они приняли стекло за мрамор - теперь моё тело задыхается задыхается от бутонов, рассыпавшихся по анемичной скатерти гематомами цвета космоса и кирпичными ссадинами цвета пряной сангрии. подобно одичавшей волчице, зализываю раны, скалюсь звериной пастью, выпячиваю клыки и высовываю воспалённый, разбухший в кипятке ночных кошмаров язык, не подпуская к себе никого, кроме своего укротителя, то ли по ошибке, то ли попав в капканы стокгольмского синдрома, принимая наклонившуюся надо мной чёрную тень с кнутом за протянутую руку помощи, а спасательные круги, летящие в окна, занавешенные бордовыми тайнами - за грубое вмешательство в то личное бессознательное, что острыми коготками дымчатого сфинкса скребётся в моей черепной коробке, заставляя жалобно скулить под завывания мартовского ветра. - оставьте это местным театрам и моим сценариям.
***
здесь маленькие буквы, нецензурная лексика, иногда попадается порнография. здесь принцессы глотают сперму и поспешно прячут мятые купюры в складки потасканных ситцевых юбок - и всё это для того, чтобы выжить среди шёлковой грязи столицы. здесь спонтанные крики о повседневных реалиях питера, закутанного в мантию коммунальных квартир , притворно-нищенской бутафории и гнилья липких подворотен, бок о бок существующих с глянцевыми залами ресторанов и тонкими запястьями женских рук, украшенных массивным серебром и манерно держащих стонущую хрупкость бокалов. здесь до тошноты лицемерные провинции и недовольные /е б а л ь н и к и/ - вместе с атрибутикой детства - обшарпанные скамейки, ржавые турники и, как это было в стихотворении, что недавно вывернуло мою душонку наизнанку - крик "пидары мусора". и иногда, когда я поворачиваюсь другой стороной и обнажаю чёрные волосы, бордовую / розовую / телесного цвета / гигиеническую помаду и женскую психологию, здесь появляются письма и записки - несуществующим персонажам, которых я выдёргиваю из приторных фантазий провинциальных кофеен и закрываю на замок в блокноте - жёлтом и скукоженном от падения в анапскую лужу. не то что бы я ношу маски - мне самой не ясно, кто я на самом деле. каждая публикация тут и каждый рассказ, по обыкновению, написанный в стол, но в скором времени, думаю, опубликованный - мне иной раз кажется, что всё это пишут разные люди, а моё тело - коммуналка, в которой с трудом уживаются с десяток разных людей. я слушаю их истории и блюю в унитаз - они говорят, что это бумага.