Аннотация: Из сборника "Сказки керченского рыбака"
Желтохвостая птица кайя
С книгой морской сидит краб таврской, волны листает, сказку читает.
***
Жил когда-то в наших местах рыбак один. С рассветом уходил он в море, а когда солнце садилось за одинокую гору, что подле залива, возвращался домой. Выбегали к нему дети, мальчик и девочка. Выходила жена на подмогу. То-то было радости при виде лодки, рыбы полнёхонькой! Таскать - не перетаскать! Чуть ли не за полночь, усталые и счастливые ложились они спать.
Но удача подолгу на месте не сидит, побаловала - и ладно. Не стала вдруг рыба в сети идти, будто отваживает её кто-то. Нет и нет улова.
Пристал как-то рыбак к безлюдной косе лодку подконопатить. Всё равно день пропал, опять неудача. Увлёкся работой, песенку напевает, головы не подымает. Когда чувствует - стоит за спиной кто-то. Оглянулся он испуганно, видит - женщина. Коса смолы смолянее, глаза ночи чернее. Юбка на ней жёлтая и блузка белая кружевная. Стоит, улыбается, зубы жемчужные показывает. Откуда взялась такая? Сроду тут никого не бывало.
- Никак испугался? - спрашивает. Голос дивный, будто птица поёт.
От удивления в горле у рыбака пересохло, еле прокашлялся.
- Нет, - отвечает, - что мне тебя бояться? Ты не зверь степной и не змей морской.
Засмеялась чернявая, будто монетки серебряные рассыпались.
- А ты не храбрись, - говорит. - Вдова одинока, что трава осока. Ласкою манит, а тронешь - поранит.
Складно говорит, на здешнюю не похожа.
- В гости заходи, - повела рукою женщина.
Посмотрел рыбак, куда она указывала, и вновь удивился. Хатёнка рядом стоит, из чего сложена - не понятно. Как он её сразу не приметил? Хатёнка грошовая, крыша камышовая. Подошёл, стены потрогал - песчаные, а не рассыпаются. Перешагнул он порог, а пусто там, лишь стол посредине, да лавка широкая под окном.
Хозяйка следом вошла.
- А ты приляг, - говорит, - пока я стол накрою.
Большую усталость рыбак вдруг почувствовал. Лёг он на лавку и сразу уснул.
Проснулся - а уж лунный свет в оконце льётся, да такой, что хоть песчинки на стене считай. Вот так-так! Проспал, значит. Подскочил было рыбак с лавки, да остановился - в хатёнке-то гости! Сидят за столом двенадцать мужичков, как только умещаются? Присмотрелся рыбак: а мужички-то чудные, бесшеие. Лица у всех красные, руки, что клешни, хватят - не выпустят.
"Куда уж? - подумал рыбак. - Тут и весло не просунешь". Сел всё же и тесноты не почувствовал.
А на столе чего только нет! Тут тебе и сельдь, тут тебе и кефаль, рыбец вперемешку с султанкою. Нежнейшая селява к осетру прильнула, а он лежит себе на морской траве и шипами поблёскивает. Пир вовсю идёт, только челюсти поскрежещивают!
Но, странное дело, рыба-то вся свежая. Ни вяленой, ни жареной, и даже ушицей не пахнет.
Видит хозяйка - рыбак ни к чему не притрагивается. Пододвинула она к нему икру зернистую и даже отдельно поднесла петуха морского. Распустил плавники петух, они радугой так и переливаются. Да не лезет рыбаку сырое в рот, и всё тут. "Ну, - думает, - попал! Как теперь выпутаться?"
Вот лунный свет померк, рассвет уж наступил. Встали мужички из-за стола, не поблагодарив. Хозяйка их за дверь выпроваживает.
- Идите к себе, идите, - говорит и рукою легонько подталкивает.
Подошли мужички к морю и боком-боком в него полезли. Вот им уже по грудь, а вот и с головой скрылись. "Никак утонули?" - кинулся рыбак.
- Не беспокойся, - остановила его хозяйка. - переспят и опять придут. И ты приходи. Только никому ничего не рассказывай.
Бросила она ему в лодку десяток сарганов толщиной в руку и распрощалась.
Вышел рыбак назавтра в море, а опять впустую. "Дай, - думает, - на косу заверну. Не померещилось ли вчерашнее?"
Пристал он на то место, а нет ничего. Только птица какая-то из травы сухой вылетела. "Кай-я! Кай-я!" - крикнула птица громко, напугала даже.
Повернул рыбак к лодке идти. Тут ему за спиной смех послышался. Откуда ни возьмись, вчерашняя знакомая белозубою улыбкой приветствует. Подошла и нежную руку свою на плечо ему положила.
- Что не весел? Опять удача обманула тебя?
А рыбак стоит дурак дураком. Руки-ноги отнялись, язык к нёбу присох.
- Ладно, - вздохнула женщина, - научу тебя, как быть. Плыви в море, а знак увидишь - сыпь сети.
Выплыл в море рыбак, гребёт-гребёт, всё знака нет. Пошутила, знать, насмешница. Вдруг видит - птица над морем кружит, к воде припадает. Сама белая, хвост жёлтый, а голова чёрная. "Кай-я! - кричит птица. - Кай-я!"
Опустил сети на то место рыбак и с превеликим трудом вытащил - ни одной ячейки в них не пустовало. Что тут делать? Лодка перегружена, а выбросить рыбу рука не поднимается. Волей-неволей на косу пришлось заворачивать. Обрадовалась хозяйка, ночевать оставляет.
- А что, опять твои гости придут? - поинтересовался рыбак.
- Нет, - махнула рукой хозяйка, - теперь уж через год явятся.
- А кто они такие? - опять спрашивает рыбак.
- Да мужья мои бывшие, - неохотно пояснила женщина. - Двенадцать лет покоя нет. Надоело.
- Что же такое случилось с ними? - не унимается гость, любопытство его так и разъедает.
- Лучше бы тебе не знать, - сердито ответила хозяйка и нахмурилась.
Прикусил язык рыбак, задумался. Что-то тут неладно, чувствует. "Да пусть уж, - решил. - Зато с уловом буду всегда".
Стал рыбак на косу заглядывать. Как нет улова - он туда. Сырую рыбу есть приохотился. Всё реже и реже теперь домой возвращался, чаще у вдовы пропадал.
Жена извелась вся, на себя не похожа. "Птица кайя его приманила", - говорили старики и качали головами.
Забыл рыбак дом, всё реже вспоминал белоголовых деток своих. Совсем у черноглазой вдовы остался. Хорошо ему тут. Рыбы вдоволь, когда надо, птица место укажет. Новая жена ни в чём не перечит, ласковая.
Только стала она всё чаще и чаще исчезать куда-то. Появится на минутку, и опять пропадёт.
"Ну-ка, - собрался рыбак. - узнаю в чём тут дело", - и пошёл следом, за холмики песчаные пригибается. Шла женщина, шла, да и присела в траву. Подкрался рыбак и хвать её. Но не вдова, а желторотая птица кайя в руках у него оказалась. Испугался рыбак, выпустил птицу, и улетела она. Только перо из хвоста обронила. Упало перо на землю и в лоскуток жёлтый превратилось. Смотрит рыбак, а в гнезде яйца насиженный лежат. От удивления выпучил он глаза, да такими они у него и остались.
А тут дети его на косу приплыли. Истосковались, изголодались, люди им и подсказали, где отца сыскать. Увидел рыбак детей своих, втянул от стыда голову в плечи, бесшеим стал. Боком-боком побежал он в прибрежные камни прятаться. Подошли дети к камням, смотрят, а там краб пучеглазый от них клешнёй прикрывается. Сполз краб в море и скрылся под водой.
Горько стало детям, что одни остались, и решили они в море погибнуть. Взялись за руки и бросились в волны. Но не приняло их море, пожалело. Едва воды они коснулись, как превратились в пару белых птиц. Принялись птицы рыбу есть. Хватают-хватают - никак насытиться не могут, наголодались. От них, видать, чайки прожорливые и пошли, а потом по всему свету расселились.
Птица кайя с тех пор не появлялась в наших местах. Да и в других о ней не слыхали. Только, сказывают, раз в году в полнолуние выходят из моря тринадцать больших крабов. Сбрасывают они с себя жёсткие панцири и превращаются в тринадцать мужичков. До рассвета сидят мужички неподвижно на том месте, где песчаная хатёнка была. К утру нарастают на них новые панцири. Тогда крабы с большой неохотой идут опять к морю.
***
В траве морской, в ракушке пустой сказка лежала, своего часу ждала.