Полное снега тусклое, серое небо. Высокие сугробы на самом краю зрения. Казалось, что весь мир был снегом. Таким же белым, вездесущим и...
Холодным.
Мое тело вздрогнуло, словно просыпаясь из забвения.
Холод.
Пробирающий до самых костей, заставляющий зубы дрожать, обжигающий кожу холод.
Я закричал от внезапности нового ощущения, но голос подвел меня и из моего рта вышел лишь едва слышный хрип, за которым почти сразу последовал прерывистый, с одышкой, кашель.
Постепенно просыпавшийся разум включился, и я судорожно попытался сориентироваться.
Где я?
Как я сюда попал?
Что произошло?
И тут, словно ушат ледяной воды, еще сильнее чем холод, что я ощущал, на меня обрушилась память.
Рядовой человек редко проводит связь между собой и смертью. Для обывателя смерть - это нечто, что происходит с кем-то другим. Повод для скорби, сострадания. Зачастую равнодушия. Иногда радости. Подавляющее большинство детей считает себя бессмертными, но даже взрослея многие воспринимают смерть лишь как запланированное на далекое будущее мероприятие. Настолько далекое, что оно, по сути, находится чуть ли не в другом измерении. Лишь редкие люди осознают, насколько иллюзорно такое восприятие мира. Защитный рефлекс организма будет убеждать забыть о такой возможности, и будет прав - потому что постоянное ощущение близости смерти лишь ускорит её приход.
Ты не бессмертен. Сколько, по-твоему, тебе осталось жить? Шестьдесят лет? Сорок?
Как насчёт - пять месяцев?
А десять минут?
Многие скажут, что это невозможно. Не реалистично. Бред.
Так бы ответили и жертвы внезапных стихийных бедствий. И погибшие в результате автокатастроф.
Мир равнодушен. Он не бережет тебя от случайностей. Не предупреждает об опасности. Человек может полагаться лишь на себя, но... Он всего лишь человек, и склонен к ошибкам.
И у мира так много способов его убить...
Для каждого смерть приходит по-разному. Для некоторых она неожиданна. Некоторые ждут её неделями. А кто-то всю жизнь, день изо дня оборачивается, ожидая увидеть фигуру с косой.
Кто-то умирает мгновенно. Кто-то мучительно.
Я умирал медленно.
Я не испытывал боли, по крайней мере физической. Угасание продолжалось долгое время.
Я во всей полноте ощущал, как смерть забирает у меня всё, что у меня было.
Контроль над телом. Органы чувств. Интеллект.
Счастье. Память.
Время.
Я ненавидел это всем своим существом.
Какое право смерть имела забирать у меня всё это? Что я такого сделал, что заслужил такую участь? Я был молод! У меня была вся жизнь впереди! Я мог помочь человечеству! Мог продолжить род! Мог успеть столько всего сделать! Почему я, а не все те чудовища в обличье людей?! Почему я, а не кто-то другой?! Я не хочу перестать существовать! Не хочу, чтобы мир меня забыл, отбросил, будто ненужный мусор!
Агония длилась каждый день, каждый час, каждую минуту. Разгоравшийся глубоко во мне гнев сливался с безумным страхом, и этот жгучий коктейль со временем лишь набирал сил.
Я ненавидел это всей своей душой.
...Я не верил в бога, но отчаянно хотел верить в душу.
Но что есть душа?
Это не мозг, а значит и не память, не эмоции, не опыт и не биохимия.
Это не моральные ценности, не вкусы и не предпочтения.
Это не навыки, не память мышц и не устойчивость к боли.
Это даже не воля.
И уж точно не любовь.
У души нет глаз, чтобы видеть, нет ушей, чтобы слышать, нет мозга, чтобы анализировать и запоминать информацию, нет биохимических процессов, чтобы испытывать эмоции.
Так что же она такое?
Может быть, миф, порождённый религией? Спасательный круг живущим в страхе смерти людям, обещание, что после смерти что-то есть, что она не конец?
Возможно это просто иное состояние бытия, которое человеческий разум не способен понять?
Мне кажется, что я приоткрыл завесу тайны, когда наконец пересёк черту. Понял то, чего не должен был. Но всё, что у меня осталось от этого опыта - смутные ощущения неправильности, словно я пытался понюхать вкус и разглядеть звук.
И затем кто-то резко задёрнул эту штору обратно, вышвырнув меня куда-то... прочь.
Прочь от тайны. И прочь от смерти.
Как это у меня получилось? Была ли это моя жгучая ненависть? Всепоглощающий страх? Упёртая решимость цепляться за жизнь?
Я думаю, мне просто банально повезло.
Даже не смотря на то, что к жизни я вернулся совсем не там, где умер.
Моя паника слегка улеглась, но на её место пришла эйфория.
Я снова чувствовал. Я помнил. Я жил!
Мой нос жадно вдыхал свежий, колкий зимний воздух. Уши трепетно прислушивались к гулу ветра. Слезящиеся глаза пожирали ничем не примечательное серое небо и рой снежинок.
И, каким-то невероятным чудом, память вернулась ко мне! От самых обычных вещей до образов из фильмов, книг, аниме! Я помнил...
Я...
Я не помнил своего имени.
Может... Может где я жил?
Чем я занимался?
Был ли я один или у меня были близкие люди?
...Ничего.
И внезапно я понял, чем заплатил за второй шанс.
Такая мизерная плата... Даже то, что сохранилась вся остальная память, было необъяснимым чудом! Я должен был радоваться!
Так почему же мне было так горько?
Живот скрутило болью и я решительно отбросил эти мысли. Передо мной стояла другая, более срочная проблема.
Я не знал, как оказался лежачим на улице посреди зимы.
Я попытался подняться, но тело почти не слушалось. Я ощущал сильную измождённость и голод, но куда страшнее была заметно приглушенная чувствительность рук и ног. После нескольких попыток я наконец смог перевернуться на бок резким движением и упереться рукой в неожиданно глубокий снег, отчего мои длинные, растрёпанные чёрные волосы частично закрыли мне обзор. Убрав их неловким движением руки за ухо, я с удивлением уставился на бледную, дрожащую детскую ладонь. Свою детскую ладонь.
Но... Но я же... Я был взрослым, разве не так?
Или нет?
...Я не помнил.
Злость вскипела во мне. Тряхнув головой, я собрался с мыслями. В моей памяти было слишком много взрослого контента. Чересчур большой словарный запас для дошкольного возраста. Понимание сложных концепций. Среднее и высшее образование.
Нет. Вывод был очевиден.
Это не моё изначальное тело.
Тогда... Получается, что... Реинкарнация?
Нет, исекай? Попаданчество?
Меня пробрал истеричный смех, тут же перешедший в кашель.
Кто бы мог подумать, что вселенская истина найдётся в трендах китайских порномультиков и фанатского творчества?
Но тогда оставался вопрос - куда я попал?
Собравшись с духом, я попытался встать и оглядеться. Тут же обнаружилась ещё одна проблема - из одежды на мне были лишь мокрые изношенные бриджи да майка из грубой ткани.
Я всё сильнее подозревал, что кем бы ни был бывший владелец этого тела, он замёрз здесь насмерть.
Паника захлестнула меня новой волной.
Неужели я лишь отсрочил смерть?!
Что за тупая шутка! Я пережил невозможное! Я обманул судьбу!
Это моя жизнь! Я никому её не отдам!
Сжав зубы до скрипа, я через силу взял себя в руки и заставил думать.
Если бы малец умер здесь, я бы не очнулся вообще. Конечности ещё не выглядели опасно обмороженными. Мне был нужен источник тепла, и срочно.
Я огляделся и моё сердце ушло в пятки.
Я стоял на опушке дремучего леса.
Судорожно оглядываясь в поисках чего-либо, что могло мне помочь, я пытался вспомнить всё, что знал о выживании в глуши, зимой. Оказалось, что почти ничего. Я что, был городским неженкой?!
Тут мой взгляд упал на почти засыпанный снегопадом след.
Точно! Вряд ли малец умел телепортироваться. Если я успею, то этот след может вывести меня--
Стой!
Меня внезапно тряхнуло от сильной головной боли, и я покачнулся, чуть не упав лицом в снег. Чёрт, мне надо поспешить, пока я ещё могу ходить--
Стой! Туда нельзя! СМЕРТЬ
Меня скрутило и я со стоном упал на колени, тяжело дыша. Что это было?!
Кинув взгляд на едва видимый след, я ощутил тоску и липкий страх, и вдруг понял, что если я пойду по нему, то умру. Так или иначе, но обязательно умру.
...Кажется, во мне только что пробудились инстинкты этого тела.
Может, пробудится и память?
Однако сколько бы я ни старался, я не смог вспомнить ничего из жизни мальчика. Только глухая тоска, ужас и желание исчезнуть.
Но что-то изменилось, и мне потребовалось несколько мгновений, прежде чем я понял, что именно.
Холод перестал мучить меня.
Я всё ещё чувствовал ледяной ветер и мороз, мне всё еще было неуютно - но теперь они меня не беспокоили. Тело перестало дрожать, словно оно понимало силу холода, но не воспринимало его как угрозу для своей жизнедеятельности.
Я невольно хихикнул. Рояль подъехал?
Не важно. Если это не так, я скоро узнаю это на себе.
К тому же, выбора у меня не оставалось. Теперь я знал, что мне нужно идти в противоположную следам сторону.
Время утекало у меня из рук. Даже если холод больше мне не навредит, я имел все шансы помереть с голоду или от диких животных.
Мучительно медленно я поднялся и поплёлся в нужную сторону.
Первый час дался мне особенно тяжело. Глубокий для ребёнка моего возраста снег, высокая плотность деревьев и периодически встречающийся бурелом делали всё, чтобы заставить меня остановиться.
Но я продолжал идти. Шаг за шагом.
Шаг за шагом.
Вскоре это превратилось в рутину. В голове витала единственная мысль - "нельзя останавливаться".
Шаг. Ещё шаг. Вытянуть ногу из глубокого следа, переставить вперёд. Ещё раз. Отвести ветки в сторону. Снова шагнуть.
Так прошло ещё несколько часов.
Голод начинал сводить меня с ума. Серое небо стремительно темнело. Мышцы горели от постоянной нагрузки.
Такой знакомый страх начал вновь осаждать разум. Становилось тяжело думать, в голове стоял сумбурный хаос из несогласованных мыслей и эмоций.
Я старался выбирать заметные ориентиры, чтобы не заблудиться, хоть в таком густом лесу это было довольно трудно. Однако приход тьмы забирал и эту возможность.
Во мне поднялась спасительная ярость.
Что же ты никак от меня не отстанешь, смерть?!
Я не вернусь в небытиё!
Я буду жить не смотря ни на что!
Я упорно шёл вперёд. Ночь окончательно опустилась на лес, и видимость стала чуть ли не нулевой, но я шёл вперёд.
И вскоре лес начал редеть.
Это придало мне энергии, и я ускорился из последних сил.
Когда через невыносимо долгих полчаса я наконец заметил вдалеке огни города, я чуть не упал от облегчения.
Первым, что бросилось мне в глаза, когда я добрался до города, оказавшегося сравнительно небольшим поселением, было несоответствие того, как он выглядел с теми, кто в нём жил.
По притрушенным снегом цементным дорогам, разделявшие низкие, уродливые, но современные здания, ехали редкие средневекового вида повозки, но выглядели они как результат безумного смешивания восточных и западных культур. То же самое было и с ходившими по тротуару пешеходами. В лицах угадывались азиатские черты, но и только, разрез глаз в основном был обычным. Хакама и кимоно встречались так же часто, как и штаны, юбки, свитера, джемперы и куртки. Я не видел машин, но электрические столбы и фонари были везде, куда ни посмотри, а их провода, казалось, висели повсюду, словно их оставил какой-то робот-паук, у которого они были вместо паутины. Картину завершали такие же частые, напоминавшие вены, трубы, оплетавшие здания.
Это отчётливо мне что-то напоминало, но я никак не мог понять, что именно.
Необычность окружения настолько поразила меня, что я на минуту забыл о том, в каком состоянии нахожусь. В чувство меня привело урчание моего живота, и я заозирался в поисках помощи.
И встретил лишь холодные, брезгливые взгляды и отворачивающиеся головы.
Вот, значит, как?
Я не ожидал скорой помощи и мгновенного сочувствия, но такое? Их реакция была почти что... обыденной. Натренированной опытом. И она была у всех.
...В какую дыру я умудрился попасть?
Я попытался спросить о помощи, разумеется. Хотя бы о еде. Я был слишком измучен, чтобы меня беспокоили враждебные взгляды.
Но после того, как пятый спрошенный мною человек вместо ответа дал мне пощёчину, достаточно сильную, чтобы свалить меня лицом в пол, я начал отчаиваться.
Вставать жутко не хотелось. Повернув голову на бок я уставился в грязную витрину какого-то магазина. Из неё на меня из-под мокрых, спутанных волос смотрело жутко знакомое лицо.
Ах. Так вот кем я теперь был и где оказался.
Юки Хаку. Личинка шиноби в мире постоянной войны. Носитель улучшенного генома в стране, где за это убивают. Сломанный, никому не нужный человек, умерший молодым и за чужую мечту.
А теперь и беспризорник.
Я начинал подозревать, что за мной охотится сам Шинигами, в попытке исправить свою ошибку.
Судя по тому, что я знал о мире, в котором находился, это не звучало как что-то невозможное.