Наконев Владимир Дмитриевич : другие произведения.

Поэзия полётов и путешествий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ....не будем оценивать литературную значимость этого сочинения, да, наверно, этого автору и не надо. Юмор, стиль и самобытность- есть, интрига - сколько угодно. Правда, нет "мужиков, за окном кующих брёвна", т.е. нет пропаганды соцреализмы, но это уж извините. То, что автор хвастун - это бесспорно. Причём хвастун с самой большой буквы. Но мы, знающие и автора и его подвиги не по наслышке, а, так сказать вблизи, можем сказать однозначно: НЕ ВРЁТ. Хоть и приукрашивает,но не врёт, а кто, скажите, в мемуарах о себе любимом говорит плохо? Хотя, прочитав текст, кажется, что врёт о-очень часто, но тут уж поверьте нам - его близким друзьям, рядом с которыми он жил долгие годы и совершал свои подвиги. У каждого из нас есть своё Я, у кого-то оно небольшое и незаметное, у кого-то побольше. Но вот у автора это его "Я" настолько огромное, что не вмещается даже в ту книжку, которую он предоставил на суд читателей. И всё, что он делал, делает и ещё сделает в этой жизни, всё подчинено только одному - преодолению. Преодолению себя, собственной лени, обстоятельств, болезней и собственных комплексов. Так что читайте. Читайте с удовольствием. И преодолевайте себя. Судьба - это не то , что даётся нам свыше, чему надо следовать слепо и бездумно. Человек сам себе хозяин и свою жизнь строит и переделывает, если хочет и если может. И книга эта - тому пример. Евгений и Валерий. Россия.
  Глава 1. Без названия, но очень важная.
  Летать в Европе хорошо. Мест много. Но к ним ещё нужно и добираться. И вот здесь-то и начинаются рифы. Но страшного ничего нет. Прежде всего, нужно иметь карту самой Европы. Даже на русском языке подойдёт. Но, собираясь ездить, лучше, всё-таки, иметь что-нибудь или на языке местных аборигенов или на английском. Только в такой карте названия городов будут соответствовать тем, что вы увидите в расписании поездов, к которому мы ещё вернёмся.
  А ездить вообще лучше всего экономно. Автостопом, например. Этим способом в Европе ездят по любым дорогам. В городах и на дорогах попроще (т.е. по классу ниже, чем национальная ) можно встать с вытянутым в сторону кулаком и оттопыренным вверх большим пальцем в любом удобном для вас месте. Лучше стоять в той стороне города, которая ближе к нужному направлению. На национальных и скоростных автомагистралях , и это важно, автостопщики должны быть на заправочных станциях.
  С собой нужно иметь чёрный маркер. На худой случай подойдёт и карандаш и шариковая ручка, но ими долго рисовать буквы, обозначающие название города или номер дороги. Картонку всегда можно найти возле магазина находящегося на этой же станции.
  Выбирая автозаправку для остановки или пересадки, внимательно смотрите карту дорог. Наличие большого количества значков подсказывает, что это - очень большая станция. И шанс быстро поймать транспорт тоже очень большой. Многие водители специально заезжают, взять кого-нибудь. Поболтать.
  Переходя к поездам, нужно отметить, что в Европе поезда отходят всегда с одних и тех же перронов, которые всегда правильно указаны в расписаниях. На всех станциях есть электронное табло, на котором высвечиваются ближайшие уходящие поезда. На два часа вперёд. Если станция маленькая и табло нет, то есть телемонитор. В справочной или кассе всегда можно попросить (язык!) план поездки и его либо отпечатают, либо от руки пропишут: где сесть, где пересесть и когда прибытие.
  Расписание на каждом перроне и во многих местах вокзалов. Необходимо различать расписание на обычные дни недели и отдельно на субботние и воскресные и праздничные дни. Кроме того, есть ещё и расписание прибытия поездов. Поезд, нужный для достижения цели, может идти и дальше. Убедившись, что нужная станция присутствует в перечне остановок этого поезда, можно заодно узнать время прибытия. Карта ж/д. сообщений тоже присутствует в людных местах вокзалов.
  Билеты выходного дня во многих странах дешевле процентов на 40. А в Германии вообще Wochentiket стоит 35 марок и по нему можно ездить вчетвером два дня.
  Набравшись необходимой информации, мы отправляемся в путь в разные стороны Старушки-Европы для разных дел, но большей частью полетать.
  
  Глава 2. Первый полёт.
  Не на самом деле первый, но здесь и на здешнем я ещё не летал. Только в немецком журнале про пара и дельта "Fly Glid" видел. Городок Гослар расположен в 80 км от Ганновера. Ханофэр, как произносят немцы. Доехать проще на поезде, но я уговорил друга попробовать полетать и мы отправляемся на авто. Съезжаем с автобана и долго крутим по узким дорогам в поисках нужной. Самое частое слово, которое произносит немец - это "шайзе", но, наконец, дорога найдена и мы прибываем на место, указанное в рекламном проспектике параклуба, коим мы обзавелись заранее.
  Красивый небольшой город занимает большую часть долины между невысокими горами со скруглёнными вершинами. Над одной из них уже висят парапланы. Ральф - инструктор - вежливо выслушивает мои росказни о полётах и предлагает всё-таки начать здесь, у подножия вместе с перворазниками.
  
   - Дальше посмотрим, говорит он.
  Вместе с другими дубками бегаю по почти горизонтальной поверхности. Параплан подлётывает на пару-другую метров и плавно опускает на поверхность, приглашая пошевелить копытами. В отличие от других мне удаётся заставить пропланировать буржуйскую тряпку пару десятков метров. Остальные забегали с большим энтузиазмом.
  Мой же улетучился совсем. Качество новых крыльев этой далеко не самой крутой школы меня впечатлило. С полным осознанием того, что в ближайшее время мне как ушей не видать нового хорошего крыла, я решаю, что нужно купить сэкондхэнд.
  Моё решение понравилось немцам. Не часто удаётся избавиться от старья с выгодой для клуба. Сейчас мы покажем тебе Edel Apollo, говорят. Ральф уезжает на дежурном джипе наверх и через некоторое время из радио доносится его голос:
  
   - Вернер, скажи ему, что я выпускаю крыло.
  
   - Видишь, - с трудом подбирая английские слова, говорит второй инструктор,- на красном крыле испанец летит. Это для тебя, если хочешь.
  Подхожу к приземлившемуся парню, здороваюсь по-немецки и через некоторое время мы оживлённо беседуем. Расспрашиваю про крыло, про жизнь и вдруг обнаруживаю, что мой кореш и инструктор обалдевши смотрят на нас.
  
   - А я с ним по-английски разговариваю, - вдруг говорит инструктор.
  
   - И я, - вторит ему мой друг.
  
   - Пабло! Ты что, по-немецки говорить можешь?
  
   - С русским я даже по-французски могу. Мы же оба иностранцы.
  Так я за 1200 немецких марок становлюсь владельцем параплана, седушки и маленького парашюта в 20 квадратов. Но прежде, чем заплатить, я желаю сам попробовать. Нет проблем. И с помощью всё того же джипа, весельчака-шофёра по имени Вальдемар я оказываюсь на горе. Не бесплатно, кстати. 10 дойчмарок нужно заплатить за день и по 2 марки за каждую поездку. Хотите экономить? Тогда ножками 300 метров. Без всякой очереди мне помогают расправить крыло и вперёд. Но первый блин не получился. Правой стропой управления прихватываю камень и слышу команду =Стоп!=.
  На второй раз всё в порядке и с четырёх шагов, при полном отсутствии ветра, повисаю в небе над долиной. Лепота! Первое крыло, первые впечатления. Устойчивость и неторопливость крыла сразу вызывают ассоциации утюга. В самом его крупнокалиберном исполнении. Никаких реакций на изменения воздуха. Солидное, с чувством собственного достоинства снижение. Плавный вход в разворот и такой же выход. Весь вид крыла внушает уверенность, как и положено для школьного аппарата. Правда слегка коробит мысль, что этот параплан уже не выпускается, но тут же приходит на ум то, что и в автомобилизме есть любители раритетов.
  
  Глава 3. Хороший совет.
  Еду в Гамбург. Автостопом. Правил этого способа передвижения ещё не знаю и, блуканув в карте, а, также, сошедши с транспорта в нехорошем месте, я принимаю решение отправиться пешком. И пошёл. Прямо по дороге. Ну не по средине, а по её обочине. То, что это не совсем по правилам, я догадываюсь по вытаращенным глазам проносящихся мимо в своих машинах немцев. Через час пешей прогулки возле меня останавливается авто с красивой надписью "Polizei". Фуражка на голове полицейского еле держится из-за его тоже не совсем нормального размера глаз.
  
   - Майн хэр! Дас ист нихт мёглихь!
   Но я прерываю воспитательную беседу заявлением по-английски:.
   - Ай донт спик джёрмэн!
  В беседу вступает второй агент, сидящий за рулём. На хорошем английском.
  
   - Здесь нельзя ходить. Это автомагистраль.
  
   - Это дорога на Гамбург?
  
   - Да.
  
   - Я туда и иду.
  
   - Но это - автомагистраль!
  
   - Это самая короткая дорога на Гамбург?
  
   - Да.
  
   - Мне туда нужно. И я должен туда идти.
  
   - Майн гот! Этого нельзя. Здесь нельзя ходить, вы должны ехать.
  
   - Мне никто не хочет останавливать...
  
   - Потому что это тоже запрещено.
  
   - Но вы сами сказали, что я должен ехать. Как я могу это сделать?
  И мне в ближайшие двадцать минут было рассказано, как я должен ехать автостопом, где находится ближайшая автозаправка и как туда добраться по другой дороге. Заодно был проверен паспорт и отсутствие за мной криминала и прочих неблаговидных дел.
  Пожелав хорошего пути, высказав сожаление, что они не могут помочь мне добраться до станции, а также напомнив что в Германии нельзя ходить по автобанам, полицаи взяли под козырёк и рванули с места так, что взвизгнули покрышки.
  Ауфвидерзеен!
  
  Глава 4. Ошибка.
  На своём "Аполло" я уже сделал множество небольших полётов. С небольших же холмов. Всё как-то не получается выехать на хорошую горку чтобы полетать. То нет погоды, то времени свободного. Но вот получилось. Есть и погода и свободен, но, правда с ветром не очень, но если нельзя, но очень хочется, то можно. Вольмеранж-Ле-Мин - небольшая деревушка на границе Франции и Люксембурга. Доехать довольно просто: поездом до Тионвиля, а затем автобусом до Канфэна. Это и будет площадкой приземления возле горки. Если ехать через Люкс поездом, то от Люкса на региональном поезде до Дюделанжа с одной пересадкой в Бетембурге. От него пешком через границу, если не повезёт и никто не подберёт (что редко бывает) и через 4 км горка высотой 140 м, с очень неплохой подковой слева от старта. Приехал, поднялся, осмотрелся. Неплохо.
  Несколько человек наверху. Не летают. Ветер северо-восточный. 45 градусов к склону. Нас этим не напугаешь. Разворачиваю тряпку. Мужики, видя, что я не местный, предупреждают о плохом ветре. Благодарю и говорю, что хочу просто осмотреть место и после старта сразу же уйду от склона.Услышав акцент, интересуются происхождением.
  О! Русский! Зауважали. А я вылетаю без особого труда и баржирую некоторое время над стадом коров. Слегка покачивает небольшая турбулёнтность, но никаких признаков опасности нет. Через пять минут я уже занимаюсь сборкой крыла и выхожу через турникет ограждения на тропинку, ведущую на вершину. Поднимаясь, вижу ещё два параплана шуршащих в воздухе. Значит улучшилось. Выбираюсь на площадку и быстро готовлюсь к улёту. Колдун на старте временами вскидывается, как норовистый конь и слегка меняет направление. Но я не обращаю на это внимание. А зря. Уже на первых секундах чувствую, что началась болтанка. По крылу временами пробегает волна, но нет даже малейшего намёка на складывание и моё беспокойство быстро улетучивается.
  Склон горы, на его люксембургском продолжении, покрыт лесом и ветер, спотыкаясь об это препятствие, бурлит и несётся над всей площадкой приземления. Мой параплан то взмывает вверх, оказываясь на одной высоте со стартом, то проваливается вниз, теряя мгновенно метров 50-70. Наслаждаюсь этими качелями и, окончательно успокоившись, подхожу слишком близко к деревьям. Ротор! Просев окончательно, я несусь на полной скорости на стену деревьев. Резкое торможение и начинаю разворот в открытую сторону.
  Не вписываюсь. Более того, крыло "вспухает" и вот они вершины, совсем рядом, хоть рукой хватайся. Сейчас повисну! Прямо из одного разворота, не закончив, резко перекладываю в противоположную сторону. Против склона!! Без скорости! В роторе!
  Из-под задницы вдруг пропадает опора и немного сбоку и снизу на меня наваливается земля. Последняя мысль, перед тем как остаться без света: Ноги вместе!
  Открываю глаза. Похоже, что я ещё здесь. Упираюсь руками в землю, приподнимаю корпус. Здесь тоже всё в порядке. Ноги тоже шевелятся. Пронесло что ли? Встаю. Ух ты! Боль валит на землю. Ну, это мы уже проходили. Отыскиваю эластичный бинт и мотаю все три метра восьмёркой на голеностоп.
  Собрал крыло в сумку и только тут обратил внимание, что недалеко от меня гомонят французы. Пошёл на звук. Шесть человек "косили" деревья вокруг распластавшегося на них крыла. Пришлось помочь товарищу.
  Вернувшись домой, первым делом взял толстенный немецко-русский словарь: интересно, чего там, в инструкции, корейцы про турбулёнтность написали?
  
  5. Агент 00...
  Стою на дороге, ведущей во Франкфурт-на-Майне. Никто не подбирает, не смотря на картонку с надписью. Конечно, это же не заправка. Но пешком топать 30 км не хочется и поэтому продолжаю изображать монумент. Верной дорогой едете това... . Какие ещё това? Ещё не хватало, чтобы эти херы были моими това... . Но вот останавливается авто и вижу мужика в униформе. Что! Опять? Но, подойдя поближе, вижу "ЮС арми".
  Союзник. Едем, начинаем разговор. Как вдруг он опять тормозит. Оказывается его знакомый стоит на обочине со спущенным колесом. Выхожу из машины и я. По разговору понимаю, что лучший вариант - это предложить свои услуги, потому как у мужиков руки, похоже, не там приросли. Знаете, говорю, в каждой машине предусмотрено место, где можно найти запасное колесо и домкрат. Приподняв коврик в багажнике, они и в самом деле находят это. Мой рейтинг тут же повышается настолько, что они безропотно приподнимают просевшую машину, и я втискиваю домкрат под неё.
  Смена колеса проходит при полном молчании. Отъезжает этот тип, а я остаюсь с американцем и с грязными руками. Ноу проблем и вояка завозит меня прямо на военную базу возле аэропорта, чтобы я смог помыть руки. Отмываюсь, откушиваю фруктов и выхожу на свежий воздух. Над зданием простирается хвостовое оперение "Голиафа",
  Рядом ещё несколько таких же монстров.
  
   - Ну что, ты видел когда-нибудь такие большие самолёты? -, спрашивает американец.
  
   - Конечно -, отвечаю -, я - бывший советский диверсант.
  Заметно поскучнело приветливое лицо моего случайного знакомого и, сославшись на нехватку времени, он быстро вывозит меня за КПП.
   Советские шпионы могут сдохнуть от зависти. Они-то, в лучшем случае, только рядом с забором могли походить, да космические фото поизучать.
  
  6. Снова в воздух.
  Прошло много месяцев. Давно не летал. Более полугода сидел на упражнениях, закачивая голеностоп. За это время успел подарить крыло своему ученику и купить себе новое. СВИНГ МИСТРАЛЬ. Тоже стандарт, но по принятой классификации - переходное крыло от школы к другим более летучим моделям. Моё крыло, правда, не стандартизировано и проходит под грифом "версия". Крыло - стандарт, а стропы от перфоманса. Из-за этого на нём в клубе мало летали и за ту цену, что я заплатил - это очень шикарное приобретение. Седушка тоже уровневая и парашют уже в 30 квадратов, на всякий случай.
   Всё - сэкондхэнд, а парашют, даже, с историей. Один актёр немецкого телевидения занялся парапланеризмом и однажды получил фронтальное складывание, запаску то ли поленился бросить, то ли постеснялся, и после контакта с родной планетой начал всё распродавать. Так я за 800 немецких тугриков купил новый парашют.
  Где полетать? С небольшого террикона в Хорню (Бельгия) высотой в 65 метров повисел в воздухе немногим более пяти минут, но на хорошую пробу нужна высота и я решаю отправиться в старое известное место: Вольмеранж.
  Из-за того, что живу теперь намного дальше, на дорогу уходит пять часов. Но это не утомительно. Каждый раз настраиваю будильник на подъём возле очередной пересадочной станции и досматриваю сны. Чтобы проводники не беспокоили, я засунул билет в карман рюкзака так, чтобы его было видно. Проснувшись, убеждаюсь, что билет прокомпостирован и аккуратно вставлен на место. И вот он, Дюделанж.
  Взметнул параплан на загривок и вперёд. 4 км не расстояние. Но разве наш брат может проехать мимо идущего пешком парамешка. Через несколько минут я уже поднимаюсь на горку в кабине минибуса, где лежит ещё один такой же рюкзак.
  За то время, что я не был на горке, здесь произошли изменения. Появилась смотровая площадка. Много народу нового. А самое страшное - это толчея в воздухе. Насчитал 18.
  Во, блин! Что же я делать буду? Я ещё более, чем втроём, не летал. Но, деваться некуда. Ищу пятачок и готовлюсь. Совсем не кстати заныл битый голеностоп, но ветер хороший и бинт остаётся лежать в кармане. Поддул крыло, затормозил его над головой и стою, жду дырку в пространстве. Появилась.Толкаю планету ногой и она плавно уплывает назад. Немного отхожу от склона, давая проход тем, кто к нему правым боком, доворачиваю влево и в подкову, где крутятся с десяток крыльев.
  Ощутимо вдавливает в седушку. Значит поднимает, но я вылетаю подальше от склона, чтобы осмотреться, опробовать хорошо крыло и вообще перестать думать о своих костях.Через 6 минут я уже отгоняю любопытных коров от своего тряпочного самолёта.
  Поднялся на старт, а там ветерок разгулялся не на шутку. Никто не стартует, а те, кто был в воздухе уже висят на 500 м выше горки. Подготовил я крыло и жду тоже. Вдруг крики, суета и лёгкая паника. Один тип попытался взлететь, но развернулся не в ту сторону и, естественно, перекрутил лямки ещё сильнее. Неуправляемое крыло летит по старту поперёк и мужик всем корпусом врезается в поддутое крыло. Слышен треск рвущейся материи. Следующий параплан мой! А я его только купил! Ещё и не летал!
  Прыгаю поперёк строп и беру мужика по-хоккейному на корпус. Вот это удар! Здоров бычок! Дядя перелетает через мой аппарат, а я намертво зажимаю в руке стропы его уха. С помощью других усмиряем взбунтовавшееся крыло, а француз первым делом бросается ко мне.
  
   - Месье, тысяча извинений!
  Конечно, запомнил соприкосновение. Да ничего, - говорю, - бывает. Не говорить же ему, что это было специально. Но бочину саднит не на шутку и я делаю небольшую разминку. Полегчало. Все столпились возле пострадавшего крыла. Диагноз не утешительный: две ячейки в лохмотья и стропа на втором этаже. На сегодня отлетался.
  А пожалуй я попробую взлететь, воспользовавшись заминкой на старте. Подтаскиваю крыло поближе к краю и тяну передние лямки. Где-то на пределе физических возможностей удерживаю надутые 27 квадратов и бз-з! Как камень,выпущенный из рогатки улетаю вверх. Вот это взлёт! Жалко вариометра нет. Тот, что в моих наручных часах, не в счёт. Брешет, как сивый мерин. Альтиметр получше показывает и на нём цифирь 100 м выше старта. Ну очень неплохо.
  Летаю один на всём пространстве горки. Где-то наверху ещё шесть штук, но на них можно не ровняться. Когда-нибудь и я куплю себе такое крыло, чтоб выше всех. А на старте тем временем зашевелились, взлетают. Ну, сейчас начнётся карусель в воздухе.
  Кружусь в подкове и мимо меня, как курьерские поезда, пролетают вверх крутые крылья, но есть, правда, и те, кто меня достать не может. Подо мной ёрзают по пространству. И это согревает душу: лучше быть хотя бы в середине. А толпы в подкове всё больше и больше. Уже и правила особо не соблюдают. Отхожу немного в сторону, чтобы дать дорогу двум перфомансам и попадаю в нисходящий поток. За какой-то момент теряю столько высоты, что старт уже выше меня. Поехал я вдоль склона в надежде, что может немного приподнимет. И на самом деле вылетаю метров на 50 выше старта. Но это было последнее дуновение ветра, и толпа из подковы бросилась приземляться на стартовую площадку. Тоже особо не заботясь о правилах.
  Мне не хочется создавать экстрем и я отворачиваю от склона к нашим коровам. А на хронометре 26 минут полёта. Для 140 м высоты - неплохо. Пока поднимался опять появился ветерок и весь народ в полёте. А не попробовать ли вернуться на старт? Приготавливаю и снова повисаю на верёвках. Три прохода вдоль склона и на высотомере 70 м. Зависаю над вершиной и начинаю "восьмерить", теряя высоту. А вершина - плоская и приходится подлетать почти к краю этого сельхозугодья, чтобы не потоптать культуру.
  Крыло вдруг начинает подниматься. Эх, уши бы сделать, но на ощупь я этого ещё не могу и поэтому просто прокачиваю по-парашютному. Параплан сначала медленно, а затем быстрее валится и я вижу какую-то собаку, бегущую наперерез. Уже рядом. Вот тварь! Чуть не за руку. Прямо из пасти выдернул. Крыло на удивление реагирует резко и я три метра свежепосаженной кузьки какой-то, да ещё и задом по земле. Хорошая штука SAS (шокабсорберсистем). Даже не почувствовал.
  Убью! Мысль вторая: я во Франции, а здесь животных любят. Мысль третья: а ваш пёсик полетать не хочет? Но тяну крыло к краю и улетаю снова. С некоторым трудом выгребаюсь опять на 100 м над вершиной и, воспользовавшись тем, что все уже разобрали высоты, нахожу свой эшелон и 25 минут вишу, наслаждаясь тишиной, изредка прерываемой свистом дельтаплана, который проскакивает очень близко от меня, но выше залететь не может. По причине потрёпанности, наверное.
   И очень мне не понравился тогда тот дельтапланерист. Да и кому по душе будет, когда в 5-8 м от тебя пролетает болид?
   P.S.: Через несколько лет я, похоже, узнал, чем закончились "полёты" этого придурка. В одном из номеров французского журнала была небольшая заметка о том, что в Вольмеранж-Ле-Мин пилот дельтаплана получил 4 месяца тюрьмы за свой стиль пилотирования.
  
  7. Фотографии.
  Всегда можно купить карту-двухкилометровку тех мест, где собираешься летать, но часто шевелится внутри какая-то лягушка и шепчет: ну зачем тебе эта карта, потратишь 5 доляров, а место не понравится и будет лежать эта драгоценная макулатура.
  Вот и выкручиваешься как можешь. Оно было бы правильней накупить этих карт у букиниста по копеечной цене, но это специально в град-столицу ехать. И сначала смотришь по большой карте, ориентируясь по каталогу полётных мест. Исторические места этого каталога зачастую оказываются рассказами известной лошади. Потом на вокзал (всё ума не хватает скопировать в Интернете карту железных дорог), потом, как обычно, выжидаешь погоду и вперёд. Чёт или нечет. Повезёт или нет?
  Хони, провинция Льеж (он же Лёйк). Транспорт как в поэме: от Льежа на поезде до этого самого Хони, выхожу со станции и, как в сказке, налево пойдёшь на площадку приземления попадёшь, направо пойдёшь на вершину выйдешь. Начитавшись в детстве про Ивана-дурака, я поворачиваю направо. Со мной увязался один мек (это французы так говорят). Посмотреть изжелал. Специально для этого из Анверса (второе название Антверпена) приехал. Выходим на старт. Недурненько. Брезентом застелено, колдунчик.
  А вид просто фантастический. Классический деревенский пейзаж. Речка внизу, ферма на другом берегу, огромное поле рядом. Можно на него приземляться, но каталог указывает, что есть ещё одно, со старта не видное. Река закручена дугой и один берег и есть та подкова, на верхней точке которой мы стоим. И ветер именно тот, что в каталоге прописан. Юго-восточный. Отдаю фотоаппарат в чужие руки и вытряхиваю содержимое рюкзака. Ух, полечу! И полетел.
  Вдоль склончика, вдоль речки. Поднимает. И это хорошо, как говаривал один идейный товарищ. Слегка побалтывает, хотя этого быть не должно, но - это мелочи. На 180 покруче и назад. Набрал уже метров 30. Разворачиваюсь над стартом и ухожу чуть подальше от склона. С шумом обрушивается левая половина крыла. Ни себе чего!!
  Инстиктивно торможу и даю опять скорость. Крыло с оглушительным хлопком раскрывается, давая ощутимый пинок в зад, и на меня с треском валится правая половина.
  Кошу взгляд на парашют и мимо него на землю. Сколько там ещё? Метров 70-80. Ну, тогда можно потерпеть. Но что же это за дурдом здесь? Отхожу ещё подальше, чтоб быть над рекой. Музыки, блин, только не хватает. Какого-нибудь танца с саблями. Как на качелях. Крыло выделывает всё, что нарисовано в учебнике по аэродинамике. Заодно успевая изогнуться пропеллером. Это что? Никогда не кончится? Воспользовавшись, что ещё есть высота, бросаюсь в лобовую атаку на склон. И когда кажется, что уже пора уносить ноги, всё заканчивается, и я начинаю набирать опять высоту. Каких-нибудь пару минут и я снова выше горки. Немного прихожу в себя и начинаю соображать.
  Вот оно! Холм посредине этой подковы. Лобастый и довольно высокий. Ветер, спотыкаясь об него, даёт мощное завихрение, которое, кстати, накрывает площадки приземления. Это уже неприятно. На старт вернуться не удастся. Закрыта деревьями и наклонена в сторону полётов полянка. Принимаю решение целиться на поле возле мостика, оставаясь всё время над рекой. Мокро, но мягче будет. Вперёд! Кошмар начинается заново. Потрёпаный и изрядно помятый, но гордый и непобеждённый я достаю, наконец, ногами до земли. Спасся! Что там у нас прохронометрировано? 7 минут всего! Показалось, что целую вечность оборонялся. Ну и местечко! Достаю из кармана мобильник и звоню наверх.
   - Видел?
  
   - Конечно, видел. Я тебе всю плёнку отфотал.
  
   - Кретино-натурале! Далеко же было. Ничего видно не будет.
  
   - Я думал, что это - последние фотки твоей жизни.
  
  8. Входят в историю люди.
   - Если зайдёшь в американское посольство, то там можно взять бесплатно журнал на английском. Называется "Жизнь во Франции".
  Нам совкам, известное дело, если на холяву, то хоть на край света. Выхожу из метро на площади Согласия (Конкорд ) и "уотс хэппэнд?". Вся площадь заполнена полицейскими, которые стоят какими-то рядами. Вроде я не просил роту почётного караула меня встречать. Ну ладно, вы тут стойте, а мне в посольство нужно. Первые две линии прохожу без особых затруднений. На третьей слегка отодвигаю полицейских, стоящих слишком близко друг к другу. Следующая линия, словно забор из околышек фуражек, похожих на изящные кастрюльки. Марширую строевым шагом на одного ажана, глядя ему в глаза. Он неуверенно выставляет ладошку в мою сторону: Месье...
  Да чего ты пристал, я не умею говорить ещё по-французски. Отодвигаю его вместе с рукой немного в сторону: Сорри! И вот она - амбассада . Раскрываются массивные ворота и за ними медленно опускается под землю пулегранатотанкоулавливатель из толстенного металла, похожий на ковш погрузчика. Направляюсь в образовавшуюся дыру. Вот встречают! А возле ворот чуть не в обмороке маячат люди без лиц в одинаковых костюмах. Ну что вы, ребята, это всего-навсего я. И слышу вопль:
  
   - Мистер! Мистер! - вдоль забора несётся американский джи-ай и на ходу орёт, - По другой дорожке, мистер, плиз!
  
   Не добегая до меня, вдруг остановился, всплеснул руками и прижал их к груди, словно молиться собрался. И смотрит мимо меня. Что там ещё такое? Оборачиваюсь. Ого! На площадь, в коридор, образованный полицейскими, въезжает бронетранспортёр с автоматчиками на борту. Пора уносить ноги. И я прямо через газон, через полицейских и ...вот тебе! Приёмная ихнего посольства. Отдельный вход. Прямо с улицы.
  
   - Спасибо, мистер! - Это морпех мне и он же полицейскому: Внимательней!
  Захожу. Здрасьте-здрасьте. А где у вас? А вот, говорят, в уголочке на стуле стопочкой лежат. А два можно? Пожалуйста. Взял и до свиданьица, а закрыта дверь! Не пущают! Замуровали!
  
   - Минуточку, мистер! - Это я - мистер. А во двор на скорости въезжают БТР и два членовоза.
  
   - Ну вот и президент Палестины приехал -, говорит один охранник другому.
  Позже из новостей я узнал, что при посредничестве американского посла израильский премьер и арабский клоун чего-то там подписали. Подумать только, я мог сорвать ближневосточный мир. Второй раз евреи меня уже просто так не отпустили бы. Люди в историю входят. И только я влипаю.
  
  9. Тур Де Франс.
   - У меня дела на юге Франции. Хочешь, поедем вместе? В Пиренеях полетаешь.
  Ничего себе вопросик! Хочешь? Жажду! Но проходит время, поездка несколько раз откладывается и наступает день, когда я заявляю, что еду один, куда глаза глядят, желательно в Альпы. По щучьему велению всё в этот раз получается и рано утром мы заезжаем в Пятую Республику (не путать с Третьим Рейхом). На кордоне дежурят ажаны. Кореш чертыхается на родном языке и, снимая тёмные очки, советует мне сделать то же.
  
   - А улыбаться тоже нужно? - иронизирую я.
   Но лягушатникам нет дела до двух баранов (во французском словаре слова бельгиец и баран рядом). И мы понеслись навстречу солнцу и даже слегка наперерез.
  Пару дней провожу беззаботно. Прогуливаюсь по улочкам южного французского города. Своеобразная архитектура. Узкие улочки, стены домов толщиной в метр. Это всё хорошо, а где Пиренеи? Но заканчиваются и дела. Звоним по близлежащим клубам, потому что нам сначала в клубе полетать необходимо. Мой друг ещё не летал. Однажды мы уже попробовали начинать в бельгийском клубе, но лучше, если об этом никто и никогда не узнает. И так звоним и выясняем, что на подходе циклон и дождей будет, хоть ласты одевай.
   - Может, в Альпы поедем? - пытается поднять мне настроение кореш.
  
   - Я, между прочим, Тур Де Франс не заказывал -, огрызаюсь я и ищу в выпусках теленовостей прогноз погоды.
  Во! Нашёл! На востоке страны ожидается три солнечных дня, а потом будет что попало. Тогда поехали. Может быть, хоть Мон-Блан увижу.
  
   - Ну, тогда доставай то письмо, что нам из клуба в Альпах прислали.
  
   - Какое письмо -, теряю остатки настроения я, - Мы в Пиренеи ехали и я его не взял.
  Минутой скорбного молчания мы отметили потерю столь важной информации и стали держать совет. Вспомнили очень кстати, что в машине валялся номер парапланного журнала. А этот клуб регулярно публикует свою рекламу. Нашли, позвонили и поехали.
  Приезжаем ближе к вечеру. Небеса затянуты плотной облачностью. Место вроде нашли правильно, но клуба нет. Есть, но другой. Чертовщина, да и только. Махнув на всё рукой, записываемся в этот, раз другой отсутствует, и поехали искать ночлег
  Утром нас встречает то ли густой туман, то ли облака (высота 1250 над уровнем), солнышка не видно. Выезжаем на гору и обнаруживаем второй клуб рядом с первым. И становится немного стыдно. Но делать нечего, уже записались. Узнаём кучу подробностей, необходимых для полётов во Франции. Необходимо иметь страховку. Для того, чтобы летать на клубных горках лицензия стоит 250. Страховка автономного пилота - 650 и, если вы имеете удостоверение пилота от французской Федерации, то ваша страховка 600 FF и кроме этого ещё можно участвовать в соревнованиях. Страховая лицензия действительна в течение года(календарного). Её можно купить в любом клубе, коих во Франции очень много.
  Выходим на свежий воздух. А самой высокой горы всё ещё не видно. Спрашиваю у друга, где Мон-Блан и он уверенно рубит рукой воздух. Там. Потом, подумав, поправляется на 90 градусов. Или там.
  
   - Значит и там может быть? - добавляю ещё один прямой угол я.
  
   - Может, - соглашается кореш.
  Но проходит некоторое время и сдувает облака ветром. И вот он, красавец. На половину неба стена, украшенная поверху снегом.
  Оставив за кадром лирику, лучше перейти к прозе. Никогда не нужно связываться со школами и клубами. Те деньги, что вы здесь оставите, во много раз превысят удовольствие, полученное от полётов. Летайте, как основная масса французов, где понравилось и на холяву. Но, если иметь страховку автономного пилота, то проблем вообще не будет. Для её покупки не нужно ничего, кроме денег.
   Хотя стоит отметить, что в клубе всегда можно взять на прокат крыло, другие принадлежности, варио, радио и прочее. Тоже, разумеется, за деньги.
  Проходит два дня полётов. С одной стороны чертыхаюсь про себя, жалея деньги, но с другой, мой друг проходит очень неплохое начало, совершив пять полётов с высоты 800 м, из них три самостоятельно. Клубные работнички очень хорошо подбирали погоду для полётов. Зависнуть в воздухе не удавалось. С испорченным впечатлением от Альп, я сижу в машине, выполняя функции штурмана. Франция - это вам не Германия и не Бельгия. Иметь карту ещё ничего не значит. Нужно ещё уметь дорожные знаки читать, которые могут такое рассказывать, что это сюжет для отдельного рассказа. А иногда могут и вообще отсутствовать в нужных местах.
  При ярком солнышке заезжаем в один из многочисленных тоннелей предгорья Альп и выезжаем из него при моросящем дождике, который сопровождает нас до самого дома.
  
  10. О-ля-ля !
  А не поехать ли мне полетать? Решение принято. Три дня изучаю погоду (по телепрогнозам и газетам) и вот оно, долгожданное ...дцатое октября. Моросит мелкий паскудный дождичек, но меня не обманешь, в том французском аппендиците, что в нашу бельгийскую территорию врезается, должно быть хорошо. Прогнозы здесь точные. Выпадаю с рюкзачищем на улицу и обнаруживаю, что опаздываю на трамвай.
  Он уже вот, рядом, а до остановки ещё 300 метров. Машу рукой и он останавливается (это вам не в сэсэре). Ещё до восьми утра я уже на вокзале города Лиль и почти сразу успеваю на поезд, который несёт меня вдоль воображаемой линии, разделяющей две страны. Выход в Шарлевиль-Мезиере. Приезжаю, как всегда, вовремя. Совсем недавно ушёл поезд на Реван, а следующий через полтора часа.
  Отметим себе, что обеденный перерыв во Франции - 2 часа. Сиеста называется. В это время страна умирает. И если вам нужно нелегально заехать на родину Наполеона, то желательно делать это с 12.00 до 14.00. Подстраховаться минут на 10 и вперёд. Ночью тоже мало дураков, которые бдить должны.
  Провожу время ожидания в дрёме, задрав ноги на свой рюкзак. И вот наш поезд. Наш, значит я и параплан. Был я однажды с мешком в германском поезде и, протягивая групповой билет выходного дня контролёру, заявляю, показав на параплан: он со мной едет. Всхрапнул ганс, да как заржёт. Пассажиры и головы в нашу сторону позаворачивали. Хорошая шутка и в Африке того...
  Внутрирегиональные поезда в предгорных районах Франции - это близкий аналог советских. Шмотает их из стороны в сторону так, что не только писать, писать не возможно. Но если взять в одну руку писюн (пардон, наши дамы!) и упереться другой в противоположную стену... ну да не будем углубляться в технические проблемы. Слегка опустошённый и весь в предвкушении чего-то радостного близкого и огромного еду в пустом вагоне. А за окном, между прочим, солнышко светит!
  Приехал. Здравствуйте, французские Ардены! Место нравится с первого взгляда. Крутизна. Высота. Протяжённость. Пожалуй, я ещё ничего прекраснее в ближайшей округе не видел. Топаю через весь город пешком, почти попадая под колёса автомобилей и прочих мопедов, потому как глаза там, на высоте 240 метров. Пришёл. К подножию.
  Чтобы показать самому себе, что я поумнел, иду сразу на площадку приземления. Но, честно говоря, иначе и не получилось бы: на вершину путь один. По тропинке от скамейки между дорогой и самой площадкой. Посмотрел на площадку и возрадовался необыкновенно. Немного узко, но это потому, что речка разлилась после дождя, зато длина для самолёта, а не для параплана. Подхожу к склону, встаю почти на четыре кости и вперёд. Люблю я это упражнение. Энергией заряжает.
  С носа каплет, глаза щиплет, река пота, начинаясь в районе затылка, умудряется протиснуться между лопатками и рюкзаком и водопадом низвергается с хвоста, но хладит душу мысль, что лошадям, пожалуй, потруднее в жизни приходится. А я - не лошадь. Я вообще через пару-другую минут птицей стану.
  Поднялся, осмотрелся. Хорошо как! Красотища. А что это там, на большом камне блестит? Табличка привинченная = Дидье Дё Рёйку от друзей-парапланеристов=. М-да!
  Что-то ветер какой-то не такой. Не так дует. И очень сильно. А вдруг с той стороны скалы? И спросить не у кого! А может и вовсе не летать сегодня. Сижу и, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, отщипываю булку, в которую я заранее мелконарезанного сала позасовывал. И появляется внутри эдакое чувство уверенности в завтрашнем дне. Пошёл посмотреть другую сторону. Нет, не видно ничего. Лес стеной стоит. Нужно на что-то решаться. Возвращаюсь. Ветра нет! Поднялся, опустился, исчез и всё тут. Лети теперь, получай удовольствие. Строго по нисходящей.
  Лягаю ботинком планету и зависаю. Нет, ребята, жизнь - прекрасна! Посмотрел на склон, повисел над речкой, залетел в город, прошёлся над футбольными полями. Одно из них было разделено на четыре и сразу восемь детских команд гоняли на нём футбол. Увидев меня, бросили они это никчёмное занятие толпой за мячом бегать, и задрали головы. А между ними дяди какие-то в милицейские свистки дуют. Но я, как и пацаны, не обращаю внимания на трели. Свистков мы не слышали, что-ли?
  Покачивает крыло и кажется мне, что зашевелились ветки наверху. Но на меня это не распространяется. Слишком низко. Разгоняюсь вдоль реки и захожу на посадку прямо над двумя рыбаками, склонившимися над своими снастями. Эх, дать бы вам каблуком по затылку за пришествие Наполеона в Россию. Топ-топ, 6 минут. Всё в сумку и бегом на вершину. Выбираюсь, меняю одежду на сухую и быстро готовлю аппарат.
  Несколько раз пытаюсь надуть крыло, но слабнет ветерок и валю параплан на землю, ожидая другого дуновения. А сколько у нас времени? Ого! Если считать путь так, как я его по дороге сюда имел, то пора уже сваливать. Обозрел город. Если приземлиться на одно из футбольных полей, то экономия будет полтора километра. Лишь бы проводов не было. Ну да не "Боинг" сажать будем. И тут немного задуло.
  Приготовка и в воздух. Круто разворачиваюсь влево и пошёл "брить" верхушки деревьев. Что-то внутри подсказывает: не крутись, держи направление. Дохожу до конца склона, а это 300 м или более, только тогда позволяю себе посмотреть на старт. Вроде приподняло. Обратно прихожу метра на три выше склона. Ещё один проход туда-сюда для укрепления позиции. Хм, 10м! Ещё хочу. И чувствую, как влипаю в седушку. Классный поток.
  Делаю "блинчики". 50, 100, 150, 200 метров! Ну кто же тебе поверит? Всё, в ближайшее время покупаю вариометр. И самому видно будет и другим тоже показать можно. А довольно немаленькая площадка старта уже запросто пальцем закрывается, эдакий пятачок. Ну, что? "Ушки" сделаем? Выдохнуло крыло, заполоскало стабилизаторами в потоке. Не снижаюсь! К чему бы это? Ухожу от склона подальше и вижу, что высота не теряется. Мистика! Э, да облака-то совсем рядом. Это они меня и держат. Фантастика! Ну, тогда - спирали. Закрутил. Вот это центрифуга! Не блевануть бы. Выровнял, подышал. Отпустило. А меня тем временем приподняло. На прежнюю высоту. Поезд!! Эх, такое бы, да утром. Для первого полёта на дальность. Но теперь это уже на будущее.
  Четыре спирали в одну сторону, две в другую. Так, уже что-то. Ещё восьмёрку. Совсем хорошо. Ещё пару спиралей и хватит. Пойдём провода искать. Облетаю поля. Нет ничего и это хорошо. "Рисую" прямоугольник над одним из полей для примерки попадания на рядомлежащее. Попал. 26 минут. Набежали детишки лет 4-7: О, месье, это вы летали? А как? А не страшно?... Сфотались на память о такой необычной встрече, помогли упаковать мешок. Попробовали все вместе его приподнять и " о рвуар".
  Я ещё вернусь!
  
  11. Экзамены.
  Вообще здесь, как и там "без бумажки ты - букашка" и лишний аусвайс не помешает, выручит иногда, ну и для выпендрёжу: знай наших! Можно получить немецкое удостоверение пилота, но оно будет иметь какое-нибудь значение только в Германии, а для других сие - филькина грамота. Нет, если вы член сборной ФРГ - это другой разговор на эту тему. А вот французский бреветик - всем парапланным миром признаётся. Что-то на уровне известной грязно-зелёной бумажки с родины Билла Левински.
  И получается он немного попроще. У немцев обязательно учиться, а здесь всё в индивидуальном порядке. Плати, сдавай, получай. Если сможешь. Для начала очень полезно ознакомиться с книгой "Руководство по полётам"(Le manuel du vol libre). Здесь вы найдёте все ответы на вопросы теоретического экзамена, который представляет из себя вытягивание вопросной карты (5 вариантов) и за 60 минут вы должны ответить на 60 вопросов. Зачёркиваете нужные ответы, но будьте осторожны, нужно зачёркивать все подходящие ответы. Например, на вопрос: когда наступает ночное время, есть такие варианты: 1. После захода солнца, 2. Через десять минут после захода солнца, 3. Через полчаса после захода солнца. Смело крестите все три. Проходная сумма баллов 265.
  Книгу я читал, но, правда, немецкую. Было это так давно, что уже неправда, но, почему бы не попробовать? Стоимость теоретического экзамена - 130 франков, французских (есть и другие). Тащу вариант и сразу заявляю, что 60 минут мало, мне ещё со словарём переводить нужно. Нет проблем, говорят, сиди хоть до вечера. Сижу. Тут, блин, словари специальные нужны. Аэро и метео. Кое-что не понимаю совершенно. Ставлю кресты по принципу лучше больше. Один вопрос совсем отказывается переводиться. Зову клубного инструктора, помоги. Он вчитывается в вопрос.
  
   - Чёрт его знает-, говорит -, это зависит от того, как происходит процесс, по нисходящей или по восходящей.
  Дураком казаться не хочется и я не выясняю, что же это за штука вздымающаяся такая и ставлю крест по его подсказке. Дождавшись, когда от интенсивного умопомрачения пропало всякое желание сдавать экзамены, я отдаю заполненный формуляр и отправляю стопы в сторону ужина. Наутро без всякого удивления узнаю, что недобрал баллов. Мой результат - 243.
  Что ж, будем читать книжку. Попробуем на следующий год. А заодно и уровень языка повысить необходимо. И в качестве последней справки: экзамены сдаются только в клубах и школах сертифицированных французской федерацией (FFVL). Если раскрыть каталог (журнал Hors Serie Voiles. Следующий номер за 2001 год выйдет 15 мая), то сертифицированная школа или клуб обозначены красным цветом.
  
  12. Террорист.
  Международный аэропорт "Бен Гурион". Это в Тель-Авиве, для тех, кто не знает. Кто не знает и этого, то в Израиле. Въездные ворота. Выездные - тоже, но не для всех. Заезжая в историческую родину, даже не замечаешь, что ты уже здесь. Никто на тебя никакого внимания. Чтоб не спугнуть потенциального гражданина.
  Выезжающих же, отгораживают специальными ленточками-растяжками, которые располагаются змейкой. Чтоб все видели. Со всех сторон. А вам за ленточку ни-ни. Даже в туалет. Нет, вообще-то, выйти можно, но потом пристраиваться в хвост очереди. И боже вас упаси оставить свой чемодан без присмотра. Его, правда, не своруют, но подойдёт сотрудник аэропорта и вежливо попросит быть при своей поклаже. Или поклажу тащите с собой - это как вам больше нравится.
  И вот, настоявшись до потери сознательности, наконец, оказываюсь первым. Просят поставить сумки на стол. Без проблем. Ставлю. А ю спик? Спик -, говорю, - но очень плохо. Ничего, отвечают, сейчас переводчик подойдёт. Приходит. Посыпались вопросы.
  
   - Когда приехали в Израиль?
  
   - Какие места посетили?
  
   - С кем встречались?
  
   - Что фотографировали?
  Каждый вопрос в разной интерпретации повторяется раза по три. В душе начинается лёгкий протест. После моих восьмидневных приключений в Израиле, со всякого рода наколками и прочими финансовыми наворотами. После встреч с таксистами, которые на слух упорно путают "твенти" и "эйти". После покупки бумажного ремня, ловко закамуфлированного под кожу и по цене кожи, разумеется. После многого другого, заронившего в меня пагубное семя антисемитизма...
  
   - Что покупали?
  
   - На чём совершали поездки?
  
   - Почему уезжаете сегодня?
  
   - Вы не хотели бы остаться в Израиле?
  Внутри что-то не выдерживает.
  
   - Нет, не хотел бы, мне здесь не понравилось.
  
   Пауза затягивается до неприличия. Переглядываются. Нужно пройти с нами. Да мне без разницы. Могу с вами, а могу и без вас. Уже догадываюсь, что прежние приключения в цене резко упали. Сумки сюда и сядьте, пожалуйста, вон там. Сижу. Оборванная струна в душе уступает место хорошему настроению. А может просто нервная реакция.Улыбаюсь и с любопытством наблюдаю, как мои вещи идут по рукам.
  Хорошо хоть догадался выбросить вырезку из местной газеты. Она бы мне сейчас не помогла. Там была карикатура: евреи ставят негру на жопу штамп "СПИД" и гогочут: "Скажи спасибо, что ты не русский, а то мы бы тебе приписали бандитизм, связь с мафией и инцест!"
   - Встаньте, пожалуйста.
  
   - Снимите, пожалуйста, часы.
  
   - Можно вашу авторучку.
  
   Да всё можно, ребята, вы же у себя дома. Уносят мои командирские часы, словно гремучую змею на блюдечке. Металлодетектором возле воротника, под мышками... Ну, между ног могли бы и поаккуратней. Мои вещи уже по второму кругу детектируют.А я улыбаюсь, разглядывая лица при исполнении. Нутром чувствую: не нравлюсь я им своим спокойствием. Возвращают часы. 15 минут до рейса. Всё ясно: плакали мои денежки. Не улечу я сегодня из гостеприимного Израиля.
   - Упакуйте, пожалуйста, вещи. И побыстрее.
  
   - Я побыстрее не могу, - огрызаюсь по-английски.
  
   Старший команды впал в столбняк.
  
   - Вы говорите по-английски?
  Всё чуть не началось заново, но на моё счастье я совсем не понимал его скороговорку и мне, даже, помогли запихать вещи в кофр. Дальнейшие проводы были обставлены согласно дипломатическому этикету. Один член провожающей бригады несёт одну сумку, другой - другую, ещё один документы и билет, и я, в сопровождении трёх орангутангов.
  Оформление отъезда не занимает много времени, и я присоединяюсь к другим пассажирам в зале ожидания. Сажусь на свободное кресло и начинаю перекладывать всё в карманах. Зная, что меня, как кинозвезду, сейчас разглядывают на всех мониторах, достаю авторучку и разбираю её. Потом, собрав, пощёлкал и повесил на место в кармане.
  Интересно, что перевесит в ихнем диспуте, отпустить или оставить? Но нет. Вот уже и в автобус кличут. Засунулись, поехали. Прощай, Израиль. Но от рыбы-прилипалы отделаться не так-то просто. Тормозит автобус и весёлый голос сообщает, что у нас небольшая проблема: сломалась грузовая платформа и всех просят выйти и перенести свой багаж на другую телегу. О кей?
  
   - О кей -, бодро отвечают пассажиры и выходят из автобуса.
  Мне становится немного неловко за причиняемые беспокойства. Выхожу последним и вижу две стоящие рядом аэродромные грузовые платформы и вокруг бригаду грузчиков, об лоб каждого можно запросто укокошить годовалого поросёнка. Но старички и старушки (словно нарочно оказавшиеся в таком большинстве), кряхтя, тянут свои баулы самостоятельно.
  Выдерживаю артистическую паузу и берусь за ручки своих, сиротливо оставшихся сумок. Почувствовать вес не удаётся. Двое очень услужливых молодых людей с синхронным выдохом "Кэн ай хэлп ю?" уже держат мои баулы. Эх, хлопцы! Был бы я новым русским, взял бы вас носильщиками. Классно у вас получается.
  Едем дальше и я ловлю на себе любопытные взгляды других пассажиров. Что за птица, думают. Возле трапа народ проявляет сдержанность и пропускает меня первым. Войдя в роль, я благодарно киваю толпе и нарочито медленно поднимаюсь по ступенькам. Рядом со стюардессой, без всякого удивления, обнаруживаю арбузообразную голову старшего всей этой антитеррористической банды.
   - Хэв э гуд трип! ,- это он мне.
  С некоторым злорадством я произношу "большое спасибо" по-гречески и наблюдаю превращение арбуза в дыню. Для закрепления своей маленькой победы я поворачиваюсь к стюардессе и, тоже по-гречески, здороваюсь с ней, производя себя мысленно в Великие Полиглоты Мира. Жалко, что я больше ничего на этом языке не знаю.
  "Сайпрус эрлайн" везёт меня на Кипр. Сижу в гордом одиночестве. Передо мной и сзади по четыре пустых ряда кресел, хотя остальной боинг заполнен пооднороднее. Это ничего, переживём. Не начали бы только киприоты шмонать заново. Менее чем через час колёса уже стукнулись об бетон аэропорта в Ларнаке. Выстаиваю очередь на паспортный контроль и...
   - Добрый вечер, мистер! Сколько собираетесь пробыть на Кипре? Имеете ли наличные деньги? Не забудьте, пожалуйста, продекларировать. Велком!- И ба-бах штемпелем по моей паспортине.
  И всё?! Ребята, я вас люблю!
  
  13. На все четыре стороны.
  Восгез (Vosges - лё Вож, по-французски). Небольшая, средней высоты, горная цепь на востоке Франции. Уже много раз я слышал о ней. Сначала от немцев в Вольмеранже, потом от фламандцев в Хорню. Всё мол там хорошо. Высота полёта большая, позволяющая крутить спирали и полёты вдоль хребта, и многое другое. Уговорили. Поеду. Времени, правда, в обрез, но дня четыре насобираю. А тут ещё в парапланном журнале объявление, что на Ballon d'Alsace будут региональные соревнования. Заодно и посмотрим. А пока носом в карту: Баллон д'Альзас - 1250 м над уровнем моря, рядом города Бельфор, Кольмар и Мюлуз. Базель не в счёт, потому как это уже Швейцария.
  Подготовился к этой самой соревновательной дате, позвонил уже с вокзала по контактному телефону и узнал, что из-за непогоды соревнования переносятся. Будет много, говорят, турбулёнтности всякой. При упоминании этого названия неприятно ёкнуло в битой ноге. А время идёт. Я уже вроде как в маленьком отпуске. И я махнул на всё рукой и поехал. Посмотреть.
  Несмотря на то, что железнодорожный билет можно купить до самых горок, поезд дальше Ремирмонта (Remiremont) не идёт, разобрали дорогу на запчасти. И за Ремирмонт по ж/д. билету везут на автобусе. Из-за незнания расписаний, попадаю, как всегда, на самый большой перерыв в движении. Три с лишним часа ожидания на солнцепёке.
  Баллон д'Альзас вижу только в начале шестого вечера. Над ним висят один дубль и пара одиночек. Согласно карте на горку ведёт серпантин. Нахожу начало этой дороги и встаю в характерную позу. Через дцать минут сбрасываю рюкзак, но руку всё ещё держу так, как настоящие грузины хвалят своё вино. А толку?
  У, вы какие! И применил свой обычный приём. На горе оказываюсь через два часа. Без всякой надежды встретить коллег, мокрый и, даже, проголодавшийся. Солнце уже начало менять свой цвет в сторону красных оттенков. Всё незнакомое. Кэмпинг внизу был, но в темноте приземляться не принято. Да и куда - неизвестно. Используя последний солнечный поцелуй для установки палатки прямо недалеко от старта, я здраво рассуждаю, что утро вечера мудреннее.
  Просыпаюсь среди ночи, озябши. Слышу, как гнутся под ветром деревья. Что, погоды больше не будет? Ладушки, утром посмотрим. Натягиваю второй свитер на ноги, вместо кальсон, закрываю крылом окна в моей палатке, потуже затягиваю шнурок спального мешка вокруг носа и отхожу в небытие. Последняя мысль: 1000 м над уровнем - значит температура что-то около нуля.
  Утром вскакиваю, словно от удара. Явно что-то не так. Но что? И только дожёвывая бутерброд, сообразил: ветер стихает. Причём довольно ощутимо. Сбор палатки проходил в режиме ускоренной киносъёмки. Выбегаю на старт, а ветер дует в спину. Ну вот, ещё чего. Хотя это можно было увидеть и раньше. Тогда пойдём, обозреем местность. Нет уж совсем необходимости куда-то спешить, если некуда лететь.
  По плоской вершине Баллона, огибая всю гору, проходит пешеходная дорожка. Вот по ней я и плетусь еле-еле. Во! Ещё один старт, на северное направление. Хлыст адреналина по внутренностям и я несусь на другую сторону горы. Ну, точно. Есть на восток тоже.
  А с ветром-то уже никак. Сдыхает на глазах. Быстро разворачиваю рулон крыла, цепляю седушку и пытаюсь определить: где же хоть примерно площадка приземления, потому как про это место ничего и нигде не читал. Но спросить опять некого, и ничего не видно. Прямо со старта вниз уходит каменная стена. Чуть ли не под прямым углом.
  Тогда вперёд! С воздуха разглядим. Французы летают, значит и я найду куда припланетиться. Спрыгиваю со стены и тут же плавно вылетаю метров на 50 выше стартовой площадки. Масса воздуха, пришедшая по долине, оказывается в некоем колодце, глубиной около 700 и диаметром в километр. Вот на этом "столбике" и завис мой аппарат. С правой стороны от скалы, с которой я стартанул, на поляне метров на 100 ниже я вижу коллег, которые, почему-то, не спешат в воздух. Более того, смотрят на меня с тем интересом, с каким парашютисты наблюдают первый прыжок дня. "На мясо".
  И поредел подо мной столбик, и полетел я вниз этого колодца, не забывая чиркнуть крылом все уголки, надеясь на чудо. Но чуда не происходит и я начинаю "обрабатывать" довольно большую поляну со множеством бурёнок. Выше меня ничего не меняется, никто не рассекает воздух, только зелень растительности с вкраплениями камня резко контрастирует с голубизной чашки неба, накрывшей этот вертикальный пейзаж.
  Посадка без приключений и я собираю свой аппарат. Краем глаза замечаю старичка, который смотрит на меня, как на врага народа. Хотя нет, враги - это в Сэ-сэ-ре. Смотрит на меня как на немецкого захватчика. Благо до границы рукой подать. Интересно, что это я такого плохого сделал? Надеваю для маскировки шапочку с надписью "Бельжик". Не помогает. А может он читать не может? Лучшее средство защиты - нападение. Выхожу за забор и прямо на старого. Чувствую, запаниковал дядька.
   - Месье! Где здесь можно поесть?
  
   Услышав понятные слова, пусть даже и с акцентом произнесённые, преобразился крестьянин, засветился приветливостью и пригласил меня откушать в ресторане, который прямо возле этой полянки и находится. Обойдя гастрономическую тему, можно сказать, что так вкусно я в Европе нигде не едал. Да ещё по такой малой цене.
  Отобедамши, выношу тело на свежий воздух. Ну вот, так и знал! Высоко в вышине светятся четыре цветных полумесяца. А я как же? Выбегаю на дорогу и снова оттопыренный большой палец: возьмите, я - хороший. Не верят. Странные вы здесь, однако. С воздуха я видел большую горнолыжную трассу и сворачиваю на тропинку, ведущую к ней. Вот это крутизна! И полез. Но только вопрос в голове засел: если по горизонтальной поверхности - это на карачках, а по вертикальной - как? А в спину ветер дует, к горе прижимает. Крыло, что ли, надуть? И уехать на этом столбе на вершину. Но прогоняю авантюрную мысль и, как оказалось, зря.
  На вершине нахожу только что приземлившийся народ. Ветер иссяк, вот они и вернулись на старт. Начинаю расспрашивать обо всём и узнаю много нового и интересного. Летать здесь можно в любую сторону. Но, правда, на юг нужно стартовать по ступенькам лестницы для гуляющих туристов. И только профессионалы могут себе такое позволить, т.е. на перфомансах и выше, а стандарты и тандемы не рискуют.
  Внизу к бурёнкам приземляться нельзя, хозяин ресторана жалуется на снижение надоев и может вызвать полицию. И самое, может быть, интересное: обычно после старта народ сразу старается оседлать хребет, которых здесь множество, и улетают туда, не знаю куда. И поэтому полёты на дистанцию здесь - обычное дело. А рядом множество других мест летательных. Это и Маркштайн, и Ля Брес, Большой и Малый Баллоны, и много другого, чего я просто не запомнил из-за непривычности названий.
  День проходит в ожидании, но ничего не происходит. Полный штиль. И я решаю ещё раз заночевать на том же месте, благо в том ресторане я и сала вкуснейшего прикупил.
  На следующее утро ухо чутко улавливает, что ветер дует с другой стороны. Лёгкий завтрак и я на старте. Как обычно, один. Западное направление тоже хорошее, но площадки приземления и здесь не видно. Но ветер просто замечательный, около пяти метров в секунду и ровно на склон. Сзади меня появляется группа туристов, останавливаются и наблюдают за мной. Говор немецкий. Я особо не тороплюсь, и они разочарованно уходят дальше. До меня доносятся обрывки фраз:
  
   - Почему он не летит?
  
   - Может своих коллег ждёт...
  Я, тем временем, надеваю сбрую, затягиваю подпругу и сажусь в седло. После взлёта хорошо приподняло. Оглядываю окрестности. Справа ничего интересного нет, а зато слева - отличная подкова. Пока добрался до её середины, уже был метров на 60 выше старта. Но ветер не очень сильный. По крайней мере, на высоте. Высотомер как замёрз и через некоторое время я решаю слетать на старт. А ленточки, на нём расставленные, висят, словно телячьи хвосты, но и до того, как их увидел, я начал разворот. Потому что уже потерял больше сорока метров.
  Возвращаюсь в подкову и там заново достаю свои 60 метров. Туристы уже дошли до своего автобуса и, не торопясь в него заходить, обратили свои взгляды в небо. Бога там, правда, нет. Только я летаю. Один из старичков робко помахал рукой. Я ответил и толпа взорвалась лесом рук. Что ещё нужно на старости лет? Чтоб тебя почтили вниманием, и я подлетаю поближе к автобусу и кручу пару глубоких спиралей, а затем, улетая обратно, некоторое время машу рукой. Остановившись в фокусе подковы, я вижу, что туристы начали посадку и каждый, прежде чем нырнуть в дверь, обязательно ещё раз машет либо рукой, либо головным убором.
  Как много они могли бы рассказать дома, если б знали, что, приехав во Францию, видели русского парапланериста. А прошло уже полчаса. Не болтаться же здесь целый день, подобно одному продукту, в прорубь заброшенному. Да ещё и возвращаться пора, ехать-то целый день. И через десять минут я шлёпаюсь недалеко от автобусной остановки в деревне, что находится у подножия Баллона. Шлёпаюсь - это потому, что посадка была в сильной турбулёнтности, опять усилился ветер. Но обошлось.
  
  14. Не ждали.
  А не случалось вам увидеть советское посольство за границей? Ну, хотя бы, консульство. Советского, скажете, нет. А куда же они тогда подевались? Стоят родные осколки светлого прошлого. И даже народ всё тот же там работает. Из прошлого.
  Причина, приведшая меня туда, была так же проста, как и сама жизнь. Чтоб вам не пришлось видеть вблизи до боли знакомые идейные комсомольские физиономии, держите полный контроль за своими документами и деньгами, находясь в закордонье.
  Гамбург, полицейский участок. Выспрашиваю адрес советского (pardon! российского) консульства. Немцы - народ вежливый и обязательный. Если возьмётся помогать, то можете быть уверены: всё сделает, что в его силах. И через некоторое время я уже отмеряю ногами дистанцию в сторону островка любимой родины. Быстро этого не удаётся сделать, и я оказываюсь, в уже начинающихся сумерках, перед странной конструкцией, похожей на отрезанный кусок большого военного корабля.
  Огромное количество антенн не умещается на крыше и, поэтому, висят даже на стенах особняка, спрятавшегося за высоким бетонным забором. А это правда, что все холодные войны уже закончились? Размещаюсь возле ворот так, чтобы меня без затруднений разглядели на телемониторе, и давлю на кнопку.
   - Да-а, - и интонация не предвещает ничего хорошего.
  
   - Я - русский. У меня проблемы...
  
   - Завтра приходите.
  
   - Я, вообще-то, в этом городе никого не знаю...
  
   - Сказал, завтра приходите.
  
   - Ну, хоть за калитку запустите. Не на улице же ночевать.
  
   - Не положено. Всё сдано под охрану.
  Ну, получил? Я другой такой страны не знаю. Нас особо не напугаешь. В более серьёзных переделках участвовал. По советскому телевидению часто видел, как "ихние" бездомные на скамейках в парках спят. А мне и парк искать не нужно. Вот он, рядом с живописным озером. С гусями и утками в придачу.
  Утром чуть свет, когда местные бюргеры ещё спят, я уже веду наблюдение за воротами. Тормозит возле них минибус и, из-за приоткрытой створки, гуськом в него быстро забегают человек восемь. Ночные сторожа, наверное. Отъезжает машина и ворота открываются пошире. В проёме показывается капот "мерседеса". Издали машу рукой и подхожу. В окошке, такого же размера, слегка припухший то ли ото сна, то ли от пива немецкого, лоснящийся фэйс.
  В двух-трёх фразах обрисовываю свою ситуацию. Толстые губы облизнулись, почмокали, слегка выпятились и проронили:
  
   - Ну, что вы, бля, за народ такой? Как только сюда приедете, так сразу всё теряете.
  
  Наверно мелькнуло что-то подозрительное у меня в глазах. Потому как фэйс отодвинулся вглубь суверенной территории. Медленно, преодолевая спазм челюстных мышц, я проговариваю:
  
   - Потому что, в отличие от некоторых.. - (спокойно, только спокойно!) - мы не живём здесь постоянно.
  Повернулся и пошёл прочь. Коза - ваша мама! И начинаю делать дыхательные упражнения для прихода в норму. И ничего такого не случилось. Что не приходилось с таким раньше встречаться? Партия и Ленин - близнецы-братья. Чтобы вообще хорошо подумать, сажусь на ту же скамейку и медленно "включаюсь". А какое сегодня число с утра? О! С днём рожденья, сэр! Нет, мужики, без подарка я никогда не оставался. Ни разу в жизни. Я вам сегодняшний день надолго запомню. Более того, однажды расскажу об этом сотням, а может и тысячам людей. Пенсию, конечно, вам не отменят, а вот очередное звание задержат. Это - как пить дать. Прецеденты у меня уже были.
  Мне даже напрягаться не нужно. И диссидентом становиться. Я уже "там". Осталось только выжить. Учился же я в школе. И, вроде, неплохо. И на этой бодрой самоуспокоительной ноте я шевелю ногами, покидая райский уголок природы, слегка испорченный наличием этой конторы. В голове начал созревать план.
  Леди и джентльмены, дамы и господа, медам и месье, товарищи и товарищи, сэры и сэруньи! Поднимем наши бокалы за Его Величество Случай. А также за тех, кто не с нами. За то, что эта глава не стала первой и единственной.
  Чин-чин! Прост! А вотрэ сантэ! Здравы будем, бояре!
  
  15. Осколки.
  Вообще это не про войну. Просто иногда встречается в жизни ситуация. Короткая и не сильно влияющая на ход мировых событий. И личных тоже. Врезается в память, словно осколок в тело, не тревожит понапрасну, но забыть не даёт. Большого рассказа из этого события не получается, но его можно использовать вместо анекдота. Часто это сможет отлично охарактеризовать и обстановку, и менталитет, и, даже, ваше (и наше) состояние.
  ...
  Москва. Аэровокзал. Ночь. В немногих сиденьях, оставшихся после приватизации, сидят люди, кому нужно успеть на самые ранние утренние рейсы. Безошибочно вычислив наличие денег, подходит добрый молодец в камуфляже. Лицо словно начищенный чайник. Небрежно похлопывает дубинкой о ладонь. На руке красная повязка. Свастики только не хватает. Без предисловий, сразу, начинает о деле. Не в первый раз, видно.
  
   - Значит так. С милицией у нас всё схвачено. С таксистами тоже. Если поедешь сейчас, то доставят точь-в-точь в аэропорт. А если сам утром, то - до первых кустов.
  
   - А я особо не боюсь.
  
   Мордоворот оглядывается на товарищей:
  
   - Не, ты понял? И чего мы в Чечне делаем?
  И в самом деле! Чего?
  ...
  Кипр. Ларнака. Город такой. По нешумной, в общем-то, улице почти строевым шагом идёт очень самоуверенный молодой (почти) человек. За ним семенит молодая (совсем) женщина с заплаканными глазами. На всю округу разносится великий и могучий:
  
   - Я тебя сюда для чего привёз, ^$$$ II**щ$ ! Чтоб ты Iє^$ь! Рядом, б..., я сказал!
  ...
  Греция. Афины. Тоже город. Большой и незнакомый. Карту бы купить. Наличие рядом хорошенькой женщины влияет на поведение и на способ общения. Подходим к киоску, в глубине которого угадывается наличие кого-то жующего, мужеского полу.
  
   - Good morning. Are you speak English?
  
   В ответ раздаётся рык потревоженного хряка:
  
   - No!
  
   - Spreschen Sie Deitsch?
  
   - No!
  
   - Parlez-vous Francais?
  
   - No!
  
   Происходящее начинает забавлять.
  
   - Пан врозумляе по-польску?
  
   - No!!
  
   - Украиньску мову знаешь?
  
   - No!!
  
   - Омилитэ эллиника (это уже по-гречески)?
  
   - No!!!
  
   Меня дёргает за рукав моя провожатая:
  
   - Чего ты смеёшься?
  
   - Да ты только представь: приехать в Грецию и встретить аборигена, не говорящего на своём языке!
  ...
  
  Париж. Вокзал "Лион". Здесь все вокзалы названы так, что даже хромой на оба полушария поймёт, куда с него можно уехать. Нужно купить телефонную карточку. Выстаиваю очередь в киоск. Продавщица - сама любезность:
  
   - Месье?
  
   - Sorry, I dont speak French...
  
   Сдувает с её лица улыбку, но в следующее мгновение она уже так же приветливо обращается к китайцу, стоящему за мной:
  
   - Что вы хотели, месье?
  
   - Iј$I%є!!
  ...
  Франция. Спортзал. Негр ходит и демонстрирует всем болевой приём (где увидел?) с выкручиванием руки. Французы морщатся, но терпят. Доходит очередь и до меня. Даю закрутить руку до половины и опираюсь локтём другой руки на печень негра. Вопль и он присаживается на пол. Подышать.
  
   - Ой -, говорю, - извини, а я думал ты это тоже знаешь.
  
   Французы исподтишка показывают мне большой палец.
  ...
  Германия. Здоровенный немец, огненно-рыжий, везёт детскую коляску. Навстречу мне идёт. И я, с любопытством, украдкой, заглядываю в неё, слегка обернувшись. !!! Аллах свидетель: я очень люблю детей! Но! Китаец. Рыжий! И чёрный.
  ...
  Германия. Где-то недалеко от Ганновера. На автозаправке слушаю монолог пьяного русского шофёра. В кабине его суперкамиона.
  
   - А что? Такие, как я, нигде не пропадут. Наш босс купил в Башкирии пищевой комбинат. Остановил его. И теперь конвейер режут, и всё это нержавьё сюда продают. И я свою тыщу марок в месяц сверху имею. Крутиться надо.
  
   Так хорошо и образно рассказывает, что я решаю за благо промолчать.
  ...
  Израиль. Тель-Авив. Говорю таксисту адрес, и он соглашается везти за 50 шекелей (три шекеля - один доллар). Едем около получаса. Ровно на пятьдесят. Не соврал. Обратно, купив план города, дохожу пешком за двенадцать минут.
  ...
  Кипр. Грек, выкушав приличное количество пива и сдобрив его маленькой стопкой виски (вино не в счёт, его вместо воды пьют за ужином), предлагает мне довезти на автомобиле.
  
   - В таком состоянии! - ужасаюсь я.
  
   - В каком? Я же пристегнул ремень.
  ...
  Франция. Мец. Барышня с собакой перебегает "зебру" уже почти на красный свет и вдруг псина садится и начинает гадить. Посреди проезжей части. Никто не трогается с места. Все ждут окончания процесса оправления естественных физиологических потребностей.
  ...
  Кстати. По теме. Гуляя по Парижу, не забывайте поглядывать под ноги. Не убедил? Ну, тогда забывайте. Заодно узнаете, чем их кормят. Не парижан, конечно.
  ...
  Франция. Баллон д'Альзас. Собеседник, услышав очередной "ляп" в моём французском, спрашивает: откуда приехал. Врать не хочется и я говорю, что из Бельгии.
  
   - А! Значит вы - фламандец.
   ...
  Бельгийцы шутят: Бельгия - это большой город под названием Ёйтрит (Uitrit - на фламандском (или нидерландском) означает съезд, выезд). Этот указатель - самый частый на автомагистралях страны.
  ...
  Германия. Потсдам. Во всю стену надпись, сделанная добротно и надолго."Слава КПСС". Голова отказывается переварить увиденное. Немец хохочет удовлетворённо, глядя на мою реакцию и объясняет, что здесь стояла советская воинская часть и после её ухода решили оставить сей сувенир.
  ...
  Израиль. 1996 год. Бросается в глаза огромное количество парней и девушек в военной форме с винтовками и автоматами и с полным боекомплектом. И у многих гражданских на заду изящно оттопыривается кобура. Первое впечатление: все играют в войну. Второе: не играют, а живут в ней.
  
  16. 007, кто больше...
   - Вы, разумеется, понимаете, месье, что наша сегодняшняя встреча - это не простое любопытство? Наша работа - безопасность нашей страны и мы не можем просто проходить мимо фактов. Скажем, интересных фактов.
  
   - Да, конечно, я понимаю.
  "Однако, мадам, по-русски вы шпрехаете, пожалуй, не хуже меня. Сразу видно, что в хорошей школе вас учили".
   - С каким заданием вы приехали во Францию?
  
   - Вопрос не понят.
  
   - Какое задание вы получили перед приездом во Францию?
  
   - От кого?
  
   - Да, разумеется: и от кого тоже?
  "Какие вы, всё-таки, одинаковые. Вне зависимости от страны нахождения"
   - Я похож на человека, приехавшего с заданием?
  
   - Да, вы имеете вид хорошо подготовленного человека...
  
   - Подготовленного к чему?
  
   - Именно это нам бы и хотелось выяснить.
  "Проклятый склероз. Ничего не могу вспомнить".
   - Даже не знаю, с чего начать?
  
   - Расскажите о себе: где учились, где служили?
  
   - Родился я в тысяча девятьсот...
  
   - Мы это знаем. Это отмечено в ваших документах. Давайте начнём с комсомольского возраста.
  "А партийно-производственной характеристики вам не предъявить?"
   - В каких войсках вы служили?
  
   - Первый раз, второй или в последующие?
  
   - Вы хотите сказать, что вы служили в армии несколько раз?
  
   - Разумеется.
  "Языковая подготовка у тётки - класс. Одним ухом слушает мой словесный понос, тут же делает какие-то пометки и синхронно переводит".
   - Европейский период можно опустить. Мы ознакомились в вашем досье.
  "Интересно, сколько досье уже заведено на меня в закордонье?"
   - Что вы делали в посольстве Соединённых Штатов?
  " ?! Вот это уже дело. С этого нужно было и начинать".
   - Я заходил туда за журналом на английском языке.
  
   - Вполне возможно. А поподробнее.
  "Киса, вы должны молчать. Иногда для важности надувайте щёки. - Но это же...обман".
   - Я предложил свои услуги для ЦРУ.
  
   - Вообще-то, было бы правильнее сначала прийти к нам. Вы, ведь, находитесь на территории нашего государства.
  
   - А мне никто не давал вашего адреса.
  
   - А сейчас?
  
   - Что сейчас?
  
   - Сейчас, когда мы с вами беседуем.
  "Ну, дурак я, дурак. Не понимаю ничего".
   - Ну, беседуем. И что?
  
   - И мы предлагаем сотрудничество.
  
   - Согласен.
  
   - Вы понимаете, нам хотелось бы гарантии...
  
   - А вы ещё ничего не заплатили, чтоб я писал расписки.
  
   - Нет. Речь не идёт о расписках. Нам достаточно слова.
  
   - Ну, тогда: честное слово бывшего члена КПСС.
   Оживился юный офицер безопасности, задававший вопросы через переводчика и в порыве душевности, в виде благодарности за удачно проведённую вербовку, подал визитную карточку.
  
   - На случай, если у вас возникнут проблемы.
  Как говорят в вашей стране, гран мерси, мон шер ами. И на самом деле, пару раз пристававшие полицейские теряли ко мне всякий интерес, увидев сей кусочек картона.
  Правда, во Франции я теперь наездами.
  
  17. Первый урок.
  Я с самого рождения был предназначен для полётов. Разумеется, если б материал попался похуже, я мог бы стать частью палатки, например. Но мне повезло и я летаю. Сначала меня называли параглайдинг. Попробуйте произнести раздельно. В самом слове чувствуется свобода, скольжение. Па-ра-глай-динг. Шик! Несколько раз я менял своих хозяев. Многих уже и не помню, такое скоротечное было знакомство. И вот уже несколько лет я летаю с одним и тем же. О! Как я люблю летать с ним над рекой или над озером. Тогда я вижу в воде своё отражение, этот превосходный изгиб, замечательные полоски и цвет! Необыкновенный цвет!
  Иногда хозяин называет меня тряпкой. Но я знаю, что делает он это любя. И я отвечаю ему тем же. Даже когда мы попадаем в ненормальную ситуацию, я стараюсь сохранить свою лётную форму. Ещё не хватало, чтобы мы повисли на этом парашюте, который даже не умеет хоть чуточку задержаться в воздухе. Я вообще был против его покупки, но раз хозяин его взял, значит так надо.
  Наш последний день мне очень не понравился. Увязался с нами какой-то тип. Пришли мы не на большую горку, как обычно, а на маленький бугорок. И меня приготовили лететь именно на этом бугорке. Это куда же здесь можно лететь? Высоты всего 5 метров!
  О! Нет! Хозяин! Я с ним не полечу! Нет, вы только посмотрите, как он держит передние лямки. Мужик, ты что, всерьёз думаешь, что я сейчас подниму тебя в воздух? Да я принципиально поползу по земле. Ну, что, выкусил?
  Не будешь дёргать на старте. Плавно нужно. Пла-авненько, но с ускорением. Ладно, уговорил. Попробую я с тобой второй раз.
  Так, ручки назад, немного в стороны, грудью навалился и ... Ты чего лямки бросил? Да не топчи ты под собой землю, имитируя бег, я ещё не взлетел. Эй! Тебе уже второй раз "стоп" скомандовали!
  Вот-вот. Побегай теперь с подвесной системой. Без меня. Нет, не летать тебе сегодня, хоть мой хозяин тебя и хвалит. Попробуй ещё разочек. Мне уже и самому интересно на тебя посмотреть. Встал, руки на место. Пошёл! А что? Уже не плохо. Так, лямки выпустил. Эх, вообще-то теперь ты на меня должен посмотреть. Не хочешь, как хочешь.
  Делай ускорение. Не тормози! Не тормози! Слушай, ты петь не пробовал, когда тебя душат? А почему ты думаешь, что я полечу, задавленный тормозами. Нет, вы послушайте, что он говорит! Он почувствовать меня хочет. Сядь, вот, на свою машину, затяни ручной тормоз и покатайся, чувствительный ты наш.
  Нет, пора тебе мой характер показать. Приготовились и побежали. Во! Получилось! Не останавливайся на краю. Вались грудью вперёд и бежать. Ну, я тебе сейчас выдам! Будешь знать, во что превращается маленькая заминка на старте, когда вместо ускорения ты почти остановился. Побеги-ка теперь поперёк склона и ветра. Чувствуешь скорость?
  О! Чёрт! Про кусты я и забыл. Да не стони ты. Подумаешь, маленькая царапина. Парапланов бояться - в лес не ходить. Сейчас подойдёт хозяин и снимет тебя и меня с этих растений.
  Значит, повторяем ещё раз. Приготовился к старту. Расположился симметрично к крылу и строго против ветра. Руки со стропами управления и передними свободными концами примерно на уровне плеч и немного отведены назад. Плавно ускоряешься и крыло само поднимается над головой. Отпускаешь концы и слегка втягиваешь стропы управления для того, чтобы у крыла было максимальное аэродинамическое качество. Не останавливаясь, быстрый взгляд вверх, для контроля. И бежать. Бежать, понял? Даже если и взлетишь, остаёшься в том же положении ещё некоторое время, готовый, если нужно, продолжить бег.
  Может и в самом деле научишься, когда-нибудь. Готов? Пошёл!
  
  18. Особенности национальных полётов.
  То, что дельтапланеризм и атлетизм - буржуйские виды спорта помнят уже не многие ныне живущие. Наша родная коммунистическая партия - передовой авангард, идейный организатор и вдохновитель, поводырь и рулевой, верный наследник и, как оказалось, последний ворюга старательно оберегала народонаселение одной шестой части суши от тлетворного влияния загнивающего запада.
  На этом фоне для русскоговорящего осталось совершенно незаметным рождение параплана в 1965 году, когда американец Давид Бариш, участвуя в разработке проектов возвращения космических аппаратов, построил и совершил на первом прототипе первые полёты. Аэродинамическое качество, кстати, было четыре и две десятых. Крыло Рогалло в то время имело качество два с половиной. Стоит также отметить, что планирующие парашюты тогда ещё не появились.
  Тем приятнее сознавать, что парапланеризм - интернациональное явление и мечта человека оторваться от земли ничего общего не имеет с желанием обогнать, воспитать идейно и направить куда-нибудь. Просто, как заклёпка: покупай, залазь, спрыгивай и лети куда хочешь. Разумеется, неуёмное чиновничество не успокоится, пока не напишет кучу сводов и правил, резолюций и постановлений, ограничений и запретов. Но к каждой горке приставить по полицаю - кишка тонка!
  В каждой спортивной кухне есть свои рецепты и секреты. И, разумеется, в каждой стране есть присущие черты и качества, которые не спутаешь с другими. Не стремясь быть последней инстанцией, я попробую выразить своё субъективное мнение о тех национальных особенностях, которые я заметил.
  Знакомство с германским характером началось с чтения небольшой заметки с фотографией в немецком паражурнале. Автор с возмущением описывал нарушение всех норм и правил полётов. Пилот на фото крутил глубокую спираль на высоте 15-20 метров над кустами на склоне. Да, немцы летают спокойно и аккуратно, но и бесполезно искать немецкую фамилию в десятке сильнейших на чемпионате Европы и, тем более, мира.
  И там же в Германии я услышал мнение немца о французах. Не лестное, нужно заметить. "Они "крэйзи" - эти французы. Летают без касок, без запасок. Не все застрахованы". Так звучит дословный перевод. И после этого мне ещё больше захотелось познакомиться с этими "крэйзи".
  Пофигизм. Так можно охарактеризовать французский стиль. Чтобы не быть голословным, я опишу ситуацию, в которой сам принял участие. Летая, однажды, на Баллон Д'Альзас, я встретил группу пилотов из клуба. Познакомившись и переговорив, они деловито приготовились к улёту и, запустив сначала дубль, они, как-то по старшинству, повзлетали и оставили на горке одного дубка со школьным парапланом и с глубокими сомнениями в возможности взлёта. Повезло ему. Был я там. И помог.
  Другая черта проявляется постоянно в публикациях журнала Parapente. Все советы бывших и действующих чемпионов сводятся к тому, что нет необходимости летать на чём спортивном. Летайте, так сказать, безопасно и надёжно. Лучше на стандартах. И вообще, тренироваться надувать полезнее, чем спрыгивать со всяких горок.
  И этому есть причина: стареет французская команда (есть участники под 50) и не желает иметь конкурентов на каждом шагу. Представьте кошмар: все начали летать на "Бумерангах" и "Омегах 5" и рекорды клепать каждый день. Бр-р!
  Бельгийцы. Ой, не хочу я рассказывать про это. Хоть рекорд страны и составляет 160 км, но символом Бельгии является статуя писающего мальчика. Кто вспомнит, как это называется? Для облегчения поиска ответа скажу, что по-нидерландски - это -zijker! Но осмелюсь высказать своё мнение, что национальность бельгиец в природе не существует как таковая. Есть фламандцы и есть валлонцы. И разница между ними огромная.
  Пожалуй есть смысл рассказать ещё один случай. Короткий. При разбеге у ученика отрывается стропа управления на школьном параплане. Когда я рассказал об этом своему немецкому знакомому, то его глаза можно было измерять в диаметре. Этого не может быть, потому что этого не может быть!
  Швейцарцы. Почему не знаю, но я с большой симпатией отношусь к ним. Возможно, что это из-за моей первой и пока единственной встречи с настоящим швейцарцем. Как только он услышал мои запинания в французском, тут же попросил меня перейти на более мне понятный язык. И тут же предложил пять других на выбор. И в последнее время они очень добавили в лётном мастерстве. Рейтинг-лист за прошлый год - это лучше всяких характеристик.
  А испанцев я вообще хочу узнать поближе. И поэтому от описания воздержусь.
  
  19. Нарушитель.
  Ох, что-то я давно в Испании не был! Собираюсь и поехал. Автостопом. Через средиземноморье. Потому, что нет уверенности в беспроблемности перехода кордона на атлантике: там граница проходит по реке, а рядом море со всякими акулами. Автостоп застопоривается под Парижем. Три часа выстойки на заправке с картонкой в руке и никто не берёт. И холодина.
  
   - Знаешь, а это денег стоит! - весело кричит из кабины камиона проезжающий бельгиец. Успеваю обозвать его по-голландски резиновым изделием. Улыбку как ветром сдуло; он был уверен, что я - француз. Земляк, блин!
  Наконец, негр завозит меня в столицу. Париж встречает пронизывающим ветром и ляскающими зубами синими мадемуазелями, которые успели раздеться после зимы. Да ну его, этот автостоп! И беру билет на поезд до Перпиньяна. На билете не проставлено место. Это слегка настораживает.
   Действительность оказалась хуже. В отличие от других, я провожу ночь на спальнике брошенном на пол. Утром покупаю билет на электричку до Порт-Боу (Порт-бу, как говорят французы). Это - первый испанский город. Сижу в полупустом вагоне и на последней французской станции Сербер вижу полицейских, входящих на перрон.
  М-да! Приехал! Забрасываю ноги на столик и "читаю" какой-то журнал, валявшийся там. Открывается дверь купе.
  
   - Добрый день, месье! Можете показать паспорт?
  
   - Конечно -, цежу я сквозь зубы и, не отпуская журнала, лезу в карман висящей куртки.
   Паспорта там не оказывается и я, нервно отбросив журнал, начинаю выворачивать карманы. Стоит! Не уходит! Эх, парень, не знаешь на кого нарвался. Сейчас я тебе такую драму сыграю.
   Задерживаю дыхание и с побагровевшей рожей "нахожу" бумажник с деньгами. Увидев деньги в немалом количестве, полицейский теряет бдительность: значит не нищий нелегал. А я уже хватаю его за руку:
  
   - Месье! Это какие-то бродяги, которые ехали со мной! Они украли мои документы...
  Юноша безуспешно пытается освободиться. На физкультуру надо было ходить в школе, молодой человек. Но вот я освобождаю хватку и он тут же отбегает метра на три и пятится задом, выставив перед собой ладони.
  
   - Да успокойтесь, месье! Это здесь часто бывает. Вам нужно вернуться в Перпиньян и обратиться в консульство...
  Эй, ты куда? Я кому весь этот спектакль играю? !!! Я, между прочим, до Испании платил. Благодарю его сердечно и, продолжая причитать, выхожу на вокзал. Минут двадцать сижу, определяя нет ли ещё заинтересованных моей персоной. Нет. Возятся с двумя албанскими семьями, снятыми с этого же поезда.
   Ну, что ж. Начинаем без всякого антракта второе отделение этой постановки. Раскрываю зонтик (сеет мелкий дождь) и выхожу на свежий воздух, чтобы осмотреться. Беру азимут и пошёл по тропинке в сторону границы. Мимo каких-то сараев, лающих собак и мужиков, глаза таращащих.
  Чего уставились? Нелегалов не видели? Нахожу площадку возле вентиляционной шахты ж/д. тоннеля и разворачиваю палатку. Стоп! Если выйдет солнце, то её весёлый цвет увидят все желающие. Опрокидываю палатку вверх дном и заползаю под неё в спальном мешке. Отсыпаюсь целый день и на всю оставшуюся жизнь.
  Ночью в 4-00 (очень удобное время для войн и нелегальных переходов) упаковываю рюкзак, выхожу на пустынное шоссе и вперёд.
   Из-за поворота показывается ярко-освещённая площадка двойного пропускного пункта на французско-испанской границе. Пожалуй, мне не сюда. И через кювет и вверх по горке. Интересно, нет ли тут какой проволоке на кордоне? Но граница совершенно не оборудована и, перевалив гребень, я вижу сверкающий огнями Порт-Боу.
  Для большей уверенности принимаю решение обойти его стороной и зайти с обратной стороны. Путь проходит через заросли колючек, которые впиваются в ноги даже через джинсы. В темноте попадаю на зигзагообразную канаву. Ну вот! Сейчас я наступлю на мину времён второй мировой и никогда не узнаю, как выглядят местные мадемуазели. Хотя нет, мадемуазели - это уже сзади, а тут должны быть сеньориты.
  Ранним ясным (я уже в Испании, а там всегда чистое небо) утром я отмываюсь в ручейке, безжалостно выбрасываю дорожную одежду (специально старую брал), переодеваюсь во всё светлое и выхожу на дорогу, получив удар по физиономии подпружиненной веткой. Хорошо не в глаз! Щупаю щеку - нормально вроде.
  Зайдя на вокзал, покупаю билет до Барселоны. Нужно как можно быстрее оторваться от границы. Отворачиваюсь от кассы... Вуа-ля! Полицейские проверяют паспорта у каких-то чёрных. Один из них с интересом всматривается в моё лицо. Эту тему я ещё не приготовил и в дело идёт импровизация. Лучшее средство защиты - это... Засовывая билет в карман, иду прямо на полицейского. Интерес на служебной морде, пo мере моего приближения сменяется растерянностью. Поровнявшись с ним я киваю и полицейский отвечает мне тем же.
  Уф! Оторвался! И часа два я гуляю по городу, делая неплохие снимки. Вдруг в одной из витрин я вижу своё отражение с залитой кровью щекой. Вот это камуфляж! Проклятая ветка!
   За десять минут до отхода поезда я возвращаюсь на станцию и скоро еду в Барселону. Здравствуй, Испания!
  
  20. Вместо названия:
  
   - У нас на море хорошо: разгоняешься со скалы и "ба-бах"!
  
   - Ты хотел сказать "бултых"?
  
   - Когда прилив, то "бултых".
  
  Испанцы - народ дружелюбный. И не любопытный. Только один вопрос эадали: "Летал?" Получив утвердительный ответ, дали крыло и повезли летать. Не бесплатно, должен заметить. 3000 испанских песет эа один полет - это подороже, чем во Франции или других странах будет. Но хочется завязать хорошие отношения и я терплю. Приезжаем на бугорок. 250 м. Ля Муэла называется. Коренной зуб то есть. Форма соответствует. Расположен недалеко от Гвадалахары. Памятник убиенным, как и положено, стоит на месте. В 1982, 93 и 98 годах было по случаю на этой горке. Интересно, попадаю ли я в эту арифметическую последовательность?
   - Николас! Я полечу? - пытаюсь соблюсти субординацию.
  
   - Конечно лети, если хочешь.
  
   Демократия! И я пару раз зависаю в воздухе на разных стандартах, разделываясь с ностальгией, успевшей обосноваться в моей душе за два месяца, пока я учил castellano. Заодно облегчаю и мой кошелек. Но контакты установлены. Не смотря на то, что мой испанский оставляет желать лучшего.
  С некоторой досадой отмечаю, что долбанулся об землю сильнее обычного. Ветра нет, а при такой жаре (до +42 в тени бывает) воздух разжижается настолько, что птички падают, не только парапланы. Но не беда. Скоро подвезут мой аппарат и начнем месить местное пространство бесплатно.
  ... И настал день. Все испанцы в отпуске, как и все остальные европейцы. Поэтому я с некоторым трудом забираю параплан из закрытого клуба и еду летать один. Куда глаза глядят. Глаза, правда, глядят пока только на окрестности Мадрида. Из-за занятости учебой всякой. И я не могу себе позволить далекие и долгие поездки. Но, возможно, в этом и необходимости нет. Горы Гуадаррама имеют протяженность около 40 км, может и более. Верхние точки больше 2000 над уровнем моря.
  Деревня, в которую я приехал на пригородном автобусе с площади Castilla в Мадриде, называется Мирафлорес. Делаю отчаянные попытки найти русское аналогичное название. Но ничего на ум не приходит. Что-то вроде "смотри - цветочки", а может наоборот: глядящие цветы. Ну, в общем, одолень-трава.
   Правда о траве речь не идет. Повсюду в центральной Испании, где нет искусственного орошения, солнце выжигает не только траву, но и лист на деревьях. Поэтому, поднявшись на гору, обнаруживаешь унылый пейзаж жёлтого цвета, украшенный небольшими оазисами, указывающими на наличие воды.
  Наученный французами, я даже не пытаюсь поднимать руку, а скромно бреду со своим рюкзачищем вверх по дороге. Никому до меня нет дела. И только проехавший мимо полицейский приветственно поднял руку. Грасиас, амиго!
  Наверх прихожу через четыре с половиной часа и, посмотрев в ту сторону, куда хотел бы полететь, чувствую ласковое прикосновение ветра к затылку. "Хотели, как лучше, а получилось, как всегда" - говаривал один еще здравствующий классик. Начхать на все! И я заваливаюсь спать прямо на солнцепёке.
  Просыпаюсь от шума шагов. По хребту, рядом со мной, проходит группа любителей пеших прогулок. Обмениваемся приветствиями, слегка знакомимся. Потом проходят ещё две такие же стайки. И я остаюсь один на один с горами, звёздным небом, долиной, залитрой огнями, словно угли от недавно прогоревшего костра и перезвоном коровьих колокольчиков на склонах гор. Утро вечера мудреннее...
  Утром в 11 часов я решаюсь лететь, потому что ветер, не смотря на палящее солнце, а скорее из-за него, начал менять направление. Термик держит только птиц и я медленно и уверенно приближаюсь ко дну впадины. Но, лучше одна птица в руке, чем сто летающих, как говорят испанцы.
  А склон горы испещрён скалами и отдельно лежащими булыжниками с авто размером. Волчья пасть в сравнениис этим невинной улыбкой младенца покажется, а акульи зубы Хичхока массажной щеткой. Мелькает мысль: а в случай чего запаску бросать или уже и не надо. В общем обычный пейзаж для Испании.
  Фотоаппарат так и остается в кармане. Фото моих ботинок у меня уже есть, а остальные достопримечательности очень похожи на окрестности Моря Дождей на Луне.
  Наезжает на меня площадка и я, подмотав стропы управления и выбрав более свободную от камней линию между булыжниками, припланечиваюсь, тормознув как можно более эффективно. Скорость, всё-таки, большая и я решаю садиться на пятую точку. Седушку я могу и другую купить, ежели что.
  Сажусь, врезаясь опущенной рукой в куст и обнаруживаю там еще один камень. Но удар скользом и на настроении это почти не сказывается. Что ж, будем считать это началом наших полётов на юге Европы и через пару-другую недель повторим в другом месте. Заодно рука болеть перестанет.
  
  21. Не нравится.
  Уже полдня находимся в Cebreros (70 км на запад от Мадрида). Улетели дубли и все, кто разложился раньше. Только я застрял на горе. Потому что сначала оббегал ее края, заглядывая во все стороны (чукча умный стал, однако). Несколько раз раскладываю крыло и тут же запихиваю его в сумку из-за набегающего время от времени дождя. Не столько мочит, сколько пугает. В конце концов мне это надоедает и я стойко выдерживаю 3-минутный поток капель, упавших на меня и тряпку.
  Капли испаряются мгновенно, при появлении солнца. Заодно вместе с ними испаряется и ветер. Ну, это мы уже проходили. Значит идём прямо на площадку приземления, которая, нужно сказать, здесь находится далековато. Через некоторое время стукаюсь об землю и,отдав аппарат в машину, отправляюсь на старт пешком к удивлению всех присутствующих. "Что русскому здорово, то немцу..." Интересно, а как это в переложении для испанцев?
   Через часик я присоединяюсь к толпе, наблюдающей за двумя "перфо", которые с большим трудом (ветер опять усилился) уходят в воздух. Мужики откровенно забавляются, набирая метров 300-400 над горкой и спираля до ее подножия. Затем выкарабкиваются оттуда, прижавшись к склону и улетают в сторону к городу (Себрерос), который виднеется километрах в шести-семи. И там, вдруг, оба проваливаются и скрываются за горкой пониже, расположенной на подступах к городу.
  Довы...бражались! Но минут через десять вдруг из-за горы показывается сначала красное, а затем и желтое крыло. Вид словно у навьюченных ишаков. На высоте всего метров 5-8 оба пилота старательно "облизывают" рельеф, выбирая сантиметры в динамическом потоке.Ух! Класс! Все ближе и ближе. И вот, подхватив сильный ветер, который нещадно треплет нашу одежду, оба опять взмывают вверх и залетали над нашими головами с явным намерением сесть на вершину.
  Да что ж это такое делается? Люди летают, а я..!
  
   - Ну, как, тебе нравится здесь -, спрашивает меня один из моих новых друзей.
  
   - Нет -, честно признаюсь я, - не нравится. Я со своим крылом здесь не удержусь. Подержишь? Я полечу.
  
   - Конечно!
  И я с обратного старта повисаю спиной вперёд на высоте метров 15. Дёрнув ногами, разворачиваюсь и обнаруживаю, что лечу назад. Довольно быстро! Уже метров 50 прошел при увеличивающейся высоте. Эх-ма!
   Так и до обратного склона доехать можно.
   - Отпусти! Отпусти! - кричат снизу и я с некоторым удивлением обнаруживаю, что слегка притормаживаю, увлекшись разглядыванием под собой возможной площадки упадения.
  
   -Отпусти!!
   Ну, да! Нашли дурака! Прямо вот так взял и бросил резко, чтоб еще и кромка подвернулась. И я медленно-медленно, может даже слишком, поднимаю руки вверх. Параплан замедляет скорость, а потом нехотя и подрагивая отправляется в обратный путь. С заметным увеличением высоты.
   Повеселело на душе и в ней самой. Набрав более 100 метров, я не нахожу своих коллег. Они передумали оседлывать горку и спиралят над площадкой приземления далеко внизу.
  Вот так! Перепугал народ. Увидели, как "стандарт" задом летает и на всякий случай бросили свою глупую затею с посадкой. А я, попробовав повторить увиденное упражнение, проваливаюсь так, что уже не спасает и то, что я почти прилип к склону. Ветер стихает и даже дубли начали взлетать. И ладушки! Поехал я топтать площадку приземления. Но если б кто знал, как мне крыло другое хочется!
  
  22. Somosierra!!
  (91 км от Мадрида). Эти горы я уже видел издалека. Когда летал возле Мирафлорес. Помню лягушка чего-то внутри злорадно поквакивала. И вот я стою на краю словно распахнутой книги, стоящей под наклоном и впереди, насколько могу увидеть с высоты в 600 метров, нет ничего кроме ровного жёлтого пятна. Хорошо-то как! Улетаем все. Немного держит динамический поток и я отправляюсь мимо скал куда-то влево. Э! Нет! Так не пойдет! Высота теряется. А площадка приземления здесь находится в 4 км от горы. Так можно и не попасть. И я, бросив все эти экскурсии отправляюсь туда. По дороге вижу другие стандарты, уже упавшие с недолетом. Хе-хе! А я-то еще лечу. Но за 600 м от площадки я уже не лечу, а начинаю собирать все в рюкзак.
  Потом обед. Святое, надо сказать мероприятие у испанцев. Если сиеста французов длится два часа, то южане любят вздрыхнуть с 2 до 5. Менталитет такой!
   Ну, значит все сидят, жуют отбивные, а я чайком пробавляюсь. Ни-зя! Не выдержит мой желудок извилистой дороги по лесу на вершину, да ещё и болтанки в стропах. А над горой вьются с десяток дельт и два параплана. Не первый час, между прочим. Наконец и мы выезжаем на склон. Ого! Анемометр показывает до35 км/ч. Многовато! Народ дружно залазит в куртки и комбинезоны и валится в засохшую траву, лениво наблюдая за иногда пролетающими или стартующими дельтапланами. Мне рисковать тоже не хочется и я занимаюсь тем же.
  А уже 19.00. И тут краем уха я ловлю ослабление ветра. Совсем небольшое. И короткое. Веду наблюдение за колдуном. Точно! То стоит, как... ему и положено, вытянувшись по ветру, то по его конусу прокатывается рябь. Так-так! И я начинаю медленно раскладывать крыло. Народ с интересом наблюдает за мной. Да полечу я, полечу! Вот уже и желающие подержать меня находятся и крыло расправить помогают. Обмяк колдун и я рву на себя передние лямки. Присев и крутанувшись на ноге, краем глаза ухватываю вздыбившийся конус ветроуказателя и успеваю съимитировать толчок ногой об горку.
  Несколькими секундами позже я уже вишу на высоте 50м и подъём продолжается. Ну, что? Есть желающие повторить? Нет, желающие остались и смотрят на мою схватку со стихией. На высоте около 100 поток ослабевает и я перестаю лететь назад. О-хо-хо! Я победил! И бросаюсь вдоль склона на следующую вершину, которая находится немного дальше и выше.
  Есть! Достал! И вылетаю на пару сотен метров выше. А впереди еще одна, еще выше. Ух! Оглянулся назад - никого. Посмотрел вперед - дельты летают. Ребята! Я с вами! И покоряю и этот рубеж. Старт остается внизу и в 5км сзади. Приподнявшись над этим пупком, я вижу в отдалении гору возле Мирафлорес. Вот я сегодня разлетался! Поворачиваю обратно, посмотреть, что делают мои товарищи. Прилетаю. А ничего не делают. Хотя, нет. Столпились вокруг чего-то и стоят. Позже узнал, что второй пилот, попробовавший стартовать за мной, упал метров с 8, но обошлось.
  Прохожу над стартом и вроде бы пониже получается. Ну, точно, ниже. И гоню свой аппарат обратно, чтобы попытаться вылететь опять над хребтом. Лечу и вижу, что все ниже и ниже. Первую вершину прохожу на 30 метров ниже ее. Ой-ей! Впереди скалы. Лечу. В крайнем случае отверну и сяду на какое-нибудь пятно в лесу.
   Острые зубцы проходят совсем рядом подо мной. Ну чуть больше 10м. Чего-то в горле запершило не к стати. Откашлялся осторожно, чтобы траекторию не поломать и выхожу в подкову возле большой вершины. Тьфу! Натерпелся страху. Сплевываю и обнаруживаю с досадой,что забыл оттянуть скулу своего интеграла. Вот свин!
  Но все проходит, сажусь на "лифт" и вылетаю метров на 50 над горкой. И все?! Значит с ветром полегчало. Сейчас мои товарищи прилетят. Уж они не упустят такой возможности. А напротив солнца уже луна показалась. Тогда пора улетать, а то буду свой параплан в потемках собирать. А народ стартует один за другим и цепочкой летят мне навстречу, но, правда, пониже.
   И мое радио, до сих пор молчавшее, ожило и стало комментировать каждый удачный взлет. Но меня никто не вызывает и я сам на разговор не напрашиваюсь.
  К площадке прихожу на четырехсотметровой высоте. Тоже не слабо! Походил, поспирал, помахал "ушами" и побежал по траве. В уже довольно холодном воздухе. Как там время? О! 54 минуты! До сего дня - самый лучший полет.
   Уложив все в сумку, я пересчитываю крылья, висящие над хребтом в начавшем темнеть небе и терпеливо жду, когда они надумают прилететь. И когда совсем стемнело, с черного неба с посвистом и шорохом посыпались парапланы. В последнюю минуту погрузки сумок в машину над нами прошуршал последний, не учтенный мною, пилот. День закончился.
  
  23. Рано еще в палату лордов.
  Записную книжку специальную завести, что-ли? Ну, вот не помню, кто из французов высказался в журнале, что, мол, на стандарте можно пол-Франции пролетеь. Умник! Сел бы, да пролетел. Даже не очень летающий чайник знает, что летать на том, что не очень летает, не только вредно, но и опасно. Я, разумеется, не говорю об учебе.
   Это - святой процесс. Для него и погода и горка специально подбирается. Но летать на стандарте - это значит лезть в экстрем, "лизать" рельеф, т.е. подвергать свою жизнь... Чем выше, тем безопаснее.
  Но - это все присказка, а сказка впереди. Приземляюсь я в Сомосиере, смотрю на часы и вижу, что наступает время сиесты. И буду я сидеть, наблюдать, как кто-то летает. Ну, нет! Мешок на спину и зашагал вверх. Мужики позвонили, сказали, что посидят в кафе и на два с лишним часа я остался наедине с природой. Раскаленное марево, искажая рельеф, колышется над горой и налегает на нее под довольно сильным ветром.
  Я этого уже не боюсь и через некоторое время вишу на высоте 300м над стартом. Посмотрел окрестности и замечтался: на дистанцию полететь, что-ли? И полетел. Прямо рядом с хребтом. И медленно и уверенно перелетаю на другую сторону, не замечая этого. Спохватываюсь только тогда, когда начинаю снижаться быстрее, чем продвигаться вперед. Но все заканчивается благополучно и я касаюсь земли на большом загороженном участке, не травмировав ни одной из находящихся там коров.
  Целый час топаю пешком.Прихожу на место, заодно в себя. И начинаю готовиться к очередному залёту на дальность.
   Стихает ветер, я вылетаю, теряю пару сотен метров высоты, затем меня поднимает обратно, даже повыше. Перекидывает через склон и бросает прямо под ноги моих товарищей, только что вышедших из машины. Два - ноль в пользу природы. Отступать от мечты не хочется и я упорно раскладываю тряпку на склоне.
   - Пожалуй, будешь нашим предохранителем -, шутит один из местных, - Если полетишь, значит и нам можно.
  
   Во втором я не сильно уверен, потому что физическая подготовка моих новых друзей оставляет желать лучшего.Со второй попытки (ветер сильный) я, все-таки, отрываюсь от склона и отхожу от него подальше, тем не менее выигрывая метров 200. И, все так же держась подальше, устремляюсь к заветной цели. По местным правилам эасчитывается только если пролетаешь больше15км.
  На этот раз траектория высчитана правильно и я не очень быстро, но и без особых трудностей прохожу поворотный пункт. Это - изгиб с очень нехорошим уступом, об который рассекается ветер. Потеряв при этом весь свой выигрыш и оглянувшись назад последний раз, я вылетаю в большую подкову, от которой начинается новая линия.
  Опять выигрыш около 200 (вариометра все еще нет) и я отправляюсь дальше. А ветер вдруг задул с такой силой, что я пройдя очередную вершину, опять полетел на склон. Акселератором я не пользуюсь. Он у меня даже не подсоединен. И вот уже зависаю над лесом на обратной стороне. Начинается стремительное снижение в роторе.
   Переместив центр тяжести и бросив крыло в крутой разворот, я добавляю скорость параплана к скорости ветра и в считанные секунды проскакиваю около полутора километров. Снижаясь прыжками метров по пять, аппарат, все-таки, остается полностью управляемым и я сажу его на полоску рядом с дорогой. М-да! 12км. С одной стороны - не дистанция, с другой опять пешком.
  Радио не брал, вынимаю мобиль и пытаюсь дозвониться, чтобы помогли с машиной. Ни один телефон не отвечает. А вот это уже не приятно. Похоже, у нас проблемы. Как только мог быстро добираюсь до старта и выясняю, что двое после меня упали. И если девочку с побитой головой находим быстро, то второго с поломаной рукой и не знающего своего местонахождения обнаруживаем около полуночи при помощи полиции и пожарников.
  Значит мечты о дальних путешествиях, пожалуй, оставим до нового параплана. И седушку, кажется, менять тоже надо. Чтоб с подголовником была. Уж очень здесь камней много!
   Следующую неделю проводим в пересказывании всем желающим наших полетов и посещениях госпиталя, где отлеживается загипсованный товарищ.
  
  24. Осколки II.
  Читатель, начинавший хоть раз читать сие сначала, уже знает о том, что существуют эпизоды, которые легче всего описать, как курьезные случаи. Анекдоты из жизни, если хотите. И так...
  ...
  Подслушанный разговор двух африканцев:
  
   - Я и в Париже был. И в Москве...
  
   - Да ты что! В Москве? И что ты там делал?
  
   - Приехал поступать в университет и два месяца продавал кокаин на улицах.
  
   - И по-русски говоришь?
  
   - Конечно.
  
   - Скажи что-нибудь.
  
   - Иди блят.
  
   - А что это такое?
  
   - Так мне милиционеры говорили, когда я им 200 рублей отдавал.
  ...
  Записал я эту историю. На сайт поместил. И задумался. Сколько людей на мой сайт заходит? Десятки. Ну, может быть, сотни. Написал ещё раз на бумаге и отправил на радио "Свобода". Есть там бывший советский товарищ, а ныне пан Стреляный, получающий зарплату от Конгресса Соединённых Штатов. И выдающий в эфир гадости про свою бывшую родину и похвальбу последнему бастиону демократии в мире. Мой расчёт оказался верным. Прочитал он и это. И если какому-нибудь чернокожему охраннику посольства США в Москве и выбили зубы на Тушинском рынке, есть в этом и моя с Анатолием Ивановичем скромная заслуга.
  ...
  ЦРУшник (настоящий) меня спрашивает:
  
   - А как ты в Европе границы пересекаешь?
  
   - Да запросто -, говорю,- подъезжаю к границе, перехожу пешком и поехал дальше.
  
   - Так просто?
  
   - Разумеется. Если захочу, то и в Америку приеду.
  
   Ухмыльнулся самодовольно защитник американских интересов во всем мире:
  
   - В Америку трудно заехать.
  
   И не дает мне покоя с тех пор одна мысль...
  ...
   - Папа! А если из пистолета вверх выстрелить, пуля улетит в космос?
  
   - Спроси у Владимира.
  
   - Нет,- отвечаю, - Чтобы пуля улетела, нужно разогнать её до первой космической скорости.
  
   Папа подумал и спрашивает:
  
   - А что, есть и вторая?
  ...
  Мадрид. Второй день в Испании. Пытаюсь узнать у полицейских адрес. На идиотской смеси жестов и английского. Потому что блюстители порядка ни в зуб ногой ни на одной мове, кроме своей.Но вопросы задавать пытаются, чтобы дежурство не скучно проходило. Русский? Из Москвы? Рукой показывают: на самолете сюда прилетел?
   Врать не хочется и я изображаю двумя пальцами: пешком пришел. Оба глаза по шесть копеек. Где?!
  
   - Порт-Боу.
  
   - О! -, большой палец кверху, - Супер!
  
   И все. Они же не пограничники.
  ...
  Когда учишь язык, то используешь любую возможность.Спрашиваю одного сеньора, прилично одетого и сидящего на скамейке в парке, спряжение некоторых глаголов. Объясняет. И в свою очередь спрашивает.
  
   - Сколько времени вы находитесь в Испании?
  
   - Два месяца.
  
   - Caramba (черт побери)! Хотел бы я говорить по-английски, как вы по-испански за два месяца!
  ...
  Переход испанской границы. На другой стороне страны.Есть два испанских города на африканском берегу. Сеута и Мелийя. Ограждены колючей проволокой. В заборе встроены ворота. Эдакий контрольно-пропускной пункт.
   В лесу возле Мелийи собирается толпа африканцев в 600-700 человек. Клич и все бросаются по дороге на эти ворота. Если полицейские успевают их открыть и отскочить в сторону, то трупов не более трех. Если нет - до 10. Рассказал араб, выживший в этой гонке.
  ...
  Иду я вдоль Средиземного моря. Прошло всего пара-другая часов как я в Испании. Глазею. Навстречу по дороге, огибающей скалу, выезжает полицейский джип. Сидящий на правом переднем сиденье коп во все горло распевает что-то классическое. Увидев, что я смотрю, добавляет громкость.
   Я, подъигрывая, похлопал в ладоши. И артист, раскланиваясь в открытое окошко, проезжает мимо.
  
  25. Метео.
  Настало время сказать пару слов о погоде в Испании. Но, как в известном анекдоте: прежде, чем рассказать об Англии, я расскажу о ее ближайшем географическом, политическом и экономическом соседе Франции.
   И поэтому, собираясь в Испанию, запаситесь пластиковой банковской карточкой, придумайте себе труднодоступный карман для документов и наличных денег. Даже если застегнуть обычный карман на простую булавку, то польза его возрастет ощутимо.Из всех моих знакомых, побывавших или живущих в Испании, нет ни одного кто хоть раз не был бы обворован, включая и меня самого. Не собираясь описывать случаи, упомяну только об одном последнем, дабы продемонстрировать изобретательность местных крыс.
  Останавливается авто и мне, глазеющему на архитектуру, скороговоркой задается вопрос. Одной моей фразы хватает, чтобы понять, что я - иностранец. Приподнимает паренек жилет на плече и демонстрирует довольно неряшливо пришитый к рубашке погон:
  
   - Полиция! Ваши документы!
  
   - А ваши где -, в свою очередь интересуюсь я.
  
   Мне мельком демонстрируется какая-то бумажонка, даже отдаленно не напоминающая полицейское удостоверение. Уж я-то их здесь, в европах, насмотрелся. Свесив руку за борт, молодой человек ждёт. И только его глаза выдают нетерпение, перебегая с одного моего кармана на другой: откуда я начну чего-нибудь вытаскивать?
   Водила в этот момент включает скорость. Мне становится обидно до слез за себя. Неужели я так похож на лоха? И это после всех моих приключений! Медленно вытаскиваю из кармана авторучку и сдергиваю с неё колпачок. Если б я пистолет вытащил, ребятишки перепугались, пожалуй, меньше. Сдают нервы у сидящего за рулем и машина срывается с места. Я записываю номер M9333LV и сообщаю первому попавшемуся полицейскому о двух типах с фальшивой формой, фальшивыми документами и вооруженными (добавляю от себя ужастик). Глаза у полицейского становятся печальнее, чем у коровы. Он пытается всучить мне номер телефона по которому я должен позвонить.
  
   - Ничего никому я здесь не должен, - отрезаю я.
  
   Видя мою решимость, мусор записывает-таки номер на каком-то клочке бумажки, чтобы, по всей видимости, выбросить её после моего ухода.
  
  
  Вот так и с погодой. Идиллия жаркого солнечного дня. Слабый ветерок. Сижу на камушке. Разглядываю окрестнрости. И в стрекоте кузнечиков вдруг слышу резкие отрывистые звуки, ни на что не похожие. Словно звуковая галлюцинация. Что-то невидимое то ли проходит, то ли пролетает рядом со мной и исчезает так же внезапно, как и появляется. Мистика, да и только!
  После того, как такое повторяется в третий раз, я отбрасываю мысль о раскладке крыла и по серьёзному готовлюсь разгадать этот природный феномен. Ещё несколько раз ЭТО проходит рядом и, локализовав звук, успеваю увидеть упавший с каменной гряды небольшой плоский камень. И мне даже показалось, что прежде, чем упасть, камень приподнялся. Занятый обдумыванием, я слышу, что очередной фантом идет прямо на меня. И вижу как свивается от потока воздуха трава в такт хлопающим звукам. Звуки теперь уже похожи на удары палкой по воздуху и траве.
  Мгновение и я оказываюсь в центре этого небольшого, но сильного торнадо. Подняв лицо кверху, чтобы не попали соринки в глаза, я вижу стремительно удаляющиеся частички травы и почвы. Мысль о раскладке параплана исчезает так же быстро, как и эти летающие объекты. Перспектива увидеть над собой завязанное узлом крыло перечеркивает всякий настрой на полеты.
  А в те же самые дни, в далёкой Гранаде, на чемпионате мира, в таких же зажаренных метеоусловиях летали лучшие пилоты планеты, выбрасывая по одной-две запаски в день (по свидетельству очевидцев). Решали вопрос кто есть кто.
  
  26.Стандарт?
  Эту тему подсказала переписка с моим учеником, который купил себе Edel Promise. И я вдруг вспомнил то,что, в принципе, не должен был забыть. По оказии, поприсутствовал однажды на последнем занятии повышения квалификации пара- и дельтапланеристов. Несмотря на мои пробелы в языке, я почерпнул очень многое. И очень интересное.
   Сначала мы посмотрели фильм о тестировании парапланов, а затем прослушали пару лекций о безопасности и правилах полётов в Испании. И в вопросах-ответах опять вернулись к теме стандартизации.
  В парапланерном мире котируются две системы: DHV - немецкая и Afnor - французская. Есть еще и швейцарская, но из-за ее малозначительности о ней можно не упоминать. В прошлом 2000 году эти три системы, проведя совместные встречи, решили унифицировать систему стандартизации. И даже опубликовали свое решение. И, даже рассказали летающему миру, что стандартизация будет иметь четыре класса (A,B,C,D).
  Но из-за бюрократии, похоже, уже забылась не только сама идея. Да и более того, из-за дороговизны новой стандартизации, фирмы-производители пообещали равномерно вздуть цены на продаваемую продукцию, переложив это бремя на плечи (т.е. на кошельки) потребителей. На каком уровне находятся переговоры о новой стандартизации - не известно.
  Следующим был вопрос о категории Standart. Что это? Новые достижения науки и технологии? Или изменение требований? И было рассказано о трюках производителей на примере южнокорейской фирмы Edel. Потеряв мировое лидерство в связи с уходом ведущего конструктора Gin Seok Song, который организовал собственную фирму Gin Gliders, Edel продолжает борьбу за рынок сбыта.
  Promise создавался, как перфоманс. Но не получился. Не дотягивал по ряду показателей. И, не долго думая, фирмачи "подрезают" удлинение, утолщают профиль и заявляют его к стандартизации в классе Standart. Крыло проходит тесты, еле удерживаясь в рамках безопасности для стандартов, и занимает верхние строчки в этом классе. Показывая многие данные перфо.
  И этот случай не единственный. Как летают стандарты Nova известно всем. А летающий на двухкилометровой высоте Windtech Ambar (другое название Ambre) я видел сам.
  Так что же это? Продвинутый стандарт? Нет! Это - приторможенный перфоманс. Забывать этого не нужно. Как и экипировку. Обязательно ABS илиSAS. И запасный парашют.
  А закончилась наша конференция просмотром видеофильма "Super Max". Всем кто не видел этой парапланерной комедии рекомендую ее посмотреть Ее можно купить практически в любом европейском клубе как и другие видео дающие ответы на большинство вопросов по технике полетов задаваемых на парафорумах.
  
  27.Прогулка.
  Собрался я и поехал навестить могилу последнего диктатора Европы. Давно собирался, да недосуг было. Выехав за Мадрид, уже издалека вижу огромный бетонный крест. Название деревни я помню и, поэтому, не занимаюсь его разглядыванием издали. Зря, между прочим. Приезжаю в Ель-Эскориаль и не вижу креста. Всё великое видно только иэдали. Стоят вокруг горы метров 600-800. Монастырь стоит. Парк есть. Сосны в парке высотой до 30 метров, что не способствует ориентированию на местности.
  Так! Похоже погуляем. Спрашивать не решаюсь. Многие испанцы, мягко говоря, не приходят в восторг при упоминании имени дона Франко. И я беру примерное направление и пошел по зелёному зимнему лесу. Иду и по дороге и без. Нету! Вспоминаю, что на днях по ящику видел, как одного старика на горку пешком заводили и оттуда был виден сей статуй. Лезу на вершину и я. Чем больше лезу, тем менее уверенности в правильности направления. Вылез. По всей горе, по её хребту из камней выложена стена. Заглядываю за неё.
  Во! Ещё каких-нибудь 5 км осталось. Перемахиваю через стену, через хребет. Через какой-то загороженный лесной участок с устрашающими надписями "Министерство агрикультуры и ещё чего-то, ходить запрещается!" Выхожу на дорогу. Еще пару км и пришел. Чем ближе подходишь, тем меньше кажется горка из-за нависшего над ней креста. Не могу отделаться от мысли, что как-то здесь всё заброшено и не ухожено. Но машины проезжают туда и обратно. Читаю надпись на камне посреди перекрестка "Basilica El Escorial". И всё. Ну, ладно, иду дальше. Один всего ресторанчик, одно кафе. Паркинг небольшой и три десятка машин на нем. Не почитают!
  Захожу по ступенькам на площадку мемориала размером с Красную Площадь и вижу огромнейшие двери, высотой метров 12, ведущие в гору. Заглядываю вовнутрь. Через полицейского, металлодетектор. И всё содержимое карманов, включая мобиль, на просветку. Ну, это понятно. Не всем другом каудильо был. Ещё одна дверь и оказываюсь в тоннеле шириной 20, высотой 25 и длиной 200 с лишним метров. Слева на стене только одна надпись "Этот мемориал задумал и открыл 1апреля 1959 года генералисс...".
  Пол из чёрного мрамора. Всё монументально просто. А могилы нет. В самом конце этой штольни, где проходят церковные службы, прямо на полу лежат венки, ленты. Ну, мало ли что и для чего кладут? И я выхожу наружу. И только потом я узнал, что именно там, под венками, под полом и упокоили дона Франциско. А венки лежат еще с 20 ноября - годовщины смерти. Там, где я большими буквами про инаугурацию читал, сослепу не заметил на стенах мелкими буквами списки строителей, кто сей мавзолей до самой смерти своей строил. Крут был дон.
  Посмотрел я почти всё. Наверх подниматься не стал и отправился восвояси. Пешком. По дороге уже, а не по горам. Километров через пять вижу, как через солидные ворота въезжают авто и с них плату берут. Во, отомстили диктатору! После смерти на самоокупаемость поставили! Но я вроде как уже посмотрел, а за выход не берут. Посмотрел на меня полицейский будничным взглядом: раз идёт пешком, значит по делам. Ну и я с ним здороваться не стал.
  А когда вернулся в Мадрид, мне в метро опять в карман залезли. Но, во-первых, в нём ничего не было, а во вторых, я успел в отражении заметить сей неприглядный поступок юного арабского ублюдка. Вытащил я его руку из кармана и почти ласково похлопал ладошкой по роже. А когда он по привычке поднял хай, я спросил его, не имеет ли он что-нибудь против русского.
  
   - Нет -, ответил араб.
  
   Кажется следующий язык я буду арабский учить.
  
  28. Полетал.
  Мототы стали менять звук. В простой вой добавилась какая-то визжащая нота. Обалдевши от свалившегося случая, оглядываю кабину. Правое сиденье пустое. Значит, никто не поможет. Дернулась ручка в руке. Взгляд вперёд - ну точно, поехали. Слева поползли цифры. Пытаюсь вспомнить какой-то американский фильм. Если не изменяет память, это указатель скорости. И скорость в узлах. Чёрт! Сколько же скорость отрыва у 747-го Боинга? Кажется 240. Но уверенности никакой. Тем временем полоса набегает. Боинг идет точно посредине, не виляя.
   Конечно, попробуй заверни такую корову. Ё-моё! Я уже вижу конец полосы, а скорость всего 180! Тяну ручку, но она - безжизненна. Чёрная полоса бетона пропадает из поля зрения, ручка вздрагивает, нос самолета подбрасывает кверху, затем нырок вниз... На экране вспыхивает надпись "Авария".
  Изображение меняется и я могу полюбоваться на творение рук своих: переломаный пополам Боинг лежит в конце ВПП. Так я познакомился с последней (2002) версией летного симулятора Майкрософта.
  
   - Ещё полетишь?-, спрашивает парень, присматривающий за техникой.
  
   - Аппарат поменять можно?-, неуверенно интересуюсь я.
  
   - Конечно! Тебе какой: пилотажный или вертолет?
  
   - Нет-, я, почему-то, вспоминаю Руста, - Сесну.
  Этот самолет я видел только на картинках и, поэтому, попробовал было осмотреться в кабине, но парень уже толкнул рычаг газа вперед. Задрожала ручка в руке и стремительно понеслась навстречу полоса. Из-за низкой высоты самолета ощущение скорости сильнее, чем на Боинге. Самолетик, вихляя, чуть не выбегает за боковые линии. Еле успеваю подвернуть его обратно. Вот еще блоха, чёрт побери! Тяну ручку на себя, так ни разу и не посмотрев на приборы, и земля послушно проваливается вниз. Уверенно набираю 300 метров высоты и начинаю левый разворот.
  
   -Знаешь, где находишся?- спрашивает парень.
  
   - Нет.
  
   - Это - аэропорт в Чикаго.
  Не слабо! Разглядываю город в боковое окошко и спохватываюсь, увидев +15 на вариометре. Интересно, а настоящая Сесна может выдать такое? Некоторое время уходит на выравнивание самолёта.
   - Где аэропорт?
  
   - Наверное где-то рядом. Вон у тебя GPS -, говорит кто-то из рядом стоящих зрителей.
  
   - Где?
  
   - Вон внизу.
  
   - Включи, пожалуйста -, я так и не могу разобрать где.
  
   Доброволец щелкает мышкой и я на иконке вижу свое положение относительно аэродрома. На нём четыре или пять посадочных полос. На одну из них смотрит крыло моей Сесны. Разворот по компасу на 90 градусов и я уже визуально наблюдаю короткую чёрную, жирную черту почти у самого горизонта. Лечу туда, снижаясь до 200 метров по дороге. И вот я вижу начало полосы.
  Сесна - это не параплан и я бросаю её в резкое снижение. Ой! Полоса уже вот рядом, а высотомер показывает еще 80м. Вот врёт! Выхватываю ручку на себя, сбрасываю газ и самолет ведёт себя, как расшалившаяся собачонка. Еле-еле отвечает на мои действия. Раскачивается куда хочет. Увеличиваю амплитуду работы ручкой и только тогда удается изобразить что-то вроде прямой линии полёта. Слышу на ручке удары по бетонке и наконец покатился по земле. Уф! И рубашка взмокла. Увлёкся, однако.
  
  29.Медицинские вопросы.
  Диск, как говорится, крякнул. Все обстоятельства были в кучу. Не занимался давно. Плохо разогрелся. Койку забыл доработать, чтоб прямая была... Поиском виновных можно заниматься долго. Фактом было то, что захрустело между позвонками и словно лезвием полоснуло поперек спины.
   Бросив штангу и упершись руками в колени, я задумался. Обо всем сразу. О жизни. О полетах. О том, что нахожусь в Испании (самая серьёзная тема). О будущем, которое сразу потеряло краски. Наконец отпустило и я попробовал выпрямиться.
  Получилось, хотя и не совсем весело. На следующее утро полчаса ушло на заползание в джинсы. Но ходить получается. От боли свело чуть ли не судорогой (так, что вдохи с усилием делаю) все мышцы поясницы и иду почти строевым шагом. О том, чтобы наклониться речь не идет. Присесть с опорой на руки еще можно, но встать, если не за что ухватиться - из области циркового искусства.
   Через несколько дней удается побывать у специалиста.
  
   - Это не диск. Это вообще не позвоночник. Просто мышца подрастянулась. Если не согласен, то можешь поискать другую консультацию.
  И горсть парацетамола - универсальное лекарство от всех болезней в Испании. Отвлекаясь должен сказать, что 10-й класс в Испании - это наш 7-й. А к какому возрасту становятся специалистами я не берусь. Поэтому я не рекомендую ломать, вывихивать и бить свой организм, находясь в этой стране.
  Выбрасываю таблетки в урну и, по случаю, к вечеру знакомлюсь с экс-советским неврологом (кого здесь только не встретишь). Рассказываю ему свои симптомы и получаю подтверждение своей гипотезы: да вышел диск, причём назад и довольно симметрично. Невролог долго просвещает меня о назначении и применении лекарственных препаратов, которые, по его мнению, должны мне помочь.
  
   - Шутник -, говорю, - Кто ж мне их без рецепта даст?
  
   - Не дадут -, соглашается.
  Еще неделя проходит в душеспасительных беседах и воспоминаниях из врачебной практики. Боль, что называется, достает. Решаю подойти к проблеме с точки зрения слесарной науки. Если вылетел, когда наклонился вперёд, то не встанет ли на место, когда перегнуть позвоночник назад? У спеца не консультируюсь, чтобы не травмировать профессиональное самолюбие.
  Иду в спортзал, хорошо разогреваюсь, насколько это возможно, и готовлюсь выполнить свое изобретение. Фиксирую ступни ног на гимнастической скамейке и, взяв в руки гриф увесистой штанги, толкаю её вперед. И всё время стараюсь удержать тело в воздухе. Эдакая арка. Или однопролётный мост.
   На большее сравнение не хватает воображения. И времени. Штанга рвёт меня за руки и я падаю на предусмотрительно подстеленный коврик с отсутствием желания дышать. Результат - ноль. Повторяю, но уже посильнее. То же самое.
  Меняю тактику: начинаю медленно и ускоряюсь. Хряпнуло внутри так, что не только дышать, видеть перестал. И сильно захотелось сходить по-маленькому. Лежу и гадаю, что произошло? Ха! А дышу-то я нормально! Оч-чень интересно! Перевернулся с боку на бок. Вери-вэл! Встаю на ноги, словно ничего и не было.
  На следующее утро рассказываю произошедшее экс-советскому доктору.
  
   - Знаешь -, говорит, - смотрю я на тебя и вижу некоторые вещи по-новому. Обычно мы избавляем пациента от боли и начинаем гадать, что делать дальше. А ты демонстрируешь, что лучше, когда она присутствует, помогая сканировать процесс. Но все равно, ты все делаешь неправильно. Вот мне бы снимки твои посмотреть. До, во время болезни, и сейчас.
   - И что? -, поддерживаю я беседу, - мне опять сделать так, чтобы диск вылетел по новой. А за снимками в совок съездить?
  
   И к концу недели я чувствую себя так неплохо, что сажусь на параплан, помогая своему клубу выиграть предновогодние соревнования по точности приземления. Но свой чемпионский кубок я получил только через два года, проиграв вчистую очередные соревнования.
  Постскриптум: Повторяясь об испанской медицине, сообщаю, что поломаная рука нашего пилота не срастается уже третий месяц, а сломанная берцовая кость другого была прооперирована только на четвёртый день. Угораздило на праздники сломать. До сих пор речь шла о социальной, т.е. бесплатной медицине.
  Второй случай не заставил себя долго ждать. Находясь в жаркой стране, особое внимание надо обращать на то, что в ротик тащите. Никаких кусков по дороге, как бы аппетитно они не выглядели. Если совсем голодно, то в магазин и чего-нибудь попить и поесть упакованного. На дату совсем не лишне поглядеть будет. И лучше купить чего сырного, чем мясного.
  Потерял я осторожность и что-то нехорошее проглотил. Гастровирус. Убойная дрянь. Вертикальность я потерял в первые же часы. Остальное помещается в анекдот "От чего бы ты хотель умереть: от сифилиса или дезинтерии? - Лучше мужчиной, чем засранцем". Но от себя добавлю, что дезинтерия в сравнении с гастровирусом - лёгкий насморк.
  Через четыре дня между бытиём и небытиём, усугубленными невозможностью ни есть, ни пить, пропало ощущение времени, тела и ещё чего-то. То, что я нахожусь по пути на тот свет сомнений не вызывало, но и бороться с этим желания не было.
  Друзья привезли меня в больницу. Там взяли кровь на анализ (тут-то я и узнал про гастровирус) и вкололи поллитра хлористого. А может быть мне просто глюкозки накапали. Честно признаюсь, не углядел. Организм на разжижение крови среагировал резко: стал соображать, мысли были чёткие и не сталкивались друг с другом.
  После анализа нас отпустили на все четыре с напутствием: будет хуже - привозите. Поскольку что может быть хуже я уже не представлял, то по приезду стал обдумывать положение, пока ещё кровь циркулировала. Диагноз ясен. Таблеток никаких. Надо бы прополоскать кишочки. Чем? Водчонки я не потребляю. Да и риск захлебнуться в блевотине велик. А бензин пить не стал принципиально.
  Открыв холодильник, поглядел на кока-колу. Тоже дрянь. И тоже я её не пью. Но зато там намешано всякого! Всю ночь я открывал новые бутылочки, сидя на горшке. С ведром на коленях. Не текло только из ушей. Но с каждой порцией поступившей вовнутрь я чувствовал себя всё уверенней. Компаньерос, приехавшие на утро поглядеть на тело, были близки к обмороку, увидев, как на коврике из пластиковых бутылок я довольно весело набрасывал эскиз будущего акселератора для парамотора. В жизни всегда есть место подвигу: 8 литров коки за ночь!
  
  30.Пытка парамотором.
   - А ты хочешь полетать на парамоторе?
  
   Сколько раз мне задавали этот вопрос? И всякий раз что-нибудь мешало. То времени не было, то очередь не доходила, то вообще даже думать о полетах не хотелось из-за навалившихся проблем.
  На этот раз мы вывезли на обкатку новый Simonini. Первым улетает опытный Эмилио. Я же занят тем, что делаю фото. Для себя, для друзей... Минут через 30 мы опять раскладываем параплан на площадке в пригороде Мадрида. Я получаю предполетный инструктаж.
  
   - Главное -, говорят, - После того, как поднимешь крыло, откинуться назад, давая упор мотору и полный газ. На взлетном режиме идешь до безопасной высоты и только там можешь усесться поудобнее.
  Крыло новое. Windtech Serak. Я его пока только в полете несколько раз видел. И рама с мотором в 40 с лишним кг весом.
   Надеваю подвесную систему и запускаю мотор для новых ощущений. Делаю прогазовку, получая мягкие толчки в спину. Ну, ладно, пора!
   Цепляем купол, делаем фото пока я еще живой и я тяну лямки, предварительно запустив мотор.С небольшим встречным ветром крыло быстро вылетает над головой,даю газ и мотор захлебывается и глохнет. Так повторяется несколько раз.
  Причина оказывается в том, что я по привычке сильно наклоняюсь вперед и приемная трубка в бензобаке засасывает воздух. Доливать я не желаю, чтобы не было тяжелее, да и добавлять-то нечего. Не летать ехали,а облетывать. Поэтому я быстро перестраиваю способ старта: тяну лямки поднятыми вперед-вверх руками и, как только параплан взлетает, даю полный газ, упершись спиной в раму, готовый бежать до тех пор пока не взлечу.
  28 лошадей (как принято упоминать в паражурналах "по данным производителя") , взревев, опрокидывают меня почти на спину. Ноги отрываются от земли. Крутящий момент закидывает меня в правый нижний угол подвески. Крыло кренится вправо и я не могу компенсировать этот крен,потому что левая планка моторамы не дает опустить руку. Все художественные остроты,необходимые для произнесения в этот момент, застревают в горле,потому что я слышу как винт начинает что-то задевать.
   Успеваю ухватить непонимающий взгляд специалиста и резко сбрасываю газ. Ух! Хорошо что здесь обрыв метра в два, а то соприкоснулся бы с планетой при клевке. И я опять, но уже плавно, давлю на гашетку. И элегантным правым креном, по восходящей, набираю метров сто. На этой высоте убираю газ и переползаю в центр седушки.
  Ну, вот! И управляется крыло, и вообще приятно. Чай в первый раз на таком самолете лечу. Добавляю газ и зад опять скользит вправо. Ну на какие жопы, черт побери, рассчитаны эти сиденья!
  Прилетаю обратно и прохожу над стартом на высоте 5 м для фото. Вижу поднятый большой палец. Все в порядке. Еще пару раз пролетаю горизонтально по длинному полю рядом, чтобы найти режим горизонтального полета. Все-таки, Simonini для меня, пожалуй, слишком сильный. С винтом 1,25 м я лечу горизонтально всего на треть хода ручки аклселератора. При разгоне мотора на всю мощь я опять оказываюсь в том же правом крене с невероятным набором высоты.
  Настрадавшись и набалдевшись я, через целых 12 минут,решаю идти на посадку. На земле мне рассказали, что в момент старта я недовывел крыло и так опрокинулся назад, что стропы, переломившись через ограничительное кольцо рамы, его деформировали и кольцо достало до винта.
   При этом я вертикально поднимался вверх,т.к. крыло не успевало догнать меня.
  Так я стал парамотопланеристом. Или мотопарапланеристом. Ну,в общем, мужчина в расцвете лет. И пальцем на кнопку на животе. Ж-ж-ж!
  
  31.Бедное животное.
  Однажды в столице, в отдел паспортного контроля, зашел иностранец, приехавший в страну нелегально, и попросил выдать ему документы на ту фамилию, которую он называет. Озадаченные стражи порядка,почесали в затылке и попросили ...
  А может быть все было наоборот: "Погода была прекрасная, принцесса была ужасная..."
   Участились в последнее время случаи попадания в местную тюрягу наших соплеменников. И при выходе все, как один, говорят, что попали туда ну просто так. Ни за что. Да что это такое делается в демократическом королевстве? Где права человека в стране, председательствующей в европарламенте?
   Надо бы проверить. Тем более, что в отличие от всех святых, я по-серьезному нарушил местное законодательство, забыв покинуть территорию, получив на это предписание.
  Захожу и показываю себя. У бюрократа глаза по чайнику:
  
   - Вас же могут депортировать из страны!
  Делаю вид, что не понимаю о чем идет речь, потому что твердо знаю о невозможности этого вида путешествия. Нет у меня никаких документов, удостоверяющих наличие страны, желающей обзавестись новым жителем. А то, что есть, всего лишь копия, сделанная (спасибо авторам программы) в Photoshop. Дважды отксеренная, она давно уже превратилась во что-то, отдаленно напоминающее документ. И лишь по отсутствию оного цена этой бумаги несколько выше номинала.
  Служащий проявляет максимум сдержанности и гуманизма. Выдает мне талончик, призывающий меня прийти в это заведение через месяц. Что-то вроде того, что иди и не просто иди... Ровно через месяц, предупредив всех своих корреспондентов, что на пару месяцев могу исчезнуть, я заявляюсь на охраняемую территорию. В глазах служащего, кроме гуманизма появляется откровенное сожаление:
  
   - Подождите, вам нужно поговорить с офицером полиции.
  Жду почти два с половиной часа, ловя на себе непонимающие взгляды. Подходит, весь в гражданском, но с до боли знакомой ментовской вывеской, вежливо дотрагивается до рукава:
  
   - Пройдемте со мной.
  Из-под куртки оттопыривается плохо спрятанная дубинка. Выходим на улицу. Приглашают сесть в машину, где уже сидит взъерошенный запуганный негр, одетый a la Karden и увешанный золотыми цепями. Привозят в Комиссариат. Передают в руки другим блюстителям законности. Те отправляют нас подождать в зале ожидания, где сидят пожилой араб и латиноамериканец.
  Народ волнуется до умопомрачения. С латино - пот градом. Негр мечется между своим мобилем и телефонной кабиной, установленной тут же. Араб, заикаясь от волнения, пытается узнать у меня, что я знаю о правилах депортации. Я всем своим видом демонстрирую полное отсутствие интереса к происходящему. Даже телефон выключил, чтоб не зазвонил ненароком. Доходит очередь и до меня.
  
   - Говоришь по-испански?
  
   - Да.
  
   - Нужен переводчик?
  
   - Да.
  
   - Есть адвокат?
  
   - Да.
  Время, проведенное в детстве в самодеятельном театре, никогда мне не казалось потерянным. Вдруг вспомнилось, как наш художественный руководитель учил нас смотреть. Пустой взгляд должен быть у немецкого офицера. Целеустремленный у героя нашего времени - строителя коммунистического будущего...
  Не смотря на законченный институт культуры наш худрук, прекрасно использовал деревенскую лексику: "Что ты на меня смотришь, как коза сраная?!"
  Вспомнив это, я чуть не фыркнул, поставив под угрозу всю серьезность обстановки. Как, интересно, должно было смотреть это бедное животное?
   - Кому надо позвонить, чтобы сообщить о том что вы здесь находитесь?
  
   - В спортивный клуб и в центр образования.
  
   - По какому телефону?
  
   - Они там, в бумагах, есть.
  
   - Покажите.
  
   Делаю попытку встать. !!!! Твою маму! Спина! Нельзя мне долго находиться без движения. Боль пронзает от хвоста до затылка. Зашипев, как Змей Горыныч, я ползу по стулу в поисках безболезненной позы. Офицер внимательно следит за моими телодвижениями. Понимает, что это не спектакль.
  Найдя положение, более-менее меня устраивающее, я добираюсь-таки до бумаг и показываю номера телефонов. Служащий не выказывает никакого к ним интереса, собирает бумаги и уходит. Вернувшись через минут десять, подает мне очередной талончик:
  
   - Через неделю прибыть сюда с адвокатом.
  За мной закрывается дверь. Третье предупреждение. А где же тюрьма? В которую просто так садят. Проявляя завидное упорство, я прихожу и через неделю, смутив работников охраны внутреннего дела. Сначала они не могут взять в толк чего я пришел. Потом не могут найти досье, на меня заведенное. На мой вопрос не забыли ли они меня, уверенно отвечают, что прекрасно помнят: я - русский.
   Ну, уже лучше, чем ничего. В очередной раз мне предлагают подождать в коридоре. Сижу, жду, изучая таблички на вывеске. Ого! Пятый Отдел по Делам Экстрадиции. Кажется я заигрался. Но отступать поздно. Открывается дверь и меня приглашают вовнутрь.
   - Понимаете, сeньор, в нашей стране можно жить долго и спокойно, если вы не нарушаете правопорядка. У вас есть работа?
  
   - Да.
  
   - Ну, вот, идите и работайте. И держитесь подальше от тех ребят, что привезли вас в прошлый раз сюда.
  Да здравствует демократическая монархия в отдельно взятой стране! И не верьте, что в ней просто так садят в тюрьму.
  
  32. Осколки III.
  Еду по Германии. На велосипеде. Из-за поворота вываливают в обнимку два подвыпивших юнца. Увидев меня, вытягиваются и вскидывают правую руку:
  
   - Heil Hitler!
  
   Мгновенно оценив всю прелесть ситуации, я небрежно (как в хронике) приподнимаю скрюченную руку:
  
   - Heil ich!
  
   И поехал дальше, оставив ребят размышлять на тему, что за фюрер новый в ихнем фатерланде появился.
  ...
  Пустой вагон в Мадриде. Только я и подвыпивший негр. Подходит, встал напротив:
  
   - А что ты будешь делать, если я нож покажу?
  
   (должен заметить для будущих визитеров, что чем меньше ума в голове у такого кретина в Испании, тем больше вероятность, что у него в кармане или сзади за поясом, или в расстегивающемся воротнике лежит большой складной нож-навахо с бритвенной заточкой).
   Я слегка меняю положение ноги, чтобы зацепить получше, улыбаюсь и провокационно проговариваю:
  
   - Факин ниггер!
  
   Вздрогнула обезьяна, как от удара хлыстом, опустила плечи и глаза. И поспешила перейти в другой конец вагона. Такого в Испании вслух не говорят.
  ...
  На вокзале в Бонне успокаиваю плачущего капитана армии бундесвера. Он возвращается из командировки из Боснии. Приняв вовнутрь некоторое количество веселящего зелья он размахивает то банкой пива, то букетом роз, потерявшим уже свою привлекательность.
  
   - Майн Гот! Что они там творят! Они не люди!
  ...
  О пьянстве: Подвыпивщий испанец вместо традиционного "ты меня уважаешь?" вопрошает "а правда, что мы - расисты?"
  ...
  Попрошайничают везде. Чем южнее, тем больше. Если в Бельгии просят цыгане, румыны или экс-советские, то в Испании, например, к ним добавляются арабы, негры и местные...
  ...
  Иду по улице в Афинах. С греком, говорящим по-русски. Сзади пристраивается пацан лет 10 и канючит.
  
   - Чего ему надо -, не выдерживаю я.
  
   - Денег, как обычно.
  
   Я роюсь в карманах и высыпаю малому русские рубли и израильские огороды (мелкая монета). Пацан довольный отходит. Через некоторое время догоняет и опять чего-то на жалобной ноте.
  
   - Чего еще?
  
   - Он спрашивает, что он с ними будет делать?
  
   - Просил, получил и пусть отвалит -, взрываюсь я. И пацан, поняв, что больше не достанется ничего, отстает.
  ...
  Лечу я по Европе вдоль линии деревьев и вижу висящие на них оливки. И захотелось вдруг попробовать. Воображение нарисовало сочную освежающую мякоть, напоминающую сине-фиолетовую сливу. Цвет в заблуждение ввел. Приземлился и... Вам не приходилось пробовать на вкус козявку-вонючку вместе с ягодой-клубничкой? Считайте, что у вас сладкий изюм был. А соленые они очень даже ничего.
  
  33. Масло масляное.
  Японец говорит: "Только глупец не пришел ни разу на Фудзияму. И еще больший глупец поднимается на нее второй раз".
  Мусульман (это новый супермен, который (по официальной американской версии) в отличие от спидермана не взбирается на World Trade Center's, а проходит его насквозь) готов каждый год шагать в Мекку. И глупцом ни себя, ни других таких же не считает.
  Удалось, наконец, побывать в мекке и мне. Парапланерной. Фотография из французского журнала с полутора сотнями крыльев, лежащих на склоне, да два десятка парапланов, взлетающих одновременно - это может только присниться. Castejon-De-Sos. Самый центр Пиренеев. Маленькая деревушка, каких множество на севере Испании. Медленно умирающие. А может просто кажущиеся такими из-за близости благополучной Франции. Упорно цепляющиеся за земледелие и животноводство. Если повезло с местом и рядом находятся живописные места, деревни не без успеха возрождают туристический бизнес.
  Кастехон-Де-Сос тоже пытался заняться развлекаловкой. Но водопадов мало и далековато они. Горы неплохие, но заасфальтировать дороги до вершины денег нет. И однажды кому-то (неизвестно кому) пришла идея...
   Теперь поселковый совет деревни, возможно единственный в мире, оказывающий поддержку парапланеризму. А на том месте над входом в аюнтаменто (поссовет), где обычно размещается герб или фигура святого, вы увидите стилизованное изображение параплана.
  Зайдя сюда, вы можете совершенно бесплатно взять план полетных мест с рекомендациями и необходимыми контактными телефонами. Заплатив же 3 евро, вы получите топографическую карту центральных Пиренеев и добавку к ней в виде 22 воздушных снимков для маршрутных полетов.
  Горные вершины, окружающие Кастехон, это, конечно, не Мон-Блан, но зато гораздо доступнее и тоже покрыты в начале мая снегом. Широкая долина начинает буквально стрелять термиками при первом же появлении солнца. Огромная площадка приземления, в обрамлении других поменьше размером, дающих вам возможность не повиснуть на деревьях при непопадании. Прямо возле площадки приземления располагается немаленький кемпинг, где есть и бунгало, и места для караванов, палаток и прочие сопутствующие удовольствия. Здесь не летает только тот, кто не имеет крыльев. Не летаю и я, помогая оборудовать клубный магазин паратряпок.
  А на второй день выпадает снег. В Испании! В мае! Зелень деревьев и снежные заносы. И ветер. Ветрюганище, при котором у гор уже не вершины, а клыки оскаленные. Третий день: ветер и дождь. День четвёртый: ветер. Надоедает уже не только мне и мы совершаем короткий переезд в Люшон. Лючон - говорят испанцы. Luchon Франция. Здесь можно полетать при северном ветре.
  Место впечатляет: гора 1200 м и площадка приземления в центре деревни возле дверей параклуба "Soaring". Не смотря на отсутствие ветра на вершине и снег по колено я отрываюсь всего с шести шагов. Крутизна такая, что даже если поскользнешься и покатишься на заду, то взлетишь все равно.
  Первый полет в Пиренеях и я начинаю крутить глубокую спираль над деревней. Давлю, давлю на стропу управления и задушенный параплан схлопывается вдвое. Я лечу спиной вниз со взвывшим вариометром. А посмотрим, на что способен мой стандарт? Задержав руки на уровне плеч, я жду. Крыло энергично расправляется и ныряет вперед-вниз, но не сильно. Нет того страшного клевка, какой демонстрируют на видео из Швейцарии.
  В последний день перед самым отъездом мы успеваем ухватить короткое окошко в беспогодице и в Кастехоне. И улетаем с места обозначенного под номером 11 на плане. Сразу после старта все школьные стандарты оказываются на высоте метров 500 выше пупка. Крылья 2001-2002 года летают куда лучше моего шестилетнего ветерана. Более того, ученики идут в воздух по очереди и по команде. Мне или ждать всех, или лезть без очереди.
  Лезу. И поэтому мне нельзя сидеть долго на этом термике на склоне. С сожалением я отмечаю подъем +4 и ухожу дальше в долину. Пытаюсь сделать что-нибудь на очень узких +0,5-1,4. Получив в одном из переходов почти двухминутный минус три я теряю интерес к разглядыванию летающих надо мной школьников и приземляюсь.
  Интересно, что теперь у меня будет раньше? Новое крыло или второй приезд в Мекку?
  
  34. Человек имеет право.
  В быстро меняющихся условиях нового миропорядка родился каламбурчик: Статью третью Декларации Прав Человека следует читать так: в случаях, когда это не противоречит интересам США, каждый человек имеет право...
  Но речь пойдет не о политике, хотя эта дама ("политика - это проститутка, которая спит в постели победителя" Наполеон) не даёт нам спокойного житья каждый день. И не о политиках (тогда уж лучше о проститутках).
  Поэтому сразу перейдём к Статье 23 Декларации Прав. "...человек имеет право на труд..." А как соотносятся эти красивые фразы с положением нелегала? Да никак!
  Права Человека - сами по себе, жизнь отдельного человека, на свой страх и риск отправившегося на заработки в чужбину - сама по себе. И нескончаем поток желающих наступит еще раз и еще на одни и те же грабли. В том числе и из стран бСССРа.
  Заработать деньги для безбедного проживания в Европе легко. Если нет проблем с языком страны. Даже если и с ним никак, то можно найти работу. И разница в оплате со знающими его будет незаметна. Стройка, сельское хозяйство, уборка дома и приусадебного участка - вот нехитрый перечень доступных работ. Оплата труда в 3-5 раз ниже, чем у тех, кто работает легально, имея разрешение на работу. Но на жизнь хватает. И при некоторых ограничениях можно и накопить.
  Легче всего найти неквалифицированную неплохо оплачиваемую работу в Германии, Бельгии, Нидерландах. Но именно в этих странах существуют спецподразделения полиции, ищущих таких работников. Для удобства своей работы, они вербуют волонтеров из числа русскоговорящих поляков и экс-совков. Прихватив человека на работе его посадят на 2-3 дня в депортационную тюрьму. Идиентифицируют и зашлют в зад.
  Труднее всего найти что-нибудь во Франции. Испросив работу и, даже не понимая ни одного слова по-французски, вы усвоите рассказ о том, сколько может наложить штраф на этого ссыкунишку полиция, если обнаружит вас у него. Словно в других странах нет этих штрафов.
  Легче всего попасть на неплатежи в Испании. Но надо отметить наплевательское отношение властей к нелегальной работе. В отличие от других европейских умников, испанцы справедливо полагают, что всё, сделанное иммигрантами, останется у них. Стоит еще сказать о том, что наша совковая привычка улучшать и совершенствовать, да совать свой нос во все дела вредит здесь до того, что можно нарваться и на вопрос: если вы такие умные, то почему так плохо живете? И часто приходится наступать не только на свою песню, но и на собственное горло. Правда я это делаю до поры до времени.
  Но и на этом трудности не заканчиваются. Бывают проблемы и у работодателей, в которых приходится так или иначе поучаствовать. Звонит мне, как-то, в Бельгии. мой шеф, укоторого я работал редко, но с очень хорошей оплатой. Голос срывается, слова не договаривает. Говорит, что случилось страшное, я должен срочно приехать. Если прихвачу кого в помощники, будет хорошо, потому что он сегодня не работник.
  Вот еще незадача! Нахожу такого же совка и полетели. 60км на поезде. На вокзале беру такси, приезжаем и обнаруживаем душераздирающую картину. Бывший роскошный сад лежит на земле, торчат только пеньки. Возле террасы сидит на корточках мой патрон и, обливаясь слезами, рубит топором вырванные с корнем цветы. По периметру стоят притихшие соседи и смотрят.
  Во! Блин! И этот спятил. Отметим, что страна победившего феминизьму (орфография моя) Бельгия стоит на первом месте в Европе по мужскому суициду.Что делать-то?
  
   - Ой! -, обрадовался моему приезду шеф, - Ничего не спрашивай, убери всё отсюда. Хочу видеть ровную землю.
  Это я и так уже понял. А вот чего с шефом-то делать? Больше всего меня удручает топор в его руках. Забираю под благовидным предлогом и прошу притащить еще цветов, если есть. Проходя мимо одной из соседок, потихоньку спрашиваю, как долго всё это продолжается. С 4 часов утра, говорит. У-у! Серьезно. Что делать, что делать? Вертится в голове мысль, а руки уже мельчат ветки деревьев и кустов. И тут еще мой помощник кучу вопросов. Любопытный, ты мой! Рыкнул на него, напомнил, что ему за это платят деньги. Понял, кажется. Надулся, замолчал и бычит.
  Что же делать? Как только появляется шеф из дома, я бросаю работу, подхватываю его под руку и задаю один итот же вопрос: что еще выкопать или срубить? Он начинает обход участка, быстро устаёт и опять уходит в дом. И в один из таких обходов, наконец, выдает фразу:
  
   -Уеду во Флориду, отрублю все корни и уеду.
  Эврика!!! Вот он ключ! Мы корни должны рубить. Хватаю тяжеленный фургонет начальника и начинаю рвать пеньки из земли. Мой помощник, устав быстро менять виды работ пытается протестовать.
  
   - Вы тут оба с ума спятили!
  
   - Ты сегодня хочешь денег получить? - ехидно спрашиваю я, ухмыляясь.
  Всхрапнув, совок с остервенением рубит корни, помогая мне вывернуть пни.Приезжает бывшая супружица шефа. С сыном. Уединились. Пытаются разговаривать. Нам уже удалось опрокинуть последний фруктовый остов. Стягиваем всё в кучу, причем размещаю её так, чтобы в глаза бросалась не она, а пустынная земля. Подхожу к разговаривающим, обнимаю шефа и ласково говорю:
  
   - Вот и всё! Нет у тебя корней. Ты - свободен!
  
   Напрягся весь и судорожным шагом доходит до угла дома. Выглянул и словно стержень из него вынули. Обмяк,опустился весь.
  
   - Я хочу спать.
  Я его экс-бабе глазом: помогай. Усадили нашу ненормальность в машину и он поехал баиньки. Собрав инструменты, позакрывав двери дома, я вдруг соображаю, что потерял одну из своих лучших работ. И только тут спохватываюсь, что забыл дать сигнал окончания работ соплеменнику. Раздевшись до пояса и блестя от пота он яростно хекал над очередным корневищем, остававшимся в земле. Молодец! Но надо тормозить. Хватит мне помешавшихся на сегодня.
  Уже гораздо позднее до меня дошел слух, что, отоспавшись как следует, мой экс-шеф так и не мог вспомнить, что случилось с ним. О! Счастливчик!
  
  35. Назад в будущее.
  Начитавшись в детстве хорошей фантастики, я всегда пытался представить себе путешествия в машине времени. Как и всё в этой жизни, решил случай. Одному захотелось чего-то перестроить, другим расхотелось работать, третьему по пьянке поцарствовать. А я оказался за забором. Тем, что раньше железным занавесом был. Потом его ржавчина так доработала, что и падать не надо было. Просто рассыпался в прах.
  Германия, Бельгия, Голландия - это так русские будут жить через 100 лет, если их кто-нибудь победит и план какого-нибудь Маршалла навязывать начнет.
   Франция - это что-то межвременное, не поддающееся летоисчислению. Оно, будущее, конечно, налицо. Но в каком временном отрезке, я сказать не берусь.
   А вот Испания - это запросто: 35 лет назад. От Бельгии. Или 75 вперед от ССРа. Начала 90 годов, между прочим. От демократической России пусть кто другой посчитает.
  Так, сделав большой временной скачок вперёд, а потом небольшой назад, я опять оказался на перепутье. Однажды на мыльный вопрос: "почему Испания?" я ответил: Отдохнуть от дураков, выучить язык, полетать. Теперь, когда программа оказалась выполненной, настало время задуматься. А что дальше?
  Дураков здесь тоже хватает (можно подумать, я - умный). И от них уже давно подташнивает. Более того, я теперь точно знаю, как выглядят отбросы общества. И в нормали общаться не так-то просто. Объяснять очевидные вещи или законы физики здесь - дохлое дело.Так, например, моторы с пропеллерами на многомоторном самолёте вращаются в разные стороны, потому что так показали в каком-то американском фильме. Вопросы есть?
  А еще и лето настало. И работать при +45 в тени, да ещё в моем старческом возрасте - это верный способ самоубийства. При такой температуре туристы, ничего не делая, хлопаются в обморок в переходах метро.
  Но! Вежливость и приветливость людей, мягкость законов по отношению к иностранцам, наличие рельефа, наконец, ставят Испанию на первое место в списке европейских стран, где я хотел бы жить.
  Сложив все плюсы и минусы, я в итоге получил вектор, направленный на север. И, взяв свой мешок с тряпками, я отправился к испано-французской границе...
  А мы пойдем на север,
   А мы пойдем на север,
   А когда мы вернемся ...
  36. Депортация.
  Время в любой тюрьме идёт медленно. Его просто там нет. Тюрьма - это и есть время. Невозможно его ускорить, но сделать полезнее - это можно. Сначала я знакомлюсь с библиотекой. Нахожу там несколько книг на великом и могучем. Причём очень полезные для меня книги. Из семи обнаруженных, три были про тюрьму в той или иной интерпретации, и один детектив с уголовным уклоном.
  Я сидел не по уголовному делу. Меня должны были депортировать, о чём заранее и неоднократно предупредили, на случай, если мне надумается скрыться куда-нибудь. Скрываться я не сильно хотел, а направление депортации совпадало с моим желанием и естественное желание съэкономить на дороге и ускорить её, привели в это заведение. Моя личность внушала, по-видимому, не только уважение, но и страх местным властям. Поэтому, я нисколько не удивившись, быстро вычислил "шестёрку". Наша бывшая экс-советская особа мужеского пола попыталась сблизиться со мной в разговорах, но я разочаровал стукача тем, что основное время проводил или за чтением, или в изучении очередного языка.
  Кроме того, стукачок был ещё и явно болен на предмет алкоголя и торопился с выяснением интересующих его вопросов, что выдавало его не только с головой, но и с белорусскими ушами. Деза, которой я его снабжал, видимо не устраивала его начальство. Поэтому, было логично, когда его вдруг перевели в другое крыло депортационной тюрьмы (вроде бы), а мне подселили молодого украинского стукача, использующего личину обиженного во французском легионе солдата. В тот же день в дверь моей камеры заглянул охранник с моложавым батюшкой, который представился мне на очень хорошем русском языке. Первый же огляд его с ног до головы, дал мне понять, что этот товарищ не часто бьёт лбом об пол в присутствии свечек. Более того, взгляд был не всепрощающий, а всепросвечивающий насквозь. Мне, уже в который раз в этой жизни, пересчитали все пуговицы на рубашке. Рука его инстиктивно дрогнула в ответ на мою откровенную попытку резко её сжать и немалым усилием воли осталась мягкой и податливой.
  Золотой крестик явно не смотрелся как церковный, но предполагалось, что я не замечу подмены и того, как он был игриво надет. В руке батюшка, тем не менее, держал Ветхий завет на русском языке. Правда видно было, что книга давно не открывалась, в ней отсутствовали необходимые закладки, что навевало на мысль о том, что батюшка знает этот труд наизусть или понятия не имеет, о чём там, вообще, речь. В разговоре быстро выяснилось второе. Вся беседа была построена грамотно, но через её витиеватую сеть ясно читалась проблема, висящая на руководстве: как отправлять и сколько сопровождающих давать.
  Я приложил немало усилий, чтобы успокоить систему и не доводить до рукоприкладства, но ясно дал понять, что меня злить не надо, а то попорчу не только одежду, но и её содержимое. В нужное время я оказываюсь препровождён в самолёт с двумя другими индивидуумами, которым нужно было лететь в ту же сторону с такими же волчьими билетами и фиксирую то, что они рассажены по салону как попало, оказавшись вне поля зрения крепенького молодого пассажира, который уже сидел позади моего сидения. Все его усилия были направлены на то, чтобы остаться таким незаметным, таким невзрачным, что я и в самом деле принял кресло за пустое. Но пустым был только ряд, на котором сидел я. И это правильно. Вдруг мне там отдыхать захочется.
  Случайно в салоне самолёта возле меня оказалась громкая русская компания, сидевшая в тесноте на соседних креслах. Посмотрев с завистью на мои пустые кресла, один из них высказал пожелание пересесть. Я, было, открыл уже рот, чтобы поддержать этот позыв. Мне было бы интересно поглядеть на усилия стюардесс и моего полчаливого попутчика сзади по освобождению зарезервированных на пустоту мест. Но, подумав, я решил не усугублять. И компания сама тоже решила не пересаживаться, после того, как один из них, поглядев на меня, сказал, что это не наш человек и к нему лучше не садиться.
  Прибыв в пункт назначения, я долго жду выхода всех пассажиров, но у моего сопровождающего терпения было поболее моего. Он надолго и всерьёз занялся шнурками своих ботинок и я ушёл не солоно нахлебавшись. Мне так и не обломилась шутка сказать встречающим полицейским о том, что у того кадра есть оружие. И он полетел обратно, так и не выйдя из самолёта.
  
   37. Коллекция.
  И вот только соберёшься что-то делать, как появляются обстоятельства. Захотел я цивилизованно поехать по Европе, как Испания решила лишиться девственности (ой! чего это я!). Председательство у нее в Европарламенте закончилось. И собирает она совет в Севилье для этого. И по случаю прибытия туда европейских бонз, Испания временно вышла из Шенгенского соглашения (имеет право) и закрыла границы с Францией.
  Ясненько. Все транспортные переходы отпадают. Контроль, однако. А по нетранспортным опять ножками. Начинает надоедать.И на этом фоне в голове появляется луч света: а почему бы не пролететь границу на параплане? Такого еще в моей коллекции не было.
  Изучаю карту. Поезд до Барселоны, затем до Рибас-Де-Фрезер. Там, судя по обозначениям есть еще туристический поезд до Нурии, которая окружена трехтысячниками, в свою очередь границей являющимися.
  Приезжаю и поднимаюсь по горной железной дороге. Красотища! Первая станция на высоте 600 м над уровнем моря, а последняя - почти два километра. Ущелья склоны, акведуки, водопады и ... отсутствие земли под вагоном. Многие пассажиры, притихнув, сидят по центру вагона, не отваживаясь подойти к окну. Nuria. Райский уголок. История монастыря идет от 15...года. Но, самое главное, горы на месте. И я, почти не задерживаясь, отправляюсь на штурм высоты. "Какое небо голубо-ое..."
  Хм! А чего там за горами потемнело? И потрескивает, и поблескивает. Через некоторое время заполоскали крупнокалиберные молнии по торчащим пикам. Недалеко от меня. Более того, в мою сторону сдвигается. А я уже на 600 м поднялся. Вот чёрт! Кажется ничего я про грозу во французском прогнозе не читал в И-нете. Хотя гроза на испанской территории и лягушатники к ней никакого отношения не имеют.
  Кубарем скатываюсь вниз, чтобы не изображать из себя громоотвод. Лет 20 назад шарахнуло молнией в 4 метрах от меня, до сих пор помню. Но, зато, с того времени не болят ни зубы, ни голова.Спустился, отдышался, напился родниковой воды и выяснил, что сил подниматься не осталось. Давно не тренировался. Делаю большой привал, полаявшись с каким-то енотом, недовольным моим соседством. И медленно-медленно ползу вверх к всё яснее видимому концу пути.
  Вот я уже и на гребне. Через 6 часов после начала сегодняшней прогулки. И ветер хороший. Поднимет в самом начале. Но только тут до меня доходит мысль, что вечером людям делать нечего и, поэтому, свидетелей моего пролета будет, хоть отбавляй. Может и найдется такой, что телефон не поленится поднять. А приземляться в сгущающихся сумерках? Нет. Надо мышкой. Тихо-тихо. Утречком и пониже. И полет покороче. Сказано - сделано.
  Еще два часа какими-то козлиными тропами я пробираюсь на сопредельную территорию. Выхожу на огромное плато на высоте 2500 и, разобравшись с козлом, ковырявшимся в снегу, застрявшему в расщелине, я раскладываю спальный мешок. Последняя мысль перед тем, как улечься спать: а кроме этих козлов тут ещё что-нибудь бродит? И для большей уверенности я обставляю себя ботинками и носками, слегка потерявшими свою свежесть после восьми часов ходьбы.
  Рано утром я отрываюсь от склона и скольжу, прикрываясь им, вниз в безветрии. Успев оглядеться, я вылетаю из гор и на серьезном удалении от какой-то деревни я лечу вдоль дороги к небольшому лесному массиву. Держу направление на городок, виднеющийся впереди. Судя по ж/д, его пересекающей, там должна быть станция.
  Уже начав примеряться к площадке приземления, краем глаза замечаю вертолёт, летящий еще далеко, но прямо на меня. Так. Начинается. Надеюсь, что пилоту известны правила приоритета. Меняю расклад и приземляюсь ближе к лесу и дороге, где больше деревьев, чтобы затруднить посадку геликоптера. Знаю, как не любит эта публика ходить далеко пешком.
  Шлепнувшись и уронив купол, я слышу рёв мотора. Снимаю каску и приветливо машу рукой аппарату, облетающему вокруг меня. Ответной реакции не вижу из-за тонированных стёкол. Но раскраска и надпись на борту не оставляют сомнений в принадлежности вертолёта. Деланно-спокойно я приступаю к сборке параплана и полицейские улетают.
  Звук постепенно слабеет и начинает двоиться. Ну вот, глюки начались. Я оглядываю окресности и вижу второй вертолёт, месящий воздух недалеко от того места, где я оторвался от планеты. Правильно, ребята! В одиночку здесь никто не летает. Поэтому: найти, поймать, наказать, отрубить голову на гильотине на радость националисту Ле Пэну.
  Но мне пора. Отмахав еще 6 км по дороге со своим рюкзаком, я сажусь в поезд и доезжаю до Перпиньяна. Пересаживаюсь на ТЖВ. И полетел в 10 раз быстрее, чем утром, но, правда, пониже. В полночь я уже пью чай в заплесневшем от непрекращающихся дождей королевстве.
  
  38. Маленькие приключения и интересные встречи...
  Выхожу из-за угла и, вот вам: мой знакомый бельгиец, пьяный (небритые они здесь всегда), глаза на мокром месте. Увидел меня:
  
   - Всё! Жизнь кончилась. Я украл автомобиль.
  
   - Где?!
  
   - У моей мамы.
  
   Гляжу, точно: стоит мамин "Порш". Ну, мек, тебе за него мама настроение попортит! Выспрашиваю у него телефон его мамы. Звоню.
  
   - Мадам! Я тут встретил вашего сына...
  
   - Где автомобиль? (я уже упоминал о бельгийском феминизме).
  
   - Здесь, вместе с ним.
  
   - Мне нужна машина!
  
   - А с сыном что делать?
  
   - Я сказала, мне нужна машина! Я уже позвонила в полицию.
  
   И я усаживаю бельжика в авто, сажусь за руль и.... На "Порше"! По Бельгии! 150 км/ч! Без документов.
  ...
  Вспомнив матерь божью и иже с ними, я от души прикладываюсь кувалдой на железный уголок. Он, наконец, перестает подпрыгивать и продолжает свой путь к центру земли. И угораздило нас ставить забор среди этих огромных деревьев! Забив профиль до уровня, я вдруг вижу рядом соседа, который разглядывает провода, висящие надо мной.
  
   - Вы случайно не задели провода? У нас электричества нет.
  
   - Да нет, - говорю,- высоко очень.
  
   Но, тем не менее проверяю и констатирую, что и у нас нет света.Приехав на следующий день, я встречаю бригаду ремонтников, экскаватор, яму с перерубленным кабелем и напрочь сгоревший стальной уголок. И что-то эта железяка мне не понравилась.
  
   - Сколько здесь вольт? - спрашиваю.
  
   - 10000.
  
   Уроды! А где табличка "Кабель. Не копать"? Но в любом случае да здравствуют люди, придумавшие алюминиевые стремянки и кувалды с деревянными ручками! Расплата наступила через неделю. Человек может иметь зубную боль. Но чтоб болели все зубы? Сразу! Целый месяц! Однако, что-то в магнетизме поменялось.
  ...
  Еду на велосипеде по Бельгии. Вдоль канала. И вижу еще издалека, стоящую возле другого берега шаланду, которая выделяется среди других цивильных и белоснежных своими переливами. Подъезжаю ближе. Вот это да! Лодка, полностью склеенная из пластиковых бутылок! Вынимаю фотоаппарат, но мужик, попивающий утренний кофе на палубе, кричит, чтоб я подождал и он переплывет ко мне поближе. Дергает один из 25-сильных "Эвинрудов" и швартуется возле меня. Знакомимся. Его баркасу уже 7 лет. Сделан из 4364 закрытых пластиковых бутылок, склеенных силиконом. Размер 8 на 2,5 метра. На палубе, кроме палатки, расположены три корпуса от морозильных камер, в которых находится провиант, документация, навигационные приборы и другие нужные в походах вещи. Эти же ящики служат столами и сиденьями.
   Изобретатель уже ходил на этой лодке в Лондон, Кале, куда его первый раз так и не пустили французские полицейские, и по всему побережью. Во время разговора из палатки появляется женщина. Вступает в разговор. Но, как только я берусь за фотоаппарат, поспешно ретируется под тент. "Это не моя жена", - по-свойски обясняет мне изобретатель. В настоящее время он обклеивает бутылками автомобиль, чтоб получился закрытый катер.
  ...
  Бельгиец глядел некоторое время, как я кусочками намазываю масло на хлеб, а потом спросил:
  
   - Когда у вас не было сливочного масла, что вы ели? Маргарин?
  
   - Когда это у нас не было сливочного масла? - оскорбляюсь я.
  
   - Когда был Советский Союз.
  
   - И кто это тебе сказал, что у нас не было сливочного масла?
  
   - Я сам знаю. Когда пришёл к власти Ельцын, то сюда поехали большие грузовики за продуктами. В первую очередь спрашивали сливочное масло. Причём то, что уже вышло по срокам, стирали на них даты и увозили. Мы им за это ещё и деньги давали.
  
   - Ну-ка, поподробнее.
  
   И бельгиец мне рассказывает, что за уничтожение продуктов надо было платить солидные деньги, а когда русские забирали эти продукты, то им платили четверть тех денег, что должны были уйти на уничтожение и все были довольны. Причём русская сторона отказывалась от оформления документов, говоря, что это программа русского правительства по насыщению рынка.
   И мне вдруг сильно захотелось лично встретиться с внучком карателя, чьи книжки за время учёбы в школе всегда подавались, как образец жизни и действий.
  ...
  Захожу во французский магазин автомобильных запчастей. И на стенде с тормозными колодками вижу, компьютер для облегчения поиска. Если бы я увидел электрическую чесалку для задней левой пятки с подогревом, то удивился бы меньше. Начало идет с вопроса "Какая марка вашего автомобиля?". Варианты ответа - разные. В том числе и "не знаю".
   Начинаю отвечать на все вопросы по принципу, как можно хуже. Но машина хорошо подготовлена к такого рода посетителям. Вопросы идут почти без задержки. Комп безуспешно пытается выяснить, чего мне, всё-таки, надо.
   Наконец, похоже, разочаровывается и, подумав, выдает последний вопрос: "Вы - мужчина или женщина?". Озадаченный, я не успеваю ответить и на экране появляется первый вопрос "Какая марка вашего автомобиля?".
  ...
  Бельгиец немного старше меня и поучает:
  
   - Ты ещё многому должен учиться. В кладке кирпичей, как и в сексе, самое главное - это палец.
  
   - Конечно, - соглашаюсь я, - Я давно уже обратил внимание, что вы все какие-то странные. Мы для секса обычно другой орган используем.
  
   Шутка была понята правильно. Скоро начались неплатежи и мы расстались.
  ...
  Grenoble. Ночь. Почти без всякой надежды пытаюсь найти дешевый ночлег. По дороге знакомлюсь с дельтапланеристом из Англии. Ищем уже вместе. Находим в одном отеле номер на двоих. Администратор - веселый мужик начинает нам рассказывать о том, что в номере нет душа и кровать возможно двухспальная. Я обращаю внимание на то, что англичанин вдруг как-то притих.
  
   - Что случилось? - спрашиваю.
  
   - Ты знаешь, я как-то привык с женщинами...
  
   - Не волнуйся, я - тоже, - успокаиваю его.
  Страхи оказались напрасны. В номере было две кровати.
  ...
  Иду по Франции. Пешком и с парапланом. Жара убийственная. Город незнакомый. В тенечке сидит супружеская пара. Полумертвый вид выдает туристов откуда-то с севера. Обращаюсь по-французски:
  
   - Скажите, пожалуйста, где здесь вокзал?
  
   - Не говорить французский.
  
   Пожалуй словарный запас дядьки иссяк. На такой случай у меня есть в резерве фраза на английском:
  
   - На каком языке вы говорите дома?
  
   - На том, на котором вы спросили.
  ...
  В афинском отеле по утрам шведский стол. Постояльцев много и приходится стоять в очереди. Пристраиваюсь к группе русскоязычых женщин. Оживленный разговор затихает и они с некоторым неудовольствием поглядывают на меня. Потом одна, сделав знак подругам, по-английски предлагает мне пройти вперед. Я благодарю, прохожу и обращаюсь к сервировщику по-гречески с просьбой налить чаю. Разговор дам возобновляется.
   Более того, они усаживаются за тот же столик, где уже сижу я и продолжают рассказывать друг другу истории прошедшей ночи. Наверное про сороку-ворону. "И этому дала, и тому дала...". Мне уделяется внимания столько же, как и другим стульям в зале. Допив свой чай, я обхожу столик и небрежно бросаю через плечо:
  
   - Спасибо за компанию. Было очень интересно.
  ...
  В свой первый закордонный выезд оказываюсь на Кипре. Таксист везёт меня в отель. Я потихоньку привыкаю к тому, что киприоты произносят все буквы "r".
  
   - О! Русский! Ельцин, водка, карашо! Знаешь, если надо, можно организовать девочку в номер.
  
   - Да, нет, спасибо, не надо.
  
   Таксист внимательно поглядел на меня.
  
   - Мальчика?
  ...
  В январе месяце на кипрском восьмикилометровом пляже в Ларнаке купаюсь только я. Набегает местный голубой: "У тебя такое красивое тело. Ты такой хороший. Как насчёт того, чтобы отправить мышонка мне в ротик?"
   Но русо-туристо-облико-морале выстоял.
  ...
  Оказавшись зимой в южной стране, нельзя было не обратить внимание на обилие цитрусовых в магазинах. Я и обращаю. Не смотря на цену в два доллара за килограмм. Владелец магазина два дня смотрит на то, как я покупаю по три-четыре кило мандаринов, а потом спрашивает.
  
   - Что ты с ними делаешь?
  
   - Ем.
  
   - Один! Ты откуда?
  
   На следующий день, зайдя в магазин, я получаю уже упакованные 4 кг мандаринов по вдвое меньшей цене. Ещё через день, возвращаясь с пляжа, прохожу мимо магазина. С порога меня окликает владелец.
  
   - Владимир! Почему не заходишь?
  
   - Деньги в отеле оставил.
  
   - Не беспокойся. Возьми мандарины. Завтра деньги занесёшь.
  ...
  Сижу на скамеечке на одной из площадей в центре испанской столицы, разговариваю с соплеменником. На других скамеечках старички божьи одуванчики в небольших количествах. Метрах в ста, тоже на скамейке, подрастающее поколение одной из арабских стран в количестве четырёх человек.
   Мимо них проходит пожилой турист. Один из ублюдков прыгает ему на спину и захватывает локтевым сгибом горло, второй деловито засовывает руки в карманы туриста. Остальные двое ничего не делают, просто смотрят в разные стороны. Старый похватался немного за руку, сдавившую горло и обвис, забившись в конвульсиях.
  
   - Смотри уходит старый -, я подпрыгиваю и резко набираю скорость по направлению к происходящему.
  Мой собеседник за мной.
   Два юнца, глядевшие по сторонам, тоже спрыгивают и бегут мне навстречу. Когда до встречи осталось с десяток метров и я начинаю растягивать шаги для того, чтобы после первого встречного удара остаться на ногах, они не выдерживают и прыгают через кусты в разные стороны. Оставшиеся бросают туриста и тоже наутёк. И ещё некоторое время я занимаюсь приведением в чувство австрийского пенсионера.
  ...
  В каждом испанце умер артист. Радио слушают в течении всего дня в децибелах. Причём не информационные станции, а что-нибудь попримитивнее, передающее одни и те же песни каждый день. При этом подпевают, имитируют игру на саксе или гитаре, хотя ни разу не держали в руках этот инструмент.
   Приезжает как-то один дядя, задолжавший нам железяки. Я толкаю своих компаньонов, мол, ну-ка спросите. Но спросить не получается. Мужик сходу меняет тему и рассказывает, как вчера он в одном баре спел песню и всех проняло до глубины души. Особенно в том месте, где... И начинает петь, имитируя игру на гитаре. Мои сотоварищи рты пораскрывали, в глазах зависть.
  
   - Всё хорошо, но где железяки? - вставляю свои шесть копеек я.
  
   Артист чуть только зубами не заскрипел. И мои же на меня руками машут: да погоди ты.
  ...
  В октябре День Испании. Дай-ка, думаю, посмотрю, как ихние секьюрити работают. Чай не просто так, а Его Величество охраняют. Оформил прикид, не скрывающий спортивное телосложение и пошёл. Иду, придавливая взглядом, всех, кто попадается по дороге. Народ или опускает глаза, или отводит их в сторону, стараясь прошмыгнуть как можно быстрее мимо.
   И только другие спортивные мужики с говорящим протезом в ухе так же внимательно разглядывают прохожих, забредших в район центральной трибуны. Иногда мы сталкиваемся взглядами и едва заметно киваем друг другу "Всё в порядке". Слабовато, ребята, слабовато. Последний кордон возле трибуны - одни солдаты, среди которых несколько офицеров и штатских. Вот это правильно. Эти умничать не будут, а просто не пропустят никого, даже королевскую семью, пока команды не получат. И я ухожу, даже не пытаясь приблизиться к трибуне. Парад меня не интересовал.
   А вечером ихняя ЕТА рванула-таки бомбу под площадью в гараже, который тоже плохо охранялся, но к тому времени и дон Хуан-Карлос-Первый Бурбон тоже ушёл.
  ...
  Русская дама, наслушавшись от меня рассказов про параплан, решила приготовить сюрприз для своего испанского друга. И сказала на его день рождения, что она договорилась в клубе и дарит ему полёт на дубле.
   Вместо слов благодарности нарвалась на скандал: ты с ума сошла! Это же так серьёзно. Надо целых два месяца готовиться. И далее в том же духе.
   Звонит мне: что, мол, и в правду надо готовиться? Да нет, говорю, подмой его и штанишки поменяй, а я сейчас это своим испанским друзьям расскажу.
  ...
  Едем на полёты и я жду друга возле вокзала. Возле меня останавливается машина.
  
   - Иностранец?
  
   Я еле сдерживаюсь, чтобы не заухмыляться
  
   - Да, сеньор.
  
   - Говоришь по-испански?
  
   - Немного.
  
   - Работаешь?
  
   - Да, сеньор.
  
   Мне опять показывается бумажонка
  
   - Полиция. Ищем людей, которые работают нелегально. Ваши документы, пожалуйста.
  
   - Вот это да! - восклицаю я, - Индеец, работает в испанской полиции! Сейчас позвоню и спрошу, правда ли это.
  
   Авто дымя покрышками трогается с места.
  ...
  Стою, подперев плечом угол королевского дворца. Не по причине его ветхости, а просто дождь пережидаю. И вижу богато (для Испании) одетую даму, которая с выражением непереносимых страданий вглядывается в план города, пытаясь что-то там уразуметь. Понятное дело: туристка потерялась. На хорошем (как мне кажется) английском спрашиваю, не могу ли я помочь. Женщина подняла взгляд, страдания сменились полным отрешением от действительности:
  
   - А может вы и по-русски?
  
   Семи лет жизни в Нью Йорке не хватило еврейке из Ташкента, чтобы выучить язык её новой родины!
  
  39. Слёт сумасшедших.
  Есть такое место во Франции, St. Hiler du Touvet. Знаменитое своим Кубком Икара. В 29-й раз прошел уже. Из них последние 5 были моей недостижимой мечтой. Т.е. 4 были недостижимой, а в этот раз плюнул я на все и покатил в Гренобль.
   Сант (Х) Илэр в 45 км от него находится. Описывать окрестности - дело ненужное. Уже столько фотографий этого места в Интернете имеется, что только ленивый не видел.
  Приезжаю наверх (можно и на низ) и вижу палаточный городок, расположенный на огромной поляне. Многочисленные полицейские, пожарные и военные в меру сил организуют порядок вокруг этих шапито. Безразмерные парковки, но мне не это интересно. Беру план выставки и вовнутрь. Вообще-то, кажется, надо было чего-то заплатить и получить на руку тонкий пластиковый браслетик. Но на входе никто даже не попытался остановить тандем из двух рюкзаков.
  Сразу справа вижу французскую знаменитость. Патрик Беро(д) останавливает на мне любопытный взгляд. Еще бы! С такой старой мордой и так бодро шагает со своей поклажей. Нет, месье Беро, мы с вами не знакомы. Киваю ему, он отвечает и я углубляюсь в экспозицию.
  Столько всего! Сразу и вместе! Здорово! Пробежал всё, заглянул в кинозал, глянул вверх: летают. За бугром музыка ухает. Иду на звук. Попадаю на южный старт. В небе на двух термиках тусуются крылья. Время от времени кто-нибудь покидает эти колонны и, или пролетает над стартом, или комкает свою тряпку над долиной в акробатических выкрутасах.
  Пытаюсь пересчитать эти мелькающие на фоне гор и облаков заплатки. Где-то после двадцати сбиваюсь, отвлёкшись на шлепок седушки по крылу почти на встречных курсах. Жёстко летают. Обдумать не успеваю, потому что слышу вопль комментатора:
  
   - А теперь на заднем плане Рауль Родригес начинает свой акробатический номер!
  Жёлтое крыло начинает выделывать что-то более похожее на дьявольский танец, чем на полёт параплана. В дальнейшем комментарий звучал примерно так:
  
   - Геликоптер! И какой красивый выход! Свал и выход! Да, Рауль может все! Негативная спираль! Два! Три! И ... сейчас выйдет. Четыре, пять, и ... пора выходить. ...Да! Вот, пожалуй. ...Нет. Пора бы... Это становится опасным... И вот! Нет, опять нет... Интересно, это он сам или... Уф, наконец! Закончилось выступление Рауля Родригеса. Аплодисменты пилоту!
  А через некоторое время Родригес, поднявшись в термике, подходит к старту, сваливает параплан в дикую спираль и, после двойного оборота, выходит из неё в каких-то 2-3 метрах от вершины дерева, заставляя выдохнуть всех, кто это видел.
  Улетает трипль (это как дубль, только пассажиров два). Пассажиры висят на какой-то трубе ниже пилота. Параплан вылетает над площадкой приземления и теряет своих наездников одного за другим. Слегка попадав, они раскрывают парашюты и приземляются гораздо раньше пилота, оставшегося в одиночестве под своим крылом.
  Насмотревшись, я отправляюсь на более детальный осмотр. И почти сразу упираюсь в табличку "Аэрос".
  
   - Здорово, самостийники! Что? Москалей забыли?
  
   Все, кроме одного дружно кивнули. Почувствовав, что этот один и есть самый главный у АЭРОСа, я широко улыбнулся и протянул руку.
  
   - Меня зовут Владимир. На парафоруме я - vovka.
  
   На округлую морду наползла тень пренебрежения, словно начальник увидел перед собой вошь лобковую. В процессе отворота от меня он враждебно процедил: "Понятно, с кем дело имею". И стал внимательно разглядывать свою же собственную выставку.
   Напряжённость в воздухе стала приобретать физические размеры и стала настолько ощутимой, что один из аэросовцев поспешил разрядить обстановку:
  
   - Сходи посмотри там, в центре зала, там ребята из Москвы.
  В указанном месте нахожу один только "Параавис". Оскуднела земля русская парапланерными талантами. А может, просто, они так буржуев не любят? Разговаривая с ними, я обратил внимание на ещё одно тело, внимательно меня разглядывающее.
  
   - Ты кто?
  
   - АКМ, - и увидев на моём переднем лице полное непонимание, широко улыбнулся, - Круглов - я!
  
   Мы уважительно пожимаем друг другу руки и больше не встречаемся ни разу.
  В другом месте, по оказии, задаю вопрос Анатолию Кону, владельцу фирмы APCO.
  
   - Не могли бы вы мне объяснить, что за новую систему наполнения ячеек крыла запатентовал Gin Gliders?
  
   - Да этот Глайдер пусть патентует что хочет...
  
   Этой фразы и интонации было достаточно, чтобы понять, что это такая кака, этот самый Глайдер. И я усугубляю ситуацию.
  
   - Я читал в испанском журнале...
  
   - Мы журналов не читаем, - перебивает меня Кон, - Ни испанских, ни французских. Языкам не обучены. Только картинки смотрим.
  Когда с тобой говорят выпятив нижнюю губу и растопырив пальцы, желание общаться пропадает быстро. И я, оставив экс-советян решать им только нужные проблемы, беру курс на кинозал. Ну, что ж, значит я не куплю себе комбинезон APCO. Меня будет согревать мысль, что мои деньги не капнули в карман этой акулы от бизнеса. Интересно, знает ли он, что означает его фамилия по-французски?
   Оказалось, что не знал. Прочитав мои прозаические вирши, Анатолий с тех пор поменял сочетание букв и теперь элегантно называется Коэн.
  Эх! Полетать бы! Но негде оставить свою поклажу. И я смиряюсь с мыслью, что уеду не оглядев окрестности. Продолжаю детальный разгляд стендов. 40-килограммовый бельгийский планер SWIFT. Надувной WOOPY - гибрид параплана и дельты на первый взгляд. Более внимательный анализ приводит меня к мысли, что это совершенно другой тип летания. Самолёт без элеронов, с перекашивающимися крыльями и, наоборот, украинский дельта с элеронами. Пара и просто моторы. Пропеллеры. Тряпки, веревки, железячки, кусочки пластика - всё, что надо для отрыва от планеты или для забавы. Всякая идея имеет право на существование. Даже если она сумасшедшая.
  Приезжают мои испанские друзья. Мы заранее договорились здесь встретиться. Я получаю официальный статус, бирку, браслет и большую часть времени провожу возле стенда, выполняя роль переводчика, упражняясь в произношении импортных фраз. Иногда приходится вживую переводить с французского на испанский и наоборот. Получается довольно неплохо, потому что испанский я учил с помощью курса для франкофонов.
   - Ола! (Привет по-испански. Ударение на о).
  
   Я оборачиваюсь. Санди Кохэпэн собственной персоной с блестящими, тёмными, любопытными глазищами. Победитель первенств мира, Европы и Франции. Всё понятно, испанцы успели рассказать, что у них есть русский, говорящий по-французски. Перебрасываемся дежурным набором приветственных фраз и она замелькала дальше среди посетителей.
   - А это наш русский друг -, представляет меня испанец Феликсу Родригесу.
  Тот небрежно протягивает ладонь. Американцы называют такое приветствие "дать дохлую рыбу". Ох! Простите, молодой человек! Увидев такую знаменитость я, конечно же, должен был приоткрыть рот и похлопать глазами. В ваши годы и такой звездизм! Резко стискиваю его руку. Феликс инстиктивно отдёргивает и я с невинным видом отпускаю. Будешь знать впредь.
  Заканчивается фестиваль. Не всё я успеваю посмотреть. Ни разу не спрыгнул с 900-метрового обрыва. Параклоунаду наблюдал только издали. Видел четыре полёта в полной темноте, ночью, с подсветкой и восторженными воплями ребятни.
  Портится погода. И с прошедшим дождем добавляется работа полицейским по разблокировке верхней и нижней площадок парковки, где обречённо столпились автомобили, не умеющие плавать по жидкой грязи.
  Литовцы приглашают в гости, полетать на моторе. Вежливо отказываюсь, сославшись на визовые трудности и на то, что моторов мне и в Испании хватает. И продолжаю путь на юг на родину Сервантеса и его героев. До следующего года, Coupe d'Icare!
  
  40. Ориентирование.
  Сколько и чего передумается за период нелетания! А потом период ожидания. А потом погоды нет. И т.д. и т.п.
  Пытаюсь посчитать сколько дней не летал. Не получается. Много значит. Но вот лёд тронулся, клуб, то есть, поехал. И я вместе с ними. В новое место.Pedro Bernardo. Учеников набрали, пассажиров на дубль. Приехали, а горка закрыта облаками. Такое, говорят, здесь часто бывает. Пока поднимемся, прояснится. Лезем минибусом вверх. По сторонам дороги черным-черно от сгоревших деревьев. Два года назад прошёл большой пожар и от былой красоты места остались голые, ничем неприкрытые скалы. Да карандаши высотой метра по 4-5 обугленные, с заострённым верхом.
  Подъезжаем к нижнему краю облака. Народ засуетился, вариометры включает, чтоб толщину зафиксировать. Мой варик далеко в мешке и я просто разглядываю молочную белизну зо окошком.
  А наверху хорошо! Солнышко! Тепло. Ждем-с. Море облаков медленно поднимается и, вроде бы как погуще становится. Через пару часов и два десятка анекдотов всем уже и кушать захотелось. Мне становится обидно. Кто там, спрашиваю, толщину облаков замерил? 150 метров, отвечают. Ну и ладушки, я лечу! Давай, говорит шеф, позвонишь, скажешь как внизу и я дубль запущу.
   - А площадка где? -, в свою очередь интересуюсь я.
  
   - Там -, рукой почти назад, - Нужно этот выступ обогнуть и увидишь.
  
   Понял. Без проблем. Застёгиваюсь и стартую. Через минуту с небольшим погружаюсь в облако. Начинает потряхивать. Подозрительно быстро исчезает солнце. И призраком маячит над головой крыло. Нос в вариометр, считаю. 100, 130, 150, 250... "Кур - ноль, мозги на массу" -, шутил мой знакомый лётчик. Не смешно.
  Сразу вдруг вспоминается, что вдоль площадки приземления идёт высоковольтная линия 10КВ, с другой стороны дорога и ещё один кабель. Надо же быть таким... Ну таким, в общем. Ни компасом не стрельнул площадку, ни угол не запомнил. Хотя угол мне уже и не нужен, пожалуй. От чего его сейчас измерять? Я, вообще-то, в какую сторону лечу? Пятьсот метров уже по высоте прошёл. Говорили, что высота здесь 800 метров с небольшим. И это радует.
  Что-то большое и серое начало наваливаться снизу. Разворот вправо и ходу. Исчезло. А теперь куда? Глянул на компас в ручных часах: на юг лечу. Значит скоро потеплеет, особенно когда землю увижу. Прибираю скорость и жду.700 м полёта. Хорошо хоть крыло старое, знакомое. На нём я на любую крышу дома сяду. Было бы мне, если бы полез в эту авантюру на новом болиде. Без компаса. Значит так, выживу - куплю ГПС.
  Ух! А если дорога закрыта всем этим покрывалом? Блин! Понесут гробик на кладбище и смеяться будут: летел Вова на параплане и его машиной сбило.
  Резко расступилось облако и я вываливаюсь на высоте меньше ста метров. Ну, мы так не договаривались. Сплошные виноградники да оливковые деревья. Единственно открытой остаётся только дорога, петляющая по склону. Не самый худший запасной вариант. Впереди, по направлению к площадке приземления я вижу маленький зелёный лоскут. Вперёд! Укладываюсь лёжа и перестаю дышать. Дотяну, не дотяну.
   Полёт становится длиннее обычного. А-а-а, это склон мне помогает. Повеселело. И я усаживаюсь поудобнее. Подлетаю без запаса, но и без проблем. Протискиваюсь между деревьями и не без удовольствия роняю купол на землю. Достаю телефон: "Можете идти обедать".
  Притопываю на автозаправку и нахожу там группу незнакомых пилотов, которые глядят на меня, как на пришельца из других миров. Привет-привет! Спустился, что-ли? А что за крыло? Из какого клуба?
  
   - А-а -, говорит вдруг один, - я тебя знаю, ты - русский.
  Правильно! Какой ещё дурак полетит в таких условиях? Так я обзавожусь десятком новых друзей.
  
  41. Подарок.
  Когда заранее начинают задавать вопрос: "А что тебе подарить на день рождения?" - это значит обманут. С детства я это усвоил. И начал готовить себе подарок сам. Пришлось целое лето не летать, что конечно же не улучшило мою летную подготовку. И, даже, те 11 часов, что я налетал за последние шесть лет своих европейских путешествий, уже стали казаться каким-то недостижимым барьером.
  И вот... Я разворачиваю на склоне жовто-блакитный Boomerang. Поглядеть на него и на то, как он меня убьёт, пришли почти все члены мадридского клуба. Даже те, кто давно не показывался в лётных местах.
  Сразу бросается в глаза хищная улыбка тонкопрофильного крыла. Строп, пожалуй, маловато. И форма, напоминающая хирургический скальпель.Ух! Полечу! Быстренько проглядываю швы, узелочки, лямочки и пробую поднять крыло в воздух.
   Ой! Мне, привыкшему ловить Swing Mistral, любящий прошуршать над головой без остановки, еще не доводилось видеть такое. Свиснуло, мелькнуло жёлтое брюхо и я еле успеваю завалить крыло набок, чтоб не ударило пластиковыми латами по земле.Словно не в лоб крылу ветер дует, а сзади сдувает. Бритва!
  Народ весело помогает в раскладке параплана, попутно предлагая поменять его на телефон, куртку и еще что-нибудь в придачу. Я обещаю подумать, пропускаю впереди себя несколько учеников, перф и вздымаю конструкцию вверх. М-да! Такое же чувство было у меня, когда я, после 51 кв. метра УТ-15, увидел над собой 16 квадратов планирующего парашюта. Мелькает мысль: а может зря я наел 3 кг веса, чтоб быть в верхней части весовой вилки?
  Опасения оказываются напрасными. После взлета я, с весело попискивающим вариометром, мессершмитом пролетаю мимо и выше перфоманса, боящегося покинуть динамик. Бумер прикусывает все восходящие потоки, попадающиеся по дороге. Крыло явно не в восторге от того, что я не собираюсь крутить спирали по термикам. Его трясёт, бьёт, гнёт. Но я упрямо занимаюсь обозрением пейзажа. Всё это я еще успею. Сначала надо обтянуть стропы, купол и самому привыкнуть к новой лошадке.
  А уже начались холода. И за несколько дней я совершаю с десяток полётов в простых, как заклёпка, условиях. Где-то с 6-7 раза уже начинаю привыкать к новой траектории снижения и опять приземляюсь туда, куда хочется.
   - Давай сравним скорости -, предлагает мне хозяин нового перфоманса.
  Улетаем вместе и летим в разные стороны. Он - вниз, я - вверх.Сравнивать можно всё. Можно и нужно. Но не писю же с пальцем. Поразмыслив, решаю, что догонять его нужды нет и продолжаю процесс привыкания.
  Клубные инструкторы образовали живую очередь желающих попробовать. Таких аппаратов здесь еще не было.
  
   - Ой! Дядя! Как летает это крыло! - только и смог сказать первый попробовавший.
  "Ты можешь дать краткую характеристику крыла?" - задал мне вопрос по И-нету один из русских пилотов. "Что-то среднее между ножом и "мерседесом" - ответил я.
  
  42. Зоопарк.
  Дальнейшее повествование написано по просьбе отдельной представительницы прекрасного пола, с которой я поделился своими наблюдениями. Долгое время я старательно обходил подальше тему взаимоотношений мужчины и женщины, хотя бы потому, чтобы не испортить себе репутацию среди дам-с. Но, чему быть, того не миновать.
  Путешествуя долгое время, общаясь с разными людьми и находя какие-то усреднённые обычаи и привычки, разумеется, нельзя было не обратить внимание на всяких там фрау, мадемуазелей и прочих сеньорит, которые, почему-то, всегда ассоциируются у меня с братьями нашими меньшими. А только ли у меня? Ведь никто не станет бросать в меня камнями за общеизвестный факт, что русские бабы, как кошки. Кто погладил того и будет.
  Мало того, что за ними дома такая слава идёт, здесь, в закордонье, тоже можно дополнить характеристику. Была у меня знакомая. Тоже колесила по Европе в поисках чего-то. Казалась неглупой женщиной. До того момента, как, однажды просит меня:
  
   - Займи денег. Мне аборт нужно сделать.
  
   - Ничего себе! - возмущение перехватывает мне дыхание, - Как маленькие радости, так с кем-то, а за деньгами ко мне.
  
   - Я всегда знала, что на тебя нельзя положиться, - начинает скандал а-ля фэмили.
  
   - Вот сначала надо было на меня положиться, - демонстрирую я знание родной речи, - А потом денег просить.
  
   Хлопнувшая дверь была мне ответом. Теперь даже не знаю где и что. И поделом.
  А теперь в Европу. Полячки. Лошади. Дикие, своенравные, необъезженные, брыкливые... При одном только взгляде на неё всё внутри собирается в комок, рука инстиктивно ищет если не уздечку, то, хотя бы моток верёвки. Взнуздать! Оседлать! Овладеть! Только бы не лягнула.
  Немки тоже лошади. Рабочие. Даже если идёт по парку и ведёт двух детей за руку, то на ... спереди написан весь груз тягот и проблем, который ей приходится везти по жизни. "Ой! Всё дорого! Всё плохо..." Пример из жизни: немец заходится в экстазе, увидев, как его сын в первый раз самостоятельно поднялся на ноги и сделал первый шаг.
  
   - О! Дорогая! Ты только посмотри! Где камера?
  
   - Не знаю! - разговаривает с приехавшей подругой.
  
   - Я не могу найти, ты же брала её в последний раз!
  
   - Значит в машине.
  
   - О! Нет! Ты не зарядила батарею?
  
   - Да что ты сегодня пристал ко мне? Решил испортить мой единственный выходной? Поставь зарядное устройство и снимешь завтра.
  Француженки. Недаром во всём мире французы считаются самыми лучшими любовниками. С ними иначе не получится. Обезьянки. Ужимки. Смешки. Шутки, порой до скабрезности. Двадцать метров от дома и уже не замужем. Услышав улыбчивое мягкое "р" и особый носовой прононс, хочется завыть по-волчьи, залягать копытом по земле и немедленно стать вожаком стаи. Даже если в ней будет всего одна обезьянка.
   Ни от какой другой женщины в мире, едва познакомившись, вы не услышите "Давай не пойдём сегодня в кино, мы же уже были вчера".
  Бельгийки. Нет такой национальности. Валлонки - это недоучившиеся француженки.
   И фламандки. Бр-р! Есть на земле один зверь. Не имеет ни врагов, ни жалости. Убийца по происхождению. Морская косатка. Порвёт в клочья. Заглотит целиком. Будет преследовать, пока сам от страха не сдохнешь, если удастся вырваться с первого раза. Красивая в своей ярости и силе. И первое место в Европе по мужскому суициду. Полицейские и безработные, бизнесмены и государственные служащие. Пульку в лобик, головку на рельсы, бяку в ротик.
  На фоне всеохватного феминизма бельгийские мужики - эдакие маленькие, подленькие садистики. Большей частью, если не получилось с семьей, обзаводятся экс-советской или юговосточноазиатской половиной и начинает из-под тишка измываться, доводя свою подругу до сердечных приступов, головных болей и прочих напастей. Но, правда, без рукоприкладства.
  Армянки. Ли-си-цы. Как всегда впереди. За самым лучшим. За денежными мужиками из Бельгии. Все никогда не были замужем. У всех поголовно в самый интересный момент рвётся презерватив и несчастному бельжику ничего не остаётся, как жениться.
  Украинки. Змеи, пригретые на груди. Если не ужалит, то придушит любя.
  Болгарки. Безрогие коровы. Даже если у вас хорошие отношения, даже... и, всё равно, потрогает с любой стороны роговым отсеком. Проверка на прочность. Хорошо, всё-таки, что безрогие.
  Доминиканки и другие испаноговорящие латиноамериканки. Кролики. С неизменной похотью в глазах. С желанием любить и быть любимой. Со скуластым лицом и слегка раскосыми глазами, как напоминание, что до Колумба кто-то побывал в Америке. С грушевидной или бочоночнообразной фигурой. Вы видели талию у кролика? Постоянно в чьих-то объятиях или обнимающие торс своего партнёра.
  Мусульманки арабского происхождения. Черепашки. Всё у них так же. Хочет всего того же. И столько же. А низ-зя! И торчат из-под панциря только передние лапки и головка.
  Испанки. Молодые ослицы, с хорошо откормленными задками и неизменной сигаретой в зубе. Идёт по улице со своим кавалером, который на ходу тискает хвостик, обтянутый джинсами, истекает влагой и потом, а она смотрит на него снисходительно и... ничего. А слабо мужику поцеловать губки, в которых сигарета торчит? Словно не знает, что толстая жопа с сексом не очень-то связана. Один экс-советянин долго искал и, наконец, нашёл себе испанскую подругу. А теперь плачет навзрыд: "Живём вместе, спим в обнимку, характер золотой... Не даёт!".
  Молодые шведки, англичанки и прочие немки валом прут в Испанию, наслышанные о сверхсексуальности южан. А мужики просто голодные. Русские девушки (по определению Маврикиевны) тоже прикатывают в этот полуостров за поиском хорошего мужа, но... довольно быстро начинают подставляться под итальянцев, марроканцев и других "цев", чтобы только не совокупляться с этими кабронами. Русский перевод этого слова начинается на ту же букву.
  Ну и, раздав сестрам по серьгам, надо и про своих слово замолвить. МУЖИКИ! Орлы! Воины! Защитники! Добытчики. Убийцы. Подонки. Пьянь и бездарь. Рогоносцы. Примитив, одним словом. Собаки вне зависимости от национальности, грызущие друг друга, бегая за сукой в период течки. И лишь некоторые представители волки.
  Чтоб не быть голословным обвинителем, расшифрую. Собака. Наиболее распространённый тип самца homo sapiens. Любит жить в конуре, ласку самки, цепь и мозговую косточку в миске. Может погибнуть от голода, если жена не подаст вовремя кусочек хлеба за обедом. Срываясь с цепи, забывает о супружеской верности и других выдумках цивилизации.
  Волк. Не терпит присутствия других особей на своей территории. Прекрасно справляется с заботой о себе любимом. Не страдает коплексом привыкания и быстро ставит на место зарвавшуюся самку. Т.е. за дверь.
  И ещё бывают: собака, которая умеет жить, как волк. Волк, мечтающий быть собакой. У вас есть доводы против?
  
  43. Страх.
  Лечу, теряя высоту, над Cebreros (Сэбрэрос) и решаю подняться ещё раз в динамике возле горки, где кружат с десяток парапланов. Подлетаю к склону напрямую, делаю по дороге пару фоток. Удар воздуха по передней кромке, как гром среди ясного неба. Обмякли стропы управления в руках и акселератор под ногами.
  Рву тормоза вниз и резко отпускаю. Взгляд вверх: крыло, наполнившись, пролетает надо мной и немного вбок. Ещё раз торможу и уже плавно добавляю скорость. Клевок и плавный выход в горизонтальный полёт. Правда, в обратную сторону. Так. А где фотоаппарат? Посмотрел на верёвочку: тянется в карман. Интересно, когда это я успел его туда засунуть? Но всё под контролем, хотя и заныло в правом подреберье. Отмечаю потерю 40 м высоты.
  Пересев со средненького и очень надёжного "стандарта", способного летать и на 50% своей поверхности, на "компет", я опять словно вернулся на много лет назад. Когда каждое новое занятие давало новые ощущения. Опять вернулось чувство "подсоса под ложечкой". Разница лишь в том, что к нынешней новизне всегда добавляется багаж знаний и опыта.
  И если раньше я искал любую возможность взлететь, даже в неблагоприятных условиях, то теперь я задерживаюсь на старте, мудро наблюдая за местными пилотами, хорошо знающими этот район полётов. Стало обостряться чувство опасности, притупившееся было с возрастом.
  Приехав, как-то, на горку всё того же Cebreros, обнаруживаем довольно сильный ветер, переменчивого направления. Погода не для учеников. А несколько местных пилотов стартуют, прихватив несколько сложений возле склона. Я выполняю обычное в таких случаях упражнение: помещаю тело в комбинезон и прижимаю его к нагретому солнцем камню. Приезжают ещё несколько моих знакомых. Тема разговора обычная:
  
   - Влади! Чего не летаешь? На твоём-то скоростном крыле? Что ты там разглядываешь?
  
   - Да, на птичку смотрю, - отвечаю.
  И показываю на молодого орла, пытающегося оседлать термик. Сила потока опрокидывает его на спину при входе и птица, выровнявшись, опять упорно возвращается в эту колонну. Верхняя часть термика, достав до облака, закручивает его, разрывает на части. Через несколько секунд только жалкие белые клочки плывут по небу, кружась в странном вальсе. Орёл, найдя, наконец, нужный угол входа, крутит спирали вокруг своей головы в крене градусов 60. И поднимается при этом вверх.
  
   - Э-э! Пожалуй, я тоже не полечу, - говорит испанец.
  Страх - естественное чувство каждого живого существа. Плавающего, ползающего, бегающего или летающего. Страх в своей эволюции появился раньше, чем мышление. И, поэтому, имеет более крепкие корни. Способен блокировать наши способности действовать, мыслить и чувствовать. На генетическом уровне чувство страха может лишить возможности приобретения новых навыков. Покажите мне хотя бы одного африканца-пилота параплана, дельтаплана или парашютиста, наконец. Побегать, попрыгать, потанцевать, залезть на пальму - это запросто.
  Мы все боимся. И ищем свои пути преодоления или привыкания. Или путём тренировок раздвигаем границы страха.
  Когда ваш собеседник заявляет однозначно, что он ничего не боится - это лишь напускная бравада, скрывающая всё тот же страх.
  Второй хлопок во всё том же Cebreros был гораздо значительнее. В этом месте есть две точки где меня постоянно полощет. Ну прямо Бермудский треугольник. И если на махание ушами я уже перестал обращать внимание, то и фронталка стала ожидаемым элементом полёта.
   На высоте около 400 м опять потерял равновесие. Рывок туда-сюда, полуоборот, раскрытие крыла и, вместо привычного набора скорости, уход в спираль. Смотрю наверх: треть крыла полощется в стропах. Левая стропа управления обвисла вместе с горстью других. Торможу. Не сорвать бы! Отдаю скорость и после набора опять притормаживаю. Вариометр: минус пять. Ничего страшного. Как на парашюте. Кстати, что у нас внизу? Неплохо, вспаханная плантация молодого виноградника. Тогда запаску кидать не буду, тем более что я её только вчера переуложил.
  Правая рука, как автомат: притормозить, отпустить... А левой, как гитарные струны, перебираю обвисшие стропы. Наконец нахожу нужные, идущие к краю крыла и рву их вниз в момент, когда отпускаю торможение. Получилость с первого раза. С хлопком расправляется крыло и радостно взвизгивает вариометр, почуявший резкий подъём. Просто и буднично я продолжаю полёт, отыскивая дежурные термики, на которых опять можно поехать вверх.
  
  44. Истории тоталитарного прошлого.
  Долгое время моими соседями по общежитию были молодые супруги, у которых только-только родилась дочка. Выставив её в коляске в коридор, они до хрипоты в голосе спорили о том, какое слово скажет первым их дитё. "Папа" или "мама".
   Я, проходя мимо предоставленной самой себе девочке, всегда заглядывал в коляску, щекотал пяточки и приговаривал "Дя-дя-дя!". Девчушка заливалась смехом, дрыгала ручонками и ножонками...
   Однажды в дверь моей комнаты постучали. На пороге стояли супруги.
  
   - И он делает вид, что ничего не случилось! Иди сюда!
  
   Мы втроём склонились над коляской. Девочка с улыбкой переводила взгляд с одного знакомого лица на другое. Остановив глаза на мне, она всплеснула руками и отчётливо произнесла: "Дядя!"
  ...
  Подарил мне друг две гантели. С условием, что я их тут же заберу. Несу по городу. Температура под минус 30, но я этого не чувствую. Две железяки по 16 кг каждая уже давно врезались в плечи на такую глубину, что практически скрылись под воротником пальто. Иду по тропинке через парк. Навстречу два подвыпивших искателя приключений. Оба на голову выше меня. Делая вид, что уступают мне дорогу, оба, вдруг, бьют плечом меня в грудь. Так называемая "коробочка". Оба попадают по гантеле, отлетают в сторону и падают на спину в сугроб. Я не останавливаясь иду дальше. Сзади слышу изумлённое:
  
   - Не, ну ты понял! Нифига себе!
  ...
  1985 год. Расширенное заседание райкома КПСС. С целой толпой приглашённых. Сидят в углу, балдея от оказанного доверия: наблюдать за свершением партийных дел. Решается среди прочих вопросов и исключение меня из рядов партии. По моему же личному заявлению. Все, за исключением партийных функционеров в шоке.
  
   - А правда, что вы в разговоре заявляете, что в КПСС 75 процентов проходимцы, а остальные - дураки? - спрашивает меня один из членов райкома.
  
   - Правда, - подтверждаю я.
  
   - А позвольте вас спросить: к какой части вы себя относите? - визгливым голоском вопрошает старичок с богатой коллекцией юбилейных медалей.
  
   - Дак, я, ведь, ухожу.
  
   Среди приглашённых прокатывается смешок.
  ...
  Среди моих учеников постоянно приходилось участвовать в умных и не очень разговорах. Отвечать на самые серьёзные или каверзные вопросы. Проверка интеллекта тренера. Однажды ученик меня спрашивает:
  
   - Что надо сделать, чтобы мы пожили так как жили вы в нашем возрасте или лучше?
  
   (Время катастрофического обнищания населения бСССРа)
  
   - Уничтожить физически всех, кто старше 37 лет, - отвечаю. По глазам вижу, шок от полученного ответа.
  
   - А вам сколько лет сейчас? - следует следующий вопрос.
  
   - 38.
  
   - А почему это вы такую планку обозначили? Не повысили, хоть чуточку?
  
   Я постучал пальцем по своей голове.
  
   - Потому что я знаю, что там внутри. И пока мы живые, вы жить хорошо не будете.
  ...
  Останавливает гаишник. Взяв в руку права, начинает рассказывать мне о том, что за непомытую машину, трещину в лобовом стекле и другие неисправности, которые он ещё не увидел, положено поставить баллы предупреждения...
  
   - Достаточно! -, прерываю я его, - Денег я тебе не дам. Поставь все баллы, что мне положены и я поехал. Через неделю я буду в Израиле, а там цена твоим баллам очень низкая.
  
   Более глупую физиономию даже народный артист Савелий Крамаров изобразить не мог. Изобразив на репе какое-то подобие улыбки мент отдаёт мне права.
  
   - Можете ехать.
  ...
  Был у меня на новом месте жительства сосед. Симпатичный старик. Мудрый. И, вот, живём мы, значит по соседству, потихоньку знакомимся, притираемся друг к другу. А погода в тот год выдалась мерзопакостная: дождей не было уже три месяца. Задолбавшись бросаться к радио во время, когда передают прогноз погоды, я решил сделать барометр из электрической лампочки.
   Что? Вы не знаете, как это делается? Запросто. Нужно взять лучше старую, чтобы не портить семейный бюджет, лампочку. Ватт на 150. И аккуратно пробить цоколь гвоздиком, чтобы вовнутрь зашёл воздух. Затем наполнить её на четверть чистой водой и повесить в неосвещаемое солнцем место. Понаблюдав пару недель состояние стенок колбы выше воды, вы научитесь определять погоду в радиусе 60 км на 4-6 и более часов вперёд.
   Приходит дед. Как раз в то время, когда я дырявлю лампочку.
  
   - Что делаешь?
  
   - Барометр.
  
   - Хорошо, нужная штука. А как работает?
  
   - Потом покажу.
  
   И я вешаю лампочку на стену.
  
   - И что показывает?
  
   - Ничего не показывает. Нужно подождать 3-4 часа, чтобы вода нагрелась до температуры воздуха и начала испаряться.
  
   Через три часа дед появляется снова.
  
   - Ну, и что говорит твой барометр?
  
   Я заглядываю на стенки. Давно я уже не наблюдал. Многое забыл, но похоже, что будет ливень.
  
   - Будет дождь и очень сильный.
  
   Дед покатился со смеху:
  
   - Три месяца сидим без дождя, лампочку повесил и дождь пойдёт! Ой, не могу!
  
   До самого вечера дед регулярно заглядывает ко мне во двор, интересуясь, где дождь-то.
   Поздней ночью сидим, отужинавши. Я учу деда играть в нарды. Снаружи загрохотал гром и, как из ведра, полился дождь. Дед накладывает на себя крестное знамение, подходит к моему барометру и долго смотрит на него.
  
   - Скажи, пожалуйста. Простая лампочка, а польза какая.
  
   На следующее утро, едва я появился на улице, дед кричит из своего сада:
  
   - Что там твоя лампочка показывает?
  
   - Дед, ты что, прогноз по радио не слушал?
  
   - Херня все эти прогнозы. Ты скажи, что лампочка показывает.
  ...
  Пограничник рассказывает мне, что по приказу сверху всё оружие отправлено в отряд, который находится в 20 км от границы. На заставе остались только автоматы для дозора и для смены.
  
   - Если китайцы попрут, то хана.
  
   В других частях бывшей Советской Армии та же картина. Армия разоружена. И ещё целых три месяца до растрела Белого Дома. Но подготовка уже идёт.
  ...
  В то давнишнее время было слово дефицит. Поэтому, увидев очередь, надо было.... Так я и сделал. Увидев очередь, я спросил.
  
   - Кто последний?
  
   - Я, - ответила женщина.
  
   - А что дают?
  
   - Лифчики.
  
   Только тут до меня дошло то, на что я сразу не обратил внимания: колыхавшаяся возле отдела толпа была представлена только прекрасной половиной человечества. Нужн было красиво свалиться с темы. Небрежно взглянув ещё раз на покупателей, я вздохнул и огорчённо произнёс.
  
   - А-а. Без примерки не получится.
  
   В глазах у моей собеседницы явно замелькали цифры бешено вращающегося калькулятора.
  
   - Бабы! Ну-ка, пропустите, молодой человек померить хочет.
  
   И, схватив меня за руку, и прыкрывшись мной, как щитом, она ринулась к прилавку. Народ женского пола шарахнулся в сторны как солдаты, увидевшие упавшую гранату.
   Я оказываюсь лицом к лицу с молодой, моего возраста продавщицей, которая была цвета спелого помидора. По-видимому, я был не лучше, потому что сзади захихикали. Но продавщица была на работе и опомнилась быстрее меня.
  
   - Ты... вам... какой размер нужен?
  
   Теперь уже и я начал приходить в себя и приобретать нужную температуру ушей.
  
   - Мне ... мерять надо.
  
   Девушка окинула меня взглядом, задержалась на моей накачанной сиське и выгрузила на прилавок кучу одинакового шитья. Я привычно загнул кольцом руки, сделал отметку, взял в руки первый лифчик и растянул. После некоторого перебора остановился на нужном. Затем набросив чашку на кулак, прикрыл другой рукой сверху. Ещё поменял несколько и нужный был у меня в руках. Подаю его продавщице.
  
   - Вот такого размера, четыре штучки, пожалуйста. И разного цвета.
  
   Не знаю, по сколько их там давали в руки, но возмущаться никто не стал. Получив пакетик, я громко поблагодарил товарищей женщин и строевым шагом отправился от места, чуть не ставшего моим местом позора.
  
   - Эх, - раздалось сзади, - Чего бы я только не отдала, чтобы мой мог мне так лифчик купить.
  Второй раз в этот день я отличился, когда принёс мою "добычу" в общагу моей подружке.
  ...
  Выпал снег. Много. Продолжал падать целый день. С боков дороги - пушистые сугробы. Но на дороге - каток. И морозец. Те, кто поутру вышел из дома в каких-то ботах, играют во что-то среднее между кёрлингом и хоккеем. Я, в своих унтах, возвращаюсь домой в темноте, слушая шлепки вокруг и набюдая задраные ноги в брюках, колготках, чулках и без оных.
   В куче ног и портфеля, регулярно меняющихся местами с платком, я узнаю соседскую Таньку. В то тоталитарное время детям третьего года обучения не возбранялось возвращаться домой из школы в потёмках.
   Для упрочнения устойчивости конструкции, я беру дитя за воротник и мы сразу увеличиваем скорость, потому что не тратим время на уплотнение дорожного покрытия.
   Впереди нарисовывается куча чего-то живого и шевелящегося. Ещё издалека мой нос чует запах деревенского алкаша, но пройти мимо не даёт педагогический момент. Тем более, что этот старый хрен ещё и с костылями. Не выпуская соседку из руки, я наклоняюсь, беру дедуню за пальто на середине спины и поднимаю на высоту, позволяющую ему выпустить шасси и упереться одним костылём.
   Приземляю и наклоняюсь за второй подпоркой, валяющейся на дороге. Краем глаза замечаю, что алкаш замахивается на меня своим вспомогательным устройством. Танька всё ещё в руке, я в наклоне, думать нечего и я виляю хвостом, сбивая деда в кювет. Мягкий сугроб раскрывает ему свои объятья.
  
   - А дяденька опять упал, - комментирует дитя.
  
   - А мы ему опять поможем, - бодро отвечаю я.
  
   Ставлю девочку на край дороги, отпускаю, забираю у барахтающегося чебурахи оба костыля, снова приподнимаю его в воздух, выпускаются шасси, хорошим толчком в грудь отдаю ему ходули и пошли мы своей дорогой. Он даже спасибо не сказал.
  
  45. Соревнования.
  Вообще-то соревнований в моей жизни хватало. Различных. Социалистических и спортивных. После многих остались самые пренеприятнейшие воспоминания. Другие были намного лучше. Без предвзятого судейства. Без подставок и прочих атрибутов спортивной жизни.
  Пожить в закордонье и не поучаствовать - это не для меня. Придумал клуб очередные состязания. Зарегистрировал их в столичной федерации. И день назначил. Соревнуются только "страндарты". Оставляю я свой Бумеранг и приезжаю в день соревнований со старым мешком.
   - Может "Серак" возьмёшь? - спрашивает президент клуба.
  
   На мгновение я задумываюсь. Перспектива поупражняться в равных условиях заманчиво лизнула душу. "Не бери! Будет сложняк." - предупредил меня внутренний голос. У меня с ним полное взаимопонимание. Никогда я не берусь за авантюру, если знаю, что ничего доброго из этого не получится. У меня даже свидетели есть, которые могут подтвердить, что некоторые ситуации я знаю заранее до мелочей.
  Приехали к горе, получили по формуляру заявки на соревнования и, заполнив, получаем в качестве подарка по простенькому цифровому фотоаппарату, для фотографирования поворотных пунктов, футболку и набор продуктов на случай, ежели долго тебя будет искать машина подбора. А ещё карту с нанесёнными знаками места старта и финиша в 15 км от пупка Sant Vicente называемого.
   Поднялись на горку, получаем инфо о нахождении поворотных точек. Затем долго засиживаемся, ожидая первого участника, который взлететь задумает. Судья для поднятия настроения пилотов заявляет, что через один час старт закрывается.
  Тут же улетает первый пилот. Долетев до первого знака, по-видимому, его фотографирует и приземляется недалеко от него. Погода ни к чёрту. Ни ветра, ни термиков из-за раннего времени. Задача упрощается: судьи разрешают лететь прямо к финишу, игнорируя створные знаки. И тут же появляется ветерок. Всё сильнее и сильнее. В течении каких-нибудь 20 минут улетают все желающие.
   Раскладываю крыло и я, получив по боку от неудачно стартовавшего товарища. Взлетаю и чуствую как меня тащит назад прямо на антенны, находящиеся позади старта. Уворачиваюсь от них и лечу вдоль склона со скоростью бешеной черепахи, потому как стою носом против ветра и поддавливаю акс. На моё счастье склон через 4 с лишним км заканчивается, иначе я бы понюхал ротор с другой его стороны. Крыло колбасит хуже чем Бумеранг. Да, думаю, натерпится народ страху. По ровному месту мой Mistral летать не может и я начинаю приглядывать себе место для контакта с планетой. Поближе к дороге, чтобы не топать долго.
  Уже на последней прямой краем глаза вижу пилота, складывающего параплан на обочине дороги в двух километрах от меня. Что? На дорогу сел?
  В какой-то загородке нахожу только двух ослов. Покидаю частые владения и позвонив судьям о своём приземлении топаю ножками по цивильному асфальту. Пройдя очередной поворот вижу одного из своих друзей, ожидающего машину подбора в не самом лучшем расположении духа.
   - Как дела,Рикардо?
  
   - Tomar por culo esta Keara! В задницу засунуть эту Кеару! Хотел приземлиться на ту площадку и рухнул на дорогу со сложенным ухом. Плохое крыло, нервное. Пилотировать невозможно. Каждое вмешательство в полёт приводит к сложению. Скорости не выдаёт. То крыло, что я пробовал и это, которое купил, совершенно различные вещи. Два дня - два падения при приземлении. Я не собираюсь ждать, когда Кеара меня убьёт. Отдам диллеру, пусть забирает себе любую часть денег, продаёт его как пользованное или ещё как!
  Да, думаю, мнение Рикардо имеет вес. Теперь в Мадриде мало найдётся пилотов, пожелающих приобрести сей продукт. Большей антирекламы не придумаешь.
  Проезжающая машина подбора нас не берёт так как едет на другую сторону горы собирать пилотов. И мы садимся на попутку.
  До самого вечера народ рассказывал страшилки о своих приземлениях и, наконец, на закрытии объявляют результаты. Я занимаю последнее место к радостному изумлению всех участников. Чтоб повеселить всех, я заявляю, что судейская коллегия плохо отнеслась к единственному участнику-иностранцу и нечётко объяснила правила соревнования. Я, мол, думал, что приземляться надо как можно ближе к старту. Взрыв хохота подтверждает, что шутка получилась.
  До финиша долететь не удалось никому. А первое место занял пилот, который иначе, как после сигаретки с марихуаной, не летает. Вот и не чувствовал страха. А мы, бараны, крылья новые покупаем... Травку надо! И тогда: "Нам любое море по колено, нам любое дело по плечу!".
  
  46. Мани-мани.
  Захотев приехать в Испанию полетать, можно вести себя как новый русский. А можно и как опытный европеец. Ещё можно и как полный дурак, но эту тему мы обойдём. Тем, кто задался проблемой потратить деньги жгущие ляжку, тоже советов давать я не собираюсь. Справятся.
  И теперь начнём список советов экономного расходования средств. Обозначте себе пункт географический, без полётов в котором ваша жизнь превращается в бренное существование. Пусть это, в данном случае, будет Кастехон Де Сос (Castejon De Sos). Чтобы быть максимально свободным в этом регионе, неплохо бы взять на прокат автомобиль. Но лучше это сделать не в Мадриде или Барселоне, а в городе Уэска (Huesca), до которого вы с комфортом доедете на автобусе или на поезде. Будет в итоге значительно дешевле. Цены колеблются от 50 евро в день за Опель Корса до 190 за Мерседес Вито.
   Внимательно изучив контракт агенства можно на максимальное количество дней да ещё и в определённые дни, да ещё при кое-каких условиях поиметь цену на тот же Опель всего 28 евро в день. Главное не торопиться при оформлении и вытягивать из агента все правила и условия проката.
  Более того, чтобы быть уверенным, что вы всё поняли, обязательно запишите сами или попросите служащего фирмы завизировать все изменения. Маленький пример: один из моих испанских знакомых поехал на Тенериф. В агенстве попросил маленький трёхдверный авто. Таковых не оказалось и клерк, не желая терять клиента, предложил другой по цене трёхдверного. Клиент не возражал. Далее, бак был заправлен под завязку и в качестве залога, фирма предложила заплатить 35€ в качестве залога, который обязуются вернуть в случае, если клиент сдаст автомобиль с полной заправкой.
  При возврате, принимала авто другая сеньорита, которая сказала, что за авто надо заплатить больше, т.к. это другая цена. Про залог в 35€ она ничего знать не желала. Испанец был опытным склочником и заявил, что если сейчас не разберутся, почему у него оказался другой автомобиль по более дешёвой цене и не вернут залоговую сумму, то он уедет не отдав ключ. Который возвращать будет его адвокат из Мадрида. Угроза подействовала. Chica (девушка. исп.) моментально сделала несколько звонков по телефону и всё решилось в пользу клиента.
  Другой момент, позволяющий вам съэкономить. Во Франции этого не пробовали, а в Испании один из моих знакомых, проезжая по платной автотрассе, попал в хорошую пробку. Потерял в ней пару часов и, когда проезжал очередной пункт оплаты, заявил, показывая время на корешке предъидущй оплаты:
  
   - Я не для того плачу вам, чтобы ехать по трассе с такой скоростью.
  
   С ним спорить не стали и выдали специальный корешок, разрешающий движение. Бесплатно.
  Ежели и на авто вы собираетесь съэкономить, то от ж/д вокзала в Уэска идёт автобус до Бенаске (Benasque) знаменитой лыжной станции. И одна из последних остановок и будет Кастехон. Проходя мост через речку, слева вы увидите кампинг. Всего за 7 евро вы можете устроиться здесь на ночлег с маленькой палаткой, но за эти же деньги на постоялом дворе "Сумасшедшая птица" alberge "Pajaro loco" (есть и другие) вам ещё и завтрак лёгкий предложат. Правда, если вы будете в палатке вдвоём или втроём, цена уже будет не в пользу постоялого двора.
  Можно снять и квартиру, но знайте, что одна и та же площадь может стоить от 150€ в апреле до 700 в августе. Зимой, в лыжный сезон, цена тоже не минимальная.
  А цены 2004 года в кемпинге выглядят так:
   Взрослый - 3,60 евро. Ребёнок - 3,30 евро. Палатка маленькая - 3,50 евро. Палатка большая - 4,10 евро. Автомобиль - 3,10 евро. Автомобиль со спальными местами - 6,10 евро. Мотоцикл - 2,00 евро. Караван - 4,10 евро. Пользование эл/энергией - 3,60 евро. Все цены за ночь. Т.е. за сутки.
  Кроме того надо знать, что кампинг в Кастехоне не единственный. Есть и другие, более живописные вверх по долине Бенаске.
  Цены в отеле "Pireneos" 35 евро с носа, но если вы станете постоянным клиентом клуба "Мадрид аль сиело", который каждое лето проводит в Кастехоне, то получите скидку до 24 евро за те же услуги (с завтраком). В клубе вам можно приобрести страховую лицензию для учеников на два месяца за 26 евро, прокат оборудования за 15 евро полёт (полный комплект). И за 7,5 евро доставка к месту старта на высоте 1300 м. Есть ещё большой ассортимент товаров, который можно приобрести в магазине клуба.
   Если ваша экономия распространится и на самостоятельный подъём на старт, то вы потеряете право на скидку. Более того, дорога наверх - это не германский автобан и поднимаясь или опускаясь по ней, обязательно уступайте дорогу несущемуся минибусу с пилотами или без. Люди зарабатывают деньги. Для этого совсем не обязательно выезжать на обочину с риском свалиться с горы. Иногда достаточно просто остановиться.
  Проблемы желудка вы решаете сами. По вечерам можно неплохо откушать в многочисленных ресторанчиках, знакомясь с испанской кухней. Цены умеренные. А продукты для перехвата можно приобретать в двух магазинах, находящихся в деревне. Но в этом году цены подскочили и ощутимо. Продукты стоят в два-три раза дороже, чем, скажем, в Мадриде.
   Рядом с кампингом есть специальное место для самопального барбекю.
  В принципе, можно устроиться на обед возле реки у площадки приземления, не забыв собрать тщательно весь мусор после себя.
  Не забудьте посетить вечерами бары ближайших деревень. Кроме вкусно приготовленных блюд, в памяти останутся древние строения в окружении гор. А проехав вверх по долине можно подняться пешком на ледник горы Ането, самой высокой в Пиренеях.
  О безопасности. Каждый сам себе велосипед. И формирует пакет первой медпомощи самостоятельно. Учится им пользоваться на курсах или по учебнику. Но запомните одно на весь период прибывания в Испании. Если вы куда-нибудь рухнете. И произойдёт это на глазах всех пилотов на старте. И только единицы, не сильно торопясь, двинутся в вашу сторону.
   Во-первых: НИКТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ о правилах оказания помощи.
   Во-вторых: действует европейская привычка: не лезь, не будешь свидетелем. Испанцы, имеющие привычку видеть принародное кровопускание парнокопытным, не испытывают никаких чувств, кроме любопытства. Единственное, что их интересует - это сдохнет бычок сразу или помучается. Но, увидев, что вы себе чего-нибудь переломали и серьёзно, они сразу же позвонят в полицию, пожарникам, скорую помощь, чтобы понаблюдать за действиями профессиналов.
   Я не говорю о том случае, когда боль испытывает сам испанец. Тут уж крику будет. Даже если у него всего лишь колючка от репейника в палец залезла.
  Отдельной строкой выделю новую проблему Кастехона, появившуюся в последнее время. Никогда не оставляйте параплан в автомобиле без присмотра и на ночь. В прошлом 2003 году одна группа пилотов оставила минибус с парапланами возле гостиницы. Наутро недосчитались всех парапланов за исключением двух очень старых. В Латинской Америке тоже летают, хотя и нет денег на покупку продвинутой техники.
  В этой же теме нелишне будет вспомнить, что никогда в таких странах, как Испания или Италия не отдавайте на хранение администрации отеля наличные деньги. Их вид развращает людей. И не оставляйте деньги и документы в номере. Даже, если в нём стоит маленький несгораемый шкаф. Вы должны знать, что ключ, который есть у вас может иметь не одну копию.
   Далее, никогда не давайте документы людям, представляющимся полицейскими, СИДЯЩИМ в авто. Смело посылайте их на всех известных вам языках подальше и демонстративно записывайте номер автомобиля.
  В Кастехоне есть Интернет. Тот, что находится рядом с магазином мадридского клуба можно не посещать. Или заходить в случае крайней необходимости. Здесь цена 1€ за 9 минут. А вот в кафе "Ambar", что находится по диагонали через площадь то же удовольствие стоит чуть больше 2€ за час.
  Да, о кафе. Если во Франции в субботу и воскресенье днём с огнём не найдёшь не только захудалого места перекусить, но и, даже, открытого магазинчика, то в Испании нет необходимости делать продуктовый запас на два дня. Именно в выходные будут открыты все таверны, кафе и бары. Другой менталитет.
  И, может быть, последний совет прибывшим в Испанию. Приземлившись в аэропорту Барахас (Barajas) в Мадриде, не спешите хватать авто в близлежащих фирмах. Если позволяет поклажа, купите спокойно билет Metrobus на 10 поездок и отправляйтесь на метро (линия 8) прямо в центр города. Все неясности или другие вопросы, не получившие объяснения в изложенном выше, лучше решить заранее по электронной почте со мной-
  
  47. Реванш.
  Экзамен я опять не сдал и уже во второй стране не получил удостоверение пилота. Так получилось. Навалился груз проблем. Нужных и не очень. Некоторые из них решались, а другие только усугублялись. И за всей этой круговертью не было ни времени, ни желания читать местную парапланную книжку.
  Но на экзамен я, конечно, пошёл. Поучаствовать, а заодно и посмотреть по какой методе сдают испанцы. Жизнь себе они не усложняют. Надо ответить на 52 вопроса, ответы на которые есть в книге. Ошибиться можно только на шесть вопросов и не более двух ошибок на вопросы, связанные с безопасностью.
  Я умудрился наошибаться четырнадцать раз. Больше всех. Народ расстроился. Все знали, что я не участвовал в последних клубных соревнованиях из-за того, что за день до них порвал себе бицепс на работе. И целое лето летал кое-как, в основном занимаясь в спортзале.
  И вот, настало время опять показать старые, но ещё крепкие клыки. Подошли очередные соревнования, которые клуб проводит перед Рождеством. На точность приземления. И мышцу я удачно закачал, и проблемки подобрал почти все. Значит надо выигрывать. Да не просто, а чтобы ни у кого сомнений не было. С хорошим результатом. Начал настраиваться загодя.
  Приезжаем на горку и, как обычно, шутки, прибаутки, смешки.
  
   - Что? Значит у тебя всё ещё нет удостоверения пилота. Тогда надо Бумеранг продавать.
  ..
   - А я не пилот ещё, - парирую я, - учусь только. И на настоящий момент являюсь продвинутым учеником.
  Но внутри, чувствую, горю. Рановато. Сейчас блин комом будет. И готовлюсь вместе со всеми. Летаем на одном пространстве с учениками. И инструктор, следящий за ними, одновременно и наш арбитр. И я в воздухе упираюсь в двух начинающих, которые идут в тот же сектор. Вот ещё! И ухожу подальше от круга приземления, чтобы подойти к нему как можно поположе. И подхожу. На всей скорости, которую только может развить мой Бумер. Недоход метров 15, но на торможении параплан вспухает и я уже вижу, что остановить его в центре не удастся. Ну, делать нечего, динамический срыв будем пробовать. Сорвать тоже не получается, аппарат слегка зависает в воздухе и, словно нехотя, уезжает со створной линии в сторону. И с четырёх метров высоты я заставляю тряпку опустить меня в один из кругов. 500 баллов.
  У народа примерно такие же приземления и только один пилот делает 800. Но я точно знаю, Хави приземляется как молния. Никогда дважды в одно место. Всё так же шутя, мы едем наверх. Но я уже выиграл соревнования, потому как уже прошла нервозность, отложился в голове угол захода и я видел, как нервно заходят все остальные пилоты.
  Наверху я уже никого не жду и улетаю первым, для того, чтобы пощекотать настроение всем остальным. Приземляюсь в центр круга. Все мои друзья, коснувшись земли, сразу бегут к арбитру, заглянуть в протокол.
  
   - Чёрт побери! - слышатся возгласы. - Влади тысячу сделал!
  Посыпались шутки. Типа, отменяется этот полёт. Ничего, говорю я, пусть отменяется, я сейчас повторю. И наверху я уже не могу пробиться к краю горы. Все, пихая друг друга, улетают раньше меня. Всё! Теперь они горят. И я спокойно, делаю в воздухе несколько виражей и винговеров, а потом на очень длинной прямой красиво, по-парашютному, отрабатываю вторую тысячу.
  Пилоты постарше жмут руку.
  
   - Снимаю шляпу, - говорит один из них.
  
   - Заберите у него автопилот, - кричит молодой, - Пусть летает, как все!
  Всё так же переговариваясь, отправляемся в очередной раз наверх. Победитель прошлых соревнований, подходит, жмёт руку и грустно говорит:
  
   - Это - твой день!
  
   Садится в машину и уезжает. Я же, неторопясь, долетаю до кругов и опять останавливаюсь в центре. Дело сделано.
   - Знаешь? - говорит мне лицензированный пилот, - Если тебе захочется где-нибудь полетать, позвони мне и я тебя отвезу. Теперь я знаю, как летают продвинутые ученики.
  
  48. Ротор.
  Стою на горе. Ветер дует около 60 км/ч. Обозреваю окрестности. И вдруг вижу орла, приближающегося к подветренному склону. И, хоть мозгами понимаю, что птичка не самоубийца, вдруг захотелось увидеть, как пёрышки разлетятся в разные стороны после касания каменистой поверхности. Не всё скоту масленница.
  Орёл, тем временем, поджав маховые перья (сложенные уши?), приближается к гребню, выдерживая только ему одному известное направление, на высоте нескольких метров переваливает и летит уже на другой стороне, удаляясь от склона. Я растерянно гляжу на флаги, стоящие со всех сторон, вокруг лыжной станции. От них вот только клочки не отлетают, так их треплет ветром.
  Наклоняюсь, срываю пучок сухой травы, спускаюсь с гребня немного против ветра и швыряю пучок вверх. Как и положено, пучок взмывает вверх, перелетает линию перелома и круто пикирует вниз. Ротор, однако. Загадка природы! Орлы не планируют со скоростью 70 км в час! Но, тем не менее, я уже не вижу пролетевшего орла.
  Зато вижу другого, повторяющего путь первого. Выбегаю повыше, чтобы видеть больше и наблюдаю. Всё то же самое: подсложенные крылья и линия точь-в-точь расположена там, где пролетел другой орёл. Опять перелёт на мою сторону и птица летит слегка снижаясь и удаляясь от горы. Крыльями не машет. Но теперь и я уже вижу почему. Орёл следует линии хребта, которым заканчивается подкова. Об эту линию рассекается поток ветра.
  Немного обдумываю ситуацию и уже совсем равнодушно гляжу на третьего орла, пролетающего этой же дорогой. Значит так: рассекаясь об этот рельеф, воздух наполняет подкову и обрушивается на обратной стороне горы. Та часть воздуха, что проходит над малым хребтом, в таком случае, должна иметь меньшую скорость и плотность. И на подветренной стороне образуется зона пониженного давления. Которая подсасывает воздух из ротора. Пограничные вихри ротора уже не имеют направленности вниз. Их перекашивает и, возможно, что начинает доворачивать вверх. Иначе, как объяснить то, что орёл не снижается на подветренной стороне.
  Вдруг ясно вспоминаю свой последний пролёт в роторе. Я не был в центре подковы! Я уходил в укрытие, но лишь только потому, что в той стороне была дорога, которую я собирался использовать как ориентир и возможную площадку для приземления. И поэтому мой параплан не хлопнуло однозначно до земли, а било, сбрасывая вниз на несколько метров. Поскольку всё это происходило в момент усиления ветра, то и ротор расширялся с моей скоростью. И через некоторое время я уже летел в нормальном потоке за горой.
  Чёрт! В аэродинамической бы трубе попробовать. Я почти бегом перебегаю сотни метров, отделяющие меня от линии, где пролетают орлы, и опять швыряю в воздух пучок сухой травы. Он удаляется от меня, почти не снижаясь, метров на 50. Держит!
  Вот и разгадка моего изобретения про угол прохода вершины, когда возникает опасность попадания в ротор. Надо УХОДИТЬ в защищённую параллельными потоку хребтами, которые разрезают ветер вдоль, зону.
  
  49. Названия на карте.
  Вы обращали внимание, что многие реки Испании называются похоже? Гвадалкивир, Гвадаликс и так далее. Давным-давно тому назад, ещё до того, как Пиренейский полуостров был захвачен арабами. На 800 лет, между прочим. Жили-были на этих землях многие народы. Со своими языками. И вот, например, была небольшая популяция годов (ударение на первом слоге). Их было так мало, что никуда они не путешествовали. Неспешно протекало их бытиё на берегах реки. Которую они так и называли: река. Икс на языке годов. Пришли арабы. Контакты всякие начались. Соприкосновение языков.
  
   - Что это за река спрашивают?
  Поняли годы, что не знают арабы этого слова. И сказали: это Икс (река, то есть).
  
  И стали называть её арабы гвадал Икс. Река Икс. Но гвадал по-арабски - река! Какое название получилось? Правильно, река Река.
  Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. Исчезли годы, как народ. Поистрепалась арабская империя и выгнали их северные народы Пиренейского полуострова. Спросили освободители оставшихся местных жителей:
  
   - Как называется эта река?
  
   - Гвадал Икс, - отвечают.
  И стали называть испанцы эту реку рио Гвадаликс. То есть своё слово добавили. И, если теперь перевести rio Guadalix с испано-арабо-годского языков, то получим: река Рекарека. И ничего. Все привыкли. И никто внимания не обращает.
   Гвадаликс, так Гвадаликс.
  
  50. Короткое замыкание.
  Как часто у нас бывают моменты, когда мы говорим "ну почему я сделал это (или то). Не стал бы делать, закончилось бы по-другому".
  В этот день летать особо не хотелось. Подобралась группа торопыг, которая летела туда, не знаю куда. Всё бегом, не глядя, почти бесконтрольно. И я, чертыхаясь, с ними же. Вот мы уже и наверху. Вот и крылья на склоне разложили. Ветра нет. А знаете ли вы, что такое надуть "бумер" в безветрие? С его-то дырками, в 8 см высотой!
  Убегаю от себя, склона, товарищей, шуруя на ходу клевантой, расправляя так некстати образовавшийся подворот. Тупо планирую на площадку, на которой и народа ещё нет. И тут что-то подводит. Мысли, как не свои. Дай, думаю, придавлю. Придавил. А ещё? Ещё придавил. Интересно.
  Как та обезьяна в анекдоте, "что будет, если я отпущу одну лапу?" Зашелестело крыло и попёрло назад. Блин!! На этой высоте! Поднимаю резко руки в верх. Реакции ноль. Более того, на бок заваливать начинает. Так входят в негатив. Мне уже не до обдумывания ситуации. Надо из седушки выбираться, которая ни на чём уже не висит. И без балласта сегодня. То есть, совсем назад откинувшись.
  Развожу руки крестом, выпихивая себя из седушки, и слышу по реакции строп управления, что уши уходят назад. Короткий взгляд вбок: точно нет уже ушей. Остальное уже не поэзия. Скорость назад приличная и я, еле успев ляпнуть ногами по земле, влетаю обратно в седушку. Причём позвонки идут, как-то, по очереди. Те, что успели достать до спинки уже возвращаются, а остальные ещё только на пути туда. Слишком поздно соображаю, что сейчас ещё и подголовником по шее получу. И получаю.
  Лежу. Правда свет не выключился. Подбегает товарищ. Руки тянет. Хороший язык испанский. Все гласные горловые. Иначе я бы ничего сказать не смог. Фэйс перетянуло от боли.
  - Не тронь!
  Рык подействовал хорошо. Остановился мой друг и смотрит. Я медленно провожу ревизию оставшегося в наличии тела. Похоже, что всё на месте, за исключением моего любимого позвонка. Медленно отстёгиваю всё до чего достаю. Дыхание на грани возможного. Воздух запросто входит в лёгкие, а, вот, вытолкнуть его - это стоит усилий.
  Вываливаюсь из седушки набок, поднимаюсь на руках, затем переворачиваюсь на спину и, подложив кулаки под себя, вгоняю кость на своё место. Ещё раз на четыре кости и медленно встаю на ноги. Испанец, побледнев, наблюдает за моими действиями. Тут же подъезжает авто и из него выпадают ещё двое. Все молча глядят на меня. Я пробую поворочать шеей и, наконец, обращаюсь к ним.
  - Комбез расстегните.
  Выхожу из одежды и через минут пять уже сам собираю свой параплан. Приземляются остальные. Быстро складываются и штурмуют клубный автобус. Зовут и меня. Но, услышав, что я только что рухнул, устраивают немую сцену. Не верят. Прошу свидетеля подтвердить, но он только рукой машет: в другой раз, когда страх пройдёт. И все уезжают.
  
  51. Последний ужин.
  После падения, обычно, идут воспоминания о том, сколько раз и где падал. И вспомнил я одну ситуацию со мной произошедшую. В прошлом столетии возвращалась наша команда по тяжёлой атлетике с одного первенства. Мне на том соревновании удалось чего-то, даже, выиграть. Хотя досталось не даром. Дело в том, что к каждому такому действию я должен был привести мой вес в соответствии с планами команды и руководства.
  Когда вы весите центнер, то сбросить пару-другую килограммов не представляет трудности. А, если я весил 65 и нужно было от 5 избавиться? Это означало особую диету, да ещё мочегонные препараты. Но речь не об этом. Летим мы уже обратно. На Ту-104. Самолёт такой в ерофлоте был. Я сижу уже повеселевший и почти отъевшийся возле иллюминатора да на землю поглядываю. В то время у меня было уже почти 50 прыжков с парашютом и разглядывал я уже не совсем с праздным любопытством.
  И тут сдыхает двигатель, который рядом со мной. И мы начинаем падать этой стороной вниз. Народ занервничал. Пилотам удаётся выровнять аппарат, сбросив обороты второго двигателя. Через некоторое время турбина завыла по-прежнему и самолёт начал опять набирать высоту. Но не долго. Скоро процесс падения повторяется. Причём так, что пассажиров мутить начало. От нервов, скорее.
  Стюардессы с лицами весёло-зелёного цвета вдруг ни с того ни с сего предлагают откинуть столики. Ужинать, мол, будем. И несут знаменитую аэрофлотовскую курицу. И кофе. И шоколадку.
  - Так, - комментирую я, - Похоже это наш последний ужин. Не помню я случая, чтобы на этом рейсе между Свердловском и Новосибирском кормили.
  - Заткнись! - грубо обрывает меня тренер, сидящий рядом со мной и вцепившись пальцами в подлокотники так, что костяшки побелели.
  - А вы свою курочку есть будете? - не обращаю я внимания на его реплику.
  Тренер поглядел на меня и отрицательно покрутил головой, ещё сильнее прихватив своё кресло, потому что турбины опять стихли. Лётчики умело подхватывали управление, не давая завалиться самолёту набок. Расправившись с тренерской курочкой я повторяю вопрос ещё одному из наших.
  - Он ещё и жрёт! - всхлипывает Мастер Спорта и отдаёт мне свою еду.
  Таким нехитрым способом я уговариваю ещё несколько порций, выпиваю три чашки кофе, заедаю всё несчётным количеством шоколада. Теперь и помереть можно, думаю. Но вслух уже не говорю. Мало ли, народ нервничает. Да и я не самый сильный в команде. И, отвернувшись к окошку, я вдруг вижу, что самолёт уже гораздо ниже находится да ещё и на какой-то знакомый аэродром примазаться пытается. Вернулись, однако! Через три часа колбасни в воздухе.
  Я отворачиваюсь и начинаю выпрашивать оставшийся шоколад у тех, кто сидит вокруг меня.
  - Товарищи! Придержите столики! Садимся! - раздаётся вопль по трансляции.
  И мы садимся. Да так, что несъеденные куры летят по салону. После остановки самолёт тяжело оседает на мою сторону и в окно ничего не видно. Потому что его тут же залили пеной из стоящих вокруг пожарных машин.
  Притихшие пассажиры молча покидают самолёт. Я тоже выхожу, жуя очередную плитку.
  
  52. Фальшстарт.
  Клубы в зарубежье - это не советского образца колхозы, когда проблемы решаются вместе, свободное время пополам... Здесь, заплатил деньги, получил образование и ходишь (ездишь) на тренировки. Если желаешь. На полёты тоже без принуждения и по разрешению семьи. Нет, членские взносы платить надо. За это и лицензия по меньшей цене выходит и подарок клуб сделает не один раз в году. Скидки, опять же.
  А народ сбивается в группки. Кто-то живёт рядом. Кто-то работает по тому же профилю. Кому-то не хватает надёжного партнёра в поездках. Другой вариант образования групп - это желание летать лучше, дальше, может быть, даже, участвовать в соревнованиях. Тут уже не только рядом живущие и хорошо летающие приходят, но и те, кто ни за что не полетит в строгих условиях, но с удовольствием поглядит на пробу пера.
  Надумали мы полететь группой на дистанцию. Собралось человек пятнадцать. На момент сбора на площадке приземления осталось около 10. Кое-кому не захотелось тратить выходной, другому просто стало немножко не по себе только от мысли, что прийдётся лететь рядом в толпе. Стоим, обговариваем, а погода тем временем прогревается. Долбить термиками начинает. И ветер порывами. Среди нас и те, кто может летать с отмороженными глазами и те, кто ни за что не надует параплан, если ветер превышает 3 м/с.
  Решили мы горку поменять, благо они недалеко друг от друга находятся. Поднялись. Дует. Причём временами сильнее, чем хотелось бы и тем, кто умеет летать. Решаем переждать. Половина едет вниз в бар. Другая, запасшаяся ранее бутербродами и пивом, причащается не отходя от старта. Около четырёх часов появились первые признаки стабилизации. Народ опять брифингу захотел. Я демонстративно раскладываю крыло. Глядя на меня, незнакомый мне пилот расстилает свою Омегу-шесть и стартует. Ещё несколько человек начинают подготовку, но прямо передо мной.
  Начинается зрелище. Улетает один, говорит сверху, что вроде ничего, но тут же получает одно за другим несколько сложений. В это же время второй раз восемь пытается стартовать, но налетающие с ветром термики заставляют его по новой разложить крыло. Народ завис. Я обхожу всех и кладу своё крыло самым первым. Через меня, наконец, улетает второй. Попадает в сильный порыв и уходит на дистанцию задом в дикой турбуленции. Стою, выжидая.
  Наконец выбрав окошко в порывах, стартую. Получаю мощнейший заброс в термике, сложение уха, раскачку, которую почти не могу остановить. Что ещё там? Гляжу вверх. Оба-на! Нет стропы левой в линии А! Точнее, она есть, но наверху, заплелась в остальных. О тож, ещё! Два года параплану, а у него стропы отваливаются!
  Делаю ревизию. Против ветра летит, но сильно качается. По ветру лучше, но как я буду приземляться? Сообщаю всем о своей проблеме и слышу, как двое уже приземлились в 4 км и зовут меня к себе. Говорят, что моей высоты хватит дотянуть. Переговариваемся, я, наконец, нахожу визуально поляну и лечу туда. Заход с одного разворота я, в элегантной качеле, ловлю складку чуть жёстче, чем обычно.
  Бросаю параплан, хватаю стропу. А она целая! Протягиваю её до подвесной и вижу, что уже свалились и две других. Да, почаще летать надо бы. Вынимаю свой мультинож и протягиваю все мальи на свободных концах. А желание летать уже прёт через край. Пока летел, отметил, где поднимает хорошо. Но мои друзья, с избытку чувств, сначала пропускают по пиву в баре, а уж потом мы поднимаемся на старт.
  А народ уже летает над горой. Обычное явление в наших местах. Поднимаются на границе перехода от жары к вечеру и часами висят. Никого не жду, взлетаю. Набираю пару сотен метров над стартом и по старому маршруту. Те, кто был выше меня тоже туда повернули. А по дороге я ещё в первый раз приметил место, где сильно просаживает. И, в отличие от всех, туда не лечу, предупредив своих, кто на моей же частоте радио держит.
  Мой совет не понадобился. Срабатывает принцип стадности и площадка подо мной наполняется распластавшимися на стерне крыльями. Перелетаю её на трёхстах метрах и большом желании упереться в гору, которая возвышается рядом. Получается. В дохлом +0,2 набираю пару сотен метров и попадаю в лифт. Стабильно иду вверх с +2,4 и скоро у меня уже 800 над долиной. Сообщаю друзьям о своей радости и улетаю над шоссейной дорогой в сторону Мадрида. Через некоторое время прекращается связь по радио, падает высота. Но, тем не менее, я умудряюсь на высотах 300-500 метров пролететь ещё с десяток км на остатках солнечной энергии.
  А тот пилот, что стартовал первым, пролетел с одним из своих товарищей более пятидесяти километров.
  53. Стоимость рекорда.
  Приехали мы в Пьедраиту. Уже второй раз я здесь. Договариваемся, что улетаем вместе и пробуем пройти дистанцию группой. Наверху находим много пилотов. Похоже, что все внимательно изучили прогноз на сегодня. Хороший потолок до четырёх тысяч метров, но ветер около нуля. Вот и сидим все. Ждём.
  Улетает какой-то ученик или продвинутый. И его приподнимает немного прямо перед стартом. Тут же воздух сотрясается топотом копыт целого стада и в воздухе около десятка крыльев. Ну, словно коршуны. Но повезло всего лишь одному, который зацепил несколько дохляков, отошёл в долину и уже через полчаса его можно было с некоторым трудом разглядеть среди облаков. Остальные расстелились на площадке приземления.
  Такой процесс повторяется несколько раз и скоро наша группа остаётся в одиночестве на горе. Посовещавшись, решаем лететь и мы. Ждём ещё одно тело, разведывающее потоки возле старта, и ныряем в воздух тоже. Ветра нет и мне лишь с третьей попытки удаётся надуть крыло. Эта задержка мне стоила многого. Все мои друзья уже над вершиной, а я просто валюсь и валюсь, рисуя змейку возле склона. Бросаю склон, чтобы поискать чего вдали, но так и не найдя, приземляюсь возле дороги в надежде, что меня кто-нибудь подберёт из поднимающихся на старт.
  Повезло. Через час с лишним я наверху. Над горой никого нет. Наша группа ушла на маршрут. Возле старта всё те же дохляки и все стартующие парапланы летят вниз. Скоро я остаюсь лишь с дельтапланеристами. Которые тоже не лезут в воздух. А, если кто и взлетает, то через некоторое время его можно видеть уже выбирающим место для посадки. Радио уже не достаёт моих товарищей и я его выключаю.
  Ещё через час дунуло что-то. В воздух улетает дельт. Стартую следом, быстро набираю с пол-километра, обгоняя дельтаплан, но выше подняться не могу. Ну, ладно, может по дороге чего найду. Поворачиваю в ту сторону, куда улетели коллеги, и вижу скорость аж 16 км/ч. Ну, и куда я с такой скоростью долечу?
  Свинчиваюсь обратно на старт, складываю параплан и сижу жду звонков от моих друзей. Через некоторое время звонит один. Сел, говорит, в 50 км. Просит меня взять машину другого, который ещё в воздухе и ехать за ним в направлении Сеговии. И поехал я. Трассы не знаю. Правда, заблудиться трудно. Главное следить за указателями.
  На дороге вижу полицию. Интересно, знают ли они, что у меня прав нет? И в это время звонит мобильник. Полицейские просят всех снизить скорость и кавалькада машин снижает скорость со ста двадцати до семидесяти. Я подхватываю телефон, вижу, что звонит последний приземлившийся, жму на кнопку и не поднося к голове, сообщаю, что не могу сейчас говорить.
  Доезжаю до сворота, останавливаюсь, звоню. Узнаю, что пилот приземлился, у него всё нормально. Ориентиры такие-то. Еду дальше. И в момент принятия решения, а место на дороге паскудное, вдруг ещё один звонок от него же. Беру телефон. Случилось страшное: на него напали бойцовые (опять!) быки и он бросил все вещи, крыло и убежал с площадки. Класс. Как он ещё и телефон успел взять?
  И только тут я замечаю, что вылетел с обычной дороги и оказался на платной. Вот это ни хрена себе! Теперь поворотов долго не будет! Но, самое интересное, денег в кармане почти нет. Потратился утром, так как добирался до горы на общественном транспорте. Но, из мышеловки не выбраться. На оплату хватает и я спрашиваю, как съехать к деревне. Обещают через километр. Проезжаю. Точно! Съезд. Но... Опять турникет! А денег больше нет!
  Делать нечего, подкатываю на заклание и тут мне возвращают пять евро, поскольку плата берётся за путь до Мадрида, а я еду уже в другую сторону. Уф! Есть в жизни маленькие радости! Заезжаю в деревню, звоню и выясняю, что пилот не знает где находится. То есть, он, в принципе, знает, но точно указать место, где остановиться на дороге, не может. Включи, говорю, радио, дешевле будет. Не может, потому что радио осталось вместе с крылом.
  Ну, теперь точно кранты! Совершаю километровые проезды по дороге, останавливаясь и выбегая на бугры, для обозрения окрестностей. Через некоторое время нахожу крыло в полукилометре от дороги в окружении молодых бурёнок. Мля! Ближе сесть нельзя было! Звоню опять. Кореш меня не видит. Я его, кстати, тоже. Но, приглядевшись к лесу, который находится на другой стороне поля (ещё почти километр!), я замечаю белую футболку, мелькающую между деревьев. Охренеть! Он со страху, даже, не попытался обойти полностью загороженное поле, чтобы выйти на дорогу!
  Захожу на поле, выгоняю стадо с центра и вижу: крыло, подвеску, комбез, какие-то бумажки, пожёванные билеты достоинством в десять, двадцать евро. Кредитные и прочие карточки, фотоаппарат, из которого, почему-то, вытащена батарея. Что-то коровы у нас в Испании стали умные. По карманам, что-ли, лазят? Собираю всё это в лёгкую парапланную сумку и, вдруг, слышу топот. Так, думаю, теперь быки за меня возьмутся. Поднимаю голову и... мой друг летит мимо и останавливаться не собирается. Швыряю в него сумку и он скрывается с ней за оградой.
  Прихожу и я с его парапланом. Из-за камней показывается голова. Огляделась по сторонам и протягивает руки. Наконец, я избавляюсь от поклажи, перелезаю через забор и узнаю подробности полёта. За 5 часов он пролетел 88 с хвостиком километров. По дороге захотел по-маленькому. Но был на высоте четыре с лишним километра и ничего умнее не придумал, как надуть в комбинезон.
  Всё, что было в карманах комбинезона, а заодно и в карманах седушки, которые получились несколько ниже доски, на которой он сидел, поплыло. Ну, всегда я говорил, что пиво до добра не доводит! Получив нисходняк, он приземлился на этой площадке, разложил всё сушиться и, когда звонил по телефону, вдруг увидел БОЙЦОВЫХ БЫКОВ, которые агрессивно копали землю копытом вокруг него. Дальше не помнит. И пришёл в себя только в лесу, когда я позвонил ему. Ну, а остальное вы уже знаете.
  
  54. Предел возможностей.
  Над скалой всегда есть дежурный термик, на котором можно или задержаться возле склона, для принятия решения на дальнейший полёт, или просто набрать неспеша несколько сотен метров высоты для броска в долину на поиски более мощного восходящего потока. Но это в нормальную погоду. В то время, когда по всей равнине идёт жёсткое "долбилово" над этим камушком идёт концерт хард-рока.
  На горке уже не осталось никого. Все поспешили улететь вниз. Во-первых, время обеда, а во-вторых, уже не чайниковая погода начинается. Я не торопясь готовлюсь к улёту. Погоды я не боюсь, но и спешить тоже не получается: спина всё ещё побаливает и наклоны я делаю с задержкой дыхания. Но, наконец, я уже застегнул все пряжки. Короткая пробежка, чтобы не ждать порыва ветра, и я в воздухе. С высоты вижу, что с площадки приземления уехали не все. Два последних пилота стоят возле автомобиля и глядят на гору. Меня ждут. Ну, ладно, значит не буду задерживаться более. С разгона "протыкаю" дежурный термик. Заорал как ужаленый вариометр и я краем глаза заметил неопознанный летающий объект с правой стороны. Повернув голову, я с удивлением узнал в объекте моё родное крыло.
  Несколько удивившись, я замахал руками словно тонущий, сбивая крыло в бесформенную тряпку и, избежав таким образом резкого маятника, с потерей метров тридцати высоты снова оказался в желаемом положении для полёта. Правда, ненадолго, потому что крыло снова встало "на нож" с другой стороны. Повторив телодвижения по приведению параплана в нормальное состояние, я быстро повернул в сторону площадки приземления, получив при этом мощную "фронталку". Теперь уже стало немного не по себе: только-только сошёл синяк, который красовался почти на всей спине, как результат приземления в негативе и вот такой концерт прямо над скалой. Которая стала значительно ближе.
  Взгланул я на булыжник с хороший дом размером, и повернул обратно на склон. Несколько хлопков ушей и я повис в спокойном и ровном термодинамике. Выкручиваю медленно несколько сотен метров над вершиной и разворачиваюсь опять в сторону площадки приземления. С таким запасом должен проскочить. Но зона дискотеки уже расширилась. Ещё и не долетев до места, где кончается горка, я уже два раза отлавливаю начинающийся подворот передней кромки, пропускаю мощное боковое сложение и вдруг крыло совершает совершенно незнакомую эволюцию: остановившись на месте оно "рисует" над моей головой замкнутую окружность и после этого клюёт вперёд. Смерч! Использую запас энергии клевка и второй раз поворачиваю к вершине горы.
  Безо всякой задержки сбрасываю высоту и приземляюсь там же, откуда улетел некоторое время назад. Хватит мне приключений на хвостовой отсек. Лучше я пешком спущусь. Всему есть предел. Укладываю тряпки в рюкзак, выхожу на дорогу, на которой вижу моих друзей, приехавших за мной на машине.
  - Видели мы, - говорят, - твои танцы. Тебе за пару минут досталось в несколько раз больше, чем нам обоим. Хотя и нам приземляться совсем не хотелось. А когда уже были на земле, то вокруг нас почти одновременно появились три смерчика. Вот мы и решили подождать тебя.
  
  55. Десять лет спустя.
  Занесли меня ноги опять в сторону островка земли российской. Народ уже поменялся. Если раньше были комсомольские работники, то сейчас нью-рашен. Всё вежливо, без брезгливости. Хотя от чувства превосходства во взгляде ещё не избавились.
  
   - Добрый день, - говорю, - У меня интересная история.
  
   Скользнул по мне взгляд и ничего не выразил. Видали они тут интересные истории!
  
   - Я десять лет назад был в подобном заведении в Германии, но мне сказали, что стране не нужны герои. И я остался жить в Европе. Без документов.
  
   Глаза подобрели.
  
   - А сейчас вы решили, что стране стали нужны герои?
  
   - Я так не сказал. Мне нужен паспорт на мою придуманую фамилию.
  
   Мужик забыл выдохнуть. Потом вспомнил и выдохнул, надувая щёки. Искоса взглянул на своих коллег.
  
   - Так. Погодите. У вас есть какой-нибудь документ?
  
   - Нет.
  
   - Я имею в виду российский документ.
  
   - Нет.
  
   - А европейский?
  
   - Тоже нет.
  
   Опять выдувание воздуха с деформированием щёк.
  
   - Как ваша фамилия?
  
   - Настоящая или под которой живу?
  
   Чиновник раскинул в стороны руки.
  
   - Ну, не знаю. Какая-нибудь.
  
   - Сейчас вот эта, - я показываю пилотскую лицензию, - А раньше была длиннее.
  Возникла пауза, которую нечем было заполнить. Мужику уже интересно, хотя и не знает что делать.
  
   - У вас есть российское гражданство?
  
   - Нет.
  
   - У вас было российское гражданство?
  
   - Нет. У меня было советское.
  
   - Но десять лет назад Союза уже не было!
  
   - Правильно, - подтверждаю я, - Как и не было у меня вкладыша в паспорте.
  
   Вгляд у собеседника стал совсем товарищеским. Зауважал за эрудицию.
  
   - Вы понимаете, что Вы просите?
  
   - Конечно понимаю. Я тоже в детстве участвовал в подготовке шпионов против дружественного Китая.
  Вгляд быстро переместился за мою спину, но другие посетители, похоже, не выражали особого интереса к нашему разговору.
   - Вы не сможете получить российского паспорта на ту фамилию, что придумали. Если хотите, заполните заявление на восстановление паспорта, приложите ваши фотографии. И тогда, может быть, что-то получится.
  
   Но меня не прельщало занятие сексом с любимой родиной после стольких лет воздержания.
   - Да нет. Это мне не нужно. Проще поляком стать или литовцем.
  
   На лице у мужика неподдельный интерес.
  
   - И сколько это стоит?
  
   - Раньше было пять, возможно, что сейчас больше.
  
   - Ну, да. - задумчиво произносит он, - Конечно больше, в Европу же вступили.
  
   А я подписываю свой интернет-адрес на клубной карточке и протягиваю в окошко.
  
   - Небольшой отчёт о моём пребывании в здешних краях. Всего хорошего
  За мной закрывается дверь даже не знаю чего. Ностальгии никакой.
  
  56. Дура набитая.
  Захотелось человеку покушать. Но покушать было негде. Точнее есть где,
   но... был он не в своей деревне. Более того, деревня была не в его стране. И все вокруг ни бум-бум на великом и могучем. И тут, как по щучьему велению, появился магазин, где, по идее, должна быть еда. Она там и была. Всякая. И много.
   Почесал мысленно затылок человек и ткнул пальцем в стеклянную витрину, где лежало нечто, похожее на уже виденное:
  
   - Вот этого отрежь.
  Продавщица - сама любезность быстро сориентировалась, притронулась рукой к куску: типа, это?
  
   - Да. Отрежь!
  
   - Quiere usted un trozo o en lonchas? (Вам кусочком или порезать?)
  
   - Да что ты, бля, пристала? Тебе же русским языком сказано: отрежь!
  
   - No entiendo. Are You speak English?
  
   - Какой тебе нах инглиш? Кусочек отрежь! Ты чё? Не понимаешь, дура! Как таких тупых в продавцы берут?
  
   - Nacho! Hay un extranjero que no se que quiere. (Начо! Здесь
   иностранец и я не знаю, чего хочет.)
  Из подсобки вышел молодой парень и сразу вступил в разговор?
  
   - Parlez-vous francais?
  
   - Во, бля! Ещё один умник! Ноу франсэ, ноу инглиш! Руссиш! Отрежь, отрежь говорю! - и рукой, как ножом, ударил по ладони (между прочим, жест означает покласть целиком).
  
   Продавщица неуверенно положила кусок на весы, но была остановлена окриком.
  
   - Ноу!
  
   Взяв в руку нож, девушка приложила его к куску, словно собираясь разрезать его пополам.
  
   - Asi? (Так?)
  
   - Йес!
  
   После разрезания оба куска очутились на весах, что привело в уныние покупателя.
  
   - Ну, всё, бля! За......т!
  
   - Algo mas? (Что-нибудь ещё?)
  
   - Я! Гуд! Данке! Языки бы лучше учила, дура набитая!
  
   Расплатившись и выходя из магазина представитель иностранного
   государства уже не слышал разговора за спиной.
  
   - Pobresito! Quiere comer y no sabe ninguna palabra. Es dificil asi...
   (Бедненький! Хочет есть и не знает ни одного слова. Так трудно...)
  
  57.Последняя капля.
  Всё началось с банальной просьбы: "Научи меня летать". Попробовал я, было, отказаться, объясняя, что я и сам-то летать не умею, но отговорить не получилось. Типа, он читал мои перлы и уверен, что я смогу его научить. Делать нечего, покупаю ещё одну рацию и объясняю всё, что могло бы облегчить человеку первую поездку в закордонье.
   Звонки тревожности начались ещё на стадии приготовления. "Я уже ненавидеть начал твою страну хоть и не видел её. Всякие приготовления, ожидания...". Мне бы насторожиться и отменить под любым разумным предлогом нашу будущую встречу, но я опять сделал ошибку и продолжил помогать советами. И вот, настал момент...
  Надеясь, что все мои инструкции усвоены, я спокойно занимаюсь делами. Потому что объяснил: выйдя с самолёта и получив багаж он должен мне позвонить и выдвигаться (маршрут подробно объяснил) до места встречи. Проходит четыре часа после предполагаемого прилёта самолёта, но звонка нет. Ну нет, значит нет. Я откуда знаю почему. Может погранцы не пропустили. По окончании пятого часа странный звонок с чужого телефона:
  
   - Ну ты где, бля! Я больше двух часов тебя там ждал.
  
   - А позвонить?
  
   - Я звонил. Но телефон не отвечает.
  
   Короче, выясняю, что он опять вернулся в аэропорт. Успеваю сказать, чтобы он опять ехал к месту встречи с парапланом. Разговор обрывается.
   Приезжаю и через некоторое время появляется гость... без параплана. И я понимаю, что мои страдания только начинаются. Как оказалось, учиться летать приехала смесь нового русского с тётей Соней с Брайтон Бич. И звонил он на номер, который я ему пообещал дать, когда приедет.
  ...
  Каждая фраза его - перл, который в строку просится. Лезем на гору. Стонет, огрызается, проклинает... Обзываю его злым гоблином. Он истерично сбрасывает рюкзак.
  
   - Бля! Отдых. Задолбал. Меня даже мама никогда не называла никаким плохим словом.
  
   И лезет в карманы, достаёт всякую хрень и, между прочим, телефон.
  
   - Маме жаловаться собрался? - интересуюсь я.
  
   У него истерика.
  ...
  или - Может ты, как мусульманин, и жопу после каждого сранья подмываешь?
  
   - Нет, - говорю, - Я, как истинный патриот России хожу с очком вымазанном в говне.
  ...
  Диалог в Себрерос. Погоды нет. Северняк. Ждём наверху, на вечер обещается запад.
  
   - А, если я здесь взлечу и выйду туда, а потом перелечу на другую сторону на площадку приземления?
  
   - Здесь не взлетишь. Аэрология плохая.
  
   - Какая нах.. аэрология! Я же вижу, что ветер хороший! Ты видел, как отсюда взлетают?
  
   - Не взлетают отсюда. Я же говорю: аэрология...
  
   - На....й мне твоя аэрология!! Я лечу!
  
   - Рацию возми.
  
   - И рация нах... не нужна. Ещё мне не хватало, чтобы мной в воздухе командовали!
  Ну, нах, значит, нах. И я спокойно ухожу под дерево подремать. Потому что знаю, если он взлетит и улетит, ему можно давать посмертно Героя. Ещё никому не удавалось подняться оттуда при северо-западе. А посмертно - это, если ему, всё-таки, удастся долететь до зоны страшного ротора, который бушует при северняке.
   Слышу зашумело крыло. Подождал минуты две и иду пешком поглядеть: он,хотя бы до забора долетел? Если долетел, будет печально: там колючая проволока.
   Выдвигаюсь на вершину и вижу распластанное на кустарнике крыло. И шевелящегося нового русского возле. Значит, живой. Возвращаюсь, сплю минут сорок, потом начинаю строить из камней ограждение паркинга возле старта.
  Приходит первопролётец с крылом в руке.
  
   - Бля! Я там из колючек выпутаться не могу, а он камешки складывает!
  
   - А я тебя туда не посылал.
  
   И в этот момент налетает смерчик а мой гость, раскрыв рот, глядит на него и только мой прыжок на его крыло уберегают нас от спектакля.
  
   - Крыло, бля, помнёшь!!
  
   - Лучше мятое крыло, чем ровная надгробная надпись.
  
   - Заеб.... ты своими афоризмами!
  
   - А, между прочим, уже на запад стартовать можно. Полетишь?
  
   - Полечу.
  
   - Рацию возьмёшь?
  
   - Нах!
  
   - Короче, слушай сюда. Сразу после отрыва поворачиваешь налево и быстро обходишь горку, чтобы не влететь в ротор от той горушки, что прямо перед нами. И ни в коем случае не приближайся к ней. Там - жопа.
  Горе-пилот стартует и летит прямо..... в туда, куда не надо. Рации у него нет, а связки надрывать я не собираюсь. Более того, щас чебурахнется и я не побегу к нему. Мне тоже сие нах.
   Крыло начинает коллапсировать. До полной задницы остаётся 200 м. Я машинально гляжу на часы и отсчитываю секунды. Но во время очередного какого-то нырка крыло вдруг меняет направление и уносит счастливчика из роторной зоны. Улетает с огромной скоростью по ветру.
   Так и не разу не повернув и не крутанув ни одной спиральки, по огромной дуге гоблин улетает в поля и среди них приземляется. Сразу же начинает звонить мой телефон. Гляжу на номер. Российский. Через роуминг, не смотря на то, что я дал ему одну из своих СИМок, чтобы не переплачивать. Ну, нет, дебил. Не буду я тебе отвечать.
   Спокойно, не обращая внимания на звонки, готовлюсь и взлетаю. После приземления мы ещё некоторое время разговариваем и разными дорогами возвращаемся в отель.
  ...
  Едем в машине одного из моих корешей.
  
   - Мне нужно в церковь. Я должен наложить на себя епитимью, - заявляет мой, так сказать, ученик.
  
   Это, наверное, в его голове засел отголосок моего прикола, что он сильно грешен и бог его наказал, испортив погоду аккурат в его поездку по Испании.
  
   - Нафига в церковь? Давай я на тебя наложу всё, что пожелаешь.
  
   - Ты, бля, наложишь! Я в этом и не сомневаюсь.
  
   Я поворачиваюсь к корешу и спрашиваю, есть ли здесь церковь. Отвечает, что есть и специально проезжает по улице, где она находится.
  
   - Остановись! Ему помолиться надо.
  
   - Серьёзно?!
  Кореш не скрывает своего изумления. В здеся или ты верующий или летаешь. Но, тем не менее, останавливаемся возле церкви. Гуманоид входит вовнутрь, обозревает углы и выбрав одну икону, останавливается перед ней, замахав правой рукой.
   Поскольку в мои планы молитва не входила, я отправился на поиски попа. Чувак всё никак не может купить чётки для какого-то своего знакомого. Нахожу молодого батюшку, объясняю проблему.
  
   - Я тебе подарю сейчас, - отвечает поп.
  
   - Да нет, не мне. Я - неверующий. Лучше будет, если вы передадите из своих рук в руки вон того молящегося человека, - говорю я.
  
   Поп уходит за чётками, а я догоняю очистившегося и прояснившегося на выходе из церкви:
  
   - Не спеши! Я тутошнего попа знаю и он тебе подарит чётки.
  
   Он в полуобмороке получает заветный предмет и, идя сзади, бормочет под нос:
  
   - Ну точно в КГБ работает. Попы знакомые...
  
   Садится в машину и вдруг говорит:
  
   - А я, вот, не помню: он просил христианские чётки или мусульманские.
  
   У меня истерика и я долго не могу корешу объяснить из-за чего.
  ...
  Посмотрев, как всё ладненько у немца: и завоз, и подбор, и ведение по радио... мой гость захотел поучаствовать.
  
   - Иди и спроси у немца, как к нему приехать.
  
   Подхожу, спрашиваю. Только, говорю, есть одна маленькая проблема: чёрт не говорит ни на одном языке.
  
   - Маленькая проблема!! - ужасается немец, - Это - очень большая проблема! Если что случится, он, даже, на помощь не позовёт!
  
   Возвращаюсь, объясняю, что, мол, немец не сильно желает.
  
   - Да пошёл он нах со своей помощью! Пусть просто завезёт на гору и скажет, откуда лететь.
  
   - А этого он и не будет делать, - стараясь быть спокойным, объясняю я, - Ты рухнешь, а у него репутация...
  
   - Срать я хотел на его репутацию! Я ему заплачу и пусть везёт!
  
   - У тебя столько денег нет, чтобы он рискнул своей репутацией, идиот! - взрываюсь я.
  
   - Что? Значит не пойдёшь говорить немцу, что я поеду к нему в Алмокар? Бля! Ну и названия здесь! Язык сломать можно.
  
   - Да, не пойду, - успокаиваюсь я, - А ты сначала выучи названия, потом научись чего блекотать на общепринятом языке и потом сам и договаривайся.
  
   Русский пилот поворачивается и уходит собирать свой параплан, разговаривая сам с собою.
  ...
  В предпоследний день его визита я бросаю его в отеле одного, поднимаюсь на горку, летаю немного в присутствии моих друзей и уезжаю из деревни по-английски, не попрощавшись. Долго я ещё не захочу видеть в упор соотечественников мужеского пола.
  
  58. Фальшфиниш.
  Вовка умер... Не имея друзей и знакомых на той стороне света, своим ходом, долго и потратив много сил, дошёл-таки он до ворот рая. Ворота были закрыты, а возле них на скамеечке виднелась сгорбленная фигура старца, тыкающая пальцами в мобильный телефон. Вовка уже читал где-то, что ворота в рай находятся в ведении апостола Петра.
  
   - Мне бы, это, в рай... надо, - неуверенно начал Вовка.
  
   - Направление, - буркнул старик, не отрывая взгляда от экрана, и протянул руку.
  
   - Какое направление? - не понял Вовка, - У меня нет.
  Апостол нехотя отложил телефон и полистал книгу.
  
   - Хм! В ад тебе нельзя, ты - человек хороший. Но направление должно быть!
  
   - Да вы тут охренели все, как я погляжу! - взбеленился Вовка, - Открывай ворота, чучело!
  
   - Не обзывайся! И не шуми сильно. Бог услышит - накажет. А направление надо иметь.
  Раздался сигнал автомобиля и к воротам бесшумно подкатил "мерседес" за рулём которого с глупой ухмылкой на напомаженном лице восседал новый русский. Даже под слоем грима было видно, что и лица-то осталась только половина, а вторая половина была бутафорией, создающей целостность изображения. Небрежным жестом водитель выдернул открытку из одного венка, которыми был нагружен кабриолет и протянул апостолу. "От скорбящих пацанов!" успел прочитать Вовка. Апостол Пётр принял открытку, вложил её в книгу и повёл дугой руку, открывая ворота. Мерседес исчез за закрывающимися створками.
   - Вот как надо, - назидательно проворчал апостол, - Направление и сразу в рай.
  
   - Если не откроешь ворота, то я через них полезу.
  
   - Попробуй! И тебя молнией поразит!
  
   - А чего меня разить? Я, вроде бы, уже и не живой. Или ты здесь дурдом представляешь на каникулах? - развеселился Вовка.
  
   - Боже! - воздел кверху глаза апостол, - Он богохульствует!
  Прямо над воротами открылось окошко и из него выглянул приятного вида старец.
  
   - Бога... чего?
  
   - Бога... хуль.... , - споткнулся на произношении апостол.
  
   - Петя, ещё одно непотребное слово из твоего поганого рта выскочит и у нас будет вакансия на открывание ворот! - Бог перевёл взгляд на руки апостола, - О! А откуда у тебя iPhone 3G ? Я ещё такого не видел.
  
   - Дьявол подарил, Боже. Говорит: "На, только он неразлоченный".
  
   - Ну-ну! - на лице у Бога появился неподдельный интерес, - Вечно этот рогатый прежде меня такие штучки достаёт. И как? Справляешься?
  
   - Да вот... не могу на послание ответить.
  
   - Какое послание?
  
   - Да вот, как включу, так он мне пишет: "Не одиннадцать о"
  
   - О, боже! - Бог взглянул вверх, но, спохватившись, посмотрел на себя в створку окна, - Это он с тобой здоровается. Хеллоу - это "привет" по-английски". Отправлю я тебя, Петя, пожалуй, в английскую зону постажироваться.
  
   - Не надо в зону, Боже, - взмолился апостол Пётр, - Не способный я к обучениям.
  Бог открыл было рот, но... "Гоооооол!" раздался рёв из-за забора напротив. "Гоооооооооооооол!"
  
   - Вот ведь как бывает, - ласково сказал Бог, - Непотребная и рогатая тварь. Слова без хулы не скажет, а, всё же, как и я, за Реал Мадрид болеет.
  
   - Ну вы тут долго трепаться будете? - обратил на себя внимание Вовка, - Мне в рай надо.
  Бог вопросительно поглядел на апостола. Между пальцами его рук засияли молнии.
  
   - У него направления нет, - поспешил с ответом Пётр, накладывая на себя знамение.
  
   - Без направления нельзя, Вова! Правило такое, - и Бог взмахнул рукой в сторону Вовки, - Возвращайся и поищи его!
  
  59. Ещё мы делали ракеты.
   - Вот такой порох внутри двигателя противотанкового снаряда гранатомёта, - кореш небрежно помахал макарониной серо-зелёного цвета.
  
   - Где взял?
  
   - Расковырял.
  
   - Ё-моё! - огорчился я, - Его же запустить можно было.
  
   - Можно, - согласился мой друг, - Но тогда я бы не узнал, чего там внутри.
  В логике ему не откажешь. Некоторое время мы отрезали кусочки, поджигали их, глядя на процесс горения. Мы были в том возрасте, когда ещё хотелось найти на задницу приключений, хотя и старались мы прикрыть эту часть тела всевозможными обтекателями. Завернули в фольгу от шоколада кусок и подожгли опять. Фолька расплавилась раньше, чем успела сдвинуться с места. Значит примитивную ракету, как с киноплёнкой, сделать не получится.
  
   - Сделаем большую ракету на настоящем топливе, - со знанием дела завершил микроэксперименты мой друг.
  
   - Ура! Ракету! - восторженно подхватил его малолетний сын.
  Как делать ракету мы не знали. Расчёты балансировки, размеры были для нас китайским алфавитом. Помня про кашу и масло в ней, мы отрезали кусок трубы с самыми тонкими стенками и на этой базе через несколько часов на столе красовалась ракета, опирающаяся на три стабилизатора, покрашенная в серебряный цвет с красными буквами СССР на корпусе. Парашют решили не делать, чтобы не терять полезный объём, который заполнили нашими "макаронами". Одна "макаронина" торчала из центра до самой поверхности стола, что должно было, по нашим представлениям, служить запальной частью. На корпусе были укреплены специальные кольца, которые должны были скользить по стартовому пруту.
   Всё так же втроём мы отправились на поиски полигона. Ракету на вытянутых руках, глядя под ноги, нёс сын друга. Гордый донельзя оказанным доверием. На берегу моря мы нашли ровную полянку и небольшой холмик рядом с ней, куда можно было спрятаться при старте. Воткнули прут в землю, навесили ракету и просыпали от неё за холмик пороховую дорожку используя бутылочку.
   - Ключ на старт!
  
   - А она к нам в укрытие не прилетит по дуге сверху? - засомневался я.
  
   - Фиг его знает, - но тем не менее, кореш вернулся к ракете и переставил прут с вертикального положения на наклонное в сторону моря, - Так надёжней.
  Чиркнула спичка и, зашипев по-гадючьему, огонёк убежал от нас по пороховой дорожке. Пригнувшись, мы выжидали. Шипение удалялось, а потом усилилось, словно гадюк собралось целое стадо. И раздался рёв. Начихав на безопасность, мы выглянули из-за бугорка. С нижней части ракеты в землю било сияющее пламя, поднимая пыль. Затем по очереди от ракеты отвалились стабилизаторы, припаянные оловом. Облегчённая конструкция сдвинулась с места и не спеша доехала до конца прута и повисла там, не забыв уронить на землю заострённую носовую часть. Стало тихо и мы снова услышали шум моря.
   - Полёт был не долгим, но красивым, - подвёл итог мой друг.
  Ещё некоторое время мы стояли вокруг закопчёного куска трубы, висящего на пруте. И уже не было видно букв СССР. И мы не знали, что пройдёт всего 10 лет и эти буквы навсегда исчезнут со всех мест, где они были гордо написаны.
  
  60. Закон, что дышло.
  Весёлые "рыбо-зайцы" (так в нашем районе называли за глаза охрану природы) вышли из машины и приветливо поздоровались со мной. Эта приветливость меня насторожила. Что-то не так. Что именно выяснилось почти сразу после приветствия.
  
   - Оказывается, что ты спилил 11 деревьев на горке, которая находится на дальнем лугу.
  Сволочи! Можно было дальше и не слушать пространственное размышление на тему охраны природы на вверенном им участке одной шестой части суши. Знаменитые 90-е годы экономического беспредела, когда бывший заведующий лабораторией, став премьер-министром заявил, что страна нерентабельна и за пол-года её таковой сделал. Все, кто имел руку на пульсе нефтяного насоса, двуручной пилы или банковской печати как на дрожжах стали прибавлять себе количество денежных знаков для улучшения жизни. Остальные .... кому они нужны были уже эти остальные.
   Так и эти деятели носились по району, штрафуя всех, кого попало, увеличивая себе денежное содержание в виде процентов от штрафа. И я знал последнюю новость: охрана природы закрыла детский садик, наложив на него штраф за то, что детские какашки попадали в сточную канаву безо всякого фильтра, которого там никогда и не было. И теперь эти мои знакомые решили поживиться за мой счёт.
   - Откуда такие данные про спиленные деревья? - невинно поинтересовался я.
  
   - Да уж мы не будем раскрывать тебе нашу агентуру. Ты срезал деревья, чтобы летать с той горы с твоими пацанами на параплане. А, между прочим, одиннадцать спиленных деревьев в возрасте 20 лет в охранной зоне санаториев....
  
   - Не было там никаких деревьев!
  
   - Вова! Давай не будем перепираться. Вот, мы привезли акт, подписанный лесничим...
  "Ну и сволочь ты, бывший ментяра. Ну что ж. Будем пиписьками мерятся."
   - Кстати, вы слышали про зарезаного в подъезде на прошлой неделе милиционера? Эта молодёжь современная... Такие неуправляемые. Если их в руках не держать, то они ещё и не такого натворят. Ты как? С работы вооружённый домой идёшь?
  "Рыбо-зайцы" переглянулись. Коротким взглядом сказали друг другу больше, чем можно было объяснить словами за это же время.
  
   - Вова, ну что ты прямо так сразу нервничать начинаешь? Мы же понимаем, что ты делаешь большое дело, занимаясь с подрастающим поколением. А эти деревья - это была санитарная порубка. Так что мы просто тебя предупредить приехали, чтобы ты чего не подумал.
  И акт, так и не появившись из папки, скрылся вместе с ней в глубине авто.
  
  61. Почётная обязанность каждого гражданина.
  Мы уже разговаривали на эту тему с военкомом. И я ему ясно дал понять, что меня в детстве об пол не роняли. Но то, что он приедет ко мне домой, я не предполагал. Пилю железки с одним из своих учеников-парапланеристов, изобретая первый прототип отцепки буксировочного каната, как возле дома появляется военный комиссар на своём очередном новом бэушном японском автомобиле, прикупленном на взятки родителей, отмазавших своего отпрыска от службы в армии.
   - Я к тебе с новостью, - даже не поздоровавшись, радостно заявил военный комиссар.
  
   - Я пришёл к тебе с приветом, - продекламировал я напыщенно в ответ, покрутив пальцем у виска.
  
   - Володя, я серьёзно: такую новость тебе обязательно надо знать. Сейчас, если ты подпишешь контракт в Чечню, то автоматически получаешь очередное звание....
  
   - И бесплатный билет грузом двести на возвращение, - тем же тоном продолжаю я.
  
   - Ну что ты всегда договорить не даёшь? Какой ещё "груз двести" с такой подготовкой, как у тебя.
  Я, увидев, что мой ученик заинтересованно слушает наш разговор, начинаю откровенно издеваться над бывшим служивым.
  
   - Ну, дык, давай и поедем вместе, повоюем.
  
   Похоже, что планы поездки в полыхающую войной Чечню не значились в расписании военного комиссара.
  
   - Каждый должен заниматься тем, что ему доверила Родина! А она сейчас в опасности.
  Дебилизм военных меня всегда приводил в восторг: поступают в военное училище обыкновенные пацаны, а выпускаются умеющие бегать ноги с дубовым обрезком выше пояса.
  
   - Насрать мне на твою родину. В ней даже президент говорит, что не будет выполнять конституцию. Вот и я буду держаться от выполнения моих обязанностей подальше.
  
   Сказанное мной, по-видимому, было плохо воспринято серым веществом военкома, не привыкшему к такому излиянию свободомыслия.
  
   - Между прочим, мы можем призвать тебя на сборы и отправить туда без того, чтобы спрашивать твоё желание. Но, разумеется, денежное содержание будет не таким, как при контракте.
  
   - А знаешь, что я сделаю, прибыв туда на, как ты говоришь, сборы?
  
   - Что?
  
   - Перейду на сторону повстанцев, но не буду морду тряпкой закрывать, а наоборот, везде буду давать всякие интервью про то, что меня завербовали специально для войны против федералов, что есть в такой-то деревне военный комиссар, который ищет среди запасников желающих повоевать за независимость Ичкерии.
  На этот раз вся моя речь была профильтрована и понята правильно, потому что на переднем лице моего соотечественника выразился такой букет эмоций, что я даже забеспокоился за его душевное состояние.
  
   - Ты знаешь, что тебе может быть за такие слова?
  
   - Абсолютно ничего. Потому что, когда ты заложишь меня АБВГдэшникам, то я под пытками буду рассказывать то же самое: ты вербуешь наёмников для чеченских боевиков. И погляжу я, как ты сможешь отмыться от этого. У меня, видишь ли, есть определённая репутация. И, если чего я и говорю, то это не бабки на базаре сказали. Поэтому, я предлагаю тебе после того, как ты напишешь соответствующий рапорт, дать мне его на подпись.
  Военком присел на капот своего праворульного шедевра японкого автомобилестроения:
  
   - Знаешь, я давно подозреваю, что у тебя, Вова, с головой чего-то не так. Но, чтобы так было запущено... Ты же знаешь, что здесь ты никаких денег уже не заработаешь, а с контрактом...
  
   - Ха! - не выдержал я, - У тебя что? Пластинку заело?
  
   - П...ц! - военком сел в машину и уехал так же забыв и попрощаться.
  Мой ученик, внимательно слушавший весь разговор и шлифуя наждачкой деталь, не отрываясь от процесса вдруг произнёс?
  
   - А почему бы Вам и в самом деле не поехать повоевать? Или вы в самом деле можете сделать то, что сказали.
  Я поглядел на подростка.
  
   - Я многое могу сделать. В том числе и то, что не делают другие. Поэтому, лучше нам с тобой не разговаривать на эту т ему, потому что тебе самому через полтора года нужно будет временно становиться пушечным мясом.
  ...
  Через два месяца я, вдруг, получаю повестку из военкомата: "Явиться в такой-то отдел". Являюсь и в коридоре сталкиваюсь с военкомом.
  
   - Здорово,начальник! Ты решил в русскую рулетку сыграть?
  
   - Понимаешь, Володя, мы тут перетряску штатов делаем и для людей с особым послужным списком есть хорошая должность. В случае военного времени ты будешь у нас представителем военкомата. Ну, там... людей принять, отвезти, документы передать....
  
   - А-а-а! Ну, спасибо за доверие!
  Занавес.
  
  62. Взросление.
  Советский Союз уже завалился в прошлое. Но родители моих учеников были всё теми же "совками". Лишь в редких случаях они желали предложить мне какую-нибудь помощь, предпочитая жить в заботах о хлебе насущном и пустив на самотёк процесс внешкольного досуга. Раз кто-то занимается с детьми, значит так надо. Или так и должно быть. Только в эктстренных случаях (да и то немногие) отрывали зад от насиженных домашних диванов для того, чтобы поближе познакомиться с тренером.
  Настало время практических прыжков с парашютом. И тут заволновались некоторые обладатели детишек, которым вздумалось пополнить ряды сталинских соколов. Прихожу в наш клуб и вижу двух умеренно наштукатуренных мамок. Издалека шапочно мы уже были знакомы, поэтому официальный процесс представления друг другу мы опустили.
   - Меня очень беспокоит решение моего сына поехать на прыжки! - сразу же заявила одна из дам, - У нас с отцом - другое мнение.
  
   Я дипломатично зажевал ухмылку. Восьмидесяти процентам моих учеников родители сразу и без разговоров написали индульгенцию, отпускающую их на соударение с планетой, ещё нескольким родителям мне удалось внушить правильность действий их отпрысков всего за один визит в их дома. И только эти две мамки нанесли мне визит в надежде, что я сам закрою для их пацанов мной же открытую дверь в небо.
  
   - Кроме того, - продолжила мамаша, - Ему ещё несколько месяцев не хватает до шестнадцати лет...
  
   - Когда Вы собираетесь разрешить ему отношения с девочками? Или Вы думаете, что этому тоже надо будет учиться в спортивном клубе?
  
   - Я... вот... это... я не знаю, - опешила мамаша.
  
   - Задаю второй вопрос для поддержания беседы: что Вам сказал Ваш сын, когда ему было отказано в написании разрешения от родителей?
  
   - Он просто пожал плечами и сказал, что очень жаль, что он не прыгнет со своей группой и сделает это сразу же после того, как ему исполнится шестнадцать и ему не нужно будет спрашивать разрешение.
  
   - Другими словами, Вы собираетесь понизить общественный статус одного из моих лучших учеников среди его сверстников в угоду своим страхам и догадкам?
  
   - Да вот и мне страшно неудобно, что он показал себя таким взрослым, самостоятельным, рассудительным.... Дайте мне лист бумаги, я напишу разрешение!
  Мамаша второго ученика сдалась ещё быстрее.
  
  63. Первый звонок.
  Моё тело я прекрасно могу "слушать" и любое изменение внутри для меня не является чем-то непостижимым. Запачкав руки, я неспеша открыл кран в ванной и, ополоснув ладони водой, поглядел на мыло. Но взять его не успел, потому что левую руку вдруг закололо словно десятком иголок и места уколов стали неприятно чесаться. Поворачиваю ладонь к себе и вижу, что вена заполнена кровью, которая темнее обычного. Но только до определённого места. Закупорка вены!
  Спокойствие, только спокойствие, как говаривал Карлсон, который живёт на крыше. Массирую пальцем точку на вене и слегка её отпускаю, передвинув палец дальше. Кровь прошла участок. Несколько раз проминаю пальчем пройденный путь и даю свободный выход. Цвет вены меняется на более здоровый и одновременно с этим в голову приходит мысль: а если это был тромб? А насколько я его размял? А куда его теперь вынесет? Если в голову, то каюк. В запасе у меня пара минут не более. Не суетиться!
  Не делая резких движений, я поворачиваюсь и открываю защёлку двери (облегчаю задачу по обнаружению тельца в летальном случае). Опускаюсь на прохладный пол и так же не спеша, мочу под краном полотенце и кладу его на шею и грудь. Это позволит уменьшить диаметр кровеносных сосудов в сторону головы и тромб, если таковой был, скорее всего, оправится в другую часть тела. Втягиваю живот, чтобы уменьшить частоту биения сердца и замираю в неподвижности. И лишь одна рука не спеша достаёт мобильный телефон и приготавливаю его для звонка моему другу: когда начну вырубаться, нажму на кнопку.
  Сам же замечаю время на телефоне и жду. Отпускают иголки, не чешется больше кожа. Кстати, и вырубаться, похоже, я не собираюсь. И это радует! Выжидаю ещё две минуты про запас и так же не спеша встаю с пола. Смотрю оценивающе на моё отражение в зеркале. Ну, что? Снова промахнулась бледная с косой?
  
  64. Знакомство.
  Через закрытый сварочный щиток я увидел тень, придвинувшуюся ко мне. Стрельнув глазом, я убеждаюсь, что не знаю очередного клиента и продолжаю варить электросваркой. Подождёт, если я ему нужен. Заканчиваю электрод и поднимаю маску. Возле меня стоит, прикрывшись рукой от блёсток, моего роста и возраста незнакомый мне мужик. Он поворачивается ко мне и протягивает руку.
  
   - Приветствую! Мне сказали, что, если Вы не возьмётесь, то никто в деревне этого не сделает.
  Многообещающее начало. Поговорив несколько минут, мы переходим на ты. Он рассказывает мне, что увольняется из армии, живёт в соседней деревне. Заметив гримасу на моей физиономии, быстро сообщает, что транспорт мне будет по первому требованию. А проблема состоит в том, что развалилась тележка на его прицепе. Дело было к окончанию рабочего дня и я говорю ему, что можно ехать прямо сейчас и начать делать. Военный в изумлении: ты же ещё не видел в чём там дело!
  
   - И не обязательно, - отвечаю я, - Развалим эту тележку до конца, повырезаем то, что уже поломано, поменяем, усилим, заварим и поставим на место.
  Убедил. Грузим в его "уазик" сварку, резак и отправляемся. По дороге продолжаем общаться. Доезжаем до его деревни уже друзьями. Первый же осмотр конструкции показал, что одним днём дело не закончится. И нужно будет достать листовой металл. Но мой новый знакомый в радости, что появилась надежда, машет руками: всё, что надо, завтра же будет здесь. Ну и ладушки! Начинаем.
   Поскольку я знаком с электроснабжением советских деревень, то открываю щиток с половиной ССсовской эмблемы и цифрами 380 и рукой, трогая каждую шину, проверяю наличие напряжения. Всё нормально. Военный с любопытством глядит на мои действия.
  Поработав вдвоём до темноты, мы проводим ещё некоторое время за ужином, где я знакомлюсь с его женой и я отправляюсь домой. На следующий день у меня было запланировано много других дел, о чём я честно предупреждаю моего клиента и мы договариваемся о встрече на послезавтра.
  Наступает послезавтра. Я приготавливаю все необходимые инструменты как раз к назначенному времени. Скрипит тормозами "уазик" и из него вылазит мой знакомый. Руки в бинтах, на физиономии пара пластырных нашлёпок. Наш уровень знакомства позволяет мне уже шутить в моей манере.
  
   - А, вот, нечего совать руки туда, куда собака ... не суёт.
  
   - Дак, ведь, из-за тебя это.
  
   - Из-за меня?! - я притормаживаю мои действия и мыслительный процесс.
  
   - Ты же тогда потрогал шины в электрощитке.. вот я их тоже... вчера...
  Чтобы заглушить смех, брызнувший из меня, я боднул лбом дверь. Помогло мало. Повернувшись к клиенту, я вытер рукавом слёзы и открыл было рот. Но он меня опередил.
  
   - Давай не будем обсуждать менталитет наших вооружённых сил!
  
   Я согласно помотал головой и опять соприкоснулся с дверью передним отсеком. Пробую произнести речь, но она не получается. А подполковник продолжает.
  
   - И отдельных представителей славной Советской Армии тоже.
  Такую самокритичную и юморную характеристику можно услышать только от этих самых представителей славной армии. Но ноги меня уже не держат и я хлопаюсь на скамейку задом, слушая окончание выступления.
  
   - Ты не представляешь, как я рад, что с тобой познакомился! Ну, чего расселся? Поехали! Может там и тебе осталось немного электричества.
  
  65. Лебединая песня.
  Такого я ещё не видел. Будучи фри-флаем я уже привык к тому, что для того, чтобы в небо подняться, надо сверху вниз сбежать. Здесь же шнурком для ботинок, но гораздо большей длины пилота привязывали к моторизированной катушке и он, задрав к небу пятки, улетал вверх. То, как из хаты выносят ногами вперёд, мне уже приходилось наблюдать, но чтобы в небо....! Заворот назад был такой, что у меня по спине побежали холодные мурашки от вида опрокинувшегося крыла. После двух десятков стартов мурашки постепенно оставили моё тело в покое, сосредоточившись на небольшой площади ниже пояса и спереди.
   - Ну что? Полетишь?
  
   - Да ни за что!!!
  
   "Хе-хе!" - раздалось внутри, - "Что, старичок, сдрейфил? А туда же: супермен". Вынести такой подкол было трудно. Даже если это и был внутренний голос.
  
   - Я... это... ботинки сегодня оставил...
  
   - Ничего, в кроссовках тоже можно.
  
   - Не-не-не, народ, я в кроссовках не летаю. Сэйфти фёрст!
  На меня посмотрели уважительно и настаивать не стали. Со временем отговариваться стало труднее, да и уже и интерес к процессу возник и вот я стою запряжённый в седушку и от меня назад отходят много верёвочек, а вперёд - только одна. То, что у меня с первого раза не получится, внутренний голос уже предупредил, но почему не знал и он сам. Неизвестность слегка нервировала. Наконец у команды кончились разногласия и в обстановке полного единодушия я рву вперёд, как учили раньше. Натянувшийся было трос вдруг провисает и я остаюсь один на один с моим (хорошо, что не моим) крылом и, не останавливаясь, продолжаю лететь вперёд, как паровоз. Трос уходит назад между ног, налетевший сбоку порыв ветра уводит крыло в сторону и мне приходится переступить через трос, чтобы не уронить крыло. Ну, почему не тянут? Тяни! Тяни!!!
  Мимо с рёвом пролетает парашютик на тросе, который я уже успел обогнать. Нифига себе рывок! Сейчас он подсечёт меня за пятку! Крыло уже валится набок и я, особо не задумываясь, подпрыгиваю на бегу и, задрав ноги, приземляюсь на спину. Такого сигнала оператор на лебёдке не знал, но, увидев две ноги в воздухе, мгновенно сбросил тягу. Подбегают сразу два инструктора, один из которых объясняет по радио оператору, что я упал, потому что меня подсекла верёвка. Я его поправляю, что сделал это сам. Инструктора объявляют мой цирковой номер новым трюком, которого у них в клубе ещё не было.
  Со второго раза оператор, помня, что он имеет дело со взбесившимся жеребцом, подбирает трос вовремя, давая мне возможность самому вывести крыло. Почти штиль и мне приходится сделать хорошую пробежку, до момента, когда лебёдка меня хватает и вышвыривает в небо. Краем глаза вижу, как из кармана брюк выпадает фотоаппарат и пытается совершить самостоятельный полёт, потому что я его не привязал к одежде. Из-за жары я не в комбинезоне, что не совсем удобно. Успеваю схватить и надеваю его ремешок на руку. Пока я этим занимаюсь, меня доставляют к точке выхода на орбиту и дают команду о сбросе тяги. Параплан выравнивается и следует другая команда на отцепку. Отцепляюсь.
  Ф-фу! Наконец-то я в привычной обстановке. Щёлкаю затвором во все стороны и приближаюсь к планете. Проходя над стартом запечатлеваю задранные на меня головы и доворачиваю к лоскутку белого полотна, который клуб использует для тренировки на точность приземления. Вытираю об него ноги, слышу аплодисменты, роняю крыло, сую фотоаппарат в один карман и... в другом кармане не обнаруживаю бумажника. И находит на меня печаль великая: хрен с ними деньгами, хотя там и была значительная сумма. Документы нужно будет восстанавливать, а это означает большие и глупые хождения по всяким инстанциям.
  ЖПСа не было, значит кукурузное поле, через которое я пролетел, можно не подвергать вытаптыванию. Уборка урожая ещё не скоро. Кукурузка высотой в полтора человеческих роста хоть и знаменует то, что коровки будут хорошо кушать, меня совершенно не радует. Глаза же, не веря в случившееся, шарят по ближайшим окрестностям и площадям. А что это там чёрное под углом тряпки, на которую я только что низверзнулся с неба? Ура!!! Учитесь люди приземляться в нужную точку и тогда вы всегда найдёте потерянные при приземлении вещи!
  66. Фондю савойярд.
   - Вообще, ты почаще должен действовать, как дипломат. Не говорить нет. Это помогает в жизни.
  Так поучает меня мой кореш. И я не упускаю возможности ответить ему тем же.
  Летом в Альпах делать нечего. Только редкие безумные парапланеристы залётывают. И поэтому в отеле только я и мой друг-бельгиец. Хозяин отеля от безделья и от французского пофигизма не сильно уделяет внимания кухне. Меню от этого разнообразнее не становится. Сыр, грибы и какие-то соусы - весь набор. И мне становится всё грустнее от нашего пребывания в горном краю.
  Одним вечером хозяин приготавливает на нашем столе что-то с видом свадебной торжественности. Вы, говорит, должны обязательно попробовать фондю савойярд. Моему корешу всё почти по барабану, потому что каждое блюдо от приправляет двумя бокалами вина и кушанье идёт как по маслу. Мне же от вида лежащих на подносе продуктов становится не по себе. Поскольку продуктов, как таковых и нет. Хлеб и сыр.
  Зажигается спиртовка, заливается в плошку белое вино и в нём, горячем, расплавляется сыр. Теперь нужно вилочкой подцепить кусочек хлеба и этим кусочком намотать алкогольно-сырной жижи. Мне! Непьющему! Я понял, что вот так и заканчивают жизнь. Необдуманными поступками. А есть хочется! Проглатываю несколько противных кусков. В желудке прочно обосновывается стандартный кирпич с острыми необбитыми углами.
  Наутро кирпич всё ещё лежит на своём месте. А летать? Бельгиец тоже недовольно прохаживатся по поводу этого злополучного фондю. Но дипломатично молчит при появлении хозяина отеля...
  После первого же полёта меня выворачивает наизнанку. И едва остановив машину, я оглашаю альпийские окрестности звериным рыком. Всё! С меня хватит! И я бросаю друга на произвол и поднимаюсь на гору пешком. Для улучшения самочуствия.
  Наверху я нахожу кореша, сидящего в ресторанчике, в хорошем расположении духа. Посмотрел на меня с иронией.
  
   - Ну, что? Русские - народ слабый?
  
   - Я посмотрю на тебя -, отвечаю -, когда вечером мы опять увидим на столе сыр и грибы.
  А тут прибегает владелец ресторана, увидев, что нас уже двое за столом: чего изволите? Огурцов, заявляю, солёных. По невыносимой тоске, появившейся в глазах ресторатора, я понял, что перебрал. Извиняюсь и говорю, что нечаянно употребил русское слово, которое обозначает маринованные огурчики.
  
   - И всё? - спрашивает.
  
   - Нет, ещё чашку чая, в которую покладите четыре пакетика чая.
  
   Француза качнуло и он, схватившись за край стола, вопросительно посмотрел на моего компаньона.
  
   - Ничего страшного, - улыбнулся тот, - я такое уже видел. Это с ним бывает. И он до сих пор живой.
  Вечером мы садимся за стол в отеле и видим что-то отдалённо напоминающее солянку, в составе которой (опять!) сыр, грибы... Я рассказываю хозяину отеля о том, как меня укачало на параплане и теперь мне совсем не хочется есть. Хотя кухня французов нам очень нравится. Особенно моему другу. Хозяин довольный удаляется.
  Мой кореш обречённо заглядывает под стол.
  
   - И собаки у него нет.
  
   - У него была,- отрезаю я,- но она сдохла. Ешь! Еда тоже входит в дипломатический этикет. Тебя не укачивало. Тебе это нравится. Попробуй теперь найти предлог и не съесть хотя бы треть. Надо быть почаще дипломатом. Сам говорил.
  С садистским интересом я изучаю содержимое тарелки и вылавливаю редкие заблудившиеся кусочки картошки. Ожидаю стакан тёплого молока, заказанного по случаю недомогания и даю ещё несколько советов по съедению испорченных приготовлением продуктов. Эту фондю я уже не забуду никогда в своей жизни.
  
  67. Приснилось.
   - Между прочим, здесь проходит граница между Испанией и Францией! - полицейский пытается разъяснить группе китайцев, что пройти удастся только показав паспорт. И тычет рукой в пол между двумя барьерами, перегородившими проход в зале. Объяснять китайцам можно по-любому, потому что они уверенно молчат на всех языках мира. Но, бывает, что они все сразу начинают говорить вместе. На китайском. И тогда.... на лбу полицейского появляются капли пота и, чтобы остыть, он жестом выхватывает из толпы кого-нибудь европеоидного и, глянув в паспорт, пропускает. Махнул и мне. Я уже слышал, что он говорит по-испански, приближаюсь, скороговоркой бросаю, что бумаг нет и лучше, если я буду последним.
  Наконец, флик уговаривается в усмерть китайцами и пропускает их всех скопом под честное слово, что это - в последний раз. Подходит ко мне и вопросительно глядит на меня.
   - У меня нет бумаг и я - вооружён.
  
   - О, блядь! - полицейский отпрыгивает назад и хватается за пистолет.
  
   Увидел мою улыбку и отпускает рукоятку. Делает шаг ко мне.
  
   - Где? Покажи!
  
   Я сую руку за пояс и флик снова отшатывается от меня.
  
   - Нет! Не трожь! Пошли к шефу!
  Заходим в околоток. Флик храбро хватает меня за рукав.
  
   - Шеф! У него оружие!
  
   - О! - шеф отрывается от бумаг и повышает голос, - Ребята! У нас есть работа!
  
   Со всех дверей вокруг выпадаю молодые полицейские,
  
   - Где? Доставай!
  
   - Я сам достану, шеф! - совсем расхрабрился мой сопровождающий.
  
   Я улыбаюсь всем сразу и достаю кастет. Уже продемонстрировав, что я почти не понимаю по-французски, я не собираюсь менять привычки без особых причин. Расстёгиваю пояс и поворачиваюсь к моему охраннику.
   - Доставай! - по-испански.
  
   На всеобщее обозрение появляется револьвер.
  
   - О-о-о! - дружно тянут голоса.
  
   Отдаю ещё несколько штучек, достаю из кармана видеокамеру-авторучку и протягиваю её шефу.
  
   - Видеокамара, - (так звучит по-испански).
  
   Такого они ещё не видели. Шеф берёт в руки, осматривает, поднимает голову на меня.
  
   - КГБ?
  
   Я ухмыляюсь и продолжаю опорожнять карманы. Закончив, расстёгиваю кобуру скрытого ношения и тоже отдаю шефу.Он крутит её в руках и поворачивается к одному из молодых полицейских.
  
   - Вы что, коллеги?
  Молодой смеётся. Атмосфера давно уже перестала быть напряжённой. Но, мне, тем не менее, делают нетщательный стриптиз, объясняя, что это для поиска наркотиков. Испаноговорящий просит меня отдать и очки тоже. А то, мол, в депрессивном состоянии человек может воспользоваться очками, чтобы порезать вены, например. Я отдаю свои окуляры. Потом снимаю зубной протез.
  
   - Этим можно порезаться ещё лучше.
  
   Полицейский, приблизив лицо, разглядывает мои зубья со сторон и произносит.
  
   - Серьёзная штука. Но мы не можем отбирать зубы.
  Ещё некоторое время мы решаем процедурные вопросы. Мне обещают адвоката, переводчика и просят подождать на стуле. Садясь на стул, я обращаю внимание, что у меня не забрали шнурки ботинок. Меня пробивает на смех. Нервное, наверно. Все глядят на меня. Поскольку уже ушёл тот флик, что говорил по-испански, мне приходится жестами (я же не говорю по-французски) объяснить, что забрали подтяжки, но оставили шнурки. А для повеситься они подходят лучше.
  Заходит ещё какой-то шеф. Что тут, говорит, за веселье. Да, вот, отвечают, он смеётся над нами, что забрали подтяжки, а шнурки оставили и, ведь, прав такой-сякой.
  
   - Непорядок, - заявляет шеф и приказывает мне снять шнурки.
  
   Я уточняю жестом "это". По-испански говорят "да". Я так же жестом ещё раз на шнурки и потом на коробку на столе "это - туда".
  
   - Уи, мёсьё.
  
   Неплохо. Я - уже мёсьё. Через некоторое время появляются адвокат и переводчик. Точнее, переводчица. Один из фликов делает серьёзное лицо и долго-долго выговаривают адвокату. Потом, мы втроём: я, адвокат и переводчица уединяемся в комнате.
   - Вам инкриминируют нахождение с оружием на территории Франции и это может потянуть лет на 3-5.
  
   - Я не пересекал с оружием границу Франции, и, самое главное, я сразу заявил, что оно у меня есть.
  
   - Но официальная граница Франции находится в другом месте!
  
   - Очень, - говорю, - Интересно. Значит, для китайцев граница расположена в одном месте, а специально для меня она передвинулась на несколько десятков метров.
  
   И я рассказываю адвокату, как началась история. Он соглашается, что ситуация не совсем ординарная и уходит на совещание к полицейским. Возвращается с серьёзным лицом полицейского в придачу.
   - Они говорят, что дело может быть ещё серьёзнее, - переводит мадемуазель.
   - Скажите им, - я обращаюсь к ней, - Что я сейчас закрою рот и открою его только тогда, когда выйду через пять лет из тюрьмы. И пусть не думают, что я выйду лучше, чем я есть сейчас.
  
   Дама тщательно переводит и полицейский задумывается на целую минуту.
  В процессе меня приглашают присесть к столику, на котором пожилой полицейский разложил всё моё денежное довольствие и карманное имущество. Тщательно рассортированы монеты, бумажки, патроны... Дядька долго и безуспешно рассказывает мне, что всё это появилось из моих карманов и, поэтому, он должен вместе со мной всё пересчитать, описать, запаковать и подписать вместе со мной упаковочную квитанцию. Если поступит команда, то он, согласно описи, всё вернёт в мои руки.
  В последнее я не поверил, потому что не в правилах полицейских отдавать нелегалам в руки оружие, невесть откуда у них появившееся. Но, тем не менее, я, одобряя действия служащего, по-испански три раза произнёс "Си сеньор!" и один раз "Но проблема". Расстрогавшись такой понятливостью, полицейский ни с того ни с сего вдруг переключился на политику и стал мне объяснять, что в Испании всё хорошо, потому что там есть король. А они, вот, своему королю голову отрубили много лет тому назад и с тех пор кто бы ни пришёл во власть, все воруют и воруют. И теперь этот Саркози... себе ворует, Карле ворует, своим друзьям тоже приворовывает.
  Мне захотелось обнять бедолагу, погладить по голове и утешить. Но меня удержало только то, что я не понимал по-французски и шевельнувшееся внутри злорадство: вот проголосовали бы на последних выборах за тётку и не нужно было бы плакаться. Поразмышляв, я опять сказал "Си, сеньор!", потом подумал и добавил: "Мафия", "Проблема".
   В это время появился ещё один шеф и заявил:
  
   - Это у него и в самом деле шпионская видеокамера. Я нечаянно нажал на кнопку и она меня засняла.
  
   - Надеюсь, что ты стёр это видео с его камеры, - повернулся к нему другой полицейский, сидящий у компьютера.
  
   - Да, но, вроде бы, я ещё и поломал ему камеру.
  
   - Ничего страшного. Мы не будем ему об этом говорить.
  Ну, вот! Коза - ваша мама, бляди безрукие! Можно было бы и попросить показать, как работает. Но я возмущаться не стал, с интересом наблюдая на то, как считают мои деньги. А потом меня снова повели разговаривать. С помощью переводчицы. Надо отдать должное мадемуазели. Язык она знает превосходно, переводя всё, что я говорю, или мне сказали. Со всеми нюансами и обходя расставленные мной словарные ловушки. Даже когда она не знала перевода специального слова или термина, она доводила смысл сказанного до нужных ушей.
  Разговор то и дело сбивался на посторонние темы. Народ явно наслаждался возможностью поговорить с умным собеседником. Из-за этого между полицейскими возникла лёгкая перепалка: обоим хотелось побыстрее закончить свою часть, а компьютер был один. Победил тот, что интересовался оружием. Выгнал коллегу из-за стола, сел, подцепил авторучкой револьвер и протянул его мне.
  
   - Зарядите!
  
   Я вопросительно поглядел на переводчицу, старательно удерживая мою нижнюю часть жевательного устройства от упадения на пол. Вы где учились, защитники французских граждан, мать вашу? Разрядить пистоль даже не посмотрев как он был заряжен. А если бы я уже помер за это время? Кто бы вам показал, как это делается?
  
   - Зарядите! - перевела толмачиха.
  
   Я взял в руки железяку, вежливо показал как что и куда вставляется, взял в руки патрон и, заметив, как напрягся полицейский, пальцем показал, куда он вставляется. Плечи полицейского обвисли расслабленно. В дверях показался его оппонент по обладанию компьютером.
   - Префект сказал, что мы можем решить все вопросы сами, уничтожив оружие и отпустив его на все четыре стороны. Но окончательно это будет ясно завтра.
  
   Оружейник сразу потерял ко мне интерес и ушёл, не забыв отодвинуть от меня подальше коробку с железяками. Его коллега сел на освободившееся место и сунул нос в коробку. Вытащил авторучку-стрелялку, с трудом взвёл и, прицелившись (без ствола, конечно) в потолок, спустил затвор второй рукой. Повернулся ко мне.
   - Так правильно?
  
   Переводчица перевела. Я помотал отрицательно головой и протянул руку. Флик безбоязненно отдал мне трубку. Я быстро взвёл одной рукой и также одной произвёл спуск. Мужик восхитился и повторил процесс сам. Потом повернулся ко мне, постучал пальцем по своей голове и выставил большой палец кверху. Порылся в картонке, достал кастет, надел себе на руку, несколько раз сжал ладонь.
  
   - Удобно! Это не переводи!
  
   И швырнул кастет в коробку, которая стояла возле переводчицы. Я сделал резкое движение, подскакивая. Все с интересом уставились на меня.
   - Более идиотского я здесь сегодня ничего не видел. Если бы он случайно попал по капсулю, то ты могла бы остаться без глаза, - сказал я переводчице.
  
   Мадемуазель побледнела, отодвинулась от коробки и медленно слово в слово перевела полицейскому всё, что я сказал. Флик обиженно повернулся ко мне.
  
   - Я тут прокурору и префекту звоню, чтобы разрешили тебя освободить, а ты идиотом меня называешь.
  Сам-собой разговор ушёл с официальной темы. Ещё некоторое время мы потрепались ни о чём. Ещё пару раз полицейский напомнил мне, что он - не идиот и меня снова отправили на отсидку. Заодно решили и покормить. После риса с подливкой я знаками показал, что мне надо почистить зубы. Открыли, разрешили взять пасту и щётку и отвели к крану с водой. Три молодых полицейских с трёх сторон наблюдают за моими манипуляциями. На всякий случай. Чтобы я чего лишнего не проглотил.
   Почистив хавку и зубные протезы, я отправляю их в рот и на автомате хватаю губку, лежащую на раковине, и смываю поверхность.
  
   - Вот чёрт! - бормочет сзади девка-полицейский, - Я бы, наверное, не догадалась это сделать после себя.
  Мой престиж, и так уже высокий, взмывает до небес, но это не мешает мне провести остаток дня в "обезьяннике". Два на два метра. Не разгуляешься и поэтому большую часть времени я дремлю на топчане. Знал бы я тогда, как мне это аукнется в ближайшее время!
   Вечером передо мной извиняются за то, что на ночь здесь всё закрывают и меня перевозят на машине одного из фликов в городскую кутузку на ночлег, предварительно добротно застегнув руки пластинчатыми наручниками. Целая ночь на топчане (идиот!) и наутро за мной опять заезжает тот же полицейский. Руки в замок и назад в деревню.
  Я оставляю служивым мои автографы, мне возвращают вещи и деньги. Совсем потеряв чувство вежливости, начинаю нарываться на неприятности.
  
   - Я уже говорил вам, что я - писатель. И, разумеется, я напишу очередной рассказ о нашей с вами встрече. Никто из вас не хочет войти в историю?
  
   Полицейский вопросительно глянул на переводчицу, дождался перевода и раздражённо буркнул, что только этого ему и не хватало.
  
   - Он не хочет, - старательно перевела мадемуазель.
  
   - А я слышал, как его зовут и могу и сам написать то, что хочу, - усугубляю я ситуацию.
  
   Полицейский услышав своё имя более внимательно выслушал перевод и так ласково на меня глянул, что я понял: настало время заткнуться.
   - Ножницы отдайте! - напоминаю я.
  
   Отдают. Таким же образом я получаю и складной нож, продемонстрировав мои знания о 7-сантиметровом лезвии, с какого ножик является холодным оружием. Мне ещё раз напоминают о том, что в моих интересах побыстрее уехать из Франции, чтобы не всплыло моё дело о заезде с оружием и меня выставляют за дверь околотка.
   "И свобода нас встретит радостно у входа..."
  Радость свободы оказалась ущербной. Железнодорожники Франции решили забастовать, о чём мне с печалью в голосе сообщает дежурная по вокзалу и отправляет меня на шоссейную дорогу рядом с пляжем, по которой ходит автобус на Перпиньян. Выхожу на улицу, вижу у забора трёх молодых людей и находит на меня, наконец, озарение. На достаточно понятном для них французском я спрашиваю, как пройти к пляжу и отправляюсь туда по подземному переходу.
  Возле пляжа нахожу много такого же, как и я, дезориентированного народа, явно не обрадованного забастовкой железнодорожников. Автобуса нет, расписания нет, нет и знака самой остановки, но, вроде бы говорят, что именно здесь останавливается автобус. Театральная пауза. И я иду пополоскать ножки в Средиземном море. Заодно и носочки поменять, ибо пахнут плохо. ...Завязываю второй ботинок и.... Нет! Только не это! Замираю, жду. Да нет, показалось. Тем не менее, осторожно беру чемодан на колёсиках в руку. До асфальта его нужно нести метров десять по песку. Когда до ступенек остаётся менее двух метров, внутри что-то взрывается.
  Если я и сказал чего, роняя чемодан, то очень тихо. Но в ушах ещё долго гремит эхо про секс с чужой мамой. Стою, как принято в таких случаях, упёршись руками в колени, и пытаюсь выпрямить спину. Индейское жилище! Прямо физически ощущаю, как мой любимый диск покидает насиженное место и начинает свой путь наружу.
  Отыскиваю глазами рядом со мной большой камень и опрокидываюсь на него спиной. Народ, сидящий на набережной с интересом наблюдает за идиотом, который, наверное, загорать решил. Результат - ноль. Выходит и выходит всё дальше мой диск. Уже чувствую, как ноги двигаются сами-собой, выгинает дугой спину, начинают дрожать руки и сбивается дыхание. Вот я и приехал! А не поторопился ли я, отдавая железяку полицейским? На будущее надо будет иметь такой медикамент под рукой. Не смотря на гадкость состояния, мне ещё и смешно становится: досупермэнился. Сквозь слёзы от боли я различаю вывеску пожарников через дорогу, каким-то непонятным образом перебираюсь через трассу и жму на кнопку в дверях.
  Уже не притворяясь, я ничего не могу сказать по-французски, но на моё счастье оператор на другом конце проволоки понимает испанский. Через несколько минут рядом со мной стоит скорая помощь. Пожарники быстро понимают ситуацию и укладывают меня лицом вниз на носилки. Опускают голову ниже ног и, услышав моё "мяу!", понимают, что лучше сделать наоборот. Меня уже всего трясёт, пот заливает лицо, но я умудряюсь показать, где в чемодане лежат бумаги.
  Вытащив полицейское предписание покинуть Францию, пожарники озадаченно чешут затылки и звонят в полицию. Ещё бы! Граница - вот она, рядом, а в госпиталь везти надо вглубь страны. Приезжают полицейские, выслушивают неудовольствие пожарников, сообщают, что на меня ничего нет и я - свободен. Пожарники решают везти меня в госпиталь в Перпиньян. Съэкономил на дороге, блин! Эх, дороги..! Я тут же вспомнил, что я - во Франции. Если тряску в направлении перед-зад я ещё могу вытерпеть, то боковые сдвижения чуть не лишают меня остатков сознания. Я догадываюсь растопырить локти, упереться ладонями в бёдра и, зафиксировавшись таким образом, потея, как у мартеновской печи, терплю до госпиталя. Хорошо что пожарник, что был со мной, понимал по-испански и подложил мне что-то мягкое между локтями и поручнями носилок и ещё и ремнём к ним притянул.
  Госпиталь. Это вам не Испания! Всё работает как часовой механизм: кровь сюда, штаны туда, бирку на руку, чтобы не потерялся, и в палату. Появляется доктор. Языки на выбор: французский и английский. Начинаю всё лучше понимать французский. И говорить на нём же. Доктор желает видеть меня так, чтобы я лежал на спине. Как я поворачиваюсь с живота - я, когда-нибудь, напишу отдельную книгу. Но, наконец, я оказываюсь в нужном положении с обеими руками под спиной. Точнее, под поясницей. Уходит доктор, появляется медсестра с капельницей и просит освободить руку. Прошу дать мне простыни для того, чтобы заменить руку. Получаю две, скатываю валик и вытягиваю из-под себя руки.
  "И лежу я весь забинтованый, каждый член у меня расфасованый..."
  Начинают накапывать мне какой-то гадости. Нет, я понимаю, что тётки всё делали правильно и от всей души, но также я осознаю, что имунная система моего старческого организма будет подорвана и надолго. Надо как-то вставать на ноги. Но для этого мне нужен деревянный валик и жёсткий пол. А вместо этого - мягкая кровать.
  Время ужина. Еле-еле отбрёхиваюсь от добрейших француженок с их супом. Какой, нафиг, суп? Я же знаю, как в туалет ходить в таком состоянии. Ночь без сна и только под утро я забываюсь, лёжа на боку, после очередного флакона обезболивающего через капельницу.
   Наутро меня чуть ли не насильнол заставляют сделать "пи-пи". То, как я это делаю, подвигает мадам медсестру на ответные действия. Она приносит и оставляет мне на столике "утку". Типа, это вам для "пи-пи".
  Ну вот и всё! Утку - супермэну! Вот позор-то! Этим я даже похвастаться не смогу. Никто просто не поверит! Дожидаюсь, когда мне сменят капельницу и оставят одного на долгое время, я изучаю кнопки моей трансформирующейся кровати и сползаю спиной по краю койки ногами на пол. На ощупь поднимаю кровать и потом перекатываюсь на позвонках по торчащему ребру края, опуская ноги опять до пола.
  Наконец, в очередной раз я слышу знакомый "хряп!". Глаза выпадают наружу, потом возвращаются назад и я встаю на мои ходули. Медсестра застывает на пороге, увидев меня расхаживающего, как бобик на верёвочке, возле кровати. Далеко отойти не пускают трубки капельницы. Рентген мне сделали ещё в первый день, а теперь я самостоятельно добираюсь до магнитнорезонансного сканера. При следующем посещении доктора я отчётливо вижу в каждом его глазу интернациональное слово "симулянт".
  Доказывать обратное у меня нет ни времени ни желания и я делаю встречное предложение: а не выписать ли меня? Док соглашается, всем своим видом показывая, что если бы он раскусил меня раньше, то я бы сюда и не попал.
   Я переодеваюсь, пробую поднять чемодан и понимаю, что лучше его тащить волоком, не обращая внимания на состояние дороги. Благодарю всех, кто попадается мне по дороге, за всё, что для меня сделали и тяну мой чемодан до ближайшей автобусной остановки.
  
   - Похоже, месье, что у Вас серьёзные проблемы со спиной, - раздался голос за спиной, когда я, чертыхаясь, затягивал мой чемодан на высоту бордюра.
  
   Обернувшись, я увидел улыбающегося мусьё немного постарше меня.
  
   - А что? Очень похоже?
  
   - Конечно! Я тоже так ходил десять лет назад. Вы знаете, что тут у нас есть горячие источники, которые помогают людям с такими проблемами?
  Я принял охотничью стойку. Ничего себе! Езжу тут, понимаешь, по всяким европам, а такого не слыхал. Слово за слово, знакомимся и меня приглашают посетить волшебное место с длинным названием Амели-ле-бан-Паляльда. Русское написание не передаёт правильное с элегантным прононсом произношение этого названия. В первый же день я готовлю французскому знакомому испанский салат, а сам под его руководством опускаю моё бренное тело в сделанную из бетона ванну возле источника, через которую протекает вода подогретая до 60 градусов. Хорошо - это не то слово, коим можно передать моё состояние, когда я отмокал в этом подарке природы.
  Через минут пятнадцать меня просят покинуть такое приятное место. Дядька всё время внимательно глядит на моё лицо. Я вытягиваюсь из ванны и... о чудо! Боли в спине как не бывало. Теперь я понимаю механизм возникновения религии у древних людей.
  
   - Руками вот здесь придерживайся, пожалуйста.
  
   Я не успел ничего возразить, демонстрируя свою бодрость, потому что пол каменный вдруг шевельнулся и угрожающе направился к моему лбу. Соприкосновения удалось избежать только опустив голову ниже колен и повиснув одной рукой на каменной ванне.
  
   - Значит на тебя подействовало, - заключает месьё, - Можно и попить этой водички из-под крана.
  
   Я с удовольствием причащаюсь и нахожу, что и эта процедура мне понравилась.
  Благодарю моего нового знакомого за такое чудесное излечение солидной кастрюлей окрошки, которая тоже принимается "на ура" и тут же билет в зубы и с новой спиной я прыгаю на первый же попавшийся поезд, коих могло и не быть в виду того, что железнодорожники забастовку надолго устроили.
  
  О забастовке. Взгляд, так сказать, изнутри. Французы, если бросают работу, то делают это так, чтобы причинить наибольшие неудобства окружающим. Только что начались школьные каникулы. Многие группы учеников вместе с учителями выехали на экскурсии. Вот в этот-то момент и делается такой ненавязчивый сервис. У бастующих ещё и хватает наглости на вокзалах раздавать одуревшим пассажирам опросные листы. Типа, что вы думаете о нашей службе. Я понимаю, что бога нет, но манера показать это меня в восторг не приводит. Оставшиеся немногие скоростные поезда напоминают пригородные электрички: люди стоят в проходах, тамбурах. Никто не проверяет билеты. Анархия - мать порядка!
  К моему счастью, я проскакиваю страну без многочасовых ожиданий и довольно скоро оказываюсь в хате моего давнишнего знакомого, который уже несколько лет, как перестал отзываться на письма и звонки. Встреча производит на меня огромнейшее впечатление, если так можно сказать, без упоминания матерных слов.
  Бывший директор нескольких фирм. В том числе и довольно известных. Уже давно потерял бизнес, находится под судом, от нервных проблем - совсем оглохший. В доме - холодина, потому что не работает отопление. В добавок ко всему, сгнило деревянное крыльцо на входе, ставя под угрозу целостность ног входящих. Про его отношения с женой гораздо лучше может сказать скрипка в руках не умеющего играть человека.
  Первым делом, я простужаюсь и заболеваю. Хорошо хоть не мексиканский грипп, но воспаление лёгких, усугубленное двухсторонним гайморитом, на несколько дней опрокидывает меня в постель. Потом, под моим давлением, ремонтируется котёл и в доме появляется горячая вода. Отопление работает в меньшей половине дома, потому что несколько лет назад кореш проткнул дрелью трубу в стене и категорически отказывается её ремонтировать, потому что так экономнее.
  Супруга кореша выделяет деньги на ремонт террасы и крыльца. Ещё пару дней я провожу в работе, занимаясь плотницкими и другими сопутствующими делами.
  Родственник кореша - медик и специализируется на позвоночнике. Я прошу организовать мне консультацию. Друг предлагает мне отдать мои рентгеновские снимки. Подумав, я отдаю только СД, оставив себе оригиналы. Опасения оправдались: сидюк не доходит до адресата и не возвращается мне обратно. И я тоже не попадаю на консультацию к доктору.
  Крыша у кореша продырявилась окончательно и я решаю оставить его дом. Возможно, навсегда. Мне будет печально увидеть бывшего миллионера в ещё более гадкой ситуации. Хотя я и обещаю его детям новую встречу. Интересная страна, где так запросто мужики с ума сходят!
  Зато этот сдвиг по фазе не мешает ему рассуждать о превосходстве своей национальности над другими. Где же проходит граница сумасшедствия? Наверное, правы были советские офицеры, оравшие по пьяни в ночной Восточной Германии "Дойчлан юбер аллес!". Но мой кореш - не немец, совсем не советский офицер и пьяным я его уже лет десять как не видел.
  Незалеченное воспаление прицепившееся ко мне по дороге и перенесённое на ногах, меня будет сопровождать в течении следующих полутора месяцев. Но сдохнуть и в этот раз не удалось.
  
  68. Закон сохранения.
  Соревноваться я люблю. В моей жизни было много соревнований. От дворовых, до всесоюзных. Которые, впрочем, от дворовых отличались в худшую сторону склоками, подлянками, нарушениями правил. Но теперь я решил освоить парапланерные соревнования. Новое дело, новое место, только пилоты все старые, в смысле знакомые. Это и успокаивало и настраивало на безмятежный лад.
  Но, как в известном анекдоте - расслабляться опасно, а то...
   Полёт на дальность, с финишем. Т.е. если хочешь, то после взятия финишного пункта, можешь дальше лететь на улучшение собственных рекордов. В списках участников не только начинающие компетиторы, но и зрелые, которые и на международных соревнованиях участвуют. Они-то и стали портить всех остальных.
  Старт. Это действо происходит тогда, когда кого-то, оказавшегося в воздухе возле старта, начинает поднимать. Тогда, толкаясь локтями, касками и крыльями в воздух без всяких очередей и без особой осмотрительности спрыгивают со склона все самые хитрые. И умные. Подумав, я решил не претендовать на эти две категории и улетаю в окошко между такими столпотворениями. На мою беду, сразу же после отрыва от склона меня начинает поднмать вверх. Несколько десятков секунд и вокруг меня сформировалось облако из разноцветных крыльев. Ни повернуть, ни вздохнуть. В окружающих меня пилотах я, к своему ужасу, обнаруживаю много чайников, которые только-только начали летать самостоятельно. Воображение нарисовало комок разноцветных тряпок, летящий вниз.
  Найдя окошко в этой толчее, я жму на акселератор и вылетаю в сторону. Один! Прижимаюсь к прогреваемому склону и снова начинаю подниматься. Вся оставленная ранее мной банда разворачивается и прёт в лобовую атаку на меня. Мне два раза повторять не надо и я, воспользовавшись тем, что нахожусь выше, опять жму на акселератор, проскакиваю над атакующими и продолжаю набирать на том месте, где они только что были. Самые глазастые тут же пристраиваются ко мне, даже не завершив первый вояж. Глядя на них, начинают поворачивать и остальные. У доброй половины более летучие, чем у меня, крылья и скоро мы уравниваемся по высоте.
  Внутренний голос сообщил мне, что пора завязывать с гонками на открытом пространстве и лучше поехать в сторону финиша. Может по дороге чего доберу. И я поехал. Пусть не долечу, но зато и не завяжусь ни с кем из новопилотов. Но по дороге азарт берёт своё и, провалившись в очередной раз, я скребусь возле склона на высоте не более 10 метров, пытаясь зацепиться хоть за какой-то поток. Через некоторое время вокруг меня темнеет от крыльев. Народ, прилетевший в зону нисходняка выше, чем я, тоже занялся выживанием, не глядя особо на соседей. Каждый считает, что именно он и должен первым ухватить восхоящий поток, потому что он - исключительный. На опасность полёта над скальником никто не смотрит, включая и меня.
  На тех соревнованиях я так и не долетел до финиша, потому что наплевал по дороге на все мои амбиции и понял, что две ноги - это не роскошь, а средство передвижения, которые надо сохранять как можно дольше неполоманными.
  В точно таких же условиях я поучаствовал в ещё одних соревнованиях и дал себе слово, что никогда больше я не запишусь ни на одни соревнования по параплану.
  
  69. Валенки.
  На одном форуме я вдруг увидел объявление: продам валенки, любых размеров, в любых количествах. Намучавшись с полировочными дисками из тряпок, я вдруг почти физически ощутил удобность работы на войлочном диске, который я сделаю из валенка. Списался с товарищем (пардон! господином) и получил заверения, что будет мне пара валенок новеньких и самого большого размера. Ждём-с. Вместо валенок по нормальной почте получаю письмо по электронной. Далее - почти дословно:
   "Прихожу с валенками на почту (в Москве), спрашиваю:
  
   - Валенки можно отправить?
  
   - Конечно. Куда вы их будете отправлять?
  
   - В Испанию.
  
   Глубокая и глубокомысленная пауза с жужжанием мух на оконном стекле. На дворе - июнь. Но тётка знает, что делает.
  
   - Ээээ... У вас есть сертификат-разрешение от ветнадзора?
  На следующий день захожу в кабинет ветврача. Тот, узнав зачем я пришёл, веселился до самого последнего момента, когда я с его справкой скрылся за дверью.
   Снова захожу на почту. К молодым и не очень работницам почты добавился не совсем молодой мужик со стеклянным пронизывающим взглядом. Подаю справку и валенки.
  Наблюдаю, как их осматривают, обнюхивают, чуть ли не пробуют на язык, засовывают по очереди руки в каждый валенок, но увы: драгметаллов, бриллиантов, алмазных россыпей в них не обнаруживается. Уносят, сказав, что посмотрят для них подходящий ящик. Приносят обратно и продолжают осмотр. Пытаются просмотреть на просвет (валенки!).
   Наконец, отчаявшись, выкладывают мне их обратно на стойку и заявляют, что валенки в Испанию отправить нельзя, потому что они отсутствуют в списке разрешённых предметов. Список под рукой у них не оказался и мне осталось только поверить им на слово".
  Прочитав письмо я понял, что эта страна нас всех переживёт. Но диск для полировки мне всё ещё хотелось заполучить. И я рассказываю этот случай своему знакомому в Крыму. Тот, не долго думая, идёт на почту и отправляет мне пару валенок, которые из Крыма в Испанию, наверное, посылаются настолько регулярно, что служащие на украинской почте совершенно не обратили на это внимания. (Спасибо, Серёга!).
  
  70 "Глаз" урагана.
  Старички попросили отремонтировать снаружи стену деревенского дома. Наши отношения были выше дружеских, что позволило мне проигнорировать прогноз погоды по радио с обещанием больших осадков по всей округе. Приехали уже затемно. И наутро я весь был в работе. Мелкая и крупная металлические сетки с цементной стяжкой поверху должны были надолго законсервировать крепкую саманную стену более чем полувековой давности.
   Рядом ковырялся сосед, решивший тоже посвятить свои выходные для благоустройства своего деревенского жилища.
  
   - Давно я такого уже не помню, чтобы прогноз погоды так промахнулся, - сказал мне он, когда мы соприкоснулись в перерыве между нашими работами, - Судя по радио, везде льёт как из ведра, а у нас тишина и солнышко.
  
   У меня не было радио с собой и я согласился с ним, что нам повезло. Но что-то свербило в потёмках под остатками растительности на голове. Типа, так не бывает.
  
   - Что ты имел в виду, когда сказал, что везде льёт дождь?
  
   - Ну, во всех провинциях, что расположены вокруг нас.
  
   - Да ты что?!
  Мне не понравилось про все провинции, потому что в 8 км от нашей деревни заканчивалась наша провинция, в деревне которой мы были.
   Разложив лестницу на всю длину, я полез на конёк крыши. Сосед не соврал, в обозримом пространстве я увидел серую стену, которая кстати была вокруг. Словно какой-то потусторонний мир замкнулся над нашей деревней. И меня уже не радовало сияющее солнце в зените. Вспомнился какой фантастический рассказ о забросе куска земли через туннель времени в другой враждебный мир.
   - Ну, что ты там увидел? - спросил меня сосед, когда я спустился вниз.
  
   - Ты читал ужастики моряков, которым приходилось побывать в "глазе" урагана?
  
   - Ну, да. Но мы же не в урагане.
  
   - Мне кажется, - пессимистически заметил я, - Что к вечеру мы узнаем, что это такое. И, ведь интернета нету, чтобы посмотреть на картинку со спутника на метеосайте.
  
   - Нету, - согласился сосед, - Я специально ничего с собой не беру в деревню, чтобы хоть здесь отдохнуть.
  Вечер, а точнее - полная ночь, наступила в течении каких-то получаса. Только что было солнце и вдруг словно кто-то закрыл крышку колодца, в котором находилась наша деревня. Заранее собрав инструменты, я пошёл к старикам.
  
   - У вас крыша в порядке?
  
   - Нет, мы бы хотели, чтобы ты её тоже посмотрел, если будет время. Несколько мест протекают.
  
   Не слишком обрадованный такой вестью, я с дедом поднялся на чердак. Наружней двери на чердаке не было, как и не было рам в трёх окнах. Выглянув в них, я убедился, что края крыши свисают достаточно далеко, чтобы не дать дождю захлестнуть вовнутрь при любом ветре.
  
   - И где у нас тут течёт? - поинтересовался я.
  Вместо ответа послышался глухой удар воздуха по крыше, словно кто-то махнул раскрытой гигантской ладонью поверх неё. Старик испуганно оглянулся на меня. Я не успел и рта раскрыть, как удар, по моим ощущениям противоположный, ещё более сильный толкнул крышу ещё раз и... я был готов не поверить моим глазам, увидев залитую электрическим светом улицу в открывшемся пространстве между стеной и крышей по всем периметру дома. Мгновение и вся крыша с грохотом опустилась на своё место. Дед успел пару раз перекреститься за время этого удара и сразу же на нас полилась вода из всех возможных и невозможных щелей с черепичной крыши.
   Мокрый насквозь, я подошёл к окну и выглянул на улицу. Жёлтое марево фонарей слегка виднелось через стену воды, которая лилась сверху. Пытка водой продолжалась часа три, уступив место обычному сильному дождю с завываниями ветра.
  Наутро, выйдя на ослепительный солнечный свет, мы обнаружили сломанную пополам вышку телефонной связи, валяющиеся вокруг недостроенного дома стены второго этажа, и перевёрнутый грузовик неподалёку от нашей хаты. Самым удивительным было то, что гнёзда аистов на деревенской церкви были на своём месте.
  
  71 Пролёт.
  Новые русские произошли от старых советских. Поэтому, у них в крови следование генеральной линии. Не важно, что она теперь не вляется линией партии. Главное - это то, что ей надо следовать.
   Сижу вечером перед католическим Рождеством и мучаюсь. Не могу ничего придумать ещё к пельменям, голубцам, винегрету и прочим котлетам, как вдруг раздаётся телефонный звонок:
  
   - Я тут пролётом через вашу столицу, зарезервировал отель такой-то, приезжай. Посидим, побеседуем, отметим.
  
   - Может быть, лучше ты ко мне? У меня тут жратвы на взвод.
  
   - Не, у меня самолёт рано утром. Мне тут из отельного ресторана предложили принести ужин, но я отказался. Лучше мы сами в ресторане посидим.
  
   - А-а-а...
  
   - Короче, я тебя уже жду! - и бросил трубку.
  
   Ну, понятно: царь природы. Блин! Звонить и увещевать бесполезно. Он уже решил. Посмотрел я прощальным взглядом на праздничный ужин и полез в костюм, дабы соответствовать уровню встречи.
   Метро уже работало кое-как. Поезда ходили не через несколько минут, а через несколько десятков минут. В них сиротливо сидели по четыре-пять пассажиров, которых, по-видимому, не ждали за семейным рождественским столом.
  
   - О! Какие люди!
  
   Меня прижимают к объёмному пузу, хлопают по спине, что не стирает из моей памяти сиротливые пельмени, оставленные в хате. Царский широкий жест в сторону ресторана "Прошу!". Но просить надо было сам ресторан, который уже закрылся в виду Рождества.
  
   - Ну, тупые! Щас мы другой найдём!
  
   И забастовка ресторанов была дружной. Это была католическая страна, где Рождество встречается за сервированным столом, а не на рабочем месте. Заодно ещё и транспорт перестал работать и испарились все такси.
   Это был первый мой такой праздник, когда два дурака сидели всю ночь друг против друга в номере отеля и хихикали, пытаясь найти чего-то съедобного и горячительного из мини-бара под столом.
  
  72 Мерси мадам!
  Воздух кончился в самый неподходящий момент. Расслабленно развалившись в седушке, я обозреваю окрестности и вдруг хвостовой сенсор уловил пропадание опоры. Заодно и недовольно заворчал вариометр, показывая сильное снижение. Взглядом я отмечаю, что падаю я вертикально с большой скоростью. Толи нисходняк, толи ротор какой, но факт остаётся фактом: я лечу строго вниз, прямо в большой пруд. Поднимаю ко небу глаза и вижу знакомую гримасу почти наполненного крыла. Видывал я уже такое: стоит только чихнуть и параплан свалится в задний свал. Замираю с поднятыми вверх руками, понимая, что времени на расстёгивание пряжек у меня нет. Несколько сот метров высоты пропадают, словно их и не было.
  Приводнение не входило в планы моего полёта, но делать нечего и я быстро окидываю взглядом загогулину пруда, в котором я сейчас окажусь. К радости я вижу под собой двух рыбаков на надувных лодках, значит утопление мне уже не так сильно грозит и я начинаю делать гипервентиляцию лёгких, чтобы уверенно поплавать под водой.
   И тут крыло пошло вперёд! Ура! Правда высоты-то нет. Каких-то жалких 25-30 метров. Но разогнаться получилось и я со всего маха, проскочив между удочек офигевших от свалившегося на них несчаться рыбаков, врезаюсь в берег, делаю перекат и умудряюсь за одну стропу спасти мой параплан от упадения в воду. Уф!
  Весело здороваюсь с онемевшими французскими пенсионерами с удочками и начинаю складывать крыл.
  
   -О! Месье! - ко мне подбегает радостная старушка, сидевшая недалеко на скамейке, и щебечет не переставая.
  Я тут же узнаю, что она живёт тут в центре для пожилых людей, она - вдова, муж у неё был поляк и она знает кучу польских слов, которые ещё и совпадают с русскими. Пришлось расколоться и сказать, что я - русский, что повысило примерно на полметра её и так отличное настроение. Она очень рада увидеть здесь русского пилота, я ей очень понравился моим лихим приземлением...
   Продолжая складывать параплан, и разговаривая со старой мадемуазелью, я вдруг замечаю автомобиль с четырьмя мужиками, вид которых не вызывает у меня восторга. На боку авто написано "жандармерия".
   - Что? Могут быть какие-то трудности? - наблюдательная француженка заметила тень, пробежавшую по моему лицу.
  
   - В общем-то да: моя лицензия здесь не котируется.
  
   - Никаких проблем! - старушка храбро бросается как на амбразуру, на жандармский автомобиль.
  Те и вылезти не успели. Запихивая снаряжение в мешок я, краем глаза, наблюдаю за раскудахтавшейся мадам, которая, похоже, рассказывает фликам о своей жизни и луче света в ней в виде моего полёта над прудом.
   Жандармы уезжают. Леди довольная собой, погодой, обществом и мной, как отдельного представителя общества, возвращается ко мне. Она рассказала представителям власти о счастливом случае, который произошёл в их обители, внеся некоторое разнообразие в рутину повседневности. Жандармы со своей стороны успокоили её, сказав, что приехали лишь потому, что видели падение парапланериста в лес и думали, что нужна будет помощь.
   Я закидываю мешок за спину, прошу мадам показать мне дорогу на выход из этого парка и мы удаляемся с ней под руку, сделав "оревуар" остававшимся рыбакам. На автобусной остановке старушка ещё долго балаболит со мной на разные темы пока не появляется автобус. Я чинно целую ручку к удовольствию старой дамы и уезжаю из маленького райского уголка.
  
  73 От Кастильи до Москляндии.
  У писателя глаза всегда набекрень. Он, как Зоркий Змей (кажется, у Купера нет такого героя и, следовательно, это не плагиат) всегда чего-нибудь за своим народом заметит и так про это напишет, что самому стыдно за этот народ станет. И бросится тутже писатель маскировать свои неудобные выводы удобными героями. И так замаскирует, что народ тут и рты пораскрывает: вот мы какие: великие, гениальные, храбрые и ещё много чего, о чём про нас не менее гениально великий писатель Имярек написал.
  Кто национальный герой у русского народа? А, вот, и не угадали! Царь! У русских что ни царь, то имя. Даже не так. С большой буквы писать надо. Даже и в середине строки. Назовите хоть какое русское имя, что об трон хоть на чуточку прислонилось. И сназу на ум второе слово приходит. Александр, конечно же, Просветитель. Николай - Кровавый. И даже не задумается никто, а какой же из Николаев кровавым-то был? Толи Первый, толи Второй... Иван! И побежал мороз по коже от самых пят, закончившись схлеснувшейся волной где-то на затылке. На всех языках он одинаково прозывается. Екатерина - Великая. Не такая, правда, Великая, как Пётр, но всё-таки.
  Нет, русскому без царя никак нельзя. Хотя бы в голове надо его иметь. А то прямо так про несчастного и скажут, или, что хуже, напишут: он без царя в голове. Когда надо литературного героя приблизить к народу, про него уже по-другому упомянут: Иван-царевич. Тут-то уж никто к нему ни кровавого, ни ужасного, ни, тем более, грозного не прилепит. Наш он, Ванечка. Кровь от крови, плоть от плоти, Народный он. Ну, мы-то, конечно, знаем, что Иван-царевич, это - Иван-дурак, временно вступивший в сговор с хищной пресноводной рыбой по малоразумению старческому в проруби зимой заплыв устроившей.
   Хотя, может быть, и не глупа рыба та была, а заговор иноземный учинить пыталась, сбить с панталыку Ванюшу-то нашего хотела. Но тайна сия покрыта мраком историческим неподъёмным. Никто из других народов о пропаже щуки не заявлял и наш Ваня, тоже не пальцем делан был, выпустил зубастую обратно в прорубь, слово лишь с неё взявши.
  А чтож другие народы? А ничего. Не было у них великих царей. Не успевали народиться. С такой скоростью их уничтожали. Кого в детстве подушкой прикроют, кого во взрослости зельем угостят. А кому и кровушку пускали. Бывало, что и до конца. Ну попробуйте вспомнить Людовика. Ага! Толи Восьмой, толи Шестнадцатый. А, может быть Четырнадцатый или, даже, Первый. Или Альфонсо. Говорят, что Тринадцатый последним был. А после кто?
  Нет, французам с испанцами с царями не повезло. И, хоть у них вроде кто-то, кое-где, тогда, порой, а царя-героя нетути. Французы, правда, про Наполеона часто вспоминают. Говорят, что императором был. Но, согласитесь, что странный какой-то император: жил на Жозефине, а помер на какой-то Святой Елене. А соседи-испанцы вообще этому императору козью морду устроили. Когда Наполеон схитрил и под предлогом "дайте пройти в Португалию" уговорил испанского короля в отпуск бессрочный отправиться с городу Мадриду, да конституцию испанцам предоставил, то испанцы, не понявшие демократических преобразований, взялись за колья и вернули короля в его дворец, а конституцию отправили вслед вспомнившему про неотложные дела в Париже Боанапарту. Так и живут. По-соседски.
  У испанцев до сих пор король есть. Но поистрепался за определённый исторический промежуток и на национального героя уже не тянет. Начал, как демократ и подавитель военного путча, а заканчивает, как заурядный браконьер. Национальным героем Сервантес назначил Великого Идальго Дон Кихота Ламанчского. Вспомните за рюмкой чая испанцу про Дон Кихота и вы увидите разворот плеч, глаза с поволокой и обширную речь, типа: "Да, уж-ж..!" Типа, мы - такие. Далее усугублять не рекомендуется.
  Не показывайте свою начитанность, не провоцируйте ухудшение отношений. Восхищайтесь просто принадлежностью своего собеседника к выдуманному герою. Ибо не читал он Сервантеса ни в подлиннике (совершенно неудобоваримый староиспанский язык оригинала) ни в более современных переложениях. Ну, может быть комиксы какие пересмотрел, если были, да в кино сходил, чтобы совсем от корней своей истории не отрываться. Французы, кстати, тоже Дюму не читали. Ни старшего, ни другого. Вы думаете, что с 25 буквами алфавита можно что-то написать интересное? Нет, только при переводе на большее количество букв можно заменить все "он сказал, он моргнул, ему еле слышно сказали" на "он прорычал, подмигнул, пробормотали".
  Да здравствует Мигель Сервантес - великий писатель, создавший собирательный образ национального испанского героя! Стоп! Вы испанцев, вообще-то, видели? Если вы на сотню встреченных сможете увидеть хоть одного похожего на классический портрет бойца невидимого фронта, то вам повезло. Хорош герой, если ему памятники не ставят! Покажите мне хоть один памятник, где Дон обнюхивает запястье Дуськи из Тобольска или цветы ей дарит. Ну, или четырёхкрылую башню голландского производства наземь сшибает. Нет. Везде Дон Кихот увековечен с какой-то пародией на ослочеловека. С хитрованской улыбкой, с заплывшими глазёнками, с пузом (интересно, было ли тогда столько пива?) размером с хороший бочонок.
   Вот он истинно-народный герой Кастильи Ля Манчи! Это его вы встретите в любом баре, ресторане, в любом месте, где надо попить-поесть да поспать в тени сумасшедшего старика. Главное - вовремя вычислить такого сумасшедшего и можно долго-долго жить припеваючи.
  И упаси вас боже даже намекнуть вашему испанскому собеседнику, что Санчо Панса и есть национальный герой пиренейщины! В лучшем случае вам скажут, что вы ошибаетесь и Санчо Панса - это просто Санчо Панса. Испанец никогда не признается ни в чём из того, что вы попытаетесь ему приписать, за исключением, если вы скажете ему, что вы уверены, что его костюм от Версаче. Тут он смирится с гордыней и небрежно кивнёт головой.
  Надумали тут, как-то, жрецы искусства и сделали бюджетный фильм по мотивам испанских привычек и образа жизни. Бюджетным он был потому, что артисты играли задаром и вы не увидите в этом фильме звёзд первой величины. Фильм был разгромлен критиками прямо на выходе из киностудии и раздавлен до поступления в кинотеатры страны. Народ критиков не понял и проголосовал набором евро-песет за фильм. И создатели сделали из него целый сериал. Посмотрите кусочки этого сериала на ютюбе, забив в поисковую строку слово Torrente - фамилию главного персонажа. Настоящая неголливудская пародия на национального героя. Когда люди умеют над собой смеяться, у них есть будущее! Что-то в России не видно сериала про тупого русского мужика без царя в голове и мечтающего о добром барине.
  Но хитрованы есть и среди русских, и среди испанцев. Всё также прикарманивают ивнушки-дурачки сделанное "по щучьему велению по моему хотению", всё также кормятся хитрованы санчи-пансы возле сумасшедших, чтобы вовремя ухватить осла за уши и отвернуть его от кормильца, когда предложат место главы поселения. Набив мошну, иванушки-дурачки быстро-быстро строят хрустальный мост через море-окиян, чтобы оказаться в стране своей мечты, а санчи-пансы просто переезжают в такую страну. В сказке должно всё заканчиваться счастливо, в отличие от трагедий. И поэтому, "жить они будут долго и счастливо".
  
  74 Псих.
  Вообще-то, он, наверное, хотел мне помочь. Приходя после своей работы в квартиру его отца, которую ремонтировал я, он всегда что-то подметал, чего-то собирал, перекладывал с места на место.
   Не особо за этим наблюдая, я и не заметил сразу некоторой аномалии его действий. Однажды, занятый своей работой, услышал я громкий стук, который предположительно свидетельствовал о поломке кирпичей кладки внутренней стенки. Это было ненормально. Ломать было уже нечего: всё лишнее было сломано. Выйдя в соседнюю комнату, обнаруживаю испанца, проделавшего дыру в стене на уровне пола и засунувшего туда руку по локоть.
  
   - Что случилось?
  
   - Да я, тут, вытаскивал чопик из стенки и он у меня упал между стенками.
   (Соседские квартиры, обычно, разделяются двумя стенками для звукоизоляции. Такая же конструкция между наружной стеной дома и внутренней для термоизоляции).
  
   - Сломать стену для того чтобы вытащить упавший ненужный чопик?!!!
  
   - Там не только чопик, там - много кусков кирпича, которые надо вытащить.
  
   - Зачем???!
  
   - Не хочу, чтобы там был мусор.
  В логике ему не откажешь. И скоро все стены по периметру хаты были разбиты у пола и пространство между стенками выметено покрасочной кистью.
   Теперь я уже нервно реагировал на его затихания в другой комнате или, наоборот, на усиленное сопение. Выбежав на такое похрюкивание, я обнаруживаю его в коридоре, стоящего на коленях и пытающегося подорвать медные водяные трубы, проходящие по полу, чтобы подмести своей кисточкой под ними.
  
   - Чёрт побери!!!
  
   Он невозмутимо выпрямился.
  
   - Надо тут почистить.
  
   - Трубы помнёшь!
  
   - Но они же металлические.
  
   Опять логично. Становится веселее. С каждым днём всё более.
   Готовлю цементный просеянный раствор в строгой пропорции, долго перемешиваю, готовлюсь применить в дело. Испанец добросовестно подметает нечаянно просыпавшийся цемент и, когда я отвернулся, высыпает эту всю подобранную дрянь мне в бадью. Повернувшись, я автоматически произношу.
  
   - ... ... мать!
  
   - Не понял, - отвечает испанец.
  
   - Тебе же лучше!
  Приходят электрики. Рассказываю им про привычки шефа, связанные с чопиками. Намекаю, чтобы держали контроль за отвёртками, которые он любит использовать вместо зубила.
  
   - Да ну! Врёшь! - сомневаются оба.
  
   За стеной слышится стук дятла в стену.
  
   - А сейчас, - издеваюсь я, - Он прийдёт за вашими отвёртками.
  
   В дверях показывается уничтожитель чопиков и оглядывает валяющиеся на полу отвёртки.
  
   - Карамба! - в панике орёт один электрик другому, - Почему я всегда должен просить у тебя отвёртку! Тебе что? Трудно их на поясе держать!
  
   Второй спрыгивает с лестницы, выхватывая одну отвёртку уже из рук нашего руководителя работ, и набивает ими карманы пояса.
   Через пару часов, перестав слышать работу электриков, я решил поглядеть на ихние аномалии. Они торчали в кухонном окне, разглядывая плантацию конопли у соседа напротив
  
   - Что? Нравится?
  
   - Эх! Ну почему то окно так далеко...
  
   В таком веселье проходят несколько месяцев. Каждый приходящий "специалист" или радовал меня своими привычками, или просто воровал что-то из моих инструментов, когда я этого не видел. Закончилось это тем, что я доделывал всё сам, чтобы не превращать мою работу в смесь цирка с полицейским участком.
   Ну, думал я, напишу отдельную книгу под названием "Новые донкихоты". Но руки так и не дошли до этого, хотя тема эта была всё богаче.
  Другие "перлы" от представителей пиренейщины.
   - Ты не умеешь класть плитку на пол! Её надо начинать ложить по периметру и заканчивать последней плиткой в центре.
   - Тебе не всё равно, какой толщины будет шов между бетонными блоками под землёй?
   - Нет, для меня это - принципиально!
   - Под гофрированный лист крыши брус будем ложить вдоль гофров.
   - Я двадцать лет учился делать это, а ты мне перечишь.
   - Раствор не кидать надо на стену, а намазывать.
  75 Забастовка.
  Забастовка - это нерусское слово. Русские его не знают. Нет, когда-то, на заре наступившего двадцатого века, это слово проникло в словарь русского языка. И не только в словарь, но и в жизнь. Жизнь распорядилась по-своему с этим словом. Десятилетия советской пропаганды приучили к тому, что забастовка - это такая форма протеста рабочего класса капиталистической системы, которая ну ни коим образом не может быть и существовать в условиях развитого или с человеческим лицом социализма.
  Когда не стало человеческого лица, а бСССР превратился в свалку всех видов и форм развития цивилизации, от феодализма до дикого капитализма времён 30-х годов в Америке, русские рабы так и не смогли привыкнуть к этому устаревшему понятию и действию. Не платят - ерунда, не платят и после этого - они хоть два года будут ходить на работу. Правда, для того, чтобы имитировать эту работу.
   В европах забастовка - это серьёзно. Забыл работодатель продлить контракт с профсоюзом, зарплата в двадцать тысяч евро в месяц стала не устраивать диспетчеров воздушного движения, цены поднялись в очередной раз, а зарплата осталась на уровне ещё таком, какой был до первого повышения, и... получи фашист гранату.
  Прямо посреди процесса всё остановилось. Так достигается максимальный эффект от начала забастовки. Забастовали уборщики метро и пассажиры ходят по вестибюлям, пиная упаковки из-под напитков и обрывки газет. Забастовали машинисты метро и пассажиры перестали заходить совсем в это метро, если только в нём поезд не работает без машиниста. Забастовали ещё кто-то и надо думать о том, чтобы эта самая забастовка тебя лично не коснулась. Просчитывать новые маршруты транспорта или другую сеть магазинов для обычных покупок.
  Меня забастовка застала прямо в самолёте, когда он перенёс моё тело в конец маршрута. Разглядывая в илюминатор горку, над которой я нередко выпаривал на моём параплане, я, вдруг, почувствовал, как самолёт лёг на крыло и начал рисовать круги на этом самом месте. "Термик, что-ли, поймал", - подумал я после второго полного круга. "Жаль сегодня не воскресенье и погода не парапланерная, а то можно было бы потом рассказать народу о том, как я с ними крутил в восходящих, Только чутка повыше".
   Сделав третий круг, командир летающей железяки снизошёл до того, чтобы объявить пассажирам о том, что "мы ожидаем очереди на посадку".
  И только после посадки, когда я увидел весь бардак неуправляемого аэропорта, я понял в чём дело. Никто ничего не контролирует, хотя багаж и выгрузили из самолёта. Куда хочешь, иди. Ну, разве что, на взлётку не выпускают. Охрана бродит по залам, как сомнабулы, таможня - только для вида, Полицаи попрятались в конурах, чтобы не заменять собой справочную службу. Хорошо! Хорошо, что в ближайшее время я не планирую никаких полётов и эта забастовка для меня - лишь информация из новостей.
  76. Будни Европарламента (рассказы одного функционера).
  Когда проходят выборы в Европарламент, холлы наполняются кучей дам и господ с очень важными физиономиями. Если депутат избран впервые, то его важность стоит в разы больше, чем у других, работающих второй или первый срок.
   Подхожу к группе, которая столпилась возле одной девицы, разодетой как проститутка с Монмартра. Она важно протягивает мне руку:
  
   - Я - помощник депутата такого-то от такой-то страны.
  
   - А я... тоже здесь работаю.
  
   Она небрежно отворачивается от меня, продолжая разговор с окружающими. Задетый за живое, я поднимаюсь к себе в кабинет и прошу секретаршу вызвать ко мне помощника депутата такого-то. В дверь осторожно просовывается накрашенная мордочка.
  
   - Ой! А вы здесь работаете? Как я рада с вами познакомиться, - и пальчиком мне ладошку корябает.
  
   Пришлось тут же сделать даме приятное.
  ...
  Знаменитым стать просто: председатель Европарламента пожимает на фото руку генсеку ООН, рядом я выглядываю из-за плеча. Послы Европы проводят фотосессию, сбоку я - с умным видом. Все привыкают к моей физиономии. Даётся обед в честь глав государств Еврозоны. Охрана в дверях проверяет входящих по спискам приглашённых. Мне в том списке быть не положено. Я надеваю фрак, беру с собой двух самых красивых своих сотрудниц и направляюсь к дверям. Охранник поднимает руку со списками, но я небрежно тычу большим пальцем за спину:
  
   - Девушки со мной.
  
   И всё!
  ...
  Приезжаю в столицу одной европейской страны. В аэропорту ко мне подходит бригада горилл, замыкает вокруг периметр и один человек мне говорит:
  
   - Господин посол! Машина уже ждёт!
  
   Вместо того, чтобы объяснить им ошибку, мне вдруг захотелось узнать, что будет дальше. Только одна мысль меня беспокоила "Какой страны я посол?". Привозят меня в аудиторию полную делового народа.
  
   - К нам прибыл посол Германии!
  
   "Ну, слава тебе Господи" думаю. Немецкий у меня с берлинским акцентом, а посла я знаю. Как нибудь отбрешусь. В самый разгар моего выступления, открывается дверь и я вижу разъярённую физиономию германского посла, которого никто не встретил в аэропорту. Я мгновенно меняю тональность:
  
   - А теперь, дамы и господа, разрешите мне представить вам чрезвычайного и полномочного посла Федеративной Республики Германии..., который поручил мне занять ваше внимание из-за возникших технических проблем.
  
   И, не давая никому опомниться, я подбегаю к послу, жму ему руку и шепчу на ухо:
  
   - Спецслужбы получили сигнал и пришлось срочно сыграть вашу роль в протоколе.
  
   - Ах так! - пугается посол, - Ну, да, конечно...
  ...
  Во время сессии в зале одновременно работают не менее 16 переводчиков-синхронистов. Тем не менее, случаются накладки. Французский французский это не совсем то, что французский бельгийский, голландский нидерландский отличается от бельгийского, немецкий...
   Входит председатель и все переводчики одновременно произносят на всех языках одну фразу "Всем встать!". Но переводчик нидерландского вдруг произносит фразу, которая используется в одной стране, а в другой звучит как "Вздымайтесь!" Захрюкав, тем не менее, депутаты поднялись, приветствуя председателя. Тот недоумённо покосился в их сторону. Когда все расселись, поднимается 72-летний депутат и говорит:
  
   - Господин председатель! Нельзя ли изменить команду, а то у меня давно уже нечему вздыматься.
  
   В стане нидерландскоговорящих - гомерический хохот, а у переводчиков - недоумение и паника. Затем, когда всем перевели то, что сказал депутат, лежит уже весь зал.
  ...
  Каждому депутату положен кабинет, но не положен бесплатный международный телефон. И эти самые законопослушные граждане Европы специально прибегают в здание на пару часов раньше, чтобы бесплатно поговорить с родиной из кабинетов, где есть такие телефоны. Пришлось поставить на двери таких притягательных для халявщиков мест кодовые замки.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"