Я встала сегодня в восемь часов утра. Вообще-то у меня каникулы, и обычно я сплю до десяти, а потом ещё час валяюсь в постели, а то и больше, до тех пор, пока не приходится вскакивать по срочности и бегом нестись в конец коридора, тогда уже не полежишь. Я люблю вот так просто валяться в постели и абсолютно ничего не делать, думать о всяких глупостях, которые приходят в голову. Если бы я могла, то, наверное, валялась бы так целый день...
Но сегодня у меня были дела. Именно сегодня наступил день, ради которого я целых три месяца мыла грязные подъезды по выходным чуть ли не во всей округе. Я терпеть не могу мыть полы, даже у себя дома, а тут эти мерзкие заплёваные подъезды, где каждый так и норовит напакостить - бр-р-р! Но что поделаешь - мне очень нужны были восемьсот долларов для того дела, которое и подняло меня в такую рань. Проблема в том, что у меня прыщи. И ещё я немного полновата. То есть, немного - это мягко сказано. Жиртрестом меня, правда, ещё не зовут, но ноги у меня и вправду ужасно толстые, и штаны в обтяжку с короткой маечкой я носить стесняюсь. Дело в том, что я слишком люблю сласти - так сказал наш семейный доктор. Исключить сласти и заниматься спортом - вот что он ещё сказал, милый доктор. Правда, со сластями я действительно перебарщиваю, но что поделаешь, если рука так и тянется сама за пакетиком с хрустящей картошкой или солёными орешками? А спортом я и сама бы занялась, но одной скучно, а пойти на кружок в таком виде я просто не могу - все же меня просто засмеют, появись я в трикотажных леггинсах... В общем, если бы не этот изобретатель, я бы просто не знала, что делать. Но я сейчас объясню.
У нас в городе живёт мистер Дэн, изобретатель. Умнющий, ужас просто. Он ничего другого не делает, только придумывает разные штуки, а на вырученные деньги покупает всякое оборудование для новых изобретений, сам при этом живёт в сарайчике, в том же, где и работает, он пристроил туда маленький чуланчик, и спит в нём. Чтобы не удаляться от производства, говорит. Так вот, с полгода назад мистер Дэн изобрёл такую штуку, которая творит с людьми просто чудеса - может омолодить, например, а может вылечить от всех болезней. Как работает эта штука, никто не знает, и сначала врачи нашего города хотели посадить мистера Дэна в тюрьму - за то, что его машина может нанести человеку вред, но на самом деле люди говорят, что просто эта машина оставит со временем всех докторов без работы, вот они и злятся. С тюрьмой ничего не получилось, потому что он никого не обманывал, и честно всем клиентам объяснял, что сам не знает, как и что получается и что из этого может в дальнейшем выйти. Тогда его несколько раз пытались поджечь вместе с машиной и однажды стреляли вслед. Но к этому времени несколько клиенток, которым было всё равно, что с ними станется, потому что они были такие дряхлые, что по любому на ладан дышали, успели омолодиться лет так на тридцать каждая, и хорошо заплатили за это, и мистер Дэн смог нанять хорошую охрану своему сарайчику (представляете? Сарайчик с охраной!) и перестал выходить из дому вообще, теперь ему прямиком из магазинов привозят всё, что надо. Ещё его много раз хотели купить всякие фирмы, но он отказался ото всего, и сказал, что до тех пор, пока окончательно во всём не разберётся, никому ничего не продаст. Клиентов у него много, в основном, это старушки и люди со всякими неизлечимыми болезнями, на которых все давно плюнули, они и не рискуют ничем, проходя через Дэнову машину, потому что им всё равно скоро помирать. Но он принимает всех, никому не отказывает, даже если ерунду попросишь. Я, например, попросила его вылечить мне прыщи. Восемьсот долларов, он сказал, будет это стоить восемьсот долларов, и подпись от матери, что она даёт согласие. Ну с подписью-то никаких проблем не было, в субботу, после хорошей порции виски она что хочешь, подпишет, я ей сказала, что это воззвание в защиту белых медведей, она и подмахнула, а потом в стаканчик себе ещё и за здоровье белых медведей добавила... А вот восемьсот долларов - это сумма. И три месяца я тайком от родительницы скребла вонючие подъезды...
2
Я должна была прийти в девять, так мы договаривались тогда. По пути у меня начали на душе кошки скрести - что же это я, как последняя дура, даже не поинтересовалась за эти три месяца - может, изменилось чего? Он, может, теперь такой знаменитый стал, что просто выгонит меня - что ему несчастные восемьсот долларов, если он может со своей машиной миллионами ворочать?И вот как раз к моменту, когда сомнения одолели меня настолько, что впору было возвращаться бегом домой, утыкаться с разбегу в подушку и начинать громко рыдать от сознания собственной тупости, я увидела котёнка. Маленький такой, совсем крошка, наверное, только глаза открылись. Серенький, мокрый, шёрстка слиплась, но хвост держит кверху, а волосинки на этом хвосте растут точно, как иголки на реденькой ёлке - то есть, три шерстинки на квадратный сантиметр, но зато каждая торчит победно. Он пытался вскарабкаться на картонный ящик, цеплялся за него коготками, и сразу после этого падал, смешно кувыркаясь по земле. Умора, а не котёнок. Я как остановилась, так и смотрю, и забыла, зачем шла. А тут выходит из-за мусорных баков здоровенный парень с палкой, и что-то такое бормочет - мол, сейчас придёт конец всей этой помоечной нечисти. И я поняла, что если он сейчас палку эту поднимет, то котёночку маленькому несдобровать. Вообще-то в обычной жизни я не очень решительная, на простой вопрос - вроде, хочешь ли ты пить - могу пять минут мяться, отвечая. Но тут меня как подтолкнуло что-то: "Не трожь,-кричу,-моего котёнка! Уже и погулять выйти нельзя!" Хватаю серого и сую в карман (хорошо, на мне куртка такая большая была, от старшего брата, я люблю её носить, чтобы не было видно, какая я толстая ), а после как побегу, даже и не расслышала, что тот парень мне вслед кричал. Пробежала я со страху не знаю, сколько, и по пути пару раз ещё дворами на какие-то другие улицы перескакивала - чтобы, если он за мной со своей палкой всё ещё гонится, со следа сбить. Наконец, чувствую - всё, конец, не могу бежать. Сердце чуть не из ушей выскакивает, в груди огнём печёт, остановилась, отдышалась насилу, и тут вдруг замечаю, что ноги-то меня почти что к самому сарайчику мистера Дэна-то и вынесли. И времени как раз девять часов. Ладно, думаю, была-не была. Подхожу, у двери охранник, минут пять допрашивал, зачем пришла, да на когда назначено, а во мне от пережитого страха смелость какая-то проснулась, отвечаю так бойко - самой удивительно. Охранник по маленькой рации передал что-то, ответ получил, вышел ещё один такой же в форме и внутрь меня повёл. Вот дела, а ведь всего год назад мистер Дэн сарайчик свой вообще не запирал, потому что всем было известно, что ничего, кроме мотков проволоки и кучи непонятных железяк там нет.
Внутри было темновато, и почти всю комнату занимала какая-то штуковина с лампочками - наверное, та самая машина, из-за которой я здесь и оказалась.
Из-за неё бочком, по стеночке, протиснулся мистер Дэн, и смотрит на меня. Лицо у него такое длинное и вечно кажется, что он дня три не брился, хотя, наверное, он всё же бреется, раз щетина всегда остаётся одинаковой длины. Так вот, смотрит он на меня из под очков, и явно понять не может, что я тут делаю. "Чего тебе, девочка?" - ласково так спрашивает. Мистер Дэн, говорю, я так долго этого ждала, у меня прыщи, и вот справка от мамы, и вот восемьсот долларов, которые я в поте лица заработала специально для этого. А он всё никак врубиться не может. Какие прыщи, деточка, спрашивает, я же не косметичка! Тут я чувствую, что сейчас расплачусь. Не могу больше, говорю, а губы сами по себе в стороны разъезжаются. Не могу сладкого не есть, и в кружок по аэробике не могу ходить, потому что засмеют, и ни одна косметичка за мои прыщи не берётся, а Кристинка из соседнего класса жрёт пирожных не меньше меня, но у неё почему-то личико, как у куколки, и фигурка тоже, и сам Боб Смоди из девятого её на вечеринке на танец приглашал. У меня, говорю, всё равно с этими прыщами никакого будущего нет, как и всех ваших старушек, потому что, если вы мне не поможете, то я, как только отсюда выйду, так под первый же автобус и брошусь.
Вот тут он и задумался. "Под автобус, говоришь? Ну, ладно, ладно, успокойся. Давай сюда свои восемьсот долларов и вытри нос". Потом усадил меня на стульчик, оцепил проводками какими-то, руку жгутом перевязал и кровь взял на анализ - ну точно как доктор наш. Только пробирка в два раза больше, и не для лаборатории, а для машины - там, оказывается, есть выдвижное отделение для пробирок. Машина, получив кровь, загудела, по экранчику, который сбоку высветился, линии разноцветные побежали. Минут пять она жужжала, а потом звякнула и замолкла. А мистер Дэн смотрит на экран с таким чудным выражением и говорит: "Прыщи, значит? Что ж, уберём тебе прыщи". Я, конечно взвилась - не только прыщи, я ещё и похудеть должна, непременно. А он всё так же ласково отвечает - не беспокойся, мол, похудеешь. Но с одним единственным условием - я, мол, машину так запрограммирую, что она тебе ума заодно прибавит. За те же деньги. Я и думать не стала - ладно, говорю, ума, так ума, авось пригодится. Ну, он какие-то кнопочки понажимал, машина изнутри засветилась вся, и подталкивает меня - иди, мол. Мне, правда, страшновато стало, но обратно ведь уже не переиграешь, верно? Поднялась и ступила внутрь.
3
Ничего там такого особенного не было, только ощущение, что ты не идёшь вперёд, а просто ногами перебираешь на месте, как на детском барабане, что во дворах стоят. И ещё немного в голове гудит, так, что не очень-то соображаешь, а двигаешь себе ногами автоматически, и всё. А потом внезапно всё смолкло, и я обнаружила себя стоящей за машиной, в узеньком таком пространстве между ней и стеночкой. И начала оттуда выбираться - бочком-бочком, точно как мистер Дэн к моему приходу. Выкарабкалась, а мистер Дэн стоит и смотрит на меня опять чудно так... Ну что, милая, как дела, спрашивает. А чего дела? Нормально... Прыщи, говорит, через несколько дней пройдут, похудеешь чуть позже, но спортом всё равно хорошо бы заняться. А насчёт ума?,- спрашиваю. Тут он засмеялся и сообщает, что с умом всё нормально, результаты незамедлительно. Ну чего ещё? Попрощалась я, да и вышла на улицу. И так странно мне стало - что же я теперь, другой человек, что ли? Мне часто все говорят, что ума у меня не хватает, но теперь-то, наверное, всё изменится? И как я себя должна с этим новым умом чувствовать? Тут мне ужас как захотелось на прыщи свои полюбоваться - через несколько дней исчезнут, забуду, как и выглядели. Сунула руку в карман за зеркальцем, а там что-то тёплое, и как запищит! Ох ты, Господи, котёнок, я и забыла про него. Погоди-погоди, так это что же он, со мной через машину проходил? А что же теперь с ним будет? Вернуться, мистера Дэна спросить? Страшно... Рассердится... Одно ясно - я теперь этого подопытного котика, конечно, выкинуть не могу - мало ли что с ним после машины стало. Придётся становиться котовладелицей.
У меня никогда раньше никаких животных не было, и что делать с котёнком, я не очень хорошо себе представляла. Пришлось зайти в зоомагазинчик в соседнем квартале. Толстый и ленивый с виду хозяин, сидящий в тёмном и затхлом закутке среди аквариумов с маленькими рыбками, долго не мог понять, чего я от него хочу, отмахивался руками и кричал, что котов не берёт. Когда же, наконец, до него дошло, что я просто не знаю, как ухаживать за малышом, то он резко подобрел и притащил мне банку корма для котят (хорошо, что в кармане оставалась какая-то мелочь). Он ещё непременно хотел всучить мне большую картонку с песком, но денег на неё уже не хватало, поэтому, получив обещание, что я непременно зайду опять, да-да, ещё на этой неделе, подарил мне пару советов сквозь зубы и гнилую улыбку, после чего я с облегчением оказалась вновь на улице. Песка мы с Баком (не знаю, почему, но я сразу решила назвать котёнка Баком) набрали из песочницы во дворе в пластиковую коробочку из-под сосисок.
Дома Бак сразу забился в угол, и не оставалось ничего, кроме как поставить там же блюдечко с кормом и коробку с песком. После этого я завалилась на кровать и сделала вид, что совсем не интересуюсь котёнком. Минут через пять он вылез, раздалось громкое чавканье, а потом какой-то непонятный звук - я обернулась, и увидела, что Бак стоит в коробке и деловито засыпает песком маленькое тёмное пятнышко. Надо же - а ведь никто ему не показывал... Умный... Неужели Дэнова машина работает?
4
Следующим этапом было подготовить мою родительницу к появлению нового жильца. Вообще-то её не поймёшь - по большей части ей просто всё равно, что творится вокруг, но иногда какая-нибудь мелочь внезапно выводит её из себя, и тогда поднимается такая буря - тайфун, стихия, сносящая всё на своём пути. Может придумать какую-нибудь глупость - вроде того, что котёнок будет гадить ей в тапочки - и всё, тогда её уже с этого не сдвинешь. Но вот если её чем-нибудь отвлечь, приятным, а потом поставить перед фактом существования котёнка, то, может, котёнок станет для неё символом чего-то хорошего, и она не будет против него возражать? А чего же сделать приятного? И тут мне пришла в голову совершенно дикая мысль - приготовить обед. Вообще-то мы обычно не занимаемся подобными глупостями. В холодильнике всегда достаточно картонок со снедью - те же сосиски, просто так и в тесте, шницели, да мало ли чего. Это всё закупается в ближайшем супермаркете один раз в месяц в огромном количестве, благо, холодильник у нас большой, а потом каждый желающий отыскивает себе картонку по вкусу, и пожалуйста, разогревай да ешь. Когда-то давно, пока отец ещё жил с нами, и брат не уехал в неизвестном направлении, не растворился в голубом нигде, а я была маленькой, у нас были воскресные обеды, это я точно помню. Мать надевала фартук с оборкой, включала плиту, и начиналось шкворчание сковородок и аппетитный дымок из духовки... Но это было так давно, что все успели позабыть о том, что оно вообще было, странно, что я помню. А может, никто и не забыл, а просто так больно об этом вспоминать, что легче делать вид, что этого не было? Может, члены нашей рассыпавшейся семьи, начиная вспоминать об этом, думают, что всё развалилось не просто так, а есть в этом доля вины каждого из нас? а ведь очень неприятно чувствовать себя виноватым, лучше уж тогда не думать ни о чём вообще...
Ох, о чём это я? К чему вдруг такие мысли? Я же хотела обед...
С чего начинать приготовление трапезы, мне было ясно - надо было найти нашу кулинарную книгу. Старую, давно не пользованную, которая должна быть где-то среди прочего хлама на антресолях. Да, это была задачка! Я лазила по стремянке, чихала от поднявшейся вверх пыли, крышка допотопного чемодана прищемила мне руку, но терпение и труд всё перетрут, как выражалась одна из учительниц в моей начальной школе. Конечно, искомое, как обычно, оказалось где-то на самом дне, под запасными горелками от выброшенной уже старой газовой плиты и под связкой старых учебников брата. Я извлекла её на свет божий, стерев пыль, захлопнула кое-как дверцы антресоли, которая вдруг решила, что не может продолжать и дальше вмещать такое количество вещей, и яростно сопротивлялась, пытаясь вытолкнуть всё содержимое наружу, и уселась на диване, горя желанием найти поскорее какой-нибудь подходящий рецепт...
Уф! Никогда не думала, что кулинарная книга может вмещать столько неразрешимых задач! "Возьмите килограмм телячьих отбивных"... "500 грамм очищенных устриц"... Однако, в конце-концов, мне удалось найти нечто не очень устрашающее, требующее всего лишь немножко курицы, грибов, сметаны и картошки. Требуемых продуктов дома, конечно же, не оказалось, равно как и денег, хорошо ещё, что мать иногда берёт всякую мелочь в ближайшей лавчонке, так что меня там знали и дали продукты в кредит. Однако же эта беготня начала меня утомлять. Если бы не благополучие Бака... Ох, Бак, дорого же ты мне даёшься! Виновник моих забот, однако, чувствовал себя прекрасно и довольно урчал над ложечкой сметаны, которая, конечно же, ему перепала.
Я не буду описывать чистку картошки, скажу только, что это было одно из самых авантюрных предприятий, затеянных мной до сих пор в жизни. Однако где-то через час всё было очищено, порезано, сложено в кастрюлю и готово к началу приготовления. Странно - в книге было указано, что абсолютно весь процесс должен занять 45-50 минут...
Скажите, что делает ваша мама, если, придя домой, она внезапно обнаруживает приятный сюрприз? Смеётся? Плачет от радости? Читает главу из Нового Завета? Моя, во всяком случае, отреагировала достаточно странно - перепуганно охнула и взволнованно начала трясти меня за плечи, приговаривая: "Говори сразу - где они? Ничего не скрывай".
Я, если честно, сначала за её психическое здоровье испугалась. Читала где-то, что резкие перемены в окружении могут вызвать определённые сдвиги. И лишь минут через пять до меня дошло, что запах тушёной картошки вызвал у неё ассоциации с тётей Луизой, старшей маминой сестрой, которая изредка, воодушевившись особенно трогательной воскресной проповедью в церкви, которую усердно посещала, загоралась любовью к заблудшим родственникам, и совершала наезды к нам на неделю, во время которых мать старалась исчезнуть куда-нибудь из поля зрения строгой сестрицы, наводившей порядок в наших, по её выражению, кущах. Кончалось тем, что мать не выдерживала, напивалась и устраивала скандал, после чего сестрица Луиза, скорбно поджав губы, поспешно выметалась обратно на своё техасское ранчо... Последний такой наезд был года полтора назад, после чего милая родственица решила ограничиться лишь молитвами за наши заблудшие души с безопасно далёкого расстояния.
Минут через пять, заглянув даже под кровати, маманя убедилась, что на сей раз воздушной тревоге с кодовым названием "Луиза" можно дать отбой. Усевшись за стол с выражением "отлегло от души" на лице, широко расставив в стороны уставшие за время работы ноги, схлебала маманя тарелочку похлёбки, и лишь потом удивилась:
- Ой, а откуда это?
- Мам, да это я сготовила, что ж ты после работы всё из банок...
И тут моя суровая мамочка, от которой под горячую руку можно и подзатыльник запросто схлопотать, роняет голову на руки и начинает громко, со всхлипываниями, плакать...
Тут уж я испугалась. Видела я её наклюкавшейся, злой, как ведьма, или в такой отключке, что всё было ей по барабану, но в слезах...
- Мам, да ты что, перестань, да ну что ты, мамочка...
- Ох, Динка (это я - Динка), совсем ты большая стала... Ещё немного, и, как Боб, лыжи навостришь куда-нибудь, а я останусь... Одна совсем останусь...
И в этот самый момент в кухню, гордо подняв свой покрытый тремя волосинами хвост, входит Бак. Ну надо же, какой умный котёнок, как чувствует ситуацию!
- Мамочка - говорю я - Мамочка! Ну что ты! Вот, посмотри, это - Бак. Правда, хорошенький? Он будет с нами жить, и нам веселее. И я никуда от тебя не уйду, и всё у нас будет хорошо.
- Бак - она глянула на котёнка -Бак... И брат твой котов любил. Ты ещё не родилась, у нас кот был. Большой, рыжий...
Чёрт возьми, подумалось мне, чёрт возьми, что же она думает себе внутри, моя такая простая с виду мамочка... Во всяком случае, спать она легла в тот вечер без рюмки.
5
За всеми событиями дня я и позабыла совсем и о мистере Дэне, и о его машине.
На следующее утро меня разбудил Бак. Вечером он никак не хотел засыпать на коврике и жалобно пищал, пришлось взять его в постель, и вот он проснулся и весело пытался поймать мои пятки под простынёй. Пришлось встать. Расчёсываясь перед зеркалом, я вдруг обнаружила, что противный прыщ с жёлтой головкой, вот уже дня три сидевший у меня на лбу, подсох, и ни одного нового за ночь не появилось.
Что ж, до конца каникул ещё больше месяца, и, если про мистера Дэна не врут, то, может, я смогу, наконец, появиться в школе в приличном виде.
Тарелки после вчерашнего ужина так и валялись в мойке. Вообще-то обычно меня не трогали такие глупости, но тут почему-то стало неприятно, я перемыла их, а заодно вспомнила, что пролистнула вчера в кулинарной книге ещё один рецепт, не сильно сложный с виду (слов в его описании было мало) - пирог из манной крупы. Мать оставила немножко денег на специальный песок для Бака, и я вышла в магазин, но решила пройтись длинным окружным путём - мне было, о чём подумать, а думается по дороге гораздо лучше, чем дома. Из глубины размышлений меня выдернули громкие визгливые крики, обращённые, как оказалось, к моей персоне. О, чёрт! Салли Грэм с компанией. Встречи с ними никогда не сулили ничего хорошего - то есть, рук они не распускали, но от их насмешек хотелось всегда втянуть голову в плечи и стать маленькой, как букашка, чтобы никто вокруг не понял, что всё это относится ко мне. С самого первого класса она не даёт мне покоя, и, пока мы не закончили начальную школу, Салли Грэм была кошмаром и ужасом моих прежних школьных дней. Сейчас-то мы учимся в разных местах, к счастью, но она до сих пор меня помнит и при каждой встрече на мне отрывается. Когда Боб жил ещё с нами, он пару раз устроил её хорошую взбучку, и Салли было притихла, но с тех пор, как все прознали, что Боба в городе больше нет, она начала мстить мне ещё и за это...
- Жиртрест! - вот что они кричали. - Жиртрест, неужели ты думаешь, что в этом году поместишься за партой? - и мятая бумажка попала мне прямо по макушке под обидные смешки ехидин. Первым побуждением моим было развернуться и побежать прочь, как можно быстрее, но что-то остановило меня. Я подумала - то есть, даже не подумала - думать берёт время, а тут в голове у меня всё нарисовалось просто за какую-то секунду, но я не знаю, каким ещё словом это назвать - так вот, я подумала, а что, если бы у меня в кармане опять сидел Бак, хорошенькое бы у него сложилось впечатление об улепётывающей при малейшей угрозе хозяйке. И я решила держаться. Будь что будет. Они, кажется, удивились, что я не убегаю, и бросили в меня пластикоый стаканчик из-под какой-то дряни, хорошо, что пустой.
- Расскажи нам, как твой папочка бросил твою мамочку, и что она видит каждый вечер на дне бутылки! -Ярость начала закипать у меня внутри. Я развернулась и пошла по направлению к ним. Они, видимо, этого не ждали и примолкли на секунду. Я воспользовалась этой паузой.
- Салли Грэм! -вот что сказала я, и голос у меня не сорвался. - Салли Грэм! Я люблю свою маму и не позволю никому говорить о ней гадости. И мне плевать на то, что ты думаешь о нас. А ты, Салли Грэм, чем шляться по улицам со стайкой недозрелых соплюшек (остальные были и впрямь пацанки, хотя и корчили из себя невесть что), лучше занялась бы чем-нибудь полезным, и не отвлекала бы людей от дел. Или приличные люди уже не хотят с тобой знаться из-за твоего поганого языка?
Проговорив всё это и ужасаясь собственной смелости, я завернула за угол и пошла как можно быстрее, но стараясь не сорваться на бег. Сзади слышались какие-то возгласы, но никто вслед за мной не кинулся. Наверное, грызутся между собой, пришло мне в голову. Соплячки возмутились, что Салли не вступилась за них, а той стало досадно от моих слов, потому что в них есть большая доля правды. Колени у меня дрожали, но Бак наверняка остался бы доволен.
6
Прошло несколько дней. Новых прыщей больше не появлялось, но, что гораздо больше обрадовало меня, старенькие джинсы, сидевшие в обтяжечку, стали явно свободней. Молодчага, Дэн! Но ведь он говорил, что надо и спортом заняться. Придётся начать...
Ещё несколько дней тому назад идея показаться в центральном парке в беговых шортах и маечке показалась бы мне дикой. Но с тех пор, как я прошла через Дэнову машину, что-то во мне как будто переломилось. То есть, не то, чтобы я стала вдруг иным человеком, нет, я осталась та же, но кое на какие вещи стала смотреть совершенно иначе, если вы понимаете, о чём я. В общем, мне стало наплевать, что подумают о моей фигуре, когда я побегу по аллее. Раз бегу - значит, надо. Ну, если совсем честно, то сначала я всё-таки попробовала делать гимнастику дома у телевизора, но там тесно, и я пару раз стукнулась о шкаф. И потом, это ужасно глупо - махать руками в закрытой комнате, когда все бегают по центральному парку.
И вот я бегу... Ещё не поздно, хотя солнце начало садиться, через полчаса упадут сумерки, и возвращаться я буду при свете фонарей. Ну и хорошо. Не так ярко. А бежать по дорожке, оказывается, гораздо труднее, чем кажется со стороны. Сердце колотится. И под ложечкой что-то горит и жжёт огнём. Но я топаю себе тихонечко, надо - так надо. И вдруг кто-то меня догоняет и пристраивается бежать сбоку.
- Что, пышечка, фигуру исправляешь?
Батюшки светы, Боб Смоди собственной персоной. Со стыда бы сгореть, сквозь землю провалиться... То есть, это я раньше бы так прореагировала. А сейчас... Нет, если честно, он мне ужасно нравится. Высокий, стильный, улыбка чуть надменная - просто отпад, как выражаются наши девочки. Но я же знаю, что ему на самом деле и я, и моя фигура - по барабану, так чего же он ко мне цепляется!
- Меня, - говорю, - фигура моя вполне устраивает. Я бегаю потому, что мне так нравится, и плевать мне на мнение о моей фигуре всяких идиотов.
Сказала, а у самой душа в пятки. Может, всю жизнь буду потом вспоминать - сам Боб Смоди заговорил с дурой, и такой шанс упустила. Хотя, какой шанс, собственно? Он ляпнул - и забыл, не собирался же он меня на загородную прогулку приглашать! Но самое интересное, что он не отстал после такого ответа, а настроился бежать со мной дальше. Я, говорит, знаю твоего брата, он на три класса старше меня учился, а в бейсбол играл - Боже же ты мой, удавиться от зависти можно. Тут у меня окончательно настроение испортилось - сейчас начнёт про брата спрашивать, а никому неизвестно, где он, и что с ним. Тоже мне, любящая сестра лучшего игрока в школьной сборной.
- Слушай, - говорю, - чего ты привязался? Я дыхалку разрабатываю, мне тяжело говорить на бегу. - а сама свернула на площадку со скамеечками и давай пресс качать, может, думаю, отвязнет. Тем более, что прокачать пресс дольше одной минуты у меня не получится, мышцы у меня слабые.
Но он остановился на краю площадки и смотрит на меня.
- А почему, - спрашивает, - ты без воды бегаешь? Должна быть бутылочка, если серьёзно хочешь заниматься. Как у меня. - и действительно, достаёт бутылочку и отхлёбывает. - А я, - продолжает, - каждый вечер тут бегаю, в это же время. Хочешь, будем бегать вместе, так веселее.
И убежал. А я поплелась домой, усталая и ничего не понимающая.
7
Время понеслось галопом. Через неделю мне пришлось купить новые джинсы - старые висели мешком, и мама испугалась даже, не заболела ли я. Недели три назад ей бы и в голову не пришло интересоваться тем, как выглядят джинсы на моей заднице. Но... Всё изменилось. И я даже не думаю, что это связано с моими стараниями на кухне, хотя я не бросила мыть посуду и готовить что-нибудь простенькое, и мамане это ух как нравится. Но ещё больше ей нравится Бак. Да-да, котёнок оказывает на неё такое влияние, что я просто диву даюсь! Через пару дней после своего появления она решила опять приложиться к рюмочке, уселась в своём уголке за столом, стаканчик наполнила, и от моего пирога кусочек отламывает - на закуску, значит. А тут Бак прителепал, смешной такой, косолапый, и на колени к ней запросился. Она его взяла, Бак деловито всё на столе обнюхал, да как даст лапой по стаканчику - он перевернулся, да и вдребезги. Я просто сжалась вся, - ну, думаю, конец наш с Баком пришёл. А она посмотрела так странно и говорит котёнку: "А может, ты и прав... Может, так и надо..." И просидела, уставившись в угол, весь вечер, и ни слова больше не сказала.
Но самое удивительное - это то, что произошло у меня с Бобом Смоди. После первой нашей пробежки я два дня не могла заставить себя носа из дому высунуть, всё переживала, что он меня за дурочку принял. Но потом встала перед зеркалом и давай корчить себе самой страшные рожи и саму себя уговаривать - раз мистер Дэн сказал, что надо спортом заниматься, значит, надо, и всякие Бобы тут вовсе ни при чём. В общем, в очередной вечер взяла я бутылочку воды и поплелась в парк. Надо сказать, что Боба мне очень хотелось увидеть, просто ужас, как, но и страшно было - а вдруг посмеётся надо мной, или - ещё хуже - подумает, что я за ним бегаю. Так я встала на площадочке, возле входа, и давай там разминаться. Ноги вместе, руки вверх. С видом деловым до необычайности - мол, укрепляю своё физическое здоровье. А сама всё на вход посматриваю. И минут через пятнадцать действительно Боб собственной персоной, у меня просто дух перехватило - я за два дня посто забыла, до чего же он красивый. Но я честно старалась в его сторону просто не смотреть, а занялась поклонами. Но он-то меня увидел!
- А, привет, пышечка - говорит. - А чего это тебя вчера не было?
Заметил, значит. А я спокойненько так отвечаю, что была на жутко весёлой вечеринке у лучшей подруги, и подруга бы просто не перенесла, если бы я эту вечеринку пропустила. Откуда ему знать, что у меня никакой подруги вообще нет, а на вечеринке я была последний раз месяцев восемь назад и разбила там тарелку с пирожными, после чего просто принципиально больше в гости не хожу?
И тут мы побежали, легонечко, чтобы разговаривать можно было, и он рассказал мне, сколько вчера сделал отжиманий (ужас, как интересно), а потом начал спрашивать, записи каких групп мы слушали на вечеринках - просто помешались все на этих группах, я вам скажу. Отпускают такие глубокомысленные замечания - мол, "Поющий ботинок" - это да... А кто-нибудь другой тут же возражает - что там "Ботинок", вот "Вопящие кикиморы" - это музыка. А кроме этого никто ничего и сказать не может, да и говорить-то нечего, потому что просто на слух, по-моему, отличить "Ботинки" от "Кикимор" просто невозможно. А потом Боб опять начал про бейсбол, и я испугалась, что разговор вновь перекинется на моего брата, а мне этого меньше всего хотелось. И тут я его остановила.
-Боб - говорю - конечно, бейсбол - интересная тема, особенно для мальчишек, но лично меня интересуют совершенно другие темы. Я лично очень люблю разговоры о животных, и у меня самой есть любимый кот по имени Бак. И давай ему про Бака заливать, какой он умный и красивый.
Смоди слушал-слушал меня, а потом вдруг и говорит:
-Слушай, я люблю с девчонками поболтать, но так интересно, как с тобой, ещё никогда не было. Завтра я не приду - у нас вечерний визит к тётушке на пироги, а послезавтра, если в твои планы входит побегать, то приходи, пожалуйста, на то же место в восемь, я тебя буду ждать.
Вот такие дела.
7
Через две недели меня было уже просто не узнать. Во-первых, ни одного прыща. Кожа стала гладенькая такая, ни одного противного красного пятна, и нос - раньше казалось, что с него ножом можно слои сала снимать, а теперь, может, только чуть блестит на солнце, ну, как у всех. Во-вторых, мне пришлось распрощаться со всеми старыми тряпками - мать купила мне голубенькие штаны и белую кофточку, на два размера меньше, чем обычно. Она хотела ещё чего-нибудь купить, но я отговорила: кто знает, сколько ещё я буду худеть. Волшебник мистер Дэн! По гроб жизни буду ему благодарна! А ещё - вчера я ходила на свидание с Бобом Смоди. То есть, бегали мы с ним вместе и так почти каждый вечер, а однажды перед тем, как уйти, он вдруг замялся немного и говорит - "Знаешь, Дина, а не пойти ли нам с тобой вместе на фильм? Такой фильм - я много про него слышал, и посмотреть хочется, и чтобы поговорить потом можно было". Что же это, как не свидание, я вас спрашиваю? Надо сказать, что за это время я к Бобу привыкла. И увидела, что он совсем уж не такой заносчивый, ка все о нём думают. То есть, он начинает иногда заноситься, но, если его сразу на место поставишь, то тут же становится нормальным парнем, и улыбка у него вовсе не надменная, а просто он как бы специально из себя такого недоступного изображает, чтобы к нему не лезли. Все думают, что он такой уж супермен, а он просто симпатичный мальчик, и как бы боится, что если начнёт со всеми запросто общаться, то все сразу поймут, что никаким суперменом он сроду не был, и начнут смеяться над ним. А самое непонятное во всём этом - почему так получается? Если бы я смотрела Бобу в рот, как делают все остальные, то он бы просто посмеялся надо мной и пробежал бы тогда в парке мимо. Его задело именно то, что я ему нагло ответила, и вряд ли когда ему придёт в голову, что я сделала этопросто от отчаяния, от уверенности, что по любому он никогда не обратит на меня внимания!
Но я, конечно, волновалась - а кто бы не волновался перед первым свиданием в жизни? Волосы у меня светлые, до плеч, я накрутила из них материными щипцами локонов, и взяла её розовую помаду и чуть-чуть голубых теней. У нас многие девчонки смело кладут на себя целый слой косметики, но у нас, во-первых, много нет, а во-вторых, я не сильно-то умею эту косметику накладывать и боюсь, что получится смешно.
Встретились мы у кинотеатра, и мне очень пришлось постараться, чтобы немного опоздать - вообще-то я этого не люблю, но слышала, что так принято. Вроде, если девчонка приходит вовремя или раньше, то все над ней только посмеются. Так было странно - Боб же меня ни в чём, кроме шортов и маечки для бега не видел, он даже присвистнул - "Ух, пышечка, а я не думал, что у тебя такая фигурка!" - и сам покраснел после сказаного. Зато потом был такой предупредительный, бегал и за питьём, и за попкорном, и рассказывал анекдоты до начала сеанса. Фильм был приключенческий, про ребёнка, который после развода родителей остался один и никому не был нужен, и сбежал из дому, попав, конечно, в тысячу передряг. Интересно, и хорошо кончилось, но много ли зрителей знают, как я, что это на самом деле такое - когда твоя семья рассыпается и любимый папа уезжает непонятно почему за тридевять земель?
Мы досмотрели фильм, догрызли хрустящую кукурузу и вышли на улицу. И неизвестно, как бы прошёл вечер дальше, если бы какой-то шкет из нашей школы , что крутился там же, не решил бы подразниться - он знал меня, и знал, что меня можно (или можно было раньше, как же ему, бедняге, сообразить , что времена изменились?) дразнить безнаказанно. Так вот этот шкет заулюлюкал радостно и завопил: "Жених и невеста!" Я думала, что провалюсь сквозь землю. Но Боб обернулся и посмотрел на пацана так, что тот ойкнул и счёл полезным куда-то исчезнуть. А потом Боб сказал: "Что ж, мы и правда уже не маленькие, правда?" И взял меня под руку, и я всё время, пока мы шли, чувствовала его тёплый бок через две тоненьких рубашки - его и мою.
8
Если бы ещё три месяца назад кто-нибудь сказал мне, что я буду ходить на свидания с самым красивым мальчиком из старших классов! Я бы подумала, что надо мной смеются и долго бы плакала от обиды. Как странно и неожиданно поворачивается судьба! Иногда я думаю - что было бы, не случись в моей жизни такого фантастического события как мистер Дэн и его машина? Неужели я оставалась бы той несчастной прыщавой толстушкой, пугающейся всех и вся, как раньше? Не так уж и много времени прошло с тех пор, а я уже не представляю себе - как можно было вести такое жуткое существование? Насколько жизнь моя изменилась с тех пор! А на днях мне пришла голову странная мысль - что более всего повлияло на меня и привело к таким изменениям - моя новая привлекательная внешность или прибавленный Дэновой машиной ум? Ведь Боб впервые обратил на меня внимание, когда и прыщи, и полнота были ещё при мне! Он обратил на меня внимание из-за того, что я начала разговаривать по-другому, не так, как прежде! А что же это, как не свойство ума? Но вот что странно - я не чувствую, чтобы у меня появились какие-то дополнительные мозги или что-то в этом роде. То есть, я не стала быстрее считать в уме, и никаких великих идей по переустройству мира мне тоже в голову не пришло. Я просто стала чувствовать себя по-другому. Иногда мне кажется, что я - это не я, а кто-то посторонний, и, значит, я не могу нести ответственность за поведение этого постороннего человека. Он делает всё, что хочет, а я как бы отстраняюсь и не вмешиваюсь со всеми теми глупостями, которые лично мне жить не давали, вроде "стыдно", "все смотреть будут", "подумают, что я дурочка". И получается всё хорошо, и никто на самом деле не оборачивается мне вслед и не крутит пальцем у виска.
Я сама часто думаю - как это странно, что всего за несколько недель человек может стать таким близким, что не понимаешь - как раньше-то без него можно было обходиться? Как я была без Боба столько лет? Без его рук, таких теплых , всегда немного вымазанных либо в чернилах, либо в мазуте - он любит возиться со своим мопедом и катал меня несколько раз по окружной дороге. В первый раз я держалась за него так легонечко, что он обернулся и крикнул сквозь рёв мотора и ветер: "Нет, подружка, так ты свалишься на первом повороте, обними-ка меня как положено и держись!" Ух, я и держалась! Запах его кожаной куртки щекотал нос, и я плотно прижималась к его сильному и стройному торсу, и голова у меня кружилась так, что любая карусель сошла бы с ума от зависти. А потом мы остановились на обочине, я спрыгнула на землю, хотя ноги не очень-то хотели меня держать, Боб снял каску, и ветер разметал его волосы, а глаза мерцали как звёзды из колодца, и он подошёл ко мне какой-то необычной походкой, мягкой и пружинистой, будто лев на охоте, и я не успела ничего понять, как тёплые губы его мягко сомкнулись с моими, и больше я из той встречи не помню ничего - только бесконечно мягкие, тёплые, ласково-настойчивые губы.
Потом мы, конечно, много целовались, так много, что хватило бы развесить по поцелую на ворота каждого дома в нашем городе, но лучше первого раза уже не было никогда.
9
Всё чаще и чаще в последнее время я думаю о моём отце. От матери не очень-то добьёшься рассказов - так, бросит иногда что-нибудь, расчувствовавшись, а потом замолчит и только отмахивается - отстань, мол. Сама я мало что о нём помню - только, может, как подкидывал он меня высоко под потолок, и дух захватывало, но страшно не было -я же знала, что он меня обязательно поймает, и иначе просто быть не может.
Где он? Что с ним? Не мог же он нас просто так забыть и выбросить из своей жизни? И додумалась я до того, что поняла, что просто обязана своего отца повидать. Зачем - и сама не знаю, но загорелось мне, а это уж значит, что так тому и быть. Сначала, как всегда, надо было мать к этой же мысли подвести. Дипломатии потребовалось море, с привлечением Бака как главного улестителя. Когда Бак мурлычет у матери на коленях и трётся носом ей о щёку, то она просто тает от нежных чувств. Вот это и время задать невинным голосом детский вопрос. Ха, если однако вы думаете, что я так с первого вопроса все ответы и получила, то вы жестоко ошибаетесь. В первый раз Бак просто на пол полетел и долго после этого обижался. Но, не мытьём так катаньем, я всё же своего добилась. Узнала, что адрес отца у матушки есть, хотя никаких писем они друг другу не пишут, и постепенно поселила в её голову мысль, что ничего удивительного нет в том, что дочка хочет взглянуть на папочку, потому что соскучилась за последний десяток лет. И, в общем, уговорила её на то, чтобы отпустить меня к родному отцу на пару дней в последнюю неделю каникул. Письмо ему было написано, сумку с вещами я уложила быстро, мать прослезилась, а провожать меня на поезд вызвался Боб. Правда, пришёл он зачем-то не один, а в компании из нескольких парней и девчонок, и одна крашеная блондинка в высоких сапогах всё время выдувала розовые лопающиеся пузыри.
Они все шутили между собой, и блондинка направляла пузыри постоянно в сторону Боба, и выглядело это как-то нелепо, как в дурном цирковом представлении. Боб держался особняком (непонятно - зачем тогда пришёл провожать?) и, зайдя со мной в вагон под улюлюканье друзей поспешил устроить мою сумку в багажной сетке и потянулся к выходу. "Боб, ты что, даже не поцелуешь меня на прощанье?" "Ну, конечно, детка, и не скучай без меня!" Ткнулся губами в щёку куда-то чуть пониже уха и выскочил из вагона. Блондинка на перроне положила руку ему на плечо и засмеялась. Все приятели Боба были явно старше него, и он пытался быть среди них равным. У меня стало так пусто внутри, и среди этой пустоты защемило что-то тоской и болью, и я подумала, что вот там, посередине, где так щемит, и находится, наверное, душа.
10
Ехать пришлось долго, всю ночь, и это было очень непривычно, и я долго не могла уснуть - голова всё время покачивалась по ходу движения поезда - вперёд-назад, а для меня, улёгшейся на скамье, это было влево-вправо, и страшно мешало. Кроме того, я волновалась, конечно. Начали приходить в голову дурацкие вопросы - зачем я еду? Что из этого выйдет? Надо ли было всё это затевать? О Бобе я старалась не думать, и это было самым трудным. Мне показалось, что проводник рабудил меня тут же, как только я провалилась в сон, хотя на самом деле это, пожалуй, было не так.
Утро было ещё совсем свежим и прохладным, но асфальт на перроне начал уже разогреваться на солнышке. Я выкатилась со своей корзинкой из вагона, и испугалась, что никто меня не встречает. А потом заметила стоявшего довольно далеко, у навеса, высокого худого мужчину, который с любопытством меня разглядывал. Я подошла поближе, и оказалось, что у мужчины голубые глаза с каким-то удивлённым выражением и рыжеватые волосы, постриженные коротко, но всё равно лежащие как-то неаккуратно.
- Привет! - стараясь держаться непринуждённо, произнесла я. - Я Дина Сандерс. А вы?..
- А я - Джим Сандерс, твой, стало быть, папа... Ну, здравствуй, дочка, я так рад! - И он плотно прижал меня к своей колючей и почему-то холодной щеке. От него пахло чем-то странным, совсем не так, как от Боба, и я вдруг подумала - вот я примчалась на встречу с папочкой, а ведь он, по сути, совсем чужой и незнакомый мне человек, и пахнет от него, как от чужака. Мысли эти были мне неприятны.
Отец подхватил мою корзину, и мы направились к его машине. Машина правда, оказалась старым рыдваном грязно-бежевого цвета, и внутри всё было ободранным, и к тому же на сиденьях и под ними валялись какие-то тряпки, обрывки бумаг и пришлось ставить ноги прямо на этот мусор. Отец перехватил мой взгляд и проговорил, извиняясь:
- Я редко пользуюсь машиной, дочка. Вот руки и не доходят прибраться. Дорога до посёлка оказалась недолгой, и мы скоро проехали мимо аккуратных зданий почты и бакалейной лавочки. Мне почему-то показалось, что вот сейчас папа нажмёт на клаксон и все поймут, что наконец-то приехала к нему любимая дочка Дина из города, но ничего подобного не произошло.
Домик отца находился на другом конце посёлка. Совсем маленький дом, и садик вокруг него выглядел неухоженным. Валялись какие-то доски, между ними торчало несколько растрёпанных кустиков.
- А вот моя мастерская, дочка! - и мы зашли в небольшую пристройку, где стоял верстак и всякие инструменты, наверное, для работы по дереву, не знаю, никогда этим не интересовалась.
- Вот этим я и живу. Сам себе хозяин, нужны деньги - работаю, не нужны - делаю, что хочу. А мне много не надо, сама видишь, запросы у меня скромные.
Да. Вот оно, значит, как. Сказать мне было нечего. На кухне тоже царило запустение, на плите томилась сковорода с присохшими остатками какой-то еды. Тут мне стало обидно - если он такой свободный, что, не мог хотя бы посуду перед моим приездом помыть? Но высказать этого я, конечно, не могла.
- Папа, а почему ты хотя бы собаку не заведёшь? Чтобы не так тоскливо?
Он как-то аж плечами повёл, когда я назвала его папой, и обратился ко мне по имени, но так, будто ему было невероятно трудно имя моё выговорить.
- Ну, Диночка, видишь ли, я иногда и сам думаю об этом, но, с другой стороны, зачем мне собака? Мне не скучно, мне совсем не скучно, а если и станет скучно, то я всегда могу как-нибудь развлечься, сходить в паб, или телевизор посмотреть. А собака - она же будет от меня зависеть, её кормить надо каждый день, ухаживать как-то. А вдруг я в таком настроении, что мне не хочется?
Мне стало страшно. Вопрос, который долгое время так и крутился на языке, не самый вежливый, скажем, вопрос - "почему ты оставил нас, папа?" так и растворился в воздухе, не будучи заданным. Видимо, на самом деле всё обстояло предельно прсто - нашему папе просто не всегда хотелось за нами ухаживать. И его тяготило то, что мы от него зависим. Это вынуждало его делать с нами что-то постоянно, а не только тогда, когда хочется.
- Папа, я хочу домой позвонить. Мама не знет, как я доехала и беспокоится, наверное.
День был нерабочий, и моя мамочка, скорее всего, действительно сидела дома. Если, конечно, она не изменила стремительно своих привычек со времени моего отъезда.
Отец замялся.
- Конечно, Диночка. Только... Понимаешь, у меня нет телефона. Ну, он мне как бы не нужен... Позвонить можно с почты.
С почты, так с почты. Передать маме привет он меня так и не попросил.
Мамин голос звучал в трубке немного испуганно.
- Что случилось? Почему ты трезвонишь в такую рань? Тебя не встретили? - то есть, моя мамочка тоже допускала такую возможность.
- Ой, мам, всё хорошо. Просто я соскучилась. И, знаешь, я хочу вернуться домой.
Я даже не удивилась тому, что отец меня совершенно не отговаривал. Он как будто только этого всё время и ждал. Я, наконец-то, смогла определить, чем же от него пахло. Пустотой и холодом, скажу вам. Одинокой, пугливой, не допускающей любви жизнью.
11
Безрадостной была для меня дорога домой. Откуда-то взялись долгие и печальные мысли. О любви. О семье. О жизни. И даже - о смысле всего. Я вытаскивала из закромов памяти все свои воспоминания об отце, перетряхивала их и удивлялась - такими они казались розовыми и сладкими. А потом я поняла - это не оттого, что мы жили ладно, и отец любил нас. Это оттого, что я любила его, и поэтому мне было хорошо с ним. Может, и с Бобом у меня то же самое - мне хорошо с ним, потому что он для меня особеный? А ему со мной - просто и обыкновенно, как со всеми другими хорошенькими девочками? Он ведь начал ходить со мною по-настоящему только после того, как стали видны следы перемен, совершенных Дэновой машиной. Когда я перестала быть страшилкой. А может - тут меня передёрнуло от неожиданности мысли - может, я и не была никогда страшилкой? А просто думала о себе так? Была уверена, что я страшная и толстая, и транслировала эту уверенность всем остальным? Может, считай я себя с самого начала миленькой и притягательной, мне не понадобилась бы эта чёртова машина, и ничего бы не произошло с моими мозгами, и я пребывала бы себе в блаженном недумании, не отягощая себя подобными тяжёлыми мыслями, от которых хочется плакать? То есть, возвращаясь к началу, мне казалось, что у Боба со мной всё серьёзно только потому, что серьёзно было у меня с ним. А ему... А ему было интересно со мной сначала, как с новым объектом. А потом стало обычно, и он потянулся к блондинке с розовыми пузырями. И что же у меня теперь осталось?
12
Может, мне показалось, но маманя обрадовалась, что я вернулась. И Бак тоже - долго мурлыкал и терся мордочкой о мою руку. У меня даже слёзы на глаза навернулись - вот, мол, разочарованная путешественница вернулась домой из долгих странствий и поняла, что только дома обретает тепло и покой... Ой, чушь какая, самой смешно стало. А вечером, перед сном, я поняла, что мне следует сделать.
Итак, я словно возвращаюсь к началу моего повествования. На следующий день я встала в восемь часов утра. Съела сэндвич - просто так сжевала, по привычке, потому что есть совсем не хотелось. И вышла из дома. На сей раз дорога была обычной, безо всяких приключений. И к лаборатории Дэна я вышла сразу, без блужданий. Там ничего не изменилось за эти месяцы - внешне, во всяком случае. Тот же сарайчик, тот же охранник с рацией. Только Дэн на этот раз узнал меня тут же.
- Привет! - сказал он. - Я давно уже тебя жду.
- Почему? - только и нашлась, что спросить, я.
- Ну... Мне трудно это объяснить, но я знал, что ты придёшь. Ты из тех, кто много думает обо всём, во всём сомневается. Хочет найти истину. И разочаровывается раз от разу. Куда же тебе ещё иди, как не сюда?
- Погодите... - Мне было трудно собраться с мыслями. - Я же не всегда такая была. Вы же сами сказали, что уберёте мне прыщи при одном условии - что прибавите мне ума. То есть, Вы специально сделали меня такой, а теперь говорите, что мне деваться больше некуда?
Дэн расхохотался.
- Ох, святая простота! - Вымолвил он, наконец успокоившись. - До чего же велика в массах вера во всесилие техники! Смотри, детка. Мой преобразитель - вещь, конечно, в своём роде уникальная, и я сам до сих пор всех его возможностей до конца не знаю. Но что он не способен никому ни прибавить, ни убавить ума, это уж точно. Он может только показать, какие способности у кого есть. Но для этого никакая машина не нужна, если честно.
Вот тебе и раз. Я стояла ошарашенная и не могла сообразить, чего бы такого сказать подходящего.
- Ну, заходи внутрь, нечего нам тут на улице болтаться, - произнёс Дэн. - Помощник мне нужен давно, причём толковый, а не из этих остолопов, что шляются пачками по нашему городу. Постижения смысла жизни с первого захода не обещаю, но начала элементарной физики я тебе объясню...