Егоров Валентин Александрович : другие произведения.

П ереворот

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.40*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это новая переработанная версия романа Переворот. В ней идет речь о борьбе за императорскую власть среди таких же, как мы с вами, людей, но которых зовут кириане. В событиях активное участие принимают сказочные персонажи гномы. Но речь в романе идет о событиях, которые нам хорошо знакомы...

Переворот

История жизни человека из другого мира

  
   Егоров В.А
   Е-mail: [email protected]
  
  
  

Глава 1

1

   Сегодня, оглядываясь назад на долгие годы своей прожитой жизни, я должен откровенно признаться в том, что в жизни мне пришлось очень многого испытать. Не все получалось так, как мне бы этого хотелось. Иногда приходилось идти на уступки со своей совестью, валяться в грязи, но близкие мне люди, мои друзья и приятели, мне помогали подняться на ноги, чтобы я мог смело смотреть в газа другим кирианам.
   Так уж получилось, что мне пришлось прожить две жизни, но в этой и в своей прошлой жизни я занимался своим любимым делом. Я любил летать, жизнь отдал небу и космосу, был гражданским и военным летчиком. Учился и окончил Военно-космическую Академию по курсу "навигация малотоннажных судов гражданского и военного предназначения". Получив диплом военного летчика истребителя, служил в истребительной авиации своего отечества. Дослужился до полковника, стал неплохим летчиком-истребителем. Неоднократно выполнял секретные и не секретные задания своего правительства, за что оно награждало меня своими медалями и орденами. Погиб в воздушном бою, когда наш лунный патруль по случайному стечению обстоятельств нос к носу столкнулся с боевыми летательными аппаратами инопланетян, которые несли охрану своей временной базы, расположенной на обратной стороне Луны. Совершенно случайно, много позже мне удалось узнать, что мой труп так нигде и не нашли, так же, как не нашли ни одного обломка моего истребителя, которые должны были остаться после этого боя.
   Даже сегодня я не знаю, не могу объяснить того, как это случилось, по какому стечению обстоятельств моя жизнь вдруг перенеслась на одну из планет вселенной! Как я появился на одной из планет вселенной, которую местные существа, кириане, называли Гардель. Эта планета вращалась вокруг звезды, солнечного класса, которую опять же местный народ называл Желтым Карликом. Я был восстановлен или же, если уж быть более точным в употребляемых терминах и выражениях, меня попросту регенерировали из клетки ДНК.
   Врачи или целители после лечения смогли мой организм вернуть к нормальному функционированию, к нормальной жизни!
   Сейчас, находясь на вершине властной структуры Кирианской Империи, обладая практически неограниченными возможностями, я так и не смог узнать, кто же были те разумные существа, которые инициировали мой перенос на планету Гардель, с какой целью они это сделали? Прошло немало времени, прежде чем я сумел стать своим человеком среди кириан, научился говорить на кирианском языке, думать и вести себя, как обычный кирианин! Во многом это произошло благодаря стараниям моих друзей и приятелей, которых я повстречал на жизненном пути этой своей новой жизни, благодаря помощи своей супруги!
   Иногда в моей памяти всплывали самые первые дни моего пребывания на этой планете, но тогда первым делом в моем сердце появлялась боль.
   То были одни из самых тяжких для меня дней пребывания на Гардели, когда из единственной клетки ДНК восстанавливался мой организм. Весь этот период времени я провел в полном одиночестве, лежа на больничной койке. Я ни с кем не общался, ни с кем не встречался, никто меня не навещал в этой больничной палате. Когда же начал функционировать мой разум, а самого тела, - как бы рук и ног еще не существовало, то в эти моменты мне было особенно тяжело. В то время я пока еще не понимал, что же именно со мной происходило в данный момент, где я нахожусь, почему не в силах подняться на ноги! Вы не можете себе представить, как мне было страшно, в то время я ничего не видел, так как постоянно находился в этой полной темноте, когда, желая выполнить, казалось бы, такую простую вещь, как встать на ноги, вдруг выяснялось, что я не могу этого сделать!
   Одним словом, в те времена моя жизнь как бы составлялась из таких простых вещей, пока жизнь шаг за шагом возвращалась в меня! Я начал думать, когда сформировался головной мозг, начал видеть, когда сформировались зрительные рецепторы головного мозга! Все это происходило шаг за шагом, иногда давая мне достаточно времени для того, чтобы ту или иную функцию головного мозга освоить самостоятельно, или же этого времени мне не предоставляя!
   Недавно имперская служба безопасности меня проинформировала о том, что ее агенты, наконец-то, разыскали особняк, поисками которого я так долго занимался! ИСБ не знала той причины, почему я вообще разыскиваю этот особняк.
   Из полученной ИСБ информации я узнал о том, что во всем здании особняка по делу использовались всего только два помещения. Двери остальных помещений были заперты на ключ, они никогда не использовались. Одним из этих помещений оказалось больничная палата, оборудованная по последнему слову медицинской техники. В этой палате имелась компьютеризованная больничная койка. Эта койка, выполняя команды, заложенным в память компьютера лечащим врачом, могла вытворять с больным все то, чего бы лечащий врач ни пожелал. Койка могла двадцать четыре часа в сутки отслеживать общее состояние пациента! Она делала уколы, брала анализы, в мельчайших деталях осуществляла четко выставленный по часам и минутам курс лечения пациента. По вечерам эта койка превращалась в купель, отмывая больного от повседневной загрязненности. Детали койки умели приспосабливаться под формы тела пациента, время от времени изменяя их таким образом, чтобы у пациента не появилось бы пролежней?!
   По приложенным к документам ИСБ фотографиям, я сразу же опознал эту компьютеризованную койку, в которой мне пришлось провести столько времени. Второе помещение в этом же особняке использовалось в качестве режиссерской аппаратной. Сюда стекалось видеосигналы со всех камер наблюдения, установленных в моей палате. Затем эти видеосигналы монтировались, передавались далее по неизвестному Ай-пи адресу, где, видимо, и находились врачи, занимавшиеся моим лечением. Сколько бы я не вглядывался в фотографии этого помещения, они оставались для меня совершенно не знакомыми. В этой комнате особняка я никогда не бывал!
   Из всего этого можно бы прийти к одному определенному выводу, меня лечили методом удаленного видеонаблюдения!
   Я, как пациент, находился за стеной, в больничной палате, а мои лечащие врачи, могли находиться в других для них местах, может быть, они лечили меня, не покидая своего дома! В случае необходимости у них всегда имелась возможность через посредство компьютера вмешаться или изменить курс моего лечения.
   Имперская служба безопасности удалось в архивах местной префектуры разыскать кое-какие документы касательно самого этого особняка. В одним документах некий его владелец утверждал, что этот особняк он приобрел с целью его использования в качестве частного пансионата для ухода за престарелыми кирианами. Интригующий факт заключался в том, что этот особняк располагался в самом фешенебельном районе одного провинциального имперского городка, который назывался Арль. Это городок в Кирианской империи был более известен не своими престарелыми кирианами, а Большим университетом, главой попечительского совета которого был Иоанн, император Кирианской империи.
   Сам же особняк можно было бы отнести к неплохому образцу готической архитектуры!
   Разумеется, имперская служба безопасности попыталась установить, кто же в действительности был владельцем этого особняка, кто был лечащим врачом пациента, кто же был сам пациент, как и почему он оказался в этой койке, каким образом осуществлялось его лечение? Но и по сей день, ни один кирианин не знает ответов на эти вопросы.
   Полковник Филипп, руководитель имперской службы безопасности, докладывая мне о результатах только что завершенного расследования, мною же инициированного, почему-то все время старался смотреть мне в глаза. Видимо, там ему хотелось найти ответы на эти вопросы, а может быть, он хотел узнать, почему я вообще с этим запросом обратился в его имперскую службу, а, скажем, не в имперскую прокуратуру?! Почему я заставил его ворошить дела давно прошедших лет?! Ведь, с тех пор минуло не менее десяти лет, много могло быть забыто?! Он мог подумать, что, может быть, я и сам имел отношение к этому делу? Читатель, вам же я должен откровенно признаться в том, что в тот момент на моем лице не дрогнул ни один лицевой мускул, я так и не отвел своих глаз от глаз Филиппа!
   В тот вечер, когда я впервые посетил особняка, то пришел туда в полном одиночестве, меня никто не сопровождал. Когда я переступал его порог, то фонариком был вынужден подсвечивать себе под ноги, чтобы случайно не споткнуться. Этот особняк был мне незнаком, мое сердце продолжало спокойно и размеренно биться в груди, его ничто не взволновало. Но, как только я переступил порог той больничной палаты, то тут же выключил ставший мне совершенно ненужным фонарь, Плечом же я был вынужден прислониться к притолоке, чтобы не упасть из-за внезапно охватившего меня волнения!
   Помещение этой больничной палаты мне вдруг показалось до последней пылинки в ней хорошо знакомым, оно было мне по-настоящему родным!
   По-прежнему, находясь в неосвещенной палате, я вдруг в дальнем ее углу увидел свою больничную кровать с компьютером. Увидел свой рабочий стол, верстак, за которым много работал, когда я начал самостоятельно ходить по помещению. Увидел свой компьютер, по которому я не раз выходил в глобальную информационную сеть.
   К тому же вскоре я выяснил, что почему-то стал очень хорошо видеть в темноте своей больничной палаты? Может быть, это произошло потому, что мое зрение стало таким же острым, как у домашней кошки?! А может быть, и потому, что в течение года я так хорошо изучил местонахождение каждого предмета в этом помещении, что научился по нему передвигаться, ни к чему не прикасаясь!
   К слову сказать, в той палате имелись все условия для того, чтобы пациент, помимо прохождения в ней курса лечения, мог бы заниматься и другими делами с целью своего дальнейшего умственного и физического развития. Примерно в середине своего срока пребывания в этой больничной палате в моем сознании созрела мысль о том, что нельзя лежать в кровати, ничем не занимаясь, ничего не делая! Что для меня было бы разумней, заняться проектированием истребителя перехватчика. Этот свой проект я назвал "Беркутом". Одновременно с работой над проектом "Беркут" я занялся разработкой "космического истребителя". Должен вам откровенно признаться в том, что мои хозяева или лечащие врачи, они всячески способствовали мне в работе над этими обоими проектами, не смотря на ту секретность, которую я наложил на космический истребитель!!
   Повторяю, за все время своего пребывания в больничной палате, мне так и не удалось пообщаться ни с одним человеком, ни с одним кирианином. Наши отношения, мои с лечащими врачами, сложились сами собой и таким образом, словно я с ними заранее о чем-то договаривался. Но должен откровенно признать, что они добровольно взвалили на свои плечи как техническую, так и финансовую стороны нашего сотрудничества по этим проектам. Посредством доступа через компьютер к глобальной информационной сети они предоставляли мне необходимую справочную информацию, разработки по ранее существовавшим, ныне существующим моделям истребителей в Кирианской империи. Когда возникала в том острая необходимость, то они где-то на стороне выполняли механические работы по этим проектам.
   Когда же один из проектов подошел к завершающему этапу, то на одном из имперском машиностроительном заводе мои работодатели изготовили необходимые узлы и механизмы для обоих типов истребителей. Я же полученные с завода детали, узлы и механизмы доводил до ума, подгонял по месту, а затем начал собирать эти конструкции.

2

   С того времени прошло ни много, ни мало, а уже целых десять лет!
   Сегодня, анализируя свои шаги и свои решения того времени, а главное, почему я решился на побег, то я все более и более убеждаюсь в том, что никакого побега не было, а была лишь одна его имитация Причем, к самой идеи побега меня подталкивали сами лечащие врачи. Правда, и сегодня я не имею каких-либо прямых свидетельств и доказательств этого Сегодня я могу утверждать лишь только одно, что саму идею этого побега мне все-таки подбросили. Врачи помогли с его подготовкой, а потом и с его осуществлением! Мои хозяева, видимо, посчитали, что подошло к завершению курс моего лечения, что настала пора мне и честь знать!
   Я "бежал", бежал очень удачно, сумев забрать вместе с собой незаконченную конструкцию "космического истребителя".
   То, что я сейчас назвал конструкцией, в то время она ничем не напоминала истребитель, не имела фюзеляжа, крыльев и двигатель! Так как такие стандартные формы моему космическому истребителю были совершенно не нужны, ведь он предназначался для полетов в безвоздушном пространстве, в космосе. Поэтому моя конструкция имела базовую раму, квадрат опорной рамы, с закрепленными на ней парой малых гравитационных двигателей, а также с сиденьем для пилота, установленного в торце этой самой рамы перед рычагами и педалями управления.
   К моменту моего побега идея космического истребителя пока еще находилась в разработке, она хранилась только в моем сознании, поэтому еще не существовали ни пилотская кабина, ни двигательный отсек или отсеки вооружения и жизнедеятельности. В тот момент вся эта конструкция была настоящим полуфабрикатом, ее нельзя было даже назвать истребителем или летательным аппаратом. Но и эта конструкция могла подняться над землей от одного до десяти метров. Она под тягой двигателей была способна скользить в горизонтальном полете со скоростью до ста пятидесяти километров в час.
   Разумные существа, которые мною занимались, немало сделали для того, чтобы меня, хотя бы морально и физически, подготовить или приспособить к совершенно новым условиям жизни на этой планете!
   Даже во время самого процесса моей регенерации они произвели кое-какие операции в моем головном мозге, чтобы улучшить или поднять на более высокий уровень его функциональные возможности. О многих таких операциях я не знаю и по сию пору! В результате мой головной мозг научился слышать мысли других кирианцев, ощущать их настрой, а также способность или умение свои мысли передавать другим гуманоидам, находящимся на очень далеком расстоянии. Когда я впервые поднялся с постельной койки, то, оказывается, уже умел одним только усилием воли создавать порталы телепортации для прыжков из одной пространственной точки в другую, но сам об этом решительно ничего не знал!
   Причем, телепортационный прыжок мне удавался независимо от расстояния, лежащего между этими точками. Главное в телепортации заключалось в том, чтобы то место, куда ты собрался телепортироваться, было бы тебе заранее знакомо.
   Здесь вы можете поинтересоваться, почему же тогда я не бежал из своего больничного заключения посредством этой самой телепортации? Повторяю, ответ на этот вопрос чрезвычайно прост, в те времена я попросту ничего не знал о таких невероятных способностях своего разума! Попросту мне было некому об этом рассказать! Десять лет мне потребовалось на то, чтобы выяснить, что такая способность заложена в моем головном мозге?!
   Это сегодня я способен переносить различные неодушевленные предметы из одной точки в другу, смогу продемонстрировать, как горит моя плоть, вызвать небольшие природные катаклизмы, а в случае необходимости лечить людей. В начале своей новой жизни на Гардели я об этом ничего не знал!
   Я так не получил своей полной свободы, когда оказался за пределами своей больничной палаты. Мои "лечащие врачи" всегда и во всем контролировали мое поведение, в иные времена они мне подсказывали, как мне вести себя в том или ином положении!
   Чтобы помочь мне завершить работу над проектом "космический истребитель", эти существа меня познакомили с кирианскими гномами. Подгорный народец в те давние времена попросту спивался в отведенных им резервациях, не имея работы или собственного бизнеса. Он уверенно катился по наклонной плоскости, становясь все более и более зависимым от наркотиков и алкоголя! К тому же в том момент, когда я встретился с гномами, то он, как единый народ, как раса, постепенно растворялись в Кирианской империи. Гномы добровольно покидали эту жизнь, не найдя в ней своего постоянного места, своей востребованности!
   Так вот эти самые гномы, когда я с ними все же встретился и познакомился, оказались кирианцами с доброй душой.
   Они, узнав, об отвратительной ситуации, в которой оказалось мое изобретение, то они сами, без каких-либо просьб и напоминаний с моей стороны, собрали вместе самых одаренных своих мастеров, чтобы те довели бы мой космолет до ума. За очень короткий период времени эти гномьи мастера, специалисты произвели огромный объем ремонтно-восстановительных работ! Эти гномьи мастера работали и день, и ночь, без каких-либо перерывов или перекуров. В результате этой работы на белый свет появилось самое настоящее чудо космической техники, мой космический истребитель, с великолепными техническими характеристиками.
   Одним словом, с кирианскими гномами я не только сработался, но и крепко подружился! В их лице приобрел своих друзей и соратников. Со временем они стали моими серьезными бизнес партнерами! Клан кирианских гномов предоставил мне еду и кров над головой, сделал богатым человеком. Но мой несносный характер так и не позволил мне даже в те, самые благословенно счастливые времена моей новой жизни, долго скрываться и прятаться от этой самой новой жизни в гномьих подземельях и пещерах. Вся моя натура рвалась в бой, чтобы, как можно быстрей, усвоить реалии этой своей второй, новой жизни!
   Однажды, во время одного из испытательных полетов на своем любимом детище, космическом истребителе, я случайно встретился и познакомился с полковником Филиппом Кирианским. По своему рождению этот парень оказался самым настоящим аристократом голубых кровей. С ним я быстро нашел общий язык, по-настоящему сдружился. Филипп стал моим самым первым кирианским другом, а также поводырем-экскурсоводом в этом новом для меня мире планеты Гардель.
   Филипп Кирианский ввел меня в высшее общество Кирианской империи, познакомил и представил, как равного равным, своим друзьям, приятелям и товарищам по жизни и по военной службе. К тому же он тоже оказался страстным любителем полетов в небе, он с детства посвятил свою жизнь истребителям! Мы вместе с ним часто на истребителях поднимались в небо, чтобы насладиться блаженством парения. Я его даже познакомил со своим космолетом, позволив Филиппу не один раз посидеть за его штурвалом, чтобы покрутиться в околопланетном пространстве Гарделя.
   Филипп очень не любил, когда его друзья обращались к нему по аристократическому титулу или, упоминая его второе имя "Кирианский", поэтому мы все были вынуждены его называть коротко и просто "Филипп".
   Так полковник Филипп в свою очередь познакомил меня с летчиками истребителями 5-го имперского истребительного полка, которым в то время командовал. В его полку я неожиданно встретился и со своим первым детищем, с истребителем-перехватчиком "Беркут", который стал основным истребителем-перехватчиком Кирианской империи. Я принялся часто наезжать в этот полк, где встречался с летчиками, чтобы их познакомить с особенностями пилотирования этого истребителя-перехватчика. В паре с каким-либо летчиком полка я поднимался в воздух на учебной "спарке", чтобы наглядно пилоту продемонстрировать, как легко и просто на этой боевой машине можно было бы выполнить фигуры высшего пилотажа.
   После знакомства с гномами, с Филиппом мне посчастливилось встретиться и полюбить одну симпатичную кирианскую девчонку. Она, особо не задумываясь, согласилась стать моей женой. Только тогда я узнал о том, что эта девчонка к моему величайшему удивлению является самой настоящей принцессой, она была единственной дочерью императора Кирианской империи, Иоанна.
   Когда я с ней впервые встретился, то и подумать не мог, что эта симпатичная кирианка может иметь такие серьезные родственные связи. Сейчас я могу вам смело признаться в том, что инициатива нашего знакомства исходила от этой девчонкой, а не от меня! Эта "простая" кирианская девушка решительно взяла меня в оборот, она также решительно вышла за меня замуж, родив нашего первенца Артура, которому только что исполнилось десять лет, а также малышку Лану, которую только что оторвали от груди кормилицы. Сейчас эта малюсенькая кирианочка на окружающий мир смотрит такими восторженными и серьезными глазенками, что у меня дух захватывает от восхищения перед этим созданием!
   В этот момент прозвонил интерком, мне пришлось протянуть руку, чтобы телефонную трубку снять с рычагов интеркома, на минутку прекратив писать воспоминания.
   Разговор по интеркому оказался коротким, вскоре я, принц Барк, снова продолжил работать над своими воспоминаниями, сидя за письменным столом в своем дворцовом кабинете. В корзине с надписью "бумаги для рассмотрения" лежало много писем, адресованных мне. Это были имперские документы, с которыми, как полагали дворцовые чиновники, я обязательно должен был ознакомиться, иначе планета Гардель перестала бы вращаться вокруг Желтого Карлика. Из-за чего все эти официальные бумаги мне приходилось прочитывать от корки до корки, так как все они были написаны по-чиновьичьи столь виетивато, что разобраться в их содержании иногда было не совсем просто. Накладывая ту или иную резолюции, я высказывал свое мнение по рассматриваемому вопросу или сообщал о своем решении. По мнению министров имперского правительства, эти документы носили срочный характер и требовали немедленного монаршего решения, поэтому мне приходилось частенько задерживаться в кабинете до самого позднего вечера, чтобы их все вовремя рассмотреть. Но такая работа носила чисто механический характер, она не мешала мне вспоминать и записывать в отдельную тетрадь свои первые самостоятельные шаги, когда -то сделанные мною по планете Гардель!
   Осторожный стук в дверь снова прервал мою работу с документами, течение моих воспоминаний. В кабинет вошел слуга в дворцовой ливрее, он подал мне на подносике большой желтый конверт с большой ярко-красной сургучной печатью имперской службы безопасности. Я осмотрел печать, потрогал ее пальцем и, убедившись в ее целостности и сохранности, вскрыл конверт. Наличие подобной печати означало, что имперская служба безопасности произвела проверку письма на присутствие в нем ядов, взрывчатки или других смертельных веществ.
   В конверте была короткая, всего лишь на две странички рукописного текста, записка от принцессы Лианы, моей супруги.
   Вчера принцесса Лиана внезапно, даже для самой себя, взбунтовалась. За ужином она вдруг своим родителям громко объявила о том, что она и дети устали от мужского деспотизма, что завтра рано утром она всей семьей вылетает отдыхать на южное океанское побережье.
   Сейчас мне следует перед вами откровенно признаться в том, что моя Лиана с первых же дней своего замужества выделялась тем, что она любила тонко, но остро подшутить надо мной, над моими привычками и пристрастиями! К тому же принцесса полагала, что в нашей семейной иерархии я, как муж, занимаю последнее место, разумеется, после нее и наших детей. В этой связи я опять-таки, как ее муж, должен прислушиваться и следовать только ее советам, всенепременно выполнять все ее пожелания, во всем следовать ее примеру.
   Одним словом, моя Лиана считала себя свободной и независимой кирианской женщиной, слегка легкомысленной! И это при двух детях?! Я не понимаю, как это женщина может быть свободной и независимой от мужчины, которому она родила двух симпатичных детей?! Видно, в нашем мире все еще существуют тайны, которые непонятны мужчинам, а женщины в них легко и свободно разбираются!
   Да, мне следовало бы это много ранее выразить, что принцесса Лиана в супружеской жизни привыкла мыслить всегда прямолинейно, и почему-то всегда в одном направлении. Она честно и откровенно полагала, что муж должен ее всегда любить только за то, что она подарила ему двух замечательных детей. С этим умозаключением я готов был согласиться, но мне не очень-то нравился другой вывод, к которому почему-то иногда приходила моя супруга. Она полагала, что, если муж и жена крепко любят друг друга, то муж всегда и во всем обязан следовать за своей любимой женой! Как скажем, в нашем случае, решила моя супруга отдохнуть с детьми и мужем на южном океанском побережье, то супруг обязан отбросить в сторону все государственные дела и, сломя голову, подобно десятилетнему мальчишке, мчаться вслед за ее подолом на побережье океана.
   При этом моя прекрасная принцесса почему-то всегда забывала о том, что Кирианская империя была не просто младенцем на руках женщины. Мол, ты ее только покорми грудью, покачай на руках, и будет тебе эта Империя мирно и спокойно спать-почивать, особо тебя не беспокоить.
   На деле же Империя - это нечто большее, более похожее на грозное и ужасное дитя, которое тяжелейшим бременем лежит на плечах монарха, готовое в одно мгновение его предать! Дела Кирианской империи нельзя откладывать в сторону даже на кратчайшее время, они требуют немедленного, без всякого промедления рассмотрения, принятия ответственных решений. Просмотришь чего-нибудь, упустишь время на рассмотрение важного вопроса, тогда на здоровом теле империи может появиться гнойный фурункул. Если упустить время и с его лечением, то этот фурункул будет способствовать началу загнивания или болезни всего имперского общества. Последствия этого процесса в Империи непредсказуемы, может пролиться кровь многих тысяч или даже миллионов ее невинных подданных кириан.
   Одним словом, Кирианскую империю ни на секунду нельзя было оставлять без присмотра!
   Поэтому вчера, когда жена поставила мне условие по отношению отдыха на океанском побережье, то я спокойным и выдержанным голосом ответил своей принцессе Лиане, что завтра я вряд ли смогу бросить имперские дела на произвол судьбы.
   Таким образом, я полагал, что достаточно вежливым образом отказался идти "на поводу" у своей супруги. Лиана же, мило прикусив свою нижнюю губку, которую я так любил целовать, отвернулась от меня в сторону, чтобы скрыть слезы разочарования, засверкавших яркими лучинками света в ее громадных зеленоватых глазах. Некоторое время принцесса промолчала, обдумывая мой ответ, она даже не попыталась чуть-чуть поскандалить! Но к этому времени я уже хорошо знал о том, что дело очень серьезное, что это только начало нашего небольшого семейного скандала.
   Должен вам признаться в том, что наши семейные скандалы никогда не доходили до открытой ругани, на грубый крик или в потасовку на кухне, как, скажем, часто такое случалось в семьях у простонародья. Мы с Лианой в общении между собой попросту переходили на театральную пантомиму, за которыми со стороны, как я полагаю, было интересно, любопытно понаблюдать. Одним словом, ход в этом только что начавшимся семейном скандале оставался за принцессой Лианой!
   Рано утром следующего дня я, как обычно, позавтракав, собрался и отправился в свой рабочий кабинет, расположенный на третьем этаже в офисном комплексе столичного имперского дворца.
   Поднимаясь по мраморной дворцовой лестнице, я размышлял о том, что моя драгоценная супруга, принцесса Лиана, наверняка, ожидала, что я, ее муж, сегодня утром, забросив все дела в сторону, вместе с ней, нашими детьми вылечу на океанское побережье! Сегодня мне удалось выдержать характер настоящего мужчины, остаться в столице и после завтрака отправиться на работу в свой дворцовый кабинет!
   Но и моя супруга Лиана всегда отличалась своим редким оптимизмом! К тому же она никогда не признавала своих ошибок, поражений или провалов собственных планов.
   Прежде чем отправиться на работу, в одно из окон императорского дворца я наблюдал любопытнейшую картину. А именно, как "моя семья" демонстративно покидала императорский дворец, отправляясь в городской аэропорт. В автомобиль няньки сначала провели наших детей, Артурчика и Лану, затем прошествовала и на заднее сиденье автомобиля села монументальная Императрисса! И, как всегда последней, на ходу раздавая указания слугам, прибежала сама принцесса Лиана. Как я знал, принцесса задержалась из-за того, что выслушивала сообщение своей очередной добровольной шпионки о том, где же сейчас находится и чем занимается ее супруг, принц Барк! Убедившись в том, что он собственными глазами наблюдает за тем, как его семья отправляется на отдых, принцесса поспешила занять место в автомобиле, чтобы всей семьей отправиться в аэропорт.
   Но имперская служба безопасности этот автомобиль не выпустила за пределы внутреннего дворика дворца по причине того, что члены императорской семьи попытались покинуть дворец, вылететь на океанское побережье простым пассажирским рейсом, да еще без положенной охраны.
   В этой проблеме я был совершенно не причем, ведь речь-то шла о членах императорского семейства, а не семейства принца Барка! Правда, я так и не смог устоять перед своей супругой, она проявила такую бешеную активность, что император Иоанн несколько раз мне перезвонил, интересуясь, как обстоят дела с отлетом дочери и ее детей на океан. Я сразу же догадался о том, что Императрисса в этом семейном вопросе приняла сторону дочери и моих детей, а император Иоанн всегда был ее подкаблучником. Через три часа мне пришлось уступить, позволить членам семейства принца Барка вместе с Императриссой специальным чартерным и под огромной охраной вылететь на юг, к океану.
   В своей короткой записке-отчете принцесса Лиана в мельчайших подробностях расписывала, как прошел этот перелет, как во время него вели себя наши дети. Сразу же по размещению в южной императорской резиденции Артур, разумеется, убежал купаться в океане, где в течение полутора часов не вылезал из воды. Я же оставался спокойным, так как хорошо понимал, что гвардейцы охраны никогда не выпустят в океан одного моего сына! Он купался, наверняка, под строжайшим присмотром профессиональных пловцов спасателей. Малютку Лану тоже выкупали в океанской воде, но только в специальной ванночке с подогревом, да еще под присмотром ее мамы и бабушки, моей тещи, Императриссы.
   Я взглянул на настенный календарь, еще раз пересчитал дни недели. В итоге у меня получилось, что вырваться к Лиане с детьми я смогу лишь еще дня через три - четыре! Задержаться с семьей на побережье я опять-таки смогу только на пару дней. Честно говоря, мне очень не хотелось отпускать одних на побережье и Лиану, и наших детей. Но им, честно говоря, действительно требовался отдых и свежий океанский воздух! Чего им было без дела сохнуть в этой душной и знойной столице Киренской империи.
   В моей памяти всплыло лицо любимого сына Артура.
   Парню совсем недавно исполнилось десять лет.
   Взглянув на электронный слайд, на котором Артур обнимался с моим закадычным другом Ирреком, бывшим ИскИном моего истребителя. Иррек за короткое время научил моего сына пилотированию любого типа летательного аппарата, и за это ему я был очень благодарен! В свое время Артур вместе с Ирреком решил разработать и создать собственную, облегченную версию космического истребителя. Правда, в итоге у друзей получился космический квадроцикл, но этот самый квадроцикл отрывался от земли, поднимался на высоту и даже выходил в космос.
   Вы представляете, этот космический квадроцикл с полного ноля разработал и построил десятилетний ребенок! Работая над квадроциклом, Артур превратился в постоянного визитера, стал своим человеком в 5-м истребительном полку, полковника Филиппа. Летчики полка в свою очередь полюбили моего парнишку, они с огромным удовольствием помогали ему в строительстве космического квадроцикла.
   Принцесса Лиана - замечательная и умная кирианская женщина, многое знала и умела. В качестве супруги отличалась быстротой принятия решений и остротой мышления. Родив нашего первенца Артура, она три года промаялась одна с его воспитанием.
   Когда же парню стукнуло три года, то принцесса Лиана, как мама, пару раз не смогла правильно ответить на каверзные вопросики нашего подрастающего поколения. Это мою супругу ввело в глубокие размышления о причинно-следственных связей и генетической наследственности в нашем семействе. Основную причину проблемы с развитием общего сына она, разумеется, увидела не в себе, а в том, что второе по значимости лицо семейства так ловко уклонялось от исполнения своего супружеского долга. В кирианском обществе имелось одно интересное общепринятое правило, согласно которому именно сын является естественным продолжением мужской линии семейства. Исходя из этой общественной догмы, принцесса Лиана тут же предположила, что в казусе с ребенком виноват отец этого самого ребенка. Отец ребенка должен был в равной степени вместе мамой ребенка нести ответственность за его воспитание. По ее мнению, это в свою очередь означало, что по вечерам отец должен был проводить с ребенком больше время, играть с ним в различные игры, отвечать на его самые каверзные вопросы.
   С тех пор, по вечерам, возвращаясь с работы, переступив порог детской комнаты, я тут же опускался на колени и уже вдвоем с Артуром ползал по полу этой комнаты, играя с ним в самые различные игры, изображая из себе серого козлика, одновременно подробно отвечая на все вопросы сына. Принцесса Лиана, как мая жена и мама Артура, внимательно присматривала за нашим общим времяпроведением. Правда, Лиана почему-то только меня отчитывала за ошибки и ляпсусы, совершенные нашим общим сыном. Чему я больше всего удивился, так это тому, что вечернее совместное времяпрепровождение с сыном мне и самому очень понравился.
   Жаль было только одного, что супруга почему-то мне категорически запрещала Артура брать с собой на работу. Там я бы мог ему на наглядных примерах демонстрировать поведение и характеры различных, умных и глупых, кириан, приходивших ко мне в кабинет на встречу со мной.
   Что же касается моей малютке дочки Ланы, то мне пару раз в день разрешалось под строжайшим женским присмотром посмотреть на ее личико, или кончиком пальчика потрогать ее розовую пяточку. Все остальное время Лана проводила вместе с матерью или вместе с бабушкой. Наша дочка получилась нежным и ласковым ребенком, она не капризничала, отличалась серьезным, вдумчивым и молчаливым характером. Очень не любила шумных и громкоголосых людей. Императрисса боготворила внучку Лану, была готова днями и ночами ею заниматься.
   Помассировав глаза и веки кончиками пальцев, я отложил тетрадь, куда записывал воспоминания в сторону, чтобы приняться за нудную работу с имперскими документами. Сегодня вечером мне уже не надо было бы спешить возвращаться в свои покои, семья была на южном океанском побережье, так что я мог спокойно задержаться в кабинете, чтобы немного дольше поработать с имперскими документами.

3

   Через четыре дня я все-таки вылетел в южную императорскую резиденцию, где отдыхала моя семья. Когда вечером мой автомобиль, миновав ворота с КПП охраны, остановился у основного жилого двухэтажного здания резиденции, то на веранду тут же выскочила Лиана, одетая в легкий сарафан на бретельках и в красные туфельки на высоком каблуке. В тот момент она мне показалась настоящим видением женской красоты и очарования! Мое сердце тревожно застучало, эту женщину я не видел всего четыре дня, но мне показалось, что прошла целая вечность с момента нашего расставания. Я вышел из автомобиля и, стараясь лицом не выражать особую радость при виде этого легкомысленного создания, подошел к супруге, чтобы несколько суховато чмокнуть ее в щеку. Хотя в тот момент мне хотелось схватить ее в охапку, добежать до двери, из которой она только вылетела, повернуть направо и в первой же комнате швырнуть ее на постель и, сорвав сарафан,...
   Лиана, видимо, каким-то женским чувством сумела перехватить эти мои несколько нескромные мысли, ее щеки слегка покраснели, сделав ее еще более красивой и притягательной. Но эта женщина все-таки сдержала себя, она не стала меня целовать в ответ. Супруга только негромко фыркнула, подобно недовольной кошке, чтобы тут же сказать:
   - Ну, вот и мой милый муж появился! Только ты, похоже, совсем забыл о моем существовании, дорогой! Вот уже неделя прошла с тех пор, как мы покинули Саану, а от тебя за это время - ни слуха, ни духа! Даже дети успели забыть о том, что у них родной отец имеется!
   Но в этот же момент глаза Лиана как-то радостно начали поблескивать, я почувствовал, как с моих плеч свалилась какая-то беспредельная тяжесть. Рукой я коснулся талии жены, мгновенно ощутив ее теплоту и шелковистую упругость кожи молодой женщины. Но только я собрался ее прижать к себе, чтобы несколько по-своему объяснить ей причину своей столь длительной задержки в столице. Мне также очень хотелось заодно проверить, какое на супруге сегодня нижнее белье! Но эта красивая и стройная женщина ловко и уверенно провела один из приемов рукопашного боя, чтобы легко и просто выскользнуть из моих объятий. В следующую секунду Лиана стояла передо мной с ничего не выражающим лицом, она в мгновение ока сумела поправить на себе этот кусок материи, который женщины почему-то называли удлиненная камисоль.
   Мне же после приема пришлось слегка согнуться, притворяясь, что я что-то разыскиваю на полу, чтобы стерпеть причиненную ею боль, так как в этот момент за спиной моей Лианы выплывало все мое семейство во главе с Императриссой! Теща торжественно несла на руках Лану, а мой Артур уже на скорости обогнал это торжественное шествие, чтобы с разбега запрыгнуть на меня, обнять за шею и всем своим мальчишеским телом прижаться к моей груди:
   - Папка, папка приехал! - Кричал Артур, от радости дрыгая ногами. - Сегодня мы пойдем на ночную рыбалку! Гномы из охраны показали мне отличное место, там рыба сама лезет на рыболовный крючок!
   Сыну только что исполнилось десять лет, он здорово подрос на этом на этом юге, так что своими ботинками он сейчас так хорошо молотил по тому месту, которое только что использовала его мама, почти отправив меня в нокаут во время нашего рукопашного боя. Мне ничего не оставалось, как крепко держать закрытым свой рот, чтобы не единого писка из него не вылетало. И все более и более склоняться к полу, чтобы как-то защитить свое болезненное место от ударов башмаков своего сына.
   Не зря же люди говорят, что муж и жена - одна сатана! Лиана догадалась о причине того, почему я так низко склонился к полу. Она подошла ко мне, с большим трудом взяла на свои руки нашего почти взрослого Артура, избавив меня от излишней боли.
   - Успокойся, Артурчик! Папа приехал, и надеюсь, что он приехал к нам надолго! По крайней мере, мы его долго не будем отпускать в столицу! Так что у нас будет время на все! И на твою ночную рыбалку тоже!
   Успокаивая сына, эта женщина сумела так притягательно коснуться меня своим бедром, к тому же она, как бы случайно, опуская сына на пол, он сумела мне продемонстрировала великолепие своей груди, отчего у меня случилась ответная мужская реакция. Но она почему-то приняла очень болезненный характер! Тут уж я не выдержал, громко взвыл от боли в паху, упал на колени, скрючившись, чтобы сдержать рвущуюся наружу боль!
   - Лиана, доченька, что это случилось с твоим мужем! Ревет, подобно белуге в море! Ой, бедненький, Лианка, да ты, самая настоящая дура, да за что ж ты его так?! Своих мужиков нельзя бить по этому месту, а то хороших детей не будет!
   Тещина рука коснулась моей головы, через малый момент времени я уже стоял на ногах, боль навсегда покинула мое тело. Я превосходно чувствовал себя, но попытался избежать любопытствующего взгляда своего сына, так как ему было немного рано объяснять причину этого моего крика и боли.
   Последующие два дня жена и дети ни на шаг от меня не отходили.
   Мы вместе плавали в океане, ходили на рыбалку, завтракали, обедали и ужинали. По вечерам, когда оранжевое дневное светило Желтый Карлик погружалось за линию терминатора, мы семейной гурьбой взад и вперед наперегонки носились по галечному океанскому побережью. Любовались набегающими на берег фиолетовыми океанскими волнами. Собирали на берегу выброшенные океаном чудесные большие и хорошо сохранившиеся раковины, чтобы, приложив их к уху, послушать звук океанских волн, бьющихся о берег.
   Эти два дня я был по-настоящему счастлив!
   Вечерами оба семейства чуть ли не в полном составе собирались на ужин.
   Мы обычно ужинали на открытой веранде той стороны резиденции, которая была обращена к океану. Оба вечера мы с Артуром, быстренько умяв поданные нам блюда, перебирались в дальний угол веранды, где я начинал учить сына приемам рукопашного боя. К этому времени я уже его научил, как пользоваться холодным, огнестрельным и энергетическим оружием. Сегодня мы стали отрабатывать еще один интересной, но уж очень необычный прием рукопашного боя. От сына я старался добиться того, чтобы его тело само и на полном автомате выполняло бы этот прием, как только возникала в этом необходимость. Я хотел, чтобы Артур научился бы этот прием применять на подсознательном уровне, совершенно не думая о том, что ему нужно делать в зависимости от складывающейся ситуации.
   Сын и прыгал на меня с неутомимостью обезьянки, вновь и вновь повторяя одно и то же движения. Мне же что-то мешало в работе с сыном, оно как бы меня отвлекало! Пришлось разбираться с собой, чтобы тут же догадаться о том, что нас обоих, меня и сына, внимательно и я бы сказал, несколько оценивающе, рассматривает Лиана!
   Сейчас принцесса Лиана сидела в полном одиночестве за одной стороной обеденного стола, прямо напротив Императриссы. Она явно неодобрительно и косо поглядывала на мою возню с сыном. Видимо, ей почему-то не понравилось, что именно сейчас я вожусь с сыном, а не пристаю к ней со своим постоянными мужским требования выполнения супружеского долга! Похоже, у нас сегодня складывалась очень интересная, необычная ситуация, мамуля приревновала сына к своему мужу и его же отцу?!
   Но Лиане все же хватало ума не прерывать нашей возни, не встревать к нам со своими советами и рекомендациями, как нам лучше выполнять тот или этот прием рукопашного боя. Императрисса же к моим занятиям с сыном всегда относилась одобрительно, в этих вопросах она четко придерживалась моей стороны, не позволяя своей дочери проявлять свою ревность, встревать между мной и Артуром!
   Но, как не было мне хорошо с женой и детьми на океанском побережье, дела Кирианской империи требовали моего возвращения в столицу Саану. Чуть ли не каждую минуту по коммуникатору звонили чиновники и министры имперского правительства, они интересовались моими решениями по их делам, проблемам и проектам. С большим трудом, но мне все же удалось на целые сутки продлить свое пребывание с семьей.
   Когда Императрисса, моя теща, узнала, что я остаюсь еще на один день, то она переговорила со своей дочерью, они совместно решили обычный семейный ужин накануне моего отлета в столицу превратить в императорский званый ужин! Ради этого ужина император Иоанн прилетел к нам в резиденцию, чтобы поужинать вместе с нами, но меня с Артуром никто об этом не предупредил.
   Мы с Артуром первыми пришли на веранду, но там, кроме слуг, никого еще не было. Тогда сын предложил мне, ожидая своих родственников, немного повозиться в своем дальнем углу террасы, отрабатывая различные удары карате и самбо.
   В разгар тренировки мы вдруг услышали легкий смех принцессы Лиана, которая в этот момент разодетая в пух и прах, на ней было великолепное вечернее платье с бриллиантами, спускалась по лестнице. Вы можете себе представить, как выглядела эта женщина на фоне моего старого свитера и рваных на коленях джинсов. Она смотрелась, как нечто невообразимо прекрасное! Даже мой сынок, Артур, осуждающе цыкнул на меня зубом, он то и дело переводил свой взгляд с меня на маму! Видимо, что-то с чем-то сравнивал, нахаленок!
   В своем платье принцесса Лиана выглядела не какой-то там принцессой, а настоящей королевой волшебницей этого вечера.
   Она блистала своей красотой, сводила с ума не сводящих с нее глаз мужиков, своего мужа и сына. Артур, молча, поднялся с пола веранды, куда я его случайно уронил пару минут назад. Он сделал несколько шагов и с упрямым лицом осла сел за стол на свое привычное место, распаренным, одетым просто в тенниску и джинсы, Он сидел за шикарно сервированным столом и, широко раскрыв рот и глаза, наблюдал за своей мамой, которую еще не видел такой красивой. Я же по его взгляду догадался о том, что мой паренек слегка обиделся на нее из-за того, что она его заранее не предупредила о том, как собирается одеться на этот вечер. Вот и в пику ей он решил не бежать переодеваться, а ужинать в той одежде, которая сейчас была на нем!
   Подумав немного, я решил последовать его примеру!
   Но, когда вслед за принцессой Лианой на веранде появились император Иоанн и Императрисса в соответствующей вечерней одежде, при императорских регалиях власти, то мы с Артуром медленно начали подниматься, чтобы все-таки бежать наверх и там переодеться. Но Лиана остановила мой и сына порыв своей милой и мягкой улыбкой, сказав:
   - Мои любимые мужчины, вы мне дороги одним уж тем, что вы у меня есть! Так что я разрешаю вам не переодеваться, так мы решили, я и оба мои родителя!
   Затем на глазах родителей и нашего сына, она бесстыдно села мне на колени, крепко прижалась всем телом ко мне и стала целовать, шепча на ухо между поцелуями:
   - Любимый, я не могу жить без тебя! В своих рваных джинсах, Барк, ты так великолепно смотришься! Настоящий мачо! Я готова навсегда стать твоей рабыней, наложницей, но чтобы ты только меня одну любил и баловал! Хочешь я тебе рожу еще одну девчонку!
   Когда наши объятия, по времени, разумеется, стали переходить все дозволенные приличием пределы, принцесса Лиана, продолжая меня целовать, тихо проговорила мне в ухо:
   - Мой папа, Барк, хочет встретиться с тобой после ужина, чтобы наедине с тобой переговорить по очень важному для нашей семьи вопросу!
   Если бы меня тогда спросили, люблю ли я свою жену, которая красива до безумия, которая при детях и родителях бесстыдно прижималась ко мне, в тот момент я не смог бы дать прямого ответа. Потому, что тогда я умирал от одного желания обладать своей женой, мне так хотелось схватить ее на руки и, на глазах ее же родственников, утащить в соседнюю комнату в постель. Когда женины поцелуи закончились, Лиана заняла свое место за столом, тут же появились слуги, они начали подавать на стол первые блюда.
   Ужин прошел в неторопливой беседе, одно изысканное блюдо сменялось другим, все блюда были очень вкусными, они были приготовлены с большим кулинарным искусством. Но когда думаешь о женщине, то есть мне совершенно не хотелось. Голова была занята одной только мыслью, как бы на пару минут уединиться со своей женушкой.
   У Артура тоже не было аппетита. Видимо, мой сын все еще находился под впечатление бесстыдного поведения своей мамы перед самым ужином. Но, ни я, ни Лиана уже не могли бы ему помочь разобраться в этом вопросе, если он умный парень, то со временем сам во всем разберется и все правильно поймет. Догадается о том, что в настоящей любви все дозволено. Если же он окажется дураком, что ж... такова наша судьба! Артуру, по-прежнему, не лезла в рот эта вся изыскнейшая пища, тогда я не выдержал и своим ментальным щупом коснулся его сознания.
   Оказывается, что в этот момент мой парень строил планы о том, как бы ему завтра вместе со мной слетать бы на пару дней в столицу.
   Принцесса Лиана заметила, что ее мужчины потеряли аппетит и не смотрят на блюда, на приготовление которых она потратила весь свой вечер. Она негромко рассмеялась этим своим глупым мыслям, демонстрируя ослепительно белозубую улыбку. А я боялся повернуть голову и просто посмотреть в ее сторону, чтобы случайным, неосторожным прикосновением или одним только взглядом глаз не выдать своего желания, продолжающего терзать мою душу и плоть. Принцесса Лиана, видимо, сумела-таки уловить флюиды этого моего желания, ее горячее бедро плотно прижалось к моей ноге, я почувствовал, как в месте соединения тепло ее тела начало перетекать в мое тело. Я уже совсем не знал, куда деваться, аппетит пропал навсегда и надолго, даже сама мысль о том, что необходимо что-то жевать и проглатывать, только ухудшала мое общее состояние.
   Тогда я поднял глаза к звездному небу и занялся изучением расположения и подсчетом количества звезд на ночном небосводе.
   И настолько увлекся астрономией, что не заметил, как ужин подошел к завершению, прислуга унесла освободившуюся посуду. Император Иоанн поднялся из-за стола и вежливо, склонив голову, предложил мне пройтись вместе с ним в курительную комнату, расположенную неподалеку от его кабинета. Принцесса Лиана громко вздохнула, когда мое бедро оторвалось от ее бедра, а я направился вслед за Императором.
   Только в этот момент до меня дошло понимание того факта, что мою супругу одолевали те же мысли и те же желания, с которыми я всеми своим силами только что боролся.
   Этой женщине я был также нужен, как и я нуждался в ней!

4

   Когда я впервые появился в императорском семействе, то император Иоанн в первом же разговоре со мной дал мне ясно понять, что дела и проблемы Кирианской империи всегда и во всем должны иметь полный приоритет перед любыми моими семейными и личными делами! Это была умная мысль, я с ней полностью согласился! Но в те времена я слишком мало знал о том, что же это такое Империя, какую роль император, народ, правительство и сенат играют в ее существовании. О ее взаимоотношениях с другими странами и государствами, в те времена существовавшими на планете Гардель. Что Империя дает простому человеку, почему он ее поддерживает, и зачем Империи вообще нужны эти простые люди, народ?!
   Девять лет, мною прожитых в императорском семействе, многому меня научили. К этому времени я перестал быть воякой полковником, но пока еще не стал настоящим политиком, хотя уже вкусил всесилие власти. Я почувствовал запах и вкус власти, изредка замещая императора Иоанна, по его же просьбам, на заседаниях правительства, выступал от его имени в сенате, встречался и беседовал с богатыми промышленниками, банкирами, финансистами. Даже несколько дней, проведенных на берегу океана с императорской семьей, как бы позволили мне сделать еще один небольшой шаг к этой самой власти. Где-то внутри меня рождалась уверенность в том, что предстоящий нам разговор в курительной комнате, станет еще одним значительным шагом на пути к этой самой верховной власти!
   Принцесса Лиана, видимо, хорошо знала о предмете моего предстоящего разговора с императором, поэтому она не рвалась принять участия в этом разговоре. Артур же, естественно, воспылал желанием еще какое-то время побыть с отцом, с дедом, ему дико хотелось послушать, о чем же дед будет приватно разговаривать с его отцом в уединении курительной комнаты!
   Поэтому, как только я с императором Иоанном поднялся из-за обеденного стола, то этот паренек, мой сын Артур, предпринял стремительный рывок от стола к двери в резиденцию. Ведь, успешно проскользнув за эту дверь, он сразу же становился недосягаем для матери, которой не хотелось бы, чтобы ее сын в течение двух - трех часов своими детскими легкими дышал бы едким сигарным дымом от сигар, которые так любил курить император Иоанн.
   Артур правильно и точно рассчитал свои силы, скорость и направление рывка, но, к сожалению, по молодости лет не учел изощренной женской предусмотрительности. Его мама заранее продумала свои контрдействия, чтобы не позволить сыну прорваться в курительную комнату. Ее рука перехватила Артура на самом пороге двери, Лиана держала сына в своих объятиях, целовала его до тех пор, пока мужчины не прошли в курительную комнату, не заперев ее дверь на ключ за собой. Парень, аж, даже взвыл от своей непредусмотрительности, от своего только что проявленного бессилия!
   В курительной комнате император Иоанн не сразу приступил к разговору.
   Он неторопливо снял пиджак с плеч, развязал галстук, чтобы и то и другое швырнуть в свободное кресло. Затем император засучил рукава белой рубашки, расстегнул ее ворот. Из термоса налил себе большую чашку кофе. С чашкой кофе в руках он прошел к раскрытому окну, чтобы еще раз полюбоваться океанской панорамой, открывавшейся из окна. Ему были хорошо видны фиолетовые океанские волны, то и дело с шумом и грохотом накатывающиеся на берег. Вдали на рейде просматривались силуэты несколько катеров береговой охраны.
   Следуя примеру тестя, я тоже налил себе чашку кофе, после чего расположился в одном из глубоких кресел, из которого можно было тоже увидеть эту изумительную океанскую панораму.
   Император Иоанн, продолжая держать свою чашку кофе в руке, и только изредка из нее прихлебывая, отправился ко мне. По дороге он с соседнего стола прихватил пепельницу и громадную сигару. Уже расположившись в кресле, он продолжил паузу, чтобы раскурить и пару раз затянуться своей большой сигарой. Выдохнув клуб черного дыма, он вдруг произнес свои первые слова:
   - Барк, моя дочь принцесса Лиана счастлива в замужестве с тобой, а мы с Императриссой рады видеть нашу дочь такой счастливой! О твоей встрече и знакомстве с Лианой мы узнали только тогда, когда она так неожиданно вернулась во дворец. Потупив глаза к полу, она вдруг заявила о том, что беременна от человека, что вынашивает ребенка мужского пола! В одну из вечерних бесед со своей матерью Лиана рассказала ей о том, что с первого взгляда она полюбила одного парня, что он стал мужчиной ее жизни! Тогда мы с супругой посоветовались между собой, а Императрисса по этому вопросу переговорила со своими Предтечами. Древние сообщили ей о некоторой специфике твоего не кирианского происхождении. В принципе, они так и не отвергли тебя, как полностью отрицательную личность. И тогда с женой мы решили, принять обратно в лоно своей семьи свою беременную дочь, предоставить ей возможность родить сына. Хотя я должен признать, что своим поступком внебрачной беременности, наша дочь Лиана нарушила древние традиции и законы Кирианской империи. Такое нарушение мог бы себе позволить крестьянин или простой гражданин Кирианской империи, но не дворянин или, тем более, член императорской семьи.
   Издалека, очень издалека начал свой разговор император Иоанн.
   - Несколько месяцев принцесса Лиана была вне глаз репортеров, кирианской общественности, своих подруг и приятельниц. Она под чужим именем уехала в глухую провинцию, там под непрестанным присмотром имперских акушеров, родила сына. Пока она была в отлучке имперская служба безопасности, по моей просьбе, разумеется, провела негласное расследование обстоятельств ее беременности. Тогда и выяснилось имя возможного отца нашего внука Артура, твое имя, принц Барк. Имперская служба собрала всю доступную информацию по этому Барку. Таким образом, принц, мы впервые с тобой познакомились, хотя многие детали твоей биографии агентам безопасности так и не удалось выяснить. К сожалению, мои контрразведчики так и не смогли установить, где ты родился, кто были твоими родителями?! Они также не смогли выяснить, где ты находился и чем ты занимался до встречи и знакомства с Лианой.
   - Я и Императрисса очень обрадовались, когда в этих бумагах контрразведчиков прочитали о том, что ты хорошо знаком и поддерживаешь дружеские отношения с маркизом Филиппом Кирианским.
   Я внимательно слушал своего тестя, императора Иоанна. Одновременно размышлял над тем, что во время своей первой встречей с Лианой, я и не подумал о том, кто же родители Лианы, думал, что она простая студентка Большого университета. В момент нашей первой и всех последующих встреч мне было все до абсолютно лампочки, я думал только о том, чтобы как можно больше времени провести с ней в постели, наслаждаясь моментами нашей любви. Тогда меня совсем не интересовали ее родственные связи, а хотелось только ее любви и ласки, я был просто без ума от этой девчонки. Да, и сейчас бы не отказался прервать на минутку разговор с тестем, чтобы залезть бы к своей Лианке в постель!
   - Если уж, принц, быть с тобой до конца откровенным, то я бы сказал, что в те времена ты меня, как личность, совершенно не интересовал. Но твоя связь с моей дочерью, рождение внука - вот эти обстоятельства вынудили меня вести наблюдение за всеми твоими перемещениями по территории нашей империи. А также следить за кирианами, с которыми ты встречался, или с которыми устанавливал дружеские отношения. В те времена я все еще пытался разобраться, что же ты за кирианин, чем занимаешься, каких политических взглядов придерживаешься? Одновременно я пытался сделать так, чтобы ты даже случайно не встретился бы с нашей Лианой, которая в тот момент была занята воспитанием сына, Артура. Когда службы безопасности мне донесла, что оборудование выделенной в твое распоряжение заброшенной и более ненужной авиабазы ты так просто передал в руки гномам, то я сразу же догадался о подоплеке этой сделки. Эти хитрецы с гор, видимо, уговорили тебя вложить свои это оборудование для восстановления производственных мощностей клана гномов. Но тогда, после долгих размышлений, я решил нее отдавать тебя под суд за спекуляцию и растрату имперских средств. Главным для меня в то время было только одно, чтобы ты оставил мою дочь, моего внука в покое, забыл бы об их существовании!
   - Но фортуна, эта ветряная девка, как всегда такое случается, она решила все по-своему. А я же со своей стороны допустил непростительную глупость, позволил принцессе принять участие в офицерской вечеринке, проводимой маркизом Филиппом Кирианским в связи с Днем 5-го истребительного полка. Тогда я пожалел свою дочь, думая о том, что Лиана столько времени проводит со своим первенцем, что она забыла о простых радостях и развлечениях светской жизни! Эта же офицерская вечеринка могла бы стать для нее днем отдыха в серой череде будней императорского дворца. Мне же в ту пору и в голову не могло прийти такое, что маркиз Филипп Кирианский является твоим другом, что он и тебя пригласит на эту вечеринку.
   - Но, так или иначе, ваша встреча, Барк, твоя и Лианы, несмотря на все мое противодействие, все-таки состоялась... . -
   - И что мы получаем в заключение этой столь романтической истории, ты, принц Барк, вдруг снова оказываешься в нужном месте и в нужное время! Ты, принц, спасаешь мою дочь от похищения, возможной смерти, или что гораздо хуже, всеобщего позора и посрамления! Уничтожив всех этих гнусных мерзавцев, ее грязных похитителей, с того дня, ты уже с Лианой не расстаешься, она очень счастлива, живя с тобой, рожая тебе детей. Сегодня у вас уже два замечательных ребенка, смышленый и в будущем потрясатель вселенной Артур, великая магиня Ланочка. Что касается меня и моей супруги, то и мы счастливы вашим удачным браком, нашими внуками. Но, принц, на этом счастливом конце мой рассказ не завершается, он имеет продолжение, которое не столь счастливое и романтическое. Жизнь, как монета, имеет две стороны, в этом рассказе я пересказал события. Которые происходили только как бы на одной стороне монеты, к сожалению, этот рассказ имеет и другую сторону, о которой ты, принц Барк, наверняка, пока ничего не знаешь, но теперь ты являешься членом нашего семейства, поэтому тебе следует узнать обо всем.
   На этот раз Император Иоанн надолго задумался, он делал глоток коньяка за глотком из своего бокала, перемежая глотка глубокими затяжками сигары. Иногда из его рта выплывал целый паровоз такого дыма. Вскоре вся курительная комната заполнилась сигарный дымом, в котором было тяжеловато дышать, да еще практически совсем недавно регенерированными легкими. Я уж совсем было поднялся на ноги, чтобы пройти к стене и там повернуть включатели обеих верхних люстр, висевшие под потолком курительной комнаты! Эти люстры снизу имели большие лопасти вентиляторов, которые быстро выгнали из комнаты весь этот дым, но я не успел этого сделать.
   Император Иоанн сделал очередной глоток из бокала с оранжевой жидкостью, выпустил изо рта очередной клуб сигарного дыма и продолжил свой рассказ.

5

   - Принц Барк, я уже тебе говорил о том, что ты обладаешь замечательным качеством, умеешь появляться там, где тебя никто не ждет, успеваешь совершить героические поступки, которых от тебя не ожидали! Благодаря такой настырности ты спас мою дочь, свою супругу, мать своих детей! Тебе даже удалось захватить в плен нескольких, так называемых, музыкантов, которые на деле были профессиональными убийцами и похитителями. Эти похитители, как позднее выяснила имперская полиция, разумеется, были мелкими сошками у других кириан. Они не были обладателями какой-либо серьезной информацией об истинных намерениях этого похищения принцессы Лианы. Но в своих показаниях один из этих сошек вдруг употребил такое слово, как слово "заговор". Причем оно упоминалось в показаниях только одного исполнителя, но этого исполнителя допрашивал умный полицейский! Так он не стал бить тревогу по этому поводу, но сделал так, чтобы показание этого захваченного похитителя было бы мною прочтено.
   - Когда я прочел эту бумагу, то сразу же догадался о том, кто же именно мог стоять за этим покушением?! Тогда мне на память пришли воспоминания шестнадцатилетней давности.
   - В те времена я постоянно чувствовал себя усталым и разбитым кирианином от своей работы императором. Столько лет на своих плечах тащить тяжкое бремя императорской власти, не каждый кирианин на такое способен! Тогда мне казалось, что, если я похожу под этим тяжким бременем еще пару лет, то вскоре слягу и уже больше не поднимусь на ноги. А я в то время так мечтал о небольшом и благоустроенном домике, расположенном вдали от столицы. В этом домике я мог бы вместе с Императриссой растить своих детей и внуков, заниматься садом и огородом. Когда я услышал о том, что на мою монаршею должность появились реальные претенденты, то этому обстоятельству я очень обрадовался. Стал ожидать, когда же ко мне придут представители какого-либо имперского клана, когда они меня попросят передать им императорскую власть, императорские регалии. Могу честно тебе сказать, принц Барк, что, если бы заговорщики действительно пришли бы ко мне, если бы они действительно мне предложили бы оставить императорский престол, то я, вероятнее всего, принял бы их предложение! Но, разумеется, при обязательной оговорке о том, что я добровольно передаю императорскую власть при твердых гарантиях всех участвующих сторон этого предприятия, что сторона, принимающая эту верховную власть, открыто гарантирует мне сохранение жизни всем членам моего семейства!
   - Не правда ли, принц, что сегодня это звучит полной ерундой, от всего этого сильно попахивает настоящей авантюрой или аферой.
   После этих слов Император Иоанн снова глубоко затянулся своей сигарой, он тут же, подняв лицо к потолку, выпустил изо рта большой клуб сигарного дыма. Я понимал, что эти воспоминания сильно разволновали Иоанна, что курением сигары он маскировал это свое волнение. Тогда я почувствовал, как во мне рождается и растет симпатия к этому кирианину, не только потому, что он был императором Иоанном, моим тестем и отцом принцессы Лианы, потому что в этом кирианине все еще сохранялись черты характера сильного властителя. Мне понравилась манера его разговора, а во дворце я часто становился невольным свидетелем его общений с министрами имперского правительства. простыми кирианинами. И с теми и с другими он был всегда сдержан, вежлив, разговаривал в спокойных тонах и никогда ни на кого не кричал, не ругался.
   Пауза в разговоре продолжалась не очень долго, всего две - три затяжки сигарой!
   - Но, Барк, - вновь прозвучал ровный голос императора Иоанна, - наш мир не стоит на одном месте, он постоянно развивается. Может быть, поэтому он состоял и состоит из одних условностей! Скажем было время, когда я был готов уступить престол для того, чтобы стать незаметным и добропорядочным гражданином Кирианской империи! Но посмотри, как сегодня все изменилось! Я уже больше не хочу быть незаметным и добропорядочным гражданином своей империи. Сегодня появился ты, принц Барк. Причем, без нашего согласия ты женился на моей дочери, принцессе Лиане?! Принцесса Лиана родила тебе ребенка, моего любимого внука Артура?! После рождения внучки Ланочки ты стал полноправным членом императорского семейства?! Одним словом, за время, прошедшее с того времени, многое изменилось. Кардинальным образом изменилось и мое отношение к имперскому престолу, я больше не хочу его уступать кому либо, когда у меня есть ты и внук Артур, который вправе занять этот престол.
   - Еще в те времена имперской службе безопасности удалость установить, что по империи снова начали бродить слухи о готовящемся военном заговоре, во главе которого, якобы, встало одно из старейших имперских кланов. Мне было не трудно догадаться о том, что этим кланом мог стать клан Медведей, который по своему богатству, значимости и влиятельности занимал второе, после клана Ястребов, место среди родовых кланов Кирианской Империи. Этой догадкой мне удалось связать воедино два, казалось бы, между собой совершенно не связанных события. Но ты, Барк, не знаешь еще и другого! Случилось так, что в молодости, когда я еще не был императором, то я подружился с одним молодым Медведем. Будучи в те времена молодыми и по-своему глупыми кирианцами, мы и минуты не могли провести друг без друга.
   - С тем, чтобы еще более скрепить нашу дружбу, я и этот Медведь, мы поклялись друг другу в том, что, если у нас когда-либо появятся разнополые дети, то мы их поженим, так как браком детей нам хотелось еще более скрепить узы нашей дружбы и братства. Брак детей позволил бы нам кровно породниться. Со временем я взошел на императорский престол Кирианской Империи, а мой друг из клана Медведей Гароб стал Магистром этого клана. Со временем у нас появились дети - у меня родилась принцесса Лиана, а у него - сын Ольг. К нашему глубокому несчастью, Ольг оказался слабоумным ребенком, он не развивался, как обычные дети. Поэтому тогда я предположил, что наша клятва в таком случае не имеет смысла, что она недействительна. Когда наши дети подросли, то сэр Гароб, Магистр клана Медведей, вдруг напомнил мне об этой клятве, потребовав своему сыну Ольгу руку и сердце принцессы Лианы.
   - Моя дочь, Лиана, узнав о таком требовании Магистра Медведей, обвинила меня в двуличии и предательстве ее интересов. Она сбежала от нас, ее родителей, покинув императорский дворец. Но вскоре я узнал, что Лиана поступила учиться в Большой университет провинциального городка Арля, где под незримым контролем имперской службы безопасности проучилась два университетских курса. Затем, к моему великому сожалению, а может быть и к счастью, она встретилась с тобой, Барк. Тогда я еще надеялся, что ваша встреча случайна, что рано или поздно вы навсегда разойдетесь. Ну, по ее просьбе, разумеется, я прислал тебе социальную карту и небольшую сумму денег на проживание.
   Последовала очередная пауза. Иоанн поднялся из кресла, прошел к барной стойке и два бокала наполнил янтарной жидкостью. Вернувшись обратно в кресло, один из бокалов он протянул мне. Коньяк оказался выдержанным и обладал отличным букетом ароматов. Сделав большой глоток, Император Иоанн некоторое время задумался, затем поднял свои глаза на меня и продолжил свой рассказ.
   - Шила в мешке не утаишь, рано или поздно, но имперская общественность узнала о проблемах, возникших в императорской семье с дочерью. Люди узнали о появлении на свет незаконнорожденного младенца мужского пола. Никто не потребовал наказания Лианы, лишения ее права на материнство! Но когда эта новость дошла до ушей сэра Гароба, Магистра клана Медведей, то он в отвратительно грубой форме потребовал от меня, императора, чтобы я выполнил свое давнее клятвенное обязательство, чтобы я передал бы ему принцессу Лиану и ее незаконнорожденного ребенка.
   - В этой связи сэр Габор написал мне официальное письмо и отправил его по каналам имперской почты в адрес моей имперской канцелярии. Каким бы в то время я не был императором либералом, но подобного издевательского отношения к членам своей семьи я не мог допустить. Не мог этого позволить даже свое лучшему в прошлом другу и приятелю. Впервые за многие века имперская бомбардировочная авиация поднялась в воздух, она нанесла бомбоштурмовой удар по замкам клана Медведей, превратив клан Медведей в руины. Но, как сегодня выясняется, не все Медведи погибли во время бомбежки, многие оставшиеся в живых Медведи затаили на меня злобу. Все эти шесть лет они только и занимались планированием покушений и заговоров против меня, но они по каким-то мелким причинам не удавались. По информации имперской службы безопасности, год назад Медведи снова активизировали свою деятельность в этом направлении. Они снова занялись подготовкой большого заговора. Они возобновили контакты с кланами Ястребов и Муравьев.
   Мне хорошо было заметно, что эти воспоминания сильно волнуют императора Иоанна, он все чаще и чаще затягивался сигарой и прикладывался к бокалу с коньяком. Я шутливо и в легкой форме рассказал Иоанну о своем происхождении и о своих паранормальных способностях, в частности, о своем умении общаться на ментальном уровне. Император Иоанн довольно спокойно воспринял информацию о моем инопланетном происхождении, видимо, его в какой-то мере уже подготовили к такой возможности. Он лишь поинтересовался, нет ли рядом со мной других инопланетных существ с паранормальными способностями, сделав смелое предположение о том, что мой друг Иррек, как и я, телепат. Я только утвердительно кивнул головой ему в ответ, затем назвал имена его внука и внучки, Артура и Ланы. Имя внука произвело на императора Иоанна эффект разорвавшейся бомбы. Он поперхнулся дымом сигары, долго откашливался, а потом рассмеялся и смеялся так заливисто и долго, что в курительную комнату заглянула обеспокоенная Императрисса. Продолжая смеяться, Император посмотрел на супругу и, успокоительно махнув в ее сторону рукой, попросил оставить нас в покое.
   - Ну, Барк, ты меня и насмешил, одновременно поставив в тупик своими инопланетными откровениями. Я полагал, что наш разговор ведется в строгой секретности, тайне и в полной изоляции! А тут, понимаешь ли ты, выясняется, что многие кирианцы принимают в нем активное участие, они слышат каждое мое слово. В принципе, у меня нет возражений в отношении твоего друга Иррека, раз ты ему доверяешь, то и я могу ему доверять в той же мере. Но, что касается своего внука, в котором течет и моя кровь, ну, скажи, Барк, как можно доверять государственные тайны малышу шести лет?! Я даже не знаю, как к этому сейчас отнестись?! Да и тот факт, что в моем внуке течет инопланетная кровь, к этому тоже надо еще привыкнуть?! Кто бы мог себе представить, чтобы на престол Кирианской империи мог взойти император, в котором инопланетная кровь. Этот парадокс не укладывается в моей голове, Барк. Опять-таки, подтверждается то, о чем моя Императрисса не раз мне говорила, ведь, ее Предтечи ее тоже не один раз предупреждали о том, что после меня какой-то инопланетянин займет императорский престол Кириании. Этот император будет долго и счастливо править империей, пока императорский престол не передаст своему сыну, моему внуку, Артуру. Так, это не ты ли, принц Барк, станешь этим инопланетным императором Кириании?!
   - Ваше Императорское Величество, - попытался я что-то сказать, но меня снова прервал Император Иоанн:
   - Слушай, Барк, в нашем семействе не принято обращаться друг к другу по официальному имперскому протоколу. Сейчас мы с тобой находимся не на глазах имперской публики! Так что с этого дня обращайся ко мне только по имени Иоанн, мне будет приятно такое обращение с твоей стороны.
   - Иоанн, - повторил я, - но в нашем Артуре течет и моя кровь. В наследство от меня он получил и некоторые другие паранормальные способности, о которых мне не хотелось бы даже упоминать, а не то сынишка зазнается, и родного отца признавать не захочет. Но, сейчас, Иоанн, я хотел бы сказать только одно, что, не смотря на свой юный возраст, Артуру можно смело доверять любой имперский секрет или государственную тайну.
   - Хорошо, я охотно верю твоим словам, принц Барк, но давай, продолжим наш мужской разговор, который, в принципе, уже пора было бы завершать. Сейчас мне не хочется, но я вынужден снова коснуться той бойни, которую ты устроил в гостинице, где проходила офицерская вечеринка по случаю Дня 5-го истребительного полка. Когда один воин убивает семнадцать других воинов, то мне становится просто плохо. Каким же воином должен тот кирианин, который способен такое сделать. Я бы сказал, что это просто невозможно, одному кирианину отправить на тот свет семнадцать специально обученных, хорошо подготовленных и до зубов вооруженных профессионалов своего дела. Сам этот факт опозорил клан Медведей в глазах всего кирианского общества.
   - Сегодня кириане открыто смеются и подшучивают над Медведями по этому поводу. Одним только этим ты, принц, нанес личное оскорбление сэру Габору, Магистру клана Медведей и всем представителям этого клана. Возможно, об этом ты пока еще не слышал, но на следующий день клан Медведей своим официальным, злейшим врагом провозгласил полковника Барка, ты в ту пору был никому неизвестен. Но более того, этот воин Барк в ходе боя сбивает бронированный глайдер имперских ВВС. Оба пилота этого глайдера были из богатой семьи клана Ястребов, а на его борту находилось целое отделение кланового спецназа Ястребов, которое спешило на помощь собратьям Медведям.
   - Таким образом, Барк, твое невольное участие, победа в том бою, сделали тебя злейшим врагом самых влиятельных кланов Кирианской Империи. Теперь ты только себе представь, что творилось в тех кланах, когда имперские средства массой информации объявили о предстоящей помолвке и бракосочетании дочери императора Иоанна, принцессы Лианы, с неким полковником имперских ВВС Барком. Да, кстати, молодой человек, насколько я понимаю, имя Барк - это что-то вроде твоей клички, а какая же у вас настоящая фамилия?
   Император сделал паузу, давая мне возможность продумать ответ на его вопрос, но он так ответа и не дождался. После паузы Иоанн продолжил свои размышления.
   - Хорошо! Барк, пусть твоим именем так и будет имя, Барк! Все, что я знаю на данный момент о заговоре, так это то, что военный переворот должен произойти месяца через три-четыре, в настоящий момент кланы решают вопрос, кто из имперских военных встанет во главе этого переворота. Магистры кланов, присоединившиеся к заговору, провели несколько встреч, в ходе которых договорились, что Император Иоанн во время переворота будет арестован и предан гражданскому суду. Обвинив его в государственной измене, суд приговорит его к казни, которая свершится на следующее утро после вынесения судебного вердикта. Затем суд примется за ближайших родственников бывшего императора, которые будут приговорены или к казни, или получат пожизненные сроки заключения, независимо от их пола и возраста. Ты, Барк, пока отсутствуешь в списке ближайших имперских родственников, Поэтому гражданский суд Кирианской Империи тебя судить не будет.
   - Клан Ястребов проявил нескромный интерес к твоей личности, ему ты будешь выдан сразу же после ареста.
   - Теперь несколько слов о моей позиции по этому вопросу. Я не хочу, не желаю жертвовать своими родственниками, женой, дочерью и любимыми внуками, поэтому власть в империи никому добровольно передавать не собираюсь! Но в этом случае ты, принц Барк, должен понять и принять это, как догму, что я, император Иоанн, не смогу возглавить своих сторонников и почитателей, чтобы повести их к военной победе, когда развернутся военные действия в борьбе за власть. Так как в полной мере я не обладаю способностями, знаниями и навыками, чтобы руководить кирианами во время гражданской войны. Императорская власть в Кирианской империи перешла в мои руки по династическому наследию, поэтому я не имею опыта участия в военных действиях, плохо ориентируюсь в этих вопросах. Это в свою очередь означает, что я не имею морального права, становиться во главе борьбы с заговорщиками, так как не хочу своими неправильными действия, жертвовать тысячами, а может быть, миллионами жизней своих кириан. Таким образом, как представителю нашей семьи именно тебе придется заниматься этим чрезвычайно важным вопросами. Если ты пожелаешь, то я могу сложить свои императорские полномочия, чтобы передать их в твои руки.

Глава 2

1

   После разговора с императором Иоанном, который закончился под утро, свое возвращение в столицу я был вынужден задержать еще на сутки. Остаток ночи не мог заснуть, ворочался в постели с бока на бок, не мог найти удобной позы для сна. Понимая, что этим своим барахтаньем я не даю заснуть Лиане, я поднялся на ноги, накинул на себя халат, отправился на кухню. Прислуги там, разумеется, в этот ранний час не было, пришлось самому себе готовить кофе. С кружкой кофе в руках и пачкой легких сигарет вышел на веранду, сел за столик, чтобы хорошенько обдумать свои дела в свете вчерашнего рассказа Иоанна. Закурил, сделал хороший глоток кофе. Кофе получился хорошим, а вот с курением мне пора было бы завязывать, правда, в последнее время я курил только в минуты сильного волнения.
   На веранде, на свежем океанском ветре мне думалось легко и просто. Сразу же стало понятным, что и императорская семья, и я в том числе, влипли в дерьмо по самые эти..., ну как их, ах да, мужские причиндалы. Кланы сумели почувствовать слабость Иоанна в качестве императора Кирианской империи! Сейчас они закусили удила, несясь на шестерках запряжных по этой дороге к власти! Они теперь за императорскую власть будут драться до последней капли крови, не своей, разумеется, а тех кириан, которые сдуру решат играть этих самых запряжных, шестерок, по-народному! Таким образом, уже сегодня можно с уверенностью говорить о том, что имперские кланы обязательно попытаются совершить военный переворот.
   Первое, если мы сегодня поступим так, как в свое время император Иоанн был готов этот вариант сам предложить этим кланам, - уступить власть, потребовав от них государственную гарантию в том, что нас они не тронут, позволят всем членам императорской семьи эмигрировать в другую страну?! Но сегодня всем хорошо известно, что любые гарантии мало чего стоят, тем более, когда речь идет о гарантии с политической подоплекой. Политика сегодня дерьмовое занятие, сегодня ты говоришь одно, а завтра - совершенно противоположное. Главное в этом деле было то, чтобы народ в обоих случаях тебя бы выслушал, поддержал бы громом аплодисментов. Ты же все эти слова должен произносить с радостной улыбкой на своем улице, выражая пессимизм и уверенность в прекрасном будущем!
   Н-да, но этот вариант для нас не проходит, магистры родовых кланов далеко не дураки. Пообещаешь, выпустить императора Иоанна за границу, а он и возьми, скажем, через полгода на границах Кирианской империи вновь объявится! Да, и не один, а в сопровождении большого войска с жестким требованием возврата императорской власти. Для кланов этот вопрос было бы легче решать привычным способом, дать гарантию, а затем... в результате авиационной или автомобильной катастрофы семейство императора Иоанна и сам император прекратили бренное существование... . И так далее, и так далее..., народ это скушает и на баррикады не поднимется, да нам этого, на том свете, будет и не нужно! Сейчас я на это могу сказать только одно, что мне это "и так далее" не подходит. Да я за своих Лиану, Артура и Лану кому хочешь, горло порву, сердце вырву из вражеской груди!
   Ну, что ж, таким образом, уже сейчас можно констатировать, что мы будем вынуждены этим имперским кланам объявить войну. Медведей. Ястребов и Муравьев нам придется вырезать под корень! С остальными кланами будем разбираться в зависимости от того, насколько они будут вовлечены в переворот, о деталях которого в настоящий момент мы практически ничего не знаем, не ведаем!
   Итак, нужно подумать, что же сейчас мы имеем, чтобы противостоять этому самому заговору? Да, в принципе, мы ничего не имеем, у нас в настоящий момент нет ни одной воинской части, на которую мы могли бы положиться, начнись завтра этот переворот! Воинская дисциплина требует, чтобы солдат должен стрелять по всему, даже по родной матери и отцу, если ему это прикажет его офицер. Значит, нам нужно привлекать на свою сторону именно тех офицеров, желательно молодых, еще верящих в счастливое будущее, в свою военную карьеру.
   Ну, зачем это я так углубился в далекое будущее, губу раскатал, когда нужно было сейчас решать, чтобы ты и твои и любимые родственнички оказались бы под охраной таких частей и подразделений, солдаты которых свои головы за тебя и них на плаху головы положить! А что мы к настоящему моменту имеем, если взять, к примеру, 27-й гвардейский полк, который сегодня несет охрану южной имперской резиденции, где я вместе со семьей сейчас нахожусь. Насколько я информирован, командир полка и три четверти его офицеров являются выходцами из кланов Медведей, Ястребов, остальные - из Муравьев. В любой момент этот командир полка, может поднять свой полк, скажем, по боевой тревоге, приказать своим гвардейцам арестовать, посадить по стражу императора Иоанна, а заодно всех членов его семейства?!
   С океана подул свежий бриз, немного стало прохладнее, по крайней мере, мне в одном халате сидеть на ветерке стало слишком прохладно, я поднялся на ноги и ушел в помещение. В гостиной я улегся на первый же диван, не заметил, как заснул. Проснулся от того, что по мне кто-то скакал. Не открывая глаз, вот что значит не спать по ночам, наугад протянул руку и за ногу поймал Артура, который тут же начал мне выговаривать:
   - Папка, заговоры кругом! Все давно уже позавтракали, а ты все спишь и спишь! Когда же я с тобой заговорщиков начну ловить?
   Вот, что значит иметь десятилетнего сына телепата, все твои подслушанные мысли по-своему переиначивает. Но в этот момент послышался родной голосок, который встал на мою защиту:
   - Артур, хватит тебе отца терроризировать, он тебе не батут и не резиновый мячик, чтобы по нему вот так прыгать и скакать! Оставь его в покое, дай ему немного поспать.
   - Ма, политика, хоть и грязное, но мужское дело! Мы с папкой тут решили облаву на заговорщиков устроить, чтобы к ногтю их всех...
   Здесь я не выдержал, обоих своих родственничков взял в проверенный захват, чтобы одним махом обоих уложить рядом с собой в постель. Чтобы там по очереди целуя, заткнуть рот этому своему паршивцу сыну, Артуру. Нечего ему беспокоить мать, итак она за всех волнуется и тревожится! Но не рассчитал, оказывается, что узкий диван, это вам не широкая кровать. Таким образом, мы все трое оказались на полу. Одной рукой я прижал к себе Артура, а другая почему-то оказалась под юбкой у матери. Девчонка взвизгнула, она начала так выворачивать, что в одно мгновение я сообразил, вернее, нащупал, что она все еще без трусиков.
   Я позавтракал в рабочем кабине императора Иоанна, одновременно, заставляя, работать его помощника, субтильного парня, блондина, с повадками женщины. Этому будущему трансвеститу вместо того, чтобы лежать под солнышком на океанском берегу, пришлось полдня просидеть на телефонном коммутаторе имперской резиденции, пока я переговаривался со своими доверенными друзьями.
   Первым с переговорил со своим другом и партнером сэром Гийомом, магистром клана Гномов:
   - Гийом, привет! Слушай, ты не можешь мне срочно отправить в южную имперскую резиденцию роту твоего гномьего спецназа, а также роту РЭБа капитана Эпсилона. - Этими словами я начал свой разговор с толстым и жирным, да еще к тому же старым гномом. - У меня тут сложилась такая ситуация, что я хочу частично заменить систему охраны императорской семьи.
   Сэр Гийом давно уже привык к моему беспардонному поведению. Я мог ему позвонить в любое время суток, начав разговор таким образом, что будто бы мы с ним начали этот разговор и продолжаем его вести задолго до моего звонка. Он что-то прошамкал мне в ответ, видимо, старик забыл о своей вставной челюсти.
   - Гийом, вставь на место свою челюсть, а то я не понимаю, что ты мне хочешь сказать!
   - Дурак ты, принц Барк! Никакого уважения не имеешь к пожилым людям...
   - Гномы не люди, а подгорный народ!
   Вдвойне ты дурак, принц Барк! Никакого уважения не имеешь к пожилому представителю подгорному народу и своему уважаемому партнеру! Да, знаешь ли, сколько у нас сейчас времени. Я только-только начал засыпать, как слуга принес эту проклятую телефонную трубку с твоим голосом! Говори конкретно, чего тебе надо, а не то я засну?
   - Хорошо, старик! Дай батальон гномьего спецназа и роту РЭБа.
   В ответ я только услышал громкий скрип кровати, это сэр Гийом покидал свою кроватку гигантского размера. Он отправлялся в первый отдел своей администрации, чтобы там отдать личный приказ.
   Затем я связался со спальней императора Иоанна, разбудив, а затем вежливо попросил его спуститься в свой кабинет. Одновременно через коммутатор и от имени Иоанна я попросил командира 27-го гвардейского полка зайти в императорский кабинет. Иоанн вскоре появился в кабинете, а вот командир гвардейского полка почему-то задерживался. При мне император Иоанн снова связался с дежурным офицером по полку, попросив того, связаться с командиром полка, чтобы тому напомнить о том, что его ожидает сам император.
   Затем Иоанн повернулся ко мне, улыбнулся, подошел к раскрытому окну, чтобы подышать воздухом, насквозь пропитанным йодом океанских водорослей.
   А я тем временем разговаривал с полковником Филиппом, который уже давно привык к моим таким утренним звонкам. Полковник невозмутимо выслушал мой приказ об организации истребительного прикрытия южной резиденции. Эта моя просьба была вызвана тем обстоятельством, что, если вы помните, то в своем рассказе император Иоанн упомянул о том, что в свое время штаб-квартиру клана Медведей бомбардировочной авиацией сравнял с землей. Подолгу службы мне часто приходилось знакомиться со всякой статистикой по вооруженным силам Кирианской империи. Моя память до сих пор помнит те цифры, которые говорили, что примерно сорок процентов армейских офицеров представлены выходцами из клана Медведей, причем большая часть этих офицером служила именно в имперской авиации.
   Так, что само собой напрашивался соответствующий вывод!
   На мой приказ о воздушном прикрытии южной имперской резиденции, полковник Филипп невозмутимо ответил, что через час дежурная пара истребителей его 5-го полка появится над резиденцией. В течение двадцати минут эти истребители будут патрулировать воздушное пространство над резиденцией.
   - Слушай, полковник! А ты не можешь придумать чего-нибудь более интересное, что это двадцати минутное патрулирование?
   - Я понимаю вас, мой принц, чего именно вы хотите? Но для этого нужно половину истребителей моего полка передислоцировать в район расположения южной имперской резиденции. Насколько я информирован, там, на удалении от резиденции в двести километров имеется не аэродром, а как бы площадка подскока, которую можно было бы использовать в качестве аэродрома для двух эскадрилий моего полка!
   - Так, Филипп, в чем вопрос? Я хочу, чтобы эта резиденция была бы надежно прикрыта с воздуха!
   - Хорошо, Барк! Я выполню твой приказ! Мне на это потребуется двое суток! Но патрулирование начнется через два часа!
   - Отлично, Филипп! Найди время и выберись ко мне! Мне нужно с тобой переговорить!
   Скрипнула дверь императорского кабинета, даже не оборачиваясь в ту сторону, я хорошо знал о том, что ко мне только проскользнул мой сын Артур. Это паренек осторожно, чтобы не попасть в поле моего зрения, обошел меня стороной и прошмыгнул к деду на колени, который к этому времени уже сидел в кресле. Император Иоанн любил внука, страшно его баловал, позволяя этому юнцу вытворять все то, что тому не заблагорассудится. Наследный принц очень часто в своих корыстных целях использовал это отношение к себе своего царственного деда. Вчера Артур так и не удалось принять участия в нашей ночной беседе, но уже сегодня наследный принц Артур решил не упускать своего шанса и, пока его мама досматривала утренние сны, он уже был в императорском кабинете.
   Только я закончил телефонный разговор с Филиппом, как тут же позвонил Иррек, он сообщил, что только что прогрел двигатель нашего космического истребителя:
   - Через пару минут, Барк, пойду на взлет. Еще через полчаса над резиденцией. Я буду патрулировать воздушное пространство над резиденцией до тех пор, пока не появится патрульная пара истребителей маркиза Филиппа Кирианского.
   Затем мне по обычному наручному коммуникатору перезвонил магистр сэр Гийом, он сухо сообщил, что батальон спецназа во главе с полковником Герцегом, а также рота РЭБа капитана Эпсилона уже в воздухе. Через час три военно-транспортных глайдера приземлятся в южной резиденции, прямо на ее территории.
   В этот момент император Иоанн увлеченно беседовал с Артуром, но я-то хорошо видел, как были навострены его уши, он, разговаривая с внуком, успевал подслушивать и мои разговоры. Когда я закончил разговор с сэром Гийомом, то Иоанн даже не поинтересовался тем, о чем шла речь. Он, как кирианин, имел железную выдержку.
   Послышался стук в дверь кабинета, император Иоанн негромким голосом разрешил стучащему кирианину проходить в кабинет. На пороге появился гвардейский офицер с погонами полковника, плотного телосложения. Гвардейский полковник, меня не замечая, прошагал к императору Иоанну, в тот момент игравшего с внуком, чтобы лихо, с эдаким гвардейским выпендрежем, отрапортовать:
   - Ваше Величество, 27-й гвардейский полк несет охрану южной имперской резиденции. За время дежурства полка, никаких происшествий не произошло.
   В момент рапорта гвардейский полковник стоял вполоборота ко мне, я хорошо видел одну его толстую щеку, рукав мундира, на котором отчетливо просматривалась овальная эмблема с изображением парящей в небе хищной птицы. То был родовой знак выходцев из клана Ястребов.
   Закончив рапорт, гвардейский полковник, без разрешения на то императора и команды "вольно", по собственному разумению вдруг отступил на шаг назад. Но подобным своеволием этот гвардейский полковник нарушил строгое правило дворцового протокола, согласно которому в присутствии императора Иоанна офицеры всех рангов и родов войск обязаны были свое внимание уделять только императору. Тем более, принимая во внимание тот факт, что командир 27-го гвардейского полка был не просто офицером гвардии, а командовал гвардейским полком, что, наверняка, означало, что он прошел огонь, воду и медные трубы, прежде чем ему дали в командование такой гвардейский полк. Словом, этим своим неосторожным шагом назад командир полка меня сильно насторожил. К тому же после ночного разговора с императором Иоанном все выходцы из кланов Медведей и Ястребов для меня в одно мгновение превратились в подозрительные личности.
   Я уж было собрался подняться на ноги, подойти к гвардейскому полковнику, чтобы, дружеским хлопком руки по его плечу, охладить его служебное рвение, но в этот момент заговорила минирация, наушник которой торчал у него из уха. Мы все в тот момент находившиеся в императорском кабинете хорошо слышили, как дежурный офицер по полку рапортовал командиру полка:
   - Господин полковник, в воздушном пространстве над резиденцией появился летательный аппарат неизвестной конструкции. Мы такого летательного аппарата никогда ранее не видели. Сейчас он делает вот уже пятый к ряду заход на резиденцию!
   - Вашу информацию принял. Ничего по этому поводу не предпринимать! Вместе разберемся, что я это за летательный аппарат, когда я вернусь в штаб полка!
   Я поставил на стол пустую чашку из-под кофе и поднялся на ноги, как можно более спокойным голосом произнес:
   - Господин полковника, прошу передать вашим людям, чтобы они особо не волновались по поводу появления этого неизвестного летательного аппарата, - через паузу добавив, - это мое персональное средство передвижения. На нем буду сегодня ночью возвращаться в Саану.
   А сам же в этот момент я ломал голову над тем, что же это за имперская охрана, которая не предпринимает никаких действий для того, чтобы нейтрализировать нарушителя воздушного пространства над имперской резиденцией, когда там находится сам император Иоанн.
   Снова зашипела, заработала рация командира полка, дежурный офицер по штабу сообщил:
   - Господин полковник, над нами только что появилась пара истребителей 5-го имперского истребительного полка. Командир группы сообщил, что 5-му полку поручена организация постоянного истребительного патрулирования воздушного пространства над нашей резиденцией.

2

   Последние события в кабинете теперь развивались только по сигналам минирации, которую принес на себе гвардейский полковник, командир 27-го гвардейского полка. За время пребывания с нами, он потерял весь тот пыл и задор, которыми был полон, когда появился в этом императорском кабинете. Сейчас я ощущал, как этот гвардейский полковник начинает сожалеть о том, что пришел к нам в одиночестве.
   Снова послышался вызов по рации, дежурный офицер по штабу доложил, что на КПП у главных ворот имперской резиденции остановился автомобиль, на котором приехал полковник маркиз Филипп Кирианский в сопровождении двух офицеров 5-го полка. Гвардейский полковник эту информацию штаба воспринял совершенно инертно, он свой взгляд попросту перевел на меня, ожидая моей реакции.
   - Я уже давно жду прибытие маркиза Филиппа Кирианского. Попросите его, не задерживаясь, пройти к нам в кабинет. Сопровождающие его офицеры пусть займутся своими делами по передислокации военного аэродрома.
   Вскоре дверь кабинета распахнулась, на пороге показался полковник Филипп, на его мундире не было ни единой складки, седой ежик волос на голове хорошо и красиво пострижен. Сейчас по внешнему виду Филиппа нельзя было даже предположить о том, что он в тесной кабине сверхзвукового истребителя провел больше часа. Небрежно козырнув гвардейскому полковнику, он крепко, по-дружески пожал мою руку. Затем маркиз Филипп вытянулся по стойке смирно перед императором Иоанном, чтобы отрапортовать ему о своем прибытии. С моим сыном Артуром он поздоровался довольно-таки своеобразно, столкновением ладоней, сжатых в кулак, а затем хлопком раскрытых ладоней.
   Демонстрируя высочайший дворцовый этикет, маркиз Филипп попросил у императора Иоанна разрешения на приватный разговор со мной. Мы отошли в дальний угол кабинета, где я в нескольких словах описал ему создавшуюся ситуацию и попросил его взять на себя командование охраной южной имперской резиденции. Филипп тут же вытянулся по стойке смирно, чтобы отрапортовать:
   - Ваше Высочество, готов приступить к выполнению вашего приказа!
   Филипп был большим знатоком дворцового этикета, он хорошо знал, когда и где обращаться ко мне со столь высоким титулом. Называя меня, подобным образом, я искренне верил в то, что Филипп не пошел против своей чести и совести дворянина. Хотя я и не был наследным принцем, во мне даже не текла голубая кровь дворянина или аристократа. Я удивленно и одновременно с некоторой грустью посмотрел на Филиппа Кирианского, который только что бросил на произвол судьбы свой истребительный полк, отложил в сторону все личные, семейные и служебные дела. Этот кирианин примчался ко мне по первому зову только для того, чтобы помочь мне выбраться из того дерьма, которое успело накопиться в императорских делах.
   Филипп рукой коснулся моего плеча, а глазами показал на гвардейского полковника, с которым в тот момент начали твориться непонятные дела. Он то бледнел, то краснел своим лицом, частота биения его сердца зашкаливало, от чего он так шатался, что мог свалиться на пол в любое мгновение.
   Какой-то час назад он, как командир 27-го гвардейского полка, считал себя главным, чуть ли не равным богу, распорядителем жизни или смерти членов императорского семейства. Фортуна прямо на подносике преподнесла ему уникальный подарок, на территории имперской резиденции, охраной которой командовал его полк, собрались все члены святейшего семейства во главе с императором Иоанном. Час назад своим приказом он мог бы поднять по тревоге своих гвардейцам, чтобы арестовать императора Иоанна, его зятя и всех членов их семьи. На время их бросить их в камеры полковой гауптвахты, чтобы провести переговоры с представителем клана Медведей, в ходе которых он мог бы выторговать себе почетные и весьма денежные условия.
   Всего какой-то час назад этот гвардейский полковник имел реальный шанс кардинальным образом изменить свою жизнь.
   С появлением же Филиппа Кирианского гвардейский полковник вдруг осознал, что этот шанс только что выскользнул из его рук.
   Завтрашняя встреча с генералом, представителем клана Ястребов, который вчера так настаивал на этой их встрече, уже не состоится по причине тго, что ему уже будет не о чем переговариваться. Предмет переговоров больше не находится в его руках, он больше не распоряжается жизнями членов императорского семейства!
   Глаза гвардейского полковника злобно засверкали, а его руки начали бессильно сжиматься в кулаки. Как я понял, у него не было с собой оружия, чтобы покончить с собой от сознания собственного бессилия, изменчивости ситуации. Я поднялся из-за стола, подошел к гвардейскому полковнику и, молча, протянул ему однозарядный дамский фазер. Как я полагал, это оружие позволит ему достойно, как гвардейскому офицеру, покинуть эту жизнь. Это было единственное, чем я в ту минуту мог бы помочь этому гвардейскому полковнику, который вдруг стал никому не нужным кирианином.
   В тот момент я не испытывал какой-либо жалости к этому гвардейскому полковнику, который прожил долгую жизнь, но так до конца и не определился со своей жизненной позицией. Когда я прочитал его мысли, то некоторое время не знал, как с ним поступить. Мне совершенно не хотелось марать свои руки его убийством, поэтому, воспользовавшись телепатией, я постарался ему подсказать достойный для имперского офицера выход из подобного положения.
   Выстрела из фазера я так и не услышал, поэтому приоткрыл дверь кабинета и выглянул в коридор, чтобы узнать, что же сейчас происходит с полковником. Но его так и не увидел, коридор был пуст. Вдруг в дальнем углу вновь заговорила минирация. Офицер, дежурный по штабу, паническим голосом кричал:
   - Господин полковник, мы атакованы! Три тяжелых военно-транспортных глайдера идут на посадку, прямо на территорию имперской резиденции. Они не обращают внимания на наши сигналы, запрещающие посадку летательных аппаратов! Господин полковник, прикажете открыть огонь, иначе будет поздно.
   Я подошел к трупу полковника, вытащил из его нагрудного кармана минирацию и коротко бросил в ее микрофон:
   - Открывать огонь запрещаю! Всем оставаться на местах и в развивающиеся события не вмешиваться!
   - Кто это говорит? - Тут же послышался голос дежурного офицера.
   - Принц Барк! - Тут же бросил я в ответ, в радиоэфире тут же воцарилась полная тишина!
   Мы четверо вышли во двор, чтобы наблюдать за высадкой гномьего десанта. С крыльца резиденции было хорошо видно, как тяжелые десантные глайдеры один за другим приземлились прямо на территорию имперской резиденции. Первый глайдер своими колесами коснулся земли, после небольшой пробежки он остановился практически прямо у КПП центральных ворот. Еще во время пробежки из него посыпались какие-то фигуры, которые прямо на бегу веером начали расходиться направо и налево, своими флангами охватывая периметр всей резиденции. Второй глайдер приземлился вблизи казарм гвардейского полка, вывалившиеся из него кириане были какого-то невысокого роста, так эти недорослики прикладами фазерных винтовок и автоматов нагло сгоняли гвардейцев в небольшие группы и силой загоняли в казармы.
   Последний десантный глайдер грузно плюхнулся на учебный плац гвардейцев, он тяжело и грузно попылил к жилому зданию самой южной резиденции. Как только он остановился, тут же распахнулись люки его десантного отсека. По выдвинувшейся грузопассажирской аппарели рысью понеслись гномы - десантники и спецназовцы, которые опять-таки расходились веером, чтобы своими флангами окружить жилой комплекс имперской резиденции.
   Полковник Филипп заулыбался, он толкнул меня в бок локтем, когда увидел этих низкорослых солдат, которые все были с усами и бородами. Это было довольно смешно наблюдать за тем, как из-под тактических шлемов спереди торчали седые и черные бороды, а сзади, с их с затылков свисали длинные конские хвосты, умилительно перетянутые детскими цветными бантиками.
   Но эти недорослики действовали профессионально, жестко. Буквально через минуту жилой комплекс резиденции был ими окружен. Вся прислуга комплекса была собрана в одном месте, она еще ерепенились, нагло покрикивала на гномов, требуя справедливости. Я собственными глазами наблюдал за тем, как двое гномов своими кулачищами съездили по сусалам парочке наиболее нагловатых слуг. Моментально восстановился общий покой, ярмарочный балаган на этом благополучно закончился.
   К тому же эти бородатые недорослики с оружием в руках оказались большими хитрецами. Они прекрасно видели нашу группу, которая собралась на крыльце жилого комплекса, но пока обходили нас далеко стороной. Их, видимо, стесняли наши мундиры с полковничьими погонами, аксельбантами офицеров Генштаба. Но особенно их смущал Артур, он ничуть не испугался этих гномов, строил им рожицы и показывал фигу. В конце концов, он сбежал с крыльца, залез кому-то из гномов на плечи, на своем гноме-скакуне поскакал к казарме гвардейского полка.
   Мы с Филиппом Кирианским в этот момент внимательно рассматривали гномов десантников. Все они были одеты в серые спецкомбинезоны, туго перепоясанные широким армейским ремнем, на котором висели десантные ножи, гранаты и всякая другая военная мелочь. На их плечах были разгрузки, карманы которых были забиты патронами, гранатами и подзарядными батареями для винтовок и автоматов. Гномы были вооружены штурмовыми фазерными винтовками, автоматами и пулеметами, которые жестко крепились в специальных заспинных зажимах. Одним словом, эти парни производили неплохое впечатление, но им иногда следовало бы принимать душ, уж очень крепким был их солдатский дух!
   Тут я увидел, что рядом с нами, по-прежнему, не было принцессы Лианы, уже очень она не любила просыпаться слишком рано. Внутри меня начала зарождаться тревога, Филипп незаметно для императора и Императриссы, которая только что присоединилась к нам, коснулся плечом моего плеча. Это он, таким необычным образом, меня успокаивал! Тогда я окрикнул одного гнома, который в тот момент проходил мимо нас:
   - Эй, боец, можно тебя на минутку?!
   Тот остановился, удивленно осмотрелся, а затем повернулся к мне и поинтересовался:
   - Золотопогонник, кого ты ищешь? Поблизости нет ни одного "бойца", мы их всех заперли в казарме!
   А как к тебе можно обратиться?
   Гном что-то произнес на своем языке, а потом сказал:
   - Я плохо знаю, твой язык, золотопогонник. Поэтому не знаю, как это слово переводится на кирианский язык! Но тогда называй нас попросту "человек", так у нас произносится слово "воин"!
   - Человек, не мог бы я тебя попросить, сбегать на третий этаж и разбудить принцессу
   - Твою жену, что ли, золотопогонник! Да она давно уже на ногах. Наших на кухне парней угощает чаем и сладостями! Скоро к тебе она придет, ты уж не беспокойся!
   В этот момент к нам на крыльцо взобрался еще один гном, но без бороды и косички сзади, а также без сильного солдатского запаха. На его комбезе не было погон и знаков различия. Офицер остановился перед императором Иоанном, приложил голову к голове с короткой прической и доложил:
   - Ваше Величество, господин император позвольте доложить о том, что в распоряжение полковника Барка прибыл гномий батальон специального назначения.
   Этот гном офицер был совсем небольшого росточка, но выглядел жилистым и накаченным гномом. Он стоял перед императором собранным, готовым на любое действие гномом. Его тело было напряжено, колени слегка согнуты, сейчас собой он очень напоминал тигра, готового броситься на очередную свою жертву.
   Так я встретился с полковником Герцегом, с которым судьба связала меня на многие годы, так как вскоре этот гном полковник стал командиром моей личной охраны.
   В этот момент на крыльце появилась Золушка и семь гномов, это была моя жена в сопровождении семи гномов. Принцесса Лиана небрежно кивнула в мою сторону и произнесла:
   - Это и есть мой муженек! Вот этого дурочка вам надо будет охранять!
   Семерка гномов тут ощерилась улыбками, молча, они меня окружили, стволами своих фазерных автоматов начали от меня и отталкивать мператора Иоанна, его супругу Императриссу, Филиппа Кирианского.
   Это было настолько неожиданно, что я даже слегка растерялся. Ну, не ожидал я такого легкомысленного поведения от своей благоверной. С помощью Герцега я быстро разобрался в происходящем, наставил своих гномов на путь истинный. Тогда полковник Герцег своих гномов попытался навязать в качестве охранников и императору Иоанну с супругой, и моему другу Филиппу. Если бы они согласились, то у меня появился бы новый источник информации и влияния на этих кириан, но те отказались от услуг гномов по этому вопросу. Император Иоанн не захотел менять своих старых охранников, к которым привык. Филипп же посчитал, что ему пока еще рано иметь вообще какую-либо охрану!
   Наблюдая за действиями гномов десантников по захвату имперской резиденции, в душе я прекрасно понимал, что это только первый и, вероятно, совсем маленький шаг на нашем пути борьбы с заговорщиками. Все, что нам удалось сделать, так это сформировать инициативную группу по борьбе с заговорщиками. В эту группу пока что вошел один только я, чуть позже ко мне присоединился мой друг Филипп. Сейчас в наше распоряжение был уже батальон гномов, которые по утверждению магистра клана Гномов, сэра Гийома, имели специальную подготовку для ведения боев в полевых и в городских условиях. А главное этот батальон гномов специально натаскали для охраны высших лиц государства.
   Теперь нам с Филиппом предстояло сделать второй шаг в нашей только что начавшейся работе, постараться заполучить в свое распоряжение 27-й гвардейский полк. К этому времени мои родственники разбрелись по жилому комплексу. Лиана отправилась на кухню, как она сказала, навести порядок и заняться приготовлением обеда и ужина. Император Иоанн заперся в своем кабинете, к нему вскоре присоединилась Императрисса с колодой карт и курительными трубками. Лану забрали няньки и потащили ее спать в малую спальню. Артур же продолжал развлекаться с гномами.
   Так что мы с Филиппом перешли в казарму гвардейского полка, где в канцелярии занялись изучением личных дел офицеров этого полка. Как я и предполагал, почти восемьдесят процентов офицеров этого полка были выходцами из клана Медведей и Ястребов. Секретарю императора Иоанну, будущему трансвеститу, пришлось оставшиеся полдня провести на телефонном коммутаторе. Он меня соединял то с отделом кадров имперского министерства обороны, то имперского Генерального штаба. В кадрах долгое время выясняли, кто же это такой принц Барк, когда выяснили, то работать с ними мне стало гораздо проще. Они переписали все фамилии офицеров 27-го гвардейского полка, которые я им продиктовал, пообещав, в ближайшие два часа прислать им уведомления о переводе в резерв столичного гарнизона.
   До конца дня мы с Филиппом с интересом наблюдали за тем, как офицеры гвардейского полка охрану, получив, новые назначение в столичный гарнизон один за другим убывали в имперскую столицу Саану! Завтра под предлогом роста и продвижения по служебной лестнице, на освободившиеся офицерские вакансии мы выдвинем унтер-офицеров и штаб-сержантов полка, которые честно и, по-солдатски, добросовестно служили в полку с незапамятных времен.
   Причем, эта часть нашей общей работы ложилась на плечи моего друга Филиппа, который оставался в южной резиденции, а я на следующее утро вместе с Ирреком истребителем вылетал в столицу. Я уже не так опасался за принцессу Лиану и своих детей, оставляя их под надежной охраной гномов, а также полковника Филиппа.
   По возвращению в столицу, каждый вечер мы с Филиппом общались по коммуникатору по часу и даже более. Он меня в подробностях информировал о том, как у него продвигается работа по реформированию 27-го гвардейского полка. На третий день старый офицерский состав этого гвардейского полка полностью его покинул. Теперь его батальонами, ротами и взводами командовали офицеры, которых в недавнем прошлом были унтер-офицерами или штаб-сержатами, только что получившие новые офицерские звания. В полку, как информировал меня Филипп, резко повысилась дисциплина, солдаты охотно занимались в учебных классах, на полигонах.
   Таким образом, работа инициативной группы по борьбе с заговорщиками дала первые положительные результаты в конце первой недели этой работы. Нам с Филиппом незаметно для окружающих нас кириан удалось привлечь на свою сторону первый полк регулярной кирианской армии. В те времена понимание того факта, что почти пять тысяч солдат, сержантов и офицеров в случае необходимости с оружием в руках выступят на нашей стороне, кружило нам головы. Но сегодня я понимаю, что это было каплей в море на фоне предстоящей борьбы за умы семидесяти миллионов кириан. К тому же прошла полная рабочая неделя, а у нас впереди до военного переворота оставалось всего два-три месяца!
   И еще одно обстоятельство мне хотелось бы особо отметить, первые же шаги моей совместной работы с полковником Филиппом показали, что работать с ним было легким и приятным делом для нас обоих. Мои мысли он ловил налету, тут же творчески их развивал, не тратил много времени на то, чтобы претворить их в жизнь. К слову сказать, Филипп не стеснялся высказывать и своего собственного мнения, если этого требовала обстановка. Причем, это свое мнение он всегда отстаивал до конца! Но одно обстоятельство в работе с ним меня сильно беспокоило. Слишком уж много времени мы оба теряли на установлении этих рабочих контактов. Нам часто приходилось долго ожидать, пока дворцовые связисты разыщут Филиппа, меня с ним свяжут! Поэтому после некоторых раздумий, я все же решил, сделать полковника Филиппа телепатом!

3

   В этот вечер я опять-таки засиделся за работой, мой деловая почта росла не по дням, а по часам. Видимо, такое положение дело происходило из-за того, что я слишком быстро реагировал на вопросы имперских министерств, департаментов и служб. Вот они и стали пользовались возможностью вместо одного задавать два вопроса, получать на них обоих быстрые и четкие ответы. Одним словом, пока у меня не было настоящего секретаря, имперские чиновники вовсю пользовались той свободой, легкостью взаимоотношений со мной. Они взяли за привычку меня еще чаще навещать в дворцовом кабинете, чтобы в предварительном порядке обсудить тот или иной вопрос. В конечном итоге мой рабочий день постоянно увеличивался, словно в сутках не было всего двадцати четырех часов.
   Мои секретари того времени уже не справлялись с выросшим объемом работы. Они нередко заходили ко мне, чтобы пожаловаться на свою тяжкую долю, на малую зарплату. Ко всему этому мне стоит только добавить, что официально я не состоял на какой-либо имперской службе, как скажем, наш император Иоанн, которому Кирианская империя официально выплачивала миллионы кредитов зва его имперскую должность. Поэтому всем своим секретарям и помощникам мне приходилось платить бонусы и зарплаты и бонусы из собственного кармана.
   Прошла неделя, целая неделя, в течение которой ничего сверхъестественного не произошло, по крайней мере, переворота не было, но такое положение дел меня серьезно озаботило. Я продолжался заниматься серьезными имперскими делами, а Филипп загорал на океанском побережье в южной резиденции. Там он как бы занимался делами 27-го гвардейского полка. На мой последний вопрос, чем именно он сейчас занят, полковник Филипп серьезным голосом ответил:
   - В настоящий момент, Барк, я в качестве командира 27-го гвардейского полка занимаюсь составлением планов по боевой подготовке рядового и унтер-офицерского состава этого полка.
   Я же в ответ саркастически рассмеялся, мой умнейший друг Филипп был мне срочно нужен в Саане.
   В тот вечер я несколько пораньше повыгонял домой всех своих секретарей и помощников, сам же заперся в своем кабинете. Там из минибара достал бутылку хорошего красного вина, пачку офицерских сигарет, и сел в кресло у распахнутого настежь окна. В тот вечер меня прямо-таки поедала тоска по своей девчонке Лиане с нашим общим выводком. Но я не мог отправиться к ней на побережье, дела в столице день ото дня становились все хуже. Заговорщики полным ходом готовились к выводу имперских войск на улицы и проспекты столицы, а мы пока на словах готовились к их отражению. В этот момент через распахнутое окно на меня пыхнул раскаленный жар столичных улиц, а не приятная океанская прохлада! К этому жару я добавил немного табачного смрада, закурив сигарету, которую мне совершенно не хотелось курить. Вторым глотком я чуть ли не на половину опорожнил бокал хорошего красного вина, продолжая размышлять над проблемой, которая сегодня сама собой вдруг сформировалась у меня в сознании, когда я беседовал с одним из имперских чиновников.
   Этот чиновник, честно говоря, не имел мужского характера, он был ни рыбой, ни мясом, к тому же занимал должность среднего чиновника без выдающихся способностей. Пока он трепал своим языком без костей обо всем на свете, я просматривал письма из почты, их визировал, иногда накладывал резолюцию. Но и сегодняшняя почта была таким пустым выстрелом, что и сам этот болтун, который умел сам с собой разговаривать. Внутри меня набухало мрачное раздражение всей этой идиотской ситуацией, я уже готовился вскочить на ноги, чтобы наорать на этого гнуса, но в этот момент чиновник болтун вдруг произнес о том, что завтра руководителю имперской службу безопасности исполняется семьдесят лет, что на его чествование прилетит сам император Иоанн!
   В этот момент что-то внутри меня замкнуло, может быть, предвидение или наитие сверху. Сейчас это уже не играло роли, оба эти божеские провидения сразу же отошли на второй план, так как в тот момент я подумал о том, что маркиз, полковник Филипп Кирианский идеально подходит на должность руководителя службы имперской безопасности в ранге первого министра имперского правительства, силовика. Сама же эта имперская служба также идеально подходила нашей инициативной группе по борьбе с заговором в качестве инструмента для выкорчевывания корней готовящегося военного переворота. Посредством этой службы Филипп мог бы заниматься работой как по сбору информации, как по участникам готовящегося заговора, так и по лицам, которые будут противостоять очередному предательству родовых кланов Кирианской империи!
   Вино и табак ограничили мои возможности для самого же себя раскрыть суть самой этой идеи, которая совершенно случайно забрела мне в голову. На всякий случай я созвонился с Филиппом, чтобы попросить его о том, чтобы он завтра поутру был бы в столице:
   - Хорошо, мой принц, завтра я буду у вас в столице!
   - Да, Филипп, я чуть не забыл тебе сказать! Не мог бы ты разыскать командира гномов, я почему-то не могу вспомнить, как его зовут! Передай ему, что и он мне тоже нужен в Саане завтра, только пускай он захватит с собой взвод своих солдат!
   Я не помню, как, дворцовыми коридорами и переходами добирался до своих покоев. Не помню, как раздевался и ложился спать в кровать, которая без Лианы была чужой, холодной и негостеприимной. Поздно ночью, когда я проснулся из-за острого желания посетить туалет, то долго искал ночные тапки, но так их не нашел, поэтому босиком был вынужден отправился в туалет. Остановился перед дверью туалета, очень удивился тому, что она как-то странно изменилась, но я смело протянул руку, костями пальцев постучал по дереву двери.
   Через минуту послышал звук замка, это кто-то возился с замком, отпирая дверь!
   Наконец-то она распахнулась, совершенно неожиданно для себя за дверным порогом я увидел не выспавшегося полковника Филиппа. Он был одет в ночную пижаму и штаны в фиолетовую полоску, воротник пижамы был аристократического фасона апаш. Но голове моего друга во все стороне торчали непричесанные клочья седых волос. Одним словом, такого растрепанного и растерянного Филиппа я еще никогда не встречал. Несколько позже, вспоминая этот эпизод, Филипп мне рассказывал о том, что был разбужен незнакомым ему слугой. Тот вежливо проинформировал его о том, что в императорском кабинете его ожидает сам император, который хотел бы с ним переговорить. Филипп потом никак не мог вспомнить того, как же он поднимался с постели, брел по ночным коридорам резиденции.
   В его памяти почему0то сохранились такие детали, как большое количество караульных гномов, которых можно было встретить на каждом углу или на каждом повороте дворцового коридора. В иные моменты он проходил от гномов так близко, что чуть ли их не касался их плеч, но они его в упор не замечали и не останавливали. Только, когда перед ним сама собой распахнулась дверь кабинета, в которую он даже не стучал, а за ее порогом стоял принц Барк, то только тогда Филипп сообразил, где же он находится. Поначалу Филипп хотел было обратно бежать в свою комнату, чтобы там переодеться, но я не позволил ему этого сделать. Далее наши воспоминания уже разнились
   Я, молча, взял Филиппа за руку и, подобно ребенка, провел его вглубь императорского кабинета, посадил на заранее приготовленный стул.
   Когда он успокоился, то я мысленным зондом проник в сознание своего друга. Прошелся по извилинам его головного мозга, кое-что там подправил, привел в норму. А затем в его память начал перекачивать информацию о самом себе. Самым последним блоком перегнал ему информации по заговору, все то, что мне рассказал император Иоанн. С этого момента Филипп стал телепатом, внутренне, душевно, связанным со мной кирианцем, став таким же пользователем паранормальных способностей, как и я.
   С этого момента Филипп знал обо мне практически все, постоянно действующая внутренняя связь помогала нам мгновенно обмениваться любой информацией, получаемой каждым из нас в отдельности. Теперь он обо мне знал все, как и я знал о нем. Филиппу потребовалось целых десять минут для того, чтобы осознать, и принять произошедшие в нем перемены. Первым делом Филипп должен был мне подтвердить, готов ли он был в дальнейшем работать плечо о плечо со мной?! Нельзя было забывать того важного факта, что сам Филипп имел самое непосредственное отношение к имперскому клану Ястребов. Складывалась ситуация, в которой Филиппу, будучи представителем ведущего имперского клана, предстояло вступить в непримиримую борьбу со своими же собратьями по клану.
   Меня очень волновало, какое же именно решение по этому вопросу примет Филипп?!
   Закурив сигарету, я отошел в сторону, наблюдая со стороны за выражением лица Филиппа, ожидая его решения. Сначала лицо Филиппа выражало огромное удивление, затем удивление сменилось отрешенностью и грустью. Видимо, в этот момент Филипп начал догадываться о том, что он только что перестал быть простым кирианским аристократом. Новые способности его головного мозга, превратили Филиппа в несколько иного кирианина, перед ним теперь стояли и несколько иные цели и задачи. Я же продолжал стоять несколько в стороне и курил сигарету, поглядывая на друга, ожидая его решения. Будет ли он сражаться вместе со мной за сохранение целостности великой Кирианской империи, или же примкнет к своим братьям Ястребам, чтобы вместе с ними сражаться за возвращение империи в феодализм, за раздробление ее территории между родовыми кланам?!
   Таким сумрачным, я никогда еще не видел Филиппа, этого кирианского аристократа. Не видел его таким насупленным, не улыбающимся кирианином! Филипп развернулся в мою сторону, чтобы произнести:
   - Мой принц, позвольте мне прямо сейчас принести вам ленную присягу!
   Это обращение Филиппа оказалось для меня полностью неожиданным, я не знал истинного значения выражения "ленной клятвы", но обращая внимание на тон голоса, каким мой друг произнес эти слова, я догадался об истинном значении его только что прозвучавшего ответа. На этот ответ Филиппу я смог только кивнуть головой, но, когда маркиз начал опускаться на колено, то схватил его за плечи и громко возмущенно прокричал:
   - Остановись, Филипп, мне не нужны ваши вассалы! Мне нужен друг, и только друг, которому я мог бы доверять всего себя! Ты ведь уже получил всю информацию обо мне, с этой минуты и до конца жизни одного из нас, мы будем все знать друг о друге, чтобы с нами не случилось, чтобы с нами не произошло!
   Филипп обнял меня за плечи, некоторое время мы так и простояли, смотря в глаза друг другу. Затем, он усмехнулся и просто сказал:
   - Хорошо, Барк! Я принимаю твою дружбу, мы будем вместе бороться за сохранение великой Кирианской империи! Только у меня к тебе имеется одна небольшая просьба в свете того, что ты сотворил с моей головой. Постарайся, сделать так, чтобы я не влюбился бы в твою Лиану, не стал бы тебя дико ревновать к этой прекрасной и такой самостоятельной женщине, а также к вашим изумительным детям! К тому же я не очень-то хочу, чтобы ты много знал бы о моих взаимоотношениях с кирианскими женщинами! В том нет особых тайн, но это мое личное, тебе не надо туда вторгаться!
   В этот момент я проснулся, некоторое время никак не мог сообразить, как же такое могло случиться, я заснул, стоя у дверей туалета, держась за ручку его двери. Только я собрался повернуть эту ручку и войти в туалет, как в моей голове послышался голос Филиппа:
   - Привет, полуночник! Ты так и не дал мне хорошо выспаться этими своими разговорами о паранормальных способностях кириан. Я же тебе не зря говорил, что у тебя из этого ничего не выйдет. Чародеи и маги давно повымирали в нашем мире, в нем живут одни только совершенно нормальные, как и я, кириане! Где ты, может быть, мы продолжим наш прерванный разговор?
   - Слушай, Филипп, ты нормальный или ненормальный кирианин. Ну, как я могу с тобой разговаривать, сидя на толчке в туалете. Прилетай в Саану, тогда и наговоримся. Ты не забыл о гномах, которых я просил доставить ко мне во дворец?
   - Не забыл! Как я мог забыть твой приказ, принц Барк! Я ими забил все бомбоотсеки своего штурмовика, так как транспортно-грузового самолета в моем полку по штату не полагается.
   Император Иоанн сидел на председательском месте за громадным круглым столом, он курил свою гигантскую сигару и ни на какого из присутствующих кириан в зале не обращал внимания. За этим столом собрались члены имперского правительства, регулярные заседания имперского правительства в этом зале и за этим столом регулярно проводились по четвергам.
   Но не смотря на то, что сегодня был вторник, внеочередное заседание имперского правительства вот-вот должно было начаться. Рядом с императором Иоанном сидел лысый кирианин, сэр Морио Горильес, председатель имперского правительства. Сегодня он в присутствии императора Иоанна должен был председательствовать на внеочередном заседании. На этом внеочередном заседании имперского правительства генерала Оливера Десантье должны были переизбрать в должности руководителя имперской службы безопасности.
   Генерал Десантье вот уже двадцатый год сидел на этой имперской должности, за это время он своей ИСБ умудрился не нанести Кирианской империи особого вреда, не хватал почем зря кириан, не сажал их в имперские тюрьмы "за измену родине"! Поэтому имперские министры особо не роптали по поводу того, что император Иоанн решил своего старого семидесятипятилетнего друга, генерала Оливера Десантье назначить на эту должность на очередные пять лет.
   Сейчас зал заседаний имперского правительства был практически пуст, за круглым столом сидело не более десятка высших имперских чиновников, которые и составили необходимый кворум для принятия демократического решения. Эти кириане на предложение председателя имперского правительства должны были единогласно поднять свои руки, чтобы зрители галовидения могли бы своими собственными глазами убедиться в том, насколько эффективно работает имперское правительство!
   Прозвучал короткий кашель, это император Иоанн просигнализировал председателю имперского правительства о том, что свою роль он, наконец-то, выучил и готов к выступлению по галовидению. В ответ на это покашливание двое молодых кириан на своих руках внесли в зал старого генерала-душку Оливера Десантье, они аккуратно усадили его в кресло, установленное перед отдельной камерой галовидения.
   Итак, постановочный спектакль начался!
   В тот момент я, Филипп и взвод бородатых, очень свирепых на вид, гномов с фазерными автоматами и пулеметами в руках сидели в первых рядах ложи, отведенной для независимых наблюдателей за работой имперского правительства. На нас никто, даже галокамеры, не обращали внимания, в этой ложе обычно располагались различные скандалисты, правдолюбы и потрясатели вселенной, поэтому с ними было бы лучше совсем не связываться.
   В этот момент председатель имперского правительства, хорошенько откашлявшись, предоставил слово императору Иоанну, который в течение пяти минут на галокамеру говорил о том, какой хороший, замечательный этот генерал Оливер Десантье. После чего Морио Горильес усталым, утомленным голосом произнес фразу, которую не раз повторял в течение своего срока служения Кирианской империи:
   - Уважаемые кириане, не желаете ли вы предложить другую кандидатуру на указанную вакансию имперского служащего. Если ваша кандидатура достойна рассмотрения, то мы ее рассмотрим и за нее проголосуем! Тогда демократические выборы определят наш окончательный выбор.
   Ну, вы понимаете, что члены имперского правительства единогласно проголосовали за назначение маркиза Филиппа Кирианского руководителем имперской службы безопасности!
   Ну, как они могли поступить иначе, когда я появился на трибуне, то четким ясным языком своего Филиппа предложил на должность руководителя имперской службы безопасности. Увидев меня и услышав то, что я предлагаю, то ли от удивления у императора Иоанна изо рта выпала сигара, ну он и нагнулся чтобы окурок с брюк поднять. Все его этот наклон головы приняли за кивок головой, как согласие поддержать мое предложение. Другие же имперские министры быстро поднимали руки кверху потому, что в тот момент стволы фазерных автоматов и пулеметов гномов смотрели в их сторону. Понимаете, кириане с глубокой древности воевали с гномами, все никак не могли их победить, но за это время научились гномов считать большой сволочью. Они ведь сначала стреляли, а потом вели разговоры о том, кто и почему первым выстрелил! Так что со злыми гномами лучше было бы вообще не иметь какого-либо дела!

4

   Прежде чем полковник Филипп переехал на постоянное место жительство в центральное здание имперской службы безопасности, мы с ним провели небольшое совещание. Пару минут мы постояли у раскрытого окна, молчали, хотя в этот момент наши мозговые извилины в бешеном темпе обменивались различной информацией. В принципе, все дела развивались нормальным путем, но вдруг в этот момент мы с Филиппом выясняем, что у нас имеется большая прореха в антипутчистских делах.
   Оказывается, что до настоящего времени в нашей Кирианской империи не было своей собственной монархистской столицы!
   На Саану, сегодняшнюю столицу Кирианской империи, нам особо полагаться было бы нельзя. Горожане, насмотревшись галовидение и начитавшись газет, стал излишне демократически настроенным народом, они сегодня свято верили в незыблемость демократии, в демократические идеалы и слоганы, типа - народ, демократия, свобода, равенство, братство. По этим слоганам выходило, что сначала они нас, проклятых консерваторов монархистов, немного постреляют. Затем выкинут за городскую черту оседлости, а годика через полтора - два призовут обратно для того, чтобы мы им бы навели прежний монархистский порядок в демократической столице.
   Но сейчас у нас не было города, в котором можно было бы расположиться наше центральное армейское командование, вокруг которого собирались бы верные нам армейские полки и дивизии. В этот город мы могли бы эвакуировать имперские министерства, учреждения. Тем более, нам пока было некуда девать своих и не своих политиков верхней и нижней палаты имперского Сената. И тех, и других нужно было бы расселять по квартирам, поить, кормить, предоставлять возможность выступать перед общественностью. Одним словом, такого города, где можно было бы после Сааны концентрировать имперскую власть, сопутствующие дела у меня с Филиппом пока еще не было.
   В том разговоре мы с Филиппом договорились о том, что следующие пять дней мы посвятим двум нашим основным проблемам, он займется вежливым захватом имперской службы безопасности. Почистит ряды борцов за справедливость, избавится от ненужного старья, перетасует управления, чтобы под шумок создать секретное управление, сотрудники которого и займутся путчистами. Помимо этих дел агенты этого управления займутся сбором информации не только о самих путчистах, но и о тех кирианах, которые готовы взять в руки оружие, чтобы противостоять путчистам!
   Я же должен был заняться так называемыми социологическим исследованием Кирианской империи, попытаться определить, какие из имперских провинций будут нас поддерживать, если разразится гражданская война.
   Уже на следующий день я принялся за претворение в жизнь своей части вчерашних договоренностей с Филиппом!
   Я сформировал небольшую группу, всего лишь из пятидесяти имперских служащих, с которой отправился в рабочую поездку по Кирианской Империи с целью знакомства с насущными проблемами империи. Эту группу я постарался составить из двух типажей сотрудников имперского правительства. Кириан обеих этих категорий я неплохо знал, с ними часто встречался или разговаривал в ходе изучения содержания писем, в которых не мог сразу разобраться. Эти кириане не занимали очень высокие должности в своих министерствах, они были начальниками отделов или заместителями начальников управлений. К первой категории я отнес тех кириан, которым были мне лично симпатичны, которым я в той или иной степени доверял. Ко второй же категории отнес тех кириан, которым полностью не доверял, они были какими-то смутными личностями, не с вполне ясными жизненными кредо.
   Два дня наш борт, средний пассажирский глайдер, летал по городам и весям Кирианской Империи, но в городах мы подолгу не задерживались. Встречались с наместником или его заместителем какой-либо имперской провинции. Затем мы посещали промышленное или сельскохозяйственное предприятие, беседовали с их руководством и рядовыми сотрудниками. Я же всегда выгадывал в нашем графике свободную минуту для того, чтобы посетить местный гарнизон, встретился с его командиром и офицерами. Причем, я всегда находил время для того, чтобы посидеть за чайком вместе с офицерами, выслушать их мнение о том, как они служат, чего им не хватает для того, чтобы служилось веселее?!
   И снова борт глайдера, мы летим в новую провинцию, где график нашей работы повторялся до полного единообразия!
   Официально, в ходе этой поездки я знакомился и устанавливал деловые контакты с наместниками провинций, выяснял насущные проблемы и потребности той или иной имперской провинции. Неофициально же, я встречался с местным гражданским и офицерским сообществом, по ходу дела выясняя, какие политические настроения превалируют в провинции. Иными словами, занимался выяснением позиций наместников и офицерства по отношению к императору Иоанну, проводимой его имперским правительством социально-экономической политики. Собранная информация позволяла мне прогнозировать, какую сторону примет та или иная провинция в случае, когда грянет военный переворот.
   Крупные имперские города как бы заранее определили свои позиции, они поддерживали родовые имперские кланы, требуя установления демократических начал! В этих же городах, как я наблюдал собственными глазами, бешеными темпами набирала популярность еще одна тенденция, чтобы император Иоанн добровольно отказался от своего императорского престола. Эту тенденцию поддержала пресса и галовидение! Как по мановению волшебной палочки, вдруг появилось много статей и эфирных материалов, в которых умные кириане начали формулировать и продвигать социальные требования о том, чтобы император Иоанн сам бы уступил свой трон "новому" императору, который был более способен привнести в кирианское общество положительные изменения. Аналогичного мнения придерживались и молодые офицеры, служба которых проходила в гарнизонах этих крупных городов.
   К тому же большинство офицеров были недовольны тем обстоятельством, что они очень медленно продвигались по служебной лестнице. Командиры же гарнизонов мне постоянно жаловались на то, что они не могут дать карьерный ход молодому офицеру, так как многие вакансии в их гарнизоне были намертво заняты полковниками и генералами, отслуживших свой век в столичном гарнизоне. Там они своими стараниями и стараниями своих друзей выбивали себе вакансии как бы в пристоличных гарнизонах, уходя в отставку, для получения неплохой пенсии. Самое интересное заключалось в том, что эти молодые офицеры были уверены в том, что с уходом императора Иоанна эта практика армейских кадровиков полностью изменится, то есть во всех своих бедах они винили одного только бедного и несчастного Иоанна!
   Но по мере нашего удаления от столицы положение в умах граждан Кирианской Империи заметно менялось, чем дальше мой глайдер отлетал от Сааны, тем более ослабевали, так называемые, демократические настроения. Наместники этих провинций уже не произносили напыщенных фраз о гражданских свободах, а просили реальных денег на осуществление реальных проектов. В этих провинциях войска размешались не в благоустроенных городских казармах, а дислоцировались по военным базам или учебным лагерям, расположенным вдали от населенных пунктов. Там офицеры занимались реальной боевой подготовкой своих солдат.
   На второй день этой поездки я обратил свое внимание еще на один интересный факт, чем дальше мы отлетали от столицы, то тем меньше нам встречалось офицеров выходцев из кланов Ястребов и Медведей. Словно кем-то производился естественный отбор, офицеры Ястребы, Медведи и Муравьи большей частью кучковались в столице нашей родной империи, а в провинции служили в основном офицеры кланов Кабанов и Серн. Эти два клана были весьма многочисленными, но они не считались элитными и богатыми имперскими кланами, находились где-то в середине списков офицеров, приглашаемых для участия в мероприятиях имперского масштаба.
   Эти два клана я упомянул в той связи, что в конце моей ознакомительной поездки со мной произошел весьма интересный случай.
   Мне часто приходилось работать с документами на борту глайдера, во время перелета из одной имперской провинции в другую. Чтобы я не мучился, работая, в главном салоне глайдера, где пятьдесят кириан постоянно перемещались с места на место, переговаривались, пили, ели и спали, на борту глайдера мне выделили что-то типа такой маленькой каютки с небольшим столиком для работы и кроватью для отдыха.
   Так вот в тот день я работал за столом именно этого салончика, бумаги мне приносил и уносил молодой парень, совсем недавно ставший начальником отдела в имперском министерстве финансов. Причем, хочу добавить, что этот парень свою работу выполнял на добровольных началах, я его об этом не просил. В очередной раз, зайдя ко мне в салон, на мой стол он положил небольшую кипу бумаг, а затем нерешительно затоптался на одном месте. Я видел, как он набирался духа, затем вдруг шагнул ко мне, нагнулся к моему уху, чтобы едва слышно прошептать:
   - Сир, Ваше Сиятельство, магистры кланов Серн и Кабанов хотят с вами встретиться и обсудить вопросы сотрудничества, но только негласно!
   Разумеется, я притворился, что не разобрал этого его шепота, а продолжал свою работу. Этот имперский служащий оказался умным кирианцем, он не стал повторять своего предложения, а, гордо подняв голову, понес ее на заклание. Покидая мой салон, он, видимо, полагал, что за его дверью его уже поджидают агенты имперской службы безопасности, чтобы арестовать, а затем расстрелять.
   Расстрелять-то этого парня мы не расстреляли, да и вообще из агентов имперской службы безопасности на борту моего глайдера находился только один представитель, которого отобрал сам полковник Филипп и отправил со мной вместе. Чуть позже он переговорил с этим имперским служащим с глазу на глаз, выясняя сопутствующие обстоятельства. Когда полковник Филипп получил от него информацию, то он мысленно связался со мной, чтобы разъяснить ситуацию.
   - Барк, очень похоже на то, что этот парень рассказал тебе правду. Из разговора с ним мой агент уяснил, магистры кланов Серн и Кабанов уже давно дружат друг с другом и хотят встретиться с тобой, чтобы обсудить положение с офицерскими вакансиями в Кирианской империи. До нас уже несколько раз доходила информация о том, что эти кланы недовольны тем, что лучшие и более высоко оплачиваемые офицерские вакансии достаются одним только Медведям, Ястребам и Муравьям.
   - Так ты мне лучше скажи, что ты сам об этом думаешь! Встречаться мне или не встречаться с этими магистрами?
   - Думаю, принц, что тебе все-таки придется с ними встречаться. Если сумеешь завоевать их симпатию и поддержку, то считай, половина офицерского корпуса империи окажется на нашей стороне, в том случае, разумеется, если когда-либо свершится попытка военного переворота! Только тебе нельзя с ними открыто встречаться! Как только сэр Габор или сэр Роберт об этом узнают, то это может их серьезно насторожить, может заставить их поспешить с началом путча или переворота.
   - Ты прав, Филипп, в отношении секретности этой встречи! Но, меня также беспокоит и другое, я бы не хотел бы эту встречу откладывать на более позднее время! Как говорится, куй железо, пока оно раскалено, иначе будет поздно!
   - Что касается железа, то в этом я с тобой согласен! А что касается встречи с магистрами Серн и Кабанов, особо спешить, но и задерживаться с ней не стоит! Слушай, Барк, а это правда, что твоя поездка по провинциям завершилась?
   - Почти завершилась, я тут собирался залететь к Лиане с детьми в южную имперскую резиденцию. Провести там сутки с семьей, а затем всем кагалом вылететь в Саану на следующее утро.
   - Замечательная идея! А что твои сопровождающие будут делать все это время?
   - Ну, во-первых, на территорию имперской резиденции я их не пущу. На берегу океанского побережья имеется небольшой изолированный пансионат. Там я уже заказал им номера, хорошее питание! Пускай, себе купаются, загорают и мне не мешают общаться с семьей!
   - Замечательно, Барк, лучше не придумаешь! Ты самый настоящий контрразведчик, с чем я тебя и поздравляю. Только можно я тебя попрошу о том, чтобы ты бы еще этот самый пансионат окружил бы своими потными гномами, чтобы ни один шпион кланов из пансионата случайно не выскочил. Ты себе не представляешь, сколько почтовых сообщений поступает ежедневно с борта твоего глайдера. Семью интересными кирианами ты уже пополнил нашу служебную картотеку. Сейчас мы думаем, что нам дальше с этими кирианами делать, перевербовать их или попросту ликвидировать, а то они будут мешаться под ногами во время основных событий?
   - Хорошо, делай с ними, что хочешь! Они меня не интересуют! Филипп, ты лучше скажи, как мне прикрыть встречу с Сернами и Кабанами?
   - Да, я уже тебе все рассказал! По прибытию в южную имперскую резиденцию, на своем истребителе вылетишь на встречу по адресу, который я к этому времени добуду! Охрана лагеря и охрана пансионата прикроют твое отсутствие в имперской резиденции!
   - А как же Лиана и Артур?
   - Ну, эти вопросы ты уж, Барк, постарайся сам решить. Правда, если хочешь, то я позвоню Лиане и ей все расскажу!
   - Не надо, Филипп! Ведь тебе придется с принцессой общаться по открытой телефонной линии, тебя могут подслушать, а мне не хотелось бы, чтобы такое с лучилось!

5

   Такой расстроенной женщиной я свою Лиану уже давно не увидел, поэтому сразу же догадался о причине ее такого плохого настроения. Она, видимо, расстроилась, когда узнала о моем намерении сию же минуту улететь на новую встречу! Меня, правда, несколько удивило то обстоятельство, откуда моя супруга узнала об этом моем новом отлете, если я еще пока с ней не успел обменяться и двумя словами!
   Чтобы загладить свою будущую вину, я уж было собрался крепко обнять и поцеловать свою любимую женщину, как вместо поцелуя вдруг получил крепкую оплеуху. После оплеухи говорить о чем-либо с этой женщиной уже не стоило. Поэтому глубоко и горестно вздохнув, я, молча, пересек холл жилого здания резиденции, чтобы выйти к самолетному ангару, расположенному по другую его сторону. В этом ангаре сейчас и находился мой космический истребитель. На нем я собирался долететь до одного из припортовых городков, который был расположен на северном берегу Внутреннего океана. В этом городке предположительно и должна была состоятся моя встреча с магистрами кланов Серн и Кабанов.
   Принцесса Лиана мрачно и, сердито поджав губы, смотрела мне вслед.
   Я еще не знал того, что в глубине души Лиана решила мне не устраивать семейного скандала, когда ее мать, Императрисса, под глубоким секретом ей нашептала о том, что ее муж сразу же по прилету должен был вскоре улететь на другую сверхсекретную встречу, поэтому обедать он не будет. Тогда принцесса в одно мгновение уничтожила весь приготовленный ею обед для семьи. Супницы одним махом вместе с налитым в них супом, тарелки с десертом и вторым, ложки, вилки и фужеры, - все это одним махом улетело на чистый пол кухни. Императрисса недоуменно пожала плечами, ушла в спальню к Ланочке, там ей с внучкой было гораздо спокойнее, чем со своей сумасшедшей дочерью.
   Лиана стояла и наблюдала за тем, когда ее муж после ее оплеухи уже подходил к ангару. Но сердце матери не выдержало того, когда ее десятилетний сын Артур помчался вслед за отцом, ее мужем. В этой ситуации принцесса Лиана не могла оставаться в бездействии, когда два любимых ею мужчины, муж и сын, бросали ее на произвол судьбы. В одно мгновение он сделала стремительный рывок, чтобы перехватить сына. Затем хорошо поставленным, но не терпящим возражений, голосом профессиональной супруги, принцесса Лиана потребовала объяснений, на каком основании ее муж, не посоветовавшись с женой, берет в опасный полет ее малолетнего сына?!
   Я никогда не умел, не мог, и всячески избегал спорить или вступать в какие-либо противоречия со своей женой, принцессой Лианой, всегда и во всем ей потакал, полагая, что она во всем права, как и в последнем случае. Маленькому Артуру было еще рано участвовать в секретных переговорах с магистрами имперских кланов Серн и Кабанов! Но этот маленький негодник, из-за своей плохой наследственности, решил настоять на своем, так ему очень хотелось конец этого дня провести в компании с родным отцом, тем более, он попросту не мог упустить еще одну возможность полетать на истребителе.
   Все члены моей семьи носили наследственные титулы - "принцесса", "наследный принц" и "наследная принцесса". За исключением, разумеется, меня, главы семейства, я был как бы "с боку припека". Артур, услышав мои мысли, мгновенно сообразил, что в данной ситуации от меня не будет никакого прока и, отстранив меня в сторону, взял принцессу Лиану за руку, отвел ее в сторону и полминуты ей что-то втолковывал. После чего принцесса Лиана согласно кивнула головой, поцеловала сына в щечку и прошла мимо меня, словно я уличный столб освещения, но при этом так мазнула меня в бок своим бедром, что я едва не вписался носом в стену ангара.
   Но, слава богу, на этом семейная размолвка благополучно разрешилась, путь к истребителю был свободен!
   Артур нагла устроился в кресле второго пилота, а в кресле первого пилота уже находился Иррек, мой друг и личный пилот. Мне же пришлось приютиться в пассажирском салоне за кабиной пилотов, где одному было скучно и тошно, никаких тебе дел, да и поболтать было не с кем. Обзорные экраны демонстрировали оранжевое небо и фиолетовый океан, от такой панорамы я вскоре сладко задремал.
   Посадка в аэропорту назначения Ирреком была произведена с великим искусством, я даже не проснулся в момент касания истребителем взлетно-посадочной полосы аэропорта. Но по опущенной грузопассажирской аппарели я первым спустился на пластобетон ВПП, где истребитель кольцом окружила группа непонятных кириан в гражданском платье. Своей осанкой, выправкой и манерой держаться эти парни напоминали бывших военнослужащих имперских вооруженных сил. Они уже собрались меня проводить к глайдеру, который стоял всего в нескольких шагах от нас. Но я попросил их немного подождать, ожидая появления Артура, который несколько задержался в кабине истребителя. Но вот и он появился на аппарели и, словно деревенский мальчишка, вприпрыжку поскакал по наклонной плоскости, я едва успел подхватить его на руки у самой подошвы этой аппарели.
   Появление моего сына, вызвало нечто вроде небольшой паники среди встречавших нас местных охранников. Один из них по рации связался с начальником, что-то долго и горячо ему объяснял. Получив ответ командира, охранники успокоились, плотным кольцом сомкнулись вокруг нас, и быстрым шагом, Артуру пришлось даже немного пробежаться, провели к глайдеру, двери которого уже были распахнуты.
   Иррек же остался в аэропорту охранять истребитель, поддерживая со мной мысленную связь. По обзорным экранам пилотской кабины он наблюдал картину нашей встречи, ехидно поинтересовавшись, а не похищают ли сейчас Артура вместе с его отцом.
   Я был неплохо знаком с правилами охраны, сопровождения монарших лиц, поэтому не заметил каких-либо нарушений со стороны этих кириан, они работали в полном соответствии с этими правилами. Я только обратил внимание на то, что эти охранники почему-то сейчас больше своего внимания уделяли сыну, Артуру, а не мне! Мысленно ухмыльнувшись, я успокоил Иррека, сказав, что с нами все в порядке. При этом добавив, что эта паника и некоторое ужесточение действий охраны было вызвано тем, что встречающая сторона не ожидала появления моего сына, наследного принца, в этой связи она почему-то начала сильно нервничать.
   Наш глайдер покинул летное поле аэропорта. Практически сразу он выбрался на многоярусную автостраду. Я только успел заметить, что впереди и сзади наш глайдер сопровождали другие глайдеры с красными проблесковыми мигалками и с голосистыми сиренами. Если судить по дворцовому императорскому этикету, то Артура, как наследного принца, встречали по первому разряду. Кортеж из трех глайдеров скользил над полотном дороги на скорости более двухсот километров в час, чтобы вражеские снайперы не успели бы прицелиться.
   Слава богу, что, в это время дня на автостраде было не так уж много транспортных средств, водители которых, услышав звуки сирены, увидев проблесковые мигалки, поспешно уступали нам дорогу. Когда кортеж вошел в очередной вираж, то над нами я увидел тяжелый пушечный глайдер, который, по-видимому, охранял наш кортеж от воздушного нападения. Да, магистры кланов Серн и Кабанов оказались серьезными кирианами! Устроить подобную встречу, выделить столько глайдеров с мигалками и сиренами, да еще и с пушками, не каждый имперский наместник мог бы позволить себе нечто подобное.
   Когда впереди показались первые городские небоскребы, то в этот момент наш кортеж следовал по верхнему ярусу многоуровневой магистрали. Водители наших глайдеров перешли на нижний ярус, снизили скорость и по одному из съездов с автострады вылетели на городскую улицу. Это была небольшая улочка маленького курортного городка, со всеми своими курортными атрибутами, двух и трех этажными коттеджами из белого известняка по обеим ее сторонам. В обычное время по ней с большим трудом могли бы разъехаться два встречных глайдера или флайера, а сейчас наш кортеж по одной из них летел с шумом и завыванием сирены на скорости под сотню километров в час. То, что кортеж нарушил тишину и покой этого курортного городка, было ясно по выражению лиц кирианцев, которые мелькали за затемненными стеклами глайдера и по тому, как они махали нам вслед своими руками или кулаками.
   Через пару городских кварталов кортеж круто повернул налево и снова выехал на магистральное шоссе, тянувшееся вдоль океанского побережья. Двадцать минут бешеной гонки по этому шоссе и, когда слева от него показался большой массив зеленых насаждений, глайдеры, практически не снижая скорости, резко повернули налево. На скорости они слетели с автострады, чтобы через пару минут бешеной гонки по дороге, утонувшей в зеленой листве деревьев и кустарника, влететь в распахнутые ворота и резко затормозить у входа трехэтажного особняка с колоннами.
   Вскоре поднимаясь по ступеням мраморной лестницы, я обратил внимание на то, что двор и прилегающая территория особняка заполнены кирианцами в гражданской одежде, но с оружием в руках. По той небрежности, с которой они держали в руках свое оружие, становилось понятным, что эти парни хорошо знали, как с ним обращаться.
   За порогом нас встретили два пожилых кирианца, которые вежливо представились нам, как сэр Сергио, Магистр клана Серн, и сэр Борге, Магистр клана Кабанов. После представления оба магистра опустились на колени перед Артуром и склонили головы. Правила императорского протокола требовали, чтобы граждане Кирианской Империи, приветствуя наследного принца, опускались бы перед ним на колени, склоняли свои головы.
   В ответ на этот императорский прием мой сыночек проявил мамин характер, неожиданно заявив, что с этого момента сэры Сергио и Борге могут обращаться к нему по имени. Сынуля имел в виду другое правило императорского протокола, подобное обращение к наследному принцу говорило о том, что эти уважаемые сэры вошли в узкий круг его близких и доверенных друзей, что теперь они могут обращаться к нему по любому вопросу и за любой помощью, когда им заблагорассудится. Оба седовласых магистра еще раз опустились на колени, склонили головы перед моим десятилетним сыном, признавая его своим сюзереном, а себя его верными вассалами.
   Я стоял чуть в стороне, не мешая сэрам магистрам проявлять свои верноподданнические настроения, а сам в этот момент размышлял над тем, в кого все-таки пошел мой сыночек, в меня или в свою маму?! Если судить по тому, что он проделывал сейчас с уважаемыми магистрами, то, разумеется, в маму, мне бы и в голову не пришли подобные вещи, я-то вырос в простом обществе, в котором и думать забыли, что же это такое монархизм?!
   Переговоры должны были проходить в небольшом зале, красиво украшенным множеством букетов цветов, которые, видимо, выполняли и некоторые другие несколько специфические функции.
   Как только мы переступили порог зала переговоров, то тут же исчез мой мысленный контакт с Ирреком. В этой связи я был вынужден попросить хозяев особняка слегка понизить плотность защитного волнового излучения. Технические устроители переговоров страшно удивились этой моей просьбе. Они не могли себе представить, чтобы какой-то там кирианин без специальной аппаратуры, мог определить наличие волнового защитного поля данного помещения. Но инженеры обоих кланов с пониманием, отнеслись к моей просьбе, мощность защитного волнового излучения была понижена на двадцать процентов и ментальная связь с Ирреком возобновилась. В благодарность за оказанную услугу я горячо пожал инженерам руки и отправился на свое место за столом переговоров. А оба инженера Кабана некоторое время постояли на месте, задумчиво посматривая мне вслед и почесывая затылки. Они так и не поняли, как это мне удалось определить, что зал защищен от прослушивания защитным полем, причем, сформированным на базе жесткого рентгеновского излучения.
   Переговоры с магистрами кланов Кабанов и Серн получились интересными, познавательными и результативными. С первых же минут высокие переговаривающиеся стороны не скрывали своих намерений и того, чего бы они хотели получить от этой встречи и переговоров.
   Родовые кланы Кабанов и Серн зародились в седой древности, когда Кирианской Империи еще не существовало. Они были образованы сообществами или артелями охотников на дикого зверя, почему кланы и получили такие названия. С зарождением феодализма, охотники были вынуждены, помимо занятия основным ремеслом, подрабатывать наемными солдатами у мелких феодалов и земельных лендлордов. С формирование Кирианской Империи члены кланов Кабанов и Серн пошли служить в имперскую армию. Они в ней служили так усердно, что выслуживались до унтер-офицеров и средних командиров, из которых со временем сформировалось мелкое военное дворянство. История развития цивилизации Гарделя слегка посмеялась над этим военным дворянством, предоставляя им широкую возможность честно и добросовестно тянуть лямку солдатами и унтер-офицерами. Но, так и не позволив им перешагнуть границу своего сообщества, клана, чтобы превратиться в зажиточных крестьян или купцов.
   Бывшие охотники и рыбаки и по сей день оставались такими же честными и добросовестными младшими и средними командирами в имперских вооруженных силах Кирианской Империи. Во время поездки по провинциям я обратил внимание на то, что офицеров и унтер-офицеров из кланов Кабанов и Серн было невозможно встретить в гарнизонах и на военных базах, расположенных вблизи или в самой столице. Все они служили за пределами крупных городов, там, где время от времени вспыхивали пограничные конфликты или локальные войны.
   В заключение своих исторических экскурсов, магистры обоих кланов открыто мне говорили о своих монархистских настроениях и убеждениях. Они подчеркивали, что только в императоре Иоанне можно увидеть спасителя родного отечества, которое сегодня погибает из-за политических разногласий, возникших среди имперских родовых кланов.
   В свою очередь я пару слов сказал о себе и о моем сыне Артуре, а затем затронул отдельные вопросы политической ситуации, сложившейся на настоящий момент в Кирианской Империи, надеясь, что сэры Сергио и Борге выскажут по ним свои мнения. Разумеется, я не мог, открыто говорить о заговоре или о планах заговорщиков, но эзоповым языком поведал собеседникам о враждебной позиции в отношении императора Иоанна, занятой родовыми кланами Ястребов, Медведей и Муравьев. Сэры магистры Кабанов и Серн оказались умными и проницательными политиками, они были неплохо информированы по всем поднятым мною вопросам.
   Не смотря на то, что сэры магистры проживали в дальних имперских провинциях, редко появлялись в имперской столице, они прекрасно знали и разбирались в столичном раскладе клановых и политических сил. По их встречным вопросам я понял, насколько мы с Филиппом оказались наивными людьми, когда, планируя встречу, думали, что я встречусь с политиками, которых нужно будет вводить в курс дела. Сэры Сергио и Борге были прекрасно обо всем были осведомлены и знали, как о конфликте, назревающим между императорским семейством и столичными кланами, так и о том, что в настоящий момент мы нуждаемся в союзниках.
   Сэр Сергио впрямую поинтересовался:
   - Принц, не могли бы нам разъяснить позицию императора Иоанна по отношению его острых взаимоотношений с имперскими кланами Медведей, Ястребов и Муравьев? Насколько мы осведомлены сэр Гароб, Магистр клана Медведей, настроен очень решительно требовать своего не уступая ни на шаг в этом своем требовании!
   - Что вы имеете в виду, сэр?
   - Не притворяйся, полковник Барк! Твой тесть, император Иоанн, наверняка поделился с тобой информацией в отношении своей глупости, своей юношеской клятвы. Ведь, по древним законам Кирианской империи, Иоанн должен обязательно передать Лиану и ее детей сэру Гаробу! Медведей не интересует, замужем ли принцесса или нет, для них сейчас главное, чтобы их ультиматум был выполнен, тогда они вправе будут претендовать на императорскую власть в Кирианской Империи.
   Как только прозвучал этот вопрос, то я понял, что время дипломатических слов и оборотов закончилось, на этот вопрос следует отвечать тем же открытым языком, которым он был задан. Я, молча и зло, поднялся на ноги, чтобы пройтись по залу, подыскивая в памяти жесткие, но достаточно вежливые слова, которыми можно было бы выразить свою точку зрения по этому вопросу. Душой и сердцем я хорошо понимал, что, если сейчас я скажу, что из-за Лианы и своих детей под корень вырежу и выжгу весь доминион Медведей, то это прозвучит чересчур жестко, другие выражения пока не шли мне в голову.
   В этот момент за моей спиной послышался голос Артура:
   - Если Медведи не одумаются, если они не откажутся от своих планов или намерений. Если они не изменят свои позиции по этому вопросу, то папа уничтожит и выжжет дотла доминион Медведей, который раз и навсегда прекратит свое существование. Папа сейчас не решается произнести перед вами слова о море крови и огня, которое падет на Медведей, так как опасается, что вам, сэры Сергио и Борге, такие выражения не понравятся. К тому же мой папа не совсем понимает, что, моя мама, принцесса Лиана никогда не пойдет на то, чтобы предать его любовь! -
   Слова наследного принца Артура произвели ошеломляющее впечатление на обоих магистров. Они синхронно вскочили на ноги и, не стесняясь присутствующих на переговорах других членов своих кланов, опустились на колени и склонили головы перед будущим императором Кирианской Империи. Вслед за магистрами на колени опустились и преклонили головы все другие участники переговоров. В зале воцарилась абсолютная тишина. Затем оба магистра поднялись на ноги, приложили ладони к левой половине груди и запели гимн Кирианской империи, клятвенно заверяя меня в своей верности.
   В заключении переговоров сэр Борге пригласил нас пройти в другое помещение особняка, где мы должны были встретиться, побеседовать с уважаемыми членами обоих кланов. Как только Артур, а вслед за ним я вышли на сцену небольшого актового зала, то в партере зала послышалась команда:
   - Господа рядовые, унтер-офицеры и офицеры, прошу вставанием приветствовать наследного принца Артура и члена императорской семьи, принца Барка!

Глава 3

1

   Возвращение домой всегда означает, что не будет томительного ожидания и тоскливым мыслей в отношении того, ну, когда же придет конец этой, казалось бы, бесконечной и скучной дороге. Ведь ты хорошо знаешь, сколько времени тебе осталось дойти, доехать или долететь до дома. Ты хорошо знаешь о том, где находишься твой родной дом, семья, сколько времени тебе осталось до него добираться.
   После завершения переговоров с магистрами кланов Серн и Кабанами наше возвращение домой началось перелетом через Внутренний океан. Этот перелет не был таким уж долгим и скучным, хотя внизу под нами ничего особо интересного не наблюдалось. Там бушевали одни только океанские волны, да изредка внизу появлялись рыбацкие баркасы! Мореходные районы находились несколько в стороне от нашего маршрута, поэтому крупнотоннажных кораблей, как военного, так и гражданского предназначения, нам попросту не встречались.
   Артур, действуя по наглому, как только влетел в кабину истребителя, сразу же занял место второго пилота. Он повел истребитель на взлет и не выходил из-за штурвала практически весь перелет домой. Иррек же удобно расположился в кресле первого пилота, так как, считаясь наставником и учителем второго пилота, должен был постоянно за ним наблюдать. Иррек должен был вмешиваться в действия второго пилота, когда тот совершал какую-либо ошибку, пилотируя данное летательное средство. На деле же он умирал от скуки и безделья, поэтому тайком осматривал какой-то старинный блокбастер на маленьком выносном обзорном экране. Артур же работал, не разгибая спину, отказываясь даже мысленно со мной трепаться по всяким там житейским мелочам.
   Я сидел в своем кресле, посматривал в иллюминатор и размышлял по поводу только что завершившихся переговоров с магистрами имперских кланов Серн и Кабанов. Мне понравилось, что у нас с ними получился прямой и откровенный разговор.
   Мне было приятно сознавать, что с этими магистрами мне удалось обсудить практически все вопросы нашего сотрудничества. К тому же нам удалось в этих вопросах достигнуть полного взаимопонимания и согласия. Таким образом, наша инициативная группа получила первый положительный результат по вопросу привлечения на свою сторону офицеров младшего и среднего звена. Эти офицеры не командовали крупными армейскими подразделениями, - армиями, корпусами или дивизиями, они командовали всего лишь - взводами, ротами, батальонами и полками. Но, теперь мы можем говорить о том, что на нашей стороне впервые появилась реальная сила, с которой заговорщикам придется рано или поздно считаться.
   Сэры Сергио и Борге во время переговоров назвали мне номера полков и дивизий, а также имена их командиров, которые готовы по первому зову встать в наши ряды, под наши знамена. Эти офицеры без колебаний и тотчас же нас поддержат в случае начала заговорщиками военного переворота. Таким образом, свое внимание я теперь был должен переключить на имперское министерство обороны и на имперский Генеральный штаб, чтобы там найти нужных нам кириан, которые нам будут помогать незаметно для заговорщиков собирать верных императору Иоанну армейских подразделений.
   Да и с монархической столицей я к этому времени определился, решив, небольшой провинциальный городок Эдвардс, расположенный в северной имперской провинции Нантье, сделать нашей столицей.
   - Ты, Барк, все-таки решил именно Эдвардс, из провинции Нантье сделать нашей столицей на время смуты?! - Внезапно вторгся в мои мысли полковник Филипп.
   - Да, Филипп, именно так! Возьми в руки политическую карту Кирианской империи, внимательно на нее посмотри. В глаза тебе бросится гигантский мегаполис Саана, столица нашей империи. Но она расположена в таком месте, что ее легко блокировать двумя сходящими ударами с Севера и с Востока. А что у нас на Севере - сплошная имперская глухомань, одни только сельскохозяйственные угодья. Ну, а столицей этой глухомани является никому неприметный провинциальный городок Эдвардс. Но, если ты внимательно присмотришься к этому городку, то тогда обратишь внимание на то, что Эдвардс не просто городок, а крупный транспортный узел. Этот провинциальный городок имеет большой железнодорожный вокзал, три аэропорта и космодром. Правда, там пока нет какой-либо промышленности, но я уже переговорил с сэром Гийомом. Так он пообещал силами гномов построить два завода под этим Эдвардсом, - на одном заводе будет производиться фазерное, энергетическое оружия для мотстрелков и пехоты, а второй завод займется производством бронетанковой техники.
   - Что ж, видимо, следует с тобой согласиться в этом вопросе. Эдвардс и мне нравится. В ближайшее время я туда направлю авангардную группу. Пускай ребята там поработают и создадут агентурные сети, которые там нам позже потребуются. Барк, я хочу тебя спросить, а как ты собираешься поддерживать связь с магистрами кланов Серн и Кабанов?
   - Филипп, почему бы тебе этим делом самому не заняться! Создай группу в своей службе, ее работникам дай определенные права, а затем возьми в разработку магистров других имперских кланов, которые можно было бы привлечь на нашу сторону! И еще, Филипп, у меня к тебе имеется небольшая просьба. Какие у тебя взаимоотношения с командиром столичного гарнизона генерал-майором Хасселом.
   - Да, никаких! Он дружил с моим отцом, а на меня не обращал внимания! Когда отец умер, то я с ним никогда больше не встречался!
   - Но, он должен тебя помнить?
   - Наверняка, после моего назначения руководителем имперской, столичные газеты в течение недели печатали мои фотографии и биографические данные! Эта информация не могла пройти мимо глаз этого старого генерала!
   - Если ты обратишься к нему с личной просьбой, скажем, о переводе одного провинциального полка панцирной пехоты в столичный гарнизон, генерал Хассел тебе в этой просьбе не откажет?
   - Барк, кончай темнить! Ты, что хочешь панцирный полк полковника Валдиса просто перевели бы в столичный гарнизон? Нет, ты, принц Барк, этого ты не хочешь, ты желаешь большего! Ты хочешь этот панцирный полк поставить на охрану императорского дворца в Саане. Смелая мысль, но я должен тебе прямо сказать, мой принц! Такого еще не случалось, чтобы панцирники бы несли караулы и патрульную службу, их никогда не использовали даже для охраны нашего императора Иоанна. Тяжелые пехотинцы привыкли в атаки ходить, прорывать укрепленную оборону противника. Ты знаешь, Барк, я все же попробую поговорить с генералом Хасселом по этому вопросу, но стопроцентного положительного результата не обещаю. Когда ты планируешь вернуться в столицу?
   - Ночь проведу в резиденции, а утром вылечу к тебе, в столицу!
   На этом наш мысленный разговор с Филиппом завершился.
   Но я так и не сумел вернуться к своим размышлениям о переговорах с магистрами кланов Серн и Кабанов, так как теперь уже Иррек бесцеремонно ворвался ко мне в голову с криком:
   - Барк, на экране монитора локатора появились две засветки, по характеру засветок, это истребители. Зараза, они отключили свои сигналы опознавания, не отвечают на запросы нашего ИРа о своей принадлежности. Принц, у этой пары враждебные намерения. Они заходят на нас в атаку с задней полусферы! Артур, извини, но я забираю пилотирование истребителем на себя!
   Я сидел в заднем салоне истребителя, от злости кусал свои губы, вмешиваться в этот бой, сейчас Артура или Иррека выгонять из кресло пилота я не имел морального права. Да и времени на это не осталось. Придется полагаться на Иррек, как на пилота высшего класса, мы с ним немало повоевали на этой машине в свое время, он на многое способен. Я не видел, но почувствовал, как Иррек ушел на глубокий вираж, а затем начал резко набирать высоту. Этим маневром он не давал пилотам истребителей, нас атаковавшим, атаковать наш истребитель с задней полусферы. Малой доли секунду мне хватило на то, чтобы подключиться к сознанию Иррека, чтобы уже его глазами наблюдать за ходом этого воздушного боя. Большего мне нельзя было делать, если бы я попытался захватить организм Иррека целиков, то этим я мог бы его убить или превратить "в одуванчик".
   В этот момент бортовая электронная аппаратура произвела опознание атакующих нас истребители. Я вздохнул с некоторым облегчением, это были устаревшие имперские истребители "Менуэт 4". Один из "Менуэтов 4" попытался нас обстрелять с дальней дистанции, пушечная трасса прошла далеко в стороне.
   Тогда я суровым голосом произнес:
   - Иррек, это не стимуляция воздушного боя! Это не виртуальная игра! Сейчас ты борешься за спасение двух жизней, моего сына и мне! Сними бортовое вооружение с предохранителя, отвечай огнем на вражеский огонь!
   Словно отвечая на мое желание, короткими очередями металлически прогремели наши две 50 мм автоматические пушки. Невдалеке небо озарилось яркой вспышкой белого света, мое внутреннее зрения подсказало, что перестал существовать один из двух "Менуэтов 4". А в этот момент Иррек непонимающе вертел головой, он никак не мог понять, как это так получилось, что выстрелы из пушки произвел Артур?
   - Принц Барк, первый вражеский истребитель исчез в неизвестном направлении, но я в него не стрелял! Кажется, этот бой закончился нашей победой!
   - Парка, ты представляешь, я два раза стрелял из пушек по "Менуэту 4", а он все не горел и не горел. А затем небо вдали вдруг осветилось, и вражеского истребителя не стало видно на локаторе. -
   Затем Артур перешел на мысленный шепот и виноватым голосом мне сообщил. - Па, кажется, что я все-таки немного испугался, когда появились эти истребители. Ведь, я мог бы взять на себя роль бортстрелка. вести огонь не только из пушки по этим врагам! Но почему-то этого не сделал!
   - Артур, ничего страшного в этих твоих чувствах нет! И взрослые люди боятся смерти, поэтому никто не любит воевать. Но ты, сынуля, у меня герой, настоящий герой! Ведь, ты не бросил своего кресла пилота, не прибежал ко мне прятаться в задний салон истребителя! Наоборот, ты сам переборол свой страх, начал по врагу стрелять из пушек, одно уж это хорошо для мальчика твоего возраста!

2

   Утром следующего дня сразу же по возвращению в столицу я отправился в свой кабинет, чтобы разгрести накопившиеся за время моего отсутствия бумаги. Я шел по коридорам, переходам императорского дворца, размышляя над тем, что же вчера случилось в небе над Внутренним океаном.
   Сразу же по своему возвращению в южную имперскую резиденцию я подготовил, за своей подписью направил письма-запросы в имперское министерство обороны, в имперский Генеральный штаб, а также в Главный штаб имперских ВВС. В этих письмах я просил проинформировать меня по следующим вопросам, какой полк имперской авиации выпускал сегодня в полет два истребителя "Менуэт 4", какое боевое задание имели пилоты этих истребителей, а также просил мне сообщить их имена, служебную информацию.
   Ответы на эти письма, как я полагал, должны были бы поступить в мою канцелярию в императорском дворце в Саане завтра или послезавтра. Каково же было мое удивление, когда минут через тридцать я получил первый ответ из имперского министерства обороны. В этом письме одной строкой меня проинформировали о том, что никакой информацией по моим запросам министерство не располагает. Причем, письмо-ответ было подписано каким-то дежурным офицером в звании капитана. Тогда я, молча, проглотил эту горькую пилюлю, на что Филипп, с ним мы теперь были на постоянной мысленной связи, мне сказал:
   - Барк, ты что, решил не реагировать на эту безобразную и оскорбляющую чувство собственного достоинства отписку имперского министра обороны?!
   - Пока, Филипп! - Ответил я. - Мы пока, до поры до времени, не будем на это реагировать, но только... это временное пока, Филипп!
   Затем поступило письмо из Главного штаба имперских ВВС за подписью генерал-полковника Готфрида Сотбери. Тот в вежливых выражениях информировал меня о том, что в двадцать ноль-ноль два истребителя-перехватчика "Менуэт 4" были подняты в воздух по боевой тревоге. Береговые станции РЛС доложили о том, что воздушное пространство Кирианской империи было нарушено магрибским военным самолетом-разведчиком. Пара истребителей "Менуэт 4" были подняты на перехват этой цели. В небе над Внутренним океаном произошел перехват вражеского разведчика, перехват перешел в короткий бой, в ходе которого вражеский разведчик был уничтожен, но погиб и ведущий пары. Меня опять-таки удивила быстрота полученного ответа, а также то, что изложенные в письме события описывались в общем порядке, без указаний номера истребительного полка, имен пилотов, кто именно из них остался в живых.
   - Я легко это могу узнать! - Снова послышался голос полковника Филиппа! - Наверняка, по тревоге вылетало дежурное звено 10-го истребительно полка, так как только этот полк имеет на вооружение истребители "Менуэт 4"! К тому же я хорошо знаю генерал-полковника Готфрида Сотбери, он мне не будет лгать по этому поводу, так как сам из клана Выдр и ненавидит Медведей.
   - Слушай, Филипп, ну, пускай всем этим занимаются твои люди, а не ты сам. Ты же руководитель, не должен собой затыкать каждую дырку!
   По письму Главного штаба имперских ВВС можно было бы ко многому придраться, но я командующему имперскими ВВС был благодарен, по крайней мере, за то, что мне он раскрыл глаза на произошедшее в небе над Внутренним океаном. В этом своем письме он мне рассказал о версии, которой будут придерживаться те офицеры министерства обороны и Генерального штаба, обнаглевшие до того, что, особо не прикрывая свой зад, отдали приказ дежурным пилотам истребителей 10-го истребительного полка, на перехват моего истребителя.
   Впервые я на собственной шкуре почувствовал, что среди высшего офицерского состава имперских вооруженных сил идет странное брожение, как бы зреют корни переворота. Одни генералы все еще продолжают поддерживать императора Иоанна, другие же в ожидании обеспеченного пенсионного будущего потихоньку начинают перебираться под крылышки имперских кланов Медведей, Ястребов и Муравьев. Остановить этот процесс в данную минуту уже невозможно, ему можно было бы только противостоять!
   Как и в любом событии, в бое над Внутренним океаном, имелась и другая сторона медали, поэтому я обратился к Филиппу:
   - Полковник, у тебя есть агенты, более или менее разбирающие в вопросах прохождения информации по различным каналам связи?
   - Полагаю, что да! Моя имперская служба, как раз, и состоит из таких специалистов. Они должны здорово крутиться, чтобы быть в курсе всего то, что происходит в твоей империи, Барк!
   Удивительный этот человек, полковник Филипп! Он самая настоящая умница, многое знает, многое понимает! Правда, иногда становится колким, словно еж. Вот и сейчас меня слегка подколол своими словами "твоя империя". Я сделал вид, что не заметил, пропустил мимо ушей эти его слова.
   - Тогда сформируй группы из четырех таких специалистов, ее срочно, несмотря на позднее время, отправь в имперский Генштаб, якобы, для проверки перебоев на каналах связи. Твои агенты, Филипп, должны разыскать информацию о маршруте и времени перелета пассажирского самолета малого тоннажа над Внутренним океаном. Мне бы хотелось узнать, кто и откуда ее отправлял, а также кто в Генштабе получил эту самую информацию? Если узнаешь фамилии этих офицеров, то можешь их арестовать, допросить. Если они будут молчать, то даю тебе право на их ликвидацию!
   Последние слова я не хотел произносить, они как бы сами собой вырвались из моего рта. Уж слишком я был взбешен всем этим обстоятельствам! Я никому и никогда не прощу того, чтобы какая-то хрень покушалась бы на жизнь моего родного сына, наследного принца Артура! Видимо, Филипп, почувствовал мое взбешенное состояние, он промолчал по поводу моих последних слов, но я тоже был не лыком шит, я почувствовал, как его всего передернуло, когда я их произносил!
   Я настолько глубоко углубился в свои размышления, что не заметил то, как оказался в подземном переходе, соединяющий жилой и офисный корпуса комплекса столичного имперского дворца. Обычно этот переход был практически всегда заполнен толпами кириан и кирианок, спешащими по своим делам, но сейчас этот переход оказался пустым, в нем не было видно ни одного кирианина, кроме меня самого! Я остановился, начал озираться по сторонам, пытаясь сообразить, как же такое могло бы случиться, чтобы в этом оживленном месте сейчас в начале рабочего дня, никого не было.
   Внезапно мне показалось, что за моей спиной промелькнула какая-то серая тень, появившись, она мгновенно пропала из моего поля зрения. Полное безлюдье в подземном переходе, эта странная, но слишком быстрая тень меня насторожили, я начал внимательно всматриваться в оба конца этого ярко освещенного подземного перехода. Пока мои глаза не улавливали ни малейшего движения в переходе! Тогда я расширил диапазон своего восприятия звуков, усилием воли напряг свой слух. Сначала мне это показалось, что сзади я слышу какие-то звуки, это были то ли отзвук чьих-то шагов, то ли переговоры между собой кириан по рации. Я снова увеличил диапазон восприятия звуков моими ушами. Тогда я ясно и четко услышал звуки шагов медленно бредущих за мной кириан. Но, сколько бы я не всматривался, так ничего и никого не увидел в той части подземного перехода.
   В моей памяти тотчас же всплыла информация, о только что поступивших в имперские части специального назначения новых типов боевых комбинезонов "хамелеон" для незаметного проникновения во вражеские тылы. Спецназовцев в таких комбинезонах ты смог бы увидеть только в тот момент, когда они окажутся на расстоянии вытянутой руки с тобой.
   Само собой разумеется, что я не мог допустить того, чтобы двое невидимых кириан, сейчас преследующие меня с неизвестными намерениями, могли бы вплотную подобраться ко мне. Я не хотел умирать, я не желал становиться легкой добычей чьих-то охотников, поэтому встал посредине подземного перехода. Развернулся лицом в сторону, откуда доносились шаги преследующих меня кириан, и громким голосом прокричал:
   - Кто бы вы ни были, остановитесь! Вернитесь назад, этим вы сохраните свои жизни! Я буду стрелять, если вы продолжите движение!
   Со стороны этот мой призыв выглядел настоящей глупостью, проявленной таким уважаемым кирианином, как я, принц Барк! Вероятно, именно так восприняли мой призыв те кириане, кем-то посланные, чтобы найти и меня убить в подземном переходе столичного императорского дворца. Видимо, в кланах Медведей и Ястребов появились кириане, которые решили провести предварительную зачистку, убрав с лица земли оппонентов, мешающихся им под ногами!
   Тогда я привел в боевую готовность свой наплечный энергомет, его электронно-прицельным визиром попытался найти, зафиксировать цели, которые следовало бы поразить. Но на этот раз электроника энергомета меня подвела, на дисплей прицела она выдала информацию, в которой утверждалось, что в подземном переходе каких-либо целей не наблюдается!
   В этой ситуации мне ничего не оставалось делать, как мысленно выжать спусковую скобу энергомета, чтобы произвести короткую всего в три выстрела очередь энергокапсулами. Я стрелял справа налево, чтобы наискосок снизу доверху перечеркнуть переход. Первый энергосгусток взорвался в стене перехода в сотне метров от меня, второй и третий энергосгустки взорвались, примерно, на том же расстоянии самом от меня расстоянии, что и первый энергосгусток. С места разрывов послышались вскрики боли и стоны, которые вскоре прекратились. Звуки выстрелов энергомета, разрывы энергосгустков произвели сильный шум, разогнавший тишину перехода.
   Эти громкие звуки, наверняка, должны были бы привлечь к себе внимание посты охраны императорского дворца, которые располагались в обоих концах перехода.
   Поэтому я не трогался с места, продолжая стоять посередине перехода с взведенным и готовым к бою энергометом. В какой-то сотне метров от меня, словно позитив с негатива начала проявляться страшная картина. Правая стена перехода была до потолка залита красной жидкостью, на полу в лужах крови валялись отдельные фрагменты и куски тел двух кириан. Видимо, эти два кирианина и хотели стать моими убийцами.
   Вот уже более двух тысячелетий в Кирианской империи не было покушений на жизнь кирианского императора, или на жизнь члена императорского семейства. В последнее время императорский дворец считался тишайшим местом, цитаделью спокойствия, непоколебимости самой императорской власти. Сегодня эта древняя традиция была кем-то нарушена, поэтому я многое был бы готов отдать только за то, чтобы узнать, кто же именно посмел ее нарушить, кому же я помешал я так помешал?
   Вскоре вдали послышался приближающийся топот солдатских сапог с железными подковками и набойками. Как я ранее предполагал, на место происшествия бежало целое отделение гвардейского караула во главе с гвардейским лейтенантом. Приблизившись на достаточное близкое расстояние, чтобы хорошо видеть кровавые останки двух тел, а также меня, лейтенант приказ отделению остановиться. Сам же, обойдя человеческие останки, стал ко мне медленно и осторожно приближаться, успокаивая движения своими руками.
   Увидев, что я адекватен, нормально реагирую на его слова и поведение, гвардейский лейтенант подошел ко мне и сказал:
   - Ваше Сиятельство, позвольте представиться - лейтенант 3-го гвардейского полка Эллисон Барсье, вместе со своей ротой несу караул первого этажа императорского дворца. Мы услышали взрывы в подземном переходе, с отделением гвардейцев я прибежал сюда для выяснения обстоятельств. Не могли бы вы, Ваше Сиятельство, рассказать о том, что же здесь произошло?
   - Эти двое кириан, - я кивнул головой в сторону останков тел, - попытались меня убить. Мне пришлось отстреливаться, так что я убил их, а не они меня!!
   - Так вы, Ваше Сиятельство, хотите мне сказать о том, что этих двух несчастных кириан вы расстреляли без суда и следствия?
   - Скажи этому пострелу в лейтенантских погонах, что имперская служба безопасности займется расследованием этого покушения. Этот же лейтенант со своим отделением должен посторожить тела убийц! - Мысленно меня попросил Филипп.
   Я так и передал слова Филиппу этому настырному гвардейскому лейтенанту. Больше не обращая на него внимания, убрал с плеча свой энергомет, отправился к той кровавой мешанине из останков тел убийц. Осторожно переступая лужи крови и отдельные фрагменты тел, я подошел к убитым, чтобы внимательно осмотреть останки.
   То, что убитые были бойцами специальных имперских подразделений, теперь у меня не вызывало никаких сомнений. Каждый из убийц был одет в новейший боевой комбез "хамелеон 23", все еще пока остающаяся секретной разработкой имперской военной промышленности. Рядом с убитыми спецназовцами на полу перехода валялись автоматические фазеры с укороченным стволами, которые еще не были приняты на вооружение имперской армией. Своими выстрелами из энергомета одного спецназовца я поразил в грудь. Энергокапсула в его тела прожгла такую большую дыру, что в нее свободно мог бы пройти мой кулак. Да, после таких ранений кириане, разумеется, долго не проживут! Второму спецназовцу энергетическим сгустком оторвало голову, разорвало тело на отдельные части.
   Гвардейский лейтенант Барсье стоял рядом со мной и, с ужасом в глазах, рассматривал тела убитых товарищей. Его губы при этом шевелились, но я, как бы ни напрягал свой слух, так и не смог разобрать ни одного его слова. Видимо, гвардейский лейтенант молился за упокой души таких же, как и он, молодых парней, которые сложили головы, навсегда покинули этот мир. На всякий случай я с разных ракурсов сфотографировал эту ужасную картину, хотя виновным себя в этом несчастии не ощущал!
   Все было кончено, я уже мог бы покинуть это место, но на пару мгновений задержался, чтобы посмотреть, что же собирается делать этот Барсье. Он же негромким голосом приказал своим гвардейцам принести специальные столбики и ленты, чтобы оградить место гибели кириан, покусившихся на мою жизнь. Я уже шагал в сторону лестницы, чтобы подняться на офисную половину императорского дворца, когда вдруг заметил на рукаве его кителя хищную птицу, парящую в небе. Это бы Ястреб, изображенный в овале небольшой нашивки. Незадолго до этого, точно таких парящих в небе Ястребов я видел на рукавах комбинезонов "хамелеон 23", которые были натянуты на тела только что убитых мною имперских спецназовцев.

3

   Перед тем, как войти в свой кабинет в императорском дворце, я принял окончательное решение в отношении того, что принцессе Лиане с детьми и матерью не стоило бы возвращаться в столицу под пули или ножи неврастеников, профессиональных убийц. Сегодняшний случай наглядно продемонстрировал, что заговорщики от разговоров постепенно переходят к осуществлению своих планов на практике. В любую минуту заговорщикам теперь могла в головы взбрести мысль о том, чтобы убить или похитить члена моей или императорской семьи, дабы лишь одной такой угрозой навязать нам свои условия передачи имперским кланам императорской власти.
   При этом становилось понятным, что какой бы многочисленной, надежной не была бы охрана моих родственников, за всем ними не уследишь, всякое со мной или с ними могло случиться. Только что неудавшееся покушение в подземелье наглядно этот факт продемонстрировало, повторяю, почти две тысячи лет в Кирианской империи ничего подобного не происходило!
   Так что мне следовало делать соответствующие выводы!
   Офицер дворцовой охраны, он не был офицером гвардии, видимо, относился к команде офицеров коменданта дворцового комплекса, встретил меня у кабинета, поприветствовал, и своим ключом открыл мой кабинет. За время моего отсутствия в кабинете мало что изменилось, правда, рабочий стол, был прямо-таки завален письмами, документами и другими различными деловыми бумагами. По всему было видно, что ни секретари, ни мои помощники сюда даже не заходили, чтобы, хотя бы рассортировать бумаги, а им еще за это платил высокие зарплаты.
   Не успел я дойти до стола, присесть за него, как мелодично прозвонил дворцовый интерком. Взглянув на дисплей, я увидел номер интеркома вызывающего меня абонента, сразу же стало понятно, что со мной хочет переговорить сам император Иоанн. Видимо, до императора только что дошла весть о происшествии в подземной переходе. Вот тесть и решил позвонить мне для того, чтобы высказать свое возмущение. Опять он будет мне предлагать в телохранители ничего не умеющих делать бугаев из своей охраны. Одним словом мне предстоял небольшой, но неприятный разговор.
   Император Иоанн был попросту взбешен, он грязно матерился по поводу моего безразличного отношения к своей личной охране. Иоанн метал молнии, грозно требовал, чтобы я и шага не смел бы в дальнейшем шагнуть без сопровождения телохранителей. Я же, молча, слушал матерную брань тестя, одновременно размышляя о том, что же на деле представляет собой эта хваленая гвардейская охрана дворца, офицеры которое сплошь и рядом были выходцами из клана Ястребов или Медведей.
   Эксперимент с 27-м гвардейским полком, проведенный мной совместно с Филиппом в далекой южной имперской резиденции, показал, что на гвардейцев можно полагаться только в тех случаях, когда офицерский контингент гвардейских полков будет заменен офицерами из провинции или нижними чинами гвардейских полков. Но то, что у нас с Филиппом так хорошо получилось с охраной южной имперской резиденции, по многим независящим от нас обстоятельствам было невозможно повторить со всей охраной столичного императорского дворца. А то, что Император Иоанн предлагал мне сейчас, усилить свою личную охрану именно гвардейцами, со временем приведет к тому, что рано и поздно я окажусь "под колпаком" секретной службы клана Ястребов или Медведей, а мне этого совершенно не хотелось бы.
   В трубке интеркома все еще слышались гневные слова и высказывания императора Иоанна, я же начал время от времени вставлять ничего не значащие восклицания и междометия. И делал это только ради того, чтобы поддержать разговор с императором, дать ему возможность в полной мере высказаться. Когда император Иоанн окончательно иссяк, то он, разумеется, захотел выслушать мои оправдания по поводу этого неудавшегося покушения. Разумеется, я тут же его горячо заверил в том, что такого никогда не повториться, что я обязательно и во всем буду следовать его советам и рекомендациям.
   Положив трубку на рычаги аппарата интеркома, я на несколько минут задумался. Потом отвлекся от своих мыслей, решив, что не буду ждать результатов переговоров Филиппа с командующим столичным гарнизоном генерал-майором Хасселом. Как принц и член императорской семьи, в случае возникшей необходимости я имел полное право общаться с имперским Генеральным штабом, тем более, что они мне не ответили на мое вчерашнее письмо.
   Я тут же набрал трехзначный номер приемной начальника Имперского Генерального штаба имперского маршала де Брассье. Трубку поднял дежурный офицер в чине майор, который начал заикаться, увидев мое лицо на экране дисплея монитора интеркома. Он вежливо выслушал мою просьбу, затем попытался мне объяснить мне, что для выполнения такой просьбы потребуется специальное предписание начальника Генерального штаба или приказ министра обороны империи. Но я грубо, с ясно прозвучавшей злобой в своем голосе, заявил этому дежурному майору, что это не просьба, а приказ императора Иоанна.
   - Слушайте, майор! Я не в том положении, чтобы спорить с вами или с начальником Генерального штаба де Брассье. Я же ясным языком изложил вам просьбу самого императора Иоанна. Это не мое дело, это ваше дело соответствующими бумажками оформить его решение о переводе 345-го панцирного полка в столицу исключительно в мое распоряжение! Так что выполняйте приказ императора! И, между прочим, майор свяжитесь со своей канцелярией и выясните, кто и почему задерживает ответ на мое срочное письмо, направленное в Генштаб еще вчера?!
   Затем я швырнул трубку на рычаги аппарата интеркома. Сел за стол и принялся методически разбираться в том, что на нем творилось. Кирианская империя стоит на пороге великих событий, а я вынужден делать секретарскую работу, просматривать поступившие государственные документы, сортируя их по различным корзинкам. Это письмо, касается проблем в военной промышленности, а это письмо кирианина, который начинает большое дело, в которое он уже вложил большие свои деньги, но сейчас он нуждался в поддержке на уровне имперского правительства, чтобы со своим товаром выйти на международный рынок.
   В конце концов, это сортировка писем достала меня до самой печени, отсортированные письма я снова швырнул на стол, вышел в дворцовый коридор, начал по лестнице подниматься на пятый этаж, где располагался чулан, в котором размещались две девчушки и один юноша, так называемые мои секретари и помощники. Перед уходом из кабинета я созвонился с комендантом дворца, эдаким старым усатым полковником гвардии, вежливо попросив его встретиться со мной в той комнате, в которой теперь ютились мои помощники.
   Девчонка и юноша стремительно вскочили на ноги, когда я перешагнул порог их чулана, они склонили головы, ожидая моих указаний. С ними я только поздоровался и, больше ничего не говоря, пробрался к окну, из которого открывалась прекрасная панорама дворцовой площади Свободы и Независимости. В этот момент вновь открылась дверь этого чулана, на его пороге показалась грузная фигура бывшего полковника. Комендант сильно запыхался, взбираясь по лестнице на пятый этаж. К тому же он почему-то был сильно возбужден, поэтому говорил очень быстро, захлебываясь, не успевая выговаривать до конца окончания слов.
   - Ваше Сиятельство, по вашему приказу комендант дворцового комплекса, полковник Сочнев, явился!
   - Полковник, не могли бы вы мне объяснить, как я могу работать, если мой кабинет находится на третьем этаже дворца, а мои секретари и помощники располагаются на пятом этаже. Между нами нет ни какой связи! Чтобы поговорить или попросить секретарей или помощников что-либо сделать, я должен каждый раз самостоятельно подниматься на пятый этаж.
   - Ваше сиятельство, вы уж меня извините, но я ничего не могу поделать для того, чтобы улучшить условия вашей работы. Дворцовый комплекс не такой уж большой, он в основном занят императорскими службами. Кабинетов с приемными у нас практически нет, мы в основном располагаем помещениями, в которых порой клерк на клерке сидит и клерком погоняет. Сейчас во всем комплексе имеется только один свободный кабинет. С недавних пор Его Величество, император Иоанн перебрался в небольшую комнатенку, где вот уже и полгода работает. В свой же оставшийся кабинет с приемной и прихожей он пока никого не допускает!
   - Хорошо, полковник! Сейчас же, не откладывая дела в долгий ящик. Прикажите своим служащим в тот кабинет перенести все мои вещи. А вам, дорогие мои, - в этот момент я повернулся к своим секретарям и помощникам, - я предлагаю забирать свои вещи и переезжать в наш новый кабинет!
   Полковник Сочнев пытался еще сопротивляться, утверждая, что мой переезд должен быть согласован с самим императором Иоанном. Но меня уже понесло, я уже, ни на что не обращал внимания, с пятого этажа отправился в свой новый кабинет.
   Бывший кабинет императора Иоанна мне очень понравился, в нем можно было собрать до пятидесяти кириан, и они не мешали бы друг другу. Да и приемная имела презентабельный вид. Я стоял у окна, ожидая появления своих секретарей, одновременно наблюдая за тем, что происходило во внутреннем дворе дворцового комплекса. По двору прошел караул гвардейцев, который затем должен был церемониальным шагом пройти по площади Согласия и Независимости, демонстрируя столичным зевакам и гостям столицы свое искусство владения оружейными приемами! Сейчас же эти гвардейцы ничем не напоминали тех вышколенных, тренированных бойцов парадного расчета. Они шли, а свои карабины пренебрежительно волочили, чуть ли не по асфальту. От этого вида полной распущенности со стороны гвардейцев у меня окончательно испортилось настроение.
   По громкой связи интеркома со мной связалась одна из секретарш. Она сообщила о том, что только что звонили из имперского Генерального штаба. Звонивший дежурный офицер попросил довести до сведения принца Барка, что руководство Генштаба приказ императора Иоанна о передислокации в столицу 345-го панцирного полка приняло к исполнению. Уже завтра командир полка, полковник Валдис, прибудет к принцу Барку для согласования планов по передислокации полка и его размещения в столице. Поблагодарив девчонку за информацию, я вежливо попросил ее найти полковника Сочнева и пригласить его ко мне в кабинет.
   Вскоре усатый полковник снова был в моем кабинете, он опять почему-то снова выглядел запыхавшимся кирианином. Сочнев отказался садиться в кресло, а продолжал стоять, ожидая моих новых распоряжений. Этот бывший гвардейский полковник начинал мне нравиться!
   - Полковник, скажите, не могли бы вы в нашем дворце найти помещения для размещения полутора тысячи человек?
   - Разумеется, нет, Ваше Сиятельство! Я вам уже говорил о том, что наш дворцовый комплекс забит прислугой и служащими, да еще гвардейцами под самую завязку. У меня нет возможности разместить в помещениях забитых кирианами, которые сидят, подобно селедки в бочках для засола. Я не могу найти места для того, чтобы поставить еще один стол и стул для какого-нибудь имперского клерка, а вы говорите о полутора тысячах кириан?! Да, и кто они такие?
   Я вышел из-за стола, прошелся по ковровой дорожке, размышляя, говорить или не говорить полковнику всей правды?
   - Барк, через пару дней весь дворцовый комплекс будет перешептываться о возможном появлении панцирников в императорском дворце. Спрятать их так, чтобы никто их не увидел, мы не сможем полторы тысячи кириан. Весь город увидит, как они на своих бронированных гравитационных грузовиках будут подкатывать к императорскому дворцу. Так что, по-моему, ты поступил абсолютно правильно, заставив дворцового коменданта заняться их размещением. - Сказал Филипп и отключился от разговора со мной.
   - Полковник, - сказал я, подходя к коменданту, - я собираюсь вам доверить имперскую тайну, о которой вы должны молчать до поры до времени.
   Сочнев вздрогнул, попытался встать по стойке смирно, но большой живот ему не удалось полностью в себя втянуть. Его лицо выражало само внимание и обещание имперской тайной ни с кем не делиться, до поры до времени, разумеется.
   - Вы мне поможете разместить во вверенном вам императорской волей дворцовом комплексе, полторы тысячи солдат тяжелой пехоты, панцирников! Теперь вы понимаете, насколько я вам доверяю, рассказав о такой тайне. Так что, полковник Сочнев, вы сможете мне помочь решить эту проблему или нет?!
   - Позвольте мне подумать до вечера, Ваше Сиятельство! Вечером я вам точно отвечу. Есть у меня одна задумка по этому поводу, но сначала хочу проверить, ногами измерить площадь того места.

4

   Утром следующего дня, подходя к своему новому кабинету, я сразу же увидел фигуру приземистого кирианина, одетого в военную форму, которой околачивался неподалеку в дворцовом коридоре. Рядом с кабинетом уже стоял хорошо мне знакомый офицер с ключами, всегда в одно и то же время он терпеливо ожидал моего появления. Последовала уже ставшая привычной для нас обоих процедура открытия кабинета, моего допуска в мои же владения. Прежде чем, перешагнуть порог своего нового владения, я повернулся к военному и поинтересовался:
   - Полковник, вы, вероятно, ожидаете меня?
   - Так точно, Ваше Сиятельство! Прямо с поезда прибыл во дворец. Гвардейцы при входе не хотели меня пропускать, но я им показал выписку из приказа. Так что стою и вас ожидаю.
   - Хорошо, полковник, проходите!
   Когда полковник Валдис, держа в руках армейский баул со своими вещами, мимо меня проходил в кабинет, то я обратил внимание на то, что он не выспался, что подбородок у него не брит, форма была несколько мятой. Да и материал, из которого пошит мундир, грубоват. Я хорошо понимал, что провести ночь в поезде, в любом случае скажется на твоем внешнем виде, поэтому не обратил особого внимания небритость и несколько мятый мундир моего гостя. Но в нем была еще одна черта, которая была незаметна, она сразу не бросалась в глаза, но она существовала, притягивала к себе мое внимание. Этот полковник был застенчив, он явно не любил говорить о самом себе. Хотя однажды я наблюдал, как он отважно защищал своих тяжелых пехотинцев, но тут же замолчал, когда в том разговоре полковник Филипп попросил его немного о себе рассказать!
   Полковник Валдис прошел в кабинет, он тут же посторонился, давая мне свободный проход по ковровой дорожке.
   - Да, вы не стесняйтесь, полковник! Проходите! Чувствуйте, себе, как в полковой казарме! Если желаете, то может побриться в ванной комнате моей комнаты отдыха! - Предложил я, желая, несколько разрядить обстановку, так как хорошо видел, как Валдис напряжен.
   - Благодарю вас, Ваше Сиятельство! После совещания я отправлюсь в гостиницу, где мне сняли номер. Там и приведу себя в порядок. Извините, что в таком помятом виде явился к вам на аудиенцию, Ваше Сиятельство, но мне так хотелось услышать от вас, будет ли мой полк передислоцирован в столицу.
   Но нам так и не удалось завершить беседу.
   Дверь кабинета внезапно распахнулась, в кабинет ворвалась настоящая фурия, которая почему-то была сильно заплаканной, а ее волосы растрепаны. Эта фурия в мгновение ока оказалось рядом со мной. От охватившего меня удивления я начал подниматься на ноги, раскрыл рот, чтобы поинтересоваться тем, что же случилось, почему...? Но в этот момент мой рот был наглухо запечатан хлесткой пощечиной, а затем второй. Меня били профессионально, обеими руками сразу, причем, избиения сопровождались рыданиями и гневными возгласами:
   - Ты, настоящий изверг, как ты только посмел...
   И снова на меня обрушилась череда пощечин, которые почему-то слабели с каждой последующей минутой, а рыдания крепли.
   - Как ты, Барк, мог себе такое позволить, чтобы на тебя бы покушались? А обо мне, о наших детях ты подумал?! Мы, ведь, без тебя не сможем жить!
   Я же продолжал стоять по стойке смирно, прижав руки к бедрам, даже не уворачивался от пощечин, которыми меня награждала принцесса Лиана, моя прелестная жена, мать моих детей! Сейчас я мог только предполагать о том, что, видимо, до супруги дошли вчерашние новости, разумеется, в форме всяких женских догадок, домыслов. У Лианы было слишком много подруг в столице, которые должны были ей обязательно перезвонить по этому поводу. Причем, каждая из этих подруг ее информировала только о своей, разумеется, самой верной и самой подробной, версии вчерашнего покушения! Но даже от одной такой верной женской версии у любого нормального кирианина голова кругом пойдет!
   Вот моя жена, выслушивая по коммуникатору одну за другой своих подруг, все же сумела от кровавых подробностей не сойти с ума. Но она тут же забыла о семейном отдыхе на океанском берегу, схватила обоих детей подмышки и первым же бартерным рейсом вылетела в столицу. Разумеется, в суматохе звонков от подруг и срочных сборов, Лиана забыла меня проинформировать об этом своем столь внезапном решении. Принцесса еще некоторое время истерически ощупывала меня, пытаясь, на моем теле разыскать ранения. Одновременно она желала еще и еще раз убедиться, что у меня все на местах, что я цел и невредим.
   Лиана целовала меня, как малого ребенка, то в губы, то в нос, а то и в лоб. Я стоял вытянувшись в фрунт, прикусив язык, терпеливо ожидая, когда принцесса Лиана завершит досмотр своей личной собственности, а затем, убедившись в ее целостности, немного успокоится. В этот момент дверь моего нового кабинета снова распахнулась, первым на ковровой дорожке появился насупившийся Артур, вслед за ним в кабинет вплыла дородная няня с Ланой на руках.
   Мое семейство было в полном сборе!
   Отвечая на объятия жены, я глазами разыскал провинциального полковника Валдиса, который из-за всей моей семейной катавасии, забился в дальний угол кабинета. Улыбнулся ему, взглядом же у него попросил извинения за не предвиденные обстоятельства. Чтобы окончательно успокоить жену, я крепко ее прижал к груди, контрпоцелуями попытался ее успокоить. Удивительно, но мои поцелуи и ласковые слова оказали свое положительное воздействие, принцесса Лиана начала успокаиваться, только временами она всхлипывала, прижимала надушенный платочек к своему аристократическому носику.
   Лиана была мне так дорога, нужна в тот момент, что у меня не хватило слов, чтобы ей выказать свои эти чувства.
   Я слегка коснулся ее сознания ментальным щупом, успокаивая ее ласково и нежно, пытаясь этой прекрасной кирианке внушить, что она самая красивая и восхитительная женщина на всем белом свете, что она должна прекратить истерику. В этот момент моего ментального общения с женой я ощутил, что сын Артур и дочь Лана мысленно меня осуждают за проявленное легкомыслие в подземном переходе. Эти чувства Артура мне были хорошо понятны, парню уже стукнуло десять лет, он стоял накануне отрочества, но и к этому времени он многое знал, во многом хорошо разбирался.
   Вчера вечером, когда я по коммуникатору общался с семьей, то ни словом я, разумеется, не упомянул о покушении, не желая впустую беспокоить жену и детей. Тот свой разговор я бы на месте Артура воспринял бы, как предательство, и рассердился бы на отца за эту проявленную им "забывчивость". Таким образом, позиция сына Артура по этому вопросу мне была хорошо ясна и понятна. Но сейчас я никак не мог разобраться, за что именно сердилась на меня моя доченька Лана, которая пока еще совсем была малюткой без своего собственного мнения!
   Я был вынужден свою семью проводить в наши дворцовые покои, оставив полковника Валдиса одного в своем кабинете. Когда же я вернулся в кабинет, то в нем уже находились офицеры, пришедшие принять участие в совещании по общим вопросам. Уже присутствовали: полковник Филипп, полковник Герцег, полковник Сочнев, полковник Валдис, майор Фабио и несколько других офицеров имперского Генерального штаба в звании капитанов и майоров.
   К своему великому удивлению в дальнем углу кабинета я совершенно случайно обнаруживаю самого императора Иоанна. Тот с большим удобством расположился в кресле перед открытым окном. Перед ним на небольшом столике лежала большая сигара, стоял стакан с холодной водой. Когда я входил в кабинет, то император Иоанн специальными ножницами надрезал кончик этой сигары, время от времени поворачивая ее к себе, то одном, то другим концов, явно любуясь ее идеальными очертаниями.
   Я прошел к столу для заседаний, сел на председательского место и, нарушая дворцовый протокол, так как не запросил на это свое действие разрешение императора, произнес:
   - Господа офицеры, прошу занять места за столом для заседаний! - Через короткую паузу, достаточную для того, что все офицеры успели бы занять свои места за столом для заседаний, я продолжил, - Итак, начнем наше первое заседание, которое будет посвящено обсуждению двух вопросов. По первому вопросу я предлагаю выступить полковнику Герцегу.
   С места вскочил, словно подброшенный пружиной, симпатичный гном, одетый в комбез цвета хаки, с большим энергетическим пистолетом в кобуре на его боку. Этот полковник показался мне очень симпатичным гномом. Ну, вы знаете, обычно гномы собой представляют бочкообразные мужики, из-за большой их любви к питию пива, вина и другого крепкого алкоголя. Они были все бородатыми, усатыми и волосатыми. К тому же все гномы были страшные матерщинниками, нормального слова не могут сказать в присутствии дамы аристократки. А этот полковник был таким аккуратным гномиком, таким симпатичным недоросликом, весь выутюженный, постриженный, бороды и усов у него и в помине не было.
   Некоторое время этот недорослик пометался по кабинету в поисках трибуны или хотя бы какой-либо возвышенности, с которой он мог бы обратиться к собравшимся офицерам с речью. Подождав немного, дав времени полковнику Герцегу на то, чтобы тот набегался, я ему тогда предложил:
   - Полковник Герцег, а почему бы вам не сделать нам сообщения с вашего же места. Это означает, что вы будете сидеть на своем стуле, а не бегать по кабинету. - Слегка я подшутил.
   Недорослик подошел к своему стулу, но не сел на него, а стоя, собрался рапортовать. Только тогда я понял, что этот гном полковник думал о своем реноме, стоя, он выглядел чуть-чуть более монументально, чем сидя.
   - Ваше Сиятельство, позвольте вам доложить о выполнении вашего задания по скрытному размещению семейства полковника Барка, а также семейства императора Иоанна. Желая сохранить в абсолютной тайне местонахождение имперской резиденции для скрытного размещения обоих указанных семейств, я не буду называть то место, где она будет находиться. Таким образом, я могу вам сообщить о том, что строительные работы на территории этой резиденции полностью завершены. Закончено строительство двухэтажного особняка, мебель в него завезена и уже расставлена по местам.
   - Что же касается укреплений на подходах к резиденции, то они все заминированы, в землю зарыты танки, построены несколько огневых позиций для артиллеристских и минометных батарей. По периметру обороны установлены сотни ракетных установок, некоторые из которых сенсорно реагируют на появление вблизи кириан, другие же управляются с центрального КП. Так что в свое заключение, могу сообщить, что эту имперскую резиденцию невозможно взять с первого вражеского наскока. Что в свою очередь означает, что в случае получения какого-либо сигнала о нападении на резиденцию к делу подключится гномий спецназ. Спецназ первым делом эвакуирует жен и детей, а затем займется императором и принцем. На этом мой доклад закончен, но у меня имеются еще два вопроса, которые мы должны обсудить в ходе этого совещания.
   Только после этих слов гном полковник сел на стул. Я поблагодарил его за содержательное выступление, и в дополнение сказал:
   - Итак, господа, на настоящий момент у нас появилось место, куда мы можем запрятать своих ближайших родственников. Полковник Филипп, вы не хотите чего-либо добавить к нашим словам о том, как продвигается ваша борьба с секретными службами кланов?
   - Спасибо, полковник Барк, за предложение выступить. Обычно я предпочитаю выступать по определенному вопросу. Но сейчас вы, господин полковник не определились с таким вопросом. Поэтому позвольте мне в данный момент помолчать, послушать выступления других офицеров!
   - Разумеется, полковник Филипп! Итак, следующим у нас выступит майор Фабио, он нам расскажет о воздушном прикрытии имперской резиденции, где мы будем укрывать своих близких родственников. Майор Фабио, вам слово!
   На ноги поднялся стройный майор Фабио, командир, 3-го истребительного полка имперской авиации. Он имел симпатичное лицо, интеллигентные манеры поведения. Вот только большие залысины на голове, делали его несколько похожим на стервятника кондора.
   - Настоящим докладываю о том, что мой 3-й истребительный полк в составе четырех эскадрилий истребителей "Беркут" только передислоцировался на новое место базирования, расположенное в ста километрах от прикрываемого нами объекта. Этот аэродром имеет прекрасную бетонопластмассовую взлетную полосу, которая позволит нам летать независимо от условий погоды в данном регионе. Помимо этого на эту ВПП могут садиться тяжелые транспортные глайдеры и военно-транспортные самолеты с большим разбегом. Мы уже приступили к тренировочным полетам, к освоению окружающей местности. Я сам вылетал на спарке, чтобы ознакомиться с объектом.
   - После ознакомительных полетов пришел к выводу о том, принц Барк, чтобы предложить на ваше рассмотрение несколько иную тактику истребительного прикрытия этого секретного объекта. Я предлагаю отказаться от идеи постоянно держать в воздухе дежурную пару истребителей. Такая порочная практика может привести только к износу материальной части истребителей, и к излишнему сжиганию авиационного топлива. Помимо этого, постоянное нахождение истребительной пары над одной и той же точкой, позволит населению данного региона предположить, что в этой точке находится важный объект с последующими никому не нужными выводами.
   - В этой связи я предлагаю, - голос майора Фабио театрально повысился, - воздушное прикрытие объекта осуществлять вылетами истребителей по тревоги. Вокруг объекта мы разместим посты ВНОС, которые поднимают наши истребители по тревоге в воздух в случае появления вражеской авиации или войск противника у объекта!
   - Что ж, это вполне деловое предложение майора Фабио, я вам скажу друзья! - Проговорил я, задумчиво потирая рукой свой подбородок. - Если у кого имеются возражения по этому предложению майора Фабио, прошу высказать? Так, никто не возражает, ну, что ж, тогда мы принимает его предложение! Полковник Герцег вы получили ответы на свои два вопроса, а то мы сейчас перейдем ко второму вопросу нашего совещания?!
   - На один вопрос я получил ответ, а вот на второй - пока еще нет!
   - Какой же именно у вас имеется второй вопрос? - Этот гном начинает меня доставать, вместо того, чтобы сразу прояснить ситуации, он еще выкобенивается!
   - Каким транспортным средством на секретный объект будут доставляться, будут вывозиться ваши родственники? Нужно ли для него строить взлетно-посадочную полосу. В последнем случае нам придется передвинуть на месяц сроки введения в эксплуатацию данного объекта!
   - Полковник Герцег, на этот вопрос я вам сам отвечу! Это будет мое личное транспортное средство. Оно не нуждается во взлетно-посадочной полосе! Вы, полковник, удовлетворены моим ответом?
   - Так точно, Ваше Сиятельство, удовлетворен!
   - Ну, что ж, теперь мы можем перейти ко второму вопросу нашего совещания. Давайте, поговорим о передислокации и о размещении в императорском дворце имперского полка панцирной пехоты. Основные докладчики у нас по этому вопросу - полковники Валдис и Сочнев. Кто из вас первым начнет свой доклад, господа полковники?
   На ноги решительно поднялся полковник Валдис. Пара часов его пребывания в моем кабинете, явно пошла этому полковнику на пользу. Он принял душ, побился и каким-то способом отутюжил свой мундир. Сейчас он был тем же живчиком, которым я его встретил на переговорах с магистрами кланов Серн и Кабанов.
   - По дороге в столицу всю ночь в поезде я ломал голову над вопросом размещения в императорском дворце своего 345-го панцирного полка, - так начал свое выступление полковник Валдис, - но так и не нашел решения этого вопроса. Может быть потому, что в руках у меня не было настоящих схем жилых или нежилых помещений дворца, у меня были лишь туристические путеводители. Я полагаю, что вы хорошо знаете о том, что моему полку помимо казарм для личного состава, требуются помещения для автомастерских, а также мастерские для ремонта бронетехники и бронекостюмов, стрелкового вооружения, и множество других подсобных технических помещений. Но главное во всем этом заключается в том, что панцирный полк должен всегда находиться под рукой. Чтобы к нас во всех непредвиденных случаях существовала бы возможность в любую минуту его тяжелых пехотинцев бросить на поле боя, чтобы переломить сражение в нашу сторону. Мы должны избегать возникновения любой ситуации, при которой враг имел бы возможность нас отрезать от полка именно в ту тогда, когда он контакт с ним необходим для нашего с вами выживания. Таким образом, можно сделать только один вывод из всего мною сказанного, 345-й панцирный полк должен в обязательном порядке размещаться в дворцовом комплексе! У нас под рукой! Но я не знаю ответа, как это можно было бы быстро сделать?!
   - Спасибо, полковник Валдис! Мне кажется, что мы уже имеем ответ на ваш вопрос! Но лучше будет, если на него ответит полковник Сочнев, комендант нашего дворцового комплекса!
   Полковник Сочнев на этот раз никуда не спешил, и совсем не волновался. Он неторопливо поднялся на свои ноги, правой рукой подергал себя за кончик уса, а затем заговорил:
   - Сейчас я могу с большой уверенностью сказать о том, что мы можем принять во дворцовом комплексе императорского дворца панцирный полк полковника Валдиса. Вчера, Ваше сиятельство, - это он обратился ко мне, - весь вечер я со своими парнями провел в подвалах зданий дворцового комплекса. Мы все аккуратно измерили, все помещения с метражом нанесли на карты и уже сегодня эти карты можем вам раздать. Одну секундочку, господа офицеры. -
   С этими словами полковник Сочнев подошел к дверям кабинета, их приоткрыл и что-то сказал, обращаясь в мою приемную. Оттуда появился офицер в черной униформе, которого я сразу же узнал, это был мой ежедневный ключник, который отпирал и запирал за мной дверь моего кабинета. Парень прошел к офицерам и перед каждым, так же как и передо мной, положил лист бумаги. Я присмотрелся к нарисованным схемам, имевшие цифры с размерами по ширине и длине помещения, с указанием источников воды.
   Полковник Сочнев продолжил свой доклад:
   - Все три батальона пехотинцев мы можем разместить в подвале жилого здания нашего комплекса...

5

   Совещание давно уже закончилось, но офицеры не расходились. Они продолжали сидеть за столом, как-то нервно поглядывая то на императора Иоанна, а потом на меня. При этом они вели какие-то бесконечные разговоры, уточняя то один, то другой вопрос, когда все вопросы были рассмотрены, мы приняли по ним определенные решения. Такое положение дел меня обеспокоило, что же получается, я им говорю, что совещание закончено, а они мне в ответ новый вопрос ни о чем. Первым о причине такого поведения офицеров догадался полковник Филипп, он тут же шепнул мне по ментальному каналу связи:
   - Мой принц, офицеры не расходятся по одной причине, им хочется получить напутствие императора Иоанна! Пойми, Барк, для них огромное значение имеет одно уж то, что они работают с самим кирианским императором, а не с каким-то там принцем с непонятной родословной! Так что советую тебе хорошенько подумать о том, как тебе выбраться из этого неловкого положения, и впредь его не допускать!
   Я посмотрел в угол кабинета, где расположился Иоанн. Он тоже не собирался уходить, а смолил свою любимую сигару, время от времени делая глоток холодной воды. При этом лицо императора оставалось таким сосредоточенным, словно в данный момент он занимался решением важного государственного вопроса. Тогда у меня в голове родилась идея, не задумываясь, я вскочил на ноги и на крыльях удачи понесся к тестю. За три шага до него остановился, вытянулся во фрунт и отрапортовал:
   - Ваше Величество, настоящим рапортую о завершении совещания, созванного и проведенного по вашему приказу. Совещание завершено, все вопросы рассмотрены. Оно дало положительные результаты, благодаря опыту и знаниям участвующих в совещании офицеров. Мы готовы и в дальнейшем продолжать работать в этом направлении.
   В этой ситуации Иоанну ничего не оставалось, как кивком головы поблагодарить меня и негромко произнести:
   - Спасибо вам, господа офицеры!
   Мои будущие соратники все, как один, вскочили на ноги, приложили ладонь правой руки к левой половине груди и дружно, как стадо баранов, проревели:
   - Служим Вашему Величеству!
   Теперь они были счастливы и довольны, как же, они простые офицеры работают под крылом самого императора Иоанна. Я же стоял, как оплеванный, с тоской в глазах наблюдал за тем, как мои полковники один за другим покидали кабинет, который еще вчера принадлежал императору Иоанну. Последним уходил Филипп, он даже не посмотрел в мою сторону, а в своей голове я услышал:
   - Ну, пока, мой принц! Похоже, сейчас тебе придется еще объясняться с тестем за незаконное использование чужой, тебе не принадлежащей частной собственности! Так что наберитесь терпения выслушать все нехорошее и не скандаль с тестем! Он нам еще пригодится!
   Иоанн встал на ноги, подошел к окну и посмотрел во внутренний дворик дворцового комплекса. Он даже не обернулся ко мне лицом, когда его голос вдруг зазвучал в моей голове:
   - Да, Барк, подходит к концу мое правление! Слава Богу, что ты, принц, так неожиданно появился в моей семье. Сегодня я уверен, что императорская власть перейдет в хорошие руки. Только ты, принц, не увлекайся смертоубийством. Предтечи супруги не раз ей говорили о том, что ты иногда слишком подвержен эмоциональным срывам. Что еще интересного ты хочешь мне рассказать, полковник Барк.
   Видимо, император Иоанн осознал, что это несколько неудобно беседовать с человеком, находясь к нему спиной. Он неторопливо повернулся ко мне, прошел к чайному столику, рядом с которым стояли два кресла с высокими спинками. Сел в одно из кресел, и поинтересовался:
   - Твои так называемые секретарши умеют ли готовить кофе? Сейчас мне хотелось бы выпить маленькую чашечку эспрессо!
   - Сейчас я узнаю об этом! - Произнес я и, подойдя к своему рабочему столу, нажал кнопку "громкой связи" интеркома.
   В кабинете тут же послышался голос одной из моих девчонок.
   - Чего желаете, принц Барк?
   - Сделайте чашечку эспрессо для императора, чай для меня. И принесите мне, пожалуйста, какие-нибудь сигареты?
   - Я и не знал, что ты куришь, Барк! Зря, курение к добру не приводит! Пока мы ждем кофе, давай, не будем говорить о домашних делах. Поговорим о них, когда у нас будет кофе. Я также не спрашиваю тебя о том, как ты начал свою работу в рамках противодействия перевороту. Насколько я понимаю, ты не собираешься напрямую контактировать с заговорщиками, а хочешь создать вокруг них общественный, гражданский и военный вакуум, а после этого их уничтожить. Ну, что ж, попробуй, мне нравится такой подход к решению такой сложной задачи. Но я хочу тебе только одно сказать, что без гражданской войны в столкновении с ними ты не обойдешься, уж слишком я затянул решение этого вопроса. Так что это моя вина!
   Сделав очередную затяжку сигарой, Иоанн замолчал.
   Тогда я очень осторожно начал рассказывать о своих друзьях гномах.
   - Они только что закончили строительство завода по производству легких флайеров под Эдвардсом. Эти легкие флайеры по своим техническим данным смогут исполнять задачи фронтового истребителя, нужно только установить на них 30 мм автоматическую пушку и два крупнокалиберных пулемета. Сэр Гийом пообещал мне в этом месяце под Эдвардсом начать строительство завода по производству энергетического оружия для пехоты и истребителей.
   - Хорошие у тебя гномы, Барк! А какой процент ты имеешь с их доходов?
   - У нас договоренность, мы все делим поровну!
   - Но тогда на деле это означает, что это гномы на тебя горбатятся!
   - Ну, мы так договорились! Ведь в свое время я им передал орудия производства, станки, которыми они до сих пор пользуются!
   В этот момент в кабинет вошла девчонка, которую я никогда не видел, она на подносе принесла чай, кофе, молоко, воду и какое-то печенье. Еще на входе она негромким голосом произнесла:
   - Ваша Верочка, отошла по делам, пришлось мне готовить вам кофе и чай! Но вкусов ваших я не знаю, так что заранее прошу меня извинить, если что-либо получилось не так!
   Затем она с подноса переставила на чайный столик все, что принесла. Император Иоанн с любопытством посмотрел на меня. Я в ответ пожал плечами и несколько виновато произнес:
   - Я всего лишь второй день работаю в вашем бывшем кабинете, пока не было времени найти хорошего секретаря и помощника! Болтались тут по дворцу ребята и девчонки, ну, я и попросил им мне помочь в работе. Но пока у нас мало чего получается, уж слишком мы разные по характерам люди.
   - Да, ну, а как ты вообще вдруг оказался в моем кабинете? Я ведь никому не говорил, что его освободил. Никто мне не звонил, не интересовался моим мнением в отношении того, можно ли его себе забрать?!
   В этот момент я пил чай, поэтому на вопрос императора только кивнул головой, как бы соглашаясь с его мнением.
   - Иоанн, мы теперь можем поговорить о домашних делах!
   - Нет, Барк, ты и в очередной раз ослышался! Не мы поговорим о домашних делах, а ты мне расскажешь, что ты планируешь сделать с нашими ближайшими родственниками. Сегодня на совещание я впервые услышал о том, что ты планируешь свою семью и мою супругу запрятать куда-нибудь в имперскую глухомань и так, чтобы их никто не смог бы разыскать. Я согласен с такой постановкой вопроса, борьба с кланами пойдет не на жизнь, а на смерть и нашим родственникам в нет места! Но не понял цели проведения совещания по этим двум вопросам, да еще с участием нескольких офицеров с сомнительной репутацией. Возьми, к примеру, майора Фабио, он всегда был и до конца своей жизни останется ярым Медведем. А вы ему на совещание докладываете, где находится резиденция с нашими родственниками, кто ее охраняет.
   - Хорошо, Иоанн, ты оказался наблюдательным кирианином! Ты сумел заметить некоторое противоречие в моих действиях. Тогда на секунду представь себе такую ситуацию, что устройством настоящего, реально убежища для наших родственников занимаются одни кириане, а еще другие кириане занимаются тем, что пытаются врага ввести в заблуждение по этому вопросу! Большего, к сожалению, как бы я не хотел, не могу, не буду тебе рассказать! Это может стоить жизни нашим любимым и дорогим родственникам.
   - Хорошо, кажется, я начинаю тебя понимать все больше и больше! Ты, Барк, стараешься работать таким образом, чтобы кириане, рыщущие по твоему следу не понимали, чем же ты на деле занимаешься. Что ж, это умный подход к решению проблемы. Но отводишь ли ты какое-либо место мне, как императору Иоанну, в этих своих планах*
   - Да, Иоанн отвожу! Но пока оставайся таким, каким ты был прежде, каким ты являешься сегодня! Настанет время, и я к тебе приду с какой-либо проблемой или с каким-либо вопросом. Приду, когда мне потребуется твоя реальная помощь, Иоанн!
   - Ну, что ж, Барк, спасибо за разъяснения, которые ты мне предоставил! У меня больше нет к тебе вопросов.
   - Но Иоанн у меня есть один вопрос к тебе, на который я бы хотел получить ответ прямо сейчас!
   - Что это за проблема, Барк? Говори, не стесняйся!
   Тогда я, аккуратно и осторожно подбирая слова, поинтересовался:
   - Через своих друзей я только что выяснил одну интересную информацию. Некто по имени Мерке, будучи Генеральным прокурором Кирианской империи, своим прокурорским решением только что прекратил проведение дознания и расследования по делу о покушении на жизнь члена императорской семьи, полковника Барка! С большим трудом я добился того, чтобы имперская служба безопасности приняла в производство это дело. Расследование же на первых шагах начало сталкиваться с трудностями. Пока агенты службы безопасности добирались до места происшествия, кто-то убрал останки наемных убийц, которые, как оказалось, были бойцами спецподразделения "Волна" пятого управления имперского министерства обороны. Если бы я, прежде чем покинуть место покушения, не сфотографировал бы эти останки, то даже этого факта мы не смогли бы установить. Скажу более, с места покушения были убраны не только останки тел погибших, оно было замыто специальными химикатами, в результате чего служба безопасности не смогла установить даже группу крови убитых спецназовцев. Но у меня на столе уже имеется полный список команды спецназовцев "Волна", так что в ближайшие часы я установлю, кто же были убитые, а также кто отдал им приказ на то, чтобы меня убить!
   - Барк, остановись, ты, что и меня проверяешь, враг я тебе или не враг, предоставляя дозированную информацию.
   - Нет, Иоанн, я полностью тебе доверяю. Мне бы хотелось, чтобы ты до конца выслушал бы мой рассказ, а потом мы примем совместное решение по этому делу. Есть еще один факт, который касается непосредственно меня и тебя. Продолжу свой рассказ, прибывшие агенты службы безопасности, не найдя улик на месте преступления, попытались разыскать некого гвардейского лейтенанта Элиссона Барсье, командира роты 3-го гвардейского полка. Этот гвардейский полк, как ты хорошо знаешь, несет охрану нашего столичного дворца, Иоанн! Гвардейцы этого полка в любой момент могут открыть дверь этого кабинета, чтобы войти и арестовать тебя Иоанн и меня. Во дворце нет другой силы, которая могла бы с оружием в руках им противостоять!
   - Не сгущай красок, Барк! Я хорошо знаю командира этого полка, это честный офицер, он никогда не согласиться арестовать императора, чтобы одним этим испортить репутацию честного офицера?!
   - Тогда мне объясни, Иоанн, куда это подевался Элиссон Барсье, незаконнорожденный сын сэра Роберта, Магистра клана Ястребов?
   - Этого не может быть, Барк!
   - А теперь, Иоанн, этот Мерке закрывает дело своим волевым решением на основании того, что в деле отсутствует состав преступления. Меня, Иоанн, отца твоего внука и внучки хотели убить! Хочешь, я тебе покажу фотографии убийц или того, что от них осталось. А этот Якоб Мерке закрывает дело с такой формулировкой! Они, что думают, что мы, молча, проглотим эту пощечину по нашему достоинству. Зря они так думают! За все им придется платить! И заплатят они своей кровью, своей жизнью!
   Еще вчера вечером полковник Филипп выложил на мой рабочий стол две странички тестовой информации о генеральном прокуроре Якоба Мерке, его семействе, его связях и положении в кирианском обществе. Выходец из деревенского клана Лошади некий Якоб Мерке, окончил юридический факультет имперского Большого университета в Арле. Долгое время этот Якоб Мерке в качестве шестерки на побегушках пытался прижиться в кругах клана Ястребов, где на него, в конце концов, обратил внимание сэр Роберт, Магистр клана Ястребов. Когда появилась такая возможность, то сэр Роберт посодействовал юристу Якобу Мерке занять место Генерального прокурора Кирианской империи. На этом поприще Якоб Мерке занимался только тем, что пытался угодить избранным кирианам мира Кирианской империи. Вчера вечером имперский Генеральный прокурор много кому звонил, ему звонили бесчисленное количество раз. Во всех этих разговорах обсуждался вопрос покушения на одного из членов императорской семьи. Три раза Якобу Мерке звонил сам лично сэр Роберт, Магистр клана Ястребов.
   Когда полковник Филипп у меня спросил, не хочу ли я прочитать полную расшифровку этих разговоров, в ответ я поинтересовался:
   - А стоит ли мне читать эту галиматью?
   Филипп долго молчал, с любопытством в глазах посматривая на меня. Когда он догадался, что судьба имперского Генерального прокурора предрешена, то устало вздохнул, и тихо произнес:
   - Думаю, что уже не стоит, Барк!
   Император Иоанн внимательно выслушал мой рассказ и, ничего не произнеся, начал подниматься из-за стола. Разговор был окончен, ему нечего было добавить к тому, что я ему только что рассказал.

Глава 4

1

   Когда в этот же вечер перед тем, как сесть ужинать, я с принцессой Лианой заговорил о том, что ради детей ей необходимо покинуть столицу, улететь в безопасное место, то весело щебетавшая, перед этим целовавшая меня жена внезапно замолчала. Как-то сразу она стала очень серьезной и настороженной женщиной. Лиана осторожно начала высвобождаться из моих объятий, при этом она внимательно вглядывалась в мое лицо и в глаза. Некоторое время эта замечательная женщина молчала, она внимательно меня рассматривала, видимо, она пыталась до конца осознать суть тех слов, которые я только что произнес.
   Затем Лиана окончательно высвободилась из моих объятий, она поднялась на ноги и, уже стоя, как-то по-новому на меня посмотрела. В тот момент всей своей кожей я почувствовал, как медленно, но верно в ее глазах превращаюсь в грязного предателя семейных интересов. Наступил момент, когда я, как личность, перестал существовать для свой жены. Ее глаза покраснели и намокли слезами, чего я совершенно не хотел и даже побаивался. В руках Лианы появился платочек, она с мокрыми от слез глазами начала метаться по помещениям наших дворцовых покоев. Сейчас она стала походить на жар-птицу, насильно посаженную в позолоченную клетку, так как не могла найти себе места, покоя израненной души. Мне всегда было трудно и очень больно наблюдать за тем, как страдает такая красивая и тобой очень любимая женщина. Я же в этот момент старался сделать все возможное, чтобы эти ее страдания, как можно скорее, закончились бы, чтобы к Лиане вернулось прежнее душевное спокойствие.
   Перед началом разговора я долго готовился к нему, репетировал и повторял отдельные слова, которые, по моему же мнению, могли бы с первого раза убедить супругу в том, что ради детей ей необходимо пожертвовать собой. Я пытался, как только мог, убедить Лиану в том, что это будет временная жертва, что вместе с детьми она в убежище будет находиться месяц, от силы два месяца, но не более. Но жена мне уже не верила, она больше меня не слушала. Поэтому мне пришлось половину вечера пробегать вслед за ней, ее уговаривая, умоляя, убеждая в том, что мы обязаны так поступить, что из-за угроз заговорщиков нам детей от их рук нужно спрятать далеко и надежно!
   Когда же наступил день отлета, то принцесса Лиана повела себя, подобно Мадонне, изображенной на одной из икон в белых одеждах с младенцем на руках. Она всходила по аппарели в космолет с отрешенным от мира лицом, правда, на ней не было белого платья, а был несколько легкомысленный сарафан последнего имперского фасона, которые жена любила носить до безумия. Лиана несла на своих руках нашу малютку, дочку Лану, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я же увивался вокруг нее, чтобы еще раз доказать, как я ее очень люблю. Но моя Лиана холодно отвергала все мои попытки чмокнуть ее в щеку, оставаясь смертельно-холодной, неприступной женщиной!
   Наследный принц Артур в этой сложной жизненной ситуации повел себя настоящим мужчиной. Без особых надрывов, протестов он, молча, выслушал мои инструкции в связи с предстоящим отлетом на временное место жительства. Он лишь поинтересовался, будут ли его знакомые гномы в охране резиденции? Кто их будет встречать на месте в резиденции? Наследный принц хорошо понимал, почему семья императора Иоанна сегодня тайком, под кровом ночи покидает столицу своей Кирианской империи. Он еще не стал мужчиной, но был далеко не трусом, поэтому его подрастающую мужскую душу коробила сама эта скрытность его отлета, но Артур уже научился сдерживать на людях, не выдавать свои внутренние и внешние эмоции. Я сейчас же хорошо знал, что Артур очень гордится тем обстоятельством, что я на его плечи возложил такую ответственную мужскую задачу, как защищать и охранять вылетающих вместе с ним женщин и сестренку. Артуру страшно хотелось остаться в столице, чтобы вместе со мной и дедом сражаться на уличных баррикадах за свободу и независимость Кирианской империи! В тоже время наследный принц опять-таки хорошо понимал, что иногда он должен жертвовать личными пожелания, радио общественного благополучия!
   К истребителю подъехал императорский лимузин, из салона первым появился император Иоанн, он помог своей Императриссе выбраться наружу из салона. В тот момент я стоял на аппарели, так как, честно говоря, боялся пройти в салон истребителя, чтобы снова увидеть отрешенное лицо и заплаканные глаза Лианы. Стоя на аппарели, я ментальным щупом старался восстановить душевное спокойствие своей супруги. Проходя мимо меня, Иоанн поприветствовал меня, слегка приподняв шляпу над головой, Императрисса же улыбнулась, коснулась моего плеча своей рукой, очень тихо произнесла:
   - Хватит, Барк, тебе так переживать! Не видишь ли, что моя доченька с тобой играет! Если бы она не вышла бы за тебя замуж, то, наверняка, стала бы великой драматической актрисой! Сейчас же она готова всех вокруг себя на клочки порвать, только не оставлять тебя одного!
   Немногие в мире мужчины уважают или любят своих тещ, но моя теща, Императрисса, уникальная, умная женщина. Она на голову была выше семейных ссор и свар, никогда не пойдет против желания мужа, но ее Иоанн всегда сделает или поступит так, как она этого пожелает. Императрисса с достоинством расцеловалась, распрощалась со своим супругом, императором Иоанном. Она тут же поспешила взойти по аппарели и скрыться во входном люке космолета, видио, Ланочка совсем ее заждалась.
   Первый пилот Иррек все это время простоял наверху перед входом в истребитель, образцово-показательными наклонами головы приветствуя прибывающих гостей. Наследного принца Артура он лично проводил в пилотскую кабину, вежливо предоставив ему в распоряжение кресло второго пилота.
   Желтый Карлик вот-вот должен был всплыть над горизонтом, когда истребитель поднял грузопассажирскую аппарель, загерметизировал двери и, слегка вздрогнув, вдруг стремительно рванулся в только что начинающийся рассвет. Император Иоанн подошел ко мне, взглядом побитой собаки посмотрел мне в глаза и, крепко пожав мою руку, он сказал:
   - Дай бог, Барк, чтобы мы с тобой выстояли в трудную минуту! Удержали бы нашу Кирианскую Империю от кровопролития! От ее провала в бездну гражданской войны! -
   Этот царственный семидесятилетний старик в своем сердце все еще хранил надежду на то, что заговорщики не решатся на переворот, ограничатся одними лишь угрозами в его адрес. Сейчас я многое мог бы этому старику рассказать о том, кто же стоит во главе заговорщиком, и что сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, думает о нем! Но решил воздержаться, еще больше не портить Иоанну его и так уже не очень хорошее настроение!
   Как только император Иоанн со своей охраной скрылся за углом здания столичного аэропорта, как рядом со мной, словно из-под земли, возник полковник Герцег в сопровождении взвода бородатых гномов. Сегодня ночью эти ребята неплохо поработали, в полночь они окружили аэропорт, всех посетителей и пассажиров разогнали по служебным и торговым помещениях, под угрозой применения оружия запретив тем в течение ночи и носа оттуда показывать! В тоже время шпионы кланов всех мастей и оттенков, которые в невообразимом количестве расплодились в столичном императорском дворце, напрасно ожидали, когда императорская семья вылетит на "очередной" отдых.
   Несмотря на то обстоятельство, что я только что расстался с Лианой и нашими детьми на неопределенно долгое время, настроение у меня было приподнятым и великолепным. Я только что мысленно переговорил с полковником Филиппом, он же мне сообщил об успешно проведенной его имперской службой безопасности спецоперации, в ходе которой в недрах имперского министерства обороны и имперского Генерального штаба была ликвидирована сеть добровольных информаторов.
   Высокопоставленные офицеры этих имперских ведомств своевременно получили информацию о перелете через Внутренний океан одного частного самолета. Эту информацию с высшим грифом имперской секретности они, нарушая свои обязательства "честно хранить имперские секреты", передали по не надлежащему назначению. Впоследствии эту сеть добровольных информаторов я называл "сетью оповещения ВНОС", она состояли из пяти высокопоставленных офицеров. Три офицера были убиты при аресте, в ходе случайно возникших перестрелок. Один тяжелораненый скончался на операционном столе столичного военного госпиталя. Еще один офицер бесследно исчез в одном из гномьих застенков, чтобы дать нам показания по этому делу.
   Мы, я и гномий взвод, пока не спешили покидать столичный аэропорт, так как вскоре должен был прибыть первый батальон 345-го панцирного полка, который из-за танков доставлялся в столицу тяжелыми грузопассажирскими глайдерами. Эти глайдеры были слишком большими и громоздкими, поэтому они не могли приземлиться, ни на площади Согласия и Независимости, ни во внутреннем дворике дворцового комплекса. Единственное место, где они могли сесть, ничего особо не разрушая, оставался городской аэропорт со своими несколькими ВПП. Но до времени прибытия в Саану танкового батальона 345-го панцирного полка оставалось еще полчаса. Так как я почувствовал, что хочу чего-нибудь проглотить, чтобы червячок голода в желудке особо не буйствовал, то предложил своим гномам вместе позавтракать.
   - Парни, а вы не голодны, может быть, вместе позавтракаем?! У нас еще есть еще полчаса времени для прилета панцирников!
   Пока Герцег чесал свой затылок, и о чем-то раздумывал, видимо о том, как ему ответить на этот мой вопрос, со всех сторон послышались голоса гномов:
   - А чо там? Мы могем и позавтракать!
   - А у тебя, принц, денег на всех хватить?
   Так и не дождавшись ответа Герцега, время все-таки поджимало, то я с тридцатью гномами направился к ближайшему "Fast Food". Когда мы подошли к ресторанчику, то по своей глупости широко развел руками, приглашая гномов рассаживаться по столам. Но они, видимо, меня не совсем так поняли, так как они бросились на штурм этого ресторанчика. Разумеется, атака гномов оказалась полностью неожиданной для его обслуживающего персонала, да и что два официанта могли бы сделать против тридцати вооруженных до зубов гномов?! Они оба, вместе со мной, остались стоять, широко раскрыв рты, наблюдая за тем, как гномы грабили свою законную добычу, свой военный трофей! Очень скоро ресторанчик был подчистую разграблен моими гномами.
   Кто-то из этих гномов меня даже пожалел, решив, что я остался без законной добычи, он решил со мной поделиться своей добычей. Через весь зал тот гном мне швырнул мне маленький бутербродик, аккуратно завернутый в салфетку. Этим бутербродиком парень хотел мне попасть прямо в рот, но я во время подставил руку, налету перехватив бутербродик. Пока я находился в состоянии полного ошеломления, то, сам не заметив, как уничтожил этот бутербродик. В этот момент ко мне подбежал главный менеджер этого ресторанчика "Fast Food", его глаза были заплаканы и напуганы. Поначалу паренек ничего не мог выговорить, в только всхлипывал, вытирал нос рукавом своей белой отутюженной рубанки. Видимо, ему впервые пришлось увидеть, как гномы штурмуют вражеские объекты, а потом затем, как они профессионально грабят эти объекты!
   Я прекрасно понимал, что именно хочет это весь отутюженный паренек? Что он не поверил своим глазам, когда увидел, что во главе этой банды грабителей стоит сам принц Барка?! Не давая парню рта раскрыть, я достал портмоне, на чеке "Первого имперского Банка" выписал сумму в десять тысяч кредитов и, молча, этот чек передал в руку того парня. Тот посмотрел на выписанную сумму, немного подумал, затем согласно кивнул головой и побежал убирать использованную посуду после только что позавтракавших гномов.
   А мы всей толпой потянулись снова к выходу на летное поле. В этот момент к нам никто не подходил, со мной никто не здоровался за руку, не бил меня кулаком в бок, словом, что-то было не совсем в порядке. Я даже начал озираться по сторонам, пытаясь разобраться в том, что же сейчас происходило в терминале аэропорта. Но присмотревшись к выражению лиц кириан, гражданских лиц, которые обходили нас по возможно дальней хорде, я недоуменно пожал плечами, и продолжил свою дорогу во главе гномов.
   Когда мы подошли к дверям выхода на летное поле, то оказалось, что какой-то местный чудак запер их на ключ. Раздумывая, над решением этого вопроса, я свою руку начал поднимать для того, чтобы потереть подбородок. Немедленно из-за моей спины прозвучала пулеметная дробь, это гном пулеметчик снайперски уничтожил запор. Сейчас было поздно журить или наказывать этого вдоль и поперек одинакового размера гнома-пулеметчика, тем более он был счастлив тем, что оказал мне небольшую услугу. Поэтому я промолчал и, как ни в чем не бывало, рукой толкнул продырявленную пулеметной очередью дверь служебного выхода на летное поле.
   Когда мы на сто шагов отошли от здания аэропорта, то перед нами открылось бескрайнее летное поле. Я стоял впереди всей гномьей толпы, наблюдаю за тем, как всходит Желтый Карлик, он уже больше чем наполовину вылез из-за горизонта на оранжевый небосвод.
   Это было красивое зрелище, когда дневное светило медленно и величественно всходил на свой дневной постамент. На небе не было ни одного багрового облачка, воздух был идеально чист и свеж. Вот только какая-то рябь вдруг прошла по нижней части дневного светила, что очень походило на то, что сегодня это наше дневное светило забыло побриться, и таким небритым оно появилось на глаза кириан. Но в то же самое время эта щетина-рябь придавало лицу Желтого Карлика выражение крепкого мускулистого мужика, настоящего мужчины.
   - Похожего на настоящего мужчину полковника! - Кто-то из гномов, стоящих у меня за спиной, вежливо поправил меня.
   Так как гномы вежливо совсем не умеют разговаривать, то я обернулся, чтобы узнать, кто же это был на самом деле! Там были одни только гномы, ни одного кирианина, правда, сразу же за мной стоял полковник Герцег, но, похоже, у него был другой тембр голоса.
   - Смотри, летят, наши панцирники летят! - Снова послышался тот же самый голос.
   На этот раз я успел засечь говорящего, это был мой бравый пулеметчик, который с расстояния в один метр с первого выстрела вышиб замок из двери на летное поле. Я вовремя свой взгляд перевел на небо, успев заметить, как рябь на подбородке светила зашевелилась, она вдруг отделилась от подбородка, превращаясь в мошку, которая вскоре зажила своей собственной жизнью. Вскоре эта мошка уже скользила между шпилями городских зданий, чтобы на наших глазах превратиться в тяжелые десантные глайдеры.
   Подлетев к аэропорту, глайдеры один за другим стали заходить на посадку, коснувшись шасси взлетно-посадочной полосы, они начали выруливать к главному терминалу столичного аэропорта. Перед зданием, прямо передо мной и моими гномами громадные десантные глайдеры выстраиваясь ровными рядами. Вскоре один за другим глайдеры начали выпускать тяжелые аппарели для выгрузки танков, практически через минуту первые танки поползли по аппарелям. Вскоре пятьдесят средних танков "Лео-Ис", а также множество вспомогательных машин, гравигрузовиков с боекомплектами и ГСМ выстроились в две походные колонны.
   Ко мне подбежал подполковник со шлемофоном в руках, вытянулся по стойке смирно, торопливо начал рапортовать:
   - Господин полковник, танковый батальон 345-го панцирного полка построен в походные колонны, готов к выдвижению в летний лагерь для временного расположения. Механики-водители танков получили дополнительные инструкции по осторожному вождению танков в городских застройках. Рапорт отдал подполковник Ягцевич.
   - Благодарю вас, подполковник Ягцевич, за службу Кирианской империи!
   - Рад стараться, господин полковник!
   - Ну, что ж, подполковник, можете начинать движение колон. Мы вас будем сопровождать до императорского дворца, а далее вы проследуете в сопровождение выделенного вам проводника.
   Подполковник Ягцевич козырнул мне, а затем он пробежался вдоль ближайшей к нам танковой колонны, криком и взмахами руками одерживая своих танкистов. Одним красивым прыжком подполковник взлетел на броню первого, ведущего танка, опустил ноги в глубину командирской башенки, натянул на голову шлемофон. Тут же его подключил к разъемам, вскоре взревели двигатели танков, они слегка приподнялись над дорогой.
   Главные двигатели танков питали энергией их гравитационные маршевые двигатели, которые употребляли этой энергии великое количество. Поэтому танки перестали быть популярным средством ведения наступательного боя. Но панцирный полк полковника Валдиса имел еще два батальона тяжелых пехотинцев, которые в своем полном броневом облачении практически становились маленькими, неуязвимыми танками. Именно тяжелые пехотинцы сегодня прорывали линии вражеской обороны, действовали на тыловых коммуникаций вражеских войск.
   Пока я общался с танкистами, полковник Герцег подогнал к нам свои бронеавтомобили, в которых гномы уже разместились, они ожидали меня. Я взобрался на броню переднего бронеавтомобиля и, держась за металлически скобы, насмерть приваренные к пушечной башенки, выпрямился во весь свой рост. По подключенному к шлемофону ВПУ, я услышал голос подполковника Ягцевича, который своим танкистам приказал начинать движение колонн. Передовой танк ближайшей к нам колонны начал скользить по направлению к распахнутым воротам выезда, вслед за ним начали движение остальные танки колонны.
   Танки, как я и планировал, оказались на столичных улицах и проспектах именно в то время, когда горожане покидали свои дома, они спешили на работу. Столь массивное движение танков волей-неволей обращало на себя их внимание. Горожане останавливались, молча, ожидая, когда по той или иной улице пройдет первая или вторая танковая колонна в двадцать пять танков каждая. Им приходилось подолгу стоять, рассматривать эти бронированные монстры, ожидая, когда танки, наконец-то, проползут, освободят улицу, чтобы позволить им попросту перейти на ее другую сторону. Танки же неторопливо ползли перед ними, так как мне втайне очень хотелось этими стальными страшилищами запугать пресвященную, демократически настроенную городскую публику. Мне очень хотелось заставить горожан задуматься над тем, что может случиться, если они свои поступками, направленными на свержение императора Иоанна, заставят нас прибегнуть к мощи этого средства ведения боевых действий.
   По улице императора Миксты, прадеда императора Иоанна, мы добрались до имперского дворца, а обе танковые колонны продолжили движение к выездам из Сааны, чтобы там повернуть на шоссе адмирала Санчеса и по нему добраться до своего летнего лагеря.
   Несколько минут я постоял во дворе, пытаясь разобраться во всем том переполохе, который там стоял. Внутренний дворик был настолько забит БТРами и БМП, что они стояли, чуть ли не вплотную друг к другу, пробраться между ними было практически невозможно. Но повсюду мелькала фигура плотная фигура полковника Сочнева, к нему то и дело подлетали фигуры в черных мундирах, то были офицеры его хозяйственного взвода. Переговорив друг с другом, они разбегались по своим делам, а взвод БТРов тут отказывался в сторону, освобождая проход залитым мускулами кирианам, которые, подняв с бетонопластика свои стандартные армейские баулы, куда-то уходили в сопровождении офицера в черном мундире.
   В дальнем углу двора такие же налитые мускулами мужики начали переносить двухэтажные казарменные койки.
   И ежу было понятно, что полковник Сочнев вместе со своими хозяйственниками отлично справляется со своим обязанностями коменданта, вмешиваться в его работу с моей стороны было бы делом неразумным.
   Мне больше было нечего делать во дворе, так что настала пора возвращаться в кабинет, к своим бумагам. Как и в предыдущие дни, мой рабочий стол был завален бумагами, которые все же были уже рассортированы по различным корзинам. Мне же оставалось только протягивать руку, чтобы из той или иной корзинке брать очередное письмо или запрос, его прочитать от корки до корки и наложить свою резолюцию. Но в последнее время у меня появилась еще одна небольшая кипа бумаг, которую нельзя было бы отнести к той или другой корзине, так как это были дела, на которые я не знал правильного ответа. Проконсультироваться же по этим делам мне было пока не с кем.
   Не испытывая большого желания, садиться за стол, заниматься бумагами, я подошел к окну, чтобы еще раз проверить, все ли там хорошо, не нужна ли моя помощь полковнику Сочневу. Но к этому времени двор опустел, только изредка по нему проходили небольшие команды пехотинцев, изредка появлялись гвардейцы 3-го полка. Не обращая на гвардейцев внимания, я отошел от окна и сел за свой стол поработать. Мне не хотелось пока покидать своего кабинета, так как я ожидал подтверждения о Иррека перелете своих родственников.
   В этот момент вошла секретарша, она протянула мне кипу сегодняшних газет.
   Я перебрал газеты, решая, с которой начать их просмотр. Все утренние газеты аршинными заголовками кричали о внезапной смерти имперского Генерального прокурора Якоба Мерке. Причем, каждая газета сообщала свою версию смерти бывшего имперского Генерального прокурора.
   Я начал просматривать газеты в надежде найти, хоть маленькое информационное сообщение о прохождении по столице пятидесяти танков. Но сенсационное сообщение о Генеральном прокуроре имелось на первой странице всех четырнадцати столичных газет и таблоидов, а о танках - ни одна. Видимо, информация о прокуроре была настолько горячей, что стала сенсацией, а информация о полке панцирной пехоты - незначительной. Просмотрев газеты, я их скомкал и зашвырнул в угол кабинета, где была мусорная корзина, затем нажатием кнопки интеркома вызвал нового секретаря.
   С этого дня и до конца дней своей жизни я, со всех сторон буду окружен одними только гномами. Теперь, куду я ни пойду, гномы будут повсюду меня сопровождать. Они стали моей личной охраной, личными поварами. Официантами. Ни один кирианин не мог подойти ко мне ближе десяти шагов без их разрешения. Я не мог принять ни одного гостя или посетителя, если он не прошел проверки моей охраны из гномов. На таком положении дел настоял полковник Герцег, который по настоянию сэра Гийома, Магистра клана Гномов, с этого дня стал отвечать за мою личную охрану и за мою жизнь. Новый гном секретарь мне доложил, что полковник Валдис просит аудиенции.
   Когда полковник Валдис вошел в кабинет, то он выглядел чем-то очень довольным кирианином.
   - Ваше Сиятельство, - широко улыбаясь, прямо от порога заговорил Валдис, - я и не ожидал, что в вашем окружении имеются такие кириане, как полковник Сочнев и его хозяйственный взвод. Он практически один справился с размещением моего полка в дворцовом комплексе, а это ни много, ни мало, а полторы тысячи бойцов и офицеров. Одним словом, уже завтра мы займемся рекогносцировкой прилегающей к дворцовому комплексу местности, чтобы наша инженерная рота могла бы заняться для начала разработкой схем укрепсооружений, а потом их строительством.
   - Полковник, а как вы представляете проведение всех этих работ? Я вот представить себе пока не могу того, как императорский дворец будет отгорораживаться от столицы своей империи дотами, дзотами, колючей проволокой, орудийными окопами или минными полями!
   - Ваше Сиятельство, на рекогносцировку никто из столичных зевак не обратит внимания. Инженеры полка в гражданской одежде поработают на площади Свободы и Независимости, а также на прилегающих к дворцу улицах. Строительные же работы мы будем проводить только ночью силами своих пехотинцев, которые никогда не откажутся заработать немного денег, так как лишних денег не бывает! Это строительство мы можем вести под предлогом реконструкции всего дворцового комплекса. Будем приглашать журналистов, чтобы они готовили материалы о том, каким же станет новый императорский дворец.
   - Да, Валдис, вы хорошо продумали проблемы, как скрыть от широкой имперской общественности оборонительные сооружения, которыми наш дворец будет окружен в скором времени. В таком случае полная ответственность за все это ляжет на ваши плечи полковник. Разумеется, вы в любое время можете обратиться ко мне или к любому кирианину в моем окружении, если возникнет в этом необходимость! Не хотите ли попить кофе? За кофе мы можем продолжить наш разговор, у меня имеется к вам много вопросов по вашей службе в провинции!
   В этот момент в кабинет вошел гном, который стал моим секретарем. Он, молча, протянул мне небольшой лист бумаги. Это было сообщение от Иррека, полет прошел нормально, все были живы и здоровы и передавали мне приветы!

2

   Три часа я пробеседовал с полковником Валдисом, выяснил всю его родословную и подноготную. Это был очень интересный парень! Родился он в простой, но в очень богатой крестьянской семье, правда, третьим сыном. По закону майората он был вынужден оставить семью и пойти на военную службу, которую начал простым канониром. Своим усердием заслужил право поступить в офицерскую школу, потом и кровью дослужился до полковника, стал командиром 345-го панцирного полка. Для вашей информации, в вооруженных силах Кирианской империи было всего десять таких полков тяжелой пехоты. Поэтому вы понимаете, что Андреас Валдис был не простым командиром полка, а весьма перспективным офицером, который в недалеком будущем будет командовать имперской дивизией, корпусом.
   Но, к великому сожалению, на ту должность, на которую я сейчас срочно разыскивал старшего офицера, полковник Андреас Валдис не подходил. У него не было опыта участия в военных действия, командования такими крупными частями, как армия или группа армий. Но вы хорошо понимаете, что я не собирался отказываться от его услуг в том качестве, которые он мог сейчас блестяще исполнять. Мои размышления были прерваны прямым звонком интеркома, звонил император Иоанн.
   - Принц, это вы?
   - Ну, а кто же еще, Ваше Величество! Да, это я, принц Барк, ваш зять!
   - Вы получили информацию о перелете?
   - Так точно, Ваше Величество! Получил! Насколько я информирован, вы получили аналогичную записку Иррека!
   - Не только, я только что разговаривал с Императриссой! Она мне рассказала, что Лиана потихоньку приходит в норму, успокаивается. Место ей, по крайней мере, понравилось! Но я вам, принц Барк, звоню несколько по другим вопросам. Мне бы очень хотелось, Барк, чтобы вы встретились с одним интересным имперским министром. Мне кажется, что он вполне подходит под ваши понимания деловых людей, к тому же с ним, по моему мнению, вы бы могли с ним установить дружеские или деловые отношения. Да, и к тому же он имеет очень интересную для вас информацию, которую вы сможете использовать в своей дальнейшей работе. Я бы сказал, что эта информация, если с ней хорошенько поработать, окажется нам весьма полезной! Вы, будете не против того, если бы он к вам сейчас зайдет?
   - С удовольствием приму этого кирианина! Но у вас, Иоанн, был еще один ко мне вопрос?
   - Да, есть еще один вопрос, но я не знаю, в какой форме вам его задать?!
   - Иоанн, мы же свои люди! В чем заключается проблема с этим вопросом? Задавайте вопрос, я тут же вам на него отвечу!
   - М-да, Барк, вы имеете какое-либо отношение к смерти Якоба Мерке, имперского Главного прокурора? В свое время, как мне помнится, вы им очень интересовались?
   - Я не настолько близко был знаком с этим кирианином! Хотя он незаконно и слишком поспешно закрыл дело по расследованию позавчерашнего покушения на меня в дворцовом подземном переходе.
   - Спасибо, Барк, за ваш честный и открытый ответ! Я им полностью удовлетворен! - С этими словами император Иоанн положил трубку интеркома.
   Жаль, что император Иоанн не видел меня после этого с ним разговора?! Я был взбешен одним только тем обстоятельством, что мой тесть, отец моей супруги, проявляет заботу и уважение к этому умершему кирианину, который без колебаний совести отправил бы меня или его на тот свет только ради того, чтобы еще раз лизнуть зад сэра Роберта, Магистра клана Ястребов. Мне пришлось воспользоваться ванной в комнате отдыха, чтобы охладить лицо, привести мундир и самого себя в порядок. Посмотрел на себя в зеркало, кажется, в таком виде я могу встречать с протеже Иоанна?!
   К тому же с сегодняшнего дня я перестал носить гражданский костюм, а начал постоянно носить мундир имперского черного гвардейца - кавалергардский камзол из черной матери, перетянутый в поясе ремнем, черные брюки слегка в обтяжку, а также черные сапоги с голенищами до голени. Думаю, что Лиане этот мундир понравился бы, она мне давно уже говорила о том, чтобы я поменял одежду, которую ношу повседневно.
   Я стоял у окна и курил сигарету, когда в кабинете появился кирианин высокого роста, плотного телосложения, на его голове ярко-рыжим огнем сияла густая шевелюра. Вернее, это была настоящая львиная грива волос, которая, видимо, имела слишком свободолюбивый характер, так как самыми причудливыми прядями она торчала во все стороны. Рыжие волосы сильно омолаживали лицо этого кирианца, сейчас ему можно было бы смело дать тридцать - тридцать пять лет, хотя на деле, как я слышал, он был гораздо старше. Этот имперский министр со мной чувствовал себя уверенно, он хорошо знал себе цену. Когда я с ним здоровался, то он держался с большим достоинством, пожимая мою руку.
   В момент нашего рукопожатия секретарь доложил по интеркому:
   - Ваше Сиятельство, только что прибыл руководитель имперской службы безопасности, полковник Филипп. Он хоте бы срочно вас увидеть!
   Прежде чем ответить секретарю, я поинтересовался у своего визитера, имя которого пока мне было неизвестно:
   - Прошу извинить меня, но не были бы вы против того, чтобы мой друг Филипп присутствовал бы на нашей беседе?
   - Что вы, что вы, Ваше Сиятельство! Разумеется, я был бы глубоко признателен, если господин полковник счел бы возможным поприсутствовать на нашем разговоре, послушать мой рассказ!
   Я подошел к столику с интеркомом, нажал кнопку прямой связи и сообщил секретарю:
   - Пригласите господина полковника Филиппа в мой кабинет!
   Мой гость в недавнем прошлом занимал пост имперского министра финансов, звали его Лоренс Юнист. Как вскоре выяснилось, он был знаком и неплохо знал Филиппа, они были членами одного столичного клуба, там часто встречались, поэтому были рады увидеть друг друга. К тому же мне показалось, что появление в моем кабинете полковника Филиппа, его участие в нашей беседе в какой-то степени раскрепостило Юниста.
   Для того, чтобы послушать гостя, мы устроились за чайным столиком. Гном секретарь принес нам кофеварку с запасом воды, несколько пакетиков различного кофе, молоко, печенье и сахар, а также кофейные чашки с ложечками. Когда мы кофе разлили по своим чашкам, бывший министр финансов поднял на меня свои голубые глаза, тем самым попросив разрешения на то, чтобы начать беседу. Я же в ответ ему утвердительно кивнул головой. Через секунду Лоренс Юрист начал свой рассказ.
   - Около трех лет назад мне позвонил император Иоанн, он предложил мне войти министром финансов в его имперское правительство. Я долго колебался давать ответ на это предложение императора, хотя понимал, что такое назначение отрывает передо мной широкую дорогу для дальнейшей карьеры в имперской политике или в большом бизнесе. Близость же к самому императору открывала двери многих домов высшей кирианской аристократии и знати. Но в те время я занимался очень интересным делом. К тому же мне совершенно не хотелось переходить дорогу другим влиятельным кирианам, которые могли занять эту должность имперского министра.
   - Тогда в Кирианской империи существовало следующее правило формирования имперского правительства. Каждый родовой клан курировал как бы определенное имперское министерство или службу, иными словами этот клан был вправе своего кандидата представлять на должность того или иного министра. Имперское министерство финансов курировал клан Ястребов, только магистр этого клана принимал решение по кандидатуре кирианина, который займет эту имперскую вакансию. В нашем случае сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, решал, кто станет очередным имперским министром финансов, а император Иоанн как бы только утверждал эту кандидатуру.
   - Но каково же было мое удивление, когда мне сообщили, что сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, в одной из бесед с императором Иоанном назвал мое имя в качестве своей кандидатуры на пост имперского министра финансов. Интересная получилась ситуация, как говорится, меня женили, не спрашивая на то моего согласия и не объясняя причин такой женитьбы. Не смотря на то, что по возрасту мне в то время было уже за сорок, я никогда до этого момента не интересовался такими вопросами, как политическое и социальное устройство Кирианской империи, роль и место родовых кланов в этом устройстве. Простые граждане Кирианской империи всегда полагали и принимали за догму утверждение в том, что родовые кланы Кирианской Империи существуют только для того, чтобы через посредство своих представителей, под руководством императора Иоанна, принимать участие в руководстве империей. -
   Ну, разумеется, после получения такой информации я принял предложение императора Иоанна, стать имперским министром финансов. Но во все времена своей работы имперским министром финансов я пытался выяснить, почему Ястребы отказались от этого тепленького места в мою пользу? Работа министром оказалась интересной и увлекательной. Дни и ночи я проводил в министерстве, разбираясь в хитросплетениях финансовых потоков Кирианской империи. Первоначально я ничего не понимал в этом вопросе, причем, я ошибочно полагал, что, делая тот или иной банковский перевод, деньги со счетов одного банка переходят на счета другого банка, не принося никому ни прибыли, ни затрат. Время в работе не шло, а летело семимильными шагами. Я постепенно приобретал знания, накапливал опыт. Иногда мне казалось, что все, я узнал сейчас, - это предел знаний, дальше ничего уж нет, но каждый раз я оказывался не прав. Я все ближе и ближе подбирался к тому, чтобы разобраться, а что же на деле происходит с деньгами в Кирианской империи?
   Имперский министр Юнист говорил уже минут пятнадцать, но то, о чем он говорил, было настолько интересно, что ни я, ни Филипп, мы его ни разу не прервали.
   - Примерно, пару месяцев мне удалось в полной мере проследить за одним интересным банковским трансфертом. Казалось бы, что в этом трансферте ничего особенного, один банк пересылает другому банку деньги, правду, весьма солидную сумму денег. Но при внимательном его изучении, оказывалось, что деньги снимались с государственного счета, чтобы они затем бесследно исчезли, так ни на одном счету не оседая. Наша Кирианская империя - великое государство, в ее промышленности, социальной и экономической сферах вращаются миллиарды, сотни миллиардов, тысячи миллиардов кредитов, потерю, скажем, сотни миллионов кредитов Кирианская империя может попросту не заметить.
   - Видимо, только по своей глупости и наивности я решил проверить, сколько же денег украли у империи до моего назначения министром финансов, а сколько их крадут сегодня, после этого моего назначения имперским министром. Как вы понимаете, ответ оказался не простым, до моего назначения на пост министра финансов крали, но не так регулярно и целеустремленно, как сегодня. Поэтому цифра украденных миллионов кредитов была не столь уж высокая. Но кражи имперских денег пошли резко вверх с момента моего назначения министром финансов Империи. Сколько и кто крал у империи с этого времени, было достаточно легко определить после того, когда я уже проделал подготовительную работу, четко обозначив определенные рамки, в которых осуществлялись эти кражи. Десяток специалистов моего аналитического отдела министерства проделали эту работу в течение одной недели. Вот результат их работы и бывший министр Лоренс Юнист протянул мне листочек бумаги.
   На листке была напечатана таблица, первой строчкой которой проходил клан Ястребов с цифрой в восемьдесят миллиардов кредитов.
   Мы еще час времени провели вместе с Лоренсом Юнистом, обсуждая различные аспекты имперских денежных краж, которые ему удалось раскрыть. Что касается меня, то меня и прежде беспокоила проблема финансирования нашей работы по борьбе с заговорщиками, в связи приближающимся переворотом. Но пока мы не выходили за пределы внутренних трат, никогда еще не запрашивали в имперском Центральном банке или в имперском министерстве финансов каких-либо сумм наличных денег на расходы по проведению какой-либо операции. До встречи с Лоренсом Юнистом, я даже не думал о том, что имперские кредиты можно использовать в качестве оружия против самих имперских кланов.
   Разумеется, рассказ бывшего имперского министра финансов высветил саму проблему, но он не привнес ясности в наши умы, мой и Филиппа, в отношении того, как можно было бы бороться с этой проблемой, как ее можно было обратить против наших друзей-заговорщиков. Филипп встал на ноги, прошелся по кабинету и, виновато поглядывая в мою сторону, как бы извинился:
   - Понимаешь, принц, я столько времени стал проводить в своем кабинете, сижу в кресле круглые сутки напролет! Мне кажется, что от этого великого сидения, у меня ноги начали сохнуть, быстро уставать. Вот пять минут каждого часа я вскакиваю на ноги и хожу.
   Затем он повернулся в сторону Лоренса Юниста, который в этот момент пил кофе, и спросил:
   - Лоренс, все, что ты нам только что рассказал, слишком высоко для нашего полного понимания. Ты со своим имперским министерством финансов в течение пяти лет разбирался по данному вопросу, я же с Барком не в силах пока понять, можно ли остановить, прекратить такие кражи имперского размаха?
   - Нет, такие денежные кражи невозможно прекратить или остановить, пока существует бюрократический аппарат управления Кирианской империей. Пока бюрократы существуют и имеют доступ к имперским деньгам, такие кражи всегда будут продолжаться. Но можно добиться только одного, снижения общего числа таких краж до разумного предела! Но и это в свою очередь подразумевает, создание имперского контрольного ведомства, которое будет держать под своим контролем каждый кредит в банках!
   Тогда уже я бывшему имперскому министру финансов задал свой вопрос:
   - Можно ли сделать так, чтобы перехватить потоки эти краденых имперских денег, направить их по другому руслу?
   - Да, я уже провел один эксперимент с переводами кланов Муравьев! Их пятьдесят миллионов кредитов переслал в дружественный мне имперский банк. Они там, по-прежнему, лежат, в любую минуту вы, принц Барк, можете ими воспользоваться.

3

   Когда за бывшим имперским министром закрылась дверь, то я посмотрел на Филиппа и, не разжимая губ, мысленно поинтересовался:
   - Ну, и что ты думаешь по поводу этого кирианина, Филипп? Будешь ли на него заводить дело? Ведь и он крадет имперские деньги, сам только что в этом признался?!
   - Не спеши со своими выводами, Барк! - Довольно-таки резко мне ответил Филипп, видимо, он был чем-то сильно расстроен. - Только имперский суд может определить, виновен или нет какой-либо кирианин! А дело в отношении него я заводить не собираюсь. Итак, моя служба по пояс завалена мелкими делами, которыми должны заниматься имперские полиция и прокуратура. А что касается Лоренса, то со временем, как я понимаю, он станет твоим заместителем по финансам. Будет из собственного кармана финансировать все наши авантюры.
   - Ну, что ж, Филипп, как всегда прав! Лоренс - интересный кирианин, думающий, по крайней мере, и умный! Он старается действовать наперед, стараясь предугадать, в какую сторону будет развиваться ситуация! С нами, похоже, он правильно угадал! А мне такая смесь в кирианах очень нравится! К тому же я не против того, чтобы нанести по заговорщикам удар и в области финансов. Ну, на сегодня мы достаточно поговорили о Лоренсе Юнисте и его финансовом проекте, давай, Филипп поговорим о тебе, твоих делах! Ответь мне на первый вопрос, чем ты так расстроен?
   По внутренней реакции Филиппа на мой вопрос я догадался, что он приехал ко мне по вопросу, о существовании которого я всеми силами пытался забыть и не думать. Имперскую службу безопасности заинтересовала "случайная смерть" имперского Генерального прокурора Якоба Мерке. В тот момент я повел себя несерьезно, совсем как деревенский мальчишка, притворился, что не заметил внутренней реакции Филиппа на свой вопрос о его настроении.
   - Принц, я хотел бы с тобой переговорить наедине об одном деле, о котором ты даже не желаешь думать или говорить. - Послышался голос Филиппа у меня в голове, что в свою очередь означало, что этому делу Филипп придавал огромное значение, и не хотел бы, чтобы по нему произошло какая-либо утечка. - Сегодня выяснялись некоторые новые обстоятельства по делу имперского Генерального прокурора, в которых упоминается имя некого полковника Барка. Эти документы у меня на руках, пока я могу их придержать, но завтра о них может узнать имперская пресса и галовидение. Тогда тебе придется самому отвечать на их выпады и вопросы, по этим документам они могут тебя объявить "заказчиком" убийства Мерке.
   Это было серьезное обвинение, я пока еще не был готов вступать в общение с прессой и галовидением, так как о них ничего не знал, у меня не было даже знакомых кириан журналистов в их среде. А когда ты вступаешь в неподготовленное сражение и на чужом поле, когда твоя разведка слаба, то тебя, наверняка, ожидает поражение. Мне же совершенно не хотелось того, чтобы на наших первых шагах борьбы с заговорщиками, пресса и галовидение превратило бы меня в маньяка убийцу.
   Я развернулся к Филиппу и сказал:
   - Хорошо, если ты считаешь необходимым этот разговор между нами, то я готов тебя выслушать и дать ответы на все твои вопросы, Филипп!
   - Да, принц, мы должны обязательно поговорить!
   - Но только не в этом помещении, - Я рукой обвел вокруг себя. - Утром я позавтракал одним только бутербродом, с того времени я ничего не ел! Филипп, давай, поужинаем в городском трактире поблизости от дворца!
   - Хорошо, я согласен! Но знаешь ли ты, Барк, какой-либо трактир поблизости от дворца?
   - Разумеется, не знаю! Лиана никогда мне не позволяли питаться вне дома!
   Филипп достал из кармана коммуникатор, кому-то перезвонил, а затем мне сказал:
   - Одна из моих секретарш является великим знатоком ресторанов и кафе столицы, так вот она нам порекомендовала небольшой трактирчик, расположенных в трехстах метрах от императорского дворца. Она говорит, что там готовят по первому разряду и очень вкусно. Я знаю, как добраться в этот трактир, так что я готов в любую минуту отправляться в дорогу.
   - Ну, а зачем ты тогда вызвал свою охрану? - Мысленно поинтересовался я.
   - Чтобы обезопасить зад будущего императора Кирианской империи! - Усмехаясь, ответил Филипп.
   Я вдруг понял, что он не шутит, и это мне понравилось! Все-таки он мой настоящий друг! Свою гномью охрану я не собирался вызывать. То, как они утром позавтракали, я еще долго буду вспоминать! Выходя из кабинета, гному секретарю я сказал, что мы ненадолго отлучимся, прогуляемся неподалеку и вскоре вернемся. Перед самым его носом захлопнули дверь приемной, но я во время заметил, что он откуда-то вытащил фазерный автомат и побежал за нами, явно собираясь нас сопровождать. Я задержался и, когда секретарь с автоматом наперевес оказался рядом со мной, то сунул ему под нос свой кулак. Парень сразу же остановился, он стал хлопать руками по карманам пиджачка, разыскивая коммуникатор. Но меня рядом с ним уже не было.
   В этот момент, пройдя через караул спящих гвардейцев, это надо же было так научиться спать на посту, стоя, да еще с открытыми глазами, я с Филиппом вышел из дворца. Наружи нас встретила приятная вечерняя прохлада, которым сменилось дневное пекло. Площадь Свободы и Независимости была заполнена кирианами всех возрастов. Особенно много было красивых женщин и девушек, но их всех сопровождали мужчины или парни. Меня в женщинах удивляла их особенность, они умели одеваться так, чтобы напоказ всем выставить свои прелести, от которых невозможно было отвести глаз. Но Филипп уверенно вел меня, пробиваясь через эту веселящуюся толпу, вскоре мы оказались на улице генерала Монсерата, повернули в переулок, а затем в другой переулок, на углу высоко этажного дома я увидел вывеску ресторана-трактира под названием "Готовим вкусно!".
   Все это время по дороге в трактир я по коммуникатору пытался связаться с принцессой Лианой, но та категорически не отвечала на мои вызовы. Соединение с ее номером происходило, но никто не отвечал на мои звонки. Артур ответил на второй звонок, он тут же начал рапортовать мне о состояние дел в нашей семье. Парень знал о том, что мама обижена на меня, что она не отвечает на мои звонки. Поэтому не противился тому, чтобы под ее строгим контролем рассказывать о том, что сестренка Ланочка отлично себя чувствует, хотя ему в этот момент хотелось рассказать, как он пилотировал истребитель по пути в новую резиденцию. Он подробно описывал болячки, которые тревожили Императриссу, хотя опять же моему парню хотелось рассказать о том, что гномы охранники - отличные мужики, они дали ему пострелять из фазерного автомата. Мама же заставляла его говорить о том, что он еще пока маленький ребенок и фазерный автомат пока еще ему тяжел.
   Ни один мальчишка в мире, даже под страхом смерти, не будет говорить о том, что мне сейчас рассказывал Артур!
   Меня очень интересовало, как там поживает моя принцесса Лиана, чем она занимается, но мой сынуля, словно и не слышал этих моих вопросов, под строгим оком мамы талдонил о себе очередные женские глупости. Разумеется, до разговора с Артуром у меня была подробная информация о том, как прошел перелет, и как чувствуют себя его участники, но это была сухая документальная информация, а мне так хотелось узнать, что по этому поводу думает принцесса Лиана.
   Швейцар, при виде нас, меня и Филиппа, почему-то вдруг засуетился, замельтешил. Он пропустил нас вовнутрь, но тут же запер на ключ входную дверь ресторана. В самом зале сохранялся полусумрак, освещался он только свечами, покрытыми разноцветными веселыми абажурчиками, стоявшими на каждом столике.
   Официант предложил нам один из столиков, за которым могли бы свободно разместиться до десяти человек, но я отрицательно покачал головой. Мне понравился столик на двоих, который приютился в дальнем углу зала. Филипп утвердительно кивнул ему головой, ему тоже понравился этот столик.
   Я попросил официанта принести холодного пива, а Филипп заказал себе свою любимую "Bloody Mary", которую очень уважал. Сегодняшний мой день получился весьма удачным, все дела, запланированные на этот день, были успешно выполнены. Только принцесса Лиана все еще терроризировала меня своим несносным характером. Но я полагал, что моя жена для этого была богом создана, чтобы терроризировать меня, что поделаешь, от судьбы не убежишь, но это уже дела семейные!
   В этот момент мои мысли прерваны появлением официанта, который принес заказанное мною пиво с солеными орешками, и коктейль "Bloody Mary" ля Филиппа.
   После нескольких глотков пива я сразу почувствовал себя умирающим от голода человеком. Попросил официанта, как можно скорее, приготовить и принести ломоть средне-прожаренного стейка из говядины с картофельным пюре. Филипп не отстал от меня, официанта он попросил ему приготовить большой стейк из лосося с жареными овощами. Этот ресторан, видимо, имел отличного повара, уже через полчаса, заказанные нами блюда, стояли на нашем столе, своим ароматом оглушая наши сознания. К тому мой стейк был прожарен до такой степени, которую мне хотелось, официант не забыл к этому стейку принести и кетчуп и табаско, как это и полагалось.
   Минут пять я с Филиппом, молча, поглощал мясо с картошкой, утоляя свой первый голод. Все это время я ощущал томление Филиппа, ему явно не хотелось продолжать наш разговор по поднятой им проблеме, но в тоже время эту проблему нельзя было оставлять нерешенной до завтра.
  
   Мне лично создавшаяся на данный момент ситуация не нравилась, так как я не хотел Филиппа оставлять в слишком напряженном положении, хотя этого он старался мне не демонстрировать. Можно было бы залезть ему в сознание, узнать о том, что же его так беспокоит, сгладить углы и подсказать ему такое разъяснение ситуации, которое бы все, в том числе и Филиппа, устраивало бы. Но с друзьями так не поступают, если с ними конфликтные ситуации решать подобным образом, то не заметишь, как твои друзья превратятся в твою же марионетку. Друзья на то и существуют, чтобы говорить тебе все, что они о тебе думают! Филипп мне был нужен именно таким, каким он был, честным, придерживавшимся твердых жизненных принципов кирианцем с аристократическими манерами. Мне Филипп был дорог, я не хотел его терять, поэтому решил не тянуть резину, а попытаться разъяснить Филиппу то, что же на деле произошло с имперским Генеральным прокурором Якобом Мерке?!
   - Слушай, Филипп, наверное, ты хочешь услышать от меня, как это я убил имперского Генерального прокурора Якоба Мерке?

4

   Услышав мой вопрос, Филипп поперхнулся своим лососем, долго откашливался. Видимо, в этот момент он старался продумать тактику своего дальнейшего со мной разговора. Но его природная честность и достоинство дворянина возымели свое действие, полковник Филипп решился на разговор с мной. Он аккуратно вытер салфеткой губы, отложил ее в сторону и заговорил:
   - Это не ИСБ раскрыла, что имперский Генеральный прокурор Кирианской империи не умер, а был убит. Причем, его убили неумело, не профессионально, так как убивают дилетанты, никогда такими делами не занимавшиеся, оставив после себя огромное количество улик. Когда мне первый раз позвонила жена генпрокурора, то в перерыве между истерическими всхлипами она заявила о том, что на ее глазах только что убили ее мужа. Первоначально я не поверил этим ее словам, так как знал, что Якоб Мерке по натуре был никчемнейшим человечком. На должности имперского Генерального прокурора он оказался совершенно случайно, со своими правами и обязанностями по этой должности совершенно не справлялся. Вместо того, чтобы защищать гражданские права кириан, о занялся обслуживанием сильных мира сего! К тому же следует добавить о том, ты, Барк, об этом мог и не знать, но он доживал свои последние дни в этой должности. К этому времени со своими услугами он уже никому не нужен, с ним и его мнением перестали считаться.
   - Насколько я был информирован, то Клан Ястребов уже подыскал ему замену на этой имперской должности. В тот момент клан попросту выжидал время, чтобы официально и в требуемом порядке оформить его уход в отставку. Тем временем, мой телефонный разговор с супругой генпрокурора все еще продолжался. В промежутках между своими всхлипами она мне рассказала о том, что, когда она вошла в служебный кабинет мужа, то вдруг увидела, что ее муж принимает какого-то посетителя, что он что-то пытается объяснить этому посетителю. Муж громко кричал о том, чтобы его не трогали, что он ни в чем не виноват, что ему приказали это сделать, поэтому он и закрыл дело. Что он не знает и не желает знать, что же на деле там произошло. А этот посетитель убийца, не обращая внимания на крики мужа, достал из кармана шприц, его иглу воткнул в шею мужа. Имперский Генеральный прокурор дернулся всем своим телом, а затем его голова со стуком упала на поверхность стола.
   Полковник Филипп сделал паузу, поднялся из-за стола, подошел к барной стойке и заказал себе бокал коньяку. В этот момент он развернулся ко мне лицом и вопросительно поднял брови, но я отрицательно покачал головой, пить мне больше не хотелось, пива было больше, чем достаточно. Филиппу задержался у стойки, он явно не спешил возвращаться за стол и продолжать этот разговор, который был явно ему неприятен. Когда он все-таки вернулся и сел за наш столик, то я уже доедал свой стейк. По глазам Филиппа я понял, что моему другу не понравилось это мое внешнее спокойствие. Он одним глотком опрокинул в себя коньяк из фужера, а затем продолжил рассказ.
   - Я попросил жену генерального прокурора успокоиться, начать свой рассказ сначала. Женщина послушалась моего совета, перестала всхлипывать, она начала свой рассказ с самого начала. Повторив его практически слово в слово, она негромко прошептала в трубку, что убийца мужа все еще находится в кабинете мужа, что он роется в его бумагах. Мне ничего не оставалось делать, как перезвонить в полицию, попросить их направить полицейский наряд к генпрокуратуру на квартиру для ареста, подозреваемого в убийстве. Вскоре из полиции мне доложили, что подозреваемый в убийстве кирианин арестован, сейчас находится в камере предварительного заключения в полицейском участке. Я запретил полицейским допрашивать арестанта по его делу, направил в полицию своих людей, чтобы они его перевезли в имперскую службу безопасности. -
   В этом месте Филипп сделал новую паузу, но уже не поднимался на ноги, а продолжал сидеть за столом и задумчиво вертеть в руках двузубую мельхиоровую вилку. Затем он поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза, словно хотел в них найти объяснение всех своих беспокойств и сомнений, а затем продолжил говорить.
   - На первом же допросе обвиняемый или подозреваемый, как вам будет угодно называть этого кирианина, принц Барк, потребовал встречи с генералом Валдисом. Он назвал себя, свое воинское звание и свой идентификационный армейский номер. Мы проверили информацию, - она была абсолютно точной и правильной. Я приказал прекратить допрос, изолировал подозреваемого, а также офицеров, которые его допрашивали. Но в заключение рассказа я хотел бы сказать, что мои офицеры оказались умными следователями, они быстро разобрались в подоплеке убийства имперского генпрокурора. Они установили, по чьему приказу действовал этот молодой человек, убийца. Вы понимаете, принц, что я имею в виду, одно их слово и такая шумиха начнется в имперской прессе и на галовидении, что нам не позавидуешь. В тоже время я не могу, не имею права отдать приказа о закрытии этого дела, да, и главное, я никогда не соглашусь принимать в отношении своих людей каких-либо кардинальных мер, чтобы прекратить дело или убрать лишние языки. Принц, если вы думаете, что я не правильно трактую этот случай и веду себя не совсем так, как вы этого ожидаете, то готов в любую минуту подать в отставку. -
   Филипп замолчал и выжидательно на меня посмотрел.
   В чем-то Филипп и офицеры его службы были правы относительно смерти генерального прокурора, когда говорили, что смерть генпрокурора связана с его решением о прекращении дела по расследовании покушения на члена императорской семьи. С вечера вчерашнего вечера в столице только и говорили о том, что имперский генпрокурор Якоб Мерке своим волевым решением прекратил расследование дела о покушение на члена императорской семьи. Поэтому, когда вслед за этим появилась новость о внезапной смерти самого Генерального прокурора, то, естественно, многие кирианцы не поверили в официальную информацию о его смерть от инфаркта.
   В этот момент у входа в ресторан началась какая-то странная возня!
   Группа мужчин маленького роста хотела пройти внутрь ресторана, но их не пропускал швейцар и пара неизвестно откуда появившихся здоровых мужиков. Я собственными глазами видел, как самый маленький в группе низкоросликов мужичок, высоко подпрыгнул, словно у него в ногах были пружины, и своим маленьким кулачком вмазал по носу швейцару, а гномы вслед за ним тоже начали махать своими кулачищами.
   Трое мужчин у входа не могли долго противостоять гномам, а то, что это были именно гномы моей охраны, можно было бы легко догадаться. Но в это время на помощь защитникам подошли еще несколько рослых амбалов. И пошла кулачная потеха, которая вскоре распространилась и на зал, в котором я и Филипп ужинали. Не смотря на подавленное настроение и важность разговора, Филипп тоже обратил внимание на эту потасовку, он с азартом начал наблюдать за ее развитием. Затем он из кармана пиджака достал минирацию и попытался по ней кого-то вызвать, но ему никто не ответил. Потасовка все еще продолжалась, я же интересом наблюдал за тем, как Филипп пытался заставить работать внезапно вышедшую из строя минирацию, и одновременно за тем, как дрались офицеры имперской службы безопасности с моими гномами телохранителями.
   Мой главный телохранитель полковник Герцег взобрался на один из столиков в зале, с которого увлеченно и азартно бил по лицу официанта, ставшего грудью на защиту нашего столика. Постепенно гномы брали вверх, они дрались профессионально организованными тройками, один, самый драчливый и сильный гном, шел напролом впереди, а двое других прикрывали его спину. Применение тактики действия штурмовых групп позволило гномам шаг за шагом завоевывать один квадратный метр площади ресторана за другим. А амбалы имперской службы безопасности действовали разрозненно, они были слишком здоровыми и накаченными парнями с большими кулаками, чтобы думать тактической стороне организации драки. До этих ребят не сразу дошло, что их умный и хитрый противник применил и победил десятки раз проверенной тактикой, а когда они сообразили и это поняли, то было уже поздно что-либо менять. В конце концов, эти развлечения охранников мне надоели, я вскочил на ноги и сержантским голосом проревел на весь зал:
   - Всем стоять смирно!
   Герцега, Филиппа, швейцара, официанта, гномов и всех людей, находившихся в зале, стальной пружиной подбросило на ноги и все они тут же замерли по стойке смирно. Я зло посмотрел на полковника Герцега, демонстративно покрутил пальцем у виска головы, головой кивнул Филиппу, приглашая его следовать за собой, и не давая общей команды "вольно", направился к выходу из ресторана.
   Что ни говори, но день все-таки удался, да и вечер был совсем неплох, ужин прошел отлично, несмотря на все старания полковника Герцега подсластить его кулачной потасовкой с офицерами имперской службу безопасности Филиппа. У выхода я попридержал шаг, дождался Филиппа и спросил его:
   - А если я направлю к тебе полковника Герцега, - и кивнул головой в сторону плетущегося за нами, словно побитая собака, начальника своей охраны, - сможешь ли передать ему материалы по делу имперского генпрокурора? Мне хотелось бы получить информацию о том, кто в этот день звонил супруге генпрокурора, кто ее посещал, и кто ей посоветовал звонить тебе и рассказывать о том, как, якобы, погиб ее муж? Мне хотелось бы поговорить с твоими офицерами, которые вели допрос подозреваемого офицера, якобы посланного полковником Валдисом, которого ты назвал убийцей. Для твоей информации они никакого отношения не имеет ко всему этому шитому белыми нитками делу. Его, ты можешь, извинившись, отпустить. Я думаю, Филипп, что твои люди его тщательно обыскали, никаких шприцев, разумеется, у него не нашли. Поверь мне, Яков, генеральный прокурор Кирианской Империи умер, разумеется, не от инфаркта, и совершенно не таким образом, как рассказывала его супруга. Извинись, верни это дело в имперскую полицию, пусть у них болит голова, когда будут иметь дело с истеричной супругой генерального прокурора. А тебе большое спасибо, Филипп... спасибо за то, что ты вначале переговорил со мной, а не пустил дело на самотек. Я прекрасно знаю, чего тебе это стоило - отложить дела и приехать ко мне. Мне приятно осознавать, что у меня есть друг... настоящий друг, которому я могу всецело доверять. - И я пожал руку своему другу, после чего Филипп, обрадованный таким решением сложного, по его мнению, вопроса, уселся в поджидавший его флайер и отправился на службу.
   А я продолжил свой путь в императорский дворец, размышляя над тем, что же делать с этим маленьким гномом, который мне очень нравился, но уж очень он был задиристым и драчливым гномом. Но при одной только мысли о том, что на старом месте он встретится с сыном Артуром и они, найдя общий язык, начнут вытворять безобразия, охладила все мое рвение в отношении его возможного наказания, я решил никуда этого гнома не отправлять.
   А гном полковник, видимо, обладал внутренним чутьем, как только я принял окончательное решение, он воспрял духом и грустно прогудел в свою жиденькую бороденку.
   - Нечего им была нас недоросликами обзывать, вот за это и получили плюхи по своим носам?!

5

   Дежурный караул под командованием капитана Лазаре, в недавнем прошлом штаб-сержанта 1-й роты 2-го батальона 27-го гвардейского полка, покинул помещение казармы, размеренным шагом направился к главным воротам имперской южной резиденции. Там должна была произойти церемония смена караулов, гвардейцы должны были сменить караул гномов, который предыдущие сутки нес охрану этой имперской резиденции.
   Всего пара недель прошла с того момента, когда по непонятной для большинства солдат и офицеров причине застрелился гвардии полковник Савичев, командир 27-го гвардейского полка. Также неожиданно для всех в командование этим гвардейским полком вступил маркиз Филипп Кирианский, известный аристократ, который всего за час до самоубийства Савичева появился в резиденции для личной встречи с императором Иоанном! Видимо, не имея под рукой других офицеров, император Иоанн был вынужден полковника Филиппа назначить временно исполняющим обязанности командиром 27-го гвардейского полка! В этом качестве маркиз очень быстро себя показал, что он не просто кирианский аристократ голубых кровей, но и думающий, способный офицер-командир. В течение одного дня он добился перевода всех прежних офицеров полка с повышением в другие имперские гарнизоны.
   Он также не стал ожидать, когда на освободившиеся офицерские вакансии имперский Генштаб пришлет других офицеров из резерва. А с разрешения императора Иоанна, полковник Филипп приказом по полку повысил звания многих унтер-офицеров этого гвардейского полка, сделав их офицерами, командирами взводов, рот и батальонов. После чего маркиз стал непререкаемым авторитетом во всем 27-м гвардейском полке!
   Штаб-сержанта 1-й роты 1-го батальона Иосифа Лазаре полковник Филипп лично произвел в чин капитана, сделав бывшего штаб-сержанта своим единственным заместителем по полку. Капитан Лазаре в своем новом качестве стал заниматься организацией, осуществлением военной подготовки рядовых гвардейцев. На две недели 27-й гвардейский полк был освобожден от несения караульной службы по охране южной имперской резиденции. Все это время новые офицеры полка работали не покладая рук, всеми силами стараясь этот гвардейский полк снова превратить в военный механизм, способный выполнить любой приказ своего командира. И вот сегодня, по истечению двух полных недель, 27-й гвардейский полк вновь вступал на дежурство по охране имперской южной резиденции.
   В это утро все члены императорской семьи спали крепким утренним сном.
   Не спала одна только Императрисса, она привыкла к тому, чтобы рано утром подниматься на ноги, подготовиться к новому дню своей жизни, когда другие члены ее семьи еще спали. Он только что переговорила с мужем по телефону, интересуясь тем, как обстоят дела в столице империи, в Саане. А сейчас в одном ночной рубашке она стояла у окна и, делая небольшие маленькие глоточки кофе, которое только что себе сама приготовила, с интересом наблюдала за проходом гвардейского караула во главе с новоиспеченным заместителем командира полка, капитаном Лазаре. Этого старого прощелыгу унтера она хорошо знала, уважала за его крепкий характер.
   В этот момент капитан Лазаре представился гному, встречавшего гвардейцев у КПП центральных ворот. Гном тоже имел капитанский чин и помимо того, что был лучшим другом ее внука, Артура, командовал ротой гномов спецназовцев. Оба капитана свои подразделения выстроили шеренгами друг напротив друга, первым отрапортовал гном капитан, который, видимо, доложил о том, как его гномы отработали свое суточное дежурство по охране южной имперской резиденции. Затем заговорил капитан Лазаре, который, видимо, сообщил о том, что 27-й гвардейский полк в полной мере вернулся к своим прежним обязанностях по охране имперской южной конференции.
   В принципе, Императриссу мало интересовали эти военные ритуалы, смены караулов, рапорты дежурных офицеров. Но уж очень скучной была жизнь в этой императорской резиденции, из окон которой ничего, кроме травы на плацу, церемоний смены воинских караулов ничего более и не увидишь! Вот и сейчас Императрисса, словно девчонка, прилипла к окну своей спальни, наблюдая за тем, как никому ранее неизвестный гвардейский капитан Лазаре приступал к исполнению обязанностей дежурного офицера по южной имперской резиденции. Впервые Иосиф Лазаре становился старшим воинским начальником над этим объектом имперского значения.
   Посмотрев на настенные часы, которые уже показывали семь часов утра, Императрисса отставила в сторону недопитую кружечку кофе, начала, не торопясь, одеваться к завтраку в семейном кругу.
   Вчера полковник Филипп, не смотря на свою занятость по реорганизации 27-го гвардейского полка, пообещал поприсутствовать на сегодняшнем завтраке, поэтому Императрисса хотела выйти к завтраку вполне пристойно, как и подобает императрице, одетой. Уже находясь в ванной комнате, Императрисса несколько раз телепатией попыталась разбудить свою дочь, принцессу Лиану, но добилась лишь одного, неясно выраженного обещания в том, что та постарается это сделать в самое ближайшее время. Больше всего на свете Лиана не любила просыпаться рано, или слишком рано ложиться спать. Причем, ее горячо любимый муж, принц Брик очень любил ранние утренние часы посвящать различным занятиям, а спать старался ложиться сразу же после того, как Желтый Карлик опускался за горизонт!
   Первым на завтрак явился наследный принц Артур, по тому, как рыскали его глаза, осматривая выставленную на столе холодную закуску, можно было бы легко догадаться о том, что этот паренек был зверски голоден. Наследный принц явно торопился позавтракать и по второй причине, которую пытался утаить от своей бабки Императриссы. Сегодня наследный принц запланировал утреннюю морскую рыбалку, на которую собирался отправиться вместе со своим другом гномом, капитаном Василе. Тот только что сдал свое дежурство по резиденции гвардейцам, а сейчас в казарме готовил рыболовные снасти, чтобы через полчаса отправиться на рыбалку вместе со своим другом, наследным принцем Артуром.
   Появление Императриссы в столовой сопровождали две няньки сиделки, одна из которых на своих руках несла наследную принцессу Лану. Императрисса строго последила за тем, как ее дорогую и любимую Ланочку пристроили на специальном сиденье, установленном слева от нее. Вот-вот должен был появиться маркиз Филипп Кирианский, но принцессы Лианы пока не было видно. Императрисса мысленно поинтересовалась у Ланы:
   - Дорогая, ты мне не подскажешь, а где сейчас находиться твоя мамочка, принцесса Лиана?
   Вместо того, чтобы бабашке Императриссе сказать о том, что принцесса Лиана, их любимая мамочку, все еще спит в своей постели, Лана что-то кратко сказала Артуру. Тот сильно насупился, пару раз посмотрел на наручные часы, подарок отца к его десятилетию! Затем он вложил пару пальцев в свой рот и громко, совсем по-разбойничьи свистнул!
   - Что за свист, а драки нет?
   Тут же от двери послышался голос полковника Филиппа, который ровно в восемь часов переступил порог столовой имперской резиденции. Он внимательно, один за другим осмотрел присутствующих, при этом подумал:
   - М-да, немного рановато я пришел в столовую! Принцесса Лиана, как всегда, еще не успела проснуться?! Вот наш наследный принц этим страшным разбойничьим посвистом и вызывает в столовую свою мамочку-атаманшу!
   Словно в подтверждении его слов, в столовой вдруг появилась принцесса Лиана с закрытыми веками глазам и в сопровождении своих двух служанок. По ее лицу было хорошо заметно, что она ужасно не выспалась, что принцесса не отказалась бы еще пару часиков поспать. Но увидев полковника Филиппа, пока еще не успевшего занять место за столом, Лиана широким махом руки пригласили его устраиваться за столом.
   - Ты, Филипп, извини меня! Я так и не смогла выспаться, когда мой разбойник разбудил меня своим посвистом, - в этот момент она ласково рукой погладила Артура по его курчавой шевелюре - не поставил меня на ноги! Вы приступайте к завтраку, а я же немного повожусь в уголке, накладывая косметику. Так что, господа, не обращайте на меня внимания. Мама, покорми детей и не забывай о нашем госте, маркизе Филиппе. С ним всегда интересно общаться, он и сам очень интересный кирианин!
   - Хорошо, доченька, хорошо Лианочка! Маркиз, я тут кое-где краем уха слышала о том, что вы наших гвардейцев собираетесь полностью освободить от охраны резиденции, отправив их на строительство новой имперской столицы?
   Филипп удивился этим словам Императриссы, они вчера по этому вопросу обменивались мнением с принцем Барком, но обмен мнение происходил в мысленном диапазоне. Неужели, Императрисса способно перехватывать мысли других кириан? Он решил не вмешиваться в семейные отношения императорской семьи, взвалив на плечи принца Барка все принятые ими вчера решения
   - Это собирается сделать ваш принц Барк! Он полагает, что рано или поздно мы оставим Саану, тогда нам будет негде собирать свои силы для борьбы с заговорщиками. Вот он и облетел вдоль и поперек нашу Кирианскую империю, разыскивая провинциальный городок, жители которого хорошо бы относились бы к монархии и ее представителям?!
   - Ну, и как, нашел ли он такой городок? - Подала голос принцесса Лиана, в этот момент она наносила последний мазок туши на свои шикарные брови.
   - Ну, да, разумеется! На северо-востоке нашей империи. Я только что разговаривал с принцем. Он попросил меня сразу же после завтрака лететь к нему в Саану. Там меня ожидает какое-то новое назначение. А перед этим командование 27-м гвардейским полком я должен передать капитану Иосифу Лазаре одновременно ему, приказав, чтобы он вместе со своим гвардейским полком пешим порядком отправлялся бы в Эдвардс
   В этот момент разговора в столовой появился гном в офицерской форме, он знаками постарался привлечь к себе внимание Артура, попросив того, к нему подойти. Они пообщались всего две минуты, после чего у Артура испортилось настроение. По крайней мере, есть ему теперь совершенно не хотелось. Принцесса Лиана, любящим сердцем матери поинтересовалась у сына:
   - Артур, что случилось? После разговора со своим Василе у тебя начисто испортилось настроение?!
   - Ма, гномы только что получили приказ, полностью взять на себя охрану нашей имперской резиденции. Поэтому Василе не может вместе со мной отправиться в море на рыбалку. А я уже все снасти собрал и перенес на борт баркаса?! Может быть, дядя Филипп мне разрешит вместе с 27-м гвардейским полком пройтись до Эдвардса?!
   - Артур, пожалуйста, даже не думай об этом, а то мое материнское сердце не выдержит! Маркиз, вы скажите этому мальчишке, чтобы об этом он даже и не смел думать о таком решении!
   - Почему, мадам? Я думаю, что для десятилетнего мальчика было бы совсем неплохо поучаствовать в таком переходе! У него обязательно прибавится физической силы! Но я согласен с вами, что ему этот вопрос следует первоначально согласовать со своим отцом! А то вдруг окажется, что его отец решил сына задействовать в каком-либо другом боевом задании! - С вполне серьезным лицом проговорил Филипп.
   Уже на следующее утро три батальные колонны 27-го гвардейского полка одна за другой проходили распахнутые вороты КПП южной имперской резиденции. Гномы, оставшиеся в резиденции, громким восклицаниями, криком провожали гвардейцев. Чуть в стороне от ворот собралась группа офицеров, среди которых выделялась высокая фигура полковника Филиппа в черном летном комбинезоне. С ним беседовал капитан Лазаре, лицо которого выражало какое-то скрыто беспокойство, недовольство.
   - Господин полковник, ну, скажите, кто мог принять такое решение о том, чтобы наш полк пешим порядком прошел бы чуть менее тысячу километров до города Эдвардс в имперской провинции Нантье. В резиденции имеется столько гравитационного транспорта, что наш полк этим транспортом можно было перебросить в Эдвардс в течение полутора суток. А так до Эдвардса мы будем топать более неделю, придем туда усталыми, разбитыми, ни на что физически не способными кирианами?!
   - Слушай капитан, вчера я предоставил тебе возможность пообщаться с человеком с нашей стороны, который и предложил твоему полку пройтись по имперским деревням и весям с тем, чтобы продемонстрировать сельской молодежи выгоду службы в имперских вооруженных силах. Насколько я помню твой вчерашний разговор с принцем, ты только ему поддакивал, но не выражал своей обеспокоенности по поводу бездорожья, трудности пешего перехода, которые могут вас ожидать впереди! Так почему ты, капитан Лазаре, решил наброситься на меня с этими своими проблемами по пешему переходу? Гражданская война пока не началась, военные действия еще не ведутся, ты же в своих руках имеешь почти две тысячи активных штыков, так, что тебе сам черт не страшен! Неделю перехода ты можешь использовать для того, чтобы подкачать физическую силу своим гвардейцем, во время переходов обучать их всяким воинским хитростям. Глядишь, в поход отправился физически слабый гвардеец, но в Эдвардсе он появится сильным, хорошо обученным унтером. Ты только представь себе, Лазаре, две тысячи унтер-офицеров в твоем полку, да твой полк тогда можно в дивизию разворачивать. Так что, капитан Лазаре, прекрати ныть, кипятиться не по делу, лучше скачи, догоняй свой полк. Мне же тоже пора вылетать в Саану, принц Барк не любит, когда к нему кто-либо опаздывает. Войдешь в его близкий круг лиц, тогда на своей шкуре это прочувствуешь!
   Полковник Филипп козырнул капитану Лазаре, и отправился к технарям, которые сгруппировались у лесенки трапа в его истребитель "Беркут". Перед тем, как опустить фонарь колпака истребителя, он еще раз посмотрел в сторону крыльца жилого здания резиденции, на котором все еще стояли, жались друг к другу члены императорского семейства.

Глава 5

1

   Лиана, по-прежнему, не отвечала на мои звонки.
   Общение с нею через Артура выводило меня из себя, но я ничего не мог поделать с упрямством этой женщины. Вот и сегодня утром, в очередной раз, попытавшись дозвониться до жены, в ответ я получил одни лишь гудки незанятой линии. Я держал коммуникатор у уха, слушая бесконечные звонки, надеясь переговорить с женой, так как хорошо знал ее привычку, чтобы ее коммуникатор всегда находился в зоне досягаемости. Лиану постоянно беспокоила мысль о том, что, если позвонит ее очередная сумасшедшая подруга с новостями из столицы, а коммуникатор будет валяться где-то далеко, то она не успеет его вовремя подхватить, ответить на звонок подруги!
   Словом, день для меня начался не ахти как, да и продолжился тем же самым образом. Только я вошел в кабинет, как один из сменных секретарей гномов подсунул мне под нос красивый глянцевый журнал. Взглянув на его название, я сразу же догадался о том, что он имел специфичную мужскую аудиторию читателей. На глянцевой обложке этого журнала в полный рост была размещена фотография тяжелого пехотинца в полном экипировке, вооружении. Этот парень смотрелся парень мужественно, красиво, хотя его лицо мне было совершенно незнакомо!
   Я сел за стол, принялся небрежно перелистывать этот журнал. В нем было много обнаженных мужских тел, оказывается, этот журнал рассказывал о мужчинах, воспевал любителей однополой любви. Одного я только не понимал, почему статья о наших панцирниках вдруг оказалась на его страницах. Но найдя статью, прочитав ее от начала до конца, я понял, почему эта статья о тяжелых пехотинцах Валдиса появилась в этом журнале. К слову сказать, она была написана неплохим языком, в ней неплохо рассказывалось о повседневной жизни панцирников. Правда, за исключением одного вывода, с которым я бы не вполне согласен. В этом выводе слишком уж приукрашивалась красота любви двух мудчин.
   В самой же статье много рассказывалось о тяжелой казарменной жизни тяжелых пехотинцах. Подробно расписывалось, как они вынуждены спать в казармах на пятьсот и более коек. Автор правильно упоминала о том, что по причине огромной тяжести экипировки и вооружения, женщинам нельзя было служить в этом роду войск имперских вооруженных сил!
   Ни свет, ни заря пехотинцев панцирников поднимают на ноги, весь свой день они проводят в тренировках, на полигонах, или занимаются в классах.
   Автор правильно говорил о том, что всю свою службу панцирники проводят в мужском обществе, практически не видят женщин. Да, они особенно в них не заинтересованы, поэтому они мало за ними ухаживают, мало с ними встречаются, так как их больше привлекают взаимоотношения с приятелями и товарищами. Вот с этим я был категорически не согласен! Который день наблюдаю, как наши друзья панцирники по ночам приводят к себе в казармы практически всех проституток, работавших на площади Свободы и Независимости. В последнем же абзаце этой статьи, которого я не видел в материале, присланного на рецензию материале, расписывались красоты "настоящей мужской любви". Кстати, эти "красоты" очень неплохо описывались, но весь интерес заключался в том, что автором этой журнальной статьи была молодая женщина!
   Все началось с того, что три дня назад мне перезвонил полковник Валдис. Он просил разрешения на то, чтобы на территории дворцового комплекса, в казармы его полка допустили бы одну его знакомую журналистку. Она хотела написать и опубликовать статью о тяжестях военной службы и жизни тяжелых пехотинцев его панцирного полка.
   В то время я был занят большим количеством срочных дел. Даже не поинтересовавшись, для какого издания, какую именно статью хочет подготовить эта женщина-журналист, я разрешил Валдису ее принять, помочь ей в написании материала. Как и было заранее договорено, журналистка точно в срок мне прислала свой материал на рецензию. Он мне сразу понравился, так как был написан хорошим языком и без ошибок. Я еще помню, что тогда перезвонил полковнику Валдису, поблагодарил его за прекрасную проделанную работу в содружестве с журналисткой.
   Прочитав статью, я задумался, статья, разумеется, имела определенную направленность, но она была интересно и живо написана. Просмотр остальной прессы показал, что эта статья не прошла незамеченной среди имперских журналистов. Многие имперские газеты уже знали о ней, немало ее цитировали в своих собственных материалах. В своих комментариях журналисты своеобразно подсмеивалась над императором Иоанном, упоминая о "его всегдашней любви к тяжелой пехоте".
   Некоторые газетные обозреватели, колумнисты и очеркисты, воспользовавшись этой статьей, пошли еще дальше и глубже, они начали интересоваться тем, что же на деле сегодня происходит внутри императорского дворца, почему в охране столичного императорского дворца вдруг появилась панцирная пехота, куда исчезла гвардия? Журналисты никак не могли понять, чем же все-таки будет заниматься тяжелые пехотинцы в городе, в столице. На имперском галовидении была анонсирована целая серия галопередач с участием бывших имперских генералов, эти умные головы собирались и так, и эдак склонять саму возможность использования панцирной пехоты с тяжелым вооружением в Саане. Я понимал, что они с профессиональным видом будут стращать своих зрителей тем, что в случае начала военных действий в городе будет разрушено множество городских зданий, нарушена его инфраструктуры, не будет работать водопровод, не будет электричества.
   Но главное, все эти бывшие военные говорили о том, что в ходе боевых погибнет множество мирных жителей столицы. Итак, всего боящегося горожане, читая и просматривая материалы о бедах и несчастиях, которые могут на них обрушиться, начинали еще больше бояться и ненавидеть имперскую армию, от которой все несчастья и беды. В ней городских обывателей заставляли усматривать главную причину основных проблемы для их счастливого и безоблачного проживания.
   Эти мысли взбудоражили меня, я достал пачку сигарет, выудил из нее одну сигаретку и, отойдя к раскрытому окну, там ее прикурил. До этого момента мне всегда казалось, что журналисты готовят выпуски своих газет, и выпуски галоновостей на галовидении вне зависимости от каких-либо приказов сверху, что они просто делали свою работу по мере того, как происходили сами события, информацию о них давали на страницах газет или в новостных выпусках на галоканалах.
   Но, когда я стал членом императорской семьи, то тогда еще в те времена я попытался проанализировать работу некоторых органов имперских средств массовой информации и пришел к очень печальному выводу. Все средства массовой информации следует рассматривать, как некую одну особую организацию, в которой, не смотря даже на, что отдельные органы этих средств массовой информации могут принадлежать разным владельцам, там все взаимосвязано, все схвачено и заорганизовано, там ничего не происходит случайно.
   Если кому-либо требовалось поместить заказной материал по любой направленности, от дискредитации отдельных лиц до восхваления других лиц, то представитель заказчика должен был встретиться с главой холдинга, которому принадлежала та или иная газета или галоканал, чтобы объяснять тому, что от него требуется. Когда договоренность достигалась, то затем передавался пакет с имперскими кредитами, после чего редакционный журналистов приступал к работе по обслуживанию заказа. Часто редакционный коллектив даже не знал, чем он занимается, он попросту работал над тем материалом, который требовал от журналистов выдать главный редактор издания или галоканала.
   Таким образом, на страницах газеты или в эфире какого-либо галоканала появлялся именно тот материал, который требовался заказчику, причем, требуемый материал, всегда подавался в нужной тональности и в нужном ракурсе. Иногда заказные материалы подносились зрителю или читателю, как подготовленные независимыми или общественными источниками. Причем, делалось это самым профессиональным образом и так, что ни один читатель газет, журналов, ни один зритель галовидения был не в состоянии заподозрить, что это заказной материал.
   Я уже более часа находился в кабинете, за это время выкурил четыре сигареты, чего ранее никогда не бывало, рассуждая над данной тематикой, но пока, ни к какому выводу по этому вопросу не пришел.
   Мысленно связался с Филиппом, поинтересовался, как он себя чувствует после вчерашнего ужина. Филипп, видимо, был не один в кабинете и кратко мне сообщил, что с ним все в порядке.
   - Что же касается нашего вопроса, который мы вчера обсуждали, то я сегодня утром позвонил самому сэру Роберту, Магистру клана Ястребов. Ему подробно рассказал о вчерашнем разговоре с супругой только что скончавшегося имперского Генерального прокурора. Я также добавил, что у меня имеются документы, по которым можно узнать, кто, кому и когда звонил позавчера. На это мое сообщение сэр Роберт вежливо попросил меня прислать ему копии этих документов. Затем он добавил, что этот вопрос, что они не будут к нему возвращаться! Так что вопрос по Мерке мы с тобой решили, а сейчас извини меня, я не могу говорить с тобой дальше. У меня в кабинете собралось много народа, я не могу слишком долго молчать перед их глазами.
   Я поблагодарил Филиппа за информацию и отключился от канала мысленной связи. Попробовал связаться с Лианой, но она опять не ответила. Артур еще спал, я решил перезвонить ему позже. Снова вернулся за рабочий стол, под руки мне попался справочник, который только вчера пришел из типографии мне на ознакомление. Я начал, пролистывая, просматривать его страницы, как вдруг осознал, что в этом справочнике дается информация по организациям и предприятиям, владельцем которых является сама империя, я имею в виду императора Иоанна и членов его семьи. Я тут же полез в раздел справочника, в котором упоминались средства массовой информации, принадлежащие нам.
   К тому же, как выяснилось, немало газет, журналов или каналов галовидения создавались при непосредственном организационном или финансовом участии имперских ведомств, министерств и департаментов. Они регистрировали эти средства массовой информации в поднадзорных органах имперской власти, вносили уставные капиталы. Многие имперские учредители ежемесячно перечисляли немалые финансовые средства на заработную плату сотрудникам, приобретение новой техники, на повседневные расходы и многое другое. В ответ за свои благодеяния они получали возможность направить своего представителя в совет директоров газетных или журнальных холдингов, в совет директоров галоканалов. Эти имперские представители принимали участие в ежегодных собраниях этих холдингов или галоканалов, чтобы в очередной раз инертным поднятием руки подтвердить полномочия того или иного назначенного со стороны генерального директора. Все эти представители были лишены возможности вмешиваться в повседневно проводимую редакционную политику данного издания или канала галовидения.
   Я просматривал этот справочник, прочитал отдельные его абзацы, страницы, не поверил своим глазам! В справочнике я читал одно, а на деле все происходило иначе! Все дело заключалось в генеральных директорах газет, журналов, галоканалов, издательских холдингов, которые были созданы с непосредственным нашим участием.
   Эти генеральные директора, без зазрения совести получая имперские кредиты в качестве зарплаты, доходили до такой наглости, что, забывали о том, кто же на деле оплачивает всю эту музыку. Они уже самих себя рассматривали, как в творческом, так и в финансовом плане истинными хозяевами той или иной газеты, журнала или галоканала! Более того, отдельные генеральные директора, которые так долго просидели в своем кресле, что начали проводить свою собственную редакционную политику издания или телеканала. Они на потребу имперским кланам даже становились в оппозицию политическому курса, проводимого императором Иоанном, критически воспринимая любое действие имперской власти.
   Я чувствовал, что всему этому творящемуся безобразию настало время положить конец! В период наступающей смуты переворота нельзя было бы допустить того, чтобы имперские средства массовой информации, содержащиеся на полновесные имперские кредиты, на странницах своих газет и журналов, в программах галоканалов открыто поддерживали бы заговорщиков, путчистов. Издания должны были быть или закрыты, или же они должны были полностью изменить тональность своих редакционных материалов! Иного пути для них не было, ситуацию на информационном фронте нельзя было оставлять таким, каким она была на данный момент!
   В частности, последнее время меня лично очень интересовал имперский Третий канал галовидения, имевший галоаудиторию в несколько миллионов кирианцев, технический сигнал этого галоканала уверенно принимался на всей территории Кирианской империи.
   Главным редактором этого галоканала был некий господин Жарко, он своим волевым решением определял редакционную политику всего галоканала. Негативные материалы нескончаемым потоком шли в его эфир. Причем, как только в этих эфирным материалах Кирианская империя не называлась, она была и нищенкой на погосте, и проституткой на панели. Журналистский коллектив галоканала не считался ни с имперскими интересами, ни с имперской политикой. Называя себя истинными патриотами, о будущем Кирианской Империи они готовились такие жуткие по драматизму репортажи, что у зрителей кровь стыла в жилах, а на экранах галовизоров кадр один страшнее другого рассказывал о недееспособности императора Иоанна и далее нести на своих плечах бремя императорской власти. Дело доходило до того, что в эфире этого галоканала стали появляться политические обозреватели, которые, давая советы и консультации, требовали от императора Иоанна, как он должен поступать в том или ином конкретном случае.
   Целый раздел в справочнике, который я случайно обнаружил на своем столе, рассказывал о том, что Третий галоканал на сто процентов принадлежит Кирианской империи, в частности, его учредителем было имперское министерство труда. Но в уставе Третьего галоканала и в договоре с имперским министерством имелась маленькая оговорка, в которой утверждалось, что только член императорской семьи может собрать или распускать совет директоров этого галоканала. Разумеется, император Иоанн об этой оговорке и понятия не имел, поэтому он никогда не опускался до того, чтобы поприсутствовать на совете директоров Третьего канала.
   А сотрудники имперского министерства труда к этому времени уже забыли о том, что именно их имперское министерство получает имперскую лицензию на частоту вещания Третьего галоканала. Но это же министерство аккуратно и в срок перечисляло финансовые средства на содержание творческого и технического персонала галоканала, а также регулярно оплачивали счета по закупкам современного технического оборудования.
   Я схватил со стола свой коммуникатор и набрал номер коммуникатора сэра Гийома, Магистра клана Гномов, когда сэр Гийом ответил, то я поинтересовался:
   - Слушай, Гийом, в твоем клане имеется хотя бы один приличный гном юрист!
   - Барк, ты так выглядишь, задаешь такие вопросы, словно ты с Луны свалился! Всем стоящим предпринимателям давно известно, что в клане Гномов имеются самые лучшие в мире юристы. Они могут любого кирианца вокруг пальца обвести, могут выиграть самый проигрышный процесс. Так, в чем заключается твоя просьба, Барк?
   - Мне нужен твой лучший юрист для того, чтобы один галоканал поставить на путь истинный!
   Пару дней вместе с опытным юристом гномом я изучал уставные документы Третьего канала и совершенно случайно обнаружил, что в архивах имперского Министерства труда хранились копии, а не оригиналы этих документов. Таким образом, складывалась ситуация, в которой Кирианская Империя, затрачивая миллионы кредитов на содержание этого галоканала, не могла снять господина Жарко с поста главного редактора галоканала Третьего галоканала, который за время своего правления на галоканале превратился в маленького диктатора. Проведенное служебное расследование в имперском министерстве показало, что по устной договоренности, разумеется, неизвестно кого и с кем, оригиналы уставных документов должны были храниться в архивах Третьего галоканала. Попытки моего юриста созвониться и переговорить с юристом Третьего канала ни к чему не привели. Нет, он несколько раз говорил с галовизионным юристом, они даже подружились, но когда речь заходила об уставных документах, то внезапно оказывалось, что они в работе, их невозможно, даже на минуту, нам показать.
   Убедившись в бесперктивности контактов на этом уровне, а также то, что добром уставные документы нам никто не даст, я начал подумывать о том, что еще можно было предпринять в этом деле. Третий канал должен был изменить свою редакционную политику и перейти под юрисдикцию Императора, давать в эфир правдивую информацию о повседневной жизни Кирианской Империи, о существующих проблемах в социально-экономических областях и о том, как они решаются.

2

   Обычный трудовой день имперского Третьего канала галовидения подходил к концу. Можно было бы уже расходиться по домам, но журналисты пока не спешили покидать своих рабочих мест. Готовился выпуск очередной вечерний новостной программы, которой так славился Третий канал галовидения. Эту вечернюю программу новостей смотрел перед сном практически каждый кирианин и кирианка центральных провинций, самой глухомани Кирианской империи.
   По установившимся на галоканале традициям программу новостей "Всем, кто не спит" должна была быть предварительно просмотрена руководителем галоканала, главным редактором Жарко, а его пока еще не было на месте. Утром господина Жарко вызвали в имперскую службу безопасности для очередного собеседования на тему о том, что журналистский коллектив отдела новостей галоканала не должен столь критически высказываться в адрес членов императорской семьи.
   Час проходил за часом, но от главного редактора Жарко не было никакой информации, время же неуклонно приближалось к критическому моменту, когда вечерняя программа новостей должна была выйти в эфир. Сначала заволновались репортеры, которым оставалось слишком мало времени на то, чтобы перемонтировать свои материалы, если главный редактор потребует кое-что изменить в материале. Затем волнения распространились на обозревателей, которые вели отдельные рубрики, сегодняшний дикторский текст этих рубрик пока еще не был согласован с руководством. Затем начали волноваться заместители господина Жарко, ни один из них не желал брать на себя ответственность, чтобы посмотреть смонтированную программу новостей, поставить свою подпись на протокол о ее выдаче в эфир.
   Таким образом, на Третьем галоканале создавалась тупиковая ситуация, всем известная программа "Всем, кто не спит" была готова, но не могла выйти в эфир. За двадцать мин до выхода в эфир программы новостей главный редактор Жарко все-таки появился в своем кабинете, громко проклиная все на свете, а также идиотов из службы госбезопасности, он побежал в отдел выпуска эфирной редакции. Что ни говори, но господин Жарко был настоящим асом галовизионной журналистики, он моментально разобрался со всеми сюжетами, репортажами, рубриками, внес необходимые замечания, программа новостей в точно назначенное время пошла в эфир.
   Посмотрев программу, журналисты имперского Третьего галоканала не спешно стали собирать вещи, готовясь разойтись по домам.
   Но в этот момент перед зданием имперского Третьего галоканала притормозили десантные глайдеры, из отсеков которых начали выскакивать вооруженные до зубов гномы. Их современное фазерное оружие находилось в зажимах-креплениях за спинами, в руках гномы держали древние секиры и топоры, а на их головах были накинуты черные маски. С леденящими душу криками, с этими секирами и с топорами в руках гномы ворвались внутрь здания, в котором располагался Третий галоканал. Они положили лицом на мраморный пол местную охрану и, заблокировав все входы и выходы в здание, начали подниматься по лестницам на верхние этажи. На этажах при появлении гномов в масках и с таким устрашающим оружием в руках возникла самая настоящая паника. Лифты были заблокированы, по лестницам поднимались эти страшные гномы, таким образом, журналистам, техническим работникам третьего галоканала совершенно некуда было бежать и скрываться.
   Своими страшными, леденящими душу и сердце криками, взмахами секир и топоров, а иногда грубыми пинками сапог под зад того или иного кирианина, гномы выгоняли клерков, журналистов и технический персонал галоканала из офисных помещений, технических аппаратных и студий в коридоры, выстраивая всех кириан и кирианок вдоль стен широких коридоров. Журналисты и технические сотрудники галоканала с тихим ужасом поглядывали на топоры, которыми страшные гномы размахивали так сноровисто и ловко, что не один сотрудник галоканала не был поранен, даже не получил пореза или простой царапины.
   Вскоре здание галоканала затихло, весь персонал Третьего галоканала был выгнал в его коридоры. Он в длинных шеренгах стоял лицами к стенам, кирианки всхлипывали от пережитого ужаса, платочками вытирали свои заплаканные глаза. Мужчины, как могли их успокаивали, грозно посматривая на гномов, но ни один из них так и не вступил с ними в борьбу.
   Грозные и ужасные гномы расхаживали по коридорам за спинами работников галоканала, время от время покрикивая на них дурными голосами, требуя, чтобы никто не оборачивался и не оглядывался.
   В этот момент я в сопровождении полковников Филиппа и Герцега шел по коридору четвертого этажа редакционного здания имперского Третьего канала, направляясь в кабинет главного редактора этого галоканала. Мы с ужасом в глазах посматривали на эту картину насилия над журналистами, техническими работниками галоканала, которым сейчас так страдали и мучились, прежде всего, из-за политических ошибок своего главного редактора. В тот момент всей своей душой я сострадал вместе с этими кирианами и кирианками, но своим сердцем понимал необходимость применения подобных мер.
   Вскоре мы подошли к кабинету господина Жарко. Подобную роскошь в его приемной мне еще не приходилось встречать ни в одном помещении дворцового комплекса, даже тронный императорский зал не имел такую мебель и внутренний дизайн, как эта приемная. Секретарша главного редактора галоканала стояла распростершись перед дверью в кабинет господина Жарко. Своей грудью она преграждала проход гномам, но те так и не пошли на конфликт с этой слабой, но с очень с сильной волей женщиной! Когда мы вошли в приемную, то все трое, молча, направились к этой двери. Секретарша сильно побледнела и, рукой схватившись за сердце, она, видимо, узнала меня и полковника Филиппа, отошла от двери.
   - Господин Жарко, - сказал я переступив порог кабинета, - не были бы вы столь любезны, отдать распоряжение о срочном сборе совета директоров имперского Третьего галоканала. В вашем распоряжении десять минут для того, чтобы ваши секретари обзвонили всех членов совета директоров, чтобы их попросили бы срочно приехать на галоканал для участия во внеочередном заседании совета директоров. Я буду ждать их появления тридцать минут, так как вы, разумеется, понимаете, - я в этот момент мило улыбнулся господину Жарко, - что у меня очень мало свободного времени, поэтому не могу позволить себе более долгого ожидания. Но обязательно приму участие в качестве члена императорского семейства, сколько бы директоров не приехало бы на это заседание. Что же касается вас, господин Жарко, то вы уже сейчас можете быть свободным, так как я полагаю, что совет директоров изберет другого главного редактора имперского Третьего галоканала. Поэтому, не могли бы вы оставить меня и моих сопровождающих офицеров одних в кабинете, а сами можете его покинуть, оставив на столе ключи от сейфов и столов. А также все официальные печати этого галоканала. Сюда уже вы больше не вернетесь.
   Мы подождали, пока господин Жарко не покинул своего бывшего кабинета, а затем я посмотрел в сторону полковника Герцега и утвердительно кивнул головой. Недорослик поднялся на ноги и вышел из кабинета. Мы с Филиппом, ожидая возвращение полковника Герцега, все это время промолчали, у каждого у нас на душе было не очень хорошее настроение. Филипп все же выдержал этого осуждающего нас обоих молчания и, не раскрывая губ, мысленно произнес:
   - Все же это не дело, Барк, своими гномами с топорами пугать до смерти добропорядочных кириан и кирианок. Они этого не заслужили! Нам их следует пожалеть!
   - Филипп, позволь в этом вопросе не согласиться с тобой! Разве они, получая имперские кредиты из наших рук, могут называться добропорядочными кирианами и кирианками, ежедневно поливая нас, членов императорского семейства, грязными помоями! К тому же я не собираюсь их всех наказывать, отправлять на каторгу, сечь плетьми, заточать в тюрьму?! Нет, просто сегодня перед ними будет поставлен альтернативный выбор, или... или...!
   В это момент в кабинет вернулся полковник Герцег и, молча, протянул мне толстую кипу бумаг. Уставные документы вместе с учредительным договором снова вернулись в руки законного хозяина. Теперь можно было бы и проводить внеочередное заседание совета директоров имперского Третьего галоканала!
  
   Совет директоров имперского Третьего галоканала, на внеочередном заседании которого смогли присутствовали только четыре из семи членов совета директоров, в моем присутствии единогласно проголосовал за увольнение главного редактора господина Жарко. Также единогласно совет директоров принял решение о назначении господина Иррека, моего советника, генеральным директором имперского Третьего галоканала.
   Журналисты имперского Третьего канала, до глубины души ошеломленные новостями, поступающими с четвертого этажа здания, со слезами на лицах выслушивали одно сообщение за другим. Сначала они узнали об увольнении своего любимого и незабываемого главного редактора Жарко, а затем услышали имя нового генерального директора Третьего канала. Первоначально они планировали организовать политическую забастовку, выйти на улицы города с лозунгами о правах человека, но когда им разъяснили положение дел с юридической точки зрения, то они отказались от этой идеи. Среди них нашлись мужественные журналисты, которые поднимались на трибуну и во весь голос заявляли о своей преданности великому журналисту и бывшему главному редактору галоканала Жарко. Они говорили о том, что в знак протеста против противоправного решения никому неизвестного совета директоров, прекращают сотрудничество и покидают творческий коллектив имперского Третьего канала.
   К своему великому сожалению, эти молодые журналисты не знали того, что господин Жарко, спешно покидая здание "своего бывшего галоканала", забыл поинтересоваться тем, а что же произойдет с его творческим коллективом галоканала, с которым он проработал немало лет. В тот момент Жарко интересовал только один момент, будут ли ему выплачены полагающиеся по контракту имперские кредиты. Черт бы меня тогда подрал, в то время я еще не знал, какая у него была заработная плата, поэтому с безразличным видом утвердительно кивнул головой. А гномы в актовом зале с журналистами, решившими в знак протеста покинуть Третий канал, поступали очень просто. Хочешь уйти и протестовать, пожалуйста, пиши заявление об уходе по собственному желанию и протестуй за дверьми здания галоканала. Они тут же забирали у журналистов пропуска на проход в здание, а касса галоканала тут же выплачивала им полагающиеся выходные пособия.
   Честно говоря, я очень боялся именно этого момента исхода творческого коллектива, как бы с галоканала не уволился бы весь журналистский коллектив, тогда галоканал был бы вынужден на время приостановить свою работу, чтобы набрать новый творческий коллектив. Но внутреннее чутье меня на этот раз не подвело. Через час после официального объявления о смене руководства Третьего канала поток заявлений журналистов на увольнение иссяк, ушло восемьдесят шесть правдолюбов, а на галоканале работало двести шесть журналистов. Технический персонал галоканала вообще не отреагировал на смену руководство, ни один инженер или техник так и не подали заявления об увольнении.
   В этом момент я с Филиппом и Герцегом все еще находился в кабинете бывшего главного редактора Третьего канала, ожидая появления своего Иррека, который пока еще не знал о своем новом назначении.
   Снизу, из актового зала поступила информация о том, что вот уже некоторое время никто из журналистов больше не пишет заявлений об уходе. Ради проформы я поинтересовался, а кто последним подал заявление на увольнение, мне ответили, что такое заявление поступило от бывшей секретарши господина Жарко. Я тут же распорядился о том, чтобы эту девушку доставили ко мне в кабинет.
   Когда в кабинет ввалились два гнома полковника Герцега, которые со своими секирами и топорами в руках были очень похожими на мясников и живодеров с скотобойни. Они за локоток с обеих сторон придерживали знакомую нам девушку, которая была в совершенно расстроенных чувствах. Слезы так и лились из ее глаз, а губы возмущенно тряслись из-за такого насилия над ее свободной личностью.
   Одновременно с девушкой и гномами в кабинете влетел и Иррек, который при виде меня радостно сообщил:
   - Я только что вернулся! Рад тебя видеть в полном здравии и здоровье! Только ты, мне кажется, изменился, похудел и на тебе какая-то новая форма, которую я ранее не видел!
   - Не трепись языком, Иррек! Ничего во мне не изменилось, каким был, таким и остался! Давай, проходи и садись за стол, мне нужно с тобой переговорить об одном срочном деле!
   Чтобы не терять времени, я ему вкратце пересказал историю появления на белый свет имперского Третьего галоканала, а также во что он превратился под руководством некоего господина Жарко.
   - Да, ты бы его за это давно должен был уволить! - Не выдержав темперамента своего характера, мне предложил Иррек.
   - Я его только что и уволил! Если хочешь, то можешь почитать решение совета директоров галоканала по этому поводу! -
   Я очень надеялся на то, что Ирреку, прочитавшему эту бумагу, мне не придется говорить о его новом назначении.
   Но тот безмятежно отбросил бумагу в сторону, даже на нее не взглянув.
   - Понимаешь, Иррек, главный редактор Жарко последнее время зачастил наведываться в информационно-аналитическую службу клана Медведей. Там он обсуждал вопросу редакционной политики своего галоканала. Он наш галоканал уже давно рассматривал, как свое личное предприятие.
   - Подожди, Барк, ну зачем ты мне обо всем этом рассказываешь?
   - Я хочу, чтобы ты встал генеральным директором этого галоканала, его редакционную политику выстроил в полном соответствии с нашими целями и задачами!
   - Я не дурак, Барк! И давно уже понял, что ты намерен мне предложить новую работу! Я не против, но позволь мне тебя спросить, а ты мое новое назначение согласовал с моим куратором и учеником, с наследным принцем?
   Это был умнейший ход со стороны Иррека, теперь уже пришла моя очередь чесать свой затылок. Торопясь с назначением Иррека, стараясь это сохранить в глубокой тайне ото всех, я не успел переговорить с Артуром по этому вопросу. Глазами я поискал на столе завалявшуюся трубку коммуникатора, чтобы, не откладывая дело в долгий ящик, переговорить с Артуром.
   В этот момент перед моими глазами возникла женская рука с трубкой стационарного телефона, в которой уже слышался голос женщины оператора телефонного коммутатора императорского дворца. Я попросил ее соединить меня с южной имперской резиденцией, то было кодовое имя нового убежища моей семьи. После серии переключений женщина телефонный оператор соединила меня с Артуром, которому я быстро рассказал о возникшей проблеме.
   Артур пару минут терзал меня вопросами о галовидении, его роли и месте в структуре имперского общества, а затем он мне сказал:
   - Па, я очень дорожу и ценю, что у меня имеется такой учитель и наставник, как Иррек. Насколько я понимаю, сейчас ты ему предлагаешь стать генеральным директором большого галоканала, который свои передачи вещает практически на всей территории Кирианской империи. В свете тех событий, которые назревают, на плечи генерального директора имперского Третьего канала возлагаются особые полномочия, с которыми только Иррек может справиться.
   Я слушал сына и внутренне удивлялся тому, как он быстро и правильно оценивает сложившуюся ситуацию, Иррек слушал нас по параллельной телефонной линии. Когда я закончил свой разговор, то он парой слов перебросился с Артуром и положил трубку на рычаги.
   После этого разговора Иррек был в расстроенных чувствах, опять ему приходилось небо менять на какой-то кабинет, это был тяжелый для него психологический удар. Чтобы скрыть свое смущение, я взял пачку уставных документов, бросил их на стол перед Ирреком, сказав, чтобы эти уставные и регистрационные документы Третьего галоканала он хранил бы, как зеницу око, чтобы их оригиналы он передал на вечное хранение в имперский главный архив.
   Когда Иррек догадался, что у него обратного пути не будет, что ему так или иначе, но придется руководить имперским Третьем галоканалом, то он решил первым же делом решил избавиться от нашей компании, вежливым голосом предложив нам покинуть его рабочий кабинет. Мы уже уходили, когда я вспомнил о бывшей секретарше Жарко, но ее уже не было в кабинете. Девушка снова сидела за своим рабочим столом в приемной, она деловито перебирала лежавшие на столе документы. Я остановился и у нее поинтересовался, как ее зовут, из какого она клана?
   - Нано, - мгновенно ответила девушка и быстрым движением руки, она помадой поправила очертание своих губ, добавила, - из клана Муравьев, разумеется.
   Развернувшись лицом к Ирреку, который сопровождал нас до выхода, видимо, желая от нас быстрее избавиться, я, подбородком кивнул в сторону Нано, и сказал:
   - Эта девушка знает достаточно много о галоканале. Она много лет здесь проработала, хорошо знает многих, если не всех, его журналистов и сотрудников технических служб, свободно ориентируется в производстве программ. В этой связи я полагаю, что ты не ошибешься, Иррек, назначив ее своим заместителем по производству.
   Услышав мои слова, у Нано дрогнула рука, помада прочертила красную дорожку от уголка губ через весь подбородок.

3

   Всю последующую неделю имперская столичная общественность только и склоняла слухи о том, как я с помощью своих гномов поменял руководство имперского Третьего канала. Громким шепотом кириане делились друг с другом информацией о том, как я простым движением руки изгнал прочь главного редактора этого галоканала, выгнал из его собственного кабинета. О назначении Иррека говорили мало, в то время он был мало, кому известен, о нем понаслышке слышали только то, что он был вхож в мое ближнее окружение. Особо много кириане говорили о том, как бывшая секретарша уволенного главного редактора по моему прямому указанию стала первым заместителем генерального директора Третьего галоканала. Этот слух не сходил с уст светских говорунов и болтунов, причем с каждым разом этот слух обрастал дополнительными, невероятными подробностями. Пока имперская общественность, строя догадки о таком крутом взлете простой секретарше, не пришла к единому мнению в том, что она была моей давней любовницей.
   Я на эти слухи никак не реагировал, хранил молчание и продолжал заниматься своими срочными делами по управлению Кирианской империей, а также организацией противостояния зреющему перевороту!
   Политическая ситуация в Саане, столице Кирианской империи, медленно, но верно ухудшалась день ото дня. Все чаще и чаще на улицах и площадях столицы проводились политические манифестации, митинги и собрания, на которых все чаще раздавались голоса с требованиями о низвержении императора Иоанна. Городская полиция не обладала необходимыми правами для разгона таких провокационных собраний и более того, что все они проходили под лозунгами и политическими прикрытием имперских кланов. В этой ситуации я по-прежнему занимался поиском кириан, на которых мог бы опереться, положиться в своей антиклановой борьбе. Но эти поиски пока не приносили мне того результата, который мне хотелось бы иметь!
   Мы же все более и более нуждались в поддержке таких имперских учреждений, как имперская служба безопасности, МВД империи, имперского министерства обороны и Генерального штаба. Поэтому в своей работе я запланировал посещение этих министерств и ведомств, откровенный разговор с их сотрудниками.
   Филипп вот уже почти месяц возглавлял имперскую службу безопасности, там он многое успел сделать, но, как он сам мне неоднократно говорил, еще больше ему еще предстояло сделать. Мне же требовалась уверенность в том, что ИСБ в обстановке развернувшегося политического хаоса останется верной императору Иоанну, будет до конца верно выполнять свои обязанности.
   В тот день шел дождь, он зарядил с раннего утра и шел, не переставая, до второй половины этого же дня. В тот момент, когда я на флайере подлетал к зданию имперской службы безопасности, мне неожиданно позвонила принцесса Лиана, моя жена. После того, как я по коммуникатору я принял вызов, нажав зеленую кнопочку, то сначала услышал женские всхлипывания, а затем в этих всхлипываниях я услышал свой родной голосок, который еле слышно поинтересовался:
   - Барк, это правда, что мужчины по своей натуре не могут долгое время обходиться без женщин?
   Я был не просто ошеломлен этим вопросом жены, у меня все вещи повылетали из рук. С большим трудом мне удалось поймать коммуникатор, также выпавший из рук, чтобы продолжить разговор с женой. В тот момент я вдруг оказался в каком-то непонятном состоянии нереальности вещей, происходивших со мной! Всхлипывания жены все еще продолжались, я их хорошо слышал по коммуникатору. Но пока не мог набраться храбрости, чтобы вступить с ней в разговор, всхлипывания же от этого моего молчания даже слегка усилились. Почему-то я терпеливо ожидал, когда Лиана перестанет всхлипывать, когда она сама сможет со мной продолжить разговор.
   - Понимаешь, Барк! Я тебя так люблю, что не могу и дня пробыть без тебя. Но, когда мне пришлось срочно покинуть столицу и с семьей лететь в изгнанье, то я попросила своих двух лучших подруг присмотреть за тобой. Разумеется, ты об их существовании ничего слышал, хотя не раз их видел. Они же мне звонили каждый вечер, в подробностях рассказывали о том, чем же ты в этот день занимался, с кем встречался, вел переговоры. Моя система неплохо работала, через своих подруг я знала о тебе практически все, поэтому у меня хватало сил не отвечать на твои звонки. Поэтому я разговаривала с тобой только через Артура. Вчера поздно вечером мне позвонила одна из моих подруг! Она мне сообщила самую ужасную в моей жизни новость о том, что по столице начали бродить слухи о твоих любовных похождениях, она даже назвала имена твоих любовниц.
   Лиана снова сорвалась на рыдания, но на этот раз я уже знал, как мне следует вести со своей женушкой. Нужно было дать ей время на то, чтобы она слегка выплакалась, затем начать ее успокаивать, позволить ей завершить свой рассказ, над которым я пока не знал, плакать ли мне или же смеяться?!
   Лиана после моих слов о любви немного успокоилась, так что смогла продолжить свой рассказ:
   - Практически через минуту перезвонила вторая моя подруга. Она теми же словами, что и первая подруга, начала мне рассказывать о твоих похождениях. Но я ее прервала, сказав, что ты не такой, что ты никогда за женщинами не бегал, что ты меня любишь и что у нас замечательные дети! Тогда эта подруга мне и сказала, что ты, может быть, и не бегаешь за женщинами?! Но все мужчины - это, прежде всего, самцы, которые каждые семь секунд только и думают о сексе. Мужчины сами этого не замечают, но внутри их существует постоянная потребность в женщине, которую они обязаны постоянно утолять. Ты, знаешь, Барк, но я ей почему-то поверила, всю ночь не спала, думая о том, что невольно тебя лишила женской ласки, а ты теперь вынужден выпрашивать любовь на стороне у других женщин!
   От принцессы Лианы можно было бы ожидать многого, на то она и женщина, но чтобы моя жена поверила бы в этот дикий бред, такого я попросту не мог себе представить.
   А Лиана продолжала мне рассказывать:
   - Мой любимый, каждую ночь, перед тем, как заснуть. Я молю бога о том, чтобы он тебе завтрашний день сделал бы для легким и успешным. Просыпаясь ночью, я иду к иконам, на этот раз поблагодарить господа бога за том, что он подарил мне тебя. Я счастлива в любви с тобой и в нашей совместной жизни. Я и дня не могу пробыть без тебя и, если бы не наши дети, Артур и Ланочка, то я давно бы сбежала к тебе. И тогда бы у тебя никогда не было бы проблем с сексом, а у нас появилась бы еще одна доченька!
   В этот момент мой эскорт прибыл к зданию имперской службы безопасности, я был вынужден извиниться перед Лианой, которая к этому времени уже не плакала. Моя же охрана из гномов опрометью выскочила из своих флайеров сопровождения, чтобы плотным кольцом окружить мой флайер, угрожающе выставив во все стороны стволы фазерных винтовок, автоматов и пулеметов.
   Такое несколько неординарное поведение гномов моей охраны обратило на себя внимание охраны здания имперской службы безопасности, которая тут же доложила об этом своему руководству. Из центрального подъезда здания выбежал встревоженный полковник Филипп с группой офицеров своей службы, он быстрым шагом направился к моему флайеру, чтобы выяснить, что же со мной происходит. Но полковник Герцег бросился ему наперерез, чтобы грудью преградить ему дорогу, страшным шепотом сообщив, что у меня важный телефонный разговор, который я не могу прервать.
   Но к этому времени я уже закончил разговор с Лианой, поэтому вышел из флайера, прикрикнул на Герцега, и пожал руку полковнику Филиппу.
   - Извини, Филипп, за переполох устроенный Герцегом и его гномами. Перестарались парни! Мне позвонила Лиана, она ревела, как белуга, обвиняя меня в измене!
   - Да, наша столица переполнена слухами о твоих любовных похождениях. Оказывается у тебя помимо Нано имеется сотня других любовниц. Та что, Барк, я тебе не завидую. Когда ты снова будешь разговаривать с Лианой, то передай ей привет от меня, и заверь ее в том, что, имперская служба безопасности не позволит принцу Барку скатиться по наклонной плоскости из-за его любви к женщинам!
   Мы подошли к центральному входу в здание, вошли в него и оказались в огромном вестибюле отделанным серым мрамором. Идя по красной дорожке, мы прошли эмблему имперских ИСБ с надписью: "Кирианский народ мы защищаем тебя, а ты нам помогаешь!" Правда, это было несколько глупо, но хорошо смотрелась со стороны и лозунг неплохо прозвучал!
   Имперская служба безопасности была создана в незапамятные времена, она всегда была и остается важным устоем императорской власти. Во все времена ИСБ собирала, сортировала и анализировала информацию, поступающую от населения, политических партий и общественных организаций, партийных и имперских министерств и учреждений. На основе этой информации готовились аналитические записки, в которых отражались настроение и реально существующее положение дел в различных областях жизни народа, социально-общественных групп населения Кирианской империи. ИСБ вполне успешно работала, время от времени ликвидируя агентурные сети других государств. Эта имперская служба пользовалась большим уважением, многие имперские министерства просили регулярно высылать в их адреса аналитические записки ИСБ с тем, чтобы координировать планы развития своих отраслей экономики и промышленности!
   Могу сказать, что ИСБ всегда держала руку на пульсе политической, социальной и общественной жизни кирианского народа, чтобы своевременно реагировать, предотвращать проявление агрессивных намерений или террористических вылазок внутреннего противника. На основе этой же информации ИСБ делала прогноз развития кирианского общества на ближайшую неделю, месяц, полугодие и год, чтобы соответствующим образом готовить и проводить профилактические мероприятия по пресечению попыток поднять голову внутреннего врага.
   Так вот, с того момента, когда полковник Филипп возглавил ИСБ, в аналитических записках, подготовленных аналитической службой ИСБ, стала прослеживаться очень интересная, но, я бы сказал, что несколько странная тенденция. В записках ИСБ почему-то четко и ясно утверждалось, что основное недовольство существующим политическим строем и руководством Кирианской империей родилось, созрело не в гражданском имперском сообществе, а в военно-дворянской среде, среди молодых гвардейских и армейских офицеров, которые называли себя офицерами-технократами. Так вот эти офицеры-технократы решили, что в последние годы власть императора Иоанна начала деградировать, рано или поздно она в итоге окажется совсем неспособной править великой Кирианской империей. Последствием такой деградации верховной власти могла бы стать раздробление Кирианской империи на множество маленьких государств и княжеств, неспособных сохранять свои собственные суверенитеты!
   Для предотвращения подобного развития событий в будущем эти офицеры-технократы были вынуждены приступить к планированию заговора, военного переворота. Основной своей целью они ставили смещение с престола императора Иоанна. Более того в этих аналитических записках ИСБ говорилось о том, что в настоящее время недовольство правлением императора Иоанна распространилось и на высшие эшелоны имперского кирианского гражданского общества.
   Документы, регулярно поступавшие из службы Филиппа, я всегда прочитывал от корки до корки и с огромным вниманием. Я всегда старался четко разобраться в том, что именно говорилось в этих аналитических записках. Частенько по вечерам, а то и ночи напролет, мы с Филиппом обсуждали содержание аналитических записок его службы. Но, прежде всего, мы старались разобраться в самих ситуациях, которые затем анализировались в этих записках. В конце концов, мы с Филиппом пришли к единому мнению о том, что аналитические записки подготовлены на высшем штабном уровне, каждое слово в них тщательно выверено, взвешено и корректно озвучено, но... с тем, чтобы нас дезинформировать или даже дезориентировать в том, что на деле происходило в кирианском обществе! По моей просьбе, Филипп специальным распоряжением по ИСБ запретил рассылку этих аналитических записок по имперским министерства и ведомствам!
   Кто-то, делая это очень осторожно, как бы исподволь, попытался нас с Филиппом отвести в сторону от основной линии событий, развивающихся в Кирианской империи. По крайней мере, этот кто-то старался на время отвлечь наше внимание, запутать в реальных ситуациях происходящих событий, отвлечь внимание от имперских кланов, словно их вообще не существовало в Кирианской империи, в кирианском обществе! Мы с Филиппом убедились в том, что особое внимание в аналитических записках ИСБ следовало уделять не языку или используемым в записках словам и выражениям, а самой сути анализируемых событий или ситуаций.
   Меня же заинтересовало, почему аналитический департамент ИСБ не замечает того, что у него сейчас происходит практически перед самым носом. Высшие офицеры этого департамента точно так же, как и имперский генпрокурор Якоб Мерке, не обратили внимания на попытку покушения, которая недавно имела место в дворцовом подземном переходе, как будто этого события и не происходило! На моем рабочем столе в отдельной папочке уже давно лежала информация о том, что сэр Габор, Магистр клана Медведей, чуть ли не принародно завил о том, что хочет стать "национальным лидером новой Кирианской империи", о чем офицеры аналитики ни словом не упомянули, ни в одной из своих аналитических записок. Сэр Габор уже в письменной форме изложил свои мысли по вопросу о том, какой новый порядок он введет в "демократической республике". По его словам, в империи будет введена паспортная система, ограничено передвижение граждан по территории республики, введен ценз оседлости и ремесла, запрещена политическая деятельность и свобода слова и печати.
   Когда эти свои недоуменные вопросы я задал руководителю аналитической службы имперской службы безопасности, то убеленный сединами полковник в гражданском костюме, побледнев до синевы, злобно посмотрел на своего заместителя, и пошел писать заявление о своей отставке.
   Встреча с руководством ИБС проходила в кабинете Филиппа, на ней присутствовали руководители и заместители отдельных департаментов, служб и подразделений имперской службы безопасности. Филипп хотел мне уступить свое председательское место во главе громадного круглого стола, но я устроился за боковым столиком, так как оттуда мне было очень удобно наблюдать за поведением тех руководителей ИБС, которых он пригласил.
   После того, как кабинет покинул руководитель аналитической службы, то я уже не говорил, а в основном слушал то, что говорили подчиненные Филиппа. Внешне они произвели на меня именно такое впечатление, которое я, в принципе, от них ожидал. В большинстве своем они были выходцами из высших родовых кланов Кирианской империи. Все эти офицеры прекрасно понимали, что, когда наступают тяжелые и смутные времена для империи, им нет, да не будет особо большого доверия с нашей стороны. Поэтому некоторые из них уже потихоньку собирали вещички, чтобы уйти в отставку, другие же продолжали служить, надеясь на удачу по службе!
   Что касается, полковник Филиппа, то он слишком уж мало времени руководил имперской службой безопасности, у него еще не сложилось полного собственного мнения о сотрудниках этой имперской службы. Он попросил у меня недельную отсрочку, чтобы сейчас не начинать большой чистки своего центрального аппарата. Что же касается меня самого, то у меня вообще не было намерений залезать в дела своего друга, я только его попросил, сделать так, чтобы к смутным временам имперская служба безопасность подошла подготовленной и сплоченной.
   Под конец дня в кабинете Филиппа уже никого не было, один только я сидел а отдалении, прислушиваясь к переговорам Филиппа с начальниками управлений и отделов своей службы. Чувствовалось, что Филипп постепенно входил в жизненный ритм своей службы, он был информирован об операциях и делах, проводимых ИБС, более или мене свободно в ним ориентировался, на вопросы подчиненных давал точные ответы.
   Он повернул голову в мою сторону и поинтересовался:
   - Барк, ты хотел встретиться с офицерами, которые попытались раскрутить твое дело, эта самая попытка покушения на тебя в подземном переходе?
   - Я и сейчас хотел бы их увидеть, перекинуться с ними парой словечек!
   Вскоре секретарша Филиппа, красивая блондинка с длинными ногами, в зеленой форме с погонами капитана, доложила о том, что прибыли офицеры оперативно-розыскного департамента.
   Когда четыре майора вошли в кабинет и с эдаким выкрутасам отрапортовали Филиппу о прибытии по его приказы, то я сразу же почувствовал к этим охламонам большую симпатию.
   Филипп, поговори с ними! Мне нужны две минуты для того, чтобы прощупать их сознание!
   - Они, что враги? - Испугался Филипп!
   - Да, нет, они мне понравились, вот и хочу о них больше узнать!

4

   Император Иоанн все это время держался стороной, хотя я ощущал, как старику очень хотелось быть в курсе всех событий, инициаторами которых мы с Филиппом выступали. Он хотел принимать самое активное участие в работе против заговорщиков вместе и наравне с нами, мной и Филиппом! Но он так и ни разу прямо мне об этом не сказал, только раз в нашем разговоре поинтересовался тем, какую именно роль я ему отвожу в работе по нейтрализации планов заговорщиков. Тогда я ему пообещал, что обязательно его привлеку к этой работе, как только в этом появится потребность. Я не знаю, поверил ли тогда Иоанн этим моим словам, но сам я им не поверил, так как уже давно решил, этого старика к оперативной работе не привлекать, ни под каким предлогом!
   Я не думаю, чтобы Филипп знал о таких моих мыслях по отношению к императору Иоанну.
   Всего лишь один раз он поинтересовался:
   - Слушай, мой принц, я внимательно наблюдаю за твоими действиями, направленными на то, чтобы решить простой такой вопрос, как нам избавиться от имперского министра обороны. И не понимаю, почему ты не обращаешься к Иоанну, не просишь его нам помочь решить эту проблему. Ведь, наверняка, император Иоанн, в свое время, назначая его имперским министром обороны, имел с ним какие-то отношения. Может быть, они тогда были друзьями и, наверняка, многое знали друг о друге. В любом случае Иоанн мог бы тебе дать очень хороший совет, как это можно было бы сделать, не поднимая большой волны протеста или возмущения среди кирианской общественности.
   - Филипп, иногда мне кажется, что Иоанн все-таки не так уж откровенен в моих с ним отношениях! Возможно, это было вызвано тем обстоятельством, что мужем своей дочери он ожидал увидеть кирианина, а не меня, инопланетянина, родословную, которого можно было бы сравнить с твоей родословной, Филипп! Возможно, именно поэтому я иногда избегаю общения с императором Иоанном и его супругой, Императриссу, которую иногда совсем не понимаю. Хотя, если говорить о внешней стороне наших взаимоотношений у нас все в порядке, ничего такого не происходит, мы вежливы и обязательны друг к другу! Но он и я свои проблемы стараемся решать сами без привлечения другой стороны. Я уже десять лет женат на Лиане, десять чуть ли не каждый встречаюсь с Иоанном, но только месяц назад он поделился со мной своим секретом полишинеля о том, что сэр Гароб собирается у меня отобрать мою жену и передать ее во владение своему умалишенному сыну.
   - Да, Барк, оказывается у тебя с родителями жены не такие уж простые отношения, мне же казалось со стороны, что там у вас тишь и гладь, божья благодать. Но, почему-то во мне таится твердая уверенность в том, что со временем у вас все наладится. Да, и честно хочу тебе, мой принц, сказать, что сейчас жалею, что первым начал разговор на эту тему. В заключение нашего разговора на эту тему хочу, тебя, принц Барк, заверить в том, что, насколько я знаю, император Иоанн - честный кирианин, он достоин быть императором Кирианской империи. Для своей империи он сделал столько добрых дел, как ни один другой император.
   После этого разговора мы с Филиппом уже никогда больше не касались и не обсуждали моего тестя. Мои же отношения с Иоанном гораздо упростились после того, как он рассказал мне и своих взаимоотношениях с сэром Гаробом, Магистром клана Медведей Честно говоря, после этого разговора я уже не чувствовал ни в его словах, ни в его поведении какого-либо подвоха. Он чаще встречался со мной, искренне интересовался тем, чем я занимался и всячески старался помочь решить ту или иную проблему. Я могу сказать только, что император Иоанн в тот период времени даже не пытался меня в чем-либо ограничивать, от чего-то предостерегать.
   Правда, Иоанн не изменился только в одном, он, по-прежнему, меня предостерегал от того, чтобы я никогда не проливал излишней народной крови. Но эти слова он говорил и до разговора о Лиане, и после того разговора. Почему он поднимал эту тему я и до сих пор не могу понять, так как никогда не считал себя кровопийцей, никогда не стремился к тому, чтобы понапрасну проливать народную кровь. Только одного я не могу спокойно воспринимать, чтобы мои родные и близкие кириане, Лиана, Артур, Лана, Императрисса и, как это не было удивительным, сам император Иоанн, подверглись бы смертельной угрозе со стороны.
   Снайпер расстрелял имперского Генерального прокурора Якоба Мерке, не только за то, что моя жизнь подверглась смертельной угрозе в подземном переходе дворцового комплекса, но и за то я хотел ясно и твердо сказать представителям кланов Медведей и Ястребов, которые и организовали это покушение, не трогайте императорскую семью. И если судить по реакции сэра Роберта в разговоре с Филиппом, то они это хорошо поняли! Разумеется, кланы не отступили, но теперь они не будут лезть напролом ради достижения собственной цели, теперь, прежде чем, отдать какой-либо приказ, кланы подумают, а какова будет ответная реакция императорской семьи?!
   Однажды, мне и Филиппу пришлось целый вечер провести в дворцовом кабинете Императора Иоанна, обсуждая проблему набирающего силу заговора. Иоанн, как и я, получал еженедельные аналитические записки ИСБ. Когда мы с Филиппом вошли в его кабинет, заняли свои места в креслах, стоящие перед его огромным письменным столом, то я из своего кресла увидел, что одна из аналитических записок ИСБ лежит перед ним на столе. Увидев, что мы устроились в креслах, Император Иоанн прекратил чтение этой записки, снял очки с переносицы и начал пальцами ее массировать. По всему было видно, что Иоанн сильно устал, что он находится на грани нервного истощения и срыва.
   Затем Император Иоанн негромко произнес:
   - Спасибо, господа, что нашли время, зашли поговорить ко мне, к старику! Вы знаете, я решил поделиться с вами одной своей мыслью в отношении информации, которая в последнее время стала несколько удивлять меня. Я столько времени читал аналитические записки ИСБ, - в этот момент он внимательно посмотрел на Филиппа, - что я, как мне тогда самому казалось, хорошо знал офицеров, которые готовили эти аналитические записки. Разумеется, я никогда с ними не встречался, но если говорить о слоге или о стиле этих записок, в то в ней, как в зеркале, отражался характер офицера, бравшегося за перо, что написать эту записку. Так вот в те давние времена эти офицеры мне были знакомы, но сегодня, читая, ту или иную записку, во-первых, я ни узнаю, ни одного офицера. Вы, что, полковник, занялись чисткой ИСБ, увольняете всех подряд старых офицеров?
   - Никак нет, Ваше Величество! Ничего такого в имперской службе пока не происходит. С своим приходом на пост руководителя, я не подписал еще ни одного приказа на увольнение! Чистка службы будет, но несколько позже, пока я не начну хорошо разбираться во всем, чем занимается ИСБ!
   - Правильный подход! Сначала научись, разбери, а потом наводи порядок! Хорошо, что же тогда происходит, что за новые офицеры пишут аналитические записки?
   - Обязательно разберусь и тут же доложу вам, Ваше Величество!
   - И во-вторых, в этих записках совершенно не упоминаются кириане, которые спят и видят себя на императорском престоле. Вам обязательно нужно разобраться с имперским министром обороны, он из клана Ястребов, с имперским министром внутренних дел, он - Медведь, начальником имперского Генерального штаба, Ястреб. Все эти кириане, они являются вернейшими представителями своих родовых кланов, по первому же указанию магистра своего клана они готовы Кирианскую Империю утопить в потоках народной крови. Не верьте тому, что сегодня говорится в аналитических записках об офицерах-технократах, это подстава, чтобы отвлечь мое и ваше внимание от настоящего врага. Наш враг был, есть и навсегда останется, - это родовые кланы Медведей Ястребов и Муравьи.
   После этой беседы император Иоанн внезапно заболел, он где-то сильно простыл. У него появились сильные хрипы в груди, поэтому он отправился лечиться к своей Императриссе, временно передав в мои руки руководство Кирианской Империей.
   На меня сразу же навалилось такая уйма дел, - заседания имперского правительства, присутствие на слушаниях имперского Сената, прием имперских чиновников, придворных сановников и многое другое. Получилось так, что у меня не было времени на то, чтобы заниматься заговором и заговорщиками. Основная работа по этому направлению легла на плечи полковника Филиппа, который не жаловался. но старался, как можно лучше, делать эту работу и одновременно выполнять обязанности руководителя имперской службы безопасности.
   Теперь же я хожу несколько слов сказать об Императриссе, которая была очень красивой, статной, хорошо сохранившейся кирианской женщиной в возрасте шестидесяти лет!
   Много лет назад она счастливо вышла замуж за юношу, который в недалеком будущем станет императором Иоанном. Но с тех пор, я бы сказал, что Императрисса была несчастливой женщиной! В первый же год своего замужества, когда император Иоанн взошел на престол, Императрисса подарила ему дочку, Лиану. После этих первых родов Императрисса так и не позволила себе подарить императору других детей. Хотя, по случайно услышанным ее разговорам с мужем, я понимал, что она могла бы подарить жизнь очень многим другим детям.
   Однажды вечером на ужин собрались все члены обоих наших семейств. Под самый конец этого ужина, когда мы остались вдвоем, слегка подвыпившая Императрисса, прямо глядя мне в глаза, вдруг произнесла:
   - Барк, ты так часто смотришь на меня! При этом все время думаешь о том, почему у меня с Иоанном нет других детей, помимо Лианы?! Так вот, сейчас я тебе честно отвечу, я не рожала других детей по очень простой причине! Мне просто не хотелось жизнями своих мальчиков и девочек преграждать тебе дорогу к императорскому престолу.
   Тогда я не отвел своего взгляда от этого пронзительного взгляда глаз своей тещи, подумав о том, что теща, видимо, является провидицей!
   - Да, ты прав и в этом вопросе, Барк! - Императрисса сама начала отвечать на мой так и не заданный вопрос. - Сама жизнь научила меня иногда заглядывать в наше будущее, что посмотреть и узнать, что же нас там ожидает! Часто эти мои видения нельзя объяснить, они попросту бессмысленны. Но иногда я вижу четкую и ясную картину будущего!
   - Неужели, вы меня там увидели, рвущегося к власти, по трупам кирианцев поднимающегося к императорскому престолу?
   - Нет, Барк, ты ошибаешься, этого я не видела! Я знаю и видела только одно, что ты вступишь в борьбу за императорскую власть! Ты женат на моей единственной дочери, ты подарил мне внука и внучку. Так что я молю тебя об одном, сохрани им всем жизнь! Не увлекись борьбой за власть в империи, не забудь об их существовании! Сейчас я готова встать перед тобой, принц Барк, на колени, чтобы ты навсегда запомнил, вечно хранил бы в своей памяти эту мою мольбу!
   - Замолчи, Императрисса! Не говори мне таких вещей! Жена и дети для меня священны и бесценны! Я отдам свою жизнь ради того, чтобы они жили!
   - Дай бог, Барк, чтобы в критические минуты ты помнил об этом нашем разговоре! Да, и последняя моя к тебе просьба, принц Барк! Когда станешь верховным правителем нашей империи, постарайся меньше людей отправлять на эшафот или на виселицу!
   С этими словами Императрисса поднялась из-за стола и, твердо ступая, покинула столовую зала, оставив меня в полном недоумении. Эти кирианские женщины были странными созданиями! Они многое знали о жизни и многое в ней понимали, но иногда сами женщины принимали очень странные, необъяснимые решения! Неугомонные они какие-то, всегда хотят, чтобы их желания исполнялись, даже тогда, когда эти желания совершенно неисполнимые по своей сути! То им детей подавай кучу, то они отдыхать желают без мужей! Но как только их желания исполнялись, так они вдруг заявляют, что они этого не говорили и не хотели, а на деле даже отдых без мужей-деспотов для них это уже никакой не отдых.

5

   Передвижение наших отдельных воинских подразделений в провинциях, их общее движение на Эдвардс, все же было замечено штабистами столичного гарнизона. В этой связи его командир, генерал майор Хассел, приказал 3-й гвардейской дивизии, выделить, отправить батальон на север Кирианской империи с целью проведения там разведывательной миссии. Основной целью этой миссии стало выяснение вопроса, какие именно воинские части, с какой целью эти подразделения передвигаются в том регионе?! В приказе, который получил командир разведбатальона, особо выделялось необходимость появление этого батальона в этом провинциальном городке Эдвардс для выяснения вопроса, что там происходит, какое военное строительство и с какой целью развернулось под его стенами?
   Бригадный генерал Герман Мольт в глубоком молчании сидел за столом для совещаний в моем дворцовом кабинете. Я же в этот момент стоял у окна, из которого наблюдал за очередными выкрутасами своего ангела-хранителя, полковника Герцега на внутреннем дворцовом дворике. Тот почему-то начал приставать к гвардейскому капитану, что-то от него требуя, я мог бы, конечно, переключиться на дальноуслышание, но тогда бы не слышал того, что мне сейчас тихо говорил генерал Мольт.
   - Понимаешь, полковник! Генерал майор Хассел практически открыто отказался подчиняться имперскому Генеральному штабу, то есть мне, бригадному генералу Мольту! Хотя я с этим генералом был в неплохих дружеских отношениях! Правда, генерал Хассел служил, практически не вылезая из Сааны, в императорских гвардейских дивизиях, одну за другой получая звездочки на свои гвардейские погоны. Я же горбатился с 1-й особой штурмовой бригадой, пытаясь поставить на ноги ее бойцов. В имперских архивах его очкастые офицеры штабисты разыскали интересный документ. То было древнейшее постановление какого-то там императора. В том постановлении якобы говорилось о том, что "в случае возникновения нестабильной ситуации в кирианской империи, в результате возможной недееспособности императора, то "командир столичного гарнизоне вправе взять на себя командование гвардейскими дивизиями, расквартированными в столице". Ты, представляешь, Барк, у этой гвардейской мрази поехала голова, этот генерал одним росчерком пера вывел столичный гарнизон из моего и из императора Иоанна подчинения. Черт с ним, если бы он сидел спокойно в этой столице, не лез бы в дела имперских провинций, я бы это дело выдержал, не стал бы обращать на него своего внимания. А теперь что еще получается, этот генерал майор Хассел решил поинтересоваться тем, чем я занимаюсь в этой имперской глухомани? Он целый батальон посылает на разведку в мою зону ответственности, я мимо этого просто так не могу пройти!
   - Понимаю, генерал! Это в первую очередь может означать, что, если ты не сможет повлиять на командира этого батальона, заставить его перейти на нашу сторону, забыть о генерал майоре Хасселе, тогда ты должен отдать приказ о полном уничтожении этого гвардейского батальона. В противном случае вражеский батальон вернется в имперскую столицу с ценными разведданными. Таким образом, заговорщики будут проинформированы о том, что мы уже давным-давно начали готовиться к военному перевороту! Одной только этой информацией мы можем развязать им руки, в результате они начнут подумывать о силовом противодействии нашим усилиям по всей территории Кирианской империи. Первым же делом заговорщики, Герман, попытаются, вышвырнут все твои войска, которых и так кот наплакал, из имперской столицы. А потом они перейдут в наступление на все наши дивизии и корпуса, на данный момент разбросанные по всей имперской территории. Эти дивизии и корпуса большей частью разбросаны по этой территории, а не сконцентрированы в каком-либо оном месте! Между прочим, что я тебе об этом рассказываю, ты сам, генерал, об этом прекрасно знаешь, не правда ли, Герман?!
   - Но, я не могу отдать приказа об уничтожении целого батальона, даже если он батальон гвардии. Военных действий еще не ведется, а его рядовые гвардейцы ни в чем не виноваты, они попросту выполняют приказы своих офицеров. Почему я должен отдавать такой несправедливый приказ?! - Как-то неуверенно начал говорить генерал Мольт.
   Тем не менее, Мольт поднялся на ноги, подошел к громадной политической карте Кирианской империи, которой я недавно завесил одну из стен своего кабинета. Там он надолго задержался, пальцами водя то ли по бассейнам рек, то ли по отдельным городам империи. Я уже привык к тому, что этот старый генерал всегда ищет подтверждению моим словам, он никогда не принимал на сто процентов верными чужие суждения. Только после личной проверки он убеждался в том, что тот или иной человек говорит ему истинную правду. Вот и сейчас своим пальцем он провел по северному региону имперских провинций, чтобы еще раз убедиться в том, что мой приказ об уничтожении гвардейского должен быть выполнен.
   - Ты прав, полковник! 6-й егерский полк запросто может покончить с этим батальоном! Егеря могут поймать их прямо на марше! Но, Барк, мне так не хочется отдавать приказ, из-за которого могут погибнуть пятьсот молодых и полных сил кириан! Придумай, пожалуйста, что-нибудь иное?
   - Герман, это не я, а ты начальник имперского Генерального штаба! Поищи другое решение возложенной на твои плечи задачи! Почему я должен тебе, мой генерал, каждый раз напоминать об альтернативах?! Начинается война, гражданская война, между нами монархистами и якобы демократически настроенными имперскими кланами. В этой войне победит только тот, кто сильнее, кто лучше к ней подготовится?! Вот мы заранее начали готовиться к событиям, которые не мы, а сами эти имперские кланы давно планируют! Всегда в любом деле с большим трудом дается первый шаг. В нашем же случае, оказалось, что имперским кланам трудно перейти Рубикон, чтобы первыми начать боевые действия против наших войск. Слишком много психологии накачено в этом вопросе, ведь, на территории Кирианской империи боевых действий не велось вот уже более тысячи лет. От сегодня нас зависит, как долго будет продолжаться такое противостояние. Я же полагаю, что оно будет продолжаться до тех пор, пока наш противник не знает, что мы уже ведем военную подготовку к предстоящим столкновениям на полях сражений! Но, как только кланы получат достоверные сведения об этом, то они немедленно против нас двинут свои войска. Да, между прочим, Герман, а почему к Саане, ты приказал выдвинуться своей 1-й и 5-й особым штурмовым бригадам?
   - Под Сааной имеется два опасных направления, прорыв противника по которым может закончиться тем, что наши войска в Эдвардсе рано или поздно будут окружены и заблокированы вражескими войсками. Так я надеюсь самоходной артиллерией обеих бригад, а также танками панцирников предотвратить этот возможный прорыв к Эдвардсу. К тому же мы получим возможность в случае необходимости наносить по гвардейским дивизиям массированные артиллерийские удары, обстрелы.
   - То есть по Саане, умно и хитро, ты строишь свою стратегию, генерал! Спасибо за науку, старый лис! Но, как ты будешь реагировать на отправку вражеского разведбатальона в наши тылы?!
   - Так точно, ваша Светлость! Я принял решение, силами 6-го егерского полка нанести удар по этому батальону, чтобы его полностью уничтожить!
   - Может быть, ты еще несколько слов скажешь о том, как идет строительство оборонительной лини имперского дворца?
   - Ну, а к этому безобразию я совершенно не имею никакого отношения! К тому же я категорически против любого решения, использовать дворцовый комплекс в качестве долговременного укрепления, когда начнутся бои в городе, который с каждым днем становиться все более нам враждебен! Такое использование дворцового комплекса, по моему мнению, самое настоящее преступление, за которое следует отдавать под трибунал офицеров, принявших такое решение. Защищать до последнего одно единственное здание во всем столичном мегаполисе, в котором проживают миллионы кириан, может привести к массовой гибели этих горожан. Подобной обороной не может быть достигнуто каких-либо военных целей! Вы только представьте себе, милорд, наша артиллерия в щепки разнесет все городские здания в радиусе от пятисот метров до пяти километров от императорского дворца!
   - Ну, и что, Мольт? Ты забываешь о политико-идеологической цели! Если императорский дворец превратится в знамя антиклановой борьбы, то и такой ущерб для нас становится приемлемым!
   - Вы о чем говорите, милорд, подумайте, как можно гибель тысяч гражданских лиц, к тому же кириан, соотнести с идеологическими целями! Защитникам императорского дворца придется сражаться с во много раз с превосходящими силами противника!
   - Герман, всякие там гражданские эмоции оставьте при себе! Мы с тобой сейчас говорим только том, стоит ли нам или не стоит защищать императорский дворец в столице. Я придерживаюсь несколько иного, чем ты, генерал, решения. Уже сейчас мы приложим немалые усилия для того, чтобы гарнизон Сааны, обладающий наиболее обученными, хорошо подготовленными гвардейскими дивизиями, как можно дольше, оставался бы в полном бездействия! Заставим их сражать с гарнизоном имперского дворца с тем, чтобы, как можно дольше, удержать их от наступлений на имперские провинциальные города. Ты же тем временем продолжишь формирование армий, которыми мы впоследствии наголову разгромим противника. Ты же сам мне недавно мне говорил о том, что тебе потребуется от шести месяцев до года для того, чтобы сформировать эти армии, способные вести наступательные действия А это в свою очередь означает, мы со своей стороны должны всячески тянуть время, стараясь, не позволить сэрам Роберту, Габору и Марса бросить свои войска против наших войск. Через неделю мы закончим строительство оборонительной линии вокруг нашего дворца. Тогда окопы и траншеи этой оборонительной линии займет 345-й панцирный полк генерал майора Валдиса.
   - Вот-вот, я и гляжу, что ты, полковник, тем более, хочешь устроить кровавую мясорубку вокруг имперского дворца!
   - Герман, я повторяю, что не гонюсь за дешевыми цирковыми трюками, а стараюсь сделать так, чтобы воспользоваться любой возможностью, которая появляется в нашем распоряжении, для того, чтобы ты успел бы сформировать свои армии, вернуться в Саану победителем, на белом коне принять парад имперских войск!
   - Да, ты, принц, умеешь убеждать простых кириан поверить в невероятное! Даже я, старик, поверил в то, что буду принимать парад победоносных имперских войск. Правда, на лошадях я никогда в жизни не ездил, в основном на автомобилях, на танках и на САУ своей бригады. Слушай, полковник, ты только не мешайся мне под ногами. Если наши армии будут иметь два стратега, то одно это может означать верную гибель даже самой сильной армии в мире, как наша, имперская! Поверь мне, принц, я никогда тебе не изменю, не перейду на сторону нашего противника!
   - Ты, что, старику Мольту, в очередной раз прочищаешь мозги! Надо же так сказать: "я тебе никогда не изменю"! - Это мысленно к нашему разговору подключился Филипп. - Мне для введения тебя в курс дела нужны пара минут твоего внимания. Могу ли я начать?
   - Подожди, я же должен предупредить старика о том, что в этот момент я буду с тобой разговаривать!
   Но для предупреждение Мольта о небольшом перерыве в нашем разговоре я разыграл целую сценку. Все еще стоя у окна, я внезапно к чему-то прислушался, затем быстрыми шагами пересек кабинет и, подойдя к интеркому, поднял телефонную трубку с рычагов. Притворился, что со мной разговаривает гном секретарь, ему произнес одно слово:
   - Соедините!
   А затем заговорил с упоминанием имени Филиппа:
   - Здравствуй, Филипп! Что у тебя за срочные дела?
   И замолчал, слушая мысленный голос Филиппа:
   - Принц, позволь тебя проинформировать о последнем на тебя покушении. Результаты нашего расследования говорят о том, что на тебя покушались не имперские кланы, а разведка Магриба. У нас имеются документальные свидетельства того, что внешняя разведка Магриба пару месяцев назад подписала контракт с двумя нашими, кирианскими проходимцами. В контракте в основном обговаривались финансовые условия сделки. Понимаешь, нашим следователем удалось разыскать съемную квартиру этих проходимцев, чуть ли не под самую крышу, заваленную боевым снаряжением, оружием и различными шпионскими вещами, подтверждающими их связь с магрибским посольством в Саане. Связь с магрибской метрополией они поддерживали через первого секретаря посольства Искандера Файзулы.
   - Филипп, спасибо за информацию! Это все?
   - Хотел бы тебе сообщить, но пока без каких-либо комментариев с нашей стороны, мы нашли список руководящего состава, но он разочаровывает! Дай мне немного времени для того, чтобы лучше разобраться с этим списком!
   - Хорошо, Филипп! Еще раз спасибо за информацию!
   Я положил трубку на рычаги интеркома, развернулся, чтобы посмотреть на Германа Мольта, но его на прежнем месте уже не было. Он стоял на моем месте у окна и, перегнувшись через подоконник, что-то кричал вниз. Я подошел к другому окну, и увидел, как гвардейский капитан, с которым незадолго до этого, чуть не подрался Герцег, на маленьком плацу муштрует взвод кривоногих гномов ходить строем. Сам же Герцег стоял на краю этого плаца и, потирая руки, что-то весело кричал в ответ Мольту.
   На этот раз зазвонил коммуникатор, со мной хотела переговорить сама принцесса Лиана, я не успел ей ответить, как она коротко заявила:
   - Знаешь, муженек, я просто тебе позвонила, чтобы сказать о том, что мы тебя очень любим! - Она тут же отключилась, а у меня сразу же поднялось настроение!
   Генерал Мольт продолжил перекликаться с полковником Герцегом, весело посмеиваясь над каждым словом недорослика. Я же никак не мог разобраться в том, что же так веселило этих двух столь разных по характеру, жизненному опыту и по расе кириан. Не выдержал, перегнулся через подоконник и коротко бросил своему Герцегу:
   - Когда насмеешься, полковник, то найди время, и поднимись ко мне в кабинет!

Глава 6

1

   Заседание имперского Генерального штаба было в самом разгаре. Собравшиеся в зале офицеры внимательно слушали выступление очередного столичного генерала. Этот же генерал, стоя на трибуне, по бумажке зачитал свой доклад, в котором утверждал, что особые штурмовые бригады отжили свой век, что они больше не нужны вооруженным силам Кирианской империи.
   Присматриваясь к поведению этой офицерской аудитории, у меня складывалось общее впечатление в том, что они эту генеральскую идею категорически не поддерживают. Одни офицеры рвались к микрофонам, установленным в зале, чтобы высказаться по этому поводу, но на данный момент эти микрофоны, пока выступал докладчик, были отключены. Генерал же докладчик, не обращая внимания на протестующий шепот в зале, продолжал тяжело и монотонно перечислять свои доводы в отношении того что бригады ОШБ следует распустить, как окончательно утратившие свое боевое значение.
   Когда я вместе с полковником Валдисом с великим трудом просочился в этот зал, то там все места были уже заняты. С большим трудом нам удалось найти два места в самом дальнем от президиума ряду, на которых мы и расположились. Когда я садился, то мне показалось, что где-то за моей спиной промелькнул полковник Герцег. Перед этим я ему категорически запретил сопровождать вместе своими гномами бандитами проходить в зал для заседаний офицеров Генерального штаба.
   Еще находясь на первом этаже здания Генштаба, я ему предложил:
   - Слушай, Герцег, здание имперского Генерального штаба забито одними имперскими офицерами! Там нет, и не может быть ни одного террориста, который мог бы угрожать моей жизни! Так что предлагаю тебе, не тащить за собой своих гномов охранников, а оставить их здесь, на этом этаже. Они могут посидеть в кафетерии, попить пивка, а я же послушаю докладчиков в зале заседания.
   Такое предложение полковнику Герцегу я сделал потому что, как только мы этой вооруженной до зубов бандой гномов переступили порог здания, то сразу же оказались в центре внимания всех имперских офицеров. Они с широкими улыбками стали посматривать на нашу компанию. Офицеры улыбались, весело перешептывались, внимательно рассматривая гномов, вооруженных современным энергетическим оружием, фазерными пулеметами, карабинами и автоматами. Эти мужчины и женщины в форме различных родов войск Кирианской империи были готовы в любую минуту начать покатываться с хохота при виде моих недоросликов. Они совершенно не понимали, насколько злобными и страшными были эти кирианские гномы, когда чувствовали себя кем-то обиженными! Ни минуты не колеблясь, мои гномы могли бы прибегнуть к своему фазерному оружию, если этот интерес, улыбки со стороны имперских офицеров восприняли бы, как знак неуважения ко мне, или к себе!
   Меня же взяло за живое то, что, оказывается, никто из этих имперских офицеров не узнал меня в лицо. Все они проходили мимо меня, не приветствуя должным образом, как этого требовал армейский устав. Раздосадованный всеми этими обстоятельствами, вот я и решил попытаться заставить Герцега со всеми его ребятами на время забыть о моем существовании. Это дало бы мне возможность изнутри узнать о том, о чем же говорят и думают имперские офицеры, когда поднимают речь о своих правителях.
   Что касается Герцега и его гномов, то сдуру я предложил им деньги на пиво, которого гномы могли бы попить, пока ожидали бы моего возвращения. Герцег же настолько рассердился этим моим предложением, что предложенные деньги он едва ли не швырнул мне обратно в лицо. Словом, в этом вопросе полковник Герцег снова поступил по своему, своим гномам они приказал расположиться небольшим биваком на первом этаже здания имперского Генштаба, не расходиться, а сам тенью последовал за мной и Валдисом! Последний раз своего гнома полковника я увидел в тот момент, когда начал проталкиваться к свободному месту в середине ряда.
   Устроившись в кресле, я осмотрелся, в президиуме заседания сидели два крупных имперских военачальника, по бокам от них расположились, примерно, двадцать других имперских генералов и маршалов. Но на этих генералов и маршалов другие имперские офицеры не обращал ни малейшего внимания, так как этих генералов посадили в президиум только для общего фона. На их фоне великолепно оттенялись две великие личности, военачальники, как имперский министр обороны, как имперский начальник Генштаба!
   Сегодня очередь вести собрание принадлежала генералу полковнику Стефанюк, начальнику имперского Генерального штаба. В последнее время открытые заседания имперского Генштаба, как написал мне в информационной записке полковник Филипп, проводились не очень часто, раз в два или три года. Они всегда проводились под патронажем, или под председательством действующего начальника имперского Генштаба или имперского министра обороны.
   Имперский министр обороны, господин Кабанов производил монументальное впечатление, в далеком прошлом он был генералом, сейчас же он был генералом в отставке, но почему-то предпочитал, чтобы к нему обращались не как "господин генерал", а как просто "господин". Своим телосложением этот имперский министр напоминал лесного кабана в пору половой зрелости. Сейчас он был в черном гражданском костюме. Он спокойно сидел на стуле, не вертел своей головой по сторонам, а постоянно смотрел в никуда и, по-видимому, никого, кроме себя, в этом зале не видел. Мне даже показалось, что он подремывал, ни на кого не обращая внимания. Эта его дремота говорила о том, что решение по обсуждаемому вопросу принято, а собрание имперского Генштаба проводится для соответствующей галочки!
   Начальник имперского Генштаба, генерал полковник Стефанюк был полной противоположностью министра обороны, господина Кабанова. Он был щуплого телосложения, причем, великим непоседой. Пока докладчик читал свой доклад, генерал полковник все время чем-то занимался, он что-то писал. Причем, он постоянно обращался с какими-то вопросами к имперскому министру обороны, на что тот только мрачно огрызался, не поднимая век глаз. Мне было хорошо заметно, что этот боров старался держаться подальше от начальника Генерального штаба, видно было, что ему прямо-таки обрыдли его вопросы.
   На этом заседании имперского Генштаба обсуждался вопрос расформирования штурмовых бригад прорыва.
   Когда в имперскую канцелярию пришло приглашение, то перед тем, как отправиться в имперский Генштаб я проштудировал всю доступную информацию об вооруженных силах Кирианской Империи. В настоящее время они состояли из пехотных и воздушно-десантных сил, военно-воздушных сии, военно-морских сил, ракетной и противоракетной обороны и, к моему большому удивлению, и военно-космических сил. В общей сложности в имперских вооруженных силах служило более миллиона кирианцев и кирианок. Не смотря на то, что вот уже тысячелетие, как Кирианская Империя ни с кем не воевала, армия, авиация, флот и космофлот империи всегда поддерживался на должном уровне. Больших войн не было, но ограниченные конфликты постоянно происходили на имперских границах, так что воевать вооруженным силам приходилось частенько!
   Штурмовые бригады прорыва предназначались для взлома тяжело укрепленных позиций противника с тем, чтобы войска могли бы выйти на оперативный простор. Последний раз штурмовые бригады в полной мере использовались более пятисот лет назад, когда они прорывали оборону вражеских войск и штурмом брали столицу соседнего княжества Фукус.
   В то время это княжество вело активные подрывные действия в приграничных районах Кирианской Империи, поставляя большие партии наркотиков в империю. В ходе боев в княжестве Фукус имперские войска понесли тяжелые потери в живой силе и бронетехнике, но введение в бой двух штурмовых бригад прорыва с их мощной артиллерией позволило быстро взломать систему оборону княжеской столицы, полностью подавить сопротивление противника. В настоящее время, как я слышал, эти бригады в полном составе практически не используются, но их отдельные подразделения часто привлекаются для прекращения пограничных конфликтов! Таким образом, штурмовые бригады завоевали себе право на существование.
   Но начальник имперского Генерального штаба генерал полковник Стефанюк, по всей видимости, плохо знал историю вооруженных сил Кирианской Империи, он по непонятным причинам выступил за полное расформирование этих бригад. Имперский министр обороны с улыбкой, которая зловеще просматривалась на его кабаньем лице, полностью поддерживал мнение своего коллеги. Но мне даже издали было хорошо видно и слышно, что министерские мысли были заняты другими проблемами, ему очень хотелось, чтобы это заседание, как можно быстрее, завершилось. Тогда он успел бы встретиться с одной из своих любовниц.
   На этом заседании Генштаба присутствовало много полковников и генералов, которые, как я уже говорил ранее, придерживалась противоположного от руководства мнения. Но президиум заседания этого попросту не замечал, генералы и маршалы молчали, а эти двое, министр обороны и начальник Генштаба, по-своему веселились.
   Начальник генштаба корпусный генерал Стефанюк все же допустил ошибку. Он позволил выступить одному из оппонентов этой своей идеи, некому генералу Мольту. Этот генерал, видимо, был широко известен публике. Многие офицеры, сидевшие в зале, аплодисментами и криками его приветствовали, пока генерал Мольт проходил между рядами, направляясь к трибуне для выступления. Уже стоя на трибуне, генерал Мольт попросил, чтобы ему принесли стакан воды и начал говорить:
   - Господа офицеры, большое спасибо за то, что вы мне предоставили возможность высказать свое мнение по данному вопросу. В последние годы в нашей Кирианской Империи начали происходить непонятные вещи, нарушается система военного строительства, принимаются непонятные и часто непродуманные решения. Вот и сегодня нас собрали для обсуждения важного дела о стратегии и тактике применения штурмовых бригад прорыва. А сейчас выясняется, что никакого обсуждения не будет, так как неизвестно кем уже принято решение о расформировании этих самих бригад. Я же должен сказать, что за короткое время своего существования они убедительно доказали свое право на такое существование, мощью своей артиллерии прокладывая дорогу к победе пехотным и десантным подразделениям наших вооруженных сил.-
   - Что же у нас получается, наши военные руководители без предварительного обсуждения с нами, принимают спорное решение о расформирования штурмовых бригад, это свое решение они мотивируют тем, что Кирианская Империя не планирует воевать в ближайшие годы, поэтому эти бригады прорыва ей больше не нужны. Сегодня в составе имперских вооруженных сил осталось всего четыре таких штурмовых бригад прорыва, которые следует сохранить только радио того, чтобы вероятный противник знал, что они существуют, что всегда могут быть применены в бою. Решение имперского министерства обороны и имперского Генштаба о расформировании штурмовых бригад прорыва скоропалительны, не несут в себе разумного начала.
   - Если штурмовые бригады все же будут расформированы, то пехотные и десантные части вооруженных сил империи будут нести большие и неоправданные потери в живой силе и в технике при прорыве тяжело укрепленных фортификационных узлов, районов и линий обороны противника. В заключение хотел бы задать нашему руководству вопрос о том, знает ли и поддерживает ли император Иоанн решение имперского министра обороны и начальника имперского Генерального штаба?
   На этом месте выступления генерала Мольта генерал полковник Стефанюк отключил ему микрофон и заявил:.
   - Генерал Мольт надеюсь, что вы полностью высказались по этому вопросу. Своим выступлением вы опять нам всем показали, что, как полевой офицер, вы еще что-то стоите, но, как финансист, вы ни к черту не годитесь. Сегодня империя не может себе позволить. чтобы далее по финансовым обстоятельствам содержать ваши особые штурмовые бригады, которые сегодня никому не нужны, но забирают практически весь военный бюджет. Можете снова занять свое место в зале, генерал Мольт. Спасибо за то, что высказали свое мнение!
   После того, как заседание Генштаба закончилось, и офицеры начали покидать зал, то я успел перехватить генерала Мольта.
   - Генерал Мольт, позвольте представиться, полковник Барк!
   - Я что-то не помню такого полковника Барка! - Хмуро буркнул генерал Моль мне в ответ и, больше не обращая на меня внимания, направился к выходу из зала.
   Рядом со мной шел полковник Валдис, который, как, оказалось, был знаком этому старому генералу, генерал Мольт повернул голову в сторону Валдиса и поинтересовался:
   - А вы, полковник, что вы тут, в этом гадюшнике Генштаба делаете. Я бы на вашем месте, больше времени проводил бы в своем панцирном полку. После того, как будут расформированы особые бригады прорыва, панцирные полки станут нашей основной силой при прорыве вражеской обороны. Но и их, панцирных полков, всего десять в имперских вооруженных силах Кирианской империи. Что, черт подери, творится в этой империи, куда только император Иоанн смотрит?!
   - Он еще не знает о том, что имперские министерство обороны и Генеральный штаб приняли решение о расформировании этих бригад! - Вмешался я в монолог генерала Мольта к Валдису.
   - Да, откуда вы, молодой человек, можете это знать? - Поинтересовался генерал.
   - Полковник Барк - это принц Барк, член семьи императора Иоанна! - Пояснил Валдис.
   - М-да, я этого не знал! - Снова промычал, а не сказал генерал Мольт.
   - Знаете, генерал, похоже, в этой чертовой офицерской толкучке у нас не получится нормального разговора, а мне очень хотелось бы с вами поговорить по поводу того, что сегодня происходит в вооруженных силах Кирианской империи!
   - И вы считаете, что я могу вам обо всем этом рассказать?
   - Если не вы, так, кто же?
   - Ну, что ж, я согласен с вами поговорить по этой тематике. Внизу, на первом этаже имеется хорошая столовая. Там бесплатно можно пообедать, а мы сможем поговорить!
   - Вы знаете, генерал, уж слишком много здесь народа, а я бы не хотел раньше времени афишировать наши с вами отношения! Поэтому я предлагаю вам пообедать, где-нибудь за пределами имперского Генштаба. Скажем, в одном в городском ресторанчике. Там сейчас нет народа, можно посидеть и, никому не мешая, поговорить!
   Городское такси-флайер доставило нас к небольшому, но уютному ресторанчику, расположенному в деловом центре Сааны. Когда я с генералом вышел из такси, начал за него расплачиваться, то швейцар ресторанчика, видимо, догадался о цели нашего появления. К тому же он признал мою личность, успел о моем появлении предупредить хозяина заведения. Хозяин ресторанчика встретил нас в зальчике, где стояли пять или шесть столиков. Он, расточая саму любезность, проводил нас к одному из столиков. Расположенному в глубине зала. За этим столиком было удобно разговаривать, не привлекая к себе внимания посетителей, которых сейчас не было. Мы поблагодарили хозяина, и заняли этот столик.
   Сделав заказ официанту, мы некоторое время сидели, молча, посматривая друг на друга, каждый из нас как бы приценивался к незнакомому товару, который собирался приобрести. Генерал Мольт, видимо, все еще переживал то грубое к себе отношение, которое себе позволил генерал полковник Стефанюк. Он был мрачен, не улыбался, о чем-то размышлял своем. Мне же показалось, что Мольт пока еще не понимал, кто же я такой на деле, поэтому не знал, как со мной в дальнейшем вести, да и о чем вообще можно было со мной разговаривать.
   Тогда я решил снова представиться генералу, но на это раз ему объяснить, что я могу и что не могу сделать, чтобы завязать беседу:
   - Генерал Мольт, как мне кажется, что вы пока еще не понимаете, кто же я такой и чем занимаюсь. Поэтому позвольте мне вам снова представится. Таким образом, я - принц Барк, женат на единственной дочери императора Иоанна, у нас двое детей. У меня нет фиксированной имперской должности, я не получаю никакой заработной платы. В свое работе, я как бы замещаю императора Иоанна, курирую большие имперские проекты, а в случае болезни императора, я его замещаю, как принц-регент. Так что я многое могу сделать, но в тоже время многого я пока и не могу сделать! Теперь о делах, император сегодня болен, а его в настоящий момент замещаю. Еще, по дополнительному поручению Иоанна я курирую сектор вооруженных сил Кирианской империи. Так что могу с большой уверенностью сказать. Что ни Кабанов, ни Стефанюк не выходили на нас со своим решением о расформировании штормовых бригад. Могу вас, генерал, заверить в том, что не позволю это решение осуществить на практике.

2

   Бригадный генерал Мольт был действующим командиром 1-й особой штурмовой бригады прорыва, которой командовал вот уже семь лет. Он, как и Валдис, был выходцем из крестьянской семьи, но был единственным сыном крестьянина. С самого раннего возраста Герман Мольт мечтал о военной карьере, зачитывался книгами о войнах, которые в далеком прошлом вела Кирианская империя. В шестнадцать лет он собрался и, не смотря на протесты отца и матери, навсегда покинул свою семью, он туда уже больше никогда не возвращался. Записался добровольцем в егерский полк, который нес службу в Пограничье.
   В восемнадцать Герман Мольт стал урядником, старшим унтер-офицером, своей третьей роты. К этому времени он уже принимал участие более чем в десяти стычках с контрабандистами, ни разу не был ранен, а главное он так и не потерял убитым ни одного солдата своего отделения, а затем полувзвода. Командир полка встретился с Мольтом, долго с ним разговаривал, а затем предложил ему свою рекомендацию для поступления в имперскую офицерскую школу.
   После окончания этой школы Герман Мольт сделал стремительную офицерскую карьеру, в течение всего десяти лет он от второго лейтенанта вырос до полковника. Когда Мольт стал полковником, то он начал высказывать свое собственное мнение. Приобретя статус боевого офицера, Мольт принимал участие практически во всех пограничных конфликтах Кирианской империи, поэтому знал не понаслышке проблемы, стоявшие перед вооруженными силами империи. Таким образом, его офицерская карьера замедлилась, но его все-таки назначили командиром 1-й особой штурмовой бригады, присвоив звание бригадного генерала. С тех пор бригадный генерал Герман Мольт в имперском министерстве обороны, а заодно в имперском Генеральном штабе считался генералом оппозиционером.
   - Понимаешь, полковник, что мне особенно обидно, эти сволочи, меня выдернули из имперской глухомани, то они это сделали специально, и для того, чтобы дать мне слово на этом чертовом заседании имперского Генштаба. Ведь, когда им придется этот вопрос о расформировании ОШБ докладывать императору, то он, наверняка, поинтересуется, а был ли кто на этом заседании Генштаба против этого решения, то они ответят, что да, был один такой. И назовут мое имя, а я в вооруженных силах в последнее время широко известен, как яростный оппозиционер всему тому, что проводят в жизнь эти министр обороны и начальник Генштаба!
   - Казалось бы, простенькая комбинация, она могла бы дать и положительный результат. Но теперь им придется этот вопрос докладывать мне, а я же знаю истинное положение вещей с этими бригадами! Так что их дело не пройдет!
   - Не будут они вам, полковник, что-либо докладывать! Слишком много времени они провели в своих имперских креслах, сегодня эти двое знают все, что им положено знать для того, чтобы превратиться в неограниченных правителей в вооруженных силах Кирианской империи! Не хотел я вам, полковник, этого говорить, да уж само вырвалось! Император Иоанн уже давным-давно не принимает участие в заседаниях своего Генштаба, да он попросту не знает о том, где какой-либо имперский корпус или армия сейчас находятся. Я своими собственными ушами слышал о том, что Кабанов и Стефанович планируют провести крупную передислокацию войск в самое ближайшее время!
   - А именно, что это будет за передислокация?
   Поинтересовался я, одновременно ощущая, как огромной тяжестью наливаются мои конечности, руки и ноги.
   - Откуда ж я знаю?! Я ведь командир бригады, а не начальник имперского Генштаба!
   - А если я вас сделаю начальником имперского Генштаба, то вы сможете предотвратить эту чертовую передислокацию?
   - Да, кто вы такой, полковник, чтобы вести такие речи, "я вас сделаю начальником имперского Генштаба"?! сегодня император Иоанн не может этого сделать. Клан Медведей правит балом и в имперском министерстве обороны, и в имперском Генштабе, они и определяют, кому и кем быть, а император Иоанн просто ставит свою подпись под бумагами, которые готовит писарь этого клана! Так что молодой человек, поубавьте свою резвость, не суйте свой нос не в свои дела. Хотите править Кирианской империей, так правьте, но не лезьте в чужие дела! Снайперов или других желающих стать убийцами императоров более чем достаточно в нашей империи, и на стороне!
   Честно говоря, я и не ожидал, что в самом начале беседы с Германом Мольтом, наш разговор примет такой убийственный характер, станет таким принципиально острым! Поэтому оказался в положении, когда не знал, что генералу можно было сказать далее. В этот момент ко мне на помощь пришел официант, к нашему столику он подкатил тележку с подносом, заставленного всякой едой.
   - Что, господа, желают поесть? Сейчас я вам могу предложить большой стейк по-саански, полупрожаренный и с картофельным пюре.
   Я молча кивнул головой и стейк по-саански тут же оказался передо мной на столе.
   - А также филе курицы приготовленное по-магрибски с острыми соусами. - Продолжил свою речь официант.
   На этот раз головой кивнул Герман Мольт и курица по-магрибски в чем-то коричневым в качестве гарнира, оказалось перед генералом.
   Официант на нашем столике расставил всякие соусы и кетчупы, он совсем уже собрался катить свою тележку на кухню, как Герман Мольт схватил его за плечо и хмуро поинтересовался:
   - А какая у вас имеется выпивка для простого солдата?
   - Любая, сэр! Мы имеем все, что вы не пожелаете?!
   - Хм, посмотрим! Я бы выпил сто грамм магрибской настойки с коброй!
   - Сэр, мы имеем магрибскую настойку с коброй, но мы ее подаем на стол бутылками. Так как, если бутылку такой настойки раскупорить, то через десять часов она выдыхается и ее уже не продать, сэр!
   - Хорошо, принеси бутылку! - Сказал я и поинтересовался. - А ты, что был солдатом? Эта твоя манера разговаривать с генералом...
   - Так точно, сэр! Служил заряжающим САУ152 2-го полка 1-й особой штурмовой бригады у полковника Германа Мольта.
   - Не помню такого! - Тут же себе под нос пробормотал бригадный генерал Мольт.
   Но я уже не обратил внимания на выражение генеральского недовольства, а подмигнул официанту и рукой показал, чтобы он скорее принес бы бутылку настойки по-магрибски.
   После пары стаканчиков настроение у Германа Мольта повысилось, он стал более разговорчивым. На мой вопрос, что ему наиболее запомнилось за время службы в армии, генерал Мольт рассказал мне следующую историю.
   - Так уж случилось, что моя штурмовая бригада не принимала участия в боевых действиях на фронтах. Но однажды она с честью и без излишних жертв выполнила задание имперского правительства. Без выстрелов и насилия подавила студенческий бунт в одном из провинциальных городком империи. Молодые студенты сорвиголовы были готовы начать погромы своего же университетского городка. Ректорат университета заверял меня, что их невозможно остановить, но я тогда решил на центральной площади городка провести парад своей бригады. По площади прошли колонны боевых штурмовых орудий САУ 122 и САУ 152, а также десантные глайдеры. Мы продемонстрировали высокую подготовку и дисциплинированность бойцов бригады. После этого парада молодые сорвиголовы сели за стол переговоров, чтобы мирным путем решить свои проблемы. Ребята поняли, что может случиться, если наша бригада начнет боевые действия.
   Из рассказа бригадного генерала Мольта становилось понятным, что этот пожилой офицер все свою жизнь отдал имперской армии, по уши в нее влюблен, без армии он не мыслит своей дальнейшей жизни. Генерал Мольт до сих пор не обзавелся семьей, да и какая из женщин пойдет замуж за кирианина, который помешан не на женщине, а на армии.
   Беседа получилась любопытной и очень интересной, мы только и говорили о проблемах вооруженных сил Кирианской Империи, об их дальнейшем развитии. В этот момент наш разговор был прерван появлением группы молодежи, которая только перешагнула порог ресторана, а уже начала кричать о том, что они голодны и хотят поесть. В группе были две девицы и два парня, которые, сделав заказ, тут перешли на обсуждение какого-то неизвестного мне "ди-джея". Молодые люди заняли столик неподалеку от нас, некоторое время они не обращали на нас внимания.
   Внезапно я заметил, что одна из пришедших девиц начала внимательно к нам присматриваться. Я недоуменно передернул плечами, эта девушка была мне незнакома.
   Беседа с генералом подошла к концу, мы стали собираться, чтобы покинуть ресторан, нам оставалось только расплатиться по счету. В этот момент девица поднялась на ноги и, красиво покачивая бедрами, направилась к нашему столику. Только сейчас бригадный генерал Мольт заметил, что, помимо нас, в ресторане появились и другие люди. Его взгляд упал на идущую к нам девицу, по мгновенно заблестевшим генеральским глазам, я понял, что эта девица чем-то привлекла его внимание.
   Девушка подошла к столику и без разрешения присела на свободный стул, продолжая внимательно меня рассматривать, не замечая при этом бригадного генерала Мольта, который был настоящим красавцем в своем генеральском мундире.
   - А ты не трус, полковник Барк, - вдруг заговорила девушка, - трус никогда не покажется один и без охраны, да еще в самом центре города, который тебя ненавидит! Это весьма непредусмотрительно с твоей стороны подвергать свою жизнь такой опасности. Ведь, сегодня тебя готов убить любой демократически настроенный гражданин Кирианской Империи. За короткое время нахождения у власти ты заставил замолчать столько свободолюбивых голосов и нанес такой вред нашему движению за свободу, как ни один другой имперский сановник. Ты ногами пытаешься затоптать ростки демократии, которые только начали пробиваться в нашем закостенелом имперском обществе. О тебе сейчас знают только очень немногие, но вскоре о тебе заговорит весь кирианский народ. Тебе не спрятаться в императорском дворце, кто нужно, о тебе уже знает. Они знают, что именно ты и твои громилы гномы ущемляют наши гражданские свободы.

3

   Эту девушку я, наконец-то, признал, то была широко известная в империи журналистка Поли, которая, к слову сказать, была и автором той красивой статьи о "настоящей мужской любви" тяжелых пехотинцев. Поли Ньювумен к тому же была популярной ведущей ток-шоу на имперском Третьем галоканале. Она еще продолжала говорить, какой я нехороший кирианин, но в этот момент я краем глаза заметил несущийся по улице на большой скорости городской такси-флайер.
   Что-то с этим такси-флаером было не совсем в порядке, он летел, не сворачивая, прямо на витрину нашего ресторана. Не дав Поли завершить мысль, я схватил ее в охапку, чтобы вместе с ней рухнуть сторону от витрины. Причем, я сделал это весьма вовремя, так как через секунду мог быть раздавленным этим транспортным средством, явно сошедшим с ума. В момент касания моей спины с полом ресторана я услышал резкий и довольно-таки громкий звон, разбиваемого витринного стекла, его крошка и мелкие осколки едва не попали мне в глаза, я вовремя прикрыл их веками.
   Я все еще лежал на полу, ощущая мягкую податливость девичьего тела, а мои уши вдруг услышали горячий шепот:
   - Ах, принц, вы так торопливы! Я и не ожидала, что вы захотите мною овладеть, прямо на глазах моих приятелей. Подождите секунду, я сейчас сниму свои трусики...
   Этот шепот вдруг сменился отчаянно-громким криком, больше напоминающим вопль раненого животного. Из-за чего я открыл глаза, что позволило мне увидеть, что в витрине ресторана торчит тупая морда городского такси-флайера желтого цвета. В этот момент мое сознание попросту регистрировало все то, что происходило перед глазами, особо не отражая сути того или иного явления. Когда к дымящемуся окурку, валявшемуся на полу около самого моего носа, вдруг протянулась черная дорожка темной жидкости, то я машинально вытянул вперед руку, чтобы ее коснуться. Кончики моих пальцев моментально окрасились в цвет вишневого варенья. Сердце сделало всего два удара, когда до меня дошло, что это не варенье, а кирианская кровь. В голове тотчас что-то щелкнуло, появились ассоциативные мысли, а также способность размышлять, осмысливать ситуации, снова вернулись ко мне.
   Кричала Поли, она, по-прежнему, лежала, чуть ли не подо мной, но мы крепко не обнимались, как прежде. Видимо, в какой-то момент этой девчонке, видимо, удалось выкатиться из моих объятий. Она была не ранена, по крайней мере, на ее лице я не увидел кровавых ссадин или царапин. Но судя по круговерти ее зрачков, девушка все еще находилась в состоянии шока, она была не способна ориентироваться в окружающей нас обстановке.
   Бригадный генерал Мольт лежал у самого порога в ресторан.
   На том месте, где стоял наш столик, за которым мы только что пообедали, находилась носовая часть такси-флайера. Память тотчас же мне подсказала, что генерал Мольт все-таки вовремя успел отреагировать на надвигающуюся опасность. Как молодой солдат первого года обучения, старый генерал скакнул из-за нашего столика прямо к входу в ресторан. При этом он успел ботинком так меня пнуть под зад, что я вместе с Поли в объятиях сумел-таки уйти из-под надвигающейся опасности. Генерал и я вместе с Поли находились в полете, когда наш столик был раздавлен в щепы носовой частью такси флайера.
   Не повезло друзьям Поли, которые сидели через столик от нас, но этот столик оказался более близко расположенным к окну, через которое в ресторан пытался проникнуть такси-флайер. Это такси-флайер под собой погреб ее подругу вместе с сидевшим рядом с ней парнем. Другой парень был отброшен по другую сторону такси-флайера от нас. Мое внимание все еще привлекал к себе этот ручеек крови, я проследил взглядом, откуда же он берет свое начало. Мой желудок тут же начало выворачивать наизнанку. Я увидел мужскую ногу в спортивной кроссовке, торчащую из-под днища флайера, а из-под ноги вытекал этот ручей.
   Послышались голоса, в проеме витрины, сбоку от такси-флайера показалась голова человека. Мне сразу же не понравились выражение глаз этого кирианина, они имели окраску стального цвета, с неподвижными зрачками. Эти глаза ничего не выражали, кроме полного безразличия. Моментально я догадался, что именно так выглядят глаза убийцы. Кирианин внимательно высматривал обстановку внутри ресторанчика. Затем он из-за своей спины достал длинный предмет, направил его в сторону громко стонущей девушки, вскоре послышался еле слышный щелчок. Девчонка вздрогнула всем своим телом, прекратила стоны.
   - Слушай, Грэг, прекрати стрелять направо и налево. Зачем ты убил эту девчонку, она была еще молодой, нам за ее жизнь еще никто не заплатил? Ищи и скорее кончай этого здорового парня вместе с генералом, ведь за них заплатили так много имперских кредитов, скольких ты в своей жизни не видал. - Послышал другой мужской голос, рядом с головой убийцы появилась голова второго кирианина.
   Второй кирианин перешагнул подоконник витрины, уже в зале ресторана он выпрямился во весь свой немалый рост, длинноствольный пулевой пистолет он держал в правой руке дулом вниз. Увидев меня, лежащего на полу, его щербатый рот раздвинулся в подобие улыбки. Я тогда очень удивился тому обстоятельству, что в его рту было не так уж много зубов. Этот кирианин, все еще улыбаясь, начал медленно поднимать свой пистолет, направляя его ствол в мой лоб. Наступала последняя минута моей жизни, так как у меня не было оружия, мне нечем было защитить свою жизнь.
   Я попытался вспомнить какую-либо молитву во спасение души, но в тот момент ни одна молитва не шла мне в голову!
   Где-то прогремел выстрел, я только удивился тому обстоятельству, во-первых, мертвые ничего не слышат, а во-вторых, пистолет убийцы был с глушителем, поэтому его выстрел не должен бы быть таким громким!? Я увидел, как Поли удивленно раскрыла свои глазища, начала озираться по сторонам, одновременно пальцами рук прочищая ушные раковины. Видимо, она услышала звук выстрела, который слегка ее оглушил. В этот момент до меня дошло и понимание того, что, если убийца стрелял в меня, то к этому моменту все мысли должны были покинуть мое бренное тело, то есть я ни о чем уже не мог бы думать! Я перевел взгляд на то место, где секунду назад находился кирианин, собравшийся меня убить. Он, по-прежнему, находился на том же месте, но как-то странно медленно оседал на колени, одновременно заваливаясь назад своим торсом. В его лбу краснело большое пулевое отверстие, словно этому кирианину только что прострелили голову из крупнокалиберного пулевого пистолета.
   Последовал громкий звук еще одного выстрела, второго по счету, который позволил мне, наконец-то, окончательно сориентироваться в ситуации.
   Из крупнокалиберного доисторического кольта стрелял бригадный генерал Мольт, которому все-таки удалось перевернуться на бок, достать из кобуры свое личное оружие, из которого он только что пристрелил обоих убийц. В этот момент генерал крепко стоял на ногах, обеими руками держа кольт, грозно посматривая по сторонам. Этот кирианский генерал только что двумя своими выстрелами разобрался с обоими нашими убийцами.
   Эта черта характера Германа Мольта, при любой ситуации сохранять хладнокровие, мне чрезвычайно понравилось. Все еще лежа на полу, я с выражением глубокой благодарности посмотрел на Мольта, который своим доисторическим кольтом только что спас мне жизнь!
   Тогда я напряг мускулатуру своего тела, чтобы одним рывком подняться на ноги. Поднес к губам наручный браслет, чтобы связаться и переговорить с полковником Герцегом:
   - Герцег, мне нужен ты и четверо твоих гномов. Вызови карету скорой помощи по адресу...
   Продиктовав в микрофон браслета адрес ресторана, я направился к бригадному генералу Мольту, чтобы поблагодарить его за свое спасение. Но в это момент в зале ресторана появился его хозяин, который с тихим ужасом в глазах принялся рассматривать побоище, разбитую мебель и посуду, городское такси-флайер, торчащее в витрине ресторана, а также мертвых и живых кирианцев. Я изменил направление своего движения, подошел к хозяину и, протянув свою визитную карточку, его попросил:
   - Пожалуйста, обратитесь по этому адресу, там вам возместят расходы по причиненному ущербу. Но я был бы вам признателен за то, что, когда полиция будет вас допрашивать, на ее вопросы отвечайте все так, как и произошло, ничего не выдумывая. Да и, пожалуйста, постарайтесь, как можно реже упоминать моего имени. -
   После моих слов и прочитанного текста на визитной карточке, лицо хозяина ресторана посерело, он, словно марионетка, утвердительно закивал головой. К нам подошел бригадный генерал Моль, он с достоинством пожал мне руку и, жестом попросив хозяина ресторана оставить нас вдвоем, быстро проговорил.
   - Полковник Барк, мы не успели закончить нашу беседу, а вы так и не успели сформулировать своего предложения для меня. Пока у нас есть минута до прибытия вашей охраны, то я решил опередить вас. Вам сообщить о том, что я, старый армейский генерал, даю вам положительный ответ. Повторяю, я согласен и готов работать с вами в любом качестве и на любых условиях, даже, в том случае, если вы мне предложите покинуть имперские вооруженные силы. Но у меня имеется к вам просьба, прошу вас сделать все, что вы можете ради того, чтобы особые штурмовые бригады сохранить в составе вооруженных сил Кирианской Империи, они вам еще пригодятся.
   - Да, ты весьма прозорлив, старый генерал Герман Мольт! Эти особые штурмовые бригады прорыва очень скоро тебе понадобятся, но об этом мы поговорим в другом месте. А отсюда, похоже, нам пора убираться!
   Послышались звуки сирен приближающихся полицейских флайеров. Полковник Герцег и его гномы пока еще не прибыли. Приближаясь к ресторану, полицейские флайеры начали разворачиваться, чтобы веером, полукругом охватить вход в ресторан. В этот момент я, генерал Мольт и Поли стояли на этом входе, мы не успели вовремя покинуть этот разгромленный ресторан. Полицейские выскакивали из своих флайеров, на ходу они из кобур вытаскивали свои бластеры "Магнумы", через секунду они своим оцеплением окружили нас и, наставляя на нас свои бластеры, не давали нам свободного прохода.
   Таким образом, мы оказались в ловушке, образованной самими полицейскими!
   Мне сразу же не понравилось то, как полицейские нагло повели себя по отношению к нам. Это их поведение говорило только о том, что они были настроены действовать против нас жестко и решительно. Не смотря на то, что бригадный генерал Мольт был в форме имперского генерала, полицейские, видимо, принимали нас за уголовный элемент. Мы с генералом Мольтом открыто стояли, не прятались, чуть сзади нас стояла Поли. Причем, она стояла так, что всем было понятно, что эта девушка нами не прикрывалась и ни от кого не пряталась.
   Мы трое просто стояли, никак и ничем не угрожая этим битюгам в полицейской форме.
   А они, угрожающе поводя дулами своих бластеров, были готовы открыть огонь на поражение в любую минуту. Полицейский офицер, командовавший этой операцией, на пару шагов вперед вышел за оцепление, через рупор мегафона он потребовал, чтобы мы сложили оружие, встали на колени и, заложив руки за голову, ожидали бы подхода любого полицейского офицера.
   Поли, толкнув меня своим плечом в грудь, злобно прошептала.
   - Ты только попробуй встать на колени и поднять руки, Барк! Я сразу же перестану тебя уважать. Принц не может стоять на коленях перед этой мразью?! - А затем она обратилась к генералу Мольту. - А ты, старик, что собрался делать со своим кольтом. Не будешь же стрелять по имперской полиции, по полицейским?!
   - Почему же нет! Он прикажет, то буду! - Просто ответил старый генерал.
   Я не собирался становиться на колени, но мне также очень не хотелось приказывать генералу Мольту открывать огонь по имперским полицейским. В этот момент, в воздухе послышался звенящий гул стремительно приближающихся глайдеров. Четыре десантных глайдера с опознавательными знаками дворцовой охраны с диким грохотом и скрежетом приземлись на мостовую, останавливаясь за полицейским оцеплением и их флайерами. Десантные люки раскрылись еще в воздухе, из них кулями выпадали гномы, которые, словно кошки, цепко приземлялись на ноги и с фазерным оружием в руках атаковали полицейских. Прикладами фазерных автоматов и винтовок они выбивали ручные бластеры из рук полицейских. Тем же полицейским, которые попытались оказать сопротивление, доставалось гораздо больше, чем просто пара ударов прикладом по рукам. Гномы действовали жестко и решительно. Вскоре обезоруженные полицейские были согнаны в общую кучу, а вокруг них начали прохаживаться злобные гномы. Полковник Герцег по-своему интерпретировал мое распоряжение, вместо приказанных четырех гномов, он прибыл с полной ротой вооруженных до зубов маленьких маньяков-разбойников.
   Полицейскому офицеру, который продолжал держать в руках рупор, сильно не повезло, на него совершенно случайно наткнулся полковник Герцег. Он слегка подпрыгнул и ткнул кулаком в жирный подбородок полицейского командира. К тому этот полицейский офицер оказался не очень высокого роста, и Герцег кулаком спокойно дотягивался до его подбородка. Удар получился хлестким и сильным, но офицер сумел устоять на ногах. Полковник Герцег был не в духе, он швырнул свой фазерный карабин на землю, и с обеих рук начал избивать полицейского босса.
   Вскоре полковник Герцег уже крутился вокруг меня, виновато заглядывая в глаза, всем своим видом показывая, что виноват, что исправится и что никогда не позволит, чтобы со мной могло бы произойти подобное недоразумение. Я сухо бросил ему, чтобы бойцы осмотрели и помогли раненым, а в ресторане навели бы относительный порядок. А сам направился к полицейскому офицеру, все еще продолжающему взывать о какой-то справедливости. Рядом со мной плечом в плечо вышагивал бригадный генерал Мольт. Вокруг уже начали собираться потревоженные появлением полиции и десантников жители окружающих домов и просто городские зеваки.
   Вскоре должны были появиться вездесущие журналисты.
   Нам уже было пора покидать это место, но мне очень хотелось переговорить со старшим полицейским офицером, Меня интересовало, какой именно приказ он и его полицейские получили перед выездом на задание, а также кто отдал этот приказ?

4

   Гномы меня и Поли малым десантным глайдером доставили прямо во дворец, а генерала Германа Мольта должны были отвезти в гостиницу, где он остановился.
   Только в дверях своих покоев я, взглянув на Поли, я сообразил, что она нуждается в отдельном помещении, где могла бы привести себя в порядок, отдохнуть. Я вызвал дворецкого и попросил его заняться девушкой, разместить в гостевых покоях дворца, покормить, снабдить всем необходимым и, если потребуется, приобрести ей новую одежду. Сейчас Поли выглядела отвратительно, платье, чуть ли не порванное в лоскутья, спутанные и грязные волосы, ссадины, мелкие порезы на лице, руках и коленях ног. В данную минуту эта несчастная девушка ничем не напоминала ту утонченную, ухоженную и всегда нарядно одетую журналистку, которая так часто появлялась на экранах галовизоров, которая своей элегантностью нравилась всем имперским зрителям. Дворецкий, выполняя мои поручения, тут же подлетел к Поле, вежливым голосом предлагая ей сопроводить ее в гостевую комнату императорского дворца.
   Когда отмытый и переодетый в чистую одежду я вышел из своих покоев, то почувствовал себя заново рожденным человеком. Но, шагая по коридорам дворца в свой рабочий кабинет, мне бросились в глаза нововведения полковника Герцега. На каждом углу, в любом затемненном месте повсюду красовались посты и караулы из его гномов разбойников. Императорский дворец стал напоминать стойбище гномов, куда не бросишь взгляда, то повсюду видишь их с оружием в обнимку. Когда я проходил мимо какого-либо поста, то караульные гномы делали свои лица серьезными, они подозрительно осматривали меня с головы до ног. Ухмылялись в свои бороды и усы, они провожали меня своими строгими взглядами, я часто поеживался, спиной ощущая тяжесть взглядов этих громил невысокого роста.
   В моем кабинете находилось четыре караульных гнома, два автоматчика и два пулеметчика, последние расположились у окон, заложенных мешками с песком, всем своим видом демонстрируя готовность в любую секунду открыть огонь на поражение. Правда, окна кабинета выходили во внутренний дворик дворца, и стрелять из окна там, в принципе, было не в кого. Разве что они собирались отстрелять часть дворцовой прислуги, которая сильно уж расплодилась за последнее время.
   Я устроился в кресле за рабочим столом, с интересом наблюдая за действиями караульных гномов, ощущая, как внутри меня поднимается небольшой шторм. Это я внутренне готовился к разговору с полковником Герцегом по поводу его охранных нововведений. Но, чтобы с этим гномом сурово поговаривать, так как к Герцегу я ощущал большую симпатию, мне требовался сильный внутренний разогрев. Когда объем накопленной и подогретой злости превысил норму, начал переливаться через край чащи терпения, то я решительно нажал кнопку интеркома, вызывая секретаря, чтобы тот пригласил бы на ковер главу моей охраны.
   Вместо секретаря мне ответил, знаете кто, правильно, полковник Герцег!
   Когда я снова взглянул на настольные часы, то не поверил своим глазам, целых семь с половиной минут я орал на своего друга, не позволяя полковнику Герцегу и слова вставить в свою защиту. Столь длительного крика разговора никогда ранее со мной еще не случалось, обычно меня хватало на три, ну, максимум - четыре минуты. Сейчас, видимо, слишком уж много чего у меня накопилось в душе, я имею ввиду появление гномов пулеметчиков в моем дворцовом рабочем кабинете?!
   Когда мой доморощенный запас бранных выражений иссяк, то полковник Герцег, как ни в чем не бывало, заявил:
   - Ну, и чего вы на меня кричите, экселенц? Ведь, это не я, а полковник Барк становился целью наемных убийц! Так что, господин полковник за мной никакой вины нет! Это я вас последнее время то и дело вытаскиваю, черт знает из чего?! Я - что, я ваш простой телохранитель, нужно, вот я и ужесточаю меры вашей же охраны, господин полковник! Будете ерепениться, тогда я принцессе позвоню и на вас пожалуюсь, а если снова свои выкрутасы продолжите, то я Артурчику звякну по дружбе своей!
   - Ладно, Герцег, ладно! Покричали друг на друга, души отвели и хватит! А моих родственников ни к чему не привлекай, на меня им не жалуйся! Только ты меру охраны, пожалуйста, знай! Мой кабинет должен быть свободен и баста!
   - Тогда мои бойцы повсюду будут вас сопровождать, куда бы вы ни отправились?!
   - Слушай, Герцег, а ты в какой-либо специальной школе полицейскому ремеслу не обучался?
   - Нет, я поступил и четыре года проучился в высшей офицерской школе "Southgate", затем еще три года учился на высших офицерских курсах "Outwork". По полученному военному образованию могу командовать гномьим хирдом в качестве главного воеводы, это высшая военная должность у гномов. Но сейчас по приказу магистра нашего клана, сэра Гийома, мне приходится с тобой мучиться!
   - А ты не мучайся, дружище, давай договоримся, чтобы мы, и ты, и я работали, не мешая друг другу! Когда я упоминал полицию, то имел в виду, что, если они кого-либо из преступников преследуют, то за ним они не бегают в своей полицейской форме. Полицейские переодеваются в другую одежду, чтобы не выделяться из толпы, чтобы не обращать на себя внимания чересчур любопытных глаз. Слежка или охрана кирианина не должна быть назойливой, демонстративной, она должна вестись незаметно, чтобы других кириане на нее не обращали внимания!
   По тому, как Герцег посмотрел на меня исподлобья, я понял, что моя учеба дошла до его разума. А последние доводы его проняли, он задумался и при мне отдал приказ об отмене своего предыдущего приказа по организации круглосуточной караульной службы по охране принца.
   Когда гномы караульные, наконец-то, покинули мой кабинет, то я связался с полковником Филиппом по мысленному каналу:
   - Привет Филипп, у меня к тебе срочное дело. Не можешь ли ты послать кого-нибудь из той четверки своих следователей, которые занимались расследованием покушения на меня в подземном переходе, в один небольшой ресторанчик. Там произошло нечто непонятное, кто-то опять попытался меня убить, я-то остался живым, но пострадали свидетели, трое из них погибли.
   - Одну секунду, Барк, ага, к нам только что поступило сообщение полиции о попытке покушения на принца Барка! Так, адрес ресторана мне известен, мой следователь Артуа Легален сейчас отправится по этому вызову. А теперь расскажи, что именно там произошло?
   - Да, ничего особенного, двое убийц разбили витрину ресторана своим такси-флайером и, через витрину проникнув в ресторан, попытались меня убить. Понимаешь, Филипп, никакого оружия со мной не было. Я был полностью беззащитен, но меня спас Герман Мольт!
   - Кто это, Герман Мольт!
   - Старый и опытный генерал, он согласился нам помогать в борьбе с заговорщиками. Мы, как раз с ним беседовали на эту тем, как вдруг появилось это желтое такси. Это ужасно, Филипп, такси наехал и раздавил одного парни, из-под его днища тек поток крови!
   - Не переживай, Барк, все уже кончено! Я обязательно прослежу за расследованием, сообщу тебе все детали о нем! А сейчас, извини, я должен отправляться на новое заседание!
   С этими словами Филипп, отключился, а я по ручному коммуникатору вызвал полковника Герцега:
   - Ты мне так и не сказал, доставили ли твои головорезы генерала Мольта в гостиницу?
   - Извините, сэр! А кто это такой генерал Мольт? Вы меня с ним не знакомили!
   Укоризненно посмотрев на Герцега, я лично набрал справочный телефон имперского Генштаба, и поинтересовался у дежурного, в какой гостинице остановился бригадный генерал Мольт. Юный голос дежурного генерала браво отрапортовал, что генералу была заказана гостиница "Семейный отдых". Поблагодарив юного генерала за информацию, я отключил интерком и укоризненно посмотрел на полковника. Тот в настоящий момент больше напоминал созревший помидор, а не настоящего и боевого гнома полковника.
   - Собирайся, Герцег! Поедем, навестим нашего бравого генерала! Ведь он сегодня спас мою жизнь! Заодно ты с ним и познакомишься!
   Гостиница "Семейный отдых" находилась в трех шагах от императорского дворца, поэтому я решил пройтись до гостиницы, посмотреть, как в ней устроился старый генерал, завершить начатый с ним разговор. Без бригадного генерала Мольта на нашей стороне было бы трудно или даже невозможно консолидировать военную сторону борьбы с заговорщиками. Офицеры Ястребы, Медведи и Муравьи заполонили имперские министерство обороны и Генеральный штаб, кланы имели наемные армии, которые могли в любую минуту бросить против нас. Нам был срочно нужен военный руководитель. Сэры Сергио и Борге во время встречи перечислили немало воинских частей и подразделений вооруженных сил Кирианской Империи, которые могли бы встать на нашу сторону,. Все эти части и подразделения имперской армии требовалось, как можно быстрей, свести под единое командование. Бригадный генерал Мольт идеально подходил для этой цели, нам оставалось только ему создать условия для работы, поставить перед ним четкие цели и задачи.
   Увидев, что я действительно собираюсь покинуть дворец, полковник Герцег страшно разволновался и заметался по кабинету, посматривая на мои сборы и одновременно на свой наручный браслет. Я же подумал о том, что мой последний разговор с ним прошел достаточно жестко, многому научил моего друга гнома, поэтому решил его больше не мучить неизвестностью. Вкратце я ему объяснил, куда собрался и цель своего визита к генералу. В заключение разговора, я благосклонно разрешил полковнику Герцегу, установить за собой скрытое наружное наблюдение в гостинице, где остановился генерал. Полковник гном вздохнул с облегчением, он тут же углубился в разговор по браслету, предварительно пообещав, что на его парней ни один кирианин не обратит внимания.
   Гостиница располагалась на пересечение двух улиц в одном блоке от дворца.
   Кивнув на прощание панцирникам, которые стояли в охранении у главных ворот дворцового комплекса, я вместе с полковником Герцегом прошел площадь Свободы и Независимости, а затем зашагал по широкому городскому проспекту. Идти было приятно, а на душе было легко, честно говоря, в тот момент я очень надеялся на то, что все проблемы сегодняшнего дня остались за нашими спинами.
   День клонился к вечеру, рабочие часы и время ужина прошли, поэтому на улицах находилось много народа, который решил прогуляться перед сном. Пожилые граждане, парами или небольшими группами расхаживали взад и вперед по улицам, останавливались перед освещенными витринами магазинов и лавок, чтобы полюбоваться товарами, выставленными на витринах. Другие же городские жители предпочитали вечернее время провести время в парках или сквериках, где листва деревьев и кустарников очищали городской воздух от различных токсинов. Молодежь спешила по своим делам на очередную тусовку, дискотеку или она просто желала где-нибудь покуролесить со своими друзьями. Стайки ребятишек беззаботно носились по улицам и проспектам под строгим присмотром родителей. Сегодня в столице не ощущалось какого-либо напряжения, люди улыбались, смеялись, здоровались с соседями и знакомыми, вели себя просто и естественно. Это был обычный вечер города, жители которого от всей души и сердца радовались еще одному дню, только что прожитому в своей жизни.
   На меня прохожие не обращали внимания, а вот полковник Герцег стал объектом всеобщего народного любопытства. О гномах в кирианском народе бродило немало слухов и домыслов. Одно было достоверно известно, что подгорный народ существует, и благоденствуют, но его представители не любят появляться в больших городах, в местах скопления кириан. Поэтому появление полковника Герцега, идущего по улицам Сааны вызвало настоящий фурор, правда, этот фурор в основном был заметин только среди подрастающего поколения.
   Взрослые кирианцы чинно и вежливо раскланивались с моим гномом, городская молодежь не обращала на него никакого внимания, детвора же, радостно крича, бежала по нашим пятам. Это преследование продолжалось до тех пор, пока Герцег не останавливался и, весело скаля зубы, руками делал им козу. Коза приводили детвору в неописуемый восторг, мальчишки и девчонки громко смеялись и визжали от восторга. Так под смех и восторженные крики детворы мы добрались до гостиницы "Семейный Отдых", которая представляла собой высокое и красивое по архитектуре здание, выложенное красным кирпичом и с белым обрамлением окон.

5

   Деревушка Ильхансон располагалась в имперской провинции Нантье, в нескольких километрах от границы с другой имперской провинции Мишель. Она, как практически и все другие деревни Кирианской империи была построена по стандартному образцу. В одном из лесных массивов имперская дорога провинциального предназначения делала небольшой крюк, уходя в сторону от своего, казалось бы, совершенно прямолинейного направления, которым она прорезала этот массив. Там этот съезд с провинциального шоссе превращался в две деревенские улицы, по обеим сторонам которых высились крестьянские двора, по двадцать пять дворов с каждой стороны улиц!
   Горожан, случайно попавших в такие имперские деревни, или же приехавших туда в гости к своим деревенским родственникам, всегда поражала высота забора этих дворов, а также большие размеры. крепость жилых домов имперских крестьян.
   В те времена в Кирианской империи уже было трудно найти какой-либо бедный крестьянский двор, наоборот, имперские крестьяне и их деревни самым настоящим образом процветали. При обработке своих земельных наделов, имперские крестьяне пользовались гравитационными транспортными и пахотными средствами, которые контролировались специальными сельскохозяйственными терминалами. Поэтому земля обрабатывалась в полном соответствии с агрономическими требованиями, принося богатые урожаи корнеплодов, овощей, фруктов.
   Словом крестьянин Кирианской империи год от года богател, но нельзя было сказать, что его труд с каждым годом становился более легким. Крестьянская семья, по-прежнему, с раннего утра и до позднего вечера проводила в полях, наблюдая за ростом зерна, корнеплодов и овощей.
   В этом ему немало помогала сельскохозяйственная политика, проводимая самой Кирианской империи. Имперское министерство сельского хозяйство строго следило практически за всеми крестьянскими дворами, советуя их владельцам, что им было бы лучше всего засевать на своих землях, какими должны были быть ожидаемые урожаи! Одним словом, деревушка Ильхансон ничем не отличалась от других имперских деревень.
   Был поздний вечер, только в нескольких домах этой деревушки горел свет!
   По одной из деревенских улиц неторопливо двигалась небольшая автоколонна из двух легковых автомобилей и четырех гравигрузовиков. Колонна остановилась у дома, в котором проживал старейшина этой деревушки Ильхансон. Через некоторое время ворота двора старейшины раскрылась, автомобили и гравигрузовики въехали во двор. Там они построились двумя аккуратными рядами, в первом ряду стояли легковые автомобили, гравигрузовики - во втором ряду. При этом сразу же бросилось в глаза, насколько двор этого крестьянина был большим, на нем могло разместиться еще несколько таких автоколонн, оставалось еще достаточно места для беготни членов семейства, которые начали готовиться к приему гостей.
   Старейшина Василий, крепкий мужчина шестидесяти лет, стоял на крыльце своего дома, терпеливо ожидая, когда приехавшие имперские военные подойдут к нему, чтобы он поприветствовал бы их на пороге своего дома.
   Три дня назад ему позвонил мэр Эдвардса, с которым он был давно знаком. Этого кирианина Василий уважал и вполне доверял, поэтому не отказал в его просьбе, хотя сам был чрезвычайно удивлен ее сути. Тот попросил его принять в Ильхансоне передвижной вербовочный пункт имперских вооруженных сил. Василий краем уха слышал о том, что много таких мобильных вербовочных пунктов появилось на территориях имперских провинций в последние несколько месяцев. Причем, одни деревенские старейшины довольно-таки плохо отзывались об их работе в своих деревнях, другие же взахлеб хвалили армейцев, говоря, что они помогли разгрузить их деревню от излишнего количества вторых и третьих сыновей в крестьянских семействах.
   В древние времена Кирианская империя приняла закон майората, согласно которому в случае смерти главы крестьянского семейства все крестьянское хозяйство переходит в руки старшего сына. Обеспеченная жизнь крестьянства в немалой степени способствовала тому, чтобы в их семействах рождалось много детей, - девочек и мальчиков. Если девчонок по достижению совершеннолетия можно было бы выдать замуж в другие семейства, то с мальчишками дело обстояло несколько иначе. Крестьянское семейство своих подросших мальчишек отправляло в города для получения дальнейшего образования и рабочей профессии, так как в деревнях они по достижения своего совершеннолетия становились, никому не нужны! Но, к слову сказать, эти деревенские подростки и юноши особо не горели желанием приобретать городские профессии, свою жизнь проживать в этих самых городах.
   В этот момент к старейшине Василию подошел пожилой майор, ему удалось, не смотря на возраст, сохранить атлетическую фигуру. Он вытянулся перед старейшиной, ловко козырнул правой рукой и доложил:
   - Уважаемый Василий, позвольте вас поблагодарить за ваше согласие принять наш передвижной вербовочный пункт в вашей деревушке Ильхансон! Мы постараемся оправдать ваше доверие, сделать так, чтобы ваши крестьянские парни увидели бы лучшее свое будущее. А в заключение позвольте мне представиться, гвардии майор в отставке Тимофей Яхонсен, командир вербовочного пункта кирианских вооруженных сил!
   Старейшина Василий своим зорким глазом еще раз осмотрел майора Яхонсена, а также семерку молодых имперских офицеров, двух девушек в погонах лейтенантов, пятерых молодых мужчин в погонах капитанов, которые сопровождали старого майора. Затем он протянул вперед свои руки, чтобы сделать приглашающий жесть для прохода внутрь дома, и проговорил:
   - Добро пожаловать в мой дом, друзья! Сейчас вам приготовят крестьянскую баньку, чтобы смыть дорожную грязь, а затем мы поужинаем, чем нам бог послал. За ужином вы мне и расскажете, как собираетесь поработать завтра.
   Василий первым вошел в дом, через сени сразу же прошел в большую гостиную, которая одновременно была и гостевой столовой. В этом помещении имелся большой круглый стол, за которым могли бы уместиться более чем десять кириан одновременно. В этой гостиной гостей уже ожидали, девушка, видимо, внучка старейшины, забрала с собой девушек лейтенантов и отвела их в комнату, где они будут ночевать. Там она им предложила переодеться в простые крестьянские рубахи до пят, чтобы затем их отвести в женское отделение крестьянской баньки. Чернявый паренек, который своим лицом очень напоминал старейшину Василия, проделал аналогичную операцию с мужчинами капитанами. Майором Яхонсеном занялся совсем молодой паренек. Это был веселый парнишка, с его лица не сходила улыбка.
   Василий к этому времени уже сидел в деревянном кресле, с большой задумчивостью в глазах он следил за тем, как его молодые родственники разбирались со своими гостями. К нему подошла статная женщина, его жена Янина, которой удалось сохранить красоту своего лица. Они о чем-то пошептались, после чего Янина подозвала к себе дочек и внучек, вместе с ними отправилась во двор, готовить мясо на ужин.
   Примерно, через полтора часа, гости собрались за крестьянским столом, который к этому времени выглядел прямо-таки горбатым от изобилия еды на нем. Помолившись Господу Богу, Василий взял в руки ложку, чтобы попробовать мясной суп на картофеле и телятине. Есть на ночь ему решительно не хотелось, но, как хозяин этого застолья, он был обязан первым коснуться, попробовать еду, выставленную на стол! Гости же были голодными, они с явным любопытством попробовали этот мясной суп, а затем их ложки задвигались с такой частотой, что в мгновение ока тарелки с супом опустели. Словом, простая крестьянская еда оказалась такой вкусной, что очень скоро животы гостей оказались до предела набитыми, есть они попросту больше уже не могли!
   Хозяйка дома подала на стол большой дровяной кипятильник воды, различные чаи и деревенские варенья. Настало время вечерних разговоров. Майор Яхонсен дождался, пока старейшина Василий не наполнил чаем свою любимую глиняную кружку, не бросил в нее для сладости пару чайных ложечек малинового варенья, после чего начал свой рассказ о цели появления своей вербовочной группы в Ильхансоне:
   - Уважаемый старейшина Василий, вы, вероятно, уже слышали о том, что наша Кирианская империя стоит накануне гражданской войны. Имперские кланы, - в этот момент Василий перекрестился, отгоняя от себя злую силу, - страстно желают заполучить в свои руки императорский жезл, который сегодня принадлежит императору Иоанну. Имперская столица Саана почти полностью перешла на их сторону, только наша глухомань пока еще хранит верность нашему императору! Произошел раскол и в рядах вооруженных сил Кирианской империи, все гвардейские части империи перешли под руку кланов, провинциальные же гарнизоны сейчас объединяются под руководством генерала армии Германа Мольта. В ходе этой работы по объединению провинциальных гарнизонов вдруг проявилась большая проблема в области имперской военной авиации. Ее пилоты были в основном выходцами из кланов Ясеней, Медведей и Муравьев, естественно, они по приказу магистров своих кланов покинули ряды имперских летчиков.
   - Таким образом, на сегодняшний день в имперской авиации практически не осталось летчиков истребителей, летчиков бомбардировщиков. Основная задача моей передвижной вербовочной группы - это подписание пятилетних контрактов со свободными крестьянскими детьми в возрасте от семнадцати до двадцати лет. По этому контракту Кирианская империя берет на себя все расходы по обучению ваших крестьянских парней искусству боевого пилотажа. Из этих пяти контрактных лет, полгода курсантам отводится на обучение первым полетам в летной школе. Еще полгода - обучение полетам на боевых самолетах, а затем четыре года они должны прослужить в рядах имперской боевой авиации. По истечению этого контрактного срока, парни уже сами решают свою судьбу, продолжат ли они службу в имперской авиации. Или же они перейдут на какую-либо гражданскую работу.
   - Твое предложение майор звучит очень уж заманчивым, но ведь ты знаешь, майор, что наши крестьянские дети - это особенный народ. Они никогда не пойдут против воли своего родителя, что тот ему скажет, то парень и сделает! Поэтому в твоем контракте должен имеется параграф, в котором наша империя выясняет свои отношения с родителем паренька, которого хотела бы забрить на имперскую службу! Имеется ли такой параграф в этом твоем пятигодичном контракте?
   - Нет, старейшина, такого параграфа в моем контракте не имеется! Потому что, если такой параграф вставить в мой контракт, то любой имперский законодатель мой контракт может объявить "рабским контрактом", так как родитель как бы свое право на ребенка продает Кирианской империи, а мы этого не можем себе позволить. Поэтому мой контракт есть юридический документ, который подписывают две стороны, достигший совершеннолетия крестьянский ребенок и Кирианская империя в моем лице! Но, разумеется, мы хорошо понимаем, что родителей ребенка, с которым мы подписываем контракт на службу в имперских вооруженных силах, нельзя оставлять без удовлетворения. Поэтому с ними мы подписываем небольшой юридический документ о поддержке империей крестьянской семьи в размере двадцати тысяч имперских кредитов.
   - Это вполне разумный подход к решению данной проблемы! - Задумчиво проговорил старейшина Василий. - Завтра рано утром вы начнете свою работу с нашими ста восемьдесят двумя парнями, которым уже стукнуло семнадцать лет. Им настала пора определяться со своей дальнейшей жизнью.
   На сотом километре от Ильхансона автоколонна майора Яхонсена после того, как она отработала в этой деревушке, сейчас в кузовах ее гравигрузовиков сидело девяносто шесть контрактников, совершенно случайно столкнулась с какой-то бродячей вооруженной группой. Оба легковых автомобиля загорелись от огня фазерного пулемета, установленного на крыше первого встречного вражеского гравигрузовика. В их огне погибли, заживо сгорели обе девчонки лейтенанта, но капитанам и майору удалось их покинуть, получив только легкие ожоги и ранения. Добежав до придорожного кустарника, майор Яхонсен вместе с капитанами в нем укрылся.
   Еще в ходе самого процесса перебежек от горящих автомобилей к кустарника, он постарался внимательно осматриваться по сторонам. Майору Яхонсену стало намного легче, когда он увидел, что под вражеский огонь попали одни только легковые автомобили. Ему было страшно жаль, что на его глазах погибли обе девушки, но в этот момент его сердце легко и радостно билось, под вражеский огонь не попали гравигрузовики, кузова которых были заполнены совсем молодыми ребятами, которые с ним только что подписали контракт на службу в имперской авиации.
   - Капитан Ячменев, ко мне! - Приказал майор Яхонсен, судорожно снимая с плеч лямки небольшого мешочка, в котором хранил копии подписанных контрактов. - Павел, слышишь, этот визгливый звук, - это работает гравитационный двигатель приближающегося гравигрузовика. Постарайся, его перехватить, прежде чем он с нашими ребятами в кузове покажется на этой поляне. Тогда вражеский пулеметчик нарубит из них кровавой капусты, ведь они еще никогда своей деревни не покидали, ничего не видели! Вот тебе копии контрактов с ними, забирай этот мешок, а теперь беги, выручай наших добровольцев, не дай им попасть в эту засаду. Мы же, пятеро, постараемся задержать этого противника!
   Павел Ячменев первый гравигрузовик перехватил перед самым его поворотом на поляну, на которой враг устроил им засаду. С большим трудом он водителю разъяснил, что тот должен делать в последующие минуты, сам же, мешок с копиями контрактов швырнув на пассажирское сидение, побежал обратно к майору Яхонсену, чтобы того предупредить о появившейся возможности отхода его группы.
   Но, когда Павел снова оказался на той же поляне, то сразу же понял, что опоздал со своей информацией. К этому времени группа майора Яхонсена прекратила свое существование. Три капитана и майор до самого последнего момента отбивали атаки вражеских диверсантов, но в руках у них были только маломощные пулевые карабины. Но и этим доисторическим оружием им удалось положить на место четырех солдат противника. Медленно пятясь назад, словно рак, капитан незамеченным скрылся за стволами деревьев, после чего припустил бегом в своим гравигрузовикам!
   Майор Агильо Гилерас тихо, про себя чертыхался по поводу неудавшегося нападения на эскорт принца Барка. Видимо, в агентурной цепочке что-то не сработало, его спецгруппе удалось уничтожить четырех офицеров противника, которые никак не могли быть офицерами свиты имперского принца!

Глава 7

1

   В фойе гостиницы "Семейный отдых" звучала приглушенная музыка, в дальнем углу за фортепьяно сидел красивый юноша. Пианист не смотрел по сторонам, не перелистывал листы с нотами на пюпитре, а, чуть наклонившись вперед, что-то наигрывал на фортепьяно, кончиками пальцев нежно и мощно касаясь клавиш фортепьяно. Только приблизившись к пианисту, я догадался о том, что этот парень слепой, что он не видит нот, что это музыкальное произведение он исполняет только благодаря своей памяти.
   Но пианист делал это с такой отточенной и филигранной техникой исполнения, а мелодия, рождаемая под его пальцами, звучала настолько волшебно, что я остановился и ею заслушался. Я не был меломаном, к музыке всегда относился легко и просто, была музыка, которая мне нравилась, но была и другая музыка, которую я не понимал и не принимал. Но сейчас я слушал музыку, которая находила отзвук внутри меня.
   Рядом с фортепьяно стоял столик, за которым сидела немолодая женщина с аристократическим лицом. Она выглядела, как настоящая дама высшего света. Эта женщина тоже внимательно слушала музыку, временами посматривая вокруг.
   Я подошел к столику и, вежливо попросив у дамы разрешения, присел за ее столик. Дама утвердительно кивнула головой на мою просьбу, но своих глаз она ни на секунду не отвела от сына пианиста. Не ожидая моего вопроса, дама сама начала свой рассказ:
   - Фредерик родился слепым ребенком. Он никогда не видел белого света, лица кириан. Свою связь с жизнью поддерживал только через посредство нотных звуков. Совершенно случайно наш сосед оказался музыкантом, с малых лет он занимался с моим мальчиком, обучая его нотной грамоте. Фредерик оказался способным учеником, уже через пару лет неплохо играл на пианино нашего соседа. Он мог годами повторять отдельные ноты, гаммы, аккорды, но однажды на том стареньком и разбитом пианино Фредерик исполнил нечто такое, что его учитель заявил, что мальчика ожидает великое будущее. Но два года назад наш сосед музыкант умер, старое пианино забрали родственники, а мы теперь ходим по различным местам и заведениям, хозяев которых из милости к нам разрешают Фредерику немного поиграть на их музыкальных инструментах.
   В этот момент Фредерик прекратил игру, он сделал матери жест рукой, Дама мгновенно поднялась на ноги, подошла к сыну. Они о чем-то пошептались. Юноша поднялся на ноги, мать подала ему куртку, по изношенности которой можно было судить, что они не очень-то хорошо живут. Взявшись за руки, мать и сын пошли к выходу из гостиницы. Я внимательно посмотрел на полковника Герцега, который в этот момент мучительно боролся с дремотой. Гном сразу же почувствовал мой взгляд, встрепенулся, несколько секунд хлопал веками, соображая, что мог означать пронзительность моего взгляда. Затем, видимо, до гнома дошло понимание момента, он громко хлопнул себя ладонью по лбу и, сломя голову, помчался к портье гостиницы. Вскоре он вернулся с запиской в руках, на которой было записано имя, чей-то адрес. Записку я спрятал в задний карман своих джинсов.
   Людей в фойе было немного, но я с большой уверенностью мог бы сказать, что в основном это были агенты наружного наблюдения секретной. Правда, пока еще не созданной службы полковника Герцега. Ребята сидели в баре, пили зеленый чай, с тоской поглядывая на пиво, с деловым видом они парами и поодиночке мотались взад вперед по фойе гостиницы. Он выглядели измученными злым роком кирианами, только все они были маленького роста.
   Когда я поинтересовался у портье, в каком номере проживает бригадный генерал Мольт, то он, не заглядывая в терминал, сообщил номер генерала. В этот момент его глаза были наполнены мукой и страданием. Портье постоянно с испугом оглядывался за мою спину. Когда я уже собрался идти к лифтам, то он тихо прошептал, чтобы я был осторожным, но, заметив неподалеку от меня полковника маленького роста, заткнулся на полуслове, а его лицо побелело до синевы. Я не удивился его реакции, должно быть, этот парень был перепуган до полусмерти. Фойе гостиницы в этот день почему-то было переполнено одними только гномами. Полковник Герцег, в жестких рамках исполнял мой приказ об организации наружного наблюдения и сопровождения, направил в гостиницу всех своих десантников, переодев гномов в гражданскую одежду.
   Но, вы же хорошо понимаете, что, если гнома переодеть в цивильный костюм, то он все равно останется гномом!
   Мы с ним в лифте поднимались на этаж, на котором находился номер генерала Мольта.
   - Полковник, ну, разве так можно наших простых и уважаемых кириан пугать таким количеством гномов! Ты только посмотри, куда не бросишь взгляд, то повсюду видишь гнома. Так нельзя, Герцег, свою агентуру для наружного наблюдения ты должен набирать не из сородичей, а из простых кириан, которые ничем не выделяются в толпе. Я понимаю, что на это дело уйдет много времени, ведь, кириане не такие уж умные и сметливые, как твои гномы. Но любое дело требует жертв!
   В этот момент наш лифт остановился на пятом этаже, его дверцы автоматически раскрылись, мы с Герцегом пошли по ковровой дороже, расстеленной на этом этаже. Нам предстояло пройти совсем немного, так как номер Мольта находился сразу же за поворотом. Я же, пользуясь наличием свободного времени, продолжал читать нотацию своему гному:
   - Твоим гномам, Герцег, пора превращаться в интеллигентных кириан, они должны быть вежливыми и тактичными, а не тыкать по поводу и без повода дулом своего фазерного автомата в лицо каждого встречного имперского горожанина. Да и к тому же, Герцег, мне хотелось бы узнать, откуда у вас гномов такой стойкий солдатский запах. Может быть, вам следовало бы гораздо чаще посещать общественные бани?!
   Если бы вы только видели, во что превратились глаза моего полковника, когда прозвучали эти слова, они стали такими большими, печальными и беззащитными. Но Герцегу так и не удалось взять меня на жалость, так как нам навстречу двигалась пара громил, одетые в униформу гостиничных служащих, тащившие на плечах свернутую в рулон ковровую дорожку.
   - Привет, парни! А что случилось с ковровой дорожкой? Она что как-то испортилась? - Тут же поинтересовался мой любопытный телохранитель!
   Громилы же его попросту не заметили, они прошли мимо нас с высоко поднятыми головами. Затем вошли в лифт, двери которого за ними бесшумно закрылись.
   Как я и говорил, номер бригадного генерала Мольта находился сразу же за поворотом коридора. Но первое, что мне бросилось в глаза, было то, что у дверей его номера не было ковровой дорожки. Вместо нее сверкала полированная полоса паркета. К тому же дверь генеральского номера была слегка приоткрыта.
   Полковник Герцег на моих глазах тут же превратился в активного гнома следователя, он ужом просочился через маленькую щель приоткрытой двери в номер. Я в жизни не смог бы повторить подобного трюка, но гном полковник уже находился в номере. Бригадного генерала Мольта в номере, разумеется, уже не было. Обстановка в номере, перевернутая мебель, разбитая ваза с цветами, свидетельствовала о том, что в номере совсем недавно произошла небольшая потасовка. Причем генерал Мольт принимал в ней самое пассивное участие, если судить по тому, что его любимый кольт, валялся на полу у самой кровати. Из одного этого можно было бы сделать вывод о том, что наш генерал был захвачен врасплох, а затем пленен! Вазу с цветами, по всей очевидности, разбили о его голову, так как подушка с вмятиной от его головы была залита водой. На ней даже краснели капельки крови, валялись мелкие черепки от глиняной вазы, а цветы образовали нечто вроде ореола на подушке. Не трудно было догадаться, что бригадный генерал Мольт, видимо, лежал, подремывал в постели, когда в его номер ворвались неизвестные кириане, вазой с цветами они лишили нашего генерала сознания и... .
   Что-то громко щелкнуло в браслете Герцега, а в моей голове сформировалось изображение тех двух громил, встретившихся с нами перед лифтом. Громилы на своих плечах несли рулон ковровой дорожки.
   Теперь и дураку было понятно, что генерала лишили сознания и вынесли из номера в этом самом закатанном рулоне ковровой дорожки. Я пальцем ткнул в пол, желая подсказать полковнику Герцегу, что генерала Мольта лишили сознания, завернули в ковровую дорожку и сейчас выносят из гостиницы. Я также хотел своему гному подсказать, что нам следовало бы поторапливаться, следовало бы догнать громил, чтобы спасти нашего генерала. Полковник Герцег моментально догадался о том, что именно я хотел ему сказать всеми этими жестами, он первым, стремглав, покинул этот генеральский номер.
   Кабины лифта, разумеется, на нашем этаже уже не было, ожидать ее появления, означало, что мы можем слишком много потерять драгоценного времени. Попросту говоря, можем опоздать со спасением Германа Мольта. Поэтому мы с Герцегом, не сговариваясь, побежали вниз по лестнице на первый этаж. Я бежал, сразу перескакивая по несколько ступеней, но у моего гнома полковника с его короткими ножками на лестнице возникли проблемы. Он часто спотыкался, оступался и постоянно падал, иногда в падении кувырком пролетая целый лестничный пролет. В какие моменты мне даже приходилось убыстрять свой лестничный бег, чтобы догнать своего гнома. Только пробежав этаж, я догадался о том, что мой друг только что осуществил на практике свою новую методику спуска по гостиничным лестницам. Однако, преодолевая последний пролет лестницы перед первым этажом, полковник Герцег правильно не рассчитал полученное его телом ускорение, он мощным кубарем выкатился в фойе гостиницы, сбивая гостиничных постояльцев с ног, словно шар в кегельбане.
   До нашего шумного появления, в фойе гостиницы все было тихо, спокойно, благопристойно. Никто никуда не спешил, не торопился, гномы благочинно занимались наружным наблюдением за поведением постояльцев этой гостиницы. Когда я снова оказался на своих ногах, то первым делом увидел, что за наружным остекленением гостиницы знакомые нам громилы в грузовое отделение глайдера с эмблемами ВВС Кирианской империи загружали рулон ковровой дорожки.
   Эти громилы никак не могли этот рулон ковровой дорожки уложить в грузовой отсек военного глайдера. Они старались к этому делу подойти и так, и так, но у них ничего не получалось, в грузовой отсек глайдера загружалась только половина рулона ковровой дорожки. Мой ангел хранитель, еще лежа на полу фойе гостиницы, не раздумывая, по этим громилам произвел два пистолетных выстрела. Громилы схватились руками за свои головы, а затем бесформенными кулями повались на пластобетон улицы.
   Глайдер тут же взревел своим двигателем, медленно оторвался от земли, начал набирать высоту. Так правильно не загруженный громилами рулон ковровой дорожки начал опасно раскачиваться, того и глядишь он мог выпасть из грузового отсека глайдера. От такого зрелища у меня прямо-таки захолонуло сердце.

2

   Видимо, я все же совершил большую ошибку, взяв на борт глайдера полковника Герцега, а также трех его гномов. Они хоть и были низкоросликами, но их общий вес был таков, что не дай тебе боже!
   Вот уже час мы преследовали глайдер с опознавательными знаками имперских ВВС на борту, из багажного отсека этого глайдера продолжал нелепо торчать конец рулона ковровой дорожки.
   Пилоты преследуемого нами глайдера были великолепными, очень воспитанными пилотами глайдеров. Они не лихачили, как это было принято в среде военных летчиков, они четко и чисто пилотировали глайдер, вовремя и корректно выполняли все требуемые виражи, маневры, придерживались скоростного лимита, неукоснительно соблюдали правила безопасности полетов в воздушном пространстве имперской столицы. К тому же этих пилотов почему-то совершенно не беспокоил тот факт, что их постоянно преследовал другой глайдер. Причем, это преследование продолжалось в течение целого часа.
   В это время суток воздушное пространство Сааны было всегда заполнено бесчисленным множеством пассажирских, грузовых слайдеров, глайдеров, флайеров и транспортеров. Может быть, именно поэтому, пилоты этого военного глайдера не обращали на нас никакого внимания, так как их внимание было полностью приковано к прокладыванию своего собственного курса.
   Я же в любую минуту мог догнать этот глайдер, но не делал этого по простой причине, мне очень хотелось узнать конечную точку маршрута этого странного глайдера. Пусть, бригадный генерал Мольт меня извинит за это не очень-то корректное поведение стороны своего друга, но я продолжал следить за опасным покачиванием рулона ковровой дорожки, в которую он был завернут. Мы следовали за глайдером с ковровой дорожкой на расстоянии в четыреста - пятьсот метров от его хвостового оперенья. С этого расстояния красный цвет дорожки был великолепно заметен, он служил нам своеобразным маяком.
   Неожиданно глайдер с эмблемами имперских ВВС, торчащим сзади концом рулона ковровой дорожки, пошел на снижение. По его виражам, мне стано понятным, что он намеревается приземлится на крышу одного из городских зданий, которые в данный момент проплывали под нами внизу. Пилоты глайдера выбрали здание, которое, в принципе, ничем таким особенным не отличалось от других городских зданий. По крайней мере, это так мне показалось, но полковник Герцег при виде этого здания, вдруг заскрежетал зубами, злобно просипел:
   - Это здание Городского управления имперской полиции Муниципального Совета Сааны. Те парни, с которыми мы днем сцепились, когда ты с Филиппом обедал и беседовал в ресторане, работают во втором главке этого управления.
   Тем временем, преследуемый нами глайдер имперских ВВС произвел посадку на специальную площадку для глайдеров, расположенную в самом центре крыши здания Городского управления полиции. В тот момент, когда он своими посадочными полозьями коснулся поверхности этой площадки, от полученного легкого толчка рулон ковровой дорожки выпал из багажного отделения глайдера, с негромким хлопком ударилась об облегченный пластобетон самой площадки.
   Мы с Герцегом тяжело охнули, а затем вздохнули, представив, какой же силы удар получил наш генерал Мольт, упав на посадочную площадку для глайдеров. Правда, в этот момент мы с ним в унисон подумали о том, что, слава богу, что генерал сверзился с не очень-то большой высоты, поэтому не должен был особо сильно удариться. Рулон ковровой дорожки еще некоторое время пролежал, не двигаясь, оставаясь не раскатанным. Я же в этот момент мысленно радовался тому обстоятельству, что рулон ковровой дорожки с закатанным в нем генералом Мольтом вывалился сейчас, а не парой минут раньше, когда глайдер все еще находился в воздухе!
   Экипаж этого глайдера покинул пилотскую кабину, собрал и забрал из кабины все свои вещи и, не оглядываясь на рулон ковровой дорожки, направились к лифтовым кабинам. Через мгновение, словно по волшебству, у рулона возникли четыре фигуры, одетые в форму имперских полицейских. Полицейские одними только ногами, обутыми в сапоги, раскатали рулон ковровой дорожки, подняли и поставили на ноги нашего генерала. Как оказалось, Герман Мольт все еще был в одних только домашних трусах, ничего другого на нем не было. Полицейские, не теряя времени, начали ему на голову натягивать черный рогожный мешок.
   Судя по моим наблюдениям, бригадный генерал Мольт в данный момент находился в неадекватном состоянии, в состоянии грогги. Его шатало, бросало из стороны в сторону, он не в силах был сопротивляться полицейским. Трое полицейских крепко удержали генерала стоя, а четвертый торопливо натягивал ему на голову рогожный мешок. Когда эта процедура была завершена, то полицейские завели руки генерала за спину, заковав их в наручники, всей группой направились к лифтовым шахтам.
   Когда полозья нашего глайдера коснулись посадочной площадки, то трое полицейских продолжили волочить генерала Мольта к лифтам, четвертый же остался, он со злобным выражением лица стал поджидать приземления нашего глайдера, когда мы выйдем из его кабины, чтобы с нами по-своему посчитаться. Этот молодой и начинающий полицейский, как оказалось, к тому же был совсем еще неискушенным полицейским. Он не знал такого полицейского правила, что к жертве, тем более, к нескольким жертвам, нельзя близко подходить, это было опасным делом, можно было бы и пострадать. Это же полицейский решил, что ему море по колено, он сознательно нарушил это классическое правило, думая о том, с гражданскими рылами легко справится. Несчастный полицейский слишком близко подошел к моему недорослику, к полковнику Герцегу, который из-за своего роста выглядел самой слабой жертвой в нашей группе. Этому полицейскому, видимо, очень хотелось еще раз продемонстрировать свою власть над кирианами, даже если они и сказочные гномы. Ему очень хотелось словесно и действием наказать пилотов, пассажиров глайдера, посмевшего совершить посадку в самом неположенном месте. Когда расстояние между этими двумя существами сократилось до критического, то полковник Герцег, не произнося ни слова, одним ударом своего кулака решил проблему с полицейским.
   На некоторое время крыша здания Городского управления имперской полиции перешла в наше полное распоряжение. Ту же из серой мглы наступавших вечерних сумерек вдруг нарисовались десантные глайдеры, которые были до отказа забиты гномами десантниками. Когда требовалось быстро принимать решения и действовать, то мой полковник малорослик работал на славу, на опережение врага.
   Вот и сейчас, без моего на то разрешения, он пустил по нашему следу роту спецназовцев. Все бойцы этой роты были одеты в черные комбинезоны, а на своих лицах они имели маски. Все они были вооружены современным фазерным оружием, которое было закреплено в заспинных зажимах. Гномы моментально разобрались с обстановкой на крыше и первым делом заблокировали обе лифтовых шахты. Мы с Герцегом подошли к тому лифту, которым только что увезли нашего Мольта. Через некоторое время кабина лифта снова поднялась на крышу и уже перед нами раскрыла свои объятия. Мы с Герцегом и еще четырьмя гномами десантниками спустились на восьмой этаж здания, где и располагались кабинеты руководства столичного управления полиции.
   Официальные часы рабочего времени уже давно закончились, но во многих кабинетах полицейского управления горел свет, свидетельствовавший о том, что работа в управлении все еще продолжалась.
   Всегда приятно наблюдать за тем, как работают профессионалы. Они никогда не делают лишнего движения, работая, сохраняют полную тишину, заранее просчитывая каждое свое действие. Спецназовцы полковника Герцега были истинными профессионалами своего дела. Они работали тройками, бесшумно открывали двери кабинетов, в зависимости от ситуации внутри рабочего помещения применяли те или иные методы, чтобы обездвижить, без нанесения увечья, работавших в помещении офицеров городской полиции. Мы медленно передвигались по коридору управления полиции вслед за группами зачистки.
   Столица Саана была большим мегаполисом Кирианской Империи, в ней проживало и работало более пяти миллионов кирианцев. Городская полиция насчитывала около пятидесяти тысяч штатных, не штатных сотрудников, которые с утра и до поздней ночи, практически круглые сутки, несли патрульно-постовую службу, охраняя покой своих сограждан и сохраняя порядок на городских улицах. Городской полиции часто удалось изгонять антисоциальный элемент с улиц, загнать его в подворотню, подальше от глаз и контактов с городскими обывателями. Криминалитет в таких условиях старался работать внутри самого себя, решать проблемы финансового, экономического и социального порядка не выходя за пределы своего влияния. Только, когда между различными криминальными сообществами возникали крупные разборки, переходящие в криминальные войны, то только тогда это становилось достоянием глаз и ушей городской общественности.
   Я всегда с большим уважением относился к труду полицейских во благо имперского общества. Но не любил, когда в наших отношениях с полицейскими возникали различные непонятности. Когда мне было непонятно, чем же в действительности занимаются отдельные офицеры полиции. Сегодня возникла очередная такая непонятность, когда я так и не смог разобраться в поведении полицейского офицера, который командовал патрулем, прибывшим к ресторану, где меня с Мольтом попытались убить. Тогда кирианцы, проживавшие по соседству с рестораном, услышав звуки пистолетных выстрелов, позвонили в полицейский участок и вызвали наряд полиции.
   Моя же попытка у этого командира полицейского патруля выяснить, почему его полицейские повели себя столь враждебно по отношению к нам, закончилась неудачей. Офицер замолчал, он ни на один вопрос так мне и не ответил, в его глазах мелькало одно только выражение озлобленности и оскорбленного достоинства. Я уж совсем собрался, просканировать его головной мозг, не стесняясь, присутствия генерала Мольт, который в те минуты ни на шаг не отходил от меня со своим старым кольтом. Но в эту минуту появились журналисты, перед которыми мне совершенно не хотелось светиться, так как очень не хотелось того, чтобы мое лицо снова показали бы в выпусках новостей галовидения с очередными выдумками и измышлениями. Поэтому пришлось на полуслове прервать разговор с капитаном полиции, по имени Жени, чтобы срочно ретироваться в императорский дворец.
   А сейчас мы уже сами расследуем похищение бригадного генерала Мольта, с которым я только встретился, а его уже у меня почему-то крадут, заковывают в наручники, словно он преступник, а не заслуженный армейский генерал. И что я вижу, в похищении боевого генерала участвуют экипаж глайдера ВВС Кирианской Империи, а полицейские работают совместно с бандитами похитителями?!
   Только всесильные родовые кланы способны объединить в единое целое столь различные социальные силы кирианского общества, поэтому с уверенностью можно говорить о том, что и покушение, и похищение, совершенные сегодня, имеют одного заказчика, им мог стать любой из кланов, и клан Ястребов, и клан Медведей или Муравьев. Я был уверен в том, что и покушение, и похищение непосредственно связаны с готовящимся заговором. Поэтому мне хотелось эти дела довести до их логического завершения, узнать, кто отдал приказ капитану Жени, кто поручил бандитам похитить моего нового друга, генерала Мольта.
   Между тем, гномы спецназовцы без единого выстрела погрузили в бессознательное состояние всех обитателей кабинетов восьмого этажа. Чтобы операция на восьмом этаже прошла бы в тиши и спокойствии, на девятом и седьмом этажах этого же здания были проведены аналогичные операции зачистки обитателей кабинетов. Главное, чтобы ни один из этих полицейских бы не пострадал, не получил травмы, после того, как они все проспят около трех часов, они должны были подняться на ноги живыми и здоровыми.
   На восьмом же этаже остался не зачищенным только один кабинет, куда гномы пока еще не заглядывали и где, по нашим предположениям, должен был находиться бригадный генерал Мольт, так как в других кабинетах седьмого, восьмого и девятого этажей наш генерал отсутствовал.
   Кабинет начальника управления полиции генерал-полковника Низами, который, как я знал, был доверенным лицом и другом императора Иоанна, располагался в самом торце здания, занимая треть площади всего восьмого этажа.
   Когда полковник Герцег получал информацию о том, что седьмой и девятый этажи здания Городского управления полностью зачищены, что они находятся под полным нашим контролем, то он вопросительно посмотрел на меня. Я же на секунду призадумался, представляя себе, какое впечатление произведу на Низами своим внезапным появлением. Стало немного страшновато, а не перегибаю ли я палку, но отступать уже было нельзя, сейчас речь шла о спасении жизни генерала Германа Мольта, который только что спас, защитил меня от пуль наемных убийц.

3

   Я посмотрел на полковника Герцега, а затем утвердительно кивнул головой. Гном моментально вытянулся в струнку, взял под козырек, чего до этого момента никогда в своей жизни свободного гнома этого попросту не делал. Герцег придерживался глупого жизненного принципа, что гномы не обязаны, не должны даже по очень важному делу тянуться перед какими-то там кирианами.
   Бесшумно распахнулись двери главной полицейской приемной, через секунду секретари, дежурные полицейские офицеры лежали на полу и с кляпами во ртах. Вскоре все обитатели приемной начальника Городского управления полиции были аккуратно связаны, а также аккуратно уложены штабелем в дальнем углу приемной, чтобы они уже нам больше не мешались бы под ногами. Когда спецназовцы снова сгруппировались, готовясь к прорыву в кабинет начальника полицейского управления, то полковник Герцег встал на острие штурмующего клина спецназовцев. Он первым влетел в дверь, распахнутую сильным ударом гномьего сапога, генеральского кабинета.
   Вслед за ним в кабинет вбежали его бойцы.
   Дав пару секунд для того, что спецназовцы навели в кабинете соответствующий порядок, я перешагнул порог кабинета. Тут же замер на месте от удивления, когда перед моими глазами во всей красе, одновременно во всей своей пошлости раскрылась картина допроса двумя генералами одного голого генерала.
   Все три эти кирианских генерала застыли под дулами фазерных автоматов и карабинов моих гномов. Генерал полковник полиции Низами, генерал полковник Стефанюк, начальник Генерального штаба, сидели в удобных кожаных креслах. Они держали в руках бокалы с янтарным напитком. Бригадный генерал Мольт сидел же перед ними в специальном кресле с высокой прямой спинкой, к которой его тело было притянуто ремнями, а руки и ноги были закованы в стальные браслеты.
   Мои гномы ворвались в генеральский кабинет именно в тот момент, когда первые два генерала, по всей очевидности, вели сердечную беседу с бригадным генералом Мольтом. Но тот в отличие от своих собеседников не получал особого удовольствия от самой этой беседы. Под его глазами черным цветом наливались огромные синяки, нижняя губа генерала была разбита, из нее тонким ручейком сочилась кровь, которую он время от времени слизывал своим языком. Мы стали невольными свидетелями допроса с пристрастием, еще немного и нам некого было бы спасать, так как обе стороны ни о чем не могли договориться. Два молодых здоровяка майора в форме имперских десантников все еще продолжали бороться с гномами спецназовцами за свою свободу в дальнем углу кабинета. Они всеми силами пытались вырваться из-под стальных объятий моих гномов, но делали последние потуги в этой борьбе за свою жизнь и свободу.
   Взглядом я поблагодарил полковника Герцега за работу, проделанную его бойцами, а также взглядом попросил его, нашего бригадного генерала Мольта освободить из кандального кресла, что было тут же исполнено его спецназовцами!
   Только в этом момент я реально начал осознавать, что натворил этим своим непродуманным вторжением в кабинет такого высокого полицейского начальника. Свои дурацким поведением я случайно выявил, вывел наружу одну толстую струну паутины кланового заговора. Оба генерал полковника Стефанюк и Низами были высокопоставленными Ястребами. Таким образом, в их личностях тесными объятиями сплелись криминалитет столицы, вооруженные силы республики и городская полиция!
   Я подошел к столику, рядом с которым в креслах сидели близкие друзья и приятели императора Иоанна. С большим трудом мне удалось согнуть свои колени, которые в этот момент почему-то совершенно не желали гнуться, чтобы сесть в свободное третье кресло. Это кресло, видимо, отказался занять бригадный генерал Герман Мольт, в результате чего он получил другое кресло, в котором его и наказывали за несогласие сотрудничать с заговорщиками.
   Когда мне все же удалось сесть в кресло, то секунд двадцать мы сидели, молча, и внимательно поглядывая друг на друга. По выражению лиц своих визави можно было бы сказать, что мое появление в кабинете, а также вторжение спецназовцев не произвело на них особо большого впечатления. Я бы сказал, что мы их не напугали, даже особо не смутили. Эти оба высокопоставленные генералы сидели, пили магрибский коньяк, посматривая на меня через донышки своих бокалов.
   Генерал полковник Стефанюк первым нарушил общее молчание:
   - Принц Барк, какими судьбами! Наконец-то, вы решились встретиться с нами в неофициальной обстановке. Теперь мы можем ближе познакомиться. А то без предварительного уведомления являетесь на заседание Генштаба, просидели все это время среди рядовых офицеров и ушли, не попрощавшись, и не представившись начальнику Генштаба, как положено. Так, в вооруженных силах Кирианской Империи высокопоставленные офицеры не поступают! Следует всегда в предварительном порядке представиться начальству, а затем уж поднимать вопросы, которые вас беспокоят. - Было заметно, что генерал полковник попросту тянул время, надеясь, что помощь вот-вот придет с других этажей этого здания.
   Генерал полковник Стефанюк прекрасно понимал, что в данную минуту его жизни ничто не угрожает, мои гномы не посмеют поднять на него, одного из столпов Кирианской империи, карающую руку. Но генерал полковник чувствовал себя чуть-чуть неуверенно, все-таки ему было неприятно, даже несколько минут находиться под дулами фазерных винтовок и автоматов спецназовцев, которые ему не подчинялись. Эти чертовы гномы могли случайно нажать на курок своего оружия. Это подмеченное мною обстоятельство несколько приободрило меня, но я продолжал хранить молчание, так как своей речью не хотел прерывать того, что мне говорил сейчас Стефанюк. Мне было нужно, чтобы оба генерала заговорщика, как можно больше, рассказали бы о себе и своих планах на ближайшее будущее.
   - Ты зачем со своими паршивыми и вонючими гномами появился в этом кабинете? Без году неделя новичок в жизни нашей Кирианской империи! Чего ты хочешь получить от нас? Мы и только мы являемся истинными хозяевами этой империи и этой планеты. Здесь мы можем делать все, что захотим или пожелаем, а тебе не место среди нас. Неужели ты этого не понимаешь, дрянной мальчишка! Ты ведь достаточно взрослый кирианин, чтобы это понять, а если не сможешь этого принять, то мы поможем тебе разобраться, правильно оценить ситуацию. Император Иоанн давно уже превратился в старого маразматика, который не справляется со своими обязанностями, поэтому должен покинуть этот мир, а вслед за ним должны уйти вы, все его "родственнички". Если Император не способен сделать этого самостоятельно, то мы, вооруженные силы Кирианской империи, поможем ему принять окончательное решение. А ты, щенок, не мешайся под ногами, ты уже ничего не можешь изменить. А то привязался к этому старому маразматику в генеральских погонах, - генерал полковник Стефанюк кивнул подбородком в сторону бригадного генерала Мольта, - и теперь думаешь, что этот провинциал тебе что-нибудь поможет. Ни твой император, ни твой бригадный генерал в этой ситуации ничего сделать уже не смогут, машина заговора запущена, скоро она сделает первый оборот, после которого заговор уже никто не сможет остановить... .
   Послышался звук двух негромким щелчков, речь бывшего генерал полковника Стефанюка, бывшего начальника Генерального штаба Кирианской империи прервалась на полуслове. Во лбу генерал полковника Стефанюка расцвела маленькая звездочка, из которой не вылилось ни капли крови. Аналогичное отверстие появилось и во лбу генерал полковника полиции Низами, который за все это время так и не сказал ни одного слова. Оба высокопоставленных имперских сановника остались сидеть в своих креслах, но их головы упали на грудь, а янтарная жидкость пролилась из бокалов на пол.
   Генерал полковники Низами и Стефанюк были мертвее мертвых!
   В мерзавцев от власти стрелял я, небольшой ручной фазер все еще находился в моей правой руке, с которой я забыл снять тонкую кожаную перчатку. Я разжал пальцы руки, фазер с глухим звуком свалился на пол. Затем я посмотрел на полковника Герцега, который правильно понял значение моего взгляда.
   Посерев лицом, трудно преодолеть себя, когда тебе сейчас придется убить невинных кириан! Но обстоятельства дела сложились таким образом, что нам свидетелей случившегося нельзя было оставлять! Речь шла о сохранении Кирианской империи! Гномы, присутствовавшие при этой экзекуции, связанные по рукам и ногам клановой порукой, промолчат, но в кабинете генерал полковника Низами находились и другие свидетели. Тяжело шаркая сапогами по ковру, полковник Герцег побрел к спецназовцам, удерживающим имперских майоров десантников.
   Эти два кирианских солдата оказались настоящими имперскими офицерами десантниками! Они правильно оценили ситуацию, достойно встретили свою смерть, глядя ей прямо в глаза. Полковник Герцег два раза взмахнул десантным ножом, в кабинете начальника полиции стало на два трупа больше.
   Перед тем, как покинуть кабинет главного полицейского начальника Кирианской Империи, я набрал Филиппа по своему коммуникатору и попросил его, направить следственную группу имперской службы безопасности в здание Городского управления полиции Сааны. Полковник Филипп хотел поинтересоваться деталями того, что же там произошло, но, увидев на дисплее мое лицо, застывшие зрачки глаз, вежливо промолчал.
   Отключив коммуникатор, я направился к выходу из кабинета, спецназовцы бесшумно, на расстоянии трех шагов следовали за мной. Полковник Герцег по наручному браслету отдал приказ о завершении операции, приказав всем спецназовцам срочно и незаметно покинуть здание Городского управления полиции.
   Рядом со мной, спотыкаясь, брел весь избитый, поцарапанный и в синяках бригадный генерал Мольт, который по-прежнему оставался в трусах, но который уже улыбался чему-то своему. Время от времени он бросал на меня оценивающий взгляд, что-то при этом прикидывая. По всей очевидности, генерал начал догадываться о возможной сути моего предложения. Сейчас он размышлял о том, какую же должность в вооруженных силах Кирианской Республики я предложу ему занять завтра.

4

   В дворцовых покоях, куда я вернулся незадолго до полуночи, я снова принял душ и переоделся, но на душе было отвратительно и мерзко. Хотел перезвонить принцессе Лиане, чтобы в разговоре с ней отвести душу. Но, посмотрев на часы, передумал, принцесса к этому времени уже досматривала утренние сны, если сейчас ее разбудить для простого разговора, жена бы этого не поняла.
   В эти часы по галовидению шли программы для холостяков, одиночек для тех, кто ни с кем не спит. Шел очередной выпуск новостей. Я случайно поднял глаза на экран включенного галовизора, и от неожиданности ахнул. В этот момент с экрана галовизора на меня смотрела Поли своими громадными серыми глазищами. Когда я уходил из дворца на встречу с генералом Мольтом, девчонка еще отмывалась в душе от грязи и переживаний в одной из гостевых комнат дворца. А сейчас она в новом образе работала в студии галовидения, девушку было невозможно узнать. Поли Ньювумен и по жизни была красивой девушкой, а на экране выглядела просто сногсшибательно, особенно тогда, когда у нее на лице под пудрой просматривались огромные синяки, ссадины и царапины. Я включил звук на галовизоре, чтобы послушать ее комментарий к сюжету.
   А говорила она о покушении, произошедшим этим днем в ресторане в центре города, о покушении на принца Барка. Крупный план Поли сменился на отснятую хронику, кадры полуразрушенного ресторана, планы хозяина и официанта, наводящие порядок в зале. Хозяин ресторана руками и ногами отбрыкивался от журналистов, отказываясь давать интервью, а те атаковали их все новыми и новыми вопросами. Неизвестный голос за кадром поинтересовался, что это были за люди, которые обедали у него в ресторане, почему именно они стали целью покушения. Кадр задержался на луже крови, а голос Поли начал рассказывать об ужасной гибели ее подруги и знакомого. В конце сюжета Поли вскользь упомянула о том, что по данным полиции неизвестные убийцы покушались на принца Барка, которому удалось избежать смерти. В целом этот ее сюжет получился интересным и сбалансированным. Может быть, впервые в истории имперского галовидения меня в этом сюжете показали вполне вменяемым кирианином.
   Я поинтересовался у полковника Герцега, который в настоящий момент спиной обтирал стены моего кабинета, где Поли сейчас находиться?
   - Только что вернулась с галоканала, она спит в одной из гостевых комнат дворца. - Ответил Герцег.
   Я уже собрался идти в спальню, когда позвонил полковник Филипп, который начал докладывать об убийстве генерал полковника полиции Низами и генерал полковника Стефанюка:
   - Следователи имперской службы безопасности через пятнадцать минут после твоего звонка, ваше Императорское Сиятельство, уже находились на месте преступления. - Начал свой рапорт Филипп. - Ими был установлен факт убийства и обнаружены тела высокопоставленных офицеров Кирианской Империи, генерал полковника полиции Низами, генерал полковника Стефанюка. Убийство произошло в кабинете генерал полковника полиции Низами выстрелами из дамского фазера "Ланчетта", который обнаружен валяющимся на полу вблизи тел убитых офицеров. После проведения соответствующей баллистической экспертизы, я полагаю, будет установлено, что именно этот фазер и был орудием двойного убийства, но следует дождаться результатов официальной экспертизы и только тогда делать окончательный вывод. Помимо тел вышеупомянутых высокопоставленных военных чиновников в кабинете начальника Городского управления полиции были обнаружены двух офицеров-телохранителей генерал полковника Стефанюка. На месте преступления, помимо трупов, других существенных улик не обнаружено, хотя есть косвенные свидетельства о том, что убийц было несколько человек. - После этих слов Филипп долго и нудно перечислял, что было и что не было обнаружено его следователями.
   Я хотел спросить Филиппа, связывался ли он по этому вопросу с императором Иоанном. Тот был болен, но для звонков подобной важности был доступен. Но в этот момент по интеркому пришел новый вызов, Меня вызывал император Иоанн, которому только что доложили о смерти двух его ближайших друзей. Я попросил Филиппа не отключаться и не уходить с линии, а сам начал разговор с Иоанном. Но разговор, как таковой, не получился. Император некоторое время всматривался в мое лицо, а затем коротко спросил:
   - Участники заговора?
   Я только кивнул головой в ответ. Император Иоанн помолчал, о чем-то, видимо, размышляя, затем удовлетворительно кивнул головой и отключился.
   Филипп все еще оставался на линии, я попросил его отключиться, затем вышел с ним на контакт на ментальном уровне и несколькими мыслеобразами перегнал ему подробную информацию о реальных событиях сегодняшнего дня.
   - Ну, что ты собираешься в этой связи теперь делать? - Как-то безнадежно поинтересовался Филипп.
   Я хорошо понял его этот вопрос, когда мы с ним вдвоем строили планы о том, как будем бороться с заговорщиками, то ни один из нас в тот момент не думал о конкретных кирианах, личностях, с которыми нам придется соприкасаться в этой идеалистической борьбе. Ни я, ни Филипп в тот момент не думал о том, что судьба императора Иоанна была уже предрешена, поэтому имперские кланы особо не спешили со своим выступлением против императорской власти, ошибочно сбрасывая со счетов меня. В результате сейчас они потеряли такие крупные фигуры, как Стефанюк и Низами, отдавая в мои руки имперский Генеральный штаб. Этот же Генштаб под руководством бригадного генерала Мольта мне поможет собрать воедино армейские дивизии, корпуса и армии кирианских вооруженных сил, которые в свое время были рекомендованы сэрами Сергио и Борге, Магистрами кланов Серн и Кабанов. В этот момент мои мысли были открыты для Филиппа, его молчание по этому поводу означало, что мой друг был в принципе согласен с ними.
   - Я не только, Барк, с ними согласен, но и всячески их поддерживаю. Вместе мы встали на путь борьбы с заговорщиками, так как этот путь давал нам гарантии того, что сэр Гароб, Магистр клана Медведей, никогда не коснется твоей принцессы Лианы, твоего сына Артура, и твоей дочери Ланы. Но, принц, мне бы очень хотелось бы знать, какие именно шаги ты планируешь совершить в ближайшее время? Когда нанесешь прямой удар по бунтовщикам? Моя агентура все чаще и чаще стала доносить о том, что имперские кланы медленно, но начинают активизироваться. Уже сейчас они начинают подумать о едином командовании своих антимонархистских вооруженных силах!
   - Филипп, не говори глупостей! Ты и я связаны постоянно действующим ментальным каналом, позволяющему каждому из нас в один момент узнать о том, что мы с тобой думаем, какие акции планируем. В настоящий момент у меня нет каких-либо тайн от тебя, так что сам делай соответствующие выводы. Могу сказать только одна, что в настоящей момент мы не настолько сильны, чтобы открыто выступить против заговорщиков. Генералу Мольту, если его назначить главой имперского Генштаба, потребуется время для того, чтобы заново воссоздать наши вооруженные силы, повести их на бунтовщиков.
   Я еще некоторое время проговорил с Филиппом, больше для того, чтобы полковнику придать большую уверенность в самом себе. Когда ты вступаешь в скрытую борьбу с такими личностями, как имперский министр обороны Кабанов или имперский министр внутренних дел Карло Лучано, любому, наверняка, потребуется такая психологическая поддержка. Ведь, борьба с такими кирианами ведется не на жизнь, а на смерть! Не смотря на то, что руководитель имперской ИСБ, полковник Филипп, был известным в Кирианской империи аристократом, храбрым воином, но и он нуждался в моей психологической поддержке, как и я в его!
   Завершив мысленную с ним беседу, я по коммуникатору вызвал Герцега, думая, что мой гном к этому времени завалился поспать в свою постель. Каково же было мое удивление, когда одновременно с ответом по коммуникатору на мой вызов, в дверях моей спальни появилась хитроватая рожица моего охранника:
   - Чего изволите, Ваше Величество? - Поинтересовался гном, особо не торопясь войти в спальню.
   - Какую последнюю информацию имеешь по Филидору?
   - С ним все в абсолютном порядке, сир! О нем постоянно заботится его матушка, а вы ей по этому вопросу и в подметки не годитесь! Как вы приказали, я им передал деньги, заодно переговорил с его матушкой, попросил ее о том, чтобы она подумала бы о том, чтобы они покинули бы имперскую столицу, переехали бы на постоянное место жительство в Эдвардс! К сожалению, матушка никогда не слушала об Эдвардсе, поэтому не желает туда переезжать, так как считает, что Филидор в Саане пробьет себе дорогу в число великих пианистов Кирианской империи. Так что, сир, они пока еще находятся в Саане, переезжать в Эдвардс не собираются. Я полагаю, что хватит вам скрывать свое меценатство, а пора им представиться в своей полной красе, разъяснить им ситуацию по Саане, объяснить необходимость переезда в нашу новую столицу!
   - Хорошо, Герцег, я об этом еще немного подумаю!
   - Думайте, думайте, принц! На то вас и бог создал, чтобы вы думали!

5

   Прямо из госпиталя полковник Дермье за своим новым назначением отправился в штаб главнокомандующего вооруженными силами Кирианской империи, генерала армии Германа Мольта. С этим генералом Оливер Дермье был давно знаком, так как заменил его на посту командира 1-й штурмовой бригады. Как только он переступил порог штаба, то сразу же понял, что ему придется долго ожидать своей очереди, чтобы попасть на прием к генералу армии, слишком много генералов было в списке, ожидающих приема.
   Полковник Дермье несколько раз прошелся по коридорам штаба, желая разыскать местечко, в котором можно было бы посидеть, подремать, не привлекая к своей личности большого внимания со стороны, ожидая, когда до него дойдет очередь. Но таких мест в здание штаба попросту не было, одни голые коридоры, в которых постоять было невозможно, не обратив на себя внимание пробегающих мимо штабных офицеров. Тогда Оливер Дермье решил пройти к столовую, чтобы чего-нибудь перекусить. Спеша покинуть госпиталь, он не позавтракал, а сейчас желудок давал себя знать. Через некоторое время он уже набрал поднос, стоял к автоматической кассе, чтобы со свое банковского счета перечислить имперские кредиты за свой обед, как по громкой связи вдруг послышался голос:
   - Внимание полковнику Дермье, командующий приглашает вас присоединиться к нему, вместе с ним пообедать в генеральской столовой!
   Оливер Дермье пришлось вернуть блюда, расставив их обратно по местам, затем у одного из полковников он поинтересовался, где ему найти генеральскую столовую? Полковник с уважением посмотрел на Дермье, видимо, командующий Мольт не каждого офицера приглашает с собой пообедать! Он подробно описал все повороты до генеральской столовой, которая находилась на том же этаже. Вскоре Оливер Дермье стоял перед дверью, которая ничем не отличалась от других дверей в коридорах штаба, только справа от двери на стене висела золотая пластина с надписью: "первая штабная столовая", среди офицеров эта столовая попросту называлась "генеральской".
   Открыв дверь, Дермье перешагнул порог, на секундочку замерев, чтобы оценить ситуацию в столовой. Генерал Мольт сидел за дальним столом, он о чем-то разговаривал с молодым офицером в майорских погонах.
   Увидев полковника Дермье, Герман Мольт помахал ему рукой, приглашая пройти к своему столу, за него усаживаться. Он сказал майору:
   - Василий, вы уж сами разберитесь, в чем дело и доложите мне о том, что вы узнали, о ваших рекомендациях по этому делу. Поверьте, мне попросту некогда этим делом заниматься!
   И уже больше не обращая внимания на этого майора, Герман Мольт всем телом развернулся к Оливер Дермье и сказал:
   - Я не думал, Оливер, что принц обратит на тебя такое внимание! Он чуть ли не каждый день звонит мне, интересуется, где вы, что я вам дал в командование? Честно говоря, мне не нравится такая постановка дела, если кто-то будет вмешиваться в мои вопросы, минуя меня, через мою голову! Так что имейте это в виду! К тому сейчас я нахожусь в не очень-то хорошем положении. Мы отступаем по всему Восточному фронту. Нам удалось сохранить кадровые имперские дивизии, но я не собираюсь их бросать в бой, чтобы стабилизировать фронт! Я немного подожду с контрнаступление, дам возможность нашему новому пополнению из крестьянских парней немного научиться воевать!
   В этот момент официант, молодой парень в солдатском мундире, принес генеральский обед, он аккуратно и с большим профессионализмом расставил перед Мольтом всякие там блюда, тарелки с различными вкусностями, отошел на шаг от стола, ожидая, заказа на блюда для полковника Дермье. Но генерал армии Герман Мольт сегодня явно был не в духе, он сделал вид, что не заметил этого поведения официанта. А Оливер Дермье ясно понял, что он больше не в фаворе у этого генерала армии, что сегодня он так и не получит столь желанную генеральскую звездочку на свои полковничьи погоны!
   - Так что, Оливер, сегодня я могу тебе предложить в командование 22-ю пехотную дивизию. Сейчас она бежит вместе с другими дивизиями Восточного фронта. Если хочешь ее спасти, то после встречи с моим начальником штаба, можешь поспешить на фронт, тебя уже ждет мой персональный глайдер со взводом имперских десантников, которых я попросил выделить для тебя лично! Мой начальник штаба у себя в кабинете, вместо обеда ему придется тобой заниматься! Так что всего хорошего, полковник! Надеюсь, услышать от тебя в самое ближайшее время!
   Генерал армии Герман Мольт с видимым удовольствием принялся разрезать на маленькие кусочки большой кусок мяса, бифстейк. Ошеломленный разговором, а также тем, что ему не дали и слова вымолвить, полковник Дермье поднялся из-за стола, козырнул Мольту и, чеканя шаг, направился к выходу из генеральской столовой! Внутри себя он вдруг понял, что ему не стоило бы раньше времени выписываться из госпиталя! Он не выдел и того, что, как только за его спиной захлопнулась дверь столовой, Герман Мольт достал свой коммуникатор, с кем-то соединился и сказал:
   - Встретился, дал ему 22-ю имперскую дивизию! Ну, и что, должен же кто-то стабилизировать Восточный фронт!
   Получив в штабе все необходимые документы, Дермье вышел на улицу!
   Напротив входа в штаб стоял новенький, только что с завода пушечный глайдер. Вокруг глайдера группировался взвод имперских десантников 81-й имперской десантной дивизии, которая была самой элитной десантной дивизией Кирианской империи. Взводом командовал старый унтер-офицер, который стоял, спиной облокотясь о корпус глайдера, строго поглядывая вокруг себя. А его десантники, чуть ли не парочками с умильными улыбочками на дебильных физиономиях, разгуливали вокруг. Увидев полковника Дермье, вышедшего на улицу, унтер, не поднимая голоса, рявкнул команду:
   - Братва, строиться!
   В мгновение ока на тротуаре выстроил шеренга в два ряда, когда полковник Дермье приблизился, то унтер небрежно шагнул вперед и, правую руку бросив к берету, он отрапортовал:
   - Господин полковник, 3-й взвод 1-й роты 4-го десантного батальона 1-го полка бригады "Мамонт" 81-й имперской десантной дивизии построен! Больных и задержавшихся нет! Готовы вас сопровождать в полете на линию фронта! Рапортовал старший унтер-офицер Усачов!
   Еще на подлете к командному пункту дивизии, расположенному в деревушке Ильхансон, Оливер Дермье начал убеждаться в том, что в расположении 22-пехотной дивизии происходят непонятные вещи. С высоты в сто метров на подступах к этой деревушке ему было хорошо видно, что все дороги заняты колоннами пехоты, которые передвигались пешим порядком. Причем, все эти колонны двигались в различных направлениях, две колонны столкнулись лоб в лоб и полковник Дермье увидел, что головы этих колонн едва не передрались за право первыми пройти этой дорогой.
   Ильхансон была обыкновенной имперской деревушкой, небольшой по имперским меркам, всего в сто дворов, но весьма зажиточной. По крайней мере, крестьяне этой деревни имели большие дворы, со многими хозяйственными постройками. Но эти дворы были хорошо прибраны, каждая щепочка там знала свое собственное место! На фоне такой крестьянской аккуратности имперские пехотинцы, время от времени проходившие колоннами по деревенским улицам, выглядели неопрятно одетыми, шли не в ногу, а колонны - более походили на неорганизованные толпы!
   Глайдер полковника Дермье приземлился на центральной площади, неподалеку от здания, в котором заседали деревенские старейшины. Пару минут Оливер потоптался у своего глайдера, ожидая, появление дежурного по штабу дивизии офицера, или кого-нибудь из представителей властей этой деревушки. Минуты прошли, но так никто и не появился, тогда полковник повернулся к унтеру десантников и тихо сказал:
   - Усачов, мне нужен кто-нибудь из штаба моей дивизии! Или любая информация о том, где этот штаб находится?!
   Долю секунды старый унтер внимательного рассматривал пехотного полковника, затем повернулся к своим десантникам, чтобы глухим голосом прореветь команду, понятную только своим. В момент взвод десантников рассыпался на пары, каждая пара десантников умчалась строго по своему направлению.
   Первая же возвратившаяся пара десантников притащила какого-то юного капитана с красной повязкой, на которой белыми, почти затертыми буквами было написано: "дежурный по штабу".
   - Молодой человек! - Несколько не по уставному Оливер Дермье обратился к этому капитану. - Не могли бы вы подсказать, где сейчас находится командный пункт или штаб 22-й имперской пехотной дивизии?
   - В этом здании! - Капитан головой кивнул в сторону здания совета деревенских старейшин. - Но вскоре мы покинем это здание, так как передислоцируемся в другую деревушку, расположенную в тридцати километрах от этой!
   - Это чей же приказ? Правда, последнее меня пока не интересует! Господин капитан, вы не подскажете, где я мог бы найти командира дивизии?
   - Потеряв управление полками дивизии, генерал майор Нансен застрелился в своем собственном кабинете. Сейчас собирается стреляться полковник Солнцев, начальник штаба дивизии!
   - Вы, что тут все решили со своими жизнями покончить самоубийством! Как же вас тогда мы будет вас на погосте хоронить. Батюшка запрещает самоубийц в пределах церковной ограды хоронить, что нам тогда с вами делать? - Чуть ли не со смехом, злым смехом поинтересовался полковник Дермье. - Может быть, тогда вы, капитан, меня проводите в свой штаб самоубийц?
   - Да, прошу, господин полковник, следовать за мной. - И капитан решительно отправился к входной двери в здание деревенских старейшин. - Но только я стреляться не собираюсь, я еще и не пожил, как следует!
   - Замечательно, молодой человек, мне приятно слышать об этом!
   Начальника штаба 22-й имперской пехотной дивизии, полковника Игоря Солнцева, они действительного одного нашли в его кабинете. Полковник сидел за своим рабочим столом, на поверхности которого не было ни одной бумажки, он задумчиво в своих руках вращал магрибский наган с удлиненным стволом. Когда Оливер Дермье вместе с капитаном перешагнул порог кабинета начальника штаба дивизии, то полковник Солнцев, похоже, не обратил на них внимания на их появление.
   - Вы, полковник, видимо, тоже, как мне доложили, решили стреляться? - Весело поинтересовался Оливер. - Так, может быть, нам покинуть ваш кабинет, чтобы вы могли бы пулю пустить себе в рот в одиночестве?
   На эти слова в глазах полковника Солнцева появилось какое-то понимание, он, вскинул голову, долго рассматривал Оливера Дермье, а затем поинтересовался:
   - Так вы, полковник Оливер Дермье, новый командир дивизии?!
   - Так точно, полковник Оливер Дермье, командир 22-й имперской дивизии, к вашим услугам!

Глава 8

1

   Сюжет Поли о неудавшемся покушении на принца Барка наделал немало шума в столице. На следующий день его повторили практически все частные и имперские каналы галовидения, а Поли в тот день проснулась еще более знаменитой журналисткой. К ее славе непревзойденной ведущей ток-шоу, добавилась слава лучшего репортера империи. Ее цитировали, у нее брали интервью и ее постоянно разыскивали собратья по перу, а иногда звонили очень серьезные кирианцы, предлагая ей заняться подготовкой для них того или иного материала. Но девчонка оставалась девчонкой! Часто совершенно по непонятной причине, она отказывала или бралась за такую работу, которая ей, как мне казалось, была не по плечу. Одним словом, дворцовые операторы с удовольствием соединяли журналистку с вызывающими ее абонентами, подслушивали, о чем она с ними говорила, а затем слухи, один замысловатее другого с быстротой молнии разносились по дворцу.
   Было еще рано, когда я пригласил Поли позавтракать вместе со мной и моими друзьями - генералами Валдисом, по которому вчера имперский министр обороны подписал приказ о присвоении ему звания "генерал майор", и Германом Мольтом. Завтрак прошел в любимой принцессой Лианой и детьми малой дворцовой столовой. Утром в столицу, несмотря на то, что по-прежнему себя плохо чувствовал, прилетел Император Иоанн, он тоже хотел позавтракать вместе с моими друзьями, которые ему очень понравились. Ему страшно хотелось пообщаться с такой журналистской знаменитостью, как Поли Ньювумен, но вчерашнее убийство высокопоставленных имперских военных чиновников, заставило его, не заезжая во дворец, умчатся на внеурочное заседание, проводимое опять же в имперском Генеральном штабе.
   Валдис был по-настоящему голоден, он сметал со стола все, что только ему попадало под руку, поэтому завтрак он был вынужден промолчать, но внимательно прислушивался ко всему тому, о чем болтали за столом его коллеги. Генерал Мольт, остаток ночи провел в гостевой комнате дворца, мне больше не хотелось рисковать этим бравым генералом, оказался настоящим "бабником", Он настолько разошелся, делая комплименты Поли, что в этом деле заткнул меня, всех других за пояс. Поли, это внимание и комплименты генерала Мольта понравилось, она с удовольствием выслушивала его провинциальные неологизмы. Лицо ее раскраснелась, временами она искоса погладывала на меня, интересуясь, а как же я реагирую на это поведение старого генерала.
   К тому же она к этому моменту настолько вошла в роль знаменитой, но весьма капризной дамы, что обнаглела и попросила разрешения на то, чтобы покурить за чашкой кофе. В принципе, я и сам курил в моменты большого волнения, но моя принцесса Лиана на дух не воспринимала курение в дворцовой столовой, где часто обедали наши дети. В данную минуту я так и не мог отказать этой капризной девчонке, знаменитой журналистке. Я утвердительно кивнул головой, но тут же демонстративно пересел в дальний угол стола, подальше от курившей Поли. Своим личным примером, как бы предупреждая всех остальных в том, что не всем им позволено курить в этой дворцовой столовой!
   Позвонила принцесса Лиана, которая давно проснулась, но до нее только сейчас дошли новости о новом на меня покушении. Она была по-настоящему взволнована, рвалась ко мне в столицу, чтобы всеми своими силами меня ограждать и защищать, я же всеми своими силами старался ее успокоить. Хорошо, что принцесса не видела кроваво-сусального сюжета Поли, тогда одними успокоительными словами мне бы не удалось ее успокоить. Затем принцесса Лиана перешла на разговор об убийстве Низами и Стефанюка, которых хорошо знала. которых считала честными, достойными уважения кирианами, близкими друзьями своего отца.
   Честно говоря, я не ожидал подобного поворота дела, когда моя умная супруга, наших врагов, которые планировали под корень вырезать всех членов императорской семьи, причислила к сонму близких и лучших друзей. Я не знал, в каком тоне дальше продолжать разговор с женой на эту тему. Впервые за время проживания с принцессой Лианой между нами возникло небольшое недоразумение. К слову сказать, жена почувствовала эти мои колебания, она тут потребовала, чтобы я говорил ей только одну только правду, но, оставаясь при этом абсолютно убежденной в том, что погибшие имперские офицеры были настоящими друзья императорской семьи. Поэтому она считала, что я должен был бы бросить все дела, чтобы заняться расследованием их убийства. Чтобы уйти от дальнейшего разговора на эту неприятную мне тему, я прибегнул к своему испытанному методу, поинтересовавшись здоровьем и поведением детей. В течение двадцати минут я выслушивал о подробностях поведения Ланы и Артура.
   В этот момент я почувствовал на себе взгляды друзей и, слегка приподняв голову, увидел, что Поли, Мольт и Валдис допили кофе. Сейчас они сидели за столом, ожидая завершения моего разговора с женой по коммуникатору.
   Но только я закончил говорить с принцессой Лианой, как дисплей коммуникатора вспыхнул новым вызовом. На этот раз меня снова вызывал император Иоанн, я извинился перед друзьями, соединился с Иоанном. В этот момент в столовую протиснулся ужасно голодный полковник Герцег, который скользнул за стол и стал доедать оставшиеся на столе бутерброды, запивая их кофе с молоком, куда бухнул весь сахар из сахарницы.
   Император поинтересовался:
   - Принц, как у вас дела со временем? Мне хотелось бы, чтобы вы в течение десяти минут прибыли в имперский Генеральный штаб. Сейчас здесь проходит заседание, на котором обсуждаются кандидатуры нового начальника имперского Генштаба! Мне не совсем нравится то, как идет это обсуждение, так что жду тебя. Барк! Приезжай, как можно скорее!
   Через восемь минут два глайдера с эмблемами дворцовой службы безопасности приземлились на крыше здания имперского Генерального штаба. Новое название своей службе от нечего делать придумал полковник Герцег. Он же саморучно нарисовал эту эмблему. На крыше нас встретили два штаб-сержанта военной полиции, которые мою небольшую группу сопроводили в зал заседаний, где я только вчера познакомился с бригадным генералом Мольтом.
   Новая же дворцовая служба безопасности во главе с ее командиром полковником Герцегом была задержана для выяснения обстоятельств, слишком уж подозрительно выглядели мои гномы с фазерными автоматами, карабинами и пулеметами наперевес. Причем, гномья охрана была задержаны по личному распоряжению начальника караульной службы имперского Генштаба, который даже не появился на крыше здания, чтобы меня встретить. Я не стал ждать, чем закончатся разборки этих двух охранных служб, так как был уверен в своих злобных гномах, сам же не хотел опаздывать к императору Иоанну.
   Проходя к лифтам, я вежливо попросил полковника Герцега особо не буйствовать, чтобы не было никаких трупов или покалеченных военнослужащих. Тот же в ответ отвернул в сторону свое лицо, пряча от меня свои хитрющие гномьи глаза.
   На этот раз меня сразу же провели в президиум, усадили рядом с императором Иоанном, генералов Валдиса, Мольта и журналистку Поли усадили на места где-то в задних рядах. Президиум собрания был переполнен генералами с тремя или даже с четырьмя звездочками на погонах. Ну, знаете, все эти генералы выглядели подобно отъевшимся на дешевых имперских хлебах боровами, габаритами своих тел они не уступали имперскому министру обороны, господину Кабанову!
   В связи с преждевременной кончиной генерал полковника Стефанюка, а также в связи с предстоящими выборами нового начальника Генерального штаба Кирианской Империи внеочередное заседание имперского Генштаба вел сам имперский министр обороны Кабанов.
   Еще в доисторические времена существования Кирианской империи один из императоров династии Иоанидов в особую группу выделил министров силовиков своего имперского правительства, напрямую подчинив их себе. В число таких министров вошли министр обороны, имперский государственный министр, имперский министр внутренних дел и руководитель имперской службы безопасности. К нашему времени имперские министры силовики стали столпами кирианского общества, на которых всегда стояла, всегда держалась императорская власть. По своей значимости и положению в обществе один министр силовик наголову превосходил всех министров имперского правительства вместе взятых.
   Вот и сейчас имперский министр обороны всем своим видом и манерой ведения собрания пытался продемонстрировать свою значимость, влияние и независимость мышления. А что касается императора Иоанна, то он тихо сидел в президиуме собрания, слушал то, что ему говорили "умные" генералы. Согласно регламенту проводимого собрания, выступление императора по данному вопросу даже не предусматривалось. Если судить по организационной стороне собрания, по тому, как оно велось имперским министром обороны, то было понятно, что министр обороны мнением императора Иоанна по новой кандидатуре начальника имперского Генштаба даже не интересовался.
   Иоанн легким кивком головы поприветствовал меня, улыбнулся и снова впал в дремоту своего величия:
   - Спасибо, принц Барк, наконец-то, ты здесь! Ты появился вовремя, они сейчас приступят к обсуждению кандидатур начальника имперского генштаба! Я же понятия не имею, кого они собираются предложить на эту должность! Хоть имели бы каплю уважения, назвали бы пару имен и поинтересовались бы, что я о них думаю?! Как видишь, одному мне здесь не справиться, тем более, что никто не интересуется моим мнением! - Послышался голос Иоанна в моей голове.
   Я душой почувствовал то напряжение, в котором император Иоанн сейчас находился. Видимо, Иоанн громадным усилием воли сдерживал свой характер, хотя ему совершено не нравилось то, каким именно образом министр Кабанов вел это заседание имперского Генерального штаба. Император вынужденно оказался в положении, когда он был лишен даже права принимать участие в обсуждении новой кандидатуры, или предлагать свою кандидатуру начальника имперского Генштаба. К тому же Иоанн, к сожалению, не обладал таким характером, который позволил бы ему высказывать свое мнение по тому или иному государственному вопросу, настаивать на его претворении в жизнь.
   Именно поэтому он пригласил меня, чтобы я помог ему в решении этой деликатной, но государственно важной проблемы. Удобно устроившись в кресле рядом с императором Иоанном, я взглядом пробежался по лицам офицеров в зале, пытаясь разыскать своих друзей. Но это оказалось безнадежным делом, зал опять был так переполнен, что свободных мест не было видно. Много офицеров стояло в проходах, но все они, офицеры, сидевшие на местах, офицеры, стоявшие в проходах, были мне совершенно незнакомы.
   Тем временем имперский министр обороны, господин Кабанов, уже дано стоял за трибуной, он разливался соловьем, вешал лапшу на уши слушателям вот уже целых тридцать минут. За все это время в своем выступлении имперский министр умудрился не затронуть ни одного существенно-важного вопроса о месте и роли Генштаба в кирианском обществе, в вооруженных силах империи.
   Генералы, сидевшие в президиуме, вслушивались в слова, произносимые министром, пытаясь в них отыскать скрытый смысл, или подтекст. Они с нетерпением так же, как и офицеры в зале, ожидали, когда же министр обороны Кабанов назовет имя кирианского генерала, который станет новым начальником имперского Генерального штаба. Этот генерал практически станет вторым человеком в вооруженных силах Кирианской Империи.
   Когда имперский министр обороны сделал очередную паузу, чтобы водой слегка промочить подсохшее горло, он, если судить по его поведению, никуда не спешил, а собирался еще долго лить воду на колесо мельницы славословия. Я тихо поинтересовался у императора Иоанна, разумеется, забыв о том, что передо мной, как и перед другими членами президиума, находится включенный микрофон, поэтому мой вопрос был услышан всеми офицерами в зале:
   - Иоанн, а что здесь происходит?
   По тому, как моментально засуетился имперский министр обороны, он рукой потянулся к микрофону, я догадался, что не император Иоанн, а именно он собрался отвечать на мой вопрос. Видимо, этот боров в образе кирианина не мог оставить без внимания вопрос, заданный членом императорской семьи самому императору Иоанну. Поэтому он начал отвечать, по-отечески, тихо и слащаво:
   - В настоящий момент, ваше Сиятельство, идет внеочередное заседание имперского Генерального штаба, в ходе которого на обсуждение присутствующей коллегии имперского министерства обороны и присутствующих в зале офицеров будет вынесена кандидатура нового начальника имперского Генерального штаба.
   - А кто именно выдвинул эту новую кандидатуру? Когда и кто обсуждал другие кандидатуры? Почему было решено остановиться именно на этой одной кандидатуре, да и кто конкретно участвовал в принятии решении об ее выдвижении на освободившуюся вакансию? - Играя под дурачка, поинтересовался я.
   В зале мгновенно установилась полнейшая тишина, офицеры в креслах и в проходах замерли в неподвижности, со всем вниманием отслеживая перипетии словесного поединка между принцем Барком и имперским министром обороны Кабановым! Сейчас было невозможно понять, чью сторону в конечном итоге примут эти все офицеры, мою или сторону имперского министра обороны. Но меня это уже не интересовало, я пошел ва-банк, своими вопросами стараясь имперского министра сделать какую-либо ошибку в ответах на них. Такая ошибка могла бы позволить мне предпринять самое непосредственное действие против этой персоны.
   Впервые, я заметил и то, что император Иоанн засмущался своим положением в связи с возникшей ситуацией. Правда, он никоим образом не собирается вступать в перепалку с Кабановым, имперским министром обороны. Мысленно я его даже попросил:
   - Иоанн, прошу тебя, не лезь в нашу перепалку! Воздержись! С этим боровом пора кончать! Сегодня сама судьба на нашей стороне! Если этот случай мы упустим, то уже завтра мы начнем грызть свои ногти, сожалея об упущенном сегодня шансе!
   - Хорошо, Барк! Постараюсь! Только ты не будь таким кровожадным, не убивай его, как вчера поступил с моими двумя близкими друзьями.
   Имперский министр обороны, господин Кабанов, не был большим простофилей. Он хорошо понимал, что ему лучше бы не стоило бы в присутствии такого большого количества имперских офицеров вступать в полемику с членом императорской семьи, принцем Барком! Но одновременно он не мог не отвечать на мои вопросы, так как этим мог бы продемонстрировать свое негативное, презрительное отношение к императору Иоанну, к устоям императорской власти. Но к этому времени пауза слишком затянулась, поэтому Кабанов, имперский министр обороны, решил короткой контратакой на меня восстановить своеобразное status quo, попытаться ведение собрания вернуть на старые рельсы.
   - А кто вы вообще такой, молодой человек? Кто вам дал право задавать вопросы в ходе заседания офицеров имперского Генерального штаба?
   Со стороны имперского министра это была серьезная промашка, непростительно для руководителя такой большой имперской структурной организации, этим вопросом Кабанов совершил политическую ошибку. Невольно он оскорбил члена императорской семьи в общественном месте при стечении большого количества публики! Такая промашка была не позволительна даже для такого имперского министра! Кабанов слишком долго руководил вооруженными силами Кирианской Империи, свысока посматривая, покрикивая на убеленных сединами генералов и маршалов. За это время он давно превратил в собственную вотчину имперские вооруженные силы, направо и налево повышая в офицерских званиях своих лизоблюдов и приближенных. Имперский министр обороны слишком зазнался, он попросту отвык, чтобы ему перечили даже по несущественному вопросу, поэтому потерял политический нюх, гибкость!
   Этой ошибки, совершенной министром, было более чем достаточно для принятия соответствующих мер, поэтому я немедленно прекратил пререкания с зарвавшимся имперским министром, по своему браслету вызвал дворцовую службу безопасности.
   - Взвод охраны, приказываю немедленно прибыть в мое распоряжение!
   Микрофон передо мной, по-прежнему, оставался включенным, поэтому генералы в зале отлично слышали отдаваемый мною приказ, они с напряжением ожидали дальнейшего развития события.
   Полковник Герцег с взводом вооруженных до зубов гномов дворцовой службы безопасности мгновенно объявился в президиуме, подошел ко мне со спины и вытянулся по стойке смирно, ожидая дальнейших моих распоряжений. Я небрежно кивнул головой в сторону имперского министра обороны, который продолжал стоять и обеими руками держаться за трибуну, коротко ему приказав:
   - Арестуйте этого кирианина за превышение полномочий, нарушение имперской субординации и оскорбление члена императорской семьи.
   Зал ахнул в едином порыве, но ни один из офицеров не поднялся со своего места, не бросился грудью на защиту имперского министра обороны. За время нахождения на этой своей имперской должности, Кабанов своим самодурством и попустительством попортил кровь и нервы очень многим подчиненным ему офицерам. Они с нетерпением ожидали минуты, когда Кабанова в свою очередь навсегда лишат этой вожделенной министерской должности. Император Иоанн, имперские генералы и маршалы сидели в президиуме с лицами, выражающими полное непонимание происходящими событиями, одними глазами они лишь следили за ходом отставки Кабанова, имперского министра обороны.
   Офицеры промолчали и тогда, когда моя охрана взяла под ручки этого толстяка и вежливо его повела к выходу из зала. Офицеры продолжали хранить величавое молчание, ничем не препятствуя гномам выполнять мой приказ.

2

   Дав немного времени на то, чтобы офицеры в зале немного успокоились, пришли в себя, я поднялся на ноги и, не торопясь, направился к трибуне. Там мне пришлось постоять еще минутку, ожидая, когда зал все же затихнет, обратит на меня внимание, чтобы я мог бы говорить. Но офицеры в зале были слишком взволнованны только что произошедшим на их глазах событием, когда неприкасаемого Кабанова, имперского министра обороны, мало кому известный принц лишил придворной должности. Для них это было великое событие, которое породило новость, моментально ставшую сенсацией. Сейчас офицеры в зале ни на что не обращали внимания, продолжали вести оживленные переговоры, обмениваясь мнениями и впечатлениями.
   Я постучал карандашиком по микрофону, чтобы привлечь к себе внимание этих офицеров. Стук карандашика, в конце концов, был услышан, возымел действие, в зале наступила тишина. Офицеры в генеральских и маршальских погонах с удивлением, а, может быть, и с некоторым недоумением смотрели на меня. Я им еще не был особенно хорошо знаком, поэтому по залу сначала прошла волна перешептываний, в которых прозвучало мое имя.
   Да и к тому же офицерам в зале, которые в большинстве своем были провинциалами, еще не приходилось бывать непосредственным участниками такого мероприятия, на котором разгорелась бы такая острая политическая борьба. В результате этой борьбы своей имперской должности только что лишился имперский министр обороны, силовик из силовиков! Этим офицерам вообще еще не приходилось бывать в таких сложных политических ситуациях! Поэтому они вели себя, как дети, которые, будучи наказаны родителями, некоторое время не понимали, а за что же их наказали?! Так и эти взрослые мужчины в офицерских мундирах пока еще только разбирались в том, что же все-таки произошло на этом открытом заседании имперского Генштаба!
   Но я не оправдал надежд зала, не стал говорить о том, почему именно арестовали, отлучили от прежней должности Кабанова, бывшего имперским министром обороны. Я сразу же заговорил о значении вооруженных сил для существования Кирианской Империи, о целях и задачах, которые они должны решать на данном этапе своего развития. Но в отличие от предыдущего оратора свое выступление я не отягощал заумными фразами и надуманными формулировками, а говорил простым и понятным языком.
   - С военнослужащими имперских вооруженных сил нельзя обращаться, как с вотчинными холопами, - говорил я, - что хочу, то и творю с ними! Военные руководители не должны превращаться в крепостников самодуров! Во главе имперского Генерального штаба должен встать умный генерал, который известен не только своим авторитетом, но и своими способностями. Такой генерал должен обладать настоящим талантом руководства войсками, он должен суметь их снова превратить в эффективно действующий механизм продолжения имперской политики. Всеми этими качествами, по моему глубокому убеждению, обладает хорошо вам знакомый бригадный генерал Мольт, который и должен стать новым начальником имперского Генерального штаба. Приглашаю бригадного генерала Германа Мольта подняться на трибуну, чтобы поделиться с нами своим мнением, своим видением будущего имперских вооруженных сил нашей империи.
   Удивительное дело, я закончил свое выступление, но ни одного хлопка так и не услышал в зале. Глазами я разыскал полковника Герцега, размышляя отдать или не отдавать приказа о проведении акции устрашения! Это, когда взвод гномов головорезов должен был выйти в президиум, встать перед столом, за которым сидели трех и четырех звездные генералы, свои фазерные карабины и пулеметы направить в зал. Но вовремя одумался, так как увидел, как страшно изменилось лицо императора Иоанна, который, видимо, услышал эти мои глупые мысли и им ужаснулся!
   Пока генерал Мольт пробирался к трибуне, генералы и маршалы в зале перешептывались и обменивались мнением по поводу ареста министра обороны, моего выступления и новой кандидатуры на пост начальника имперского Генерального штаба. Причем, на ментальном уровне я все же ощущал, как в зале медленно, постепенно формируется общее мнение, в основном оно было положительным по своему характеру, относительно ареста министра обороны. Офицерам в зале понравилось то, что министром обороны Кирианской империи может стать один из них, один из тех, кто сидел непосредственно в самом зале, а не в президиуме.
   Генерал Герман Мольт всю свою жизнь посвятил службе в имперских вооруженных силах. Знал все минусы и плюсы военной службы. К тому же он был представителем клана Медведей. Все это позволяло ему в своем выступлении затрагивать вопросы, которые более всего волновали умы его коллег по службе. Минут пять старый генерал говорил о необходимости сохранении штурмовых бригадах прорыва. Затем он перешел на разговор об общеармейских проблемах, которые не в меньшей степени волновали офицеров и генералов, сейчас находившихся в зале. Одни только трех и четырех звездные генералы президиума, по-прежнему, хранили угрюмое молчание, они пока еще не пришли в себя от одного только вида гномов, уводивших бывшего имперского министра Кабанова из зала на гауптвахту имперского Генерального штаба.
   Но офицеры в зале на молчание и насупленность бровей генералов из президиума мало обращали внимания, они почувствовали слабый ветерок свободы, начали безбоязненно высказывать свое мнение. Они все более активно, положительно реагировали на выступление старого армейского ветерана. Когда бригадный генерал Мольт закончил говорить и отошел от микрофона, то зал поднялся на ноги и офицеры, стоя, бурными аплодисментами его приветствовали!
   Высшие имперские чиновники в генеральских погонах президиума не так активно одобряли кандидатуру генерала Мольта, они, прежде всего, думали о своей личной выгоде, что они получат, если этот генерал займет кресло начальника имперского Генерального штаба. Отставка имперского министра обороны, а также то, что новый начальник имперского Генерального штаба генерал только что прибыл из имперской провинции, то эти факторы, по их мнению, будут несомненно благоприятствовать их карьерному росту по службе, а также расширению их влияния и авторитета. Медленно, по одному они принимали решение о том, чтобы поддержать назначение бригадного генерала Мольта начальником имперского Генерального штаба.
   Итоговый подсчет голосов показал, что за генерала Мольта проголосовали 47.5 процента присутствующих офицеров, 32.4 процента при голосовании воздержались, а 15.6 процента проголосовало - против.
   Как только были подсчитаны и объявлены окончательные итоги голосования, то сразу же была организована и проведена церемония утверждения бригадного генерала Мольта в его новой должности. Прозвучал гимн Кирианской Империи, бригадный генерал Герман Мольт, стоя перед своими коллегами и товарищами, держа левую руку на толстом томе имперских армейского устава, поклялся служить во славу и доблесть вооруженных сил Кирианской империи,
   Клятву бригадного генерала Германа Мольта принял лично император Иоанн!
   Когда церемония завершилась, император Иоанн подошел ко мне:
   - Спасибо, принц Барк! Ты сегодня проявил такие таланты, которыми, я даже не ожидал, что ты вообще обладаешь! Так что я поздравляю тебя с отлично проведенным заседанием имперского Генштаба! Слушай, а твой генерал сможет навести в вооруженных силах империи должный порядок? Последнее время в вооруженных силах творится сплошная анархия! Понимаешь, начальником Генштаба я ведь, в принципе, планировал сделать другого генерала, но так и не успел назвать тебе его имени!
   Не дожидаясь моей реакции на то, что он только что сказал, император Иоанн развернулся и в сопровождении небольшой свиты приближенных сановников направился к выходу из зала. По его глазам, я успел понять, что, в принципе, Иоанн остался доволен результатами этого заседания имперского Генерального штаба. Он был не против назначения генерала Мольта начальником имперского Генерального штаба. Но его последняя реплика, меня озадачила, я так и не понял, шутил ли император Иоанн по этому поводу или же говорил вполне серьезно, имея в виду другую кандидатуру?
   Растерянный и ошеломленный стремительным развитием событий, своей карьерой, новый начальник имперского Генерального штаба бригадный генерал Мольт прошел рядом со мной в окружении большого количества офицеров, так меня и не заметив. Как я понял из реплик окружающих Мольта офицеров, его повели в рабочий кабинет, где он должен был познакомиться с руководством, имперского Генштаба, со своими заместителями.
   На какое-то время я остался в одиночестве, почувствовал какую-то внутреннюю усталость!
   Валдис, Поли и Герцег тоже куда-то запропастились, поэтому я, чтобы не стоять столбом на одном месте, не выглядеть идиотом в этой офицерской толчее, зашагал в общем направлении, куда двигалось большинство офицеров. Этот поток привел меня в центральный вестибюль на первом этаже здания Генштаба, мне удалось спокойно, незаметно покинуть пределы имперского Генштаба.
   На улицах было жарко, очень жарко!
   Желтый Карлик припекал так, что мне пришлось расстегнуть верхнюю пуговку своего кителя. Пройдясь по широкому проспекту, через два блока я свернул на узкую улочку. Невдалеке от перекрестка увидел маленькую кофейню, решил туда заскочить, так как мне хотелось где-нибудь посидеть, подумать, выпить хорошего кофе.
   Ведь, только что, мне удалось решить проблему с назначением начальника имперского Генерального штаба, к этому моменту у меня нарисовалась еще одна крупная проблема - внезапно освободилась должность имперского министра обороны. С большим трудом мне удалось-таки сделать так, чтобы генерал Мольт стал бы начальником имперского Генерального штаба. Теперь и появившуюся новую вакансию "имперского министра обороны" нужно было заполнять, а кириан такого размаха, способного поработать имперским министром, сейчас рядом со мной попросту не было. К тому я хорошо понимал и то обстоятельство, что нам пока попросту сильно везет в этих делах. Имперские кланы попросту не успевают вовремя получать важную информацию, чтобы на нее отреагировать соответствующим способом. По старым меркам было попросту невозможно свободную вакансию "начальника имперского Генерального штаба" заполнить в течение каких-то суток, к тому же мне удалось таким начальником сделать верного мне генерала кирианина.
   В кофейне, куда я зашел, стояло восемь столиков для истинных любителей хорошего кофе и сладкого десерта. Под потолком были установлены несколько галоэкранов, по которых демонстрировались программы различных городских и имперских галоканалов.
   Хозяйка кофейни радостно встретила меня у порога своей кофейни, радостно всплеснула ладонями своих рук и поинтересовалась:
   - Господин, чем могу вам помочь? Какой именно кофе вы хотите, чтобы я для вас приготовила? И какой сладкий десерт пожелаете к своему кофе!
   - Знаете, мадам, я бы не отказался от капуччино! А что касается сладкого, то я не великий знаток десерта! Но в то же самое время я что-нибудь съел бы с большим удовольствием! Может быть, вы сами мне что-нибудь такого интересного предложите!
   - Тогда, вот этот лакомый кусочек штруделя вам, наверняка, понравиться! Так что, господин, выбирайте себе любой столик, садитесь за него. Через минуту я вам принесу ваше кофе, и этот отличный кусочек вашего штруделя!
   Хозяйка кофейни собственноручно отобрала лакомый кусочек торта на блюдечке, вскоре она вместе с чашкой капуччино поставила его передо мной. Кофе и торт были хороши, хозяйка некоторое время пыталась занять меня светским разговором, но я вежливо извинился перед ней, сказав, что мне хотелось побыть в одиночестве.
   Я сидел, делая глоток за глотком замечательного кофе, ложечкой отламывая лакомые кусочки торта. Давненько я не бывал в такой домашней обстановке, когда был полностью предоставлен только самому себе. Хозяйка же сидела при входе в кофейню у кассового аппарата, временами поглядывая на меня, и укоризненно покачивала головой. Иногда она подходила и подкладывала мне новые кусочки штруделя, но она уже больше не пыталась со мной заговорить.
   Несколько раз оживал браслет на руке, голос Герцега что-то сердито требовал от меня, но я ему не отвечал. Обстановка в кофейне была непередаваемой, я наслаждался каждой ее минутой.
   Мне давненько не было так хорошо, поэтому я старался, как можно дольше пробыть в этой кофейни. Но, как говорится, в нашей тяжелой жизни много хорошего не бывает! Сначала мимо кофейни прошмыгнул незнакомый мне гном, который подозрительным оком скользнул по кофейне. Через минуту на этом же месте объявился знакомый мне полковник Герцег, который долго стоял у входа в кофейню. Он злобно посматривал на то, как я наслаждаюсь кофе, штруделем и своим одиночеством. Потом он почему-то покрутил пальцем у своего виска, видимо, гном что-то хотел мне этим сказать, а затем принялся разговаривать по наручному браслету.
   Через мгновение волшебство моего одиночества начало разрушаться! Переулок, в котором располагалась кофейня, был оцеплен бронемашинами тяжелой пехоты. Пару раз вдали мелькнул знакомый силуэт генерала Валдиса, который пока еще не воспитал в себе того нахальства и неуважения к начальству, как скажем, мой гном, полковник Герцег. Валдис все прекрасно понимал, в тот момент он старался, как можно от меня держаться подальше. Затем над нашими головами прогудели глайдер, из которого, словно горох, посыпались спецназовцы гномы. Их ближнее охранение, состоящее из Герцега и взвода его злобных гномов, никого и близко не подпускало к дверям кофейни.
   Увидев такое развитие событий, хозяйка кофейни горько расплакалась:
   - Уважаемый принц, я же вас сразу же узнала, но я ведь не отказала вам в своем гостеприимстве! Не смотря на это, я вам приготовила кофе, отобрала самый вкусный кусочек штруделя! Уберите отсюда этих вонючих гномов! Или прикажите им пропускать в мою кофейню всех моих клиентов, а это чуть ли не половина нашего города. Ведь, многие любят кофе, которое готовит матушка Марго!
   Я уже собрался вышибить мозги, разумеется, если они у него были, этому маленькому полковнику гному за то, что он нарушил мое столь прекрасное одиночество. Но в этот момент мое внимание было отвлечено изображением на одним из экранов под потолком.
   На нем крупным планом красовалась моя знакомая журналистка Поли Ньювумен, вслед затем замелькали кадры, отснятые в зале заседаний имперского Генерального штаба, лес поднятых рук, а затем вновь появилась Поли, на это раз интервьюирующая бригадного генерала Мольта. Я попросил хозяйку включить звук, чтобы услышать, о чем говорит журналистка, но Герцег, словно змея, скользнул к столику, где лежали пульты управления, моментально отыскал требуемый и нажал кнопку громкости. В последних словах заключительного комментария журналистка говорила, что, следуя древнейшей имперской традиции, принц Барк провел совещание в имперском Генеральном штабе и лично назначил бригадного генерала Мольта начальником имперского Генерального штаба Кирианской Империи.

3

   По дороге во дворец, прямо из флайера я связался с сэром Гийомом и поинтересовался, как идут его дела по организации производства легких флайеров. Старый гном долго, нудно и в малейших подробностях рассказывал о производстве нового типа флайеров. Производство росло не по дням, а по часам, спрос на эти флайеры на имперском рынке неожиданно оказался чрезвычайно высоким. Гномы только что подписали миллиардный контракт на поставку флайеров вооруженным силам Кирианской империи для их использования в качестве легких фронтовых истребителей.
   Сэр Гийом внезапно прервал рассказ, замолчал. По дисплею своего коммуникатора он, видимо, успел заметить, что этот его рассказ меня совершенно не интересует. Наша детская игра, кто кого переглядит, продолжалась не очень долго, почувствовав себя ее игроком, я тут же победил, когда первым нарушил молчание и заявил:
   - Спасибо, дружище, за информацию. А теперь собирайся и вылетай в столицу первым же авиарейсом. Завтра ты должен вступить в должность имперского министра обороны! - Я тут же отключил коммуникатор, когда заметил, что глаза сэра Гийома начали увеличиваться в объеме.
   А затем я переговорил с Герцегом, который сидел рядом со мной, благоухая тройным одеколоном. Мои гномы, наконец-то, пару недель назад отреагировали на мои постоянные замечания об их портянках, сапогах и том ужасном запахе, который немедленно возникал в том или ином месте, где появлялся хотя бы один гном. Им понравились горячие парильни, они взяли за правило мыться два раза в неделю, смрадный запах поутих, но совсем не исчез. Тогда кто-то из гномов случайно обнаружил существование тройного мужского одеколона. Теперь весь батальон гномьего спецназа благоухал одним и тем же ароматом этого тройного одеколона.
   Во дворце все пошло своим чередом, часа два мне пришлось просидеть над документами в своем кабинете, малая часть которых несла в себе определенную информацию, большинство же документов можно было бы смело отправлять в корзину для мусора. Но над всеми этими документами многие часы корпели клерки, имперские чиновники высшего класса для того, чтобы они дошли до меня, чтобы я их прочитал, так как они несли в себе определенную информацию. Правда, иногда слишком хорошо скрытую под написанными словами, поэтому мне приходилось много времени тратить на расшифровку того или иного документа!
   За два часа работы я успел снова проголодаться, в сопровождении Иррека и Герцега отправился в малую столовую дворца пообедать. Когда мы втроем вошли в столовую, то от удивления я замер на ее пороге, увидев неожиданную картину. За обеденным столом расположились генералы Валдис и Мольт, полковник Филипп, сэр Гийом, Поли, Иррек, министр Юнист и Нано, первый заместитель Иррека. Этих кириан никто не приглашал, они сами почувствовали необходимость встретиться со мной, захотели вместе пообедать!
   Мои друзья пришли ко мне без официального приглашения, как к своему другу, я же оказался к этому совершенно не готов.
   Друзья, сидевшие за столом, при моем появлении поднялись на ноги и, слегка склонив головы, поприветствовали меня. При виде своих друзей сначала я сначала растерялся от избытка радости. Пока я шел к своему месту, то сумел взять себя в руки, и, прежде чем. опуститься на стул, внимательно осмотрел своих друзей, наклоном головы пригласил их занимать свои места.
   В тот момент в моей голове отчаянно металась мысль о том, что, если полковник Герцег знал об этом, но меня вовремя не предупредил, то завтра его накажут, прогонят через строй его гномов со шпицрутенами в руках. Но я вовремя обратил внимание на то, что в данную минуту гном полковник, ошеломлено, оглядывается вокруг себя, то понял. Не трудно было догадаться о том, что эта встреча друзей в дворцовой столовой и для него оказалась полной неожиданностью, я мысленно извинился перед другом гномом.
   Но прислуга вовремя сориентировалась, на стол она начала подавать простые, но очень вкусные блюда: рыбные, мясные закуски для аппетита, рыбный суп или борщ на первое, мясо, рыба и дичь в жареном, пареном виде - на второе, кофе, чай и пирожное на десерт! Мои друзья оказались по настоящему голодными кирианами, первое время в столовой слышался лишь только стук ножей и вилок о тарелки. Через некоторое время, когда друзья заморили голодного червячка в своих желудках, за столом начали звучать их голоса. Когда подали десерт, чай и кофе, то первым слово взял бригадный генерал Мольт, который кратко и лаконично, как истинно военный человек, сделал следующее заявление:
   - Сегодня я приступил к работе начальником имперского Генерального штаба. Работа интересная, чрезвычайно важная! Я имею шесть заместителей по различным родам войск, вооружению и развитию вооруженных сил империи. Пока мои отношения с подчиненными не выходят за рамки нормативных отношений, я получаю от них полную, реальную информацию об имперских флотов и флотилиях, о военных округах, об армиях и группах армий для принятия соответствующих решений. Мне потребуется неделя, чтобы более или менее разобраться с имперскими генералами, которыми я окружен. Думаю, что я сумею справиться с этой работой. Но, принц, у меня к вам имеется один небольшой вопрос, а для чего вы способствовали моему назначению начальником имперского Генштаба? Вероятно, я знаю ответ на этот вопрос, но мне очень хотелось бы услышать его от тебя, мой принц!
   Вслед за Мольтом на ноги поднялся и заговорил Иррек:
   - Когда я вступал в должность генерального директора имперского Третьего канала галовидения, то я мало чего знал о галожурналистике, о кирианах, работающих в этой области. Поэтому опасался наделать ошибок с самого начала своей карьеры, тем более, что она начиналась в трудные времена для самого канала. С уходом прежнего руководителя галоканал покинули очень талантливые журналисты, к чьим голосам прислушивались миллионы простых кириан. Это была не их вина в том, что их материалы заново переписывались, другие кириане в этих материалах акцентировали антиимператорские настроения и домыслы. Я не могу сказать, что к сегодняшнему дню решены все проблемы Третьего галоканала, но он работает, он так и не потерял своей популярности среди кириан, сохранил свою аудиторию. Зрители его смотрят, они ему верят, я же полагаю, что в самые ближайшие дни журналисты нашего галоканала должны удвоить свои усилия по ведению антиклановой пропаганды. У нас появилась очень интересная молодежь, которая предлагает продвигать в эфир все новые и новые галопрограммы, рассказывающие о противоречиях, которые сегодня раздирают нашу Кирианскую империю.
   В этот момент тихо скрипнула дверь, в столовую вошел император Иоанн, который простым кивком головы, своей мягкой улыбкой приветствовал моих друзей, а мне поджал руку. Иоанн так и не сел за обеденный стол, а устроился в одном из глубоких кресел, стоявшим несколько в стороне, из которого отлично просматривалась вся столовая, он достал свою любимую сигару. Появился слуга. он подал императору чашку кофе. Прикурив сигару от длинной спички, угодливо протянутой слугой, император Иоанн кивком головы отпустил его и выжидательно посмотрел на нас.
   Иррек продолжил свое выступление. Он рассказал нам о том, что Третий галоканал только что подписал соглашение с известной журналисткой Поли Ньювумен о подготовке и выпуске в эфир еженедельных часовых ток-шоу, в которых она будет освящать наиболее острые политические проблемы и вопросы Кирианской империи. Из этого выступления Иррека, а также от поведения его первой заместительницы Нано, которая регулярно подсовывала своему шефу различные записки, многим из нас, в том числе и мне, стало понятно, что они еще не знакомы с Поли, которая сидела за одним с ними столом, как раз, напротив самого Иррека.
   Как только Иррек прекратил говорить, я поднялся на ноги, попросил и Поли подняться на ноги, чтобы ее затем представить Ирреку и Нано. Руководство имперского Третьего канала, в лице генерального директора и его первого заместителя, было ошеломлено одним только тем обстоятельством, что журналистка Поли уже входила в мое ближнее окружение.
   Поли уже не вернулась на свое место, перед тем, как высказать свою точку зрения, она прошлась вдоль стола, чтобы всем продемонстрировать великолепие своей фигуры. Подобно бригадному генералу Мольту, она была лаконичной в своих высказываниях, говорила по существу вопросов, выделяя только самое главное и самое интересное.
   - Императорской семье пора изменить свое понимание пропаганды, своего отношения к ведению активных пропагандистских действий, вам настала пора начать вести активную работу на пропагандистском фронте! Долгое время императорская семья не обращала внимания на то, как имперские кланы организовывали и вели пропагандистскую борьбу на подрыв устоев Кирианской империи, всеми своими силами стараясь дискредитировать саму власть императора, имперских ценностей и имперского сознания. Долгое время эта семья не понимала, что одна журналистская статья, умно написанная, может нанести гораздо больший ущерб, чем действия на фонте, скажем, полка или дивизии! Журналист может поменять точку зрения не одного только кирианина, а целого народа. Имперские органы печати, газеты, журналы и галоканалы в этой борьбе проигрывают клановым издательским холдингам, так как до сих пор не научились простым и ясным языком разговаривать с кирианами, иметь дело с кирианской интеллигенцией. Я бы на вашем месте, господа, всем журналистам предоставила бы свободу действия, полную свободу выражения мысли, а они уж сами сумеют найти нужные слова и выражения, которые затронут сердца и души народа Кирианской империи.
   В заключение своего выступления Поли подтвердила информацию о подписании контракта, о переходе на работу на Третий галоканал. Хитрая девчонка, она тут же воспользовалась ситуацией, обратившись к генералу Мольту с предложением принять участие в ее первом ток-шоу, которая пойдет в эфир на в ближайшую субботу. От полной неожиданности подобного предложения у моего друга генерала отвалилась нижняя челюсть, в поисках спасения он посматривал, то на Императора Иоанна, то на меня, но мы сохраняли железное молчание. Бригадный генерал Мольт, скрипя сердцем, вынужден был сдаться на милость этой красивой женщине, дать настырной журналистке свое согласие на участие в ток-шоу.
   Полковник Филипп кратко, не вдаваясь в подробности, поделился с нами своими мыслями по особенностям общественно-политической обстановки, сложившейся к настоящему моменту в Кирианской империи. Он добавил, что после нескольких поражений и ударов по своему авторитету клановые заговорщики не угомонились, не смирились, а перешли к завершающему этапу подготовки военного переворота. Правда, он добавил, что эти планы заговорщиков в некоторой степени были спутаны убийствами генерал полковника полиции Низами и генерал полковника Стефанюка. Особенно последнего генерала, который осуществлял, поддерживал контакты с главами кланов Ястребов, Медведей и Муравьев. Примерно через месяц заговорщики планировали начать регулярные нарушения общественного порядка в крупных имперских городах, проведение массовых антиимператорских манифестаций и митингов в Саане, которые затем должны перекинуться на провинциальные города.
   В настоящее время ведется весьма активная работа со студентами старших курсов столичных колледжей и высших учебных заведений, которым отводится роль зачинщиков беспорядков и наиболее активных участников антиимператорских мероприятий. Служба имперской безопасности сейчас занимается определением местонахождения координационного центра заговора и штаба военного переворота, но пока неизвестно, существует ли вообще центр или штаб заговорщиков, кто входит в его состав?
   Сэр Гийома, магистр клана Гномов, а теперь еще и кандидат на должность имперского министра обороны поинтересовался:
   - В какой степени применение вооруженных сил Кирианской империи можно было бы противостоять такому опасному развитию политической в кирианской империи?
   Филипп, немного подумал и ответил:
   - По мнению аналитиков его имперской службы безопасности службы существует вероятность трех вариантов развития ситуации в Кирианской империи! Первый вариант, это когда имперская армия и флот станут неразрывными частями военного переворота, то тогда развитие событий может принять необратимый характер. Кланы победят и быстро справятся с партизанской борьбой своих противников. Если вооруженные силы Кирианской империи частично поддержат имперские кланы, и частично поддержат монархистов, то в империи развернется гражданская война. Тогда любая из сторон может победить в этой войне! И третий, последний вариант развития событий, ВС Кирианской империи полностью переходят на сторону императора Иоанна, тогда с полной уверенностью победят монархисты
   В заключение Филипп сказал:
   - У ИСБ имеются свидетельства того, что руководители готовящегося заговора имеют аналогичную аналитику, но несколько с измененными выводами. Так как их аналитики полагают, что быстрая смена, ликвидация, имперского руководства, а также своевременное подключение вооруженных сил Кирианской Империи к подавлению возникающего гражданского неповиновения обязательно приведет к стабилизации гражданского и военного общества Кирианской империи, что позволит империи в полной мере сохранить государственность и суверенитет.
   Затем я предложил высказаться сэру Гийому, с которым только что прибыл во дворец, с которым я не успел пообщаться.
   В своем выступление сэр Гийом заговорил на излюбленную тематику, о возрождении и становлении родового клана гномов. Но на этот раз он выступал перед кирианами, а не перед гномами, поэтому, увидев смешинки в глазах окружающих, гном неожиданно застеснялся, покраснел и тогда полностью смял свое выступление, отказавшись говорить перед нами. Тогда мне пришлось разъяснять своим друзьям, что завтра свет увидит императорский указ о назначении сэра Гийома на должность имперского министра обороны Кирианской империи.
   Присутствующие за столом друзья, которые столь неожиданно образовали мой ближний совет, тут же прекратили даже скрытые насмешки над будущим имперским министром обороны. Они замолчали, по всей очевидности, внутренне оценивая эту сногсшибательную новость, впервые какой-то там гном становился имперским министром обороны, главным силовиком во всей истории существования Кирианской империи.
   Только истинные журналисты не теряются в любых ситуации, обстановке! Поли тут же подняла свои ярко синие глаза, утром они мне почему-то показались ярко зелеными, на императора Иоанна и, ласково улыбаясь, заявила:
   - Ваше Высочество, это весьма неординарное ваше решение!
   На что император Иоанн благосклонно кивнул в ответ головой, как бы выражая согласие с мнением этой настырной, но такой красивой журналистки.
   - Да, мадам, я полагаю, что это именно так!
   Только по этому кивку и словам, произнесенным императором, Поли и остальные мои друзья догадались о том, что моя информация о назначении сэра Гийома на эту имперскую должность поразила и самого императора Иоанна. Многим стало понятным и то, что император Иоанн до этого момента ничего не знал о предстоящем назначении сэра Гийома.

4

   Беспорядки в Саане, которых мы так ждали, к которым подспудно готовились, правда, в глубинах своих сердец сохраняя надежду на то, что этих беспорядков не будет, все-таки начались, причем, они начались как-то незаметно для широкой публики!
   На начальной стадии эти беспорядки даже не носили массового характера, а были какими-то серыми, убогими, похожими на случайные мелкие преступления! Ни один эксперт не мог подумать о том, что со временем простая оплеуха, данная случайному кирианскому гражданину, может превратиться в массовые манифестации антимонархистов, а затем эти манифестации перейдут в гражданскую войну, которая внезапно вспыхнет и разгорится практически на всей территории Кирианской империи.
   Разумеется, в те времена я не претендовал на роль большого знатока или эксперта по делам имперской полиции, знал о ней столько, сколько знал любой другой гражданин Кирианской империи. Поэтому не мог с большой точностью определить момент превращения мелких хулиганских уличных выходок в общественные преступления, угрожающие существованию самой империи! В те времена я еще полностью доверял полицейским, этим порядочным парням, которые охраняли наши жизни, поддерживали порядок на улицах Сааны. Но как вскоре оказались, что и среди этих парней оказались кириане, верные клановой присяге, которые верность своему клану, поставили выше своего гражданского долга!
   В те времена каждый столичный житель мог стать непосредственным участником хулиганской выходки молокососа из приличной семьи гражданина, который придерживался демократических взглядов.
   Что же касается меня, то я хорошо заполнил, как в одночасье полицейские донесения-отчеты вдруг запестрели информацией о великом множестве мелких хулиганских происшествий. Молодые люди вполне интеллигентного вида подходили к любому прохожему горожанину, начинали оскорблять его бранными словами. Или же этого добропорядочного гражданина хлестали по щекам, в худшем случае - плевали в лицо. Будучи не в силах дать хулигану отпор, этот оскорбленный житель столицы, обычно в почтенном возрасте, вызывал полицию, требуя навести порядок и наказать оскорбителя. За то время, пока полицейский наряд добиралась до места преступления, оскорбителя, разумеется, и след простывал. Прибывшие на место преступления полицейские уже ничего не могли сделать, найти мелкого хулигана в многомиллионном городе было практически невозможно. Тогда полицейские составляли полицейский протокол, обещая найти обидчика.
   Вскоре городская полиция Сааны оказалась неспособной высылать полицейские наряды на такие вызовы, полицейские за день не успевали встретиться со всеми оскорбленными гражданами. Некоторые граждане проводили немалое время в ожидании полицейских, которые должны были составить протокол о преступлении. Таким образом, появились первые горожане, которые на собственной шкуре убедились якобы в бездеятельности полиции, они переставали верить в полицию, в императорскую власть, которая, по их мнению, не смогла заставить какого-то там полицейского добросовестно исполнять свои обязанности.
   Словом, полиция оказалась неспособной решить эту проблему!
   Полицейские наряды были только тем и заняты, что выезжали на места преступлений по таким вызовам, но добиться какого-либо результата по их нейтрализации они уже не могли. Появились и крупные проколы в работе городской полиции, полицейские патрули теперь уже не успевали уследить за крупными правонарушениями. Саана была многомиллионным мегаполисом, горожан, неспособных постоять за самих себя оказалось великое множество, так что преступления, на правленые на оскорбления личности множились в тригонометрической прогрессии.
   Затем неожиданно участились преступления в области защиты собственности от противоправных действий. По непонятным причинам в том или ином частном доме разбивались стекла в окнах, взламывались входные двери, но краж, как таковых не происходило. Или дом разрисовывался в граффити. В темное время суток участились нападения на граждан, которых грабили до нитки, или раздевали до трусов. Появились первые, затее начали быстро размножаться уличные банды малолетних преступников. Одним словом, хулиганство, мелкие преступления множились таким стремительным образом, что имперская полиция перестала успевать их регистрировать, а не то, чтобы вести по ним расследования!
   На этот самый всплеск уличного и домашнего насилия не только я один обратил внимание, его исследовали и изучали многие другие имперские и независимые аналитики. Они выяснили причинно-следственные связи этой кримогенной ситуации, чуть ли не единогласно придя к выводу о том, что мелкое хулиганство на городских улицах, противоправные действия по отношению к частной собственности были хорошо спланированными акциями, управляемыми извне. То есть, кто-то со стороны финансировал этих хулиганов, управляя их действиями. По моему мнению, ни одна из имперских или независимых организаций не могла бы самостоятельно заниматься подобной деятельностью, к тому же следовало четко координировать все действия уличной шантрапы, за исключением, разумеется, имперских кланов! Только имперские кланы в своем распоряжении имели организации различного общественного толка, которые были способны организовать и осуществить такие уличные акции.
   Но, казалось бы, какое отношение эти мелкие уличные хулиганы могли бы иметь к планам клановых заговорщиков?!
   Разве что, когда постоянные обращения имперских граждан в полицию не решали ту или иную проблему, из-за чего, естественно, в среде этих граждан зарождалось недовольство действиями имперской полиции. Но, когда и после этого, число хулиганских проступков продолжало расти и увеличиваться, то граждане начинали выражать недовольство уже существующей государственной власти. Что, в конце концов, по идее идеологов кланов простого горожанина должно было привести к мысли о том, что император Иоанн уже неспособен руководить великой Кирианской империей, что настала пора его заменить на этом посту!
   В этот момент тихо пропиликал интерком слева от меня. Я посмотрел на его дисплей и увидел лицо полковника Герцега, нажал кнопку соединения:
   - Милорд, - обратился гном полковник ко мне, - позвольте вас проинформировать о том, что Филидор и его мать приобрели квартиру на самой окраине Сааны. У них после этого осталось еще немного денег, которые они тратят на питание.
   Почему-то, не смотря на полный ералаш в голове, я сразу же догадался о том, что полковник Герцег говорит о слепом пианисте и его матери. Но мне хотелось продолжить свои размышления о полиции, что с ней дальше делать, поэтому я, не думая, сказал своему гному:
   - Но, Герцег, вскоре там развернуться сильные бои, многие дома будут разрушены нашей тяжелой артиллерией. Так что ты, пожалуйста, найти им квартиру или маленький дом в Эдвардсе, там они у нас будут всегда под рукой.
   Увидев на дисплее интеркома, как у Герцега почему-то вытянулось лицо, я у него поинтересовался:
   - Что случилось, Герцег?
   - Милорд, а откуда вы знаете про бои в Саане?
   - Ах, об этом, не обращай на это пока внимания, забудь обо всем! -
   Я нажал кнопку интеркома для отключения вызова. Ну, не мог я Герцегу прямо сказать о том, что уже через два месяца Саана превратится в поле боя с мятежниками. Видимо, постоянное общение с Императриссой, которая получала информацию о возможном будущем от своих Предтеч, сказалось и на мне. Изредка, внутри меня стали возникали какие-то чувства, которые можно было интерпретировать, как предвидение! Перекурив сигарету, вернулся к своим размышлениям об имперской полиции.
   Обратив внимание на столь опасные тенденции, кроющуюся в этом уличном и домашнем насилии, я в одном из своих писем потребовал от Городского управления полиции усилить работу по этому направлению, не оставлять безнаказанными действия хулиганов. Я все больше и больше убеждался в том, что допустил серьезную ошибку, сконцентрировав свою работу на перестройку вооруженных сил Кирианской империи, смену его руководства, на имперскую службу безопасности, продолжая работать в рамках организации борьбы с заговором, с военным переворотом.
   Имперская полиция всегда была и по настоящее время остается одним из основных устоев имперского общества, - она обеспечивает личную безопасность кирианских граждан, защиту собственности от противоправных действий, общественную безопасность, охрану общественного порядка, быстрое и полное раскрытие преступлений. На работу в имперскую и местную полицию могли поступить представители любых родовых кланов Кирианской Империи, ограничений по этому вопросу не было. Причем, полиция никогда не считалась каким-либо элитным ведомством или подразделением, поэтому кирианская аристократия и знать служить в нее не стремились.
   В большинстве своем полицейскими становились простые и честные кириане, которые верой и правдой служили Кирианской империи, кирианскому народу, ее императору Иоанну! Их хорошо знали, уважали сами горожане, они всегда обращались к ним за советом и за помощью в случае возникновения трудных ситуаций. Имперские полицейские самым настоящим образом блюли общественный порядок, честно и образцово выполняя свой служебный долг!
   Видимо, это и стало причиной моего ошибочного решения, когда я полагал, что имперская полиция до последней капли крови будет исполнять свой служебный долг и обязанности. Но из имперской службы безопасности Филиппа стали поступать тонны агентурных донесений о том, что руководство имперской полиции сознательно дезориентирует своих сотрудников. Оно ставило их в такие условия, действуя в рамках которых рядовые сотрудники полиции вынуждены даже нарушать правила общественного порядка. К тому же я на собственном опыте убедился, что и сам начальник столичного управления полиции, генерал полковник полиции Низами, был вовлечен в заговор и даже в какой-то части им руководил, то я тогда серьезно призадумался по вопросу о том, что делать с имперской полицией.
   Получалась какая-то непонятная мне несуразность, руководство имперской полиции всеми силами стремилось дискредитировать своих рядовых служащих полиции в глазах имперских граждан. Я оказался в ситуации, чтобы мне и далее действовать, не совершая своих прежних ошибок, мне стало необходимо встретиться и поговорить с имперским министром внутренних дел Кирианской империи Карло Лучано.
   Прикуривая очередную сигарету, я призадумался над тем, что вот уже в течение недели, сначала мои гномы секретари, а теперь уже я сам пытаюсь напрямую связаться с этим имперским министром, но ни одна попытка не привела к положительному результату. Его секретари постоянно отвечали, что министр занят, что позже он сам перезвонит, но ответных звонков от Лучано я так и не дождался. Когда же я сам набирал номер его личного коммуникатора, то министр не отвечал на вызовы. В конце концов, мне надоела такая неловкая и дурацкая ситуация. Я решил любым способом встретиться с этим министром, с ним переговорить об имперской полиции, которая была в его непосредственном подчинении. Но ехать со своими гномами в имперское МВД было опасно, там всегда могла произойти перестрелка.
   Одним словом, я придумал хитроумную уловку для того, чтобы встретиться и переговорить с этим самым имперским министром. Я встретился и поговорил с Поли, всячески ее уговаривая, пригласить имперского министра внутренних дел принять участие в ее субботнем ток-шоу, которое с зашкалившими рейтингами шло в эфир Третьего галоканала. Мне также хотелось, что она в прямом эфире задала бы ему пару интересных вопросов. Для меня было чрезвычайно важным, чтобы галозрители своими бы ушами услышала ответы министра на эти вопросы. Поли ознакомилась с моими вопросами, подумала немного и согласилась пригласить имперского министра внутренних дел на ток-шоу.
   В моем присутствии она, не откладывая дела в долгий ящик, по своему коммуникатору связалась с министром внутренних дел Карло Лучано, этот хлыст, разумеется, ответил на вызов этой обаятельной журналистки. Он также не устоял перед ее чарами, согласился посетить студию Третьего галоканала в эту же субботу. Дело было сделано, мне оставалось только должным образом подготовиться к этой встрече. Я даже провел небольшое совещание, в котором участвовали только генерал майор Валдис и мной гном телохранитель, полковник Герцег.
   За какую-то неделю нашего знакомства журналистка Поли еще более расцвела, она стала по-настоящему красивой женщиной, одевалась у лучших модельеров в строго классическом стиле, Но сохранила в себе присущую ей яркость, привлекательность и сексуальность, каждый встречный мужчина обязательно оборачивался ей вслед. Она продолжала жить в одной из гостевых комнат дворца, ей так нравилось, по утрам завтракая со мной, получать общую информацию о политической ситуации в Кирианской Империи на сегодняшний день. Весь остальной день девушка проводила по своему усмотрению, в основном на имперском Третьем галоканале.
   По столице же вновь поползали слухи о том, что я обзавелся новой любовницей, но мы не обращали на эти слухи внимания. А что касается принцессы Лианы, то в этом случае я поступил мудро, при содействии коммуникатора познакомил обеих женщин, предоставив им полную возможность самим объясниться по этому вопросу.
   Министр внутренних дел Кирианской Империи господин Карло Лучано выглядел великолепно, имел стройную фигуру атлета, хотя пользовался джентльменской тростью. Любил носить легкие спортивные костюмы, которые великолепно сидели на его ладно скроенной фигуре. Карло не был ни тонким, ни толстым мужчиной, имел приятное лицо, внешне он выглядел весьма симпатичным ловеласом. Но этот его цепкий, умный и одновременно стальной взгляд его глаз тут же хоронил на месте идею о его, якобы, легкомысленном характере.
   Министр Лучано вовремя появился в студии, оставив свою многочисленную охрану, состоящую из представителей одного горского племени, за дверьми студии, в коридоре. Как только он перешагнул ее порог, то к нему тут же подлетела ассистентка гримера, его потащила на макияж. В этот момент сама Поли ураганом носилась по всей студии, раздавая последние указания своим коллегам и техническому персоналу перед началом эфиром. На этой женщине было простенькое платье зеленого цвета, держащееся тоненькими бретельками на ее плечах, которое идеально подходило к ее фигуре. Платье было в цвет ее на этот раз изумрудных глаз.
   Но вот прогудел гонг пятиминутной готовности до выхода в эфир, студия мгновенно замерла, творческий, технический персонал и участники программы разбежались по своим рабочим местам. Поли напряжено замерла перед галокамерами студии в ожидании сигнала о выходе программы в эфир.
   Имперский министр внутренних дел Карло Лучано в этот момент вальяжно прошелся через центр студии, направляясь к креслу гостя программы, чтобы через мгновение в нем устроится.
   - Дорогие зрители, мои кириане и кирианки, спасибо вам за то, что вы, не смотря на свою занятость, нашли время присоединиться ко мне, чтобы выяснить, чем же это такое имперское министерство внутренних дел, чем оно занимается? Рассказать о своем министерстве, к нам в студию пришел имперский министр внутренних дел Карло Лучано! - С такими словами Поли ее ток-шоу пошло в эфир!
   Я же в этот момент тронул полковника Герцега за плечо. Тот, не оборачиваясь, утвердительно кивнул головой, поднимаясь на ноги, направляясь к ожидающим его гномам спецназовцам, стоявшим у дверей в студию вне поля зрения галокамер. Герцег, как и многие другие мужчины, несомненно, был увлечен Поли, как и всегда, когда мы с ней встречались, не отрывал от нее своего взгляда. Вот и сейчас, уже исчезая за задником оформления студии, он продолжал с восхищением посматривать на Поли. Она же, словно почувствовав его взгляд, обернулась, увидела нас двоих и, приподняв руку, помахала нам кончиками пальцев, приветствуя то ли меня, то ли бедного Герцега.
   Министр внутренних дел, профессионально избегая журналистских ловушек, отвечал на вопросы ведущей программы. Тридцать минут ток-шоу пролетели незаметно, было интересно наблюдать за ходом словесного поединка ведущей Поли и Карло, которые этой парой великолепно смотрелись на камеру. Чувствовалось, что Поли основательно подготовилась к встрече с имперским министром Лучано, она задавала ему не совсем простые вопросы. Но министр уверенно держался в седле, давая интересные ответы на вопросы ведущей программы. Он ловко и вежливо, а также незаметно для галозрителей уходил от ответов на наиболее опасно-назойливых вопросов. Пару раз министр проявлял небольшую нервозность, когда Поли вскользь спросила его о том, что в настоящий момент происходит с имперской полицией, почему она стала хуже исполнять свои обязанности по сохранению общественного порядка, почему граждане начинают терять к ней доверие? Почти пять минут Карло потратил на то, чтобы объяснить галоаудитории, что в полиции только что произошла смена поколений. Ушли на пенсию старики сотрудники, а вместе с ними ушли в прошлое приобретенные ими знания и опыт. Сегодня в полицию пришло новое поколение сотрудников, которым потребуется время для того, чтобы восстановить временно утраченные знания и опыт.
   По бурным аплодисментам зрителей, находившихся в самой студии, можно было бы сказать, что им нравились и вопросы ведущей, и ответы министра внутренних дел. Эта галоаудитория явно симпатизировала Карло и всерьез принимала его болтовню о, якобы, имевшей место смене поколений в имперской полиции. Но, когда Поли задала вопрос о том, не были ли связаны между собой убийство генерал полковника полиции Низами, смена поколений полицейских и всплеск уличного насилия? То в этот момент лицо имперского министра внутренних дел омертвело, он стальными глазами убийцы посмотрел на журналистку, ведущую ток-шоу, а затем улыбнулся и снова понес чушь о смене поколений.
   Именно в этот момент полковник Герцег доложил, что гномы готовы приступить к ликвидации охраны имперского министра внутренних дел Карло Лучано.
   Горцы охранники, поступая к Лучано на работу, принесли ему клятву на крови в том, что они до последней капли крови обязуются защищать его жизнь. Из-за этой клятвы верности мы были вынуждены принять решение о полной ликвидации двадцати горцев, которые сегодня и составляли охрану имперского министра внутренних дел Лучано. Так как я хорошо знал о том, что горцы охранники до последнего своего дыхания будут защищать жизнь министра Карло Лучано, не предадут его ни за какие деньги, ни за какие неземные обещания!
   В студии в этот же момент завершался словесный поединок красивой и умной ведущей программы с Карло Лучано. За дверьми же студии, в тот же самый момент прямо в коридоре галоканала развернулся ножевой бой гномов с горцами. Слава богу, что горцы не ожидали нападения гномов, позволили им подойти к себе на достаточно близкое расстояние, а свое огнестрельное оружие они держали в заплечных зажимах. Бой на ножах начал стремительно развиваться, уже на первой минуте. Гномы, благодаря неожиданности своего нападения, успели положить на землю шесть из двадцати горцев. Но остальные четырнадцать в свою очередь успели обнажить кинжалы и ножи, вступить в бой с гномами. В коридоре Третьего галоканала, перед дверью эфирной студии началась настоящая и беспощадная резня,
   Некоторое время ни одна из сторон не имела преимущества в этом ножевом бою!
   Это было действительно ужасное зрелище, когда взрослые мужики ножами и кинжалами резали друг друга.
   Первыми, от страха, завизжали, едва не свалились в обморок две женщины, которые случайно этим коридором проходили мимо студии. Волей случая эти женщины оказались в эпицентре начавшейся резни. Они впали в шоковое состояние, неподвижно стояли на месте, когда увидели, как гном небольшого росточка свой десантный нож всадил по рукоятку в живот горцу. Горец же не хотел умирать, он голыми, окровавленными руками отбивался от от этого гнома, пытаясь его ослепить, кончиками пальцами выдавить ему глаза. Через две минуты восемь оставшихся в живых горца образовали атакующий клин, чтобы через строй гномов проложить себе дорогу к двери студии.
   Попытка горцев едва не увенчалась успехом, горцы были отличными бойцами на ножах, но и гномы прекрасно владели ножами, они сумели остановить порыв горцев. В результате только шестерым горцам удалось прорваться до двери студии, они сумели даже приоткрыть ее тяжелую дверь. Но гномы, которые впервые за все время пребывания в столице, успели потерять десять своих боевых товарищей, прямо-таки озверели от крови и ненависти к своему извечному врагу, горцам. Они усилили нажим, на плечах уже четырех остававшихся в живых горских охранников ворвались в эфирную студию.

5

   Командир 10-го истребительного полка имперской авиации подполковник Альба Регги сидел за своим столом в помещении штаба полка, серьезно насупив брови, ломая голову над внезапно возникшей проблемой. Он только что положил телефонную трубку после разговора со штабом авидивизии, откуда поступил приказ, который он впервые в жизни пытался оспорить, отменить или отложить его исполнение на более позднее время, скажем, на десять суток, по крайней мере!
   Хотя этот приказ и выеденного яйца не стоил, штаб дивизии потребовал, чтобы восемь истребителей "Хорридан 4", гномьей разработки и сборки, прошли сто километров над линией разделения двух противоборствующих сторон, двух армий. Первой имперской армии, которой командовал генерал-лейтенант Уоррен Сгорби, клан Серн, протеже генерала армии Германа Мольта, и третьей армии так называемых демократов. Третьей армией командовал полковник Дери Нигглсон, в недавнем прошлом эта армия была наемной армией клана муравьев. Но подспудная проблема заключалось в пилотах этих истребителей, которые имели всего десять часов налета на этих удивительно маневренных машин. Иными словами, пилоты этих истребителей умели только взлетать и садиться, они еще ни разу в воздухе не производили стрельб, не умели летать парами, а тактике воздушного боя не имели представления.
   Когда подполковник Альба Регги набрал телефон своего старого друга полковника Реджинальда, который в авиадивизии отвечал за летную подготовку летного состава дивизии, и попытался ему в доходчивых терминах объяснить свою проблему, то Реджинальд внезапно озлобился, начал на него кричать:
   - Альба, ты не понимаешь, ты, что первый день командуешь своим полком?! Вспомни, где сейчас находятся твои бывшие пилоты?! Да, они сели на свои "Беркуты", и спокойно перелетели на вражескую сторону. Все двенадцать твоих пилотов, которые, как мы с тобой надеялись, должны были стать костяком, хребтом твоего обновленного 10-го полка, сегодня служат в 5-м истребительном полке, майора Уссури, летают на боевые задания, штурмуют наземные позиции наших войск. И сегодня им никто, понимаешь, дружище, им никто с нашей стороны не противодействуют, так как у нас истребительная авиация практически полностью отсутствует! Пока существует одни номера истребительных полков и их командиры, но в них нет ни одного летчика-истребителя! Все старые пилоты уже предали нас, перелетели с нашими же истребителями под крылышки своих кланов, а новые пилоты, выпускники летных школ еще не подступили, они пока еще сдают выпускные экзамены в летных школах!
   - Реджинальд, как друга, умоляю тебя, прибывшие ко мне ребята совсем еще сосунки, их только что от груди матери отняли! А ты говоришь, они должны сражаться! Они даже не умеют своего оружия снять с предохранителей!
   - А ты их, Альба, перед боевым вылетом научи, как нужно бортовое оружие снимать с предохранителей. Вот парни и этому научатся! Так что, Альба, готовь вылет, порадуй наши наземные войска тем, что и у нас появилась истребительная и штурмовая авиация! Мы твоих пилотов отправляем на боевое задание только ради того, чтобы наша пехота вгрызлась бы в земли, ни на шаг бы не отступила. А то заколебали нас своими отписками типа: "ввиду полного отсутствия поддержки с воздуха наши войска были вынуждены отступить..."! И, Альба, больше не звони мне по этому вопросу, это приказ самого Брюса Рассела, его я не могу отменить!
   В этот момент вся летная молодежь 10-го полка, восемнадцать лейтенантов имперской авиации, собралась в казарме офицеров летчиков 2-й эскадрильи, она развлекалась бесконечной игрой в чехарду. Громко звенели молодые голоса, давая советы друг другу, как правильно прыгать, или как правильно сгибаться тем, кто водит. Одним словом, в казарме стоял громкий шум, крики, настоящая безалаберщина, как всегда случается, когда в одном месте собирается много молодых кириан. Им всем в среднем было по восемнадцать лет, полгода обучения в рамках ускоренного курса летной школы никому из этих парней не прибавило серьезности. Тем более, что исполнилась их мечта, они стали летчиками-истребителями имперской авиации, получили звание "лейтенанта". Принимая во внимание, что многие эти парни были сыновьями простых крестьян, то перспектива стать дворянами, стать высшим светом империи, когда им присвоят звание "капитан", этих парней явно прельщала.
   В самый разгар веселья, когда настала очередь через коленопреклонных парней прыгать веселушке, рыжеволосой девушке пышке с удивительно развитыми женскими формами, в мундире имперского лейтенанта, тихо открылась дверь казармы, на ее пороге появился подполковник Регги в сопровождении командира третьей эскадрильи капитаном Ульфсеном. Они еще несколько секунд с интересом присматривались к тому, как резвится молодое поколение, а затем прошли в казарму, где капитан Ульфсен негромко скомандовал:
   - Господа офицеры, попрошу поприветствовать командира полка, полковника Альба Регги!
   В одно мгновение игра в чехарду прекратилась, каждый молодой парень выпрямился и, подняв правую руку, к брови правого, замер, повернувшись лицом к командиру полка. Только одна парочка, видимо, она сильно увлеклась игрой в чехарду, осталась в игровом положении, рыжеволосая лейтенант так крепко оседлала такого же рыжеволосого лейтенанта, но только мужского пола. Он, как ни бился, не мог освободиться от девицы, которая, сидя на нем, она уже козыряла, приветствуя, подполковника Альба Регги. В конце концов, и рыжеволосый лейтенант вылез из-под девицы, присоединился к своим товарищам, пальцами правой руки касаясь брови правого глаза.
   Только тогда подполковник Альба Регги козырнул всем лейтенантам в ответ, и опустил свою руку. Вслед за ним восемнадцать лейтенантов тоже опустили свои руки, встав по стойке вольно, ноги на ширине плеч, а руки свели в замок за свои спины.
   - Господа лейтенанты, наш полк только что получил первое боевое задание, согласно которому четыре пары должны ознакомиться с окружающей местностью. Вылет в 12.00, ведущий группы - капитан Ульфсен. Сейчас он и определит пилотов своей группы.
   Капитан Ульфсен довольно-таки быстро определился с составом своей группы. Правда вышла небольшая заминка, когда он из своего списка выкликнул фамилию лейтенанта Шербурн, то из общего строя вышли сразу же два лейтенанта. Это были те два рыжеволосые игруны в чехарду, девица и парень. Как оказалось, они попросту были однофамильцами. Особо не ломая голову над таким совпадением, на которое он перед этим не обратил внимания, капитан Ульфсен решил взять с собой в полет лейтенанта девицу!
   Вскоре восемь отобранных пилотов сели в гравикар, чтобы отправиться на стоянки своих истребителей, разбросанных тут и там по всему аэродрому.
   Истребитель "Хорридан 4" лейтенанта Сочнева, которому благодаря протекции отца, удалось поступить в имперскую летную школу, которую с отличием только что окончил, стоял на самой дальней стоянки. Словом Сергею Сочневу пришлось шестерым парням жать руки, целовать в ушко рыжеволосую Шербурн, прежде чем он добрался до своего истребителя. Бригада, занимавшаяся техническим обслуживанием истребителя, по очереди пожала своему пилоту руку, а затем упаковала его в выносную пилотскую кабину, чтобы затем эту кабину вместе с пилотом вставить, как разъем электронного чипа в истребитель.
   Пилот Сергей Сочнев по сигналу с КП полка запустил двигатель истребителя. Двигатель работал настолько тихо, что Сергей, находясь в пилотской кабине, не слышал ни единого звука, толь по засветившейся зеленым цветом приборов передней панели он понял, что двигатель набрал положенные обороты. По внутреннему каналу связи послышался голос капитана Ульфсена:
   - Ребята, нам предстоит первый вылет на болевое задание. У нас еще нет навыков ведения единоличных поединков с вражескими пилотами, поэтому нам стоит все держаться вместе. В случае появления вражеских истребителей встаем в круг, будем защищать хвост истребителя товарища, а он прикроет твой хвост.
   Истребитель капитана Ульфсена вздрогнул и сразу же пошел на взлет!
   Вслед за ним пошли на взлет и другие истребители, Сергей Сочнев взлетал самым последним.
   Перед тем, как снять ногу с тормозной педали, лейтенант Сочнев увидел, как на обзорном экране появилась взлетная полоса во всей своей красе, со всеми необходимыми знаками. Ему осталось только снять ноги с тормозной педали, его же "Хорридан 4" сам выполнил все необходимые эволюции, необходимые для того, чтобы истребитель взлетел, пошел бы в набор высоты. Сочнев взял на себя пилотирование истребителем только тогда, когда тот набрал высоту в триста метров.
   С большим трудом Сергею Сочневу удалось найти свое место в общем строю группы, после чего все его внимание, приобретенные навыки уходили на то, чтобы он мог бы удержаться в строю группы, не выпасть из него. Он не видел тех кренов, вираже, разворотов, которые выполнял истребитель капитана Ульфсена, выводя группу к линии фронта. Сергей Сочнев не увидел и самой линии фронта, так как его внимание было поглощено пилотированием машины. И такое происходило не с ним одним, а почти со всеми пилотами этой группы. Они даже не поняли, что имперские войсками первыми начали их обстреливать из зенитной артиллерии, но имперцы вовремя остановились!
   Сергей Сочнев успел заметить, что их группы догоняет какая-то другая группа. Он вежливо отошел в сторону, пропуская вперед командира этой другой группы. И только тогда увидел на его фюзеляже, на крыльях какие-то непонятные звезды вместо имперских тяжеловесных крестов. Действуя по инерции, Сергей Сочнев, снял фазерную пушку, калибром в 30 мм, с предохранителя, большим правым пальцем на кнопку открытия огня из пушки. Проревела его длинная пушечная очередь, истребитель "Беркут" лидера вражеской истребительной группы исчез в пламени разрывов энергокапсул.
   Затем вражеских "Беркутов" стало гораздо больше. Все они почему-то гонялись за ним, лейтенантом Сочневым, почему Сергей никак не мог понять. Он только уклонялся, уходил то от одного, то от другого "Беркута", в какой-то момент он так сильно растерялся, что по внутреннему каналу связи прокричал:
   - Капитан Ульфсен, где вы? Я никого из своих товарищей не вижу!
   - Не видишь, сынок, это потому, что троих из семи твоих товарищей сбили! Если можешь отбиться от врага, то пробивайся, уходи за линию фронта, там тебя прикроет наша зенитная артиллерия!
   - А линия фронта, где она? Я в такой толкучке ничего не вижу! Одни только "Беркуты" кругом!
   Как немногим позже лейтенант Сочнев узнал, в этот момент истребитель капитана Ульфсена горел, горящей кометой он врезался еще в один вражеский истребитель. После чего пилоты "Беркутов" успокоились, решив, что они победили. Демократы сбили четыре из восьми вражеских истребителей "Хорридан 4", а сами потеряли два "Беркута" из двенадцати истребителей, принявших участие в этом бою! Но этот бой стал большим началом в большой летной карьере лейтенанта Сочнева, который эту пятилетнюю войну закончит в чине генерал майора, командиром истребительно-штурмового авиакорпуса. Он станет одним из пятидесяти имперских летчиков истребителей по сбивавших более трехсот вражеских самолетов.

Глава 9

1

   Ток-шоу подошло к концу, в эфир пошли заключительные титры. То есть все камеры в студии перестали работать, были отключены. Зрители поднимались с мест, собираясь покинуть студию. Немного прогуляться по галоцентру. Поли и Карло продолжали о чем-то беседовать, стоя перед отключенными от эфира галокамерами. Я же, находясь в режиссерской аппаратной, где на экранах все еще видел крупные планы лица и глаза Лучано. Внешне имперский министр был совершенно спокоен!
   Когда рукопашный бой гномов с горцами территориально переместился в студию, то кириане впервые узнали об этом, только благодаря громкому, пронзительному визгу ассистентки режиссера. Пробегая по студии, эта женщина чуть ли не нос к носу столкнулась с гномами и горцами, дерущимися на десантных ножах и на кинжалах. Картина, разумеется, своим ужасом поразила воображение этой женщины. Гномы и горцы, безмолвно, стараясь своими вскриками не испугать зрителей в студии, убивали друг друга. Они были все в крови, а их лица превратились в смертные маски. Ассистентка режиссера была небольшого росточка, рыженькой, но ее визг оказался настолько пронзительным, что проникал повсюду. Поэтому кириане в студии, естественно, свои головы, а это были зрители, творческий и технический персонал студии, повернули по направлению этого самого женского визга!
   Там они увидели, как трое пока еще остававшихся в живых горских охранников пытались сдержать натиск гномов, те сейчас превосходили горцев количеством бойцов. Горцы хорошо понимали, что, если они не успеют пробиться к своему нанимателю, взять его под защиту своих кинжалов, то он совершенно останется без защиты! Поэтому для того, чтобы выиграть время, дать возможность своему нанимателю бежать, скрыться от преследователей, горцы разделились на две маленькие группки. Двое из них продолжили смертельную схватку с гномами, всячески препятствуя им прорваться в студию, а третий схватил попавшую под его руку рыженькую ассистентку за волосы, а окровавленным лезвием своего кинжала коснулся женского горла, при этом отчаянно прокричав:
   - Беги! Мы все уже умерли, пытаясь сдержать, остановить этих исчадий горных подземелий! Сейчас умру и я, последние из твоих охранников! Беги, мы сражались до конца за твою и свою свободу!
   Этим своим ужасным горловым криком, захватом заложницы, этот несчастный горец хотел предупредить имперского министра Лучано о поджидающей его смертельной опасности! В тот момент он с заложницей стал центральной фигурой в студии. На эту ужасную кровавую картину было страшно смотреть даже со стороны. Окровавленный кинжал на белоснежно белом горле несчастной заложницы, по его лезвию все еще стекала кровь последней жертвы, у которой им была отнята жизнь, продолжала скатываться, капать на белоснежно чистый пол студии.
   К этому времени гномы спецназовцы, десантными ножами прикончили обоих горцев, преграждавших им дорогу в студию. Причем все это происходило прямо на глазах всех кириан, находившихся в студии. Зрители и технический персонал студии хорошо видели, как окровавленная группа гномов с десантными ножами в руках пробилась в студию, они, молча, прошли в студию, своим плотным кольцом окружили горца, все еще оставшегося в живых и захваченную им заложницу. Своим молчаливым поведением гномы всему народу в студии, в том числе, и самому горцу, как бы говорили о том, что с этим горцев кончено, что у него не осталось шансов на спасение, что он может только умереть.
   Эта картина молчаливо противостояния гномов и горца привлекла к себе внимание всего народа в студии, ставшего невольным участником этого кровавого побоища. Я же не отрывал своих от ведущей Поли и имперского министра Карло Лучано. По моему мнению, Поли все еще находилась в шоковом состоянии! Широко раскрытыми глазами она наблюдала за кровопролитием, не верящими самой себе глазами посматривала на разбросанные тут и там трупы гномов и горцев, на лужи крови, на разбитое студийное оборудование.
   Министр Карло Лучано, крадучись, мелкими шагами подбирался к ней.
   Он правильно оценил обстановку, сложившуюся в этой студии. Отлично понимал, что оказался в ловушке с единственным входом и выходом, который на данный момент был захвачен его врагом. Карло также хорошо понимал, что ему одному, без помощи со стороны из этой ловушки никак не выбраться. Министр также хорошо понимал, что он только что лишился своей горской охраны! Что остававшийся в живых горец-телохранитель сейчас играет на публику, отвлекая на себя ее внимание. Чтобы подарить ему шанс спасти самого себя. Проще говоря, у министра Карло Лучано оставался всего только один шанс на то, чтобы попытаться живым покинуть эту ловушку. Он должен был захватить в заложницу ведущую программы Поли, а затем, угрожая ее жизни, потянуть время в надежде на то, что вовремя придет вооруженная помощь из его министерства внутренних дел. В любом случае Карло Лучано решил, просто так не сдаваться гномам, а постоять за себя! Он медленными шагами продолжал сближаться с Поли Ньювумен, до которой ему оставалось сделать всего пару шагов!
   Но имперскому министру внутренних дел Карло Лучано все же сильно не повезло, так как он вовремя не заметил одного из моих недоросликов, спрятавшегося за массивным штативом галокамеры. Кулак полковника Герцега снова доказал, что моему гному нет равных в драках по ночам в темных городских переулках. Он, словно ракета, вынырнул из-под этого штатива, его правый кулак с каким-то хрустом поразил правую скулу имперского министра. Карло хватило сил только на то, чтобы оглянуться за спину в поисках своего обидчика, а затем он медленно начал завалиться на пластобетонный пол студии. Никто из зрителей в студии, из-за суматохи в ней творящейся, так и не заметил, как к телу, потерявшего сознание имперского министра внутренних дел сразу же бросились четыре моих гнома. Они в мгновение ока его связали по рукам и ногам, вбили кляп ему в рот, накинули на голову рогожный мешок и получившийся большой сверток с телом министра деловито поволочили к выходу из студии.
   В это же мгновение мой десантный нож, со свистом рассекая пространство, с тонким хрустом поразил горло горца охранника, пока еще остававшегося в живых. Он обернулся, его глаза встретились с моими глазами и после того, как в них отразилось некое подобие удивления, видимо, этот горец меня узнал, горец умер, честно и до конца выполнив свои обязательства по договору об охране. Я подошел к его телу, опустился на колени, чтобы пальцами рук опустить веки его глаз, этим самым отдав свой долг убитому врагу.
   Все закончилось, но народ в студии этого пока не знал,, не понимал. Он был почти на грани истерики, метался по студии, взывал о помощи! Несколько гномов толпились у дверей студии, не разрешая никому покинуть помещение этой студии.
   Только что закончившаяся операция по захвату имперского министра внутренних дел стоила нам десятерых убитых гномов, два гнома получили тяжелые ранения, а все остальные отделались легкими порезами, ссадинами, ушибами и синяками. И персонал студии тоже выглядел ужасно, но эти кириане и кирианки в основном были напуганы все тем, что им пришлось наблюдать, так что убитых среди них совсем не было, а раненые имели психические и психологические травмы. Шатаясь, они бесцельно бродили по студии, испуганно бросаясь в разные стороны при виде гномов, которые перетаскивали и складывали в одной стороне трупы своих погибших товарищей, а в другой стороне - трупы горских охранников.
   Поли снова продемонстрировала свой бойцовский характер! Она стала прохаживаться среди кириан по студии, успокаивая их словами, как только могла приводила в норму их психику!
   Полковник Герцег по своему служебному браслету вызвал санитаров с носилками, машины скорой помощи столичного гарнизона.
   Появилась внутренняя охрана Третьего галоканала, члены которой прямо-таки горели желанием помочь моим гномам в наведении порядка и чистоты в студии. Но эти охранники тут же разбежались по туалетам, так как при виде убитых и раненых гномов их сильно тошнило. Вы не можете себе того, в каком состоянии находились эти простые кириане и кирианки, которые, если судить об истории их империи, о насилии над личностью давным-давно забыли. Если они когда-либо и видели насилие, совершаемое над кирианином, то разве что только в художественных фильмах, которые десятками в день крутили галоканалы.
   Когда кириане в студии более или менее пришли в себя, то я вышел на середину студии, громким голосом попросил их общего внимания. Персонал студия практически сразу же узнал меня, он стал немногим более быстро собираться вокруг меня. Поли встала рядом со мной, своим плечом я ощущал тепло ее плеча. Нервы все же начали подводить эту девушку. Она почему-то начала мерзнуть, своими руками прикрывая обнаженные плечи. Тогда я с пробегавшего мимо полковника Герцега содрал его куртку десантника, чтобы ее набросил на плечи Поли, девушка благодарно улыбнулась мне в ответ.
   А кругом слышались вздохи, охи и ахи, но я сурово оглядел кириан, а затем несколькими словами объяснил ситуацию:
   - По приказу императора Иоанна в студии только что была проведена секретная операции по обезвреживанию, аресту имперского министра, предателя. В результате имперский министр Карло Лучано был нами арестован. В этой связи, господа, я обращаюсь к вам с убедительной просьбой. Пожалуйста, в течение недели храните свои языки на запоре. Даже своим ближайшим родственникам ничего не рассказывайте обо всем том, что вы сегодня наблюдали в этой студии! Мои офицеры сейчас составят подробный список всех присутствовавших кириан и кирианок в студии. Завтра всем киринам, попавшим в этот список будет выплачено по десять тысяч имперских кредитов в качестве возмещения полученного морального и физического ущерба. Благодарю за внимание!
   Разумеется, я отлично понимал, что душа любого кирианина потемки, что он, в принципе, не способен сохранить тайну этой резни в течение столь долгого времени. Но на данный момент я нуждался всего в нескольких часах их молчания, которые позволят мне успеть захватить в свои руки имперское министерство внутренних дел.
   Полковник Герцег доложил:
   - Милорд, прибыли санитарные машины по уборке трупов, машины скорой помощи. Трупы погибших гномов и горцев погружены, раненые гномы отправлены в частный госпиталь, как вы приказали! Мы готовы к продолжению выполнения нашего задания. Глайдеры с моим батальоном спецназа сейчас стоят под окнами здания Третьего галоканала!
   - Спасибо, Герцег! Через минуту отправимся в путь!
   Я повернулся к Поли, обнял ее за плечи. Глаза девчонки тут же затуманились, тело ее стало таким мягким, податливым и послушным. Глядя в ее громадные глаза, я тихо поинтересовался у легенды имперской журналистики:
   - Поли, что ты думаешь в отношении того, чтобы стать имперским министром внутренних дел Кирианской империи?!
   Услышав мои слова, глаза этой легенды журналистики внезапно вспыхнули яростным огнем, словно ее только что наотмашь хлестнули ладонью по лицу. Но через мгновение лицо девушки тут же приняло прежнее выражение. Передо мной вновь стояла хорошо знакомая мне журналистка Поли Ньювумен.
   По изменившемуся выражению лица этой женщины я понял, что она согласна стать имперским министром внутренних дел Кирианской империи. В то же время эта женщина теперь никогда в жизни не забудет этой минуты. Она никогда не забудет, не простит мне обмана, когда вместо своей любви, я предложил ей имперскую должность! Теперь и я хорошо знал о том, что, если когда-либо перед Поли Ньювумен встанет вопрос о том, насколько она мне преданна, то она надолго призадумается, прежде чем дать прямой ответ на этот вопрос?! Таким образом, Поли Ньювумен стала первой женщиной политиком в моем ближнем окружении. С грустью признаюсь себе в том, что эта женщина так и не стала до конца мне преданной, но об этом знали только мы двое, она и я, и ни одна другая душа на этом белом свете. Я же пошел на ее назначение на этот столь высокий имперский пост только потому, что на тот момент рядом со мной не оказалось ни одного кирианина, кому бы я полностью доверял, чтобы сделать его имперским министром внутренних дел!
   Уже проходя коридорами имперского Третьего канала, направляясь к выходу из издания, я приказал полковнику Герцегу:
   - Полковник, выясни, запиши имена, звания убитых горских охранников. Позаботься о том, чтобы их похоронили бы в полном соответствии с имперским воинским уставом, чтобы был выстроен караул и произведен воинский салют! Подготовь, за моей подписью отправь в их роды письма с описанием подвигов, ими совершенных. Писари должны постараться, описывая, как они браво сражались, славно погибли, защищая честь и жизнь своего нанимателя, во имя Кирианской Империи! В конце письма сделай приписку от руки, в которой я выражаю благодарность родителям, которые сумели воспитать таких славных и храбрых сыновей!
   У выхода на галоканал нас уже ожидали восемь тяжелых транспортных глайдеров, загруженных взводом панцирной пехоты, батальоном гномов спецназовцев. Неподалеку стоял мой личный флайер. Услужливый сержант-водитель открыл его дверцу, я позволил Поли пройти вперед, занять наиболее комфортное место в салоне флайера. Потом рядом со мной на кресло бухнулся, начал обустраиваться полковник Герцег, который к тому же вместе с собой еще двух других гномов. Отчего в салоне флайера сразу же стало тесно и душно. Сержант водитель неодобрительно посмотрел на гнома полковника, укоризненно покачал головой, видимо, он не вполне одобрял действия моего друга гнома.
   Здание имперского министерства внутренних дел было простроено двести пятьдесят лет тому назад, внешне оно выглядело угрюмым квадратом, недовольным своим обликом. Стороны это старинное здание очень напоминало здание какой-либо имперской тюрьмы. Окна здания имели сильно затонированные стекла, сквозь которые было трудно заметить, что во многих кабинетах этого министерства горит свет, что там работают кириане. Редкие горожане прохожие интуитивно держались подальше от этого здания, которое было так похоже на лицо всем недовольного кирианина!
   Когда флайер и глайдер со взводом панцирной пехотой и взводом гномов спецназовцев приземлились на крыше имперского министерства внутренних дел, другие глайдеры сели по соседним улицам, окружающим здание ИМВД, взяв его в свое окружение. Нас на крыше, разумеется, никто не встречал, там не было ни единой души. Хотя перед вылетом Герцег несколько раз связывался с дежурным генералом по имперскому министерству, чтобы его заранее предупредить о нашем скором появлении. Сейчас же, несмотря на заверения этого дежурного генерала, никто из эмведовцев не поднялся на крышу для встречи наших глайдеров, не горели огни площадок для посадки глайдеров и флайеров.
   Я стоял рядом с флайером, угрюмо посматривая на Герцега и. исподтишка, чтобы никто не видел, ему показал свой кулак, этим я хотел только сказать, если уж ты взялся за работу вместе со мной, то встречу в этом имперском министерстве должен был обеспечить на самом высшем уровне. Герцег тут же отвернулся в сторону, сделав вид, что так и не заметил этого моего кулака. Одновременно он продолжил свои попытки с кем-то связаться по своему наручному браслету по данному поводу. Но тут-то выяснялось, что мобильная связь рядом со зданием этого имперского министерства попросту не работает, она была заблокирована. Теперь мой гном полковник вообще ни с кем не мог связаться, чтобы прояснить ситуацию, в которую мы вляпались. Поли и генерал Валдис вышли из флайера, чтобы покурить, они тихо о чем-то переговаривались.
   Минуты ожидания проходили одна за другой, с нами ничего не происходило! Я же начал терять свое терпение!
   Мы уж собрались идти напролом, разыскать лифты и самим начать спускаться на этажи министерства, как вдали тяжело и навязчиво проскрипела одна из дверей, выходившая на крышу. Из этой двери на крыше появился пожилой кирианин, который, издали, помахал нам рукой, приглашая следовать за ним. Когда мы уже спускались по одной из лестниц на нижние этажи этого здания, то мне удалось более внимательно рассмотреть этого старого служаку. Если судить по его возрасту, то он был уже отставником, на пенсии, по ночам, видимо, подрабатывал ночным дежурным, чтобы немного себе заработать на лучшую старость.
   Я у него вполголоса поинтересовался, где он и кем служил?
   На что, полковник долго и монотонно рассказывал, что в основном проработал офицером оперативником. Разыскивал, арестовывал, сажал в тюрьмы насильников, бандитов и убийц. Жизнь на службе в полиции для него пролетела незаметно. Семьи он так и не успел завести, ему все это время было некогда, а когда появилось свободное время, то оказалось слишком поздно, заводить какую-либо семью! Вот по старости лет оставшись в полном одиночестве, он и решил начать подрабатывать ночным дежурным по имперскому министерству, так как снова оказался занятым кирианином, да и к тому же имперские кредиты стали капать ему в карман!
   Пехотинцы генерала Валдиса, спускаясь по лестнице, громко грохотали своими сапогами, на которых их каблуки имели стальные подковки, которыми они грохотали по железным ступеням межэтажной лестницы. Иногда мне казалось, что по лестнице спускается целое стадо железных слонов в сапогах с железными подковками. Мы с этим грохотом перестуком прошли два этажа, но ни одна поэтажная дверь так и не раскрылась, никто из сотрудников МВД так и не вышел на лестничный пролет, чтобы поинтересоваться, что это за стало слонов спускается по внутренней лестнице.
   Видимо, и старый полковник догадался о таких моих мыслях.
   Он всеми силами постарался убедить меня в том, что нас сейчас никто не слышит только потому, что мы спускаемся по внутренней лестнице, непосредственно ведущей в кабинет ночного дежурного генерала по министерству. А посты охраны в здании МВД основном были расположены на этажах этого здания, но только вблизи лифтов, других лестниц.
   Мне не очень-то понравилось то, каким тоном старый полковник эмведешник говорил об этом, а также то, что он сумел-таки догадаться о сути моих мыслей. Тогда я сделал полковнику Герцегу незаметный жест рукой, его предупреждая о том, чтобы он и его гномы оставались бы настороже, что близи нас кроется опасность. Руководитель моей охраны тут же своими сапогами принялся пинать в зады, раздавать направо и налево тумаки, приводя в боевую готовность своих гномов. Со стороны эта процедура выглядела несколько потешной, что генерал Валдис воспринял ее серьезно, догадываясь об истинной подоплеке проявляемой моими гномами активностью. По встроенным в тактшлемы пехотинцев микрофонам он предупредил их о возможной приближении опасности. Тяжелые пехотинцы тотчас привели в боевую готовность свое же оружие.
   Дежурным по имперскому министерству внутренних дел оказался пожилой генерал-майор, возраст которого приближался к пенсионным годам, но выглядел он бодрым и подвижным кирианцем. Генерал узнал меня и, когда вся моя группа разместилась в его кабинете, то он продемонстрировал хороший строевой шаг. Генерал подошел ко мне, козырнул и доложил о том, что в данную минуту имперский министр внутренних дел Карло Лучано отсутствует, но министерство функционирует по ночному графику.
   Свой рапорт генерал заключил словами:
   - За время моего дежурства на территории Кирианской империи никаких опасных эксцессов не происходило. Имперское население отдыхает, готовится отойти ко сну!
   Пока дежурный генерал мне рапортовал, пехотинцы Валдиса разбрелись по кабинету, занимая в нем стратегические точки и позиции. А гномы во главе с Герцегом вообще обнаглели, они, не обращая ни на кого внимания, заглядывали во все дыры и щели кабинета. Из приемной за шиворот притащили секретаря в чине капитана полиции, усадили его в кресло, почему-то запретив ему покидать кабинет.
   Дежурный генерал не стерпел творимого гномами насилия, произвола, он от меня потребовал словесных объяснений их действиям. Генерал стоял передо мной красный лицом, насквозь от волнения пропотевшим кирианином, так как хорошо понимал, что неподобающим тоном разговаривает с принцем, членом императорской семьи. Честно говоря, этот генерал сейчас был настолько близок к инфаркту или инсульту, что мне стало за него страшно. К тому же мне была совершенно не нужна его преждевременная смерть. Этот генерал был мне нужен для того, чтобы он успел поделиться со мной информацией, а также своими знаниями об этом имперском министерстве, так как меня очень интересовали работавшие в нем работники!
   Жестом руки я предложил генералу присесть за стол, чтобы мы могли бы поговорить по интересующим меня вопросам. И, когда дежурный генерал был готов мне повиноваться, сесть за стол, начать свой рассказ, именно в этот момент на него вдруг прыгнул старый полковник.
   Все, что рассказывал о себе, этот старый хрыч, когда мы спускались по лестнице, было ложью с самого начала и до конца. Он не знал, да и не мог знать того, что я обладал способностью определять, когда мне говорят правду или лгут. Так вот этот полковник во время рассказа о своем прошлом, неудавшейся судьбе мне постоянно лгал. Поэтому после этого рассказа я с большой осторожностью относился к этому полицейскому полковнику, постоянно находился в ожидании, что сейчас он может попытаться чего-либо вытворить!
   И как говориться, эти мои ожидания оказались не напрасными!
   Этот полковник полицейский каждодневными тренировками сумел сохранить физическую силу, ловкость своего тела старых времен, а главное он сохранил собачью преданность своему хозяину. Как мы впоследствии выясняли, он честно служил только что нами арестованному Карло Лучано, имперскому министру внутренних дел. Из-за нашего появления в здании имперского МВД эта старая полицейская ищейка внутренним чутьем догадалась о том, что ее хозяину угрожает смертельная опасность. Что положение бывшего имперского министра сейчас напрямую зависело от тех результатов, которые должен был принести наше неожиданное появление в этом имперском министерстве. Старый полковник решил начать действовать именно в этот момент, чтобы каким-то образом поспособствовать освобождению министра.
   Из нас двоих, меня и дежурного генерала, в тот момент находившихся в кабинете дежурного по министерству, этот старик полицейский решил выбрать наиболее слабую жертву, обладавшую наиболее полной информацией по министру Карло Лучано, а также деятельности его министерству, - дежурного генерала. Он собрался этому генералу заткнуть рот, чтобы тот не наговорил бы мне чего-нибудь лишнего.
   Момент его атаки был хорошо просчитан!
   В тот момент мои гномы отошли к окну. Панцирники и генерал Валдис были увлечены обсуждением вопроса организации обороны этого помещения. Женщина, по его же мнению, была не в счет, меня же он принял за изнеженного барчука, не стоящего его внимания.
   Старик полицейский выпрыгнул высоко вверх, чтобы ногами вперед упасть на дежурного генерала, в падении сбить того с ног, а затем своими ногами переломать ему позвоночник. Как только полицейский полковник ушел в прыжок в высоту, то я, действуя интуитивно совершил сальто, чтобы своими ногами отбить его нападение, защитить дежурного генерала. Одновременно своими руками я успел дежурного генерала сильно толкнуть в грудь, выбивая его в сторону из-под удара противника. Старый полковник в тот момент находился в верхней точке своего прыжка, но он мгновенно сообразил, что избранная им жертва только что была убрана из-под его нападения ногами вперед. Уже находясь в процессе падения, этот чертов старик попытался изменить траекторию своего падения, чтобы, как можно ближе, приземлиться к своей намеченной жертве, тем самым сохраняя шанс ее добить.
   Но в этот момент коротко блеснула молния, прогрохотал выстрел фазерной винтовки. Это один из пехотинцев Валдиса, действуя интуитивно по отражению неожиданного нападения полицейского полковника, разрядил в него свою фазерную винтовку. Мощным энергосгустком он практически полностью испарил его голову. Послышался мокро-мягкий шлепок, это безжизненное тело старого полицейского упало на пол.
   Старый полковник погиб, как он, возможно, этого хотел, до последней капли крови, до последней минуты своей жизни, защищая своего хозяина, имперского министра Карло Лучано.
   Поднявшись на ноги, я отряхнул мундир от пыли и грязи, но еще больше размазал капли крови по лицу, когда попытался этими же руками вытереть кровь старого полицейского со своего лица.
   Рядом со мной, по-прежнему, стояла Поли, которая, молча, наблюдала за тем, как я очищаюсь от капель крови, но она ни на йоту не сдвинулась с места, чтобы мне помочь очистить лицо и мундир от вражеской крови. В тот момент внутри меня родилось ощущение того, что и сама эта девушка очень сильно внутренне изменилась. Поли вдруг стала более расчетливой женщиной, я бы сказал, что она стала прагматичной, чем была ранее, женщиной. Я прекратил заниматься очисткой своего мундира, чтобы попытаться снова заглянуть в глаза этой прекрасной легенды журналистики.
   Мне захотелось убедиться в том, что сейчас стоящая передо мной прагматичная Поли все еще оставалась той юной, симпатичной, наглой и одновременно такой легкомысленно-привлекательной девчонкой, с которой мы с Мольтом случайно встретились, познакомились в одном из городских ресторанов. Всего две недели эта молодая женщина повращалась в моем окружении, успела стать одним из надежных членов моей команды, но пребывание рядом со мной, рядом с моими друзьями все же негативно сказалось на ее личных качествах, га ее характере. Сейчас холодная, жесткая и расчетливая женщина готовилась взойти на один из руководящих олимпов императорской власти.

2

   По словам дежурного генерала, имперское министерство внутренних дел является огромной имперской структурной организацией, которая свои крылья распростерла над всеми провинциями, городами, населенными пунктами Кирианской Империи. В каждом городе, даже в самом захолустном населенном пункте, министерство имело своего представителя или свои офисы, департаменты, которые беззастенчиво вторгалось в личную, семейную, рабочую, общественную и культурную жизнь любого кирианского гражданина. Оно получало, добывало, впитывало и анализировало любую информацию обо всем, что происходило в прошлом, что происходит в настоящем, и что, возможно, будет происходить в будущем Кирианской Империи.
   В аппарате имперского министерства работают сотни тысяч сотрудников, они защищали государственный строй, поддерживали общественное спокойствие, предотвращали преступления против личности, против частной собственности в Кирианской Империи. Министерство функционирует двадцать четыре часа в сутки, в нем ни на минуту не затихает работа, биение жизни. Вот и сегодня в субботу, когда мы прибыли в министерство, когда время приближалось к полуночи, многие его сотрудники все еще работали в своих кабинетах.
   Меня очень интересовал вопрос, кто же сегодня руководит полицией? По словам дежурного генерала, в этом вопросе многое еще оставалось неясным. Как он мне рассказывал, во главе департамента полиции этого имперского министерства должен был встать генерал-лейтенант полиции Сази, который до недавнего времени был первым заместителем убитого генерал полковника Низами. После убийства Низами, имперский министр внутренних дел Карло Лучано в личной встрече предложил Сази возглавить этот департамент полиции, но тот почему-то категорически отказался подчиниться приказу этого имперского министра. После разговора с министром сам же генерал-лейтенант Сази исчез неведома куда, он больше не появлялся в министерстве. Карло Лучано же, видимо, не желая выносить сор из стен своего министерства, стал скрывать этот факт от имперской общественности, от самого императора Иоанна.
   В результате в руководстве имперской полицией установилась непонятная ситуация, имперское МВД практически перестало контролировать имперскую полицию. Департамент полиции имперского МВД работать большей частью по инерции, ничего и никакого не контролируя. Его руководство не покидает стен своих кабинетов!
   Все большее число провинциальных департаментов полиции явно или скрытно переходит в подчинение Городского управления полиции столичного муниципалитета, которое, по-прежнему, возглавляет генерал-лейтенант Сази.
   Что же касается других департаментов, служб имперского министерства внутренних дел, то там, по словам дежурного генерала, по-прежнему сохраняется нормальная рабочая обстановка, главы служб и департаментов справляются со своими должностными обязанностями. Генерал положительно отозвался об одном из начальников управления, который только что стал руководителем информационно-аналитической службы всего имперского министерства, получив чин генерал-майора полиции.
   В течение короткого времени этот генерал-майор сумел наладить работу информационно-аналитической службы министерства. Поначалу министр Карло Лучано проявил к нему большое внимание, но в последнее время имперский министр стал избегать встреч с этим молодым руководителем. В этот момент я небольшую сделал засечку в своей памяти о необходимости встретиться с этим генерал-майором, узнать о том, что же там его служба такого нарыла для того, чтобы имперский министр Карло Лучано начал бы его избегать.
   Дежурный генерал все еще продолжал перечислять имена, звания и должности сотрудников имперского министерства, давая им краткие характеристики. Дав возможность дежурному генералу для того, чтобы он поделился своим мнением со мной по отношении того, что же происходит в самом министерстве.
   Воспользовавшись одной из пауз в его рассказе, я его попросил проводить нас в кабинет министра Карло Лучано. Заодно я также попросил его пригласить в этот министерский кабинет на беседу высших служащих министерства из числа руководства министерством. Когда я назвал четыре фамилии из общего генеральского перечня по этому министерству, то Поли Ньювумен одобрительным кивком головы подтвердила правильность этого моего выбора. Эта женщина прямо на моих глазах постепенно осваивалась с новой для себя ролью в своей жизнью, становясь имперским министерством внутренних дел. Я же очень надеялся на то, что по отношению к ней сделал правильный выбор!
   Во время нашего прохода из одного министерского кабинета в другой, я собственными глазами убедился в том, как много сотрудников имперского МВД в столь поздние часы находились на рабочих местах, продолжали работать. Двери кабинетов были распахнуты настежь, в них с деловым видом входили и выходили молодые, пожилые кирианцы и кирианки в военной форме имперских внутренних войск или в простых гражданских костюмах.
   Некоторые из офицеров, кто встречался нам в коридоре, останавливались, с удивлением посматривая нам в след. Для многих из них, разумеется, было совершенно непонятным, как в такое позднее время в коридоре своего министерства они вдруг встречают принца Барка в сопровождении взвода тяжелых пехотинцев и взвода гномов?! Но, заметив впереди нашей группы знакомое лицо дежурного генерала, они успокаивались, переставали обращать на нас внимание.
   В приемной имперского министра мы были встречены двумя офицерами порученцами, дежурным ночным секретарем. При нашем появлении в министерской приемной эти офицеры резво вскочили на ноги, вытянулись во фрунт, приветствуя генерала и меня. Очень неохотно, офицеры не понимали, с какой целью это делается, они по приказу дежурного генерала открыли министерский кабинет, пропустив нашу группу в "святая святых" имперского министерства внутренних дел.
   Щелкнул выключатель, великолепный верхний свет осветил не менее великолепное помещение кабинета имперского министра внутренних дел. Словно по волшебству наша группа вдруг оказалась в великолепно отделанном кабинете, над нашими головами тысячами ламп светила большая люстра, заливавшая помещение ярким, но бестеневым светом. Широкое и длинное окно было закрыто плотными белыми шторами, вдоль него стоял громадный стол, за которым могли расположиться не менее пятидесяти кириан.
   Рабочий стол имперского министра с лампой под зеленым абажуром стоял у задней стенки, в его правой стороне располагался громадный пульт с большим количеством стационарных телефонных аппаратов. У стола имелся небольшой приставной столик с четырьмя кожаными креслами для приватных бесед с гостями и посетителями. На стенах кабинета висели много живописных картин, на которых изображались эпизоды охоты, быта средневековых крестьян и лендлордов. Большинство картин имели подписи именитых и широко известных художников Кирианской империи. Я в некотором роде позавидовал министру Карло Лучано, тот имел хороший кабинет со вкусом обставленный мебелью. В этом кабинете можно было бы жить, а не просто работать!
   Поли по-хозяйски расположилась за рабочим столом бывшего имперского министра и, привыкая к новому месту, она немного поерзала по креслу, которое для нее оказалось слишком большим. Она тут же принялась внимательно рассматривать пульт с телефонами, удивляясь их общему количеству. Офицеры порученцы, дежурный ночной секретарь бывшего министра с недоумением в глазах наблюдали за ее поведением. Они явно не понимали, на каком основании эта женщина хозяйничает за министерским столом, не в своем кабинете. От выражения прямого протеста их удерживало мое присутствие, а также присутствие дежурного генерала. Но и наш главный экскурсовод, дежурный генерал, стал проявлять беспокойство по этому поводу.
   Жестами руки я попросил этих кириан отойти немного в сторону, где приглушенным шепотом внес разъяснения в сложившуюся ситуацию, сообщив:
   - Император Иоанн только что принял решение об отставке Карло Лучано с должности имперского министра внутренних дел Кирианской империи! Новым министром будет назначена известная журналистка, общественная деятельница Поли Ньювумен!
   Молодые офицеры с ошеломленными лицами выслушали эту новость, а дежурный генерал схватился за сердце, согнувшись в три погибели. Дало себя знать его больное сердце. Ему требовалась срочная медицинская помощь, рука Поли потянулась к одной из кнопок на пульте, чтобы вызвать врача. Но вовремя заметив выражение моих глаз, свою руку она быстро отдернула от этой кнопки, словно получила в нее разряд электрического тока.
   Я несколько поспешил с оглаской информации о возможном замещении министра Карло Лучано, поэтому пока не должен был этого дежурного генерала выпускать из своего поля зрения. Он не должен был общаться с кем-либо вне границ нашей компании. Его контакт с врачом или с бригадой скорой помощи нес в себе угрозу утечки этой все еще секретной информации. Своими глазами я разыскал полковника Герцега и, молча, кивнул ему головой. В ответ тот резко и недовольно передернул своей головой, отправляясь делать искусственное дыхание умирающему дежурному генералу, у которого был сердечный приступ. К моему великому сожалению, укол промедола и искусственное дыхание так и не помогли нашему дежурному генералу!
   Полковник Герцег, следуя моим приказам, во избежание возможной утечки информация к каждому офицеру порученцу, ночному секретарю приставил по своему гному десантнику!
   Тем временем тело дежурного генерала вынесли из кабинета.
   А в этот момент батальон гномьего спецназа оцеплял здание имперского министерства внутренних дел. Внутри здания, на первом этаже расположилась рота маленьких головорезов Герцега, готовые в любую минуту взять в руки оружие, чтобы вовремя броситься на подавление малейшего сопротивления среди недовольных его сотрудников. Мы пока еще не знали, как кадровый состав этого имперского министерства воспримет известие о смене своего министерского руководства.
   К сожалению, дежурный генерал умер, до конца не выполнив некоторые наши пожелания. Теперь Поли была вынуждена, но уже в качестве хозяйки кабинета и положения, вызвать на ковер обоих офицеров порученцев. Он коротко распорядилась, чтобы те срочно созвонились с четырьмя генералами, заместителями имперского министра, упомянутых в нашем списке, пригласили бы их к нам на беседу.
   У меня вдруг появилось свободное время, используя его, я прошел в комнату отдыха бывшего министра, внимательно ее осмотрел. Должен вам откровенно признаться в том, что Кирианская Империя умела создавать условия для работы, для отдыха своим имперским министрам.
   Служебный кабинет имперского министра внутренних дел имел просторную комнату отдыха с ванной комнатой, туалетом, спортивными тренажерами, небольшой кухонькой, и громадной спальней. Но, прежде всего, в этой комнате отдыха мое внимание было привлечено громадным сейфом в полстены. Все мои попытки найти ключи к этому сейфу оказались напрасными. Вызванный дежурный секретарь предположил, что ключ, вероятно, находится у самого министра, но я-то хорошо помнил о том, что, прежде чем министра засунуть его в мешок для транспортировки во дворец, мои гномы его тщательно обыскали, но никакого ключа при нем они не находили.
   Я набрал номер Филиппа, попросил его срочно найти, направить в имперское министерство внутренних дел профессионального взломщика сейфов. К этому времени полковник Филипп уже перестал удивляться моим самым неожиданным запросам. Но он сильно разволновался, когда услышал от меня о месте, где я нахожусь в данный момент, но сумел сдержать свое волнение, не стал задавать дополнительных вопросов.
   Вскоре в комнате отдыха министра появилась Поли, ей захотелось освежиться, принять душ и переодеться. При этом они пристально смотрела на меня, девушка была совершенно не против того, чтобы принять душ вместе со мной. Но я вежливо извинился и, оставив Поли одну в комнате отдыха, вернулся в министерский кабинет.
   Первым из приглашенных генералов в дверях кабинета появился генерал-лейтенант невысокого росточка, который всего на полголовы был выше моего Герцега, но весьма крепкого телосложения, да и к тому же он был совершенно лысым. Генерал-лейтенант Рапид представился командующим внутренними войсками имперского министерства внутренних дел. Вслед за ним в кабине объявился молодой генерал-майор Ботти, начальник информационно-аналитической службы, о котором так много и положительно говорил только что скончавшийся дежурный генерал.
   Оба генерала привычно заняли места за столом для совещаний, сев на стулья, расположенные всего через один стул друг от друга. Этот факт свидетельствовал о том, что генералы хорошо знали друг друга, но они не были особо близкими приятелями. Сейчас их генеральские лица ничего, кроме деловитости, не выражали. Но время от времени они бросали острые взгляды по сторонам, эти взгляды свидетельствовали о том, что их несколько смущала общая атмосфера, наше присутствие в этом кабинете.
   Да и оцепление панцирной пехоты министерского здания, присутствие вооруженных гномы на этажах здания, отсутствие самого имперского министра Карло Лучано, - все эти обстоятельства наводили генералов на определенные размышления. Они будоражили, волновали генеральские души! Через очень короткое время к нашим гостям присоединился генерал полковник Лекок, первый заместитель имперского министра внутренних дел, последним прибыл генерал майор Зибель, начальник главного управления имперских тюрем.
   Все приглашенные генералы были в сборе, но Поли явно не спешила покидать своей комнаты отдыха. Женщины остаются женщинами, они позволяют себе опаздывать даже на срочные оперативные министерские совещания, устраиваемые посреди ночи.

3

   Новый имперский министр внутренних дел Поли Ньювумен эффектно выпорхнула из комнаты отдыха своего нового кабинета. Сейчас нашу Поли было невозможно узнать, в комнате отдыха она сумела переодеться в черный комбинезон спецназовца внутренних войск. Комбинезон элегантно, очень плотно и волнующе облегал ее тело, подчеркивая прелестные изгибы ее прекрасного тела.
   Появившись на публике, которая при ее появлении вскочила на ноги, вперив в нее свои взгляды, Поли строгим взором своих громадных серых глаз обвела взором своих генералов, вежливо попросив их занять места за столом для заседаний.
   Эта ее просьба была, как бы адресована лично мне, так как я был единственным в кабинете, кто не сидел за общим столом для заседаний. Высказывая эту просьбу, новый имперский министр внутренних дел Поли Ньювумен, как бы между делом, продемонстрировала своим генералам, что иногда может распоряжаться и отдельными членами императорской семьи, что, разумеется, не осталось ими незамеченным.
   Не, торопясь, я поднялся на ноги, выбрал себе место за общим столом и, придвинув стул, опустился на него.
   Поли же заняла кресло, председательствующего, а затем хорошо поставленным артистическим голосом проинформировала генералов:
   - Господа генералы, довожу до вашего сведения о неожиданной и преждевременной кончине имперского министра внутренних дел Карло Лучано!
   Через небольшую паузу, она добавила:
   - В этой связи император Иоанн принял срочное решение, он только что подписал указ о назначением Поли Ньювумен временно исполняющей обязанности имперского министра внутренних дел!
   Генералы на моих глазах буквально превратились в каменные статуи.
   Они сидели, не моргая, и с мертвенно-бледными лицами вслушивались в каждое слово, произносимое женщиной, занимавшей председательское место за столом для совещаний. Поли собиралась для пущего эффекта еще раз повторить только что ею же придуманную легенду о своем назначении, как открылась дверь министерского кабинета, на его пороге появился полковник Филипп с тремя офицерами имперской службы безопасности.
   Со своего места я хорошо видел, как лицо Поли внезапно побледнело. Из одного этого можно было предположить, что женщина, не зная истинных причин появления агентов ИСБ во главе с ее руководителем, испугалась. Я же в свою память внес новую запись о том, что Поли Ньювумен может играть на зрителя, талантливо демонстрируя уверенность в самой себе! Но она может потеряться при внезапно меняющейся ситуации!
   Филипп, не торопясь, прошел к столу для совещаний и пристроился на стуле, рядом с моим стулом, а сопровождавшие его офицеры на цыпочках прошли в комнату отдыха министра. В доли секунды я мысленно перегнал Филиппу всю информацию по имперскому министерству внутренних дел, а также и о том, что сейчас происходило в этом кабинете. В эту информацию я включил свои мысли об отдельных чертах характера нашей героини, Поли Ньювумен. Вскоре Филипп кратким кивком головы подтвердил получение информации.
   После небольшой паузы, вызванной столь неожиданным появлением Филиппа и его офицеров, совещание в министерском кабинете покатилось по хорошо смазанным рельсам.
   Генералы докладывали о положении дел по своим департаментах, службам и секторам ответственности, а Поли внимательно выслушивала их выступления, задавая короткие и деловые вопросы. За это время мне так и не пришлось говорить, будущий министр внутренних дел великолепно справлялась со своей задачей. К слову сказать, мне следует добавить, что Поли оказалась не только талантливой журналисткой, актрисой по жизни, но и подающим надежды крупным имперским чиновником-руководителем. Она так уверенно и спокойно распоряжалась своими генералами, что в иные минуты мне казалось, что эта женщина рождена для великой сцены, под названием "жизнь"!
   За две недели нашего знакомства я узнал о Поли столько нового, хотя мне казалось, что я уже все о ней знаю, что ничего нового в этой женщине уже невозможно открыть. Но с каждой нашей новой встречей в Поли раскрывались новые и новые таланты и способности, которые, в принципе, не должны были бы в этой женщине существовать. Вот и сейчас она одновременно исполняла не только новую для себя роль, но и входила в свои права крупного имперского чиновника, становясь руководителем этого имперского министерства подавления и насилия над семидесятимиллионным народом великой Кирианской империи.
   Я уже знал, что она несколько по-своему восприняла смерть от инфаркта дежурного генерала, который столько сил вложил в успех нашего предприятия, а мы даже имени его не узнали, отказались ему помочь в трудную минуту. Одним словом, во мне проснулось какое-то неприятное чувство, то ли зависти, то ли нетерпения по отношению к этой красавице журналистки. Но это свое личное чувство я был даже не вправе сравнивать с тем фактором, какое большое значение имело переход этого имперского министерства под наш полный контроль.
   Наступил момент, ради которого я так долго протирал штаны в этом кабинете, генералы должны были проинформировать Поли о своем согласии произнести ей клятву верности, как новому имперскому министру внутренних дел Кирианской империи. В противном случае они должны были бы подать официальное прошение о своей отставке. Поли этого не знала, но я хорошо знал о том, что, если все четверо решать подать прошение об отставке, то свою жизнь они закончат в дворцовых тюремных камерах, по соседству от своего бывшего начальника. Вместо них в этот кабинет для беседы будут приглашены уже их заместители. И эта министерская рокировка будет продолжаться до тех пор, пока мы не получим желаемого результата, пока не найдутся генералы или полковники, которые согласятся произнести клятву верности новому министр внутренних дел, Поли Ньювумен!
   Разумеется, Поли об этих наших с Филиппом планах не знала, сейчас же она действовала в полном соответствии с нашими предварительными договоренностями. Но наблюдая за ее поведением, я хорошо видел, как много Поли вкладывала своих эмоций, своего понимания этой роли, что неизвестно куда она исчезла, как простой исполнитель актерской роли, сейчас на сцене работала гениальная актриса, которая по-своему интерпретировала, решала некоторые наши проблемы. Я был готов многое выдержать, когда Поли работала на мои планы и задумки, но в данную минуту я не был полностью уверен в том, как должен отнестись к тому, когда Поли примется за воплощение в жизнь своих собственных планов, замыслов!
   К моему удивлению, все четыре генерала поднялись на ноги и, прижав руки к левой стороне груди, начали произносить слова клятвы верности. Поли поднялась на ноги, она стояла, молча, наблюдая за тем, как генералы произносили клятву, всем своим она как бы принимала их клятвы верности.
   - Мы клянемся быть верными сыновьями своей родине, Кирианской империи, своему кирианскому народу и императору Иоанну! Обязуемся вместе и под руководством нашего министра внутренних дел, госпожи Поли Ньювумен, честно и верно служить кирианскому народу, его императору Иоанну. Клянемся защищать национальные права и интересы, соблюдать Конституцию и законы Кирианской империи.
   Я вместе с Филиппом стоял немного в стороне, наблюдая за церемонией, а также за тем, как пятеро генералов имперского МВД исполняли отведенные им роли. Одновременно я размышлял над только что возникшей проблемой, так как своей поспешной церемонией произнесения клятвы верности Поли нарушила нашу предварительную договоренность. По ней она должна была первоначально получить согласие генералов на произнесение такой клятвы, а уже завтра организовать, провести церемонию ее произнесения! К тому же указ Императора Иоанна об ее назначении имперским министром внутренних дел пока еще не был подписан.
   Наблюдая за церемонией произнесения клятвы верности, я, как и Филипп, в тот момент промолчал, мы одновременно решили не останавливать столь поспешное развитие событий. Главное все-таки было сделано, имперское министерство внутренних дел, как форпост бунтовщиков и заговорщиков, было нейтрализовано, нами захвачено. Поли же уже завтра займется его чисткой от ярых представителей имперских кланов, которые слишком увязли в заговоре.
   В этот момент я ощутил взгляд полковника Филиппа, который сидел, справа от меня и хорошо "слышал" по ментальному каналу все то, что я думал о Поли. Я мысленно попросил его установить внешнее наблюдение за новым имперским министром внутренних дел. Полковник Филипп кивнул мне головой, подтверждая получение запроса, в этот момент прозвучал вызов на его браслете. Филипп поднял запястье руки к уху и через секунду его глаза весело засверкали зайчиками, я понял, что министерский сейф слался его медвежатникам.
   Обстановка на улицах Сааны осложнялась с каждым часом, теперь все большее количество жителей столицы предпочитали свободное время по вечерам проводить в четырех стенах своих домов и квартир. Особо опасными становились улицы окраин и городских спальных районов, где местная молодежь переселилась на улицы, на глазах своих родителей и знакомых превращаясь в уголовный элемент. Имперская полиция в ночное время суток старалась уже не появляться в спальных районах. Криминальный элемент начал захватывать целые микрорайоны, объявлял их зонами своего влияния и там правил, своим самосудом подменяя имперскую префектуру, полицию и суды.
   Пару раз имперское министерство внутренних дел во главе с министром Поли Ньювумен демонстрировало свою решительность в борьбе с городским уголовным элементом, оно проводило акции устрашения. Имперские внутренние войска на боевой технике въезжали в спальные кварталы, выставляли блокпосты и со стрельбой в воздух гонялись за малолетними преступниками.
   А более взрослых преступников неизвестные информаторы заранее предупреждали о готовящемся появлении в их районе имперских внутренних войск. Преступный элемент получал достаточно времени для того, чтобы укрыться в тайниках или вернуться на свои квартиры, где официально проживал. Через пару дней руководство министерства внутренних дел объявляло о полном уничтожении местного криминала, о возвращении в казармы внутренних войск. Причем, в прессе и в эфире галовидения появлялось множество статей и сюжетов о славных делах бойцов внутренних войск. В своих материалах журналисты, захлебываясь от восторга, рассказывали об очередной победе добра над злом. Что уголовный элемент искоренен под корень, имперский министр внутренних дел Поли Ньювумен прямо-таки приравнивалась к Жанне д'Арк, спасительнице Кирианскую Империю.
   Я особо не заморачивал себе голову любовными похождениями министра Поли и ее генералов, для меня важным было одно то обстоятельство, что имперское министерство внутренних дел с появлением Поли начало переживать бурные дни перемен и обновления. Его генералы по уши увязли в интригах, дни и ночи проводили в очередях на прием к новому имперскому министру, при встрече, с которой, прикладывая все силы и старания, чтобы произвести на министра хорошее знакомство и сохранить свое положение в руководстве министерства. Они были настолько заняты этими своими делами, что у них просто времени не хватало ни на что другое, тем более заниматься или участвовать в заговоре.
   В материалах. добытых из сейфа бывшего министра внутренних дел Карло Лучано, четко и ясно говорилось о том, что имперское министерство внутренних дел было вовлечено в клановый сговор, оно активно готовилось к участию в перевороте. Целая дивизия внутренних войск вот-вот должна была начать выдвигаться к Саане, где она должна была взять императорский дворец в окружение, чтобы затем интернировать его обитателей.
   Но вопросами контактов с заговорщиками, организацией встреч с ними занимался сам бывший имперский министр, который вел отдельную переписку по этим вопросам, так как в своем министерстве никому и ничему не доверял. Карло Лучано сам лично контактировал с заговорщиками, а встречи с руководством заговора проводил на территории клана Зубров, выходцем из которого он был. Ему, по всей очевидности, доставляло огромное удовольствие, когда сам сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, приезжал в замок Зубров к нему на переговоры.
   Тщеславие и бесконтрольное властвование погубило этого способного кирианина, на третий день пребывания в дворцовой темнице рано утром его труп был обнаружен в камере. Даже во дворце, который к этому времени, казалось бы, был полностью огражден от проникновения извне, так как охранялся панцирниками Валдиса и гномами Герцега, нашелся предатель, который сумел заткнуть рот бывшему министру. По всей очевидности, Карло Лучано знал гораздо больше, чем успел нам рассказать.
   Этот день не задался с утра, неудачный разговор с принцессой Лианой, а за завтраком бригадный генерал Мольт неожиданно заявил, что ему требуется заместитель, на которого он мог бы положиться. Это заявление мгновенно испортило мне настроение, когда кирианам требуются друзья, то они сами пускаются на их поиски, так почему же мои друзья для решения простых вопросов обращаются только ко мне. Если Мольту нужны доверенные офицеры, то пораскинь мозгами, оглянись кругом и подумай о тех офицерах, кого знаешь или с кем был долгое время знаком, попроси их помочь тебе в работе. Со временем эти люди станут и твоими друзьями, которым можно будет доверять большие дела и проекты, я же не могу по первой просьбам рожать друзей другим кирианам.
   До глубины души раздосадованный и обиженный подобными просьбами, я через главные ворота дворца вышел на улицу, провожаемый в спину удивленным взглядами тяжелых пехотинцев и гномов, стоявших на контрольно-пропускном посту. Прошел мимо дота, замаскированного под театральную тумбу с рекламными афишами, и сразу же повернул в переулок, чтобы за мной не могли следить из дворца.
   Утро было подобно моему настроению, лучи Желтого Карлика едва пробивались сквозь низкие дождевые тучи, готовые в любую минуту обрушиться на землю сильным ливнем, но дождь пока еще не накрапывал. Разумеется, полковнику Герцегу я так и не успел сообщить о своем внезапно появившемся намерении прогуляться по городским улицам вокруг дворца, оно слишком уж внезапно родилось внутри меня. Мне просто захотелось на мгновение оказаться вне пределом дворцовых стен, подышать свежим воздухом городских улиц и проспектов. Своими глазами посмотреть на то, как они сильно изменились из-за разгула криминального элемента. Я был в немалой степени смущен и взволнован этим своим решением. одним словом, повел себя, как школьник, сбежавший с занятий из школы.
   Задрав лицо к Желтому Карлику, я ловил его теплые лучи, ничего не замечая вокруг себя. Плохое настроение медленно растворялось, исчезало, я снова начал ощущать себя простым кирианином, а не машиной по исполнению просьб и пожеланий друзей. Переулок прошел от начала до конца с задранной кверху головой, пока животом не уткнулся в какое-то препятствие.
   Опустил глаза и вздрогнул от омерзения, передо мной стоял мальчишка лет тринадцати-четырнадцати. Сказать, что он был грязен, значит, ничего нельзя было бы сказать. Причем, этот парень имел светлые волосы и светлую кожу тела и лица, на фоне которых особенно выделялись грязь, синяки и царапины на видимых частях его тела и лица. А его одежда, парень был одет в такую рвань из мешковины, подобной которой я еще никогда, ни на ком еще не видел. От тела парня исходил смрад давно немытого тела, руки и колени были покрыты красными струпьями непонятного происхождения, а лицо было изборождено глубокими морщинами зеленого цвета. Этот парнишка к тому же мерзко похихикал, демонстрируя, что во рту у него уже не осталось и половины зубов, а десны имели черную окраску. Парнишка стоял передо мной, весь гнутый и поломанный, руки держал в карманах штанов, которые веревкой удерживались на поясе.
   - Эй, мужик, дай закурить, - небрежно потребовал он.
   Я был настолько ошеломлен его позой и столь грубым требованием, что не сразу обратил внимание на то, за спиной мальчишки высились два здоровых лба, в лицах которых невозможно было отыскать и намека на разум, но силой эти лбы были далеко не обижены. Такие парни-буйволы рождаются и растут на экологически чистой крестьянской пище в глухих имперских деревнях. Когда родители отправляют таких сыновей в поисках дополнительного приработка в города, то чаще всего они попадают в руки представителей криминального мира, который использует их в качестве носителей дармовой мускульной силы.
   Я не успел даже пошевелить губами, чтобы ему ответить, как два кулака столкнулись у моего носа. Мне было легко предугадать намерения этих увальней, поэтому я заранее отвел голову назад, чтобы избежать столкновения своего лба с крестьянскими кулаками, а перед собой поставил защитный экран. Послышались глухие удары кулаков об этот невидимый экран, а затем хруст ломающегося запястья и костей фаланг пальцев. Парни вложили столько силы в удар, что один из них сломал запястье, а другой - пальцы руки. Боль еще не дошла до их головного мозга, поэтому парни с недоумением посматривали на меня, как это могло случиться, они били изо всей своей крестьянской силы, а эта харя стоит себе, да еще и улыбается.
   Но я зря потратил столько времени, разглядывая этих супер деревенских силачей, этого омерзительного парнишку, и расплата за это немедленно последовала, в моем затылке вспыхнул огненный шар боли, отчего я тут же потерял сознание.

4

   Не думаю, что я очень долгое время находился без сознания. Когда открыл глаза, то Желтый Карлик все еще находился в зените над моей головой, а я валялся ничком на траве одного из городских сквериков, вокруг меня бесцельно бродило множество ребят и парней от десяти лет и старше.
   Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания, не отрывая головы от травы и не делая лишних движений, движением одних только зрачков я осмотрелся. Неподалеку от меня на мраморном пьедестале восседал парень, который по своему возрасту был явно старше других ребят и, по всей очевидности, являлся главарем этой уличной банды. Рядом с ним я увидел старого знакомого, этого грязного и гнусного альбиноса-мальчишку, с которым столкнулся в переулке и который сейчас крутился перед главарем, прилагая невероятные усилия для того, чтобы главарь банды обратил на него внимание.
   В полицейских отчетах я неоднократно читал о том, что в новых бандах введены в действие старые уголовные законы и понятия. Согласно этим правилам младший член банды бесправен, не имеет права обращаться с вопросами или каким-либо другим образом беспокоить старшего члена своей же банды до тех пор, пока тот не соизволит обратить на него своего внимания.
   Я сразу же догадался о том, что, как только этой дряни в образе мальчишки удастся переговорить с главарем банды, то моему спокойствию придет конец. Когда главарь займется моею личностью, тогда я могу потерять свой последний шанс на спасение. Я попытался пошевелить руками и ногами, но они были так туго связаны веревками, что мне не трудно было догадаться о том, что эти веревки несли в себе нечто непонятное. Вскоре я узнал, что именно эти веревки частично блокировали мои паранормальные способности. Я оказался не в силах их развязать, так как они не поддавались моим мысленным усилиям. Но мое плечевое оружие, энергомет, по-прежнему остался послушен моей воли и разуму.
   Поэтому я особо не волновался по поводу своего положения, спокойно ожидая дальнейшего развития своего положения. У меня было чем защищать самого себя. Только я решил не спешить с своим активными действиями, а осмотреться, разобраться в ситуации и только в случае прямой угрозы своей жизни принимать необходимые меры предосторожности.
   Мальчишка все-таки сумел попасться на глаза главарю банды, тот снизошел до того, что разрешил этой шестерке поговорить с собой. Сейчас эта гнусность в образе мальчишки что-то нашептывала главарю банды на ухо. Пару раз главарь посматривал в мою сторону, продолжая внимательно выслушивать донесение шестерки, затем он протянул руку, а мальчишка с рабским подобострастием вложил в нее мой именной пистолет с имперскими вензелями на рукоятке, десантный нож и несколько кредитных карточек. Главарь банды собрал банковские кредитные карточки и небрежно швырнул их на землю, в этом вопросе я с ним был полностью согласен, слишком уж было опасно ими пользоваться. Главарь банды оказался большим любителем оружия, мой пистолет ему страшно понравился, он увлеченно вертел его в руках, вынимал и вставлял обойму и, как деревенский мальчишка, заглядывал в пистолетное дуло. Шевеля губами, пытался прочитать надпись на рукоятке, но, видимо, грамоты не хватало, он отставил это дело, а пистолет снова взял в руку и нацелил его в лоб мерзкого мальчишки. Тот первоначально льстиво подхихикивал главарю банды, но, когда процесс прицеливания слишком затянулся, то парнишка побледнел лицом, а зрачки его глаза забегали по сторонам явно в поисках убежища.
   Но выстрела не последовало, внимание главаря было отвлечено появлением в скверике новой группы молодых бандитов, которые с собой притащили пожилую чету.
   Главарь банды сунул пистолет за пояс.
   Он тут же занялся разбором нового дела. Жена старика тесно прижималась к мужу в поисках мужской поддержки, а муж твердо стоял на ногах, и смело смотрел в глаза бандитов. Но ему было уже слишком много лет, поэтому у него у него не было физических сил для того, чтобы оказать достойное сопротивление этим малолетним бандитам. Главарь приказал обыскать чету, сопляки бандиты первым же делом отобрали сумочку у женщины, а затем принялись обыскивать обоих стариков, лазить по карманам их одежды. Скоро вокруг этой пожилой пары сгрудились практически все члены банды, некоторые из которых стояли в стороне, давая "ценные" советы парням, обыскивающим стариков. Старик попытался сопротивляться, но, получив жестокий удар в солнечное сплетение, как подрубленное дерево, рухнул на дорожку, он долго не мог отдышаться.
   В этот момент на голову женщины обрушились все горести и несчастья, ее тискали грязными руками, сквернословили и пытались, как только можно унизить словами и действиями. Скоро эти молодые шакалы ночных улиц столицы стащили с нее одежду, оставив ее только в чулках и стоптанных туфлях. Женщине было страшно и стыдно стоять обнаженной перед этой толпой жестоких молодых людей, она пыталась прикрыться руками. Но, когда поняла, что все это напрасно, что ее ожидает смерть, то она попыталась отхлестать по щекам одного наиболее наглого бандита.
   Разумеется, молодые шакалы не предоставили ей такой возможности, а завалили на спину и принялись насиловать на глазах мужа. Старик не выдержал этого зрелища, он вскочил на ноги, бандиты не ожидали такой резвости от старого человека и в какой-то момент упустили его.
   Но старик сумел сделать только несколько шагов к жене, как путь ему перекрыл главарь банды. Он ухватил старика за плечо рукой и резко повернул его к себе, а другой рукой сделал движение вперед и вверх. Со своего места я не мог разглядеть, что там происходило, так как спина старика перекрывала мне поле зрения, но, когда он безвольной куклой стал завалиться на землю, то я увидел жуткую рану на его животе. Когда тело старика коснулось земли, главарь нагнулся, засунул руку по локоть в эту рану, вскоре вытащил ее из раны, держа красный комок на ладони. Это было сердце старика, которое только что перестало биться. Главарь поставил ногу на грудь умершего старика, поднял обе руки вверх, в одной руке был десантный нож в крови, а в другой - красный комок старческого сердца, он уже раскрывал рот, чтобы издать радостный вопль, но не успел...
   К этому момент мой энергомет был уже активирован, цель определена, и первый выстрел из него взорвал голову главаря банды молодых садистов.
   До этого момента скверик напоминал сумасшедший дом, в котором стояли вопли и крики молодых членов банды, но, когда голова главаря разлетелась на миллионы брызг крови и мозга, то наступила мгновенная тишина. Слышался только всхлипывания старой женщины, которая была осквернена этими молодыми бандитами, но она еще не знала о гибели своего мужа. Второй и третий выстрелы из энергомета я направил в середину толпы молодых отморозков, группировавшихся вокруг своей жертвы. Разрывы положили на землю многих молодых насильников, но они пока еще не осознали происходящего, поэтому не разбегались в стороны.
   А я продолжал стрелять, перейдя на ее автоматический режим. стараясь положить на землю, как можно большее число этих молодых шакалов. Хотя стрелять мне приходилось из очень неудобного положения, я, по-прежнему, был связан по рукам и ногам и на боку лежал на земле. Десять выстрелов из энергомета и большинство членов молодежной банды вслед за своим главарем отправились на небеса на суд небесного Творца. Только очень немногие, прикрываясь кустами и деревьями скверика, пытались скрыться от моего наказания.
   Когда наступила тишина, и стрелять больше было не в кого, вокруг себя я не видел ни одного живого молодого бандита, то прекратил свою стрельбу. Снова предпринял попытку избавиться от веревок, связывающие мои руки и ноги, но и она оказалась неудачной.
   Смех сквозь слезы, да и только, мне удалось отправить на небеса до тридцати - тридцати пяти молодых парней, но я сам так и не сумел освободиться, избавиться от этой проклятой веревки, которой связал меня тот мерзкий альбинос мальчишка. Только в эту минуту я сообразил, что так и не проследил, остался ли он в живых, или же я покончил с ним?!
   Несколько раз я пытался мысленно связаться с Герцегом, но этот полковник гном-осел категорически запретил мне экспериментировать с его головным мозгом, говоря, что в случае необходимости ему сердце подскажет, где я нахожусь, что со мной происходит? Но, видимо, на этот раз сердце моего друга хранило молчание. Полиции не было видно или слышно, хотя мощное эхо от разрывов энергосгустков разнеслось по всему кварталу.
   Я попытался мысленно соединиться с Ирреком, тот моментально откликнулся на мой вызов, в это время он в своем кабинете встречался с большой группой молодых журналистами своего галоканала. Иррек выслушал мое сообщение. А затем он сказал, что немедленно свяжется с Герцегом, а также сообщил о том, что хотел бы направить ко мне съемочную группу своего галоканала, которая подготовила бы репортаж по злободневной проблематике о молодежных банд.

5

   Это была обыкновенная лесная дорога, по ней медленно ползли две деревенские телеги, которые были загружены бочонками липового меда. Мед везли для продажи на субботней ярмарке, которая на этот раз будет проходить в деревне Вальдорф.
   На первой телеге возницей сидел пожилой крестьянин, несмотря на жару это осеннего дня, на себя он накинул волчий тулуп. Видимо, настроение у этого мужика было хорошим, он ехал, насвистывая какую-то простенькую мелодию, которая ему очень нравилась. Мужик, исполнив мелодию, снова и снова начинал ее насвистывать. Он был настолько увлечен этим художественным насвистыванием, что ни на что другое не обращал внимания. Да и смотреть, в принципе, было не на чего, в этот момент дорога шла лесом, по ее сторонам высились мощные стволы деревьев. Да и к тому же было похоже на то, что эти места этому имперскому крестьянину были хорошо знакомы, ничего нового он в них не находил, не видел.
   Второй телегой правила молодая, симпатичная деревенская девчонка, отец которой и являлся владельцем этого липового меда. Деревенскую девчонку постоянно что-то беспокоило, она постоянно оборачивалась через плечо, всматриваясь в придорожный кустарник. Ей казалось, что сейчас они едут через место, в котором находится очень много кириан, причем, многие из них ее внимательно рассматривают. Одним словом, Валентине, так звали эту девчонку, было сладко-тревожно. Сладко, потому что ей нравилось, что парням она очень нравилась, отчего сладкая дрожь и мурашки проходили по всему ее юному телу. Тревожно было потому, что ей давно хотелось сбегать по нужде в кустики, но что-то ее постоянно останавливало, удерживало. Но сколько бы Валентина не всматривалась в лесные поросли, то ничего, кроме стволов деревьев и кустарника она там ничего не видела. Когда девчонке стало уж совсем невтерпеж, тогда она робким голоском окрикнула деда Корнелиуса и его попросила:
   - Деда, не попридержал бы ты своей лошадки! Я бы только на секундочку сбегала бы в кустики! Моментально вернусь обратно. Ты только подожди меня!
   - Ну, что ж, девонька! Ты уж, давай, беги, а я уж обязательно тебя подожду и за тобой присмотрю!
   Действительно, Валентина, в придорожных кустах пробыла совсем немного времени. Скоро она снова появилась на виду у деда Корнелиуса, счастливо улыбающаяся. В одно мгновение девчонка взобралась на облучок своей телеги. В этот момент Корнелиус причмокнул губами, его кобылка тронулась с места. Крестьянский обоз всего в две телеги потянулся в сторону Вальдорфа, вскоре он пропал за первым же лесным поворотом.
   А в этот момент на лесной дороге, где только что Валентина бегала по нужде, начала твориться самая настоящая чертовщина!
   Секунду назад здесь никого и ничего не было, сохранялась одна только лесная глухомань, тишина которой нарушалась только шелестом ветвей деревьев при порывах ветра, да и щебетанием лесных птиц, которые то и дело суматошно пролетали над лесной дорогой. И вдруг эта глухомань заполнилась многими молодыми кирианами. Они были повсюду, но в основном поднимались на ноги из придорожных кустов, которые росли по обеим сторонам дороги, а затем парами, тройками, а иногда ватагами выходили на лесную дорогу. По их одежде, можно было бы судить, что это были молодые имперские солдаты, одетые в простую солдатскую одежду без видимых знаков различия. Поверх их плечей были накинуты маскировочные накидки, которые этих солдат делали практически невидимками в лесных дебрях. Солдат было много, очень много, причем, все они в лесу себя чувствовали совсем, как дома.
   Немного в стороне послышались молодой голос, который, едва сдерживая смех, ехидно интересовался:
   - Ну, и как Людвиг? Девчонка-то тебе попалась красивая? Она ж помочилась прямо на тебя, ты же этого не заметил!
   В ответ на этот вопрос послышались едва сдерживаемые смешки. Собравшиеся вокруг одного молодого парня, который от своих товарищей солдат отличался, разве что уж своими очень уж красными щеками, хлопали его по плечам, дружески толкали в бока. Но тут послышался такой же молодой голос, в котором проскользывали командирские нотки:
   - Разговорчики, парни! Всем соблюдать тишину! Строится и бегом в дорогу!
   А с земли все еще продолжали подниматься на ноги другие молодые парни, они отряхивались от травы и сучков, неторопливо брели к дороге. Там они стоились в небольшие колонны, примерно, солдат по тридцать в каждой. Затем следовала короткая команда командира взвода, отданная вполголоса, взводная колонна тут же переходила на легкий бег, чтобы вскоре исчезнуть за очередным поворотом лесной дороги. Такие взводные колонны возникали одна за другой, чтобы тут же убежать по маршруту, известному только командиру этого взвода.
   Немного в стороне стояла другая небольшая группа имперских солдат, члены которой своим возрастом отличались от общей массы солдат. Эти, по всей видимости, имперские офицеры, к слову сказать, своей формой они ничем не отличались от других солдат, внимательно следили за тем, как четко функционирует механизм формирования взводных колонн. Они ни словом, не единым действием не вмешивались в хорошо отлаженный процесс, словно были сторонними наблюдателями. Но время от времени к ним подбегал внешне такой же, как они, только молодой солдат, он козырял им рукой, скороговоркой доеладывал:
   - Господин подполковник, вторая рота третьего батальона 6-го егерского полка в полном составе ушла по заранее согласованному маршруту, рапорт отдал командир роты, капитан Шереметьев!
   Или:
   - Господин подполковник, первый батальон 6-го егерского полка в полном составе ушел по маршруту, рапортовал командир батальона, майор Базеле!
   Выслушав очередной рапорт офицера, солдат, к которому обращались, называя его "господином подполковником", этот солдат стоял в самом центре этой наблюдательной группы, молча, делал отметку на своей топографической карте. Затем он снова возвращался к наблюдению за тем, как бойцы его 6-го егерского полка повзводно выдвигаются на место предстоящей засады. Затем подполковник Резников повернулся к офицеру, стоявшему слева от него, и поинтересовался:
   - Как там наш график, майор?
   Майор Майер, начальник штаба полка, тут же отрапортовал:
   - Идем с небольшим опережением, господин подполковник! Появившееся резервное время мы можем использовать для более тщательного изучения местности в районе нашей засады! Ведь, никто из нас там еще не был, да и в этой имперской провинции мы редкие гости. Хотя, уже сейчас в районе засады уже работает наша полковая разведка. Ее командир, капитан Хватов, недавно доложил, что там все спокойно, другие имперские солдаты поблизости не наблюдаются! Может быть, у нас сейчас походит простоя боевая тренировка
   - Хорошо, майор! Запомните первое правило генерала Мольта, если он отдал приказ "уничтожить" противника! То советую вам в этом случае особо не рассуждать, а серьезно готовиться к уничтожению противника. К разговору же о Хватове вернемся несколько позже. В данный момент меня интересует только одно, чтобы оба наши егерских батальона незамеченными и вовремя вышли бы на позиции своей засады. Все-таки нас одна тысяча имперских солдат, правда, следует признать, что наши егеря при встречах с медведями и волками на лесных тропинках чувствуют себя много уверенней, чем, скажем, на тротуарах имперских городов! Но, тем не менее, Майер держи руку на пульсе операции, чаще выходи на связь с командирами взводов и рот. Проверяй, где в данную минуту их взводы и роты находятся? Сегодня от их понимания боевой задачи, действий зависит успех проводимой нами засады!
   Командир полка, подполковник Резников, повернулся лицом к еще одному егерю, стоявшего рядом с ним, чтобы поинтересоваться:
   - Ну, а ваши каковы дела, господин Левнер? Насколько я информирован, бог войны уже прибыл на место. он даже произвел пристрелку местности.
   - Так точно, господин подполковник! Мы, артиллеристы, уже давно заняли свои огневые позиции. Но отсюда вы нас не увидите, так как эти наши огневые позиции находятся в пяти километрах от предполагаемой засады, места боя. Особое внимание в ходе этого боя мы собираемся уделить бронетехнике противника. Извините, господин подполковник, но у нас возникла срочная просьба, до начала боя нам хотелось бы получить спутниковые снимки вражеской колонны во время ее движения по дороге, порядок ее построения. Эта информация позволит нам лучше подготовиться к бою. Мы разрабатываем такую схему ведения артиллеристского огня, чтобы первыми же ударами артиллерии поразить бронетанковую технику противника.
   - Вот тебе, майор Майер, и вопрос к вашему капитану Хватову. Ему бы следовало заняться вопросами по своему профилю, а не мотаться со своей ротой разведчиков по лесным дорогам?! Да, между прочим, а кто ему разрешил отправиться в район засады, я ему такого разрешения не давал!
   - Он попросил разрешение у меня, - ответил майор Майер, виновато потупил свои глаза, - а подумал, чего ему тут без толку толкаться, пускай побудет в районе планируемой засады. Понаблюдает за тем, как наши взводы будет занимать окопы и траншеи согласно нашей диспозиции. Но капитан Хватов в моем распоряжении оставил один взвод своей роты, так на всякий случай, как он сам сказал. Так что у них, наверняка, имеется аппаратура для выхода на спутники. Они также могут запросить фотографии из архива памяти или же заказать новую фотосъемку интересующего нас объекта.
   - Займись этим вопросом, майор! Проконтролируй его исполнение до конца, предоставь нашим артиллеристам запрошенные ими фотографии! А с капитаном Хватовым будем разбираться уже после боя! Нам же пора тоже отправляться на место засады, до боя осталось всего пять часов времени! Где наш слайдер?
   Местность, раскинувшаяся под слайдером, была идеальным местом для организации засады!
   Лес как бы расступался, широко расходясь в стороны, образуя долину по дну которой резво пробегала неширокая река со склонами, имевшими едва заметный подъем. Вдоль реки пролегала дорога, которая выходила из леса и через тройку километров снова уходила в лес.
   Подполковник Резников стоял на опушке леса, за его спиной располагался КП полка, землянка комендантского взвода охраны. Немногим далее окапывалась разведывательная рота капитана Хватова. Разведчики рыли одиночные окопы для снайперов, а также несколько траншей, из которых собирались отбивать атаки противника, если тот, разумеется, обнаружив КП егерского полка, решит его атаковать!
   Имперские егеря прославились тем, что они воевали совсем не так, как обычно это делали регулярные подразделения вооруженных сил Кирианской империи. Вот и сегодня эта их засада была построена несколько необычным образом! Егеря не стали всем полком ложиться в засаду, заняв одну или две огневые позиции, с которых можно было бы без особого для себя ущерба расстреливать подразделение противника. Они не собирались применять партизанскую тактику наскока, нанести удар по противнику, чтобы тут же от него убежать, скрыться. Такая партизанская тактика была эффективна только в тех случаях, когда противник был представлен небольшим подразделением, взводом или ротой, но не батальоном, как в нашем случае.
   В своем же приказе бригадный генерал Мольт потребовал, что вражеский разведывательный батальон был бы полностью уничтожен, чтобы ни один его солдат или офицер не мог бы вернуться в имперскую столицу!
   Подполковник Резников хорошо понимал, что имперские кланы сильно обеспокоены отсутствием точной и ясной информации из имперских провинций. Им же было непонятно, какого же курса будут придерживаться имперские провинции, если вдруг вспыхнет гражданская война. Слухи же о возможном военном противостоянии императора Иоанна с имперскими кланами давно уже бродили по империи и ее провинциям! Резников также догадывался о том, что окружение императора Иоанна в свою очередь было сильно обеспокоено даже малейшей возможностью того, что информация о реальном положении дел в таких имперских провинциях, как Дени, Нантье, Мишель и Комле могла бы достигнуть ушей клановых заговорщиков.
   Подполковнику было хорошо понятно и то, почему бригадный генерал Мольт с приказом об уничтожении разведбатальона гвардейцев обратился именно к нему? Потому что ответ на этот вопрос был очень прост, другой силы в северном секторе Кирианской империи, способной тихо, без шума отправить на небеса целый батальон противника, за исключением 6-й егерского полка, попросту не было! Одного только Резников не понимал, почему окружение императора Иоанна так боится, что в столице может появиться кто-либо из бежавших с поле боя солдат, офицеров этого батальона гвардейцев?!
   - Разумеется, понятно, что они могут принести с собой какую-то информацию, - ломал голову над проблемой подполковник Резников, - но какая именно информация, по их мнению, не должна была бы достичь заговорщиков?!
   Два дня и две ночь штабисты 6-го егерского полка не спали, они работали с картами, пытаясь найти наиболее разумное решение поставленной перед ними задачи. Но егерским штабистам явно не хватало информации о самом противнике для того, чтобы найти наиболее эффективное решение его уничтожения. Неожиданно для многих полковых штабистов решение этой задачи подсказал капитан Петя Шереметьев, командир третьей роты третьего батальона. Он на карте показал местность, которая, по его мнению, наиболее подходила для устройства такой засады.
   Этот же капитан предложил вариант так называемой пространственной засады.
   Такая засада строилась как бы из отдельных боев на четко определенном пространстве. На этом пространстве рылись траншеи, в которых оборону занимали взводы, создавая укрепленные узлы сопротивления из пулеметчиков, минометчиков. Бойцы этих укрепленных узлов вступали в бой поочередно или все сразу, в зависимости от поведения противника, или по распоряжению командира полка. КП полка находилось чуть в стороне от поля боя на возвышенности перед лесом, с которой великолепно просматривалась вся долина, превращенная в долину смерти!
   Ничего не подозревая, без передовых и боковых дозоров разведывательный батальон 3-й гвардейской имперской дивизии двигался по лесной дороге. Если впервые дни разведывательной миссии командир этого батальона неукоснительно соблюдал параграфы армейского устава, в которых описывался порядок движения имперских войск по вражеской территории. То под конец миссии порядок такого движения по дорогам был, напрочь, забыт, в результате сегодня батальонная колонна передвигалась по лесной дороге без принятия каких-либо предварительных мер безопасности.
   Командир батальона на сегодня запланировал достичь селения Вальдорф, где имперские гвардейцы могли бы спокойно переночевать в крестьянских кроватях. На следующее утро батальон должен был выдвинуться в район провинциального городка Эдвардс, где по информации, полученной от местного населения, бригады гномов вели какое-то крупное военное строительство! После проверки этой информации, батальон должен был разогнать гномов, чтобы прекратить подозрительное строительство, а затем погрузиться на железнодорожные платформы для возвращения в Саану.
   Командир батальона, гвардии полковник Систерс, вместе с начальником штаба гвардии подполковником Каттнером находился в командном модуле штабного бронетранспортера. Они пили армейский коньяк, вели беспредметный светский разговор. С раннего утра полковник Систерс ощущал внутри себя какой дискомфорт, неустроенность, недовольство, но он тщательно эти чувства скрывал от своих подчиненных. Оставалось всего два дня до возвращения в родные пенаты, в родовую усадьбу, расположенную всего в восьмидесяти километрах от Сааны. Там он первым делом занялся бы сексом с той девчонкой, которую позавчера его гвардейцы отловили в одной из местных деревень. Девчонка понравилась ему с первого взгляда, он приказал упаковать ее, и в сопровождении двух гвардейцев отправить ее в свою родовую усадьбу. В сопровождающем письме он приказал своей прислуге, чтобы эту деревенскую девчонку тщательно отмыли от ее деревенской жизни, подготовили к встрече с ним и к дальнейшей жизни в качестве наложницы в Саане.
   Батальонная колонна вдруг дернулась, остановилась. Выглянув в распахнутое окно командного модуля. гвардии полковник Систерс в нескольких метрах от дороги увидел неширокую речку, которая несла свои воды с севера на юг. В этот момент сгусток энергомета огненной змеей скользнул в раскрытое настежь окно, энергия, накопленная в этом сгустке, все подчистую выжгла в командном модуле, не оставив даже праха от двух имперский гвардейцев.
   Разведбатальон 3-й гвардейской дивизии уже обезглавленным вынужден был вступить в бой с неизвестным противником. Таким образом, потеря командира батальона стала роковым знамением гибели более пятисот имперских гвардейцев, так как было совершенно некому отдать приказ на срочное отступление. В результате батальон потерял единственный шанс на свое спасение!

Глава 10

1

   Журналисты и гномы Герцега практически одновременно прибыли в городской скверик. Вслед за ними появился и полицейский патруль. Гномы тут же без особых проблем развязали веревку, которой были спутаны мои руки и ноги. Они хотели эту веревку выбросить за ненадобностью, но им не позволил этого сделать, чтобы внимательно ее осмотреть. Но и этот мой ьолее внимательный осмотр не принес ничего нового, веревка была как обычная веревка, которую можно было бы купить в любом супермаркете. Тогда я ее аккуратно смотал в клубок, убрал в боковой карман, решив ею заняться, когда у меня будет больше свободного времени. Так как хорошо понимал, что эта все же не простая веревка, каким-то чудом она успешно блокировала практически все мои уникальные возможности, за исключением, правда, телепатии. После чего внимательно осмотрелся, желая определить, что же именно сейчас происходило в этом проклятом скверике, в котором я полдня провел на положении заложника городского криминала.
   Полицейские шаг за шагом осматривали скверик, каждое свое действие они записывали в протокол. Я хорошо слышал, как многие из них горестно причмокивали языками, осматривая останки убитых мной подростков. Ни один из полицейских так и не подошел ко мне, чтобы уточнить хотя бы один вопрос, то и дело встававший перед ними. С этими вопросами они обращались только в своему пожилому сержанту. Журналисты держались, повсюду ходили одной толпой, ведя видеозапись в этом скверике. Репортер, молодая девчонка журналистка, лет двадцати, то и дело хваталась за микрофон, чтобы у меня попросить интервью. Мои гномы охранники, вдруг начали шалить, они, не обращая ни малейшего внимания на разбросанные повсюду трупы малолетних преступников, прятались в кусты, оттуда неожиданно окликая своих товарищей. Но от этих окликов почему-то вздрагивали одни только журналисты!
   Полковник Герцег старательно, меня обходил далеко стороной, всеми силами стараясь не оказаться у меня под рукой. При этом он лихо притворялся, что помогает журналистам Третьего канала галовидения в подготовке репортажа. Этот гном, сукин сын, нутром чувствовал опасность, в данный момент исходящую от меня. Он прекрасно понимал, что я с ним сотворю, если он посмеет ко мне приблизиться, хотя бы на вытянутую руку. Ведь, его сердце так ему и не подсказало, где я именно нахожусь, хотя от императорского дворца этот скверик располагался в каких-то трех шагах!
   Первыми закончили съемки репортажа съемочная группа Третьего галоканала, ему члены разбрелись по служебным машинам, и группа отправилась на монтаж сюжета на галоканал. Тогда я вежливо попросил старшего полицейского патруля, пожилого сержанта, вызвать санитаров и труповозки с тем, чтобы скверик очистить от мертвых тел. Всего убитых, не считая пожилой четы, оказалось тридцать два подростка в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет. От одного только вида такого большого количества мертвых тел детей, так и не ставших взрослыми кирианами, у меня на душе заскребли кошки. В тот момент я на своей шкуре почувствовал ту разницу, которая существует, когда ты стреляешь и убиваешь врага на поле боя, когда тубе приходится убивать детей!
   Сейчас же мне было попросту страшно смотреть на такое количество трупов этих городских ребят и девчат! Я не терял сознания, не валился на землю, чтобы биться в истерике, только потому, моя память все еще сохраняла изображения того, как эти "мальчики и девочки" издевались над пожилой четой, как они насиловали старушку!
   Но, когда гномы случайно в кустах скверика нашли тела еще трех девочек, то мне вдруг совсем стало плохо, в глазах появились слезы. Да и сами гномы попритихли, они начали искоса на меня посматривать, видимо, и им не понравилось такое количество убитых мною подростков. Они начали думать о том, что я перестарался, направо и налево убивая такое количество полудетей, подростков. Но, когда опять же гномы, досматривая тела этих убитых мною девочек, совершенно случайно на шее одной из них вдруг обнаружили ожерелье-монисто из отрезанных ушей мужчин и женщин, то разгоравшиеся страсти по отношению ко мне сразу же сильно поутихли. После этого мои гномы были вынуждены уже несколько по-иному воспринимать общую причину этого кровавого побоища, они уже столь обвиняющее не смотрели на меня!
   Журналисты с подготовленным сюжетом уже уехали на свой Третий галоканал, а мы, я, Герцег и его гномы, вместе с полицейскими сбились в небольшую толпу перед входом в скверик. Никто из нас не разговаривал, не было на то настроения. Мы просто стояли и курили, кто-то из нас курил нормальную сигарету, а гномы же затягивались смертельно опасной табачной смесью под названием "самосад". Мы стояли, курили и ожидали прибытия санитарных машин с санитарами.
   В этот момент из дальнего кустарника скверика вдруг выполз очередной гном с вытаращенными от ужаса глазами. Этот гном потерял дар голосовой речи, он не мог и слова вымолвить, его так сильно трясло, колотило. Он только руками махал, показывая в ту сторону, откуда только что появился. Когда мы прошли в тот угол скверика, то перед нами предстала очередная картина ужасов, - еще пятнадцать окоченевших тел с перерезанным горлом или вскрытым животом. Видимо, эти подростки маньяки устроили хранилище тел, убитых уже ими горожан. Среди трупов были взрослые мужчины, женщины, но среди них было много трупов подростков. Эти кириане, как и старческая чета, стали невинными жертвами этой подростковой банды. После этой находки даже упертые полицейские изменили ко мне свое отношение, они перестали на меня косо посматривать, перестали меня считать безжалостным убийцей детей и подростков.
   Пожилой полицейский сержант только после этой страшной находки в полной мере поверил моим показаниям о том, что я был похищен этой уличной бандой. Что эти малолетние преступники надо мной издевались точно так же, как и над другими жертвами?! Что только случайность меня спасла от гибели! Я уже поднимал ногу, чтобы подняться во флайер, когда вновь увидел этого сержанта имперской полиции, завершающего составление нового протокола происшествия. Я подошел к нему и поинтересовался:
   - Господин сержант, не могли бы вы мне объяснить, почему полицейские патрули, наверняка, слышавшие стрельбу в этом районе города, так надолго задержались с появлением на месте преступления? Насколько я понимаю, в этом городском сквере совершались убийства, часто стреляли, но ни один полицейский патруль здесь так и не появился до сегодняшнего дня!
   Пожилой сержант мрачно усмехнулся в свои густые усы, затем он мне кратко пояснил:
   - Уважаемый принц, я предполагаю, что вас регулярно информируют о том, что ситуация в столице ухудшается с каждым часом. Имперская полиция стала не успевать выезжать на каждое место преступления. Сегодня же ситуация еще более ухудшилась, внезапно нападениям подверглись не только отдельные полицейские участки в столице, но и во многих других провинциальных городах. До сих пор не уставлено, кто же были те лица, которые с орудием в руках напали на наших товарищей. Причем эти неизвестные лица сегодня захватили немало оружия, хранившегося в полицейских участках. В результате этих нападений многие полицейские были обезоружены, брошены в камеры предварительного заключения, а всех преступников, там находившихся, выпустили на волю. Да и последнее, мне хотелось бы только добавить, что те, кто нападал на наши участки, не были преступниками. Это все, что я и сам знаю!
   Сержант немного подумал и добавил:
   - Я надеюсь, принц, что вы понимаете, что это информация только для служебного пользования, широкая публика не должна об этом знать.
   Информация полицейского сержанта до глубины души поразила меня, она прозвучала, как раскат грома в ясном синем небе. Я хорошо понимал, что рано или поздно заговорщики от разговоров о заговоре перейдут к практическим вещам, но не думал, что они свой первый удар решат нанести по имперской полиции. Уже поднимаясь во флайере, я крикнул полицейскому сержанту:
   - Сержант, впереди у нас смутные времена! Если у вас когда-либо возникнут проблемы, то приходите в императорский дворец, и я вам обязательно помогу!
   Лететь флайером до имперского дворца было всего ничего, но я распорядился о том, чтобы пилот пролетел бы над ближайшим полицейским участком, чтобы я смог бы посмотреть на то, что же там, на деле происходит?! Пилот флайера набрал высоту в сто метров, держа курс на деловой центр Сааны. Через круглый иллюминатор я осматривал городские улицы и не мог поверить своим глазам. Когда мы пролетали через деловой центр города, то там ничего особенного не происходило, по его улицам бродили чистенькие и аккуратно одетые имперские и частные служащие, которые работали в офисах, а на улицы в перерыв на обед выходили, что съесть пиццу или хот-дог, попить хорошего кофе. Но, как только флайер миновал столичный деловой центр, как только мы полетели над спальными районами, то внизу под нами пошла череда захламленных улиц. Даже я понял, что эти улицы не убирали от мусора по меньшей мере неделя, мое настроение начало стремительно опускаться к плинтусу.
   Кое-где городской небосклон курился какими-то странными дымами! Без напоминания с моей стороны, пилот нашего флайера взял курс на самый ближний к нам клуб дыма.
   Имперские полицейские участки строились по единому проекту. Обычно это было большое четырехэтажное здание со служебными кабинетами для полицейских служащих на всех этажах, за исключением большого и светлого подвала. В подвале же находилась целая галерея камер предварительного заключения для временного содержания преступников, а также служебно-технические помещения. Здание полицейского участка в целях безопасности для его персонала обычно от городских улиц огораживалось высокой стеной с колючей проволокой ее поверх. Большой внутренний двор такого здания делился на пару-тройку изолированных друг от друга секторов.
   В мощном заборе полицейского участка имелись автоматические ворота для транспорта, помимо автоматического шлагбаума вооруженный полицейский охранял эти ворота. Гражданские посетители полицейского участка имели специальный проход на его территорию. Кстати, этот проход имел мощную автоматическую дверь, которая была открыта только в рабочие часы по приему посетителей, в остальное же время она закрыта.
   Пилот нашего флайера пару раз пролетел над дымившимся полицейским участком, он, видимо, только что подвергся нападению. С высоты мне было хорошо видно, что никаких полицейских на территории этого участка не было видно. Хотя из нескольких окон здания струился слабый дымок. Я же смело мог утверждать, хорошо видел, что никаких пожаров в этом здании не было! Правда меня несколько смутили два тела, лежавшие у самых ворот. Присмотревшись к этим телам, я увидел, что это были городские бомжи. Видимо, кто-то хотел или пытался заставить нас поверить в то, что этот полицейский участок подвергся нападению городских бомжей. Но те горемыки, трупы которых лежали у входа в полицейский участок, явно погибли от передозировки наркотиков, а не от ответных выстрелов полицейских.
   Вопреки непонятному внутреннему сопротивлению, я все решил осмотреть здание полицейского участка, головой кивнул пилоту, давая согласие на приземление флайера. Как только полозья флайера коснулись мостовой, я вместе с своим ангелом-хранителем покинул салон флайера. Гномы, по приказу Герцега, тут же развернулись в цепь и, сняв фазерные автоматы и карабины с предохранителей, направились к зданию полицейского участка. Я же в сопровождении двух гномов автоматчиков мелкой рысцой побежал ко входу для гражданских лиц в этот полицейский участок.
   Во время нашего бега краем глаз я заметил движение в одном из окон второго этажа офисного здания, стоявшего напротив здания полицейского участка. Мое сердце сразу же забилось с удвоенной частотой, а в голове появилась мысль о приближающейся опасности. Падая вперед на вытянутые руки, я крикнул своим гномам:
   - Всем лежать, парни!
   Гномы, ни секунды не раздумывая, последовали моему приказу, как подкошенные, повалившись на тротуар. А над нашими головами прошелестел небольшой красный шар пламени, он через окно влетел вовнутрь полицейского участка, через мгновение широко и гулко прокатился звук мощного разрыва. Здание полицейского участка как бы медленно приподнялись в воздух, словно оно нас покинуть, отправившись на небеса, а затем всей массой оно обрушилось внутрь образовавшейся воронки от взрыва мощного энергосгустка. В руинах возникли небольшие очаги пожара, но языки пламени были моментально задушены мощным пылевым облаком, внезапно поднявшегося над образовавшимися руинами.
   Я стоял, смотрел на эти руины, правда, в этот момент мою голову не покидала мысль о том, кто же это был такой, который так испугался моего решения досмотреть здание этого полицейского участка? Вскоре обратно вернулись гномы, которые умчались досматривать офисное здание, из которого был произведен выстрел из пехотного энергомета. Они вернулись, таща на своих плечах его трубу, но стрелявшего в офисном здании гномы, разумеется, никого уже не обнаружили.
   После взрыва энергетической капсулы 100 мм пехотного огнемета здание полицейского участка оказалось настолько разрушенным, что не оставалось никакой надежды на то, что в таких руинах мог кто-то выжить! Поэтому я приказал Герцегу:
   - Полковник, собирай свою братию! Грузитесь на борт флайера и глайдера! Нам надо слетать в Городское управление полицию. Может быть, там мы все-таки узнаем, что же на деле сейчас происходит с имперской полицией в нашем городе? Какие они принимают меры для восстановления общественного порядка в городе? К тому же мне кажется, что настало-таки время моего знакомства с генерал-лейтенантом Сази!
   На подлете к зданию Городского управления полиции наш флайер и сопровождающий нас глайдер неожиданно были обстреляны зенитными ракетами малого калибра. Я глазам своим не поверил, когда увидел, как зенитные ракеты начали срываться с направляющих рельс ракетных станков, установленных на крыше ГУПа. На все наши предварительные звонки по телефонным линиям отвечал один и тот же автоответчик, который не советовал приближаться к зданию ГУПа, находившемуся под охраной автоматических охранных систем.
   От зенитных ракет нам удалось уйти, видимо, полицейские были очень плохими ракетчиками, либо их компьютерные программы управления пусками зенитных ракет давным-давно устарели. Но ракеты были серьезным и веским аргументом, с которым нам следовало бы считаться, поэтому мы вовремя развернулись, решив, вернуться в императорский дворец, а ГУПом разобраться позднее. На обратном полете мы увидели дымящиеся развалины еще одного полицейского участка. К тому же на улицам спальных районов столицы появились большие толпы мародеров, в основном состоящие из горожан. Мародеры переходили от одного до другого магазина, подручными средствами их взламывали, а затем оттуда выносили коробки и мешки с товарами. Ни одного полицейского поблизости от мест грабежей я так и не увидел!
   Из дворцового кабинета я по интеркому связался с имперским министром внутренних дел Поли Ньювумен, чтобы у нее поинтересоваться:
   - Дорогая, у меня сегодня очень неприятный день! Утром я попадаю в руки подростковой банды, которая меня едва не отправила на тот свет! Сейчас пролетая над столицей, над зданием Городского управления полицией мой флайер обстреляли из зенитных ракет. Помимо это я видел, что несколько полицейских участков взорваны! Что ты можешь сказать мне по этому поводу?
   Надо отдать должное нашей великой актрисе Поли Ньювумен, она выслушала меня без всяких там женских охов, ахов, а также по-деловому начала отвечать на мои вопросы:
   - Принц, я не могу вам дать ответы на все ваши вопросы. Могу только сказать одно, что, словно по чьему-то сигналу, ситуация не только в имперской столице, но практически во всех крупных городах нашей империи внезапно и качественно ухудшилась. Первое, имперская полиция перестала функционировать, все полицейские пропали из нашего поля зрения. Она как бы самоустранилась от несения патрульно-постовой службы. В результате на улице появился криминальный элемент, он распоясался, бесчинствует. В частности, в имперских провинциях, расположенных на западной границе Кирианской империи сама имперская полиция принимает активное участие в уличных беспорядках, поддерживая бесчинствующую молодежь. В результате такого самоустранения имперской полиции стали массовыми грабежи, насилие над гражданским населением. На улицах появились мародеры, они начали грабить продуктовые магазины и лавки.
   Через небольшую паузу Поли продолжила меня информировать:
   - Из неизвестного источника по имперским городам поползли слухи о том, что имперская полиция в скором времени начнет выдавать оружие на руки простым горожанам для самозащиты от нападений криминалитета. Ты же понимаешь, Барк, почему эта информация нас встревожила, сильно обеспокоила. В этой связи мы попытались и сейчас продолжаем попытки связаться с генерал-лейтенантом Сази. Нам было необходимо ему разъяснить опасность такого мероприятия, как выдача оружия населению в такие смутные времена. Ведь, оно может попасть и в руки криминала, тогда положение в империи ухудшится в десятки раз! Но генерал лейтенант Сази, по-прежнему, недоступен, мы его нигде не можем найти!
   Тогда я поинтересовался:
   - Какие конкретно меры вы, как имперский министр внутренних дел Кирианской империи, принимаете для того, чтобы стабилизировать обстановку в имперских городах? Каким образом собираетесь, имперскую полицию вернуть на улицы городов, ее поставить под юрисдикцию вашего министерства?
   Имперский министр Поли немного помолчала, видимо, обдумываете ответ на мой вопрос, а затем заговорила, сообщив мне следующее:
   - По моему приказу войска внутренних дел Кирианской империи подняты по боевой тревоге. В самое ближайшее время я отдам приказ об их вводе в крупные города империи. Там они займутся организацией, несением полицейской патрульно-постовой службы на городских улицах. Мы также возьмем под свою охрану имперские министерства и ведомства, здания органов имперской власти. Если потребуется, то в городах введем комендантский час, что в свою очередь позволит нам запретить проведение антимонархистских манифестаций, навести общественный порядок в имперских городах и населенных пунктах. Хочу тебя, Барк, попросить о том, чтобы ты переговорил с Германом Мольтом, начальником генерального штаба Империи, и попросил бы его мне помогать своих возможностей.
   Вежливо попрощавшись с Поли, я положил телефонную трубку на рычаги аппарата интеркома, отошел к окну и задумался. Что-то меня встревожило в этом разговоре в министром внутренних дел. Если внимательно вдуматься в ее слова, то можно было бы наблюдать очень нерадостную картину, которая сейчас происходила на улицах имперских городов. Что ни говори, но эти общественные беспорядки начались именно в тот момент, когда мы оказались к ним совершенно не готовыми. Причем, основной удар заговорщики сегодня нанесли только по имперской полиции, которую мы не защищали, не собирались защищать! Так как полагали, что эта громадная имперская организационная структура способна сама за себя достойно постоять! Но, к великому нашему сожалению, такого не произошло, в результате сегодняшнего удара мы почти потеряли имперскую полицию! Заговорщики же получили прекрасную возможность, блокируя действия имперских властей по локализации, устранению беспорядков на улицах городов, действовать полностью по своему усмотрению. И мы не знаем, чем они сейчас занимаются. А имперский министр внутренних даже не пытается разобраться в том, почему именно имперская полиция была сегодня нейтрализирована клановыми заговорщиками!
   Я бы сказал и так, что, если бы во главе переворота стояли бы более решительные кириане, а не эти маразматики магистры имперских кланов, то уже сегодня заговорщики могли бы праздновать свою полную победу. Так как практически все имперские города уже сегодня перешли бы в их руки!
   Мы же, по-прежнему, нуждались во времени, чтобы, консолидировать свои силы, чтобы противостоять планам заговорщиков. Таким образом, сегодня в Кирианской Империи сложилось положение, когда мы должны были своими войсками противостоять заговорщикам, но этих войск у нас не оказалось! Нам, по-прежнему, нужно было дополнительное время для того, чтобы эти войска собрать в одном месте. Заговорщики же почему-то испугались своей активности, достигнутых сегодня успехов, они так и не вывели свои войска на городские улицы, чтобы взять власть в свои руки во всей нашей империи!

2

   Я всегда самого себя считал скромным человеком, себя рассматривал, как умного, прогрессивно настроенного, но не очень-то политически активного кирианина. Мне хотелось работать на благо кирианского народа, нести ему просвещение, стабильность и процветание. Я сторонился консерваторов, избегал политических мракобесов, мировоззрение которых не воспринимал. Я полагал, что народ нельзя заставить жить по устаревшим, ушедшим в прошлое жизненным канонам. Что нельзя кирианский народ держать в слепом повиновении одним только страхом перед инновациями, прогрессивным путем развитием общества. В те времена, когда я временно замещал больного императора Иоанна, руководил Кирианской Империей, то я никогда не препятствовал развитию общественного прогресса, открыто способствовал прогрессивным преобразованиям во благо народа Кирианской империи.
   Но, как впоследствии выяснилось, подобное толкование своих жизненных принципов, такая оценка своей якобы прогрессивной роли в развитии Кирианской Империи, была личной моей точкой зрения! Примерно также обо думали только очень небольшое число моих же соратников, друзей и приятелей. Одним словом, это было моим личным мнением о самом себе
   Враги же, мои прямые оппоненты совершенно по-другому оценивали мою личность и мои поступки, совершаемые на государственном поприще. Они открыто придерживались той точки зрения, согласно которой я всеми силами боролся за сохранение давно изжившей себя системы государственной власти - императорского диктата, императорской власти. Причем, эту борьбу я, по их разумению, вел только ради того, чтобы со временем сменить на престоле императора Иоанна.
   По мнению врагов, судьба сыграла со мной злую шутку, позволив случайной жениться на принцессе Лиане, единственной дочери императора, войти в императорское семейство, тем самым соприкоснуться с безграничной властью императора! В результате я не выдержал такого искушения, потерял разум, голову, превратившись в властолюбца.
   Поэтому, когда наступил тот момент в истории, когда император Иоанн должен был "по-доброму" уступить власть народу, а Кирианской империи перейти на более прогрессивные формы правления, то я взбунтовался, начал предпринимать шаги по сохранению и укреплению "старого, не прогрессивного и не демократичного" способа управления народными массами. В этих словах ни слова не говорилось о том, кто же стоял за тем "народом", которому Иоанн должен был бы передать императорскую власть, если бы, разумеется, не мои злые намерения по этому поводу! Эти "народные представители" посчитали, что ради того, чтобы рано или поздно забрать императорские полномочия из рук своего тестя, я уже сегодня готов развязать кровопролитную гражданскую войну, великий кирианский народ ввергнуть в пучину несчастий и бедствий.
   Причем, этой точки зрения о моей роли, месте в делах и в истории Кирианской империи, правда, в несколько иной, более слабой ее интерпретации, придерживалась и моя главная, самая опора в борьбе с заговорщиками, - гномы полковника Герцега. Гибель бандитствующих подростков в столичном скверике они восприняли, как прямое доказательство того, что я вступил в эту борьбу, что в этой борьбе меня уже ничто не остановит, рано или поздно я стану императором Кирианской империи. Подгорный народец даже посчитал, что ради достижения этой своей цели я готов отправить на эшафот даже не достигших совершеннолетия подростков. Поэтому гномы в глубине своих душ осудили мой тот поступок, когда я из плечевого энергомета расстрелял банду городских тинэйджеров, но в то же самое время гномы остались моей самой надежной опорой.
   Самым удивительным выводом из всей этой истории для меня оказалось то, что эти же гномы посчитали, что я нахожусь в своем полном своем праве претендовать на императорское наследие. Что я также вправе в этой борьбе применять любые методы и способы борьбы с противником. Духовное наследие этого подгорного народа запрещало гномам поднимать руку и оружие на детей и женщин, по этой стороне дела они меня и осуждали. А вот по всем другим аспектам борьбы за императорский престол Кирианской империи они меня всегда и во всем поддерживали, плечом о плечо со мной борясь за мое возвышение!
   К этому времени, благодаря Филиппу, я уже был проинформирован о том, что начавшиеся беспорядки в имперских городах, планировались, организовывались, координировались и финансировались из одного источника, координационного центра, недавно созданного тремя имперскими кланами.
   Магистры этих кланов также хорошо понимали, что законодательство Кирианской империи не позволит им легитимным путем взять императорскую власть в свои руки. Поэтому они решили взбунтовать кирианский народ, чтобы его руками захватить императорскую власть, а затем эту власть на блюдечке с голубой каемочкой преподнести одному из своих клановых магистров. Уже сегодня они льстивыми словами, сладкими обещаниями великих демократических свобод дурили головы кирианскому народа, сумели его оседлать, подмять под себя, вывести его на городские улицы для устроительства политических манифестаций, требуя от императора Иоанна передачу власти кирианскому народу. Со временем эти манифестации должны были перерасти в уличные бои с участием горожан против имперских войск, поддержавших императора Иоанна. Вот тогда на городских улицах и должны были появиться гвардейские дивизии, что успокоить народ, заставить сдаться войска монархистов, взять императорскую власть, а затем ее передать в руки одного из магистров кланов Ястреба или Медведей
   Сегодня имперские кланы планируют сместить с престола императора Иоанна, который в свое время немало сделал добрых дел для своего народа. Через имперские правительство и Сенат он провел немало законов в защиту прав кирианского народа от произвола промышленных и земельных магнатов. Во времена его правления кирианский народ забыл, что же это такое безработица, что это за жизнь в постоянной нужде?! Но великие народы, к сожалению, страдают короткой памятью касательно добрых дел, добро они воспринимают, как должное, а плохое помнят веками! Вот и в нашем случае кирианский народ сегодня по наводке имперских кланов попрекает императора Иоанна, требуя, чтобы он передал бы свою власть якобы его избранникам.
   Но, если бы кирианский народ знал бы о том, что магистры имперских кланов на деле и являются теми самыми промышленниками и земельными магнатами, которые их угнетают, то он вряд ли бы вышел на улицу для участия в политических манифестациях под их руководством и знаменами?!
   Я страшно не любил работать с документами, оставаясь в кабинете в полном одиночестве, но в то же самое время постоянно в этом нуждался, так как должен был тщательно обдумать каждый наш шаг в борьбе с имперскими кланами. Потерпев поражение в борьбе с ними за имперскую полицию, мы в то же самое время на несколько шагов опередили заговорщиков в области финансов.
   Созданная нами небольшая группа финансистов во главе с бывшим министром финансов Лоренсом Юнистом уже подкрадывалась к незаконным финансовым накоплениям имперских кланов. На сегодняшний день эта группа уже финансистов заработала более восьмисот миллионов имперских кредитов, покрывая наши ежедневные расходы. С этими кредитами мы могли бы нанести серьезный финансовый удар по координационному центру имперских заговорщиков. Но посовещавшись с Филиппом, мы с ним решили немного подождать, не торопиться с нанесением такого удара.
   Генерал Мольт успешно работал по консолидации наших войсковых соединений. Он вместе со своим Генштабом уже переехал в Эдвардсе, где неплохо устроился. У него в непосредственном подчинении уже была одна полевая армия, несколько танковых дивизий. Но и этот лис-хитрец тоже не спешил с открытым выступлением против заговорщиков из кланов, прилагая немалые силы для того, чтобы приумножить их число. Одновременно генерал стал проводить политику обучения своих войск новым методам ведения боевых действий. Его слабым местом пока оставалась боевая авиация, но мы и ей скоро серьезно займемся.
   Министр Поли Ньювумен неплохо справлялась с обязанностями имперского министра внутренних дел. Правда, она так и не смогла вернуть под юрисдикцию своего министерства имперскую полицию. С ее стороны требовалось предпринять все меры для того, чтобы имперская полиция вернулась бы к исполнению своих функций по предотвращению преступлений. Для решения этой задачи первым делом нам следовало бы прорваться в здание Городского управления полиции, установить связь с генерал-лейтенантом Сази.
   По интеркому я вызвал к себе генерала Валдиса, попросил его к вечеру подготовить план захвата здания ГУПа, предупредив генерала о том, чтобы этот захват здания производился бы в тишине, без выстрелов и, разумеется, без применения артиллерии. Генерал Валдис выслушал мою просьбу, лихо козырнул в ответ, мгновенно развернулся на каблуках сапог на месте и поспешил выполнять полученное задание. Со стороны я хорошо видел, что этот генерал майор засиделся в дворцовом кабинете, нуждался в реальном деле, но я не собирался выполнение этой конкретной задачи по захвату здания ГУПа поручить именно ему.
   Некоторое время я просидел за рабочим столом, снова закурил сигарету, продолжая размышлять над тем, кто же из моего окружения мог бы взять на себя работу на идеологическом фронте. Так как у меня уже не осталось сил терпеть те постоянные оскорбления, каждый божий день и со всех сторон сыплющиеся на нас со страниц газет, журналов, с экранов имперского галовидения. Нужно было бы целеустремленно вести борьбу и на этом пропагандистском фронте. Передать организацию такой борьбы на исполнение в имперское министерство пропаганды, было бы неразумной тратой времени и денег. Имперские чиновники всегда отличались своей медлительностью, нерасторопностью, безынициативностью в любой работе.
   Мне же требовалась сильная личность, которая неплохо бы разбиралась в этой работе, а сама была бы инициативной, самостоятельной. В руках этой личности будут вращаться значительные финансовые средства, что в свою очередь означало, что тот кирианин, который встанет во главе этой идеологической борьбы должен неплохо разбираться не только в организации работы СМИ, но и в финансовых вопросах.
   Сколько бы я ни размышляя по этой тематике, ничего хорошего не приходило мне в голову. Рядом со мной не было такой личности, которая свободно владела бы всеми этими вопросами. Имперский министр Поли была хорошо известна в журналистских кругах, неплохо ориентировалась в средствах массовой информации. Она хорошо знала владельцев имперских галоканалов, газет и журналов, но я бы не рискнул ей доверить очень большие финансовые средства. Да и к тому же девушка неплохо работала имперским министром внутренних дел, поэтому сейчас ее отрывать от этой работы, поручать ей новый сектор ответственности было бы не разумно.
   А потом, кто бы тогда мог бы стать имперского министра внутренних дел?!
   Мои мысли снова и снова возвращался к моему старому другу и приятелю, Ирреку, который за месяц руководства Третьим галоканалом многому научился в области пропагандистках технологий. Третий галоканал под его руководством так и не потерял ни процента своей имперской зрительской аудитории. Сегодня этот телеканал славно работал, выдавая в эфир прекрасные галопрограммы, которые с удовольствием смотрели зрители по всей Кирианской империи! К тому же его заместитель, Нано, за это время себя показала настоящим, ответственным руководителем. Уже сегодня она могла бы сама руководить имперским Третьим галоканалом.
   Бросив очередной окурок в пепельницу, я попросил Герцега:
   - Полковник, постарайся, срочно разыскать Иррека! Скажи ему, что я его жду, мне нужно с ним переговорить о его новом назначении.
   Затем своего гнома я попросил меня соединить с генералом армии Мольтом. Неделю назад, когда я замещал императора Иоанна, то я подписал свой первый императорский указ о присвоении ему звания "генерала армии". Старик долго кочевряжился, отказываясь от этого воинского звания! В тот день он раз двадцать мне перезванивал, каждый раз, пытаясь меня заверить в том, что не может принять на себя столь высокого звания. Он также утверждал, что в качестве начальника имперского Генерального штаба обладает достаточной властью, чтобы руководить имперскими вооруженными силами. Но, в конце концов, этот славный старик сломался, он согласился стать генералом армии! В момент церемонии, когда ему вручили погоны с четырьмя большими звездами, то упрямый старик не выдержал, прослезился. Ведь, он столько лет верой и правдой служил императору Иоанну, кирианскому народу и Кирианской Империи, и только сегодня имперское руководство по достоинству оценило его верную службу Кирианской империи!
   Герман Мольт спокойным и размеренным голосом начал мне рассказывать о состоянии дел в вооруженных силах Кирианской Империи.
   - Мне, мой принц, удалось утвердиться на посту начальника Генерального штаба Кирианской империи. За исключением пяти гвардейских дивизий столичного гарнизона, отдельные части и подразделения имперских округов и гарнизонов поступили под мое подчинение. Мы уже провели небольшую кадровую ротацию в шести из семи имперских военных округов. Отправлены в отставку генералы и маршалы, которые, по нашей информации, были ярыми приверженцами своих кланов. На освободившиеся вакансии я, мой принц, продвинул своих генералов и полковников в основном из провинциальных гарнизонов и округов. В этом вопросе работаю в тесном контакте с сэрами Сергио и Борге, магистрами Серн и Кабанов!
   - В настоящий момент один только столичный округ сильно связывает мне руки, - жалуясь, говорил генерал армии Мольт, - вы же сами знаете, что в этих дивизиях офицерами служат дети и внуки кирианской аристократии и знати, выходцы из кланов Ястребов, Медведей и Муравьев. Этих офицеров я попросту не могу даже коснуться, как сразу же начинаются бесконечные звонки его родственников с просьбами не трогать этих офицером или повысить их в званиях. Иногда начинается такая катавасия, что не знаешь, куда бежать из своего кабинета от этих всех звонков. Находятся еще кириане, которым я отказываю в выполнении их просьбы, так они начинаю мне даже угрожать!
   Я слушал своего друга, сочувственно кивал ему головой, хорошо понимая, что этот старый генерал армии никогда не забудет этих звонков и разговоров, а также тех кириан, которые ему звонили с подобными просьбами или угрозами.
   До недавнего времени гвардейские подразделения являлись личной гвардией того или иного кирианского императора. Эти гвардейские части ему верно и честно служили, всегда его поддерживали в трудные минуты имперской жизни. Сегодня же гвардия превратилось в элитное болото клановой фронды, крамолы, она стала основной распространительницей антиимператорских слухов и идей. Уже не честь, а имперские кредиты стали мерилом таких гвардецев!
   Генерал Мольт сумел-таки обманом вывести из столицы одну из гвардейских дивизий. 1-ю гвардейскую бронетанковую дивизию он направил в летние лагеря якобы для ее переоснащения новой бронетехникой. Четыре другие гвардейские дивизии, из которых две были десантными дивизиями, по-прежнему, дислоцировались в столичных казармах.
   Герман Мольт каким-то образом исхитрился перебросить в столицу свою 1-ю особую штурмовую бригаду, которую расположил в одном из дальних пригородов Сааны, которое называлось Лихоборье. В Лихоборье эта бригада начали строительство летнего лагеря, одновременно огораживая громадную территорию для последующего строительства на ней артиллеристских и танковых полигонов. Ни один кирианин, проживающий в том пригороде Сааны, так и не увидел того, как по ночам бойцы этой бригады разбивали огневые позиции для артиллеристских батарей, самоходных и ракетных установок, которыми в случае необходимости можно было вести огонь по отдельным целям в самой столице.
   Генералу Мольту удалось скрытно собрать в столице несколько воинских подразделений с тем, чтобы не позволить заговорщикам с налету, одним только ударом своих войск захватить императорский дворец в столице!
   Но у нас, по прежнему, не было сил, в случае начала переворота на равных с гвардейцами побороться за обладание всей имперской столицей. Сегодня в столице заговорщики имели четыре гвардейских дивизии хорошо вооруженные и с неплохо подготовленными гвардейцами. Пятая же гвардейская танковая дивизия в течение четырех часов могла прийти на помощь этим четырем гвардейским дивизиям. Из войск мы имели панцирный полк генерал майора Валдиса, 1-ю особую штурмовую бригаду прорыва и батальон спецназа из гномов полковника Герцега.
   В заключение телефонного разговора с Германом Мольтом я его предупредил:
   - Герман, ты должен сделать все возможное и невозможное, но подальше от столицы убрать тяжелое артиллеристское и ракетное вооружение, истребительную и бомбардировочную авиацию. Мы не должны стремиться к полному уничтожению нашей имперской столицы!
   - Не обещаю, мой принц, что смогу этого сделать, но обещаю приложить все свои силы для того, чтобы выполнить этот твой приказ! Да, между прочим, мой принц, в продолжении нашего недавнего разговора. 6-й егерский полк подполковника Данилы Резникова уничтожил разведбатальон 3-й гвардейской дивизии. Так что, принц, твоя тайна об Эдвардсе по прежнему остается секретом для заговорщиков.
   - А кто это такой подполковник Резников, чем он для нас интересен?! - Поинтересовался я.

3

   Иррек появился в моем кабинете таким радостным и оживленным, что у меня при виде его, болезненно сжалось сердце. Этот мой старый дружище, видимо, очень надеялся на то, что он, наконец-то, освободится от этой проклятой работы на Третьем галоканале, что теперь он сможет вернуться в свою прежнюю должность, снова стать моим личным пилотом космолета. Что эта старая должность снова предоставит ему возможность снова парить на истребителе в бескрайнем небе.
   В тот момент я по телефону беседовал с полковником Филиппом, обсуждая проблему возрождения имперской полиции. Поэтому я не мог прервать этого разговора, Иррека же жестом руки я попросил садиться в любое из свободных кресел.
   Как только я положил трубку на рычаг телефонного аппарата, Иррек привстал в кресле, чтобы задать свой вопрос, но в этот момент в кабинет вошел генерал Валдис. Он пришел вместе с крепышом кирианином, среднего роста в форме имперского десантника без знаков различия.
   Генерал Валдис тут же мне отрапортовал:
   - Ваше сиятельство, мой принц, позвольте вам представить полковника Иоганна Дермье, командира 1-й особой штурмовой бригады. Он представляется по случаю прибытия в столицу его штурмовой бригады со всем вооружением, личным составом.
   - Спасибо, генерал! Ну, а вы, полковник, что вы мне расскажите о дороге в столицу, о месте расквартировании вашей бригады, как вас встретили в столичном гарнизоне?
   - Сразу же после прибытия бригады на места дислокации, отправился на встречу с генерал майором Хасселом, начальником столичного гарнизона. Он первым же делом поинтересовался, каким делом моя бригада будет заниматься в столице. Но слушать меня не стал, а поднялся и вышел из кабинета, прежде чем я начал свой рапорт. Имперские железные дороги отлично справились с транспортировкой бригады до Лихоборья, пригорода Сааны. Там много свободной имперской земли, мы подобрали себе кусочек, отгородили его пластобетонным забором, приступили к строительству жилых, служебных и технических помещений для бригады.
   - Хорошо! Ну, о столичном гарнизоне особо не беспокойтесь. Если вы им понадобитесь, они вас сами найдут! Не могли бы вы в нескольких словах рассказать мне о своей бригаде?
   - Моя 1-я штурмовая бригада, как и другие девять бригад, является оперативно-тактическим соединением, может работать во фронтовой линии, так и в глубоком тылу противника. Она состоит из полка мотопехоты, двух полков бронетехники и самоходной артиллерии, двух дивизионов тяжелой артиллерии. Солдаты бригады прошли обучение и боевую подготовку в рамках различных программам. Мы повоевали в имперском Пограничье, отражая налеты армейских подразделений или диких кочевых племен соседних государств, перехватывая караваны с наркотиками и большие группы контрабандистов. Полки моей бригады научены прорывать глубоко эшелонированные укрепления противника, мы умеем работать на любом рельефе местности, может воевать даже в городских кварталах. Солдаты и унтер-офицеры бригады обучены вести уличные бои в городе штурмовыми тройками, небольшими командами, они могут блокировать, захватывать отдельные здания, так и целые кварталы, если требуется, то и сами города.
   Я поблагодарил полковника Иоганна Дермье за столь интересный рассказ, посмотрел на Валдиса и поинтересовался:
   - Ваши штабисты успели поработать над планом штурма здания Главного управления полиции?
   - Так точно, Ваше Величество! - Тут же гаркнул генерал майор Валдис, отводя свои глаза в сторону.
   Я еще раз внимательно на него посмотрел. Валдис еще не стал моим другом, он пока относился к разряду моих товарищей. Товарищам же пока еще не было дозволено совершать подобные оговорки в присутствии чужих моему ближнему кругу кириан. Подумав, я не стал Валдису указывать на его ошибку оговорку. Я еще не стал императором Кирианской империи, поэтому ему не следовало бы ко мне обращаться подобным образом!
   - Какие же силы вы собираетесь задействовать на штурм ГУПа?
   - Ротой панцирников окружить здание, чтобы воспретить вход и выход из здания. Рота спецназа гномов атакует с крыши, а рота панцирников пойдет в атаку с первого этажа вверх по лестницам. Все лифты в здание будут заблокированы!
   Тогда я повернулся к полковнику Дермье, чтобы у него поинтересоваться:
   - А вы, полковник, что думаете по поводу того, чтобы вашими солдатами заменить тяжелых пехотинцев? Им все же трудновато, несколько тесновато сражаться с противником в каких-то помещений?
   - Я бы предложил вместо роты панцирников на штурм здания с первого этажа, по лестницам вверх направить роту своей мотопехоты. Бойцы любой роты моторизованного полка моей бригады прошли специальную подготовку штурма городских зданий!
   - Ну, что ж, Дермье, этот вопрос вы обсудите с генерал майором Валдисом, вместе с ним и примите окончательное решение. Теперь я с вами встречусь, только сегодня вечером перед началом штурма здания ГУПа. Так как сейчас я должен срочно покинуть императорский дворец, опаздываю на совещание, которое проходит в одном из имперских министерств!
   Я пожал руку полковнику Дермье, генерал майору Валдису, вежливо попросил Иррека меня сопровождать. В лифте к нам присоединился полковник Герцег с взводом своих вооруженных до зубов проходимцев гномов. Мы поднялись на крышу дворца, направились к паре десантных глайдеров, которые стояли неподалеку от лифтовых шахт.
   Вечерело, на крыше из-за ветра было довольно-таки прохладно. Кожаная куртка, в последнюю минуту наброшенная на плечи, неплохо защитила меня от этой вечерней свежести. Иррек же прибыл ко мне в модном костюмчике, пошитого из тонкого материала, который не грел, в результате сейчас он зубами выстукивал популярный мотивчик одного латиноамериканского танца. Тоже мне, цаца, а ведь в свое время Иррек был настоящим виртуальным мужиком, которому все было нипочем, ни мороз, ни солнце!
   Цивилизация превратила его в homo sapience, но одновременно сделала его слабым, изнеженным существом. В десантном отсеке глайдера было тепло, там не было и намека на прохладу, на сквозняк.
   Пилот нашего глайдера, дождавшись момента, когда последний гном захлопнет за собой люк десантного отсека, тут же пошел в набор высоты. Вскоре мы оказались на высоте в пятьсот метров, воздушное пространство над столицей в этот час оказалось заполнено служебными и частными глайдерами, флайерами, слайдерами, а также гравитационным грузовиками, автобусами, платформами. Столичное воздушное пространство строго контролировалось ПВО и ВВС Кирианской империи, поэтому пилоту нашего глайдера перед взлетом включать опознавание "свой - чужой", только после этого он пошел на высоту.
   Летели мы недолго, минут пять - шесть, не более! Когда внизу под нами появилось многоэтажное здание, то пилот глайдера накренил свою машину таким образом, что триста метров мы попросту падали вниз камнем. Мой желудок очень невежливо подкатил к самому горлу, он уже совсем собрался освободить меня от всего, что в нем находилось, когда полозья глайдера коснулись одной из площадок для приземления глайдеров, флайеров и скиммеров.
   Настоящей ватагой, состоявшей из меня, Иррека и гномов, мы прошли в грузовой лифт и спустились на десятый этаж здания. Этот десятый этаж был превращен в огромную приемную, где работали две секретарши, два помощника. Нисколько кириан молчаливо сидели на стульях в нише, они видимо ожидали, когда начальник этой приемной их примет. Одним словом, когда мы вышли из грузового лифта, то секретари и помощники сразу же обратили на нас внимание.
   Полковник Герцег тотчас же повел себя, как, видимо, гномы обычно ведут себя на широкой публике. Без малейшего смущения, робости он схватил меня за руку и, как деревенского непослушного мальчишку, потащил за собой к дверям кабинета, решительно ухватившись за дверную ручку. Видимо, эти секретарши еще не встречались с гномами, поэтому не были знакомы с их наглостью и пробиваемостью. Сейчас эти женщины с любопытством и интересом посматривали на гномов, все еще толпившихся у лифтов, а также на этого маленького, но такого симпатичного кирианина недорослика. Секретарши всполошились слишком поздно, когда Герцег уже дотащил меня до двери кабинета. Они бросилась на ее защиту, но опоздали, так как Герцег уже заставлял меня перешагивать его порог.
   Словом, я не успел и слова сказать, как оказался в большом и светлом кабинете, где два кирианина мирно беседовали за маленьким столиком, неторопливо попивая чай с печеньем.
   Я тут же вздохнул с облегчением, так как в одном из мужчин узнал бывшего имперского министра финансов Лоренса Юниста, с которым уже встречался. Мы с ним, как мне показалось, даже немного подружились. Напротив Юниста сидел хорошо одетый мужчина интеллигентного вида в очках с оловянной оправой.
   На звук открывающейся двери Лоренс Юнист обернулся, он моментально меня узнал, и уже через секунду летел мне навстречу с рукой, протянутой для дружеского рукопожатия. Мой полковник Герцег, разумеется, не ожидал подобного проявления дружеских чувств, намерения бывшего имперского министра он воспринял, как враждебные, поэтому выдвинулся вперед, защищая меня, преграждая дорогу набегающему на нас Юнисту. При этом мой ангел-хранитель не удержался, свою руку многозначительно положил на еще не расстегнутую кобуру с ручным фазером. Но министр Юнист был опытным политиком и кирианином, он сделал вид, что не заметил полковника Герцега, прямо над его головой начал пожимать мне руку.
   Я же с интересом всматривался в лицо Лоренса Юниста, размышляя, почему этот бывший имперский министр сделал вид, что не заметил моего гнома ангела-хранителя. Ведь, этим своим поведением он поставил Герцега в щекотливое положение, а, как известно всем, гномы злопамятны, рано или поздно мой Герцег ему отомстит за подобное поведение и невнимание к себе. Мне же такие скандалы между своими же кирианами были совершенно не нужны, поэтому я решил несколько позже переговорить с Герцегом по этому вопросу!
   Полковник Герцег в этот момент очень походил на перезревший помидор, вставь ему детонатор от гранаты в известное место, так он тут же взорвется. Но я к этому времени стал воспитанным и тактичным кирианином. Поэтому притворился, что сейчас ничего особенного не произошло и, пожав руку министру Юнисту, вслед за ним отправился к чайному столику.
   Лоренс Юнист, все еще пожимая мою руку, вежливо произнес:
   - Боже мой, принц Барк, какими судьбами, вы, принц, сами ко мне пожаловали? Я же секунду назад попросил одну из своих секретарш срочно перезвонить в вашу приемную, договориться о нашей новой встрече! У меня есть для вас очень хорошие новости, мне бы хотелось этими новостями с вами поделиться! Прошу вас, проходите к тому столику, я хочу вас также познакомить с очень интересным кирианином!
   Когда мы подошли к чайному столику, то кирианин с очками в оловянной оправе уже стоял на ногах, его голова была почтительно склонена.
   - Принц, познакомьтесь, пожалуйста, доктор Роббер, советник императора Иоанна по вопросам пропаганды и агитации. Скажу вам, принц, по секрету, доктор Роббер очень умный человек, многое знает!
   Я же в этот момент подумал о том, что сегодня у меня настоящий вечер чудес. Я ехал к бывшему министру Юнисту для того, чтобы выяснить, как продвигается наш с ним совместный проект?! При встрече же с ним вдруг выясняется, что он хорошо знаком еще с одним кирианином, с которым, чуть позднее, я тоже хотел бы встретиться, пригласить его стать советником Иррека в новом предприятии, которое я начинал.
   Как чуть позднее выяснилось, доктор Роббер, будучи имперским советником, хорошо знал, как обстоят дела с имперской пропагандой и агитацией. С имперскими средствами массовой информацией, имперским галовидением, он мог сделать все, что угодно, но, видимо, не мог касаться вопросов относительно частных СМИ, частного галовидения. Эти вопросы были вне его компетенции, как имперского служащего! Но, что произойдет, если он перестанет быть простым служащим, а станет частным инвестором в частные СМИ?! Нет, не совсем правильно, доверять можно только своим друзьям, только Иррек может стать владельцем крупной инвесторской компании, а доктор Роббер его заместителем... и советником! Эти мысли в мгновение ока промелькнули в моем сознании.
   Я вежливо попросил все еще раздосадованного полковника Герцега пригласить в кабинет нашего Иррека, который из-за присущей ему стеснительности, так и не решился вместе с нами так нагло и беспардонно перешагнуть порог кабинета Лоренса Юниста, бывшего министра финансов, а сейчас частного предпринимателя.
   Пока Герцег бегал за Ирреком, я подошел к бару, расположенному за спиной доктора Роббера, взял небольшой бокал, наполнил его гранатовым соком. Цвет этого напитка соответствовал цвету кагора, пусть мои собеседники думают, что я пью вино.
   Появился Иррек, он был чем-то очень смущен, его щеки заливал красный румянец до самых бровей. Он был настолько взволнован, что едва не пролил на стол мой же бокал гранатового сока. С трудом мне удалось усадить взволнованного друга в кресло, приказав ему внимательно прислушиваться к нашему разговору, не перебивать при этом собеседников.
   Под влиянием внутреннего наития я решил эту встречу начать с разговора о новом назначении Иррека.
   - Лоренс, я решил посетить тебя, так как решил посоветоваться с тобой по одному небольшому финансовому вопросу. Свои небольшие сбережения я хочу вложить в одно небольшое предприятие. Когда я занимался восстановлением прав Кирианской империи на владение Третьем каналом, то столкнулся с немыслимыми вещами. Империя оплачивает все расходы того или иного печатного органа, главный редактор этого органа вовсю мутит воду, получая имперскую зарплату, он позволяет себе нападки на мать-кормилицу, обзывая ее проституткой. В этой связи, чтобы избежать повторение всего этого, я решил создать холдинг, в который войдут все СМИ, принадлежащие империи, учредители которых являются имперских министерства и ведомства. Этот же холдинг займется скупкой других частных СМИ.
   - Кто еще станет соучредителем этого холдинга? - Тут же поинтересовался Лоренс Юнист, эта финансовая бестия уже просчитал все "за" и "против" этого холдинга.
   - Только я! Может быть, моя жена Лиана или же полковник Филипп! Я с ними еще не разговаривал по этому вопросу. Генеральным директором этого холдинга будет Иррек с десятью процентами акций. Доктору Робберу я хотел бы предложить должность "первого заместителя" и... моего советника.
   - Если вы мне дадите десять процентов, то я мог бы стать заместителем генерального директора по привлечению инвесторов. Может быть, и сам бы стал одним из таких инвесторов?!
   - Это частное предприятие императорской семьи! Вы же не член этой семьи, поэтому могу вам предложить только восемь процентов! Что касается должности заместителя генерального директора, то я не против этого предложения. Хотя перед этим я хотел вам, Лоренс, предложить основать банк императорской семьи, где вы получите до двадцати процентов! Сами подберете его служащих и управляющий персонал. Но одно другому не мешает, хотя участие в обоих предприятиях делает вас уж слишком приближенной к нам фигурой, а мне этого, если уж честно говорить, не очень бы хотелось бы! Так что вы уж сами решайте, какое из двух предложений вам ближе. Вы примете! Можете работать по обоим предложением, но тогда я вас включу в свой близкий круг друзей, но спрос тогда с вас будет несколько иным. Я бы сказал более строгим!
   - Спасибо, принц, за ваши предложения. Разумеется, я еще над ними подумаю, но думаю, буду работать по обоим вашим предложениям, тем более, что сейчас я особо не загружен.
   Иррека уловил суть нашей беседы, он практически мгновенно сообразил, что в ближайшие дни ему придется превратиться в медиа магната, который и займется организацией нашей работы в этом направлении. Поработав месяц в качестве генерального директора Третьего галоканала, он там постоянно сталкивался с проблемой постоянной нехватки денег, то их не хватало на выплату зарплаты сотрудникам галоканала, то на покупку оборудования. Поэтому сейчас он поинтересовался:
   - Скажите, а какое финансирование предусмотрено на функционирование холдинга, о создании которого вы только что говорили?
   - Неограниченное! - Тут же буркнул Лоренс Юнист.
   - В меру разумное! - Поправил я его. - Но уже завтра с утра ты приступаешь к работе по этому проекту!
   - Сотрудники, эксперты, специалисты и аналитики? Помещение и мебель?
   Я кивнул головой в сторону бывшего министра и императорского советника.
   - Это вопросы их уровня! Решайте, вместе с ними!
   - А мне, что? Увольняться с работы? - Вдруг ожил, молчавший до этого время доктор Роббер. - А служебная квартира? Бонусные выплаты?
   Тогда я повернулся к нему лицом и тихим, угрожающим голосом произнес:
   - Месяц можешь не увольняться! Но на первую свою зарплату в холдинге, купи, пожалуйста, себе дом где-нибудь на окраине Сааны и все, что полагается к этому дому. Советую приобрести дом и поселиться в районе дальнего пригорода Лихоборье, по крайней мере, там не будут идти бои, которые вот-вот разразятся в столице!
   Наша беседа прошла именно в той тональности, как мне этого хотелось, правда, еще осталась пара вопросов, которые я хотел задать лично Лоренсу Юнисту. Поэтому сделал так, чтобы доктор Роббер и Иррек первыми покинули кабинет, оставив меня наедине с Лоренсом Юнистом.
   - Как обстоят дела с нашим проектом?
   Министр Юнист тут же проинформировал меня о том, что по его поручению, его доверенными лицами создана, официально зарегистрирована небольшая инвестиционную компания. Уже сейчас эта компания имеет небольшой офис в деловом центре Сааны. Все акции этой компании он готов передать в мой архив. В настоящий момент персонал этой компании занимается перехватом финансовых потоков заговорщиков, которые они крали из бюджета Кирианской Империи. Кое-какие потоки уже переориентированы на счета, открытые в банках, владельцы которых придерживались монархистских взглядов. Эти средства полностью контролировались нами, никто не мог ими воспользоваться без моего на то разрешения.

4

   Бойцы бригады полковника Дермье оказались настоящими профессионалами своего дела, в течение пяти минут они отключили все охранные терминалы в здании Главного полицейского управления. Причем, они это проделали так быстро и ловко, что оставили в дураках спецназовцев полковника Герцега. Тем удалось на парашютах приземлиться на крышу здания ГУПа, а дальше они уже не могли сделать и шага. Зенитные установки, установленные на крыше ГУПа, реагировали на любое их шевеление, на любое их движение, вот пришлось гномам залечь, лежать, практически не двигаясь и не дыша.
   Полковник Герцег от охватившего его бешенства, как козел в огороде, скакал вокруг меня, он полагал, что я такой умный, могу ему подсказать выход из того глупейшего положения, в котором оказалась целая рота его гномов. Я и сам не знал, что можно было бы сделать так, чтобы помочь гномам, поэтому сидел над картой с непроницаемым лицом, ожидая, когда Герцег перестанет беситься, доложит о сути дела!
   Никогда в своей жизни я не слышал такого рапорта, который произнес этот недорослик. Примерно, на двадцатой минуте этого мямлания прозвучали простые слова, которые от полковника так долго ждали, о том, что гномы нуждаются в помощи. Тогда я повернулся в сторону полковника Дермье и просто махнул ему рукой. Тут же прогремел взрыв, это саперы 1-й штурмовой бригады взорвали кабель, по которому электрический ток подавался в здание Главного полицейского управления.
   Таким образом, здание ГУПа было полностью обесточено, навсегда замолчали его автоматические огневые точки, установленные на крыше и по внешнему периметру здания. Окончательно взбесившийся полковник Герцег, схватив парашют, стремглав, понесся к первому же глайдеру, чтобы с него на парашюте выброситься на крышу ГУПа, чтобы вместе со своими растерявшимися бандитами атаковать защитников здания. В тот момент я подумал о том, зачем моему ангелу-хранителю понадобился парашют, ведь, теперь, когда здание обесточено, его оборонительное оружие не функционирует, то глайдер мог бы спокойно приземлиться на крышу здания. Но Герцега не остановил, так как решил посмотреть, попадет ли полковник или не попадет со своим приземлением, прыгая с парашютом на крышу самого этого здания?!
   Тем временем, я вместе с полковником Иоганном Дермье и его бойцами приблизился к центральному входу в здание Городского управления полиции. Неожиданно там мы натолкнулись на новые препятствия, центральный вход, а также все окна первого и второго этажей ГУПа были напрочь забетонированы. Попытки мотострелков ломами или прикладами фазерных винтовок, автоматов пробиться внутрь здания, ни к чему не привели.
   Тогда полковник Дермье отдал новый приказ, к зданию ГУПа тут же подогнали несколько глайдеров инженерной роты бригады. Раскрыв рот от удивления, я наблюдал за тем, как мотострелки начали доставать из багажных отсеков длинные палки, чтобы из них состыковать длинные шесты, навинчивая палки друг на друга. В результате на свет появились длиннейшие шесты, каждый из которых был, примерно, в шесть - семь метров длиной.
   Затем один из бойцов становился у переднего конца шеста, а двое других бойцов становились у другого конца этого же шеста. Эта тройка стремительно разбегалась, когда передний боец оказывался у стены здания, то он продолжал свой бег, но уже по вертикальной стене здания ГУПа, всеми силами держась за шест. Сзади же двое же его приятелей продолжали его шестом подталкивать, помогая ему взбежать до окон третьего этажа. Таким необычным образом, отделение мотострелков одним махом оказалось на третьем этаже. Там бойцы, прикладами своих фазерных автоматов и карабинов разбили стекла окон, один за другим исчезая в помещениях третьего этажа.
   Этот своеобразный лифт продолжил свою работу, он одну за другой поднимал на третий этаж боевые группы по десять бойцов в каждой. Наблюдая, за столь необычным способом подъема на этаж, я подсчитал количество этажей в здании. Всего их было тридцать! На восьмом этаже располагалось само руководство столичной полиции Сааны
   Только что здание без единого выстрела приняло в себя в роту имперской мотопехоты и роту гномьего спецназа, общим счетом около трехсот бойцов. В любую секунду внутри него должны были разгореться бои с защитниками. Но по-прежнему в лишенном электричества здании не светилось ни одного окна, сохранялась тишина, не было слышно ни единого выстрела. Все здание ГУПа было погружено в темноту, на интерьере его первого этажа не горело ни единого окна, ни единой вывески. На крыше были погашены предупредительные знаки для пролетающих мимо летательных аппаратов. Не было слышно ни разрывов ручных гранат, ни выстрелов из гранатометов.
   Я переходил от одного глайдера к другому глайдеру, ожидая всплеска радиопереговоров, но мощные рации боевых машин хранили полное молчание. Видимо, в здание имелась специальная аппаратура, которая блокировала работу любых приборов, излучающих радиосигналы, работал постановщик электронных помех?! От неизвестности в отношении того, что же сейчас происходит внутри ГУПа, у меня начало подниматься давление, росло волнение. Я сильно переживал, волновался за судьбу полковника Дермье и его мотострелков, за полковника Герцега и его гномов.
   Прошло уже пятнадцать минут с того момента, когда последний мотострелок исчез в окнах третьего этажа этого здания. Но там, по-прежнему, ничего не происходило, кругом было тихо, я же снова и снова всматривался в затемненные окна здания ГУПа, но так и не увидел ни единого свидетельства того, чтобы в здание что-либо происходило!
   Тогда я привел в боевую готовность свой плечевой энергомет, направляясь к замурованному центральному входу в ГУП, собираясь им пробить проход в само здание, чтобы, в конце концов, выяснить, что же там происходит с мотострелками полковника Дермье.
   Но в этот момент в центральном входе здания прогремел сильный взрыв, треск, во все стороны полетели осколки кирпича, камня и стекла. Когда пыль немного улеглась, то в образовавшемся от взрыва проеме я увидел улыбающегося полковника Дермье, который приглашающее махал нам рукой.
   Вслед за полковником по пробитому направленным взрывом проходу мы прошли в здание ГУПа, по лестнице поднялись на второй этаж. Командир роты мотострелков доложил мне о том, что его мотострелки обследовали уже четыре этажа здания Городского управления полиции, но они пока еще ничего не обнаружили, ни одного живого или мертвого полицейского. Этажи пустовали, хотя сохранилось немало свидетельств того, что недавно там были кириане.
   Мотострелки роты работали по следующему принципу, несколько штурмовых групп проникали на этаж. Там они распределяли между собой помещения, принимались за их осмотр, делая так, чтобы был осмотрен каждый кабинет, каждое техническое или служебное помещение на этом этаже. Досматривались даже воздухозаборы, каналы, по которым прокладывались линии телефонной связи, коммуникационные и энергетические каналы. Только после этого полного обследования штурмовые группы поднимались на следующий этаж здания.
   Штаб роты мотострелков разместился на втором этаже в кабинете какого-то начальника, так как в этот кабинете имелась подводка специальной полицейской связи и телекоммуникационных каналов для общего и служебного пользования. На столах и стульях этого кабинета были расставлены тактические терминалы, по которым офицеры наблюдали за действиями своих штурмовых групп.
   В настоящий момент имперские мотострелки зачищали уже пятый этаж здания, но контакта с противником пока еще не было. Я уж собрался приказать полковнику Дермье, ускорить темпы зачистки, как вдруг произошел первый огневой контакт, неизвестные кирианцы из энергетического автоматического оружия обстреляли одну из наших штурмовых групп. Когда группа приблизилась к лестнице для подъема на шестой этаж, то она была обстреляна из двух фазерных автоматов. Контакт носил секундный характер, бойцы штурмовой группы не успели открыть ответного огня, так как сам противник после первых же выстрелов бесследно исчез. Имперские мотострелки тщательно обследовали лестницу и подходы к лестнице на шестой этаж, откуда велся огонь, но ничего не обнаружили, даже следов противника.
   Так и осталось неизвестным, кто и почему нас обстрелял в том месте!
   Но как только мотострелки успокоились, они тут же продолжили работу по зачистке шестого этажа. Но снова прогремела очередь фазерного автомата, на этот раз у лифта на втором этаже.
   Когда полчаса назад нас вели в штабную комнату роты мотострелков, то я собственными глазами видел, что те лифты охранялись имперским мотострелком. Мы с полковником Дермье в сопровождении пяти бойцов с оружием наготове побежали к месту выстрелом, но у лифта увидели печальную картину, лежащее на полу коридора тело убитого имперского мотострелка. Мы подбежали именно в тот момент, когда двери лифта медленно закрывались. В немыслимом прыжке полковник Герцег успел закатить в кабину лифта боевую гранату. Вскоре в кабине лифта послышался негромкий хлопок взрыва гранаты, а вслед за ним последовал более сильный взрыв. По всей очевидности, детонировало находившееся в лифте взрывное устройство, оно вдребезги разнесло и кабину лифта, и того, кто там еще находился. Когда мы попытались осмотреть то, что осталось от лифта, то ничего кроме большой лужи крови, каких-то бесформенных останков, там ничего уже не было.
   Эти два случая, перестрелки и взрыв лифта, свидетельствовали, прежде всего, о том, что здание Городского управления полиции все-таки не пустовало, что в нем были какие-то живые существа.
   Я нашел возможность, тихо поинтересовался у полковника Дермье:
   - Сколько же вам времени, полковник, потребуется для полной очистки здания ГУПа?
   Полковник Дермье, подумав, ответил:
   - Ваша Светлость, я полагаю, что мы с этим делом провозимся не менее суток! Ведь, нам нужно на каждом этаже все тщательно проверить, прежде чем переходить на следующий этаж. А мои мотострелки не больно уж сведущие специалисты, скажем, по коммуникационным каналам или по воздухозаборникам, поэтому зачистка этажа происходит в несколько замедленном темпе.
   К тому же к этим словам полковника Дермье следовало бы добавить и то, что после шестого этажа участились боевые столкновения.
   Причем, огонь из фазерного боевого оружия по нашим бойцам вели кириане, одетые в форму имперского полицейского. Но все те кириане почему-то имели заторможенную реакцию, замедленное движение тел. Но все это в той или иной мере сказывалось на замедленном продвижение вперед мотострелков Дермье, на скорости зачистки этажа.
   Меня очень обеспокоил и следующий факт, в Кирианской империи существовало строжайшее правило по ношению оружия имперскими полицейскими. Они не имели права носить и пользоваться боевым фазерным оружием - автоматами, карабинами и пулеметами. Фазерный пистолет "Морган" был специально разработан для имперской полиции, поэтому он являлся единственным оружием, которым мог пользоваться полицейский. Луч этого ручного фазера работал всего на расстоянии до ста метров, он мог оглушить, обездвижить, но не убить кирианина.
   В нашей же ситуации помимо того, что кириане в полицейской форме по мотострелкам вели огонь из боевых фазерных автоматов и карабинов, это оружие было боевым. Правда, оно было устарелым оружием, но, тем не менее, оно все же оставалось боевым оружием! Такого оружия не должно и не могло бы находиться в руках имперских полицейских!
   Спорадически возникающие перестрелки сильно замедляли наше продвижение на верхние этажи здания ГУПа. Наблюдая по тактическому терминалу за действием одной штурмовой тройки, я обратил внимание и на то, что участники штурмовых групп мотострелков полковника Дермье стали демонстрировать свою усталость, они с большей. ненужной осторожностью, чем этого требовала боевая обстановка, шли на контакт или на столкновение с противником.
   Нет, мотострелки не избегали боевого столкновения, но сейчас они действовали как бы вполсилы. Не вели ближнего огня, направленного на поражение противника, а стали издалека открывать огонь, словно хотели предупредить противника о своем существовании. Мотострелки вообще перестали пользоваться ручными гранатами, гранатометами, теперь они старались не входить с противником в рукопашный бой. Наблюдая за столь замедленным ведением боевых действий, я неожиданно для себя пришел к выводу о том, что мотострелки полковника Дермье, видимо, попали под какое-то сильное психологическое влияние.
   Когда расположение штаба роты подняли на два этажа выше, то я поделился с полковником Дермье своими наблюдениями и выводами в связи с действиями его мотострелков. Он на секунду задумался, затем, утвердительно кивнув головой, сказал:
   - До разговора с вами, Ваше сиятельство, я не обращал на это особого внимания. Но в последнее минуты начал ощущать какую-то непонятную тяжесть в голове, а также желание, все бросить, лечь на пол и немного отдохнуть. Да и потом, мне стало казаться, что граждане Кирианской империи не должны стрелять друг в друга, что это недоразумение, что оно должно вот-вот разрешиться. Что мне стоит закрыть глаза, остановиться... Одним словом, только понимание того, что я солдат, что я должен выполнить ваш, принц, приказ, заставляет меня вести этот бой! В противном же случае, я бы давно своим мотострелкам приказал, прекратить бой, отправляться на отдых!
   Тогда впервые в мою голову закралась мысль о том, что все, что в настоящий момент происходит с бойцами и командирами роты мотострелков, что это не простая случайность. Чтобы не подвергать их психику излишнему, не нужному насилию, для нас было бы целесообразнее временно прекратить боевые действия, дать мотострелкам возможность отдохнуть, а офицерам разобраться в происходящей ситуации.
   Поэтому я подошел к полковнику Дермье, и ему предложил:
   - Слушай, полковник, я думаю, что тебе пора отдавать приказ об отдыхе своим мотострелкам. Прикажи, зачистить и закрепиться на седьмом этаже, там вы можете отдохнуть, через пару часов продолжить свою работу по зачистке других этажей Главного управления полиции.
   В ответ полковник устало кивнул головой, а затем вопросительно посмотрел на меня.
   Пожав плечами, я сказал:
   - Гномы только что мне доложили с верхних этажей о том, что они не ощущают какого-либо психологического давления. К тому же им осталось всего пара этажей, чтобы оказаться на восьмом этаже ГУПа, на котором расположены кабинеты руководителей Городского управления полиции. Я же собираюсь подняться наверх к своим гномам, а затем вместе с ними прорываться на восьмой этаж ГУПа. Ты же, полковник, отдыхай со своими мотострелками. Если нам потребуется помощь твоих мотострелков, тогда я пришлю вестового с соответствующим приказом.
   Полковник Дермье согласно кивнул головой, отдал соответствующий приказ командиру роты, а сам тяжело опустился на корточки, спиной прижимаясь к стене коридора. По всему было видно, что этот полковник очень сильно устал, он очень хотел поспать, хотя бы минуту!

5

   Командир 10-го истребительного полка имперской авиации подполковник Альба Регги сидел за своим столом в помещении штаба полка, серьезно насупив брови, ломая голову над внезапно возникшей проблемой. Он только что положил телефонную трубку после разговора со штабом авидивизии, откуда поступил приказ, который впервые в своей жизни он пытался оспорить, просил его отменить или отложить его исполнение на более позднее время, скажем, на десять суток, по крайней мере!
   Хотя этот приказ и выеденного яйца не стоил, штаб дивизии потребовал, чтобы восемь истребителей "Хорридан 4", гномьей разработки и сборки, пролетели бы сто километров над линией разделения двух армий, двух противоборствующих сторон.
   Эта линия разделяла 1-ю имперскую пехотную армию под командованием генерал-лейтенанта Уоррена Сгорби, который вышел из клана Серн, был протеже генерала армии Германа Мольта, и 3-ю армию так называемых демократов. 3-й армией командовал полковник Дери Нигглсон, до недавнего времени она была наемной армией клана Муравьев. Эта линия разделения еще не стала линией фронта, она только разделяла две стороны, но каких-либо военных действий пока еще не велось вдоль этой линии. Так изредка там случались ружейная или артиллеристская перестрелки, время от времени в поле сталкивались разведывательно- поисковые группы обеих сторон.
   Таким образом проблема заключалось не в обстановке на линии фронта, а в пилотах этих истребителей. Парни только что появились в полку, но имели налет на этих удивительно маневренных машинах всего десять часов. Иными словами, эти молодые пилоты умели только взлетать и садиться. Они еще ни разу не проводили в воздухе долгое время, не производили стрельб из бортового оружия, не умели летать парами, а о тактике воздушного боя не имели ни малейшего представления. Поэтому отправлять их на выполнение этого задания было смерти подобно, мало бы кто из них мог бы вернуться назад.
   Поэтому подполковник Альба Регги перезвонил в штаб дивизии, начал просить вышестоящих офицеров отложить выполнение этого боевого задания на более позднее время. Когда Альба Регги набрал телефон своего старого друга полковника Реджинальда, который в авиадивизии отвечал за летную подготовку всего летного состава дивизии, в доходчивых терминах объяснил ему свою проблему, то Реджинальд внезапно на него озлобился, начал на него кричать:
   - Альба, ты что не понимаешь! Ты, что первый день командуешь своим полком?! Вспомни, где сейчас находятся твои бывшие пилоты?! Да, они сели на свои "Беркуты" и, помахав тебе крылышками, перелетели на вражескую сторону. Все двенадцать пилотов, которые, как мы с тобой надеялись, должны были стать костяком, хребтом твоего обновленного 10-го полка, сегодня служат в 5-м истребительном полке, майора Уссури, летают на боевые задания, штурмуют наземные позиции наших войск. И сегодня им никто, понимаешь, дружище, им никто с нашей стороны не противодействуют, так как у нас истребительной авиации пока еще нет! У нас пока существует одни только номера этих истребительных полков, их командиры и штабные офицеры, но в полках нет ни одного летчика-истребителя! Все старые пилоты нас уже предали, с нашими же истребителями уже перелетели под крылышки своих кланов. Новые же наши пилоты, выпускники летных школ, они пока еще сдают выпускные экзамены в этих самых летных школах!
   - Реджинальд, как друга, умоляю тебя, прибывшие ко мне ребята совсем еще сосунки, их только что от груди матери отняли! А ты говоришь, они должны сражаться! Они даже не умеют бортового оружия снять с предохранителей!
   - А ты их, Альба, зачем существуешь? Так перед вылетом на боевое задание покажи им, как нужно бортовое оружие нужно снимать с предохранителей. Вот твои парни чему-то новому научатся! Так что, Альба, готовь этот вылет, порадуй наши наземные войска тем, что и у нас имеется истребительная и штурмовая авиация! Мы твоих пилотов отправляем на боевое задание только ради того, чтобы наша пехота знала. Что, когда потребуются, имперская авиация всегда имперской пехоте придет на помощь. А то пехотные офицеры аж прямо заколебали нас своими отписками типа: "ввиду полного отсутствия поддержки с воздуха наши войска были вынуждены отступить..."! И, Альба, больше не звони мне по таким вопросам, понимаешь это приказ самого Брюса Рассела, его я уже не могу отменить!
   В этот момент вся летная молодежь 10-го полка, восемнадцать лейтенантов имперской авиации, собралась в казарме офицеров летчиков 2-й эскадрильи, она развлекалась бесконечной игрой в чехарду. Громко звенели молодые голоса, давая советы друг другу, как правильно прыгать, или как правильно сгибаться тем, кто водит. Одним словом, в казарме стоял громкий шум, крики, настоящая детская безалаберщина, как всегда случается, когда в одном месте собирается много молодых кириан. Им всем в среднем было по восемнадцать лет, полгода обучения в рамках ускоренного курса летной школы никому из этих парней не прибавило серьезности. Тем более, что, наконец-то, исполнилась их мечта, они стали летчиками-истребителями имперской авиации, получили звание "лейтенант". Принимая во внимание то обстоятельство, что многие из этих парней были вторыми и третьими сыновьями простых крестьян, их ожидала скучная и неинтересная жизнь. Разумеется, этих молодых крестьянских парней сильно прельщала перспектива стать дворянами, войти в высший свет имперской армии, получить дополнительное образование, когда они получат воинское звание "капитан".
   В самый разгар веселья, когда настала очередь через коленопреклонных парней прыгать веселушке, рыжеволосой девушке пышке с удивительно развитыми женскими формами, в мундире имперского лейтенанта, тихо открылась дверь казармы, на ее пороге появился подполковник Регги в сопровождении командира третьей эскадрильи капитана Ульфсена. Они еще несколько секунд с интересом присматривались к тому, как резвится молодое поколение, а затем прошли вглубь помещения, где капитан Ульфсен негромко скомандовал:
   - Господа офицеры, попрошу поприветствовать командира полка, подполковника Альба Регги!
   В одно мгновение игра в чехарду прекратилась, каждый молодой парень выпрямился и, подняв правую руку, к брови правого, замер, повернувшись лицом к командиру полка. Только одна парочка, видимо, она сильно увлеклась игрой в чехарду, осталась в игровом положении, рыжеволосая лейтенант так крепко оседлала такого же рыжеволосого лейтенанта, но только мужского пола. Он, как ни бился, не мог освободиться от девицы, которая, сидя на нем, уже козыряла, приветствуя, подполковника Альба Регги. В конце концов, и рыжеволосый лейтенант вылез из-под девицы, присоединился к своим товарищам, пальцами правой руки касаясь брови правого глаза.
   Только тогда подполковник Альба Регги козырнул всем лейтенантам в ответ, и опустил свою руку. Вслед за ним восемнадцать лейтенантов тоже опустили свои руки, встав по стойке вольно, ноги на ширине плеч, а руки свели в замок за свои спины.
   - Господа лейтенанты, наш полк только что получил первое боевое задание, согласно которому четыре пары должны ознакомиться с окружающей местностью. Вылет в 12.00, ведущий группы - капитан Ульфсен. Сейчас он и определит состав пилотов своей группы. Чуть позже мы сможем познакомиться с деталями этого боевого задания!
   Капитан Ульфсен довольно-таки быстро определился с составом своей группы. Правда вышла небольшая заминка, когда он из своего списка выкликнул фамилию лейтенанта Шербурн, то из общего строя вышли сразу же два лейтенанта. Это были те два рыжеволосые игруна в чехарду, девица и парень. Как оказалось, они попросту были однофамильцами. Особо не ломая голову над таким совпадением, на которое он перед этим не обратил внимания, капитан Ульфсен решил взять с собой в полет лейтенанта девицу!
   Вскоре восемь отобранных пилотов сели в гравикар, чтобы отправиться на стоянки своих истребителей, разбросанных тут и там по всему поля аэродрома.
   Истребитель "Хорридан 4" лейтенанта Сочнева, которому благодаря протекции отца, удалось поступить в имперскую летную школу, которую с отличием только что окончил, стоял на самой дальней стоянки. Словом Сергею Сочневу пришлось шестерым парням жать руки, целовать в ушко рыжеволосую Шербурн, прежде чем он добрался до своего истребителя. Бригада, занимавшаяся техническим обслуживанием истребителя, по очереди пожала своему пилоту руку, а затем упаковала его в выносную пилотскую кабину, чтобы затем эту кабину вместе с пилотом вставить, как разъем электронного чипа в истребитель.
   Пилот Сергей Сочнев по сигналу с КП полка запустил двигатель истребителя. Двигатель работал настолько тихо, что Сергей, находясь в пилотской кабине, не слышал ни единого звука, только по засветившейся зеленым цветом приборов передней панели он понял, что двигатель набрал положенные обороты. По внутреннему каналу связи послышался голос капитана Ульфсена:
   - Ребята, нам предстоит первый вылет на болевое задание. У нас еще нет навыков ведения единоличных поединков с вражескими пилотами, поэтому нам стоит все это время держаться вместе. В случае появления вражеских истребителей встаем в защитный круг, каждый должен защищать хвост истребителя товарища, а он в свою очередь прикроет твой хвост.
   Истребитель капитана Ульфсена вздрогнул и сразу же пошел на взлет!
   Вслед за ним пошли на взлет и другие истребители, Сергей Сочнев взлетал самым последним.
   Перед тем, как снять ногу с тормозной педали, лейтенант Сочнев увидел, как на обзорном экране появилась взлетная полоса во всей своей красе, со всеми необходимыми знаками. Ему осталось только снять ноги с тормозной педали, его же "Хорридан 4" сам выполнил все необходимые эволюции, необходимые для того, чтобы истребитель взлетел, пошел бы в набор высоты. Сочнев взял на себя пилотирование истребителем только тогда, когда тот набрал высоту в триста метров.
   С большим трудом Сергею Сочневу удалось найти свое место в общем строе группы, после чего все его внимание, приобретенные навыки уходили на то, чтобы удержаться в строю группы, случайно не выпасть из него. Он не видел тех кренов, вираже, разворотов, которые выполнял истребитель капитана Ульфсена, выводя группу к линии фронта. Сергей Сочнев не увидел и самой линии фронта, так как его внимание было поглощено только пилотированием машины. И такое происходило не с ним одним, а почти со всеми пилотами этой группы. Они даже не поняли, что имперские войсками первыми начали их обстреливать из зенитной артиллерии, но имперцы вовремя прекратили этот огонь!
   Сергей Сочнев успел заметить, что их группу догоняет какая-то другая группа. Он вежливо отошел в сторону, пропуская вперед командира этой другой группы. И только тогда увидел на его фюзеляже, на крыльях какие-то непонятные звезды вместо имперских тяжеловесных крестов. Действуя по инерции, Сергей Сочнев, снял фазерную пушку, калибром в 30 мм, с предохранителя, большим правым пальцем на кнопку открытия огня из пушки. Проревела его длинная пушечная очередь, истребитель "Беркут", лидер вражеской истребительной группы, исчез в пламени разрывов энергокапсул.
   Затем вражеских "Беркутов" стало гораздо больше. Все они почему-то гонялись за ним одним, лейтенантом Сочневым, почему это так происходило, Сергей никак не мог понять. Он только уклонялся, уходил то от одного, то от другого "Беркута", в какой-то момент он так сильно растерялся, что по внутреннему каналу связи прокричал:
   - Капитан Ульфсен, где вы? Я никого из своих товарищей не вижу!
   - Не видишь, сынок, это потому, что троих из семи твоих товарищей сбили! Если можешь отбиться от врага, то пробивайся, уходи за линию фронта, там тебя прикроет наша зенитная артиллерия!
   - А линия фронта, где она? Я в такой толкучке ничего не вижу! Одни только "Беркуты" кругом!
   Как немногим позже лейтенант Сочнев узнал, в этот момент истребитель капитана Ульфсена горел, горящей кометой он врезался еще в один вражеский истребитель. После чего пилоты "Беркутов" успокоились, решив, что они победили. Демократы сбили четыре из восьми имперских истребителей "Хорридан 4", а сами потеряли четыре "Беркута" из двенадцати истребителей, принявших участие в этом бою!
   Но именно этот бой стал большим началом в летной карьере лейтенанта Сочнева. Пятилетнюю гражданскую войну он закончит в чине полковника, командира истребительно-штурмового авиакорпуса. Сергей Сочнев станет одним из пятидесяти лучших имперских летчиков истребителей, за годы войны он собьет более трехсот вражеских самолетов.

Глава 11

1

   Гномы полковника Герцега осторожно передвигались по восьмому этажу здания Городского управления полиции, держа наготове свое фазерное оружие. Из-за перебитого мотострелками электрокабеля освещение во внутренних помещениях, коридорах здания ГУПа полностью отсутствовало. К тому же наступивший за его стенами вечер в столице вечер привнес и свою дополнительную долю темноты, так что по коридору этого этажа я мог двигаться только наощупь. Там я практически ничего не видел! Но мои гномы, в недавнем прошлом жители подземелий, горных пещер, куда свет с поверхности никогда не проникал, особой проблемы со зрением не ощущали. Их зрение за тысячи лет такой подземной жизни приспособилось к тому, чтобы они могли бы видеть, едва ли не в сплошной темноте, гораздо лучше, чем наши домашние кошки!
   Гномы во главе с Герцегом шли впереди, проверяя по пути каждый кабинет, закоулок, техническое или служебное помещение этого этажа, а я же следовал за ними. Время от времени кто-нибудь из них тихим шепотом произносил:
   - Зачищено!
   Тогда два гнома автоматчика брали меня за руки, каждый со своей стороны, помогали мне сделать шагов двадцать вперед.
   Таким образом, у меня было более чем достаточно времени на различные размышления, воспоминания. Думалось-то мне хорошо, но, к слову сказать, постоянное нахождение в такой кромешной темноте вызывали во мне не очень хорошую нервную реакцию, так что я старался из своих рук не выпускать волосатые руки недоросликов, нехорошими, материнскими словами поминая мотострелков Дермье. Они, что не могли взорвать только часть электрокабеля, оставив часть освещения в здание ГУПа, хотя бы в его коридорах?! Что особенно действовало на нервы, так это было то, что этот был тот самый коридор, которым мы какую-то неделю назад я вместе с полковником Герцегом, с его гномами шел спасать бригадного генерала Мольта. Тогда он был нормально освещен, в нем было много офицеров сотрудников управления, сейчас же в этой чертовой темноте ничего не было видно, поэтому я даже не мог увидеть, какие изменения в нем произошли за это время.
   Внезапно в воздухе возник посторонний шум, мои гномы мгновенно рассыпались по коридору, занимая позиции, удобные для ведения огня по противнику. На некоторое мгновение в темном коридоре наступила полнейшая тишина, не нарушаемая даже мухами. В этой тишине вскоре повторился тот же самый звук. Этот звук, который сейчас все мы хорошо слышали, он напоминал легкий храп спящего кирианина.
   Мы с еще большей осторожностью продолжили свое продвижение по этому коридору, внимательно всматриваясь в темный, тяжелый, густой сумрак этого коридора. Вдруг я заметил впереди слева от себя какой-то светлый фон, это не был отраженный свет какой-либо электрической лампы или какого другого электрического источника. Через секунду я догадался, просто слева по коридору от меня проходил длинный застекленный оконный проем метра в три-четыре длинной. Ночная темнота за этим окном оказалась более светлой, что темнота, заполнявшая коридор здания полицейского управления! Вот на этом на светлом фоне мы и увидели силуэт фигуры кирианина, на котором была полицейская форма, ремень фазерного автомата у него был переброшен через плечо.
   Этот кирианин полицейский стоял у окна, лбом приткнувшись к оконному стеклу, похоже, он очень крепко спал, слегка посапывая своим курносым носом?!
   Герцег на цыпочках, осторожно подкрался к полицейскому, с его плеча сдернул опасную игрушку, но в ответ кирианин даже не шелохнулся. Он продолжал стоять, уткнувшись лбом в оконное стекла, совершенно не двигаясь. Ничего, кроме тихого звука посапывания спящего кирианина носом, не говорило о том, что в этом кирианине сохранилась жизнь, его пульс едва прощупывался?! Он не проснулся даже от двух оплеух, которыми мой полковник гном его наградил. В тот момент я был страшно удивлен тем, что этот полицейский парень крепко спал с широко раскрытыми глазами.
   Возможно, он давно бы уже свалился на пол, если бы его тело не оказалось как бы заклиненным между створкой оконного переплета и стеной здания. Полицейский, видимо, подошел к окну, он хотел подышать свежим воздухом, а в этот самый момент его сознание возьми и отключилось.
   Мы с Герцегом парня оттащили от окна, осторожно уложили на пол, а он опять-таки не шелохнулся, не отреагировал должным образом на то, что мы с ним только что проделали. Быстро просканировав его сознание, я узнал, что этот парень жив, мыслит, видит, что с ним происходит, но его сознание было заторможено. Он был не в состоянии пошевелить даже одним своим пальцем, реагировать на все то, что с ним сейчас происходит, словно его мозжечок головного мозга был временно заблокирован, так же, как и некоторые другие двигательные и речевые рецепторы его головного мозга.
   Я только на секунду представил себе, в каком он состоянии сейчас находится и нервно передернул своими плечами! Любому разумному существу будет страшно, когда ты все видишь, все понимаешь, но ни на что не можешь отреагировать! Даже, если твоя рука попадет в пламя свечки, то ты будешь наблюдать, как будет гореть твоя плоть, не в силах отодвинуть руку от пламени!
   Мы этого парня были вынуждены так и оставить без помощи на полу, а сами продолжили свое продвижение к кабинету генерал лейтенанту Уолтера Сази. По мере этого нашего продвижения в торец здания ГУПа, нам все чаще и чаще стали встречаться полицейские, находившиеся в состоянии кататонии. Мы их находили, чуть ли не в каждом кабинете, они беспомощно лежали в каком-либо углу, закоулке этого самого коридора. Недвижными, беспомощными куклами она валялись и посередине коридора, автоматчики вели меня, осторожно обходя каждое такое тело. Все эти полицейские дышали, но находились в коматозном состоянии, потеряв способность самостоятельно двигаться, говорить. У меня создалось впечатление, что все они были нормальными, физически здоровыми кирианами, если иметь в виду их медицинское состояние! Но в какой-то момент с ними что-то произошло, они вдруг, неожиданно для самих себя, оказались в таком бедственном состоянии.
   Одним словом, всем этим кирианам была нужна срочная скорая медицинская помощь.
   Я хотел связаться и переговорить с полковником Дермье, поделиться тем, что только что узнал, но минирации наших тактшлемов, по-прежнему, не работали. Тогда я коснулся плеча полковника Герцега. Когда тот развернулся ко мне, то обеими своими руки я схватил его голову так, чтобы мои ладони легли бы на его виски, одним движением губ, без голоса, произнес:
   - Полковник, срочно пошли вестового к полковнику Дермье. Прикажи ему передать мой приказ, чтобы тот срочно вызвал бы к зданию ГУПа все свободные кареты скорой помощи с медицинскими бригадами!
   Когда процесс превращения консерватора из консерваторов, моего полковника Герцега, в современного телепата, или провидца будущего был завершен, то я уже мысленно ему добавил:
   - Все, гном, поигрался в свою свободу и демократию, и хватит! Теперь ты стал моим естественным продолжением! Я теперь могу свободно читать все твои мысли! Так что иди, выполняй полученное задание!
   Мой полковник Герцег с ужасом на меня посмотрел, он дико боялся того, что когда-нибудь, я начну читать его мысли, узнаю все его родовые тайны и секреты! Я не этого не видел, но теперь ощущая сознание своего гнома, как бы почувствовал, как Герцег подошел к одному из своих гномов и что-то пробасил тому на своем гномьим языке. Тот гном тут же умчался выполнять мой приказ!
   Как вы уже знаете, приемная кабинета генерал-лейтенанта Сази располагалась в самом конце коридора, который неожиданно для меня вдруг оказался перегороженным мощной, кирпичной стеной, ранее которой попросту не существовало. В этой стене имелся проход, перекрытый армированной железом дверью. У двери неподвижно лежал молодой полицейский, приложив ладонь к его шее которого, я не обнаружил биения пульса. Этот молодой полицейский был мертв.
   Закрыв веками глаза полицейскому, я поднялся на ноги, решительно направляясь к двери в приемную, но меня, как всегда, опередил Герцег. Он опередил меня, первым ухватился за ручку этой двери и резко ее распахнул, чтобы вместе со своими головорезами ворваться в приемную главы городской полиции, генерал лейтенанта Уолтера Сази.
   Там мы увидели потрясшую наше воображение картину!
   Приемная генерал лейтенанта Сази как бы функционировала, но одновременно как бы и не функционировала!
   Не смотря на то, что все здание ГУПа было обесточено мотострелками полковника Дермье, приемная была хорошо освещена, экраны терминалов мерцали голубыми искорками, что говорило о том, они тоже подключены к электричеству. За каждым рабочим столом сидели секретарши, помощники и порученцы генерала лейтенанта Уолтера Сази, общим счетом кириан пять, не меньше! Но по их неестественным позам, по поникшим, упавшим на грудь головам было понятным, что и с этими кирианами что-то было не все в порядке.
   Герцег пробежался между рядами столов, на бегу ладонью руки, касаясь, шей полицейских, чтобы вскоре мне отрапортовать:
   - Сир, все эти полицейские офицеры находятся в кататоническом ступоре! Придут в себя, когда будут выведены из-под психологического воздействия!
   Внезапно в приемной послышалась мягкая трель телефонного звонка, одновременно замигал зеленый индикатор телефонного аппарата, установленного на столе одной из секретарш. Секретарша была очень красивой девицей с длинными платиновыми волосами до плеч, на которых красовались погоны капитана имперской полиции. Девушка не пошевелилась, она никак не реагировала на все еще продолжающую звучать трель телефонного вызова. Она недвижно сидела за столом с терминалом, ее голова почти лежала на груди. Эта композиция создавала впечатление красоты и какой-то полной беспомощности! Автоответчик принял этот телефонный вызов, я услышал, как промоталась лента в его кассетном магнитофончике, послышался чей-то голос, через секунду погас зеленый индикатор вызова.
   За двойными дубовыми дверьми генеральского кабинета хранилась плотная угрожающая тишина. Бойцы Герцега приготовились к очередному рывку, они сгруппировались у двери, один из них взялся за ручку двери, собираясь ее резко распахнуть. Я на долю секунды попридержал их рывок, чтобы своим мысленным зондом прощупать ситуацию за этими закрытыми дверьми.
   Ранее сколько бы раз я не предпринимал таких попыток, они мне не удавалось. На своем ментальном уровне я еще ни разу не мог выяснить, что же происходит в соседнем помещении. Но на этот в моем сознании вдруг сформировалась картина - ярко освещенный кабинет, за своим рабочим столом сидит генерал лейтенант Уолтер Сази. Он ласково смотрел на меня и говорил:
   - Проходи, Барк! Я уже давно жду твоего появления! Мне срочно нужна твоя помощь!
   Я поднял руку, собираясь предупредить Герцега о том, чтобы его гномы убрали бы свое оружие, так как за этой дверью нас ожидает друг. Но в этот момент что-то случилось! Картина, сформировавшаяся было в моем сознание, вдруг распалась на какую-то чудную мозаику, которая в свою очередь внезапно сложилась в нечто непонятное! После чего в моем сознании вдруг появился монстр ментат, щупальца которого потянулись ко мне. Этот ментат, как только заметил, что я вижу его в истинном свете, решил, обрушить на меня свой сильнейший ментальный удар, надеясь, этим ударом подавить мою мыслительную активность. Этим ударом он хотел подавить мою силу воли, блокировать, подавить отдельные функции моего головного мозга, чтобы превратить меня в свою марионетку.
   Мне удалось спастись, остаться живым, не позволить ментату сжечь свой головной мозг только потому, что этот монстр сейчас находился в процессе ментального общения с большим количеством других ментальных объектов. Он попросту в момент нанесения удара не успел сконцентрироваться, чтобы всей мощью накопленной пси-энергией мне оглоушить, подмять под себя. Этот монстр ментат не смог достичь своей конечной цели и по той причине, что доступ в мое сознание был заблокирован.
   Я доступ в свое сознание на всякий случай заблокировал еще тогда, когда мы неожиданно выяснили, что в здании ГУПа многие имперские полицейские находятся в состоянии кататонии, как возможный результат психического воздействия извне. Тогда я, больше действуя больше по наитию, чем по нужде, и заблокировал несанкционированный доступ в свой головной мозг.
   Благодаря этой вовремя поставленной блокады, мне удалось выжить, сохранить нетронутым головной мозг, суметь перенести этот мощный ментальный удар подавления этого монстра, когда бывшего генерал-лейтенантом Сази! Но все равно этот пси-удар оказался настолько мощным, что мой головной мозг, чтобы не перегореть, на время отключился, я как бы оказался в обмороке. Подобное отключение головного мозга позволило мне не сойти с ума, правда, пришлось несколько секунд поваляться на полу кабинете.
   Пока я боролся в ментальном диапазоне, полковник Герцег вместе со своими гномами уже прорвался в кабинет начальника полицейского управления. Толпа гномов, как только преодолела порог кабинета, рассыпалась по обеим сторонам от двери, чтобы из своих фазерных автоматов, пулеметов и карабинов начать, словно водой из брандспойта, поливать очередями все пространство этого генеральского кабинета. Получилось так, что этими первыми же своими выстрелами они насмерть поразили монстра, сидевшего в кресле за рабочим столом, так как этот стол был установлен прямо напротив входной двери.
   Монстр еще попытался вскочить на ноги, чтобы все-таки уйти из-под этого дикого, не контролируемого обстрела гномов. Но опять-таки, вступив в борьбу со мной, он на несколько мгновений задержался с этой попыткой, немного поздно начал уходить из-под огня гномов.
   Тело монстра едва ли не в одно мгновение было покрыто черными, прожженными энергосгустками дырами. Эти дыры образовались в результате попаданий в его тело микрокапсул энергосгустков, которые тут же начали взрываться в его теле. В долю секунды Уолтер Сази умер, отдал свою душу господу богу, если таковая, разумеется, у него, чудовищного ментата, была! От этих дыр тело монстра потеряло свою форму, на пол кабинета потекла зеленоватая с отвратительным запахом жидкость. В последний раз монстр-ментат ментат что-то прокричал громким голосом, а затем он опрокинулся на спинку своего кресла, медленно сползая на пол. К этому времени я снова был на своих ногах, что позволила мне наблюдать последнюю минуту жизни этого ментата.
   Со смертью генерала монстра каким-то образом прекратилось и ментальное давление, которое ощущалось во всех помещениях здания ГУПа! Я это узнал по крикам и возгласам облегчения, которыми вдруг наполнился радиоэфир. Мотострелки полковника Дермье радостно кричали о том, что они снова чувствуют себя нормально, но среди этих голосов можно было услышать и недоуменные голоса полицейских, начавших приходить в сознание.
   Увидев меня в кабинете, полковник Герцег тут же дернулся в мою сторону, видимо, он снова собрался меня защищать, но я жестом руки его остановил. Я окинул взглядом обстановку кабинета, чтобы разобраться в том, что же здесь произошло. В кабинете, помимо гномов и меня, находились еще два существа, одно из них, монстр в свое время бывший генерал-лейтенантом полиции Уотером Сази. А вторым существом был непонятный сфероид, который сейчас полулежал в другом кресле. Этот овальный сфероид не имел ни головы, ни рук, его тело совершенно не имело острых выступов, но он имел некое подобие ног, видимо, для самостоятельного передвижения.
   Всматриваясь в обстановку генеральского кабинета, я вдруг почувствовал тревогу, зарождавшуюся внутри меня. В моем сознании одна за другой начали сменяться картинки-изображения, множество полицейских, начавших приходить в сознание в темных коридорах здания. Одни поднимали головы, чтобы осмотреться кругом, но ничего кроме темноты вокруг себя так и не увидели. Другие полицейские сумели даже подняться на ноги, но они не знали куда идти, что делать дальше, когда вокруг тебя сплошная темнота. Никто из них не помнил, что с ними происходило до настоящего того момента, когда они пришли в сознание, поэтому они сейчас стояли на ногах, с большим удивлением посматривая на боевые фазеры в своих руках. В ту минуту я чувствовал, что эта нерешительность полицейских вот-вот перейдет во всеобщую панику, истерику, тогда могут пострадать многие полицейские, когда они начнут в панике метаться по коридорам, могут начать стрелять друг в друга!
   Времени для разрешения этой проблемы у меня не оставалось!
   Мне срочно требовалось обратиться ко всем кирианам, в этот момент находившимся в коридорах, помещениях и кабинетах этого тридцатиэтажного здания, чтобы они не впали в панику, чтобы не перестреляли друг друга, а выслушали бы мои слова, в которых я попытался бы объяснить создавшуюся ситуацию. Я бы им рассказал о том, как они оказались в таком плачевном положении, что они должны делать?!
   Но первоначально по тактической радиосвязи я связался с полковником Дермье:
   - Полковник, прибыли ли кареты скорой помощи?
   - Так точно, Ваша Светлость! Прибыло тридцать бригад скорой помощи на тридцати автомобилях!
   - Полковник, делай что хочешь, но через пять минут, здание ГУПа должно быть подключено к источнику электроэнергии. Нам требуется включить освещение на всех тридцати этажах. По бригаде скорой помощи отправишь на каждый этаж, если есть такая возможность, то для этого воспользуйся лифтами! - Почти кричал я. - К каждой медицинской бригаде прикрепишь по десять мотострелков! Они должны немедленно заняться оказанием помощи психологически травмированным полицейским офицерам! Я тебе приказываю, полковник, чтобы мотострелки и бригады скорой помощи немедленно приступили бы к работе! Восьмой этаж оставь мне и моим гномам!
   -Так точно, Ваша Светлость, все будет выполнено! Только не волнуйтесь! Для вашей информации, сир, здание ГУПа, как пять минут назад, было подключено к электроэнергии, так что свет сейчас будет на всех этажах.
   Но я уже не слышал ответа полковника Дермье, на не гнувшихся в коленях ногах, я подошел к сфероиду, свою руку положил на него. В меня полилось такое количество пси-энергии, что мне стало трудно и душно дышать! Не отрывая от ментата своей руки, я выпрямился во весь свой рост, сконцентрировался, пытаясь энергией своего сознания охватить сознание всех других кириан, которые в тот момент находились в помещениях здания Главного полицейского управления:
   - Друзья, прошу вас оставаться спокойными, уверенными в себе кирианами! Не удивляйтесь тому, что вы слышите мой голос, но меня самого не видите! Чуть позже я вам объясню, как это произошло, что вы только слышите один мой голос! Сейчас мне, принцу Барку, хотелось бы вас успокоить, с вами поговорить о том, что же с вами произошло, каким образом вы оказались в темных коридорах ГУПа. Прежде всего, давайте сделаем так, чтобы у нас появился свет. Разговор при свете пройдет быстрее, а главное вы многое увидите своими глазами, мне же будет легче вам это все объяснить! Итак, сейчас нам включат свет... и мы продолжим наш разговор, только не волнйтесь...

2

   Когда я открыл глаза, осмотрелся кругом, то никого уже не было в генеральском кабинете, помимо меня и двух гномов автоматчиков, которым Герцег поручил меня сопровождать. Не было и тела самого генерал лейтенанта Уолтера Сази, но все еще оставался смрадный запах, который я услышал, когда вошел в этот генеральский кабинет. Даже мои ко всему привычные гномы, стояли рядом со мной со ноздрями и ртами, перевязанными белыми тряпками, более похожими на чистые портянки для кирзовых сапог. Когда я посмотрел на их лица, то меня прямо-таки охватила жалость к этим недоросликам, от этого смрада из их глаз струйками бежали слезы. Прежде, я еще никогда не видел ревущих гномов, они ревели, словно белуга в море!
   Но жалеть гномов мне, честно говоря, было некогда, пора было и мне покидать этот кабинет, но в этот момент я увидел ментата, продолжавшего неподвижно сидеть в своем кресле. Глаз у него не было, поэтому я не знал, видит ли он меня или не видит? Поэтому я негромким голосом поинтересовался, обращаясь к ментату:
   - Ну, и что мы с тобой будем делать? Кто ты на деле, живое ли существо?
   - Нет, я не живое, не разумное существо этого мира, к тому же я бестелесен! Отвечаю на твой вопрос именно так, кирианин, как я их понял! Если я неправильно тебя понял, тогда скажи, не стесняйся, меня поправлять! Теперь несколько слов о самом себе, меня разработали, создали, а затем в течение двадцати лет работали над моим интеллектом механики имперского клана Пантер. Это мало кому известный малочисленный клан обитает на восточной границе Кирианской империи. Его ученые, которые называли себя механиками, в течение долгого времени они пытались в меня вложить некую душу, но механики так и не стали Творцами, поэтому им так и не удалось этого сделать. Сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, выкупил меня у клана Пантер за пятьдесят миллиардов имперских кредитов. Он собственноручно меня передал в распоряжение генерал-лейтенанта Сази, для того, чтобы я вывел из строя имперскую полицию. Сази же наоборот мечтал о том, чтобы имперскую полицию превратить в нечто похожее на благотворительную организацию, чтобы полицейские помогали бы кирианским гражданам решать свои проблемы бытия! Он искренне верил в то, что имперский закон может быть благосклонен! Что этот закон не должен карать, подвергать наказанию за преступления, совершенные гражданами империи. Этот закон должен был помогать, этим своим гражданам находить такую жизненную стезю, которая не позволяла бы им становиться преступниками! Сази был романтическим мечтателем, хотел так повлиять на сознание своих полицейских, чтобы они становились экскурсоводами кирианских граждан, помогая, им отыскать такую дорогу! Вначале наш пси-эксперимент удачно развивался, все больше и больше полицейских попадало под пси-влияние генерал-лейтенанта Сази, но затем произошла пси-перегрузка. Он умер, превратившись в какого-то монстра, возжелавшего пси-власти над всем этим миром! Что тебе со мной делать, то я не знаю, как мне отвечать на этот вопрос. Ведь, понимаешь, я проводник, а ты источник желаний, я же только помогаю тебе постичь эти пожелания. Так что тебе, кирианин решать, что же именно со мной ты собираешься делать?!
   - Много неожиданного, ментат, ты мне рассказал! Но на основании рассказанного мне пока трудно принять решение, как с тобой следует поступить? Мне нужно будет найти время еще для одного серьезного с тобой разговора, тогда и решу, что же буду с тобой делать? А пока ты не мог бы мне подсказать, не можешь ли ты стать чем-нибудь таким, что я мог бы постоянно носить с собой, так как я не хотел бы ни на минуту с тобой расставаться?!
   - Если хочешь, то я могу стать твоей записной книжной! Всегда буду рядом с тобой находиться! Когда ты голосом или мысленно выскажешь какую-либо пожелание, то я всегда буду находиться рядом с тобой, чтобы его немедленно выполнить!
   - Ну, что ж, передвижной терминал в форме записной книжки, это неплохая идея! Я ее принимаю!
   Подойдя к двери кабинета, я ее открыл, перешагнул порог, и застыл на пороге от удивления увиденным. Приемная к этому времени полностью ожила, она была полна народа, там были гномы Герцега, две секретарши, три офицера порученца, они заполняли все ее пространство. Я бы даже сказал, что народа в приемной было так много, что мне было некуда ступить ногой!
   Вновь ожившие полицейские, продолжали сидеть за своими рабочими столами, переглядывались между собой и, пожимая плечами, о чем-то перешептываться. С огромным удивлением они посматривали на усталых, начавших подремывать гномов, рассевшихся в креслах, расставленных вдоль стены. Они все повернули головы в мою сторону, когда я появился из кабинета их начальника. Это их поведение ясно говорило о том, что эти парни и девушки ничего не помнили из того, что же с ними происходило до этого момента! Они даже не помнили и тех моментов, когда мы только что появились в их приемной, когда тело Сази на носилках выносили санитары. Все это мне удалось узнать быстро просканировав сознание очнувшихся полицейских офицеров!
   Убирая записную книжку во внутренний карман офицерского кителя, я прошел в центр приемной, мысленно попросив своего ментата повторить мою небольшую речь, которую я произнес, обращаясь к другим полицейским, несколько минут назад. В этот же момент по заработавшей рации меня вызвал полковник Дермье, ему хотелось рассказать мне о том, как имперские полицейские восприняли мое обращение к ним, как хорошо поработали его мотострелки, помогая бригадам скорой помощи га этажах здания сортировать мертвых и живых полицейских.
   - Если бы вы еще минуту, принц, промедлили со своим выступлением, то среди полицейских, пришедших в сознание, начались бы волнения, истерика и, возможно, самая настоящая паника. Я не слышал вашей речи, принц, но собственными глазами на шестом этаже мог наблюдать за тем, как полицейские после вашего выступления, поднимались с пола, строились в шеренги, небольшие колонны, чтобы пройти до лестницы. Там они сдавали свое оружие, проходили медицинский осмотр, наиболее пострадавших парней на каретах скорой помощи развозили по госпиталям и городским больницам.
   Полковник Дермье продолжал свой рассказ, я слушал его, одновременно продолжал наблюдать за поведением полицейских офицеров в приемной. После того, как закончилось мое обращение к ним, они все собрались в кружок у стола платиновой блондинки, что-то взволнованно обсуждая. Полковник закончил свой рапорт и отключился. Тогда я подошел к полицейским и поинтересовался:
   - Господа офицера, что вы запомнили из всего того, как у вас наступило беспамятство?
   - Ты бы меня об этом спросил? - Тут же отреагировал ментат в моем кармане.
   - Меня не интересуют твои воспоминания, ментат! Я хочу знать, что же именно запомнили эти ребята? И, пожалуйста, ментат, постарайся сдерживаться, не лезть со своими советами, если тебя об этом не просят? Не забудь, что сейчас, ты всего лишь записная книжка!
   Перебивая друг друга, секретарши и офицеры порученцы, молодость есть молодость, она всегда торопится жить, начали вспоминать о том, как они пришли на работу, как вскоре появился генерал лейтенант Уолтер Сази, его сопровождал незнакомый им кирианин в гражданской одежде. Меня заинтересовал этот кирианин, так как в генеральском кабинете мы его не обнаружили. Они вдвоем прошли в кабинет, попросив их не беспокоить, ни с кем не соединять! Долгое время в кабинете начальника, ничего особенного не происходило, как вспоминал один из офицеров порученцев, затем генерал попросил их приготовить чай и кофе. Сази по интеркому обратился к Нелли, офицер головой кивнул в сторону секретарши, платиновой блондинки, приготовить им чай и кофе, принести их ему в кабинет.
   Секретарша Нелли по нашими взглядами, покраснев от смущения, тихим голосом продолжила рассказ:
   - Генерал Сази и его собеседник сидели за чайным столиком, они о чем-то неспешно беседовали. Когда я подошла к их столику, пока его сервировала, а затем с подноса на столик переставляла чашку кофе, стакан с чаем, песочный сахар, печенье и джем, то они оба молчали. Когда же я их покидала, то услышала вопрос Сази, с которым он обратился к своему собеседнику:
   - Почему ты прибег к помощи дружинников клана Бобров, а не воспользовался собственными бойцами?
   Ответа Нелли не слышала, так как она к этому времени уже покинула кабинет начальника.
   Приемная постепенно начала превращаться в рабочий офис, обе секретарши только и успевали отвечать на поступающие телефонные звонки. Офицеры порученцы, по моей просьбе, занялись обзваниванием руководящего состава управления, его старших офицеров, так как я собрался провести общее собрание кадрового актива полицейского управления. Вскоре в приемной объявился и полковник Дермье, вслед за собой он притащил своих ротных офицеров. Но Дермье оказался парнем не лишенным ума, он сразу же заметил перегруженность приемной народом, потихоньку своих офицеров переселил в соседнее помещением, в кабинет заместителя начальника полицейского главка, но сам задержался в приемной.
   Я же пристроился на стуле рядом с Нелли, просил ее соединить меня с Поли, девушка вначале не поняла, кого я имею в виду, она вопросительно на меня посмотрела. Тогда я поправился, попросил ее соединить меня с имперским министром внутренних дел Кирианской империи. В приемной тут же наступила тишина, Нелли кончиками пальцев мгновенно пробежалась по клавиатуре терминала, через секунду подняла телефонную трубку и профессиональным голосом секретаря попросила к телефону имперского министра.
   Потом он подняла голову, посмотрела мне в глаза и сказала тихим шепотом:
   - На другом конце интересуются, что это такой герой в Городском полицейском управления, который хотел бы переговорить непосредственно с самим министром?! Они советуют вам для начала позвониться в министерский департамент, который курирует наше управление, решить там свои вопросы, а уж после можно будет позвонить и министру с благодарностью!
   При этом эта красивая девчонка выглядела очень сконфуженной, ее щеки краснела из-за переживания, из-за мой, якобы, проявленной неловкостью. Я слегка шевельнул рукой, успокаивая девушку, попросив ее, наглецу на другом конце телефонной линии передать дословно следующее:
   - Принц Барк сам определяет, с кем ему говорить или не говорить! Что касается имперского министра внутренних дел, то ей следует прибыть на совещание, которое будет принцем проводиться в здании Городского управления полиции. Оно начнется ровно в 16.00.
   Услышав мое имя, порученцы, вторая секретарша, а также только что вошедшие в приемную офицеры полиции поднялись на ноги, вытянулись в струнку и замерли, поедая меня глазами. Честно говоря, до этого момента мне было так хорошо в этой компании, но я сразу же почувствовал крайнюю неловкость, когда одним только упоминанием моего имени была нарушена дружеская атмосфера, до этого царившая в приемной! К слову сказать, я прямо-таки почувствовал себя неловко от такого проявления почета и уважения, пока я этого не заслужил! Как всегда, именно в этот момент в приемной снова появился полковник Герцег, который, проталкиваясь среди застывших по стойке "смирно" офицеров, несколько удивленно на них поглядывал, гном явно не понимал того, почему они все так вытянулись передо мной?!
   Нелли шепотом повторила мои слова в трубку, положила ее на рычаг, она машинально посмотрела на часы. Висевшие над дверьми входа в кабинет начальника управления. Стрелки часов показывали 15.42. Чтобы как-то замять возникшую неловкость, я негромко произнес:
   - Вольно, господа офицеры! Прошу в следующий раз при моем появлении в приемной быть чуть более сдержанными, по команде смирно не вставать!

3

   Обратив внимание на то, что мой гном ангел-хранитель начал снова держаться от меня подальше, я жестом руки попросил его к себе приблизиться. Еще на его подходе я мысленно к нему обратился, отчего гнома аж всего передернуло:
   - Дружище, а ты подумал, в каком именно помещении мы будем собирать руководство и актив полицейского управления?
   Возмущенный донельзя, полковник гном недоуменно пожал плечами в ответ на мой вопрос. Он тут же мне в ответ устроил истерику с приплясыванием, драньем волос из своей богатой шевелюры и криком на всю приемную:
   - Ну, почему я, Барк, должен заниматься подысканием помещения в здании, в котором нахожусь всего второй раз в своей жизни. Чтобы ни случилось, ты всех собак спускаешь на своего любимого гнома! Герцег сюда, Герцег туда, того и глядишь я свое здоровье совсем подорву, выполняя твои нелепые поручения!
   К тому же этот симпатичный недорослик всегда и везде успевал мгновенно находить себе друзей, и на этот раз ему на помощь почему-то поспешила секретарша, платиновая красавица Нелли:
   - Обычно сбор офицеров главка у нас проходил в малом переговорном зале, который расположен рядом с кабинетом начальника главка. Это последняя дверь справа перед дверью нашей приемной!
   - Ваше Сиятельство, вы не будете против того, чтобы своими мотострелками мы занялись бы зачисткой этого помещения?!
   После моего утвердительного кивка головой, полковник Дермье тут же связался с ротным командиром, он ему приказал выделить отделение смекалистых мотострелков, так как собрался вместе с ними досмотреть и тщательно обследовать малый переговорный зал на предмет безопасности.
   В нашу приемную приходили все новые и новые полицейские, многие из них были в полковничьих и генеральских погонах. Даже внешне эти полицейские офицеры выглядели неважно, у них были бледные лица, красные воспаленные глаза, трясущиеся от тремора руки, виднелась кровь в царапинах и ссадинах на лицах. В этих кирианах не ощущалось той былой уверенности в себе имперского полицейского, они как-то неуверенно жались по углам приемной, испуганно переглядываясь между собой. Эти кирианцы в полицейских мундирах выглядели какими-то потерянными, словно они утратили нечто важное в своей жизни!
   В приемной появился полковник Дермье, зычным командным басом он предложил:
   - Господа полицейские, прошу вас проходить в малый зал для переговоров. Через несколько минут там начнется совещание актива Городского полицейского управления!
   Нелли громким шепотом проинформировала меня о том, что флайер имперского министра внутренних дел только что совершил посадку на крыше нашего здания. Для встречи министра она отправила одного из заместителей генерал-лейтенанта Сази вместе с группой полицейских офицеров. Я мельком взглянул на ручной хронометр и удовлетворенно хмыкнул, Поли не опоздала, она прилетела точно во время.
   Имперский министр выглядела весьма импозантно, черный без погон и знаков различия комбинезон спецназовца ладно обтягивал тело этой красивой и фигуристой женщины, на поясе висела кобура мощного лучевого "Борга", но только для того, чтобы подчеркнуть осиный размер ее талии. Расстегнутый ворот комбинезона всем желающим демонстрировал красоту, мощь и тяжесть ее груди, практически сводя на нет всю внешнюю воинственность фигуры этого имперского министра. Среди громил взвода спецназа, которые окружали Поли, она смотрелась примой балериной, хотя ростом мало кому из них уступала.
   Полковник Дермье не выдержал мужского характера, он от восхищения причмокнул губами при виде Поли. Но Поли даже не взглянула в его сторону, а бросилась ко мне на грудь, пытаясь повиснуть на моей шее, поцеловать меня в губы. Но я уже привык к подобной ее манере проявления радости при встрече со мной, поэтому успел вовремя прикрыться спинами полковников Дермье и Герцега. Нелли что-то хищно прошептала, но я ее не расслышал!
   Малый переговорный зал был заполнен до отказа офицерами имперской полиции, сквозь толпу которых было невозможно пройти к подиуму с микрофонами. Но при моем появлении, словно по единой команде, все офицеры полиции замерли по стойке смирно, непонятным образом сформировав строй каре. Пара их рядов сделала шаг назад, освобождая, для меня проход к председательскому месту. Уже стоя перед микрофоном, я еще раз внимательно всмотрелся в лица этих полицейских чинов. По их лицам было понятно, что только сейчас они начали отходить от той подавленности, вызванной пси-энергетическим на них воздействием. В немалой мере этому способствовало то, что они сейчас стояли в общем построении, как бы чувствуя плечо своего товарища!
   Поэтому я решил, перед началом совещания всех этих офицеров имперской полиции немного встрянуть, напомнить им, кем они до этого были, и во что сейчас превратились. Я посмотрел на Герцега, на два шага отошел от микрофона, утвердительно кивнув ему головой. Мой ангел-хранитель встал на мое место, громовым голосом проревел в микрофон команду:
   - Всем господам офицерам, стоять смирно!
   Эта команда скорее напоминала рев смертельно раненого лесного кабана, она мгновенно проникла в сознание и в души стоявших в рядах каре офицеров имперской полиции. В зале, по-прежнему, сохранялась тишина, которая нарушилась только редкими покашливаниями. Затем весь зал, словно ожил, офицеры выровняли ряды каре, начали подтягивать свои небольшие и большие животы, выпячивая вперед грудь. Через мгновение каре превратилось в стройные офицерские ряды, словно выстроенные для торжественного прохождения... Я собственными глазами мог наблюдать, как в начале в глазах этих офицеров появились первые проблески чувств, к ним начала возвращаться их былая уверенность в самих себе, в своих товарищах по службе и по работе!
   Я начал свое выступление, не повышая голоса, но благодаря микрофонам, телепатии мой голос ровно разносился по всему залу, он достигал ушей и сознание каждого из присутствующих здесь полицейского офицера. Я же решил пару слов сказать о дружбе и товариществе, которые помогают преодолевать реальные жизненные трудности!
   Совещание прошло в деловом темпе, на нем я так и не узнал чего-либо нового, так как оказалось, что генерал-лейтенант Уолтер Сази, если и был связан с заговорщиками, то прямых доказательств этому не было. Если он и работал с ними, то работал персонально, со своей стороны никого к этому, не привлекая. Разумеется, у него были свои офицеры протеже, но все они в голос говорили о том, что генерал был помешан на том, что все полицейские, независимо от чинов помогали бы кирианским гражданам найти свой, не криминальный путь в этой жизни. Несколько позднее ментат в одном из наших разговоров мне подтвердил эту версию, заявив, что сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, слышал об этой увлеченности генерал-лейтенанта Сази, поэтому и решил Уолтеру Сази его ментата подсунуть якобы для решения этой проблемы!
   После окончания совещания я снова вернулся в бывшую приемную Сази, в которой почувствовал себя довольно-таки комфортно, а также для того, чтобы найти достойного кирианина на должность нового начальника ГУПа, так как я полагал, что имперскую полицию было нельзя и на день оставлять обезглавленной.
   После себя генерал-лейтенант Уолтер Сази оставил четырех заместителей, которые были двух или трехзвездочные генералы полиции. Но, к моему глубокому сожалению, все четверо оказались кирианами весьма преклонных возрастов. Все заместители находились в управлении в то время, когда их начальник, генерал лейтенант Уолтер Сази, проводил опасные пси-эксперименты по установлению контакту со всеми имперскими полицейскими. Этими пси-контактами он практически сжег свой головной мозг. Заместители в свою очередь не очень хорошо перенесли это пси-давление. Они сохранили разум, но для того, чтобы восстановить здоровье им требовалось очень много времени, а его у меня в тот момент совершенно не было. Поэтому, сохранив им полагающиеся по контракту выплаты и льготы, я этих заместителей отправил их по домам лечиться, набираться сил и здоровья.
   Имперский министр Поли, мгновенно разобравшись в создавшейся ситуации, желая в этой сфере деятельности сохранить и укрепить позиции своего министерства, на пост начальника Городского управления полиции она предложила несколько своих кандидатур. Но я до сих пор помнил о проблемах с имперской полицией бывшего министра внутренних дел Карло Лучано, которые он сам так и не смог решить. К тому же в последнее время у меня самого стали возникать некоторые сомнения по отношению к самой Поли, занимаемой ею позиции по некоторым вопросам, поэтому я вежливо сделал вид, что не услышал ее предложений.
   Предыдущие руководители имперской полиции генерал полковник Низами и генерал лейтенант Сази эту структурную организацию имперского министерства внутренних дел едва не вывели за пределы юрисдикции императорской власти. В результате таких попыток улицы имперских городов и населенных пунктов на глазах простых обывателей превратились во владения уголовного и криминального элемента. Дальше этого нельзя было терпеть, с эти нужно было бороться, поэтому вакансия начальника Городского управления полиции уже сегодня должна была быть заполнена!
   Каких-то пару месяцев назад эти же городские улицы были эталоном чистоты и общественного порядка. Чтобы вернуть имперскую полицию к исполнению своих непосредственных обязанностей, вернуть ее на городские улицы имперской полиции требовался жесткий, но принципиальный и честный руководитель. Только что завершившееся совещание офицеров полиции продемонстрировало, что в имперской полиции все еще сохранились офицеры, болеющие за свое дело, готовые с честью, достоинством бороться за порядок на улицах имперских населенных пунктов.
   Им был только нужен толковый руководитель!
   Я сидел за столом, неподалеку от Нелли, перебирая в памяти своих знакомых и приятелей, кто бы из них мог бы возглавить имперскую полицию. Я уже дважды просмотрел этот мысленный список, каждый раз убеждаясь в том, что эти кириане на эту полицейскую должность не подходят по одной или сразу же по нескольким причинам. Такое положение очень меня беспокоило, даже бесило1 Мне совершенно не нравилось такое состояние своей беспомощности, да тут еще два полковника, Герцег и Дермье, видимо, найдя между собой общий язык, сейчас не отходят друг от друга, подбивают бабки к платиновой секретарше. Я уже пару минут не спускал глаз с этих молодцов-удальцов.
   Затем я не выдержал их наглого поведения, медленно поднялся на ноги, начал орать на этих удальцов, изливая на них все накопившееся свое недовольство. А они, оба полковника, на моих глазах прямо-таки похудели на пару килограмм от этого моего гневного рева. Но как только я снова оказался на стуле, то их след моментально простыл, они оба растворились в неизвестном направлении, разумеется, под предлогом внезапно образовавшихся срочных дел.
   Нелли мгновенно меня соединила с полковником Филиппом, своему другу я грустно объяснил свою проблему, но, вместо умного совета, Филипп предложил мне отложить решение этой проблемы до утра, мол, утро вечера мудренее. Это меня в конец разозлило, Филиппу я тут же высказал все, что о нем думал. Не стесняясь, я говорил ему о том, что он обюрократился, что вскоре даже мне придется с ним общаться только через его секретарей и помощников. Пару минут я орал на Филиппа из-за своей неспособности решить простой кадровый вопрос. Покричав на лучшего друга, я бросил трубку в руки Нелли, а она, вместо того, чтобы просто трубку аппарата положить на рычаги, что-то начала ворковать Филиппу. Я долго смотрел на платиновую девицу, даже начал раскрывать рот, чтобы и ее поставить на место, чтобы она вела себя, как подобает секретарше.
   Но тут вспомнил, что она не моя секретарша, поэтому не имею права на нее сегодня орать.
   Нелли, видимо, в моих же глазах прочитала эту мысль, она поднялась на ноги и громко мне отчеканила, что она капитан полиции, что она не позволит всякому там начальству орать на нее, или же о ней плохо думать. Ее напарница чуть ли со стула не свалилась от этих слов своей подруги, так как, по ее мнению, нельзя было так грубо разговаривать с членом императорской семьи. Одновременно она с каким-то интересом, с удивлением на нас обоих посматривать.
   В этот момент имперский министр Поли подошла ко мне, она с явным удивлением своим пронзительным взглядом изумрудных глаз осмотрела капитана полиции с головы до ног, чуть ли под лифчик к ней залезла, вполголоса пробормотав:
   - Ну, ты, Барк, даешь! Находишь верных себе кириан там, где их никто не ищет! Вернее этой капитана-сучки тебе уже никто не будет служить.
   Я не понял, что Поли под этими словами имела в виду, поэтому снова ощерился на полковника Герцега, который набрался наглости и снова появился в приемной. Увидев мою злорадную улыбку, полковник моментально крутанулся на каблуке своих сапог, чтобы тут же на моих глазах раствориться в воздухе, словно его здесь никогда и не было. На столе Нелли послышался очередной телефонный звонок. Девушка, подняла трубку и негромким голосом произнесла:
   - Аппарат принца Барка, слушаю вас! - Через небольшую паузу протянула мне телефонную трубку и сказала. - Император Иоанн хочет переговорить с вами, принц. - И без сил свалилась в кресло. Вторая секретарша стремглав бросилась приводить подругу в чувство нашатырным спиртом.
   Император Иоанн поинтересовался:
   - Как идут твои дела, Барк?
   Он с громадным вниманием и интересом выслушал мой рассказ о штурме ГУПа. Время от времени старик тяжело вздыхал, явно переживая за генерал-лейтенанта Уолтера Сази. Его заинтересовал ментат, когда я ему начал рассказывать об экспериментах Сази.
   - Этот ментат сейчас находится у меня во внутреннем кармане. При первой же встрече я тебя, Иоанн, с ним познакомлю!
   - Интересно, Барк! Когда ты говорил об этом существе, то я понимал, что это что-то не живое, а теперь ты мне говоришь, что могу с ним поговорить!
   - Когда сам эту штуковину увидишь, сам и решишь, к живому или не к живому относить этого ментата!
   - Заранее, Барк, благодарю, думаю, что и моей супруге будет интересно с этим ментатом познакомиться!
   Затем в течение долгого время я изливал душу императору Иоанну по поводу острой нехватки рабочих кадров. Пока я разговаривал с Иоанном, Нелли что-то записывала в свой блокнот, лежащий перед ней. В конце разговора я поинтересовался у Иоанна, нет ли у него на примете полицейского, которому можно было бы доверить имперскую полицию. Император Иоанн помолчал, что-то вспоминая, несколько мгновений я слышал одно только его причмокивание губами, затем он произнес:
   - Полковник Докер! Встретиться, поговори с ним, может быть, он тебе понравиться! - И Иоанн повесил трубку.

4

   Имперский министр Поли первой нарушила молчание, повисшее в приемной, когда я разговаривал с императором Иоанном, она сказала, что ей пора возвращаться в министерство, где ее ждут неотложные дела. Ее охрана подтянулась, плотным кольцом окружила имперского министра, проводить группу вызвался один из офицеров порученцев.
   Когда приемная опустела, я, вслух, ни к кому непосредственно не обращаясь, задал вопрос:
   - Кто же это такой полковник Докер?! Кто о нем хоть что-нибудь знает?
   На мой вопрос ответил один из офицеров порученцев. Он вспомнил о том, что его отец, который тоже был полицейским, не раз ему рассказывал об одном удачливом оперативнике столичной полиции:
   - Фамилия того полицейского оперативника тоже была Докер, он с отцом служил в одном подразделении городской полиции. Они занимались "мокрухой", расследованием убийств. Примерно, год они проработали в одной связке, причем этот год по раскрытию преступлений стал самым удачливым годом для моего отца, хотя многие преступления раскрывались одним только тем парнем. Капитан городской полиции Докер прославился тем, что был способен раскрыть любое совершенное преступление. В течение всего того года мой отец ежемесячно получал большие выплаты за свой высокий процент раскрытия преступлений. На эти имперские кредиты он купил себе дом, где я и родился.
   - На учебу, обмену опытом к ним приезжало много полицейских из других имперских провинций, но высокое начальство имперской полиции капитана Докера не очень-то любило. Оно не давало ему полного хода в продвижении по служебной лестнице. Практически всю свою сознательную жизнь полицейский дознаватель Докер проходил в капитанах имперской полиции, только перед уходом на пенсию начальство было вынуждено его повысить до полковника полиции. Отец мой недавно умер, где сейчас обретается полковник Докер, продолжает ли он служить в имперской полиции или уже ушел в отставку по пенсионному возрасту, я не знаю.
   Я, по-прежнему, пребывал в приемной, а не перешел в кабинет начальника главка. Мне совершенно не хотелось из этого помещения перебираться в пустынный кабинет, хотя его давно уже прибрали, в нем навели чистоту и порядок. Мне же нравились сама компания кириан, которая работала в этой приемной. Я искоса посмотрел на Нелли, будучи внутренне уверен в том, что она уже по телефонному справочнику ГУПа разыскивает нужного мне полковника, но увидел, что девчонка Нелли в тот момент была чрезвычайно занята одним чрезвычайно важным для нее делом. Высунув от великого усердия свой язычок, девушка лаком покрывала ногти пальцев своих рук.
   Тогда мне пришлось свой вопросительный взгляд перевести на вторую секретаршу, которая тут же схватилась за трубку телефона, произнесла два-три слова, затем следовало новое соединение, снова два-три слова... и новое соединение по коммутатору. В какой-то момент она, видимо, все-таки нашла нужного мне кирианина, протянула мне трубку телефона. В трубке я услышал приятный мужской баритон, я тут же поинтересовался, могу ли поговорить с полковником Докером, а в ответ услышал:
   - Полковник Докер слушает!
   Взглядом, поблагодарив секретаршу, подругу Нелли, я представился полковнику:
   - Господин полковник, не могли бы вы на минутку подняться в кабинет погибшего начальника главка. В нем мы могли бы поговорить в спокойной, рабочей обстановке.
   Минут через десять полковник Докер появился в приемной, он замер стоял у порога, своими глазами внимательно прощупывал кириан, работавших за терминалами. Полковник был пожилым кирианином, примерно, пятидесяти лет. Он был чуть выше среднего роста, поджарого телосложения, с сильно развитыми плечевыми мускулами, ловкими и крепкими руками, быстрым взглядом серых глаз. Полковник Докер был одет в аккуратный гражданский костюм, который очень неплохо на нем сидел.
   В мгновение ока этот бывший полицейский оперативник осмотрел приемную, чтобы по обстановке принять решение. Обе секретарши, порученцы сидели за терминалами, они были так увлечены работой, что даже не обернулись в его сторону. Я успел всем им надавать своих заданий, вот они и сидели за своими терминалами, выполняя эти мои задания.
   Один только я, своим ничегонеделанием, выделялся на общем фоне этих занятых работой кириан в полицейской форме. Моя черная кавалергардская униформа контрастировала с общим салатовым фоном окраски этой полицейской униформы. Но я постарался сделать так, чтобы при первом на меня взгляде не ощущался оттенок начальственности, чем обычно грешат старшие офицеры, выше звания "полковник".
   Но, возможно, также и то, что я сидел в дальнем углу приемной, меня можно было бы принять еще за одного, желающего попасть на прием к принцу Барку, который, вероятно, уже был за дверьми в самом кабинете. По крайней мере, все это не позволило полковнику Докеру сделать правильным свое первое предположение. Он все-таки решил, что принц Барк, с которым он только что разговаривал по интеркому, все же находиться в кабинете, где ожидает его появления.
   Поэтому Докер направился к столу секретарш, чтобы представиться, попросить одну из них доложить принцу о своем появлении. Но на полпути, увидев хитрую, почти лисью ухмылку секретарши Нелли, остановился, чтобы вновь просчитать ситуацию. Затем он резко развернулся и, печатая шаг, направился прямо ко мне, за три шага до моего стола остановился и, дождавшись, когда я поднимусь на ноги, бросил свою правую руку к правой брови своего глаза, представился.
   - Позвольте представиться, принц, полковник Докер явился по вашему приказу!
   - Ну, вы уж слишком по-военному представляетесь, полковник Докер! Я к этому не совсем привык! - Слегка слукавил я. - Но все равно очень рад с вами встретиться, познакомиться! Тем более, что император Иоанн вас помнит, он мне порекомендовал с вами встретиться и поговорить! Вот я и приехал к вам!
   - Спасибо, принц! Несколько неожиданно для меня слышать такие слова от вас! Что же вас могло во мне заинтересовать?! Я простой кирианин, во мне нет ничего особого, разве что я свою жизнь посвятил работе в имперской полиции.-
   - И это, и многое другое, полковник! Вероятно, вы сами видите, что в последние несколько дней имперская полиция как бы самоустранилась, она покинула улицы имперских городов. Сегодня эти улицы превратились в прибежище криминалитета, преступников.
   - Да, с вами трудно не согласится, принц! По улицам Сааны сегодня лучше ходить, имея оружие в кармане, а не то с тобой может случиться и не очень хорошие вещи?!
   - Вот и я позавчера в середине дня, в самой непосредственной близи от императорского дворца был захвачен в заложники подростковой уличной бандой!
   - Я не могу в это поверить, принц! Ведь, насколько я наслышан, то вы вполне подготовленный боец. Можете одним махом уничтожить до семнадцати человек, как в свое время писала о вас имперская пресса!
   - Ну, об этом писали имперские СМИ, на деле же я вполне мирный кирианин.
   Несколько секунд я рассматривал полковника Докера, который не выглядел кирианином пенсионного возраста. На первый взгляд ему было лет пятьдесят, но не больше, да и двигался он неожиданно пружинистыми шагами, словно был всегда готов к любой неожиданности. У полковника было приятное лицо, с крупными чертами, острый аристократический нос, неожиданно полные губы.
   Некоторое время мы постояли, молча и внимательно рассматривая друг друга, затем я предложил полковнику Докеру пересесть за стол другого порученца, который отправился провожать Поли и ее свиту охранников, чтобы мы могли бы спокойно переговорить о своих делах.
   Нелли, без предварительного напоминания и просьбы с моей стороны, поднялась на ноги и королевой исчезла за дверьми кабинета, чтобы вскоре оттуда выплыть с подносом, установленным кофейными чашками и кружечками для чая, а также кофейником, чайником и печеньем. Вместе с подругой, второй секретаршей, они быстро все расставили по местам, превратив приемную кабинета начальника главка в настоящую переговорную комнату с истинно домашним уютом.
   Полковник Докер добродушно улыбнулся в ответ красивым девчонкам, взглядом поблагодарив их за гостеприимство, а затем настороженно посмотрел на меня. По быстрой смене выражения глаз, настороженному ко мне отношению, я понял, что в душе полковник Докер все еще сохранял свою не любовь к встречам с большим начальством.
   - Ну, что, полковник, что вы думаете о том, чтобы стать генерал полковником, возглавить Главное управление полиции?! На время вы будете выведены из подчинения имперского министерства внутренних дел!
   - Принц, вы, что пытаетесь меня соблазнить большими обещаниями, как юную девушку?! Но я уже прожил свою жизнь, мне за семьдесят, так что мне поздно становиться во главе имперской полиции!
   - Полковник Докер, вы, видимо, не понимаете, или плохо прислушивались к моим словам о том, когда я вам говорил, что я, принц, специально приехал на встречу к вам, Что приехал по рекомендации самого императора Иоанна, для того, чтобы с амии поговорить, чтобы вас убедить в самой необходимости такого решения!
   С полковником Докером мы проговорили до раннего утра, кое в чем наши взгляды расходились, но по основным принципиальным вопросам у нас было полное взаимопонимание. Главное, полковник Докер не уходил от прямых ответов на прямые вопросы. Полковник долго не соглашался возглавить имперскую полицию.
   Все это время приемная начальника полицейского главка работала без каких-либо перерывов на обед или ужин, выполняла любое мое поручение.
   Когда я попрощался с полковником Докером, то снова вернулся в приемную, начав собираться в дорогу, попросил Нелли, разыскать полковника Герцега, да и заодно разбудить гномов, продолжающих спать в своих креслах. Когда Герцег объявился на пороге, то я у него поинтересовался:
   - На чем меня довезешь до императорского дворца?
   То гном ответил:
   - Мотострелки полковника Дермье согласились нас захватить с собой. В десантном отсеке их глайдера все сиденья металлические, но лететь нам не очень далеко, так что, сир, продержишься!
   Обе девчонки в этот момент посмеивались надо мной, тогда я повернулся к ним, чтобы сказать:
   - В столичном императорском дворце технический персонал, даже в офицерском звании, не имеет права смеяться или насмехаться над своим непосредственным начальством. Так что, дамы и господа, с сегодняшнего дня вы являетесь сотрудниками аппарата принца Барка, со всеми вытекающими из этого последствиями. Через четыре часа вам следует приступить к работе в императорском дворце. Полковник Герцег обеспечит вас транспортом для переезда на новое место, будете работать со мной в императорском кабинете.

5

   Бригадный генерал Сольнах только что завершил телефонный разговор с маршалом Соланой, впервые в разговоре с ним маршал употребил такие простонародные выражения, от которых у Сольнаха горели уши, красным румянцем пылали щеки. Иоганн Сольнах в отличие от маршала никогда не был столичным жителей, а привык вести простую жизнь холостого офицера, эту свою жизнь он посвятил службе в имперской армии. Простым крестьянским парнем он пришел в армию, десять лет выбивался в имперские офицеры, неся службу рядовым, а затем унтер-офицером. Только благодаря поддержке подполковника Резникова, который в те пору был командиром его роты, ему удалось поступить и окончить с отличием имперскую офицерскую школу. Эту офицерскую школу он окончил самым старшим по возрасту лейтенантом. В ту пору Иоганну Сольнаху стукнула двадцать пять лет, когда его товарищам по выпуску было всего двадцать лет!
   После окончания офицерской школы подразделениям, которыми он командовал, удавалось выполнять самые заковыристые задания начальства. Во многом это происходило благодаря тому, что он очень неплохо разбирался в делах армейской разведки. Как командир того или иного воинского подразделения, Иоганн Сольнах никогда не бросался, сломя голову, в какое-либо дело, выполняя очередную боевую задачу. Сначала Иоганн Сольнах проводил предварительную разведку, выясняя, кто из высших командиров поставил ту или иную боевую задачу, какой бы результат этот офицер хотел бы в конечном итоге получить от ее выполнения, после чего выполнял боевую задачу, действуя в полном соответствии с ожиданиями своего начальства.
   Причем, следует обязательно отметить, что самое удивительное заключалось в том, что Сольнах не превращался офицера лизоблюда! Просто в своей душе он как и был, так и оставался парнем крестьянином себе на уме! Но эта крестьянская смекалка помогала ему быстро расти по служебной лестнице, он свою службу в имперских вооруженных силах начал командиром взвода, в течение десяти лет дослужился до командира имперского пехотного полка.
   Полгода назад Иоганна Сольнаха совершенно неожиданно для него назначили командиром 98-й танковой бригады. Сам Сольнах очень удивился этому назначению, так как "командиром танковой бригады" мог быть только генерал, а он в то еще время был простым полковником, не имевшего никакого отношения к танкам!
   Иоганн Сольнах очень удивился тому, что, во-первых, ему дали танковую бригаду. Во-вторых, что незадолго до этого он встречался с начальником имперского Генерального штаба, генерал полковником Стефанюком, которого попросил о своем переводе в армейскую разведку. В ходе разговора Стефанюк пообещал ему в самое ближайшее время положительно решить вопрос о его возможном переводе в войсковую разведку, но его попросил набраться терпения, немного подождать такого назначения.
   Когда по Саане поползли слухи об убийстве начальника имперского Генштаба, генерал полковника Стефанюка, а затем в торжественной обстановке были проведены его имперские похороны, то пехотный полковник Сольнах понял, что ждать в имперской столице ему больше нечего. Тогда он начал собирать с вои вещи, чтобы уже на следующий день отправиться назад в дивизию. В этой дивизии, дислоцированной западной границе империи, он числился заместителем начальника штаба, начальником оперативного отдела. Но у полковника Иоганна Сольнаха из-за серьезных разногласий с командиром дивизии по отдельным вопросам стратегии и тактики ведения боевых действий, у него уже не было перспективы дальнейшего офицерского роста.
   Но в самый вечер перед отъездом из столицы его вдруг разыскивают два офицера, которые ему передали личный привет от мадам Долорес Марса, Магистра клана Муравьев, с которой он был давно знаком и дружен. Эти офицеры посвятили его в одну из главных имперских тайн. На деле этот секрет уже не был какой-либо тайной! Вся Саана полнилась слухами о том, что зять императора Иоанна, принц Барк, мечтает сместить своего зятя с престола, взять императорскую власть в свои руки. Что в этой связи принц интригует на имперском уровне, своими назначенцами заполняя высшие имперские должности. В этой связи столичный гарнизон решил вступить в эту скандальную историю, чтобы открыто поддержать Иоанна в защите своего престола! Так вот эти офицеры ему тайно посоветовали возглавить 98-ю танковую бригаду, а затем ждать дальнейших указаний маршала Соланы, который к тому времени официально возглавит вооруженные силы Кирианской империи.
   Вот уже в течение полугода бригадный генерал Сольнах командовал 98-й танковой бригадой, дислоцированной в провинциальном городке Кешам, имперской провинции Мишель. За это время никто к нему никто не обращался от имени маршала Солана, не передавал каких-либо приказов. Будучи по своей жизни военным кирианином, Иоганн Сольнах всерьез увлекся командованием танковой бригады. По ночам он от корки до корки изучал учебники по боевому использованию танков, их устройству, вооружению, словом, сумел стать неплохим танкистом. Почувствовав в нем душу настоящего танкиста, бойцы его бригады всем сердцем полюбили своего командира, стали ему полностью доверять!
   Иногда по вечерам бригадный генерал Сольнах покидал лагерь своей бригады, чтобы немного развлечься в городке Кешам, где, общаясь с его жителями, узнал о реальной политической обстановке в Кирианской империи. Иоганн Сольнах узнал о том, как ему дурили голову офицеры посланцы мадам Долорес Марса, Магистра клана Муравьев. Ведь, на деле оказалось, что это не принц Барк поднял восстание против своего зятя, императора Иоанна, а три имперских клана, Ястребов, Медведей и Муравьев, начали прилагать немалые усилия для того, чтобы императора Иоанна свалить с престола, взять верховную власть в свои руки в Кирианской империи!
   Генерал Сольнах всего годы своей службы в имперских вооруженных силах старался держаться подальше от политики, так как считал, что воин, давший присягу императору, должен до конца своей жизни придерживаться тех обязательств, которые этой присягой возложил на свои плечи! Тем более, что ему, как крестьянскому сыну, были близки и понятны монархистские взгляды. Правда, он также уважал взгляды и мнения выходцев из различных имперских кланов. Но даже в самом страшном своем сне он не мог бы подумать о такой ситуации, в которой имперские кланы могли бы поднять оружие против императора Иоанна, пойти на открытый конфликт с императорской властью. Рассказы горожан Кешама на многое открыли глаза молодому генералу танкисту, он даже стал в некоторой степени симпатизировать принцу Барку. Иоганн Сольнах даже начал подумывать о том, чтобы на пару дней слетать в Саану, где хотел бы встретиться, переговорить с принцем, либо с генералом армии Германом Мольтом.
   Но он так и не успел этого сделать, в Кешам нагрянули новые посланцы мадам Долорес Марса, Магистра клана Муравьев. В командном тоне эти офицеры потребовали от Иоганна Сольнаха, чтобы он свою 98-ю танковую бригаду поднял по тревоге, а затем двинул бы на провинциальный городок Эдвардс, чтобы этот город сходу атаковать и полностью разрушить. Иоганн Сольнах этим посланцам клана Муравьев попытался объяснить невозможность выполнения этого приказа. Но на его слова о том, что до Эдвардса восемьсот пятьдесят километров пути, что его средние танки "ЛеоИс" не способны одним скачком преодолеть такое расстояние. Что танкам требуются дополнительные заправки энергией, по маршруту движения мастерские по ремонту танковых двигателей, ходовой части.
   Но присланные офицеры даже не стали его слушать, они попросту протянули ему коммуникатор и сказали:
   - Господин бригадный генерал, мы свою задачу выполнили! Боевой приказ маршала Соланы мы вам доставили и вручили! Все остальные вопросы решайте, пожалуйста, с маршалом или его штабом! В этом коммуникаторе, который мы вам передаем, есть несколько фиксированных номеров. Среди них имеется фиксированный номер коммуникатора самого маршала Соланы. Так что вы можете непосредственно с маршалом обсуждать и решать свои технические или логистические проблемы! А мы вас сейчас покидаем, так как свою задачу, мы считаем, что полностью выролнили!
   С этими словами посланцы навсегда покинули штаб 98-й танковой бригады, оставив Иоганна Сольнаха практически у разбитого корыта. Он, конечно, понимал, что технические проблемы могут быть разрешены, поставив соответствующую задачу перед инженерной службой своей бригады. Просто ему страшно не хотелось выполнять приказ маршала Соланы, после выполнения которого ему уже не никогда не присоединиться к соратникам принца Барка.
   Но у него все же хватило смелости набрать номер коммуникатора, чтобы переговорить с самим маршалом Соланой. Тот долго вспоминал, кто же это такой бригадный генерал Сольнах. Только после соответствующей подсказки самого же Иоганна маршал вспомнил о существовании 98-й танковой бригады, о боевой задаче, которую его штаб поставил перед этой танковой бригадой.
   - Так что, молодой человек, ваша бригада станет нашим первым подразделением, которая нанесет непосредственный удар по тому вражескому городку. Сегодня я уже не сомневаюсь в том, что городок Эдвардс, имперской провинции Нантье является столицей всей зоны монархистов. Незаметно для нас они уже туда эвакуировали все свои имперские министерства и ведомства, правительство, Сенат, верховный суд и многое другое. По информации наших разведчиков, гномы, эти подлецы, уже сейчас там начали какое-то там крупное военное строительство. Вашей же бригаде, чтобы соединиться с нашими главными силами, нужно будет пройти вблизи этого городка, вот мои штабисты и решили в разведывательных целях вашей танковой бригадой нанести удар по этому городку.
   - То есть, господин маршал, вы хотите сказать, что решили пожертвовать моими танкистами только ради того, чтобы узнать, что же находится в Эдвардсе, что там именно происходит? Так как атака любого города одними танками без поддержки пехоты и артиллерии сопряжена с крупными потерями в этих бронированных машинах, я бы сказа, что она моей бригаде смерти подобна!
   - Слушайте, генерал, мне не нравится тон вашего голоса, которым вы со мной разговариваете! Вы все же беседуете с маршалом, главнокомандующим вооруженными силами демократии в Кирианской империи! И не вам, молодой человек, решать, что должна делать ваша танковая бригада. Вам приказано, атаковать Эдвардс, так и выполняйте этот приказ, а не оспаривайте его! Вы, что в армии не служили, не знаете о том, что обязаны выполнять приказ, отданный старшим офицером!
   - Господин маршал, имперским вооруженным силам я отдал всю свою жизнь. Знаю о том, что приказы старших офицеров не оспариваются! Но сегодня наша Кирианская империя переживает трудные времена, удар танковой бригады по незащищенному имперскому городу, может привести к большим жертвам среди гражданского населения...
   - Слушайте, генерал Сольнах, вы своим нытьем мне попросту надоели...
   - Но, господин маршал,...
   - Генерал, выполняйте приказ...
   А дальше маршал Солана в этом разговоре начал употреблять такие непечатные выражения, то покраснели уши бригадного генерала Иоганна Сольнах, а затем его щеки покрылись румянцем, словно щеки красной девицы. В этот момент к нему в кабинет заглянул начальник штаба бригады, подполковник Разуваев, который, увидев, что командир бригады беседует с кем-то по телефону, тут же развернулся и собрался покинуть кабинет. Но Иоганн заметил появление в кабинете Разуваева, кивком головы и жестами руки он попросил его задержаться, не уходить! Таким образом, подполковник Разуваев стал невольным свидетелем резкого разговора Иоганна Сольнаха с маршалом Соланой, по крайней мере, подполковник услышал следующие слова командира бригады:
   - Прошу меня извинить, господин маршал, но тогда я буду вынужден воздержаться от выполнения вашего приказа. Атаковать беззащитный гражданский город Эдвардс я отказываюсь, так как не хочу, что от моих танкистов пострадали имперское гражданское население, женщины, дети и старики! Да, господин маршал, это мое окончательное решение!
   Бригадный генерал Сольнах положил телефонную трубку на рычаги, ненадолго задумался. Затем повернулся лицом к подполковнику Егору Разуваеву и тихо сказал:
   - Вовремя, Егор, ты ко мне зашел! Нам нужно посидеть, подумать о том, что же мы будем делать дальше?! Очень похоже на то, что я только что разругался с маршалом Соланой, главнокомандующим вооруженных сил имперских кланов Ястребов, Медведей и Муравьев. Он требовал, чтобы наша бригада атаковала бы один имперских провинциальный городок по названию Эдвардс, я же категорически отказался этого делать! Так как не хочу, чтобы нас впоследствии обвиняли бы в тех жертвах среди гражданского населения, которые, наверняка бы, были очень большими, в случае атаки нашими танками этого городка!

Глава 12

1

   Давненько я уже не летал военно-транспортным самолетом в качестве простого пассажира. Сегодня я должен был стать именно таким пассажиром, что в полной мере насладиться сервисом обслуживания, предоставляемым военно-транспортной авиацией Кирианской империи. Разумеется, этот сервис подразумевал, что от пассажира ничего не зависит, что ты должен следовать только тому, что тебе говорят! Вот в качестве такого пассажира я собрался военно-транспортным самолетом добраться до одной секретной императорской резиденции, чтобы там повидаться со своим семейством, Лианой и детьми, которых давно уже не видел.
   Эта имперская резиденция была одним из самых секретных объектов нашей империи потому, что в ней я своих любимых родственников укрывал от вражеских происков, возможного захвата в заложники имперскими кланами, вдруг ставшими нам враждебными силами. Этот транспортник должен был взять на борт меня, мою охрану из гномов и ее оголтелого гнома командира по имени полковник Герцег, чтобы нас доставить в городок Коалам, столицу имперской провинции Дени. Далее из аэропорта Коалама мы должны были десантными глайдерами скрытно добираться до этой самой резиденции. Собираясь в дорогу, в последнюю минуту я решил все же не звонить своим родственникам, не предупреждать их о своем прилете, чтобы своим внезапным появлением устроить им нечто вроде подарочного сюрприза!
   Эта моя поездка к родственникам стала возможной во многом благодаря тому, что полковник Докер в той или иной степени, став во главе имперской полиции, сумел наладить ее работу, в результате чего обстановка на улицах имперских городов начала в некотором роде нормализоваться .
   Уже на следующий день в городах появились регулярные полицейские патрули, они начали самым активным образом пресекать мелкие уличные преступления, хулиганские поступки. Факт одного уж появления полиции на улицах стал положительно сказываться на общественном порядке. В первый день такого активного полицейского патрулирования уголовный элемент еще пытался сопротивляться, но пара хорошо организованных и проведенных полицейских операций, восстановили ожидаемый status quo. На второй день общественный порядок как бы снова вернулся в города и населенные пункты империи. Процент уличного хулиганства, мелких краж, преступлений против личности резко сократилось, имперские горожане получили возможность, снова по вечерам в спокойной обстановке прогуливаться по улицам и проспектам столицы!
   Уже на третий день такого положительного развития событий, я начал подумывать о встрече со своими любимыми родственниками! После недолгих размышлений решил лететь налегке, взяв Герцега и полувзвод его гномов, моих охранников. На меньшее количество охранников полковник Герцег даже отказался со мной разговаривать, вот и пришлось ему уступить!
   К тому же я должен вам честно признаться в том, что за это время я уже привык, привязался к этому гному полковнику, иногда и минуты не мог без него пробыть, он стал мне как бы родным и своим гномом! Однажды этот гном меня настолько меня развеселил, что я тут же захотел ему присвоить воинское звание "генерал майор", которое Герцег, в принципе, давно уже заслужил. Но почему-то в этом вопросе мой Герцег вдруг прямо встал на дыбы, категорическим тоном мне заявив, что звание "полковник" его вполне устраивает и другого, даже более высокого воинского звания ему попросту не нужно.
   Пришлось мне тогда недоуменно пожать плечами, так как я впервые встретился с таким честный, честолюбивым кирианином, который к тому же был гномом, который, честно и открыто, отказался от заслуженной награды. Правда, несколько позже я узнал истинную подоплеку того, почему тогда Герцег все же отказался от генеральского звания. Вся хитрость, оказывается, заключалось в том, что звание "полковник" было наивысшим воинским званием подгорного народа. Оно по своему значению гномами приравнивалось к званию своего верховного воеводы, генералиссимуса, командиру известного всему миру своей несгибаемостью, стремлением к победе гномьему полку, хирду.
   Когда моя команда была укомплектована, то тут же встал вопрос, а как же мы будем добираться до той самой секретной резиденции? Опять-таки тот же самый Герцег предложил лететь военным транспортником и предложил такой маршрут, следуя которому мы не выдали бы врагу тайны нахождения этой резиденции! Военно-транспортным самолетом кирианских ВВС мы должны были долететь до Коалама, столицы имперской провинции Дени, а затем уж глайдерами перелететь в резиденцию, которая располагалась совершенно в другой имперской провинции. Я никак не мог для этого перелета воспользоваться своим космическим истребителем, так как он все это время находился в распоряжении моего сына Артура. Я сознательно пошел на такое положение дел, оставив парню такой мощный истребитель, так как хорошо понимал, что в случае внезапного нападения на резиденцию моя жена Лиана, дети и Императрисса будут иметь дополнительную возможность, вовремя покинуть резиденцию на борту этого истребителя!
   Вечером, накануне своего вылета я переговорил с полковником Филиппом, руководителем имперской службы безопасности, чтобы с ним еще раз обговорить ситуацию в столице, в частности, и в империи в целом! Филипп был очень доволен самим фактом активизации имперской полиции, а также тем, что полковник Докер так успешно взялся за искоренение преступности в малых и больших имперских населенных пунктах. В конце разговора мой друг извинился за то, что из-за большого объема работы он не может вместе со мной слетать в резиденцию, что проведать Лиану и моих детей!
   Я уже говорил о том, что должен был стать пассажиром военно-транспортного самолета ВВС Кирианской империи, поэтому наш рейс вылетал не из столичного аэропорта, а с военного аэродрома, расположенного в нескольких километрах от столицы. Такое решение опять же было принято полковником Герцегом, который посчитал, что мое появление на широкой публике в городском аэропорту было бы для меня весьма опасным делом, так как там ему и гномам было трудно контролировать такие большие массы народа.
   Поэтому там, он со своими гномами не может гарантировать мою личную безопасность!
   В момент того нашего разговора, я слушал эти полубезумные заявления своего гнома полковника, согласно кивая его словам головой! В тот момент я хотел только одного, как можно скорее оказаться на борту военного транспортника, чтобы вылететь к Лиане и к детям! Ведь, опять-таки полковник Герцег мог по одним только соображениям безопасности мне вообще запретить такой полет на встречу со своими любимыми родственниками!
   Рано утром, когда еще даже не рассвело, мой личный флайер в сопровождении двух десантными глайдеров с гномами охранниками вылетел на военную авиабазу, расположенную под Сааной. Внизу, под нами одна за другой мелькали улицы нашей имперской столицы. Из-за слишком раннего времени, Желтый Карлик еще не появился над горизонтом, на улицах практически не было пешеходов, прохожих. Только изредка внизу можно было увидеть габаритные огни скиммеров, которыми обычно пользовались полицейские патрули. Честно говоря, мне очень нравилось то спокойствие, которое сейчас наблюдалось на улицах Сааны.
   Но на память вдруг напомнила также вчерашний разговор, но уже с полковником Докером, я ему сам перезвонил, так как мне хотелось его поблагодарить за работу, которую сейчас вела имперская полиция. Полковник не обратил внимания на эти мои похвалы, а мне тут же прямо заявил:
   - Принц, иногда я жалею, что принял ваше приглашение, стал во главе имперской полиции. Не думал, не гадал, что у полиции может быть столько высокопоставленных врагов, которые, не стесняясь, мне перезванивают, говорят неприятные вещи. Понимаете, мне нужно поддерживать своих парней, их итак очень мало, а мне приходится выдерживать никому ненужные словесные баталии, отстаивая свои позиции. Разумеется, принц, вам следует немного отдохнуть, на время оставив столицу, но хочу вас заранее предупредить о том, чтобы вы на отдыхе долго бы не задерживались. Криминальная обстановка в столице и сегодня очень тяжелая, по независимым от нас причинам она может моментально измениться или в ту, или в другую сторону. Хочу вас заранее предупредить, что мы так и не победили столичный криминал, он только временно нам уступил! По моему мнению, он сейчас готовиться к чему-то большому!
   Я долго раздумывал над этими словами полковника Докера, как в этот момент эти мои воспоминания были прерваны, так как наш кортеж из флайера и двух десантных глайдеров проскочил столичные кварталы, выскочил на скоростную магистраль По этой автостраде мы на большой скорости понеслись прочь от Сааны, к имперской авиабазе, которая располагалась в сорока километрах от имперской столицы.
   Майор Уссури, командир авиабазы, встречал нас прямо на съезде с автострады. Пилот нашего флайера его вовремя увидел, он мастерски выполнил вираж с приземлением, чтобы подхватить майора. Уже находясь в салоне, майор Уссури со мной поздоровался и отрапортовал:
   - Принц, самолет заправлен, его двигатель прогрет. Экипаж ждет вас и ваших сопровождающих, все готово к немедленному взлету.
   Полковник Герцег, а не я, принял рапорт майора, он удовлетворенно кивнул ему на его слова о готовности транспортного самолета. Я же в этот момент думал о том, что судьба у этого майора пока еще окончательно не сложилась. Он стал командиром полка, начальником авиабазы, заменив на этой должности майора Фарио, который совсем недавно демобилизовался из имперских вооруженных силы, перешел на службу в частную армию имперского клана Дроздов. В его сознании я успел найти прочитать информацию о том, что мадам Долорес Марса, Магистр клана Муравьев, предложила майору Уссури перейти на службу в ее частную армию, заняться формированием полком бомбардировочной авиации.
   Майор Уссури проводил нас прямо до летного поля авиабазы к транспортному самолету, стоящему уже на старте для предстоящего вздета. Это был старый, добротно сделанный и в недавнем прошлом дальний бомбардировщик "Пикара 23". Сегодня он был переоборудован в военно-транспортный самолет. Майор Уссури сопроводил нашу группы прямо к его трапу, меня и полковника Герцега познакомил с командиром корабля, капитаном Власти, которая была девицей моложе тридцати лет. Затем майор Уссури отошел в сторону, наблюдая за тем, как сначала я, а затем полковник Герцег со своими гномами по трапу поднялись на борт этого военно-транспортного самолета.
   Вскоре я со своими гномами сидел на металлическом сиденье, наблюдал за тем, как бортинженер закрывал, а затем герметизировал дверь самолета транспортника несколькими поворотами небольшого штурвала. Бортинженером был молодой парень могучего телосложения, но мне не понравилось то, что на нем был уж очень грязный промасленный летный комбинезон. Парень, видимо, спиной почувствовал мой взгляд, он взглянул на меня в ответ, громко расхохотался, и отправился на свое рабочее место.
   Затем я услышал, как взвыли двигатели самолета, пару раз он дернулся, медленно тронулся с места и, по-стариковски поскрипывая всеми своими соединениями, покатился на взлетно-посадочную полосу. Через некоторое время самолет остановился, сначала до полного визга поднял обороты один двигатель и эта процедура продолжалась до тех пор, пока капитан Власти подобным образом не проверила все четыре двигателя своего транспортника.
   Затем мы сорвались с места, и на диком галопе понеслись в неизвестность!
   Все это кончилось тем, мы все одной кучей, я и гномы, лежа друг на друге, словно истребители, устремились в небо. Виражи, крены вправо или влево, боевые развороты следовали один за другим и до тех пор, пока мы, видимо, не оказались на требуемой высоте, взяв курс на север!
   Этот транспортник был рассчитан на простого имперского десантника, поэтому в нем не было и не могло быть по принципу мягких пассажирских кресел. Я, как и все мои гномы, устроился сидеть на жестких дюралеалюминиевых сиденьях, которые приятно холодили мой зад, но я сразу же понял, что долго на этом металле не высижу. Хотя моим гномам все было нипочем, они так аккуратненько отсели от меня подальше, достали свой дешевый самосад, принялись курить и на своем гномьем языке лопотать о чем-то своем. Словом, через полчала, мне уже было не только жестковато сидеть на металле, но и дышать становилось затруднительно!
   К тому времени, когда транспортник капитана Власти набрал высоту, взял курс на конечную точку, я уже сладко подремывал, лежа на полу, на тут и там разбросанных чехлах от чего-то, но эти чехлы все-таки не давали мне замерзнуть! Накурившись до одури, бородатыми малоросликами последовали моему примеру. Вскоре целый полувзвод гномов счастливо храпел, раскинувшись на полу самолета. Один только полковник Герцег бодрствовал, к тому этой своей проклятой бодростью гном полковник никому поначалу, ни мне, ни своим товарищам гномам не давал заснуть. После того, как он у меня в десятый раз поинтересовался, где находится туалет в этом чертовом транспортником, я его далеко послал... к капитану Власти, а сам спокойно перевернулся на другой бок. Тот тут же отправился в пилотскую кабину, но вскоре оттуда вернулся, почему-то с большим синяком под левым глазом, и как вы думаете, что он после этого успокоился?! Как бы этого не бывало, он полез в мои вещи, что-то перебирал в долго моем армейском бауле, который сам же таскал на себе, при этом грязно выражался. Достав из моего баула какую-то бутылку с оранжевой жидкостью, Герцег снова исчез в пилотской кабине.
   Когда на двадцатой минуте гном полковник не появился, то я начал волновать, сон с дремотой у меня куда-то пропали. Три часа я не спал, ожидая, чем закончатся приключения моего Герцега в пилотской кабине. Думая, изобьют ли его летчики, или не изобьют? Полковник столько времени не выходил из пилотской кабины, что я начал удивляться тому великому терпению летчиков, который они сейчас проявляли по отношению к моему гному непоседе.
   Вскоре загадка этого долготерпения летчиков разъяснилась, из пилотской кабины снова появился здоровяк бортинженер в грязном летном комбинезоне, он на своих ручищах нес мое дорогое дитя, вдребезги пьяного, лыка не вяжущего полковника Герцега. Гном крепко спал, счастливо причмокивая своими губами, видимо, этому дите снилось, как он мамкину сиську сосет. В тот момент я сидел на дюралевом сиденье. Здоровяк бортинженер подошел ко мне, весьма небрежно, но осторожно гнома полковника скинул мне на руки, сам тут же развернулся, шатаясь, побрел обратно в пилотскую кабину.
   Я же смотрел на своего пьяного и счастливого начальника охраны, который спал на моих коленях. Под молчаливыми взглядам проснувшихся гномов, я догадался о том, что полковник это моя, а не их забота, никакой помощи мне с их стороны не дождаться! Мне сразу Вдруг оказалось, что сидеть на холодном металлическом сиденье, держа на руках или на коленях пьяного гнома полковника, было накладным делом. Много раз я говорил о том, что полковника Герцег был миниатюрным и хорошо скроенным гномом, но сейчас я почувствовал, каким же тяжелым он оказался по своему весу. Чтобы не растянуть руки под этой тяжестью, я осторожно выпрямил ноги, по которым его осторожненько скатил на пол. Предварительно я бросил на пол пару каких-то чехлов, чтобы Герцег случайно не простудился, лежа на металлическом полу самолетного прохода. После чего сам же попытался снова подремать, но сон до самого приземления так ко мне и не вернулся.
   Посадка нашего транспортного самолета в местном аэропорту тоже прошла без особых эксцессов. Мы попросту камнем свалились с неба, удачно упав на шасси самолета, немного пробежались по взлетно-посадочной полосе. Ну, а потом очень долго тормозили, так как Власти старалась носовым отсеком своего самолета не снести само здание местного аэропорта. Это ее торможение было весьма эффективным, хотя мне показалось, что администрация этого аэропорта будет долго вспоминать эту нашу посадку. Узнав о том, что военным чартером летит сам принц Барк, начальник аэропорта всем своим чиновникам строго-настрого приказал весь этот день пробыть на работе. Вот во время этого нашего красочного и эффективного торможения все его клерки сидели за своими рабочими столами, через окна наблюдая за тем, как большой военно-транспортный самолет с огромной скоростью приближается к зданию местного аэропорта. Капитану Власти все уже удалось остановить машину, правда, в каком-то метре от здания аэропорта!
   Когда я спускался по трапу, то хорошо видел, как кареты скорой помощи одна за другой подъезжали к аэропорту, увозя в больницу клерков из административного офиса аэропорта.
   - Видимо, сердца у местного чиновничества оказались слабоватыми. Эти чиновники не в силах выдержать лихости военных пилотов женщин нашей империи! - Думал я, спускаясь по самолетному трапу.
   У трапа уже стояли три глайдера, а также несколько гномов с фазерными тяжелыми пулеметами наперевес. Это прилетели гномы из охраны имперской резиденции, чтобы нас туда доставить. Коалам был маленьким провинциальным городком с населением примерно в тридцать тысяч человек. Сегодня , делать нам в нем нам было абсолютно нечего, поэтому я приказал своим гномам:
   - Ребята, мы собираемся задерживаться в Коаламе! Пива и городских девок сегодня у вас не будет, обойдетесь! Отдохнем, примем баню, а затем пообедаем дома, в резиденции. Давай, будем грузиться в глайдеры! Отправляемся в резиденцию!
   Черт подери, если бы я все-таки был настоящим провидцем?
   Если бы я знал бы, чем для меня вскоре станет этот городок, то я лучше бы в тот день его отдал бы своим гномам на разграбление на три дня! Но хорошим провидцем в те времена я еще не был, поэтому мы попросту перегрузили свой багаж в глайдеры. Вскоре на высоту в сто метров мы на глайдерах летели по специальному маршруту в секретную имперскую резиденцию.
   Перелет до резиденции занял один час пятнадцать минут, причем большая часть времени ушла на то, чтобы мы запутали свои следы. Затем наши глайдеры приземлились прямо у центральных ворот имперской резиденции. Местные гномы охранники от нечего делать решили нас проверить по всем параметрам, чтобы продемонстрировать свою выучку, подготовку. Они начали проводить опознание наших личностей, используя самые современные средства науки и техники. Для этого у нас взяли отпечатки пальцев, обследовали радужную оболочку и сетчатку глаза, брали кровь для генной идентификации и так далее.
   Когда процесс опознания успешно завершился, так или иначе эти электронные средства опознания все же признали нас своими кирианами, то мы уже собственными ногами мы прошли турникет КПП. В свое время я строго-настрого запретил движение любого транспорта по территориям императорских резиденций. Поэтому до жилого комплекса резиденции мне с Герцегом пришлось топать своими ножками. Гном на собственном горбу тащил мой армейский баул, которым он пользовался, как своим собственным, только его нижнего белья там не было! Разумеется, уже через минуту полковник Герцег был мокрым, словно лягушонок в болоте. Вот, что значит пить алкоголь не в положенное время! Так вдвоем, молча, не разговаривая друг с другом, мы с Герцегом дошли до жилого дома, нам никто из знакомых, из моих любимых родственников так и не встретился во время этого прохода по территории резиденции.
   Я уже собрался высказаться недовольство работой гнома полковника по поводу его нерасторопности, но вовремя вспомнил, что это была моя идея, Лиану заранее не предупреждать о своем прилете. Пришлось заткнуться, тогда я посмотрел на свой наручный хронометр. Было время обеда императорской семьи. Пальцем я показал Герцегу, сбросить с плеч мой баул и оставить его в холле жилого здания, а сами мы направились к флигелю с верандой, где обычно обедала императорская семья. Зеленая крыша флигеля высилась над кронами деревьев, до нее были примерно метров сто. В этой резиденции я и Герцег еще не бывали, но часто фотографии. часто присылаемые родственниками, позволили мне неплохо изучить схему расположения жилых и хозяйственных зданий на территории этой резиденций. Так что я не мог ошибиться, не найти столовую!
   Вскоре я наблюдал затем, как Императрисса и принцесса Лиана кормили детей на открытой веранде. Если Артур, как взрослый мальчик, без сопротивления, безоговорочно съедал подаваемые мамой блюда, то моя Лана капризничала. Мне показалось, что она вообще не хочет есть. Эта девочка съела один только банан, так как бананы она любила до самозабвения! Но Императрисса хладнокровно требовала от девчонки съесть еще пару ложек овсяной каши. По всей очевидности, кормежка Ланы приближалась к победному завершению, а с этим и обед в целом.
   Я поднялся по ступеням веранды и остановился, плечом прислонившись к одному из опорных столбов, за которым они не могли бы меня сразу же заметить. Пару минут я, молча, понаблюдал за своей семьей, вслушивался в музыку их голосов. Принцесса Лиана и Артур молчали, размышляя о чем-то своем, личном. Императрисса же продолжала разговаривать с Ланой, которая уже больше по инерции продолжала капризничать.
   Сделав несколько шагов в сторону, я вышел из-за столба, подошел к столу и сел на свободное место за столом, которое почему-то оказалось рядом с принцессой Лианой. За столом мгновенно воцарилась тишина, можно было даже услышать звонкое гудение комаров,
   При виде меня принцесса Лиана побледнела, схватилась руками за сердце, начала медленно оседать со своего кресла. Я же настолько вслушивался в эту тишину любви, домашнего уюта, поэтому не сразу сообразил, что должен помочь своей жене. Вынырнувший из-за моей спины полковник Герцег, успел теряющую сознание принцессу Лиану подхватить на руки, помог ей удержаться в кресле. Мой ангел-хранитель вообще-то всегда полагал, что мне нельзя доверять каких-либо серьезных, важных дел, что меня нужно контролировать каждую минуту. Вот и сейчас он опередил меня, сделал то, что должен был бы сделать я!
   Императрисса, в отличие от своей дочери, спокойно восприняла мое столь неожиданное появление. Правда, ее руки слегка задрожали! Сын Артур, широко раскрыв рот, смотрел на меня, парень пока не поверил тому, что я сижу рядом с его мамой.

2

   Принцесса Лиана тут же забыла о своем несостоявшемся обмороке.
   Она энергично принялась хлопотать о том, чтобы накормить меня и полковника Герцега. Лиана, принцесса и моя супруга, быстро, и по-женски красиво мне отомстила за только что проявленную мною медлительность и несообразительность. Она этого пьянчугу, полковника Герцега, усадила рядом с собой за стол, а меня посадила напротив. Теперь Лиана постоянно с ним разговаривала, предлагая ему попробовать тот или иной лакомый кусочек мяса или рыбы. Словом, моя жена демонстративно ухаживала за гномом, напрочь забыв о моем существовании.
   В течение всего обеда я сидел, уткнувшись носом в тарелку, почти со слезами на глазах глотал домашние щи, которые был готов вылить полковнику Герцегу за ворот его рубашки. А гном жрал предлагаемые лакомства, причмокивая губами, жалобным голоском просил у Лианы добавки! И делал он это все для того, чтобы сегодня вечером в казарме в окружении всех гномов охраны им хвастаться о том, что его, простого гнома, с рук кормила сама принцесса, дочь императора Иоанна. Сейчас при супруге я и пальцем не мог тронуть эту грязную свинью, но обед рано или поздно должен был закончиться, тогда мы посмотрим, кто из нас прав, кто из нас старше по званию и по должности?!
   Я настолько увлекся мыслями о предстоящей расправы, что в какой-то момент перед своими глазами вдруг увидел не тарелку щей, а ложбинку груди своей прекрасной принцессы. Мне захотелось своим носом уткнуться в эту мягкость, вдохнуть в себя уже почти забытый запах родного женского тела, обнять жену за талию. Затем плотно ее прижать к себе, чтобы самому в ней раствориться. Но после моего облома с обмороком жены, все, на что мне сегодня вечером оставалось надеяться, так это то, что супруга меня простит до ночи, что вместе мы ночь проведем в одной постели. А до того момента, когда будет выключен свет в спальни жены, меня отдадут на растерзание нашим детям!
   Дочка Лана покинула руки бабушки и, по-хозяйски, расположилась на моих коленях, требовательно засовывая мне в рот бабушкин банан. Артур приткнулся ко мне с боку, он, нетерпеливо, теребя карман комбинезона, ожидал, когда женщины накормят меня, что я, освободившись из-под их опеки, наконец-то, займусь непосредственно им. Императрисса по-прежнему сидела на своем месте и с лукавой хитринкой в глазах, наблюдала за интригами своей дочери. Ей немало пришлось повидать на своем веку, поэтому Императрисса легко разгадала хитрости, уловки своей дочери, якобы, сильно обиженной моим невниманием, моей нерасторопностью, когда она падала в обморок. Принцесса Лиана своим поведением, всеми своими силами старалась заставить меня ее приревновать к своему гному телохранителю. Одновременно она старалась своей красотой, нежностью меня превратить в сумасшедшего самца, готового на нее наброситься.
   Императрисса хорошо знала о том, что ее дочь, принцесса Лиана, только что прибегла к тактике обуздания слишком самостоятельных мужей, проверенной многими поколениями женщин. Этой тактике никто не учил женщин, едва появившись на белый свет, они впитывали ее с молоком матери! К слову сказать, правильно примененная такая тактика даже молодым и неопытным женщинам часто приносила мгновенный, полный успех!
   После обеда усталость свалила меня с ног, так и не успев разобраться с этим гнусным гномом, мы вместе с ним в обнимку заснули прямо на диване курительной комнаты. Это был результат сегодняшнего раннего подъема, тяжелый перелет на военно-транспортном самолете. Принцесса Лиана вызвала гномов охранников, которые раздели нас, а затем разнесли по отдельным спальням резиденции. Мне же повезло, полдня я отсыпался в постели принцессы, но пока, разумеется, без нее, без Лианы.
   Все это время моя жена занималась детьми, вернее, дети в тот момент занимались моей женой, своей матерью.
   Вечно капризничающая Лана вырабатывала свой будущий характер, она постепенно приручала маму и бабушку к мысли о том, что она, как маленькая и слабая девочка, всегда и во всем права, чтобы она не попросила, должно было ей немедленно подаваться, или же должно было исполняться любое ее желание. И что вы думаете, эта нехитрая тактика маленькой девочки отлично работала, обе взрослые женщины, ее мама и бабушка, приучались танцевать под ее дудку.
   Артур за время пребывания в этой имперской резиденции повзрослел, начал превращаться в крупного паренька с развитой мускулатурой тела. Каждое утро он вместе с гномами выходил на утреннюю зарядку, бегал с ними утренний кросс, отчего физически развивался, становился сильным парнем. Сейчас он постоянно крутился неподалеку от маминой спальни, его прямо-таки съедало нетерпение, отец все еще спал, а ему давно уже было пора подняться на ноги, заняться с ним настоящим делом!
   Проснулся я, когда уже за окном начало темнеть, время ужина прошло. Босиком, в одних трусах я прошел на кухню, где меня ждала зажаренная курица, два больших бутерброда с мясом и громадная кружка холодного молока. Быстро разобравшись с едой, приготовленной Лианой, я вернулся обратно на веранду, чтобы подышать свежим вечерним воздухом. Но, переступив порог веранды, тут же замер на месте от полного удивления. Моя семья в полном составе, - принцесса Лиана, Артур и Лана, тихо сидела на лавочке, они явно ожидали, когда я вернусь с кухни.
   Я тихо, ничего не говоря, подсел к ним на лавочку, хотел их всех обнять, прижать к себе и расцеловать, но в этот момент зазвонил коммутатор.
   Дисплей коммутатора высветил номер императора Иоанна, поэтому я не мог не ответить на этот вызов. Рукой же я делал успокоительные жесты своей семье, мол, сейчас переговорю с императором, а потом мы все вместе отправился гулять.
   - Здравствуй, Барк! Ты, где сейчас находишься? - На этот вопрос я промолчал, не торопился выдавать своей личной тайны! - Решил тебе позвонить, чтобы поблагодарить тебя за проделанную работу по восстановлению деятельности имперской полиция. Вот уже третий день улицы Сааны с раннего утра и до ночи патрулируются нарядами имперской полиции! Это патрулирование положительно сказалось установление прежнего порядка на улицах наших имперских городов. Народ, увидев полицейских на улицах, стал покидать дома, появляться на городских улицах. Вновь заработали рестораны, кафе и другие предприятия общественного питания.
   В этот момент император Иоанн сделал короткую паузу, а затем продолжил свой монолог:
   - Так что большое тебе спасибо, принц, за проделанную работу по восстановлению функционирования имперской полиции. Но я решил тебя побеспокоить не только из-за того, что в нашу столицу, наконец-то, возвращается порядок, но и потому, что в столице появилось неизвестное лицо, которое стало на корню скупать частные и независимые средства массовой информации и каналы галовидения. Итак, я должен констатировать, что мы снова проигрываем имперским кланам в пропагандистской борьбе, а тут еще появляются частные инвесторы, которые на корню скупают наши газеты, журналы и галоканалы?! Причем, этот инвестор за газеты, журналы и галоканалы платит такие баснословные суммы имперских кредитов, что владельцы частных СМИ, практически не сопротивляясь, сдаются при первом же контакте с его агентом, не глядя, подписывают договоры о купле-продаже. И опять-таки никто не знает, что это за лицо, никто с ним еще не встречался!
   - Иоанн, тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Из-за того, что мы разговариваем по коммуникатору, сигнал которого легко можно перехватить, я не могу тебе назвать его имени. Но могу сказать, что ты, Иоанн, очень хорошо с ним знаком, не раз встречался и беседовал! К тому же не забывай и о том, что для контроля ситуации в области финансов, мы запустили проект с Лоренсом Юнистом. Могу сказать опять-таки только одно, что этот проект успешно работает, все больше и больше имперских банков переходит под наш контроль. Так что тебе, Иоанн, не стоит об этом всем беспокоиться!
   Тот поблагодарил меня за информацию и отключился. Я тут же перезвонил Филиппу:
   - Привет, дружище! Мне только что звонил император Иоанн, он интересовался двумя нашими проектами, по которым ты в курсе дела. Я попытался его успокоить, но где в глубине души чувствую, что этот старикан остался недоволен моими ответами. Поэтому он может перезвонить тебе и попросить провести небольшое расследование по этим вопросам. Попытайся все спустить на тормозах, если же это не поможет, то, пожалуйста, не спеши создавать группы для расследования этих дел.
   - Хорошо, принц, я постараюсь сделать все, что могу по этим двум случаям!
   Закончив деловые переговоры, я размахнулся и с силой зашвырнул свой коммуникатор, куда подальше. Тут же послышался звук вдребезги разлетевшегося мобильного переговорного устройства, в этой ночной темноте я сумел, хотя и случайно, попасть в фонарный столб пешеходной дорожки.
   Первой на мои руки перешла Лана, которая, болтая ножками в воздухе, стала громко требовать, чтобы я покачал ее на ручках. Артур, уступив младшей сестре очередь, тесно прижался к моему боку. Принцессе Лиане было невозможно поступиться ко мне, но я ее крепко обнял, прижал ее к себе с другой стороны.
   Ребятишки болтали безумолку, рассказывая о своих проблемах и достижениях. С ними было все в порядке, да и какие у них могли быть проблемы, когда постоянно рядом с ними находилась такая любящая мама, как моя жена Лиана. На пороге террасы мелькнул силуэт Императриссы, но, увидев идиллию семейной жизни, она застеснялась нарушать наше единение, быстро развернулась и покинула веранду.
   В этот момент Артур пытался мне рассказать о своих полетах на космическом истребителе, я же встревожено всматривался в глаза Лианы. По выражению глаз любимой женщины я догадался о том, что она пропустила мимо ушей слова сына об истребителе, так как была полностью поглощена радостью встречи со мной. Глаза супруги лучились счастьем. Дети и муж были рядом с ней, да ей ничего больше не было нужно!
   Время с женой и детьми летело незаметно, минут пятнадцать мне пришлось Лану катать на спине. Она же была подрастающей женщиной, теперь на практике она обучалась женской науке укрощать строптивых мужчин. Стреляли из лука по птицам с Артуром, разумеется, ни разу, ни в одну птицу не попали, но с удовольствием разбили пару придорожных светильников.
   Едва не выбили глаз Герцегу, который крутился неподалеку, ведя внешнее наблюдение за моей семьей.
   Принцесса Лиана громко смеялась вместе со мной и детьми.
   Когда вечер был в полном разгаре, то к нам присоединилась Императрисса, чей грудной смех ни на секунду не прекращался и смешивался с нашим смехом. Но меня поразили глаза Императриссы, они были совершенно грустными. В них не было ни одной смешинки, а таилась какая-то тревога, печаль. В ту минуту мне показалось, что жену Императора и мать принцессы Лианы что-то сильно тревожило, причем теща знала, что же именно ее тревожит, но она не захотела своей тайной поделиться с нами.
   Вместе с принцессой Лианой мы сначала уложили спать Ланочку, девчонка перевозбудилась, капризничала, не хотела спать, но мамина ласка и теплая кроватка сделали свое дело. Как только ее голова коснулась подушки, глаза ребенка закрылись, она крепко заснула. Артур уже переоделся в ночную пижаму, ожидал нас в постели, когда мы с женой ворвались к нему и принялись его безжалостно тискать и щекотать пятки. Даже такой крепыш, как Артур, не мог долго сопротивляться родительским пыткам на ночь. К тому же парень заранее получил твердые заверения своего отца в том, что завтрашний день они проведут вместе, поэтому он не стал бороться с наступающим сном. Вскоре Артур сладко посапывал на подушке, моему сыну очень хотелось, чтобы скорее наступил бы завтрашний день!
   Свой первый поцелуй Лиана подарила мне, как только мы покинули спальню Артура. В этот момент в коридоре я увидел Императриссу, которая тенью скользнула в свою спальню. Мне снова показалось, что мать принцессы Лианы хотела о чем-то со мной переговорить, но каждый раз мы, когда мы встречались, я был не один, а в последнем нашем случае нагло целовался с ее полуголой дочерью!
   Лиана уже не отрывалась от моих губ, а, может быть, это я не отрывался от ее губ и притягательного тела, один только запах, которого сводил меня с ума. Так мы и шли в спальню, обнимаясь, и не отрываясь друг от друга, роняя по пути различные предметы своей одежды.

3

   Ночь выдалась изумительной, три луны одновременно посылали нам свой свет прямо в окна спальни, перемешивая цвета, превращая постель в волшебное ложе любви. В какой-то момент Лиана не выдержала борьбы со вновь обретенным мужем, устала, откинулась на подушки и задремала. До этого момента она была неутомимой и, взвалив на свои нежные плечи всю тяжесть боя в постели, заставляла меня овладевать ею в различных позах и положениях.
   Но больше всего на свете ей нравилось, как это часто случалось в студенческую пору, скакать на мне во весь опор. Она не останавливалась до тех пор, пока мы оба не взрывались одновременным оргазмом. Меня удивляло, как это у нас получалось, чтобы оргазм обоих наступал практически одновременно. По всей вероятности, мы были созданы друг для друга, а в постели жена вела себя так, словно она была не взрослой женщиной, дважды рожавшей и ожидающей третьего ребенка, а девушкой только, что переступившей порог своей взрослости.
   Меня это смущало и одновременно притягивало к ней с огромной, неземной силой, мне хотелось еще и еще раз овладевать этим чудом природы, которое возбуждало и требовало любви. Когда наши тела соприкасались, чтобы слиться в единое целое, мое сердце сжималось от страха и желания. От страха потому, что не хотелось в пылу страсти нанести травму или сделать больно самому любимому человеку на свете, а желание обладать ею только крепло во мне раз от раза, когда мы сливались в единое целое.
   Когда принцесса Лиана, устало, откинулась на подушку, я долго смотрел на эту неземную красоту, ласкал ее грудь, целовал устремленные вверх соски. Ее животик уже начал подрастать, и выглядел таким миленьким и привлекательным. Только я собрался его поцеловать, как Лиана грубо схватила меня за волосы, поцеловала в губы и сказала:
   - Десять минут на отдых, а после продолжим... - И тут же мило и ритмично засопела носиком.
   А мне совершенно не хотелось спать, я поднялся на ноги и подошел к окну. На вечернем небосклоне остались только две луны, полнолицая Риоли, истощавшаяся донельзя - Риори, а третья же Маури уже скрылась за горизонтом. Одна из них была оранжевой луной, другая - фиолетовой, причем, на обоих жили какие-то приматы, которые в течение долгого времени могли обходиться без живительного кислорода. Третья луна, скрывшаяся за горизонтом, была аквамаринового цвета, она была сплошь покрыта океаном, на ней существовали только маленькие островка.
   Несмотря на ночную свежесть, было приятно стоять у окна и чувствовать, как ветерок обдувает твое тело, чуть-чуть охлаждая кожу. Двор императорской резиденции был безлюден, только время от времени вдали проходили патрули гномов, которые несли внутреннюю охрану. Вдали виднелись несколько пулеметных вышек, там находился еще один строго охраняемый объект, который выполнял отвлекающие функции. Капитан Эпсилон, работая над электронной системой охраны и опознавания для имперской резиденции, предложил, в целях введения возможного противника в заблуждение, в этом же районе образовать и несколько других секретных объектов. Он исходил из того, что существование только одного секретного объекта, обязательно привлечет внимание местного населения. Поэтому вскоре кириане в этом краю, а потом вся Кирианская Империя будет знать, где же находится секретная резиденция императора Иоанна, в которой скрываются члены его семейства. Тогда рано или поздно эта информация дойдет и до вражеских соглядатаев.
   Я прошел в угол спальни, где находился небольшой бар, из одной бутылки налил себе в бокал немного янтарной жидкости, на пару глотков. Я не был большим любителем выпивки и в прошлой, и в настоящей жизни, но всегда с удовольствием выпивал бокал или два хорошего вина или, как и сейчас, коньяку.
   Сейчас же мне просто захотелось прочувствовать, как эта живительная и теплая влага потечет по сосудам моего тела, согревая его. В это мгновения я почувствовал, как рука принцессы Лианы коснулась моего плеча, а затем ее тело прижалось ко моему. В спальне, помимо нас двоих никого не было, но было так приятно сохранять ночную тишину, не нарушая ее своими голосами.
   Принцесса Лиана, чтобы не нарушить этой волшебной тишины, прошептала мне на ухо:
   - А мне выпить чего-нибудь? Ты, вероятно, не очень-то любишь меня или думаешь только о себе?! Налей мне, пожалуйста, вон из той бутылки вина с Риоли, оно так здорово пьянит! - Лиана еще плотнее прижалась ко мне.
   Я почувствовал мягкость форм тела своей жены, во мне вспыхнуло безумное желание, схватить, бросить ее на постель и овладеть ею, но я сдержал свой порыв.
   С трудом оторвался от нежности ее теля, сделал шаг к бару, достал и раскупорил указанную бутылку вина с Риоли, наполнил бокал до половины и подал его своей девчонке.
   Принцесса Лиана взяла бокал в обе руками, чтобы чуть-чуть подогреть вино своей теплотой, делая небольшие глотки, она храбро направилась в сквозняк, задувавший из распахнутого окна. Какие бы женщины не были самостоятельными и смелыми, в аналогичных ситуациях они всегда ведут себя по-разному. Одни страшно боятся и не выносят мышей, другие любят тепло и на дух не выносят ни малейшей прохлады. Так и моя жена, оказавшись на сквозняке, чихнула, зябко повела обнаженными плечами. умоляюще посмотрела в мою сторону.
   Сделав небольшой глоток коньяку, я быстро приблизился к принцессе Лиане, обнял и плотно прижал ее к себе. Почувствовав со спины тепло моего тела, Лиана немного поерзала, как шаловливая девочка, ей захотелось, чтобы мое тепло перетекало в ее тело, но добилась, сами понимаете, чего.
   Я поставил бокал на подоконник и обеими руками стал ласкать ее грудь, безудержно целуя сзади плечи и шею жены. Вначале принцесса Лиана не особо обращала внимания на мои ласки, но в какой-то момент, свободной рукой захватила хвост своих шелковистых волос и задрала их к верху, освобождая мне большую площадь для поцелуев и слабых укусов.
   Я шел верным, давно уже проверенным путем, принцесса Лиана страшно любила заниматься сексом со мной, но не терпела спешки в этом деле, ее вначале было нужно разбудить, затем возбудить и только после этого она охотно принимала в гости желанного дружка. Я решил сейчас особо не гнать лошадей, не проявлять мужской инициативы. Жена стопроцентно знала, что я ее хочу, для этого ей не нужно было оглядываться, соприкосновение наших тел раскрывало все наши секреты и тайны.
   Лиана сходила с ума от поцелуев и слабых укусов в шею и плечи, соски ее груди отяжелели и налились приятной тяжестью, мне очень хотелось перейти непосредственно к делу, но я хорошо помнил о том, что мог бы в конечном итоге получить от жены, поэтому особо не активничал. А принцессу Лиану было уже не остановить, она изогнулась всем телом вперед, а ее ягодицы с силой уперлись в мое достоинство, которое неожиданно почувствовало влажность, скользнуло в нем, с головою провалившись в перламутр глубины. Лиана вздрогнула всем телом, которое стало приобретать определенный ритм движения, но я решил сохранять именно рваное движение, то ускоряясь до бесконечности, то снижая до минимума его темп.

4

   Весь следующий день я провел с Артуром. С утра, позавтракав, мы вдвоем на космическом истребителе решили облететь от края до края имперскую провинцию Дени. Пока Артур демонстрировал чудеса своего пилотажа, бросая машину то к самой земли, то чуть ли не выходя на ней в космос, я же зрительно и инструментально обследовал территорию провинции Дени с верхней точки. Так как я пытался выяснить, не появились ли в этой провинции вражеские сторожевые посты, какие-либо отряды, занимавшиеся разведывательной деятельностью. Ничего интересного, привлекающего внимания мне так и не удалось обнаружить!
   Провинция Дени ничем не отличалась от других имперских провинций, она была такой же имперской глухоманью, только расположенной в центральной области Кирианской империи! Городское население этой провинции составляло только малую долю населения провинции, в ней процветали крупные крестьянские хозяйства, которые выращивали прекрасную пшеницу, рожь, ячмень, а также имелись крупнейшие в Империи хозяйства по выращиванию овощей. Крестьяне мало интересовались большой политикой, считали большие города рассадниками нечисти и зла, по субботам и воскресениям крестьяне всеми семьями посещали храмы, безоговорочно поддерживая власть императора Иоанна.
   Столица этой провинции, городок Коалам, был заспанным провинциальным городком, население которого практически нигде не работало. Горожане жили на деньги своих богатых крестьянских родственников, или же они сами были раньте, свои деньги вкладывали в чужие предприятия. В Коаламе стоял имперский гарнизон в сто солдат, которые по субботам устраивали торжественное прохождение по улицам городка, тогда жители высыпали на улицы, чтобы поприветствовать, подбодрить проходящих мимо строем имперских солдат. Проход войск столетиями считался главным субботним развлечением горожан.
   В провинции Дени имелось еще четыре больших города, население которых перевалило за сто тысяч кириан. В этих городах имелась пара университетов, а также Академия военно-космических сил Кирианской империи. Население этой провинции отличалось от населения других имперских провинций разве что тем, что в Дени в основном селились пожилые, старые люди. Они, получив имперскую пенсию, уезжали на лоно природы доживать свой век. А другую, малую ее часть составляла студенческая молодежь, которая училась и веселилась в кампусах своих университетов. Получив диплом, эта молодежь тут же собирала свои манатки, навсегда покидала провинцию, уезжая на поиски работы в крупные промышленные центры Кирианской Империи.
   Пользуясь случаем, я решил вместе Артуром посетить учебный Центр имперской бомбардировочной авиации, который находился в соседней провинции Мишель, практически на границе двух провинций. Я хотел ознакомиться с работой этого центра, встретиться и переговорить с его командиром, генерал майором имперский авиации Брюсом Расселом.
   Мы с Артуром появились над аэродромом этого Центра ровно в десять часов утра.
   Сын запросил авиадиспетчера этого учебного центра:
   - Сокол вызывает учебный Центр? Прошу разрешения на посадку!
   - Учебный Центр отвечает Соколу! Посадку разрешаю, ваша стоянка под номером два! Подтвердите!
   - Наша стоянка номер два! Иду на посадку!
   Артур наш истребитель посадил так, как обычно производят посадку опытные летчики, впритирку, прямо на нашу посадочную стоянку. Он сразу же выбросил аппарель, по которой я, не торопясь, спустился на пластобетон аэродрома. Только я ступил на пластобетон, как от одного из зданий академии отъехал военный джип на электротяге. Водитель, электронное устройство, мне громко по спикеру отрапортовал о том, что оно прибыло в мое полное распоряжение. В этот момент появился Артур, который бегом скатился по аппарели, он остановился рядом со мной, ухватив меня за один палец соей руки. Тем временем автоводитель продолжал шипеть:
   - А если вы, господин полковник, пожелаете, то я могу устроить нечто вроде экскурсии по нашему Центру, чтобы вы с сыном могли бы ознакомиться с работой такого сложного комплекса, как авиацентр по подготовке пилотов имперской бомбардировочной авиации.
   Услышав слова автоводителя, Артур еще крепче ухватился за мой палец, а его мордашка, обращенная ко мне, выражала одно лишь только желание, посмотреть и полазить по бомбардировщикам.
   Более часа мы провели на аэродроме, из них сорок пять минут Артур изучал имперский бомбардировщик "Пеликан 403". Он его всего облазил, посидел в креслах первого и второго пилотов, побывал в кабине штурмана-бомбардира, поработал бортовым радистом и бортстрелком. Затем задал несколько вопросов капитану, командиру экипажа этого бомбардировщика, от которых у того глаза полезли на лоб. Но молодой капитан все-таки справился с ответами на вопросы наследного принца.
   После всего этого мы с Артуром отправились в гости в командиру академии. Генерал майор Брюс Рассел нас принял у себя дома, он предложил мне коньяку, а сыну магрибского лимонада, отправив его полетать на бомбардировщике на стимуляторе в тренажерную комнату. Вскоре я с ним сидел за столом, там мы курили легкие пахитоски, пили коньяк и вели разговор на интересующие нас обоих темы:
   - Значит, тебя, принц, интересует ситуация сложившаяся на сегодняшний момент в имперской авиации. Могу на это ответить одним предложением. Истребительная авиация, в которой в основном служили сыновья и дочери высшей клановой знати, на семьдесят - восемьдесят процентов выступят против тебя принц, так как ты фигура для них малоизвестная, можно было даже сказать, что для них был фигурой не уважаемой! Может быть, 5-й имперский истребительный полк пойдет вслед за тобой, но и в этом вопросе я до конца не уверен, так как майор Уссури стал каким-то двуликим, говорит одно, а поступает по-другому?!
   - Ну, а что ты, Брюс, можешь мне рассказать об имперской бомбардировочной авиации?
   - А что можно о ней говорить, принц, она твоя! Я могу снова и снова повторять слова о том, что имперская бомбардировочная авиация принадлежит принцу Барку. Она пойдет туда, куда он ей прикажет. Только имей в виду принц, что все наши "Пеликаны" устарели лет на двадцать, так что уже сейчас нужно думать о том, какими машинами мы будем заменять весь этот хлам из "Пеликанов"!
   - Ты можешь возглавить мою авиацию, Брюс?
   - То есть, ты имеешь в виду истребительно-бомбардировочную авиацию Кирианской империи?
   - Да, именно так!
   - Надо будет, то буду! Но только мне потребуется императорский указ о моем назначении.
   - Если хочешь, я прямо сейчас в твоем присутствии подпишу этот приказ, а завтра по возвращению в Саану дам ему официальный ход!
   - Нет, не спеши! Поезжай в имперский Генеральный штаб к своему генералу армии Мольту, пусть он издаст для начала приказ о моем назначении. Если этот приказ будет спокойно воспринят всеми моими коллегами в бомбардировочной авиации, тогда мы обойдемся без твоего указа. Нечего раньше времени всем демонстрировать, что я твой кирианин! Могу я спросить, где ты собираешься иметь свой основной аэродром базирования для наших бомбардировщиков?
   Если честно сказать, мне не хотелось до поры до времени разглашать свою основную тайну, но вопрос Брюса Рассела требовал ответа.
   - Эдвардс!
   - Черт тебя подери, принц, примерно я так и думал, но очень уж этот Эдвардс патриархальный городок. - От охватившего его возбуждения Брюс вскочил на ноги, начал кругами ходить по комнате.
   - Там сейчас завершается строительство завода по производству легких фронтовых истребителей. При заводе строится две взлетно-посадочные полосы. Тебе нужно срочно связаться и встретиться с имперским министром обороны сэром Гийомом. Он введет тебя в курс дела, но с этого момента все дела по авиации и по космосу...
   - Но мы ничего с тобой не говорили о космосе! Академия ВКС, которая располагается недалеко от моего Центра, далеко не космический флот, хотя м там всего два эсминца и около десятка планетарных шаттлов. Больше ничего нет, но офицеры...
   - Брюс, прошу тебя, никогда меня не перебивай! Если, что хочешь сказать дополнительно, то дождись паузы, и тогда говори, но никогда не перебивай! Так что я продолжаю,... и по космосу будут решаться имперским маршалом Брюсом Расселом. Только в тех случаях, когда он сам не может принять окончательного решения по какому-либо государственному вопросу, он может обратиться для совета к принцу Барку! Не забывай также, что ты будешь находиться в прямом подчинении имперского министра обороны, начальника Генерального штаба Кирианской империи. Но вопросы по строительству военной авиации, а также ее финансированию решаешь самостоятельно!
   - А где же сейчас я найду деньги на все эти проекты?
   - Для начала я тебе выделю, скажем, десять миллиардов имперских кредитов!
   На этом разговор с Брюсом Расселом завершился, он вернулся в свой кабинет. Вскоре один из курсантов привел ко мне плачущего Артура:
   - Па! - Он тут же бросился ко мне на шею. - Я оказался совсем плохим летчиком. Три раза я не мог посадить бомбардировщик, его вдребезги разбивали на посадке. Четыре раза меня, чуть ли не с первого же захода в атаку, сбивали вражеские истребители.
   - Ну, вот тебе Артур доказательство того, что тебе еще многому нужно учиться! Похоже, что наши дела в этом учебном Центре завершены, мы можем возвращаться домой, к маме! Там и пообедаем!
   - Па, ты много раз обещал мне, что когда-нибудь мы можем пообедать в Коаламе. Давай, туда слетаем и там где-нибудь перекусим!
   Я не возражал, хотя, в принципе, из-за безопасности должен был бы отказаться от этого предложения своего сына!
   Но кто в те времена мог знать о том, что это решение может привести к каким-либо грустным и печальным результатам! Ведь, после удачного разговора с Брюсом Расселом, а также времени, проводимого с сыном, я был счастлив, а счастливые очень многого вокруг себя не замечают. Так и меня на время ослепила любовь к сыну, я у него пошел на поводу!
   Через двадцать минут мы с Артуром уже входили в одну из городских харчевен, на вывеске, которой красовался аппетитный поросенок. Истребитель наш ожидал нашего появления, на одной из автомобильных стоянок этого городка. Артур мне тихо признался, что до этого времени ему еще никогда не разрешали покидать территории нашей резиденции, поэтому он еще никогда не бывал в других имперских городка, не обедал на стороне.
   Доктор Лацио, помимо того, что был хорошим семейным педиатром, оказался весьма строгим военным комендантом секретной резиденции, где сегодня находилась моя Лиана с детьми. Он пунктуально, как истинный врач, как строгий гном, соблюдал режим секретности, не допускал малейшего его нарушения. Поэтому месторасположение этой резиденция так и не было раскрыто нашим противником.
   Мой же сынишка, не смотря на то, что перед этим нагло утверждал, что не устал и не голоден, сейчас выглядел усталым. Он выбрал нам столик, за которым мы начали устраиваться.
   Я, хорошенько изучив меню, заказал два овощных салата, фрукты и немного мяса и рыбы для нас обоих. Блюда оказались отлично приготовленными, великолепными на вкус, Артур в долю секунду уплел за обе щеки мною заказанные блюда. Причем он съем мои и свои заказы, не оставив на столе ничего съедобного, таким он оказался голодным. Но чувствовал, что сыну особое удовольствие доставляло само чувство того, что только он и я обедаем вместе, как два мужчины. Артур не выразил ни малейшего сожаления по поводу того, что его мамы не было рядом с нами в тот момент!
   Мы ели и болтали обо всем на свете, нам было просто интересно общаться друг с другом, мы не замечали, как пролетало время. Сынишка рассказывал мне о том, что он делал в мое отсутствие, чего он не успел сделать, какие у него появились проблемы и какими были его планы на будущее! Разговор получился интересным и увлекательным, я настолько им увлекся, что перестал обращать внимание на окружающих нас посетителей харчевни, даже не прислушивался к разговорам в этой харчевне. Но наступил момент, когда Артур извинившись передо мной, отправился в туалет для того, чтобы облегчиться, то только тогда я внимательным взглядом осмотрелся вокруг. Если судить по количеству посетителей, то эта харчевня явна процветала, она, очевидно, была популярна в Коаламе. В ней было много посетителей, многие столики были заняты, за ними сидели молодые и старые кириане, они что-то ели, пили кофе, тихо между собой переговаривались. Только в этот момент я обратил внимание на то обстоятельство, что посетителями этой харчевни были не простые кириане, а лица среднего достатка, они имели интеллигентный вид и имперские кредиты в своем кармане.
   Один из таких посетителей харчевни, видимо, решил со мной переговорить. Когда он увидел, что сын ушел, а я на некоторое время освободился, то он подошел к моему столику и, вежливым голосом попросил разрешения, подсел ко мне за столик.
   Этому кирианину было лет сорок пять, он был одет в строгий костюм и со строгим галстуком бабочкой на шее. Не теряя время и, видимо, пытаясь завязать со мной разговор, он поинтересовался:
   - Господин, прошу извинить меня за наглость, что подсел к вам за стол! Но мне так хочется вам задать всего один единственный вопрос. Чтобы вы сделали, если бы случайно оказались бы на месте всем известного принца Барка, когда весь столичный свет категорически выступает против его реформистских проектов, начинаний?
   Честно говоря, меня несколько удивил тот факт, что этот кирианин с таким несколько двусмысленным вопросом обратился именно ко мне, принцу Барку. К тому же у меня вызывал неприятное удивление сам подтекст этого вопроса, так как в нем звучали нотки неприятия позиции императора Иоанна. Причем, этот вопрос был задан горожанином Коалама, а насколько я был тогда информирован, то жители этого города придерживались монархических взглядов,. Горожане во всем поддерживали императора Иоанна. К тому же в вопросе этого кирианина впервые было озвучено, что именно я, принц Барк, исполняю заглавную партию по организации сопротивления имперским кланам?!
   В любом случае этот вопрос требовал некоторого уточнения, поэтому я в свою очередь поинтересовался у своего собеседника:
   - Что вы, конкретно, имеете в ввиду? - При этом я не назвал его ни гражданином, ни господином.
   Кирианин в бабочке тут же оживился, он, видимо, подумал о том, что между нами зарождалась беседа. Он поправил свои очки, постарался мне объяснить:
   - Только сегодня имперское общественное сознание начало осознавать, что дни Кирианской Империи сочтены, приходит конец правления династии Иоанидов. По мнению многих граждан нашей империи, император Иоанн должен тихо, спокойно покинуть престол, уступив его другим кирианам, которые могли бы стать хорошими правителями Кирианской империи. Такая тихая, спокойная передача верховной власти в нашей империи могла бы иметь место. если бы принц Барк не появился бы в императорском семействе! Этот принц, втершись в доверие к императору Иоанну, начал влиять на развитие политической ситуации во всей империи. Как результат его непосредственного вмешательства этот процесс мирной передачи власти имперским кланам не осуществился! Император Иоанн под влиянием принца отправил в отставку таких ведущих, верных ему имперских министров силовиков, как имперского министра обороны, министра внутренних дел, руководителя имперской службы безопасности и начальника имперского Генерального штаба. Этим своим вмешательством принц Барк расколол имперское общество на два конфликтующих между собой лагеря. Если кириане в первом лагере выступают за мирное разрешение имперских противоречий, за мирный процесс передачи имперской власти родовым кланам. Второй же лагерь потребовал сохранения изжившего себя старого, императорского строя правления в Империи, что обязательно приведет к разжиганию гражданской войны.
   В беседе со мной этот интеллигент с галстуком бабочка разошелся не на шутку. Ведь, не каждый день в провинциальном Коаламе можно было встретить кирианина, который согласился бы стать внимательным слушателем обывательских бредней! Мне же очень хотелось узнать, что этот интеллигент думает по поводу дальнейшего хода развития событий в Кирианской империи?!
   Но в этот момент из туалета вернулся Артур, поэтому я был вынужден, извинившись перед интеллигентом, прекратить с ним нашу беседу. Я поблагодарил собеседника за высказанную им точку зрения, оставил ему свой столичный номер телефона, чтобы он мог бы связаться со мной, когда когда-нибудь появится в Саане.
   Затем я поднялся на ноги, мы вместе с Артуром покинули эту харчевню.
   Принцесса Лиана была очень рассержена тем обстоятельством, что мы ей не позвонили, что мы ее заранее не предупредили о своих изменившихся планах. Ей явно не понравилась проявленная нами инициатива, без нее обедать в городе. Лиана была очень недовольна мною, моим решением, так как, по ее мнению, ребенок в этом возрасте должен был питаться только дома, ему требовалось одно только домашнее питание.
   В глубине души я хорошо понимал, что моя ненаглядная супруга сейчас нас ругает из-за упущенной возможности, хоть и на секунду ей самой вырваться из концентрационного лагеря, под названием императорская резиденция. Я смотрел на нее и глупо улыбался, а в сознании мелькали ночные кадры поведения этой милой, красивой женщины. Она вытворяла такие вещи, что у меня даже сейчас от удовольствия краснели уши. Принцесса Лиана по красной окраске моих щек и ушей догадалась, о чем я сейчас думаю, чему так странно улыбаюсь. Женщина хитро подмигнула мне правым глазом, хищно провела языком по своим губам. Она снова улыбнулась и, обняв меня за талию, взяла Артура за руку, который так и не понял, почему вдруг заулыбались его родители, потащила обоих своих мужиков на веранду пить чай с тортом.

5

   Неделю назад командующий Восточным фронтом, адмирал Фридрих Кант, отдал приказ о начала наступления. Ударный кулак, составленный из пяти имперских пехотных - 73-й, 18-й, 22-й, 50-й и 88-й дивизий, двух танковых 13-й и 17-й дивизий, а также двух 2-й и 7-й штурмовых бригад прорыва, взломал линию вражеского фронта на всем ее протяжении. К концу первого дня наступления монархисты продвинулись на глубину в пятьдесят километров, к концу второго дня - на восемьдесят километров. К концу третьего дня глубина прорыва монархистов составила сто пятьдесят километров.
   На третий день практически все командиры наступающих имперских пехотных дивизий обратились к адмиралу Канту с просьбами прекратить наступление, остановиться, закопаться и, создав эшелонированную оборону, ждать ответных ударов противника. Так как по канонам имперской стратегии, на третий день наступления в прорыв с тем, чтобы он стал стратегическим, необратимым, должны были вводиться танковые дивизии или армии. Ничего этого на Восточном фронте с имперцами не произошло по той простой причине, что каких-либо бронетанковых сил у фронта попросту не было! Фронт имел две жалкие танковые 13-я и 17-я дивизии, вооруженные легкими танками, этим морским адмиралом так и не были введены в прорыв опять-таки по простой причине. К этому времени адмирал Кант потерял управление своими войсками, но этого факта он не спешил сообщать генералу армии Герману Мольту, а продолжал кормить того общими положительными новостями.
   В этот момент кланы во главе своих войск поставили маршала Солану. Тот первым же делом разбитые дивизии отвел в глубину своей обороны. Затем несколькими танковыми бригадами нанес сокрушительный удар по фланговым имперским 73-й и 50-й дивизиям наступающего противника, превратив их столь опасное продвижение вперед. В результате Солана потерял практически все свои танковые бригады имперцев, но он успел на замену своим разбитым дивизиям выдвинуть две армейские группировки "Кемпф" и "Рольф", которыми нанес мощный контрудар по имперцам.
   Боевые порядки имперских дивизий были мгновенно смяты, полностью погибает 88-я имперская пехотная дивизия.
   Оказавшись в окружении, офицеры и солдаты двух других кадровых имперских дивизий, 22-й и 18-й, сражались до последней капли крови с тем, чтобы позволить своим товарищам, двум танковым дивизиям, организованно выйти из окружения. Массированные бомбоштурмовые удары имперской авиации, нанесенные в тот момент по противнику, все-таки позволили этим двум, 18-й и 22-й имперским дивизиям, отступить, а 13-й и 17-й танковым имперским дивизиям вырваться из вражеского окружения, окопаться, чтобы в обороне встретить удар этих двух вражеских армейских группировок. В последовавших упорных оборонительных боях особенно отличилась 18-я имперская пехотная дивизия, ее солдаты в течение только одних суток подбили пятьдесят средних вражеских танков "ЛеоИс".
   Именно в этот момент адмиралу Канту показалось, что ему удалось стабилизировать обстановку на Восточном фронте, поэтому он отказался от идеи дальнейшего организованного и контролированного отхода имперских войск!
   Командующий вражескими войсками, маршал Солана, почувствовав, что его войска покидает стратегическая инициатива, совершает неслыханный ранее маневр. Он массированный десант высаживает едва ли не в расположении имперского штаба Восточного фронта, адмирал Фридрих Кант погибает в боях с вражескими десантниками, а сам фронт начал рушиться. Тогда с имперскими войсками происходит непредвиденное событие, 18-я и 22-я имперские пехотные дивизии впадают в панику, их солдаты бросают укрепленные позиции, толпами бегут в тыл, тысячами сдаются в плен наступающим армейским группировкам "Кемпф" и "Рольф" Соланы.
   Всего за неделю наступления войска под командованием маршала Соланы захватывают громадное пространство, едва ли не половину территории Кирианской империи. Две имперские дивизии 22-я и 50-я оказались прижатыми к имперской границе, отступать им теперь было некуда. Соседнее к империи государство Магриб, наверняка бы, их интернировал, как только они пересекли бы границу. Перед ними замаячила одна только альтернатива, сдаваться в плен Солане, имперским кланам. Обе же имперские танковые дивизии растворились на большом пространстве, на котором сейчас велись боевые действия!
   Закончив свой тяжелый рассказ, полковник Солнцев, начальник штаба 22-й пехотной дивизии, замолчал, посмотрел в глаза полковника Дермье и сказал:
   - Так что наши дела хуже некуда! Мы не знаем, где наши полки, как ты, наверное, уже видел сам, дороги забиты дезертирами, там все перепутано! Скоро и здесь появятся войска Соланы, тогда с нами будет окончательно покончено!
   - Но ведь они пока не появились, значит, у нас остается какой-то шанс!
   - Что ты имеешь в виду под этим шансом? Сражаться некому, солдат-то у нас нет!
   - Кто тебе сказал, что у нас нет солдат? Когда нашими имперскими солдатами забиты все окружающие нас дороги! Унтер Усачев! - Громко позвал полковник Дермье.
   Дверь кабинета начальника штаба тут же распахнулась, на пороге кабинета появилось невозмутимое лицо старого унтера десантника.
   - Срочно сформируй патрули по четыре десантника в каждом! Направь их на дороги, проходящие вблизи этой деревни! Для них все один приказ, у всех офицеров проверять документы, а затем их вместе с солдатами направлять в распоряжение нашего начштаба, в распоряжение полковника Игоря Солнцева. Вы же полковник из этих разрозненных подразделений начните формировать боевые части и подразделения нашей 1-й ударной имперской дивизии. Так что, господа, прошу вас немедленно приступать к исполнению приказа!
   - Ты же, унтер, задержись, у меня к тебе персональный разговор имеется!
   Когда за Игорем Солнцевым закрылась дверь его же кабинета, то полковник Дермье обратился к унтеру со следующими словами:
   - Я могу сделать тебя своим заместителем, а это чин майора или полковника, наследное дворянство, но в этом случае ты, унтер, должен постараться до конца разобраться в том бардаке, который сейчас здесь творится! Помимо того, что мы должны заново сформировать дивизию, в первую очередь нам нужна разведка. Если мы не будем знать, чем сейчас занимается противник, то в первом же бою он нас за схавывает за здорово живешь, так что иди, ищи и дерзай на дороги. Постарайся также найти способного молодого офицера, который нашу разведслужбу мог бы поставить на ноги. И вообще присматривайся к тем офицерам, на которых, по твоему мнению, можно было бы положиться. Так что, унтер Усачов, собирайся, вместе со своими десантниками отправляйся на дороги наводить имперский порядок. Если не можешь сделать это своими кулаками, что ж, тогда можешь воспользоваться ножом или ручным фазером в зависимости от обстановки! Отправляйся, теперь многое будет зависеть от твоих, Усачов, или от действий твоих десантников на этих дорогах!
   Лицо старого унтера ни в чем не изменилось, но полковнику Оливеру Дермье вдруг показалось, что в движениях этого унтера вдруг появилась какая-то энергия. По крайней мере, сто стороны ему было хорошо заметно, что двигаться унтер начал гораздо быстрее!
   Возле моста через небольшую лесную речушку столпилось особенно много военного народа. Здесь в основном находились в недавнем прошлом солдаты 18-й имперской пехотной дивизии.
   Вчера 18-я пехотная дивизия сожгла пятьдесят средних танков противника, но в том бою она потеряла две трети своего кадрового состава, практически весь офицерский состав. Сейчас неорганизованная толпа солдат этой дивизии, сломя головы, бежала от противника, которого после вчерашнего боя никто пока еще не видела! Но, как говорится, у страха глаза велики, поэтому солдаты, покинув передовую, бежали в тылы, уже нигде не останавливаясь, сметая все искусственные и естественные заслоны на своем пути. Сейчас толпа дезертиров задержалась перед мостом через реку, так как на противоположный берег реки их пока не пускали артиллеристы, прибывшие к мосту на много их раньше.
   Двухтысячной толпой дезертиров как бы командовал капитан Федюнин волею случая, оказавшийся в этой толпе полувооруженной солдатни. На деле же его никто на это не уполномочивал, просто он оказался единственным офицером 18-й дивизии оказавшийся в этой толпе. В недавнем прошлом капитан командовал дивизионной финчастью. Последние часы капитан только тем и занимался, что пытался бывших имперских солдат убедить в том, что им пора остановиться, прийти в себя, вспомнить о присяге, данной Кирианской империи! Но его, разумеется, никто не слышал, сердца и души этих бывших солдат, медленно, но верно становящихся дезертирами, уже были закрыты для восприятия таких благородных слов, произносимых этим офицером.
   Перед мостом застыли два дивизиона мощной артиллерии 7-й ударной штурмовой бригады прорыва. Эти оба дивизиона, каждый из которых состоял из четырех шести пушечных батарей, своими 203 мм гаубицами успешно разрушили вражеские оборонительные линии в начале наступления имперских войск Восточного фронта. Впоследствии адмирал Кант так и не смог найти случая для их последующего использования, оба дивизиона некоторое время бесцельно болтались по тылам имперских наступающих войск.
   Командир 7-й штурмовой бригады полковник Майнц, почувствовав, что наступление имперцев застопорилось, своим артиллеристам приказал увести их драгоценные орудия на прежние позиции, которые они занимали до начала имперского наступления. Полковник Майнц всем сердцем чувствовал, что эти его орудия имперцам обязательно пригодятся. Они еще скажут свое веское слово в только что начавшейся гражданской войне. Он сам же со своими танками и САУ ринулся вперед, попытаться задержать начинающееся контрнаступление противника. С тех пор полковник Репнин, командир обоих этих артдивизионов, свою артиллерию постоянно уводил от возможного захвата противником.
   Но эта проклятая речка со своим хлипким перепутала все его планы. На топографической карте стояла ясная отметка о том, что мост через эту реку бетонный, он может держать вес до ста тонн массы. Одного же взгляда на этот мост оказалось достаточным, чтобы понять, что это хлипкий мост, что он может выдержать всего лишь десять тонн, не более. В то время, когда каждый орудийный комплекс весил чуть более пятнадцати тонн. Вот почему оба дивизиона уже более суток стоят на одном месте, никуда не двигались!
   Командиры артиллеристы никак не могли принять решения о том, что же им делать в данном случае?
   Если, забыть о переправе через мост, двинуться в обратную стороны, чтобы найти другой обходной путь, то эти ценные орудия могли бы попасть в руки мятежников. Если же попробовать переправиться по мосту, то существовал большой риск того, что весом первого же орудийного комплекса этот мост будет разрушен, тогда имперские артиллеристы были бы вынуждены прибегнуть к единственной остававшейся альтернативе, к чертовой матери взорвать все оставшиеся орудия, чтобы они не достались противнику.
   Полковник Репнин вместе со своими артиллеристами продолжал обсуждать тот или иной вариант переправы через реку, не обращая ни малейшего внимания на толпу дезертиров, сбившуюся у моста. В этот момент с высоты на дорогу спикировал совершенно новый имперский пушечный глайдер с эмблемами из черных имперских крестов. Из него на дорогу вышли четверо имперских десантников, которые, молча, перекрыли дорогу, начавшей выдвигаться на мост большой толпе дезертиров. Полковник Репнин, кивком головы, подтвердил приказ лейтенанту Фанштейну, чтобы тот вместе со своими артиллеристами поддержал бы десантников в их противостоянии с дезертирами.
   Пожилой, но могучий телосложением имперский десантник, молча, протянул руку и потребовал, когда эта толпа вплотную приблизилась к нему:
   - Ваши документы!
   Случилось так, что перед ним в этот момент оказался сам капитан Федюнин, который растерялся от такого вопроса. Он долго искал свою офицерскую книжку в карманах своего же офицерского кителя, в своей планшетке. Найдя офицерскую книжку, он ее дрожащей рукой протянул унтеру десантнику, осевшим голосом потребовав:
   - Что происходит, унтер? Вы не имеете права подобным тоном разговаривать с офицером! Да, и кто вы такой?
   Унтер не обратил внимания на эти слова капитана Федюнина, тщательно изучил его офицерскую книжку. Закончив ее изучение, старый унтер начал ею постукивать о фаланги согнутых пальцев своей левой руки, поинтересовался:
   - Почему сопровождающие вас пехотинцы одеты не по уставу? Почему они все какие-то расхлестанные. Воротнички гимнастерок у кого расстегнуты не по уставу! Да и где их оружие, фазерные винтовки и карабины, да и кто они вообще такие?
   Пришлось капитану Федюнину набраться терпения, рассказать о боях, проведенных 18-й имперской пехотной дивизией, о ее последнем бое с вражескими танками, о гибели офицеров, двух третей состава дивизии в том бою под танковыми орудиями и гусеницами. Его внимательно слушали унтер офицер со своими десантниками, а также дезертиры, окружающие их со всех сторон. Некоторые дезертиры еще во время этого рассказа вдруг начали себя приводить в порядок, застегивать воротники, одергивать гимнастерки.
   Внимательно выслушав рассказ капитана Федюнина, десантник унтер отошел в сторонку, достал маленький радиопередатчик, по рации он с кем-то связался. Было слышно, что он повторил рассказ капитана Федюнина, а затем внимательно выслушал то, что ему говорил его собеседник. Завершив радиоразговор, унтер десантник подошел к капитану Федюнину и ему сказал:
   - Господин капитан, я только что по вашему вопросу переговорил со своим командиром, полковником Дермье! Так полковник мне приказал вас освободить, предоставить возможность возвратиться на прежнюю должность, ну а этих солдат мы у вас всех заберем. Все они поступают в распоряжение полковника Дермье! Сейчас он занимается формированием новых частей и подразделений 1-й ударной имперской дивизии. Так что счастливого вам пути, господин капитан!
   Унтер вернул капитану Федюнину его офицерскую книжка, а затем развернулся в сторону окружающих их бывших имперских пехотинцев, их общей вид ему явно не нравился. Он грудью мощно вздохнул, а затем низким басом проревел команду:
   - Приказываю всем построиться в шеренги по сто солдат в каждой из них!
   Минут через пять общая суматоха построения закончилась. Ряды солдатских шеренг получились неровными, но одно уж то, что две тысячи солдат подчинились команде старого унтера, было хорошо! Значит, в этих солдатах все еще сохранилась военная дисциплина. В шеренгах отсутствовали взводные или ротные разрывы, так среди солдат не оказалось ни одного офицера.
   Все офицеры, как сказал капитан Федюнин пали на поле боя!
   Унтер десантник прошелся вдоль этих шеренг, всматриваясь в лица выстроившихся перед ним бывших имперских пехотинцев, а затем громко произнес:
   - Спасибо, парни! Спасибо вам за то, что выстояли на поле боя, что сожгли такое количество вражеских танков. Приятно видеть молодых кириан, которые не испугались врага, а, набив ему морду, организованно отошли с поля боя. Капитан Федюнин помог вам дойти до своих. Сейчас мы вас проводим до временного лагеря. Там вы помоетесь, получите новое обмундирование. Вас покормят, а затем переформируют! Дадут неделю на отдых, на учебу. А потом снова пойдете в бой. Только не дай вам бог снова повторить свое бегство с поля боя. Тогда уже вам пощады не будет. Кирианская империя может прощать лишь один только раз, а за остальные дисциплинарные преступления будет жестоко наказывать! До лагеря вас проводит мой боец десантник Аникий. Так что, мужики, честь и вам, и слава! И до новой встречи на поле боя!
   Их группы десантников за спиной унтера выступил молодой парнишка в черном десантном комбинезоне, и с фазерным укороченным автоматом через плечо. Он встал перед шеренгами, чему-то весело рассмеялся, а затем подал команду:
   - Направо! Правое плечо вперед, пошли отдыхать парни! Нам нужно пройти всего пять километров, а там вас уже будет лагерь! Шагом марш!
   Старый унтер вместе со своими десантниками простоял на дороге до тех пор, пока колонна пехотинцев не перешла через мост, не исчезла за поворотом на той стороне реки. Затем он повернулся лицом к колонне гравитракторов с артиллеристскими орудиями на прицепе, уверенным шагом направился к полковнику Репнину, который по-прежнему находился вблизи своего командного комплекса. Полковник все еще не решил своей проблемы, тем более, что позади вдруг стали слышны винтовочная перестрелка, отдельные артиллеристские выстрелы.
   - Господин полковник, позвольте представиться, старший унтер-офицер Усачов, 81-я десантная дивизия. По приказу полковника Дермье, командира вновь создаваемой 1-й ударной дивизии, собираю отставшие части и подразделения имперских вооруженных сил, направляю их в лагерь для переформирования!
   - Полковник Репнин, заместитель командира 7-й штурмовой бригады. Наши два дивизиона мощной крепостной артиллерии застряли перед этим мостом из-за веса каждого нашего орудийного комплекса, который превышает вес, который может выдержать этот мост. Возвратиться назад и пойти другим путем через другой мост мы уже не успеваем!
   - Тогда идите через мост, как говориться, не попробовав, мы не узнаем, выдержит ли или не выдержит этот мост такой нагрузки.
   Как это не оказалось удивительным, первый же артиллерийский комплекс переправился по мосту без каких-либо осечек, мост под ним, как говорится, даже не скрипнул. Вслед за первым орудийным комплексом мост пересек второй комплекс, третий, четвертый. Когда на мост должны были взойти орудия второго дивизиона, унтер Усачов попросил полковника Репнина сделать небольшую передышку. Сам он вместе со своими товарищами десантниками занялся осмотром моста.
   - Дело плохо, полковник! - Сказал унтер, появляясь из-под моста. - На третьем или на четвертом орудийном комплексе этот мост может рассыпаться! Но ни одного вашего орудия мы не имеем права оставлять противнику, либо по попросту его терять! Поэтому я предлагаю, перед четвертым орудийным комплексом это мост заморозить. Есть у нас такое средство, в течение десяти минут этот мост будет находиться в замороженном состоянии, в этом состоянии он сможет выдержать переправу оставшихся орудий на этом берегу. Так что, полковник, дерзайте, командуйте "вперед" своему второму дивизиону!
   Когда мост проходил третий орудийный комплекс, то он уже громко скрипел, шатался из стороны в сторону. Любому кирианину было понятно, что этот мост доживает свои последние минуты. Расчет покинул гравитрактор четвертого орудийного комплекса, остановившимися в неподвижности глазами артиллеристы следили за тем, как водитель гравитрактора подвел его к мосту и остановился. Тогда вперед из десантников вышел молодой парень и, широко размахнувшись, он какой-то сосуд швырнул на поверхность моста. Вслед за на мост аналогичные сосуды бросили два его остальных товарища.
   Унтер Усачов подождал пару минут, а затем махнул рукой, как бы давая добро на движение гравитрактора!

Глава 13

1

   К сожалению, повторить то волшебство, что произошло прошлой ночью, в следующую ночь мне с Лианой так и не удалось.
   Под самый вечер второго дня пребывания в резиденции мне перезвонил император Иоанн и, ничего не объясняя, вдруг сказал:
   - Барк, думаю, что тебе не стоит особо расслабляться, еще на ночь задерживать в резиденции у жены с детьми! Думаю, что тебе и нам всем будет лучше, если ты уже этим вечером вернешься в столицу?!
   - Что такого случилось в столице, Иоанн! Почему ты настаиваешь на моем столь раннем возвращении? - Поинтересовался я в ответ.
   Но к этому времени император Иоанн уже положил трубку на рычаги!
   Жаль, конечно, но императорам в хороших обществах почему-то было не принято противоречить. Мне в ту минуту так хотелось послать его, куда подальше, чтобы провести еще одну ночку с его дочкой. Но долг служения отчизне обязывает, я быстренько принял душ, переоделся в офицерский комбинезон имперского десантника, застегнул на себе ременный пояс с кобурой тяжелого "Грача", когда в моей комнате появился вымытый, отстиранный и напомаженный полковник Герцег со своими гномами молодцами.
   Своей обычной скороговоркой Герцег мне сообщил:
   - Сир, летчики уже в аэропорту. Сейчас они прогревают двигатели самолета. Говорят, что они сами, и все остальное в самолете готово к полету! Ждут только нас! Два глайдера у ворот резиденции, так что можем, хоть сейчас, отправляться в дорогу!
   Перецеловав детей и несколько раз поцеловав в щеку разревевшуюся принцессу Лиану, я, как настоящий офицер-джентльмен, легко коснулся губами ладони Императриссы, прощаясь с ней. Она поцеловала меня в лоб, чего ранее никогда не делала, незаметно от дочери перекрестила, и также тихо, чтобы принцесса и дети не слышали бы ее голоса, вдруг прошептала:
   - Храни тебя, бог, Барк! Принц, всегда помни о нас и, когда наступит время и час, отомсти за нас!
   От этих ее слов меня всего передернуло, до чего уж эти бабы дуры, их мужик отправляется на фронт! Он может там погибнуть в любую минуту, а они тебе на прощание такие слова говорят, словно сами погибать собираются! Я долго находился в расстроенных чувствах! Только, когда вместе с гномами расположился в десантном отсеке глайдера, там я полной грудью вдохнул острые запахи от мужского тела. Эти резкие запахи позволили мне окончательно успокоиться, понять, что наша передышка закончена, что нам пора приниматься за привычные дела! Но, если бы я тогда знал, что никогда больше я не увижу ни лиана, ни Артура, Лану и Императриссу, то никуда бы не полетел, а остался бы их защищать. Плевать мне было бы на эту Кирианскую империю, на борьбу за справедливость с этими подлыми имперскими кланами!
   По дороге в аэропорт наша маленькая колонна в два глайдера, наверняка поставила рекорд скорости передвижения. В местном аэропорту мы были уже через пять минут. Когда мы вышли на летное поле, то меня удивило то обстоятельство, что наш транспортный самолет почему-то находился в окружении ста имперских пехотинцев, иными словами, всего местного гарнизона. Пехотинцы потрясали винтовками, кричали страшными голосами, никого из посторонних к нему не подпуская.
   Только я вышел из глайдера, как ко мне подбежал пехотный капитан и, вытянувшись, отрапортовал:
   - По приказу наместника, его превосходительства Зерильо, 1-я рота гарнизона города Коалам несет охрану военно-транспортного самолета имперских ВВС. За время несения дежурства никаких происшествий не было.
   Я, молча, кивнул головой капитану, принимая его рапорт, и почему-то легкой рысцой побежал к опущенному трапу самолета. А мне в спину вдруг послышалось;
   - Господин полковник, возьмите меня и мою роту с собой! Если судить потому, что началось в столице, то мы вам там пригодимся!
   Я остановился, как вкопанный, вновь повернулся лицом к капитану, посмотрел на него, и поинтересовался:
   - А что творится в имперской столице, капитан!
   - По сообщениям галотелевидения, на улицы вышла студенческая молодежь, которая потребовала импичмент императора. Войска принца Барка, то есть ваши войска открыли по ним огонь. Сейчас горожане вооружаются, они обратились к кланам с просьбой, взять Саану, столицу империи под свою защиту!
   Да, это был хорошо подготовленный удар ниже пояса. Я-то, дурак, подумал, что о моем отъезде из столицы никто и ничего не знает!
   И вот нате вам, получите, в течение одного вечера инициатива вновь перешла в руки друзей сэра Роберто и сэра Габора, магистров кланов Ястребов и Медведей. Они снова в седле, сейчас они вовсю меня своими стеками погоняют! Ну, что ж, жаль, что о том, что происходит в столице я, опять же по своей дурости, серости узнаю только в аэропорту, а не в резиденции. Иначе вместе со своими гномами я бы уже пролетел бы половину пути на своем истребителе. Сейчас же мне придется полночи пыхтеть, летя, на этом чуде доисторической технике. Да и к тому этот самолет совсем свободен, что натолкнуло меня на идею.
   Я обратился к капитану:
   - Не могли бы еще один раз повторить свое имя:
   - Капитан Черемшан, клан Выдр!
   - Ну, что ж капитан Черемшан, это вы сами решили свою судьбу. Слушайте приказ, капитан Черемшан, вместе со своей ротой поступает в мое полное распоряжение. В этой связи прошу вас капитан, вместе со своей ротой грузитесь на борт этого военно-транспортного самолета, мы летим в столицу!
   Капитан развернулся к своим парням, принялся отдавать команды:
   - Рота, внимание, всем построиться в две шеренги. - Через паузу последовала новая команда этого же ротного. - Рота, направо! Всем рысью подняться по трапу, занимать поочередно свободные места в десантном отсеке самолета.
   Перед тем, как войти в салон самолета, я остановился на верхней площадке трапа и осмотрелся кругом. И снова мне сейчас хочется повторить те же самые слова "если бы я тогда знал...".
   Если я бы в тот вечер я знал о том, что в последний раз вижу мирное небо на Кирианской Империей. Что в последний раз в своей жизни я встречался со своими родными и близкими..., то просто так из этого богомерзкого городка не улетел бы! Я должен был, обязан сделать та, чтобы полностью обезопасить пребывание своих любимых родственников в той резиденции! А я, дурак, попросту повернулся к этому городу спиной, прошел в десантный отсек самолета!
   Только на этот раз свободных мест на дюралеалюминиевых сиденьях уже не было. Мне пришлось устраиваться на куче какого-то барахла, сброшенного в хвосте самолета. Через шесть часов мы были в Саане. Пролетая над северными окраинами столицы, я видел, что в некоторых кварталах догорали отдельные жилые дома, их почему-то никто не тушил. Народа на улице в столь позднее время практически не было. Правда, снова появилась какая-то подозрительная молодежь, они короткими перебежками передвигались по городским улицам. Видимо, прятались от патрулей имперской полиции!
   Прежде чем, покинуть самолет, я приказал капитану Черемшану, полковнику Герцегу:
   - Господа офицера, прикажите своим подчиненным бойцам, оружие зарядить боевыми патронами. Огонь открывать только по моему приказу! Капитан Черемшан, вы будете подчиняться полковнику Герцегу, так что имейте это в виду!
   Побледневший до синевы, капитан Черемшан вытянулся и козырнул мне!
   Мои гномы, по приказу полковника Герцега, привычными движениями рук привели в боевую готовность свое фазерное оружие, поменяли магазины в фазерных автоматах и пулеметах, проверили подзарядные устройства. Солдаты же капитана Черемшана долго пыхтели, возились со своими фазерными карабинами и винтовками. Они, видимо, впервые в жизни занимались таким делом, свои винтовки заряжали боевыми патронами.
   Персонал столичного аэропорта с большим беспокойством также наблюдал за тем, как мои гномы и солдаты снаряжали свое оружие. Воспользовавшись тем, что оказался на пару минут свободным, ко мне подошел и с вопросом обратился начальник городского аэропорта:
   - Уважаемый принц, не могли бы вы нам, простым кирианским гражданам, подсказать, что нам ожидать в ближайшее время, к чему готовиться? Что дальше будет происходить с нашей столицей?
   Готовых ответов на эти вопросы у меня пока не было. Я зло посмотрел на него и сказал:
   - Готовьтесь к плохим временам! Но не сидите, сложа руки, а вооружите боевым оружием службу охраны аэропорта! Они сами поймут, что им надо делать! В случае нападения криминала, они вас защитят! В случае нападения каких-либо войск, то сначала попытайтесь мирно договориться с их командиром. Извините, но нам пора грузиться на боевые машины.
   С этими словами я развернулся и направился к служебному выходу, у которого с противоположной стороны двери стояли шесть глайдеров - четыре десантных, два пушечных для охраны колонны. Когда я выходил на улицу, то на меня по ментальному каналу вышел Иррек, он был сильно взволнован.
   - Я очень рад тому, Барк, что ты, наконец-то, прибыл в Саану. Без тебя не было никакой уверенности в том, что мы не проиграли нашу партию, что все кончено, что кланы взяли власть в свои руки.
   - Слушай Иррек, давай, без аристократических тонкостей, расскажи мне о том, что сегодня произошло в Саане?
   - Рано утром город проснулся, многие его жители сразу же потянулись на улицы, в парки, в скверы. Погода была замечательной, было тепло, но не жарко! И вот среди толп горожан вдруг появилось множество молодежи в студенческой одежде, которые, словно сумасшедшие, небольшими колоннами мотались по всему городу, скандируя анти монархистские лозунги, требуя, чтобы император Иоанн ушел бы в отставку. Студенты не обращали внимания на патрули имперской полиции, которые попытались их уговорить успокоиться, прекратить скандирование, но те на эти просьбы начинали только громче скандировать. Тогда на Центральном проспекте появилась какая-то воинская часть, которая, когда полицейские не смогли уговорить студентов, вдруг без всякой на то причины открыли огонь по несчастным студентам. Погибли четыре парня и одна девушка! Тут же по всей столице прокатилась молва о том, что стреляли твои солдаты, Барк, и по твоему приказу! После этих слухов все пошло кувырком в Саане, кто-то предлагал идти, императора Иоанна с его зятем, принцем, выгонять из императорского дворца. Другие же начали строить баррикады, призывая императора Иоанна к отречению! Одним словом, сейчас в столице полный бардак!
   К этому времени все мои гномы и солдаты уже сидели в десантных отсеках глайдеров, ко мне подбежал полковник Герцег, на ходу протягивая мне свой коммуникатор.
   Звонил сэр Гийом, он мне сообщил:
   - Барк, Саана для нас полностью потеряна! Мне только что звонил магистр Габор, он предложил мне на площади Свободы и Независимости провести официальную церемонию отречения императора Иоанна, передать императорскую власть в руки сэра Роберта.
   - Гийом, ну, чего ты хвостом крутишь? Говори, что ты хочешь мне сказать?! Если чувствуешь себя неуверенно в столице, поступай, как поступили Герман Мольт и Поли Ньювумен, эвакуируй свое министерство в Эдвардс! Я тебе это, как ты сам помнишь, уже давно предлагал!
   - Барк, мое пятое управление разведки меня проинформировало о том, что клан Медведей только что ввел в столицу свою частную армию. Да и гвардейцы не очень-то хорошо себя ведут...
   - Ну, и черт с ними, Гийом! Саану я им просто так не оставлю. Пусть они мне за нее заплатят трупами своих гвардейцев!
   - Слушай, Барк, а почему бы нам не провести совещание по координации наших сил для отражения атак противника в столичном регионе?
   - Хорошо, Гийом, согласен, но на это совещание я приглашу Филиппа, Поли, Мольта, Юниста, Иррека, Валдиса, Дермье и Черемшана с Резниковым, а также многих других своих соратников. Мольт займется рассылкой приглашений, ты же найдешь нам такой особняк, в котором мы могли бы провести совещание, а также помыться, привести себя в порядок и заодно позавтракать. Я появлюсь там сразу же после того, как лично ознакомлюсь с ситуацией, положением дел в столичном мегаполисе.
   В самый последний момент я изменил свое мнение о порядке проведения рекогносцировки имперской столицы! Решил полетать над городом не десантным глайдером, а на месте командира-наводчика пушечного глайдера. С этого места было удобнее вести наблюдения за меняющейся обстановкой в мегаполисе!
   Пушечный глайдер, помимо того, что своей пушкой мог вдребезги разнести любое тридцатиэтажное здание, имел отличный тактический терминал, который мог анимационно воссоздать любую боевую ситуацию. По его радиоустановке можно было поддерживать связь с любым военным или гражданским объектом империи. Из-за этого своего решения мне пришлось произвести некоторые перестановки в экипаже этой машины, механиком-водителем оставил старого сержанта, который немало лет протрубил в армии, а командира машины и заряжающего прогнал к гномам в десантный отсек.
   Полковник Герцег, полагая, что он маленький, везде поместиться, полез ко мне в башенку командира и управления огневыми средствами, но там я один и так с большим трудом поворачивался. Поэтому мог ангел-хранитель, трезво оценив ситуацию, связанную с недостатком свободного пространства, занял место заряжающего. Там ему, правда, совсем можно было не шевелиться, так как пушка глайдера заряжалась полностью автоматически!
   Из аэропорта мы направились в город, четыре десантных глайдера пылили по дороге на небольшой высоте, направляясь в город. Один пушечный глайдер прикрывал их продвижение по автостраде, а мой глайдер выступил в роли передового скаута-разведчика. Мы уходили, то вперед, то отставали, а то вообще уходили далеко в сторону, но всегда старались все четыре глайдера держать в поле нашего зрения. В случае внезапного появления противника, достаточно было одного ускорения, что мы могли объединиться, чтобы противостоять появлению этого противника! Несмотря на все эти вещи, общая колонна глайдеров двигалась к городу на высокой скорости, которая в иных случаях переваливала за сто двадцать километров в час.
   На автостраде аэропорт - Саана нам так и не встретилось ни одного пассажирского или транспортного средства, в обычные дни на этой автостраде даже в это раннее время уже было бы невозможно протолкнуться. Все это говорило о том, что в имперской Саане снова возникли какие-то проблемы с общественным порядком. Без особых проблем мы достигли окраины столицы, но дальше решили не двигаться к центру города, где располагался императорский дворец, а повернули на городскую улицу, которая вела к одному из пожарищ.
   Я приказал сержанту механику-водителю:
   - Высота триста метров, держаться справа от дороги на те же триста метров. Держать, сержант, такую скорость, чтобы нам не оторваться бы далеко от своей колонны.
   С высоты триста метров я сразу же обнаружил автоколонну, почему-то составленную из гравитационных грузовиков первых годов выпусков. Эти гравигрузовики имели большие и вместительные кузова, слабые двигатели и были совсем неуклюжи в управлении. Имперские вооруженные силы уже давным-давно отказалась от подобных гравигрузовиков, сегодня войска и техника транспортировались на грузовых глайдерах, на флайерах или на гравитационных грузовых платформах. Поэтому естественно, что появление в городе целой колонны из таких устарелых гравигрузовиков сразу же привлекло мое внимание. К тому же гравигрузовики двигались из центра города.

2

   Нагнав эту колонну, я увидел, что кузова этих гравигрузовиков заполнены молодыми кирианами, одетыми в черные комбинезоны, а также в студенческие кепи, у них в руках были несколько устаревшие армейские фазерные винтовки и карабины. Эти парни, видимо, были слегка навеселе, они что-то кричали, махали руками и своими винтовками.
   Сейчас эти гравигрузовики следовали промышленными кварталами столицы, поэтому на тротуарах в основном им встречались кириане, шедшие с работы или идущие на работу. При виде автоколонны многие из рабочих прижимались к стенам домов, стараясь не привлекать внимания, подальше держаться от молодых кириан, сидевших в кузовах грузовиков. Другие пешеходы даже прятались в подворотнях промышленных зданий, или же заходили в раскрытые ворота промышленных предприятий. Одним словом, эти рабочие и случайные пешеходы любым способом старались избежать вообще какого-либо контакта с этими парнями.
   Я собственными глазами наблюдал за тем, как один из молодцов, располагавшийся в кузове второго грузовика, не прицеливаясь, начал стрелять из фазерного карабина по встречным трем рабочим. С первого же выстрела он ранил в ногу самого пожилого рабочего из этой группы, а затем он принялся палить по двум остальным, убегающим прочь рабочим, но никак не мог в них попасть. Другие прохожие всеми силами старались раненого старого рабочего оттащить подальше от мостовой, подальше от реальной опасности. Один из прохожих не выдержал издевательств, всей глупости ситуации, он выпрямился во весь свой рост и, потрясая сжатыми в кулаки руками, начал что-то зло выкрикивать по адресу молодых кириан, находившихся в кузовах гравигрузовиков.
   Гравигрузовик с молодым кирианином в кузове, кто начал стрельбу по рабочим, уже давно проехал то место. Но перед проклинающим зло кирианином остановился третий гравигрузовик в колонне, на землю из кузова спрыгнули три молодых и подтянутых парня с фазерными винтовками в руках. Не торопясь, они подошли к тройке рабочих, и также, не торопясь, из своих фазерных винтовок расстреляли этих рабочих, выстрелив им в головы. Рабочие упали на тротуар, так и не склонив перед этими парнями свои седые головы! Расстрельная тройка вернулась к своему гравигрузовику. Один из тройки, совсем молодой парень, с повязкой на левом рукаве, выступил вперед, что-то коротко произнес, а затем полез в кабину гравигрузовика, его же товарищи стали забираться в кузов. Через минуту колонна возобновила свое движение, на мостовой в луже крови остались три трупа ни в чем не виноватых рабочих.
   По рации я связался с Герцегом, попросил его всю нашу команду привести в боевую готовность, в деталях разъяснив сложившуюся ситуацию. Сам же в это время на пушечной глайдере сблизился с колонной, чтобы определиться, как ее можно было остановить. Заметив мой глайдер над своими головами, парни в кузовах гравигрузовиков как-то странно засуетились, начали отчаянно махать руками, словно призывали меня приземлиться.
   Но я уже видел, как они только что "пообщались" с тремя незнакомыми им рабочими!
   Словом, мой глайдер продолжал скользить над колонной. С высоты я мог наблюдать, что улица в промышленной зоне оказалась широкой и прямой, впереди и позади колонны не было крутых поворотов. Таким образом, я мог остановить эту колонну, расстреляв первый гравигрузовик. К этому времени, эти молодые парни в черных комбинезонах открыли огонь по моему глайдер из своих фазерных винтовок и карабинов. Разумеется, винтовочным огнем сбить глайдер было невозможно, но этим огнем можно было бы ранить его экипаж, слегка повредить и глайдер!
   Сержант, механик-водитель, очень неплохо справлялся с пилотированием глайдера, легкими, незаметными глазу скольжением глайдера вправо или влево он уходил от винтовочных выстрелов. По крайней мере, энергощит глайдера легко гасил энергию винтовочных энергосгустков.
   Но, когда вслед за фазерными винтовками, огонь открыли фазерные крупнокалиберные пулеметы, установленные на крышах кабин гравигрузовиков, механику-водителю глайдера снова пришлось прибегнуть к некоторым не особо хитрым маневрам уклонения от огня с земли. Я же тем временем из тактического терминала выбивал ответ, кто же эти кириане, которые вели по нас огонь?
   Тактический терминал так и не смог определить, что это за колонна, что за кириан она перевозит в кузовах своих гравигрузовиков? Ни имперские министерство обороны, ни Генеральный штаб не имели информации по колонне, по маршруту и цели ее передвижения! У меня даже мелькнула мысль о том, не попытаться ли своим тактерминалом залезть в данные терминалов клана Ястребов?! Но, поразмыслив, я отставил эту идею, так как мое вторжение в запретное электронное пространство могло быть обнаружено. Тогда уже наша колонна могла подвергнуться прицельному ракетному удару, а мне этого совершенно не хотелось!
   Да, к тому же чего ради мне стоило так стараться, когда ситуация и так была абсолютно ясна?! Достигшие совершеннолетия кириане из боевого фазерного оружия открыли огонь на поражение имперского глайдера, на боках которого были нанесены отчетливые символы боевой авиации Кирианской империи! Ни министерство обороны, ни имперский Генеральный штаб не имели информации по данной колонне, что может только означать одно, что перед нам сейчас находится враг, которого требуется уничтожить.
   Экипажу второго пушечного глайдера я приказал усилить наблюдение за общей ситуацией, но в бой пока не вмешиваться. Герцегу и капитану Черемшану приказал, чтобы своих бойцов они подготовили к предстоящему боестолкновению с противником.
   Наш глайдер следка выдвинулся вперед, затем он развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы на встречном курсе атаковать противника. Некоторое время мы летели навстречу вражеской колонны, затем нажатием ножной педали я произвел первую серию предупредительных пушечных выстрелов, энергосгустки взорвались перед самым гравигрузовиком. Но колонна не остановилась, она не обратила внимания на эти предупредительные выстрелы. Молодые кириане в кузовах гравигрузовиков продолжали беситься, они прямо-таки сходили с ума, как черти в аду, скакали в кузовах, махали руками и что-то громко скандировали, продолжая в нас стрелять.
   Чтобы заставить этих кириан в черных комбезах реально воспринимать действительность, на втором заходе своего глайдера я длинной пушечной очередью прошелся по трем головным гравигрузовикам колонны. Когда они беспомощно с небольшой высоты свалились на мостовую, то полыхнули жарким пламенем, огонь своими жирными руками стал хватать, обнимать всех молодых кириан, сидевших на лавках в кузовах гравигрузовиков, то эту промышленную оглоушили дикие крики, вопли заживо горящих этих кириан.
   Моментально прекратился огонь по моему глайдеру, колонна из восьми гравигрузовиков, словно вкопанная, замерла на месте.
   С металлическим скрежетом, грохотом снижались и на другой стороне улицы приземлялись тяжелые десантные глайдеры. Из их десантных отсеков с громкими воплями, боевыми криками выскакивали гномы, а также испуганные солдаты роты капитана Черемшана. Вся эта, казалось бы, неорганизованная толпа плотным кольцом окружили пять несгоревших гравигрузовиков. Солдаты капитана Черемшана, да и сам капитан, впервые принимали участие в боевом деле, но сейчас они во всем копировали своих учителей, низкоросликов, также грязно ругались, также угрожающе размахивали своими фазерными винтовками.
   В этот момент вперед вышел полковник Герцег, приложил руки, сложенные рупором ко рту, диким пропитым басом проорал:
   - Эй, вы там, в черных комбинезонах, мать вашу так, если хотите жить, то бросайте за борт свое оружие. Даю вам на это три минуты! Если, после этого времени кто-нибудь из вас останется с оружием в руках, то мы без предупреждения стреляем на поражение! А теперь, мои дорогие соколики, бросайте нам за борт свои винтовочки!
   Как только Герцег проревел свои слова, то за борт гравигрузовиков тут же посыпались фазерные винтовки и карабины, никто из молодежи в кузовах не собирался с нами воевать! Одному гному такая винтовка своим прикладом попала по затылку, кто-то из этих молодцов решил подшутить и, прицелившись, швырнул свою винтовку. Я с трудом выдохнул воздух из груди, если бы тот шутник только знал о том, что эта его шутка с гномом могла бы закончиться ответной очередью фазерного автомата. Слава богу, что тот гном оказался в каске, он попросту не заметил, что это была только чья-то шутка с этой брошенной винтовкой.
   Мой пушечный глайдер пошел на приземление, вскоре он стоял на своих посадочных полозьях в нескольких метрах от вражеской автоколонны. Я покинул его башенку, на мое место скользнул и сел старикан канонир, а глайдер снова ушел на высоту, чтобы своей пушкой охранять наше спокойствие, нашу работу на земле.
   Герцег же продолжил свою воспитательную работу с захваченной молодежью, сейчас он с диким матом орал:
   - А теперь, вашу мать, соколики! Все хором, вашу мать, прыгайте за борт гравигрузовиков! Там, вашу мать, поднимите свои, вашу мать руки, сомкните их за головой! Ждите, вашу мать, когда к вам подойдет солдат или, вашу мать, уважаемый гном, они вам прикажут, что вы должны делать. Приказы исполняются беспрекословно, вашу мать, не то расстрел на месте!
   Когда пленных собрали всех вместе, то общим числом их оказалось семьдесят кириан. Гномы полковника Герцега, проявляя немыслимую предосторожность, решили на всякий случай, еще раз их обыскать, чтобы найти спрятанное оружие. Обыск прошел быстро, были найдены одни только перочинные ножи. Я попросил Герцега, пленных выстроить в две шеренги.
   Когда этот процесс завершился, то я негромко поинтересовался:
   - Кто ваш командир?
   В этот же момент я размышлял о том, что же делать с такой оравой молодых мальчишек, которые почему-то ездили на военных грузовиках, имели на руках боевое армейское оружие?! Склонялся к мысли, чтобы отдать их на перевоспитание гномам, а затем отпустить ко всем чертям!
   В этот момент гномы ко мне вытолкнули дюжего молодца с разорванной до пояса рубахой, с синяками под обоими глазами, быстро наливавшихся чернотой. Парень, оказавшись передо мной, гордо выпрямился, смело посмотрел в мои глаза. Знаете, в свое время имперские средства массовой информации часто пользовались таким хорошеньким плакатным мальчиком, изображая трудовой энтузиазм. Этот парень был точной копией того "плакатного мальчика", к тому на его плече красовалась выжженная птица, парящая высоко в небе.
   Но что-то внутри меня сильно беспокоило, лицо этого парня мне показался хорошо знакомым.
   В какой-то момент я представил его в форме имперского гвардейца. Нет, не рядового гвардейца, а гвардии лейтенанта... Память моя сработала, она тут же все запятые и точки расставила по местам.
   Итак, сейчас передо мной стоял гвардии лейтенант Эллисон Барсье, тот самый гвардии лейтенант, который бесследно исчез вместе с останками тел своих товарищей по группе специального назначения клана Ястребов "Волна". Именно спецназовцы этой клановой группы собиралась со мной покончить в подземном переходе императорского дворца в Саане, но я пока жив, а они - нет! Барсье удалось бежать, отстреливаясь, когда агенты полковника Филиппа пришли его арестовывать! С тех пор он скрывался, его не могли найти, а сейчас это лейтенант собственной персоной стоял передо мной!
   - Вы, по-прежнему, в чине лейтенанта, или вас все-таки повысили в воинском звании?! - Как бы между делом я поинтересовался у Барсье.
   Парень сразу же понял, что ему больше не стоит притворяться, работать по легенде, которую ему придумали в центре спецопераций клана Ястребов. Он выпрямился во весь свой рост, смело и одновременно спокойно посмотрел мне в глаза и сказал:
   - Мне только что присвоили звание капитана гвардии, но оно еще не было подтверждено императором Иоанном!
   - Не беспокойтесь по этому поводу, как только я вернусь во дворец, попрошу найти ваши документы и обязательно подпишу ваше письмо-патент на этот чин! Да, раз мы хорошо понимаем друг друга, то не могли бы вы, Эллисон мне сказать, это ваша группа сегодня расстреляла горожан в центре Сааны!
   И тогда этот мальчишка, которой в своей жизни пошел не той дорогой, мне сказал:
   - Перед своей смертью, я не хочу врать вам, принц. Да, это была моя группа. которая сегодня по приказу сэра Габора, Магистра клана Медведей, расстреляла жителей Сааны! И последнее, принц, я не знаю всех подробностей, не то бы все вам рассказал. Вчера по приказу трех магистров кланов Ястребов, Медведей и Муравьев создана специальная группа, которая будет работать только против членов императорского семейства. Вы, принц, их приоритетная цель! Прощайте, принц, я хочу помолиться перед тем. как покинуть эту жизнь.
   Я посмотрел на полковника Герцега, кивнул ему головой, а сам отправился к начинающим жизнь клановым спецназовцам, построенным в две шеренги.
   Некоторые из этих парней, видимо, уже догадывались о том, какое будущее их ожидает. Самое трудное в жизни кирианина происходит тогда, когда он начинает понимать, что его жизнь подошла к концу. Хорошо, когда ты уже в возрасте, прожил интересную, насыщенную богатыми фактами и событиями, жизнь, тогда в воспоминаниях об этой жизни как-то легче отойти от нее, перейти Рубикон, уйти в бессмертии памяти родных и близких!
   Но очень плохо, когда ты совсем молодой, когда ты сам в своей же жизни творишь такие дикие глупости, в результате жизнь у тебя отбирают по приговору суда. Тогда в тебе зарождается надежда, ты пытаешься уговорить судей, что ты исправишься, что никогда в своей жизни больше не повторишь ранее совершенных глупостей. Но тебе не верят, а ты всходишь на эшафот совсем молодым кирианином. Самое же плохое в жизни молодого кирианина случается, когда ему приходится принимать неожиданную смерть от чужой руки без суда и следствия.
   Нечто подобное должно было сейчас произойти с этими молодыми людьми, которые стояли передо мной в двух шеренгах. Многие парни стояли на коленях, молили бога о своем спасении. Другие безмолвно глотали слезы, сжимали руки в кулаки, видимо, сожалея о той минуте, когда поддались уговорам "плакатного мальчика" и взяли в руки фазерную винтовку. Третьи же с ненавистью в глазах смотрели на меня, они многое отдали бы для того, чтобы поменяться со мной местами.
   При всем своем желании я не мог оставить живыми этих молодых кириан, не наказав их за то, что они взяли в руки оружие, лишили жизни беззащитных жителей Сааны. Одним уж этим они преступили закон, обязательный для каждого гражданина Кирианской Империи. К тому же они выступили против самого императора Иоанна, такое преступление по законам империи всегда каралось смертью без суда и следствия. Мы вступали в борьбу, в которой каждый кирианин должен был разобраться и решить доля себя о том, на какой стороне он будет сражаться.
   Если я оставлю этих кириан в живых, тогда не исключалась такая возможность, что со временем они станут крупными специалистами по организации и осуществлению спецопераций, в ходе которых погибнут многие мои друзья, боевые товарищи. В гражданской войне, к великому моему сожалению, нет места проявлению жалости, послаблению, если сейчас не они, то завтра на их место станешь ты сам! Поэтому я не мог оставить в живых эту молодежь, которая уже сейчас стала нашим врагом.
   Я безнадежно махнул рукой, загремели очереди фазерных автоматов и пулеметов. Я выдержал до конца эту акцию, не отвел своих глаз, но, когда расстрел закончился, повернулся спиной к этому месту расстрела, тяжело ступая, зашагал к десантному глайдеру.
   В нашу колонну добавились еще два гравигрузовика, кузова которых были завалены собранным оружием. Перед отправлением я стоял и курил, полковник Герцег и капитан Черемшан обходили меня далеко стороной. Лица рядовых солдат были серыми, многие из них, не переставая, курили, все они старались не смотреть в сторону улицы, где лежали трупы расстрелянных молодых кириан. В тот момент я дико ненавидел самого себя, но не мог поступить иначе!

3

   Мы продолжили инспектировать столицу, в который раз я убеждался в том, насколько неопытны кабинетные чиновники, когда они начинают сами рассказывать и судить о том, что сами видели на городских улицах. При этом они пытаются судить о происходящем с точки зрения профессионального военного кирианина, часто приходя к неправильным выводам.
   Да, имперские кланы Медведей, Ястребов и Муравьев предприняли определенные действия по дестабилизации обстановки в столице империи на с целью заставить императора Иоанна отказаться от власти. Но эти действия носили не вполне организованный характер. Им удалось поднять на ноги студенческую молодежь, вывести ее на улицы для организации протестов и манифестаций. Кланы даже вывели на городские улицы свои спецподразделения для организации беспорядков, но регулярные подразделения гвардии пока держали в казармах.
   Это не замедлило сказаться на общей ситуации в Саане, столица снова превратилась в арену хулиганских выходок, он она пока не была захвачена войсками кланов!
   Клановая молодежь, выйдя на улицы, почувствовала себя безнаказанной, имперская полиция почему-то не оказывала им противодействия, когда она стала творить беспорядки. Спецгруппы кланов, тоже появившиеся на улицах, немало способствовали тому, чтобы столичные улицы превратить в настоящий ад. Они даже начали постреливать по гражданским лицам, во весь голос, утверждая, что это стреляют военные части принца Барка! Волей случая я столкнулся с одной из таких молодежных спецгрупп клана Ястребов. В результате этой встречи мои руки оказались по локоть в крови, на сою душу мне пришлось положить очередной грех! Эта молодежная группа спецназа клана Ястребов была уничтожена, мне пришлось расстрелять всех ее членов, чтобы клановую молодежь наказать за стрельбу по имперским гражданам!
   Через иллюминаторы глайдера я наблюдал, как улицы Сааны постепенно заполнялись народом, но только очень немногие из них направлялись на работу. Большинство горожан выходили на улицы, чтобы встретиться со знакомыми, соседями, обсудить с ними происходящие в столице события. Многие жители города даже присоединялись к строителям баррикад, так как были убеждены в том, что Саану им следует защищать от моих посяганий на их свободу. То есть горожане склонялись к мысли о поддержке политических требований имперских кланов, хотя кланы и были их настоящими врагами.
   При виде же глайдеров с черными имперскими крестами на бортах, они переставали строить баррикады, угрожали нам своим кулаками. Словом, в такие моменты жители столицы не замечали того, как сами превращались в криминальные элементы, готовые не только словом, но и делом подрывали устои Кирианской империи. Там внизу на городских улицах я видел убеленных сединами добропорядочных горожан, студенческую молодежь, которые превращались в мародеров. То в одном, то в другом месте я также хорошо видел, как эти горожане чуть ли не профессионально взламывали продуктовые магазины, хлебные лавки, галантереи, начиная мешками и ящиками таскать из них товары, продукты!
   Я все более и более понимал то, что я сейчас видел на городских улицах. Сейчас сказывался успех имперских кланов, который они достигли на пропагандистском фронте, когда их агитаторам и пропагандистам удалось замутить умы законопослушных кирианских граждан. Клановые кукловоды сумели многих кирианских граждан натравить на императора Иоанна и его окружение, вложили в их уста требования о передачи власти в империи избранникам кланов. В результате, ситуация в столице резко ухудшилась, но имперские кланы пока еще были не готовы своими войсками захватить имперскую столицу!
   Прежде чем закончить свой рекогносцировочный полет, отправится в особняк Иррека на встречу с друзьями, я решил посетить еще один столичный район, в котором проживали люмпены, в свое время разорившиеся имперские крестьяне. Сейчас именно в направлении этого района наблюдалось особенно сильное задымление, словно там пожарищами был покрыт этот весь квартал!
   Этот городской квартал Сааны возник сам по себе, независимо от воли и желания городских властей. Несколько сотен лет назад в этом месте за городской стеной стали селиться разорившиеся и безземельные крестьяне, которые по различным причинам потеряли свои земельные наделы. Потеряв земельный надел этим семьям было нечем кормиться в деревнях, они были вынуждены перебираться в столицу империи, где имелся шанс, хотя и очень маленький, заработать на жизнь семье. Саана, ее городской совет и сами жители прохладно отнеслась к появлению социальных изгоев в их городе, но они позволила этим изгоям существовать, перебиваясь с хлеба на воду! У изгоев, разумеется, не оказалось денег на то, чтобы арендовать, или строить жилье, дом, для своей семьи. Поэтому они начали устраивать свои временные жилища за городской крепостной стеной, где уже не действовали городские законы.
   Таким образом, за крепостной стеной Сааны вырос небольшой городской квартал, где в землянках, а также в лачугах, построенных из любого подсобного материала, жили социальные изгои со своими семьями.
   Появившийся квартал трущоб изгоев разрастался невиданно быстрыми темпами. Городские власти несколько раз пытались силой уничтожить, снести с лица земли этот квартал. Но, прибегая к силовым действиям, городские власти своим изгоям ничего взамен не предлагали, у них не было альтернативного решения этой проблемы. Поэтому, как только имперская полиция покидала расчищенный от картонных зданий, землянок участок земли, то на месте уничтоженных халуп возводились новые лачуги, рылись новые землянки. Убедившись в невозможности решения этой проблемы силовым путем, городские власти в течение пятисот лет более не вторгались на территорию этого квартала, оставив его жителей в покое, позволяя им жить по своим законам.
   Кириане, проживавшие в этом квартала трущоб, самостоятельно поддерживали закон и порядок на улицах и кривых переулках этого своего квартала. Последнюю сотню лет в квартале действовали очень простые правила поведения - живи сам и дай спокойно жить другим кирианам. Был создан совет старейшин трущобного квартала, который регулярно собирался для решения насущных проблем. Иногда совет старейшин принимал жесткие меры по предотвращению насилия, выдавая на суд городским властям серийного маньяка или убийцу.
   Сегодня в квартале бедноты столицы горело несколько домов, всполохи пламени от которых вздымались то тут, то там, в небо поднимались громадные клубы дыма.
   Когда мы подлетели к кварталу, то я подумал, что при таком числе пожаров он к этому времени, наверняка, должен уже полностью выгореть, что там не осталось ни одного не сгоревшего дома. Но я глубоко ошибался по этому вопросу, как только наши глайдеры подлетели к границе квартала бедноты, то мы были остановлены молодыми парнями с оружием в руках. Угрожая оружием, они потребовали, чтобы мы приземлились, чтобы ни в коем случае не пересекали бы без их разрешения границу их квартала. Неутомимый полковник Герцег схватился было за крупнокалиберный пулемет и, поведя его стволом, собрался открыть огонь по этим парням. Но я, хлопком ладони по плечу гнома, вовремя его остановил, мысленно приказав:
   - Ты, малорослик, прекрати стращать ни в чем не повинных парней своим оружием! Мне казалось, что уж сегодня то мы настрелялись до конца нашей жизни, а ты, бестолочь, все за оружие хватаешься! Так что, недорослик, отдай приказ о приземлении, после чего займись, пожалуйста, организацией переговорного процесса. Да, и между прочим, как капитан Черемшан и его солдаты переносят эту работу с нами?
   - У меня до сих пор руки трясутся, а у него душа просится на волю! Не думал этот парень, что, просясь к тебе на службу, ему придется заниматься подобными вещами!
   - Герцег, заткнись! Ты же хорошо знаешь, кого мы расстреляли! Отпусти этих мерзавцев на волю, так они завтра уже тебя завалят на землю!
   - Хорошо, я-то заткнусь, но кто тебе тогда будет правду рассказывать. Тебя все больше и больше начинают бояться простые кириане. Они бояться этих твоих нестандартных решений, твоего поведения. Скоро ты превратишься в того, кем молодые мамочки своих деток на ночь стращают!
   Словом, Герцег первым вошел в контакт с теми парнями с оружием, которые не разрешили нам залетать в их квартал! Руками разгладив свою мятую перемятую десантную куртку, он отправился на знакомство с этими парнями. Один из парней вышел ему навстречу, переговорив с этим парнем, Герцег вскоре вернулся, сказав мне на ухо полушепотом:
   - Они не хотят, чтобы мы посетили бы их квартал! Парни говорят, что имперцам там делать нечего! Они также говорят, что имперским десантникам в этом квартале тоже делать нечего, у них на улицах полный порядок. Нам же, по их мнению, было бы лучше вернуться в столицу, мы там должны наводить порядок.
   Не обижаясь на своего гнома, я, молча, полез из глайдера, чтобы уже самому переговорить с парнями из оцепления. Приблизившись к ним, я увидел, что у них было всего два фазерных автомата на десять парней, но зато у каждого на поясе висел хороший десантный нож. Я подошел к тому парню, который разговаривал с Герцегом, остановился напротив него, и принялся его внимательно рассматривать. За время нашего молчаливого переглядывания выражение его лица сменилось с нейтрально-холодного на сплошное удивление. Видимо, этот парень меня узнал!
   Привет, - небрежно бросил ему я, - очень похоже на то, что ты знаешь, кто я такой!
   Парень в ответ только утвердительно кивнул головой, но не произнес ни слова.
   - Хорошо. Тогда давай поговорим друг с другом. Ты, наверняка, слышал о том, что сегодня в столице стало совсем не спокойно? Я только что вернулся в столицу из провинции, сейчас мы провели рекогнистировку этого города, так как хотим выяснить, что же вчера реально произошло на его улицах. Вот и решили побывать в вашем квартале. Если судить по общему количеству клубов дыма над вашим кварталом, то в нем сейчас горит каждый второй дом! Одним словом, у вас наблюдается максимально большее количество пожаров, поэтому мы изменили свой маршрут следования, прибыли сюда, чтобы узнать, чем мы можем вам помочь?! Да, кстати, как тебя зовут?
   - Джошуа, принц, я командир отделения внутренней охраны нашего квартала. Мое отделение отвечает за охрану этого участка, северо-западного направления. Мы уже давно заметили ваши глайдеры, поэтому мое отделение было усилено дежурным взводом. А что касается пожаров, то рано утром в нашем квартале вдруг объявились какие-то хмыри с оружием, которые призывали нас всех пойти на баррикады, чтобы свергнуть власть проклятого императора Иоанна, чтобы бороться за мировую революцию. А нам, что есть император или, что его нет - нам все едино, мы живем по своим законам, а не по имперскому законодательству. Вот, мы и послали этих дураков с оружием, куда подальше. Так они, по дороге из квартала, забросили несколько наших домов бутылками с зажигательной смесью. Пришлось этим парням накостылять по шеям, чтобы они научились бы себя уважительно вести по отношению хозяевам. Вышвырнули их за пределы нашего квартала. Пожары они давно все потушены, но дым мы оставили, чтобы другие революционеры подумали, что с нами все уже покончено, чтобы к нам они больше не совались!
   Мне понравился этот парень, его рассудительная манера говорить и тот юношеский юмор, с которым он рассказал о только что произошедших событиях в его квартале. По всему получалось, что городская беднота, социальные изгои нашего общества, которые больше всего пострадали от негативных проявлений императорской власти, категорически отказалась поддержать имперские кланы в их борьбе за имперскую власть?!
   - Джошуа, у меня имеется очень мало времени, мне же нужно переговорить с кем-либо из совета старейшин вашего квартала. Можешь ли ты организовать такую встречу, скажем, в течение десяти-двадцати минут?
   - Не знаю, - ответил парень, - но попытаюсь.
   Парень отошел в сторону, переговорил со бойцами своего отделения, после чего один из бойцов тут же сорвался с места, он стремглав понесся в сторону пожарищ. А я отошел в сторонку, чтобы особо не стеснять парней, глубоко задумался, веточкой постукивая по голенищам своих сапог. Из слов сэра Гийома было понятно, что наемные армии кланов захватили или пытаются захватить столицу. Сейчас мы не имели достаточных сил, чтоб сдержать заговорщиков в мегаполисе, сражаясь за городской квартал за кварталом. Но рано или поздно эти уличные беспорядки обязательно перерастут в столкновение военных частей и подразделений, в которых стороны могут применить бронетехнику и тяжелую артиллерию, а это может только означать, что большая часть Сааны превратиться в руины, будет много жертв среди ее жителей!
   И в этой общей картине судьба квартала бедноты непредсказуема.
   Пока силы родовых кланов разъединены, квартал может держаться и противостоять их натиску. Но дня через два - три, когда будут задействованы гвардейские дивизии столичного округа, то мятежники могут попытаться уничтожить этот квартал бедноты, вырезать его жителей.
   Подошедший Герцег слегка толкнул меня кулаком в бок, обращая мое внимание на то, что наш гонец возвращался в сопровождении пожилого кирианина.

4

   Кирианин был стар годами, но он бодро шагал рядом с молодым гонцом, его лицо было испещрено множеством морщинок, но глаза смотрели вызывающе бодро. Приблизившись к нам, старик сразу же подошел ко мне, он смело протянул руку для рукопожатия. Этот пожилой кирианин был уверен, что я обязательно отвечу на его предложение, пожму ему руку. Дождавшись момента, когда рукопожатие закончилось, старик пробасил:
   - Никифор, один из членов совета старейшин квартала бедноты, несу ответственность за охрану границ квартала. Рад встретиться с вами, принц Барк!
   Я сделал паузу, предложил ему отойти в сторонку, перемолвиться словом наедине. К моему удивлению старик мое предложение воспринял спокойно и без каких-либо возражений. Мы отошли в сторону от парней и гномов, и я, без обиняков, поделился с Никифором своими мыслями в отношении того, что ожидает его квартал и его жителей через пару - тройку дней, максимум через неделю. По лицу Никифора было хорошо заметно, что он не ожидал от меня подобной открытости.
   Никифор долго смотрел мне в глаза, а затем спросил, не отрывая своего взгляда от моих глаз:
   - Почему ты, принц Барк, так плохо думаешь о нас, таких же твоих верноподданных, как и другие граждане кирианской импери? Почему ты считаешь, что старейшины квартала изгоев не задумывались о своем будущем, о будущем всех тех кириан, которые проживают в этом квартале? Чем же мы хуже других кириан, что будущий император Кирианской империи так снисходительно о них думает?
   - Честно говоря, эти твои вопросы, Никифор, для меня оказались полной неожиданностью, так как до этого момента я попросту никогда не задумывался над тем, существует ли или нет совет старейшин квартала бедноты, чем он занимается?!
   На что Никифор громко и заразительно весело рассмеялся. Его смех привлек внимание моих гномов и молодых парней из охраны квартала. С одной стороны на нас удивленно смотрели молодые кириане, а с другой стороны - бородатые гномы, совершенно неожиданно для себя мы с Никифором оказались в центре внимательных кирианских и гномьих глаз.
   Именно в эту минуту на дороге показались два захваченные нами гравигрузовики с оружием. Оказывается, из-за своего медленного хода, а таже блокпостов на дорогах эти гравигрузовики отстали от нашей колонны глайдеров.
   Никифор все еще смеялся, а я протянул руку в сторону этих гравигрузовиков и пафосно заявил:
   - Никифор, если вы хотите, если посчитаете это незазорным от какого-то там принца получить подарок, то эти два гравигрузовика могут стать вашими! Их кузова доверху загружены оружием, которое мы недавно отобрали у противника! Мы отдадим вам это оружие, но только при одном условии, что оно никогда не будет использовано против имперского солдата.
   Вокруг меня и Никифора внезапно сгустилась тишина, нарушаемая только подвыванием двигателей грузовиков, понимавшихся в гору. Никифор ненадолго задумался, затем он поднял голову и, посмотрев на стоящих в отдалении кириан и гномов, прошептал мне на ухо.
   - Через три дня в нашем квартале не останется ни одного жителя. Совет старейшин квартала давно понял, что в случае победы имперских кланов в столице, победившие мятежники ни дня не дадут нам спокойно жить. Ведь мы, по-прежнему, являемся изгоями, столичные власти нас по-прежнему не любят, они готовы прибегнуть к любым мерам, чтобы раз и навсегда покончить с нами. Рано или поздно они обрушат на нас такие силы, против которых мы не сможем выстоять, поэтому старейшинами было принято решение о том, что мы покинем этот квартал и свои жилища, уйдем в другое место. чтобы в спокойствии переждать наступающие трудные времена! Эвакуация жителей нашего квартала продлиться три - четыре дня. Об этом решении совета, о предстоящей эвакуации никто пока еще не знает, но ваше оружие и сами грузовики нам очень бы пригодились. Они помогут ускорить процесс эвакуации, в случае нападения сдерживать вражеские силы. Совет старейшин квартала решил, что мы не присоединимся к клановым заговорщикам, будем поддерживать вашу сторону, принц Барк.
   Бойцы Джошуа, которому я на всякий случай передал номер своего коммуникатора, расселись по гравигрузовикам с оружием, вскоре эта колонна с скрылась за поворотом дороги. Я же стоял у дороги и думал о том, правильно ли я поступил, передав столько оружия совершенно незнакомым мне кирианам, с которыми и пообщался то всего пару минут. Никифор, видимо, догадываясь о моих мыслях, добродушно улыбнулся, хлопнул меня по плечу и сказал:
   - Не печальтесь, принц, у вас появились новые друзья, которых вы только со временем сможете по-настоящему оценить.
   Город окончательно проснулся, и сразу же стало заметно, что столица Кирианской империи сошла с ума.
   Всего два дня назад, когда я покидал столицу, улетая на встречу с семьей, то он был величав и спокоен. Его улицы и проспекты после недавних беспорядков и бесчинств молодежи были приведены в порядок, по ним чинно и спокойно разгуливали жители. Кириане снова улыбались и приветствовали друг другу, как в былые времена. Они радовались теплу, дружеской атмосфере на городских улицах. Сейчас же город снова изменился, но уже в худшую сторону, на его улицах начали твориться непонятные вещи. Когда мы летели к императорскому дворцу, то на Императорской площади собралось много горожан, которые слушали выступление оратора. Когда наши глайдеры пролетали над Императорской площадью, митингующие неожиданно подняли правую руку и стали грозить нам кулаками. На другой площади, кириан было не так уж много, как, скажем, на Императорской, но эти кириане имели на руках старинные пулевые винтовки, из которых двое или трое стрелков начали обстреливать наши глайдеры.
   По тем или иным улицам метались странные молодчики в масках, которые громили какие-то здания с вывесками, маленькие продуктовые лавки, а то с громкими воплями и криками гонялись друг за другом. Простых жителей города на улицах не было видно, по всей очевидности, они заперлись по квартирам и домам, чтобы с утра до ночи смотреть по галовидению за творящимся безобразием на улицах и площадях столицы.
   Я попытался связаться с полковником Докером, никто долго не отвечал, не брал коммуникатор в руки, но затем послышался усталый голос старого полковника.
   - Что происходит полковник? - Спросил я, не представляясь ему.
   - Кто говорит? - Спросил Докера, мы не так часто с ним общались по телефонным линиям, поэтому он не узнал моего голоса.
   - Полковник Барк.
   - Какой еще к черту полковник Барк... , - начал было поднимать голос Докер, но он все же вспомнил, кто я такой, и уже более спокойным голосом продолжил, - вы думаете, что нас подслушивают? Может быть... . - Произнес он задумчиво и протяжно. - Здесь в полиции такое твориться, что я не знаю, что мне делать? Одни звонят и требуют, что я более активно подключался к разворачивающимся событиям в городе, поддержал нарождающуюся демократию, революцию. Другие просят, приложить все усилия и покончить со всем этим безобразием, творящимся на улице. Но не могу же я своих парней, которых итак осталось всего несколько сотен человек, бросить на улицу в лапы оголтелых демонстрантов-демократов, требующих положить конец культу императора Иоанна и гномов. А мои ребята вообще не имеют оружия, с ними можно покончить в одну минуту. Ну, а что вы хотите сказать, Барк?
   - Я хочу, чтобы столица была всегда спокойной и красивой, чтобы по ее улицам гуляли с женами и детьми добропорядочные граждане. Мне не нравится сейчас то, что там творится, - начал говорить я.
   Но меня перебил полковник Докер:
   - Этого же хочу я, Барк. Так уйдите вместе со своим тестем, спрячьтесь где-нибудь, переждите эти события и живите там спокойно и долго, растите детей. Чего вы тут торчите в столице, заставляете своих противников нервничать и убивать людей?!
   - А вы, Докер, уверены, что именно так будет! Дайте мне гарантии, что Кирианская Империя не погибнет, что ее граждане после нашего ухода не будут столетиями страдать, мучиться и умирать под новой властью, которая сегодня вывела городской сброд и криминал на улицы. Назовите мне, хоть одно достойное имя с той стороны, которому можно было бы доверить, вручить императорский жезл, мы тогда покинули бы нашу империю!
   Полковник Докер надолго замолчал, я даже подумал, что наше соединение прервалась, но послышался его усталый голос:
   - Ты прав, полковник Барк. Никто не может дать гарантии, что Кирианская империя под новой властью долго просуществует. Кланы воют за единоличную власть, их коалиция - дело временное и долго не просуществует, следующий шаг после захвата власти - гражданская война. Я тебе поверил еще при первой встрече, готов вместе с тобой до конца пройти весь этот путь, но ты мне в руки вручил имперскую полицию, которая сегодня не располагает достаточными силами, чтобы справиться с наемниками кланов, хулиганами на улицах. Поэтому я сегодня на улицы города полицию не выведу, а буду набираться сил, сражаясь до последней капли крови за жизнь каждого отдельного полицейского. Ты понял меня, сынок, я с тобой, но не сегодня. - И отключил коммуникатор.
   Когда дворец показался в зоне нашей прямой видимости, то мы увидели, что он окружен войсками мятежников. В основном это были молодчики из наемных армий родовых кланов. Но среди молодчиков мелькали и гвардейские мундиры солдат и офицеров имперских вооруженных сил. Клановое или родовое родство - это страшное и ужасное дело. Вожди кланов и родов определяют и ставят перед своими родственниками цели и задачи, которые часто ошибочны, так как принимались в узком кругу, без широкого обсуждения. Из-за своих родственных связей многие умные кириане, вопреки своей воле и общественному положению, подчиняясь "зову родной крови" идут на преступления, нарушают имперское законодательство, часто при этом погибая.
   Генерал Валдис оказался на КПП полка, когда я ему перезвонил. В этот момент наши глайдеры приземлялись на одной из городских улиц, где особенно шуровали мародеры и молодчики в масках. Они грабили большой универсальный магазин. Пока гномы и солдаты разбирались с "революционерами" в масках, я переговорил с Валдисом.
   - Господин полковник, - начал свой рапорт генерал Валдис, - гарнизон императорского дворца поднят по боевой тревоге, бойцы занимают места по боевому расписанию, в любую минуту они готовы отразить вражескую атаку. В настоящее время вокруг дворца противником создано несколько колец окружения, но этот противник еще не стрелял, не начинал штурма дворца. В виду сложившихся обстоятельств гражданская прислуга распущена по домам, в настоящее время во дворце находится одна только панцирная пехота и охранные подразделения гномов.
   В этот момент мой разговор с Валдисом был прерван сильным взрывом. Я увидел, как здание, расположенное на соседней улице, начало осыпаться вовнутрь. Взрыв оказался таким мощным, что до нас докатилась его взрывная волна, а наши глайдеры, словно ожившие вещи, начали перемешаться с места на место.
   Вскоре вернувшиеся гномы разведчики доложили, что было взорвано здание имперского министерства финансов. Глайдеры поднялись в воздух, и через минуту мы были на площади у центрального входа в имперское министерство финансов. От полуразрушенного здания в панике разбегались кириане и кирианки, эти кириане были в порванной и испачканной землей одежде, с кровяными ссадинами и порезами на теле и на лице. Эти кириане находились в шоке от взрыва, в панике метались по площади в поисках безопасного места или убежища.
   Мои гномы тут же разбежались по площади, чтобы оказать медицинскую помощь пострадавшим, но большей частью они принялись успокаивать жертв этого взрыва. Полковник Герцег с двумя бойцами ринулся в центральный вход здания, чтобы выяснить причину взрыва, его последствия. Вскоре появились кареты скорой медицинской и санитарной помощи, врачебные бригады тут же приступали к работе с ранеными и травмированными кирианами. Да, и сами кириане осторожно подходили к врачам, просили перевязать им рану или получить какое-либо лекарство. Герцег с бойцами пока еще не вернулся, но из здания имперского министерства все чаще и чаще стали на носилках выносить раненых кириан, которые были не в состоянии самостоятельно передвигаться.
   Сколько бы я ни присматривался в лица кириан, но ни одного своего знакомого так и не увидел. Вернулся Герцег и сообщил, что здание имперского министерства финансов взорвали молодые отморозки, которые почему-то решили, что в здании министерства могут храниться много денег.
   В момент разговора мне бросилось в глаза, что обстановка вокруг нас вдруг изменилась. Неизвестно откуда появилось множество молодых и здоровых парней, одетых в черные комбезы имперских внутренних войск и с фазерными карабинами в руках. Они, под видом оказания помощи пострадавшим от взрыва, занимали позиции для ведения огня по глайдерам гномов.
   Не теряя времени, я мысленно приказал Герцегу срочно вернуть гномов под защиту брони глайдеров. Когда последний гном укрылся в десантном отсеке глайдера, прозвучали первые очереди из фазерных карабинов. Отморозки хотели подстрелить гномов, но попали в молодую женщину, которая случайно попала под капсулы энергосгустков одного из фазерного карабина. От полной неожиданности, внезапной страшной боли, вдруг разлившейся по ее телу, женщина громко закричала и отчаянно зарыдала. Слезы ручьем струились по ее грязным от каменной пыли щекам, оставляя светлые полоски проток. Эта бедная женщина, как-то неуклюже, медленно завалилась на землю, она продолжала рыдать, беспомощно протягивая ко мне руки за помощью. В тот момент я уже находился в башенке командира глайдера, когда увидел эти умоляющие глаза молодой кирианской женщины, ее слезы.
   Мысль о том, что этой женщиной могла быть и моя Лиана, погнала меня с брони глайдера на землю. Не обращая внимания на крики и мат полковника Герцега, а также на огонь из фазерного оружия, который вели вражеские снайперы, я бросился к раненой женщине. Но так и не успел оказать ей помощи, я даже не успел до нее добежать, как она умерла от болевого шока. В этот момент молодой гаденыш, который только что подленько подстрелил эту простую женщину, профессиональными перебежками менял укрытие. Энергомет на плечах находился в боевой готовности, на глазной сетчатке глаза начали вырисовываться цифры дальномера, но я уже открыл огонь.
   Десять энергосгустков в пух и прах разнесли окружающие площадь руины и здания, в которых укрывались эти молодые отморозки. Выстрел из энергомета беззвучен, но эхо разрывов энергосгустков разнеслось по всему городу. На площади прекратились шевеление, перестали стонать раненые, врачи и санитары прекратили работу - все с удивлением смотрели на меня.
   А я стоял над убитой женщиной, по моим щекам текли слезы.
   Полковник Герцег схватил меня в охапку, он с силой затолкал меня в глайдер. Через мгновение шесть глайдера поднялись в воздух. Они на большой скорости исчезли в северо-западном направлении.

5

   Прямо из госпиталя полковник Дермье за своим новым назначением отправился в штаб главнокомандующего вооруженными силами Кирианской империи, генерала армии Германа Мольта. С этим генералом Оливер Дермье был давно знаком, так как заменил его на посту командира 1-й штурмовой бригады. Как только он переступил порог штаба, то сразу же понял, что ему придется долго ожидать своей очереди, чтобы попасть на прием к генералу армии, слишком много генералов было в списке, ожидающих приема.
   Полковник Дермье несколько раз прошелся по коридорам штаба, желая разыскать местечко, в котором можно было бы посидеть, подремать, не привлекая к своей личности большого внимания со стороны, ожидая, когда до него дойдет очередь. Но таких мест в здание штаба попросту не было, одни голые коридоры, в которых постоять было невозможно, не обратив на себя внимание пробегающих мимо штабных офицеров. Тогда Оливер Дермье решил пройти к столовую, чтобы чего-нибудь перекусить. Спеша покинуть госпиталь, он не позавтракал, а сейчас желудок давал себя знать. Через некоторое время он уже набрал поднос, стоял к автоматической кассе, чтобы со свое банковского счета перечислить имперские кредиты за свой обед, как по громкой связи вдруг послышался голос:
   - Внимание полковнику Дермье, командующий приглашает вас присоединиться к нему, вместе с ним пообедать в генеральской столовой!
   Оливер Дермье пришлось вернуть блюда, расставив их обратно по местам, затем у одного из полковников он поинтересовался, где ему найти генеральскую столовую? Полковник с уважением посмотрел на Дермье, видимо, командующий Мольт не каждого офицера приглашает с собой пообедать! Он подробно описал все повороты до генеральской столовой, которая находилась на том же этаже. Вскоре Оливер Дермье стоял перед дверью, которая ничем не отличалась от других дверей в коридорах штаба, только справа от двери на стене висела золотая пластина с надписью: "первая штабная столовая", среди офицеров эта столовая попросту называлась "генеральской".
   Открыв дверь, Дермье перешагнул порог, на секундочку замерев, чтобы оценить ситуацию в столовой. Генерал Мольт сидел за дальним столом, он о чем-то разговаривал с молодым офицером в майорских погонах.
   Увидев полковника Дермье, Герман Мольт помахал ему рукой, приглашая пройти к своему столу, за него усаживаться. Он сказал майору:
   - Василий, вы уж сами разберитесь, в чем дело и доложите мне о том, что вы узнали, о ваших рекомендациях по этому делу. Поверьте, мне попросту некогда этим делом заниматься!
   И уже больше не обращая внимания на этого майора, Герман Мольт всем телом развернулся к Оливер Дермье и сказал:
   - Я не думал, Оливер, что принц обратит на тебя такое внимание! Он чуть ли не каждый день звонит мне, интересуется, где вы, что я вам дал в командование? Честно говоря, мне не нравится такая постановка дела, если кто-то будет вмешиваться в мои вопросы, минуя меня, через мою голову! Так что имейте это в виду! К тому сейчас я нахожусь в не очень-то хорошем положении. Мы отступаем по всему Восточному фронту. Нам удалось сохранить кадровые имперские дивизии, но я не собираюсь их бросать в бой, чтобы стабилизировать фронт! Я немного подожду с контрнаступление, дам возможность нашему новому пополнению из крестьянских парней немного научиться воевать!
   В этот момент официант, молодой парень в солдатском мундире, принес генеральский обед, он аккуратно и с большим профессионализмом расставил перед Мольтом всякие там блюда, тарелки с различными вкусностями, отошел на шаг от стола, ожидая, заказа на блюда для полковника Дермье. Но генерал армии Герман Мольт сегодня явно был не в духе, он сделал вид, что не заметил этого поведения официанта. А Оливер Дермье ясно понял, что он больше не в фаворе у этого генерала армии, что сегодня он так и не получит столь желанную генеральскую звездочку на свои полковничьи погоны!
   - Так что, Оливер, сегодня я могу тебе предложить в командование 22-ю пехотную дивизию. Сейчас она бежит вместе с другими дивизиями Восточного фронта. Если хочешь ее спасти, то после встречи с моим начальником штаба, можешь поспешить на фронт, тебя уже ждет мой персональный глайдер со взводом имперских десантников, которых я попросил выделить для тебя лично! Мой начальник штаба у себя в кабинете, вместо обеда ему придется тобой заниматься! Так что всего хорошего, полковник! Надеюсь, услышать от тебя в самое ближайшее время!
   Генерал армии Герман Мольт с видимым удовольствием принялся разрезать на маленькие кусочки большой кусок мяса, бифстейк. Ошеломленный разговором, а также тем, что ему не дали и слова вымолвить, полковник Дермье поднялся из-за стола, козырнул Мольту и, чеканя шаг, направился к выходу из генеральской столовой! Внутри себя он вдруг понял, что ему не стоило бы раньше времени выписываться из госпиталя! Он не выдел и того, что, как только за его спиной захлопнулась дверь столовой, Герман Мольт достал свой коммуникатор, с кем-то соединился и сказал:
   - Встретился, дал ему 22-ю имперскую дивизию! Ну, и что, должен же кто-то стабилизировать Восточный фронт!
   Получив в штабе все необходимые документы, Дермье вышел на улицу!
   Напротив входа в штаб стоял новенький, только что с завода пушечный глайдер. Вокруг глайдера группировался взвод имперских десантников 81-й имперской десантной дивизии, которая была самой элитной десантной дивизией Кирианской империи. Взводом командовал старый унтер-офицер, который стоял, спиной облокотясь о корпус глайдера, строго поглядывая вокруг себя. А его десантники, чуть ли не парочками с умильными улыбочками на дебильных физиономиях, разгуливали вокруг. Увидев полковника Дермье, вышедшего на улицу, унтер, не поднимая голоса, рявкнул команду:
   - Братва, строиться!
   В мгновение ока на тротуаре выстроил шеренга в два ряда, когда полковник Дермье приблизился, то унтер небрежно шагнул вперед и, правую руку бросив к берету, он отрапортовал:
   - Господин полковник, 3-й взвод 1-й роты 4-го десантного батальона 1-го полка бригады "Мамонт" 81-й имперской десантной дивизии построен! Больных и задержавшихся нет! Готовы вас сопровождать в полете на линию фронта! Рапортовал старший унтер-офицер Усачов!
   Еще на подлете к командному пункту дивизии, расположенному в деревушке Ильхансон, Оливер Дермье начал убеждаться в том, что в расположении 22-пехотной дивизии происходят непонятные вещи. С высоты в сто метров на подступах к этой деревушке ему было хорошо видно, что все дороги заняты колоннами пехоты, которые передвигались пешим порядком. Причем, все эти колонны двигались в различных направлениях, две колонны столкнулись лоб в лоб и полковник Дермье увидел, что головы этих колонн едва не передрались за право первыми пройти этой дорогой.
   Ильхансон была обыкновенной имперской деревушкой, небольшой по имперским меркам, всего в сто дворов, но весьма зажиточной. По крайней мере, крестьяне этой деревни имели большие дворы, со многими хозяйственными постройками. Но эти дворы были хорошо прибраны, каждая щепочка там знала свое собственное место! На фоне такой крестьянской аккуратности имперские пехотинцы, время от времени проходившие колоннами по деревенским улицам, выглядели неопрятно одетыми, шли не в ногу, а колонны - более походили на неорганизованные толпы!
   Глайдер полковника Дермье приземлился на центральной площади, неподалеку от здания деревенских старейшин. Пару минут Оливер потоптался у своего глайдера, ожидая, появление дежурного по штабу дивизии офицера, или кого-нибудь из представителей властей этой деревушки. Минуты прошли, но так никто и не появился, тогда полковник повернулся к унтеру десантников и тихо сказал:
   - Усачов, мне нужен кто-нибудь из штаба моей дивизии! Или любая информация о том, где этот штаб находится?!
   Долю секунды старый унтер внимательного рассматривал пехотного полковника, затем повернулся к своим десантникам, чтобы глухим голосом прореветь команду, понятную только своим. В момент взвод десантников рассыпался на пары, каждая пара десантников умчалась строго по своему направлению.
   Первая же возвратившаяся пара десантников притащила какого-то юного капитана с красной повязкой, на которой белыми, почти затертыми буквами было написано: "дежурный по штабу".
   - Молодой человек! - Несколько не по уставному Оливер Дермье обратился к этому капитану. - Не могли бы вы подсказать, где сейчас находится командный пункт или штаб 22-й имперской пехотной дивизии?
   - В этом здании! - Капитан головой кивнул в сторону здания совета деревенских старейшин. - Но вскоре мы покинем это здание, так как передислоцируемся в другую деревушку, расположенную в тридцати километрах от этой!
   - Это чей же приказ? Правда, последнее меня пока не интересует! Господин капитан, вы не подскажете, где я мог бы найти командира дивизии?
   - Потеряв управление полками дивизии, генерал майор Нансен застрелился в своем собственном кабинете. Сейчас собирается стреляться полковник Солнцев, начальник штаба дивизии!
   - Вы, что тут все решили со своими жизнями покончить самоубийством! Как же вас тогда мы будет вас на погосте хоронить. Батюшка запрещает самоубийц в пределах церковной ограды хоронить, что нам тогда с вами делать? - Чуть ли не со смехом, злым смехом поинтересовался полковник Дермье. - Может быть, тогда вы, капитан, меня проводите в свой штаб самоубийц?
   - Да, прошу, господин полковник, следовать за мной. - И капитан решительно отправился к входной двери в здание деревенских старейшин. - Но только я стреляться не собираюсь, я еще и не пожил, как следует!
   - Замечательно, молодой человек, мне приятно слышать об этом!
   Начальника штаба 22-й имперской пехотной дивизии, полковника Игоря Солнцева, они действительного одного нашли в его кабинете. Полковник сидел за своим рабочим столом, на поверхности которого не было ни одной бумажки, он задумчиво в своих руках вращал магрибский наган с удлиненным стволом. Когда Оливер Дермье вместе с капитаном перешагнул порог кабинета начальника штаба дивизии, то полковник Солнцев, похоже, не обратил на них внимания на их появление.
   - Вы, полковник, видимо, тоже, как мне доложили, решили стреляться? - Весело поинтересовался Оливер. - Так, может быть, нам покинуть ваш кабинет, чтобы вы могли бы пулю пустить себе в рот в одиночестве?
   На эти слова в глазах полковника Солнцева появилось какое-то понимание, он, вскинул голову, долго рассматривал Оливера Дермье, а затем поинтересовался:
   - Так вы, полковник Оливер Дермье, новый командир нашей дивизии?!
   - Так точно, полковник Оливер Дермье, командир 22-й имперской дивизии, к вашим услугам!

Глава 14

1

   В особняк, в котором должно было состояться совещание, я прибыл одним из самых последним его участников. Этот особняк представлял собой еще одну загородную столичную резиденцию императора Иоанна, которая располагалась в небольшом лесном массиве, вдали от магистралей, в двадцати километрах от имперской столицы. Насколько я был информирован, Иоанн ею пользовался только для встреч с людьми, знакомство с которыми не афишировал, или не хотел, чтобы кто-либо вообще знал о такой встрече. К особняку была проложена великолепная асфальтобетонная дорога, на которой в случае кризисной ситуации могли бы садиться легкие фронтовые истребители и штурмовики. Но даже и эта информация служила прикрытием того, что эти три километра такой отличной взлетно-посадочной полосы в виде обыкновенной дороги были построены с тем, чтобы император и его семья имела бы возможность быстро и незаметно покинуть столицу своей империи в случае возникновения там нештатных ситуаций!
   Эту резиденцию охраняли спецподразделений имперских внутренних войск, за дорогой велось постоянное наблюдение, чтобы никто из посторонних не мог бы ею воспользоваться. Поэтому я не удивился, увидев во дворе резиденции, фланирующих взад и вперед спецназовцев имперского министерства внутренних дел, которые были в черных беретах и черных комбезах, а также спецназовцев имперской службы безопасности в зеленых беретах и в серых комбезах. Мои гномы на фоне этих накаченных громил выглядели не столь впечатляюще, какими-то деревенскими мальчишками с бородами и фазерными автоматами в руках, но я хорошо знал, что на этих бородачей я всегда мог положиться.
   Нас уже ждали, как только наши глайдеры пошли на посадку, то на дворе резиденции тут же появились кириане, которые жестами показали, какому глайдеру, где приземляться! Только полозья глайдера касались асфальта, тут же открывались десантные люки, откуда ручьями потекли мои недорослики и солдаты роты капитана Черемшана. Их тут же бегом разводили по помещениям, где, как я знал, располагались бани, столовая и казарма. Глайдеры же быстро загоняли на парковку под навесом, видимо, подальше от чужих глаз, воздушной и космической разведки противника.
   Полковник Герцег крутился неподалеку, внимательно наблюдая за тем, как обходятся с его собратьями. Несколько растерянным сейчас выглядел капитан Черемшан, он пока не понимал, что же происходит с его солдатами. Я поманил капитана к себе, когда он оказался рядом, то сказал, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:
   - Роту капитана помыть, покормить, дать отдохнуть и переодеть в комбинезоны черного цвета! Капитан Черемшан будет меня сопровождать, выделить ему гостевое помещение в особняке, где он может привести себя в порядок. Его переодеть в новую форму!
   Втроем мы направились к входу в особняк, у его дверей не было ни часового, ни караульного. Перешагнув порог, я носом сразу же уткнулся в стеклянную стену, механический голос над головой проскрипел, потребовав:
   - Ступите на шаг вправо, в открывшуюся перед глазами щель вставьте свое удостоверение личности! Ждите решения проверяющего ваше удостоверение!
   У меня и так были напряжены нервы, день выдался нелегким, очень нервным. Это требование, продемонстрировать удостоверение личности, которого у меня попросту не было, взбесило меня до крайности.
   Голосом, срывавшимся от гнева, я проревел:
   - Ты, кто такой, чтобы требовать от меня удостоверения личности? Тебе, что недостаточно моей фотокарточки?! - И рукой ткнул в свое лицо.
   После секундного колебания, тот же голос механический произнес:
   - Нет, сэр! Я не знаком с вами, ваше лицо мне тоже не знакомо. Будьте добры, сэр. В щель перед вашими глазами вставьте карточку удостоверения личности.
   Я находился на грани истерики, но в этом месте было бесполезно кричать, барабанить по толстенному стеклу своими кулаками, которое не взяло бы и луч фазерной винтовки. На моем плече появился энергомет, но я вовремя одумался, ибо выстрел из него, прежде всего, означал бы мою верную гибель. Поэтому усилием воли, я убрал с плеча это опасное оружие. Из стеклянной ловушки, в которой я оказался, меня спас обыкновенный швейцар в синей дворцовой ливрее, с императорскими орлами и крестами на рукавах. Швейцар открыл левую боковую дверь и вежливо поинтересовался:
   - Сир, почему вы не проходите в особняк, а застряли в этом служебном входе для прислуги.
   Мне нечего было в тот момент сказать этому швейцару, пряча от него свои глаза, я прошел в раскрытую дверь, чтобы сразу же оказаться в вестибюле особняка, где меня терпеливо ожидали Герцег и Черемшан.
   Желая скрыть от них свой конфуз, я как бы, между прочим, поинтересовался у швейцара:
   - Все ли приглашенные участники совещания, гости прибыли на место.
   Швейцар в ответ низко мне поклонился и сказал:
   - Да, Ваше Высочество! Все приглашенные участники совещания, приглашенные гости прибыли своевременно! Они ожидают вашего прибытия. Позвольте мне проводить вас в комнату, где вы можете привести себя в порядок, переодеться, а затем отправиться на совещание. - Швейцар услужливо застыл в поклоне.
   Таким образом, у меня появилось несколько свободных минут, которые я с удовольствием провел в душе, где поплескался под контрастными струями воды. Затем натянул на себя ослепительно белый мундир с эполетами, с золотыми орлами и крестами на них. Перед тем, как отправиться к друзьям, соратникам я решил переговорить с императором Иоанном.
   Он практически мгновенно ответил на мой вызов, словно его ожидал :
   - Иоанн, я уже в столице! Извини, что я раньше тебе не позвонил, так как решил сам для начала лично ознакомиться с тем, что происходит на улицах Сааны! Должен тебе сказать одно, что у страха глаза велики! Да, наши противники, имперские кланы, снова вывели на улицы молодежь, студенчество для организации массовых протестов. Под видом студентов они направили свои группы спецназовцев для организации и контроля протестов. Причем эти группы состояли из молодых спецназовцев, только начавших свою профессиональную подготовку. Эти клановая молодежь должна была тебя разыскать, арестовать, но от нехватки опыта они тебя так и не смогли найти! Поэтому сейчас мы можем констатировать, что имперские кланы только частично выполнили цели и задачи, стоявшие перед ними. Сама же имперская столица оказалась, как бы между небом и землей, - она уже не наша, но еще не стала полностью их! Как ты знаешь, императорский дворец, по-прежнему, в наших руках, но в настоящий момент он окружен противником, который собирается его штурмовать.
   Далее я вкратце рассказал императору Иоанну о том, что видел собственными глазами на улицах Сааны. Особо не таясь, рассказал ему о встрече с капитаном Эллисоном Барсье, о расстреле группы ястребовских спецназовцев. Поведал также о встрече со старейшиной квартала изгоев Никифором, о взрыве в имперском министерстве финансов. Мы долго и много говорили о возможных последствиях тех или иных событий, а также поговорили о том, к чему следует готовиться, как нам следует концентрировать свои силы в борьбе с мятежниками в имперской столице.
   Затем Император Иоанн задумался, после чего он сказал:
   - Ситуация в столице резко изменилась, Барк! Сегодня в ней стало трудно, практически невозможно, работать. Чтобы встретиться со своими старыми друзьями, мне приходится предпринимать много предосторожностей. Поэтому я решил, что для меня, как императора, было бы разумным покинуть Саану, какой-нибудь другой имперский город сделать временным местом своего пребывания.
   - Я предлагаю вам, Иоанн, поехать в провинциальный городок Эдвардс, имперской провинции Нантье! Там уже разместились различные имперские министерства, имперский Генштаб, частично переехал Сенат!
   Следует признать, что Иоанн совершенно не был удивлен тем фактом, что я уже заранее продумал вопрос, какой именно провинциальный город Кирианской империи мог бы стать столицей монархистов на период наступающих смутных времен. Он спокойно воспринял это мое предложение, немного подумал, а затем, на дисплее коммуникатора я увидел, как он кивнул головой, принимая его!
   Распрощавшись с Иоанном, я покинул свою комнату, вышел в коридор, чтобы идти в совещательную комнату.
   Тот же швейцар уже поджидал меня в коридоре, ничего не говоря, он тут же бодро засеменил передо мной, но держась чуть в стороне, показывая мне дорогу. Мы на долю секунды задержались перед двухстворчатыми дверьми из темного дуба, затем швейцар сильным толчком обеих рук распахнул ее створки. Прошел вперед, где громким голосом объявил:
   - Его Императорское Величество, принц Барк!
   Слегка смущенный этим дворцовым церемониалом, меня никто заранее о нем не предупреждал, я прошел в помещение, на долю секунды замерев на пороге, от открывшейся передо мной картиной.
   В небольшом зале, который кстати был прекрасно освещен, стены которого сверкали позолоченными обоями, собрались мои друзья и соратники, одетые в полном соответствии со строгими требованиями императорского протокола. Среди мужчин яркой розой выделялась единственная женщина в нашей компании, имперский министр внутренних дел Поли Ньювумен. На ней было вечернее платье бирюзового цвета, с высокой талией, которая подчеркивала красоту ее женской фигуры, величие ее бюста.
   Полковник Филипп был в голубом парадном мундире полковника императорских ВВС, сэр Гийом щеголял в черном смокинге, а медиа магнат Иррек натянул фрак и белую манишку. Генерала армии Мольта было трудно разглядеть под тем количеством золота и бриллиантов, которые покрывали его мундир, но характер старикана от этого мало чем изменился. Он попросту подошел ко мне и пожал руку, не склонив при этом головы. Подполковник Резников, егерь, впервые присутствовал на таком мероприятии, поэтому он держался слегка в стороне, больше слушал, чем сам говорил. Полковник Дермье о чем-то беседовал с генералом Валдисом, изредка посматривая на меня. Капитан Черемшан, из-за своего великого смущения, приткнулся за моей спиной, постоянно там держался, словно играл роль моего нового охранника, чем вызвал к себе немалый интерес со стороны моих друзей.
   Бывший имперский министр финансов Лоренс Юнист была сама рыжая учтивость и почтительность. Меня всегда удивляло то обстоятельство, откуда в телах кириан подобной комплекции могла появиться такая гибкость тела. Чтобы одновременно выполнять столько движений - кланяться, кивать головой, жать руку, делать умильными глаза, да и ко всему этому еще подобострастно улыбаться. Ведь, чтобы достичь такого уровня низкопоклонства, нужно было десятилетиями тренироваться, а я с ним был знаком максимум месяц.
   Я сделал шаг вперед, и оказался перед своими друзьями соратниками, а за моей спиной возникла маленькая, но очень знакомая тень гнома, это полковник Герцег заступил на очередное дежурство по охране моей драгоценной личности. Его локтя тут же принялся придерживаться капитан Черемшан, который в новеньком черном комбинезоне без знаков различия, стал неузнаваемым, но выглядел весьма симпатичным имперским спецназовцем. Могу только одно сказать о Черемшане, что спецназовский комбинезон неплохо на нем сидел, ему осталось только пройти специальную программу обучения, чтобы окончательно превратиться в брутальную личность!
   Мы все прошли в совещательную комнату, которой оказался большой зал с громадным овальной формы столом. За таким столом могло уместиться очень много офицеров, но нас пока было не более десяти кириан, я не считаю наших помощников и экспертов, поэтому наша группа за этим большим столом выглядела не вполне убедительной. Но я был горд одним уж тем обстоятельством, что вместе со мной, плечо о плечо за столом для совещаний сидели мои друзья, мои товарищи, которых я нашел, которым я безгранично верил!
   Прежде чем и самому сесть за стол, я поинтересовался у бывшего имперского министра Юниста:
   - Лоренс, что это за взрыв прогремел в здании имперского министерства финансов?
   - Ваше Высочество, версия слухов о том, что имперское министерство финансов взорвали криминальные личности, по моему мнению, является явной дезинформацией. Некто пытается нас увести от истины в отношении того, что же на деле произошло в министерстве финансов?! Я предполагаю, что один родовой клан все-таки заметил, что на его банковские счета стало поступать значительно меньше имперских кредитов, украденных из имперского бюджета. Поэтому спецназ этого клана атаковал, а затем взорвал здание министерства финансов во время одной из попыток разыскать сопроводительные документы, объясняющие обстоятельство всего дела.
   Вскоре началось совещание, по-очереди начали выступать мои друзья, они делились собранной информацией, своим мнением о событиях, происходивших в Саане. Я слушал выступающих, одновременно размышлял о том, говорить ли или не говорить своим друзьям правды о расстреле молодых спецназовцев клана Ястребов.
   Перед самым расставанием со старейшиной Никифором, я не удержался и ему рассказал всю правду о том, что только что служилось в промышленном районе Сааны. Поделился с ним своими угрызениями совести по этому поводу, на что пожилой кирианин мудро мне ответил:
   - Сейчас, принц, не ломайте голову над этой проблемой! Никто не сможет дать вам правильного ответа на вопрос, были ли вы правы или нет, отдавая приказ на расстрел ястребовской молодежи! Настанет время, когда кирианский народ сам рассудит, расценит этот случай. Он-то и определит, кто был прав, а кто был виновен в гибели тех спецназовцев клана Ястребов?!
   Мои друзья, имперские министры, в той или иной форме склонялись к тому, чтобы мы особо не прибегали к открытому применению военной силы раньше времени. По их мнению, нам бы стоило, набраться терпения, наблюдать за развитием событий в столице. Мы свой приказ на открытия огня должны отдать лишь после того, когда противник начнет в нас стрелять. Лично я не был согласен с такой постановкой дела! По моему мнению, если ситуация того потребовала, то мы можем и первыми начать стрелять. Чтобы не выпустить из своих рук стратегической инициативы! В именно такой постановке вопроса я не сомневался особенно после того, как полдня провел на улицах Сааны.
   Но меня очень смутил совет генерала армии Мольта:
   - Господин будущий император, господа, - такими словами начал свою речь Герман Мольт, раскланиваясь со всеми нами, сидевшими за столом переговоров, - я категорически придерживаюсь того мнения, что после сегодняшнего дня, нам в Саане делать больше нечего! Пока не начался штурм горожанами императорского дворца, который впоследствии переедет в прямое столкновение гвардейских дивизий городского гарнизона с панцирным полком генерала Валдиса, спецназовцами гномов полковника Герцега, мы должны, как можно быстрее, оставить этот несчастный город!
   Я хорошо понимал, что генерал армии Мольт смотрит на ситуацию в столице с точки зрения военного стратега, когда бои в невыгодных условиях приводят к ненужным потерям, утрате военной инициативы. Ведь, по генеральскому мнению, рано или поздно войска, оказавшиеся окруженными противником, либо погибнут, любо вынуждены будут сдаться во вражеский плен.
   Одним словом я с генералом армии здорово поспорил, мы с большим удовольствием покричали друг на друга. Каждый из нас всем сердцем отстаивал свою точку зрения, но я сумел-таки настоять на том, чтобы гарнизон столичного императорского дворца, сокращенный до одного панцирного полка генерала Валдиса, должен будет оборонять дворец до тех пор, пока оборона дворца не превратиться в нечто похоже на фарс.
   Я также настоял на том, что обороной дворца командовал бы только один офицер - генерал Валдис. Думая о его дальнейшем росте по служебной лестнице в один из разговоров с Мольтом, я попросил генерала подумать о том, чтобы этому перспективному генералу Валдису когда-нибудь дать в командование пехотную дивизию. Так генерал армии поморщился, словно от острой зубной боли, и ушел от прямого ответа, уж очень не любил этот старый вояка, когда какие-то посторонние кириане совали носы в сферу его прямой ответственности.
   Имперский министр внутренних дел Поли настаивала на ввод, чуть ли не во все имперские города внутренние войска ее министерства. Она предполагала, что ее имперские внутренние войска сумеет помочь горожанам стойко переносить возможную блокаду этих городов противником. Она и генерал Рапид, командующий внутренними войсками, считали, что их внутренние войска имели достаточную боевую подготовку, навыки, для того, чтобы не только подавлять уличные беспорядки, но и вместе с гражданским населением оборонять имперские города от атак регулярных войск противника!
   Совещание не приняло этого предложения, так как многие его участники хорошо знали, на что именно готовы имперские внутренние войска в случае прямого столкновения с вражескими силами! В моей душе продолжала накапливаться настороженность по отношению поведения этой парочки, министра Поли Ньювумен и генерала Рапида, так что и я категорически не поддержал этого их предложения.
   Ну, скажите, какой солдат имперских внутренних войск сможет убедить имперского гражданина пойти на передовую линию фронта, чтобы с честью оборонять свой город от противника! Имперский солдат внутренних войск мог блестяще нести караул по охране заключенных! Он неплохо мог выполнять полицейские обязанности по наведению порядка на улицах имперских городов, когда имел дело с невооруженным криминальным элементом или горожанами! Его духовное устройство было таким, что этот солдат всегда и во всем полагался на силу удара своего кулака, фазерную винтовку, когда он пытался в чем-то убедить простых кирианских граждан!
   Совещание единогласно не поддержало предложения Ньювумен и Рапида. Я же хорошо запомнил, то как командующий имперскими внутренними войсками обменялся быстрым взглядом с имперским министром внутренних дел. Что-то глубоко внутри меня в этот момент мне подсказало, что это наше решение заставило министра Поли Ньювумен изменить ее мнение по какому-то ранее принятому решению.

2

   Императорский дворец содрогался, мелко подрагивал от разрывов артиллеристских энергосгустков, сейчас его обстрел вели орудия дивизионного калибра 3-й гвардейской дивизии. Разрывы ложились вдоль стен дворца, иногда рвались на самой стене, но из-за своего малого калибра капсулы энергосгустков не могли нанести дворцу серьезного ущерба. К тому же выяснилось, что имперские гвардейские артиллеристы, видимо, мало тренировались, мало стреляли из своих пушек! Более трех часов уже прошло с момента открытия огня, а они никак не могли попасть в широкие дворцовые окна.
   После очередного разрыва вражеского энергосгустка, я покинул свой дворцовый кабинет, вместе с Герцегом отправился на командный пункт обороны императорского дворца. Перед уходом из кабинета я перезвонил императору Иоанну, чтобы выяснить, где же он со своей свитой находится? Ответ императора Иоанна был короток, он мне подтвердил, что в этот момент на борту военно-пассажирского транспортника летит в провинциальный городок, Эдвардс.
   Дворец снова содрогнулся от взрыва очередной вражеской капсулы энергосгустка, с потолка на пол посыпался какой-то белый порошок. Герцег тут же схватил меня за рукав кавалергардской куртки, потянул к дверям, чтобы, как можно быстрее оставить императорский кабинет, который вдруг стал опасным местом для меня местом пребывания.
   Вскоре мы с гномом, спустившись по ступенькам лестницы в подвал дворцового комплекса, входили на КП панцирного полка. Офицеры штаба работали за терминалами в спокойной и тихой обстановке, каждый из них занимался своим делом. Они приветствовали меня простым кивком головы или поднятой вверх рукой. Генерал Валдис сидел за главным терминалом, через который на большой обзорный экран мог выводить обстановку на том или ином участке обороны дворца. Сейчас он внимательно изучал обстановку, которая на данный момент складывалась на площади Согласия и Независимости! Рядом на стуле пристроился полковник Дермье, он что-то вполголоса втолковывал своему другу. Оба полковника, видимо, обсуждали те ситуационные изменения, в течение вчерашнего дня происходившие с 2-й гвардейской дивизией столичного гарнизона.
   Вчера командование 2-й гвардейской пехотной дивизии заявило, что дивизия выходит из-под подчинения императора Иоанна, имперского министерства обороны и имперского Генерального штаба. Оно также сообщило, что гвардейская дивизия коллективным решением рядового, унтер-офицерского, офицерского состава переходит на сторону революционных масс. Таким образом, гвардейские офицеры выполнили свои родовые обязательства, официально приняв сторону заговорщиков.
   По информации наших разведчиков, в зоне расположения гвардейской дивизии пропагандистами имперских кланов были проведены "революционные" митинги. На митингах перед рядовым составом в большинстве выступали унтер-офицеры, которые говорили о "революционной ненависти кирианских граждан" к императору Иоанну!
   Представители имперских кланов, контролировавшие этот митинг, поверили в то, что все идет хорошо, что 2-я гвардейская дивизия теперь полностью находится в их руках. Среди них шли разговоры о том, что завтра гвардейцев 2-й гвардейской дивизии можно будет бросить в атаку на императорский дворец. Но уже ночью они упустили эта возможность из своих рук. Ночью в дивизии прошла новая волна митингов, на которых уже рядовые гвардейцы выразили недоверие командиру дивизии, революционным поднятием рук на его место они избрали своего брата гвардейца. Избранный командиром дивизии, гвардейский унтер-фельдфебель первым же делом арестовал всех офицеров дивизии, он тут же приказал их расстрелять на дивизионном плацу. Несколькими часами позже он и сам был убит наемными килерами клана Ястребов, магистр который поднял по тревоге свой спецназ, отправив его в 2-ю дивизию, выправлять ситуацию.
   Таким образом, за вчерашний день двадцать тысяч гвардейцев 2-й гвардейской дивизии оказались полностью деморализованными, ни на что не способными. Сегодня утром только что назначенный командир этой гвардейской дивизии с большим трудом удалось наскрести батальон боеспособных гвардейцев, которых он бросил в атаки на императорский дворец.
   Три раза этот батальон гвардейцев ходил в атаку на наши позиции, все три раза цепи гвардейцев уже на первых же своих шагах ложились под кинжальным огнем фазерных пулеметов тяжелой пехоты Валдиса. С каждым разом обратно на позиции их возвращалось все меньше и меньше, а трупов в серых шинелях оставалось все больше на брусчатке площади Свободы и Независимости. Гвардейский майор, командир батальона, своих гвардейцев бросал в атаки без предварительной разведки наших огневых точек, даже не пытаясь их артиллерийским огнем. Он поступил проще простого, выполняя приказ командиров, своих гвардейцев он погнал под кинжальный огонь наших фазерных пулеметов.
   Гномы полковника Герцега и пехотинцы роты Черемшана в этот момент отсиживались в укрытиях. Они наблюдали за ходом вражеских атак, но не принимали в нем прямого участия. Пулеметы панцирников отлично справлялись со своим делом!
   Когда я оказался на КП 345-го панцирного полка, то первым делом я обратился к полковнику Дермье, чтобы поинтересоваться:
   - Полковник, а что вы тут делаете? Насколько я понимаю, ваша первая штурмовая бригада сейчас находиться в Лихоборье!
   - Так точно, Ваше Высочество! Моя бригада находится в Лихоборье, она уже погружена в эшелоны, которые готовы отправиться в Эдвардс, как и запланировано! В данный момент с я генералом майором Валдисом обсуждаю возможность перегона в Лихоборье танкового батальона панцирного полка, который крепко застрял в столичном пригороде Найтли.
   Я извинился перед полковником за свой нетактичный вопрос! Как понимаете, завтра Дермье покинет столицу, вместе со своей бригадой он отправляется в распоряжение к генералу Мольту. Тот этого полковника Дермье уже прочил на должность командира какой-то имперской пехотной дивизии. Но сейчас я хорошо видел, что полковник Дермье не очень хотелось нас покидать, но, как знаете, приказы в армии не обсуждаются, тем более приказы генерала армии Мольта!
   Я выслушал мнение генерала Валдис по боевой обстановке, складывавшейся за дворцовыми стенами. Мы с ним решили немного обострить ситуацию, организовав атаку вражеских тылов пушечными глайдерами. Такая атака помогла бы нам выяснить, чем же противник занимается за пределами площади Согласия и Независимости. Используя данные, показания тактических терминалов, мы определили некоторые детали направления атак наших пушечных глайдеров, определили задачи, которые им следовало бы выполнить.
   После проделанной работы мы поднялись во внутренний дворик дворцового комплекса, где уже находились четыре пушечных глайдера с экипажами. Глайдеры и экипажи уже были готовы к вылету на боевое задание. Я достал шлемофон, начал его натягивать на голову, так как собирался принять самое непосредственное участие в этом полету. Но на меня вдруг навалился полковник Герцег, он выхватил из моих рук шлемофон. До глубины души возмущенный подобным поведением своего гнома охранника, я строгим голосом потребовал:
   - Полковник, что вы себе позволяете, что это за поведение?! Какое право вы имеете из моих рук вырывать шлемофон?
   - Сир, вы не должны лететь на выполнение этого задание! С его выполнением может справиться любой имперский офицер! Вы же все-таки принц, член императорского семейства! Вы - нами командуете, имперскими вооруженными силами! Вам не следует размениваться на решение таких простых задач
   Мне стало одновременно смешно и грустно! Оказывается, что кто-то за моей спиной уже принимает за меня решения! Лишает меня права принимать самостоятельные решения по простым вопросам! Что же такое происходит, почему из-за вопросов личной безопасности мне запрещают принимать участие в боевых действиях! Я почувствовал, как в связи с такой несправедливостью во мне зарождается чувство гнева. Сама судьба, сделав полковника Герцега моим ангелом-хранителем, его определила в качестве мишени, козлом отпущения, для выражения моего гнева! Словом, попытка Герцега остановить меня вдруг начала превращаться в полновесный скандал!
   В этот момент полковник Дермье вдруг решил, вмешаться в разгорающийся скандал, он сказал:
   - Я полностью согласен с мнением полковника Герцега! По моему мнению, нельзя Верховному командующему соваться под огонь противника, став во главе четырех атакующих пушечных глайдеров! А если с вами, принц Барк, что-нибудь случится во время этого пустякового боестолкновения, что мы тогда будем делать?! Младшие и средние офицеры существуют имен таких атак и дел!
   С этими словами полковник Дермье взял из моих рук шлемофон, а свою фуражку сунул мне в руки. Затем он плечом отодвинул меня в сторону от прохода к командирскому глайдеру. Полковник тяжело взобрался по лесенке к командирской башенке, чтобы там устроиться на командирском кресле, которое я перед этим собирался занять. Прежде чем закрыть бронелюк орудийной башни глайдера, полковник Дермье помахал нам рукой. Затем он что-то произнес по ларингофону, его глайдер дрогнул, оторвался от земли и слегка над ней повис. Когда закрылся бронелюк орудийной башни, командирский глайдер уже набирал высоту. Вслед за ним от земли оторвались и другие три глайдера.
   Мне даже показалось, что все эти четыре глайдера приобрели какие-то качества плотоядных хищников, в своих движениях они приобрели какую-то стремительность.
   Для нашего противника, гвардейцев 2-й гвардейской дивизии, появление четырех глайдеров над полем боя оказалось полной неожиданностью! В тот момент гвардейцы только что приступили к обеду, они хлебали суп из котелков, забыв о необходимости выставить посты боевого охранения. Кинжальный пулеметно-пушечный огонь этих глайдеров, словно помелом, почистил вражеские укрепления, гвардейцы практически все полегли под этим огнем! Полковник Дермье своими пушечными глайдерами действовал смело и решительно, уничтожив остатки батальона гвардейцев, он рванул в центр Сааны по Центральному проспекту, по пути пулеметно-пушечным огнем уничтожая отдельные группы противника. Его глайдерам удалось добраться до второй кольцевой площади, где в этот момент начала разворачивалась колонна 3-й гвардейской десантной дивизия.
   Первоначально гвардейцы десантники действовали неорганизованно, почему-то они не смогли оказать сильного огневого противодействия атакам вражеских глайдеров. Но уже через пять минут десантники гвардейцы открыли зенитный огонь по атакующим глайдерам, с каждой последующей минутой их зенитный огонь становился все более организованным. К этому времени 3-я гвардейская дивизия потеряла три десантных глайдера, один пушечный глайдер, до роты десантников. Но и глайдеры полковника Дермье начали нести потери, один глайдер так и не вернулся обратно во дворец, от прямого попадания он сгорел вместе с экипажем. Второй глайдер получил серьезные повреждения двигателя, но сумел дотянуть до императорского дворца. Полковник Дермье получил ранения осколками энергосгустка, осколки попали ему в плечо и в шею.
   Когда гномы на носилках уносили полковника в лазарет, то Дермье все еще находился без сознания. Рядом с его носилками вприпрыжку бежал Герцег, он по-мальчишески всхлипывал и держал его за руку, стараясь, как только можно, облегчить мучения друга. Дворцовый кибер-доктор вовремя занялся ранениями нашего полковника, он стабилизировал его общее состояние, подготовил полковника Дермье к эвакуации из столицы в главный имперский госпиталь, расположенный под Эдвардсом
   Мы успели воспользоваться информацией, добытой полковником Дермье в ходе своего рейда по вражеским тылам. Артдивизионы 1-й особой штурмовой бригады, чуть ли не с железнодорожных и гравиплатформ нанесли артиллеристский налет по расположению 3-й гвардейской десантной дивизии, которая разворачивалась в боевые порядки. Артналет был поддержан ракетными установками 345-го панцирного полка с территории дворцового комплекса. Знатный получился артудар, по расположению вражеской дивизии нами было выпущено несколько десятков тяжелых ракет, а также произведено несколько залпов из тяжелых орудий. Центральный проспект столицы от императорского дворца и до Кольцевой площади, затянуло черным дымом горящих вражеских танков, скиммеров и глайдеров, в районе Кольцевой площади артиллеристские энергосгустки накрыли батальон вражеских десантников.
   В результате этого артиллеристского и ракетного обстрела вражеских позиций под энергосгустки и ракеты попали несколько ведомственных, жилых зданий, которые сгорели едва ли не дотла. В этот день в имперской столице Сааны произошли первые пожары, вызванные артиллеристским и ракетными обстрелами. Горожане имперской столицы впервые на своей шкуре почувствовали, что война пришла к ним в дом.
   Командир 3-й гвардейской десантной дивизии генерал майор Сарсу еще до смутных времен слыл в империи большим умницей в военном деле. Он не стал без предварительной разведки своих десантников бросать на укрепления императорского дворца, не стал своих десантников бросить на наши фазерные пулеметы.
   Первым делом, генерал майор Сарсу постарался самым реальным образом императорский дворец окружить плотным кольцом своих десантников, тремя линиями полков своей дивизии. Потом он своих десантников погнал на фортификационные работы, на строительство новых укреплений, траншей, окопов, дотов и дзотов. Вскоре в обороне противника появилось несколько сильно укрепленных точек, которые между собой были связаны подземными переходами.
   Этими своими укреплениями генерал майор Сарсу со всех сторон окружил наш дворец. Когда строительство новой укрепленной линии вражескими десантниками было закончено, то они по приказу своего генерала незаметно для наших наблюдателей, тихо, без шума глухой ночью продвинулись вперед на триста метров. На новом месте они снова же занялись строительством новой линии фортификационных сооружений, наши попытки артиллеристским огнем или ракетным обстрелом заставить противника вернуться на старые позиции ни к чему не привели. С тех пор так и повелось, то в одном, то в другом месте наш противник время от времени продвигался вперед, всеми силами стараясь затянуть смертельную удавку окружения на шеях защитников императорского дворца!
   Именно тогда в моем сознании впервые сформировалось ясное понимание позиции генерала армии Герман Мольт, когда он настаивал на том, чтобы мы заранее покинули бы имперскую столицу, не стали бы оборонять императорский дворец. Мольт, видимо, уже тогда хорошо понимал, как он мог бы захватить в свои руки императорский дворец, придерживаясь той же тактики, которую сейчас начал применять генерал Сарсу. Придерживаясь такой тактики Сарсу рано или поздно сможет вытеснить нас с территории дворцового комплекса, чего мы всеми силами не должны были бы допустить!
   Посовещавшись с генералом Валдисом по этому вопросу, мы с ним пришли к единому решению, еще более укрепить наши позиции, создавая дополнительные, выносные пулеметно-пушечные огневые точки. Для того, чтобы снизить наши потери в живой силе от вражеского артиллеристского огня, эти свои огневые точки мы решили между собой связать подземными переходами и тоннелями. Несколько дней мои гномы, забыв о существовании своих фазерных автоматов и пулеметов, заработали кирками и лопатами, день и ночь они рыли переходы от одного дота к другому. Вскоре под землей у нас начал появился самый настоящий подземный городок со своими лабиринтами переходов и тоннелей.
   Таким образом, медленно, но верно вражеская блокада императорского дворца переходила в позиционную войну!
   Мы же этого не хотели, так как думали о том, чтобы к дворцу было бы приковано, как можно больше, вражеских сил. Панцирники 345-го полка генерала Валдиса могли работать в гораздо более напряженным темпе, они были способны справиться с более мощными атаками противника. Но для этого нам нужно было бы заставить противника вернуться к прежней тактике атак на императорский дворец! Это же в свою очередь подразумевало, что мы должны были подумать о том, чтобы во главе вражеской обороны стал бы другой генерал, который сменил бы на этом посту генерал майора Сарсу! Несколько артиллеристских и ракетных обстрелов, произведенных нами по местам возможного расположения штаба 3-й гвардейской десантной дивизии, оказались неудачными! Нам нужно было подумать об организации диверсионного рейда!
   Тем более, что пригороде Сааны, Лихоборье, все еще находились имперские подразделения, от 1-й особой штурмовой бригады в Лихоборье задержался ее разведывательный батальон. К этому времени генерал армии Мольт мне подтвердил, что в его распоряжение из столицы уже прибыли 1-я особая штурмовая бригада, а также танки панцирного полка Валдиса!
   В самой Саане по семейным обстоятельствам находился подполковник Резников, я связался с ним по коммуникатору и поинтересовался:
   - Подполковник, когда вы возвращаетесь к месту вашей службы?
   - Послезавтра, Ваше Высочество! Я впервые оказался в имперской столице, никогда прежде в ней не бывал. Так что стараюсь не терять времени, вот и знакомлюсь с ее достопримечательностями!
   - А что вы, подполковник, думаете в отношении того, чтобы перед возвращением на службу взять под свое крыло разведывательный батальон, который сейчас находится на нашей базе в Лихоборье, это один из пригородов нашей столицы?!
   - Что вы конкретно имеете в виду, Ваше величества?
   - Разведбатальон и вы находитесь за периметром окружения императорского двора. У нас имеются координаты определенной цели!
   - Я вас понял, Ваше Высочество! С удовольствием поучаствовал бы в этом мероприятии!

3

   Имперская столица Саана с началом боевых действий у императорского дворца сильно изменилась. Ее центр сегодня превратился в зону боевых действий, причем бои в этой зоне ожесточались день ото дня. Если в самый первый день обороны на защитников дворца ходили в атаку бойцы одного гвардейского батальона, которые имели на вооружение фазерные винтовками. Они наперевес с этими винтовками бежали в атаку, кричали "Хур-ра", погибая под нашими пулеметами. Эти безумные атаки пехотинцев гвардейцев сегодня сменились окружением дворца тремя полками десантников гвардейцев. Сое неспешное продвижением вперед десантники гвардейцы себя прикрывали строительством фортификационных укреплений, инженерных сооружений. Свои атаки на дворец они строили следующим образом, сначала на нас обрушивались артиллерийские залпы, затем летели ракеты и только после этого в наступление шли гвардейские десантники. По своему опыту, по своим наблюдениям за вражескими атаками я могу сказать только одно, что десантники гвардейцы на голову превосходили своих собратьев пехотинцев.
   Только благодаря отличной, грамотной работы по строительству оборонительных укреплений инженеров панцирного полка, нашей тяжелой пехоте удавалось отбивать атаки вражеских десантников. Наши пулеметчики, будучи надежно укрыты в дотах и дзотах, вели огонь на поражение, особо не опасаясь того, что вражеская артиллерия может разрушить их дот. Так как тяжелой артиллерии ни у гвардейцев столичного гарнизона, ни у наемных армий кланов и в помине не было. Такая тяжелая артиллерию имелась только в десяти особых штурмовых бригадах прорыва, а эти бригады уже давно находились в распоряжении генерала армии Германа Мольта.
   Словом, благодаря постоянно ведущейся артиллерийским перестрелкам у стен императорского дворца центр Сааны представлял собой страшное, черное, выжженное место. После каждого артобстрела императорский дворец, окружающие его жилые, служебные здания, медленно превращались в руины. А вокруг дворца горели те здания, в которых оставалось еще что-то, что могло бы гореть. День ото дня продолжающейся обороны императорского дворца клубы черного дыма, языки пламени поднимались над столичным деловым центром. Особенно неприятной эта картина казалась по ночам, когда вокруг ничего не было видно, темнота сумерек скрывала разрушенные здания, а над центром столицы временами вздымались яркие, огромные языки пламени. Горожанам, которые со стороны наблюдали эти языки пламени, казалось, что в центре столицы все сгорело, что там совсем не осталось живых кириан, что с защитниками императорского дворца раз и навсегда покончено. Но начинался новый день, снова слышались артиллеристские залпы, тут и там возникали оружейные перестрелки, иногда в дело вступали тяжелые фазерные пулеметы. Снова война пожирала жизни подданных Кирианской империи!
   Чтобы узнать о новостях из зоны боев, жители столицы дни и ночи проводили перед экранами своих галовизоров. С сэндвичами в руках, с мягкими тапочками на ногах, а также со страхом в глазах горожане наблюдали за тем, как в боях у стен императорского дворца погибают гвардейцы столичного гарнизона. О защитниках императорского дворца они мало что знали, слышали только то, что в основном это были провинциалы панцирники, но имперские пехотинцы городских обывателей мало интересовали. Из сюжетов новостей имперских галоканалов горожане знали о том, что император Иоанн в настоящее время находился в этом дворце, что он руководит его обороной. А о местопребывании принце Барка им вообще мало чего было известно!
   Каждое утро, отрывая свои головы от подушек, городские обыватели тут же включали свои галовизоры, чтобы снова увидеть, как императорский дворец снова и снова огрызался пушечными залпами, пулеметным огнем от подступающих к нему цепей гвардейцев. Что на куполе его главного здания гордо развивается императорский штандарт с золотыми орлами и крестами. Иногда городской обыватель уже попросту не знал, кому верить, а чему ему не стоит верить в этих россказнях журналистов. Он только зябко поеживался плечами от переживаемых ужасов, которые наблюдал на галоэкране, но ни на шаг не мог оторваться от этого своего галоящика.
   Мы во дворце тоже часто посматривали новостные выпуски имперских галоканалов. Один галорепортаж одной такой программы мне хорошо запомнился. Репортер показал грязные улицы города, толчею народу, неразбериху, творящуюся в Саане, затем он перевел камеру на длинную колонну глайдеров имперской полиции. Колонна имперской полиции медленно покидала центр города, направляясь в сторону выезда из города. Голос за кадром проинформировал зрителей о том, что имперская полиция, будучи не в состоянии обеспечить порядок на улицах столицы, решила, ради сохранения жизней полицейских, вывести полицию из зоны боевых действий. Репортер так и не сумел отыскать ни одного крупного плана имперского полицейского, так как люки полицейских глайдеров были наглухо задраены. Я был полностью согласен с мнением того репортером, когда он говорил о том, что вместе с имперской полицией Саану, столицу Кирианской Империи, покидает сама императорская власть. Полковник Докер спасал имперскую столицу, но горожан оставлял на растерзание имперских кланов!
   В одну из ночей, когда дождевые тучи плотно прикрыли столицу, с имперской базы в Лихоборье в небо поднялись пятьдесят десантных глайдеров, на небольшой высоте они устремились к одной из городских улиц. Это разведбатальон 1-й штурмовой бригады под командованием подполковника Резникова приступал к выполнению своего специального задания.
   Подполковник Резников по тактической связи мне прошептал
   - Господин полковник, мы, как и планировали, высадились у здания штаба 3-й гвардейской дивизии. Сейчас приступаем к его штурму, как и планировали с верхнего, так и с первого этажей!
   В ответ я коротко подтвердил, что принял сообщение, затем мне пришлось снова окунуться в тоскливое ожидание. Впервые я не был прямым участников события, за его развитием которого наблюдал со стороны. Тридцать глайдеров совершили посадку на крышу одного из городских зданий, расположенного всего в полутора километрах от императорского дворца, за вражеской линией фронта. А двадцать глайдеров в шахматном порядке сели перед на площади, расположенной перед самым входом в здание.
   Ранее в этом здании располагалось имперское ветеринарное ведомство, год назад оно было отремонтировано, сейчас находилось в отличном состоянии. Генерал майору Сарсу не раз приходилось посещать это ветеринарное ведомство. Его молодая жена имела собачку болонку, которая была весьма болезненной собачкой, ее часто возили на прием и обследование к ветеринарному врачу. Я даже предположил, что именно по этой причине генерал майор Сарсу это здание имперского ветеринарного ведомства выбрал для размещения штаба своей 3-й гвардейской дивизии.
   Разведчики подполковника Резникова штурмовыми тройками - пулеметчик впереди и два автоматчика сзади, побежали к входу в здание. От входа грянула пулеметная очередь, гвардеец, дежурный пулеметчик, успел-таки отреагировать на появление вражеских разведчиков. Но эта очередь фазерного пулемета была прервана разрывом ручной гранаты. Одним из последних в здание вошел подполковник Резников, радист и два автоматчика прикрытия.
   В глайдерах остались механики-водители, они с своих водительских мест пересели в башни к крупнокалиберным фазерным пулеметам. Оттуда повели огонь по окнам здания, в которых стали появляться его защитники, чтобы обстрелять атакующих разведчиков. В здании разгорался бой с охраной, штабными офицерами гвардейской дивизии.
   Слава богу, в архивах дворца нам удалось разыскать планы и схемы этого здания. Наши штурмовые тройки и команды действовали жестко и решительно, они целеустремленно продвигались вперед, их конечной целью был кабинет командира 3-й гвардейской дивизии.
   В свое время, когда мы с Резниковым планировали этот бой, то мы решили провести его по своему сценарию. Нам нужно было заставить генерала Сарсу поверить в то, что мы совершенно случайно наткнулись на его дивизионный штаб. Поэтому мы наспех собирали свои силы, чтобы также наспех его атаковать, поэтому в атаку на него были брошены наши ограниченные силы. К тому же мы очень хотели, чтобы генерал свою комендантскую роту, которая охраняла дивизионный штаб, бросилась бы на атакующую снизу нашу имперскую пехоту. Чтобы гвардейцы и их генерал не обратил бы внимание на другую нашу группу, атакующую вражеский штаб с верхних этажей здания.
   Примерно, в этом ключе события по штурму здания и начали развиваться.
   Генерал майор Сарсу, убежденный в том, что противник не имеет достаточных сил для успешной атаки своего штаба, своим офицерам приказал за помощью в полки дивизии не обращаться, отбивать нападение только своими силами. Всех имевшихся под рукой штабных офицеров, бойцов комендантской роты этот генерал бросил на нижние этажи здания. Но гвардейцы роты с фазерными винтовками, карабинами, офицеры штаба с одними только ручными фазерами были не в состоянии сдержать натиск наших штурмовых групп. В тот момент, когда на первом, втором этажах развернулись боестолкновения. В них были задействованы практически все силы гвардейских десантников. В этот момент с крыши здания на гвардейцев обрушилась вторая волна наших штурмовых групп. В течение нескольких минут боя сопротивление гвардейцев было в основном сломлено, на этажах развернулись не контролируемые схватки.
   Узнав о произошедшем, генерал майор Сарсу застрелился у себя в кабинете, он не захотел живым попадать в наши руки, так как считал нас не серьезным, случайным противником.
   Выслушав рапорт подполковника Резникова, я приказал в здании больше не задерживаться, срочно его покинуть, уводить батальон от возможного преследования противником. Через четыре часа, под самое утро, мне доложили о том, что разведбатальон штурмовой бригады прибыл на место постоянной дислокации, размещается в казармах, а я отправился спать в свой подземный бункер. На следующий день вражеская сторона хранила полное молчание, не было ни тебе артиллерийской перестрелки, ни атак десантников. Гвардейцы даже из пулеметов не стреляли!
   Прошла неделя ожесточенных боев за императорский дворец, иногда в день мы выдерживали по три - четыре атаки гвардейских десантников с серьезной артиллерийской подготовкой. В результате этого вражеского артиллерийского огня в нескольких местах были все же разрушены дворцовые стены, полуразрушен купол главного здания дворцового комплекса, на котором уже почти месяц гордо реял императорский штандарт с орлами и крестами. Но уже следующей ночью у нас нашелся молодец, который под покровом ночи взобрался на этот купол, заново закрепил на нем императорский штандарт.
   Когда утром по галовидению снова показали этот штандарт, то мне, показалось, что в этот момент народ Кирианской империи свободно выдохнул воздух из своей груди.
   Я начал понимать, что настает момент моего расставания с императорским дворцом в Саане. Я уж слишком засиделся в подземных бункерах этого дворца, начал отрываться от жизни, которая шла своим чередом за его стенами. Оборона императорского дворца в столице было немаловажным делом в борьбе против заговорщиков, но все-таки это была малая часть той борьбы, которая сегодня шла за стенами дворцового комплекса. Многие мои соратники начали открыто жаловаться на то, что иногда им приходится слишком долго ожидать ответа на письмо, или на вопрос, изложенный в устной форме!
   Противник продолжал обстрел дворца из крупнокалиберных орудий и однажды, когда внешние стены дворцового комплекса окончательно рассыпались, то перед глазами изумленных гвардейцев обнажились стены комплекса долговременных укреплений из блиндажей, дзотов и дотов. Стены укреплений были отлиты из специального армированного бетонопласта, благодаря чему могли выдержать прямые попадания двухсотмиллиметровых снарядов и тяжелых авиационных бетонобойных бомб. Пару раз тяжелые пехотинцы Валдиса совершали вылазки, отбрасывая противника от стен дворца. Но накал боев за императорский дворец снижался прямо-таки на моих глазах.
   Словом, даже наш противник на собственном опыте убедился в том, что он не в силах сломить сопротивление защитников дворца. После смерти генерала Сарсу 3-я гвардейская дивизия была отведена в резерв, ее место снова заняла 2-я гвардейская дивизия, пополненная новобранцами из сельской местности. Новое командование этой гвардейской моторизованной дивизии отказалось от фронтальных атак с целью немедленного захвата императорского дворца, оно перешло к позиционному методу ведения его осады.

4

   Нам потребовалось три дня для того, чтобы окончательно убедиться в том, что гвардейцы отказались от идеи нас ежедневно атаковать. Что они уже больше не будут ходить на нас в атаку своими дурацкими пехотными цепями! Что наши враги вышли из активной фазы осады императорского дворца, что перешли к ее пассивной фазе. Только тогда я окончательно убедился в том, что настала пора мне собирать свои вещички, что в столичном дворце мне делать уже больше нечего! Генерал Валдис, по моему мнению, со своим панцирном полком мог бы спокойно управиться с 3-й гвардейской дивизией, время от времени отражая атаки ее гвардейцев, если они, разумеется, будут иметь место. К тому же его тяжелые пехотинцы, пройдя заочное обучение тому, как противостоять вражеским подкопам, вести противоминную борьбу, бороться с лазутчиками, теперь на деле могли применить эти свои приобретенные знания.
   Так что теперь я мог, смело, покинуть столичный дворец, оставив его защиту на плечи генерала майора Валдиса. Старый генерал Мольт оказался прав, когда меня убеждал в том, что оборона таких объектов, как императорский дворец в столице, больше несет в себе символическое значение, нежели практическую ценность, военную целесообразность.
   Столичный обыватель после месяца галоужасов и галовосторгов, потерял какой-либо интерес к тому, что сейчас происходило под стенами столичного императорского дворца, кто там и с кем дерется! А для меня пребывание в подземном дворцовом бункере начало превращаться в нечто вроде заключения в одиночной тюремном камере. Поэтому я начал подумывать над тем, каким же образом мне стоило бы покинуть этот дворец, имперскую столицу. Да и к тому же дела в Кирианской империи за пределами стен императорского дворца, начали принимать неприятный оборот, возникли серьезные проблемы личного плана у полковника Филиппа, руководителя имперского ИСБ, у имперского министра внутренних дел Поли Ньювумен.
   А вчера мне позвонил старый Мольт, он поинтересовался:
   - Слушай, полковник Барк! Не слишком ли ты засиделся в этой чертовой дыре, имперской столице?!
   - А что случилось Герман? Что-нибудь очень серьезное? Наши войска потерпели очередное поражение, они были вынуждены отойти, сдав мятежникам очередной город?
   - С моими войсками все в порядке, Барк! Они отходят только тогда, когда я им прикажу! Твой тесть, император Иоанн, кажется, сходит с ума, он собирается освободить от занимаемой должности полковника Филиппа, отдать его под суд! Да и эта твоя сучка, Поли Ньювумен, забыла о своем имперском МВД, о проблемах империи, она только и бегает за своим Рапидом, устраивая ему любовные скандалы на каждом углу. Мне, кажется, Барк, что за время твоего отсутствия в Эдвардсе появились представители кланов, они повсюду интригуют. Даже в моем Генеральном штабе появилась фронда, она попыталась меня каким-то генералом заменить меня на посту главнокомандующего вооруженными силами Кирианской империи. Так что мне, кажется, что твое умение пачками расстреливать не наших кириан, сегодня очень бы пригодилось бы в Эдвардсе!
   Только я положил коммуникатор на стол, как его дисплей снова замигал вызовом, звонил сам Иоанн:
   - Здравствуй, Барк! - Послышался его голос в телефонной трубке. - Думаю, тебе необходимо, как можно быстрее, прибыть в Эдвардс! Вокруг меня крутятся какие-то странные личности, дают странные советы. Думаю, что, пообщавшись с ними, ты быстро разберешься, кто они, что они?! Я же для отвода глаз, чтобы их успокоить, отдал приказ, готовиться к аресту полковника Филиппа!
   - Кто из тех кириан, которые вращаются вокруг тебя, главный? Да еще мне нужно имя того агента ИСБ, который разрешил этим советчиком приближаться к твоей особе. Начальник твоей охраны должен знать имя этого агента!
   - Да и я это имя знаю, это первый заместитель Филиппа, генерал полковник Курт фон Кранце. Главного консультанта зовут Лео Сомон, он мне рекомендательное письмо передал от сенатора Бронке.
   - Спасибо, я скоро буду в Эдвардсе! До встречи!
   Я тут перезвонил полковнику Филиппу и, усмехаясь, у своего друга поинтересовался:
   - Ну, как ты там? Тебя еще не арестовали, а то я собираюсь передачи тебе в тюрьму лично носить!
   - Ну, ты как всегда звонишь во время! Как видишь, я пока в своем кабинете, провожу очередное совещание по твоему заговору. Тут ребята кое-что нового накопали...
   - Подожди, Филипп, подожди! У меня к тебе другое предложение! Ты сейчас с этими людьми, если им доверяешь, проведешь совещание на тему "чистка императорской службы безопасности". Первым делом, арестуешь генерала полковника Кранце, а также всех сотрудников департаментов ИСБ, которые он курировал. Тем четырем джентльменам, с которыми я в свое время познакомился, поручишь проведения этого расследования, а также допросы арестованных твоих сотрудников. Плюс дополнительно установишь постоянное внешнее наблюдение за некими господами Лео Сомона и сенатора Бронке! Об исполнении приказа доложишь, когда мы встретимся.
   На этих словах я положил трубку, полковнику Филиппу я доверял больше, чем самому себе, поэтому не поверил бы ни единому слову любого кирианина, кем бы тот не был, который стал бы плохо о нем отзываться! Поэтому я даже не стал слушать о том, в чем же именно кириане, окружавшие императора Иоанна, его обвинили, так как это была бы пустая трата времени. Некоторое время посидел за столом, размышляя о том, как мне было бы лучше выбраться из окруженного дворца. Позвонил коменданту дворцового комплекса, полковнику Сочневу:
   - Добрый день, полковник! Как твои дела?
   - Добрый день, ваше высочество! Дела идут, только неинтересно во дворце стало. Ребята Валдиса на линии фронта сражаются, а ты сидишь у себя в кабинете, поплевываешь в потолок, делать абсолютно нечего!
   - Я тебе, полковник позвонил, так как хочу с тобой посоветоваться! Ты не мог бы мне подсказать, как сегодня из дворца можно было бы незаметно выбраться?
   - У вас, принц, такого никогда не получится, вы не сможете незаметно выбраться из дворца, или из самого города! Даже если я вам помогу пересечь линию фронта, то на улицах Сааны, вас любая собака узнает, вас, принц, первый же патруль остановит, арестуют! А ведь для того, чтобы покинуть город, еще нужно будет пройти еще почти его половину. Помимо центра города, в нем больше никаких сражений не ведется. На окраинах горожане по вечерам выходят на улицы для того, чтобы перед сном прогуляться, размять свои кости. Там на окраинах всегда много гвардейских патрулей. Они не хватают кириан на улице, не бросают их в тюрьмы, но аккуратно и предупредительно у всех прогуливающих горожан проверяют документы! Так что вас, принц, они точно мимо себя не пропустят!
   - Да, похоже, полковник, этот вариант для меня отпадает! Может быть, еще чего-нибудь у вас в голове имеется по поводу того, как бы мне вырваться из города?
   - Я думаю, принц, вам следует поступить гораздо проще! Запланировать на определенное время авианалет на столицу. Этот первый авианалет вызовет определенную панику среди гражданского населения, некоторую растерянность у военных. Под шумок авианалета вы покинете дворец на простом глайдере, никто на это даже не обратит внимания!
   Последнее предложение Сочнева меня заинтересовало, это был реальный шанс для меня покинуть имперскую столицу в скором времени, не попав при этом в руки бунтовщиков. Не теряя времени, я тут же перезвонил генерал полковнику авиации Брюсу Расселу, но на мой вызов ответил его помощник, который спокойным голосом доложил о том, что генерал полковник Рассел вместе с имперским министром обороны, сэром Гийомом, осматривает строительство некоторых объектов, ведущихся под городом. Я попросил помощника передать Брюсу, что звонил Барк, что я был бы Брюсу глубоко признателен, если он мне найдет время перезвонить.
   Валдис негромко поинтересовался:
   - Что-нибудь не так, принц?
   - Да, нет, Валдис, все в порядке! - А затем через некоторое время я произнес. - Через пару дней я тебя покину!
   - Да, принц, я понял, что вам здесь больше нечего делать! - С грустью в голосе согласился генерал майор.
   Снова замигал своим дисплеем коммуникатор, мне звонила самая прекрасная женщина на свете, моя жена Лиана:
   - Дорогой, а почему ты мне с утра не позвонил?
   - Но мы же обычно созваниваемся по вечерам перед сном, когда дети спят!
   - Но я чувствую, что у тебя на душе тяжело, ты обязан был мне перезвонить утром, мы могли поговорить по этому поводу. Одна моя подруга...
   - Лиана, давай, не будем говорить о твоей подруге, лучше расскажи о самой себе! Как ты провела вчерашний день?
   - Ну, ты же не выслушал меня до конца, дорогой! Говорить же о самой себе мне не интересно, да и не стоит. Дети проснулись, я их покормила, потом мы вместе пообедали, немного времени провели в бассейне. Кажется, дорогой, я немного пополнела!
   - Ты имеешь в виду, что скоро...
   - Да не выдумывай, Барк! - Послышался довольный смешок Лианы. - Для этого нужны месяцы! Я же имела в виду, что я мало двигаюсь, много ем, ну вот и пополнела! Мне же этого нельзя делать, пополнеть всегда легко, а вот сбросить вес - это всегда очень трудно. Слушай, почему отец на тебя дуется. Он говорит, что ты забросил все дела... Ведь, ты у меня совершенно не такой, всегда все доводишь до конца, не то что я!
   С Лианой мы проворковали минут тридцать. Говорить с ней было легко и просто, а время всегда пролетало незаметно. Когда с ней разговариваешь, то успеваешь поговорить обо всем, об ее скучной жизни в тюремном заточении имперской резиденции. Об Артуре и Лане, что они делают и как хулиганят! О ее матери, но только не о ней самой, так как Лиане всегда это было неинтересно. Но главное, разговор с женой, почему-то мне всегда приносил какое-то внутреннее успокоение. В течение этого времени Брюс Рассел несколько раз пытался со мной соединиться.
   - Принц Барк, вы уж меня извините! Когда помощник мне заявил о том, что мне звонил, по его словам, какой-то там полковник Барк, то я едва его не убил на месте!
   - Спокойно, Брюс, спокойно! Ничего страшного не случилось! Ты был занят делом, поэтому я набрался терпения, подождал, когда ты освободишься, сможешь переговорить со мной! Переговорил с женой! Краем уха я слышал о том, что твои только что состоявшиеся выпускники летной школы, в один из своих тренировочных полетов в небе столкнулись с вражескими истребителями?!
   - Да, принц, это случилось позавчера. Четыре пары наших фронтовых истребителей летели вдоль линии фронта, они знакомились с местностью, где они должны будут воевать. Там неподалеку в двухстах километрах от линии фронта был расположен их аэродром. Над самой линией фронта их перехватил вражеский воздушный патруль, шесть вражеских "Беркутов" атаковали наших сосунков с задней полусферы, со стороны солнца. Среди наших парней нашелся способный пилот, он вовремя заметил противника, предупредил своих товарищей. Одним словом, "Беркутам" эта атака не удалась, ну, они и вызвали к себе подкрепление. Двенадцать ультрасовременных истребителей против восьми наших, я бы сказал, что это не очень хороший расклад. Словом, мы потеряли двух пилотов, а тому пареньку удалось сбить свой первый вражеский "Беркут".
   - Да, я с тобой вполне согласен в том, что это был неудачный расклад для твоих летчиков-истребителей, да еще в их первом бою! Но надеюсь на то, что в будущим они будут вовремя вызывать на подмогу своих товарищей! Брюс, и меня к тебе имеется еще один вопрос. Сколько времени тебе потребуется время для того, что организовать и провести авианалет на имперскую столицу Иоанну?
   Да, после разговора с генерал полковником Расселом мне стало ясным, что послезавтра станет днем, когда я покину Саану. Я поднялся на ноги, направился к лестнице, чтобы подняться на поверхность. Мне хотелось покурить на свежем воздухе, посмотреть, как работают снайперы панцирников. В углу тут же зашевелилась какая-то фигура, на свету мелькнуло заспанное лицо полковника Герцега, этот мой ангел-хранитель всегда на страже, даже когда спит. Гном опять меня поразил, все эти три дня он проспал, не просыпаясь. Теперь я хорошо знал о том, что когда мой Герцег спит, то я могу быть спокоен, кругом все спокойно.
   - Послезавтра мы вылетаем в Эдвардс, полковник, так что готовьтесь, собирайте наши вещи! - Мыслеречью я обратился к своему начальнику охраны.
   - Собирать-то нечего, сир, после того, как ваши покои разбила вражеская артиллерия, ни у вас, ни у меня ничего не осталось. Можем лететь, куда угодно, хоть сию минуту! А куда вы, сир, между прочим, сейчас собрались?
   - Покурить, посмотреть, что там на фронте.
   - А не можете вы, сир, покурить, где-нибудь в уголке этого бункера! Да смотреть, что на фронте нечего. Два часа назад вы курили, за это время на фронте ничего не изменилось!
   Так, слегка перебраниваясь между собой, мы выбрались на первый этаж, повернули направо, прошли к лестнице в дальнем углу этого помещения. По лестнице поднялись на третий этаж, где нас остановил дежурный пулеметчик, тяжелый пехотинец из полка Валдиса. Я его сразу же узнал, это у него журналистка Поли брала интервью о солдатской жизни панцирника. Тогда его физиономия красовалась на обложке глянцевого журнала для любителей мужской любви!
   - Ваше Величество! - Обратился ко мне этот пехотинец. - Может быть, вы покурите где-нибудь в другом месте. Тут снайпер гвардейцев вдруг объявился, постреливает, друга моего ранил. Вот я на него со своим пулеметом решил поохотиться.
   Услышав слова пехотинца, в меня обеими своими руками тут же вцепился мой гном, полковник Герцег, и потащил куда-то вбок. Когда мы оказались в каком-то помещении, я освободился от рук гнома, посмотрел ему в глаза, хотел пальцем повертеть у своего виска, но в последнюю минуту передумал. Как ни говори, Герцег был замечательным и умным гномом, последнее время он мне много помогал.
   В этот момент на меня в мысленном диапазоне вышел полковник Филипп, который спросил:
   - Барк, у тебя есть время послушать меня!
   Я осмотрелся кругом, в том помещении, куда меня с большого испуга затащил мой гном телохранитель, на полу валялось несколько кресел. Одно из них я поднял, отряхнул от грязи и с большим комфортом расположился в нем. Достал пачку сигарет, прикурил одну из них и, выпуская табачный дым через нос, мысленно ответил Филиппу:
   - Теперь я готов к долгому разговору с тобой, Филипп!
   - Хочу поделиться с тобой срочной, только что поступившей информацией. Вчера бунтовщики провели совещание трех магистров кланов Ястребов, Медведей и Муравьев. На этом совещании обсуждался один только вопрос, а именно консолидация сил кланов в вооруженной борьбе с принцем Барком. Магистры договорились о том, что в самое ближайшее время они создадут единый координационный штаб, в подчинение которого поступят все подразделения вооруженных сил Кирианской империи. Словом, они договорились создать свой собственный Генштаб. Долорес Марса, Магистр клана Муравьев, предложила на этот пост назначить маршала имперской авиации Игнасио Солана
   Я хорошо знал этого маршала имперской авиации, не раз с ним встречался, разговаривал. При каждой такой встречи меня раздирали противоречивые чувства, как только Игнасио Солана приближался ко мне. Он был кирианином малого роста, настоящим грибом сморчком, в котором все было морщинистое - кожа лица и рук, губы даже лысина. Внешне он очень походил на городского алкаша с трясущимися по утрам руками от желания, скорей бы выпить!. Но под черепушкой этого якобы алкаша работала могучая вычислительная машина, которая на двадцать шагов вперед просчитывала все его действия.
   К тому же этот морщинистый сморчок кирианин с детства любил небо, немало сделал для того, чтобы стать имперским летчиком-истребителем. Шестнадцатилетним парнем пришел поработать вольнонаемным техником в имперское летное училище, а через три года окончил это училище, был выпущен лейтенантом с красным дипломом. Но главное, Игнасио летал, как бог, ему попросту не было равно среди имперских пилотов. Император Иоанн обратил внимание на капитана Игнасио Солана, в результате он начал быстро подниматься по служебной лестнице, стал командиром истребительного полка. Затем десть лет прослужил командиром штурмовой дивизии в имперском Приграничье. Летчики-истребители его дивизии находили, атаковали и уничтожали противника, где бы он не находился, когда он этого совершенно не ожидал.
   Два года назад при большом стечении народа император Иоанн в торжественной обстановке собственноручно вручил генералу лейтенанту Солане маршальский жезл. А сейчас выходило, что Игнасио Солана, маршал имперской авиации, перешел на вражескую сторону, решив стать во главе вооруженных сил бунтовщиков, тем самым он предал императора Иоанна.
   Голос же полковника Филиппа продолжал звучать в моей голове:
   - По твоему приказу произвел арест генерал полковника Курта фон Кранце, при обыске в его служебном кабинете был обнаружен список сотрудников ИСБ, которые в той или иной степени симпатизируют заговорщикам. Приказал взять под стражу только троих из этого списка, за остальными мы решили установить внешнее наблюдение. Что касается кирианина Лео Сомона, который вращается в ближнем окружении императора Иоанна, то мы уже сегодня установили, что он поддерживает тесные контакты с неким майором Агильо Гилерас в отставке, который по нашим данным является руководителем разведки и контрразведки клана медведей.
   Филипп показал мне фотографию этого майора Агильо Гилераса в отставке. Это было ничем не выдающееся лицо простого кирианского интеллигента с умными глазами. Лицо этого кирианина показалось мне хорошо знакомым, но в тот момент я никак не мог вспомнить, где же, когда я с ним встречался.
   В заключение Филипп мне сообщил о том, что верхняя палата имперского Сената уже переехала в Эдвардс под крылышко императора Иоанна, нижняя палата Сената пока колеблется, сенаторы решают, на чьей стороне им будет лучше, но уже сейчас в ней наблюдаются сильные про монархистские тенденции. Это была хорошая, приятная новость, я поблагодарил Филиппа за информацию и отключил коммуникатор. Несколько минут я просидел, молча, продолжая курить, раздумывая о складывающейся ситуации в Кирианской Империи.
   Уже сегодня можно было сказать, что клановым заговорщикам так и не удалось обмануть кирианский народ, вывести его на улицы имперских городов, чтобы потребовать от императора Иоанна добровольную передачу им верховной власти. Теперь им предстояла долгая борьба за власть, которая называется "гражданской войной".

5

   Бригадный генерал Иоганн Сольнах стоял на высоком пригорке, в бинокль он внимательно осматривал окружающую местность. Неподалеку от него находились начальник штаба бригады подполковник Егор Разуваев, командир разведроты капитан Павел Кнорре, а также несколько автоматчиков из моторизованного батальона.
   Ниже, у подошвы пригорка стоял генеральский командный танк "ЛеоИс", который внутри больше походил на небольшой офис, а не на боевую машину. В таком танковом офисе с большим удобством могли работать два-три клерка. Рядом с генеральским танком стояли еще два танка комендантского взвода, танкисты которых вылезли на броню, передохнуть от духоты в танках от жаркой погоды, которая последние дни стояла в этих краях. Несмотря на работу кондиционеров в танках все же было душновато!
   Прямо за спиной генерала Сольнаха из леса выбегала две проселочные дороги, параллельно бежавшие друг от друга. Эти дороги не имели асфальтобетонного покрытия. Подобных дорог в Кирианской империи можно было найти с большим трудом, так как имперское ведомство, занимавшееся строительством, поддержанием дорог имперского и провинциального уровня в хорошем состоянии, отлично справлялось со своими обязанностями. Поэтому практически все дороги в империи были только отличного качества, но, правда, в самой имперской глухомани пока еще встречались не асфальтированные дороги!
   Когда генерал Сольнах и подполковник Разуваев работали над вариантами маршрута следования 98-й танковой бригады к Эдвардсу, то они интуитивно старались проложить такие маршруты по местам, где даже кирианского охотника можно было бы с трудом встретить!
   Всего пару дней прошло с момента разговора бригадного генерала Иоганна Сольнаха с маршалом Игнасио Соланой.
   Поэтому Иоганн Сольнах и Егор Разуваев хорошо понимали, что маршал Солана, никогда не забудет разговора, в котором его далеко послал какой-то там командир танковой бригады, четко и ясно отказавшийся выполнять его приказ! Что маршал в этой связи попытается принять определенные меры для того, чтобы наказать и ослушавшегося бригадного генерала, и его танковую бригаду! Вот, они и старались прокладывать маршруты следования своей танковой бригады по глухим местам, где легче было бы встретить медведя, а не крестьянина кирианина!
   По такой местности и пролегали эти две дороги с не асфальтированным покрытием, которыми вот уже вторые сутки следовала 98-я танковая бригада. Ее 76 средних танков "ЛеоИс" были разбиты на четыре колонны, которые передвигались в шахматном порядке с четко выраженными аккуратными интервалами. Когда одна колонна передвигалась по дороге, то три другие колонны стояли, хорошо замаскированными, контролируя передвижение этой колонны от нападения воздушного и наземного противника. Из-за всех этих предосторожностей 98-я танковая бригада очень медленно двигалась к своей конечной цели, к провинциальному городку Эдвардс, но его командование, Сольнах и Разуваев, спокойно воспринимали это обстоятельство, так как им спешить было некуда.
   После того, как Иоганн Сольнах закончил разговор с маршалом, то он долго просидел с Егором Разуваемым в своем кабинете. Они так и эдак обсуждали различные варианты своих действий в свете этого телефонного разговора. Оба командира хорошо понимали, что маршал Солана не оставит без ответа того оскорбления, которое бригадный генерал Сольнах ему нанес своим отказом подчиняться. Поэтому уже следующим утром Разуваев своих офицеров штаба бригады усадил за терминалы для разработки скрытого маршрута прорыва бригады к Эдвардсу. Но не для того, чтобы, выполняя приказ маршала Соланы, превратить в руины этот провинциальный городишко, а для того, чтобы встретиться с кем-либо из приближенных принца Барка, попытаться с ними договорится о совместной борьбе с кланами. Если же и переговоры с монархистами продут неудачно, то оба командира единодушно решили танки бригады взорвать, а танкистов и мотострелков распустить по домам!
   Инженерная служба бригады начала работу по техническому обслуживанию предстоящего маршрута следования бригады, на маршрут заранее выбрасывались источники энергоресурсов, запчастей к гравитационным двигателям и ходовым частям танков.
   На третий день подготовки бригады к уходу, где-то в середине дня в кабинет Сольнаха заглянул капитан Павел Кнорре. Он попросил разрешения на то, чтобы побеседовать с командиром бригады с глазу на глаз на тему, которая, по его мнению, не имела прямого отношения к бригаде, или к тому, что сейчас в ней происходило. Иоганн Сольнах простым кивком головы пригласил разведчика проходить в кабинет, садиться за стол и начинать разговор.
   Павел Кнорре свой разговор начал издалека;
   - Господин бригадный генерал, в последние несколько дней я начал замечать, насколько сильно к нам изменилось отношение со стороны гарнизонных офицеров и старших офицеров. Они начали несколько по-другому относиться к офицерам и рядовым нашей бригады! Куда-то исчезла былая открытость в наших разговорах, теперь по гарнизону валом поползли слухи о якобы нашей заносчивости. Многие офицеры гарнизона стали поговаривать о том, что с танкистами из девяносто восьмой танковой бригады лучше не связываться, не иметь дела!
   - Капитан, в этом нет ничего удивительного! Я бы даже сказал, что некоторые провинциальные гарнизоны очень часто превращаются в некое подобие дамских салонов, будуаров. Женщины любят посплетничать, их хлебом не корми, им только дай возможность поделиться с тобой каким-либо секретом, сплетней. Или сама женщина может придумать нечто такое, отчего твои глаза начинают вылезать из глазниц! Так и в наших военных гарнизонах, кто-то, что-то сказал плохое о нашей бригаде, тут же начинаются ссуды пересуды, пока гарнизонные офицеры в полной мере не насладятся этим вздором, этим слухом, гарнизонное офицерство не успокоится!
   - Может быть, вы и правы, господин генерал, но я хотел бы вам рассказать несколько о другом! Два дня мне потребовалось для того, чтобы разобраться в происходящим. Подслушанный случайно разговор начальника нашего гарнизона с кем-то из старперов, все знаки препинания расставил по местам.
   - И не стыдно вам Павел, как офицеру, было подслушивать генеральские переговоры?!
   - Мне было совершенно не стыдно подслушивать генеральский разговор, в котором в деталях рассказывалось о том, как будет уничтожена 98-я танковая бригада!
   - Что вы, капитан, себе позволяете? Никто из начальствующего состава нашего гарнизона не может отдать приказ об уничтожении нашей танковой бригады!
   - Такой приказ был вчера отдан маршалом Игнасио Соланой, соответствующее письма получено штабом нашего гарнизона, оригинал письма лежит на столе командира гарнизона, вам же я предлагаю прочитать копию этого письма, которую мне знакомы ребята из штаба. Так что прошу вас, господин бригадный генерал, его прочитайте!
   С этими словами капитан Кнорре протянул командиру бригады копию бумаги с оттиском штаба верховного главнокомандующего сил демократической империи в левом верхнем углу с напечатанным на нем кротким текстом. Бригадный генерал Сольнах взял в руки этот лист бумаги, долго рассматривал этот оттиск штаба. Только после этого он глазами пробежал напечатанный текст. Поднял глаза на своего капитана разведчика, а затем снова текст письма пробежал глазами. Иоганн Сольнах задумался, потирая рукой свой утром бритый подбородок, протянул руку к аппарату связи с офицерами бригады и нажал кнопку для вызова начштаба Егора Разуваева к себе в кабинет. За все это время он ни слова не сказал Павлу Кнорре, который продолжал сидеть на стуле, ожидая решения командира.
   Когда подполковник Разуваев появился в его кабинете, то Иоганн Сольнах протянул копию приказа маршала Игнасио Соланы, украденную из штаба гарнизона его капитаном разведчиком, и просто сказал:
   - Мы с тобой были правы, приступив к разработке маршрутов бегства нашей бригады из этого гарнизоны. Нас предали с потрохами, послезавтра здесь появятся два бронепоезда, прилетит эскадрилья бомбардировщиков, которые должны покончить с нами, с нашими танкистами, с нашей 98-й славной танковой бригады. Так что, Егор, еще раз со своими штабными офицерами проверь нашу готовность к отправлению в путь! Завтра с началом темноты покидаем лагерь. Капитана Кнорре ознакомим с маршрутом, которым мы отправимся в путь к своей конечной цели. Он со своими разведчика завтра поутру должен заняться своими делами, разведкой, организацией передовых и боковых дозоров!
   Подготовка 98-й танковой бригады к тому, чтобы покинуть свой лагерь постоянной дислокации, так и остался незамеченным в гарнизоне. Но когда танки бригады завели свои гравитационные двигатели, стали формировать походные колонны и начали покидать лагерь, то гарнизонное начальство неимоверно всполошилось. Оно командование бригады зашвыряло своими приказами с требованием прекратить любое движение, расформировать походные колонны, танкистов отправить в казармы для ночного сна. Иоганн Сольнах так и не ответил ни на один этот приказ, в душе своей он уже давно перешел Рубикон. Вскоре 98-я танковая бригада покинула свой постоянный лагерь, вышла на дорогу и канула в темноте кирианской ночи.
   Два дня эта танковая бригада следовала проселочными дорогами, никем не обнаруженная, не замеченная. Ей по пути так и не встретился ни один кирианский охотник, а имперские деревни и цивилизованные зоны оставались далеко на Юге. Таким образом, не поспешая, соблюдая предосторожность, танкистам бригады удалось пройти пятьсот километров своего пути, до Эдвардса оставалось еще триста километров. Но впереди начинались обжитые имперские земли, на которых было расположено много имперских деревень и поселков, небольших провинциальных городков. На этих землях танкисты должны были стать особенно осторожными, так как возрастал процент случайного обнаружения этой танковой бригады имперскими крестьянами или горожанами.
   Перед самыми этими землями разведчики капитана Кнорре вдруг донесли о том, что впереди по пути их следования вдруг стали слышны ружейная перестрелка и редкие орудийные выстрелы.
   Тогда бригадный генерал Сольнах приказал четырем бригадным колоннам остановиться, усилить наблюдение за воздухом, капитану Кнорре направить свою разведывательную группу в зону перестрелки для выяснения всех сопутствующих обстоятельств. Честно говоря, в тот момент Иоганн Сольнах был готов отдать приказ по бригаде, о переходе бригады на другой маршрут следования к Эдвардсу.
   Разведгруппа недолго отсутствовала, вскоре она вернулась с информацией о том, что в двух километрах от места остановки бригады какие-то гражданские кириане ведут неравный бой с имперской регулярной частью. По словам Павла Кнорре, бой гражданские лица вели оборонительный бой с батальоном мотострелков и артдивизионом внутренних войск имперского министерства внутренних дел. Причем, гражданские лица вооружены одними фазерными винтовками и карабинами. Пока им удается сдерживать атаки мотострелков, но огневую позицию сейчас занимают четыре батареи артдивизиона. Тогда гражданским лицам остается только сдаться, так как артиллерийские батареи в течение часа с ними покончат!
   Иоганна Сольнаха встревожила полученная развединформация, он вместе с Разуваевым, своим начштаба, ринулся вперед, чтобы своими глазами осмотреть местность, посмотреть на обе стороны развивающегося конфликта, и тогда принять окончательное решение. В последнюю минуту перед тем, как вскочить на броню генеральского танка, подполковник приказал комендантской роте выделить два экипажа и автоматчиков для их сопровождения.
   Опустив бинокль, информация разведчиков капитана Павла Кнорре оказалась достоверной, бригадный генерал Сольнах посмотрел на подполковника Разуваева и подумал о том, что бригада сейчас должна была бы делать. Атакой роты танков поддержать внутренние войска имперских МВД, или же своим танками поддержать оборону гражданских лиц?! И в том, и в другом случаях его бригада проигрывала, она потеряла бы честь и достоинство имперского подразделения, если своими танками обрушится на сборище плохо вооруженных гражданских лиц. К тому же там было много женщин и детей, стариков, которые не могли бы на равных сражать с имперцами.
   В этот момент мысли генерала были нарушены приглушенными криками разведчиков капитана Кнорре. Они внезапно грязные, как настоящие черти, вылезли из ближайшего оврага и бегом волоком кого-то потащили к генеральской группе. Павел Кнорре, приложив правую руку к брови правого глаза, начал бойко рапортовать:
   - Господин бригадный генерал, мои разведчики внезапно натолкнулись на группу разведчиков гражданских лиц, готовящихся к обороне от атак внутренних войск имперского МВД. Из всех членов этой группы в живых остается один тяжелораненый разведчик, который и сам сейчас умирает. Послушайте то, что он пытается сказать.
   С этим словами Павел подвел Иоганна Сольнаха и Егора Разуваева к раненому молодому кирианину. У него была обширная огнеметная рана в центре груди. Иоганну даже показалось, что в этой ране он видит сердце этого кирианина, которое пока еще сокращалось. Раненый, открыв глаза, видимо, увидел над собой чужие лица кириан, одетых в черную форму имперских танкистов. Он протянул руку с зажатой в окровавленных пальцах визиткой, тихо внятно произнес:
   - Спасите мой народ! Позвоните по номеру этого коммуникатора, скажите ему, что его внутренние войска собираются нас уничтожить. Меня зовут Джошуа, я из квартала...
   В этот момент парень поник головой, от кончиков губ вдруг резво побежали две струйки крови, но через секунда потеря крови остановилась. Джошуа умер! Бригадный генерал Иоганн Сольнах наклонился, из упавшей бессильно на землю руки он взял визитку, испачканную кровью Джошуа. Стерев кровь с визитки пальцами, генерал прочитал надпись на одной из ее сторон:
   - Принц Барк
   И десятицифровой номер коммуникатора.
   Эту визитку он протянул своему радисту, приказав:
   - Соедините, капрал!
   Через секунду бригадный генерал Иоганн Сольнах уже говорил в ларингофон своего танкового шлема:
   - Я хотел бы срочно переговорить с принцем Барком!
   В ответ в микрофоне ларингофона послышался ему совершенно незнакомый голос, который спокойно поинтересовался:
   - Я вас слушаю! Кто со мной хотел бы переговорить?
   Разговор с принцем Барком продолжался минуту, две, но не более. После этого разговора задумавшийся бригадный генерал Сольнах задумчиво осмотрел окружающих его танкистов. Утвердительно качнул головой, словно убеждал самого себя в правильности только что сделанного выбора и коротко приказал:
   - По железным коням, друзья! Готовьтесь к бою!

Глава 15

1

   Рано утром этого дня Саана, столица великой Кирианской империи, была разбужена сиренами воздушной тревоги, первые ревуны подали голос в пять часов тридцать минут утра. Но горожане продолжали спокойно почивать в своих постелях по той причине, что жители столицы еще никогда не слышали воя сирен воздушной тревоги и им никто не говорил, что это может означать. Поэтому они не знали значения воя этих сирен, которые утром их так внезапно подняли с теплых постелей. Дальше действуя по привычке, они, чтобы поспрошать своих соседей, что мог бы означать этот многолосый вой сирен, стали выходить во дворы своих домов, где заборы и палисад начали общаться друг с другом.
   Чтобы избежать больших потерь среди гражданского населения столицы, мы еще вчера, используя возможность размещения платных объявлений на страницах столичных газет, разместили свою информацию о том, что завтра по таким-то объектам нанесет бомбоштурмовые удары имперская боевая авиации. Подробно перечислялись объекты, по которым будут нанесены удары имперской бомбардировочной авиацией.
   Пресса и галовидение Сааны эту нашу информацию приняли в штыки, на той же странице для платных объявлений они разместили свои статьи т репортажи, в которых издевались над императором Иоанном, нагло утверждая, что у него вообще нет, и не могло быть какой-либо авиации вообще. В те времена журналисты были большими демократами, они не верили ничему и никому, кроме самих себя. Они придерживаясь этой точки зрения, не понимая, что их редакторы давно куплены кланами, что они работают только по указке агитаторов и пропагандистов имперских кланов.
   Поэтому сегодня горожане Сааны, слепо верившие этим клановым СМИ, проснулись от рева сирен воздушной тревоги, не понимая, что же на деле означает этот сигнал, подаваемый ревунами.
   Первыми над Сааной проплыли двадцать истребителей "Хорридан 4", которые не торопясь низко прошли едва ли не над головами горожан. Затем эта группа имперских истребителей разделились на пять групп, каждая из которых атаковала четко определенную цель. В течение получаса истребители "Хорридан 4" обрабатывали позиции зенитной артиллерии, зенитных ракетных установок, а также аэродромы с истребителями ПВО, расположенных в военных городках, в которых квартировали столичные гвардейские дивизии. Задачей этих штурмовиков было, по мере возможности, подавить столичную противовоздушную оборону.
   На территориях военных городков начались пожары. Первыми загорелись хранилища ГСМ, а также склады с оружием и боеприпасами, среди военнослужащих, гвардейцев, началась паника. Они впервые за всю историю существования Кирианской империи подверглись непосредственным атакам воздушного противника. При этом опять-таки выяснилось, что гвардейцы не умеют, не обучены вести прицельного зенитного огня. К тому же истребители "Хорридан 4", как цели для неумелых гвардейских зенитчиков, оказались уж слишком подвижными, маневренными и очень малыми по своим размерам целями.
   Затем над Сааной появились сорок скоростных имперских бомбардировщиков. Пятью колоннами они шли на столицу с пяти направлений, их маршруты сходились над центром Сааны. Каждая из колонн бомбардировщиков проходила над одним из военных городков пяти гвардейских дивизий столичного гарнизона, частично освобождаясь от авиабомб. Каждая из этих колонн должна была снова прицельно отбомбиться по их территории, а затем продолжить свой полет к центру города. Там эти колонны бомбардировщики, одна за другой проходя над позициями гвардейцев снова должны были по ним отбомбиться. Вскоре пожары и взрывы на территориях пяти военных городков Сааны слились воедино с пожарами и взрывами вокруг императорского дворца. Большие клубы дыма от начавшихся пожаров потянулись к небесам, им постепенно затягивалось небо над имперской столицей!
   Горожане, успевшие привыкнуть к страшным проявлениям войны, когда наблюдали за блокадой императорского дворца, боями там развернувшимися в этой связи, все еще оставались на улицах, проспектах города. Они так и не побежали в бомбоубежища, с любопытством наблюдая за развернувшейся бомбардировкой их города. В какой-то момент это любопытство вдруг начало сменяться испугом, чувством страха, когда горожане вдруг подумали бы о том, что именно их квартал мог бы оказаться под авиабомбами этих бомбардировщиков. Они тут же потеряли какой-либо интерес ко всему происходящему перед их глазами, поспешили домой, чтобы уже дома по галовизору досмотреть это событие, узнать, какие именно цели эти проклятые имперцы разбомбили в их столице. Ни один из горожан так и не подумал о том, откуда вдруг у них появилась такая мощная боевая авиация? Их это не заботило, потому что только что начавшуюся гражданскую войну она пока воспринимали, как забаву, как галозрелище, их не касающееся!
   Отработав свои полчаса, волна имперской бомбардировочной авиации покинула столичный небосклон. При этом мы потеряли всего лишь один "Хорридан 4" из истребительного сопровождения этих бомбардировщиков. Этот истребитель совершенно случайно попал под разрыв зенитной ракеты, от взрыва ракеты погиб его пилот. Немногим позже над столицей прошли имперские самолеты разведчики, которые произвели контрольную фотосъемку центра города, а также фотосъемку разбомбленных военных городков.
   Генерал полковник Брюс Рассел неплохо поработал, разрабатывая план этого авианалета, сейчас он давал время врагу успокоиться, чтобы подготовиться к еще одной волне, последней волне авианалета, нанесения авиаудара по имперской столице.
   На какой-то момент над Сааной опустилось странное спокойствие. Все в столице затихло, жители разошлись по домам, так галовизионное шоу авиабомбежки столицы для них закончилось. На южных подступах к Саане вдруг показалась большая группа имперских тяжелых бомбардировщиков, они шли на большой высоте, недосягаемые ни зенитному огню, ни истребителям мятежников, которые пока так и не взлетели на отражение нашего удара.
   Я находился на третьем этаже разрушенного главного здания императорского дворцового комплекса. Стоял там в нише, курил вместе с панцирниками и наблюдал за тем, как огонь пожаров пожирал укрепленные позиции столичных гвардейцев. Пожаров было много, никто их не тушил, что в свою очередь говорило о том, что наш противник оказался серьезно потрепан авианалетом, он пока еще не пришел в себя! Когда на небосклоне столицы появилась третья волна, составленная из тяжелых бомбардировщиков, то я по лестнице начал спускаться во внутренний дворик дворцового комплекса, к глайдеру, готовому хоть сию минуту отправляться в путь. Наступала пора и мне готовиться к отлету из императорского дворца, в подвалах которого я провел две недели. В десантный отсек глайдера передо мной погрузился взвод моих гномов, а также полковник Сочнев со своими офицерами комендантского взвода. Я еще удивился тому, что в комендантском взводе полковника Сочнева было всего три офицера, как же ему удавалось управляться с таким большим хозяйством, как столичный дворцовый комплекс?!
   Когда я увидел полковника Герцега, то в этот момент он на плече тащил мой армейский баул в глайдер. Его появление мне напомнило о том, какую большую энергию затрачивал этот мой гном, когда я вместе с ним разыскивал эти бомбардировщики по хранилищам имперских авиабаз. В свое время кирианские авиастроители разработали и создали уникальный стратегический бомбардировщик, который от края и до края мог пересечь Кирианскую империю, неся на себе гигантскую нагрузку из авиабомб. Но в имперском министерстве обороны нашелся чиновник, который сам решил, что такие большие бомбардировщики, да и сама бомбардировочная авиация больше не нужна империи. Слава богу, что эти уникальные машины поставили на хранение, нисколько об их состоянии не заботясь, а не порезали их на металл в промышленном производстве.
   Найти бомбардировщики было трудно, но оказалось, что оживить их еще было трудней. Ох, как трудно, они нам достались! Самым трудным для нас оказалось найти пилотов к этим машинам. Очень мало оказалось кириан, которые могли бы сесть за штурвалы этих тяжелых бомбардировщиков, чтобы снова поднять их в воздух!
   Ну, а сегодня наши старички стратегические бомбардировщики ожили, решили тряхнуть своей сединой, показать кирианам, что же это такое бомбоштурмовой удар на земным военным объектам такого уникального бомбардировщика. Сегодня эти бомбардировщики совершали свой первый вылет на боевое задание! Причем это задание заключалось в том, чтобы не только нанести бомбовый удар по врагу, но и экипажи этих воздушных кораблей должны были этот свой бомбардировщик поднять в воздух, долететь до цели и вернуться обратно на свой аэродром. А это нелегкая задача для всего экипажа в двадцать кирианских летчиков.
   Стратегические бомбардировщики шли на высоте в десять тысяч метров над землей, зенитные же снаряды рвались на высоте максимум в восемь тысяч метров над землей.
   Когда бомбардировщики приблизились к деловому центру Сааны, то открылись их бомболюки, первые серии бомб пошли к земле.
   Раздался мощные взрывы авиабомб, в небо взмыли тысячи тонн грунта, гигантское пламя огня. В Саане от этих разрывов крупнокалиберных авиабомб содрогнулись все здания. Испуганные горожане снова, стремглав, выбегали на городские улицы. Они снова увидели, что над их городом летают гигантские металлические птицы, что они снова кружат над деловым центром их родного города. Время от времени с земли чуть ли не неба взмывали мощные султаны разрывов авиабомб, над местом бомбежки росло и поднималось гигантское черное облако. От прямого попадания авиабомбы в здание имперского Генерального штаба оно осыпалось, словно было песочным игрушечным зданием, построенное ребенком на берегу океана. Весь центр Сааны в тот момент напоминал ландшафт фантастической планеты, там были одни только руины и развалины, ни одного уцелевшего здания.
   Старые стратегические бомбардировщики продолжали свою неторопливую работу. Они медленно, степенно и размеренно деловой центр имперской столицы превращали в руины.
   Авиабомбы все еще продолжали падать, взрываться вокруг императорского дворца, когда настало мое время покинуть столичный имперский дворец!
   Глайдер тихо шелестя своим главным гравитационным двигателем, покинул внутренний дворик дворцового комплекса, начал набирать высоту. Набрав десять метров высоты, пилот перевел глайдер в горизонтальный полет, первым делом мы перелетели остатки стен дворцового комплекса.
   Императорский штандарт, по-прежнему, гордо развивался на разрушенным главным зданием этого комплекса.
   Когда наш глайдер пролетал над комплексом, то он был хорошо виден, императорский штандарт развивался слева по нашему борту. Мое сердце защемило, когда я увидел, до какой же степени оказался разрушенным дворцовый комплекс, да и сам центр имперской столицы был в руинах. Восемьдесят процентов жилых, министерских зданий делового центра имперской столицы превратились в развалины, пятьдесят зданий выгорело дотла, от них остались только черные остовы, со всех сторон продуваемые ветрами.
   С высоты полета глайдера мне было хорошо видно, как по деловому центру бегали, суетились городские пожарники. Они сворачивали обратно рукава пожарных шлангов, видимо, из-за полного отсутствия воды. После короткого в несколько минут перелета наш глайдер приземлился в Лихоборье, на секретной военной базе, построенной 1-й штурмовой бригадой полковника Дермье. После ранения этого полковника во главе этой бригады встал подполковник Резников. Две недели тому назад этот подполковник эту бригаду, а также танковый батальон панцирного полка Валдиса в придачу увел из столицы. По нашим предварительным планам Резников с этими войсками должен был прорваться до некой железнодорожной станции, там загрузиться на железнодорожные платформы. Затем тремя составами отправиться в Эдвардс. До настоящего момента я так и не получил какой-либо информации, подтверждающей, удалась ли или не удалась нам эта операция по переброске имперских войск.
   В Лихоборье в полной боевой готовности, на взлетной полосе стоял один из тех бомбардировщиков, собратья которого сейчас бомбили центр имперской столицы. Правда, этот самолет уже нельзя было назвать бомбардировщиком, в течение короткого времени он был переделан в мой летающий командный пункт. Бегом гномы Герцега начали из глайдера свой груз перетаскивать на борт летающего КП. Полковник Сочнев вместе со своими офицерами стоял в стороне, наблюдая за тем, как работают гномы.
   Подойдя к нему, я поинтересовался:
   - Почему вы не занимаете места на борту этого самолета! Через пару минут мы взлетаем!
   - И такое богатство, - Сочнев обвел рукой вокруг себя, - вы, принц, оставляете заговорщикам?!
   - Ну, уж и не такое это богатство, как это вам кажется, полковник!
   - Но одного вооружения здесь на целый полк! Вон батарея зенитных орудий! Вон склад ПЗРК! Да, что вы говорите, принц, такое богатство нельзя оставлять бесхозным. Местные кириане тут же все растащат по домам! Принц, вы не будете против того, если я и моя команда, мы не полетит вместе с вами дальше? Хочу остаться здесь, на этой базе, произвести учет всего, что на ней имеется. Только, принц, я был бы очень вам благодарен за небольшую записку о том, что будто бы эту базу я купил у вас в свою собственность!
   - Хорошо! Герцег, подай, пожалуйста, письменные принадлежности.
   Тут же стоя у трапа, я написал нужную записку, Герцег поставил на нее мою личную печать. Эту мою личную печать гном мне даже не доверял носить с собой, он и печать ставил только после того, как прочтет мое письмо. Уже без полковника Сочнева и его офицеров мы поднялись на борт летающего командного пункта, у дверей в салон самолета меня встретила шалая девица в форме имперской летчицы, с погонами капитана. Власти, это была та наша летчица, с которой я совсем недавно летал на встречу с семьей, бросилась мне шею, принялась меня тискать и целовать!
   - Мой принц, позвольте мне доложить о том, что с этой минуты вас всегда и везде будет обслуживать один только летный экипаж, которым командую я, капитан Власти. Да, принц, я едва не забыла вам доложить о том, что экипаж вашего самолета готов к полету!
   - Ну, так полетели, капитан Власти!
   - Принц, пожалуйста, не надо "капитан Власти", просто Власти, хорошо!
   - Ну, тогда полетели просто Власти!
   Шесть часов полета до Эдвардса пролетели незаметно. Через иллюминатор я вначале понаблюдал за тем, как нас принял строй старых стратегических бомбардировщиков. Они расступились, некоторое время мы летели в самом их центре походного построения. Примерно, через три часа совместного полета мы расстались с основной группой бомбардировщиков, те пошли на свой основной аэродром. Мы же продолжили полет к Эдвардсу.
   Эдвардс был ничем не примечательным имперским провинциальным городком, он находился в тысяче ста километрах от столицы Сааны, имел население в тридцать тысяч жителей, которые вели патриархальный образ жизни имперских провинциалов.
   Я уже говорил о том, почему этот городок решил сделать своей столицей, центром своей военно-политической борьбы с мятежниками!
   Первым в Эдвардс, разумеется, переселился император Иоанн со своей свитой. Этот провинциальный городишко понравился кирианскому императору с первого же взгляда, когда только он впервые появился в этом городе. Вскоре практическим едва ли не вслед за ним в этот городок переехал генерал армии Герман Мольт вместе со свои имперским Генеральным штабом, а уже потом туда один за другим потянулись другие имперские министры, имперские сенаторы. Так Эдвардс сделал своей первый шаг к тому, чтобы стать всеимперской столицей монархистов!
   К тому моменту, когда я со своими гномами появился в этом городке, то жилые площади в нем были уже давным-давно разобраны имперскими организациями, частными лицами! Дома в Эдвардсе были в основном одно или двухэтажными, рассчитанными на проживание одной семьи. Гостиница в городе была только одна, номера в которой тут же порасхватали имперские министры и сенаторы, а все остальные имперские служащие селились, устраивались по всем известному принципу, кто и как сам может устроиться. В результате переезда в этот городок имперских учреждений, а также их сотрудников, число жителей Эдвардса возросло в три раза. Сейчас оно насчитывало более ста двадцати тысяч кириан.
   Хорошо, что строительство частных домов в Кирианской империи велось по новым строительным технологиям и на то, чтобы построить неплохой двухэтажный домик, требовался всего один день. В течение второй недели существования Эдвардса в качестве временной имперской столицы в нем были построены около десяти многоэтажных гостиниц и целый квартал двухэтажных дуплексов для имперских служащих, так мэр Эдвардса пытался решить проблему с жилой площадью в своем городе. Но офисных и жилых площадей в городе, по-прежнему, не хватало!
   Что касается самого Императора Иоанна, то в Эдвардсе он бывал наездами. Много времени ему приходилось проводить загородом из-за болезни своих легких, так как Иоанн продолжал, не переставая, смолить свои гигантские сигары. Под Эдвардсом имел одного старого друга, который имел очень неплохое имение. В этом имении из-за плохого самочувствия он проводил большую часть своего времени. Болезнь легких прогрессировала, Иоанн все реже и реже покидал дом этого старого друга. Он уже почти не принимал и не давал аудиенции имперских министров и сенаторов.
   В свою последнюю встречу мы с ним сильно повздорили, когда я ему сказал о том, что покинул Саану, окончательно переехал в Эдвардс. Иоанн встретил в штыки это мое решение, так как считал, что пока принц Барк находится в столичном императорском дворце, то с империей будет все в порядке. Сердцем Иоанн хорошо понимал, что это не дело для принца сидеть в доте, вести огонь из фазерного пулемета по наступающему противнику, но душой император никак не желал, чтобы столица Кирианской империи была бы захвачена мятежниками. К тому император Иоанн сильно страдал, так много времени оставаясь без своей Императриссы. Он хорошо понимал, что, если бы не существовании внучки Ланы, то его Императрисса давно бы бросила все дела, умчалась бы ему на помощь. Но моя крохотная дочка Ланочка оказалась настоящим корабельным якорем, который крепко держал Императриссу на привязи вдали от мужа императора.
   Обычно с Иоанном я мало спорил, так как он практически без слов укоризны, порицания воспринимал все мои нововведения. Последний раз мы с ним повздорили, когда на одном из заседаний высшего имперского совета встал вопрос о назначении главнокомандующего нашими вооруженными силами. Я, естественно, предложил этот пост передать генералу армии Герману Мольту, но Иоанн уперся, он даже отказался голосовать за кандидатуру старого генерала. Но не потому, что император Иоанн был категорически против назначения на эту должность генерала армии Мольта, он полагал, что должность главнокомандующего, как высшую военно-политическое должность в Кирианской империи, должен был занимать я, принц Барк. Член императорской семьи.
   Несколько позднее Иоанн мне сам признавался в том, что на таком решении вопроса настаивала его Императрисса. Она уже давно ему рекомендовала наделить меня всеми возможными императорскими полномочиями, чтобы развязать мне руки в борьбе с мятежниками.

2

   Словом, когда я со своими гномами появился в провинциальном городке Эдвардс, то в нем уже было негде остановиться на ночь, было негде жить, негде обедать и кормить своих приближенных кириан и гномов!
   Наш бомбардировщик тяжело бухнулся о взлетно-посадочную полосу аэропорта в Эдвардсе, он долго по ней бежал. Мы в самолетные иллюминаторы в предрассветной темноте ничего не видели. По крайней мере, в свой иллюминатор я не видел ни единого огонька вокруг, рассвет должен был начаться только часа через три. Но, видимо, командир нашего корабля, капитан Власти, обладала кошачьим зрением, она на полной скорости рулила нашим бомбардировщиком даже в этой полной темноте. Девчонка явно стремилась к определенной и только ей видимой цели.
   Вскоре наш летающий КП все-таки остановился, к нему подогнали самый настоящий пассажирский трап. Из кабины пилота появилась сама Власти, как только она появилась, то тот же самый бортинженер в грязном летном комбинезоне открыл дверь самолета. Прежде чем, меня пропустить на трап, Власти, как нежная кошечка, прижалась, притерлась ко мне, и поинтересовалась:
   - Мой принц, а у вас есть, кому согреть вашу постельку сегодня вечером, а то мне совершенно делать нечего до вашего следующего вылета!
   Герцег, шедший впереди меня, вдруг остановился, словно вкопанный. Он с ног до головы внимательно осмотрел Власти, покачал головой, а затем пошел дальше, бормоча себе под нос:
   - Раньше мужики за бабами бегали, прохода им не давали! А теперь, что случилось, бабы мужику прохода не дают! Да у него жена, дети!
   - Я и сама об этом знаю, старый ты хрыч, поэтому и предлагаю только, постельку ему погреть, а не что-либо другое, интимное!
   Когда мы спустились по трапу, то вокруг нашего самолета были видны, в основном по блеску белков их глаз, одни только гномы. Они были повсюду, со всех сторон на меня смотрели одни только гномьи глаза. Слегка поежившись плечами, я направился к ближайшему глайдеру, приоткрытая дверь, которая своим светом выдавала присутствие десантного глайдера. Когда я вместе со всеми гномами устроился на его сиденье, то ко мне повернулся улыбающееся и донельзя довольное лицо начальник моей охраны, полковника Герцега, который поинтересовался:
   - А куда едем-то, сир?
   Я ж остолбенел от такой наглости, это гном, который должен был ежечасно обо мне заботиться, беспокоиться, заблаговременно решать все мои личные, служебные проблемы, с какой стати он интересуется адресом нашего жилья в Эдвардсе? Да, это он должен мне сказать, где мы остановимся, где будет находиться мой служебный кабинет, какая будет моя новая спальня? Я ему это так прямо и высказал, в конечном итоге, после очередной перебранки мы куда-то полетели на своем глайдере. Очень часто он останавливался у каких-то домов, мой гном из него выскакивал и, сломя голову, куда-то мчался, но вскоре он также быстро возвращался обратно, отрицательно качал головой, мы снова летели куда-то дальше в поисках жилья, хотя бы на ночь.
   На третьем часу такой гонки по улицам Эдвардса я уже уничижительно посматривал на своего ангела-хранителя, не выдержал своего гордого молчания, и поинтересовался:
   - Ну, что, Герцег, кажется, из-за твое личной лопоухости, мы остались без жилья в этом самом Эдвардсе?!
   Герцег утвердительно кивнул своей головой, виновато прошептал:
   - Из-за срочных сборов в столице, я позабыл вовремя позвонить своему корешу, старшине Вилле, который работает ординарцем при генерале армии Германе Мольту. Этот кореш всегда меня выручал с заблаговременным бронированием жилья в любом городе империи!
   - Ну, что ж, Герцег, тогда звони сейчас этому своему корешу! Посмотрим, сможет ли тебе помочь этот самый старшина, ординарец Мольта! А может быть, мне звякнуть самому генералу старику, чтобы тот переговорил бы со свои ординарцем, заставил бы его обеспечить нас постоянным жильем в Эдвардсе!
   Но в этот момент Герцег пальцем усердно тыкал по клавиатуре своего коммуникатора, видимо, от проявленного усердия он так и не услышал этого моего вопроса. Затем гном на всякий случай отошел подальше от меня, видимо, для того, чтобы я не перехватил бы его секретных переговоров. Через некоторое время Герцег громким голосом поинтересовался:
   - Сир, Вилле нам предлагает купить у него особняк с подворьем. За это здание и двор он просить всего лишь двести тысяч имперских кредитов.
   Я согласно кивнул головой, уже очень мне хотелось скорее попасть под крышу своего здания, где можно было бы раздеться, принять ванну, а затем перекусить на кухне!
   - Вилле, принц Барк согласен на этот трансферт! Ты готовь документы, на дом пришли их нам нарочным курьером, а я сейчас пойду в банк, чтобы на твой счет перевести сто восемьдесят тысяч кредитов. Двадцать тысяч - это мои комиссионные за контракт, который ты подписываешь с принцем Барком!
   Когда я увидел то, что приобрел, то понял, что только что пал жертвой двух аферистов, так как только что приобретенный сарай для дров нельзя было бы назвать особняком, или жилым домом. Бить Герцега я не стал, звонить Мольту тоже, требовать возвращения денег было бесполезно, так как мне очень понравился большой и такой просторный двор, который со всех сторон окружал тот сарай для дров.
   Должен признаться, что это был действительно большой сарай. Правда, у него была худая крышей, стены со сквозняками и прогнившим полом. Полковник Герцег, браво ступив на этот пол, изображая бурную радость по поводу приобретения нами такого отличного особняка, первым же провалился под этот пол. Сначала я подумал, что этот гном решил от меня спрятаться под этим самым полом, но когда увидел, что он сам не может выбраться из-под этого пола, то я решил ему помочь. Подойдя к нему поближе, я своего гнома начал тащить из-под пола, держа его за шиворот. В результате, этот дерьмовый и прогнивший пол не выдержал тяжести двоих, меня и гнома, я тоже провалился под этот самый пол.
   Когда Герцег отряхнул форму от пыли и грязи, то он с явным сожалением посмотрел на меня. Особой радости на его лице не было, когда он увидел, что я стою, по пояс провалившись под этот проклятый пол. С хорошо мне видимым на его улице сожалением, он, молча, протянул руку помощи мне, вытащил меня из-под пола. Тогда и я понял, что с этим гномом можно враждовать столько, сколько твоей душе угодно, но дружба между нами будет всегда существовать!
   Только тогда до меня дошло понимание того, что пол этого особняка совсем прогнил, его следовало бы заменить вместе с особняком. Но мне с Герцегом удалось просчитать безопасные маршруты следования по этому полу, чтобы уже больше под него не проваливаться.
   В купленном нами особняке-сарае имелась единственная кровать, на ней не было свежего постельного белья, но имелся матрасик, слабо набитый сеном, который когда-то был душистым и свежим. Но сейчас, к моему сожалению, эта кровать оказалась уже кем-то занятой, на ней уже умильно похрапывал молодой человек в военной форме имперского писаря. Полковник Герцег еще раз продемонстрировал мне свое горячее желание умереть за меня, постоять за нас обоих в трудную минуту! Гном с таким душераздирающим криком ринулся в атаку на этого спящего кирианина, отчего со сна тот страшно перепугался и, не умыв лицо, он свалился с постели, куда-то внезапно убежал.
   Я с Герцегом радостно отпраздновал нашу героическую победу, крепко, по-мужски, пожав ему руку! Но уж слишком рано мы праздновали эту победу, так как ровно в восемь часов вечера дверь нашей сараюшки раскрылась, на пороге показался утренний незнакомец. Этот незнакомец, ничего не говоря, ни здрасьте вам, ни до свидания, спокойно прошелся по гнилому полу и полез спать под мою кровать!
   Теперь каждое божье утро в точно определенное время полковник Герцег меня будил своими звериными криками, стуком дубины, громким материнским матом! Мой ангел-хранитель снова и снова отрабатывал утреннее упражнение по организации атаки одиночного бойца на случайно обнаруженную жертву. Гном с жуткими криками и с дубинкой в руках бросался на кирианина, который пытался к нам прибиться в качестве еще одного иждивенца!
   Мне теперь каждое утро приходилось, лежа в постели, на единственном ночном ложе во всем особняке, наблюдать за тем, как Герцег тренировал свои голосовые связки, лез в драку с каким-то не особо лощеном штабным хлыщом! При этом мой маленький гном грязно ругался, угрожающе размахивал дубиной, ручным фазером, во весь голос, требуя от хлыща, раз и навсегда забыть дорогу в наш особняк. Хлыщ согласно кивал своей головой, как-то виновато улыбался моему гному, а затем снова, но на опять-таки только на время исчезал из нашего поля зрения.
   Правда, этот хлыщ имел весьма нечестную принцип, каждое божье утро исчезать из нашего особняка, чтобы каждый божий вечер, ровно в восемь вечера, снова к нам возвращаться обратно незваным гостем. Он молчаливо залезал под мою кровать, немного там возился, устраиваясь удобнее, а затем беспробудно спал до следующего утра. Ровно в шесть часов следующим утром меня снова будил дикий рев полковника Герцега, снова следовала его легкая пробежка с дубиной в руках по почти сгнившему полу моей спальни.
   Утром на четвертые сутки такой ужасной жизни, я не выдержал издевательств своего гнома над этим симпатичным кирианином, я этого хлыща пригласил, позавтракать вместе со мной чем бог послал. Тот, особо не стесняясь, сел ко мне за стол, вилкой попробовал курицу, которую вчера на соседском огороде поймал мой гном, потыкал ее своею вилкой, но есть не стал. Проглотил одно яйцо, мне даже показалось, что это яйцо он проглотил вместе со скорлупой! Спокойным голосом поблагодарил за завтрак, и исчез на целый день по своим делам.
   Вечером этот хлыщ нагло заявился обратно и, не обращая внимания на угрожающую рожу моего гнома полковника, предложил мне вместе с ним распить бутылочку хорошего винца. Весь этот вечер хлыщ развлекал меня последними штабными и светскими новостями о том, что происходит в городе Эдвардсе, кто и какое имеет влияние при императорском дворе, кто с кем флиртует, кто с кем спит, о чем думают император Иоанн и принц Барк.
   В принципе, это были те новости, на которые я особо не обращал внимания. Но еще помнил те вечера, когда по вечерам принцесса Лиана меня посвящала в примерно такие же столичные новости. Сейчас же рядом со мной, кроме этого хлыща, не было никого, кто мог бы меня постоянно информировать о том, что же происходит в Эдвардсе. Поэтому те новости, в тот вечер рассказанные хлыщом, показались мне интересными, они были к месту. Мы много вместе смеялись, шутили и не заметили, как пролетел этот долгий, нудный осенний вечер.
   К сожалению, в тот вечер я забыл поинтересоваться, как же звали этого парня, чем он занимался, при каком штабе служил? Правда, по отдельным его высказываниям можно было бы догадаться о том, что он якобы служит при штабе некого бригадного генерала Адамса. Только этот генерал мне бы незнаком, я никогда прежде не слышал его имени.
   Утро следующего дня оказалось еще более дождливым, ведь на дворе стояла самая настоящая осень.
   Тучевые облака своими беременными животами касались крыш городских зданий Эдвардса. Временами они опорожнялись затяжными дождями, когда капли с неба падали один раз в секунду. Крыша нашего сарая оказалась совсем дырявой, не во всех местах сразу, разумеется, она текла, но если уж протекала, то протечки бывали очень сильными. Днем я еще лавировал своим спальным ложем, избегая протечек. Но, когда спал, а я всегда сплю крепким сном, то часто просыпался от дождя, который капал, словно надо мной была не крыша, а небо с дождевыми тучами. Таким образом, не по своей вине иногда я был вынужден часть ночи проводить в мокрой постели и под дождем!
   После одной такой дождливой ночи я проснулся совсем больным и разбитым. Попытался сделать утреннюю зарядку, но из хрипов в груди, ломоты костей скелета мне приходилось ее часто прерывать. В конце концов, с большим трудом натянув на свои плечи сухой мундир, я отправился на встречу с группой имперских сенаторов. Эти сенаторы сегодня вечером в прямом эфире имперского галоканала должны были рассказать о своей поддержке и приверженности императорской власти, императору Иоанну и народу Кирианской Империи.
   Имперский Сенат до недавнего времени держался несколько в стороне от политических катаклизмов, сотрясавших империю, расколовших ее на два враждующих лагеря. Обе палаты имперского Сената проводили свои заседания, обсуждали вопросы, принимали никому не нужные решения. Обе палаты продолжали работать так, словно вокруг них ничего не происходило, даже того, что на территории Кирианской, что уже во многих местах велись боевые действия. Вся разница между палатами Сената заключалась только в том, что нижняя палата имперского Сената свои заседания все еще проводила в Саане, а верхняя - в Эдвардсе.
   Но все чаще и чаще депутатов нижней палаты можно было встретить в скоростных поездах прямого сообщения "Саана - Эдвардс". Последнее время на эти поезда было трудно достать билеты, для этого было нужно на вокзале простоять длинную, нудную очередь.
   Я уже подходил к флайеру, ожидавшему меня на дворе, когда мне повстречалась большая ватага гномов с лопатами, топорами и кирками. Через распахнутые ворота я увидел, что на улице перед моим сараем разворачивалась большая колонна тяжелых глайдеров, на борту которых были нанесены эмблемы имперской панцирной пехоты.
   Вчера вечером на одном из совещаний полковник Герцег что-то мне нашептывал о том, что принцесса Лиана приказала начать строительство особняка для нее и для детей. При этом он что-то упомянул о генерале Валдисе, о его пехотинцах. Но в тот момент выступал генерал майор Резников, который говорил интересные вещи о том, что нам давно уже пора прекращать вести партизанскую войну, что наши вооруженные силы сегодня достаточно сильны, многочисленны, хорошо подготовлены для того, чтобы нам вести нормальные боевые действия с захватом вражеских городов, территорий. Выступление генерал майора было интересным, поэтому я отмахнулся рукой от своего гнома, продолжая слушать Резникова.
   Сейчас же из-за какого упрямства мне не хотелось извиниться перед Герцегом, признавать свою ошибку, просить его снова повторить вчерашнюю информацию. Я плотнее завернулся в шинель, направился к флайеру, одновременно размышляя о том, что вечером Герцег мне все заново разъяснит, тогда мне не придется перед ним извиняться.
   К сожалению, встреча с имперскими сенаторами не получилась.
   Вероятно, из-за того, что не совпали ожидания сторон. Мне, в принципе, оказалось просто не о чем говорить с этими имперскими законодателями, достигшими запредельного возраста, уже превратившимися в божьи одуванчики. Ведь, сенаторы даже пальцем не пошевелили для того, чтобы предотвратить раскол гражданского общества империи, они не попытались предотвратить гражданскую войну. Кирианский народ давным-давно перестал верить пустым словам, обещаниям этих законодательных старцев.
   Примерно полчаса я слушал тот маразм, которым они пичкали меня, с которым собирались обратиться к кирианскому народу.
   Когда имперские сенаторы прекратили свои возвышенные речи, то неожиданно образовалась пауза. Присутствующие сенаторы ожидали ответных слов с моей стороны, а мне было нечего им сказать. Всматриваясь в лица этих престарелых сенаторов, совершенно случайно я на лацкане пиджака одного из них заметил овальный значок клана Ястребов. Усмехнувшись, я подумал о том, что эти кириане, даже в таком преклонном возрасте готовы под чужую диктовку произнести и написать любые слова, только ради сохранения своей кормушки в структурах императорской власти.
   Я вежливо поблагодарил благородных старцев за время, проведенное со мной, и сказал, что они свободны, что текст их заявления будет завтра напечатан в имперских газетах.
   Когда помещение покинул последний сенатор, я стоял у окна, вдыхая прохладу наступающего вечера, размышлял о дальнейших шагах по укреплению и консолидации императорской власти на политическом, гражданском и военном уровнях.

3

   Я почувствовал прохладу, веющую из окна, зябко передернул своими плечами. Сказывалась ужасная ночь, проведенная мною в мокрой постели, весь день моросящий дождь, и что вообще может быть хуже плохой погоды?!
   Совсем плохие новости вчера пришли из Сааны!
   Кланы в какой-то степени преодолели свой политический раскол, они приступили к дележу политической власти, причем делили ее пока еще в столице. Сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, провозгласил себя политическим лидером кирианского народа. Он занял самый большой небоскреб Сааны по свой государственный офис, где теперь проводил совещание за совещанием, направо и налево раздавая министерские должности, назначая глав служб и ведомств, формируя демократическое правительство.
   В ближайшие два-три дня он намеревался на площади Свободы и Независимости провести митинг всего кирианского народа, на котором будет провозглашена Демократическая республика вместо Кирианской империи. В этой республике, по словам магистра клана Ястребов, избранный народом парламент должен будет управлять этим новым государством.
   Но я-то по разведисточникам хорошо знал о том, что именно сэр Роберт собирается стать политическим лидером кирианского народа, Демократической республики. В этом качестве он будет определять стратегию и тактику развития Демократической республики, выдвигать и утверждать своих кандидатов на высшие руководящие республиканские посты. Причем этот политический лидер Демократической республики не будет избираться всеобщим голосованием кирианского народа. Он будет назначаться тайным голосованием магистров трех основных имперских кланов, - Ястребов, Медведей и Муравьев!
   Когда Филипп вчера по телефону докладывал мне об этих новостях из столицы, то он старался не смотреть в мои глаза. Так не раз мне говорил о том, что в такие моменты жизни я ему очень напоминал волка бирюка, всего обложенного красными флажками, сейчас готового совершить любой, даже самый отвратительный поступок. Филипп всегда понимал меня с полуслова, полувзгляда, наши мысли мгновенно обменивались всеми чувствами и ощущения по любому вопросу. А я вчера молчал. слушал и впитывал эту информацию, хорошо понимая, что нам момент еще не наступил, что я не могу, не имею права на то, чтобы дивизии генерала Мольта бросить в наступление на демократов. Мы пока еще были не готовы к такому крупному наступлению на противника!
   В Эдвардсе, разумеется, благодаря усилиям гнома полковника Герцега у меня не было рабочего кабинета, поэтому и прием министров, и руководителей имперских ведомств и служб приходилось проводить в совершенно неприспособленных для этого помещениях, как, например, сегодня в одном из помещений какого-то храма, где я только что встречался с имперскими сенаторами.
   Я уж собрался покинуть это помещение, как меня здесь нашел руководитель имперской службы безопасности, полковник Филипп. Войдя в помещение, он, не испрашивая моего на то разрешения, разложил свои бумаги на столу, принялся мне докладывать свои отвратительные новости. Я же в тот момент замерзал душой и телом, но внимательно слушал друга.
   С Филиппом я провел время до позднего вечера, нам обоим было холодно в этом холодном, продуваемом всеми ветрами храме. Но нам было чего обсуждать, очень много мы говорили о Германе Мольте, о готовящим им наступлении!!
   Император был прав, когда говорил, что Саана нами была полностью потеряна, когда я улетел из столицы. Она была потеряна, даже не смотря на то, что весь кирианский народ все еще мог наблюдать императорский штандарт с орлами и крестами, развивающийся над полуразрушенным императорским дворцом. Гвардейцы отказались от своей идеи фронтальными атаками захватить императорский дворец, они поступили гораздо проще. Они построили мощную систему укреплений, чтобы защитникам дворца не позволить его покинуть, навсегда прекратили свои атаки. Таким образом, ситуация с защитой дворца стала патовой, боев больше не велось!
   Дивизии мятежников, под командованием маршала Игнасио Соланы, несколькими ударами по нашим флангам заставили войска генерала армии Мольта отойти от столицы на пятьсот километров. Между нами говоря, генерал Мольт это отступление называл заранее запланированным отходом, но я собственными глазам наблюдал за тем, как стремительно отступали, практически бежали наши имперские войска!
   Причем, дивизии мятежников население имперских деревень и городов встречало хлебом и солью, улыбками и радостными объятиями.
   На базе воинских частей столичного округа маршал начал формировать три армии. Он объявил добровольный набор деревенской молодежи, которым должен был пополнить кадровые части, на первое время отправив молодое пополнение в учебные армейские лагеря, где унтеры инструкторы бешеными темпами обучали эту молодежь тактике ведения наступательного боя. К чести маршала Соланы, следует отнести и то обстоятельство, что на офицерские должности и вакансии он выдвигал не только представителей кланов Ястреба, Медведей и Муравьев, но и многих других унтеров, неплохо себя показавших в боях с нашими имперскими дивизиями.
   После поражения наших войск мне пару раз звонил император Иоанн, который издалека подкатывал мне с вопросом о том, когда я, наконец-то, отправлю в отставку своего главнокомандующего, который так бездарно, это по словам императора, проигравшего первое крупное сражение мятежникам. На первый такой звонок, который прозвучал, когда я еще по этому вопросу не разговаривал с Германом, то я нехотя сообщил Иоанну, что рассматриваю письмо генерала армии Мольта об его отставке. Удовлетворенный этим моим ничего не означающим ответом, император Иоанн положил трубку, а на следующий день, чуть ли не вся демократическая пресса, галовидение в деталях принялись обсуждать мои слова о возможной отставке генерала армии Германа Мольта. Такой быстрый слив информации позволил мне еще раз убедиться в том, что в окружении Иоанна слишком много находиться нахлебников, которым было все равно кому служить! Даже мой друг Филипп, руководитель ИСБ, часто сам путался, определяя, кто есть кто в ближнем окружении моего тестя. Однажды он мне предложил, это окружение императора арестовать всем чохом, посадить в тюрьму! Тогда я ему возразил, сказав, что Иоанн такого надругательства над членами своей свиты попросту не переживет, он же наш император!
   - Пока остается нашим императором! - Поправил меня Филипп, и чему-то своему в этот момент улыбнулся!
   В душе я не раз благодарил господа бога за то, что именно он подарил мне шанс встретиться, познакомиться и подружиться с бригадным генералом Мольтом.
   Став руководителем имперского Генштаба, этот старый генерал в кратчайшие сроки сумел наладить управление имперскими вооруженными силами. Он отправил в отставку, практически выгнал, всех недееспособных генералов маразматиков имперского Генштаба, на их места выдвинул и поставил молодых, дерзких своими идеями офицеров. Со временем Мольт сумел разобраться в самой атмосфере, в которой существовали вооруженные силы Кирианской империи. Он выделил в отдельную генеральскую категорию балласт из имперских маршалов, генералов. Этот балласт был способен лишь только на то, чтобы поставить подпись на ордерах по перечислению заработной платы на свои банковские счета. Пару недель назад Моль весь этот балласт отправил в отставку!
   Сегодня созданная им военная машина Кирианской империи находилась в стадии отладки, нивелирования. Она только начала делать первые обороты, в имперских провинциях начали сосредотачиваться пехотные и бронетанковые части, авиация и даже флот. Пехотные дивизии Германа Мольта своих солдат обучали искусству современного боя в учебных лагерях, разбросанных по всей территории Кирианской империи. Дивизии учились стоять в обороне, ходить в наступление, воевать с противником в самых невыгодных условиях. Старый генерал Мольт повсюду успевал, где-то под его командованием очередная имперская армия проводила учения с боевой стрельбой, где-то он высаживал большой парашютный десант на территорию противника. Голова этого генерала за один только день переваривала такое большое количество информации, что мне иногда становилось дурно за друга, как бы его не прихватил инсульт!
   Герман Мольт сам лично набирал молодых. талантливых и одаренных в военном искусстве офицеров в оперативный отдел имперского Генштаба. Получилось так, что все вакансии этого оперативного отдела имперского Генштаба были заполнены офицерами в чине капитана. Этим капитанам потребовалось некоторое время для того чтобы сработаться, но вскоре они стали выдавать на гора такие неординарные решения по проведению боевых операций, что дух у меня и у Мольта захватывало. Этот отдел стал душой и сердцем создаваемой Мольтом военной машины, он работал все двадцать четыре часа в сутки. Старый генерал Мольт за этих капитанов стоял горой, он и меня к ним ни на шаг не подпускал, считая их неприкасаемыми, непризнанными гениями военной тактики и стратегии большой войны.
   Однажды генерал армии Мольт прикатил ко мне в сарай далеко за полночь, полковника Герцега вместе с его гномами он под предлогом секретности наших переговоров тут же выбросил на ночной мороз на улицу. Затем этот старый генерал вдруг упал передо мной на колени, стал горячо меня молить об одном небольшом одолжении!
   Услышав суть генеральской просьбы, я аж за сердце схватился!
   Этот старый хитрец каким-то образом прознал про то, что я иномирянин! В этой связи он попросил меня, передать ему во временное пользование мой космический корабль, которым я якобы прибыл на Гардель. Этот космический корабль генералу Мольту потребовался для того, чтобы он поработал бы на его капитанов гениев, находясь на стационарной планетарной орбите. Своей бортовой аппаратурой этот корабль должен был снабжать его гениев военного искусства, ежедневно передавая на землю разведывательную информацию.
   Переговорив с Германом, я выяснил интересную информацию. Оказывается, Мольта очень беспокоило то обстоятельство, что кирианские космические челноки уже совсем изветшали, они требовали ремонта. А это, по мнению генерала, было бы невозможно, так как на время ремонта космических кораблей, на время прекратилось бы получение важнейшей информации из космоса о перемещениях вражеских войск. Словом, ситуация складывалась аховой, в любой момент кирианские челноки могли бы не подняться в космос. Они могли бы выйти из строя в самый ответственный момент, когда вражеские войска или имперские войска пойдут в наступление! То есть в тот момент, капитанам гениям потребуется постоянный приток развединформации!
   Имперские Военно-космические силы имели всего два маломощных корабля-звездолета, которые были способны оторваться от Гарделя, выйти в космос, там совершить несколько витков вокруг планеты, а затем снова вернуться на Гардель для подзарядки бортовых сканеров и локаторов. Бортовая аппаратура этих челноков позволяла установить точное месторасположение любой воинской части мятежников. Таким образом, мы могли контролировать перемещение практически всех частей мятежников, они же были слепыми, так как не обладали подобной информацией касательно наших войск! Таким образом, можно было бы сказать, что даже эти технически изношенные корабли-челноки поставляли имперскому Генштабу такое количество полезной развединформации, что ее хватало капитанам гениям имперского Генерального штаба на планирование своих наступательных операций с учетом точного расположения вражеских войск.
   Перед тем, как продолжить наш разговор, я попросил разрешения у Мольта, вернуть с мороза своих гномов, пока они там не превратились в сосульки.
   За столом с горячим чаем мы с генералом продолжили обсуждение этой серьезной проблемы. Можно было бы, разумеется, мой космический истребитель поднять на орбиту Гарделя, чтобы он стал бы таким постоянным источником развединформации для генштабовских капитанов. Но этот истребитель пока был гарантом спокойствия, безопасности моей семьи, поэтому мне следовало бы поискать другие варианты решения этой проблемы, а космический истребитель пока не трогать.
   Когда моя семья переедет ко мне в Эдвардс, тогда - пожалуйста! Этот истребитель мы отправим в космос!
   Подумав, я предложил Герману Мольту следующую альтернативу, сделать так, чтобы в космос поднимались не два челнока сразу, а один, чтобы они сменяли бы друг друга. Такая альтернатива позволяла, пока в космосе работает один из этих кораблей, то второй может ремонтироваться, и наоборот. Но тут Мольту был вынужден признаться в том, что проблема заключается не только изношенности обоих челноков, а также в том, на этих кирианских челноках сканеры и локаторы ближнего и дальнего обнаружения были очень слабыми, что они друг без друга не работали. Я тут же созвонился с Ирреком, попросил его подключиться к работе, помочь нашим военным гениям решить проблему своевременного получения развединформации из космоса.
   С генералом армии Мольтом я расстался, как с самым лучшим другом, перед самым рассветом!

4

   Когда флайер и глайдеры с гномами охраны приземлились во дворе особняка, то я долго оглядывался по сторонам, стараясь найти и разглядеть ориентиры, к которым успел привыкнуть. Эти ориентиры остались на своем месте, а вот мой двор сильно изменился! Сарай-особняк, по-прежнему, оставался на прежнем месте, он, как и был, так остался прогнившим сараем для дров!
   Но теперь мой особняк от других домов Эдвардса был отделен фортификационными сооружениями. Подступы к сараю-особняку перекрывали бетонные надолбы, минные поля. Я собственными глазами увидел вырытые эскарпы, контрэскарпы, доты, дзоты, траншеи, одиночные окопы для снайперов и гранатометчиков, пулеметные гнезда, артиллерийские, ракетные позиции. В траншеях пока еще возились пехотинцы, своими саперными лопатками они что-то поправляли, выравнивали, выбрасывая на бруствер излишки земли. Вдали саперы, натянув на руки специальные перчатки, по внешнему периметру оборонительной линии растягивали знаменитую, пока еще не умершую колючую проволоку.
   Свободной оставалась к моему дому одна дорога, на которой был только что уложен асфальтобетон, но и она уже была перегорожена шлагбаумом, рядом с которым высился контрольно-пропускной пункт, КПП.
   Глайдеры-БТРы пехоты были закопаны в капониры с тем, чтобы их вооружение использовать при отражении атак противника. Иными словами, они были превращены в долговременные огневые точки. В тот момент я подумал о том, что, слава богу, что мой особняк располагался все-таки на отшибе, на некотором расстоянии от города, от соседей. А то вот бы мои соседи повеселились, наблюдая за тем, как мои охранники устроили эту катавасию, своими действиями меня, превратив во всеобщее посмешищем. Это надо же было устроить так, чтобы на охрану моего сарая-особняка привлекался бы целый панцирный полк!
   Когда мы пролетали над этой оборонительной линией, я подумал о том, что зря вчера отказался выслушать полковника Герцега, когда он попытался меня проинформировать о том, что уже сегодня у меня уже не будет спокойной, размеренной жизни. Имея точную информацию своего телохранителя, я бы, по крайней мере, мог бы ориентироваться в том переполохе, который сейчас стоял на дворе моего сарая-особняка. Но теперь было поздно жалеть об этом, понапрасну размахивать своими кулаками! Видимо, кто-то наверху принял решение об усилении охраны моей персоны, только я пока не знаю, кто же именно принял такое решение. Это мог сделать сам император Иоанн, но я сейчас все более склонялся к мысли о том, что к этому приложил свою руку мой ангел-хранитель, полковник Герцег, уж слишком он радел за мою безопасность!
   Я не успел далеко отойти от флайера, как на дне вырытого котлована вдруг блеснул огонек электросварки. Видимо, в котловане гном сварщик хотел доделать какую-то авральную работу, но он так ничего не успел сделать. Произошло короткое замыкания, тут же свет погас в моем дворе. От неожиданности моя правая нога скользнула по доске, которых много лежало во дворе, которыми я сейчас шел к сараю-особняку.
   Поскользнувшись, я начал медленно, всем телом заваливаться в этот чертов, гномий котлован. Я уже почти перешел в сам процесс падения, уже почти падал в котлован, когда в моем сознании блеснула мысль о том, что утром, когда я улетал на встречу с сенаторами, то никакого котлована в моем дворе еще не было! Так, как же получилось так, чтобы он вдруг оказался в самом центре моего двора?! Вы представляете, я находился на грани смерти из падения на дно котлована, а мои мозги в этот момент занимали совсем дурацкие мысли! Вместо того, чтобы всеми силами бороться во имя спасения своей жизни, но мысль о спасении в тот момент так и не пришла мне в голову!
   Спас меня, разумеется, полковник Герцег, который извернулся, исполняя сложнейшее танцевальное па, словно прима-балерина, выступающая на бис на театральной сцене, успел ухватить меня за рукав шинели. Резким рывком руки он вытащил меня, так и позволил мне упасть в эту черную дыру котлована. Мой гном прекрасно видел в темноте, словно кошка в комнате без освещения, он ловко оттащил меня на пару десятков метров от края котлована.
   Таким образом, Герцег снова спас меня, но я его за это даже не поблагодарил, я резко оттолкнул в сторону руки своего гнома, самостоятельно поднялся на ноги и, не отряхаясь, весь измазанный в грязи отправился к своему сараю, окна которого почему-то были ярко освещены. Когда я злым и нервным поднялся на крыльцо, открыл дверь, то увидел, что помещение моего сарая-особняка до упора забито гостями!
   В этой сараюхе с жалким освещении в одну электрическую лампочку присутствовали мои друзья, приятели и соратники с женами и без жен.
   Среди них был генерал майор Дермье, который только что выписался из госпиталя, и он только что вступил в командование 1-й ударной пехотной дивизии. Генерал полковник Филипп, руководитель имперской службы безопасности. Генерал армии Поли Ньювумен, имперский министр внутренних дел. Сэр Гийом, Магистр клана Гномов, имперский министр обороны. Генерал армии Герман Мольт, начальник имперского Генерального штаба, главнокомандующий вооруженными силами Кирианской империи. Генерал лейтенант Докер, руководитель имперской полиции, заместитель имперского министра внутренних дел. Генерал майор Резников, командир 1-й штурмовой бригады. Полковник полиции Докер, начальник столичного управления имперской полиции. Великий и слепой пианист Филидор с мамой! Капитан полиции Нелли с подругой, а также многие другие кириане, с которыми я познакомился, подружился на этой планете Гардель.
   В тот момент, когда совершенно неожиданно для себя, я оказался в кругу друзей, соратников. Я сразу почувствовал себя не вполне уютно. Уж слишком неожиданно, без предупреждения друзья нагрянули ко мне в гости! На настроение повлияло и то обстоятельство, что сейчас я и сам выглядел, как настоящий бомж! Был грязно одет, у меня не было жилой площади, где я мог бы принять такое количество гостей! И вообще меня сей переполняла бесперктивность своей жизни! Пока я также не понимал, как смогу принять своих друзей и соратников в столь нищенских условиях, когда моим гостям не было куда и шагу шагнуть, не наступив на ногу, не задев кого-нибудь другого, или не провалившись под прогнивший пол.
   К тому же я попросту не знал, чем могу угостить своих гостей?!
   Скользнув глазами по помещению, я попытался разыскать своего ангела-хранителя, полковника Герцега, но того и след простыл. Я усмехнулся про себя, этот гном прохиндей так хорошо меня изучил, что он наперед знал о том, в чем я попрошу его помощи. И поступал в зависимости от своего настроения. Его отсутствие сейчас лишь только означало, что в помещение имеется другой кирианин, который может легко справиться с этим моим заданием!
   За моей спиной мелькнул хлыщ, которого я в грубой форме ухватил за плечо, развернул лицом к себе. Этот чудак кирианин выглядел вполне деловым мужиком, но совершенно не выспавшимся человеком. Выпусти его из рук я, так он тут же свалится на пол, заснет. Я так и не узнал имя этого кирианина, но времени на знакомство у меня уже не оставалось, поэтому я обратился к нему со следующими словами:
   - Полковник, Хлыщ, - позвал к себе этого парня, - как сделать так, чтобы до пуза накормить и напоить всех этих гостей, которые так внезапно нагрянули к нам в гости?! Приказываю вам, полковник, немедленно заняться решением этой срочной проблемы! Нам также понадобятся официанты, которые должны сервировать столы, прислуживать гостям! Сделайте все возможное, чтобы это сборище превратить в настоящий великосветский прием! Что же касается помещения, то решением этого вопроса я займусь сам лично! -
   Я снял свою руку с плеча новоиспеченного полковника, посмотрел ему в глаза. Парень ошалело в ответ посмотрел в мои глаза, затем он чему-то улыбнулся, развернулся через левое плечо и, словно шуруп в дерево, ввинтился в толпу моих друзей и приятелей, растворился в ней!
   Я отошел в самый дальний и затемненный угол, где приложил ладони к вискам головы, начал нашептывать заклинание превращения.
   Императрисса научила меня этому заклинанию в тот вечер, когда родилась ее внучка, моя дочь Лана. Принцесса Лиана долго не могла разрешиться от бремени, а я с ее матерью в тот момент занимался магией, чтобы успокоить свои и ее нервы. В свое время этому искусству меня начала обучать моя мама, Императрисса же закрепила сохраненные мной знания, добавив к ним кое-что из своего дара. Я так и не стал магом, в истинном понимании этого слова, правда, умею произносить отдельные заклинания, применять их на практике. Вот и сейчас, прочитав заклинание превращения, я появился в шумной толпе своих друзей, чтобы тут же в ней же потеряться, так как с нетерпением ожидал результата своего гадания.
   Довольно-таки долго с помещением ничего не происходило, но затем стали изменяться его очертания. Сначала оно начала расширяться по своей общей площади, откуда-то появились два ряда мраморных колонн, множества люстр под потолком, верхнее освещение. В ярком освещении перед мои глазами уже предстало не то худое помещение с единственным ложем, прогнившим полом, дырявой крышей.
   К этому моменту помещение уже превратилось в большой зал для приемов и придворных балов. Вдоль стен, украшенных золотыми обоями и парчой, стояли кресла. Одна половина этого зала оставалась свободной для танцев, а его другая половина была уставлена столами под белыми скатертями. Столы еще не были сервированы, на них кучками лежали винные бокалы различной конфигурации, столовые приборы. Вдруг появились слуги в красных камзолах с императорскими орлами на рукавах и на спинах, они, казалось бы, суматошно метались по этому залу, но даже и моему глазу было хорошо заметно, как прислуга быстро делала свою работу по сервировке столов.
   Появились несколько слуг с подносами, уставленными бокалами с вином, а также минибутербродами. Они разошлись по гостям, стали им предлагать вино, небольшой перекус. Мои гости вполне спокойно воспринимали суматоху, поднятую неизвестно откуда появившимися прислугой и официантами. Они мило переговаривались друг с другом, переходя с места на место, чтобы не мешать работе прислуги. Правда, некоторые из гостей почему-то начали проявлять некоторое беспокойство, они с сомнением посматривали на свою мятую военную форму. Не стоило труда догадаться о том, что мои друзья в таком окружении, в таком зале хотели бы выглядеть несколько по-иному.
   Это уже было не трудное задание, я за плечо остановился первого же попавшегося под руку слугу и ему приказал:
   - Дорогой, не был бы ты столь любезен! Я бы хотел, чтобы ты кирианам в военной помятой форме показал бы место, где они могли бы привести себя в порядок.
   Слуга внимательно осмотрел зал, кириан в зале. Нам на глаза в этот момент попал егерь генерал Резников. Его генеральская форма была помята, а сам он был даже небрит. Слуга одобрительно кивнул мне головой и произнес:
   - Ваше Величество, ваше пожелание будет немедленно исполнено. Я выделю специальный слуг, которые за этим делом присмотрят, помогут всем вашим друзьям навести требуемый марафет. Но и вам, Ваше Величество, было бы неплохо принять душ и переодеться в чистую одежду. Позвольте, следовать за мной.
   Я сделал всего пару шагов вслед за слугой, как вдруг оказался в ванной комнате, мгновенно разделся, чуть ли не рысью поспешил в душ. Контрастный душ улучшил мое настроение, снял с тела все боли и ломоты. Чистая одежда привела меня в радостное настроение, я поспешил обратно в зал, так как понимал, что гостей нельзя надолго оставлять предоставленным самим себе!
   В центре зала появился полковник Хлыщ, который по общему желанию принял должность главного распорядителя бала. Он улыбался одним людям, крепко пожимал руки другим, что-то говорил третьим. Увидев меня, полковник Хлыщ расплылся в широкой и довольной улыбке, демонстрируя прекрасное состояние своих зубов. Он вежливо подхватил меня под локоток, настойчиво вместе со мной стал пробираться к известной только ему цели.
   В зале появился мой ангел хранитель, полковник Герцег, неизвестно до этого где-то скрывавшийся. Он совершенно спокойно воспринял все те новшества, которые появились в нашей сараюхе, которую мы с ним делили на троих. Спокойно воспринял мою новую и чистую одежду, но ощерился, как волк, увидев подобие панибратства, проявляемое Хлыщом по отношению ко мне. Полковник Герцег судорожно зашарил рукой по своему правому боку, но кобуры с пистолетом на том боку у него уже не было. Моя магия позволила сделать так, чтобы все гости во избежания распри, смертоубийства свое оружие оставили бы на входе в зал.
   Бал набирал силу, приехал император Иоанн с небольшой свитой имперских генералов!
   Появился Филидор вместе со своей мама, они подошли к прекрасному концертному фортепьяно. Филидор сел за инструмент, его пальцы некоторое время бегали по клавишам фортепьяно. Затем слепой пианист исполнил "Прощание с Родиной", во всем мире известный как полонез Огинского. Публика пришла в дикий восторг от его игры на фортепьяно, она встала на ноги, аплодисментами, криками бис приветствовала пианиста.
   Вскоре в зале появился небольшой струнный оркестр, послышалась танцевальная музыка. Начались танцы, сначала танцевала одна пара, в которой я узнал Нелли Йоркшир и полковника Хлыща. Потом на танцпол вышла вторая, третья пары. Вскоре вторая половина зала танцевала с каким-то радостным самозабвением. Что мне особенно понравилось, кириане танцевали, ухаживали за женщинами, разговаривали между собой, словно вернулись старые времена имперских балов, о которых много вспоминали, говорили, писали в газетах, а фотографии с бала печатали в глянцевых журналах.
   Гости все прибывали и прибывали, один за другим подъезжали сенаторы в смокингах, всем известные имперские общественные и политические деятели. Многие приезжали с женами и дочерьми, по крайней мере, в зале появилось много женщин, которые потребовали к себе мужского внимания. Натура полковника Хлыща не терпела статики, она нуждалась в постоянном движении. К тому же, будучи главным распорядителем, давно не проводившегося императорского бала, этот кирианин проявлял чудеса подвижности. Его баритон слышался где-то в центре зала, там он давал указание танцорам, как следует выполнять то или иное "па" танца. Кавалеры недоуменно пожимали плечами, они были готовы этому хлыщу набить морду, а бабы-дуры вешались ему на шею, окружали его со всех сторон, внимательно прислушиваясь к каждому совету или слову.
   В этот момент в зале появилась группа гномов, которые на широких деревянных подносах принесли солдатские пайки, они стали их раздавать собравшимся генералам, адмиралам, полковникам, которые не отказывались от угощения, а с голодным удовольствием набрасывались на солдатскую еду. В дальнем углу был сервирован специальный стол для дам, который был завален деликатесной рыбой, мясом, овощами и фруктами. Но дамы, поклевав немного за столом, бежали к голодным мужикам, чтобы немного попробовать простой солдатской каши. Оловянными стопками они хлестали солдатский ром, водку, виски, смешивая их с шампанским, закусывая рыбным супом из солдатского пайка.
   Всем было весело, все улыбались, смеялись и флиртовали между собой.
   Я с интересом наблюдал за тем, как небольшого росточка генерал армии Герман Мольт залез под юбку генералу армии Поли Ньювумен, и чем-то отчаянно там шуровал, а эта негодница, широко расставив ноги, только посмеивалась. К генерал полковнику Филиппу подкатила какая-то девица и, закатив глаза, о чем-то ему рассказывала. Мой друг ее внимательно, но, молса, слушал. Одно уж его молчание означало, что Филиппу эта девчонка понравилась. Генерал майор Дермье целовался взасос с какой-то дамой, чуть ли не в самом центре зала.
   Мне понравилось, с какой легкостью и простотой мой новый адъютант свиты, полковник Хлыщ, решал стоявшие передо мной проблемы. Ведь, как ни говори, но принять на достойном уровне такое количество гостей, накормить их и напоить, это не каждый принц сумеет!
   Зал стал почковаться на большие и малые группки офицеров и гражданских лиц, которые со значительными и важными лицами перешептывались или разговаривали на отвлеченные темы. Нет, все эти люди не стояли на месте, посматривая на меня, они переходили от одной группы к другой, но эпицентром этого их коловращения была моя личность. Голос Филиппа, руководителя имперской службы безопасности неожиданно возник в моей голове, он сказал мне:
   - Барк, таким вот образом вокруг великих личностей формируются близкие и дальние круги власти. Ты это неплохо придумал с солдатским ромом и продуктовым пайком. Кириане окончательно сбрендили, с этого момента душой они душой и телом принадлежат тебе, мой принц Барк. Да, кстати, ты не мог бы объяснить, почему здесь командует балом всему миру известный пропойца Сашка Хлыщ. Весьма одаренный и светлого ума парнишка, да уж слишком много пьет, алкоголь разжижает его разум?
   - Ты имеешь в виду моего нового адъютанта, полковника Хлыща? - Недоуменно переспросил я Филиппа.
   Филипп долго смеялся, мне иногда даже казалось, что в его смехе иногда слышались истерические нотки. Я повернулся налево, увидел перед собой замершего по стойке смирно Сашку Хлыща. Мой новый адъютант дрожащей рукой протягивал мне приказ о его производстве в полковники. Пера с собой, чтобы подписать приказ, у меня, разумеется, не было, но Сашка уже другой рукой протягивал мне только что отточенное гусиное перо, обмакнутое в чернила.
   Согласно древним армейским традициям Кирианской империи, приказы о производстве в полковники подписывались только гусиными перьями. Я подписал бумагу, поставил под своей подписью жирную точку, а подписанный приказ протянул Сашке Хлыщу.

5

   1-я имперская ударная дивизия генерал майора Оливера Дермье двигалась маршем, держа общее направление на имперскую деревушку Валфарен, расположенную в семидесяти семи километрах от Эдвардса. По приказу командования Восточным фронтом дивизия должна была собрать все свое большое хозяйство, срочно покинуть место своей постоянной дислокации. Три пехотных полка дивизии должны были пешим порядком пройти походным маршем сто километров пути, а затем сходу занять оборону на внешнем периметре обороны Эдвардса. Офицеры дивизии сразу же догадывались о том, что выдвижение 1-й ударной дивизии производилось в чисто учебно-тренировочных целях. Видимо, командованию фронтом захотелось, чтобы имперские пехотинцы в полной мере прочувствовали, вкусили бы все прелести такого пешего перехода, а оно в свою очередь увидело, насколько дивизия в данный момент боеспособна, может ли она после длительного пешего перехода держать оборону.
   Местное светило пригревало от всей своей горячей души! Было жарко и душно, только изредка слабые порывы ветра приносили некоторое облегчение.
   Пехотинцы шли строем, но особо не придерживались той аккуратной рядности, которая требовалась на смотрах и парадах. Они шли при всем вооружении, при полной экипировке, отчего их обмундирование можно было бы отжимать от пота уже на втором километре с момента начала пути. Всего имперским пехотинцам предстояло прошагать сто двадцать километров, а это - четыре дневных перехода с тремя ночевками. К концу дня ноги многих парней прямо-таки подкашивались от усталости, но их остальные товарищи по строю выглядели бодро! Помимо закаливания имперских пехотинцев пешими переходами, командование фронтом хотело, дать возможность командиру дивизии, а также командирам полков, батальонов, рот, и взводов поработать в полевых, или приближенных к боевым, условиях, когда противник может внезапно появиться, атаковать дивизию на марше с любого направления. Поэтому и в планах командования фронта предусматривалась такая возможность внезапного нападения противника!
   В первые часы движения дивизии, особенно в тот интервал времени, когда собиралось, грузилось на гравитранспорт ее огромное хозяйство, генерал майор Дермье работал, не покладая рук. Немалую долю этой работы он взвалил на свои плечи и на плечи начштаба полковник Игорь Солнцев. Им приходилось метаться по военному городку, наблюдая за тем, как производиться погрузка, не забыла ли чего-либо взять в дорогу дивизионная хозяйственная служба. Но, как только дивизия начала движение по дороге, то и проблемы, возникавшие в этой связи, становились мельче и они уже решались сначала на уровне командиров полков, затем на уровне командиров батальонов и рот.
   Оливер Дермье и Игорь Солнцев большую часть своего времени, по-прежнему, проводили в своем передвижном командном модуле. Но уже не было срочных звонков и дурных вопросов, типа, а "это брать или не брать?". За их спинами, во втором отсеке командного модуля, спокойно и размеренно работали штабные офицеры, которые и решали вопросы, связанные с движением дивизии по маршруту. Через прозрачную перегородку было видно, как четыре офицера штаба дивизии работали на терминалах тактической информации и связи, эти же офицеры не обращали внимания на то, чем в данный момент занимаются генерал и полковник. В определенные часы приходил начальник оперативного отдела штаба дивизии и обоим своим командирам рапортовал о положении дел в дивизии.
   Генерал Дермье ловко швырнул половину недокуренной сигареты в пепельницу, стоявшую от него неподалеку, и негромко произнес:
   - Ну, не везет же нам с тобой, Игорь! Не успели мы с тобой из разбитых имперских частей Восточного фронта сформировать хорошую дивизию, как ей уже заинтересовалось само командование фронтом. Мы с тобой думали, что нам дадут еще пару недель, на учебу парней, как держать им оборону, как ходить в наступление. Может быть, после этих недель наша дивизия стала бы основным претендентом на то, чтобы стать лучшей из лучших дивизий в вооруженных силах Кирианской империи. За столь короткое время мы с тобой подготовили стольких бойцов, отправляли их на соревнования, на сборы по боевому мастерству. Там они своими знаниями занимали первые, в крайнем случае, вторые места. Мы с тобой столько своих сил вложили в эту дивизию, навыков и любви, что незаметно для нас она превратилась в нашего любимого дитяти. Фронтовому командованию, видимо, мало нашего мнения по боевой подготовке наших бойцов, вот оно и решило само проверить наши показатели, продолжать ли нам их обучение или всей дивизией отправляться на фронт. Вот оно и поднимает нашу дивизию по учебной тревоге, ее отправляет в дальнюю дорогу под этот самый Эдвардс, где вражеских войск нет и быть не должно! Но, поверь, мне, Игорь, скоро и противник нам найдется, мы будем им неожиданно атакованы. Не верю я в такие учения, слишком уж все в них запланировано, предусмотрено, какие это могут быть учения, по моему, так пустая трата времени!
   - Ну, что тебе, Оливер, сказать, во многом, о чем ты говорил, я готов тебя поддержать обеими руками, но в некоторых вопросах боевой подготовки, дело не совсем так, как тебе представляется! Это мы с тобой хорошо знаем в лицо едва ли не каждого бойца нашей дивизии. Мы с тобой также хорошо знаем, на что способен 1-й или 3-й полк, чего не сможет сделать 2-й полк. Фронтовое командование же этого не знает, оно лишь встречалось с тобой, жало тебе руку, но, поверь мне, оно совершенно не знает, можешь ли ты, генерал майор Дермье, удержать дивизию под своим управлением, под своей рукой, когда бежали имперские дивизии под сильным натиском противника. Не побежит ли твоя дивизия, как она бежала в прошлый раз. Поэтому командование фронта решило провести это дополнительное испытание для нашей дивизии, чтобы еще и еще раз убедиться в том, что генерал Оливер Дермье не подведет, до конца исполнит свой долг, удержит дивизию под своим командование даже в самых тяжелых фронтовых условиях!
   - Игорь, хочу тебя поправить, 1-я ударная дивизия еще ни разу не отступала, не бежала от противника. Это ее прародители, 18-я и 22-я дивизии бегали о демократов.
   И генерал Дермье, и полковник Солнцев хорошо понимали, что беседы на свободные темы они могли вести во многом потому, что у них вдруг появилось много свободного времен. Это свободное время у них образовалось, во многом потому, что другие офицеры дивизии честно и толково командовали частями и подразделениями дивизии. Те дни, которые были проведены в учебном лагере, тренировки на полигонах не пропали даром, именно там офицеры дивизии научились уверенно чувствовать потребности своих полков, батальоном и рот, во время их корректировать, исполнять. В итоге 1-я имперская ударная дивизия маршевала в полном соответствии со своим часовым графиком. Ее пехотинцы во время принимали пищу, отдыхали и спали! За день он проходили ровно такое расстояние, которое им полагалось.
   Командиру дивизии генералу Дермье, начштабу полковнику Разуваеву приходилось сдерживать свои постоянно возникавшие порывы, позвонить тому или иному командиру полка, поинтересоваться тем, как у него в полку идут дела, какие возникают проблемы? Но при этом они всеми силами себя сдерживали, стараясь не звонить понапрасну каждую минуту, не теребить офицеров дивизии своими звонками. Так как прекрасно понимали, что эти сейчас офицеры заняты своими проблемами по горло, если они, разумеется, имелись в штаб дивизия для совета или консультации. Если в том возникнет острая нужда, то эти офицеры сами перезвонят. Но пока никто не звонил и не ставил перед ними проблемы, вот и приходилось им вести пустые разговоры!
   Когда перезвонил офицер оперативного отдела штаба дивизии, то он непосредственному своему начальнику, полковнику Разуваемому, сообщил:
   - Господин полковник, только что поступила информация о контакте с разведдозором противника. Наши разведчики столкнулись с четырьмя БРДМ противника, стороны обстреляли друг друга из крупнокалиберных фазерных пулеметов и разошли. Четвертая дивизионная колонна продолжала свой марш, но следов противника так и не обнаружила.
   - Где это произошло? - Поинтересовался Оливер Дермье.
   - Деревушка Нэшвилл, в пятидесяти трех километрах от нее на Юг, там еще имеется дорожная развилка! Помнишь, Оливер, мы еще об этой развилке говорили, что там такая местность, очень удобная для засад.
   - Игорь, прикажи, приостановить продвижение четвертой колонны. Пускай командир полка, подполковник Милюхин, готовится к столкновению с противником. Пусть, его полк закопается, перекрыв дорогу на Эдвардс, и ждет этого удара. Его полковая разведка должна прощупать местность, лежащую перед полком, ты. Игорь, нашу дивизионную разведку направь на параллельную дорога, которая ведет на имперскую деревню Ильгофен. Да, Игорь, не забудь через офицеров своего штаба предупредить командиров трех остальных колонн о возможном скором прекращении движении по маршруту.
   Полковые разведчики 3-го полка подполковника Матюхина, замаскировавшись в придорожном кустарнике, дожидались отхода вражеского охранения. Они следовали за ним едва ли не по пятам, стараясь оставаться незамеченными, следили за действиями вражеских бойцов.
   Старший лейтенант Лапри Барсен, командир полковой разведроты, как только услышал о появлении незнакомцев, об обстреле своих бойцов, вскочил на гравицикл, на полной скорости ранул на перекресток дорог, где и произошло столкновение. Уже через десять минут он был на месте, первым же делом старлейт увидел одну из своих ротных гравитационных БРДМ, которая застыла на середине откоса высокой насыпи дороги. Вражеская очередь из крупнокалиберного фазерного пулемета хлестанула из придорожных кустов по ее левой стороне, от неожиданности произошедшего механик-водитель, совсем молодой крестьянский парень, резко вывернул руль машины право. В результате боевая машина покатилась по откосу, быстрой пришедший в себя механик-водитель вовремя ударил по тормозам, БРДМ прекратила скатывание, днищем опустилась на песок насыпи, замерла на месте.
   Старлейт Барсен внимательно осмотрел остальные четыре машины передового разведдозора, которые никак не пострадали, переговорил с бойцами. Ему сразу же стала ясна ситуация, что на перекрестке произошло случайное столкновение двух разведдозоров. Передовой дозор противника двигался по дороге, почти полностью прикрытой дорожником и лесополосой. Он первым подошел к перекрестку, остановился для того, чтобы осмотреться, а не выходить на перекресток, где сразу же оказался на открытом пространстве. Именно в этот момент противник увидел передний дозор бойцов его роты, которые из-за духоты в БДРМ сидели на брони, трепались об армейских пустяках.
   Противник, не вставая в засаду, не рассредоточиваясь, из своего крупнокалиберного фазерного пулемета обстрелял первую БДРМ его роты. Если бы только что призванный мальчишка не испугался этого обстрела, не свалился бы под откос, то его машина, наверняка, была бы расстреляна, загорелась бы и взорвалась! Заметив, что другие БДРМ открыли пулеметный огонь в его сторону, передовой дозор противника развернулся, дал дергача!
   Старлейт Барсен тут же связался с подполковником Матюхиным по тактической связи, рассказал о произошедшем инциденте, в нескольких словах разъяснив общую ситуацию. Подумав, он добавил:
   - Господин подполковник, во всем этом одна небольшая загвоздочка получается! Те парни, которые по нам только что стреляли, ехали на аналогичных БДРМ, были одеты в комбезы имперских солдат внутренних войск!
   Выслушав своего разведчика, Гарри Матюхин задумался, а затем приказал:
   - Слушай, старлейт, мне это дело почему-то не нравится! Ты уж его просто так не оставляй. Сформируй небольшую группу и, стараясь, противнику, а, может быть, и нашим имперским вованам не показываться на глаза, проследи за тем, чем они дальше заниматься будут! А своим охламонам накажи, чтобы они на дороге более внимательными были, как разведчики, первыми должны были начать стрелять по противнику. А то мы их учим, учим, а прока никакого!
   Вот сейчас старлейт Барсен с двумя своими надежными старшинами лежал на вершине придорожного косогора, поросшего редкими деревьями, но густым кустарником, и удивлялся тому, что его глаза видели. Внизу под косогором лагерем расположилась разведрота имперских внутренних войск. Они явно надолго остановились в этом месте, так как разбили небольшой лагерь, на трех кострах собирались готовить себе ужин. Здесь собрались ломовые парни с кулаками, каким любой кирианин позавидует. И эти парни, словно сонные мухи, из ручья ведрами носили воду на передвижную кухню, а ранее срубленные три дерева пилами и топорами разделывали на поленья. Работа шла, но какими-то замедленными темпами и с какой-то неохотой.
   Лапри Барсен, не сходя с места, по тактшлему снова вышел на связь с подполковником Гарри Матюхиным, пересказал тому все то, что видел своими глазами.
   - Слушай, Лапри, ты хороший кирианин, но ты мне начинаешь надоедать! Ну, скажи, какой ты на хрен разведчик, если не можешь определить, наблюдаешь ты за противником или за нашими вованам? Когда окончательно определишься, тогда и выходи на связь!
   Старший лейтенант Лапри Барсен долго не решался на последнее средство разведчика, когда ему было нужно достоверно выяснить сложившуюся обстановку. Он взял пленного языка, в форме имперского офицера внутренних войск, когда тот отошел о спящего лагеря, чтобы отлить на свежем ветерке, а не в общем нужнике, выкопанным в пределах лагеря. Незаконный допрос этого офицера, проведенный с пристрастием, дал неожиданные результаты, что Лапри Барсен тут же вышел на связь с подполковником Матюхиным. К этому времени его разведгруппа была обнаружена, окружена противником. Он начал говорить с Гарри Матюхиным, пока его старшины отстреливались, не давая разведчикам противника к ним приблизиться.
   - У меня нет времени, слушайте меня и записывайте! Взбунтовалась, перешла на сторону противника 77-я имперская дивизия внутренних войск. Генерал-лейтенант Рапид застрелил ее старого командира, полковник Николаи, взял ее под свое командование. Сейчас эта дивизия выдвигается к Эдвардсу, чтобы ночной атакой его захватить.
   Подполковника Матюхин тут же связался с командиром дивизии, генерал майором Оливером Дермье, и передал ему информацию, только что полученную от своего разведчика. В наушниках было слышно, как Дермье о чем-то переговорил с начальником штаба дивизии Игорем Разуваемым, а затем сказал Матюхину:
   - Подполковник, ты все же найди подтверждение этой информации из другого источника. А так, спасибо за то, что во время предупредил. - И отключился.
   Гарри Матюхин тут же переключился на другой канала тактсвязи, но старлейт Барсен так и не ответил на его вызов.
   По приказу генерал майора Дермье дивизиона разведка подняла в воздух несколько разведчиков БПЛА, они своим инфракрасными сканерами и локаторами облетели и обследовали большую территорию возможного расположения 77-й дивизии внутренних войск. Вскоре штабные топографы составили схему расположения этой дивизии, в отличии от 1-й ударной дивизии, которая двигалась четырьмя колоннами, 77-я дивизия внутренних войск двигалась одной большой колонной, вытянувшись вдоль дороги Ильхонсен - Эдвард.
   Около пяти часов утра с Дермье связался маршал Герман Мольт и поинтересовался:
   - В каком подкреплении ты нуждаешься сынок, чтобы остановить, уничтожить дивизию генерал-лейтенанта Уилфреда Рапида, а его взять в плен?
   - В принципе, на настоящий момент моя дивизия оснащена всем необходимым. Но я был бы глубоко признателен за то, если бы дорога Ильхонсен - Эдвардс была блокирована особой штурмовой бригадой со штатной тяжелой артиллерией. А также за то, чтобы мне выделили бы полк штурмовой авиации!
   - Ты все это получишь сынок! Но генерал Рапид должен остаться живым и здоровым, так как ему предстоит кое с кем встретиться, рассказать о причинах своего предательства!
   Первый удар по 77-й дивизии нанесла 3-я особая штурмовая бригада, она едва успела свои орудия поставить на огневые позиции, как на дороге появился первый, авангардный полк предателей. Причем, генерал-лейтенант Рапид и офицеры 77-й дивизии внутренних войск до самого последнего момента верили в то, что об их предательстве, о том, что они переметнулись на другую сторону, пока еще никто не знает. Поэтому залп 152 мм орудий 3-й особой штурмовой бригады для этой дивизии оказался полной неожиданностью, загорелись танкетки и БТРы, шедшие в авангарде. Дико кричали раненые, обожженные солдаты, они в панике покидали свои боевые машину. Оказавшись не в состоянии своим орудийным огнем ответить на залпы артиллерии неизвестного противника. Снова и снова следовали залпы тяжелой артиллерии, паника крепла и росла в авангарде колонны. Все попытки офицеров прекратить панику среди своих солдат, оканчивались или выстрелами им в спину, или солдаты внутренних войск в панике и в истерике разбегались по окрестностям.
   В этот момент солдаты, сидевшие в кузовах гравигрузовиков, шедшие в хвосте колонны, вдруг над своим головами услышали гул авиационных моторов. Подняв головы, они увидели, как двадцать штурмовиков с имперскими крестами на крыльях входили в пикирование, собираясь нанести бомбоштурмовой удар по хвосту вражеской колонны. Забыв о своем оружии, спасая свои жизни, эти солдаты, как горох, посыпались из кузовов гравигрузовиков, но авиабомбы уже рвались рядом. Около трехсот погибших и раненых солдат остались на дороге, их гравигрузовики пылали ярким пламенем.
   Не тронутым пока остался полк 77-й дивизии, который следовал в самой середине колонны, но и он вдруг оказался в полном окружении имперских армейцев, которые своими БТРами, БМП и БМД окружили с обеих сторон дороги.
   Генерал майор Дермье взял в руки микрофон, его голос перекрыл звуки стрельбы, все еще слышавшуюся в начале и в конце этой колонны:
   - Солдаты 77-й дивизии внутренних войск, ваши командиры предали Кирианскую империю, они предали и вас, так как захотели вас использовать в своих предательских целях. По приказу императора Иоанна, мы вас остановили и предлагаем вам жизнь. Если вы сдадитесь, то следователи имперского трибунала быстро разберутся, виноваты ли в чем-либо или же ни в чем не виноваты. Если откажетесь сдаваться, то мы открываем огонь на поражение!
   Оливер Дермье увидел, как первый солдат внутренних войск, как-то непонимающе посмотрел на свою фазовую винтовку. Отшвырнул ее в сторону и, расстегивая поясной ремень, пошел в их сторону. Вслед за ним свое оружие бросил второй, третий солдат...
  

Глава 16

1

   На следующий день после бала, рано утром мне позвонил сэр Гийом, в тот момент я вместе с полковником Хлыщом еще сидел за столом, пытаясь осилить яичницу из одного яйца и без бекона. Бекон заменяла сосиска, я же не любил сосисок, поэтому не обращал на нее внимания. Передо мной на столе лежала еще кипа столичных газет, в которых была напечатана краткая информация о том, что принц Барк дал бал-прием в честь принцессы Лианы, которой на будущей неделе исполняется тридцать лет. Информация о бале была всего в пару строк, но фотографий с бала было хоть пруд пруди. Я задумчиво почесал свой затылок, так как до сих пор я не понимал, вчерашний бал-прием имел место в моем воображении, или это мероприятие проводилось дворцовым протоколом.
   Тогда, за какие такие грехи, я этого хлыща произвел в полковники?!
   Мой ангел хранитель, полковник Герцег, до глубины души был обижен столь мгновенным возвышением до полковника моей свиты какого-то там хлыща из-под моей кровати, поэтому он категорически отказался в дальнейшем воровать из-под чужих наседок куриные яйца, красть ветчину из чужих подвалов. Сегодня утром он только злобно на меня посмотрел, когда я его попросил подать мне завтрак, и мрачно заявил:
   - Мон херц, а какого хрена, вы вчера этого прощелыгу полковником свиты сделали? Пусть, он теперь вам яйца ищет, ветчину деревенскую в магазине покупает! Готовит завтрак и ставит вам его на сто! А я теперь пас, теперь я только на страже вашей личности стоять буду!
   Поэтому сами понимаете, что настроение у меня было не ахти какое, когда этот жирный гном-министр мне позвонил. Минут пять мы просто потрепались, а затем сэр Гийом вдруг поинтересовался:
   - Принц, не могли бы вы денька на три - четыре освободить свой особняк?
   - Сэр Гийом, а что это за такая необходимость, выселять меня же из моего же собственного особняка, за который я заплатил немалые деньги?
   - Гномы строители тут жалобу на тебя накатали, сир, копию вашей же супруге отправили. Вот принцесса меня попросила, чтобы я лично разобрался бы в этом деле, с вами переговорил, вас на путь истинный направил
   - Гийом, да ты в своем уме, на меня жалобу Лиане, да за что...?
   - Ты не даешь работягам развернуться и работать. Гномам строителям, нанятым твоей же супругой, сильно мешают твои ранние подъемы, поздние возвращения, балы. Они готовы работать в три смены, а из-за тебя им приходится постоянно устраивать перекуры. То, когда ты приезжаешь, охрана все кругом переворачивает в поисках невидимого противника, гномов с рабочих мест взашей гонят, чтобы они на тебя плохо не воздействовали бы. То ты устраиваешь балы, из-за чего твои же гномы моих строителей всю ночь напролет держат под прицелом своих фазерных пулеметов. Эти гномы подписали контракт на строительство имперского особняка, они не хотят нарушать его положений, хотят строительство императорского особняка закончить в срок.
   В этот момент я вспомнил о том, как вчера вечером, едва не навернулся в строительный котлован, едва не сломал себе шеи. Тогда я думал о том, что хочу жить, а сейчас я подумал о том, что Гийом прав в той части своей просьбы, когда мне говорил, что мне лучше подальше держаться от этих гномов строителей. Я так и ответил сэру Гийому, а затем отключил свой коммуникатор, собираясь набрать номер Лианы, чтобы перед ней извиниться за то, что вчера не пригласил ее на бал!
   Но вместо этого набрал номер коммуникатора императора Иоанна, в последнее время он уже не так часто появлялся в рабочем кабинете, устроенном ему в муниципалитете Эдвардса. Тот быстро ответил на мой вызов:
   - Что случилось Барк! Да, между прочим, спасибо за вчерашний бал, ты порадовал душу старого императора, напомнив ему о добрых старых временах. Скажи ты, веришь ли ты в то, что эти старые времена к нам когда-нибудь вернуться?
   - Да, Ваше Величество! Я верю в то, что мы победим в гражданской войне! Вот-вот в ней наступит перелом! Но я звоню по другому вопросу! У тебя в муниципалитете имеется кабинет, ты не будешь ты против того, чтобы я временно бы его оккупировал, деньков, скажем, на три, на четыре для своих целей?!
   - Этот кабинет всегда к твоим услугам, Барк! Ты можешь пользоваться им, когда пожелаешь! Я не думаю, что когда-либо вернусь к своей прежней работе. Ты с ней очень неплохо справляешься и сам!
   Поблагодарив императора Иоанна, я посмотрел на Сашку, который с тоскливым видом уплетал аналогичную однояйцовую яичницу, сидя за столом напротив меня. Тогда я негромким голосом сказал:
   - Мы переезжаем, и прямо сейчас! На время займем кабинет императора Иоанна в муниципалите. Займись обустройством этого кабинета. Только не забудь, что этот кабинет будет и нашей спальней одновременно!
   Полковник согласно кивнул головой, поднялся из-за стола, по ходу дела свистнул сосиску с моей тарелки, и, заглатывая ее на ходу, отправился выполнять мое очередное поручение. Я сделал быстрый звонок Филиппу, в котором попросил его подготовить информацию по имперскому сенату, кто есть кто в нашем Сенате?! Вчерашняя встреча с сенаторами взволновала меня, посеяла в моей душе немало сомнений, поэтому мне захотелось узнать реальное положение дел в сенате, как это положение можно было бы исправить.
   Герцегу, появившемуся неизвестно откуда, я коротко буркнул:
   - Сейчас переезжаем в муниципалитет, займем кабинет императора Иоанна. Будем там работать, и спать одновременно в этом же кабинете. - При этом строго добавил. - Свяжись с капитаном Йоркшир, ей уже пора разворачивать там свою имперскую канцелярию.
   До этого момента у моего гнома полковника было не совсем уж плохое настроение, оно заметно испортилось, когда Герцег получил приказ касательно капитана Йоркшир. Я то хорошо знал, их отношения друг с другом строились по принципу отношений кошки и собаки. Этот мой последний приказ внезапно совершенно испортил настроение гнома. Следуя своим жизненным принципам, око за око, Герцег попытался своим последующим сообщением испортить мое хорошее настроение.
   - Сир, вчера вы, видимо, слегка расслабились, свою Нелли с подругой отпустили отдыхать на Бермуды на целый месяц. Так что вашу канцелярию разворачивать некому! Через пять минут Нелли вместе с подругой вылетает рейсовым лайнером в Саану, а затем она в тот же день вылетает на Бермуды. Так что, сир, вам придется месяц подождать развертывания своей канцелярии!
   - Так что ты стоишь, болван, приказываю самолет задержать! Капитана под угрозой ареста снять с борта, в наручниках доставить в кабинет императора Иоанна! Срочно исполнять приказ, полковник!
   Герцег опрометью выскочил из комнаты, через долю секунды я услышал, как заработал двигателя флайера. Гном полетел задерживать вылет лайнера, уговаривать или арестовывать Нелли и ее подругу.
   Когда мы подлетали к городскому муниципалитету, то его здание уже было окружено тройной цепью имперских панцирников. Пехотинцы стояли через два метра друг от друга, они стояли по стойке вольно, время от время топчась на месте или делая пару шагов в стороны, но при этом всегда их оружие было готово к применению. Взрослые парни стояли, каждый из них развлекался, как только мог, при этом они никого не пропускали в муниципалитет. Проходя в здание, я заметил флайер мэра, его самого рядом с этим флайером, было похоже на то, эти пехотинцы буквально поняли приказ, никого не пропускать в муниципалитет! Вот они и перегнули палку, самого мэра они не подпускали даже к зданию муниципалитета.
   Я рукой помахал мэру, приглашая его следовать за мной. Толстяк вприпрыжку помчался ко мне. Но я не успел я и словом обмолвиться с ним, как передо мной, словно джин из бутылки, вдруг предстала разъяренная Нелли, так называемая моя секретарь.
   Она последними словами, но без мата, поносила меня и мои идиотские шутки. Все кириане, находившиеся на площади, раскинувшейся перед зданием муниципалитета. самым неведомым образом вдруг превратились в любителей природы, в тонких ценителей красоты. Каждый из них принялся разглядывать солнышко на головой, крону могучего ясеня, особенно яростно повели себя панцирники. Пехотинцы все разом отвернулись от меня, словно я стал изгоем. Свои винтовки они взяли наизготовку, готовые пристрелить любого мерзавца, захотевшего подслушать, о чем же именно кричит эта дикая гюрза в юбке.
   Нелли же, надрывая голосовые связки, на всю площадь просто-напросто орала на меня:
   - Я тебе, принц, не какая-то там шлюжка, заведующая твоей имперской канцелярией. Меня на это не назначали, приказа на это не было! А из-за твоей дурацкой шутки задержан вылет моего лайнера. Меня сняли с рейса, на котором я летела в Саану, чтобы там выйти замуж.
   В этот момент на площади возник еще один наемный фиакр, из которого с двумя чемоданами в руках полезла ее подруга. Она, если судить по выражению ее лица, была бесконечно счастлива возвращением в родные пенаты. Голос Нелли был слышен на всей площади, она орала и бранилась по тому поводу, что не хочет умирать обездоленной женщиной, обслуживая компанию какого-то там принца и его гномов, от которых пахнет козлами.
   Меня так и подмыло поинтересоваться, от кого именно пахнет козлами, от принца или от его гномов?
   В тот момент я методично перечислял офицерские звания и должности, на которую мог бы назначить заведующую своей канцелярией. Когда я дошел до звания "генерал майор, зав делопроизводством и канцелярией", то у Нелли внезапно перехватило горло, крики тоже прекратились.
   Кабинет Императора в муниципалитете имел все, чтобы в нем можно было бы нормально работать. Пока в приемной кабинета не было секретарей, офицеров порученцев, адъютантов, офицеров охраны и фельдъегерей. Поэтому полковнику Герцегу пришлось самому сидеть за терминалом, одним пальцем на его клавиатуре печатать указ о присвоении звания генерала майора полиции, заведующей делопроизводством и канцелярией Нелли Йоркшир.
   Сейчас Нелли находилась в этом же кабинете, она с иронической улыбкой посматривала на нашего гнома. Когда Герцег кончил печатать, то он распечатал бумагу, швырнул ее мне на стол. Я же прочитал указ, боясь пропустить опечатку или ошибку, гномы грамотность на дух не принимают, затем я подписал указ. Герцег его тут же отштемпелевал моей личной печатью, чтобы затем этот указ снова швырнуть мне в лицо. Я же осторожно подписанную бумагу со своей личной печатью передал Нелли Йоркшир для оформления, - регистрации и дальнейшего хранения.
   Генерал майор полиции взяла эту бумагу двумя своим пальчиками, словно это была тряпка на швабре, которой она мыла пол в кабинете. Ее внимательно прочитала, нашла пару ошибок, укоризненно покачала головой, но посмотрела только на Герцега. Затем еще раз принялась ее читать, когда напечатанный текст на этой бумаге дошел до ограниченного женского ума, то она первым же делом выбросила из кабинета моего гнома полковника, заперла за ним дверь на ключ и грозно на меня посмотрела.
   Но я уже не боялся женских слез или кулаков, передо мной была моя подчиненная!
   Мне также стало понятно, что теперь больше никто, даже иностранный спецназ штурмом не возьмет двери моего кабинета, так как они будут охраняться генерал майором полиции Нелли Йоркшир. Первой с новым секретарем, вторым лицом в моем окружении, меня ехидно поздравила принцесса Лиана. Дверь за Нелли только что закрылась, а жена уже знала в деталях о скандале перед муниципалитетом, вот, что значит женская солидарность и сплоченность, агентуре Филиппа такого и не снилось.
   В этом интимном вопросе я не стал пресмыкаться перед женушкой, клин, как говорится, выбивается клином, поэтому предоставил Нелли уникальную возможность объясниться с принцессой Лианой. И что вы думаете, она спокойно забрала мой коммуникатор, а я пять часов обходился без связи с внешним миром. Коммуникатор мне вернул полковник Герцег, который чуть ли не швырнул его мне в лицо, ну скажите, какому гному понравиться приобрести женщину начальника над своей головой, а меня Герцег окончательно посчитал мокрой тряпкой, которая ни в чем не устоит перед этой гюрзой в юбке.
   Но, тем не менее, с назначением Нелли, работа моего кабинета наладилась. Сначала появилась очередь желающих со мной познакомиться и поговорить, а затем она плавно перетекла в очередь желающих решить вопрос или проблему и, в конце концов, эта очередь выродилась в очередь имперских министров, руководителей имперских ведомств и департаментов, которые хотели решить со мной вопросы государственной важности.
   К концу первого рабочего дня я вызвал генерал майора полиции и заведующую имперской канцелярией госпожу Йоркшир в одном лице к себе в кабинет, чтобы прочитать ей небольшую нотации. Когда Нелли стояла передо мной, то я начал ей выговаривать:
   - Вы, госпожа генерал майор, за кого меня принимаете? Ко мне приходят странные кириане, пытаются со мной обсуждать какие-то странные вопросы. В ходе разговора с ними выясняется, что ни они сами не готовы к этому разговору, а вопросы, которые они хотят обсудить со мной, выеденного яйца не стоят. Эти вопросы, мадам генерал майор, вы сами можете решать без моего участия! Оставьте для меня вопросы, которые оригинальны, которыми никто ранее не занимался. К тому же началась гражданская война, поэтому я вместе с Германом Мольтом буду больше времени заниматься военно-стратегическими вопросами! Почему я, по вашему мнению, мадам, должен на всякую ерунду тратить свое драгоценное время?
   Нелли порывалась вскочить на ноги, чтобы снова для острастки покричать на меня, но на этот раз у нее уже не было твердой почвы под ногами. Тогда она, потупив свои глазки, была вынуждена признать справедливость моих упреков и замечаний, и тихо прошептала:
   - Сир, я исправлюсь! Такого больше не повторится!
   Я же гордо выпрямился, с высоты своего роста посмотрел на полковников Герцега и Хлыща, но те в это время перешептывались между собой, они на мой бравый пассаж даже не обратили внимания. К слову сказать, если Герцега зав канцелярии измотала различными просьбами, более похожими на распоряжения, то на полковника Хлыща наша девушка поглядывали с должным уважением.
   Весь вечер я просидел над бумагами, отпустив друзей Герцега и Хлыща в ближайшую таверну, чтобы они между выпивкой заказали бы мне ужин, ведь ночевать я собирался в кабинете на черном кожаном диване, который приютился в дальнем углу. Бумаги в основном были посвящены сенату и положению дел в этом важном органе имперской власти.
   Новый политический лидер сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, попытался упрочить свою власть, по крайней мере, в столице, придавая ей вид государственности. Каждый день он встречался с тем или иным видным общественным деятелем, на фоне молчаливого собеседника говорил о своем видении демократического строя в Демократической республике. Однажды он вспомнил и даже упомянул о своих планах по созданию республиканского парламента.
   К этому времени верхняя палата имперского Сената окончательно осела в Эдвардсе. Она сумела приобрести только что обанкротившийся провинциальный театр, перестроить его по своему вкусу, чтобы проводить там заседания бесчисленных своих комитетов и комиссий. Сенаторы обсуждали все, что только не приходило им в головы, но только не вопросы законодательного характера или проблемы империи, расколотой на два политических лагеря. Нам эти старички сенаторы пока не мешали, они же довольствовались своими имперскими окладами, не лезли в наши политические вопросы, поэтому мы их не трогали.
   Но нижняя палата Сената решила заняться охотой на императорского орла и на республиканскую синицу. Они полагали, что мятежные кланы, захватив власть в Империи, обопрутся на их знания политической юриспруденции, на их политический опыт управления великой империей. Так оно в начале и было, сэр Роберт, Магистр клана Ястребов, время от времени давал высказаться бывшим имперским депутатам, которые со знанием дела, с серьезными лицами говорили о республиканском строительстве.
   Но, когда дело дошло до практического воплощения политических воззрений имперских кланов, то вдруг оказалось, что для этой работы неофедализму не требовались кирианские умы, им хватало топора и костра. Топора для отрубания голов, и костра для сжигания инакомыслящих! Наиболее умные, гибкие депутаты имперского Сената мгновенно смекнули, чем именно это может кончиться для них самих. Они тут же собрали свои вещички, переехали на постоянное место жительства в Эдвардс.
   Некоторые из депутатов стали рваться на прием ко мне, при этом они пытались моей Гюрзе навешать тонны лапши на уши. Но Гюрза, эта кличка Нелли Йоркшир, впервые произнесенная Герцегом, намертво к ней приклеилась, не дрогнувшей рукой занесла их имена в самый конец списка очередников на встречу со мной. Я же в этот момент находился в процессе поиска решения по вопросу о том, что нам дальше делать с имперским Сенатом!
   Аналитики Филиппа проанализировали ситуацию с Сенатом, они предложили, пока идет гражданская война сенаторов не трогать, оставить за ними права на театр. В этом театре они могли делать все, чего не захотят, на сцене театра мог со своими речами выступить любой гражданин Кирианской империи, от явных нам оппозиционеров до наших приверженцев. Меня лишь беспокоил преклонный возраст сенаторов, как долго они смогут выступать на театральных подмостках, кто ими будет режиссировать.
   Последний вопрос особенно меня беспокоил, так как в моем окружении такого человека, который мог бы приструнить Сенат, не было! Их было нужно срочно разыскать! Я задумался на секунду, затем набрал номер Филиппа и поинтересовался:
   - Филипп, насколько достоверен прогноз твоих аналитиков по имперскому Сенату?
   Филипп рассмеялся в ответ и сказал:
   - Твой Сашка Хлыщ своими анекдотами о сенаторах насмерть запугал одного из моих начальников отдела. Тот же в свою очередь отправился в Сенат, там, путем шантажа, он получил достоверную информацию от самих сенаторов.
   В заключение разговора Филипп мне посоветовал:
   - Я бы на твоем месте, принц, вывел бы обе палаты имперского Сената из Эдвардса, разместил бы его в небольшом городке Синопе. Этот городок находится всего в тридцати километрах от Эдвардса, нам издали будет очень удобно наблюдать за всеми перетрубациями, которые в нем будут происходить.
   - Любопытная мысль, Филипп! Почему ты мне раньше об этом не говорил.
   На следующее утро мой флайер в сопровождении четырех глайдеров охраны приземлился на центральной площади Синопа. Это был небольшой городок с населением всего в тридцать тысяч жителей. В нем отсутствовали крупные производства, поэтому в этом городе вообще отсутствовали рабочие, а его население городка в основном состояло из пожилых рантье и буржуа, которые доживали свой век на верандах и террасах своих домиков. Несмотря на то, что городок располагался на территории, где все еще сохранилась имперская власть, его жители оказались людьми независимыми. Появление наших глайдеров с имперскими крестами на борту они встретили, я бы сказал, не очень-то дружелюбно.
   Выйдя из флайера, я прошелся по центральной площади городка, чтобы немного осмотреться. Мне тут же пришлось сдерживать порывы двух своих полковников набить кому-то морду из горожан, якобы, за не уважение, проявленное ко мне, как к принцу Барку. Мои верные охранники гномы посуровели лицом, демонстративно и во всеуслышание защелкали предохранителями фазерных автоматов.
   Именно в тот момент, когда Герцег готов был промычать команду своим головорезам о наведении должного имперского порядка на городской площади, начав разгон собравшихся там десяти жителей города, которые несколько критично отзывались обо мне и моих гномах. На этой площади появился еще один горожанин, маленький такой и круглый кирианин, который шариком покатился в нашу сторону. Он был маленького росточка, чуть выше моего Герцега, но был абсолютно круглым, словно праздничный шарик, который мы так любим дарить своим детям. Пока этот человечек катился к нам, обстановка среди моих гномов сильно накалилоась.
   Когда он остановился в трех шагах от меня, то я смог хорошенько его рассмотреть. Прежде всего, он не был гномом, а простым кирианином, только маленького роста и с очень большим животом. Этот живот и делал его так похожим на шарик! Одет он был в бархатный костюмчик, на ногах были сапоги с раструбами голенищ, кожаными штанами плотно обтягивали его чресла. Меня до глубины души поразила роза, которой был украшен левый верхний карман его пиджачка.
   - Милсудари, позвольте мне, мэру и бургомистру уважаемого города Синопа поприветствовать вас. - Выговаривая каждое слова, проговорил этот кругленький человечек. - Мы, жители Синопа рады видеть вас, приветствуем вас, готовы вам оказать любую услугу...

2

   Мне очень понравился интерьер кофейни, куда нас пригласил зайти мэр попить кофейку и поговорить. Внутри кофейни было приятно посидеть, попить кофейку и съесть эклерчик. В кофейне было всего четыре столика на восемь посетителей, большой выбор сортов кофе, чая, пирожных, бисквитов и тортов. Эта кафеюшка сразу же мне напомнила то самое кафе в Саане, в котором его хозяйка так хорошо меня угостила капуччино и штруделем, приготовленным собственными руками. Воспоминание заставило чаще забиться мое сердце, все-таки имперская столица, ее горожане были очень мне дороги, я сильно переживал из-за того, что мы были вынуждены этот город покинуть!
   Мэр сел за средний стол, на котором все еще дымилась недопитая чашка, а рядом лежал надкусанный крендель. Мои гномы охранники и полковник Сашка, видимо, догадавшись о конфиденциальности предстоящих переговоров, порога кофейни не переступили, остались снаружи, где, словно случайно образовали тройное кольцо окружения этой кофейни. Я же устроился в кресле напротив мэра, мне захотелось выпить чашечку горячего шоколада вместе с такой вкусненькой финтифлюшкой. За моей спиной тут же материализовался пожилой человек в кожаном фартуке, с курительной трубкой в одной руке и с кофейником в другой. Из кофейника горячим шоколадом он наполнил мою чашку, головой приветливо кивнув в сторону буфета, на полках которого было выставлено множество вкусностей. Я поднялся с кресла, подошел к буфету, долго одними глазами выбирал себе лакомство. Пока не остановился на небольшом кексе с изюмом. Глоток шоколада и кусок этого кекса были божественны по своему вкусу. Мне захотелось снова подняться на ноги и подойти к полке с лакомством, но я сдержался. Нужно было переходить к переговорам, нечего было зря тратить свое драгоценное время!
   Я задумчиво посмотрел на мэра, тот тут же утвердительно кивнул мне головой в ответ, и заговорил, первым начав нашу беседу:
   - Милорд Барк, мой принц, жители Синопа рады приветствовать Ваше Высочество, в вашем лице императорскую власть и самого императора Иоанна, в нашем маленьком провинциальном городке. Хочу вам откровенно сказать о том, что нам, жителям Синопа, очень не нравилось то, как в последние годы развивались политические события в нашей любимой империи. Но по здравому размышлению мы поняли, что все это время император Иоанн принимал неимоверные усилия для того, чтобы противодействовать разрушению устоев Кирианской империи, не позволить оппозиционным силам развязать гражданскую войну! Но те силы, которые на тот момент противостояли императору Иоанну, оказались настолько мощными политическими и социальными движениями, что очень многое Иоанну так и не удалось выполнить, достичь! В этой связи позвольте мне, избранному жителями Синопа мэру, сообщить вам о том, что жители этого городка душой и телом поддерживают императора Иоанна в его мероприятиях по поддержании порядка и закона в нашей империи. Но, к сожалению, мы настолько бедны, что нам нечего предложить вам даже в качестве ответной услуги за столь высокий к нам визит, разве что свой кошелек?!
   Мне понравилось такое начало нашего разговора, его антураж, мой собеседник, хотя я пока не знал его имени. Человек в фартуке и с трубкой в руках задержался рядом с нашим столиком. Я сразу же обратил внимание на то, что он с большим вниманием прислушивался к разговору, одновременно наблюдая за моей реакцией на слова, произносимые мэром Синопа. Он, видимо, обладал зачатками телепатии, так как улавливал отрывки моих мыслей, он вступил в наш разговор следующими словами:
   - Милорд Барк, все то, о чем сейчас говорил мэр нашего городка, мы, его жители, уже обсуждали в предварительном порядке, прежде чем пришли к единому мнению, которое наш мэр вам и высказал. Хочу к словам мэра добавить, Ваше Высочество, что город Синоп, его жители полностью к вашим услугам! К нашему сожалению, мы уже довольно-таки пожилые люди, чтобы пойти на службу в имперскую армию. Но, принц, мы готовы служить вам в ином качестве, своим знаниями, жизненным опытом. Кстати, Ваше Высочество, нашего мэра зовут Перро, а меня - Кифар.
   В этот момент на городской площади послышался шум, там разгорался небольшой скандал. Двум симпатичным девицам захотелось попить кофейку и перекусить именно в нашей кофейне, Полковник Хлыщ прибегнул ко всем своим талантам, уговаривать, соблазнять женщин. Но, не смотря на его уговоры, подмигиванием левым глазом, - все попытки Сашки затащить девчонок в другое кафе, чтобы там вместе попить кофе и съесть по эклеру за его счет, окончились неудачей. Девчонки ему отказали, им хотелось поесть пирожное именно в нашей кофейни!
   Опытный в подобных делах Герцег стоял слегкао в стороне, он внимательно наблюдал за происходящим, ожидая негативный исход переговоров. Когда девчонки были уже совсем готовы расцарапать ногтями лицо моего полковника свиты, Герцег приказал своим гномам их пропустить в кофейню. Словно тигрицы, почувствовавшие запах свежего мяса, девчонки ворвались в кофейню, готовые продолжать борьбу, доказывать свою правоту и независимость, но в кофейне все было тихо и мирно. Они тут же замерли у входа, во все глаза посматривая на мэра своего городка, на владельца кофейни и на кровожадного принца Барка, мирно беседующих за одним столом.
   Не обращая внимания на появившихся в кофейни девиц, Кифар, продолжил свою речь:
   - Но мы готовы всеми имеющимися у нас средствами помогать вам в благородном деле прекращения кровопролития среди граждан нашей империи. - Он произносил эти слова, одновременно направляясь к девчонкам, чтобы получить их заказ.
   Я поднялся на ноги и, пользуясь возникшей в разговоре паузой, прошелся несколько раз по кофейне, лавируя между столами, размышляя о полученном только что предложении, сделанным кирианами, причем, оба они были мне очень симпатичны. Девчонки серыми мышками прошмыгнули мимо меня, правда, одна из них была чуть более храбрая, чем ее подруга, тут же обожгла меня взглядом в упор своими карими глазами. Этот чуть нагловатый, чуть оценивающий взгляд молодой девчонки вернул меня с небес на бренную землю.
   Я подошел к Кифару, чтобы задать лично ему простейший вопрос:
   - Простите, дружище, а ваш город имеет какое-либо здание, в котором могли бы разместиться обе палаты имперского Сената со всеми своим административными, техническими службами?
   От моего столь неожиданного вопроса рука Кифара слегка дрогнула, капля кофе с кофейника в его руке скатилась на стол. Она упала на стол, едва ли не перед носиками этих девчонок, но они никак не прореагировали на эту неряшливость старого человека. Так как, видимо, они его хорошо знали, и очень уважали. Тем временем Кифар взял себя в руки. Этот пожилой человек выпрямился во весь свой немалый рост! Я с ним оказался одинакового роста, мне даже не пришлось задирать подбородок, чтобы посмотреть ему в глазу. Глаза его были спокойными, правда, не очень-то выразительными, но в них плескалось спокойствие уверенного в себе кирианина!
   - Наш городок Синоп, к сожалению, на данный момент не располагает зданием подобной площади, чтобы в нем одном мог бы разместиться имперский Сенат со всеми своими службами, канцеляриями! Но некоторые граждане нашего городка на своих банковских счетах имеют достаточно кредитов, чтобы проавансировать начало и строительство подобного комплекса зданий.
   Мэр Перро вскочил на свои полненькие ножки, колобком подкатился к нам, чтобы принять активное участие в разговоре, но Кифар так и не дал ему возможности высказаться, а все договорил сам.
   - Мой принц. - Услышав такое обращение ко мне хозяина кофейни, девчонки, которые уже сидели за своим столиком, пили кофе, приняли самые невинные позы дам за утренним кофе, но их уши моментально превратились в остронаправленные антенны для улавливания малейшего звука. - Если вы действительно собираетесь строить комплекс зданий для имперского Сената в нашем городке, то мы найдем местечко для этого строительства, собственными средствами его профинансируем, но при одном условии. - Тут он сделал еще одну паузу, я же, молча, смотрел на Сигала, ожидая продолжения. - В Синопе Кирианская империя не будет строить каких-либо других имперских учреждений, департаментов, а тем более заводов или промышленных предприятий.
   - Но строительством комплекса сенатских зданий будут заниматься строительные компании гномов. - Добавил я, помня, как не просто Гийом прореагировал бы на упущенную коммерческую выгоду.
   - Хорошо, Ваше Высочество, мы договорились. - успел все-таки ввернуть свое слово мэр колобок.
   - В соответствии с законами Кирианской империи, я, как член императорской семьи, обладаю правом, - я начал медленно, торжественно произносить слова, девчонки тут же вскочили на ноги, они вместе с Кифаром и Перро приложили правые руки к своим сердцам, - назначать двух не выборных сенаторов, по одному в верхнюю и нижнюю палаты имперского Сената. Пользуясь своим правом, я назначаю вас, господин Кифар, выходца имперского клана Ястребов, сенатором верхней палаты Сената, а вас, господин Перро, выходца имперского клана Муравьев, членом нижней палаты имперского Сената. В этой связи прошу вас в срочном порядке оформить все необходимые юридические документы с тем, чтобы вы приступили к исполнению своих обязанностей в качестве имперских сенаторов в самое ближайшее время.
   Через логическую паузу я продолжил, таким же торжественным, без каких-либо интонаций голосом:
   - В соответствии с достигнутой устной договоренностью мэрия имперского городка Синоп немедленно приступит к проектированию, к строительству комплекса сенатских зданий в Синопе. Мэрия обязуется в течение трех месяцев завершить строительство первой очереди сенатского комплекса. Данная договоренность обеими сторонами рассматривается в качестве обязательного для обеих сторон контракта!
   Честно говоря, я не ожидал подобного результата от одной только встречи в Синопе, после разговора с Филиппом, ознакомлением с аналитическим прогнозом его службы, полагал, что мне придется три или четыре раза слетать в Синоп для достижения подобных договоренностей!
   Ведь, городок Синоп, его жители, был настоящим рассадником кирианских миллионеров и миллиардеров, которые в своем большинстве поддерживали императора Иоанна, но делали это как-то нерешительно, походя. Вот я и решил, воспользоваться случаем, посетить этот городок, чтобы там познакомиться с интересными и симпатичными миллиардерами. Господин Кифар оказался владельцем гигантской имперской сети кофеин, которая раскинулась по всей территории империи, а второй житель Синопа, по имени Перро, владельцем сотен рудников, в которых добывалась платина.
   Ну, а случайные девчонки оказались офицерами имперской службы безопасности Филиппа, основной их задачей было застенографировать, а также задокументировать мою устную договоренность с этими влиятельными кирианами. Нам нужно было официально зарегистрировать согласие кирианских миллионеров, миллиардеров на сотрудничество, чтобы в случае возникновения возможных разногласий, в суде добиваться их добровольного согласия на сотрудничество с имперскими властями.
   Но, как вы сами видели, встреча получилась, более чем сердечной. Эти богатеи оказались разумными людьми, поэтому я не зря покинул свой кабинет и прогулялся в этот маленький городок миллиардеров, который имел странное название Синоп.

3

   Мы еще часок, другой провели в кофейне Кифара, в деталях обсуждали их будущую деятельность в качестве имперских сенаторов. Я, не скрываясь, говорил об основных бедах и несчастиях сегодняшнего имперского Сената, который самоустранился от участия в руководстве Кирианской империей.
   - Верхняя палата представителей имперского Сената сегодня представляет собой террариум из престарелых маразматиков. Этих сенаторов беспокоит только одно, - вовремя полученная зарплата высшего имперского чиновника, а также, чтобы император Иоанн не влезал бы в их частный бизнес. Этот свой частный бизнес они развивают только ради того тем, что через свои компании пропускать имперские заказы, одним уж этим преступая имперский закон. Нижняя палата имперского Сената не в меньшей степени страдает всеми этими болезнями, но и к тому же ее "народные представители" чрезвычайно продажны, за имперские кредиты он могли и родину продать.
   Я знал, о чем говорю, а главное с кем именно обсуждаю эти вопросы, ведь мои собеседники Кифар и Перро, по информации Филиппа, уже многое в своей жизни повидали, прошли огонь, медные трубы и воду! Н главное, они оказались весьма успешными кирианами по своей жизни, карманы их были набиты имперскими кредитами, все эти деньги они уже не смогли бы поистратить и за сотню таких своих жизней! Став миллиардерами, опять же по информации Филиппа, они потеряли интерес к своему бизнесу, да и к самой жизни! Им стало попросту скучно жить! Это случается всегда с теми кирианами, у которых слишком много денег, поэтому они не знают, на что именно эти деньги можно потратить или вложить!
   Они мечтали о какой-либо маленькой должности на имперской службе, чтобы хоть чем-то разнообразить свое повседневное бытие! Я же им предлагал сыграть ведущие роли на сцене в театре жизни, а главное на глазах у такой многочисленной публики, как кирианский народ! Эти кириане ни о чем таком уже не мечтали! Одним словом, мне удалось в их душах вновь разжечь такое пламя интереса к жизни, что они начали снова отсчитывать минуты своей жизни, желая, как можно быстрее, приступить к своему делу.
   К нашей работе тут же присоединились девчонки, капитаны ИСБ Филиппа, они заставили будущих сенаторов расписаться под заявлениями о регистрации их в качестве не выборных сенаторов имперского Сената, а также различные заявления на имя императора Иоанна, которые я тут же подписал. Работа началась, через два-три дня нашим добровольцам они привезут готовые документы, а также мандат, свидетельствующий о том, что господа Кифар и Перро являются достопочтенными сенаторами Кирианской империи! К этому времени они заключат все необходимые договора и контакты на разработку проекта нового комплекса имперского Сената в имперском городке и его строительства в Синопе!
   Свой разговор в кофейне мы закончили обоюдной договоренностями. Сенатор Кифар займется встречами, знакомствами и перевозом сенаторов высшей палаты имперского Сената в Синоп. Одновременно он будет контролировать строительство жилого комплекса, в котором будут проживать все имперские сенаторы, а также обслуживающий и технический персонал имперского Сената. Господин Перро займется организацией строительства комплекса зданий самого имперского Сената, а затем отправиться в Саану, чтобы поспособствовать задержавшимся в столице там депутатам нижней палаты имперского Сената выехать в Синоп.
   О деньгах, о стоимости проекта в целом мы, разумеется, даже не говорили! Деньги в жизни этих джентльменов ничего не значили!
   Следующей остановкой моего путешествия должна была стать авиационная база, куда только что прибыл, расквартировался, истребительный полк ВВС вооруженных сил Кирианской империи, которым в далеком прошлом командовал Филипп. После ухода Филиппа с должности командира этого полка его командирами побывали многие офицеры, которые, немного послужив на этом посту, уходили на повышение.
   К сожалению, нестабильная обстановка в Кирианской империи. Частая рокировка командиров полка ослабила его мощь и силу. Многие его летчики истребители, будучи выходцами из родовых кланов, которые подняли мятеж, бросили свою службу в полку. Они уезжали в свои родовые имения, собираясь переждать смутное время, так как не желали воевать ни на той, ни на другой стороне.
   Сегодня 5-й истребительный полк мало чем напоминал тот полк, который я так любил посещать, проводить с его пилотами время, передавая им свои знания по пилотированию "Беркутов". В эскадрильях полка не хватало пилотов, командиров звеньев, значительно ухудшилась боевая подготовка самих пилотов. Да и сами истребители "Беркут" к этому времени сильно обветшали, пришли в плохое техническое состояние. К тому же имперские авиационные заводы прекратили выпуск этих истребителей, да эти сами заводы практически стояли без заказов.
   Генерал полковник Брюс Рассел, возглавив ВВС Кирианской империи, оказался кирианином на своем месте. Он не стал восстанавливать старую имперскую авиацию, а пошел по пути создания совершенно новой имперской истребительно-штурмовой, бомбардировочной авиации. Он начал с того, что учредил тысячу летных школ, куда пригласил учиться крестьянских детей, открыв перед ними путь в офицеры, дворянство и в настоящих защитников родины.
   Он по самолету собрал в имперские боевые полки все то, что осталось после прежней имперской авиации. Вместе с гномами начал производство фронтовых истребителей "Хорридан 4". Сейчас заканчивалось строительство еще одного завода, который будет производить штурмовики "Сникер 2". Как недавно мне докладывал Брюс, его авиаконструкторы завершили работы и по таким проектам, как легкий пикирующий бомбардировщик, и тяжелый бомбардировщик, который должен заменить старые имперские бомбардировщики стратегического класса. Брюс Рассел уже потратил мною выделенные деньги, хотел получить еще один такой транш, но я поставил перед ним еще одну задачу, по решению которой, решил, посмотреть, стоит ли или не стоит ему выделять такие большие деньги?!
   Последнее время меня беспокоила имперская гражданская авиация.
   Авиалайнеры пересекали Кирианскую империю во всех направлениях, летали за границу. Для гражданской авиации пока не существовала проблема границ, гражданская война, которая сейчас шла, чуть ли не по всей имперской территории. Гражданские самолеты поднимались в воздух, не смотря на принадлежность ее владельцев к тому или иному политическому лагерю, к демократам или монархистам. Граждане империи гражданской авиацией пользовались в равной степени.
   Но, первое, авиалайнеры устаревали, равной замены им пока не было!
   И второе, как доложил мне Филипп, люди маршала Соланы решили втихую присвоить себе эти авиалайнеры, их переоборудовать в стратегические бомбардировщики. Такие мысли стали появляться в головах мятежников после того, имперская авиация впервые наносила бомбоштурмовой удар по Саане, когда тридцать наших стратегических бомбардировщиков превратили столичный центр в руины. Теперь они мечтали о создании собственной бомбардировочной авиации.
   Снова и снова передо мной вставала дилемма, как же мне поступить с этими авиалайнерами, скупить ли их на корню, или уничтожить, нанеся удар по аэропортам гражданской авиации?! Душой и сердцем я понимал только, что мы не должны позволить мятежникам создать свою бомбардировочную авиацию, но и уничтожать гражданскую авиацию мне не хотелось!
   Тем более, что через посредство сэра Сергио, Магистра клана Серн, ко мне недавно поступило одно и очень интересное предложение, стать совладельцем имперской гражданской авиации. Кириане заинтересованные в этой сделке сейчас находились в Саане, к сожалению, они не обладали нужным иммунитетом, как скажем, представители нижней палаты имперского Сената, для того, чтобы поездом доехать до Эдвардса! Поэтому я запланировал с ними встречу и переговоры в Саане, куда собирался вылететь уже завтра утром!
   На авиабазе 5-го истребительного полка мы приземлились затемно. Нас никто не встречал, а кругом разливалась сплошная темнота, ни единого огонька не было видно кругом.
   Полковник Хлыщ, вероятно, имел дарование ориентироваться на ощупь. Он на время растворился в окружающей нас непроглядной темноте, чтобы вскоре вернуться с лейтенантом Спиро. Как выяснилось, этот лейтенант сейчас исполняет обязанности командира полка, правда, для меня он выглядел совсем мальчишкой, который только что окончил имперскую летную школу. Лейтенант Спиро с детства мечтал о полетах на истребителях, после летной школы налетал всего пару часов, как его назначили командиром полка. Парень так и не успел налетаться от души! Стать командиром полка в таком возрасте, для него могло означать только одно, летная жизнь, но только на земле.
   Лейтенант Спиро так и не смог предложить, где бы нам разместиться на ночь. Ведь, по его мнению, правящему принцу нельзя спать на простом деревенском сеновале, ничего другого у него в распоряжении не было! Но помимо меня спать хотели еще сорок гномов телохранителей. Сашка же Хлыщ влез в суть проблемы, решил ее по-своему. Он установил простую солдатскую, предложив мне ею воспользоваться! Гномов охранников разбил по сменам ночных дежурств, разрешив им спать в промежутках между дежурствами. После чего Сашка с чистой совестью полез ко мне в палатку, чтобы немного поспать.
   Часа за четыре до рассвета меня разбудили, я плотно позавтракал. Мне подали крестьянскую пшенную кашу, овечий сыр, молоко и большой ломоть белого хлеба. После завтрака я переоделся в летный костюм, направился к взлетно-посадочной полосе, вдоль которой выстроились "Беркуты". Остановился перед первым же истребителем, с которым возились вооруженцы, техники, младший офицер, возглавлявший эту стартовую команду, доложил о готовности машины к вылету. Я козырнул ему в ответ и по лесенке полез в кабину истребителя.
   Лейтенант Спиро полетел вместе со мной, моим сопровождающим, или как летчики говорят "моим ведомым", так как другого летающего летчика в него в полку больше не было.
   Некоторое время наши истребители постояли на старте, тихо журча силовыми установками, затем первым пошел в разбег истребитель лейтенанта Спиро, а следом за ним мой "Беркут". В секунду мы набрали скорость для отрыва от земли, в зону облачности мы уже входили с убранными шасси. Минут двадцать летели в тяжелой облачности, ориентируясь по показаниям приборов, по своей интуиции.
   Лейтенант возглавил нашу пару, ведь он уже несколько раз летал над этой местностью, неплохо ориентировался. Я же, вот уже полгода не поднимался в небо, не сидел за штурвалом истребителя, за это время кое-что утратил в своей манере пилотировать истребитель-перехватчик "Беркут".
   Мы поднялись на высоту в десять тысяч метров над уровнем моря и, на всякий случай, чисто автоматически выполняя противозенитный и противоракетный маневры, направились к Саане, столице Империи.

4

   Воздушное пространство Сааны встретило нас полным бездействием городских ПВО и ПРО. Мы были предоставлены самим себе, делай, что не хочешь! Город же под крыльями наших истребителей жил своей жизнью. Рассвет вот-вот должен был наступить, поэтому пока на столичных улицах горели огни городской рекламы, да и сами улицы были все еще освещены, что позволяло нам хорошо видеть то, что творилось на этих улицах и проспектах. Из-за раннего времени кириан на улицах было совсем мало, только, то на той, то на этой улицах можно было увидеть кириан, спешащих на работу!
   Черным пятном выделялись развалины вокруг императорского дворца, хотя было еще слишком темно, чтобы разглядеть, развевается ли или нет императорский штандарт над полуразрушенным дворцом-бастионом. Бои за него давно окончились, но ни один солдат мятежников так и не ступил на эти героические развалины. Сегодня батальон панцирной пехоты выступал, как бы в качестве сторожа этих развалин, никому не разрешая перешагнуть линию нашей обороны.
   Я протянул руку к коммуникатору, который был укреплен в специальном захвате на панели приборов управления истребителем, набрал номер и долго ждал ответа. Раньше Иррек поднимал трубку на второй или третий звонок, а сейчас, став миллиардером магнатом, уже не так спешил отвечать на мои вызовы его коммуникатора. Но, когда загудел десятый по счету гудок, я уж, было, собрался, отключить коммуникатор, как в его динамике послышался чужой, не Иррека голос:
   - Извините, господин, не могли бы сообщить, кто звонит? По какому вопросу вы хотите побеспокоить, господина Иррека, в столь раннее время?
   Разумеется, этот голос не принадлежал Ирреку. Впервые я оказался в ситуации, когда мне нужно было кого-то уговаривать, чтобы меня соединили бы с нужным мне кирианином, моим старым приятелем. Поэтому я, зная, что прислуга привыкла беспрекословно выполнять распоряжения господ, находящихся в сильном гневе или плохом настроении, попытался войти в роль такого героя, противным господским голосом потребовав:
   - Я хочу переговорить с господином Ирреком!
   Не уточнив при этом, по какому вопросу, мне хотелось бы с ним переговорить! Эта моя уловка сработала, слуга Иррека, откашлялся, намереваясь задать еще один вопрос, но передумал, и уже голосом вышколенного слуги ответил:
   - Не могли бы вы, господин, подождать одну секундочку!
   Пока я ожидал ответа Иррека, до мятежников, наконец-то, дошло, что сейчас над столицей кружит пара имперских истребителей.
   Первой открыла огонь зенитная батарея, которая располагалась во дворе школы, расположенной в самом центре Сааны. Вслед за этой батареей, огонь по нашим машинам открыли и другие подразделения городских ПВО и ПРО. Первоначально огонь этих подразделений носил беспорядочный, не прицельный характер. Но вскоре начали работать профессиональные офицеры корректировщики, зенитчики. Они старались заранее поразить сектор, в котором могли бы оказаться наши истребители! Мне с лейтенантом Спиро пришлось изменить нашу тактику ухода от зенитного огня противника. Мы стали незаметно для вражеских зенитчиков терять высоту, выполняя противозенитные маневры, в результате зенитные снаряды стали рваться далеко в стороне от наших машин.
   Минуты три прошло, прежде чем я услышал голос своего старого друга. С первого произнесенного мною слова Иррек догадался, кто с ним говорит. В ответ он разразился радостными восклицаниями и криками. Но я его прервал, заявив, не называя имен:
   - Я тут нахожусь неподалеку! Мне хотелось бы с тобой встретиться, переговорить! Назови адрес места, где мы могли бы встретиться!
   Очередной залп зенитных снарядов и ракет разорвался вблизи борта моего "Беркута", грохот их разрывов услышал даже Иррек. Ему было не сложно догадаться о том, где я сейчас нахожусь, сопоставив грохот разрывов, услышанный им в динамике своего коммуникатора, и стрельбой зенитной артиллерии, которая сейчас велась по всему городу! Иррек быстро проговорил, называя мне адрес одного из своих поместий, которое неподалеку имело взлетно-посадочную полосу для малогабаритных, спортивных самолетов.
   Я отключил коммуникатор, чтобы переговорить с лейтенантом Спиро:
   - Первый, вызывает второй! Слушай второй, я получил адрес поместья, где нас с нетерпением ждут. Поместье расположено за городом в северо-западном направлении, сорок семь километров от Сааны! Его точный адрес...
   Чтобы вырваться за пределы столицы, мы решили перейти на высоту в сто метров. На этой высоте пошли на прорыв, решив по дороге заткнуть глотку одной из зенитных батарей городского гарнизона, которая наиболее злобно тявкала на нас. Пикируя и ведя огонь из всего бортового оружия, мы, словно огненный смерч, обрушились на эту зенитную батарею. Пронеслись на ней, оставляя после себя груды тел, погибших и раненных артиллеристов, несколько зенитных орудий были повреждены. Пушечные снаряды, выпущенные истребителем лейтенанта Спиро, точно попали по грузовикам, кузова которых были заполнены ящиками со снарядами.
   За нашими спинами в небо поднялся гигантский столб черного дыма, послышался громкий раскат сильного взрыва! Этот взрыв услышали и увидели жители Сааны. Когда мы пролетали над некоторыми спальными районами столицы, то увидели, как торопливо в них отключалось уличное освещение. Мятежники начали считаться, реагировать даже на пролет над столицей всего двух вражеских истребителей. Очень походило на то, что они начали нервничать.
   Лейтенант Спиро неплохо ориентировался в пригородах Сааны, он родился и вырос в одном из богатых пригородов столицы. После успешной атаки зенитной батареи, мы ушли на совсем малую высоту, летя над улицами, а животы наших истребителей едва не касались проводов, фонарных столбов. Вскоре лейтенант вывел нашу пару за городские пределы, двадцать минут полета, и мы увидели небольшую пригородную деревушку, со всех сторон окруженную двухметровой бетонной стеной.
   Через равные промежутки на стене виднелись сторожевые башенки с крупнокалиберными пулеметами. Я вспомнил, что завершая разговор со мной, Иррек предложил нам "свои тачки" бросить у ворот, не перелетая стену и не приземляясь на аэродром, а то его внутренняя охрана, при виде боевых машин может открыть огонь на поражение. Мы так и поступили, один за другим наши "Беркуты" приземлялись на дорогу, которая вела к воротам этой вычурно-экзотической деревушки. Хорошо, что дорога имела две полосы, этого было достаточно для того, чтобы мы крыльями своих истребителей не касались палисадников домов, стоящих по ее обочине. Хорошо, что было еще раннее утро, на дороге не было никакого транспортного движения.
   Наши славные "Беркуты" приткнулись носами с пропеллерами в стену по обе стороны от дороги. Мы выключили двигатели своих истребителей, в летных костюмах вылезли на крылья истребителей. Пока я вылазил из пилотской кабины, ко мне подскочил лейтенант Спиро и помог спуститься по крылу на землю, где мы оба были немедленно окружены местными охранниками.
   Эти парни были под два метра ростом, в черных глухих комбинезонах имперских десантников, на головах у них были одеты тактические шлемы, поэтому сейчас они для меня все были на одно лицо. Ребята же чувствовали себя не совсем в своей тарелке, они все время пытались меня и лейтенанта Спиро задвинуть за свои плечи, спрятать нас от посторонних глаз. Так мы и шли в этой толпе, со всех сторон, окруженные громилами охранниками.
   Пару раз наивный лейтенант попытался заговорить с ним, объяснить, что нас должны встречать, но эти парни не реагировали на его вопросы, а все внимание уделяли окружающей местности и своему оружию. Стало немного спокойнее, когда появилась еще одна десятка охранников и с ней, по всей вероятности, пара офицеров, так как эти ребята постоянно что-то бубнили в свои переносные рации, махами рук давали указания направления предстоящего движения. Один из офицеров, на секунду прервав свое бубнение в рацию, внимательно осмотрелся, подошел к нам и, преклонив передо мной колено, так согласно древним имперским традициям поступали телохранители, обращаясь к членам императорской семьи, сообщил:
   - Ваше Величество, через минуту мы проследуем в особняк милорда Иррека, который с нетерпением ожидает вашего появления. Приношу свои личные и извинения нашей службы, если по какой-либо причине произошла задержка с вашим проходом. Но безопасность Вашего Высочества превыше всего! - С этими словами офицер вскочил на ноги и, приложив руку к сердцу, поклонился.
   Находясь внутри плотного окружения этих гигантов-охранников, мы со Спиро ничего не видели вокруг. Это обстоятельство несколько нервировало меня, да и лейтенант чувствовал себя не очень спокойно. Оказавшись в вестибюле особняка Иррека, охранники, наконец-то, расступились по сторонам, как бы выпустив нас на волю.
   Вскоре охранники, доставившие нас в этот вестибюль, его покинули, разошлись по своим местам. В вестибюле остался я, лейтенант Спиро и какой-то местный слуга. У него я поинтересовался:
   - Где Иррек?
   - Господин Иррек звонил перед самым вашим появлением! Он все еще в дороге! В городе из-за появления вражеской авиации образовались большие пробки. Его приезд ожидается через час, минимум - через полчаса! Он приказал нам, приготовить для вас горячие ванну, свежую одежду!
   В этот момент вестибюль покидал последний охранник, я его окрикнул. Когда он подошел ко мне, то вежливо у него поинтересовался:
   - Хотел бы переговорить с офицером, командовавшим операцией по нашей встрече?! -
   Парень приложил руку к сердцу, склонил голову, скороговоркой подтвердил, что мой приказ принял к исполнению.
   Слуга куда-то исчез, пришлось мне самому провожать и показывать гостевую комнату лейтенанту Спиро. Парень следка стеснялся, по его поведению было хорошо заметно, что он впервые сталкивается с таким богатым домом, поэтому чувствовал себя не вполне в своей тарелке! Чтобы его немного успокоить, я поговорил с ним в течение пяти минут, так по общим вопросам! Только после этого отправился в свою гостевую комнату, которая ничем не отличалась от комнаты лейтенанта Спиро. Я сразу же прошел в ее дальний угол, чтобы раздеться, а оттуда направиться в ванную комнату. В этот момент я нутром почувствовал, что кто-то из посторонних появился в моей комнате, но сразу же догадался, кто это мог бы быть, поэтому не оборачиваясь, спросил:
   - Офицер, ваше имя, звание и должность?
   - Кехлер, бывший капитан имперских войск специального назначения "Дельта", Уволен из имперской армии за участие в несанкционированной дуэли. В настоящее время заместитель командира роты охраны дачного участка "Сосновый бор".
   Я медленно развернулся, чтобы затянуть паузу, принялся рассматривать этого жилистого верзилу. Кехлер почувствовал мой взгляд, его фигура неожиданно стала меняться прямо на моих глазах, расправились его плечи, выдвинулась вперед мощная грудь, а полусогнутыми в локтях руками он коснулся своих бедер. Ноги выпрямились, каблуками с силой уперлись в лакированный паркет пола гостевой комнаты, затем они громким щелчком сомкнулись в каблуках. Глаза бывшего капитана потеряли всякое выражение, они стали стального серого цвета, в них исчезло что-то знакомое, человеческое - перед мной стоял солдат-убийца, готовый в любую секунду, не раздумывая выполнить мой приказ.
   Пауза несколько затянулась, но она позволила мне принять окончательное решение.
   - Майор, - негромко произнес я. - доложи своему ротному командиру о прекращении своих должностных обязанностях в качестве заместителя командира роты, о призыве в имперскую армию в новом звании и в новом качестве офицера по специальным поручениям принца Барка. В течение недели оформи все необходимые бумаги по своему возвращению в армию. Если потребуется моя помощь, то можешь смело обращаться к моему адъютанту полковнику Александру Хлыщу или же ко мне непосредственно. А теперь, ты свободен, через неделю, повторяю ровно через неделю, явишься в мое распоряжение.
   Майор, четко фиксируя каждое отдельно взятое движение тела, ног, рук и головы, что очень напоминало движения андроидов, коротко козырнул, развернулся через левое плечо и, четко печатая шаг, вышел из помещения.

5

   Совершенно случайно 30-й имперский разведбатальон, прикрепленный к 219-й имперской моторизованной дивизии, оказался в окружении превосходящих сил противника. Он был окружен едва ли не всей 8-й гвардейской дивизии Демократической республики.
   И это произошло следующим образом!
   219-я имперская дивизия с постоянным местом дислокации в провинции Дени, граница которой проходила всего в четырехстах километрах от временной столицы монархистов Эдвардс, проводила обычные учения по быстрому перебрасыванию своих полков из одной точки в другую. Специфика этих учений заключалась в том, что полки дивизии перебрасывались с места на место не обычными десантными глайдерами, а новыми транспортно-гравитационными модулями, каждый из которых был рассчитан на взвод, роту или на целый батальон мотострелков.
   Имперские ученые только-только разработали эти модули, они успешно прошли научно-практические испытание. Но с с живыми кирианами еще не работали. Поэтому, разумеется, эти модули в войсках еще никогда не применялись. Но принимая во внимание тот факт, что научные испытания этих транспортно-гравитационных модулей оказались более чем успешными, было решено, сразу же их передать в войска для практического использования. Понятно, что опыта работы с такими модулями у имперских вооруженных сил попросту не было. Маршал Герман Мольт, будучи осторожным кирианином, своим приказом единственный экземпляр транспортно-гравитационного модуля передал для практического использования в 219-ю имперскую дивизию, командира которой почему-то не очень-то любил.
   Вот командир этой дивизии, генерал майор Франц Дайген, и принял мудрое решение, чтобы особо не рисковать своими дивизионными мотострелками, первую такую переброску осуществить, как всегда отправив вперед разведку. Тем более, что этот 30-й разведбатальон подполковника Редховена не имел никакого отношения к его дивизии, а был временно прикреплен приказом сверху, штабом фронта. Генерал майор Дайген снизошел до того, что даже лично поприсутствовал притом, как разведчики этого батальона со всем свои вооружением и боевыми машинами загружались в модуль мгновенно гравитационного перемещения.
   Он стоял рядом с погрузочной площадкой, краем уха прислушиваясь к пояснениям, даваемым одним из профессоров разработчиков этой новой военной технологии. Генерал майор Дайген ничего из ученых терминов этого профессора не понимал, но продал его слушать, одновременно наблюдая за тем, как происходила загрузка этого транспортно-гравитационного модуля.
   Вначале в нижнюю часть этого серой громадины модуля загнали транспортную и боевую технику, приданную разведбатальону, затем в модуль легкой рысью забегали первая, вторая и третья рота армейских разведчиков. Франц Дайген еще удивился тому, что разведчики вбегали в салон модуля так, словно они каждый день только этим и занимались. Последним в модуль зашел совсем молодой парень с погонами подполковника на своем комбезе, который и был командиром этого батальона. Франц опять же краем уха слушал о том, что Руслан Шеин был восходящей звездой 5-го главного разведывательного управления имперского министерства обороны, что он ходил в любимчиках у самого сэра Гийома, сурового Магистра клана Гномов. К своему великому удивлению, генерал Франц Дайген так и ни одного гнома в этом разведбатальоне не увидел, он состоял из одних только кириан в возрасте двадцати лет.
   Как только командир батальона скрылся из глаз сторонних, то сразу же герметически сдвинулись вместе лепестки двери десантного отделения транспортно-гравитационного модуля. Тут же послышался тонкий писк, это несколько увеличивалось давление в салоне модуля. После короткого рыка сирены модуль медленно, тяжело и очень неохотно оторвался от грунта, на несколько секунд завис в воздухе. Затем вдали послышался раскат молнии, который быстро перерос в оглушительный грохот, провожающие были вынуждены руками прикрыть свои уши. Сверкнула молния, она была настолько яркой, что присутствующие опять-таки были вынуждены руками прикрыть глаза. Когда они отняли руки и открыли глаза, то транспортно-гравитационного модуля на прежнем месте уже не было!
   - Генерал, модуль с батальоном уже достиг конечной точки своего путешествия! Он, наверняка, уже находится точно в той точке, куда вы его отправили! - С умным видом доложил один из профессоров разработчиков, многозначительно посматривая на свои часы!
   Этот профессор слегка слукавил, когда говорил о точном адресном перемещении нового транспортно-гравитационного модуля. Он почему-то забыл своему собеседнику рассказать о том, что их научная группа пока так и не сумела решить проблемы так называемого разброса. В результате, этот транспортно-гравитационный комплекс мог приземляться в любой месте, в радиусе до пятидесяти километров от расчетной точки.
   Первый блин даже у самой старательной хозяйки всегда получается комом!
   Нечто такое произошло и с доставкой на место армейского разведбатальона подполковника Шеина, транспортно-гравитационный модуль приземлился на пятьдесят километров дальше расчетной точки приземления! Первой модуль покинула группа в десять разведчиков штаб-сержанта Сергея Уфимцева, которая, покинув модель, тут же рассыпалась по окружающей модуль местности. Уже через секунду штаб-сержанту через посредство каналов связи тактшлема стали поступать первые сведения. Он тут же связался с подполковником Шеиным, начал ему докладывать:
   - Командир, радиус пятьсот метров - противник не обнаружен!
   Через минуту Уфимцев доложил:
   - Командир, радиус семьсот метров - противник не обнаружен!
   Руслан Шеин поднялся на ноги и приказал:
   - Внимание, первая рота на выход! Капитан Сергеев, своей ротой займетесь проверкой и подготовкой нашего транспорта! Пошел!
   - Внимание, как только первая рота покинет модуль, то его начнет покидать вторая рота! Ваша задача, майор Артемьев, занять позиции вокруг модуля, готовить линию обороны.
   Вскоре разведчики первой роты исчезли в зеве распахнутой ромашки, вслед за ними на выход отправились разведчики второй роты. В этот момент штаб-сержант Уфимцев снова подал свой голос:
   - Командир, северо-западный сектор, радиус один километр, обнаружен противник!
   - Капитан Коллинз, подготовить и отправить на разведку по четырем направлениям мини разведчики БПЛА. По выходу из модуля ваша рота занимает места в боевых машинах и в транспортных средствах. По дополнительному приказу готовьтесь к выдвижению, контакту с противником.
   На десятой минуте разведбатальон покинул модуль мгновенного перемещения, подполковник Руслан Шеин едва успел заметить, как эта серая громадина как-то странно подмигнула ему пару раз, а затем полностью исчезла из глаз. Ему некогда было раздумывать над этим странным обстоятельством, так как со всех сторон на него сыпались донесения и информация. Его батальон был готов к самым неожиданным ситуациям, положениям, но из донесений разведчиков штаб сержанта Уфимцева выяснялось, что он оказался в центре расположения какой-то крупной вражеской части, но пока еще не был обнаружен этим противником. БПЛА подтвердили достоверной этой информации, на топографической карте тактшлема Руслана Шеина появился небольшой треугольник местности, куда попал его батальон. Иными словами, пятьдесят километров излишка при доставке разведбатальона к точке выброса, сыграли свою злую роль, он преодолел линию фронта, оказался в тылу противника.
   Подполковнику Шеину оставалось всего несколько минут на то, пока батальон не был обнаружен противником, чтобы принять решение, что же он должен делать при данных обстоятельствах, остаться и вести бой в окружении или же прорываться в своим через линию фронта. Руслан задумался, а затем переключился на каналы связи 219-й имперской дивизии, потребовал прямой линии связи с комдивом. К его удивлению генерал майор Франц Дайген, как только услышал его голос, сразу же догадался о возникшей проблеме.
   - Слушай подполковник, оставаться в окружении и вести бой с противником, это более похоже на то, что ты сам себе подписываешь смертный приговор. Как только противник догадается о том, с кем имеет дело, то он с тобой покончит одной артиллерией! Никаких атак вражеской пехоты не будет, а смерть под разрывами снарядов и энергосгустков - это глупая и бесполезная смерть. Я полагаю, что ты должен прорываться, но не к нам за линию фронта, а наоборот, вглубь вражеской обороны. Ты должен прорывать туда, где тебя не ожидают. Организуй диверсию в нашем направлении, по направлению к линии фронта, а на противника всеми своими силами обрушься в противоположном стороне, и уходи из окружения далее вглубь вражеской обороны. Там, наверняка, вражеских войск будет гораздо меньше.
   Только в наушниках Руслана умолк голос генерал майора Дайгена, как он услышал голос штаб-сержанта Сергея Уфимцева:
   - Командир, в северном секторе мой парень обнаружил какой-то штаб противника. Он говорит, что наблюдает каких-то офицеров в мундирах имперских гвардейцев. Да и я сам видел имперцев в гвардейских мундирах, так что получается, что мы попали в расположении какой гвардейской дивизии!
   Руслан Шеин подумал, что это, вероятно 8-я гвардейская пехотная дивизия, которая в отличие от пяти гвардейских дивизий, расквартированный в имперской столице Саана, дислоцировалась в провинции Шпени. Но каким-образом эта гвардейская дивизия Демократической республики здесь оказалась, ему было не совсем понятно. Поэтому он уже на всякий случай снова связался с Францем Дайгеном и передал ему только что полученную информацию. Генерал сильно разволновался, когда разобрался в сути полученной информации, он тут же Руслану Шеину приказал:
   - Подполковник, уводи свой батальон из этого места. Я вызываю штурмовую и бомбардировочную авиации для нанесения удара по этой гвардейской дивизии. Мы неделю ее искали по всему фронту и не могли найти, а ты со своим батальоном сразу же ее обнаружил, недаром же вы разведчики. Авиация начнет работать минут через тридцать - сорок, так что уходи оттуда, а то можешь попасть под наш бомбоштурмовой удар.
   Противник первым обнаружил 3-ю роту разведбатальона, он тут же ее атаковал конницей, но не гвардейской, а каким-то диким подразделением на лошадях. Когда Руслан Шеин прибыл на позиции третьей роты, то успел заметить, как пулеметчики крупнокалиберных фазерных пулеметов, установленные на БМП и БТРах роты, отбивали эту конную атаку этого дикого противника. Крупнокалиберные сгустки рвали на части и всадника, и его лошадь, все поле перед третьей ротой было покрыто телами погибших всадников и тушами павших лошадей! Но эти дикие всадники каким-то образом ухитрились подбить один из трех БТРов 3-й роты и обездвижить второй БТР. Атака конницы была отбита с большими потерями для врага.
   Но в этот момент вторая рота подверглась атакам гвардейцев, которые первым же делом попытались окружить эту роту, но встретив на флангах дружный пулеметно-винтовочный огонь, гвардейцы откатились на исходные позиции. Вторая рота потеряла пять бойцов убитыми и восемью - ранеными.
   До налета имперской авиации осталось двадцать минут!
   Собравшись с мыслями, Руслан Шеин приказал:
   - Уфимцев, слышишь меня?
   - Так точно, командир!
   - Собери свою десятку в кулак! Этим кулаком нанеси удар по вражескому штабу! Советую удар нанести ровно через восемнадцать минут!
   - Расчетное время нанесения удара по вражескому штабу принял!
   - После этого постарайся, отойди и навсегда исчезнуть из поля зрения противника. Нас не ищи, выходи сам в расположение 219-й дивизии! Для твоей информации авианалет будет продолжаться двадцать минут! С богом, Сергей!
   Руслан Шеин вышел на связь с командирами рот, им приказал разведчиков рассадить по боевым машинам и по транспортным средствам. Впереди колонны пойду десять БТРов с крупнокалиберными пулеметами, гранатометами и энергометами! На карте тактшлема подполковник Шеин показал место, где колонна начнет прорыв позиций гвардейцев.
   За две минуты до начала авианалета имперской авиации разведчики штаб-сержанта Сергея Уфимцева уже заняли свои позиции. Сергей выпрямился, покинул кусты, в которых скрывался, и небрежной походкой направился к паре караульных, постовых гвардейцев, расхаживающих перед зданием вражеского штаба. Этих постовых сильно обеспокоил гул авиационных моторов, который приближался с каждой секундой. Они вглядывались в небо, глазами разыскивая приближающиеся самолеты, желая определить, приближаются свои или вражеские самолеты. Небо привлекало все их внимание, поэтому гвардейцы почти не обратили внимания на солдата, который к ним уже совсем приблизился. Они умерли, так и не успев сообразить, кто и за что их убил.
   Вытерев лезвие своего ножа о галифе гвардейцев, Сергей Уфимцев снова выпрямился и дал сигнал к нападению своим разведчикам.

Глава 17

1

   Особняк Иррека по своим удобствам, богатству убранства на десять голов превосходил мой сарай в Эдвардсе. В нем был даже душ с постоянно подаваемой горячей водой, тогда как горячая вода в душе Эдвардса подавалась только по утрам воскресений, чтобы на воскресную мессу в местном храме мог бы ходить помытым кирианином. Поэтому горячей водой я воспользовался в полной мере, от души мыл и тер себя мочалкой, пока третья гусиная кожа с меня не сошла! Одним словом, примерно через полчаса я был готов к тому, чтобы переговорить с Ирреком, а потом встретиться с теми кирианами, которые курировали имперскую гражданскую авиацию, чтобы обсудить с ними вопрос о приобретении акций. Понимая, что и в том, и в другом случаях встречи будут проходить в узком кругу, я не стал натягивать на себя мундир с эполетами, а решил выйти к гостям в любимых, разорванных на коленях джинсах, с пуловером на плечах.
   Чтобы появиться в столовой, по пути туда я должен был миновать большую гостиную особняка Иррека. Опять-таки ничего не подозревая, мне пока еще не удалось и словом обмолвиться с Ирреком, совершенно неожиданно для себя я вдруг в гостиной оказался среди большого количества гостей! Видимо, Иррек их пригласил для того, чтобы я не чувствовал себя в одиночестве. В ярко освещенном помещении гостиной было действительно много народа, как говориться, ноге некуда было ступить! Некоторые гости стояли, другие сидели, все о чем-то полушепотом переговаривались! При моем появлении, разговоры моментально прекратились, все гости поднялись на ноги, они, как один, учтиво склонили свои головы передо мной!
   С большим трудом мне удалось-таки скрыть свое удивление, сдержать свой нервный смех.
   Ведь в настоящую минуту меня, как полноправного императора Кирианской империи, приветствовали представители кланов, которые встали во главе антимонархистского заговора. Разумеется, сейчас в этой гостиной не было ни сэра Роберта, Магистра клана Ястребов, ни сэра Габора, Магистра клана Медведей, ни мадам Долорес Марса, Магистра клана Муравьев. Но в гостиной присутствовали их ближайшие, доверенные советники, важные вельможи и сановники.
   Эти мятежники профессионально быстро, словно только этим в своей жизни и занимались, образовали короткую шеренгу, чтобы мне официально представиться, пожать руку. Проходя шеренгу, пожимая руки, я действовал в полном соответствии с дворцовым этикетом, протоколом. Хотя внутренне был взбешен, не подавая виду. Я прилетел сюда совершенно для других целей, а некто решил навязать мне свою волю, заставил меня встречаться с теми кирианами, которых я уже хорошо знал, не раз с ними встречался. Но сегодня я не хотел бы с ними встречаться, иметь с ними какое-либо дело!
   Я был бы готов пустить в ход кулаки, чтобы от души поколотить своего друга, если бы только Иррек оказался поблизости. Во время нашего разговора по коммутатору он ни единым словом упомянул о возможности такой встречи. В этот момент шеренга представителей кланов начала распадаться, а я пока обменивался ничего не значащими словами с последними кирианами в этой шеренге.
   Политика - это всегда это дело грязное, вот и пришлось мне пожать руки тем кирианам, которые ради клановой и собственной выгоды, разожгли гражданскую войну в Кирианской империи, поставили ее на грань существования. Я продолжал стоять едва ли не в самой середине гостиной, со всех сторон окруженный не желанными гостями. В тот момент я глубоко сожалел об одном, что, переодеваясь, в ванной комнате так и не натянул на себя офицерского комбинезона, в результате чего я собственной рукой лишил себя оружия, мой офицерский фазер остался в ванной комнате.
   В этот момент из толпы выступил господин Марбль, первый и главный советник сэра Роберта, магистра клана Ястребов, который, по словам Филиппа, был кирианином аналитического склада, но с какой-то непонятной придурью! Сэр Роберт высоко ценил его советы, во многом и часто им следовал.
   Господин Марбль вежливо склонил передо мной свою седую голову и произнес:
   - Ваше Высочество, нижайше просим вас извинить нас за столь неожиданное вторжение в особняк вашего верного друга, приближенного, сэра Иррека!
   Внутренне я весь сжался, когда услышал, что они ко мне обращаются, как к состоявшемуся императору Кирианской империи. Следовательно, мятежники знали о существовании пакета документов, пару месяцев назад в присутствии особо доверенных лиц подписанных императором Иоанном. В этом пакете документов говорилось о том, что мне передаются ограниченные императорские полномочия.
   - Мы решили встретиться с вами для того, чтобы задать вам наш последний вопрос. Мы хотим своими ушами, без каких-либо посредников, услышать ваш, именно ваш на него ответ!
   Ничем, не выдавая своих чувств, я, как и был в простом пуловере, в джинсах, а также в полусапожках на мягкой подошве, стоял в гостиной перед этой толпой мятежников, разодетых в токсидо, в смокинги, широко улыбаясь, ожидал их вопроса. Внутри меня росло убеждение в том, что сейчас я проживаю свои последние минуты в этом мире, что эти кириане собрались для того, чтобы со мной покончить! Тем временем, господин Марбль, озвучил свой вопрос:
   - Согласны ли вы, Ваше Величество, отказаться от императорского престола, добровольно уступить власть императора Кирианской империи одному из магистров клана Ястребов, Медведей или Муравьев?
   В гостиной воцарилась тишина, эти мятежники все замерли, своими глазами она уставились на мое лица, видимо, желая на нем увидеть отблески испуга, страха. Но к этому времени я достаточно много где побывал, не раз смотрел смерти в лицо, поэтому испуга или страха во мне не было. В тот момент внутри меня начала буйствовать неведомая сила, она зло и отчаянно рвалась на волю, чтобы помочь мне словами излить ту ненависть, которую я сейчас испытывал к этим имперским прихвостням. Я хотел им сказать, что я не успокоюсь до тех пор, пока не уничтожу их кланы, а их отрубленные палачом головы увижу в бойницах их замков, выставленными на потеху зрителям!
   Но господин Марбль и слова не дал мне вымолвить, он протянул вперед свою руку, чтобы остановить, а самому до конца высказать свою мысль:
   - Только не надо пафоса, Ваше Величество! Нам не надо вашей героической гибели! Все мы простые и прагматичные кириане! Сейчас мы пытаемся договориться говорим о весьма конкретной сделке! Мы вам, а вы нам! Мы сами пришли к вам, задали вам один простой вопрос, на который хотим услышать ваш ответ! Но это не означает, что вы должны говорить нам сейчас "да" или "нет"! Нам не нужен ваш спонтанный ответ, так как часто такие ответы являются не до конца продуманными! Мы даем вам достаточно времени время для того, чтобы вы, Ваше Величество, в наш вопрос хорошо продумали, приняли бы окончательное решение! Если вы пойдете нам на уступки, то и мы вам кое-что уступим! Скажем, откажемся от проведения какой-либо спецоперации! Итак, Ваше Величество, ваше время на обдумывание нашего вопроса истекает сегодня ровно в полночь!
   В этот момент я мысленно вызвал полковника Филипп и, ничего ему не объясняя, попросту подключил его к каналу ментальной связи, чтобы он слышал и видел все, что происходит в гостиной. По обратному каналу связи я услышал голос Филиппа, который, видимо, оказался не один в своем кабинете, своим подчиненным он приказал:
   - Прошу меня извинить, но совещание прекращается! Всех прошу покинуть мой кабинет, оставьте меня одного!
   После этого Филипп только слушал, никак не комментируя то, что в данный момент происходило со мной!
   Когда я понял, что останусь живым и здоровым, что никто убивать меня не собирается, что мне подарили больше чем половину дня на обдумывание своего ответа, то воспрял духом. Одновременно я обрадовался тому, что в этом мире живут очень много глупых кириан. Иметь в руках единственный шанс, просто убив меня, га то, чтобы заполучить императорскую власть в свои руки, и не воспользоваться этим шансом. Теперь мне было нужно живым вырваться из этой ловушки. К тому я же решил разыграть одну театральную сценку, которая могла бы помочь мне выяснить, откуда же тянутся ноги этой утечки, кто же предатель в наших рядах?!
   Словом, глупая улыбка покинула мое лицо, я весь сжался, скукожился, начал громко, сделав свои мысли общедоступными, даже начинающим телепатам, думать о том, кто же мог меня предать?!
   Из задних рядов представителей имперских кланов вперед продвинулся молодой человек, он что-то прошептал господину советнику Марблю на ухо. Итак, перед нами начинающий телепат, он услышал мою последнюю мысль, ее содержанием он только поделился с господином советником. Тот же в свою очередь решил, забить еще один гвоздь в мой гроб, чтобы я не особо в нем ворочался!
   - Ваше Величество, я же вам говорил, что о своей безопасности вам не надо беспокоиться! Все три наших магистра пришли к единому мнению о том, что ни один волосок не падет с голов членов семейства императора Иоанна. Как только вы сдадите свои полномочия, то мы гарантируем, что все члены императорского семейства живыми и здоровыми покинут территорию империи!
   Я поблагодарил господина Марбля за предоставленную информацию, всем мятежникам горячо пожал руки. Немного подумав, произнес:
   - Спасибо господа, что нашли время меня посетить, поделиться своими мыслями о будущем Кирианской империи! В последние дни эти мысли все чаще и чаще меня тревожат...
   - В тот момент все твои друзья заговорщики думали о том, что разгром твоих войск на Восточном фронте, немало поспособствовал этой твоей мягкости на переговорах! - Прокомментировал ситуацию полковник Филипп, который все еще оставался на мысленной связи со мной.
   Я же продолжал свою речь-обращение к мятежникам, желая в их сознании оставить яркое ощущения того, что я уже почти согласился с их предложением.
   - Мне нужно время, одно только время для того, чтобы принять окончательное решение! В принципе, я давно уже убедился в том, что не был рожден быть императором, но, тем не менее, я же не могу так просто отказаться от императорского престола.
   Уже перед тем, как покинуть гостиную и особняк Иррека, господин Марбль подошел ко мне и, покровительственно похлопывая меня по плечу, он вдруг проговорил, подозрительно озираясь по сторонам.
   - Молодой человек, я бы вам посоветовал, в ближайшие дни больше внимания уделяйте своим отдыхающим родственникам!
   Я стоял в вестибюле, наблюдая за тем, как эти кириане один за другим покидали особняк моего друга. Когда за последних из них закрылась входная дверь, я, не поворачиваясь, негромко произнес:
   - Майор Кехлер, вы здесь!
   - Так точно, Ваше Величество!
   - Срочно разыскать, арестовать всю прислугу особняка! Никому из них не позвольте добровольно уйти из жизни! Найти лейтенанта Спиро, владельца особняка Иррека, срочно доставьте их к врачам. Через полчаса здесь появятся два кирианина, их нужно встретить, оборудовать переговорную комнату для проведения аудиозаписи переговоров на кристалл памяти. Прошу исполнять!
   - Так точно, Ваше Величество!
   За моей спиной послышался голос майора, вызывающего поддержку. Я же тем временем поинтересовался у Филиппа:
   - Ну, а ты, Филипп, что ты думаешь по этому поводу?
   - Поли Ньювумен не выдержала характера, она все-таки решила поиграть в Мату Хари. Жаль, девчонку! Мне что направить своих офицеров для ее ареста.
   - Не надо, имперские министры внутренних дел так просто не уходят в отставку. Ты в свое время мне говорил о том, что не веришь в легенду о том, что командующий имперскими внутренними войсками генерал Рапид погиб?! Твои офицеры что-либо накопали по этому поводу?
   - Да!
   - Тогда, если можешь, перешли мне все эти материалы по делу!
   Появился майор Кехлер, вслед за ним, шатаясь, держась руками за стены, шел Иррек!
   - Ваше Величество, лейтенант Спиро мертв! На его плече обнаружена ранка от укола! Точно такая же ранка обнаружена на плече господина Иррека, но он пока жив!
   - Отправьте его в госпиталь! Вот вам его адрес!
   На клочке бумаге я написал адрес Первой частной клинической больнице, бумагу протянул майору
   - Где прислуга?
   - В доме никого нет! Но мне только что доложили, что на внешних воротах деревни задержан какой-то подозрительный парень. Сейчас его к нам доставят.
   Вскоре двое охранников практически приволокли на себе этого парня, они его со связанными за спиной ногами, его швырнули прямо к моим ногам. Сами же отошли на пару шагов, готовые в любую минуту прийти мне на помощь. Я не стал нагибаться, всматриваться в лицо этого парня, так как уже знал, что этот парень не был тем слугой, который проводил меня и Спиро до наших гостевых комнат. Тот слуга и вколол быстро действующий яд в плечо моему лейтенанту Спиро. А этот парнишка половинной дозы обездвижил Иррека, держал его под своим наблюдением до тех пор, пока не поступил сигнал об общем отходе из особняка.
   - Он тебе нужен? -
   Я мысленно поинтересовался у Филиппа, мне этот кирианин уже был больше не нужен!.

2

   Если у Артура выдавалась свободная минута в жестком, составленном матерью расписании на день, то он тут же бросал все свои дела по резиденции, хватал рыбные снасти и, сломя голову, мчался на ближнюю речку, половить рыбы. Но месяц назад он совершенно случайно, пилотируя отцов истребитель, пролетел над одной горной речкой, где хариуса и форели было, хоть пруд пруди! С тех пор он не пропускал ни одной возможности порыбачить на той речке!
   Вот и вчера, когда мама по секрету всему белу свету объявила о том, что отец под ее, разумеется, руководством, наконец-то, построил им небольшой домик в Эдвардсе. Что послезавтра они отправляются туда всей семьей! Тогда Артур и решил весь завтрашний день провести на той горной речке, там порыбачить. Будучи прекрасно осведомлен о характере своей матери! Принцесса Лиана любила, поймав где-нибудь на задворках своего десятилетнего сына, сажать его, словно девчонку, к себе на колени, и в чем-то имитируя отца, ему выговаривать:
   - Артур, рыбалка от тебя никуда не убежит, сможешь порыбачить и в любой другой день, но завтрашний день ты уж, пожалуйста, посвяти сборам своих вещей в дорогу. У меня так много дел, что я просто не успеваю всеми ими заниматься!
   Заранее, не предупреждая мать и бабку о внезапно возникших намерениях, Артур весь предыдущий день старательно готовился к вылету на рыбалку. Он тщательно перебрал свои рыболовные снасти, проверяя, все ли с ними в порядке. Затем он пару раз прогулялся на кухню, отбирая себе сэндвичи, а затем незаметно для всех, их перетаскивая в холодильник истребителя.
   Артур, подготовку к завтрашнему вылету на рыбалку вел, стараясь не привлекать к себе внимания охраны из гномов, которые были замечательными дядьками, во многих играх они с удовольствием с ним веселились, забавлялись. Но эти гномы никогда бы не согласились помогать ему в деле неповиновения родителям, его матери, которой, взглянув на мгновение в его глаза, в долю секунду раскрывала все его тайные замыслы.
   Но в этот день пришла весточку от ее мужа, в которой принц Барк написал о завершении строительства особняка, чрезвычайно нехотя он соглашался на переезд семьи к нему в Эдвардс. Принцесса же Лиана была вне себя от охватившей ее радости скорой встречи с мужем. Именно поэтому она проглядела частые отлучки своего сына! Но Императрисса оставалась на страже семьи дочери, сразу же обратила внимание на частые отлучки внука и в каптерку с рыболовными снастями, и на кухню, где он сам, в кои века, резал себе сэндвичи. Поэтому она догадалась об его тайных замыслах, но ни единым словом дочери об этом не обмолвилась!
   Переезд семьи в Эдвардс, принцесса Лиана тут же запланировала на послезавтра, чтобы дать себе день на сборы багажа, самой себя и детей.
   Артур тоже очень хотел, как можно скорее увидеть отца, которого не видел вот уже несколько месяцев, поэтому в душе он очень обрадовался предстоящему отлету в Эдвардс. Но день перед отлетом он решил провести по-своему разумению, а не по желанию матери. Ему совершенно не хотелось заниматься непонятными сборами под руководством своей матери, занимаясь непонятными для его детского разума вещами. Иногда ему казалось, что все эти ненужные вещи мама могла бы оставить в покое, а в самом Эдвардсе все заново купить.
   Императрисса первой в тот день приостановила свой бег по комнатам, сборам вещей. Возраст есть возраст, у пожилой женщины отекали ноги, поэтому она быстро уставала и, чтобы не упасть, она в общем холле присела на кушетку, чтобы передохнуть минутку. Там она совершенно неожиданно для себя увидела своего десятилетнего внука, с удобством расположившегося в любимом кресле отца.
   Парень был полной копией отца, имел красивое лицо с четко очерченными скулами и чуть выдающимся вперед подбородком. Чувствовалось, что само упрямство было заложено в мальчишке еще до его появления на свет божий. Но, по мнению Императриссы, это было благородное упрямство, ее дочь Лиана очень постаралась, вынашивая этого своего первенца. Да и сам доченька всегда выделялась тем, что умела настоять на своем мнении или решении. Практически своими руками и головой она проложила дорогу в свою взрослую жизнь. Ни ее мать, ни тем более отец, император Иоанн, никогда не были большими авторитетами в этой ее взрослой жизни. Свое предначертание женщины она выполнила одним уж тем, что сама нашла и взяла себе в мужья человека, который ни по каким родословным не мог бы стать членом императорской семьи. Ну, а что может быть такого великого в императорской семье, где император по своему характеру был полным ничтожеством. Он ни разу в жизни не принимал своего собственного решения или когда-либо прислушивался бы к своему мнению, с глубоким вздохом подумала старая Императрисса!
   Она тяжело передохнула и вновь посмотрела на своего внука, эту новую кровь императорской семьи, которого успела полюбить всей своей душой. А на память ей вдруг пришла самая первая встреча с Иоанном, когда он впервые предстал перед ней. В то время она была простой девушкой, из не очень богатого, но славного своим прошлым рода клана Ястребов. Она получила великолепное образование, мечтала стать великой целительницей, лечить кириан от болезней. Молодой император ошеломил ее своими знаниями, словами, своим красноречием. Он много говорил о прогрессивном преобразовании Кирианской империи, но в впоследствии, как оказалось, все эти беседы... остались лишь одними пустыми словами. Император Иоанн не обладал сильным характером, чтобы на практике осуществить, хотя бы одну прогрессивную реформу или преобразование в своей империи. Единственная вещь, которая императору Иоанну удалась в его жизни, так это ее любить на протяжении всей совместной жизни, не изменять, помогать воспитывать их единственную дочь - своевольную принцессу Лиану.
   Артур слез с кресла отца, чтобы тут же перебраться на колени Императриссе. Она прижала его голову к груди, обнявшись, они замерли на мгновение.
   В этот короткий миг жизни Императриссы перед ее внутренним взором пронеслось несколько видений будущего. Все они были неясными, расплывчатыми, но все же позволяли сделать вывод, что этого парня ожидало большое будущее. Эти видения рассказали Императриссе и о том, что Кирианская Империя не погибнет, она выстоит в огне гражданской войны, станет еще более мощным и богатым государством. Что муж Лианы, принц Барк, примет императорский скипетр из рук ее мужа Иоанна, чтобы затем передать его своему сыну, ее внуку, Артуру.
   Что же касается ее судьбы, судьбы великой Императриссы, то ее дни на планете Желтый Дракон подходили к естественному завершению, завтра она вместе с дочерью и внучкой уйдет к Всевышнему. Усилием воли Императрисса прекратила эту кровавую череду видений, поцеловала прижавшегося к ней внука в висок. Снова принялась любоваться этим красивым подрастающим парнем, совместного шедевра неизвестного никому принца Барка и своей дочери, принцессы Лианы.
   Мальчишке было всего десять лет, но был таким тяжелым, что она с трудом оторвала его от своей груди и, поставив на пол, легонько хлопнула по попке. На что Артур злобно прошипел:
   - Ба, я уже совсем взрослый, а ты обращаешься со мной, как с каким-то маленьким мальчишкой!
   Истребитель был полностью готов к полету на рыбалку на горной речке. Артур полагал, что единственной, кто заметил и правильно просчитал его поведение, была его четырехлетняя сестричка Лана. После ужина она взяла его за руку, попросила, чтобы он отвел бы ее в ее комнатку, уложил бы спать. Принцесса Лиана была в полном восторге от поведения своих детей, она предложила матери еще немного с ней посидеть за столом, попить вместе чая.
   В своей же комнате Лана поставила перед Артуром ультиматум, или же Артур берет ее с собой на рыбалку, или она все о его замыслах рассказывает матери. Умный и хитрый Артур тут же согласился принять этот ультиматум сестры, но на своих условиях. Лана, разумеется, с охотой согласилась на эти простые условия.
   Все вышло именно так, как и планировал Артур, отлично изучивший характер своей сестры.
   В пять часов утра Лана, разумеется, не появилась на стоянке истребителя, где уже хозяйничал Артур. Он снял чехлы с двигательной установки истребителя, начал предварительно их прогревать. Через пятнадцать минут, когда все уже было готово к вылету, для успокоения своей совести Артур достал свой коммуникатор, набрал номер сестренки. Как только произошло соединение, он тут же дал отбой, таким образом, коммуникатор коротко звякнул в спальне Ланы, но ее не разбудил. Теперь душа Артура была совершенно спокойна, он выполнил условия ультиматума, данного своей сестре, прождал ее появления пятнадцать минут, звонил ей по коммуникатору. Но девчонка все это проспала, так как она была не способна просыпаться в такую утреннюю рань, в этом его вины не было.
   Место для рыбалки оказалось замечательным!
   Горная речка была прозрачнее юной девичьей слезы, на ее дне можно было рассмотреть каждый камушек гальки, но течение в середине русла было настолько быстрым, что в нем было трудно выстоять даже взрослому кирианину. Именно в этом месте Артур сделал свой первый заброс спиннинга, который оказался неудачным.
   Тогда Артур переместился несколько ниже по течению, за самый изгиб реки, где русло реки немного расширилось, стремнина чуть замедляло свое движение, а кроны растущих по берегу деревьев несколько затенили водную поверхность. Исчезло светлое дно, появились темноты, где могла прятаться горная форель. Второй пробный заброс спиннинга подтвердил правильность выбранного, он вернулся с небольшой, размером в ладонь рыбиной, которую в рамках древних традиций, чтобы рыбная ловля была успешной, Артур отпустил на волю. Именно в этот момент за горами, с той стороны, откуда прилетел Артур, что-то прогрохотало, затем послышалось нечто вроде серии взрывов, но вскоре все полностью затихло. Артур оторвался от рыбной ловли, стал внимательно прислушиваться, но ничего кроме птичьего щебета на другом берегу и гулких звуков пробегающей между больших валунов воды ничего не было слышно.
   Артур совсем уж, было, собрался бежать к истребителю, чтобы слетать в ту сторон, откуда ему послышались эти странные звуки, и посмотреть, что там происходит, но в последнюю минуту парень раздумал. Звуки больше не повторялись, кругом была умиротворяющая тишина, а второй заброс спиннинга принес большую форель, которой мог бы порадоваться даже опытный рыбак. Постепенно десятилетний парнишка увлекся рыбалка, он бегал по берегу своей заводи, и раз за разом закидывал свой спиннинг. Не каждый заброс, но второй или третий приносил очередную рыбину, которую Артур бросал в садок и начинал снаряжение спиннинга для новой охоты на горную форель. Только в третьем часу, почувствовав голод, он утром даже не завтракал, не обедал, Артур вернулся в действительность. Да и к тому же он почувствовал необходимость связаться, поговорить с матерью, успокоить ее по поводу своего утреннего исчезновения.

3

   На вызов коммуникатор матери не отвечал. Вновь и вновь на дисплее коммуникатора Артура появлялась одна и та же надпись: "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны приема сети". Впервые в своей жизни Артур встретился с подобной проблемой. Обычно мама отвечала на первой же секунде его вызова, словно она всегда только и делала, что ожидала, когда же он ей позвонит. Не зная, как поступать в подобной ситуации, Артур с чисто мальчишеским упрямством вновь и вновь набирал пальцами номер матери. Но, в конце концов, убедившись, что коммуникатор матери не отвечает на его вызов, Артур поочередно стал набирать номера коммуникаторов бабушки и сестренки, но и по ним получал аналогичные, негативные ответы на свои попытки соединиться с родственниками. В маленькое сердце десятилетнего мальчишки стала собираться тревога, которая заставила его забыть о пойманной форели.
   Из-за непонимания сложившейся ситуации Артур начал с осторожностью озираться по сторонам.
   Но все кругом по-прежнему было тихо, только снизу от речки слышался негромкий шум быстрого течения этой горной речки. Артур собрался с мыслями, он решительно набрал номер коммуникатора отца. Через пару секунд в аппарате послышался голос полковника Барка, который разносил в пух и прах ему неизвестного Сашку Хлыща.
   - Пап, - тихо позвал Артур, на линии установилась полная тишина, исчезли все посторонние звуки. В глубине души Артур испугался, что его коммуникатор рассоединился с коммуникатором отца и собрался вновь набирать номер его коммуникатора. Но на линии что-то щелкнуло, послышался полушепот датчика автомата, кому-то докладывающему, что линия проверена, обезврежена, подслушивание прекращено.
   - Артур, это ты? - Вновь послышался голос отца. - Спасибо, что позвонил. В этом доме, в связи с вашим завтрашним прилетом стоит самый настоящий кавардак! Скорей бы уж вы приехали, у меня просто не хватает рук заниматься и еще делами по дому! Мы уже не будем больше расставаться. - Голос отца звучал так хорошо, что Артуру показалось, что он находится где-то рядом с ним.
   В этот момент Артур своим внутренним наитием понял, что с его мамой, сестренкой и бабушкой произошла большая беда, а тут отец треплется совершенно не по делу!
   - Папа, подожди немного говорить о нашей встрече! Что-то плохое случилось в имперской резиденции. Я не могу связаться ни с мамой, ни с бабушкой. - Прервал отца Артур.
   На линии воцарилась секундная тишина. Отцу потребовалось одно только мгновение для того, чтобы сообразить, что с его семьей произошла какая-то беда, что-то непонятное, требующее его срочного вмешательства. Что его сын, пока еще по непонятным причинам, сумел избежать этой страшной беды.
   В этот момент связной датчик автомат, установленный на телефонной линии, вдруг возобновил свой полушепот:
   - Внимание, возобновилось прослушивание телефонной линии! Внимание, возобновилось прослушивание телефонной линии!
   Последнее, что Артур услышал на этой линии, был крик отца, который потребовал, чтобы он срочно покинул бы свое убежище.
   - Артур, улетай оттуда скорей! Улетай, куда глаза глядят! Они обнаружили твое месторасположение! - Все еще слышалось в голове мальчишки громкий голос отца, а он в этот момент уже мчался к истребителю.
   Дальше Артур действовал на автомате, не раздумывая о том, стоит ли это делать или не стоит этого делать! В долю секунду, одним прыжком, его тело ввинтилось в кабину истребителя, нажатием кнопки он тут же начал прогрев двигателя. Его руки продолжили автоматически нажимать кнопки, трамблеры на доске приборов истребителя.
   Через пару минут истребитель был уже готов к взлету, но в этот момент в воздушном пространстве над речкой, прямо над кустарником, вдруг замелькали какие-то тени. Артур был настолько занят подготовкой своего истребителя к взлету, что он все-таки прозевал момент появления этих остроносых коршунов. Его машина только-только на вертикальной тяге приподнялась над землей. В этот момент, оторвав голову от приборов и датчиков приборной доски, Артур вдруг заметил две пары теней в небе с двух сторон устремившихся к его истребителю. Причем, их поведение было недвусмысленным, тени пытались атаковать его машину. Всем своим маленьким сердцем Артур вдруг сообразил, что эти тени собираются его убить.
   Стараясь уйти от соприкосновения с вражеским истребителем, Артур им вошел в резки крен и пилонами истребителя, почти касаясь земли, как-то очень неловко свалился к самой поверхности речной стремнины. Там Артур успел-таки дать полную тягу на вертикальный подъем. Его истребитель на некоторое время завис над самой водой, потом нерешительно начал карабкаться к небо. Со стороны до этого момента действия Артура, как пилота истребителя, очень походили на действия кирианина впервые севшего за его штурвал. Видимо, нечто подобного ожидала та четверка вражеских истребителей, которая сейчас заходила на него в атаку.
   По крайней мере, первая пара этих истребителей слегка промедлила с нанесением завершающего удара, что позволило Артуру с вертикальной тяги перейти в горизонтальный полет на ультранизкой высоте. Опять-таки со стороны могло показаться, что на какую-то долю секунды его истребитель превратился в торпедный катер, который вышел на редан, чтобы оторваться от противника.На деле все это было совершенно не так, Артур попросту не успевал реагировать на стремительно развивающуюся ситуацию боя, которую ему сейчас навязывали его, по всей видимости, более опытные противники.
   Как любая горная речка, и эта речка имела сложные изгибы своего русла, которые не позволяли Артуру развить высокую горизонтальную скорость. Повисшие же над его головой вражеские истребители короткими пушечными залпами или очередями энергетических пулеметов не позволяли Артуру пойти на набор высоты, не позволяли покинуть это проклятое речное русло, которое сейчас не давало ему возможности спастись.
   Движением руки Артур переключил один из сканеров, на демонстрацию впереди лежащей местности с верхней точки, и тут же от злости, охватившей его, хлопнул ладонью по передней панели приборов. Теперь ему стало понятно, куда враг его загоняет. Да, именно загоняет, не давая оторваться от речного русла. В пяти километрах от этой точки находился водопад, его любимая горная речка стремительно несла свои воды к перепаду, с которого и срывалась, резко падая вниз, примерно, на сто - сто пятьдесят метров. Подлетев к этому водопаду, у Артура останется только единственная возможность, чтобы не разбиться о скалу, пойти в ничем не прикрытый набор высоты. Тем самым в течение семи секунд его истребитель окажется на виду всех четырех истребителей противника. В этот момент, наверняка, среди них найдется один пилот, который поразит его истребитель, если не все четверо!
   Тогда сама собой в голове Артура родилась очень простая идея!
   Он притворился, что через секунду атакует ведущего первой пары вражеских истребителей, который, вероятнее всего, был и командиром всего этого вражеского звена. По крайней мере, только-только он шевельнул носом своего истребителя, как этот ведущий пары внезапно покинул свое место в строю вражеских истребителей, чтобы самому с верхней задней полусферы атаковать истребитель Артура. Здесь Артур попросту сбросил горизонтальную скорость, в результате атакующий вражеский истребитель появился в прицеле его истребителя. Сделав три выстрела из бортового энергомета, Артур, не ожидая, результатов этих выстрелов, резко взял ручку штурвала на себя, небо над его головой оказалось неприкрытым, там сейчас никого не было. Резкой свечой Артур достиг высоты в десять тысяч метров, сделал короткую площадку, чтобы лучше осмотреться.
   На его маневр успел отреагировать только один из вражеских истребителей, но и он безбожно отстал. Сейчас этот истребитель болтался на высоте в семь тысяч, два других истребителя были на высоте в шесть тысяч метров, а четвертого вражеского истребителя попросту нигде не было видно.
   Артур потянулся к своему коммуникатору, закрепленному в гнезде передней панели, он хотел перезвонить отцу, чтобы посоветоваться, что же ему делать дальше. Но в этот момент один из бортовых сканеров просигналил о том, что его истребитель прощупывает вражеский локатор. Тогда Артур решил, с отцом переговорить несколько позже, а сейчас по добру по здорову убираться из этого места. Он начал разгон истребителя в горизонтальной плоскости!
   В какой-то момент за бортом истребителя послышался резкий хлопок, и он исчез из поля зрения, как пилотов кириан, так и сканеров ближнего и дальнего обнаружения!

4

   Звонок Артура для меня оказался полностью неожиданным. Он раздался в тот момент, когда я в очередной раз в пух и прах разносил своего нового адъютанта Сашку Хлыща. Этот "козел" в образе кирианина в только что построенном особняке детскую комнату Артура превратил в некое непонятное помещение с рющечками, подушечками, резиновыми мячиками, обручами для хула-хупа и гимнастическими брусьями для трехлетних детей. Я не мог себе представить Артура, чем-то занимающегося или играющим в такой детской комнате.
   До этого мы прошли, чуть ли не все помещения, только построенного особняка, там было все в порядке, так как меня заранее проинформировали о том, чтобы я не лез бы не в свое дело! Принцесса Лиана, каждый день разговаривая по коммуникатору с бригадиром гномов строителей, с ним оговаривала, как должны выглядеть наша прихожая, гостиная для приема гостей, наша спальня. Дня два тому назад она специально мне перезвонила и сказала:
   - Дорогой, почему бы не заняться оформлением детской комнаты для Артура. У меня попросту руки до этого не доходят. Да и к тому же вы единственные мужчины в моей семье, иногда мне, кажется, что вы лучше понимаете друг друга, чем я вас! Поэтому я иногда молчу, не вмешиваюсь в ваше общение! Так что, дорогой, займись оформлением детской комнаты Артура. Только не забудь, ее мне показать, прежде чем ее увидит Артурчик!
   Эти слова принцессы и по настоящую пору звучали в моей голове!
   Поэтому вы можете себе представить, как я озверел, когда, перейдя порог детской комнаты Артура, увидел, во что ее превратил полковник Хлыщ! Я совсем уж собрался трепать Сашку за его кудри, чтобы вытрясти всю солому из его головы. Ведь, перед этим я ему говорил, чтобы он хорошенько думал, с кем-либо посоветовался, прежде чем красить комнату в эти безобразные, аляповатые цвета. Завтра прилетала Лиана с детьми, и особняк к этому их прилету он должен был полностью готов, а у нас из-за Сашкиной халатности уже не было времени на какую-либо перестройку. Да и бригада гномов строителей вчера отвалила на строительство другого объекта после хорошей попойки, устроенной в их честь.
   Только я собрался своими кулаками наставить на путь истинный этого пройдоху и мошенника, как позвонил Артур
   Сын почему-то говорил тихим и осторожным голосом, никогда раньше он со мной так не разговаривал. К тому же я не сразу сообразил, что именно он мне хотел сказать, так как в этот момент полковник Герцег тоже оказался на этой же телефонной линии. У моего ангела хранителя последнее время появилась дурная привычка подслушивать все мои разговоры, нахально утверждая при этом, что он вынужден это делать только лишь подолгу своей службы. Так вот Герцег первым догадался о том, почему Артур говорит так тихо и осторожно, потому что какая-то опасность угрожает его жизни. Гном тут же запеленговал его местонахождение, знаками руки он дал мне понять, чтобы я посоветовал Артуру быстрее покинуть место, где он сейчас находился.
   Разумеется, прошло несколько секунд, прежде чем я окончательно разобрался в том, что конкретно Герцег хотел мне внушить этими своими махами рук. В тот же момент я никак не мог понять, почему Лиана и Императрисса не отвечают на звонки Артура, да и почему сам Артур оказался за пределами тщательно охраняемой имперской резиденции. Пришлось Герцегу немного на меня накричать, одновременно на дисплее своего минисканера показать, что к тому месту, где сейчас находился мой сын, направляются несколько точек вражеских истребителей. Только тогда я начал громко кричать Артуру, чтобы он быстрее покинул бы то место, где сейчас находился. Именно в этот момент прервалась связь с моим сыном, я так никогда и не узнал, услышал ли он меня или нет?!
   На минисканере Герцега было хорошо видно, как в той зоне, где находился сын, внезапно появилась новая отметка на экране. По манере взлета и маневров, выполненных новым истребителем, не трудно было догадаться о том, что это был мой космический истребитель. Вероятно, Артур именно на нем полетел на свою рыбалку, на нем же он сейчас пытался оторваться от преследования вражеских истребителей.
   Истребитель Артура был атакован двумя парами вражеских истребителей. Своими глазами я наблюдал на экране минисканера, как Артур, видимо, совершено не ожидал атаки с верхней задней полусферы, начал разгоняться, пытаясь уйти из-под этой атаки. В какой-то момент этого набора скорости, силуэт его истребителя вдруг мигнул на экране дисплея минисканера, а затем вообще исчез. Вражеские истребители долго рыскали по зоне, пытаясь разыскать исчезнувшие с экрана локатора машины своего ведущего и вражеского пилота, но затем и они покинули эту зону!
   Все это время Сашка Хлыщ находился неподалеку, он сумел-таки выхватить главное из случайно услышанных моих слов моих разговоров с Артуром и Герцегом. Эта бестия мгновенно сообразила, что произошло что-то не очень хорошее в имперской резиденции с моим сыном. Поэтому полковник адъютант, недолго раздумывая, приказал находившимся поблизости офицерам охраны срочно связаться с имперской резиденцией.
   Через минуту мы уже знали, что резиденция молчит, на вызовы по радио, оптико-волоконным, спутниковым и телекоммуникационным каналам не отвечает. Последний раз наш дежурный офицер по радиоканалу разговаривал с командиром бригады охраны резиденции четыре часа назад, из того разговора было понятно, что там все в порядке. Правда, командир бригады упомянул, что молодой наследный принц без разрешения на то своей матери рано утром удрал на рыбалку. Специальное подразделение охраны было поднято по тревоге, в течение пары минут оно готово вылететь на горную речку, чтобы оттуда забрать парня, если возникнет угроза его жизни. Дежурный офицер о своем разговоре с начальником охраны имперской резиденции сделал соответствующую запись в журнал дежурств, с того времени из резиденции не поступало каких-либо сообщений, никто не выходил на связь.
   Я почувствовал, как нечто холодное, змеиное стало охватывать мое сердце, оно стало реже биться, пульс падал с каждой минутой. Я видел, как открывался и закрывался рот, почти скрытый под густой и длинной бородой, гнома Герцега, но не слышал звука его голоса. Я не заметил, когда и как перестал слышать людей, по всей видимости, произошло это совершенно неожиданно. Глухота, принесшая полную для меня тишину, обрушилась незаметно, исподволь, начисто отрезав меня от реального мира людей. Но боль в сердце оказалась настолько сильной и всепоглощающей, что, борясь с ней, я уже не обращал внимания на окружившую меня глухоту и тишину.
   Лиана, Ланочка, Императрисса, что с вами могло произойти, почему резиденция молчит? Сердце сильно сжалось, оно пульсировало медленно, тяжело, продолжая замедлять свою частоту. Сердечная боль все усиливалась и усиливалась, разливалась по всему телу, захватила легкие. Широко открытым ртом я пытался вдохнуть в себя как можно больше воздуха, в легких практически не было кислорода, дышать было нечем.
   Все мои попытки уйти от сердечной боли, оставались напрасными, воздуха не хватало, дышать было нечем, в голове возник сильный шум, колени начали подгибаться, и я начал медленно начал валиться на пол. В этот момент я получил две хлесткие пощечины, чья мощная рука жестко прошлась по моим щекам, мне даже показалось, что от силы и мощи этих ударов зашатались зубы в моем рту.
   Сердечная боль прекратилась и моментально исчезла, а на смену ей появились гнев и ярость. Какая же эта сволочь решилась ударить по больному месту, бить так сильно и коварно по лицу, чего я никогда не позволял даже любимым подругам и близким родственникам. Очумелым взглядом я осмотрел окружающих меня друзей и приятелей, все лица которых выражали бесконечное беспокойство и тревогу за мое состояние здоровья. Они не понимали, что сейчас происходило со мной. Они хорошо видели только, что я уже терял сознание и готов был свалиться в обморок, поэтому среди них нашлась "добрая душа", которая помогла мне избежать обморочного состояния. Правда, немного не рассчитала силу этих дурацких пощечин, из-за чего пара зубов в моем рту явственно зашатались.
   Крепко сжав ладонь в кулак, я уж совсем собрался расквитаться со своим доброхотом, полковником адъютантом Александром Хлыщом, но в последнюю секунду раздумал. Резко повернувшись к нему спиной, я зашагал в Герцегу, который высовывался из десантного отделения десантного глайдера и призывно махал мне рукой.
   Реальность произошедшего в резиденции превзошла все наши ожидания!
   Имперской резиденции больше не существовало, на ее месте была одна только огромная воронка, уходившая в землю на тридцать метров и с пологими откосами, превратившимися в стекла. Дно воронки было скрыто двухметровым слоем воды, от которой шел сильный радиационный фон. На краю воронки из-за этого сильного фона радиоактивности можно было находиться всего несколько минут. Поэтому мы расположились несколько в стороне от нее, ожидая доставки специальных антирадиационных скафандров, чтобы тщательно обследовать дно воронки. Но уже и сейчас нам было ясно, что и там едва ли мы обнаружим что-либо существенное.
   Я отошел чуть в сторону от сопровождающих меня кириан, хмуро посматривал на проплывающие в небе облака и на все эту непонятную хмарь, окружающую эту местность, где раньше слышались голоса моих детей, жены и тещи, курил одну пахитоску за другой. На душе было гадко и тошно, стало понятно, что этой резиденции больше не существует, курение же создавало иллюзию какой-то активности. В принципе, я не любил курить или курящих людей, хотя запах хорошего табака иногда мне нравился, поэтому, отобрав пачку пахитосок у Хлыща, я курил не переставая, стараясь хоть на мгновение забыться от этой реальности.
   Мы прибыли на это место на десантном космическом боте ТТ22 около четырех часов назад. С тех пор четыре десятка гномов десантников оползали все вокруг, пытаясь отыскать хоть одну живую душу, хоть одно уцелевшее строение, но все было напрасным. Имперской резиденции попросту больше не существовал, она была уничтожена одним ударом, причем не атомной бомбардировкой, а применением неизвестного нам энергетического оружия с высокой, но ограниченной радиацией. Сейчас можно сказать, что этот вид энергетического оружия нам был пока не известен. Ведь при применении атомной бомбы происходил сильный взрыв и беспорядочный разброс энергии, в результате которого нарушалась экология окружающей среды в радиусе пяти километров от эпицентра взрыва, происходили крупные разрушения с крупными жертвами.
   В нашем же случае взрыв носил весьма ограниченный характер, его зона распространения была ограничена воронкой-кратером со стекловидным откосом, а радиоактивной была только вода на дне воронки. Но резиденция и людей, проживавших и работавших там - моей семьи, Императриссы, прислуги и батальона охраны, больше не было, они были стерты с лица земли.
   Как только глайдеры приземлились, полковник Герцег тут же разослал своих гномов десантников по всем направлениям, в поисках, оставшихся в живых кириан или возможных свидетелей произошедших здесь событий. С того момента прошло немало времени, но на штабную рацию пока еще не поступило ни одного сообщения с положительным результатом поиска. С поисковыми группами поддерживалась обычная радиоперекличка, командиры партий сообщали о своем местонахождении и последующих передвижениях. Но вот пришло сообщение от одной из поисковых партий, в котором говорилось о том, что она подошла к деревне, где сохранилось население. Мы все чуть не сошли с ума, ожидая очередного сообщения от этой группы.
   Мы не верили своим ушам, когда командир поисковой группы сообщил, что деревенские жители живы и здоровы. Далее он говорил о том, что эти деревенские ничего не знают о произошедшем в двадцати пяти километрах от их деревни событии, они ничего не видели и ничего слышали. Не слышали взрывов, не видели пламени пожарищ, не слышали и не видели передвижений войсковых подразделений, самолетов в небе над деревней. Это сообщение гнома лейтенанта было неожиданным, но его голос продолжал звучать, а передаваемая информация была убедительной и достоверной, ведь такое количество людей, деревенских жителей не могли так притворяться и лгать.
   Вскоре аналогичные информации поступили и от остальных поисковых групп, передвижение которых было построено таким образом, чтобы их поиск начинался от воронки-кратера и завершался в населенных пунктах, расположенных вокруг резиденции. Многие местные жители даже и не знали, что вблизи их родных пенат располагалась имперская резиденция. Вчерашний день оставался обычным рабочим днем для большинства из них, одни работали в поле, другие по хозяйству в доме или на дворе, никто из них не слышал взрывов, не видел всполохов пожарищ или каких-либо других происшествий.
   Правда, пара местных охотников, совершенно случайно подвернувшаяся одной нашей поисковой партии, рассказала о том, что недалеко в горах они видели две пары самолетов, которые недолго кружили невысоко в небе над одной речушкой в горах. Покружив над этим местом, они вскоре исчезли в неизвестном направлении. К большому сожалению, эти местные парни практически никогда не покидали своей деревни и мало чего видели в своей жизни. Они, разумеется, не смогли опознать тип этих самолетов. И когда Герцег на дисплее своего коммуникатора показал им силуэты всех самолетов ВВС Империи, охотники не смогли идентифицировать увиденные ими самолеты.
   Но благодаря информации охотников, гномы Герцега быстро разыскали речушку в горах, над которой кружили эти неизвестные летающие объекты. В этом месте мы обнаружили обломки самолета, общая конструкция которого ничем не напоминала силуэты военных и пассажирских самолетов империи. Положение обломков этого самолета говорило о том, что его, вероятно, сбили, но в нашей группе не было авиаспециалистов, которые могли бы точно определить, как этот самолет был сбит, какое оружие для этого использовалось, и что он вообще собой представляет.
   На мой взгляд, характер повреждений свидетельствовал, что это самолет разбился от удара об землю, но тогда получалось, что пилот этого самолета был неким камикадзе, который таким нестандартным образом решил свести счеты с жизнью. К тому же он бесследно исчез из кокона пилотской кабины, в ней мы, как ни старались, так и не обнаружили ни единой капли кирианской крови. Но такого просто не могло быть по жизни, эта машина столкнулась с землей, она упала на землю с большой высоты, что в обязательном порядке должно было бы сказаться на физическом состоянии ее пилота, он должен бы быть смертельно травмирован. Но кокон и кабина пилота этого разбившегося самолета была вычищена на совесть, ни пылинки, ни грана грязи в них не было, мы никак не могли в этом чистилище пропустить пятна или кровоподтеки крови. Но Ничего этого не было, а пилот вражеской машины бесследно исчез, подобно волшебнику или колдуну, нырнувшим в магический портал.
   Нашли мы место приземления и стоянки моего космического истребителя. Я был прав, Артур часто пользовался моим подарком, иначе как я мог бы удержать этого живого мальца в обществе женщин в течение столь длительного времени. Если бы не возможность время от времени полетать на этом чуде современно технику, Артур давно бы, несмотря на все протесты матери и бабки, переехал бы ко мне в город и следовал бы за мной по пятам. А так он имел возможность развлечься, поучиться пилотированию этой сложной машины.
   Разумеется, ни космического истребителя, ни Артура нигде не было, одни только рыболовные снасти были беспорядочно разбросаны по берегу речушки.

5

   11-й имперский корпус в составе трех пехотных дивизий, 3-й, 112-й и 200-й, и трех танковых дивизий, 5-й, 12-й и 27-й, готовился к ведению боевых действий по очистке имперской провинции Шпени от войск маршала Игнасио Соланы. Командир корпуса, генерал-лейтенант Эдуард Сапфиров, стоял перед входом в здание, где размещался штаб корпуса, глазами провожая эскорт военных бронемашин.
   Штаб корпуса только что покинул главнокомандующий имперскими вооруженными силами, имперский маршал Герман Мольт.
   Он приезжал для участия в совещании, которое Сапфиров решил провести с командирами своего корпуса, перед началом боевых действий на территории провинции Шпени. Совещание проводилось с той целью, чтобы еще раз встретиться с командирами дивизий и других частей, которые вошли в 11-й корпус, еще раз выслушать из их уст о готовности к началу операции! В принципе, к этому все уже было готово, штаб корпуса и он сам, как командир корпуса, провел громадную подготовительную работу. На корпусные склады в основные места сосредоточения дивизий были доставлены тысячи и тысячи тонн боеприпасов, горюче-смазочных материалов, солдатских рационов, всего того, что было необходимо для успешного осуществления предстоящей операции.
   Когда из имперской ставки поступила срочная депеша, в которой генерал-лейтенант Сапфиров попросту уведомлялся о том, что главнокомандующий выехал в расположение его корпуса для участия в совещании, то он подумал, что догадался о причине такого высокого внимания к своему корпусу. Все дело заключалось в том, что совсем недавно в его состав была включена 27-я имперская танковая дивизия, которая не была танковой дивизией в истинном смысле понимания этого слова.
   Вместо привычных танков эта дивизия на своем вооружении имела панцирные дроиды, которые среди танкистов получили название "шагающие танки", Бронированные танковые корпус, размером с корпус среднего танка, были вынесены на высоту в три метра. Эта бронированная капля передвигалась не на танковых гусеницах, а на двух ходулях манипуляторах - ногах. Еще на заводских испытаниях были выяснены возможные плюсы и минусы такой танковой конструкции.
   Экипаж такого танка состоял из двух кирианинов, командира и стрелка-радиста. Он, находясь в этой капле высоко над землей, лучше и дальше видел, то есть имел гораздо лучший обзор, чем простой танковый экипаж. На тридцать процентов возросла скорость, благодаря этому шагающий танк меньше времени находился под артиллерийским огнем противника. Он быстрее шел на сближение с противником, да и сам непосредственный контакт с противником продолжался гораздо меньше времени! Но, к сожалению, его ходули манипуляторы, ноги, были весьма слабым местом. При прямом попадании снаряда или энергосгустка манипуляторы практически сразу же выходили из строя, тогда врагу оставалось только добить артиллерией упавший на землю шагающий танк. Но при любом движении шагающего танка противник должен был иметь настоящего артиллериста снайпером, чтобы суметь попасть и повредить ходули манипуляторы. К тому же запас энергии позволял этому шагающему танку за время боя совершать различные прыжки, каждый из которых мог быть от десяти до пятидесяти метров длиной. Так что попасть в такой шагающий танк для вражеских артиллеристов была настоящая проблема, ведь всем было хорошо известно, что прирожденные снайперы артиллеристы на свет рождаются очень редко!!
   Командир шагающего танка был одновременно его пилотом, он мог мысленно через посредство тактический шлемофон управлять своим шагающим танком, вести огонь из всего бортового оружия по противнику, поддерживать связь с командиром роты, батальона.
   Прибыв в штаб 11-го корпуса, имперский маршал Мольт в никакую 27-ю танковую дивизию так и не поехал. Он, особо не распространяясь о целях своего визита, занял кабинет командира корпуса, а затем вызвал к себе на ковер генерал-лейтенанта Эдуарда Сапфирова и генерал майора Бергмана Дробыша, начальника штаба корпус, устроил им головомойку.
   - Мне только что звонил, Регент, он меня прямо-таки облаял, когда в нашем разговоре речь зашла о твоем корпусе, генерал. Говорил, что корпус не готов к выполнению поставленной перед ним задачи, а я слишком добрый и порядочный кирианин. У меня под боком расплодилось много кириан, которые спят и видят хорошие сны, но не готовится к операции по освобождению имперской провинции Шпени от вражеских войск. Командование 11-го имперского корпуса именно этим и занимается вместо того, что оперативно работать с войсками! А этим войскам придется прорывать глубоко эшелонированную оборону противника!
   Генерал-лейтенант Сапфиров попытался разъяснить маршалу Мольту действительное положение дел с подготовкой этой операции. Маршал не просто выслушал объяснения командира корпуса, но и вместе с ним, а также вместе с начальником штаба его корпуса генералом майором Бергманом Дробышем прошелся по отдельным этапам операции. Все вместе они сидели в кабинете перед большой топографической картой провинции Шпени, изучая направления главного удара, а также рокадные дороги по которым должны были в случае необходимости перемещаться свежие подкрепления. Маршал Мольт посоветовал для прорыва вражеской обороны применить так называемый "огневой вал". Это когда артиллерия корпуса ведет организованный огонь по укреплениям и траншеям противника в течение сорока минут, делает небольшой перерыв, а затем снова возобновляет обстрел вражеских позиций. По мнению маршала, такая организация артподготовки позволяет в наибольшей степени, помимо разрушения фортификационных укреплений, нанести урон живой силе противника.
   Маршал Мольт затем приватно побеседовал с обоими генералами, пообещав им ордена и зания, если оборона противника будет прорвана за отлично проведенную операцию.
   Половина следующего дня ушла на артиллерийскую подготовку, а также на прорыв главной линии обороны противника. Войска демократов в провинции Шпени держали оборону тремя пехотными дивизиями, двумя десантными и четырьмя танковыми дивизиями. На главную линию обороны были выдвинуты две пехотных и одна десантная дивизия. Десантная дивизия попала под артподготовку, она была практически полностью перемолота мощной артиллерийской подготовкой 11-го имперского корпуса. Вражеская пехота с трудом, но все же удержала второй и третий пояса обороны.
   Наступающие пехотные дивизии 11-го корпуса, преодолев первую линию вражеской обороны, своими авангардными частями уткнулись во вторую линию обороны, которую обороняли две вражеские пехотные дивизии и закопанные в землю танки двух танковых дивизий. Закопанные в землю танки противник использовал в качестве долговременных укрепленных точек, мощных очагов сопротивления, в случае прорыва дивизий 11-го корпуса.
   Тогда генерал-лейтенант Сапфиров и отдал приказ на участке одного из полков 112-й имперской пехотной дивизии о вводе в бой одного дивизиона 27-й танковой дивизии с целью окончательного прорыва обороны и уничтожения танковых дивизий противника.
   Капитан Юрий Телемах с раннего детства любил танки, прочитал все электронные книги о танках, в шестнадцать лет он знал о них все, что мог узнать кирианин его возраста. Когда он сдавал экзамены в танковое училище, то своих будущих преподавателей и инструкторов удивил своим искусством вождения танка. Его приняли в танковое училище, которое он окончил с отличием через два года. Но случилось так, что он в обычную танковую часть так и не попал. Лейтенант Телемах, как круглый отличник, был распределен для продолжения службы в танковых войсках, но в секретном дивизионе, о существовании которого в Кирианской империи мало кто знал. Там он начал осваивать совершенно новый вид танков, - шагающие танки, и со временем премного в этом преуспел!
   Четыре "Изюбря" покинули свои позиции и неторопливой походкой, поскрипывая, поскрежевая броней и металлическими соединениями, отправились к линии фронта, где слышалась канонада. Вид "Изюбрей" был настолько необычным, непривычным, что встречавшиеся им по дороге к фронту отдельные подразделения имперской пехоты едва не разбегались в стороны при их появлении. Но вскоре шагающие танки появились там, где их с нетерпением ждали. Встречавших их полковник, чей пехотный полк готовился к атаке на вражеские позиции, первые минуты заикался от изумления, когда догадался, что его парни пойдут вслед за этими шагающими танками на закопанные в земле вражеские танки.
   Командир дивизиона шагающих танков майор Шопрот быстро договорился с полковником Минутка о полосе движения каждого в отдельности шагающего танка и следующего за ним батальона имперской пехоты. Юрий познакомился с командиром батальона, который должен был поддерживать его прорыв вражеской обороны. Он совершенно не удивился красоте той девушке, которая крепко, почти по-мужски, пожала его руку и представилась, как майор Ярая, командир батальона. Они быстро нашли общий язык, договорились о пути следования до вражеских позиций и о том месте, по которому и нанесут удар по противнику. Только Юрий Телемах командира батальона попросил о небольшом одолжении:
   - Госпожа майор, вы скрытно со своим батальоном добирается до этой точки! - На карте он показал точку, которая находилась в пятистах метрах от передовой линии. - Там ты подаешь мне сигнал о том, что батальон вышел на эту точку. После чего я иду на сближение с вражескими позициями, вступаю в бой с передовыми частями, рву их оборону, о чем тут же тебя информирую. В тот момент, когда я буду уходить все глубже и глубже в оборону противника, уничтожая закопанные танки и живую силу противника, твой батальон будет захватывать вражеские траншеи, очищая их от живой силы противника.
   Когда батальон сосредоточился в точке, указанной капитаном Телемахом, то майор Ярая по связному каналу своего тактшлема вышла с ним на связь, подтвердив свое местонахождение, в ответ, услышав короткое:
   - Жди, майор! Сейчас снова увидимся!
   Вскоре послышался какой-то странный звук, словно по лесу бежал великан, не разбирая дороги, ломая деревья на своем пути! Не успела майор поинтересоваться у своих разведчиков, что это за шум, как мимо нее проскакал шагающий танк капитана Телемаха. Его "Изюбрь" не шел, аккуратно обходя большие деревья, а большими и малыми прыжками несся по лесосеке, подобно зайцу, старающемуся оторваться от преследования лисы. Он так быстро бежал, время от времени совершая прыжок, что уже на следующем прыжке, находясь в высшей его точке, открыл огонь из крупнокалиберного энергомета по позициям противника. Первые десять энергосгустков точно накрыли участок с вражескими окопами, они рвались и непосредственно в окопах, унося жизни десятков вражеских солдат, и на брустверах этих окопов и траншей. Над вражескими позициями поднялись клубы дыма, от загоревшихся БМП и БТРов, а также громадное пылевое облако, поднятое разрывами энергосгустков.
   Майор Ярая в бинокль наблюдала за действиями шагающего, сейчас, по ее мнению, было бы вернее сказать, прыгающего танка капитана Юрия Телемаха. Именно в этот момент он и услышала:
   - Пора, майор, настало время твоего батальона!
   Батальон тремя ротными колоннами быстро приблизился к вражеским позициям, но их окопы и траншеи молчали, оттуда так и не послышалось ни одного выстрела. Имперские пехотинцы прямо с брустверов прыгали в эти окопы и траншеи, полноводными ручьями растекались влево и вправо. Майор из наплечного кармашка достала рацию, соединилась с командиром полка полковником Павлом Минутка и коротко доложила:
   - Господин полковник, третий батальон без потерь занял первые три линии передовых окопов и траншей противника, его сопротивление полностью подавлено. Через минуту начнем углубляться во вражескую оборону.
   Тем временем, не сбавляя скорости своего движения, шагающий танк капитана Телемаха миновал последнюю линию обороны, которую обороняла вражеская пехота. Эта пехота, так и не выдержав прицельного огня танкового энергомета, бежала, бросив в траншеях все свое тяжелое вооружение. Впереди перед танкистами лежали два километра, второго пояса вражеской обороны, до упора насыщенный закопанными танками.
   Ни на секунды не задумываясь, Юрий открыл огонь из энергомета по четырем средним танкам "ЛеоИс", который внезапно появились из-за металлического забора, с хода открыв огонь по его танку. Вражеские снаряды пролетели практически в нескольких миллиметрах от корпуса его танка. Ответным огнем Телемах четыре энергосгустка положил прямо перед гусеницы двух вырвавшихся вперед вражеских танков, этими энергосгустками Юрию удалось приостановить их выдвижение вперед. Последующей очередью энергомета он поджог один, а второму танку взрывом энергосгустка сорвал орудийную башню. Два неповрежденных вражеских танка дали задний ход и снова скрылись за металлическим забором.
   Юрий Телемах понимал, что за этим забором могли скрываться и другие танки противника, но, если последовать за отступившими вражескими танками, то, наверняка, можно было нарваться на их прицельный встречный огонь. Немного подумав, внимательно осмотрев местность, шагающий танк капитана Телемаха выполнил маневр, который никогда не смогли бы выполнить обычные танки. "Изюбрь" с цифрой три на спине подошел к этому металлическому забору, через его верх посмотрел на то, что происходило за забором. Энергомет шагающего танка после этого минуты три вел выборочный огонь по танкам, скрывавшимися за этим металлическим забором. Вскоре в небо потянулись семь клубов черного дыма, в поле за забором горело семь вражеских танков!
   Майор Ярая услышала голос капитана Телемаха, который вызывал ее по радиоканалу.
   - Майор, где ты? Мне нужна твоя помощь и поддержка бойцов твоего батальона, чтобы и дальше прорывать второй пояс вражеской обороны!
   - Скоро будем с тобой, капитан. Не волнуйся!
   Это была настоящая и тяжелая совместна работа танкистов и пехотинцев, тяжелая артиллерия попросту не за ними, так как не успевала менять свои позиции. Только малокалиберные полковые пушки умудрились повсюду сопровождать имперскую пехоту и шагающий танк. "Изюбрь" капитана Телемаха возглавлял пехотинцев, он совершал немыслимое, огнем своего бортового оружия, прокладывая путь пехоте. Его корпус то поднимался на высоту, поливая огнем пехоту и вражеские танки, то совсем ложился на землю, ее рельефом прикрываясь от вражеского артиллеристского огня. Этот танк на вооружении имел противотанковые ракеты, но в ограниченном количестве, поэтому в основном экипаж этого танка пользовался энергометами, которые оказались превосходным противотанковым оружием! Батальон майора Ярая и шагающий танк капитана Телемаха упорно пробивались вперед, оставляя за собой трупы вражеских пехотинцев и множество горящих и сожженные танков противника!
   Ни майор, ни капитан не знали о том, их никто не собирался об этом информировать, что за их спинами сосредоточилась 200-я имперская пехотная дивизия и 12-я имперская танковая дивизия. Вскоре они по приказу командира корпуса генерал-лейтенанта Сапфирова вошли в тот узкий прорыв вражеской обороны, проделанный батальоном и шагающим танком, превращая его в настоящий прорыв имперских сил на стратегический простор. Через три дня имперцам сдалась вражеская пехотная и десантная дивизии, вражеские танковые дивизии были вытеснены за пределы имперской провинции Шпени, а сама провинция полностью перешла в руки войск Германа Мольта!
   Это было первое крупное сражение гражданской войны, безусловно выигранное имперцами. Таким образом, были спасены честь и достоинство имперского маршала Германа Мольта!

Глава 18

1

   В Эдвардс поисковая группа возвратилась далеко за полночь. Разумеется, в резиденции, или вернее было бы сказать на месте резиденции, осталось немало специалистов, криминалистов, которые продолжили свою работу по выяснению обстоятельств того, что же там произошло? Поиски Лианы, Артура, Ланы и Императриссы пока окончились безрезультатно! Единственное, я знал, что Артура не было в резиденции, когда нее напал пока неведомый нам враг! Мы, пока находились на месте, так до конца не разобрались в том, что же произошло в этой секретной резиденции, что за взрыв ее уничтожил? Из-за всего этого я чувствовал себя проклятым человеком, так как в нужную минуту не защитил своих близких родственников. Я не оказался рядом с ними в тот момент, когда враг обрушился на них, погубил их души!
   Во время перелета в Эдвардс со мной связался Филипп. Мы долго разговаривали, в ходе этого разговора я хорошо понимал, что и у Филиппа не было информации о том, что же могло произойти с моей Лианой, детьми и Императриссой в той резиденции. В заключение разговора я ему предложил:
   - Филипп, в свое время некий господин Марбль, личный советник сэра Роберта, Магистра клана Ястребов, в одном из разговоров намекнул мне о том, чтобы я больше внимания уделял бы своим родственникам. Из этих его слов можно было бы предположить, что этот господин знал или, по крайней мере, слышал о готовящейся акции спецподразделениями Ястребов в отношении Лианы и детей! Я также полагаю Филипп, что твоя служба безопасности, наверняка, имеет агентурную сеть, работающую в клане Ястребов. Поэтому хочу тебя, Филипп, попросить о неком одолжении, этим своим агентам прикажи захватить господина Марбля, а затем допросить его с пристрастием по обстоятельствам произошедшего в имперской резиденции!
   Филипп замолчал, я же чувствовал, как ему не хотелось трогать свою агентуру в клане Ястребов. Слишком много сил, финансовых средств его ИСБ потратила на внедрение двух кириан в ближнее окружение сэра Роберта.
   - Я не обещаю, Барк, что смогу этого сделать! Но приложу все свои возможности, чтобы, так или иначе, переговорить с господином Марблем по этому вопросу. Только на подготовку этой операции мне потребуется время. Поэтому, принц, меня не торопи с осуществлением этой операции. Как только какая-либо информация окажется в моих руках, то ты ее немедленно получишь! Хочу тебя также заверить в том, что в самое ближайшее время ИСБ предпримет и осуществит серию операций, которые в той или иной степени затронут высший генералитет Демократической республики.
   - Хорошо, спасибо! Я очень надеюсь на тебя, Филипп!
   - Перед тем, как распрощаться, хочу тебе, принц Барк, задать один вопрос, когда мы займемся Мата Хари?
   - Может быть, завтра или послезавтра!
   Грустный и печальный Сашка Хлыщ встречал нас на крыльце, проходя мимо его, я коротко бросил:
   - Есть ли у тебя хорошие виски? Принеси их мне в кабинет!
   Не раздеваясь в прихожей, в шинели прошел в свой кабинет, который пока не был еще мною обжит, он еще не стал моим привычным местом работы. Когда я шел в кабинет, расположенный на первом этаже, то помещения в особняке все еще попахивали свежей краской, под сапогами в иных местах поскрипывал пол. В разных помещениях особняка я то и дело наталкивался на стулья, кресла и столы, к расстановке которых пока еще не привык. Войдя в кабинет, я сразу же направился к окну, нажатием кнопки на пульте опустил стекла, в кабинет тут же хлынула стылая прохлада вечера, запахи со двора.
   Гномы строители не поленились, завершив строительство особняка, они, по просьбе Лианы, обустроили и наш двор. Понавезли деревья из леса, посадили их таким образом, что теперь по вечерам мы могли бродить аллеям и лесным дорожкам. Один участок гномы отвели саду, там в обилии росли яблони, груши, садовые ягодные кустарники.
   За спиной послышался звук шагов, это Сашка Хлыщ принес два бокала с янтарной жидкостью. Не оборачиваясь, я произнес:
   - Я ж просил тебя принести мне бутылку хорошего виски и один бокал!
   - Извини, мин херц, я ошибся!
   Через секунду у меня за спиной послышались такое хорошо знакомое бульканье, это Хлыщ, чтобы облегчить себе задачу, на месте приканчивал ценную выпивку. Вскоре за моей спиной послышался звук торопливых шагов, этой мой адъютант поспешил на кухню уже за моей выпивкой.
   Мои нервы были на пределе, на грани срыва, я просто не знал, что мне теперь делать, как жить дальше?! Если согласиться с тем, что Лиана и мои дети погибли, то я терял опору и цель своей жизни, вся эта катавасия борьбы за императорский скипетр для меня теряла всякий смысл!
   Я отошел от раскрытого окна и, не снимая шинели и сапог, сел в кресло. Дверь кабинета приоткрылась, показалась гномья борода, которая тут исчезла и дверь со скрипом прикрылась. Не помню о чем, но я, видимо, глубоко задумался и не заметил, как объявился Хлыщ, который был в пух и прах пьян, но аккуратно разливал виски в два бокала, хотя на столе передо мной должен был стоять только один бокал.
   Я поднял свой бокал, а адъютант Хлыщ - свой, чтобы почтить память моих родственников! Оба бокала были Хлыщом высокопрофессионально наполнены до краев, если твоя рука чуть дрогнет, то виски из бокала обязательно прольются. К тому же я не знал, который из бокалов был настоящим, а который - создан моим воображением. Должен был признать, что в наших руках бокалы с виски не дрожали, опустошил его я действуя в унисон со своим адъютантом. Когда мой бокал опустел, я почувствовал, как струйка тепла сначала попала в желудок, а затем тепло стало распространяться по жилам по всему телу. Сашка гордо стоял передо мной и с глубоким удовлетворением наглаживал свой втянутый живот, по всей видимости, тепло виски стало охватывать его тело.
   Не сговариваясь, мы, то есть Сашка, разлили остаток бутылки по бокалам. На этот раз они оказались наполненными всего на три четверти объема. Сашка разочарованно чмокнул губами, просчитался гаденыш, а то всегда орал, что у него не руки, а контрольно-измерительные инструменты. Сашка тут же поймал мой взгляд, чему-то нагло ухмыльнулся, громко проорал в сторону двери:
   - Эй, давай, неси, а то у нас кончилось!
   Дверь моментально открылась, перед нами появился другой полковник, да еще к тому же гном. Герцег стоял в проеме дверей, в каждой руке у него было по большой бутылке виски. В отличие от Сашки Хлыща, мой интеллигентный гном никогда не пил, спиртное не признавал, таким его воспитали родители! Поэтому полковник Герцег стоял в дверях, так как он попросту не знал, что ему дальше делать с этими бутылками.
   Мой же адъютант, эдакий мерзавец, уже сидел за моим столом, он явно собрался поизгаляться над бедным гномом полковником. Сашка даже раскрыл свой рот, чтобы отдать команду полковнику, но случайно заметив мой взгляд, он торопливо вскочил на ноги, вытянулся в струнку и козырнул мне. Затем он рысью подбежал к Герцегу, забрал у него из рук одну бутылку, с ней стремглав вернувшись к столу, на котором стояли два наших бокала. Наполнив оба бокала согласно норме, то есть до краев, Сашка ради одобрения взглянул на меня, а затем виски начал наполнять третий бокал, который к этому времени появился на этом же столе.
   Весь вечер я находился в состоянии прострации, пил, но не пьянел, наблюдал за поведением близких, но не родных, ко мне кириан. Те же вовсю старались, думая, что литрами выпитого вместе виски они тем самым отвлекают меня от горестных мыслей. Особенно старался Хлыщ, он все же устроился в мое кресло, но на этот раз потому, что стоять уже был не в состоянии! Он говорил и говорил, уже никого не слушая, но даже находясь в таком опьянении он немного соображал, так как говорил о том, что мы им за все отомстим! Он не видел, не встречался с Лианой, но очень часто выполнял ее различные просьбы. Она мне однажды призналась, что, если бы Хлыщ не был мужчиной, а был бы женщиной, то он был бы ее подругой.
   К этому времени мой добрый и умный полковник Герцег спал на диване в дальнем углу кабинета, его хватило всего на три бокала виски. После третьего бокала мой гном полез целоваться с Хлыщом, причем у них эти поцелуи неплохо получались. Видимо, все же Хлыщу стоило бы родиться женщиной, а не мужчиной. Меня поразила та тоска, которая звучала в словах гнома, моего ангела-хранителя, когда он вспоминал о Лиане и Императриссе, о Лане и Артуре! К слову сказать, Герцег до сих пор не верил тому, что все эти близкие мне и ему кириане погибли!
   От горя он так напился, что к нам приходил целый взвод гномов, которые хотели его забрать, чтобы о нем позаботиться. Под обстрелом со стороны Сашки, тот бросал в гномов пустые бутылки и бокалы, они выволокли недвижное тело своего командира из моего кабинета.
   Но, слава богу, гномы охранники вовремя успели спасти своего друга командира! Забрав его, тем самым они лишили возможности Сашку насильно заливать в гнома этот увеселительный напиток.
   Сашка же Хлыщ разошелся не на шутку, едва ли не каждые полчаса он поднимал полный бокал виски, чтобы почтить память Лианы... Императриссы... или Ланочки, а к нему все подходили и подходили кириане, которые просто с ним чокались, выпивали свое виски, кланялись в мою сторону и покидали кабинет. Среди этих кириан был майор Черемшан, генералы Валдис, Резников, Мольт с какими-то совершенно юными капитанами! Пришли все мои друзья и соратники, не было только Поли Ньювумен, имперского министра внутренних дел. Мои друзья задерживались, собирались вокруг меня.
   Хочу сказать, что, даже будучи в стельку пьяным, я от своих друзей получал уверенность в том, что мне нельзя вечно предаваться своему горю, что теперь моя жизнь пополнилась новыми обязательствами, я должен был любой ценой отомстить за смерть Лиану, Лану и Императриссы! Иными словами, во время этой неконтролируемой пьянки, развязанной Сашкой Хлыщом, во мне проснулось понимание того, что моя жизнь продолжается, что я должен предпринять громадные усилия для того, чтобы ее надо достойно прожить!
   Вскоре в кабинете набилось столько народа, что яблоку негде было упасть!
   Все эти кириане мало разговаривали, в основном слушали Сашку и посматривали в мою сторону. Сашка Хлыщ слегка растерялся, когда вдруг услышал, как слуга мне докладывал о том, что виски закончилось, за этот вечер мы выпили все бутылки виски, которые были заготовлены для празднования нашего новоселья в только что построенном особняке. С большим трудом мне удалось заставить свою правую руку сделать пару своеобразных пассов, перед Хлыщом вдруг сформировался целый ящик бутылок виски.
   Далее я не очень хорошо помню, что происходило в кабинете, потому что у меня закружилась голова, а мои мысли поплыли, закружились в медленном вальсе, а в моем сознании вдруг начало формироваться некое видение.
   Совершенно неожиданно передо мной крупным планом появилось лицо господина Марбль, персонального консультанта, главного политического советника сэра Роберта, Магистра клана Ястребов. Повторяю, я видел одно только его лицо, по выражению которого можно было бы судить, что этот кирианин был чем-то сильно расстроен и разочарован. Он с кем-то беседовал, но я не видел лица и не слышал голоса его визави, поэтому не мог догадаться о том, с кем же он беседует. Мне была хорошо видна артикуляцию его губ, первое время звука не было, но вскоре появился звук голоса господина Марбля.
   - Почему вы не послушались моего совета? Почему вы раньше времени отдали майору приказ на атаку этой резиденции. В результате там погибли невинные кириане, дети и женщины. Когда кирианский народ узнает о том, что именно мы, клан Ястребов, убили жену принца и их детей, жену императора, то он нас возненавидит! В последнее время мы совершаем уж слишком много ошибок в области политической и социальной жизни империи. К тому же вы еще более эту ситуацию усугубляете своими поспешными и ошибочными решениями, приказами. Вместо того, чтобы неспешными действиями укреплять свою власть в столице, вы практически без предварительной разведки пытаетесь залезть в имперскую глухомань, где большая часть населения нас попросту не понимает. И лезть туда нам совершенно нам совершенно не зачем, так как наш противник, император Иоанн является слабым по своему характеру руководителем империи, он попросту не способен на активные действия. Его зять, полковник Барк, умен, настойчив в достижении поставленной перед собой целью, но он никогда не сможет стать законным императором Кирианской империи! Полковник Барк навсегда останется принцем, мужем принцессы, единственной дочери императора Иоанна, даже если она и погибла. Но его сын, Артур, по праву династического наследия имеет все законные права для того, чтобы законно занять императорский трон. До совершеннолетия своего сына полковник Барк вправе быть Правящим Регентом Кирианской империи, то есть он может быть почти императором, но он никогда не станет полным императором.
   Голос и лицо господина Марбля растворилось в темноте, охватившее мое сознание. Я хорошо запомнил все то, о чем он говорил, теперь у меня снова появилась цель в жизни, найти Артура, сделать его монархом. Но прежде я должен найти и наказать предателей в своем окружении!

2

   - Ваше Величество, проснитесь! - Услышал я голос слуги, который занимался обслуживанием меня в спальне. - Звонит император Иоанн, он интересуется, сможете ли вы его принять для приватного разговора?
   С большим трудом я разлепил глаза, посмотрел на настольные часы, стоявшие на столике вблизи кровати. Они показывали десять часов утра.
   - Да, разумеется, только поинтересуйтесь, когда он будет? Мне нужно время для того, чтобы самого себя привести в порядок.
   Вскоре слуга снова стоял перед моей постелью и, склонив седую голову, сообщил:
   - Его Величество прибудет в одиннадцать часов! Не желаете ли вы, чтобы я приготовил вам горячую ванну?!
   -Делайте со мной все, что угодно, но к одиннадцати часам я должен начать снова соображать!
   В этот момент тихо скрипнула дверь, она открылась и тут же закрылась, перед моим взором появился полковник Герцег, если бы я хорошо не знал бы в лицо этого гнома, то сейчас бы его не узнал. Прежде всего, это была тень гнома, а не сам гном, от мертвенно бледного выражения его лица девушки, наверняка, сейчас бы упали бы в обморок.
   - Герцег, помоги мне добраться до ванной, а то я сам не дойду. Меня сильно шатает!
   Спальничий стоял, с белоснежным полотенцем в руках и с громадным выражением удивления и непонимания в глазах наблюдал за тем, как я и Герцег, крепко обнявшись, добирались до ванной комнаты. Нужно было сделать десять шагов, переступить порог и ты был бы в ванной комнате. На пятой минуте и с третьей попытки мы с Герцегом ввалились в ванную комнату, там поскользнулись и с криками ужаса оба свалились в ванную, которая больше напоминала маленький бассейн, вделанный в пол этой комнаты.
   Видимо, спальничий был опытным кирианином в таких делах, он призвал на помощь еще двух слуг, втроем они сумели справиться со мной и моим гномом, сумели нас качественно помыть. Через сорок минут я вместе со своим ангелом хранителем уже выходил из ванной комнаты начищенным и надраенным красавцем, впервые за долгое время был одет в отлично выглаженный мундир.
   Но самое главное, к этому времени я уже полностью соображал. прекрасно понимал, что происходит вокруг меня. Герцег тоже выглядел таким красавцем, что любо дорого было на него смотреть! Едва ли не одновременно на нас обоих напала такая черная тоска по не вовременно у шедшим родичам, что мне захотелось завыть волком, полезть по стене, царапая ногтями обои. Но в этот момент я вспомнил о том, что должен был бы сделать во имя покинувшей меня Лианы и Ланочки. Я вспомнил слова Императрисса, которые она сказала мне в нашу последнюю с ней встречу.
   - Отомсти им за наши страдания!
   Я сжал руки в кулаки, всей силой воли загнал эту тоску в дальний угол души. В этом момент я вместе с Герцегом прошел в гостиную, где мы стали ожидать прибытия императора Иоанна.
   Прежде чем он появился, в моем распоряжении было несколько свободных минут для того, чтобы продумать свое поведение с отцом супруги, принцессы Лианы. В принципе, Иоанн был неплохим стариком, он был хорошим отцом своей дочери, по настоящему любил супругу, Императриссу, был отличным дедом моим детям, Артуру и Ланы. Но он был плохим, отвратительным императором Кирианской империи, в важнейших имперских вопросах плыл по течению. Всегда и во всем старался держаться подальше от таких дел, наблюдая со стороны, как решается тот или иной важный государственный вопрос!
   И удивительное дело, я не знаю почему, но Кирианская империя процветала в его правление! Если бы не политика имперских кланов, которые почувствовав жареное, возможность его спихнуть с престола, то Иоанн ушел бы в историю еще одним кирианским императором, который всю свою жизнь посвятил развитию, процветанию своей империи!
   Когда Иоанн проходил в гостиную, то через раскрытую дверь я услышал звонкий голос адъютанта Александра Хлыща, разговаривающего по телефону. Видимо, Сашка продолжал принимать звонки соболезнующих мне кириан по случаю утери жены и детей. Честно говоря, я и не ожидал, что будет звонить так много народа!
   Дверь гостиной захлопнулась, в помещении воцарились тишина и полусумрак. Я поднялся на ноги их кресла, чтобы рукопожатием поприветствовать тестя. Я обратил внимание на то, как беда и старость согнули этого кирианина, сейчас я оказался выше его ростом, хотя всегда Иоанна на пару сантиметров был выше меня. Пожав мне руку, кивнув подбородком в сторону Герцега, император присел в кресло, стоявшее рядом с моим креслом.
   Герцег тоже сидел в кресле, стоявшим в дальнем от нас углу гостиной!
   Император Иоанн сидел в кресле, внимательно рассматривая меня. В его взгляде было какой-то непонятный, никогда мною не виденный в его глазах подтекст. Эта непонятность в некотором смысле смущала меня, но я пока не знал, как мне выйти из этой ситуации, поэтому я рушил, пусть первым заговорит Иоанн.
   Так оно и случилось, первым заговорил император Иоанн:
   - Перед самой своей смертью Императрисса связалась со мной, она кое-что мне рассказала о том, что на деле произошло в резиденции!
   - Как такое могло случиться? - Поинтересовался я.
   - Ее род был всегда близок к Предтечам, в отрочестве и в юности ее обучали телепатии и белой магии. К тому же она была талантливой пророчицей, она далеко бы пошла, если бы не вышла за меня замуж. Но после ее замужества Предтечи почему-то продолжали поддерживать с ней духовную связь, они ее о многом предупреждали. В последний сеанс связи она мне рассказала о том, что батальон специального назначения под командованием майора Агильо Гилераса бесшумным оружием неожиданно атаковал охрану гномов этой имперской резиденции. Эта атака была отбита, но гномы потеряли много убитыми и ранеными, принцесса Лиана взяла в руки фазерный автомат, до последней минуты своей жизни она вела из него огонь. Майор Агильо сам ее убил, несколько раз выстрелив из ручного фазера ей в голову.
   В этот момент у меня сами собой потекли слезы из глаз, но я продолжал хранить молчание, внимательно слушая рассказ Иоанна. Полковник Герцег как-то странно задергался в своем углу, я понял, что и мой гном плачет.
   Император Иоанн продолжал рассказывать:
   - Императрисса прибегла к белой магии, пытаясь спасти свою внучку Лану. Ей удалось силами магии ее душу перебросить в медвежий угол Кирианской империи, а сама она погибла по ножами ястребовских спецназовцев. Но перед своей смертью услышала приказ майора Агильо Гилераса. Тот своим головорезам приказал применить установку "Огненный шар", чтобы скрыть следы своего преступления. -
   Иоанн сделал паузу, замолчал. Меня же очень удивило то, что сейчас он не курил своей любимой сигары.
   Боль снова сжала мое сердце, пульс сократился до минимума, сердце едва-едва пульсировало. Мне так не хотелось верить в то, что моя любимая девчонка, принцесса Лиана, приняла смерть от рук моих врагов. Эти подлецы решили, нанести подлый удар в мое самое слабое место. Они напали и убили беззащитных существ, которые жили моей жизнью и любили меня. Слезы снова потекли по моим щекам. Я сидел, низко склонив голову и плакал, мне было стыдно поднять голову, но не потому, что Иоанн увидел бы слезы, а потому что не мог этому кирианину посмотреть в глаза, так как я был полностью виноват в смерти его дочери, его супруги!
   Император продолжил свой рассказ.
   - Перед смертью Императрисса успела рассказать об Артуре. Все семейство в полном составе наблюдало за его тайными сборами на рыбалку. Только слепой мог не заметить приготовлений, которыми занимался этот мальчишка. Лиана, будучи строгой матерью, первоначально хотела отказать сыну в исполнении этого его желания, но Императрисса строго-настрого запретила дочери даже думать об этом. Ранним утром она наблюдала, как Артур готовился к отлету, осторожно названивая Лане, коммуникатор которой Императрисса держала в своей руке. Она увидела, как на его дисплее возник и тут же исчез номер его коммуникатора. Предвидение Императриссы утверждали, что обязательно погибли бы и сестра, и брат, если бы оба они отправились бы на рыбалку. А так Артуру был предоставлен шанс на выживание. После разговора со мной, от полученных ножевых ран сердце Императриссы остановилось. Она ушла из жизни, строго наказав мне не препятствовать твоим делам, во всем тебя поддерживать. Наказав, что и я должен вовремя уйти, передав тебе или твоему сыну мой жезл императора Кирианской империи. -
   Иоанн прервал рассказ, поднялся на ноги и несколько раз прошелся по гостиной.
   - Барк, я уже сейчас готов уйти, тебе уступить место кирианского императора. Моя жизнь, после смерти Императриссы, стала никчемной. Она теперь ничего для меня не значит. Ты же, принц, должен отомстить всем нашим врагам за безвременную смерть наших родных и близких.
   Слезы продолжали течь рекой по моим щекам, сейчас мне было уже совершенно не стыдно за эти свои слезы.
   Мне стало очень жалко императора Иоанна, когда, завершив свой рассказ о последних минутах наших родственников, он поднялся на ноги, собираясь меня покинуть. Но идти ему было некуда, семидесятилетний старик оказался никому не нужен.
   - Иоанн, не спеши покидать мой дом, оставайся! Из всей нашей семьи остался только ты и я. Я не хочу и тебя потерять!
   А затем я перезвонил Герману Мольту, попросил его, найти время и приехать ко мне для разговора о наших планах на будущее. Старый генерал тут же начал недовольно фырчать о том, что ему не дают спокойно работать всякие там начальники, но, разумеется, мне не отказал в этой просьбе.
   Ожидая приезда Мольта, я связался с Филиппом, тот моментально отозвался на мой вызов, он тут же начал докладывать о последних событиях, произошедших на территории империи. Но я его прервал, сказав, что готов по мысленному каналу перегнать ему недавно мною полученную информацию о последних часах секретной резиденции, где укрывались мои родственники. Филипп замолчал, через полминуты он сообщил, что готов к приему этой информации. Когда перегон закончился, ему потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить полученную информацию. Очень осторожно он произнес:
   - Этого не может быть!
   Но этих его слов я попросту не слышал, так как мои мысли в этот момент были заняты несколько другими мыслями.
   - Филипп, ты извини, но об этом мы поговорим немногим позже. Сейчас я хотел бы тебе напомнить один наш разговор, в котором ты упоминал имя некого майора Агильо Гилераса. Тогда ты еще показал мне его фотографию. Не мог бы ты снова найти эту фотографию и ее еще раз мне показать?!
   - Секундочку, Барк, его фотография хранится в моем терминале. Ага, вот она, можешь на нее посмотреть, Барк!
   Я посмотрел в лицо кирианина интеллигентного вида, с с галстуком бабочка на шее. Я смотрел в лицо кирианина, который тремя выстрелами в голову убил мою беременную жену, принцессу Лиану! И тогда я вспомнил кирианина, который подсел ко мне за столик, заговорил со мной, когда Артур ушел пописать в туалет! Этот кирианин и был майором Агильо Гилерасом, командир разведки и контрразведки имперского клана Ястребов. А тот городок Коалам был местом дислокации батальона его головорезов!
   Я подошел к интеркому, установленному в углу гостиной на небольшом столике. Нажал кнопку прямой связи с полковником Герцегом, когда гном отозвался, то я ему приказал:
   - Брат, созывай свой гномий Хирд, послезавтра у нас предстоит одно небольшое дело. Да, Герцег, между делом постарайся разыскать майора Кехлера, свяжись и передай ему, что он мне тоже потребуется послезавтра!

3

   Я стоял у окна и наблюдал за тем, как во двор особняка въезжала колонна автомобилей, это прибыл генерал армии Герман Мольт вместе с офицерами эскорта и своим передвижным штабом. Генерал Мольт вместе с сэром Гийомом, Магистром клана Гномов, вышел из автомобиля, не стал подниматься по ступеням крыльца особняка. Он вместе с гномом задержался во дворе, с явным любопытством наблюдая за тем, как работала прибывшая вместе с ними команда имперских рядовых солдат и офицеров Ставки главнокомандующего.
   По командам офицеров, несколько гравитационных грузовиков приткнулись бортами друг к другу, образовав большой по площади операционный зал терминалов, которые были заранее установлены. Появились штабные офицеры, переговариваясь между собой, они рассаживались за эти терминалы, принимаясь за свою повседневную работу.
   Тем временем бойцы комендантского раскатывали рулоны влагонепроницаемого гибкого материала на крышах гравигрузовиков. Сбрасывая этот материал по бокам операционного зала, они как бы возводили этого зала. Одновременно радиотехники сооружали сложные по конфигурации столбы, антенны дальней и ближней связи, антенны для радиоперехватов и для постановки электронных помех. Словом, через каких-то десять минут мой двор превратился в некое подобие музея, в котором для обозрения зрителей выставлены совершенно непонятные вещи.
   Мои гномы под командованием Герцега туи же выставили свои блокпосты, запрещая армейцам свободно разгуливать по моему двору и саду.
   Последнее, что я увидел, пока стены полностью не скрыли и моего вида внутренности операционного зала, так это появление четырех совсем молодых юношей в в военной форме с капитанскими погонами. В свое время Мольт меня с ними познакомил, представив их мне, как великих полководцев, сегодня подающих большую надежду. Эти гении прошли через зал, они сели за одним большой квадратный стол, лицами друг к другу. К ним тотчас же начали то и дело подходить другие офицеры, они бросали им на столы какие-то отпечатанные листы бумаги, или о чем-то с этим молодняком переговаривались.
   Вскоре операционной зал полностью скрылся от любопытных и посторонних глаз. Через какую-то минуту выездной командный пункт генерала армии Германа Мольта уже работал в свою полную силу.
   Старина Мольт взял толстого гнома, имперского министра обороны, под локоток, они вместе начали подниматься по ступеням на крыльцо моего особняка. Сейчас было уже два часа пополудни, поэтому с Мольтом и с не приглашенным мною Гийомом, я решил сначала пообедать, а уж затем провести совещание. Отойдя от окна, я сразу же прошел в столовую, там попросил прислугу налить мне бокал слабого вина, разбавленного водой. Я сидел за столом, свои слишком уж сухие губы мочил в слегка кисловатое вино местного урожая.
   Войдя в столовую, генерал Мольт кивнул мне головой в знак приветствия и сразу же прошел моему повару, чтобы заранее оговорить приготовление своего любимого блюда. Этот старина в жизни имел три слабости, - женщины, хорошо покушать и армию! Причем, службе армии он уделял все свое время, поэтому оказался не женат в такой возрасте. Но старина мне всегда говорил, что он счастлив, как холостяк, так как имеет законное право переспать с любой женщиной, чтобы узнать подходит ли она ему в жены, но до настоящего времени ему попросту не везло. Что же касается хорошо поесть, то в этом генералу не было равных, вот и сейчас он принялся решать этот главный вопрос своей жизни, каким блюдом он насладится за этим обедом. А уж после обеда, Мольт бы готов заняться всяким там мелочам, в том числе и разговору со мной о своих планах на будущее.
   В столовую заглянул мой адъютант, Сашка Хлыщ, увидев, что собирается обед, он тут же, словно угорь, проскользнул в дверь, моментально устроившись за столом чуть поодаль от меня. В какой-то момент меня коснулась полоса смрадного перегара, выдыхаемая этим адъютантом. Мои глаза полезли было из орбит, но я успел попридержать их на месте, подумав:
   - Ну, сколько же нужно этому Сашке столько выпить адъютант, чтобы от него так сильно пахло!
   К этому времени Герман Мольт сделал свой заказ, он вернулся за стол. сейчас более удобно за ним устаивался. Он строгим и внимательным взором окинул Сашку, тихим голосом мне посоветовал:
   - Зря ты, принц, так распускаешь, попустительствуешь своим слугам. Вот они и садятся к тебе на шею! Настоящий адъютант должен быть начищен, как лакированный ботинок, наглажен так, чтобы было на него приятно смотреть! Тебе, Ваше Величество, не нужен слуга, который постоянно пьет, чтобы от него плохо пахло! Адъютант должен работать в приемной, заниматься порученными делами!
   - Я не слуга, а военнослужащий! По званию - полковник! И в приемной мне делать нечего! Я должен всегда находиться рядом с Его Величеством, чтобы служить ему так, исполнением своего долга предупреждать его мысли!
   Сэр Гийом тут же оживился, он сидел по правую руку от меня, он был голоден, в нетерпении ожидая, когда на стол подадут закуску для разогрева аппетита, солью посыпал кусочек черного хлеба, с большим удовольствием поедал уже второй кусочек черного хлеба.
   Он, как и я, своим нутром почувствовал приближение семейного скандала. Поэтому у него все внутри замерло, только челюсти равномерно двигались, разминая черный хлеб с солью в съедобное месиво. Одновременно он продолжал наблюдать за тем, как начали развивался разговор между двумя субъектами за нашим общим столом. Я мог, конечно, вмешаться, предотвратить развитие скандала между высокопоставленным генералом и своим высокопоставленным адъютантом, но решил воздержаться, посмотреть, сможет ли Герман воспитать пьяного Сашку Хлыща. Головой утвердительно кивнул прислуге, чтобы они подавали на стол.
   Один только Александр Хлыщ ни на что не обращал внимания, он был пьян, поэтому был убежден в своей полной правоте, пользуясь своей полной безнаказанностью.
   - Принц, уйми-ка своего слугу, а не то мне придется заняться физической стороной его воспитания. Слишком уж много он себе позволяет, так вольно и беспринципно разговаривая со мной, заслуженным и боевым генералом! Да и к тому же его никто не приглашал за стол, за которым будут обсуждаться военные тайны и секреты.
   - Зря ты генерал, так много мнишь о себе. Никакой ты не заслуженный генерал! Ты только посмотри, какой-то там маршал Игнасио Солана славно наподдал твоим войскам на Восточном фронте. Они так быстро бежали, сверкая пятками, что не заметили, как пробежали половину Кирианской империи!
   После того, как Сашка Хлыщ произнес эти слова, мне стало понятно, что сейчас мой адъютант не так уж очень пьян, а с какой-то определенной целью он разыгрывал перед нами небольшую интермедию. Я не думаю, что это все он делал только ради того, чтобы меня немного развеселить, поднять мое настроение. Поэтому с нетерпением я стал ожидать завершения интермедии, может быть, тогда и станет ясным, куда и с какой целью он попытался своими великосветскими оскорблениями завести генерала армии Германа Мольта. Тем более, накануне большого события, ведь сегодня я собирался объявить Герману, что хочу его произвести в маршалы Кирианской империи!
   Но Сашка не был бы Сашкой Хлыщом, если бы он вел себя и поступал бы, как и все другие нормальные кириане. Произнеся последние слова оскорбления в адрес Мольта, Сашка Хлыщ вдруг поднялся на ноги. Он подошел к генералу и, выдыхая на него потоки смрадного перегара, склонился к нему, собираясь что-то ему сказать на ушко. Я увидел, как исказилось лицо Германа Мольта, когда тот почувствовал смрадных запах перегара, увидел перед собой зверское выражение на лице Сашки.
   Генерал армии Мольт поступил так, как и должен был поступить настоящий кирианский мужчина. Без предупреждения, почти не размахиваясь, он с большой силой ударил кулаком в эту противную рожу. Полковник Хлыщ спокойно, без каких-либо криков возмущения и протеста воспринял этот удар генеральским кулаком. Он как-то неестественно медленно выпрямился и, широко раскинув в стороны свои руки, спиной слегка взлетел, чтобы, подобно деревенской ласточке начать планировать в свободном полете.
   Опять-таки, это было вполне естественно, Сашка Хлыщ полетел по направлению кухни. Он аккуратненько так вписался в ее дверной проем, спиной разнеся дверь кухни в щепу. На кухне мой адъютанта спиной упал на поднос, на котором повар выносил специально, собственноручно приготовленную индейку генералу армии Герману Мольту.
   Таким образом, так и не начавшийся семейный канал был благополучно завершен, улажен на начальной стадии. Мы, избавившись от дебошира и хулигана, теперь смогли заняться своими основными блюдами. Правда, Герману Мольту немного не повезло, он самого себя лишил любимого блюда. В этой связи ему пришлось съесть простую, совершенно неинтересную курицу, поджаренную на гриле.
   Когда мы покончили с основным блюдом, то я предложил сэру Гийому и генералу Мольту перейти в гостиную для серьезного разговора, где все уже было готово к началу делового совещания. Там на столах стояли вазочки с фисташки, арахис и фундуком, было много выпечки, различного пирожного, чая, кофе и даже пива для сэра Гийома. По дороге в гостиную нам встретился полковник Герцег, который взглядом и коротким кивком головы мне потвердил, что с Сашкой все в порядке, что он будет жить и хулиганить дальше. В гостиной мы не стали садиться за стол, а решили свое совещание провести в более свободной форме.
   Каждый из нас выбрал себе кресло, установил его там, где было душе угодно. Слуги тотчас же к каждому из наших кресел пододвинули по небольшому столику, на которые поставили набор пакетиков чая или кофе с выпечкой для Германа, кофе с пирожными для Гийома и сигарет для меня. Прежде чем, устроиться в таком кресле, закурить сигарету, я мысленно вызвал Филиппа. Попросил его, оставаясь на канале связи, послушать мой разговор с начальником имперского Генерального штаба генералом армии Германом Мольтом и имперским министром обороны гномом Гийомом.
   - Спасибо генерал, спасибо магистр, что в своих рабочих графиках вы нашли время для того, чтобы встретиться со мной, поговорить о том, что сегодня происходит на фронтах гражданской войне. Не были бы вы, генерал Мольт, столь любезны, чтобы начать этот разговор, поделиться со мной вашими военными планами о будущих операциях?!
   - Я, принц, несколько удивлен этим предложением, так как вы нарушаете наши предварительные договоренности. Ни в одном документе, нами подписанных нет упоминания того, что я должен буду перед вами, принц, отчитываться в том, что сейчас происходит на фронте, а также в сражениях, запланированных на будущее!
   - Ну, что ж Герман, тогда я предлагаю внести полную ясность в наши взаимоотношения! В договоре о назначении вас главнокомандующим вооруженных сил Кирианской империи ясно и четко прописано, что вы подотчетны императору!
   - Да, разумеется, все абсолютно правильно, такие пояснения я должен давать самому императору Иоанну! Но вы же Барк пока еще не стали императором Иоанном!
   - Для вашей информации, господа, "пока еще не императором" я был, примерно, две недели тому назад! Но сейчас могу вам рассказать о том, что ровно две недели тому назад император Иоанн подписал юридические документы о своем добровольном и досрочном отречении в пользу моего сына, своего внука Артура, назначив меня его Регентом. Таким образом, в настоящий момент я являюсь, как бы императором Кирианской империи, как сказал бы мой полковник Герцег, в качестве Регента Кирианской империи. Я поклялся перед Иоанном, перед кирианским народом, перед самим господом богом в том, что в тот момент, когда разыщу пропавшего при чрезвычайных обстоятельствах своего сына Артура, то тотчас же вручу ему императорский престол, который я буду хранить для него.
   После этих слов генерал армии Герман Мольт и сэр Гийом, Магистр клана Гномов, поднялись на ноги. Видимо, они собирались преклонить колени предо мной, принять присягу верности, но я их остановил, сказав:
   - Спасибо, господа! Но перед Регентом Кирианской империи не встают на колени, он не принимают клятвы верности своих вассалов, как перед божиим помазанником. Регент Империи - это всего лишь высшая государственная, как военная, так и гражданская должность, которую я согласился принять ради сохранения прав моего сына на императорский престол. Единственное, я хотел бы вас попросить в этой связи, так о небольшом одолжении, так как полагаю, что сейчас не время обнародовать такую важную информацию. Поэтому хочу вас попросить, до поры до времени этой информации не предавать гласности. Так что, генерал армии Мольт, я надеюсь, что вы удовлетворены моим ответом на вашу реплику о том, что не должны со мной в полной советоваться по вопросам планирования боевых действий вооруженных сил Кирианской империи.
   - Да, Ваше Величество! - Коротко ответил генерал армии Мольт, послушно склонив передо мной голову.
   - Хорошо, господа! Вы можете сесть на свои места! - Сам я поднялся на ноги, начал взад и вперед прохаживаться по гостиной. - Сегодняшний день мы посвятим общему разговору, что нам нужно сделать в области военного строительств с тем, чтобы прекратить наши постоянные провалы на фронтах! Герман, в своих руках мы сосредоточили практически полную власть над вооруженными силами Кирианской империи. В чем вы еще нуждаетесь для того, чтобы, ну, скажем, не самое ближайшее время наши войска перешли бы в успешное наступление! Сегодня кирианской общественности следует показать не только твердость наших намерений удержать императорскую власть в своих руках, но и то, что мы имеем достаточное количество хорошо обученных войск для того, чтобы этого сделать!
   - Ваше Величество, этим этим вы хотите сказать, что хотите завоевать любовь и веру вас своих поданных?! - Подал голос сэр Гийом.
   - Этим я хочу сказать, что генерал Мольт имеет твердую руку и кулак не только для того, чтобы драться, избивать моих слуг, но и для того, чтобы он своими войсками твердо командовал, что он этими войска мог бы дать отпор, сломить любого противника. Если генерал армии Герман Мольт на моих же глазах позволяет себе избивать моего пьяного, но любимого слугу, то он также должен, понимаете, обязан уверенно надирать зады так называемым демократическим генералам на полях сражениях. Имперские кланы своим заговором, переворотом сумели дестабилизировать обстановку во всей нашей империи, как результат этих действий началась гражданская война. И в этой войне маршал Солана, если посмотреть на развития событий на ее фронтах со стороны, то любому наблюдателю покажется, что этот маршал на голову превосходит генерала армии Мольта. Тогда где же находятся те военные гении, которых он воспитал для ведения боевых операций на открывшихся фронтах гражданской войны?! Я его попросил посетить меня для того, чтобы выразить свое неудовлетворение именно тем, что сегодня твориться на фронтах гражданской войны. Что ни бой, то наши войска оставили поле боя! Что ни наступление противника, то наши войска бегут в неизвестном направлении, отставляя свои траншеи и территорию моей империи противнику. Чтобы преодолеть эту черную полосу неудач в нашей жизни, я решил Германа Мольта уравнять в воинском звании с маршалом Соланой. Произвести его в маршалы Кирианской империи, но дать ему срок в один год на то, чтобы он выправил бы ситуацию на фронтах гражданской войны. Если за год не произойдет ни одного нашего успешно наступления, то ровно через год вы, Герман Мольт, подадите официальное прошение на мое имя о своей отставке с военной службы!
   Я подошел к окну, прикурил новую сигарету, за моей спиной сохранялась напряженная тишина. Некоторое время я постоял у окна, наблюдая за тем, как активно работали штабные офицеры, поддерживая связь всех уровней со штабами, фронтов, армий, корпусов и дивизий. Что ни говори, бригадный генерал Мольт много нового внес в кирианские вооруженные силы, если бы не подрывная деятельность некоторых имперских кланов, то империя уже сегодня могла бы попытаться подчинить себе другие государства, на планете Гардель!

4

   Филипп снова поинтересовался тем, что же я собираюсь с Поли Ньювумен, имперским министром внутренних дел, когда мы вместе с ним обсуждали только что поступившую информацию от Оливеру Дермье. В этой информации Оливер рассказывал о том, что его дивизия была неожиданно атакована 77-й дивизией имперских внутренних войск, которой командовал генерал-лейтенант Рапид. Не отвечая на вопрос своего старого друга, я поднялся на ноги и несколько раз прошелся взад и вперед по кабинету, чтобы размять ноги и свои мозги.
   Я, разумеется, был очень рад тому обстоятельству, что генералу Дермье удалось в пух и прах расколошматить эту дивизию, взять в плен Рапида. Следователи ИСБ сейчас выколачивали из него всю информацию по имперскому министерству внутренних дел в целом, по имперскому министру Поли, в частности. Уже по первым показаниям, которые захваченный в плен генерал начал давать своим следователям, можно было судить о том, что Рапид всеми имеющими у него силами пытается обелить свою возлюбленную Поли. Но, если бы только он знал о том, сколько достойных и недостойных кириан прошло через постель Поли, то генерал-лейтенант давно бы застрелился, так как понял бы, как жестоко им манипулировала эта роковая женщина!
   Именно Поли Ньювумен сделала так, чтобы ее возлюбленный Рапид вошел в прямой контакт с мадам Долорес Марса, Магистром клана Муравьев. Представляете, этим предательством Рапида она как бы сдала заговорщикам внутренние войска, численностью в сто двадцать тысяч активных штыков, семь дивизий! В тоже время, я был хорошо об этом информирован, имперские внутренние войска как бы оставались в ее подчинение. Генерал Рапид вошел в окружение мадам Долорес Марса, на время пропав из поля зрения ИСБ моего Филиппа, а Поли нашла ему замену в молодом лейтенанте Гарварде Ленске, которого уложила в свою постель, своим распоряжение присвоила ему чин "генерал майора", назначив его новым командиром имперских внутренних войск!
   Даже в те времена меня неплохо информировали о ее мыслях и задумках. Поэтому я хорошо знал о том, что имперский министр внутренних дел Поли Ньювумен начала задумываться о своем будущем. Причем, она разработал этот план предательства Рапида с одновременной его заменой лейтенантом Ленске, который и в том, и в другом случае обеспечивал ей такое беспроигрышное будущее!
   Я остановился рядом с креслом, в котором сидел Филипп, в руках он держал стакан гранатового сока, время от времени делая небольшие глотки.
   - Ты, что конкретно, Филипп, под этими своими словами имеешь в виду?
   - Принц, я хорошо знаю твои мысли касательно Поли, но сейчас не могу с ними согласиться. Нам нельзя так спокойно относиться к личности, которая уже сегодня своей деятельностью наносит существенный вред Кирианской империи. У меня в производстве находится три десятка дел, в которых утверждается, что бесследно исчезли кириане, имперские офицеры внутренних войск. Один из этих офицеров отправился на прием к министру внутренних дел, после этого его никто больше не видел! Ты мне приказал, этим делам до поры до времени не давать ходу. Я выполнил этот твой приказ, дела лежат в моем личном сейфе. Сегодня мы имеем доказательства, правда, они пока косвенные, что именно Поли сдала клану Ястребов информацию о месторасположении нашей секретной имперской резиденции, в которой укрывались, принц, твои родственники, жена и дети!
   Филипп продолжал говорить, но я снова возобновил свое хождение по кабинету, его уже не слушал. В этот момент я думал о том, почему бы мне вместе с Филиппом не поехать к Поли, не поговорить прямо с не по всем этим вопросам?! Я остановился, взял со стола сигарету, прикурил и снова подобно маятнику часов заметался по кабинету. Затем остановился, посмотрел на своего Филиппа и поинтересовался:
   - Филипп, что ты думаешь по этому поводу? Почему нам с тобой прямо сейчас посетить Поли, попросить ее откровенно ответить на все наши вопросы?!
   Филипп явно не ожидал такого предложения с моей стороны, он взволнованно вскочил на ноги, подошел к окну, долго всматривался в надвигающуюся темноту осеннего вечера. Затем повернулся ко мне и просто сказал:
   - Я согласен, ведь мы с ней были самыми первыми членами твоей командой в Кирианской империи! Только, давай не будем откладывать поездку к Поли! Поехали к ней прямо сейчас!
   - Ты даже не хочешь взять с собой охраны?
   - Ты же возьмешь своих гномов, я думаю, что этого будет более чем достаточно!
   - Но я не собирался брать с собой каких-либо гномов!
   Я вернулся к своему столу, ткнул кнопку интеркома и попросил:
   - Нелли, не была бы ты столь добра, чтобы соединить меня с имперским министром внутренних дел?!
   Вскоре дисплей моего коммуникатора наполнился светом, замигал и пропал номер коммуникатора Поли, в миниатюрных спикерах послышался ее голос:
   - Я вся внимание, принц! Что хорошего ты собираешься мне сказать?
   Поли, ты не будешь возражать, если я и Филипп, мя к тебе сейчас подъедим для одного небольшого конфиденциального разговора?
   - Приезжайте, мальчики, я вас хорошим кофе угощу с магрибскими слабостями! Только я сейчас не в министерстве нахожусь, а у себя дома, в загородном доме! Вы его адрес хорошо знаете, так что я вас жду!
   Вдвоем с Филиппом мы, молча, прошли мимо Нелли Йоркшир, которая работала за своим терминалом. Она подняла голову, посмотрела нам в след, ее женское любопытство не выдержало пытки молчанием и, когда я уже переступал порог приемной, то мне в спину раздался вопрос:
   - Ты это куда, принц, собрался?
   Я хорошо знал о том, что, если сейчас не отвечу секретарю, то через минуту все секретные службы поднимут по тревоге, поэтому на пороге задержался на секунду, повернул к ней голову и коротко сказал:
   - Мы с Филиппом едем к Поли попить кофе и полакомиться магрибскими сладостями!
   Женский окрик с командирскими оттенками:
   - А где охрана?
   Остался за порогом, я сделал вид, что его мы так и не услышали!
   Поли встретила нас на пороге своего особняка. Одета она была сногсшибательно. На ее плечах висел легкий по весу кусочек отличной зеленой материи, который женщины называют сарафанчиком, на ее шикарном теле никакой другой одежды уже не было, даже трусиков. Дорогих украшений тоже! Копна тщательно расчесанных волос, уложенных слегка вправо, и этот сарафанчик! Мы с Филиппом тяжело вздохнули, вслед за министром последовали в одну из гостиных особняка, уставленную мягкими диванами. Наши глаза, не отрываясь, сами собой наблюдали за тем, как тяжело, но одновременно, как красиво играли ее бедра, едва прикрываемые этим зеленым сарафанчиком.
   Эта гостиная, по моему мнению, подходила только для одного, для занятий сексом на этих разнокалиберных диванчиках, но не для серьезного разговора. Поэтому я, молча, развернулся, пошел в обратном направлении, когда последний раз мы поворачивали налево в гостиную с диванами, имелся еще один поворот, который вел на кухню. Я оказался прав, этот поворот вел на кухню, где мы спокойно могли поговорить о своих делах, если бы не гора грязной посуды в моечной раковине. Эта раковина красноречива говорила о том, что Поли не очень-то любила заниматься домашними делами, убираться по дому, протирать полы, мыть грязную посуду. Мой добровольный осведомитель в своих донесениях не раз мне говорил о том, что этот особняк Поли использовала только в одном случае, когда первый раз отдавалась своему очередному любовнику или эже какому-либо кандидату в любовники.
   В ответ на мой демарш, Поли поступила по-своему, пока мы с Филиппом готовили себе эспрессо, она собрала всю грязную посуду и попросту начала ее выбрасывать за окно. Какая-то кастрюлька, падая вниз, совершенно случайно задела стальную каску эмведовского спецназовца, послышался металлический звон! В тот момент я любовался пейзажем дворика особняка, Филипп следил за нагревателем воды, а Поли вышвыряла посуду за окно, поэтому только я мог увидеть ствол укороченного фазерного автомата и каску этого эмведовского спецназовца. Словом, получилось так, что мы с Филиппом сами приехали в особняк ловушку для любовников имперского министра внутренних дел. Нам осталось только дождаться, когда эти спецназовцы войдут в кухню, наставят на нас свои фазерные автоматы, а Поли же скинет с себя перед нами этот маленький зеленый лоскуток материи, она начнет полностью обнаженной танцевать перед нами танец живота.
   Пока кофе еще не было готово, я принялся мысленно вызывать своего Герцега, который на этот вызов мне грубо поинтересовался:
   - Чего надо, Барк? Опять без меня во что-то вляпался?
   Я попытался гному объяснить внезапно изменившуюся ситуацию в особняке Поли Ньювумен, но Герцег меня прервал:
   - Не надо объясняться, Барк! Гюрза давно меня нашла, она приказала повсюду за тобой следовать тенью. Вот я и следовал! Сейчас мои гномы окружают ваш особняк, а затем мы примемся за его охрану. Так что, принц, не боись, гномы тебя не бросят в трудную минуту!
   Мы все втроем устроились за столом, в молчании смаковали кофе, приготовленное Филиппом! Ни мне, ни ему не хотелось первым задавать вопросы. Тогда имперский министр первой не выдержала этого глупейшего молчания и поинтересовалась:
   - Ну, и что, мальчики, вас ко мне принесло?
   - Поли, ты нас предавала или нет? - Робко поинтересовался Филипп.
   - Ну, ты вшивый кирианский аристократ, откуда у тебя вообще такая мысль могла появиться? - Несколько по-нашему поинтересовалась прекрасная дева. - Следил, что ли за мной? Или прослушивал?
   - Ни то, ни другое, ни третье! - Тихо сказал я. - На тебя от сэра Роберта, Магистра клана Ястребов, поступила информация. Вернее, донос, в котором он рассказывает о твоих делах с генерал-лейтенантом Рапидом, генерал майором Ленске. К тому Оливер Дермье разбил 77-ю дивизию генерала Рапида, а его самого взял в плен, так он тоже подтверждает донос Роберта.
   - Канон Рапид мог так поступить, так как он считает, что в его случае я его предала, но сэр Роберто не мог такого написать, и этот донос послать тебе донос, когда он только что сделал мне официальное предложение выйти за него замуж!
   - И сколько раз ты с ним встречалась, что он успел тебе предложить выйти за него замуж?!
   - Раз десять! Он занятый кирианин, ему очень трудно в своем чрезвычайно загруженном рабочем графике, найти время для встречи с женщиной?!
   По вспыхнувшим глазам Поли, а также после того, когда я немного в ее сознании поработал своим мысленным зондом, мне стало многое понятным. А главное, я узнал, почему имперский министр Поли так легко переступила Рубикон предательства! Она была и все это время оставалось простой женщиной! В свое время я ее оскорбил, в присутствии многих кириан отказав ей в близости, женщины такого не прощают! Они мстят, или пытаются отомстить своей первой любви, стараясь найти такого любовника, интимная связь с которым могла бы покоробить чувства того первого кирианина! Находясь на посту имперского министра, Поли основное свое время отдавала не работе, для этого она заставляла в полную силу работать своих заместителей, а сама плела интриги, занималась любовниками.
   - Когда ты сэру Роберто рассказала о принцессе Лиане, о месторасположении имперской резиденции, где она находилась вместе с нашими детьми?
   Поли внезапно заплакала, она не хотела плакать, главное, она попросту не умела этого делать так, как плачут все женщины. Внезапно из ее зеленых глаз, тонкой струйкой полились слезы. Тут же вся ее косметика размазалась по щеках!
   - Барк, я этого не хотела! Это получилось совершенно случайно! Когда однажды в разговоре, Роберт поинтересовался...
   Но я не стал ее слушать, поднялся на ноги и отправился к выходу, ничего вокруг не замечая! Это страшная вещь знать, кто тебя предал! Я догадывался, что это могла сделать Поли, но между знать и догадываться существует очень большая разница. Я был почти у выхода, когда за стенами особняка прозвучали первые выстрелы, этот мои гномы приступили к ликвидации охраны этого особняка. Герцег ни за какие имперские кредиты теперь, когда он через меня узнал о том, кто именно нас предал, не позволит Поли живой покинуть этот ее особняк. Я же не хотел присутствовать при очередной казни!
   В этот момент я почувствовал плечо Филиппа, который догнал меня и сейчас шагал рядом со мной. Мы шли плечо в плечо!

5

   Рассвет пока еще не наступил, провинциальный городок Коалам крепко спал, когда несколько десятков десантных глайдеров, тихо посвистывая своими гравитационными двигателями, начали приземляться в нескольких секторах по внешнему периметру этого небольшого имперского городка. На обзорных экранах, установленных под потолком КП, хорошо было видно, как пехотинцы 1-й ударной дивизии генерала майора Оливер Дермье торопливо покидали десантные отсеки глайдеров, исчезая в темноте ночи. Штабные терминалы, за которыми работали имперские офицеры, анимационно воспроизводили, как эти цепочки пехотинцев из разных секторов бежали навстречу друг другу, встречались, образовывая двухрядное оцепление Коалама.
   - Сир, поступило донесение, что высадка подразделений обоих полков моей дивизии завершилась, она прошла удачно. Город Коалам оцеплен моими пехотинцами. Но на дорогах все еще продолжается строительство блокпостов, возводиться препятствия, которые не смогут преодолеть ни глайдеры, ни скиммеры. - Доложил генерал майор Дермье.
   - Сир, подразделения гномьего спецназа высадились в аэропорту городка Коалам, они без выстрела его захватили. - Доложил полковник Герцег. - Персонал аэропорта, а так его пассажиры интернированы, они сгруппированы в зале прибытия аэропорта.
   - Слушай, Герцег! Когда докладываешь начальству, то говори четко, ясно и понятно, я так и не понял твоих слов "персонал аэропорта и пассажиры интернированы"! Что это означает, они что все гномами расстреляны? Знаешь, что с тобой и твоим Гийомом будет, если ваши головорезы, гномы, по своей злобе к кирианам, хотя бы одного кирианина пальцем тронут?!
   - Сир, все гномы перед началом операции прошли специальное собеседования с психологами, психиатрами по этому вопросу!
   - Ты, Герцег, все же присматривай за своими гномами, сдерживай их, когда они будут иметь дело с простыми кирианами!
   - Сир, что нам следует делать для того, чтобы угадать, когда перед нами будет стоять "простой" или "не простой кирианин"?
   Но на этот вопрос Герцега я уже не ответил, так как по мысленному каналу связи меня вызвал Филипп, руководитель ИСБ, он не здороваясь, поинтересовался:
   - Барк, ты помнишь того лейтенанта гвардии по имени Эллисон Барсье?
   - Конечно, помню! Ведь он командовал теми молодыми ястребами, которых под видом студентов, поддерживающих императора Иоанна, выбросили на улицы Сааны. Они еще стреляли в манифестантов...
   - Да, правильно! Так вот мои следователи только что выяснили, что этот Элиссон был штатным работником 5-го главного разведывательного управления имперского министерства обороны!
   - Кто начальник этого управления? Говорил ли ты с Гийомом по этому вопросу?
   - Да, Барк, я только что положил телефонную трубку после разговора с сэром Гийомом. Он был сильно расстроен этим обстоятельством! 5-е главное разведуправление у него давно в любимчиках ходит! Но Гийом мне только что сообщил весьма интересную информацию, которую я тут же решил довести до твоего сведения. В пригороде Коалама находится летний тренировочный лагерь 5-го управления, где тренируются, шлифуются действия его оперативных разведчиков, диверсантов. Так что, сам понимаешь, что этот лагерь нельзя оставлять без особого внимания! Лагерь рассчитан на проживание и тренировку до ста военных разведчиков и диверсантов, плюс там сейчас находится примерно двадцать преподавателей, а также десять кириан технического и обслуживающего персонала.
   - Подожди минутку, Филипп! Операция по нейтрализации батальона майора Агильо Гилераса уже началась. Все участники операции заняты выполнением своих боевых задач, но для нейтрализации военных разведчиков у меня есть еще одна специальная команда. Позволь, мне переговорить с командиром этой команды, после разговора с ним мы продолжим наш разговор.
   - Я останусь с тобой на постоянной связи!
   - Хорошо, Филипп!
   - Эй. Сашка, куда ты, черт тебя подери, подевался? Ты мне нужен! - Я крикнул в пустое пространство.
   Разумеется, на КП в этот момент находилось очень много кириан, там собрались офицеры, чьи подразделения принимали непосредственное участие в этой операции. но Сашки Хлыща там и в помине не было. Но только я успел после своего крика, развернуться в сторону входа, как там мелькнула его тень, вскоре Сашка уже стоял передо мной, одетый в черный комбез армейского спецназовца. К моему великому удивлению адъютант был трезв, через плечо у него висел фазовый пехотный пулемет. Я аж даже этому удивился, почему этот "Фигаро" на себя навесил такой тяжелый пулемет, когда он вообще мог бы обойтись без оружия или, по крайней мере, вооружиться одним ручным офицерским фазером!
   - Александр, мне срочно нужен полковник Кехлер, найди его, пожалуйста.
   В этот момент генерал майор Дермье мне доложил о том, что два полка его дивизии полностью обложили город Коалам со всех сторон, что теперь никто из жителей не сможет его покинуть! Я собрался поблагодарить Оливер за хорошо и по графику выполненное его дивизией задание, но в этот момент генерал майор с умным видом добавил:
   - Сир, я готов выдвинуть вперед свой третий город, чтобы им начать зачистку этого города, а то что-то гномы особо не спешат с выполнением своего задания!
   Это заявление такого замечательного кирианина, как полковника Дермье, которому я всегда и во всем доверял, меня взбеленило. На какую-то долю минуты я забыл о том, что каждый участник этой операции частично информировал, но никто из них не знал о конечной цели операции, которую мы сейчас проводили в этом провинциальном имперском городке Коаламе. Я повернулся к Оливеру Дермье сначала тихим голосом, переходящим в истерический крик, заявил:
   - Да, что это такое ты говоришь Дермье? Ты хочешь своим полком, в который ты сам только что набрал сельскую молодежь, провести зачистку этого городка. А знаешь ли ты, Оливер, что этот городок Коалам является местом проживания, а также местом дислокации батальона специального назначение, которым командует некий майор Агильо Гилерас. Этот майор является начальником службы дознания, разведки и контрразведки имперского клана Ястребов! Три дня назад его батальон атаковал и уничтожил нашу имперскую резиденцию, где мы укрывали противника принцессу Лиану, моих детей - Артура и Лану, а также Императрисса, супругу императора Иоанна.
   - В результате операции, проведенной этим батальоном, все имперские родственники погибли!
   - Майор Гилерас собственноручно расстрелял тяжелораненого полковника Лацио, командира охраны резиденции, а затем он убил мою жену! Ты понимаешь, в беззащитную беременную женщину этот изувер стрелял из своего ручного фазера, он три раза выстрелив ей в голову. А знаешь ли ты, Оливер Дермье, также и то, что его батальон молодых, но хорошо подготовленных ястребовских диверсантов способен в течение каких-то пары минут положить на землю весь этот твой полк, или нанести ему такой урон, от которое он уже не оправится. Его придется расформировывать! И что ты, Оливер Дермье, тогда скажешь родителям, сыновья которых только начали служить в твоем полку? Так что этим батальоном займутся мои гномы, ты же постарайся сделать так, чтобы ни один из этих диверсантов не смог бы покинуть пределы этого своего города.
   Когда я прекратил этот свой истерически крик, то сразу же обратил внимания на то, что вокруг меня воцарилась тишина. Все офицеры на командном пункте стояли по стойке смирно, чтобы почтить память моих погибших родственников! Кто в это момент дернул меня за рукав камзола, привлекая к себе внимание. Я скосил глаза в том направлении, и увидел своего грустного, почти плачущего полковника Герцега. Мой гном все еще не мог успокоиться от той страшной беды, которая так внезапно обрушилась на наши головы. Он страшно продолжал переживать мою личную катастрофу. Гном никак не мог поверить в то, что он больше никогда не встретит принцессы Лианы, Ланы и Императриссы!
   Перехватив мой взгляд, гном полковник выразительно постучал пальцем по циферблату своих наручных часов. Да, он был, как всегда прав, приближалось время выступления гномов Хирда! Но у меня оставалось еще одно дело, которое нужно было решить предварительно. Глазами я обвел присутствующих на КП имперских офицеров, полковника Кехлера среди них пока еще не было. Я только собрался раскрыть свой рот, чтобы снова позвать эту пьянь, своего глупого адъютанта, полковника свиты Александра Хлыща, как он вместе с Кехлером переступил порог КП.
   - Ваше Величество, полковник Кехлер прибыл по вашему приказу!
   - Скольких кириан ты имеешь сейчас под своим командованием, полковник?
   - Я только что приступил к формированию своей команды. К настоящему моменту в ней имеется двадцать имперских офицера, которые в полной мере приступили к обучению и спецтренировкам по программе, которую я сам составил! Так что нас пока имею команду, состоящую из двадцати одного кирианина!
   - Очень плохо, полковник, по моему мнению, такое количества членов команды будет явно недостаточно для выполнения одного не предусмотренного планом задания, которое я хотел бы вам предложить! Давайте, Кехлер, подойдем к одному из тактических терминалов, там я на городской схеме кое-что тебе покажу, после чего ты сам уж, полковник, принимай решение, обойдешься ли своей командой или тебе потребуется дополнительная помощь.
   Мы перешли к одному из терминалов, я попросил его оператора вывести нам на экран схему одного из пригородов Коалама, по названию Пейс Инн. Когда на экране появился этот пригород, то я пальцем коснулся двух точек, попросил оператора эти точки показать нам из космоса. Оператор удивленно посмотрел на меня, он явно не ожидал подобной просьбы, так как никто пока еще не знал о том, что мы из космоса, благодаря технической работе, проделанной Ирреком, теперь регулярно получаем развединформацию. Оператор терминала с кем-то связался, коротко переговорил и, видимо, получив, соответствующее разрешение, подушечками пальцев рук легко пробежался по клавиатуре терминала. Перед нами развернулась картина, вид сверху, военно-тренировочного лагеря 5-го главного разведуправления имперского министерства обороны.
   В этот момент подал мысленный голос Филипп, который все это время наблюдал за тем, чем я занимался, готовясь к операции по уничтожению батальона специального назначения имперского клана Ястребов!
   - Принц, мои сотрудники только что доставили в центральное здание ИСБ генерал-лейтенанта Изюбрина, его заместитель полковник Фертов успел исчезнуть. Я тебя об этом информирую только потому, что если судить по информации, то полковник Фертов уж очень похож на майора Агильо. Так что, планируя и осуществляя эту операцию, жди подвоха со стороны наших так называемых армейских разведчиков!
   - Спасибо, Филипп, - Я мысленно поблагодарил своего друга, а затем сказал, уже голосом обращаясь к полковнику Кехлеру:
   - Полковник, это учебно-тренировочный лагерь нашей армейской разведки. Мы только что получили данные о том, что наша армейская разведка работала в тесном контакте со службой разведки и контрразведки имперского клана Ястребов! Так что вы понимаете, полковник, что этот объект мы не можем оставлять без внимания за спинами гномов, которые через минуту отправятся на зачистку Коалама! Вы можете своими силами нейтрализировать или уничтожить этот лагерь, сейчас в нем от ста двадцати до ста сорока обученных диверсантов?
   - Ваше Величество, почему бы нам каким-либо военным подразделение не оцепить бы этот лагерь, а я уже вместе со своими кирианами займусь уничтожением агентов имперской военной разведки.
   - Майор Черемшан вместе со своим батальоном поступаете в распоряжение полковника Кехлера. - Обратился я к одному из офицеров, которые в данный момент находились на КП. - Полковник Хлыщ будете мои представителем в группе полковника Кехлера! Можете уже сейчас приступать к исполнению задания!
   Гномий Хирд начал втягиваться в Коалам по четырем дорогам, бронемашины, тяжелые пехотные гранатометы, огнеметы, энергометы мы оставили за спинами бойцов 1-й ударной дивизии, которые стояли во внешнем оцеплении. В город мы, я и гномы, вошли только с фазерными винтовками, карабинами и пулеметами, помимо этого каждый гном имел родовое холодное оружие, это был большой кинжал или сабля, короткий прямой меч или небольшая секира. У меня не было холодного оружия, если таковым не считать обыкновенный десантный нож, который висел в ножнах на ременном поясе комбеза.

6

   В Коалам мы входили не строем, а четырьмя неорганизованными толпами, гномы так не научились маршировать строем. С ними всегда что случалось, когда опытные инструкторы пытались научить их маршировать, хотя бы ходить в ногу! Я в своей жизни так и не встретил ни одного гнома, который умел бы маршировать или ходить в ногу. Всегда получалось, что они передвигаются либо толпой, либо хирдом, видимо, гномы были так генетически устроены!
   Первые дома Коалама мы прошли, когда Желтый Карлик уже всплыл над горизонтом, его багровые лучи понесли тепло и светло кирианам! В тех домах, которые мы только что миновали, кириане проснулись, чем-то занимались во дворах своих домов, или же они стояли на улице, о чем-то беседуя со своими соседями. Увидев многочисленные толпы гномов с оружием через плечо, неторопливо бредущих по мостовым городских улиц, они крестились, плевали через левое плечо, стремглав бежали к своим домам, чтобы о приближающейся беде предупредить знакомых. Схватив коммуникаторы, жители городка тут же убеждались в том, что связь отключена, она не работала!
   Когда мы подошли к центру городка, рыночной площади, на которой находилась и та злопамятная харчевня, которую я с Артуром в свое время посетил. Гномы же под командованием полковника Герцега отправились дальше, окружать, блокировать небольшой квартал Ролл Хилс, располагавшийся сразу же за зданием городской ратуши. В этом квартале, по нашим сведениям и дислоцировался батальон ястребовских головорезов, бойцы батальона жили на съемных квартирах. Я издерганный воспоминанием о недавнем прошлом, о пропавшем сыне решил зайти в эту самую харчевню, двери которой сейчас были настежь распахнуты. Ее хозяин был занят уборкой помещения, поэтому он не сразу заметил моего появления в своей харчевне.
   Это был крупного телосложения мужчина с офицерской выправкой, который легко поднимал стулья, укладывал их сиденьями на стол, стол сдвигал с место и яростно протирал освободившееся место мокрой шваброй. Когда швабра едва не коснулась моих ног, этот бывший имперский офицер из клана Медведей, тату этого клана я увидел на его правом плече, поднял голову и увидел мое лицо. То, что он меня сразу узнал, сказала его реакция, он моментально выпрямился, вытянулся по стойке смирно, правой рукой прижимая к себе швабру, словно это была фазерная винтовка.
   Так мы стояли друг напротив друга, поедая себя глазами!
   - Ты, помнишь, что недавно я заходил в твою харчевню вместе со своим сыном, так как мы были голодны? - Тихим голосом я поинтересовался.
   Сорокалетний мужик повел себя, как ребенок, он не ответил, а с трудом проглотив комок, внезапно образовавшийся в его горле, только утвердительно кивнул головой! Я увидел, как его глаза начали заполняться страхом. Неужели он тогда знал, что вскоре произойдет с имперской резиденцией, откуда я в тот день забрал сына, чтобы с ним вместе провести немного времени?
   Больше себя, не сдерживая, я, словно слон, полез в его сознание, пытаясь выяснить, что же именно произошло в тот страшный день?
   В то время я еще был неопытным пользователем ментального зонда. Поэтому в сознании владельца харчевни я провел довольно длительное время, чтобы выяснить все, что я хотел узнать. Когда же покидал его сознание, то у меня уже были ответы на многие вопросы, но из-за моего неосторожного обращения с его сознанием владелец харчевни потерял разум, из разумного кирианина он превратился в декоративное растение, неспособное даже присмотреть за собой!
   Прибежали два гнома автоматчика, Герцег попросил их найти меня и привести к нему. Автоматчики застыли в проеме входа в харчевню, они с ужасом посматривали на то, во что превратился владелец харчевни после того, как я поработал с его сознанием. Я развернулся, навсегда покинул харчевню, в которой когда-то провел два счастливых часа со своим сыном Артуром, нисколько не сожалея о только что содеянном зле.
   Когда снова встретился с Герцегом, то я ему приказал:
   - Полковник, прикажи начинать операцию! Сейчас своим гномам можешь сказать, чтобы они особо не церемонились и с жителями этого квартала. Эти горожане в течение нескольких лет наблюдали за бойцами диверсантами батальона ястребов. Причем, они делили с ними жилье, кормили их в кругу семьи, по вечерам вели задушевные разговоры, прекрасно зная, чем эти плохие парни занимались на стороне. Они ни разу их не предостерегли, не говорили о божьем наказании за совершенные преступления. Настало время этим горожанам разделить и судьбу с теми, которых они так лелеяли. Тем более, что в основном это были старческие пары, без детей! Затем передашь командование операцией своим заместителям, мы же с тобой и взводом твоих парней отправимся вершить справедливость.
   Из верхнего окна второго дома квартала Ролл Хилс высунулось рыло тупоносого фазового крупнокалиберного пулемета, длинной очередью оно резануло по небольшой толпе гномов, которые в этот момент брели по мостовой. Но и гномы были не лыком шиты, в то время когда Кирианская империя спокойно почивала на своим громадных вооруженных силах, подгорный народец вел нескончаемые войны за свое выживание. В тот момент, когда энергосгустки пулеметной очереди начали рваться на мостовой, гномов там уже не было. Последний убегающий гном, прежде чем скрыться за углом здания, на секунду остановился, прицелился и из наплечного ранцевого гранатомета выпустил две гранаты по окнам дома, откуда начал стрелять пулемет. Дом заволокло дымом от разрывов двух гранат, я только успел увидеть, как два гнома прошмыгнули в его полуоткрытую дверь. Всего пару минут в этом доме продолжалась перестрелка из автоматического фазерного оружия, затем на его крыльцо из верхнего окна выпало и упало тело вражеского пулеметчика.
   То была молодая девица не старше восемнадцати лет!
   А в этот момент стрельба распространилась на весь квартал Ролл Хилс, пулеметный, гранатометный и энергометный огонь велся практически из каждого дома. В это с трудом можно было бы поверить, но я хорошо видел, что сейчас огонь велся из всех домов этого квартала! Я только на секунду себе представил, сколько молодых бойцов дивизии генерал майора Дермье погибло бы в этом бою, если бы согласился на предложение Оливера! И снова про себя повторил, что слава богу, что этого не зделал!
   Наступал момент, когда мне с Герцегом и взводом его низкорослых хулиганов следовало бы бежать к мэру, на заседание городского совета Коалама. Этот городской совет, угрожая разными санкциями, который должен был бы потребовать, чтобы мы прекратили бой и вывели бы из него гномов! Я решил в нем поучаствовать и не только этой причине!
   Зал для совещаний в городской ратуше Коалама был не очень большим. Взводу гномов с вооружением в нем было никакой возможности разместиться. Поэтому я прошел в зал один, а гномы с Герцегом сосредоточились в кафетерии этого зала. Оно было отдельным помещением, там их никто из членов городского совета их не смог бы увидеть!
   Мне пришлось некоторое время посидеть в одиночестве, прежде чем появились члены городского совета. Они по одному входили в зал, не обращая ни малейшего внимания на кирианина, который без оружия сидел на самой верхней скамье. Вскоре все тридцать членов городского совета собрались в зале, пока не было мэра Коалама. Но и он вскоре появился, легкой пружинистой походкой прошелся к председательскому месту. В этот моменту меня едва не остановилось сердце.
   По проходу шел кирианин интеллигентного вида с галстуком бабочка! Этот кирианин был одновременно и полковником Фертовым, заместителем 5-го разведуправления имперского министерства обороны, и майором Агильо Гилерасом! Он уже сидел в своем председательском кресле, когда я поднялся на ноги и произнес:
   - Прошу предоставить мне слово для внеочередного сообщения?
   Несколько удивленных голов членов городского совета Коалама повернулись в мою голову, а один из них даже произнес:
   - Да, кто вы такой, чтобы просить слово?!
   - Как член императорской семьи, полковник Барк имеет на это полное право. Только, к сожалению, мы не рассчитывали, что он появится в этом зале, поэтому заранее не предусмотрели той возможности, чтобы предоставить ему слово для выступления перед нами!
   Этого краткого интервала времени мне хватило на то, чтобы при посредстве ментального зонта прогуляться по сознанию майора Агильо. Из своего кабинета в ратуше майор только что переговорил с генерал-лейтенантом Рапидом, ему сообщил о том, что имперский министр внутренних дел Поли Ньювумен вчера была расстреляна по приказу принца Барка. Все еще ослепленный своей любовью к Поли генерал Рапид, тут же отдал приказ двум имперским дивизиям внутренних войск покинуть места дислокации, выдвигаться к Коалама, окружить город и в нем уничтожить всех гномов и Регента Барка!
   Эти дивизии находились в состоянии трехчасовой готовности, что в свою очередь означало, что под Коаламом они могли бы появиться через пять-шесть часов. Поэтому мэр Коалама был готов предоставить мне трибуну для выступления перед городским советом, который давным-давно превратился в его послушного слугу.
   - Господин майор Агильо, почему вы стреляли в голову моей жене, принцессе Лиане?
   - Принц... - Начал было говорить майор, но я его оборвал, поправив:
   - Господин Регент!
   - Так вы уже Регент? Не знал этого, извините меня! Ну, что ж, могу пояснить, я стрелял в голову той женщине только потому, что хотел быть уверен в том, что она умрет от этих моих выстрелов. Я так тебя ненавижу, принц Барк, что у меня руки трясутся от этой ненависти! Убивая принцессу Лиану, я убивал тебя, потому что знал, как ты любил ту женщину! Жаль, что я...
   Я не дал договорить майору Агильо, мой плечевой энергомет изрыгнул два закапсулированных энергосгустка. Они тело майора разнесли на тысячу мелких кусочков, кровь дождем пролилась в этом помещении. Вбежавшие в помещение гному начали в упор расстреливать заметавшихся тут и там членов городского совета.
   Через некоторое время, уже находясь на Рыночной площади, я по коммуникатору набрал маршала Мольта и поинтересовался:
   - Герман, как идет твои дела по подготовке контрнаступления на Восточном фронте? Завтра рано утром с Герцегом и его гномами я вылетаю к тебе!
   Гардель - одна из планет вселенной, на которой появилась и развилась биологическая жизнь. Герой не знает координатов этой планеты. Но предполагает, что она находится в звездной системе Желтого Карлика одной из галактик, которые во множестве рассыпаны за Магеллановым облаком. Гардель имеет такие же физические параметры, что и Земля и время на ней течет с одинаковой скоростью.
   Кирианская Империя - сильное централизованное государство планеты Гардель звездной системы Желтого Карлика, население - 70 миллионов киренцев, и около 20 миллионов представителей других рас и меньшинств граничит с несколькими государствами-княжествами. Верховная политическая и духовная власть принадлежит Императору Иоанну, который по случайному стечению обстоятельств являлся сотым императором династии Иоанидов.
   Рота РЭБ - рота радиоэлектронной борьбы и подавления радиоэлектронных средств противника.
   Ручной фазер - лучевое боевое оружие, имеют следующие режимы ведения огня - "оглушить", "убить", "разогреть", "нарушить" и "дематериализовать". Дамский фазер - облегченный вариант ручного фазера, имеющий только одну функцию "убить".
   Фазерная винтовка, автомат, пулемет - виды энергетического пехотного оружия с режимами огня - "оглушить", "убить", "разогреть", "нарушить" и "дематериализовать".
   Оммаж, гоминиум или ленная клятва -- в феодальные времена одна из церемоний символического характера; клятва оформляет заключение вассального договора в средневековой Западной Европе. Суть ее состоит в том, что землевладелец опускается на одно колено (два колена преклоняли только рабы и крепостные) и с непокрытой головой произносит ленную клятву своему будущему сюзерену, с просьбой принять его в вассалы.
  
   Сэр Роберт - Магистр имперского клана Ястребов.
   Магриб - халифат, сильное государство на Северном побережье Внутреннего океана. Оно враждебно настроено по отношению к Кирианской Империи государства. С Кирианской империей не имеет границ по суше.
   Посты ВНОС - посты воздушного наблюдения, оповещения и связи.
   V Управление ИМО Кирианской империи - управление военной разведки и контрразведки.
   Майорат -- законодательная норма, запрещающая раздел земельного надела между наследниками; в рамках этой законодательной нормы земельный надел передавался только одному наследнику, младшие наследники были вынуждены идти на государственную службу, заниматься коммерцией, принимать постриг или становиться разбойниками.
  
   Сэр Долорес Марса - Магистр клана Муравьев!
   Грогги (от англ. groggy -- пьяный, непрочный) -- одномоментное ухудшение состояния находящегося на ногах боксера, после получения им удара в подбородок. Происходит из-за сотрясения ушного лабиринта.
   Кататонический ступор - Кататонический ступор характеризуется двигательной заторможенностью, молчанием, мышечной гипертонией. В скованном состоянии больные могут находиться в течение нескольких недель и даже месяцев. Нарушены все виды деятельности, в том числе инстинктивная.
   Ментат -- люди с аналитическими, познавательными способностями компьютеров.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   521
  
  
  
  
Оценка: 3.40*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"