Аннотация: Этот рассказ про дружбу и трусость, а так же про то, что иногда не все лежит на поверхности.
Позвольте представиться, я Сергей Петрович Анько в прошлом военный, сейчас офицер запаса. Родился я в небольшом северном городке, занимаюсь сопровождением и охраной грузоперевозок и некоторыми другими делами, в том числе работаю в туристическом клубе. Сегодня утром меня разбудил телефонный звонок. Звонили из больницы и сказали, что Иван Сергеевич Котов попал в автокатастрофу. Я примчался сразу же. Оказалось, что пострадавший потерял много крови, а у нас с ним одна группа, так что мое появление стало спасительным.
Операция длилась почти четыре часа. Томительные минуты ожидания в коридоре, в полной неизвестности. Тонны выпитого кофе. И вот наконец-то сообщение, что все прошло успешно, осталось только ждать. Я долго добивался, чтобы меня пустили к нему, в реанимацию ведь не пускают. Но вот теперь сижу у кровати, смотрю и думаю, что все же хорошо, что меня послали в эту командировку, и что первый телефон в записной книжке у офицера Котова оказался именно моим. С Ванькой мы дружим с раннего детства, что называется на одном горшке сидели. Сперва вместе ходили в сад, потом в школу, закончили одно училище, вместе служили. Всегда были не разлей вода, только последние годы реже встречаемся. Он все со своими пацанами возится, а я вот везде, где могу, работаю. Вот так всю жизнь вместе. Но один случай из детства не дает мне покоя, нам тогда было по четырнадцать. Ну, не буду забегать вперед, расскажу все по порядку. Все как было без утайки и обмана.
* * *
Весеннее солнце нехотя поднималось над небольшим северным городком. По утрам еще было довольно прохладно, но зато днем пригревало уже совсем хорошо. По пустынной дороге шел долговязый мальчишка с темными вихрами волос. Он щурился на восходящее солнце и жевал травинку. Звали мальчишку Ваня, а направлялся он к крайнему дому улицы, где проживал с родителями его лучший друг Сережка. Не успел парнишка еще подойти к калитке, как в окне появился и сам Серьга. Он махнул рукой, перевалился через подоконник и спрыгнул на землю. У ребят намечалось важнейшее дело: вчера в лесу они обнаружили глубокую яму с узким входом, прямо в земле. Изучить сию находку, конечно же, стало делом чести и никак не иначе. Мальчишки договорились встать пораньше и пойти проверить, что там на дне. Для этого еще с вечера Ванька выпросил у отца хороший фонарик, а Сережка по-тихому припрятал во дворе добрую веревку.
Пацаны спешили к месту по лесной тропинке. Надо заметить, что Ванька и Серьга по характеру похожи были: бесстрашные оба, бесшабашные, упрямые. Зато внешне они сильно отличались. Если Ванька высокий, то Серьга как раз не отличался рослостью, но коренастый, чем очень гордился. Вообще оба давно стали головой и душой компании. Головой, конечно, Ванька, а вот душой - Сережка, если там поход, приключения какие или зарницы - это значит опять неразлучная парочка всех на уши подняла. Они и класс сплотили своими вечными выдумками. Даже девчонки забрасывали свои важные дела. А еще под командованьем Ваньки ребята соорудили штаб, как у Тимура и его команды был. Им стал заброшенный сарай, который они отремонтировали и привели в порядок, обустроив по высшему разряду. После уроков почти весь класс туда шел.
Правда, как говорится, в семье не без урода. Был в столь дружном классе один изгой. Мальчишка невысокого роста, худенький, с вечно тоскливыми глазами, звали его Антон. Ребята же называли его Чмо или Чморик, откуда возникло такое обидное прозвище никто уже не помнил, но оно к нему крепко прилипло. Сперва, Антон даже плакал от обиды, но потом привык и стал отзываться. Появился он в классе года три назад, переехал вместе с мамкой из большого города. Жил Чморик на одной из центральных улиц, но дом его стоял на отшибе. Мать устроилась фасовщицей на местный завод, а батя так и не приехал. Мальчишка внешне хлипкий, весь какой-то аморфный, за это его и не любили. Не любили и за то, что нюни распускал часто и что с ребятами никуда не ходил. Как уроки закончатся, сразу домой.
'Гордый больно? Да, Чморик? Мы деревенские тебе не компания? Че башкой трясешь, отвалится... Ага сдрейфил! Давай- давай, беги к своей мамочке под юбку...' - не раз травили его пацаны, а девчонки посмеивались. Вообще не любили Чмо очень, и если он появлялся в местах частых сборов ребят, бывало и лупили.
Вот и сегодня, направляясь к расщелине, мальчишки заметил изгоя. Он разлегся на своем любимом месте, большом валуне у расщепленной березы. Серьга скривился как от зубной боли. Он считал Чморика доносчиком, а иначе зачем ему от коллектива еще откалываться?
- Ваньк, может шуганем? Еще подглядывать пойдет или настучит взрослым, а?
Котов долго смотрел в сторону Антона, а потом махнул рукой:
- Да ну его, Серьга, пошли лучше скорее, вон облака какие, того и гляди гроза может пойти. Если начнется, в яму уже точно не полезем.
- Ну, ладно, - показав кулак в сторону Чморика, согласился Серега, и мальчишки зашагали дальше.
Антон тоже приметил пацанов, насторожился. Эту парочку он особенно побаивался, оба мальчишки были задиристыми и сильными, потому он старался обходить их стороной. Он инстинктивно вжал голову в плечи, когда Анько показал ему кулак и долго еще смотрел, как парни удаляются. Удостоверившись, что опасность миновала, Тиунов облегченно вздохнул и вновь взялся за чтение. Лежа на большом валуне, как на кровати, он подложил под голову ветровку обернутую в ветровку. Конец веревки он теребил в руках. Солнце уже вовсю начало пригревать, особенно тут на поляне, и мальчишка довольно щурился, подставляя лицо и свое худое тело под его лучи. В руках у Антон вертел толстую тетрадь в кожаном переплете. На раскрытой странице красовались подробные рисунки нескольких морских узлов, с описаниями как их надо вязать. И рисунки и картинки были сделаны от руки, но очень аккуратно и красиво, прямо как напечатано. Антон улыбался.
В воздухе начало парить, особенно тут, в лесу, духота заставляла больше пить. Серьга прилаживал к ремню Ваньки фонарик.
- Вещ! - заключил он, еще раз бросив беглый взгляд. - Все же хорошо, что тебе батя его дал. Ты это, огляди там все хорошо?
- Угу, а ты следи, если пойдет кто, скажи, - отозвался Ванька, проверяя на прочность веревку.
- Слушь!!! А может там боеприпасы со времен войны спрятаны, а?
Ванька поглядел на Анько с недоверием.
- А че, - невозмутимо ответил тот на немой вопрос друга, - очень даже может быть, у нас же тут велись бои, помнишь, дед рассказывал. Как раз в этом лесу. Воот, значит могли остаться.
- Ну, ты загнул! - фыркнул Ванька и добавил. - Если бы были, давно бы уже нашли. Недавно ведь приезжали эти, студенты-археологи, искали всякое, весь лес прочесывали. Ладно, все! Я спускаюсь, а ты, главное, веревку крепко держи.
Серега кивнул, тревожно поглядывая на небо, виднеющееся между крон деревьев.
Конечно, никаких боеприпасов Ванька не нашел, зато он нашел старую сумку и перочинный ножик. Сумка была похожа на ридикюль Антонины Петровны, учительницы географии в их школе. Говорили, что у нее ее украли, и даже приходила милиция, расспрашивала ребят, но никто ничего не видел. Сверху беспокоился Анько, выдавая короткие и тревожные реплики насчет надвигающейся грозы. Ванька сказал, что еще чуть-чуть и можно будет уходить, хотя, наверное, и впрямь стоило выбираться, ведь ребята провели тут почти весь день, проголодались, да и парило уже просто нещадно. Сергей наверху недовольно ворчал.
Гроза надвинулась очень быстро, можно сказать, за считанные минуты. Небо потемнело почти как ночью, поднялся сильный ветер, совсем рядом сломало пару веток. Серьга задергался, требуя, чтобы друг срочно вылез. Прошло еще несколько минут, и с неба сперва закапали редкие капли, а потом хлынул ливень. Он встал буквально стеной, крупные капли били по плечам, рукам, одежда вся намокла. Анько опустил веревку и безапелляционно потребовал, чтобы Ванька вылез. Да и сам голова операции "яма" уже приготовился выбираться. Перекинув сумку через плечо и ухватившись за конец веревки, он крикнул Сереге, чтобы тянул. Анько резко рванул вверх, веревка дернулась, натянулась и... лопнула. Котов вместе с сумкой брякнулся на дно почти четырехметровой ямы, сжимая в руках один кусок веревки, а Сережка сел на попу, сжимая второй.
В небе сверкнула молния, и Сережа вскрикнул. Все ребята знали, что он боится, как говорил дед, 'небесного огня'. Когда ему было пять лет, молния ударила в старый сарай, в котором они с матерью прятались от грозы, тогда мальчишка и его мама чуть не погибли в разразившемся пожаре.
Серьга заметался около ямы, с трудом соображая что-либо от панического ужаса.
- Серьга, - крикнул Ванька, - Серый, беги за другой веревкой, скорее! Тут вода прибывает!
Анько, слово только этого и ждал, зажмурившись, он опрометью понесся к их штабу, который был ближе всего к лесной тропинке. Пока он бежал сквозь лес под раскаты грома и сверкание молний, под проливным дождем, он совсем потерял разум от страха...
Поначалу Котов держался молодцом, но вода прибывала, а края ямы осыпались прямо на голову. Гроза громыхала, было все так же темно, и лишь всполохи молний освещали узкий выход из ямы. Только теперь Ванька понял, что может вполне реально тут умереть, вот так бесславно, не за подвиги, а просто так. Парню стало очень страшно, так страшно, как не было еще никогда в жизни. Он бросил сумку и попытался выбраться сам. Дождь все не унимался, воды набралось уже до середины голени. Ванька ухватился за небольшой выступ стены, но рука соскользнула, и он полетел в глинистую жижу. Скользкие стенки осыпались под руками, не давая подняться даже на полметра. Котов еще и еще раз пытался выбраться, соскальзывая, падая, поднимаясь и снова падая, роняя на себя ошметки стены его неожиданной "тюрьмы". Наконец, он понял, что все усилия тщетны. Оставалось только одно, звать на помощь в надежде, что его услышат. Парень начал отчаянно вопить, пытаясь перекрыть грохот грозы. Он звал и звал Сережку, но тот не откликался. Наконец, когда вода доходила уже Котову до коленок, во мгновенном свете молнии Ванька увидел мальчишку, склонившегося над ямой.
- Серый, скорее, - крикнул Ваня, махая руками.
Через пять минут через край ямы полетела прочная веревка. Но спаситель так и не появился больше.
Котов вылез не сразу, сведенные от холода и пережитого ужаса пальцы не слушались. Он с трудом справился со своими руками и, вцепившись в веревку, полез наверх, перевалился через край ямы и некоторое время лежал на спине. По лицу и телу молотил дождь. Ванька тяжело дышал, отплевываясь от крупных и частых капель, потом поднялся. Он был совсем один, а веревка оказалась накрепко привязанной к березе. Мальчишка сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее пошел к штабу...
Дверь сарая резко и с грохотом распахнулась. Серега, из-под стола расширенными глазами смотрел на явление. В помещение ввалился грязный по самые уши и сырой насквозь Ванька, он встретился с Анько глазами и просипел:
- Ты чего не подождал? Сдрейфил? Я там чуть не умер...
Серега невнятно промычал в ответ. Котов ногой захлопнул дверь, скинул с себя всю одежду и, укутавшись в одеяло, залез с ногами на лавку у стены. Воцарилось молчание, только гроза все продолжала громыхать на улице, да дождь барабанить по крыше, звонко отдаваясь в металлическом ржавом листе, которым была прикрыта дыра.
На следующий день друзья даже словом не обмолвились о вчерашнем происшествии. В школе было очень шумно, все топтались у доски с расписанием, узнавали, когда у кого начнутся контрольные по русскому и математике. В коридоре у окна стоял Антон, вид у него был неважнецкий: глаза красные, на щеках нездоровый румянец. Он пытался разлепить страницы безвозвратно испорченной грязью и водой тетради в черном переплете. Толик подошел неслышно сзади и выхватил из рук мальчишки книгу со словами:
- А ну-ка дай, я тоже почитаю...
Чморик дернулся, попытался вернуть свое обратно, но Толик перекинул тетрадь Серьге.
- Отдайте, - закричал мальчишка, - отдайте, она моя!
- Твоя, твоя, - перекидывая 'игрушку' Никитосу, сказал Серый. Чморик заметался между ребятами - это напоминало игру в зайца. Парни с хохотом кидали тертадь один другому. Антон бросился к Ване, в руку которого прилетело его имущество.
- Отдай, - припросил мальчишка.
- Полай, - ответил с ухмылкой Котов и перекинул вещь Серьге.
Чмо "сложился" и заревел, как девчонка, закрывая руками лицо. Парни некоторое время стояли над ним, а потом Ванька, взяв у Серого тетрадь, бросил ее к ногам Чморика, сплюнул и сказал:
- Слюнтяй ты, Чморик, - развернулся и пошел в класс, за ним потянулись и остальные, оставляя Антона одного. Мальчишка поднял тетрадь, прижал ее к себе и, подхватив портфель, опрометью кинулся прочь из школы. Он не заметил, что потерял сложенный вдвое листок, который и подобрал задержавшийся Серьга.
На следующее утро класс узнал, что семья Тиуновых спешно уехала из города. Ребята решили собраться в штабе после уроков. Девчонки опять что-то обсуждали, а мальчишки с интересом изучали несколько принесенных Толиком списанных противогазов. Вдруг Анько громко сказал:
- Слушайте, я тут кое-чего вчера подобрал, у Чморик потерял. Если он уехал, все равно ведь уже не вернуть... - мальчишка вытянул из кармана листок и положил его на широкий табурет перед собой. Ребята с интересом смотрели на находку, а потом Ленка сказала:
- А давайте прочитаем! - и раскраснелась от смущения, но добавила. - Нет, ну, правда, а?
Ребята загалдели, перебивая друг друга, потому было решено голосовать. Большинство проголосовало за прочтение, был и один воздержавшийся, просто потому что дрых в углу. Серьга торжественно развернул листок и начал читать вслух.
"Здравствуй, Антоша.
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых, и мама передала тебе мой дневник. Перво-наперво хочу извиниться перед тобой за то, что вынужден был оставить вас с мамой и уехать, но ты должен меня понять, сынок, на войне нужны не только солдаты и офицеры, но и врачи. Береги маму, помогай ей во всем, ей будет очень тяжело одной. Ты должен знать, что она не очень здорова, хоть и никогда не скажет тебе этого. Она теперь у тебя одна осталась, самый близкий тебе человек.
Я тебе открою один важный секрет: когда становится тяжело, мужчине помогает дружба. Настоящая крепкая дружба и честность. Всегда оставайся настоящим человеком, сынок, что бы с тобой ни происходило, будь сильным. Я знаю, что тяжелую ношу взвалил на твои плечи, но так вышло. Теперь ты в семье мужчина. Я надеюсь, что ты, как и я, станешь врачом, и твой дед и даже прадед были врачами, но я не настаиваю. У тебя может быть свой путь и потому, чтобы по этому пути идти было чуть легче, я собрал для тебя в дневнике самые лучшие истории из моей жизни и знания, которыми щедро делилась со мной жизнь.
Обнимаю тебя, твой отец Анатолий"
Серега замолк и воцарилась полная тишина, стало слышно, как крупная муха бьется и жужжит в стекло окна. Мальчишка аккуратно сложил листок и снова спрятал в карман...
* * *
Иван Сергеевич застонал, приходя в себя. Как и на многих, на него плохо действовал общий наркоз. Он открыл глаза и поглядел прямо на меня:
- Серый, ты откуда тут?
- Да вот, приехал по делам, а ты тут сам таких делов наделал, чуть не помер, - усмехнулся я.
- Ну, тебя, оболтус, опять шутишь...- Ванька скривился, побледнел и отвернулся к стене. Ох уж этот Котов, он никогда не любил, когда видели его слабость, даже в том далеком детстве, чего уж говорить сейчас. Я поднялся, тронул друга за плечо:
- Че снилось в наркозном бреду голодранцу севера? - как можно беззаботнее спросил я.
- Не поверишь, - отозвался больной, - та гроза снилась, когда я в яме был, Серьга, а ведь это не ты был, да?
Я замялся, очень не хотелось признаваться в своей трусости, меня спасла медсестра. Она заглянула в палату и в ультимативной форме запретила все разговоры, а так же предупредила, что сейчас придет хирург осмотреть больного. Котов, похоже, боролся с приступом тошноты. Дверь распахнулась, и в палату вошел доктор:
- Ольга Валерьевна, - обратился он к сопровождавшей его медсестре, - мне понадобиться обезболивающее.
- Да, да, сейчас принесу...- засуетилась женщина и скрылась за дверью.
Врач подошел к Ване и взял его запястье, проверяя пульс:
- Нус, как мы себя чувствуем? Тошнит? Голова кружится? Болит? Давайте, Иван Сергеевич, рассказывайте все как на духу.
Что-то мне показалось знакомое в этом худом и улыбчивом хирурге, только что, я никак не мог понять, а вот Котов, он сразу узнал:
- Чморик?!
- Уууу, - протянул врач, - давненько меня так не называли, очень давненько! Уже больше тридцати лет, сейчас в основном Антоном Анатольевичем называют, ну иногда доктором Тиуновым, да и не любил я эту кличку, честно тебе признаюсь, Ваня.
- Верно, - отозвался, смутившись, Котов, - не любил.
- Ну, я погляжу, больной вполне адекватен, сейчас сделают обезболивающее.
- Спасибо, - сказал Иван Сергеевич.
- Да мне-то за что, - улыбнулся Антон, - я только делал свою работу, вы вон лучше Сергея Петровича поблагодарите, он очень вовремя приехал и дал кровь для переливания, без него бы мы вас не вытащили.
Я встрял и пожал руку Тиунову:
- Для Ваньки, хоть всю, - почти по-мальчишески пообещал я.
- Всю не надо! - серьезно отозвался Антон Анатольевич. - Да и, кстати, вам бы тоже нужно отдохнуть, донорство вещь такая...
Я кивнул, а Ванька вдруг повернулся и спросил:
- Антон, признайся, тогда в грозу, это ведь ты мня спас?
Тиунов ничего не ответил, только улыбнулся и вышел в коридор.
Я догнал Антона Анатольевича уже у ординаторской и молча передал ему тот самый листок, с тех пор я всегда его носил с собой. Он бережно принял письмо и, положив в карман халата, тихо сказал: