Время имеет свойство быть разным. Иногда оно тянется, как последние капли сгущенки из банки суточного рациона, иногда течет быстро и мимолетно, словно омытые в быстром горном ручье руки. В своей же повседневности оно идет ровно, заметно убыстряясь с приближением к закату жизни.
Время поглощает собой абсолютно все события в жизни каждого человека; радости, горести, какие - то исключительные вещи в судьбе каждого из нас и обычную, чем - то серую рутину будней.
Но есть на жизненном пути каждого из нас события и встречи с некоторыми людьми, которые внешне могут выглядеть вполне бытовыми, обыденными и малозначимыми, но ты помнишь о них даже спустя долгие годы. И вспоминаешь о них исключительно с теплом в душе и благодаришь судьбу, что такое произошло именно с тобой.
После окончания школы техников, как приложивший к учебе несколько более усилий, чем другие, Виктор Ковалев по распределению попал в столицу для прохождения своей дальнейшей военной службы по контракту, хотя волей случая мог бы и отправиться на более дальние рубежи нашей родины. Для конца 90-х это был просто классический вариант того времени для военных : некомплект личного состава в части, что выражалось в хрестоматийном " работа за себя и за того дядю", нехватка запчастей для техники, что порождало определенное чувство предприимчивости в их добывании, и многие другие вещи присущие исключительно тому времени и людям, не покинувшим ряды ВС РФ, а продолжавшим исполнять свои служебные обязанности часто " не благодаря, а вопреки".
Не смотря на этот вполне естественный антураж, занимающий процентов 80 времени, жизнь Виктора шла своим чередом и однажды он так же, вполне естественно и обыденно познакомился с девочкой - студенткой. Валентина была кареглазой блондинкой, с вполне приятными мужскому глазу особенностями своей фигуры. И что не маловажно - будучи коренной москвичкой, не шарахнулась от своего нового знакомого как подавляющее большинство ее землячек - сверстниц, узнав о том, что он военный. Ибо в то время принадлежность мужчины к армии автоматически означало жилищные проблемы, бытовую неустроенность, ненормированный рабочий день вкупе с отсутствием выходных, для полного будущего семейного счастья дополняемый весьма невеликим денежным содержанием. Правда она с самого начала была настроена на то, что ее избранник в армии служить не будет, а будет доблестно зарабатывать доллары на гражданке, обеспечивая ей машину, шубу и новую квартиру в перспективе.
Виктор на это посматривал и посмеивался, ибо с предстоящим бракосочетанием не торопился, так как прошло не так уж и много времени с момента знакомства.
Вместе с тем желание своей подруги познакомить его со своей матерью он воспринял вполне естественно. Бегать или уклоняться как - либо от этого знакомства кавалер не собирался, потому что Валя ему действительно нравилась. Да и себя он считал, не смотря на молодость, человеком вполне ответственным и серьезным.
Так что однажды темным зимним вечером Виктор, как приличный товарищ, предварительно вооружившись тортом, стоял перед квартирой Вали и нажимал на кнопку звонка.
- Ты как раз вовремя! - Валентина поцеловала его в щеку прямо у порога, забрав торт. - Раздевайся!
В квартире просто фантастически пахло домашними пирожками. Да так, что уже перекусивший с сослуживцами колхозной картошки и армейской тушенки в общежитии, Виктор отчетливо понял, что он не так уж и сыт, как только что считал. Из кухни в коридор вышла статная красивая женщина, при взгляде на которую сразу было понятно, кто является мамой его подруги. Внешнее сходство было просто неоспоримым.
- Добрый вечер, молодой человек! Давайте знакомиться! Я Татьяна Ивановна, мать Вали! - с легкой улыбкой и любопытным и испытующим взглядом посмотрела она на гостя. - Раздевайтесь, мойте руки и приходите к столу! Вы точны по времени и подошли, во сколько и обещали. Это полезное качество для молодого человека!
Виктор без малейшего смущения представился сам и тут же вернул возможно будущей теще любезность: - Благодарю за гостеприимство! Не придти на такой исключительный запах пирожков было просто невозможно!
На что Татьяна Ивановна так же, улыбаясь, ответила: - Нет! Это не мое творчество! Я конечно умею их готовить, но в этом своей матери, Валиной бабушке я гарантированно уступаю. Видимо у меня другие таланты! Так что и запах, и его результат - это не мое творчество. Она сейчас тоже подойдет за стол, там и выразишь свое мнение после наглядной дегустации.
Когда стол был окончательно накрыт, и Виктора усадили на такое место, чтоб он был хорошо виден со сторон "приемной комиссии", на кухню вошла, немного опираясь на палочку, чуть сгорбленная бабушка в теплом халате, на лице который даже сейчас были видны следы былой красоты, которую гость поприветствовал, немного привстав и поздоровавшись первым.
Спустя годы, уже давно забыв черты ее лица, Ковалев отчетливо помнил ее ясные голубые глаза и буквально исходящее от нее чувства какой - то особенной доброты и покоя, которые за свою жизнь он встречал всего раза три - четыре. Такое иногда бывает у воспитателей в детском саду, которые проработали с малышами всю жизнь, и теперь даже на приходящих за своими детьми родителей смотрят как на тех же малышей. Схоже иногда бывает и у некоторых деревенских бабушек, к которым дети привезли на лето внуков.
- Добрый вечер, молодой человек, добрый вечер! Меня зовут Ирина Федоровна! Валентина нам уши прожужжала: вдруг опять на службе задержится!
Пирожки действительно оказались выше всех похвал, о чем гость прямо и заявил. Знакомство и застолье шло в легкой и не обременительной беседе, хотя в процессе и выяснилось, что Татьяна Ивановна всю жизнь работает психологом, а сейчас даже помимо работы еще психологию и преподает. В прочем в уголок своей памяти именно этот момент Виктор отложил. Уж очень интересно и своеобразно звучали задаваемые ему вопросы. В ответ на которые, он, в свою очередь, начал интересоваться практическим применением психологии по отношении к впервые пожаловавшему гостю.
- Да что я, да я?!! Ты же у нас военный? Так наша бабушка тоже в какой - то мере твоя коллега! Капитан медицинской службы в прошлом! - Сообщила мать Валентины.
Виктор, уже знавший, что бабушка была врачом, но в больнице, сначала и не поняло чем зашел разговор.
- То есть?!
- Не веришь!??? - Иронии в голосе Ирины Федоровны было не занимать! - Я же не всегда была такой старой и морщинистой! Было время, и я была девченка - огонь!
- Мама была полевым хирургом в действующей армии во время Великой Отечественной! - Пояснила Татьяна Ивановна. - Награды имеет!
У Виктора, потерявшего в ту войну всех взрослых родственников мужского пола, к тому времени всегда было особенное отношение.
- Глубокое уважение Вам, Ирина Федоровна! - И тут же подчиняясь какому - то внутреннему порыву задал вопрос: - А рассказать можете??!
- О чем, сынок? Написана куча книг про войну! Не читал что ли? - взгляд бабушки отдавал хитринкой.
- Сейчас есть много книг про то время, и пишут слишком разное. - За словом в карман Ковалев не полез. - Но хотелось бы услышать, как это было из первых уст. Тем более что я читал много, но как - то не встречал воспоминаний медика - практика такого уровня!
Ирина Федоровна немного подумала, поморщила губы и решила: - Ладно! Только потому, что ты сам служишь! Мало ли... Только расскажу то о чем сама решу. Что - то я уже забыла, что - то рассказывать не захочу. И вопросы мне потом задавать не надо. С тех пор уже прошло много лет, но некоторые вещи помнятся отчетливо даже сейчас, и бередить себе душу лишний раз я не очень хочу.
- Конечно, конечно! Я не буду задавать вопросов! - твердо пообещал Виктор.
- Мам! Может не будешь?! - Остерегла Татьяна Ивановна. - Вдруг опять давление прыгнет.
Бабушка отрицательно покачала головой, молча посидела немного, отпила чай, чему то улыбнулась, потом вздохнула как то болезненно поморщившись и тут Ковалев, внимательно за ней наблюдавший, ее почти перебил.
- Ирина Федоровна! Если это тема трогает что - то особенное и по каким - то причинам Вам неприятна, то давайте не будем. Я никоим образом не хочу бередить Ваши нервы!
Рассказчица вновь покачала головой: - Нет уж! Решила - значит решила! И так скоро нас из тех времен никого не останется! Пусть вы хоть что - то знаете!
Опять немного помолчала и начала рассказывать.
- Я в 1940-м году как раз медицинский институт закончила. Радости то было! Я же из простой крестьянской семьи была. Хирург! Все детство мечтала людей лечить! И преподавали нам очень хорошо! В начале после учебы я в больнице только на подхвате стояла, практики еще было маловато. Да и медицина тогда была не так развита как сейчас. Лекарств по сравнению с нашим временем было вообще немного. Зато люди были на порядок здоровей! Иммунитет был сильный, не то, что у вас сейчас! - И она указала на самого Виктора с Валентиной.
- Но уже к лету 1941-го я вовсю делала простые операции самостоятельно и ассистентом хирурга в более сложных. Так что мне повезло: к началу войны у меня уже был определенный опыт. Благодаря этому мне в какой - то мере было легче потом. А то на фронте бывали случаи, когда человек только отучился, приехал по направлению ассистентом, а тут налет и врача убило. А раненые идут потоком и ему сразу к столу вставать - оперировать и самому все делать. Понятно, что учили тогда действительно хорошо, все проходили обязательную практику в госпиталях, начинали с обязанностей медсестер, но все равно для самостоятельной работы такого уровня часто практики не хватало.
Так вот после начала войны в нашей больнице развернули госпиталь, и пошли раненные. А пулевые и осколочные ранения это совсем не те травмы, с которыми ты, как врач, сталкиваешься в мирной жизни! Все на много серьезней. Так характер повреждения тканей совсем другой. Плюс сопутствующие ранениям заражения. А антибиотиков тогда еще не было. Они только после 1943 года пошли, и то их не хватало. Если вдуматься во все это - страшные вещи! Но тогда вдумываться было особо некогда. Раненные и операции шли потоком. Прямо при госпитале меня и аттестовали. Присвоили звание, и стала я лейтенантом медицинской службы.
Бабушка отпила чай, смочив горло, и продолжила: - И так ежедневно, вплоть до 1943-го, когда я была уже опытный хирург. А врачи постоянно гибли же. Налеты, обстрелы, какие - то случайные подрывы. Знаю несколько случаев, когда доктора прямо на операциях умирали, сердце нагрузки не выдерживало. А раз врачей некомплект в армии постоянно, то с госпиталей периодически выдергивали уже имеющих опыт медиков и в действующую армию, в медсанбат, поближе к переднему краю. Не пехота, конечно, но и мы своего горя хлебнули сполна. Далеко от фронта нас особо не разместишь, медпомощь нужна как можно быстрее, особенно хирургическая. Особо близко - тоже нельзя. При артобстреле погибнут врачи и медсестры - кто тогда раненых будет спасать!???
- На нас возлагались первичные операции, срочная помощь. Дальше эвакуировали солдат в тыл. Хорошо, что уже 1943-й был. Наши наступали. Кто начинал с 1941-го вообще запредельные вещи рассказывали. Но нам тоже доставалось, особенно как только наступление какое- либо начинается. Сразу раненые идут потоком. По двое - трое суток от операционного стола не отходишь. Одного раненого со стола сняли, другого положили. Натуральный конвеер! Пару раз по полчаса за сутки поспишь в углу, когда уже скальпель выпадать из рук начинает и опять вперед. В соседнюю палатку снаряд прилетел. Все погибли: врачи, медсестры, санитары, и те, кого оперировали. До операций тоже доживали не все. Привезли раненых, а живыми доехали не все. Кто - то в дороге умер. Или все же на операционный стол идут по очереди, в зависимости от тяжести ранений, кому помощь нужна быстрей. Бывало: очередь раненого на операцию подошла, его берут класть на стол, а он мертвый уже. Страшные вещи. День за днем. Если только затишье какое, тогда только перевязки в основном. Вот так я и закончила войну в 1945 году в Германии полевым хирургом в звании капитана.
Ирина Федоровна замолчала, с погрустневшим лицом опять пригубила чай и сказала: - Хватит! Не дай Бог вам что - то такое испытать. Живите лучше мирно.
Виктор немного помялся, но все - таки произнес: - Я понимаю! Я обещал! но все - таки один вопрос я могу задать??
- Ну если только один! - твердо поглядев глаза в глаза, ответила рассказчица.
Ковалев все - таки был еще молод: - Я понимаю, что ранения это постоянная кровь! Но как же должны были обезболивать то во время операций: опиум, морфий, эфир или еще что??!!!
- Сынок! Чем то должны были, наверное! В тылу, в госпитале с этим было сложно, но уж эфир был всегда. В самом медсанбате давали конечно кое - что тоже, но этого было мало и заканчивалось очень быстро! В медсанбате спирт то не всегда был! Раненого со стола сняли. Стол окатили кипятком. Это дезинфекция! Тут же положили другого! Вокруг места ранения протер спиртом, и кружку с ним же ему в зубы! А потом начинаешь оперировать....
- Так это же боль запредельная!
- Конечно запредельная! Поэтому привязывали к столу, если надо. В санитары отбирали специально мужиков, поздоровей и потяжелей, чтоб держали. А так начинаешь его резать, а раненный мычать от боли начинает. А если сдержаться не может, то и орать. Потом он от боли теряет сознание, и ты режешь дальше его уже спокойно!
- Ну это же далеко не все способны выдержать! - с болью сказал Виктор.
- А так и не все выдерживали, сынок! И не раз такое было. Ты его оперируешь, а он раз и умер! Сердце слабое оказалось, не выдержало. Так его снимают, и следующего кладут. Этот следующий еще живой, а время идет! Тебе некогда думать о том, кто только что умер. Живые ждут!
С тех пор прошло около 20 лет. Виктор и Валентина позже расстались. А Ковалев больше никогда не видел Ирину Федоровну. И понимая, что годы берут свое безжалостно, иногда заходя в храм, Виктор ставит свечку за упокой души доброй бабушки Ирины Федоровны, полевого хирурга Красной Армии.