Аннотация: Копирую статью, присланную на мой Е-мэйл. Мой комментарий в конце.
Копирую статью, присланную на мой Е-мэйл.
Мой комментарий в конце.
Детский навет
А СУДЬЮ ЗА ЧТО?
В публикации "Кое-что о методах борьбы с родителями" мы рассказали о детском навете с благополучным финалом. Но иногда последствия могут оказаться более чем печальными...
Барух РОЗИН
Фото-иллюстрация Concha García Hernández (Wikimedia)
В ближайшее время работникам прокуратуры предстоит решить, следует ли выдвигать обвинительное заключение против 48-летнего судьи мирового суда Ришон ле-Циона, подозреваемого в насилии по отношению к своим сыновьям, старшему из которых сегодня 14, а младшему - 8 лет. Между тем в юридических кругах полагают, что это дело непомерно раздуто полицией и, по меньшей мере, косвенным образом связано... с делом лидера НДИ Авигдора Либермана.
Мы уже довольно подробно рассказывали об этой истории, однако в последние недели выяснилось несколько новых, весьма любопытных подробностей, высветивших широкой публике малоизвестные стороны жизни нашей судебной и правоохранительной системы.
Итак, для начала несколько слов о герое скандала. В 1970 году в возрасте пяти лет он вместе с родителями репатриировался из Турции в Израиль. Семья обосновалась в Бат-Яме и прошла через хорошо знакомые всем репатриантам трудности абсорбции. Когда после армии А. поступил на юрфак Тель-Авиского университета, то, по его словам, чувствовал себя среди куда более обеспеченных сокурсников чужаком и бедным родственником. По окончании вуза открыл свою адвокатскую контору, специализировался на юридическом сопровождении торговых сделок и в 1995 году женился на коллеге. В этом браке и родилось трое его сыновей.
В 2008 году А. был назначен судьей мирового суда Ришон ле-Циона и, как мы уже писали, имел репутацию одним из лучших судей города. Некоторые выносимые им приговоры многие считали излишне суровыми, но при этом все отмечали необычайную взвешенность принимаемых решений, которой, увы, часто не хватает нашим судьям.
В 2009 году судьба распорядилась так, что А. встретил и полюбил другую женщину, известного в стране адвоката по уголовным делам. Для обоих заводить роман на стороне было немыслимо, и потому они решили развестись и уже затем соединить свои судьбы. Развод дался судье А. нелегко - прежде всего, из-за детей, потому что, как он говорит, любовь любовью, а дети составляли и составляют смысл его жизни. К счастью, А. удалось сохранить нормальные отношения с первой женой, и он договорился, что поселится неподалеку от нее, чтобы иметь возможность как можно чаще видеть детей и принимать их у себя.
В октябре 2009 года один из сыновей судьи рассказал учительнице, что папа "сделал ему больно". Та направилась к директору, и вместе они обратились в полицию. Вскоре с мальчиком побеседовала "пкидат а-саад" - специальный следователь по работе с детьми. В ходе беседы выяснилось, что разнимая дерущихся сыновей, А. слишком сильно схватил одного из них за руку, причинив мальчику боль. Тем не менее, следователь пришла к выводу, что оснований для возбуждения против судьи А. уголовного расследования нет, достаточно ограничиться беседой и предупреждением. При этом почему-то ни на какую беседу А. тогда вызван не был.
Но в июне 2010 года другой сын судьи рассказал приятелям, что отец отшлепал его - и дело снова оказалось у следователя. Поскольку речь шла о "рецидиве", было решено открыть уголовное дело по подозрению в насилии над детьми. Все трое детей судьи были допрошены, а в январе 2011 года полиция обратилась к юридическому советнику правительства с просьбой выдать разрешение на допрос А.
При этом сам А. ничего об этом не знал. Почему? Да потому что, как и во всех аналогичных делах, расследование на первом этапе ведется тайно, за спиной ничего не подозревающих родителей. Дети не понимают, что симпатичная тетя, с которой они встретились в школе, не просто беседует с ними, а "снимает показания", и следующий за этим медосмотр на самом деле проводится для обнаружения доказательств в виде "следов насилия". Вызов подозреваемого родителя на допрос в полицию следует спустя несколько месяцев после открытия дела и обычно застает человека врасплох. Но в случае А. такой вызов осложнялся его статусом - и дело легло на стол Иегуды Вайнштейна.
Судья А. и сегодня настаивает, что до февраля этого года ничего не знал о возбужденном против него деле. И уж никак не мог вступить в сговор с юридическим советником Вайнштейном, потому что никогда с ним не встречался и даже не беседовал по телефону. Как складывались его отношения с детьми все эти годы? Они по-прежнему часто (бывало и по четыре дня подряд) ночевали у него дома. Несколько раз он ездил со всеми тремя сыновьями на отдых в Эйлат. Когда старшенькому отпраздновали бар-мицву, поехал с мальчиком в Париж. И поскольку первая жена А. продолжала интенсивно трудиться, часто приводил сыновей работу - так что все сотрудники ришонского мирового суда хорошо знакомы с мальчиками и могли наблюдать за тем, как А. строит отношения с ними.
Кстати, категорически отвергая версию о вступлении в некий сговор с Иегудой Вайнштейном, судья А. говорит, что чрезвычайно благодарен юридическому советнику за отношение к его делу. Вайнштейну ведь и в самом деле ничего не стоило поставить свою подпись под просьбой полиции. Но он предпочел разобраться, внимательно ознакомился с материалами дела, запросил мнение соцработников и только после этого решил, что вся эта история с "избиением" детей не стоит выеденного яйца.
День 27 февраля 2012 года судья А. запомнит на всю жизнь. Он направлялся в суд, то есть на работу, когда позвонила знакомая и сказала, что по радио только и говорят о каком-то судье из Ришон ле-Циона, отце троих детей, который избивает своих сыновей, а юридический советник правительства его покрывает. "Уж не о тебе ли идет речь?" - спросила она.
- Да ну, чушь какая-то! Разумеется, не обо мне! - ответил А., но поспешил включить радио.
Еще через пять минут он позвонил жене.
- Ты сидишь? - спросил А.- Ну так присядь и послушай, что обо мне говорят по радио!
- Глупости, это не может быть о тебе! - ответила супруга. - Что у вас в суде работает мало других судей-мужчин?!
- Во-первых, мало, а во-вторых, я единственный из этих мужчин, у кого трое детей! - ответил А.
Тем не менее, надежда на то, что произошла какая-то чудовищная ошибка, у него оставалась. До тех пор, пока не вызвали к председателю суда "для серьезного разговора". Написав заявление об уходе в отпуск за свой счет, А. вышел из кабинета и... упал в обморок.
Вернувшись домой, он лег в кровать, завернулся в одеяло и так пролежал больше суток - пока не позвонили дети и не спросили, могут ли прийти сегодня к нему и переночевать? Судья А. впервые не знал, что ответить мальчикам на этот вопрос - не будет ли потом визит детей истолкован как попытка помешать следствию? Но дети пришли. Плача, говорили, что не думали, что все так повернется, да и одноклассники уже поняли, о ком идет речь. А. в ответ предложил поменять тему разговоров, объяснив детям, что им нельзя обсуждать между собой случившееся.
По словам А., к детям у него никаких претензий нет, но вот к полиции - более чем достаточно. И главная из них заключается в том, что полицейские слили информацию в СМИ и таким образом соседи и друзья детей прекрасно знают, как зовут того самого судью, имя которого не называется. Подобный слив дела на стадии расследования, по словам А., сам по себе преступление - как с юридической, так и с моральной точки зрения.
Однако полиция, напомним, мотивировала свое обращение в прессу тем, что ей, дескать, не оставили иного выхода, так как Иегуда Вайнштейн упорно прикрывал судью и не давал возможности завершить расследование по данному делу. Но вот тут-то и возникает вопрос о том, для чего вообще полиции понадобился этот скандал? Для того чтобы отправить А. на скамью подсудимых, а затем за решетку во имя торжества принципа равенства всех граждан перед законом? Звучит, конечно, красиво, но, увы, неправдоподобно. Тот, кто поднял этот скандал, не мог не понимать, что даже если данное дело удастся довести до суда, шансы на обвинительный приговор минимальны, а на посадочный вообще равны нулю.
В связи с этим у юристов возникли два возможных ответа на вопрос "кому это нужно?". Первый - кому-то в полиции было крайне важно свести некие личные счеты с судьей А. и поломать его карьеру. Что ж, все может быть, но вероятность справедливости этой версии невысока: по словам самого А., у него никогда не было конфликтов с полицейскими.
Вторая версия заключается в том, что меньше всего полицию волновала и волнует судьба А. Он в данной игре - лишь разменная монета. Подлинной же целью было нанести удар по юридическому советнику Иегуде Вайнштейну, который и в самом деле находится в давней конфронтации со многими высокопоставленными офицерами нашей полиции. Эта конфронтация обострилась до предела после решения юридического советника не выносить лидеру НДИ Авигдору Либерману обвинения в получении взятки, на которое следователи делали главную ставку. Для нанесения же удара по Вайнштейну требовалось найти дело, которое убедило бы и общественность, и политиков, и юристов, что Иегуда Вайнштейн злоупотребляет служебным положением и принимает сомнительные решения. И "дело судьи А." как нельзя лучше отвечало этим требованиям.
Сейчас, как уже было сказано, А. ждет решения по своему делу. Он верит, что с ним повторится история верховного судьи Йорама Данцигера: в прокуратуре поймут, что он ни в чем не виновен, и председатель Верховного суда разрешит ему вернуться в судейское кресло.
Что ж, поживем - увидим. В любом случае бесследно ни для полиции, ни для правоохранительной системы в целом это дело не пройдет.
"Новости недели"
Мой Комментарий :
О суде Шалом ( Мир ) в Ришоне я знаю не по наслышке ! Цитирую :
" В Израиле я тоже посидел в тюрьме, правда только 1,5 месяца ( с 15.05.06 до 29.06.06 ). Но самое интересное : за что ? За то, что подошёл к школе, чтобы посмотреть, какое настроение у моего сына. Днём раньше решением суда мне запретили к нему приближаться. Я не успел его даже увидеть : сторожиха мне ничего не сказала, позвонила в полицию и через 3 минуты меня забрали. И это при том, что я не наркоман, не алкоголик. Я единственный человек, которого ребёнок не боится вообще. 3 года я вытаскивал ребёнка из депрессии ( у него постоянно были мысли о самоубийстве ), в которую загоняли его родная мама с её другом, который натравливал её на ребёнка. Только, когда ему стало 8 лет, он рассказал мне, что мама все эти годы непрерывно замахивалась на него ремнём. То, что она запугивала его словесно, я знал и раньше.
Вот отрывок из моего письма к одной из судей :
Пока я сидел в израильской тюрьме, куда меня засунули по доброте душевной Шитрит и Шарацкий (за то, что я пошел посмотреть, какое настроение у ребенка), было 4 слушания. На первых трех каждый раз был новый обвинитель (всех их я видел первый раз в жизни, не сомневаюсь, что их послала "добрая" тетя Шитрит) и все они требовали проведения мне психиатрической экспертизы.
Такие добрые в Израиле обвинители, что, вместо того, чтобы обвинять меня в страшном преступлении (что я хотел зарезать Шитрит и Шарацкого японским ножиком, в то время, когда у меня был пистолет), они настолько добрые, что хотят меня "полечить".
Но, к их большому огорчению, им это тоже не удалось, так же, как не удалось это добрым дядям из КГБ и таким же добрым психиатрам в СССР (тоталитарном государстве). (Шитрит пишет, что это было с ее стороны "предложение". Сегодня это называется "предложение").
Но добрая тетя Шитрит никак не хочет расстаться с этой красивой идеей: опять она мне угрожает "лечением".
Я, конечно, понимаю, что это очень удобно: расправляться с людьми с помощью полностью послушных ей психиатров. Ей же не привыкать: она уже вместе с судьей Шарацким и психиатрами уничтожила сотни детей и продолжает их уничтожать, как и все пкидот саад (в дальнейшем - ПС -- "бюрократки в помощь", "лишкат а саад" -- бюро помощи ; если вы читали "1984" Оруэлла, то "министерство любви" и "бюро помощи" -- это совершенно идентичные организации ) в Израиле. Я в этом ни капли не сомневаюсь, так как та неограниченная власть, которая им дана над психиатрами, судьями, директорами школ и социальными работницами, однозначно предполагает уничтожение детей (но, как теперь выясняется, также и их родителей, если они вздумают возмущаться).
Шитрит пишет, что я воспринял ее желание меня "полечить" с негодованием. Для нее: если человек нервничает перед угрозой принудительного "лечения" - это признак, что он псих (как можно нервничать, надо радоваться, что такие добрые тёти хотят тебя "полечить"). Но даже здесь она "ошибается": и судья Сорокер, и судья Анисман могут подтвердить, что я был абсолютно спокоен на всех 3-х слушаниях. Также спокоен я буду, когда будут вешать Шитрит, Шарацкого, Хэгеш, Мостовой, Хамер, Группи, Элиав, Гольдштейн, Кац-Амрани и Хани по обвинению в преступлении против человечества. А что это произойдет, у меня нет ни капли сомнения.
Вот мой разговор с судьей Анисман на третьем слушании.
Я: (обращаюсь к обвинителю): "Почему ты так хочешь сделать из меня психа?" (ответа я не получил).
Судья Анисман (с улыбкой): "Тебе проводилась когда-нибудь психиатрическая экспертиза?"
Я: "Да. В Советском Союзе. Когда меня арестовали, то через 18 дней послали на психиатрическую экспертизу. Я был там месяц и десять дней. В конце экспертизы была комиссия. Шесть психиатров сидели там. И беседовал со мной профессор Иванов: именно против него я писал письмо на Запад. Это письмо перехватило КГБ. Об этом я узнал еще до того, как меня посадили, так как сначала посадили людей, которые непосредственно пытались передать это письмо западным корреспондентам, а потом посадили и меня. Так что ты можешь себе представить, какое у них было желание признать меня психом. И ничего у них не вышло. Не я отвечал им на их вопросы, а они отвечали мне на мои вопросы.".
И поехал я в тюрьму, а потом в лагерь.
Мне абсолютно нечего стыдиться, что я был на психиатрической экспертизе. Наоборот - это предмет моей гордости. Если человека в СССР по "рекомендации" КГБ посылали на психиатрическую экспертизу, то в 99.99% случаев, признавали психом, а потом умерщвляли в спецпсихбольнице. То, что меня после такой экспертизы признали нормальным и послали в лагерь - это редчайший случай.
Это показывает, что в СССР была какая-то вероятность спастись, я знаю еще случаи, когда людей признавали нормальными и посылали в лагерь по политической статье.
У детей же в Израиле, если они попали под опеку пкидат саад, нет никаких шансов на спасение. Дети привыкли доверять взрослым и думают, что добрые дяди и тети их лечат, в то время как их уничтожают.
Это явление (принудительное психиатрическое лечение) - это бич ХХ и ХХI веков. Я утверждаю, что это намного страшнее, чем газовые камеры еще и потому, что это жесточайшее уничтожение и детей и взрослых происходит под видом помощи им.
Похоже, что это явление распространилось и на другие "демократические" страны. В России это надругательство над людьми цветет пышным цветом.
В Америке за такие преступления много судей, психиатров и социальных работников сидят в тюрьме с большими сроками. В Израиле же царит полнейший произвол лишкат а саад.
Должен вам сказать, что израильская психиатрия ни чем не лучше советской, а намного хуже, так как целью её преступлений выбраны дети.
Вот полномочия ПС ( выдержка из апелляции к главному прокурору Израиля) :
Я утверждаю, что в Израиле уничтожают десятки тысяч детей, еврейских
детей в еврейском государстве - под видом помощи детям.
Уничтожение таким изощренным и жестоким способом, что фашистские
преступники наверняка переворачиваются в гробу от зависти: что не они
первые додумались до такого способа уничтожения еврейских детей. Если
бы антисемиты всего мира узнали о том, что здесь происходит, их радости
не было бы предела.
Я, конечно, отлично понимаю, что первая реакция на это мое утверждение -
это то, что я псих.
Когда, сидя в израильской тюрьме (а сидел я за то, что пошел посмотреть,
какое настроение у моего ребенка), я высказал эту мысль одному очень
умному заключенному, то присовокупил: "Я, конечно, понимаю, что первая
твоя мысль, - это мысль, что я псих". Он ответил: "Я не только так
думаю, я ни капли не сомневаюсь, что ты псих". Правда, когда я ему
объяснил, в чем дело, он изменил свое мнение.
А суть дела очень проста: если кто-то (не важно, кто) имеет право давать
указания психиатрам и даже главному врачу (об этом открыто и ни капли не
стесняясь сказала мне в телефонной беседе психиатр Мостовой: "Она может
давать указания даже главному врачу"), то это неминуемо влечет за собой
уничтожение людей.
Если полномочие давать указания принадлежит бюрократу, который
занимается детьми, то это особенно страшно.
В Израиле такая власть принадлежит пкидат саад ("бюрократке в помощь").
Это такая сотрудница мэрии, в обязанность которой входит работа с
трудными подростками. Причем ее полномочия намного шире, чем полномочия
КГБ в СССР. Перечислю их:
1. "У нее есть право давать указания даже главному врачу", - так сказала
мне в телефонной беседе психиатр, "доктор" Мостовой, открыто и ни капли
не стесняясь. И при этом условии "доктор" Мостовой и "доктор" Хэгеш
(главный врач) продолжают "работать" и получать зарплату, как будто так
и должно быть. Спрашивается: они нормальные, или им требуется
психиатрическое обследование?
2. У них есть право принуждать психиатров писать подложные медицинские
заключения, а первоначальные заключения выбрасывать в мусорную корзину.
Это вытекает из моего дела (все доказательства этого в моем письме в
полицию от 13.03.06, в котором я прошу открыть уголовное дело против
пкидат саад Шитрит, "докторов" Хэгеш и Мостовой).
3. У нее есть право давать указания медсестрам в психбольнице, не
спрашивая врачей. Доказательство этому моему утверждению очень простое.
Случайно я познакомился с одним психиатром, который раньше работал в
этой психбольнице, и он рассказал мне удивительную вещь: "В Израиле в
психбольницах у медсестер есть право не слушать указаний врачей,
проводить обследование и лечить, как они считают правильным ("У них есть
свой профсоюз", - так он сказал), но, согласно логике, пкидот саад (ПС)
они обязаны слушаться, если "она может давать указания даже главному
врачу".
В свете этого факта я сейчас догадываюсь, почему медсестра Хана именно
так проводила обследование ребенка два с половиной года тому назад. В
течение трех месяцев обследования врач не смотрел ребенка вообще. Но это
моя догадка; к сожалению, ясных доказательств этого у меня нет.
4. Она имеет право решать, кому из родителей разрешить участвовать в
обследовании, а кого надо устранить от обследования (очевидно, для того,
чтобы не было свидетеля преступления), с кем из родителей у врачей есть
право разговаривать, а с кем нет такого права. Это вытекает из моего
дела: в моем случае она просто подстрекает преступников к преступлению.
5. У нее есть право указывать психиатрам: когда можно назначать день
проверки ребенка, а когда время еще не пришло, то есть она ждет, когда
ребенок "созреет" для психиатрического лечения. Это вытекает из моего
дела.
6. У нее есть право назначать психиатрическое обследование и
психиатрическое лечение, когда совершенно ясно, что речь идет о
психологических проблемах. И это признали психиатры в двух первых
медицинское заключение выбросили и заменили подложным).
7. У нее есть право продлевать психиатрическое обследование еще на
полгода, в то время когда у ребенка исчезли даже психологические
проблемы. 6.03.06 и 14.05.06 у ребенка не было вообще никаких проблем и
его настроение было просто отличным, так как энергетические вампиры,
которых ПС подстрекала к преступлению, боялись. А согласно ее расчетам,
ребенок уже созрел для психиатрического лечения. Она не предполагала,
что я пойму ее преступную тактику и найду против нее противоядие: я
начал все свои оскорбительные письма к ней, к судье, к психиатрам,
социальным работницам и т.д. класть в почтовый ящик энергетических
вампиров (жена и ее друг). То есть, я был вынужден их оскорблять, чтобы
спасти своего ребенка.
8. У нее есть право давать указания социальным работникам, кого из
родителей следует поддержать, а на кого, наоборот, надо давить.
9. У нее есть право принуждать социальных работниц и воспитательниц
писать неправду о душевном состоянии ребенка, чтобы у нее была
возможность продлить психиатрическое обследование и лечение ребенка.
10. У нее есть право лгать в каждом своем слове на суде и при этом
оставаться безнаказанной. А "судья" затыкает рот ответчику и принимает
решение, заранее продиктованное ему ПС.
Если собрать все эти права пкидат саад вместе, то вырисовывается
настолько жуткая картина, что "1984" Оруэлла еще до этой жути не
дотягивает.
В СССР уничтожению с помощью психиатрии подлежали взрослые люди за их
взгляды. И если взрослый человек, понимая, что происходит, отказывался
от своих убеждений, то его оставляли в покое. Здесь же уничтожению
подлежат дети, и при этом у них нет шансов на спасение. Они знают, что
взрослым надо доверять и думают, что хорошие дяди и тети их лечат, в то
время как их уничтожают.
Израиль - демократическая страна? Значит, здесь действует принцип
равноправия? Что такое равноправие? Это когда все граждане равны перед
законом независимо от их имущественного или социального положения.
Я совершил страшное преступление: пошел посмотреть, какое настроение у
моего ребенка (увидеть его я не успел), и меня тут же арестовали.
То, что пкидат саад Шитрит лжет на суде каждым словом, принуждает
психиатров писать фальшивые медицинские заключения и выбрасывать
первоначальные, указывает психиатрам - когда уже можно вызвать ребенка
на проверку, а когда время еще не пришло ( то есть, ребенок еще не
созрел для психиатрического лечения), сама пишет фальшивые письма,
"может давать указания даже главному врачу" (так сказала психиатр
Мостовой), может давать указания медсестрам в обход врачей, дает
указания судье запретить отцу видеться с ребенком, - все это нарушения
настолько незначительные, что, конечно, очень справедливо, что она до
сих пор гуляет на свободе в полном соответствии с принципом равноправия.
То, что "судья" Шарацкий полностью затыкает рот ответчику и принимает
решение, заготовленное заранее, несмотря на то, что он знаком со всеми
материалами дела, из которых прямо вытекает, что совершается страшное
преступление - преступление уголовное, а также можно вполне
квалифицировать его как преступление против человечества. Таким образом,
он становится прямым соучастником этого преступления. Все это, конечно,
нарушения столь незначительные, что вполне справедливо, что он гуляет на
свободе в полном соответствии с принципом равноправия.
Психиатры лечат детей по указаниям бюрократа, по первому требованию
этого бюрократа пишут фальшивые медицинские заключения и выбрасывают
настоящие, спокойно относятся к тому, что медсестры получают указания
непосредственно от этого бюрократа, - все это нарушения столь
незначительные, что вполне справедливо, что они гуляют на свободе в
полном соответствии с принципом равноправия.
Офицеры полиции Гольдштейн, Элиав и Кац-Амрани очень хорошо понимают,
что совершается преступление против человечества и уголовное
преступление (я дал им в руки все доказательства этого) и покрывают это
преступление. Это нарушение столь незначительное, что вполне
справедливо, что они гуляют на свободе.
Все высшие государственные структуры поддерживают это преступление.
Равитер - отдел по работе с жалобами на судей.
Яхель - начальница социальной службы Нес Ционы.
Наоми Ливни - министерство здравоохранения.
Арье Бауэр - министерство здравоохранения.
Главный контролер полиции.
Секретарь Оснат Лиор (минздрав).
От юридического советника правительства я не получил ни одного ответа
(все письма и апелляции ему я направил через начальника отдела
расследований полиции Ришон ле-Циона Гольдштейна; по крайней мере, он
обещал передать их ему и, насколько возможно, ускорить получение
ответа). Первую апелляцию Мени Мазузу я послал 9.02.06.
И, наконец, представитель Президента страны Лираз Йосеф посоветовала мне
сотрудничать с "людьми", которых я обвиняю в преступлении против
человечества.
Как говорится, круг замкнулся. Более высокой инстанции в Израиле я не
знаю.
Создается впечатление, что ПС в Израиле - это что-то святое, более
святое, чем Господь Бог. Она решает - кому жить, а кому умирать. Она
дает указания психиатрам, судьям, социальным работникам, воспитателям.
А все государственные структуры оказывают ей всемерную поддержку.
Ошибаться она не может вообще. А уж о том, чтобы совершить преступление,
- даже подумать страшно! Это, конечно, совершенно невозможно.
Преступления совершают только люди с низкими зарплатами, как у меня - их
можно посадить даже за то, что они хотят посмотреть на своего ребенка.
С сентября месяца 2005 года вся моя зарплата уходит на борьбу за жизнь
моего ребенка. И чем дальше, тем больше денег требует от меня эта
борьба.
Фактически, все Государство Израиль подстрекает преступников к
преступлениям. Нет ни одной государственной структуры, которая
поддержала бы меня в этой борьбе.
Я утверждаю, что то, что происходит в Израиле, неизмеримо страшнее, чем
газовые камеры (газовые камеры - это сравнительно легкая смерть), потому
что изощренное и жесточайшее уничтожение происходит под видом помощи
детям, а также потому что страна планомерно уничтожает собственных детей
(фашисты уничтожали чужой для них народ, к тому же они привыкли мыслить,
что евреи - это не люди).
В сущности, все Государство Израиль подстрекает преступников к
преступлениям. Нет ни одной государственной структуры, которая
поддержала бы меня в этой борьбе. Такое впечатление, что все государство
со всей его мощью прикладывает все усилия, чтобы уничтожить одного
маленького ребенка.
Я уже два года сижу в палатке протеста в Саду роз напротив Кнессета. Ни один журналист, ни один член Кнессета не пришли ко мне. На мои письма или не отвечают вообще, или присылают отписки. Хотя все они отлично знают, что я там сижу.
На моей палатке плакаты :
ОСВЕНЦИМ ПЕРЕЕХАЛ В ИЗРАИЛЬ !
Уничтожение сотен тысяч детей в израиле руками пкидот саад ( бюрократки в помощь ), судей, социальных работниц и психиатров !
ГОСУДАРСТВО КУШАЕТ СВОИХ ДЕТЕЙ !
и другие.
4 раза пытались заставить меня разобрать палатку. Я каждый раз говорю : " Я даже пальцем не пошевелю. Если разберёте, я сделаю международный скандал ". Они знают, что я сидел за права человека в СССР и меня знают в Амнести Интернейшнл и других организациях и поэтому боятся скандала. Пол месяца ШАБАК ( это местное КГБ) по телефону компостировал мне мозги, запугивали меня госпитализацией ( а как же без этого ). То, что я им мешаю, это факт.
Вы спросите : для чего же им это нужно - уничтожать детей собственного народа ? А суть дела очень проста : это государство ( под словом государство я понимаю государственный аппарат, а не население ) было создано не для того, чтобы здесь хорошо жилось евреям, а тем более арабам, а для того, чтобы делать деньги на всём, на чём только можно и в первую очередь на детях, не на арабских детях, а на еврейских ( это оказалось наиболее выгодно ). На арабских детях делать деньги они пока ещё боятся.
Если США родились, как самая свободная страна в мире и постепенно и неуклонно тоталитаризировалась, то Израиль с самого своего рождения был национал-социалистической страной. Называть их н-а-ц-и-с-тами нельзя, хотя они неизмеримо хуже н-а-ц-и-с-тов.
У тех хватило мозгов только на газовые камеры, для этого не нужно много мозгов. Здесь же работают еврейские мозги : всё обставляется, как помощь детям, спасение их от плохих родителей.
Что такое " ЙЕМЕНСКИЕ ДЕТИ " знают все израильтяне.
С 49 по 55 годы у каждой новой алии (репатриации) просто отбирали детей без всяких объяснений и дети исчезали без следа ( это десятки тысяч детей ). Эта акция называется " ЙЕМЕНСКИЕ ДЕТИ ", потому что 60 % этих детей были из Йемена. Но были и из Румынии и из Польши и из Южной Африки. Уже в 90-ых годах , когда йеменцы самостоятельно стали расследовать, несколько случаев нашли : выяснилось, что их продавали на усыновление в Америку, то есть просто сделали деньги на детях. За это страшное преступление никто до сегодняшнего дня не сел в тюрьму и само это преступление официально не признано до сегодняшнего дня. После 55 года они поняли, что если так будет продолжаться, то может разгореться международный скандал, поэтому решили действовать по умному. В 55 году издали специальный закон - ХОК А НОАР ( закон о подростках ). В соответствии с этим законом наделили ПС такими полномочиями, что КГБ и ГЕСТАПО просто маленькие дети по сравнению с ними ( смотрите выше ). Благодаря этому закону стало возможным отнимать детей у родителей так, что создаётся полное впечатление, что это помощь детям, спасение их от плохих родителей. То есть, после 55 года сразу детей не отнимают.
Сначала влезают в семью. Вся поддержка даётся тому из родителей, который плохо относится к ребёнку. Если мать несколько лет замахивается на ребёнка ремнём и загоняет его в депрессию, то вся поддержка даётся матери, а отца устраняют. Если отец бьёт ребёнка, то опекунство дают отцу, а мать устраняют (у меня есть тому примеры ). По их расчётам, конфликт между родителями разрастётся ещё больше, ребёнок быстро войдёт в депрессию и можно будет сказать : " Смотрите : из-за конфликта между родителями ребёнок в депрессии и необходимо его отнять у родителей вообще ". После этого дети исчезают, как и в 50-е годы.