Аннотация: Мрачный замок и его прекрасная обитательница...
Глава 11. Приятная встреча
Просвещённый читатель наверняка вспомнит рассказ о Буридановом осле, которого погубила свобода выбора. На таком же распутье - буквально - стояли и наши герои: слишком многие тропинки вели их к истине. Направиться к несчастной сестре или её владетельному обидчику? Гервасий представил свои аргументы:
- У тебя хватит совести бередить едва зажившую память расспросами?
- Нам нужно сообщить ей, чтобы успела к похоронам! - возражал Андре. - Наверняка ей захочется излить душу с горя.
- Прошу тебя, Андре, не проявляй жестокость там, где можно обойтись без неё!
Ратовавший за мягкость послушник был настолько неумолим, что гонец покорился. Будь что будет, решил он, поездка и так затянулась, оттого что дорога петляет неожиданными поворотами. Один день не решит дела, и можно попробовать потратить его на графа.
Андре настаивал на том, чтобы держаться подальше от полей и сельской местности вообще, дабы не встретить ещё более воинственное племя, которое может взять с них суровую плату за беспокойство посевов.
Однако безопасный путь был более затратным, и шевалье пришлось посещать пашни с целью добыть куропатку к обеду и ужину. Он оставался неузнанным, ведь для занятых в поле крестьян все сурки на одну морду. Но рисковал, ведь грубому душой крестьянину ничего не стоит убить его вместе с добычей.
Спутник его понимал этот риск - и готовил птицу наивкуснейшим образом.
- Как ты научился превращаться? - спросил Гервасий во время дневного привала. Спрашивал он всегда попросту, без суеверного страха и этим снискал ещё большее расположение оборотня.
- Мне кажется, я не учился, - так же, без предисловий, ответил он. - Я как будто всегда умел. Я смутно помню, что играл в прятки с детьми прислуги, и меня никто не находил - возможно, уже тогда я менял облик. Меня отыскивал только дядюшка.
- Он тоже?
- Я никогда не видел его... перекинувшимся, но он меня видел всегда.
- Я вижу, вы очень дружны. Он брат твоего отца или матери?
- Отца... Отец в капкан попался, когда полез в курятник, а мне сказали, что погиб на войне. Я сам потом узнал...
- У кого же поднялась рука на маленького зверька? - в негодовании уронил ложку Эрве.
- У нашего же слуги. Он ничего не знал - как, впрочем, и остальная прислуга - но очень беспокоился о курах. Имение у нас маленькое, всё на счету, управляющий суровый... - Андре вздохнул - и достал табакерку, и Эрве не узнал, что случилось со слугой и управляющим, и размышлял над остывшим супом, что одни люди страдают от любви к охоте, а другие - от нелюбви. Не проще ли всем жить мирным земледелием и питаться плодами садов, полей и огородов?..
Философия отняла часть сил, которые можно было бы потратить на дорогу, и у поместья N горе-гонцы оказались поздней ночью. Луна освещала приземистую, толстую стену, по которой, казалось, не просто могли прогуливаться стражники, но и гости могли разойтись в контрадансе на восемь пар. Бесполезные бойницы спрятались в плюще, так заманчиво свесившем косы к вросшему в мох и траву подножью. Если бы в замок, подмигивавший тремя окнами, можно было забраться, как в башню Рапунцель... Если бы Андре был один...
Гервасий любовался звёздами, позабыв о лошадях. Последние же, движимые сладким майским ветром и клеверным следом, отбежали на значительное расстояние.
Андре пытался проследить за ними взглядом и удивился, услышав стук копыт с совершенно другой стороны.
К имению N подъезжала карета - в противоречие всей обстановке изящная, модная, в позолоте и вензелях. Девичий смех колыхал кружевную шторку...
Нельзя упускать свой шанс.
Андре свистнул Красотке и рысью припустил навстречу.
Из-за завески с витиеватым узором, снятым как будто с плюща на стене, показалось прелестное личико.
Карета летела легко, и пришлось придержать шляпу.
- Если верно, что внешняя красота есть отражение красоты внутренней, то ваша доброта, мадам, должно быть, безгранична...
Барышня улыбнулась и, глядя, как майский ветер треплет русые локоны незнакомца, спросила:
- Что заставляет вас испытывать нужду в доброте первого встречного, шевалье?
- Неотложное дело, - заверил Андре, и здесь даже не пришлось лгать. Он умолял красавицу не оставлять его за воротами до утра, потому что срочное письмо не может ждать.
- Письмо? Для кого? - вскинула барышня тонкие брови.
- Верно, для вашего супруга, ведь вы владелица этого чудесного имения?
- И да, и нет. Это владения моего отца.
Андре отвечал ей любезностями, девица задумчиво отвернулась и еле слышно процедила:
- Чудесного... Чудесного.
И лучезарно разрешила следовать за ней.
- Прошу меня простить, но вынужден заставить вас подождать. Я не один.
- Что ж, берите своего спутника... или спутницу?
- Послушника Толайского монастыря.
Они засмеялись, разделённые хрупкой преградой тафтяного веера.
- Гервасий! Гервасий! Привратник не будет ждать! - позвал Андре, пока майский ветер играл серебряными бубенцами девичьего смеха.