Егоров Валентин : другие произведения.

Артиллерист. Книга вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжаются приключения Васьки Василькова, героя нашего первого романа. Совершенно случайно простой деревенский парень становится носителем двух человеческих разумов - сельского парня и немецкого офицера, прожженного разведчика и диверсанта. Эта уникальность вытворяет с Васькой черт знает что ...

   Без права на шибку
   Фантастический боевик
   Егоров Валентин Александрович
   Е-mail: [email protected]
   Книга вторая
   Глава 1
   1
   Васька открыл глаза, долгое время не мог сообразить, где же он сейчас находиться, почему вокруг него стоит такой громкий ухающе-свистящий шум. Да и обстановка ему показалась незнакомой, тревожной, беспокоящей! В ушах у него постоянно звучал какой-то непонятный звук рокота, он действовал ему на нервы. Это ухающий рокот не позволял ему сообразить, где он сейчас находится, сколько было времени. Порой ему казалось, что этот рокот мешает ему думать, что он в нем тонут все его мысли, что он их попросту не слышит! Да и к тому он не понимал, почему его так трясет, то и дело его бросало из стороны в сторону. Хуже всего ему приходилось, когда его что-то поднимало кверху, а затем это рокочущее что-то также резко бросало его вниз. От этой качки и качелей Васька чувствовал, что его вот-вот вырвет, что его желудок всеми силами желает освободиться от содержимого. Слава богу, что в настоящий момент желудок был пуст, что в нем ничего не было. Ваське попросту было нечем отблевываться от этой безобразной качки. Он приложил немалые усилия для того, чтобы успокоиться, чтобы не обращать внимания ни на качели, ни на тряску и ни на желание поблевать.
   На долю секунду Васька задумался, пытаясь сообразить, где он все же находится, что с ним сейчас происходит? Но сколько бы он не напрягал своей памяти, так и не смог вспомнить, как оказался в этом ужасно громко шумящем, стонущим, ухающим помещении?! К тому же этому парню показалось, что его память совершенно пуста, что она ни на что не реагирует, не выдает ответы на его вопросы! Словом, как бы он не старался, так и не смог вспомнить, что же с ним происходило до недавнего времени, почему он вдруг оказался в этом странном помещении?!
   Ваське вдруг показалось, что в данный момент он сам, его память чем-то напоминает колоду тщательно перетасованных игральных карт! То есть, как и колода игральных карт, она свой секрет раскрывает только при раскладе, так и он постепенно будет все вспоминать! Постепенно его память будет возрождаться! Васька почему-то был уверен в том, что в его памяти хранилось немалая информация. Вся эта информация со временем, по мере развития событий будет понемногу активироваться! Он всю ее вспомнит!
   В данный момент Ваське очень хотелось, узнать, где же он находиться! На эту попытку он бросил все свои внутренние силы! В этот момент скамейка под ним вдруг снова напомнила о своем существовании. Она так жестко поддала ему под зад, что он вместе с ней так высоко взлетел, что своей головой едва не коснулся потолка. Затем скамейка не менее стремительно рухнула вниз, желудок Васьки сразу же ему напомнил о своем существовании. Подавив в себе очередной позыв к рвоте, этот парень, сам того не желая, начал мотать своей головой из стороны в сторону, то право, то влево.
   Только тогда Васька, наконец-то, рассмотрел, что в данный момент он находится в каком-то странном полукруглом помещении. Оно имело вытянутую, продолговатую форму, потолок в нем имел форму свода, противоположные стены имели округлые окна. Да и стены этого помещения были не прямыми, а имели вогнутую форму. До глубины души удивленный всем увиденным, Васька продолжил осмотр этого округлого помещения. По его сторонам были закреплены странные откидные сидения, они чем-то напоминали сидения в кинотеатре! Только эти сидения не имели подлокотников, спинок, к тому же они были явно металлическими. Между сидениями имелся широкий проход, по нему могли бы пройти три человека в ряд. Но самым удивительным оказалось то, что все это помещении было сделанным из железа. Металлический пол помещения постоянно дрожал, вибрировал, издавая отвратительно противный звук железного лязга, железного грохота.
   В какой-то момент Ваське показалось, что в его голове что-то слегка прояснилось, что в ней вдруг появились какие-то первые мысли! Их было не так уж много, но, по крайней мере, одна мысль начала цепляться за другую мысль, образуя логическую цепочку, то есть Васька начал соображать, размышлять! Эта первая логическая цепочка помогла ему первую мысль продумать до конца. Он сообразил, пришел к пониманию того, что в данный момент он находится в салоне самолета. Но парень понятия пока еще не имел, что же это был за самолет, куда он летит, почему сам он вдруг оказался на его борту?
   В этот момент Васька, пока он размышлял, попытался выпрямиться. Ему захотелось принять более удобную позу, а не сидеть, держа голову между коленями. Позу своего тела он собрался изменить потому, что хотел более внимательно рассмотреть салон самолета, на борт которого его занесла сама судьба! Но за его спиной ему что-то помешало выпрямить спину. Просунув правую руку за спину, там Васька нащупал какой-то мешок. Когда он попытался этот мешок-помеху вытащить из-за своей спины, то тут же убедился в том, что этот мешок был крепко-накрепко закреплен ремнями-лямками. Они перекрещивали его грудь, проходили между ногами. Повернув голову, как можно более назад за спину, Василий попытался рассмотреть, что же это был за мешок, так мешавший ему полностью выпрямить спину. Единственное, что ему удалось рассмотреть, что это был не мешок, а какой-то ранец, но для чего он был предназначен Васька пока не догадался!
   Желание разобраться с помехой, мешавшей ему выпрямить спину, заставило Ваську обратить внимание на то, во что сейчас он был одет. Он пока еще не мог вспомнить, какая у него была повседневная одежда. Но, тем не менее, он с громадным удивлением рассматривал странный хорошо утепленный комбинезон светло-зеленого цвета. Вверху этот комбинезон капюшон, в внизу переходил в широкие штаны, но с очень короткими штанинами всего лишь до колен. На его локтях и на коленях были надеты ватные наколенники и нарукавники, они были явно предназначены для предохранения от ударов и ушибов. Ноги были обуты в черные ботинки со шнуровкой, голенища этих ботинок были ему по голень. На руках у него в тот момент были рукавицы с крагами по локоть. Васька обратил внимание на то, что с правой сторону прямо к комбинезону была прикреплена пистолетная кобура.
   Действуя на автомате, он из кобуры достал пистолет, небрежно повертел его в руках, внимательно рассматривая его со всех сторон. В этот момент память ему подсказала, что в руках у него пистолет "Вальтер Пк38". Васька тут же вспоминал, как устроен этот пистолет, он мог его без проблем разобрать и снова собрать. Знал, как снять с предохранителя, как из него стрелять. Он еще немного повертел "Вальтер" в своей руке, затем небрежно его засунул обратно в кобуру, на короткий момент задумался. В тот момент парня одолевали мысли о том, кто же он такой, куда сейчас летит, зачем ему нужно оружие?
   Внезапно справа от него в стене распахнулась дверь, в салон самолета вошел человек. Он более походил на медведя, чем на человека! На нем был толстый меховой комбинезон с меховым капюшоном на голове, меховая маска скрывала черты его лица. Невысокий рост этого человека, меховой комбинезон и меховая маска на лице очень придавали ему вид только то проснувшегося медведя. Но Васька почему-то его не испугался. даже не удивился его внезапному появлению. Когда человек-медведь подошел к нему, то правой рукой он взял его за подбородок, приподнял голову и стал внимательно всматриваться в его глаза. Этот процесс рассматривания глаз продолжался некоторое время.
   Затем из-под меховой маски послышался приглушенный человеческий голос. Человек-медведь вежливо поинтересовался, он говорил на немецком языке с хорошо выраженным баварским акцентом:
   - Ну, и как вы себя чувствуете, господин штандартенфюрер?
   Этот вопрос был задан самым обыденным тоном голоса, Васька же попросту не понял самой сути этого вопроса, а также не понял, почему к нему обратились, назвав штандартенфюрером СС? Сначала ему подумалось, что он никогда в своей жизни не слышал такого слова. Но через мгновение в его голове родилась мысль о том, что это слово ему знакомо!
   Тем не менее, сам вопрос человека-медведя что-то всколыхнул в его сознании. В Васькиных глазами вдруг потемнело, поплыло. В его сознании вдруг всплыло воспоминание о его служебной квартире в оккупированном немцами Минске. Он почему-то вспомнил запах сожженного кофе. Он вспомнил самого себя, штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке. Память ему также напомнила, как он себе варил кофе в турку на кухоньке. В этот момент прозвучал телефонный звонок, зазвонил один из телефонных аппаратов, установленных в рабочем кабинете. Этот телефонный звонок заставил его на время оторваться от этого процесса. Ему пришлось пройти в кабинет, разговаривая там по телефону, Васька вдруг услышал жесткий аромат жженного кофе. Он еще успел подумать о том, что забыл турку с кофе снять с конфорки, что кофе пролилось, дальше он уже ничего не помнил.
   Огромным усилием воли Васька промолчал, сдержался. Он не только не ответил на вопрос человека-медведя, не и задал ему в это связи своих вопросов. Он даже не поинтересовался, чем же именно закончилась трагедия пролитого кофе? Он также ни единым словом не поинтересовался, сколько же времени прошло с того момента?! Васька промолчал, не задал вопроса человеку-медведю о том, что это за самолет, куда он летит, почему он оказался на его борту? Он спокойно, с безразличием отнесся к появлению человека-медведя. С полным внешним безразличием Васька воспринял все последующие действия этого незнакомца. Он сидел, вперив свой ничего не выражающий взгляд в меховую маску своего визави. Прошла минимум минута, прежде чем человек-медведь снова повторил свой вопрос:
   - Ну, так все-таки как вы себя чувствуете, господин штандартенфюрер?
   Васька снова проигнорировал этот вопрос, продолжая оставаться безучастным, не реагирующим на внешние раздражители человеком. Почему-то в тот момент его интересовало, как дальше будет себя вести этот немецкий человек-медведь, оказавшись в нестандартной ситуации?!
   Незнакомец продолжил говорить, не обращая внимания на сдержанность в чувствах, проявляемую своим как бы немым собеседником, как будто, так и должно было бы происходить:
   - Через тридцать минут самолет подлетит к конечной точке своего маршрута следования. Там я вас выброшу из самолета, вам придется воспользоваться парашютом, чтобы приземлиться. Из этой точки сброса вы, штандартенфюрер, уже сами должны добираться до Москвы. Там вам предстоит выполнить одно небольшое задание, о котором вы вспомните, как только окажитесь в Москве.
   Выслушивая слова этого человека-медведя, как вдруг в прорезях для глаз его меховой маски Васька разглядел его глаза. Доли секунды ему хватило на то. чтобы в этом человеке-медведе узнать своего адъютанта Валдиса Мюллера, одновременно подвизавшегося секретным сотрудником СД. Эти же глаза ему подсказали, что в данный момент он находится на борту "Тетушки Ю". Самолет летит в Сибирь, чтобы его выбросить на парашюте под Свердловском! Из них Васька узнал, что унтерштурмфюрер СС Мюллер уже никогда не вернется в Берлин. Дальний бомбардировщик "Юнкерс 52" будет сбит советским истребителем под Самарой. Самолет сгорит от прямого попадания пушечной очереди в бензобак. Экипаж самолета, три человека, в том числе, унтерштурмфюрер СС Валдис Мюллер, не успеет выброситься на парашютах. Они все сгорят в пламени пожара, вспыхнувшего на борту этого немецкого дальнего бомбардировщика после атаки советского истребителя.
   Васька промолчал, когда вся эта информация промелькнула в его голове. Он, по-прежнему, безучастно сидел на своей скамейке! Он ьак ничем не продемонстрировал, что к нему частично вернулась его память. Что восстановилась память не только штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке, но и память простого белорусского сельчанина Васьки Василькова. Унтерштурмфюрер СС Валдис Мюллер лишь только подтвердил его более раннюю мысль о том, что в данный момент он находится на борту самолета. Унтерштурмфюрер СС Валдис Мюллер все еще продолжал всматриваться в его глаза.
   Но Васька его самого уже не видел, незаметно для самого себя он углубился в свои воспоминания. В этот момент он вспомнил о своем немецком друге, верном соратнике, Альфреде Нетцке! Пара раз он попытался его вызвать, но Альфред не ответил, хранил молчание! В данный момент Васька ощущал, какая тяжесть лежит на его сердце, когда он без Альфреда! Он чувствовал, что его очень беспокоит, тяготит это слишком уж затянувшееся молчание его побратима. Как вдруг оказалось, без Альфреда он чувствовал себя брошенным, никому не нужным, одиноким человеком! С другом и время пролетало гораздо быстрее, Ваське порой нравились его советы и нравоучения, порой высказываемые к месту, порой совершенно не к месту. Довольно-таки часто Альфред предугадывал развитие какого-либо события, дружески советовал, как ему вести в таких случаях.
   Человек в меховой маске, унтерштурмфюрер Валдис Мюллер, наконец-то отпустил подбородок штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке. Он развернулся и, шаркая меховыми унтами по железному полу, медленно побрел к кабине пилотов "Юнкерса 52". В пилотской кабине ему отвели небольшой уголок, отгородив его от пилотов брезентом. Там ему поставили стол и стул. На столе были установлены две радиостанции, одна работала в частотах УКВ, а другая - на коротких волнах! Эти две радиостанции позволяли ему поддерживать устойчивую радиосвязь с Берлином, с штаб-квартирой Абвера!
   Сев на стул, унтерштурмфюрер СС Мюллер первым делом включил ультракоротковолновый передатчик, взял микрофон в руки и проговорил усталым голосом:
   - Кондор вызывает Абвер-Берлин! Кондор вызывает Абвер-Берлин!
   Через некоторое время дежурный радист Абвера ему ответил:
   - Абвер-Берлин на связи! Готов принять ваше сообщение!
   - Кондор сообщает, осталось менее тридцати минут полета до конечной цели! Объект пришел в сознание немногим раньше положенного времени, но почему-то тщательно скрывает этот факт! Если судить по внешнему облику, то с ним все в порядке! Я уверен в том, что он осознает, где он сейчас находится. Но я решил его не вводить в курс задания, так как обстановка осложнилась. К сожалению, из-за этого я вынужден работать по второму варианту нашего плана! Сброс парашютиста планирую осуществить только по координатам, так как принимающая будет отсутствовать! Из-за отсутствия московского агента нашему объекту придется самостоятельно добираться до Москвы! Московский агент Парамонов на связь не вышел! В настоящий момент он хранит молчание, на радиовызовы не отвечает! На этом все, Кондор прекращает связь!
   Оставшись один в салоне самолета, Васька поднялся на ноги. Желая размять свои затекшие от долгого сидения ноги, он несколько раз прошелся взад-вперед по этому салону. Он оказался небольшим, продуваемым всеми ветрами! "Юнкерс 52" был слегка переоборудован, но мало приспособлен для того, чтобы на нем с большим комфортом осуществлять доставку немецких разведчиков в глубокий советский тыл. Вернувшись на свое место, Васька присел на скамейку, нагнулся и из-под нее достал сидор, солдатский вещевой мешок. С этим сидором на груди он снова поднялся на ноги, прошел к двери выхода из самолета, потрогал за ее ручку. Дверь, видимо, была заперта на замок. Несколькими движения своих рук Васька открыл замок, распахнул дверь, чтобы тут же шагнуть в разверзшуюся перед ним ночную темноту.
   Некоторое время Васька находился в свободном падении. Память ему вдруг подсказала об необходимости выпустить парашют из ранца. Для этого он должен был дернуть за кольцо, висевшее на левой стороне его груди. Его правая рука тут же принялась шарить по его левой стороне груди, разыскивая кольцо для выпуска парашюта. Но никакого кольца там не оказалось, сколько бы он его не искал на левой стороне груди!
   В этот момент Васька вспомнил о существовании Бога, он мысленно перекрестился, собрался распрощаться со своей жизнью, но в этот момент за его спиной послышался громкий хлопок. Что-то сильно и больно дернуло его за плечи, скорость падения резко упала! Разумеется, сам процесс падения не прекратился, но падение перешло в нечто вроде планирования!
   Вскоре Васька убедился в том, что это его планирование ему более напомнило скоростной спуск на санках с высокой горки! Он падал как бы под пологим углом к земле. Этот угол оказался не столь пологим, поэтому земля к его ногам приближалась немного быстрее, чем ему этого хотелось! Под его ногами промелькнуло что-то белое, а затем показалась земля. Припорошенная снегом, она вдруг стремительно рванулась ему навстречу по его ноги.
   Васька краем глаза все же успел заметить, как под ним справа промелькнули несколько дорог, сходящиеся к небольшому селению, домов в сто или чуть более! Это село своими очертаниями ему напомнило его родную деревеньку Васильки в Белоруссии. Разума вполне хватило Ваське на то, чтобы догадаться, что немцы его десантировали в один дальних уголков родного Советского Союза. Так как, к сожалению, только русские могли иметь такие плохие проселочные дороги, только русские люди могли жить в таких полуразвалившихся избах!
   Приземление произошло не совсем так, как Васька думал! Под его ногами вдруг замелькало поле, слегка запорошенному снегом. Как только ноги коснулись этого поля, то Васькины ноги замелькали в бешенном аллюре. Желая быстрее убрать инерцию пологого падения, Васька начал очень быстро перебирать ногами. Такая пробежка по колхозному полю продолжилась совсем недолго. Перед Василием неожиданно вдруг выросла копна скошенного сена. Желая остановиться, он слегка изменил направление своего бега, чтобы со всей скоростью своего аллюра врезаться в эту копну сена. От сильного удара его телом копна завалилась на бок, а Васька, наконец-то, остановился.
   Вершина поваленной набок копны вдруг отлетела в сторону, в образовавшейся проеме сена вдруг голова симпатичной деревенской девчонки. Она с некоторым недоумением на него уставилась своими большими глазами, потом на чистом русском языке поинтересовалась:
   - А ты, дяденька, откуда тут свалился на наши головы?
   Теперь настала очередь Васьки от удивления широко раскрыть свой рот. Он хотел поинтересоваться, с какой это стати эта девчонка вдруг оказалась в этой копне в столь позднее время?! Но его недоумение тут же развеялось, рядом с этой девчонки появился молоденький паренек! Он с искренним интересом посматривал, то на запыхавшего Ваську, то на парашют павлиньим хвостом, расстелившегося по полю вслед за ним. Принимая во внимание посуровевший взгляд этого паренька, Васька решил не задерживаться со своим ответом на вопрос этой смазливой девчонки. Он ответил, мысленно подбирая, как можно более простые русские слова:
   - Ты, что не видишь, я только что с Луны свалился!
   2
   Второй час участковый милиционер села Подкаменки Павел Цыганков вел допрос этого странного молодого парня, сидевшего перед ним на табурете. Этого парня привел к нему Колька, сынок колхозника Герасима Лихолетова. Вместе с парнем он притащил огромную охапку белого материала. Этот материал Колька бросил в сенях дома Павла Цыганкова. Участковый милиционер появление Кольки Лихолетова вместе с этим парнем, а также вместе с белым материалом встретил неприязненно. Была середина ночь, он был пьян, как обычно, но сумел-таки открыть дверь, обоих парней впустить в дом.
   Всему селу Подкаменки было известно, что завтра Кольке Лихолетову исполняется двадцать лет, военкомат уже прислал ему повестку на призыв в Красную армию. Завтра утром сельчане собирались Николая Лихолетова вместе с другими его ровесниками проводить в армию, отправить в райвоенкомат, по ходу дела отметив его день рождения. В этой связи на утро была запланирована небольшая церемония проводов призывников вместе с небольшим банкетом и выступлением самодеятельности в сельском клубе. Военкомат всего района располагался в райцентре Долгодеревенское, находившееся в двухстах километрах от села Подкаменки, пять часов езды на грузовике по проселочной дороге.
   Последнюю ночь перед армией Колька решил провести не с друзьями за столом, а вместе со своей давней зазнобой Зинкой, где-нибудь подальше от родительских глаз. Для этих целей они оба выбрали большую копну, оставшуюся неубранной на колхозном поле. Поздно вечером с головой зарылись в сено, чтобы до утра наслаждаться компанией друг друга. За окном уже стояла середина октября, примораживало, первый снег только-только запорошил колхозные поля, но ночные морозы пока еще были не столь стужеными! Поэтому этой парочке в копне вполне хватало ласок, чтобы согревать друг друга!
   Так вот, как участковый милиционер Павел Цыганков понял из рассказа Кольки Лихолетова, что в середине ночи кто-то повалил их копну на бок. Выясняя обстоятельство всего произошедшего, Зинка и Колька увидели, а затем познакомились с этим молодым парнем, почему-то бежавшего по поля, своим телом налетевшего на их копну! Колька продолжал неторопливо рассказывать:
   - Понимаешь, дядя Паша, я с Зинкой оказался не готов ко всему тому, что с нами произошло! Мы оба очень удивились неожиданному появлению этого парня. Когда Зинка у него поинтересовалась, откуда, мол, ты здесь появился? Так этот парень ей ответил, что он, мол, с Луны свалился! Ну, тогда я и решил этого шутника-лунатика, бегающего по ночам по колхозным полям, доставить в твое распоряжение, дядя Паша, для выяснения обстоятельств и причин его столь позднего забега! Меня еще очень удивило и то, что вслед за ним стелился огромный белый зонт из хорошего белого материала, он почти как щелк! Парень не оказал сопротивления, когда я его руки вместе с Зинкой связывал веревкой из этого зонта. За всю дорогу до твоего дома он ни разу от меня даже не попытался сбежать.
   Выслушав рассказ Кольки Лихолетова, участковый Павел Цыганков понял, что сегодня ночью ему вряд ли удастся выспаться, так как ему придется допрашивать этого парня чужака. Участковый, как был в одной нательной рубахе, в белых байковых кальсонах-подштанниках и на босу ногу, принялся готовиться к проведению допроса. Ведь, допрос - это дело очень серьезное, его без соответствующей подготовки, настроя его не проведешь!
   Первым делом Павел Цыганков взял со столика, стоявшего рядом с кроватью, керосиновую лампу, подкрутил в ней фитилек, чтобы лампа светила бы ярче, переставил ее на обеденный стол. Затем, не торопясь, Павел Цыганков стал расхаживать по светелке, собирая необходимые вещи для проведения допроса. Временами участкового заметно пошатывало, перед тем, как забраться в постель, для согрева ему пришлось принять на грудь два стакана самогона, своего собственного Подкаменского производства! Из буфета Цыганков достал, поставил на стол большую чернильницу с синими чернилами, перьевую ручку, несколько листов чистой бумаги. Справа от себя на этот же стол он положил кобуру с револьвером "Наган" для самоутверждения. Вдруг что-то не так пойдет во время допроса! После проделанной работы он степенно присел на лавку, спиной упираясь в стену своего дома.
   Кольке он приказал развязать подозреваемому руки, после чего ему он предложил присесть на единственный в его доме табурет. Этот табурет Павел Цыганков принес из соседней комнаты, поставил ровно в трех шагах от своего стола. Пару раз ему пришлось своими шагами вымерять расстояние от стола до этого табурета, но каждый раз он, видимо, ошибался, отмеряемые им точки не совпадали. Тогда участковый поступил, как истинно советский милиционер, табурет для допрашиваемого он установил ровно посередине между этими двумя ошибочными точками!
   Установкой табурета завершился длительный процесс подготовки к допросу. Удовлетворённый проделанной работой, Павел Игоревич что-то хмыкнул себе под нос, затем он утвердительно кивнул головой самому же себе! Технически он был готов начать допрос. Перед ним на столе лежали только те вещи, в обязательном порядке ему потребующиеся в ходе допроса. Участковый Цыганков присел на лавку, он совсем уже собрался его начать, как вдруг вспомнил о том, что забыл позаботится о своем морально-душевном настрое! У него под рукой не оказалось проверенного граненного стакана, бутылки с первачом! Тем более, что по ночам у него довольно-таки часто пересыхало горло, поэтому он всегда бутылку первача и граненый стакан держал под рукой, чтобы по ночам, просыпаясь, принимать полстакана первача, смачивая свое пересохшее горло!
   Недовольный этой своей промашкой, участковый Павел Цыганков снова отправился к буфету, из его глубоких, неисчерпаемых недр достал двухлитровую бутылку с синеватой жидкостью, а затем граненый стакан. Он совсем уже собрался отойти от буфета, как его поразила одна интересная мысль! Немного подумав, участковый из буфета достал второй и третий стакан, с этой поклажей он перешел к допросному столу. Перед столом подозрительный парень уже сидел на табурете, Колька Лихолетов стоял за его спиной, плечом упираясь в косяк двери. Павел Цыганков бутылку первача поставил под свою правую руку для удобства работы с бутылкой, три стакана выстроил перед собой в одну шеренгу.
   Осмотрев предметы для допроса, расставленные в соответствующем порядке на столе, участковый Павел Цыганков удовлетворенно хмыкнул. Он занял свое рабочее место на лавке. Затем кхеканьем он прочистил свое горло, чтобы к незнакомцу обратиться с краткой речью. Но перед произнесение этой речи не удержал, налил себе в один из стаканом немного самогона, одним махом отправил его в свое горло! Затем внимательно посмотрел на подозреваемого, начал произносить свою вступительную речь:
   - Ну, что ж, парень, у меня к допросу все готово! Вижу, что и ты готов отвечать на мои вопросы! Словом, я буду задавать тебе вопросы, твои же ответы буду записывать на бумажку. Так что ты не спеши с ответом, а главное, не тараторь, не то я неправильно запишу твой ответ! Если меня твои ответы удовлетворят, то завтра утром я тебя вместе с Колькой Лихолетовым и вместе другими нашими призывниками полуторкой отправлю в наше районное отделение милиции. Там мое начальство уже само будет решать, что с тобой будет дальше делать! Мое же дело - это провести твой первый допрос, выяснить обстоятельства твоего появления в наших Подкаменках, а затем отправить в райотдел милиции!
   Завершив свою вступительную речь, Павел Цыганков повернулся к Кольке Лихолетову, чтобы ему предложить:
   - Колька, давай, к нам присоединяйся?! Третьим будешь! Понимаешь, когда ночь проводишь в полном одиночестве, из-за этого одиночества пропускаешь полстакана первача, то моя Ленка -- это мое поведение называет алкоголизмом! Когда мне приходится выпить с кем-либо из своих соседей, то она это мое поведение называет - пьянством! Сегодня же нам троим предстоит рабочая ночь, вместе с тобой я буду допрашивать этого чужака, задавать ему умные вопросы. По ходу допроса мы будем выпивать за каждый мой вопрос и его удачный ответ! Надеюсь, что в этом случае моя Ленка не посмеет утром, когда вернется от матери, нас троих в чем-либо обвинить!
   - С превеликим удовольствием, дядька Павел, посидел бы вместе с тобой, выпил бы стаканчик первача, допрашивая этого чудака! Но моя Зинка все еще находится в той копне сена на колхозном поле! Она ждет моего возвращения! Боюсь, что без меня девчонка замерзнет на ночном морозе! Так что ты уж меня, дядя Паша, извини, но тебе придется без меня допрашивать этого шутника, по ночам бегающего по колхозным полям! Я ж побегу к своей Зинке!
   Колька Лихолетов развернулся, протопал в сени дома, вскоре оттуда послышался звук захлопнутой входной двери.
   Во время перелета на "Юнкерсе 52" из-за сплошных холодных сквозняков в салоне самолета Васька сильно промерз. Сейчас же находясь в жарко натопленном доме участкового милиционера, он расслабился и. сидя на табурете, стал поклевывать своим носом, дремать. Вступительная речь, произнесенная участковым Павлом Цыганковым его взбодрила. В какой-то момент ее произнесения Ваське вдруг почувствовал, что где-то далеко впереди него вдруг забрезжило светлое пятно свободы! Он хорошо понимал, что до тех пор, пока его, как немецкого шпиона-парашютиста, не передали в руки НКВД, то сохраняется хоть и небольшая, но все надежда на то, что судьба гордыня может остаться к нему по-прежнему благосклонной, что она позволит ему сохранить свободу!
   Пользуясь тем, что керосиновая лампа, стоявшая на столе перед участковым, так и не смогла в этой горенке своим светом развеять темноту. В тот момент, когда участковый Павел Цыганков произносил свою вступительную речь, Васька сумел скинуть с себя этот чертов комбинезон светло-зеленого цвета с несуразно короткими штанишками. Под комбинезоном на нем оказался кургузый цивильный пиджачишко темно-коричневого цвета, а также помятые хлопчатобумажные брюки того же цвета. Прежде чем этот комбинезон зашвырнуть в дальний угол горенки, Васька из его кобуры достал пистолет "Вальтер П38", аккуратно его переложил во внутренний карман своего цивильного пиджачишки. Вдруг он когда-либо пригодится!
   Затем Васька критическим взглядом осмотрел свои парашютные ботинки, уж очень они ему не понравилась свое не русской шнуровкой! Сейчас эти парашютные ботинки. их шнуровка смотрелись чужеродными телами на его русских ногах. Парень нагнулся, ножом, неизвестно откуда вдруг появившемся в его руках, перерезал шнуровку обоих ботинок. С видимым удовольствием, облегчением сбросил их со своих ног. В углу поблизости от него валились старые- престарые валенки, который Павел Цыганков одевал на ноги, по ночам отправлляяс оправиться во двор. Не вставая с табурета, своими ногами Васька смог до них дотянуться, пододвинуть их к себе и натянуть на свои ноги.
   Вскоре на табурете перед участковым Павлом Цыганковым сидел невзрачный молодой человек, одетый в шерстяной костюмчик с накладными боковыми карманами в хлопчатобумажные помятые брюки. Он совершенно не походил на человека, которого Колька Лихолетов всего лишь полчаса назад привел к сельскому участковому! Из-за темноты в горенке участковый милиционер проглядел это волшебное преображение своего подозреваемого.
   К этому времени участковый Павел Цыганов, наконец-то, совсем "созрев", решил приступить к допросу подозреваемого. Он взял в свои руки перьевую ручку и на одном из чистых листов бумаги написал: "Протокол допроса". Затем эту ручку он отложил в сторону, так как ему захотелось получше рассмотреть допрашиваемого. Перед этим он решал, выпить ли ему стакан самогона одному или же с подозреваемым вместе?! Но керосиновая лампа, стоявшая на столе, освещавшая горенку, давала слишком уж мало света, чтобы хорошенько рассмотреть этого парня. Тем более, что он вдруг начал почему-то двоиться, троиться?! Тогда участковый милиционер Павел Цыганков, потирая руки, поинтересовался, обращаясь к подозреваемому:
   - Ну, что ж, дорогой гость, не пора ли нам начать твой допрос! Только ты, давай, это подвинься ко мне поближе, а то я твоего лица я почему-то не вижу! Его выражение будет мне подсказывать, правильный ли я или неправильный задаю тебе вопрос?! Итак, начнем, для начала ты мне расскажи, кто есть ты такой, откуда бежал и куда направлял этот свой бег? Почему вдруг появился именно на нашем колхозном поле? Может быть хотел, чего-нибудь украсть? Да, для начала ты уж, пожалуй, назовись, скажи мне свое имя, отчество и фамилию?
   К этому времени Василий кое-что узнал, что могло бы ему помочь, отвечая на вопросы участкового милиционера. Когда Колька Лихолетов вел его по селу, то болтал без умолку, рассказывая, о последних сельских новостях. Так Васька узнал, что военкомат Долгодеревенского района Свердловской области сейчас был по горло занят призывом сельской и городской молодежи 1920 и 1921 годов рождения в Красную армию. Колька проболтался ему и о том, что и сам он - призывник, что завтра всем сельским кагалом колхоз будет его и шестерых его товарищей торжественно провожать в райцентровский военкомат. Поэтому, подумав, Васька решил перед этим уже немного пьяным участковым милиционером прикинуться одним из призывников района, потерявшегося по дороге в Долгодеревенский райвоенкомат.
   - Дык, все так и получилось совершенно случайно! Может быть, ты когда-либо встречался, чего-нибудь слышал о моем папане, Исидоре Василькове, из деревни Султаево озеро. Он в основном занимается рыбной ловлей, со своей артелью ловит на нашем озере налима и тайменя. Его артель пойманную рыбу продает в Свердловск. Помимо меня, старшего сына призывного возраста, у моего отца имеются еще один сын, две дочери.
   - Не, парень, о твоем отце я не слышал, никогда с ним не встречался. Уж слишком далеко от нас твоя деревенька Султаево озеро находиться! Правда, мои кореши не раз мне рассказывали, что рыбная ловля на Султаевом озере действительно отменная! Они там и осетров ловили, не только тайменя! Ты мне лучше сам расскажи о том, как это ты вдруг оказался на нашем колхозном поле, да еще так поздно ночью?!
   - Так я ж тебе и говорю, случайно это вышло, из-за нашей пьянки! Когда мне и моим сверстникам пришли повестки из райвоенкомата, то мы решили сброситься, устроить общий сельский сабантуй по поводу проводов нас, сельских парней, в Красную Армию. Все село, и стар, и млад, собралась на эти наши проводы в армию! Мы пили, гуляли от души до самого утра. Одним словом, мы славно в ту ночь повеселились! Но эта пьянка-проводы немного затянулась, мы и не заметили, как наступил вечер! Пришлось нам в полной темноте наступившего вечера залезать в кузов колхозной полуторки, чтобы на ней поехать в райвоенкомат в Долгодеревенском.
   - Слушай, парень, вот я сижу и тебя слушаю, но пока не могу понять, каким это образом ты посреди ночи вдруг оказался на нашем колхозном поле, где натолкнулся на Кольку с Зинкой? В своем рассказе ты что-то темнишь, видимо, не хочешь мне всей правды рассказать?! Ты, может быть, пробежкой по нашему полю пытался убежать от призыва в армию?! Признавайся, если ты действительно убегал от призыва в армию, то я тебя тогда в холодную посажу, ты там у меня быстро одумаешься! Всю правду о самом себе ты сразу же мне расскажешь, без какой-либо утайки!
   - Слышь, мужик, хоть ты и милиционер, представитель власти, ты уж, давай, меня не путай холодной, а также своими путанными вопросами! У меня и так голова сильно болит, сейчас я мало чего соображаю! Я начинаю тебе рассказывать, как оказался на том поле, а ты меня все время перебиваешь своими вопросами. Не даешь мне возможности рассказать все с самого начала и до самого конца! Говорю ж я тебе, что мы, восемь человек призывников деревни Султаево озеро, скинулись на общие проводы, все наше село на этих проводах гуляло, веселилось. Сельчане нас так напоили, что к утру мы, призывники, лыка не вязали. Поэтому в райцентр мы смогли поехать не рано утром, как ранее планировали, а уже под самый вечер. Ну, когда мы были в пути, то совсем стемнело. Мы и в кузове полуторки продолжали пить самогон, петь песни о службе в Красной Армии. Видимо, мы так надрались этим самогоном, что, когда остановились, чтобы отлить по маленькой, то ребята меня потеряли. Они без меня залезли обратно в кузов полуторки и уехали, оставив меня одного на обочине дороги! Чтобы ночью не замерзнуть, я и побежал, хотел к утру прибежать в Долгодеревенское. Как бежал не помню, сейчас вот только вспоминаю лицо девчонки, которая меня спрашивает, откуда я свалился. Тогда я ей, шутя, ответил, что упал с Луны. Больше я ничего не помню.
   - Так как тебя все же зовут?
   - Василием или просто Васькой!
   - Значит ты Василий Исидорович Васильков?!
   - Да нет, меня зовут Василием Сидоровичем Васильковым зовут! Это из-за полного уважения к моему отцу сельчане часто его кличут Исидором, как бы на монашеский лад, на деле он простой колхозник по имени Сидор Николаевич!
   - Вот, Васька, сам видишь, что без бутылки даже в твоем имени не сразу можно разобраться! А таких, как ты, у меня целое село, его Подкаменками зовут! Так, что, давай, парень двигайся ближе к столу! Сейчас мы вместе выпьем по полстаканчику, а о посля продолжим твой допрос.
   - Да, с премногим удовольствием, дядька Павел! А то что-то у меня голова побаливает! - Сказал Васька, вместе со своим колченогим табуретом придвигаясь к столу.
   Участковый милиционер Павел Цыганов своими собственными руками синеватую жидкость из двухлитровой бутыли разлил по двум граненым стаканам. В этот момент у него то ли рука дрогнула, то ли глаз подвел, но оба стакана он наполнил до самых краев. Внимательно посмотрев Ваське в глаза, он взял свой стакан в руку, произнес небольшой тост:
   - Как я вижу, паря, ты наш человек, ты наш простой советский сельчанин, колхозник! Так что, давай, примем на грудь этот чудесный напиток, примиряющий злейших врагов!
   Пока милиционер Павел Цыганов выговаривал свой тост, Васька почувствовал, что дар телепатии снова к нему вернулся. Он прошелся по сознанию этого сельского милиционера, понял, что он, в принципе, был неплохим парнем. Вот только служба в милиции его испортила, слишком уж большую власть он заимел над сельчанами. Этой властью участковый так и не научился пользоваться! И к тому же он слишком уж полюбил любой вопрос решать за стаканом самогона. Немного покопавшись в его сознании, Васька понял, что ему с ним следует себя держать чуть более осторожно, чем он ранее намеревался. Павел Цыганов строго придерживался одного советского правила, тот человек, кто с ним не пьет - это враг советского народа, непьющим, по его просвещенному мнению, нельзя было ни на грош доверять!
   Васька одновременно вместе с участковым заглотал самогон в свою глотку. Мокрые губы вытер рукавом своего пиджачишки, широко по-сельски улыбнулся, свой стакан протянул Павлу для повторного налива! Тем временем первый стакан самогона мощным потоком прокатился по его голодному желудку, внутренним сосудам, жилам. Васька тут же раскраснелся своими щеками, на его лбу появилась испарина, его душа разогрелась, словно топка кочегарки. Непонятно куда исчез холодный озноб, который до этого момента терзал его тело и конечности. Он вдруг вспомнил отца, категорически ему запрещавшего заниматься с друзьями пьянством! Он не раз его ремнем порол на козлах в дровяном сарае, приговаривая:
   - Самогон пить категорически запрещаю! Но, если уж тебе совсем не в мочь, или не можешь отказать друзьям-приятелям, то разрешаю выпить только по маленькой стопочке, но не более! Свой разум, Васька, при любой выпивки ты не должен терять! Запомни, эти мои слова сделай своим жизненным правилом!
   В сложившейся ситуации Ваське ничего не оставалось, как только пить наравне с участковым милиционером Павлом Цыганковым, чтобы своим поведением, разговором не вызвать каких-либо подозрений с его стороны! Так как он хорошо понимал, что только в этом случае ему удастся покинуть село Подкаменки, добраться до райцентра Долгодеревенское, а оттуда на перекладных можно будет добраться до Москвы!
   Только в столице он сможет найти ответы на все вопросы, стоявшие перед ним. В памяти Васьки то и дело всплывал номер московского телефона. Он должен был его набрать, как только окажется в столице! Ничего другого в его памяти пока еще не было, как бы он не пытался еще чего-нибудь вспомнить. К великому сожалению, по настоящую пору Васька все еще продолжал находиться в несколько заторможенном состоянии. Сейчас он говорил, отвечал на вопросы участкового, как будто кто-то им руководил со стороны. Он почему-то был уверен в том, что на все задаваемые участковым вопросы он должен отвечать именно таким, а не каким-либо другим образом!
   Допрос постепенно перешел в простую пьянку, продолжавшуюся до самого рассвета! С первыми солнечными лучами, появившегося над горизонтом, Павел и Василий стали настоящими друзьями. Они были в дребодан пьяны, они оба находились практически в невменяемом состоянии. В тот момент они могли только обниматься, порой даже по-мужски целоваться, говорить друг другу нежности:
   - Ты меня знаешь? Ты меня любишь?! Будем друзьями до гроба! - Слышалось то с одной, то с другой стороны.
   Когда в девять часов утра прозвенел будильник, то участковый Павел Цыганков тут же вскочил на ноги, стал натягивать милицейскую униформу! Он повел себя, подобно Фениксу, воскрешающемуся из пепла! Его служба участковым милиционером строго требовала, чтобы он в обязательном порядке в любое время дня и ночи независимо от того, в каком находится состоянии, присутствовал бы на любом сельском мероприятии! Сегодня утром его село Подкаменки собиралось проводить в армию семерых призывников! Действуя на полном автомате, Павел Цыганков сумел вовремя собраться, чтобы присутствовать на этих проводах призывников. По неизвестной причине Ваську он прихватил с собой, набросив тому на плечи тулуп недавно умершего деда.
   Они вдвоем, опираясь друг на друга плечами, чтобы особо сильно не раскачиваться на виду у сельчан, баб и мужиков, выстояли официальные речи председателя колхоза и одного из его заместителей. Когда колхозный грузовик ЗиС 5 с призывниками в кузове был готов тронуться в дорогу, то совершенно неожиданно участковый Павел Цыганков подтолкнул Ваську, предлажив ему забраться в кузов этого грузовика.
   Когда грузовик тронулся с места, то Павел Цыганков ему на прощанье прокричал
   - Дружище, вместе с нашими ребятами-призывниками поезжай в Долгодеревенское. Там обратись к военкому Николаю Михайловичу. Скажи ему, что ты от меня! Мы вместе с военкомом немало порыбачили на одном из наших лесных озер. Николай Михайлович обязательно тебе поможет найти своих, вместе ними он тебя отправит на фронт. Там ты немного подучись, потом бей фашистских оккупантов во славу Сталина, во славу нашего народа, во славу нашего великого Советского Союза!
   3
   В ту ночь стоял небольшой морозец, ртутный термометр показывал всего лишь пять градусов мороза. Шел легкий снежок, но мороз и снег сопровождались сильным, холодным и каким-то особенно пронизывающим ветром, задувавшим чуть ли не с самого Ледовитого океана. Покидая село Подкаменки, призывники, молодые, кровь с молоком ребята, разумеется, выстроились вдоль бортов кузова грузовика. Пьяными выкриками, маханием рук они прощались с родителями, с любимыми девчонками, просто с односельчанами. Эти парни-призывники никогда прежде не покидали своего села Подкаменки, сейчас перед ними открывался мир, находившийся за пределами их сел, деревень. Все было бы хорошо, если бы не война с Германией! Сейчас они пьяно, громко кричали, обещая родителям обязательно вернуться домой с войны живыми и здоровыми, победив германского супостата!
   Васька, как только оказался в кузове колхозного грузовика ЗиС 5, сразу же пристроился за водительской кабиной. Несмотря на стоявший вокруг него громкий гвалт, он задремал, накрывшись с головой подаренным тулупом.
   За околицей села призывники понемногу успокоились, притихли. Они опечалились расставанием с родителями, со своими любимыми девчонками, с друзьями. Свою грусть и печаль, а также свой страх перед предстоящей встречей с войной, эти сельские парни вдруг принялись заливать самогоном. Вырвавшись из-под родительской опеки, дорвавшись до бесплатной выпивки, молодые дурни-призывники прикончили остатки своего домашнего самогона на первых же километрах своей дороги до райцентра Долгодеревенское!
   Немногим далее пошла обычная уральская проселочная дорога, она тут же продемонстрировала призывникам свой дурной нрав! Грузовик с призывниками на ней начало кренить, то вправо, то влево, резко бросать из стороны в сторону. Причем, порой его кренило так сильно, что казалось, что еще чуть-чуть и он перевернется, опрокинется. На дорожных ухабах, рытвинах ЗиС 5 так трясло, что у парней зуб на зуб не попадал! Из-за плохой дороги, сильной дорожной тряски призывники в кузове колхозного грузовика были вынуждены присесть на корточки, чтобы руками держаться за его борта. Одновременно дал себя знать пронизывающий, холодный ветер, задувавший с Ледовитого океана. Потихоньку парни стали замерзать от этого ветра, они пытались сохранить тепло своего тела, кутаясь в свою ветхую домашнюю одежонку.
   Что касается одежды, то старинный русский обычай с ними сыграл злую шутку! Издревле на Руси было принято, когда деревенского доброго молодца призывали на военную, государственную службу, то рекрут, отправляясь в армию, одевал на себя плохонькую одежонку, давно отслужившую свой срок! Более лучшую свою одежду он оставлял дома своим младшим братьям, так как армия обязательно его бы одела в свою военную униформу!
   Так что само собой получилось так, что семь призывников из уральского села Подкаменки стали замерзать во многом из-за своей плохонькой, совершенно не согревавшей их домашней одежды. Холодный ветер поначалу выдул из этих парней самогонное тепло, вскоре он их заставил постукивать зубами! До райцентра Долгодеревенское было еще далеко, четыре часа пути по плохой уральской дороге. Одним словом, эти сельские парни стали все сильнее и сильнее замерзать от этого холодного пронизывающего ветра. От него было невозможно укрыться, спрятаться. Призывники все сильнее и сильнее замерзали с каждым километром дороги!
   Васька же продолжал спать, укрывшись кабиной водителя грузовика и тулупом от этого злого ветра. Причем, он спал настолько крепко, что в своем сне он так и не расслышал предотъездного крика, ора призывников, прощавшихся со своей родней, своим родным селом. Ваську не разбудила и тряская дорога, по которой едва полз грузовик ЗиС 5. Он вдруг проснулся, когда его слуха коснулся какой-то ритмичный, не совсем ему понятный звук, то ли стука, то ли треска. Только через некоторое время Васька догадался о том, что его товарищи, такие же, как и он пассажиры грузовика, начали замерзать от пронизывающего холода. Ветер, не перестающий задувать с Ледовитого океана, выдувал из его товарищей последние оставшиеся в них крохи тепла!
   Из положения лежа в грузовике, Васька принял положение, сидя!
   Затем он, особо не высовываясь из-под тулупа, осмотрелся вокруг себя! Увиденное подтвердило его первоначальную догадку. Ему не трудно было догадаться о том, что еще несколько километров этой дороги, то его товарищи по поездке, сельские призывники, превратятся в сосульки. Еще немного они застынут от пробирающегося даже в душу холода! Сам же Васька продолжал оставаться под тулупом Цыганковского деда, ни один мороз, каким бы он не был крепким, был неспособен под него проникнуть! Васька поднялся на ноги, кулаком постучал по деревянной крыше кабины. Шоферу, высунувшемуся из водительской дверцы, он громко прокричал:
   - Эй, паря, остановись, а не то все твои призывники замерзнут! В Долгодеревенское привезешь одни только ледышки. Райвоенком тебя за это не похвалит, по головке не погладит!
   - А ты сам-то откуда взялся? - Удивился шофер, это мужчина в года, с очками на носу. - Я тебя почему-то не знаю, никогда прежде не видел в нашем селе Подкаменки?!
   - Я был прислан из военкомата райцентра Долгодеревенского для сопровождения ваших призывников! - Пояснил Василий. - В Подкаменках ваш милиционер Пашка Цыганов приютил меня на ночь ...
   - Дальше можешь не рассказывать! Я хорошо знаю Пашку, поэтому знаю, как он любит принимать гостей, чтобы самому не пить в одиночку! А зачем тебе, паря, нужна остановка?
   - Ребята замерзают! Уж больно ветер сегодня холодный, пронизывающий! Сейчас они даже говорить не способны из-за этого холода! Я с ними немного побегаю вон на той поляне! Там они немного согреются, а потом мы дальше поедем!
   На протяжении пятичасовой езды до Долгодеревенского Васька пришлось шесть раз просить шофера остановиться. Во время остановок он вместе с ребятами совершал пробежки вдоль дороги до тех пор, пока они не оттаивали, согревались душой и телом и приходили в себя. Благодаря этим его стараниям, призывники из села Подкаменки живыми и здоровыми, без потерь и обмороженных прибыли в райцентр.
   Райвоенком за смекалку, старание, проявленное призывником Васькой Васильковым, наградил его почетной грамотой. Не проверяя документов этого уральского призывника, он отправил его на медкомиссию. Затем Васькину фамилию военком своей собственной рукой внес в общие списки призывников своего Долгодеревенского района. Словом, Ваське так и не пришлось обращаться за помощью к другу участкового милиционера Павла Цыганкова из села Подкаменки, к некоему Николаю Михайловичу! Он без какой-либо помощи со стороны официально стал призывником Долгодеревенского района Свердловской области.
   Через пару дней из ребят-призывников Свердловской области был сформирован специальный воинский эшелон. Неизвестное руководящее лицо сверху спустило срочную директиву, в этой директиве приказывалось военную подготовку уральских призывников провести по месту прибытия эшелона, перед отправкой на передовую линию фронта! В директиве особо выделялось, эти сформированные эшелоны из уральских призывников, как можно быстрее, отправлять на Запад страны в города под Москвой. Эшелон призывников из Долгодеревенского района должен был проследовать до города Тулы. В этом городе уральские призывники должны были пройти курс подготовки молодого красноармейца. После прохождения этого курса их должны были бы распределить по частям и подразделениям Красной армии Брянского фронта, с южного направления оборонявших Москву, столицу Советского Союза!
   Во время следования эшелона с уральцами Васька, удалось познакомиться, войти в доверие коменданту эшелона. Комендантом был совсем молоденький лейтенантик, Он под большим секретом Ваське сообщил, что по только что полученным сведения конечным пунктом следования их эшелона является Тула. В этом городе, как планируется, они пробудут месяц, проходя курс подготовки красноармейца. По завершению этого курса все четыреста уральских призывника пойдут на пополнение рядов 217-й стрелковой дивизии. Разумеется этой информацией Васька поделился с ребятами-призывниками из села Подкаменки, с ними он крепко подружился. Да, и они вполне охотно, гостеприимно приняли его в свою компанию
   Но Васька не мог знать того, что 26 октября 1941 года обстановка на фронте под Тулой резко обострилась. Два дня назад немцы предприняли попытку прорвать линию обороны Брянского фронта, направив свой главный удар вдоль Белгород - Курск - Орел на Тулу. Взятие этого города открывало немцам дорогу на Москву с южного направления!
   Из таких уже захваченных немцами русских городов, как Белгорода, Курска и Орла вражеские танковые колонны устремились к древнему русскому городу Тула, на весь мир прославившемуся своим оружием, самоварами и пряниками. Прорвав линию обороны Брянского фронта немецкие танковые колонны прошлись по тылам красноармейских дивизий этого фронта. Эти советские дивизии из последних сил все еще продолжали удерживать линию фронта да в тот момент, когда немецкие танки уничтожали их тылы. В какой-то момент судьба города Тулы повисла на волоске, так как у советского командования не оказалось под рукой свободных красноармейских дивизий. Ему было практически нечем затыкать образовавшиеся прорехи, дыры в обороне или эти дивизии бросить на оборону города Тулы!
   Для того, чтобы остановить врага, выиграть время для перегруппировки войск, городской Комитет Обороны Тулы из добровольцев, рабочих, а также сотрудников городской милиции, сформировал Тульский рабочий полк. Этот полк занял позиции на окраине города, стал рыть траншеи и окопы. Одним словом, принялся, готовиться к участию в боях по обороне города. В самой Туле была перегруппирована 290-я стрелковая дивизия. Ее полки своими оборонительными рубежами перекрыли Орловское шоссе, именно по нему немцы производили свои основные атаки танками, медленно продвигавшимися к городу. Командование обороной Тулы с энтузиазмом встретило информацию о прибывающим в город целого эшелона уральцев. Но радостные улыбки потухли на ихлицах, как только тульские командиры узнали, что в Тулу прибыл эшелон уральских призывников. Эти призывники пока еще оставались необученными, не прошедших военной подготовки и пока еще не принявшими воинской присяги простыми людьми!
   Этот эшелон с уральскими призывниками был принят на узловой станции Тула 1 Курская Московской железной дороги под утро 26 октября 1941 года. "Юнкерсы 88" только что отбомбились по своим городским целям, их бомбы легли на территории пакгаузов и складов. Не выспавшихся призывников срочно подняли на ноги, заставили спешно, чуть ли не бегом, покинуть вагоны и железнодорожную станцию. Затем колоннами, по сто призывников в каждой, бегом погнали в Александровские казармы Тулы.
   Как только уральские призывники переступили порог Александровских казарм, то их первым делом разбили по отделениям, взводам и ротам. Затем выдали обмундирование красноармейца - шинель, гимнастерку, солдатские галифе, буденовку, башмаки-гавнодавы с обмотками по колено. Почему-то Ваське здорово повезло! Может быть, потому, что он своей фигурой, телосложением и военной выправкой понравился старшине из каптерки, отвечавшего за выдачу красноармейской обмундирования. В знак своего хорошего к нему расположения, старшина сунул ему в руки добротную командирскую гимнастерку и галифе. Вместо солдатской шинели он выдал неплохой, но бывший в употреблении командирский полушубок. Теплую шапку-ушанку дал вместо холодной буденовки, а также настоящие хромовые сапоги вместо башмаков с обмотками.
   Старшина внимательно осмотрел Ваську с головы до ног. Затем он посмотрел ему в глаза, совершенно неожиданно для него вдруг сказал:
   - Как мне показалось, парень, что ты уже успел понюхать пороха! Успел немного повоевать с немцем?! Наверняка, познал, почем фунт лиха, держа оборону против немца?! Думаю, что очень скоро тебе придется стать младшим командиром нашей Красной армии! Вот, поэтому я решил тебе, боец, выдать командирское обмундирование! Цени мое к тебе хорошее отношение, носи! Желаю тебе стать командиром в самом скором времени!
   В этом обмундировании, своей статью Васька как-то сразу же выделился на общем фоне своих товарищей призывников. На глазах всей этой братии, пока еще не нюхавшей пороха на фронте, он вдруг превратился в бывалого, успевшего повоевать вояку! К нему мгновенно изменилось отношение со стороны призывников, бойцов и командиров комендантской роты, обслуживающей Александровские казармы. Словно по волшебству, к нему стали обращаться с различными вопросами, поручениями и даже с просьбами командиры Красной армии, прибывшими в казармы за пополнением.
   В какой-то момент этих поручений у Васьки оказалось столько, что как бы он не старался выполнить их все в срок он оказался не в состоянии! Таким образом, он был вынужден обращаться к своим знакомым, товарищам, чтобы уже их попросить помочь ему выполнить эти поручения! К его искреннему удивлению, никто из его уральцев ему ни разу не отказал, хотя они имели на это полное право! Причем, выполняя его поручения, при этом призывники-уральцы старались во всем подражать поведению бывалых красноармейцев. Со стороны эти их старания, попытки выглядели по-детски наивными, но в то же самое время в этой их старательности зарождалась очень серьезная вещь! Уральские призывники делали первые шаги на пути становления красноармейцами. В этом их поведении проглядывалось желание, как можно быстрей, пройти военную подготовку, принять красноармейскую присягу и, получив оружие, отправиться на фронт воевать с немцем!
   Васька проявил инициативу, после завтрака он вместе со своими друзьями из села Подкаменки, составил подробные списки всех прибывших эшелоном уральцев. С подробным перечнем заболевших, снятых с эшелона, отставших от него по тем или иным причинам. Словом, этот список, представленный в канцелярию комендантской роты, среди ее писарей вызвал настоящий фурор! Эти писари со списком тут же побежали к командиру роты капитану Лавриненко, чтобы и он по достоинству оценил работу, проделанную самими призывниками!
   После составления этого списка Васька неофициально стал старшим призывником, ему из канцелярии даже спустили приказ всех призывников накормить в столовой Александровских казарм. Пришлось Ваське сбегать на кухню, выполняя этот приказ. Там он выяснил, что ничего кроме перловой каши на кухне было, чтобы накормить такую большую и голодную ораву уральских призывников. Причем при пробе эта каша оказалась двухдневной давности, сильно подгоревшей! Есть ее еще было бы можно, но с громадным отвращением! Васька не поленился, сбегал к старшине в каптерке, чтобы с ним посоветоваться по этому поводу. Тот внимательно его выслушал, что-то хмыкнул себе под нос, на целую минуту скрылся из его глаз в глубинах своей каптерки. Скоро старшина вернулся обратно с солдатским сидором, набитым двадцатью банками советской говяжьей тушенки. Он задумчиво посмотрел на Ваську, своего протеже, и сказал:
   - Тушеное мясо добавь в перловую кашу, она с тушеной говядиной станет такой вкусной, что парни пальчики оближут! Думаю, что этих двадцати консервных банок с тушеной говядиной тебе хватит на то, чтобы не только этой кашей с тушенкой покормить в обед своих уральцев, немного каши оставь на вечер. За день всякое может случится, еда всегда может потребоваться!
   Уральским призывникам, будущим красноармейцам перловая каша с говяжьей тушенкой очень понравилась. Они уплетали ее за обе щеки, а от горячего чая пришли в настоящий восторг. Перловая каша, несмотря на то, что она была подгоревшей, многим им показалась райской пищей на фоне того, чем их кормили во время следования эшелона с Урала на фронт! Многие призывники тут же попросили добавки, немного каши осталось и на ужин!
   Казарменные дела, постоянные поручения так и не позволили Ваське вместе со всеми своими товарищами по призыву пообедать. Перед самым обедом он получил новый приказ, срочно отобрать сто призывников, лично сопроводить их на Московский вокзал. Там он должен был разыскать младшего лейтенанта из 290-й стрелковой дивизии, сдать ему под расписку этих призывников. Для выполнения этого задания канцелярия выписала ему справку, в ней говорилось, что призывник Васильков выполняет задание по сопровождению ста призывников, отправленных пополнением в 290-ю стрелковую дивизию. Некоторое время ушло на формирование колонны из ста призывников. В путь эта колонна вышла около четырех часов пополудни.
   Эту колонну из своих товарищей Васька без особых проблем, приключений довел до Московского вокзала. Младший лейтенант из 290-й дивизии его встретил у входа на вокзал. Так что ему не пришлось его разыскивать, младший лейтенант вручил Ваське расписку о переходе в его распоряжение ста уральских призывников. Васька еще некоторое время постоял на площади, с грустью наблюдая за тем, как его товарищи рассаживались по грузовикам, а затем автоколонна с ними покинула привокзальную площадь.
   К пяти часам он освободился, в канцелярии же ему приказали вернуться в казарму к семи часам вечера. Таким образом, в его распоряжении оказалось еще два часа свободного времени. Возвращаться в казарму Васька, честно говоря, особо не спешил, он решил освободившееся время посвятить осмотру вокзала. Несколько шагов, им проделанных по залам ожидания, заставили его сильно загрустить. Они были переполнены народом, гражданскими и военными лицами, в них яблоку негде было упасть. Повсюду были завалы из багажа прибывших и отъезжающих пассажиров, на этих завалах сидели женщины, дети, чего-то ожидая. Эти залы ожидания, видимо, совсем перестали убирать, на полу были кучи мусора, много папиросных и махорочных окурков, порванной в клочья бумаги и просто грязи!
   С большим трудом по узенькому проходу, лавируя между завалами вещей и спящими прямо на полу людей, Васька пробрался до выхода на перрон. Там он выдохнул из себя спертый, полный смрада воздух зала ожидания, вдохнул в себя кристально чистый морозный зимний воздух. К этому времени совсем стемнело, где-то высоко в небе проухали двигатели нескольких "Юнкерсов 88", возвращавшихся на свою базу. К этому времени Васька уже знал, что немцы не особенно любили воевать в темное время суток. Таким образом, можно было бы сказать, что с вечерней темнотой как бы наступило более или менее спокойное время суток.
   Тут Васька вспомнил о том, что он голоден, что с утра он ничего не ел! Поэтому, естественно Васька решил перекусить, зайти в привокзальный буфет. Там, наверняка, можно будет купить себе чего-нибудь для перекуса. Во всем комплексе железнодорожного вокзала, на перронах, в залах ожидания, в местах отстойки эшелонов соблюдался режим светомаскировки. Ни единого лучика света не прорывалось из служебных помещений этого комплекса. Но, тем не менее повсюду толклось множество людей, Васька шел по перрону, проталкиваясь сквозь этих людей, одних собирались эвакуировать из города, другие спешили по своим делам. Люди были чем-то возбуждены, они постоянно переругивались между собой. В какое-то мгновение Васька почувствовал, что с ним сейчас что-то произойдет. Он протолкнулся к стене здания вокзала и там замер, неподвижными глазами, глядя перед собой. В этот момент на него снизошло какое-то помрачение, в глазах потемнело, он как бы потерял сознание.
   Через мгновение Васька пришел в себя, он открыл глаза. Ему потребовалась секунда времени для того, чтобы осознать, что он сейчас стоит, уткнувшись носом в стену здания вокзала, почему-то горько плачет! Проходившие по перрону люди с сочувствием посматривали на молодого красноармейца, стоявшего и плачущего у стены вокзала. Один работяга в кителе железнодорожного стрелочника, проходя мимо хлопнул Ваську рукой по плечу, сочувственно поинтересовался:
   - Здоров ли ты, паря?! Может нашу вокзальную фельдшерицу к тебе позвать?
   - Спасибо, батя! Со мной все в порядке! Сейчас немного постою, приду в себя и далее потопаю!
   - Вот и молодец! - Сказал железнодорожник.
   Он тяжело вздохнул, тут же скрылся в толпе военных, гражданских лиц, толкущихся на перроне Московского вокзала. Васька же отошел от стены, на секунду задержался, чтобы в полной мере ощутить, как прежняя сила и знания вливаются в него, в его головной мозг! Он тут же попытался вызвать своего симбионта Альфреда Нетцке, но тот не отозвался на этот его мысленный зов. Альфред, видимо, все еще находился в отключенном состоянии. Внутри себя Васька почему-то был полностью уверен в том, что его немецкий друг, по-прежнему, в нем пребывает, что рано или он проснется. С Альфредом ему будет гораздо легче разобраться во всем том, что с ним сейчас происходит.
   В этот момент Васька подошел к дверям привокзального буфета, открыл дверь и переступил его порог. Буфет имел небольшой зал на пять столиков для посетителей. Зал не освещался, только на стойке буфетчицы горела керосиновая лампа, столики освещались едва светящимися плошками. За столиками сидели три или четыре человека, они что-то ели, опасливо поглядывая по сторонам.
   Подойдя к стойке буфета, Васька собственными глазами убедился в том, что в буфете ничего, помимо консервных банок "Килька в томате" и серого хлеба, не было. Голод не тетка, парень решил на имевшиеся в кармане полушубка рубли купить две банки рыбных консервов, полбатона серого хлеба. За буфетной стойкой работала очень тучная не молодая женщина, она участливо взглянула на Ваську, без слов выложила перед ним две консервные банки "Килька в томате", полбатона серого хлеба.
   Забрав купленное со стойки, Васька отошел, сел за свободный столик. Консервного ножа в буфете не оказалось, ему пришлось обе свои консервные банки вскрывать нож-штыком к Мосинской винтовке. Это нож-штык ему еще выдал старшина из каптерки для защиты от нападения городского криминального элемента, от немецких шпионов. Отломив большой кусок хлеба, Васька сверху на ломоть хлеба наложил целую горку кильки, он тут же заглотал этот бутерброд.
   Он даже не удивился тому, как это ему удалось одним махом проглотить такой большой ломоть хлеба вместе с килькой, не вывихнув при этом себе нижней челюсти! В этот момент до его ушей донеслось громкое, продолжительное и довольное урчание его желудка, требовавшего немедленно повторить столь шикарное угощенье! Для полноты счастья, Васька этот громадный бутерброд запил его томатным соком прямо из консервной банки! С закрытыми глазами он на мгновение застыл, подобного удовольствия в еде ему еще никогда не приходилось испытывать!
   В момент наивысшего блаженства, когда он съел примерно половину хлеба и одну банку кильки, к его столику из темноты залы вдруг выплыл военный патруль. Командиром патруля был сержант в форме войск НКВД, он был таким лощеным, наглаженным человеком среднего роста. На его груди висел новенький автомат ППД с круглым диском. Следует сказать, что по тем временам этот автомат был редчайшей вещью!
   - Эй, ты, деревенская лапоть, почему не на фронте? Почему на твоей форме нет знаков различия? Почему сидишь в буфете, нагло пожираешь хлеб с килькой, словно какой-то буржуй? А ну, скотина, предъяви документ на то, что имеешь право находиться в буфете! - Грубым голосом потребовал сержант.
   4
   Труп сержанта НКВД лежал под буфетной стойкой, автомат отлетел на метра три от трупа, он закатился под один из столиков буфета. Вокруг прострелянной головы сержанта успела набежать большая лужа крови. Над этой лужей уже кружился, жужжа, большой рой навозных мух. Сейчас этот труп был прикрыт газетными страницами. Второй труп, одетый в форму рядового красноармейца артиллериста, лежал в середине зала буфета, он был прикрыт белой скатертью, сдернутой с одного из столиков. Второй красноармеец, услышав пистолетный выстрел и, заметив, что его командир патруля, сержант, замертво валится на пол буфета, сбросил с плеча свою мосинку. Вместо того, чтобы стрелять в Ваську, он бросил винтовку на пол, бегом припустил вон из буфета. Пистолетная пуля из Васькиного Вальтера его сразила в тот момент, когда он зайцем перепрыгивал через порог. До прибытия наряда НКВД Васька успел его за руки перетащить в центр зала буфета.
   Третьего члена патруля НКВД, тот был то ли украинцем, то ли молдаванином Васька вырубил сильным ударом кулака в подбородок. Сейчас он валялся у окна, все еще находись в отключке. Им в данный момент занималась молодая фельдшерица из привокзальной медсанчасти. Она прибежала в буфет на звуки перестрелки, сердито покачала головой, увидев три трупа! Васька ей подсказал, что так называемый красноармеец, лежавший у окна, валяется в отключке, без сознания! Девчонка укоризненно покачала головой и, не задавая лишних вопросов, нашатырным спиртом попыталась третьего члена патруля привести в сознание.
   Сейчас рядом с ней по темному залу буфета нервно взад и вперед расхаживал молодой командир в звании лейтенанта войск НКВД СССР. Он ожидал, когда мнимый красноармеец придет в сознание, чтобы его тут же допросить. Этот лейтенант прибежал в буфет в сопровождении бойца комендантской роты. Первым делом он выслушал Васькины объяснения, но ни на йоту ему не поверил. Отобрал у него обе его справки, и о том, что ему приказано сопровождать призывников на вокзал, и о том, что эти призывники приняты младшим лейтенантом из 290-й стрелковой дивизии. Приказал Ваське сидеть за столом, не двигаться с места.
   Понимая важность произошедшей перестрелки, своего бойца лейтенант энкеведешник только что отправил обратно в комендатуру за подкреплением. Временами он зло поглядывал на Василия, так как его считал основным виновником произошедшей перестрелки! Энкеведешник попросту не поверил в то, что этот призывник смог справится с тремя прожженными немецкими диверсантами. Он решил, что в этом происшествие кроется какая-то тайна! Это надо же было какому-то там призывнику, только что прибывшего с Урала, еще не нюхавшего пороха на фронте, из пистолета убить двоих из троих немецких диверсантов?! Да и откуда у этого уральского призывника вдруг оказался немецкий пистолет "Вальтер Пк38"?
   Васька, сидя за своим столиком, начал понемногу отщипывать хлеба от оставшегося куска. Он первым бутербродом только слегка утолил свой голод, ему по-прежнему очень хотелось есть. Одновременно он жадными глазами поглядывал на вторую консервную банку килек, пока еще им не вскрытую. Но он не спешил ее вскрывать своим ножевым штыком. Лейтенант энкеведешник почему-то пока у него не отобрал ни этот хлеб, ни эту консервную банку с килькой, ни даже "Вальтер". Тем не менее, Василий прекрасно понимал, что ситуация складывается явно не в его пользу. Независимо от того, что скажет третий член патруля, когда придет в сознание, этот энкеведешник его арестует. Можно было считать, что на этом происшествии его якобы благополучное возвращение на родину, в Советский Союз, только что закончилось полным провалом. Он снова оказался в поле зрение НКВД, одно это ему не сулит ничего хорошего в самом ближайшем времени!
   Васька также хорошо понимал, что, если он задержится в буфете до момента прибытия подкрепления из вокзальной комендатуры к этому энкеведешному лейтенанту, то он надолго распрощается со своей свободой! Даже, несмотря на то, что он только что ликвидировал диверсионную группу Абвера 2, этот энкеведешный лейтенант обязательно его задержит для выяснения всех обстоятельств этой схватки.
   Когда энкеведешники примутся копаться в его биографии, то они обязательно наткнутся на множество в ней пробелов, в его биографии, как уральского призывника! Вскоре выяснится, что он никакой не свердловчанин, не сибиряк, а простой белорусский крестьянин. После чего энкеведешники, наверняка, зададутся вопросом, каким это образом он вдруг оказался под Свердловском? В настоящий момент у Ваське не было какой-либо легальной легенды, хотя бы приближенно к действительности объясняющей его белорусское происхождение. Он не смог бы толком объяснить свое внезапное появление на Урале?!
   Словом, Ваське требовалось срочно покинуть Московский вокзал Тулы, постараться никогда здесь больше не появляться, чтобы снова не попасть в поле зрения НКВД. Он решительно поднялся на ноги и, незаметно положив оставшийся хлеб, консервную банку килек в карман полушубка. С независимым видом направился к выходу из буфета. Дорогу ему тотчас же преградил лейтенант энкеведешник:
   - Ты, куда это собрался? - Он злобно поинтересовался. - Призывник я не разрешал покидать буфет!
   - Извините, товарищ лейтенант, мне нужно в сортир, и по большому! - Как можно более миролюбиво, одновременно глуповато ответил Васька.
   Судьба все-таки была на его стороне. Она сделала так, что в этот момент очнулся третий член патруля, он что-то сразу же забормотал на немецком языке?! Перед лейтенантом моментально возникла дилемма, послушать, что там сейчас бормочет третий член патруля или же впустую препираться с этим глуповатым уральцем. Лейтенант пока еще был неопытным энкеведешником. Он, разумеется, выбрал первую альтернативу, ему страшно хотелось допросить диверсанта, только что пришедшего в сознание. Он хотел выяснить, кто же он на деле, немец или русский? Что касается этого уральского призывника, то все его документы сейчас лежали у него в кармане. Если потребуется, то он всегда сможет его разыскать! И лейтенант энкеведешник решительно направился к фельдшерице, все еще державшей ватку с нашатырем у носа мнимого красноармейца.
   Снова оказавшись на вокзальном перроне, Васька тут же смешался с толпой народа, направлявшейся к выходу из вокзала. Часовые, сторожившие вокзальные входы и выходы, давно уже перестали выполнять свою работу, проверять документы у всех людей, приходивших и уходивших с вокзала. Один из постовых лишь глазами скользнул по исписанному листку бумаги, который Васька ему протянул вместо своей красноармейской книжки, которую он пока еще не получил.
   Вернувшись в Александровские казармы, там Васька узнал две приятные новости, его и шестерых призывников из уральского села Подкаменки распределили в 279-ю разведывательную роту 217-й стрелковой дивизии. Завтра рано утром он вместе с своими товарищами должен был отправиться в Одоев, небольшой районный центр Тульской области. В этом райцентре располагался штаб дивизии. Второй приятной новостью стало то, что Альфред Нетцке, наконец-то, проснулся, он тут же потревожил Василия:
   - Ну, здравствуй, Вася! Я вернулся, теперь снова с тобой! А ведь меня хотели изъять из твоего сознания, разместить в сознании нового реципиента! Слава богу, что в тот момент у них под рукой не оказалось требуемого человека, который по всем параметрам подошел бы к этой трансплантации. Почему-то мне предложили стать женщиной, но я категорически отказался, сказав, что у меня совершенно не тот менталитет!
   - Рад тебя снова услышать, Альфредушка! - С откровенной радостью Васька прореагировал на возобновление контактов со своим другом, симбионтом Альфредом Нетцке. - И правильно сделал, Альфред, что отказался от всех этих глупых предложений! Слишком уж мы оба слились в понимании друг друга! Без тебя мне было бы тяжело разобраться во всем, что сейчас происходит вокруг меня. Мы вдвоем с тобой представляем настоящую силу, вряд ли нам кто-либо сможет противостоять?!
   - А как же Эльза? Последнее, что я помню, так это то, что вы должны были снова встретиться! Она же поездом уже выехала к тебе в Минск!
   - Мы так и не встретились! Меня отключили практически сразу же после встречи и гибели московской связной. Связная успела мне кое-что сказать, она умерла прямо на моих руках от ужасной раны, полученной в живот. После этого я несколько дней пробыл в полной отключке. Даже не знаю, что они со мной делали, к тому же не знаю, кем были эти самые "они"! Слушай, Альфред, без тебя и твоего совета я сейчас оказался в настоящем дерьме. Пришел в себя на борту самолета, "Юнкерс 52" меня доставил на Урал. Там меня выбросили с парашютом, даже не объяснив, что я должен был бы сделать! Я все еще не знаю, какое у меня задание! В моем сознание циркулирует одна только мысль о том, что я должен добраться до Москвы, но никто мне не сказал, чем именно я должен в этом городе заняться?! В моей памяти сохранилось одно лишь воспоминание, когда умирающая на моих руках связная прошептала мне номер московского телефона, по которому я должен позвонить, как только появлюсь в Москве. Но зачем тогда меня нужно было сбрасывать на парашюте на Урале, если я должен выполнить какое-то задание в Москве?! На этот и на многие другие вопросы я пока не нахожу ни единого ответа. Ты, Альфред, пока у нас еще есть время, подумай над всем этим. К тому же, если судить по объективным обстоятельствам, то как я думаю, что не сразу попаду в Москву!
   - Хорошо, Вася, ты только перед своим уходом на передовую любого писаря из канцелярии попроси, чтобы он тебе обязательно выписал бы красноармейскую книжку! Не то при первой же проверке документов энкеведешники, обнаружив, что у тебя нет красноармейской книжки, могут тебя расстрелять! Да, и у нас на передовой, солдаты придерживаются примерно такого же правила, расстреливать на месте всех красноармейцев, попавшие к нам в плен без этой книжки красноармейца. Таких красноармейцев мы рассматриваем, как вражеских разведчики, попавших в плен во время выполнения боевого задания! А разведчиков, как и ваших комиссаров, мы расстреливаем прямо на месте пленения.
   Словом, это общение с Альфредом Нетцке сильно подняло дух Васьки, теперь он был не одинок, в трудную минуту ему будет на кого положиться! К этому времени Альфред стал его настоящим другом, соратником в борьбе добра против зла! Следуя его совету, Васька отправился в канцелярию Александровских казарм выправлять свои документы. У первого же писаря в канцелярии он вежливо поинтересовался, как бы можно было бы сделать так, чтобы ему поскорей выписали бы книжку красноармейца.
   - Нет никаких проблем, парень! Ты только принеси мне справку из райвоенкомата, в котором призывался, прими присягу красноармейца и тогда, пожалуйста, я тут же выпишу тебе красноармейскую книжку.
   Ситуация складывалась не очень хорошая, справка из Долгодеревенского райвоенкомата осталась в кармане лейтенанта НКВД железнодорожной военной комендатуры. Сейчас снова соваться на вокзал, искать этого энкеведешника, а у него свою справке, было бы себе дороже! Существовала большая вероятность того, что это энкеведешник мог бы Ваську бросить за решетку!
   - А ты, Василий, постарайся вспомнить те свои навыки, - тут в эти его раздумья вмешался симбионт Альфред Нетцке, - которым тебя, наверняка, учили на курсах спецназа дивизии "Аннербе". Тебя ж на них, наверняка, учили, как в полевых условиях изготовлять или подделывать вражеские документы!
   Ваське тут же вспомнился полковник-орангутанг, читавшего им лекции и проводившего практические занятия по данной тематике. Он пониже наклонился к уху писаря, тихим шепотом его попросил:
   - Ты мне разрешишь, воспользоваться пишущей машинкой. Она, кажется, стоит в комнате начальника канцелярии, капитана Лавриненко!
   - А что мне за это будет? Ведь, если капитан Лавриненко, начальник нашей канцелярии, узнает о твоей просьбе, а также о том, что именно я помог тебе ее выполнить, то в этом случае мне не сносить своей бедной головы?!
   - Он не узнает! Сегодня его дочке исполняется пять лет, так что на данный момент его голова занята тем, где бы ей найти тортик под свечи. Эти свечи его доченька будет погасить своим дуновением?!
   - Хорошо, тогда приходи в полночь, когда вся казарма будет спать! Мы вместе пройдем в кабинет капитана!
   - Ну, вот, Василий, теперь ты сам хорошо видишь, что, если существует какая-либо проблема, то ее нужно сразу же решать, а не переносить ее решение на завтра, как вы, русские, любите это делать! - Тут же Альфред Нетцке со смехом прокомментировал достигнутую Васькой договоренность.
   Глава 2
   1
   Капитан Виталий Лавриненко был вечным, незаменимым комендантом Александровских казарм Тулы! Он пришел сюда еще в незапамятные времена, начал служить младшим командиром комендантской роты, со временем вырос до капитана. Служба в комендантской роте Александровских казарм помогла ему без особых потрясений пережить времена больших армейских чисток, перестановок и расстрелов середины тридцатых годов. Виталий Лавриненко оказался отличным служакой, хорошим семьянином. Умел вовремя подсуетиться, помочь своим товарищам пережить мрачные времена, они в свою очередь ему помогали держаться наплаву!!
   Когда началась война капитан Лавриненко несколько раз подавал рапорта с просьбой его отправить на фронт, но начальство никак не могло ему найти замену на посту коменданта Александровских казарм, постоянно ему отказывало в этих просьбах. Сегодняшним ноябрьским утром, он, как никогда, появился на работе рано до восхода солнца, до сигнала общего подъема.
   Через некоторое время к нему подъехал корреспондент тульской газеты "Молодой коммунар". Вместе с ним он покинул жарко натопленную канцелярию. Они вдвоем вышли на главное крыльцо Александровских казарм, чтобы проводить будущих разведчиков 217-й стрелковой дивизии в путь-дорогу. Капитан Лавриненко выглядел очень довольным человеком, его канцелярия получила и быстро обработала запрос на пополнение, поступивший из 217-й стрелковой дивизии. Шесть молодых уральцев, правда, пока еще не принявших красноармейской присяги, но под командованием опытного сержанта, должны были пополнить ряды этой разведроты. Но по сию пору из дивизии не прибыл командир, который должен был бы забрать, сопроводить это уральское пополнение в расположение штаба своей дивизии. Последние дни 217-я дивизия вела ожесточенные оборонительные бои в Одоевском районе Тульской области. Видимо, по этой причине штаб дивизии, расположившийся в поселке Одоев, пока еще не мог найти свободного от дел командира, чтобы его отправить в Тулу за пополнением.
   Капитан Лавриненко привык без задержек выполнять любые, казалось бы, даже самые невыполнимые, просьбы и требования, поступившие сверху или из частей и подразделений Красной армии. Может быть, именно поэтому он так долго занимал должность коменданта Александровских казарм. Вот и запрос из 217-й стрелковой дивизии на пополнение дивизионной разведроты капитан Лавриненко, его канцелярия выполнили без промедления. Капитан сам отобрал кандидатов в разведчики. Своим приказом он произвел в сержанты бывалого солдата, случайно оказавшегося среди уральских молокососов.
   Словом, сразу же после получения запроса из 217-й дивизии пополнение в тот же день было готово к отправке в Одоев. Виталий Петрович, принимая во внимание тот факт, что из дивизии за пополнение пока еще не прибыл командир, распорядился это пополнение самоходом отправить в Одоев, в штаб дивизии. Капитан Лавриненко хорошо знал о том, что от Тулы до Одоева семьдесят пять километров пути. И он не раз слышал о том, что во время немецкого наступления немецкие разведчики-мотоциклисты и танки порой свободно разгуливают по тылам советских войск. Но, тем не менее, этого своего приказа не отменил!
   Еще вчера вечером Васька по совету своего симбионта Альфреда Нетцке пошептался со старшиной из каптерки за небольшую мзду в виде консервной банки говяжьей тушенки, бутылки водки "Московская горькая" , он с ним договорился о том, чтобы шестерых своих товарищей переодеть в зимнее обмундирование красноармейца. Он также попытался у старшины, своего нового друга, выпросить пару винтовок, Уж очень ему не хотелось отправляться без оружия в столь дальнюю путь дорогу, уж очень неспокойными были сегодняшние времена! С началом немецкого наступления на Москву и над Тулой сгустились грозовые тучи. Но старшина категорически ему отказал, заявив:
   - Ты уж меня извини, паренек! Никакого оружие я не могу выдать ни тебе, ни твоим парням! Вы же не принимали присяги значит не имеете права держать в руках какое-либо оружие! Первый же патруль НКВД вас остановит и, проверив документы, установит, что вы не красноармейцы, то за незаконное ношение оружия, да еще в военное время, вас сразу же расстреляют! Меня же отправят под трибунал, а там разговор короткий, трудовой лагерь или также расстрел! Вы уж без оружия отправляйтесь в дивизию. Там пройдете военную подготовку, примете присягу красноармейца и только тогда вам выдадут винтовки!
   Василий не стал спорить со старшиной по этому вопросу, понимая его полную правоту. Он, молча, покинул казарменную каптерку, в душе надеясь на то, что они без проблем и приключений смогут пройти эти семьдесят километров до Одоева. Теперь ему оставалось надеяться только на свой "Вальтер Пк38", но после недавней перестрелки на Московском вокзале в его пистолете осталось всего лишь три патрона!
   Рано утром еще до рассвета Васька своих товарищей уральских призывников выстроил во дворе казармы, они были готовы отправиться в путь. Но еще вчера его заранее предупредили о том, что капитан Лавриненко собирается сам лично проводить их в путь-дорогу! Только после капитанского благословения он может вместе со своими товарищами отправляться в Одоев.
   Шеренга из шести призывников получилась короткой, но им пришлось довольно долго простоять, ожидая появление капитана Лавриненко. Минута проходила за минутой Васька с тоской посматривал в небо. Он надеялся покинуть Тулу до рассвета, до появления немецких бомбардировщиков над городом. Капитан Лавриненко появился минут через сорок, он вышел из здания казарм в сопровождении корреспондента тульской газеты "Молодой коммунар". Этому журналисту было поручено подготовить статью о том, как трудовая Тула готовится к обороне, отправляет на фронт свое пополнение.
   Виталий Петрович вместе с корреспондентом прошелся вдоль короткой шеренги, внимательно всматриваясь в лицо каждого уральского призывника. Корреспондент следовал за ним, не отставая, он был совсем молодым парнем и, разумеется, комсомольцем. Всей своей молодой душой этот корреспондент рвался на фронт, чтобы с винтовкой в руках защищать свою родину, Советский Союз! Но в армию его так и не взяли из-за сильной близорукости, тогда пришлось ему стать корреспондентом молодежной газеты, писать статьи о подвигах других парней, воевавших за свободу его родины с оружием в руках! Видимо, близорукость этого корреспондента не позволила ему разглядеть, что сейчас перед ним стояли совсем молодые уральские ребята, одетые в красноармейское обмундирование, но пока еще не ставшими настоящими красноармейцами! Тем не менее, со стороны эти уральские ребята смотрелись настоящими молодцами-удальцами, в любой момент они штыками своих винтовок были готовы преградить путь фашистам, наступающим на Тулу! От избытка восторженных чувств, корреспондент щелкнул на свой фотоаппарат "ФЭД" пару снимков, для последующего их размещения вместе со статьей в своей газете.
   Васька, уверенно печатая шаг, словно он был красноармейцем третьего года службы, подошел к капитану Виталию Лавриненко и, приложив кончики пальцев правой руки к правой брови, молодцевато, браво и четко отрапортовал:
   - Товарищ капитан, команда призывников Урала перед отправкой на фронт построена по вашему приказанию! В команде больных нет, все живы и здоровы! Готовы отправляться на фронт! Рапорт отдал сержант Васильков.
   Услышав рапорт сержанта, корреспондент тотчас же навострил уши и вопросительно посмотрел на капитана Лавриненко. Он же собирался рассказать о проводах на фронт красноармейцев сибиряков, бывалых солдат, успевших повоевать с японцем! Капитан Виталий Лавриненко никак не отреагировал на этот вопросительный взгляд журналиста. Он благосклонно отнесся к сержанту, выслушал его рапорт. Капитану понравился факт своего участия в проводах молодых парней на фронт в действующую армию.
   Капитан Лавриненко сделал шаг вперед, поднял правую руку для привлечения внимания бойцов и произнес короткую пламенную речь:
   - Товарищи призывники, будущие красноармейцы, вы отправляетесь на фронт сражаться с немецко-фашистскими оккупантами! Бейте их чем не попадя, гоните их с русской земли! За родину, за Ленина, за Сталина умрем, но нашу труженицу Тулу никогда не сдадим врагу!
   Капитан Лавриненко вместе с корреспондентом еще некоторое время постоял на крыльце казармы, наблюдая за тем, как армейская молодежь прошла через ворота казармы, дружно зашагала по улице, выходящую на Одоевское шоссе. Виталий Петрович хорошо знал и о том, что этих призывников сегодня даже не покормили завтраком. Закончилась перловая каша, а других продуктов в казарму еще не подвезли! Старшина из канцелярии, передавая сопроводительные документы сержанту Василькову, ему же и посоветовал не поднимать шума по этому поводу, а перекусить в ближайшей к Туле деревеньке.
   - Крестьяне у нас там добрые! Они обязательно вас, ребята, покормят, молочком утренней дойки напоят! - Говорил старшина, при этих словах он всеми силами старался даже случайно не столкнуться взглядами с этими парнями с Урала.
   Васькина группа в шесть уральских призывников сначала прошагала пару километров по улицам Тулы, прежде чем выйти на Одоевское шоссе. За ночь городские улицы оказались запорошенными первым снегом. Дворники домов сметали снег с тротуаров, сбрасывали его прямо на мостовую. Асфальт в те времена только начал появляться, да и только на улицах крупных городов Советского Союза. В Туле в те времена только улица Сталина была заасфальтирована. Группа вереницей прошла пару городских улиц, за это время им не встретилось ни одной машины, следующей в Одоев! Вскоре они вышли на шоссе, ведущее в Одоев. В самом начале шоссе оно было замощено булыжником, а дальше был гравий или просто укатанная земля. Это шоссе на деле оно оказалось узкой, в пух и прах разбитой проселочной дорогой, на которой с большим трудом могли разъехаться два грузовика.
   - Ты, Васька, теперь понимаешь, почему мы по настоящее время не взяли Москвы?! - С ужасом в голосе прошептал Альфред Нетцке. - Посмотри на эту дорогу, ни единого ровного места, то ухаб с небоскреб, то рытвина по колено, заполненная непонятной жидкой грязью. Человек попадет туда и не заметит, как утонет! Здесь ни одна армия со своей тяжелой артиллерией, танками попросту не пройдет!
   - Что немцу смерть, то русскому потеха! - Флегматично ответил Васька, взбираясь на очередной дорожный ухаб. - русская пехота везде пройдет, никакая плохая дорога ее не остановит!
   Вот только Ваське очень не нравилось это сплошное безлюдье, в данный момент творившееся на этом шоссе. Они прошли несколько километров, но им пока еще не встретилось ни одной машины, ни одной крестьянской телеги, ни одного человека. В казарме Васька не выдали никаких топографических карт, позволившими ему ориентироваться по дороге до Одоева. Намекнули только, сказав, что язык красноармейца куда угодно доведет. Мол, почаще расспрашивай людей, встречающихся по дороге, они тебе подскажут, как будет безопаснее всего добраться до Одоева! Но вот уже час они идут по дороге Тула - Одоев, и ни души им еще не встретилось! Так что было не к кому обращаться со своими вопросами, расспросами.
   После примерно восьми пройденных километров впереди показался дома поселка Петровский. Ваську опять-таки до глубины души поразила грязь и лужи от мокрого снега на улицах этого поселка, полное безлюдье его улиц. Двери изб были плотно прикрыты, окна занавешены серыми занавесками. Обычно улицы русских деревень были всегда заполнены играющими детьми, подрастающим поколением! В этом же поселке во дворах домов не было видно ни одного пацана или девчонки. Немного подумав, Васька решил пройти мимо этого поселка, напроситься на завтрак в другом, следующим на их пути населенном пункте.
   - Зря! - Альфред Нетцке коротко прокомментировал это решение Васьки. - Ты даже не знаешь, сколько вам предстоит пройти километров до следующего населенного пункта. А я же хорошо слышу, как твой желудок подвывает от голода. Это его подвывание порой напоминает рев стартера старого трактора! Ты только себе, Васька, представь, что сейчас творится с остальными твоими парнями. Они с голодухи могут, наверняка, и о дезертирстве подумать! Так что я тебе советую не морочь себе голову, ребят постарайся накормить при первом же случае, и тогда тебе не придется в профилактических целях читать им лекцию о социальном вреде дезертирства!
   Мысленно выслушивая очередную нотацию Альфреда, Васька временами оглядывался за спину, чтобы понаблюдать за тем, как шестеро его товарищей по призыву плетутся вслед за ним. С этими ребятами он познакомился совсем недавно, недели три назад. С ними он впервые встретился в кузове грузовика, когда они из села Подкаменки ехали до райцентра Долгодеревенское. Первым сразу же за ним вышагивал Иван, вторым Степан, а далее Семен, его тезка Василий, Афанасий и Илья, но их фамилий он пока еще не запомнил! С этими мыслями о своих товарищах Васька прошагал еще два километра по шоссе. Снова вдали показались крестьянские избы еще одного поселка.
   В этом поселке им повезло, прямо на дороге им встретилась женщина, на коромысле она несла два полных ведра колодезной воды. Она шла и так ловко балансировала своим телом, что ни одной капли воды не выплескивалось у нее из ведер, висевших на коромысле. Парни от удивления остановились и, с широко разинутыми ртами, наблюдали за тем, как эта женщина проходила мимо.
   - Ну, что, солдатики, стоите, разинув рты? Я же не ваш пирог, не откусите!
   - Ну, ты, женщина, даешь! Не идешь, а выступаешь словно пава!
   Вдруг заявил Степа Николаев, по своему росту он был самым маленьким во всей группе. Многие командиры ошибочно порой принимали его за пионера, порой хотели его обратно отправить домой. Васька еще удивлялся тому, как этот парень умудрился найти правильные слова, чтобы так высоко оценить красоту и стать этой русской женщины! Ее лицо было трудно разглядеть, пуховый платок, небрежно наброшенный на голову, надежно скрывал ее лицо. На ней была одета старая, кое-где вручную подлатанная кофта и, что опять-таки чрезвычайно удивило Василия, вместо пуговиц на кофте были деревянные палочки. Поверх кофты была накинута теплая меховая безрукавка, юбка у нее была до пят, а на ногах - старые разбитые мужские кирзовые сапоги. Василий всем своим нутром почувствовал, что под всей этой старой одеждой скрывалась настоящая русская красота!
   - Спасибо, ребята, за доброе слово! Ласковое слово, оно и кошке приятно! А вы, ребятки, часом не голодны ли? Мужа и сына я недавно проводила на фронт! В избе осталась одна-одинешенька, теперь мне не о ком заботиться, некого кормить! Так что, если голодны, то, не стесняйтесь, заходите в мою избу! Вон она третья, считая от этой избы. Что имею, тем я вас и покормлю!
   2
   Уже на дворе своей избы, женщина остановилась, ведра аккуратно поставила на завалинку. На пороге избы развернулась, строго осмотрела на парней, гурьбой следовавших за ней, и сказала:
   - Меня зовут, Полина Георгиевна! При входе в избу, не забудьте снять и почистить свои сапоги! По избе ходить только босыми или в портянках, можете отдохнуть с полчасика, пока я буду вам готовить курицу! А тебя, я вижу ты старший в команде, хочу попросить наколоть мне дров. Скоро зима, а дрова уже кончаются, мне же самой их трудно колоть. Ты только на поленья расколи, постарайся расколоть их, как можно больше! Потом эти поленья я сама в поленницу соберу! Топор колун ты найдешь в подсобке.
   Три часа призывники провели в избе крестьянки и колхозницы Полины Георгиевны. Двух куриц и большой горшок картошки хватило на всех. После дома уральские призывники впервые наелись доотвала привычной домашней пищей, что не смогли подняться из-за стола. Васька мгновенно сообразил, что его группа полностью потеряла боеспособность, не сможет и шага сделать после такого вкусного обеда! Он разрешил своим товарищам часок поспать под чутким присмотром Полины Георгиевны. Сам же снова отправился во двор, где занялся колкой дров, Полина аж ахнула от изумления, когда, выйдя во двор, увидела большую гору наколотых дров. От избытка впечатлений женщина не удержалась, чмокнула его в небритую щеку и сказала, глядя прямо ему в глаза:
   - Оставайтесь на ночь! Нечего спешить на фронт, он сам вас здесь найдет! А утром я попрошу соседа, Игнатия Степановича, он вас на своей телеге подбросит до Одоева. Только мне кажется, что вы немного опоздали, по слухам еще вчера немцы заняли этот городок!
   - Не могу, Полина Георгиевна! - Твердо ответил Василий. - Я ответ держу за всех своих товарищей!
   По твердости его ответа Полина поняла, что ей не стоит больше на своем настаивать. Она, потупив взгляд к долу, отошла в сторону, освобождая Василию проход в избу. Ему понравился уют и комфорт этой крестьянской избы, полы вымыты, повсюду постелены половички, чтобы босыми ногами не ходить по голым доскам пола. Василий аккуратно скинул сапоги и портянки, сел за стол, где для него было оставлено чуть ли половина хорошо прожаренной курицы с картофелинами, небольшой жбан сметаны и большая железная кружка парного молока. Но самым замечательным был белый хлеб, он еще хранил в себе тепло и запах печки.
   - Сама пекла! - Коротко сказала Полина на вопросительный взгляд Василия.
   Василий не заметил, как она подошла к столу, сейчас стояла, молча, наблюдая за тем, как он ест!
   - Садись на лавку, в ногах правды нет! - Сказал он, продолжая пережевывать жареную курятину, запивая ее молоком и заедая белым хлебом. - Что слышно с фронта? У вас в деревне есть радиоприёмник?!
   - Был у председателя в правлении, да НКВД забрало, чуть ли не в первый день начала войны! С тех пор живем одними слухами и домыслами. Были беженцы, о немцах они рассказывали одни только страшные вещи. Там они кого-то убили, там кого-то расстреляли! Проходили красноармейцы, но комиссары на их рты замки навесили. Молчат и ничего не рассказывают, а в глазах один только страх!
   - Неужели все так плохо? Мне пришлось немного повоевать на западной границе, когда началась война. Мы немцев так не боялись, было только обидно, горько и досадно, что они постоянно наступают, а мы постоянно отступаем! Ну, да, ладно, хозяюшка, спасибо за хлеб и соль, за гостеприимный прием! Нам пора отправляться на фронт! Полина, не подаришь ли ты нам вот ту свою двухстволочку. Она у тебя на стене без дела висит, а нам может и пригодиться. Охотиться идем, только вот охотимся собираемся на очень большого зверя и, как сегодня говорят, на очень страшного!
   - Да, забирай, Васенька! Муж ее на стенку повесил, когда уходил на фронт. Тогда он мне сказал, что она мне защитницей будет. Но я же женщина и стрелять не умею, да и не хочу этому учиться!
   - Мы тебя защитим, немца сюда не допустим. Ну, мы должны отправляться в путь!
   - Спаси тебя Бог, Василий! И твоих красноармейцев тоже!
   Дорога Тула - Одоев ничем не изменилась за время их отдыха, она, как была безлюдной, так ею и осталась. Они быстрым шагом прошли километров двадцать, к полудню были где-то на середине пути к Одоеву. В этот момент Василий прислушался, в гуле дальней артиллерийской канонады он расслышал какие-то посторонние звуки. Как только они покинули Тулу, то в воздухе возник, на всем пути их пока сопровождал этот постоянный гул артиллеристской канонады. Он то нарастал, то затихал, слышался то справа, то слева или спереди, но не прекращался ни на минуту. Поначалу Васька очень тревожился по этому поводу, но вскоре привык к постоянному гулу артиллерии, перестал обращать на него внимания. Но сейчас в этом гуле артиллеристской канонады ему послышалось какое-то натяжное подвывание, не имевшего никакого отношения к грохоту артиллерии.
   Он бросил взгляд себе за спину, парни его группы брели по всей ширине дороги, лениво переставляя ноги. По их физиономиям можно было бы легко догадаться о том, что они пока еще не устали, но с удовольствием остановились бы на привал. В сидорах за их плечами все еще хранилась еще одна пара жаренных курочек, которые Полина Георгиевна дала им в дорогу. Так что парни с превеликим удовольствием бы остановились, чтобы доесть этих курочек с картошкой.
   - Вась, ты прислушайся, мне кажется, что в воздухе слышны звуки мотоциклетных двигателей! Прими мой совет, предосторожности ради, своих ребят убери с дороги, прикажи им на время спрятаться вон в том придорожном лесу. Охотничья двустволка, три патрона в пистолете вас не спасут! - Мысленно прошептал Альфред Нетцке. - Если это немецкий разведвзвод на мотоциклах, то они вас попросту перестреляют из пулеметов прямо с дороги! Пленных они брать не будут, они им ни к чему! Так что, давай, Вася, прямо сейчас уведи ребят с дороги!
   - Ребята, объявляю привал на тридцать минут. В этой связи сойдите с дороги, на привал расположитесь вон в том придорожном лесочке. Там передохните, поешьте Полининых курочек с картошкой, только не забудьте мне кусок курицы и хлеба оставить! Я же немного пройтись дальше вперед по этому шоссе, посмотрю, что и как там?! А потом я к вам вернусь!
   Шестеро парней, следуя приказу своего сержанта. словно маленькие козлята, сошли с дороги, не длинной вереницей потянулись к указанному лесу, находившемуся всего лишь в метрах тридцати от шоссе. Листва с деревьев в октябре опала, но ее все же сохранилось достаточно много для того, чтобы этой листвой ребята были бы скрыты от любопытных взглядов с шоссе. Василий немного постоял на дороге, наблюдая за тем, как его призывники один за другим пересекали вспаханное поле, скрылись в придорожном лесочке.
   Наблюдая за ребятами, Василий одновременно прислушивался к подвывающим звукам. Достаточно быстро он убедился в том, что эти звуки явно приближались! Тогда свою тульскую бескурковую двустволку он снял с плеча, взял в руки и на всякий случай снял ее с предохранителя. Когда общий звук гула разделился на отдельные завывания мотоциклетных двигателей, то он прямо с полотна дороги спрыгнул в глубокий придорожный кювет. Его белый командирский полушубок сослужил хорошую службу, своим белым цветом он был незаметен на фоне снега в этом кювете. Там он плотно прижался грудью к его стенке, с замиранием сердца, ожидая появления немецких мотоциклистов.
   - Васька, ты что совсем очумел?! Ребят в лесу оставил одних, без своего присмотра! Одним только этим ты можешь их погубить! Ведь, сейчас все они глупее самого глупого цыпленка, только что вылупившегося на белый свет. Каждый из может только ради утоления своего собственного любопытства выглянуть из-за кустов, чтобы посмотреть, что это такое шумит на дороге?! - Снова, но на этот раз очень сердито, мысленно высказался Альфред Нетцке по поводу Васькиного поведения.
   В этот момент на крутой дорожный пригорок, ревя мотором, взобрался первый мотоцикл с рулевым и стрелком на заднем седле. Рулевой и стрелок оба был одеты в темные прорезиновые плащи-пелерину, наглухо застегнутые по самое горло. Их шеи были обмотаны шарфами черного цвета, а на головах были каски темно-зеленого цвета. Васька всем своим нутром догадался о том, что перед ним немецкие мотоциклисты-разведчики. Он не успел в самом себе найти ответа на вопрос, откуда на этом шоссе, в глубоком советском тылу вообще могли бы появиться эти немецкие мотоциклисты-разведчики, как первый мотоцикл уже катился по пологому склону холма. На его же вершине появился еще один, затем второй мотоциклист. Вторым был колясочный мотоцикл с экипажем в три человека, за спиной рулевого сидел стрелок, в коляске дремал пулеметчик. Пулемет МГ13 был закреплен на вертлюге мотоциклетной коляски, сейчас он своим стволом смотрел в небо.
   Скрываясь в кювете, замерев, Васька одним только шевелением губ вел счет количество мотоциклов, проходящих над его головой. В конечном итоге у него получилось пять одноместных, два двухместных мотоцикла, их экипажи насчитывали составляли шестнадцать немецких солдат. На своем вооружении они имели карабины, пистолеты и два пулемета МГ 13.
   - Вась, сейчас над тобой проходит немецкий разведывательный взвод. Он обычно состоит из восьми мотоциклов, пятнадцати рядовых стрелков, четверых унтер-офицеров. Ты не досчитался еще одного колясочного мотоцикла с экипажем в три человека, он, видимо, отстал?! Так что ты, Вася, уж старайся быть более осторожным, понапрасну и на долго не высовывайся из своего кювета. Эти мотоциклисты получили подготовку армейских разведчиков, заметив тебя, они тебя тут же положат на месте!
   Словно подтверждая мысль Альфреда, примерно через полчаса, когда Васька расслабился и совсем собрался покинуть свое убежище, на вершине холма появился еще один колясочный мотоцикл. Немец за рулем вел мотоцикл, прислушиваясь к работе его двигателя. Тот временами громко чихал, давал сбои, с ним что-то было не в порядке. Пулеметчик в коляске дремал, ни на что не обращал внимания! Стрелок за спиной рулевого посматривал по сторонам шоссе. Когда последний мотоцикл немецкого взвода мотоциклетной разведки должен был проследовать над его кюветом, Васька более тесней грудью прижался к его стенке. Звук работающего, почихивающего двигателя мотоцикла приблизился, затем он как бы остановился. Васька, прячась в своем кювете, хорошо расслышал, как немецкий мотоциклист, вырубив скорость, остановился чуть ли не прямо над его головой. Двигатель мотоцикла заработал ровным стрекотом, почихивания исчезли, когда он работал на холостом ходу.
   Затем над его головой вдруг послышался голос одного из немцев:
   - Эй, рус, ком, ком, иди сюда, сдавайся! - Затем этот голос перешел на немецкий язык со швабским диалектом. - Эй, ребята, выходи из леса, давай, поднимай руки вверх! Вальтер, приготовься, расстрелять из пулемета вон тех двух глупых русских подростков в форме красноармейцев. Они прятались вон в том придорожном лесу. Лейтенант Эрих Циммерман, командир нашего взвода, перед выездом на задание нам приказал пленных не брать. Сам видишь, что оставлять их в живых мы не можем, они нас увидели, могут сообщить своему командиру! Мы слишком уж глубоко забрались в тыл этим краснопузым, а нам еще предстоит добираться до поселка Петровский.
   С замиранием сердца Василий подумал о том, что Альфред Нетцке оказался прав, когда говорил о глупом мальчишеском любопытстве! Кто из его парней из-за этого своего любопытства, видимо, покинул спасительный лес, решив, посмотреть, что же там происходит на шоссе, почему их сержант до сих пор не появился? Вот они и покинули этот лес, тут же попав на глаза немцам. В создавшейся ситуации, чтобы спасти своих ребят, он теперь должен был действовать решительно, а главное - быстро, пока сюда не вернулись остальные мотоциклисты немецкого звода разведки.
   Васька осторожно приподнял свою голову над кюветом, ему нужно было сначала осмотреться, оценить сложившуюся обстановку. Прямо перед своими глазами он увидел грязный, в дорожной грязи, с топтаным каблуком сапог немецкого солдата, оба колеса мотоцикла. В его переднем седле восседал немец-мотоциклист, обеими руками он держался за руль мотоцикла. За его спиной, в заднем седле мотоцикла сидел еще один немец, но это был совсем молодой парень.
   Пулеметчика Васька пока не видел, монументальная фигура рулевого перегораживала ему вид на этого немца. Причем, пулеметчик стал наиболее опасным из этих троих немцев. Если первые двое так и не притронулись к своему оружию, их карабины, как висели, так и продолжали висеть за их плечами. то пулеметчик, как полагал Васька, уже должен был изготовиться к стрельбе.
   В своих плащах-пелеринах, с зелеными с рогами касками на голове рулевой и стрелок смотрелись, как настоящие исчадия ада!
   Эти двое немцев не могли видеть Ваську у себя под ногами, прятавшегося в кювете рядом с их мотоциклом. В данный момент их внимание было привлечено ко всему тому, что происходило за его спиной. Снова над его головой послышался новый голос, это заговорил стрелок, он даже привстал на опорных подножках, чтобы ему было лучше видеть событие, происходившее на поле перед шоссе:
   - Вальтер, ты подожди, не стреляй! Этих русских болванов было не два человека, их шестеро! Ты только посмотри, они подняли руки вверх, идут сдаваться к нам в плен! Вальтер, открывай огонь, как он они подойдут к шоссе! Тогда ты их всех положишь одной лишь очередью!
   Понимая, что у него нет больше времени на раздумья, еще минута и его товарищей немцы расстреляют из пулемета. Тогда Васька обеим руками крепко ухватился за голень ноги рулевого мотоцикла, со всей своей силой рванул его на себя. От полной неожиданности, с коротким вскриком испуга тот вылетел из седла своего мотоцикла. Получилось так, как Васька запланировал, этот немец-рулевой свалился к нему в кювет. Он все еще находился в ступоре, испуганными глазами уставившись в лицо Васьки. Этот его страх выбил из немца способность сопротивляться, хотя по телосложению он был матерее, сильней своего противника! Васька коротко размахнулся, своим кулаком он ударил немца в висок. Тот моментально обмяк, голова обвисла, от этого сильного удара кулаком он потерял сознание, так и не успев оказать сопротивления. Васька, понимая, что у него попросту нет времени на продолжение схватки с этим немцем, выхватил из его ножен, болтавшихся на поясном ремне, ножевой штык, несколько раз им ударил его в грудь, погружая ножевой штык в немецкую плоть по самую рукоятку!
   Затем не теряя времени, Васька схватил тульскую двустволку, одним скачком выскочил из кювета на проезжую часть шоссе. Из обоих стволов двустволки дуплетом он из нее выстрелил в немецкого пулеметчика, уже щекой прильнувшего к прикладу пулемета. Как оказалась, двустволка Полины была заряжена патронами с дробью для охоты на мелкую дичь.
   Двойной выстрел был произведен с близкого расстояния, дробь кучно поразила немца, попав ему в лицо. Пулеметчик громко вскрикнул, обеими руками схватился за него, пальцы его рук тут же окрасились в красный цвет, между ними начала просачиваться его кровь. Васька все же успел заметить, что охотничья дробь лицо немца превратила в подобие мясной фарш, не оставила на нем ни одного живого места. Видимо, боль в области лица оказалась настолько сильной, нестерпимой, что сердце этого немецкого пулеметчика ее не выдержало, оно остановилось, перестало биться. Таким образом, этот немецкий пулеметчик скончался от болевого шока, когда все его лицо превратилось в кровоточащую рану!
   В этот момент молодой немец-стрелок крупной рысью успел отбежать шагов на двадцать от мотоцикла. Этот молодой парень, забыв о карабине, болтавшегося за его спиной, почему-то решил свою жизнь спасать бегством. Он бежал по шоссе, не сворачивая, время от времени совершая длинные прыжки? Васька достал свой "Вальтер", прицелился и дважды нажал курок пистолета. Стрелок как-то странно споткнулся, всем телом развернулся в сторону Васьки. Затем сделал движение плечом, словно собирался карабин сбросить с плеча, всем телом вперед рухнул лицом вниз на грязное шоссе.
   Васька почему-то был совершенно уверен в том, что этот немец убит, он даже не стал к нему подходить, проверять его пульса. Он развернулся в сторону леса, в котором по его приказу должны были остановиться на привал призывники его группы. В той стороне он увидел примечательную картину, шесть парней его группы, опустив головы чуть ли не до самой земли, брели по заснеженной тропинки через вспаханное поле к шоссе. Они шли вереницей, подняв руки над головами. Васька вдруг почувствовал боль в сердце, он себе представил, что сейчас могли чувствовать его ребята?! Обезоруженные, брошенные им на произвол судьбы, они шли сдаваться немцам в плен!
   - Эй, товарищи призывники, идите сюда! Вам больше некому сдаваться в плен! Я всем приказываю, опустить руки! Бегом, все быстро ко мне! - Васька скомандовал громким, спокойным голосом.
   Ошеломленные прозвучавшей командой, ребята удивленно остановились, опустили руки, подняли головы. В течение, пожалуй, минуты они с величайшим удивлением разглядывали своего сержанта, в настоявший момент стоявшего рядом с немецким мотоциклом.
   - Ребята, почему остановились? Берите ноги в руки, бегом быстро ко мне! - Васька снова повторил свою команду.
   В тот момент Васька хорошо понимал, что они должны, как можно быстрей покинуть это место! В их распоряжении было очень мало времени, минут пять-семь на то, чтобы собрать оружие, бежать отсюда, куда глаза глядят. Со своим горе-воинами, шестью призывниками ему не справиться с четырнадцатью опытными немецкими разведчиками! Услышав ружейные и пистолетные выстрелы, они, наверняка, вернутся! Немецкая разведка вряд ли сможет продолжать выполнять боевую задачу, не выяснив, что же произошло за их спиной, почему вовремя не вернулись отставшие разведчики?!
   Васька подошел к коляске мотоцикла. Труп умершего пулеметчика он оторвал от приклада пулемета, осторожно опрокинул его на спинку сидения коляски. Сам же попытался снять МГ 13 с вертлюги, с колясочной турели. Видимо, он слишком уж спешил, из-за этой спешки ему не удалось расстегнуть замок вертлюги, снять пулемет с турели коляски. Чертыхаясь, Васька понял, что он понапрасну теряет время, он прекратил возиться с пулеметом и, поднял голову, осмотрелся вокруг себя. Ребята были уже всего лишь в нескольких шагах от шоссе, тогда он громким сержантским голосом им приказал:
   - Семен и Илья, не теряя времени у убитого немецкого солдата, сейчас лежащего в дорожном кювете, заберите карабин с подсумками для патронов. С его пояса снимите ремень со всем, что на нем закреплено. Тело убитого обыщите. заберите все найденные вами документы, письма!
   - Мы вряд ли сможем это сделать, товарищ сержант! - Каким-то испуганным голосом в ответ ему простонал Илья.
   Васька застыл на месте, до глубины души пораженный только что прозвучавшим отказом с уст красноармейца. Но вовремя вспомнил о том, что его необученные, не принявших красноармейской присяги призывники еще не стали красноармейцами. Поэтому он не в праве требовать от них беспрекословного выполнение его приказов. Он тяжело выдохнул, а затем нормальным, человеческим голосом попросил:
   - В этом случае вам обоим, парни, придется заняться тем, чтобы этот пулемет снять с колясочной турели. Я же сам осмотром трупов немцев! Остальные четверо не стойте без дела, займитесь сбором оружия, помогайте мне и своим товарищам. Только постарайтесь работать быстро, без ненужного столпотворения в одном месте. Поверьте мне, что нам в будущей армейской жизни все пригодится, так что постарайтесь, ребята!
   Немного подождав, чтобы посмотреть, как ребята занимаются порученным делом, одним прыжком Васька снова скатился в придорожный кювет. Там он быстрыми движениями рук стянул с плеча мертвого немца карабин, нагрудные подсумки с патронами, расстегнул и снял поясной ремень с пистолетной кобурой, с пустыми ножнами, штык все еще торчал из груди немца. Во внутренних карманах шинели, плаща-пелерины он нашел солдатскую книжку, небольшую кипу писем из дома. Все собранные вещи он побросал в снятый с плеч убитого солдатский плащ-пелерину, связал его в тюк. С этим тюком в одной руке, с карабином в другой он вылез на шоссе.
   Там Васька, расслышав рокот двигателей приближающихся мотоциклов, вдруг понял, что они все-таки опоздали, вовремя не успеют покинуть это место!
   - Парни, кто из вас умеет стрелять из карабина или из винтовки? - Не теряя времени, Васька поинтересовался у ребят.
   -Мы все умеем стрелять из охотничьих ружей, товарищ командир! - Вперед выступил его тезка Василий Семенов. - Но еще во время учебы в школе я стал "Ворошиловским стрелком"! Имею соответствующую грамоту и значок! Правда, они у меня остались дома, в селе Подкаменки. Уходя в армию, я подумал, что эти бумаги мне в армии не пригодятся!
   - На, возьми вот этот карабин, вот к нему патроны! - И Васька в руки этого паренька сунул немецкий карабин "Маузер 98к", подсумки с патронами. - Даю тебе две минуты на ознакомление с этим карабином. Но прежде забирайся в кювет, из которого я только что выбрался. Там замаскируйся. Прицельный огонь по немцам будешь откроешь только после того, как я из пулемета открою огонь по немцам! А вы, деревенская шпана, спрячьтесь где-нибудь за нашими спинами. Я специально прослежу за тем, чтобы вы немцам больше в плен не сдавались!
   3
   В самую последнюю минуту к обоим Василиям присоединился призывник Афанасий Носов. Пока сержант разговаривал с Васькой Семеновым, он из кобуры, висевшей на поясе убитого пулеметчика, вытащил револьвер "Наган" вместе с кисетом запасных к нему патронов. Сейчас Ваське было уже некогда проводить воспитательную работу, объяснять призывнику, что в армии все дела исполняются только по приказу более старшего по званию командира, что в ней нет места чьему-либо самовольству. Поэтому призывник Носов не имел права самовольно обыскивать труп немецкого пулеметчика! Тем более, присваивать себе обнаруженное оружие?!
   Как сержант, как командир группы этих молодых балбесов, Васька на время как бы забыл об этом неуставном инциденте, он только утвердительно кивнул головой, приказал Афанасию, одновременно поясняя:
   - Револьвер в бою мало эффективен на больших дистанциях! Он имеет убойную силу всего лишь на пятьдесят - сто шагов! Поэтому, призывник Носов, я тебе приказываю, ты вместе с Васькой Семеновым полезай в кювет. Там своим револьвером будешь охранять спину нашего Ворошиловского стрелка от внезапного вражеского нападения.
   - Так точно, товарищ Василий, будет исполнено! - Ответил Афанасий Носов.
   - Нет, не правильно ты ответил, призывник Носов! Ко мне следует обращаться не товарищ Василий, а "товарищ командир" или "товарищ сержант"! На мой приказ ты, Афанасий, должен был бы ответить: "Так точно, товарищ командир! Будет исполнено!"! А ну-ка, парень, повтори!
   - Так точно, товарищ командир! Будет исполнено!
   Подобным поведением с призывниками перед самым началом боя Васька пытался заставить их перебороть свой страх перед встречей лицом к лицу со страшным немцем! Влить в них, в их души хотя бы немного веры в то, что они сами не лыком шиты, что с оружием в руках они могут выстоять против любого противника! Да и самого себя таким обращением со своими как бы подчиненными ему призывниками он пытался убедить в том, что он сумеет этих шестерых уральцев сделать настоящими красноармейцами! Ведь, все они родились на Урале, с малых лет были приучены к тяжелому крестьянскому труду, с отцами ходили на охоту и рыбную ловлю, знали, почем фунт лиха!
   - Вам же, парни, - Васька обратился к остальным призывникам, оставшимся без оружия, - придется тела убитых пулеметчика и стрелка сбросить в придорожный кювет, но это нужно сделать так, чтобы их товарищи не смогли бы увидеть их тела, находясь на шоссе. А затем сами спрячьтесь в том же кювете! Во время перестрелки ни в коем случае своих голов оттуда не высовывайте, не то вас немцы могут подстрелить по вашей же глупости!
   Пока призывники занимались порученными делами, Васька занялся освоением своего нового пулемета МГ13. Первым делом он собирался быстренько ознакомиться с его устройством. К этому времени пулемет уже стоял на сошках прямо на шоссе. Его призывники оказались смекалистыми людьми, они сумели сделать то, чего он ранее так и не смог сделать! Практически в одно мгновение Иван Понкратенко расстегнул замок крепления пулемета на вертлюге.
   Разобравшие в устройстве пулемета, сержант Васильев проверил заряжен ли он, подсоединен ли к нему магазин с патронами, сколько патронов в этом барабанном магазине. Убедившись, что с пулеметом все в порядке, Васька взбросил его себе на плечо, легкой трусцой перебежал шоссе на противоположную сторону. Там он скатился в придорожной кювет, откуда открывался прекрасный сектор обстрела большого участка шоссе Тула - Одоев. Немецкие мотоциклисты обязательно в него попадут, как только вынырнут из очередного дорожного поворота.
   К этому времени Василий Семенов вместе с Афанасием Носовым затаился в кювете напротив его пулеметной позиции. Эти две позиции позволяли вести обстрел колонны немецких мотоциклистов с двух сторон, не мешая друг другу.
   Свой МГ 13 Васька поставил на сошки, снял его с предохранителя, рычажок "режим огня" перевел в позиции "автоматический огонь", щекой прильнул к его прикладу. Теперь он был готов в любую секунду открыть из него огонь. В этот момент Афанасий Носов, опять-таки действуя по собственной инициативе, поднес ему еще два пулеметных магазина по семьдесят пять патронов каждый. Только-только Афанасий успел обратно перебежать дорогу, чтобы спрыгнуть в кювет, где Василий Семенов занял позицию, как послышался громкий стрекот мотоциклов. Вдали на шоссе показалась колонна немецкой разведки. Правда, ей еще предстояло совершить один поворот, начать затяжной подъем на холм, на середине склона которого Васька вместе со своими призывниками занял оборону.
   Облокотившись локтями на бровку кювета, Васька наблюдал за продвижением этой немецкой колонны мотоциклистов. В тот момент он испытывал странные чувства, какое-то душевное облегчение, наконец-то, он покажет этим горе-авоевателям, где раки зимуют! Но в тоже самое время его одолевал страх, причем страх не за самого себя! Он очень боялся за ребят, как бы они снова не наделали бы глупостей во время предстоящего боя, снова подставив самих себя под немецкие выстрелы?! Поэтому всеми фибрами своей души сержант Васильков желал, отдалить начало боя на более поздний срок. Но немецкая колонна на обратном пути передвигалась быстрее, чем тогда, когда продвигалась в противоположную сторону.
   - Сейчас ты, Вася, особо не мельтешись, не спеши открывать огонь из своего пулемета. Подпусти мотоциклистов, как можно ближе, и только тогда открывай кинжальный огонь на поражение, желательно стрелять в упор. Имей в виду, что эти парни на мотоциклах умеют воевать в любых ситуациях, сложившихся на поле боя! Если ты их не перебьешь, то позднее они гранатами покончат с тобой, с твоим пулеметом. К тому же ты, как пулеметчик, работаешь на свой страх и риск, без пехотного и артиллеристского прикрытия. Уничтожив тебя, они затем, как на охоте, перестреляют твоих призывников! - Посоветовал Альфред Нетцке.
   Прикусив нижнюю губу, Васька терпеливо ожидал момента, когда в его секторе обстрела появятся мотоциклисты-разведчики. Не прошло и минуты, как один за другим немецкие мотоциклисты стали выезжать из-за поворота, пересекать границу его сектора обстрела. В тот момент, когда все семь мотоциклов со своими экипажами оказались в этом сектора Васька, более не колеблясь, нажал курок пулемета. МГ 13 заработал, он застрекотал ровным, глуховатым стуком, словно заработала хорошо отлаженная швейная машинка "Зингер". Пулевым свинцом, брызнувшим из ствола своего МГ 13, он выбил из седел экипаж мотоцикла, следовавшего первым в колонне, в упор расстреляв его рулевого и стрелка! Затем огонь из пулемета Васька перенес на экипаж последнего мотоцикла колонны. И в этом случае он вывел из строя экипаж этого мотоцикла, опять-таки состоявшего из рулевого и стрелка.
   Таким образом, сержанту Василькову удалось из разбитых пулями мотоциклов, убитых членов их экипажей создать помехи в начале и в конце колонны. В результате этих помех колонна мотоциклистов остановилась, оказавшись неспособной двигаться вперед или вернуться назад для того, чтобы уйти из-под кинжального пулеметного огня!
   В ровном стрекоте своего пулемета Васька вдруг расслышал, как гулко ухнул выстрел из карабина "Маузер 98к". Взмахнув руками, взмахнув руками, рулевой второго мотоцикла головой упал на его руль, его мотоцикл с коляской резко свернул влево, с шоссе свалившись в придорожный кювет. Таким образом, одним своим выстрелом Василий Семенов вывел из строя немецкий пулемет МГ 13, из-за падения в кювет его стало невозможным использовать в этом бою. Пулеметчик и стрелок этого мотоцикла попадали со своих мест, но быстро вскочили на ноги, зайцами запрыгали по вспаханному полю.
   Видимо, повинуясь команде своего командира, пытаясь выйти из-под внезапного обстрела вражеского пулеметчика, экипажи оставшихся четырех мотоциклов разошлись в разные стороны. По их маневрам и Васька догадался о том, что эти экипажи начали искать съезды для мотоциклов с шоссе на любую дорогу, отходящую в сторону от этого шоссе. Немецкая сторона сейчас пыталась сохранить мотоциклы, позволявшие ей вести подвижный бой с неизвестным противником, а главное в этом бою использовать пулеметы, закрепленные на колясочные турели. Стрелки, сидевшие на задних сидениях мотоциклов без колясок, стали один за другим их покидать, пригибаясь к земле, они начали искать укрытия в придорожном кювете, выкопанного по обеим сторонам шоссе.
   - Эх, парни, парни, что же вы творите?! Похоже, что мы зря потратили время вас обучая, как нужно воевать! Как во время боя находить выход из трудной ситуации! - Мысленно проговорил Альфред Нетцке, комментируя поведение немецких мотоциклистов. - Если во время учений наши будущие стрелки проявляют ум и смекалку, то и на поле боя они всегда находят правильный выход из любого сложного положения! Но случалось и такое, что мы сейчас наблюдаем. Попав под огонь пулемета стрелки вместо организации осознанного отпора, впадают в панику, теряют головы! Вместо того, чтобы прекратить на мотоциклах метаться по шоссе под пулеметным огнем противника, следовало бы давно отставить в сторону эти мотоциклы, стрелкам нужно было бы залечь. Затем сосредоточенным огнем из карабинов и гранатами уничтожить вражеского пулеметчика! Эти же мотоциклисты трусливо пытаются скрыться, бросая на произвол судьбы своих же товарищей! Вместо огневого контакта с противником, они предпочли постыдное бегство!
   С огневой позиции Васьки хорошо просматривался участок шоссе, превратившегося в поле боя! Он хорошо видел, как немцы, в конце концов, были вынуждены из-за огня его пулемета бросить свои мотоциклы. Убедившись в том, что они вряд ли им помогут перебороть красноармейскую засаду, вырваться из нее, они начали разбегаться! Только один из них еще некоторое время пытался из турельного пулемета колясочного мотоцикла открыть огонь по вражеской засаде, заставить ее замолчать! Но в этот момент из своего карабина снова выстрелил Васька Семенов, этому немцу он опять-таки попал прямо в голову, тот сразу же свалился на шоссе.
   Двое других немецких стрелков из экипажа колясочного мотоцикла, свалившегося к придорожный кювет, почти уже добежали до леса. Васька Семенов двумя выстрелами их успокоил. В этом момент закончились патроны в обойме его карабина, он принялся перезаряжать свой карабин. Васька, тем временем, стал вести огонь короткими очередями, один за другим выбивая мечущихся по шоссе немецких стрелков. К тому моменту, когда в барабаном магазине его пулемета подошли к концу патроны, то на шоссе уже лежало пять немецких трупов. Последними патронами первого магазина Васька прикончил еще двух стрелков, когда закончились патроны, его пулемет замодчал.
   Два последних немца вскочили на ноги и, перепрыгивая через борозды, словно горные архары, с шоссе побежали к лесу, надеясь там для себя найти спасительное укрытие! В этот момент, в гулкой тишине послышался особенно громкий выстрел из карабина, это снова стрелял Васька Семенов, его тезка и Ворошиловский стрелок! Его выстрел снова оказался снайперским. Бегущий вторым к перелеску немец, вдруг остановился, начал было своим телом разворачиваться, но он вдруг свалился между бороздами, он больше не поднялся на ноги. Тут же послышался громкий, радостный крик этого деревенского мальчишки:
   - Я попал! Я снова попал в немца! Я долго прицеливался, поэту ему прострелил ему голову!
   Чтобы лучше видеть убитого им немца, весь взбудораженный своим первым боем Васька Семенов приподнял свою голову над кюветом. На долю секунды этот русский паренек забыл об осторожности, о том, что перед ним в поле все еще прячется недобитый враг! Да и сержант Василий не успел своим окриком вовремя остановить этого несвоевременного проявления восторга своим тезкой, Васькой Семеновым. К тому же, к великому сожалению, они оба на тот момент находились по разные стороны шоссе. Васька к этому времени успел перезарядить свой МГ 13, он самым непонятным образом увидел, как немецкая пуля впилась этому парню прямо в его лоб.
   Васька Семенов долго не мучился, он мгновенно умер, немецкая пуля поразила его головной мозг! Взбешенный смертью своего младшего тезки, Васька поднялся в полный рост на ноги и, держа в руках перезаряженный пулемет, пошел на трех оставшихся в живых немецких стрелков, залегших в колхозной борозде. Когда он увидел немецкие головы, торчавшие над бороздой, то нажал его спусковой курок. Из пулемета он стрелял и стрелял до тех пор, пока в магазине снова не кончились патроны, трое немцев так и остались лежать в борозде, никто из них не поднялся на ноги!
   Василий подошел к кювету, на бровке которого покоился Васька Семенов с разбитой пулей головой, мертвый мальчишка все еще продолжал улыбаться! На дне кювета лежал, скрючившись, и дико ревел Афанасий Носов, его лицо было сплошь забрызгано кровью друга. Временами он пальцами рук пытался вытереть кровь со своего лица, но лишь ногтями пальцев его только расцарапывал. Потихоньку из своих убежищ вылезли Ванька Понкратенко, Степан Николаев, Колька Лихолетов и Семен Власов. Все трое были сильно напуганы смертью своего товарища, друга Василия Семенова. Они стояли над кюветом, смотрели на мертвое тело, при этом они глазам своим не верили, что это он, их Васька Семенов, лежит с разбитой головой на бровке этого придорожного кювета!
   - Васька, почему ты молчишь? Черт тебя подери, парень, тебе уже давно пора выйти из прострации! Ты же сержант, командир над своими призывниками! Война есть война, на ней каждый день гибнут люди! Возможно, завтра погибнем и мы с тобой! Только сейчас прикажи своим призывникам заняться делом, нужно похоронить товарища, собрать оружие и мотоциклы в одном месте на дороге! Не то твои парни превратятся в тюфяки, они никогда не смогут стать солдатами ...
   - Красноармейцами! - Безучастным голосом Васька поправил Альфреда Нетцке.
   Он не ожидал, что смерть призывника Василия Семенова на него произведет такое глубокое впечатление! За свою короткую жизнь Васька повидал уже немало смертей. Рядом с ним гибли и незнакомые ему люди, и люди, которых он хорошо знал, которые ему были очень дороги! Но смерть от немецкой пули его тезки, совсем молодого уральского парня, поразила его до глубины души, так как Васька Семенов стал первым бойцом его отделения, принявшего смерть в бою!
   - Не все ли равно, как называть солдата! Этого парня, как и многих других, призвали в армию защищать родину! Повторяю, война есть война и на ней гибнут солдаты с обеих сторон! Василий, я тебе говорю, перестань, черт тебя подери, распускать свои чувства! Ты старший, у тебя больше жизненного опыта! Заставь работать свою мелюзгу, не дай им превратиться в нытиков, тюфяков, ты обязан сделать их солдатами! - Продолжал настаивать Альфред Нетцке. - Никто другой, кроме тебя, сейчас не может этого сделать! Иначе, вы и до фронта не дойдете, а дезертируете по дороге!
   Васька опустил приклад пулемета к земле и строгим голосом отдал команду:
   - Понкратенко и Николаев, займитесь мотоциклами, их нужно согнать в одно месте вне этого шоссе. После чего вы тщательно их обыщите. Лихолетов и Носов разыщите в мотоциклах саперные лопатки. Ими выройте могилу для Василия Семенова, желательно на возвышенности, в стороне от шоссе. Могила должна быть в два метра глубиной. Земля пока еще не замерзла, так что ее можно копать. Николаев и Власов, обойдите убитых немцев, соберите их оружие, карабины и пистолеты. Обо всем найденном мне сообщайте! Носов, прекрати реветь, утри свои слезы, ты призывник, будущий красноармеец, а не красна девица!
   Альфред Нетцке оказался прав, приступив к выполнению порученных сержантом работ, выполняя ее, эти призывники на время как бы забыли о смерти своего друга. Его тело сам Василий с помощью Афанасия Носова вытащил из кювета. В нагрудном кармане гимнастерки погибшего он нашел справку их райвоенкомата о призыве в армию, три письма из дома и фотографию девчонки лет семнадцати! Эти документы Василий переложил в карман своей гимнастерки, вдвоем с Афанасием они тело перенесли к могиле, которую немецкими саперными лопатами копали Колька Лихолетов и Семен Власов, который заменил Афанасия Носова.
   Дожидаясь, когда могила будет выкопана, Василий занялся учетом захваченных трофеев. К его удивлению, этих трофеев совершенно неожиданно для него оказалось очень много. Во-первых, все семь мотоциклов, два с коляской, остальные без коляски, достались им в полном техническом порядке, заводи и поезжай, как говорится! Причем, бензобаки были заполнены до горловины, видимо, этот взвод только-только отправился в разведку, предварительно заполнив бензином бензобаки своих мотоциклов.
   Во-вторых, у них теперь было еще три немецких пулемета МГ13, все они были с полным боекомплектом. двенадцать карабинов "Маузер 98к", а также шесть пистолетов, из них два парабеллума, два "Вальтера" и два чешских пистолета "Зброевка" по четыре обоймы к каждому пистолету. Васька не постеснялся, вместе с Носовым сам обошел, обыскал трупы убитых немцев. В результате их трофеи пополнились ножевыми штыками, шинелями и прорезиновыми плащами с пелеринами, а также хорошими солдатскими сапогами.
   Когда могила была выкопана, Василий лично завернул тело Василия Семенова в один из немецких прорезиновых плащей. Дно могилы ребята устлали хвоей деревьев, принесенной из перелеска. Затем он построил ребят в шеренгу, вручил им карабины в руки, предварительно продемонстрировав, как следует из них производить выстрел. Сам же вместе с Афанасием Носовым спустил тело Василия Семенова в могилу. Затем они оба встали в общую шеренгу. Васька сделал шаг вперед, сказал короткую прощальную речь:
   - Спи спокойно наш дорогой товарищ и друг, Василий Семенов! Пусть земля будет тебе пухом. Мы за тебя отомстим! В честь нашего друга и товарища приказываю произвести трехкратный салют, выстрелами из карабинов!
   На могильный холмик павшего друга, Ванька Понкратенко соорудил. поставил православный крест из веток. Вскоре по шоссе Тула - Одоев двигались два мотоцикла с колясками и один мотоцикл без коляски.
   4
   Появление шестерых уральских призывников в штабе 217-й дивизии встретили не то, чтобы прохладно, вначале на них попросту никто из штабных командиров не обратил внимания. Так как все командиры были по горло загружены работой по организации предстоящей передислокацией дивизии в Тулу.
   217-я стрелковая дивизия вела тяжелые оборонительные бои в Одоевском районе Тульской области.
   С августа месяца и по настоящий октябрь эта дивизия постоянно вела бои с наступающими немцами. Ее полки то отбивали немецкий атаки, то сами ходили в контратаки. Дивизия предпринимала невероятные усилия для того, чтобы любой ценой удержать свой рубеж обороны. В результате она то попадала в окружение, то пробивалась из него. К концу октября месяца в этой дивизии осталось всего лишь полторы тысячи красноармейцев, в тяжелых оборонительных боях с немцами была потеряна практически вся тяжелая артиллерия, автотранспорт и бронетехника. В результате она перешла на гужевой транспорт, полки же этой дивизии с одного участка обороны на другой переходили пешим порядком.
   К слову сказать, что порой 217-й дивизии крупно везло, ее командиру удавалось вовремя реагировать на попытки немецкого командования ее окружить и полностью уничтожить. В октябре она оказалась в стороне от направления главного немецкого удара, наносимого немецким командованием вдоль автострады Белгород - Курск - Орел - Тула - Москва! Командование Брянского фронта неоднократно поручала 217-й стрелковой дивизии выполнять серьёзнейшие задачи по удержанию фланги фронта, не позволяя противнику выходить на оперативный простор! Вот и в эти дни дивизия вела тяжелейшие оборонительные бои, медленно отходя к Туле.
   Пополнение из пяти уральских призывников во главе с сержантом Васильковым прибыло в 217-ю стрелковую дивизию уже затемно 27-е октября 1941 года. Из Тулы командиру дивизии только что поступил приказ о передислокации дивизии в Тулу. Поэтому штаб дивизии тут же приступил к разработке плана о ее передислокации на новый рубеж обороны. Командир дивизии полковник Михаил Грачев вместе со начальником штаба, начальником оперативного отдела дивизионного штаба обсуждал наметки этого плана передислокации. В этот момент дежурный командир по штабу его проинформировал о том, что на пополнение дивизии только что прибыли уральцы. Полковник Грачев, думая о том, что, наконец-то, в штабе Брянского фронта вспомнили об его дивизии, решив ее пополнить, сразу же оживился, поинтересовался:
   - Ну, и какое это пополнение? Наверняка, все они молодец к молодцу! Комиссар, что ты думаешь по этому поводу? Давай, выйдем из штаба, вместе посмотрим на этих уральцев, прежде чем их всех распределили по полкам!
   Бригадный комиссар Дмитрий Васильевич Васильев грустно посмотрел в глаза полковнику Грачеву, тихим голосом ему объяснил:
   - Это не совсем то, о чем ты подумал, Михаил Алексеевич! Это не пополнение в истинном понимании этого слова! Тула нам прислала всего лишь шесть призывников. Они не прошли курса подготовки молодого красноармейца, еще не приняли красноармейской присяги. Их к нам привел один бывалый сержант, вот он немного повоевал. Если судить по его рапорту, то Тула не дождалась нашего командира, который якобы должен был бы забрать этих уральцев и сопроводить их к нам в Одоев. Но все дело в том, что об этих шестерых уральцев, которых выделили нам в качестве пополнения, мы и не слыхали! Но, тем не менее, они прибыли к нам своих ходом, с приключением по дороге. Во время перехода до Одоева они наткнулись на немецкую разведку, она вела разведку шоссе Тула- Одоев. Самым непонятным образом эта группа призывников покончила с целым немецким разведвзводом, к нам же эти призывники пришли с захваченным немецким оружием, разъезжая немецких мотоциклах! Правда, в этом бою с немцами они все-таки потеряли одного своего товарища.
   Полковник Грачев на секунду задумался, а затем отдал приказ, обращаясь к заместителю начальника штаба дивизии, начальнику оперативного отдела майору Алексееву:
   - Николай Александрович, вы, пожалуйста, займитесь этими призывниками. Думаю, если они уж проявили настоящую солдатскую смекалку, находчивость в бою с немецкой разведкой. К сожалению, наградить мы их не можем, так как ни не красноармейцы, не числятся в нашей дивизии. Но думаю, что было бы правильно всех их передать в распоряжение роты капитана Дубасова. Его разведрота потеряла две трети бойцов, сейчас она с большим трудом выполняет возложенную положенную на нее работу. Так что эти уральцы будут к самому времени нашему Дубасову. Ну, а мы, товарищи командиры, продолжим свою работу по составлению оргплана по передислокации нашей дивизии в Тулу.
   Майор Николай Алексеев, получив приказ командира дивизии, тут же вышел во двор школьного здания, где увидел примечательную картину. В самом центре школьного двора стояли три немецких мотоцикла "Цундап KS750", два мотоцикла имели коляски с пулеметами, закрепленных на турелях, а один мотоцикл такой коляски не имел. Рядом с ними находилась группа красноармейцев, одетых в теплые полшубки, на ногах у них были кирзовые сапоги. За плечами у всех парней висели немецкие карабины "Маузер 98к", а на ременных поясах болтались немецкие кобуры с пистолетами.
   Майор Николай Алексеев, направляясь к этой группе призывников, подумал о том, что эти будущие красноармейцы, несмотря на свою молодость, производят очень неплохое впечатление. В них проглядывают черты того, что они могут стать очень неплохими красноармейцами, хорошими бойцами.
   Сегодня большинство бойцов его родной дивизии составляли плохо одетые, обутые красноармейцы. К тому же им пока еще не выдали теплого, зимнего обмундирования. На них все еще были шинели, пошитые из тонкого шинельного сукна. Такая шинель уже не очень-то хорошо грела зимними ночами! Все бойцы дивизии сейчас ходили в хлопчатобумажных гимнастерках, в красноармейских полотняных галифе. Они были обуты в ботинки, пошитые из грубой кожи, с обмотками до колен. Эта солдатская одежда плохо грела по зимним ночам, ботинки с обмотками были очень неудобны и во время переходов, и в окопах. В этой обуви красноармейцы постоянно сбивали, натирали ноги. Да и вооружены они были в основном Мосинскими винтовками, первые автоматы ППД только-только появились в некоторых дивизиях Брянского фронта!
   Словом, эти уральские призывники были одеты в хорошее зимнее сравнение обмундирование, даже бойцы комендантской роты по красноармейской одежде не могли сравниться с этими уральцами. Подойдя к группе уральских призывников, майор Николай Алексеев в задумчивости остановился. Он впервые оказался в подобной ситуации, когда должен был обратиться не к красноармейцам, а к простым сельским парням, призывникам. Отметая его сомнения, эти пока еще не красноармейцы выстроились в некое подобие шеренги, подтянулись, вобрав в себя пока еще не существующие животы.
   Профессионально печатая шаг, из строя вышел, к нему направился ладный парень, в его петлицах красовались два тругольничка сержанта.
   Остановившись перед майором к трех шагах, как и было положено по уставу, сержант приложил правую руку к шапке-ушанке, четким командирским голосом отрапортовал:
   - Товарищ майор, отделение призывников в составе пяти призывников-бойцов прибыло для пополнения, для дальнейшего несения службы в 279-й разведывательной роте 217-й стрелковой дивизии! Рапорт сдал, сержант Васильков.
   - Как же так получилось, товарищ сержант, что ваше отделение прибыло для службы в нашу дивизию, не приняв красноармейской присяги, не пройдя курса обучения молодого красноармейца?
   - Не могу знать, товарищ майор! Только могу вас проинформировать о том, что более четырехсот таких же, как мы, уральских призывников прибыло в Тулу. Все они в качестве пополнения распределены по различным подразделениям Рабоче-Крестьянской Красной армии, обороняющихся на подступах к городу Тула!
   - Ну, а ты, сержант Васильков, расскажи, как из призывников вдруг стал сержантом?
   - Капитан Лавриненко, комендант Александровских казарм в Туле, вчера вечером лично принял у меня красноармейскую присягу, а также экзамен на звание "сержант". Затем он данной ему властью произвел меня в сержанты, сделав соответствующую запись в моей красноармейской книжке.
   - Ну, да ладно, сержант, так и быть поверю тебе на слово! Мне сейчас попросту некогда рассматривать твою красноармейскую книжку. С твоим же отделением, сержант, я думаю, что мы поступим следующим образом. Пока бойцы твоего отделения еще не стали красноармейцами, то немецкое оружие, немецкие мотоциклы они должны сдать в комендантскую роту нашей дивизии. Разрешаю только тебе оставить оружие, скажем, немецкий карабин и пистолет, все остальное оружие, особенно пулеметы с боезапасом, ты должен сдать старшине роты под расписку. Позже я проверю выполнение своего приказа! Я также распоряжусь о том, чтобы вас накормили на нашей дивизионной кухне. После ужина ты со своим отделением должен отправиться в распоряжение капитана Дубасова, командира нашей дивизионной разведроты. Его рота сегодня на ночь расположиться в четырех километрах от нашего городка, в деревушке под названием Николо-Жупань. Время сейчас позднее, в тылах нашей дивизии пока еще тихо, так что ты, сержант со своим отделение, спокойно доберешься до этой деревушки. Там ты уже с капитаном Дубасовым решай все вопросы касательно обучения своих бойцов владению винтовками, принятием красноармейской присяги!
   - Сразу видно, что этот твой майор, самая настоящая штабная крыса! - Альфред Нетцке мысленно прокомментировал этот приказ майора Алексеева. - В училище выучил наизусть армейский устав, в полном соответствии с его статьями и положениями сформулировал этот свой приказ. Решение всех вопросов этим приказом он переложил на плечи младшего по званию офицера, он сделает это, он сделает то, а сам же ушел в сторону от какой-либо ответственности! Этому твоему майору практически наплевать на то, что шестерых молодых призывников, необученных, не принявших присяги, а главное без оружия он посылает на верную смерть. В прифронтовой полосе пройти четыре километра, незамеченными противником, да такого просто не бывает! Вы обязательно столкнетесь или с вражеским разведдозором, или вас обстреляют из минометов, артиллерии! В нашем Вермахте таких штабных крыс тоже полным-полно, они своего носа на линию фронта не кажут! За то перед своим начальством любят повыпендриваться, стоя навытяжку, сказать, я выполнил это, я сделал то!
   - Ну, и что же мне делать в этой ситуации? - Поинтересовался Васька. - Я же не могу не выполнять приказы старшего по званию командира. Он же целый майор, а я без года неделя, какой-то там сержант!
   - В твоем подчинении пять молодых жизней! Ты в полной ответственности за их сохранение! Так что у майора вежливо потребуй, чтобы он свой приказ отдал бы тебе в письменной форме! Такой письменный приказ тебе, Васенька, ты мой, всегда может пригодится, вдруг по дороге в разведроту твое безоружное отделение встретит не немецкий дозор, а патруль НКВД. Энкеведешники не немцы, разговаривать с тобой не станут, а тебя сразу же к стенке поставят, решив, что вы дезертиры, бежавшие с фронта!
   - Товарищ майор, разрешите обратиться?
   - Обращайся, сержант! Ты, что, чего-нибудь не понял?
   - Понять-то я понял, но в моей голове как-то все смутно! Да и боязно мне, первый раз на фронте, боюсь забуду последовательность ваших приказов! Не могли бы вы мне дать ваш письменный приказ?! Читать-то я хорошо умею, все выполню так, как будет там написано!
   - Ну, что же, сержант, мне кажется, что ты высказал разумную просьбу! Со своим отделением подожди меня здесь, я сейчас сбегаю в свою комнату в штабе, скоро вернусь и принесу свой приказ, отпечатанный на пишущей машинке! Так что жди, через минуту я вернусь!
   Майору Николаю Алексееву было тридцать два года, но бегать он пока еще не разучился. Василий с улыбкой наблюдал за тем, как эта штабная крыса, по словам его симбионта Альфреда Нетцке, со всех ног припустилась к зданию школы. Вскоре она исчезла за ее дверями.
   - Парни, вольно! Можете расслабиться, разойтись! Нечего торчать фонарными столбами посредине голого двора! Хотя и вечер уже на дворе, авиация противника не дремлет. Она может нас навестить в любую минуту!
   Словно отвечая его словам, на Одоевым проплыла эскадрилья немецких бомбардировщиков "Юнкерсов 88". Василий их опознал по специфическому ухающему рокоту авиационных двигателей. Еще во время боев на Западной границе он собственными глазами не раз наблюдал, как эти бомбардировщики своими бомбами обрабатывали позиции наших войск, оставляя после себя одни развалины! Но особенно тогда ему запомнился этот угрожающе ухающий рокот их двигателей, похожие на крики филина по ночам! Вот и сейчас эскадрилья в десять "Юнкерсов 88" пролетела высоко в небе. По всей видимости, эти бомбардировщики возвращались сна свой аэродром.
   В этот момент в дверях штабного здания снова показался майор Николай Алексеев. Махом своей руки, в кулаке которой был зажат листок бумаги, он подозвал к себе сержанта Василькова. Когда тот подбежал к нему, то этот листок бумаги он сунул в сержантскую руку и быстро проговорил:
   - Сержант, обстановка на фронте резко осложнилась. Так что ты со своим отделением сдай немецкое оружие, сразу отправляйся в дорогу в Николо-Жупань. Извини, но отправляться в разведроту ты должен без ужина. Я только что созванивался с капитаном Игорем Дубасовым, он тебя с твоим отделением уже ждет.
   - Так точно, товарищ майор! Не беспокойтесь, все будет исполнено, как вы написали в приказе!
   Глава 3
   1
   Громкая артиллерийская канонада слышалась со всех сторон, она то затихала в одном месте, то с удвоенной силой вдруг вспыхивала в совершенно другом месте. Призывники отделения сержанта Василькова, сбившись в кучку, шли следом за своим сержантом, с опаской всматриваясь в ночную темноту. Рокада, проходившая вдоль фронта, собой скорее напоминала скорее колею, пробитую колхозными телегами, а не какую-либо там проселочную дорогу. Василий попросил-приказал призывникам Лихолетову и Николаеву выдвинуться вперед, в качестве передового дозора двигаться по рокаде, внимательно всматриваясь, вслушиваясь в окружающую ночную темноту.
   Бойцы его отделения вновь остались без оружия, свое трофейное оружие они были вынуждены сдать в комендантскую роту дивизии. Старшина этой роты, получая чужое оружие, попытался разоружить и самого Ваську. Строгим голосом этот старшина от него потребовал сдать трофейный пулемет МГ 13, карабин "Маузер 98к" и пистолет "Вальтер". Только демонстрация письменного приказа майора Алексеева, угроза сержанта Василькова снова обратиться к майору Николаю Алексееву, спасли Ваську от вопиющей несправедливости, лишиться этого трофейного пулемета, добытого им в бою!
   Сейчас сержант, храня молчание, шел впереди группы призывников. Шедший следом за ним Афанасий Носов на своих плечах нес его МГ 13. Этого парня распирало от гордости за сержантское доверие, нести его пулемет. Трофейный карабин болтался за плечом Ивана Понкратенкова. Свой пистолет "Вальтер" Васька передал Николаю Лихолетову, ушедшего в передовой дозор.
   Где-то влево от группы глухим стаккато вдруг прострочил немецкий пулемет МГ34 или МГ13, им звонкой трелью тотчас же отозвался наш пулемет "Максим". Наступившая было тишина в одно мгновение была нарушена сильной пулеметно-винтовочной перестрелкой. Почему-то сзади, за спиной группы призывников тоже послышалась трескотня винтовочных выстрелов. Но опять-таки эти пулеметно-винтовочная перестрелка, трескотня винтовочных выстрелов продолжались очень недолго, вскоре снова на землю опустилась сторожкая тишина. Но ощущалось, что тишина и ночная темнота были насыщены какими-то не ясно выраженными угрозами, поэтому уральцы шли следом за своим сержантом, сбившись в кучку, испуганно озираясь по сторонам.
   Они прошли три четверти своего пути до деревни Николо-Жупань, когда линия фронта, проходившая по левую от них сторону, вдруг снова разразилась частыми винтовочными выстрелами и пулеметными очередями. Только на этот раз эта перестрелка не ограничилась парой минут, она продолжалась и продолжалась.
   Само собой, получилось так, что, как только снова была нарушена тишина, группа призывников сначала ускорили шаги, а потом уральцы побежали легкой трусцой. Перестрелка слева не прекращалась, трое уральских призывников незаметно для себя ускоряли свой бег. Они интуитивно старались, как можно быстрей, уйти подальше от этих выстрелов, но при этом постоянно натыкались на спину своего сержанта. Своим равномерным бегом, Васька как бы успокаивал своих уральцев, но одновременно он сам внимательно вслушивался, всматривался в окружающую их темноту. Где-то впереди мелькнули силуэты изб какой-то деревеньки. Возможно, это была деревушка Николо-Жупань. Он тотчас же перешел на шаг, еще более внимательно всматриваясь в ночную темноту, вслушиваясь в прифронтовую тишину.
   В этот момент небольшой лесок, темневший в полутора километрах справа от их фронтовой рокады, осветился вспышками орудийных выстрелов. Через пару секунд до Васькиных ушей донесся грохот артиллеристских выстрелов.
   - Если судить по вспышкам, то огонь ведет трехорудийная батарея 76 мм дивизионных орудий. - Альфред Нетцке прокомментировал происходящее в темноте ночи. - И, если судить по частоте выстрелов, то можно предположить, что она ведет огонь по танкам! Я думаю, что сейчас ты должен своим парням, хотя бы в нескольких словах, объяснить, что происходит вокруг вас.
   Васька, следуя совету своего друга, отозвал из передового дозора призывников Лихолетова и Николаева, затем всех ребят собрал вокруг себя.
   - Парни, слушайте меня внимательно! Как мне кажется, сейчас мы находимся рядом с деревней Николо-Жупань?! Видите, вдали просматриваются силуэты изб, думаю, что и есть нужная деревушка. В ней сейчас должна находиться наша разведрота. Но, если судить по звукам выстрелов, зареву пожара на левом ее крыле, то в этой деревушке явно что-то происходит. На правом же ее фланге пока еще сохраняется тишина, никаких пожаров там не видно. Словом, сейчас мы пойдем в эту деревню, но из-за отсутствия у нас оружия, мы должны быть очень осторожными, чтобы случайно не налететь на немцев! В этой связи я приказываю призывникам Лихолетову и Понкратенко, один из вас имеет пистолет, другой - карабин, соблюдая меры предосторожности, пробраться в эту деревню. Мы будем двигаться вслед за вами обоими. В деревне вы должны выяснить, где находятся наши разведрота, где находится противник?! Если вы случайно нарветесь на противника, то в бой не вступать, а сразу же уходите из деревни. Если же в деревне находится одна наша разведрота, то дождитесь нас, мы все вместе в ней появимся, представимся ее командиру. Итак, парни, вы прямо сейчас можете отправляться в разведку, мы же в сотне метров будем следовать за вами!
   Колька Лихолетов с пистолетом в руках, Ванька Понкратенко с карабином вьюнами впилились в темноту ночи, только изредка вдали освещаемую осветительными ракетами. Артбатарея только что прекратила огонь из своих орудий. Васька всеми фибрами своей души ощутил, что на батарее поднялась непонятная суматоха. Глазами в этой темнотище ничего нельзя было рассмотреть! Афанасий Носов, Семен Власов и Степан Николаев каменными статуями застыли, стоя рядом с сержантом, ожидая дальнейших его приказов.
   - Ты, Вася, пока у тебя имеется немного свободного времени, вспомни то, чему тебя учили на курсах спецназа в дивизии "Аненербе". Постарайся, перейти на свое ночное зрение, тогда тебе сразу же станет легче ориентироваться на местности в ночное время. - Обратился к нему Альфред Нетцке с дружеским советом.
   И действительно небольшим усилием воли, а также частым миганием век глаз Ваське удалось перейти на ночное зрение. Вся местность вокруг него сразу же осветилась каким-то зеленым светом. В этом свете хорошо просматривалась рокадная дорога, силуэты изб, виднеющиеся вдали. Сержант васильков тронулся с места, вслед за ним потянулись четверо уральских призывников. Небольшой группой они сошли с рокады, по едва заметной тропинке начали приближаться к избам, просматривающимся вдали. Как оказалось, эти избы находились на расстоянии от них всего лишь в пятьсот метров, если к деревушке идти по прямой тропинке, шедшей через поле. Немного привыкнув к ночному зрению, Васька стал с большим вниманием всматриваться в окружающую их местность! Он стал более ясно различать ожесточенную винтовочно-пулеметная перестрелка.
   Теперь Васька был более чем уверен в том, что разведрота капитана Дубасова ведет ночной бой, отбивая атаки противника. Правда, он был несколько удивлен тем обстоятельством, что немцы ведут наступление в середине ночи. В то время, как всем красноармейцам было хорошо известно о том, что немцы вообще-то не очень любят воевать в темное время суток!
   - Да, ты в этом прав, Василий! - Альфред подтвердил правильность вывода, к которому только что пришел Васька. - Мы немцы, весьма прагматическая нация! Зачем нам воевать по ночам, когда дневного времени вполне достаточно для того, чтобы хорошенько помордавать другую нацию на поле боя!
   - Что же касается боя твоей разведротой, Василий, то мне кажется, что наступающая сторона пытается ввести командира разведроты в заблуждение. Она имитирует наступление на левом фланге, куда твой капитан Дубасов бросил все силы своей разведроты, совершенно оголив правый фланг. К слову сказать, разведчики во все времена плохо разбирались в тактике и в стратегии ведения боя в наступлении или в обороне, так как их в основном натаскивают на выполнение боевых задач, действуя мелкими подразделениями! Видимо, командир разведроты сильно положился на артбатарею, надеясь, что она своим огнем надежно прикроет его правый фланг. Но, похоже, что у артбатареи только что закончились снаряды, поэтому она замолчала. Таким образом, правый фланг обороны этой деревни остался без прикрытия, сейчас там нет пехоту, перестала работать артиллерия! Василий, остановись на минутку, присмотрись вон к тем коробкам, пока еще движущимся по дороге за правым флангом. Поверь мне, Вася, это самые настоящие немецкие танки! Через час другой они проползут по улицам этой деревеньки, выйдут в тыл разведроте. Когда с ней будет покончено, то немецкое командование получит в свое распоряжение еще одну дыру-прореху в советской обороне, что позволит ему покончить с 217-й дивизией, ударив прорвавшимися танками в тыл по ее полкам.
   - Альфред, прекрати заниматься уставным занудством! Я хорошо наслышан о том, что по стратегии и тактике, когда ты учился в военной академии генерального штаба Вермахта, ты получал одни лишь пятерки. Ты бы лучше мне подсказал, как мы, шестеро парней, сможем помочь выстоять разведчикам, не позволить немецкому командованию в этом месте прорвать нашу оборону?
   В этот момент мысленного обмена мнениями внезапно из ближайшего кустарника вдруг вынырнул весь запыхавшийся Колька Лихолетов. В зеленоватом свечении ночного зрения Васька успел заметить, что глаза этого парня поблескивали дьявольским светом. К тому же он тяжело и хрипло дышал видимо, ему пришлось бежать, сломя голову, в ночной темноте по незнакомой местности.
   - Васька, давай, беги за мной, я кое-что хочу тебе показать! - Колька прокричал с сильным придыханием.
   - Призывник Николай Лихолетов, ты. как ко мне обращаешься? А где, положенное "товарищ сержант, разрешите обратиться"? - Строгим голосом потребовал Василий.
   Он решил для начала слегка охладить пыл своего призывника, напомнив ему о необходимости соблюдать уставные отношения даже во время выполнения боевого задания. Альфред Нетцке неоднократно ему вдалбливал в голову, что уставные отношения между офицером и рядовыми должны соблюдаться в любых ситуациях, даже в окопах на передовой. Услышав лед в словах сержанта, призывник Лихолетов сразу же подобрался, вытянулся по стойке смирно и уже более внятным голосом отрапортовал:
   - Извини, товарищ сержант! Там на дороге мы натолкнулись на три грузовика. Похоже на то, что их немцы разбомбили перед наступлением темноты. Два грузовика из трех полностью сгорели, третий же остался практически нетронутым, его двигатель до сих пор работает. Но погибли все красноармейцы, сопровождавшие эту автоколонну.
   - Хорошо, Николай! Иди, показывай нам туда дорогу. Мы пойдем следом за тобой! Парни, приказываю, всем следовать за нами, никому не отставать! - Подал команду Василий.
   Он бежал вслед за Николаем Лихолетовым, на бегу он снял с плеча свой МГ13, взял его наперевес, чтобы быть готовым в случае необходимости открыть из него огонь. Путь до разбомбленных немцами грузовиков оказался не таким уж долгим. Сначала они пробежали кустарник, а затем снова выскочили на рокадную дорогу, проложенную фронтовыми саперами для подвоза боеприпасов на огневые позиции артиллерийской батареи. Благодаря своему ночному зрению, Василий практически сразу же заметил на этой дороге полусгоревшие остовы нескольких грузовиков, находившихся от них в ста шагах.
   - Да, ты не волнуйся, товарищ сержант! Здесь немцев нет, я с Ванькой Понкратенко все облазил вокруг. Ни единой живой души мы здесь так и не обнаружили. Здесь только убитые красноармейцы, никого другого радиусе полкилометра нет. Вон там, ты видишь силуэт грузовика. Темный силуэт этого сгоревшего грузовика просматривается на фоне чуть более светлого неба. Остальные два находятся за поворотом дороги, отсюда их не видно! - Пояснил Лихолетов, мгновенно сообразивший, почему сержант Васильков их остановил.
   В этот момент на дороге показался второй дозорный, Иван Понкратенко, немецкий карабин он держал в своих руках.
   - Товарищ сержант, - сказал он, обращаясь к Василию, - на дороге все тихо, в данный момент вокруг не наблюдается никакого движения. Вот только в районе деревни Николо-Жупань стрельба усиливается.
   - Парни, - сказал Василий, обращаясь к бойцам своего отделения призывников, - продолжаем осторожно двигаться по дороге к грузовикам. В случае возникновения какой-либо опасности, всем немедленно залечь или укрыться в ближайшем кустарнике. Далеко бежать или метаться на одном месте запрещаю, так могут нас всех поодиночке перестрелять! А теперь продолжим наше продвижение к разбомбленным грузовикам, Лихолетов и Понкратенко выдвигайтесь вперед, мы же будем следовать за вами в двадцати шагах.
   Вскоре Васька вместе со своими бойцами-призывниками приблизился к первому грузовику, разбитого прямым попаданием авиабомбы, он сгорел дотла. Его водитель, видимо, был убит осколком авиабомбы еще в тот момент, когда он все еще находился в кабине грузовика. Через распахнутую дверцу кабины Василий увидел полусгоревший труп молодого парня, на его лице, сильно закопченном дымом, сохранилась улыбка.
   Силой воли подавив рвоту, вдруг начавшую подниматься в животе, Василий обошел кругом останки грузовика. На другой его стороне он наткнулся на Илью Ковалева и Степана Николаева. Сняв с головы шапки, уральцы стояли, склонив головы, над телом еще одного погибшего красноармейца. Он был совсем молодым парнем, по возрасту их ровесник. Красноармеец лежал на спине, широко раскинув руки и ноги. Вражеская пуля пробила его грудь. Мосинка, его трехлинейная винтовка, валялась неподалеку от его тела.
   В этот момент, видимо, сыграло воображение Васьки, он вдруг увидел картину того, как все происходило во время бомбардировки. Два "Юнкерса 87" атаковали колонну из трех грузовиков. Этот грузовик шел третьем в этой колонне, он был поражен авиабомбой на первом заходе вражеских штурмовиков. Первый штурмовик атаковал колонну бомбами, второй обстреливал из пулеметов. Васька увидел, как из кабины загоревшегося грузовика выпрыгивает, катится по земле этот молодой парень. Уже лежа спиной на земле, он подтягивает к себе свою мосинку, видимо, он хотел из нее стрелять по штурмовикам. Но пулеметная пуля второго штурмовика пробила его грудь, оборвала жизнь этого молодого парня.
   Сняв с головы шапку, Васька вместе со своими ребятами склонил голову над погибшем красноармейцем.
   Второй грузовик оказался целехоньким, но оба красноармейца, сидевшие в его кабине, также погибли от пулеметного обстрела. Кузов этого грузовика ЗиС 6, как ему сообщил Афанасий Носов, залазивший в его кузов, был загружен снарядными ящиками. Видимо, у "Юнкерсов 87", как подумал Васька, закончились бомбы и боекомплекты, поэтому они не смогли уничтожить третий, последний грузовик колонны. В этот момент призывники Понкратенко, Николаев и Власов на плащ-палатке принесли, положили на дорогу раненого старшину.
   Нагнувшись к старшине, Васька расслышал, как тот, находясь в бреду, шептал:
   - Извините, товарищ капитан, не выполнил вашего задания! Совершенно случайно, практически на последнем перегоне мы попали под штурмовку и обстрел двух лапотников. Мы бы укрылись в лесу, но эти гады шли на низкой высоте над самым лесом. Поэтому мы сразу их не заметили, они неожиданно появились над нами, сразу же сожгли наш третий грузовик. Пашка и Степка погибли, ни чего не успев сделать, их грузовик сгорел, снаряды взорвались, разнесли грузовик в клочья ... Они сожгли и первый ... У нашей батарее закончились снаряды ... если я их не доставлю, то немецкие танки своими гусеницами ...
   2
   Семена Власова, в недавнем прошлом колхозного тракториста, Васька посадил за баранку уцелевшего грузовика, дал ему в сопровождающие Степку Николаева. Перед этим раненого старшину осторожно подняли в кузов, положили за кабиной прямо на снарядные ящики. Обоим парням сержант Васильков строгим голосом приказал, во чтобы то ни стало грузовик со снарядами доставить на артбатареи. Ее огневые позиции находились всего лишь в полутора километрах от места, где грузовики попали под удар немецких штурмовиков. К ней вела наезженная колея дороги, пересекавшая колхозное поле, так что ребята не могли заблудиться, разыскивая позиции артиллеристской батареи.
   Васька еще немного постоял на рокадной дороге, наблюдая за тем, как ЗиС 6 с небольшой скоростью движется по дороге-колее, постепенно утопая в этой вязкой ночной темноте. Когда грузовик со снарядами совсем исчез из его поля зрения, то Василий повернулся к своим оставшимся трем призывникам. Он начал внимательно всматриваться в лица Афанасия Носова, Ивана Понкратенко и Николая Лихолетова. Всего лишь за вчерашний и сегодняшний день черты лиц этих уральских пареньков обострились, щеки покрылись щетиной. Они прямо-таки мужали на его глазах, стали выглядеть взрослее, немного старше своего возраста.
   Васька хорошо понимал, что солдатом сразу не становятся, для этого требуется время, боевая обстановка! Его же товарищи по уральскому призыву всего лишь день находятся на фронте, но этот день перевернул всю их прежнюю жизнь! Они узнали горечь потери друга в бою, стали на его глазах изменяться, превращаясь в солдат, на своем горбу познавших, почему фунт лиха. Сейчас доверь им оружие, тогда они смогут противостоять любому врагу! Из шестерых уральцев, в его отделении осталось всего лишь три призывника. Один погиб, вечная уральцу Василию Семенову память, два других повезли снаряда на батарею. Васька, прощаясь с ними, сердцем почувствовал, что они уже к нему не вернутся, артиллеристами продолжат воевать с немцем!
   Оставшаяся тройка уральских призывников, призывники Афанасий Носов, Иван Понкратенко и Николай Лихолетов, окружила Василия, свои новенькие винтовки СВТ они крепко сжимали в своих руках. Эти винтовки ранее принадлежали красноармейцам, погибшим во время бомбежки. Васька стоял, всматривался в лица окруживших его ребят. Теперь он был спокоен и уверен в том, что эти молодые уральцы его больше не подведут! Они уже больше никогда не выйдут из окопов с высоко поднятыми руками, сдаваясь немцам в плен! Как командир отделения, сержант Васильков теперь был глубоко уверен в том, что он всегда может положиться на любого из этих трех парней, что они его не подведут, не бросят в бою!
   Ни говоря больше ни слова, Василий на глазах своих призывников осмотрел свой трофейный МГ 13, привел в боевое состояние, сняв с предохранителя. Его лямку он перекинул через правое плечо, но пулемет теперь на его плече висел параллельно земле. Оставалось только нажать его гашетку, свинцовая струя поразит все. Что будет перед ним находиться! Одним словом, сержант Васильков был готов открыть огонь по противнику, как только тот появится в его поле зрения. Следуя примеру своего сержанта, уральские призывники проверили, как заряжены, сняты ли с предохранителей их винтовки.
   Затем они взяли их наперевес, готовые тронуться с места, но ожидали соответствующего приказа от своего сержанта:
   - Ребята, мы пойдем развернутым строем в Николо-Жупань! Вы становитесь слева и справа от меня! Во время продвижения, всем быть внимательными, осторожными! В случае обнаружения врага, постарайтесь себя сразу не раскрывать, огня не открывать! О его появлении предупредите меня, мы вместе подумаем, как уничтожить встретившегося нам врага! Ну, сейчас пошли!
   Потребовалось тридцать минут этой короткой цепочки из четырех бойцов, включая сержанта, для того, чтобы дойти до первых домов Николо-Жупани. Благодаря своему ночному зрению, Васька уверенно провел эту цепочку прямо по полю. Во время перехода по нему он временя замечал, обходил стороной глубокие и овраги, рельефные впадины. По мере их приближения к деревне, все более громче становилась винтовочно-пулеметная перестрелка, шедшая на левом фланге. Она то усиливалась, то ослабевала! Васька твердо знал о том, что это разведчики роты капитана Дубасова отбивали атаки немецкой пехоты.
   Обстановка складывалась таким образом, что для того, чтобы отделение сержанта Василькова могло оказаться на левом фланге, чтобы там присоединиться к разведчикам капитана Дубасова, оно должно было выйти на правый фланг линии обороны этой деревушки. И только после этого можно было бы перейти на левым фланг, попасть в расположение обороняющейся разведроты. На правом фланге сохранялась тишина, когда четверо уральцев один за других стали прыгать в траншею, перегородившую им дорогу на левый фланг.
   По дороге к этой траншее им не встретился ни единый житель этой деревушки, ни один красноармеец. Все дома, мимо которых они проходили были пустыми. Пройдя первую улицу деревушки, они натолкнулись на эту траншею, ее перегодившую. Васька сумел быстро разобраться в том, что эта траншея рылась для одного из взводов разведроты. В ней были заранее подготовлены и обозначены позиции с секторами обстрела для стрелков, автоматчиков и для пулеметчиков. Но и в этой траншее никого не было, осматривая ее, Васька на глаз определил, что она была совсем недавно вырыта, но ею пока еще никто так и не воспользовался.
   Он первым спрыгнул в траншею, вслед за ним в нее попрыгали бойцы его отделения. Ребята сразу же разбрелись по траншее, внимательно ее осматривая. Они еще не успели в ней освоиться, как в небо неожиданно взлетела осветительная ракета. Эта ракета своим светом осветила большое колхозное поле, по которому лениво передвигались какие-то большие железные коробки. Сержант Васильков еще при свете этой немецкой осветительной ракеты успел сосчитать количество этих коробок. Их было шесть штук, первый раз он их заметил, когда они двигались по дороге, проходившей за колхозным полем, которое лежало перед этой траншеей.
   Когда осветительная ракета окончательно погасла, то ночное зрение помогло Ваське рассмотреть, как эти коробки, образовав построение в шахматном порядке, двигались по этому полю. Каждая такая коробка громко ревела своим двигателем, лязгала своими гусеницами.
   - Ну, вот, Васенька, теперь ты это сам хорошо видишь! - В голове Василия тут же послышался голос Альфреда Нетцке. - А я тебе, что говорил? А что я говорил тебе, дорогой Васенька? Говорил же я тебе, что именно на левом фланге обороны этой деревушки готовился истинный прорыв фронта обороны твоей дивизии. Поверь мне, что, наверняка, командир немецкого корпуса или дивизии отдал соответствующий приказ командиру батальона, атакующего Николо-Жупань, чтобы он основной удар нанес бы по правому флангу! Сейчас пользуясь темной этой ночи, два-три других немецких батальона проводят аналогичные операции, пытаясь взломать советскую линию обороны на всем ее протяжении. Разумеется, мы все прекрасно понимаем, что не всем этим батальонам будет сопутствовать удача. Завтра с раннего утра в один или в два таких прорыва хлынут танки Гейнца Гудериана, тогда советский фронт будет вновь прорван на всем своем протяжении!
   - Альфред, заткнись, не действуй мне на нервы! - Василий только и успел мысленно произнести эти слова.
   Как в этот критический момент ожила артиллерийская батарея, чьи огневые позиции были расположены через реку в лесу, всего лишь в пятистах метрах от Николо-Жупани. Ее первые три пристрелочных выстрела легли разрывами снарядов прямо перед немецкими танками, в тот момент расползавшими по всему полю. Вспышки этих разрывов на краткий момент снова высветили это колхозное поле, и тогда Василий увидел, что между этими стальными коробками мелькают силуэты человеческих фигур. Это означало, что немецкая пехота, стрелки или гренадеры, поднялась в атаку.
   - Танковая рота поддерживает наступление двух рот немецких гренадеров. Думаю, что командир немецкого батальона поступил очень умно, одной ротой он отвлек внимание русских на левом фланге, а на правом фланге действительно прорывает русскую оборону. Вот только похоже, что он несколько просчитался с вашей артиллерийской батареей. Видимо, он полагал, что правый фланг русские оставят совершенно открытым, поэтому танки и пехота слишком уж демонстративно пошли в атаку! Но ваша артбатарея обязательно накроет немецкие танки, она их остановит, тогда немецкая пехота заляжет! А затем и те, и другие будут вынуждены отойти на исходные позиции! Тогда одним только немецким гренадерам придется брать эту русскую деревушку без какой-либо на то танковой поддержки.
   - Мы их встретим пулеметным огнем и огнем из винтовок! - Обиженным тоном мысленно заявил Васька. - Не позволим "твоим немецким гренадерам" прорвать нашу оборону"! Тем самым мы поможем роте Дубасова удержать свою позицию, не дав немцам прорваться, зайти к ним в тыл!
   - Вася, перестань меня смешить, я же не ребенок! Ну, как ты сможешь с тремя неумехами, вооруженных винтовками, и одним пулеметом остановить почти двести наступающих немецких гренадеров. Их целый год обучали тому, как преодолевать сопротивление хорошо укрепленных позиций противника. Шесть танковых орудий вас расколошматят в пух и в прах в этой траншее в одну минуту. Разве что...
   - Ну, Альфред, давай, дальше излагай эту свою мысль! - Немедленно и мысленно потребовал Василий.
   - Вон видишь справа от тебя пригорок, с трех сторон утопающий в небольшом лесу. Если ты успеешь взобраться на него со своим трофейным пулеметом, то окажешься в пространстве, где танкисты не смогут вести по тебе огонь прямой наводкой. Танковые пушки невозможно использовать наподобие гаубиц, так что немецкие орудия не смогут заткнуть тебе горло, как пулеметчику. Одним словом, забирай своих уральцев и галопом лети на тот пригорок. Как только ты откроешь пулеметный кинжальный огонь по цепи немецких гренадеров, то их офицер будет вынужден прекратить атаку из-за угрозы высоких потерь. Так что дерзай, Васька, да и поможет тебе Господь Бог!
   Ваське некогда было своим призывникам объяснять, чем они в данный момент должны заниматься. Схватив свой МГ 13, покидая траншею, он попросту махнул им своей рукой, призывая их следовать за собой. Затем он резво побежал, как можно ниже пригибаясь к земле, по направлению к пригорку. Вскоре он услышал за собой топот сапог, учащенное и тяжелое дыхание парней, бежавших вслед за ним. Поначалу ребята не понимали, что происходит, почему они должны были оставить такое безопасное место, как траншея?! Но эти пара дней на войне сделали свое дело, на собственной шкуре они убедились в том, что их сержант Васильков всегда прав, принимая то или иное решение! Поэтому они, не раздумывая, устремились вслед за ним, покинув, казалось бы, такую тихую и безопасную траншею!
   Как только они покинули траншею, немецкая пехота и танки попытались ускорить свое продвижение к деревне. Но советская артиллерийская батарея устроила самое настоящее светопреставление, открыв беглый огонь по немецким танкам. Советские артиллеристы сумели создать, перед вражескими танками поставить непроницаемую артиллерийскую завесу. Перед продвигавшимися впел танками то и дело начали вздыматься в воздух разрывы 76 мм противотанковых снарядов.
   Когда танки подошли, уперлись в эту артзавесу, то они остановились, прекратив это свое, казалось бы, неумолимое продвижение вперед. В какой-то момент вдруг ярко вспыхнул и загорелся один из немецких танков, пять остальных танков, словно раки, тут же стали пятиться назад. Они старались оторваться, отойти подальше от этой огневой завесы, но теперь уже артзавеса последовала за ними. Послышался сильный взрыв, от прямого попадания противотанкового снаряда взорвался боезапас еще одного немецкого танка. От взрыва боезапаса его башня взлетела высоко вверх в небо, чтобы затем с тяжелым грохотом упасть на землю.
   К этому времени Васька, воспользовавшись темной, вместе со своими призывниками добежал до пригорка, на который ему указал Альфред Нетцке. С его вершины он наблюдал за тем, как советская артбатарея расправляется с немецкими танками на колхозном поле. Заметив взрыв второго немецкого танка, Васька подумал о том, что остававшиеся четыре немецких танка вряд ли пойдут в лобовую атаку на Николо-Жупань. Теперь для того, чтобы взять Николо-Жупань им придется обойти лес, чтобы огнем из танковых орудий попытаться нейтрализовать или уничтожить эту артбатарею! Иными словами, наступило время немецкой пехоты, немецких гренадеров, теперь они должны были прорваться, захватить эту деревушку. Уничтожить обороняющуюся на левом фланге разведроту!
   С вершины пригорка открывалась прекрасная, полная панорама колхозного поля. Несмотря на ночную темноту, Васька, благодаря своему ночному зрению, хорошо видел, как по полю несколькими цепями вперед продвигается немецкая пехота. Оставшись без танковой поддержки, немецкие гренадеры теперь пыталась самостоятельно прорваться, захватить Николо-Жупань. Из ее решительных действий Василию стало понятным, что офицер, командующий атакующим немецким батальоном, не оставляет попыток прорвать советскую линию обороны на этом участке фронта.
   Немецкие гренадеры шли в полный рост несколько накатывающимися цепями. Они продвигались вперед, уверенные в том, что темнота ночи их укроет от прицельного огня русской пехоты. В этой связи, как заметил Васька, немецкая стороны больше не пускала в небо осветительных ракет. Но внезапно заговорила немецкая артиллерия, своими снарядами она накрыла траншею, видимо, с тем, чтобы подавить огонь русской пехоты, которая должна была бы находиться в этой траншее. Следовало бы отметить, что отделение призывников сержанта Василькова вовремя ее покинуло, так что Альфреда Нетцке оказался снова прав в отношении замыслов немецкого командования на этом участке фронта. Его можно было бы поблагодарить за совет о перемещении всего отделения на этот пригорок, своим советом он спас жизнь четырем человекам!
   Первая очередь МГ 13 пришлась по первой цепи немецкой пехоты, на землю упали всего лишь три немецких гренадера. Но вся цепь немецких гренадеров в целом дрогнула, приостановила свое движение вперед! Слишком уж неожиданной оказалась эта пулеметная очередь! Немецким офицерам потребовалось всего несколько минут для того, чтобы установить, что фланговый огонь открыл неизвестный советский пулеметчик, укрывшийся на пригорке, высоты 19.07.
   Тем временем Васька вел огонь короткими, но очень злыми пулемётными очередями, они больно жалили все немецкие цепи. На земле лежали уже более десяти гренадеров, два из них бились в агонии, громко призывая им помощь своих матерей. Крики раненых деморализующе подействовали на немецких гренадеров, многие из них легли на промерзлую осеннюю землю. Другие же заметались по полю в поисках надежного убежища или укрытий. Затем командир немецкого батальона передал ротному устный приказ, вернуться на исходные позиции. На этом немецкое наступление на русскую деревушку Николо-Жупань временно прекратилось.
   Командир немецкого батальона имел на руках приказ командира дивизии, любой ценой, не считаясь с потерями прорвать советский фронт именно в этой деревушке. Он, разумеется, не знал о том, что завтра утром танки генерал полковника Гудериана должны были бы начать наступление на Москву. Основной удар танковой группы Гудериана наносился вдоль шоссе Белгород - Орел -Тула - Москва. Боями в районе деревни Николо-Жупань немецкое командование пыталось отвлечь часть советских сил со своего направления главного удара, а также не позволить советским войскам перегруппироваться для обороны Тулы. Таким образом, сержант Василий Васильков со своим пулеметом оказался своего рода занозой в заднице Верховного командования группы Армий Центр, отдавшего приказ на начало генерального наступления через Тулу на Москву.
   Немецкий майор, командир батальона, все еще пытался исправить положение, продолжить атаку своих гренадеров на эту гребанную русскую деревушку, ведь его гренадеры брали Польшу и Францию! Он связался с артиллеристами и потребовал, чтобы они своим огнем срочно уничтожили бы этого советского пулеметчика, огнем из своего пулемета остановившего продвижение вперед двух рот его батальона. Артиллеристы в ответ ему пожаловались на то, что болотистая местность не позволяет им выдвинуть какую-либо орудие для ведения огня прямой наводкой по этому советскому пулеметчику. Но, в конце концов, пообещали поискать добровольцев для того, чтобы хотя бы одно орудие выкатить на прямую наводку.
   Майор сам лично обратился к своим армейским разведчикам. Со слезами в глазах он попросил их сформировать специальную группу для уничтожения этого проклятого советского пулеметчика, доставившего ему и его батальону такие большие неприятности. За четыре часа до рассвета две роты немецких гренадеров снова покинули свои траншеи. Ползком они стали подбираться к советской деревушки, которая стала проклятым местом для живых, могилой для их погибших камрадов!
   Афанасий Носов, в тот момент дежуривший на пригорке, за ночь превратившемуся в безымянную высоту 19.07, сумел вовремя заметить непонятное ему шевеление на немецкой стороне. Он толчком своего локтя разбудил сержанта Василькова, спавшего на дне неглубокого окопа, который ребята успели вырыть за два часа передышки. Тот мгновенно проснулся и, приподняв голову над бруствером окопа, стал вглядываться в темноту октябрьской ночи. Ночное зрение не исчезло, поэтому он сразу же заметил немецкие цепи, начавшие выдвигаться по направлению к Николо-Жупани. Немцы пошли в атаку без предварительной артподготовки, будучи уверенными, что без особого труда прорвут советскую оборону именно в этом месте.
   Васька снова прильнул своей щекой к прикладу трофейного МГ 13, проверил, находится ли предохранитель в включенном состоянии. Легким нажатием на защелку, расположенную позади барабанного магазина, отделил этот магазин. Проверил укладку патронов в магазине, чтобы во время стрельбы не произошло бы перекоса патронов, затем снова барабанный магазин закрепил на пулемете. Отвел назад рукоятку заряжания затвора, повернув флажок в положение стрельбы короткими очередями, отключил предохранитель. Пулемет был готов к открытию огня по противнику, оставалось только нажать спусковой курок.
   Выждав еще некоторое мгновение, он короткими пулеметными очередями принялся выкашивать наступающие цепи противника. Уже на первых минутах боя до восьми немецких гренадеров легли на землю, чтобы больше с нее не подняться. Васька, стиснув зубы, стрелял и стрелял по этим немецким гренадером, шедшим в атаку в длинных до пят шинелях мышиного цвета, со стальными касками на головах, с винтовками и с автоматами в руках. Эти люди пришли не прошенными гостями на его землю, поэтому он их встречал не водкой и хлебом, а пулеметным свинцом!
   - Васька, погоди! Не стервеней, пожалуйста! Ты слишком уж вошел в раж, а это не дело на войне даже тогда, когда ты сражаешься за свободу своей Отчизны! Мне кажется, что этой атакой тебя отвлекает от сути дела. Если ты внимательно присмотришься, то сразу же заметишь, что гренадеры не идут вперед, а всего лишь имитируют атаку! Прекрати попусту палить из пулемета в божий свет! В данный момент тебя, возможно, окружают, чтобы уничтожить или хотя бы пленить. Прекрати стрелять, идиот! - Выведенный из себя, раздраженно мысленно прокричал Альфред Нетцке.
   С большим трудом Ваське удалось оторвать свой указательный палец правой руки от спускового крючка пулемета. Тот сразу же и послушно замолчал.
   - Если ты, Васька, не в состоянии соображать, осмотреться вокруг себя, то, пор крайней мере, постарайся вслушаться в тишину наступающего утра. Как мне только что показалось, то справа от тебя прослушивается какой-то подозрительный шорох, словно кто-то подползает к твоей позиции.
   Ваське потребовалась целая минута времени для того, чтобы прийти в себя, после чего он повернул свою голову чуть вправо, стал вслушиваться в ночную тишину. Действительно там под пригорком происходило что-то непонятное, ему показалось, что он слышит тяжелое дыхание нескольких человек. Затем эту тишину нарушил дикий крик Кольки Лихолетова, в тот момент парень вел наблюдение на крайнем правом фланге за ночь вырытой ими траншеи.
   - Сержант, помоги! Тут немцы...
   И этот отчаянный крик двадцатилетнего парня захлебнулся в крови, хлынувшей ему в дыхательное горло. Немецкий разведчик уверенной рукой перерезал горло молодому уральцу, так и не ставшего красноармейцем. Василий с непонятным ему страхом и ужасом наблюдал за тем, как в траншею один за другим спрыгивали немецкие гренадеры-разведчики в осенних маскировочных балахонах. Эти немецкие разведчики были настолько уверены в самих себе, что на нескольких русских красноармейцев, испуганно жавшихся к стенкам траншеи, они не обращали внимания. Эти немецкие разведчики в траншее появились с одними только ножами в руках, автоматы "шмайсеры" болтались у них за спинами на ремнях.
   - Стреляй, Васька, стреляй! Возьми пулемет, одной очередью покончи с ними! Не дай им подойти к себе! В случае прямого контакта они убьют тебя и меня, а также всех остальных твоих уральцев! Стреляй, Васька! Черт тебя подери, стреляй! - В этот момент мысленно в диком бешенном крике заходился его друг и майор Вермахта, Альфред Нетцке.
   Честно говоря, Васька уже не помнил, он ли или кто-то другой из его парней схватил с бруствера МГ 13, короткими пулеметными очередями посек свинцом трех немецких разведчиков, неизвестно откуда вдруг появившихся в их траншее. Память снова вернулась к нему только в тот момент, когда, выскочив из траншеи, он, стоя, вел огонь из пулемета в темноту ночи. Подкравшийся сзади, Афанасий Носов осторожно, но с силой снова стянул его в окоп. Надо признаться, что боец это вовремя успел это сделать, на том месте, где только что стоял сержант, разорвался 37 мм немецкий снаряд.
   Оказавшись на дне траншеи в относительной безопасности. сержант Васильков вдруг сообразил, что им больше нечего делать на этой высоте. Немцы подтащили свое орудие, чтобы расстрелять их в упор. Вскоре их снаряды начнут рваться в самой траншее, сидеть в ней и ждать, когда тебя прикончат немцы - это абсолютно глупое дело! Словом, настала пора ее оставить, уходить на левый фланг, разыскивать разведроту, не то их из-за опоздания в роте причислят к дезертирам. Словно в подтверждение его мыслей рядом с траншеей разорвался еще один немецкий снаряд.
   Васька поднялся на ноги, с тоской в глазах осмотрел своих бойцов, как мало их осталось! После смерти Кольки Лихолетова, в его отделении осталось всего лишь только два бойца, Афанасий Носова и Иван Понкратенко, да и он сам. А ведь Тулу их вчера утром покинуло семь человек. Хорошо понимая, что в этой траншее им нельзя было больше оставаться, ее немцы вот-вот должны были накрыть орудийным огнем прямой наводкой, Васька сказал, обращаясь к Афанасию Носову и к Ивану Понкратенко.
   - Ребята, здесь нам нечего больше делать! Немцы здесь больше не полезут! Нам пора найти разведроту, к ней присоединиться! Тело Лихолетова мы заберем с собой! Чуть позже похороним его по-человечески!
   3
   Капитан Игорь Дубасов, командир 279-й роты дивизионной разведки, с большой настороженностью встретил появление в расположении своей роты сержанта Василькова с его двумя уральскими призывниками. Не выспавшийся, раненый в руку капитан с большим трудом сегодня утром соображал, он никак не мог понять, почему этот сержант с бойцами своего отделения появился под утро, когда после звонка майора Алексеева он ждал его появления еще вчера?!
   Будучи до мозга костей кадровым военным человеком, капитан Дубасов не понимал, как такое вообще могло произойти в его родной, любимой Красной армии? Такого не должно было бы вообще случиться, чтобы необученных призывников, не прошедших курс молодого красноармейцев, не принявших воинской присяги, ему прислали в качестве пополнения? Понятно, что обстановка на фронте порой развивалась такими быстрыми темпами, что у него, как командира разведчиков, попросту не было ни минуты времени на то, чтобы заниматься вообще каким-либо обучением бойцов своей роты. Этим делом должен был заниматься тыл, а на фронт этот тыл должен был бы присылать обученных, подготовленных красноармейцев!
   С появлением этого сержанта Василькова с двумя бойцами, даже не принявших воинскую присягу, перед капитаном Дубасовым вставала серьезная проблема, что с ними дальше делать? Армейский устав требовал, гражданским лицам не полагается с оружием в руках, в рядах красноармейцев его роты участвовать в боях с фашистами! Если эти двое уральских призывников не являются красноармейцами, то он, как командир Красной Армии, должен был бы отобрать у них боевое оружие, отправить их в тыл дивизии! Но отбирать оружие у парней, добывших его в бою, по его пониманию опять-таки, как командира Красной Армии, как командира дивизионной роты разведчиков, было бы не гожим делом! По этой причине капитан Игорь Дубасов сидел на стволе поваленного дерева во дворе одного из домов деревни Николо-Жупани, погруженный в тяжкие размышления.
   Прошлая ночь вообще очень тяжело досталась бойцам его разведроты, а также самому капитану Игорю Дубасову! После ночного боя в его роты осталось чуть более двадцати бойцов, восемь его разведчиков положили головы, пятерых только что увезли в дивизионный медсанбат. Сам капитан получил ранение в левое предплечье, из-за этой раны у него поднялась температура. В ране постоянно что-то дергало, она покраснела и постоянно болела.
   Вчера вечером, совершая переход в Одоев, его рота была вынуждена остановится на ночлег в деревне Николо-Жупань, утром штаб дивизии ожидал ее появление в Одоеве, чтобы охранять штабную колонну при переходе в Тулу.
   Ничто не предвещало, что этой ночью немцы предпримут попытку прорыва через эту деревню Николо-Жупань в тыл дивизии. Поужинав, бойцы роты расположились на ночлег в почему-то пустых домах этой деревни. Видимо, ее жителей заблаговременно эвакуировали в тыл?! Сам Дубасов только собрался после телефонного разговора со штабом прилечь, поспать, как выставленные на ночь дозорные доложили, что на левой окраине деревушки наблюдается разворачивание какой-то немецкой моторизованной части. Игорь Дубасов дозорным не поверил, он сам отправился на окраину деревни. Там в бинокль он собственными глазами наблюдал за тем, как неизвестно откуда появившиеся немцы разворачиваются, готовясь к бою.
   Продолжая наблюдать за противником, капитан Дубасов приказал поднять роту по тревоге, бойцам занять окопы и траншеи, вырытые кем-то ранее на левом фланге. Начавшийся бой подтвердил мысль капитана о том, что немцы именно в этом месте пытаются прорваться в тыл его родной, 217-й стрелковой дивизии. Бой развернулся нешуточный, вначале немцы атаковали роту бронетранспортерами с пехотой. Но, разведчики гранатами сожгли два немецких "Ганомага", то в атаку пошла немецкая пехота. Капитан Дубасов, принимая во внимание тот факт, что немцы атакуют только на левом фланге его обороны, на свой страх и риск приказал обоим дозорным, двум наблюдателям покинуть правый фланг, принять участие в бою на левом фланге!
   После рассказа сержанта Василькова получалось, что он, капитан Игорь Дубасов, совершил тактическую ошибку, полностью оголив свой правый фланг. В принципе, Игорь Дубасов понимал, даже был согласен с тем, что он мог допустить ошибку подобного рода. Ведь, его разведрота не была предназначена для ведения затяжных, тем более, ночных оборонительные боев в окопах и траншеях, подобно пехоте! Разведчики в основном специализировались на проведении мелких операций, проводя разведпоиски в тылах противника. Они практически всегда воевали по принципу, увидел, взял языка и скрылся в неизвестном направлении! Разумеется, порой командование дивизии заставляло их вместо пехоты залезать в траншеи и окопы, чтобы удержать фронт дивизии, отбивая атаки пехоты противника. Но подобные случаи происходили очень редко!
   По словам же этого угрюмого сержанта Василькова получалось все так, что он, капитан Игорь Дубасов, допустил не просто тактическую ошибку, но и проворонил попытку настоящего прорыва вражеской пехоты на своем правом фланге обороны?! Это утверждение очень походило на попытку его обвинить в не профессионализме, как командира РККА! Ничего подобного по отношению самому к себе, Игорь Дубасов не мог допустить! Тем более, что им посланных разведчика только что вернулись с правого фланга, они подтвердили достоверность рассказа сержанта Василькова.
   - Пулеметным огнем на землю положено чуть более взвода пехоты противника, два танка сожжены артиллеристским огнем нашей артиллерии! На высоте 19.7 вся траншея покорежена артиллеристским огнем противника! - Доложил один разведчиков.
   - Хорошо, вы свободны, бойцы! Можете немного отдохнуть! Через полчаса отправляемся в дорогу на Одоев. - Морщась от болей в ране, приказал капитан Дубасов.
   Он никак не мог принять окончательного решения по этому уральскому сержанту и по его призывникам. Сейчас на деревенском кладбище они хоронят своего товарища. Игоря Дубасова тревожила мысль о том, как эти уральцы, не нюхавшие пороха, в первом же бою показали себя героями, сумев трофейным пулеметом предотвратить вражеский прорыв на правом фланге обороны его Роты?! Мысль о допущенной им ошибке его бесила, но после полученной информации о произошедшем на правом фланге обороны его роты, она не так уж его бесила. Если бы не сержант Васильков со своими призывниками, то сейчас он и все бойцы его роты, вероятно, лежали бы бездыханными телам в своих окопах и траншеях! Немецкие же танки заходили бы в тыл, начали бы крушить тыловые части его дивизии!
   Сержант Васильков спас жизнь ему, а также двадцати трем бойцам его роты. За три месяца боев она потеряла более ста бойцов, всех командиров взводов, большинство командиров отделений. Таким образом, в разведроте капитана Игоря Дубасова на настоящий момент было чуть менее взвода бойцов. Ефрейторы и сержанты командовали взводами, которые на деле, по количеству бойцов, превратились в отделения.
   Сейчас перед уходом в Одоев бойцы разведроты хоронили погибших товарищей на деревенском кладбище, раненых рано утром отправили в дивизионный медсанбат. С остававшимися в строю двадцатью тремя бойцами в роте, капитан Дубасов был бы рад пополнить ее отделением сержанта Василькова. По его мнению, четыре бойца, сумевшие предотвратить прорыв вражеского батальона, собой представляют большую силу, от них он попросту не имеет морального права отказываться. Он может и должен ими пополнить свою роту, но очень плохо то, что оба бойца этого отделения не приняли красноармейской присяги!
   В этот момент на двор вернулись бойцы роты, хоронившие своих товарищей на деревенском кладбище. Вместе с ними на дворе появился и сержант-уралец,оба призывника шли вслед за ним. Сержант Васильков сразу же направился к капитану Игорю Дубасову продолжавшего сидеть на стволе дерева, поваленного взрывом снаряда. Васька прекрасно понимал, в какой трудной ситуации вдруг для самого себя оказался командир его роты, капитан Дубасов. Он терпеливо ожидал его решения, внутренне готовясь к самым неожиданным решениям своего командира.
   Чтобы сообщить сержанту Васильеву, его призывникам о принятом решении, капитан Дубасов начал подниматься со ствола дерева, в этот момент гримаса сильно черт его лица. Дала себя знать сильная боль от раны в левом предплечье, полученную им чуть ли не в самом конце боя. Неподалеку от капитана крутился ротный фельдшер Валерка Самохвалов, он хотел ротного с такой серьезной раной срочно отправить в медсанбат. На что капитан Дубасов приказал ему заткнуться, молчать и больше не говорить по поводу его отправке в медсанчасть.
   - Василий, -послышался мысленный голос Альфред Нетцке, - ты только посмотри на этого капитана. Спектр его личности приобретает все более и более тревожный алый цвет. На деле это означает, что его рана не только плохо перевязана, но и то, что она загрязнена! Если сейчас не провести ее дезинфекцию, то в скором времени Антонова огня начнет поедать его плечо. Этот капитан может лишиться не только руки, но умереть по своей глупости, отказываясь от отправки в госпиталь, где его рану могли бы санировать опытные врачи!
   - В госпиталь капитан Дубасов, наверняка, не отправится, чтобы не угрожало бы его здоровью! Он полагает, что, когда будет лечится в госпитале, то его рота прекратит существование, будет расформирована. Ее бойцов, бывалых и опытных разведчиков, переведут в пехотные полки дивизии! Я не знаю, как ему можно бы бы помочь, ведь ему нужно сохранить жизнь, но лечить раненых я попросту не научен!
   - Зато меня этому обучили, Вася! Пока ты, Васенька, валялся без сознания в коме в берлинском госпитале, то немецкие ученые, опытные врачи преподавали нам обоим курсы по многим предметам естествознания! Тебя, Василий, учили убивать не только контактным, но и не контактным способами, в меня же закладывали теоретические знания. Сейчас ты и я, мы многому научились, многое умеем делать, но, что именно, об этом мы сами пока еще не знаем. Полученные знания будут всплывать в нашей памяти в тот момент, когда эти знания нам потребуются! Когда мы окажемся в ситуации, из которой без соответствующих знаний нам не выбраться, не выполнить того или иного задания! К примеру, я только что вспомнил, что проходил курс полевой хирургии. Полученные знания, мне позволяют сию секунду провести санацию раны твоего командира, Для этой операции мне не потребуется операционный стол.
   - Что именно я должен для этого сделать? Так как сам понятия не имею, как проводить подобные операции! - Мысленно чуть ли не простонал Василий.
   - А ты, Василий, и не должен чего-либо делать! Ты только расслабься на минуту, передай мне контроль над телом! Этого времени мне будет вполне достаточно для проведения такой операции!
   - Товарищ командир роты, - Васька вдруг услышал свой голос, - вы позвольте фельдшеру осмотреть и перевязать вашу ...
   Через минуту, когда разум Василий снова вернул тело под свой контроль, он раскрыл глаза и увидел, что ротный фельдшер заканчивает перебинтовывать левое плечо капитана Дубасова. Тот с закрытыми глазами полулежал, полусидел на стволе дерева, он же стоял рядом и, помогая фельдшеру, в своих руках держал протянутую в его сторону руку капитана.
   - Ну, вот и все, Вася! Могу тебе прямо сказать, что мы вовремя спохватились, в полевых условиях провели санацию полевого ствола раны. К вечеру у твоего капитана поднялась бы температура, он мог бы потерять сознание! После этого ему даже госпиталь бы не помог! Теперь его рана, как вы, русские любите говорить, до свадьбы обязательно заживет!
   - Спасибо тебе, Альфред!
   Капитан Игорь Дубасов снова сидел на стволе поваленного дерева, но даже внешне он выглядел гораздо лучше. Пропал зловещий румянец на его щеках, его перестало знобить, рана перестала болеть! Отмахнувшись рукой от настойчивого фельдшера, предлагающего отправиться в госпиталь, Игорь Дубасов с благодарностью посмотрел на Ваську. Он не произнес ни одного слова благодарности, но из его взгляда Ваське стало понятным, что комроты в той или иной степени сумел разобраться в том, что с ним и с его призывниками происходило прошлой ночью!
   - Хорошо, сержант! К вопросу о принесении воинской присяги бойцами твоего отделения мы еще вернемся, но чуть позже, в самом Одоеве! Это попросту не дело, что в следующий они пойдут не красноармейцами?! Также не дело и то, что в твоем отделении сейчас насчитывается всего лишь два бойца. В качестве пополнения я тебе в отделение передам двух автоматчиков из взвода боевого охранения, этот я решил временно расформировать, оставшихся в нем автоматчиков распределить по взводам роты. Что касается твоей информации о боях на правом фланге обороны моей роты, то она подтвердилась. Прошлой ночью я, как осел, повелся на розыгрыш, устроенный немцами! Но, слава богу, благодаря действиям твоего отделения, сержант Васильков, а также действиям артбатареи немцы на правом фланге не прорвались! На этом все, ты, сержант, свое отделение начинай собирать в дорогу. Вскоре мы покинем эту деревушку, отправимся в Одоев. В штабе дивизии нас, похоже, совсем уже заждались, они под нашей охраной спешат передислоцироваться в Тулу!
   В этот момент к капитану Дубасову стали одним за другим поступать донесения от командиров взводов и отделений, рапортующих о готовности своих подразделений к переходу в Одоев. Выслушав сообщения, Игорь Дубасов приказал сержанту Новосельцеву, старожилу разведроты, временно принять на себя командование ротой на время перехода до Одоева. Сам же капитан Дубасов должен был поспешить в Одоев, командир дивизии еще утром с вестовым прислал ему записку пораньше прибыть в штаб дивизии. Игорь Дубасов крикнул, чтобы к нему привели бы жеребчика Огонька. Это был единственный жеребец, оставшийся в роте, все остальные лошади погибли. Последняя лошадка Розочка погибла от разрыва немецкого снаряда вчера ночью. Поэтому Игорь Дубасов был вынужден в штаб дивизии отправиться один!
   По дороге, шедшей лесом, пешим порядком передвигалась разведрота капитана Игоря Дубасова. Бойцы разведроты шли по дороге размашистым, быстрым шагом. Но в строю они шли не совсем так, как обычно ходили красноармейцы пехотной роты, совершая переход в четыре километра. Разведчики, разбившись на две короткие колонны, примерно по десять бойцов в каждой, шли двумя цепочками по каждой стороне дороги. Все они были готовы при малейшей опасности схватиться за оружие, рассыпаться по лесу, вступить в бой с любым противником!
   Васька со своим отделением, состоявшим из двух призывников Афанасия Носова и Ивана Понкратенко, а также двух автоматчиков - Евгения Слюсаренко и Романа Суркова, шел одним из последних, как бы замыкая ротный строй. Но, как только разведрота тронулась в путь. Его отделение как бы замыкало ротный строй
   Когда рота двинулась в путь, то за их спинами возникли еще два автоматчика, они были из взвода сержанта Новосельцева. Васька сразу же догадался о том, что этот сержант ему не доверяет! Свои автоматы эти автоматчики держали в полной боевой готовности. Идти под дулами автоматов было не совсем приятно, но Васька хорошо понимал, что было бы еще хуже, если бы их вели со связанными за спиной руками, без оружия! Поэтому он, бойцы его отделения шли молча, по сторонам не смотрели, между собой не переговаривались!
   4
   Примерно через полчаса, когда разведрота прошла половину пути своего четырехкилометрового переход, она на развилку дорог. Одна из дорог уходила на Одоев, другая - шла прямо, вела в деревню Скоробогатово. В паре сотнях метрах от этой развилки, по дороге на Одоев расположился заградотряд НКВД общим количеством в десять бойцов охранных войск НКВД. Заградотряд самодельным шлагбаумом перегородил дорогу, останавливал все автомобили, грузовики, пеших, конных командиров и красноармейцев. Проверял у них документы.
   Основной задачей таких заградительных отрядов, патрулей НКВД было поддержание порядка в тыловых частях РККА, занимающих позиции на передовой. Они также должны были вести профилактическую работу, выявлять и задерживать немецких шпионов и диверсантов, дезертиров, самострелов, мародеров и подозрительных гражданских лиц, а также уклоняющихся от призыва в армию. В этих целях командиры заградотрядов или патрулей НКВД получили право проверять документы всех лиц, как у военнослужащих, так и у гражданских, проходящих через расположение их поста. В случае задержания ярко выраженных врагов народа, немецких шпионов или диверсантов, то командир заградотряда НКВД имел право без какого-либо судебного производства расстреливать их на месте.
   Сержант Новосельцев, шедший впереди роты, первым увидел шлагбаум, а за ним пост заградотряда НКВД. Он проявил некоторую предосторожность, роту остановил за несколько шагов от шлагбаума, шепотом приказав разведчикам, быть ко всему готовыми. Сергей Новосельцев понимал, что на данный момент разведрота свой переход совершала в прифронтовой полосе, так что по дороге в Одоев всякое могло бы случиться! Он подошел к капитану НКВД, командиру этого заградотряда, козырнул и вежливо представился:
   -Товарищ капитан, вверенная мне разведрота следует в расположение штаба дивизии по приказу командира дивизии! - Отрапортовал сержант Новосельцев!
   А затем капитану НКВД он протянул свою красноармейскую книжку, других документов у него на руках попросту не было. Каждого бойца разведроты знали, чуть ли не все командиры, от командира дивизии до командиров взводов и отделений, их лица были всем знакомы! Поэтому они особо не заботились о документах, удостоверяющих их личности. Об этом, видимо, знал и капитан НКВД, к тому же ему не составила труда догадаться о том, что сейчас перед ним находится разведрота. Капитан лишь мельком просмотрел красноармейскую книжку сержанта Новосельцева, тут же вернул ее владельцу. При этом он с любопытством поинтересовался:
   - Молодец, сержант! Ты такой молодой парень, а уже разведротой командуешь! Далеко пойдешь!
   - Никак нет, товарищ капитан, командиром роты является наш капитан, но его командир дивизии срочно вызвал к себе в штаб. Я же временно исполняю обязанности командира роты, командую ей только на время нашего перехода.
   - Наверняка, сержант, в Одоев собрался?
   - Так точно, товарищ капитан! - Автоматически, не задумываясь проговорил сержант Новосельцев.
   - То-то, я смотрю, все, кто не проходил наш пост, шли в Одоев, на совещание в штаб 217-й стрелковой дивизии?! А вы-то, что там собираетесь делать, сержан?
   - Когда в штабе дивизии получим задание, то будем его выполнять! - Уклончиво ответил сержант.
   - А ты не подскажешь, кто у вас командует дивизией? - Как бы невзначай поинтересовался этот энкеведешник в капитанских погонах.
   - Товарищ капитан, почему спрашиваете, вы это сами должны в первую очередь знать? Вы ведь командуете заградотрядом НКВД, работающий в тылу нашей дивизии?! Вы просто обязаны знать имя, фамилию, звание командира нашей дивизии, товарищ капитан!
   В голосе сержанта Новосельцева прозвучало сильнейшее, если не сказать большего, удивление вопросом, заданным энкеведешником! Можно было бы даже сказать, что сержант Новосельцев был попросту ошарашен этим вопросом, прозвучавшим изо рта капитана НКВД! Поэтому, как разведчик, в общение с ним допустил небольшую промашку. В тот момент с капитаном НКВД сержант с ним заговорил, как равный с ним по званию! К тому же своим вполне искренним упреком сержант Новосельцев, начавшийся задушевный разговор с капитаном-энкеведешником перевел в разряд словесной конфронтации.
   На этот факт сразу же обратили внимание, к капитану НКВД подошли еще шесть младших командиров НКВД, одни были с автоматами на груди, другие - с винтовками в руках. Словесная конфронтация в любую минуту могла переасти в оружейную перестрелку.
   Видимо, не желая дальнейшего развития словесной конфронтации, сержант Новосельцев со своей стороны допустил еще одну небольшую оплошность. Он продемонстрировал капитану НКВД это свое искреннее нежелание продолжать конфронтацию, тем самым проявил свою слабость, свое желание разойтись мирным путем!
   Васька, в тот момент находившийся в задних рядах роты, тем не менее хорошо расслышал эту словесную перепалку. По тональности голоса Сергея Новосельцева, многие другие бойцы роты догадались о том, что сержант был до крайней степени поражен вопросом энкеведешника, но не желает углубления вдруг возникшей конфронтации с энкеведешниками. Васька же всем своим нутром почувствовал, что эта нежданная, негаданная встреча с энкеведешным заградотрядом может дальше развиваться самым неблагоприятным образом для обеих сторон!
   В этот момент вдруг подал свой голос его симбионт Альфред Нетцке. Он задумчиво произнес:
   - Васенька, если хочешь, то сейчас я могу тебя познакомить с одним очень интересным человеком?! Я хочу тебя познакомить со своим старинным другом, с которым учился в одной школе, с тех пор с ним не встречался! Но думаю, если бы он мог бы меня увидеть, то сразу же узнал?!
   - Да, подожди ты, Альфред, со своими друзьями! Сейчас не вовремя о них вспоминать! Давай, вернемся к разговору о них чуть позже, когда сержант Новосельцев разрулит наши отношения с этим энкеведешным капитаном?! Очень похоже на то, что сейчас у нас с ним назревает небольшой конфликт?! Как мне кажется, сержант Новосельцев своим запанибратским обращением сильно оскорбил этого энкеведешника?!
   В этот момент мне хотелось бы вам, дорогой читатель, напомнить о том, что мысленный разговор в отличии от разговора голосом всегда быстротечен1 по своему времени он обычно занимает всего лишь доли секунды! В рамки минутного обмена мнениями порой может разместиться целая сорокаминутная беседа. Так что этот мысленный обмен мнениями с Альфредом Нетцке, ни в коей мере не помешал Ваське прислушиваться ко всему тому, о чем сейчас разговаривали сержант Новосельцев и пока еще безымянный капитан НКВД!
   - Васенька, ты только представь себе, что я только что встретил своего старинного друга, капитана Клауса Шуманна?! Вместе со мной он учился в школе Абвере, там он, правда, носил погоны капитана Вермахта, а здесь почему-то вдруг оказался в погонах капитана НКВД?!
   До крайности взбешенный этой ненужной навязчивостью своего немецкого друга, сержант Васильков мысленно взбрыкнулся, он мысленно проорал:
   - Альфред, я ж тебя попросил свой язык держать за...
   Но тут Васька прикусил свой язык, он, наконец-то, сообразил, что именно ему хотел сказать Альфред Нетцке?! Тогда он спохватился, на всякий случай даже переспросил:
   - Альфред, ты хочешь сказать, что это брандебуржцы...?
   - Ну, да, ты правильно меня понял, Вася!
   Капитан НКВД или Клаус Шуманн, старинный друг и товарищ майора Альфреда Нетцке по службе в Абвере, видимо, и сам догадался, что своим предыдущим вопросом разговор с сержантом Новосельцевым он направил не потому руслу. Не задай он этого вопроса, обе стороны могли бы мирно разойтись удовлетворенными друг другом. Сейчас возникла некая конфронтация, которая, возможно, поставила капитана Клауса Шуманна, диверсионную группу полка "Бранденбург 800" на грань невыполнения боевого задания.
   В этой миссии разведывательно-диверсионная группа капитана Шуманна должна была произвести разведку ближайших тылов советских войск, а главное - определить места сосредоточения танковых бригад, направленных советским командованием на защиту Тулы. Хотя это задание было своего рода маскировкой более серьезного задания, которое получил капитан Клаус Шуманн со своей группой. По информации московского агента Волхва, контактировавшего с одним из генералов советского Генштаба, Абверу стало известно, что на этих днях генерал армии Г.К Жуков должен был посетить Тулу в рамках инспекции Южного фланга войск, оборонявших Москву. Ставка Главного Командования планировала войска, оборонявшие Тулу, передать из Брянского фронта в распоряжение Западного фронта в последние дни ноября месяца.
   В этих целях под Тулу были заброшены четыре группы диверсантов полка "Бранденбург 800". Перед ними была поставлена задача, найти, любыми средствами уничтожить генерала Георгия Жукова. Группа капитана Клауса Шуманна первые дни работала в самой Туле. Но после непонятного уничтожения ее трех разведчиков на железнодорожном вокзале Тулы, а также по приказу Абвера, группа срочно покинула город, свои действия перенесла в Одоевский район Тульской области. По окрестным деревням и селам Тульской области она разбросала свои щупальца, агентов из перебежчиков и местных предателей, собирая информацию о передвижениях советских командиров высокого ранга. Именно поэтому Клаус Шуманн допустил ошибку, поинтересовавшись у сержанта Новосельцева именем, фамилией и званием командира его дивизии.
   К тому же группа Клауса Шуманна только что задержала советского капитана Игоря Дубасова. Тот в предварительной беседе с капитаном НКВД проболтался о том, что спешит на совещание в штаб 217-й дивизию. Когда Клаус Шуманн поинтересовался, не будет ли на этом совещание присутствовать генерал Жуков, то капитан лишь пожал плечами. Пришлось обезоружить и связать этого болтливого капитана. Вероятно, именно он и был командиром этой разведроты?! После захвата советского капитана, Клаусу Шуманну следовало бы свернуть работу своего заградотряда, вместе с пленным перейти линию фронта в расположение частей немецких войск! Но он этого не сделал!
   Как русские любят говорить, то его, капитана Абвера 2, Клауса Шуманна, погубила собственная жадность, желание побольше узнать о том, где же сейчас находится Георгий Жуков. В результате его разведывательно-диверсионная группа лоб в лоб столкнулась с разведротой. Причем, бойцы этой советской разведроты имели не худшую подготовку, чем, скажем, диверсанты и разведчики полка "Бранденбург 800"! Иными словами, этим немецким и советским разведчикам лучше было бы никогда не встречаться, не сталкиваться!
   Теперь же капитан Клаус Шуманн должен был принять решение, как ему в этой ситуации теперь следует поступить? Отпустить ли ему с миром эту разведроту, которой в данный момент командует этот чересчур уж внимательный и осторожный сержант, или же попытаться покончить с ней, бросив в бой своих бранденбуржцев?! Но бранденбуржцев у него было только десять стрелков, в роте же даже на прикидку насчитывалось более двадцати бойцов. Пару раз Клаус Шуманн и его диверсанты на собственной шкуре испытали, что за три месяца войны советские фронтовые разведчики многому научились! Один раз им пришлось бежать от них без оглядки, второй раз им пришлось принять бой. В этом бою его группа потеряла более тридцати процентов своего численного состава, но так и не выполнила боевого задания!
   Если же эту разведроту вместе с сержантом отпустить, то по прибытии в штаб дивизии этот любопытный сержант, наверняка, обратится с соответствующей информацией в Особый отдел своей дивизии. Получив достоверную информацию о том, что неопознанный заградотряд НКВД без согласования с Особым отделом дивизии работает в этом районе, дивизионные особисты, наверняка, попытаются перехватить его группу. Правда, в последнем случае группа Клауса Шуманна получит два или три часа преимущества, за это время можно было бы попытаться скрыться из этого района. Таким образом, капитан Клаус Шуманн пришел к решению мирно разойтись с этим советскими фронтовыми разведчиками.
   Приняв окончательное решение, Клаус Шуманн продолжил разговор с сержантом Новосельцевым:
   - Ты уж меня, сержант, извини! Своим вопросом мне захотелось тебя проверить, узнать, насколько ты подкован в вопросах хранения военной тайны. Ты был абсолютно прав, отказавшись назвать мне имя, фамилию и воинское звание командира своей дивизии. Чтобы ты мне поверил, то тебя я сообщу, что командиром твоей дивизии в настоящее время является полковник Грачев Михаил Алексеевич!
   В этот же момент продолжился и мысленный разговор Василия со своим симбионтом, немецким майором Альфредом Нетцке.
   - Альфред, какова численность этого так называемого заградотряда НКВД? Сколько диверсантов нам противостоят?
   - Шесть стрелков, вооруженных винтовками СВТ 40 и автоматами сейчас стоят рядом с Клаусом Шуманном, продолжающего беседовать с твоим сержантом Новосельцевым. Еще трое стрелков во главе со старшим фельдфебелем укрылись вон в том шалаше. Этот шалаш скрыт листвой деревьев и кустарников, но его все же можно различить. Из этого шалаша прекрасно простреливается весь этот участок дороги! В шалаше установлены два пулемета ДП, так что первым делом ты должен огнем своего МГ 13 накрыть этот шалаш. Но, черт подери, Васька, у задней стенки этого шалаша лежит капитан Дубасов, связанный по рукам и ногам.
   - Они, что его взяли в плен?
   - Ну, да, очень похоже на то, что именно так и случилось! Капитан Игорь Дубасов сейчас находится в немецком плену. Я совершенно случайно его заметил, пока пытался разыскать третий пулемет. Видимо, брандебуржцы его перехватили на пути в дивизию, связали и бросили под заднюю стену шалаша, чтобы он им не мешал бы во время боя! Если хочешь, я тебе его сейчас покажу. Вот он, смотри, можешь полюбоваться своим самоуверенным командиром!
   В сознании Васька появилась картинка, на которой можно было хорошо видно то, что сейчас происходило внутри шалаша. Первым делом он обратил свое внимание на два пулемета ДП. стоявших на стационарных треногах. За пулеметами дремали два красноармейцы, они лежали на хвойной подстилке, чтобы уберечься от холода, идущего от земли. Третий красноармеец имел звание старшины, на его петлицах были хорошо видны четыре треугольничка. Старшина в бинокль наблюдал за общением капитана Клауса Шуманна, одетого в форму капитана НКВД, с сержантом Валерием Новосельцевым.
   В тот момент капитан и сержант весело улыбались, пожимали друг другу руки. Они, видимо, собирались мирно разойтись, и на данный момент были довольны друг другом. Так оба считали, что им удалось избежать конфронтации.
   Васька перестал обращать внимание на переодетых красноармейцев, свое внимание он переключил на человека, лежавшего у задней стенки шалаша. Его лицо было в синяках, в кровоподтеках, его левое плечо было перевязано бинтом с заметными кровавыми пятнами. Можно было бы сказать, что только по этой перевязке Васька в этом человеке узнал бравого капитана Игоря Дубасова! Все это время, пока он его рассматривал, Игорь Дубасов ни разу не шевельнулся, не двинул ни рукой, ни ногой! Капитан, видимо, сейчас находился без сознания!
   Василий аж похолодел, сообразив, что Игоря Дубасова нужно было бы спасать любой ценой! Его нельзя было бы оставлять в руках немцев! Вот только Васька пока еще не знал, как можно было бы его освободить, когда со спины на тебя наставлены дула двух автоматов?! Чуть, что не так, они, не колеблясь, изрешетят в решето его и его товарищей! Да и времени у него практически не оставалось, вот-вот разведрота тронется с места, отправится дальше по дороге на Одоев.
   - Вася, не мельтешись! Итак, мой совет, сними с предохранителя свой МГ 13! - Следуя мысленному совету своего друга, Василий немедленно это сделал.
   - Возьми под свой контроль разумы своих призывников и автоматчиков, я же займусь разумами этих автоматчиков! Приготовься к открытию огня по капитану Шуманну, по шести энкеведешникам, стоящим рядом с ним! Затем пулеметной очередью погаси пулеметчиков в шалаше, постарайся не дать им проснуться. Фельдфебеля оставь в живых, стреляя по нему, своим пулеметным огнем ту можешь поразить капитана Дубасова! Огонь открываем по счету "ноль"! Итак, начинаю отсчет, три ... , два ... , один ..., н ... .
   В этот момент сержант Новосельцев прекратил пожимать руку капитана НКВД. Он повернулся к разведроте, чтобы отдать команду на начало движения. Он только-только начал раскрывать свой рот, чтобы подать команду, как вдруг увидел, что из задних рядов роты вперед начал выдвигаться сержант Васильков с бойцами своего отделения. Вслед за ними, словно слепые котята, следовали оба его автоматчика. Эта семерка, словно расстрельная команда, шла, несмотря по сторонам. Глаза бойцов и автоматчиков были налиты каким-то сумасшествием. В руках бойцы и сержант сжимали автоматическое оружие, словно все они собрались открыть огонь на поражение!
   Сержант Новосельцев хотел подать команду "отставить", чтобы их остановить, вернуть обратно в строй, но эта семерка уже стояла перед ним, своими телами они оградили его от капитана, шестерых красноармейцев заградотряда НКВД. Первым нервно затараторил пулемет сержанта Василькова, а затем шесть автоматов бойцов его отделения. Одновременно открыли огонь четыре автомата ППД, два немецких "шмайсера"!
   На глазах у всей роты отделение сержанта Василькова хладнокровно расстреляли капитана НКВД, шестерых бойцов его заградотряда! Затем сержант Васильков принялся расстреливать шалаш, едва просматривавшийся через кустарник. Пока бойцы его отделения вместе с автоматчиками из отделения сержанта Новосельцева меняли рожки и диски в автоматах, Васька, свой пулемет отшвырнув в сторону, одним прыжком он преодолел расстояние до шалаша, чтобы тут же в нем скрыться.
   Сержант Новосельцев все еще стоял с широко раскрытым ртом, он так и не понял, что же сейчас произошло? Почему бойцы отделения сержанта Василькова расстреляли энкеведешников? Он стоял, наблюдал за тем, как сержант Васильков скрылся шалаше, затем перевел свой взгляд чуть влево. Там он увидел, как умирает капитан НКВД. Тот лежал на спине, тяжело дышал широко открытым ртом, стараясь, как можно больше воздуха затолкать в свою грудь, пробитую пулеметными пулями! Клаус Шуманн в форме капитана НКВД умирал, судорожно дергал ногами, обутыми в сапоги.
   Только сейчас сержант Новосельцев обратил внимание на голенища его сапог. Они были так хорошо навакшены, что в них зеркально четко отражались деревья, растущие поблизости. Действуя на автомате, сержант Новосельцев подошел поближе к умирающему капитану НКВД. Пока еще он был не в силах оторвать свой взгляд от деревьев, своего лица, отражавшихся в голенищах чужих сапог. В тот момент его била, колотила нервная дрожь. Его голову не покидала мысль о том, кем же на деле был этот капитан, чтобы в разгар русской распутицы ему сапоги надраивали бы таким образом, чтобы в их голенищах отражался бы окружающий дорогу лес?!
   Новосельцев все еще находился в состоянии шока, ступора. Но он нашел в себе силу, чтобы свой взгляд оторвать от сапог только что умершего капитана НКВД. Сержант поднял голову, он увидел, как из шалаша вдруг вылетел, тут же растянулся на земле старшина, почему-то матерившегося на немецком языке. Этот старшина держал руки над головой, словно он кому-то сдавался в плен! Из-за этих поднятых рук, падая лицом вниз, этим своим лицом он с силой шлепнулся о снежную корку. По инерции немного проехался по снегу, на его насте оставляя кровавый след!
   Вслед за ними из шалаша вышел сержант Васильков. На своих руках он держал капитана Игоря Дубасова, тот был без сознания, его руки и ноги были связаны веревками!
   Глава 4
   2
   По приказу Ивана Васильевича Болдина в то время командарма 50-й армии 217-й стрелковой дивизии был выделен участок обороны окраин города Тулы в промежутке от Калужского до Одоевского шоссе, по юго-западной окраине этого древнего русского города.
   Первые бои за Тулу начались на ее южной окраине с раннего утра 30 октября.
   После сильной артиллерийской подготовки, немецкие бомбардировщики и штурмовики нанесли бомбоштурмовые удары по боевым порядкам советских войск. Затем в наступление пошли немецкие танками, гренадеры немецкой пехоты. Свой основной удар противник наносил вдоль Орловского шоссе. В наступление пошли два пехотных батальона немецких гренадеров, они были поддержаны сорока -- пятьюдесятью танками. По направлении Гостеевка - Тула наступали батальон пехоты и тридцать танков, вдоль Сталиногорского шоссе пошли в атаку вражеские мотоциклисты при поддержке тринадцати танков.
   В ходе начавшихся боев на окраине Тулы сводный отряд тульской милиции, оборонявшийся на высоте 167,0, в результате сильного артиллерийского обстрела понес тяжелые потери. Из-за больших потерь отряд был вынужден отойти в район железнодорожного вокзала города. Высводившийся участок городской обороны заняли полки 217-й стрелковой дивизии под командованием полковника Михаила Алексеевича Грачева. К четырнадцати часам этого же дня часам немцы прорвали оборону Тульского рабочего полка, их танки вышли на южную окраину города. Казалось бы, судьба Тулы была предрешена, еще небольшое усилие немецкой стороны и наступающие танки и пехота начнут бои в самом городе. Перед городским советом обороны ребром встал вопрос о начале эвакуации населения города.
   279-ю разведывательную роту капитана Игоря Дубасова командир дивизии полковник Грачев был вынужден снова бросить в бой в качестве стрелкового подразделения. Разведроте отвели именно тот участок обороны, центром которого была высота 167.0. На деле эта высота представляла собой простой, не такой уж высокий холм, сзади и по бокам он бы окружен жилыми зданиями. Разведрота рысью пробежала несколько городских улиц, на одной из них разведчики столкнулись с отступающими милиционерами. Капитан Дубасов очень спешил занять траншеи, только что оставленные этими милиционерами. Поэтому он не остановился, не остановил своей роты для того, чтобы переговорить с милиционерами, от них узнать об обстановке не передовой.
   Разведчики вовремя успели занять траншеи высоты 197.0.
   Взвод сержанта Васильева, имея в своем составе шесть бойцов, одним из последних спрыгнул в траншею, недавно оставленную милиционерами-добровольцами. Бойцы взвода вслед за своим сержантом тут же побежали на левый фланг траншеи. Пробегая по траншее, Васька, бойцы его взвода порой натыкались на тела милиционеров, погибших от немецкого артобстрела. Таких тел было немного, но они все же были, отступавшие в спешке их товарищи, видимо, так и не успели их подобрать, забрать с собой.
   Вскоре Васька со своим взводом добежал до левого фланга траншеи, там он остановился. Первым делом внимательно осмотрелся вокруг, решая, как в этом закоулке распределить бойцов по позициям. К слову сказать, что эта траншея во время немецкого артобстрела получила небольшие повреждения. Только день работы кайлом и лопатой, траншея будет вновь восстановлена. Выделяя своим бойцам сектора обстрела противника, Васька подробно им разъяснял, когда и по каким целям было бы лучше стрелять из винтовок, а по каким целям и в каких ситуациях можно было бы вести огонь из автоматов. Так он вместе со своими бойцами переходил от одной огневой позиции к другой, пока не уперся в гнездо противотанкового ружья. Его расчет погиб от разрыва немецкого снаряда, этот расчет, видимо, так ни разу не выстрелил по вражеским танкам.
   Наводчик-стрелок расчета лежал на стене траншеи, он был убит осколком снаряда, пробившим его каску и голову. Заряжающий расчета лежал на дне траншеи, неподалеку от наводчика, его тело было почти засыпано землей. Когда его откопали, то все бойцы его взвода и сержант Васьков увидели еще один осколок снаряда, торчавший у него из груди. Васька от других разведчиков краем уха уже слышал о том, что первые такие противотанковые ружья начали поступать в действующую армию. С большим трудом ему удалось разжать руки наводчмка расчета, чтобы из его рук забрать противотанковое ружье!
   Держа противотанковое ружье в своих руках, Васька обратился к бойцам своего взвода со следующим предложением:
   - Парни, давайте, наведем порядок в этой своей траншее! Сначала мы подберем тела всех погибших милиционеров, снесем их в одно место, чтобы там их могла бы забрать похоронная команда. Затем возьмем в свои руки кайла и лопаты, чтобы свою траншею привести в божеский вид. Выроем в ее стенах "лисьи норы". В них будем укрываться от вражеских артобстрелов. Несколько позже начнем строительство взводной землянки с теплой крышей, чтобы в ней мы могли бы отсыпаться по морозным ночам. Словом, парни, нам пора приниматься за работу, так как в этой траншее нам придется провести много дней и ночей! С этими словами сержант первым взялся за лопату, ею принялся заделывать большую дыру в одной из стенок траншее. Вскоре вместе с ним работали все шестеро бойцов его взвода!
   Заделав дыру, Васька с лопатой в руке отошел в сторонку, чтобы не помешать бойцам собирать, выносить из траншеи тела погибших тульских милиционеров. Он занялся противотанковым ружьем, для начала стал его внимательно рассматривать, временами приноравливаясь к его прикладу. Это противотанковое ружье очень походило на большую винтовку, в несколько раз увеличенную в размерах. Оно имело длинный ствол, затвор с магазином на пять патронов и приклад, только все эти детали были большого размера. Да и оно весило более двадцати килограмм. С ружьем, имеющим такой длинный ствол, такой тяжелый вес много не побегаешь по полю боя, охотясь на вражеские танки! Еще раз взвесив на своих руках это ПТРС, Васька отставил его в сторону, осторожно прислонив его к стенке траншее. Сам же еще раз обошел траншею, выбирая огневую позицию для этого ПТРС, одновременно он пытался разыскать его боекомплект, в том хламе, скопившемся на дне траншеи.
   В этот момент саперными лопатками Афанасий Носов и Евгений Слюсаренко откапывали из-под завала тело погибшего заряжающего противотанкового расчета. В откопанных подсумках они нашли два запасных магазина по пять 14,5 мм патронов. двадцать патронов россыпью. Оба магазины и патроны они передали сержанту. Тело погибшего красноармейца они переложили на брезентовую плащ-палатку, осторожно ее подняли и понесли на другой конец траншеи. Васька же остался на месте, он внимательно рассматривал, белой тряпочкой протирал бронебойные патроны от пыли и грязи. Эти патроны в его руке смотрелись весьма внушительно!
   На время оставшись один, Васька достал из футляра немецкий бинокль, только что подаренный ему капитаном Игорем Дубасовым. Этим биноклем капитан как бы его поблагодарил за свое спасение! Облокотившись локтями на бруствер траншеи, он приник к окулярам бинокля. С высоты холма открывалась отличная панорама пространства, по которому вот-вот должны были пойти в атаку немецкие танки. Хорошая оптика этого немецкого бинокля ему позволила даже рассмотреть шоссе Орел - Тула, по которому немцы сейчас пытались прорваться в центр Тулы. По интенсивному передвижению немецких бронетранспортеров и танков, н трудно было догадаться, что немецкое командование вот-вот начнет новую танковую атаку, желая любой ценой взять этот древний русский город.
   Осмотр немецких позиций позволил Ваське составить представление о наиболее опасных местах обороны его взвода! Тогда он окончательно решил, где должна быть огневая позиция его трофейного МГ 13. Вот только с этим трофейным пулеметом ему, видимо придется расстаться в ближайшее время, так как к нему у него заканчивался запас патронов. На этой позиции рядом с пулеметом он оставил еще и винтовку СВТ 40. Она ему приглянулась в основном из-за того, что имела, правда, слабенький, но все же снайперский прицел.
   Еще раз взглянув на только что сооруженную огневую позицию для своего трофейного МГ 13, Васька сам же себе одобрительно покивал головой. Получилась отличная огневая позиция. С вершины холма открывалась прекрасная панорама, с этой позиции он практически мог вести огонь, перекрывая опасные направления, ими могла бы воспользоваться вражеская пехота.
   Теперь настала пора Ваське заняться поиском огневой позиции для ПТРС. Искать ему долго не пришлось, такая позиция нашлась на крайнем левом фланге этой взводной траншеи. Там он поначалу саперной лопатной разравнял бруствер. Затем той же саперной лопатой Васька выкопал небольшую площадку, на ней установил свой ПТРС, затем начал помечать углы секторов выстрелов из противотанкового ружья!
   - Правильно мыслишь, Василий! Именно с этого направления на позицию твоего взвода могут пойти танки! - Голос Альфреда Нетцке возник в Васькиной голове. - Только ты уж постарайся огневые позиции бойцов своего взвода отодвинуть подальше от этого места. Как только ты выстрелишь из ПТРС, то артиллеристы, танкисты это место постараются сравнять с землей! Своим бойцам ты, Вася, прикажи им огонь по наступающей пехоте противника вести в основном из карабинов и винтовок. Такой огонь редок, но более эффективен, немецкие гренадеры его страшно не любят.
   - Спасибо за совет, Альфред! Я обязательно им воспользуюсь!
   - Вася, мне из Берлина совсем недавно напомнили о том, что мы уже должны были быть в Москве! Мол, только зря тратим время, принимая участия в боях по обороне Москвы!
   - Слушай, Альфред, я прямо тебе хочу сказать о том, что моя родина в опасности, я должен стать на ее защиту, выполняя свой долг советского гражданина! Вот отобьем немца от столицы, тогда и займемся нашими шпионскими делами!
   - Вася, перестань шутить, отбрехиваться от серьезного вопроса! Весь Абвер знает, что штандартенфюрер СС Альфред Нетцке в звании сержанта Рабоче-Крестьянской Армии сражается с немецко-фашистскими войсками, наступающими на Москву. Ты своим взводом уничтожил диверсионно-разведывательную группу капитана Клауса Шуманна! Когда Седому доложили об этом инциденте, ты знаешь, что он ответил?
   - Не знаю, Альфред, и меня это сейчас не интересует!
   - Ну, вот видишь, а адмирал тогда сказал: "Оставьте Нахтигаля в покое, он прекрасно сам знает, что должен делать!"
   - Это, что у меня появился новый шпионский псевдоним?
   - Не у тебя одного, Василий, а у нас обоих! Ты же знаешь, что мы не разделимы!
   - Альфред, кто же тебе об этом сказал? Я слышал несколько иное, что воины "Аннербе" способные на многое!
   - Согласен с тобой только в том, что солдаты и офицеры дивизии СС "Аннербе" на многое способны, но не на все!
   - Значит ты, Альфред, не против того, чтобы я стал простым солдатом этой дивизии СС?!
   - Вася, ты не совсем корректно выразился! Тебе следовало бы сказать, что: "ты и я, мы оба стали офицером высокого ранга дивизии СС "Аннербе".
   - Хорошо, Альфред, этот интересный разговор мы продолжим несколько позже. Если ты сейчас моими глазами взглянешь на это поле, то увидишь, что мой противник, а это твои соплеменники, Альфред, зашевелился. Они готовят новую атаку на позиции моего взвода. Да и к тому же бойцы моего взвода возвращаются в траншею. Так что, штандартенфюрер СС, мы сейчас распрощаемся, только не забывай подсказывать, что я должен делать в той или иной ситуации в ходе боя!
   - Пока, Василий, до нашего нового разговора, мы обязательно его продолжим. Я же пока вынужден находиться в тиши твоего сознания, то, пользуясь случаем, немного в нем покопаюсь. Может смогу разыскать истоки твоего понимания "гражданского долга"?! Так как очень надеюсь на то, когда-нибудь начну тебя больше понимать, даже несмотря на то, что ты русский, а я для тебя "фриц", проклятый немец!
   1
   Полковник Михаил Алексеевич Грачев, командир 217-й стрелковой дивизии, вместе с бригадным комиссаром Дмитрием Васильевичем Васильевым, а также майором Виталием Ковальчуком, начальником Особого отдела дивизии, вышел на школьный двор, чтобы встретиться, поговорить с только что прибывшими дивизионными разведчиками. Всего несколько минут назад к нему в кабинет забежал майор Ковальчук, возбужденным голосом ему доложил:
   - Товарищ полковник, разрешите доложить, в штаб дивизии только что вернулись дивизионные разведчики!
   - Ну, и что в этом такого, майор? На то они и разведчики, чтобы возвращаться после выполнения боевого задания. - Довольно-таки сердито полковник прореагировал на появление своего особиста, он его не любил.
   Когда майор Ковальчук без стука ворвался в его кабинет, Михаил Алексеевич беседовал с комиссаром Дмитрием Васильевым. Они обсуждали ситуацию на своем участке фронта, спорили о том, передадут ли или не передадут его в подчинение Западного фронта?! Люди любит, когда их прерывают на середине слова! Поэтому Михаил Алексеевич неодобрительно посмотрел на майора Ковальчука, так невежливо ворвавшегося в его кабинет. К тому же этот майор-чекист был единственным командиром его дивизии, назначенный на свою должность без предварительного с ним согласования его кандидатуры.
   - Товарищ полковник, рота капитана Игоря Дубасова совершила поистине героический поступок! Всю ночь она отбивала атаки противника, пытавшегося на правом фланге дивизии, через Николо-Жупань прорваться в тыл дивизии. За эту ночь они сожгли два немецких танка, положили на землю до роты противника. Более того, совершая переход в Одоев, его рота нарвалась на диверсионную группу противника. Она ее уничтожила, взяв пленным живого немецкого диверсанта. Сейчас этот бывший майор РККА дает показания, как стал немецким диверсантом! На первом же нашем допросе он раскололся. Он только что признался, что их диверсионной группе было поручено найти, уничтожить командующего Западного фронта генерала армии Георгия Жукова!
   - Интересные вещи ты, майор, рассказываешь! Давненько у нас в дивизии не случалось подобных случаев! За одну только ночь совершить столько подвигов! Только разведчики на такое способны! Ну, и кто у них особо отличился? Как ты думаешь, комиссар, может быть, нам стоило бы отличившихся разведчиков наградить медалью "За отвагу?!
   - Следует обязательно подумать над этим вопросом, Михаил Алексеевич! - Охотно согласился с мнение командира дивизии бригадный комиссар Василев.
   Полковник Грачев тут же по телефону приказал дивизионным радистам его срочно связать со штабом Западного фронта. И, если имеется такая возможность, то он хотел бы переговорить с самим Георгием Константиновичем.
   К удивлению, всех собравшихся в кабинете, это соединение произошло, чуть ли не через минуту, так как оказалось, что в данный момент командующий Западным фронтом с инспекцией находился в штабе Западного фронта, расположенного в Туле. Полковник Грачев в кратком разговоре с Георгием Жуковым доложил тому о предотвращенной его дивизией попытке немцев прорвать линию фронта в районе деревни Николо-Жупань. Уже в конце разговора полковник, как бы между прочим, упомянул об уничтожении разведчиками его дивизии немецкой диверсионной группы! При этом он с особым удовольствием говорил, что основной задачей этой диверсионной группы было уничтожение командующего Западным фронтом!
   В ответ Георгий Жуков поблагодарил полковника Грачева за своевременную информацию о планах немецкого командования, пообещав его за это наградить орденом. На информацию о готовящемся на него покушении генерал не обратил должного внимания, сказав, что этим вопросом должны заниматься особисты.
   Довольный разговором с Г.К. Жуковым, полковник Грачев предложил бригадному комиссару Васильеву вместе с ним встретиться с разведчиками, поблагодарить их за проявленный героизм. Всех бойцов разведроты наградить медалью "За отвагу". Разговаривая с комиссаром по этим вопросам, полков Грачев ни разу не посмотрел в сторону майора Виталия Ковальчука. Слишком уж большое количество, по его мнению, якобы дезертиров, самострелов, потенциальных предателей родины этот майор-особист со своими чекистами отловил и расстрелял в его дивизии!
   Разумеется, полковник Грачев не знал о том, что, как только разведрота передала ему плененного немецкого диверсанта, то майор Ковальчук, проявляя собственную инициативу связался с наркоматом внутренних дел СССР. Он попросил дежурного командира по наркомату соединить его с приемной самого наркома. В тот момент Лаврентия Павловича не оказалось на месте, вместо него трубку взял начальник охраны наркома, полковник Жихарев. Виталий Ковальчук в подробностях ему рассказал о том, что его особистами была разгромлена немецкая диверсионная группа, что ими взят пленный. Особо он упомянул о том, что эта диверсионная группа получила задание найти и уничтожить генерала Жукова. Выслушав майора, полковник Жихарев ему пообещал полученную информацию донести до ушей наркома, что вскоре он сам с ним свяжется, передаст ответ наркома по этому запросу.
   Примерно через час из Москвы перезвонили, дежурный командир наркомата зачитал майору Ковальчуку распоряжение Лаврентия Павловича Берии, правда, это поручение было подписано его первым заместителем Виктор Семеновичем Авакумовым. В распоряжении говорилось: "пленного немецкого диверсанта, а также командира разведчиков, его пленившего, срочно доставить в Москву! Майору Ковальчуку, командиру Особого отдела, приказываю больше ни с кем не разговаривать по этому вопросу"! В заключение разговора дежурный по наркомату командир сказал, что это поручение он фельдъегерской связью отправить его в дивизию. Таким образом, получилось, что Лаврентий Павлович, а также его первый заместитель Виктор Семенович своими десницами как бы коснулись сержанта Василькова, хотя никто из них троих об этом не имели ни малейшего представления!
   Несмотря на то, что все еще себя плохо чувствовал, болела рана в левом плече, а также ныли ушибы лица и тела, капитан Игорь Дубасов все же вышел на построение своей роты, когда перед ней должно было появиться командование дивизии. Роту он выстроил двумя шеренгами, сам начал расхаживать перед этими шеренгами, ожидая появления командира дивизии.
   Полковник Грачев в дворе появился, его сопровождали бригадный комиссар Васильев, а также майора Ковальчук. Сначала прошелся вдоль строя героев-разведчиков, внимательно всматриваясь в их лица. Он сразу же обратил внимание на то, что количество бойцов разведроты сильно сократилось. Перед ним в строю стояли всего лишь двадцать пять из ста двадцати бойцов, положенных ей по уставу. Всматриваясь в лица разведчиков, Михаил Алексеевич понимал, что три месяца войны каждого бойца из этой двадцатки героев превратили в настоящего суперсолдата. На которого можно было бы положиться в любом бою! Каждый из этих парней, побывав в десятках разведпоисках, проводимых в тылу врага, теперь может дать фору, по крайней мере, десяти фрицам. Это они только что доказали на практике, встретившись, без потерь со своей стороны уничтожив диверсионную группу противника! Из десяти диверсантов девятерых они отправили на небеса, а одного сумели взять!
   Завершив свой проход перед строем разведчиков, полковник Грачев отошел на несколько шагов назад и, встав перед центром ротного строя, обратился к ним с пламенной речью:
   - Товарищи красноармейцы, позвольте мне, командиру вашей дивизии, поблагодарить вас за проявленную храбрость в боях с немецко-фашистскими оккупантами. Я также хочу вас поздравить с очередной победой над нашим врагом! Этой победой вы доставили мне, пожилому человеку, истинное удовольствие, настоящую радость! Своим примером вы сумели доказать, что немцев можно бить! И мы с вами будем их беспощадно бить и уничтожать, как нас учил великий Ленин! Наш вождь и учитель товарищ Сталин! Наша великая и родная коммунистическая партия большевиков! В этой связи я принял решение всех вас, двадцать пять бойцов разведроты наградить солдатской медалью "За отвагу"! В этой связи я приказываю командиру роты, капитану Игорю Дубасову, заполнить наградные листы на всех рядовых красноармейцев, младших командиров роты, наградные листы направить мне на подпись! Вы же молодцы-удальцы продолжайте также славно, героически сражаться с немецко-фашистскими оккупантами во имя нашей окончательной победы над врагом, во имя товарища Сталина!
   После этого небольшого митинга, довольные проделанной работой, командир и комиссар дивизии сели в дивизионную "Эмку", под охраной комендантской роты, поехали в Тулу. Туда прошлой ночью уже отошли два полка дивизии, а третий полк должен был вот-вот отправится в дорогу. Перед своим отъездом командир дивизии разрешил разведчикам пообедать. После обеда сразу же выдвигаться на шоссе Одоев - Тула для пешего марша на Тулу.
   Само собой, получилось так, что сразу же после уничтожения немецкой диверсионной группы, еще на марше в Одоев сержант Новосельцев, временно исполнявший обязанности командира разведроты, сержанта Василькова как бы произвел в командиры взвода, передав ему в подчинение еще двух автоматчиков из своего бывшего взвода. Капитан Дубасов уже в Одоеве, приняв обратно в свое подчинение разведроту, этот приказ сержанта Новосельцева подтвердил своим устным распоряжением. Таким образом, на третий день своего пребывания на фронте Васька стал командиром взвода!
   Была окончательно разрешена проблема с уральскими призывниками Иваном Понкратенко и Афанасием Носовым. Бригадный комиссар Дмитрий Васильев принял у них воинскую присягу перед самым своим отъездом в Тулу. Здесь же во дворе уральские призывники с немецкими "шмайсерами" в руках, в присутствии свидетелей, своих новых сослуживцев по разведроте, взволнованными голосами произнесли присягу красноармейца Таким образом, из призывников, минуя полагавшиеся им курсы боевой подготовки, эти молодые уральцы сразу же перешли в разряд бывалых, успевших повоевать красноармейцев! Даже бойцы разведроты, прошедшие огонь, воду и медные трубы, стали уважительно к ним относится!
   В ожидании обеда Игорь Дубасов распустил строй, разведчики тут же разбрелись по двору здания школы. В нем располагался штаб дивизии, убывшего в Тулу. Разведчики, несмотря на то, что в этот октябрьский день было не так уж холодно, но из-за противного, пронизывающего ветерка, они укрывались от него за стенами школьного здания.
   Дивизионного повара Якова Мягкова штабные красноармейцы за его спиной всегда уважительно называли Яковом Николаевичем. В недавнем довоенном прошлом он был главным московским поваром, работал шеф-поваром ресторана гостиницы "Метрополь". Полковник Грачев его увел буквально из под носа генерала Еременко, он предложил Якову Николаевичу стать главным поваром всей его дивизии. Тот по своей серости, глупости согласился, на деле вышло так, что армии он предпочел дивизию. Вот уже тритий месяц кряду старшина Мягков мыкался, готовя обеды, ужины и завтраки командирам штаба дивизии. Порой ему приходилось заниматься готовкой, находясь под бомбами вражеской авиации. Да и как оказалось, на фронте ему приходилось в основном готовить различные каши овсяную, гречневую или перловую каши. Правда, порой в перерывах между боями, когда ему удавалось где-нибудь украсть бесхозную курицу, то он из нее он готовил изумительное соте с грибами! Оно у него получалось таким вкусным, что штабные командиры, поедая этот московский деликатес, вспоминали мирные времена, облизывая свои пальчики!
   Со вчерашнего дня Яков Николаевич был, как никогда, разозлен действиями немецкой авиации. Под самый вечер немецкий штурмовик "Юнкерс 87" вдруг открыл на него охоту. Этот проклятый фриц по черному дыму, валившему из трубы походной кухни, выследил ее месторасположение. В тот вечер из-за недогляда бойцов, занимавшихся поиском дров для топки кухни, притащили сырые поленья и бросили их в топку. Вот она, проклятая, на ночь глядя, задымила, из ее трубы черными клубами повалил дым, словно она была пароходом. Фрицевский штурмовик на этот дым сбросил пятидесятикилограммовую бомбу, эта бомба в воздух подняла стол под навесом. За ним по вечерам, на свежем воздухе любил поужинать командир дивизии, полковник Михаил Алексеевич Грачев вместе со своим комиссаром и другими штабными командирами.
   Вчера же вечером Яков Николаевич расстарался, на ужин он приготовил наваристый украинский борщ с чесночными пампушками, а также вкуснейшую домашнюю ветчину. Все эти яства Яков Николаевич выставил на стол под навесом. Борщ, домашняя ветчина погибли смертью храбрых от взрыва бомбы! Так что вчера ему пришлось командира дивизии, комиссара и штабных командиров кормить перловой кашей с говяжьей тушенкой. От стыда и обиды Яков Николаевич был готов чуть ли не сквозь землю провалиться, когда полковник Грачев прилюдно его поблагодарил за эту отлично приготовленную солдатскую кашу.
   Дивизионный повар Мягков оттаял душей, заулыбался, когда к его кухне подвалила орава голодных дивизионных разведчиков. Парни были такими голодными, что были готовы съесть самого повара. Ну, а вот их покормить Якову Николаевичу было попросту нечем. Сегодня утром перловую кашу на завтрак доели штабные командиры. Сама кухня была собрана, была готова к тому, чтобы походным порядком следовать к новому месту расположению штаба дивизии. Только для того, чтобы ее снова хорошенько раскочегарить, требовалось не менее часа времени. Но этого часа в распоряжении разведчиков не было, через тридцать минут они должны уже быть на марше по дороге на Тулу. И тогда Яков Николаевич вспомнил о том, что у него в загашнике сохранился целый бидон со вчерашним борщом, к нему великое множество чесночных пампушек.
   Вскоре разведрота шла по дороге Одоев - Тула, вокруг разведчиков распространялся такой сильный чесночный аромат, что нормальный человек мог его услышать за версту! Капитан Игорь Дубасов именно Васькин взвод выделил для сопровождения, охраны дивизионной кухни. Они следовали по шоссе, слегка отстав от основной колонны разведроты. Яков Николаевич решил не терять времени и, пока походная кухня находилась в процессе передислоцирования на новую позицию, разжечь ее топку, хорошенько прогреть, чтобы по прибытии на место сразу же приступить к приготовлению горячего ужина.
   - Вась, ты не мог бы попросить своего повара, сделать так, чтобы его кухня так сильно бы дымила! Пилоты "Юнкерсов 87" могут обратить внимание на черный дым, который так и валит из трубы его походной кухни! Если же они обратят на это внимание, тогда всем нам несдобровать!
   - Извини, Альфред, но не могу! Понимаешь, я не могу его попросить! Яков Николаевич добрейший души человек, лучший повар во всем мире! Готовит такие солдатские каши, что голова от них кружится! Но, как кочегар, он совсем никакой! В дровах не знает толка, в них он совсем не разбирается! Так что говорить с ним на эту тему совершенно бесполезно!
   - Ну, что ж, Вася, тогда на себя пеняйте, что имеете такого нерасторопного повара!
   Мысленно произнес Альфред Нетцке, при этом он, сильно обидевшись, замолчал! Столько времени он сожительствует с этим русским Васькой, но до сих пор так до конца не разобрался в его характере! Когда в разговоре его русский друг Васька произносил слово "авось", то Альфред переставал его понимать, что именно он под этим своим "авось" он имел в виду?!
   И, словно в подтверждение мыслей Альфреда Нетцке, над походной кухней проскользнула хищная тень, отброшенная немецким лапотником. Пара "Юнкерсов 87" вынырнули из облаков, один из них пролетел прямо над походной кухней. Его пилот, поставил свой штурмовик на крыло. Видимо для того, чтобы лучше рассмотреть свою цель! Затем он ушел на разворот для выхода на боевой заход. Яков Николаевич не обратил на это ни малейшего внимания. Повар продолжал подбрасывать сырые полешки в топку кухоньки, мурлыкая себе под нос мелодию из фильма "Три танкиста".
   Немецкую авиацию Яков Николаевич всегда презирал, он ее попросту не замечал, пока она его не трогала! Здесь следует также упомянуть о том, что русские шоссе были не только извилистыми, узкими, но они часто проходили по вершинам крутых косогоров и холмов. Они, то круто взбирались наверх очередной возвышенности, косогора или холма, то не менее круто опускались вниз по склону косогора или холма. В тот момент Одоевское шоссе, походная кухня на ней, только что взобрались на высочайший косогор. Иными слова, дивизионная кухня, а также взвод красноармейцев сержанта Василькова представляли собой цель, отлично видимую пилотом немецкого штурмовика!
   - Вась, послушай моего совета! Во имя сохранения жизни бойцов твоего взвода, жизни этого упрямого повара, а также и своей жизни, прикажи своему взводу спинами залечь на землю, приготовиться к открытию огня из винтовок по атакующему немецкому штурмовику. Сбить его вы не собьете, но этим своим поведением вы сможете испугать его пилота, тогда он свернет с курса, не станет вас атаковать!
   На этот раз Васька воспринял дружеский совет своего симбионта-немца. Он отдал приказ бойцам своего взвода, лечь на землю, свои автоматы отложить в сторону, а винтовки приготовить в бою. Он также не забыл приказать, чтобы бойцы прицеливание по вражескому самолету вели бы с учетом времени полета пули, а также скорости полета самого штурмовика. То есть прицел винтовки бойцам следует выставлять на три-четыре корпуса штурмовика вперед.
   Немецкому пилоту капитану Люфтваффе Юлиусу Крюге в прошлом месяце исполнилось ровно тридцать лет, из них шесть лет он на своем "Юнкерсе 87" провоевал в Испании, Польше, Франции и в Дании. С первых же дней он воюет на Восточном фронте, за это время он успел немало повидать, повоевать. Своими собственными глазами он не раз наблюдал, как при одном только появлении его штурмовика над той или иной дорогой, краснопузые разбегались по кустам и дорожным перелескам, оставляя на дороге свои танки, грузовики и артиллерию!Он же со смехом пролетал над ними, бросал бомбы с пикирования, стрелял из пулеметов. Пока еще ему здорово везло, обратно он всегда возвращался без единой царапины!
   Сейчас же капитан Юлиус Крюге был немало удивлен поведением этого сброда. Краснопузые, видимо, сопровождали кухню, которую он вчера не добил, закончился боекомплект его штурмовика! Эти же, так называемые красноармейцы, вдруг разлегся на шоссе с винтовками, стволами направленными в небо, то есть в него, в его штурмовик! Этот сброд явно собирался обстрелять его штурмовик из этих своих "пукалок"!
   Разумеется, бравый капитан Люфтваффе не приостановил, не свернул в сторону, атакуя на своем штурмовике. Он только сильнее сжал руками оба рычага, рычаг пилотирования и рычаг управления двигателем, ногами поработал педалями. Следуя его приказам, штурмовик сделал горку, высотой в пятьсот метров, чтобы с с этой высоты, отвратительно завывая своей сиреной, начать пикировать на цель. Именно в этот момент красный сброд открыл огонь из пулемета и винтовок. Пулеметные пули попали в радиатор двигателя штурмовика. Из-за полученных повреждений двигатель запарил. Одна из винтовочных пуль поразила лоб капитана Юлиуса Крюге, его голова глухо, мертво стукнулась о плексиглас остекленения пилотской кабины.
   Штурмовик же только что погибшего пилота "Юнкерса 87" продолжил боевое пикирование, но бомб из-за смерти своего пилота он так и не сбросил. Благодаря едвали ли не полной автоматизации процесса пикирования. выхода из него, "Юнкерс 87" на высоте в триста пятьдесят метров самостоятельно вышел из пикирования. Некоторое время он пролетел, придерживаясь направления на город Тулу. Когда его двигатель от перегрева окончательно, то штурмовик камнем рухнул на землю всего лишь в трехстах метрах от дороги Одоев - Тула
   3
   Словно детсадовская нянька, Васька не поленился, с каждым из шести бойцов своего взвода прошелся по траншее. Он показывал им расположение огневых позиций каждого бойца своего взвода. Подробно каждому бойцу разъяснял, что тот или иной боец на своей огневой позиции сможет сделать? Подробно им рассказывал о секторах обстрелов, как во время боя каждый из них мог бы помогать другому, когда вести огонь то из винтовки, когда - из автомата по наступающему противнику.
   Васька вместе с ними прошелся по всем путям возможного отхода взвода. Как следует покидать траншею, когда немецкие гренадеры в нее ворвутся. Он сам лично продемонстрировал, как следует передвигаться под вражеским обстрелом! Как преодолевать минное поле, пользуясь неровностями рельефа?! Васька рассказал, на своем примере демонстрировал, как следует скрытно вести наблюдение за противником, не демаскируя при этом своей огневой позиции! На это обучение у него ушло три часа времени.
   Задавая свои вопросы, ответами бойцов Васька проверял, поняли ли бойцы взвода все эти его объяснения, советы?! Проработав все вопросы с каждым бойцом в отдельности, Васька затем их собрал всех шестерых вокруг себя, чтобы сказать:
   - Бойцы, эта траншея - должна стать нашей крепостью. Чтобы ее отстоять, мы должны стоять насмерть, ни на шаг, не отступая перед врагом! Чтобы выстоять, в любом бою мы должны поддерживать друг друга! В этом наша красноармейская сила и мощь! Будем драться до последнего патрона, до последней капли крови и, поверьте мне, враг не пройдет! Мы будем драться даже и в том случае, когда немецкие гренадеры ворвутся в нашу траншею! Отступать нам некуда, позади нас наша родина! Эту траншею мы покинем только в том случае, если будет на то приказ нашего командира!
   - Слушай, Василий! А ты, оказывается, умеешь красиво, убедительно говорить с солдатами, словно ты стал комиссаром. Или как вы их теперь называете политруком! - Не удержался и съязвил Альфред Нетцке.
   - Альфред, ты что бестолочь, что ли какая?! Сколько раз тебе нужно говорить о том, что в Рабоче-Крестьянской красной Армии служат красноармейцы, не какие-то там солдаты! - Васька сердито одернул своего немецкого друга и симбионта, Альфреда Нетцке.
   - Солдаты служат во всех армиях этого мира! Никто из них не стыдится, когда его называют солдатом! А что касается политруков, то они имеются только в этой твоей РККА!
   Но в этот момент Василий как бы забыл о его существовании, он даже не отреагировал на очередную колкость своего немецкого друга.
   Закончив краткий курс обучения бойцов азам боевого искусства, Васька вместе с ними приступил к строительству землянки с крышей с накатом из бревен. Работая кайлом, он рыхлил землю, помогая бойцам Носову, Слюсаренко, Суркову и Жарову копать достаточно глубокую яму под землянку. Тем временем боец Иван Понкратенко ползал за траншеей, собирая стволы деревьев, порубленные немецкими и нашими снарядами. Эти стволы они собирались использовать под строительство крыши землянки. Боец Леонид Смирнов находился в другом торце траншеи, там он наблюдал за фрицами, присматривая, не собираются ли они идти в атаку? Одновременно этот боец, из подобранных железяк сооружал печку-буржуйку для поддержания тепла в землянке в холодные зимние вечера и ночи.
   Помогая бойцам своего взвода рыть землянку, Васька, работая калом, ук ним присматривался, прислушивался к тому, о чем они говорят во время земляных работ. Его особенно интересовали четыре парня, только вчера ставшими бойцами его взвода. По их рассказам о самих себе они ему показались совсем неплохими парнями. Один из них, Евгений Слюсаренко, был из Магадана, Роман Сурков, - из солнечного Сочи, Сергей Жаров из подмосковного Подольска, а Леонид Смирнов - из Омска. Эти четверо парней были на один - два года старше своих сослуживцев с Урала, каждый из них до войны успел отрубить в рядах РККА по два года. Свою армейскую службу они начали в Приволжском военном округе, затем их перевели служить в Хабаровский край. Они уже собирали вещички, чтобы после дембеля вернуться домой, как началась эта страшная война! Где-то в сентябре их посадили в эшелоны, по транссибирской магистрали повезли на запад страны. Целый месяц они все четверо провели в учебном полку, обучаясь воинской специальности "автоматчик", после обучения в полку их распределили в 217-стрелковую дивизию.
   Во время перекура Васька у новичков поинтересовался:
   - Как вам давалась армейская служба в довоенное время? Почему после второго года службы вы не стали младшими командирами?
   Бойцы Роман Сурков и Сергей Жаров мечтали только о том, как можно быстрей вернуться в родные края, где их ожидали любимые жены. Боец Евгений Слюсаренко дослужился до старшины! Но вскоре погорел на самоволке. Ровно год назад он познакомился с хорошей девчонкой. Они встретились еще раз, однажды прогуляли всю ночь напролет, читая друг другу стихи. Когда боец вернулся в казарму, то там его уже ждали. Несколько позже на губе он узнал о том, что именно в тот вечер в полку работала армейская комиссии по дисциплине. Ну дальше все было понятно, старшину Слюсаренко разжаловали в рядовые красноармейцы
   Землянка была наполовину вырыта, когда боец Смирнов сообщил о том, что на немецкой стороне наблюдается движение бронетехники. Побросав лопаты, бойцы и сержант разбежались по своим огневым позициям. Там они принялись готовить в бою свое оружие. Практически в это же время немцы открыли артиллерийский огонь. Своим огнем они принялись обрабатывать оборонительные позиции пехоты соседней 290-й дивизии, занимавшей окопы и траншеи слева от позиций 217-й стрелковой дивизии.
   Васька, приложив бинокль к глазам, наблюдал за тем, как позиции их соседей практически полностью скрылись в облаках пыли, поднятой разрывами снарядов немецкой артиллерии.
   - Противник, или мои соплеменники, как ты, Васька, недавно выразился, этим артиллерийским валом разрушают оборону 290-й дивизии, уничтожают ее живую силу. - В голове Васьки возник назидательный голос Альфреда Нетцке. - Уничтожив окопы и траншеи передовой, этот артиллеристский вал покатится дальше, глубже в оборону наших соседей. Он обрушится на окопы второй и третьей линий дивизионной обороны! Только после этого, как меня учили, в атаку двинутся танки. Танки должны пробить прорехи в советской обороне, только после танков в дело вступит немецкая моторизованная пехота. Этой пехоте предстоит вести бои уже в пределах городской линии, в жилых кварталах Тулы. Так что, Василий, имей в виду, что очень скоро наступит очередь для работы твоего пулемета. Она наступит, когда немецкие гренадеры поднимутся в атаку!
   Смотря в бинокль, Васька хорошо видел, как ситуация на поле боя стремительно развивается, изменяется чуть ди не каждую минуту! Нанеся мощный артиллерийский удар по траншеям, окопам 290-й дивизии, немецкое командование свои танки отправило в атаку на оборону этой дивизии. Двенадцать полугусеничных бронетранспортеров Sd.Kfz.251 следовали вслед за тридцатью средними танками.
   На поле боя в настоящий момент работали только два или три "Максима", они открыли отсечный огонь по немецкой моторизованной пехоте. Но пулеметные пули только щелкали, рикошетили бронированных бортов бронетранспортеров "Ганомаг", не нанося особого вреда живой силе противника.
   Тогда по приказу полковника Грачева дивизионная конная батарея 76 мм орудий срочно переместилась на левый фланг 217-й дивизии. Эта батарея практически с ходу открыла заградительный огонь по вражеским танкам, первыми снарядами она подожгла один вражеский танк, тем самым поумерив пыл других немецких танкистов! Несколько "Ганомагов", стараясь уклониться от артиллеристского огня этой советской батареи, принялись маневрировать по полю. Пара - тройка "Ганомагов" заползли на участок обороны взвода сержанта Василькова, но расстояние до них оставалось все еще большим. Васька, действуя по наитию, схватил в охапку свое ПТРС, мощными прыжками он понесся к небольшому холмику, расположенному в четырехстах метрах левее от своей траншеи. Вслед за ним бежал боец Роман Сурков, добровольно вызвавшийся стать вторым номером расчета ПТРС. В сидоре, висевшим за спиной у этого бойца, находились оба запасных магазина, двадцать запасных патронов для ПТРС.
   Запыхавшийся от быстрого бега, Васька рухнул на этот самый холмик, сильно ударившись локтями, коленями о промерзшую землю. Не обращая внимания на боль, он первым делом установил ПТРС на сошки и, ожидая красноармейца Суркова, осмотрелся кругом. Если уж честно говорить, то этот холмик мало чем улучшил его позицию для ведения огня из противотанкового ружья. Своим огнем Васька разве что мог обстрелять эти три "Ганомага", случайно залезшие в сектор обороны его взвода.
   Предварительно проверив укладку патронов в обойме, переданную ему бойцом Сурковым, Васька аккуратно ее вставил в затвороприемник ПТРС. Затем он приклад противотанкового ружья приложил к своему плечу, стал прицеливаться. В качестве своего первого выстрела он выбрал третий, самый дальний от себя "Ганомаг". В какой-то момент его сознание помутилось, Васька почему-то вдруг вспомнил полковника орангутанга, командира его спецкурсов, когда тот поучительно произносил: "Наиболее уязвимые места бронетранспортеров - это ведущие катки гусениц и сами гусеницы, слабая защита моторного отделения и радиатора двигателя. Желательно прицеливаться и стрелять в броню корпуса между первым и вторым опорными катками гусеницы, а также между шестым и восьмым. Если разбить первый опорный каток, то бронетранспортёр потеряет ход, но сохранит боеспособность. Если попасть в нижнюю часть бронекорпуса бронетранспортера, которая имеет наименьшую толщину брони, то может быть поврежден двигателя и произойти его возгорание. В этом случае бронетранспортер может полностью выгореть".
   Следуя этим своим воспоминаниям, Васька прицелился в нижнюю часть бронекорпуса своей цели, плавно выжал спусковой крючок ПТРС. Противотанковое ружье выстрелило, неожиданно резкий удар приклада ружья в его плечо отозвался сильной болью по всему телу. Он еле-еле сдержал свой стон от этой боли, но ни на секунду не отрывал своих глаз от цели. Этот бронетранспортера, как ни в чем не бывало, продолжал ползти к траншеям соседей. От обиды Васька прикусил нижнюю губу до крови, снова начал прицеливаться по тому же "Ганомагу". В этот момент перед немецкими бронетранспортерами вдруг выросли три столба разрывов 76 мм снарядов. Это по "Ганомагам" начала вести огонь артбатарея 217-й стрелковой дивизии. Ее пристрелочный залп лег с безукоризненной точностью.
   Командиры "Ганомагов" тут же увеличили дистанцию между бронетранспортерами, построили их наподобие шахмат, вперед ушли орудийные "Ганомаги", вслед за ними следовали пулеметные БТРы. Второй залп дивизионной артиллерии совпал со вторым выстрелом Васьки. Этот упрямец "Ганомаг" тут же загорелся, но Васька не знал, отчего он загорелся, то ли от прямого попадания в двигатель артиллерийского снаряда, то ли от бронебойно-зажигательной пули ПТРСа сержанта Василькова. Горящий немецкий бронетранспортер остановился. Тут же распахнулась задняя дверца его десантного отсека, из нее горохом посыпались гренадеры десанта. Выскакивая из десантного отсека, немецкие гренадеры разбегались по обе стороны от своего горящего бронетранспортера.
   Артбатарея 217-й дивизии перешла на беглый огонь по вражеским бронетранспортерам с пехотой на борту. Очень скоро от ее огня загорелся второй бронетранспортер, но и его десант заблаговременно покинул свой БТР. Поле боя усеяли фигурки немецких гренадеров, идущие в атаку на полупустые окопы и траншеи 290-й стрелковой дивизии.
   В этот момент Василий почувствовал, что он несколько запаздывает с открытием флангового огня по наступающим вражеской пехоте. Тем не менее, он тщательно прицелился в днище крайне левого БТРа и, задержав дыхание, снова выжал спусковой крючок своего противотанкового ружья. В грохоте разрывов артиллерийских снарядов выстрела ПТРС никто не услышал, но "Ганомаг" вдруг замер на поле боя, из его моторного отделения в небо взмыл легкий дымок. Этот дымок вскоре налился черным цветом, в небо стали подниматься клубы черного дыма, это загорелось его высокооктановое топливо.
   Лежавший рядом с Василием рядовой красноармеец Роман Сурков неожиданно вскочил на ноги. Виляя, словно заяц, кланяясь каждой пуле он стрелой помчался, поскакал по пересеченной местности, придерживая направление на горящий вражеский бронетранспортер. Василий хотел было его остановить грозным командирским окриком, но в этот момент заметил, что пулеметчик горящего "Ганомага" свой пулемет разворачивает в сторону бегущего красноармейца. В обойме ПТРСа осталась последняя пуля, он прицелился и выстрелил по вражескому пулеметчику, чтобы не дать ему возможности подстрелить бойца Суркова. Его 14.5 мм бронебойно-зажигательная пуля попала вражескому пулеметчику в лицо, она практически снесла его голову с плеч, во все стороны разлетелись осколки человеческого черепа, кровяные брызги. Расширенными от ужаса глазами Василий наблюдал происходящим, за тем, как он только что лишил человека головы.
   - Роман, - во весь свой голос прокричал Васька, увидев, что Сурков с двумя цинками пулеметных лент выскочил из немецкого БТРа, - беги обратно прямо в нашу траншею! Там мы встретимся!
   Из-за сильного вражеского огня Василий весь обратный путь в свою траншею прополз на животе, волоча за собой ПТРС. Когда он вспрыгнул в траншею, то все бойцы его взвода находились на своих местах, они были готовы в любую минуту открыть огонь по наступающему противнику!
   - Молодцы, ребята! Враг скоро появится перед нами, так что будьте готовы к открытию огня по вражеской пехоте! Ждите моей команды! И ничего, братья, не бойтесь, мы умеем воевать не хуже, чем немецкие гренадеры! Нам смерть не страшна, за нами родину, за не мы не страшимся умереть!
   Поощряя бойцов своего взвода, одного хлопая ладонью по плечу, другого ласково толкая кулаком в бок, сержант Васильков прошел к позиции своего пулемета, которая располагалась за поворотом траншеи. Он остановился, как раз на этом повороте, мертвенная пелена покрыла кожу его лица. Рядовой красноармеец Роман Сурков лежал на бруствере траншеи, свесившись в нее своей головой. Видимо, в таком положении он находился порядочное время, пож ним на дне траншеи головы натекла большая лужа крови.
   Васька, отшвырнув ПТРС в сторону, стремительно сорвался с места, подбежал к Роману. Но все, что он успел сделать, так это приподнять его голову, посмотреть в глаза умирающему красноармейцу. Зрачки глаз Романа Суркова внезапно сузились, видимо, он узнал Василия, а его губы прошептали:
   - Товарищ сержант, я выполнил твой приказ, цинки с пулеметными патронами доставил по назначению! Теперь из своего трофейного пулемета ты можешь стрелять, сколько душе угодно! А я умираю, немецкая пуля меня догнала, когда я попытался выпрямиться, чтобы спрыгнуть в траншею. Передайте моей маме, что я погиб, защищая Москву, товарища Сталина, всю нашу советскую родину!
   - О какой гибели ты, Роман, сейчас говоришь? Ты ранен, но не смертельно! Сейчас я позову санитара, он перевяжет твою рану! Потом мы тебя отправим в госпиталь, где тебя прооперируют и поставят на ноги!
   - Не надо, товарищ сержант, никого не зовите! Я знаю о том, что я умру через пару минут! Во внутреннем кармане у меня лежит письмо от мамы! Я очень тебя прошу, ты сам напиши ей письмо! Своими словами ей объясни, что со мной произошло! Если она получит официальное письмо уведомление о моей смерти, то и она умрет, у нее очень слабое сердце!
   На секунду опустились веки глаз Романа Суркова, Василий в этот момент даже подумал, что парень умер, но через секунду его веки снова поднялись. И в его глазах Василий увидел смертную муку и тоску:
   - Я не хочу умирать, товарищ сержант! - Едва слышно прошептали губы этого сочинского парня. - Но, видимо, моя судьба - погибнуть на поле боя! Товарищу Сталину будет не стыдно узнать о том, что рядовой красноармеец Роман Сурков пал на поле боя с его именем на устах!
   - Роман, ты не умрешь...
   - Поздно, товарищ сержант! Я уже не чувствую ни ног, ни рук, пусто и холодно в моей груди. Работает одна только моя голова! И последнее, что я хочу сказать и посоветовать тебе, товарищ сержант, перед тем, как окончательно закрою глаза! Никогда больше немецко-фашистских захватчиков не называй немцами или германцами. Никогда их солдат не называй гренадерами или стрелками, особенно, когда разговариваешь с красноармейцами своего взвода! Женька Слюсаренко - профессиональный стукач, в Особый отдел дивизии он уже накатал телегу по поводу твоих высказываниях и оговорках. Он просил и меня подписать это письмо, но я отказался! Прощай мама, прощай товарищ сержант, прощай дорогой товарищ ... !
   4
   Первого декабря 1941 года стал очередным трудным днем в обороне Тулы. Немцы постоянно атаковали защитников города, то в одном, то в другом его секторе обороны. Они пытались захватить этот советский город, чтобы своими танками пройти на Москву с Южного направления. Сегодня Васька собственной шкурой почувствовал, что немецкие атаки стали по непонятно какой причине вялыми. Сегодня в них не ощущалось той силы или мощи, которые были присуще вчерашним немецким атакам. Он успел расстрелять всего лишь один магазин МГ 13, как утренняя немецкая атака захлебнулась, гренадеры, потеряв всего несколько человек, вернулись обратно в свои окопы и траншеи. Более полусуток они носа своего не показывали, не поднимались в новую атаку. Поле боя опустели, перестала работать немецкая артиллерия, исчезли танки и "Ганомаги" с пехотой на борту. Тем не менее, бойцы его взвода оставались на местах, не уходили на отдых в землянку.
   В течение тридцати дней немецкие гренадеры рвались вперед, несмотря на активное противодействие советской обороны. Они шли вперед, переступая через трупы своих же товарищей гренадеров! С раннего утра немецкие танки, пехота на "Ганомагах" то и дело шли в атаку по приказам своих офицеров, порой казалось, что они не покидали поле боя! Немецкая артиллерия постоянно вела мощные обстрелы позиций советских войск, желая вскрыть их оборону. Порой эта артиллерия окопы и траншеи первой линии равняла с землей, уничтожая пехотк противника. Артиллеристская канонада, атаки немецких танков и пехоты не прекращались, казалось бы, ни на минуту. Командованию обороной Тулы то и дело приходилось латать дыры, прорехи своей обороны то в одном, то в другом месте!
   Сегодня же утром, первого декабря 1941 года, во время первой же немецкой атаки Васька заметил, как после первых же его пулеметных очередей, хваленные немецкие гренадеры сами смяли свою же атаку. Как только советская артиллерия, пехота открыли по ним огонь, то они тут же развернулись, обратились вспять, бегом вернулись на исходные позиции! Ствол трофейного Васькиного пулемета МГ 13 не успел в достаточной мере прогреться. Когда совсем в недавние времена, его рукой нельзя было коснуться, так сильно он раскалялся во время стрельбы по наступающим гренадерам!
   Сегодня же эти гренадеры особо не спешили подниматься в новую атаку. Васька и его бойцы взвода сразу же заметили, что временные интервалы между немецкими атаками очень сильно удлинились! Вчера атаки противника следовали одна за другой, практически без перерыва, порой даже перекурить красноармейцы не успевали. Сегодня же защитники Тулы стали получили в свое распоряжеие достаточно много времени на то, чтобы пополнить боеприпасы, привести в порядок свои окопы, траншеи и проволочные заграждения, поврежденные вражеской артиллерией. Сегодня защитники Тулы получили возможность принять пищу, отдохнуть и покурить, собравшись вместе взводом, в перерывах между немецкими атаками!
   Сержанта Васильков арестовали в ночь с первого декабря на второе декабря 1941года! Когда за ним пришли особисты дивизии, то в тот момент он тихо мирно спал во взводной землянке.
   В течение ноября месяца Васькиному взводу приходилось держать оборону, два раза они меняли рубеж обороны. Последнее время то и дело отбивали затяжные, изнурительные атаки немецких танков, пехоты. Трижды за это время Васькиному взводу капитан Дубасов поручал произвести разведывательные поиски в тылу вражеской обороны, дважды - взять и доставить в свои окопы пленного языка! Все поставленные задачи сержант Васильков, бойцы его взвода успешно выполняли! Порой Игорь Дубасов удивлялся тому, как это им удавалось? Бойцы взвода сержанта Василькова успевали повсюду, в светлое время суток они держали оборону, отбивая атаки немца, по ночам ходили в разведку, брали языка?! О подвигах бойцов взвода сержанта Василькова, о подвигах самого сержанта стали все чаще и чаще поговаривать в дивизии, о них регулярно писали во фронтовых газетах. Причем, о каждом бойце его взвода и опять-таки о самом сержанте слагались чуть ли не легенды! О них политруки рассказывали, как о бойцах-героях, бойцах небывалой силы, ума и ловкости!
   После смерти Михаила Суркова взвод разведчиков сержанта Василькова не потерял ни единого бойца, хотя порой командование дивизии бойцам его взвода поручали выполнение заданий под силу разве что полнокровному пехотному взводу или взводу разведчиков! За два дня до ареста сержанта Василькова дивизионная газета "Вперед" опубликовала статью. Корреспондент газеты, рассказывая о сержанте Василькове, о бойцах его взвода, в своей статье привел некоторые статистические данные.
   Оказывается, всего лишь за месяц боев, взвод сержанта Василькова грантами и из ПТРС подбил и сжег пять немецких танков, два танка были на личном счету командира взвода. Он уничтожил двенадцать "Ганомагов", из них четыре - на счету сержанта Василькова. Взвод пулеметно-винтовочным огнем положил на землю до роты немецко-фашистских оккупантов! Все эти результаты были на счету у всего лишь шести человек, не считая трех успешных ночных разведывательных поиска, а также двух пленных фрица! Командовании дивизии уже поговаривали о направлении на ускоренные курсы лейтенантов сержанта Васильков, а также всех бойцов его взвода. Дело оставалось за малым, дождаться передышки в немецком наступлении!
   Какой бы рубеж обороны взводу сержанта Василькова не приходилось удерживать, первым же делом его бойцы принимались за рытье землянки, ее обустройство, она становилась их домом! Каждая новая землянка ничем не отличалась от двух предыдущих, в ней всегда было тепло и по-солдатски уютно. Каждый из бойцов взвода сам себе обустраивал нары, на которых можно было хорошо выспаться за ночь, закутавшись с головой в полушубки, солдатские одеяла.
   В тот вечер бойцам взвода пришлось самим готовить себе ужин, на печке-буржуйке, сделанной бойцом Смирновым, разогревать банки тушенки из НЗ. Двух подносчиков пищи немцы расстреляли из пулемета на подходе к их траншее. Поужинали советской тушенкой, распили бутылку водки, она и была наркомовскими ста граммами. После ужина бойцы, перекурив, разошлись по своим нарам, они сразу же заснули. Васька же некоторое время повозился на своих нарах, стоявшими прямо у входа в землянку. На душе у него почему-то было не спокойно, что-то его тревожило, он никак не мог разобраться в том, что же именно его так беспокоило. Последние ночи ему постоянно снилась Эльза с ребенком на руках. Может быть, впервые эта девчонка свой острый язычок держала за зубами, молчала. Она ничего от него не требовала, не просила, не приказывала, а только, молча, смотрела ему в глаза, словно она хотела ему что-то сказать, о чем-то напомнить! Да, и откуда у нее ребенок?
   Пару раз Васька в одной только гимнастерке выходил на ночной морозец отлить, заодно покурить. В окопах, находясь в постоянном напряжение, глядя на бойцов своего взвода он начал немного покуривать, хотя крепкая солдатская махорка у него порой отбивала все желание курить. Ближе в полуночи он все же заснул. Проснулся равно за минуту до того, как в землянку ввалились четыре энкеведешного мордоворота. Он увидел их в тот момент, когда они прыгали в траншею. Это были здоровые ребята, ростом чуть ли не с него, косая сажень в плечах, с пудовыми кулаками. Правда, в мозгах у них не было ни грамма разума! Он еще обратил внимание на то, что все четверо были одеты в добротные командирские полушубки, в синие галифе и в хромовых сапогах на ногах.
   Они, видимо, хороша знали расположение нар в землянке, боец Слюсаренко постарался, в деталях описывая, кто, на каких нарах спит во взводной землянке. В полной темноте эти энкеведешные мордовороты сразу же прокрались к нарам сержанта Василькова, в тот момент он якобы спал, с головой укутавшись одеялом. Словом, они внезапно, все разом на него навалились, а один из них ударом своего пудового кулака попытался Ваську нокаутировать. Тот ловким движением головы ушел из-под удара, к этому моменту Васька уже не спал. Он лежал под одеялом с закрытыми глазами, размышляя по поводу дальнейшего развития событий.
   За пару секунд до того, как энкеведешные мордовороты подняли полу плащ-палатки, проходя в землянку, он решал одну дилемму, сопротивляться ли ему предстоящему аресту или не сопротивляться?!
   Этой пары секунд Ваське вполне хватило, чтобы по этому вопросу посоветоваться со своим немецким другом Альфредом по этому вопросу. Ведь, Васька мог бы оказать сопротивление этим энкеведешникам, запросто раскидав их по углам землянки. Еще во время обучения на курсах спецназовца дивизии СС "Аннербе" он приобрел навыки рукопашного боя с превосходящими силами противника. Эти навыки сейчас ему могли бы позволить легко справиться с этими безмозглыми обормотами из НКВД.
   - Вася, как я полагаю, тебе вообще не следует даже думать о сопротивлении! В нашем случае тебе следует проплыть по течению случайных обстоятельств! Хочу посоветовать, чтобы ты со спокойной душой воспринял бы насилие над собой этих энкеведешных душегубов! Для допросов тебя, как возможного немецкого шпиона, собираются отправить в Москву! Васенька, если ты начнешь сопротивляться этим энкеведешным особистам, то окажешься в положении, когда тебе ничего не останется, как перебежать через линию к своим, к немцам! На деле это будет означать полный провал Абвера в организации нашей заброски в советский тыл! Что в свою очередь приведет к тому, что мы не выполним личного поручения Седого! Поверь мне, адмирал меня и тебя задействовал в этой операции не просто так, с панталыку! По моим ощущениям, он начинает очень большой игру, нам же в ней он отвел сыграть немалую роль!
   Мысль о том, что, если он начнет сопротивляться этим энкеведешных мордоворотов, то ему придется стать перебежчиком, немецким шпионом, в глазах бойцов своего взвода, потрясла воображение Васьки! Лежа под одеялом на нарах, он, по-прежнему, притворялся спящим человеком, в этот момент на него навалились четыре энкеведешных тяжеловеса. Он опять-таки притворился, что потерял сознание, когда один из попытался кулаком ударить его по голове. Специально заготовленными для такого дела концами веревок энкеведешники принялись вязать ему руки, ноги. Один из них накинул черный мешок ему на голову!
   Васька приложил немалые душевные усилия для того, чтобы ничем не выдать своего состояния, пытался сохранить спокойствие даже в тот момент, когда мордовороты подняли его запеленатого веревками на свои руки, чтобы, как можно быстрее, его вытащить из взводной землянки. Когда черный мешок оказался на его голове, то Васька вдруг почувствовал, как только что к нему вернулась прежняя способность читать чужие мысли, ощущать настроения других людей. Темнота вокруг него сразу же просветлела. Мысли окружающих его люде, особистов, бойцов своего взвода начали помогать ему ориентироваться в пространстве или во времени!
   Первым же делом Васька, осторожным проникновением в их сознания, успокоил бойцов своего взвода, начавших было хвататься за оружие, чтобы за него вступиться! Затем он пробежался по сознаниям людей, собравшихся в траншее. Это были особисты, все они сейчас стояли с оружием в руках, готовые в любую секунду открыть из него огонь по бойцам его взвода, если те начнут его защищать! Начальник Особого отдела дивизии майор Ковальчук, без предварительного согласования с командиром дивизии, решил его арестовать, как немецкого провокатора! В случае возможного разноса со стороны полковника Грачева, на руках у него имелся донос рядового красноармейца Евгения Слюсаренко! Тот тоже в данную минуту находился в траншее, сейчас он прятался за спины особистов. Когда его выносили из землянки, то Васька успел сформулировать одну мысль, успел послать ее в сознания бойцов своего взвода: Ивана Понкратенко, Афанасия Носова, Леонида Смирнова и Сергея Жарова. В этой своей мысли он им заявил:
   - Ребята, я не предатель, как будут утверждать особисты, никогда им не был! И не буду! Сейчас я хочу с вами попрощаться! Вам сказать, что мы все вместе очень неплохо вместе повоевали! Но на этом наша борьба не закончилась! Мы с вами обязательно встретимся, чтобы вместе повоевать с фашистами! Ждите от меня зова!
   Только Васька успел пообщаться с бойцами своего взвода, как к нему майор Ковальчук, он громким шепотом приказал своим мордоворотам:
   - Быстрее, поспешите этого немецкого шпиона перетащить к нашей автомашине! Приготовьтесь его сопровождать в Москву.
   Затем особист свою голову повернул в сторону, отдал приказ:
   - Капитан Дубасов срочно отправляйтесь в землянку. Заставьте бойцов взвода этого немецкого шпиона сдать оружие! Его взвод мы расформировываем, красноармейцев распределим по подразделениям соседних дивизий!
   Васька мельком пробежался по сознаниям мордоворотов, тащивших его на своих руках. Он несколько удивился тому, узнав, что эти здоровые тридцатилетние мужики его не били только потому, что они боялись коснуться его даже пальцем. Они его по-настоящему боялись, в этом были виноваты слухи, распространяемые по всей дивизии о нем, о бойцах его взвода, как о любимчиках фортуны! В слухах утверждалось, что разведчики его взвода, владеют всеми видами оружия, как советского, так и немецкого производства! Из трофейного пулемета сержант Васильков одним махом сбивает немецкие штурмовики, бомбардировщики. Разведчики его взвода свободно разгуливают по немецким тылам, берут пленных фрицев, когда им захочется. Одним своим мизинцем они уничтожают десятки фашистов!
   По этой причине руководство Особого отдела дивизии пошло на беспрецедентные меры безопасности, планируя арест сержант Василькова. Даже руководство дивизии не было проинформировано о ее проведении! Для участия в операции был привлечен весь кадровый командирский состав Особого отдела, комендантская рота в полном составе и с оружием в руках! Майор Ковальчук предполагал, что бойцы взвода этого сержанта-шпиона возьмутся за оружие, чтобы воспрепятствовать его аресту! Именно по этой причине на выполнение этой операции особисты с собой прихватили капитана Игоря Дубасова. Своим авторитетом, как командира разведроты, капитан Дубасов должен был успокоить, обезоружить бойцов взвода сержанта Василькова. Их оставалось всего четверо: рядовые красноармейцы - Иван Понкратенко, Афанасий Носов, Леонид Смирнова и Сергей Жаров! Рядового красноармейца Слюсаренко, разумеется, уже никто не брал в расчет!
   - Вася, будь осторожен, имея дело с таким человеком, как майор Виталий Ковальчук! - Немецкий характер Альфреда Нетцке не давал ему покоя, он решил снова немного поучить своего русского друга и товарища. - Ты бы лучше присмотрелся к той информации, которую майор в своем же сознании запрятал подальше от самого себя! Если бы ты, Вася был бы более внимателен, то свое внимание обратил бы на этот маленький слой информации. В нем говорится о звонке из Москвы, сделанный майором примерно месяц тому назад! О только что пришедшей бумаге из Москвы с требованием твоего депортирования, как пойманного тобой же немецкого диверсанта. В этой же бумаге содержится упоминание о тебе, но ни слова не говорится о том, в чем же именно ты обвиняешься?!
   - Альфред, ну, и что во все этом интересного? Я не совсем понимаю, почему ты, Альфред, вообще обратил внимание на эту ерундовую информацию? Центральный аппарат НКВД поступил правильно, затребовав немецкого диверсанта в Москву для дальнейшей его разработки! Но при чем здесь я?
   - В этом то все дело, Вася! Майор Ковальчук оказался большим хитрецом, к тому большим неудачником. Он поспешил информировать Москву о поимке немецкого диверсанта. Кажется, причем здесь ты, почему особисты тебя арестовывают? Майор Ковальчук пошел на все эти меры всего лишь по одной причине. Его головорезы-особисты во время допроса перестарались! Они до смерти замордовали диверсанта из группы Клауса Шуманна. Теперь ему приходится на тебе отыгрывать свои потерянные позиции. Поэтому он собрался тебя отправить в центральный аппарат НКВД вместо умершего под пытками немецкого диверсанта! Словом, можно было бы сказать, что майор Ковальчук оказался у разбитого корыта, как та твоя старуха из русской сказки! Именно в этот момент майор Кравчук получает донос красноармейца Слюсаренко о твоем порой странном поведении, о твоих словах в адрес немцев! Тогда он решил скомбинировать, тебя арестовать, как немецкого шпиона-провокатора. И в Москву, в центральный аппарат НКВД он намерен именно тебя, Вася, теперь тебя отправит вместо как бы случайно умершего диверсанта.
   - Но я же не немецкий диверсант!
   - По этому вопросу майор Кравчук рассуждает очень просто! Да, ты, сержант Васильков, пока еще не являешься немецким диверсантом! Но, пока в Москве с этим делом будут разбираться, тебя допрашивать, то пройдет достаточно много времени! Майор же за это время постарается каким-либо образом выйти сухим из этой не совсем хорошей для него истории! Он постарается облить тебя грязью таким образом, чтобы ты не смог бы выбраться из подвалов, карцеров московского НКВД!
   Глава 5
   1
   Все еще было темно, когда "Эмка" с арестованным сержантом Васильковым в сопровождении двух красноармейцев-конвоиров конвойных войск НКВД, а также командиром конвоя, младшим лейтенантом НКВД Захарченко, по Симферопольскому шоссе въезжала в Москву. В начале пути Ваську, так и не развязав ему руки, усадили на заднее сидение автомобиля между двумя конвойными красноармейцами. Они его подопрели с обеих боков, плотно прижимаясь к нему своими не менее могучими плечами. В эту ночь температура упала на пять градусов ниже ноля, выдалась прохладной, с колючим холодным ветром. За все время поездки Васька не ощущал холода, несмотря на то, что салон "Эмки" не обогревался. Благодаря создавшейся тесноте на заднем сиденье этого советского автомобиля, конвойные красноармейцы его обогревали своими телами. В то время, как лейтенант энкеведешник Захарченко, занимавший переднее пассажирское сидение, своими зубами из-за этого мороза выстукивал барабанную дробь, хорошо слышимую и на заднем сиденье.
   Лейтенант Захарченко удавалось согреваться только в те моменты, когда их "Эмку" останавливал дорожный патруль милиции или НКВД для проверки документов. Тогда этот лейтенант прямо-таки выскакивал из автомобиля и, пока патруль проверял его документы, несколько раз обегал вокруг "Эмки". Эти его пробежки Ваське напомнили о том времени, когда он вместе с призывниками из села Подкаменки ехал в райцентр Долгодеревенское.
   Тогда уже он заставлял пьяных уральских призывников совершать пробежки во время поездки по уральской дороге, спасая их от верной смерти на том холодном ветру! В тот момент, когда в его памяти одно за другим всплывали лица тех шестерых призывников, лицо самого Васьки грустным с каждым разом становилось все более! Он думал о том, что теперь Зинка из села Подкаменки не дождется возвращения своего Кольки Лихолетова! Из шести призывников из этого уральского села уже погибло двое, Колька Лихолетов, судьба двоих, Власова и Николаева, неизвестна! Если дело будет продолжаться вот таким образом, то вряд ли кто из этих призывников вернется обратно в свое родное после победы!
   - Ты, Васька, это, давай, прекращай свои воспоминания о погибших друзьях, товарищах! Думай о том, что в Москве нам предстоит большая работа! Вместо того, чтобы грустить, горевать, ты бы лучше подумал о том, как бы нам избавиться от этих оков, снова вырваться на свободу! А то я вижу, что ты слишком уж расслабился, видимо, решил немного отдохнуть во внутренней тюрьме на Лубянке?!
   - Альфред, это не совсем так, как ты сейчас думаешь! Инициатива об отдыхе исходит не от меня, а от начальника Особого отдела дивизии, майора Ковальчука! Ты об этом прекрасно осведомлен!
   - Да, согласен, что это не твоя личная инициатива! Но ты должен помнить о том, что в Москву мы должны были прибыть ...
   - Нас доставили под конвоем!
   - Что в Москву нас доставили под конвоем не для спокойной отсидки в тюремных условиях, а для организации, проведения большой работы! Причем, к этой работе нас немало времени готовили! Доверие нам оказал сам адмирал Канарис! Теперь мы попросту должны ему доказать, что мы сможем выполнить порученное нам задание!
   В тесном, необогреваемом салоне "Эмки" они провели чуть более пяти часов. Симферопольское шоссе было в ужасном состоянии, наледь на наледи, колдобина на колдобине! Слава богу, что в темное время суток немецкая авиация мало летами. Ночным же бомбардировщикам немцев их "Эмка" не представляла какого-либо интереса! Время от времени оставляемый на контрольно-пропускных пунктах для проверки документов у его пассажиров, этот советским автомобиль продолжал свой путь к Москве, подсвечивая шоссе своими синими подфарниками. Порой шофер выжимал из своей "Эмки" скорость в сорок-пятьдесят километров в час. На подъезде к городу шофер и его пассажиры вдруг увидели, как далекий горизонт с жилыми зданиями на его фоне вдруг начал освещаться разрывами авиабомб, заревом пожарищ. Минуты через две до их ушей донесся неясный гул стрельбы зенитной артиллерии, звуки взрывающихся авиабомб!
   Ваську до глубины души поразили световые лучи, вдруг возникшие в поднебесье. Они хаотично рыскали по небосводу до тех пор, в их захват не попадали серебряные крестики немецких "Юнкерсов 88"! На глазах Васьки два таких крестика вдруг загорелись, стали круто падать вниз, к земле!
   За все время дороги до Москвы в салоне "Эмки" не прозвучало ни единого слова! От нечего делать и, про себя желая, чтобы побыстрей закончилась бы эта утомительная тряска от поездки от запущенного, не убираемого шоссе, Васька углубился в сознания своих конвоиров, но ничего интересного в них так и не обнаружил. Один из его конвойных оказался родом из сельчан, из колхозников, другой работал токарем на одном из пермских заводов. Этих конвойных объединяло одно лишь чувство страха, полной безысходности перед отправкой на передовую, они боялись немца! Сейчас они оба благодарили свою судьбу только за то, что после военкомата их распределили не в действующую часть РККА, а в конвойные войска НКВД. Чтобы и дальше, не бедствуя, служить в этих войсках, чтобы случайно не попасть на фронт, в эту мясорубку, эти два недоразвитых идиота были готовы выполнить любой приказ своего командира. Они были готовы поднять руку на родного отца, на свою мать, до полусмерти их избить, даже убить, лишь бы самим не попасть на передовую!
   Еще во время езды в автомобиле Ваське ничего не оставалось делать кроме того, как раздумывать. Он прямо-таки прочувствовал, что за месяц боев за Тулу он сильно устал, а сейчас же ему собираются предоставить небольшой отдых перед предстоящей большой работой. Пару часиков он продремал, осознав, что с того момента, когда эшелон с уральскими призывниками прибыл в Тулу, ему ни разу не удалось нормально выспаться. Месяц боев под Тулой едва не превратил Ваську в сомнамбулу, в лунатика. В те времена только-только он веками прикрывал свои глаза, как его будил капитан Дубасов, приказывал бросить бойцов свое взвода на прикрытие той или иной прорехи в обороне роты или соседнего батальона! В салоне же автомобиля ему не давали поспать конвойные красноармейцы. Эти здоровенные буйволы начинали его толкать своими локтями или крепко его сжимать плечами с обеих сторон, как только он прикрывал веками свои глаза.
   Но, тем не менее, пять часов пути до Москвы для Васьки пробежали незаметно. Где-то в районе девяти часов забрезжил рассвет. За стеклами автомобиля, по-прежнему, было пасмурно, довольно-таки прохладно. Боковые стекла "Эмки" заледенили, сквозь них практически ничего нельзя было рассмотреть. Но через ветровое стекло, очищаемое от снега и наледи автомобильным дворником, Васька сумел увидеть, что в данный момент они проезжают по улице с большими домами по обе ее стороны. Ему не составило труда догадать, что он уже едут по улице Москвы!
   Васька еще никогда не приходилось бывать в Москве, поэтому эта улица ему была совершенно незнакома. В этот момент Альфред Нетцке снова дал о себе знать, он мысленно поинтересовался:
   - Ну, и как ты, Вася, сейчас самого себя чувствуешь? Может быть, тебе стоит развязать руки и бежать? Эти люди вокруг тебя вряд ли смогут тебя задержать, если ты, конечно, попытаешься это сделать?!
   - Руки развязать не проблема, я многому научился на этих курсах в прифронтовой полосе! Ну, а вот стоит ли нам бежать?! Что-то внутри меня подсказывает, что, убежав, мы окажемся в полной изоляции, не сможем и шага сделать по Москве. Нас будут разыскивать Московская криминальная милиция, ее стукачи, дворники! Не забудь и об НКВД?! Наша же основная задача состоит в том, что мы должны встретиться и поговорить с Лаврентием Павловичем! После этой встречи мы должны, как можно быстрее, вернуться в Берлин.
   - Ты, что, наконец-то, вспомнил, какое именно задание мы должны выполнить в Москве?
   - Альфред, ты же слышал, что я тебе только что сказал! Мы должны встретиться и переговорить с Лаврентием Павловичем, чтобы подготовить твою встречу с Хозяином. Такая встреча состоится только в том случае, если нам удастся заинтриговать Лаврентия Павловича, он сам захочет с нами встретится! Поэтому с ним каждый из нас должен с ним будет говорить в своей собственной ипостаси, ты, как штандартенфюрер СС, я же, как простой сержант Васильков! В этом образе ты должен будешь выполнить приказ Серого, я же в образе сержанта Василькова поднять вопрос о разворачивании НКВД диверсионно-разведывательной деятельности в Западных областях Белоруссии. Таким образом, ты теперь прекрасно понимаешь, что мне нельзя думать о побеге из этого автомобиля, иначе мы никогда не сможем выполнить своего задания! Свой побег мы отложим на более позднее время, когда встретимся со всеми нужными нам лицами, получим ясные ответы на свои вопросы! Да, что-то внутри меня подсказывает, что что-то серьезное скрывается за этим моим арестом, срочным этапированием в Москву, без проведения предварительного допроса в Особом отделе нашей дивизии.
   Вскоре автомобиль остановился. Его дверцы распахнулись, конвойные удальцы в один момент Ваську вытащили с заднего сидения. Он вдруг оказался стоявшим на асфальте, хорошо очищенным от снега. Видимо, до появления этой "Эмки" с арестантом и конвоем местные дворники хорошо поработали, счищая снег с асфальта. Но не успел Васька хорошенько рассмотреть этот двор, сосчитать количество этажей в доме, со всех сторон возвышающимся над этим двором, как перед их группой появились еще два бойца конвойных войск НКВД.
   Они чуть ли не парадно-строевым шагом, высоко подбрасывая ноги в сапогах, следовали за старшиной. Этот старшина, когда они подошли, то небрежно козырнул лейтенанту НКВД, тихим голосом произнес:
   - Товарищ лейтенант, прошу передать в мое распоряжение арестованного!
   Этому лейтенанту НКВД, видимо, пока еще не приходилось бывать в подобных ситуациях. Поэтому он чувствовал себя стесненно, постоянно озирался по сторонам, словно чувствовал себя не в своей тарелке. Видимо, ему пока еще не приходилось бывать в таком месте, как во дворе здания на Лубянке. Может быть, в этой связи, а может быть по какой-либо другой причине реакция лейтенанта Захарченко оказалась слегка замедленной. Свою правую руку он только собрался поднести к своей шапке ушанке, что козырнуть в ответ старшине, как два бойца, пришедшие со старшиной, эдак ловко своими плечами оттеснили конвойных Особого отдела 217-й дивизии от арестанта.
   Старшина же скомандовал таким же тихим голосом:
   - Арестованный, следуй вслед за конвоем! Не пытайся бежать! Шаг в сторону - расстрел на месте!
   Васька под конвоем уже подходил к одному из подъездов этого здания, за его спиной снова послышался спокойный голос старшины:
   - Товарищ лейтенант, садитесь в автомобиль, возвращайтесь в свою дивизию!
   - Ну, а как же акт о передаче арестованного?
   - Товарищ лейтенант, если вы в течение пяти минут не покинете двора этого здания, то тогда вся ваша группа навсегда у нас останется! Я вас предупредил, товарищ лейтенанта! Так что время пошло!
   Васька еще услышал громкий стук закрываемых автомобильных дверей. Затем послышался звук автомобильного стартера, а также звук вновь заработавшего двигателя "Эмки". Обернувшись через плечо, Васька увидел, как она быстро катить к начавшим было закрываться воротам выезда со двора. В этот момент конвойные Васьки подвели его к одному из подъездов, вместе с ним вошли в этот подъезд. Оказавшись в помещение одного из вестибюлей, он с удивлением рассматривал отделку этого вестибюля под мрамор, ярко освещен большой и красивой люстрой, висевшей под высоким потолком. Из вестибюля прямо и направо уходили коридоры, перед каждым из них стояла небольшая кафедра, за которыми стояли сержанты и старшины в форме охранных войск НКВД.
   От своих хорошо знакомых немецких офицеров-разведчиков Васька не раз слышал о том, что внутренняя тюрьма в здании НКВД на Лубянке располагается в подвальном помещении. Но, видимо, этим немецким офицерам-разведчикам пока еще везло, они в ней еще не успели побывать! В этот момент конвойные красноармейцы своего арестанта подвели к стене. Васька даже не успел этому удивиться, как стена с негромким шелестом откатилась вправо. Перед ними, словно по волшебству, возникли два лифта.
   Старшина уверенно направился к правому лифту, нажал кнопку его вызова. Вскоре дверцы кабины этого лифта начали разъезжаться в стороны. Конвойные Ваську ввели в кабину этого лифта, поставив его лицом к задней стене кабинки лифта. Вошедший вслед за ними старшина нажал кнопку этажа. Васька, стоя к нему спиной, так и не увидел, какую именно кнопку ажал старшина. Но, если судить по времени подъема лифта, то они поднимались чуть ли не на самый верхний этаж этого здания. Когда снова разошлись дверцы кабины лифта, то старшина коротко приказал Василию:
   - Арестант, выходи! Мы тебя доставили до места назначения!
   Сам же он вместе с обоими конвоирами остался в кабине лифта. Васька, подчиняясь приказу, сделал два шага вперед, остановился. За его спиной послышался шум закрывающихся дверей лифта, но он даже не обернулся! В этом момент Васька внимательно присматривался ко всему, что его окружало в этом помещении.
   Оно удивительно походило на тюрьму, или на коридор в какой-либо тюрьме! Со всех сторон его окружало одно только крашенное в серый цвет железо, железный потолок, бетонные стены с железными дверьми! Все пространство было ограничено железными решетками с железными дверьми, а вокруг ни одной живой души! Васька не успел всему этому удивиться, как вдруг услышал железный скрежет, раздавшийся невдалеке. Повернув голову в том направлении, он увил невзрачного человечка небольшого росточка, одетого в военизированную форму, без знаков различия, ключом открывавшего замок железной двери.
   Вскоре этот человечек стоял перед Васькой, внимательно его рассматривая с ног до головы. Насмотревшись, он глухим голосом произнес:
   - Ну, ты и гитлерюга проклятая! И высоченный какой?! Ну, да, ничего, гитлерюга, мы тебе покажем, как хорошо нам живется в Советском Союзе! Рога обломаем, на колени обязательно поставим! Будешь меня слезно о пощаде молить! Смотри-ка, ты даже медаль имеешь на груди, ты ее за что получил!
   Тюремный надзиратель аж приподнялся на мысках своих сапог, чтобы повнимательней рассмотреть медаль "За отвагу", висевшую на груди гимнастерки сержанта Василькова.
   - Медаль "За отвагу"! О такой медали я только слышал, но пока еще не видал! Понимаешь, арестант, ведь ты у меня первый такой простой сержант с солдатской медалью! Я же привык иметь дело с командирами дивизий, корпусов и армий, эти же командиры на грудях носили одни только ордена, а медалей у них почти не бывало! Так что, давай, меняться! Ты, гитлерюга проклятый, от меня получишь генеральский орден Красного знамени, а свою медаль "За отвагу" передашь в мою коллекцию!
   2
   - Оформление закоренелого преступника на посадку в тюремную камеру ничем не отличается от аналогичной процедуры, проводимой криминальной полицией или гестапо в наших тюрьмах, не так ли, уважаемый господин штандартенфюрер СС!
   Снова пошутил Альфред Нетцке, вместе с Васькой он с большим интересом наблюдал за работой сотрудников отдела оформления преступников, только что поступивших в тюрьму. Тем временем Ваську сфотографировали, поставив в полный рост, в анфас, а затем в профиль. Затем его заставили раздеться до трусов, разуться, босыми ногами встать на площадку ростометра. Вежливо попросили спиной прислониться к планке ростометра, выпрямить шею и тело, а сверху на голову опустили планшет. Без одежды Васька выглядел худым, но жилистым и высоким парнем. Тюремные же надзиратели, выполнявшие эту работу, оказались людьми не очень высокого роста. К тому же у них впереди выпирали большие животы, постоянно мешавшие им в работе. Когда планшет опустился на голову Васьки, то ни один из них двоих так и не смог разглядеть цифру на показателе его роста. Пришлось одному из них принести табурет из другой комнаты, взобраться на него, чтобы, рассмотрев эту цифру, произнести:
   - Тимофей, записывай далее. Рост заключенного - метр девяносто восемь сантиметров. Ты только посмотри на то, каким высоким оказался этот наш парнишка! На нем бы вместо трактора колхозное поле вспахивать, а то этот гад дезертировать с фронта вздумал! К маменьке, видишь ли, под юбочку вернуться захотел вместо того, чтобы воевать с фашистами!
   - С фронта я не бежал! На моем счету два сожженных немецких танка, четыре бронетранспортера. Около взвода немецких гренадеров я из пулемета положил. - Флегматично произнес Васька.
   Эти его слова вызвали бурю эмоций со стороны тюремных надзирателей.
   - Ты, подлюга, что только что нам сказал? Как это у тебя язык повернулся, чтобы произнести такие слова?! Какие такие немецкие гренадеры? Гитлеровцы, изверги, они являются немецко-фашистскими оккупантами! Душегубы - вот, кто они! Вот так следует называть всех тех, кто без предупреждения перешел границу нашей великой родины! - Дико орал, плевался слюной, размахивал кулаками перед лицом Васьки надзиратель, стоявший на табурете.
   - Ты бы, Васька, действительно бы попридержал свой язык! Не строил бы из себя большого умника! - Назидательно произнес Альфред Нетцке. - Раз твой народ так близко к сердцу воспринял государственную пропаганду о немецком фашизме, то тебе, как я думаю, тоже не стоит выделяться своим словоблудием на общем фоне народной массы! Аналогичное сейчас происходит, происходило и в моей Германии! Перед войной, в ее начале наше немецкое министерство пропаганды как только не изощрялось в изобретении обидных прозвищ твоего товарища Сталина, а также твоего народа, Вася!
   - Я простой солдат, я защищаю свою Отчизну!
   - Нет, Васенька, я бы не сказал, что ты простой солдат! Не зря же судьба и Господь Бог соединили нас, две воюющие стороны, в одном теле! Я, как и ты, только что вспомнил один свой разговор с Седым, когда ты валялся в отключке на операционном столе в одной из лабораторий дивизии СС "Аннербе". Разговор получился интересным, ознакомься с тем, что сохранилось в моей памяти.
   - Разве у нас не одна память, Альфред? Я всегда полагал, что ты являешься гостем моего тела, моего разума, но мы имеем общее сознание!
   Тем временем тюремные надзиратели принимались снимать отпечатки пальцев рук Васьки. Они подвели его столу, кончики пальцем намазали намазывать специальными чернилами ...
   - На твой вопрос я бы так ответил, и да, и нет! Я пока еще сам не знаю, не совсем понимаю, что же именно с нами двоими тогда произошло. Мы, как два сознания, слились в одном человеческом теле, при этом каждый из нас сохранил свои личностные характеристики. Как бы выразить это словами?! Может быть, мы с тобой слились в одно целое из частных составляющих! Причем, эти частные составляющие сумели сохранить свои специфические личностные характеристики!
   - Альфред, теперь уже я тебя не понимаю! Не понимаю, что ты хочешь этими заумными своими словами мне рассказать?! В настоящий момент мы имеем один на двоих головной мозг, в котором и происходят все мыслительные процессы! Именно он как бы формирует наше с тобой сознания. Причем, каждое сознание принадлежит только одной личности, то есть и мне, и тебе! Но этот мозг в целом принадлежит одному только мне, то есть моему "я"!
   - Я хорошо пониманию, Вася, что ты хочешь мне сказать этими своими словами! И на все это я могу только так ответить, ты мыслишь как бы правильно и неправильно одновременно! Объяснить ситуацию, в которой мы оба оказались на данный момент я пока еще не способен! Сегодняшний разговор мы можем продолжать до бесконечности, но так и не сможем прийти к какому-либо единому мнению, к пониманию сложившейся ситуации! Думаю, что с нашей стороны было бы разумным, этот разговор оставить до лучших времен! Давай, вернемся к нему, когда сами станем более подкованными в этом сложном вопросе! Ну, как т согласен, Василий?
   - Теперь уже я на время воздерживаюсь от какого-либо твердого ответа на это твое предложение, Альфред! Ну, что ж теперь, давай, расскажи мне подробней о своей встрече с Седым, когда я был без сознания!
   В этот момент в глазах Ваське потемнело, но эта темнота очень скоро сменилась на знакомый ему интерьер кабинета Вильгельма Канариса в берлинской штаб-квартире Абвера. Сам адмирал сидел полуразвалившись в кресле за рабочим столом боком к Ваське. Седой в этот момент курил толстенную гаванскую сигару. Альфред Нетцке, то есть Васька, сидел за малым столиком, приставленном к большому адмиральском столу. Если судить по общей обстановке, то можно было бы сказать, что была, видимо, беседа этих двух хорошо знающих друг друга человек.
   - Словом, ты, Альфред, хочешь мне сказать, что этот русский мальчишка - совсем неплохой человек?!
   - Так точно, господин адмирал!
   - Альфред, да перестаньте ты быть со мной законопослушным, живущим только по армейскому уставу немецким офицером! Для работы в Абвере мне нужны другие офицеры, умеющие отделят зерна от плевел! В первые дни войны вы слишком уж увлеклись своими победами над нашим врагом. Я регулярно читал все ваши донесения, посланные из тыла советских армий. В них мне постоянно бросались в глаза такие выражения, как: "я вырезал...", "я уничтожил...". Через некоторое время содержание твоих донесений изменилось. Почему?
   - Видимо, в этот момент произошла моя встреча с Васильковым!
   - И ты хочешь сказать, что оказался под влиянием какого-то русского крестьянина?
   - Никак нет, господин адмирал! Вы несколько неправильно оцениваете ситуацию, в которой я, обер лейтенант великой Германии, вдруг оказался! Во-первых, мне было очень больно, очень страшно умирать! А затем мне стало не менее страшно, когда я осознал, что функционирует одно лишь только мое сознание! Что я не могу чего-либо делать, а единственное, что осталось у меня мое собственное - это способность думать! В тот момент, если бы у меня была бы такая возможность, то я взял бы в руки пистолет, чтобы тут же застрелиться! Но, как вы сами понимаете, и такой возможности у меня уже не было. Одним словом, в тот момент я сильно страдал, мучился всей своей душой!
   - То есть ты, Альфред, хочешь мне сказать, что каждый человек имеет душу?
   - Так точно, господин адмирал! -
   Васька заметил, что и на этот раз он, как Альфред, все порывался вскочить на ноги, вытянуться перед адмиралом Вильгельмом Канарисом. Тот же его остановил слабым мановением левой руки, мол, не нужно вставать. тянуться передо ним по стойке смирно. В правой руке адмирал продолжал держать к этому времени погасшую гаванскую сигару. На какой-то момент пропало изображение интерьера адмиральского кабинета, а в глазах Василия бегущей строчкой побежала краткая информация: "Вильгельм Франц Канарис -- видный немецкий военный деятель, начальник Абвера (службы военной разведки и контрразведки) с 1935 года, адмирал с 1940 года. Повешен в 1944 году". Через мгновение изображение интерьера адмиральского кабинета восстановилась, беседа Седого со штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке продолжилась.
   - Сколько раз вам, штандартенфюрер СС Нетцке, нужно было говорить о том, что мне не нравятся армейские взаимоотношения в своем собственном рабочем кабинете?! Так что прошу вас прислушаться к моим словам, выполнять просьбу старшего по званию офицера! Итак, я понял суть ваших взаимоотношений с русским. В принципе, согласен с тем, что вы поступили правильно, пытаясь найти с ним общий язык, установить дружеское взаимопонимание! Ну, что ж в, таком случае, мы сохраним ему жизнь, как бы вас обоих отправим в Москву, мне хотелось бы с руководством Советского Союза установить свой личный контакт, хотя бы на наркомовском уровне!
   В этот момент изображение в Васькиных глазах рассыпалось на осколки!
   - До высокого роста людей слова нормальных человек всегда доходят с некоторой задержкой! Вот посмотри на этого сержанта, полминуты назад, я ему приказал снять красноармейскую форму, переодеться в робу заключенного. Он же стоит с задумчивым лицом и, как мне кажется, совсем не собирается выполнять моего приказа. Ему бы за это пару раз съездить бы по уху, а затем кулаком по его роже, ан нет! Теперь нам этого не позволено делать! Наше руководство полагает, что с арестованными мы должны вести себя вежливо, тактично! Вот арестанты и наглеют не по дням, а по часам, перестают нас, тюремных надзирателей, уважать!
   Беседа Седого и Альфреда оказалась настолько увлекательной, что Васька в нее погрузился всей своей головой. В какой момент он даже забыл о том, что в данный момент находится в тюремном кабинете биометрических измерений, где продолжается процесс оформления его на получение тюремной баланды. Это была сущая реальность его настоящего существования! Эту реальность, как он понимал, в данный момент нельзя избежать, изменить или попросту обойти стороной. Васька должен был ее принимать именной такой, какой она была по сути дела! В настоящий момент он ожидал команду на переход в тюремную камеру, поэтому решил одеться в свою красноармейскую форму, которую ему удалось поносить всего лишь месяц. Но был остановлен громким окриком одного из надзирателей:
   - Эй, ты мразь чумазая, ты, что собрался делать? Это красноармейская форма, медаль тебе больше не понадобятся, они не для тебя! С этого момента ты арестант под номером 128879 нашего временно изолятора! Но, прежде чем ты натянешь на себя арестантскую робу, тебе следует помыться в нашей душевой! Так что стягивай с себя свои кальсоны, голым отправляйся в душевую, вот через эту дверь. Могу тебе пообещать, что за ней тебя ожидает приятное времяпрепровождение, там ты очистишься от совершенных тобой грехов против советской власти, против советского народа!
   На прощанье тюремный надзиратель хотел было своим кулаком проехаться по лицу этого наглого сержанта. Он хорошо понимал, что таким своим поступком нарушит распоряжение своего начальства, арестованных не бить без убедительной причины! Но это гитлерюга, только что ставший заключенным N 128897 своим поведением явно заслуживал того, чтобы ему указали бы его место! Но в этот момент этот внутренний порыв тюремного надзирателя остановила не менее убедительная внутренняя сила! Эта сила так и не позволила ему поднять свою руку, чтобы ею ударить по лицу арестанта. После некоторой внутренней борьбы, надзиратель был вынужден отступить, отказаться от своего намерения, Хотя он неоднократно в прошлом, так безнаказанно поступал с другими командирами РККА, поступившими в его тюремный изолятор! Причем, все они имели более высокое звание, чем этот сержант-дылда!
   Пока это надзиратель разбирался в своих внутренних противоречиях, Васька скинул с себя кальсоны. В полном неглиже он переступил порог помещения, которое скрывалось за указанной дверью. Там имелось несколько душевых кабинок, в которых тюремные надзиратели смывали с себя тюремную пыль, грязь в конце своего рабочего дня.
   В этом же душевом отделении имелся специальный угол, со всех сторон облицованный плиткой. В этом углу надзиратели отмывали номерных арестантов, только что поступивших в изолятор, от их гражданской, военной жизни! Их обычно ставили к стенке с изразцовой плиткой, затем их начинали поливать ледяной водой, подаваемой под большим напором прямо из шланга. Не каждый арестант мог выстоять под таким сильным напором воды. Очень часто арестанты под таким сильным напором воды своими телами, подобно теннисным мячам, бились об эту плитку. Тем самым они порой разбивали себе головы, плиткой до крови расцарапывали свои спины, плечи, бока и бедра! Некоторые от ледяной воды заболевали пневмонией, умирали!
   Сержант Васильков не только выстоял под первым водяным ударом, он так не шелохнулся, не сдвинулся с места в дальнейшем. Сколько бы не изощрялся другой тюремный надзиратель, пытаясь неожиданными водяными ударами сбить его с ног, поставить на колени, заставить его молить о пощаде! Когда экзекуция так называемой предтюремной помывки закончилась, устал сам тюремщик держать в руках шланг. Васька же неторопливым шагом прошел в одну из кабин с горячей и холодной водой, чтобы там, как следует, отмыться от окопной жизни. Перед этим он мысленно воздействовал на подсознание этого тюремщика, заставив его замереть, не двигаться с места в течение всего того времени, пока он принимал нормальный душ.
   В предбаннике Ваську ожидала арестантская роба, полосатая пижама, полосатые портки и полосатая шапочка на голову, а также разбитые донельзя красноармейские башмаки. В душе Васька глубоко пожалел только об одном, что его теплые солдатские кальсоны так и остались в тюремной канцелярии. Арестантская роба была пошита из легкой хлопчатобумажной ткани, она практически не грела ни его тело, ни его душу! На ноги он натянул практически совсем стоптанные башмаки без шнурков. Затем нагнулся, взял со стула полосатую пижаму, натянул ее на свои плечи. Пижама оказалась ему слегка маловатой, послышался треск, это она на его плечах начала рваться по швам! Только в этот момент он заметил полоску с черными, аккуратно выведенными цифрами. Эта полоска материи была пришита к арестантской пижаме над левым грудным карманом! Видимо, цифра 128897 стала его тюремным номером, теперь она заменила его имя, фамилию и воинское звание. Теперь он перестал быть сержантом РККА Васильковым, а стал заключенным под номером 128897 Следственного части центрального аппарата НКВД СССР!
   После принятого душа, когда арестант в арестантской робе стал выглядеть настоящим арестантом, тюремные надзиратели, эти канцелярские крысы, к себе в канцелярию вызвали тюремный конвой. Вскоре конвой появился, он состоял из двух пожилых конвойных красноармейцев. Один из надзирателей приказал, арестованного N 128897 препроводить в тюремную камеру N 85. Конвой этого своего заключенного N 128897 провел по анфиладе железных коридоров, остановились перед одной из железных дверей.
   Один из конвойных скомандовал:
   - Арестованный, стать лицом к стене!
   Другой в тот момент большой ключ вставлял в замочную скважину железной двери. Послышался лязг открываемого замка, затем последовала новая команда:
   - Арестованный N 128897, давай, проходи в свою камеру!
   3
   В настоящий момент всего лишь два шага отделяло Ваську от свободы! Переступив порог камеры, он ее потерял на неопределенное время! Мускулы его рук сами собой напряглись, ноги слегка спружинили, тело налилось силой. Он мог провести пару приемов джиу-джитсу здесь в камере, тогда оба этих пожилых конвойных мертвыми телами лягут к его ногам. После этого с этими двумя револьверами "Наган" в обеих руках он мог бы попытаться прорваться на свободу.
   - Не дури, Василий! Что ты убийством этих конвойных хочешь достигнуть? Увеличение своего тюремного срока? Расстрел на месте? Подожди немного, сначала выясни причину своего ареста. Причину твоего этапирования в Москву. Когда мы все выясним, тогда мы начнем планировать наши, тогда, может быть, решимся на побег из этого изолятора. - Мысленный шепот Альфред охладил Васькин порыв пробиваться на свободу.
   Получив приказ конвойного, Васька постоял секунду, молча, лицом уткнувшись в стену, окрашенной в отвратительно болотный цвет. За эту секунду сильным выдохом воздуха из своих легких он сумел освободиться от накопившейся в нем злобы, силы противления. Он почти с силой оторвался от стены, сделав шаг, перешагнул порог тюремной камеры. Чтобы осмотреться, Васька замер, стоя на одном месте, всего лишь в шаге от порога. За его спиной с громким чавканьем, противно-пронзительным лязгом захлопнулась железная дверь тюремной камеры.
   Парень всеми фибрами души почувствовал, как эта тяжела железная дверь прервала его связь со свободой, как прекратился приток свежего, насыщенного кислородом воздуха в его легкие. Васька почувствовал тюремные затхлость, сырость, темнота начали его затягивать в себя! Эта дверь только что его отрезала от свободы, превратила человека с ограниченными возможностями, жизненным выборов, а главное лишила его свободы!
   Васька продолжал стоять, размышляя о своем новом положении, он одновременно всматривался помещение, в котором сейчас находился. Перед его глазами лежало несколько вытянутое в длину помещение, тюремная камера, шестнадцати квадратных метров. Оно освещалось единственной электрической лампочкой в стеклянном плафоне, забранного мелкой сеткой. Свет этой лампочки Ваське показался особенно ярким после прохода темными, плохо освещенными тюремными коридорами. Прямо напротив его, в противоположном торце помещения имелось окно, но оно было не очень большим, располагалось под самым потолком. Даже выпрямившись во весь свой немалый рост, Васька едва ли бы смог до него дотянуться своей рукой, настолько высоко оно находилось! К тому же, помимо стекла, оно было забрано мелкой металлической сеткой, а затем решеткой. Прутья этой решетки были настолько толстыми, частыми, что вряд ли Васька смог бы между ними просунуть свой кулак!
   Справа от Василия при входе и прямо на стене была закреплена раковина с краном, из этого тюремного умывальника постоянно капала вода. Между умывальником и стеной стоял унитаз со сливным бочком. Он весь был в ржавых подтеках, в нем постоянно, не переставая, слышался шум текущей воды. После того, как захлопнулась дверь камеры, в ней установилась такая тишина, что Васька, не прилагая усилий, отчетливо прослушивал эту водяную капель, подтекание. Последним штрихом в его осмотре тюремной камеры, своего временного московского жилища, стали два топчана, стоявшие друг напротив друга, чуть ли не в середине этого помещения.
   Только тогда с большим изумлением Васька заметил, что в данный момент в этой тюремной камере он находится не один! В этот момент еще один арестант, вероятно, го сокамерник, стоял под окном, своей спиной прислонившись к стене камеры. Он, как и Василий, был одет в арестантскую робу, на нем были полосатая пижама и штаны, вот только полосатая шапочка на его голове отсутствовала! Сокамерник стоял под окном, он не двигался, а лишь с большим вниманием к нему присматривался.
   Тогда Васька сделал еще один шаг вперед и, слегка склонив голову, как офицер Вермахта. вежливо представился:
   - Позвольте представиться, сержант Васильков! Арестован Особым отделом дивизии, причина ареста - неизвестна! - Коротко он отрапортовал.
   Сокамерник, выслушав его рапорт, оторвался от стены, выпрямил спину и в свою очередь с офицерским шиком представился Ваське, при этом сохраняя горестную улыбку на своих губах:
   - Генерал-майор Ширмахер, Александр Германович! Старший преподаватель общей тактики Академии Фрунзе! Арестован на основании доноса, в нем я обвинялся в распространении пораженческих слухов! На одной из своих лекций я командирам РККА попытался объяснить, что временами полководцу следует отступить, а не принимать сражения, условия проведения которого были бы ему и армии невыгодны!
   Представившись, Александр Генрихович слегка расслабился, гостеприимно взмахнул рукой, как бы приглашая Васька проходить, располагаться в камере:
   - Юноша, проходите! В этой тюремной камере постарайтесь себя почувствовать, как дома! Вы можете располагаться на любом из этих двух топчанов. Меня ведь тоже, как говорится, только-только заселили в эту камеру, я пока еще не успел сделать своего выбора. Немного простоял под окном, размышляя, каким из этих двух топчанов мне следует воспользоваться, но опять-таки пока еще не пришел к окончательному решению по этому вопросу! С вашим же появлением, я решил это право выбора вам передать, так как молодым в нашем советском государстве везде открыта дорога! Так что, молодость, давай, принимай решение, на каком топчане вы будете спать! Да, между прочим, молодой человек, а как вас зовут? - Свой разговор с Васькой он почему-то совершенно неожиданно закончил словами на немецком языке. - Die Luft ist kЭhl und es dunkelt, Und ruhig fließt der Rhein.
   Эту фразу генерал-майор Ширмахер взял из стихотворения Генриха Гейне "Лорелей". Эту прославленную во всем мире песня очень часто пели немецкие солдаты во время передышек на Восточном фронте, когда вспоминали жен, детейЈ когда грустили о своем доме. Во времена Третьего Рейха "Лорелей" считалась народной песней!
   - Меня зовут Василий! Не обижусь, если вы будете меня называть просто Васькой! Мы деревенские ко всему привычные люди! Родился и вырос на Урале, там и призвали в армию. Последнюю неделю провоевал командиром взвода разведывательной роты 217-й стрелковой дивизии. Обстоятельства на фронте вынудили командование дивизией нашу разведывательную роту использовать в качестве пехотного подразделения. Так что со своим взводом мне пришлось оборонять Тулу. Я горжусь тем, что и мои товарищи по обороне этого старинного русского города, что все мы не позволили танкам Гейнца Гудериана прорваться к Москве с южного направления.
   Совершенно неожиданно для самого себя Васька эту свою тираду закончил фразой, ставшую продолжением слов генерал-майор Ширмахера, произнесших им на немецком языкенриха Гейне "Лорелей. Он эту фразу тоже произнес на чистейшем немецком языке: "Der Gipfel des Berges funkelt, Im Abendsonnenschein".
   Затем Васька покинул свое место у порога камеры, прошел в ее глубь, по-деревенски неторопливо расположился на деревянном настиле топчана, находившегося по левую от него руку. Еще с детства Васька любил спать на правом боку, положив голову на руки, лицом повернувшись к стенке. Вот и сейчас , сев на топчан, он посмотрел в сторону своего соседа по камере. Тот все еще продолжал стоять, подперев своей спиной тюремную стену, в этот момент его глаза выражали полнейшее смятение! Советский генерал-майор не понимал, как советский колхозник с Урала мог бы так хорошо знать, так свободно цитировать немецкого поэта Генриха Гейне! К тому же так свободно владеть немецким языем?! Разве что он ...
   - Васька, ну, что ты опять натворил?! Этой своей немецкой фразой из Гейне, ты своего соседа по камере, простого советского генерал-майора, страшно напугал, ввел его в заблуждение. Сейчас он думает, что ты немецкий шпион! Ну откуда, скажем, парень-деревенщина из советской глубокой провинции может знать Генриха Гейне?! Как он может наизусть прочитать популярное среди солдат Вермахта его стихотворение "Лорелей"? Да еще с таким шикарным баварским проносом! Вась, ты все же прежде подумай, а уж после того, как хорошо подумаешь, говори и делай то, что задумал! - Возмущался Васькиным поведением Альфред Нетцке.
   - Но я же не хотел Александра Генриховича каким-либо образом смутить или ввести в заблуждение. Стихотворение Гейне "Лорелей" мне самому очень нравится. Я же его прочитал только для того, что своему сокамернику сказать, что природа и человек неразделимы друг от друга! Что только на природе люди могут жить, чувствовать себя свободными людьми!
   В это момент в замочной скважине двери послышался лязг поворачиваемого ключа, дверь широко распахнулась. На пороге камеры появился тюремный надзиратель, своим ростом, телосложением, чертами лица он более походил на грабителя-громилу! Громила был настолько высок ростом, что ему пришлось эту голову нагнуть для того, чтобы пройти в камеру.
   Переступив порог камеры, громила остановился, громким голосом прорычал:
   - Заключенный N 167743 на выход!
   Васька своими глазами, выражающими полное удивление, уставился на этого весьма отдаленное подобие человека. Он, как и все другие тюремные надзиратели, был одет в красноармейское обмундирование, но без петличек с треугольниками или ромбами. Васька не сразу осознал, почему надзиратель, обращаясь к одному из них, не назвал его фамилии? С большим трудом до его сознания дошло понимания того факта, что в этом тюремном изоляторе они попросту никто! Они перестали быть людьми с именами и фамилиями, как только переступили тюремный порог этого изолятора! Они превратились в носителей шестизначных цифр, написанных химическим карандашом на клочке материи, пришитой над левым грудным карманом тюремной пижамы!
   Васькино удивление продлилось не так уж долго, в этот момент мимо его топчана прошел генерал Ширмахер.
   - Это, видимо, меня вызвали на допрос! - Тихим голосом произнес Александр Генрихович, направляясь к выходу из камеры.
   - Арестованный N167743, кто тебе дал право раскрывать свой паршивый рот? Поднимать голос в моем присутствии? - В ответ на это тихое замечание генерала дико проорал надзиратель-громила.
   Когда Александр Генрихович поравнялся с ним, то он неожиданным, сильным ударом кулага в челюсть, отправил генерала в нокаут. Тот, взмахнув руками, словно подрубленное дерево, рухнул к ногам надзирателя. При этом Александр Генрихович сильно своей головой ударился о бетон пола камеры. Громила же на этом ударе кулаком не остановился, он принялся несчастного генерала избивать пинками, сильными методичными ударами мысков своих сапог. При этом громила всячески старался, как можно более сильнее ударить сапогом, чтобы попасть в живот генерала, без сознания валявшегося на бетонном полу.
   - Эй, ты там прекрати бить лежащего на полу человека! Он же сейчас не способен самого себя защитить! Если дальше продолжишь его избивать, то мне придется вмешаться, тебя остановит! Тогда ты сам умрешь! - Внутри головы надзирателя-громилы вдруг появился этот тихий, но удивительно спокойный, убедительный голос неизвестного человека.
   На долю секунды громила прекратил избиение генерал-майора Ширмахера. Он осмотрелся вокруг себя, пытаясь разыскать источник этого голоса. В настоящий момент никого из посторонних в этой камере не было! Арестованный N 167743 сейчас недвижимый, избитый, все еще без сознания лежал у его ног!
   Тюремный надзиратель Иван Иванович, в тюрьме известный под кличкой "палач", выполнил обыденный приказ одного из следователей Следственной части наркомата НКВД, старшего лейтенанта госбезопасности Татьяны Метелиной. Она ему приказала на глазах заключенного N 128897 произвести показательное избиение заключенного N 167743. Вот он и постарался, выполння этот приказ! К тому Иван Ивановичу очень нравилось, он получал огромное удовольствие, своими кулаками, ногами избивая заключенного! Из человека, превращая его в отбивную котлету! Так и разыскав своего противника, голосом пытавшегося его остановить, Иван Иванович еще раз замахнулся своей ногой, чтобы очередной удар нанести в живот арестанта N 167743.
   Но что-то вдруг произошло с его правой, ударной ногой. Она за что-то зацепилась, надзиратель-громила с коротким криком отчаяния рухнул на бетон пола с высоты своего роста. Причем, он упал очень неудачно, его голова так сильно ударилась о бетонный пол тюремной камеры, что череп Иван Ивановича раскололся на несколько частей. Надзиратель-громила безжизненно распростерся на полу, его руки и ноги еще некоторое время шевелились, сжимая и разжимая кулаки. Но вскоре его тело вообще перестало двигаться, под его головой медленно начала расползаться большая лужа крови!
   Васька впервые наблюдал со стороны столь трагический результат своего дара. Силой воли он только что убил человека, он подумал, что этот человек должен умереть! И этот человек умер, его сила внушения оказалась настолько сильной, мощной, что головной мозг Иван Ивановича сам прекратил его мыслительные процессы, отключил работу основных органов его организма! Васька тяжело поднялся с топчана, подошел к пока еще теплому телу громилы, попытался прощупать биение пульса его сонной артерии. Но пульс не прощупывался, Иван Иванович умер, так и не сообразив, кто же мог бы покуситься на его жизнь! Позднее тюремный доктор, осматривая труп Ивана Ивановича установит, что этот надзиратель умер от кровоизлияния в головной мозг, произошедшего в результате его падения, а также удара головой о бетонный пол тюремной камеры, в ходе выполнения служебных обязанностей!
   - Слушай, Вася, пока избитый надзирателем, генерал Ширмахер не умер, не позволишь ли ты мне поработать над его ранами?! Как немец, этот генерал мне стал немного симпатичен! Я не хочу, чтобы он умер, так что не мог бы ты на пару минут уступить мне свое тело?!
   Пока Альфред Нетцке занимался врачеванием ран Александра Генриховича, в камеру N 85 ворвалась целая толпа тюремных надзирателей. Один из них первым же делом мыском сапога так ловко, одновременно очень сильно поддал под копчик Ваське, что тот взлетел чуть ли не под самый потолок! От сильной боли он света белого света не взвидел! Его руки, ноги и само туловище сами собой заработали, отражая удары, нанося свои удары противнику!
   Получилось так, что в это время Васькино тело контролировал штандартенфюрер СС Альфред Нетцке, в отличии от Васьки он не сдерживал силы ударов своих кулаков и ног! Когда боль от удара под копчик, наконец-то, прошла, то уже Васька пришел в себя. Он с великим удивлением осмотрелся вокруг себя, до глубины своей души поразился всему увиденному. Почему-то камера была завалена тюремными надзирателями, громко стонущими, беспорядочно елозившими по ее полу!
   Рядом с телом только что скончавшегося Ивана Ивановича на полу камеры распластались еще четыре незнакомых тела. Все они были пока еще живыми, тяжело дышали, постоянно переваливались с боку на бок. Они не переставали стонать, но умирать явно не собирались! Внутренне Васька ужаснулся делу своих рук и ног! В душе он поклялся больше никогда контроль над общим телом не передавать Альфреду Нетцке, этой машине смерти! Слишком уж сознание этого, казалось бы, очень вежливого немецкого офицера было подпорчено насилием!
   Одним словом, сейчас 85-я камера внутренней тюрьмы на Лубянке превратилась в некое подобие лазарета. Травмированные надзиратели громко стонали, просили о медицинской помощи. Васька прошелся между ними, ладонями своих рук касался их лбов, подкачивая им обезболивающего, а также немного жизненной силы!
   Затем он подошел к Александру Генриховичу, нагнулся и довольно-таки легко поднял тело генерала, на своих руках его перенес на топчан. А затем подошел к двери камеры, постучал по ней кулаком, вызывая надзирателя.
   4
   Следователь НКВД, старший лейтенант войск НКВД Татьяна Яковлевна Метелина, сидела за столом в одной из допросных комнат внутренней тюрьмы Лубянки. Она с интересом присматривалась к арестанту N 128897. Перед ней сидел здоровый, кровь с молоком, деревенский парень, он сидел на табурете, ножки которого были вмурованы в бетонный пол допросной комнаты, чтобы этот табурет арестованный не мог бы использовать в качестве оружия против следователя. Можно было бы сказать, что этот парень ей понравился с первого взгляда. Ее девичье сердце сладко затрепетало, когда она себя представляла в его объятиях! Перешагивая порог комнаты для допросов, арестованный N 128879 ей улыбнулся. Эта добрая мужская улыбка мгновенно растопила ее девичье сердце.
   Никогда прежде Татьяна Метелина не испытывала подобных нежных чувств к какому-либо мужчине или к парню. Хотя со школьной парты лет она была окружена друзьями-приятелями по пионерской организации или по комсомолу. По окончанию школы Татьяна легко сдала вступительные экзамены, восемнадцати лет начала учиться в Центральном заочном институте советского права. Днем она работала в Московской милиции секретаршей начальника районного отделения, а по вечерам училась в институте. Вскоре ее заочный институт был преобразован во Всесоюзный юридический заочный институт. В том же году Татьяна Метелина перешла на четвертом курсе вечернего отделения этого института.
   В тот же год ей исполнилось двадцать один год. Она не бросила своей работы в Московской милиции, но начальник отделения ее из своих секретарей перевел на работу референтом отдела, занимавшегося разбоем и убийствами.
   В том же году по комсомольской путевке Татьяна Метелина была мобилизована, получила направление на службу в охрану одного из женских лагерей НКВД, расположенных под Москвой. Начальник этого лагеря пошел навстречу молодому бойцу конвойных войск НКВД, первую половину дня он разрешил ей проводить на службе, а вечерами по понедельникам, средам, пятницам и субботам она училась советскому праву в Москве. Ей повезло, в том лагере, в охране которого она служила, свои сроки в основном отбывали женщины, осужденные за политические убеждения. Они были миролюбивыми женщинами, своим конвоирам они не угрожали ни ножами, ни заточками, не помышляли о побегах!
   Этот год службы одновременно с учебой в вузе, Татьяне показался самым тяжелым годом в ее жизни. В тот год она забыла о личной жизни, зато научилась безукоризненно владеть всеми видами оружия, от пистолета "Наган" до станкового пулемета "Максим". Может быть, поэтому Татьяна Метелина так и не познала, что же это такое настоящая любовь женщины к мужчине?! Так пару раз она переспала с начальником лагеря, со своим командиром роты, но никаких особых чувств эти ночи ей не принесли.
   В тот года Татьяна Метелина впервые за свою молодую жизнь вспомнила о существовании бога, она тайком сходила в церковь, чтобы его отблагодарить за то, что он дал ей силы превозмочь все жизненные испытания, окончить учебу в вузе. Получив институтский диплом, он стала дипломированным советским юристом. Казалось бы, что перед ней открылась широкая дорога в жизнь, но в кадрах наркомата НКВД СССР было принято решение не терять такого ценного, перспективного кадра. Ей предложили перейти на работу в Главную следственную часть наркомата НКВД. К этому времени Татьяна Метелина стала достаточно взрослой, чтобы понять, что от подобного предложения не отказываются. Одним словом, ей присвоили звание младшего лейтенанта охранных войск НКВД, направили на работу в Следственную часть центрального аппарата НКВД СССР.
   К сегодняшнему времени она проработала следователем в этой Следственной части вот уже четыре года, от младшего лейтенанта выросла до старшего лейтенанта охранных войск НКВД
   - Ну, так что ты хочешь мне рассказать, арестованный N 128879? - Задала свой первый вопрос следователь Татьяна Метелина, как только арестант устроился на табурете. - Ты уж, давай, мне признавайся во всех грехах, совершенных за свою жизнь! Я сегодня добрая женщина, смогу тебе простить!
   - А что именно вас интересует, товарищ следователь? Если я не ошибаюсь, то вас зовут Татьяна Яковлевна! - В ответ поинтересовался Васька.
   Ответ подследственного крайне удивил, сильно озадачил и очень насторожил Татьяну Метелину! Откуда этот подследственный N 128879 мог узнать ее имя и отчество? А главное в его голосе она не услышала ни малейшего страха или испуга?! Опыт четырех лет работы следователем, ей подсказывал, если хочешь расколоть своего подследственного на допросах, получить от него требуемую информацию, то его нужно было бы первоначально сильно запугать! Только страх может заставить человека, рассказать о том, что он хранит глубоко в своей памяти! Только страх может заставить любого человека рассказать о том, чего в его жизни никогда не было! Поэтому Татьяна порой пользовалась услугами тюремных надзирателей, в частности, услугами Иван Ивановича! Обратившись к нему с просьбой, чтобы он перед допросом немного бы поработал с ее подследственными или сокамерником заключенного с тем, чтобы того запугать до смерти предстоящими допросами!
   В своей карьере следователя НКВД Метелиной еще не приходилось встречать человека, который не боялся бы НКВД, допросов в этой организации1 Не боялся бы ее, как следователя этого страшного-престрашного НКВД! Многие подследственные так и горели желанием на первом же допросе выложить следователю все, что они знали или не знали! Другие же порой сопротивлялись, отказывались отвечать на ее вопросы! Но после соответствующей обработки, проведенной тюремными надзирателями, они подписывали любые протоколы допросов. Следователь Татьяна Метелина на долю секунды задумалась, размышляя над тем, как бы ей стоило бы отреагировать на это слишком уж вольное поведение арестанта N 128879?!
   Посматривая на этого симпатичного парня, Татьяна Яковлевна раздумывала, не подойти ли к нему, не ударить ли кулаком в его лицо?! Но, как женщина, она хорошо знала и понимала, что, как бы она не старалась, этим своим кулаком она не сможет нанести сильный удар по лицу этого парня! Вряд ли этот удар у нее получится таким уж сильным?! Вряд ли она сможет кулаками сломить силу воли этого симпатичного парня?! Вряд ли она сможет поставить его на колени, заставить его признаваться в том, чего он не делал! Да и к тому же ей самой почему-то не очень хотелось бить по лицу этого парнишку!
   Видимо, ей придется, думала Метелина, еще раз обратиться к Иван Ивановичу, тюремному надзирателю, большому любителю поработать кулаками с арестантами. Нехотя, сквозь силу следователь Метелина рукой потянулась к кнопке звонка, установленного под столом. Этим звонком она хотела вызвать конвойных, одновременно она сказала, обращаясь к подследственному N 128879.
   - Во время допроса ко мне ты должен обращаться только, как к "гражданке следователю"!
   - Да, вы особо не стесняйтесь, Татьяна Яковлевна! Если уж так хотите, то вызывайте своего палача, Ивана Ивановича! Только вчера он умер, ударившись головой о бетонный пол моей камеры! Но не могли бы вы в таком случае мне прежде объяснить, чего от меня хотите? Я же простой парень из уральского села Подкаменки, в конце октября наш эшелон призывников прибыл в Тулу. Там нас распределили по различным частям и подразделениям Красной Армии. Месяц провел в окопах, защищая славный русский город Тулу. Стал сержантом, затем меня назначили взводным командиром. В моем взводе насчитывалось всего лишь шесть бойцов, но мы сражались с немцем, как полнокровный взвод! Подбили шесть немецких танков, двенадцать бронетранспортеров "Ганомаг". До роты немцев положили на землю. Вот и вся моя жизненная биография, мне больше нечего о себе рассказывать.
   - А за что тебя наградили медалью "За отвагу"? Насколько я знаю, сегодня не так уж много красноармейцев награждается этой медалью?!
   - Во время перехода нашей дивизии с одного рубежа обороны на другой, на развилке дорог нашу разведроту остановил патруль НКВД для проверки документов. Меня лично насторожило то обстоятельство, что эти патрульные были одеты в слишком уж чистую, отглаженную красноармейскую форму. Такого, да еще в нашу распутицу, попросту не могло бы случится. Но эти патрульные были одеты так, словно они собрались принять участие в параде. Ну, мы их всех положили на землю огнем из автоматов и винтовок! Но должен вам честно признаться, гражданка следователь, что это был не я, кто в этих патрульных опознал немцев, приказал по ним открыть огонь на поражение!
   - А кто же это был? Кто именно опознал в патрульных НКВД немецких диверсантов?
   - Сержант Новосельцев, он в тот момент исполнял обязанности командира роты дивизионной разведки. Именно он обратил внимание на тот факт, что патрульных НКВД интересуют вопросы, которые не должны были бы их интересовать, гражданка следователь!
   - Я вижу, что ты разговорчивый парень! Тогда не мог бы ты более детально описать, на чем именно погорели эти немецкие диверсанты?!
   - Сержант Новосельцев по просьбе капитан, командира патруля НКВД, предъявил свою красноармейскую книжку. В нескольких словах он пояснил, что мы выполняем приказ командира дивизии. Возвращая ему документ, капитан НКВД, как бы между прочим, поинтересовался, кто же именно командует нашей дивизии? Возникла неловкая ситуация, ну, не мог патруль НКВД работать в тылу нашей дивизии без соответствующего на то разрешения или уведомления штаба дивизии. В любом случае капитан НКВД должен был бы знать звание, фамилию, имя и отчества командира нашей дивизии.
   - Так, кто же все-таки отдал приказ на открытие огня по патрульным?
   Подследственный замолчал, по его лицу было невозможно понять, о чем именно он думает в этот момент. Как опытный следователь, Татьяна Метелина понимала, что этот сельский паренек что-то недоговаривает, но она не стала его понукать, требовать сиюминутного ответа на свой вопрос. В тот момент Васька мысленно беседовал с Альфредом Нетцке, совместно они решали, как ему следовало бы в дальнейшем отвечать на вопросы этой гражданки следователя.
   - Если ты хочешь привлечь к себе внимание руководства НКВД, то во время допроса тебе следует дать утечку такой информации, на которую клюнет твой следователь, он должен будет эту полученную информацию передать по инстанции. Такой информацией, по моему мнению, могла бы стать как бы случайное упоминание о том, что патрульные НКВД на деле были диверсантами полка "Бранденбург 800". Или ты должен ненароком упомянуть, что уничтоженная группа немецких диверсантов планировала осуществить покушение на Георгия Жукова, командующего Западным фронтом. Следователь, наверняка, поймет, что ни той, ни другой информацией ты, Васька, как простой сержант, попросту не должен был бы обладать! Об этих своих подозрениях следователь Метелина должна будет в обязательном порядке доложить своему начальнику Следственной части наркомата НКВД. Рано или поздно такая серьезная информация, пройдя по иерархической лестнице, достигнет руководства наркомата внутренних дел СССР! Возможно, тогда сам Лаврентий Павлович захочет взглянуть на тебя, встретиться с тобой или же он примет участие в одном из твоих допросов. Только в этом случае можно будет считать, что мы выполнили половину нашего задания. При встрече с Берией я смогу ему передать просьбу Седого, а ты, Васька, поговоришь о выполнении уже своих замыслов по организации партизанского движения на оккупированной территории Западной Белоруссии.
   - Мой взвод первым открыл огонь по моей команде, гражданка следователь! - Тихо произнес Василий.
   - Ну, тогда ты, подследственный N 128879, должен хорошо понимать, что в этом случае я должна задать тебе еще один вопрос! На каком основании ты отдал приказ открыть огонь по патрульным НКВД? А вдруг ты бы ошибся, перед тобой тогда была бы не диверсионная немецкая группа, а настоящий патруль НКВД?! Тогда могло бы получиться, что этим своим приказом бойцами своего взвода ты решил перестрелять моих товарищей по службе?! - Поинтересовалась Татьяна Метелина.
   - Я не мог ошибиться, гражданка следователь! - Сказал Василий, правой рукой потирая свою переносицу.
   - Почему ты не мог бы ошибиться, арестованный N 128879? Что все-таки было не в порядке с этим патрулем?! Что же именно заставило тебя приказать своим бойцам открыть огонь именно по этим патрульным? И вообще, как ты относишься к немцам?
   - Так называемый капитан НКВД на деле был капитаном Клаусом Шуманном. К тому же на нем были сапоги, на голенищах его сапог отражались лица бойцов моего взвода. Повторяю, такого просто не могло случиться в нашу распутицу! Когда все дни ты ходишь по дорогам, по колени утопая в дорожной грязи, когда на твои сапоги налипает до тонны дорожной грязи и глины!
   Подследственный продолжал еще что-то говорить, но старший лейтенант НКВД Татьяна Метелина его уже не слышала. В ее ушах громким раскатом снова и снова повторялись только что произнесенные подследственным слова: "капитан Клаус Шуманн" ..."капитан Клаус Шуманн" ... . На какую-то долю секунды она взяла себя в руки, нажала кнопку электрического звонка вызова конвоя. Появившимся в дверях конвойным красноармейцам приказала:
   - Подследственного N 128879 уведите в камеру!
   Конвойные давно уже увели арестанта N 128897, следователь же Метелина все еще продолжала сидеть за столом, размышляя по поводу того, что только что произошло на допросе. Что-то, по ее мнению, что-то было не совсем понятным, ясным в этом арестанте?! Он - простой сержант, сельский житель, а порой рассуждает, как интеллигентный человек из города! К тому же, как только что выяснилось, что он знает слишком много для простой деревенщины! Если судить по тому, что он говорит, то вырисовывается невероятная картина, простой уральский парень, месяц провоевавший на передовой, вдруг как оказывается, был хорошо знаком с немецким офицером, капитаном Клаусом Шуманном, командиром диверсионно-разведывательной группы, работавшей в тылу советской дивизии.
   Спустившись ниже на пару этажей, старший лейтенант Татьяна Метелина вернулась в свой рабочий кабинет, который делила с другим следователем НКВД капитаном Алексеем Малининым. Два месяца тот провоевал на Западном фронте, а затем всеми правдами и неправдами добился своего перевода в центральный аппарат НКВД. В данный момент капитан отсутствовал, он, видимо, отправился пообедать, так и не дождавшись ее возвращения с допроса. Татьяна Метелина с размаху шмякнула папкой-досье арестованного N 128897 о свой стол. Затем она села на стул и, положив голову на ладони рук, задумалась над тем, что же ей делать с этой симпатичной деревенской образиной.
   - Привет, Танька! Сегодня ты какая-то не своя, слишком уж задумчивая! - Заявил капитан Алексей Малинин, открывая дверь, проходя к своему рабочему столу. - Ждал, ждал тебя и, в конце концов, пошел один, без тебя обедать! Ты уж меня извини за то, что ушел так тебя и не дождавшись! Ну, уж очень мне кушать хотелось!
   - Да, ладно, чего уж тут, не дождался так не дождался! - Автоматически произнесла Татьяна, все еще глубоко погруженная в свои мысли о только что завершившимся допросе.
   - Тань, а что случилась? Я тебя действительно не узнаю! Столько времени работаем в одном кабинете, за все это время ты еще никогда не была такой грустной, задумчивой и рассудительной! Жизнь прекрасна, девочка, забудь обо всем плохом, улыбнись и тебе сразу же станет легче!
   - Леш, отстань! Мне нужно кое о чем подумать! Я только что допрашивала одного деревенского простачка. Это я так подумала, что он - деревенский простачек, а на поверку этот парень оказался далеко не дураком! Этот симпатяга был настолько в себе уверен, что порой мне казалось, что он совсем никакой, совершенно случайно к нам в руки попал! Но в одном месте он проговорился о том, чего вообще не должен был бы знать! Вот сейчас мне приходится ломаться свою голову над тем, что же он мне все-таки рассказал?!
   - Да забей, забудь о нем! Сколько арестантов прошли через наши руки?! Вспомнить, аж страшно становится! Ведь большая их половина сейчас гниет в сырой земле!
   - Слушай, Леша, ты уж, давай, своими грязными словами меня не смущай! Я же все-таки девушка! Только врагов народа мы приговариваем к расстрелу, а более или менее нормальных людей оправдываем или отправляем на фронт! Этот же парень совсем не такой! Он нормальный, но есть в нем что-то такое, чего я пока не понимаю! Но надеюсь, что со временем я в нем разберусь!
   - Танька, ты что влюбилась в этого арестанта?
   - Алексей, ты уж, пожалуйста, прекрати это свое пустое словоблудие! Влюбилась, я даже не знаю и, понимаешь, не хочу знать, что это за такое слово "любовь"?! Так что попридержи свой паршивый язык за зубами!
   - Хорошо, Танечка-Танюша, я больше не буду тебе надоедать своими умными советами! Но, может быть, ты мне покажешь фотографию моего будущего соперника?! Она в его досье, наверняка, имеется!
   Ни слова, не говоря в ответ, Татьяна Метелина взяла со своего стола тощую папку-досье арестованного N 128897, перебросила ее на стол Алексею Малинину. В этом досье, помимо антропометрических данных и фотографии в фас и в профиль арестанта, а также протокола первого допроса пока еще ничего не было. Капитан Малинин раскрыл папку, посмотрел на фотографии, приколотые скрепкой к листу бумаги с антропометрическими данными. Его глаза начали округляться, вылезать прямо-таки из глазниц, он громко на весь кабинет проорал:
   - Падла! Наконец-то, он попался в наши руки! Танька, это немецкий шпион, диверсант! Я его хорошо знаю! Мы за ним гонялись по всему фронту! Каждый раз он ускользал из наших рук в самую последнюю минуту!
   Глава 6
   1
   Майор Лев Эмильевич Володзимирский, начальник Следственной части по особо важным делам наркомата внутренних дел СССР, не любил встречаться со своими подчиненными следователями. Он не любил за чашкой чая с ними вести задушевные беседы о службе, о допросах. Этим пустым разговорам, как он сам не раз говорил, он предпочитал наглядную демонстрацию того, как следует из допрашиваемых, подозреваемых получать нужные ответы на поставленные следователем вопросы. С тем же, чтобы отдать очередное распоряжение, пояснить поступивший приказ по Следственной части, Эмиль Володзиевский встречался только с начальниками отделов, подотделов, в крайних случаях, с начальниками отделений своей Следственной части.
   Правда, порой Лев Эмильевич любил выслушивать подробные доклады о том, как идут допросы, а затем давать свои советы, рекомендации по тому, как быстрее завершить то или иное дело, находящееся в производстве. Обычно его рекомендации сводились к рассказу о том, что физическое воздействие, насилие помогает допрашиваемому преступнику быстрее сообразить, понять, что же именно следователю от него требуется! Частенько Лев Эмильевич не гнушался тем, что и сам поднимался в допросные комнаты, где следователям наглядно демонстрировал, как им следует проводить допросы государственных преступников.
   Сегодня майор НКВД Лев Володзиевский отступил от своего правила не встречаться со следователями. В настоящий момент в его кабинете находились два рядовых сотрудника, два следователя, с которыми он обсуждал один чрезвычайно важный, да и к тому же, как выяснилось, очень опасный вопрос. Когда по внутренней связи ему позвонила следователь Татьяна Метелина, попросив о личной встрече, то он поначалу хотел ей отказать в ее просьбе. Но, выслушав взволнованный рассказ девушки следователя, майор Володзиевский первым же делом поинтересовался:
   - Товарищ старший лейтенант, а кто еще вами информирован по данному вопросу?
   - Мой сосед по кабинету, старший следователь капитан Алексей Малинин, товарищ майор!
   - Ну, что ж, старший лейтенант, пока я не буду тебя наказывать за разглашение тайны хода следствия по опасному преступнику! После коллегии, я освобожусь где-то в районе четырех часов пополудни, зайди ко мне. Возьми все документы по делу, и вместе со своим напарником приходи ко мне в кабинет, мы вместе обсудим этот вопрос!
   Эта беседа совершенно неожиданно для всех ее участников превратилась в серьезный разговор о том, что же им делать с подследственным N 128897, в каком направлении в дальнейшем с ним следует вести работу по изобличению его преступной личности? Лев Эмильевич сидел за рабочим столом, погрузившись в тяжелые размышления. Он был достаточно умен и сообразителен, чтобы понять, что в деле арестованного N 128897 не все так просто! Что вряд ли следователю помогут надзирательские кулаки для того, чтобы выбить из этого арестанта требуемую информацию.
   Дело осложнялось еще и тем, что, как только что показала им лично проведенная контрольная проверка, то этого заключенного курировал сам Виктор Семенович Авакумов, первый заместитель наркома внутренних дел СССР. А этот заместитель наркома Берии, как говорится, был тайной за семью замками, мало кто в наркомате мог бы похвастаться тем, что хорошо знает, чем на деле занимается, о чем Виктор Семенович думает?! Насколько майору Льву Володзиевскому было известно, этого своего первого заместителя, несмотря на его молодость, опасался и сам нарком Лаврентий Павлович! Но убрать товарища Авакумова из наркомата внутренних дел СССР он не мог, так как Авакумов официально считался любимчиком самого товарища Сталина.
   - Ну, а что вы сами думаете делать в этой связи? - Поинтересовался Лев Эмильевич.
   Своим вопросом он обратился сразу же и к капитану Алексею Малинину, и к старшему лейтенанту Татьяне Метелиной. В тот момент они сидели друг напротив друга за маленьким гостевым столиком, приставленному к большому, монументальному столу начальника Следственной части наркомата внутренних дел Советского Союза.
   - Будь это в моей власти, я бы этого фрица взял бы за рога, тут же к стенке бы поставил, расстрелял бы на месте! - Заявил, не вставая, Малинин.
   - Не знаю, товарищ майор! - Сказала Татьяна Метелина, поднимаясь на ноги. - Мы прошли только первый этап ознакомительных допросов. В его ходе мне хотелось понять, разобраться в характере арестованного N 1288979? И если бы не допущенная им оговорка о своем возможном знакомстве с командиром патруля НКВД, якобы немецким офицером, то я думала, что на втором или на третьем этапах допросов мне удалось бы прояснить ситуацию с этим арестантом N 128879. Побольше узнать, кто он, как жил в селе Подкаменки, кто его родители и как он проявил себя на передовой?
   - Ты, Татьяна, попросту втюрилась в этого арестанта, вот и тянешь с ним волынку! Я же вам говорю, что я его узнал. В моей дивизии, в Особом отделе в котором я служил, он уничтожил дивизионный лазарет со всеми его врачами и ранеными! На людях появлялся всегда одетым в такой мохнатый маскировочный костюм, который делал его очень похожим на медведя. Сейчас, следуя его примеру, все наши снайперы стали шить себе подобные мохнатые маскировочные костюмы. Но своего лица, эта фашистская гнида, не скрывала. Поэтому я его сразу же узнал, как только увидел его фотографию.
   - Да, с таким матерым фашистским кабаном нам нечего разговаривать! Можно было бы и к стенке поставить! Вот только в моей голове постоянно вертится мыслишка, почему именно Виктор Семенович им заинтересовался? Зачем он приказал его срочно этапировать в Москву? Может, было бы лучше с этим арестантом нам бы больше не возиться, а передать его в службы, подведомственные Авакумову?! Ну, ведь тогда Лаврентий Павлович поинтересуется, кто же был этот арестант, почему мы его передали Авакумову?! А пока у нас нет ответа ни на один вопрос по существу! Так что, товарищи следователи, я полагаю, что вам обоим следует еще немного потрудиться, выяснить личность этого подследственного N 128879. Официально запросите информацию с Урала, выясните, кто он, кто его родители, товарищи, знакомые, тогда мы снова встретимся и вместе проанализируем полученную информацию. Заодно поинтересуйтесь его делами в дивизии?!
   Прошло двое суток, все это время Татьяна Метелина работала, не ложась спать, поэтому в кабинет Влодзиевского она пришла, едва передвигая ногами. Лев Эмильевич сразу же подметил, что старший лейтенант Метелина на фоне здоровяка, так и пышущего здоровьем капитана Малина, она превратилась в настоящую тень.
   - Думаю, что в начале нашей беседы, мы выслушаем Татьяну Яковлевну Метелину. Так что, старший лейтенант, что за эти двое суток вам удалось накопать по подозреваемому 128897?
   - Ничего, товарищ майор! Абсолютно ничего! Местные товарищи, по моей просьбе, специально выезжали в село Подкаменки, чтобы самим на месте покопаться в документах. Так вот они, как ни старались, так и не смогли обнаружить ни единого документального следа по нашему арестанту. Его имя никогда не упоминалось в церковно-приходских книгах этого уральского района, ее нет в документах местного колхоза. Его имя не встречается среди новорожденных мужского пола этого села, он никогда не учился в сельской начальной школе. Записей о нем, о его семье, родителях нет ни в списках колхозников, ни среди раскулаченных богатеев. И последнее его не призывали в Красную армию, так как его имя отсутствует в списках призывников Долгодеревенского района Свердловской области. Таким образом, могу сказать, что в камере изолятора Следственной части наркомата сейчас находится человек-фантом, который наделе попросту не существует!
   После минуты тишины, давившей на нервы всем присутствующим, Лев Эмильевич осторожно высказался:
   - Благодарю, старший лейтенант, за проделанную работу, хотя она не приблизила нас к разгадке тайны арестанта 128897! Ну, а теперь ты, капитан Малинин, поделись с нами информацией, накопанную тобой в войсках.
   - Товарищ майор, пользуясь своими полномочиями, я изъял всю документацию, имеющую непосредственную к нему отношению. Итак, эшелон с уральскими призывниками прибыл в Тулу 26-го ноября 1941 года, как раз накануне начала немецкого наступления на Тулу. Всех уральцев в этот же день распределили в качестве пополнения по частям и подразделениям РККА, встававших на оборону этого прославленного города русских оружейников. Наш пострел, уральский призывник Василий Васильевич Васильков, вместе с призывниками из села Подкаменки этим эшелоном прибыл в Тулу. Его имя встречается во всех списках, на следующий день его и шесть призывников направили пополнением в 279-ю разведывательную роту 217-й стрелковой дивизии. В дивизию группа призывников, возглавляемая сержантом Васильковым, прибыла в тот же день, но уже под вечер. Им пришлось пешком преодолеть путь в семьдесят пять километров ...
   - Подожди, подожди капитан со своим рапортом! Как это получились, утром он был призывником, а под вечер стал сержантом? Я сам служил в Красной армии, поэтому хорошо знаю, что призывников в первый же день на военной службе никогда не произведут в сержанты! Призывники попросту даже не могут сразу же стать красноармейцами. Для этого они должны пройти курс боевой подготовки одиночного красноармейца, только после прохождения этого курса у них примут воинскую присягу?! Кто же этого призывника-фантома, нарушая устав, произвел в сержанты?
   - Капитан Лавриненко, старший командир Александровских казарм Тулы! Он принял у Василькова воинскую присягу, произвел его в сержанты!
   - А что этот тульский Левша имел на это право?
   - Так точно, товарищ майор! Товарищ капитан Лавриненко командует комендантской ротой Александровских казарм Тулы вот уже в течение многих лет. Пользуется полным доверием начальника гарнизона Тулы, в правоохранительных органах Тульской области! В этой связи начальник гарнизона Тулы еще задолго до войны подписал соответствующий приказ! Согласно этого приказа капитан Лавриненко получил право, работая с призывниками, поощрять досрочным принятием у них присяги красноармейца, если они, разумеется, сдадут соответствующий экзамен. Призывник Васильков сдал этот экзамен на отлично. соответственно капитаном Лавриненко был произведен в сержанты!
   - Интересно, - Задумчиво произнес Дев Эмильевич, - чего только в нашей советской жизни не случается, не происходит?! Парень ни родился, ни учился, ни призывался, а его Туле сразу же производят в сержанты! Ну, да, ладно, оставим этот непонятный нам расклад жизни на совести капитана Лавриненко. Капитан, разрешаю тебе продолжить рассказ о похождениях нашего героя фантома! Мне становится все более интересным узнать, что же еще этот N 128897 еще мог натворить?
   - Прежде чем, перейти к дальнейшему рассказу о его приключениях, я хочу рассказать о двух случаях. - Продолжил свой рассказ капитан Малинин - Один произошел на железнодорожном вокзале Тулы. В привокзальном буфете неизвестным сержантом, если судить по оставленным документам, то это был сержант Васильков, была уничтожена диверсионная группа немцев в три человека! Повторяю, что этот случай, возможно, имел самое непосредственное отношение к сержанту Василькову, но из-за разгильдяйства одного местного лейтенанта этот факт ничем не подтвержден! Второй же любопытный случай произошел с группой призывников сержанта Василькова по дороге в дивизию.
   - Да, капитан, с твоим мнением можно согласиться! Видимо, наш сержант Васильков весьма опытный в своем деле парень! Он, видимо, знаком со многими немецкими диверсантами. Вот их и уничтожает по одному!
   - Далее, более, товарищ майор! По дороге в дивизию, на шоссе Тула- Одоев его призывники столкнулись с немецкой мотоциклетной разведкой. Они приняли бой. В этом бою ими был уничтожен взвод немецко-фашистских разведчиков! Это очень странный случай, товарищ майор?! Ничего не понимающие в военном деле уральские призывники уничтожают хорошо подготовленных вражеских разведчиков, потеряв при этом только одного человека. Все это было записано со слов сержанта Василькова, трофеи, добытые в том бою, они сдали в комендантскую роту 217-й стрелковой дивизии. Сдача трофейного оружия была произведена по приказу заместителя начальника штаба дивизии майора Николая Алексеева. Это он приказал сержанту Василькову трофейное оружие сдать в комендантскую роту! Он же приказал сержанту вместе с призывниками отправляться в распоряжение командира разведывательной роты капитана Дубасова! Его рота в тот момент находилась в деревне Николо-Жупань, в четырех километрах от Одоева.
   - То есть, капитан, ты хочешь сказать, что в штабе дивизии уральских призывников разоружили. И безоружными отправили на пополнение разведроты? - поинтересовался майор Влодзимирский.
   - Так точно, товарищ майор! Разрешите продолжить свой рассказ?
   - Ну, что ж, продолжай!
   - Дальше мой рассказ будет построен на основе донесений и рапортов командира разведроты, капитана Игоря Дубасова. Сам он два дня тому назад погиб во время разведывательного поиска, проводимого в тылу противника. Эти его донесения, рапорта были сохранены в штабе 217-й дивизии. Итак, группа призывников под командованием сержанта Василькова прибыла в расположение разведроты капитана Дубасова под утро 28-го ноября 1941 года. В ту ночь это сержант проявил еще одну инициативу, вместе со своими призывниками он не позволил немцам прорваться в тыл дивизии по правому флангу обороны деревушки Николо-Жупань. Капитан Дубасов всех бойцов своей роты сосредоточил на левом фланге, там с большим трудом, напряжением им удалось отбивать сильные ночные атаки противника. Поэтому капитан Дубасов так и не поверил рапорту сержанта Василькова о том, что немцы в действительности прорывались на правом фланге обороны его разведроты! В целях выяснения всего происходившего ночью, капитан двух своих разведчиков отправил на правый фланг для выяснения обстоятельств произошедшего. Все факты, изложенные в рапорте сержанта Василькова по ночному бою, полностью подтвердились. К сожалению, на сегодняшний день никого из бойцов взвода сержанта Василькова не осталось в живых! Таким образом, мне не удалось лично переговорить с кем либо из тех, кто имел дело, встречался или воевал вместе с сержантом Васильковым! Хотя должен заметить, что по 217-й дивизии все еще бродят слухи о герое сержанте Василькове!
   - А мне с вами сейчас приходится думать о том, что же нам делать с этим героем?! - Грустно пошутил Лев Эмильевич. - Ну, а ты, старший лейтенант, что думаешь в этой связи? Как собираешься в дальнейшем вести расследование этого дела? После всей полученной информации для нас первоочередной задачей становится выяснение вопроса, кем же на самом деле является сержант Васильков? Он у нас то настоящий герой, воюя на передовой, то человек без рода, без племени, очень похожий на немецкого шпиона?! Но это уже вам, Татьяна Яковлевна, решать, является ли арестованный N 128879 героем, или немецким шпионом?
   2
   Васька совершенно не ожидал, что на очередном допросе, проводимым как обычно следователем Татьяной Метелиной, вдруг появится его старый недруг, ненавистник, личный враг, капитан НКВД Алексей Валерьевич Малинин! в комнате для допросов для оказалось совершенной и полной неожиданностью!
   Этим допросом началась вторая серия допросов после двухдневного отдыха в тюремной камере! В эти два дня ни Ваську, ни генерал-майора Ширмахера никто не побеспокоил. Отоспавшись, Васька от нечего дела занялся ремонтом крана в раковине, сливного бочка в туалете. Практически не имея под руками ни одного инструмента, ни одной запасной детали, он добился того, что кран перестал капать, а работу сливного бочка он наладил таким образом, что теперь не надо было каждый раз открывать и заворачивать вентиль на водопроводной трубе, что бочок заполнить водой доверху. Теперь сливной бочок сливал воду простым нажатием рычажка, расположенном на одной его стороне.
   Весть об этом его изобретении тут же разлетелась по всему изолятору. В камеру N 85 стали приходить целые делегации, состоявшие из тюремных надзирателей, работавших на различных этажах изолятора. Эти надзиратели заставляли Ваську на своих глазах собирать, разбирать сливной бочок. При этом они делали умные лица, но ничего не понимали в изобретении этого арестанта N 128879. В его же присутствии, особо не стесняясь, они тут принялись договариваться со старшим надзирателем его этажа. За кисет махорки, пачку папирос или простой за дневную пайку они записывались в очередь по использованию этого здорового придурка из камеры N 85 на своих этажах.
   Васька успел поработать в камерах одного из этажей изолятора, когда утром третьего дня такого отдыха у него в камере появился дежурный надзиратель по его этажу. Строгим голосом он потребовал:
   - Подследственный N 128879 на выход!
   Через некоторое время его ввели в одну из допросных комнат, расположенную на самом верхнем этаже здания на Лубянке! Гражданка следователь Татьяна Метелина уже сидела за столом, она перебирала и просматривала какие-то бумажки в его досье, когда конвой ввел его в допросную комнату. Татьяна Яковлевна мельком взглянула на Ваську, строгим голосом ему приказала садиться на табурет, а затем продолжила просмотр своих бумаг. К этому времени конвой уже покинул комнату, Татьяна Метелина продолжала перебирать какие-то нужные ей бумажки. Ваське показалось, что его досье уж слишколм сильно потолстело со времени последней его встречи с гражданкой следователем. В этот момент Татьяна Яковлевна свои глаза оторвала от бумаг, подняла голову, некоторое время его внимательно рассматривала, словно его увидела в первый раз! Затем она спокойным голосом произнесла:
   - Итак, подследственный N 128879, за двое суток, в течение которых ты отдыхал на нарах своей камеры, мной была проделана большая работа по установлению твоей личности. Свой первый вопрос теперь я могу сформулировать следующим образом, кто же ты такой на самом деле, сержант Васильков? Кем же ты являешься, нашим другом или нашим врагом? Я вам приказываю, немедленно отвечать на поставленный вопрос, арестованный N 128879!
   Василий слегка опешил этим ее строгим, напряженным голосом, а также прозвучавшим вопросом. В его голове тут же произошел мгновенный обмен мнениями с Альфредом Нетцке по этому поводу. Тот, услышав вопросы гражданки следователя, поначалу вспылил, раскричался на Ваську:
   - Ну, что доигрался, болван? Два дня ты пел дифирамбы своей гражданке следователю! Какая она красавица, какая она умница?! Ну, что допелся? Все-таки вылезли наружу все твои грязные дела, делишки! Там уничтожил фрицевскую разведку, тут расстрелял вражеский патруль! Я же тебе говорил, Васька, давай бросим все, давай, убежим в Москву по-тихому. Не привлекая к себе внимания НКВД?! Москва город большой, черт-те с два, они там нас могли бы разыскать?! А ты мне в ответ, я Отчизну должен защищать! Ну, и как теперь ты собираешься отвечать на ее вопросы, вылезать из всего того, что натворил?
   - Прежде всего, Альфред, умерь свой пыл, прекрати истерику! Ты все же не какая-то там девочка, а немецкий офицер! Офицеры всегда и во всем должны сохранять спокойствие, полное хладнокровие! Ну, и к тому же, чего ты так испугался? Нам же обоим хотелось, чтобы следователь, как можно быстрей доложила бы о моем существовании наверх, своему начальнику. Как мы теперь знаем, Таня так и поступила! В результате сам начальник Следственной части наркомата внутренних дел Советского Союза, майор Лев Володзиевский заинтересовался моей особой. Рано или поздно и он созреет до такой степени, чтобы лично меня допросить. Нам просто следует набраться терпения, дождаться момента, когда Володзиевский окончательно созреет, лично проведет или явится на мой допрос. Тогда я сделаю еще одну оговорку и, возможно, тогда мы поднимемся еще на одну ступеньку этой адской допросной лестницы.
   - А пытки, Васенька, а побои? Господин Володзиевский широко известен в наших кругах, как любитель методами насилия выбивать у арестованных и подследственных только нужную ему информацию. Только очень немногие арестанты выдерживают его кулачные допросы! Как же ты себя будешь вести, когда тебе кулаками расквасят морду? Я думаю, что в этом случае ты долго не продержишься?!
   - Да, ерунда все это, Альфред! Мне придется набраться терпения, немного потерпеть боль. У меня есть способ безболезненно переносить самые тяжкие побои. Иначе, мы никогда не попадем в кабинет Лаврентия Павловича!
   - Что под этим своим вопросом вы, гражданка следователь, имеете в виду? - Несколько глуповато поинтересовался Васька.
   - Подследственный N 128879, не претворяйся идиотом, вы далеко не глупый человек! Постарайся на мои вопросы отвечать развернуто, честно" Причем, постарайся отвечать сразу же, без пошлых переспросов! На первый раз я тебя прощаю! Итак, я повторю свой первый вопрос. Начнем с самого начала, где ты родился, рос, учился в школе?
   - Вселе Подкаменки, Долгодеревенского района, Свердловской области.
   - Сейчас ты мне сказал неправду! В этом селе не имеется ни единого факта упоминания твоего имени, фамилии, ни в одной книге нет записи о твоем рождении, о проживании в этом селе и об учебе в сельской школе! Такого сельчанина, как ты, с твоим именем, фамилией, не существует и никогда не существовало в селе Подкаменки! Тебя из сельчан этого села никто знает, никогда не видел! Так что, подследственный N 128879, позволь мне еще раз повторить свой вопрос, кто ты такой? Кто были твоими родители? Где ты родился и рос? В какой школе учился?
   - Я родился в деревне Васильки! Мои родители, отец - Василий Сидорович Васильков. Он меня воспитывал с самых ранних лет. Своей матери я никогда не видел, не помню! Отец мне говорил, что, как только я родился, она меня передала ему на руки, собрала котомку и навсегда покинула нашу деревеньку.
   - Вот видишь, подследственный N128879, как это легко, просто говорить правду, а не ложь! Но ты, как всегда, так и не сказал, где же находится это твоя деревенька Васильки?
   - Гродненский район Брестской области Белорусской ССР.
   Черт тебя подери, теперь я понимаю, почему ты столько времени лгал о своем происхождении! То есть у нас получается, что на данный момент деревня Васильки находится на оккупированной немцами территории! Ну что ж это несколько усложняет наше расследование, но я обещаю, что все равно попытаюсь проверить, говоришь ли ты мне правду или, по-прежнему, лжешь? Это займет немного большее время, но на этот раз мы с тобой не будем делать перерывов в допросах. Только что полученную от тебя информацию я отправлю на проверку, сама же продолжу задавать интересующие нас вопросы. Сейчас я надеюсь на то, что ты не будешь мне лгать, расказывая о том, как тебе это удалось из Гродненской области попасть в Долгодеревенский район Свердловской области? К тому же ты парень призывного возраста, но почему ты тогда не попал в армию?
   - Я воевал, но по-своему, по-партизански! Нас, призывников из нескольких деревень Гродненского района собрали всех вместе. Затем пешей колонной под охраной всего лишь двух красноармейцев отправили в Гродненский облвоенкомат. Во время перехода вдруг выяснилось, что по неизвестной мне причине, мы, призывники, вдруг оказались в глубоком тылу немецких войск.
   - То есть ты хочешь сказать, что вашу колонну пленили немцы. А затем отправили в один из лагерей для военнопленных?
   - Нет, такого не было! Как только мы узнали, что вокруг нас немцы, то мы все разбежались по своим деревням, вернулись к родителям.
   - Ну, а ты...
   И я вернулся в Васильки, но отца дома уже не было. Он не вернулся домой утром следующего дня. Тогда я собрал свои вещички, отправился Минск, решил в этом городе вступить в армию. Тогда Минск все еще был советским городом.
   - И что в Минске?
   - Ну, до Минска я не дошел! Все дороги к городу были забиты немецкими танками, немецкой пехотой. Совершенно случайно в лесу под Минском я натолкнулся на группу красноармейцев. Многие из них были ранены, но в группе не было своего врача! Раненые страдали, мачились от ран, а главное, у них не было продовольствия, трое суток красноармейцы голодали. Местные отказывались их снабжать продовольствием. Ну, я помог этим красноармейцам подняться на ноги. Переговорил с местными колхозниками, они стали эту группу кормить своим молоком и хлебом, а также овощами с огорода. Словом, всем тем, чем сельчане сами питались.
   - Ты, что парень это такое своим бесстыдным языком говоришь?! Когда это бывало, чтобы советские крестьяне-колхозники отказались бы выхаживать, кормить красноармейцев, своих защитников! Ты мне снова врешь, подследственный N 128879, за это сейчас будешь сурово наказан!
   Васька все еще соображал, почему так внезапно стал суровым тон голоса гражданки следователя, как внезапный, сильный удар по затылку выбил из него дух. Поломанной куклой парень свалился с табурета на бетонный пол допросной комнаты. В самую последнюю минуту перед потерей сознания Васька успел все же сгруппироваться, упасть на пол таким образом, чтобы локтями, коленями ног защитить живот, наиболее уязвимую часть своего тела. Он совершенно уже не помнил, как двое били его кулаками, с остервенеем пинали сапогами его тело! Мысками сапог они всеми силами нанести удар именно по его животу.
   Следователь Татьяна Метелина встала из-за стола, отошла в сторонку, своими глазами уставилась в забранное решеткой окно. Она стояла, своей спиной повернувшись к тому, что сейчас происходило в допросной комнате. Ей не хотелось видеть того, как двое мужиков остервенело старательно избивали подследственного N 128879. Ей почему-то было неприятно наблюдать картину избиения все еще симпатичного ей парня этими двумя ублюдками. Один из них был тюремным надзирателем, на этом посту он заменил внештатного палача изолятора, умершего Ивана Ивановича! Для нее этот надзиратель был уродом из уродов. Но вот вторым извергом был капитан Алексей Малинин! Татьяна Метелина попросту не понимала, как это ее бывший друг вдруг опустился до такой низости, кулаками избивать человека, находящегося в бессознательном состоянии!
   Когда Алексей Малин впервые появился в ее кабинете, еще с порога заявив, что по приказу начальства он будет вместе с ней делить эту каморку под громким названием кабинет, то она внутренне обрадовалась появлению соседа! Первые дни она не обращала внимания на его несколько глуповато-плоские шуточки, но, когда этот капитан попытался перейти от глупых шуток к распусканию рук, то тогда Таьяна очень резко его остановила, сказав:
   - Шутить, капитан, ты ещё может, но руки распускать я тебе раз и навсегда запрещаю! Если продолжишь, то я быстро накатаю телегу о твоих неслужебных приставаниях!
   Эта ее угроза подействовала, с тех пор Алексей Малинин только трепал языком, но руки уже не распускал. К тому же язык у него оказался без костей, но этот капитан больше не приближался к ней ближе, чем на три шага! Но сегодня капитан Малинин разошелся, перед ней, женщиной, он продемонстрировал все свою серость мышления. Татьяна же хорошо понимала, что следователь НКВД, ставший мазохистом, может забыть о служебной карьере! Самое большее, что он может достичь, так это стать начальником отделения! Да и то, на очень короткое время, пока его начальство не узнает об этих его несколько странноватых наклонностях! Старший лейтенант Метелина развернулась, вернулась и присела за свой стол. Нехотя она перелистала страницы досье арестанта N 128897, затем решительно захлопнула папку и тихим голосом произнесла:
   - Достаточно, поработали и хватит! Можете идти, отдыхать!
   Одной лишь этой фразой старший лейтенант Метелина уровняла, поставила на одну ступень этих двух столь разных по служебному положению человеческих уродов, и капитана Алексея Малинина, и надзирателя Ивана Солнцева. Один из них на это не обратил своего внимания, другой же, разумеется, этого попросту не понял.
   Когда Васька открыл глаза, то сразу же увидел, что за столом вместе с Татьяной Метелиной сидит какой-то капитан. В этот момент моментально сработала его память, из ее глубин тут же выплыло имя этого капитана НКВД - особист Алексей Валерьевич Малинин. Это был именно тот капитан НКВД, гонявшийся за ним по тылам 12-й стрелковой дивизии. По приказу этого капитана Малинина особисты уничтожили медсанбат вместе с ранеными и медицинским персоналом капитана медицинской службы Марии Гореловой. Мария была замечательной женщиной, настоящей патриоткой своей родины!
   Но Васька и вида не подал, что он обратил внимание, что узнал этого капитана! Он лишь слегка простонал, желая, давая понять обоим следователям, что его жестоко избили, что ему нужна медицинская помощь. Сейчас Васька оказался в таком положении, что он сам вряд ли бы смог подняться на ноги, чтобы снова сесть на свой табурет!
   Следователь Татьяна Метелина негромким голосом поинтересовалась:
   - Ну, так что, подследственный N 128879, ты будешь говорить правду?! Тогда, может быть, ты продолжишь свой рассказ?
   - Если вы будете меня бить за каждое сказанное мною слово, то я прекращаю отвечать на ваши вопросы, гражданка следователь! Буду молчать, даже если мне придется умереть!
   Эта фраза совершенно внезапно сформировалась в голове Васьки, она сама собой сорвалась с его языка. Он совершенно не хотел ее произносить, хорошо понимая, что этими словами гражданку следователя только выведет из себя. И тогда последуют новые побои ... Альфред Нетцке резко вспылил. Как бы в ответ на
   Это Васькино высказывание он разразился длиннейшей мысленной тирадой:
   - Ты, Васька, видимо, совсем сошел с ума?! Вместо ого, чтобы язык держать за зубами, молчать, не раскрывать своего рта! Ты начинаешь дерзить своему следователю, да еще в присутствии другого следователя, являющегося твоим злейшим врагом! Этими своими словами ты можешь подписать себе жесточайший приговор. Ты опять лезешь на рожон, всеми своими силами своих следователей пытаешься вывести из себя. Ты можешь заставить их применить к себе крайние меры воздействия на допросе!
   - Альфред, последние дни ты демонстрируешь какую-то непонятную мне нервозность! Уж не боишься ли ты отвечать на эти вопросы нашей гражданки следователя. Ты же, как и я, прекрасно понимаешь, что Татьяна Метелина, наш с тобой следователь, немного симпатизирует нам обоим! Она никогда не будет нас допрашивать, применяя пытки, насилие, жестоко избивая или нанося сильные побои! Это совершенно не свойственно ее натуре, ее характеру, ее внутреннему содержанию, как нормальной женщины!
   - А капитан Малинин? Ты, что думаешь, что он будет сидеть, сложа руки, спокойно наблюдать за тем, как ты выкобениваешься перед девчонкой следователем! Его первоочередная задача сейчас - это тебя уничтожить! Он готов пойти на все только ради одного, чтобы ты его начальству не смог бы рассказать о том, что он вытворял, служа начальником Особого отдела 12-й стрелковой дивизии. Ни одно начальство, даже начальство наркомата внутренних дел, его по головке не погладит за одну только расправу с медперсоналом медсанбата дивизии. Сейчас ты должен смириться с тем, что он помогает Метелиной, когда она тебя допрашивает...
   - И нанести по нему сильнейший удар, когда нас будет допрашивать сам Виктор Семенович. Товарищ Авакумов, наверняка, воспользуется такой информацией для того, чтобы нанести удар из-за угла по авторитету Лаврентия Павловича. Именно это я и имел в виду, когда говорил Метелиной, что буду молчать до последнего, если она и в дальнейшем будет вести допросы, сопровождая их истязаниями.
   Тем временем Татьяна Яковлевна спокойным голосом продолжила своей разговор с подследственным N 128897:
   - Так ты только утверждал, что некоторое время находился на территории, оккупированной фашистами. Но так мне не объяснил, каким это образом ты вдруг оказался на Урале?
   - Вместе с красноармейцами я перешел линию фронта, - все еще лежа на полу камеру, Васька принялся отвечать на вопрос гражданки следователя, - где нами занималась специальная комиссия НКВД по окруженцам. Эта комиссия, выслушав мои объяснения, а также красноармейцев, с которыми я перешел линию фронта, отпустила меня на все четыре стороны. Председатель комиссии, старый майор НКВД мне посоветовал эшелоном эвакуироваться вглубь страны. Там встать на учет в каком-либо районном военкомате, а затем добровольцем попроситься на фронт. Что я в конечном итоге и сделал, с эшелоном эвакуированных добрался до села Подкаменки. Железная дорога проходит всего лишь в пяти километрах от этого села. Поздно ночью меня допросил участковый милиционер Павел Цыганков. После допроса, но уже утром он своей рукой вписал меня в список призывников от села Подкаменки. В районном Долгодеревенском военкомате никаких документов у меня не спрашивали, но сразу же от руки внесли в списки призывников района! На следующий день нас, призывников Долгодеревенского района, погрузили в эшелон, тут же отправленный на Запад Советского Союза.
   - Ну, что ж, - задумчиво произнесла Татьяна Метелина, перелистывая страницы досье подследственного N 128897, - твоя версия звучит более правдиво, чем предыдущая. Но и она будет проверена соответствующими службами нашего наркомата. Иными словами, завтра или послезавтра мы вернемся к твоему рассказу о том, как ты попал на Урал. Сейчас же я хотела бы послушать твои объяснения по поводу того, как ты догадался о том, что командир передвижного заградпатруля являлся немецким офицером.
   - Я не догадался, а точно знал, что этот капитан НКВД на деле является немецким офицером по имени Клаус Шуманн.
   - Ну, так поделись со мной, как это произошло?
   - Все очень просто, гражданка следователь! Я же вам рассказывал, что фронт переходил вместе с группой красноармейцев. Среди этих красноармейцев я был единственным гражданским лицом. К тому же я был молодым парнем. Поэтому они меня частенько посылали на разведку, или достать еды, или выяснить, где находятся немцы. В одну из таких разведок мне пришлось посетить небольшой белорусский городок, где был временно расквартирован штаб полка "Бранденбург 800" ...
   3
   Напольные часы-куранты, стоявшие в дальнем углу кабинете, пробили пять часов утра. Лаврентий Павлович, сидя за своим рабочим столом, с непроницаемым выражением лица продолжал внимательно вслушиваться в каждое слово, произносимое Виктором Семеновичем Авакумовым. Тот сейчас сидел на стуле на противоположной стороне его рабочего стола, с некоторой настороженностью он рассказывал о странном случае, по которому ему вчера поздно вечером звонил майор Эмиль Володзимирский. Этот звонок и рассказ начальника Следственной части центрального аппарата НКВД, настолько Виктора Семеновича обеспокоил, что он решил по этому вопросу сначала переговорить с наркомом Лаврентием Павловичем, а уж потом докладывать товарищу Сталину!
   Несколько минут назад, когда его первый заместитель по наркомату вошел в кабинет, то Лаврентий Павлович даже не поднялся из-за своего стола. Он не улыбнулся радостно, не протянул ему своей руки для дружеского рукопожатия, как это всегда делал до этого момента. Лаврентий Павлович, молча, свои сильно покрасневшие от великой усталости глаза оторвал от стола, от какой-то писанины, поднял их на Виктора Семеновича.
   Легким кивком головы он поприветствовал товарища Авакумова, слабым жестом руки показал ему на стул.
   - Рад тебя приветствовать, Виктор Семенович? Но что случилось такого, что заставило тебя посетить меня, да еще в такую рань?! Честно говоря, я искренне удивлен этому твоему столь раннему посещению моего кабинета? Возможно, это означает, что у тебя ко мне сверхважное дело, не так ли, товарищ Авакумов?! - С некоторой усталостью в голосе, граничащей с прохладцей, поинтересовался Лаврентий Берия.
   В то время Виктору Авакумову только что исполнилось тридцать три года, то есть он был в возрасте Иисуса Христа. Как и господь Бог, он был красивым, атлетически сложенным молодым человеком. Причем, он имел пропорциональное телосложение, был достаточно высок ростом, чтобы выделяться на сером фоне толпы! Одним словом, Виктор Семенович был красивым, уверенным в себе мужчиной! Может быть, поэтому Виктор Семенович любил на широкой публике появляться в гражданских костюмах. Пошитые по его фигуре, эти костюмы, как и военная форма, очень ему шли! Женщины сходили с ума от этого красавца, они стояли в очереди, чтобы преклонить колени перед ним, как перед богом Аполлоном!
   Всех этих качеств в своем заместителе товарищ Берия очень не любил, поэтому он терпеть его не мог. В то время Лаврентий Павлович был старше Виктора Семеновича всего лишь на девять лет, но образ жизни этого всесильного наркома внутренних дел сильно отличался от образа жизни, которую позволял себе вести товарищ Авакумов! Если Виктор Семенович еще имел возможность покидать свой кабинет в наркомате, ни с кем не согласовывая. Он принимал самое активное, непосредственное участие в организации облав на дезертиров, в арестах немецких шпионов и диверсантов. Лаврентий Павлович не мог и на минуту покинуть своего кабинета без разрешения товарища Сталина!
   Они оба, и товарищ Берия, и товарищ Авакумов, были большими любителями, знатоками слабого пола! Но, если женщины сами ложились в постель Виктора Семеновича. При этом товарищ Авакумов своим женщинам ничего за любовь не платил! У Лаврентия Павловича для встреч с женщинами попросту не было времени. Для этих целей ему пришлось из своей охраны выделить полковника Саркисова. Этот полковник вел с понравившимися наркому женщинами все необходимые, далеко не романтические переговоры. В результате таких деловые переговоры, большей частью эти переговоры заканчивались постелью! Но за любовь этих женщин Лаврентию Павловичу приходилось расплачиваться дорогими подарками - квартирами, дачами или автомобилями!
   Честно говоря, товарищ Берия давненько бы Виктора Семеновича отправил бы на Колыму лес валить или куда-нибудь еще подальше, но не мог, его руки были связаны! Виктор Авакумов ходил в официальных любимчиках самого товарища Сталина, Хозяина. Хотя Виктор Семенович был впервые замечен, продвинут по служебной иерархической лестнице НКВД самим товарищем Берия, Хозяин почему-то полюбил этого молодого чекиста, очень многое ему прощал! Но товарищ Сталин с большим вниманием отслеживал служебную карьеру своего любимца, этого молодого чекиста. Может быть, именно поэтому никому неизвестный оперативник НКВД Виктор Авакумов в течение всего лишь трех лет вырос до министра народного комиссариата государственной безопасности СССР. Об этой странной привязанности Хозяина к Виктору Авакумову в стенах НКВД слагались легенды, об этой странности вождя советского народа был хорошо информирован даже самый последний вахтер! Но все эти люди умели крепко держать свои языки за зубами. Когда взаимоотношений Виктора Авакумова с Хозяином стали общеизвестным фактором, то твердая рука наркома Лаврентия Павловича его имя из категории друзей перенесла в категорию заклятых врагов!
   - И да, и нет, Лаврентий Павлович! Тут вчера мне позвонил Эмиль Володзимирский с каким-то странным, очень непонятным вопросом. Но прежде чем рассказать о своем разговоре с Эмилем, я бы хотел тебе напомнить об одном твоем устном распоряжении по наркомату. Ты его отдал еще в конце прошлого августа. Тогда ты приказал тебя информировать о любом странном, непонятным случае, вдруг появившемся в нашей работе!
   Произнеся эти слова, Виктор Авакумов тут же сделал логическую паузу. Ему хотелось увидеть, какое впечатление эти его слова произведут на Лаврентия Павловича. И, видимо, не прогадал, нарком, словно резиновый мячик, выскочил из-за своего стола, нервными кругами закружил по кабинету, в задумчивости потирая свой подбородок. Авакумову стразу же догадался, что он только что произнесенными словами в наркоме всколыхнул какие-то воспоминания. Разумеется, он пока еще не знал о том, были ли эти воспоминания положительного или отрицательного характера?!
   - Хорошо, - вдруг произнес Лаврентий Павлович, внезапно остановившись перед Авакумовым, - что ты конкретно имел в виду под этими своими словами? Я тебя внимательно слушаю, Виктор Семенович!
   Лаврентий Берия снова вернулся за свой стол, сел в свое любимое кресло, через линзы очков посмотрел на Авакумова. По его поведению, а также по заданному вопросу Виктор Семенович понял, что Лаврентий Павлович не забыл, все еще помнил это свое давнее распоряжение по наркомату. Но в данную минуту нарком не собирался его повторять или объяснять своему заместителю, народному комиссару безопасности третьего ранга товарищу Авакумовым, почему он отдал такое распоряжение.
   - В телефонном разговоре майор Володзиевский мне рассказал об одном странном случае, этим случаем сейчас занимаются его следователи. По словам майора, некий сержант Васильков был арестован Особым отделом 217-й стрелковой дивизии по доносу одного из бойцов его же взвода, затем он был этапирован в Москву для проведения последующих допросов. Последнее было сделано якобы по моему личному распоряжению. Что касается меня, то подобного своего распоряжения, касательно какого-то там армейского сержанта, я не помню. Ты же сам хорошо знаешь о том, что за день через наши руки проходят такое большое количество важных писем, распоряжений и дел, что обо всех таких делах не упомнишь! Но в данном случае я вдруг вспомнил о твоем августовском распоряжении, согласно которому обо всех странных случаях следует тебя информировать! Поэтому я заскочил к тебе на секунду с тем, чтобы узнать твое мнение по этому вопросу?! Не хочешь ли ты встретиться, поговорить с этим сержантом, или же мне приказать о том, чтобы его расстреляли бы прямо в камере?
   - Виктор Семенович, я тебя не узнаю. Когда ты был простым оперативником, то имел великолепный нюх на врагов советского народа, противников советской власти! Сейчас же ты находишься в моем кабинете вот уже пять минут, но за это время практически мне ничего не рассказал об этом странном сержанте! Ни единым словом не упомянул ни об одной его странности! Иметь дело с каким-то там сержантом у меня на это попросту нет времени, да и зачем мне с ним встречаться? Следователи Володзиевского с ним сами разберутся, если он враг, то об этом доложат по инстанции. Если потребуется, то и я тогда ознакомлюсь с ходом следствия, которое по нему производилось! Если же этот сержантишка чем-то еще интересен, то расскажи мне, чем же именно он так тебя заинтересовал?! Может быть, тогда из своего рабочего графика я выделю пару минут на встречу и на разговор с ним?!
   Авакумов совсем уж собрался извиниться перед наркомом внутренних дел, покинуть его кабинет. Сержант, о котором он только что говорил наркому, его лично не интересовал. В свое время Лаврентий Павлович часто поговаривал о том, что Советский Союз настолько огромен, что в его почти двухсот миллионном населении никто не заметит, не почувствует исчезновение какого-то там человечка! Сейчас он вернется в свой кабинет, расскажет майору Володзиевскому, что его сержантом в руководстве наркомата внутренних дел никто не интересуется, если следует прекращать с ним нянькаться.
   Но мысль о том, что таким своим поведением он упускает возможность подставить под удар товарища Сталина самого Лаврентия Павловича, остановила Авакумова от принятия поспешного решения по этому вопросу. Он решил все же попробовать, все же попытаться подставить наркома Лаврентия Павловича под удар самого товарища Сталина.
   - Все дело в том, товарищ Берия, что этот сержант слишком уж много знает о диверсионно-разведывательной деятельности нашего противника. По его словам, он является простым сельским парнем, тогда откуда он знает о существовании у противника полка "Бранденбург 800". Наши особисты в войсках только-только начали собирать информацию о предателях родины, прошедших специальную подготовку по ведению разведывательной работы в ближних и в дальних тылах наших войск. Мы только-только узнали о том, что таких диверсантов готовят эти самые брандебуржцы! Они учат предателей родины закладывать мины, взрывать и пускать под откос воинские эшелоны, организовывать саботаж на больших заводах. Этот же сержант сумел из Западных областей Белоруссии каким-то невообразимым образом добраться на Урала, там его вполне официально призвали в нашу Красную армию. Он воевал под Тулой ...
   - Интересно, интересно! Так ты, Семеныч, давай, продолжай рассказывать мне об этом своем сержанте! Как мне кажется, он для нас представляет несомненный интерес! Так ты говоришь, что он проехал полстраны, никто его не останови, ни кто у него не проверил документов?! - Лаврентий Павлович поднял с рычагов телефонную трубку и по внутреннему телефону суровым голосом приказал.
   - Срочно найди мне Жихарева! Нечего ему шататься по другим отделам наркомата! Что сию минуту стоял бы передо мной! У меня для него имеется срочное поручение!
   Виктор Авакумов мгновенно догадался о том, что у Лаврентия Павловича резко поднялось настроение, но не понял, что конкретно этому послужило причиной. Нарком только что в его присутствии изволил пошутить, имея в виду своего начальника охраны старшего полковника госбезопасности Виктора Михайловича Жихарева. Этот начальник охраны на весь наркомат прославился одним уж тем, что душой и телом по собачьему был предан, верно служил своему хозяину.
   Нарком внутренних дел, вернув телефонную трубку на рычаги аппарата, снова перевел свой взгляд на комиссара 3-го ранга Авакумова и уже более сухим голосом проговорил:
   - Ты, Виктор Семенович, был кое в чем прав, когда решил мне рассказать о появлении этого таинственного сержанта. Он меня крайне заинтересовал. Думаю, что, когда я встречусь с ним, то ему будет что мне рассказать. Вот сейчас появиться мой помощник Жихарев, он заберет у вас этого пленника, займется организацией моей встречи с этим сержантом.
   Виктор Семенович только что прозвучавшие слова наркома воспринял, как ничем не прикрытый намек на то, что аудиенция закончилась, что ему настала пора покинуть этот кабинет. В глубине души комиссар 3-го ранга был сильно раздосадован, он очень надеялся на то, что своей информацией наркома поставит в крайне неудобное положение, но, кажется, все вышло с точностью наоборот! Лаврентий Павлович, видимо, давно ожидал поступления подобной информации. Чтобы скрыть свою радость получением долго ожидаемой информации, Лаврентий Павлович схватился за телефонную трубку. Принялся разыскивать своего верного пса Жихарева. Одним словом, сейчас он проиграл, сыграв на руку самому наркому, но завтра нарком проиграет ему, Авакумову! С этой минутой за сержантом будет установлено скрытое наблюдения, топтуны будут ему докладывать, о кадом шаге, сделанным этим сержантом!
   Уже в дверях на выходе из наркомовского кабинета Виктор Семенович не удержался, обернулся через плечо. Он успел захватить момент, как Лаврентий Берия своей рукой потянулся к телефонному аппарату прямой связи с товарищем Сталиным.
   Ваське все больше и больше нравились допросы, проводимые гражданкой следователем Метелиной. Он с искренним удовольствием отвечал на ее вопросы, практически ничего не утаивая. Правда, он ни слова не сказал о существовании своего симбионта Альфреда Нетцке, о своих паранормальных способностях или о недавно полученном чине штандартенфюрера СС. Но, если бы Татьяна Яковлевна поинтересовалась бы и этими вещами, то существовала большая вероятность того, что он ей рассказал бы обо своих секретах!
   - Парни из РСХА мне неоднократно говорили о том, что любая красивая женщина, если она, разумеется, не стерва или не садомазохистска, может развязать язык любому мужчине! Для этого было бы лучше всего, чтобы такая женщина-следователь имела бы возможность вовремя залезть в постель к допрашиваемому. Тогда все его тайны превращаются в секреты Полишинеля! Почему-то в постели женщины сильнее любого мужика, они способны его так раскрутить, что он сдает даже лучших своих друзей! Точно так повел сейчас и ты, Васька, можешь гражданке следователю рассказать л моем существовании, о нашем духовном содружестве!
   - Альфред, не пори чуши, никому я тебя не собираюсь сдавать или рассказывать о твоем существовании!
   В этот момент конвойные Василия провели мимо железной двери, открывавшей проход в коридор с комнатами для допроса. Совершенно неожиданно для него конвойные прошли мимо этой двери, свернули в коридор с несколькими лифтами. Они подошли к одному из лифтов, замерли перед. Вскоре негромкая трель колокольчика известила о прибытии лифта. Дверцы медленно расползлись в стороны, из лифта вышел хорошо сложенный человек, одетый в гражданский костюм.
   Один из конвойных строевым шагом подошел к человеку и, откозыряв, ему отрапортовал:
   - Товарищ полковник, арестованный N 128879 доставлен по вашему приказанию!
   - Хорошо, парни! Этого арестанта я забираю с собой. Верну его вам, когда с ним оговорят! Так что возвращайтесь в караулку. Туда я позвоню, я вас вызову, как только разговор с ним закончится.
   - Так точно, товарищ полковник!
   На какой-то момент оба расхлябанных конвойных превратились в образцово-показательных красноармейцев. Они почти синхронно ответили, приложив правую руку к буденовке, и, словно на параде, развернулись через левое плечо, строевым шагом зашагали по коридору в обратную сторону.
   Васька слегка удивился этому их непонятному превращению. Обычно тюремные вертухаи мало заботились о своей военной выправке, они никогда вообще-то не стремились кому-то там понравиться.
   Полковник в гражданском костюме повернулся к Ваське, внимательно осмотрел его с головы до ног, а затем как бы поинтересовался:
   - Если ты, арестант, собрался бежать, то мой тебе совет, даже не вздумай думать об этом! Из здания наркомата ты вряд ли сможешь вообще выбраться! На каждом этаже, на каждом переходе стоят вооруженные посты и караулы, они проверят документы всех людей, находящихся в здании! Тем более, что и я вооружен, в том случае, если ты попытаешься бежать, то не сомневайся, я воспользуюсь своим табельный пистолетом! Пристрелю тебя на месте, как бешеную собаку! Так что, арестант, следуй за мной, не пытайся сделать даже шага в сторону! А сейчас я хочу тебя заранее предупредить о том, что с тобой будет разговаривать очень важный, серьезный человек, так что постарайся вести себя соответствующим образом!
   4
   - Если судить по описанию или по фотографиям, виденными мною ранее, то этот человек очень похож на Лаврентия Павловича Берию, - мысленно произнес Альфред Нетцке, - вот только ему не хватает очков на носу. Когда я учился в одной из школ Абвера, то на занятиях на память наши преподаватели показывали стопку фотографий правительственных чиновников из различных стран мира. В течении всего лишь одной минуты мы должны были их узнать, а затем мы должны были вкратце пересказать их биографии. Насколько я помню, то на этих фотографиях Лаврентий Павлович всегда был в очках. Ты понимаешь, Вася, этот чиновник, работающий за столом, очень на него похож! Правда, вот очки куда-то у него подевались, их нет даже на столе. Но что-то внутри мне подсказывает, что мы сейчас находимся в кабинете всесильного наркома внутренних дел Советского Союза, Лаврентия Павловича Берии!
   - Фотографию наркома Берии я видел только на страницах советских газет. Все эти фотографии были такого плохого качества, то едва ли я смогу по ним узнать этого человека, работающего за письменным столом! Альфред, ты так неуверенно говорил об этом человеке, что я начал сомневаться, так как вряд ли нарком внутренних дел Советского Союза найдет время для встречи со мной?! Ведь, я никому неизвестный армейский сержант?! Нарком же Берия должен быть очень занятым человеком эти дни, когда судьба страны висит на волоске! Наверняка, его рабочий день расписан по минутам, а, может быть, даже и по секундам. Этот же человек вот уже пять минут сидит за своим столом, он что-то пишет и пишет! За это время в его кабинете не позвонил ни один телефон, в кабинет на доклад не зашел ни один человек, никто его даже не побеспокоил! Мне кажется, что произошла какая-то ошибка, что в кабинет скоро войдет тот самый человек, который нас сюда привел. Вместе с ним мы вернемся к лифту, там он сдаст нас на руки конвойцам, и я снова, в конце концов, окажусь в своей тюремной камере!
   - Васька, я всегда полагал, что по своему характеру, ты оптимист. В какой бы сложной ситуации мы с тобой не оказывались, ты никогда не терял хладнокровия, всегда верил в положительный исход любого дела! Сейчас же в твоих словах, как мне показалось, впервые прозвучали нотки неверия. Ты посмотри на этого человека, он так похож на Лаврентия Павловича, что у меня отпадают последние сомнения по этому поводу. Обрати внимание на следующие факты этой нашей интересной встречи. Первое, за пять минут бумагомарания этот человек должен был бы исписать, по крайней мере, два листка бумаги, но он все еще продолжает писать на одной стороне одного и тоже листочка бумаги. Второе, начальники высокого ранга обычно не делают каких-либо записей от руки, для этой работы у них имеются секретарши. Когда тебя, Васенька, проводили через приемную этого человека, то ты, наверняка, обратил свое внимание на то обстоятельство, что в его приемной одновременно работали три секретарши. Одна из них могла бы этого своего начальника освободить от неблагодарной работы, она могла бы записать и отредактировать так, как нужно, любую его мысль! И третье, за это время нашего пребывания в его кабинете этот человек должен был бы, хотя бы один раз, на тебя взглянуть. Ведь, наверняка, до твоего появления в этом кабинете, этому человеку доложили всю имеющую о тебе информацию. Ибо сам факт встречи начальника такого высокого ранга с никому неизвестным армейским сержантом несет в себе несомненный интерес! Такое же демонстративное невнимание с его стороны может лишь означать только одно, что он заранее подготовился к этой встрече! Заранее распланировал свои действия во время встречи с тобой, Вася! Сейчас же тебе остается только стоять, хранить молчание и наблюдать за его артистическими способностями!
   В этот момент человек за столом, наконец-то, прекратил писать. Он внимательно, дважды перечитал написанное на бумаге. Затем осторожно положил перьевую ручку на подставочку к чернильнице и только после всего этого поднял голову, посмотрел на Ваську. Кабинет занимал большую площадь, поэтому расстояние между рабочим столом и дверью в приемную было довольно-таки значительным. Человеку даже с острым зрением было бы трудновато рассмотреть выражение лица другого человека. Васька имел отличное зрение, поэтому, стоя у порога, он все же сумел заметить, что этот человек за столом имел такой прищур глаз и выражение лица, какое было привычно людям с недостатком зрения.
   - Молодой человек, не были бы вы столь любезны, поближе подойти к моему столу, а то я не очень хорошо вижу вас на столь дальнем расстоянии. - Послышал мягкий, как бы вкрадчивый голос человека, все еще продолжающего сидеть за столом. - Мне бы хотелось вас получше рассмотреть, чтобы понять и разобраться в том, чем же именно вы привлекли внимание сотрудников моего ведомства. С момента вашего появления в здании наркомата они то и дело приходят ко мне, чтобы о вас рассказать интересные вещи.
   Почти строевым шагом прусского гренадера сержант Васильков прошагал до письменного стола наркома внутренних дел Советского Союза. Мастерски и чисто по-гренадерски щелкнув каблуками арестантских башмаков, он замер в трех шагах от стола, вытянувшись по стойке "смирно". Лаврентий Павлович, а это все-таки был он, почему-то совершенно не удивился этой прекрасной прусской выправке советского сержанта. Он откинулся на спинку своего рабочего стула с высокой спинкой и проговорил:
   - Так кто же ты на самом деле, сержант Васильков? По выражению лица - деревня древней, а по манерам поведения - ты очень мало похож на русского! Мы же, русские, - люди простые, без империалистической накипи. Всяким там барским или офицерским манерам не обучены! Сейчас, когда ты шел по ковровой дорожке к моему столу, то в тебе вдруг проскользнуло что-то такое манерное, как бы взятое от белого офицера! Но, тем не менее, ты произвел на меня должное впечатление, я начинаю понимать, почему следователи Следственной части наркомата так и не смогли прийти к единому мнению о тебе! Ну, что ж, сержант, садись, поговорим! Может быть, ты все же попытаешься в нескольких словах рассказать о самом себе?!
   Лаврентий Павлович поднялся со своего стула и, разминая ноги, немного прошелся по красной дорожке своего кабинета. Остановился, задумчиво посмотрел на Василия, все еще продолжающего тянутся по стойке смирно. Подошел к нему и, слегка приподняв голову, попытался заглянуть в глаза этому ему пока непонятному парню. В своем бурном чекистском прошлом Лаврентию Павловичу приходилось встречаться со многими людьми, разными по характеру, но всех их можно было поделить на две основные категории: на своих людей или на врагов народа! Этот же парень, вытянувшийся перед ним, не подходил ни под одну из этих категорий. В нем ощущалось что-то свое, родное, но одновременно проявлялось что--то чуждое, незнакомое и непривычное!
   Задумчиво потирая переносицу и веки глаз, его очки пока так и оставались в грудном кармане костюма, нарком внутренних дел Советского Союза вернулся за свой рабочий стол. Возможно, впервые в своей жизни он лихорадочно искал ответы на то, что сейчас происходит в его кабинете, но ответа пока не находил! Лаврентий Павлович устало прикрыл глаза, всю прошлую ночь он провел в кабинете товарища Сталина, члены Государственного комитета обороны обсуждали положения на фронтах. Танковые и пехотные дивизии Вермахта, наступавшие на Москву, к этому моменту полностью выдохлись, завязли в глубоком снегу. По предложению товарища Сталина ГКО единогласно принял решение о начале контрнаступления советскими дивизиями, переброшенными из Сибири и с Дальнего Востока.
   Лаврентий Берия хорошо понимал, что война только начинается, что она будет продолжительной, что советский народ в ее ходе потеряет немало своих сыновей и дочерей, прольет немало крови! В немалой степени его смущало еще одно существенное обстоятельство, советское государство, министром внутренних дел которого он стал всего лишь три года тому назад, прилагало огромные усилия для создания Рабоче-Крестьянской Красной Армии, ее вооружения современным оружием, авиацией и бронетехникой. Но, когда война началась, то СССР оказался на грани полной катастрофы. Из-за некомпетентности высшего командования РККА были разгромлены кадровые дивизии на Западной границе СССР, миллионы красноармейцев оказались во вражеском плену. Потеряны Вильнюс, Минск и Киев! На оборону Москвы войска собирали по крупицам и, если бы вовремя не подоспели сибиряки и дальневосточники, то, кто знает, что могло бы случиться в конечном итоге со столицей?!
   В данный момент Лаврентий Павлович особо переживал за неудачи своего ведомства в ходе первых военных месяцев. Его наркомат в основном должен был заниматься поддержанием порядка на территории СССР, занимался делами политического и криминального характеров. Но наркомат имел большие и малые агентурные сети, своих разведчиков и за пределами Советского Союза. Кадровые и внештатные разведчики его ведомства организовали и провели немало успешных операций по дезорганизации белого контрреволюционного движения. Проникли в правительства и в правительственные круги многих, если не всех, европейских стран, Ближнего и Среднего Востока и Северной Америки.
   Благодаря работе этих разведчиков, Лаврентий Павлович вовремя успевал информировать Хозяина о действия европейцев и американцев в тех или иных политических ситуациях. Эта работа по добыче секретной информации настолько его увлекла, правда, что он все-таки мало внимания уделял некоторым деталям получения такой информации. К примеру, все разведывательное сообщество СССР знало о существовании немецкой разведки и контрразведки Абвера и Абвера 2, но мало кто знал об их структурных подразделениях, об их персональном составе.
   Можно было бы сказать, что появление диверсионно-разведывательных групп полка "Бранденбург 800" в прифронтовой полосе советских войск оказалось полной неожиданностью для советских контрразведчиков. Спешное создание комсомольских истребительных рот и батальонов для борьбы с немецкими диверсантами и разведгруппами по сути дела стало настоящим жестом отчаяния. Ну, скажите, как могли воевать необученные военному ремеслу семнадцатилетние комсомольцы, вооруженные устаревшими винтовками, против хорошо обученных и отлично вооруженных, прошедших специальную подготовку, немецких диверсантов?!
   Лаврентий Павлович отвлекся от своих тяжких размышлений. Он еще раз внимательно осмотрел парня, все еще стоявшего по стойке смирно в трех шагах перед его столом Своей внешностью этот парень не особенно отличался от многих других сельских парней, только что призванных РККА. Он был высокого роста, широк в плечах, имел узкие бедра и длинные ноги. На его плечах был полосатая тюремная пижама, хлопчатобумажные портки плотно обтягивали его бедра, по длине оно доходило до голени ног. Босые ноги были засунуты в грубые, донельзя разбитые башмаки.
   В этот момент Лаврентий Павлович все-таки обратил внимание на то, что этот сержант красноармеец стоял перед ним в весьма своеобразной, странной и несколько непривычной для его глаз стойке смирно. Наркому вдруг бросилось в глаза некоторая странность в этой его военной выправке. Вместо того, чтобы свои руки вытянуть вдоль тела, а слегка согнутыми пальцами касаться бедер, он стоял в свободной позе, ладони рук плотно прижимая к своим бедрам, а согнутые в локтях руки были слегка разведены в стороны. Тело же этого сержанта было слегка наклонено вперед.
   Машинально Лаврентий Павлович протер веки глаз, одел на нос очки, принялся внимательно вглядываться в лицо этого сержанта. Он попытался разобраться, что же именно в нем было не так, что же в нем его так удивило и поразило?! Лаврентий Павлович не был уж таким большим знатоком военного дела, но эта выправка сержанта своей необычностью бросилась в глаза даже ему чекисту, в своей душе всегда остававшемуся глубоко гражданским человеком. Не зная, как ему следует прореагировать на эту несуразность, Лаврентий Павлович задержал свой взгляд на сержанте Василькове, а затем проговорил глухим голосом с мягким акцентом южанина:
   - Ну, так что, товарищ сержант, что же ты хочешь мне рассказать? Оторвал меня от важных государственных дел! Я готов вас выслушать или же мы продолжим нашу игру в молчанку?
   - Никак нет, товарищ нарком внутренних дел! Позвольте представиться, штандартенфюрер СС Альфред Нетцке!
   Глава 7
   1
   - Так точно, товарищ Сталин! Мы имеем более чем достоверный источник информации, сообщивший нам о том, что с началом войны Адольф Гитлер несколько раз покидал Берлин. Он даже выезжал на Восточный фронт в начале прошлого августа. В Ново-Борисове под Минском он провел совещание с высшим командованием группы армий Центр. Именно на этом совещание он принял решение, дал указание о перенацеливании 2-й танковой группы генерала Гейнца Гудериана и 2-й армии генерала Максиллиана фон Вейхса на Киев. Эти две армии оказали существенную помощь группе армий Юг под командованием фельдмаршала Рундштедта в окружении и взятии Киева. Я уже подготовил и направил вам подробные письменные справки с информацией о его программе пребывания в Ново-Борисове, кто его сопровождал во время поездки на фронт. В этих информационных справках я дал полный перечень немецких генералов с их краткими биографиями, какими частями и подразделениями Вермахта они командуют, принимавшими участие в этом совещании.
   Лаврентий Павлович придерживался строжайшего правила, когда он разговаривал с Хозяином по телефону, то в такие моменты он предпочитал находиться в своем кабинете в полнейшем одиночестве. Сегодня же он это правило нарушил, позвонил и переговорил с товарищем Сталиным в присутствии сержанта Василькова, он же штандартенфюрер СС Альфред Нетцке! При этом разговоре также присутствовали две смазливые девчонки стенографистки. Они недвижимыми манекенами в форме лейтенантов внутренних войск НКВД сидели за своим столиком, порой Ваське казалось, что живыми у них были одни только руки. Эти девичьи руки на пронумерованных листах бумаги рисовали странные крючочки и закорючки, протоколируя каждое его слово.
   Все попытки Васьки объяснить всесильному советскому наркому, что он является редчайшим исключением из общечеловеческой породы, став носителем двух сознаний в одном человеческом теле, претерпели полное фиаско. К тому же к этому моменту их совместной беседы Лаврентий Павлович просто-напросто забыл о существовании какого-то там сержанта Василькова. Он сосредоточился на разговоре с одним только штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке. Этот штандартенфюрер оказался суперценнейшим носителем сверхсекретнейшей информации по Германии, по немецкому Вермахту и по ближнему окружению Адольфа Гитлера!
   На первых минутах разговора нарком Берия вызвал стенографисток. Через помощника он отменил свои присутствия на всех ранее запланированных партийных, военных и на правительственных совещаниях. Лаврентий Павлович вместе со штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке наглухо заперся в кабинете, никого не принимая, отключив телефонные аппараты. Он продолжал сидеть за своим столом, внимая каждому слову Васьки, задавая свои бесконечные вопросы. Но, тем не менее, он не забыл о подозрительности товарища Сталина ко всему, чтобы происходило вокруг него, Лаврентий Павлович на секунду покинул свой кабинет, чтобы ему перезвонить из приемной. У товарища Сталина в этом разговоре он попросил разрешения на то, чтобы ему предоставили бы два свободных дня для, мотивировав свою просьбу необходимостью своего участия в расследовании одного сверхважного дела.
   Разумеется, после этого непонятного разговора своим накомом внутренних дел товарищ Сталин тут же связался с Авакумовым, со своим любимчиком и стукачком по совместительству в окружении Лаврентия Берии.
   У Виктора Семеновича он хитро поинтересовался:
   - Товарищ Авакумов, не могли бы вы мне прояснить, чем в данную минуту занимается товарищ Берия?
   Молодой чекист по своей молодости и, хорошенько не подумав, прямо так и ляпнул на вопрос товарища Сталина в телефонную трубку:
   - Да, тут у нас объявился какой-то странный сержант-чудак с Урала! С ним я поболтал пару минут, мне сразу же стало ясно, что он мне совсем не интересен! Доходяга он какой-то, ничего из себя не представляет, одни только непонятные странности в нем, товарищ Сталин! Я вот тут подумал, подумал и решил этого уральского чудака подставить Лаврентию Павловичу! В последнее время Лаврентий практически перестал карасей в своем пруду ловить, старым он стал и он совсем от жизни отстал! Видимо, сильно немцев боится! Ведь, если они Москву возьмут, то его одним из первых повесят!
   - Ты, что мелешь, Авакумов? У тебя, что язык без костей? Какая Москва? Какие немцы возьмут Москву? Мы только что ее большой кровью отстояли, а ты снова собрался столицу сдавать нашему злейшему врагу? Я сейчас же перезвоню Лаврентию и попрошу его заняться скороспелыми высказываниями одного скороспелого молодого генерала! Тогда очень скоро ты, товарищ Авакумов, на своей собственной шкуре почувствуешь, как можно произносить такие поносные слова по адресу своего непосредственного начальника!
   Тут в их разговоре последовала логическая пауза, в течение которой, товарищ Сталин, продолжал раздумывать по поводу столь неожиданной и непонятной просьбы Лаврентия Павловича. Никогда прежде за всю историю их сотрудничества нарком внутренних дел не обращался к нему с подобной просьбой. Он всегда послушно и точно в срок исполнял любые поручения партии и правительства, его личные поручения! В мире должно было бы произойти нечто исключительное, невероятно значимое, чтобы этот исполнительный и застенчивый нарком обратился бы к нему с подобной просьбой.
   Раздумывая над произошедшим, товарищ Сталин продолжал держать трубку телефонного аппарата прямой связи с Авакумовым у своего уха. В этот момент Виктор Семенович продолжал стоять на вытяжку, держать у своего уха телефонную трубку аппарата прямой связи с товарищем Сталиным. Задумчивость и молчание товарища Сталина он сейчас воспринимал, как выражение недовольства с его стороны из-за тональности их телефонного разговора. И во всем был виноват этот чертов уральский сержант, о нем ему все уши прожужжал капитан Лешка Малинин. С этим капитаном он порой встречался по вечерам, чтобы вместе раздавить одну или две чекушки водки. В такие вечера Лешка выдавал ему наиполнейшую информацию о положении дел в Следственной части майора Эмиля Володзиевского.
   - Так ты, товарищ Авакумов, почему мне не рассказываешь, как Лаврентий попался на твою уловку?! Ну, что ж, понятно, что тебе нечего сказать! Тогда ты мне расскажи, поделись со мной, каким образом ты привлек внимание Лаврентия к этому сержанту? Чему именно ты научил своего сержанта говорить наркому? Почему товарищ Берия заперся один на один с твоим сержантом в кабинете, два дня не будет его покидать? Почему нарком от этих сержантских рассказов потерял голову, забыл об исполнении своих служебных обязанностей?
   - Извините, товарищ Сталин, я признаю, что допустил ошибку! К моему глубокому сожалению, я положился на доклад одного своего проверенного подчиненного, а он меня подвел! С этим сержантом я не разговаривал, не встречался!
   - А зря, товарищ Авакумов! Даже я, после всей полученной информации по этому сержанту или как его там по настоящему кличут, с этим штандартенфюрером СС хочу встретиться, с ним поговорить! Придется по этому поводу мне дожидаться звонка от Лаврентия, а не от тебя, товарищ Авакумов!
   Ошеломленный услышанным, комиссар государственной безопасности 3-го ранга Виктор Семенович Авакумов еще долго простоял навытяжку перед своим письменным столом, слушая прерывистые сигналы отбоя в микрофоне телефонной трубки! В этот момент он сержанта Василькова причислил к своим личным врагам! Комиссар государственной безопасности на минуту себе представил, как уральскую морду этого сержанта своими кулаками превращает в кровавую кашу!
   Тем временем на четвертом этаже здания на Лубянке, в комнате отдыха наркомовского кабинета обедали, продолжали беседовать Лаврентий Павлович и Альфред Нетцке.
   Второй день Альфред отвечал на вопросы Лаврентия Берия касательно структурной организации Абвера, говорил о ее руководителе адмирале Канарисе, о его заместителях, а также о начальниках отделов, подотделов и рефератов. Их беседу продолжали стенографировать две молодые девчонки в лейтенантской форме с невозмутимыми лицами. Проработав два часа, они бесшумно поднимались из-за своих столиков и, не привлекая внимания беседующих, исчезали за дверьми кабинета. Их места тут же занимали две другие девчонки, которые тотчас же принимались за эту свою неприметную работу. Этот процесс записи, стенографирования секретной беседы проистекал беспрестанно, но незаметно.
   По крайней мере, ни Лаврентий Павлович, ни Васька не обращали на этих девчонок своего внимания, они оба были слишком увлечены своей беседой. Лаврентий Павлович в ту пору был не в ладах с руководством агентурной разведки за пределами СССР, в данный момент он получал драг ценнейшую информацию о противнике. Она была настолько весомой, что могла бы ему помочь избавиться от руководства агентурной разведки! Голова же Васьки, или же голова Альфреда Нетцке, в тот момент была занята одной только мыслью, как заставить своего визави доложить о его существовании самому Сталину! Ни Берия, ни Васька не знали одного некоторого весьма интересного обстоятельства. Начальник охраны наркома полковник Жихарев, получив расшифровку стенограммы их беседы в единственном экземпляре, тут же прокатывал его на ротапринте. Один экземпляр копии стенограмм он отправил в приемную товарища Сталину, другой экземпляр, немного подумав, полковник отправил Виктору Авакумову!
   - Прежде чем поступить на службу в Абвер, каждый офицер Вермахта обязан пройти специальную переподготовку, которая включала в себя обучение некоторым теоретическим наукам, а также сдать специальный экзамен по своей физической подготовке. - С увлечением рассказывал Альфред Нетцке. - На эту переподготовку затрачивалось относительно много времени, но зато Абвер получал неплохо подготовленных офицеров сотрудников! Седой особое внимание обращал именно такой подготовке ...
   - Кто это такой "Седой"? - Вежливо поинтересовался Лаврентий Павлович.
   - Адмирал Вильгельм Канарис, руководитель Абвера! Офицерский персонал Абвера так к нему обращался за его спиной, это была как бы его псевдоним, кличка! Адмирал после мытарств в странах Латинской Америки сразу же по окончании Первой мировой войны, очень рано посидел!
   - Хорошо, хорошо, Альфред, к разговору об адмирале Канарисе мы вернемся чуть позже, а сейчас ты мне расскажи о структурной организации самого Абвера.
   - Создавая Абвер, армейскую разведку и контрразведку, адмирал Канарис эту организацию поделил как бы на два крупных подразделения. Абвер 1, известный, как служба осведомления или активной разведки, занимается сбором секретной информации, ее аналитической оценкой и прогнозом. Офицеры сотрудники Абвера 1 охотятся не только за военными тайнами и секретами других стран мира, но они по крупицам собирают политическую, экономическую и социальную информацию, а потом на основе своего анализа выдают прогноз развития в той или иной страны мира. Абвер 2 занимается диверсиями, саботажами, он состоит из пяти отделов и подотделов, в свою очередь подразделяющихся на 15 рефератов. Основная задача его сотрудников состоит в планировании и уничтожении на территории будущего противника важнейших военных, сырьевых и промышленных объектов. Диверсионные группы Абвера 2 уничтожают железнодорожные сооружения, организуют и проводят теракты, нагнетают атмосферу нестабильности, неуверенности в прифронтовой полосе.
   Альфред Нетцке прямо-таки упивался создавшейся доверительной атмосферой общения с наркомом внутренних дел Советского Союза Лаврентием Берией! Он развернуто, подробно отвечал на его вопросы, успевая насладиться цыпленком табака, приготовленного в наркомовской столовой. Лаврентий Павлович по такому случаю из нижнего ящика своего письменного стола достал зеленую бутылку грузинской Хванчкары. Распечатывая ее, он умудрился одновременно ткнуть пальцем в какую-то кнопку на телефонном пульте, стоявшего на отдельном столике по левую от него сторону. Дверь комнаты отдыха тут же распахнулась, в ее щели появилось лицо какого-то грузина с пышными усами. Он вопросительно посмотрел на начальника, Лаврентий Павлович небрежно ему бросил:
   - Генацвали, срочно найди нам два приличных бокала под Хванчкару! Не пить же нам любимое вино товарища Сталина из простых граненых стаканов?!
   Последнюю фразу Лаврентий Берия адресовал уже непосредственно Альфреду Нетцке. По тому вниманию, с которым нарком относился к беседе с ним, можно было бы понять, что народный комиссар от него получал исключительно ценную информацию. Вот и сейчас он так и не дал Альфреду расслабиться, поболтать на светскую тему ни о чем, а сердито свел свои брови вместе и снова, в который уже раз поинтересовался:
   - Меня очень интересуют бойцы полка "Бранденбург 800", что вы можете рассказать о дивизии СС "Аннербе"? Почему-то мне кажется, что в нашем распоряжении имеется не так уж много времени! Поэтому, давайте, мы поступим так, вы мне будете рассказывать о наиболее значимых и важных вещах! Что же касается деталей, то завтра вы продолжите свой рассказ, но только в присутствии моих стенографисток. Они застенографируют, а потом расшифруют свои стенографические записи!
   - Черт меня подери, Альфред, но Лаврентий Павлович - злодей и душегуб по своей натуре! Ты только посмотри, что он про себя задумал! После завершения работы и получения на руки расшифрованного материала, он собирается расстрелять этих несчастных девчонок! И не только их, но и тебя, Альфред, он собирается поставить к стенке! А с расшифрованным материалом заявиться к Сталину, чтобы предстать перед ним эдаким героем, сумевшим добыть секретную информацию по организации и работе вражеской разведке! Так что попридержи язык, дружище, постарайся, как можно больше, оставаться ценным источником информации! Мы, как я полагаю, в достаточной мере наркома уже проинформировали, над выяснением деталей пусть поработают его фронтовые разведчики и особисты. Нам же пора переходить к более активным действиям, думать о достижении своих собственных целей! Одним словом, настала пора брать бразды этой беседы в свои руки.
   - Хорошо, Васенька, так и быть, я уступаю тебе свое насиженное! - Сказал Альфред Нетцке, он тут же ушел в глубь сознания своего советского друга.
   Как бы на середине слова был прерван рассказ о бранденбургских диверсантах. Возникла ничем не заполненная минутная пауза. В течение этой минуты Васька взял под свой контроль свое большое тело, подготовился к продолжению дальнейшего разговора с народным комиссаром. Лаврентий Павлович успел почувствовать, что в его собеседнике, штандартенфюрере СС Альфреде Нетцке, произошли какие-то внутренние изменения, но он так и не успел определить, какие именно?!
   Василий совершенно неожиданно для своего собеседника вдруг задал вопрос, который, казалось бы, не имел прямого отношения к их беседе:
   - Лаврентий Павлович, вы уж меня извините, что прерываю нашу беседу на самом интересном для вас месте! Но, к великому сожалению, вы были совершенно правы, сказав, что в нашем распоряжении остается очень мало времени. Так вот хочу вас попросить организовать мне встречу с товарищем Сталиным, так как я хотел бы ему передать одно небольшое послание. От кого именно, я назвать пока еще не могу, но вы будете приятно удивлены, когда узнаете, кто именно послал это послание, в чем его суть?!
   Лаврентий Павлович был до глубины души поражен теми переменами, произошедшими в разговоре со штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке. Но больше всего наркома поразили слова штандартенфюрера о желании встретиться с товарищем Сталиным! Но Лаврентию Павловичу приходилось бывать и не в таких жизненных переделках, он не впал в истерику, сумел в себе сохранить хладнокровие! Его рука сама собой потянулась к кнопке вызова охраны! В этот момент Васька гостевал в его сознании, чтобы в какой-то мере проконтролировать наркомовские мысли, поступки. Поэтому он успел вовремя отреагировать на это движение наркомовской руки.
   - Лаврентий Павлович, вам не стоит этого делать! В данной ситуации ни вам, ни мне не нужен какой-либо скандал, излишний шум! Охрана лично вам ничем не поможет, она не сможет разрешить возникшую, по вашему мнению, конфликтную ситуацию! В любом случае прошу вас, сначала выслушать меня, а уж затем принимать какие-либо решения!
   Прошло мгновение, которое Василию показалось настоящей вечностью. В течение этого мгновения Лаврентию Павловича просчитывал различные варианты дальнейшего развития возникшей ситуации. Практически также мгновенно он принял решение.
   - Ну, и что хорошего вы, штандартенфюрер, можете мне предложить в этой связи? Очень похоже на то, что сейчас вы нарушаете наши предварительные договоренности! - Тихим голосом произнес Лаврентий Павлович, с трудом разлепляя вдруг пересохшие губы.
   Нарком Берия прекрасно осознавал, что совершенно случайно он оказался в зависимом положении от своего собеседника. Чтобы он в данный момент не предпринимал, все его действия товарищем Сталиным, да и просто его заместителями позднее могли бы быть рассмотрены, как актом предательства. Нужно было любой ценой спасать свою душу, поэтому Лаврентий Павлович решил схитрить, поводить за нос своего собеседника. Он попросту не знал того, что все его мысли в данный момент легко прочитывались его же собеседником!
   Думая о своем спасении, Лаврентий Павлович забыл о существовании девушек стенографисток, которые волею случая стали свидетельницами всех событий, происходивших в наркомовском кабинете. Им пока еще удавалось сохранять свой облик бездушных кукол-манекенов, их лица, по-прежнему, ничего не выражали! Они продолжали сидеть за своими столиками, двигались одни только их руки, перьевыми ручками ловко выводя только им понятные закорюки стенографии. У Васьки аж защемило сердце, когда в своем сознании он вдруг их увидел стоящими под дулами винтовок комендантского взвода.
   Обе девчонки полностью раздетыми стояли на самом краю только что вырытой ямы, их будущей могилы! Головной мозг наркома Берии, видимо, сумел в минуты величайшего стресса уловить, даже расшифровать эти мысленные флюиды Васьки. Лаврентий Павлович вдруг чему-то улыбнулся и очень тихо, почти на грани безголосья прошептал:
   - У вас, штандартенфюрер, несколько превратное мнение, мы так не расстреливаем! Расстрел мы производим более упрощенными методами. Один из конвойных стреляет в затылок приговоренному! Сам же расстрел производится в плохо освещенном подвальном помещении. Ну, да, ладно, хватит нам беседовать о методике расстрела! Так что ты, штандартенфюрер, хочешь, чтобы я сделал для тебя?
   - Первое, Лаврентий Павлович, если можешь, то организуй мне встречу с товарищем Сталиным. Ему я сделаю очень краткое сообщение, моим посланием он будет явно доволен содержанием послания, которое я доведу до его сведения. Второе, хочу с вами поддерживать постоянный контакт, чтобы и в будущем обмениваться информацией. И последнее, третье, прошу вас меня ознакомить с материалами по организации партизанского движения на оккупированных территориях!
   С каждым требованием штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке лицо Лаврентия Павлович все более и более вытягивалось, серело. Нарком совсем уже собрался резко отказать этому немецкому наглецу, как вдруг зазвонил телефонный аппарат прямой связи с товарищем Сталиным. Он вскочил со своего стула, схватил телефонную трубку и, прижав ее к правому уху, четко проговорил:
   - Я вас слушаю, товарищ Сталин!
   2
   Прошлая неделя оказалась до упора была заполненной большими и малыми, но весьма знаменательными, чрезвычайно важными событиями. Встреча с товарищем Сталиным, продолжение общения с наркомом внутренних дел СССР товарищем Берией для обсуждения совместных проектов, переезд из тюрьмы на московскую конспиративную квартиру НКВД, первый сеанс связи с Берлином - все эти вещи произошли в течение всего лишь одной прошлой недели!
   В течение этой недели события развивались настолько стремительно, что ни у Васьки, ни у Альфреда не было время, чтобы остановиться, чтобы в деталях обсудить, обдумать, что же с ними происходит, в чем же именно они принимают активное и самое непосредственное участие?!
   В данный момент Васька валялся в небрежной позе диване, конспиративной квартиры НКВД. Его голова и ноги покоилась на валиках этого дивана, на его ногах были кирзовые сапоги. Их давно, а, может быть, никогда не начищали гуталином, каблуки на них были стоптаны, чуть ли не основания.
   Впервые после выхода из тюрьмы у Васьки образовались три свободных часа. В эти часы он был предоставлен самому себе, рядом с ним не было сотрудников НКВД, приглядывающих за ним! В данный момент он мог, лежа на диване, предаваться размышлениям о своем житие-бытие в Москве. Васька чувствовал себя сильно уставшим человеком, но оздоровляющие сон или дремота к нему пока еще не приходили. Всем своим нутром он ощущал, что, несмотря на, казалось бы, прекрасное положение дел, ситуация медленно, но верно ускользала из-под его контроля. Все это происходило в результате подлых намерений Лаврентия Павловича.
   Народный комиссар, видимо, даже не смотря на встречу Альфреда Нетцке со Сталиным, все же решил, в конце концов, от него избавиться! Как оказалось, Лаврентию Павловичу лично был не нужен даже такой перспективный, высокопоставленный источник информации, как штандартенфюрер СС Альфред Нетцке, когда сам факт существования этого источника угрожал его существованию, угрожал его жизни! Если Сталин принял штандартенфюрера, в течение сорока минут слушал к себе обращение адмирала Канариса, предлагавшего сотрудничество, а также сообщившего о существовании группы немецких генералов, недовольных военной политикой Адольфа Гитлера! Сталин благосклонно воспринял сообщение адмирала Канариса, пересказанного Альфредом Нетцке.
   - Ну, что же, молодой человек, спасибо за информацию! Вам, вероятно, придется на пару дней задержаться в Москве! Мне потребуется немного времени на то, чтобы обдумать это предложение, подготовить на него ответ. Когда он будет готов, то с вами свяжутся! До свидания, молодой человек!
   Васька перевернулся на спину, пустыми глазами уставившись в давно не беленный потолок этой явочной квартиры. В этот момент его побеспокоил Альфред Нетцке:
   - Я бы до подобного попросту не додумался! Это надо же быть такой сволочью, одевая тебя в приличный гражданский костюм, на ноги натянуть грязные разбитые сапоги красноармейца! Ну, кто бы мог догадаться о том, что в этих сапогах заключается вся хитрость! Появившись в них на московских улицах, ты как бы всем московским милиционерам открыто заявляешь о самом себе, что ты или дезертир, только что бежавший из армии, или же ты молодой человек призывного возраста, уклоняющийся от призыва в Красную армию! Подобным переодеванием твой лучший друг, Лаврентий Павлович, добился только одного, теперь ты и шага не можешь шагнуть без сопровождения его энкеведешников по Москве! Вот сейчас ты, Васька, дурак дураком валяешься на этом диване, полного клопов, на конспиративной квартире НКВД вместо того, чтобы заниматься нашими делами. Да, между прочим, а когда ты собираешься позвонить по телефону, номер которого тебе оставила связная?
   - Альфред, прекрати попусту трепать своим языком, дай человеку немного полежать, подумать! Я смертельно устал, хочу спать, но окружающая нас обстановка не позволяет мне и глаза сомкнуть. Вот мне и приходится думать и думать, стараясь разобраться, в чем же мы все-таки прокололись?! Почему Берия все-таки решил с тобой, Альфред, покончить? Ведь, в разговоре со Сталиным ты, Альфред, выглядел вполне убедительно, сумел донести до его ушей желание адмирала Канариса установить с ним постоянный контакт!
   - Да, это был, вероятно, самый важный момент всей моей жизни! Я до конца своих дней буду вспоминать его лицо с крапинками от оспы, пол носом рыжеватые усы! Стоя на вытяжку перед этим советским диктатором, внутренне я трепетал перед ним от страха и от восхищения! Подобно страха я не испытывал с тех пор, когда Адольф Гитлер мне вручал второй железный крест с лавровым венком! Могу сказать только, что такого восторга Гитлер во мне вызывал!
   - Но ты все же нашел нужные слова, передавая просьбу Седого, произнес их громко и отчетливо! Я даже успел заметить, как Сталин в этот момент неодобрительно посмотрел на своего Лаврентия! Он, видимо, хотел услышать эти слова, находясь в полном одиночестве, как говорится, без лишних свидетелей!
   - Васька, ты, что имеешь в виду, что мне нужно было бы дождаться момента, когда Сталин захотел бы остаться с мной наедине? И только тогда ему рассказать о том, что адмирал хочет установить с ним постоянный контакт!
   - Альфред, ты должен попросту принять к сведению, но не разбираться досконально в том, что же мы, русские, собой представляем! Скажу тебе, мы очень сложные люди по своему характеру. Если начнешь в нас разбираться, то вскоре запутаешься и, в конце концов, потонешь в плюсах и минусах нашего характера! Иногда нам приходится говорить "да", но это совершенно не означает, что мы в чем-то полностью согласны со своим партнером! Так и в этом случае, Сталин был готов выслушать тебя, но лучше бы ты сделал свое заявление тет-а-тет!
   - Тогда мне понятно поведение Лаврентия Берии, он согласился с нами сотрудничать, но хочет, чтобы мы работали бы только на него?!
   - Вот видишь, ты сумел преодолеть свое нацистское прошлое, немного продвинуться по пути понимания русского характера!
   - Но я никогда не был нацистом, да, и никогда не собирался вступать в партию Адольфа Гитлера! Я простой немецкий офицер, да и только!
   - Отдаешь гражданский долг своему фатерлянду, получив звание штандартенфюрера СС! Ладно, хватит ко мне приставать! Дай усталому человеку хоть немного отдохнуть.
   С этими словами Васька тяжело перевернулся на бок, шапку надвинул на лоб и, скрестив руки в локтях, веками прикрыл глаза. К своему удивлению он довольно-таки быстро провалился в глубокую дремоту. Но поспать ему так и не удалось. В прихожей квартиры послышались какие-то подозрительные шорохи, скрипы, словно кто-то пытался взломать дверной замок. Васька молнией, совершенно беззвучно взлетел с клопиного дивана на ноги, на цыпочках, осторожно переступая на мысках своих сапог, он продвинулся в прихожую.
   В прихожей он появился вовремя, взломщикам удалось взломать дверной замок, входная дверь начала медленно приоткрываться. Лаврентий Берия специально распорядился, чтобы Альфреду Нетцке не выдали бы оружия, ни огнестрельного, ни холодного. Таким образом, Васька оказался в положении, когда свою жизнь ему приходится защищать одними только голыми руками!
   Приблизившись к входной двери, Васька, затаив дыхание притаился. Стараясь особо не шуметь, он взялся за ручку двери, чтобы затем дверь резко рвануть на себя. Взломщик, стоявший за дверью, явно не ожидал такого сильного рывка. Он вместе с дверью влетел в прихожую. Васька успел с размаху левой рукой рубануть его по горлу. Тот, потеряв сознание, мешком свалился на пол прихожей. Васька даже не успел выпрямить спину, как перед собой увидел нового противника, пожилого человека в драповом демисезонном пальто и в фетровой шляпе. Он стоял в небрежной позе гангстера в дверном проеме, в своей правой руке держал "Наган", ствол которого был направлен в Васькин живот.
   - Ну, что, фраерок, обмишулился? Думал, что Черпак работает в полном одиночестве?! Стукнул одного по голове и решил, что дело сделано! Не, я привык работать бригадой! Так что, фраерок, поднимай руки кверху, разворачивайся ко мне спиной, веди нас к себе в гости. Посмотрим, чем у тебя на хате можно поживиться!
   Когда они прошли в одну из комнат конспиративной квартиры, то Черпак внимательно осмотрел ее меблировку. Там, кроме дивана с клопами, стола и четырех стульев больше ничего не было! Энкеведешники не любили тратить народные деньги на приобретение более солидной мебели для своих конспиративных квартир! Вор-домушник Черпак удивленно присвистнул и огорченным голосом произнес:
   - Бляха муха, что за пустая квартира! Такой я еще не встречал в своей жизни! Здесь брать совершенно нечего! Ванька, чертов подкидыш, ты на что нас навел?
   - Никита Степанович, вы ж меня, о чем попросили? Найти такую незаметную квартиру, чтобы в ней не очень часто светились бы люди! Ват вам я такую и нашел, так что не взыщите, Никита Степанович!
   К этому времени Васька развернулся лицом к своим непрошенным гостям. Помимо парня, вырубленного им в прихожей, в этой комнате сейчас находились сам Черпак еще с двумя другими парнями. Один из них был московским пацаном тринадцати-четырнадцати лет. Это, видимо, был Иван, с ним Черпак только что имел беседу. Второй же парень был настоящим жиртресом, он был под сто килограмм весом, маленького роста, а на его лице постоянно сохранялась злобная усмешка. Что особенно Ваське в нем не понравилось, так это был нож в чехле, висевший у него на поясе. По своим размерам этот нож приближался к мачете. Даже Ванькино сознание по своему содержанию было богаче и более выразительным, чем сознание этого жиртреса! У него в головном мозге работала только одна извилина, но и она была наполнена такой злобой ко всем окружающим, что Васька аж поежился плечами, тут же поспешил покинуть сознание этого жирного ублюдка, Жиртреса.
   В душе он принялся себя ругать самыми последними словами, как же он так опростоволосился? Расправился с первым взломщиком, но проглядел компанию остальных воров-домушников?! Черпак, видимо, заметил что-то опасное в поведении Васьки, он угрожающе покачал стволом своего старенького "Нагана" и сказал:
   - Разрешу опустить руки, если ты пообещаешь мне не нападать на меня, на моих шестерок?!
   Немного подумав, Васька согласно кивнул своей головой, опустил руки. Он остался на прежнем месте, вопросительно посмотрев на главаря домушников, Черпака.
   - Ну, и хорошо, бля муха! Не назовешь ли мне свое имя?
   - Сержант Василий Васильков!
   - Складно врешь ты, Васька! Я же поинтересовался твоим истинным именем! Если судить по твоим разбитым сапогам, то ты недавно бежал с фронта, или без разрешения вертухаев покинул лагерную зону. Вот только ты зря появился в Москве! В этом городе из-за близости немцев сейчас больше чекистов, чем коренных москвичей!
   - Хорошо, я - Пантелеймон! Возможно, слышал о существовании такого авторитета?!
   - Конечно, слышал и с уважением кланяюсь тебе в ноги! Вот только по нашим слухам в самый канун войны Пантелеймону удалось бежать из Иркутского пересылочного лагеря. Его разыскивали настоящие волкодавы чекисты, но мужику удалось перейти линию фронту, где-то спрятаться на территориях под немцем!
   Так-то оно так! - Василий медленно и задумчиво протянул своим голосом. -Только с немцами у меня не сложилось! Когда они своими танками окружили и брали Минск, то я подсуетился, вместе со своими ребятками взял большой склад с аптечными препаратами. Но, как только первую партию лекарств я выбросил для продажи на один из минских колхозных рынков, то ко мне тут же заявился очкастый, носатый и щуплый немченок. Он от меня потребовал передавать ему четыре пятых дохода от продаж. В принципе, я был согласен заплатить этот оброк, но на своих условиях. Но этот немченок тут выложил мне свои расчеты по продажам, они были верны до копеек. Какая-то мразь из моей же бригады сдала меня немцам со всеми потрохами, лишив меня возможности поторговаться с этим немченком. Ну, я достал свой парабеллум и его дулом ему под нос! Так тот подлец махнул рукой, нас тут же окружила цела свора эсэсовцев! С большим трудом мне и моей братве удалось пробиться к своим грузовикам с лекарствами. Из пяти грузовиков нам удалось спастись, при этом угнав только один грузовик с лекарствами, но я потерял чуть ли не всю бригаду!
   К этому моменту все члены банды Черпака собрались в одной комнате, чтобы послушать рассказ Васьки-Пантелеймона о своих приключениях на оккупированных немцами территориях. Пришел в себя, поднялся на ноги и тот самый взломщик квартирных замков, первым переступивший порог конспиративной квартиры. Его звали Федором, он был шестнадцатилетним москвичом, только что поступившим в одно из московских ФЗУ, где обучался специальности слесаря-универсала. Федор стоял в дверях комнаты, у него все еще побаливало горло, по которому Васька рубанул ребром своей ладони. Причем, если бы этого парня он ударил бы чуть-чуть посильней, то он сейчас не стоял бы в дверях комнаты, не слушал бы его рассказ, а безжизненных трупом валялся бы на полу прихожей.
   - Ну, и как ты, паря, добрался до Москвы? -
   Затянувшееся молчание вдруг нарушил сам Черпак, Васька почувствовал, что к этому времени главарь этой московской банды домушников пришел к какому-то определенному решению. Видимо, он решил для завершить разговор с Васькой, а уж потом членов своей банды оповестить о принятом им решении.
   - Да, и рассказывать мне осталось практически нечего! Словом, Минск мне пришлось срочно покинуть. В районе Смоленска я перешел линию фронта и попал в учебным полк. После учебного полка меня распределили в 279-ю разведывательную роту 217-й стрелковой дивизии. Неделю провоевал под Тулой, за неделю боев был произведен в сержанты, награжден солдатской медалью "За отвагу". Стал командиром взвода в шесть бойцов красноармейцев. За неделю боев мой взвод уничтожил четыре немецких танка, несколько бронетранспортеров с десантом, а также две диверсионно-разведывательных немецких группы.
   - Ух-ты, - громко и радостно выдохнул из себя Ванька, - да, ты у нас, Пантелеймон, самый настоящий герой! На фронте сражался с фашистами! Еще в школе я мечтал попасть на фронт, чтобы там строчить из "Максима", как Анка-пулеметчица, по фашистам. Но в военкомате мне сказали, что я пока еще мал годами, чтобы воевать на фронте, и отправили в отделение милиции. По дороге в милицию я снова убежал. Сейчас меня подобрал Никита Степанович, учит меня профессии наводчика. Вот я вырасту, пойду на фронте, там стану артиллерийским наводчиком!
   В этот момент Черпак стыдливо отвел свои глаза в сторону. Василий понял, что тому было стыдно за то, что своими россказнями о воровском наводчике, он задурил голову этому пацаненку.
   - Ладно, парни, будем считать, что сегодня наш Ванька слегка прокололся, но наказывать мы его не будем. В этой квартире нам больше нечего делать, пора отсюда делать ноги! Соседи могли заметить нашу возню с замком входной двери этой квартиры. Так что они могли вызвать наряд милиции, а с милицией нам не с руки связываться!
   Затем Черпак повернулся в сторону Василия и, глядя прямо ему в глаза, поинтересовался:
   - Ну, а ты, Пантелеймон, как? Пойдешь вместе с нами или будешь тропить свою собственную дорогу?
   Немного подумав, Васька тяжко и задумчиво проговорил:
   - Сейчас я пойду вместе с тобой! Но ты, Черпак, меня в свою артель не записывай! Буду благодарен, если ты мне поможешь достать новые документы и оружие! Дальше же я пойду по своей дороге! Со временем соберу свою собственную артель-ватагу!
   3
   Черпак, главарь банды воров-домушников, помимо того, что был профессиональным вором с стажем, заработанного в тюрьмах, в трудовых лагерях, к тому же оказался не плохим провидцем. Еще в квартире, он вдруг вспомнил о существовании любопытных, но очень бдительных соседей лестничной клетке. Тогда Черпак чуть ли не приказным тоном предложил членам своим шестеркам Пантелеймону поторопиться и, как можно быстрей, покинуть эту квартиру. В тот момент этот вор профессионал думал о том, что соседи, наверняка, заметили, как они возились с дверями этой квартиры, по этому поводу уже позвонили в милицию.
   Так оно, в принципе, и случилось на деле! Как только Федька, взломав дверной замок, прошел в квартиру, оказавшуюся конспиративной квартирой НКВД, то соседка по лестничной клетке тут же перезвонила в отделение милиции, сообщив о возне, устроенной подозрительными людьми у дверей соседской квартиры. Дежурный по отделению милиции капитан Щеголев немедленно прореагировал на этот телефонный звонок, минут через тридцать - сорок он отправил наряд из трех милиционеров по сообщенному адресу. То есть он поступил именно так, милиционеры и бандиты случайно бы не столкнулись в лоб-лоб в подозрительной квартире, а тихо, мирно бы разошлись!
   Но в ход развития этих событий вкралась одна маленькая случайность!
   В тот момент в квартире, входную дверь которой взломал безголовый увалень Федька, имевший золотые руки, находился государственный преступник, сержант Васильков, он же немецкий шпион штандартенфюрер СС Альфред Нетцке. Иными словами, эта была простая московская конспиративная квартира для временного проживания или, что было бы вернее, для содержания под негласным надзором государственных преступников. Она находилась на балансе НКВД СССР!
   Словом, Лаврентий Павлович обманул Ваську самым наглым образом! Притворяясь, что он вынужден отпустить штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке на свободу, на деле Лаврентий Павлович приказал своему заместителю Виктору Авакумову установить за освобожденным немецким шпионом плотное наружное наблюдение, ни в коем случае не выпускать его из своего поля зрения! Таким образом, пока Васька отдыхал на диване с клопами, то за этой квартирой вели скрытое наблюдение целых три энкеведешных агента, так называемы топтуны! Они для того, чтобы особо не выделяться своей гражданской одеждой в военной Москве, переоделись в форму рядовых милиционеров. Для них в целях организации круглосуточного наблюдения выделили в соседнем подъезде небольшую каморку, где они бы могли чайку попить в перерывах между хождениями по Москве.
   Правда, об этом интересном факте, помимо Васьки, разумеется, ни сам Черпак, никто другой из его воровской братии не знал, не ведал!
   Впятером они покинули квартиру, находившуюся на пятом этаже жилого здания, начали спускаться по лестнице. Шагая по ступенькам лестницы, Васька вдруг почувствовал приближающуюся опасность. Он взглянул в глаза Черпаку, опытный бандит моментально расшифровал этот его взгляд, остановился и, перегнувшись через перила, начал своими глазами обшаривать нижние этажи.
   - Никого нет! - Тихо произнес Черпак, как бы отвечая на вопрос, заданный глазами Пантелеймона.
   Но через секунду послышался скрип и стук входной двери, затем человеческие голоса, спорящие о том, когда же им выдадут аванс, начали подниматься по лестнице. Это были энкеведешные топтуны, решившие на свою голову, на всякий случай проверить обстановку в подъезде, где на пятом этаже находилась конспиративная квартира.
   - Трое! - Снова прошептал Черпак. - Трое милиционеров поднимаются по лестнице! Их нельзя убивать, они милиционеры! Поэтому нам придется их оглушить, прорваться на улицу. Там мы все разбегаемся в разные стороны, вновь соберёмся в бараке Ванькиной матери! Вперед пойду я и Пантелеймон, за нами Жиртрес, последними идут Федька с Ванькой!
   С тремя мнимыми милиционерами, поднимавшимися по лестнице, они столкнулись на площадке второго этажа. Те прямо-таки остолбенели на месте, встретившись с целой ватагой подозрительных типов, то есть целую бандитскую артель на промысле! Им бы пропустить мимо себя эту бандитскую ватагу, притворившись, что ничего не видят, ничего не слышат, а затем уж на улице из своих воров выделить немецкого шпиона, следовать за ней, выдерживая расстояние согласно устава наружной службы. Но энкеведешников, видимо, потянуло на подвиги, один из них, самый молодой и неопытный, полез под шинель за своим наганом. В ту пору среди чекистов процветала особая мода табельное оружие носить под поясным ремнем за спиной! Представляете, каково это было достать это оружие, когда ты одет в шинель?! Одним словом, вместо быстрой реакции на появление противника, этот начинающий энкеведешный топтун развел возню, доставая свой наган!
   Васька коротко размахнул ребром ладони, резко саданув ребром ладони своей правой руки по горлу этого топтуна. Свой удар он сумел рассчитать таким образом, чтобы убить этого топтуна, а только лишь отправить его в нокаут. Увидев, что из-за глупости своего молодого товарища, события начали развиваться самым угрожающим образом, более пожилой топтун успел воскликнуть:
   - Парни, что вы делаете? Мы же не милиционеры ...
   Как Черпак ударом рукояткой своего старенького нагана по затылку, его обездвижил! Третий мнимый милиционер, не привыкший к таким разборкам, почему-то запутался в полах своей длинной до пят шинели. С громким испуганным воплем он кубарем покатился по лестничным ступеням до следующего пролета. Там он попытался приподняться, но спиной упал на бетонную площадку. Васька даже услышал громкий, одновременно какой-то мягко-арбузный хлесткий звук, это третий топтун затылком ударился о бетон лестничной площадки. У него сильно вздрогнуло сердце! В этот момент мимо них двоих, Васьки и Черпака, с каким-то диким и громким криком, сотрясая своими телесами, пролетел Жиртрес с обнаженным ножом-тесаком в своей правой руке. Он вихрем по лестничным ступенькам слетел к третьему милиционеру, опустился перед ним на колени. Левой рукой ухватился за его шевелюру, голову этого топтуна оторвал от площадки и громко на весь подъезд прокричал:
   - Он мертв! Этот милиционер разбил себе голову и умер! Да здравствует смерть всем милиционерам!
   В этот момент пришел в сознание пожилой милиционер, Черпак не привык пользоваться наганом! Вот он и не рассчитал силу своего удара рукояткой нагана, мнимый милиционер раньше времени пришел в сознание. Первое, что он увидел, подняв веки своих глаз, это была окровавленную голову своего товарища, ее держал в руках Жиртрес Этот малахольный член банды Черпака продолжал выкрикивать анархистские лозунги, потрясать своим ножом-тесаком! Иными словами, Жиртрес сейчас очень походил на злодея-убийцу!
   - Ты, что, гад, натворил, зарезал моего товарища?! Да, мы тебя за это расстреляем!
   Опять-таки получилось, что было бы гораздо лучше, если бы этот пожилой топтун держал свой рот закрытым! Так как его слова разбудили нечто ужасное в Жиртреса, они разбудили в нем жажду убийства! Он вскочил на ноги, в два прыжка взлетел по лестничному пролету на второй этаж. Там он размахнулся своим тесаком, ударив им по шее мнимого милиционера. Острое лезвие тесака почти наполовину погрузилось в плоть человека, тот умер, захлебнувшись своей собственной кровью! Она мощным потоком хлынула в его дыхательное горло.
   - Жиртрес, ты что с ума сошел? Остановись ... - Черпак попробовал словами утихомирить члена своей банды, его остановить.
   Но не остановил, видимо, Жиртрес вошел в раж, стоя на коленях, он снова взмахнул своим тесаком, по рукоятку его погрузив в тело молодого топтуна. Тот умер, не приходя в сознание! Жиртрес поднялся на ноги, в этот момент его глаза были залиты кровью, сейчас он мало чем походил на нормального человека!
   Васька оторопело застыл на ступени лестницы, он вдруг осознал, что все убийства, только что произошедшие в этом подъезде, энкеведешники повесят только на него одного. Они теперь бросятся его разыскивать по Москве, обвиним его в убийствах этих трех агентов наружного наблюдения. Эти три убийства, только совершенные Жиртресом, тяжелой ношей леги на его плечи. Теперь ему ничего не остается, как пуститься в бега, так как этот проклятый Жиртрес только что его превратил в душегуба, в убийцу, в немецкого шпиона, тем самым перекрыв ему дорогу к свободному общению с Лаврентием Павловичем! В этот момент Васька хорошо понимал, что для него было бы лучше всего сейчас все бросить, сломя голову бежать из Москвы ...
   - Но ты, Василий, совершенно прав, что сию минуту мы не можем этого сделать! Мы с тобой не можем покинуть этого города, пока не получим ответ Сталина, пока не получим контакт для развития партизанского движения в твоей родной Белорусси! Думаю, что настало время тебе позвонить по телефону, оставленного твоей связной! - Задумчиво прокомментировал создавщуюся ситуацию Альфред Нетцке.
   В этот момент Федька и Ванька, облокотившись на перила, опустив головы в провал между лестницей, дружно облевывали первый этаж этого московского жилого дома. Это их поведение являлось неоспоримым свидетельством того, что этим московским мальчишкам еще не приходилось видеть, как убивают других людей. Черпак, подставив Жиртресу под нос свой рабочий кулак, ему выговаривал:
   - Ты, дерьмовая тля, а не человек! Ты, чего натворил, пустив в дело этот свой дерьмовый нож? Зачем зачем убил милиционеров? Они тебе чем-то помешали что ли? Теперь нам жизни не будет в Москве, МУР землю будет рыть, пока нас, их убийц, не поймает, не бросит за тюремную решетку! Гришка Тыльнер своих милиционеров просто так на произвол судьбы не бросает! Он же не остановится, пока не разыщет и не накажет их убийц! Где теперь мы будем прятаться
   - А я, что? Я ничего! Когда увидел, как этот, - в этот момент Жиртрес кивнул головой в сторону Василия, - одними голыми руками крушит этих милиционеров, то я решил ему помочь своим ножом, да и только!
  
   - Черпак, у нас нет времени! Мы должны, как можно быстрей покинуть это здание! - Требовательным, почти командирским голосом произнес Василий. - Прикажи своим шестеркам забрать оружие у убитых милиционеров.
   Сам Василий, не ожидая ответа главаря банды-домушников, наклонился к пожилому милиционеру, из его кобуры, висевшей на поясном ремне, он достал рабоче-крестьянский пистолет ТТ с запасной обоймой. Внимательно его осмотрел, проверил обойму, все ли в ней имеются патроны. Затем этот ТТ спрятал во внутренний карман своего демисезонного пальто. Федька и Ванька обезоружили двух других милицейских трупа, им обоим достались по револьверу наган. Черпак тут же Ваньку наградил хорошим подзатыльником, отобрал у него револьвер, убрал его в боковой карман своего теплого плаща. Больше не произнося ни слова, Черпак последовал следом за Пантелеймоном, который уже спустился на первый этаж , подходил к двери выхода из подъезда.
   На улице стояла прекрасная декабрьская погода. Солнце было в зените, температура была около десяти градусов мороза. Утренний снег только слегка запорошил пешеходные тротуары, проезжую часть московских улиц. Дворники огромными деревянными лопатами-заступами сгребали выпавший снег в небольшие сугробы. Несмотря на то, что кремлевские куранты только что пробили полдень, на городских улицах было не так уж очень много пешеходов. В основном это были женщины и девушки, а также дети дошкольного возраста. В этой военной толпе встречали немногие мужчины призывного возраста, но все они куда-то спешили.
   Порой Ваське казалось, что в этой умиротворяющей картине городской жизни ничто не напоминает о войне, о немецких танках, всего месяц назад стоявших под самыми стенами Москвы. Но, тем не менее, война напоминала о своем существовании военными плакатами, заклеенными крест-накрест окнами жилых московских зданий, надписями на стенах станций метрополитена "Бомбоубежище". А также тем, что время от времени по улицам проходили небольшие подразделения РККА, встречались и небольшие группы молодых людей, юношей и девушек, одетых в военизированную форму без знаков различия. Эти молодые люди были одеты в утепленные комбинезоны, полушубки, на боках у них висели сумки с противогазами. Васька обратил внимание на то, как мало автотранспорта встречалось на московских улицах. Чаще всего он видел полуторки, порой эти юркие грузовички использовать в качестве легкового транспорта
   Всего минуту назад, покинув здание, в котором располагалась конспиративная квартира НКВД, он распрощался с Черпаком, с его членами банды. Они гурьбой отправились к Сухаревской площади, Васька же отправился на Самотечную улицу. Честно говоря, он пока еще не знал, не мог объяснить, почему его вдруг и так сильно потянуло в этот район Москвы.
   По Самотеке прошла колонна тягачей 76 мм дивизионных пушек. Вслед за артбатареей по этой же улице, по хорошо укатанному снегу, покрывшему ее проезжую часть, проехали еще три грузовика ЗИС 5. В их кузовах на лавках сидели люди с винтовками в руках, все они пока еще были одеты в гражданскую одежду. Пока Васька стоял и рассматривал то, что сейчас происходило на Самотеке.
   К тротуару, неподалеку от него, подкатила и остановилась "Эмка". Из ее салона вылез высокий, моложавый бригадный комиссар с большой пятизвездочной звездой на рукаве шинели, перетянутой желтой кожаной портупеей. Он подозрительно покосился в сторону Васьки. Тому стало понятно, почему комиссар так на него посмотрел. Ведь, перед ним стоял парень явно призывного возраста, но он почему-то был одет в гражданскую одежду. Бригадный комиссар прошел мимо, так его ни о чем не спросив. Но Васька сердцем почувствовал скрытый упрек взгляда этого бригадного комиссара. Он даже ему позавидовал, этот комиссар был его возраста, но уже имел звание бригадного комиссара, значит он неплохо повоевал на фронте!
   Васька поднял воротник своего демисезонного пальто и, слегка согнувшись, пряча свое лицо от встречных пешеходов, быстро зашагал вниз по Самотечной улице. В этот момент он услышал быстрый топот мальчишеский ног, это, как оказалось, тринадцатилетний Ванька со всех ног спешил его догнать. В самую последнюю минуту Черпак решил, что Пантелеймон, вероятно, плохо знает Москву, что ему нужна помощь в этом деле. Вот он и решил своего мальца Ваньку отправить авторитету в помощь поработать в качества московского гида-экскурсовода.
   - Дядя Пантелеймон, остановись, подожди меня! - На бегу прокричал мальчишка.
   Васька резко притормозил, лицом развернулся к догоняющему его мальцу и, когда тот с ним поравнялся, тихим слегка угрожающим голосом поинтересовался.
   - Чего ты хочешь, малыш?
   - Никита Степанович отправил меня к тебе помочь в поисках безопасного убежища, чтобы ты мог бы спокойно переночевать в нашей Москве. Он сказал, что ты не москвич, поэтому вряд ли знаешь, что московская милиция ежевечерне проводит облавы, проверку документов во многих подозрительных местах. Я же знаю немало других мест, куда милиция носа своего не показывает! Причем, о них знаю только я! - Ответил Ванька, не отводя взгляда своих глаз от Васьки, в данный момент он для этого мальца был Пантелеймоном.
   Васька стоял, держа свои руки в карманах пальто, его правая рука в этот момент поигрывала рукояткой пистолета ТТ. С ним он чувствовал себя немного более уверенным в себе человеком! Васька был готов в любое мгновение выхватить его из кармана, чтобы выстрелом ответить на малейшую угрозу его жизни. Находясь в состоянии боевой готовности, он в тоже время прекрасно понимал, что любой контакт с противником, или с сотрудниками московской милиции, или с сотрудниками НКВД, однозначно приведет к его гибели. А умирать молодым, ему, ой, как не хотелось! Так как он был совершенно незнаком с Москвой, не знал городских улиц, проспектов и площадей. В этом городе у него не было заранее подготовленных, безопасных убежищ, не было людей, к ому бы он мог обратиться за помощью!
   Чем дольше он будет находиться на улице, то существовала большая вероятность того, что рано или поздно на него обратит внимание или постовой милиционер, или оперативник МУРа, или НКВД. Когда они потребуют предъявить документы, то будет уже поздно думать о бегстве, так что само собой напрашивалось решение вопроса, не отказываясь от помощи Ивана-мальца!
   - Хорошо, Иван! Давай, показывай мне свое потаенное место, где можно было бы хорошо спрятаться от милиции! Там обговорим, чем будем в дальнейшем заниматься!
   4
   В самой середине ночи Ваську разбудили громкие голоса, послышавшиеся за дощатой стеной, отделявшей тайник, где он сейчас спал, от комнаты барака. В той комнате проживала Наталья Георгиевна, мать Ваньки-мальца, вместе с его младшими братом и сестрой. По мнению Ваньки, этот тайник был самым надежным местом из всех других его тайников, в которых малец время от времени прятал своих приятелей или уркаганов, на время испортивших свои отношения с милицией.
   Мать Ваньки, Наталья Георгиевна, знала о существовании этого тайника, порой она даже подкармливала криминальных приятелей сына, прятавшихся в нем. Но от сына она постоянно и настоятельно требовала, чтобы сын прекратил корешить с криминалом. Ей очень хотелось, чтобы он вернулся в школу, продолжил бы в ней учебу. Но уход из семьи пьяницы мужа, лишил ее и ее детей последних средств к существованию. Поэтому Наталья Георгиевна с громадной радостью восприняла предложение Никиты Степановича Черпакова о выплате ей ежемесячного пособия в пятьдесят рублей, если ее сын Ванька будет ему помогать в его работе. Из-за этих проклятых пятидесяти рублей ее Ванечка теперь перестал посещать школу, завел дружков в криминальном мире.
   Громкий голос за этой дощатой стеной тайника информировал:
   - В бараке номер шесть по Малой Почтовой улице проводится милицейская облава. Мы разыскиваем уклонистов от армии, дезертиров, самовольно покинувших свои воинские подразделения, а также криминальный элемент без соответствующих документов. Ввиду всего выше перечисленного, прошу всех присутствующих в этой комнате предъявить документы, а вы, товарищи милиционеры, обыщите комнату!
   Тут же в ответ послышался пронзительно-визгливый голос сорокалетней Натальи Георгиевны:
   - Товарищ милиционер, да, как же это так? Только вошли в комнату и сразу же требуете документы, собираетесь обыскивать мою комнату. В этой комнате я со своими детьми проживаю вот уже пятнадцать лет! Вы требуете у всех у нас, предъявить документы, но какие могут быть документы у трехлетнего пацана и у пятилетней девчонки? Вот вам, смотрите мой паспорт, в нем вписаны все мои дети.
   Возникла неловкая пауза, в этот момент милиционер, командовавший милицейским нарядом, перелистывал паспорт Натальи Георгиевны, просматривая интересующие его страницы паспорта. Вскоре снова послышался командирский голос того же самого милиционера. Этот голос Ваське показался очень знакомым! Голос же потребовал:
   - Ну, а вы, товарищи милиционеры, почему стоите, почему не обыскиваете помещение?! Повторяю свой приказ для непонятливых, я вам только что приказал, тщательно обыскать эту комнату!
   - А чего тут искать, товарищ капитан? В этой комнате, помимо одной кровати, спящих в ней детей, стола и двух стульев, ничего нет!
   - Тот, кто сейчас подал голос, получит наряд вне очереди! Он будет у меня зубной щеткой отдраивать унитазы в туалете для красноармейцев! Я вам, болванам, приказываю, выполнять раннее поданную мной команду! Тщательно обыскать кровать, посмотреть нет ли в этой комнате подвала, заодно тщательно постучать все стены этой комнаты! В ней, наверняка, имеется тайник, где это семейство прячет преступников!
   - Товарищи милиционеры, вы что творите? Совсем совесть потеряли, не трогайте моих детей в кровати?! Вы не милиционеры, вы шайка отъявленных головорезов, среди ночи ворвавшаяся в мою комнату, разбудившая моих малых деток?! Вы, что полы собрались взламывать, а кто даст мне денег на то, чтобы купить мне новые доски для пола?! Креста на вас нет, а не то Господь Бог давно бы вас покарал за творимое безобразие!
   - Ты, не женщина, а самая настоящая тварь! Нарожала ублюдков, которые свою жизнь закончат в наших сибирских лагерях! Говори, признавайся, где твой Ванька? Ему всего тринадцать лет, а его руки уже обагрены по локоть в крови двух милиционеров, убитых сегодня на Сретенке! Мы поймали всех его подельников, а твой малец сумел скрыться, удрать с места преступления! И убежал он не один, а с одним важным государственным преступником! Так что ты, гнида подколодная, признавайся, где прячешь своего сына и этого государственного преступника? - Кричал, надрывая свой голос, старший командир милицейского наряда.
   Васька в этом голосе, наконец-то, признал голос капитана НКВД Алексея Малинина. Теперь ему не составило труда догадаться о том, что в комнату Натальи Георгиевны среди ночи ворвались не простые милиционеры, а самые настоящие энкеведешники. Что эти энкеведешники разыскивают не Ивана, а его, Ваську-Пантелеймона. Васька судорожно схватился рукой за рукояткой пистолета ТТ. Снял его с предохранителя, изготовился к огневому контакту с энкеведешниками. Но в тот момент его остановила мысль о том, что, если такой контакт и произойдет, то могут погибнуть дети, сестра, брат и мать Ивана!
   Вряд ли Малинин оставит их в живых, он обязательно с ними расправятся даже независимо от того, попадет ли Васька ему в руки или же ему удастся убежать из своего тайника, неожиданно превратившегося в ловушку! Васька пистолет снова поставил на предохранитель, вытащил руку из кармана пальто, в нем он спал. Он до крови прикусил свою нижнюю губу, затаился на своем лежаке, в полной темноте тайника, ожидая дальнейшего развития событий.
   - Где твой старший сын Иван, Наталья? - Суровым и непреклонным голосом потребовал Алексей Малинин.
   - Не знаю! Даже если бы знала, то ни за что не сказала бы, где он прячется! Он мой сын, моя родная кровь! Матери своих сыновей никогда не предают!
   - А если мы потребуем, заставим тебя это сделать?
   - Я же вам только что сказала, что настоящие матери своих сыновей не предают!
   - Ты, что тварь, считаешь себя настоящей женщиной? Да, я тебя сейчас ...
   В этот момент в комнате появился новый энкеведешник, который прямо от порога начал рапортовать:
   - Товарищ капитан, мужики барака сильно возмущены нашим неожиданным появлением в этом бараке! Кто-то из них связался с местным отделением милиции. У дежурного по отделению выяснил, что оно не планировало, что оно не проводит каких-либо облав в бараке этой ночью. Мужики барака собрались на выходе из барака, о чем-то там злобно перешептываются, а их брючные карманы подозрительно оттопыриваются.
   - Черт тебя подери, парни прекращайте обыск! Мы срочно покидаем этот клоповник! Но ты, Наталья Георгиевна, поберегись, мы обязательно вернемся и тогда мы с тобой поговорим другим языком! Ты, гнида, нам сама все расскажешь о своем сыночке Ваньке, о его новом знакомом! Пошли, парни, этот чертов барак мы покинем через черный ход!
   Когда в комнате все стихло, в ней слышались одни только женские рыдания, Васька отщелкнул дощатую перегородку, скрывавшую чулан от этой комнатушки и выполз, как говорится, на белый свет. И тут же охнул от изумления и сострадания, прежде чисто вымытая комнатушка превратилась в незнамо что! В ней все было перевернуто, чистое постельное белье и матрас валялись на полу и было затоптано грязными сапогами. Пол был завален окурками от дешевых папирос "Дюшес", словно в комнате курил не наряд переодетых милиционеров, а рота красноармейцев! От чего в ней столбом стоял сильный табачный смрад. Двое полуголых детеныша, мальчик и девочка, сидели на голом матрасе, валявшемся посреди комнаты, и с любопытством сверкали своими глазенками. Они были еще настолько малы, что до их разума не доходило того, что именно сейчас происходило вокруг них, почему плачет их мама? Наталья сидела на единственном не перевернутом стуле и горько, очень тихо, чтобы не напугать детей, рыдала.
   Увидев Ваську, она вскочила на ноги, бросилась к своим детям, обняла их за плечи, с силой их притянула к себе, словно своим телом хотела их защитить от злодея. В этот момент в ее глазах плескалась одна только ненависть, прижимая детей, она тихим голосом прошептала:
   - Уходи, сейчас же уходи! И никогда, понимаешь, никогда к нам не возвращайся! Если бы не Ваня, то я тебя бы сдала во имя своей семьи! Отдала бы этим проклятым энкеведешникам, ни на секунду не задумываясь!
   - Мама, не надо так говорить! - За спиной Василия послышался голос Ивана, он незаметно появился в комнате, его сопровождали двое здоровых мужиков. - Пантелеймон ни в чем не виноват! Это наша судьба так сложилась, что мы оказались между молотом и наковальней. Но я скоро вырасту, война закончится, а я пойду работать, обязательно буду тебе помогать растить брата и сестру. Тогда нам будет легче и спокойнее жить!
   Васька сильно удивился этим словам, произнесенные тринадцатилетним мальцом! Видимо, дети в бедных рабочих семьях очень быстро взрослеют, быстро начинают соображать, что к чему в этой их жизни! Только в этот момент Васька обратил внимание на то обстоятельство, что стоит он посреди комнаты, а его руки спрятаны в карманах пальто. Своей правой рукой он, по-прежнему, ласкал рукоятку ТТ со взведенным курком. На эту его манеру держать свои руки, скрытыми от других людей, обратил внимание один из мужиков, сопровождавший Ивана. Он правильно понял, что этот парень по имени Пантелеймон что-то прячет в одном их карманов пальто. Несколько жестковатыми голосом, этот мужик потребовался:
   - Не стоит тебе, парень, свои руки держать скрытыми от нас в карманах пальто! Лучше будет, если они у нас постоянно будут на виду! Так тебе и нам будет гораздо спокойнее!
   - Дядя Николай, да ты особенно не беспокойся по этому поводу! Дяде Пантелеймону совсем не нужно какое-либо оружие, он с любым человеком справится одними своими руками. Сегодня утром я сам наблюдал за тем, как за одну секунду он на пол уложил, обезоружил милиционера! А он был самым настоящим хряком, поздоровее, чем ты, дядя Николай, дядя Пантелеймон и с ним справился одной рукой!
   Эти слова Ивана вместо расслабления между двумя противостоящими сторонами, вызвали всплеск самой настоящей настороженности, готовой любую секунду перейти в открытую враждебность! Чтобы каким-либо образом ослабить возникшую настороженность, Васька вытащил обе свои руки из карманов пальто, демонстративно помахал ими в воздухе, словно хотел сказать, не бойтесь, я безоружен! Но эти мужики хорошо знали, что может случится, если расслабиться не в том месте и не в то время. Они синхронно сделали шаг назад, слегка разошлись в стороны, один из них из чехла, спрятанного под косовороткой, достал нож-финку. Привычно, пальцами правой руки обхватил рукоятку ножу, большой палец положив на клинок, а острие клинка опустив к полу. Второй выхватил откуда-то из-за спины старенький наган, ствол его навел на живот Васьки.
   Схватка могла вспыхнуть в любую секунду!
   В этот момент Наталия Георгиевна оторвалась от своих детей, разъяренной мегерой влетела между враждующими сторонами, истерично прокричала:
   - Не позволю вам, парни, драться в моей комнатушке, на глазах у моих детей! Убирайтесь вон отсюда, деритесь, где хотите, убивайте себя, если этого хотите?! Только убирайтесь вон отсюда, чтоб мои глаза вас больше не видели!
   Васька шел по правой стороне Малой Почтовой улице, придерживаясь тени, падающей на пешеходный тротуар от жилых домов, избегая свободных пространств, высвечиваемых Луной. Уличные фонари были отключены, они не освещали московских улиц с июля месяца, когда начались регулярные бомбардировки этого города вражеской авиацией.
   Сегодняшняя декабрьская ночь оказалась удивительно безоблачной. Когда Васька вышел из барака, то первым делом задрал голову, уставился в чистое небо, высвечиваемое мириадами звезд. Чуть позже появившаяся Луна эту ночь превратила в некоторое волшебство, заставляющее напрочь забыть о суровых буднях военного времени! Правда, окна одноэтажных, многоэтажных жилых домов, хаотично рассыпавшихся по этой улице, были надежно задрапированы в целях светомаскировки от вражеских бомбардировщиков! Многие окна домов были крест на крест заклеены бумажными лентами, чтобы стекла не трескались, не выпадали из фрамуг при близком разрыве вражеских авиабомб!
   Резко встряхивая плечами и головой, Васька попытался избавиться от лунного волшебства этой ночи. Поправив воротник пальто, он крадущимися шагами вышел на Малую Почтовую улицу, повернул направо. Стал подниматься вверх к улице 8-го Марта, старательно скрываясь от чужих глаз в тени домов.
   Никем незамеченным, ему удалось пробраться до улицы 8-го Марта. На пересечении двух улиц, в угловом здании расположилась московская булочная, на ночь ее двери были надежно заперты на большой амбарный замок. Васька осторожно обошел вход в булочную, при этом стараясь далеко не отходить от стены дома, чтобы не попасть в свет Луны. В этот момент где-то вдали справа послышался рыкающий шум двигателя приближающегося грузовика. Васька плотнее прижался к стене дома. Вскоре с той стороны показалась шустрая полуторка, в кузове которой сидело четверо парней, тесно прижавшихся друг к другу. Все они были в гражданской одежде, но с винтовками Мосина в руках.
   Полуторка сделала резкий поворот на Малую Почтовую улицу, затем она продолжила этот свой разворот, чтобы своим горячим радиатором уткнуться в бровку тротуара всего лишь в нескольких метрах от Василия. К этому времени он успел сделать пару шагу за угол дома и, когда появилась полуторка, то спиной, как можно плотнее, вжался в стену дома. В этот момент Ваське сильно повезло, угловой дом оказался деревянным, построенным давно, видимо, до революции. Поэтому дерево этого жилого дома от старости почернело, на фоне этой черноты Васьки, одетого в черное пальто, практически не было заметно.
   Пассажирская дверь полуторки распахнулась, на ее подножке показалась мощная фигура милицейского старшего сержанта. Грозным голосом он приказал:
   - Эй, молодежь, давай, скачи из кузова! Нам нужно проверить замок на дверях этой булочной!
   Один из парней в кузове зашевелился и, подхватив свою винтовку, шустрым зайцем, скаканул из кузова полуторки прямо на пешеходный тротуар. Двумя прыжками он добежал до дверей булочной, пальцами рук подергал замок, проверил его крепление к дверям. Повернувшись к старшему сержанту, он доложил:
   - Все в порядке, дядька Михайло! Замок на месте, этой ночью булочную никто не взламывал!
   - Какой я тебе "дядька Михайло"? Ты, что, малец, успел забыть, чему я тебя весь прошлый день учил?! Ко мне ты должен обращаться "товарищ старший сержант" и постоянно говорить "так точно"! А ну ка, молодежь, повтори, как должен мне отвечать по военному уставу! А не то я быстро тебя на фронт отправлю!
   - Так точно, товарищ старший сержант! Замок булочной проверил, саму булочную никто не взламывал!
   Полуторка с милицейским нарядом давно исчезла в лунной ночи. Милиционеры поехали дальше проверять, не подверглись ли какие лавки или магазины взломам, или кражам. Васька же продолжал стоять, сливаясь со стеной жилого дома. Он пока еще не знал, куда ему идти, где он мог бы найти надежную крышу от милиционеров и энкеведешников?! В этот момент над его головой послышался подозрительный шорох. Подняв голову, Васька на фоне звездного неба вдруг увидел улыбающееся лицо Ваньки, он лежал на крыше дома и сверху вниз на него смотрел.
   - Дядя Пантелеймон, а я тебя повсюду разыскивал! Думал, что ты пойдешь к набережной Яузы, а ты, оказывается, отправился на улицу 8-го Марта!
   Глава 8
   1
   Васька вскоре на собственном опыте убедился, что его новый друг Иван был настоящим московским пацаном, отлично знающим свой город. До одной из московских котельной они добирались дремучими московскими дворами, переулками и проулками. На пути им не встретился ни один милицейский наряд, армейский или энкеведешный патруль. Только пару раз по улице Энгельса проехали грузовики, но что это были за грузовики, ни Ванька, ни Васька их так и не увидели. Когда они снова встретились, то Иван сказу же сказал, что у него на примете имеется еще одно секретное место, где их никто ней найлет, где они могут проспать до утра, ни о чем не беспокоясь. Как и на деле оказалось, этот шустрый московский пацан имел много друзей в самых невероятных местах этого города. К одному такому своему другу он обратился сразу же после того, как нашел Ваську на углу улиц Малой Почтовой и 8-го Марта. Им оказался кочегар котельной, обогревавшей восемь многоэтажных жилых домов по улице Энгельса.
   Когда они подошли к одноэтажному зданию, то Ванька улыбнулся Ваське и тихим голосом проговорил:
   - Дядя Пантелеймон, ты меня здесь немного подожди! Мне нужно переговорить с человеком! Я быстренько сбегаю в котельную, очень скоро к тебе вернусь!
   Ванька после Васькиного утвердительного кивка головой юрким ужом проскользнул в едва приоткрытую дверь входа в здание котельной. Пацан отсутствовал всего лишь минуту или две, за это время Васька лишь успел своим пальцем провести по оконному стеклу, в котором даже не отражался свет луны. На стекле осталась темная борозда, как Васька понял, стекло было покрыто толстым слоем угольной пыли. Его, видимо, не мыли с момента постройки котельной. Вскоре голова Ваньки показалась в дверях, на этот раз уже малец утвердительно кивнул головой приглашая его заходить в котельную.
   Им пришлось по деревянной и очень скрипучей лестнице, спускаться вниз на ее целый пролет, прежде чем они оба оказались в помещении самой котельной. Васька впервые оказался в подобном помещении, поэтому с большим интересом принялся его разглядывать.
   Это помещение представляло собой бетонно-кирпичную вытянутую в длину камеру. По его потолку проходило очень много различных труб, между ними потолок практически не проглядывался. Между этими трубами на длинном проводе свисала электрическая лампочка, но она давала очень мало света, так как эта сама лампочка, как и оконное стекло котельной, была покрыта слоем угольной пыли.
   В этом помещении было четыре огненные топки, из жерла каждой топки раздавался сильный звук ревущего, пытающегося вырваться на волю пламени. К каждой топке бетонном полу котельной были проложены узкие рельсы для подвоза угля вагонетками. Громадная гора настоящего антрацита высилась в дальней стороне котельной, рядом с этой горой стояли все четыре пустые вагонетки. Еще одна небольшая куча угля была навалена неподалеку от самих топок. Между топками и кучей угля расхаживал кочегар в рабочей робе с большой лопатой совком в руках. Он то и дело подходил к угольной куче, зачерпнув полный совок угля, он отправлялся к одной из топок. Неуловимым и ловким движением левой руки он открывал дверцу-заглушку той или иной топки, а затем сильным толчком обеих рук отправлял в жерло топки порцию угля с лопаты.
   Васька был совершенно уверен в том, что этот кочегар их давно заметил, но ничем этого не выдал. Он продолжал свою работу, переходя от одной топки к другой, никак не реагируя на их появление. Тогда он первым склонил голову, приветствуя старика кочегара. В этот момент послышался голос Ивана:
   - Астафий Никифорович, познакомься, это дядя Пантелеймон! Ему сегодня негде поспать! Ты не пустишь ли нас на свою лежанку?
   Астафий Никифорович прекратил свою работу по загрузке угля в топки котельной, облокотился на черенок своей совковой лопаты и внимательно осмотрел Василия. Если судить по морщинам на лице, то ему было уже за далеко пятьдесят. Усы на верхней губе утратили прежнюю пышность, но они, по-прежнему, браво топорщились в разные стороны. Старик имел поджарое телосложение, был высокого роста, в его плечах, в руках и в самой манере работать лопатой ощущалась большая физическая сила!
   - Кто будешь? И звать тебя по-человечески, как? - Сухо, строго поинтересовался Астафий Никифорович.
   - Сержант Васильков, Василий Васильевич! -
   Васька мгновенно отреагировал, он по-военному вытянулся перед стариком. Он вдруг осознал, что этому старику-кочегару нельзя врать, говорить неправду! Афанасий Никифорович еще раз оценивающе его осмотрел, утвердительно кивнул головой, он снова принялся за свою работу. Этот могучий старик в одиночестве успешно управлялся с четырьмя топками, поддерживая тепло в квартирах москвичей.
   Ванька снова взял Ваську за руку, чуть ли не силком потащил его в дальний угол котельной, куда не проникал свет от лампочки. Туда, где высилась настоящая гора угля антрацита. Афанасий Никифорович, не разгибаясь, продолжая работать лопатой, крикнул им вслед:
   - Свое пальто сними! Повесь его на вешалку, а не то испачкаешь его моей лежанкой! Позже будет стыдно в нем на людях показаться!
   Сразу же за топками и малой кучей угля на каменной стене по левую от них руку была закреплена вешалка, на которой уже висело несколько ватников, а также рабочие робы и кожаные фартуки. Васька на секунду у нее задержался, на свободный крючок повесил свое пальто. При этом он не забыл из его кармана забрать свой ТТ с запасной обоймой. И на ходу, перехватив восхищенный взгляд мальца, увидевшего пистолет, вместе с ним отправился к горе ватников, небрежно брошенных на куче противопожарного песка, высившейся в стороне от кучи угля. Песок хорошо прогрелся и, когда Васька вместе с Ванькой без сил рухнули на ватники, то они сразу же почувствовали блаженное тепло, поднимавшееся от песка! Веки их глаз моментально закрылись, они оба, московский пацан и сельский парень, тут же забылись глубоким сном.
   Их сон был настолько крепким, что они не проснулись даже тогда, когда старик-кочегар к ним дважды подходил среди ночи, чтобы проверить, как они оба спят, надежно ли они укрыты во время своего сна?! Афанасий Никифорович немного постоял, внимательно их рассматривая, а затем снова возвращался к своей непрекращающейся работе, загружая углем топки котельной.
   Ванька был первым, кто проснулся от непонятных звуков, громких голосов, вдруг прозвучавших в котельной. Даже рев горящего угля в топках не смог заглушить эти голоса. Даже несмотря на то, что он только что спал, Иван моментально сообразил, что, видимо, у Астафия Никифоровича появились нежданные гости. Он внимательно прислушался, но из-за общего шума, стоявшей в котельной, так и не смог разобрать, что именно кричали, требовали эти голоса. В тот момент Васька все еще продолжал крепко спать, тихо посапывая чуть ли не в ухо Ивану. Его центральная нервная система дала сбой, она не выдержала напряжения последних дней. Поэтому сейчас Васька спал, словно медведь в берлоге, его ничто не могло побеспокоить. В нашем случае было бы вернее сказать, что Васька находился скорее в отключке, чем в нормальном сне. Поэтому он и не прореагировал на громкие голоса людей, неожиданно зазвучавшие в котельной.
   В какой-то момент Иван с трудом, но сумел разобрать чей-то громкий выкрик:
   - Ты, сволочь полосатая, почему молчишь? Отвечай, где находится парнишка с мужиком? Говори, а не то тебя я сгною в тюрьме!
   Этого услышанного выкрика оказалось вполне достаточным для того, чтобы Ванька сообразил, что к ним пришла беда, пришла настоящая беда! Милиция их нашла в котельной Астафия Никифоровича. Его котельная была одним из самых надежных укрытий Москвы, но, к сожалению, она имела один единственный вход и выход! Они с Пантелеймоном теперь не смогут ее покинуть, пока в ее помещении будут находиться эти враждебно настроенные милиционеры. Ванька осторожно, одним только локтем попытался разбудить Пантелеймона. Он настолько крепко спал, что на это ушла целая минута. Когда же Васька поднял веки своих глаз, то он сразу же увидел встревоженные глаза Ивана. Сержант сразу же догадался о том, что ему следует быть готовым к чему-то очень нехорошему.
   - Милиция нас нашла ... - Очень тихо, практически одними губами прошептал Ванька.
   Первым же долом Васька проверил на месте ли находится его ТТ, его он достал из внутреннего кармана приличного ватника, в котором проспал ночь. Ловко передернув патронную рамку, он дослал патрон в его ствол, взвел курок. Проверяя магазин пистолета, Васька машинально обратил внимание на то, что в него вошло вдвое больше патронов, чем у обычного ТТ. После всех приготовлений, он перевернулся на живот, начал присматриваться, прислушиваться ко всему тому, что сейчас происходило в кругу света, образованного потолочной лампочкой. На первых же секундах он сообразил, что пока они находятся в выгодной позиции. Если тщательно не обыскивать всей котельной, то их с трудом можно было бы обнаружить! Гора антрацита и гора песка надежно их скрывали от глаз милиционеров!
   Тем временем в кругу света начала разыгрываться настоящая трагедия. Афанасия Никифоровича изо всех сил молотили кулаками четыре милиционера! Но старик держался, молчал, он не защищался и не отвечал на вопросы милиционеров. Васька узнал сначала по голосу, а затем увидел капитана Алексея Малинину, в тот момент он был одет в шинель с погонами старшины милиции. Этот энкеведешный капитан, видимо, сделал Васькин розыск и поимку целью своей жизнью! Всю эту ночь он его преследует, идет за ним чуть ли не по самым его пятам. Нашел Ваську и Ваньку в таком месте, где не должен был бы их найти! Васька на секунду задумался, размышляя над тем, что же ему с Иваном дальше делать в этой ситуации?! В сознании этого пацана он только что узнал о том, что они попали в ловушку, своего рода мышеловку с одним единственным входом и выходом! В настоящий момент они оказались в ловушке, но об этом пока не знали сами энкеведешниками!
   Тем временем Алексей Малинин от выкриков и кулаков перешел к настоящему избиению Астафия Никифоровича. Он начал бить его рукояткой своего табельного нагана по лицу и голове. По седым волосам старика ручьями заструилась кровь, но он, по-прежнему, хранил молчание, не раскрывал своего рта! Вид крови, молчание старика - все это только раззадоривало энкеведешного капитана-садиста, Алексей Малинин стервенел с каждой последующей минутой, избивая беззащитного старика-кочегара. В этот момент Алексей Валерьевич вспоминал, как вчера утром на конспиративной квартире его избивал государственный комиссар 3-го ранга Виктор Семенович Авакумов. Нанося удары кулаками по его лицу, он кричал:
   - Ты, Лешка, оказался гнидой подколодной, самой настоящей сволочью! Это ты прибежал ко мне, чтобы рассказать о сержанте-гаде Василькове. Ты знаешь, сволочь, кем на самом деле оказался этот твой приятель сержант? Он оказался штандартенфюрером СС Альфредом Нетцке, прибывшим в Москву со специальным заданием! И я, понимаешь ты, сволочь, я сам этого Нетцке привел к Лаврентию Павловичу! За этого штандартенфюрера товарищ Сталин мне морду чуть не набил, назвав меня уродом! Этого улизнувшего немецкого гада, ты, Лешка, должен разыскать в трехдневный срок! Если не разыщешь, если не арестуешь, не приведешь его ко мне, то лучше сам пусти себе пулю в лоб, не то я с тобой сотворю нечто такое, что мама родная тебя никогда не узнает!
   В этот момент избиение старика Афанасия Никифоровича капитаном Малининым прервал голос еще одного энкеведешника. В тот момент он рыскал вокруг, особо не углубляясь в темноту котельной.
   - Товарищ капитан, вы только на это посмотрите! Чье-то пальто висит на вешалке среди рабочих ватников! Можно будет предположить, что наш преследуемый в данный момент прячется в этой котельной! Прав был тот жирный урод, подсказавший нам о месте, где двое беглецов могут прятаться в настоящий момент! Товарищ капитан, мне кажется, что нам следует быть поосторожней с этим стариком-кочегаром.
   - Жиртрес! - Ванька пробормотал вполголоса. - Это ведь Жиртрес предал нас, но почему он это сделал? Черпак не любил его далеко от себя отпускать. Он ему не доверял, говорил, что Жиртрес человек непредсказуемый, без его пригляда, может всяких гадостей натворить!
   - Он и натворил! Черпака, своего благодетеля и опекуна, Жиртрес предал! Он его и твоего Федьку сдал на руки капитану Малинину! Тот тут же пристрелил Черпака, Федьку сделал инвалидом, ножом отрезав пальцы на правой руке, чтобы он больше не смог бы заниматься криминальным ремеслом! Но Федя так и не пошел по пути Жиртреса, он тебя и меня не предал!
   В этот момент капитан Малинин с огромным вниманием рассматривал демисезонное пальто, которое НКВД выдало сержанту Василькову для ношения вне пределов тюремной камеры. Это пальто капитан даже примерил на самого себя, сняв с плеч свою шинель старшины милиции! Но Васька по телосложению оказался шире в плечах и выше ростом. Видимо, в этом пальто капитан Малинин выглядел смешно, он истерически рассмеялся, самого себя в этом пальто рассматривая в большом осколке зеркала. Этот осколок зеркала в свое время, еще до начала войны Астафий Никифорович повесил на стену котельной рядом со своей вешалкой. Продолжая истерически смеяться, Алексей Малинин вдруг суровым голосом приказал:
   - Эй, вы там кончайте с этим стариком кочегаром! Он больше нам не нужен!
   Тут же последовал сухой, приглушенный выстрел из нагана. Последовавшая за выстрелом секундная тишина была нарушена громким криком Ваньки. Отбрасывая в стороны руки Васьки, попытавшегося его удержать, Ванька стремительно вскочил на ноги, он бегом рванул к группе людей, собравшимся в кругу света, недалеко от топок.
   - Астафий Никифорович, как ты там, ты все еще жив?
   Отчаянно кричал этот малец, выбегая из затемненного угла котельной, где находилась спальная лежанка кочегара. Он стремительно ворвался в полосу света, в которой на данный момент находились четыре командира НКВД во главе с капитаном Малининым. На полу, широко раскинув руки, лицом в бетон пола лежал старый кочегар Астафий Никифорович. Из разбитого револьверной пулей затылка уже натекла большая лужа темно-красной крови. К этому мгновению старый кочегар Астафий Никифорович, без сомнения, был уже мертв.
   В этот круг ворвался Иван. Не обращая ни на кого внимания, он упал на колени, щекой лица прижался к спине убитого старика. Ванька громко плакал и приговаривал:
   - Деда, Астафий Никифорович, вставай, поднимайся на ноги! Ты не лежи, поднимайся скорей на ноги! Скажи, что ты живой ...
   Пацан плакал, слезы струей текли из его мальчишеских глаз. Совершенно случайно одна его рука соскользнула со спины уже начавшего остывать трупа старого человека, она совершенно случайно попала в лужу крови, собравшуюся вокруг его головы. Мальчишка оторопело эту руку, ладонь которой оказалась в крови, преподнес к своим глазам, некоторое время он с явным недоумением ее разглядывал. В этот момент со всех сторон Ванька был окружен энкеведешниками. Некоторые из них с явным недоумением посматривали на плачущего московского мальчишку, другие прятали свои глаза, чтобы его не видеть!
   Между энкеведешниками вдруг проскользнула фигура Жиртреса. Он жирной лягушкой со спины подскочил к Ваньке. Своей левой рукой схватил его за волосы, голову пацана он подтянул к своей груди, правой рукой он свой нож-тесак поднес лезвием к открытому горлу мальчишки. Жиртрес был готов в любую секунду совершить круговое движение своей правой рукой, чтобы перерезать беззащитное мальчишеское горло. В этот момент предатель повернул голову в сторону капитана НКВД Алексея Малинина, ожидая его команды. Тот же все еще продолжал сотрясаться от истерического смеха. Между приступами этого практически безумного смеха он с силой выталкивал из своей груди слова, примерно следующего содержания:
   - Штандартенфюрер, советую тебе поучиться тому, как у нас в НКВД решаются проблемы с бежавшими злоумышленниками! Знай, гад, что я знал, где именно тебя прятал этот змееныш в комнате своей матери! Если бы не бандюги из того барака, то я давно бы тебя арестовал, доставил бы на ковер к товарищу Авакумову! Так что, штандартенфюрер, вылезай, выходи из своего убежища. Полюбуйся на то, как Жиртрес, наш засланный агент в банде Черпака, покончит с твоим лучшим другом Ванькой. Он порежет ему горло, если ты не покинешь своего убежища! Если ты покажешься, то я тебя отвезу обратно в наш изолятор на Лубянке.
   Васька больше не раздумывал, он выпрямился во весь свой рост. Первым же выстрелом из своего ТТ он прикончил Жиртреса, предавшего всех и вся! Тот разжал свои руки, выпустив из них Ваньку, к тому времени потерявшего сознание от страха перед смертью! Его тело вместе с безвольной жирной тушей своего бывшего товарища, ставшего предателем, свалился на бетонный пол котельной. Последующими выстрелами из пистолета Васьки прикончил одного из четырех энкеведешников. Два оставшихся энкеведешника вместе с капитаном Малининым разбежались по различным углам котельной. Тьма надежно их укрыла, оттуда они повели ответный огонь, всеми силами стараясь перекрыть Ваське выход из котельной. Видимо, до их мозгов дошло понимание о том, что помещение котельной могло бы стать ловушкой для отлавливаемого ими беглеца!
   Эти три энкеведешника, включая и капитана Алексея Малинина, успели повоевать на фронте. Поэтому они втроем сейчас пытались вполне грамотно и разумно перекрыть Ваське выход из котельной. В какой-то момент он оказался в их окружении. Выстрелами из своих наганов они не позволяли ему и носа показать из-за кучи песка. Через некоторое время Алексей Малинин осмелел до то того, что из своего угла прокричал:
   - Штандартенфюрер, ты же не идиот?! Ты же должен хорошо понимать, что живым мы тебя из котельной не выпустим. Нами перекрыт единственный из нее выход. Очень скоро к нам подойдет на подмогу бойцы тревожной роты НКВД! Чтобы ты сейчас бы не предпринял против нас троих. тебе все равно с нами не справиться! Так что сдавайся, выходи из своего угла с поднятыми руками!
   Васька в свою очередь хорошо понимал, что в настоящий момент Алексей Малинин был прав, честным боем он из этой котельной не сможет выбраться! Но Малинин пока еще не знал того, что у одного из его товарищей в табельном нагане только что закончились патроны, а запасных патронов у него не было. Сейчас в своей руке этот энкеведешник баюкал гранату-лимонку. Он уже сорвал с нее чеку, в любой момент он был готов ее бросить в пытающего прорваться к выходу противника. Ваське же решил воспользоваться этим моментом, заставить этого энкеведешника взорвать гранату, имитировав свой прорыв из котельной.
   Васька прицелился, этим выстрелом он разбил единственную электролампочку, висевшую под потолком, оставив противника без света. Сам же тут же перешел на ночное зрение!
   В котельной наступила совершенная темнота, полная тишина. Энкеведешники замерли в ожидании следующего шага со стороны Васьки, они были более чем уверены в том, что он вот-вот пойдет на прорыв. Тем временем Васька бесшумно дополз до Ивана, осторожно оттащил его в сторону от трупов энкеведешника, Жиртреса и Астафия Никифоровича. Затем он поднялся во весь свой рост, бешено затопал своими разбитыми красноармейскими сапогами. Одним словом, притворился человеком, бегущим к лестнице на выход, при этом он заорал дурным голосом:
   - Эй, вы, энкеведешные крысы, берегитесь! Я вам покажу, как поднимать руки верх, сдаваться! Истинные эсэсовцы в плен никогда не сдаются!
   В ответ на эти выкрики капитан Малинин. второй энкеведешник открыли неприцельный огонь, стреляя в темноту котельной. У третьего энкеведешника не выдержали нервы, он поднялся на ноги и свою лимонку-гранату швырнул на звук топота ног бегущего человека. Увидев гранату, летевшую в его сторону, Васька отбежал в сторону, бросился на пол, чтобы своим телом прикрыть Ваньку, в тот момент начавшего приходить в сознание. Граната разорвалась вблизи топок, своим взрывом она разрушила дверцы-заглушки двух топок. В появившиеся отверстия тут же выплеснулось жаркое пламя огня, своим языком оно коснулось ближайшую кучу антрацита. Этот язык пламени оказался настолько жарким, что уголь-антрацит сразу же принялся гореть. Сначала он горел маленькими огоньками, но вскоре все эти огоньки слились в единое большое пламя!
   Пользуясь ночным зрением, Васька успел пристрелить энкеведешника, бросившего в него гранату. Затем он подхватил в охапку Ваньку, бросил его на свое левое плечо, быстро побежал к скрипучей лестницы, начав по ней подниматься к выходу из котельной. В этот момент с двух сторон раздались два выстрела, стреляли капитан Малинин, второй энкеведешник. Васька заметил, как две пули попали в деревянный настил лестницы прямо перед ним. Он не видел стрелявших, поэтому наугад Васька произвел два выстрела из своего ТТ, направив его ствол себе под ноги. Откуда-то снизу до его ушей донесся продолжительный человеческий стон, но он не остался останавливать, добивать противника.
   Васька с Ванькой на левом плече еще бежал по двору многоэтажного жилого дома, когда за его спиной пожар охватил здание котельной. От жары стали лопаться оконные стекла, поэтому он не услышал, как капитан Малинин разбил стекло одного из окон, вывалился из здания котельной. Вслед за ним на свежий воздух вывалился еще один энкеведешник, раненый же энкеведешник не успел добраться до этого окна!
   На свободу вырвались первые языки пламени пожара. Тут же послышались тревожные голоса людей, свистки дворников. Но Васька продолжал бежать, на эти звуки не обращая внимания. В данный момент он всеми силами стремился добежать до грузовичка полуторка, стоявшего невдалеке. Его водитель, увидев Ваську с мальчишкой на плечах, попытался ему воспрепятствовать сесть в кабину грузовичка. Молодой красноармеец выскочил из кабины ему навстречу, мощным ударом правой ноги Васька выбил из его рук карабин Симонова. Затем строгим голосом он приказал красноармейцу:
   - Прекращай дурака валять, парень, а не то я тебя сейчас убью! Быстрей садись за руль, поехали! Я скажу тебе, куда нам надо рулить!
   2
   Когда совсем рассвело, то Ванька, наконец-то, ожил! Самым непонятным образом, находясь без сознания, этот пацаненок сумел восстановить свои физические силы. По крайней мере, он, мгновенно сообразив, где находится пришел в прекрасное расположение духа! На глазах Васьки он превратился в нормального московского пацана, шустрого, все знающего! В кабине полуторки Ива повел себя, подобно парижскому Гаврошу, стал острым на язык! Он тут же принялся Кузьме Лепехину, шоферу полуторки, давать советы, учить его, как следует добираться до того или до иного места в городе. Кузьма его спокойно выслушивал, порой он следовал мальчишеским указаниям, но чаще всего крутил баранку грузовичка сам по себе. Тем не менее, они ни разу не заблудились в этом диком переплетении городских улиц, проспектов и площадей этого большого, красивого города!
   Ваське почему-то захотелось, как можно быстрей из него выбраться на сельские просторы, подышать свежим воздухом свободы. Порой ему казалось, что энкеведешные ищейки их преследуют по пятам, вот-вот его поймают! Но, тем не менее, их грузовичок полуторка резво пробегал по городским улицам мимо строгих постовых милиционеров, никто из них их не останавливал, не требовал показать документы. Васька сразу же задумался по этому поводу!
   Их первая же попытка выбраться за город претерпела полный провал! Чем ближе они приближались к городской окраине по Калужскому шоссе, тем чаще им на пути встречались патрули, как пешие, так и верховые. При выезде на шоссе он совершенно случайно едва не столкнулись с парой грузовиков, в кузовах которых сидело по десятку милиционеров с винтовками в руках и с противогазами на боку. Кузька, разумеется, обматерил обоих шоферов этих грузовиков, громогласно их обвинив в незнании правил дорожного движения, хотя сам в тот момент катил по левой стороне улицы. Васька обратил внимание и на этот факт, слишком уж храбрым оказался красноармеец Лепехин! И на то обстоятельство, что в этот момент к ним не подбежал ни один постовой милиционер, а так же никто из патрулей на их полуторку, нарушившую правила дорожного, никто из патрулей не обратил внимания, словно они были заговоренными.
   Возможно, это происходило потому, что в тот момент на ветровом стекле их полуторки красовался большой пропуск со многими печатями, со словом "НКВД", написанного крупными буквами! Все эти обстоятельства наводили на некоторые грустные размышления!
   Во время этой, казалось бы, совершенно бесцельной езды по Москве Васька на деле попытался выйти на Абверовских разведчиков! Ведь, если судить по получаемой Минском от них информации, то они якобы создали разветвленную агентурную сеть своих агентов в Москве и в ее пригороде?! Но, видимо, эта информация была все-таки недостоверной, а может быть, эти агенты работали под колпаком НКВД. Проезжая по адресам их явочных квартир, Васька каждый раз убеждался в том, что там ему было бы лучше не появляться. Его внимание все привлекало одно интересное обстоятельство. Неподалеку от домов с явочными квартирами почему-то всегда стоял автомобиль "Паккард" или "Эмка". В этих автомобилях сидели мордовороты, сильно похожие на тех, которые его арестовывали на фронте. Эти люди имели могучую фигуру, с большим пивным животом, пудовые кулаки и одну лишь извилину в своих мозгах! Все, что они умели делать, так это хватать, крутить и вязать руки и ноги, а также уж они любили распускать свои кулаки по всякому поводу и без повода! Поэтому Васька встречу с немецкой агентурой не пошел, отложил ее до лучших времен, решив несколько позже по этому вопросу пообщаться с самим Волхвом, главным московским резидентом Абвера!
   Проезжая по Сухаревке одного взгляда ему хватило для того, чтобы сообразить, что газетный киоск, стоявший на углу Сухаревки и Сретинки, это чистая западня не для умных разведчиков. Слишком уж молодым и бойким оказался его продавец газетами и журналами! К тому же он был не очень-то похож на киоскера пенсионера Пал Палыча, в прошлом врангелевского офицера. Словом, Васька оказался в ситуации, когда ему было чрезвычайно опасным обращаться в московскую немецкую резидентуру с просьбой о документах!
   Из-за столь не очень хорошего мнения Васьки по отношению к немецким агентам военной разведке, Альфред Нетцке сильно разнервничался. За свой родной Абвер он на Ваську сильно обиделся. Он забился в самый дальний уголок Васькиного сознания, перестал отвечать на его обращения, зовы!
   Оставшись наедине с самим собой, Васька в тот момент задумался о судьбе своего друга Ивана. Он понимал, отслеживая поведение Кузьмы Лепехина, что этим его бесцельным поездкам по Москве, скоро будет положен конец. Кузькино начальство, наконец-то сообразило, что Васька сейчас их попросту водит за нос, словно пытаясь выиграть время! Словом, этого московского пацаненка следовало, как можно быстрее, вернуть в семью, пока по нему не начали стрелять! Да и по поведению самого Ваньки становилось понятным, что этот московский Гаврош не забыл смерти старика-кочегара Афанасия Никифоровича. порой Ванька замолкал, взгляд его глаз становился наполненным горечью, грустью. В тот момент он, видимо, вспоминал некоторые детали происходившего прошлой ночью. Тогда он вдруг вскидывал голову, смотрел Ваське в глаза и спрашивал:
   - Дядя Пантелеймон, а что это такое "штандартенфюрер СС", "эсэсовцы", или "враг народа"?
   Этот умница пацан пока еще не совсем разобрался в том, что же произошло с ним, с его корешами по банде Черпака прошлой ночью. О подоплеке некоторых событий той ночи он все-таки дошел своим умом. Ванька хорошо уяснил, что его бывший кореш по банде, Жиртрес, скуксился, оказался милицейским стукачом, дерьмовым предателем! Но он до сих пор не понимал, почему энкеведешники без какой-либо на то причины зверски убили такого доброго, мирного старика-кочегара, Астафия Никифоровича?! Ванька на этом не остановился, он продолжал ломать свою юную голову над всем тем, что произло в котельной прошлой ночью. Возвращаясь от Калужского шоссе, он так глубоко задумался, что даже перестал приставать к Кузьме Лепехину со своими советами!
   Словом, Иван призадумался и, после некоторого колебания, он сам, без излишних понуканий со стороны Васьки, вдруг предложил:
   - Дядя Пантелеймон, ты уж меня, пожалуй, извини! Но, как мне кажется, нам обоим следует расстаться! Отвези меня домой к мамке, не то она с ума сойдет, думая, что меня убили!
   - А ты не боишься, что к тебе снова придут энкеведешники? - Как бы между прочим поинтересовался Васька.
   - А чего мне их бояться?! Они ж тебя, дядя Пантелеймон, искали! Они тебя арестовать хотели, а не меня! Я еще совсем маленький, много плохого пока еще в своей жизни не натворил! Чуть что, то меня парни из барака поддержат, они в обиду меня никому не дадут! Они парни крутые, ничего не боятся! Помогут, как помогли прошлой ночью, заставив энкеведешников покинуть барак!
   Наталья Георгиевна дико обрадовалась, увидев свою кровиночку Ванечку, живым и здоровым. Она бросилась его обнимать, ласкать. целовать и, обнимая, плача приговаривала:
   - Сынулечка, ты мой, жив и здоров? Ничего с тобой не случилось! Кровиночка моя, как я рада тебя снова видеть! Может быть, ты, Ванечка, хочешь покушать? Так я сейчас тебе на керосинке картошечку разогрею, которая у нас с вечера осталась!
   Материнская воркотня вокруг Вани продолжалась и продолжалась, но Наталья Георгиевна ни одного своего взгляда так и не бросила в сторону Васьки, словно его не существовало! Он же стоял у порога, в нерешительности переминался с ноги на ногу.
   Немного постояв, чувствуя себя не своей тарелке, Васька сунул руку в карман ватника, нащупал там какие-то бумажные деньги и, их не пересчитывая, выложил помятой горстью на тумбочку, стоявшую у двери. Затем он сделал осторожный шаг назад, своей спиной тихо, без скрипа открыл дверь, затем боком выскользнул в узкий, плохо освещенный коридор барака. Уже с той стороны двери он осторожно прикрыл дверь, затем быстрыми шагами направился к выходу.
   У самой двери выхода из барака Васька столкнулся с молодым, высоким парнем. Тот неожиданно вынырнул из затемненного коридора и, перекрывая своим телом ему проход, предстал перед ним во всей своей блатной красе. Это был хорошо, не по-рабочему одетый парень, на нем была кожаная куртка с металлическими пуговицами, черные галифе, заправленные в хромовые командирские сапоги.
   Этот парень смело посмотрел в глаза Василию, веселым голосом произнес:
   - Привет, паря! Ты, видимо, новый человек в нашей Москве? Общих правил поведения русских мужиков на людях не знаешь?! Так вот тебе мой первый совет. Если носишь гражданские брюки, а на ногах - сапоги, то штанины этих брюк следует заправлять в голенища сапог! Так поступают все русские мужики, тогда на тебя мало кто будет обращать внимания на московских улицах! Ты ведь парень призывного возраста, поэтому гражданского пальто тебе носить не стоит. Как я вижу, ты сам до этого додумался, сменил интеллигентское пальто на мужицкий ватник. Русская душегрейка - сегодня самая лучшая, самая новомодная одежда для любого москвича и не москвича!
   - Парень, прекрати паясничать! Я тебя не знаю, да и знать не хочу! Да и кто ты такой, чтобы меня чему-либо учить! Дай мне пройти!
   - Я один из тех, кто вчера ночью прикрывал твой зад от энкеведешников! За одно лишь это ты должен быть мне благодарен. Поэтому советую тебе внимательно выслушать мои советы, как тебе следует вести в Москве, не привлекая к себе внимания ни милиции, ни сотрудников НКВД!
   - Почему ты вдруг решил, что мною могут заинтересоваться и милиция, и НКВД?
   - Мы не дураки, у нас много хороших друзей в московской милиции. Милиционеры так же, как и мы, не любят энкеведешников. Слишком уж те борзые, ради достижения своей цели они ни с чем, ни с кем не считаются! Мы слышали, что ты назвался Пантелеймоном, но мы знаем, что на деле ты не Пантелеймон! Совсем недавно мы встречались с настоящим Пантелеймоном, беседовали с ним по-дружески. Так вот во время этой беседы Пантелеймон вдруг упомянул о том, что в Москве может появиться человек, назвавшийся его именем! Он попросил нас в случае чего помочь этому человеку, несмотря на то, что он самозванец! Именно поэтому мы тебя не прикончили, когда Ванька тебя привел, спрятал в тайнике комнаты своей матери, Натальи Георгиевны! Именно поэтому мы потребовали, чтобы энкеведешники прекратили бы свои безобразия, чтобы они быстрей покинули бы наш барак! Я очень надеюсь, что ты понимаешь, о чем я говорю?
   - Да, я кое-что понял! Правда, не все, разумеется, но всего сказанного мне хватит для тоо, чтобы разобраться во всем том, о чем ты мне только что рассказал! Ну, а дальше, что вы со мной собираетесь делать, будете ли в дальнейшем мне помогать?
   -Ничего особенного с тобой не произойдет, так как я не собираюсь тебя задерживать! Но ты должен понять, что мы тебе не помощники, больше помогать не будем! Сейчас мы не на фронте, жизнь по понятиям не позволяет нам взять в руки винтовку, защищать отечество! Но мы также не собираемся помогать врагам нашей родины в эти сложные для нее времена! Узнав, что ты спас нашего пацана Ивана, мы решили тебя отблагодарить за этот храбрый поступок. Мы решили тебе помочь новыми документами. Вот бери, это документы на одного человека, который очень на тебя похож! Денька два-три ты можешь ими смело попользоваться, а дальше уже сам решай, что должен делать для того, чтобы не попасть в руки чекистов.
   Парень протянул Василию аккуратную, тонкую пачку бумаг.
   - Прежде чем мы расстанемся, я хочу тебя попросить передать Пантелеймону, что он нужен мне. Пусть он меня найдет!
   Ни слова, не произнося в ответ, парень сделал шаг в сторону, чтобы тут же исчезнуть из Васькиного поля зрения. Он, словно какой-то фантом, растворился в неосвещенном барачном коридоре. Недоуменно пожав плечами, Васька пачку документов засунул во внутренний карман ватника, затем нагнулся и штанины своих гражданских брюк заправил в сапоги. Притопнул ногами в сапогах, взялся за ручку двери, потянул ее на себя. Прошел прямо, метров пятьдесят, по расчищенной от снега пешеходной дорожке, вышел на Малую Почтовую улицу.
   Кузя Лепехин сидел за рулем своей полуторки. Положив голову на баранку руля, он спал глубоким сном праведника. Василию пришлось несколько раз рукой потрепать его по плечу, чтобы разбудить. Кузьма рывком поднял голову, сонным взглядом осмотрелся. Увидев Василия, он улыбнулся, опять-таки сонным, извиняющимся голосом произнес:
   - Товарищ капитан, вы уж меня извините! Всю ночь протерпел, не спал, а сейчас этим утром глаза сами собой закрылись. Я и не заметил, как уснул! Куда прикажете ехать? Вот только скажу вам, что бензина у нас маловато! Бензобак практически пустой, нам нужно где-нибудь заправиться! А то по дороге бензин закончится, тогда придется нам куковать?! Где мы тогда бензин будем искать?
   - Кузьма, ты мне сам не посоветуешь, где бы мы могли заправиться? Я ведь не москвич, Москву плохо знаю! Не очень хорошо в этом городе ориентируюсь! Поэтому не знаю, где можно было бы купить бензина?!
   - Хорошо, товарищ капитан, у меня на примете имеется одна такая заправка для гарнизонных грузовиков. Командует ею старшина, большой любитель денег и водочки! Вот он и балуется, налево распродавая бензинчик своим знакомым и друзьям! Я уже пару раз у него за деньги заправлялся! Скажу вам, что бензин у него не ахти какой! Но самое главное у этого старшины заправка бензобака помимо талона на бензин двух червонцев стоит!
   - Поезжай, давай, поезжай туда, Кузьма, водку и деньги для твоего старшины мы обязательно найдем!
   3
   Полуторка тронулась с места, грузовичок начал медленно подниматься по Малой Почтовой улице. Кузьма увлеченно крутил свою баранку, не обращая внимания на Ваську, прогрузившегося в свои мысли. В этот момент вдруг ожил Альфред, видимо, он успел забыть о своей обиде, нанесенной его собратом Васькой.
   - Васенька, а не пора ли нам с этим водителем, с этой его полуторкой распрощаться?! Слишком уж долго, по моему мнению, ты на ней разъезжаешь. При этом обрати внимание на то, что вас ни разу за все это время не остановили! Казалось бы, Москва прифронтовой город, жесткая пропускная структура должна работать и днем и ночью, на деле же получается пустой звон! Этот водитель, по всей вероятности, работает в гараже наркомата НКВД?! Его должны были бы уже разыскивать по всей Москве! Так что сам понимаешь, Вася, что сейчас ты, возможно, имеешь дело либо с подставным агентом НКВД, либо с дураком?!
   - Ты прав, Альфред, как я полагаю, Кузьма Лепехин все же подставной агент, но мы еще успеем от него избавиться! Вот только вместе с ним мы съездим в Битцевский лес, там нам нужно будет найти, раскопать один схрон, чтобы кое-что из него забрать! Ты сам в свое время мне об этом схроне рассказывал, что его подготовили дипломатические работники немецкого посольства в Москве. Они его выкопали, заложили в него все самое необходимое, что могло бы потребоваться немецкому разведчику, в военное время работающего в Москве! Думаю, что и мы должны воспользоваться содержимым этого схрона, так как нам вскоре потребуется много денег, приличная одежда, а главное - документы! В такой поездке в пригород без грузовика мы вряд ли обойдемся?! Так что после Битцевского леса с Кузьмой мы распрощаемся!
   - Ну, что ж ты предложил вполне разумный план действий, Вася! Сталин, благодаря нашим усилиям получил весточку с предложением о сотрудничестве от Канариса. Сейчас он думает принимать ли или не принимать предложение Седого! В этой ситуации нам ничего не остается, как ожидать его ответа!
   - Ну, да, Альфред, если Лаврентий Павлович не перейдет нам дорогу! Его люди могут нас разыскать еще до ответа, полученного от Сталина. Понимаешь, Берии хочется прижать меня к ногтю, сделать своим агентом?! Тогда он окажется как бы на коне, в кое-каких вопросах он будет превосходить своего великого учителя товарища Сталина!
   - Васька, как я сейчас посмотрю, в твоем голосе прозвучала некоторая доля неуверенности! Раньше ты всегда был большим оптимистом! Когда ты только начинал работать в Минске, то все вопросы решал походя, здоровый оптимизм так и пер из тебя! Сейчас же мы с тобой находимся в Советском Союзе, в твоей родной стране, а ты почему-то не уверен в своем ближайшем будущем! Ты знаешь, хочу тебе сказать, что ни один человек в мире, как бы он при этом не старался этого достичь, никогда не сможет заставить двести миллионов человек жить по его единым правилам! Народ вообще нельзя согнуть в бараний рог, миллионы и миллионы людей нельзя заставить выдувать одну и ту же мелодию из единственной дуды в оркестре?! Среди людей обязательно найдутся те, кто не пожелает стать музыкантом одного только оркестра! А это в свою очередь означает, что даже в Москве найдутся люди, готовые тебе помочь! Они тебе помогут уйти, скрыться от преследований НКВД. Да и со следователем Татьяной Метелиной тебе следует пообщаться с глазу на глаз, поговорить с ней по душам! Ведь, она совсем не похожа на твоего любимчика, капитана Малинина! У нее, как мне показалось, порой проскальзывала своя точка зрения по некоторым вопросам! Да и помимо встречи со следователем, ты собирался отыскать концы для установления радиосвязи с Берлином?!
   - После того, как найду схрон в Битцевском лесу, я обязательно позвоню по номеру телефона, который оставила связная Лиза. Думаю, что настала пора по этому телефону заявить о своем появлении в Москве! С только что мне подаренными, хорошо сделанными документами, Альфред, я как-то более уверенно себя чувствую!
   Тем временем, их полуторка свернула в какой-то московский переулок на Солянке, сплошь застроенный одноэтажными деревянными жилыми домами. Сам переулок по обе стороны был заставлен грузовыми ЗИСами. Ловко маневрируя между грузовиками, Кузьма Лепехин свою полуторку подогнал чуть ли не вплотную к какому-то дощатому одноэтажному строению. Он ее остановил, громко просигналил, кулаком ударяя по клаксону. Из окна здания выглянуло краснощекое лицо человека, одетого в форму старшины РККА:
   - Чего сигналишь, солобон? Чего ты хочешь от меня получить? - Прокричал в окно этот старшина.
   - Товарищ старшина, у меня имеются талоны на бензин.
   - Ну, так тащи их сюда, чего там стоишь? Давай, шевелись быстрей, а то я спешу, вот-вой уйду по своим делам!
   Ответив на вопросы Лепехина, краснощекий старшины прикрыл окно, но и этого мгновения Ваське хватило для того, чтобы его узнать. Этим старшиной оказался тюремный фотограф, снимавший его в фас и профиль, когда оформлял его тюремные документы. Васька запомнил черты его лица еще в тот момент, когда тот обливал его ледяной водой из шланга!
   - Вася, все это напоминает мне энкеведешную постановку! Похоже НКВД тебя снова обнаружил! Что же ты собираешься делать в этой связи? Как будешь выбираться из этой ловушки? - Всполошился Альфред Нетцке.
   К этому времени Кузьма Лепехин, как ни в чем не бывало, размашистым шагом подошел ко входу в строение. Васька прикрыл глаза, чтобы быстренько просканировать пространство вокруг. Ему пришлось тут же огорченно присвистнуть, на этот раз энкеведешники его обыграли, они здорово поработали, для него готовя для него эту западню. Едва ли не во всех кабинах грузовиков, стоявших припаркованными вдоль тротуара, сидели вооруженные бойцы конвойных войск НКВД. Васька сразу же догадался, что развернуть полуторку в этом узком переулке попросту невозможно! Впереди переулок был перегорожен строительными работами!
   Кузьма Лепехин подошел к входной двери строения, за ручку приоткрыл дощатую дверь, чтобы тут эе за ней скрыться.
   - В этом дощатом строении располагается штаб войсковой облавы, которая проводится с целью тебя поймать, арестовать, мой дорогой Вася, НКВД охотится на тебя, как на крупного немецкого шпиона! Твой давний знакомый, капитан Алексей Малинин, не является членом этого штаба, но он принимает самое активное участие в его работе. Сейчас он вместе с другими командирами облавы обсуждает вопрос, когда эту облаву следует начать? В принципе, все уже готово, чтобы объявить начало облавы, сигнал об ее начале вот-вот прозвучит! - Прошелестел в Васькиной голове мысленный голос Альфреда Нетцке. - Васька, что же ты собираешься делать в этой немыслимой ситуации? Как мне кажется, попадать нам в руки НКВД никак нельзя!
   - Попытаться-то они могут, никто им этого не запретит! Но вот я думаю, что арестовать нас им вряд ли получится, руки у них слишком коротки! Для этого еще нас нужно поймать, но мы вряд ли им позволим это сделать?!
   Последнюю свою фразу Васька произнес вслух. Он, не выходя из кабины полуторки, с пассажирского перебрался на водительское сидение. Следует признать, что при этом ему пришлось проявить акробатическую гибкость, перебираясь с одного на другое место в такой маленькой, узкой водительской кабине грузовичка! Он поудобней устроился на водительском сидение, левой ногой выжал до пола педаль сцепления. Правой рукой - рычаг скоростей перевел в позицию третьей скорости. После выполнения всех этих операций Васька своей правой ногой нажал кнопку зажигания, расположенную в полу. Заработал стартер, он позволил ему пару раз прокрутить двигатель, а затем резко освободил педаль сцепления.
   Полуторка вначале дернулась, Васька же правой ногой продолжал удерживать кнопку стартера, заставляя грузовичок двигаться не от работы двигателя, а от стартера. Легкая и юркая полуторка в одно мгновение набрала скорость, проехав метров пятьдесят, она на скорости врезалась в дощатую дверь одноэтажного здания, за которой только что скрылся рядовой красноармеец. Кузьма Лепехин.
   Эта дверь, да и само здание, на деле оказавшееся театральной бутафорией, разрушились. От удара радиатором грузовичка передняя стена разлетелась на мелкие щепки! Перед глазами Васька вдруг проявилась интересная, незабываемая картина. Кузьма Лепехин с протянутой рукой, в кулаке которой зажат стакан водки, стоит перед столом, за которым сидели командиры НКВД высокого звания. Он успел заметить и капитана Алексея Малинина, приютившегося на дальнем конце этого же стола.
   Эта картина исчезла в облаке пара, вдруг повалившего из разбитого радиатора полуторки. Василий, не теряя даром времени, подхватив карабин, принадлежавший Лепехину, он вылез из кабины полуторки на ее подножку, оттуда перелез в кузов грузовичка. Из кузова он взобрался на крышу кабины, а оттуда перебрался на крышу полуразрушенного строения. Балансируя широко расставленными руками, Васька прошелся по верхней кромке крыши этого здания. Затем он перебрался на крышу другого здания, с крыши которого спрыгнул в глубокий сугроб совершенно в другом московском переулке.
   Васька вылез из сугроба, отряхнул свою одежду от налипшего на ней снега. Осмотрел автоматический карабин Симонова, это было неплохое оружие. Но с карабином в руках появляться на улицах Москвы в светлое время суток, было бы по меньшей мере идиотизмом! Тогда Васька этот карабин с силой зашвырнул в сугроб пока еще пушистого снега. Вскоре по одному из московских переулков к Сретенке поднимался ничем не примечательный москвич призывного возраста.
   4
   С большим трудом Васька в карманах своего ватника разыскал монету в две копейки. Вставил ее в монетоприемник московского таксофона, кабинка которого стояла на углу здания ЦК ВЛКСМ, одним своим пальцем он набрал номер телефона К7-67-67. Сигнал вызова в микрофоне телефонной трубке прогудел два раза, затем в трубке послышался явно детский голосок:
   - Квартира Красиных слушает! Кто говорит, отвечайте?
   Васька совсем было собрался телефонную трубку вернуть обратно на рычаг таксофона, но в самую последнюю минуту вдруг проговорил:
   - Говорит Кароль! Мне нужна рация!
   - Мамы нет дома! Позвоните ей ровно в восемь часов вечера по другому номеру телефона! Я сейчас его вам продиктую! Вы готовы его записать?
   - Говорите номер телефона, я его запомню!
   - Я же вам все же советую, найти карандаш и листок бумаги, чтобы записать номер телефона! - Продолжал не по-детски настаивать милый детский голосок.
   - Васька, бросай трепаться по телефону, а не то тебя сейчас засекут, чтобы узнать из какого таксофона, ты связался по данному номеру! - Мысленно прокричал Альфред Нетцке.
   Ни мгновения не раздумывая, Васька швырнул телефонную трубку на рычаг таксофона, пулей вылетел из его кабинки. Быстрым шагом он перешел Покровку, чтобы войти в дверь аптеки, расположенной напротив здания ЦК ВЛКСМ. Пожилая дама в белом халате за прилавком внимательно на него посмотрела, вежливым голосом она поинтересовалась:
   - Какое лекарство, молодой человек, вы хотели бы приобрести? Только знайте, война значительно сократила то количество лекарств, которые мы можем вам предложить по коммерческим ценам!
   - Последнее время у меня стала сильно болеть голова! Не найдется ли у вас анальгин? Я думаю, что таблетки анальгина мне помогут справиться с головной болью.
   Дама за прилавком с откровенной жалостью посмотрела на Ваську, такой молодой, такой симпатичный мужчина и страдает хроническим менингитом. Она отошла к задней зеркально-стеклянной витрине, разыскивая пачку анальгина. При этом ее язык ни на секунду не останавливался. Она жалела молодого человека, одновременно успевая проклинать душегубов немцев, которые не дают пожить нормальным людям!
   В тот момент Васька ее практически не слушал, он внимательно через витрину аптеки наблюдал за тем, что в данный момент происходило на противоположной стороне Покровки.
   Там уже начали развиваться очень интересные события. На Покровке вдруг неизвестно откуда появился молодой человек. Он торопливо, чуть ли не бегом, подлетел к кабинке таксофона, по телефону которого только что разговаривал Васька. Сейчас же в кабинке этого таксофона находился пожилой москвич, почти старик. Молодой человек принялся оттираться рядом с этой таксофонной будкой. Он, видимо, хотел кому-то позвонить, при этом всеми силами он старался через грязное, промерзшее стекло кабинки таксофона разглядеть лицо этого старика, в тот момент разговаривавшего по телефонному аппарату. Старик был слегка глуховат, поэтому в телефонную трубку он не говорил, а почти кричал.
   В этот момент с Ильинки появился большой, черного цвета "Паккард". Этот автомобиль, нарушая все правила уличного движения, пересек Покровку, чтобы остановиться как раз напротив таксофонной кабинки. Из салона автомобиля вывались четыре громадных амбала в командирских шинелях и в хромовых сапогах. Один из них сильным рывком на себя, распахнул дверцу таксофона, два других подхватили старика за руки, за ноги. Вместе с телефонной трубкой, оставшейся в его руке, они вырвали его из таксофонной кабинки ...
   - Молодой человек, вы будет брать свой анальгин или не будете? - Послышался голос аптечной продавщицы.
   Васька тут перевел на нее свое внимание, взгляд своих глаз. Он сразу же заметил, что глаза дамы-продавца выражали искреннюю обиду из-за невнимания им проявленного. Видимо, она достаточно долгое время простояла за прилавком с протянутой к нему рукой. В этой руке она держала пачку таблеток анальгина.
   - Ой, извините меня, мадам, - вежливо произнес Василий, забирая анальгин, - сколько я буду вам должен заплатить, пожалуйста?
   - Один рубль сорок копеек, пожалуйста!
   Васька из внутреннего кармана своего ватника вытащил помятый червонец, расплатился им за таблетки. Получив сдачу, он вежливо поблагодарил аптекаршу, вышел на Покровку. В этот момент на противоположно стороне улицы Алексей Малинин наглядно демонстрировал свои садистские наклонности, он избивал молодого соглядатая, при этом громко на всю улицу кричал:
   - Упустил, гад, упустил немецкого шпиона! Да, я тебя за это, гнида болотная, в тюремных подвалах сгною!
   Больше ни на что, не обращая внимания, Васька по противоположной стороне Покровки неторопливым шагом направился в сторону Сретенских ворот бульварного кольца. Отойдя подальше от разборки, происходившей у здания ЦК ВЛКСМ, устроенной его преследователями-энкеведешниками, он остановился у первого же таксофона. Войдя в кабинку, он снова набрал номер телефона: К7-67-67. На этот раз ему ответила женщина, она тихим, каким-то потерянным голосом произнесла:
   - Квартира Красиных, кто говорит?
   - Как я понимаю, энкеведешники сейчас находятся в твоей квартире?
   - Да, но кто говорит?
   - Кароль, Лиза перед смертью попросила меня тебе помочь.
   - Кароль, возьмите листок бумаги и запишите номер телефона, по которому вы должны позвонить ровно в восемь часов вечера. А ребенок?
   - Ребенок умер, одна и та же пуля убила Лизу и ее ребенка. Мне нужен адрес вашей квартиры. Сами будьте ко всему готовы!
   - Я же вам сказала, что вы позвонили в квартиру инженера Красина, восемь! Вы же, Кароль, вероятно ошиблись, набрав не тот телефонный номер. - И женщина прервала контакт, положив телефонную трубку на рычаги аппарата.
   Васька повесил свою телефонную трубку, задумался, размышляя о том, как в этой Москве разыскать квартиру Урасиных?!.
   - Ты, чего замер на месте, бестолочь безголовая? Давай, беги из этой таксофонной кабины, на полной скорости мотай отсюда, куда подальше! Если энкеведешники засекли этот твой второй звонок, то вскоре они будут здесь, теперь у этой таксофонной кабины. Но на этот раз они в радиусе километра от этого таксофона через сито просеют всю окружающую местность. Они проведут самый тщательный опрос всех людей, которые окажутся в этом радиусе! Словом, через два часа они после завершения этого опроса, они составят твое точное описание, каким ты выглядишь в этом ватнике, штанах, засунутых в голенища сапог. За это время ты должен успеть освободить мать Лизы из-под ареста,из-под наблюдения энкеведешников. Поле этого должен снова изменить свою внешность.
   - Но, адрес ...?
   - Васька, ты что действительно становишься полным идиотом? Женщина тебе только что назвала свой полный адрес. Если твоя голова перестала соображать, тогда я тебе помогу, как с этим адресом определиться. Итак, адрес читается следующим образом: улица Красина, дом восемь, квартира восемь! Так что, молодой человек, бери ноги в руки, стрелой мчись по указанному адресу. Для этого воспользуйся московским трамваем.
   Василию пришлось поменять немало трамваев, пересаживаясь с одного трамвайного маршрута на другой, прежде чем трамваем доехать до улицы Красина. В салонах этих трамваев он старался держать себя таким образом, чтобы не привлекать внимания кондукторш, продававших проездные билеты, а также чересчур любопытных пассажиров. В трамваях Васька изображал из себя слегка подвыпившего молодого рабочего, возвращающегося домой после рабочей смены.
   На некоторых маршрутах трамваи были порой до такой степени забиты пассажирами, из-за столпотворения в них дышалось с большим трудом. В трамвайных салонах в основном встречались женщины различных возрастов, там были и пожилые мужчины, и старики, а также московские пацаны школьного возраста. Порой он ловил на себе любопытные, какие-то странные, словно оценивающие, взгляды молодых девчат и женщин. А одна из молодух, кровь с молоком, не выдержала, прямо в салоне трамвая она прошла мимо него с эдаким независимым прищуром глаз, слегка подкрашенных карандашом. На него она не посмотрела, но, проходя, своим бедром так мазнула по его бедру, что даже недогадливый Васька сообразил, что предлагают продолжить знакомство! Щеки Васьки начали покрываться красными пятнами, ем на помощь пришла кондукторша трамвая, она громко на салон трамвая объявила:
   - Следующая остановка нашего трамвая - улица Красина. Эй, молодой человек с красными пятнами на щеках, вы там интересовались началом улицы Красина, так я советую тебе сойти на следующей остановке! Граждане пассажиры, давайте, немного потеснимся, дадим проход на выход этому нашему красавчику-производителю. Скоро его заберут в армию, поэтому он спешит поженихаться ..., но не с вами, гражданка. Вам бы, мадам, сбросить с плеч десяток годиков, тогда бы этот красавчик, наверняка, ответил бы на ваше призыв покувыркаться вместе с ним в тепленькой постельке!
   Васька уже сошел с подножки трамвая, стоял на остановке, а в салоне трамвая все еще продолжался сыр-бор, затеянной кондукторшей. Этой кондукторши, видимо, было, видимо, скучно во время поездки на трамвае попросту глазеть на своих пассажиров, поэтому она облаяла ту молодуху, нечаянно своим бедром его пометившая. Через минуту вагоновожатый этого трамвая тронул его с места, трамвай неторопливо покатил к следующей своей остановке своего сорокового маршрута.
   Васька осторожно осмотрелся вокруг, он пытался рассмотреть, какие номера имеют здания, расположенные по обеим сторонам этой улицы. В деревнях Васильках все было просто, Васька хорошо знал, какое семейство проживает в том или ином доме. Тут же, в Москве, сам черт голову сломает, прежде чем разберется в путаных номерах зданий, разбросанных тут и там по улице Красина?! Сколько бы Васька не крутил бы по сторонам своей головой, он так и не смог разобраться, в каком конце улицы Красина сейчас находится, в ее начале или в ее конце?! Поблизости не было видно ни единого указателя с названием улицы, номером дома, все дома анонимно стояли вдоль этой улицы, которая, возможно, и было улицей Красина.
   - Васька, что с тобой происходит? Где твоя сообразительность, порой мне кажется, что ты тупеешь не по дням, а по часам! Наши страны находятся в состоянии войны, поэтому и в Москве, и в Берлине ты не отыщешь уличных указателей с названием той или иной улицы, или вывески с названием улицы и номером дома. В этом случае прими мой совет, Василий. Первый дом слева по улице предположи, что он имеет номер один, стоит по улице Красина! Тогда первый дом справа от себя считай домом номер два по той же самой улице. Тогда требуемый тебе дом номер восемь будет стоять четвертым домом по правую сторону улицы Красина. Так что, парнишка, смело отправляйся к этому дому. Там, не привлекая внимания его жильцов, постарайся найти подъезд номер восемь. А дальше ты уж действуй по обстановке, но постарайся мать Лизы из рук энкеведешников освободить живой и здоровой! Она нам, возможно, сможет рассказать кое-что интересное!
   Слушая мысленную речь Альфреда Нетцке, Васька по расчищенным дворниками дорожкам продвигался по улице Красина, держа направление на дому N 8. С улицы, заворачивая во двор этого дома, он обратил внимание на то, что, если судить по пробитой автомобильной колее, то этот двор последнее время посещали автомобили. Не многие московские дома в те военные время могли бы похвастаться тем, что в них регулярно приезжают автомобили! Словом, эта колея Ваське как бы подсказала, что он находится на правильном пути!
   Оказавшись во дворе дома N 8 по улице Красина, Васька сразу же убедился в том, что он идет по правильному адресу. Только у одного из десяти подъездов этой десятиэтажной высотки стоял автомобиль "Паккард" черного цвета. Только до этого подъезда дворниками дома была расчищена дорога, по ней мог проехать автомобиль в одну сторону. До остававшихся двух других подъездов вела обыкновенная пешеходная тропинка, расчищенная теми же самыми дворниками. Как все дворники других стран мира, московские дворники не любили делать лишнюю работу! Это по их разумению, конечно, зачем, скажем, очищать от снега широкую дорогу, если по ней не ездят автомобили?! Проложил пешеходную тропинку, чтобы мать, держа ребенка за руку, могла бы по ней пройти, жители всего дома, наверняка, будут довольны работой своих дворников!
   Васька, стоя за сугробами белого снего, на глазок попытался измерить расстояние до этого автомобиля, одновременно обдумывая последовательность своих действий! Ему предстояло добраться до этого автомобиля, не привлекая к себе особого внимания со стороны пассажиров "Паккарда", а также со стороны дворника, усердно работающего попеременно лопатой и ломом. Этот дворник, здоровый дядька-татарин в летах, подчищал тропинку в снегу, ведущую к последнему подъезду. Его также беспокоили пассажиры этого черного автомобиля, из-за сугробов и с такого дальнего расстояния он никак не мог определить их точное количество. Тогда он решил провести ближнее сканирование. Оно ему вполне удалось сканирование ему показало, что в черном "Паккарде" находится только один человек, он занимал сидение водителя.
   - Будь, осторожен, мой друг Вася, один водитель в автомобиле совершенно не означает, что Лизину маму стережет всего лишь один этот энкеведешник?! Их, наверняка, может быть три или четыре таких же амбала, что и водитель. Теперь ты должен подумать о том, как, не привлекая к себе внимания со стороны, подобраться к водителю, также незаметно его нейтрализовать. Затем тебе придется заняться нейтрализацией сотрудников НКВД, находящихся в квартире N 8, занимающихся непосредственной охраной матери Лизы и ее дочери.
   В голове Васьки созрел план его действий, выполнение этого плана могло бы ему позволить, не привлекая к себе внимания, подобраться к "Паккарду".
   В рамках воплощения своего плана Васька вышел из-за сугроба, еще издали он помахал рукой дворнику-татарину, что-то весело ему прокричал. При этом он изображал из себя слегка поддатого парня, возвращающегося домой после рабочей смены. Он шел по расчищенной от снега дороге, немного пошатываясь из стороны в сторону, веселую мелодию песенки "Три танкиста, три веселых друга" негромко, но так, чтобы и другие слышали во дворе, напевал себе под нос. Дворник, естественно, помахал ему в ответ своей рукой. Этим жестом он, видимо, хотел сказать, что не слышит, что не понимает, чего от него хочет этот пьяный парень.
   Тогда Васька безнадежно махнул ему рукой, мол, сейчас я к тебе подойду, мы объяснимся, я тебе все расскажу. Он прошел уже половину своего запланированного пути, как вдруг открылась водительская дверь "Паккарда", на свежий воздух вывалился амбал в добротной командирской шинели, в сапогах, но без петлиц со знаками различия на воротнике шинели. Амбал начал размахивать руками, делая упражнение на дыхание, приседать на корточки, разгоняя застоявшуюся кровь по своим жилам. Он все это время не сводил своих глаз с фигуры рабочего, с песней приближавшегося к его автомобилю. Даже придурку стало бы понятным, что этому идиоту с одной извилиной в мозгах, захотелось поглумиться над рабочим человеком, проверяя его документы!
   Васька, заметив появление энкеведешного амбала на свежем воздухе, сразу же догадался, что он все-таки привлек к себе внимание этого энкеведешника. Одним словом, этим своим неожиданным появлением на белый свет этот амбал как бы сам решил Васькину проблему, как можно было бы его без лишнего шума вытащить на белый свет из этой машины без громкого шумаи скандала. Когда Васька к нему приблизил на пять шагов, то амбал подал свой голос, сказав:
   - Эй, горе-работяга, остановись! Покажи мне свой паспорт! И вообще, откуда ты вдруг появился во дворе этого дома? -
   При этом амбал-энкеведешник не прекратил делать физические упражнения, разминая свое тело. В тот момент Ваське требовалось только одно, войти с ним контакт, чтобы, не применяя огнестрельного оружия, одними голыми руками с ним расправиться. До такого физического контакта с амбалом ему осталось сделать всего лишь один шаг, когда тот протянул в его сторону свою левую, требуя остановиться, предъявить свой паспорт.
   Не сбавляя шага, все еще поддатый Васька сделал шаг вперед, идя с амбалом на тесный контакт, при этом он начал пороть всякую словесную глупость:
   - В чем дело, господин хороший? Кто ты такой, чтобы требовать мой паспорт? Да и потом, почему я должен остановиться, когда иду на встречу со своим старым другом? Да и кто дал тебе право, чтобы требовать документы у рабочего человека, возвращающегося домой после смены на заводе? Ты же не милиционер, так что не имеешь никакого право меня останавливать, требовать мои документы?!
   Глава 9
   1
   Контакт получился мгновенным! Как только рука энкеведешника уперлась ему в живот, то Васька взял ее на излом, затем развернулся всем своим телом. Из-за жесточайшей боли, внезапно возникшей в локтевом суставе, энкеведешник был вынужден развернуться к нему своей спиной. Это Ваське позволило ухватить его голову обеими руками, слегка вздернуть ее вверх, а затем резко повернуть в левую сторону. Негромко хрустнул шейный позвонок, глаза энкеведешника закатились. Васька успел вовремя подхватить подающее тело и, левой рукой открыв заднюю дверцу "Паккарда", завалить его труп на заднее сидение автомобиля. Корпус автомашины, затемненные стекла не позволяли дворнику, очищавшему дорожку для пешеходов, увидеть, как Васька одними голыми руками расправился с сотрудником НКВД.
   Тем временем, несмотря на тесноту заднего отделения салона "Паккарда", Васька умудрился снять с трупа портупею, поясной ремень, а также его шинель. После чего труп скатил с заднего дивана на коврик, прикрывавший пол в промежутке между спинками передних и задними сидениями. Извиваясь всем своим телом, Василий со своих плеч сбросил ватник, им накрыл труп. Вылез из "Паккарда", на свои плечи набросил шинель мертвого энкеведешника. Она оказалась ему в самую пору. Ловко ремень портупеи перебросил через левое плечо, ее концы закрепил на поясном ремне. Быстрыми и ловкими движениями рук Василий на шинели затянул поясной ремень с красноармейской звездой на пряжке, а на голову одел фуражку.
   Посмотрел в заднее затемненное стекло автомобиля, в его отражении увидел самого себя в шинели, с фуражкой на голове. Еще раз всмотревшись в свое отражение в автомобильном стекле, Васька убедился в том, что внешне с ним все в полном порядке! Тогда он осмотрелся вокруг себя, чтобы убедиться в том, что немногий народ, в данный момент находившийся во дворе, ничего не заметил из того, что только что происходило рядом с автомобилем "Паккард"!
   Заперев дверцы автомобиля на ключ, найденный в одном из карманов чужой шинели, он вошел в подъезд, стал по лестнице подниматься на четвертый этаж, на нем находилась квартира N 8. Поднимаясь по лестнице, у Васьки имелось достаточно времени для того, чтобы проверить свое оружие, подготовить его к огневому контакту с противником. В кобуре, болтавшуюся у него на поясе, оказался старенький чекистский наган, чтобы из него выстрелить, нужно было каждый раз взводить его курок, что Ваське это не понравилось. Тогда он этот наган вернул обратно в кобуру, а из внутреннего кармана шинели достал трофейный, но уже проверенный пистолет ТТ. Продолжая подниматься по ступеням лестницы, он проверил его обойму, ловко передернул его ствол, дослав патрон в механизм затвора, взвел курок пистолета.
   Подготовившимся к огневому контакту, Васька поднялся на четвертый этаж, подошел к квартире N 8. Ее дверной звонок, конечно не работал, тогда он уверенно, требовательно кулаком забарабанил в ее дверь. Некоторое время за дверью сохранялась тишина, затем она нарушилась. Василий услышал тяжелые шаги, приближавшиеся к двери.
   Вскоре из-за двери послышался грубый мужской голос:
   - Кто там? Кого вы хотите увидеть?
   - Открывай быстрей, старина! Больше мочи нет терпеть, а то сейчас в штаны налью! - Ответил Васька слегка измененным голосом.
   - Ишь ты, цаца какая! Тебе нечего было на четвертый этаж подниматься! Зашел бы в подъезд, там бы прямо и отлил! А то начинаешь в приличную квартиру стучаться по всяким пустякам! - Весело ответил тот же мужской голос.
   Затем послышался звон цепочки, а также звук отпираемого дверного замка. Когда дверь, наконец-то, распахнулась, то перед Васькой предстал мужик с мощным торсом, большим пивным животом, тяжело перевалившегося через брючный ремень. При виде Васьки его глаза от удивления начали расширяться. Не теряя времени, Васька поднял правую руку с пистолетом ТТ, нажал курок. Громко на всю лестничную клетку прогремел выстрел, выпущенная пуля попала толстяку прямо в переносицу. Он не успел даже ахнуть, как стал заваливаться на спину. Вскоре толстяк лежал на паркетном полу, он ссучил своими ногами, обутыми в хромовые сапоги. Василий хладнокровно перешагнул через него и, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, совсем собрался проходить во внутрь четырехкомнатной квартиры.
   Как справа от него вдруг раздвинулась гардина, прикрывавшая проход в ванную комнату. В образовавшейся щели появилась голова абсолютно лысого человека. Увидев Ваську с пистолетом в руках, этот человек мгновенно отпрянул обратно за гардину, он почему-то попытался своими руками свести вместе обе ее половины. Василий снова поднял правую руку с пистолетом ТТ, дважды выстрелил в занавеску. За ней послышались какие-то странные всхлипы. Потом раздался мокрый звук упавшего на плитку ванной комнаты человеческого тела, а из-под гардины стали выползать волосатые, кривые мужские ноги.
   У Васьки не было времени на то, чтобы проверить, что случилось с этим лысым человеком, он продолжил свое продвижение вовнутрь квартиры. В этот момент где-то впереди послышались мужские голоса, крик женщины и плач ребенка. Василий решительно шагнул вперед. Неожиданно для самого себя он вдруг оказался в большой и светлой комнате. Он только успел заметить, что на потолке этой комнаты висела большая люстра со множеством лампочек, как его внимание привлекла ужасная картина, из-за которой он неподвижно замер на пороге комнаты. Двое здоровых мужиков, один из которых был в командирской форме лейтенанта НКВД, дрались с одной пожилой женщиной. Они именно дрались, нещадно били ее со всего размаха своими кулаками по голове, плечам и по лицу. Они пытались вырвать из ее рук маленькую девочку, которая в тот момент испуганно кричала и громко плакала.
   Лейтенант НКВД первым заметил неожиданное появление Васьки в комнате. Он тут же прекратил драться с пожилой женщиной. И набычившись пошел на него, пытаясь правой рукой свой ТТ вытащить из кобуры, висевшей у него через плечо. Тот, не мудрствуя лукаво, дважды выстрелил в лицо этому лейтенанту. Эти выстрелы отшвырнули тело лейтенанта в дальний угол комнаты, а его ТТ упал на паркетный пол и заскользил к ногам несчастной женщины. К этому времени ребенок оказался в руках энкеведешника, пока еще остававшегося в живых.
   С девчонкой в руках он пятился к окну, собираясь, как понял Васька, позвать себе на подмогу водителя "Паккарда".
   - Зря стараешься, сержант! Если внимательно ко мне присмотришься, то, наверняка, заметишь, что на мне одета шинель вашего водителя, а его тело валяется на заднем сиденье автомобиля! Сдавайся, а девочку передай мне на руки! Если с ней что-либо случится, то тебе не жить! Если с девочкой ничего не случится, то ты долго проживешь!
   Но парень не внял разумному совету, он схватил девчонку за волосы и ее голову притянул к себе, а из чехла на поясе попытался вытащить нож. Васька не стал ожидать, он снова поднял правую руку, дважды нажал на курок своего ТТ. Обе пули попали в голову энкеведешнику, разнесли ее на куски, капли крови оросили платьице девочки, она от испуга потеряла сознание. К ней бросилась пожилая женщина, она девчонку подхватила на руки.
   Держа девочку на своих руках, женщина внимательно осмотрела Ваську с головы до ног, а затем вежливо поинтересовалась:
   - Кто вы? Почему и как здесь вы оказались?
   - Я же вам звонил. Вы мне сами сказали, что нуждаетесь в помощи. В свое время я пообещал вашей дочери Лизе вам помочь в трудную минуту! Она же, как я понимаю, была вашей дочерью?!
   - Так это вы - Кароль?!
   - Кароль, это один из многих моих псевдонимов! Если хотите, то можете называть меня этим именем. Да, мадам, сейчас нам нужно поспешить! Как можно быстрей, мы должны покинуть эту квартиру! Скоро здесь, черт знает, что будет твориться! Энкеведешники понаедут со всех сторон!
   - Хорошо мне нужно собраться самой, собрать ребенка в дорогу. На улице разгар зимы, в отъезде нам потребуются много теплых вещей!
   - Пяти минут вам хватит на сборы?
   - Разумеется, хватит!
   - Тогда собирайтесь. Девочку положите на тахту, я за ней присмотрю! Вам тут же сообщу, когда она придет в сознание! А сам между делом соберу оружие, очень не хотелось бы, чтобы оно нам потребовалось бы! Хотя без оружия на улицах Москвы мне теперь уже нельзя появляться!
   Вскоре женщина снова появилась в гостиной, с брезгливой миной на морщинистом лице она обошла трупы энкеведешников. К этому времени она была одета в теплое пальто, в правой руке несла она сумку с теплой одеждой для девочки.
   - Ее зовут Анечка, ей семь лет, она первый ребенок моей дочери Лизы. Кароль, вы обещали мне рассказать, что же с ней случилось, как она погибла?
   К этому времени Васька обыскал оба трупа, но ничего интересного на них не нашел. Только забрал, во внутренний карман шинели положил удостоверение личности лейтенанта войск НКВД Сергея Лавриненко. У лейтенанта он также забрал пистолет ТТ, положил его в боковой карман, а запасными к нему патронами набил обоймы своего пистолета. Эту работу с оружием он завершил еще до появления дамы из соседней комнаты.
   Когда она вернулась одетой, с сумкой в руках, то Васька стоял у окна и, слегка отогнув занавеску, наблюдал за тем, что в данный момент происходило во дворе. Если принять во внимание, что после обеда, двор наполнился детворой, то можно было бы предположить, что пистолетные выстрелы, прозвучавшие в квартире, так и не были услышаны соседями по этажу или по подъезду. Сделав паузу, он начал отвечать на вопрос Лизиной матери:
   - Лизу, вашу дочь, свою связную, я нашел в парке города, где должна была произойти наша встреча. Она была тяжело ранена в живот, истекала кровью. Непонятным образом, тяжелораненой ей удалось оторваться от преследования фельджандармов, добраться до города, прийти на встречу со мной. Мне удалось на руках ее вынести из парка, перенести в свой автомобиль. Она умерла на моих руках от этого своего ранения в живот. Перед смертью она мне рассказала, что ее предали, но она не знала, кто именно. На парашюте ее выбросили прямо над расположением батальона фельджандармов. Еще в воздухе во время приземления на парашюте она получила это свое смертельное ранение! Вашей дочери все же удалось уйти от преследования фельджандармов. Она знала немецкий язык и, когда ее преследовали фельджандармы, то ей удалось подслушать разговор двух фельджандармов. Так вот те говорили о том, что их батальон еще вчера получил срочный приказ передислоцироваться в эту точку, там они должны были ожидать выброски советской парашютистки. Только два человека помимо нее, по ее словам, знали о том, что моим связным, сброшенным с парашюта в этой точке Белоруссии, будет женщина.
   - И кто же они?
   - Некто полковник Жихарев ...
   - Ее бывший муж, отец второго ребенка! Я и мой муж начали работать в ВЧК у Дзержинского еще в 1918 году, сделали карьеру, но в 1937 году мужа арестовали и расстреляли, как врага советского народа, как японского разведчика. Меня и дочь не тронули, но меня уволили из органов, правда, дали эту квартиру. Лизу приняли в спецшколу НКВД, где она стала радисткой. По окончанию школы ее распредели на работу в наркомат внутренних дел, она стала работать одним из секретарей Лаврентия Павловича. Там она встретилась, познакомилась с этим самым Жихаревым, работавшим тогда начальником охраны наркома.
   - Извините, мадам, что прерываю ваш рассказ. Нам нужно поспешить, как можно быстрей, покинуть эту квартиру! Через некоторое время здесь будет черт знает, что твориться! Нам нужно, как можно дальше, уехать от вашего дома! Внизу у подъезда нас ждет автомобиль, так что поспешите.
   - Хорошо я буду готова ровно через две минуты! Ой, молодой человек, мне кажется я кое-что забыла вам передать, что для вас оставила Лиза! Анечка, миленькая, не плачь, я вернусь ровно через минуту!
   Лизина мама снова побежала в соседнюю комнату, чтобы вскоре появиться на ее пороге с каким-то зеленым ящиком в руке. В этот момент оглушительно прогремел пистолетный выстрел. Васька не поверил своим глазам, наблюдая за тем, как эта пожилая женщина вдруг замерла на месте. Зрачки ее глаз расширились, она с некоторым удивлением посмотрела на Ваську. Но так не произнеся ни единого слова, почему-то медленно начала всем своим телом оседать на паркетный пол.
   Только тогда Васька перевел свой взгляд в сторону, откуда раздался этот проклятый выстрел. Стрелял лейтенант энкеведешник, по непонятной причине он вдруг ожил. Сейчас он лежал на полу и, приподнявшись на локтях, смотрел на женщину, а ствол маленького браунинга все еще дымился в его правой руке. Лейтенант Лавриненко попытался прицелиться и в Ваську, но на этот раз у него попросту не хватило сил поднять, оторвать от пола свой браунинг.
   В этот момент громко, требовательно заплакала Анечка, ей, видимо, в этот момент потребовалась женская нежность и ласка. Плач ребенка заставил Василия очнуться, выйти из ступора, он подскочил к маме Лизы, чтобы проверить биение пульса на ее шее. Сердце женщины не билось! Васька оторопело посмотрел на лейтенанта. Тот все еще пока находился в сознании, понимал, что скоро умрет, но тем не менее чему-то улыбался. В трех шагах от него на паркете лежала мама Лизы, она лежала навзничь на спине, она не улыбалась, ее тонкие губы были плотно сжаты. Рядом с ней валялся проклятый зеленый ящик, он раскрылся при падении, от удара о паркетный пол. Несколько мгновений Ваське хватило на то, чтобы этом зеленом ящике узнать советскую переносную рацию "Север".
   - Проклятая война, каждый день столько нормальных людей на ней умирает! - Мысленно прошептал Альфред Нетцке. - Забирай рацию, ребенка и, как можно быстрей, беги из этой квартиры! Да, и, пожалуйста, Вася, ты уж свидетелей всего произошедшего в этой квартире за собой не оставляй!
   2
   - Ладно, так и быть заберу у тебя, сама займусь воспитанием твоей дочки! Но, как только закончится война, ты уж, давай, возвращайся, забирай ее к себе! - Сказала Наталья Георгиевна, качая на руках плачущую Анечку. - Так нашу девчушку зовут Аней! Какое красивое имя для красивой девочки! А какая у нее настоящая фамилия и отчество?
   В этот момент Васька страшно замялся, он попросту не знал, как ответить на вопрос этой женщины, матери Ивана! Он так и не успел узнать ни фамилии Лизы, ни фамилии ее матери. Давать же фамилию Лизиного мужа или свою фамилию, Васька полагал, что не имеет на это морального права. Наталья Георгиевна по-своему поняла смятение Василия, настаивать на своем она не стала. И профессионально укачивая девчонку, которая, попав к ней на руки, сразу же затихла, успокоилась и перестала плакать, проговорила, постоянно улыбаясь девочке:
   - Ладно, ладно, ты уж не делай такого страшного лица! Мы и без тебя как-нибудь с твоей Анечкой разберемся! Думаю, что она у нас станет Анечкой Найденовой, а отчество ... пусть она станет Ивановной? Анна Ивановна Найденова тоже очень красиво звучит! Надеюсь, что ты не забудешь новое имя своей дочери?! Милиционерам же скажем, что мы ее нашли ..., ну, скажем, на берегу Яузы! Сегодня много там подкидышей находят! Ты, Роман, в свидетели пойдешь. Своим милиционерам расскажешь, как мы Анечку нашли, как мы решили ее сами воспитывать! Милиционеры у тебя ручные, они тебе поверят. Да и рады будут, не нужно им будет с ней возиться! Все необходимые бумаги нашей Анечке сразу же выпишут.
   Васька вовремя покинул квартиру матери Лизы. С постоянно хныкающим ребенком в одной руке, с зеленым ящиком рации в другой и с сумкой с детскими вещами, переброшенной через плечо за спину он спустился по лестнице на первый этаж, вышел во двор и остолбенел от неожиданности.
   Вся подрастающая малолетняя дворовая шпана собралась вокруг "Паккарда", окружила его со всех сторон! Сейчас к нему было бы попросту не пробраться. Малая часть этой дворовой мелюзги, в основном мальчишки, предпринимала попытку, открыть хотя бы одну из четверых дверей этого автомобиля, безуспешно дергая за ручки дверей. Другая же часть, она состояла в основном из девчонок, отчаянно пыталась хотя бы одним глазом взглянуть на салон этого автомобиля. Эти хитрые маленькие девочки подогнали к "Паккарду" свои салазки, стоя на них, они через автомобильные стекла рассматривали внутренний салон автомобиля.
   В тот момент Васька подумал о том, что, слава богу, все стекла "Паккарда" были сильно тонированы, вряд ли они могли что-либо через них разглядеть?! Он сделал пару шагов по направлению к автомобилю, дворовая мелюзга радостным криком встретила появление своей подруги на руках у незнакомого мужчины:
   - Анька, ты куда это собралась?
   - Уезжаешь, что ли?
   - А где твоя бабка, Анька?
   - Ты, что без бабушки поедешь на этом автомобиле с военным мужиком?
   Громко кричала эти маленькие девчонки и мальчишки. Они не только кричали, но и смеялись, задавали вопросы и, словно обезьянки в зоопарке, скакали кривляясь, делая умильные рожицы, вокруг "Паккарда". Ваське из-за девочки на одной руке, сумки и рацией в другой руке, чтобы ни на кого не наступить из этой мелюзги, пришлось на них прикрикнуть, потребовав пропустить к машине:
   - Эй, дворовая мелюзга, дай нам дорогу! Мы очень спешим! Анечка едет навстречу с мамой, поэтому она от радости плачет!
   С большим трудом Ваське с Анечкой на руках удалось протолкнуться через эту толпу дворовой малышни, добраться до передней пассажирской двери "Паккарда". Он проявил чудеса циркового искусства, ключом отпирая автомобильную дверь. На переднее сиденье посадил все еще продолжавшую хныкать Аню, в ноги ей поставил ящик с рацией, сумку с детскими вещами перебросил на заднее сидение. Сам Васька сел за руль, включил зажигание и стартером завел двигатель "Паккарда". По тому, как сразу же заработал его мотор, ему стало понятно, что водитель регулярно прогревал этот двигатель. Поэтому Васька сразу же, но очень осторожно, чтобы не наехать на мелюзгу, продолжавшую беситься неподалеку, автомобиль тронул с места!
   Выезжая со двора на улицу Красина, Васька увидел дворника, до этого пробивавшего новую пешеходную дорожку, тот бежал за автомобилем, что-то кричал, размахивая руками.
   Васька не стал притормаживать, останавливаться, а, выезжая на улицу Красина, свой автомобиль развернул и поехал в сторону центра города. На первых же километрах дороги, проезжая по улицам Москвы, он убедился, что американский "Паккард" самый настоящий король дорог. Он двигался мягко и плавно, ничто в этом автомобиле не стучало, не дребезжало, он только плавно покачивался, преодолевая очередную наледь или колдобину проезжей части городских улиц.
   В военной Москве гражданский легковой автотранспорт практически полностью отсутствовал. Так, изредка проезжали отечественные "Эмки", в основном по московским магистралям сновали военные грузовики, ЗИС 5 или ЗИС 6. Тут и там можно было встретить неутомимые полуторки, порой их было так много, что Васька подумал том, что эти небольшие грузовички, вероятно, довольно-таки часто использовали в качестве легкового автотранспорта. Васькин "Паккард" неторопливо и, можно было бы сказать, царственно плыл по московским улицам и проспектам. Полуторки, ЗИСы и даже вагоновожатые московских трамваев останавливались, с глубоким почтением пропуская его вне очереди!
   Васька проехался по набережной Яузы, у недавно взорванного моста через реку повернул направо, на улицу Малая Почтовая. Интуитивно с момента выезда со двора дома N 8 по улице Красина эту девочку Аню, на его глазах ставшую сиротой, он вез Наталье Георгиевне, к матери своего молодого друга Ивана. Только она могла бы ему помочь с хотя бы временным благоустройством несчастной сироты! Анечка всю дорогу проплакала, часто вспоминала бабушку, она постоянно просила, вернуть ее к бабушке! Васька молчал, притворяясь, что не слышит тихого шепота этой маленькой сироты, продолжал рулить автомобилем!
   К этому времени стемнело, вечерняя темнота плотно окутала город. Васька притормозил свой "Паккард" у тропинки в снегу, ведущей к дверям барака, в нем жил Ванька со своей матерью. Вокруг остановившегося автомобиля тут же прошмыгнуло несколько любопытных пацанов пятнадцатилетнего возраста.
   Васька не спешил покидать салона своего "Паккарда", так как хорошо знал, что на появление у барака неизвестного автомобиля обязательно кто-то должен был отреагировать из его блатной охраны. Аня, сидевшая рядом, устала плакать, сейчас она дремала.
   Открылась дверь барака, из нее вышел мужчина, из-за вечернего сумрака Васька не видел его лица, но в его походке, манере держаться проскользнуло что-то ему знакомое. Мужчина подошел к дверце водителя автомобиля, фалангами пальцев легко постучал по стеклу. Василий тихо, без привычного щелчка, чтобы не разбудить Анечку, приоткрыл дверь автомобиль, вышел к этому человеку. В этом парне он, наконец-то, узнал Романа, сегодня утром выпровожавшего его из барака, а также посоветовавшего ему никогда больше в нем не появляться.
   Увидев Ваську, Роман сразу же сурово насупился, обе его брови сошлись в одну линию, тихим, но полным враждебности голосом он проговорил:
   - Мужик, я ж тебя утром предупреждал о том, что мы с фашистами не дружим! Вы враги моего народа, значит вы и мои враги!
   С этими словами Роман сделал шаг назад, высвобождая пространство для замаха своей руки, в которой была уже зажата финка. Васька даже не шелохнулся, не отошел в сторону, не побежал прочь от этого блатного парня-убийцы. Он продолжал стоять, не отрывая своих глаз от Романового лица, затем медленно проговорил:
   - Может быть, ты, Роман, был прав, когда мне говорил о том, что мы с тобой враги! Но в отличии от тебя мне пришлось повоевать на фронте! Там я командовал вводом парней такого же, как и ты, возраста! Вот только они не были блатными, не жили по понятиям! Когда беда обрушилась на их страну, то они, не колеблясь, отправились на фронт! Там они сражались с нашим общим врагом с оружием в руках, погибали в траншеях и в окопах! Ты, Роман, был прав, когда мне говорил о том, что в бараке мне не место, слишком уж много трупов сопровождает мой путь к моей же правде! Сейчас я сюда приехал только потому, что этому спящему ребенку нужна мать. Ее мать погибла месяц назад за линией фронта, а родная бабушка всего лишь пару часов тому назад. Я хотел бы попросить мать Ивана, Наталью Георгиевну, эту девочку забрать в свою семью, она могла бы ее растить и воспитывать вместе со своими детьми. Ты же, Роман, за то, что я сейчас тебя не убью, должен будешь ей помогать деньгами и одеждой для детей! Да, ты убери эту свою финку, она тебе не понадобится! Пошли кого-нибудь из своих к Наталье Георгиевне, попроси ее прийти, забрать эту девочку сироту.
   Вскоре Наталья Георгиевна, словно разъяренная тигрица практически не одетая, только пальто было наки нуто на ее плечи, вылетела из дверей барака. Она бежала к Ваське, готовая своими слабыми женскими руками этого душегуба порвать на части. Васька заранее предусмотрел подобную реакцию сорокалетней женщина, поэтому он заранее перешел, встал у правой, пассажирской двери своего "Паккарда". Как только разъяренная тигрица в не запахнутом пальто вылетела на мороз, то он широко распахнул автомобильную дверцу. Перед глазами разъяренно женщины вдруг появилась девочка, спящая на переднем сидение автомобиля. Эта девочка была с растрепанными волосами на голове, с огромными заплаканными глазами!
   Наталья Георгиевна в одно мгновение из разъяренной тигрицы превратилась в домашнюю кошечку. Она схватила девчонку в свои объятия, начала ее целовать, тормошить и приговаривать:
   - Какая девочка красоточка! Почему у тебя, девочка, такие заплаканные глазки? Здесь очень холодно, ты можешь простудиться, давай, вместе со мной пойдем в теплую комнату. Там я тебя покормлю, уложу в кроватку. Утром, когда ты проснешься, мы обо всем поговорим, про наши беды расскажем друг другу! Я тебя познакомлю с твоими братиками и сестричкой, ты же нам расскажешь о том, что же тебя так беспокоит, почему ты так горько плачешь?!
   С этими словами сладкая парочка моментально исчезла за дверьми барака. Наталья Георгиевна даже не обернулась, не посмотрела на мужиков, стоявших набычившись друг напротив друга, в любую секунду готовых вцепиться друг в друга! Первым, когда женщины исчезли, заговорил Василий. Не отводя своих глаз от лица блатного вора, он тихим голосом произнес:
   - Этот "Паккард" твой, но знай, что несколькими часами раньше он принадлежал НКВД. Энкеведешники его сейчас, наверняка, разыскивают. Но они пока еще о его поисках милицию не проинформировали, но думаю, что очень скоро они исправят свою ошибку. И тогда профессионалы муровцы примутся за его поиски, а муровцы - люди опытные в розыске подобных вещей. Если ты или твои люди решат открыто пользоваться этим "Паккардом", то очень скоро вы скоро окажетесь в руках милиции вместе с этим автомобилем! Тогда всей твоей банде придет конец! В это связи я бы тебе посоветовал, поменяй на нем двигатель. Тогда им можешь пользоваться в полное свое удовольствие или же попросту разберите его на запчасти. Да, едва не забыл тебя предупредить о том, что в промежутке между передними и задними сидениями этого автомобиля лежит убитый энкеведешник, у меня не было времени от него избавиться!
   Васька забрал рацию из автомобиля, сумку с детской одеждой с заднего сиденья, захлопнул все дверцы "Паккарда", ключи от него передал изумленному донельзя Роману. Тот что-то прокричал на воровской фене в темноту наступившего в свои права зимнего вечера. Вскоре оттуда вынырнула фигура молодого парня, одетого в одежду только серого и темного оттенков, в широкие штаны, а на его голове красовалась огромная кепка-аэродром. Этот паренек внимательно выслушал своего старшего товарища, отдавшего ему приказ на воровской фене. Затем взял у Романа ключи от "Паккарда", открыл дверцу водителя, сел за руль. Вскоре заработал его двигатель, "Паккард" тронулся с места, задним ходом он выехал на Малую Почтовую улицу, развернулся и поехал в сторону набережной Яузы.
   Вдвоем с Романом они вошли в барак, темным коридором прошли в комнату N 40, в которой размещалась семья Натальи Георгиевны. Васька хотелось еще раз вглянуть на Анечку, с ней попрощаться. Мешок с рацией, он оставил при входе в барак.
   - Ладно, так и быть заберу у тебя, сама буду воспитывать твою дочку! Но, как только закончится война, ты уж, давай, возвращайся, забирай ее к себе! - Сказала Наталья Георгиевна, качая на руках плачущую Анечку. - Так нашу девчушку зовут Аней! Красивое имя для красивой девочки! А какая у нее настоящая фамилия и отчество?
   В этот момент Васька страшно замялся, он попросту не знал, как ответить на вопрос этой женщины, матери Ивана! Он не успел узнать ни фамилии Лизы, ни фамилии ее матери. Давать же фамилию Лизиного мужа или свою фамилию, как Васька полагал, что не имеет на это никакого права. Наталья Георгиевна по-своему поняла смятение Василия, настаивать на своем она не стала. И профессионально укачивая девчонку, которая, попав к ней на руки, сразу же затихла, успокоилась и перестала плакать, проговорила, постоянно улыбаясь девочке:
   - Ладно, ладно, ты уж не делай такого страшного лица! Мы и без тебя как-нибудь с твоей Анечкой разберемся! Думаю, что она у нас станет Анечкой Найденовой, а отчество ... пусть она станет Ивановной? Анна Ивановна Найденова тоже очень красиво звучит! Надеюсь, что ты не забудешь новое имя своей дочери?! Милиционерам же скажем, что нашли, ну, скажем, на берегу Яузы! Сегодня много там подкидышей находят! Ты, Роман, в свидетели пойдешь. Своим милиционерам расскажешь, как мы Анечку нашли, как мы решили ее сами воспитать! Милиционеры у тебя ручные, они тебе поверят. Да и рады будут, не нужно будет с ней возиться! Все необходимые бумаги нашей Анечке сразу же выпишут.
   Васька продолжал стоять, молча, наблюдая за тем, как Наталья Георгиевна распоряжается Анечкой! Девочка уже давно перестала плакать, свои глазенки она не сводила с этой женщины, которая ей напоминала и маму, и бабушку одновременно!
   Васька хорошо понимал, что настало время расставания и с Анечкой, со всем семейством Натальи Георгиевны и с ней самой! Он должен был, как можно скорей покинуть этот барак, чем дольше времени он будет здесь находиться, тем большая была вероятность того, что цепные псы НКВД, его преследующие, могут его здесь обнаружить, преследуя горячим следам. Они снова могут объявиться в этом бараке, но на это раз они заявятся в сопровождении рота или целого батальона конвойных войск НКВД! Тогда из-за него одного может пролиться много крови жителей этого барака, членов семей рабочих. А главное, они смогут найти Анечку, и тогда Наталье Георгиевне, ее семейству попросту несдобровать!
   - Мне пора уходить! - Тихо на ухо он прошептал Роману.
   Не говоря ни слова прощания, Васька сумку с детскими вещами поставил в угол комнаты, сам быстро ее покинул, быстрыми шагами неосвещенным коридором заторопился к выходу из барака. Роман последовал за ним и, когда он с Васькой оказался вне пределов барака, на улице, то он прошептал ему на ухо:
   - Ты, парень, как мне кажется, забыл забрать свою рацию?!
   И протянул ему зеленый ящик с рацией "Север"! Кто из темноты вступившего в свои права военного вечера протянул ему солдатский сидор. Роман зеленый ящик рации переложил в этот сидор и, молча, его протянул Ваське. Не говоря ни слова благодарности, этот сидор Васька вскинул себе за спину, сделал шаг вперед, чтобы тут же натолкнуться на милиционера-старшину. Этот старшина был здоровенным мужиком, высоченного роста, он за руку поздоровался с Романом и поинтересовался:
   - Ну, а где твой немецкий шпион?
   Роман, молча, кивнул в сторону Васьки. Тот сразу же весь подобрался, молниеносно засунул правую руку в карман шинели, чтобы выхватить свой пистолет ТТ. Он собирался дорого продать свою жизнь, так как сдаваться, он не собирался! С громадным удивлением Васька наблюдал за тем, как старшина громко и весело рассмеялся. Он успел только заметить и понять, что люди во время ареста или поимки иностранного так не веселятся. Сначала Васька мысленно, а затем физически расслабился, тихо и как-то виновато улыбнулся в ответ этому весельчаку милицейскому старшине. Тот развернулся всем телом, показал на полуторку, припарковавшуюся к бровке тротуара, весело проговорил:
   - Прошу пожаловать, занимай пассажирское место в кабине нашего шикарного авто! С ветерком я вас прокачу в наше отделение милиции! Там для вас, господин немецкий агент, выделена отдельная камера, в которой вы спокойно сможете провести эту ночь! В этой камере ни одна энкеведешная вша тебя в жизни не сыщет!
   3
   Каморку в 64-м отделении милиции, конечно, было бы трудно назвать тюремной камерой, ее окна были не зарешечены, хлюпкая фанерная дверь закрывалась на простой проволочный крючок. К сожалению, в этой милицейской камере не оказалось даже намека на приличную кровать. Но, если три письменных стола слегка раздвинуть, то на полу каморки высвобождалось достаточно пространство для того, чтобы Васька мог бы разостлать на полу шинель, на ней поспать. Когда старшина Носов его провел в эту комнату, расположенную на втором этаже, то он сказал:
   - Это комната наших оперативников. Молодежь ушла на фронт, пенсионеры вернулись поработать за их столы. Эти оперативники понимающие люди, они прошли огонь, воду и медные трубы. Да и дело сыска, своего ремесла, они не забыли, хорошо помнят. К тому свое дело они делают, понимая, когда можно или когда не стоит задавать много вопросов. Словом, они тебя пока не ищут, поэтому ты им сейчас не нужен! Так что ты можешь пару-тройку ночей можешь перекантоваться в этой комнате. В ней тебя никто искать не будет, никто тебя не тронет. Когда наши старички-оперативники получать приказ, начать тебя разыскивать, то в этой комнате постоянно будет гореть электрический свет. Это ты сможешь определить по лучику света, как бы случайно пробившемуся через оконную светомаскировку.
   Носов ушел не попрощавшись, Васька, не теряя времени, принялся за обустройство спального места. Первым делом он погасил свет, распахнул окно, в комнате было так сильно накурено, что ему с трудом дышалось от застоявшегося табачного дыма. Затем он слегка раздвинул письменные столы в стороны, найденным веником подмел пол, набравшийся мусор и окурки собрал в ведро, само ведро выставил за дверь. Когда комнатка достаточно проветрилась, прикрыл оконную раму. Снял шинель, ее аккуратно расстелил на полу, затем со стула у двери взял сидор с рацией.
   Рацию "Север" он достал из сидора, ее раскрыл, внимательно осмотрел, а затем через комнатную электророзетку подключил ее к электросети. Панель рации заиграла зеленными огоньками, подтверждая свою готовность к работе. Васька, как этого и ожидал, сразу же обратил внимание на то, что верньер переключения частот этой рации был как бы закреплен на определенной частоте. Наушники он натянул на голову, вслушался в радиоэфир. Какое-то время там слышались только отдаленные радиосигналы, но вот послышалась дробь коротких и длинных сигналов, которая имела к нему отношение. Как он, в принципе, этого ожидал, кто-то морзянкой вызывал Кароля.
   - Кароль, ты слышишь меня?
   Васька не стал отвечать на этот вызов, он решил подождать следующего вызова. Вызовы должны были повторяться каждые пятнадцать минут, в течение последующего часа. Сегодняшний день был последним днем таких вызовов, после этого дня они прекратятся. Васька снял наушники с головы, на одном из письменных столов он разыскал чистый лист бумаги и карандаш для записи морзянки. Ровно через пятнадцать минут обращение к Каролю повторилось. Правая рука Василия тут же отстучала радиоключом радиостанции.
   - Хорошо и ясно слышу. Кароль!
   - Где ты находишься? Нужна ли тебе помощь?
   - Кто ты?
   - Друзья Лизы Семеновой! Перед отлетом она попросила время от времени прослушивать частоту этой волны, попросила ждать появления Кароля!
   - Хорошо и ясно слышу. Я - Кароль!
   - Понятно, разговора у нас не получится, пока мы незнакомы?
   - Согласен!
   - Тогда встретимся в метро, на станции Новослободская?
   - Метро - очень неудобное место для встреч! Слишком уж много любопытных глаз!
   - Тогда столовая в торце дома N 2 по улице Горького. Ты меня угостишь чашкой чая! В случае опасности сиди и ешь все то, что себе закажешь, тогда встреча не состоится! Жду подтверждения, до завтрашней встречи!
   Васька отправил требуемое подтверждение, на секунду прикрыл веками глаза, он почувствовал, как к нему подкрадывалась усталость. Пару дней он на свободе, но эти оба эти дня превратились в сплошные перестрелки, погони. У Васьки никогда и мысли не было в голове, чтобы в родной, в столь любимой Москве, которая ему снилась по ночам в деревне Васильково, ему придется столько стрелять, убивать, шагая практически по трупам! Только опыт начальных дней войны, а также знания и навыки, полученные на курсах "Аннербе", позволяли ему пока держаться наплаву!
   - Такова наша жизнь, Васенька! - Философски к его мыслям подключился Альфред Нетцке. - Главное для нас, это сохранить в себе основные человеческие нормы и принципы! Всегда во всех ситуациях оставаться человеком, не превращаться в безголового робота, умеющим только нажимать курок пистолета или пользоваться ножом для достижения поставленной цели! Я полагаю, что мы вместе сумеем этого сделать, вместе преодолеем все наши трудности, продолжим бороться, приближая победу добра над злом! А сейчас, Вася, ты не мог бы мне на время уступить контроль над нашим общим телом. Пока рация включена, пока нас еще не запеленговали, я хочу переговорить с Берлином.
   Снова заработал радиоключ рации, снова в радиоэфир пошли сигналы, точка и тире:
   - Альфред Нетцке вызывает Абвер, Берлин!
   - Абвер, Берлин вас слушает!
   - Я хочу переговорить с Седым!
   - Подождите! Ваш сигнал очень слабый, не могли бы вы его усилить?!
   - Не могу, рация в скором времени будет уничтожена!
   - Благодарю за подтверждение сигнала. Седой у рации!
   - Встретился и переговорил с Хозяином! Донес до него требуемую информацию!
   - Какая ответная реакция?
   - Приказал подождать, так как должен собраться с мыслями!
   - Спасибо! Возвращайтесь! Ответ уже получен! Срочно возвращайтесь!
   - Не могу, ноги увязли!
   - Режьте по живому. Вы оба здесь срочно нужны! Жду вашего возвращения!
   - Яволь, будет исполнено!
   - Категорически запрещаю вам в дальнейшем выходить в эфир! Сейчас получите дополнительную информацию, касательно технической стороны поддержки по вашему переходу фронта. После этого рацию уничтожьте!
   - Яволь, будет исполнено!
   Альфред Нетцке коротко отстучал подтверждение о завершении работы рации, затем ее выключил, на некоторое время задумался, все еще сидя за столом.
   - Вася, я только в сеансе связи переговорил с Берлином. Разговаривал с самим Седым! Адмирал Канарис потребовал нашего немедленного возвращения в Берлин?! Сейчас ломаю голову над этим его приказом, так как не понял, почему нам был отдан такой странный приказ? Мы же не получили ответа от Сталина?!
   - Альфред, я могу только предположить, что Седой все же получил этот ответ, минуя нас! На него могли выйти другие люди, возможно, это были агенты самого Сталина. Но Седой никогда не пойдет на прямой контакт с такими людьми, он боится провала при контактах такого рода, ему и так не очень-то доверяют в Берлине. Нам он, своему детищу, он пока еще доверяет! Мы, подобно каменной стене отгородим его от опасных контактов с противником! Не зря же он организовал, чтобы мы прошли серьезную спецподготовку в дивизии СС "Аннербе"! Так что завтра утром мы отправимся в Битцевский лес, по имеющимся у нас координатам разыскиваем в этом лесу посольский схрон. В два часа встретимся с посланником Лизы, думаю, что это одна из ее подруг! А после этой встречи можем планировать свое возвращение в Берлин.
   - Ну, тогда, Вася, я тебе предлагаю, в этом случае с этой рацией поступить следующим образом. Мы засунем ее обратно в солдатский мешок, а завтра этот мешок, как бы случайно, оставим рядом со схроном. Пуская энкеведешники, обнаружив схрон и рацию, подумают о том, что еще одна группа немецких шпионов появилась в Москве! Сейчас же я думаю, что нам хватит болтать. Нам пора устраиваться на ночь. Давай, наконец-то, отоспимся в спокойной обстановке.
   Васька всем своим большим, сильным телом распластался на шинели, одной ее полой прикрыл бедра и ноги. Через секунду он крепко спал.
   В этот момент Альфред Нетцке проводил очередной эксперимент, он пытался покинуть их общее тело, чтобы духом покинуть человеческое тело, попытаться попутешествовать по помещениям этого отделения милиции. Но у него опять ничего не получилось. Хотя Альфред никак не мог забыть того случая, произошедшего в минском офисе Абвера 2, когда Семен Нечипоренко специальным газом траванул Ваську, заставив его потерять сознание. А он в тот момент светлым духом воспрял из его тела. В течение всего времени, пока Нечипоренко занимался грязными делами, он парил над Васькой, при этом оставаясь невидимым для человеческих глаз. Он сумел вернуться в тело Васьки только после того, когда врачи, проведя серию экспериментов с его телом, собрались его выводить его из комы, приводить в сознание!
   4
   Старшина Николай Носов так и не доверил Ваське управление своей милицейской полуторкой. Он решил его сопровождать в поездке в Битцевский лес под Москвой. Пару раз их останавливали, но милицейские документы старшины Носова делали свое дело, их сразу же пропускали дальше. Только на третий раз, когда их остановил энкеведешный патруль, его командир, сержант-наглец, потребовал и у Васьки документы. Тот ему протянул удостоверение лейтенанта НКВД Сергея Лавриненко. Прочитав удостоверение личности сержант лихо откозырял, затем почтительно проинформировал лейтенанта на ухо, поднявшись на подножку грузовика:
   - Товарищ лейтенант, вы были бы поосторожней, разъезжая в одиночестве!
   - Но рядом со мной старшина!
   - Он же милиционер, не нашего поля ягода! В Москве, похоже, кто-то начал на нас, сотрудников НКВД, охотиться. Уже десять наших командиров стали его жертвами. Товарищ Берия рвет и мечет, сегодня он приказал московский МУР подключить к расследованию всех этих убийств!
   - Хорошо, сержант, я принял твою информацию к сведению. Старшина, товарищ Носов, бывалый товарищ, два месяца провоевал на фронте. Сейчас, выздоравливает, после ранения. Временно до выздоровления, до возвращения на фронт решил послужить в московской милиции. В случае чего, он мне все же поможет!
   Пожелав всего хорошего сержанту-наглецу, Васька хлопнул Николая Носова по плечу и сказал:
   - Поехали, Николай! У нас сегодня много дел. Все эти дела мы должны успеть переделать до темна!
   - Вы, что, товарищ лейтенант, действительно шпион?
   - Почему ты так решил?
   - Уж очень вы умете перевоплощаться. Вчера Ромка меня познакомил и попросил помочь одному беглому блатному из своей банды! Вчера я долго думал, думал и решил, почему бы мне не помочь хорошему человеку, если мне за это хорошо заплатят! Но вчера разговор шел о блатном, о воре, вчера вы и были тем блатным вором, но сегодня вы вдруг оказались лейтенантом НКВД. Я бы лично не сумел даже в течение ночи так сильно перевоплотиться!
   - Знаешь, Николай в жизни всякое случается! Только ты немного ошибся, думая обо мне, как о воре. Я никогда им не был, правда, иногда мне приходится становиться другим человеком, менять свою профессию, свою манеру поведения. Вот выполню последнее свое задание, возможно, снова стану нормальным человеком, женюсь, детей нарожаю, буду их растить и воспитывать!
   Так в разговоре с Николаем Носовым незаметно пролетало время. Вскоре они въехали в Битцевский лес. Там уже Васька показывал, по какой дороге, в каком направлении им было нужно ехать. В конце концов, они проехали по одной дороге, оказавшейся тупиковой. В ста шагах от нее должен был находиться схрон, заложенный немецкими дипломатами примерно за год до начала войны. Васька сказал:
   - Коль, ты посиди в грузовике, подожди моего возвращения.
   - Вась, давай, я потащу эту твою бандуру! - Старшина Носов в этот момент кивком голову указал на сидор с рацией. - Не такой я человек, чтобы спокойно сидеть в кабине, ожидать, когда ты вернешься!
   Ты, старшина, поверь мне, я не буду долго отсутствовать! Вот донесу этот мешок на место, оставлю его там, а затем быстренько вернусь обратно!
   Васька с сидором за плечами прошел пару десятков шагов вперед, а затем сверну с дороги под девяносто градусов и, отсчитав сто шагов, углубился в лес. С некоторым трудом на одной из берез он разыскал "V" образную зарубку. Затем следуя от этой зарубки к другой, сделанных на различных деревьях, разыскал этот немецкий схрон! Вход в него спрятался под сугробом снега. Ваське пришлось воспользоваться саперной лопаткой, на всякий случай захваченную им с собой. Две минуты ушли на то, чтобы раскидать снег в сторону, а под снегом оказался аккуратно вырезанный кусок дерна. Под ним и скрывал вход в схрон.
   Саперную лопатку воткнув в сугроб снега, чтобы она оставалась под рукой, Васька поднял эту крышку входа, по шаткой лесенке спустился в схрон. Десяток ступеней и вот он уже стоял на его дне. В пучке света, попадавшего в схрон через вход, справа от себя Васька увидел электрический фонарь. Он был кем-то предусмотрительно подвешен на шпагате, о сейчас покачивался от колебания воздуха, вызванного его появлением в этом подземелье, практически перед Васькиными глазами. Сорвав фонарь с шпагата, Васька тотчас же его включил. Узкий луч прорезал темноту схрона, аккумуляторные батареи фонаря сохранили достаточно энергии, чтобы он сейчас работал.
   Как оказалось, схрон на деле представлял собой маленький склад, забитый ящиками с продовольствием, с оружием, с военным снаряжением, документами и деньгами. На этом складе Васька нашел насколько радиопередатчиков, а также много других вещей, но не все эти вещи ему были нужны! Он прошел вглубь схрона, ни к чему не прикоснувшись, ничего не тронув! В распоряжении Васьки было мало времени, но он особо не спешил, внимательно осматривая схрон, разыскивая нужные ему вещи. По дороге обратно к выходу, он задержался у ящика с пистолетами. Отобрал себе привычный "Вальтер Рк38". Пистолет ТТ с запасной обоймой переложил во внутренний карман шинели, а "Вальтер" спрятал в ее правый карман. Затем Васька задержался у ящика, доверху набитому советскими деньгами в крупных и мелких банкнотах. Он поблизости разыскал небольшой портфель советского чиновника. В него набрал червонцев, двадцати пяти и пятидесяти рублевок, а также очень много сотенных банкнот. Этот схрон Васька вскрыл в основном из-за того, что ему срочно потребовался миллион рублей!
   Выполнив стоявшую перед ним задачу, Васька решил возвращаться к Николаю Носову. Но, как только мысль об этом старшине милиции появилась в его голове, в его глазах померк свет. Видимо, где-то поблизости от него произошло кровопролитие! Помотав головой из стороны в стороны, Васька восстановил свое зрение, он решительно отправился к выходу из схрона. По дороге к лесенке он прихватил, в портфель засунул десяток советских паспортов, военных билетов и командирских книжек. Эти документы он взял из одного из ящиков, но, к сожалению, они не были заполнены должным образом. По лесенке он поднялся на поверхность, огляделся вокруг, рядом с ним никого не было! В лесу сохранялась тишина, Васька нутром почуял какую-то непонятную тревожность в этой лесной тишине.
   Закрыв крышкой схрон, положив на крышку кусок дерна, Васька забросал вход в схрон снегом, особо не стараясь эти свои раскопки скрыть от чужих гоаз! Он спешил, с грустью размышлял о том, что он, в принципе, зря потерял время, занимаясь поиском и раскопкой этого схрона. Ведь, деньги он мог бы разыскать и в другом месте.
   К полуторке старшины Носова он вышел со стороны ее водительской дверцы. Еще издали он увидел, что водительская дверца полуторки широко распахнута, а Николай Носов сидит, положив голову на руль. Васька вначале подумал, что старшина задремал, ожидая его возвращения. Но, чем ближе он подходил к грузовичку, тем более настороженным он становился. Уж слишком неестественной выглядела поза спящего старшины, да и слишком был утоптан снег перед дверцей полуторки. Васька слегка замедлил свой шаг, поудобнее перехватил за черенок саперную лопатку.
   Он был всего в десяти шагах от полуторки, когда понял, что Николай Носов уже никогда не проснется. У подножки водительской кабины собралась большая лужа крови, все еще продолжающая капать из ножом перерезанного горла старшины.
   - Думаю, что ты уже догадался о том, что твой бывалый друг мертв! - За Васькиной спиной послышался хорошо ему знакомый голос.
   Васька остановился, а голос Алексея Малинина продолжил говорить:
   - Да, ты, сержант, сейчас можешь остановиться, повернуться к нам лицом, нам очень хочется увидеть твое личико! Только я попрошу тебя, мой друг, делать это очень медленно, не торопясь! Мне хочется тебя заранее предупредить о том, что карта твоя бита, что ты проиграл мне свою жизнь! У меня на руках имеется письменный приказ о твоей ликвидации, так что сейчас тебе уже не на что надеяться! Этот лес ты уже покинешь мертвым, на носилках из него тебя вынесут ногами вперед! Да, и свои руки ты уж, пожалуйста, держи таким образом, чтобы мы их хорошо видели! Забудь о своем пистолете, как только ты попытаешься их опустить руки, то я и мои друзья-приятели расстреляем тебя из своего табельного оружия, открыв огонь на поражение!
   Васька совершил полный и плавный разворот своего тела. Первым делом он увидел самодовольно ухмыляющегося капитана Малинина. Рядом с ним стоял, улыбался беззубым ртом тот самый сержант-наглец, который два часа тому назад ему на ухо нашептывал всякую ерунду о нем же самом! Рядом с этими двумя энкеведешниками стояли еще шесть человек в форме младших или средних командиров НКВД. Каждый из них в руках держал свое табельное оружие, в основном это были наганы, стволы которых были направленны в грудь и в живот Васьки.
   Выполняя команду капитана Малинина, в этот момент Васька медленно и осторожно поднимал вверх обе свои руки. Из-за неожиданности всего происходящего, в правой руке у него, по-прежнему, оставалась маленькая, почти игрушечная саперная лопатка. В тот момент Лешка Малинин самодовольно улыбался, он, наконец-то, сдержал слово, данное Виктору Семеновичу Авакумову, первому заместителю наркома внутренних дел СССР. Он только что разыскал преступника под N 128897, оставалось всего ничего, связать его руки, посадить в черный "Паккард", ожидавший невдалеке, и отвезти на Лубянку.
   Когда Алексею Малину перезвонил его старый знакомец сержант из автомобильной инспекции НКВД, взволнованным голосом тот сообщил о том, что только повстречал их общего знакомого лейтенанта Сергея Лавриненко, то Алексей Валерьевич ему не поверил. Лейтенант НКВД Сергей Лавриненко возглавлял группы оперативников НКВД, сидевших в засаде на квартире предательницы родины, Елизавете Семеновой. Он и все участники засады были убиты сержантом Васильковым во время своего вчерашнего появления на этой квартире. Лаврентий Павлович, узнав об этом происшествии даже подписал приказ об уничтожении сержанта Василькова на месте поимки. Его заместитель Виктор Авакумов передал в руки капитана Малинина карт-бланш на розыск, уничтожение этого сержанта без суда и следствия! Получив такие высокие полномочия, капитан Малинин самостоятельно, ни с кем не советуясь, набрал розыскную группу. В нее вошли его друзья-приятели, он им, как и они ему, безгранично доверял. Они всегда его покроют при малейшей оплошности, при нарушении закона!
   Алексей Валерьевич по информации, а также вместе с перезвонившим ему сержантом-наглецом быстро разыскал нужню им полуторку в Битцевском лесу. Затем он сам отправился переговорить со старшиной милиционером, желая его, заставить предать своего приятеля, сержанта Василькова. Старшина Носов категорически отказался стать приманкой, он категорически отказался вообще помогать энкеведешникам! Николай Носов даже попытался прибегнуть к своей немалой физической силе, собираясь сержанта предупредить о засаде!
   Одним словом, дискуссия с этим старшиной перешла в перепалку, а перепалка - в настоящую драку! Старшина Носов успел своими кулаками в кровь разбить лицо капитана Малинина, когда к тому на помощь подбежало его шестеро друзей-приятелей. По приказу капитана Малинина, старшину зарезали. Его горло перерезал тот самый сержант-наглец, его дорожный патруль милицейскую полуторку для проверки документов всего лишь пару часов назад. Во время драки энкеведешники не стали применять свое табельное оружие, опасаясь громом выстрелов предупредить сержанта Василькова об устроенной на него засады!
   Старшина Носов не стал стрелял по единственной на то причине, у него попросту рука не поднялась на то, чтобы стрелять в представителей своей родной советской власти!
   Всю эту информацию Васька мгновенно вычитал в сознании капитана Малинина. Таким образом, он узнал о том, как умер Николай Носов, так и не успев с ним подружиться. У него снова потемнело в глазах, в голове прозвучал тонкий голосок:
   - Боевой комплекс активирован!
   Ноги Васьки сами собой спружинили, он высоко взлетел вверх ...
   Глава 10
   1
   Казалось бы, что лезвие саперной лопатки лишь только слегка коснулось шеи капитана Малинина, но оно почти срезало капитанскую голову с его плеч! Алексей Малинин умер, ничего сказать! Семь трупов других энкеведешников были разбросаны вдоль дороги и от нее в нескольких метрах. Все они лежали в различных позах, все они погибли от ударов крепких Васькиных кулаков или же от лезвия саперной лопатки. Одному только сержанту-наглецу в чем-то повезло, его случайно застрелил один из энкеведешников из своего табельного пистолета ТТ. Разумеется, этот энкеведешник пытался пристрелить Ваську, но сержант, находясь в боевом трансе, быстро уж быстро, почти мгновенно перемещался с места на место. Временами он прикрывался друзьями и соратниками этого энкеведешника. Так что под его пулю случайно попал тот самый сержант-наглец, ставший главным инициатором всей этой заварушки в Битцевском лесу!
   Когда закончилась эта молниеносная схватка, Васька, выйдя из транса, только один раз прошелся между телами убитых им энкеведешников. Он хотел всего лишь убедиться в том, что его личный недруг и злодей капитан Малинин мертв, получив удар от него саперной лопаткой! Какую-то минуту он постоял над его телом, затем резко развернулся. чтобы вернуться к полуторке. Там он из-за руля вытащил бездыханное тело старшины Носова, осторожно положил его на снег. Ладонями рук осторожно старшине закрыл глаза! Пару минут Васька постоял над телом друга с непокрытой головой, а затем медленно, понурив голову побрел к черному "Паккарду", видневшемуся вдали на дороге. На нем и на второй "Эмке" приехал капитан Малинин со всеми своими друзьями.
   - Да, ты прав, Вася, настала пора нам заканчивать дела в Москве, нам пора возвращаться в Берлин! - С какой-то грустью в голосе высказался Альфред Нетцке. - Советские правоохранительные органы слишком уж плотно присматривают за москвичами, не дают им и шагу шагнуть без своего наблюдения за их поведением, за их мыслями! Так что теперь я никогда уже не поверю любым утверждениям всех тем, кто будет говорить о том, что они имеют свободно функционирующую агентурную сеть или своих агентов в Москве! Такого попросту не может быть, такого попросту не может случиться, когда НКВД стоит у власти!
   Усаживаясь в чужой "Паккард", Васька, молча, утвердительно кивнул головой, как бы мысленно соглашаясь с этим высказыванием своего друга. Включив зажигание, он стартером завел двигатель автомобиля. Покидая это кровавое место в Битцевском лесу, после своей жаркой схватки с энкеведешниками он решил на этом месте ничего не трогать, ничего не изменять, пусть руководство НКВД убедится в том, что с ним лучше не шутить! Ваське очень хотелось, чтобы до руководства НКВД, до Лаврентия Павловича, наконец-то, дошло бы, что он сдаваться не собирается, может пойти до конца ради достижения своей цели! Только саперную лопатку, портфель с деньгами и документами он бросил за спину, на заднее сиденье "Паккарда".
   За последние два недели своего пребывания в изоляторе на Лубянки, двух дней отчаянных метаний по Москве Васька успел забыть, отвыкнуть от постоянного гула артиллеристской канонады. В Битцевском же лесу, это канонада то хорошо слышалась, то затихала в отдалении. Сейчас же, когда он подъезжал к Москве, то ему показалось, что он хорошо слышит эту канонаду. В этот момент внутри Васьки что-то мощно всколыхнулось, в его памяти появились и чередой пронеслись лица Афанасия Носова, Ваньки Понкратенко, а также лицо других бойцов его взвода. В тот момент Васька задумался, а не послать ли ему к черту эту свою шпионскую жизнь, никому не нужную борьбу с Лаврентием Павловиче?! Позабыть о своем Минском прошлом, бежать на фронт, там прибиться к кому-либо полку, начать воевать с оружием в руках за свою Отчизну!
   В момент его наивысших голубых мечтаний, его мечты были прерваны мысленным голосом немецкого диверсанта, майора и штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке:
   - Камрад Василий! Как мне кажется, ты не сможешь в силу своего русского характера меня предать?! Поверь мне, как только мы с тобой потеряем дружеское расположение и взаимопонимание, то я уже не смогу больше быть твоим симбионтом! Тогда впереди меня будет ожидать полное забвение, так как только через тебя я контактирую с внешним миром! Одним словом, я жив только тебе благодаря! Жить без контакта с тобой - это не жизнь, для меня это будет медленным уходом в забвение, принять смерть! Вась, поверь мне, что я не хочу тебя просить не делать того, что ты сейчас задумал! В этом случае я просто говорю, ты можешь поступать так, как хочешь! Но имей в виду, что в жизни без меня ты очень многое потеряешь! Вряд ли ты сможешь в одной схватке покончить с восемью противниками?! Да, и на фронте без меня ты, Васька, долго не протянешь! Может быть, убьешь до роты гитлеровцев, но, в конце концов, убьют и тебя самого! Работая же вместе, мы можем спасти сотни тысяч русских и немецких жизней! Так что, принимая решение, ты прежде всего подумай о его последствиях этого своего решения! Я этим все сказала, Вася, так что повторяю, поступай, как хочешь!
   Вскоре черный "Паккард", за рулем которого сидел Васька, подъехал к Калужским воротам. У Калужских ворот армейский патруль все же остановил его автомобиль. Странный внешний вид Васьки, на нем была хорошо пошитая шинель командира РККА, но почему-то на его голове была милицейская фуражка, заставили командира патруля попросить его покинуть салон "Паккарда". В ответ Васька, не покидая салона "Паккарда", молча, протянул ему удостоверение личности лейтенанта НКВД Сергея Лавриненко.
   Эти свои корочки энкеведешника он небрежно сунул под самый нос армейскому капитану. Тот внимательно ознакомился с удостоверением, а затем капитан принялся перелистывать тетрадь, до этого момента хранившуюся в его командирском планшете. Пока он доставал тетрадь, Васька успел покопаться в его сознании. Там он с удивлением узнал о том, что в ней тетради должна была находится запись, сделанная самим же капитаном во время развода патрулей. В той записи говорилось о том, что по информации НКВД, из заключения бежал крупный немецкий шпион, он сейчас скрывается в Москве. Этот шпион для своего прикрытия может воспользоваться документами сержанта Василькова, а также удостоверением лейтенанта НКВД Сергея Лавриненко!
   Таким образом, Васька снова оказался в беде, под угрозой ареста, причем, дело осложнялось тем, на этот раз его собирались арестовать простые армейцы. Убивать этих людей он не имел морального права, они не были извергами рода человеческого, подобно капитану Малинину! Словом, Ваське ничего не оставалось делать, как воздействовать на сознание этого армейского капитана. Но после грязных проделок Нечипоренко, опытов над ним проведенных в лабораториях дивизии СС "Аннербе", Васька не совсем был уверен в том, что силой своей воли он сумеет заставить этого капитана поступить так, как бы ему хотелось?!
   Через некоторое время капитан все же перестал перелистывать свою тетрадь. Он поднял на Ваську свои виноватые глаза, тихим голосом произнес:
   - Мне показалось, что я что-то слышал о лейтенанте Лавриненко?! Поъоже у него возникли крупные проблемы с удостоверением?! Так что, товарищ лейтенант, позвольте мне вам посоветовать. Вы, как можно скорей, возвращайтесь в свою часть, а не то на следующем посту при проверке документов вас могут снова остановить, по ошибке арестовать! Так что счастливого вам пути, товарищ лейтенант!
   У сретенских ворот Васька неторопливо вылез из прогретого салона своего "Паккарда" на легкий морозец. Машину оставил у тротуара, а сам перешел через трамвайные пути на другую сторону улицы. Там он немного потоптался на одном месте, решая, что ему дальше делать. Завтра должна была бы состояться встреча со знакомым Лизы Семеновой, это в свою очередь означало, что Васька должен был бы найти для себя ночлег на ночь. В этот момент он обратил внимание на странное поведение одного красноармейца, только что сошедшего с трамвая маршрута "Б".
   Тот, заметив Ваську, начал ходить вокруг него широкими кругами, медленно и стараясь незаметно сокращать радиус этого своего кружения! На этого красноармейца, Васька обратил внимание, когда тот пошел на третий круг вокруг него! Делая вид, что он ничего не замечает этого красноармейцы, он опять-таки на всякий случай проникнуть в его сознание. С громадным удивлением Васька узнал о том, что этот красноармеец входит в банду некого Пантелеймона. Он только что выполнил задание своего пахана, грузовик с лекарствами переправил по какому-то адресу. Сейчас этот красноармеец должен был позвонить по телефонному номеру, сообщить о выполнении своего задания.
   Васька же привлек внимание этого московского бандита своим расхлябанным внешним видом. Вот он и решил посмотреть на то, что у него имелось в портфеле. Этот бандит был готов пустить в ход свой нож, если "интеллигент" решит оказать ему сопротивление. Немного подумав, Васька решил провести еще один эксперимент по внушению на расстоянии. Он постарался этому бандиту внушить мысль о том, чтобы тот в разговоре с другим членом банды упомянул бы о желании некоего очень богатого москвича встретится для переговоров с Пантелеймоном через пару часов в столовой на у Покровских ворот.
   Васька со своего места хорошо видел, как красноармеец подошел к таксофону, с кем-то коротко переговорил. Он оказался не в состоянии установить, произносил ли или нет этот сукин сын запрошенную им фразу?! Ему ничего не оставалось, как на берегу Чистого пруда провести еще два часа! Его встреча с Пантелеймоном должна была произойти в столовой, работавшей на противоположной стороне Сретенского бульвара. В этой коммерческой столовой питались одни только денежные москвичи, по сегодняшним, военным временам простая котлета по-киевски там стоила целое состояние.
   То есть эту столовую могли посещать одни только зажиточные люди, подавальщикам они все были хорошо знакомы на лицо, так что Ваське было нельзя там появляться. Его помятая внешность, небритое лицо, помятая командирская шинель, стоптанные красноармейские сапоги, наверняка, привлекут к себе внимание, как посетителей, так и подавальщиц. К тому же они могли о нем подумать, что он стукач, доносчик правоохранительных органов! В тоже время он не мог упустить возможности встретиться, переговорить с Пантелеймоном, поэтому Васька спустился к Чистому пруду, чтобы с его берега понаблюдать за тем, как дворники подкармливают уток и лебедей, оставшихся на зимовку в этом военном городе!
   Сидя на одной из лавок, расставленных по берегу пруда, Васька хорошо видел всех тех посетителей, кто входил и выходил из этой столовой.
   В этот момент над Чистым прудом поднялся отчаянно-громкий птичий гвалт. Это два дворника на берег пруда притащили два подноса с объедками из столовой, где должен был скоро появится Пантелеймон. Дворники занялись кормежкой птиц, зазимовавших Москве. Эта процедура продолжалась не менее часа, она сильно скоротала время Васькиного ожидания назначенного час.
   От нечего делать во втором часу своего ожидания Васька занялся сканированием внутреннего помещения столовой следить за поведением посетителей столовой. Он обратил внимание на одного из многих мужчин, вошедшего в столовую. Он, видимо, был частым ее посетителем. Он сразу же прошел к стойке раздачи блюд, там он аккуратно перед кассиром выложил своею пятерку, пять рублей. Ему подавальщицы тут же налили полстакана водки, на закуску дали бутерброд из куска черного хлеба с куском селедки. С видимым удовольствием тот, выпив водки, смачно сжевал бутерброд. Кивнув головой в благодарность, мужчина покинул столовую. Вслед за ним приходили другие мужчины, оплатив стоимость того или иного блюда, они сами же это блюдо, первое или второе, относили за свободный столик, где с видимым удовольствием предавались чревоугодию.
   Этот процесс насыщения человеком своего брюха оказался бесконечным, двери столовой то и дело хлопали, открываясь и закрываясь! Посетители и посетительницы, мужчин-посетителей было гораздо больше, чем женщин-посетительниц, постоянно входили и выходили из столовой Правда, Васька пришел к выводу о том, что следовало бы признать, что только очень немногие посетители садились за столики, забирая себе первое или второе блюдо! Большинство ограничивались водкой и русским бутербродом.
   За все время наблюдения ни один человек, хотя бы отдаленно походивший бы на Пантелеймона, в столовой или рядом с ней не появлялся!
   Минут за десять до назначенной встречи к Ваське на лавочке подсел пожилой серьезный мужчина в очках. Своей внешностью, своими очками он напоминал отставного профессора. Вначале Васька не обращал на него своего внимания. Когда время подошло, встреча с Пантелеймоном вот-вот должна была бы начаться, а он пока еще не появлялся, то Васька решил на всякий случай повериться, прокачать сознание своего соседа. К своему удивлению, он обнаружил, что рядом с ним на лавочке сидит, никто иной, как сам Пантелеймон. Он пришел немного раньше назначенного времени встречи, чтобы в свою очередь провериться, не пытается ли кто ввести его в заблуждение, прибегая к условленному паролю. Сидя на лавочки, в своем соседе по лавочке Пантелеймог так и не узнал Ваську?!
   - Как вы думаете, он не задерживается? - Невинным голосом Васька поинтересовался у своего соседа по лавочке.
   - Кто это "он", почему он должен задерживаться? Кого вы имеете в виду? - Встрепенулся Пантелеймон.
   - Того человека, кого вы ожидаете. Этот человек должен был бы с вами встретиться! Может быть, вы его узнаете, когда он плечи накинул бы прорезиновый плащ-пелерину немецкого фельджандарма?!
   - Какого черта, что вы говорите, молодой человек? Говорите о странных вещах! Особенно мне не нравится то, что вы о моем прошлом слишком уж многое знаете? Черт тебя подери, подожди ... так это ты ...?
   - Да, это я! Слава богу, наконец-то, ты меня узнал! Столько времени я провел на этом свежем воздухе, мечтая о домашнем тепле, горячем душе, чистой одежде и о бокале хорошего коньяку,
   - Ну, это не проблема, брат! Приглашаю тебя посетить одну московскую квартиру! Она мне принадлежит, и она находится всего лишь в нескольких шагах от этого пруда!
   2
   Васька оказался человеком со слабым характером, да и как им не станешь, когда, перешагнув порог ванной комнаты квартиры Пантелеймона, он остолбенел, замерев на месте, увидев широкую, белую глубокую эмалированную купальню, или как ее по-немецки называли ванну. Яркое освещение, белая плитка на стенах, зеркало над рукомойником производили неизгладимое впечатление. Сама купальня-ванна занимала большую часть помещения ванной комнаты, своей белизной она манила, призывала Ваську. После сегодняшней грязи войны, смерти людей, потери человека. не ставшего другом, это волшебство не просто манило, а настоятельно потребовало, ну-ка, быстро раздевайся, давай залезай, помоемся! В зеркале над рукомойником Васька увидел свое лицо, подбородок зарос трехдневной щетиной, щеки впали и никакого здорового румянца на них не было в помине! Глаза потерялись в глазницах, только оттуда поблескивали тревожным бликом.
   Васька вспомнил, что последний раз он разглядывал себя в зеркало в своей служебной квартире в Минске. Тогда из зеркала на него смотрел лощеная морда настоящего эсэсовца. В Минске, как немецкому офицеру, ему пришлось на практике познакомиться с тем, что таких ванных комнат, душевых не было, попросту не существовало в советских квартирах. Можно было сказать, что ванные комнаты были только в квартирах только высокопоставленных чиновников. Да и они были слабым подобием ванных комнат, так там был только рукомойник с раковиной, из крана которого постоянно текла холодная вода, а также много корыт, медных тазиков различного объема. Рабочий же люд, представители интеллигенции там совершали утреннюю помывку, мыли лицо чистили зубным порошком зубы. Горячей воды в советских квартирах и в помине не было, в случае необходимости воду подогревали на керосинках, конфорках. Поэтому жители городов так любили по воскресениям посещать городские бани, где мылись от души!
   Сейчас сбоку купальни торчали два больших медных крана. Васька не поленился, оба этих крана покрутил и в ту, и в другую сторону. В любом случае из них обоих текла одна только холодная вода. Тогда он вышел из ванной комнаты и громко прокричал:
   - Паша, ты мне не подскажешь, как холодную воду, в твоей ванной комнате сделать горячей. Мне так захотелось полежать в горячей воде этой твоей шикарной купальни хотя бы часок. Но я не знаю, как включать твой водонагреватель, не знаю, где он находится?
   Подожди Миша, не торопись! Сейчас я подойду, покажу где находиться, подробно расскажу, как пользоваться водонагревателем! Только ты, Миша, наберись терпения, немного подожди, а то мое кофе в турку только начал закипать.
   - Славно вы это оба придумали называть себя другими именами, псевдонимами! - Подал голос Альфред Нетцке. - Со стороны никто не догадается о том, кто же вы оба на самом деле?! Да и предварительная беседа, Вася, у вас получилась очень даже интересной! Я не ожидал, что такой подлец и душегуб, как твой Пантелеймон, может из блатных воровских паханов перековаться в патриота своей Отчизны?!
   - В Минске мы с ним пару раз пересеклись после нашей первой встречи. Тогда мы с ним в деталях обговорили саму возможность создания мнимого партизанского отряда на оккупированных территориях. Этот отряд, по нашему мнению, должен будет заниматься выявлением предателей, изменников родины, дезертиров и мародеров, бежавших с поля боя. Словом, Пантелеймон с этим своим отрядом будет, как можно более, вредить оккупантам, работать с населением оккупированных территорий. Заодно он займется формированием мелких партизанских групп, отрядов, чтобы те впоследствии смогли бы вырости, стать настоящими партизанами! Для этого его отряд должен будет состоять из бойцов двух категорий, настоящих патриотов и настоящих предателей родины! Ради выполнения такой задачи Пантелеймону пришлось из Минска перебраться в Москву. Воровской сброд станет его ширмой для немцев, ими он будет прикрывать свои настоящие боевые задачи! Что касается имен "Паша" и "Миша", то еще в Минске мы стали обращаться к друг другу этими именами! Позднее они, возможно станут нашими позывными!
   - Почему Пантелеймон не провел этой работы в Минске? Там, как мне кажется, ему было бы гораздо легче, удобнее поработать под нашим прикрытием! Под прикрытием штандартенфюрера СС Альфреда Нетцке?!
   - Дело в том, Альфред, что, как мы русские иногда любим говорить, что порой даже земля слухами пользуется! Сам Пантелеймон мне пару раз говорил о том, что в воровском мире Минска, после оккупации вами этого города, такую тайну попросту было бы невозможно сохранить, ведь ему пришлось бы иметь дело с десятками людей. Разными по своему характеру. Ваше гестапо никогда не работало, не имела своих представителей на оккупированных советских землях! Его функции в Белоруссии исполняла немецкая криминальная полиция, она превосходно справлялась со своими обязанностями, держа белорусов в страхе! Пантелеймон со своим отрядом рано или поздно попал бы под колпак КРИПО, тогда бы ему вряд ли бы удалось воплотить нашу идею в Минске. Поэтому работу по формированию своего отряда он решил провести в Москве! В Москве мы встретились только для того, чтобы уладить кое-какие последние вопросы. Можно было бы сказать, что Пантелеймон уже сформировал свой отряд в десять бойцов. Сейчас он планирует переход линии фронта.
   - Ну, вот, Миша, теперь я в полном твоем распоряжении! - Сказал Пантелеймон, переступая порог ванной комнаты. - Вот видишь этот ящик над ванной - это электрический водонагреватель проточного типа! Он пока еще является редчайшей вещью в нашей повседневной советской жизни! Поворотом же этого верньера мы включаем электрический подогрев воды. Через десять минут водонагреватель прогреет тридцать литров воды чуть ли не до кипятка. Миша, смешивая горячую и холодную воду, ты можешь водой наполнять ванну, поддерживая в ней нужную тебе температуру. Так что, Миша, желаю тебе успеха в помывке своего бренного тела, я же пошел пить свое кофе, ожидать, когда ты вылезешь из ванной!
   Мытье в ванной с горячей водой Ваське показалось настоящим наслаждением. Для начала, пока ванна наполнялась горячей водой, он немного подремал. Купальня оказалась настолько большой и глубокой, что Ваське удалось, даже лежа в ней, выпрямиться во весь свой немалый рост. Видимо, Альфред вместе с Васькой испытывал не в меньшей степени испытывал наслаждение, лежа в горячей воде, поэтому он замолк, к нему он более не приставал, не задавал своих глупых вопросов. Он больше не лез к нему со своими размышлениями, предложениями по их дальнейшей шпионской работе и бытие в Москве!
   Обтеревшись мохеровым полотенцем. Васька покинул ванную комнату в одних только кальсонах. Переступив порог ванной комнаты, оказавшись в коридоре, он отправился на кухню, в тот момент он вдруг почувствовал большое облегчение, словно тонна грязи свалилась с его плеч, Васька был готов парить своей душой и телом! Он прошел на кухню, оказавшуюся большим, светлым и теплым помещением, за столом у окна со светомаскировкой блаженствовал Пантелеймон, мелкими глотками попивавшего свой кофе.
   - Ты, сколько времени ты можешь пить эту свою чашку кофе? За то время, пока я отсутствовал, он, наверное, совсем остыл, стал холодным и не вкусным?!
   - Миша, почему ты обо мне так плохо думаешь? Я же вам не лентяй и не чудак, а легкий на подъем человек! Пока ты два часа спал и мылся, я допиваю вот уже четвертую чашку кофе экспрессо, который сам научился варить!!
   - Ты успел выпить четыре чашки такого крепкого кофе, Паша?! Да ты настоящий чемпион Советского Союза по кофе! Но ты вряд ли, тогда сегодня вообще сможешь заснуть?! Да, и между прочим, откуда у тебя появился настощий кофе арабика?
   - Деньги и в СССР, Миша, многое решают! К тому же я не собирался сегодня спать! Я уже давненько ожидал твоего появления в Москве! Позавчера мне сообщили о том, что ты под моим именем мечешься по Москве! С тех пор я жду, когда ты вспомнишь обо мне, нагрянешь ко мне в гости. И надо же такому случиться, когда мой грузовик перевозил лекарства, то ты вдруг оказался его пассажиром!
   - Нет, я не был его пассажиром, Паша! Просто мне удалось этого твоего шофер попросить передать своему боссу, что я ищу с тобой встречу в таком-то месте. Вот до тебя и дошла несколько искаженная информация, что я был одним из пассажиров грузовика с лекарствами! Хочу тебя предупредить, что не должен доверять этому шоферу, по своим наклонностям он скрытый убийца!
   - Он и не входит в число моих доверенных лиц! Чего можно было бы ожидать от человека, родители которого, а также братья, сестра, на его глазах были ликвидированы НКВД, как враги народа! Тебе на него вообще не стоит злиться, так у него сложилась судьба! После расстрела родных, он обозлился на весь мир, хочет ему отомстить за свои и их страдания! После перехода линии фронта я прослежу, по какому пути он пойдет, но в его судьбу я вмешиваться не буду!
   - Хорошо, если так это лучиться! Ты знаешь, Паша, но война это страшная беда, она не только ломает и гнет человека, но кое-кому помогает стать героем, настоящим человеком! Так что, не просмотри, помоги ему выбрать правильный путь! А сейчас я бы с большим удовольствием выпил бы горячего чайку. За чаем мы могли бы поговорить о нашем деле!
   - Весь мой чай в этом буфете. Выбирай, какой тебе понравится. Чайник на плите, если он уж не так горяч, то поставь его на конфорку, вскипяти воду! Я же тем временем начну свой рассказ! В первых же его словах могу тебе сообщить, что мои дела не так уж плохи. За очень короткое время, мне удалось набрать ... ну, скажем так, партизанскую банду ... в десять человек.
   Васька снова поднялся на ноги, подошел к буфету, на одной из его полок разыскал несколько пачек чая. Недолго думая, он остановился на пачке чая N 135 из Краснодарского края! Вода в чайнике оказалась не такой горячей, как Ваське бы хотелось, поэтому он чайник поставил на конфорку. Стал терпеливо ожидать, когда вода в нем закипит. Тем временем Пантелеймон продолжал свой рассказ о своих московских делах.
   - Мне пришлось превратиться в старика, чтобы вместе с беженцами перейти линию фронта, пробраться в Москву. Две недели у меня ушло на то, чтобы добраться, с помощью друзей осесть в этом городе. По дороге мне встретилось немало зеков, шедших на фронт, сражаться с фашистами. Они мне не раз помогали выбираться из трудных ситуаций, порой кормили, но главное помогали, когда мне приходилось идти через посты и кордоны, выставленные НКВД на дорогах, ведущих в Москву. Словом, я попал в Москву, когда там началась октябрьская эвакуация. К слову сказать, вот эта квартира в тот момент она принадлежала одному замминистра. Я же решил ею попользоваться, пока он сам и его семья находятся в эвакуации, подобрал ключ к замку, ею пользуюсь, как своей собственной.
   Тем временем, вода в чайнике начала кипеть, Васька, слушая рассказ Пантелеймона, чайника кипятком он ошпарил заварку чая в другом маленьком заварочном чайничке. Пока чай настаивался, он снова присел за стол, продолжая внимательно слушать рассказ Пантелеймона о своем путешествии в Москву..
   - Мои московские друзья мое неожиданное появление в городе встретили дружескими объятиями, они меня на первых порах поддержали деньгами. Эти деньги помогли мне перекантоваться первое время. Затем я поселился в этой квартире, начал потихоньку встречаться со старыми друзьями, сбивать из них свою банду... Знаешь, Миша, мне совсем не нравится это слово "банда"! Ведь, в принципе, я не собираюсь возвращаться к своему прежнему воровскому ремеслу, заниматься вооруженными налетами, грабежами! А вместе со своими близкими друзьями собираюсь воевать с фашистами, но эта треклятая двойственность моей позиции не позволяло мне всех моих людей причесывать под одну гребенку! Всего лишь трое парней из всей моей группы догадываются, чем на самом деле мы будем заниматься в тылах фашистов. Остальные же члены этой моей банды горят желанием пограбить фашистов, вместе с ними и население оккупированных территорий. Им все равно, с кем они имеют дело, лишь бы была бы водка, да деньги на руках. На сегодняшний день в моей группе насчитывается десять устойчивых членов, шесть кандидатов, а также есть много желающих к нам присоединиться. В полный расчет я пока беру лишь десять человек!
   - Хорошо! - Задумчиво произнес Васька. - Может быть, кого-нибудь добавишь?! Или от кого-либо избавишься, прежде чем покинешь Москву?!
   - Ничего, сойдет! Словом, с завтрашнего дня мои подельники начнут посещать свои райвоенкоматы, записываться добровольцами на фронт. С ними я договорился встретиться уже в Минске через два-три месяца ...
   3
   Васька сидел за столом в столовой N 2, он не поверил своим глазам, когда увидел, что в этой столовой вдруг появилась его следователь НКВД, старший лейтенант Татьяна Метелина! Она была в длинной до пят приталенной шинели, в сапогах. Женщина неторопливым шагом прошла к раздаточному столу, но в общую очередь не встала. Ни один человек в этой очереди не промолвил ни единого слова, когда женщина командир НКВД стала во главе очереди и у раздатчицы попросила себе чая. Васька в этот сидел столом, доедал свой любимый картофельный суп! Сегодня ничего другого, кроме картофельного супа, поджаренной картошки и черного грузинского чая, в этой столовой не подавалось. В ней даже хлеба почему-то оказалось маловато, его выдавали только по одному куску на брата.
   Столовая располагалась в торце здания N 2, расположенного на улице Горького, оно было сразу же за углом от здания Совнаркома СССР. В нее перекусить приходили не только одни работники Совнаркома, но и простые работяги-метростроевцы, поблизости прокладывавшие новую ветку московского метрополитена. Работяги приходили с обычными талонами на обед, на свои талоны они получали тарелку картошке в жаренном или в вареном виде. Было час пополудни, обеденное время, поэтому эта столовая была переполнена проголодавшимися людьми, многие пока еще стояли в очереди к раздатчице. Несколько людей уже с подносами в руках ожидали, когда освободится посадочное место за каким-либо столиком.
   Васька в столовой появился примерно за полчаса до назначенного времени встречи с подругой Лизы, его связной, погибшей в Минске. Он простоял длинную очередь к раздатчице, чтобы получить свою тарелку картофельного супа. Раздатчицей за стойкой оказалась молодая деваха. Увидев перед собой рослого, ладно скроенного мужчину-симпатягу в военной шинели, девица не удержалась, своим половником ему в тарелку налила почти двойную порцию супа. Получив суп, Васька почувствовал, как в нос ему ударил аромат вареной картошки. Этот запах ему напомнил жизнь в деревне Васильково. Он вспомнил отца, умевшего в печи варить суп из белорусской бульбы. Парень сразу же почувствовал, как на него навалилась самая настоящая ностальгия по его прежней сельской жизни, по его отцу!
   Когда в столовую вошла Метелина, Васька уже доедал двойную порцию своего картофельного супа.
   Появление в столовой Татьяны ему моментально испортило аппетит. Если до этого момента его ложка так и порхала, преодолевая путь от тарелки до его рта, то сейчас она начала медленно подниматься и опускаться. Так и не доев своего первого, Васька неуклюже поднялся из-за стола, свою тарелку с остатками супа он понес в окошко для использованной посуды. В какой-то момент его путь пересекся с путем Татьяны Яковлевны, тогда он услышал, как в его ушах прозвучал шепот этой молодой женщины. Она совершенно удивилась его появлению в этой столовой, повела себя так, словно об этом заранее знала. Татьяна Метелина прошептала на ухо Васьки:
   - Честно говоря, я и подумать не могла, что именно ты, сержант, окажешься тем самым Каролем, знакомым моей подруги Лизы Семеновой?! Сам понимаешь, что в этой столовой, переполненной людьми, нам не удастся поговорить по душам! Слишком уж здесь много народа! Но я не могу этот наш разговор откладывать на более позднее время. Поэтому, давай, покинем эту столовую, уйдем из нее. М ы можем поговорить, скажем, сидя на одной из скамеек скверика перед Большим театром! Только мы пойдем туда порознь, проверяясь по пути до скверика, нет ли хвоста за кем-либо из нас?
   Васька плохо знал Москву, чувствовал себя в этом городе неуверенно особенно тогда, когда ему приходилось передвигаться по его улицам. Поэтому самой собой у них так получилось так, что Татьяна пошла впереди, направляясь к скверику Большого театра, а в нескольких шагах за ней плелся Васька. Практически он сразу же обратил внимания на одного парня двадцати лет. Тот в столовой появился сразу же вслед за Метелиной. В столовой взял себе один только чай, но и его не допил, пошел вслед за Татьяной. Этот парень ничем не выделялся среди других прохожих, своим внешним видом, одеждой он выглядел, почти как работяга метростроевец. Ваське не понравились его глаза, слишком уж они были цепкими, настороженными. Метелину этот парень ни на секунду не выпускал из своего поле зрения.
   Васька тут же попытался выяснить, почему этот парень таким навязчивым хвостом увязался за Татьяной. Первое же чтение его сознания ему подсказало, что тот является профессиональным энкеведешным агентом внешнего наблюдения, которых в народе метко прозвали топтунами. Сегодня этот агент вел дежурное, обыденное наблюдение за старшим лейтенантом Татьяной Метелиной, как за сотрудницей центрального аппарата НКВД. С приходом Лаврентия Павловича в наркомат внутренних дел СССР было принято решение ввести в обязанности 3-его контрразведывательного управления осуществление выборочного наблюдения за поведением сотрудников центрального аппарата.
   Предосторожности ради Васька еще на пару шагов оттянулся назад, подальше от энкеведешного топтуна, чтобы теперь уже и его держать в поле своего зрения. В то же время в его голове отчаянно билась мысль о том, что Татьяна Метелина идет, не замечая хвоста за собой. Предупредить ее об опасности он не попросту мог, так как топтун мог бы, наверняка, это заметит. Если их столкновение в переполненной людьми столовой было случайным, то на повторный контакт этот топтун обязательно обратит внимание, а этого нельзя было допустить.
   В этот момент впереди показалось большое желтое здание с колоннадой фасада. Оно было снизу доверху закутано в безобразно грязную маскировочную сеть. По всей видимости, как Васька понял, это здание и было Большим театром! До него оставалась какая-то минута ходьбы! Убить хвоста при свете дня Васька попросту не мог, из-за наличия такого большого количества свидетелей, прохожих! Да и руководство НКВД на такое исчезновение агента внешнего наблюдения при выполнении дежурного задания, наверняка, могло бы обратить свое внимание на следователя Метелину!
   - Ну, не тяни, Васек резины Давай, дерзай, любым способом ты ее должен предупредить об опасности! - Альфред Нетцке не выдержал создавшегося напряжения, этими своими мыслями он решил подстегнуть Ваську к решительным действиям.
   И тогда Васька начал мысленные точки и тире перегонять в голову, в сознание Татьяны Метелиной. Поначалу она, видимо, гнала от себя неизвестно откуда появившиеся в ее голове эти звуки точек и тире, продолжая идти все в том же быстром темпе. Но, когда эти точки и тире в ее мозгу слились во фразу "SOS", то она сразу же слегка притормозила свой шаг, начала останавливаться, заглядываться на витрины встречавшихся по пути магазинов, присматриваться к проходящим мимо мужчинам. То есть Татьяна начала вести себя так, как женщины обычно ведут себя на улице, то есть ее начали интересовать витрины магазинов и мужчины.
   Провожая глазами проходившего мимо командира РККА, Татьяне пришлось обернуться. При этом она, конечно, сразу же заметила, что сержант слишком уж отстал, что он следует за ней на слишком уж большом расстоянии! В отражении витрины одного из гастрономов она успела перехватить устремленный на нее проницательный взгляд какого-то метростроевца. Все тут же сазу же сложилось в сознании этой молодой женщины, она поняла, что кто-то ведет за ней слежку! Уж слишком далеко от нее оторвался сержант, а также она моментально догадалась, что на деле может означать этот проницательный взгляд совершенно ей незнакомого парня!
   Тем не менее, Татьяна Метелина продолжила свой путь, но на этом отрезке пути она стала себя вести, как сотрудница НКВД, у которой в работе выпал свободный часок, который она решила провести в свое удовольствие. Так втроем они, как бы прогуливаясь по Москве, вошли в скверик у Большого театра.
   Несмотря на военное время, московские дворники наславу потрудились, расчищая от снега его дорожки, а также сами лавочки этого скверика. Причем, лавочки были аккуратно расставлены по кругу вокруг фонтана, этот фонтан в данный момент, разумеется, не работал из-за зимнего времени. Много москвичей, не смотря на непогоду и на войну, любило посидеть на лавочках в этом скверике. Сейчас тут находились бабушки-старушки пришедшие потрепаться между собой, делясь воспоминаниями о мирном времени. Двое-трое гражданских мужчин, один из них с бородой, а другой в очках, читали газету "Правда". Несколько девчонок окружили одного парня, они весело смеялись, о чем-то его расспрашивая. Два общевойсковых командира вели серьезный разговор, ни на кого не обращая внимания.
   Наблюдая эту мирную картину со стороны, любой мог бы подумать о том, что он наблюдает умилительную картинку мирного времени! Если бы не безобразная маскировочная сеть, в которой было закутано здание Большого театра, то можно было бы также предположить, что никакой войны сейчас не ведется, что немецкие войска не стоят под Москвой всего лишь в паре сотен километров! Татьяна Метелина в своей слегка приталенной шинели с петлицами крапового цвета на общем гражданском фоне смотрелась чужеродным организмом. Но она, особо не стесняясь, подошла к лавочке, на которой старушки-подружки обсуждали свое военное бытие и, не спрашивая у них разрешения, присоседилась рядом с ними, размышляя о чем-то своем.
   Васька в тот момент только подходил к фонтану, сверху прикрытого от снега большим деревянным ящиком, но он сразу же заметил метростроевца, устроившегося на лавочке с военными, с этой лавочки хороша просматривалась лавочка с бабушками и Метелиной. Тогда сам он присел на лавочку, с которой он мог наблюдать за энкеведешным топтуном, но, к сожалению, не видел Татьяны. В этот момент он услышал чей-то мысленный голос, который поинтересовался:
   - Ты, где находишься? - И не дожидаясь его ответа, этот же голос продолжил. - Ты, сержант, знаешь, что иногда я сходила с ума, думая о том, что порой слышу в своей голове чужие голоса. Поэтому представляешь, как я обрадовалась тому, что встретила тебя с такой же аномалией в голове! Между прочим, ты это хорошо придумал, меня своими точками и тире предупредить о хвосте! Правда, если бы я, как и моя подруга Лиза Семенова, не обучалась бы на радистку в разведшколе, то могла бы и не прочитать этого твоего послания! На, как видишь, нам повезло, во-первых, мы все же встретились, и, во-вторых, сейчас можем поговорить, не привлекая к себе внимания, сидя на разных лавках! Так все же, где ты находишься, я тебя не вижу! Мне трудно разговаривать с человеком, которого я не вижу!
   - Не беспокойся, Татьяна Яковлевна, я сижу на лавочке, расположенной за фонтаном. Я тебя не вижу, но со своей лавочки мне хорошо виден энкеведешный топтун!
   - Отлично! Я тоже хорошо вижу этого топтуна. Ну, что ж, теперь мы можем начать свой разговор. Только ты, сержант, мне позволь закурить папиросу А то люди подумают о том, чем же может заниматься сотрудница органов, сидя без дела на лавочке перед Большим театром. С папиросой в руках я буду выглядеть как бы занятой делом! Итак, начнем с начала, кто ты, сержант, почему появился в Москве?
   - По собственной инициативе, Татьяна Яковлевна! Нам в Западной Белоруссии нужна устойчивая связь с Москвой. Потихонечку мы деремся с немецко-фашистскими оккупантами. Порой в наши руки попадает очень важная информация об оккупационных войсках, но мы не знаем, что с ней делать. Куда пересылать эту самую информацию! Одну такую информацию нам удалось через посредство Московского радио донести до сведения руководства страны. Нам, опять-таки через Московское радио пообещали прислать связного с рацией, с кодами, с шифрами для постоянной радиосвязи с Москвой. Этим связным стала твоя подруга Лиза. Но то ли по ошибке, то ли преднамеренно Лизу с рацией сбросили на парашюте прямо над расположением батальона немецкой фельджандармерии. При приземлении Лиза получила тяжелое ранение в живот, но каким-то чудом она добралась до Минска, чтобы там умереть на моих руках. Перед смертью она успела прошептать, что ее предали, а также дать московский телефон своей матери. Позавчера я попытался с ней встретится, но на ее квартире оказалась энкеведешная засада. Мне пришлось уничтожить энкеведешников. К великому моему сожалению, во время перестрелки случайно погибла и ее мать!
   - Значит, это ты, сержант, перебил людей из 3-го главного управления, охранявших сон и покой Анны Андреевны, Лизиной мамы! Бедная Анна Андреевна, бедная ее внучка Анечка. Ты не можешь сказать, где же эта девочка сейчас находится?
   - Не могу, да и не надо тебе, Татьяна Яковлевна, этого знать! С ней все в порядке, ее кормят, поят и ласкают!
   - Спасибо, сержант, за предоставленную информацию. Теперь мне понятно, почему руководство 3-его управления вчера от всех заперлось в своем кабинете, все время совещалось и никого не принимало! Вчера по наркомату ползли слухи о том, что сотрудники этого управления погибли от рук очень важного немецкого шпиона! По приказу первого заместителя наркома внутренних дел Виктора Авакумова моего напарника, капитана Малинина выделили в распоряжение этого управления. Он должен был помочь этому управлению найти, арестовать этого шпиона!
   - Он больше не вернется в наркомат, вместе со своими друзьями и напарниками капитан Малинин вчера пал в Битцевском лесу!
   - Так значит и побоище в Битцевском лесу - это тоже дело твоих рук, сержант? Ну, ты даешь, как же умудряешься повсюду успевать, оставляя за собой одни только трупы сотрудников правоохранительных органов?! Что касается Алексея, то мне нисколько его не жаль! За время нашего знакомства он не раз демонстрировал мне свой дурной, отвратительный характер! Причем, с каждым днем он становился все хуже и хуже! Что ты, сержант, сам собираешься делать в ближайшее время?
   - Завтра или послезавтра я, возможно, покину Москву, хочу вернуться в Минск, но пока не могу этого сделать! Во-первых, я должен дождаться ответа от товарища Сталина на одно деловое предложение, мною же ему сделанное! По моим расчетам, уже сегодня я получу информацию по этому вопросу. И, во-вторых, я знаю, что в Генеральном штабе работает один советский генерал, он давно уже предал свою родину, верно служит нацистам! Есть информация о том, что этот генерал был одним из хорошо знакомых людей семьи Семеновых. Он поддержал семью Семеновых после ареста и расстрела Лизиного отца. Помог маме Лизы за отличную работу в НКВД получить квартиру в Москве, помог Лизе поступить и проучиться в секретной школе НКВД, получить специальность радистки. Когда Лиза закончила учебу в этой школе, то этот человек снова помог ей устроится на работу сменным секретарем у самого наркома Лаврентия Берии!
   - Так это, оказывается, не Жихарев, нелюбимый муж Лизы и отец ее второго ребенка, Анечки, разве это не он ее предал? В свое время Лиза очень много мне о нем рассказывала. Она его даже настоящим мужиком не считала, часто называла приживалкой при наркоме Берии. На словах он был героем, но, когда ему приходилось заниматься каким-либо самостоятельным делом, то обычно у него ничего не получалось! Лиза его бросила, последние два года она вместе с ребенком жила у матери на квартире.
   - Не могла бы ты вспомнить имя мужчины, которое бы она частенько называла, имя которого она часто упоминала?
   - Вообще такого не было! Порой мне даже казалось, что Лиза полностью разуверилась в наших мужиках, стала относиться к ним с какой-то неприязнью, неприятием. Вот у ее матери, у Анны Андреевны, был один такой хорошо знакомый мужчина! Она его кажется Андреем называла. Раньше он служил в органах, работал в одном отделе вместе с ее мужем, но затем начал делать карьеру по политической линии. Начал работать первым секретарем какого-то района на Украине. Лиза терпеть его не могла, поэтому Андрей очень редко заходил в гости к Анне Андреевне! Часто ей звонил. интересовался, как у них идут дела? Он, видимо, все-таки был к Лизе неравнодушен?!
   - Татьяна Яковлевна, а вы случайно не знаете, где сейчас мог бы находиться этот Андрей? Может быть, его призвали в армию?
   - Сержант, не могу сказать, я попросту этого не знаю! Я им и раньше никогда вообще не интересовалась, ни разу даже случайно с ним не встречалась, когда бывала у Лизы. Сейчас пытаюсь вспомнить его фамилию, но не могу! В голове крутится что-то похожее на Волосков, но я не могу этого утверждать с большой твердостью!
   - Тогда перейдем к обсуждению еще одного вопроса. Татьяна Яковлевна, ты не хотела бы перейти на другую работу? Нет, нет ты не должна покидать НКВД, продолжишь работать в рамках своего наркомата, но не следователем! Слушай вводную информацию, при наркоме внутренних дел сегодня функционирует Особая группа, которая занимается организацией террора и партизанского движения на оккупированных территориях. Сейчас эта группа переформируется во 2-й отдел центрального аппарата НКВД. В этой связи расширяются его штаты. Сейчас в нем имеется свободная вакансия помощника начальника отдела Павла Судоплатова. Лаврентий Павлович убежден, что старший лейтенант Татьяна Метелина отлично справится с этой работой. Попросись к нему завтра на прием, на всякий случай прихвати с собой мое досье. Оно или моя личность станут основной темой твоего разговора с Лаврентием Павловичем! Во время этого разговора, ты его не стесняйтесь, говори ему все, что ты думаешь по этому делу! Назови меня шпионом высокого пошиба, скажи, что я являюсь личным посланником адмирала Канариса. В конце этого разговора Лаврентий Павлович обязательно тебе предложит работу в создаваемом отделе. Только ты, Татьяна Яковлевна, ни в коем случае не соглашайся стать его личным осведомителем!
   Этот мысленный разговор Васьки и Татьяны Метелиной вскоре закончился! Старший лейтенант Метелина все еще докуривала свою папиросу. Васька же в этот момент уже подходил к гостинице Метрополь. Энкеведешный топтун куда-то исчез со своей лавочки еще до ухода Василия.
   4
   - Очень любопытным получился разговор, Вася?! Мне даже показалось, что внутренне ты был уверен в том, что подругой Лизы окажется именно следователь Метелина!
   - Нет, Альфред, уверенности у меня в этом не было! Правда и Лиза Семенова, и Татьяна Метелина были в чем-то друг на друга похожи в своих биографиях. Они обе были командирами правоохранительных органов, обе работали в центральном аппарате НКВД СССР! Так что существовала большая вероятность того, что они, возможно, встречались, были знакомы друг с другом!
   - Почему же ты тогда эту версию не проверил, забравшись, скажем, в ходе допроса в сознание своего следователя?!
   - Все дело в том, что телепаты каким-то образом узнают телепатов в других людях. Первый раз, когда я увидел Метелину, то во мне сразу же возникло чувство, что своими мыслями этой женщины было бы лучше не касаться! Я и не касался!
   - Интересная у нас теперь складывается ситуация! То есть ваша обоюдная симпатия друг к другу, это не что иное, как своего рода предостережение о том, что твой визави тоже телепат?! Ну, да ладно, хвать нам обсуждать уже прошедшие события. Вернемся к нашим баранам, ты не хочешь мне объяснить, каким это образом ты собираешься получить ответ от товарища Сталина? А также мне хотелось бы знать, как ты собираешься разыскивать упомянутого в разговоре генерала-предателя? У нас до возвращения в Берлин или в Минск осталось совсем мало времени. Насколько я информирован, гидросамолет нас должен забрать с Окулова озера Архангельской области?!
   - Лизину рацию я уничтожил, так что о своем возвращении мы теперь можем сообщить только через одну агентурную сеть Абвера 2, во главе которой стоит Волхв, его сеть пока еще функционирует в Москве. Тем самым мы поможем энкеведешникам ее раскрыть и уничтожить!
   - То есть каким это способом? Я не согласен кого-либо предавать! Я не собираюсь сотрудничать с Лаврентием Павловичем или с Виктором Семеновичем, это претит моим жизненным принципам! - Возмутился Альфред Нетцке.
   - Альфред, заткнись! Не думай обо мне, как о несмышленом ребенком! Я не собираюсь об этой агентурной сети написать донос в Московское управление НКВД! Мы с тобой поступим более хитро, попросим этих абверовцев наше послание отправить на той частотной волне, которая постоянно прослушивается энкеведешниками! Ну, а дальше, сам понимаешь, дело техники, советский радиопеленгатор рано или поздно выявит месторасположение их явки! Тем более, что она находится на третьей линии ГУМа! Надо же было кому-то додуматься, явочную точку, фотоателье, устроить на этой линии, в то время, когда первая линия ГУМа была занята государственными учреждениями и наркоматами. То есть немецкие шпионы работают под самым боком у Лаврентия Павловича. В те времена его кабинет, охрана, а также личная канцелярия располагалась на первой линии ГУМа. Это сегодня он свой кабинет имеет в здании Совнаркома, в здании бывшего Сената Московского Кремля!
   В этот момент Васька прошел гостиницу "Метрополь", через арку он поднялся на улицу Никольская, где повернул направо, чтобы пройти к ГУМу. По третьей линии ГУМа он прошел до выхода на Ильинку. Перед самым выходом на улицу с правой стороны имелась стеклянная дверь, на которой висела вывеска с надписью "Фотоателье". Прямо с ходу Васька ухватился за дверную ручку, попытался открыть эту дверь, но она не поддалась его усилиям, не открылась. Фотоателье было закрыто, с видимым неудовлетворением Васька осмотрелся, только тогда он увидел ручку дверного звонка.
   Он пару раз провернул эту ручку дверного звонка, за дверью послышался звон колокольчика. Секунд через двадцать дверь распахнулась, на пороге появился старик с благообразной внешностью русского раскольника. Этот старик имел длинную, хорошо ухоженную бороду, космы взлохмаченных и, похоже, очень грязных волос на голове. На плечах старика была русская косоворотка, до горла застигнутая на все пуговицы. В талии косоворотка была перетянута узким кожаным ремешком. На старике были черные гражданские брюки, штанины которых были заправлены в голенища хромовых сапог.
   - Чего желаете, товарищ? - Поинтересовался старик, вызывающе смотря Ваське прямо в глаза.
   - Мне бы сделать фотографию! Завтра меня эшелоном отправляют на фронт! Жена попросила меня сфотографироваться, послать домой фотографию перед этой отправкой. У нее ничего дома из моего не останется, разве что только наш сын! У нее нет ни одной моей фотографии. Вот она и попросила ...
   - Ничего не получится, уважаемый товарищ! Фотограф пока еще не появился на работе. Слишком уж он много пьет, поэтому постоянно опаздывает повсюду!
   - Может быть, я его подожду, так как не могу далеко отходить от своей работы!
   - Ну, что ж, товарищ, тогда давай проходи! Сейчас я тебя чайком побалую!
   Старик шире распахнул дверь, пропуская Василия мимо себя. Тот прошел в помещение фотоателье. Оно было четырнадцати квадратных метров, совершенно убогим, так как, видимо, никогда не ремонтировалось. Стены были обшарпаны, обои давно потеряли свой рисунок, порой вместо обоев проглядывала штукатурка. Потолок стал черным, его побелка давно осыпалась, под потолком на шнуре качалась электрическая лампочка, едва освещавшая это помещение. Старик прошел за бюро, встал за ним, вопросительно посматривая на Ваську.
   - Так что вы хотите, уважаемый господин? -
   Это свой вопрос старик уже задал на немецком языке. Причем, немецким языком, как оказалось, он владел превосходно, старик так и не сделал ни единой ошибки в грамматике, задавая свой вопрос. Причем, он говорил на самом настоящим швабском говоре! Этот старик Ваське не понравился, в принципе, особенно ему не понравились его глаза! Их белок почему-то был окрашен в желтую окраску, что производило впечатление, что ты имеешь дело с самим дьяволом! Незаметно для старика Васька поежился своими плечами, стараясь отогнать от себя всю чертовщину, которая так и перла из этого старика-раскольника. На всякий случай он заблокировал возможность проникновения извне в свое сознание. По изменившемуся выражению лица старика, Васька понял, что старик каким-то образом заметил этот факт, обратил на него свое внимание!
   - Мне нужно срочно отправить шифровку в Берлин! - Тихим голосом, по-немецки проговорил Васька.
   - А ты не мог бы для начала представиться, чтобы я знал, с кем именно имею дело!
   - Штурмбанфюрер, я не советовал бы вам проявлять какой-либо интерес к моей личности. Это, во-первых, опасно, да и к офицеру выше по званию я бы советовал обращаться на "вы"! Итак, штурмбанфюрер, я повторяю свой вопрос: "Мне нужно срочно отправить шифровку в Берлин"!
   - Да, я могу это сделать! Прошу меня извинить за, возможно, проявленную грубость по отношению к вам, мой господин. С начала войны, ко мне приходили одни только агенты из русских, все они были настоящими русскими свиньями! Кроме своей водки они никого и ничего не уважают!
   - Вот, пожалуйста, возьмите сообщение, которое вы должны передать самым ближайшим сеансом связи!
   - Господин, но это ваше сообщение я смогу передать только завтра! Мой радиопередатчик и радист сейчас находятся вне Москвы! Мне требуется время, чтобы до них добраться.
   - Это меня не касается! Могу вам сказать только одно, если сегодня Берлин не получит моего сообщения, то завтра вы можете его уже не передавать. Оно станет не актуальным! Так что, штурмбанфюрер, сами решайте, когда его передавать или не передавать! Что касается меня, то я свое дело сделал, данное сообщение я вам доставил минута в минуту!
   - Господин, я вас хорошо понял! Обещаю вам, что достойно выполню свой долг немецкого офицера!
   - Хорошо, штурмбанфюрер, я вас понял, до свидания!
   С этими словами Васька откланялся старику, чтобы тут же покинуть это, видимо, никогда не проветриваемое помещение фотоателье! Находясь в нем Васька постоянно собирался Волхва спросить, почему эта явка называется фотоателье, но так и не поинтересовался. Когда он взялся за дверную ручку, чтобы его покинуть навсегда, то за своей спиной вдруг снова услышал трескучий голос Волхва.
   - Если вам будет так угодно, выхотите это узнать, то могу вам сообщить, что сама фотостудия с камерой, со специальным освещением находится во второй комнате, мой уважаемый господин штандартенфюрер! Вы только не волнуйтесь в отношении своего сообщения, я его тотчас же отправлю по резервной частотной волне. В той же комнате, где расположена фотостудия, спрятан и мой резервный передатчик!
   Выйдя на Ильинку, Васька несколько раз глубоко вздохнул, стараясь изгнать затхлый воздух из своей груди. Он тут же повернул налево, не торопясь, побрел в сторону Политехнического музея. Рядом с музеем он запланировал встречу с Пантелеймоном. На этой встрече тот собирался его познакомить с тремя своими верными соратниками, а также обсудить одну небольшую проблему. Эта проблема возникла после разговора с Татьяной Метелиной.
   Пантелеймон уже находился на месте встречи, он нервно расхаживал по тротуару, то и дело поглядывая на часы-луковицу, спрятанные во внутренний карман пальто. Еще издали Васька обратил на него внимание, он был практически единственным человеком, одетым в гражданскую одежду. Пантелеймона окружали в основном мужчины в командирской форме РККА. Он Ваську поприветствовал поднятой рукой, тут же предложил:
   - Привет, через полчаса парни будут нас ожидать в Измайловском лесу. Тут у меня имеется автомобиль с шофером. Он нас довезет до Измайлово!
   С этими словами Пантелеймон ухватил Ваську за рукав его шинели, потащил его к "Эмке" стоявшей вблизи у кромки тротуара. Он так и не дал Ваське слова молвить, как они уже сидели на заднем сиденье этого автомобиля. Шофер пару раз прокрутил стартер, с трудом, но автомобиль завелся.
   - У него, видимо, забился грязью карбюратор! - Подумал Васька, затем он повернулся к Пантелеймону и спросил:
   - Ты не хочешь, чтобы я сделал так, чтобы мы начали бы понимать друг друга с полуслова, с полумысли?!
   - А разве это можно сделать? - Искренне удивился Пантелеймон. - По-моему, мы и так очень хорошо понимаем друг друга!
   - Да, ты, Паша, не волнуйся! Вся эта процедура займет всего лишь минуту времени! Я подержу свои ладони у твоих висков, после этого ты услышишь мой внутренний голос. Это позволит нам разговаривать, вернее было сказать, обмениваться мыслями, в каком бы месте мы не находились! Во время такого разговора нас никто не услышит, на нас никто не обратит внимания. Причем, эта процедура никак не изменит твою человеческую натуру, ты как был нормальным человеком, так им и останешься, разве только станешь больше разбираться в сути тех людей, с которыми вместе работаешь, которые тебя окружают!
   - Звучит довольно-таки убедительно! Но, честно говоря, мне становится несколько страшновато! Эх была, не была, давай, Миша, попробуем!
   Васька едва не рассмеялся на тем, как Пантелеймон прикрыл веками свои глаза, вытянул шею, словно гусь лапчатый, подставляя свою голову под его ладони. Процедура превращения взрослого, со сложившимся характером человека в телепата заняла более минуты.
   - Ну, вот, Васенька, и ты начал на практике применять свои способности, приобретенные за время своей летаргии в Берлине! Видимо, доктора "Аннербе" неплохо постарались, работая над твоим сознанием! Только, Вась, ты своего Пантелеймона постарайся сделать простым телепатом, а не таким же умником, как ты сам!
   К этому моменту Васька на три четверти закончил свою работу над головным мозгом Пантелеймона, поэтому не отреагировал на очередной прикол своего друга, Альфреда Нетцке. Почему-то его мозг оказывал небольшое, но все-таки сопротивление Ваське, пытавшемуся в нервной системе Пантелеймона, его сознании завязать новые психо-нейроновые узелки в психо нейроновую сеть или блок. Через полторы минуты он прекратил свою работу, пальцами правой руки приподнял веко глаза своего нового друга. Сначала этот глаз сохранял бессмысленное выражение. Затем в нем появились что-то вроде солнечных зайчиков и глаз ожил. Тут же послышался голос Пантелеймона:
   - Миша, что ты со мной сделал? Моя голова превратилась во что-то невообразимое, словно раздвинулись горизонты восприятия реальности, звуков .... Сейчас мне кажется, что я могу услышать то, о чем говорят люди на другом конце Земли. И это тысячи голосов, все они говорят одновременно! От всего этого моя голова кружится ...
   - Паша, небольшим усилием воли отключи все эти звуки. Этой своей новой способности давай волю только тогда, когда ты захочешь поговорить со мной или с другим телепатом мысленной речью. Телепатия - это божий дар и наказание божие одновременно! Из-за этого дара, не научившись им правильно пользоваться, многие люди сходят с ума, желая услышать, о чем же говорят или думают сотни, тысячи других людей. Основную часть времени ты должен оставаться простым, нормальным человеком! Входить в телепатический транс должен только тогда, когда в этом возникает насущная необходимость!
   Глава 11
   1
   Час, проведенный Василием в компании Пантелеймона и его ближайших соратников в Измайлово, позволил ему слегка расслабиться. Он открыто разговаривал с людьми на темы, действительно волновавшие его душу, защита родины от вражеского вторжения, организация вооруженного сопротивления на оккупированных врагом советских землях! Да и помощники Пантелеймона оказались умными, думающими людьми, сумевшими, государственные интересы поставить выше своих воровских понятий, своих собственных интересов. Васька был уверен, что все эти трое бывших воров сумеют вместе с Пантелеймоном быстро перевоплотиться в мнимых партизан, предателей родины с тем, чтобы немецкую разведку ввести в заблуждение!
   Перед расставанием Васька сказал Пантелеймону:
   - Ну, вот и все! Возможно, я больше с тобой, Пантелеймон, никогда не увижусь! Сколько продлится война, то бог ее знает?! Нам остается теперь переговариваться по рации, да мысленно обмениваться информацией! Перед расставанием хочу еще раз тебе напомнить, теперь ты для всех предатель родины, пособник фашистов, душегуб и злодей! Кто бы к тебе не обращался, не говорил, что с Большой земли пришел к тебе связным, никому не верь до тех пор, пока со мной не переговоришь по этому вопросу!
   - Не будь таким грустным перед расставанием, Миша ...
   - Я не Миша, Пантелеймон!
   - Извини, брат, но другого твоего имени я не знаю! Правда, если ты не против, то я могу обращаться к тебе, как к штандартенфюреру СС!
   - Откуда ты это знаешь? - Искренне удивился Васька.
   - Ты, наверное, забыл нашу первую встречу в Минске, на которую ты заявился верхом на мотоцикле, эсэсовский мундир проглядывался под плащом фельджандарма!
   - Ну, что ж, тогда зови меня, по-прежнему, Михаилом! Да, и перед нашим расставанием я все же хочу услышать пару слов о твоем генерале. Вовремя нашей ночной беседы ты в одном из своих рассказов о переходе фронта, говорил о том, что с тобой провел беседу какой-то генерал?!
   - Да, это был довольно-таки молодой комбриг! Никак не могу вспомнить его фамилию, в памяти хорошо сохранилось одно только его имя - Андрей! Даже отчества не помню, настолько я тогда был взволнован! Ведь тогда мне грозил настоящий расстрел! Дивизионные разведчики меня поймали на нейтральной полосе, когда я ее переползал. Их командир взвода решил выслужиться, показать себя героем перед своим начальством! Он меня лично доставил в штаб 102-й стрелковой дивизии. Там он командиру дивизии доложил о том, что им захвачен переодетый немецкий разведчик на нейтральной полосе! Вот тогда со мной и побеседовал этот самый странный комбриг. Несколько раз в ходе допроса он прямо-таки мне намекал, что будет мне благодарен, если я ему помогу перейти к немцам! Ты, Миша, можешь мне не поверить, но командир советской дивизии мне ясным языком намекал об этом! В ходе нашего разговора я понял, что он со мной говорил таким открытым языком только потому что уже принял решение, меня живым не выпускать из землянки Особого отдела своей дивизии! Но мне сильно повезло, немецкая авиация начала бомбежку месторасположение штаба дивизии. Во время бомбежки был убит часовой, полуразрушена землянка, в которой меня содержали! Словом, мне удалось бежать, я чудом остался в живых!
   Васька некоторое время постоял на одной из аллей Измайловского парка, наблюдая за тем, как с каждым шагом от него отдаляются четыре человека! Эти люди могли бы стать его хорошими друзьями, но не стали! Война разлучила их!
   Когда Пантелеймон со своим соратниками скрылся из вида, тяжело вздохнув. Васька направился к ближайшему выходу из парка. Там сел на трамвай, со множеством пересадок с одного трамвайного маршрута на другой он добрался до московского центра. Васька вышел на трамвайной остановке, расположенной прямо напротив недавно построенного здания Совнаркома на Моховой. Через витрину гастронома, он понаблюдал за тем, как у этого здания осуществлялся развод караула, а затем по тротуару от гостиницы "Москва" с деловым видом направился к гостинице "Метрополь". Когда он прошел гастроном, расположенный в здании гостиницы Москва, то увидел свободную таксофонную кабинку.
   Зашел в нее, двухкопеечную монету Васька опустил в монетоприемник таксофона. Через некоторое время он начал шевелить губами, притворяясь, что с кем-то разговаривает. На деле Васька в этот момент начал вызывать Татьяну Метелину в мысленном диапазоне. Ему пришлось снова удивляться, Татьяна Яковлевна довольно-таки быстро отозвалась на его зов!
   - Сержант, ты что теперь совсем не дашь мне жизни, будешь то и дело меня теребить, вызывать телепатически?
   - Извините, Татьяна Яковлевна! На у меня имеется к вам небольшая просьба!
   - У нас что теперь получается, ты, сержант, как немецкий шпион, теперь пытаешься превратить меня в свою соучастницу! Нет, такого не будет никогда, я никогда не предам своей родины! Понимаешь ли ты, говорю по слогам: "я ни-ког-да я этого не сделаю"!
   - Да и не собираюсь вас делать соучастницей какого-либо преступления, Татьяна Яковлевна! Моя эта просьба касается твоей погибшей подруги Лизы!
   - Ну, и что это за просьба?
   - Мне хотелось бы узнать фамилию, отчество и имя командира 102-й стрелковой дивизии? Ты, наверняка, можешь это сделать, не привлекая к себе внимания!
   - Дело не в том, что эту информацию я могу получить, не привлекая к себе внимания! Меня больше волнует, какое отношение командир этой дивизии может иметь к Лизе?
   - Как я предполагаю, что именно он является хорошо знакомым Анны Андреевны! Именно он немало поспособствовал Лизе в устройстве на работу, во всем другом! В свое время я в Берлине слышал о неком бывшем работнике советских правоохранительных органов, работавшим на немецких разведчиков через германское посольство в Москве! Тогда его фамилия была Колосков, его звали Иван Иванович!
   - Сержант, ты, что действительно был в Берлине! Ты, что действительно немецкий шпион?
   - Татьяна Яковлевна, я вас прошу об одном небольшом одолжении с тем, чтобы знать, кто же предал Лизу? Этот Колосков никогда не был генералом, с началом войны он потерял связь с немцами, так как же ему все-таки удалось предупредить немце о полете Лизы в Белоруссию, когда у него с ними не было связи?!
   - Хорошо, сержант, я чувствую, что мне легче выполнить твою просьбу, иначе ты от меня не отвяжешься! Не прерывай контакта, я только сделаю один телефонный звонок.
   Васька больше не мог задерживаться в кабинке таксофона, рядом с ней остановилась женщина, явно желающая, воспользоваться таксофоном. Ему ничего не оставалось, как повесить трубку на рычаг таксофона, покинуть кабинку. Женщина тут же заняла кабину таксофона, а Васька решил перейти Моховую улицу, снова посидеть на лавочке в скверике у Большого театра. Пока ему было совершенно некуда торопиться.
   Он еще не дошел до скверика, когда Татьяна Метелина снова появилась на канале мысленной связи:
   - Сержант, похоже, ты прав, Колосков Иван Иванович работал в НКВД до 1940 года. Уволился в связи переходом на партийную работу, работал вторым секретарем по идеологии Гродненского обкома партии ВКП(б). В июне 1941 года обучался на курсах при Высшей партийной школе. В первый же день войны ему восстановили прежнее воинское звание "комбриг", назначили командиром 102-й стрелковой дивизии. Теперь тебе остается только выяснить вопрос, каким это образом он поддерживает связь с немцами, да и вообще поддерживает ли он такую связь?
   - Спасибо, Татьяна Яковлевна, за помощь! А теперь я должен с вами попрощаться!
   - Неужели, ты больше не будешь меня беспокоить, сержант? Я этому попросту не поверю. Последние две недели я только о тебе и думала? Знаешь, что, сержант, называй меня Таней, давай перейдем на "ты"?!
   Но к этому времени Васька ушел с мысленного канала связи. Его голова сейчас была занята совершенно другими мыслями, размышлениями. Он знал о том, что агентурная сеть Волхва, вернее ее московское ветвление, уже находится под колпаком Лаврентия Павловича и его НКВД. Но он все же решил рискнуть через эту агентурную сеть отправить свое новое сообщение в Берлин! Колосков, если он связывался с Берлином, то он мог это сделать, только воспользовавшись радиопередатчиком Волхва. Других передатчиков, насколько он был наслышан, работающих из Москвы, у Абвера попросту не было!
   - Альфред, как ты думаешь, я прав или не прав, рассуждая подобным образом?
   - Скорее всего ты прав, Василий, чем не прав! - С какой-то унылой грустью согласился Нетцке. Только не появляйся на явке в ГУМе, как мне кажется, эта явка только что была провалена. Ищи Волхва в другом месте, только он может подтвердить или не подтвердить истинность той или иной информации.
   - Кто такой Волхв, где его искать?
   - Ты с ним только что встречался! Фотоателье в ГУМе - это его конспиративная явка, его передатчик находится совершенно в другом месте. Он тебя обманул, сказав, что радиопередатчик находится в соседнем помещении, в фотостудии.
   - Где я смогу найти этого Волхва?
   - Точного адреса не могу сообщить, я его попросту не знаю. Но кто-то из моих старых друзей по Абверу однажды проговорился, что Волхв постоянно обитает где-то в районе 1-го Самотечного переулка.
   Васька поднялся на ноги, покинул скверик перед Большим театром, прошел до Петровки, по ней поднялся до Садового кольца. Пересек его по пешеходному переходу. А затем повернул направо, на Делегатскую улицу. По этой улице спустился до 1-го Самотечного переулка, а затем медленно пошел по этому переулку. Одновременно он начал мысленно сканировать одноэтажные или двухэтажные деревянные жилые строения, стоявшие по обеим сторонам этого переулка. Он почти прошел переулок, когда в строение N 20 ему показалось, что своим сканирование он коснулся чего-то знакомого?! Разумеется, мысленное сканирование ни в коей мере не позволяло ему с большой точностью определять местонахождение любого человека. Васька же понадеялся на то, что это его сканирование в какой-то мере позволит ему Волхва выделить из общей массы народа, проживавшего по этому Самотечному переулку.
   И как бы в подтверждения его предположения, мысленный скан издал непонятную трель, когда он проходил мимо этого деревянного строения, имевшее два жилых этажа. На всякий случай Васька прошелся до конца переулка, сканируя оставшиеся жилые клоповники. Скан никак не изменял тональности своего издаваемого звука, когда он прошелся мимо оставшихся домов. Тогда он снова вернулся к дому N 20, дважды обошел его вокруг. Трель скана звучала снова и снова, она даже усиливалась, когда он это строение обходил с внутренней стороны. Со стороны двора. На первом этаже этого строения располагались четыре жилых комнаты с отдельным входом каждая. В каждой такой комнате проживало целое семейство, муж, жена и дети. На окнах этих комнат висели чистые белые занавесочки. На втором этаже строения справа от лестницы окно такой комнаты было наглухо задрапировано черной светомаскировкой, через него не проникал ни единого лучика света. Ваське было трудно себе представить, что в этой комнате вообще кто-то обитает!
   Присмотревшись, он обратил внимание на одну интересную деталь, она была едва заметной для человеческого взгляда. Он тут же свое зрение сделал бинокулярным, что позволило ему хорошо рассмотреть медную проволоку. Эта проволока выходила из одного уголка окна этой комнаты, а затем эдак незаметно поднималась на крышу этого деревянного строения. Васька нутром почувствовал, что эта медная проволока является радиоантенной. Только после этого убедительного доказательства того, что он находится на верном пути, разыскивая логово Волхва, решился посетить, осмотреть эту комнату на втором этаже.
   Внутренняя лестница строения полусгнила, она громко поскрипывала, трещала, вот-вот была готова развалиться под ногами Васьки. Тем не менее, он сумел-таки подняться на второй этаж, не производя особо громкого шума. Затем он немного постоял перед дверью, нужной ему комнаты, привыкая к темноте, одновременно прислушиваясь ко всему тому, что сейчас могло бы происходить в комнате. Сколько бы времени он не стоял, прислушиваясь, за дверью этой комнаты сохранялась мертвая, настороженная тишина! Хотя Васькин сканер уверенно подсказывал, что она не пуста, что в ней сейчас кто-то находится!
   Почему-то в этот момент Васька шагнул в сторону, дверь же этой подозрительной комнаты внезапно широко распахнулась. На ее пороге стоял тот самый знакомый Ваське старик с благообразной бородой, с внешностью русского раскольника. Но этот старик в своей правой руке держал немецкий парабеллум.
   - Кто здесь? Пристрелю, как собаку, каждого, кто посмеет нарушить мой покой! - Он проговорил на русском языке.
   - И меня тоже, уважаемый штурмбанфюрер СС Фридрих Ланге? - Проговорил Васька на немецком языке, выходя из густого сумрака.
   - Что вы здесь делаете, господин штандартенфюрер? - В свою очередь удивился Фридрих Ланге, по кличке "Волхв". - Вам же не положено знать, где я временно обитаю!
   - Все тайное, рано или поздно становится явным, господин Ланге! Я прошел следом за вами, господин штурмбанфюрер, а вы этого даже не заметили! Вы, что собираетесь разговор со мной, да еще на немецком языке, провести прямо на этой лестничной клетке?
   - Проходите! - Совершенно неохотно согласился Фридрих Ланге. - Поговорим в моей крысиной норе!
   - Уже находясь в комнате, Васька дождался момента, когда Фридрих Ланге закроет дверь на замок и, практически не замахиваясь, ребром ладони рубанул его по горлу. Немецкий разведчик тут же потерял сознание, парабеллум выпал из его рук, упал на потертый ковер. Его тело Васька подхватил за подмышки, аккуратно усадил на стул, стоявший почему-то в центре комнаты. В куче хлама, скопившегося в одном из углов этой каморки, он разыскал длинный конец веревки. Ею стал перевязывать ноги и руки немца. Этой же веревкой привязал его к столу. Для того, что гауптштурмфюрер не кричал, Васька забил ему в рот в кляп. Сдеоанный из носового платка.
   Он внимательно осмотрел комнату, нашел радиопередатчик, тот был замаскирован под обычный патефон. Раскрыл его и положил на стол, чтобы энкеведешники его не очень долго бы разыскивали. Отошел к окну, но не стал с него срывать светомаскировку, затем он сосредоточился, послал новый мыленный зов, вызывая Татьяну Метелину. И на этой раз она практически сразу же ответила:
   - Привет, сержантик, ты же всего лишь пару часов назад пообещал мне, что не будешь больше меня беспокоить!
   - Извини, Татьяна ...
   - Мы же договорились, что ты будешь обращаться ко мне, как к Тане!
   - Извини меня, Таня! Но у меня срочное, важное к тебе дело! Срочно получи группу. Вместе с группой выезжай по адресу: 1-й Самотечный переулок дом N 20, квартира N 8. Здесь вы найдете немецкого разведчика Фридриха Ланге. Своему новому начальнику, Павлу Судоплатову, можешь сообщить, что он может начинать свою операцию "Гейне". И последнее, комбриг Колосков сдал немцам нашу Лизу. К сожалению, сейчас мы не можем его достать, он бросил свою дивизию в окружении, сдал ее немцам, сам добровольно сдался в плен! А сейчас прощай, у меня нет времени, я должен, как можно скорей, покинуть Москву! Прощай, Таня, не поминай лихом!
   - Откуда, ты узнал, что я только что получила новое назначение? И все же, как тебя по-настоящему зовут, сержант, чтобы позже мне было бы, кого вспоминать?
   2
   Васька успел в сознании Волхва, когда его привязывал ко стулу, раскопать информацию касательно своего возвращения в Берлин. В этом послании и Берлина говорилось, что он будет эвакуирован гидросамолетом, который совершит посадку на Окулово озеро, находившееся в Архангельской области. Гидросамолет приводнится на озере через три дня, чтобы его забрать на свой борт! Поэтому Васька не стал ожидать, когда Волхв придет в сознание, он больше ему был не нужен. Мысленно переговорив с Татьяной Метелиной, он тут же покинул эту комнату, более похожую на каморку папы Карло!
   Когда Васька спускался по лестнице, то ему никто не встретился. Когда же он вышел во двор, то столкнулся с двумя глазастыми подростками лет четырнадцати, во дворе игравшими в чеканку. Они лишь мельком скользнули по нему взглядами. Но по самому себе Васька хорошо знал о том, что в этом возрасте подростки особенно любопытны, внимательны, познавая мир вокруг себя! Поэтому он был твердо уверен в том, что эти двое очень хорошо запомнили черты его лица, телосложение, осанку. Они непроизвольно для самих себя стали свидетелями того, что он именно в это время выходил из дверей подъезда этого дома-строения. Оперативники НКВД, наверняка, проводя опрос всех жителей этого дома, рано или поздно выйдут и на этих двух пацанов. Те обязательно его вспомнят, опишут в деталях! В конечном итоге, рано или поздно оперативники НКВД в нем опознают сержанта Василькова!
   К тому же Васька был в этом уверен, что сам Волхв, как только придет в сознание, из-за чувства глубокой обиды и мести, не будет молчать! Он обязательно энкеведешникам расскажет о штандартенфюрере СС Альфреде Нетцке, о его неожиданном появлении в его убежище. Правда, штурмбанфюрер Ланге не знал, не мог знать того, кто же он такой на деле, ему не было понятно словосочетание "Окулово озеро", не знал, где это озеро находится. Словосочетание "Окулово озеро" было употреблено в берлинское шифровке, как отправная точка его возвращения в Германию. В душе Васька лелеял надежду на то, что энкеведешные оперативники не сразу докопаются до сути всего того, что здесь произошло до их появления. Что у него будет достаточно времени, чтобы одним из воинских эшелонов добраться до Архангельска. А оттуда на перекладных до Окулова озера.
   Ради этого Васька сегодня уже мог бы покинуть Москву, но у него оставалось еще одно, последнее дело. Которое он должен был бы завершить! Он вместе с Альфредом пришел к мысли о том, что он должен был бы вернуться в Берлин с письменным ответом Иосифа Сталина адмиралу Канарису!
   - Я бы на твоем месте, Вася, напревал бы на все эти дела, собрал бы свои шмотки, отправился бы на вокзал, искать попутного эшелона, следующего до Архангельска! - Поделился с ним своей сокровенной мыслью Альфред Нетцке. - Ведь Серый все-таки уже получил ответ от Сталина!
   - Да, возможно, он и получил ответ от Сталина! Но этот ответ пришел к нему, минуя нас! Другими словами, наполовину выполненное задание, командованием не считается выполненным! Это в свою очередь означает, что я вместе с тобой, Альфред, не выполнил просьбы Седого. Поэтому он получает возможность решать, привлекать ли нас или не привлекать к дальнейшей работе в рамках этого задание. Иными словами, я и ты, мы с тобой никогда не станем генералом! Чуть позже о нас забудут или же произойдет то, что гораздо хуже, о нас начнут ноги вытирать!
   - В чем-то ты прав, брат Василий! Я очень не хочу, чтобы об нас вытирали бы ноги! Это было бы слишком унизительным для профессионального разведчика! Но, что тогда мы с тобой, дорогой Васенька, должны предпринять, чтобы получить письменный ответ от товарища Сталина?
   - На время, на сегодняшний вечер превратиться в советского чиновника, весь свой трудовой день проводящего в хранилище архива!
   - И как это мы можем достичь? Как мы сможем изменить свои ипостаси?
   - Альфред, постарайся, напряги свою личную память! Постарайся вспомнить, в каком помещении происходила твоя беседа с Иосифом Виссарионовичем?
   - А какое это может иметь значение?
   - Да, ты, Альфредушка, не ломайся! Напряги свою помять и вспоминай. Вспомни хотя бы к примеру, сколько было окон в кабинете товарища Сталина?
   - Я был слишком взволнован этой встречей, поэтому не могу с большой уверенностью ... Хотя, как мне сейчас кажется, их было три, но все они были плотно занавешены белыми гардинами. Ну, а какое отношение количество окон в кабинете Сталина может иметь к твоим планам получить его ответ на обращение Седого?
   - Это означает, что наш дорогой вождь, товарищ Сталин тебя принимал в своем кабинете, расположенном на втором этаже здания Совнаркома, бывшего здания Кремлевского Сената! Как разведчик, ты, Альфред, обязан знать о том, что все слова товарища Сталина протоколируются или, по крайней мере, стенографируются. Что товарищ Сталин очень редко сам своей рукой пишет какие-либо письма, для этого у него имеется его личном секретариат! Сотрудники этого секретариата способны написать любое письмо. Но для такого дела в этом секретариате обязательно найдутся безымянные, безголосые секретари. Товарищ Сталин лишь проверяет, правильно ли в письме выражена та или иная его мысль! Только после этого он подписывает такое письмо, его же личный секретариат ведет их учет, контролирует исполнение того или иного дела, а также хранит переписку, документы подшивает к делу.
   - Почему ты, Вася, так подробно мне рассказываешь обо всей этой чиновничьей ерунде? Эти вещи я хорошо, Вася, понимаю, но никак не могу понять причем здесь задание Седого, секретное делопроизводство товарища Сталина, а главное, причем здесь я с тобой?
   - Тогда, Альфред, попытайся найти ответ на такой простой вопрос. Зачем мне понадобилось демаскировать, залезать в схрон германского посольства?
   - Чтобы добыть новые для себя документы!
   - Правильно, Альфред! Но это не полный ответ на мой вопрос! Так что ты еще немного поломай свою голову, правда, мне очень жаль, что она у нас одна на двоих, над тем, что я еще оттуда забрал?
   - Деньги в портфеле!
   - Два правильный ответа, за это тебе полагается награда! Вот только жаль, что я эту награду не могу повесить тебе на грудь! В любом случае ты, Альфред, самый настоящий молодец! Практически моментально дал ответ на мой вопрос, что была за причина с моей стороны вскрывать и спускаться в подземелье склада, устроенного Германским посольством в Москве в канун войны! Открою тебе полную правду, Альфред, миллион советских рублей мне потребовались, чтобы одному незаметному советскому чиновнику оплатить маленькую услугу!
   - Ты, что, Вася, нашел человека, готового за миллион рублей продать документы из секретной переписки самого вождя советского народа!
   - Коррупция, предательство появились на земле вместе с зарождением человечества на нашей планете! Ни то, ни другое не отделимы друг от друга! Генерал Ширмахер мне по секрету рассказал о своем племяннике, работающего в личном секретариате товарища Сталина совсем неприметным клерком. Так вот этот племянник занимается совсем никчемной работой, копии документов он расшивает по различным папкам! И этот маленький неприметный советский клерк медленно умирает от сифилиса!
   - Но от него более десяти лет тому назад уже придумали вакцину?! На сколько я помню, эта вакцина была изобретена в конце двадцатых годов!
   - Да, это так! Во многих странах эту страшную болезнь вот уже почти десять лет лечат антибиотиком, шесть-семь уколов, ты снова можешь радоваться жизни! Но, к сожалению, это не совсем так у нас в Советском Союзе! В стране попросту не хватает лекарств! В принципе, и у нас этот антибиотик можно достать, но, как говорится, за очень большие деньги!
   - За миллион рублей! Да они с ума сошли, требовать с него такие большие деньги!
   - Ну, я думаю, что это он с испугу запросил миллион рублей! До моего с ним разговора он уже смирился с мыслью о своей преждевременной смерти! После разговора он, наверняка, воспрял духом, у него появилась маленькая надежда! Когда я разговаривал с этим генеральским племянником, то мы, в конце концов, все-таки договорились, я ему - деньги, а он мне - информацию! Сегодня мы должны с ним пересечься в метро, обменяться портфелями в толпе пассажиров прямо в вагоне на перегоне между станциями Смоленская - Арбатская.
   К этому времени Васька уже вышел на Садовое кольцо, на троллейбусной остановке стал ожидать прибытие очередного троллейбуса маршрута "Б". Из-за военного времени городские власти увеличили временной интервал между троллейбусами. К появлению Ваське на троллейбусной остановке скопилось человек тридцать, в основном это были женщины. Когда подошел троллейбус, то эти москвички проявили бойцовский характер. Они терпеливо дождались, когда из троллейбуса спустится последний пассажир, выходивший на этой остановке, а потом мощным штурмом его взяли! Ваське в самую последнюю секунду все-таки удалось одной ногой встать на его ступеньку, а рукой уцепиться за поручни. В другой руке он продолжал держать портфель с деньгами.
   Вскоре троллейбус маршрута "Б" тронулся с места, покатил по Садовому кольцу по направлению к площади Восстания, Смоленской площади. Из незакрытых его дверей свисали несколько пассажиров, мужчин и женщин, не сумевших уместиться в его салоне! На каждой остановке свято соблюдалась своего рода церемониал. Не уместившиеся в салоне троллейбуса пассажиры позволяли сойти других пассажирам, прибывшим на нужную им остановку, после чего они первыми поднимались в салон троллейбуса, а за ними неорганизованной толпой уже лезли новые пассажиры. Пассажиры, не попавшие в салон троллейбуса, по-прежнему, зависали в незакрытых дверях этого троллейбуса.
   Ваське понравилась езда на троллейбусе, когда он сохранял возможность дышать свежим морозных воздухом, стоя на подножке троллейбуса в раскрытых дверях. Молодым же москвичкам, не попавшим в салон троллейбуса, почему-то вдруг понравилось, проявляя присущую им женскую слабость, повисать на руках этого удалого молодца. Они плотно прижимались к нему своей грудью, зазывающе поглядывая ему прямо в глаза. Васька ежился под этими смелыми женскими взглядами, всем своим телом он изворачивался, как только мог, чтобы они случайно не догадались бы, что ради них он был на все готов!
   Своим приставанием его донимали не одни только слабые женщины, его соратницы по троллейбусной ступеньке, но и кондукторша троллейбуса! Васька еще удивлялся тому, как могла такая хорошо упитанная женщина, да еще в годах, так свободно передвигаться по троллейбусному салону, забитому до упора, словно там никого не было?! Тем не менее, эта кондукторша после каждой остановки пробиралась к нему, тихо, правда, этот ее тихий голос почему-то был слышен всему троллейбусу, она ему напоминала об необходимости купить проездной билет!
   Но, находясь в висячем положении, стоя одной ногой на ступеньке троллейбуса, одной рукой держась за поручень, а в другой руке у него был портфель с деньгами, Васька был лишен возможности достать мелочь из кармана шинели. После третьей остановки ему на помощь пришла одна из москвичек, блондинка, не спрашивая у него на то разрешения, она своей рукой залезла в его правый карман шинели. Эта блондинка, видимо, была опытной женой, хорошо знала, что именно в этом кармане мужчины обычно хранят всякую денежную мелочь! У нее широко раскрылись глаза в тот момент, когда ее рука нащупала в кармане Васькиной шинели пистолет Вальтер. Заглянув в глаза Васьки, она в них что-то прочитала, поэтому не стала истерично кричать, вытаскивать пистолет из кармана! Она попросту еще глубже засунула свою руку в карман, нащупала пятак, его достала и попросила соседку передать его кондукторше.
   Вот с такими небольшими приключениями Васька добрался до станции Смоленская. В кассе он купил билет на одну поездку, по эскалатору спускался на платформу станции. Ровно в шесть часов вечера у четвертой справа колонны он должен был встретится с Борисом, так звали племянника генерала Ширмахера. Портфелями же они должны были обменяться уже в одном из вагонов электропоезда. Ради предосторожности Васька на этой станции появился за полчаса до назначенной встречи! За это время он несколько раз обошел платформу станции, внимательно присматривался к москвичам, ожидающим прибытия следующего электропоезда или только что покинувшими электропоезд, только что прибывший с другой стороны платформы.
   Примерно, в пять часов пятьдесят минут на платформе появились два милиционера. Они, видимо, сегодня дежурили на этой станции, совершали обыденный обход. Но на одну деталь их обмундирования Васька все же обратил внимание! На ремнях у них висели кобуры не с обычными "Наганами", а с удлиненными пистолетами ТТ?!
   - Вась, ну, и что в этом такого? Милиционеры, как милиционеры! Обычный милицейский патруль!
   - Ну, не скажи, Альфред! Удлиненные пистолеты ТТ в наши времена простым милиционерам не выдаются, они полагаются в основном командирам РККА или оперативникам НКВД. Да, и сами эти парни, кровь с молоком, призывного возраста, но не в армии. Милицейская молодежь Москвы в большинстве своем добровольцами ушла на фронт. Сегодня в милиции служат вышедшие на пенсию старики, а на этих парней приятно посмотреть! Лучше я просканирую им мозги, может спокойнее на душе станет, а не то мне что-то не спокойно на душе?!
   Васька оказался прав, сканирование показало, что эти двое милиционеров из передовой группы захвата НКВД, сосредотачивавшейся сейчас в служебных помещениях станции Смоленская. Видимо, Борис, генеральский племянник своим любопытством, желанием знать, где, какие документы хранятся в архиве, вызвал подозрение у своего начальника. Тот тут же перезвоним в Московское управление НКВД и там поделился своим беспокойством по поводу нервного поведения своего подчиненного. Руководство Управления приняло решение провести операцию по аресту предполагаемого преступника и его сообщника.
   Васька присел на лавочку и задумался, он хорошо понимал, что другой возможности получить копию письма товарища Сталина, написанного в ответ на предложение адмирала Канариса, вряд ли ему представиться?!
   - Вася, похоже, что у нас ничего не остается, как пойти на риск! На глазах энкеведешников у Бориса забрать все подготовленные им для нас документы!
   - Но этим мы подписываем ему смертный приговор! Лаврентий Павлович никого не простит, не пожалеет! Он беспощаден в любом деле, если в нем каким-либо образом затрагивается имя Хозяина! Даже, если мы получим копию письма, сумеем с ним скрыться, то Борис все равно умрет! У него будет много свидетелей, которые под присягой покажут, что он кому-то что-то передал! Для Лаврентия Павловича такие свидетельства станут веским доказательством того, что Борис совершил преступление, достойное смертной казни!
   - Может быть тогда, Вася, тебе бы стоило подумать о том, чтобы подыскать кого-либо другого, кто мог бы сконтактировать с Борисом, а энкеведешники не обратили бы на этот контакт своего внимания!
   - Альфред, ты о чем ты говоришь? До встречи осталось всего лишь десять минут, а ты мне советуешь поискать кого-либо другого ...
   В этот момент над головой Васьки послышался приятное контральто женского голоса:
   - Привет! Ты, что сидишь таким задумчивым, неприступным? Тебя, что отправляю на фронт? И потом почему ты, носишь пистолет в кармане своей шинели, а не в кобуре на боку?
   Подняв свои глаза, Васька увидел над собой улыбающееся лицо той самой москвички из троллейбуса. С ней он только что висел на подножке троллейбуса маршрута "Б". Это она достала пятак для уплаты за проезд в троллейбусе из кармана его шинели! Сейчас эта женщина ему показалась удивительно похожей на немецкую фрау Эльзу, она так часто ему снилась! Это были ее смеющиеся глаза, ее улыбка ...!
   Конец второй книги
  
   Тетушка Ю или Железная Анни - сленговые названия среди летного персонала Люфтваффе пассажирского или военно-транспортного самолета Ju 52, который производился фирмой Юнкерса с 1932 по 1945 год.
   Винтовка Мосина - 7,62-мм (3-линейная) винтовка образца 1891 года -- магазинная винтовка,, принятая на вооружение императорской армией России в 1891 году.
   Ворошиловский стрелок -- нагрудный значок Осоавиахима и РККА для награждения метких стрелков.
   В конце 30-х годов на заводе ZЭndapp Werke GmbH, расположенном в г. Нюрнберг, был разработан и принят на вооружение Вермахта мотоцикл KS 750. Он предназначался для движения по тяжелому бездорожью и обладал повышенной проходимостью и маневренностью, а также, использовался для разведки, перевозки личного состава и различных грузов и эвакуации раненых.
   7,62-мм пистолеты-пулемёты образцов системы Дегтярёва 1934, 1934/38 и 1940 годов -- модификации пистолета-пулемета, разработанного советским оружейником Василием Дегтяревым в начале 1930-х годов. Первый пистолет-пулемёт, принятого на вооружение Красной армии.
   Пистолет-пулемет МП40 - будучи в основном предназначенным для десантников и танкистов, этот автомат МП40 имел конструктивную особенность, он не имел деревянного приклада. Правда, МП 40, предназначенные для стрелковых подразделений, имели складной приклад. Ни одно другое оружие того времени такого приклада не имело! Рычаг затвора MP40 находился с левой стороны, что не позволяло стрелку носить этот автомат на груди, повесив его за ремень на шею. МП40 получили громадную популярность среди советских партизан, они часто его называли "шмайсером", затем это название перешло и широко распространилось в советских войсках.
   Антонов огонь - то же, что и гангрена. Болезнь, названная по имени св. Антония, мощи которого по преданию, чудесно исцеляли одержимых губительной болезнью, свирепствовавшей в XI в. по Руси.
   Заградительные отряды в Красной Армии появились с первых дней войны. Такие формирования создавались военной контрразведкой, сначала 3-м управлением НКО СССР, а с 17-го июля 1941года и Управлением Особых отделов НКВД СССР.
   800-й полк особого назначения "Бранденбург" (с 1943 года -- дивизия) -- специальное подразделение германских вооружённых сил, созданное в 1940году наа основе батальона особого назначения при активном участии руководителя Абвера адмирала Вильгельма Канариса.
   ДП - ручной пехотный пулемет Дегтярева.
   Речь идет об автоматическом и самозарядном противотанковом ружье (ПТРС) Симонова, имевшее магазин на пять патронов. По неизвестным причинам во всех военных фильмах и книгах о ВОВ всегда говорится только о противотанковом ружье (ПТРД) Дегтярева, бывшим однозарядным ружьем. Они поступили на вооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии в середине октября 1941 года. ПТРД и ПТРС стали основными противотанковыми ружьями в РККА в 1941-42 годах.
   Седой - так офицеры Абвера между собой называли руководителя своего разведывательного ведомства, адмирала Вильгельма Канариса.
   Андрей Иванович Еременко (14 октября 1892 года - 19 ноября 1970 года) -- советский военачальник, участник Великой Отечественной войны, Маршал Советского Союза, герой Советского Союза, кандидат в члены ЦК КПСС (1956--1970). Служил в Советской армии с 1918 года.
   Во время второй мировой войны немецкая армия первой в мире приняла на вооружение полугусеничные бронетранспортеры Sd.Kfz.251-- широко известные под названием "Ганомаг". Они использовались для транспортировки пехоты и тяжелого вооружения минометов, крупнокалиберных пулеметов, орудий, огнеметов и ракетных пусковых установок. Кроме того, они применялись в качестве санитарных машин, машин управления и связи. Sd.Kfz.251 стал одной из первых боевых машин, на которых устанавливался прибор ночного видения.
   Все военнослужащие войск НКВД независимо от звания, от рядового и до высшего командного состава, носили темно-синие галифе и хромовые (командирские) сапоги. Красноармейцы и младший командный состав РККА носили единообразную форму песочного цвета, а красноармейцы в большинстве своем были обуты в башмаки с обмотками.
   В те временя для подобных дел советские правоохранительные органы использовали концы веревки от метра до двух с половиной метра длиной. Первые наручники появились в XVI веке, специализированные наручники - во время Первой Мировой войны. В Советском Союзе наручники стали изготовлять в 30-х годах прошлого века, но особой популярности в правоохранительных органах они не получили. Только в 1962 году резиновая дубинка и наручники стали обязательными атрибутами советских милиционеров.
   В августе 1924 года Совет Труда и Обороны издал постановление "О сформировании конвойной стражи СССР и об организации Центрального управления конвойной стражи в Москве". Согласно постановлению, Конвойная стража обретала статус самостоятельного вида войск.
   Воздух чист и темнеть начинает,
   Рейн несет свои воды бурля,
   Туча солнце в себя забирает
   Лишь вершине чуть света даря.
   На утесе на этом, над Рейном,
   В свете солнца последних лучей
   Поет девушка с грустью безмерной
   Источник: http://www.englishonlinefree.ru/poem_german.html.No
   В то время звание старшего лейтенанта НКВД соответствовало званию майора РККА.
   В то время руководителем агентурной разведки был Фитин Павел Михайлович. Считается, что Лаврентий Берия плохо относился к нему ещё с довоенных времен. Он добился его освобождения от занимаемой должности в июне 1946 года.
   Заговор 20 июля ("Заговор генералов") -- 20 июля 1944 года произошло неудачное покушение на Гитлера. Его организовали и осуществили немецкие генералы, недовольные политикой, проводимой Адольфом Гитлером. Они хотели свергнуть нацистское правительство. Следствием неудачи заговора стала казнь большинства его участников.
   Григорий Фёдорович Тыльнер -- советский милиционер, полковник милиции; за тридцать пять лет службы в Московском уголовном розыске по служебной лестнице поднялся от оперуполномоченного до заместителя начальника МУРа московской милиции. Особенно отличился в 1941 году, уничтожая банды дезертиров, уголовников и немецких диверсантов.
   Уркаган - вор, дерзкий преступник рецидивист, занимавший видное положение в банде или в воровской шайке. Этот термин был широко распространен. широко употреблялся в 20-40-е годы прошлого столетия.
   9 мм пистолет ТТ с удлиненным стволом и с увеличенным магазином на 18 патронов изготовлялся поштучно, не передавался в массовое производство. Их было изготовлено примерно 1000 экземпляров, они в основном распределялись среди сотрудников НКВД и офицеров СМЕРШа. Такие пистолеты ТТ считались более качественного изготовления, чем пистолеты ТТ массового производства.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
Оценка: 2.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"