Эту историю рассказала моей маме бабушка моего одноклассника (где ты сейчас, Вовка?). Нас забирали после уроков, и мы часто гуляли вместе в садике на площади Искусств, где памятник Пушкину. Мы учились тогда в первом или во втором классе, были здоровыми и подвижными детьми, так что под сенью Аникушинского Пушкина нас интересовали в основном подвижные игры, как-то: строительство снежных крепостей, или войнушка в ветвях старых кустов сирени, или пятнашки, или вот еще была такая игра, не помню ее названия, когда надо было всем разбегаться, а ведущий должен был на глаз определить расстояние до каждого из нас, измеряемое в шагах, или "лилипутиках", или "поворотиках", или даже в "крокодильчиках", ну, уж это только в хорошую погоду, конечно... В общем, все, что угодно, только не "преданья старины глубокой". А взрослые тем временем общались, прогуливаясь по радиальным и круговым аллеям садика - "ватрушки", наблюдая за нами. Вовкина бабушка любила грешным делом побеседовать, и в моей маме нашла она благодарного доброжелательного слушателя. К слову, бывают такие собеседники, выслушивание которых моя мама называет не иначе как "добровольной сдачей крови". Слава богу, Вовкина бабушка была не из таких.

Бабушка эта была смешная, маленькая, толстенькая, не по-ленинградски румяная. Она немного прихрамывала, ходила в ужасных ортопедических ботинках, носила какие-то вязаные или фетровые озорные беретики и узнаваемое синее пальто. Беседы она любила беседовать содержательные, на здоровье собеседникам не жаловалась, хотя крепким здоровьем и не отличалась. Круглолицая, круглоглазая, носик пуговкой, вся такая кругленькая и обаятельная была бабушка. Так вот, уже потом, когда я подросла, мама мне это рассказала, но, к сожалению, никаких подробностей, ни названий, ни даже имен не вспомнить уже. Не важно!

Мне иногда кажется, что я даже читала какую-то такую сказку о заколдованной принцессе, но вспомнить не могу...

***

Жили-были муж с женой, и родилась у них девочка. Родилась она очень больная, слабенькая, к тому же еще и хромая. Чтобы росла она здоровой, решили родители отвезти ее в деревню, поближе к природе. Было это давным-давно, наверное, сразу после революции.

Деревня, где жила их родственница, набожная старая дева, находилась вблизи чудом сохранившегося действующего монастыря. Что уж потом стало с родителями, неизвестно, известно только, что девочка осталась жить у вредной старой тетки, которая хотя и жалела больного ребенка, и зла девчонке не желала, но не любила ее, а в своем суровом понимании христианского долга воспитывала девчонку строго. "Что ей Богом назначено, бедной калеке? - думала тетка, - Замуж не выйдет, будет, как я, одна мыкаться. Уж лучше пусть с малолетства приучается к суровой жизни, да в вере утешения ищет, а Господь не оставит..." Так и жили, в трудах, вместо развлечений - рукоделие. Никуда старуха девочку не отпускала, в церковь приучила ходить. Другие-то дети гуляют, девушки постарше на посиделках вместе рукодельничают, песни поют, с парнями заигрывают. Да и безбожники все стали, колхозники... В общем, держала тетка девочку в черном теле, заранее всю судьбу ее сиротскую предрешив.

Но подросла девочка, и стала старуха задумываться, а может ли она так все сама решить, такой груз на себя перед Богом взять? Пошла она к батюшке, все ему рассказала, так мол и так, как жить? А батюшка-то старец был ясновидящий, он и говорит старухе: "Не держи девчонку дома, пусть с людьми живет, пусть ходит на посиделки, поет, играет, Господь у нее в сердце, не отвратит ее мир от Бога. У нее душа живая, к любви стремится, ей судьба семью завести, детей, в большом городе жить! А муж у нее будет, такой же, как она сама".

На том и порешили. Старуха стала свою воспитанницу отпускать к подружкам, то на луг, где хороводы водят да песни поют, то на беседушку, да на посиделки. А девица-то скромная, сама часто говорит - не пойду, с тобой останусь. Любила тихонько посидеть, помечтать. Да и стыдно ей, все девчонки красавицы, рослые да статные, с парнями играют, а она, хромоножка, плясать не может, парней стесняется... На посиделках только любила бывать, к вышиванию склонность имела, да к беседам задушевным.

И вот стал захаживать на посиделки парень один. Красавец, балагур, улыбка такая, что сердце тает. И статный такой, высокий, и походка такая вальяжная, неторопливая, грудь колесом. Все парни рядом с ним - сморчки. Девки все в него повлюблялись. А он только шутит со всеми, как в той песне, откровенно говорит - невесту ищу, лебедушку белую! И на нашу девицу взгляды бросает. "Такая, - говорит, - маленькая, а пословица говорит - мал золотник, да дорог!" Она, бедная, не жива - не мертва сидит, еле дождалась, пока ушел.

В другой раз снова приходит, она уж похрабрее держится, отвечает ему, да все складно. Пора уж домой идти - она не встает, ждет, пока уйдет он, не хочет, чтоб он видел ее уродство! Так и сидела все время допоздна, дожидалась, пока все уйдут. Дома плачет, тетке ничего не говорит, не может в своих мечтах признаться! Полюбила она его! А на уме все слова старца вещего - судьба тебе, девка, замуж, за такого же, как ты, выходить! Знать бы еще - какого это "такого же"? Батюшка из монастыря ничего не объяснил, благословил только...

Ну, и снова она на посиделках с подружками забавляется, над парнем этим смеется, уж бойко так с ним заигрывает, девки все удивляются - скромница-то наша, какого кавалера отхватила! У нее глаза горят, зубки в улыбке блестят, коса до пояса, платье своими руками вышито - хороша! Он только на нее и смотрит, с ней говорит, не уходит. Все уж разошлись, а они все болтают. Она говорит, мне домой пора, а он - пойдем, провожу. Она чуть не плачет, а делать нечего, встает, идет с ним, хромая, да виду не подает, будто так и надо! А он ее до дому проводил, и говорит - ты моя лебедушка, душа моя, полюбил я тебя, выходи за меня замуж! А она - ты что, смеешься надо мной, или не видишь - калека я! Зачем я тебе нужна такая, вон, полно девок здоровых! Но не плачет, держится, а сердце так из груди и выпрыгивает! Он ей отвечает - да что ты, милая, я же сам такой, как ты - с детства калека, на протезе ковыляю! Вот, оказывается, отчего походка-то у него такая вальяжная, неторопливая, он нарочно так "выступать" научился, чтоб без посоха ходить, да девкам виду не подавать, что калека! Вот что пророчество старца - то значило!

Ну, посватался он к ней, тетка всплакнула, да благословила. В монастыре обвенчались. А потом в город уехали, где она раньше с родителями жила. Родились у них дети, прожили они много лет счастливо, много пережили, и нужду, и войну, внуков дождались, а потом уж он помер, она осталась доживать да вспоминать, да Богу молиться.

***

Вот как получилось - заколдованная принцесса и не менее заколдованный принц! Интересно, а знает ли Вовка историю любви своей бабушки?