В том же самом океане, где только что завершилась трагедия острова Гуам, в каких-то трех тысячах километров к югу...
Элен и Клод сидели в темной комнате, прижавшись плечами.
Из большого панорамного окна лился приглушенный сине-зеленый свет. Частично он проникал на глубину в двести метров с поверхности, а частично океанское дно озарялось множеством огней и такими же окнами, только с горящими в каютах светильниками.
Обитатели здешних вод давно уже привыкли к этой странной аномалии на океанском дне, но все равно частенько какие-нибудь рыбы подплывали к иллюминаторам и пялились на людей.
А люди любовались на морских жителей.
Супруги Дюран могли делать это часами. Конечно, если было свободное время. А его у руководителя экспедиции и начальницы оранжереи было совсем немного.
Правда, последние месяцы Элен большую часть времени проводила в их маленькой квартирке. Но на то была особая причина.
"Причина" сейчас посапывала в колыбельке, раскинув крошечные ручки поверх пеленки.
Это был эксперимент. Нет, мальчика звали не "Эксперимент", а Марин, но то, что он жил в пучине океана, было важнейшим Опытом.
Когда Элен предложили выносить, родить и растить хотя бы до года ребенка в подводном городе, она очень серьезно думала, соглашаться ли.
С одной стороны, было боязно. Она, конечно, понимала, что здесь работают великолепные врачи, которых женщина знала долгие годы и очень уважала. И то, что в случае чего, буквально за пару часов сюда прибудет любой специалист из клиники Фейауэ, тоже было понятно.
Но, все-таки...
Во-вторых, против были родители Элен.
Кантен и Флорина Бонне отнеслись к этой затее крайне отрицательно. Дедушке и бабушке ужасно хотелось иметь возможность навещать внука. И потом, как это Элен будет обходиться в такое время без прислуги и нянечки?! Но спорить с дочкой олигарх и его жена не умели. Элен очень любила родителей, уважала и прислушивалась к их мнению. Но всегда поступала только так, как считала нужным.
А что до нянечки... Потетёшкаться с ребеночком выстраивалась огромная очередь из жительниц Жваю.
У многих из них на поверхности остались дети, с которыми они не виделись месяцами. И повозиться с младенцем было так замечательно!
Единственной проблемой было отсутствие кормилицы.
Элен была "не молочная", и сына пришлось почти сразу же прикармливать. Но современные питательные смеси весьма качественные!
А на противоположной стороне весов было нежелание расставаться с мужем, которого из-под воды можно выволочь лишь на какой-нибудь океанологический конгресс. А еще чисто научное любопытство. Элен сама была доктором медицины и биологии и понимала, насколько важен этот эксперимент. Правда, не столько для подводных городов, сколько для Марса.
Элен конечно же знала, что это шаг к колонизации красной планеты. Наработка опыта для постоянно живущих на Марсе поселенцев, которые появятся там через пару десятилетий. Это было неприятно, поскольку француженка была противницей заселения Марса.
Но... Элен чувствовала, что четверть века, что отдала она мечте полететь на Марс, одной единственной экспедицией не окупить. И она таким вот необычным образом отдавала долг всему, что было связано с этой мечтой, и всем тем, кого повстречала на пути к ней.
Особенно Славику. Два года на Марсе были наполнены любовью. Яркой и обжигающей. Такой, о которой она будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. И думать порой, что, может быть, лучше было сгореть в ней без остатка?
А вот фактором, который совершенно не влиял на ее решение, была весьма кругленькая сумма, которую ей за этот эксперимент выплатят. Элен никогда не нуждалась в деньгах, и это было ей абсолютно безразлично. Она положила средства на депозит сына. Пусть решит, куда их потратить, когда вырастет.
Элен потерлась щекой о плечо мужа, тот плотнее ее обнял.
Женщине было спокойно и хорошо. Она наконец-то нашла свою гавань. Не требующую душевных метаний и напряжения. Тихую гавань на дне Океана, занимающего две трети поверхности ее родной планеты.