Хочешь я напишу тебе письмо? Нет, наверное, не хочешь. Зачем тебе письма? Все равно среди ровных букв, уже неиспорченных кляксами, нет меня. Нет меня в этих коротких словах прощания, в привычных пожеланиях здоровья и благополучия. Уже нет. Может быть только в теплой, измятой, шероховатой бумаге сохранилось немного...Самую капельку, на дне. Хотя, что это, у бумаги не бывает дна. Как и у нас с тобой. Не было, и увы, уже не будет. Мы будем заглядывать все чаще и чаще в случайные улыбки морозного утра, в изломанные отражения деревьев в грязной весенней воде, в упругую натянутость телеграфных проводов и честно, как обещали, не оборачиваясь назад, искренне считать, что все уже случилось. И когда тяжелый серый лед сломается в лужах, похожих на озера, мы тоже будем считать, что все уже случилось. И когда не будет ни писем, ни звонков, ни телеграмм мы тоже...
Мы уже пожелали друг другу счастья. Только вот оно не распалось на две неравные доли, не искрошилось по краям, не потемнело и не иссохло. Оно осталось лежать там, где и было, в грязи и тающих снежных пластах, надеясь, что глупые, честные и искренние люди когда - нибудь забудут обо всех своих клятвах этому миру и вернутся за ним, чтобы все же его разделить.