Они стояли вдвоем, наблюдая, как с полуразрушенной развалины старого дома взлетел черный ворон.
- Ты точно не хочешь прокатиться со мной? - Майк улыбнулся, затем надел на голову байкерский шлем с шипами и заклепками.
- Хочу, конечно. Но ... голова ужасно кружиться. Что-то мне нехорошо. Может, завтра?
- Ну-ну, Мэри, - он обнял ее за плечо, - ты меня огорчаешь.
Девушка промолчала.
Майк завел двигатель своего "Харлея", и еще раз посмотрев на подругу, произнес:
- Повелитель дорог зовет меня с собой!
Дюжина байкеров тронулась в путь. Огромные выхлопные трубы сверкали на солнце. От накаленного под колесами асфальта исходил пар.
Мэри осталась одна. Долго смотрела им вслед, а затем, вдохнув пропитанный запахом бензина воздух, направилась к автобусной остановке.
2
Ночью она неожиданно проснулась.
Будто кто-то невидимый дернул ее за плечо, когда она спала. Мэри встревожено всматривалась в темноту и не могла понять, что же происходит. Сердце билось. Что-то не так. Определенно что-то не так.
Раздался надрывный звон телефона. Мэри даже показалось, что трубка подпрыгивает в темноте. Ей не хотелось брать ее. Что-то недоброе, злое, отталкивающее было в этих длинных, режущих душу гудках.
Но всё же она поднялась на ноги. Медленно направилась в сторону звенящего ночного раздражителя. "Если там кто-нибудь номером ошибся, - с ненавистью подумала она, - расшибу заразу!" Толи она имела в виду телефон, то ли ночного прохиндея, что осмелился ей звонить в такой час.
Она подняла трубку. Ручка была холодной и немного скользкой:
- Мэри?
- Слушаю, кто это?
В ответ молчание. Голос показался ей знакомым. Это встревожило.
- Это Кэт.
- Черт возьми, Кэт, что случилось? Почему так поздно? - выкрикнула Мэри.
- Мэри, - вновь пауза, - Майк разбился. Я не знаю, как тебя утешить. Но мне кажется, что ты должна была узнать об этом как можно раньше. В лобовую с фурой столкнулся - в общем, страшная картина, лучше тебе и не рассказывать. Прости, я не знаю, как тебе помочь. Хочешь, я хоть сейчас приеду?
Она не слышала ничего того, что ей было сказано после слов "Майк разбился". Мэри медленно опустила трубку к груди и заплакала. Перед ее глазами стоял образ любимого человека - еще совсем недавно живого и энергичного. Он всегда был заводилой, часто задирался и ругался со всеми подряд, но когда они оставались вдвоем, не было никого нежнее и ласковей, чем Майк.
На его груди была странная наколка: цветными, готическими буквами аккуратно выведенное слово "WHY?" (почему? - англ.). Когда у него спрашивали, что она обозначает, Майк качал головой и говорил, что в пьяном угаре сделал, теперь уж и не помнит, как дело было.
Но Мэри поняла, что она означает. Только сейчас поняла: живой, молодой, сорвиголова, любимый. Самый любимый! Почему теперь вдруг его нет? Почему он ушел и оставил ее одну?
Да, странная наколка. И жизнь сама по себе какая-то странная. И неправильная.
Мэри схватилась за волосы. Она хотела кричать и выть. Как волчица, как настоящая Ночная Волчица, что потеряла своего спутника дорог.
И самого дорогого человека.
3
Мэри не пошла на похороны. Хотя ее многие не поняли, но она считала, что это лишнее. И глупо, ведь прошлого не исправить, а те куски человеческого мяса, что размазало по асфальту, не имеют ничего общего к Майку. Это всего лишь мертвые органы. А он ушел, и ушел навсегда.
Каждая минута долго тянущегося дня казалась ей каторгой. Мэри лежала, уткнувшись носом в кровать, и плакала. Всё время долго плакала. Часы били каждый час - и эти промежутки казались вечностью.
Вначале было много звонков, пока Мэри не оторвала шнур. С ненавистью на весь мир она кричала:
- Достали!!! "Соболезнуем"! Ни хрена вы прочувствовать не можете! Вы через месяц о нем все забудете! Твари, может, вы сами его и сгубили!
И она вновь, сотрясаясь в рыданиях, падала на кровать, не зная, как заглушить эту боль. Да было ли это возможным?
Опустилась ночь, зажглись звезды. Они напомнили Мэри заклепки на его кожанке, и ей на мгновение показалось, что она услышала его мелодичный голос и рев мотора. Или это был просто гул в ушах?
4
- Детка, hey-how, let"s go! - с задором сказал он, лихо газуя. - Садись, Волчица!
Она, положив руки на плечи Майку, устроилась сзади.
- Мэри, а как насчет меня? - она обернулась, и сквозь стекла черных очков увидела напротив бородатого байкера с длинной бородой в немецкой каске с рогами.
- Отвали, Сид! Я всегда только с Майком.
- Да, Сид, отвали! - подал голос Майк. - Шутки-шутками, а в глаз дам - ты им и моргнуть не успеешь.
Сид только улыбнулся и сел на свой мотоцикл, который больше напоминал паровоз с множеством труб и лампочек.
- Да ладно, Майк. Всё нормально. Ты меня знаешь. Hey-how, let"s go!
Они неслись мощной бравадой по автомагистрали. Куда - не знали сами. Был вечер, солнце садилось за горизонтом. Все с упоением дожидались ночи, потому что это было их время. Время Ночных Волков.
Волосы Мэри трепетал встречный ветер. Она улыбалась. Смеялась, радовалась чему-то.
- Майк, так ты всё-таки жив?
- А ты как думаешь - конечно!
5
Короткий звонок в дверь. Тишина. После паузы новый звонок, более продолжительный.
Мэри неохотно открыла глаза. Первое, о чем она подумала: "Так это был сон!.. А он погиб! В реальном мире он погиб!"
Кто-то настойчиво рвался в ее дом. Теперь звонили не отрывками, а держали, не отпуская, кнопку. Мэри раскурила сигарету, а затем поднялась. Голова была как в тумане, потому что вновь вернулась боль. Нестерпимое мучение.
Открыв дверь, она увидела Кэт.
"Ну и на хрен ты приперлась, дура?" - возникла первая мысль у Мэри, и казалось, Кэт всё поняла.
- Мэри, мне очень жаль. Я пришла поговорить с тобой. Ты очень любила Майка, а он тебя. Тебе сейчас очень тяжело. Разреши, я пройду.
Мэри покачала головой.
- Так значит, не пустишь? - Кэт обиженно посмотрела ей в глаза.
- Ты ничем не можешь мне помочь. Уходи. - И с этими глазами она закрыла дверь.
"Кэт, какая же ты тупая! И всегда была такой!" - Мэри затушила окурок и сплюнула в пепельницу.
Он не вернется. Майк больше никогда не вернется. А зачем ей теперь оставаться Ночной Волчицей, если его больше не будет рядом?
Боль, нестерпимая боль. Боль и крик души. Никто не может помочь. Нет лекарства, кроме сна. Потому что во сне приходит Майк, и им обоим снова хорошо и нечего терять.
Кроме себя самих...
6
Железные кони остановились возле небольшой дорожной забегаловки. Сид оторвал свой огромный зад от седла и, заглушив мотор, радостно произнес:
- А сейчас самое время пожрать сосисок с пивом.
- Тебе лишь бы пузо набить. - Улыбнулся Майк.
- Хе-хе-хе, какие мы все умные. - Сид снял каску с рогами и почесал бороду.
Кэт заправляла мотоцикл. Билли-Бани опять раскуривал свою дрянь, и густой синий дым вырывался из его ноздрей. Всё было как надо, и приближалась ночь. Наконец-то на землю опускалась тьма.
- Ты знаешь, - Майк прижал ее к себе. - Я давно хочу сказать, что люблю тебя. Билли-Бани сейчас бы ржал, услышав мои слова, потому что среди нас это принимается за сопли. Но ты знаешь, что это ерунда.
- Да, я тоже тебя люблю. Но, по-моему, я не в первый раз говорю об этом.
- И мои слова на признание не тянут. Я и три года назад говорил тоже самое.
- Майк, ты все время повторяешь, что повелитель дорог призывает тебя. Всякий раз, трогаясь в путь, ты вместе с привычными "Hey-how, let"s go" говоришь еще и об этом. Что это значит?
- Ничего, детка, так надо! Не бери в голову. Считай, что это такая же традиционная фраза.
- Она мне не нравиться. Не знаю почему, но что-то в ней есть пугающее. Не произноси ее больше - ради меня, Майк!
- Не могу, Мэри.
- Но почему?
- Не приставай. - Он сгрубил, но, как обычно, сразу же приласкал. - У Ночных Волков много причуд. Не обращай на них внимания. Со временем и у тебя появятся свои. Ты поймешь, что в мире дорог и горящего асфальта без этого нельзя.
Она прижалась к его груди.
- А куда он призывает тебя?
- В дорогу.
- Я все равно не могу понять, это что - твоя особая религия?
- Не совсем. Просто каждый байкер рано или поздно начинает понимать, что автострада - это не только бесконечная полоса асфальта, но и нечто большее. Правильней было бы назвать это философией, но тоже слишком громко звучит. Просто нечто, находящееся всегда рядом, но чего нельзя увидеть.
На небе зажглись звезды, ветер стих. Кругом установилась тишина и покой, пока ее вновь не нарушил рев мотоциклетных двигателей.
7
Боль. Гнусная боль. Опять этот мир. Реальный. Какой к черту реальный?!
Мэри порылась в аптечке, спросонья пытаясь отыскать в ней снотворное. Наконец нашарила пластмассовую баночку, и трясущимися руками открутила крышку.
Запив две таблетки выдохшимся за ночь пивом, она вновь упала на кровать и закрыла глаза.
Во сне снова должен был придти Майк. Не могло быть иначе. Мэри ни на секунду не хотела расставаться с ним и признавать, что он ушел в иной мир.
А может, этот иной мир как раз и находился в ее снах?
8
- Майк, ты жив!
- Кто бы сомневался! - заржал Билли-Бани. - Ему хоть кувалдой по голове трахни, он встанет и сдачи даст. Так, Майк?
- Еще бы! - Майк снова готовился в путь. - Кто сказал, что я умер?
Мэри взяла его руку. Посмотрела на кожаную перчатку с шипами:
- Послушай, а, может быть, повелитель дорог призывает и меня с собой?
- Кто знает, Волчица, вполне возможно. - Майк подмигнул.
- Я хочу с тобой! Хоть на край света.
- Тогда садись, чего же ты ждешь?
Она посмотрела на выхлопную трубу, на клубы густого дыма.
9
Черт, опять. Где эти таблетки? Где эти проклятые таблетки?..
10
Она устроилась сзади. Это было ее законное место - она всегда была и останется Ночной Волчицей. Иначе и быть не может. Ведь эта дорога принадлежит им, это небо принадлежит им.
Эта ночь принадлежала только им двоим. Она будет длиться вечно. Мэри улыбалась, и ее волосы вновь трепетал ветер...