Аннотация: Альфа и омега работают мед братьями, ухаживают за больными в коме. А в больницах много чего странного происходит...
Пролог
Эмиль нервничал, опаздывая на свой первый рабочий день: рейсовый автобус задержался и был забит до предела, поэтому форменная грязно-зелёная куртка помялась и он подумал: "Даром только гладил её битых полчаса..." Омега перебирал ногами так быстро, как только мог: не бежал, но и не шёл - что-то среднее. Бежать нельзя - вспотеешь, идти нельзя - опоздаешь. "Да, жизнь - тяжёлая штука!" - думал омега, тогда он ещё не знал, что через некоторое время он будет мечтать, чтобы все его проблемы ограничивались только этим. Наконец-то показалась искомая больница - огромное серое здание со стальными опорами, мерцающее название над первым этажом и горящая сине-зелёным стрелка, сообщающая всем желающим, где находится приёмный покой. Да только Эмилю нужно было в другой конец, в отделение, где лежали больные в коме*.
- Здравствуйте, Эмиль Зегерс! Правильно? - старший медбрат отделения и будущий начальник Эмиля заглянул в личное дело своего нового сотрудника. А сам сотрудник неотрывно пялился на альфу.
На взгляд Эмиля, тот выглядел пугающе: достаточно высокий даже для альфы, крупный, но не толстый, а как бы квадратный, без талии. Сначала омега решил, что тот страдает синдромом Дауна или ещё каким-то отклонением, но тут же одёрнул себя: больного человека не взяли бы руководить отделением больницы. Они тут самые что ни наесть специалисты по болезням. Но в лице альфы всё же было что-то странное, серо-жёлтые глаза с опущенными вниз уголками, маленький загнутый вниз нос, крохотный рот, губы бантиком, и полная несовместимость черт всего лица в общем. Говорил он так же весьма странно: медленно и нечетко выговаривая предложения.
- Да, это я! Здравствуйте! - смущённый своим разглядывание, омега протянул альфе руку для пожатия, но тот вроде бы и не заметил её.
- Здравствуйте! - ещё раз повторил альфа. - Меня зовут Арлейн Долинго. Я буду вашим начальником, работаю тут уже без малого пять лет. Начинал, как и вы, простым медбратом.
Они быстро продвигались по тускло освещённому коридору в сторону своего отделения.
- Видел ваш диплом, поздравляю! Вы прекрасно закончили медицинскую школу, - альфа шел вперёд, смотрел вперед, и тащившийся позади Эмиль отчётливо сознавал, что про него просто забыли, хотя говорили именно с ним, - теорию вам повторять не буду, поэтому. Просто покажу на практике как ухаживать за нашими больными, и в чём конкретно будет состоять ваша работа.
- Простите, Арлейн, мне так и не сказали почему образовалась эта вакансия. Бывший сотрудник ушёл на пенсию? - Эмиль говорил быстро, пытаясь вклиниться в монолог начальника.
- Нет, он сам ушёл. Разногласия с руководством.
- С руководством больницы?
- Нет, со мной, со своим непосредственным начальником.
- Вы его уволили?
- Да нет же, он сам не захотел продолжать. Мне он не мешал...
С каждым ответом Эмиль запутывался ещё больше, старший медбрат чего-то не договаривал, или так только казалось.
Зашли в огромное помещение, сплошь заставленное больничными койками, большинство из которых оказались занятыми. Альфы, беты, омеги: все больные полусидели-полулежали на своих местах. Некоторые из них были опутаны проводами с головы до ног, некоторые лежали так, что казалось они просто заснули на минутку перед началом нового рабочего дня.
- Справа омеги, слева альфы и беты, - начальник ходил по переходам между кроватями, кому провод поправит, кого накроет лёгким одеялом, и продолжал вводить Эмиля в курс работы в больнице, - ты отвечаешь за альф и бет. Я - за омег, их больше, двадцать семь больных. Твоих - всего двадцать два. Раньше этой работой занимались только омеги. Потом борцы за права омег - омегонисты - потребовали равных с альфами и бетами прав - ненавижу их, - Арлейн скривился так сильно, как будто укусил лимон, - и тогда меня взяли на работу ухаживать за альфами, типа омегам было противно касаться альфьего члена, будто у них своего нет или они его не трогают, когда писают, - альфа противно засмеялся.
Эмиль молчал, он пытался слушать максимально внимательно, чтобы ничего не перепутать в первый же день на рабочем месте. Эта больница была единственной в их городе и омеге не хотелось лишиться выгодной должности и потом пытаться искать работу по профессии в соседних областях.
- Но теперь, когда прошлый начальник отделения ушёл на пенсию, повысили, конечно, меня - альфу, а не пожилого омегу, который тут работал дольше, но омега же... - Арлейн понимающе взглянул на Эмиля, как будто тот был обязан разделять его шовинистские взгляды на мир.
Эмиль молчал, не желая начинать работу с ругани с начальством.
- Так вот, я решил, возьму себе омег, они сами меньше по размеру, но их больше, так что, по-моему, честно, - альфа свернул к близлежащему больному, - вот, начинай знакомиться со своими, это мистер Грин, альфа, твой подопечный. История его болезни тут, - Арлейн указал на полку у кровати, - всегда читай истории болезней, пока не будешь помнить каждого на память, как я. У каждого больного свои противопоказания и свои необходимые процедуры. Общее для всех предотвращение пролежней, строгое соблюдение назначений врача, контроль и учет температуры тела и пульса больного, наблюдение за его цветом кожи и дыханием, кормление через зонд и опорожнение кишечника и мочевого пузыря. Ну и, конечно, общение с каждым в отдельности. Личное отношение, говорят, оно спасает жизни.
- Здравствуйте, мистер Рид, - альфа подошел к омеге напротив, - как вы себя сегодня чувствуете?
- Он вас слышит? - робко спросил Эмиль, Арлейн повернулся и презрительно посмотрел на новенького.
- Ты действительно так хорошо учился, как свидетельствует твой красный диплом? Или купил его?
- Нет, что вы! Я честно учился! - испуганно пискнул омега.
- Тогда должен знать, что примерно сорок процентов больных в коме могут быть в сознании, просто не могут сообщить окружающим об этом. Но кто именно здесь просто "заперт в своём теле" мы не знаем. Поэтому и обязаны говорить с каждым так, будто он может нас слышать и всё понимает.
Больше начальник ничего не объяснял, а просто перешёл к следующему больному и начал делать свою непосредственную работу. Специальной влажной салфеткой с медицинским раствором протер больного, проверил работу проводов и стендов, начал готовить больного к клизме.
- Добрый день, мистер Джон! Как вы себя чувствуете сегодня утром? - и осторожно перевернул больного на бок. - Я знаю, что вы не очень "уважаете" клизмы, как и я сам, но что поделать, придётся потерпеть.
Эмиль был поражен тем, как такой мощный сильный альфа нежно дотрагивается до больного, как аккуратно к нему относится. И к тому же столько юмора и шуток, омеге Арлейн показался вначале грубым и равнодушным. Но нечего даром стоять, и Эмиль отправился к первому же альфе в начало комнаты.
- Здравствуйте, мистер Флеминг! Меня зовут Эмиль Зегерс, я ваш новый медбрат. Буду за вами ухаживать, - омега взял в руки историю болезни и внимательно прочёл все рекомендации и заключения врачей.
За это время альфа успел "обслужить" двоих своих клиентов, но омегу не торопил, даже наоборот одобрительно кивал на то, что Эмиль всё старательно проверяет.
- Нашел что-то необычное?
- Да, аллергия на некоторые важные препараты.
- Отлично для начинающего! Так держать! Если будут какие-нибудь вопросы, спрашивай не стесняйся. Лучше сто раз переспросить, чем кого-нибудь сгубить! - ответил в рифму альфа. - Пусть это станет твоим девизом.
Дальше Эмиль работал, не поднимая головы до обеда, даже не заметил, как время пролетело.
- Пошли немножко отдохнем, - крикнул ему Арлейн через всю комнату, омега всё ещё возился с больными в начале палаты, а альфа свою работу почти закончил, - после обеда помогу тебе.
Омега испугался, гадая, что же именно имел в виду Арлейн, но старший медбрат просто показал ему дорогу до столовой и уже там за обедом рассказывал истории особенно тяжёлых пациентов из их отделения.
- У Фрича травма головы, это твой альфа. Лежит уже больше тридцати лет, кожа тонкая как пергамент, вечно раны и пролежни. Сам его пока не трогай, помоем вместе. Мне всё время кажется, что именно он всё слышит и понимает, просто сообщить нам не может. Так что при нём разговоров о его состоянии вести нельзя.
У Эмиля уже было слишком много информации для одного дня, поэтому он катастрофически боялся что-то забыть, но записывать в телефоне прямо при альфе было неудобно. Да и плечи с непривычки ныли, мышцы болели даже там, где Эмиль думал их отродясь не бывало. И вот всему хорошему приходит конец, иногда слишком быстро: суп и салат съели, выпили по растворимому кофе без сахара - все помешаны на здоровом образе жизни - и отправились обратно в своё отделение.
Арлейн закончил со своими больными и вместе с омегой поворачивал и протирал Адольфа Фрича. Больной производил странные звуки, более всего напоминающие стоны и стенания.
- Он вообще в коме? - спросил удивленный Эмиль.
- Я сам себе иногда задаю этот же вопрос, - философски изрёк альфа, - мистер Фрич, вы меня слышите?
Примечание к части
*Ко́ма (от др.-греч. κῶμα "<глубокий> сон"), комато́з - угрожающее жизни состояние между жизнью и смертью, характеризующееся потерей сознания, резким ослаблением или отсутствием реакции на внешние раздражения, угасанием рефлексов до полного их исчезновения, нарушением глубины и частоты дыхания ... Википедия
Четверг
К концу первой недели на новой работе Эмиль уже почти чувствовал себя на своём месте. Конечно, он всё ещё не мог угнаться за начальником, но заканчивал свою часть работы к концу смены.
- Привет, сегодня четверг! - обрадованно изрёк Арлейн.
- Да, я тоже рад: конец рабочей недели, завтра - пятница, - согласился Эмиль.
Омега с удивлением поглядывал на своего начальника. Раньше он не замечал за этим альфой такого воодушевления. Арлейн выглядел довольным, как кот, объевшийся сметаной, или альфа, которому отдрочили прямо в рабочем туалете. Поэтому Эмиль и решился спросить Арлейна о личных отношениях сегодня во время обеда. Но до этого было ещё половина рабочего дня.
- Сегодня - то есть всегда по четвергам - мы делаем массажи своим пациентам. Это помогает их коже оставаться эластичной, меньше подверженной проблеме пролежней, да и мышцам помогает. Естественно, если кто из них проснётся, что маловероятно, ходить он всё равно не сможет, но все же хорошо массированные мышцы будут крепче и здоровее.
- Я знаю теорию, Арлейн, - омега и альфа почти сразу перешли на "ты" из-за специфики своей работы, обмывая вместе полностью голых больных, особенно не "повыкаешь", - покажи на практике, как ты это делаешь, и я начну массировать своих пациентов.
На полке в рабочем шкафу стояло несколько бутылок детского масла Джонсон Бэби. Альфа взял немного масла, растёр на ладонях согревая своим теплом:
- Это масло натуральное, увлажняющее, - руки альфы двигались очень осторожно и аккуратно, обходя проводы и стенды, но тем не менее массировали сильно и правильно, - предотвращает и удаляет растяжки на теле, не содержит бытовой химии. Начинаем по спине снизу-вверх, - Арлейн сопровождал свои слова движениями, - и от позвоночника в стороны. Руки массируем снизу-вверх, от ладоней к плечам. А вот ноги - от ступней к попе. Массируем, - альфа сделал театральную паузу и весело посмотрел на омегу, - всё тело, включая неприятные половые органы, подмышки и попу. У медработника не должно быть неприятных мест на теле больного!
- Знаю я, учили ещё на первом уроке в медицинской школе, - ответил Эмиль.
Омега был готов к такому, даже к работе с трупами в морге. Хочешь быть врачом или медбратом - готовься отринуть стеснения, стыд и неприятие подальше - в больнице им не место. Закончив с первым своим больным, Арлейн отправился дальше, прихватив бутылочку с маслом. Эмиль взял из шкафа такую же себе и отправился к своему ближайшему пациенту. Он всё так же пересматривал историю болезни каждого подопечного прежде чем начать лечение. Первый же больной - мистер Энчиладос - альфа, обладатель дурного запаха, смеси бензина и помойки, вернее бензина, вылитого в помойку. Эмиль жутко негодовал в душе, массируя спину этого альфы: "И почему Арлейн забрал себе омег, такого громадину поди размассируй, без рук останешься!"
Следующим пациентом был подросток Томас Авив, массировать его было легче, да и масса тела у него была меньше. Так, переходя от одно к другому, Эмиль и не заметил, когда наступило время обеда.
- Ну что, герой труда, всего четверых успел "обслужить"? - Арлейн всё ещё был в прекрасном расположении духа. - Массажист из тебя что-то как-то не очень... - рассмеялся.
Эмилю же было не до смеха, руки болели, плечи ломило, а работы было ещё до фига и больше:
- Почему по четвергам? Почему именно мы должны делать им массажи? - поинтересовался омега по дороге в столовую.
- По четвергам - день минимального ухода и массажей, на вспомогательный персонал этого не перекинуть, у них нет должного образования, - сосредоточенно, будто читая по брошюре, ответил начальник.
В перерыве в столовой Эмиль всё же спросил начальника:
- Арлейн, вы замужем? Есть свой омега?
- Нет, - ответил тот, Эмилю казалось, что сегодня испортить настроение Арлейну просто невозможно, ан нет - получилось, - омеги-бункеры. Невозможно ни с кем познакомиться. Берегут свой номер телефона, как девственность на первом свидании. Вообще мало качественных омег, намного больше качественных альф, процентов девяносто пять на пять, и как тут кого-нибудь себе найти? Строят из себя принцесс, разбалованные. Ты им всё давай, некоторые находят альф и используют их как трамплины для себя. Такой "бедный" омежка присасывается к нормальному альфе, выкачивает из него всё, что может и переходит к хорошему, потом к богатому и всё это за полгода. Уходят прямо вместе с выкаченными средствами. Так что ты вкладываешь в него: обучаешь, находишь ему работу, а он потом переходит к более обеспеченному и так далее. Я сам умный, качественный альфа сижу на разных контентных сайтах знакомств и там одно, и тоже - "те же яйца, вид сбоку". Тот же Тиндер, красивые, образованные омеги с хорошей зарплатой, а глупые, поговорить с ними не о чём. Пишут одно и тоже: где работаешь, какой рост. Прежде чем тебе лайк поставят омега полгода об этом думает и размышляет. На контакт не идут или идут с большим трудом. Заграничные чуть лучше, пока у наших телефончик получишь, у иностранных уже доходит до поцелуев.
- Ну так привези себе из страны "третьего мира" омегу, - посоветовал удивленный Эмиль, такие "глубокие" рассуждения всего лишь на вопрос о своём омеге.
- Трудное решение, привезёшь, повкладываешься в него, а он потом перебежит к кому-нибудь другому, видели мы таких полным-полно. Или страна ему не подойдет, быт, климат и свалит - такое тоже бывает.
Эмиль рано усвоил, что, во-первых, начальник всегда прав. Во-вторых, с начальством не спорят. В-третьих, на щекотливые темы лучше всего с начальством не говорить, промолчать.
- Понятно, - ответил омега нейтрально, как Швейцария, хотя такие суждения о своём поле его покоробили, Эмиль был категорически с ними не согласен, - у меня тоже никого. Но я, честно говоря, просто не искал, хотел сначала учебу закончить и работу хорошую найти.
- Тогда вернёмся к нашим "баранам", - и альфа понес пустой поднос сдавать на кухню.
Это была просто формулировка, Эмиль знал, что старший медбрат хорошо и серьёзно относится к своим трудовым обязательствам. Омега тоже старался изо всех сил, но к концу смены у него ещё осталось много альф и бет, до которых образно выражаясь "ещё руки не дошли". А в тех самых руках сил и энергии совсем не осталось.
- Эмиль продолжай "идти" массажами к концу палаты, а я начну с конца комнаты и потом встретимся, - альфа отправился помогать своему младшему персоналу.
Им пришлось задержаться ещё на лишних сорок минут, пока последний альфа не был полностью обслужен:
- Ничего страшного, - сказал Арлейн потом, - всем в начале тяжело. Ты тоже привыкнешь, а вообще четверг - мой любимый день на работе.
- Почему? - поинтересовался уставший, как будто весь день поля пахал, омега.
- Ну, что тебе сказать: массажи - они самые полезные и приятные для больных процедуры, - альфа повернулся к омеге, - или думаешь те клизмы твои "полюбляют" сильно! - и рассмеялся.
- Ну, что по домам? - поинтересовался Эмиль, ночной обслуживающий персонал уже гремел вёдрами где-то в коридорах.
- Ты иди, а мне нужно кое-что проверить, - и альфа повернулся к рабочему шкафчику.
Удивленный омега сам отправился к лифту: "Что-то новенькое..." - подумал Эмиль, обычно они оба вместе покидали больницу. Но долго этими проблемами омега не заморачивался, впереди выходные полные отдыха, выпивки и соблазнов.
На следующий день плечи и руки нещадно болели, Эмиль только сейчас осознал, насколько тяжело было массировать такое большое количество крупногабаритных больных. И почему именно Арлейн выбрал омег. Конечно, если бы Эмиль был главным в отделении он тоже оставил бы себе слабый пол. Альфа был сосредоточенным и серьёзным как всегда, вчерашнее хорошее настроение улетучилось без следа. Начальник, о котором как раз и размышлял Эмиль, начал разговор со своим крайним пациентом.
- Доброе утро, мистер, - дальше омега не слушал, сосредоточившись на ноющей боли в руках.
"Четверг - самый противный и неприятный день!" - размышлял омега, - "Он выбивает тебя из колеи, наверное, на всю неделю!"
А сам тем временем, проглядев историю своего первого больного ещё раз, принялся протирать того влажными медицинскими салфетками.
- Эй, Эмиль! О чём ты там думаешь! Сосредоточься на работе!
- А что такое? Я ни о чём таком и не думаю, - соврал тот.
- Ты так резко повернул мистера Энчиладоса, что тот чуть не навернулся с койки! Так нельзя, наша работа не подходит бесчувственным чурбанам! - альфа впервые сорвался на крик и ругань с подчинённым. - Осторожнее! Им больно!
- Извини, ты прав, - омега уже намного более осторожно поддержал своего первого подопечного, - руки болят и плечи ноют. Теперь я, похоже, буду ненавидеть четверги!
- Кончай думать только о себе! - строго возразил начальник. - У тебя тут, на твоих руках, куча больных, нуждающийся в твоем уходе и внимании. Поверь мне, им намного больнее! Аккуратнее с ними, с их нежной замученной комой кожей! - альфа остановился на мгновение, а потом продолжил намного более спокойным голосом: - Посмотрим, может и тебе когда-нибудь начнут нравиться четверги, так же, как и мне!
Забытый телефон
"Ничего подобного, четверги не могут нравиться, потому что не могут нравиться вообще", - думал Эмиль, массируя своего очередного пациента. За эти три прошедших месяца мало что изменилось, но у Эмиля появились любимчики: первый, альфа-подросток Томас Авив, его было легче массировать, потом двое бет, которые были ниже ростом и худее альф, и Денис Ленгрэн из третьего прохода. По всем показателям крупный высокий альфа, но массировать его было удивительно приятно, он тоже натужно дышал, вздыхал, находясь в коме, как альфа Фрич, но только когда омега касался его половых органов...
Денис был высоким блондином, крепким и накаченным, что говорило о том, что больной не так давно для его тела лежит в коме. Эмиль выяснил, что тот попал в автокатастрофу, окончившуюся черепно-мозговой травмой и в последствии комой. "Жалко, что никогда не увижу какого цвета его глаза" - думал омега, обмывая пациента изо дня в день. "Всего двадцать пять лет, а запах омежий, розы какие-то или гвоздики там. Обалдеть просто можно! И как такой сексуальный красавчик пострадал! Куда только смотрел его ангел-хранитель?" И Эмиль в тысячный раз проводил мягкой влажной губкой по его груди, вниз по животу и дальше...
У Арлейна тоже был свой любимчик, хотя альфа ещё два месяца назад настоятельно рекомендовал омеге относиться ко всем пациентам одинаково ровно:
- Они все для тебя равны, сегодня моешь одного - моешь всех! Не успел сделать клизму одному, пусть это каждый раз будет кто-то другой! Ну и естественно ни в кого не влюбляйся - они никогда не проснутся, даже через сто лет, сколько их ни целуй, этих "волшебных принцев"!
Самому альфе нравился, естественно, омега: Кайо Мэнсон. Этому пациенту было чуть больше восемнадцати, идеальное лицо фотомодели, шелковистые блондинистые локоны, хрупкое телосложение и полупрозрачная кожа. Арлейн даже перенес его койку в первый ряд, раньше тот был предпоследним в комнате, осталась запись в карточке. Эмиль заметил, что начальник моет его чуть нежнее, чем остальных, массирует по четвергам дольше других, и вообще залипает взглядом на маленький ровный носик и симпатичную родинку у верхней губы.
Но сам Арлейн утверждал, что относится ко всем одинаково. И вот последнее время Эмиля стал беспокоить вопрос, так ли он равнодушен к своим больным? Одинаково ли обслуживает их? Не достаётся ли любимчикам больше теплоты и нежности в рабочее время? Особенно остро встал вопрос, когда альфа Денис начал сниться ночами, всегда весёлый, довольный, счастливый и, главное, живой и здоровый. Эмиль даже пытался разглядеть во сне, какого же цвета у него глаза, когда они открыты и солнечный диск бросает туда свои безумно-тёплые блики.
- И вот прямо никто тебе особенно не нравится из омег тут? - выпытывал Эмиль на обеде.
- Никто! Ешь давай, скоро перерыв заканчивается! - быстро отвечал альфа, слишком уж быстро для невиновного сотрудника.
Но Эмиля потом мучала совесть, ведь он частенько ловил себя на лишнем касании по нежной упругой груди Дениса, нет-нет, да и касался этого альфы просто так, в удовольствие. А если задевал шаловливыми пальчиками член или яйца под одеялом, то просто с ума сходил, как сильно нравилось, и больной вздрагивал или дышал натужно, или Эмилю это просто казалось. Но четверги так и оставались самыми тяжёлыми, физически трудными днями. Сил не хватало и порой Эмиль не успевал проделать все необходимые процедуры с каждым своим подопечным. Арлейн, как и раньше, приходил на помощь к концу смены, но никогда альфа Денис ему не оставался, только другие. Хотя это и понятно - Денис лежал в середине палаты, а не в конце.
Дома по вечерам Эмиль мысленно прокручивал рабочий день назад, пытаясь убедить самого себя, что работал честно и не уделял всё своё свободное время только одному пациенту. Тому самому, которого хотелось трогать бесконечно долго и нежно.
С Арлейном Эмиль это не обсуждал, даже себе самому не хотел признаваться, что влюбился или вот-вот влюбится в альфу с нежным омежьим запахом цветов.
Рабочий день Эмиля обычно начинался с Дениса, медбрат просто проходил мимо альфы и ласково касался щеки, уха или плеча, оставляя себе на потом то, что находится под одеялом, "на сладкое". Он начинал обмывать пациентов, изредка переговариваясь со своим начальником о погоде, природе или вчерашнем вечере. Потом они вместе обедали, делясь планами на выходные и возвращались в свои пенаты. Эмиль опять проходил, вроде бы случайно, рядом с койкой в самой середине прохода, нежно касаясь руки или плеча Дениса. Дальше он возвращался к своей обычной работе, изредка бросая скрытные взгляды в сторону своего законспирированного "любимки".
Когда очередь, наконец-то, доходила до Дениса, омега старался изо всех сил, мыл, менял, гладил и ласкал альфу. Тот невольно производил самые немыслимые неожиданные звуки.
- Почему это мистер Ленгрэн вдруг "запел"? - как-то спросил начальник, даже не поднимая головы от мытья фиксатора рук одного из омег.
- Мне почём знать? - слишком быстро ответил Эмиль вслух, но про себя подумал совсем другое: "Я извращенец! Так нельзя! Больше я к нему не прикоснусь! Я использую человека, который полностью в моей власти, не может защитить себя, возразить мне, просто встать и уйти из комнаты! Это подло, мелко и низко! Мне нет оправданий, так нельзя! Так больше не может продолжаться!"
На что внутренний голос охотно возразил: "А чего? Ему же не больно! Может он и сам бы согласился на такой себе "таиландский" массаж!"
"Да, но я же его совсем не спрашивал!"
Эмиль настолько увлёкся своим внутренним диалогом, между собой-ангелом и собой-дьяволом, что даже не обратил внимания, сказал ли начальник что-либо ему в ответ. Но скоро это перестало иметь значение.
Через два дня в четверг Эмиль закончил массаж последнего своего пациента и крикнул альфе:
- Арлейн, по домам? Уже шесть?
- Ты иди, я немного задержусь. Тут у мистера Ёрама надо кабели протереть от рвоты.
Эмиль не глядя махнул рукой в пространство и отправился к лифтам:
- Тогда до завтра!
И только на первом этаже заметил, что забыл свой мобильный телефон на столике рядом с последним больным. Это мало того, что было вредно для больного человека, но и могло привести к опозданию на работу завтра, ведь единственный будильник омеги был в телефоне.
Эмиль на автомате, думая о завтрашнем вечере, заскочил в свою тихую, тёмную палату и только протянул руку к телефончику, как слух резанул непривычный стон из другого конца комнаты, с омежьей половины. Эмиль оглянулся, Арлейна в комнате не наблюдалось, а стон как раз именно в эту секунду опять повторился. Более всего звук напоминал равномерный повторяющийся периодический... что?
Омега решил, что кто-то из больных очнулся и вышел из комы. Он очень обрадовался, такие минуты счастья медперсонала бывают редко, когда твой больной полностью излечивается. Но говорить что-либо, а тем более кричать и хлопать в ладоши было запрещено, нельзя таким резким звуком пугать только что проснувшегося человека. Поэтому Эмиль очень осторожно, почти бесшумно ступая отправился к кровати, рядом с которой доносились неопознанные сигналы. Это место прикрывала медицинская шторка, занавешивая кровать и всё что там происходило.
Странный запах ананасов разливался вокруг кровати, путая все карты. Больше никаких разумных предположений, что же происходит бедный, натруженный омежий мозг не выдавал "на-гора". Поэтому Эмиль тихонько заглянул за занавеску. Зрелище, которое перед ним предстало будоражило настолько, что вставал дыбом каждый волос на затылке, пугало до чёртиков и возбуждало одновременно.
Совершенно голый, крепкий натренированный альфа совершал размеренные движения, входя и выходя из неподвижного красивого омежьего тела, словно нереально здоровый человеческий поршень. Арлейн трахал - приличнее не назовёшь - своего самого красивого пациента, восемнадцатилетнего омегу мистера Мия Кайо. Эмиль задохнулся воздухом, потом поперхнулся своей же слюной и тупо открывал-закрывал рот, не в состоянии произнести ни звука. Стоял и смотрел. Молчал и пялился...
И тут Арлейн в очередной раз выстонал имя своего невольного любовника:
- Мий-й-й-й.
Эмиль присмотрелся к больному: тоже полностью обнаженный - Арлейн откинул простынь - блестящий от масла, омега лежал совершено неподвижно. Не считая размеренных толчков большого альфьего тела, подгоняющего того вперёд-назад, словно поломанную куклу маленький злобный ребёнок-монстр, руки елозили по испачканной простыни, как только не бился об изголовье кровати. Крепкие широкие ладони старшего медбрата аккуратно оглаживали бока и бёдра несчастного юноши, глаза неотрывно смотрели на маленький красивый омежий член, который тоже телепался в такт движениям большого живого тела, как бы молясь: "встань, прошу тебя, встань". Бёдра продолжали размеренно вколачиваться внутрь.
- Что, не встаёт член у любовничка? - голос Эмиля прозвучал словно гром среди ясного неба. Альфа замер лишь на мгновение, необходимое чтобы как робот автоматически повернуть голову в сторону своего младшего сотрудника.
- Эмиль, ты зачем вернулся, что-то забыл? - произнёс альфа, даже голосом не выдавая шока от всего происходящего.
- Да. Мобильный телефон на тумбочке рядом с последним подопечным.
- Так бери и уходи! Молча! - спокойно ответил Арлейн.
- Теперь не могу! Ты трахаешь наших пациентов в коме! Больных немощных омег, даже не в течке, хотя и это было бы нарушением закона!
- А сам ты святой? Думаешь, я не вижу, как ты всё время трогаешь альфу Дениса, словно заячью лапку на удачу? У него, наверное, уже дырка в плече и за ухом. Его ты моешь тщательнее всех остальных больных. Дрочишь ему небось тоже. Пусть в меня первым бросит камень тот, кто сам без грешка... а не ты!
- Поэтому прошлый омега и уволился, поймал тебя с поличным? А почему тогда не настучал?
- Я пригрозил, что расскажу о его "милых" привычках: как-то сморкаться в простыни подопечного или вытирать слезящиеся от гноя глаза их личными вещами...
Измена принципов
- Я с ума сходил! - говорил омега быстро, нервно и неразборчиво из-за этого. - Корил себя каждый раз, когда прикасался к нему лишний раз.... А ты! Как ты мог?
- А в чём собственно проблема? - альфа спокойно продолжал вколачиваться в жалкое подобие любовника, чьи сломанные руки и ноги судорожно дёргались при каждом толчке, грозя свалиться с кровати кучкой костей, жил, вен и сухой кожи, - нас что - поймали? Тебе кто-то грозит судом, статьёй и зоной?
- При чём тут это? Ну, не поймали нас... Ты вообще не сравнивай мою влюблённость в пациента и твоё нарушение всех норм морали сразу! Ты насилуешь его, омегу волей судьбы... попавшего в твою власть, без сознания, больного, пациента! Какой же ты, к чёрту, медработник!
- Не волей судьбы - сладенького переел - диабетическая кома у него, - спокойно возразил Арлейн и вдруг резко дёрнулся, напряг все мышцы спины и таза, и резко выдохнув, протяжно прорычал, кончая, что-то страшное и неразборчивое.
Эмиль никогда не видел со стороны, как ведёт себя альфа во время оргазма, как корчится в пароксизме страсти. Зрелище оказалось, мягко говоря, пугающим, омега автоматически шагнул назад. Пару секунд тяжелого дыхания и Арлейн начал приходить в себя:
- Всё, я кончил, сейчас поухаживаю за ним и можно идти домой, - сообщил совершенно буднично, вынимая белёсый от спермы обвисший член из разбухшей красной развороченной дырки несчастного юноши.
- Лучше б ты за ним "поухаживал" до секса. Цветы, шоколад и конфеты, а заодно и разрешения его спросил на эти "ухаживания".
- Всё, кончай остроумничать и глупо шутить: нельзя ему шоколад и конфеты. Я всё ещё твой начальник, так что просто ступай домой! Подумай обо всём на досуге: о работе, о зарплате, о том, сколько ты всего теряешь сейчас. А Мию всё равно, он ничего не чувствует и никогда не очнётся. А так хоть немного житейских нормальных удовольствий получит перед смертью...