Аннотация: Спиритический сеанс состоялся, но легче не стало...
III
Для тех, кто непоколебим в своём упорстве, судьба готовит разные ответы. Одних вознаграждает за старанья, иным воздаёт вынужденно, лишь бы не обивали её порог, как бы произнося с досадой: "Берите, сударь, только отвяжитесь".
Так я наконец преуспел в своей затее, хотя возможно ли назвать это преуспеянием?
Выбрав ночное время, чтобы обезопасить тайну от свидетелей, я позаимствовал крылья у ворона, отыскал свежую дичь и пополнил запасы трав. Вернув птице долг, я вновь принялся стучать в ворота, что стерегли Зигфриду.
На сей раз привратник сжалился, и с криком совы, возвещающим полночь, явилась та, кого я так жаждал увидеть.
Один только взгляд на неё ужаснул меня. Да, ей суждено страдать в тёмном подвале мироздания, но даже погружённый в самую пучину страданий пленник, обременённый горем и телесными нуждами, сохраняет человеческий облик, хоть и не самый приятственный. Да, я, по долгу ремесла, встречал различные создания, и храбрость вопреки их виду вполне искупает любую упущенную возможность проявить мужество на поле брани, но здесь... Слова отказываются мне служить. Я ожидал Зигфриду, мою Зигфриду, мечтал смягчить её боль, умастить раны, заключить в объятия, поцеловать соломенную косу, заглянуть в зелёные глаза - а вместо этого едва не запустил в представшее передо мной существо подсвечником.
- Что ж, вы, Ваше высочество, рукавом от меня закрываетесь? Надо было до ужина звать.
Нет, определённо - Зигфрида. Вся цвета гангрены, со следами огня, что рассыпались по обнажённому телу подобно чумным бубонам. Она была в костюме Евы до грехопадения, но я не сразу это осознал. Её кожа не походит на кожу, это дегтярная плёнка, присыпанная пеплом, составляющим жуткие розетки. Где же та родинка на щеке, маленький шрам на предплечье, кольца рыжеватых волос вокруг сосцов? А смрад - возможно ли описать его иначе, чем следующим: он больше соответствовал тому, что я увидел бы, спустившись к ней, а не подняв её наверх...
- Ваше высочество! Вы вроде не робкого десятка... Да что вы, язык проглотили?
- Зигфрида?..
- Да, я Зигфрида, - белки её глаз недоумённо вращаются - единственное средоточье белизны на этой оболочке. - Зачем звали-то?
- Я вызволю тебя оттуда, отдам... взамен... Маргариту... - пыл мой иссяк по мере того, как я видел, насколько беззаботно она держится.
- Вызволишь? Все вы такие, господа, молоденьких крестьянок из родного дома вызволяете...
- Из дома?
- Ты так и не понял, кто я? За три-то года? - она села за мой стол перед окном и отодвинула чернильницу, чтоб утвердить локти. - Да не бойся, не запачкаю. Какие вы всё-таки глупые все...
Обвинение в недостатке ума меня подстегнуло.
- Я думал, ты ведьма. Что мы занимаемся одним и тем же, ты помогаешь мне... Ни на минуту я не мог бы усомниться, что ты человек...
- Вот это - в яблочко. Научишься чувствовать - не разучишься... Знаешь, как я на тебя зла?
Воцарилось безмолвие. Казалось, даже ветер замер в изумлении.
- Так и быть, заберу Маргариту, если невмочь. Но к тебе не вернусь.
- Постой, неужели ты просто ревнуешь?
- А ты как думал? Я тебе всё дала, я. А ты женишься на какой-то...
- Но я бы никогда не обручился с простолюдинкой. Твоё невежество смешно.
- Ах, смешно?! - смоляная фигура, это гнилое чучело, вывалянное в дёгте и золе, встало и двинулось на меня.
- Да мы с тобой давно обручены! Плевать мне на земную свадьбу. Это не я твоя - это ты мой. С того самого мгновения, как прижал меня в том коридоре.
И впору бы задуматься о проданной душе, но в моём сердце - лишь обида, ничего больше.
- В общем так, мой дорогой. Жёнушку твою перекуплю второй раз, а раз она уже пользованная, впридачу возьму - твою силу. Тáк поживёшь. Ты теперь наследник, заняться тебе есть чем. Всё, что ты до этого наколдовал - так и быть, исправлять не стану. Но отныне все заклятия твои - впустую!
-Зигфрида. Я же не за заклятия люблю тебя. Мне ты нужна, - красноречие мне окончательно изменило. Но эти неизящные слова, казалось, быстрее достигли её ушей.
- Я подумаю. Может вернусь, может нет. Мне надо подумать. Я ведь тебя вспоминала. Мне ведь обидно - знаешь как. Так что я сама пока ничего не знаю. Хочешь ждать - жди. А пока - давай-ка сюда своё колдовство.
Липкие руки берутся за соболью оторочку упеланда и с силой притягивают меня к тому, что прежде было лицом Зигфриды.
- Но-но, не кривись. Думаешь, мне тогда было приятно?
Целует крепко, долго, прикусив язык, точно пытаясь выпить из меня все соки. Мне вспоминается тот, первый, поцелуй, по неосторожности окровянивший ей уста. Съехавшая с плеч рубашка, которую она нарочно не стягивала под горло, подражая глубокому вырезу дамы. Терпкое пиво, что она только что пробовала на кухне. Льняные складки выскользнули из пальцев. Хлестнула тугая коса. Служанка убежала, не вымолвив ни слова.
Чувства мои настолько были смущены, что до утра не удалось достичь покоя, необходимого чтобы заснуть. Забыв прежнее омерзение, я опустился на стул, где сидела она, и касался чернильницы, как касался бы пальцев, недавно её державших. Безумное, бессмысленное созерцание угомонило мысли, утяжелило голову и предложило пюпитр вместо подушки.