Давно уже потерял счёт числам, годам, времени! Как заведённый встаю изо дня в день на опостылевшую безрезультатную работу. Свежесть начала весны постепенно сменяется жарким дуновением хамсина. Городские парки уже не так вдохновляют, как это было в начале приезда в Холон. Опять по сотому кругу нужно посещать больницу, навещать умирающего друга художника в Вольфсон, в центральной городской больнице. Не вольно ловишь себя на мысли, нашёл же человек время для завершения своего жизненного пути. И вот Кимко уже мчит меня туда куда не хочу. Опять опостылевший приёмный покой и лифт уже возносит на 6 этаж. С диагнозом рассеянный склероз у друга полностью атрофированы мышцы, он лежит под капельницей и с кислородной маской, и только глаза выдают его страдание и внутреннюю борьбу. Жена отказалась его навещать и только редкие посещение родственников скрашивают его последние будни. По приходу в палату молчу, не знаю что сказать, и нужно ли что говорить. Передо мной раскрывается глубина трагедии человека, которую трудно осознать. Вспоминаю его картины и графику. Он всегда рисовал цветными карандашами и тушью, но добивался такого эффекта, что казалось его работы написаны акварелью. Начинаю чётко осозновать, что на самом деле каждая его графика несёт огромную смысловую нагрузку и своими работами он старается передать воление и глубину осознания смысла жизни. Он всегда находил время уделить внимание друзьям, даже если это его отвлекало от процесса. Свой диагноз он прекрасно осозновал за долго, ведь его мать тоже давно уже была прикована к инвалидному креслу. За плечами у него молодость в Грузии и работа с Параджановым, затем годы жизни плодотворные в творческом плане в Питере, где он встречался с яркими представителями рок тусовки и художественной богемы. Вспоминаю как он подражал сценически игре Джими Хендрикса, как мы пересматривали фильм "Вудсток". Если накрывался стол, он как истинный сын Кавказа говорил упоительные тосты впитав с языком фарси всю глубину красок своей так любимой родины. Как сейчас слышу его обращение:"- О Джан!". Каждому фрукту и закуске на столе он посвящал оду и обыденные предметы превращались в атрибуты магического процесса. Такой библиотеки как у него я ни у кого в Израиле не видел, ведь книги у него боготворились, а те произведения где содержался метафизический смысл просто штудировались и целые абзацы тщательно подчёркивались маркером. Он разбирался в кабалле и нумерологии и как истинный художник видел жизнь в ярких сочных красках. От последней жены от позднего брака у него остался сын...
Стараюсь ни о чём не думать, но у меня подступает ком к горлу. На лицо безвыходность ситуации, когда ты являешься немым свидетелем того что изменить уже ничего нельзя.
Желание лишь одно, поскорее покинуть место этой тягостной сцены. Современные госпитали напоминают мне депо для поездов, где устаревшие и отжившие свой век составы доживают свой век на запасных путях. Наконец время посещения заканчивается. В каком-то сомнамбулическом состоянии спускаюсь в лобби и дальше поскорее на свежий воздух подальше от больничных флюидов. Почти инстинктивно сажусь на мотоцикл, который мчит меня домой. Ряды цветущих сиреневым акаций создают аркады и на скорости сливаются в одно сплошное пятно. Весна по-прежнему пьянит и раздражающий гомон попугаев сливается в сплошной поток с пением других птиц. Пролетаю сельхозакадемию и сладковато прянный запах удобрений с полей навевает воспоминания о чём-то в далёком прошлом. Прошлом которого уже никогда не вернуть!