Столь обыденный день для потока прохожих мог изменить только этот звук. Я навсегда запомнил, как толпа людей, таких же обычных, как и я, смотрит на меня сверху вниз. В голове ощущение, будто кто-то курит трубку, захламляя дымом всё внутри. "Что уставились??" - хотел было спросить, но язык отказался повиноваться. Тяжело. Мужчина в непонятной форме пытается говорить со мной. По жестам и мимике видно, что он очень взволнован и его вопросы действительно важны. Но, к сожалению, я его не слышу. Будто толстенное стекло стоит между его губами и моими ушами, и звуки, ударяясь об него, летят в десятки пар обуви, окруживших нас. Сквозь толпу я вижу маленького мальчика, который держит в руках фиолетовый воздушный шар. Его взгляд говорит, что он обязательно бы поделился им со мной, если бы только мама разрешила. Но ей не до этого. Она вцепилась в его руку, закрывая второй лицо. Я не привык к такому количеству внимания от людей. Для всех я просто чечеточник, который стоит во втором ряду, четвертый слева. Я бы даже мог пройти ближе к центру, но там Антон, а он пока на порядок сильнее меня.
А где сумка? Эта мысль, как гром среди ясного неба, резко стала для меня главнее всей суматохи вокруг. С дикой болью в шее, я начал вертеть головой и нашел свой саквояж, немного присыпанный снегом. Здорово, что он на месте, но искал я не его. Усталый и затуманенный взгляд в итоге выхватил то, что нужно. В контрасте серых и черных красок, зонтов, туфель и пальто в пол я разглядел мой маленький чемоданчик зеленоватого цвета. Какое-то странное ощущение пустоты медленно и по кусочкам проникает в сознание. Но главное, что мое единственное сокровище в целостности и сохранности. Я столько раз представлял, что уже завтра сяду на свое место в гримерке, на другом конце страны и достану вас. Там стоит такой простой код, что любой близкий мне человек его с легкостью угадает. Это день его рождения. Восемнадцатое июля. Согласен, не слишком безопасно делать кодом на чемодане такую несложную комбинацию, но для меня символизм намного важнее этого. Ведь мой папа был настоящим мэтром нашего дела.
Кажется, кто-то кричал? Сквозь гудящий писк в мои уши стали доноситься осколки чьих то фраз, но с каждой секундой уловить их суть становится все сложнее. Я сотни раз предвкушал, что когда введу комбинацию я не буду торопиться скорее открыть чемодан. Это такой маленький момент триумфа для меня и так хочется его немного растянуть. Осторожными движениями пальцев я медленно подниму крышку чемодана и увижу их. В этих туфлях Олег Евгеньевич, как его ласково называла моя мама, последний раз выступал с сольным номером где-то в Чехии. Тогда желтые газетенки исписали все полосы о том, что его выступление произвело фурор для местной элиты, да так, что они чуть не утопили его в цветах. Рядом в бумажном чехле будут лежать набойки, что я купил в интернет-магазине за бешеные деньги. Если б мама узнала их цену - убила бы. Я специально приобрел их к этому случаю. Все-таки должна быть в этой обуви и частичка меня. Ребята из команды с улыбкой скажут: "Поторапливайся, мечтатель, через 10 минут первый выход?. И я, насладившись моментом еще пару секунд, второпях начну надевать обувь для покорения паркетов северной столицы.
Тишину пронзил резкий звук самолета, что взлетал в нескольких сотнях метрах от меня. Успею ли? Толпа людей. Трудно дышать, но я жадно хватаю воздух. Несколько человек берут меня под руки и поднимают. Зачем это? Пытаюсь протянуть ладонь к зеленому пятну, что еще видно через мои тяжелые глаза, но не достаю. Звук, что на минуту изменил жизнь прохожих вокруг, стал быстро удаляться, прерываясь сигналами машин. Выхлопы автомобиля оставили позади себя лишь билет на восьмое ноября и саквояж, усыпанный снегом.
Луч солнца пробился сквозь дыру в занавеске и разбудил меня. За окном капель. Я слышу ее. Я ощущаю ее. Долгожданная весна. На белоснежной стене, уже немного пошарпаной со времен последнего ремонта, видны небольшие следы от саморезов или гвоздей. Жаль, что картины убрали. С ними здесь было чуть поживее. Двое вошедших поднимают меня на руки и перекладывают на каталку. В этой части здания я еще не был, как мне кажется. В темных коридорах горит тусклый свет, который явно угнетает и без того не веселое изнутри сооружение. Мы подъезжаем к большой синей двери. Ощущение, что я буду приезжать сюда часто, плотно вошло в мои мысли. Хотя неясно с чего я так решил. Вместе с поворотом ручки поток света ослепил мои глаза. Огромные окна высотой метров пять, не меньше, ждали нас внутри. Если бы солнце искало себе дом, то оно бы точно поселилось в похожем месте. Здесь так спокойно, умиротворенно. Кто-то подошел ко мне сбоку, закрывая своим телом вид из окна, что так притянул мой взгляд.
"Ну как вы? Готовы?" - мягко и очень по доброму спросил мужчина. Я ничего не смог выдавить из себя, но, как оказалось, простого одобрительного кивка от меня тоже было достаточно. Краем глаза в его руках я увидел мой зеленый чемоданчик. Легким движением кисти он открыл его и достал самое дорогое, что осталось у меня от отца. "Ты все еще хочешь танцевать в них? Тогда пора начинать?" - произнес он и при помощи одного из парней спустил меня вниз. Сначала одна рука коснулась деревянной гладкой поверхности брусьев, затем вторая. Я вцепился в них покрепче, потому что очень боялся. Он придерживал меня за талию, а ноги непослушно болтались, задевая пол. "Будет трудно, но я знаю - ты сможешь, мы все очень верим в тебя, а главное верит он" - с этими словами доктор похлопал меня по плечу и отпустил мое тело. Закрыв глаза, я представил, что комната пуста. Лишь на другой стороне деревянных брусьев стоит мой папа. Точно так же как и двадцать лет назад он с улыбкой смотрит на меня, немного присев и тянется ко мне руками. "Давай сынок. Одной рукой, затем ногой, потом второй. Я знаю - у тебя получится... "