Я подниму высокомерно
Каллиграфические брови -
"Вы, сударь, судите неверно
О благородстве нашей крови".
Взмахну платочком, над которым
Трудясь, ослепла златошвейка,
И пса из жениховской своры
Без чувств уложат на скамейку.
А если мой отец и рыцарь
Вдруг призовет меня к ответу,
Надменно опущу ресницы:
"Уж лучше с башни в ров, чем этот!"
В молитвах простою до ночи
Вдали от суеты и лести.
Я благочестием всех прочих
Давно затмила в королевстве.
И только в час, когда слепая
Тьма город бархатом укроет,
Спущусь, на цыпочках ступая,
Я в потаенные покои.
Хранят щербатые ступени
Моей бесстыдной тайны ношу.
Покровы скромные без тени
Смущения рывком отброшу.
Рабой послушной и простою
Отдамся в руки господина.
Вся знать севильская не стоит
Мизинца плотницкого сына.