Эротическое приложение к роману "Труп звезды. Евангелие от Лейлы"
Дежурная медсестра сидела за столом в процедурке, и лениво листала мужской журнал, любуясь Эммануэль Вожье, представляя себя с ней вместе в постели. Закусив губу, она взглянула на часы, и решила, что самое время принять душ, прихватив с собой маленького дружка из латекса.
Эльвире нравились ночные дежурства в отделении реанимации. Больных тут лежало немного, все они, как один были подключены к системам искусственного жизнеобеспечения, и практически не доставляли хлопот. Уход за ними осуществляли санитарки, а работа медсестр была не многим обременительнее, чем, например, обязанности домохозяйки, любящей комнатные растения. Растениями, впрочем, и можно было назвать лежащих в коме немногочисленных больных.
-- Привет, красотка, - усмехнулась Эльвира, меняя молодой девушке раствор для капельницы.
Вопреки расхожим страхам, она знала, что ели он закончится, ничего страшного не произойдет, но вот перезаряжать систему или прогонять воздух ей не хотелось. Склонившись над пациенткой, Эльвира лизнула ее в щеку, чмокнула, и со спокойным сердцем отправилась к своему шкафчику за полотенцем, гелем, и прочими интересными вещичками для душа.
Установив зеркало так, чтобы отчетливо видеть, как дорогой суперреалистик входит в нее, Эльвира начала понемножечку заводиться. Спектакль длился довольно-таки долго. Вначале следовало вжиться в роль; ясно, отчетливо представить себе, буквально визуализировать свои сексуальные фантазии, а это сестричка умела, как никто другой. Облизывая еще один, невероятно нежный гелевый пенис, целуя, посасывая, проглатывая его целиком, смакуя похожую на сперму, слюну-смазку, неизменно появляющуюся вслед за этим, она ощущала рядом горячее трепетное дыхание Эммануэль, видела, как они вместе ласкают прекрасный болт языками, стараясь подзадорить друг дружку, и свести с ума любовника.
Вдоволь налюбовавшись тем, как почти настоящий член терзает в ее шикарную, с большими, словно крылья бабочки губами, кисайку, почувствовав себя мокрой-премокрой, похотливая медсестра включила потихонечку душ, и, прилепила десятидюймовый роскошный дилдо на кафельную стену. Немного поласкав себя руками, подмигнула кому-то, а вслед за этим, резко и уверенно оделась на вибрирующую игрушку почти до самого корня. В ее воображении возник мускулистый брутальный мужчина с лицом боксера и волосатой грудью. Как следует разогнавшись, Эльвира буквально почувствовала, что его сильные руки схватили ее за талию, и принялись плавно раскачивать, задавая темп.
-- Держи меня крепче, - простонала она. - Не отпускай, неееет, я уже скоро...
Но призрачный пахарь и не думал отпускать разыгравшуюся нимфоманку. Даже после того, как ее тело несколько раз содрогнулось, словно в конвульсиях, и после обмякло, он продолжал насаживать ее на незнающий усталости фаллос. Сквозь шум дождя послышался смех Эммануэль Вожье, а ее нежные руки коснулись лица Эльвиры. Они целовались долго и страстно но нежно, так, как могут целоваться лишь женщины, по уши влюбленные друг в друга.
-- Иди ко мне, - прошептала Эммануэль, увлекая за собой любовницу.
Эльвира подалась вперед, но руки не отпускали ее. Напротив, хватка стала еще крепче, член тверже, и, казалось даже, что он еще больше увеличился в размерах, стал более горячим, совсем живым. Бугристый огромный подрагивающий инструмент достал ее до самой глубины души. Обезумев от боли и наслаждения, Эльвира начала громко стонать. Окружающий мир перестал существовать для нее, в глазах потемнело, но вскоре опять рассвело. Призрачный монстр, жестоко имеющий ее сзади, наконец-то, в последний раз сжал пальцы, и ослабил хватку. Эльвира совершенно отчетливо почувствовала, кок внутрь нее брызнула горячая сильная струя спермы. "Синяки ведь останутся", - промелькнуло у нее в голове прежде, чем она снова кончила, и чуть было не упала на пол.
- Я хочу дотронуться своим языком до твоей кожи, хочу скользить по ней руками, ощущая бархатистую мягкость и нежность. Я мечтаю почувствовать твой запах, твой вкус у себя во рту, увидеть твои глаза, когда ты будешь стонать и извиваться от моих ласок как раненая гадюка. Я хочу услышать твой крик, увидеть твои слезы. Ты будешь моей госпожой, моей добычей, моим божеством, моей взбалмошной капризной дьяволицей. Мы сольемся в единое целое, и тысячу раз умрем вместе, чтобы снова воскреснуть и начать все сначала. Приди ко мне, это будет нашим адом и раем, нашим праздником и нашей сладкой болью. Мы вознесемся на небеса и опустимся в самую пучину бездны бесовского наслаждения, - шептал не умолкая, гипнотизировал, как пение сирен, женский голос.
-- Эммануэль, я вижу тебя. Я тебя чувствую по-настоящему, - удивленно пробормотала Эльвира, медленно поднимаясь и прикасаясь к груди воображаемой возлюбленной.
- Пока они спят, мы можем быть вместе. С каждым разом я буду становиться сильней. Я знаю тайны потусторонней жизни. Мы можем быть вместе; ты только позволь мне стать твоей путеводной звездой. Я хочу пить твою жизнь.
- Пей, только не покидай меня. Я боюсь, что все вдруг исчезнет.
- Я не уйду. Без секса я безжизненна. Меня нет. Я исчезну.
- Мне кажется, что я тоже. Я так рада. Нет, это наваждение. - Эльвира смеялась и плакала одновременно. - Я сплю?
- Нет, ты не спишь, - улыбнулась Эммануэль. - Ты грезишь наяву, все правда.
- Я не понимаю, - подняв брови, покачала головой Эльвира. В своей растерянности она была столь мила, что остывшая уже было, начавшая становиться туманом женщина - призрак, вновь принялась обретать формы и материальность, всем своим существом притягиваемая к маяку страсти.
- Все, что с тобой происходит сейчас неотъемлемо как от твоего мира насущного, так и моего царства за гранью, - голос Эммануэль звучал мелодично, красиво, невероятно возбуждающе.
- Господи, я опять потекла. У нас с тобой еще есть время?
- У нас с тобой впереди вечность.
- Иди же ко мне. Выпей меня всю, без остатка.
- Пожалуй, я оставлю немного на завтра. Слишком уж драгоценное это вино, чтобы пить его залпом, - тихо ответила женщина - призрак, скользя вниз, и запуская длинный шустрый язычок в горячее взбудораженное лоно.
То становясь плоским и медленным, то неожиданно острым и твердым, язык демонессы рисовал странные иероглифы вокруг заветного бугорка, бережно скользил по нежному благоуханному цветку, время от времени проникая в пылающую огнем и пульсирующую сладкой болью, от того, что было ранее, маленькую бездну наслаждения. Темп нарастал, вибрация усиливалась, и, в конце концов, мир взорвался, рассыпавшись мелкой водяной пылью, повисшей в замедленном воздухе, как во время автомобильной аварии или взрыва снаряда.
Изогнувшись и задрожав, словно пронзенная молнией, Эльвира не могла даже застонать. Она закатила глаза, и медленно сползла вниз по гладкой и мокрой стене из белого кафеля, не переставая слышать музыкальный звон, и содрогаться от завладевшего ею всецело сумасшедшего бесовского оргазма.
Из висящего под потолком душа хлынули сначала холодные, а затем горячие струи воды. В густом тумане пара четко обозначился и растаял идеальный женский силуэт.
Несколько минут спустя Эльвира очнулась. Поднявшись на ноги, дрожащие мелкой дрожью, неуверенно, опираясь рукой о стену, выбралась из кабинки и подошла к зеркалу.
"Приснится же такое. Или я просто упала в обморок?" - думала она, протягивая руку с полотенцем, чтоб протереть стекло, когда случилось нечто, расставившее ее задрожать еще сильнее.
На гладкой поверхности запотевшего зеркала стали возникать написанные невидимой рукой буквы. "Теперь ты моя. Я вернусь", - прочла Эльвира, и выронила из рук полотенце.
******
Часть вторая. Осознанный сон.
Эльвира проспала двадцать часов подряд. Придя с работы домой свежим прохладным утром, она покормила кошку, согрела какао, и, открыв коробочку со свежим бисквитным тортиком, с ногами забралась на диван. Из восьмидесяти шести каналов ни один не заинтересовал Эльвиру, поэтому она включила по привычке "Флешн", и незаметно уснула под бесконечное брожение по подиуму костлявых фотомоделей.
Сны пришли рано утром, на следующий день, до этого был просто черный провал в ничто. Старинный бабушкин плед, воздушный и невесомый, но очень теплый, упал, скользнув, на пол. Предрассветный туман прокрался сквозь оконную сетку в комнату, коснулся обнаженных девичьих ног, тронул руки, поцеловал шею, проник под халат, стал нежно, но настойчиво гладить спину, забирая тепло и уют. Эльвира свернулась калачиком, но это уже не спасало - холодный туман проник в сон, медленно и незаметно окутывая все тело. Эльвира почувствовала под ногами снег, и открыла глаза.
Холодно. Дорога на загородный домик ее дедушки. Вокруг стройные сосны, впереди синее небо, сверху серая туча. Туча нависла так низко, что трудно дышать. Огромные снежные хлопья медленно падают вниз, возникая в воздухе ниоткуда. Холодно. Пар изо рта. "Почему же я так одета, или, скорее раздета?" - подумала Элли; на ней была лишь тонкая ночная сорочка, больше ничего. "Но это же совершенно неправильно. Откуда я тут? Что происходит?" Ноги несчастной девушки были уже по щиколотку в снегу, когда она приняла решение - во что бы то ни стало бороться за жизнь, и, закусив от боли и отчаяния до крови губу, Эльвира побежала в сторону своего лесного имения.
Вокруг потемнело, поднялся настоящий буран. Часть снежных хлопьев была светящейся, они искрились, сгорали зеленым пламенем, оставляя в воздухе мерцающие следы. В какой-то момент странность и нелогичность происходящего стала настолько явной, что Элли остановилась, и, глядя по сторонам, прошептала: "Я сплю!" Осознание этого пришло к ней внезапно, и сразу начало изменять окружающий мир. Буран утих, в воздухе стало чисто и, даже немного теплее. Чувствуя, как прохладный ласковый ветерок касается ее бедер, приятно холодит горячую влажную суть между ног, Эльвира почувствовала возбуждение. "Наверное, мои груди сейчас очень красивые", - Мелькнула в ее голове лукавая мысль. Трогая свои затвердевшие от прохлады соски, девушка скинула шелковую сорочку, и с удивлением обнаружила, что стоит перед зеркалом в каком-то большом темном зале. Справа и слева горели газовые рожки, освещая теплым мерцанием ее прекрасное тело. Отражение было волшебно-красивым, только вот в зеркале отражался вовсе не этот зал. За чистым золотистым миражом амальгамы Эльвира стояла на мягком белом ковре в шикарном президентском гостиничном номере. Дверь отворилась, в апартаменты вошли трое мужчин атлантов. Белые футболки и тонкие спортивные брюки отнюдь не скрывали, но, даже, скорее подчеркивали их бугристые мускулы и наводящие на дерзкие, немного боязливые мысли, огромные мужские достоинства, томящиеся у каждого возле ляжки. Глядя на себя и происходящее в зеркало, Эльвира задрожала всем телом - теперь, наверное, уже не из-за холода.
Тем временем мужчины подошли к ней, и начали трогать, лаская и поглаживая все тело. Их теплые руки явно никогда не знали работы. Мягкие нежные прикосновения больших сильных мужских ладоней ввели Эльвиру в самый, что ни на есть настоящий гипнотический транс. Не помня себя от возбуждения, она медленно опустилась на колени, в предчувствии чего-то особенного.
Три здоровенных члена, один за другим повыпрыгивали из тесных брюк прямо перед ее лицом.
"О, боже мой, я делаю это! Я делаю это с тремя...", - сладким страхом окатив все внутри, пронеслась в голове девушки дрожащая крамольная мысль. "Впрочем, это ведь сон - делаю все, что захочу!", - твердо решила она, и отбросила остатки сомнений.
Один за другим, большие, растущие и твердеющие на глазах члены исчезали во рту Эльвиры. Не смотря на страх и внушительные размеры, она легко их проглатывала, не задыхаясь, не кашляя, не давясь ими. Было здорово. И все же, что-то было не так. Несмотря на моральные переживания, азарт, остроту ощущений и просто безумное животное удовольствие, Эльвира осознавала, что все это делает, вытворяет не она сама, а ее волшебное отражение, ее смелая развратная сильная бессовестная часть, живущая в зазеркальи.
-- Я хочу сама сделать это. Я просто обязана попробовать наяву... - прошептала Эльвира, и протянула руку к зеркалу, словно пытаясь войти внутрь.
Стекло подернула рябь, и наваждение улетучилось. Сначала исчезли парни с большими членами наперевес, потом пропал роскошный гостиничный номер, и, в конце концов, исчезла сама Эльвира. Ее отражение растаяло вместе с грезами. Сон покинул девушку как жестокий садист, сделав ее вдруг безмерно несчастной.
Чувствуя себя выкинутой на улицу собачонкой, Элли закуталась в плед, но не легла снова; она налила себе полный бокал вина, и принялась набирать ванну с душистой пеной. Взглянув на себя в зеркало, Эльвира увидела, что по ее щекам катятся слезы. Внезапно она ясно, в мельчайших подробностях, вспомнила о недавней встрече с Эммануэль - бесплотным, но осязаемым существом, духом, или же демоном, ей было неважно.
-- Эх, знала бы я, как тебя вызвать, - прошептала Эльвира; мысль же о том, чтобы вновь мастурбировать дружками из латекса ей показалась противной.
Несколько удивляясь такому необычному своему мироощущению, девушка вновь наполнила опустевший бокал, а затем с наслаждением легла в покрытую обильной пеной горячую воду. Вода была для Эльвиры наркотиком, она всегда помогала ей избавиться от лишней ментальной грязи.
Холод постепенно выходил из нее, а вместе с ним девушку покидали остатки странного сна, его гипнотическое послевкусие, похожее на печаль о прошедшем лете и романе, не выдержавшим испытание холодом. Незаметно для себя, согретая красным вином, расслабленная ванной, Эльвира принялась ласкать себя. Прошла минута, другая, казалось - вот-вот, и оргазмик накроет ее... Но он предал, буквально ускользнул между пальцев. Возбуждение схлынуло, утекло вместе с мыльной водой.
Приняв душ, Эльвира почувствовала такую злость, такую ненависть к себе и всему окружающему ее миру, что ее буквально затрясло, как какую-то киношную ведьму.
Далее начали происходить и вовсе непонятные вещи. Пометавшись минут пять по квартире, Эльвира вдруг успокоилась. Прибрав волосы в тугой клубок, она надела джинсы, старый растянутый свитер и поношенные кроссовки. Выбрав на кухне самый большой и острый нож, завернула его в черный пакет для мусора, и вышла в подъезд.
Забравшись по лестнице на чердак, девушка прошла в самый конец дома, и, не без труда отворив люк, спустилась на лестничную площадку. За серой стальной дверью жил ее знакомый по колледжу, высокий блондин модельной внешности. Правда, вот девушки этого парня интересовали постольку поскольку, и, к тому же, он подрабатывал наркодилером, иначе говоря, был заурядным барыгой.
Элли поежилась как от холода, и нажала кнопку звонка. Ждать пришлось недолго. Увидев Эльвиру, выглядящую как обычная наркоманка, Стью мерзко ухмыльнулся, и, отойдя в сторону, жестом предложил войти. Будучи еще в просторной прихожей, Элли, ни слова не говоря, скинула старый свитер и джинсы, одетые на голое тело, накрыв одеждою нож. Улыбающийся теперь во весь рот, обдолбаный с утра дилер, распахнул дверь в зал, и буквально втолкнул девушку внутрь.
За столиком на кожаном диване сидели трое гостей Стюарта. Еще один приютился в кресле, и исподлобья смотрел, не мигая, на Элли. Не помня себя от страха, стыда она почему-то совсем не испытывала, Эльвира выдернула заколку, распустив роскошные длинные волосы, и, грациозно виляя бедрами, подошла к столу. Налив себе небольшую порцию "Red label", села в свободное кресло, очень сексуально закинув ногу на ногу.
-- Может, бахнешься с нами? - сдавленным голосом спросил один из парней, и тут же закашлялся.
-- Может и бахнусь, надо же как-то присесть на вашу волну, - ответила почти спокойно Эльвира.
Студентку медицинского колледжа трудно было напугать иглой, да и насчет многих наркотиков она была уже далеко не невинна. К тому же, не успевшие еще сильно сторчаться нарики были очень симпатичными молодыми людьми из богатых семей.
Парни переглянулись; похоже было, что их интересовал в жизни далеко не один героин. В это время немного пришедший в себя Стью присел на подлокотник кресла, и по-хозяйски положил руку на плечи Эльвире. Девушка поморщилась, надменно ухмыльнувшись, она передала опустевший стакан хозяину дома, и сказала, блеснув глазами:
-- Налей мне еще для храбрости. Успеешь натрогаться, и не только. Нас с вами ждет целое море удовольствия. - Добавила она как-то неоднозначно, и улыбнулась, совсем как Саша Грей. Порядком опешивший наркодилер кинулся исполнять просьбу "королевы бала", а его ранние гости уже начали выбирать инсулинками свое доброе варево.
Эльвире досталось немного, как раз столько, сколько требовалось, чтобы отбросить последние комплексы, укрепиться в достижении цели. После инъекции ей показалось, что она просто пришла в себя, проснулась, стала такой, какой и должна быть, излечилась. Найдя по ТV подходящую музыку, Эльвира начала танцевать, выкручиваясь и так и эдак. Вся виденная ею эротика всплывала в памяти и выплескивалась в танец, а природное обаяние и артистизм усиливали это стократно. Эльвира была не просто сексуальна, в нее вселился бес; она заворожила зрителей, она была демоном, дьяволицей; она правила этим утренним балом за темными шторами. Не прекращая танцевать, движениями рук и пальцев, бестия приманила парней, и те послушно столпились вокруг, поспешно избавляясь от ставшей тесной одежды.
Какое-то время Эльвира держала их на расстоянии, дразнила, раззадоривала, наслаждаясь абсолютной властью, Касаясь ладонями, телом, то одного, то другого фаллоса, она сама заводила себя, закручивая общий пружинный механизм до отказа.
В одном из углов стояло большое старинное зеркало. Увидев нем свое отражение, Элли вдруг снова, ясно и отчетливо вспомнила сон. Страх вперемешку с каким-то диким отчаянием и безумной похотью пронзили ее, ноги сделались слабыми, и она опустилась на кожаный теплый диван, увлекая за собою любовников.
Все было почти как во сне. Легко проглатывая медленно, но неумолимо твердеющие члены, Эльвира наслаждалась физически и морально. Ей не просто приятно было заниматься этим, она испытывала настоящий восторг и азарт, у нее буквально дух перехватывало от того, что она, наконец-то нарушила все запреты; а дальше... дальше будет еще страшней, и еще приятней.
Удобно расположившись на кожаном диване, Эльвира позволила каждому сделать внутри себя по нескольку десятков движений. Вскоре, распалившись, как следует, оседлав самого симпатичного, и приказала другим войти в анус. Было совсем не больно, только все нарастающее удовольствие, комфорт, радость, уют, наслаждение, удовлетворение, уверенность, и, даже, возможно, обретение некого временного смысла жизни, а еще... чувство победы. Было здорово. Но Эльвира почему-то знала, что настоящий кайф еще впереди. Парни меняли друг друга. Элли давала и в перед, и в зад, страстно, неистово; сосала, проглатывала, принимала всюду, куда только можно, и как только можно принять. Стойкие молодые наркоши обливались потом, но кончить из них смог пока только один - такова уж была участь почти всех героинщиков. Как долго длилась эта безумная оргия - сказать сложно. Казалось, прошла целая вечность, но парни начали выдыхаться; да и сама Эльвира, хоть и прихлебывала время от времени виски, но ощутила усталость, и даже легкое жжение в интимных местах.
На этот раз ширево варил сам Стьюарт. Благодаря стараниям Элли, ему удалось-таки кончить, и теперь, довольный, как свистнувший рыбу кот, он грел в ложке герыч из своих личных запасов. От неразведенного ничем, чистого перца парней унесло моментально и напрочь. Они валялись полуживые по разным углам комнаты, практически не подавая признаков жизни, а "королева бала" курила, щурилась, и как-то, немного странно улыбалась. Минут пять она смотрела на себя в зеркало, потом заколола волосы, и вошла в зал; в руке у нее сверкал немецкий шеф-нож, которым без труда можно было усмирить любого громилу, при должном умении, разумеется.
Первым был Стью. Умело подняв ему член, нарики ведь только кажутся порой мертвыми, Эльвира уселась сверху, и начала двигаться; чувствуя, что приплывает, нанесла первый удар. Исполосовав красивое самодовольное лицо, бестия проткнула самцу горло, и, не удержавшись, сделала пару глотков. Вкус чужой крови не то, чтобы ей сильно понравился, но сам факт содеянного возбудил неимоверно. "Кровавое причастие", - прошептала она, подойдя к следующей жертве.
Увидев на себе окровавленную девушку с блестящими безумно глазами, парень хотел закричать, но вместо крика лишь брызги крови и хрип вырвались из его перерезанного горла.
Следующему Эльвира завязала глаза, перед четвертым приняла душ. Чувствуя приход смерти, парни кончали как кони. Горячая сперма сильными струями брызгала внутрь, а фаллосы разбухали и твердели так сильно, что дьяволица стонала во весь голос, кончая вместе со своими жертвами. Каждый ее оргазм был шедевром, граничил с сумасшествием, и уносил на неведомые доселе вершины наслаждения. Казалось, что она съедала их души, и каждая смерть делала ее еще сильней, еще уверенней, и еще безумней.
Последний нарик, будучи уже с перерезанным горлом, внезапно схватил Эльвиру, и, перевернувшись, оказался на ней. Глядя куда-то вдаль, словно увидев кого-то, он продолжал что есть силы вгонять свой окаменевший фаллос в стонущее лоно убийцы, поливая ее своей кровью. Когда же и он, наконец-то скончался, Эльвира еще долго плыла в невесомости, размазывая по себе горячую и густую кровь.
Приняв душ, прихватив с собой необычную секс игрушку, бестия вернулась домой той же дорогой. Сложила одежду в сумку, съездила в лес, сожгла. Нож не стала выбрасывать, почему-то ей непременно захотелось оставить его.
На улице стояла толпа. Суетились пожарные. Перед уходом Эльвира зажгла свечу, и открыла газ, а на пол, мягкую мебель и трупы вылила все горючие вещества, что нашла дома. Благо, что Стью был жадным, и в кладовой у него нашлись не только оставшиеся после ремонта лаки и краски, но, так же, здоровенная бутыль ядреного самогона, неизвестно, с какой целью хранящаяся, и кем презентованная. В общем, неплохо должно было полыхнуть после взрыва.
"Igne natura renovator integere", - донес невидимый ветер до сознания Эльвиры беззвучную фразу.
-- В огне природа обновляется вся, - прошептала девушка, и содрогнулась всем телом, словно нечто ужасное из запредельного мира коснулось ее.
В следующее мгновение она ухмыльнулась, и, отогнала от себя наваждение, или же просто приняла его, как и свою скрытую суть. Довольно потянувшись, томно мило зевнув, Элли сбросила тонкий халатик, и обнаженная легла под одеяло, включив на ноуте подборку любимых клипов Armin van Buuren.
-- Боже мой, как приятно, - прошептала она, впадая в легкую дрему.
-- Теперь ты знаешь, как меня можно привлечь и порадовать, сделать сильнее, реальнее. Но самое главное - теперь ты знаешь себя, - раздался красивый потусторонний голос.
Казалось, что он является частью музыки, но звучал не извне, а в мозгу; и, в то же время, голос был настоящим живым и теплым.
Легкая нежная ладонь коснулась лица Эльвиры, погладила волосы. Открыв глаза, она увидела, что на кровати сидит, и мило улыбается ее инфернальная возлюбленная, потусторонняя Эммануэль Вожье.
******
Часть третья. Языки любви.
(Язык любви - способ выражения своего чувства к партнеру, тем или иным способом. Например: деньгами, романтикой, сексом и т.д. В рассказе употребляется не без легкой доброй иронии.)
--Боже мой, ты такая красивая, - выдохнула Эльвира. - Я снова сплю?
-- Ну, если тебе так спокойнее, - с легким сарказмом в голосе ответила Эммануэль, намеренно не закончив фразу.
-- У меня есть много вопросов.
-- Никогда не стремись сразу овладеть всей информацией. Есть очень опасные знания, многое тебе просто не нужно, некоторых же вещей лучше не знать, и, наконец - кое-что может разрушить иллюзии, а без иллюзий жизнь пуста и трагична.
-- Я хочу знать. Кто ты? Как твое настоящее имя? Как ты выглядишь наяву?
-- Если я отвечу на эти твои три вопроса, то ты успокоишься? - спросила демонесса, вставая с кровати.
Спустя мгновение ее платье упало на пол, а в комнате раздался громкий щелчок. Запахло озоном. Перед глазами Эльвиры вспыхнула яркая молния, на мгновение почти ослепив.
-- Так всегда бывает, когда ты снимаешь платье? - спросила она, усмехнувшись.
-- Не всегда, - раздался другой, невероятно красивый, завораживающий женский голос. - Это был ответ на один из твоих вопросов.
-- Думаю, что в такую тебя я смогла бы влюбиться по-настоящему. Ты просто неземная. Невероятно. С ума сойти...
Девушка, которую увидела Эльвира, и правда была хороша. Пропорции тела, изгибы, линии - все было настолько гармонично, что, даже, несколько нереально. Она выглядела так, словно от каждой нации, каждой эпохи, от каждой, так или иначе воспетой и увековеченной красавицы было изъято все самое лучшее, и невероятным образом собрано, сбалансировано, сосредоточено в ней. Но, несмотря на совершенно идеальную, ангельскую внешность, дьяволица вовсе не выглядела безликой, как те же ангелы, курсанты, черлидерши, или модели; ее лицо было живым, интересным, очень красивым, но совершенно особенным, гордым, волевым, индивидуальным; оно светилось харизмой, лукавством, нечеловеческим обаянием, и сразу врезалось в память, не оставляя ни единого шанса увидевшему, остаться прежним слепцом, забыть, и не потерять голову.
-- С ума сойти, - повторила Эльвира.
-- С ума сойти у тебя не получится, не отпущу, - голос дьяволицы звучал так волнующе, что Элли чуть было не кончила, раскрыв широко глаза; сердце ее отбивало бешеный ритм, а в голове порхали разноцветные бабочки.
-- Почему? - чуть слышно прошептала она.
-- Потому, что ты уже шагнула за грань. Дороги назад нет, и для тех, кто пребывает в неведении, ты и так уже совершенно безумна.
-- Назови свое имя.
-- Я Люси.
-- Пусть так, тогда кто ты?
-- Я демон, могла бы и сама догадаться.
-- Ты не похожа на демона.
-- А ты их много повидала на своем веку? - спросила Люси, забираясь под одеяло к Эльвире, обнимая ее.
-- Но ты так прекрасна, - шептала Эльвира, млея от счастья и удовольствия.
-- Я сделаю тебя самой счастливой на свете. Я отниму у тебя этот мир, но дам взамен много больше. Я дам тебе то, что не видел ни один человек, то, что доступно лишь единицам из избранных.
-- Но почему я? Зачем я тебе? - шептала Эльвира, не в силах отдышаться от поцелуя.
Спустя мгновение их губы снова слились в чувственный пульсар наслаждения, как пламя испаряющий из головы все мысли.
-- Не бойся, только пожертвовав разумом можно войти в этот храм. На время забудь обо всем и доверься мне, - шептала Люси, не переставая ласкать свою земную подругу, когда увидела тень страха в ее прекрасных глазах.
-- Скажи мне только, почему я? И делай со мной все, что хочешь.
-- А ты очень сильная. Хорошо, я попробую. Представь себе полную тьму. Однажды я в ней очутилась. Это было даже не место, просто бездна, ничто. Я тогда хотела извлечь из вашего мира мужчину, но он оказался слаб, и не смог уйти со мной. Я убила на него уйму времени, пытаясь изменить. Я посвятила его в свои тайны, думая, что он прозреет, но все тщетно. Я хотела забрать его душу, и возродить в своем мире, ведь он был моим! Не развращенным, не искушенным, не подлым, не способным предать. С той силой, что я бы дала ему, и с моим умом, он был бы для меня лучшим другом и крепостью, за стенами которой можно ничего не бояться. Но нам помешали, а я не рассчитала силы, и очутилась во тьме. Там нет ни времени, ни пространства, и даже мысли становятся липким желе - тают, как медуза на солнце. Но вдруг однажды, очнувшись от небытия, я увидела искру. Будто далекий странник бил кресалом по кремню. Скоро вдали затлел уголек. Он притянул меня, вытащил в некий сумрак. В нем отражение твоего мира. Так я нашла тебя. Ты - моя искра, вызволившая меня из темницы.
-- И я нужна тебе, чтобы вернуться домой?
-- Нет, это я нужна тебе, - ответила дьяволица. - Если я покину тебя, то ты просто погибнешь. Они не оставят тебя в покое. Сведут в могилу, тюрьму, или напрочь лишат рассудка. Даже если не так, то доведут иначе.
-- Кто "они"? - хоть Эльвира и еле сдерживала свое желание, но, видимо, женская любознательность могла, пусть ненадолго, но победить похоть.
-- Все, хватит! Я не Шахрезада в конце концов, - вспылила вдруг дьяволица, и глаза ее на мгновения вспыхнули холодным зеленым огнем.
-- Прости, - чуть было не заплакав, воскликнула Элли; по правде говоря, она испугалась не столько внезапного превращения Люси или же смерти, сколько ее немилости, это был страх потерять только что обретенный смысл жизни.
-- Ну что ты, успокойся, - тут же смягчилась Люси. - Со временем все узнаешь, просто пока достаточно. Ты мне веришь?
-- Да, верю, конечно. Теперь ты все, что у меня есть.
-- Иди ко мне, - шепотом сказала Люси; и было в ее голое нечто такое, что тут же заставило Элли позабыть обо всем, и смело нырнуть в объятия дьяволицы.
Лишь поцелуй, и пьянящая страсть полностью околдовала ее. Пропал весь мир, исчезли стены комнаты, растаял потолок, открылось звездное небо. Все чувства обострились настолько, что Элли содрогнулась, и полетела вверх, к медленно вращающемуся млечному пути, едва демонесса коснулась своим быстрым и длинным, как у змеи языком ее нежного лона. Когда же прекрасная гостья из Преисподней принялась по-настоящему демонстрировать свое мастерство, Эльвира испытала нечто, сравнимое, разве что, с божественным откровением. Такого наслаждения она не знала еще никогда. На это не был способен ни один смертный, и ни одно из ведомых ею зелий.
Когда все закончилось - Элли не знала; мозг просто отключился, не выдержав той дикой силы, что выпустили наружу земная и адская бестии. Но утром, проснувшись, чуть солнце забрезжило на горизонте, она, без тени смущения пустила слезу: чуть слышно дыша, рядом с ней на кровати лежала Люси, и выглядела вполне настоящей. Открыв глаза, дьяволица улыбнулась, и обняла любовницу.
-- Могу побыть для тебя Эммануэль Вожье, если хочешь, - сказала она, оторвавшись от страстных губ.
-- Нет, никогда больше, ты несравненно лучше, - ответила Элли, и откинула одеяло, чтоб насладиться видом.
-- Правда? Ты так считаешь? - лукаво спросила Люси, и слегка отстранилась от плывущей по волнам эстетического транса Эльвиры, давая ей лучше увидеть себя.
-- Сама знаешь. Ты совершенство. Такая близкая и неземная... Теперь другие будут казаться мне...
-- Второсортными?
-- Так ведь и я, похоже, не вполне соответствую высшим требованиям. Ты не исчезнешь? Не бросишь меня?
-- Ты классная, - ответила дьяволица. - В моем мире скоро станешь такой же совершенной, как я.
-- Мне кажется все обманом, сказкой, галлюцинацией. Быть может, я уже в коме, или в психушке?
-- Тогда давай заниматься любовью, пока тебя не вывели из этого состояния, - со смехом в голосе ответила Люси, вновь приближаясь к девушке и обнимая ее.
-- Ты просто невыносима, - простонала Эльвира, мгновенно впадая в транс, как выпивший лауданума медиум.
На этот раз ей хватило сил сполна ответить на ласки. Чувствуя себя, немного, неопытной девочкой, она так рьяно и страстно принялась ласкать пальцами и языком на удивление узкую и чувствительную штучку Люси, что той пришлось даже ее слегка приостановить.
-- Давай это делать вместе, синхронно, - предложила гостья из преисподней, преследуя небольшую корысть - преподать любовнице небольшой урок "фехтования".
Перевернувшись валетом, она приняла удобную для обеих позу, и впилась губами в красивые малые губки Эльвиры. Сначала проникая глубоко внутрь, потом, словно исследуя все, что снаружи, она находила самые чувствительные места, и уделяла им особое внимание. Язык дьяволицы то становился тонким и быстрым, то медленным и широким; то твердым, то мягким; то нежным, то, как бы, жестоким; то скромным, то настойчивым; то сильным, то, на секунды, слабым; то гладким и скользящим, то, вдруг, шершавым, словно у пуделя. Эльвира истекала соком, кончала уже множество раз, и отворачивала в эти мгновения голову, чтоб ненароком не укусить свою инфернальную мучительницу. Душа ее трепетала и рвалась из телесных оков, как рой диких пчел рвется на волю из дупла горящего дерева. Она стонала, содрогалась и дрожала всем телом, завывала, скулила, и, наконец, неожиданно, так приплыла, что все же впилась зубами до крови в ногу злодейке любовнице, и потеряла сознание.
Я приготовила перекусить, - сказала запросто Люси, ставя поднос на журнальный столик. Персиковый сок, ананас, личи, теплые французские булочки, голландский сыр, круассаны, яичный ликер и большая кружка латте макиато с карамельным сиропом - все то, что любила Элли на завтрак, но не всегда позволяла себе.
-- Ты что, решила меня окончательно с ума свести? - моргая, пробормотала девушка.
-- Об этом мы с тобой уже говорили, тема закрыта.
-- Тогда я еще была уверенна, что ты плод моего воображения.
-- А теперь нет?
-- Яне знаю.
-- Вставай и завтракай. Уже три часа дня - неплохо поспала. Насчет работы не беспокойся. Я позвонила, и сказала, что ты больна.
-- Но как? - Элли взяла кофе, надкусила легкий воздушный круассан с неизвестной ей, но потрясающе вкусной начинкой - все было вполне настоящим.
-- Ты предпочла бы считать себя невменяемой?
-- Нет конечно, но когда призраки становятся материальными, это не менее страшно.
-- А ты не бойся. К тому же, я не простой призрак, - сказала Люси, смакуя Ликер. - Если честно, то я и сама до конца не понимаю сейчас, что происходит.
-- И как долго продлится этот наш с тобой фентезийный роман, - добавила Элли.
-- Значит, будем пользоваться ситуацией, а именно: заниматься любовью, развлекаться на полную и, между делом, постараемся найти способ вернуться в мой мир.
-- Тебе не нравится здесь? - даже не спросила, а грустно констатировала Эльвира.
-- О боги, конечно же - нет! Тебе бы понравилось жить с дикарями в грязной пещере лет триста назад?
-- Вообще-то, они жили раньше.
-- Неважно, вы все равно недалеко ушли,- сказала Люси, надувшись.
-- Возможно, тебе следовало встретить девушку из более богатой и цивилизованной прослойки общества, - в свою очередь насупилась Элли.
-- Ладно, замнем эту тему; глупо скандалить как базарные бабы, - усмехнулась Люси. - Ты со мной?
-- Конечно.
-- Тогда вперед. Дай мне что-нибудь подходящее из своей одежды. Мое платье почему-то исчезло.
Только теперь Эльвира заметила, что Люси сидит перед ней в одном из ее тонких халатиков. Дьяволица была невероятно притягательна и мила в этом домашнем наряде. Эльвира ощутила легкое головокружение и такую похоть, с которой просто невозможно было бороться. Выпив глоток ликера, она буквально набросилась на Люси. Та, в свою очередь, будто уже ждала этого, сразу же нырнула в омут страсти, и вскоре они обе стонали и вздрагивали, даря друг другу все, на что только были способны их языки любви. Они забыли о тайнах, сомнениях, проблемах и планах, и долго пили друг друга, не в силах утолить жажды.
-- Ох, да ты схватываешь налету, - сказала довольная дьяволица, тяжело дыша.
-- Мне до тебя еще далеко, - ответила Элли, утолив жажду коктейлем из "фанты" с ликером. - Я в душ.
Встав на ноги, девушка вдруг пошатнулась, и чуть было не упала в обморок.
-- Со мной ты теряешь силы, - сказала Люси, поддерживая любовницу. - Демон и человек - не слишком удачная пара.
-- И что же нам делать?
-- Не бойся, я все утрою, - ответила дьяволица. - Ляг и поспи. Я скоро вернусь... с лекарством.
Элвира послушно легла под одеяло, тут же действительно задремав, а Люси принялась выбирать себе вечерний наряд.
******
Часть четвертая. Три бандита.
О ночь, блаженное, таинственное, благословенное духами Ада время, когда рожденная в диком и вольном Хаосе, гордая богиня Никта окутывает благодатью ее спесивых детей, усеивая свой след туманом и звездами, время, когда Геенна и Ассия, подобно любовникам встречаются в темноте, скрывающей их приблудный союз; часть нашей жизни, таящая в себе то неведомое и, обычно неосязаемое, те страхи и тайны, что мы всеми силами стараемся не признавать. Ночь - живописная пора хищников, поэтов, и тех, чей хлеб нельзя добыть ясным днем. Ночные бабочки, сияющие как блесны, грабители, наркоманы, кабачные ловеласы, клубная молодежь и просто дорогие нашему сердцу маньяки - все они полноправные хозяева ночи; но и для них порой выпадает шанс стать жертвами и добычей.
Трое молодых известных бандитов - прокачанные, холеные, одетые с иголочки и уверенные в себе красавцы, не знающие слова "нет" в этой жизни, сидели в Vip комнате ресторана, и, несколько брезгливо посматривали на стриптизерш. Они уже успели отшить двух или трех дорогих проституток, решив, вероятно, что за такое бабло можно получить "свежачок", или же претендовать на нечто более экзотичное. Их лица оживились в мгновение ока, а хищные глаза загорелись огнем, как только в зал вошла дьяволица Люси.
Изо всего гардероба Эльвиры она смогла выбрать для себя лишь маленькое бордовое платье в стиле Коко Шанель, рубиновые же серьги и крестик из черного серебра, с такими же камушками, а так же эксклюзивные алые туфельки от Mai Lamore, за несколько тысяч евро, Люси "приобрела" по дороге.
Взглянув на шикарную троицу, таинственная демонесса приветливо улыбнулась, но, тут же опустила глаза, и заняла один из свободных столиков.
Далее - как по нотам, на ее столе появилась бутылка самого дорогого шампанского, а еще чуть позже, она уже весело щебетала, в обществе шикарных бандитов, очаровав их с первой минуты.
-- Я должна заехать к подруге, и занести ей этот пакет, - сказала Люси своим кавалерам нарочито нетрезвым голосом, забираясь в "Импалу".
-- А она такая же красивая? - спросил один из парней; нетрезвость и вседозволенность затмили ему глаза, не дав даже намека на то, что такой женщине место скорей на олимпе, нежели в бандитском прокуренном "Шевроле".
-- Да получше будет, и почище, чем те бабочки из кабака, что жаждут теперь моей смерти, - рассмеялась в ответ дьяволица.
-- С нами можешь никого не бояться, - сказал самый угрюмый из бандитов, нажимая на газ.
-- Я это учту, спасибо. Но вот вам следует бояться меня, - полным таинственности голосом произнесла Люси, подняв одну бровь и облизнувшись.
-- Думаю, что мы это уже поняли, - усмехнулся тот, что был понаглее, оборачиваясь с переднего сидения. - Так что, едем за подругой?
-- Поехали, - весело ответила Люси, - принимая от сидящего рядом скромняги сигарету с марихуаной.
-- Одевайся, карета подана. Хватит киснуть в собственном соку, - сказала Люси, и бросила на кровать пакет с одеждой.
-- Выглядишь потрясающе, - ответила сонная Элли, вытряхивая содержимое большого фирменного пакета. - Грабанула бутик и ювелирный?
-- Зачем? Смертные сами все отдают, стоит нажать на нужную кнопку.
-- Научишь меня?
-- Когда будешь готова, знания придут к тебе, - ответила дьяволица, приближаясь к Эльвире, надевающей ажурные трусики, и надрезая острым осколком фужера запястье. - Пей, это тебе сейчас просто необходимо.
Девушку не пришлось долго упрашивать; едва попробовав на вкус демонский крови, и, поняв ее силу, она жадно прильнула к запястью инфернальной подруги.
Бандиты уже начали волноваться, когда из дома вышли две потрясающие женщины. И было в их облике нечто такое, чего никогда не увидишь в глазах домохозяек и шлюх. Настоящая страсть, настоящая похоть, сила ведьм, жажда крови и охотничий инстинкт светились в глазах этих валькирий, делая их неотразимыми для воинов и глупцов, художников и сумасшедших.
Переглянувшись, Люси и Элли с двух сторон сели на заднее сидение просторной "Импалы", зажав самого скромного из бандитов в роковые тиски. Едва лишь машина тронулась, ведьмы принялись играть со своею добычей, будто две знойные сиамские кошки. Эдгар не успел и глазом моргнуть, как лишился галстука, ремня, как были расстегнуты все, до единой пуговицы. И вот он уже ощущает острые ногти на своей волосатой груди, потом нежные женские руки скользят все ниже, нащупывая в трусах его замечательный инструмент, слегка испуганный, и не готовый пока к использованию. Одно мгновение - и член в руках Люси, растет, наливается силой, как некий фантастический гриб; другое - и Элли, неведомо как изогнувшись, смело берет его в рот, с каждым движением погружая все глубже; загородное шоссе, скорость сто семьдесят миль - обе дамы, разыгравшись, ласкают фаллос счастливчика, облизывая шустрыми язычками его разбухшую до предела головку, но, не дают кончить, и, время от времени, увлеченно целуются между собой.
Эдгар начал сопеть и подрагивать. А сидящий за рулем бандит с интересом наблюдал за происходящим в зеркало заднего вида, совсем потеряв бдительность. Его сосед старательно раскуривал косячок, тоже искоса поглядывая на шоу двух очаровательных ведьм.
-- Держитесь! - неожиданно крикнула Люси, отталкивая Эльвиру.
Вовремя ухватившись за сидение спереди, та увидела, что посреди дороги на них несется огромный лесовоз. Водитель еле успел вырулить, машина слетела, словно с трамплина, в кювет, и бухнулась в какую-то песчаную насыпь. Все обошлось, впрочем, вполне благополучно, если не считать парочки синяков и того, что бедный Эдгар - так звали скромнягу, пробил головой лобовое стекло, и напрочь лишился одного уха. Неизвестно, что именно он испытывал в этот момент, но его сперма обильно украсила панель приборов.
Отправив несчастного, вместе с его ухом, в больницу, бандиты позвонили своим коллегам, и уже вскоре, прихватив с собою девиц, преследовали лесовоз на новеньком здоровенном "Хаммере".
Пьяницу нашли в первой же придорожной забегаловке для водителей грузовиков. Чувствуя себя в полной безопасности среди шоферской "братвы", он безмятежно заглатывал рюмку за рюмкой, и обжирался буррито. Выманить его взялись дамы. Сняв лишние украшения, переборщив с помадой, распустив волосы, и, накинув плащ, чтоб скрыть немного свою шикарную внешность, Элли быстро сняла деревенщину; а Люси, тем временем, разобралась с тремя дорожными проститутками. Девицы сами набросились на нее, как вороны на кошку, желающую разорить гнездо, но, не успев и пикнуть, быстро оказались в нокауте.
Вскоре перепуганный насмерть, замотанный скотчем, и отрезвевший водитель лесовоза трясся в багажнике, дамы на заднем сидении пили шампанское, а довольные ухмыляющиеся бандиты курили травку и обсуждали планы на вечер.
-- Что будет делать с трупом? Обламывает возиться самим, да еще и ночь нам, похоже, светит веселая, - спросил первый бандит, по прозвищу Битл.
-- Тебе решать, Битл. Ты старший, - Ответил хмурый бандит, его звали Угрюмый Мик.
-- Базара нет, но вы с Эдгаром друзья, вроде как.
-- Давайте, я предложу, - сказала Люси. - Чтобы не терять попусту время, привяжем его в лесу, отрежем ухо, прижжем рану, а сами повеселимся где-нибудь неподалеку.
-- Я согласен, - ответил Угрюмый Мик. - А ухо пошлем Эдгару в баночке с виски.
-- Мне, ****ь, не столько этого идиота Эдгара жалко, сколько "Импалу". Ну да черт с ним, - проворчал Битл, и свернул на проселочную дорогу.
Вскоре они приехали на берег какого-то озера. Скамейки, беседка, шалаш, обложенное камнями костровище - по всему было видно, что это место, пустующий ныне заброшенный лагерь скаутов.
-- У нас есть "Джонни Уокер", холодильничек пива, мясо для барбекю и целый урожай шишек! Устроим пикник с костерком? - спросил добродушный Угрюмый Мик женщин и Битла, тщательно обследовав взятый напрокат "Хаммер" модели Н3.
-- Разводи костер, жарь мясо, и привяжите деревенщину к вон тому дереву, а все остальное мы обеспечим, - сказала Люси, словно мамаша Бейкер. - Устроим мальчикам веселое рождество? - добавила она, обращаясь к Эльвире.
-- Шоу будет улетным, - весело ответила Элли; она только что затянулась травкой, и улыбалась теперь самой невиннейшей из улыбок.
Словно подстегиваемые невидимой плетью, парни бросились исполнять пожелания Люси; та же, забрала самокрутку у Мика, включила магнитолу на полную громкость, и принялась танцевать, увлекая за собой слегка прибалдевшую подругу. Пока мужчины привязывали к дереву водителя лесовоза, дамы танцевали какие-то странные сексуальные танцы, обмениваясь косячком.
В "Хаммере" оказалось все необходимое для загородного барбекю - видимо его владельцы любили отдохнуть вдали от цивилизации и лишних глаз. Увидев на столике большой блестящий нож "Боуи", у Элли заблестели глаза. Взглянув на Люси, прочтя согласие в ее прекрасных глазах, девушка взяла нож, и, медленно танцуя под "Персонального Исуса" в интерпретации Мерлина Менсона, приблизилась к успевшему протрезветь водиле.
Отрезав у скулящего пьяницы, рот которого был заклеен, в лучших традициях, скотчем, оба уха, Эльвира нанизала их на срезанную тут же ветку омелы, и принялась жарить в костре. Опешившие от таких странных движений бандиты, переглянулись, и дружно приложились к шотландскому виски. Тем временем Люси уже вытаскивала из костра раскаленную монтировку. Водитель грузовика еще немного поскулил от оказываемой ему медицинской помощи, и потерял сознание.
-- Я в отлучусь в кустики, - чирикнула демонесса, и отошла в лес.
Вернувшись, она застала сцену, заставившую ее еще больше развеселиться: бандиты, выпучив глаза смотрели на Элли, а та, с ангельским выражением лица, аппетитно хрустела ухом.
-- А что такого? Мы у дяди на ферме всегда жарили свиные уши, - сказала она, невинно пожав плечами, и вновь принялась за свое лакомство.
-- Ну что, поросята, пойдем, искупаемся? - вдоволь насмеявшись, как-то неоднозначно предложила Люси, и незамедлительно скинула платье.
Вскоре к ней присоединилась Эльвира, а вслед за нею и Битл с Миком, решившие вдруг, что им невероятно повезло встретить таких сногсшибательно красивых и веселых девчонок.
Вода была теплой и нежной, как утреннее молоко священной коровы, темной, как южная ночь, и эротичной, как восточная сказка. Обнаженные Эльвира и Люси стояли рядом, зайдя по пояс. В наркотическом манящем свете Луны и отражении звезд они были похожи на неприлично-красивых колдуний с обложек фентезийных романов.
-- Земные женщины не могут быть столь прекрасны. Русалки, нимфы, богини... Фаусту ****ец. - неожиданно выдал Угрюмый Мик. - Где-то глубоко внутри, ушлый бандит и убийца был неисправимым романтиком, и теперь его душа воспарила, ибо не была обременена подавленной ведьмами волей.
Дамы переглянулись, обнялись, и принялись целоваться; причем делали это так самозабвенно-шикарно, увлеченно-неистово и блаженно-безбожно, что у парней, наблюдавших за ними, незамедлительно возникла эрекция. Женским чутьем почувствовав это, ведьмы на миг разомкнули магнетическую цепь страсти, и поманили к себе тяжело дышащих мужчин.