Знаете ли Вы, кто такие были кантонисты? Нет? Ничего удивительного... Я тоже слабо представлял, хотя что-то, как оказалось, сохранилось в памяти со времён изучения истории в пятом или шестом классе, сейчас - даже и не вспомню, в каком точно. Правда, отложилось в памяти, что это - что-то связанное с рекрутством солдат в Российскую армию... Вот и все мои познания, которыми я обладал. Но одно событие, о котором я расскажу, заставило меня глубже изучить этот вопрос. По мере ознакомления с материалом в различных источниках, открылась яркая историческая картина, позволившая почерпнуть много нового, чем хочу поделиться и с Вами.
А началось всё с того, что я случайно натолкнулся на папку из архива тёти Лены, старшей сестры моего отца, и в этой папке я нашёл рукописную автобиографию моего деда, Эрлих Шоеля (Петра) Яковлевича, написанную собственноручно в 1942 году, 26 марта, незадолго, примерно около полугода, до его кончины. Что мне сразу бросилось в глаза - так это абсолютно похожая на мою подпись, оставленная дедом, теперь уже более восьмидесяти лет назад, с той лишь разницей, что, так называемая закорючка, исходящая от последней буквы "Ха" нашей фамилии, оказалась более длинной и витиеватой, а точнее - закорючистей. Вот эта подпись и заставила меня ещё раз, более внимательно перечитать автобиографию деда и по-новому, более пристально, взглянуть на следующие предложения из этого документа: "Я родился в 1876 году, в г. Николаеве Одесской области. До 12 лет учился и окончил городское училище. С 12 лет, оставшись без родителей и не имея средств продолжать учиться по образованию, я поступил учеником на производство шляп и меховых изделий фирмы Карла Мартена в г. Одессе, Преображен. ул. дом N 40, у которого проработал до призывного возраста с 1887-97 г. выполняя обязанности по зав. производством и учета. С 1897-1901, я был на действительной воинской службе, в 52 Виленском полку в г. Феодосия..."(Стилистика и орфография сохранены).
Пытаясь понять, что нас связывало с дедом, кроме так оказавшейся похожей подписью, я стал копаться в воспоминаниях детства:
в моём мозгу стали всплывать рассказы тёти Лены, сестры отца, которым я в те относительно юные годы не придавал никакого значения. Да кто-ж из нас интересуется историей семьи в детстве и юности. И только гораздо позже мы начинаем жалеть, что не задали те, или иные вопросы нашим родным.
Как рассказывала моя тётя: их дед , Яков и, соответственно, мой прадед, был солдатом царской армии и погиб в одной из войн, когда её отцу, а следовательно, моему деду, исполнилось неполных два года и это скорее всего - 1878 год. Не являясь знатоком истории, я, тем не менее, с легкостью нашёл в интернете, что в то время - шла Русско-турецкая компания 1877-1878 годов, в которой евреи-кантонисты принимали участие в войне за освобождение балканских славян от османского ига, особенно - в боях на Шипке. Скорее всего, в той войне и погиб мой прадед Яков, а вот его вдова (о судьбе которой, кроме того, что она умерла, когда деду не исполнилось и 12-ти лет, мне, к сожалению, ничего не известно) и её два малолетних сына - получили право жить в любых крупных городах Российской империи и получили многие привилегии для семей погибших солдат царской армии.
Обратив особое внимание на словосочетание евреи-кантонисты, я решил углубиться в изучение этого вопроса и нашёл массу информации, которую в очень сжатом виде предлагаю Вашему вниманию, а более подробную - Вы можете легко найти в интернете, задав правильный вопрос поисковику...
... Слово "кантонист" пришло из прусского языка: в нем, термином "кантон" обозначали полковой округ, и в 1805 году , кантонистами стали называть несовершеннолетних детей из семей нижних воинских чинов.
В России, кантонисты, с первого дня жизни, становились военнообязанными, не зависимо от того: были ли они законными, или незаконными солдатскими детьми. С 1805 по 1856 год при воинских гарнизонах работали специальные военизированные школы, где подростков готовили к воинской службе.
А начиналось все при Петре I, когда по его указу, в 1721 году, при каждом полку создавались первые школы для солдатских детей. В 1758 году всех мальчиков, рожденных в солдатских семьях служивых людей, обязали учиться в этих школах. Сначала их обучали грамоте, а затем, более способных, обучали артиллерии и фортификации, канцелярским знаниям, бухгалтерии, различным ремёслам, а также - пению и музыке.
До Николая I, евреев на воинскую службу не призывали, но обязывали их выплачивать двойную подать. Евреи платили 500 рублей, в то время, как русские мещане, уплачивали за освобождение от рекрутской повинности по 360 рублей. Это была существенная разница!
Но уже согласно указу Николая I от 26 августа 1827 г., евреев стали брать в рекруты-кантонисты с 12 лет. И сделано это было с единственной целью: христианизацией евреев - через детей. Служба в рядах русской армии должна была склонить евреев-солдат к переходу в христианство.
В соответствии с негласными установками, "Устав рекрутской повинности и военной службы евреев" создал достаточно тяжелые условия несения военной службы для евреев-не христиан. Была установлена квота призыва для еврейских общин, которая составляла десять рекрутов с одной тысячи проживающих мужчин ежегодно, в то время, как для христиан было установлено - семь с одной тысячи, через год. Еврейским общинам предоставлялось право решать, кого сдавать в рекруты - и они сдавали, как правило, не имевших возможности оплатить выкуп: детей-сирот, или пойманных беспризорных детей-единоверцев, не обладавших никакой защитой, а тем более - связями. Дети евреев-ссыльнопоселенцев и евреев-каторжан зачислялись автоматически. Еврейские дети-рекруты от 12 до 18 лет направлялись в батальоны кантонистов, откуда большинство попадало в школы кантонистов, а немногих определяли в села на постой, где крепостные крестьяне их использовали как бесплатных, за скудную еду, работников, либо - в ученики и подмастерья к ремесленникам. Мальчиков, как правило, отправляли в отдаленные губернии, где почти не было еврейского населения. До места назначения добиралась, в лучшем случае, треть детей, остальные - умирали в пути, не в силах перенести непосильные пешие переходы в ненастье, впроголодь и отвратительное обращение. Немногие, примерно - один из десяти кантонистов, дотягивал до конца учения и перехода в солдаты, по достижении 18 лет. Вот что пишет Гиляровский в повести "Мои скитания", в главе "Зимогоры":
".. Да и долго еще, по пограничным еврейским местечкам ездили отряды солдат с глухими фурами и ловили еврейских ребятишек, выбирая, которые поздоровее. Сажали в фуры, привозили их в города и рассылали по учебным полкам, при которых состояли школы кантонистов. Здесь их крестили, давали имя и фамилию, какая на ум придет, но, впрочем, не мудрствовали, а более называли по имени крестного отца. Отсюда много меж кантонистов было Ивановых, Александровых и Николаевых... Воспитывали жестоко и выковывали крепких людей, солдат, ничего не признававших, кроме дисциплины. Девизом воспитания был девиз, составленный с аракчеевских времен школам кантонистов: "Из десятка - девять убей, а десятого - представь."
И выдерживали такое воспитание только люди выносливости необыкновенной! Вот как - "...выносливости необыкновенной".. И эти качества: выносливость, стойкость, мужество, смелость и отвага - наследовались их потомками, прославляющими русскую армию и оружие.
В 1838 г. было разрешено евреям-мастеровым, сдавшим детей в кантонисты, жить в столице. А в 1843 г. , при выселении евреев из округов военных поселений в Киевской и Подольской губернии, по решению Николая I , оставили там лишь те семьи, из которых сыновья до 15 лет, были взяты в кантонисты. Вот такие привилегии...
Из кантонистов, в том числе - евреев, вырастало много героев и военно-начальников. В Москве стоит памятник героям Плевны, где среди погибших есть много еврейских фамилий. О количестве евреев - Георгиевских кавалеров - косвенно говорит тот факт, что в составе еврейского "Союза Георгиевских кавалеров" в начале 1918 года состояло почти 2 500 человек. Полными кавалерами были трое.
В рядах Русской Императорской армии были не только низшие офицеры, но и генералы - потомки кантонистов. Естественно, были они евреями этническими, принявшими христианство, ибо человек иудейского вероисповедания в царской России офицером-генералом стать не мог...
Предыстория понятна. Вернёмся к моей семье: мой дед, отслужив в армии, вернулся в Одессу, где продолжил работать на прежней службе уже управляющим, в виду смерти хозяина. Став красивым , отлично устроенным и весьма неплохо зарабатывающим мужчиной, как говорится - завидным женихом, нашёл себе невесту из хорошей, очень богатой семьи, женился на ней, обзавёлся тремя детьми и переехал всей семьёй в 1911 году на свою родину, в город Николаев, где открыл собственное, очень успешное дело, вложив в него все свои накопления и деньги из приданного, полученного за невестой- моей бабушкой Маней (Марией Осиповной), в девичестве - Перельман.
(Ремарка: Кстати, её братья, ещё до революции, перебрались в США и их потомки стали там промышленными магнатами и финансовыми воротилами.
В середине 60-х прошлого столетия кто-то из них разыскивал через Инюрколлегию родственников бабушки в СССР, но наш отец, понимая: чем это всё в те годы могло закончиться, заявил, что не имеет никакого отношения к этому родству. )
И жить бы моему деду Пете и бабушке Мане - да радоваться, но в 1914 году грянула Мировая война.
И дед пишет в своей автобиографии: "В 1914 году, по первой мобилизации, был призван в 45 пехотный запасной полк, где и прослужил до 1917 года, включительно."
В том же , семнадцатом году, появился на свет и наш отец. Как пишет далее дед: "С 1918-1922 год - работал в качестве счетовода в г. Николаев в Губкоме". В 1922 году все семейство перебралось в Подмосковье.
В Николаеве деда знали многие. Начинались репрессии буржуев. А в больших городах, где тебя никто не знает - проще было затеряться. Дед менял одну работу за другой: стирал из людской памяти одну биографию и фактически писал новую. Везде его принимали, как человека грамотного, с уважением и предлагали высокие должности, но он постоянно отказывался, чтобы не выпячиваться и не быть на виду. Семья деда была очень дружная и они преодолели все невзгоды тех лет, свалившиеся на них, прежде всего потому, что дед был бесстрашным мужчиной, что передалось ему, скорее всего, на генетическом уровне от кантониста-его отца. Он испытал в жизни очень многое, начиная с раннего детства. И те трудности, которые казались непреодолимыми для многих людей, для него являлись временными и мелкими.
Эти качества передались от него всем его детям и нашему отцу, а в последствии - в той, или иной степени - нам его детям-правнукам кантониста.
Вот так, сколь много, подчас, может навеять и рассказать закорючка в конце подписи под обычной автобиографией человеческой жизни...