Аннотация: вся правда об изобретении атомной бомбы и ужасных швейцарских гномиках! 125-летию Альберта Эйнштейна посвящается!:-)
Проект Манхэттен
Как-то раз, ближе к окончанию второй мировой, президенту Рузвельту пришла в голову выдающаяся по своей свежести мысль. Что неплохо бы американской армии, дабы стать еще более героической и непобедимой, нежели она к тому моменту являлась, иметь в загашнике какое-нибудь супер-оружие. Так, чисто на всякий случай. Чтобы все как в кино было, чистенько и опрятненько. Нажимает доблестный защитник отечества на спусковой крючок - и все враги разом на землю валятся, стонут, корчатся, о пощаде просят, а затем, так и не допросившись, умирают, напоследок кляня свою недальновидность - дескать, какого черта было напрашиваться на такой вот геморрой с летальным исходом. После чего, тут же превращаются в экологически чистые удобрения или еще какой полезный в хозяйстве безотходный продукт.
Выслушавшие это откровение генералы пришли в неописуемое возбуждение, переходящее в восторг. Они тут карты штабные одну за другой переводят, все какие-то стрелочки рисуют, а потом долго и тщетно спорят, пытаясь разобраться, что это за стрелка, кто ее нарисовал, что он при том имел в виду, и вообще - кто только этому дураку цветные карандаши доверил. А все, оказывается, гораздо проще, и достаточно было лишь взглянуть на проблему под другим углом - и тогда сразу становится понятно, что универсальный секрет полной и безоговорочной победы прост как дважды два: достаточно изобрести какое-нибудь супер-оружие, и дело в шляпе!
"И как мы сами не додумались до такой простой вещи?" - изумились генералы. - "Все-таки, вот что значит Президент: на эту должность абы кого не выберут: светлая голова!"
- Мы должны прямо сейчас собрать роту отборных ученых!
- Да-да! Таких, знаете - морда - во! Грудь - колесом! Еще бы не забыть выдать им очки с бронебойными стеклами в титановой оправе. Это должна быть самая образцовая из всех ученых рот!
- Лучше сформируем из ученых летный полк. Или танковую дивизию. Это будет гораздо солиднее. Мы должны сделать так, чтобы наших ученых боялись и уважали во всем мире, даже если они провалят поставленную перед ними ответственную задачу и вообще ничего не изобретут.
- Господа, я так не думаю. Танки и самолеты еще нужно заслужить. Вот сварганят что-то путное - так все сразу и получат. А пока - будут ходить в уродливых штатских шмотках и даже, простите за моветон, без табельного оружия.
- А еще, в целях секретности, предлагаю не сообщать господам-ученым суть поставленной перед ними задачи, поскольку среди этого штатского сброда наверняка полно неблагонадежных.
- Постойте, но если мы им не сообщим, зачем мы их собрали - откуда же они будут знать, что от них требуется?
- Не беспокойтесь, господа! - успокоил всех президент Рузвельт. Я повидал достаточно ученых на своем веку, и хорошо разбираюсь в этой странной породе человекообразных. Стоит предоставить их на время самим себе, обеспечив колбочками, ретортами и прочим бесполезным хламом вроде арифмометров и штангенциркулей - и они обязательно сделают что-нибудь ядовитое, взрывоопасное или, на худой конец, легковоспламеняющееся.
В этом - Великая Тайна Науки. С какой бы целью ни проводились те или иные научные исследования, в результате все равно получается то порох, то синильная кислота, то чума в пробирке, то еще какой электрический стул. А уже потом к делу приступают инженеры, маркетологи и специалисты по связям с общественностью, и пытаются придумать, как бы это новое вредоносное открытие использовать на благо человечества. Иногда им это даже удается!
На том и порешили. Призывные комиссии устроили облавы в Массачусетском Технологическом и еще нескольких злачных местах - хватали всех, кто в очках потолще и в хорошо начищенных туфлях, ибо, по мнению организаторов акции, эти два важнейших признака безошибочно отличали умных и дисциплинированных исследователей. Вскоре, особая научная бригада была полностью укомплектована и приступила к работе. Генералы, радостно потирая руки, заперлись в тщательно охраняемом штабе и предались сладким грезам о грядущей непобедимости.
***
Неожиданно, в дверь штаба постучали, и внутрь, не дожидаясь разрешения, вошла странная пара. Как оказалось, это был швейцарский ученый Эйнштейн со своей мамой.
- Безобразие! Как им удалось пройти через охрану? - хором возмутились генералы.
- Относительно нашего... - начал Эйнштейн, но мама быстро заткнула ему рот.
- Альбертик, помолчи! Господа, если вас таки действительно интересует, кто нас сюда впустил, мы вам это обязательно сообщим, за дополнительные деньги. Однако же, мы пришли сюда не для того, чтобы заработать пару долларов таким никчемным образом - хотя, впрочем, мы, швейцарцы, никогда не отказываемся от денег, которые сами плывут к нам в руки. А пришли мы сюда для того, чтобы вы взглянули на моего сына Альбертика. Очень талантливый мальчик, и, к тому же, всемирно известный ученый! А еще он играет на скрипке, неприхотлив в еде и слушается маму. Я почему-то думаю, что вы прямо сейчас должны упасть перед нами на колени и просто умолять, чтобы Альбертик согласился работать в вашем тайном проекте по созданию супер-оружия - и не спрашивайте нас о том, откуда нам все известно. Хотя, конечно, за дополнительное вознаграждение мы сообщим вам и это.
- Талантливый, говорите? - сказали генералы, листая личные бумаги Эйнштейна. - А почему он у вас школу окончил с двойками? Да и балл по тесту Айзенка у него ниже сотни.
- Я - его мама, и мне лучше знать, талантлив мой ребенок или нет, - отрезала мама Эйнштейна. А что касается теста Айзенка - не нужно так слепо верить первому встречному гою! Зато, должна заметить, у моего Альбертика очень положительные результаты по тесту Вассермана. И вообще, если вы откажетесь принять в свой проект моего сына, мы на весь мир заявим, что в вашей стране дискриминируют швейцарцев - знаете, чем это для вас обернется?
Генералы знали. О, да. Им было известно, что швейцарцы - это такая маленькая, но очень вредная нация злых, жадных и при этом неимоверно богатых горбоносых гномиков, живущих прямо внутри собственных банковских сейфов, выдолбленных во глубине альпийской горной породы, плетущих там свои ужасные политические интриги и, по сути, управляющих оттуда, из шахтных глубин, всем остальным миром. Да, ссориться с этими богатыми, жестокими и влиятельными существами никто не хотел.
***
Первым, что услышали участники Манхэттенского проекта после того, как известный швейцарский ученый распаковал манатки, было ужасное, заунывное подвывание его до неприличия расстроенной скрипки. Интеллектуальные потуги швейцарского гения также всегда сопровождались нервирующими звуками: раздраженным топаньем ног и громкой бранью. Когда же кто-нибудь из генералов интересовался у него, как продвигается дело, тот уклончиво отвечал, что наработок уже полный стол, вот только все статьи и отчеты он пишет по-швейцарски, поэтому все остальные коллеги не могут осознать гениальности его трудов, в силу скудной лингвистической базы и общей интеллектуальной немощи. Генералы в исступлении слали бесчисленные требования выделить им переводчика со знанием швейцарского, однако получали только отказы с невнятными извиняющимися формулировками.
Правда, Ричард Фейнман, живший в комнате под Эйнштейном, готов был поклясться, что когда великий швейцарский ученый в очередной раз, раздраженно топая ножками, ругал на чем свет стоит весь этот чертов проект, супер-оружие и свою любимую маму - его загадочный швейцарский язык как две капли воды походил на идиш.
Фальшивое завывание скрипки и топот, вкупе с руганью, очень раздражали других секретных физиков. В покое они оставались лишь на то время, когда швейцарский гений уходил в близлежащую пустыню, чтобы там, оставшись наедине, требовать от своего Швейцарского Бога Зиппо очередную Нобелевскую Премию.
- Погоди, но я ведь уже подсуетился, чтобы тебе дали одну! - возмущался Бог. - Мне и так предъявляют претензии, что я бесстыдно подыгрываю швейцарцам! Хочешь еще одну премию - открой хоть что-нибудь стоящее. Между прочим, мне до сих пор стыдно за прошлый раз. Мало того, что мне пришлось убеждать нобелевский комитет, что твоя бессмысленная и абсурдная теория - это новое слово в науке, так еще и в последствии оказалось, что ты нагло украл ее у Лоренца!
- Ничего я у него не крал! Он сам ее на помойку выбросил, а я - подобрал, переосмыслил, перепечатал на глянцевой бумаге и снабдил картинками и остроумными комментариями.
Вот такие беседы то и дело происходили где-то в пустыне, в десятках километров от Лос Аламоса.
- Господа, - обратился к коллегам доктор Оппенгеймер. - Я, кажется, придумал, как нам избавиться от этого неприятного типа. Я предлагаю изобрести бомбу. Мощную, нет - очень мощную, чтобы разносила все на дюжину миль вокруг!
- А чем нас не устраивают обычные бомбы? - удивились остальные.
- Дело в том, что мы не знаем, в какой конкретно точке пустыни Эйнштейн общается со своим Швейцарским Богом. А значит, нам для верности нужна такая бомба, которая уничтожит к такой-то матери все в радиусе десятка миль. Если и не убьет этого мерзавца (все мы знаем, что швейцарцы чрезвычайно хитры, изворотливы и живучи!) так хоть контузит. Глядишь, может, притихнет на время.
Всем эта идея так понравилась, что работа просто закипела - ни дня не проходило без новых удачных экспериментов и революционных открытий. Генералы смотрели на все это с умилением и, знай, хвалили мудрого Президента Рузвельта, который предвидел такое развитие событий еще до начала мероприятия.
***
Наконец, чудо-бомба была собрана и в тайне от Альберта Эйнщтейна отвезена на полигон, который по совместительству являлся наиболее вероятным местом традиционных рандеву светоча швейцарской науки с Богом. Дождавшись очередного исхода его в пустыню, с замиранием сердца ученые нажали заветную кнопку. Рвануло так, что мало не показалось - местная химчистка затребовала даже дополнительно три тюка стирального порошка - для срочной стирки генеральских кальсон.
В это время, из дверей своей комнаты показался Альберт Эйнштейн - на нем был парадный фрак с бабочкой, а в руках - какой-то загадочный манускрипт.
- Господа, попрошу минутку внимания! - провозгласил он перед онемевшими учеными. - Я в этот раз решил не удаляться глубоко в пустыню, ибо сошедший ко мне с небес Бог дружески посоветовал этого не делать. Скажу вам даже более того, Им была мне уготована неимоверно ответственная миссия: пока вы тут носились из стороны в сторону в тщетной суете, завинчивая гайки и проводя цепные реакции, я, в соавторстве со своим другом Бертраном Расселом, сочинил Манифест - обращение ученых к американскому правительству. Вот, послушайте:
"Мы, ученые, изобретатели атомной бомбы, требуем от американского правительства принять все возможные меры, чтобы не допустить его применения..." - ну и так далее. Я лично уже поставил под ним подпись. Вы, конечно, можете не подписываться, если не хотите, но в этом случае получится, что бомбу изобрел лично я, а мне это кажется несколько несправедливым, поскольку вы тоже, в принципе, принимали некоторое участие в процессе, и вычеркивать вас из истории будет не очень красиво. Итак, кто желает расписаться?
С тяжелым вздохом, скорее похожим на жалобный всхлип, все присутствующие послушно выстроились в очередь...