Эпштейн Самуил Данилович : другие произведения.

Комментарий к статье Григорьева : "Австрийская экономическая школа."

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Критика австрийской экономической школы. Мы столь подробно рассматриваем и критикуем австрийскую школу, потому что австрийская экономическая школа - это, пожалуй, единственный серьезный участник сегодняшнего рынка экономических знаний, с которым имеет смысл иметь дело и, собственно, спорить и критиковать.
  Комментарий к статье Григорьева : "Австрийская экономическая школа."
  
  ( Мои комментарии в скобках )
  
  Олег Григорьев
  http://www.politforums.ru/economics/1314561969_2.html#1325527102
  Австрийская экономическая школа.
  (Лекция третья)
  Критика австрийской экономической школы.
  Мы столь подробно рассматриваем и критикуем австрийскую школу, потому что австрийская экономическая школа - это, пожалуй, единственный серьезный участник сегодняшнего рынка экономических знаний, с которым имеет смысл иметь дело и, собственно, спорить и критиковать.
  ( с этим, конечно, нельзя не согласиться. Все лауреаты Нобеля по экономике - это Холуи НМП и полное го-но ! )
  
  
  
  История австрийской школы
  Австрийская экономическая школа существует с 1870 года, основателем ее был Карл Менгер. Огромная величина в экономической теории - это Бём-Баверк.
  (Бём-Баверк посвятил целую книгу критике марксизма, хотя марксизм настолько абсурдная теория, что для её развенчания достаточно пол минуты. Цитирую себя -
  "Марксизм - это совершенно маразматическая теория. Чтобы это доказать, достаточно пол минуты. Если посылка не верна, то, при самой верной цепочке логических умозаключений, мы придём к не верным выводам. Весь "Капитал" основывается на одной маразматической посылке, провозглашаемой в первой главе : " Цена товара определяется средним рабочим временем "."
  Это говорит не в пользу Бём-Баверка.)
  
  
  
   К сожалению, второй и третий тома его капитального труда вышли на русском только через 100 лет, после их написания. С этим связана одна очень грустная история.
  Именно австрийская школа стояла у истоков идеологии приватизации
  ( насчёт приватизации по хайеку-гайдару я пишу ниже )
  , но, собственно, издание светила австрийской школы Бём-Баверка пало жертвой приватизации, которая была организована сторонниками австрийской школы. Был уже готов перевод на русский, полностью сделанный, был сдан в издательство. А издательство как раз в этот момент попало под приватизацию, издание было захвачено. И единственный экземпляр рукописи уже готовый к изданию просто был уничтожен. Осталось там 2 или 3 главы только у кого-то. Компьютеров же тогда не было в таком количестве, делали на машинке 20 лет назад. Осталось несколько там буквально глав. И пришлось после этого искать еще дополнительные деньги, переводить, то есть повторять всю работу заново. Вот такая интересная гримаса истории.
  Выходцем из австрийской школы, хотя она и не признает своего родства с ним, является и Йозеф Шумпетер - любимый ученик Бём-Баверка и, конечно, очень крупный экономист. Фон Мизес, конечно, известный не столько как экономист, сколько как, пожалуй, социолог, политолог, философ, как философ слабый, но его некоторые работы, скажем, политологические и социологические очень хорошие и до сих пор актуальные.
  ( Зато "великий экономист" Григорьев всё разложил по полкам : оказывается, Мизес - это вообще и не экономист, философ слабый, но хороший политолог и социолог. )
  
  
  Конечно, очень сильная и противоречивая фигура - лауреат Нобелевской премии Фридрих фон Хайек.
  ( на мой взгляд, хайек - это Полное Г---о ! См. -
  Хайек - главная причина развала экономики России после 1991 года, всеобщего обнищания и тоталитаризации общества.
  http://samlib.ru/editors/e/epshtejn_s_d/hayekgl.shtml
  )
  
   Есть еще очень сильный, на самом деле, известный экономист, Мюррей Ротбард.
  ( И это всё, что "великий экономист" Григорьев может сказать о Ротбарде. Я думаю, что Мюррей Ротбард и Мизес - это Величайшие политэкономы 20-го века. А также их ученики Хюльсман и Салерно. )
   Сейчас, конечно, крупнейшей фигурой является Хесус Уэрта де Сото, не путать с Фернанде де Соте.
  Конечно, у австрийской школы очень, в некотором смысле, очень тяжелая и печальная история. В 50-е годы австрийская школа, в лице, прежде всего, тогдашнего своего лидера фон Хайека
  (для "великого экономиста" Григорьева хайек - лидер австрийской школы. И это
  
  , заключила "договор с дьяволом." Это был вынужденный договор, потому что 50-е годы - это, конечно, торжество кейнсианства во всей экономической науки, противников кейнсианства отовсюду гнали. И Хайек, который был один из наиболее рьяных и активных оппонентов Кейнса, долго не мог найти работу и был пригрет Милтоном Фридманом.
  ( Переродился настолько, что стал Самым Лучшим и Самым Полезным Орудием НМП ! Даже лучшим, чем кейнсианцы ! Потому что нет лучшего средства Обк-кать Добротную Экономическую теорию, чем Прикинуться её сторонником и под этой маркой провести Прямо Противоположные Взгляды ! Тем же самым занимается и его почитатель григорьев !)
  
  
  
  
  Собственно, в роли дьявола выступает именно Милтон Фридман.
  Был заключен такой союз между монетаристами
  ( до сих пор не могу понять : почему фридмена называют монетаристом, если он за чисто бумажные деньги и ЦБ, как и кейнс. То, что все они от Сатаны, в этом нет сомнения ! )
  
  
  
   и австрийской экономической школой. Долгий союз, потому что Хайек после этого прожил долго и, в общем, ему было неудобно, хотя он, конечно, со многим не соглашался, рвать этот союз ему было неудобно. Перед смертью он очень сожалел о том, что не выступал против Милтона Фридмана так активно, как следовало бы, а иногда вообще не выступал. Оставил завещание наследникам, которые у него будут по школе, что они все-таки это сделают. Правда из-за этого союза наследников-то практически не осталось, все как-то расползлись. И только сейчас, собственно, австрийская экономическая школа восстанавливается.
  
  ( Никто не принёс столько вреда престижу австрийской экономической школы, как хайек ! После того, как он продался дьяволу, ничего общего с австрийской экономической школой он уже не имеет. )
  Но, несмотря на все трудности, которые она переживала, несмотря на то, что она заключила этот совершенно дурацкий союз
  ( здесь гораздо больше подходит другое слово : "подлейший союз" ),
  
  который на нее повлиял крайне негативно, из-за которого она чуть не рассыпалась, это единственная школа на сегодняшний день, которая существует 140 лет в экономической теории как целостное явление. Тем не менее, она восстанавливается, причем восстанавливается бурно.
  (Восстанавливается именно благодаря Мизесу и Ротбарду, которых "великий экономист" Григорьев не удостаивает ... )
  
  Если посмотреть на книги, которые выходят в России по экономике, классические книги, и не только классические, но и многие современные, можно сказать, что половина из них точно принадлежит перу авторов австрийской школы. И каждая из таких книг - в общем, достаточно заметное явление. Не все они равнозначны, там есть и такие, не очень симпатичные персонажи, не очень умные, но в целом школа очень важная.
  Достижения австрийской школы
  Первый и очень важный момент. Критика теории общего экономического равновесия. С самого начала австрийская экономическая школа выступила против теории общего экономического равновесия. До сих пор не признает теорию общего экономического равновесия. В этом смысле Шумпетер, как уже говорилось ранее, был одним из немногих выходцев из этой школы, который пошел поперек общей линии и высоко ценил теорию общего экономического равновесия.
  Второе. Фактор знания в экономике.
  Третье великое достижение австрийской экономической школы - это теория денежного обращения. Современная теория денег. Современная теория денег, в основном, базирутеся на теориях австрийской экономической школы.
  ( Повидимому, "великий экономист" Григорьев просто повторяет здесь чьё-то мнение ( совершенно верное ), потому что то, что что он пишет далее на 180 градусов расходится с этим мнением и полностью "дезавуирует" австрийскую экономическую школу )
  
  Там есть хорошая база, которую можно поправлять, и улучшать, и совершенствовать. Многое из того, что мы вам рассказывали про деньги, - это, конечно, заслуга австрийской экономической школы, в первую очередь Хайека и Ротбарда
  ( ставить на одну доску хайека и Ротбарда - это полнейшее Словоблудие и показывает, что Григорьев, как экономист, ничего из себя не представляет. )
  
  , а сейчас де Сото.
  Четвертое. Это то, что является гигантским достижением "австрийцев", но, что ушло вообще из экономической теории, - это фактор времени в экономической теории. Это то, что мы рассматривали - окольные способы производства по Бём-Баверку, это все, что связано с теориями процентов, цикла, которые связаны с явным введением времени в экономические рассуждения. Это был очень большой прорыв, выдающийся прорыв. Если бы он был поддержан и услышан, то, может быть, экономическая теория пошла бы совсем по-другому в свое время, чем она пошла в итоге. Но, был сделан рациональный выбор: можно пойти по легкому пути, можно пойти по сложному пути. Сложный, конечно, может быть, продуктивный, про это ничего не известно, но точно известно, что он сложный. Легкий, может быть, менее продуктивный, но про это точно не известно, зато но он легкий. Поэтому экономическая теория пошла по легкому пути.
  Сейчас апостериори уже понятно, сколько содержания потеряла экономическая теория, не пойдя по сложному пути. Но, увы, деваться уже некуда. Как мы уже говорили, социальная система сложилась и обороняется со страшной силой.
  ( Такое впечатление, что Григорьев со страшной силой пудрит мозги, но зато выглядит очень эрудированным и умным. Это тип из той же плеяды "продавшихся дьяволу", что и хайек )
  
  
  Пятый очень важный момент. Это то, что отличает австрийскую школу от современной ортодоксальной экономической теории, - это открытость к другим научным сферам. Открытость - это очень важно, да, потому что ортодоксальные экономисты, во-первых, считают, что в экономике есть все то, в экономической теории есть все важные факторы, которые важны для экономики, и поэтому лезть в вопросы демографии, социологии, структуры общества, поведения государства не стоит, бессмысленно. Как пример, фон Мизес, экономические труды которого не очень известны и содержательны
  ( Мизес, впервые в Истории разработавший Адекватную Теорию Экономического цикла, по Григорьеву - слабый экономист. Слов нет ... )
  
  , но у которого есть очень хорошие социологические и политологические работы.
  В крайнем случае, другая сторона, связанная с именем Гэри Беккера, представителя Чикагской школы (глава Чикагской школы - Милтон Фридман). Он как раз поступает обратно тому, чему учит австрийская школа. Это экспансия экономики на другие сферы науки. Честно говоря, даже читая описания, иногда не знаешь, смеяться или плакать. Но, выбирая себе партнера жизни, мужа или жену, всегда можно показать рациональность этого выбора и посчитать ее. И Беккер знает, как это сделать, и он даже дает совет. Это буквально, некоторые вещи просто читаются как анекдоты. Но это все для экономистов нормально, более того, за это дают нобелевские премии.
  ( Здесь Григорьев прав, конечно. Только за такую галиматью Нобеля и дают ! Именно потому, что это галиматья ! )
  
  
  
  Главное, это открытость австрийской школы. Австрийцы понимают, что экономика - это только кусочек общественной жизни.
  Шестой важный момент, его в австрийскую школу привнес Шумпетер. Шумпетера австрийцы изгнали, но этот фактор все-таки оставили. Это упор, который делается на фактор предпринимательства. Вообще главной фигурой австрийской экономической теории, центром, вокруг которого все крутится и ради которого, как сама австрийская экономическая школа заявляет, и стоит работать, является предприниматель. Человек, который на свой страх и риск, своими собственными силами что-то предпринимает сделать и, собственно, вступает в сложные взаимоотношения с миром по поводу признания или непризнания того, что он сделал, в условиях неопределенности, отсутствия полных знаний, тем не менее, в условиях противодействия государства. Критика государства, призыв более признавать предпринимательство. Это все от австрийцев.
  Критика австрийской школы
  Во-первых, то, что, в общем-то, можно как считать, так и не считать недостатком - это нелюбовь к математике. На самом деле, это очень важный пункт. Дело в том, что австрийцы эту позицию сформулировали с самого начала и отстаивают ее очень жестко, они критикуют очень остро математические модели, говорят, что эти модели "ни о чем". Это большая сложность для них сегодня, когда научный журнал фактически не принимает статей, написанных словами. То есть, сейчас, нормальная статья должна быть написана формулами.
  ( Григорьев не говорит самого главного : почему так происходит ?! Ответ прост : "Потому что вся политэкономическая наука находится под колпаком НМП !" )
  
  
  
  На самом деле, недостатки австрийской школы - это продолжение ее достоинств. То есть продолжение достоинств, доведенных до какой-то сверхчерты, дальше какой-то черты, за которой они становятся абсурдными и это и подвергается критике.
  ( Красиво излагает. Если только отвлечься от того, что это пустая фразеология и запудривание мозгов ! )
  
  
  Возьмем фигуру предпринимателя. Это очень важная фигура - предпринимателя - в австрийской школе. Шумпетер, например, расходится с австрийской школой, в том что по Шумпетеру, если предприниматель - это отдельный член, у него совершенно отдельная функция, далеко не каждый может быть предпринимателем. Но согласно австрийской школе каждый должен быть предпринимателем, вернее, каждый может, а общество должно быть так устроено, что каждый может быть и должен быть предпринимателем.
  По сути дела, речь идет о некоем не то чтобы отрицании разделения труда (Австрийская школа не отрицает разделение труда), а о том, что Австрийская школа просто не видит, как разделение труда формируется. Она говорит: "Вот, хорошо, мы признаем, что сейчас существует, произошло разделение труда". Ну и отлично, значит, существуют разные виды деятельности, значит, каждый может стать предпринимателем в своем виде деятельности. Допустим, если у человека задача сейчас просто мазать языком марку, то он должен сделать это своим бизнесом: мочить языком марку, а потом бегать по рынку и искать, кому понадобится намоченная марка, и ее продавать. Общество, состоящее из атомизированных предпринимателей, где предпринимателями являются все, где не существует фирм, где каждый вступает во взаимодействие с каждым, - это, на самом деле, общий идеал австрийской экономической школы.
  Критика, которую они обращают и к ортодоксальной теории, и к теории марксистской (марксистская теория для австрийцев - самый страшный жупел, теория социализма), вся она исходит из этого идеала, который нереалистичен. В нем можно было найти что-то реалистичное тогда, когда австрийская школа появилась - в конце 19 века, когда еще широк был слой ремесленников, когда сельское хозяйство велось индивидуальными предпринимателями-фермерами целиком и полностью. То есть когда уровень разделения труда был невысок, а в тех отраслях, где был высок - там они придумали разные схемы, причем, опять-таки, не очень обращали внимание на реалистичность этих схем.
  Очевидно, что в сегодняшнем обществе этот идеал бессмысленен. То есть идеал сейчас реализованный. Нельзя сказать, что идеал людей, которые занимаются не столько предпринимательством, а, скорее, творческим трудом, он вообще нереалистичен. Он нереалистичен сейчас. Можно двигаться по пути, который увеличивает и делает более интересным признаваемый творческий труд, по сравнению с рутинным, и так далее. Об этом можно думать. Но мнение, что этот идеал воплотим сейчас и, что существуют только внешние перегородки, внешние причины, по которым это не реализуется - это важная проблема австрийской экономической школы.
  По австрийцам - предпринимательство - в духе любого человека (что, к сегодняшнему моменту, на самом деле, неправда), что каждому человеку мешают стать предпринимателем какие-то внешние причины, например, государство. Значит, государство тоже важный враг австрийской школы. Это враги, какие-то там злые люди. Кстати, тоже непонятно, как в обществе, которому присущ идеал австрийской школы, могут появиться злые люди, которые этот идеал нарушают - вообще какие-то инопланетяне получаются, которые создали препятствия и мешают всем быть добропорядочными бюргерами, как они хотят: каждый имеет свою лавочку и друг с другом торгует, и чего-то там еще производит у себя где-то в мастерской. Еще есть монополисты, страшные фирмы, и со всем этим надо бороться.
  Отчасти запал австрийцев хорош, потому что - да, государства слишком много, и государство слишком много мешает, это правда. Но при этом австрийская экономическая школа не думает о том, а есть ли какие-нибудь позитивные задачи у государства, как их следует решать, как следует организовывать решение этих позитивных задач. Значит, австрийская экономическая школа полностью отвергает государство. При этом в своем запале австрийская экономическая школа доходит до того, что отрицает даже позитивные задачи, которые традиционно либеральная мысль приписывает государству: хотя бы, обязанности "ночного сторожа", людей, которые поддерживают законодательство, соблюдение законов, ненарушение порядка.
  Кстати, эта особенность очень характерна для российской ветви австрийской экономической школы, которая при социализме возникала и училась. Да, австрийцам очень не нравился социализм, и то, что тогда было, поэтому в своем антигосударственничестве они заходят дальше всего.
  Андрей Илларионов - типичный пример. Знаете, помните такого - помощник Президента Путина по экономическим вопросам, который до сих пор публикует разные статьи. Это типичный представитель российско-австрийской экономической школы, которая отрицает вообще какую бы то ни было позитивную роль государства. В российско-австрийской экономической школе как они это делают: у них апелляция к естественному праву. Они разрабатывают систему естественного права. То есть права, которое неписано, но которое создается само собой людьми, индивидуально взаимодействующими друг с другом, и так же индивидуально поддерживающими законность. Они пытаются сформировать такую правовую систему.
  Следующий момент. Теория денежного обращения. В том, что касается критики современной системы - банковской, финансовой, системы денежного обращения, анализа последствий функционирования именно такой системы, в первую очередь, негативных последствий, - конечно, австрийской школе нет равных.
  ( Вот здесь я с Григорьевым абсолютно согласен. И главная заслуга здесь Мизеса - "слабого экономиста" по Григорьеву и его ученика Ротбарда. )
  
   Более того, австрийская школа сейчас "на коне" и считает, что нынешний кризис является еще одним доказательством их правоты. Действительно, единственной, помимо "намеков" ряда отдельных исследователей, единственной школой, в рамках которой этот экономический кризис был предсказан и для которой он не был неожиданностью, является как раз австрийская экономическая школа. Работала она в рамках собственной теории денежного обращения, которая очень сильна в своей критической части.
  Положительная часть теории денежного обращения, с австрийской точки зрения, выглядит очень просто - это золотой стандарт и стопроцентное резервирование. И здесь кроется их глубочайшая ошибка.
  ( Жалко, что Григорьев не объясняет : в чём же состоит эта ошибка. Делая это утверждение, Григорьев противоречит сам себе, когда утверждает, что : " Теория денежного обращения. В том, что касается критики современной системы - банковской, финансовой, системы денежного обращения, анализа последствий функционирования именно такой системы, в первую очередь, негативных последствий, - конечно, австрийской школе нет равных.
  ". В этом как раз и состоит Величайшее достижение австрийской школы : И даже не Золотой Стандарт, а Полностью Свободный Рынок Денег со 100 %-ным резервированием, то есть, с Абсолютным Запретом на Аферизм - ПСРДАЗА. Об этом пишет М. Ротбард. Цитирую выдержку из его Великой книги -
  Ротбард и Хюльсман вместе. С комментариями.
  http://samlib.ru/editors/e/epshtejn_s_d/rothul.shtml
  " Б. Узаконенное средство платежа
  
   Каким образом государство сумело ввести регулирование обменного курса? Оно прибегло к уловке, известной под названием "узаконенное платежное средство" (legal tender). Деньги используются не только в текущих обменах, но и для возврата долгов. Поскольку вес денег больше не имеет значения и бухучет ведется в национальной валюте, то и в договорах между должником и заимодавцем указываются "суммы денег", а не граммы. Вот тут-то государство вмешивается и принимает законы, предписывающие людям, что именно они обязаны считать деньгами. Когда узаконенным средством платежа были объявлены привычные золото и серебро, люди решили, что стремление государства законодательно объявить золото и серебро деньгами безвредно, хотя и странно. Деньги и есть деньги, они и так используются в качестве денег, и особый закон тут совершенно лишний.[31] O, если бы они сообразили, что таким образом государство создает опасный прецедент! Ведь на следующем этапе оно сможет объявить узаконенным платежным средством деньги более низкого качества, чем общепринятые деньги свободного рынка. Например, можно написать в законе, что изношенные монеты ничуть не хуже новых и не менее их пригодны для выплаты долгов. Можно законодательно установить фиксированное соотношение между золотом и серебром. И в том, и в другом случае начинает действовать закон Грэшема, несмотря на то что его-то ни одно государство, насколько нам известно, не принимало.
   Когда закон обязывает людей использовать в качестве средства платежа искусственно переоцененные деньги, у этого есть дополнительное неприятное последствие. Такой закон предоставляет привилегии заемщику за счет заимодавца. Он разрешает заемщику выплачивать долги деньгами, обесцененными по сравнению с теми, которые он брал в долг. Таким образом, заимодавец оказывается обманут: его лишают части принадлежащих ему по праву денег. Этот обман, однако, идет на пользу не заемщикам вообще, а только тем, кто успеет воспользоваться махинациями государства с платежными средствами "здесь и сейчас". Память о том, как государство ограбило кредиторов, сохраняется долго, и долго после того, как это случилось, люди будут страдать от недостатка кредита.
  6. Заключение: государство и монетное дело
   В ведение монополии на изготовление монет и переход к законодательному регулированию вопроса о том, что люди обязаны использовать в качестве узаконенного платежного средства - это решающие шаги, позволившие государству поставить под контроль денежную систему. Вполне логично, что каждое отдельно взятое государство запретило пользоваться на своей территории монетами других государств.[32] Внутри страны разрешалось употреблять только "национальные" монеты; в обменах между государствами использовались серебряные и золотые слитки. В результате связи между отдельными частями мирового рынка были разорваны, страны отгородились друг от друга, международное разделение труда дало трещину. Однако то, что валюта оставалась твердой (т. е. была привязана к золоту), резко сужало возможности государства по развязыванию инфляции и порче денег. Все страны продолжали использовать золото и серебро, и этот факт ограничивал денежный произвол государства. Общие для всего мира металлические деньги заставляли государей подчиняться общим правилам.
   Государство смогло получить полный контроль над денежной системой (и соответственно безнаказанно заняться выпуском подделок) только тогда, когда распространились заменители денег. Бумажные деньги и банковские депозиты - великое благо, если они полностью обеспечены золотом и серебром. Однако государство сумело использовать эти инструменты для того, чтобы захватить власть над денежной системой и в конечном счете над экономикой в целом.
  7. Разрешение банкам не возвращать средства вкладчикам
   Современная экономика с ее развитой банковской системой и широким распространением заменителей денег просто создана для того, чтобы государство окончательно взяло в свои руки контроль за предложением денег и занялось инфляционными играми. Выше мы уже отмечали, что в условиях свободной банковской деятельности способность отдельно взятого банка запустить инфляцию ограничена тремя факторами: 1) количеством клиентов банка; 2) склонностью людей использовать банки, т. е. связываться с заменителями денег; 3) уверенностью клиентов в надежности своих банков. Чем уже клиентура каждого из банков и банковской системы в целом, чем меньше доверие клиентов к банкам, тем меньше вероятность инфляции. Деятельность государства в сфере регулирования деятельности банков приводит к тому, что факторы, ограничивающие инфляцию, исчезают.
   Главная обязанность банка состоит в том, чтобы вернуть клиенту деньги по первому требованию. В то же время ни один банк с частичным резервированием в принципе не способен удовлетворить одновременно требования всех клиентов, однако все банки идут на этот риск. Поскольку существует частная собственность, то договорные обязательства должны выполняться, но, как мы видим, в случае с банками это невозможно. Государство выходит из положения так: оно предоставляет банкам особые привилегии, провоцирующие инфляцию. В отличие от всех остальных банк может прекратить выполнять договорные обязательства по отношению к контрагентам (вкладчикам) и при этом не будет считаться банкротом. Более того, банк, который сам не платит по счетам, имеет право требовать деньги с тех, кому он предоставил кредиты. Этот беспредел принято называть "приостановкой выплат по счетам", хотя гораздо больше тут подошло бы выражение "лицензия на кражу".
   В США одно время вошло в обычай, что в случае возникновения у банков трудностей происходят повсеместные приостановки выплат. Началось это со времен войны 1812 г. Большинство банков страны находилось в Новой Англии, которая не поддерживала участие Америки в войне. Банки Новой Англии отказались выдать кредиты на ведение войны, поэтому государство взяло взаймы у новых банков в других штатах. Для этого новые банки эмитировали, т. е. создали из воздуха, новые бумажные деньги. Инфляция достигла такого уровня, что новые банки были завалены требованиями о погашении. Особенно много требований поступило от консервативных банков, не участвовавших в эмиссии пустых денег, поскольку большую часть товаров, необходимых для ведения войны, государство закупало в Новой Англии. В 1814 г. это привело к массовой приостановке выплат, которая длилась более двух лет, т. е. и после окончания войны. За время, пока выплаты не производились, банки выросли и окрепли, выпуская банкноты, которые нельзя было предъявить к погашению.
   Сценарий 1814 г. стал образцом для экономических кризисов 1819 г., 1837 г., 1857 г. и т. д. Банки сделали вывод, что после инфляции им не грозит банкротство. Это, разумеется, стимулировало инфляцию и расцвет дикого банковского бизнеса ("wildcat banking"). Те авторы, которые указывают на Америку XIX в. как на пример ужасных последствий свободной банковской деятельности", игнорируют роль государства в провоцировании финансовых кризисов.
   Государству и банкам удалось убедить население в том, что их действия справедливы. Любого, кто пытался получить назад свои деньги во время кризиса, обвиняли в том, что он - не патриот и разоряет своих сограждан, а банки часто хвалили за то, что они выручают общество в тяжелые времена. Тем не менее у многих предоставление банкам "лицензий на кражу" вызывало возмущение. Инфляционная вакханалия породила знаменитое движение за "твердые деньги", связанное с именем седьмого президента США Эндрю Джексона, которое достигло максимальной популярности накануне гражданской войны.[33]
   Вышеописанные банковские привилегии, к счастью, не получили широкого распространения. Разрешение не исполнять обязательств по договорам - это чересчур грубый инструмент, который к тому же нельзя применять постоянно, иначе люди перестают пользоваться услугами банков. Но самый главный недостаток подобных привилегий с точки зрения государства в том, что они не обеспечивают государству полный контроль за банковской системой. В конце концов государству нужна не просто инфляция, ему нужна собственная, полностью подконтрольная инфляция, а не такая, которой будут управлять банки. Чтобы отстранить банки от управления инфляцией, государство придумало изумительный по своей прочности и долговечности институт, который, кроме всего прочего, стал в глазах населения одним из признаков цивилизации, - центральный банк.
  8. Центральный банк: разрушение барьеров на пути инфляции
   Сегодня центральный банк - это символ прогресса, подобно канализации и развитой системе автомобильных дорог. Экономика без центрального банка считается "отсталой" и "примитивной". Создание в Америке в 1913 г. центрального банка - Федеральной резервной системы - воспринималось как символ вхождения страны в круг "передовых" государств.
   Номинально центральные банки могут находиться в собственности частных лиц или, как в США, в совместной собственности частных банков. Фактически центральные банки - это государственные органы и управляют ими чиновники, которых назначает государство. Если центральный банк является частным, как некогда Банк Англии и Второй Банк Соединенных Штатов, то он устраивает инфляцию не только по заказу государства, но и в расчете на увеличение собственной прибыли.
   Центральный банк занимает доминирующее положение в банковской системе исключительно потому, что государство гарантирует ему монополию на эмиссию банковских расписок, или банкнот. Об этом редко вспоминают, но именно монополия на выпуск банкнот дает ЦБ власть над остальными банками. Частные банки неизменно лишались права эмиссии банкнот, и эта привилегия закреплялась за центральным банком. Банки могли работать только с депозитами. Если их клиенты предпочитали депозитам расписки (банкноты), то банки должны были обращаться за этими расписками в центральный банк. Так центральный банк стал "банком для банкиров" - благодаря тому, что банкиров заставили вести с ним дела. Вследствие этого стало возможно гасить обязательства по счетам не только золотом, но и бумажными расписками - банкнотами центрального банка. И эти новые расписки были не просто заурядными банковскими расписками. Они представляли собой обязательства самого центрального банка - учреждения, которое, так сказать, излучает государственное величие. Действительно, именно государство назначает чиновников ЦБ и координирует политику ЦБ с другими аспектами государственной политики. Оно принимает расписки в оплату налогов и признает их в качестве узаконенного платежного средства.
   Благодаря усилиям государства все банки в стране стали клиентами центрального банка.[34] Центральный банк получил золото из частных банков, а взамен населению достались расписки центрального банка. Золотые монеты вышли из употребления. С подачи государства установилось мнение, что золотые монеты - вещь громоздкая, старомодная и неудобная. Их можно разве что дарить детям на Рождество! Насколько безопаснее и удобнее, когда золотые слитки лежат в подвалах центрального банка! Итак, под влиянием этой пропаганды люди стали все меньше пользоваться золотыми монетами и все больше рекомендованными государством расписками ЦБ, гораздо более удобными. Золото, вышедшее из повседневного употребления, попало в центральный банк. Появление "централизованного" золотого запаса и переход людей на заменители денег необыкновенно расширили инфляционные возможности центрального банка.
   В США закон о Федеральной резервной системе обязывает банки поддерживать минимальный уровень резервирования, зависящий от общего размера депозитов. С 1917 г. резервирование осуществляется путем принудительного размещения депозитов в одном из двенадцати Федеральных резервных банков. Тогда же банки потеряли право легально хранить золото; им вменили в обязанность депонировать его в одном из Федеральных резервных банков.
   Все это отучило население от золота. Золото, принадлежащее людям, попало под опеку государства, что сделало его конфискацию почти незаметной. В международных торговых сделках все еще употреблялись золотые слитки, но те, кто их использовал, составляли незначительную часть электората. Одним из факторов, который способствовал переходу с золота на банкноты, было то, что люди полностью доверяли центральному банку. Все считали, что уж центральный банк, располагающий колоссальным запасом золота и неограниченной поддержкой государства, не может обанкротиться ни при каких условиях. И действительно, история не знает ни одного случая разорения центрального банка, потому что действует неписаное правило: центральный банк банкротом быть не может! Мы помним, что государство время от времени разрешало даже частным банкам приостанавливать платежи - что говорить о "родном" центральном банке! Исторический прецедент был установлен в конце XVIII в., когда государство разрешило первому из центральных банков - Банку Англии - не платить по счетам в течение 20 лет.
   В момент своего возникновения центральные банки пользовались почти неограниченным доверием населения. Тогда люди не понимали, что центральный банк может печатать сколько угодно псевдоденег и не нести за это никакой ответственности. Центральный банк казался им просто большим общенациональным банком, задача которого - служить обществу. К тому же государственный статус центрального банка, считали люди, защищал его от разорения.
   Центральный банк занялся тем, что стал внушать людям доверие к частным банкам. Это была сложная задача, но ЦБ нашел способ ее решения. Он объявил, что всегда будет для банков "кредитором последней инстанции". Иначе говоря, центральный банк обещал, что одолжит деньги любому банку, который не сможет выполнить свои обязательства, особенно в том случае, если банки столкнутся с массовыми требованиями клиентов.
   Государственная поддержка банков выразилась и в том, что государство активно противодействовало так называемым "набегам на банки" (т. е. случаям, когда клиенты начинают подозревать, что банк - банкрот, и в массовом порядке изымать свои вклады). Иногда государство все еще разрешало банкам приостанавливать выдачу вкладов, например в 1933 г., когда в Америке были объявлены принудительные банковские "каникулы". Тогда были приняты специальные законы, запрещавшие публичные призывы к "набегам на банки". Государство, как и во время депрессии 1929 г., развернуло кампанию против "эгоистичных скряг" и "плохих патриотов", которые безответственно копят золото в сундуках. В 1933 г. Америка наконец нашла "решение" проблемы ненадежности частных банков, создав систему страхования депозитов. "Гарантии" Федеральной корпорации по страхованию депозитов распространяются только на ничтожную часть "застрахованных" вкладов, но у людей возникло впечатление (возможно, верное), что государство взяло на себя обязательство напечатать столько денег, сколько будет нужно банкам, чтобы расплатиться с вкладчиками. Таким образом доверие, которое население испытывало по отношению к государству, распространилось не только на государственный орган - центральный банк, но и на все остальные банки.
   Таким образом, создав институт центрального банка, государство практически устранило два из трех факторов, которые ограничивали инфляцию. Люди приучились использовать банки и стали доверять им так же, как государству. Третьим фактором, ограничивавшим инфляцию, как мы помним, была ограниченность круга клиентов у каждого отдельно взятого банка. Центральный банк справился и с этим ограничением. Если банковская деятельность свободна, то банк не сможет безнаказанно устроить инфляцию. Если он займется выпуском необеспеченных расписок, то, учитывая, что его клиентская база ограниченна, его довольно скоро завалят требованиями о погашении расписок другие банки. Но центральный банк имеет возможность накачивать необеспеченными деньгами банковскую систему в целом, так что все банки будут одновременно и с одинаковой скоростью расширять кредит и предложение денег. В этом случае проблема погашения одним банком требований другого исчезает, потому что получается, что клиентской базой любого отдельно взятого банка является все население страны. Возможности экспансии банка расширяются неизмеримо, но их пределы зависят исключительно от центрального банка, государственного органа, снабжающего банки деньгами. Итак, государству удалось получить власть над банковской системой. Отныне только оно, а не банки может контролировать инфляцию и регулировать ее.
   Итак, создание центрального банка устраняет факторы, ограничивающие инфляцию. Кроме того, само наличие центрального банка вызывает инфляцию. Пока центрального банка нет, банки хранят в качестве резерва золото. Как только появляется центральный банк, банки сдают золото в его хранилища в обмен на депозиты ЦБ. Таким образом, роль резерва для коммерческих банков начинают играть депозиты ЦБ. Но центральный банк - это банк с частичным резервированием, и его депозиты в очень небольшой степени обеспечены золотом! Поэтому сам факт существования центрального банка многократно расширяет кредит и предложение денег, т. е. умножает инфляционный потенциал государства.[35]
  9. Центральный банк как организатор и инициатор инфляции
   Каким образом центральный банк регулирует частные банки? Он контролирует "резервы" банков (их депозитные счета в центральном банке). Частный банк, как правило, поддерживает определенное соотношение между своими "резервами" и совокупными обязательствами. В США государство законодательно устанавливает для банков минимальный уровень этого соотношения ("норму резервирования"), что существенно облегчает госконтроль. Центральный банк может стимулировать инфляцию, во-первых, вливая резервы в банковскую систему, во-вторых, снижая норму резервирования. Во втором случае происходит расширение кредита в масштабе всей страны. Если норма резервирования установлена на уровне 1: 10 (т. е. обязательства частного банка обеспечены его депозитами в ЦБ на 10 %), то прирост резервов в размере 10 млн долл. вызовет в масштабах страны рост частных кредитов в размере 100 млн долл. Банкам выгодно расширять кредит, а поскольку государство взяло на себя обязательство спасать их от банкротства, они обычно выдают кредиты по максимуму.
   Центральный банк увеличивает размер резервов банков, покупая активы на рынке. Представим себе, что ЦБ покупает у Джонса что-нибудь (не имеет значения что) за 1000 долл., иначе говоря, выписывает Джонсу чек на 1000 долл. Центральный банк не ведет счетов частных лиц, поэтому Джонс берет чек и депонирует его в своем банке. Банк Джонса, во-первых, записывает дополнительно 1000 долл. на счет Джонса, во-вторых, передает чек центральному банку. Соответственно депозит банка Джонса в ЦБ, или его "резервы", увеличивается на 1000 долл. Увеличение резервов на 1000 долл. дает возможность банку Джонса увеличить свои обязательства (например, при 10 %-ном резервировании - на 10 000 долл.), т. е. расширить кредит, в особенности тогда, когда свои резервы таким же образом увеличивают многие банки.
   Если центральный банк покупает активы непосредственно у частных банков, то результат еще более очевиден. Резервы частных банков возрастают, создавая базу для многократного расширения кредита.
   Несомненно, больше всего центральный банк работает с государственными ценными бумагами. При помощи ЦБ государство обеспечивает наличие рынка для своих бумаг. Государство может легко увеличить предложение денег, если сначала выпустит новые бумаги, а потом прикажет ЦБ купить их. Часто центральный банк скупает бумаги, чтобы удержать их цену на определенном уровне. На этой почве развивается перманентная инфляция.
   У центрального банка есть и другой способ увеличить резервы банковской системы: он может дать частным банкам взаймы. Процент, который центральный банк берет с частных банков за эту услугу, - это так называемая "учетная ставка" ЦБ. Конечно, заемные резервы менее привлекательны для банков, чем их собственные резервы, потому что их надо возвращать. Об изменениях учетной ставки всегда много пишут и говорят, хотя на денежную систему они оказывают несравненно меньшее влияние, чем изменения размера резервов банковской системы и нормы резервирования.
   Когда центральный банк продает активы банкам или населению, он снижает банковские резервы, что вызывает сжатие кредита и дефляцию (снижение) предложения денег. Однако мы убедились, что государство по своей сути является инфляционным институтом. Исторически государственная политика, стимулировавшая дефляцию, встречалась редко и длилась недолго. Часто забывают, что дефляция может произойти только после инфляции, потому что удалить с рынка можно только псевдорасписки, а не золотые монеты.
  10. Отказ от золотого стандарта
   Появление нового государственного института - центрального банка - устраняет препятствия к расширению банковского кредита и запускает механизм инфляции. Однако центральный банк тоже представляет собой некоторую проблему. В принципе можно себе представить "набег на центральный банк" (массовое предъявление требований к погашению), но это событие из области чистой теории. А вот уменьшение объема золота в хранилищах ЦБ в результате погашения золотом требований, предъявленных другими странами, - это реальная и серьезная угроза. Выше мы показали, что если банк расширяет кредит, то золото из его хранилища переходит к клиентам тех банков, которые не расширяют кредит. Точно так же, если государство расширяет предложение денег (точнее, их заменителей), это приводит к тому, что золото переходит к жителям другой страны. Та страна, которая опережает остальные по скорости увеличения предложения денег, рискует, что золото "убежит" из нее в другие страны, а ее банковская система не выдержит требований погасить расписки золотом. В течение XIX в. сложился определенный сценарий, который повторялся циклически. Центральный банк страны способствует расширению кредита, выпуская новые деньги. Цены растут. По мере того, как новые деньги попадают в руки иностранцев, те пытаются обменять их на золото. Кончается это тем, что центральный банк волевым решением сокращает кредит, чтобы спасти денежный стандарт.
   Существует только один способ избежать бесконечного повторения описанного выше цикла: договоренность между центральными банками. Если бы все центральные банки согласились увеличивать предложение заменителей денег в одном темпе, то и золото оставалось бы на месте, и кредит расширялся бы безгранично. До сих пор договориться центральным банкам не удалось - в первую очередь из-за того, что любое государство крайне ревниво относится к своим властным полномочиям и не терпит нажима извне. Из редких примеров сотрудничества можно вспомнить, как в 20-х годах XX в. Федеральная резервная система стимулировала инфляцию в стране, чтобы помочь Банку Англии предотвратить отток золота в США.
   В XX в. государству надоела необходимость прибегать к непопулярным мерам (сокращение кредита, приостановка выплат) для борьбы с инфляцией и угрозой банкротства центрального банка. Было найдено другое решение: отказ от золотого стандарта. Разумеется, при отказе от золотого стандарта центральный банк ни при каких условиях не может обанкротиться, потому что денежным стандартом становятся его расписки, которых он может выпустить сколько угодно. Таким образом, государство отказалось платить по своим долгам и фактически разрешило банкам поступать так же с их обязательствами. Как это случилось? Сначала государство выпустило "пустые" расписки (естественно, не уведомив своих кредиторов, что расписки не обеспечены золотом), а когда пришло время их погашения, самым бесстыдным образом отменило оплату обязательств золотом. Если называть вещи своими именами, то государство полностью обанкротилось, и в результате связь между национальными валютами (долларом, фунтом, маркой) и золотом была порвана окончательно.
  (Если называть вещи своими именами, то можно выразиться и поконкретней : " Государство, а точнее - те, кто его контролирует, узаконило Грабёж на постоянной и непреходящей основе ! Сейчас этот Узаконенный Грабёж носит Всепланетный Глобальный характер !" ).
  
  
   Государства долго отказывались признавать, что их отказ от золотого стандарта окончателен. Для описания ситуации недаром использовалась формулировка "приостановка оплаты обязательств"; предполагалось, что в отдаленной перспективе ("вот кончится война, и...") государство все-таки выполнит взятые на себя обязательства. Когда в конце XVIII в. Банк Англии отказался от золотого стандарта, первые 20 лет это называлось "приостановкой", поскольку считалось, что после окончания англо-французских войн погашение обязательств золотом возобновится.
   Как известно, нет ничего более постоянного, чем временные меры. Так и с пресловутой "приостановкой". В конце концов золотой стандарт - это не водопроводный кран, который государство может то открывать, то закрывать. Требования на золото либо подлежат погашению, либо нет, третьего не дано.
   На следующем этапе отмирания золотых денег устанавливается "золотослитковый стандарт". Требования в валюте больше нельзя погасить доступными каждому золотыми монетами - только тяжелыми, обладающими баснословной стоимостью брусками золота. В этой ситуации с золотом имеет дело только узкий круг людей, заключающих крупные внешнеторговые сделки. Золотого стандарта в прежнем понимании больше нет, но государство еще может с чистой совестью заявлять, что он действует. Европейские "золотые стандарты" 1920-х годов - это как раз такого рода псевдостандарты.[36]
   И наконец, под аккомпанемент проклятий в адрес иностранцев и плохих патриотов, прячущих золото в сундуках, государство официально заявило об отказе от золота и переходе на необеспеченные бумажные деньги, чаще всего на расписки центрального банка. Иногда такими необеспеченными бумажными деньгами становились казначейские расписки: континентальная валюта, первые бумажные деньги федерального правительства ("гринбэки") и бумаги конфедератов в Америке, ассигнаты Французской революции. То, какой именно государственный институт выпускает необеспеченные бумажные деньги, значения не имеет. Важно то, что после отказа от золотого стандарта денежный стандарт зависит исключительно от государства. Как следствие, банковские депозиты гасятся бумагами государства вместо золота.
  11. Необеспеченные бумажные деньги и золото
   Когда страна отказывается от золотого стандарта и переходит на необеспеченные золотом бумажные деньги, число параллельных денежных стандартов увеличивается. К естественным деньгам (золоту и серебру) прибавляются бумажные деньги различных государств. Мы подробно рассматривали выше, каким образом на свободном рынке устанавливается обменный курс между золотом и серебром; точно так же будут складываться взаимные обменные курсы всех имеющихся на рынке валют. При отсутствии специальных ограничений курсы валют будут свободно колебаться относительно друг друга. Если взять любые две валюты, то обменный курс будет зависеть от соотношения между их покупательной способностью. Покупательная способность валюты в свою очередь зависит от спроса на валюту и объема ее предложения на рынке. Когда валюта из расписки, обеспеченной золотом, превращается в необеспеченные бумажные деньги, доверие к ней людей снижается, спрос на нее падает, тем более что становится видно, насколько больше нынешнее предложение валюты по сравнению с количеством золота, которое обеспечивало ее раньше. Таким образом, предложение валюты увеличилось, а спрос на нее упал. Поэтому покупательная способность этой валюты и, следовательно, обменный курс тоже будут падать относительно золота. А поскольку государство по своей природе является инфляционным институтом, то оно будет и дальше обесценивать свою валюту.
   Когда валюта обесценивается, это неприятно для государства и вредно для импортеров. Пока золотые деньги остаются на рынке, всегда сохраняется опасность, что они вытеснят необеспеченные бумажные деньги, потому что качество государственных бумаг всегда хуже, чем у золота. Как бы государство ни поддерживало свои необеспеченные бумажные деньги (в частности, законодательно), золотые монеты, используемые людьми в обменах, всегда ставят под угрозу контроль государства над денежной системой.
   В 1819-1821 гг., во время первой депрессии в Америке, четыре западных штата (Теннесси, Кентукки, Иллинойс и Миссури) учредили собственные (государственные) банки штатов, которые выпускали необеспеченные бумажные расписки. Законодательство штата защищало эти бумаги как могло. Они были объявлены узаконенным средством платежа, причем штаты время от времени фиксировали их курс. Несмотря на эту беспрецедентную поддержку, эксперимент провалился: новые бумаги мгновенно обесценились. Позднее (во время и после гражданской войны) на Севере ходили "гринбэки" - необеспеченные бумажные деньги, которые выпускало федеральное правительство, однако в Калифорнии люди отказывались иметь с ними дело и продолжали использовать золото. Известный экономист Ф. Тауссиг отмечал: "В Калифорнии, как и в остальных штатах, бумажные деньги были узаконенным средством платежа, ими можно было платить налоги. Жители штата не испытывали никакого недоверия или враждебности по отношению к федеральному правительству; тем не менее они предпочитали золото бумаге... Закон разрешал возвращать долги обесцененными бумажными деньгами, но это было неприлично, и если кто-то и вправду так делал, он был конченый человек. Кредитор сообщал о его поступке через газеты и недобросовестного должника подвергали бойкоту. В это время бумажные деньги в Калифорнии не использовались. Население штата в своих обменах пользовалось золотом, хотя на остальной территории США ходили бумажные деньги".[37]
   Итак, государству стало ясно, что людям нельзя разрешать иметь золото и распоряжаться им по своему усмотрению. Если у людей есть возможность отказаться от необеспеченных государственных расписок и вернуться к золоту, то власть государства над денежной системой страны не абсолютна. Частным лицам законодательно запретили иметь золото. Почти все золото (за исключением ювелирного и необходимого для промышленных нужд) государство присвоило, т. е. "национализировало". В наши дни требования вернуть людям отобранную у них государством собственность неактуальны; тех, кто их выдвигает, считают безнадежно отсталыми и старомодными.[38]
  12. Необеспеченные бумажные деньги и закон Грэшема
   Когда золото поставлено вне закона, а денежным стандартом стали необеспеченные бумажные деньги, путь к высокой инфляции, инициируемой государством, открыт. Единственное, что сдерживает инфляционные инициативы правительства, - это угроза гиперинфляции и краха национальной валюты. Гиперинфляция возникает в том случае, если люди понимают, что правительство специально устраивает инфляцию, чтобы собрать с них инфляционный налог. Тогда они начинают вести себя так, чтобы по возможности избежать дополнительного инфляционного налогообложения, и тратят все имеющиеся у них деньги, пока они не обесценились. Однако, пока гиперинфляция не началась, государству кажется, что оно может спокойно управлять денежной системой и инфляцией. Но это только так кажется. На самом деле попытка государства решить одну проблему всегда приводит к возникновению массы других. В мире необеспеченных бумажных денег у каждой страны есть свои собственные деньги. Международное разделение труда, которое было основано на общих для всего мира деньгах, разрушено, внутри отдельных государств тоже усиливается тенденция к автаркии. Нестабильность обменных курсов подрывает мировую торговлю. Как следствие, уровень жизни в каждой стране снижается. Курс каждой отдельно взятой валюты свободно колеблется относительно всех остальных валют. Страна, в которой инфляция выше, чем у соседей, больше не рискует потерять свое золото, но она сталкивается с другими проблемами. Снижение курса национальной валюты заставляет граждан опасаться, что их деньги будут обесцениваться и дальше. Кроме того, дорожают импортные товары, что существенно для стран, ведущих активную внешнюю торговлю.
   Чтобы избежать неприятных последствий курсовых колебаний, государства прибегли к фиксации официального обменного курса. Закон Грэшема говорит о том, к чему приводит регулирование цен на что бы то ни было. Нельзя установить цену, которая была бы рыночной ценой, потому что цены на свободном рынке постоянно меняются в ответ на изменения спроса и предложения. Поэтому, как ни устанавливай фиксированный обменный курс, одна валюта всегда будет искусственно переоценена, а другая - искусственно недооценена. Обычно государство преднамеренно переоценивало национальную валюту - из соображений престижа, но не только. Когда валюта искусственно переоценена, люди торопятся воспользоваться выгодным курсом и обменять ее на недооцененную валюту. Это приводит к избытку переоцененной и дефициту недооцененной валюты. Проще говоря, фиксация обменного курса и призвана воспрепятствовать достижению сбалансированности на валютном рынке. Иностранные валюты, как правило, были переоценены относительно доллара. Это вызвало знаменитый феномен "нехватки долларов" - очередное свидетельство действия закона Грэшема.
   Разумеется, причиной того, что в некоторых странах не хватало долларов, была их государственная политика, а именно искусственная недооценка американской валюты. Очень может быть, что на самом деле эти страны вполне устраивала нехватка долларов. Во-первых, это был прекрасный повод, чтобы требовать от Америки предоставления финансовой помощи. Во-вторых, под предлогом нехватки долларов было легко ввести квоты на импорт американских товаров. Оттого, что доллар недооценен, цены на американский импорт оказываются искусственно завышенными.[39] Последствия этого - дефицит в торговле с США и отток долларов.[40] На этом этапе государство с горечью заявило о необходимости регулирования импорта. Имелось в виду, что государство будет выдавать лицензии импортерам и "в соответствии с потребностями" определять, что именно будет импортироваться. Чтобы обеспечить государственное регулирование импорта, во многих странах ввели обязательную продажу иностранной валюты по искусственно заниженному курсу, т. е. отобрали у граждан их сбережения в иностранной валюте. Таким образом, государство присвоило, т. е. национализировало, иностранную валюту, как в свое время - золото. Больше всего пострадали экспортеры. В странах с экономикой, ориентированной на экспорт, введение "валютного контроля" фактически означает переход к социализму. Искусственный валютный курс позволяет этим странам претендовать на иностранную помощь. Кроме того, валютное регулирование фактически означает переход к свойственному социализму контролю над внешней торговлей.[41]
   В наши дни на валютном рынке - благодаря валютному контролю, валютным блокам, множественным обменным курсам, ограниченной конвертируемости и т. д. - царит полный хаос. В некоторых странах закон поощряет "черный" валютный рынок, чтобы выяснить истинный обменный курс, а для разных типов операций там установлены многочисленные обменные курсы, невыгодные для участников рынка. Практически все страны перешли на необеспеченные бумажные деньги, но не признаются в этом, а утверждают, что в них действует "ограниченный золотослитковый стандарт" (имеется в виду ограничение на обращение золотых монет) - полная фикция! На самом деле золото используется лишь для удобства, а не в качестве обеспечения. Во-первых, установление курса валют относительно золота облегчает расчеты. Во-вторых, золото все еще используется в сделках между государствами. При фиксированных обменных курсах должен быть хоть какой-то товар, курс которого менялся бы, и золото идеально подходит на эту роль. Итак, золото перестало быть универсальными деньгами, которыми пользовались все и повсюду. Теперь это деньги, которыми пользуются государства для расчетов между собой.
   Сторонники инфляции мечтают о мировых бумажных деньгах, которыми манипулировало бы мировое правительство или всемирный центральный банк. Переход на единые необеспеченные деньги позволил бы проводить равномерную инфляцию по всему миру. Однако это дело далекого будущего. До мирового правительства пока далеко, а проблемы национальных валют настолько различны, что создать на юс основе общую денежную единицу затруднительно. Мир, однако, продвигается в направлении единой валюты. МВФ, например, - это институт, который был создан для защиты принципа валютного контроля вообще и сохранения существующего положения доллара (когда он недооценен относительно других валют) в частности. Государства - члены МВФ обязаны установить фиксированный обменный курс своей валюты и внести в фонд взносы долларами и золотом в соответствии с квотой. МВФ выдает займы тем государствам-членам, у которых возникает нехватка твердой валюты для поддержания искусственно зафиксированного курса их национальной валюты.
  13. Государство и деньги
   Многие считают, что свободный рынок - это беспорядок, хотя у него и есть определенные преимущества. На нем ничего не планируется, веем управляет случай. С другой стороны, государственный диктат обеспечивает порядок, к тому же обеспечивает его простыми способами. Государство издает законы, а люди их соблюдают. Миф о том, что государство способно навести порядок, особенно устойчив в отношении денежной системы. Кажется, что уж деньги-то непременно должны быть под контролем государства. Но ведь деньги - это кровь экономики. Они участвуют во всех сделках. Если государство контролирует денежную систему, это значит, что у него в руках ключ к контролю над всей экономической системой, иначе говоря, до социализма рукой подать. Мы доказали, что свободный рынок денег ничего общего не имеет с хаосом, напротив, денежная система свободного общества - это образец порядка и эффективности.
   Мы видели, как государство постепенно, шаг за шагом уничтожало свободный рынок и получило наконец полный контроль над денежной системой. Мы видели, как разрасталась система контроля, вначале казавшаяся безобидной, как одни ограничения свободного рынка денег порождали другие. Мы узнали, что государство по своей природе является инфляционным институтом, потому что инфляция - крайне соблазнительный способ присвоения доходов граждан. Государство медленно, но верно брало в свои руки рычаги управления денежной системой, чтобы, во-первых, накачивать экономику заменителями денег по своему усмотрению, во-вторых, перейти к социалистическому управлению всей экономикой.
   Государственное вмешательство в сферу денежного обращения принесло миру не только тиранию, но и хаос вместо обещанного порядка. Мировой рынок был расколот на тысячу частей. Возможности людей свободно торговать и инвестировать оказались ограниченны мириадами запретов, введением принудительных обменных курсов, угрозами краха валют. Государственное вмешательство, превратившее мир взаимовыгодного и добровольного сотрудничества в скопище воюющих друг с другом валютных блоков, подтолкнуло человечество к войнам. Итак, в сфере денежного обращения, как и в других областях человеческой деятельности, принуждение порождает отнюдь не порядок, а конфликты и хаос.
  
  31 Законодательное установление того, что считать узаконенным средством платежа, совершенно не нужно. Договорного права вполне достаточно. У нас есть денежная единица: золотой соверен... Если я обещал заплатить 100 соверенов, то не нужно никакого специального закона для того, чтобы утверждать, что я обязан заплатить именно 100 соверенов и что я не могу выполнить свое обязательство по договору, заплатив чем-либо другим" (Lord Farrer. Studies in Currency 1898. London: Macmillan and Co, 1898. P. 43). О legal tender laws см. также: Мизес Д. фон. Человеческая деятельность. М.: Экономика, 2000. С. 406 сн., 420.
   32 Использование иностранных монет было распространено в средние века, а также в США до середины XIX в.
   33 См.: White H. Money and Banking. 4th ed. Boston: Ginn and Co., 1911. P. 322-327
   34 В США государство законодательно принудило банки присоединиться к Федеральной резервной системе и держать свои счета в одном из двенадцати федеральных резервных банков. (Те местные банки, которые не являются членами Федеральной резервной системы, держат свои счета в банках - членах ФРС.)
   35 Создание ФРС привело к трехкратному увеличению кредита и предложения денег в банковской системе США. Федеральная резервная система также понизила средние установленные законом требования резервирования для всех банков с 21 % в 1913 г. до 10 % в 1917 г. Эта мера удвоила уже увеличенный в 3 раза инфляционный потенциал, который в итоге вырос шестикратно.
   36 См.: Palyi M. The Meaning of the Gold Standard // The Journal of Business. July 1941. P. 299-304.
   37 Taussig F. W. Principles of Economics. 2nd ed. New York: The MacMillan Company, 1916. Vol. I. P. 312. См. также: Upton]. К. Money in Politics, 2nd ed. Boston: Lothrop Publishing Company, 1895. P. 69 ff.
   38 Блестящий анализ того, как государство отобрало у американцев их золото и отказалось от золотого стандарта в 1933 г., см.: Garrett G. The People's Pottage. Caldwell, Idaho: The Caxton Printers, 1953. P. 15-41.
   39 В 4-м издании это предложение было опущено. - Прим. амер. ред.
   40 В последние годы доллар оказался переоцененным относительно других валют; соответственно началась утечка долларов из США.
   41 Чрезвычайно квалифицированный анализ проблем валютного обмена и валютного контроля см.: Winder G. The Free Convertibility of Sterling. London: The Batchworth Press, 1955.
  ")
  
  
   Да мы тоже понимаем все недостатки и все проблемы, связанные с тем, как сегодня организована банковская система и денежное обращение. Проблемы, в основном, связанные с излишней ликвидностью, и с пузырями, которые в результате растут по этому поводу, и с возможными кризисами.
  Кстати, у австрийцев есть же еще одно достижение - Хайек предсказал Великую депрессию. Он был единственным, кто предсказал Великую депрессию. Так что у австрийской школы в этом смысле есть большие достижения, в том числе просто практические. Но они не признают и не видят того положительного, что дало экономическому развитию такое устройство финансовой системы.
  Здесь важно понимать, что такое разделение труда и такой технический прогресс, который мы имеем сейчас, пусть с увеличением рисков, которые в свое время компенсировали - сейчас не компенсируем - но технический прогресс, который мы имеем сейчас, возможен только благодаря финансовой системе.
  (Григорьев имеет ввиду, очевидно, существующую сейчас во всём Мире ИИММДБС. Вот это Величайшая глупость "великого экономиста" Григорьева
  
  Возврат к стопроцентному резервированию и к золотому стандарту - это остановка развития. На самом деле, это просто остановка развития и консервация нынешнего положения дел в мировой экономике, когда богатые остаются богатыми, бедные остаются бедными, более того, не имея уже никаких шансов, чтобы что-то изменить в своей судьбе.
  ( На самом деле всё обстоит прямо противоположно тому, что утверждает Григорьев. Именно благодаря существующей сейчас во всём Мире ИИММДБС, идёт Полнейший Развал Мировой Экономической Системы и Тотальное Ограбление Всей Планеты несколькими Маньяками Людоедами. ............................. )
  
  
  Мы считаем, что здесь надо двигаться вперед по-другому. Надо перестраивать финансовую систему, надо думать над ней, надо лишать ее рисков и заставлять ее работать по-другому. Но заставлять ее работать, а не сводить к нулю, к идеалу нейтральных денег, которые ни на что не влияют и ничего не решают.
  (Редкостная по своей дебильности Чушь.
  Почему Золото, Серебро и Медь ( то, что Свободный Рынок Денег выбрал на роль денег ) - это " нейтральные деньги " ? Что в них есть такого " нейтрального " ? Это как раз самые конкретные деньги из всех, какие только возможны ! И только они и работают без всяких кризисов, рецессий и депрессий !)
  
  
  Так что, имея нейтральные, абсолютно нейтральные деньги, к чему призывает нас австрийская школа, мы лишаемся и двигателя развития. Нейтральные деньги не работают.
  ( Хочу повторить то, что я писал раньше : Россия начала подниматься экономически именно благодаря введёнию Витте в 1897-ом году Золотого Стандарта ! )
  
  
  Критика теории общего экономического равновесия
  Фактор знания, в том числе, критика теории общего экономического равновесия с точки зрения того, что мы знаем, что мы не знаем, в каких условиях мы принимаем решения.
  Рассмотрим другое обоснование теории общего экономического равновесия. Да, сначала была критика, но потом была сделана попытка дать другое обоснование теории торга. Обоснование, основывающееся на том, что действительно, индивидуум не обладает необходимым знанием для того, чтобы принимать рациональные решения. Это, вроде бы, вполне доказано, и не следует объяснять. Но это очень важный момент. Хайек утверждал, что все вместе мы ведь обладаем гораздо большим знанием, чем обладает человек. И если каждый индивидуальный человек не может быть рациональным, то рынки ведут себя рационально, потому что в них участвуют сотни тысяч человек, каждый из которых обладает крупицей общего знания об экономике, и это знание взаимодействует в ходе рыночных транзакций. В результате в рыночных решениях, в рыночных результатах зашито все знание, все имеющееся доступное вообще на сегодняшний момент знание, и с этой точки зрения рынки рациональны.
  Поэтому не надо удивляться утверждению, что рынки рациональны. Это на сегодняшний момент общее место у тех, кто описывает то, что происходит на фондовых рынках, на сырьевых рынках и так далее. "Нет и не может быть никаких пузырей, потому что пузыри иррациональны, а рынки рациональны, и поэтому там пузырей быть не может", - говорят нам сторонники чикагской экономической школы, повторяя Хайека.
  Те же биржевые аналитики часто пишут фразы типа: "Такое-то событие ожидалось рынком и уже было учтено им в текущих котировках". Это Хайек, это эта вот концепция. Это утверждение на самом деле носит чисто идеологический характер, хотя доказательство у Хайека есть, мы его рассматривали ранее.
  ("доказательство у Хайека есть", что
  "Нет и не может быть никаких пузырей, потому что пузыри иррациональны, а рынки рациональны, и поэтому там пузырей быть не может", а Пузыри настолько разрослись, что готовы пожрать Весь Мир. )
  
  Есть теория рациональных ожиданий, но эта теория описывает экономику как вальрасовское равновесие, но только у каждого участника аукционист, то есть человек, имеющий модель рынка, сидит в каждой голове. Но у каждого свой склад мышления и внутреннего аукциониста у каждого быть не может.
  Хайек модели и формулы не писал, а исходил из того, что вся информация есть, каждый сталкивается со своим форматом, поэтому в рыночном решении учтена вся информация. То есть он поставил задачу. Математически ее можно доказать только через теорию рациональных ожиданий, причем вопреки предположениям Хайека, который считал, что каждый владеет не всей информацией, не всей моделью, а только кусочком какой-то информации. А ему говорят: доказать можно, только если вся модель сидит. Никто же особо не проверяет.
  Утверждения про то, что рынки рациональны, и то, что они учитывают всю информацию, которая уже есть, эти утверждения берут свои истоки из соединения Хайековской концепции равновесия, по сути дела, и теории рациональных ожиданий. Сейчас в мире просто не так много людей, которые все это изучали специальным образом и разбирались. И совсем мало людей, которые делали это критически.
  Произошел и пересмотр, еще один пересмотр, фигуры предпринимателя. Этот пересмотр осуществил Исаак Кирцнер, тоже представитель австрийской школы. Еще раз вернемся к Шумпетеру, у которого предприниматель - это редкий человек, который устраивает сдвиги в экономике. Отодвигает экономику от равновесного состояния". Шумпетер как раз признавал равновесие, говорил: "есть равновесие. Предприниматель - человек, который находит новые способы, новые возможности и сдвигает экономику, отодвигает экономику от равновесия. Да, экономика потом возвращается, но на этом сдвиге, на постоянном отодвигании от равновесия экономика и развивается".
  Кирцнер в рамках этого перехода Хайека проинтерпретировал функцию предпринимателя следующим образом: "Предприниматель - это человек, который ищет и находит отклонения реальной экономики от траектории равновесия, не объясняя, чем они вызваны". Вызваны случайными факторами, сложностью системы, чем угодно. Предприниматель - это человек, который находит зазоры между равновесием и реальным состоянием экономики. И предприниматель действует как арбитраж, зарабатывает на арбитраже, на возвращении экономики к равновесному состоянию.
  То есть, по сути дела этот сдвиг, который произошел в 60-е-70-е-80-е годы, он лишил надолго, может быть навсегда (разные течения до сих пор существуют, разные идеи, но в базовом течении, конечно лишил), австрийскую экономическую школу ее активного начала. Она, все-таки, до 60-х годов описывала экономику, агентов экономики, - там все время было важно активное начало, что люди, которые что-то добиваются, что-то делают вопреки. В 60-е-70-е-80-е годы получилось, что люди, которые, чего-то добиваются, но находясь, грубо говоря, в русле, не вопреки, а наоборот, это "вопреки" возвращая в нормальное русло, пассивно действуя. Гораздо более пассивно, чем австрийская школа проповедовала.
  Вся современная теория менеджмента возникла из австрийской экономической школы. Это практическое применение, практическая ветвь австрийской экономической школы. Питер Друкер оттуда происходит, от Шумпетера, от австрийской экономической школы. Все его обучение менеджменту, сводится именно к тому, что вы не должны приспосабливаться к обстоятельствам, вы должны их менять, и учит, как это делать, как изучать. Так вот, современный менеджмент - это старая австрийская школа в ее практическом применении. А противоестественный союз с дьяволом (то есть с чикагской школой), привел в какой-то момент к пассивной концепции предпринимательства (концепции пассивного предпринимательства).
  ( Надо только отметить, что союз с дьяволом не австрийская школа заключила, а вполне конкретный Холуй хайек. Сегодняшнее бедственное положение России именно на его "совести" ! См. -
  Ротбард и Хюльсман вместе. С комментариями.
  http://samlib.ru/editors/e/epshtejn_s_d/rothul.shtml
  )
  
  
  
  И еще один прокол австрийской экономической теории - это то, что австрийская экономическая теория не отстояла, не смогла отстоять свою линию явного учета факторов времени в экономике. Ранний Хайек, который прогнозировал Великую депрессию, еще работал в этой парадигме, а вот Хайек 50-х и далее годов уже работал над другим комплексом идей. Важный момент - тогда был сделан рациональный вывод: экономика может пойти по легкому пути, может пойти по сложному. Мы, конечно, пойдем по легкому. Но, как известно, прямая дорога ведет прямиком в ад. А в рай ведут только торные тропинки.
  Несмотря на все это, критика теории общего равновесия, в силу ряда причин, в первую очередь, в силу нелюбви к математике, открытости, общей приверженности фактору знания и работе с этим фактором гораздо более грамотной, чем у нынешних ортодоксальных экономистов, существует и остается в австрийской школе.
  Благодаря этим факторам австрийская школа находится в очень интересном положении. С одной стороны, она не входит в ортодоксальную школу. Сегодняшняя австрийская школа представлена в академическом сообществе, но, в общем, австрийцы являются изгоями. С одной стороны, к ним не очень прислушиваются, хотя среди австрийцев и людей получивших воспитание в австрийской традиции, есть довольно крупные фигуры, известные и значимые, например, Алан Гринспен. Правда, та же самая австрийская школа очень сильно на него обижена, потому что вроде учила его и он знает, как надо и что надо делать, а вот когда он стал председателем ФРС, то почти сразу же отступился на практике от принципов, которые, между прочим, продолжал защищать в своих статьях.
   ( Здесь Григорьев явно лукавит. См. -
  Манифест: Революция • Рон Пол Глава 6. Деньги: Запретная тема американской политики
  http://www.politforums.ru/economics/1324492310.html
  
   Гринспен, конечно же, не "продолжал защищать в своих статьях" Концепцию австрийцев, когда стал председателем ФРС.)
  
   И тем не менее, Алан Гринспен тоже австриец. Но он своеобразный австриец: теоретически - да, и на практике - нет.
  
  
  Кроме того был еще и Хайек, которого изгнало экономическое сообщество из своих рядов, особенно посткейнсианцы, пришлось ему бежать, на милость сдаваться Милтону Фридману. Это с одной стороны. С другой стороны, есть комплекс идей австрийской школы, который на самом деле составляет во многом идеологическую основу современной экономической теории. И это тоже одна из проблем экономической теории, что идеологические основы очень сильно противоречат тому, что реально делает экономическая теория, и идеологи экономической теории, ее идеологами являются изгои, а теоретические основы экономической теории расходятся с тем, что она делает на практике.
  Все, что было рассмотрено выше по парадигмам австрийской школы - это все входит в идеологию. Все равно, весь этот комплекс идей составляет идеологию. Да, с поправками Хайека, с поправками Кирцнера, про которые мы пока не знаем, что с ними будет, входит в экономическую теорию. Это базис.
  Австрийская приватизация
  Приватизация - это, конечно, чистое австрийство
  ( я сказал бы, что это было Чистое Анти австрийство. Совершенно явно кто-то дал "великому экономисту" Григорьеву "партийное задание" : обо-рать Австрийскую школу !
  )
  
  
  , особенно в том виде, в котором она проводилась в России, потому что не было идеи получить больше, не было идеи действовать рационально в экономическом смысле, да это было и невозможно. Надо было создать новую социальную среду. Надо было создать новых людей, которые бы обеспечили невозврат к социализму. То есть это было действие социальное. Социальное действие - это действие идеологическое, это действие в рамках австрийской школы. Оно не имело никакого отношения к действиям ортодоксальной экономики. Ортодоксальные экономисты не очень одобряли, и до сих пор не сильно одобряют то, что у нас было проведено в период приватизации и то, как она была сделана. Но вот идеологически - да, конечно, это австрийская экономическая школа. Они и есть идеологи современной экономической теории.
  ( Фактически, Григорьев здесь всё сваливает с больной головы на здоровую. Советник гайдара эбелинг, ученик хайека, как и сам хайек ничего общего с австрийской экономической школой не имеет, хотя и позиционируют себя, как австрийцы. Что посоветовали бы Настоящие Австрийцы, если бы их пригласили в советники к гайдару ?! Согласно австрийской экономической школе, в 1991 году населению следовало раздать не ваучеры, а каждому гражданину по слитку серебра определённого веса, отказаться от ЦБ и контроля государства за рынком денег ! С единственным Запретом ( Конституционным ) : на Аферизм ( то есть, 100 %-ное резервирование. Представьте себе некоего пьяницу, получившего в подарок слиток серебра. Какой бы пьяница он ни был, он сообразит, что если за этот слиток можно купить Большой холодильник, то не стоит продавать его за бутылку водки ! Если при этом будет введён ПСРДАЗА, то он отнесёт этот слиток банкиру, у которого есть станок по чеканке монет и тот начеканит ему монет, взяв за услугу небольшой процент, установившийся на Свободном Рынке. Ваучеризация же по хайеку-гайдару - это редкостное Дурилово ! См. -
  Хайек - главная причина развала экономики России после 1991 года, всеобщего обнищания и тоталитаризации общества.
  http://samlib.ru/editors/e/epshtejn_s_d/hayekgl.shtml
  Согласно же Григорьеву, в развале Экономики России виновата австрийская экономическая школа, так как гайдар действовал по "австрийцу" хайеку.
   Я не сомневаюсь, что если бы в 1991-ом году в советники взяли бы Ротбарда ( истинного австрийца ), в Налоговой Сфере пошли бы по пути Кене, Тюрго, Г. Джорджа, Муаммара Каддафи ( то есть, Максимально Возможные Налоги брались бы ТОЛЬКО с земли и Природных Богатств, причём Настоящими деньгами, а не фантиками ), а в Сфере Народовластия взяли бы Систему Муаммара Каддафи, то сейчас Россия была бы Самой Богатой и Самой Процветающей страной в Мире с Самым Высоким Жизненным Уровнем Беднейших слоёв населения и с Самым Свободным и Счастливым Народом в Мире ! )
  
  
  
  Да, идеология расходится с практикой, с тем, что делается в реальности, но такова еще одна черта современной экономической теории, как она сложилась на сегодняшний момент. С другой стороны, австрийская экономическая школа, конечно, содержит в себе огромный положительный заряд развития экономической теории, который на сегодняшний день пока не реализован.
  Высказаться
  
  ( Это редкостная по глупости статья. Григорьев - верный последователь своего кумира по Хамелеонству хайека : какую бы абракадабру ни молоть, если она верно служит Сатанистскому делу НМП, то сойдёт за "науку" ! Зато он при деле и деньжата капают. )
  
  Цивилизация или НМП
  http://www.politforums.ru/civilization/
  Мои электронные книги.
  http://samlib.ru/editors/e/epshtejn_s_d/moielekt.shtml
  
  Эпштейн Самуил Данилович:
  http://samlib.ru/e/epshtejn_s_d/
  Статистика :
  http://samlib.ru/e/epshtejn_s_d/stat.shtml#evreiskiibiznes.shtml
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"