Аннотация: Возможно, кому-то это покажется похожим на Брэдбери...
СЫН ВЕТРА
С юга опять дул ветер.
Он то слабел, то усиливался, и тогда его порывы играли створкой окна, которая скрипуче поворачивалась на старых петлях. Это был божественный, ни с чем не сравнимый ветер; он приносил с собой частичку того мира, откуда он прилетел - сырость морских туманов, далёкий вой свирепого океанского тайфуна, грохот тяжёлых свинцовых волн. Ветер приносил с собой Жизнь.
Человек, сидевший на кровати в номере дешёвой гостиницы, слабо улыбнулся и подставил крепчавшему ветру лицо. С каждым новым порывом в человека словно входили силы, и он всей грудью вдыхал этот живительный воздух.
...У него не было имени, да оно и не было ему нужно. Меняя города, страны и континенты, он всякий раз назывался тем именем, которое приходило ему в голову; сейчас его звали Хью Сэлливан, и так было записано в журнале у администратора. Кому какое дело до остального?
Он не знал, кто он такой и откуда появился на свет. Он никогда не помнил своих родителей, сестёр или братьев; да их никогда и не было. Единственное, что изредка вставало у него в памяти - непроглядная чернота, рёв океана, свист ветра.
Ветер был для него нечто большее, нежели для других, обычных людей. Для них - всего лишь перемещение масс воздуха, для него же - великая первозданная сила, сила, которой он принадлежал, частью которой являлся сам.
Он не мог жить долго на одном месте. Штиль сводил его с ума, и когда листья деревьев чуть трепетали в слабом дуновении ветра или вовсе бессильно поникали, он начинал задыхаться, словно ему не хватало воздуха.
Но Боже мой, как могуч он был в буйстве непогоды, когда свирепый циклон валил людей с ног, срывал крыши с домов, возносил в воздух автомобили!.. Как тогда, много лет назад, в Вальдивии, когда он стоял на берегу мутно-серого океана в хлопьях пены и оглушительно хохотал. Смех его терялся в рёве урагана, в шуме гигантских волн, и он чувствовал себя могучим и счастливым. Штормовой десятибалльный ветер трепал его волосы, раздувая куртку, словно пузырь, а он стоял несокрушимый, как скала, и знал, знал твёрдо, что любящий отец никогда не сделает плохого своему сыну.
Ибо Ветер был его отцом, а он - порождением Ветра, а не человеком; он и Ветер составляли единое целое, и каждый из них был частью другого. Наверное, никому из смертных, живущих на Земле, не дано понять этого.
Ревущие тайфуны-убийцы с нежными женскими именами, могучие и беспощадные торнадо, стремительные тропические циклоны, вздымавшие десятиметровые волны - вот что было его стихией, вот откуда черпал он свою энергию. Он был вечен, как вечен Ветер, и пока существует Ветер, будет существовать и он.
...В этом же провинциальном городке на восточном побережье США он очутился потому, что именно здесь должен был пройти ураган, уже получивший имя Глория. И теперь Хью чувствовал во всё усиливавшемся южном ветре его могучее дыхание, его первый привет своему любимому сыну. Ураган был частью Великого Ветра, его свирепым и безжалостным посланцем, и с его приближением Хью становился всё сильнее и сильнее.
Он подошёл к окну, настежь распахнул его и вдохнул глубоко-глубоко. В ту же минуту ему показалось, что в голове у него зазвучали слова, долетевшие к нему из бескрайних просторов воздушного океана: Жди!.. Я иду к тебе... Жди!.. Скоро мы вновь свидимся...
Постояв ещё мгновение, он тряхнул головой и вышел, почти выбежал из комнаты; его торопливые шаги замерли в конце коридора. Проскочив мимо сонного портье, он очутился на улице; безошибочное, нечеловеческое чутьё сразу подсказало ему, в какую сторону он должен направиться, чтобы выйти на рандеву с Глорией.
Быстрыми шагами, чувствуя, как увеличивается его сила, Хью шёл к Одинокой Скале, что высилась у самого моря. Волны лениво плескались у её подножия, омывая обглоданные водой камни и ещё не ведая о том, что произойдёт здесь через несколько часов, когда ураган обрушит свою ярость на побережье.
Встав на небольшой площадке чуть в стороне от скалы, Хью застыл как изваяние. Взгляд его был устремлён туда, за горизонт, где на стыке двух стихий - водной и воздушной - рождалось это удивительное и совершенное чудо - ураган. Ураган, который вольёт в него новые силы, сделает его могучим и счастливым.
Приди же,-мысленно взывал Хью.-Я так истосковался по тебе, так устал без тебя... Дай мне своей мощи, поделись со мной своей беспредельной энергией... Слышишь, я жду тебя!..
Ветер усиливался с каждой минутой, он уже гнал по воде небольшие барашки, а вдали, на юге, появилась грозная тёмная полоса. Тайфун приближался - стремительно, неумолимо.
...Где-то там, за спиной Хью, люди, уже почуяв неладное, высыпали из своих домов, напряжённо вглядываясь вдаль; крутили ручки радиоприёмников в надежде услышать метеопрогноз, встревоженно переговаривались. Наиболее осмотрительные уже покидали городок в собственных автомобилях.
Хью не было никакого дела до всего этого; его не волновали заботы ничтожных маленьких людей, прячущихся как можно дальше, едва до них долетит дыхание Великого Ветра. Пусть они бегут, удирают со всех ног - он не принадлежит к их миру, миру слабости и бессилия. Он - Сын Ветра.
Время неотвратимо близило развязку событий. Тёмная полоса на горизонте всё ширилась, разрасталась, вспухала тяжёлыми ливневыми тучами; внезапно похолодало. Глория была уже совсем рядом!
Хью так и не двинулся с места. Он весь превратился в ожидание, безмолвный, неподвижный, и лишь на губах его играла улыбка. Ещё немного, и мир изменится, пусть ненадолго, но всё же станет другим. И в этом другом мире не будет места для людей. Пусть они бегут, спасаются, пока не поздно. В этом ревущем, воющем аду будет место только для одного небесного создания, именующего себя Хью Сэлливан.
Как томительно медленно текут эти последние минуты! Ветер уже почти валит с ног, небо застилают тёмно-серые, почти чёрные тучи, а океанские волны в ярости грызут подножие Одинокой Скалы.
И вот - на побережье обрушивается яростный порыв ветра.
Ураган!
Хью всё ещё неподвижен, но глаза его ликуют, в них светятся торжество и радость. Вот оно, свершилось, ещё одно свидание в бесконечности, свидание отца и сына! Хью закидывает голову и начинает смеяться.
Сейчас он так могуч, что безумные порывы ветра, разметывающие дома, только чуть покачивают его, а сил у него в эти минуты хватило бы, чтобы играючи сокрушить Одинокую Скалу, раскидать её по камушку по всему побережью. Он силён, пока властвует ураган, ибо в нём часть его бешеной, неукротимой энергии, энергии, которая смогла бы заставить вертеться как вентиляторы все ветряные мельницы Земли!
...Всё! Теперь уже не разобрать, где небо, где земля, а брызги воды, похоже, долетают до туч; хлещет ливень. Всё смешалось в бессмысленной круговерти, первозданном хаосе, и нет вокруг уже ничего - один только Ветер. Со свистом он несётся по гигантской окружности, сметая всё на своём пути, и нет такой силы, которая смогла бы остановить его.
Ну вот и здравствуй, отец!-радостно хохочет Хью.-Мы вновь увиделись, и так будет происходить всегда, покуда мы существуем! Что ещё в этом мире может сравниться с нами?
Ничто, ничто!..-в ответ лишь вой ветра.
Торжество стихий продолжается.
Но самое главное ещё впереди. Оно наступит уже совсем скоро, всего через несколько минут... минуту... полминуты... Вот!
Ветер внезапно стихает. Он исчезает совсем, словно его никогда и не было; прекращается дождь. Лишь океан не может успокоиться, и седые взлохмаченные волны продолжают гулять по его поверхности. Над головой Хью клочок безоблачного голубого неба.
Воистину, необычайное, мистическое явление - глаз урагана! Малюсенький кусочек безмятежности и спокойствия посреди адского колеса Ветра, коварный и жестокий. Сколько людей распрощалось с жизнью, с облегчением выходя из укрытий, когда над ними, обманывая, шёл глаз урагана - какие-то считаные минуты. А в следующее мгновение - гнев стихий с новой силой!
Но сейчас ещё ничто не предвещало продолжения бешеной карусели. Хью, закинув голову, смотрел в небо, которое обрамляли, подобно гигантской башне, кучевые облака - будто взгляд со дна колодца. Всё стихло, ни единый звук не проникал сюда, кроме величественного аккомпанемента океанских волн.
И Хью чувствовал, как невообразимая сила нисходит на него с вершины этого колодца, как вливается в него часть неисчислимой энергии Великого Ветра, наполняя его радостью и восторгом - великий миг единения с могучей стихией.
Обрывок ярчайшего голубого неба проплывал над ним, и от Хью, словно по колоссальной вытяжной трубе, восходили к нему какие-то незримые флюиды, туда, ввысь, откуда он сам пришёл когда-то.
...Затем голубизна погасла, словно выключенная лампочка - и вновь налетел вихрь. Убийственный для людей, он ласково обнимал Хью, просеивал его волосы, что-то нашёптывал сквозь вой своему единственному сыну.
Давно уже кончился день, и над миром царила ночь, но здесь тьму сменяла тьма. Над головой были лишь одни тучи, низвергавшие из себя потоки воды, а вокруг - голоса свирепых ветров.
Хью словно узнавал их по именам, ведь каждый из них он уже слышал когда-то: гигантский тайфун из Унджунгпанданга, алжирский сирокко, звонкоголосый тулонский мистраль... И все вместе они составляли то грозное единое целое, ту загадочную субстанцию, которая именовалась Великим Ветром - странным, непонятным, наводящим ужас.
...Глория выдохлась во второй половине следующего дня. Хью стоял, раскинув руки и подставив лицо ливню, до тех пор, пока чудовищный ветер не начал стихать. Порывы его всё слабели и слабели, улегались понемногу волны; обессилевший ураган уходил дальше на север.
До свидания, отец! Мы ещё свидимся снова, и ждать новой встречи не так уж и долго... Кто знает, где мы увидимся в следующий раз - в Японии или в Тунисе, на Тринидаде или Борнео? Но мы увидимся, это точно!..
Да... Да... Да...-затихало вдали.
...И кончилась тьма, ибо вернулся день. Разорванные тучи медленно уплывали на север, вслед за Глорией; умиротворённый океан заискрился под солнцем изумрудным сиянием. Лишь лёгкий ветерок напоминал о том, что произошло здесь несколько часов назад.
Хью не стал оглядываться. Он знал, что увидит там - разрушенные дома, покорёженные автомобили, грязь, и, может быть, трупы... Но его не волновало это. Он не человек и, следовательно, неподвластен людским слабостям - в том числе и смерти. Разве люди смогут когда-нибудь подняться до таких высот?
Он стоял на берегу ещё долго, до самого заката. И лишь когда заходившее солнце озарило океан алым светом, а солнечная дорожка пробежала от горизонта к его ногам, Хью развернулся и медленно зашагал прочь.
В городке ему уже нечего было делать. Те деньги, которые он зарабатывал время от времени, лежали в кармане куртки, а других вещей у него никогда не было. В последний раз он бросил взгляд на гостиницу - одно из немногих зданий, которое почти не пострадало, лишь все окна в ней повыбивало ветром.
Осторожно пробираясь через груды мусора, Хью вышел к дороге и не спеша зашагал по ней. Ему некуда было торопиться - он вновь был полон сил и энергии и не ведал усталости. Беспечно насвистывая, он шёл по обочине, мимо обгонявших его автомобилей, которым и дела не было до того, что случилось минувшим днём в нескольких милях отсюда.
Он шёл и шёл, всю ночь, пока дорога не вывела его к такому же маленькому городку, как и тот, который он недавно покинул; где-то невдалеке грохотали поезда. Люди мирно спали, радуясь, наверное, что им не довелось поближе познакомиться с Глорией.
Какие глупые,-неожиданно подумал Хью.-Хотя нет... просто они низшие существа. И они в этом не виноваты.
Озаряемый полной луной, он брёл по улицам, пока перед ним не возникла железнодорожная касса - в здании небольшого провинциального вокзальчика. Билет до ближайшего крупного города обошёлся ему не так уж и дорого; до поезда оставалось полчаса.
Последние минуты уходящей ночи текли незаметно, и всё это время Хью ощущал вокруг себя незримое присутствие Великого Ветра. Он был везде - и в то же время нигде, и казалось, что он пронизывает Хью насквозь.
...А вскоре поезд уже уносил его на север. Алое солнце величественно вставало над кукурузными полями, разгоняя по светло-лиловому небу редкие облака; начинался новый день.