Всё было сделано мастерски, но не без последствий...
В один прекрасный тёплый весенный день она поняла, что у неё проблемы. Ей казалось, что она готова к этому, что сможет всё перенести, всё сделаить сама, но... Это не было для неё неожиданностью (хоть и случилось с ней впервые), она ждала этого, но не думала, что всё будет так одновременно ужасно и прекрасно. Она долго ходила в раздумьях, и, наконец, всё рассказала. Это был удар ниже пояса, но он очень помог впоследствии...
Её приняли хорошо, почти как родную, и она была благодарна им за это. Было тяжело осознавать то, что кто-то умрёт, и этот "кто-то" - часть её самой. Но время лечит, хотя боль не проходит, - она лишь замирает где-то глубоко в душе. Самое страшное ещё долгих два года будет ждать её...
И вот, она уже лежит на столе, широко раздвинув ноги. Она заплатила за то, чтобы пролежать так минут двадцать.А теперь одна половина её разума, что находится где-то рядом с душой, не хочет повторения такого уже почти пройденного этапа. Однако, другая половина, находящаяся в больном подсознании, уже мечтает, жаждет этого. Игла чуть уколола руку с внутренней стороны локтя, и она подумала, что ей становится плохо. Она сказала им об этом, но тихий, нежный, почти материнский голос успокоил её, сказав, что так и должно быть. Последнее, что она почувствовала прежде, чем погрузитьсяв странный сон, это лёгкую тупую боль, переходящую от влагалища к низу живота. И теперь она уже провалилась в отчасти глубокий сон.
Она будто начала падать в темноте в бездонную пропасть, но спустя мгновение, она уже стояла в каком-то тёмном коридоре. Кто-то начал увлекать её за собой вглубь, и она знала, чувствовала, что это они. Её водили по этим коридорам, и ей нравилось лететь куда-то за ними. Ей было интересно узнать побольше о том, где же она, но одна её часть твердила, что она знает, где находится, однако, другой не хотелось верить в это. Временами она видела свет ламп над ней и чувствовала, что часть её уже никогда не вернуть. Ей хотелось плакать, но она вновь забывалась искуственным сном. Вдруг ей захотелось в туалет, и она думала, что сходит сейчас под себя, но в последний момент всё закончилось. Добрые, нежные руки мягко, почти ненавязчиво помогли ей слезть со стола и дойти до кровати, коснувшись мягкой поверхности которой, она снова забылась сном, но уже без сновидений. Прошло какое-то время, и она очнулась, хотя в глазах всё ещё реальность отказывалась проявиться. Поняв, что это уже не сон, слёзы горячими следами побежали по щекам. Это были первые самые горькие слёзы в её жизни. Их горечь - это боль потери, боль огромной лжи, сопутствующей всему этому. В первую очередь, она обманула себя, думая, что всё пойдёт своим чередом, КАК ОБЫЧНО. Но это было не так, она изменилась, и она понимала это. Ещё плохо вглядываясь в окружающую реальность, она ушла оттуда, о ней уже все в тот момент забыли, - она ведь ни первая у них и не последняя.
Но всё было сделано мастерски, хоть и не без последствий. К ним она уже была готова.Она думала, надеялась, что это будет последняя горькая боль, которая со временем утихнет, спрятавшись в тёмном уголке памяти за грудами переживаний, иначе этого она просто не переживёт.
Но жизнь ещё не раз горько накажет её, и то, что было с ней покажется ей лишь прилюдией к боли, наверное, самой сильной...
(Июль, 1999 г., 18 лет; корректировка - август, 2001 г., 20 лет)