Аннотация: такая себе сказка для взрослых, хотя моим дочкам тоже понтавилась
Жук Моисей
Жил-был жук. Обычный. Колорадский. В привычках жучих-мамаш называть своих детенышей именами простыми: Гриша, Коля, Вася. Вот и наш был - Миша. От своих собратьев-колорадских жуков он почти ничем не отличался. Разве что любил, в отличие от прочих, мирно поедающих картофельные листья, с интересом оглядываться по сторонам и искать новые впечатления. И тут же заедать их картофельной ботвой.
А картошка в этом году уродилась на славу. Старожилы давно забыли, что бывают такие сочные, такие сладкие листочки. Все колорадское семейство с азартом их поедало. Лишь Миша таращился по сторонам маленькими глазками. И вдруг он увидел божью коровку. Неспешной плавной походкой ползла она на соседний куст. От этой самой походки у Миши захвалило дух. В голове будто раздался взрыв, и он понял: влюблен! Влюблен внезапно и неистово. В округлые бока, пикантные родинки на спинке, в каждую крохотную лапку. Ему вдруг захотелось подпрыгнуть высоко-высоко и тихонько взвизгнуть от счастья.
- Ну и жуков в этом году развелось! Просто спасу нет. Надо срочно травить, а не то не видать нам картошки. И вот уж, какие наглые! Прямо в цветок забираются и обгрызают его начисто, - с этими словами Человек снял с картофельного цветка одного жучка, который сидел рядом с Мишей, швырнул на землю и раздавил огромным сапогом.
- Какая жестокость! Смотрите, от него осталось только мокрое место! Слава богу, Человек меня не заметил, - пропищала колорадская жучиха по имени Наташа.
- Не обольщайтесь, мадам, скоро он придет с ядом, и мы все будем уничтожены, - проворчал старый полосатый Гоша.
- Надо что-то делать, надо спасаться! - закричали молодые жучки.
Гоша философски заметил:
- А что уж тут поделаешь? Такова наша колорадская доля. Рождаемся, жрем, травимся. И ничего не изменить.
- Необходим выход. Или хотя бы исход, - закричала молодая поросль.
Миша всего этого разговора не слышал. Он следил восторженным взором за своей любимой. Вот она не торопясь, слезла с картофельной ботвы и засеменила коротенькими ножками в сторону грядок, где росли помидоры и капуста. Повинуясь внутреннему чувству, Миша быстро слез со своего куста и бросился вдогонку за божьей коровкой.
- Вот он, выход! Вот он, исход! Миша покажет нам правильный путь! - загомонили жуки и ринулись за влюбленным насекомым.
- Куда вы, безумные? Этот голодранец вас до добра не доведет! Лучше уж достойная смерть на родном огороде, чем полные лишений скитания по пустыне. Он, этот Миша, вообще чокнутый. Не зря его мамаша как-то проговорилась, что его имя вовсе не Миша, а Мойша.
- Вот и здорово! Мы пойдем вперед за нашим Моисеем! - взревели жуки и побежали быстрее. Тем более что в конце картофельного поля появился Человек с баллончиком яда.
- Глупцы, простофили! От судьбы же не уйдешь! Я вам еще скажу... - но что еще хотел сказать Гоша, так и осталось тайной, поскольку он рухнул, отравленный "Банколом".
А Миша, то есть, пардон, Моисей, продолжал свой путь дальше, даже не оглядываясь на толпу, бегущую за ним. Вот его возлюбленная уселась на капустный лист, а новоявленный Ромео пристроился рядом, на молодой помидор. Он уже придумал речь. Он уже настроился ее произнести. Ах, как много ему необходимо было сказать! Конечно, они очень разные (так Миша хотел начать свою речь), но сколь многое их объединяет! Эта любовь к картошке, эта жажда нового и неизвестного. Ее откровенно-красный и его интригующе-полосатый. Ее крапинки и его полосочки...
- Ты посмотри, и здесь жуки! Уже и в помидоры пробрались! - и Человек двумя пальцами, явно брезгуя, схватил Мишу-Моисея, бросил на землю.
"Какая нелепая смерть! Уж лучше бы ядом. Прощай, любимая!" - успел подумать жук, прежде чем людская подошва размазала его внутренности по земле.
Вот так погиб этот необычный жук. Но память о нем, колорадском Моисее, не угаснет в сердцах картофелепожирателей. Ведь именно он повел их через огород, показав, что бывает в жизни выбор: быть раздавленным или быть отравленным. Позже о Мише сложили красивую легенду и рассказывали ее маленьким жучкам-деткам на ночь.
Только божья коровка не заметила гибели героя. Она вообще его не заметила.