Листай Яна http://zhurnal.lib.ru/editors/l/listaj_j/
"Черноволосый, кудрявый молодой мужчина склоняется над листом бумаги и старательно выводит карандашом четкий контур. Юная жена, сидящая рядом, наблюдает за его работой, а из стрельчатого окна на письменный стол падает луч горячего южного солнца. Мы видим, что художник рисует географическую карту. Теребя в нежных, пухлых пальчиках янтарную виноградину, женщина, произносит томным голосом:
- Хосе...
Мужчина вздрагивает, поднимает взгляд, и его глаза наполняются теплом.
- Si, сеньора?
- Милый, не мог бы ты нанести на карту одну землю и для меня?
Художник недоумевает.
- Мне всегда хотелось стать обладательницей острова, - красавица отправляет виноградину в рот и принимается смущенно поигрывать блестящим локоном.
И тогда пылкий испанец выводит вслед за грядой островов нечто милое, напоминающее по форме сердечко.
Таково происхождение земель, называемых островами Жены Художника - земель, которые изображены на картах, но которые невозможно обнаружить даже в результате самых тщательных поисков."
Посмеиваясь, я откладываю в сторону дряхлую, переплетенную кожей книгу, снимаю очки и массирую переносицу.
Десятки лет я отношу себя к людям, "пристрастным к островам". Житель земли, я воспринимаю океан, как чуждый мне мир, и инстинктивно стремлюсь к этим кусочкам родной среды обитания среди враждебной стихии.
Острова обладают особой притягательной силой. Это знает любой мальчишка, испытавший особое счастье - перебраться на лодке на крошечный островок на речке или озере, и там изображать из себя пирата. Мужчине же не придет в голову фантазировать о кораблекрушении возле побережья континента, хотя климат и девушки там не менее заманчивы, чем на тропическом острове.
Невыразимая таинственность островов уходит корнями в далекое прошлое - еще географы средневековья считали острова местом, где происходят страшные и сверхъестественные вещи.
Сегодня, четвертого апреля две тысячи восьмого года от Рождества Христова, я собираюсь в дальнее путешествие, желая хоть на дюйм приподнять для себя завесу тайн над островами Атлантики. Я не нуждаюсь для этого ни в паспорте, ни в визе, ни в чемодане, а лишь в силе духа, здравии и добром настрое. Итак...
Три настенные лампы тускло освещали комнату со всех сторон. Я сел на свой излюбленный, вытертый коврик в позу лотоса, устремил взгляд в потолок и увидел, что тот изрешечен яркими, сверкающими точками. Мириады острых струй золотого дождя, постепенно соединившись в общий поток, излили на меня тихий свет. В это мгновение мое физическое тело потеряло плотность и преобразилось в астральную ткань. Я поплыл в воздухе, едва касаясь пола, а мое невесомое тело колебалось то вправо, то влево. Поначалу неведомые силы еще удерживали меня в комнате, и я нервничал, медлил, как медлит птица перед распахнутой дверцей клетки.
Но затем я предпринял рывок и очутился за пределами знакомого дома, во дворе, между подъездом и детской площадкой. Мое бета-тело зависло на высоте около полутора метров над мокрым тротуаром, прямо напротив пенсионерок, сидевших возле дома на лавочке. Старческие глаза уставились сквозь меня, словно незрячие. Тогда я понемногу успокоился и, огибая электрические провода, взмыл над крышами многоэтажек, поближе к сизому северному небу.
Знакомое чувство свободы преисполнило душу, как охватывало каждый раз во время путешествий. Звуки и краски я ощущал необычайно ярко, цветовая гамма расширилась, а сознание живо реагировало на тончайшие нюансы настроения, как моего собственного, так и космического. Теперь я существовал в полной гармонии с природой, будучи единицей независимой и являясь, тем не менее, частью великого целого.
Я парил. По умытым дождем мостовым ползали муравьишки-люди и муравьишки-машины. Слегка ускорившись, я тут же очутился много южнее и выше - над лесным массивом. В состоянии бета-тела я обрел чувство гравитационного поля, которое люди, в невежестве своем, относят к "шестому чувству". Весьма странно, что человек, названный "венец творения", этого чувства практически лишен, хотя даже бессловесный росток картофельного клубня, будучи зарытым в землю, постоянно ощущает, где находятся Солнце или Луна. Равно как и птицы, прекрасно ориентируясь на местности, пролетают тысячи километров без сигнальных огней и опознавательных знаков.
Когда подо мной проплывала Европа, душа моя, воспитанная и обученная в христианской традиции, трепетала пред величием готических соборов, но я мчался вперед, к намеченной цели, словно в световом экспрессе... И вот наконец я увидел бескрайнюю, ярко-синюю воду Атлантики и цепь островов, а следом за ней остров в форме сердечка. Что это? Остров Жены Художника? Быть того не может... Чайкой я взмыл ввысь, к обжигающему солнцу, и тут же упал камнем вниз, до самых волн, до безмятежных барашков на лазурной глади. Мое бета-тело распласталось на поверхности океана, точно медуза, сияя и лучась, и едва не лопаясь от счастья.
Где-то здесь, в самом сердце океана, находилась в стародавние времена Атлантида... Я качнулся маятником меж небом и водой и вспомнил загадочный миф о том, как на скоплении многочисленных островов зародилась Великая Раса. С течением времени острова поднялись и превратились в огромный континент со столицей в городе Золотых врат. Гордые атланты, трехметровые великаны с кожей темно-красного цвета, прославили культ Огня и Солнца и подняли науки и искусство до небывалых высот. Но позже сокровенные знания, шедшие вразрез с целями эволюции, выродились в черную магию и колдовство. Город Золотых врат сделался настоящим адом по своей жестокости. Когда эгоизм людей взял верх и они впали в безумие самоистребления, последовала кара небесная. Мощные землетрясения разрушили континент, а острова погрузились в море, создав огромную волну, что затопила низины и оставила по себе память как о разрушительном потопе...
Блуждая по закоулкам памяти, я не сразу заметил, что небо на горизонте потемнело. Но солнце по-прежнему сияло так высоко на небе, что причиной тому никак не могло быть вечернее время суток. Мое бета-тело инстинктивно метнулось к островам в поисках укрытия. Через минуту налетел штормовой ветер, невесть откуда взявшиеся черные тучи затянули небо непроницаемой пеленой. Послышались раскаты грома, и несколько белых молний, одна за другой, крестами пронзили горизонт и утонули в темной воде.
Страх пробрался во все уголки моей оголенной, доступной всем ветрам, души. Могут ли разряды молнии причинить вред бета-телу? Я не знал этого.
А после случилось невероятное: между островами, прямо подо мной, разверзлась пропасть, из которой вырвался вертикальный столб пламени. Волны океана вздыбились и застыли вокруг воронки, а там, где пламя соприкоснулось с водой, родились диковинные цветы, красивее которых я не встречал в природе. Любопытство взяло верх, и я спустился еще ниже к адскому жерлу, чтобы заглянуть внутрь, но в этот момент из самых недр земли вырвалась стая фантастических птиц. Их силуэты на фоне яркого пламени выглядели чудовищно: звероподобные морды, крючковатые клювы, мощные перепончатые крылья летучих мышей и львиные лапы с длинными, острыми когтями. Звуки, что издавали эти порождения земного ядра, наводили на мысль о криках грешников, чьи души поджаривали черти в дьявольских котлах.
Я сжался от ужаса и, на пределе возможностей, медленно поплыл прочь, на север, в сторону дома. Но было поздно: одна из птиц заметила меня и догнала двумя взмахами гигантских крыл. Птица видела мое бета-тело так же отчетливо, как видел ее я. На меня уставились глаза, полные убийственной ненависти - пустые, мутные и тусклые, как глаза погребенного трупа. Но вдруг черные зрачки расширились и испустили зародившиеся внутри яркие лучи-прожектора. Минуту или две чудовище рассматривало меня, точно оценивая, а потом издало отчаянный вопль и пронеслось мимо. Контуры других птиц из адской стаи уже терялись вдали, во всех сторонах света.
Я - медиум, и постулат о бессмертии души не вызывал у меня сомнений, но, тем не менее, личный опыт, пережитый мною в тот день, оказался бесценным. Именно тогда, над Атлантикой, я окончательно убедился в том, что зло реально и материально, и что оно носится по миру. И в то же время я понял, что могу противостоять ему. Душа моя изнывала от вопросов без ответов. Куда спешили эти исчадия ада и почему они не тронули меня? Неужели, это грехи человеческие в обличье безобразных птиц вырвались из преисподней, как извергается лава из ожившего вулкана?
Принесут ли чудовища вред людям, или же погибнут от солнечного света и растворятся в небесной синеве? А может, присядут отдохнуть на стены христианских церквей или готических кварталов Европы, да так и застынут там навечно в образе каменных горгулий?
Едва птицы скрылись за горизонтом, как в океане разыгралась буря. Волны с неистовой силой падали на острова, уничтожая все живое, даже вековые скалы стенали под их натиском. Я заметил, что острова начали кружиться, все быстрее и быстрее, и вскоре, затянутые в адскую воронку, скрылись под толщей вод без следа. И в этот самый миг над океаном вновь воссияло солнце.
"Прихрамывая", мое бета-тело беспрепятственно пустилось в обратный путь. Измученная, истонченная душа двигалась наугад, целиком во власти сомнений: "Не так ли точно исчезла в свое время Атлантида? Что скрывается в недрах земного шара? И, черт возьми, сколько еще тайн хранят острова?"
Тем холодным апрельским вечером, лежа под ватным одеялом в своем физическом теле, на собственной кровати, я размышлял о том, что легенда об островах Жены Художника - не более, чем добрая сказка. И никогда любвеобильный испанец Хосе не рисовал на карте вымышленных островов. Все они существовали в действительности, но были сметены с лица земли чистейшим злом, вышедшим из глубин самогО ада.