Я с детства любил легенды. Самые лучшие записаны в тетради, которая, наверное, до сих пор хранится в ящике письменного стола. Вычитанные из книг или рожденные моим воображением, прочувствованные, они часто согревали меня одинокими вечерами. Согревали, казалось, сильнее, чем огонь в камине.
А потом я очень любил тебя. Любил то, как ты говоришь, смеешься, злишься, укоризненно качаешь головой, шепчешь что-то нежное и с тихим "шшш..." приставляешь палец к губам: будто у нас есть какая-то тайна, которую нельзя доверить даже уютной тишине дома. Я часто называл тебя "моим солнышком", потому что ты согревала сильнее, чем легенды и огонь в камине.
- Мой собиратель сказок, - ласково отвечала ты, отставляла чашку с ароматным чаем и брала гитару.
Тонкие пальцы рассеянно перебирали струны, и я интонацией, ритмом и, кажется, даже биением сердца старался подстроиться под твою музыку. Легенды под гитару - как красиво, как... правильно. Именно правильно, потому что когда голос и музыка становятся единым целым, мы заново раскрываем нашу тайну. И больше не надо подносить палец к губам.
В такие вечера Вечность заглядывала в наш уютный дом: она тоже любила легенды под гитару. Я не раз замечал, как Вечность робко, боясь ненароком выдать себя, прячется в страницах, лишь изредка выглядывая в букву 'о', словно в глазок. И каждый раз встречала мои мечтательно-сосредоточенные глаза.
Прошло немало времени, прежде чем она осмелилась покинуть свое убежище. Как-то ночью я долго не мог заснуть и, повернувшись на бок, увидел, как Вечность осторожно выбирается из оставленной на столе тетради.
Тихонько подкравшись к кровати, она опустилась рядом со мной и долго изучала мое лицо, чуть склонив голову, будто ребенок. Я испугался: что если она решит забрать меня с собой, в книжные миры?
Вечность улыбнулась и протянула мне руку.
- Нет, - шепнул я. - Я не смогу полюбить Джульетту больше, чем ее.
Следующую ночь Вечность провела, вглядывалась в твое лицо. Она раз за разом проводила призрачными пальцами по мягким губам, щекам, глазам... Ты ей понравилась.
Спустя несколько лет Вечность оставила книжный мир и окончательно поселилась в нашем доме. Она сидела с нами за столом и с улыбкой слушала разговоры, поджидала меня с работы, наблюдая за тем, как ты готовишь, убираешь, как пересматриваешь свадебные пленки и фотографии, как разговариваешь по телефону с подругой. А вечером Вечность садилась у наших ног и слушала твою гитару или сочиненную мной новую историю.
Не скажу, что у меня не возникало подозрений. Наоборот. Под их влиянием я однажды даже к врачу записался.
- Могу только позавидовать вашему зрению, - улыбнулся окулист, вернув карту.
Возможно, я посетил не того доктора, однако его слова успокоили меня.
Вечность нас очень любила.
Должно быть, именно поэтому, когда твое лицо накрыли белым, а зелень больничных стен выдавила из моих глаз слезы и сдавила горло судорогой, Вечность сказала:
- Ты можешь вернуть ее, собиратель сказок. Я отправлю тебя и еще одного человека в место, где ждут мертвые. Вы пройдете стеклянное море и увидите замок. Но запомни, только один должен войти в этот замок. Только один. Согласишься?
***
Стекло под ногами противно хрустит. Маленькие осколки, падающие с неба, покрыли лицо и руки сетью царапин: ветер нещадно швыряет их в нас, пришедших за своей любовью. Он глухо стонет и пробирается под одежду - тогда даже плащ не спасает от холода, и тело немеет. И сердце почти умолкает.
Место, куда нас отправила Вечность, странное. Застывшее. Сколько бы мы ни шли, пейзаж не меняется: белая равнина - от горизонта до горизонта - покрыта сугробами из крохотных осколков. Нам уже плевать на то, отчего они здесь, почему падают с неба, точно снежинки. Вдалеке маячит пятно - замок, наша цель.
Рядом с ним (как будто действительно рядом, словно в десятке шагов) - огромное солнце. Только оно здесь и кажется живым. Я любовался им в самые тяжелые минуты, когда сил на очередной шаг больше не оставалось, и мы падали в изнеможении, кровавыми пятнами обозначая очередной привал.
Сейчас я опять смотрю на солнце и думаю о том, что до него тоже можно добраться, провести рукой по красноватому диску. Но еще лучше - сорвать его с неподвижного невидимого постамента и вынести из этого мертвого мира.
Мысли о солнце немного согревают меня, и я снова думаю о тебе. И дорога больше не кажется такой уж невыносимой.
- Сил больше нет. Нам надо немного передохнуть, - говорит мой спутник, и я соглашаюсь.
Он хороший человек, мой спутник. Однажды к нему тоже пришла Вечность, заслушавшись историями, которые он сочинял для дочери. Несколько лет она просидела рядом с прикованной к постели девочкой.
Когда дочка умерла, Вечность протянула ему руку...
- Красивый замок, - улыбается спутник.
- Ничего красивого, - отвечаю я. - Темное пятно.
- Да, наверное. Но он так похож на тот, который моя дочь нарисовала однажды в альбоме. Я тогда еще помогал раскрашивать. Она сказала, что если бы была принцессой, то хотела бы жить именно в таком замке.
Я киваю.
Вечность сказала, что в замок войдет лишь один - лишь одному удастся вернуть любимого человека. Мы договорились пройти этот путь как спутники, а не как соперники, и броситься вперед, когда до замка останется около тысячи шагов. Не предавать - единственное, что мы можем сделать друг для друга.
Путь тяжел и долог. Я не оборачиваюсь: боюсь увидеть, сколько крови осталось в наших следах.
Однажды мне привиделась мама с книгой сказок в руках. И в памяти что-то шевельнулось: что-то про мальчика, которому в глаз попал осколок, из-за чего его сердце утратило тепло.
***
Я достиг замка первым. Соперник почти обогнал меня, до ступеней оставалось каких-нибудь двадцать шагов... Но в решающую секунду я набросился на него и повалил в осколки.
На душе стало мерзко, когда я переступал через его скорчившееся тело - и так светло, когда я отворял дверь замка.
Я видел в окно, как соперник, тяжело дыша, поднимается и, пошатываясь, бредет куда-то в сторону. Мне до слез было жаль его дочь, но... Мое солнышко, еще немного, и ты снова окажешься в нашем уютном доме, будешь пить чай рядом с камином и перебирать струны. Я сочиню еще десятки, сотни легенд, которые мы вместе расскажем нашим детям, а потом - внукам и, может быть, даже правнукам.
Отвернувшись от окна, я увидел Вечность. Она сидела на грязном полу, закрыв лицо руками, и плакала. Я хотел спросить ее о тебе, но вдруг почувствовал, что... умираю. Дышать становилось все труднее, глаза заволокло мутной пеленой. Я опустился на пол, а Вечность подползла ко мне и прошептала:
- Тебе надо было идти к солнцу, собиратель сказок.
...Оказывается, я был прав. Его можно было сорвать с неба. Его нужно было достать.
Упав в темноту, я понял: чтобы вернуть дочь, отцу нужно было попасть в замок, который девочка однажды нарисовала в альбоме.