Не очень высоко, прямо над моей головой, с рёвом выходит из берегов бурлящее небо. Всё клокочет и содрогается, такое ощущение, что там, в небе, бушует шторм. Огромные, тяжёлые, наполненные водой тучи с невыносимым грохотом сталкиваются толстыми боками. То и дело от и столкновений рождаются молнии, яркими острыми полосами рассекая пространство. Ничего не возможно услышать, потому как сразу же после того, как глаз видит сияющую вспышку, до слуха доносится ужасающий грохот. Вся мощь небесной стихии показана здесь.
А подо мной с таким же рёвом бушует пламя. Лава бурлит, как кипящая вода в чайнике, а над ней поднимается жадный алый огонь. Он мгновенно взметается ввысь и так же быстро рассыпается роем искр. Жар, рождаемый ими, способен расплавить железо и превратить в кучку жалких развалин большой, пышущий жизнью город. Но я обращаю на искры не больше внимания, чем на падающие вдалеке снежинки. Они не способны причинить мне никакого вреда.
Я вообще не замечаю ничего вокруг - ни сердито вздыбленных хребтов гор, ни неба, ни струй дождя, которые с оглушительным шипением превращаются в пар под напором пламени. Я танцую. Нет, не так... Я ТАНЦУЮ.
Моё тело наклоняется и изгибается, стремительно разворачивается и перетекает из положения в положение, следуя понятной одному ему, но чёткой и ясной схеме. Мои волосы - как языки пламени. Они горят и размазанным пятном несутся вслед своей быстрой хозяйке, эффектно развеваясь на ветру. Я чувствую каждую клеточку своего гибкого тела, я чувствую налитую в нём силу. Воздух обжигающей волной вливается в лёгкие, подчиняясь, тем не менее, ритму. Каждое моё движение точно и размеренно. Я не совершаю ничего лишнего, но и не халтурю. Танец - это золотая середина.
Но стоит мне хотя бы чуть-чуть оступиться, сбиться с ритма, хотя бы задышать чересчур быстро или, наоборот, медленно - всё закончится. Я живу, только пока я в движении, только пока танцую, только пока следую ритму этой бешеной пляски. Стоит мне ослабить бдительность, как меня тут же изжарит на языках пламени, которые уже в нетерпении тянутся ко мне, или же собьёт шальной молнией.
Так какой же смысл? Зачем же нужно это существование, этот огненный, быстрый и страстный танец, если я всё равно устану и буду разорвана бушующей стихией? Для чего мне танцевать?
Ради самого танца. Ради этого упоительного ощущения безумного забытья, ради силы, струящейся по жилам вместе с кровью, ради ореола волос, несущихся вслед, ради пьяного азарта. Ради бешеного стука сердца, удивительно попадающего в ритм. Ради горящих глаз на покрытом потом лице с довольной улыбкой. Ради этой незабываемой эйфории.
И я продолжаю танцевать, не останавливаясь ни на миг, ни на сотую долю секунды. Я знаю, что остановка значит смерть. Поэтому двигаюсь, несмотря на то, что делать мне это приходится уже не первую тысячу лет. Несмотря на усталость. Я танцую, отдавшись безумной пляске вся, без остатка.
И если смысл не в постоянном движении и самом танце, то я его абсолютно не вижу. Но продолжаю свой огненный танец...