в самой её безликой форме. Качественно оштукатуренные и выкрашенные в белый цвет стены, серый керамогранитный пол и классические офисные подвесные потолки с квадратами светильников, сейчас горящих в полнакала. О, и встроенные в те же потолки воздуховоды кондиционеров, конечно. Прямо не подземелье старинного замка, а какая-то частная клиника. Почему именно клиника? Запах похож, да и некоторые дизайнерские решения наводят на такие мысли. Например, коридоры с полосой безопасности на уровне пояса, или широкие дверные проёмы, созданные с таким расчётом, чтобы в них без проблем проходила каталка или инвалидное кресло.
   По этажу я пробежался куда быстрее, чем можно было бы рассчитывать, исходя из того, сколько времени пришлось потратить на исследование наземных помещений замка. И увиденное обескураживало. Обычный пустой по ночному времени офис, как он есть. Пустующий пост охраны и стойка секретаря, кабинеты с заглушенными вычислителями, комнаты отдыха, небольшая столовая... даже лифт имеется. В общем, стандартная контора в неурочное время.
   Честно говоря, сначала я даже не понял, что заставило меня остановиться в небольшом холле с парой полусдохших фикусов в кадках, притулившимися у стены дешёвыми стульями с сидушками из кожи молодого дермантина, и кофемашиной на обшарпанном столике в углу. Но уже через секунду до меня дошло. Лифт!
   Ну, нет наверху лифтов, будь иначе, я бы обязательно это обнаружил. А значит, сия роскошь предназначена не для подъёма на верхние этажи замка, а для спуска вниз. Вот только забираться в стальную коробку, ползающую под землёй, у меня нет никакого желания. То, что подземная часть здания не находится под присмотром охранников, сидящих на втором этаже, вовсе не значит, что охраны и присмотра за подземельями, здесь нет вообще. И ощущение работающих фиксаторов, равно как и заглушенный монитор на посту охраны, что расположился рядом со стойкой секретаря, свидетельствуют о том же.
   Понятно, что под отводом глаз меня и мои действия никакой фиксатор не засечёт, но лишь до определённого предела. Одно дело, открыть или закрыть не находящуюся под сигнализацией дверь, обыскать помещение или вот, кофе себе сделать, например, используя стоящую здесь кофемашину. На то, чтобы прикрыть эти действия от возможных наблюдателей или фиксаторов, моих возможностей более чем достаточно, а вот отвести глаза от работы всей лифтовой машинерии разом, особенно, когда не знаешь толком, где и как она расположена, это совсем другое дело. Тут, пожалуй, лишь круг грандов справился бы.
   А значит... ну, по всем правилам безопасности, там, где есть лифт, должна быть и пожарная лестница. Надеюсь, эти подземелья не исключение. Если же я ошибся, или отыскать лестницу не удастся, придётся лезть в шахту... хотя этот вариант нравится мне немногим больше, чем спуск в кабине лифта, м-да.
   Отыскать лестницу оказалось несложным делом. Совершенно не скрытая в Эфире, она оказалась спрятана за фальшпанелью с намалёванным на ней мальтийским крестом, укрывшей стену за стойкой секретаря, и открыть её оказалось проще простого. Не понадобилось даже активировать пульт управления на пустующем посту охраны. Всё же, правила техники безопасности, они такие... Положено иметь механические средства открытия дверей ведущих к пожарной лестнице, значит, сделай и не гунди. И не вздумай замок к ним приляпать, не то пожарный надзор живо штраф выпишет! И плевать, что тому надзору здесь делать нечего. Секретность, тайны... бюрократии пофиг!
   С такими вот забавными мыслями я откатил в сторону декоративную панель, прикрывавшую вход на лестницу и, прислушавшись к Эфиру, решительно скользнул вниз по ступеням узкого бетонного марша. Пять! Ровно пять этажей я насчитал, опускаясь всё ниже и ниже под землю. Но пока не добрался до самого нижнего уровня, выползать на этажи не стал. Решил идти снизу вверх, и, едва покинув лестничную клетку, почти сразу пожалел о своём решении. Самый нижний уровень оказался тем, чем и должно быть подземелье старинного замка, точнее, хоть какая-то его часть... тюрьмой. И в отличие от наземных этажей и первого подземного, этот уровень не пустовал. За матово-серыми, стальными дверьми, украшенными откидными окошками для наблюдения и раздачи еды, я ясно чувствовал живых людей. Да и не только там, если честно. Буквально в двух шагах от меня, точно так же как и на верхнем уровне, расположился пульт охраны, но с небольшим отличием. На этом посту сидела пара вполне себе бодрствующих типусов, с увлечением смотрящих какую-то порнушку, судя по доносившимся до меня звукам.
   Соваться за решётчатое ограждение к камерам, оставив за спиной людей, способных в случае чего поднять тревогу, я не собирался, а потому, прежде решил разобраться с охранниками. Честное слово, подходя к посту, я желал лишь усыпить их так же, как их коллег-сторожей наверху. Но, бросив случайный взгляд на экран одного из мониторов, в который пялились охраннички, изменил своё решение и попросту свернул тварям их жирные шеи. Понять, что на монитор транслируется изображение с фиксаторов одной из камер было совсем несложно... особенно, учитывая, что на актёрах-насильниках была такая же форма, как и на зрителях. По крайней мере, эти их идиотские конфедератки я бы ни с чем не перепутал.
   Оставалось разобраться, увидел ли я запись, или трансляцию в прямом, так сказать, эфире. Пробежавшись пальцами по пульту, нашёл управление фиксаторами и, убедившись, что видел лишь запись, непроизвольно вздохнул. И вряд ли я смог бы с уверенностью сказать, чего мне было жаль больше, того, что позволил наслаждавшимся записью своих развлечений мерзавцам так легко уйти, или того, что сам не мог прийти сюда раньше, чтобы помешать насилию... Я не герой, и моё понятие о морали и рамках допустимых действий довольно размыты, но... есть вещи, которые я не приемлю и за которые считаю лучшим наказанием кастрацию раскалёнными клещами, чтоб не размножались, и последующую пожизненную ссылку уродов на урановые рудники. Смерть для таких тварей недопустимая роскошь, о которой им должно быть позволено лишь мечтать.
   Справившись с накатившей злостью, я вновь принялся шарить по вычислителю охраны, в надежде найти канал передачи данных с фиксаторов на иных уровнях подземелья, но увы... что бы я ни делал, и как ни старался, здешняя система безопасности оказалась наглухо завязана лишь на тюремный этаж. Связь же с иными уровнями осуществлялась лишь одним каналом с постом уровнем выше, и... тревожным сигналом, подаваемым на него же.
   Пытаться открыть с пульта охраны решётчатые двери, перекрывавшие доступ к тюремному блоку, я не стал, во избежание возможного подъёма тревоги. Кто его знает, как отнесётся охранная система к таким действиям? Вместо этого, я просто вырвал металлические прутья вмурованной в бетонные перекрытия решётки, чем и обеспечил себе свободный проход, благо, усиленные арматоловые мышцы Визеля позволяли с лёгкостью провернуть такой фокус.
   Пробежавшись по длинному коридору до самого конца и, с лёгким недовольством убедившись, что охранников на этом уровне больше нет, я отправился в обратный путь к той же самой пожарной лестнице, по дороге прислушиваясь к Эфиру за запертыми дверьми камер. Рисковать и отпирать их я не стал. В предстоящей бойне, нам только и не хватало мечущихся по подземельям пленников и пленниц. А в том, что бойня будет, я уже не сомневался. Пусть я не целитель и расстояние разделявшее меня с обитателями тюремного уровня не позволяло точно определить состояние их здоровья, но общий эмоциональный фон здесь был такой, что я чуть зубы в крошку не стёр от безысходности и страха царивших за стальными дверями камер... и от собственной злости, накатывавшей на меня чудовищными волнами. Как я смог удержаться от падения в кровожадное безумие, сам не пойму. Но удержался всё же... кое-как.
   Следующие два уровня оказались абсолютно идентичными нижнему. Те же посты охраны, та же заглушенная на себя система охраны с доступом на этаж ниже, те же решётки и камеры. Здесь я задерживаться не стал и, спеленав и усыпив охранников, после проверки этажей на наличие неучтённых сторожей, двинулся выше.
   На последнем не проверенном мною этаже, вроде бы усмирённое желание рвать охранников в клочья, вновь подняло голову. Нет, здесь не было тюремных камер, и сторожа не развлекались просмотром собственных подвигов на мониторах наблюдения. Здесь были лаборатории. Пустые, в виду ночного времени, но от этого не менее жуткие. Даже сквозь установленный мною на всякий случай фильтр, я чувствовал как стонет и воет Эфир! Стены этого места просто пропитались эманациями страха и боли... безнадёги и смерти. Я шёл по стерильным коридорам, заглядывал в похожие на операционные, помещения и меня трясло от накатывающей волнами жути чужих страданий. Сколько людей здесь замучили, я даже представить не могу. И от этого становилось ещё хуже. Ещё больнее...
   Но следом за этой болью, вместо всепоглощающей кровожадной ярости ещё недавно будоражившей нервы, ко мне пришло совершенно чистое, кристально прозрачное понимание собственных дальнейших действий. Разум, словно перенасыщенный царящим здесь ужасом, вдруг будто перешёл на другой уровень. Отключились эмоции, пропал бьющий по чувствам кошмарный вой Эфира, заставлявший меня скалиться на любую тень, исчезло желание вернуться к сладко сопящим на нижних этажах охранникам и устроить им кровавую баню... Вместо этого, завершив осмотр лабораторий и подсобных помещений, включавших в себя силовой зал и склад с оборудованием, я нашёл подходящий для наших целей закуток и активировал кубик маячка. Первый из имеющихся у меня в ранце. Для размещения тех что остались, пришлось вернуться на нижние уровни. И кто бы знал, как тяжело было сдержаться, вновь увидев дрыхнущих в своих комфортабельных креслах охранников!
   Устало вздохнув, я прикрыл глаза и наконец развернул окно к расположившейся в заповеднике группе поддержки. Сейчас мне предстоял непростой разговор...
   - Нам ведь всё равно придётся ждать, когда в замке появятся сотрудники, - доказывал я. А мой визави только крутил головой.
   - У нас есть чётко поставленная задача, а то, что предлагаете вы, боярин, выходит далеко за рамки утверждённого плана, - вяло отбрёхивался он.
   - Но людей всё равно придётся вытаскивать! - настаивал я. - Так почему бы не сделать это до того, как мы разнесём этот чёртов замок по кирпичикам?!
   - У круга не хватит сил, чтобы столько раз открыть переход в подземелья! - не выдержал Перглер.
   - Мастер, я не предлагаю вам таскать всех пленников по одному, - вздохнул я. - С этим я справлюсь сам. Мне нужно, чтобы вы открыли переход в больницу, где их смогут принять без проволочек. И не говорите мне, что у вас нет координат для эвакуации раненых!
   - Я... - Эфирник задумался, явно разрываясь между инструкциями и человечностью.
   - Мастер, вы можете сделать это сами, своей волей, - не выдержав, зарычал я, - и тогда крутите дырочку под награду за спасение гражданских. Или это сделаю я, прямо сейчас связавшись с куратором операции и получив от него соответствующие распоряжения. Тогда, вам уже придётся подчиниться и, соответственно, можете забыть о какой-либо награде. За следование приказу, знаете ли, таковые не положены.
   - Хорошо, - наконец, решившись, тяжко вздохнул Перглер. - Мы сделаем это... Ведите людей.
   Терять времени я не стал и, хлопнув мастера по плечу, развернул окно на самый нижний уровень замкового подземелья. На ходу укрывшись отводом глаз, я шагнул в марево перехода и, оказавшись в уже знакомом закутке поста охраны, ринулся к камерам. Ещё одно окно, и вот я уже в камере-одиночке. На узкой шконке с тонким, почти прозрачным матрацом, свернувшееся клубочком телом. Худющее, патлатое... тихо стонущее во сне. Унять дрожь в руках, прогнать накатывающую злость. Аккуратно провести ладонью над телом, отправляя его в более глубокий сон. Подхватить на руки вместе с матрацем, открыть окно... передать спасённую на руки Ведьме.
   Повторить. И ещё раз. И ещё... ещё...
   Пока я нырял в подземелье и выносил из него крепко спящих пленных, которых Илона тут же укладывала наземь, Перглер успел отослать сигнал в госпиталь и, выстроив своих подчинённых в круг, открыл переход, из которого тут же повалили царские гвардейцы, закованные в лёгкие тактики. Рассыпавшись по округе, они деловито заняли оборону по периметру поляны, а ещё через минуту переход выплюнул первых медиков.
   - Что тут у вас? - оказавшись рядом с ведущим круга, задал вопрос один из белохалатников. И почему я не удивлён?
   - Пациенты для вас, Осип Михайлович, - подал я голос, свернув забрало шлема.
   - Кирилл Николаевич? - удивился Нулин и, поправив пенсне, прищурился. - Вы ли это, голубчик?!
   - Он самый, господин майор, - улыбнулся я в ответ.
   - Полковник, с вашего позволения, - поправил меня глава госпиталя Московского лёгкого бронеходного полка, но тут же стёр ответную улыбку с лица. - Итак, где ваши раненые?
   - Среди наших раненых нет. Пока, - я мотнул головой и указал врачу в сторону лежащих на тюремных матрацах, пленников... точнее, бывших пленниц замка иоаннитов. - Нужно эвакуировать их. Девяносто семь девушек и женщин. Их держали в плену. Как долго, не знаю, но у всех истощение, возможны психические травмы... Есть гематомы, переломы, как свежие, так и не залеченные. Последствия избиений и насилия.
   - Понял, - посмурнел Нулин и, оглянувшись на столпившихся за его спиной подчинённых, рявкнул: - что встали? Работаем-работаем!
   - Есть! - рявкнули те и ринулись к спящим пленницам. Сам же полковник активировал коммуникатор и, краем глаза наблюдая за суетой своих медиков, связался с кем-то из коллег.
   - Здравствуй, Алексей Васильевич, Нулин беспокоит... Понимаю, что время неурочное, конечно... но... служба, дорогой друг. И тебя она зовёт, - заговорил он. - У меня для тебя подарочки аккурат по специализации. Иммобилизованые. Общие травмы, следы насилия и ПТСР гарантированы... Уже радуешься? Сейчас порадую ещё больше. Их почти сотня человек... Во-от, оценил? Так что, поднимай своих сонных тетерь, отзывай из увольнений, выдирай из отпусков, ставь под ружьё коллег из Второго Московского и Бахрушинской лечебницы, и... высылайте конницу к моему госпиталю... Да-да, кто ещё тебя так порадует? Цени, друг мой... От такого слышу!
   Пока Нулин общался с коллегой, а его подчинённые перетаскивали спящих без задних ног пленниц через окно перехода, я обратил внимание на эфирников. Если Перглер, как ведущий круга ещё держался, то некоторые из его бойцов уже явно находились на пределе сил. Пришлось браться за собственный коммуникатор и, связавшись с отцом Илларионом, объяснять ситуацию. Благо, тот вник с ходу и, не стал устраивать несвоевременный допрос.
   - Маяк под номер девять, Кирилл, - со вздохом произнёс он. - Ведь как знал, что понадобится. Активируй, и жди пополнение. Только не забудь бойцов предупредить, чтоб не расстреляли случайно подмогу.
   - Сделаем, - отозвался я и, чуть помедлив, договорил: - спасибо.
   - Было б за что, - мотнул тот головой и отключился.
   В два открытых перехода, дело пошло живее, а там и последняя из пленниц оказалась в Москве, и Перглер распустил свой круг. Трое из десятка его людей тут же кулями осели на землю и... моментально оказались заброшены коллегами в до сих пор открытый их пришедшими на подмогу коллегами переход. Ну да, если они себя до донышка исчерпали, то отлежаться под присмотром толковых полковых врачей, им точно не помешает...
   - Боярин... Кирилл Николаевич, - голос Ведьмы заставил встрепенуться и я вопросительно уставился на воеводу.
   - У въездных ворот замка остановился автобус с сотрудниками, - сообщила она, и мои губы невольно растянулись в предвкушающей улыбке, увидев которую, Илона попятилась.
   - Мастера, открывайте переходы по маякам. Господа гвардионцы, прошу в круг! Здешние вивисекторы уже ждут нас в гости!
  

Часть 3. Кому какой мёд лаком

Глава 1. Экскурсии и истории с экскурсами в историю

   М-да, Лагувский замок иоаннитов, конечно, не Рейхстаг, но развалины тоже ничего себе получились. Хотя, вообще-то, изначальным планом такой результат не предусматривался, но это, кажется, был тот самый случай, когда в столкновении с реальностью, любые планы проигрывают всухую. А всему виной атмосфера лабораторий. Помнится, Брюхов, чтоб ему икалось, упоминал как-то об эффекте, который оказал на его команду карателей пропитанный болью и страданиями Эфир антарктической базы Новая Валгалла. Но у нас здесь, очевидно, концентрация этой гадости оказалась поменьше, иначе объяснить то состояние, в которое впали гвардейцы кар... государя, оказавшиеся в подвалах замка, я не могу. Страха там не было и в помине, зато ярости и злости, хоть отбавляй. Так что, пришлось отправлять захваченных вивисекторов в тот же госпиталь, что и их жертв часом ранее. Ну, тех, что не пытались сопротивляться захвату. А их решивших изобразить героическое сопротивление, оставалось только в совочек собрать, да развеять пепел над близлежащими озёрами.
   В общем, когда мы уходили из Лагува, нагруженные трофеями и пленниками, за спиной гвардейцев поднималось зарево на полнеба, а поднявшийся над озёрами и руинами древнего замка эфирный ветер мало уступал по мощности тому, что сейчас бушевал над Апецкой. Ну, на то они и гвардейцы Первого Преображенского полка, чтоб впереди всё рыдало, а позади полыхало. Кстати, сильно подозреваю, что именно из-за этой весьма заслуженной, хоть и мрачной славы одного из трёх старейших гвардейских полков, бывшему боярскому городку в Москве была определена территория рядышком со слободой, где вплоть до середины двадцатого столетия квартировали Первый и Второй Преображенский полки. Знали государи русские, где жаловать земли под городские усадьбы буйным московским боярам. Правда, с тех пор много воды утекло. Ныне у этих полков совсем другие ППД, но и московский боярский городок ныне пуст... И будет пустовать как бы ни дольше, чем пустовали вотчинные земли, доставшиеся мне по наследству от Никиты Силыча. Всё тот же пресловутый эфирный ветер, чтоб его!
   Возвращение прошло... просто прошло. Сначала закинули гвардейцев на их базу, потом отправили на Апецку мою дружину, и лишь потом умотавшиеся вусмерть эфирники сами переправились в Москву, заодно прихватив с собой и меня.
   Знакомое здание училища в Трёхпрудном переулке, куда открыли переход подчинённые Перглера, встретило нас гулкой пустотой бального зала, и одинокой фигурой в рясе, маячившей в круге тусклого света единственного работающего светильника, расположенного над высокими створками входных дверей зала. Вот с кем общаться сейчас я не желал совершенно. Устал, да и жена ждёт!
   - Группе - отдыхать, старший - доклад, - совсем не пастырский, резкий голос встречающего нас отца Иллариона разнёсся по залу, и я хмыкнул. Аркажские монахи, такие монахи...
   Каюсь, не удержался и сыграл в мима, указав уставшему Перглеру сначала на свой а потом и на его коммуникатор. Надо отдать должное мастеру, сегодня точно шагнувшему на ступень магистра, тот моментально понял мой посыл и, благодарно кивнув, направился к своему начальнику, тогда как его подчинённые с явным облегчением топали мимо монаха на выход из зала. Прикрывшись отводом глаз, потянулся следом и я, успев краем уха зацепить короткий разговор Перглера с начальством.
   - Допуск? - бесцветным голосом произнёс мастер.
   - Вячеслав, ты ничего не перепутал? - явно опешил отец Илларион. В ответ, перед лицом монаха полыхнул алым цветом спроецированный коммуникатором Перглера герб дома Рюриковичей, и мастер проговорил всё тем же тихим голосом: - Слово и Дело. Допуск?
   - Тьфу ты, нечисть! Ну, Николаев... ну, засранец! - пробормотал отец Илларион и, уже громче ответил мастеру: - будет тебе допуск. Утром. В десять ноль-ноль жду у себя в кабинете.
   - Есть явиться в десять ноль-ноль в ваш кабинет, - отозвался Перглер, умудрившись даже стойку смирно изобразить, но едва зло ворчащий монах, хлопнув полами рясы по ногам, развернулся к нему спиной и скрылся за дверью, как выпрямленные плечи мастера вновь устало опустились, и он медленно двинулся на выход, следом за уже покинувшими зал подчинёнными. Правда, оказавшись в холле, тут же закрутил головой, словно искал кого-то... Впрочем, почему кого-то? Меня он искал. Пришлось снять отвод глаз, не уходить же, не попрощавшись. Невежливо как-то...
   - Кирилл Николаевич? - обернувшись на звук моих шагов, Перглер улыбнулся. - Спасибо за напоминание. Если б не оно, пришлось бы мне вместо сна в своей постели, с отцом Илларионом беседы вести. А что я ему могу сказать? Как эфирные потоки держал и работу подчинённых контролировал, пока бойцы через переход шастали и пленных таскали? Можно подумать, это такая важная информация, что не может подождать до утра...
   - Потому и подсказал, - кивнул я в ответ. - Видели-то вы немного, хотя сил потратили побольше других участников. Да и докладчиков от них у кураторов сейчас и без вас хватает, уж поверьте. Отдыхайте, Владислав Ярославович. До десяти утра не так много времени осталось, конечно. Часов пять, не больше. Но хоть немного поспите, а то вас, вон, чуть ли не сквозняком шатает. И послушайте доброго совета, не пренебрегите расслабляющей медитацией перед сном, если не хотите утром маяться головной болью. Перенапряжение, оно такое... некомфортное.
   - Думаете, поможет? - бледно усмехнулся Перглер.
   - Наверняка. Но, вообще, советую проводить профилактику в комплексе, - я подмигнул мастеру и, выудив из транспортного контейнера своего Визеля пыльную бутылку, прихваченную мною из бара начальника исследовательского центра иоаннитов в числе других трофеев, сунул её в руку Перглера.
   - Арманьяк Шато ле Трезор де Д'Артаньян... сто десять лет... - прочёл надпись на этикетке тот и неожиданно упёрся. - Извините, Кирилл Николаевич, такой подарок я принять не могу. Он слишком дорогой.
   - Насколько дорогой? - заинтересовался я.
   - М-м, в свободной продаже вы подобного точно не найдёте, если только в шато самих де Монтескью, а на аукционе... шесть-восемь тысяч рублей он точно будет стоить. Не меньше, - уверенно произнёс Перглер и печально вздохнул. - Это же жуткая редкость, арманьяк со старых виноградников, тех, что были уничтожены эпифитотией мучнистой росы и филлоксерой, в начале прошлого века.
   - Вижу, вы разбираетесь в теме. Тогда, тем более, - кивнул я в ответ. - Берите и не смущайтесь, Владислав Ярославович. Выпьете на помин мой холостяцкой жизни.
   - Э-э... - мастер перевёл взгляд с бутылки на меня и непонимающе нахмурился. - Вы женитесь?
   - Уже, - развёл я руками и рассмеялся. - Так что, без разрешения жены, сей напиток мне не светит. А она точно уберёт его куда подальше, на торжественный случай. К чёрту! Еду готовят, чтобы есть, а напитки делают, чтобы их пить. Вот вы его и выпьете.
   - По... поздравляю, Кирилл Николаевич, - Перглер чуть помялся, но всё же справился с приступом ложной скромности и взял запылённую бутылку. - Спасибо! Непременно подниму рюмку за здоровье, ваше и вашей жены.
   Не скажу, что в этот момент у него дрожали руки, но вот исходящее в этот момент от мастера ощущение предвкушения завзятого гурмана было весьма отчётливым. Что ж, удачно вышло. И человеку потрафил, и от нечаянного и откровенно ненужного мне трофея избавился. Зачем я его тогда брал? Не знаю. Стадный инстинкт, наверное. Гвардейцы бар разоряли, вот и я не удержался. Так и протаскался полночи с этой чёртовой бутылкой в контейнере... и если бы ей одной! У меня там ещё пара таких же пыльных стекляшек булькает. Но уж их-то я точно Ольге отдам, пусть прячет. Будет память о нашей сумбурной свадьбе.
   - Кирилл Николаевич, может вас подвезти? - прервал мои размышления Перглер. - Я могу кликнуть нашего водителя.
   - Спасибо, - я покачал головой. - Но, обойдусь. Не только вам отдых нужен, вашим людям он тоже не помешает.
   - Да куда ж вы в тактике-то? - нахмурился мастер.
   - Домой, Владислав Ярославович, домой, - я отвесил ему короткий поклон и, развернув окно, шагнул в библиотеку бестужевского особняка, успев услышать за спиной звук, очень похожий на хлопок ладонью о лоб. Челодлань, ага. Ну да, забыл Перглер, что имеет дело с грандом, бывает. В его состоянии, немудрено, вообще-то. Устал человек, замотался...
   В библиотеке было так же пусто, как и в зале училища, которое я только что покинул. То есть, вместо гомонящего штаба уже завершившейся операции, городской дом Бестужевых встретил меня лишь сопением спящей в кресле жены. И это куда лучше, чем рычащий инок Аркажской обители, честное слово!
   Стараясь не шуметь, я шагнул в нишу, словно созданную для установки в ней моего Визеля... или рыцарских лат. Выбравшись из тактика, я распотрошил его транспортный контейнер и, облачившись в вытащенную из него форму Гремлинов, двинулся к креслу, в котором дремала укрытая лёгким пледом Ольга.
   Правда, стоило мне оказаться в паре шагов от жены, как та проснулась. Проснулась, но виду не подала... так что, если бы не моя прогрессирующая эмпатия, чёрта с два бы я это понял. Пришлось прекратить закрывать от неё собственные эмоции, чтоб не схлопотать от благоверной разряд электричества в лоб.
   - Чему ты так радуешься, Кир? - сонно проговорила Ольга, ёрзая в попытках поудобнее устроиться у меня на руках.
   - Тому, что ты меня засекла ещё до того, как проснулась, - честно признался я. Жена приоткрыла один глаз и, глянув на меня из-под полуопущенных ресниц, вздохнула. - Вот же... учитель...
   - Какой есть, солнышко. Какой есть, - я пожал плечами. Но, кажется, мой ответ она уже не слышала. Снова уснула. Пришлось осторожничать, пока добирались до спальни, чтоб не потревожить её сон.
   Не одного Перглера ждал вызов на доклад. Правда, моё начальство оказалось более терпеливым, чем дожидавшийся нашу команду в зале училища отец Илларион, и не стало дёргать меня с утра пораньше, так что приглашение на беседу пришло в особняк Бестужевых уже после полудня, когда выспавшиеся и позавтракавшие, мы с женой и учениками-ученицами обсуждали планы на грядущий вечер. На более раннее время планы не составлялись, поскольку как бы ни был терпелив заказчик операции, в то, что он может дать мне целый день на отдых, я не верил. Что и доказал прибывший ровно в час дня фельдъегерь, передавший письмо-приглашение в Кремль.
   И как бы ни хотелось Ольге, не желавшей вновь остаться в одиночестве, составить мне компанию в этой поездке, ей, всё же, пришлось отступить. Но последнее слово моя благоверная оставила за собой.
   - Не вернёшься к ужину, сдам малявкам! - буркнула она, клюнув меня сухими губами в щёку и, резко развернувшись, отчего грива её русых волос едва не хлестнула меня по лицу, скрылась за дверью особняка. Угроза была серьёзной, так что терять время зря я не пожелал и, отменив вызов выделенного мне для этой поездки тестем лимузина, открыл окно в холл Гербового приказа, от которого было рукой подать до Кремля.
   Войдя под своды Фроловской башни, здесь так и не получившей названия Спасской, я предъявил бойцам рындовой службы своё приглашение, которое те тщательно осмотрели, сверили паспортные данные, но так и не найдя к чему придраться, всё же пропустили меня на территорию Кремля. Ну да, их тоже можно понять. Сомневаюсь, что им прежде доводилось встречать гостей прибывающих в царскую резиденцию пешком. Не в этом веке, точно.
   Оказавшись на территории древней крепости, я огляделся по сторонам, пытаясь понять, как мне добраться до обозначенного в приглашении Михайлова двора, но нежданную проблему решил выскочивший из-за угла башни начальник караула. Офицер рындовой службы окинул меня изучающим взглядом и решительным шагом направился ко мне.
   - Боярин Николаев-Скуратов? - осведомился он тоном, который скорее подошёл бы подчинённым Вербицкого.
   - Он самый, господин офицер, - кивнул я.
   - Лейтенант Басманов. Мне поручено сопроводить вас к Михайлову двору, - произнёс он и указал затянутой в белую лайковую перчатку ладонью в сторону одной из пешеходных дорожек, петляющих вдоль кремлёвской стены. - Прошу.
   - Благодарю за помощь, боярич Басманов, - отозвался я, направляясь в указанную сторону. - Мне она и вправду пригодится, поскольку прежде, в дворцовой части Кремля я не бывал.
   - Не стоит благодарности. Служба... - сухо произнёс Басманов. Что ж, не дурак, понял. Говорить лейтенант не желает, ну а навязывать ему общение... зачем? Доведёт до места и распрощаемся.
   Так я думал, но ошибся. Пока шли по широким, отсыпанным гравием дорожкам, петляющим меж газонов и клумб, я во все глаза рассматривал открывающиеся совершенно незнакомые мне виды. Здешний Кремль, всё-таки, сильно отличался от памятного мне по прошлому миру, а в этом... в этом я его изнутри практически и не видел. Не считать же за экскурсию тот краткий визит, когда я был больше заинтересован остаться незамеченным здешними системами наблюдения и контроля, нежели местной архитектурой и поиском десяти отличий? Так что нынешнее моё любопытство было вполне оправданно. А сопровождавший меня лейтенант это заметил и... разразился целой лекцией на тему Кремля, его истории и построек.
   А посмотреть здесь было на что, как и послушать знатока. В этом мире правители не переносили столицу в иные города, и Кремль на протяжении всего своего существования служил им главной резиденцией. Может быть не всегда любимой, но постоянной, а потому частенько перестраивавшейся и менявшейся в угоду их вкусам и интересам.
   Может ещё и поэтому здесь не было того засилья монастырей, которым мог похвастаться тот Кремль до революции, хотя Соборная площадь с её величественными храмами была точно такой же, какой я её помнил по прошлому миру. И Иван Великий сиял золотом купола вознёсшегося высоко над старинной крепостью так же, как и там... Но не было Сенатского дворца и уж конечно, не возвышалась здесь посреди Кремля громадная серая коробка Дворца Съездов.
   Зато вместо этих двух символов своих эпох, здесь царила эклектика других времён. Строгие Белые палаты Иоанна Четвёртого соседствовали с многоцветьем Ромейского или, как его называли позже, Византийского дворца, построенного дедом и тёзкой Иоанна Монаха для своей жены Софьи Палеолог почти веком ранее. А за переплетением галерей и частоколом остроконечных крыш Приказного двора пряталось здание Красной Библиотеки, выстроенное деятельным Фёдором Воином во второй половине восемнадцатого века для своего единственного, а потому любимого сына и наследника, впоследствии метко прозванного в народе Котом Учёным. Ходок был царь Василий, и покровитель наук. При нём получила новое рождение Русская Академия, затеянная ещё Иваном Четвёртым, но изрядно захиревшая при его внуке, а количество открытых Василием высших учебных заведений лишь едва-едва не дотягивало до числа признанных им же бастардов, надо заметить, вливших изрядно крови Рюриковичей в некоторые боярские рода. Тогда как княжеские рода от такой чести открещивались, как могли. Своей хватало.
   А вот на так называемую Девичью поляну, комплекс теремов и палат, где по традиции проживала женская незамужняя часть обитателей Кремля, Коту Учёному хода не было. Батюшка его, Фёдор Воин не поленился и специальным указом этот запрет обставил. Мудрый человек был, но традиции такая штука... как их со временем вывернет и во что они разовьются ни один пророк не предскажет. Так и с Девичьей поляной вышло. Отец запретил, сын поддержал, но обиду затаил и свой указ-запрет добавил. И в результате уже два с половиной века минуло, как на её территорию не ступала мужская нога, за исключением тех случаев, когда в палатах и теремах проводился плановый ремонт, на время которого обитательницы Девичьей поляны съезжали в кельи женского Моисеевского монастыря у Житной площади. Да что говорить, в рындовой службе до сих пор имеется отдельный женский батальон, созданный когда-то именно для охраны Девичьей поляны!
   Ну да, Кот Учёный дураком не был. Запрет отцов не нарушил ни разу, а для девиц, как скучавших на своей поляне, так и спрятанных московским боярством по теремам согласно старым традициям, создал собственное учебное заведение на территории Кремля, так называемый Милосердный дом, где девушки обучались не только врачеванию и травознанию, как следовало из устава, но и ведению домашнего хозяйства, точнее, управлению таковым. И этот самый Милосердный дом очень быстро обзавёлся собственным общежитием, куда Фёдор Воин своему сыну захаживать запретить не успел. Помер.
   Да уж, рассказчиком и экскурсоводом, лейтенант Басманов оказался отменным. Я и не заметил, как за разговором с ним, мы добрались до Михайлова двора, где ныне готовилось к отъезду в Ливадию государево семейство. Опомнился, только когда навстречу шагнул очередной рында в белоснежном кителе, которому Басманов вручил переданное мною приглашение. После чего откозырял коллеге и... свалил, отвесив мне на прощание короткий шляхетский поклон, больше похожий на кивок с последующим вздёргиванием подбородка вверх. Надменный такой поклон, что тут скажешь...
   До приёмной добрались в тишине. Второй мой сопровождающий, указывавший путь через анфиладу комнат и галерей, оказался молчуном. Ни об одной картине-статуе, сотни которых попадались нам по пути, ни словечком не обмолвился. Да и чёрт бы с ним, обойдусь.
   В приёмной было людно... и многозвёздно. Но чаще офицерских знаков различия, встречались золотые генеральские орлы на погонах и эполетах. Да-да, я тоже был удивлён, узнав, что флотские офицеры здесь до сих пор меряются с армейцами не только калибром пушек, но и франтоватостью мундиров. Туфли против сапог, ещё ладно, по палубам в кирзачах не набегаешься. Кортики против давно выведенных из употребления сабель и шашек, тоже туда-сюда. Колбаску там нашинковать в адмиралтейский час, или накосячившего подчинённого зарезать, чтоб патрон не тратить... Но мохнатые эполеты и треуголки против погон и фуражек! Господи, в каком веке застряло здешнее Адмиралтейство?! Они бы ещё рапиры и дульнозарядные пистоли в форму ввели!
   На фоне царившей в приёмной феерии наград и знаков отличия, мой скромный, абсолютно цивильный костюм с одиноким знаком ордена Святого Ильи на лацкане да нашейным знаком гранда, смотрелся здесь совершенно чужеродно. И недоумевающие взгляды важных генералов-адмиралов, нет-нет, да фокусирующиеся на моей персоне тоже не добавляли хорошего настроения, как и исходивший от них поток эмоций. Да ещё этот звук... тонкий звон орденов и медалей, который издавало сие высокое собрание, сливался в какой-то уж слишком противный гул изрядно действовавший мне на нервы. Как комариный писк в ночи, над кроватью, в которой пытаешься заснуть. Нужно ли говорить, что дождавшись приглашения, в кабинет государя я вошёл взвинченный и раздражённый? А тут ещё и это!
   - А ведь я так надеялся! Почти поверил, можно сказать... - это было не восклицание, а крик души, вырвавшийся у меня при виде устроившейся в креслах у камина парочки вельмож, с удовольствием дегустирующих коньяк.
  

Глава 2. Звезду Суворову Александру Васильевичу!

   Сейчас, сидящий в кресле у окна мужчина средних лет не был похож лицом ни на пресловутого конфидента цесаревича Михаила - господина Иванова, ни, уж тем более, на памятного мне по визитам в Аркажскую обитель настоятеля. Но эфирный след этого человека не оставлял никаких сомнений в том, что передо мной находится уже дважды похороненный ярый и гранд, бывший комнатный боярин Романа Третьего, Никита Силыч Скуратов-Бельский. Деда, чтоб его...
   - Узнал, значит, - усмехнулся он, поднимаясь с кресла. - Это хорошо...
   - Ты в Эфире не прикрылся, так что это было несложно, - справившись с накатившим шквалом не самых приятных эмоций, ответил я, остановившись в трёх шагах от ушлого родственника. И, уловив ветерок лёгкого любопытства со стороны его собеседника, повернувшись к нему, отвесил короткий поклон-кивок. Не шляхетский, но близко, близко к тому. - Ваше высочество...
   Непохожий сам на себя, как и Скуратов, цесаревич Михаил досадливо цокнул языком, но тут же усмехнулся.
   - А меня-то как узнал, опричник? - проговорил он. - Я-то не только внешне, но и в Эфире замаскирован.
   - Мимика, жесты... эмоции, - отозвался я, бросив взгляд на деда. Тот чуть нахмурился и... понимающе кивнул.
   - М-м, неожиданно, но... пусть так, - протянул цесаревич. В этот момент, коммуникатор на его руке издал тихую мелодичную трель, и Михаил, поднявшись со своего кресла, решительно направился к двери, ведущей в соседнее помещение. - Идёмте, господа, его величество ждёт.
   Малый государев кабинет, в который привёл нас цесаревич, оказался действительно небольшой комнатой с заставленными книжными шкафами стенами, делавшими её похожей на личную библиотеку, с огромным рабочим столом у дальней стены и... единственным креслом за ним. Пустым. Сам государь обнаружился у одного из двух окон, что-то сосредоточенно чиркающим в толстой записной книжке. Впрочем, увидев нас, Роман Третий тут же её захлопнул.
   - Государь, - остановившись, мы трое склонились в поклоне.
   - Добрый день, господа, - убрав записную книжку в карман кителя, царь обвёл нашу компанию долгим взглядом и, остановив его на сыне, неожиданно устало вздохнул. - Снимите маски, будьте любезны.
   - Как будет угодно вашему величеству, - чуть ли ни в унисон произнесли мои спутники. Миг, и я опять имею возможность лицезреть две не самых приятных мне физиономии.
   - Так-то лучше, - кивнул царь и обратил своё внимание на меня. - Кирилл Николаевич, рад видеть вас в добром здравии... Я уже ознакомился с докладом по ночной операции, но хотел бы услышать подробности из уст её очевидца и участника. Да и его высочеству, думаю, не лишним будет узнать о событиях прошедшей ночи. А господин Скуратов-Бельский дополнит ваш рассказ со своей стороны. Не откажите, Никита Силыч.
   - С удовольствием, государь, - отозвался тот. А от Михаила прямо-таки повеяло любопытством и предвкушением интересной истории. И судя по эмоциям цесаревича, о нашей операции он вообще не осведомлён. Хм, вот честное слово, будь моя воля, так бы оно и впредь было. По мне, так чем меньше этот интриган знает о моих делах и жизни, тем лучше. Меньше возможностей для манипуляций.
   - Итак? - взгляд Романа Третьего вновь остановился на мне. Чёрт! И ведь не откажешься. Дворцовый этикет, штука жёсткая, ответ нет на просьбу августейшего лица не подразумевается в принципе. Это, считай, всё равно, что отказ от исполнения приказа командира в боевой обстановке. Разве что последствия будут не столь фатальными... хотя, смотря для кого. За неисполнение приказа командира, подчинённого ждёт полевой суд и штрафбат, а то и расстрел, но никто кроме него не пострадает. А государь, за отказ от исполнения иной его просьбы может весь род в опалу отправить. Да такую, что потомкам в третьем колене икаться будет. Были прецеденты. А иные боярские рода, после проявленного государем неудовольствия, и вовсе исчезли без следа. И нет, царь их и пальцем не тронул. Зачем? Потеряв возможность появляться при дворе, такой род быстро оставался без союзников, не желавших навлечь на себя гнев государя, а с ними лишался и какого-либо влияния, после чего постепенно оскудевал... вплоть до полного исчезновения. Редко, но такое бывало. И неоднократно.
   Не сказать, что подобная перспектива меня пугает до мокрых штанов, всё же я не придворный шаркун из тех, что не мыслят жизни вне Кремля, да и достаток моей семьи не зависит ни от благосклонности двора, ни от благоволения царя. Но я опричный боярин, по ряду и роте обязавшийся следовать воле государя... так что, даже без учёта особенностей придворного этикета, отказаться от исполнения этой его просьбы, не имею права. Как бы мне того ни хотелось... Эх, ладно. Насколько я знаю, Михаил сейчас служит в Ахтырском полку, причём не на бумаге, а в действительности, а значит, возможностей крутить интриги с моим участием у цесаревича сейчас не так уж много. Глядишь, и обойдётся, а?
   - Как прикажете, ваше величество, - кивнул я в ответ на просьбу Романа Третьего и начал устный доклад. Благо, формулировки его письменного варианта, составленного мною утром для Вербицкого, ещё не успели выветриться из памяти.
   Все трое присутствующих слушали мой рассказ молча, не перебивая, и без какого бы то ни было намёка на эмоции. Разве что у цесаревича проскакивало что-то в чувствах, но и это, судя по всему, была лишь поверхностная реакция увлечённого рассказом молодого человека. Так было до тех пор, пока я не дошёл в своих описаниях до находок в лабораториях иоаннитского замка. Здесь государь явственно помрачнел, хотя с самого начала беседы и так не был образчиком веселья. Нахмурился и Михаил, а вот дед даже глазом не моргнул, как был каменной чушкой, так и остался. Разве что эфирные щиты, окружавшие его, ещё больше уплотнились. Но если бы я не был так внимателен, наблюдая за покойным живчиком, то и этого не заметил бы.
   Закончив доклад в полной тишине, я умолк. От долгой болтовни в горле было сухо как в пустыне, и исправить эту ситуацию не было никакой возможности. Ну не просить же царя принести водички, в самом деле?
   - Благодарю, Кирилл Николаевич, - тихо произнёс государь, глядя куда-то в окно. Но уже через секунду он встрепенулся и, шагнув к рабочему столу, взял с него небольшую коробочку и лежащую под ней увесистую кожаную папку с медными уголками. Повернувшись, он протянул папку мне, и в ту же секунду коммуникатор на моей руке тихо завибрировал, извещая о полученном сообщении. Отвлекаться на него я не стал, тем более, что Роман Третий заговорил снова. - Не в правилах нашего Дома награждать отличившихся бояр деньгами, а потому решение о даре-награде обычно отдаётся на волю Дворцового приказа. Но ввиду очевидной секретности операции, проведённой этой ночью людьми Анатолия Семёновича при вашем непосредственном участии, сведения о причинах вашего награждения не могут быть переданы в Дворцовый приказ. Сам же генерал Вербицкий не может вас наградить по своему ведомству, поскольку вы вообще не состоите на действительной службе, не говоря уж о его Приказе. Но это же не причина, чтобы оставить вас вовсе без награды, верно? Посему, я взял на себя труд решить этот вопрос по-своему. Ну, открывайте же, Кирилл Николаевич. Открывайте, не стесняйтесь...
   Подчинившись, я разомкнул защёлки папки и, распахнув её, с трудом вчитался в написанный узорной вязью старшего полуустава текст на украшенном гербами и сургучными печатями пергаменте... натуральном пергаменте, без дураков!
   Я читал затейливо исполненный, красующийся вручную раскрашенными буквицами документ, и чувствовал, как губы сами собой разъезжаются в довольной улыбке.
   - Вижу, мой подарок пришёлся вам по нраву, Кирилл Николаевич? - едва заметно усмехнулся Роман Третий, а когда я рассыпался в благодарностях, кивнул и, раскрыв так и не выпущенную из рук бархатную коробочку, выудил из неё лаконичный в своей простоте прямой чёрный эмалевый крест на алой колодке. Сделав шаг вперёд, государь приколол его к моему пиджаку рядом со знаком ордена Святого Ильи, и, пожав мне руку, заговорил, бросив мимоходом странный взгляд на цесаревича. - Разнообразие военных наград, статут которых позволяет награждать ими не состоящих на воинской службе подданных, невелико, ввиду того, что поводов для таких награждений в нашей истории было немного. И большинство их пришлось на годы тяжелейших испытаний выпавших на долю нашего государства. Крест Чести, кавалером которого вы сегодня стали, одна из таких наград. Её учредил государь Фёдор Первый, прозванный Воином, для отличия гражданских лиц, составивших охотничьи команды и геройски проявивших себя на полях сражений Северной войны. Этим же крестом мой отец награждал жителей блокадного Пскова и новгородских партизан, воевавших с интервентами, вторгнувшимися на наши земли во время княжьего мятежа. Будьте достойны имён героев носивших этот орден, боярин.
   - Благодарю за честь, государь, - отозвался я. Ну, в самом деле, а что ещё я мог ответить? Я же, действительно, не состою на военной службе, а значит, и рявкать Служу Отчизне, мне не по чину. И слава богу, честно говоря. Сапогов, портянок и уставов мне хватило в прошлой жизни.
   Задерживать меня после награждения, Роман Третий не стал, а вот деда и цесаревича не отпустил. Ну, старику ещё предстоял его собственный доклад, должный дополнить мой рассказ, а вот зачем там нужен Михаил, я так и не понял... да и чёрт бы с ним! Не моё дело, не моя головная боль. Пусть венценосный батюшка сам разбирается со своим старшим отпрыском, а я буду держаться подальше... от них обоих.
   Впрочем, удрать под бочок к Ольге, как хотелось, мне не удалось. Уже оказавшись на пороге приёмной, я получил на коммуникатор сообщение от деда, с просьбой дождаться его в сквере Михайлова двора. И можно, наверное, было наплевать на эту встречу и свалить из Кремля, так ведь гранд же... отыщет и окном догонит. А закрываться от него в Эфире, чтоб навестись не мог, значит, лишить самого себя возможности манёвра и действия. Такое закрытие как минимум наполовину обрежет мои возможности эфирного оперирования. Ни окно самому открыть, ни в разгон уйти. А с моей беспокойной жизнью, это не вариант. Так что, проще встретиться да выслушать, чем бегать не пойми от чего, только чтобы полелеять собственные обиды.
   Вновь нацепивший свою маскировку, дед появился в полупустом сквере только через полтора часа, когда я уже откровенно устал рассматривать здешние архитектурные красоты и, устроившись на чугунной лавочке в тени раскидистого дерева напрочь неизвестного мне вида, в очередной раз с удовольствием рассматривал царский подарок.
   - Любуешься? - присаживаясь на лавочку, озвучил очевидное Скуратов-Бельский.
   - Можно и так сказать, - кивнул я. - Но вообще, скорее наслаждаюсь зримым воплощением моей свободы.
   - О как! - крякнул дед. - Я полюбопытствую?
   Чуть помедлив, я всё же вложил папку в его протянутую руку. Никита Силыч довольно споро пробежал взглядом по хитрой вязи текста и, задумчиво покачав головой, с громким хлопком закрыл папку, после чего вернул её мне.
   - Однако, - протянул он. - Затейливо получается. И тебя с возможного крючка снял, проявил добрую волю, так сказать... и сына по носу щёлкнул, и...
   - Создал прецедент, - согласно кивнул я. - Ранее, никаких конфирмаций для создания именных школ не требовалось, в отличие от родовых. Но в этой грамоте-то форма моей будущей школы не указана вовсе. И понимай как хочешь.
   - Именно, - кивнул дед. - С другой стороны, кому от этого плохо? Законодательно-то, всё остаётся как было, по крайней мере, пока.
   - Но повод для изменения этого самого законодательства теперь имеется железный, не так ли? - усмехнулся я.
   - Верно. Причём, скорее всего, никаких реальных препятствий со стороны Думы и Собора эти изменения не встретят, - подтвердил мои умозаключения дед. - Когда в последний раз у нас открывалась именная школа? В тридцатом году, дай бог памяти, Василий Ощепков открыл своё заведение. Почти девяносто лет назад. А в мире вообще?
   - В тысяча девятьсот девятнадцатом. Тогда в Ниппоне, в префектуре Киото была открыта именная школа Морихея Уэсибы, - ответил я.
   - Вот видишь, - развёл руками Скуратов. - Ныне, открытие школы, что стихийной, что эфирной - редкость небывалая. Хватает родовых заведений, да государственных. Так что, спорить с его величеством на тему конфирмации открытия частных школ никто не станет. Смысла нет, как и прямой выгоды. Разве что в Соборе повозмущаются о притеснениях государевых людей. Да и то, не всерьёз, а так, порядка ради... Ладно, то дела царские, нас с тобой не касающиеся. Лучше скажи мне, юноша, ты статут пожалованного ордена уже прочёл или...
   - Или, - вздохнул я. - А что, никак там подвох какой имеется?
   - А как же? - коротко рассмеялся дед. - Чтоб Рюриковичи да без подвоха... не, брат, шалишь! Не та семья, не те традиции. В общем, настоятельно советую не затягивать с ознакомлением. А будут вопросы, позвонишь, отвечу. Лови номер...
   Коммуникатор на моей руке дрогнул, принимая очередное сообщение, и я тут же вспомнил о другом извещении пришедшем на него во время речи государя. Правда, пришлось вновь отложить его прочтение, чтобы не отвлекаться от разговора с дедом. Тем более, что он заговорил о вещах, мне весьма и весьма интересных.
   - Эмпатия шалит, Кирилл? - после недолгого молчания внезапно спросил Скуратов.
   - Есть такое дело, - подобрался я.
   - И контроль над эфирными техниками ухудшился, да? - прищурившись, протянул дед.
   - Ты что-то знаешь, - констатировал я.
   - Что-то... - не стал отрицать Никита Силыч, и вздохнул. - Не думал, правда, что процесс будет столь скорым. Обычно, гранду лет пять-шесть требуется, чтобы к первому пределу подойти. Но у тебя же всё не как у людей, да?
   - Будто в этом есть моя вина! - фыркнул я, но тут же перебил сам себя. - Что за предел?
   - Предел восприятия, - нарочито небрежным тоном отозвался Скуратов, но, не заметив признаков понимания с моей стороны, сменил тон. - Невежда.
   - И в этом нет моей вины, - улыбнулся я. - Можешь направить все претензии моему учителю.
   - Это кому ещё? - возмутился дед.
   - Настоятелю Аркажской обители... покойному, - развёл я руками.
   - Да тьфу на тебя! - расслабился Скуратов-Бельский и, чуть помолчав, неожиданно закатил целую лекцию о развитии эфирников, достигших уровня гранда. Недолгую, но весьма познавательную. Из которой можно сделать простой вывод: развитие оператора Эфира не прекращается до тех пор, пока он использует свои умения. Будет использовать чаще, будет развиваться быстрее. Не будет использовать - сначала замрёт в развитии, а после и вовсе начнёт деградировать. И гранды здесь, не исключение. Более того, именно на этом этапе развития, оператор Эфира начинает зримо проявлять склонность к тем или иным манипуляциям. Кому-то лучше даётся сенсорика, кому-то оперирование с материей или энергией. Кто-то обретает возможность более плотного и осознанного взаимодействия с информационной частью Эфира... в общем, вариантов множество, и чем старше становится гранд, тем более индивидуальными, не похожими на другие, становятся его умения и возможности. Собственно, предел восприятия, как назвал его дед, и является той чертой, границей, отделяющей обычных грандов от их коллег, осознавших свои сильные стороны. И все те непонятки, что происходят со мной в последнее время, как раз и являются первыми признаками приближения к этому пределу.
   - А сколько их вообще, пределов этих? - спросил я Скуратова, когда тот, наконец, закончил лекцию.
   - Неизвестно, - развёл руками он. - Я прошёл четыре, а светлой памяти Игнат Афанасьевич, по слухам, все шесть одолел.
   - Это Шапошников, что ли? - уточнил я. - Который, второй мой дед?
   - Кхм, - Скуратов-Бельский опешил, но уже через секунду со вздохом кивнул. - Он самый. Но, скажу тебе, что это наверняка не потолок. Вообще, существует теория, что количество этих самых пределов неограниченно ничем, кроме срока жизни оператора Эфира.
   - А как распознать приближение к очередному пределу? - спросил я едва успевшего справиться с удивлением деда.
   - Да точно так же, Кирилл. Извини, но мне пора бежать. Дела... - бросив взгляд на коммуникатор и торопливо поднимаясь с лавки, проговорил он. Но прежде чем шагнуть в открытое окно, обернувшись, сообщил: - да, я пришлю своего человека, отдашь ему костыль.
   - Какой костыль? - не понял я.
   - Тот артефакт, что вы умыкнули с места засады, устроенной на вас в СБТ, - отозвался дед и, не дожидаясь ответа, шагнул в окно. Вот только закрыть его не успел. Точнее, не смог. Зря я что ли тренировался? Сумел удержать.
   - Что это за артефакт, дед? - спросил я, глядя на него через размытое марево перехода.
   - Поделка святош, создающая эффект святого места на определённой территории, - нехотя отозвался тот. - Используется их братией, когда приходится работать на чужих землях... не их эгрегора. Всё, больше ничего не скажу, оно тебе всё равно без надобности. Отпускай окно.
   - Ладно-ладно, - покивал я. - Жду твоего человека, и... спасибо за помощь, дед.
   Тот коротко усмехнулся и кивнул. Окно схлопнулось и я, подобрав с лавки папку с грамотой, поднявшись на ноги, направился к Фроловской башне. Это дед может себе позволить шастать окнами где захочет, мне же за подобный финт ушами провёрнутый в Кремле, может и нагореть. От того же Вербицкого, например, или от главы Рындова двора. Так лучше уж я пешочком до выхода из крепости прогуляюсь, тем более, что тут идти всего-ничего.
   По пути вспомнил о пришедшем во время награждения сообщении. Прочёл и невольно рассмеялся. Бывают же такие совпадения.
   Я разобрался с этой чёртовой железякой. Вечером доложу итоги. - Вячеслав в своём послании был короток и ясен, как житель Лаконии.
   Вернувшись в особняк Бестужевых и похваставшись домашним новенькой наградой, я проводил Ольгу с девчонками на прогулку, проверил домашнюю работу Инги и Анны, и лишь после этого уединился в библиотеке, чтобы прочесть статут полученного мною Креста Чести, заодно скоротав время до встречи с Вячеславом.
   Как и предупреждал дед, награда оказалась с подвохом, правда, не сказать, что неприятным. Орден редкий, да, награждаются им только лица не состоящие на действительной службе, военной ли, статской, не важно. И только за успех в боевых действиях. Ну да не в том дело. Как и любой другой орден, Крест Чести, даёт кавалеру определённые льготы. Но если привилегии даруемые иными орденами описываются их статутами, то льготу положенную кавалеру Креста Чести определяет государь лично. И в моём случае, если верить документам приложенным к ордену, такой привилегией стал таможенный зелёный коридор для транспорта, принадлежащего мне лично или... Гремлинам. Такой себе подарок и... не подвох даже, а намёк, чтоб не зарывался с тактическими комплексами. М-да уж.
  

Глава 3. Ворох новостей и горсточка тревог

   - Почему ты считаешь это намёком, Кирилл? - спросила Ольга за ужином, сразу после того как присутствовавший здесь же тесть выслушал мой краткий пересказ дневных событий. - По-моему, больше похоже на карт-бланш.
   - Потому, доченька, что государь не имеет права нарушать законы, завизированные им или его предками, - ответил вместо меня Бестужев-старший. - А прикрытие вашей торговли тактиками такой вот льготой, и есть, по сути, нарушение закона... если Гремлины, конечно, не придержат коней. Так что, Кирилл прав, зелёный таможенный коридор - намёк и жирный. А учитывая бесхозные тактики, засветившиеся во вчерашнем нападении на очередной завод Вышневецких, так и очень своевременный.
   - Вовсе они не бесхозные! - возмутилась Ольга. - Эти тактики принадлежат наёмникам, найденным Кириллом в СБТ! Мы только профилактику им провели! Что ж нам теперь наёмничьи тактики ремонтировать нельзя, что ли?
   - Почему же... ЧУЖИЕ тактики вы можете ремонтировать сколько влезет, - ухмыльнулся Бестужев. - Но именно чужие и, желательно, не по два-три десятка за раз. А вот своих собственных машин у вас быть не должно вовсе. Запрет на владение тактиками боярам никто не отменял, равно как и торговлю ими... без лицензии. У вас есть лицензия?
   - Это понятно, - явно пропустив мимо ушей последний вопрос отца, вздохнула Ольга и сдула с лица упавшую на него прядь светло-русых волос. - Но всё же...
   - Кхм, солнышко, - я коснулся колена сидящей рядом жены. - Ты помнишь, кем работает твой батюшка? Не забыла ещё?
   - А причём здесь... о-о-о... - Оля осеклась. - Поняла. Самым недогадливым информация доводится доверенными лицами прямым текстом, да?
   - Насколько это возможно, - прогудел в ответ Валентин Эдуардович и, усмехнувшись, развёл руками. - Но я рад, что Кириллу мой перевод не понадобился. Сам догадался... умный зять.
   - А я, значит... - запыхтела было Ольга, но я её перебил.
   - Мне вот интересно, чем закончился визит дружинников к замку в Недице.
   - А нету больше замка, - с удовольствием переключился на другую тему тесть. - Ни замка нет, ни его хозяев... по большей части.
   - Это как? - полюбопытствовал я.
   - Как обычно, кого на ноль помножили, кого в плен для допроса взяли, - пожал плечами Бестужев.
   - Звучит хорошо... но хотелось бы подробностей, - попросил я тестя, пока тот терзал лежащий на его тарелке кусок мяса. - Особенно, в той части, что касается пленных. Не хотелось бы вешать себе на загривок выживших и пылающих жаждой мести врагов... пусть даже, лет через двадцать.
   - Не переживай, - мрачно проговорил тесть. - Взятые в плен на свободу уже не выйдут.
   - А дети? - тихо спросила Оля, и осеклась, наткнувшись на холодный взгляд отца. Впрочем, уже через секунду тот смягчился.
   - Младшие будут отданы в государевы пансионы на братчинный кошт, старшие же... остались под развалинами замка, - ответил дочери Бестужев и, чуть помедлив, договорил: - трое их было, погодки от пятнадцати до семнадцати лет. Все трое - твёрдые вои, и бились не хуже взрослых.
   - И живыми их взять не получилось бы? - зачем-то уточнила Оля. Тесть покачал головой.
   - Во-первых, они засели в арсенале, да не одни, а с охраной. Арсенал же у Вишневецких был богатейший, так что выкурить его защитников можно было бы только измором, да времени на планомерную осаду у дружин не было. Затянись штурм хоть до полудня, и к Вишневецким подошли бы союзники, и тогда вместо запланированного блица у бояр вышла бы натуральная мясорубка... - Бестужев замолчал.
   - А во-вторых? - тихо спросила моя жена.
   - На сходе бояр-участников похода было решено, что герб Вишневецких должен быть перевёрнут, а значит, ни одного человека способного продолжить их кровь и линию, в живых не оставят, - глухо отозвался тесть. - И государь это решение поддержал, поскольку со времён Дмитрия Московского не было иного приговора людоловам на землях русских. И если взглянуть на нашу историю, так ведь прав Роман Васильевич. За угон в рабство русских подданных, наши государи виновных не то что родами вырезали, как тех же ногаев или крымчаков, целые города бывало жгли. Что Старую Казань вспомнить, что Кафу...
   - Но детей ведь пожалели? Ты же говорил о государевых пансионах... - напомнила Оля. Настырная.
   - Говорил, - кивнул тесть. - Пожалели. Вот только дети эти, даже те из них, что по крови и линии могли бы наследовать род князей Вишневецких, в ближайшем будущем станут подданными нашего государя, а, следовательно, принять княжеский титул той же Речи Посполитой уже не смогут никогда... Им того ни наши законы, ни польские не позволят. К тому же, за уцелевшие активы рода сейчас начнётся серьёзная драка меж вассалами, союзниками и младшими родичами, так что к моменту совершеннолетия самого старшего из детей Вишневецких, от их наследства останутся лишь воспоминания. Все эти Збаражские, Несвицкие, Порыцкие... делить богатства родственников они будут долго, с упоением, и, понятное дело, без боя поделенное не отдадут, ни друг другу, ни кому-то со стороны.
   - Вот, кстати, - подал я голос. - А эти родственники не будут претендовать на титул Вишневецких и главенство в гербе? Не получится ли так, что через год-другой боярским дружинам вновь придётся идти к ним в гости, чтобы снова щит перевернуть? Во исполнение ранее принятого решения, так сказать...
   - Знаешь, Кирилл, ещё лет триста назад, наверное, так и было бы, - с готовностью отвлёкся на теоретизирование Бестужев. - Но с тех пор как в Речи Посполитой были приняты Августовы ордонансы, закрепившие иерархию в гербах, этой проблемы можно не опасаться. Главенство в гербе Корибут будет передано следующему по старшинству роду, скорее всего Несвицким, но претендовать на титул и имя рода они не смогут. Всё, кончились князья Вишневецкие.
   - Это хорошо, - вздохнул я. - Осталось убедиться, что вместе с ними закончатся и похищения.
   - А мы проследим, Кириллушка, мы проследим, - хищно ухмыльнулся тесть. - Поверь, мои люди недаром хлеб едят.
   На этой оптимистичной ноте и закончился наш ужин, после которого меня нашёл взъерошенный, но довольный, словно обожравшийся сметаны кот, Вячеслав.
   - Ты чего такой... - спросил я ввалившегося в библиотеку Вячика. Тот обвёл обстановку шалым взглядом, взъерошил и без того находящиеся в беспорядке светлые лохмы и хохотнул.
   - Какой такой? - спросил он, усаживаясь в кресло.
   - Суматошно-ошалевший, - кое-как сформулировал я свои впечатления.
   - С ба-абушкой познакомился, - растянул губы в широкой улыбке вечно серьёзный Вячеслав. - Завтра Анютку к ней повезу. Будет старой битва при Ватерлоо. Полюбуюсь!
   - Стоп-стоп-стоп, - замахал я руками. - Какая, к синим дьяволам, бабушка?! Откуда?
   - Да не моя же, - фыркнул Вячик. - Лизина бабушка! Ух, монстра! Фрау Малице у неё учиться и учиться...
   - А, так ты с Великой Мегерой знакомство свёл, - понимающе протянул я. - И жив остался, здоров и при памяти... Понравился, значит.
   - Э-э... - затормозил Слав и, чуть помедлив, осторожно поинтересовался: - а если бы не понравился?
   - Смешала бы с дерьмом, поиздевалась бы вдоволь, да и спалила в пепел, - пожал я в ответ плечами. - Елена Павловна у нас дама серьёзная, весь московский свет в кулаке держит. Единственная женщина - глава боярского рода в Русском государстве, чтоб ты знал. С ней даже государь наш старается не ссориться. Во избежание, так сказать...
   - Может быть, наоборот? - пробормотал Вячеслав.
   - В смысле? - не понял я.
   - Ну... поиздевалась бы, спалила в пепел, а потом уж... это самое... смешала бы. Нет? - кое-как пояснил Слав.
   - Отвечу в её же стиле, - рассмеялся я: - Так неинтересно.
   - Похоже. Очень, - согласился наш артефактор и тут же удивлённо покачал головой. - Нет, но какая мощная женщина. Натурально, капитал фрау!
   - Это да, впечатление, Елена Павловна производит неизгладимое, - согласился я и, прочитав только что пришедшее на коммуникатор сообщение от боярыни Посадской, перегнулся через журнальный столик и хлопнул приятеля по плечу. - Поздравляю, муж любечанский. Можешь считать, что смотрины прошли удачно и карт-бланш на дальнейшие ухаживания за любимой внучкой боярыни Посадской-Филипповой ты получил.
   - А? Любимой внучкой? - Зачем-то уточнил Слав.
   - Ага. Одной из. Раз встречу с Великой Мегерой пережил, и даже в психушку не угодил, значит, смотрины удались, и Елене Павловне такой зять пришёлся по сердцу, - ухмыльнулся я, но тут же изобразил печаль на физиомордии. - Ну а мне, под это дело, придётся теперь выкуп невесты обеспечить. А Анюту с ней познакомь, обязательно. И меня на ту встречу позвать не забудь, хочу видеть, как они друг другу мозг вынесут.
   - Подожди, Кирилл Николаевич! - встрепенулся Вячеслав. - Какой-такой выкуп?! Почему ты?
   - Ну, как же! - веселился я. - Родичей, кроме сестрички, понятное дело, у тебя нет, но ты состоишь в моей свите. Так кому, как не мне платить выкуп за твою невесту?
   - И... большой выкуп? - посмурнев, осведомился Вячеслав.
   - М-м... давай посчитаем. Четырежды тридцать, да умножить на три... - пробормотал я, откровенно издеваясь над собеседником.
   - Чего трижды, чего четырежды? - не понял он. - Кирилл!
   - А... да, - я кивнул. - Триста шестьдесят тысяч рублей. Ну, при удаче, можно будет скостить цену на четверть. Не более. И то, при удаче.
   - Ни хрена ж здесь цены на боярышень, - ошалело проговорил Вячеслав, глядя на меня круглыми глазами. И я не сдержал смеха.
   - Да не переживай ты, ни о каких деньгах с нашей стороны, здесь речь не идёт, - отсмеявшись, сообщил я ему. - Это Елена Павловна прислала предложение, от которого я не могу отказаться.
   - Не понял, - честно признался Слав.
   - Да просто всё, - махнул я рукой. - Посадская только что уведомила меня, что с сентября переводит своих младших внучек на домашнее обучение, и тогда же пришлёт их ко мне для натаскивания в Эфире. Сам понимаешь, после вашей встречи с ней, отказать в такой просьбе Елене Павловне я не вправе. Вот и получается такой себе выкуп за Лизу.
   - А что ты тогда считал? Ну... триста шестьдесят тысяч, это что? - с явной настороженностью спросил уже совсем хмурый Вячеслав. Ну, его можно понять. Мало того, что неким выкупом за невесту огорошили, так ещё и сумму я назвал для молодого артефактора совершенно неподъёмную. Ладно, пошутили и будет. А то ещё хватит нашего мужа любечанского родимчик, а мне потом с Посадскими объясняться. И ладно бы, с Лизой, но Елена Павловна, за обиду внучки, да при поддержке той остальными моими ученицами... Сожрут же! Не-не-не, ну его на фиг!
   - Обучение Лины и Милы у меня, обходится роду Громовых в тридцать тысяч рублей за каждую из близняшек, в год. А у Посадской внучек аж четверо. Причём младшие ещё в школе второй ступени учатся. Им сейчас, если память мне не изменяет, одиннадцать и двенадцать лет, соответственно, - пояснил я. - Так что вести этих четырёх девиц к мастерству придётся дольше, чем тех же сестрёнок Громовых или Ольгу с Лизой. Тут одним годом не обойдёшься, минимум, три уйдёт, прежде чем им статус мастеров присвоить можно будет. Хотя, старшие... Вера с Ниной, им по пятнадцать, так что срок обучения можно сократить до пары лет, но это неточно.
   - И ты будешь их учить? - разобрать, чего в голосе Вячеслава было больше, удивления или надежды, я не смог. И даже моя сходящая с ума эмпатия здесь не помогла.
   - Я? - для верности, я даже пальцем себя в грудь ткнул. - Не-не-не, мне уже имеющегося цветника хватает. А вот мои ученицы... Те же Мила с Линой вполне с этой задачей справятся. Ну и я помогу, если что. Всё же, близняшки ещё никого ничему не учили, так-то... Но это, старших. А вот с младшими придётся повозиться. Впрочем, тут у нас у всех уже есть опыт, а, Вячеслав? Ингу же с Анной учим, значит, и с мелкими Посадскими справимся.
   - Кирилл, ты это сейчас серьёзно? - переварив мои слова, спросил Вячеслав. В ответ, я пожал плечами.
   - Серьёзней некуда. Нет, насчёт выкупа, это всё, конечно, шуточки-прибауточки. Но... скажу так, Елена Павловна очень хорошо знает, когда, что и кому сообщить, спросить или предложить. И да, внучек её в обучение я возьму обязательно. Мне школу свою продвигать надо, и такое предложение дорогого стоит. Там, глядишь, следом за ней и другие бояре подтянутся.
   - Ольга, Мила, Лина, Лиза, Мария, Инга, Анна... теперь вот, Посадские-младшие. Не боишься, что школу твою девичьей обзовут? - усмехнулся немного успокоившийся Вячеслав.
   - Да пусть хоть горшком зовут, лишь бы в печь не ставили, - отразил я ухмылку собеседника. - Но, вообще-то, ты забыл себя, Гдовицкого, Лёню Бестужева и...
   - И?
   - Не позже того же сентября, к нам должен ещё один человек присоединиться, тоже мужеска полу. И его я намерен довести до магистра, не меньше... и не больше.
   - Что за человек? - заинтересовался Слав. Любопытный.
   - Единственный в Москве, не именитый ярый. Хромов Аристарх Макарович, воевода дружины моего тестя. В общем, не такая уж и девичья школа получается.
   - Одиннадцать против четырёх... всё равно, перевес почти втрое, - улыбнулся Стрелков. Я вновь пожал плечами.
   - Ничего, Посадская нам рекламу сделает, да и Праздник Середины Лета впереди. Обретём ещё равновесие, да такое, что замучаешься образующиеся парочки разнимать, чтоб блудом в школе не занимались.
   - Я?! - изумился Слав.
   - Ты-ты, - я покивал. - Или думаешь, я один весь учебный процесс тащить буду? Ни черта. И близняшек подключу и Лизу твою, и тебя не забуду. Вон как ты лихо Ингу с Анной в рунике наставляешь, а оно и нашим ученикам полезно будет. Так что, крепись, Славик. Быть тебе учителем в моей школе. Не отвертишься.
   - А жёнушка твоя, что же? Её-то ты не упомянул, - прищурился Вячеслав.
   - У неё своё дело есть. Ателье СЭМов, слыхал? Потому, кстати, и Рогова в школу тащить не собираюсь, да и Гдовицкого в учителя не прочу. У него, как у главы службы безопасности своих задач валом.
   - Значит, и из Марии ты тоже преподавателя делать не собираешься? - уточнил Вячик.
   - Именно, - кивнул я.
   - Подожди, но ведь и у меня, по нашему ряду, свои обязательства есть, - произнёс он. - Как с ними быть?
   - Да так же, - развёл я руками. - Будешь получать плату за работу, как положено. Уж поверь, ни деньгами не обделю, ни условиями работы. Опять-таки, я тебя не в полные наставники зову, а преподавателем руники, и только. Будешь читать лекции пару раз в неделю, да работы ученические проверять. Работы немного, а выгода немалая. И тебе и школе.
   - А школе-то в чём?
   - Настоящий мастер любечанской гильдии артефакторов, преподающий основы артефакторики в моей личной школе? - удивился я. - Славик, может ты чего-то не понимаешь, но это редкость. Огромная редкость! И упускать такой шанс я не собираюсь, почему и готов платить тебе за преподавание столько же, сколько ты сейчас получаешь за работу на Гремлинов.
   Стрелков опешил.
   - Это же получается больше полутора тысяч в месяц! - воскликнул он.
   - Вот-вот. За четыре часа лекций и один семинар в неделю, - кивнул я в ответ.
   - Согласен, - после недолгого размышления, тряхнув головой, решительно заявил Вячеслав. Вот и славно! А подпишем второй железный контракт, ему и деваться будет некуда. Даже когда поймёт, на что на самом деле подписался. Ха.
   - Что ж, раз об этом мы договорились, - протянул я. - Давай перейдём к другой теме.
   - К какой?
   - Понимаешь, сегодня днём я обещал вернуть изучаемую тобой железяку хозяину... - ответил я. - А ты так удачно сообщил, что наконец сумел с ней разобраться... В общем, рассказывай давай.
   - А-а... - Вячеслав задумался, но тут же кивнул. - Не вопрос, атаман. Раз хозяева требуют, значит, вернём. Мне она теперь без надобности. Итак... Стоп. Прежде чем я начну рассказ, скажи, Кирилл Николаевич, какие эгрегоры тебе известны?
   - Стихийные, - пожал я плечами. - Пламя, Твердь, Влага, Воздух.
   - А кроме них?
   - Да... вроде бы всё, - я выжидающе уставился на Стрелкова и тот не подвёл.
   - Скудненько, - вздохнул он, но ёрничать, изображая профессора, более не стал и, мгновенно посерьёзнев, сообщил то, от чего я чуть под землю со стыда не провалился. Ну, ведь должен же был понять сразу, ещё когда деда об этом чёртовом артефакте расспрашивал! - Эгрегор веры. Миллионы и миллионы людей вливали и вливают в него силы. Сейчас, конечно, уже значительно меньше, чем ещё в прошлом столетии, но всё же, приток идёт, пусть и мельчающий. Но запасов сил там столько, что ещё лет на триста хватит.
   - Хочешь сказать, что этот костыль...
   - Именно. Судя по расшифровке, мы имеем дело с артефактом, служащим фокусировщиком для эгрегора православной веры, - проговорил Вячеслав. - Он создаёт эффект, который я назвал бы эффектом святой земли. То есть...
   - Позволяет представителям церкви творить техники, основанные на эгрегоре их веры в местах, где сила эгрегора слишком мала, за отсутствием достаточного числа верующих. Так? - договорил я за Стрелкова и тот кивнул.
   Дела-а...
  

Глава 4. Такие уютные домашние беседы

   Шляхтич Збаражский был бледен. Его взгляд растеряно блуждал по обстановке выделенных ему послом покоев, а собравшиеся на лбу хмурые морщины серебрились бисеринками пота. Информация, полученная Анджеем вместе с посылкой, доставленной на его имя, настолько выбила из равновесия, что молодой человек утратил контроль над собой и своими силами, отчего поднявшийся в кабинете ветер хлестал по гардинам и кружил в воздухе сметённые с рабочего стола бумаги и обрывки упаковочной бечевы, которой ещё недавно была аккуратно перевязана доставленная курьером посылка.
   И в этом бардаке, пропитанном растерянностью и недоумением шляхтича совершенно чужеродно смотрелась субтильная фигура третьего секретаря посольства, с удобством устроившегося в массивном кресле у окна. Профессионально невозмутимый служитель Церкви положил на массивный дубовый подоконник чёрный томик Евангелия и, тяжко вздохнув, перевёл взгляд на застывшего посреди комнаты Збаражского.
   - Анджей, успокойтесь, - тихо проговорил церковник, поднимаясь с кресла. А когда тот не отреагировал, подошёл к лейтенанту и, всмотревшись в его лицо, неожиданно отвесил гусару оглушительную пощёчину. Голова молодого человека мотнулась, левая скула, ещё секунду назад бледная до мраморности, тут же начала наливаться краснотой, зато в глазах Збаражского, наконец, появились искры сознания, так что последовавший за ударом приказ священника, он уже расслышал без проблем. - Возьмите себя в руки, лейтенант!
   - Святой отец, - тряхнув головой, Анджей заметил-таки что натворил своей силой и, отступив на шаг от третьего секретаря посольства, коротко кивнул. - Прошу прощения... за беспорядок.
   - Пустое, - отмахнулся тот. - Пришли в себя?
   - Да, - выдохнул гусар.
   - Вот и замечательно, - священник окинул взглядом своего собеседника и, вновь с удобством устроившись в кресле, кивнул: - рассказывайте, что случилось.
   - Замок Вишневецких уничтожен, - непослушными губами произнёс Збаражский, протянув священнику зажатое в кулаке послание. - Княжий род вырезан. Полностью.
   - Интересно, - не дрогнув ни единым мускулом, протянул секретарь, пробежав взглядом короткое письмо и, побарабанив пальцами по подлокотнику кресла, глянул в сторону лежащего на рабочем столе распотрошённого бумажного свёртка. - Это...
   - Гербовый щит из парадного зала в Недзице, - чуть заторможено кивнул гусар и скрежетнул зубами. - Посылка от этого... Николаева, чтоб его... С-скуратова.
   - А родовой стяг, значит, сей бойкий юноша оставил себе в качестве трофея, - задумчиво произнёс священник. - Недооценили.
   - Я подниму родичей, Несвицких и Порыцких! Мы сотрём этого... - встрепенулся наливающийся яростью лейтенант, но собеседник заткнул его одним коротким взмахом руки.
   - Магнатерия и Его величество не дадут своего дозволения, - лязгнул сталью голос секретаря. - Вишневецкие объявили войну и проиграли. Закон не нарушен, традиции соблюдены. Этот раунд остался за московитами.
   - Да как... - Збаражский сжал кулаки.
   - Молчать, лейтенант, - отрезал священник, но, заметив как дёрнулся его взбешённый собеседник, чуть смягчил тон: - Збаражские - верные сыны святой матери нашей Апостольской церкви, и я как представитель консистории, могу заверить, что герб Корибут отныне возглавит ваш род. Княжеского титула, вам, конечно, в ближайшее время не видать, но...
   - Но? - Анджей хоть и был молод, но получил вполне достойное шляхтича воспитание, и намёки, тем более настолько явные, распознавать умел вполне неплохо.
   - Как я и сказал, этот раунд остался за московитами, но ведь игра ещё не закончена, - тонких сухих губ секретаря коснулась короткая почти незаметная улыбка. - Главное сейчас, не торопиться и не пытаться решить проблему нахрапом. Вашему роду, пан Анджей, предстоит немалая работа по восстановлению доброго имени и могущества герба Корибут. Путь этот будет труден и полон испытаний, но я верю, что очистившись от слабых духом, отступников и откровенных предателей, герб Корибут под водительством рода Збаражских вновь обретёт княжеский венец и мантию, и воссияет во всём своём великолепии, к вящей славе Господней. В этом я могу вам обещать благословение его святейшества.
   - Я понял, святой отец, - после недолгого молчания Анджей склонил голову перед священником, а когда вновь встретился с ним взглядом, договорил с намёком не менее явным, чем озвученный его собеседником минутой ранее: - я собираюсь вернуться в Речь Посполитую. Будет ли у вас какое-то послание для главы моего рода?
   - Благодарю за предложение, сын мой, - кивнул священник. - Я понимаю, что вы желали бы как можно быстрее покинуть Московию и присоединиться к своему отцу, но прошу вас немного повременить. К вечеру я подготовлю письмо для пана Витовта, а мои люди тем временем проработают вопрос вашего беспрепятственного выезда из страны.
   - Благодарю, святой отец, - с явным облегчением вздохнул лейтенант. Всё же, одно дело, ехать к будущему главе герба Корибут с устным предложением от Папского престола, и совсем другое, доставить отцу некие письменные гарантии представителя консистории, облечённого властью не меньшей чем у иных папских легатов. Учитывая же намёки этого самого представителя... Нет, без письма отец Анджея их всерьёз не воспримет, какие бы блага и преференции не сулил скромный третий секретарь посольства Речи Посполитой в Москве. Уничтожить православные ветви герба и отдать его верность церкви в обход короля... без внятных письменных гарантий того, что Збаражские, возглавив герб Корибут, вернут себе утерянный два века назад княжий титул?! Ха! Отец не настолько наивен, чтобы купиться на голословные обещания.
   К тому же, отсрочка запрошенная святым отцом свидетельствовала о том, что и ему самому нужно запросить у начальства новые инструкции. Всё же, никто не ожидал, что война, объявленная Вишневецкими этому московитскому щенку, будет проиграна столь стремительно и... бездарно. Вот как?! Как старинный боевой род, славящийся своими традициями, стихийными умениями и мощью гвардии мог просрать всё и вся в одном-единственном сражении?!
  

* * *

   - Итак, дорогой муж! - ворвавшаяся на кухню нашего дома в Сокольниках, Ольга так и полыхала энтузиазмом и жаждой деятельности. - Кто-то обещал составить и озвучить план наших действий на ближайший месяц, не помнишь, кто это мог быть?
   - М-м... даже не догадываюсь? Ты наняла массовика-затейника? - изобразил я задумчивость, но был вынужден тут же прекратить театр, отвлёкшись на угрожающе зашипевшую на плите джезву.
   - Кирилл, - в интонациях Оли появились угрожающие нотки. Ну да, ну да... я так боюсь котят... Кошмар и ужас!
   - Ваш кофе, любезная моя жёнушка, - перед присевшей у стола Ольгой появилась чашка с ароматным чёрным напитком, а в следующее мгновение рядом с ней оказалось блюдо с ещё горячими рогаликами из слоёного теста, которые здесь никто не звал круассанами, и маслёнка. Хлопнула дверца холодильника и сервировка стола пополнилась вазочкой с абрикосовым вареньем. Ну и... стакан воды, содержимое которого под моим воздействием довольно споро превратилось в ледяной цветок. Полюбовавшись на дело рук своих, я удовлетворённо кивнул и договорил: - с добрым утром и приятного аппетита!
   - Мр-р! - проголодавшаяся после тренировки, Ольга тут же вцепилась в рогалик и... - Шпашибо!
   Но полюбоваться завтракающей женой, мне толком не удалось. Не прошло и полминуты, как у меня под ногами засуетились четыре шерстяных клубка, требующих внимания, ласки и еды. Блюфросты, как всегда появились бесшумно и абсолютно незаметно, но скрываться дольше необходимого не стали, и теперь так и фонили предвкушением, путаясь у меня под ногами.
   - Отставить суету! - приправленная эмоциональным посылом, команда заставила щенков замереть на месте, и на меня уставились четыре выжидающих взгляда. - К мискам, животные!
   Шурх. Уже. И глазками, зырк-зырк. На меня, на пустые миски. На меня... Вымогатели! А я ведь их перед тренировкой подкормил... проглотов эдаких.
   - Завтрак, это, конечно, хорошо, - протянула Ольга, расправившаяся с парой рогаликов и чашкой кофе и теперь наблюдавшая за вознёй зверёнышей у полных мисок. - Но я, всё же, напомню свой вопрос. Кирилл?
   - М? - я устроился на подоконнике и, открыв окно, взялся за первую утреннюю сигарету. Жена наблюдала за моими действиями с лёгким недовольством.
   - Я жду ответа, - сложив руки на груди, произнесла она.
   - Ох... - я отхлебнул из чашки кофе. - Вот что тебе не отдыхается, а?
   - Лучший отдых - смена деятельности, - улыбнулась Оля.
   - Во-от как? - я прищурился. - Ладно. Тогда, чур, не жаловаться. Итак. Пункт первый: проверка имущества. Последовательно: база Апецка, здание школы в Костроме, имение Скуратовых-Бельских. Пункт второй: путешествие в Европу... в гости к синим львам горы Штауфенберг, так сказать.
   - А по-русски? - деланно грозно нахмурилась жена.
   - Встреча Середины Лета будет проходить в Баден-Вюртемберге, в городке Хехингене под присмотром его покровителя рейхсграфа Шенка фон Штауфенберга, на гербе которого изображены два синих льва, - пояснил я.
   - Это не тот Штауфенберг, что был на приёме в честь нашей свадьбы? - поинтересовалась Оля. - Высокая такая орясина с желчной мордой...
   - Он самый, экселенц Виктор Шенк фон Штауфенберг, имперский князь и личный поверенный рейхсканцлера Священной Римской империи германской нации, - подтвердил я.
   - Ясно. А что будет третьим пунктом? - осведомилась Ольга.
   - Тебе мало? - изумился я и, чуть помедлив, улыбнулся. - Хорошо... Тогда, как насчёт небольшого путешествия по стране, после возвращения с турнира? Спасплатформа в качестве средства передвижения, ты, я и дорога до Владивостока... что скажешь?
   Но вместо ответа жены, я услышал сердитое попискивание блюфростов.
   - И эти четверо, - заключила Ольга, глядя на столпившихся у её ног шерстяных нахалов, сверливших мою жену требовательными взглядами. Я вздохнул, и блюфросты тут же отреагировали, синхронно повернув морды в мою сторону. Оля рассмеялась.
   - Да куда ж мы без вас, - кивнул я. Миг, и животины вновь у своих мисок. Разумные, чтоб их... - Но не дай вам боги испортить нам отдых! Будете бежать за машиной на своих четырёх!
   Ответом на моё заявление было тихое чавканье. Ну да, мясо это важно, а что там двуногий бухтит... да и чёрт бы с ним, лишь бы кормить не забывал.
   - Честно говоря, я думала, что ты предложишь продолжить путешествие по Европе после турнира, - заметила Оля.
   - А тебе бы этого хотелось?
   - Нет, - она покачала головой. - Не сказать, что я так уж часто выбиралась за рубеж, но работа папы... В общем, приходилось бывать и в Голландском королевстве, и в Рейхе и во Франции. Даже в Норвегии побывала. Вот в Италии и Испании я не была, там не слишком хорошо относятся к одарённым. Фанатики... не все, но многие. У отца в Приказе даже специальная инструкция имеется, запрещающая выезд сотрудников с семьями для работы в Средиземноморском регионе. Исключение только Османская порта и Греция. Но там скучно... хотя, греческие монастыри красивые.
   - В Порте скучно? - удивился я. - А как же восточный колорит, базары, римская архитектура, в конце концов?
   - Громко, крикливо, но... всё равно скучно, - вздохнула жена. - К тому же, без охраны по городам Порты, приезжим лучше не гулять. Всякое случается, особенно, если гости не правоверные или не имеют защитной тамги султана. Пять лет назад, например, в пригороде Стамбула исчезла целая группа туристов. Государю пришлось Второй Преображенский полк в ружьё поднимать и Средиземноморскую эскадру на рейд Стамбула выводить. Только тогда бостанджи султана зашевелились. Похищенных нашли и вернули, живыми и относительно здоровыми, а сам султан вынужден был откупиться золотом и казнью своего бостанджи-паши.
   - М-да, таких приключений нам не надо, - почесав затылок, пробормотал я. - Нас, как говорится, и здесь неплохо кормят.
   - Кстати, о приключениях, - протянула Оля. - Что за свёрток ты отправил польское посольство сегодня утром?
   - А ты откуда знаешь? - удивился я. Жена печально вздохнула и, демонстративно покрутив запястьем с браслетом коммуникатора, ткнула пальцем в сторону шайбы фиксатора, устроившейся под потолком в углу кухни.
   - Тебе напомнить, кто доводил до ума систему безопасности этого дома?
   - Ну да... забыл, - повинился я.
   - Так что? - поторопила меня с ответом Ольга.
   - Просто подарок, - пожал я плечами. - Лейтенант Збаражский был столь великодушен, что подарил мне перчатку, я ответил ему аналогично, отдарившись в ответ расколотым гербовым щитом Вишневецких из замка в Недзице. Обменялись любезностями, можно сказать.
   - Щит... расколотый... - Оля нервно хихикнула. - Нет, я слышала, что раньше гонцов принёсших дурные вести, казнили. Но чтобы ещё и издевались... Кирилл, тебе никогда не говорили, что ты очень талантливо находишь себе врагов?
   - Поясни, - я напрягся.
   - Так... ты не понял, что сделал, да? - прикусив губу, жена смерила меня долгим взглядом, но, не встретив понимания, кивнула сама себе. - Не понял. Ла-адно, объясню. В традициях Европы, гербовой щит олицетворял владения рода, тогда как родовой стяг - его кровь. Обычно, в случае войны на уничтожение, победитель оставлял себе и то и другое. Вроде как, взял кровь и владения рода. Символически. Но возможен был и иной вариант. Если бы ты, например, оставил щит целым и отослал его сюзерену побеждённого рода, то тем самым, отдал решение о судьбе имущества побеждённого на волю короля польского, причём совсем НЕ символически. Отправь ты этот щит, целый, опять-таки, тем же Збаражским или ещё кому...
   - Погоди, догадаюсь, - перебил я. - Это бы означало, что я отдаю имущество Вишневецких получателю их щита, и пусть сражаются с другими наследниками хоть до посинения. Так?
   - Именно. Может, додумаешься, что означает твоё послание? - ехидно улыбнулась Ольга.
   - Что-то вроде сам не ам и другим не дам? - предположил я.
   - Тепло. Но я бы сказала иначе: Вашим не будет, - неожиданно серьёзным тоном проговорила Оля.
   - И что? - пожал я плечами. - Можно подумать, я намерен спокойно отдать Збаражским хоть что-то из взятого на меч? Тем более, что подавляющая часть трофеев из Недзице досталась боярским дружинам, а у них хрен чего выцарапаешь.
   - Кирилл... - моя жена покачала головой. - Не в трофеях дело. Фактически, ты, своим подарком заявил Збаражским, что намерен воевать с ними за всё имущество Вишневецких. Производства, земли, ценные бумаги... вообще, всё. Причём не для себя, а только для того, чтоб им оно не досталось. Понимаешь?
   - Ага... - я задумался. - То есть, это как предупреждение, что не видать им спокойных денёчков, пока не откажутся от владений Вишневецких или от меня не избавятся, так?
   - Именно, - кивнула Ольга.
   - И что? - я пожал плечами, но, заметив непонимающий взгляд жены, пояснил: - Можно подумать, не отошли я этот чёртов щит Збаражскому, в наших отношениях с гербом Корибут что-то изменилось бы. Это же шляхта! Гонору и мстительности в них больше, чем здравого смысла. Или ты думаешь, что после уничтожения Вишневецких, их вассалы и клиенты угомонятся? Да ни черта, Оленька. Это ж какой удар по их мнимой чести! Нет, милая. Щит там, не щит, целый или расколотый, а пакостить они не перестанут. Их же другие шляхтичи не поймут.
   - Но давать им такой повод для продолжения войны... - Ольга покачала головой.
   - Для них, это повод к продолжению, а для нас - возможность её завершения, - отозвался я, после недолгого размышления. - Понимаешь, мстить шляхтичи нам всё равно будут. Но одно дело, скрытое противостояние, а другое, иметь возможность ответить открыто, наотмашь, и не противореча тем самым традициям.
   - Так ведь и у них такая возможность появится.
   - И что они сделают? Приведут очередной отряд наёмников на Апецку? - рассмеялся я. - Ну, пусть попробуют... если смогут найти согласных на такое эпичное самоубийство. Сюда, в Москву убийц направят? Было уже такое, результаты не впечатляют. Зато, при малейшем намёке на продолжение боевых действий с их стороны, мы получим возможность вынести их к чертям, не оглядываясь на государя, польского короля и международные соглашения.
   - И тебя совсем не беспокоит сама необходимость воевать? - спросила Ольга.
   - Беспокоит, и прежде всего, беспокоит твоя безопасность, - кивнул я в ответ. - Но у нас ведь и выбора особого нет, понимаешь? Пусть сейчас у всех этих Збаражских и Несвицких будет своих забот полон рот. Разборки за наследство, за право возглавить герб и так далее... но они закончатся, и шляхтичи тут же вспомнят о нас. И начнут мстить. И здесь я могу сказать только одно: если уж вышло так с этим чёртовым щитом, то оно и к лучшему. На любую панскую пакость мы просто ответим, что называется из всех стволов, без всякого соразмерного применения силы, так чтоб эту слякоть сдуло с лица земли раз и навсегда, а любые иные недоброжелатели пять, десять, сто раз подумали, прежде чем лезть к нашей семье. И будем в своём праве.
   - А потянем? - неожиданно повеселела Ольга. - Война - дело дорогое, а мы пока не миллионеры.
   - Если по принятым правилам воевать, то не потянем, - честно признал я. - Но кто сказал, что те правила нас касаются? Все эти захваты имущества, подрывы складов и заводов... зачем оно нам нужно? У нас же цель не разорить противника, а уничтожить угрозу семье и дому. И для этого затяжные боевые действия с привлечением тяжёлой техники, наёмников и прочих игрушек суровых воинов, влетающих в копеечку, совсем не обязательны.
   - Ну да. Один гранд под скрытом пройдёт по особняку тех же Збаражских и...
   - Как говорят представители одного интересного рода войск: После нас - тишина, - кивнул я в подтверждение умозаключения жены.
   - Получается, главное для нас, не пропустить подготовку противника к удару? - вздохнула Оля.
   - И успеть нанести его первыми. Превентивно, так сказать, - усмехнулся я.
  

Глава 5. Вы не ждали, а мы припёрлись

   Честно говоря, в своём рассказе о трофеях, доставшихся боярам, приславшим свои сводные дружины для взятия замка в Недзице, я немного... скажем так, слукавил. Не от того, что не хотел сообщать Ольге о той части взятого на меч имущества Вишневецких, что отходила на нашу с ней долю. Вовсе нет. Мне попросту было лениво участвовать в дележе добытого, его оценке и в сопровождающих такие дела спорах, которых было не избежать. И уж тем более, я не горел желанием втравливать в эти дрязги свою жену.
   В конце концов, для подавляющего большинства бояр, чьи дружины участвовали в штурме замка Недзице, мы с Ольгой, не более чем юнцы, не имеющие никакого влияния выскочки, не принимавшие прямого участия в боевых действиях, и ценные лишь тем, что наше владение использовалось в качестве базы подскока для доставки дружин к ТВД. Об операции в обители иоаннитов они и понятия не имеют. Секретность, чтоб её!
   То есть, по сути, для всего боярского сборища мы играли лишь мелкую вспомогательную роль. Таких при дележе трофеев и подвинуть не грех. По крайней мере, желающие провернуть подобный финт ушами, непременно нашлись бы. А мы с Олей такого отношения не спустили бы, начали огрызаться и спорить, а это ненужные обиды, недовольство, затаённая злость...
   Понятное дело, что такой расклад меня не устраивал. Именно поэтому, ещё до начала операции, я отдал право говорить от нашего имени с боярами-союзниками Великой Мегере, настояв на выплате нашей с Ольгой доли трофеев деньгами, ну и о возмещении ущерба нанесённого базе Гремлинов, выставленной в качестве наживки и прикрытия на время операции, не забыл. Собственно, потому сейчас Рогов и не вылезает из заблокированной базы, оценивая нанесённые ей разрушения, и составляет отчёт для наших союзников... под присмотром представителя рода Посадских-Филипповых, а сама Елена Павловна, в свою очередь, контролирует оценку трофеев, добытых боярскими дружинами в замке Недзице, выступая гарантом наших с Ольгой интересов. А у нас с женой появилось время на иные, куда более приятные дела.
   Впрочем, здесь я немного поторопился. И понял это, когда на мой браслет-коммуникатор упало пересланное Роговым официальное приглашение в Водицу, в гости к пану Петеру Ракоци. М-да, как-то не подумал я, что хозяин Апецки может оказаться не рад эфирному ветру, что уже четвёртые сутки гуляет над его владениями. Бывает.
   На этот раз стесняться и играть паиньку я не собирался, а потому, вызванный на Ходынку Борей сначала доставил меня из Москвы в Червоннорусское воеводство к самой границе эфирного безумия бушующего над Апецкой, где я открыл окно на базу и забрал предупреждённых заранее сопровождающих. После чего шлюп вновь поднялся в воздух, чтобы уже через несколько минут приземлиться аккурат на мощёной булыжником центральной площади городка, по-прежнему изо всех сил притворяющегося средневековым... а не на его окраину, как это было в первый раз. Правда, и чрезмерно пугать местное население тоже не входило в мои планы, а потому, к дому Ракоци нас с Роговым сопровождали лишь шесть дружинников в лёгких СЭМах, во главе с Ведьмой, тогда как тяжи остались на Апецке.
   Официальная резиденция семьи Ракоци, расположившаяся здесь же на центральной, то есть, Ратушной площади Водицы, оказалась четырёхэтажным фахверковым зданием с довольно узким фасадом и высокой покрытой сланцем, крышей усеянной добрым десятком труб-дымоходов. Нависающий над парадным входом деревянный балкон, украшенный гербовым щитом, мог похвастаться затейливой сюжетной резьбой и мудрёным, сияющими ярким разноцветьем витражным остеклением, высотой в пару этажей. Солидный, в общем, особняк, не хуже московского дома Бестужевых, хотя и выстроен в совершенно ином стиле.
   Нас встречали. Стоило только нашей компании подойти к массивным двустворчатым дверям, как те распахнулись и на пороге показался одетый в строгий чёрный фрак седовласый мужчина с затянутыми в белоснежные перчатки руками. Не старик, хотя изборождённое тонкими морщинами лицо и водянисто-серые глаза выдавали немалый возраст встречающего, но выправку и лёгкость его движений было не скрыть даже медлительной плавностью, старательно демонстрируемой дворецким. А за его спиной маячила пара охранников, выдвинувшихся из глубины холла навстречу нашей компании.
   И снова, никаких камков, тактики и торчащих на всеобщее обозрение злых железок. Только чёрные, чуть свободные, чтоб не стеснять движений, костюмы, выглаженные брюки со стрелками о которые можно порезаться, и сияющие чёрным же глянцем туфли. Я невольно бросил взгляд на Георгия и тот, заметив, отвёл глаза.
   Ну-ну. А сколько сил мне пришлось приложить, чтобы уговорить своего ватажника и, по совместительству, майора Гремлинов надеть для этого визита цивильный костюм! Так он же и от того, чтобы нацепить знак ордена Святого Ильи отбрыкивался руками и ногами. Да зачем? Мы же, считай, на Фронтире! Да кому это здесь нужно! Я лучше в камуфляже... Зачем мне эта удавка?!. Галстук ему не понравился. В камке он на официальную встречу решил явиться. Хорошо ещё, что от значка Гремлинов на лацкане не отмахивался. Это уж и вовсе перебор был бы!
   Впрочем, от желания прихватить в поездку пару небольших пистолетов ныне прятавшихся под серым пиджаком Георгия, я не отговаривал. Так что, совсем уж беззащитным перед хозяином этого дома, наш, ещё до недавнего времени абсолютно гражданский студент и ботаник не предстанет. Но всё же... как меняет людей окружение! Ведь ещё полгода назад, засунуть Рогова в бронежилет было тяжелее, чем отобрать у него вычислитель! А теперь, он, видите ли, в гражданской одежде чувствует себя лыжником в ластах, а без оружия и вовсе голым. Милитарист...
   - Добро пожаловать в малую резиденцию Ракоци, господа! - хорошо поставленным глубоким голосом произнёс дворецкий, распахивая настежь обе створки дверей.
   - Благодарим, - коротко кивнул Георгий и, как мы и договорились по пути в Водицу, чуть притормозил, пропуская меня вперёд, что не укрылось от острых взглядов встречающих. Этикет, однако... и демонстрация субординации, чтоб хозяевам было полегче, хех.
   - Виктор! Проведи сопровождающих наших гостей в Синий салон и не забудь предложить им чаю, - проговорил дворецкий и один из охранников, кивнув, знаком предложил Ведьме и её людям следовать за ним. И те последовали, но лишь дождавшись от меня разрешающего жеста, что не укрылось от внимания дворецкого. Впрочем, он, как и положено истинному представителю своей профессии, сделал вид, что ничего не видел, не слышал, и вообще, здесь никого нет, кроме приглашённых гостей. К нам он и обратился: - вам же, господа, предлагаю следовать за мной. Боярин Ракоци примет вас в Большом зале.
   Обещанный дворецким большой зал оказался действительно просторным помещением, расположившимся на втором этаже особняка. Зал впечатлял огромным зевом камина с поддерживающими его высокую полку каменными горгульями, отделкой стен резными дубовыми панелями, и высоким ярким витражом в противоположном от камина торце помещения. В той же части зала расположился и длинный словно ВПП, широкий стол с массивной столешницей, нарочито грубо сбитой из толстых досок. Не знай я, что этому дому нет даже сотни лет, и впрямь поверил бы, что нахожусь в парадном зале древнего рыцарского замка, хозяева которого, кстати, следят за своим имуществом не в пример лучше иоаннитов в Лагуве. В пользу этих ассоциаций играли и потемневшие от времени, а кое-где и откровенно ветхие, но ухоженные полотнища стягов, подвешенных под высокими, теряющимися в темноте стропилами.
   Пафосное местечко. Да и хозяин ему под стать. Устроился во главе стола в огромном троноподобном кресле, будто памятник своему величию. Сидит, смотрит... ждёт, пока мы преодолеем все тридцать метров от дверей до его трона, и вставать навстречу гостям явно не собирается. М-да. Увлёкся, наверное, слушая как отдаются эхом под высоким потолком наши шаги по каменным плитам пола.
   - Майор Рогов, - медленно произнёс Ракоци, дождавшись пока мы окажемся в нескольких шагах от него. И перевёл взгляд на меня, - и...
   - Мой атаман, боярин Николаев-Скуратов, - коротко отрекомендовал меня Георгий.
   - Вот как... - поднявшись-таки со своего трона, Петер Ракоци метнул недовольный взгляд на замершего у его правого плеча дворецкого, и вновь посмотрел на меня. Губы его разошлись в коротком намёке на улыбку. Дежурную такую... - Рад видеть вас в своём доме, боярин. Прошу прощения за нерасторопность моих слуг. Я не был предупреждён о вашем визите... Герман, распорядись там. А вы, господа, присаживайтесь. Сейчас Герман подаст кофе.
   Дворецкий молча кивнул и, мягко скользнув в сторону, почти мгновенно исчез из виду, скрывшись за замаскированной боковой дверью, с виду ничем не отличающейся от соседних деревянных панелей, украшавших стены зала.
   - Пустое, пан Ракоци, - я махнул рукой и, отодвинув от стола телекинезом ближайший ко мне резной тяжеленный стул, постарался устроиться на нём поудобнее. Учитывая отсутствие хоть какой-то мягкой набивки, это было... проблематично. - Я случайно узнал о вашем приглашении и... любопытство, знаете ли, заело. Захотелось узнать, что вдруг вам понадобилось от моего ватажника. Вот и присоединился без предупреждения к Георгию в этой поездке в Водицу. Так что вам не за что корить ваших подчинённых.
   - Понадобилось, да... - устроившись на своём троне, протянул Ракоци, не дожидаясь пока Рогов усядется на соседний с моим стул. - Видите ли...
   - Кирилл. Кирилл Николаевич, если вам так удобнее, - кивнул я в ответ на безмолвный вопрос хозяина дома.
   - Да, Кирилл... Николаевич, - вновь заговорил хозяин дома. - Видите ли, до меня дошли слухи, что на земле, сданной мною вашему ватажнику в аренду, происходят странные вещи, чуть ли не открытые боевые действия, едва не дотягивающие до полноценного сражения. А не далее как два дня назад я получил информацию от своего конфидента в Рахове, что Апецка стала и вовсе недоступна, ввиду бушующего над ней эфирного ветра. Именно с целью прояснения этой ситуации, я и выслал приглашение майору Рогову. Вы должны понимать, такая информация, пусть даже не подтверждённая, может быть основанием для пересмотра нашего соглашения об аренде. Мне не нравятся войны на моей земле!
   - Понимаю, слухи и впрямь беспокоящие, - покивал я и, дождавшись, пока скользнувшие к столу неприметно одетые слуги расставят перед нами серебро кофейных принадлежностей, и исчезнут всё за той же замаскированной дверью, продолжил: - но могу вас заверить, что сейчас на Апецке всё в порядке. Не позже чем через два дня, эфирный ветер сойдёт на нет, а ещё в течение недели Гремлины проведут полную дезактивацию прилегающих к базе земель. Так что, волноваться не о чем, уверяю вас. Никакого непоправимого урона ваши земли не понесут, а находящиеся на них леса будут восстановлены моим отрядом в полном объёме, как того и требует заключённый вами договор. Ни буква ни дух его не нарушены, и нарушены не будут. Обещаю.
   - И всё же, - по надменному лицу моего собеседника скользнула тень недовольства. - Я хотел бы знать, что стало причиной этих событий, и чего мне ждать от ваших... Гремлинов дальше? Ещё одной бойни? Или полного уничтожения принадлежащей мне Апецки?
   - Причина... причина проста, - развёл я руками. - Родовая вражда. К сожалению, информация о том, где расположена база принадлежащего мне отряда, стала известна князьям Вишневецким, с которым я враждовал, а недавно так и вовсе вынужден был вступить в войну. Они-то и пытались нанести удар по моим активам, использовав для этого наёмное отребье из СБТ.
   - М-м... - такой откровенности Ракоци явно не ожидал, отчего, как мне кажется, и не удержал привычную маску высокомерия. - Вы воюете с Вишневецкими? Князьями герба Корибут? Я правильно вас понял, Кирилл Николаевич? И воюете на моей земле?!
   - Воевал, - коротко улыбнулся я.
   - Вы... пришли к миру с князьями? - проскрипел мой собеседник.
   - С какими князьями? - изобразил я непонимание.
   - С Вишневецкими! - рявкнул обозлённый Ракоци.
   - Увы, нет, - развёл я руками, старательно улыбаясь в лицо хозяину дома. Но, заметив, что тот уже завязывает узлом серебряную ложечку, стёр ухмылку. - Я, видите ли, не некромант из европейских сказок, и не умею договариваться с мертвецами.
   - С мерт... - Ракоци осёкся, глянул на завёрнутый им в штопор столовый прибор и, бросив его на жалобно звякнувшее блюдце, откинулся на спинку своего трона. Прикрыл глаза... вздохнул, а когда вновь взглянул на меня, на лице потомка Хустского сидельца не было и намёка на прежнее высокомерие. - Я правильно вас понял? Вы победили в войне с князьями Вишневецкими?
   - Я их уничтожил. Род Вишневецких более не существует, что признано и королевством Польским и государством Российским, - уточнил я. Ракоци шумно выдохнул.
   - Звучит, конечно, фантастически, но... - пан Петер сосредоточенно нахмурился, и, спустя несколько секунд размышлений, договорил: - но, если то, что вы говорите - правда, то у меня нет претензий к вашему отряду или к вам лично, Кирилл Николаевич. Разумеется, в том случае, если Гремлины восстановят все разрушения, причинённые арендованному ими имуществу.
   - А мне нет смысла лгать, пан Ракоци, - пожал я плечами. - Королевский эдикт о пресечении рода Вишневецких герба Корибут вчера вышел в свет, соответствующее сообщение опубликовано в вестнике Гербовой палаты Королевства Польского, и сведения из неё уже направлены в Готский альманах. Так что, подтвердить правдивость моих слов будет несложно. Есть ли ещё какие-то вопросы к моему отряду, требующие обсуждения?
   - Н-нет, пожалуй, нет, - помотал головой боярин, и мы с Георгием поднялись со стульев.
   - В таком случае, благодарю вас за приём, пан Ракоци, и позвольте откланяться. Нас ещё ждёт много дел на базе, - проговорил я. На этот раз, хозяин дома не стал изображать из себя великого вельможу, и поднялся из-за стола. Обменявшись вежливыми поклонами, мы оставили пана Петера и двинулись к выходу, но сделав пару шагов, я всё же не сдержался.
   - Да, пан Ракоци... - повернулся я к вновь устраивающемуся на своём троне хозяину дома.
   - Слушаю вас, Кирилл Николаевич, - отозвался он.
   - Не сочтите за труд, сообщите полученную от меня информацию вашему конфиденту, - улыбнулся я. - Пусть у него будут хоть какие-то по-настоящему достоверные сведения о моём отряде... и обо мне.
   - Обязательно, Кирилл Николаевич, - неожиданно искренне усмехнулся Ракоци. - Уж будьте уверены, я непременно поговорю с ним по этому поводу.
   Борей под управлением Георгия уже взмыл в воздух, когда Рогов окончательно исчерпал своё терпение, и задал наконец вопрос, который его так занимал всё то время, что мы добирались от Большого зала резиденции Ракоци до аппарели шлюпа.
   - Что за конфидент, Кирилл?
   - М?
   - О каком конфиденте вы с этим чванливым паном говорили? - уточнил вопрос Жорик.
   - Понятия не имею, как его зовут, - пожал я плечами.
   - Кирилл... ты же понял, о чём я! - возмутился наш майор.
   - Да понял, понял, - махнул я рукой. - Но я и в самом деле, понятия не имею, кто именно донёс Ракоци о последней бойне у Апецки и эфирном ветре над ней. Но вот кого этот конфидент представлял, или чьи интересы продвигал, угадать несложно. Попробуешь?
   - Подсказку дашь? - вздохнул Георгий.
   - Ладно, но это будет очень хорошая подсказка, - чуть подумав, пожал я плечами. - Поэтому на вторую не рассчитывай.
   - Договорились, - с готовностью кивнул наш майор.
   - Конфидент сообщил Ракоци лишь об одном сражении на его земле. О последнем, - проговорил я и замолк. Георгий нахмурился, пожевал губами и... отключив автопилот Борея, взялся за ручное управление. Впрочем, уже через пять минут посадив шлюп на Раховском шоссе, он вновь уставился на меня.
   - Конфидент не хотел говорить о первом нападении, потому что был к нему причастен сам?
   - Браво, - я даже изобразил аплодисменты для майора Гремлинов. - И что из этого следует?
   - Что у нас остались не выполотые сорняки в Рахове, - скривился Георгий и, почти жалобно договорил: - а мы точно нанимались садовниками, а?
   - Что, игры в шпионов не по нраву, да? - поддел я майора, и тот развёл руками. - Не переживай. Ниточка к агенту у нас есть, я бы даже сказал, мощный такой канат в лице нашего любезного лендлорда. А уж как по ней добраться до самого агента, пусть разбирается мой тестюшка. В конце концов, это его работа, а не наша. И вообще, ты кто? Рыцарь плаща и кинжала или майор отряда Гремлины?
   - Второе, - облегчённо улыбнувшись, ответил Георгий.
   - Вот и занимайся тем, чем должен. А со шпионами пусть разбираются те, кому за это жалованье платят. - Я хлопнул Рогова по плечу и, выбравшись из ковша сиденья второго пилота, открыл окно на базу для уже заждавшихся дружинников.
   Ведьма махнула мне рукой, и её подчинённые бодренько скрылись за маревом перехода. Я же вернулся в кабину и, спустя несколько секунд Борей, вновь взвыв двигателями вышедшими на рабочий режим, взмыл над землёй и взял курс на Москву, где меня ждала жена, ученицы и... разговор с тестем. А может быть, и с его коллегой из Преображенского приказа. Всё-таки, Рахов находится на территории Русского государства, пусть и в наёмничьем его анклаве, а значит, ведомство Вербицкого имеет здесь приоритет. И пусть я давно и прочно разочаровался в способностях этого самого ведомства, но... есть же надежда, что новый глава исправит ошибки предшественников и вновь поднимет авторитет Преображенского приказа, вернув ему изрядно поблекший после мятежа блеск и жутковатую славу? Эх...
  

Глава 6. Визиты и ревизии

   Приведение в порядок окрестностей базы, после прошедшего над Апецкой эфирного ветра... самая дорогая часть работ по восстановлению. И самая насущная. Можно отложить ремонт ограждающих конструкций, можно плюнуть на ремонт развороченного покрытия, залить ямы и щербины бетоном и тем успокоиться, можно даже забыть о ремонте плаца или спортгородка. Но о восстановлении прилегающей к базе территории забыть нельзя. И откладывать её тоже не целесообразно, поскольку последствия у такой халатности будут самые печальные. И дело даже не в рекультивации пострадавших от боевой техники земель. Это тоже терпит. А вот последствия эфирного ветра нужно ликвидировать как можно быстрее. Дезактивация. Если затянуть с её началом, то велик риск появления в окрестностях базы неприятных аномалий. Искажение эфирных потоков, накопившаяся в них агрессия прошедшего боя, эманации боли и смертей запросто могут превратить какой-нибудь пенёк от снесённой сосны, в псевдоживую хищную тварь. И какими свойствами-умениями наделит его эфирное безумие, не предскажет даже самый лучший знаток. А ведь помимо пострадавшей во время нашего боя флоры, была ещё и фауна... и во что она может превратиться под воздействием эфирного ветра, я даже думать не хочу. Вот, чтобы избежать таких последствий, а вместе с ними и вполне обоснованных претензий от пана Ракоци и Червоннорусского воеводы, нам и нужно провести дезактивацию земель, подвергшихся воздействию эфирного ветра. А это дорого. Одно радует, Великая Мегера клятвенно обещала содрать необходимую для этого дела сумму со всех участников нашего военного союза.
   Скажу честно, узнав, чем может грозить промедление в вопросе дезактивации пострадавших от эфирного ветра земель, я вспомнил о вотчине Скуратовых-Бельских, доставшейся мне от безвременно почившего деда, и ужаснулся. Там-то эфирная буря бушевала больше пятидесяти лет! И какие аномалии могли расплодиться по вотчине за время прошедшее с момента её прекращения, одному дьяволу известно. А уж в какую сумму встанет мне очистка той земли... У-у! Полмиллиона по самым скромным подсчётам. Полмиллиона, которых у меня попросту нет. Точнее, они есть, но... их всё же нет. Вот так, чтобы пачками наличных в домашнем сейфе или циферками на казначейском счёте. Капитал работает, называется. Деньги в обороте и изъять их без последствий для дела, попросту невозможно!
   Нервничал я недолго. До встречи с тестем, к которому направила меня Ольга, узнав о причинах моего хренового настроения.
   - Ты слишком много накрутил, Кирилла, - выслушав мой сумбурный рассказ и оценив математические выкладки, сделанные с помощью экстраполирования стоимости дезактивации Апецки на звенигородскую вотчину, проговорил Валентин Эдуардович. - Дело не в том, сколько времени бушует эфирная буря. От её продолжительности и даже интенсивности, степень загрязнения земель зависит не так уж сильно... точнее, усилия по дезактивации для территорий страдавших от эфирного ветра один год или пятьдесят лет, не будут отличаться вовсе. Вот размеры территорий свою роль играют, да. Но и только. Так что, про экспоненту в расчётах можешь забыть. Другое дело, уже возникшие аномалии, которые наверняка найдутся в твоей новой вотчине. Вот их придётся чистить за отдельную плату... или своими силами, а значит, бесплатно. Но тогда, лучше отложить дезактивацию до полного уничтожения этих самых аномалий. Так оно и безопаснее для дезактиваторов будет, и ты успеешь аккумулировать необходимую сумму для оплаты их услуг. Но тут нужно смотреть по месту, конечно. Чёрт его знает, сколько какой нечисти народилось в твоей вотчине за прошедшее время...
   - А есть какие-то рекомендации по борьбе с этой самой нечистью? - спросил я. - И вообще, стоит ли заниматься её уничтожением самостоятельно, или разумнее, всё же, отдать этот вопрос на откуп профессионалам? Тем же дезактиваторам, например?
   - Интересный вопрос, - Бестужев усмехнулся. - Своевременный.
   - М? - я всем своим видом изобразил вопрос, и тесть всё же прервал затянувшуюся паузу.
   - Будь ты по-прежнему мещанином, и проблемы здесь не было бы вовсе, как и затрат, - пустился в объяснения Валентин Эдуардович. - По закону, защита земель, которыми владеют его подданные, будь то градские или сельские, лежит на Государе. И очистка территорий, пострадавших от эфирных бурь входит в понятие этой защиты. Но то касается лишь государевых людей и их земель. Мы же бояре, и закон для нас иной. Вотчинные земли, а с одна тысяча семьсот четырнадцатого года, и купленные, жалованные или поместные земли вверены в полную заботу боярам ими владеющим, а значит, и защита тех земель, а равно очистка их от нечисти и нежити, лежит на владетелях. Иными словами, очищать свою вотчину от аномалий тебе придётся, согласно закону, своими силами и средствами.
   - В чём подвох? - внимательно выслушав тестя, поинтересовался я.
   - В традициях, - развёл руками он. - Боярам, тем более, вотчинным, видишь ли, невместно нанимать людей со стороны, для очистки своих земель от нечисти. Дружина, родовичи, ватажники, дети боярские, да даже рядовичи могут заниматься уничтожением аномалий на землях своего боярина, но не наёмники. В законе это прямо не указано, но традиция сложилась ещё в те времена, когда под словом средства деньги не подразумевались вовсе. Времена меняются, терминология тоже, а традиция остаётся прежней. Только своими силами, без привлечения сторонних специалистов. За деньги ли, бесплатно ли, не суть важно. Чужие боярскую вотчину не защищают.
   - Сурово, - вздохнул я, на что тесть только рукой махнул.
   - Во времена белого оружия, может быть, так и было, - ответил он. - Сейчас же... и умений у одарённых стало больше, и огнестрел никто не отменял. Да и технические средства... Это идущую шагом лошадку леший неделями меж трёх сосен водить может, а попробуй он закружить водителя какой-нибудь таратайки едущей на скорости в полсотни вёрст в час? Дохлый номер. А уж о том, чтобы заморочить бойца в шлеме с затемнённым забралом или визором, какая-нибудь мавка может и не мечтать. Без взгляда глаза в глаза, такой фокус не проходит... В общем-то, уничтожение аномалий давно стало своеобразной тренировкой для дружинников и наёмников, хоть одарённых, хоть нет. Хотя, конечно, соваться к нечисти, не изучив повадки самых распространённых её представителей, не стоит. Это уже не тренировка будет, а дурь несусветная.
   - И у вас, разумеется, есть соответствующая литература или, может, даже специалист, в той самой нечисти разбирающийся? - я прищурился, а тесть в ответ, огладил свою бородку-эспаньолку, скрывая довольную улыбку.
   - А как же... и справочники имеются, и специалист способный натаскать новичков найдётся, - подтвердил мои подозрения Валентин Эдуардович.
   - Что взамен? - вновь не удержал я вздоха.
   - Лёня будет участвовать в зачистке, - тесть не стал утомлять меня кружением вокруг да около.
   - Хм, ну, в принципе, я не против, - пожал я плечами. - Но как же традиции? Ну там, своими силами и средствами...
   - А никакого нарушения традиций в его участии не будет, - не прекращая улыбаться, проговорил Бестужев. - Во-первых, Леонид теперь тебе родня, пусть и не кровная. Кроме того, он не просто брат твоей жены, а наследник главы союзного боярского рода. Да к тому же, ученик твоей школы...
   - Так ведь нет пока той школы, - заметил я.
   - Пока нет, - кивнул тесть. - Но ты же не собираешься зачищать свою вотчину прямо сейчас, верно? А по возвращении со Встречи Середины Лета, школа у тебя уже будет. Уверен.
   - Уговорили, Валентин Эдуардович, - я махнул рукой, но всё же нашёл возможность для манёвра. - Но прежде, я разведаю, что там в вотчине творится, а уж потом займёмся планированием её зачистки.
   - Да будут, будут тебе справочники, - по-своему понял мои слова Бестужев. - Сейчас же отдам распоряжение Сергею Львовичу. Он, если что, и проконсультирует тебя по аномалиям.
   - Сергей Львович Рост? - удивился я, вспомнив худого, вертлявого и лысого господина, заведовавшего московским особняком Бестужевых. - Ваш управляющий?
   - Он самый, - подтвердил Бестужев. - Сам-то он уж давно в поле не выходит, но специалист знающий, опытный. И не одного ученика воспитавший, между прочим.
   - Славно-славно, - я потёр ладони. - Так может, не будем и время терять?
   - Вот неугомонный, - вздохнул тесть, набирая некую команду на своём коммуникаторе. - И куда ж ты так торопишься, Кирилл?
   - Хочу до отъезда в Европу, наведаться в вотчину. Осмотреться, - честно ответил я. - Ну и прикинуть, что к чему...
   - Ну, если в дебри соваться не будете, и не станете задерживаться надолго вблизи аномалий, то риска в том будет немного, - раздался у меня из-за спины голос неслышно, как ему казалось, вошедшего в кабинет управляющего. Я обернулся к Росту и приветственно кивнул.
   - Рад видеть вас в добром здравии, Сергей Львович. Привет вам от Ольги, - проговорил я.
   - И вам не хворать, боярин, - отозвался тот, и мой браслет вздрогнул, сообщая о получении пакета данных... с браслета Роста. А сам управляющий, получив подтверждение доставки, договорил: - я прислал вам краткий перечень аномалий, чаще всего возникающих в природных условиях. Леса, поля, овраги, реки и ручьи, озёра, болота... ну и основные способы противодействия им. От дедовских методов времён Очакова и покоренья Крыма, до середины прошлого века. Настоятельно рекомендую прочесть перед поездкой и... будьте осторожны, Кирилл Николаевич. Справочник, штука хорошая, но всех тварей он не охватывает, это попросту невозможно. Лишь даёт представление о самых распространённых их видах и общие данные о свойствах и умениях характерных для описываемой нечисти. А аномалии, они разные, знаете ли, и даже представители одного класса нечисти родившиеся в разных условиях могут отличаться друг от друга весьма и весьма сильно.
   - Благодарю за предупреждение, Сергей Львович. Обещаю, я буду предельно осторожен.
   - Надеюсь, боярин. Очень надеюсь, - задумчиво покивал Рост и, пожевав губами, продолжил: - да, крайне не рекомендую вам оставаться в своей вотчине на ночь. По крайней мере, в первую, разведывательную поездку. И ещё одно, если вас не затруднит, возьмите с собой несколько фиксаторов, и держите их постоянно включёнными во время разведки. Это поможет нам при последующем составлении плана зачистки вашей вотчины.
   - Сделаю, Сергей Львович, - кивнул я. Управляющий в ответ смерил меня долгим, полным сомнения взглядом.
   - Эх, юность безголовая... Не верю, но искренне надеюсь, что у вас хватит здравого смысла, и вы прочтёте справочник до того, как отправиться в поездку, - медленно произнёс Рост. - Не хотелось бы начинать нашу следующую встречу со слов: Я же предупреждал.
   - По-моему, я ещё не давал вам повода усомниться в моём здравомыслии, - мой тон похолодел, отчего управляющий бестужевского особняка и специалист по эфирным аномалиям даже чуть подался назад. Ну, достал же, ёжкин корень!
   - Кирилл, будь добр, не порть мою мебель, её проектировал ещё сам мастер Шехтель, - насмешливо протянул Бестужев, с интересом наблюдавший за нашими с Ростом расшаркиваниями. Я бросил взгляд на подлокотники кресла, в которые вцепился, и осторожно разжал ладони. Под пальцами едва слышно хрустнул покрывший лакированное дерево ледок. Хм, неожиданно. Нет, Рост, конечно, язва, но так легко вывести меня из себя... не ожидал. Совсем не ожидал.
   - Кхм, давление болотной криксы, - подал голос управляющий. - Правда, она больше давит на страхи и неуверенность, но у нас не та обстановка, так что я воздействовал на гнев и ярость.
   - Что? - не понял я.
   - Пример классического ментального воздействия, характерного для некоторых видов нечисти, - невозмутимо пояснил Рост.
   - Интересно, - я окинул управляющего взглядом. - Я ведь даже не понял, что вы на меня воздействовали, Сергей Львович. Очень интересно...
   - Зря ты ему это показал, Серёжа, - ухмыльнулся Бестужев. - Теперь, пока он не разберётся в принципах воздействия, он с тебя не слезет.
   - Эм-м... но это займёт не один час, - смешался Рост.
   - Ничего-ничего, - я растянул губы в предвкушающей улыбке. - Я никуда не тороплюсь...
   - А у Сергея Львовича, как раз, выдалось несколько дней отпуска, в котором ему, ну вот просто-таки совершенно нечем заняться, - поддержал меня тесть, ехидно поглядывая на опешившего управляющего.
   - Э-э... ну... да, наверное, - проговорил он после долгой паузы. Вот и славно!
   Лето. Рыжий под седлом, красивая девушка за спиной, поля и перелески вокруг да лента дороги перед нами. Что ещё нужно для хорошего отдыха? Ну, разве что отсутствие любых проблем в пути...
   Прокатиться по заброшенной вотчине Скуратовых, мы с Ольгой решили вдвоём и налегке, оставив спасплатформу во дворе полуразрушенного имения. Можно было бы, конечно, добраться до теперь уже наших звенигородских земель и на Борее, вышло бы не в пример быстрее, чем на платформе, но если мы никуда не опаздываем, то зачем торопиться?
   Ну а уже оказавшись на месте, мы не стали сразу лезть в заброшенный и изрядно обветшавший особняк, а выволокли из машины Рыжего и покатились по окрестностям. Нужно же было осмотреть владения, перешедшие мне по наследству от деда. Осмотрели... в первом приближении, управившись всего за несколько часов. Ну, тут ничего удивительного. Вотчина рода Скуратовых-Бельских, хоть и считается одним из древнейших владений семьи, но размерами совсем не впечатляет. Особенно на фоне иных земельных угодий, принадлежащих некоторым именитым боярским родам. Впрочем, там разговор идёт уже не только о вотчинных землях, но и о купленных, жалованных и поместных, а последние к неотчуждаемому имуществу, то бишь, майорату, которым, по сути, являются все боярские вотчины, не относятся. Так что, подобное сравнение не совсем корректно.
   Ну, мало ли, много ли, но доставшиеся нам от Никиты Силыча, четыреста с хвостиком гектаров земли, мы с Ольгой осмотрели достаточно быстро, хотя и поверхностно, конечно. Благо, не на своих двоих гуляли, а на Рыжем катались. Ему же, что разбитая грунтовка, что заросшая звериная тропка в полях-перелесках, один чёрт, дорога. Так что, вволю покрутившись по окрестностям и начерно определившись с фронтом работ по дезактивации территории, уже к трём часам дня мы вернулись к заброшенной резиденции, где я, устроившись во дворе имения, занялся костром и шашлыком, а жёнушка, в компании блюфростов, проспавших в салоне спасплатформы всю нашу прогулку по вотчине, отправилась исследовать потрёпанный людьми и временем особняк.
   Честно говоря, я поначалу не понял причин такого любопытства, но препятствовать Ольге не стал... хотя и не отказался бы от некоторой помощи в организации пикника. В конце концов, строгать салатики у женщин всегда получается лучше... м-м... и вкуснее, да. Точно, вкуснее.
   Но, отправившись следом за женой, чтобы позвать её к уже накрытому столу, понял, почему она застряла в разваливающемся доме. Княжий мятеж и война не прошли даром для этих мест. Бои здесь шли такие, что эфирный ветер бушевал десятилетиями, и лишь недавно утих. А это значит, что бежали отсюда люди, от войны и эфирной бури, бросая нажитое имущество. Но если в дюжине брошенных подворий и паре сожжённых хуторов, найденных нами с Ольгой на территории скуратовской вотчины, от большинства строений остались лишь фундаменты да печные трубы, то каменная боярская резиденция, пусть побитая и местами подпалённая, могла похвастаться даже уцелевшей кое-где обстановкой, на которую за прошедшие десятилетия никто так и не покусился. Ну не нашлось здесь идиотов, готовых лезть в эфирную бурю ради призрачной возможности поживиться боярским скарбом, да и после того, как она унялась, ни один сталкер не сунулся в ещё не дезактивированные земли, рискуя наткнуться на какую-нибудь мутировавшую под воздействием эфирного безумия жуть. А она здесь была, если верить ощущениям, посещавшим меня во время экскурсии по вотчинным землям... да и из подвала особняка несло чем-то эдаким. Нехорошим.
   Собственно, именно у тяжёлой, разбухшей от сырости, но всё ещё крепкой, обитой железом двери, ведущей в подвал, я и нашёл задумавшуюся о чём-то жену. Она настолько углубилась в свои размышления, что даже не сразу заметила моё присутствие. А вот вьющиеся у её ног щенки блюфросты, отреагировали на моё появление сразу, тявканьем и беспокойной суетой.
   - Ты туда не полезешь, - произнёс я.
   - Что? О, Кирилл... - тряхнув головой, Оля уставилась на меня слегка замутнённым взглядом. - Ты что-то сказал?
   - Обед готов, - отозвался я. - Идём, сами перекусим, зверьё подкормим. М?
   - А... да, - жёнушка нехотя направилась к выходу из загромождённой мебелью комнаты, когда-то, очевидно, бывшей буфетной.
   - Оленька, - я встал на её пути и для верности даже пощёлкал пальцами перед её лицом. А когда не помогло... ну, разность потенциалов нам в помощь. - А ну-ка, встряхнись!
   - Ой! - от впившегося в бедро электрического разряда, Оля аж подпрыгнула. Зато, тут же исчезла муть в глазах и заторможенность движений пропала, будто её и не было. Жена зашипела. - Ты что творишь?!
   - Во-от, совсем другое дело! - удовлетворённо кивнул я и, свистнув кружащим по комнате блюфростам, с интересом обследовавшим обстановку, повлёк Олю к выходу. - Очухалась, милая?
   - Да... кажется, - ответила она, прибавляя ходу. И, уже оказавшись на раздолбанном высоком крыльце особняка, хмуро призналась: - как-то затянуло меня.
   - Я заметил, - кивнув жене, я подвёл её к расставленной под боком спасплатформы походной мебели и, усадив в раскладное кресло, сунул ей в руку кружку с апельсиновым соком. А пока Ольга утоляла жажду, я набросил на неё диагностическую технику. К счастью, ничего страшного не обнаружил, хотя следы некоего воздействия всё же заметил. Но именно, что следы, не более. Слабые, почти неощутимые. Кто-то или что-то пыталось воздействовать на ментальную составляющую эфирного тела моей жены, но успеха это нечто не добилось. Хотя, не сомневаюсь, окажись на её месте менее подготовленный человек, или неодарённый, и последствия были бы куда более... явными. Впрочем, здесь ещё и от личной воли многое зависит. Но как бы то ни было, происшедшее меня не радует. Мало мне проблем с самой вотчиной, теперь ещё и с поселившейся под особняком нечистью разбираться нужно. И ведь не отвертишься, мда...
   Но, меня же никто не торопит и не подгоняет, верно? Простоял этот особняк с подвальной жутью полсотни лет нетронутым? Ну и ещё постоит, пару месяцев, так точно.
  

Часть 4. Будни, праздники и всё что между ними

Глава 1. От родных осинок к чужим апельсинам...

   Сдав фиксаторы и карту обнаруженных в вотчине аномалий Росту, я отправил Ольгу к ученикам, готовиться к отъезду в Европу, а сам насел на печально вздыхающего Сергея Львовича, с целью выудить из него как можно больше сведений об охоте на тварей. Ну интересно же! Тем более, что раньше я почти ничего не знал об этой стороне жизни местных жителей. Нет, в памяти того прежнего Кирилла, что-то такое мелькало, но смутно и без подробностей. Я, вообще, принял эти сведения за сказки, что неудивительно, учитывая тот факт, что информацию об эфирных аномалиях и их так называемых воплощениях, Кирилл узнал в совсем детском возрасте, чуть ли не при жизни родителей и вживую с ними никогда не сталкивался... Немудрено, что почерпнутые из книжек для самых маленьких, сведения о всяких леших и кикиморах, проходили у меня по разряду сказок. И тут такой поворот.
   Ну и ментальные воздействия, как их обозвал Рост, тоже не стоит сбрасывать со счетов. Эти самые воздействия оказались весьма интересной штукой, густо замешанной на эмпатии и общей чувствительности. Чем-то, продемонстрированные Ростом умения походили на тот фокус, что я проделывал с бывшим полковником Брюховым, а до него с незадачливым бояричем-ухажёром Ольги. Но были и отличия. Если я в своих эмпатических экзерсисах, атаковал эмоциями, давя через эфир и буквально затапливая ими цель, то Сергей Львович, демонстрируя технику присущую некоторым воплощениям аномалий, действовал иначе. Он настраивался на эфир самого реципиента и словно бы вливал в него схожим образом модулированный поток эфира, насыщенный транслируемой эмоцией. Таким образом, реципиент не ощущал воздействия как такового, принимая атаку за собственный всплеск чувств. Тот нарастал, вызывая в памяти эмоционально связанные образы и... При должной чувствительности атакующего, позволял творить с целью всё что угодно. Нужно завести несчастного в болото? В трансляцию добавляется позыв к движению, расшатанный эмоциональным взрывом, мозг лишённый критичности мышления, вызывает в памяти соответствующий образ, и вот уже заворожённый бедолага послушно хлюпает по торфяным кочкам прямиком в трясину, где его поджидает голодная тварь...
   И да, воплощения аномалий практически всегда голодны, по крайней мере, в юности. Порождения эфирной бури, они страдают от малой концентрации эфира, и готовы пополнять его в себе всеми возможными способами. И самый простой из них, как легко догадаться - сожрать того, в ком эфира больше. Голод отступает, тварь на время успокаивается... пока вновь не почувствует недостаток энергии, и не выйдет на очередную охоту. Да, со временем, периоды подобной охотничьей активности у воплощений аномалий снижаются. Они медленно но верно приноравливаются к уже имеющемуся уровню эфирной насыщенности их места обитания, параллельно набираясь опыта и, как ни удивительно, знаний. Что, впрочем, не мешает им, при случае, схарчить бездумно сунувшегося в их владения идиота.
   Со знаниями у воплощений аномалий, по словам Роста, вообще, всё очень странно. Сами по себе, являясь порождениями эфирного ветра, они крайне чувствительны к информационной насыщенности окружающей среды и... пищи. Иными словами, чем более структурирован эфир сожранного аномалией существа, чем больше он несёт в себе информации, тем умнее и хитрее становится сама тварь, правда, процесс это небыстрый и до обретения того, что Сергей Львович назвал псевдоразумностью, аномалия должна как-то просуществовать не одну сотню лет, даже если будет питаться исключительно людьми.
   - Псевдоразумность? - удивился я. - Это как?
   - Способность вести осмысленный диалог, - ответил управляющий на мой вопрос.
   - Именно осмысленный? - уточнил я. - Но это разве не признак настоящей разумности?
   - По классификации профессора Бергена, Кирилл, - поправив серебряное пенсне, проговорил Рост, - к разумным относятся социальные существа способные к коммуникации, саморазвитию и осознанному созиданию. Порождения же эфирного ветра абсолютно асоциальны, не развиваются без внешнего воздействия, читай, пожирания носителей информационно насыщенного эфира, и ни к какому труду не приспособлены вовсе, а потому полноценно разумными считаться не могут, как бы осмысленно они не болтали. Именно поэтому, Берген отнёс их к псевдоразумным тварям.
   - Понял... Сергей Львович, скажите, ментальное воздействие, это ведь не единственное умение тварей? - осознав ответ собеседника, я вернулся к началу нашего разговора.
   - Разумеется, нет! - уверенно кивнул Рост и фыркнул. - Оптические иллюзии, контроль животных, низшие стихийные воздействия, метаморфизм... Умений и способностей не счесть, и вы, Кирилл Николаевич, знали бы это, если бы потрудились всё же прочесть присланные мною документы.
   - Я читал! - возмутился я, но, под насмешливым взглядом собеседника, всё же смутился и поспешил объясниться. - Ну, просмотрел... бегло. Вы же целую библиотеку прислали, а меня, накануне поездки в вотчину, в первую очередь, интересовали внешние признаки аномалий и способы их обнаружения.
   - М-да, не подумал... - пришла очередь Сергея Львовича отводить глаза. - Нужно было ограничиться Большим бестиарием, а всё остальное прислать вам уже по возвращении из имения. Поспешил. Но, Кирилл Николаевич, я вам настоятельно рекомендую тщательно проштудировать все присланные мною материалы, прежде чем вы решитесь на очистку своей земли от аномалий. И да, предупреждая ваше любопытство, хочу заметить, там есть ответы на большинство возникших у вас вопросов. В том числе и о способностях воплощений аномалий, которые вас так заинтересовали.
   - М-м, как бы поточнее выразиться, - протянул я. - Понимаете, вопрос их способностей меня интересует несколько с иной стороны... нет-нет, я ни на секунду не сомневаюсь в полезности предоставленных вами сведений, просто... А, да что я хожу вокруг да около?! Сергей Львович, одно только продемонстрированное вами ментальное воздействие воплощений аномалий, дало мне, как эфирнику, огромное количество информации к размышлению! И я хотел бы знать, имеются ли в вашем распоряжении ещё какие-либо техники, им присущие?
   - Э-э... Кхм, - Рост ошалело покачал головой, но быстро взял себя в руки. - Удивили вы меня, Кирилл Николаевич. Очень удивили. Но... впрочем, почему бы и нет? Я буду рад продемонстрировать вам те воздействия тварей, в принципах создания и действии которых, я сумел разобраться. Но хочу предупредить, я больше преуспел в повторении стихийных умений воплощений аномалий, нежели в их эфирных воздействиях. Так что, боюсь, ожидать от моих демонстраций слишком многого вам не стоит. А кроме того, есть ещё большее количество воздействий тварей, разобрать и повторить которые мне попросту не удалось. Слишком они... не организованы, я бы даже сказал, хаотичны, и потому, практически не поддаются какому-либо анализу.
   - Знаете, Сергей Львович, - доверительным тоном проговорил я в ответ. - Если в вашем арсенале найдётся хотя бы четыре-пять воздействий сродни продемонстрированному в кабинете боярина Бестужева, я буду счастлив, как пятилетка при виде Деда Мороза! И у меня для этого будут все основания, уж поверьте гранду.
   - Верю, Кирилл Николаевич, - задумчиво покивал Рост. - Но, как мне кажется, нам придётся отложить демонстрацию...
   - Именно так! До самого нашего возвращения! - раздавшийся из-за моей спины нарочито строгий голос Ольги, заставил меня подпрыгнуть на месте. Закрылась, замаскировалась... и подкралась. Уч-ченица. - Кирилл, мы готовы к выезду и ждём только тебя.
   - М-да, а счастье было так возможно, - со вздохом пробормотал я, поднимаясь с кресла.
   - Ты что-то сказал, дорогой? - мягким вкрадчивым тоном спросила Оля.
   - Я говорю, иду, дорогая, иду... - отозвался я, под смеющимся взглядом управляющего. А когда мы скрылись от него за дверью, не удержался и хлопнул гордо вышагивающую рядом жену по упругой попе. - Не переигрывай, солнышко.
   - Пф! - Оля вздёрнула носик, но тут же улыбнулась. - Мы и в самом деле уже готовы, Кирюш. Девчонки сидят на чемоданах перед входом в особняк и собирают взгляды всех домочадцев и охраны.
   - Увлёкся, бывает, - уже совершенно искренне повинился я. - Но ты бы знала, насколько интересные вещи рассказывает управляющий твоего батюшки!
   - Ой, только не начинай, пожалуйста! - взмолилась Оля. - Мы с Лёней всё детство выслушивали его истории, и до сих пор можем рассказывать их наизусть!
   - О! Тогда я тебя обрадую ещё больше, - улыбнулся я. - Теперь вы будете изучать его истории профессионально. Как эфирники. Обещаю.
   - Лёня будет в шоке, - констатировала Оля, всмотревшись в моё лицо и убедившись, что я не шучу.
   - Ничего-ничего, тяжело в учении, легко в бою, - отмахнулся я.
   Оказавшись на крыльце особняка, мне пришлось убедиться, что жена не обманула ни словом. Почти вся компания моих учеников сидела на чемоданах и только что не подпрыгивала в ожидании. Впрочем, мелкие не только прыгали, но и пописк... стоп! А они что здесь делают?!
   - Анна, Инга... - заговорил было я, глядя на младших девчонок, устроивших возню с крутящимися рядом блюфростами.
   - Мы тоже ученицы, - моментально ощетинилась Инга, понявшая по моему тону, что сейчас её с подругой отправят восвояси.
   - Кирилл, но ведь девочки правы, - тут же вступилась за мелких Елизавета, под кивки близняшек. А тут ещё и Оля прижалась грудью к моей руке и обдала жаром своего дыхания шею. Хорошо ещё, что Вербицкая в этом балагане не участвует, изображает из себя каменную статую. А вот Леонид подкачал. Косится на меня с укором. Эх...
   - Не обижай их, Кирюш, - почти неслышно прошептала Оля. - Они же тоже твои ученицы, помнишь?
   Я возвёл очи горе, глубоко вдохнул и, досчитав до десяти, кивнул.
   - Вы машины вызвали? - я уставился на Ингу и та, явно не ожидая столь лёгкой победы, слегка опешила. Но тут на помощь сестрёнке Рогова, пришла Анна. Стремительно пробежав пальцами по тут же развёрнутому экрану коммуникатора, она ткнула подругу пальцем в бок и что-то шепнула, практически не разжимая губ.
   - Машины будут поданы через три минуты, - тут же доложилась Инга.
   - Молодцы, - я сделал вид, что не заметил этого театра, и повернулся к близняшкам. - Мила, Лина, вы проконтролировали сборы нашей младшей группы?
   - Обижаешь, учитель, - нарочито огорчённо покачала головой Мила. - Всё проконтролировали, всё проверили, все игрушки выложили, всё разрешённое оружие опечатали.
   - Мне одному кажется, что слова оружие и младшая группа как-то плохо гармонируют? - поинтересовался я у небес под хихиканье учениц. Переглянулся с Леонидом и... сочувственно покивав друг другу, мы направились к подъехавшим к крыльцу машинам. А чемоданы поплыли к ним сами, под управлением старших учениц, разумеется.
   Старшая группа, младшая группа... всё понимаю, и спорить не хочу. Инге, как и Анне, действительно, нужна уверенность в себе и своих силах. Они считают себя моими ученицами, я их называю своими ученицами, но им жизненно необходимо зримое подтверждение этого факта. Особенно Инге. Уж я-то знаю, как тяжело бывает этой егозе изображать из себя фонтан оптимизма, когда старшие девчонки творят всякую мистическую дичь, на которую она сама не способна. Ничего, мелкая, дай-то срок, я из тебя сделаю мастера. Как минимум!
   Но вот блюфростов в эту поездку я точно брать не планировал! И их мнение на этот счёт учитывать не собираюсь. Я сказал!
   Почуявшие моё недовольство, крутившиеся у нас под ногами щенки осели на толстые задницы и уставились на меня печальными взглядами. Да ну на фиг! Мало мне детского сада в поездке, так ещё и зоопарк с собой тащить? Участники фестиваля будут в ауте, полагаю. Нет уж...
   Короткий эмоциональный посыл и... блюфросты, подобравшись, резво порысили ко входу в особняк.
   - Я думала, они будут проситься с нами, - растеряно протянула Оля, глядя вслед уверенно чешущим прочь щенкам.
   - Они бы и просились, - отозвался я. - Но я объяснил, что не хочу оставлять охрану и защиту норы лишь на неуклюжих двуногих. И они согласились присмотреть за домом твоего батюшки в наше отсутствие.
   - Какие молодцы, - деланно умилённо покивала Оля и, заметив, как Нахал грозно рычит на не успевшего убраться с пути щенков охранника, тихонько рассмеялась. - Кажется, они восприняли твой посыл очень серьёзно. И теперь будут строить отцову дружину по своему разумению.
   - Да, полагаю, это будет весело, - усмехнулся я. - По крайней мере, первые пару дней. А вот потом...
   - А потом мы вернёмся, - кивнула Ольга и, сделав паузу, договорила: - и нас объявят защитниками и спасителями от авторитарного правления четырёх всадников Апокалипсиса.
   - Толстого, Нахала, Хитрой и Малой, - поддержал я пафос жены.
   - Во всяком случае, это звучит лучше, чем Глад, Мор, Война и Смерть, - заметила она.
   - Ну, вы долго там будете шушукаться? - прервал наш разговор возглас Инги, уже успевшей забраться в первый из двух гробоподобных чёрных вездеходов с боярскими флажками над крыльями, и теперь нетерпеливо подпрыгивающей на кожаном сиденье. - Время не ждёт!
   - И что-то не вышло. Глядя в свою телефонную книжку... - на автомате промурлыкал я, придерживая дверь машины для Ольги.
   - Это что? Откуда? - тут же заинтересовалась она, но я отмахнулся, устраиваясь рядом с ней на заднем диване.
   - Услышал где-то, сейчас вот вспомнил, - пробормотал в ответ и, заметив взгляд водителя в зеркало заднего вида, захлопнул дверь. - Командуй полный вперёд, Фёдор Алексеевич.
   - Понял, - отозвался водитель и, пробормотав пару слов в гарнитуру, тронул машину следом за головной.
   А на Ходынке нас уже ждал Борей и довольный предстоящим полётом Рогов, не поленившийся лично сесть за штурвал аэродина ради такого случая. А ведь я, поначалу хотел добираться до места проведения фестиваля обычным гражданским рейсом... Но, узнав об этом намерении, майор Гремлинов встал на дыбы, отстаивая своё право на доставку нашей компании в Европу, и спорить с ним я не стал. Последние дни для Рогова выдались уж очень шебутными и заполненными огромным количеством бумажной работы на Апецке, и любимое хобби должно дать ему возможность немного отпустить вожжи и расслабиться. Жоре это, кажется, необходимо.
   Три с половиной часа в пути, и вот уже под нами Хехинген, маленький пряничный городок в Баден-Вюртемберге, уютно устроившийся под крылышком своего покровителя, имперского князя Виктора Шенка фон Штауфенберга, экселенца и личного поверенного рейхсканцлера Второго Рейха.
   Красные черепичные крыши фахверковых зданий, булыжные мостовые, и общий старинный дух древнего городка, помнящего ещё поступь римских легионов, не нарушали даже признаки надвигающегося фестиваля. Уж очень органично смотрелись на его улицах и площадях, украшавшие их цветные гирлянды, праздничные летающие фонари и хлопающие на ветру флаги, от геральдического шика и разноцветья которых порой начинало рябить в глазах... И толпы праздношатающегося люда, конечно. Среди которого, то и дело попадались компании в одинаковой и подчас весьма странной одежде.
   - Надо скорее заселиться в отель и переодеться в нашу форму, - провожая взглядом компанию молодых людей в синей форме довольно свободного кроя, проговорила Лина.
   - У нас есть форма? - удивился я и, поймав недоумённые взгляды учениц, хмыкнул. - Что? Я впервые слышу об этом.
   - Есть у нас форма, есть, - погладила меня по руке Оля. - Я просто не стала беспокоить тебя такой ерундой.
   - Моя жена - ангел, - довольно улыбнувшись, сообщил я всей нашей компании, под смешки близняшек. Елизавета с Марией только покачали головами, а Леониду и мелким... ну, они были заняты разглядыванием празднично украшенной улочки, по которой мы шли к отелю и, по-моему, просто пропустили мои слова мимо ушей.
   К тому моменту, когда мы пешком добрались от посадочной площадки до гостиницы, наши вещи уже ожидали нас в забронированных номерах. И здесь я получил возможность убедиться в том, что Ольга не покривила душой и форма у нашей будущей школы действительно имеется. Но вот чего я не ожидал, так это того, что жена и меня заставит нарядиться в нарочито простецкие довольно широкие и не стесняющие движений штаны и рубаху из белёного льна.
   Не то, что я был против, просто не ожидал. А форма мне понравилась, да. Простенько, удобно и без выпендрёжа... чего я, признаться, слегка опасался, особенно, налюбовавшись на разноцветно-попугайские, а то и просто безмерно вычурные образчики форм некоторых школ, что порой встречались нам по дороге к отелю.
   - Обувь у кровати, - подсказала Ольга, проскальзывая в только что освобождённую мною ванную комнату. И, уже закрывая перед моим носом дверь, протараторила: - кроссовки или кеды по стилю не подходили, поэтому мы с девчонками заказали мягкие ичиги... Да, не забудь знак гранда! Я положила его на рубаху...
   Хлоп. Дверь закрылась и из-за неё донёсся шум включившегося душа. Я перевёл взгляд с захлопнувшейся створки обратно на кровать и, вздохнув, протянул руку к кожаному гайтану, на котором мрачно поблёскивал обрамлённый в серебро обсидиановый символ моего статуса. Ну, хоть так... всё не на ленте-удавке под самым подбородком его таскать.
   Одевшись в приготовленную для меня Олей форму и натянув рыжие ичиги из мягкой кожи, я подошёл к зеркалу и... довольно хмыкнул, в очередной раз порадовавшись простоте своего наряда. Повторюсь, моя жена - ангел! Ни на секунду не сомневаюсь, что именно благодаря ей, форма моей будущей школы выглядит именно так. Знает же мою нелюбовь к вычурным нарядам и официозу. Умничка. Хм... вот, интересно, а как она обыграла свой вариант? Вот, не верю я, что девчонки удовлетворились столь же непритязательным кроем одежды.
   И ошибся. Когда Ольга закончила свой заплыв в ванной и выбралась в спальню, я имел возможность убедиться, что её наряд практически не отличается от моего. Разве что, вместо широкого боевого пояса, на котором крепились мои кхукри, Оля затянула на своей талии широкий алый кушак с хитро заплетёнными концами... в узле которого я заметил знакомое кожаное кольцо-навершие недавно появившегося в арсенале Оли боевого хлыста из оружейки Бестужевых.
   - Ты же с ним не тренировалась толком, - заметил я.
   - Давно, - печально вздохнула она и, увидев мой недоумённый взгляд, пояснила: - Времени не хватает. Но до знакомства с тобой, я занималась с Хлопком каждый день, с девяти лет. Дядька Аристарх учил.
   - И молчала! - хлопнул я себя ладонью по лбу. - Я тут голову ломаю над выбором личного оружия для тебя, а ты...
   - Ну, извини, - невозмутимо пожала плечами жена. - Ты не спрашивал, я не знала...
   - Теперь спросил и узнал, - заверил я её и улыбнулся. - Ищи полигон, милая. Не зная, как ты управляешься с этим хвостом, таскать его с собой я тебе не позволю. Во избежание странных эксцессов, так сказать.
   - Полигон? Сегодня? - растерялась Оля.
   - Сейчас, - отрезал я, под расстроенный стон жены.
  
  

Глава 2. Там на неведомых дорожках...

   С полигоном пришлось потерпеть... к радости Ольги и остальных учениц, тут же усвиставших на прогулку по Хехингену, точнее, по его лавкам и магазинам и оставивших нас с Леонидом разбираться с регистрацией в местной ратуше, взявшей на себя труд организационного сопровождения фестиваля Встречи Середины Лета, собравшего в маленьком городке несколько тысяч гостей с половины света. Собственно, именно из-за наплыва гостей, временно увеличивших население маленького городка чуть ли не вдвое, моим надеждам сразу проверить умения Ольги в обращении с боевым кнутом не суждено было сбыться. Уж больно много оказалось желающих воспользоваться здешними полигонами. Кто-то хотел продемонстрировать свои умения, засветившись перед наблюдателями от разных школ, кто-то не хотел сбивать привычный ритм тренировок, а кто-то просто желал продемонстрировать свою удаль... и юную дурь. Учитывая же, что подавляющее число бойцов заявившихся на участие в фестивале, было много младше двадцати пяти лет, недостатка в единомышленниках задиры не испытывали, а потому многочисленные полигоны Хехингена в эти дни не пустовали ни единой минуты. В общем, тренировку и проверку столь неожиданно вскрывшихся умений моей жены, пришлось отложить на вечер, когда подойдёт наша очередь посещения полигона.
   Ну а до тех пор, мы все нашли себе занятия по вкусу. Именно поэтому, пока ученицы в полном составе разоряли местные лавки и магазинчики, мы с Леонидом пробежались до ратуши, где потолкались среди таких же вновь прибывших на фестиваль гостей, а после регистрации своего участия в предстоящем действе, переглянулись и, не теряя времени устремились в расположившийся на той же площади бирхаус, мало уступающий размерами каменному зданию самой ратуши. Да и не только размерами...
   За время жизни в этом мире, я привык к историческому облику здешней Москвы, не изуродованному бетонно-стеклянными коробками новоделов, но, не знавшая переноса столицы в северные земли, она активно строилась во все времена, и бояре с князьями, равно как и государевы люди с тугой мошной не ленились перекраивать свои столичные владения в соответствии с веяниями архитектурной моды разных лет, отчего центр российской столицы теперь выглядит несколько эклектично. Тем ярче отличие Хехингена! Архитектура центральной части этого древнего города словно застыла в средневековье. Здесь изъязвлённый временем каменный герб над входом в ратушу, выглядит не старше названия столь приглянувшейся нам с Лёней пивной, выбитого на каменном карнизе старинного особняка, обосновавшегося на рыночной площади, в трёх минутах ходьбы от той же ратуши.
   К счастью, пиво здесь варят не по древним освящённым веками рецептам, чего я, признаться, подспудно опасался. Был, был у меня в прошлой жизни неприятный конфуз, связанный, как раз, с этими самыми традиционными и старинными рецептами, на замануху с которыми так легко и просто ловились доверчивые туристы. Три дня тогда из комнаты задумчивости не вылезал... м-да. Вот и оказавшись в пряничном Хехингене, я дул на воду. Повёлся на схожесть стиля и такое же бурление приезжего народа. Зря, как оказалось. И еда и пиво в старинном бирхаусе были выше всяких похвал. Леонид даже немного осоловел, выдув под настроение добрых три литра пенного... но, под моим взглядом опомнился и, с тяжким вздохом применив на себе немного адаптированную технику из арсенала Елизаветы, поплёлся на поиски нужника. Чтобы через десять минут вернуться за стол, хмурым... зато абсолютно трезвым. А вот не надо было терять над собой контроль. Держал бы технику с первого глотка пива, и не пришлось бы звать Ихтиандра, а так... сам себе злобный доктор, хех!
   Здесь, в цокольном этаже старого бирхауса, за заставленным тарелками и кружками столом, нас и нашли мои ученицы. Довольные и усталые, они с наслаждением рухнули на не такие уж и мягкие лавочки и, тут же озадачив подлетевшего кёльнера огромным заказом, принялись грузить нас с Лёней описанием сделанных покупок и увиденных достопримечательностей... почему-то непременно располагавшихся рядом с самыми интересными моим ученицам магазинчиками. Ж-женщины!
   - И где же ваши покупки? - лениво поинтересовался Лёня, незаметно, как ему казалось, подвигающийся поближе к невозмутимой Вербицкой, в ожидании заказа молча полировавшей ногти своей вечной пилочкой.
   - Ну, мы же не лошади, чтобы таскать на себе воз пакетов, - фыркнула Мила.
   - Вы что, решили скупить здесь все магазины? - удивился я.
   - Ой, да не слушай ты её, Кирилл, мы всего-то по паре покупок сделали! - фыркнула Лина и кивнула в сторону окна, за которым по-прежнему бурлила рыночная площадь. - ... Но, не таскаться же нам с пакетами и свёртками в этой толпе! Так что, мы всё сразу отправляли в отель.
   - По паре покупок, да? - протянул я и вздохнул. Уверен, в гостинице нас ждут просто терриконы купленных ими вещей. Да чёрт бы с ним! Деньги есть, а дел пока нет. Пусть девчонки развлекаются. В конце концов, они больше года пахали как проклятые, имеют право отдохнуть и оттянуться!
   Об этом я им и сообщил, под общий довольный писк учениц. Даже Леонид, вон, растянул губы в радостной улыбке...
   - Оттянуться, это хорошо! Я только за, - произнёс он, а в следующий миг на моё плечо упала чья-то тяжёлая ладонь и Лёня ощерился. - А вот и повод!
   - Девушки скучают? - на уверенном пляттдойче протянул ломающимся баском гость, скользя масляным взглядом по моим ученицам... и одновременно атаковал меня через прикосновение слабой техникой из разряда целительских. Расслабляюще-парализующей. Я так понимаю, чтоб застыл на месте и обгадился... Гранда - эфирной техникой. Вот, долбоклюй-то, прости господи...
   Леонид начал было подниматься из-за стола, но скользнувший к нему под парусом приятель нашего гостя, такой же белопиджачный и модный, тут же оказался рядом, и, рисуясь, метнул в лицо Лёне целый ворох мелкого ледяного крошева. Неопасная, но крайне неприятная шутка... особенно учитывая крайне низкую температуру льда.
   - Охладись, малыш, а то вскипишь, - с насмешливой ухмылкой рекомендовал он Бестужеву на таком же характерном пляттдойче, демонстративно окутывая ладонь снежным вихрем... и рухнул наземь, сотрясаясь от мощного электрического разряда, прошившего его от макушки до пяток. М-да, даже старший новик с наследственной склонностью к Грозе, может неприятно удивить противника классом выше... Тем более, если тот не озаботится защитой.
   Пока первый наш гость, стоявший рядом со мной, ошалело пялился на дёргающегося в судорогах приятеля, валяющегося под ногами невозмутимо обедающей Вербицкой, я схватил его за всё ещё лежащую на моём плече ладонь и, одним движением вывернув её ребром от себя, резко поднялся с места, уже готовый пробить придурку прямо под плавающее ребро. Не успел... Не удержавшего равновесие идиота мотнуло, и его лоб смачно встретился с дубовой спинкой лавки у соседнего стола. Боец, мля!
   Не дожидаясь, пока противник очухается, хлопаю его ладонью по затылку, и парень, вновь столкнувшись лбом с деревяшкой, обмякнув, кулем оседает на пол.
   - Техники... Эфир... Стихии... Физика рулит, - констатировал я, оглядывая валяющиеся у нашего столика тела. Но тут, откуда-то сзади послышался гул недовольных голосов. Разворачиваюсь. Ну... чего-то такого следовало ожидать.
   Наряженные в такие же выпендрёжно-белые, расшитые золотой нитью кители, коллеги незадачливых ухажёров моих учениц, уже поднялись из-за своего стола и выдвигаются в нашу сторону, мстить за застрельщиков.
   - Учитель, а можно мы... - нежными голосами в унисон пропели Громовы. Бросаю взгляд в их сторону. М-да... Они уже ёрзают. Глазки горят, над волосами потрескивают искры... и от девчонок явно тянет жаром. Мне даже запах костра почудился. Хотя, судя по обожжённым следам на столешнице, там, где её касались пальчики Милы... не почудился.
   - Без разрушений, - после короткой паузы, киваю близняшкам и те, просияв, буквально исчезают из-за стола.
   - Счёт побеждённым! - оставляет за собой последнее слово Лина, пролетая мимо меня в мареве нестерпимого жара. Хм, я ошибаюсь или римляне говорили как-то иначе? Хотя-а... какие времена, такие и девизы, что тут скажешь?!
   - Лиза, сиди! Пусть сестрички пар выпустят, - неожиданно подала голос Мария.
   - Да я же... мелких придержать, - отозвалась Посадская.
   - Анна, Инга, - чуть повысив тон, произнесла Оля и... крадущиеся вдоль стеночки младшие ученицы застыли сусликами. - Не вздумайте лезть к этим лосям. Затопчут же.
   - Ну-у... - протянули те, но послушно вернулись на свои места за столом.
   Убедившись, что здесь всё под контролем, я вновь обратил своё внимание на белопиджачников. А там уже началась веселуха. Громовы добрались до противника и, не теряя времени на бессмысленные разговоры, атаковали первых попавшихся фирменными огненными осами. Помню-помню. Гадость та ещё. Вроде бы мелкие комки огня, но ожоги оставляют, будьте нате! И главное, бьют по площади, а значит, увернуться от них без ускорения практически невозможно. А здесь, в зале, к тому же, слишком много препятствий, так что ни парус ни ледяная дорожка не помогут... ну, если не плевать на сопутствующие разрушения, но, в этом случае, действительно, будет горе побеждённым! Счёт за разнесённую в хлам старинную мебель, хозяева выставят астрономический, к гадалке не ходи!
   Окружающие, кстати, уже успели понять, что в бирхаусе происходит какая-то странная движуха, но... вместо того, чтобы слинять из ставшего опасным места, лишь рассосались по сторонам, и теперь с нескрываемым интересом и даже азартом наблюдают за происходящим. Хотя... что я хотел от гостей фестиваля и его участников, прибывших сюда, как раз ради подобных зрелищ... и участия в них?! И только персонал пивной ведёт себя нормально. То бишь, стонут об убытках и требуют прекратить безобразие, угрожая полицией, судом и графским гневом.
   Бесполезно. Близняшки дорвались до сладкого и ничего не слышат. А трое их противников слишком заняты защитой от моих учениц, и им сейчас совсем не до мирного разрешения конфликта. Уцелеть бы...
   Огненный змей, созданный Милой, ударил в грудь одного из противников и, расплескавшись жарким пламенем, заставил вспыхнуть его модный белый костюм.
   - Стоп! - подчиняясь моему приказу, близняшки тут же отпрянули от своих противников и замерли, окутавшись мощными щитами. - Оля, воду. Лиза...
   Договорить я не успел, поскольку оказавшаяся вдруг в паре шагов от растрёпанных бойцов, Инга дунула в притащенную с собой кружку... и залила рухнувшего на парня в полыхающем белом кителе целым потоком пива. Слишком мощным потоком. Неестественно мощным. Масс, конечно, кружка вместительная, но бочонок пива в ней точно не поместится!
   Ладно, с этим можно разобраться позже, а пока нас ждёт разбирательство. Вот и местные власти уже пожаловали.
   К моему удивлению, протолкавшиеся через толпу зевак люди, которых я поначалу принял за полицейских в штатском, как оказалось, не имели никакого отношения ни к стражам правопорядка, ни к городским властям... равно, как не были и подчинёнными хозяина окрестных земель.
   - Лео Франк, - представился на хохдойче затянутый в классическую чёрную тройку, подтянутый мужчина, добравшись до нашей разношёрстой компании,. - Дежурный офицер дисциплинарного комитета федерации. Господа, прошу вас не расходиться. Молодые люди, - он повернулся к белопиджачникам, пытающимся поднять до сих пор пребывающих в отключке однокашников, столь неудачно познакомившихся со мной и Леонидом. - Не торопитесь, сейчас подойдёт наш целитель и окажет помощь вашим товарищам. А после я рассчитываю на беседу со всеми участниками этого... инцидента.
   Подтверждая слова Франка, из толпы вынырнули ещё два человека в таких же официальных тройках. Один, не теряя времени, склонился над пострадавшим от удара Леонида, парнем, одновременно, повелительным жестом отправив второго к скрипящему зубами бойцу, обожжённому огненным змеем Милы.
   - Мы будем говорить только в присутствии наставника, - неожиданно тонким, срывающимся голосом проговорил наименее пострадавший из белопиджачников.
   - Ваше право, - невозмутимо кивнул Франк и обернулся к нам. - Вы тоже желаете дождаться своего наставника?
   - В этом нет необходимости, - пожал я плечами. - Я и есть наставник этих учеников.
   - О! - вот тут невозмутимость нашего собеседника дала трещину. Но надо отдать ему должное, он почти моментально оправился от удивления и, встрепенувшись, продолжил речь, как ни в чём не бывало. - Что ж, тогда, пожалуй, с вас и начнём. Итак, господин...
   - Боярин Кирилл Николаевич Николаев-Скуратов, господин Франк, - с лёгким полупоклоном отозвался я, краем глаза наблюдая, как толпа зевак, среди которой сновали коллеги моего собеседника, начинает стремительно редеть.
   - Боярин Ник.. - Франк запнулся, но всё же договорил явно сложное для него словосочетание: - Николаев-Скуратов...
   - Обращайтесь по имени герр Франк, и вам легче и мне проще, - проговорил я, на что офицер благодарно кивнул.
   - Благодарю, боярин Кирилл. Присядем?
   Устроившись за нашим столом, быстро вернувшийся в рабочий режим, Франк довольно формально провёл опрос моих учеников. Нет, он не действовал спустя рукава, и не отбывал номер. Но энтузиазма не проявлял также и не пытался поймать опрашиваемых на мнимых расхождениях в показаниях. Уж не знаю, были ли это следствием моего присутствия при беседе, или офицер каким-то образом уже успел составить собственное мнение о происшедшем, тем не менее, дотошности в опросе герр Франк не проявлял.
   С другой стороны... а зачем ему это? Он не полицейский и не стражник дома Штауфенбергов и не обязан следить за исполнением законов этой земли. Герр Франк - офицер дисциплинарного комитета МФБИР и его интересует только и исключительно соблюдение участниками фестиваля правил самой федерации. А их нарушения в нашем столкновении... не было вовсе. Не было оскорбления школ-участников, не было летальных исходов... и даже тяжкого вреда здоровью никто никому не причинил, что и было подтверждено целителем, уже успевшим не только закончить возню с пациентами, но и доложить о результатах своей работы самому Франку... аккурат между его опросами Леонида и Марии.
   А потом подтянулся вызванный кем-то из помощников офицера наставник белопиджачников, и герр Франк, закончив опрос нашей компании, переключился на его подчинённых. Стоит заметить, что происшествием с его учениками, наставник датской школы Иссторм удивлён не был. Совершенно. А если вспомнить тот взгляд, что он бросил на пострадавших от наших с Лёней действий бойцов... можно уверенно утверждать, что сомнений в том, кто являлся зачинщиком стычки, у наставника Хевенгара не было вовсе. Тем не менее, своих учеников наставник защищал рьяно и последовательно. Без возмущений и криков, давя на отсутствие нарушения правил федерации со стороны учеников его школы и отсутствие каких-либо претензий к его подопечным с нашей стороны, он-таки вынудил герра Франка составить мирный протокол, после чего, получивший на документе наши подписи, офицер собрал своих людей и, облегчённо вздохнув, покинул зал бирхауса.
   Мы тоже направились к выходу, но уже у самого порога заведения меня остановил голос Хевенгара, до того что-то тихо обсуждавшего со своими учениками.
   - Эй, как там тебя! Боярин! - на уже надоевшем пляттдойче окликнул меня наставник Иссторма. Притормозив на миг, я обернулся и выжидающе глянул на... коллегу. - Не думай, что так легко отделался, молокосос!
   Целительские техники требует тактильного контакта. Целительские техники не работают на расстоянии... обычно. Но это Эфир, а с ним у меня, ввиду очевидных причин, особые отношения.
   Волна структурированного Эфира накрыла всю команду школы Иссторм разом, заставив неготовых к такому повороту одарённых замереть на месте и... ну да, воспользовался приёмом продемонстрированным мне недавним противником, испытал на авторе и его друзьях, так сказать. Грязненько получилось...
   Не дожидаясь, пока до меня докатится амбрэ пострадавших от собственной наглости идиотов, я пожал плечами и, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, отправился следом за своими учениками. Подгонять и торопить.
   Впрочем, это не понадобилось. Девчонкам не терпелось дорваться до покупок, наверняка, уже давно доставленных в их номера, так что уже через четверть часа мы были в отеле. Куда сложнее оказалось вытащить их из гор распотрошённых свёртков и, умерив писки и визги довольных приобретениями учениц, направить их энергию в нужное русло. Нас ждал полигон и испытание умений Ольги обращаться с боевым кнутом. А потом... потом был ужин и долгая беседа с Ингой на предмет сотворённой ею мечты алкоголика.
  

* * *

   - Итак, Леонард, твои выводы? - временный хозяин кабинета второго городского советника Хехингена попытался откинуться на спинку старинного монументального кресла, но тут же, скривившись, выпрямился. Жёсткое, украшенное резьбой дерево выглядело красиво, но опираться на него... это просто пытка какая-то. Хм, может быть советник - скрытый мазохист?
   - Умён, расчётлив... мстителен, - прервал размышления начальства Франк.
   - В общем, безэмоциональная сволочь, да? - прищурился его собеседник.
   - М-м... не совсем. Нет, - чуть помедлив, отозвался офицер и почти тут же уверенно договорил: - С эмоциями у него всё нормально, как и с их контролем. И вот это уже НЕ нормально. По статистике, в таком возрасте...
   - Эх, Лео... - вздохнул его начальник. - Это же гранд, а они всегда вне статистики. Ладно... что там с мстительностью?
   - С ней тоже всё в порядке, - неожиданно усмехнулся Франк. - Бьёт без сомнений и оглядки на авторитеты, но действует без злобы и ярости. С холодным расчётом, я бы сказал.
   - Понятно... - протянул собеседник и, словно в задумчивости, договорил: - что ж, может потому она его и выбрала? Прежние, помнится, как раз вспыльчивостью и яростью в бою славились. Те ещё буяны были. Хм...
   - Господин Варма? Бабур-джи? - осторожно прервал бормотание начальника Франк.
   - А? Нет, Лео, это я не тебе... можешь идти, - встрепенулся тот, а когда удивлённый офицер уже шагнул к двери, буркнул вслед: - и... ты всё же пригляди за этим боярином. Аккуратно. Не хватало нам ещё здесь танец Шакти увидеть.
  

Глава 3. Как вы яхту назовёте...

   Говорят, вечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работает другой человек. Насчёт первых двух пунктов спорить не стану, а вот третий... Смотреть на работу криворукого идиота - удовольствие невеликое. И поистине завораживающее зрелище - работа настоящего профессионала своего дела. К некоторому моему удивлению, именно таким профессионалом и оказалась моя жена. Нет-нет, я верю в Ольгу и её таланты, но даже подумать не мог, что одним из них окажется обращение с боевым кнутом.
   - Ты так смотришь на мою сестру, словно только что в неё влюбился. Снова... - Леонид, выходящий чтобы сменить Ольгу в демонстрационном круге полигона, рассмеялся и ткнул меня кулаком в плечо.
   - Можно сказать и так, - усмехнулся я в ответ и, поймав удивлённый взгляд друга и ученика, развёл руками. - Чем больше я её узнаю, тем больше влюбляюсь.
   - Эм-м... и что же такого нового и удивительного ты о ней узнал сейчас? - растерянно спросил Лёня, замерев чуть ли не на полушаге.
   - Что моя жена, имея в руках боевой кнут, закатает любого рукопашника в асфальт, - ответил я. - И меня, как заботливого мужа, сей факт не может не радовать.
   - Шутишь? - нахмурился Бестужев, вглядываясь в моё лицо, но не найдя и следа насмешки, констатировал: - нет. Ты серьёзен... Не понимаю.
   - Что именно?
   - Причин для такого восторга от умения моей сестрицы ловко щёлкать кнутом, - честно ответил он.
   - А ты сам не видел, что ли? - пожал я плечами. Лёня в ответ помотал головой. Пришлось пояснять. - Понимаешь, дружище, сбить слепня с крупа коровы щелчком кнута, так чтобы тот не задел бурёнку, не так уж сложно. Этому любой пастух научить может. Хватило бы у него желания, а ученика упорства. Боевой же, работа с кнутом становится только в том случае, когда к точности щелчка на любой доступной дистанции прилагается умение его хозяина правильно двигаться в бою. Боевой кнут - оружие весьма прихотливое, я бы даже сказал, капризное, требующее особой внимательности и осторожности в обращении. В противном случае, боец рискует покалечиться раньше, чем сумеет нанести хоть какой-то урон противнику. А если вспомнить ещё и о техниках, пригодных для использования с этим оружием... то, тут кнутом не то что покалечиться, убиться можно, на раз-два. Так-то, друже.
   - Откуда ты всё это знаешь только? - покачал головой Бестужев.
   - Мила с Линой тоже пользуются боевыми кнутами... только огненными, - ответил я, вспомнив, как близняшки гоняли прежнего Кирилла по громовскому имению. - Конечно, своё пламя этих вертихвосток давно не жжёт, но, прежде чем освоить работу с этой стихийной техникой, дед учил их биться обычным кнутом, без стихийного наполнения. А я смотрел и запоминал.
   - А сам не пробовал научиться? - спросил Лёня.
   - Нет, - я покачал головой. - Без хорошего наставника, это дохлый номер, а заниматься со мной дед... не стал бы. Ладно, заканчиваем трёп, и вперёд, на баррикады. Вода и Воздух... поехали, Лёня. И сделай всё красиво, пожалуйста. Пусть зрители порадуются... раз уж они здесь собрались.
   - Э-э? А почему не Эфир? - притормозив перед выходом на площадку, только что освобождённую для него сестрой, Бестужев бросил на меня короткий полный непонимания взгляд.
   - Потому что я хочу видеть именно стихии, а не твою медитацию на собственный пупок, - чуть разбавив тон язвительными нотками, объяснил я. - Доступно излагаю, ученик?
   - Вот ведь... - Лёня передёрнул плечами и, глубоко вздохнув, скользнул ледяной дорожкой в центр полигона. Ещё и парус добавил, пижон. Но, оно и к лучшему. Красиво вышло, точно как я просил... красиво и многозначительно. Всё же не каждый старший новик и даже младший вой могут похвастать умением совмещать техники разных стихий. Так пусть немногочисленные зрители, собравшиеся у границы полигона, оценят умения старшего новика. Особенно, вон та парочка в модных белокипенных кителях.
   - Атака-защита-контратака-уворот, - потребовал я у замершего посреди демонстрационной площадки Лёни и, заметив, как насторожился ученик, добавил: - восемь секунд на старте, три повтора с полуторным ускорением на каждый.
   Хлопок и... Бестужев начал комплекс. Чуть замедленные, будто ленивые движения, чётко раскрывающиеся техники атаки и защиты. Вот, из-под мерцающей воздушной плёнки щита выскальзывает острая и тонкая игла водяной струны и, распушившись десятком ещё более тонких нитей, бьёт по мишени, превращая размалёванный деревянный щит в разлетающееся облако щепы. А Леонид уже скользит ледяной дорожкой в сторону, вновь помогая себе парусом, отчего его движения размываются в пространстве, дрожат будто пустынный мираж. Повтор... действия ученика набирают скорость, но по-прежнему не теряют плавности. Пять с половиной секунд и ещё один повтор. На этот раз, в движениях Леонида нет и намёка на лень. Чётко выверенные техники следуют одна за одной, и зрители уже не улыбаются столь же презрительно, как в момент начала демонстрации.
   Третий повтор Лёня проделывает на такой скорости, что ему даже не нужны эффекты от совмещения воздушной и водной техник перемещения. Его тело, стремительно перемещающееся по демонстрационной площадке и без того выглядит размытым пятном. И это хо-ро-шо!
   Пока я довольно кивал, Бестужев замирает в центре полигона и... бросает на меня вопросительный взгляд.
   - Заново, но со стартом в семь секунд, - киваю я и Лёня беспрекословно подчиняется, всё же полыхнув на миг недовольством. Ну да, нудное занятие, но необходимое!
   - Зачем? - поинтересовалась подобравшаяся поближе Мария, в компании со слегка запыхавшейся после демонстрации своих умений Олей. Ну да, не могла же Вербицкая упустить возможность полюбоваться выступлением жениха, верно? Ну а понять смысл её вопроса, было несложно.
   - Присмотрись к его движениям в финале, - отозвался я, одновременно награждая жену требовательным взглядом. Молчи, мол. Оля усмехнулась и, коротко поцеловав меня в щёку, уселась на лавку, стоявшую в двух шагах от входа на полигон. Вытянув длинные ноги, Оля расслабленно откинулась на массивную деревянную спинку скамьи и прикрыла глаза, мол, отдыхаю, не беспокоить.
   - Он ускоряет себя Эфиром! - не дождавшись помощи от старшей подруги, Маша всё же последовала моему совету, напрягла сенсорику и... сделала поистине удивительное открытие.
   - Ещё сотня-другая повторов и он тоже сможет это понять... надеюсь, - со вздохом кивнул я. - А там, глядишь, и выведем столь полезное умение в разряд осознанных.
   - На последнее ты тоже надеешься? - коротко усмехнулась Вербицкая.
   - В последнем я уверен, - я растянул губы в ответной улыбке, а когда гордая за своего жениха Мария просияла, обломал: - а вот в первом - не очень. Зная Лёню, ему и тысячи повторов может не хватить для осознания этого приёма. Но поверь, подруга, рано или поздно сей чудный миг настанет, уж я об этом позабочусь... даже если для достижения нужного результата мне придётся согнать с твоего боярича сто потов. Кстати, о труде... Лёня! Ещё раз. Три повтора со стартом в шесть секунд. Ускорение то же! А потом ещё два подхода по той же схеме, начиная с восьмисекундного старта... и до шестисекундного. Поехали!
   - Кажется, ты всерьёз решил добиться от него осознанного применения этого приёма именно сегодня... - пробормотала изрядно удивлённая Мария.
   - Не сегодня, но до отъезда из Хехингена, рассчитываю успеть, - согласно кивнул я.
   - Жестокий наставник, - моментально оправившись от удивления, насмешливо покачала головой Вербицкая, под ленивые кивки моей жены, продолжающей изображать дремлющую кошку, на скамье в двух шагах от нас.
   - Ты даже не представляешь насколько... ученица, - проурчал я с широкой улыбкой.
   - Вот же ж! - девица отпрянула, но уже через секунду, оглянувшись на довольно жмурящуюся Ольгу, весело рассмеялась, да так звонко, что услышавший её Бестужев сбился с ритма. - Правду говорят, муж да жена - одна сатана!
   - Сначала, Леонид! - тут же отреагировал я. Ответом мне стало еле слышное чертыханье ученика. Но спорить он не стал и на стартовую позицию вернулся моментально.
   - А если серьёзно, Кирилл. Какое упражнение ждёт меня? - поинтересовалась Мария, отвлёкшись от любования женихом.
   - То самое, которое не досталось Лёне, - пожал я плечами, но, поймав недоумённый взгляд собеседницы, всё же пояснил: - медитировать на свой пупок будешь. Пока твой драгоценный жених учится ускорять своё тело, ты займёшься развитием ускорения процессов мышления.
   - Э-э... а что, и такая техника в Эфире есть? - хлопнула длиннющими ресницами Вербицкая, вновь выпадая из привычного образа Ледяной Дамы.
   - Хм... - я прищурился и, смерив недоумевающую девицу обеспокоенным взглядом, покачал головой. - Поторопился я с заданием. Кажется, для начала надо пригласить Елизавету, чтобы наш штатный медик провела диагностику твоих когнитивных способностей.
   - З-зачем это? - нахмурилась Маша.
   - Точно, так и поступим. Если твоё мышление деградировало настолько, что ты перестала понимать, зачем проводится подобная процедура, значит, дело совсем плохо, - вздохнул я. А когда взгляд собеседницы наполнился подозрением, договорил уже без малейшего намёка на иронию: - Машенька, солнце моё незаходящее, айсберг наш Смерть Титаника, ответь на один вопрос... За всё время обучения я преподал вам хоть одну классическую эфирную технику?
   - Нет? - после недолгой паузы, неуверенно произнесла та.
   - Это вопрос или ответ? - в свою очередь поинтересовался я.
   - О-ответ, - ещё более неуверенно протянула Вербицкая.
   - Молодчинка, - удовлетворённо кивнул я и развёл руками. - Так, с чего ты взяла, что я собираюсь изменить этой славной традиции?
   - Злой ты сегодня, наставник, - надулась Маша, моментально включая чисто девчачье средство противодействия мужскому давлению. Ага... счаз-з. Этот финт и у моей жены через раз срабатывает. А уж иным девицам... да в её присутствии... на успех таких штучек рассчитывать и вовсе не стоит. Как говорится: но пасаран!
   - Не злой, а сосредоточенный, - поправил я ученицу, для важности воздев палец к небу. - А если серьёзно, Маш, то все эти техники, приёмы и фокусы, всего лишь костыли, условно необходимые неофитам, ещё не достигшим своего потолка. Да и то, лишь в случае, когда рядом нет такого наставника как я, например. Наставника, который может контролировать истечение силы ученика. Но это не наш вариант, а потому, можешь вообще забыть о такой вещи, как жёстко структурированные эфирные воздействия. Халявы не будет. Только воля, контроль силы и ваше собственное желание творить. Понимаешь? Нет такой эфирной техники, которая позволила бы Леониду ускорять свои движения... точнее, есть, но она недоступна, пока он не достигнет уровня гранда. Тем не менее, это не значит, что Бестужев не может ускоряться Эфиром вообще. Но это не техника, а умение, которое вскоре станет осознанным и... рефлекторным. И с разгоном мышления, дело обстоит ровным счётом так же. А значит...
   - Я буду медитировать на свой пупок, пока не смогу ускорять своё мышление осознанно, - грустно заключила Вербицкая, после чего тряхнула головой и вытянувшись струной, договорила хорошо знакомым и привычным мне тоном Ледяной Дамы: - надеюсь на твою помощь, наставник. Я готова работать.
   - Вот и славно, - покивал я. - Вечером заглянешь в наш с Ольгой номер, я покажу тебе упражнение. Тренироваться будешь каждый вечер и утро не меньше чем по четверти часа.
   - Ясненько, - отозвалась Мария, и тут же начала отгребать в сторонку... перемещаясь поближе к закончившему свои экзерсисы Лёне, только что устало устроившемуся рядом с сестрой, на лавке у выхода с демонстрационной площадки полигона.
   - Иди уже, - махнул я рукой и Вербицкая тут же сорвалась с места, чуть не сбив по дороге рвущихся ко мне Ингу и Анну. Да... я же обещал себе устроить девчонкам допрос на предмет совершённого ими великого открытия трансмутации воздуха в пиво! Вот и займусь этим безусловно важным делом. Только... а где реквизит?
   - Оленька, - я обернулся к жене. Те лениво приоткрыла один глаз и вопросительно уставилась на меня. Чисто, кошка... - Солнце моё, там под скамьёй лежит пакет. Подай мне его, пожалуйста...
   К моменту, когда младшие ученицы оказались рядом, у меня в руках уже был свёрток с приготовленным заранее реквизитом.
   - Взятка? - потыкав пальцем в пакет, деловито осведомилась Инга.
   - Не-не-не, это от души, - со всей возможной искренностью возразил я. Даже головой помотал для верности.
   - Да? - в голосе Аннушки послышались нотки неподдельного разочарования. - А мы думали - тортик...
   - Так... - я запнулся и, сунув нос в пакет, кивнул. - Он и есть.
   - От души? - прищурилась Инга.
   - Конечно, - уверенно ответил я.
   - Нам? - с подозрением уточнила Анна.
   - А кому же ещё? - удивился я.
   - Здорово! Тортик от души, в подарок от нашего наставника! - Инга расплылась в довольной улыбке. Девчонки переглянулись, кивнули друг другу и, забрав у меня из рук свёрток с угощением, решительно потопали к стоящим чуть в стороне близняшкам.
   - Э-э, а как же... - протянул я.
   - За взятку! - в унисон отозвались мелкие, даже не обернувшись.
   - Так тортик же...
   - А это подарок от души. Сам сказал! - под смешки остальных учеников проговорила Ольга. У-у, заговорщики. Хохочут ещё.
   Ладно, пошутили и хватит. Я хлопнул в ладоши и смех смолк.
   - Так, тортик оставляем в качестве десерта на вечер, и дружно выдвигаемся к отелю, - произнёс я. - Мила, Лина... наше время на полигоне вышло, но, завтра в восемь утра я жду вас здесь вместе с Елизаветой. Это ясно? Гут. Оля, будь добра, проконтролируй, чтоб наши сладкоежки хорошо поужинали, прежде чем дорвутся до тортика. А после доставь их в наш номер. Остальным... до утра свободны. Вопросы?
   - Нет вопросов, - звонко отозвались ученики и мгновенно исчезли из виду.
   После ужина я таки добился внимания младших учениц, и те, наконец, раскрыли секрет пивного фонтана, которым Инга так ловко угостила подпалённого Милой белопиджаничка из Иссторма. И надо признаться, проделка Роговой меня удивила. Не сложностью или какой-то уникальностью, но своим остроумием. Девочка, не имеющая никакого таланта к эфирным или стихийным манипуляциям, воспользовалась единственным доступным ей способом оперирования энергией, то бишь, рунами. Простейшую связку она вывела пальцем прямо на пенной шапке пивной кружки, после чего активировала её потоком воздуха, банально хорошенько дунув на руны. А уже те напитали содержимое масса воздухом и... обожжённого ученика школы Иссторм окатило мощным потоком пены, в которую мгновенно обернулось почти всё пиво, плескавшееся в кружке. Ничего сверхнеобычного, ничего нарушающего законы природы... эм-м... здешние законы природы. Но каков эффект!
   Девчонки, придумавшие и создавшие такую забавную вещицу за какие-то секунды, чуть ли не на коленке, заслужили мою искреннюю похвалу и... награду. Но второй торт им этим вечером всё же не обломился. Слипнутся же... Зато я клятвенно обещал накормить их следующим вечером мороженым. До отвала. Чем и обрадовал довольно заулыбавшихся мелких.
   - Десерт после обеда, тортик после ужина, мороженое завтра... мне вот интересно, а чем ты будешь расплачиваться, когда девочки узнают, что их наставник уже успел записать своих самых умных учениц на показательное выступление артефакторов? - поинтересовалась Оля, когда мы, наконец, остались в номере вдвоём.
   - Пропуском во взрослую зону здешнего аквапарка, - лениво отозвался я, плюхаясь следом за женой в бассейн, по какому-то недоразумению названный в буклете отеля комфортабельной ванной.
   - И где ты его взял? - удивилась Оля и, устроившись поудобнее в кольце моих рук, договорила: - и, главное, когда успел?
   - Подарок от коллеги, - коротко ответил я, но Ольга почти мгновенно поняла, что я имел в виду и резко посерьёзнела.
   - И полагаю, поступил он вместе с приглашением на встречу, - утвердительно произнесла она.
   - Разумеется, - кивнул я.
   - Когда?
   - Послезавтра, аккурат после участия малышек в выступлении артефакторов, - развёл я руками, с неохотой выпуская завозившуюся жену из объятий.
   - В аквапарке, что ли? - устроившись напротив меня, удивилась Оля.
   - Именно так.
   - Странное место для встречи. Не проще было бы устроить её в более... привычной обстановке? Если не дома, то хоть в ресторане? В том же бирхаусе имеются отдельные кабинеты... - задумчиво произнесла нахмурившаяся Ольга.
   - Не стоит искать подвох там, где его нет, - улыбнулся я, при этом старательно транслируя жене собственную уверенность в обратном. - Ему тоже нужно отдыхать. Учитывая же занятость моего коллеги, ничего удивительного в том, что он решил объединить приятное с полезным, я не вижу.
   - Что ж, может быть ты и прав, - Оля повела обнажённым плечом и я, не удержавшись, потянулся к соблазнительному телу своей жены, под её тихий довольный смешок. Ускользнула...
   Всерьёз отбиваться от моих наглых поползновений Оля не собиралась, но половину воды из ванны, мы, в процессе игры, всё же расплескали, да и оставшаяся довольно скоро остыла, так что пришлось нам перебираться в постель.
   А следующий день начался с пришедшего на коммуникатор уведомления федерации с расписанием выступлений моих учеников. И первым на помост предстояло выйти... конечно, близняшкам Громовым. Что ж, оно и к лучшему. Уверен, Мила с Линой сумеют зажечь как следует, и их выступление станет неплохой, я бы даже сказал, весьма громкой заявкой от новой школы.
  

Глава 4. И щепотку пафоса, пожалуйста

   Объявление о скором выступлении русских претенденток на мастерский ранг, облетело фестиваль со скоростью верхового пожара, так что к назначенному часу, на гостевых местах вокруг третьего полигона, где была назначена их встреча с судейской коллегией Федерации, было не протолкнуться.
   Народу здесь толпилось, пожалуй, не намного меньше, чем обещал собрать пока ещё грядущий финальный поединок высокоранговых стихийников. Впрочем, внимательный наблюдатель заметил бы и отличия этого сборища от толп зрителей, глазеющих на выступления всяческих альтеркригеров и юнкерфортов. Среди собравшихся у третьего полигона почти не было молодёжи, хотя молодо выглядящих людей хватало. Не было здесь и присущей той же молодёжи суеты, гомона, смеха и азартных криков, а негромкие разговоры собравшихся создавали ровный гул, мерный и даже в какой-то мере успокаивающий. Так, должно быть, гудит собрание маститых учёных в преддверии начала очередного высокоумного симпозиума, когда участники, пока не распалившиеся в научных спорах, ещё вальяжны, полны достоинства и снисходительности к ошибкам и заблуждениям своих коллег-оппонентов.
   Вот, часы на огромном экране, развёрнутом над полигоном, отщёлкали последние секунды, и из-за стола судейской бригады Федерации поднялся невысокий, но плотно сбитый, можно сказать, упитанный смуглый брюнет неопределённого возраста. Чёрные живые глаза обежали толпу гостей уверенным взглядом, и на полных губах индуса мелькнула довольная улыбка. А через секунду его голос, усиленный простейшей воздушной техникой, разнёсся над полигоном, и мгновенно заставил толпу умолкнуть.
   - Ученики и подмастерья, мастера и магистры... - Бабур Варма, говоривший на хохдойче с мягким каким-то неуловимо восточным акцентом, сделал паузу и, усмехнувшись чему-то, продолжил фразу, вызвав в толпе вспышку удивления: - уважаемые гранды! Господа. Мы собрались здесь и сейчас, чтобы оценить умения юных адептов пути Эфира, решивших претендовать на мастерское звание по классификации Международной Федерации Боевых Искусств и Ремёсел. Я не буду отнимать ваше время долгими речами, но обязан напомнить: любое вмешательство в ход демонстраций выступающих недопустимо. Нарушителей этого запрета ждут санкции Федерации, определённые её уставом... и моё личное неудовольствие. А теперь, начнём, пожалуй. Людмила и Малина Громовы, прошу на полигон!
   Не обращая внимания на поднявшийся вдруг полный удивления гул толпы, индус опустился в недавно оставленное им кресло и невозмутимо взглянул на влетевших в демонстрационный круг претенденток. Буквально влетевших.
   Две юные светловолосые девицы в простых и свободных одеждах одинакового кроя, проскользили по воздуху в нескольких метрах над землёй, словно по льду и, оказавшись в центре площадки, одновременно опустились на песчаное покрытие, практически не потревожив его. Первый поклон, короткий, но полный уважения, чересчур юные, на взгляд большинства присутствующих гостей, претендентки отвесили судейским во главе с открывшим их выступление индусом. Второй достался зрителям, а третий... компании молодёжи в таких же одеждах из белёного льна, устроившейся у края полигона напротив судейского стола. Судьи ответили выступающим короткими кивками, толпа заинтересованными взглядами, а друзья-коллеги улыбками. Разве что, сидевший в их компании серьёзный молодой человек отреагировал на поклон близняшек демонстрацией кулака. Но тут же коротко усмехнулся и кивнул, что претендентки явно приняли за сигнал к началу демонстрации.
   Эфирные техники, в большинстве своём, не зрелищны, и, по убеждению многих одарённых, к тому же, слабы в сравнении со стихийными. Собственно, именно поэтому такие вот демонстрационные выступления и не вызывают у большинства гостей фестиваля серьёзного интереса. Но собравшиеся здесь и сейчас зрители имели на этот счёт собственное, отличное от большинства мнение, и потому с интересом наблюдали за разворачивающимся на полигоне действом, применяя для этого всевозможные известные им сенсорные техники... без которых, происходящее на песке демонстрационной площадки, порой и вовсе было бы невозможно разобрать. Правда, задействовать эти самые техники с момента появления претенденток на поле, догадались очень немногие, так что, когда девушки в очередной раз взлетели взмыли в воздух, на ходу жонглируя огненными шарами и ледяными сферами, не касаясь их ни одной частью тела, над толпой пронёсся изумлённый вздох.
   И было чему удивляться. Мало того, что полёт девушек, вначале их выступления принятый зрителями за манипуляцию стихией Ветра, оказался классическим эфирным телекинезом, с помощью которого близняшки и перемещали друг друга в воздухе, так и созданные их стихийным даром огненная и ледяная техники, управлялись сёстрами всё тем же телекинезом. Телекинезом, что в классической Эфирной школе, считался техникой слишком требовательной к концентрации пользователя и годным лишь для коротких однонаправленных воздействий. Что-то швырнуть, что-то притянуть... не более. Нет, у разных эфирных школ были свои, не афишируемые приёмы, создававшиеся на основе классического телекинеза, и позволявшие несколько больше чем исходный, неудобный, ограниченный и слишком требовательный вариант. Может выглядели они не так изящно, действовали не столь долго, но сами техники были, и были они именно что своими, частными наработками, то есть знанием, крайне редко выходившим за пределы узкого круга посвящённых.
   В собравшейся вокруг полигона толпе гостей, такие посвящённые были, и они-то, как раз, получше многих могли оценить творимое двумя юными, слишком юными для мастерского ранга девицами. А те, словно задались целью обрушить напрочь все представления специалистов об Эфире и возможных манипуляциях с ним. Миг, и опустившиеся наземь, девушки гасят стихийные техники, попросту размазав огненные и ледяные сферы по песку... который тут же взметнулся вверх, смешиваясь с облаком раскалённого пара и закрутился смерчем, скрывая сестёр от взоров судей и гостей... вновь без малейшего намёка на применение стихийных техник.
   Секунда, другая и смерч исчез, будто его и не было, оставив лишь медленно колышущееся облако песка над полигоном. Облако, в ленивых переливах которого, кто-то из гостей вдруг заметил что-то... что-то осмысленное. Вот в песчаных волнах мелькнуло чьё-то лицо, исказилось... и неожиданно превратилось в летящую птицу, скользящую меж облаков. Ещё мгновение, и это уже заходящий на посадку аэродин, угловатый и слегка неуклюжий на вид. Он касается земли опорами и... рассыпается, превращаясь в длинный, бредущий меж барханами караван длинноногих голенастых верблюдов.
   Зрители наблюдали за происходящим на полигоне в полной тишине, и тем громче показался присутствующим разочарованный ропот, когда очередная картина, изображавшая столкновение двух оленей по опушке леса, вдруг опала наземь песчаным водопадом. Впрочем, ещё не успел смолкнуть голос последнего недовольного, когда меж сестёр, сосредоточенно замерших в десятке метров друг от друга, и ныне не скрытых пеленой песка, вдруг задрожал воздух и... медленно наливаясь красками, возникла только что исчезнувшая картина. Но на этот раз, претендентки обошлись без песчаного полотна, сплетая эфирную иллюзию прямо в воздухе. И вновь без малейших примесей стихийных техник. Трудная задача, особенно для синхронного исполнения несколькими операторами. Выполнимая? Да. Но зачем нужны такие сложности, когда с помощью техник Ветра, ту же иллюзию может сплести даже одарённый ученик? А двое-трое и вовсе могут кино крутить, пока из сил не выбьются или не потеряют контроль над техникой. Хватило бы лишь художественного таланта, но тут уж... кому что дано.
   Олени растворились в воздухе вместе с лесной опушкой, и девушки, синхронно развернувшись лицом к судейскому столу, замерли в ожидании. А вместе с ними застыли и зрители.
   А перед судьями стоял непростой вопрос. С одной стороны, продемонстрированные Громовыми умения и впрямь заслуживали мастерского ранга. Тонкость, точность и сложность техник вполне соответствовали требованиям, предъявляемым Федерацией к претендентам на мастерство, но... возраст. Мастер в восемнадцать лет, смешно, не так ли?
   В этот момент, слушавший рассуждения коллеги, Бабур Варма бросил короткий взгляд в сторону молодого человека, в начале выступления Громовых грозившего им кулаком, и усмехнулся в усы.
   - Уважаемый Джиронго, кому как не вам знать, что седина не показатель мудрости, но лишь свидетель старости? - с отчётливой насмешкой в голосе, проговорил сидящий по левую руку от господина Вармы, судья, обращаясь к недовольному возрастом претенденток, коллеге. Тот прищурился и, смерив взглядом оппонента, фыркнул.
   - Меряете по собственному опыту, дражайший Мурат? - осведомился Джиронго, щедро сдобрив свои слова ядом сарказма. На что названный Муратом демонстративно погладил собственную лысину, блестящую, словно отполированный бильярдный шар и зло усмехнулся в лицо коллеге.
   - Мою седину не увидят даже твои правнуки, уважаемый Джиронго...
   - Будет вам спорить, почтенные, - примирительно прогудел индус. - Претенденты ждут. Да и гости... Что решим?
   Спорщики умолкли и, перекинувшись короткими взглядами, кивнули.
   - Достойны, - после небольшой паузы обронил Джиронго, недовольно пожевав губами.
   - Согласен, - кивнул его оппонент, на миг прикрыв глаза.
   - Подтверждаю, - тут же приговорил довольный Варма, после чего вытащил из лежащей на столе папки два пергаментных листа и накрыл их ладонями. В лицо индусу пахнуло жаром, а из-под его пальцев взвились завитки дыма обдавшие судей лёгким запахом горелой кожи, но тут же снесённые порывом ветра. Когда же мужчина отнял ладони от листов, на тех уже красовалась аккуратные строчки антиквы, затейливость арабской вязи и хитроумные подвески санскрита, утверждавшие Людмилу и Малину Громовых в ранге мастеров Эфира. Судьи поставили свои подписи под каждым документом, а подскочивший к ним секретарь, капнув на пергаменты сургучом, тут же приложил их печатью и исчез из виду, словно его здесь и вовсе не было.
   Варма лично вручил сияющим девушкам свидетельства их мастерства, под одобрительный гул большинства присутствующих. Но на этом представление не закончилось и, едва сёстры оказались за пределами демонстрационной площадки, как их место заняла другая девушка, в точно таком же наряде.
   - Бабур-джи, вы издеваетесь? - тихо, почти не разжимая губ, прошипел Джиронго, разглядывая очередную претендентку на ранг мастера. - Она же не старше этих пигалиц!
   - Да, молодеют наши мастера, - довольно покивал Варма, делая вид, что не понимает возмущения коллеги. - Смотрю на этих красавиц, и сердце радуется.
   - Я бы тоже порадовался, - с неизбывной тоской в голосе протянул Мурат, - Но, боюсь, Айгуль, как и Лейла с Медой меня не поймут. А что скажет Фатима... у-у-у... Нет, почтенные, нет. Я рисковать не буду. Судить, так непредвзято. Иначе не видать мне любимого ферганского плова, как своих...
   - Волос? - усмехнулся его оппонент.
   - Злой ты, уважаемый Джиронго. Вот, как шайтан, злой, - печально вздохнул Мурат. - Пожалуюсь я на тебя Фатиме.
   - И меня она тоже своего плова лишит, да?
   - Может и лишит, но ты ж его всё равно никогда не едал, так что потери не оценишь, - покивал Мурат и неожиданно расплылся в широкой улыбке. - Не-ет, почтенный. Я пожалуюсь Фатиме, она расскажет о том Меде, та поведает Лейле и Айгули... Ну, а ты же помнишь, как дружна моя Айгуль с твоей очаровательной Сакурой...
   - Моя Сакура выше этого. Она настоящая ямато надешико, - гордо отозвался Джиронго.
   - О да, она истинная дочь Страны Восходящего Солнца... - согласно кивнул Мурат. - И волосы из твоей седой гривы, она будет рвать, не нарушая традиций. По ночам, во сне, по одному. Пока не станешь лысым, как я.
   - Господа, может быть, вы оставите свою пикировку до окончания выступления нашей претендентки? - ласковым, почти медовым голосом протянул Бабур Варма, и судьи тут же умолкли. Дураков отказывать в просьбе, когда этот индус озвучивает её т а к и м голосом, среди знающих сего господина, не было. Жить-то всем хочется. И желательно, без боли.
   Вышедшая в центр демонстрационной площадки, претендентка на мастерский ранг, представленная гостям как Ольга Николаева-Скуратова, не пыталась перещеголять своих подруг в размахе или зрелищности выступления. А вот по сложности... Если бы глава судейской бригады и, по совместительству, Председатель Совета Федерации не был отягощён правилами и протоколом возглавляемой им организации, он бы уже на третьей минуте выступления юной... э-э-э... дамы, да... Так вот, он уже на третьей минуте присвоил бы претендентке ранг магистра. Девять... девять разнонаправленных четырёхуровневых воздействий удерживала Ольга-с-двойной-фамилией, при этом, умудряясь активировать один за другим тут же вычерчиваемые телекинезом на песке рунескрипты, запитывая их от пропускаемого через себя Эфира. Сложнейшие сенсорные техники, удерживаемые Ольгой, благодаря рунам, тут же визуализировались в воздухе иллюзией в виде схем, таблиц и графиков, прочесть и понять которые способен любой подмастерье! Чудовищный уровень концентрации и великолепный контроль. И если бы кто-то спросил Бабура-джи, а тот решил ответить на столь нескромный вопрос, он бы сказал, что эта юная женщина обещает вырасти в умелого и знающего гранда. Но он не скажет... просто, чтобы не расстраивать Её избранника тем, что нарисовал на спине его жены огромную мишень.
   Пергамент свидетельства Бабур Варма вручил юной мастерице с особым удовольствием и... при полной, то есть абсолютной поддержке со стороны коллег-судей. Даже вечно брюзжащий Джиронго не нашёл возражений и поводов для отказа Ольге Николаевой-Скуратовой в признании её мастером Эфира. А может, он просто боялся сломать язык о её многосложное имя? Кто знает, что творится в голове старого магистра...
   На фоне феерически зрелищного выступления сестёр Громовых и сложнейшей демонстрации жены Её избранника, представление четвёртой и последней претендентки на мастерский ранг выглядело блекло. Выглядело бы, если бы не одно ма-аленькое но. Представленная Елизаветой Посадской-Филипповой... тут Бабур-джи тяжко вздохнул, понимая, что сегодня ему ещё минимум дважды придётся произнести эту языколомную конструкцию... так вот, Елизавета предложила судьям пригласить на полигон двух добровольцев для поединка с нею. С целителем, чтоб её!
   В ответ же на вопрос, заданный слегка ошеломлённым Муратом под возмущённо-удивлённый шум толпы, кого именно она хотела бы видеть в противниках: стихийников или эфирников, милая девушка равнодушно пожала плечами и сообщила, что её учитель этот момент не оговаривал, а потому она оставляет решение за судьями. Единственное её замечание по поводу выбора противников, касалось требования наличия у тех мастерства, если оппоненты будут эфирниками, или статуса альтеркригера, если те будут стихийниками. Эту просьбу девушка озвучила словно нехотя... и то, явно находясь под воздействием тяжёлого многообещающего взгляда со стороны молодого мужа Ольги Николаевой-Скуратовой, по-прежнему сидевшего у самой кромки полигона, в окружении что-то довольно щебечущих девиц... и, ну да, естественно, с женой под боком, довольной, как сытая кошка.
   Добровольцев отыскали быстро. Двое представителей стихийной школы Иссторм, невесть как оказавшиеся среди эфирников, пришедших на выступление русских коллег, первыми вызвались помочь в демонстрации. И здесь Бабур-джи нахмурился. В памяти ещё свеж был доклад Лео Франка о стычке в бирхаусе, а теперь, вот, пожалуйста, они снова встретились. В такие совпадения старый индус уже очень давно не верил, но и отказать вызвавшимся добровольцами гостям фестиваля он не мог, не имел права, тем более, что вышедшая на полигон девица и сама не возражала против таких противников.
   Толпа бурлила, толпа предвкушала... и скептически хмыкала. Часть гостей была уверена, что после двух ошеломляющих демонстраций, и в третий раз их ждёт не менее феерическое выступление ещё одной представительницы незнакомой и, кстати, до сих пор не объявленной школы. Другая же часть собравшихся была не менее уверена в том, что наглую девицу ждёт оглушительное фиаско. Ну право же! Где вы видели, чтобы в поединке эфирника-целителя, пусть и претендующего на мастерство, и двух стихийников уровня альтеркригера, победу одержал бы представитель эфирной школы?! Так не бывает, потому что не бывает никогда. Эфирник может быть хорошим сенсором, медиком, технарём или даже иллюзионистом, если у него нет проблем со стихиями Воды и Ветра, но в прямом противостоянии, более или менее опытный стихийник уложит эфирника с одного удара!
   Елизавете понадобилось три. И только огромный опыт и развитое мышление, позволяющее ускорять сознание, позволили старому индусу увидеть то, что проделала ушлая девица с вышедшими против неё бойцами. Три техники. Ускорение тела, Шоковое касание и Мышечный релаксант. Телекинез, которым рыжая девчонка воздействовала на песок полигона, чтобы тот хоть на мгновение скрыл её от взглядов противника, можно не считать. Он и нужен был лишь для того, чтобы ухмыляющиеся исстормовцы не заметили начала движения Елизаветы, вошедшей в ускорение, и не свалили в стороны с траектории её движения. А дальше было дело за малым. Сближение с первым и удар детским шоковым касанием в лоб. Детским, да, зато на половину, как минимум, половину пропускной способности тела самой претендентки, затем толчок, меняющий направление её движения, опорой для которого послужил всё тот же шарахнутый шокером исстормовец и, удар классическим медицинским мышечным релаксантом в живот второго противника, не успевшего среагировать на изменение обстановки. И опять, в половину пропускной способности тела, не меньше. Ударила бы выше, был бы инфаркт, гарантированно. А так, ничего, исстормовец разве что штаны испачкал. Но если вспомнить прошлую их стычку... м-да, в общем-то, этим ребятам не привыкать, да.
   Блёклый бой. Не зрелищный. Как и всё эфирное колдунство, в общем-то. Ни тебе горящего на полнеба пламени, ни трескающихся от запредельного хлада валунов. Про ревущие потоки сумасшедшего локального урагана или свист водяных пуль и струн, и вовсе можно промолчать. Но ведь идущие в эфирники знают, что эффектность и эффективность отнюдь не слова-синонимы. И ценят следующие Пути Эфира, именно эффективность. А последней в действиях рыжей девчули было более чем достаточно.
   Четвёртое свидетельство мастерства, Варма вручал почти в полной тишине. Но когда он, отдав девушке честно заслуженный ею документ, вместо того, чтобы объявить испытания законченными, вдруг двинулся к центру площадки, тишина над полигоном стала абсолютной. Сейчас можно было расслышать как скрипит песок под сандалиями известнейшего в мире эфирника, возглавляющего не самую большую, но одну из самых уважаемых организаций одарённых на планете. А когда Председатель Совета Федерации Боевых Искусств и Ремёсел желает что-то сообщить своим гостям, тем лучше прислушаться к его словам со всем вниманием... И уж Бабур-джи не подведёт их ожиданий.
   - Друзья, сегодня мы стали свидетелями становления четырёх молодых мастеров. Это светлый день для всех нас. Но не только прибавление в когорте ищущих знания, наполняет моё сердце радостью... - Старый индус усмехнулся и, обведя долгим взглядом столпившихся у кромки полигона гостей, неожиданно доверительно сообщил: - Знаете, за свой не такой уж короткий век мне довелось лишь единожды услышать эту формулу и единожды же её огласить самому. То есть, люди слышали её лишь дважды за прошедшие сто двадцать лет! - Голос председателя Совета внезапно набрал силу и загремел над полигоном: - И тем больше моя радость сегодня, поскольку ныне я имею честь вновь вам сказать: Ученики и подмастерья, мастера и магистры, гранды! Слушайте и не говорите потом, что не слышали! От Дома Сканды до Горы Фидаев и Железной Палаты Тулузы! Алчущие света знания, услышьте, что под этим небом зажжён ещё один светильник, готовый вести вас по пути познания. Сим объявляю: школа Росомахи пришла в мир!
  

Глава 5. Чтоб вам икалось, Антуан!

   Гул, поднявшийся после сделанного старым эфирником заявления, был вполне понятен и ожидаем, как и тот факт, что ушлый индус не удовлетворится одним лишь сообщением о появлении новой именной школы и непременно возжелает представить общественности не только саму школу, но и её основателя, благо тот находится, что называется, в шаговой доступности.
   Собственно, сам председатель секрета из своих намерений не делал и честно предупредил меня о них ещё утром, за добрых три часа до запланированного выступления моих учениц. Я же, памятуя о данном самому себе слове не скрывать более ранга и статуса... да вспомнив некоторые намёки того же характера, полученные от одного дважды мёртвого дедушки и его сюзерена, препятствовать исполнению желания хозяина фестиваля не стал. А потому, когда Бабур Варма, сделав своё объявление, повернулся к нашей компании и приглашающе махнул рукой, мы с ученицами уже были на ногах и, перешагнув через низкий каменный бортик, отделявший полигон от гостевой зоны, двинулись ему навстречу. И, хотя чувствовали мы себя под заинтересованными взглядами толпы весьма неуютно, но свою роль отыграли неплохо. Мне так кажется... Впрочем, сам Бабур-джи был доволен как слон после купания и утверждал, что всё прошло просто замечательно. Он, вообще, всю дорогу до ратуши был говорлив и необычайно благодушен... А на мой прямой вопрос о причинах такой радости, старый эфирник вдруг замер почти у самого порога ратуши, здание которой, на всё время фестиваля было отдано под нужды Федерации и организаторов праздника, и, окинув нашу компанию пристальным взглядом, резко посерьёзнел.
   - Кирилл... знаете, сколько грандов присутствовало на выступлении ваших учениц? - проговорил он, моментально возводя вокруг всей нашей компании купол тишины. Простой, но чрезвычайно мощный.
   - Как минимум, трое, - пожал я плечами, по достоинству оценив технику собеседника.
   - Верно, - кивнул Бабур-джи. - Почти.
   - То есть? - не понял я, переглянувшись с девчонками.
   - Всё просто, - грустно усмехнулся Варма. - Не считая вас, молодой человек, среди собравшихся на полигоне было ВСЕГО трое грандов. Я и мои уважаемые коллеги-судьи. На полторы тысячи эфирников, мастеров и магистров, пришедших полюбоваться на выступление наших новоиспечённых коллег, - индус отвесил чуть насмешливый поклон моим ученицам. Насмешливый, но совершенно необидный. - А ведь наш фестиваль, уж простите за нескромность, собирает лучших из лучших со всего мира. Тысячи участников, десяток тысяч гостей, а то и не один... и всего четыре гранда на всё это сборище.
   - Грустно, - согласился я.
   - А без вас было ещё грустнее, - кивнул Бабур-джи и улыбнулся, на этот раз светло и искренне. - Зато теперь... думается мне, увидев вас и ваших замечательных учениц, кое-кто из зрителей всё же возьмётся за голову и вновь начнёт работать над собой. А то, обзавелись, понимаешь, статусом магистра, носы задрали, да и посели копнами, забыв, что до вершины им ещё грести и грести. Остолопы.
   - Может, они боятся? - предположил я.
   - Повторения ниппонской истории, вы имеете в виду? - уточнил Варма, а получив в ответ мой кивок, покачал головой. - Был такой период в нашем прошлом. В начале прошлого века, если быть точным. Но с тех пор много воды утекло. Изменились обстоятельства, изменилось отношение властей к эфирникам вообще, и грандам в частности. Многие государства взяли наших коллег под свою защиту и опеку. Открывают соответствующие учебные заведения, оказывают поддержку, а то и прямую протекцию... Так что, сейчас им точно нечего бояться. Нет, бывают, конечно, эксцессы...
   Старый гранд бросил на меня выразительный взгляд, и я вновь кивнул. Ну да, сам же приехал из страны, где эти эксцессы и происходили.
   - Но даже нам со стороны понятно, что это не инициатива государства, а действия лиц, заинтересованных в дестабилизации страны. После подавленного бунта, это стало очевидно любому... - договорил Бабур-джи и резко махнул рукой, отметая любые сомнения. - Нет, это совершенно не показатель. Дело в другом, Кирилл. Если нынешние подмастерья и мастера, в подавляющем большинстве своём развиваются, учатся, идут вперёд, то магистры... магистры обленились. Высокий статус, уважение и почёт к которым прилагаются немалые преференции от государства, чьим подданным такой магистр является... что, кстати, доказывает мои слова о давнем изменении ситуации с эфирниками и их отношениями с властями... Всё это расхолаживает адептов. Они уже не стремятся к саморазвитию, им хватает того, что даёт имеющийся статус. А если не хватает, то вместо следования пути познания, эти имбецилы начинают удовлетворять свои амбиции совсем иными путями. Интригами, борьбой за власть и влияние, погоней за признанием, внешними признаками успеха... и прочей шелухой! Где уж тут найти время на учёбу и развитие? На своём пьедестале бы усидеть, да такого же коллегу с соседнего скинуть, чтоб солнышко не застил... длинной тенью своего задранного носа. Так-то... М-да, что-то я... прошу прощения, Кирилл, дамы. Разворчался старый, а у вас же, наверняка, свои планы на день имеются. - Гранд Варма бросил взгляд на старомодные наручные часы и, цокнув языком, сложил ладони в известном всему миру жесте намастэ. - Хорошего вам дня, коллеги. И приятного отдыха!
   Укрывавший нас купол исчез без следа, и председатель федерации исчез за массивной, потемневшей от времени дверью ратуши. Да так споро, что мы едва успели с ним попрощаться в ответ.
   - Как-то странно зрители отреагировали на твоё представление, - заметила Ольга, когда наша компания устроилась за столом в знакомом бирхаусе и зашуршала меню в ожидании, пока к нам присоединится будущая чета Бестужевых и остававшиеся в отеле под их присмотром Анна с Ингой.
   - В смысле? - не понял я.
   - Мы думали, что твой возраст вызовет ажиотаж, но... - вместо Оли, на мой вопрос ответила Елизавета. - Но, по сравнению с удивлением от самого факта появления новой личной школы, реакция на твоё появление была почти... да почти никакой. Да они больше на слово гранд стойку сделали, чем на возраст этого самого гранда!
   - Ничего удивительного, - пожал я плечами и... обведя взглядом учениц, щёлкнул пальцами. - Вот, кстати, попробуйте понять, почему подавляющее большинство гостей так странно отреагировали на мой возраст. Подсказка: это задание учителя - ученикам.
   - Значит, дело в Эфире, - задумчиво протянула Оля, переглянувшись с Посадской. А вот отчего-то притихшие близняшки, кажется, вообще не отреагировали на наш диалог. Впрочем, они с самого нашего прощания с председателем Вармой как-то выпали из общей беседы, и, кажется, возвращаться не собирались.
   - Гости, тоже эфирники, - поддержала мою жену Елизавета.
   - Как и мы, - фыркнула Ольга. - Но... мы-то к Кириллу привыкли, а они...
   - Стоп-стоп-стоп, - после минуты сосредоточенного молчания, произнесла Лиза. - МЫ привыкли, а они - нет. Но при этом ничего необычного в возрасте наставника ТОЖЕ не увидели.
   - Белиберда какая-то... - нервно повела плечами Оля и остановила взгляд на сёстрах Громовых. Слишком молчаливых сёстрах. - Мила, Лина, а что вы думаете по этому поводу?
   - М-м... - Лина вынырнула на миг из своих размышлений, переглянулась с недоумённо хлопающей ресницами сестрёнкой, выглядевшей так, словно её только что разбудили, и медленно произнесла: - Я думаю, у нас слишком мало опыта в подобных вещах. Всё же, мы учимся не так давно...
   - Точно! - хлопнула в ладоши Посадская. - У нас не хватает опыта, и мы смотрим на происходящее с точки зрения обычных людей! До сих пор. А эфирники...
   - Их восприятие изменено благодаря постоянно практикуемым сенсорным техникам, ты это имеешь в виду? - подхватила Ольга, и Лиза довольно кивнула. Жёнушка же повернулась ко мне. - Кирилл, а сделай, пожалуйста, то же самое, что ты проделал на полигоне во время представления.
   Почти догадались! Я ухмыльнулся и... отпустил Эфир, до того укрывавший меня своеобразным пологом, отчего по залу словно волна горячего воздуха прокатилась. Ударная... ага. Понятное дело, что в реальности она никого не обожгла и с ног не сбила. Да что там, обычные люди и даже одарённые стихийники присутствовавшие в зале бирхауса, наверняка, её и не почуяли. А чувства эфирников... их описать довольно сложно. Ну не предназначена обычная речь для передачи таких ощущений. Не придумал никто соответствующих слов и образов.
   - То есть, - медленно заговорила Елизавета, словно бы принюхиваясь ко мне. - Ты сделал что-то, из-за чего больше полагающиеся на эфирную сенсорику, зрители восприняли твой возраст как нечто само собой разумеющееся, не выбивающееся из логики происходящего, так? Это что, какая-то маскировка?
   - Н-нет, - с некоторой неуверенностью, но всё же Ольга возразила. - Не похоже на маскировку. Скорее, наоборот. Сейчас, я ощущаю Кирилла куда ярче. Даже в эмпатии...
   - Ощущение... ощущения... - Лиза перевела взгляд с меня на Ольгу, потом обратно. А потом уставилась на вновь выпавших из разговора близняшек. - Поняла!
   Я с интересом кивнул Посадской, мол, излагай. Но та сначала дёрнула мою жену.
   - Что? - нахмурилась Оля.
   - Попробуй ощутить сначала меня, потом Громовых, а потом Кирилла. Только без этих ваших эмпатических штучек. Чисто на сенсорике. Слушай Эфир!
   - А... - Оля на миг зависла. Взглянула на Лизу, потом на меня. Потом на Громовых... снова на меня. - О!
   - Вижу, вы почти догадались, - я покрутил головой и, найдя в зале человека, которого точно видел в первых рядах гостей на выступлении девочек, указал им на него. - Вот вам ещё одна подсказка. Попробуйте прочувствовать вон того господина в сером ифу. Только не переусердствуйте, он тоже эфирник. Почует ваш интерес, может обидеться. А нам и одной ссоры на пустом месте хватит, не находите?
   - Угу...
   - Ага... - пробормотали Лиза с Олей.
   - Кирилл плотнее, - тихо произнесла Посадская, спустя несколько секунд.
   - А мы по сравнению с ним, вообще, полупрозрачные какие-то, - вслед за ней вздохнула Ольга. Девушки переглянулись и...
   - Опыт - произнесли они хором и уставились на меня.
   - Что?
   - Мы правы? - точно так же в унисон, спросили ученицы.
   - Почти, - я откинулся на спинку тяжёлой скамьи. - Точнее, именно вы правы. Чем больше опыта, знаний, умений, контроля, в конце концов, тем плотнее эфирное тело человека. Так есть. Но последователи классических эфирных школ считают, что по насыщенности эфирного тела собеседника можно определить его возраст и примерный уровень сил. Заметьте, не умений, а сил! Спорное утверждение, таящее в себе сундук исключений и вагон противоречий, но оно бытует среди эфирников.
   - Которых среди зрителей было большинство, - понимающе кивнула Оля.
   - Там на полигоне, ты отпустил свой Эфир, и, прощупав его сенсорикой, зрители пришли к выводу, что ты старше, чем кажешься, - договорила за ней Лиза. - Так?
   - Именно, - подтвердил я их умозаключения. - Учитывая же, что опытные сенсоры давно привыкли полагаться на свои техники больше, чем доверять данным им от рождения органам чувств, никаких противоречий они не увидели. Гранд есть? Есть. Личное эфирное тело соответствует рангу? Соответствует. А что выглядит он как недоросль... так половине присутствовавших на полигоне магистров больше тридцати - сорока лет на вид не дать, хотя у тех уже давно внуки школу закончили. Что уж про гранда говорить, верно? В общем, вы молодчинки, с заданием справились. Выводы, надеюсь, сделаете сами.
   Наш импровизированный урок прервало появление понуро бредущего под руку с довольно улыбающейся Машей, Леонида, и выписывающих вокруг этой парочки круги двух неугомонных малолеток. Чую, достали они Лёнечку за прошедшие полдня. Ой, достали!
   Впрочем, завидев нашу дружную компанию, Бестужев просветлел и даже шаг прибавил. Понял, что кончились его мучения, бедолага. Осознал...
   - Итак, сколько у нас сегодня поводов для праздника? - спросил он, рассадив своих дам, и сам устроившись рядом с Вербицкой.
   - Все, Лёнечка. Все, - довольно отозвалась Оля, выкладывая перед будущей четой Бестужевых четыре свидетельства о мастерстве.
   - Значит, гуляем! - провозгласил Леонид и... гордо ухмыльнулся, успев прикрыть свой бок лёгким воздушным щитом, моментально погасившим хитрую атаку сидящей рядом невесты, сохранившей фирменное невозмутимое выражение лица даже после этой неудачи. Впрочем, своего Машенька добилась, потому как её жених тут же уточнил: - ну, без фанатизма, конечно...
   - Конечно-конечно, - пропели в унисон Лиза с Олей, кажется, окончательно решившие заменить сегодня дуэт близняшек. А те, кстати, вновь отмолчались. Зато идею празднования весёлым писком и визгом поддержали две наши мелкие егозы. Ещё бы! Это ж незапланированные десерты, тортики и прочая радость жизни.
   - Я бы не отказалась от бутылочки хорошего айсвайна, - мечтательно протянула Посадская.
   - С горьким шоколадом, - поддержала её Вербицкая.
   - Вино? Шоколад? - изумился Лёня. - В бирхаусе?! Девушки, вы ничего не перепутали?
   - Вечером, - пришлось мне скорректировать сумбурно зарождающиеся планы учеников. - Сейчас обед. После поход в Солнечный водопад, а вот за ужином и после него...
   - Поддерживаю, - встрепенулась Оля, вспомнив о назначенной мне встрече, и тут же постаралась пояснить Анне и Инге этот ход. - Вы же не хотите провести всё время в аквапарке на шезлонгах, переваривая торт и мороженое, вместо того, чтобы испробовать все горки и трубы, что может предоставить самый большой водный парк развлечений в Европе?
   - Включая взрослые? - с хитрой мордочкой уточнила Инга.
   - Если там найдётся горка или труба, что сможет испугать моих учеников, я сильно разочаруюсь... в таких неумелых и пугливых учениках, - улыбнулся я в ответ, и по залу тут же прокатилась очередная волна довольных визгов. Хорошо, Оля сподобилась тут же укрыть девчонок пологом тишины. Иначе внимания мы бы привлекли больше, чем мне хотелось.
   Обед прошёл в радостном предвкушении, в котором Аннушка с Ингой нас просто-таки утопили. И тут даже эмпатом быть не нужно. Девочки светились, словно два ярких фонарика в ночи.
   Нет, раз в пять-семь минут, они спотыкались взглядом о нашу снежную королеву и ещё минуту-другую пытались подражать Машиному поведению, но потом не выдерживали, и снова начинали фонтанировать радостью, чем, в конце концов, заразили даже близняшек, вынырнувших-таки из своей странной апатии, и вновь начавших улыбаться. Впрочем, стоило нам закончить обед и подняться из-за стола, как Громовы вновь скисли.
   - Поговори с ними, Кирюш, - шепнула мне на ухо Ольга и, мгновенно отстав, принялась увлечённо о чём-то щебетать с Елизаветой. Я же, убедившись, что мелкие вновь оказались под присмотром Бестужевых, нагнал идущих к выходу близняшек, вклинился меж ними и, подхватив опять о чём-то грустящих сестёр под руки, повлёк их к выходу.
   - Рассказывайте, - потребовал я, а когда те затрепыхались и задёргались, словно не зная чего им хочется больше, убежать или прижаться ко мне... или друг к другу потеснее, зафиксировал близняшек своей волей, что, впрочем, не помешало им довольно живо перебирать ногами. - Ну так? Я внимательно вас слушаю, барышни. Мила, Лина?
   - М-м, Кирилл... - начала первой Лина, но осеклась и, беспомощно взглянув на сестру, вновь умолкла.
   - Кирюш, не бросай нас, пожалуйста... - тихо, на грани слышимости, произнесла Мила, глядя куда-то в сторону и нервно щёлкая суставами пальцев. Привычка, от которой она избавилась лет семь назад, если память Кирилла мне не изменяет... Дела-а...
   - Что значит не бросай? - нахмурился я. - Куда не бросать? Зачем?
   - Ну... - девушки переглянулись и Мила заговорила вновь. - Ты же выполнил контракт, заключённый с родом Громовых. Мы теперь мастера, и ты не обязан больше... но...
   - Пожалуйста, Кир, - подала голос Лина.
   - То есть, вы решили, что раз у вас имеются эти бумажки выданные какими-то старыми пердунами из некой иностранной организации, то больше вы мне не ученики? - уточнил я, постепенно начиная понимать, с чего вдруг их так разобрало.
   - А... разве, не так? - тихо спросила Мила... и от безнадёги, сквозившей в её голосе меня словно морозом по коже продрало. Дьявол, да что ж это творится-то, а?! Какого...
   - Ты видела на этой бумаге мою подпись? - медленно выдохнув, проговорил я, стараясь сохранять спокойствие.
   - Н-нет, - прошептала Мила, опуская голову.
   - А ты? - я повернулся к бледной Лине, смотрящей куда-то выше моей макушки. Девушка резко мотнула головой и зажмурилась, да с такой силой, что слезинки заблестели на ресницах. Вот же ж... - Итак, делаем вывод. Я никаких документов не подписывал. Мастерство, соответственно, вам не присваивал, и, между прочим, ваши родичи, заключившие со мной контракт, не нанимали специалистов Федерации для проверки достигнутого вами уровня в изучаемых дисциплинах. Я нигде не ошибся?
   - Нет, - после недолгой паузы отозвалась Лина напряжённым голосом. Но вот мышцы лица её постепенно начали расслабляться. Я посмотрел на Милу, но та моментально отвела взгляд, ещё и лицо в ладонях спрятала, да так, что только пунцовеющие ушки видны остались. И это те самые стервы, что тиранили бедолагу Кирилла?! Ёж вашу медь, коромыслом и ухватом в три притопа да с присвистом, через кривую сосну на выселки!
   - И какой из этих фактов можно сделать вывод? - вновь успокоив дыхание, спросил я.
   - Ты нас не... - пробормотала Лина, но тут же оборвала сама себя и, переведя дыхание, сказала совершенно иное. Но с такой надеждой в голосе...: - мы остаёмся твоими ученицами?
   - До тех пор, пока не решу, что вы достойны стать, как минимум, мастерами МОЕЙ школы, - щёлкнув по носу расцветающую в робкой улыбке Лину, подтвердил я. Лина и робкая улыбка... Лина?! Я сплю или это какой-то сюр. Глюк.
   - А глюк на хохдойче - счастье, - буркнула куда-то мне в подмышку прижавшаяся всем телом Мила. М-да, это называется, мы в ответе за тех кого приручили. Чёртов Маленький Принц, чёртов Экзюпери... Ольга меня прибьёт.
  

Глава 6. Ошибочка вышла

   Разговор с сёстрами изрядно выбил меня из колеи. Да так, что окончательно я пришёл в себя лишь к концу часовой прогулки, на которой настояли наши дамы, не желавшие плюхаться а аквапарке на сытый желудок. По-моему... Собственно, только очутившись на пороге Солнечного Водопада я, наконец, справился со своей вновь шалящей сверх меры эмпатией, бесившейся от шквала сумбурных эмоций, которыми вовсю фонтанировали Мила с Линой, плещущейся через край радости мелких... и бурления эмоций будущих Бестужевых, тихо трепавшихся всю дорогу о своём, о частном.
   На их фоне, слегка грустившая о чём-то, точнее, о кое-ком вполне конкретном, Лиза оказалась просто островком спокойствия в бушующем урагане эмоций, захлёстывавшем меня с головой. Именно она, своей безмятежностью, да Оля, прекрасно понявшая, что со мной происходит, помогли мне, наконец, обуздать сходящую с ума эмпатию, и кое-как прийти в себя.
   Как бы то ни было, но нужно признать: репетиционный поход в аквапарк удался на славу. А самое главное, получив заверения, что завтра мы обязательно навестим этот аттракцион снова, Анна с Ингой, на волне радостного ожидания повторного визита, не стали даже изображать недовольство от необходимости участвовать в грядущем выступлении рунистов. В общем, как я и рассчитывал.
   Честно говоря, удовольствие от посещения самого большого аквапарка Европы получили не только мои младшие ученицы. Старшие от них не отставали, да и мы с Леонидом хапнули свою долю адреналина, прокатившись пару раз с чёрных спусков, явно созданных не без помощи той же руники. Потому как без неё, в финале, из труб в бассейн должны были бы вылетать не матерящиеся в весёлом ужасе любители риска, а кожаные мешки с перемолотым в фарш мясом и перебитыми в труху костями.
   В отель мы вернулись довольными, но уставшими, а потому решили отложить празднование получения мастерских свидетельств моих учениц... Против этого предложения не протестовала даже младшая группа. Инга и Анна умаялись настолько, что начали клевать носами ещё за ужином, а после него и вовсе вырубились, едва оказавшись в отведённом им номере, так что Лизе с Машей пришлось их раздевать и укладывать в кровати. Ну, зато ни о каком волнении перед выступлением артефакторов-рунистов, и речи не было. А утром, у девчонок просто не оказалось времени на переживания. И тут уже постарались довольные прошедшим днём близняшки.
   Мила с Линой в таком темпе прогнали младших через все утренние процедуры, от зарядки-медитации, до умывания и завтрака, что те опомниться не успели, как оказались в просторном зале городского совета в ратуше, где, собственно, и должен был проходить конкурс. Да я и сам, признаться, не заметил, как мы добрались до места. Правда, по другой причине. После треволнений прошедшего дня и почти бессонной ночи, я пребывал в куда более сумрачном состоянии. Иными словами, был невыспавшимся, отчего тормозил и злился.
   Но, к тому моменту, когда близняшки притащили нас к ратуше, я вроде бы расходился, а уж после того, как взбодрил себя дедовой техникой, и вовсе почувствовал прилив сил... вместе с растущим раздражением. Наверное поэтому, оказавшись в толпе гостей и будущих участников выступления артефакторов, я плюнул на вежливость и, на ходу чуть придавив окружающих Эфиром, чтоб не мешались и не застили дорогу, ринулся на штурм судейской бригады. Нужно было зарегистрировать Ингу с Анной.
   В отличие от стихийников и эфирников, состязание рунистов-артефакторов не нуждалось в полигонах и демонстрационных площадках, поскольку было больше похоже на теоретический экзамен. Чему, кстати, способствовал и вид зала городского совета, ныне превращённый в некое подобие школьного класса, с расставленными по нему одноместными партами. Правда, вместо жёстких ученических стульев, к ним были приставлены куда более удобные мягкие полукресла, а на столешницах парт нашлись не только стопки чистых пронумерованных листов с комплектом разноцветных гелевых ручек, но и литровые бутылки с водой. Всё же, за работой конкурсантам предстояло провести не меньше четырёх часов, без возможности даже подняться со своего места, а потому организаторы позаботились о некотором комфорте для них.
   Участникам предлагалось несколько задач различной сложности, рассчитанных на разный уровень знаний. Здесь одновременно состязались и начинающие ученики-рунисты, лишь недавно создавшие свои первые полноценные схемы-рунескрипты, и молодые специалисты, желающие заявить о себе погромче или обратить на себя внимание цехов, вроде той же Любечанской гильдии. Не обходили своим вниманием это состязание и уже состоявшиеся мастера, для которых участие в нём давно стало своего рода занимательной игрой для ума, в случае победы обеспечивавшей им неплохую рекламу. Уж очень интересные задачи повышенного уровня сложности подыскивали организаторы для фестиваля Встречи Середины Лета. Настолько интересные, что большая их часть, непременно попадали в известнейшие профильные журналы, вместе с решениями, представленными конкурсантами. Причём, не всегда это были решения победителей. Изданы могли быть не только самые оптимальные, но и самые остроумные варианты решений.
   Бывало и такое, что за оптимизацию решений некоторых задач фестиваля, издания предлагали немалые премии, и поиски таких решений могли занять не один год. А кое-какие, и вовсе становились своеобразными легендами мира рунистов, удерживаясь в топах профильной периодики десятками лет подряд. Редко, но такое случалось. А уж сколько мастеров сделали себе имя на подобных задачах!
   В общем, несмотря на абсолютную незрелищность конкурса рунистов, внимания он привлекал немало, как, собственно, во время его проведения, так и после. Более того, можно сказать, что это было единственное состязание, шум от которого не утихал даже после окончания очередного фестиваля... что, в свою очередь, весьма положительно сказывалось на популярности всего мероприятия.
   Понятное дело, что узнав от судей подробности и принцип распределения участников по сложности задач, я не стал запихивать девчонок на соревнование мастеров, но позволять им халявить, забавляясь решением простеньких задачек начального уровня, я тоже был не намерен. Пусть из меня невеликий специалист в рунике, по крайней мере, по сравнению с тем же Вячеславом, но уровень Инги и Анны я представлял себе неплохо и был абсолютно уверен в их способности составить достойную конкуренцию молодым спецам. А потому уверенно записал их на участие в состязаниях второго разряда. На третий, где морщили лбы корифеи от руники, я замахиваться не стал. Наглость наглостью, но нужно же и меру знать. Хотя, я не сомневаюсь, что через пять-шесть лет, девочки и туда заберутся, и ей-ей, заставят признанных мэтров потесниться. Уж Инга, точно!
   Впрочем и с участием в состязании по второму разряду, нас едва не обломали. Поначалу. Когда девочки предъявили организаторам тут же составленные мною заявки на их участие, среди кураторов конкурса поднялся небольшой переполох. Ну да, это же не состязание эфирников, где молодость участников практически не принимается во внимание! И тринадцати-четырнадцатилетние девчонки претендующие на участие в конкурсе рунистов наравне со взрослыми, вогнали представителей судейской бригады в когнитивный диссонанс.
   Вопрос был закрыт, а сопротивление организаторов сломлено окончательно, когда на направлениях, подписанных официальным учителем Инги и Анны, глава судей, приглашённый всполошившимися кураторами конкурса для принятия окончательного решения, рассмотрел-таки печать мастера любечанской гильдии, которой Вячеслав, по моему настоянию, не забыл заверить документы наших учениц. А ведь поначалу сопротивлялся, скромник, чтоб его! Да зачем это нужно? Да кто её будет смотреть? Да зачем такие понты?. А вот поди ж ты! Если бы не его печать, то эта последняя попытка кураторов состязания отказать девочкам в участии, могла оказаться успешной.
   Бывшие свидетельницами моих разбирательств с судейской бригадой, к началу состязания Инга с Анной напоминали сердитых, но очень сосредоточенных ёжиков. Сопящие, но полные уверенности выиграть конкурс, они смерили кураторов высокомерно-раздражёнными взглядами... что, честно говоря, выглядело весьма и весьма потешно, и, заняв свои места за партами, застыли в ожидании начала состязания. Но надо отдать им должное, бездельничать ученицы и не подумали. Вместо этого, они занялись медитацией. Правильное решение. Эмоции не самый лучший помощник там, где нужен чистый разум, а предстоящее действо требовало именно что трезвого мышления, не замутнённого бурлением чувств.
   С удовольствием отметив, как успокаивается бурливший вокруг моих младших учениц Эфир, взбаламученный было неожиданной нервотрёпкой спора с организаторами, я удовлетворённо кивнул и, услышав разнёсшийся по залу, явно усиленный воздушной техникой, голос одного из представителей федерации, требовавший покинуть зал всех не участвующих в состязании, направился к выходу, вместе с толпой таких же гостей, пришедших поддержать своих близких, друзей и товарищей. Высокие резные двери захлопнулись за нашими спинами и конкурс начался. А я почти тут же почувствовал накатывающую слабость. Действие бодрячка как-то уж очень скоро закончилось. Впрочем, учитывая, в каком эмоциональном состоянии я его накладывал, ничего удивительного здесь нет. Концентрации не хватило...
   Казалось бы, ну кому нужно болтаться у входа в ратушу добрых четыре часа, маясь в ожидании окончания состязания? Тем не менее, рыночная площадь перед зданием была полна народу, среди которого уже начали мелькать ушлые торговцы-разносчики, да и мы с учениками не стали уходить далеко от ратуши, и отправились на небольшую прогулку по окрестностям, за время которой я, наконец-таки окончательно пришёл в себя. А вернувшись через полтора на рыночную площадь, мы заняли столик на веранде одного из ресторанчиков, расположившегося аккурат напротив приснопамятного бирхауса.
   Как и в случае с классическими экзаменами, итоги состязания рунистов становятся известны далеко не сразу после его окончания. Но и ждать несколько дней, пока экзаменаторы проверят работы и выставят оценки, нам тоже не пришлось. Результаты стали известны уже спустя два часа после завершения состязания, когда судьи проверили на практике работоспособность построенных конкурсантами схем-рунескриптов, одновременно оценивая эффективность и остроумие найденных решений.
   За эти два часа, для меня оказавшихся наполненных каким-то странным беспокойством, мы успели встретить уставших, но довольных собой мелких, выслушать рассказ о доставшихся им задачах, пообедать в том же, уже обжитом нами кафе, и даже заглянуть на один из этапов состязания стихийников, где мы стали свидетелями довольно-таки напряжённого поединка пары старших воев, один из которых весьма лихо управлялся со Льдом и Воздухом, а другой азартно полосовал пространство и щиты противника мощными техниками на основе Воды и.. электричества, чем вызывал немалый интерес со стороны моей жены и её братца.
   Ну да, с Грозой они оба на ты, так что их любопытство понятно. К тому же, это была одна из схваток одной восьмой финала, до которого неумехи и даже просто середнячки просто не добрались, так что поединки были весьма и весьма зрелищными. Хм, пятый день мероприятия, и уже одна восьмая... Учитывая количество заявленных участников, можно сказать, что основная часть фестиваля, то есть, соревнование стихийников, проходит просто-таки в ураганном темпе!
   Так, в ожидании результатов конкурса мы и провели выпавшие нам свободные часы, не успев даже толком заскучать... хотя поволновались вволю, да. Особенно, почему-то колбасило меня, хотя поводов для беспокойства должно было быть больше у мелких. К ратуше мы подошли ровно в тот момент, когда вышедший на балкон второго этажа, нависающий над входом в неё, представитель федерации объявил об окончании работы судейской бригады. И в тот же момент, на коммуникаторы собравшейся на рыночной площади толпы, стали приходить письма с результатами. Получил такое послание и я, как представитель Инги и Анны. А следом за ним, пришло ещё одно... Странно.
   Я развернул экран и открыл оба сообщения, присланных организаторами фестиваля. Вот теперь стало понятным, что за беспокойство терзало меня с того момента, как я оставил мелких в зале городского совета.
   - М-да... бодрячок, это зло, - почесав затылок, заключил я и бросил короткий взгляд на младших. Взгляд, не укрывшийся от их внимания, поскольку девчонки следили за мной, не отрываясь. - Ну...
   - Кирилл, не томи, - дёрнула меня за рукав рубахи Ольга.
   - Кхм-м, у меня для вас две новости, - вздохнув, произнёс я.
   - Одна хорошая, другая плохая? - прищурилась Инга.
   - Это, как посмотреть, - протянул я в ответ и, поняв, что дальнейшего молчания мне не простят, всё же договорил. Повинился, так сказать. - В общем, на состязании девочки разделили третье место. С чем вас и поздравляю. Награждение будет через полчаса. А вот с показательным выступлением облом.
   - Э? - чуть ли не в один голос отозвались ученицы. Да и Леонид скорчил непонимающую гримасу.
   - Ну, как бы... в общем, показательные выступления только что закончились, и нас там, как вы понимаете, не дождались, - выдохнул я.
   - А... как так? - не поняла Аннушка. - Мы же в это время сидели на конкур...
   - Вот так, - развёл я руками. Ошарашенные младшие переглянулись и дружно уставились на ничего не понимающих близняшек. Те аж попятились, но Мила тут же опомнилась.
   - Эй! Все претензии к учителю! Он сказал, что запись на конкурс будет сегодня в девять утра, мы вас к этому времени и доставили, - фыркнув, Мила сложила руки на груди... точнее, под грудью, и вздёрнула носик. - Конкурс состоялся вовремя, с местом не ошиблись. Какие к нам претензии?!
   - Как? - Оля сдавленно захихикала. - Нет, ну КАК можно было перепутать? И ведь я же видела, что здесь что-то не то, но...
   - Ну да, Кирилл был в таком состоянии, что к нему даже подходить было страшно, не то что спорить, - согласно кивнула Лиза. - А уж когда он Эфиром окружающих придавил...
   - Вот и я решила не рисковать с напоминаниями, - призналась Мария, на миг отвлёкшись от полирования ногтей.
   - А потом? - всё ещё посмеиваясь, спросила Оля.
   - А потом было поздно, - пожала плечами Вербицкая и тут же вернула шпильку. - Но, замечу, потом промолчала не я одна. Не так ли, Оленька?
   - Ну, не буду же я портить настроение мужу из-за такой ерунды, - фыркнула Ольга. - К тому же, у меня не было никаких сомнений, что девочки осилят выступление в конкурсе, и если даже не займут призовые места, то с заданиями среднего уровня справятся без проблем.
   - Подведём итог, - резюмировал Леонид, едва скрывая ухмылку. - Конкурс рунистов-артефакторов наши младшие прошли с успехом, но в показательных выступлениях не блеснули. А виноват в этом...
   - Учитель, - в унисон хором закончили девушки. Мне осталось только виновато развести руками. Впрочем, мелкие тут же поспешили меня утешить.
   - Но ведь призовые места в конкурсе круче участия в показательных выступлениях! И если бы не учитель, то не видать нам их, как своих ушей, - заметила Анна, под подтверждающий кивок подруги, после чего мелкие переглянулись и, подпрыгнув, повисли на моей шее, оглушив на оба уха, - спасибо!
   - За ошибку... - буркнул я, чувствуя как губы, против моей воли, разъезжаются в довольной улыбке. - Вам спасибо, девочки. Вячеслав будет вами гордиться.
   - А ты? - заглянула мне в глаза Анна.
   - А я уже, - признался я и, погладив девчонок по головам, аккуратно поставил их наземь. Мелкие тут же принялись поправлять наряды и причёски, но Инга всё же оставила последнее слово за собой.
   - С тебя десерт, - заключила она, ткнув в меня пальцем.
   - Три, - поддержала её Анна.
   - Слипнитесь же, - вздохнул я в ответ, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке. М-да уж, давно я так не косячил...
   На фоне здоровых лбов, участвовавших во втором разряде конкурса рунистов-артефакторов, Инга с Анной смотрелись двумя воробушками, непонятно как попавшими в стаю воронов, но даже стоя в ряду призёров, коих оказалось ровным счётом восемь человек, поделивших между собой три призовых места, они не потеряли уверенности в себе, и с достоинством приняли награду из рук главы судейской бригады. Не смутили их ни заинтересованные взгляды соседей по пьедесталу, ни удивлённый гул зрителей. Подняв над головой схваченный в четыре руки стилизованный под чернильницу-непроливайку, хрустальный кубок, девчонки весело улыбались и с удовольствием кривлялись перед репортёрами, проводившими съёмку для различных изданий. А вот болтать с ушлыми акулами пера, они не стали и, прикрывшись артефактным щитом из коллекции Инги, просквозили через толпу. Оказавшись рядом с нами, мелкие облегчённо вздохнули и тут же потребовали увести их... куда-нибудь.
   - Лишь бы подальше от этих... журналистов, - кивнув в сторону приближающихся к нам работников пера, протараторила Анна.
   Добраться до нас, репортёрам не удалось. Мощный... наверное, даже слишком мощный щит, накрывший нашу компанию по моей воле, отсёк нас от преследователей. А когда один из журналистов решил опробовать его на прочность и, схлопотав неслабый эмоциональный удар, от души сдобренный моей яростью, отвалил в сторону на подгибающихся от страха ногах, его коллеги и вовсе решили оставить такую злую добычу в покое.
   Нас же ждал впереди второй поход в аквапарк, где Анна с Ингой рассчитывали покорить оставшиеся неопробованными горки и аттракционы, остальные ученики желали просто хорошо отдохнуть, а мне... мне предстоял разговор, от которого я не ждал ничего хорошего.
  

* * *

  
   - Он здесь, ваше превосходительство, - просочившийся тенью в гостевую при кабинете директора аквапарка, неприметный слуга в невзрачном, чиновничьем сером костюме, поклонился сидящему в глубоком кожаном кресле хозяину. Тот бросил короткий взгляд на устроившегося в соседнем кресле, вполне успешно притворяющегося спящим, упитанного индуса, но тут же вернул своё внимание слуге.
   - Замечательно, - ровным тоном проговорил он и, положив в пепельницу слабо дымящуюся сигару, кивнул, - не будем заставлять нашего гостя ждать. Зови.
   - Пять минут, ваше превосходительство, - отозвался молодой человек и, так же тенью выскользнул из комнаты, чтобы через озвученное время распахнуть дверь перед ожидаемым его хозяином визитёром. Индус тут же открыл глаза и приветливо улыбнулся, но с места не сдвинулся, тогда как названный его превосходительством, поднялся с кресла и сделал шаг навстречу вошедшему в гостевую юноше.
   - Добрый день, Кирилл Николаевич, я искренне рад видеть вас в добром здравии, - проговорил он на хорошем русском, заставив индуса цокнуть языком. Ему эти двух и трёхсложные русские имена так легко не давались.
   - И вам здравствовать, герр фон Штауфенберг, - на довольно приличном хохдойче ответил гость, хотя собеседник приветствовал его по-русски, и повернулся к индусу. - Приветствую, Бабур-джи. Чем обязан, господа?
   - Присаживайтесь, боярин, - личный поверенный рейхсканцлера в России повёл рукой в сторону свободного кресла и вздохнул: - Нас ждёт долгий разговор...
  

Часть 5. Звоно... то есть, каникулы - для учителя!

Глава 1. Договоры и переговоры.

   - Но прежде чем начать нашу беседу и, несмотря на то, что все мы неким образом уже знакомы друг с другом, предлагаю представиться как подобает, дабы избежать недопонимания, - устроившись в кресле, произнёс имперский князь и поверенный рейхсканцлера, переходя на хохдойч. И первым же последовал своим словам. - Итак... Я, гранд, имперский князь и барон, Виктор Иммануил Шенк фон Штауфенберг, экселенц Тверди и Ветра, представляю здесь моего сюзерена, Кайзера Германского Рейха Фридриха и его первого советника, канцлера, графа фон Лауэнбурга.
   - В отличие от Его превосходительства, я не обладаю столь выдающимися титулами, - наряженный в чёрный шервани, индус усмехнулся. - Но и стесняться мне нечего. Первый брахман Дома Сканды, Бабур Варма, рука Ветра Махасены. К вашим услугам, коллега.
   - В западной традиции, Бабур-джи, прошу вас, - с почти незаметным вздохом и намёком на укоризну, попросил фон Штауфенберг.
   - О... прощу прощения! - Варма изобразил лёгкое смущение, на которое, впрочем, ни я, ни князь не купились. - Гранд и учитель, Бабур Варма, экселенц Ветра, представляю здесь Дом Сканды, Оружейную Палату Тулузы и Скалу Фидаев. Так понятнее?
   - Благодарю, Бабур-джи, - склонил голову фон Штауфенберг, никак не отреагировав на подколку коллеги. И повернулся ко мне. - Ваша очередь, коллега.
   - Как скажете, экселенц, - кивнул я в ответ. - Гранд и опричный боярин Кирилл Николаев-Скуратов, глава школы Росомахи, представляю здесь моего сюзерена, государя Российского, Романа Васильевича... новик в потолке.
   Если мои последние слова и удивили собеседников, то виду они не подали. Впрочем, ничего удивительного здесь нет. Согласовывая эту конференцию в Ялте, Бестужев, наверняка, передал им некоторые сведения обо мне. Равно как и я сам получил от него, пусть и краткие, но довольно информативные досье на моих нынешних визави. И с полученными документами я ознакомился вдумчиво, Иначе не сдержал бы удивления, услышав представление князя, как ярого Тверди и Ветра. Весьма необычное сочетание сил, тем не менее, очень характерное для представителей рода фон Штауфенбергов. А вот от первого представления Бабура-джи, у меня, право слово, зачесался мозжечок... на что этот старый пройдоха явно и рассчитывал. Что ж, спасибо герру Виктору, что избавил меня от необходимости разгадывать этот ребус... ну и шпаргалке Валентина Эдуардовича, понятное дело.
   Вообще, эту встречу Бестужев начал готовить по поручению государя, чуть ли не в тот момент, когда я выпросил у него приглашение на фестиваль. А уже после нашей с Олей свадьбы, им был получен положительный ответ от присутствовавшего на торжестве фон Штауфенберга, не поленившегося приехать в Россию из родной Германии, специально для того, чтобы оценить меня, как будущего переговорщика. Лестно, конечно, но... честно говоря, думаю, за согласие имперца на мою кандидатуру переговорщика, мы должны сказать спасибо лейтенанту Збаражскому, столь своевременно устроившему скандал, свидетелем которому и был Линкор Рейха. Это, кстати, оказалось чуть ли не общепризнанное прозвище барона. Точнее, полностью оно звучало как Последний Линкор Рейха, но обычно его сокращали до Линкора. Простенько и со вкусом, м-да... Хотя, насчёт переговорщика, я, всё же, наверное, погорячился. По сути, все наши переговоры должны были свестись к моему рассказу очевидца и одной-единственной просьбе. Но если рассказ об охоте на одарённых девушек, свидетелем которой я был, гранды отнеслись с мрачным пониманием, то просьба... просьба вызвала у них удивление.
   - Поправьте меня, если ошибусь, боярин Кирилл, - медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произнёс фон Штауфенберг, сверля меня взглядом, под которым я вдруг действительно ощутил себя, как под прицелом ГК какого-нибудь Тирпица. - Вы всерьёз рассчитываете, что мы с уважаемым господином Вармой пойдём на такую низость, как распространение полученной от вас информации в виде слухов и домыслов, со ссылкой на ваш же рассказ?
   - Части полученной информации, - со вздохом кивнул я, и уточнил: - и я не прошу делиться ею с каждым вашим знакомым. Мне необходимо, чтобы эта информация дошла до папистов, и не больше...
   - Вы же понимаете, Кирилл, что если выводы служб вашего государя верны, и за охотой на одарённых девиц действительно стоят последыши иезуитов, то дойди до них хотя бы слух о вас, как источнике этой информации, он тут же превратит вас самого в ходячую мишень? - Бабур-джи был хмур и серьёзен, оставив на время свой благодушный тон, так что сейчас даже последний идиот не обманулся бы его мирной внешностью толстячка-балагура.
   - Понимаю, - кивнул я в ответ. - И именно на такой результат рассчитываю.
   - Ваш государь совершенно не умеет ценить преданных людей, - неожиданно заключил фон Штауфенберг, прерывая тишину воцарившуюся было в комнате после моего ответа.
   - У меня другой взгляд на эту ситуацию, - я сухо улыбнулся в ответ.
   - Зачем вам это, Кирилл? - осведомился индус, не став ввязываться в заведомо бессмысленный спор.
   - Я уже два года воюю с ними, - на вопрос Бабура-джи я решил ответить предельно честно. - И мне до чёртиков надоело резать всякий сброд, что нанимают эти слуги божьи, напрочь забывшие заповеди, о соблюдении которых они обязаны печься. Я хочу раздраконить их настолько, чтобы последователи проклятого Игнатия забыли о тяге обделывать свои делишки чужими руками, и высунули собственные рыла на свет. Но сделать это в России просто невозможно! У нас они старательно шифруются и не вылезут из своих нор, даже в случае тотальной войны. Здесь же... здесь есть шанс заставить эту шушеру шевелиться. А значит, они, если и не полезут на меня сами, то оставят достаточно следов, чтобы их можно было вытянуть из норы за хвост.
   - И этим должны заняться русские спецслужбы, я правильно понимаю? - подал голос фон Штауфенберг.
   - Именно, - кивнул я.
   - Что ж, если у вас есть такое прикрытие то, возможно... повторюсь, возможно, я ошибся насчёт умения вашего государя ценить своих людей. Прошу прощения... - немец пожевал губами, глядя куда-то в пустоту за нашими спинами и неожиданно спросил: - А знаете, боярин, почему мы сейчас живём во Втором Рейхе, хотя, официально во всех внутренних документах наша страна продолжает именоваться Священной Римской Империей Германской Нации?
   - Увы, я не настолько хорошо знаком с этим вопросом... - пожал я плечами.
   - Реформация, - коротко отозвался фон Штауфенберг, но, заметив наши с индусом недоумённые взгляды, всё же снизошёл до пояснения: - С тех пор, как монах Августин, в миру известный как Мартин Лютер, прибил к дверям Виттенбергской замковой церкви свои знаменитые тезисы, и моя империя приняла его учение, Папа Римский публично отказался подтверждать право наших законных правителей на императорский венец. И так поступает каждый из них. Принимая сан, новый Папа клянётся, что не даст разрешения на помазание Кайзера, пока претендент на императорский титул не вернёт заблудшую паству в лоно Святой Апостольской Церкви. Понимаете, Кирилл? Претендент! Иными словами, у нас весьма напряжённые отношения с папистами, хотя за последние годы, пожалуй... со времён подавления веймарского мятежа и Реставрации, противостояние с ними изрядно потеряло в силе. Кроме того, некоторое количество подданных моего императора по-прежнему сохраняет католическую веру, не испытывая никаких притеснений со стороны ни со стороны государства, ни со стороны церкви... пока они не лезут в политику. Мы хорошо помним, во что вылилось подобное противостояние в той же Франции, и не хотим получить гугенотские войны на нашей земле. И уж тем более, мы не желаем повторения веймарского мятежа, чуть не спалившего Рейх в огне войны...
   - С Россией, - закончил я недосказанную немцем фразу. Тот передёрнул плечами.
   - К счастью, она стала для нас не смертью, а очищающим пламенем, из которого моя страна вышла обновлённой, как феникс, - задумчиво проговорил фон Штауфенберг, но, почти тут же тряхнул головой и закончил уже куда более ясным и уверенным тоном: - вот что, боярин. Хоть я и считаю вашу идею совершеннейшим безумством, но... обещаю вам поддержку. Любую поддержку в пределах моих возможностей. Если вы считаете, что мишень на спине будет вам к лицу, что ж, я обеспечу, чтобы указанная вами информация достигла нужных ушей. Если вам понадобится, смею надеяться, ещё весьма неплохой воин, только скажите. Обещаю прибыть на помощь, не позднее чем через сутки. Если же вам вдруг... впрочем, нет. Последнего предлагать не буду, хотя и считаю, что стать подданным моего Кайзера - великая честь для любого благородного человека. Но вы же откажетесь.
   - Откажусь, - согласился я. Ох уж этот тевтонский романтизм! Придётся отвечать Линкору Рейха той же монетой! - Подобное предложение, несомненно, великая честь, но, увы, для меня оно обернулось бы полным бесчестием, поскольку нарушило бы клятву, данную моему государю. А зачем Кайзеру клятвопреступник в подданных?
   - Понимаю, - усмехнулся фон Штауфенберг. - Но, по первым двум пунктам...
   - Я буду безмерно благодарен за помощь и... в случае заварушки, обещаю обязательно позвать вас, князь, для участия в ней. При условии, что она не будет происходить в землях Рейха.
   - Договорились, Кирилл! - герр Виктор удовлетворённо кивнул.
   - Прошу прощения, что прерываю столь интересный разговор, - послышался вкрадчивый голос индуса. - Но я хотел бы уточнить один момент...
   - Внимательно слушаю вас, Бабур-джи, - повернулся я к индийскому гранду.
   - А португальцы - католики? - неожиданно спросил он. Впрочем, судя по тому, как подрагивают уголки губ нашего немецкого коллеги, для него смысл заданного вопроса тайны не составил. Что ж, ему и отвечать.
   - Одни из самых ярых, - проговорил фон Штауфенберг. - Они да испанцы всё никак не могут забыть о временах Реконкисты, когда им, в течение восьми веков пришлось отвоёвывать у исповедовавших ислам мавров свои земли.
   - Что ж... - индус хитро прищурился и, улыбнувшись, покивал. - Пожалуй, я поддержу моего коллегу. Кирилл, можете рассчитывать на помощь Дома Сканды в случае нужды. И да, я постараюсь донести означенным лицам сообщённую вами информацию... Обещаю. А сейчас, прошу прощения, но подходит моё время отдыха в здешнем хамаме, который я не хотел бы пропустить. С этим фестивалем, знаете ли, не так-то просто выкроить пару-тройку часов...
   - Конечно-конечно, Бабур-джи, - мы с немцем одновременно встали с кресел и, ответив коротким поклоном на намастэ поднявшегося первым индуса, дождались, пока он выкатится за дверь.
   - Португальцы? - я повернулся к фон Штауфенбергу. Тот пожал плечами.
   - Ост-Индская компания голландцев, в своё время наделала немало дел в заморских владениях Оранских, - проговорил немец. - Так что, едва у метрополии начались проблемы с ниппонскими и китайскими королевскими факториями, король моментально понял, чем грозит его личному имуществу за морем продолжение хищнической деятельности Ост-Индской компании, и живо приструнил разошедшихся торгашей, а не пожелавших правильно понять его посыл, выдал уже обиженным ими индусам... головами. С тех пор и до самого своего банкротства, Ост-Индская компания стала вести свои дела куда осторожнее, что, разумеется, сказалось на её влиянии и возможностях. Так что вскоре на её место пришли испанцы с португальцами. Они-то в средствах не стеснялись, в результате чего, потеснив голландцев, быстро прибрали к рукам её фактории в Южной Америке, Аннаме, на Яве и... в Индии. Успевшие позабыть о том, как вели себя голландцы первые двадцать лет пребывания на их земле, индусы были неприятно поражены действиями португальцев. Но, как и в случае с Голландской Ост-Индской компанией за век до того, из-за многочисленных распрей своих раджей они вынуждены были терпеть произвол новых пришельцев из-за моря... добрых двести лет, то есть, вплоть до конца восемнадцатого столетия, когда объединённый флот Голландии, во время очередной войны с испанцами, прошёлся по её заморским владениям, сметая с лица земли все их портовые города. Ну а то, что среди уничтоженных портов затесалось с полдюжины португальских городков, расположившихся на побережье той же Индии, было объявлено случайностью, неизбежной на войне. Верная союзница проигрывавшей в той войне Испании, Португалия вынуждена была проглотить эту плюху. У неё хватало и своих проблем, особенно, с возвращающимися из их разорённых заморских владений подданными, успевшими перед побегом в метрополию натворить в бывших владениях португальской короны такого, что те же индусы до сих пор их помнят. И ненавидят.
   - Полагаю, устраивая эту встречу именно с вами, мой государь учёл и этот момент, - протянул я.
   - Да уж, не сомневаюсь, - благодушно хохотнул фон Штауфенберг, мгновенно потеряв свою серьёзность, так что, прощание наше вышло куда менее официальным, чем начало встречи. Тем не менее, покинув переговорную, я чувствовал себя, как после дневного перехода в полной выкладке на скорость... без привалов.
   А потому, оказавшись в одном из залов аквапарка, где уже добрых два часа развлекались мои ученики, я выбросил из головы все перипетии прошедшей встречи и, забив на все возможные и невозможные, нынешние и грядущие проблемы, с наслаждением окунулся в прохладную воду. К дьяволу всё! В конце концов, чем я хуже Бабура-джи? Если уж индус, заправляющий всей здешней движухой, выкроил несколько часов на расслабон в хамаме, то и я могу себе позволить хотя бы день-другой отдыха!
  

* * *

   Вопреки объявленному намерению посетить бани при аквапарке, Бабур Варма, покинув переговорную комнату, сделал всего несколько шагов по широкому коридору и, отворив неприметную дверь, больше подходящую для какой-нибудь кладовки, оказался практически в полной копии только что оставленного им помещения для переговоров.
   По-хозяйски оглядевшись, индус шагнул к невысокому круглому столику, стоящему меж двух кресел и, оценив набор выставленных на нём восточных сладостей, с наслаждением втянул носом аромат только что заваренного чая. Чёрного и крепкого. Ну да, не понимал старый индус всяких китайцев с ниппонцами, устраивающих танцы с бубнами вокруг чуть подкрашенной водички с запахом старого сена, которую они с упёртостью ослов, с придыханием именовали настоящим чаем. Настоящим, чтоб их!
   Налив чашку горячего и ароматного, крепко заваренного напитка, Бабур-джи пощёлкал пальцами над блюдом, высматривая сласть по вкусу и, остановив свой выбор на пахлаве, подхватил с блюда небольшой ромбик, после чего с удобством устроился в кресле. Отправив в рот орехово-медовую сласть, индус зажмурился от удовольствия.
   - Турецкая, по классическому рецепту повара Мехмеда Второго, - заметил неслышно вошедший в комнату барон фон Штауфенберг, наблюдая, как во рту его гостя исчезает уже третий ромбик пахлавы.
   - Передайте моё уважение вашему кондитеру, почтенный. Великолепный вкус! - открыв глаза, довольно покивал Варма и, отхлебнув чаю из чашки, выжидающе уставился на устраивающегося в кресле напротив, собеседника.
   - Непременно, - усмехнулся тот, но тут же стёр улыбку с лица. - Ну, что скажешь по поводу нашего юного коллеги?
   - Пусть тебе не застит глаза его мнимая юность, друг мой, - покачал головой мгновенно посерьёзневший индус, возвращая полупустую чашку на столик. - У Её избранника нет возраста, который можно было бы исчислить.
   - М? - в глазах немца мелькнуло удивление. - Ты о чём это?
   - Не о чём, а о ком. О нашем новом знакомом, разумеется, - пожал плечами Бабур-джи.
   - Та-ак... и в чём его избранность, кто и куда его избрал? - недоумённо произнёс фон Штауфенберг.
   - Это сложно объяснить, - честно предупредил его Варма. Немец на миг задумался и тряхнул головой.
   - На наши отношения с парнем или дела с русским государем, твоё объяснение как-то повлияет? - осведомился он, вновь превращаясь в того, кого прозвали Линкором Рейха. Неумолимость, мощь и натиск. - Это, вообще, важно?
   - Может и нет, - сохраняя прежнюю невозмутимость, ответил индус и вновь принялся выискивать на блюде очередную вкусность, не обращая никакого внимания на задрожавший под давлением воли собеседника, Эфир.
   - Тогда, оставим, - проговорил фон Штауфенберг.
   - А может быть и важно, - попробовав очередную сласть, протянул брахман.
   - Бабур! - резче чем следовало, откликнулся недовольный поведением старого знакомого немец. И комнату, затопленную тяжёлой волей имперского князя, вдруг, словно свежим ветром обдало. Брахман Дома Сканды полоснул по собеседнику острым, предупреждающим взглядом.
   - Что ты хочешь от меня услышать, Виктор? - оставив прежний благодушный тон, спросил индус. - Ты принял решение ответить согласием на просьбу русских и помочь парню в его деле? Замечательно. Я тоже буду рад оказать ему пару услуг. И то, что основанием для моего решения служат не столько факты, изложенные в переданной нам просьбе русского властителя, сколько информация из иных источников, тебя беспокоить не должно. Удовлетворись тем, что я поддержу твои действия, и сообщу кому нужно и что нужно, в означенный в предложении русских срок. Остальное - мои личные интересы. И каких размеров и в каком виде оказывать парню помощь, помимо оговорённой, я решу сам. Так тебе достаточно ясно? Я доступно изложил?
   - Значит, всё же важно, - откинувшись на спинку кресла, устало протянул фон Штауфенберг.
   - Для меня - да, - кивнул Бабур-джи. - Для тебя... не знаю. Впрочем, если не вдаваться в частности, могу сказать так: Кали весьма благосклонна к нему, и с интересом смотрит на того, кто стоит за его плечом.
   - О... эти ваши мифы... - Протянул немец, но уже в следующий миг он нахмурился. - Стоп. Кали? Богиня Смерти?
   - Наши мифы, - усмехнулся индус. - Говорю же, тебе это неинтересно.
   - Интересно, - возразил фон Штауфенберг и, чуть помедлив, договорил: - Но можно без мифов?
   - Можно. Как совет. Примешь? - прищурился Бабур-джи. Немец коротко кивнул. - Есть люди - что камень брошенный в воду тихого пруда. Следы от их действий видны недолго, хотя кто знает, к чему приведёт их падение в глубину? А есть - подобные смерчу, способные смести весь пруд, взметнуть его в небеса, убив в нём всё живое, перемешать и излить дождём... на иссохшее поле. И этот русский боярин - как раз из последних.
   - Революционер, что ли? - предсказуемо нахмурился князь, на что его собеседник только головой качнул.
   - Он не тот, кто делает, а то, что происходит. Судьба, если хочешь, - всё же попытался объяснить ему Бабур-джи.
   - Кто, что... как же с вами, умниками, сложно, - вздохнул немец.
   - Просто будь внимателен в делах с его участием, - отозвался индус. - Он не только человек, но ещё и катализатор. Понимаешь?
   - То, что происходит, а не тот, кто делает, - кивнул его собеседник, оставив всякую надежду понять старика. Ну, хоть какую-то внятную информацию он получил. А советы старого гранда... что ж, иногда им просто нужно следовать.
  

Глава 2. Кому туризм, кому как...

   Оставшись в одиночестве, немец несколько секунд наблюдал, как успокаивается Эфир, только что взбаламученный индусом, и, вздохнув, в свою очередь, открыл окно, через которое и вошёл в собственный кабинет в замке Штауфенберг, расположившемся в предместье Хехингена. Старый бург, некогда пожалованный за службу его семье последним императором из династии Гогенштауфенов, Конрадом Третьим, встретил хозяина тишиной и привычными, кажется, намертво въевшимися в прикрывавшие древние стены резные деревянные панели, ароматами старых книг и хорошего табака, которым Виктор Иммануил Шенк фон Штауфенберг любил побаловать себя холодными зимними вечерами, сидя у камина, под глоток терпкого творения винокуров французской провинции Коньяк.
   Но сейчас, Последнему Линкору Рейха было не до гедонистических изысков. Затопив весь немаленький кабинет, от каменного пола до переплетения маячивших в высоте потолочных балок, своей Волей, он убедился в отсутствии какого-либо внешнего контроля за происходящим в помещении, и решительно шагнул к огромному библиотечному шкафу у внешней стены. Ухватившись сразу за обе ручки его украшенных хитрой расстекловкой дверец, оберегавших собранные в шкафу редкие инкунабулы от пыли, фон Штауфенберг потянул их влево и тяжеленное резное дубовое хранилище неожиданно плавно и легко отъехало в сторону, открывая взгляду хозяина массивную металлическую дверь старого, но, по-прежнему надёжного сейфа, вмурованного в древнюю каменную кладку.
   Тихо протрещали числовые барабанчики, отщёлкивая нужную комбинацию шифра, сыто клацнули механические замки, но, прежде чем распахнуть уже вроде бы отпертую дверь сейфа, хозяин кабинета приложил ладонь к одной из ничем не примечательных пластин её декоративного покрытия и слегка толкнул через руку определённым образом структурированную волну Эфира. В сейфе что-то тихо прошуршало и дверь, наконец, отворилась, тяжело провернувшись на толстых петлях, спрятанных с её внутренней стороны.
   Не обращая никакого внимания на кипы документов, ларцы и подставки с украшениями, не глядя на коллекцию наград, фон Штауфенберг пробежался взглядом по верхней полке сейфа, где красовалось целое собрание коммуникаторов, дорогих, сияющих блеском драгоценных камней и металлов. Многие из хранившихся здесь устройств существовали всего лишь в сотне-другой экземпляров... а некоторые, так и вовсе были уникальными. Тем не менее, внимание имперского князя привлекли не эти пафосные свидетельства успешности их носителя, а ничем не примечательный старый и потёртый, дешёвенький коммуникатор, довольно чуждо смотревшийся среди всей этой роскоши. Впрочем, самого хозяина сей факт ничуть не смутил. Подхватив с полки выбранное устройство, он закрыл сыто клацнувшую замками дверцу сейфа и, вернув на место маскировавший его шкаф с книгами, уселся в кресло за огромным рабочим столом.
   Покрутив в руках заключённый в обрезиненный корпус браслет-коммуникатор, фон Штауфенберг вздохнул и, решительно нацепив его на запястье, активировал устройство, введя пароль, переданный ему молодым грандом из России. Браслет тихонько вздрогнул и тут же связался с неким абонентом, просто начхав на все препятствия, вроде работающих в полную силу систем эфирного противодействия и контроля, включившихся сразу, как только хозяин оказался в кабинете. А в следующую секунду, опять-таки, не спрашивая разрешения, коммуникатор развернул перед имперским князем экран, на котором почти тут же появилось изображение того самого абонента.
   - День добрый, барон, - собеседник фон Штауфенберга легко улыбнулся.
   - Приветствую, боярин Бестужев, - кивнул в ответ тот и... замолчал, выжидающе уставившись на экран.
   - Что ж, значит, сразу к делу, - протянул собеседник имперского князя и, вздохнув, продолжил: - Раз, вы связались со мной по этому номеру, значит, предложение моего зятя было вами принято. Это радует. А что господин Варма?
   - Полагаю, старик свяжется с вами, когда вдоволь насладится хаммамом. Он не любит торопиться, знаете ли, - пожав плечами, произнёс фон Штауфенберг.
   - Ясно. Подожду, не страшно, - окольничий Посольского приказа явно был доволен происходящим. - А пока, позвольте, я сообщу вам ту информацию, оглашать которую, Кирилл не был уполномочен.
   - Надеюсь, она не меняет смысл им сказанного, настолько, что мне придётся отозвать своё согласие на участие в этой... авантюре, - сохраняя невозмутимое выражение лица, отозвался фон Штауфенберг.
   - О, об этом можете не беспокоиться, - заверил его Бестужев. - Ничего такого, что заставило бы вас отказаться от данного слова, я вам не скажу. Тут дело в другом... у Кирилла, официально, нет допуска, который позволил бы ему оперировать некоторыми сведениями по своему усмотрению. Иными словами, он просто не имеет права передавать определённую информацию по этому делу лицам, не включённым в список доверенных. А вы, уж простите, к таковым относиться не можете, даже если письменно согласитесь участвовать... как вы выразились, в этой авантюре.
   - А вы, значит, не боитесь нарушать секретность? - с намёком на улыбку, произнёс хозяин кабинета.
   - А у меня, барон, как у должностного лица определённого уровня, есть разрешение на подобные действия, при соблюдении некоторых условий, разумеется. Сейчас, эти самые условия соблюдены до последней запятой, и мой сюзерен не возражает против передачи вам этих сведений, - парировал укол собеседника Бестужев.
   - Полагаю, одним из таких условий, является передача ему записи фиксатора нашей беседы? - уже явственно усмехнулся имперский князь. Правда, улыбка его сейчас больше походила на акулий оскал.
   - Прямая трансляция, барон, - экран, до этого демонстрировавший хозяину кабинета лишь лицо его собеседника, на миг дрогнул, продемонстрировав сидящего за своим рабочим столом государя Российского. Правитель сдержанно кивнул и поприветствовал барона и имперского князя так, как делал это в детстве, когда пребывавший в роли аманата при дворе его отца, молодой экселенц Виктор Иммануил Шенк фон Штауфенберг состоявший в свите совсем юного цесаревича и преподававший ему особенности имперского этикета, входил в классную комнату, где его дожидался августейший ученик. Здравствуй дядя Викки-Манни... Это прозвище, довольно дико прозвучавшее из уст нынешнего Государя Российского, моментально стёрло ухмылку с лица его давнего знакомого и учителя, после чего картинка на экране вновь сменилась на изображение боярина Бестужева.
   - Я внимательно вас слушаю, - оставив дальнейшие попытки уколоть собеседника, произнёс имперский князь, сосредоточенно глядя на собеседника. Проведённая Бестужевым демонстрация произвела на него должное впечатление. Ведь одно дело, вставить в передачу данных изображение правителя, пусть даже и в форме короткого видеоролика. И совсем другое, заставить его произнести такие слова. Можно, конечно, предположить монтаж, но ведь беседа идёт через фиксатор, и подобный обман будет разоблачён простейшей проверкой записи практически моментально. Бестужев не идиот, и так подставляться не станет.
   И хотя, в душе фон Штауфенберга, всё ещё плескались кое-какие подозрения о том, что молодой гранд втянул его в совершеннейший... как говорит нынешнее поколение, блудняк, то есть, интригу, не делающую чести преданному вассалу Кайзера, но это были лишь отголоски возни его личной паранойи. Да и они затихли, едва Бестужев озвучил информацию, передача которой была обставлена столь хитрым образом. А вот нервы экселенцу, полученные сведения потрепали изрядно.
   - Итак, об истинных причинах нашего противостояния с иезуитами, точнее, об основной их части, Кирилл вас ознакомил, равно как и о собственных претензиях к этой братии, - проговорил окольничий. - А вот то, о чём он сказать не мог... В ходе следствия проводившегося с целью выяснения причины совершения попытки похищения русских одарённых девушек, организованной выродками Лойолы, нами был обнаружен их научно-исследовательский центр, расположенный в бывшей обители иоаннитов в Лагуве Любукского воеводства Речи Посполитой. Анализ информации, собранной в этом заведении после его штурма, ещё идёт, но, уже сейчас мы со стопроцентной уверенностью можем утверждать, что там велись опыты над одарёнными... женщинами, девушками и девочками-подростками. И опыты эти весьма и весьма далеки от гуманных.
   - Насколько далеки? - внезапно охрипшим голосом спросил фон Штауфенберг, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла так, что старое дерево пошло трещинами.
   - Если вам что-то говорят слова Проект Новая Валгалла... - чуть помедлив, произнёс Бестужев, и его собеседник шумно выдохнул.
   - Говорят, - резко кивнул немец.
   - Здесь мы увидели прямое развитие тех опытов, - глухо заметил боярин. - Правда, цель была поставлена несколько иная, это мы тоже можем утверждать наверняка.
   - Доказательства? - если бы голосом можно было заморозить, весь замок Штауфенберг уже стал бы дворцом Снежной Королевы.
   - Показания спасённых из лабораторий... подопытных, записи фиксаторов штурмовиков бравших замок, и содержимое инфоров из тех же лабораторий, - отозвался Бестужев.
   - ... ... ... - немецкий язык не так мелодичен как итальянский, но для выражения экспрессии подходит не хуже. И имперский князь это продемонстрировал, выдав длинную и крайне злую матерную тираду, самыми приличными словами в которой, было шайзе... и предлоги. Наконец, он умолк, откинулся на высокую спинку кресла и, отряхнув с ладоней щепки, только что перемолотых в труху подлокотников, мрачно уставился на экран. - Добивайте уже.
   - Поверьте, барон, у меня не было цели разбередить своим рассказом старые раны. Прошлое вашей страны осталось в прошлом вместе с Веймарским периодом. Но мы прекрасно помним, кто штурмовал антарктическую базу зверей из Туле вместе с нашей гвардией, и кто возглавил круг ярых, утопивший ту базу в магме, - окольничий склонил голову, но почти тут же вновь поднял взгляд на собеседника. - У нас нет претензий к Германскому Рейху и к вам, лично. Всё что я сказал о лабораториях в Лагуве, и исследованиях, которые там велись, увы, лишь констатация фактов. Их сотрудники действительно работали над проектами, прямо произраставшими из пресловутой Новой Валгаллы.
   - Я понял... - мотнул головой по-прежнему мрачный фон Штауфенберг. - Но вы сказали, что цель исследований была другой. Это как?
   - Специалисты лагувского центра не искали способов привития или лишения дара, но, используя наработки... времён Веймарского периода, - чуть запнувшись на этом определении, проговорил Бестужев, - они пытались изменить склонность одарённых к манипулированию чистым Эфиром...
   - Не понял, - удивился немецкий гранд. - На что вообще тут можно повлиять?! И как?! Это же основа, базис! Можно развить склонность к той или иной стихии, и даже закрепить её в поколениях... но что можно сделать с чистым Эфиром?
   - Например, намертво завязать манипуляции с ним, на нестихийный эгрегор, - тихо заметил окольничий, и его собеседник замер соляным изваянием, уставившись куда-то в пустоту.
   - Не стихийный... - разлепив наконец губы, пробормотал он и, после небольшой паузы, добавил: - природа? Какой святошам от неё толк? Хм... стоп, святоши, иезуиты... эгрегор...
   Фон Штауфенберг вздрогнул и вновь глянул на экран. Бестужев же, поймав его неверящий взгляд, коротко кивнул.
   - Вы верно поняли экселенц, - произнёс боярин. - Иезуиты пытаются создать одарённых, завязанных на эгрегор веры.
   - Говорите проще, Валентайн! Они пытаются создать фальшивых святых, - выплюнул фон Штауфенберг на русском и, взмыв из тут же рассыпавшегося на мелкие обломки кресла, принялся мерить кабинет шагами. - Но почему они похищают именно девушек?
   - Потому что влиять на ребёнка проще, чем на взрослого, а на не рождённый плод ещё легче, чем на дитя, - отозвался Бестужев. - И вы не совсем правы, Виктор. Помимо будущих святых, им нужны ещё и те, кто будут воевать во имя веры, не получая отката от эгрегора за нарушение одного из самых развитых его аспектов - милосердия. Паладины.
   Если Виктор Иммануил Шенк фон Штауфенберг, гранд и экселенц, имперский князь и барон, советник рейхсканцлера и его конфидент, плававший в мутных, напоминающих содержимое выгребной ямы, политических водах Европы с того дня, как отец отдал его заложником русскому государю по результатам окончания кровопролитной войны между их странами, ещё минуту назад считал, что уже видел самое дно этого мира, и хорошо понял всю его грязь и паскудство, то сейчас... что называется, снизу постучали. И немец не был уверен, что готов открыть этому самом стучащемуся. Совсем не был уверен. С другой стороны... а куда деваться?! Надо полагать, что сидящий по ту сторону экрана, русский боярин и его сюзерен тоже были не рады полученной информации. Как и следователи, что занимаются её систематизацией, как и молодой гранд, явно изрядно поучаствовавший в её добыче. Их просто никто не спрашивает!
   Дерьмо случается, как сказал какой-то доморощенный философ из-за моря. Но почему в нём должен купаться только один немецкий вельможа?
   - Я обязан доложить об этом Его Величеству, - решительно проговорил имперский князь, на что боярин кивнул.
   - Мы не имеем возражений на этот счёт... при одном условии, - отозвался Бестужев.
   - Слушаю вас, - в свою очередь смягчил позицию фон Штауфенберг.
   - Источником этой информации вы назовёте Кирилла, - после недолгой паузы, тяжело обронил Бестужев.
   - М-м... вы так мечтаете увидеть вашу дочь вдовой? - не сдержал язвительности изрядно раздраконенный всеми сегодняшними новостями, немец. И напоролся на ледяной взгляд окольничего Посольского приказа.
   - Я знаю, что с Кириллом моя дочь будет счастлива до самой смерти в глубокой старости, если же случится иначе, то этот мир утонет в крови, - проговорил боярин и, неожиданно устало вздохнув, потёр руками лицо. А когда немец и русский вновь встретились взглядами, в глазах последнего можно было увидеть лишь тень опаски. - И мне и государю это пообещал дедушка моего зятя. А его слову можно верить. Кстати, он просил вам передать, что участвует в этом деле.
   - А кто у нас дедушка? - поинтересовался фон Штауфенберг.
   - Кем может быть дед человека, носящего фамилию Скуратов? - развёл руками Бестужев.
   - Чернотоп? - изумился немец. - Но он же... мёртв!
   - Ага, аж два раза, - по-русски отозвался его собеседник, но тут же спохватился: - надеюсь, напоминать о том, что информация о его пребывании в стане живых не должна стать общеизвестной, мне не стоит?
   - Будьте уверены, ни мой сюзерен, ни кто-либо ещё этой информации не получит. Даю вам в этом своё слово. Может быть, господин Скуратов-Бельский вам не сказал, но, в нашем сообществе распространяться о подобных вещах не принято. Если гранд желает уйти в тень, мешать ему в этом коллеги не станут, - индифферентно пожал плечами фон Штауфенберг. - В конце концов, все мы рано или поздно приходим к такому желанию. Просто, не все до него доживают.
   - Хм, действительно, старик предупреждал, что вы согласитесь с этой просьбой, но не объяснил причин своей убеждённости... я даже было подумал, что вы ему чем-то обязаны, - пробормотал Бестужев, но тут же встрепенулся: - а что, действительно, гранды не тревожат ушедших на покой, и не передают информацию о них третьим лицам?
   - Не тревожат... это сильно сказано. Если уходящий в тень не против общения с некоторыми коллегами, то им ничто не мешает с ним связаться... в личном порядке, так сказать. Что же до передачи информации третьим лицам... Она возможна только в том случае, если вроде бы ушедший гранд продолжает активно вмешиваться в дела коллег или явно участвовать в жизни общества в целом. Но в этом случае, и говорить о каком-либо уходе в тень, не приходится, согласитесь? - сухо проговорил фон Штауфенберг. - А вообще, молчание о пожелавшем покинуть общество гранде, это, своего рода, правило хорошего тона для его коллег. Ну и, согласитесь, не выполнить столь легко исполняемое желание, когда оно исходит от человека, способного обратить в пепел небольшой город... как минимум, неразумно.
   - И участие Никиты Силыча в нынешних событиях никак не повлияет на... ваше молчание? - уточнил боярин.
   - Конечно, не повлияет, - отмахнулся экселенц. - Чернотоп же не лезет в межгосударственную политику, не участвует явно в общественной жизни и не наступает на мозоли коллегам... То есть, выполняет все негласные правила пенсионеров. А тот факт, что он, несмотря на свой статус ушедшего в тень, готов предложить свою помощь действующим грандам в моём лице, и вовсе говорит лишь о его сознательности. Более того, учитывая всё услышанное мною сегодня, я подумываю о том, чтобы связаться кое-с кем из лично знакомых мне пенсионеров. Думаю, их помощь нам не помешает. Это к слову о том, что у нас не принято тревожить вышедших на отдых коллег. Кстати! Крайне рекомендую упомянуть об этом моём намерении в предстоящем вам разговоре с Бабуром-джи. Вот уж чья помощь в беседах с уже давно вроде как помершими коллегами будет неоценимой. Сколько таких знакомств он скопил за прошедшую сотню лет, мне даже представить страшно. Конечно, совсем не факт, что все его знакомцы согласятся нам помочь, но, думаю, даже десятой части хватит, чтобы поставить этот мир на уши и вывернуть всех папских вивисекторов мехом внутрь. Заживо.
  

* * *

   Два не два... мне удалось урвать аж четыре дня отдыха от дел и проблем! Четыре дня, полных прогулок с женой, тренировок с учениками, пробежек по магазинам и лавкам в поисках сувениров для оставшихся дома близких и друзей... и визитов на полигоны в качестве зрителей. Да, мы всё же забрели на первые четвертьфинальные бои фестиваля среди стихийников, и намеревались побывать на финале и закрытии фестиваля. Интересно же узнать, кто из всей собравшейся толпы одарённых, окажется самым стойким и неубиваемым!
   Мы даже сделали пару ставок на полуфинал, выигрыш от которых, чувствую, уплывёт по тому же адресу, что и предыдущий, почти полностью оказавшийся в фонде помощи страдающим от дефицита сахара и избытка наглости. Иначе говоря, почти всё выигранное на ставках сделанных нами на бои четвертьфинала, а это, ни много ни мало, двести марок, по итогу, мы спустили на угощения для мелких. Да, там ещё был аквапарк для них же и, разрекламированный индусом хаммам для старшей части нашей группы.
   Впрочем, некоторые представители этой самой группы, вроде Лёни с Марией и Лизы, восточной баней не восхитились, и слиняли в обычную финскую сауну. Мы же с Ольгой и близняшками, вдоволь насладились и мыльным массажем и расслабляющим бассейном с травами... в раздельных помещениях, само собой. Тем не менее, вечером мы вышли из этого заведения довольные и умиротворённые... а девчонки... ну, собственно говоря, именно на покупку турецких сластей в хаммаме они и потратили большую часть выигрыша. И да, угощения в самой турецкой бане были включены в стоимость её посещения, а купленные сласти Мила с Линой предполагали отдать мелким на растерзание.
   И я не могу винить их за транжирство, поскольку угощения в этом царстве неги были просто восхитительными. Настолько, что даже я, человек равнодушный к сладкому, не удержался и набил желудок изысками восточного кондитерского искусства, великолепно сочетавшимися с чёрным кофе по-турецки. Эдем!
  

Глава 3. Стук колёс, вагонные беседы...

   Позади остались выступления учениц, объявление об открытии школы, и беседа с грандами. Торжественно, в присутствии представителей герцога Швабского и рейхсканцлера, в качестве которых выступили граф Вюртембергский и барон фон Штауфенберг, прошло награждение победителей и церемония закрытия фестиваля, и мы, наконец, отправились домой.
   Ради разнообразия, и чтобы не отвлекать Рогова от управления базой, я не стал вызывать в Хехинген наш аэродин. Вместо этого, наша компания воспользовалась любезным приглашением барона, предоставившего нам не только автомобиль с водителем из своего гаража и охрану, но и личный вагон, который, по распоряжению хозяина, должен был быть прицеплен к экспрессу Северная Звезда. Этот поезд, путешествующий, иначе не скажешь, через всю Европу, причём довольно извилистым маршрутом, весьма удачно для нас должен был зайти в Штутгарт тем же вечером.
   Удивительно, но, несмотря на устроенную девчонками предотъездную неразбериху, на поезд мы не опоздали. Машины барона пролетели восемьдесят километров от Хехингена до Штутгарта всего за полчаса, несмотря на довольно плотный поток машин, двигавшийся в том направлении. Ну да, не мы одни покидали этот гостеприимный городок, а потому ученицы даже заволновались, оценив плотность движения на трассе, и тут же поспешили вывалить всё своё беспокойство на... своего учителя, разумеется. Заметив мой усталый взгляд, водитель едва заметно кивнул и, подав короткий сигнал следующей за нами машине охраны, решительно вырулил на осевую. А там врубил проблесковые маячки и... втопил педаль в пол, заставив угловатый тяжёлый вездеход Бенца неожиданно резво устремиться вперёд. В результате, к Центральному вокзалу Штутгарта мы подкатили чуть ли не за час до отправления поезда.
   Честно говоря, я так и не понял, что такого красивого нашёл в архитектурном решении вокзала наш водитель и проводник, соловьём разливавшийся о нём, как об одной из главных достопримечательностей города. По мне, так это творение сумрачного тевтонского гения больше походило не на итальянское палаццо эпохи Возрождения, как с пафосом провозгласил наш самоназначенный гид Гельмут, а на древнюю римскую крепость. И не спасали положение ни арки, ни высокая квадратная башня... По мне, так просто серая каменная громада, мощная и основательная, как все романские постройки. Но спорить с патриотом и любителем истории родного города, последнее дело, а потому высказывать своё мнение я не стал, и близняшкам не позволил, хотя они явно горели желанием поведать своё, полагаю, весьма не комплементарное мнение на сей счёт.
   А ещё, наш гид оказался большим поклонником некоего Арнульфа Клетта, чьим именем была названа площадь перед вокзалом. Человека, как оказалось, возглавлявшего Штутгарт в качестве лорда-мэра аж три раза. Первый - по назначению герцогом Вюртембергским в тысяча девятьсот тридцать втором году, второй - в результате первых общегородских выборов, проведённых после Веймарского мятежа с разрешения всё того же герцога, в сорок первом. А третий - опять-таки, в результате выборов, но уже после Реставрации, аж в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. Причём, в этот раз он избирался на пост лорда-мэра дважды... и ушёл с него вперёд ногами. От старости.
   Что ж, в чём-то восторги нашего говорливого водителя по поводу ушлого юриста и политика, фактически правившего городом, пусть и с перерывами, но, в общей сложности на протяжении добрых сорока лет, я понять могу. Не каждый монарх занимал свой трон столь долгий срок. Но как сему господину ставить в заслугу строительство этого вот... этого... этой казармы с вышкой, не понимаю. Вообще.
   Правда, изнутри вокзал, надо признать, выглядел получше. Но, опять-таки, ничего действительно интересного мы здесь не увидели, а потому и задерживаться не стали. Миновав несколько галерей и переходов, мы всей компанией добрались до зала ожидания для пассажиров первого класса, и, сдав чемоданы в багажную секцию при нём, отправились в местный ресторан, чтобы скоротать время в ожидании подачи поезда. Здесь, неожиданно оказавшийся таким говорливым, водитель и проводник нас и оставил, вручив напоследок плацкарту, которую, как следовало из его объяснений, мне необходимо было предъявить стюарду баронского вагона при посадке. Во избежание недоразумений. М-да, немецкий орднунг во всей красе. Вот интересно, а сам герр Штауфенберг предъявляет тому стюарду собственноручно выписанную себе плацкарту, когда намерен прокатиться по Европе в своём личном вагоне?
   Но задавать этот вопрос Гельмуту я не стал. Зависнет ещё... или того хуже, отвечать начнёт! А потому, мы с Ольгой поблагодарили нашего водителя и проводника и... поспешили распрощаться с ним, прямо на пороге ресторана, благо, немец отказался от сделанного Ольгой предложения составить нам компанию за столом. Довольные тем, что продолжения лекции об истории города Штутгарта не будет, ученики и вовсе ограничились наспех сказанными словами благодарности за доставку в город, и тут же исчезли дверями заведения. Ну а мы, дождавшись, пока Гельмут завершит свою многословную прощальную речь, проводили его удаляющуюся фигуру взглядами и, облегчённо вздохнув, последовали за ними.
   Ресторан, к счастью, оказался, наверное, самым уютным местом во всём вокзале. Уютным и весьма консервативным, хотя до столов и лавок времён Тридцатилетней войны, дело всё же не дошло. Мебель была вполне удобной, оформление зала - неброским, но приятным, а кофе - просто отменным. И судя по тому, с каким аппетитом ученицы уплетали здешнюю выпечку, она была, как минимум, неплоха. Так что время в ожидании нашего поезда прошло вполне неплохо. Когда же профессионально неразборчивый голос вокзального служащего объявил о прибытии Северной Звезды, и наша компания вывалилась из здания вокзала на перрон, мы словно оказались в совершенно другой реальности.
   В отличие от полупустого, по провинциальному тихого вокзала и почти безлюдного ресторана, перроны встретили нас гвалтом и суетой целых толп невесть откуда набежавшего народа. Вдоль вагонов сразу трёх подошедших поездов, с грохотом катились пустые и загруженные багажные тележки, водители которых, оглашали перрон зычными голосами, здесь же мялись встречающие и крутили головами сошедшие с поезда пассажиры. Тут и там раздавались громкие приветствия, крики каких-то детей, а иногда, повисший над толпой гул разрезал раздражённый визг какой-нибудь нервной пассажирки. Вавилонское столпотворение!
   К счастью, с сервисом от Штауфенберга нам искать грузчика не пришлось. Вещи, оставшиеся в багажной секции вокзала, здешние работники доставят к вагону и без нашего участия. По крайней мере, так говорил Гельмут...
   Отыскать нужный нам вагон, труда не составило. Равно как не возникло проблем и с сопровождающим его стюардом. Как оказалось, жизнерадостный толстячок-венец работает на Штауфенберга уже добрых два десятка лет, в компании с двумя своими соотечественниками. Втроём, венцы обслуживают принадлежащий имперскому князю вагонный парк. Я-то думал, что барон отжалел нам единственный имеющийся у него личный вагон, а у него их, оказывается, целых шесть! Причём, обычно вагоны эти используются парами и обслуживаются в пути, соответственно, парой же стюардов, тогда как третий венец остаётся на хозяйстве, следить за порядком и сохранностью тех вагонов, что находятся в простое. Парами же, вагоны используются потому, что их хозяин предпочитает путешествовать по железным дорогам Европы со свитой, состоящей как минимум из дюжины сопровождающих, вроде всяческих помощников-референтов-охранников. Но поскольку в нашей компании всего девять человек, то немцы с присущей им скрупулёзностью подсчитав затраты, решили, что мы обойдёмся одним-единственным вагоном... правда, самым роскошным из всей коллекции.
   Как выяснилось, во время экскурсии по вагону, устроенной нам стюардом, этот двухэтажный особняк на колёсах чета фон Штауфенбергов получила в подарок от герцога Швабского на пятидесятилетний юбилей их свадьбы, что весьма удивило как Ольгу, так и Леонида. Да и я, признаться, оказался в недоумении. Ну не принято в Европах делать столь дорогие подарки по такому поводу, даже друзьям. Ни в том мире, ни в этом. Но стюард Альберт в ответ на заданный Леонидом вопрос, только пожал плечами.
   - Ну не мог же Его Высочество оставить свою родную сестру без достойного подарка в такой значимый день? - ответил он, сдвигая дверь, как оказалось, ведущую в хозяйское купе, расположившееся на втором этаже вагона.
   - Вот это новость, - пробормотал Леонид, не переходя с хохдойча на русский. - Я и не знал, что барон женат на сестре герцога Швабского.
   - Экселенц предпочитает не хвастать своими связями. Как деловыми, так и личными... - с явной гордостью за своего хозяина, проговорил стюард, но тут же осёкся и поспешил сменить тему. - Итак, перед вами основное купе этого вагона... За фальшпанелью слева от кровати находится ванная комната. Открывается лёгким нажатием на правую сторону панели. За этой дверью находится гардеробная, тут рундук для личной клади. Надеюсь, герр Скуратофф, вам здесь будет удобно.
   - Благодарю, Альберт, - кивнул я в ответ и, глянув на нетерпеливо поглядывающую в сторону нашего временного жилища Олю, невольно усмехнулся. - А теперь, давайте позволим моей жене здесь осмотреться, а сами продолжим знакомство с этим чудом инженерной мысли. Леонид, составишь нам компанию?
   - С удовольствием, - кивнул тот, явно не горя желанием возвращаться в отведённое ему купе, где уже вовсю осматривалась Вербицкая. Должна же барышня убедиться, что её жених не спрятал в каждой нише по любовнице?
   Подаренный фон Штауфенбергам вагон действительно оказался весьма современной и интересной игрушкой. Пять комфортабельных двухместных кают со всеми удобствами, которые язык не поворачивается назвать купе, расположились на втором этаже вагона. На первом же были собраны технические и общие помещения, включающие в себя личное купе стюарда, багажный отсек, кладовую для продуктов, собственную кухню и салон-столовую для пассажиров. Собственно, именно здесь, в салоне наша экскурсия и закончилась, аккурат в тот момент, когда аутентичный паровоз выделки середины прошлого столетия, загудел, свистнул и, обдав провожающих на перроне облаками не менее аутентичного пара, потянул состав Северная Звезда прочь от Центрального вокзала города Штутгарта.
   В этот момент Альберт и оставил нас с Леонидом, а сам умчался по своим стюардовским делам, на ходу пообещав устроить ужин не позднее чем через час. Соваться к обследующим наше временное жилище девчонкам, ни у меня, ни у Лёни желания не было, а потому мы решили скоротать время за дегустацией весьма богатого бара, предоставленного в наше распоряжение стюардом. Бестужев шустро смешал нам по лёгкому коктейлю и, устроившись в соседнем с моим полукресле, молча уставился в окно, за которым медленно проплывали пока ещё городские пейзажи...
   - А вообще, забавно... - протянул я. - Первая четверть двадцать первого столетия, технологии позволяют перемещаться со скоростью звука, а железнодорожный экспресс в одной из самых развитых стран Европы, тянет паровоз столетней выдержки.
   - Выделки, - нехотя поправил меня Лёня. - И ты не совсем прав, Северная Звезда - экспресс, не потому, что движется быстрее обычных составов, а потому, что делает остановки лишь в крупных городах. Скорость здесь... да о какой скорости вообще можно говорить, если путь от Штутгарта до Москвы, который ординарный поезд пройдёт за тридцать два часа, Северная Звезда одолеет лишь за трое суток? Зато с комфортом, долгими стоянками в самых красивых городах и всем таким... сопутствующим, вроде высокой кухни от именитых шефов в вагоне-ресторане, личных экскурсий и прочих радостей для богатых туристов. Ну а паровоз... не удивлюсь, если при необходимости он сможет выдать километров двести в час. Руны же...
   - Ну да, не подумал, - лениво кивнул я и, откинувшись на спинку оказавшегося весьма удобным, кресла, прикрыл глаза.
   - Кирилл, - прервал установившуюся в салоне тишину Леонид.
   - М?
   - А какие у вас с Олей планы на остаток лета? - спросил он.
   - Бездельничать будем, - улыбнулся я, не открывая глаз. - Проведаем ещё раз наследство от деда, разберёмся с парой-другой аномалий, а потом рванём в поездку по стране... на спасплатформе. Зря я, что ли, на неё столько денег грохнул?
   - Вдвоём? - уточнил Бестужев.
   - Ага. - я потянулся. - Имеем же мы право на медовый месяц? Во-от, им и воспользуемся. Надо, надо отдохнуть, Лёнь. Два года уже как белка в колесе кручусь и вас за собой тяну. То одно, то другое... я за это время, по-моему, воевал больше, чем наёмники СБТ на охранном контракте. Надоело. Хочу просто побездельничать. Прокатиться по стране, побродить по лесам-полям, порыбачить на утренней зорьке, в баньке попариться. Обязательно, чтоб с нырянием в озерцо или реку после парилки... Понимаешь?
   - Понимаю, - как-то тяжко вздохнув, проговорил Лёня. - А нам что до вашего возвращения делать?
   - Учиться, друг мой, - я всё же открыл глаза и, глянув на Бестужева, развёл руками. - Это я школу экстерном закончил, да Оля на заочку перевелась. А вам, тебе да Маше с близняшками, ещё предстоит академ закрывать, не забыл? У Громовых, вообще, выпускной класс на носу, а они и в ус не дуют.
   - Неправда, - раздавшийся от входа в салон сдвоенный возглас, заставил нас с Лёней обернуться.
   - Мы, между прочим, все проверочные и тестовые работы за год сдали, дистанционно, и в табеле ни одной оценки ниже похвально, не имеем, - гордо проговорила Лина, вздёрнув носик.
   Словно на подиуме, наряженные в алое и чёрное вечерние платья, сёстры процокали высокими каблуками по паркетному полу, и грациозно опустившись на диван напротив, с удивительной синхронностью закинули ногу на ногу, отчего провокационные разрезы на платьях обнажили бёдра близняшек до самых краешков чулок... чёрных... кружевных.
   - Кхм... я, пожалуй, пойду, - внезапно подскочив с места, засуетился Бестужев под настойчивыми взглядами Громовых. - Меня там Маша, наверное, заждалась, да...
   - Иди-иди, Лёнечка. Ты совершенно прав, - проворковала Лина, в свою очередь, поднимаясь с дивана. А следом за ней, встала и Мила. Она подошла к Бестужеву и, погладив его по плечу, подтолкнула к выходу, - Машенька просила нас сообщить тебе, что она ждёт тебя в вашей каюте. Извини, мы чуть не забыли тебе об этом сказать.
   - О, ну... тогда, спасибо, наверное. И... мне пора, - кивнул Лёня и... сбежал, с-собака!
   А сёстры, проводив взглядом удаляющуюся спину Бестужева, дождались, пока за ним захлопнется дверь и... материализовались, уже сидя на подлокотниках моего кресла. Окружили.
   - Кирилл, у нас к тебе серьёзный разговор, - обожгла дыханием мою щёку Лина. Она всегда была первой в их тандеме, тогда как Мила предпочитает роль ведомой. Тихушница.
   Дьявол, а что мне делать-то, а?!
  

* * *

   - Не ревнуешь? - спросила Лиза, крутясь перед огромным зеркалом в каюте подруги.
   - А есть повод? - приподняла одну бровь в знакомом жесте Ольга. Ну да, Кирилл точно так же делает... порой. Вот, правду же говорят: муж да жена, одна сатана!
   - Ну, он там один, а сестрёнки явно серьёзно настроены, - протянула Лиза, откладывая в сторону лёгкую кофточку из коллекции приобретённых подругой обновок, расцветка которой её не устроила. - Ты же видела, как они вырядились?
   - Видела, - невозмутимо кивнула Оля. - Красивые платья, им очень идут.
   - Вот-вот, - Лиза подхватила из вываленных на кровать тряпок очередную вещицу и, вновь повернувшись к зеркалу лицом, приложила её к своей высокой груди. - Красиво... я бы даже сказала, соблазнительно! К тому же ты ведь знаешь, что платья такого фасона носятся без нижнего белья, да?
   - На них были чулки, - возразила Николаева-Скуратова. - Это раз. А два... Это тебе известно, как носятся такие платья. Я это знаю, Маша тоже... а вот мальчишки... Ой, сомневаюсь.
   - Пф! - Лиза фыркнула. - Да что там знать-то?! Тем более... ты видела их декольте? А разрезы вдоль линии бедра? Лина с Милой только сядут, как у ребят мозги по позвоночнику стекут!
   - Бедный Лёня, жаль его, - с деланным сочувствием покачала головой Ольга, заставив подругу недоумённо взглянуть в её сторону.
   - А Кирилла тебе не жаль? - осведомилась она, на что бывшая Бестужева предвкушающе улыбнулась. Лиза запнулась. - Что?
   - С чего бы мне его жалеть? Это Лёне с Машей сегодня ничего не светит, а уж я-то знаю, как воспользоваться разгорячённостью моего мужа к нашему обоюдному удовольствию, - промурлыкала Оля. - Ещё и сестрёнок утром поблагодарю за старания. Показательно.
   - Вот ты... - аж задохнулась от такой изощрённой мсти, Посадская. Но, заметив, как вдруг посерьёзнела подруга, отбросила в сторону так и не примеренную блузку и, присев рядом с Ольгой, обняла её за плечи. - Что случилось, Оль?
   - Веришь, я уже Кирилла и так и эдак к сестрёнкам подталкивала. А он упирается... делает вид, словно вовсе не понимает, что и зачем.
   - А ты так хочешь видеть Громовых в вашей семье? - прикусила губу Лиза. - Зачем?
   - Закон об оскудевании рода и крови, помнишь, евгеник семьи Посадских? - с лёгкой поддёвкой отозвалась Ольга, но улыбка тронувшая её губы, так и не коснулась глаз юной женщины. - Рано или поздно, Кириллу придётся взять кого-то ещё в семью. И кто это будет? И как мы поладим? И поладим ли вообще?
   - О! - протянула Елизавета.
   - Вот-вот, - покивала бывшая Бестужева. - Сестёр я, хотя бы, знаю, и они не вызывают у меня отрицательных эмоций. Да и Кириллу они не противны... уже. Но и шага навстречу он им делать почему-то не желает, хотя, на их ножки-попки пялится с удовольствием. Скрываемым. Как будто не понимает, что так или иначе, но закон исполнять придётся.
   - А он о том законе, вообще, в курсе? - неожиданно спросила Лиза.
   - Да-а... кажется... - Ольга нахмурилась. - Ну, я ему говорила как-то... Не мог же он решить, что это шутка? Или мог?
  
  

Глава 4. Особенности прикладной демографии

   Серьёзный разговор с сёстрами Громовыми начался с того, что они просто-таки потребовали задействовать мои эмпатические способности, о которых, как оказалось, им совершенно неслучайно обмолвилась Ольга. Но удивила меня не эта, проявленная женой несдержанность, а тот факт, что она, вообще, приняла сторону близняшек в вопросе воплощения их матримониальных планов, которыми сёстры уже успели со мной поделиться. Иными словами, Ольга дала им своё одобрение на охмурение своего собственного мужа.
   Честно говоря, такой поворот совсем не укладывался в моей голове, а потому я не поленился воспользоваться коммуникатором и связаться с оставшейся в нашей походной спальне женой. Продолжать этот странный разговор без неё я не собирался. Тем более, в салоне, где в любой момент могли появиться другие ученики. Вот уж чего я меньше всего хотел, так это выносить подобные нюансы наших личных отношений на обозрение... ну, не посторонних, конечно... ни одного из присутствующих в баронском вагоне людей, кроме разве что стюарда Альберта, я, конечно, чужим не считаю. Но и допускать их в свою частную семейную жизнь, не собираюсь.
   - Ну почему женщины могут хранить тайны, лишь в компании подруг, а? - вопросил я плафон над своей головой, заметив взгляд Елизаветы, выскользнувшей из нашей с Олей каюты аккурат в тот момент, когда мы с близняшками одолели подъём на второй этаж и вошли в коридор, ведущий к каютам пассажиров.
   - Ты о чём, Кирилл? - тут же состроила недоумённую гримаску Посадская, уже взявшаяся за ручку двери, отведённого ей и Марии купе. Официально... поскольку совсем недавно я собственными глазами видел, как Лёня перетаскивал многочисленные чемоданы Вербицкой к себе. Под неусыпным контролем невесты, разумеется.
   - О том, что ты сейчас же дашь слово молчать о теме беседы, состоявшейся между тобой и Ольгой в нашей с ней каюте, - потребовал я, в упор глядя на Лизу. Посадская на миг замерла, но, очевидно, вспомнив некоторые события, происшедшие во время нашего пребывания в бункере Девяточки, смущённо потупилась.
   - Обещаю, - буркнула она и, шмыгнув за дверь своего номера, тут же заперлась изнутри. Я что, такой страшный?
   - Есть немного, - неожиданно подала голос Мила. Ну вот, теперь ещё и вслух заговорил, оказывается. Нет, определённо, вываленные близняшками новости изрядно пошатнули моё спокойствие. Явно.
   - Кхм, ладно... - пробормотал я и, мотнув головой, двинулся на встречу с Ольгой, чьё волнение я довольно отчётливо ощущал, несмотря на разделявший нас добрый десяток метров и дверь каюты. Впрочем, близняшки тоже не были образцами невозмутимости и чтобы понять это, мне даже эмпатия была не нужна. Потряхивало сестёр Громовых неслабо.
   - Так, Мила, Лина... прекращайте вибрировать. А то сейчас и я нервничать начну, а четыре волнующихся сильных эфирника в одном вагоне, это не то, что способствует долгой жизни остальных пассажиров поезда.
   - Четыре? - любопытство Малины Фёдоровны всё же пересилило. Ну кто бы сомневался?
   - А ты думаешь, Ольга сейчас не волнуется? - ответил я вопросом на вопрос и, не став дожидаться реакции сестёр, подтолкнул их к двери нашей каюты. - Заходите.
   Ольга волновалась, да. Это было очевидно. Но, судя по эмоциям, проскальзывавшим в мареве этого волнения, в своей позиции жена была уверена. По крайней мере, именно такое ощущение у меня создалось. И это... это просто вгоняло меня в ступор. Ну не понимаю я этого. Не по-ни-ма-ю!
   Может, я слишком консервативен, может быть, надо мной слишком сильно довлеют принципы и моральные установки, привитые прежним миром, но принять факт, что здесь жена может сама подталкивать своего мужа к отношениям, и отношениям серьёзным с другими женщинами, мне было... как минимум, непросто. И если бы не наша с Ольгой взаимная эмпатия, я бы, наверное... да нет, скорее всего, в этот момент усомнился бы в её чувствах ко мне! Но, наше чтение эмоций друг друга никуда не делось, и от этого мне было, пожалуй, ещё сложнее. Я ведь чувствовал её любовь, нежность и доверие... даже веру в меня! Как и она откровенно наслаждалась моей любовью, купалась в ней...
   А ещё, как я ни пытался прочувствовать сейчас эмоции жены, я не находил в них ни единого намёка не то что на ревность в отношении сестёр Громовых, но даже тени злости или гнева! Сам я таким бескорыстием в чувствах к жене похвастать точно не мог. Что сама Оля прекрасно понимала и принимала. И вот это сочетание несочетаемого меня даже пугало... немного. Впрочем, разговор с женой на эту тему можно было отложить, и потому я решил сосредоточиться на том, зачем мы, собственно, и собрались.
   - Зачем тебе это? - задал я Оле вопрос, когда мы расположились за небольшим откидным столиком у окна, тут же сервированным ею для небольшого чаепития. Благо, всё необходимое для него, нашлось тут же во встроенном в переборку шкафчике.
   - Не мне, - без всяких пояснений с моей стороны, Оля моментально поняла смысл вопроса. А в ответ на состроенную мною вопросительную гримасу, пояснила: - Нам. Семье. Николаевым-Скуратовым. Может быть, ты подумал, что я шутила, рассказывая о законе, позволяющем некоторым боярам брать нескольких жён. Так вот, я не шутила. Такой закон действительно есть, его положения входят отдельной главой в Уложение о правах и обязанностях боярства служилого и владетельного, и называется она О мерах вспомоществования родам оскудевающим. Закон старый, конечно, но не отменённый и действия своего не утративший. Более того, он входит в так называемый Белый Извод, сборник древних законов подтверждаемых каждым восходящим на престол Государем Российским и его Коронационным Собором. То есть, отнести этот закон к устаревшим нельзя.
   - Ну... допустим, - кивнул я. - Но дозволение брать нескольких жён, это ещё не обязанность. Не так ли? И ты так и не ответила на мой вопрос. Зачем это тебе?
   - Дозволение, да, - Оля фыркнула и, набрав что-то на коммуникаторе, кивнула на мой вздрогнувший браслет. - Читай, я тебе выдержку прислала.
   Читаю. И всё равно не понимаю. Поднимаю взгляд на Ольгу. Та не выдерживает, и, развернув передо мной и молчащими близняшками экран своего коммуникатора, тыкает пальцем в один из пунктов. Если переводить всё в нём сказанное на нормальный русский язык, то получается вполне обыденная фраза: Род не считается угасающим, если в нём насчитывается не менее десяти представителей в двух поколениях. И?
   - Не понимаешь? - с сочувствием в голосе и эмоциях, спросила меня Мила, одновременно кладя ладонь на руку отчего-то начавшей закипать, и, кажется, уже готовой взорваться Оле. Та глубоко вздохнула в попытке успокоиться.
   - Десять, Кирилл! - всё-таки не справилась с собой Ольга и, вскочив с места, принялась мерить не такую уж большую каюту шагами. - Это значит, что мне нужно родить восьмерых детей! Восьмерых! Только тогда род Николаевых-Скуратовых перестанет считаться скудеющим. И то, лишь до тех пор, пока наши дочери не выйдут замуж!
   - О... это много, - констатировал я.
   - Если ты думаешь, что моё нежелание рожать восьмерых детей, это самая большая твоя проблема, то могу обрадовать: НЕТ! - рявкнула Ольга, отчего я опешил. - Как думаешь, другие бояре знают об этом законе? Например, та же Елена Павловна Посадская?
   - Великая Мегера? Наверняка. Другие... возможно, - осторожно кивнул я в ответ. - А если не знают, то их евгеники и юристы точно обладают такой информацией. Иначе, грош им цена.
   - Во-от, - жена торжествующе ткнула в меня пальцем. - А теперь подумай своей головой. Ты - самый молодой гранд в мире, кавалер ордена Святого Ильи и Креста Чести, основатель собственной именной школы, глава семьи владеющей, опять, же первым в мире ателье СЭМов, состоишь в родстве с Бестужевыми и Громовыми и имеешь все шансы стать регентом нового рода, патриарх которого, на минуточку, возглавляет Преображенский Приказ. А теперь скажи мне, муж мой... чем ты будешь заниматься все те восемь лет, пока я буду пополнять нашу семью новыми представителями рода Николаевых-Скуратовых? Подчеркну: первые восемь лет, поскольку этот срок может увеличиться сообразно количеству рождённых мною девочек, так как те, выскочив замуж и выйдя таким образом из нашего рода, вновь переведут его в разряд оскудевающих?
   Я глянул на пышущую гневом жену, потом взглянул на сидящих тихими мышками близняшек. А потом до меня дошло... и по спине промаршировали сводные роты мурашек!
   - Отбиваться от желающих всучить мне своих дочерей в жёны... - пробормотал я. Восемь лет, минимум. - Это ж каторга!
   - Не меньшая, чем рождение восьмерых детей, дорогой, - неожиданно успокоившаяся... или просто выпустившая пар, Оля вернулась в своё кресло и, сдув со лба выбившийся из причёски локон, с ожиданием уставилась на меня. Вот же ж... Стоп!
   - А как же ваша семья, Оля? - спросил я. - Помнится, у Валентина Эдуардовича всего двое детей, но никто не записывает род Бестужевых в оскудевающие, и что-то я не видел вьющихся вокруг него мамок-тёток-бабок, желающих породнить твоего батюшку со своими дочками-племянницами-внучками!
   - У рода Бестужевых - три ветви. И у меня одних только троюродных сестёр больше десятка, - устало проговорила Оля. - Да, мы практически не общаемся друг с другом, у нас разные интересы, разные дела, кое с кем разные политические взгляды. Одна ветвь, так вообще, зовётся лишь второй частью своей фамилии, чтобы избежать путаницы. У нас разные главы, в конце концов. Но с точки зрения закона, род Бестужевых един и возглавляется советом старейшин-патриархов, одним из которых является мой отец, как глава своей ветви.
   - Так, - произнёс я, переварив откровения жены. - Понял... принял. А теперь другой вопрос. Почему они? Нет, не так! Почему именно сёстры Громовы?
   Невежливо говорить в третьем лице о присутствующих? Да к чёрту! Вопрос слишком серьёзен, чтобы размениваться на экивоки.
   - Они тебя любят, - просто ответила Оля. М-да. Женщины. Логика. Не ставить эти слова в одном предложении. Иначе начинает сбоить то, что называется мужской логикой. М-мать! - Ты же сам это чувствуешь, да?
   - Чувствую, - согласно кивнул я. И близняшки зарделись, замялись... только что глазки не потупили. Б-боярышни-цветочки нежные... Ага, до первого удара огненной плетью! Уж я-то помню... стоп. Кирилл. Кирилл помнил.
   Вспышка памяти встряхнула меня не хуже электроразряда. Но был от неё и несомненный плюс. Поехавшие было набекрень, от лекции Ольги, мозги встали на место и ко мне вернулась способность мыслить рационально.
   - Кирилл? - жена настороженно всмотрелась в моё лицо, но тут же успокоено вздохнула. Почуяла, стало быть.
   - Ладно, - я прихлопнул ладонью по столу. - С их чувствами мы определились. Мои... скажем так, ни обиды ни ненависти к ним у меня давно нет. То что было, прошло и быльём поросло, а сёстры доказали, что могут меняться... в лучшую сторону. Допустим. Ты же к ним очевидно снисходительна и почему-то даже не ревнуешь меня. Странно, непонятно, но... нам, мужчинам, женский разум понять не дано, как не дано узнать с чего началась Вселенная. Равнозначно неопределённые области. Посему и эту часть темы наших чувств будем считать освещённой. Тебя же, сами близняшки отчего-то принимают чуть ли не за свою несуществующую старшую сестру. Очень похоже на то, как они относятся к Алексею, но без тени лёгкого чувства превосходства и... опаски? Хм, типа, вы умнее, он сильнее... и хитрее, да? Однако... это... да ну к дьяволу! Не понимаю я ваших эмоциональных вывертов и логики. Закрыли вопрос и переходим к доводам более практического характера. Они у вас есть?
   - Помимо спасения тебя от десятилетий преследования светскими кумушками, желающими удачно выдать своих дочек-внучек замуж? - прищурилась Ольга, явно для сестёр демонстрируя лёгкое недовольство. Ну да, именно демонстрируя, в эмоциях-то у неё уже полный штиль!
   - Это плюс, - усмехнулся я в ответ. - Несомненно.
   - Союз с Гро..., - неожиданно подала голос Лина, но закончить и без того понятную фразу ей не дала сестрёнка. Мила просто зажала сестре рот рукой и, хлопнув длиннющими ресницами, договорила вместо неё: - два гридня Пламени и мастера Эфира для рода Николаевых-Скуратовых и, соответственно, два учителя для школы Росомахи.
   - Два магистра, - на автомате поправил их я. В эмоциях Ольги проскользнуло что-то вроде лёгкой досады, а близняшки неожиданно плеснули радостью. М-да. Лоханулся, что тут ещё скажешь? Они-то восприняли мои слова чуть ли не как согласие! Вот ведь... ну, не дипломат я, не переговорщик...
   - И гарантированное союзное соглашение с родом Громовых, - произнесла Мила, повторив недоозвученное замечание сестры, рот которой она так и продолжала зажимать ладошкой. И ведь та даже не пыталась вырваться.
   - Что, вкупе с уже имеющимся договором между нами и родом Рюминых, надолго сделает нашу семью, если не монополистом, то первейшим производителем спортивных экзомашин, - заключила Ольга. А у меня в мозгах словно реле щёлкнуло, и я как наяву услышал песенку из фильма моего прежнего мира: ... Зачем троим, скажи на милость, такое множество врагов... Ну, Бестужев-Рюмин же! Канцлер Российской империи при Елизавете Петровне!
   - Вот, кстати, милая, - протянул я, рассматривая жёнушку. - Мне кажется, или, говоря о разных интересах и делах ветвей Бестужевых, ты была несколько... скажем так, не до конца искренна?
   - Отчего же, - отразила мою ухмылку Оля, мгновенно поняв подоплёку вопроса. - Бестужевы-Рюмины сотрудничают с родом Николаевых-Скуратовых, а не с Валентином Эдуардовичем Бестужевым. Более того, мой отец с Саввой Порфирьевичем друг друга терпеть не могут, и на каждом государевом совете грызутся как кошка с собакой. Но Капу, между прочим, батюшка даже не пожурил, когда она наш договор продвигала. В общем, никакого обмана.
   - Хм, будем считать, теперь я знаю, чем тебя купили эти лисицы, - рассмеялся я, чувствуя, как меня пропадает напряжение, не отпускавшее меня с самого начала этого бредового разговора.
   - Эй! Не выдумывай и не вводи сестрёнок в заблуждение! - тряхнула головой жена, явно ощутившая перемену в моих эмоциях. - Я не хочу, чтобы они считали, будто я согласилась на их вхождение в нашу семью только из меркантильных соображений.
   - Извини, - повинился я перед ней и обратился к Громовым. - Не примите эту шутку всерьёз. Как ни удивительно, но Оля действительно относится к вам, будто к младшим сёстрам. Что для меня несколько странно... но, тут я не ошибаюсь.
   - Мы знаем, - тихо проговорила Мила, уже успевшая выпустить своё отражение на свободу. Но Лина опять поддержала её лишь молчаливым кивком.
   - Что ж, - после недолгой паузы, я обвёл девушек взглядом и заключил: - будем считать, что объяснение состоялось.
   - Осталось принять решение, - Оля не дала мне просто свернуть разговор, взяв тайм-аут на размышление. Жестоко, но... А собственно, чего тянуть-то?
   - Верно, - согласился я. - Что ж, хотели решение? Получите. В сентябре этого года на обучение в школу Росомахи поступают внучки Елены Павловны Посадской-Филипповой. Старшим, Вере и Нине, по пятнадцать лет, младшим, Любви и Надежде, по одиннадцать и двенадцать, соответственно... Вот старших, вы, как мастера нашей школы, и поведёте до сдачи ими экзамена на знак подмастерья. Как справитесь с заданием, так и... милости прошу в семью Николаевых-Скуратовых. Если оно вам ещё зачем-то будет нужно.
   - А экзамен будешь ты принимать? - хмуро, с подозрением в голосе спросила Лина, заработав от сестры взгляд, в котором так и читалось: будешь нарываться, он на нас и младших повесит!. И ведь повешу, если доведут. А как же...
   - Зачем же? Для чистоты эксперимента, этим могут заняться и мастера из государственной школы Эфира. Например, той, что находится в Москве, в Трёхпрудном переулке. Надеюсь, официальным государевым учителям вы доверяете? - покачал я головой. Да, в такой мелочности, как заваливание учеников на экзаменах меня ещё никто не обвинял... С другой стороны, всё в этой жизни бывает в первый раз. А то и не только в этой... Как мой грядущий боевой гарем, например. Кха...
   Нет, у меня, конечно, есть надежда, что за время обучения мелких Посадских, близняшки переболеют своей странной влюблённостью и оставят идею влиться в род Николаевых-Скуратовых на правах младших жён, но... если быть честным с самим собой, квёленькая она, надежда эта. Хи-иленькая. Можно сказать, несбыточная, как мечта о мире во всём мире. Уж слишком хорошо я знаю, какими на самом деле упрямыми, я бы даже сказал, упёртыми в достижении поставленных целей могут быть эти взбалмошные огненные девицы. Их ведь, если что, и угасшие чувства не остановят. Цели определены, задачи поставлены, план свёрстан. А значит, должен быть выполнен, перевыполнен и никаких гвоздей. Стахановцы боярского розливу, чтоб их! Эту бы энергию, да в мирное русло...
   - И это всё? - спросила Мила.
   - А что ты хотела? Чтоб я вас за звездой с утреннего небосклона отправил? - удивился я.
   - Н-нет, но... - Громова замялась. - Как-то странно получается.
   - Слишком легко, - поддержала сестру Лина. - Мы же помним, как ты относился к нам до... ну, до всего этого. Ещё там, в Беседах. А сейчас...
   - Так и вы относились ко мне совсем иначе, - оскалился я, невольно вспоминая писк медицинских приборов, ванну с восстанавливающим кожу гелем и первую СВОЮ встречу с близняшками. - Не так ли?
   - Мы изменились, - поспешила заявить Мила. - И изменили своё мнение.
   - Вижу, - отозвался я. - Будь иначе, и сейчас этого разговора не было бы.
   - За отсутствием неких сестёр Громовых в мире живых, да? - грустно улыбнулась Мила.
   - Умная девочка, - кивнул я, поднимаясь с жестковатого сиденья. - Рад, что ты понимаешь. Живых врагов за спиной оставлять вредно для здоровья.
   - Ромка Томилин тому пример, - пробормотала Лина.
   - И дед с мамой, - почти шёпотом договорила её сестра, заставив меня замереть на полушаге. Медленно обернувшись, я уставился на Громовых, но... Они, умолкнув, просто смотрели на меня, а в эмоциях девчонок не было и намёка на агрессию. Сожаление - было. Грусть тоже. Но их затмевали стыд и понимание, порождающие вину. Вот эта тяжёлая, давящая масса искреннего стыда за собственные поступки, размазывавшая сейчас девчонок по жёстким сиденьям и ударила меня наотмашь.
   - Нам отец рассказал, - прервав повисшую тишину, проговорила Мила. - Предлагал даже контракт на обучение разорвать и забрать нас домой, если... но... а мы тогда уже... - Мила беспомощно взглянула на свою обычно куда более бойкую сестрицу, но та отвела взгляд. Пришлось тихоне брать себя в руки и договаривать. Довольно жёстко и не жалея себя, надо заметить. - В общем, это было уже после... после того, как ты вправил нам мозги, и мы поняли, насколько погано вела себя наша семья по отношению к тебе. Все мы. Я, Лина, Алексей, дед с его братьями... наша мать.
   - И вы отказались, - утверждающе произнёс я.
   - Мы тогда уже увидели себя прежних со стороны... и не захотели возвращаться в род, заставляющий своих детей бежать от его опеки как от огня, - неожиданно твёрдо заявила Лина, глядя мне прямо в глаза.
   - Мы побоялись, что вернувшись, вновь утонем в том же... болоте, - добавила Мила и договорила, тихо, почти неслышно: - К тому же, у нас появилась совсем другая семья. Пусть не по крови, но родная. Настоящая. Семья, где не травят близких, не боятся яда в еде или огненной ловушки под кроватью. Вот... как-то так.
  

Глава 5. Необходимость отдыха после отдыха для отдыха

   Вопреки моим предположениям, разговор с близняшками практически не повлиял на наши текущие взаимоотношения. По крайней мере, ни Лиза с Машей, ни мелкие, ни уж тем более Леонид каких-либо изменений не заметили, хотя Лиза, нет-нет да бросала заинтересованные взгляды в нашу с Олей сторону. Но после короткой беседы, что называется, за закрытыми дверями, угомонилась, и жизнь окончательно вошла в привычное русло.
   Правоту Леонида, объяснявшего отличия нашего экспресса от действительно скоростных поездов, подтвердил наш маршрут. Северная Звезда неспешно пожирала километр за километром пути, останавливаясь лишь в крупных городах, где порой задерживалась на стоянках до шести часов, на протяжении которых, пассажиры поезда развлекались экскурсиями по местным достопримечательностям или обычными прогулками по городу, пользовавшимися, кстати, довольно большой популярностью. Что неудивительно, учитывая отсутствие возможности размять ноги в пути. Нет, разумеется, среди пассажиров были и такие, что выбрали Северную Звезду лишь в качестве транспорта для деловой поездки, но таковых было меньшинство, да и они не гнушались совместить приятное с полезным и с удовольствием участвовали в экскурсиях и городских прогулках во время долгих стоянок поезда.
   В результате, до Москвы мы добрались лишь к исходу третьих суток, успев перед этим наведаться в пяток прусских городков, просквозить через восточные, так называемые свободные марки, заглянув по пути в Ковно и Ревель и, миновав Ингерманландию, завернуть в Новгород, где чуть не застряли по случаю приёма, устроенного местным боярством в честь приезда покровительницы их города, великой княгини Новгородской Анны с дочерьми, княжнами Марией и Ольгой.
   Надолго наша стоянка в древней русской столице не затянулась, но в дальнейший путь Северная Звезда отправилась опустевшей почти на треть. Новгородские власти, имевшие доступ к спискам пассажиров нашего поезда, не поленились и прислали приглашения на мировой пир всем, кого посчитали достойными присутствовать на празднестве. Получила такое приглашение и наша компания, но, ввиду того, что оно было сделано от имени Господы Новгородской, то есть, местной Думы, мы с лёгким сердцем отказались от её предложения, отделавшсь письменными извинениями и ссылкой на важные дела, ожидающие нас в столице. А вот если бы приглашение пришло из секретариата Её Величества, чёрта с два нам удалось бы уехать из Новгорода как планировали. От приглашения августейшей особы так легко отделаться не удалось бы, поскольку для любого подданного Российской короны, даже самая мелкая просьба государя или государыни имеет силу приказа, и за отказ от его исполнения... ну, как минимум, высочайшее неудовольствие будет гарантированно, а это первый шаг к опале, можно сказать, первое предупреждение... оно же и последнее.
   Москва встретила нас мощным ливнем и совершенно феерической грозой, озарявшей почерневшее от туч полуденное небо ярчайшими вспышками ветвистых молний и оглашавшее окрестности чудовищным грохотом громов. Дороги превратились в натуральные реки, ливнестоки вдоль тротуаров не справлялись с потоками воды, несущейся по улицам, а пешеходы вынуждены были то и дело обновлять прикрывающие их ливня щиты. Некоторые даже переключились с безобидных погодных зонтиков на вполне боевые техники, и, что удивительно, обычно крайне негативно относящиеся к подобным кунштюкам в общественных местах, полицейские сейчас даже не делали замечаний таким ухарям... более того, по пути в Сокольники я не раз замечал, что и сами представители закона предпочитают защищать себя от льющихся с неба потоков воды, именно боевыми стихийными щитами. Впрочем, у них-то, как раз, разрешения на такие действия никто не отбирал.
   Вообще, изначально я планировал отправить своих учеников по домам, прямо с перрона Новгородского вокзала, но по размышлении решил завершить наше путешествие, не нарушая, так сказать, естественного хода вещей. Именно поэтому, рассадив учеников по машинам, присланным управляющим Бестужевых из их московского гаража, сам я уселся в подкатившее к бордюру такси и рванул домой, в Сокольники.
   К моему удивлению, бывший конный клуб встретил меня чистотой и порядком. Даже холодильник в доме оказался забит продуктами под завязку, так что я получил возможность сразу заняться приготовлением ужина, не тратя время на уборку и прочую подготовку дома к приёму хозяйки. Впрочем, кое-какие продукты я всё же заказал в Алексеевских рядах, сразу по завершении инспекции. А пока дожидался курьера, ещё и перестелил постель в спальне свежим бельём.
   Вообще, отправляя учеников по домам, я преследовал весьма простые цели. Пока Громовы будут навещать родню в Беседах, Мария встретится с давно не виденными ею родителями, мелкие порадуются встрече с братьями, а Лиза и Лёня увидятся со своими родственниками, мы с Ольгой получим возможность побыть наедине. Возможность, которой были довольно долго лишены.
   Но, как это обычно и бывает, великолепный план не пережил столкновения с реальностью. Стоило мне открыть окно к пребывающей в московском родительском доме жене, как в него тут же просквозили четыре пушистых колобка. М-да, похоже, Раиса Илларионовна тоже не устояла перед обаянием моих нечаянных питомцев, и продолжила традицию поваров Апецки, пытаясь привести песцов в идеальную форму... форму шара. Что ж, стоит признать, ей это почти удалось.
   Пока радостные блюфросты, рыча, шипя и только что не поскуливая от радости, крутились у меня под ногами, выпрашивая ласку в награду за достойно исполненную работу по охране каменной норы, в окно, наконец, шагнула Ольга.
   Заметив накрытый белоснежной скатертью, сервированный стол с пока ещё не зажжёнными свечами, жена легко мазнула меня губами по щеке и... не сбавляя шага, направилась к нему.
   - Ты голодная, что ли? - удивился я, наблюдая, как устроившаяся в своём любимом кресле, Оля оглядывает стол.
   - Ну, ты же предупреждал, что хочешь устроить для нас ужин для двоих, вот я и отказалась от обеда, хотя Раиса настаивала. А она, сегодня, между прочим, сама на кухне командовала, - развела руками Оля, хитро поблёскивая глазами. М-да, а ведь я рассчитывал на несколько иной порядок нашего свидания... И до вечера, между прочим, ещё добрых три-четыре часа, не меньше! Эх... Ладно. Не оставлять же жену голодной, верно?
   За моими передвижениями по кухонному блоку, с интересом и предвкушением наблюдали сразу пять пар глаз, блеск которых стал ещё ярче, когда я достал из холодильника сёмгу. Здоровой кусок этой рыбины был доставлен мне всего час назад из Алексеевских рядов, и я даже подготовил его, разделав на стейки, которые, собственно, и планировал пожарить вечером на гриле. И вот теперь к выжидающим голодным взглядам добавилась нервная суета сразу четырёх хвостов. Хм, кажется, будь у моей жены подобная часть тела, и та сейчас крутилась бы пропеллером.
   Нарезку из овощей, надо заметить, четверо хвостатых проигнорировали начисто. А Оля, подхватив из миски лист салата, не выдержала и, пока я выкладывал стейки на разогретую сковороду, занялась приготовлением простейшего гарнира из фасоли, высмотренной ею в холодильнике, благо, готовится он не намного дольше, чем сами стейки. А если учесть, что перечно-лимонную заправку для будущего гарнира я тоже подготовил заранее... в общем, наш слишком ранний обед был готов уже через десять минут. И всё равно, как бы быстро не готовилась сёмга и гарнир к ней, первыми к перекусу приступили счастливые блюфросты, получившие в своё распоряжение хвост рыбины, нашинкованный мною для них небольшими кусочками. Так что, к моменту, когда мы Олей сели за стол, все четыре меховых клубка, успевшие расправиться со своей долей, вновь крутились под нашими ногами в ожидании подачек. Недолго, впрочем. Стоило мне придавить питомцев лёгким недовольством, как те исчезли из виду. Хлоп, и нет их.
   Вечер мы встретили с женой на веранде, сидя в обнимку в вытащенном мною под навес кресле, слушая редкий перестук капель уходящего прочь дождя и шелест ветра в парковой листве. Эфирный щит надёжно защищал нас от прохлады, а колючий шерстяной плед, в который можно было бы завернуть нас обоих вместе с креслом, дарил ощущение уюта и безмятежности. Мы бы, наверное, так и уснули под ним, если бы не выкатившиеся из дома полные энергии и сил блюфросты, сходу окатившие нас довольством и желанием играть. Правда, ожидаемой реакции они от нас не получили и, покрутившись на веранде, умчались в пахнущую свежестью темноту двора исследовать территорию столь долго остававшуюся без их присмотра.
   Пять дней мы с Олей провели, отключив все средства связи, от браслетов-коммуникаторов, до домашнего инфора и телепанели. Пять дней и ночей мы наслаждались обществом друг друга, гуляли по парку в компании с блюфростами и устраивали пикники. В общем, с удовольствием расслаблялись, отдыхая от поездки и связанной с ней суеты. А потом к нам домой нагрянул курьер, и вежливо, но очень настоятельно попросил навестить московский особняк Бестужевых. Переглянувшись с Олей, мы заверили молодого человека, что непременно будем к ужину, отчего бывший серьёзным, словно прокурор на судебном процессе, курьер мгновенно просветлел лицом, заулыбался и, радостно попрощавшись, умчался прочь, так и фоня довольством от успешно выполненного задания начальства. Полагаю, молодой сын боярский был убеждён, что за прерванный им отдых, мы с Олей, как минимум, оторвём ему голову. Странно, но... а, ладно! У всех свои тараканы.
   Хотя, если быть честным, то получив это приглашение, я всё же немного напрягся. Ну, не было для него причин. Никаких! О нашем желании отдохнуть от всех и вся, мы с Олей предупредили тестя заранее, чтоб не волновался и не поднимал шум. Равно как и честно сообщили, что покидать мою сокольническую резиденцию не собираемся. Сказал я ему это на всякий случай, чтобы сам тесть не переживал и имел хоть какой-то способ связи с дочерью. И Валентин Эдуардович уверял, что не потревожит нас на этих затянувшихся выходных без серьёзных причин. И вот... потревожил. Хорошо хоть, до запланированного окончания нашего отдыха от людей оставалось чуть больше суток.
   Тем веселее было узнать по приезду в особняк, что сам тесть вовсе не причастен к нашему приглашению. Это, видите ли, Сергей Львович, управляющий московского особняка так спешил сообщить нам о завершении подготовки моей спасплатформы к грядущей поездке по стране, что пытаясь связаться с нами, начисто пропустил мимо ушей информацию о нежелательности беспокойства отдыхающих. А ведь тесть его честно предупредил!
   Впрочем, причина столь вопиющей невнимательности Роста, оказалась на поверхности. Отдавая распоряжение о найме фирмы, которая привела бы в порядок спасплатформу перед дальней поездкой, Валентин Эдуардович обмолвился о том, что мы с Олей намерены перед началом путешествия навестить земли Скуратовых под Звенигородом, снова. Упустить такой шанс тряхнуть стариной и полазать по буреломам в поисках эфирных аномалий, бывший егерь не посчитал возможным и... забил копытом. Воодушевлённый возможностью присоединиться к нам в инспекции вотчинных земель Скуратовых, Сергей Львович развил бурную деятельность. Он подготовил снаряжение, зарывался в справочники, чтобы освежить собственные знания, удвоил количество тренировок, интенсивность которых удивляла даже дружинников Бестужева, и чуть ли не лично контролировал весь процесс протяжки спасплатформы и её подготовки к поездке. И вот, забрав готовую машину из мастерской, Сергей Львович не стал сбавлять обороты и тут же связался с нами тем единственным способом, что был в его распоряжении.
   Рассердиться на пышущего энтузиазмом Роста ни я ни Ольга не смогли. Дядька буквально светился от предвкушения... Что уж тут говорить о возможном отказе взять его с собой под Звенигород? По-моему, это было бы слишком жестоко... Да и глупо, чего уж там. Кто в здравом уме откажется от помощи крепкого профессионала там, где сам не тянет даже на любителя? А уж если помощь будет бесплатной... Как говорят в одном славном приморском городе: Ой вэй, берите что дают и не морочьте мою голову!.
   Взяли, конечно. Хотя, поездку, Ольга, с присущей ей... эм-м... добротой, да, именно, добротой, отложила аж на три дня. В результате, в Звенигород мы въехали незадолго до полудня второго августа и, пропылив по окраинам сонного, по-летнему ленивого провинциального городка, выехали на грунтовку, ведущую к теперь уже моей вотчине.
   Всё тот же старинный полуразваленный дом, всё тот же заросший бурьяном, усыпанный камнями и битым кирпичом двор... и всё то же ощущение недоброго взгляда, идущее от уставившегося на мир чёрными провалами окон, здания. Имение встретило нас тишиной и редким карканьем воронья. Никакие другие птицы, как я заметил ещё в прошлый визит сюда, почему-то территорию усадьбы не жалуют. Да и вороны здесь довольно редкие гости. М-да... ещё бы низкое, затянутое тучами небо и тревожную музыку фоном пустить, и готовы декорации к какому-нибудь не самому дешёвому ужастику.
   Но, небо над нами сияет чистой голубизной, слегка разбавленной перьями далёких, плывущих у горизонта облаков, палит жаркое летнее солнышко, да трепещут на ветру зелёной листвой тонкие берёзки, а в воздухе уже потянуло дымком от разожжённого старым егерем костра. Ольга, занявшаяся сервировкой покрывала, расстеленного на поросшей невысокой травой поляне, сосредоточенно нарезает хлеб и мясо на бутерброды, чтобы нам было чем утолить проснувшийся за время пути голод, а мне пришлось заняться установкой палатки для нашего сопровождающего... ну, не заставлять же его ночевать в спасплатформе, в самом деле? Хотя, я честно предлагал ему воспользоваться свободной складной койкой в жилом отсеке, но Сергей Львович напрочь отказался спать в одном помещении с дочерью своего боярина. Невместно, видите ли. Вот и пришлось ставить для него палатку, благо, егерь не забыл прихватить её в дорогу, вместе с кучей не менее необходимых вещей. В общем, как не посмотри, а получается натуральный пикник на пленэре.
   С приготовленным на скорую руку перекусом, мы расправились довольно быстро. И причиной тому был наш ёрзающий от нетерпения сопровождающий. Сергей Львович, только что не извертелся, дожидаясь, пока мы наконец допьём свой чай, и можно будет отправиться на разведку по окрестностям. Я было заикнулся о том, что в прошлый приезд мы с Олей уже прошвырнулись по округе и точки засечённых аномалий уже скинуты на план-карту самого Роста, но бывший егерь только фыркнул в ответ. Мол, лучше своими глазами всё увидеть и своими ушами всё послушать, чем довериться возможно устаревшим данным и, весело шагая по вроде бы чистой тропе, с разгону вляпаться в какую-нибудь неучтёнку.
   Спорить с Сергеем Львовичем мы не стали. Смысл, если доводы его были разумны и вполне толковы? Так что, закончив с перекусом, мы поднялись на ноги и, сняв с кормы машины, закреплённые на ней мотоциклы, отправились в путь. Рыжий легко принял на свою спину нас с Ольгой и тихо заклекотал двигателем, а следом подал голос и его брат-близнец синей расцветки, осёдланный Ростом. Миг, и обе двухколёсных машины резво стартанули с места.
   Поддавать огня на полную, мотаясь по заросшим и давно оплывшим стёжкам, дело дурное, и до первой засечки мы держали скорость едва ли больше двадцати пяти - тридцати километров в час. А добравшись до предполагаемой зоны влияния аномалии, бывший егерь и вовсе велел заглушить двигатель, и дальше мы пошли пешком.
   Вот тут-то от прежнего нетерпения Роста не осталось и следа. Миг назад перед нами был немолодой, возбуждённый возможностью вспомнить былое, мужчина. Щёлк, и на его месте уже стоит настороженный боец в обмятом камуфляже и разгрузке, готовый к любой неожиданности. Только колошмата на груди не хватает. А уж когда Рост двинулся с места и словно поплыл над землёй, вызвав удивлённый взгляд Ольги, я и вовсе не сдержал улыбки... и скользнул следом.
   Оля изумлённо вздохнула, и на этот звук тут же среагировал наш сопровождающий. Проследив за её взглядом, Рост понимающе усмехнулся и, одобрительно мне кивнув, обратился к замершей на месте бывшей Бестужевой:
   - Держись шагах в десяти за нами, бояры.. ня, - чуть запнувшись на последнем слове, произнёс Сергей Львович и после короткой паузы добавил: - да постарайся идти потише. Помнишь, как учили вас с Лёней по лесу ходить?
   - Помню, - тряхнув русой гривой волос, кивнула Оля и, смахнув с лица выбившийся локон, тихо чертыхнувшись, принялась ладить на голову платок-бандану, до того болтавшийся у неё на шее, подобно пионерскому галстуку. Правильно-правильно. Впереди перелесок, с достаточно густым кустарником, запутаться в котором волосами - плёвое дело. Я на автомате поправил своё кепи и, дождавшись жеста-приказа бывшего егеря, двинулся следом за ним, одновременно раскочегаривая своё эфирное чутьё на полную.
   Пройти нам удалось всего лишь шагов сто. Можно сказать, только-только отошли от опушки, и, попетляв меж растущих у её края деревьев, нырнули за занавесь густого кустарника, как Рост поднял сжатую в кулак руку вверх. Ну, с этой сигнальной системой знакома вся наша компания, а потому мы послушно замерли на месте. Миг, и егерь, которого сейчас язык не повернётся назвать бывшим, поманил нас к себе. Оля чуть помялась, помня первый приказ ведущего, но, всё же последовала приглашению следом за мной.
   - Гляньте, - тихо проговорил Рост, указывая на широкую прогалину меж деревьев, поросшую ярко-зелёным ковром мха, когда мы остановились в паре шагов от него. - Ничего не замечаете?
   Я мог бы сказать, что чую дрожание Эфира над этой мшистой мини-полянкой, буквально усеянной алыми бусинами клюквы, которой в этом сухом перелеске, лишённом даже намёка на наличие болота, делать просто нечего, но... промолчал. А вот Оля о неуместности этого ягодного птичьего счастья высказалась сразу.
   - Верно, бо... боярыня, - отозвался Рост. - Не место ему здесь. Совсем не место. Но оно есть. А это значит, что?
   - Что? - нахмурилась Ольга. Ну да, в отличие от меня, подаренные Сергеем Львовичем справочники она не учила. Лишь просмотрела по-диагонали, и только.
   - Путанка или плетёнка, - пришёл я на помощь жене. Наш егерь довольно покивал.
   - Плетёночка. Она самая и есть, - уточнил он. - Путанкой, она лет пять тому назад была. Видишь, как мох за деревья цепляется? Не по одной стороне растёт, а словно стволы целиком обнимает. Да понизу, вверх не лезет. Первый признак, что аномалия уже и более крупной дичью, чем голодные птички, не брезгует. Но и силу она ещё не набрала. Того же кабана такой вот плетёнке нипочём не удержать, порвёт он её, да по сторонам размечет. А вот зайца какого или ту же лисицу, эта плетёночка схарчит быстро и следов не оставит. Понятно?
   - Понятно, - закивали мы с Олей.
   - Ну а раз понятно... чего стоим, кому ждём? - построжел Рост. Мы с женой переглянулись и... я сделал приглашающий жест рукой, мол, прошу, моя госпожа, ваш выход.
   Полыхнуло электросваркой и весёленький, цвета молодой листвы, мох почернел. Запрыгали по псевдоягодам крохотные молнии и, те осыпались наземь серым пеплом. Секунда, другая, и вот, на месте красивой лесной полянки оказалась присыпанная серой пылью и лишённая даже намёка на растительность, лысая прогалина. Первый пошёл...

Глава 6. Мелкий, но великий шаман, однако

   Внимательно наблюдая за тем, как исчезает после удара Ольги очередная аномалия, я пришёл к довольно интересным выводам. Если порождения эфирного ветра, принявшие псевдорастительные формы, легко уничтожаются практически любой боевой стихийной техникой, способной разрушить их физическое воплощение... или мощным, но простым в своей основе эфирным посылом, банально раздавив собственной волей аморфную структуру порождения Эфирного ветра, то аномалии, принявшие более подвижную псевдоживотную форму, уже не так просты. Нет, и их можно уничтожить боевыми приёмами стихийников, но, тем же новикам такой финт скорее всего не удастся. А если действовать эфирными методами, то бить такую аномалию уже нужно и на эфирном и на материальном плане сразу, иначе велик шанс упустить тварь. Ведь воздействие направленное на эфирную составляющую прежде всего ослабляется физическим телом, играющим в этом случае роль весьма толкового естественного щита. Проблема, хорошо знакомая целителям, по той же причине вынужденных использовать лечебные техники только контактным способом.
   В то же время, эфирный удар, направленный только на физическое тело твари, хоть и способен размазать её тонким слоем по земле, но приводит лишь к тому, что эфирный конструкт представляющий собой саму суть аномалии, ускользает из-под атаки и линяет прочь на всех парах. Да, тела тварь лишается, но... дайте ей год-другой, и она восстановит свой физический носитель, причём, скорее всего, тот будет в разы прочнее, сильнее и шустрее. Ведь бой, даже закончившийся потерей тела, для твари лишь опыт, который она непременно использует для своего развития.
   Пусть, как гранд я лишён проблемы целителей и мой эфирный удар, полагаю, способен очистить пяток десятин земли от поселившихся на ней псевдоживотных аномалий, разом. Но... зачем прерывать веселье моих спутников? Они с таким азартом гоняют этих тварей...
   В общем, поняв, что никакая серьёзная опасность моей жене не угрожает, я со спокойным сердцем оставил её на попечении увлечённого любимым делом Сергея Львовича, а сам отправился обратно к усадьбе. Окном, конечно. Рыжего я оставил Ольге для пущей мобильности.
   И да, бездельничать, пока егерь таскает Ольгу по сельским буеракам, я не намеревался. Была у меня одна идея-задумка, появившаяся после нашего первого визита в разрушенную усадьбу. Если быть точным, то мне не давало покоя нечто, чьё недоброе внимание я чувствовал в прошлый раз... то самое, что чуть не заморочило Ольгу. Собственно, именно поэтому я и решил оставить свою жену с егерем, чтобы не волноваться ни за неё, ни за Сергея Львовича, пока буду разбираться с нечистью, поселившейся в подвале разрушенного дома. Самонадеянно? Может быть. Но у меня были немалые основания полагать, что я способен справиться с любым мороком, если его воздействие связано с эфиром. А тварь давила именно им. Уж это-то я успел почувствовать, пока оттаскивал жену от старинной, невесть как уцелевшей двери ведущей в подземную часть усадьбы.
   Полюбовавшись на творение давно умершего мастера, я провёл пальцами по тронутому ржавчиной, замысловатому узору держателей дверных петель, коснулся массивного, тоже кованного вручную крепежа засова, глубоко вздохнул и, на миг уйдя в разгон, ударил по давно набравшему каменную прочность дубовому брусу, запиравшему вход в подвал. Дерево сухо треснуло под моей ладонью, в нос ударил запах пыли и тяжёлая дверная створка словно нехотя, с жалобным скрипом медленно отворилась внутрь тёмного неосвещённого провала.
   Кое-как разглядев начало каменной, и даже с виду древней лестницы, ступени которой оказались вытерты подошвами поколений обитавших в этом доме людей, до появления выемок, я прислушался к Эфиру, но, так заинтересовавшее меня чужое внимание засечь не смог... сразу. То, что поселилось внизу, словно затаилось, спряталось в темноте и выдало себя, лишь когда я спустился по крутой лестнице вниз и луч зажжённого мною фонаря заметался по сторонам, высвечивая то кирпичную, кладку внутренних стен, то камень стен внешних, то массивные плиты пола, то неожиданно высокие сводчатые потолки. Здесь, у лестницы было сухо и отсутствовал даже намёк на сырость или запах гнили. Впрочем, учитывая тотальную пустоту помещения, это было не удивительно. Здесь даже пыли особой не было. А вот обитатель подвала наконец проявил себя.
   Нет, на меня не выпрыгнула из темноты какая-нибудь чупакабра, и не завыло гнусаво, потрясая призрачными цепями, выплывшее из стены привидение. Просто, в окружавшем меня спокойном эфирном омуте вдруг словно прорезалось чьё-то настороженное внимание. Вдумчиво-настороженное, я бы сказал. Так, какой-нибудь гурман, должно быть, поглядывает на поданное ему незнакомое блюдо, приготовленное пусть и именитым поваром, но из напрочь неизвестных едоку продуктов. Вроде бы, оно и должно быть съедобным, но каково на вкус и стоит ли рисковать своими вкусовыми рецепторами ради сомнительных экспериментов... вопро-ос.
   Но долго размышлять над поданным блюдом, ни один гурман не станет. И мой, пока неизвестный визави, в этом плане, ничем не отличался от голодного обжоры. Наверное, его удар должен был смешать мои мысли, словно миксер взбивает яйца. Быстро и беспощадно. Но здесь тварь обмишулилась.
   Направляемый моей волей Эфир вздыбился иллюзорной стеной, принимая на себя удар противника. И... дрогнув, устремился вперёд, туда, где я почуял концентрацию чужого жадного желания. Потусторонний визг ввинтился в уши и стих, булькнув напоследок что-то абсолютно нечленораздельное. Терять время я не стал и устремился к тому месту, где ощущал биение спелёнатой моей волей эфирной структуры. Незнакомой, совершенно непохожей на виденные мною сегодня аномалии. Пролетев несколько комнат под разгоном, я оказался перед массивной, сложенной даже не из кирпича, а из тонких плинф, древней печью, в широком зеве которой бился какой-то тёмный клубок. Полюбовавшись на побеждённого противника, я уже хотел было раздавить эту нечисть, сдавив в тисках своей воли, когда по окружавшему нас Эфиру вдруг прошла волна, расшифровать которую иначе как просьбу о пощаде, я не мог.
   Тварь даже не просила, она молила. Молила и обещала, вываливая на меня предложения о службе и выкупе, целым водопадом на диво упорядоченных образов. Чётких, однозначных и... я заинтересовался. Не мог не заинтересоваться.
   Эфир многогранен и абсолютен. Он энергия и информация, часть бездушной материи и процесса мышления... а для старых порождений аномалий, как выяснилось, он - среда обитания. Несуществующее место, меняющееся под воздействием эмоций и мыслей. Здесь, одно достаточно сильное волевое усилие может стереть эфирную тварь из бытия, а подкреплённое той же волей Обещание, вплетённое в суть древнего порождения аномалии может дать ему целую вселенную для жизни и развития.
   Мой противник вымолил это самое Обещание. Своеобразную обоюдную клятву, благодаря которой он смог продолжить своё существование и развитие, будучи привязанным к моему эфирному телу, до самой смерти. Я же... скажем так, я получил весьма интересного спутника, ощущающего мир совершенно иным способом, и, главное, позволяющим мне пользоваться этим его видением, расцветившим для меня Эфир и окружающую реальность новыми красками. И это было... неописуемо!
   Казавшиеся ранее сложными и трудно воплотимыми, требовавшие запредельного напряжения Воли и кипятившие мои мозги даже под разгоном, Эфирные воздействия из школы деда вдруг оказались просты, понятны и... корявы. Ей-ей! Чуть напрягшись, я в считанные секунды смог разобраться в реальных причинах, по которым тот же продемонстрированный когда-то Никитой Силычем местный мыслительный разгон, не увязывается с разгоном тела. Всего несколько секунд! Дьявольщина. Да мне даже не потребовалось сознательно править потоки Эфира, чтобы открыть окно в паре шагов от Рогова, сейчас пребывающего в БИЦе нашей базы на Апецке. Тысяча триста километров против прежних трёхсот пятидесяти - четырёхсот! И если меня не обманывают ощущения, это далеко не предел.
   Да уж, повезло мне с помощником. Порождение некой древней аномалии, перепахавшей и перебаламутившей Эфир чуть ли не всей планеты, он веками скитался по здешним землям, пока, наконец, не прижился, как и многие его коллеги, в богатом людьми доме. Прижился, привязался, а когда среди обитателей жилища стали появляться люди, способные осознанно управлять Эфиром, он, лишённый былой подпитки от хозяев дома, ослабел, и, оказавшись запертым каким-то ушлым монахом в древней печи, помнившей, кажется, ещё закладку первого камня в основании будущей усадьбы Скуратовых, уснул на века.
   А произошло сие знаменательное событие ещё в середине шестнадцатого столетия. По крайней мере, последнего хозяина моего поместья, известного этому древнему существу, звали Григорием Скуратом, сыном Бельского. Проспав без малого четыре века, тварь очнулась, когда над вотчиной Скуратовых-Бельских поднялась эфирная буря. И был это, как нетрудно догадаться, тысяча девятьсот сорок первый год. Поднятая войной эфирная муть пробудила пленника, и изрядно напитала его силы. Одна беда, за прошедшие века бедолага буквально сжился со своим новым вместилищем, накрепко переплетясь с ним эфирными телами, да к тому же не утратил связи с прежним вместилищем, всем домом то есть, и удрать сам из опустевшей, полуразрушенной усадьбы оказался не в состоянии. Так и мучился бедолага, не имея достаточно сил, ждал, пока в окрестностях появится кто-то, способный подпитать его силы... или развеять его страдающую от боли в недоломанном теле эфирную суть.
   Рассказывать долго, а в реальности передача истории-образа моего нового знакомца заняла всего несколько минут. И то, только потому, что тот не поленился вывалить на меня чуть ли не всю историю своего осознанного существования, начавшегося, стоит заметить, задолго до тех времён, когда на карте появились не только современные государства, но даже их прообразы. Иными словами, поселившийся теперь в моём эфирном теле, сосед помнил ещё времена античности. Ну... как помнил... видел он их, но жить предпочитал в глухих лесах, лишь принимая подношения от людей, желавших прогуляться по его владениям. За дичью ли, за ягодами... Не желавших же платить дань, пристрастившееся к наполненным структурированным эфиром плодам рук человеческих, порождение древней аномалии пускало в пищу. Всё прибыток... кхм. И лишь когда облюбованное им для существования дерево пошло на сруб чьего-то жилища, эфирник переквалифицировался из лесных духов... в домовые. А что? Миска молока и горбушка хлеба, поданные в глиняной миске, обеспечены чуть ли не каждый день, вокруг полно людей и сопутствующего им структурированного эфира. Развитие идёт, жить можно. Так чего от добра добра искать? Прижился, в общем, бывший леший в человеческом жилище. И даже наладил какой-никакой диалог с хозяевами. Так и дотянул аж до шестнадцатого века, когда научившиеся обращаться к стихиям и Эфиру, обитатели дома посадили его на голодный паёк, не желая делиться свои опытом. А потом и вовсе позвали монаха, который освятил выстроенное на месте прежнего рубленого терема, каменное здание усадьбы, заодно намертво привязав домового к старой, оставшейся от прежней постройки печи, в которой тот спрятался от жадного гостя.
   Прервал я рассказчика, очухавшись, когда он по третьему кругу начал излагать обстоятельства своего пленения. Но кое-какие моменты меня всё же заинтересовали. Называя монаха жадным, бывший домовой почему-то неявно сравнивал его со мной. А на прямой образ-вопрос, неожиданно чётко ответил, что, мол, да, мы похожи. Но тот долгогривый весь окружающий эфир в себя втянуть норовил, а после расплёскивал его вокруг уже совсем невкусно упорядоченным. Тогда как пропущенный мною через себя, эфир окружающих не портит... Я чуть мозг не сломал, пытаясь понять, что он имел в виду. А когда понял наконец объяснения домового... вздрогнул.
   Люди, всегда люди. И меч в руке ещё не превращает его владельца в благородного, как и крест не говорит о святости. Тот монах не был ни первым ни вторым. Он шёл к своей цели, возможно, благой и благородной, но пользовался методами, назвать которые иначе как бесчестными, я не могу. Монах вовсю пользовался эфирными техниками, влияющими на разум. Это не сказочно-волшебное чтение мыслей и не банальный гипноз. Это тонкое воздействие на эмоциональную сферу, чем-то похожее на те приёмы, которые я использую для общения с теми же блюфростами. Но если я пытаюсь именно общаться со своими питомцами, то тот монах воздействовал на собеседников, просто-таки вколачивая в них послушание и... веру. Веру в пастыря. В роли которого, конечно, он видел только себя. Это была совершенно жуткая смесь эфирных техник, варварски корёживших эфирные тела слушателей и НЛП, щедро сдобренное транслируемыми эмоциями душевного подъёма или чёрной бездны разочарования... Как с собачками Павлова. Положительное и отрицательное подкрепление. Раз, другой, а на третий вырабатывается рефлекс.
   Представить же во что превратится обыватель, выслушав две-три проповеди такого монаха, несложно. Этот бич знаком мне ещё по прошлому миру. Секты и их фанатичные последователи. Люди с промытыми мозгами, лишённые критического мышления и собственной воли. Такие ослепшие с радостью следуют за своими поводырями. Послушные их воле, готовые выполнить любой приказ, они шагают по указке, словно крысы, ведомые Гамельнским Крысоловом. Нужно украсть? Это для нужд великого дела. И украдут. У банка, у коллеги, у друга или у своих детей. Оболгать? Так сказал великий учитель, значит так надо. И оболгут. Начальника, подчинённого, соседа или брата. Убить? Это во имя великой цели. И убьют. Старика или молодую семью, ребёнка или собственного отца. М-мерзость.
   - Кирилл!!! - за размышлениями, я и не заметил, как выбрался из подвала во двор. А здесь меня встряхнула неожиданно оказавшаяся рядом жена.
   - Что? - не понял я, но чувствуя, как мои эмоции начинают резонировать с нешуточным беспокойством Оли. - Да не тряси ты меня! Что случилось?!
   - Как... ты... случилось... - Ольга заметалась из стороны в сторону, не находя слов, а я, не понимая что происходит, только и мог, что провожать её движения взглядом.
   - Боярышня, вы ему зеркало дайте, - подал голос бывший егерь, задумчиво окинув меня изучающим взглядом. Оля хлопнула себя ладонью по лицу и, порывшись в карманах камуфляжной куртки, всучила мне небольшую полированную серебряную пластинку в кожаном чехле. Покрутив этот чисто женский, но исполненный в неубиваемом походном варианте, акссесуар, я, наконец, догадался взглянуть на своё отражение и... чуть не выронил зеркальце из рук.
   Отражение пялилось на меня сияющими белоснежным светом провалами на месте глаз. Ни зрачков, ни радужки... ни белка. Просто ровное белое сияние, при движении головы оставляющее в воздухе след, словно сотканный из дыма... такого мягко светящегося дыма. Охренеть.
   - Кирюш, ты как себя чувствуешь? - осторожно спросила Оля, аккуратно вынимая зеркальце из моей руки.
   - Знаешь, ещё тридцать секунд назад, я бы ответил: замечательно, - медленно протянул я. - А вот сейчас... даже не знаю, что сказать.
   - Сергей Львович? - Ольга обернулась к раскуривающему трубку Росту, кажется, потерявшему к происходящему всякий интерес. И это обстоятельство не укрылось ни от меня, ни от жены. - Вы же знаете, что это такое, да?
   - Кхм... как бы сказать-то... - совершенно по-простецки Рост почесал пятернёй затылок. - Скорее да, чем нет...
   - И? - Ольга требовательно посмотрела в глаза управляющему. Тот вздохнул.
   - Если позволите, я начну несколько издалека... точнее, с обратной стороны, если можно так выразиться, - протянул бывший егерь и, дождавшись наших с женой кивков, вздохнул. - Как вы знаете, я немало лет занимался изучением эфирных аномалий и даже охотой на них. Но стоит сказать, что таких энтузиастов-любителей чертовщины у нас в стране немало, и мы даже имеем свои сообщества. Можно сказать, братчины... или клубы, если говорить на европейский манер. Конечно, они не имеют столь долгой истории, как основатели той же Федерации Боевых Искусств и Ремёсел, но за время существования всё же успели накопить немало знаний в сфере своих интересов...
   - Сер-ргей Львович, - чуть ли не прорычала нервничающая Оля. - Можно покороче?
   Я успокаивающе погладил жену по плечам и та, шумно выдохнув, опёрлась спиной на мою грудь. Следующие её слова, звучали уже почти спокойно.
   - Пожалуйста, давайте без долгих прелюдий, я вас прошу.
   - Прости, боярыня, - бывший егерь, кажется, понял, что зашёл уж слишком издалека и повинился. - Я постараюсь покороче... Итак, у нас есть свои архивы, в которых описываются разные, подчас, очень интересные случаи столкновений людей с порождениями аномалий. В данном случае, нас интересуют два типа таких встреч. Первый - столкновения охотников с эфирными тварями, приводившие к одержимости первых вторыми. Стоп-стоп-стоп, Ольга Валентиновна! Это не наш случай! - замахал руками бывший егерь, не замечая, как летят в разные стороны угольки из его трубки. А я, опомнившись открыл свои эмоции для жены... Миг, и напрягшаяся было, Оля облегчённо вздохнула.
   - Ты меня так не пугай, пожалуйста, - тихо попросила она.
   - Извини, я перед спуском в подвал закрылся, на всякий пожарный, а потом блокировку снять не успел, - ответил я ей на ухо и буквально ощутил, как на жену накатывает волна облегчения.
   - Должен будешь, - буркнула она и обратилась к пытающемуся затушить рукав своей камуфляжной куртки, управляющему. - Итак, Сергей Львович, что вы говорили об одержимых?
   - М? - Рост наконец справился с пожаром, и встрепенулся. - А, да... Так вот, бывало такое, что древняя и сильная эфирная тварь при удаче порабощала охотника, и тот становился одержимым ею. Пояснять смысл, думаю не нужно? Замечательно. Так вот одержимых легко отличить по абсолютно чёрным глазам. Ни зрачка, ни радужки, ни белка. Просто чёрные склеры. Происходит это по причине насквозь простой и понятной. Для поддержания контроля над одержимым, твари необходимо огромное количество энергии. Настолько, что она тянет её отовсюду, в том числе употребляет и ту, что в виде света попадает в глаза одержимого. Этот свет не отражается, и возникает эффект чёрных провалов на месте глаз. Но бывает и иначе. Опытный охотник, при удаче может победить тварь в поединке, когда та уже влезла в его эфирное тело. И тогда мы можем видеть обратный эффект. Энергия порождения аномалии не контролируется новым хозяином осознанно, и вырывается из него всеми возможными способами. В том числе и в виде такого вот свечения. Кстати, по его интенсивности могу предположить, что вы, Кирилл Николаевич оседлали очень древнюю тварь, возрастом, как минимум, в несколько веков. Я прав? - с любопытством поинтересовался Рост.
   - Можно и так сказать, - уклонился я от прямого ответа. На всякий случай.
   - Это замечательно! - разулыбался бывший егерь. - Вы просто не представляете, как сказочно вам повезло! Такое соседство со временем изрядно помогает прибавить в мастерстве обращения с эфирными и стихийными техниками. Правда, я бы не рекомендовал распространяться об этом. А то набегут всяческие исследователи... Не отмашетесь.
   - И как вы предлагаете это скрыть? - удивился я.
   - Ну, это совсем просто, - махнул рукой Сергей Львович. - Мой троюродный брат, знаете ли, страдает от светобоязни, и носит так называемые слепые очки, сильно приглушающие свет поступающий в поле его зрения. То есть, не только попадающий на их стёкла, но и вокруг них. Весьма рекомендую. Они легко скроют свечение ваших глаз от наблюдателей. Рунам ведь, по сути, всё равно, какой свет поглощать, тот, что попадает в зону их влияния извне или тот, то изливается на них с обратной стороны. И не волнуйтесь, Ольга Валентиновна, это не навсегда. Ручаюсь, уже через месяц-другой, ваш муж освоится со своими новыми силами, эффект свечения глаз сойдёт на нет, и Кирилл Николаевич перестанет вводить окружающих в заблуждение своей мнимой слепотой.
   - Не было у бабы забот, купила баба порося, - пробормотал я... только чтобы что-то сказать. А в голове уже крутились шестерёнки. Кажется, я только что нашёл ещё одну подсказку для решения кое-каких задач. И это радовало...
  

ЭПИЛОГ

   В обратный путь мы отправились, как и планировали, на следующий день. Уезжали с чувством хорошо выполненной работы, хотя территория, зачищенная нами от аномалий, оказалась куда меньше, чем я рассчитывал изначально. И это несмотря на то, что после знакомства с домовым Скуратовых, я присоединился к жене и бывшему егерю в их охоте. Не столько потому, что Сергею Львовичу и Ольге в самом деле нужна была моя помощь, сколько из желания провести несколько экспериментов с участием моего нового соседа.
   Вообще-то, поначалу я не хотел заморачиваться, решив работать, так сказать, по площадям. Я честно рассчитывал, что с таким подходом, да при посильной помощи моего спутника, мы за один проход очистим от аномалий всю вотчину, но... Рост такого рвения не оценил, и в ответ на высказанное мною предложение, просто-таки взорвался негодованием. Но таким невнятным, что объясняться вместо него пришлось Ольге. Вот тут-то и выяснилась причина появления и долгого процветания тех самых братчин охотников на эфирных тварей. Ну, конечно, идеи идеями, но без финансовой подпитки, на одном энтузиазме ни одно дело долго не протянет. Уж точно не века! И с этой стороной дела у егерских братчин всё обстоит очень даже неплохо.
   Как объяснила Ольга, наслушавшаяся наставлений бывшего егеря, при правильной охоте, подразумевающей убийство тварей без уничтожения их тел, из останков порождений аномалий можно извлечь довольно интересные трофеи, имеющие свою цену, подчас весьма и весьма немалую. Да и покупатели на этот товар всегда имеются в достатке. Собственно, их и искать не надо. В России, как и практически во всех странах мира уже довольно давно существует и процветает фарминдустрия, специализирующаяся на изготовлении лекарств с использованием ингредиентов извлекаемых из тел эфирных тварей. Да, она не так велика, как индустрия классической фармацевтики, но её продукция не менее востребована, хотя и занимает примерно ту же нишу, что в моём прошлом мире занимала так называемая традиционная медицина с её... весьма своеобразными рецептами. Правда, стоит признать, что фармацевтика, использующая ингредиенты из эфирных тварей, напрочь лишена даже малейшего флёра шарлатанства, без которого традиционная медицина моего прошлого мира, просто непредставима.
   В общем, после объяснений жены и демонстрации бывшим егерем уже собранных им трофеев, с указанием их цены, мне пришлось отказаться от идеи пройтись частым гребнем по вотчине, уничтожая тварей без всякого следа. Говорят, копейка рубль бережёт, а тут речь шла совсем не о копейках... По самым скромным подсчётам, вдумчивая охота на порождений аномалий могла принести от сорока тысяч рублей дохода. И отказываться от этих денег, ни я ни Ольга не пожелали.
   Вот и вышло, как вышло. Из родовых владений Скуратовых мы уезжали, очистив от порождений аномалий едва ли десятую часть территории. Мало? Ну да, немного. С другой стороны, из этого места выйдет неплохой учебный полигон для отработки практических навыков. Ученики оценят... ха!
   Не получив возможности проверить свои умения на эфирных тварях, я всё же нашёл способ потренировать взаимодействие с бывшим домовым. В результате, мы выяснили, что перенос спасплатформы на расстояние в десяток километров, оказался для меня не тяжелее перехода на то же расстояние без нагрузки. Но рисковать и переправлять машину из-под Звенигорода сразу в Москву, я всё же не стал. Мне нужно было время, чтобы обдумать кое-какие предположения, появившиеся у меня с подселением бывшего домового в собственное эфирное тело. А его у меня сегодня, кроме как в пути, скорее всего, не будет. Ученики уже собрались в моём сокольническом доме, а в их присутствии поразмышлять о своём - о нужном, у меня просто не выйдет. Не дадут. Ночью же... боюсь, жена не оценит такой идеи. А подумать было о чём, было...
   Бывший конный клуб встретил нас суетой и шумом, мгновенно сменившимися немой паузой, стоило мне выбраться из спасплатформы и показаться на глаза всей честной компании. Была в моём прошлом детстве игра, называвшаяся Морская фигура, замри. Так вот, похожего эффекта я и добился от вываливших нам навстречу из дома учеников, показавшись им во всей своей красе.
   - Ух, ё-о... - протянул Леонид, разбивая повисшую над двором тишину, и девчонки, словно опомнившись, тут же расстреляли нас пулемётной очередью расспросов.
   - Все объяснения в доме, - повысил я голос и, обернувшись к скучающе поглядывающему в нашу сторону Росту, открыл ему окно прямиком в холл московского особняка Бестужевых. - Благодарю вас за помощь, Сергей Львович. Надеюсь, вы ещё не раз составите нам компанию в охоте на тварей.
   - С превеликим удовольствием, Кирилл Николаевич. Ольга Валентиновна, моё почтение. Дамы... Леонид Валентинович, всего хорошего, - коротко, но тепло улыбнувшись, бывший егерь кивнул и, не теряя времени на долгие расшаркивания, шагнул в окно.
   Посмотрев на то, место где только что закрылся переход, я вздохнул и поплёлся в дом, следом за устремившимися к двери учениками. Ну да, любопытство - страшная сила. И что меня ждёт за порогом... скажем так, я представлял неплохо. Учитывая же, что распространяться об истинных причинах свечения моих глаз, я не собирался, а врать не хотел вовсе... В общем, с объяснениями мне пришлось изрядно постараться. Аж устал!
   Так что когда после ужина и вечернего чаепития, сопровождавшегося допросом, с улицы донёсся сигнал автомобильного клаксона, я сбежал с веранды, едва сумев задавить облегчённый вздох.
   - Куда?! - возмутилась Оля, хватая меня за руку. - Чужих людей решил своими бельмами попугать?
   Пришлось возвращаться за стол. А открывать дверь поздним гостям отправились близняшки. Они же и принесли доставленный курьером пенал с короткой запиской от Сергея Львовича.
   Управляющий сдержал слово и прислал очки своего троюродного брата, оказавшегося тем ещё пижоном. Небольшие наглухо тонированные круглые стёкла в тонкой серебряной оправе с отстёгивающимися дужками, легко превращавшими очки в пенсне, выглядели не как медицинский прибор, а как модный аксессуар, который Ольга тут же и нацепила мне на нос.
   - А тебе идёт, - улыбнулась она, утягивая меня следом за собой к висящему в холле зеркалу.
   - М-да, плюс сто к злодейскому пафосу, - констатировал я, разглядывая своё отражение. Чуть наклонив голову, я взглянул в зеркало поверх очков и скривился. Как и предполагал Сергей Львович, свечение глаз пропало, будто его и не было, но говорить о том, что мои глаза стали выглядеть как прежде, не приходилось. Теперь они выглядели, словно затянутые бельмами, так что любой, кто в них заглянет, наверняка решит, что я слеп. Закавыка...
   - Не переживай, Кирилл, - Оля легонько ткнула меня кулаком в плечо. - Это же ненадолго, помнишь? Сергей Львович говорил, что за месяц-другой ты справишься с избытком сил, и твои глаза снова станут прежними.
   - Да я не переживаю, - пожал я плечами. - Просто, неожиданно... рассчитывал-то я на другой эффект.
   - Это да, - кивнула Оля. - Я тоже так думала. Но... с другой стороны, тебе не всё равно, кто и что подумает, увидев твои глаза, если через месяц всё вернётся на круги своя?
   - Точно, - улыбнулся я и, подхватив жену под руку, повёл её на веранду, где нас дожидалась компания моих учеников.
   Не могу сказать, что им понравились очередные изменения в моей внешности, но если Инга с Анной просто пофыркали и заявили, что с сияющими глазами я выглядел намного круче и, вообще, волшебнее, а Леонид, как и Лиза с Машей уже через минуту попросту перестали обращать внимание на мои глаза, то Мила с Линой опечалились всерьёз, так что пришлось их успокаивать, во второй раз объясняя, что эта ерунда со зрением ненадолго. Вроде бы убедил...
   Разъезжались по домам ученики крайне неохотно. А мелких я и вовсе оставил на ночь в нашем доме, чему те искренне обрадовались. Ну да, мне самому в московском особняке Бестужевых не очень-то уютно. Будто не в доме обжитом находишься, а по музею в неурочный час гуляешь. А Инга с Анной, за время жизни на Апецке привыкли к вольнице, и чопорный быт московского боярства им чужд и непривычен. Гнетёт девчонок вся та куча правил, которую они вынуждены соблюдать, проживая в доме Бестужевых. Устают они от этого... вот и радуются каждой возможности провести время где-нибудь ещё.
   Но, признаюсь честно, оставляя мелких на ночь в нашем сокольническом доме, я преследовал ещё одну цель, оглашать которую не стал... во избежание. Так что, когда Ольга скрылась в ванной, я позвал девчонок на кухню. Усадив их в любимое кресло моей жены, я обвёл учениц долгим взглядом...
   - Что? - поёжилась Инга, когда я сосредоточил своё внимание на ней.
   - Да вот, думаю... умеете вы язык за зубами держать или... - протянул я. Ученицы нахмурились и, переглянувшись, выжидающе уставились на меня. - Что смотрите?
   - Кажется, мы ещё не давали повода обвинять нас в болтливости, - хмуря бровки, процедила Инга.
   - Что ж, тогда... слово! - потребовал я. - Дайте слово, что будете молчать о том эксперименте, что мы сейчас проведём.
   Как я и говорил, любопытство - страшная сила. Так что, слово молчания я получил от учениц без проблем, после чего, отсадив Анну подальше от подруги, погрузился в своё ощущение Эфира.
   Нащупав связь со своим спутником, я потратил добрых четверть часа на то, чтобы перепроверить правильность своих воспоминаний о таком же исследовании, проведённом мною по пути из скуратовской вотчины в Москву и, убедившись, что не ошибся даже в малейших нюансах нашей с бывшим домовым связи, осторожно, предельно аккуратно потянулся своей волей к эфирному телу Инги.
   - Щекотно! - хихикнула она.
   - Угум, это замечательно, - кивнул я. - А теперь постарайся сосредоточиться на этом ощущении. Говорить ничего не надо, я и так пойму... просто сконцентрируйся.
   - О-ого, - в голосе Инги послышались нотки удивления. - Меня вдруг стало... много?
   - Тс-с, - я погрозил девочке пальцем. - Мы же договорились...
   - М-м... - она спохватилась и молча кивнула. Анна в это время сидела на лавке и с нескрываемым любопытством наблюдала за происходящим. Напрягая все свои пока ещё невеликие силы, она буквально затапливала нас с Ингой своим интересом. Пришлось зыркнуть на неё, сопроводив строгий взгляд лёгким шлепком по щупальцам её внимания. Девочка ойкнула, но лезть слишком близко перестала.
   - Так, хорошо! - убедившись, что связь с эфирным телом Инги установилась без проблем, и сестрёнка Рогова прочувствовала через неё окружающий нас Эфир, я выдохнул. - А теперь, будь любезна, мысленно изобрази какой-нибудь простенький и безобидный, слышишь? Безобидный рунескрипт. Так, словно ты его готовишь для активации.
   - Г-готово, - с напряжением в голосе, сообщила Инга.
   - Ага, чувствую, - ответил я. - Замечательно. А теперь, потянись к той щекотке и... заставь её перетечь в свой рунескрипт.
   Миг, и на столе перед Ингой забил небольшой фонтанчик. Получилось.
   - Получилось? Это я сделала?! - неверяще выдохнула девочка, во все глаза рассматривая поднимающееся над столешницей водяное облачко, в котором вдруг засияла небольшая радуга. Символичненько.
   - Ты, ты, - довольно улыбнулся я, аккуратно расплетая нашу с Ингой эфирную связь. Фонтанчик брызнул веером капель и пропал, оставив на столе лишь небольшую лужицу холодной воды, отчего засиявшая было на лице девочки улыбка медленно погасла. - Эй, мелкая, не вешай нос! Это только первый шаг. Поверь, теперь я точно знаю, что и как нужно сделать, чтобы ты обрела возможность оперировать Эфиром самостоятельно и без стихийных костылей. Слышишь? Мы ещё сделаем из тебя полноценного мастера Эфира, а может быть и гранда... если будешь стараться, конечно.
   - Спасибо, Кирилл! - Инга стёрла выступившие слёзы и ярко, солнечно улыбнувшись, вдруг сорвалась с места, чтобы тут же повиснуть на моей шее. Миг, и с другой стороны на мне повисла её подруга. Визги, писки, смех...
   - Нет, ну это наглость! - раздавшийся от дверей голос Ольги был полон веселья. - На минуту мужа нельзя оставить, тут же всякие увести норовят!
  

* * *

   - Значит, говоришь, выглядит, будто натуральный слепец, да? - задумчиво протянул государь, крутя в руке уже опустевший бокал. - Но реально, никаких проблем со зрением у него нет...
   - Именно так, Ваше Величество, - коротко кивнул Бестужев, стоя навытяжку посреди Малого кабинета. Роман Васильевич поставил бокал на столешницу, привычным жестом оправил белоснежный китель и, сделав шаг в сторону, замер, глядя в окно, за которым уже сгущалась вечерняя темнота.
   - Хм, а может, оно и к лучшему? - тихо произнёс он и, резко обернувшись, смерил собеседника пристальным взглядом. - Вот что, Валентин Эдуардович, давайте-ка поступим следующим образом... пустим-ка мы в свете слушок о том, что ваш зять ослеп во время охоты на эфирных тварей, заполонивших его вотчину. Ну, вот так неудачно сложилось противостояние молодого неопытного гранда и порождений аномалий. А в доказательство, пусть он мелькнёт где-нибудь... нет, не на приёме или пиру, это будет слишком явно. Где-нибудь в общественном месте, где его могут заметить наши светские шакалы. Кирилл же собирается покинуть столицу, да? Во-от, и это подведём. Дескать, решил удалиться от общества... да хоть в ту же вотчину, чтобы в спокойствии и уединении пережить свалившееся на него несчастье. За месяцок, как раз, и слухи разойдутся, и тема перестанет быть горячей. А там... Да, полагаю, по распространению этой информации, можно будет дать отмашку и нашим зарубежным... соратникам.
   - Значит, начинаем? - посмурнел Бестужев.
   - Начинаем, Валентин Эдуардович, - кивнул государь. - Начинаем... Вы не рады?
   - Почему же, - пожал плечами тот. - Дело важное и нужное, его необходимо довести до конца. Но использовать Кирилла втёмную, да ещё в качестве живца... не стоит оно того, государь.
   - Нет-нет-нет, милейший Валентин Эдуардович! - резко махнул рукой хозяин кабинета. - Никаких игр втёмную! Наследник уже наломал дров, полагая, что может крутить этим юношей, как ему вздумается. И в результате лишился доверия своего вассала! Я такой ошибки не допущу. К тому же, боярину Николаеву-Скуратову отведена в нашем плане большая и важная роль. Мало того, роль опасная! Такая, что незнание деталей операции её исполнителем может привести к совершеннейшему провалу! Посему, я считаю жизненно необходимым довести до Кирилла Николаевича всю информацию по нашему плану. Заранее! И здесь я полагаюсь на вас.
   - Будет исполнено, Ваше Величество, - посветлел Бестужев, искренне переживавший за зятя, и откровенно опасавшийся того, что государь может повторить ошибку, не так давно совершённую его сыном. И теперь, Валентин Эдуардович был откровенно рад, что его опасения оказались несостоятельны.
   Опасность же, о которой говорил государь... так жить вообще опасно! И уж не боярам-воинам, служилым людям жаловаться на неё. А Кирилл настоящий воин. Он выживет.
  
  
   Гений - здесь, особенность проявления одарённости как таковой. Эфир, вообще, это И энергия И информация одновременно. Последняя часть включает в себя объективные законы мироздания и так называемую ноосферу, то есть, все известные живым существам населяющим планету, знания об окружающем мире и себе самих... обо всех вообще и знания каждого о себе самом в частности. Проблема в том, что интерпретация этих общих знаний растворённых в ноосфере, приведение их в понятную человеку форму, это задача, которая по плечу лишь грандам... или гениям. Но тут следует уточнить: если гранд способен извлекать и интерпретировать информацию из Эфира в очень ограниченных количествах, но полностью сознательно, то гении, они гении и есть. Извлечение, как и перевод сведений почерпнутых из Эфира, у них процесс неосознанный, происходящий при накоплении некоего критического объёма информации о предмете их интереса, и, по сути, является лишь основой для дальнейшего рывка мысли, порождающего новые теории и открытия (эффект озарения). Ну а кроме того, гению совершенно необязательно быть одарённым, скорее наоборот, в подавляющем большинстве своём, гении не имеют никакого таланта к манипуляциям Эфиром, хоть чистым, хоть через эгрегоры стихий.
   ЦС (аббр.) - здесь, сокращённая аббревиатура от ЦС ЧВС - Центр Содействия Частным Военизированным Структурам. Организация, действующая в приграничной зоне Червоннорусского воеводства. Объединяет в себе торговую площадку, биржу наёмников и сеть медицинских центров.
   СЭК - система эфирного контроля. Общее наименование целого спектра устройств, обеспечивающих сканирование окружающего пространства и селекцию целей. Могут быть как стационарными, так и мобильными, вплоть до носимых. Последние отличаются невеликой мощностью и, соответственно, небольшим радиусом действия.
   Летучая мышь - здесь, переносной комплекс СЭК производства Великого герцогства Ломбардского. Устройства подобного типа входят не только в состав снаряжения диверсионно-разведывательных групп разных стран, но используются и многими наёмными отрядами. Особенно, такие устройства популярны у наёмников занимающихся защитой торговых караванов.
   Русалочка - здесь, устройство для преодоления минных полей. Установка выбрасывает в направлении формируемого прохода реактивный снаряд, тянущий за собой самостоятельно разворачивающуюся в полёте так называемую детонирующую сеть, вызывающую подрыв практически любого минного устройства, оказывающегося под ней. Детонация мин происходит за счёт подаваемых на их сенсоры сигналов-обманок, передающихся с установки через связанную с нею, уже развернувшуюся и накрывшую землю сеть. Таким образом в минном поле создаётся проход, шириной от десяти до сорока метров и длиной до двух километров.
   Эскадрон - здесь, принятое в странах Западной Европы военное обозначение группы тактических комплексов, состоящей из трёх-четырёх троек, представленных двумя лёгкими и одним тяжёлым тактическим комплексом каждая.
   Альба - иначе, королевство Шотландское или Каледония, вошедшее в унию с Голландским королевством, когда то силой взяло под свою руку Англию и Уэльс.
   Замок в Недице (в Недзице), он же замок Дунаец расположен в Малопольском воеводстве на юге Речи Посполитой. Первое упоминание о замке встречается в документах 1325 года. Замок неоднократно переходил из руки в руки, завоёвывался, продавался и изымался за долги, пока в середине шестнадцатого столетия не оказался в руках рода Корибут-Вишневецких, на тот момент являвшихся православными литовскими князьями. Один из знатнейших родов своего времени, Вишневецкие приняли деятельное участие в заключении Люблинской унии. Когда же сговор с польским сеймом провалился, перешедшая в католичество ветвь князей Вишневецких вынуждена была покинуть родные места и оставить родовой замок Жабер. Новой их резиденцией и стал замок в Недице (в Недзице).
   ППД - Пункт Постоянной Дислокации.
   Монах - прозвище, в мире Воздушного Стрелка закрепившееся за государем и Великим князем Московским Иоанном Четвёртым, принявшим на исходе жизни постриг и Великую схиму, и отошедшего в мир иной под именем схимонаха Ионы.
   Узорная вязь - здесь, тип древнего декоративного кириллического письма, в котором буквы сближаются или соединяются одна с другой и связываются в непрерывный орнамент.
   Старший полуустав - кириллический шрифт возникший во второй половине XIV века.
   Братчинный кошт - здесь, обеспечение проживания и учёбы за счёт боярской братчины.
   Августовы ордонансы - пакет королевских указов изданных Августом II Сильным, королём Польским, имперским князем Саксонским, направленных на укрепление королевской власти в Речи Посполитой, ограничение шляхетских вольностей и упорядочивание взаимоотношений шляхты и магнатерии.
   Фрау Малица - супруга Герхарда Баума, учителя Вячеслава Стрелкова в Пернау (книга Запечатанный).
   Бостанджи (тур. садовник) - дворцовая стража султана, несущая так же функции полиции в Османской Порте.
   ТВД - здесь, аббревиатура от Театр Военных Действий.
   Камок - сленг. сокр., производное от камуфляж.
   Тактика - сленг. сокр., от тактическая одежда.
   ВПП (аббр.) - Взлётно-посадочная полоса.
   Готский альманах (Almanach de Gotha герм.) - Общеевропейский гербовник, издаваемый в городе Готе (земля Тюрингия, герцогство Саксен-Кобург-Готское) с 1763 года. Представляет собой самый полный свод европейских дворянских и королевских фамилий.
   В 1714 году Государь Российский издал указ о единонаследии, впервые чётко и конкретно определявший правовой статус и положение земель вотчинных, жалованных, купленных и поместных. Именно этим указом, было закреплено положение вотчинных земель, как неотчуждаемой собственности боярских родов, передаваемых в управление от глав родов их преемникам, а поместные земли, прежде выделявшиеся испомещённым лицам для кормления, и отходившие по окончании их службы обратно в казну, приобрели статус личной собственности, передаваемой по наследству по духовной (завещанию) испомещённого лица, которым мог быть не только боярин или боярский сын, но и государев человек, то бишь, обычный, не именитый и не титулованный подданный.
   Рядовичи - здесь, не именитые подданные государства Российского, заключившие долгосрочны договор (ряд)с боярским родом на службу, и тем самым перешедшие под юрисдикцию боярского права. Тем самым, рядовичи получают защиту боярского рода, с которым они заключили договор, но, одновременно, лишаются некоторых прав, гарантированных Государем для иных не именитых подданных, например, права участия в выборах, будь то выборы судьи, городского или уездного головы или гласных Земского Собрания, причём боярские рядовичи лишены не только права выбирать, но и права быть избранными.
   Время не ждёт - песня из одноимённого альбома 2001 года группы Чайф.
   Пляттдойч - нижнемецкий диалект немецкого языка. Распространён в Скандинавии, северных областях Германского Рейха и на северо-востоке Нидерландов.
   Под парусом - здесь, сленговое название техники Воздушной школы, предназначенной для увеличения скорости движения или резкой смены его направления.
   Здесь имеется в виду латинское крылатое выражение: Vae victis!, что означает: Горе побеждённым!
   Масс - литровая кружка для пива в германоязычных странах.
   Федерация - здесь имеется в виду Международная Федерация Боевых Искусств и Ремесёл, созданная в середине двадцатого века тремя организациями, с восемнадцатого столетия проводившими собственные турниры среди одарённых: Окситанской Оружейной Палаты, основанной Раймундом VI, графом Тулузы в 1222 году, Горой Фидаев, основанной Хасаном ибн ас-Саббахом в 1092 году и Домом Сканды, время и имя создателя которого, индусы не сохранили... или отказались называть.
   Иссторм (Is Storm) - с датского языка и пляттдойча переводится как Ледяная Буря.
   Альтеркригер и юнкерфорт - старший вой и младший гридень, соответственно, в европейской классификации (основные ранги стихийников в западной традиции: неофит-кригер--форт-экселенц).
   ГК - здесь, аббревиатура, расшифровывающаяся как Главный Калибр. Так именовались артиллерийские орудия, использовавшиеся в качестве основного средства поражения на артиллерийских боевых кораблях.
   Реставрация - здесь, условное название десятилетнего периода в истории Германского государства, когда после поражения в войне с Россией в середине двадцатого столетия, в стране была восстановлена конституционная монархия, разогнан так называемый Имперский совет, а чину рейхсканцлера был возвращён изначальный смысл и значение.
   Оранские (Оранье-Нассау) - династия, правящая Голландией с шестнадцатого века, сначала в качестве штатгальтеров, а после смены государственного устройства, как короли. Третья по старшинству правящая династия в Европе.
   В РИ - Конрадин, король Иерусалимский, король Сицилии (за власть над ней, он воевал с Карлом Анжуйским, которому Папа Климент Четвёртый передал власть над королевством в обход права Гогенштауфенов на корону), герцог Швабии императором так и не стал, равно как и королём Германии (опять-таки, благодаря противодействию Папы Климента Четвёртого), хотя, в июле 1268 года Рим приветствовал его, отлучённого от церкви всё тем же Папой Климентом, победителя в битве при Арно, как своего императора. Но уже 23 августа 1268 года он проиграл Карлу Анжуйскому в битве при Тальякоццо, бежал, но в начале сентября того же года был пленён и выдан Карлу, после чего, 29 октября 1268 года был казнён в Неаполе.
   Аманат - заложник, отданный для обеспечения выполнения условий заключённого мирного договора.
   Граф Вюртембергский - представитель древнего дома Вирдеберхов, в своё время, в результате общего ослабления Гогенштауфенов сумевшего превратить своё графство в герцогство, а, в последствии и получить титул имперских князей, с сопутствующим этому титулу правом избирать императора. Но, участие некоторых главы фамилии и некоторых его родственников в Веймарском мятеже и последовавшее за ним поражение в борьбе с императором, привело к утрате Вирдеберхами титула имперских князей, полученного ими в середине девятнадцатого столетия и потере герцогской короны, обретённой родом в конце пятнадцатого века. Лишь заступничество их бывшего сюзерена, герцога Швабского, позволило фамилии Вирдеберх сохраниться как таковой, но помощь герцога не была бескорыстной. Отстояв для уцелевших представителей рода Вирдеберхов жизнь и право на древний графский титул, известный в Швабии с девятого века, Альберт Зигмунд фон Гогенштауфен, имперский князь и герцог Швабии, вернул их под свою руку, как личных вассалов. С тех пор, Вирдеберхи являются управляющими землёй Баден-Вюртемберг, ранее бывшей их собственным герцогством, а ныне принадлежащей сюзерену.
   Покровительница Новгорода - супруга Государя Российского, Романа Васильевича, Анна, Великая княгиня Новгородская (в девичестве - Гедеминова Анна Мечиславна, единственная внучка последнего Великого князя Литовского, Витовта Четвёртого Ольгердовича (корня Гедемина). Княжны:
   - старшая дочь Государя и государыни - царевна Мария Романовна, княжна Киевская.
   - младшая дочь Государя и государыни - царевна Ольга Романовна, княжна Полоцкая.
   Мировой пир - здесь, застолье, устраиваемое для всего мира, т.е. общества. Обычно делится на две части, собственно, банкет для приглашённых гостей (именитых, от бояр и дворян до почётных граждан и высоких чинов, как военных, так и гражданских) и уличное застолье для всех жителей и гостей города, не получивших личного приглашения на торжество.
   Раиса Илларионовна (в девичестве Тюрина) - происхождением из детей боярских рода Бестужевых, бывший повар в московском имении семьи, располагавшемся в т.н. Боярском городке, в Преображенском. Ныне, супруга Валентина Эдуардовича Бестужева, отца Ольги и Леонида.
   Плинфа - характерный для древнерусского домонгольского зодчества тонкий обожжённый кирпич, часто квадратной формы, ширина которого примерно равнялась длине. Применялся в строительстве Древнего Рима, Византии и Древней Руси.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Оценка: 7.85*45  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"