Меня, Прохора Петровича Болотникова, по кличке Фартовый, скинули с поезда на семьсот седьмом километре. Хорошо еще, что на повороте. Скорость была не большая, а то разбился бы к чертовой матери. Повезло, что говорить.
Триста верст не доехал до своей родной Воркуты. А все карты. Нет, я не жульничал. Точнее сказать, почти не жульничал. Ну, передернул раз другой туза пикового - эка невидаль. Это ведь не повод живого человека на ходу скидывать. Хорошо хоть вещмешок успел прихватил. Сидел бы сейчас в тайге без курева, спичек и чая, комаров кормил. А так - костерок, чифир поди уж настоялся, хорошо. Хорошо-то, хорошо, да вот в какой стороне Воркута никак не сообразить. Пока с поезда летел - всю соображаловку отбило. Налево пойдешь, коня потеряшь, направо - сам конем станешь. И спросить некого, небось на сто верст ни одной живой души нет. Только подумал, и ветка вдали хрустнула. Лишь бы не Топтыгин в гости собрался. У него явно дорогу не спросишь. Может грибник какой или обходчик? Вот показался. Человек, слава Богу! Е-мое, да у него же автомат на шее висит! Вот, попал, так попал. Роба черная, стриженный под нуль. Зек беглый - к маме не ходи. Ну, теперь держись, Прохор Петрович.
Подошел. Лениво пнул вещмешок.
- Здорово, дед. Откуда такой взялся в глуши комяцкой?
- Так мол и так, - отвечаю, - держу путь домой в Воркуту. - Сам на автомат посматриваю. - Деньги на проезд внезапно кончились, вот вчерась в тайге и высадили люди нехорошие.
-Сидел? - спрашивает.
-Так точно, мелкое хулиганство. По пьяне морду менту набил. Из Воркуты под Сыктывкар отправили на зону. Полторашку отбыл от звонка до звонка. Вот домой возвращаюсь.
- Понятно. Слушай сюда, дед. У меня к тебе две новости. Одна плохая, вторая хорошая. С какой начнем.
- Давай уж с плохой.
- Давай. Я третий день по тайге мотаюсь. Два вертухая на мне числятся. К тебе претензий нет, но и оставлять живого свидетеля мне не с руки.
- Да уж известие. Хуже не бывает, - опешил я, и внутри все сжалось в комок. А вторая, хорошая новость в чем заключается?
- Вот тут тебе повезло. Страшно хамать хочется. У тебя гляжу чифирчик заварен. Это хорошо. Старик, хорошая новость заключается в том, что у тебя есть полчаса. Пока я ем, пью чай и курю - ты живешь. Потом - вжик. - Зэк провел рукой по горлу. - Врубаешься? Кстати, меня Сашка - моряк кличут. Держи пять. - Зэк протянул руку.
-Прохор Петрович. Фартовым на зоне прозвали.
- Какой же ты на хрен фартовый, когда со мной умудрился в тайге повстречаться.
- Жизнь покажет.
- Хватит трепаться, - Сашка присел возле костра, налил из котелка в кружку чай и достал из моего вещмешка буханку ржаного. Ладно, рассказывай, почему тебя фартовым прозвали.
- Везет мне всегда. И в картах, и с бабами. Вот ты жизнь мою хочешь отнять ни за понюшку табака. Давай лучше судьбу спросим, что мне на этом свете уготовано.
- Чего ее спрашивать, я и так все знаю. Лежать тебе скоро в этом лесу и видеть вечный сон.
- Нет, Моряк, так не пойдет. Нет у тебя права самому такие вопросы решать. Давай монету кинем.
- Ладно, черт с тобой. Кидай монету. Три раза подряд решка выпадет - живешь. Нет, сам понимаешь.
Я достал из кармана кучу мелочи и выбрал пятикопеечную монету. Зажал ее в кулаке и стал тихонечко молитву читать.
- Боже еси на небеси...
Сашка засмеялся:
- Ты же фартовый, а бога в помощники зовешь. Кидай давай монету, самому уже интересно стало.
Я кинул. Монетка взлетела высоко в воздух, перевернулась несколько раз и упала в траву своим пятикопеечным достоинством вверх. Я перевел дух.
- Да, пока тебе везет, ухмыльнулся Моряк. Кидай второй раз.
Второй раз опять выпала решка.
- Все, старик, надоел ты мне. Третий раз я кидаю, - Сашка отобрал у меня монету и запустил ее под небеса. Упав пятачок ударился о пенек и исчез в высокой траве.
Искали долго, пропал совсем.
- Вот, дед и весь твой фарт. Нет монеты, значит кранты тебе.
- Да вот же она, прямо у тебя под ногой, - я бросился поднять пятачок, но Сашка опередил меня.
- Мать моя женщина, опять решка! Чудеса, да и только. Ладно, забирай свою монету и проваливай, пока я не передумал. Продукты только оставь.
Я высыпал из вещмешка пачку чая, махорку, газету "Правда", взятую у проводника на самокрутки.
- Ну, прощевай, Моряк.
- Иди, Фартовый, иди. Больше не попадайся.
И я пошел в лес. Точнее почти побежал. И внутри все ликовало. Ведь и вправду - фартовый.
Сашка пил чай из алюминиевой кружки и наблюдал как старичок мелко семеня ногами уходил в сторону леса. Внезапно он поднял автомат и прицелился в Прохора Петровича.
Затем, передумав, опустил ствол и несколько раз затянулся, раскуривая погасшую было самокрутку. Выругался, снова поднял автомат. Прозвучала короткая очередь.
Через десять минут Моряк собрал вещмешок, закинул его за плечо и подошел к старику. Перевернув его на спину, залез в карман пиджака и вытащил монету. Повертев ее в руках, улыбнулся, спрятал пятачок за подкладку робы и пошел в сторону леса.
Из рапорта начальника отделения милиции поселка "Лена-ель":
"В результате спецоперации сбежавший заключенный Рукавишников Александр Сергеевич, по кличке Сашка-моряк", был блокирован на окраине поселка в бане гражданки Скороходовой. Так как заключенный применил вооруженное сопротивление, мною был отдан приказ о стрельбе на поражение. После трехминутного обстрела бани, гражданин Рукавишников был убит. При нем обнаружен автомат Калашникова с пустым магазином и вещмешок, в котором находилась газета "Правда" от пятого ноября 1964 года, пачка чая и две пачки махорки производства Моршанского завода. При более тщательном обыске за подкладкой одежды была обнаружена монета пятикопеечного достоинства, склеенная из двух половинок, так, что на каждой половинке было изображено достоинство монеты и год выпуска - 1961.
Список сотрудников, участвовавших в задержании гражданина Рукавишникова, прилагаю".
Полная версия - рассказ "На траверзе острова Тортуга"