Рассматривая библейские книги, как этапы развития человеческого сознания, как вехи эволюции его представлений о боге, мы видим, что книга Иова занимает в этом ряду одно из ключевых мест. Книга отразила переломный момент появления в человеческом сознании мысли о необходимости изменения представления о Яхве, а именно, перехода от сумасбродного своеволия (кого хочет милует, кого хочет ожесточает) Рим.9.18 к богу порядка. Мятежный дух и драматизм описываемых событий, не свойственные Ветхому Завету в целом, подчёркивают муки зарождения, появления упования на беспристрастное отношение бога.
Именно Иов, впервые, попытался опротестовать стереотипы человеческого представления о произволе бога, сломать живучесть тех из них, что напрямую ставят в зависимость благословение веры и материальное благополучие. Жажда справедливости и самостоятельности стоят за его вызовом 'А чего я не знаю, Ты научи меня и если я сделал беззаконие, больше не буду'34.32 Дух новаторства, свежий взгляд на вечные проблемы делают книгу актуальной и в наше время.
Иов предлагает, предоставив реальную свободу, сделать ответственным за содеянное непосредственно человека. Со своей стороны, это позволит уйти от обвинений в адрес Создателя, как творца всего (в том числе и зла 'Если не он то кто же' 9.24 Иов), иначе Он, в любом случае вторжения, остаётся в ответе за последствия. Дар свободы, автономность и самостоятельность человека, позволят избежать необходимости постоянного вмешательства по его 'доводке' и показать совершенство, достоинство не только творения, но и самого Творца, утверждать Его справедливость, а не каприз.
Возможность для установления справедливости во взаимоотношениях, Иов видит в создании условий для равноправного противостояния сторон, а именно, независимый суд, судья (предвидение необходимости Мессии в роли посредника), когда непосредственное присутствие Бога не делало бы его аргументы 'весомее', а величие не подавляло бы человека. 'Ибо Он не человек, как я, чтобы я мог бы отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд' 9.20. Забегая вперед, истина не доказывается в суде, она показывается. Новый Завет в полноте воплощения Сына ' Я - есмь путь и истина и жизнь' 14,6 Иоан. - являет ответ Бога Иову и другим пророкам.
И путь - ответ Екклесиасту, преследуемого безысходностью и тщетой существования, видевшего в жизни лишь суету, бессмыслицу (хебел - в оригинале дословно 'погоня за ветром').
И жизнь - ответ Исаии, его поискам спасения от неизбежности смерти, как следствия греховности мира и результата умножения законом запретов, тем надеждам на приход Мессии и чаяниям нового неба и земли, где ':узрит всякая плоть спасение Божие' 40.5 Ис. (преобразив старые небо и землю, Христос делает их новыми - божественное разрешение проблемы).
Евангелие Сыновства 'Я и Отец одно' 10.30 Иоан - позволяет преодолеть ограниченность ветхозаветных представлений о боге, ту пропасть, которая образовалась, с одной стороны, декларируемым единством человеческого рода в Адаме и с другой, признавая избранность, одновременно и отрицанием этого единства. Именно понятие избранности, разделяя людей (своих и чужих), является источником моральной относительности, позволяет Давиду не испытывать угрызений совести, лишая жизни Голиафа (брата по крови), более того, считать подвигом. Только во Христе человечество вновь обретает первоначальную целостность, гармонию, и, благодаря этому, Он воистину приходится ему новым Адамом.
Иов - образ истинно верующего, позиция которого всегда активна, ибо только реальные действия являют плоды веры. Он в ряду пророков, подлинных наследников Израиля, борющихся за первородство с богом, за благословение, как знак этого родства. Иаков положил начало поискам духовного родства, а Иов - их продолжение, попытка предвидения Отца, который не мог бы говорить о детях прежде их рождения ':Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел' 9.13 Рим. Непосредственное райское состояние естественного родства не устраивает не только Отца (скоротечность и херувим на вратах), но и человека, т.к. оно вступает в противоречие с сущностью свободы. Образ дается в акте рождения (творения), духовное же подобие достигается собственными усилиями в свободе выбора - красная нить библейских книг, вплоть до последней 'Побеждающий наследует всё, и буду ему Богом, и он будет мне Сыном' 21.7 Ап.
Инициатива и активные усилия необходимые для преодоления детерминизма бытия, взаимообусловленности его частей, нуждаются только в свободе и служат её орудием. Свободы, что лежит в основе всякого человеческого волеизлияния, не только в замысле, но и при его реализации, лишь ее наличие даёт возможность человеку сделать выбор между богом и ничто (являться одновременно первым актом самоопределения и веры). И наоборот, отсутствие свободы ведёт к догматизации веры, абсолютизации святости и праведности, когда исполнение внешнего обряда подменяет собой стремление к обретению духовного сыновства, а магия воздействия вытесняет духовность из взаимоотношений с богом.
Мятежному духу и дерзновению вдохновения (не дерзости) обязан Иов словам ':вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов'42.8 Иов. Именно творческое рвение помогает ему предвидеть грядущего бога милосердия и любви, любви, что не может причинить боли и принести зла. Желание истины и справедливости позволяет Иову уже при жизни узреть очевидность бога, предугадать будущие ничем не обусловленные отношения Отца и сына.
Так живая вера спасает Иова от разочарования, скепсиса, нигилизма и приносит его душе умиротворение, не в пример Екклесиасту, пассивность которого привела лишь к стоицизму (делай добро, наслаждайся плодами рук своих), а его душе лишь успокоение, не мир. (И здесь правда Библии, действие, как результат волевого акта, предполагает изначальную гармонию сердца и ума, их предварительная санкция и одобрение - необходимое условие его продуктивности).
Книга аллегорична. Иов - прообраз бунтарей духа, борцов со стереотипами и общезначимыми представлениями традиционного вероучения. Если усилия пророков были направлены на устранение отдельных противоречий взаимоотношений бога и его племени, то борьба Иова обращена на преодоление самого представления об ограниченности, он пытается, через призму справедливости, наделив нелицеприятием, увидеть единым, общим Богом всех людей. Но стремление, увидеть в Яхве Отца, совместить понятие избранности у первого с универсализмом второго, невыполнимо в рамках Ветхого завета (значило бы перечеркнуть сам завет) и не по силам человеку. Осуществление этого желания становится возможным только в иных, Новых условиях, Христом и с Христом.
Собирательные и другие лица. Друзья - ревнители ортодоксального исповедания, к которому они пытаются вернуть Иова, усматривая в его поисках истины лишь сомнение в существовании бога. Елиуй - олицетворение самоуверенной, самонадеянной, а тем самым, незрелой попытки человеческой мудрости говорить за Бога 'Вот я, по желанию твоему, вместо Бога. Я образован так же из брения' 33.6 Иов.
Мифичны и дети. Реальные не могут служить орудием наказания отца, жизнь детей самодостаточна и может быть лишь назиданием для других. Отдельная личность самоценна для Бога, поэтому в Нём не может быть простого, количественного замещения потомства, а именно: 'И дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде' 42.10 Иов.
Только сын являет подобие отца, именно в сыновстве умолкает всё, за исключением взаимной любви Отца и Сына, когда 'Я в Отце Моём, и вы во Мне, и Я в вас' 14.20 Иов. Оно не вне, а внутри человека ' Царство Божие внутрь вас есть и усилием берётся' . Поиск, становление сыновства - смысл библейских книг и цель человеческой истории. Оно не только объективная актуализация потенциальности творения, но и субъективный процесс одухотворения тварности человека, его свободного сопричастия продолжению творения Человека. И здесь кн. Иова - достойная лепта в общее дело возвращения 'блудного' сына.
1 - для любознательных. Старославянское - нудится предпочтительнее т.к. подчёркивает встречную активность самого Царства Божьего, как причины постоянной внутренней неудовлетворённости человека и, тем самым, источником его собственной активности