- За долгие годы своего существования Империя еще не знала подобного коварства, но было бы в высшей степени наивно ожидать иного результата, - тайпэнто Мори говорил, обращаясь ко всем, но смотрел при этом только на Ли. - С самого начала вся эта мутная история с беспорядками в закатных землях, с оборотнями и карабакуру, казалась мне и многим другим какой-то странной и нелепой постановкой, сошедшей к нам со сцены провинциального театра. Ну, разве мог в действительности обычный дзи, еще вчера бывший учеником, столь долго притворяться слугой Императора и так умело руководить обороной почти всей Тай-Вэй без всякой помощи извне? Разве возможно, что он сумел сыскать любовь простых жителей после того, как подавил полномасштабное восстание и послал на верную смерть еще большее число людей, чем те, кто пал от рук коротышек? Только магия очарования может объяснить подобное, ведь не мудрость же всесильных предков ожила в этом наглом юнце! Он даже не боялся в открытую демонстрировать свою связь с демоническими силами, и это, нужно признать, привлекло к нему внимание многих. Всякий, кто мнил себя достойным лучшей участи, но не желал добиваться ее тяжкой службой и верностью Нефритовому Трону, готов был прибегнуть к тому, что предлагал им этот ведьмак. Он собрал многих, умело манипулировал событиями, копил силы и ждал, когда хозяева подадут ему знак. Видеть этого клятвопреступника, в который раз позорящего статус императорского полководца своими деяниями, мне просто невыносимо, и, думаю, я выражу общее мнение, если предложу покончить с ним здесь и сейчас, не вынося лишний сор за пределы Золотого Дворца.
Военный советник уже хотел сказать последнее слово, послужившее бы сигналом к атаке для собравшихся в зале воинов, но голос Ханя ожог его словно плетью.
- Моя жизнь не принадлежит тебе. Только один человек вправе решать судьбу тайпэна, и это не тайпэнто, если ты вдруг забыл.
Почтительные окончания и обороты исчезли из речи Ли, когда он обращался к Мори, и это не укрылось от присутствовавших.
- Внести раздор в наши ряды и опорочить других перед этим советом не удастся сейчас никому, - поджал губы Мори. - Даже посредством словесного колдовства, которому тебя, несомненно, обучили многохвостые лисы.
- Не раз и не два искатели истины проверяли меня и мои возможности, не найдя и намека на способность к темному чародейству, - выдерживая спокойный тон, парировал Хань. - И уж точно не я превратил дворцовую стражу в безвольных кукол, неспособных к самостоятельным действиям.
По рядам тайпэнов прокатилась волна удивленного шепота.
- В любом случае, мы можем вызвать сюда самых просветленных из монастырских братьев, и я уверен, они подтвердят мои слова.
- Конечно же уверен, - хмыкнул военный советник. - Ведь они тоже в сговоре с тобой, и я боюсь даже представить себе, какими посулами и обещаниями тебе удалось соблазнить столь многих стойких. Сохэи великого монастыря Рякудзи уже убивают ваших подданных на улицах города, мой Повелитель, - обернулся Мори к Императору. - Их преступления столь же явственны, как и безродного Ханя! Одно ваше слово...
- Пусть объяснится.
Военный советник, оборванный на середине фразы, в удивлении замер. Человек, восседавший на Нефритовом Троне, спокойно перевел свой взгляд с тайпэнто на Ли, склонившего голову, и на Такату, невольно последовавшую примеру полководца.
- Я хочу знать, если покушение, о котором говорит мой советник, не было целью, то зачем тогда ты так рвался сюда, убивая верных слуг своего хозяина? Что послужило причиной? И видишь ли ты себе оправдание?
Редко когда доводилось кому-либо слышать столь длинную речь из уст Избранника Неба, и все кто, был сейчас в тронном зале, невольно прониклись необычайностью подобного момента.
- Властитель, мое преступление не может иметь оправдания, - ответил Хань, и къёкецуки с трудом удержалась, чтобы не отвесить ему оплеуху. - Мои и только мои ошибки привели к гибели ваших подданных и к разорению, коснувшемуся кварталов древней Хэйан-кё. Я пошел легким путем, что был предложен мне другими, не попытался сам изыскать иные варианты, и оказался в ловушке, выбраться из которой будет теперь непросто. Я пришел, Повелитель, чтобы сообщить Вам о том, что исполнил высшую волю правителя Единого государства. Война с тиданями на закатных границах остановлена до того, как была пройдена опасная черта невозврата. Ваши вассалы не будут больше пытаться убить друг друга, и степь не получит лишнего повода для кровавой мести Империи. Несмотря на то, что голоса тиданьских каганов не были услышаны в этих стенах по чье-то злой воле, каждый из них остался верен своему Императору и готов прибыть в столицу на Ваш справедливый суд. Армия под командой тайпэна Кара Суня уже выдвинулась обратно к Сианю. Учитывая новость о вторжении с юга, о которой я узнал только что, сохранение этого войска в целости кажется мне весьма удачным.
- Войско, которое займет нашу столицу, позволяя южным границам пылать в кострах разорения, - мрачно перебил Ханя военный советник. - Хэйдань и Генсоку будут вскоре потеряны, а заговорщики предпочтут откупиться от Юнь, нежели вступать в открытый конфликт. Уверен, их план уже предусматривает границы будущих земельных разделов. Власть над Степным Шляхом и потоком товаров позволит купцам, а также родам Овара и О-шэй, с которыми так дружен этот наглец, легко смириться с потерей плодородных приморских равнин и богатых горных хребтов. Но чем же ты сумел купить род Юэ, подлый предатель?! Новой свободой и возрождением царства Чжу?!
Обвинения военного советника действительно испугали Ли. Нет, страх Ханя вызвал не их смысл, не угроза, крывшаяся за ними, и не боязнь того, что Император поверит в сказанное. Ли испугал сам тайпэнто, который говорил так уверенно, так вдохновенно и с полной верой в собственные слова. Мори действительно был убежден в том, о чем вел свою речь. Кто знает, каким образом Старшей Сестре удалось разбудить в его душе эти скрытые страхи, как именно она смогла вытащить их наружу, и как сумела так ловко подменить опасными иллюзиями истинное восприятие имперского главнокомандующего. Вероятнее всего, Мори знал, что лжет, обвиняя Ли в колдовстве и связях с кумицо, но, похоже, все остальное он действительно видел именно так, как сам и описывал. Удушающая петля заговора, свивавшая из клубка ядовитых змей, окружающих безвольного Императора. Самодовольные вассалы и тэккэй, ведущие дела без малейшего почтения к Нефритовому Трону. Преступники и предатели, готовящиеся ввергнуть страну в пучину хаоса перед надвигающимся с юга вторжением старого и ненавистного врага. И венец всего этого - безродный тайпэн, наглый выскочка, подло воспользовавшийся благорасположением своего повелителя, и, наверняка, марионетка в чьих-то руках при дворе или далеко за пределами границ Империи. Таким был мир вокруг тайпэнто Мори, и другого он просто не мог увидеть.
- Я недолго знаком с достойными полководцами Кара Сунем и Пай Куанем, и больше мог бы рассказать о военных подвигах последнего во время северной войны с ракуртами, чем похвастаться долгими разговорами с каждым из них, - все в том же спокойном ключе ответил советнику Хань. - Но одно я знаю точно, свидетелем чего был лично. Перед лицом смертельной опасности ни один из них даже в мыслях не допустил бы возможности предать своего хозяина и государство, которому они служат. Вы знаете их лучше меня, мой Император, и люди, которые находятся здесь, наверняка, также имеют более глубокое представления об этих командирах. Так неужели хоть кто-то из вас, действительно, готов поверить, что высокочтимый Сунь или многоопытный Куань могли бы сговориться с Юнь ради падения Нефритового Престола?
Имперские вассалы, среди которых было немало представителей древнейших родов энь-гун-вэй и чжэн-гун, переглядывались между собой, чтобы утвердиться в собственном мнении. Человек на вершине пирамиды хранил молчание, а военный советник Избранника Неба не замедлил воспользоваться паузой, повисшей после вопроса Ли.
- Темное колдовство позволяет легко отыскать слабину даже в душе подобной граненому алмазу, и этим ты не снимаешь с себя вины за нападение на столицу и смерть многих ее обитателей. Ты обвинил меня в том, что стража Дворца была зачарована, но это не так. Я просто слишком давно ждал и готовился к вашему гнусному выпаду, чтобы поймать вас с поличным и не дать возможности оправдаться!
- Ждал и готовился? - внутри у Ханя медленно начала раскручиваться пружина старой ненависти к тем, кто облечен властью, но не способен или не хочет использовать ее во благо другим. - Ждал и допустил все это?! Допустил убийства простых людей и верных императорских воинов? Не предупредив ни офицеров столичного гарнизона, ни даже своего Повелителя?!
- Да! - выкрикнул в ответ Мори. - Одно мое слово, произнесенное не к месту, и обо всем бы стало известно сиккэну Тэну, чья роль в этих событиях до конца не ясна. Быть может, он и не стоит во главе заговора, как я считал поначалу, но уж он бы точно не упустил шанса переметнуться на сторону победителей, ради сохранения своего "Всесильного" статуса! Ведь это его телохранители помогли тебе попасть сюда, и этого предательского шага я добивался от него так же, как и от тебя!
- И Тэн тоже? - не выдержал кто-то из тайпэнов, отчетливо фыркнув.
- Монахи, каганы, Вонг, Тэн, Юэ, Овара, безродный Хань! Кого еще ты добавишь в этот котел?! Сколько же еще предателей, по-твоему, окружают нас?! - поддержал первого полководца еще один голос из толпы.
- Глупцы! Этого они и добивались! Никто не поверил бы заговор таких масштабов, пока не стало бы слишком поздно...
Рука Императора взметнулась в повелительном жесте, и Мори вновь смолк на середине слова. Правитель, хмурясь, еще раз посмотрел по очереди на каждого из спорщиков и тяжело вздохнул.
- Мне трудно слышать подобные обвинения в адрес людей, которым я доверял как себе, и на которых готов был полагаться во всем. До этого дня у меня не было повода усомниться ни в одном из вас. Но кто-то сейчас лжет, и я не верю, что у случившегося есть иное объяснение. Есть лишь один способом узнать абсолютную истину. Доверим великий суд всесильным предкам и узнаем их волю, как они сами делали это в отведенное им Судьбой время.
Советник медленно повернулся лицом к своему оппоненту, губы Мори растянулись в самодовольной усмешке. Они сделали по десять шагов в направлении другу друга и склонились в церемониальных поклонах.
- Потомки будут знать, что твое покушение удалось, - уже разгибаясь, тихо произнес тайпэнто так, чтобы услышать его мог только лишь Ли. - Ты убил Императора и высших полководцев, и лишь мне удалось сразить тебя. На пороге войны у меня не останется иного выхода, кроме как очистить столицу от предателей и занять место правителя. Этот поединок завершит мое преображение и станет первой ступенью в Небо.
Черный каймон полетел на лакированные доски пола, тройная плетеная кольчуга и элементы ножных доспехов, надетые на Мори под парадным одеянием, ничем сейчас не уступали пластинчатой броне Ханя. Обнажив голову, Ли отбросил свой шлем в сторону. Яри и тяжелый меч поднялись в боевую позицию. Кисть Единого Правителя слегка шевельнулась, и сталь столкнулась со сталью, открывая новый Поединок Судьбы, один из многих тысяч, уже виденных стенами этого зала.
Несмотря на обилие слуг и гостей, а также регулярные проверки, учиняемые евнухами цзун-гуна и дворцовыми распорядителями, отыскать укромные уголки в громаде императорского дома было не так уж и сложно. Небольшая комната с неукрашенными каменными стенами была заполнена ароматами сгорающих трав и тлением разлагающейся плоти. Старый монах в красной накидке, расписанной черными символами, раскачивался в трансе, сидя со скрещенными ногами в середине зловещего рисунка, начерченного на полу девственной кровью.
Действие началось, и теперь ярость человека, добровольно прошедшего первые этапы древнего ритуала, позволяла легко завершить начатое ими здесь почти целый год назад. Главное, не ошибиться со временем. Незримые путы могли в любой момент лопнуть из-за нечаянной оплошности, и тогда никто не смог бы предсказать последствия.
Дочитав третьею мантру подчинения, проклятый открыл своей единственный живой глаз и потянулся за чашей, что стояла перед ним. Зелье позволяло унять страх и сосредоточить волю при работе со столь хрупкой и опасной материей, как существа, рожденные в ином мироздании. Только самообладание пугало этих существ, только то, чем они не обладали, было способно смутить таких тварей.
Бронзовой чаши на месте не оказалось, и, подняв взгляд, монах увидел ее в руках у человека, стоявшего за пределами круга. Неприятная улыбка кольнула заклинателя врожденным чувством чутья на опасность.
- Верни мне сосуд, без него ритуал завершить не удастся.
- Или прервать, - понимающе кивнул Мао Фень. - Ведь если прервать, то шанс еще есть, а вот если нет. Последний кусочек мозаики встал теперь на свое место. Я все ломал голову, зачем твои братья продолжали слоняться по лагерю мангусов, как утверждал Хань, когда война уже была объявлена. Но отыскать настоящего черного онгонга весьма непросто, даже там, даже для вас. Я слышал, они пожирают душу, взамен которой вторгаются в тело. Полагаю, Мори вы все-таки рассказали только о "слиянии", не так ли?
- Что ты творишь? Мы почти закончили, и все получилось...
- По-твоему я что, вот настолько непроходимо глуп? - толстый тайпэн рассмеялся, наслаждаясь беспомощностью монаха, не имевшего права покинуть заклинательную фигуру. - Зачем вам понадобится такой глупец после? И зачем мне нужны будете вы?
- Фуян ошибался, ты никогда бы не смог стать одним из нас, - лицо служителя темных сил скривилось в презрении. - Ты слишком мелочен, жаден и мерзок.
- Зато, я всегда остаюсь в живых, - пожал плечами Мао.
Рука монаха потянулась к черному посоху, лежавшему на полу рядом с заклинателем. Правая кисть тайпэна метнулась в размазанном жесте. Звонко щелкнула нить нефритовых бус, разворачиваясь из единого кольца в длинную зеленую плеть. Отсеченные пальцы, увитые черными татуировками, и крупные капли крови рассыпались поверх багряных символов, начертанных на старом паркете.
- Просто, ты достаточно умен, чтобы никогда не ошибаться слишком уж сильно, - поддержал толстяка из темноты третий голос.
Бой проходил под диктовку Мори, и Ли ничего не мог поделать с этим. Опыт и умение тайпэнто подавляли скорость и сноровку бывшего дзи. Копье хоть и позволяло держать противника на расстоянии, но советник не давал врагу и малейшего шанса на контратаку. Кровь, стекавшая быстрыми каплями с левого локтя Ханя, была результатом одной из удачных попыток Мори прорвать оборону противника. Меч угодил между пластин, прорвал кольчугу и оставил глубокий порез. Вскоре рука уже должна была начать неметь, затем скажется кровопотеря. Разумом Ли понимал все это, также как и военный советник, но поделать не мог ничего. Несмотря на свой возраст, Мори продолжал кружить вокруг тайпэна и совсем не собирался выдыхаться. Телохранители Императора и полководцы возбужденно следили за схваткой, цокая языками. Таката нервно кусала губы, уже не раз проколов их своими клыками. И лишь человек на троне хранил каменное безразличие к происходящему перед ним.
В какой-то момент Ли подумал, что начинает терять сознание. Тени в тронном зале изогнулись причудливыми углами, и нечто нависло над Ханем, как грозовая туча в самый солнечный день. Вновь отбросив от себя неистового Мори, Ли вынужден был признать, что морок не собирается уходить.
Изломанное нечто, больше всего походившее на клок густого торфяного дыма с явственно проступающими очертаниями головы и длинных рук, ритмично раскачивалось над противником Ханя. Хвост существа, не имевшего ног, струился вниз и, рассеиваясь крошечными туманными нитями, уходил под доспехи Мори. Пылающие угольки глаз сияли ненавистью ко всему живому, а пасть, простой сквозной провал в мглистом сплетении, щерился льдистыми клыками. И не похоже было, чтобы кто-то, кроме Ли, видел это существо, столь ясно и отчетливо. Равно как и черный огонь, все сильнее разгоравшийся в глазах у советника Императора.
Силуэт шевельнулся, дернулся, выкидывая правую лапу вперед, и Мори, как послушная кукла повторил движение, нанося сложный двойной удар, пытаясь достать левое бедро и бок своего соперника. Хань, действуя чисто интуитивно, легко отбил нападение, замечая, что между движениями злого духа и самого тайпэнто сохраняется небольшой временной разрыв. И это давало ему шанс.
Атаки Мори продолжали сыпаться градом, но, к удивлению зрителей, юный Хань защищался все лучше и лучше, словно предугадывая самые изощренные комбинации и финты, на какие только был способен его противник. Он слабел на глазах и не успевал отвечать Мори контратаками, но и все попытки последнего разбивались о несокрушимую оборону опального полководца.
Черный дымок, начавший струиться между колец кольчуги, заметил уже не только Ли. Возгласы людей вокруг ясно дали понять, что теперь неладное с тайпэнто видит не только он. Даже Император удивленно приподнял брови, наблюдая за этой невероятной картиной. Сам Мори обратил внимание на случившееся далеко не сразу, тем временем дух над его головой, обретая все большую плотность, все сильнее втягивался в человеческое тело, почти полностью слившись с ним.
Язычок темного огня, вырвавшийся из-под округлого накладного наплечника, оставил на щеке советника заметный ожог. Вскрикнув, Мори отскочил назад, и Ли тоже отступил, опуская оружие. Новые всполохи, будто горючая алхимическая жидкость, выплескивались из тайпэнто, и даже сталь, надетая на него, начинала гореть в этом губительном пламени, хотя, попадая на пол, огоньки мгновенно таяли без единой попытки вгрызться в мореное дерево.
- Вы что не видите?! Он же убивает меня своим колдовством у вас на глазах! Почему вы молчите?! - закричал Мори, оборачиваясь к нефритовой пирамиде.
- Черный огонь, выжигающий саму душу, всегда был высшей карой предков за предательство, - прозвучал в ответ голос, не узнать который Мори не мог.
С первой ступени тронного возвышения, глядя на онемевшего командующего поверх голов полководцев, с легким превосходством в глазах взирали Всесильный Тэн и Безымянный Вонг, Правая Рука и Всезнающее Око Императора. Только тем, кто выражал волю Избранника Неба, дозволено было вступить на самую нижнюю из нефритовых плит, и улыбки на лицах высших чиновников, вопреки всем правилам дворцового этикета, ответили Мори на все его вопросы. Толстая фигура тайпэна Мао мелькнула за дальней колонной, чтобы раствориться в толпе дзи-вэй и полководцев.
Огонь объял тело Мори, превращая его в живой факел. С диким ревом военный советник бросился вперед, на сомкнувшиеся ряды императорских вассалов, но внезапно резко обернувшись, метнулся к одинокой фигуре Ли Ханя.
- Моя! Она будет только моя! Ты не отберешь ее у меня! - неистовый вопль тайпэнто захлебнулся в крови, закипающей в легких.
От руки Мори к тому моменту осталась лишь кость, покрытая сплавившимся металлом, но меч, охваченный спиралью пламени, она держала все также твердо. Яри, подставленное под удар, разлетелось обугленной щепой, но горящий клинок так и не коснулся груди молодого полководца. Холодная кровь къёкецуки, щедро брызнувшая из рассеченного тела, сбила темное пламя, а узкий меч кровопийцы глубоко вошел в то, что осталось от головы командующего.
Ли успел подхватить падающую Такату, лишь теперь с ужасом осознавая, что же именно произошло за это краткое мгновение. Закрыв собой Ханя и подставившись под удар, мертвый демон получила страшную рану, тянущуюся почти от самого живота до правого плеча къёкецуки. Меч Мори прошел сквозь доспехи и ледяную плоть Такаты насквозь, и хотя ее кровавые глаза все еще оставались открытыми, а лиловые губы шевелились, пытаясь что-то прошептать, выжить после такого ранения было не под силу уже никому. Это Ли понимал слишком ясно.
Люди вокруг начали шумно кричать, кто-то о чем-то спорил, возмущался, перекрикивал собеседников. Потом зазвучал спокойный голос Императора, прерывать который не осмеливался уже никто. Но один человек в этом зале все-таки не слышал Единого Правителя, и впервые того, кто сделал службу Империи своей жизнью, не интересовало сейчас ничего, что звучало с вершины нефритовой пирамиды. Стоя на коленях и крепко прижимая к себе умирающую къёкецуки, тайпэн Хань не мог сдержать бессильных слез и проклятий, адресованных лишь самому себе.
Когда Удей и Ёми принесли, наконец, кумицо, Фуёко выглядела просто ужасно. Казалось, цвета, все до единого, разом поблекли в образе рыжего демона, а глубоко ввалившиеся глаза с их причудливым разрезом совсем перестали лучиться. Тидань и къёкецуки аккуратно уложили оборотня на роскошный пуховый лежак, обтянутый бархатом, который доставили сюда по приказу сиккэна. Все помещения в восходном крыле Дворца на седьмом этаже центрального комплекса также были отданы Ханю согласно воле Всесильного Тэна и по благоволению Императора. Юная къёкецуки не выпускала из рук бессильную кисть Фуёко, а ее испуганный взгляд, раз за разом, невольно обращался в ту сторону, где стояло второе ложе. Таката уже не дышала, и Ли, сидевший в изголовье кровати отрешенно уставился в пол.
Удей осторожно приблизился к полководцу, и Хань на мгновение очнулся, но ответ на вопрос, который он задал, не порадовал Ли.
- Она отдала слишком много, и мы не знаем, как вернуть этого глупого перевертыша обратно из бездны, - хмуро сказал степняк, комкая в руках кусок окровавленного полотна и отводя глаза.
- До рассвета точно не доживет, - заявил Мао, появляясь на пороге в сопровождении высшего императорского чиновника.
Лишь присутствие Тэна не повозило Ли схватиться за оружие и расправиться с толстяком немедленно. Ёми угрожающе зашипела, а тидань демонстративно вздернул подбородок, чтобы лучше было видно багровое клеймо на его щеке, и смачно сплюнул прямо под ноги наследнику рода Синкай. Фень расхохотался ему в лицо и, отпихнув Удея в сторону, прошел к постели, на которой лежало тело Такаты.
- Дай ему шанс помочь, - одними губами произнес Сумиёси, и рука Ли с заметным усилием отпустила рукоять цзун-хэ.
- Еще жива, почти на самой грани, но держится, - заключил Мао, нависнув над бледной девушкой своими двумя подбородками. - Упорная и, похоже, ей есть что терять, но сейчас этого мало. Силы мертвого демона тают слишком быстро, черное пламя сжигает не столько плоть, сколько сам дух того, к кому оно прикоснулось.
Распрямившись, Фень на несколько мгновений посмотрел в сторону Фуёко и вновь отрицательно покачал головой.
- Здесь нужны лекари их вида или что-то, что может вернуть саму ушедшую энергию. Монахи умеют вливать жизнь в умирающих, но боюсь, их техники будут бесполезны с такими больными, если вообще не нанесут еще больший вред.
- Как удобно, - процедил Ли сквозь зубы, изучая идеально чистые носки новых сапог толстяка. - Всего две демонических жизни кладутся в основание нефритовой пирамиды, и она вновь стоит также твердо, как и раньше. Сотни убитых на стенах и улицах, наверняка, даже и не считались.
- Не забудь о пяти тысячах золотых стражей, - хмыкнул Мао. - После смерти Мори они вернули себе свободу воли, но разве кто-то из них мог продолжать жить после того, что позволил с собой сделать. О, это войдет в историю как самое массовое самоубийство на территории Золотого Дворца. Только на похороны уйдет содержимое одной из комнат императорской сокровищницы.
- И уж конечно, на этом фоне совсем затерялась бы незначительная жизнь какого-нибудь личного вассала Избранника Неба, - так же мрачно, как и Хань, добавил Удей. - Или даже двух, если на то пошло.
- Одного бы точно, - согласился Фень.
- Нам пришлось так поступить, - сказал сиккэн, поджав губы, как если бы слова полководцев задели его сильнее, чем хотел показать Сумиёси. - Мы не ждали, что вторжение начнется до того, как Мори попытается устроить переворот, и в этом была наша единственная ошибка. В остальном, все было сделано верно. Жертвы неизбежны, когда речь идет об устранении заговора, в котором участвуют магические силы. Нам еще повезло отделаться столь малым. Зато теперь, Империя будет готова дать отпор Юнь, а случившееся этой ночью станет известно народу и сплотит его вокруг Императора.
- За эту цель можно было бы пожертвовать жизнью, - через силу выдавил Ли. - Но своей, а не чужой.
- Если бы первая жертва была бы достаточной, то так бы и было сделано, - укрылся Тэн за привычным каменным выражением лица и безразличным тоном.
- Иногда, достаточно и этого, если делать с умом.
Резко поднявшись, Хань бросил вспыхнувший взгляд на затихшую Ёми, и къёкецуки встрепенулась, почувствовав просыпающуюся надежду, на то, что молодой тайпэн похоже все-таки что-то придумал.
- Тот обряд, который вы с Такатой предлагали мне еще по пути в Кемерюк. Он ведь имеет обратную силу?
- Да, но любого человека или кого-то из нашего вида, действующего в одиночку, он просто выжмет досуха, так и не наполнив другой сосуд, несущий подобную природу, - с сомнением ответила кровопийца. - Это не даст нам даже малого шанса на успех.
- А Куанши? - встрял в разговор Удей, поняв, к чему клонит Ли.
- Я не знаю, как его кровь скажется на Такате и тем более на ней, - пальцы Ёми бережно коснулись впалой щеки Фуёко, но кумицо уже не отреагировала на это.
- Я избавлю вас от поисков, - Мао нагло уселся на стул, освобожденный Ханем, и, глядя теперь снизу вверх на остальных, принялся громко хрустеть суставами своих толстых дебелых пальцев.
- Хочешь предложить себя? - насмешка проскочила в голосе Ли, несмотря на то, что настроение полководца совсем не располагало к веселью.
- О, я еще не сошел с ума, - Фень был самим собой даже сейчас. - А вот тебя о необычном поведении я все же спрошу. Ничего такого не замечал за собой в последнее время? Голод? Сексуальное влечение? Жажда битвы?
- Возможно, - подобрался Хань, припоминая все странные эпизоды последних трех дней. - И что?
- Попробую угадать. Может быть, мангусы угощали тебя свежей плотью собратьев или иных поверженных врагов?
- Его лечили вытяжками из органов крылатого матриарха, - в этой области Удей был более компетентен, чем Ли. - Чтобы изгнать яд из организма.
- Даже так, - крякнул Мао. - Поразительно. Большинство умерло бы от такого лекарства, не приходя в сознание, другие скончались бы в страшных муках, но позже. Но тебе повезло, в дзи-додзё из твоего тела сделали прекрасный инструмент, сумевший в прямом смысле переварить даже такую отраву. Прогресс должен был идти медленно, но сильный стресс и усталость ускорили его в разы.
- Я больше не человек? - новость была неожиданной, но с другой стороны вопрос о злом духе, виденном Ли в тронном зале, отпал теперь сам собой.
- Человек, - Мао откинулся к стенке и задумчиво пригладил топорщащиеся усы. - Мангусом ты не станешь, а вот внутренней силы в тебе теперь с явным избытком. Она сожжет твое тело за пару десятилетий, голод и слабость плоти будут усиливаться с каждым днем, а потом ты просто не выдержишь нагрузки, хотя, полагаю, духовный самоконтроль позволит продержаться чуть дольше. Зато, этой энергией можно теперь поделиться с другими, что, конечно же, сократит твой жизненный срок еще больше.
- Но этого может хватить, чтобы спасти их?
- Одну точно, двух - не уверен, и не советовал бы рисковать.
- Ваша жизнь сейчас больше нужна Империи, - заметил Тэн.
- Моя жизнь и так принадлежит ей, - неожиданно зло огрызнулся Ли.
- Давайте, не будем вмешиваться в семейные дела, - посоветовал сиккэну толстый полководец, и Сумиёси вынужден был согласиться.
К ритуалу Ёми подготовила все за четверть часа. Когда кубок наполнился кровью Ли, къёкецуки поднесла его к губам и зашептала наговор на древнем языке, незнакомом никому из присутствовавших. Прежде чем начать обход раненых, мертвый демон рассекла собственную ладонь и добавила в чашу несколько своих рубиновых капель, становясь связующим мостиком между необузданной мощью, скрытой в тайпэне, и теми, кому она должна была помочь.
Несколько глотков дались Фуёко с невероятным трудом, но с Такатой вышло еще сложнее. Къёкецуки пришлось буквально вливать кровь в открытый рот и заставлять ее сглатывать, надавливая особым образом на мышцы горла. Познания Удея в уходе за ранеными, в том числе и за теми, кто был на грани смерти, как нельзя, кстати, пригодились именно здесь.
Никаких особых изменений в своем состоянии Ли так и не почувствовал, но когда кумицо вздрогнула всем телом и превратилась в небольшого пушистого зверя с тремя густым рыжим хвостами, а Таката неожиданного громко закашлялась, тайпэн едва не запрыгал от радости, как какой-нибудь сопливый мальчишка. Старшая къёкецуки так и не очнулась, но по крайне мере, ее тяжелое прерывистое дыхание было намного лучше прежней полной неподвижности. Спящая Фуёко, калачиком свернувшаяся на мягкой постели, лишь беспокойно дернула ушами, когда Ёми взяла ее на руки, но тут же стала устаиваться поудобнее в объятьях мертвого демона.
Грузно поднявшись, Мао направился к порогу, задержавшись, чтобы напоследок перекинуться с Ли парой слов.
- Ты ведь совершенно себе не представляешь, как сильно вы четверо теперь связаны, - "посетовал" Фень в своей глумливой манере. - Вы будете питать друг друга, но смерть одного, скорее всего, приведет к гибели и всех остальных. Я уже не говорю о том, как сильно вас будет тянуть друг к другу, и я веду речь не только о духовной близости и всяких простых плотских удовольствиях.
- Лучше скажи другое, - попросил Хань, вплотную приблизившись к Мао. - Когда ты все-таки решишься предать Империю, насколько долгой я должен буду сделать твою неизбежную смерть?
- Решать тебе, - пожал плечами толстяк. - Но если ты помнишь наш разговор в моем доме, когда ты спросил, зачем я все это делаю, то в тот раз я не соврал тебе. Можешь не верить, это не изменит сути, но сейчас мы все еще на одной стороне так, что давай хотя бы не будем мешать друг другу в открытую.
- Пока мы на одной стороне, я согласен на это предложение.
- Я передам привет Медному Воробью. Он, кстати, вывел своих людей из города, как и обещал тебе.
Убедившись, что с демонами окончательно все в порядке, и, оставив Удея следить за Такатой, Ли вышел на открытую террасу, примыкавшую к той комнате, где они устроили свой импровизированный госпиталь. Линия горизонта уже окрасилась в алые тона, но над древним городом все еще сияли звезды, и сиккэн Императора устало глядел на них, спрятав кисти от легкой прохлады в широкие рукава своего сапфирового каймона.
- Вы солгали мне, - сказал Хань, становясь рядом и любуясь панорамой притихшей столицы, пережившей учиненную им недавно бурю. - Вы солгали всем. Мы не готовы к войне с Юнь, спектакль с Мори должен был устрашить их и предотвратить нападение.
- Да, - не стал отрицать Сумиёси. - И беда намного больше, чем кажется на первый взгляд. У нас есть пограничная армия, но она еще слишком далеко. Крепости и города на юге будут держаться еще несколько месяцев, но только если юнь всерьез намерены там закрепиться, и не начнут попросту выжигать все и вся. Мы можем собрать гарнизоны из центральных областей, но тогда обнажим исконные регионы Империи. Нам придется дробить силы, а юнь всегда действуют несколькими малыми армиями, каждая из которых прекрасно вооружена и подготовлена к осадам и долгим переходам. Если им удастся отрезать Таури, то Южная эскадра останется без снабжения, а свободный проход из Жемчужного моря к восходным берегам Империи сделает нас беззащитными перед набегами вражеских кораблей и сиртакским каперов. Центральная флотилия не сможет гоняться за каждой парусной лодкой. Мы лишились главнокомандующего и с трудом сумели удержать в нужном количестве припасы и снаряжение на военных складах. Поход на Кемерюк пожрал слишком много ресурсов, но хотя бы не жизней. Впрочем, за последнее стоит благодарить лишь только тебя. Остановить бойню между манеритами и тиданями я уже не считал возможным...
- Их вы тоже отдали на откуп своему плану.
- Лучше они, чем Империя.
- Но теперь Империя в реальной опасности, и только они - союзники с их быстрыми конными воинами - могут помочь нам.
- У Судьбы забавное чувство юмора, - Тэн тяжело вздохнул. - Когда с Юнь будет покончено, мне придется подать в отставку. Надеюсь, я действительно смогу дожить до этого момента. Но наша главная беда, к сожалению, даже не в отсутствии солдат и не в том, что центральные провинции не готовы к принятию беженцев с юга. Куда хуже то, что вот уже три поколения Империя не вела по-настоящему масштабных войн. У нас нет ни полководцев, ни тактиков, ни стратегов, способных достойно ответить командирам Юнь, чья бесконечная схватка с магараджами за северные земли Умбея никогда не стихает дольше, чем на пару-тройку лет очень хрупкого перемирия.
- Как раз с этим вопросом я могу успокоить вас. У Судьбы порой и вправду бывают забавные шутки, и не всегда они так печальны, как кажется.
Сиккэн непонимающе посмотрел на Ли, а затем проследил его взгляд, устремленный в главный внутренний двор, ведущий от ворот Дворца к парадному входу. Далеко внизу, между еще не убранных тел в золотых доспехах, под испуганными взглядами нескольких слуг неспешно прогуливался из стороны в сторону Куанши рад-Шаарад, сын полководца Ло-тэн и носитель духа тайпэна Йотоки из рода Юэ.