Знакомый голос тут же уколол барабанную перепонку.
- Вован? Это я. Ты где?
- Стас, я...
- Понял! Уже лечу! Только никуда не уходи!
Вздохнув, я заказал еще одну чашку капучино. Стас явился минут через двадцать и с размаху приземлил свою нехилую тушу на свободный стул. Немного отдышавшись, воровато огляделся. Склонился ко мне и, понизив голос, сообщил:
- Тебя Адвокат ищет.
Я постарался ничем не выдать своих чувств. Ну зачем этому борову знать, что я до чертиков испугался? Не знаю, правда, насколько убедителен был мой "покер-фейс".
- Догадываешься, в связи с чем? - продолжил он.
- Не вчера родился, - буркнул я и тоже, по примеру Стаса, принялся озираться по сторонам.
- Я думаю, это Шмулик тебя ему сдал.
Пока я обдумывал слова Стаса, к нам подошла официантка.
Я почувствовал, что тоже не прочь выпить. Но решил пока воздержаться.
Мы сидели на застекленной террасе одного из многочисленных кафе на Брайтон-Бич, и настроение моё, несмотря на приятный для глаза вид на океан, было весьма не радужным.
- Шмулик, значит..., - вымолвил я, сглатывая слюну - Стас как раз отхлебнул водки из своего бокала.
- Он, собака, - прогундосил Стас. - Не, ну я не уверен на все сто, конечно...
В этом был весь Стас - логику в его рассуждениях искать не стоило.
- Ты, Вован, на него пока плюнь. У меня к тебе вот какое предложение...
- Погоди-ка - что значит "плюнь"? Адвокат-то ведь на меня не плюнет... Сука старая!
Адвокатом называли одного пожилого и тощего господина русско-еврейского происхождения, который действительно защищал в судах разных там гнусных типов. Да так заигрался, что вскорости и самому ему понадобился адвокат. И не один...
Этому вот прекрасному человеку я и наступил на мозоль. Ненароком, конечно - но кого волнуют такие детали?..
- Тебе надо свалить из страны. На время хотя бы, - произнес Стас, допивая остатки алкоголя. - Я помогу. Тут вот одно дельце образовалось...
Всякий раз, когда мой приятель (которого здесь величали не иначе, как "Стейси Дронофф") произносил фразу: "Я помогу", у меня невольно сжималось... Ну, словом, всё сжималось - ибо его помощь и поддержка почему-то неизменно влекли за собою появление небезызвестного пушного зверька...
- Какое ещё дело? - обреченно спросил я.
- У моей двоюродной сестренки в Москве проблемка. Я ей скажу, что ты приедешь. Можешь, кстати, у неё и остановиться. Ну, и... Подсобишь. Ты же умный. А тем временем тут, может, и уляжется.
- На "можа"- плохая надёжа, - раздраженно отреагировал я. - Что за проблемка у твоей сестры?
- Это пусть она сама тебе расскажет. Что-то там украли у них в музее. А думают на неё. Ну так как - ты согласен с моим планом твоей эвакуации?
Ответить я не успел - снаружи замаячили те, кого я меньше всего хотел бы сейчас видеть. Да и не только сейчас, а и вообще. Слоноподобные ребятки Адвоката...
- Извини, Стас - вечером созвонимся! За кофе заплати! - выпалил я и, сорвавшись с места, побежал в сторону запасного выхода.
# # #
"И вот я уже министр, и ничего не делаю".*
Тьфу ты! Это вообще из другой оперы.
И вот я уже в "Боинге", в эконом-классе - возвращаюсь туда, откуда улетал почти два десятка лет назад. Тогда мне, дураку, казалось, что я перемещусь из мрачного кошмара в страну неизбежного и повального счастья.
Встречаться со старыми знакомыми желания не было. От слова "вообще". А вот город... По нему я скучал.
Утомленный многочасовым перелетом, я вышел из здания аэровокзала и зашагал к стоянке такси. Адрес Стасовой сестры я запомнил хорошо.
Особого багажа с собой у меня не было - предпочитаю путешествовать налегке и покупать всё нужное уже на месте. Разве что верный ноутбук всегда был со мной...
Таксист, вопреки не раз слышанным и читанным мною страшилкам о грабежах интуристов, благополучно доставил мою персону в один из спальных районов столицы.
Лифт поднял меня на четвертый этаж. И я позвонил в нужную квартиру.
Дверь открыли не сразу, а после сакраментального "Кто там?" и моего честного ответа.
На пороге стояло небесное создание ростом едва ли мне по грудь, с копной огненно-рыжих волос и невинным взглядом. Скажу откровенно - подобные женщины сводят меня с ума. Я уже перестаю замечать какие-либо их минусы. Правда, в этот раз я отметил и основательную родинку на левой щеке, и легкое (ну правда же, совсем легкое!) косоглазие Стасовой родственницы.
- Здравствуйте. Вы - Алиса?
- Да, - не стала отпираться она, теребя поясок халата. - Проходите, Володя. Стасик мне подробно все написал по электронной почте.
"По электронной почте..." Да, именно так она сказала. Не на "мыло" скинул, а "написал".
Я осмотрелся. Обычная "двушка", безо всяких изысков. Сотни тысяч в таких живут. А может, и миллионы.
Алиса предложила мне тапочки, я поблагодарил, переобулся и направился за нею в кухню.
- Вы, наверное, устали с дороги? Отдохнуть хотите?
- Нет, не очень устал, - соврал я.
- Тогда давайте чаю попьем.
- С удовольствием. И вы мне всё расскажете, хорошо?
Алиса Дронова, как выяснилось, с недавних пор работала в небольшом доме-музее писателя Модеста Егорова. Писатель этот был отъявленным диссидентом, прошел сталинские лагеря, а затем - и брежневские психушки. В начале девяностых помер практически в полной нищете.
А лет через двадцать пять после этого его родной племянник Даниил Егоров, весьма успешный и распальцованный бизнесмен, решил вдруг приобрести еще и некие моральные дивиденды, используя имя родственника.
Так родился дом-музей. Самое интересное, что Модест Егоров провел в этом доме, в общей сложности, не так много времени, все больше слоняясь по психбольницам, СИЗО и прочим подобным учреждениям.
- Экспонатов-то там - кот наплакал, - продолжала свой рассказ Алиса, в очередной раз наполняя наши чашки ароматным чаем. - Коллекция трубок, черновики, экземпляры изданного при жизни - мало совсем. Еще кое-что из одежды, обстановка...
- А что же пропало?
- Гравюра работы самого Модеста Николаевича.
- Так он еще и гравюры делал?
- Эта - единственная. Плохо, что журналисты узнали. И даже на одном подмосковном телеканале сказали про это. Потом еще и статья была в Интернете - мол, никто не заинтересован в сохранении наследия борца с советским режимом...
- Извините, Алиса - а как вы вообще стали хранительницей этого музея?
- Очень просто: откликнулась на объявление. Даниил Игоревич меня и нанял.
- Понятно. И теперь он обвиняет в пропаже вас? А какие у него для этого основания?
Алиса посмотрела на меня как-то странно.
- Сразу понятно, что вы не знакомы с Даниилом Игоревичем.
- Давай на "ты", хорошо? А то я себя каким-то стариком чувствую. И что же не так с Даниилом Игоревичем?
- Ему не нужны никакие основания, чтобы обвинять.
Ясно... Знакомый типаж. Мне тоже часто приходилось иметь дело с человекообразными, настолько уверенными в собственной правоте, что аж зубы сводило.
- А поговорить с ним можно? - поинтересовался я.
# # #
Со слов моей новой знакомой, обстоятельства исчезновения егоровской гравюры были следующими.
Накануне вечером, часов в шесть, то есть перед закрытием музея, Алиса сделала обход (он занял всего несколько минут, поскольку в доме было четыре комнаты). Все экспонаты были на своих местах.
Алиса включила сигнализацию, заперла входную дверь и ушла домой. Вернее, уехала на автобусе.
На следующее утро Алиса, как всегда, явилась на работу к девяти, открыла дверь, соответственно - отключила сигнализацию и... Обнаружила пропажу гравюры по дереву, под названием "Зимнее Солнце". Она сразу же сообщила об этом директору музея Даниилу Егорову и уже потом - позвонила в полицию.
Приехавшая в музей опергруппа никаких следов взлома не обнаружила, составила протокол. Алисе пообещали, что ее вызовут в ближайшее время.
Ценности гравюра (по-научному - ксилография), в общем-то, никакой не представляла, да и рамка у нее была самая простая, самодельная. Висел сей "шедевр" в спальной комнате, над письменным столом. Сама работа была выполнена в примитивном стиле - большой диск солнца над грядой холмов.
- А у Даниила Игоревича есть свой ключ от музея?
- Есть. Только вот зачем ему похищать гравюру? - сразу же уловила ход моих мыслей Алиса.
- А вам зачем?
- Так ведь я поклонница творчества его дяди. Фанатка, можно сказать. Книжки все до дыр зачитывала. Собственно, потому и откликнулась на то объявление в газете.
- Вон оно что... Алиса, мне надо побывать в вашем музее. И чем скорее - тем лучше. Но сначала...
Сначала я решил все-таки познакомиться с "великим и ужасным" директором дома-музея. Почему-то не к месту вспомнился его инопланетный "коллега" из мультика "Тайна третьей планеты". Что-то типа: "Я буду жаловаться, я директор музея..."
Во взятом напрокат авто я подкатил к зданию, где размещался офис объекта, надеясь, что в конце рабочего дня он, как и все, отправится домой.
Так и случилось, только несколько позже, чем я ожидал. Выйдя из машины, я окликнул его по имени-отчеству.
Он обернулся - вальяжный, одетый с иголочки. Окинул меня презрительным взглядом (ну да, а чего я еще от него хотел?).
- Ты кто?
- Извините, но мы на брудершафт с вами еще не пили. Меня зовут Владимир Сальский, я представляю интересы госпожи Дроновой.
- Адвокат, что ли? - дернул бровями мой визави. И у меня слегка кольнуло под ложечкой от неприятных ассоциаций.
- Не совсем. Скорее - частный детектив. Я только вчера прилетел из Нью-Йорка...
- Допустим. Что вам нужно? Я очень спешу.
- Охотно верю. Мне необходимо поговорить с вами. Когда вам было бы удобно?
"Никогда" - явственно читалось в его взгляде.
- У меня мало свободного времени, - процедил он.
- Всего десять минут...
- Ну, хорошо. Приходите завтра, после обеда. Охранник снизу позвонит моей помощнице, и вас пропустят. До свидания!
Хорошими манерами бизнесмен и, по совместительству, директор дома-музея явно не отличался. Да и пёс с ним. Главное - перед этой встречей мне удалось вытянуть из Алисы одну подробность: Егоров подбивал к ней клинья. Ее отказ мог послужить причиной, по которой Даниил Игоревич решил возложить на Алису вину за пропажу экспоната.
Вечером этого же дня мы с Алисой вновь пили на кухне чай.
- Значит, получается, что кто-то отключил сигнализацию, вошел внутрь, забрал вещицу, а затем - снова включил систему и спокойно ушел?
- Мне полицейские сказали, что для опытного взломщика это дело плёвое - залезть в распределительный щиток, потом подобрать отмычку - и готово.
- Они замок осматривали, вообще-то? Должны были взять его на экспертизу...
- Должны были, но... Это ведь мелкая кража. При беглом осмотре следов взлома не нашли.
- "При беглом осмотре...", - с тоской в голосе повторил я. - Хороший у тебя чай, Алиса. Вкусный. Ты что-то туда добавляешь?
- Да нет..., - смутилась девушка. Родинка на щеке и некоторая расфокусированность зрения совершенно её не портили.
- А ты хорошо помнишь, что включала сигнализацию перед уходом?
- Володя! - укоризненно произнесла она. - У меня это - на автомате. Как у водителя ремень пристегнуть!
- У тебя машина есть?
- Нет, что ты! Слышала просто...
- Скажи вот еще что: в последние дни, перед пропажей гравюры, в музее не было каких-либо странных, подозрительных посетителей? Никто никаких вопросов не задавал?
- Да вроде нет... Народу к нам совсем немного ходит. Женщина одна была, лет шестидесяти, ухоженная. Раза три приходила. Парень-иностранец был в день похищения, пытался со мной заигрывать. По-русски смешно говорил... Вот и всё необычное, пожалуй.
Я вздохнул.
- Видеонаблюдения у вас, конечно, там нет.
- А зачем оно? Это же просто дом-музей, дань уважения выдающемуся человеку.
Я призадумался. Вот, вроде, пустяковое дело - я в Нью-Йорке и не такие раскручивал. А поди ж ты...
- А с чего это ты вообще заинтересовалась творчеством Егорова? Я тоже о нем слышал, но книг не читал.
- Подружка как-то дала мне его первый роман, "Чёрные дни" называется. Очень мне понравился. Вот и решила остальное тоже прочесть.
- Завтра я навещу Даниила Игоревича. А потом, сразу же - к тебе в музей. За чай - спасибо. Давно такого не пил.
Ночью у меня никак не получалось заснуть, я всё ворочался с боку на бок, памятуя о том, что в соседней комнате находилась Алиса...
Попытался думать.
Женщина, посещавшая музей аж целых три раза... Таинственный иностранец, говорящий по-нашему... И, наконец, сам основатель и директор - Даниил Егоров...
# # #
Беседа с родственником знаменитого писателя заняла еще меньше времени, чем я предполагал.
Я поинтересовался, кому формально теперь принадлежит дом. Оказалось, что Даниил Игоревич выкупил его у женщины, которой покойный диссидент (неженатый и бездетный) завещал свою недвижимость.
- По ходу, она была дядиной любовницей. Имя еще такое странное - Рогнеда... Регина... Не вспомню точно, всеми делами мой юрист занимался.
- Алиса Дронова давно в музее работает?
- Да нет, всего около месяца. Я сначала нанял одну пенсионерку. Потом она заболела, я нанял вторую. На эту посетители жаловались, всю книгу отзывов исписали - мол, склероз у нее, ни на один вопрос толком не отвечает. Ну, я и дал объявление...
- А почему вы решили, что именно Алиса взяла ту злосчастную гравюру?
- А кто же еще-то? Она ведь повернута на дядином творчестве! Ну взяла - и взяла, шут бы с ней! Но зачем отпираться-то? Вот что меня возмутило! Ладно. Вы извините, у меня сейчас совещание по Скайпу, с китайцами.
- Уже ухожу. Спасибо за информацию.
# # #
В музее царила тишина. Алиса указала мне место, где висела гравюра.
- Ты обычно у двери сидишь?
- Когда как. Встаю иногда, прохаживаюсь. На вопросы отвечаю.
- И с твоего места не видна стена, где висела вещица?
- Нет, конечно. Можешь сам убедиться.
- А тот парень, иностранец, который приходил... Они одновременно с той женщиной появились - ну, с той, что трижды здесь была?
- Кажется... Вначале она зашла, стала тут бродить. А потом и он... Ничего не смотрел, чушь всякую нёс - про мою красоту, и прочее.
- Отвлекал, - в задумчивости произнес я.
- Что-что?
- Нет, ничего. Он ушел, так и не осмотревшись?
- Ну да. А минут через пять и женщина ушла.
- В тот день они были единственными посетителями?
- Нет. Под вечер еще приходила пожилая семейная пара.
Я принялся за тщательный осмотр музея.
Три смежных комнаты плюс совсем небольшая спальня.
Минимум мебели - облезлый комод, пара кресел, стул, кровать, письменный стол и книжный шкаф. Ничего лишнего.
"Интересно, почему Егоров завещал дом любовнице, а не племяннику?"
Стоя в личном кабинете писателя, я погрузился в размышления. И внезапно услышал голоса из прихожей...
Я поспешил выйти. И увидел женщину, которая как раз расплачивалась за билет. Когда она развернулась, чтобы проследовать дальше, сидевшая за стойкой Алиса принялась отчаянно "семафорить", тыча пальцем в направлении спины посетительницы.
Я чуть прикрыл глаза в знак того, что понял ее намек. И, как ни в чем не бывало, уселся рядом с Алисой.
- Это она? - шепотом уточнил я.
- Да..., - прошелестело в ответ.
- Ну что же... Подождем.
Женщина пробыла в музее почти до самого закрытия. Едва она попрощалась с Алисой и вышла на улицу - я последовал за ней. И увидел, как она садится за руль машины - видавший виды "жигуль" пятой модели. Ну что ж, зрение у меня хорошее, острое, и номер я разглядел...
# # #
- Алло, Петр Антоныч? Здравствуйте. Это Володя Сальский вас беспокоит...
- Погоди! Какой Володя? Неужто Ильи сын?..
- Он самый.
- Ешки-матрешки! Сколько лет-сколько зим! Ты ж лет пятнадцать как в Штаты свалил!
- Уже двадцать, дядь Петь.
- Как время летит! А ты что, в Москве сейчас?
- Да. И мне нужна ваша помощь...
Когда я дал отбой, Алиса поинтересовалась, кому я звонил.
- Дядя Петя Лазарев, друг моего покойного бати. Они служили вместе - в армии, потом в милиции. Скоро узнаем, кто эта твоя загадочная посетительница.
Петр Антоныч позвонил на следующий день, когда мы с Алисой завтракали в кафе напротив ее дома. Поговорив, я поблагодарил собеседника за помощь.
- Значит, так... Твою постоянную гостью зовут Руфина Родионовна Мезенцева. Ей шестьдесят пять лет. А живет она...
- Мезенцева?! - воскликнула Алиса.
- Ну да. А ты ее знаешь?
- Лично нет, но... В одной из книг Егорова я видела посвящение - моей дорогой "Р.Р.М.". Вот я и подумала...
- Правильно подумала. Я почти уверен, что она и есть та самая бывшая любовница писателя, у которой твой работодатель приобрел дом под музей.
Слежка... Я заметил "хвост", когда ехал к Мезенцевой. Первая мысль была - чертов Адвокат достал меня и тут.
Пока думал, как поступить, позвонила Алиса.
- Меня достали журналисты! - чуть ли не орала в трубку она. - Двое с утра приходили в музей; еще один звонил на сотовый.
- Посылай их, - посоветовал я.
- Я так и делаю, но очень уж они настырные!
- Это их работа. Извини, я чуть позже тебя наберу.
Я резко свернул направо, затем сразу - налево и скрылся в небольшом дворике. Так мне посчастливилось избавиться от излишнего внимания. Но машину я запомнил - светло-серая "шкода", похоже, не очень новая. Номера разглядеть не удалось.
Руфина Родионовна была весьма удивлена, увидев меня на пороге своей квартиры. Я же попытался сразу включить свое обаяние.
- Простите великодушно... Видите ли, я недавно прибыл из Нью-Йорка. Меня попросили разобраться в одном неприятном инциденте...
- Как ваше имя? - спокойно спросила она.
- О-о, я не представился... Владимир Сальский, к вашим услугам.
- Я не совсем понимаю...
- А я всё объясню. Вы позволите войти?
Она неохотно посторонилась.
Мы расположились в гостиной. Хозяйка была явно напряжена, и я ее хорошо понимал.
- Дело в том, что из дома-музея Модеста Егорова недавно исчез один экспонат... Гравюра по дереву. Девушку, которая там работает, обвинили в краже. Ее пока не вызывали в полицию официально - но кто знает, что будет завтра? Девушку зовут Алиса, и она ни в чем не виновата. Меня попросили ей помочь. То есть, найти пропажу.
- А почему вы пришли с этим ко мне? Как вы вообще нашли меня?
Я развел руками.
- Вы довольно часто бываете в доме-музее Егорова. Предполагаю, вы были знакомы с покойным Модестом Николаевичем. Не вам ли он завешал дом, в котором нынче - его музей? И почему?..
Она встала из кресла. Похоже, я расстроил или даже рассердил ее - но, провалиться мне сквозь землю, понятия не имел, чем именно.
- Уходите, - произнесла она ледяным тоном.
- Руфина Родионовна, я.
- Уходите! - повторила она. - Вы не имеете права донимать меня своими расспросами! Модест... Николаевич был святой человек... В конце жизни все его бросили, все! И только я... А вы спрашиваете - почему...
- Извините, - тяжело вздохнул я. - Мне вовсе не хотелось досаждать вам.
Когда я подъехал к дому Алисы, то заметил стоявшую поодаль знакомую "шкоду". Подавив желание подойти поближе и рассмотреть водителя, я вошел в подъезд.
- Сегодня опять приходил тот парень. Он итальянец, зовут Массимо, - сообщила мне Алиса.
- Опять к тебе клеился?
- По ходу - да. Предлагал уехать с ним на Сицилию.
- Неужели? Там же - сплошная мафия! - улыбнулся я.
- Вот поэтому я его и наладила.
- Интересно - зачем же он приходил, если они уже выкрали гравюру? - пробормотал я, устраиваясь поудобнее за кухонным столом. - Алиса, мне нужно, чтобы ты как можно подробнее рассказала мне про Модеста Егорова. С этой гравюрой наверняка связана какая-нибудь тайна. Ты ведь поклонница его творчества?
- Да, но... Про эту гравюру он упоминает лишь однажды, в своем дневнике. "Зимнее Солнце" - это посвящение Магадану, где он провел несколько лет в заключении. Ничего необычного в этой работе нет - просто резьба по дереву, лаковое покрытие...
- Но зачем-то же за ней охотились?
Алиса лишь пожала плечами.
- Что ж - чем сложнее задача, тем нам интереснее, - покривил душой я. - Пойду прогуляюсь, воздухом подышу.
Честно говоря, я и сам не знал, почему решил не звонить Петру Антонычу при Алисе. Вот просто решил - и всё.
Ветеран правоохранительных органов (а ныне - владелец охранного агентства) понял меня с полуслова. Я озадачил его двумя просьбами: выяснить, кто "пасет" меня на серой "шкоде" и... кое-чем еще.
Вернувшись, я пожелал Алисе спокойной ночи и уединился со своим верным ноутбуком - мне хотелось вытянуть из Сети все, что касалось личности Модеста Егорова...
# # #
Завтракать в кафе напротив Алисиного дома становилось у нас уже некоей доброй традицией. Однако на этот раз поесть спокойно не удалось.
Алиса пристально смотрела на кого-то, кто сидел за моей спиной.
- И кто там? - спросил я тихо, почти не разжимая губ и, естественно, не оглядываясь.
- Что ж, пора с ним познакомиться, - сказал я и встал.
Но Массимо был иного мнения: заметив, что я иду к его столику, он стремительно ретировался.
Я вышел на улицу, но "иноагент" как сквозь землю провалился. Однако серая "шкода" была тут как тут - стояла метрах в пятнадцати.
Я вернулся в кафе и развел руками.
- Необщительный он какой-то... Слушай, а может, он тоже - журналист?
- Не очень похож, однако... Кто его знает? Какие у тебя планы на сегодня?
- Хотелось бы повидаться с кем-то из тех, кто помнит Модеста Егорова. Наведаюсь в Союз писателей.
Звонок Петра Антоныча застал меня уже на обратном пути, после полудня.
- Знаешь, Володь... Сели мы вчера на "хвост" этой "шкоде", что стояла у дома твоей знакомой. Она снялась с места часов в двенадцать ночи. Проехала почти через весь город. Остановилась у клуба под названием "Алмазный серп". Водитель вошел туда, побыл часа полтора. Потом вышел и уехал, предположительно - домой. Адрес я тебе скину.
- Личность его установили?
- Обижаешь, Володь. Шоташвили Юрий Автандилович, девяносто четвертого года, официально нигде не работает. Зато его папаша..., - Лазарев сделал паузу.
- Что - папаша? - спросил я, чуя очередную "бяку".
- Владелец сети автозаправок в столице и области. Ранее неоднократно судимый.
- Oh, shit! - вырвалось у меня. - Что такому перцу от меня нужно?
- Ты меня спрашиваешь? Вова, прошу тебя - будь осторожен. Если что - мои ребята прикроют, конечно...