Комната была совершенно пуста. Хотя, заметно, что совсем недавно здесь были люди: играла приятная музыка, а стол напоминал Куликово поле, но уже после битвы. Причем было ясно, что наши таки победили: в центре стояла почти пустая бутылка водки, а рядом, как дружина возле своего князя, построились рюмки. Проигравшей стороной была, разумеется, закуска. Высохший сыр, черствый хлеб и шкурки от сосиски являли собой жалкое зрелище.
Я огляделась по сторонам. Если меня пригласили в гости, значит, хоть кто-то живой и вменяемый здесь должен быть. Со стен на меня смотрели многочисленные портреты. Смотрели грустно и обиженно. Особенно та, что, раздевшись, прилегла на диванчик. Было видно, что ее не приглашали к столу и водочкой не угощали. И такое хамское поведение хозяина сильно расстроило девицу.
И тут я увидела то, что искала. Живого человека. Если следовать исторической правде, сначала увидела поджатые ноги. Они лежали на кушетке, размером чуть поменьше той, которую занимала обиженная красавица. Остальные части тела пристроились рядом с ногами. Итак, один найден. Где-то рядом должен спать и другой. И точно: всклокоченная борода торчала из-под одеяла на соседней кровати, а руки и ноги заняли всю ее ширь. Я призадумалась. С одной стороны, конечно, негуманно будить уставшего человека. А с другой - кровати только две, а спать по ночам я тоже люблю. И не только спать. Мало ли чем может заняться молодая интеллигентная женщина на кровати! Но все кровати заняты.
Вдруг поджатые ноги, подергавшись, спустились на пол.
- Ой, как же это я заснул? Ну, вы не беспокойтесь, Леночка, я сейчас уже ухожу.
Больше всего проснувшийся напоминал сильно потертого престарелого ангела. Ангела, которого за плохое поведение и злоупотребление спиртным выгнали с занимаемой должности. Хотя такая маленькая неприятность и не лишила его оптимизма и добродушия, но память о свинском поведении небесного начальства, видимо, еще свежа. И выражение лица экс-ангела было недоуменно-обиженное. И чуть-чуть виноватое.
- Вот сейчас я выпью водочки и пойду, не буду вам мешать.
Это так он демонстрировал свой такт и воспитанность.
Тем временем на второй кровати тоже зашевелились.
- Миша, как же я так заснул? Вставай, давай допьем и я пойду.
- Наливайте, Николай Иванович.
Уволенный ангел, он же Николай Иванович, демонстрируя все тот же такт, сначала отвесил мне комплимент, а уж потом взялся за бутылку.
Выпив, сразу же полностью проснулся, удобно расположился в кресле.
- Да, ушла, как в песок! А знаете, Леночка, или Лидочка? Я сейчас ухожу уже, немножко еще посижу. Стану таким высоким и стройным, и уйду. Когда я вам надоем, вы так прямо и скажите: уходи, мол, Мыкола Иванович.
Вы могли бы прогнать обиженного ангела? Вот и я промолчала, хотя отчаянно хотела спать. Николай Иванович посмотрел на меня красными глазами, чуть заметными в складках опухших век, и решил подлизаться:
- Вот мне тут Миша рассказывал, как он вас любит. Это, знаете ли, великий человек!... А что, водка уже закончилась? Ну ладно, я сейчас все равно уже ухожу. Вот посижу немного и пойду. Вы мне так сразу и скажите. Когда надо собираться. Мишенька, а может, еще водочки купить?
Принесли еще водочки. Я тихонько подремывала в кресле.
Потом меня разбудили, чтобы рассказать анекдот. Девица на кушетке смотрела на меня сочувственно. Наверное, она слышала этот анекдот не первый раз. Как впрочем, и я.
Часа через два Николай Иванович, пошатываясь, встал. Меня растолкали, последовала церемония прощания. Николай Иванович не может просто сказать "до свидания". Это противоречит его ангельской сути. Сначала мы поцеловались, потом он сообщил, что только преклонный возраст и мужская несостоятельность мешают ему меня украсть. Потом вспомнился забавный случай. В общем, еще через полчаса Николай Иванович (выпив не посошок), направился к двери. Выходя, зацепился о дверной косяк. Наверное, крылом.