За тридевять земель, за семью морями-океанами, под сенью пальм утопает в благополучии и процветании одна дружественная страна. Большинство ее народонаселения составляют абизянцы - народ, политически грамотный и борющийся.
Бусы и огненная вода, или Краткая историческая справка.
Когда в Старом Свете еще мололи пшеницу на ветряных мельницах, давили виноград и обивали бархатом кареты для высокомерных монархов и их кокетливых фавориток, когда строили дворцы, соборы и каравеллы, абизянцы уже сидели на прибрежных пальмах и жевали листья коки. Время от времени они отгрызали кокосы и метали в серо-зеленых игуан, опрометчиво вылезавших погреться на щербатые приморские камни.
Когда утомленное этим зрелищем тропическое солнце касалось своим мягким подбрюшьем горы Копайяхуяк, племя спускалось на грешную землю. Абизянцы разводили огонь у хижин из пальмовых листьев, а их самки пекли кукурузные лепешки арепас и варили черную фасоль. За ужином племя садилось вокруг вождя и смотрело ему в рот, в котором исчезали лакомые куски жареной на вертеле игуаны. Насытившись, вождь выдергивал из своего радужного плюмажа перо священной птицы баклан-цаца и пускал его по ветру. На кого упадет перо, того и приносили в жертву на священном камне, вспарывая живот каменным ножом. Мясо ели сырым, чтобы не терять витаминов и охотничьего инстинкта. Опытный вождь всегда держал нос по ветру и умел метать перья, поэтому у него не было политических противников.
Когда душная тропическая ночь окутывала тучами комаров сытое племя, абизянцы рассасывались по хижинам, чтобы предаться любимому делу - размножению. И лишь две вековые мечты абизянцев оставались неисполненными: огненная вода и стеклянные бусы.
И вот, наконец, однажды приплыли на громадных пирогах белые человеки. Уж неведомо, как они учуяли конъюнктуру, но сундуки их были полны бус, а бочки - огненной воды. Абизянцы были счастливы вкусить плодов цивилизации. Но презренного желтого металла хватило ненадолго, а во вкус только вошли. Поэтому белые человеки стали сгонять несчастных туземцев с пальм и заставлять работать. Кончился вечный праздник. Белые человеки запретили жертвоприношения и сказали, что креветки с авокадо вкуснее и полезнее человечины. Абизянцы не поверили и навсегда затаили обиду.
Когда белые человеки начали строить каменные дома и дороги, абизянцы напялили бусы, похватали бутылки и полезли обратно на пальмы. Так триста лет и пили, не закусывая. Тем временем белые человеки развели плантации кофе, тростника и хлопка, а для работы завезли черных родственников абизянцев, которые на своей исторической родине тоже принципиально сидели на пальмах и продавали друг друга в рабство (разумеется, за бусы и огненную воду).
Тогда абизянцы сообразили, что магистральные пути развития человечества проплывают мимо их пальм, как зазывный аромат кофе. Они научились стрелять из мушкетов свинцовыми стрелами и устроили героическую войну за независимость. Белые колонизаторы в ответ пальнули из пушек по священной птице баклан-цаца, так что с нее полетели пух и перья, а заодно изрядно проредили нестройные ряды инсургентов. Черные же собратья под шумок побросали работу и стали активно скрещиваться с туземками, пока их мужья боролись за свободу от работы. Тогда белые человеки плюнули и обозвали страну Абизянией, отгородились каменными стенами и отвечали на все вопросы прозябающих о бусах и огненной воде: 'А фиг вам!'
Эра всеобщего благоденствия неожиданно наступила, когда под пальмами нашли нефть. Абизянцы оказались рачительными хозяевами, и на нефтяные деньги накупили 4-струнных гитар куатро и 5-литровых американских лимузинов, на которых гоняли по улицам без правил, нещадно давя собратьев, и непременно под децибелы томной льянеры, сальсы и меренге. По выходным они летали в Майами за дорогими бусами, фирменной огненной водой и сладострастными журналами с белыми женщинами.
Красота как абизянская страшная сила, или капричос Гойи отдыхают.
Какие они, абизянцы? Доминирующий типаж: ростом - метр с бейсболкой, на которой непременно красуется Чванес, их вождь, на фоне национального флага. Руки до колен и постоянно почесывают паховую область. Большинство страдает зеркальной болезнью, даже двадцатилетние особи, ибо из-за кукурузно-пивных животов свои гениталии они видят лишь в зеркале. Пуза прикрываются майками с портретом, естественно, Чванеса. Плоские физиономии цвета засохшей какашки, головы грушевидные, уши в оттопырке - на зависть Чебурашке. Местные этнографы утверждают, что когда абизянцы щурятся и скалят зубы, это означает улыбку. Но основная отличительная особенность - это шея. То есть, шеи как таковой нет. Их двойные, тройные и последующие подбородки возлегают уже на груди. Такое впечатление, что жестокие белые человеки, заставляя абизянцев работать, били их триста лет сверху по голове бейсбольной битой (иногда попадая по лицу).
В благоприятных климатических условиях абизянцы размножаются с невероятной скоростью и делятся на абизянок-самок, абизянцев-мачос и абизянят-недоносков. Различать их трудно, но возможно. Если в номере побывала горничная с начесом, оставила на вашей одежной щетке пучок курчавых волос, забыла положить полотенца, но сперла презервативы, брелок и крем для загара, то, скорее всего, это была самка. А если в холле подбегает гориллообразный охранник и, щурясь и скаля зубы, заявляет с важным видом, что здесь не курят, то это должно быть самэць. Впрочем, в ответ на элементарный вопрос, а зачем здесь тогда пепельницы, он поджимает хвост и убегает в смятении. А если нечто чумазое орет спозаранку лишь с перерывами на ковыряние в носу и кое-где еще, то это - цветы жизни и будущее страны.
Абизянский эталон красоты: попа метр на метр, - и это не фигурально! Когда по тротуару хлопают шлепанцы с пластмассовой розочкой на кривых черных ножках какой-нибудь абизянки с начесом Росы Росалес, с бусинами во всех естественных отверстиях, а ее розовые брюки в обтяжку играют переливами тяжелых жировых складок, то сидящие с сигарами в зубах мачос с горящими глазами и высунутыми языками приподнимаются и прицокивают в ожидании упоительного зрелища, когда попа застрянет в безуспешных попытках протиснуться в дверной проем. Но опытная красавица предусмотрительно утрамбовывает складчатое брюшко в штаны, разглаживает потную розовую кофточку, руками прижимает распоясавшееся вымя, и на шумном выдохе боком пролазит в дверь булочной. О, поэты, мечтающие о знойной женщине, заткнитесь навсегда!
Истинно-народные традиции, или нравы по-местному.
Традиция стремительного размножения восходит к доколониальным временам. Самой популярной формой самовоспроизводства является абизянский минет. Сей акт соития обычно происходит, когда солнце стыдливо прячется за гору Копайяхуяк, а абизянцы наедаются огненной воды. Самка впивается когтями в мошонку своего мачо, а затем намертво сжимает член зубами, на которые надеты брекеты (эти металлические пластины в большой моде у туземцев и воспринимаются ими как бусы во рту). Когда самэць вскрикивает от боли и возбуждения и со всей силы хлопает партнершу по оттопыренным ушам, та разжимает зубы и вытягивает то, что у нее вместо шеи, а мачо бьет кулаком по голове сверху, подготавливая оргазм. После бурной эякуляции сытая самка отползает, закусывая бананом. Абизянцы искренне полагают, что от этого родятся дети. В доказательство они приводят выводок - одно чадо чернее другого, и похожи друг на друга разве что истошным криком и соплями.
Как здороваются абизянцы? Предания гласят, что раньше они при встрече хватали друг друга за член - отсюда длинные руки. Теперь они долго обнимаются и прижимаются, крепко похлопывая собрата пониже спины. Типовое приветствие: 'Ке таль? - Тодо чевере', что в переводе 'Как попа? - В полном шоколаде'.
Когда абизянец строит дом, то первым делом ставит решетки на окна, затем натягивает на заборе колючую проволоку или посыпает забор битым бутылочным стеклом, и только потом возводит стены. А потому что воруют. Как что? Бусы и огненную воду. Одновременно решетки всех форм и расцветок, как и осколки бутылок, являются главным украшением и гордостью дома. По метражу колючей проволоки и искусству изготовления решеток Абизяния прочно занимает первое место в мире, опережая даже нашу отдельно взятую страну.
Как проводят досуг туземцы? По будням они собираются семьями у телевизора и смотрят мыльные оперы, жуя арепас. Когда показывают балконы, лоджии и террасы без решеток в домах белых человеков, абизянцы начинают дружно хохотать над глупостью и непрактичностью оных, а затем обсуждают со знанием дела, как туда легче взобраться и в каком месте высадить окно. Когда же показывают интерьеры, члены семейства начинают делить чужую мебель и бытовую технику и с упоением рассказывают, куда бы они пристроили трофеи, при этом часто ссорятся, плюясь недожеванными арепас.
С пятницы по воскресенье идет беспрерывная румба, и абизянцы радостно бросают любую работу. Они высыпают на улицы под ритмичные децибелы. Малолетки насасываются пива и ревниво делят покачивающих в такт музыке бедрами ярко раскрашенных самок. Начинаются брачные игры с резней и стрельбой. Старшие поколения, однако, предпочитают огненную воду и наем киллеров.
На чем ездят абизянцы? Одни называют национальное средство передвижения 'тарантас', другие - 'дрибадан'. То, что в 70-ые было 5-литровым американским лимузином, и по которому давно плачут автомобильные кладбища мира, представьте себе, работает как такси. Облезлые, гнилые, битые-перебитые, латаные-перелатаные, дребезжащие колымаги обиты изнутри засаленным бархатом и обильно украшены бусами и картинками с белыми женщинами. Когда от 'дрибадана' на ходу отваливается бампер, глушитель или крыло, абизянец выходит, чешет себя спереди, потом сзади, затем присобачивает ржавую железяку на место и... приклеивает ее скотчем. Скотч в Абизянии - король авторемонтного бизнеса.
Кварталы, где обитают абизянцы, несколько однообразны и отличаются лишь высотой мусорных куч на тротуарах, где обычно происходит борьба бродячих собак с закусывающими туземцами. Вдоль улиц проложены канавки, наполненные жидкостью такого цвета и запаха, что даже товарищ Авгий побежал бы за респиратором. Все это протекает, а точнее, застаивается на фоне многометровых рекламных щитов с портретами вождя Чванеса и аршинной надписью 'Соблюдайте чистоту!' Тот, кто первым расскажет абизянцам об урнах и контейнерах для мусора, станет национальным героем.
Абизянцы, как истинные и круглосуточные патриоты, любят свое теплое море, потому что в него можно безнаказанно писать и какать, особенно когда там купаются белые человеки. Такова справедливая месть за тяжелое колониальное прошлое.
Социализм ХХI века с абизянским лицом.
Колониальное наследие затормозило наступление эпохи расцвета и пришествие социализма в Абизянию. Но наступил век 21-й, и абизянцы нашли, наконец, свою национальную идею, ну очень свою: взять все и поделить! Они выбрали президентом вождя туземцев Чванеса, потому что у того плюмаж поярче и руки подлиннее. К тому же у него за границей есть престарелый Большой Бородатый Брат (сокр. Бе-Бе-Бе), к которому Чванес регулярно ездит обниматься, целоваться и учиться социализму. В частности, он уже выучился произносить многочасовые речи под восторженные аплодисменты абизянцев, переходящие в овации и карнавал с бусами и повальным употреблением огненной воды. Каждый абизянец тайно мечтает понюхать пахучую сигару Бе-Бе-Бе и получить его благословление на освобождение от работы, а также метр колючей проволоки. С каждым днем близится вековая мечта о введении карточек на огненную воду и закуску. А чтобы всем поровну!
Есть у вождя Чванеса еще один друг за морями-океанами, плешивый с крашеными усами. К нему Чванес летал на краткие курсы по демагогии и популизму, а заодно прикупить картошки. После долгих чувственных поцелуев поиграли в танчики и самолетики и, обнявшись, помечтали у шалаша, как бы это так разбомбить Майами, чтобы тамошние лавки с бусами и огненной водой остались целы и достались абизянцам. После чего Чванес немедленно закупил в одной отдельно взятой стране заводик свинцовых стрел и несколько эскадрилий сверхзвуковых птиц.
Теперь душными тропическими ночами сладкие звуки льянеры, сальсы и меренге заглушаются ревущими моторами, а во время абизянского минета самэць восхищенно запрокидывает голову на рокот самолета, а самка прижимает уши и впивается брекетами в неочищенный банан, машинально сдирая когтями шкурку с пениса партнера. Но рождаемость от этого ничуть не падает. Так что за будущее гордой Абизянии можно не беспокоиться.
--------------------------------
Данные записи были найдены при эксгумации тела белого человека, съеденного абизянцами, очевидно, за неполиткорректность. Так что прошу всех, кто страждет настучать на публиканта в посольство Абизянии, считать, что он там всего лишь мимо проходил.