- Вы, батенька, бездарность! Ну, что я могу поделать, коли все, буквально все, что вы пишете, не стоит даже моего взгляда. Стыдно, батенька! Как вам должно быть стыдно, так марать бумагу!
- Но господин критик, посмотрите, может хоть что-то, хоть как-то!
- Нет уж! Увольте, мой друг! Никаких более отзывов, достаточно и того, что САМ Я прочитал ваш опус.
- А как же мысли?
- ЧТО? И где, мой несчастный, вы там заметили хоть одну.
Лицо критика сморщивается, как виноградина стремящаяся стать изюмом.
- Я... Но я же... Вот... - автор растеряно смотрит на текст неуверенно тыкая пальцем в строки под насмешливо-презрительным взглядом, а потом поднимает голову и по-собачьи отчаянно и предано смотрит в глаза критика.
- Воооот! - довольный эффектом продолжил критик, - видите, ваше ничтожество, вы и сами не можете точно указать, где тут хоть единая мысль. Вы пардон написали даже не рассказ, вы написали пшик! А знаете ли сколько у меня таких пшиков?
Автор держась за колени критика испугано глядит на его громадную фигуру и опускает голову. Его руки беспрестанно теребят и мочалят перо. Он некоторое время собирается с духом и, надрывно втянув воздух, мотает головой из стороны в сторону.
- Сотни, мой жалкий друг! И каждому я должен уделить хоть минуту своего драгоценного внимания.
- Я понимаю, - жалобно скулит автор, сжавшийся уже до величины маленькой собачки. - Но у меня же была идея.
Критик разочаровано кочает головой, всем своим видом изображая соболезнование.
- А текст? - пищит автор, прижимаясь к носку ботинка критика всем своим крошечным телом.
- Ошибка на ошибке, вам просто нельзя писать. Бросайте вы это дело!
Дело сделано. Местечковый король литературы довольно откидывается в кресле. "Ну, вот и хорошо, ну, вот и ладненько. Минус еще один! Кто там у нас на очереди? Ох уж мне эти новые авторы! Так текст, текст... первая строка... - отвратительно, последняя - тоже полная чушь, нус, начнем!"