Аннотация: Что случилось, когда Ведьма влюбилась в Ангела...
...Ведьма спала, закутавшись в теплоту одеяла; спала, как давно уже не спала: с пустыми, весьма оборванными снами. Пусть эти сны не несли ей никаких приятных эмоций, это были всё-таки сны, необыкновенные картины, которые проносились перед ней, лишь она закрывала глаза. В последнее время такое наблюдалось редко. Достаточно было после трудного дня прикоснуться головой к подушке, как все мирские проблемы и мысли покидали её до противного звонка будильника. Но этой ночью всё было совершенно иначе.
Она потянулась во сне, перебив на сцене грез еще одну нелепую и бессмысленную картину. Стало темно, но через некоторое мгновение занавес мыслей поднялся, и она ступила в новый необыкновенный мир сладкого сна...
Нежный ветер щекотал ей кожу, завивая своей силой её длинные волосы, в воздухе носился свежий запах моря. Она взглянула на горизонт - небо сливалось с синевой океана; она остро чувствовала, как волны мчатся ближе к берегу. Ведьма подошла к самой кромке воды и посмотрела на воду - в синем зеркале отразилось её лицо, совершенно отличное от того, что каждый день являлось ей в обычном зеркале: правильные, отесанные временем черты лица не могли не скрыть взрослую красоту, а в глазах, в прекрасных голубых глазах застыли пустота, боль и... холод. Она в ужасе отряпнула от прохладного зеркала, потому что не узнала своего отражения... Словно повинуясь какому-то неизведанному позыву, она обернулась. В нескольких метрах от неё стоял молодой человек. Никогда ни во снах, ни в жизни она не видела его, но почему-то сейчас потянулась к нему, словно была знакома с ним целую вечность. Он улыбнулся. Что-то дрогнуло у неё внутри, и она подошла ближе.
Теплота ладони, которой он прикоснулся к её руке, вселила невообразимую симпатию к этому молодому человеку, лицо которого она никак не могла разглядеть, будто всё было как в тумане. Она схватилась за его руку, словно за спасительную соломинку и пошла вслед за ним.
Обстановка менялась на глазах: мимо неё проносились все каждодневные, ненужные и скучные, как она считала, дела, серые будни, но всё воспринималось совершенно по-другому. Всё это имело сейчас огромное значение, даже самые обыденные дела, будь-то мытье посуды или прогулка по заснеженной улице. А главное - подле себя она постоянно чувствовала поддержку и тепло этого молодого человека...
...Словно пройдясь по всем страницам её жизни, они вновь оказались на берегу моря. Она смотрела на него, но видела лишь большие карие глаза, которые светились жизнью, счастьем и весельем. Эти удивительные глаза как будто шептали ей: "Ты не должна сдаваться! Жизнь прекрасна, а твоя - тем более... Будь уверена, что когда-нибудь мы снова встретимся, и ты тогда поверишь, что прожила прошлые дни до этой минуты не зря... Я люблю тебя, я всегда рядом с тобой..."
...Ведьма проснулась от противного звонка будильника, а перед глазами так и стоял этот полный жизни и надежды на будущее взгляд молодого человека. Взглянув на начинающее покрываться первыми красками дня небо, она произнесла про себя: "Я найду тебя..."
В эти последние дни уходящего марта её самым любимым местом в квартире стал подоконник. Ведьма полюбила забираться на его весьма неустойчивую поверхность с ногами и смотреть на живущий отличной от неё жизнью мир за окном.
Как иногда забавно наблюдать за идущими по улице людьми и понимать, что они совершенно не подозревают, что за ними кто-то подсматривает. Но и как интересно подчас узнать, о чем же думают эти случайные прохожие, волею обстоятельств и случая оказавшиеся под окнами её дома.
Она слабо и нежно улыбнулась своему отражению в умытом солнечными лучами оконном стекле, когда заметила темный мужской силуэт в тернистых зарослях еще голых деревьев. Сердце странно затрепетало, а в животе словно объявилась стайка бабочек с пушистыми крылышками от ощущения новой встречи с Ангелом... Но силуэт выплыл из-за ширмы веток и всей своей энергичной походкой разбил радость девушки - это был не Ангел, не её Ангел, который, конечно, на жителя поднебесья был не похож: черные, как смоль, волосы, карие, прожигающие душу, угольки глаз, но всем этим видом, таинством его внешности и поведения он напоминал ей Ангела.
Как же ей не хватало его в эти дни! Пусть всё это было нелепо и бессмысленно, пусть на второй план ушел более реальный и более близкий Прохожий, но она не могла выкинуть Ангела из своих скупых весенних мыслей!
В терниях голых деревьев всё так же растворялись и появлялись люди, но знакомой фигуры, знакомой задиристой улыбки и знакомого блеска этих бесконечно живых и таинственных глаз так и не было...Ведьма слезла с подоконника, гонимая другими рутинными делами, захлопнула форточку, оборвав тем самым первую птичью песню и льющийся свежими, пряными потоками воздух, и поспешно вышла из комнаты...
...За окном всё так же пели птицы, шли люди куда-то по своим делам и каждый со своими мыслями. Ангел вышел из-за деревьев, улыбаясь весеннему солнцу, и с грустью взглянул на её окно. На мгновение ему показалось, что там зашевелилась занавеска, за которой могла оказаться её хрупкая, красивая фигурка... Но это были лишь игры свежего ветра, что до сих пор бродил по комнате, с лучами солнца. Он снова улыбнулся, но уже грустно и более напряженно. "Последние дни марта... Знаешь, у нас есть еще и апрель..." - бегущей строкой пронеслись у Ангела в мыслях.
А завтра уже и апрель...
...Ведьма сидела на скамейке, утопив острые носы сапожек в подтаявший снег. Солнце то пряталось, то появлялось вновь из-за деревьев, последнее солнце этого дня. Оно почти скатилось за горизонт, но упрямо не хотело покидать небосклон, покидать её...
Она вздохнула. Нет, не горько, скорее с сожалением, что единственный свободный вечер проходит в одиночестве. Друзья приглашали смотреть фильм, который она уже смотрела раз пять, подруга умотала куда-то на гулянку, где, видимо, особо-то не услышишь звонок мобильного. Она настрочила той сообщение и, положив мобильный телефон в сумку, заслушалась тишиной...
Пока её девственное одиночество не нарушили чьи-то шаги... Мягкие, едва касающиеся земли...
- Привет, - поздоровался незнакомец, - Можно к тебе подсесть...
- Да, было бы неплохо...
- Ты кого-то ждешь? - от каждого слова веяло теплом.
- Да, того, кто скрасит моё вечернее одиночество.
Он усмехнулся:
- По-моему, мы нашли друг друга. Мне давно уже пора быть в другом месте, но, понимаешь, так не хочется...
- Понимаю, мне тоже не хочется, но, видишь, сижу...
Они проговорили так до его ухода: Ведьма и Солнце. Он ослеплял её своими последними лучами, отвечая на все вопросы, которые она задавала, но лишь, коснулся горизонта, тут же исчез.
Она немного загрустила, но, собрав всё одиночество в одно большое облако в своей душе, поднялась со скамейки и направилась домой...
Вечер прошел. Ведьма успела отогнать одиночество прежде, чем оно успело захватить её в свои сети, и помогло ей в этом солнце, последнее солнце этого дня.
Снова та же скамейка, то же бледно-голубое предвечернее небо, только под ногами нет снега, лишь кое-где пробивается первая травка. Ведьма сидела на скамейке и размышляла о пережитом дне. В голове из-за мыслей появились неразбериха и сумятица. Столько слов застыло на губах, ей так хотелось озвучить их, но ни единого звука не слетело с её уст...
В порыве она достала тетрадь из сумки, с которой пришла, открыла последнюю страницу и, направив остро отточенный карандаш на девственно-белый лист, прописала первое слово, которое билось в висках, раздирая своими острыми углами нежную кожу... Слова лились на бумагу нескончаемым потоком, заменялись другими, новыми, только что появившимися... Она устала, прикрыла глаза на мгновение, чтобы через секунду вновь открыть их. Солнце всё так же слепило в глаза, она встрепенулась, услышав подле себя хруст прошлогодних, упавших веток. Как когда-то к ней пришло Солнце, так сейчас тихо и незаметно к ней подошел Ангел... Ведьма смотрела на него широко открытыми глазами, боясь отвести взгляд, боясь, что он исчезнет...
- Привет, - первым заговорил он.
- Здравствуй... - тяжело отозвалась она.
- Я шел к другу, смотрю - ты здесь сидишь, захотел узнать, что делаешь...
- Я... я стихи пишу, - она посмотрела на лист, где мелкими бисеринками буквы примостились в каждой клетке.
- Стихи?.. Это...
- ...это не вяжется с моим слишком заносчивым обликом? - попыталась ответить за него она.
- Ну, не заносчивым, скорее, со слишком уверенным в себе обликом, которому не нужны стихи, - Ангел виновато улыбнулся, как будто прося прощения за то, что именно такой он её видит каждый день - уверенной, немного заносчивой и язвительной на язычок девушкой.
- Хочешь, почитай... - она протянула ему тетрадь и в замешательстве опустила голову, приковав взор к носкам своих сапожек. Как она могла открыть так быстро и так легко этому совершенно незнакомому Ангелу свою душу, четко отображенную в стихах?.. Как? Она чувствовала каждой клеточкой своего тела, как его глаза блуждают по недавно бывшим частичкой её души, её существа словам, пытаясь проникнуть в их смысл. Она подняла на него глаза, почувствовав, что его сознание полностью восприняло то, что она хотела показать этими стихами.
- У меня нет слов. Этот человек, которому ты писала эти строки, мне кажется, должен сразу же оказаться рядом с тобой после прочтения...
Она поднялась со скамейки, закинув на плечо ремешок сумочки, больно дернув себя при этом за длинные волосы.
- Скажи, а ты очень торопишься? - спросила она, заглядывая в глубину его карих, почти черных глаз.
- Да нет... - помедлив, ответил Ангел.
- Тогда, может, прогуляемся вместе?
Её сердце билось так сильно, что ей казалось, будто и он слышит этот четкий, быстрый стук, который застревал в горле.
" - Он откажется, - подавленно шептал внутренний голос, - Ты останешься на этой скамейке одна..."
- Почему бы и нет? Ты знаешь, я давно хотел подойти к тебе, но... - опустил Ангел глаза, - Отпугивал, видимо, твой...
- ...слишком уверенный в себе облик? - закончила она и ободряюще улыбнулась. На душе, в мыслях, в животе - везде порхали бабочки. Его ответная улыбка озарила для неё всё вокруг.
...Вечер скользнул незаметно под её пальто, сгущались сумерки, она поежилась. Ангел, заметив это, прикоснулся к её холодной и чуть влажной ладони и взял в свою руку. Они говорили о разных вещах, она никогда не думала, что можно разговаривать практически обо всем с человеком, с которым общаешься только первый раз в своей жизни: об облаках, окрашенных невероятным золотистым светом, о весне, которая пробирается неспешно и неумело в каждую клеточку этого мира...
- Так легко... - она обвела взглядом небо, остановившись у своего подъезда, - Спасибо за проведенный вечер...
- Тебе спасибо. Я не думал, что с тобой так просто можно общаться...
- Зря... - она не успела закончить фразу, так как его неожиданно теплые по сравнению с холодным апрельским воздухом губы молниеносно прикоснулись к её губам. По телу пробежала тысяча чувственных разрядов, растворившись где-то в недрах её сознания...
* * *
Она открыла глаза - солнце било в лицо, а карандаш валялся под ногами. Над головой было всё то же бледно-голубое предвечернее небо, та же скамейка, но Ангела рядом не было. На коленях у неё лежала открытая тетрадь, она перечитала написанное и, удовлетворенная, вывела дату. Еще одна мечта дала вдохновение на новое стихотворение...
[b]Поговори со мной, поговори,
Невидимой ладонью прикоснись к ресницам.
Я слишком долго гордою была, но посмотри,
Какими мыслями теперь исписаны страницы.
Я слышала, что страх все чувства притупляет,
Но как же я боюсь, что пропущу тот самый миг,
Когда здесь, на Земле, частичку рая
Ты взглядом ощутить мне дашь, моих мечтаний не разбив.
Молчание своим бессилием отягощает,
Мне больно в каждом звуке голос твой искать.
Поговори со мной, молю тебя, желаю...
Тебя здесь нет... Ты только ангел в небесах...[/b]
Кошмары забивались в подсознанье, чьи-то крики и стоны лезли в уши, пугая, отталкивая, но не давая проснуться.
Ведьма открыла глаза. Комната находилась в полумраке, хотя было только четыре часа дня. Она очень устала за этот день, поэтому прилегла и прямо-таки провалилась в сон, который не принес желанного удовлетворения. Свинцовые тучи глядели с ненавистью в окна, сгущаясь над землей, над деревьями, делая всё вокруг таким же серым и безжизненным.
Где-то зазвучала этническая музыка, нежный женский голос плыл по воздуху, словно звон колокольчиков, но так тихо, что она еле различала слова на непонятном языке. Ведьма повернулась на кровати, чтобы посмотреть в окно. На стуле за письменным столом сидела девушка лет девятнадцати-двадцати и внимательно смотрела на Ведьму. Её темные, почти черные волосы завивались колечками и чуть касались плеч, обтянутых черной блузкой, глаза, словно два синих ледяных уголька, пронизывали своим взглядом, а на губах не было и намека на улыбку. Ведьмочка удивилась не столько её присутствию, сколько серьгам-кольцам в её ушах, точно таким же как и у неё в коллекции, и этой черной блузке деревенского типа, о которой так давно мечтала...
Заметив любопытный взгляд Ведьмы, девушка улыбнулась той улыбкой, в ответ которой нельзя было не улыбнуться тоже. Ведьмочка и не предполагала, что она может так улыбаться. При всем её холодном и неприступном облике, эта улыбка была настолько теплой и располагающей к себе.
- Ну вот, ты проснулась!.. - проговорила она. Голос, Боже, какой это был голос!.. Тонкий, нежный, но в то же время такой глубокий, проникающий в отдаленные уголки сознания. Появилось такое ощущение, что она этот голос где-то уже слышала...
- Ты кто? - вырвался этот первый появившийся тут же вопрос из уст Ведьмочки.
- Ой, только не спрашивай! Быть может, я - картинка твоих ирреальных иллюзий, образ, который, возможно, уберегает тебя от ранящих душу поступков, а может и сила, которая подталкивает к осуществлению сумасшедших идей, а, может, я просто твой сон, который тебе снится...
- Ты, наверное, мой ангел, которого я застала за своим будничным занятием, - предположила Ведьма.
- Вот кто-то, а я не ангел! Где ты видишь у меня за спиной крылья? - она встала со стула и повертелась предо ней. Такая стройная, красивая... На мгновение Ведьмочка даже позавидовала её красоте и стати... - К тому же, как я знаю, у тебя есть свой собственный Ангел...
Ведьма замолчала и отвела взгляд.
- Да уж, Ангел... Не спорю, не зная сам об этом, он вытащил меня из так называемого дерьма, но, похоже, из-за него я туда снова начинаю всеми ногами залезать... - разозлилась Ведьма и метнула на эту странную девушку колючий взгляд.
- Да... Серьезно. По твоему взгляду заметно всё, что ты испытываешь к нему. Нет-нет, это не любовь!.. Я в курсе, что ты не особо-то веришь в любовь в данный период, и сейчас не готова к этому чувству. Тебе просто интересно всё, что связано с ним, его поступки, какие-то взгляды, и ты хочешь разобраться во всём этом, но... пока дело застопорилось, да?..
Она молча кивнула, вновь опустив глаза. Девушка села рядом. Ведьме показалось, что от неё пахнет прошедшим за окном дождем.
- Не торопись, не торопись. Всему своё время. Он тоже чего-то выжидает и... боится. Да, да, как всегда боялись твои бывшие молодые люди, так боится тебя сейчас и он...
- Я, что, такая страшная?.. - Ведьмочка удивленно вскинула на неё глаза и капризно надула губки.
Девушка тряхнула головой и рассмеялась. Тонкий, звонкий смех. Он слился с до сих пор доносившейся откуда-то этнической музыкой.
- У меня никогда не было таких симпатичных подопечных!.. Поверь мне! - весело подбодрила она, но тут же осеклась, поняв смысл своей фразы.
- Так ты мой ангел-хранитель?..
- Не совсем. Это не то... Я не могу тебе этого сказать. Ты сама должна к этому прийти, - она повертела сережку в ухе - любимоё занятие Ведьмы, когда она о чем-то сильно думает, - Время - единственный лекарь, время - единственный помощник тебе в этом споре с твоим Ангелом. Всё будет так, как действительно написано в книге твоей судьбы. Всё произойдет, когда будет нужно. Не строй планов, они сами встанут в четкую линию, когда сочтут нужным...
Ведьма облокотилась на подушку, вслушиваясь в её мерный, тихий и красивый голос, в дождь, снова начавшийся на её улице, на начавшую затихать музыку, которая поразила её своей красотой. Глаза закрылись сами собой.
Ведьма проснулась от звука пришедшего сообщения на мобильный телефон и солнца за окном. На подушке лежал лист в клетку и ручка. Её руки сами потянулись к нему, и так захотелось выплеснуть то, что она видела, чувствовала, поняла...
...Перед ней лежит написанное стихотворение. Ведьма, похоже, поняла, кто была эта незваная гостья с такими же сережками в ушах, как и у неё...
[b]Ты села рядом, глаза свои прикрыла,
Твой голос так легко проник в мои мечты.
На протяженье стольких лет была ты моей силой,
Из стольких слов ты помогала создавать стихи.
И вот сейчас сидишь ты подле,
Держа ладонь на столь горячем, моём влажном лбе.
И шепчешь мне, что знаешь, сколько боли
Пережила я, и столько этой боли до сих пор живет во мне.
Ты шепчешь, вновь и вновь, из снов агонии спасая,
Ты смотришь на меня так широко раскрыв свои глаза.
Я никогда еще тебя такою не видала,
Я никогда не чувствовала близко так тебя.
И, разорвав мучительный плен страшных сновидений,
Очнусь, приду в себя, улыбку мимолетную поймаю на лету.
Ты растворилась так же, как и все мои виденья,
Ты, моя муза, подарила жизнь мне новую, что чуть не подошла к концу![/b]
Она распахнула шторы, которые скрывали её все эти дни от прямых лучей солнца. Наконец-то можно было почувствовать их присутствие в своей комнате, теперь они совсем не мешают ей. На подоконнике в горшках одиноко стояли цветы. На мгновение ей показалось, что они, едва завидев, даже потянулись к ней. Она улыбнулась и взяла в руки бутылку чистой воды. Поглядывая за окно, на улицу, нежно освещенную долгожданным солнцем после дождя, она начала поливать заскучавшие растения. Неожиданно её рука с бутылкой замерла в воздухе; чтобы не расплескать воду, она поставила бутылку обратно на подоконник.
Из-за кустов показалась знакомая фигура, которая не баловала её своим появлением в последние дни. По ставшему привычным при предыдущих встречах блеску в глазах и какой-то завораживающей полуулыбке она узнала Ангела. Он остановился на полпути и, достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, прикурил и затянулся сладким дымом.
Она заворожено наблюдала за ним, боясь вздохнуть, боясь, что до боли знакомый и родной облик раствориться в солнечных лучах. На её щеку упала выбившаяся рыжеватая прядка волос, защекотала кожу; она встрепенулась и, выйдя из странного не то мечтательного, не то завороженного состояния, обреченно вздохнула. Всё кончилось так и не начавшись, но в сердце так и осталась тайна, которая не нашла разгадки...
Ангел стоял на аллеи, наслаждаясь сигаретным дымом, вкус которого не мог почувствовать с самого утра. Погода была на радость многообещающей в этот день. Он обвел окруживший его мир взглядом, взглядом с улыбкой и радостью, пока неожиданно не заметил силуэт в окне дома напротив. Ангел не стал прищуриваться, чтобы разглядеть женскую фигуру, просто смотрел и видел глаза, наблюдающие за ним, их ясность и прозрачность.
Она заметила его взгляд на себе и, занервничав, схватила стоявшую бутылку воды, сделав вид, что поливает цветы. Краем глаза она видела, что он наблюдает за ней неким хищным и чуточку самоуверенным взглядом.
Со злостью и силой она поставил бутылку на подоконник, расплескав капельки воды на гладкую поверхность, нервно задернула шторы, запретив тем самым лучам солнца, которые посылали глаза Ангела, скользить по её лицу, по её комнате.
Увидев, что девушка зашторила окно, Ангел затянулся сигаретой еще раз и, выбросив на землю окурок, подставив обветренное лицо теплому июньскому ветру, пошел своей дорогой...
...На подоконнике переливались всеми цветами радуги капельки воды. Разрозненные капельки воды. Как она и Ангел. Судьбе оставалось только стереть их ладонью времени, чтобы поверхность жизни оказалась нетронутой, словно чистый и вымытый подоконник...
Черное небо, россыпь блестящих, будто монетки, звезд... Куда исчезли белые ночи и красивейшие водопады света в сумраке?.. Ангел сидел на подоконнике, уперевшись белоснежным кроссовком в раму окна и курил, пуская затейливые облачка дыма в ночь...
Где-то лаяли собаки, где-то носились ночные любители скорости, а здесь, в его комнате было так же тихо, как и в его душе. Пустота заполнила всё: как и его жизненное пространство, так и душу.
Подброшенный в воздухе окурок полетел вниз, блистая своим ярко-оранжевым зрачком. Ангелу хотелось курить еще, лишь бы заполнить эту пустоту в сердце. Он засунул руку в задний карман белоснежных джинсов в поисках пачки сигарет и зажигалки. Вытащив сигарету, он мимолетно взглянул на свои руки - они все были в перышках. Ангел досадливо поморщился: до осенней линьки еще далеко, неужели никотин так действует на его пушистые крылья?.. Оставив сигарету, он спрыгнул с подоконника в темноту комнаты, за ним аккуратной дорожкой посыпались перья, пушистые и ласковые снежинки.
Ангел в недоумении глядел на них, ощущая привычную за последние дни дрожь в руках. Что это с ним творится? Сначала пустота, беспричинная пустота в каждом уголке его сознания, теперь - осыпающиеся крылья. Он развел их у себя за спиной, образовав вокруг себя ореол из перьев. Летать в последнее время по своей ночной улице не хотелось; пустота, бездна доселе неведомой ему боли, сковывала сознание, убивая всякие желания. Хотелось одно - сидеть в тишине и курить одну сигарету за другой...
Он прошел на кухню, где в окне отражалась большая августовская луна. Ангел с грустью посмотрел на неё - такая красивая, свободная, только всегда одна, как и он... Он достал из холодильника пакет молока и вышел в темную прихожую, освещаемую только луной из окна в кухне. Луна эта была везде: в окне, в зеркале напротив, на полу... Он остановился напротив зеркала, заглядевшись на луну, но внезапно ошарашено отскочил от него...
Крылья, его белоснежные крылья, его гордость в этом мире... Их не было на месте!!! Он повертелся на месте и заметил на полу остатки перьев, которые подымал вверх озорной ночной ветер и заталкивал по углам коридора. Из рук выпал пакет, разливаясь огромной молочной лужей по полу.
Внезапно порыв ветер поднял кучку перьев в воздухе и понес к окну, унося его призвание, его счастье в ночь... А Ангел так и стоял в прихожей перед молочной лужей, касавшейся его кроссовок...
* * *
А где-то в другом доме, куда не попадал даже лунный свет, и даже ветер был нечастым гостем, положив голову на руки, всматриваясь в ночную мглу, у окна сидела Ведьма. Самая обычная Ведьма. На подоконнике перед ней лежали разбросанные перышки, перышки от крыльев её Ангела...
- Моя боль - твоя боль, моя пустота - твоя пустота... Пойми, как трудно быть человеком, пойми и почувствуй на щеках все мои выплаканные слёзы... - шептала она своё заклинание, опуская пальцы в шелковистость перьев, - Прощай, мой Ангел, прощай...
Бес и Ангел сидели рядом. Ангел сжимал в зубах сигарету, Бес крутил в руках бутылку молока. В воздухе разрасталось тягучее молчание. Один из них носил белые одежды - аккуратные брюки и белый свитер без единой пылинки на нем, другой же был облачен в полинялые черные джинсы и старую заштопанную тёмную рубашку. Один был служителем Света, другой был подданным Тьмы. Но в этот момент они были рядом, и не было различий, кто пришел из одного вражеского стана, кто - из другого...
Ангел выбросил сигарету прежде, чем Бес сделал глоток молока.
- Ну, и какие у нас планы? - спросил он, уставившись усталым взглядом на облачко, служившее им неким проецирующим экраном. Видимо, проблема, что стояла перед ним, не могла найти решения уже давно...
- А, всё равно все они катятся к Черту! - живо отреагировал Бес. Ангел возмущенно посмотрел на него. Да, он не спорил, что всё, к чему прикасались руки Черта, терпело крах, но он никак не хотел, чтобы и это дело было обречено на неудачу.
- Поосторожнее со словами! - заметил Ангел и обратил свой взгляд к облаку. Там, в пушистых оборках облачных кружев, шагала Ведьма, которой из-за собственного характера и непринятия своего ведьминского статуса, не везло... Осень захватила её своим настроением с головой, и больше ни о чем она не могла думать, только об осени, которая встала стеной между ней и зимой... Ведьма даже и предположить не могла, что где-то высоко и далеко из-за неё дело чуть до драки не доходит.
- Слушай, что мы с ней возимся? - возмутился, устав от напряженного наблюдения за Ведьмой, Бес, - Эти люди... Ну, или кем она там является?.. Сами должны выбирать свой путь и думать, кем им быть - человеком или нечистью! Мы-то тут с тобой причем?
- Ну мы как бы за ней приглядываем, ты - её темная сторона характера... А ну выбрось это молоко подальше? Оно не для тебя предназначено! - Ангел отобрал у опешившего Беса бутыль с молоком и забросил его подальше вглубь неба. А сам достал из кармана брюк зажигалку и пачку и сигарет, но, заметив недовольный взгляд своего коллеги, положил их обратно, - А я как бы светлая сторона... Мы должно эту Ведьму проконтролировать...
- А чего тут контролировать? В конце концов, она когда-нибудь придет либо к своей Темной стороне, как ты говоришь, либо к Светлой... Пойдем лучше в картишки подуемся? - Бес сверкнул своими карими глазками. В голубом взгляде Ангела зажегся неподдельный интерес, он махнул рукой и, выключив облако, потянулся за коллегой, доставая на ходу сигареты...
... По прохладной осенней улице, цокая каблучками, не торопясь, шла Ведьма. Деревья еще не сбросили свою листву, да и менять цвет не собирались, поэтому со всей злостью, которая у неё имелась, она еще не могла пинать резные листья, что могли находиться у неё под ногами. Она просто шла, и в своей грусти остервенело цокала каблучками. Внезапно по деревьям зашумели капли. Ведьма подняла своё лицо вверх, подставляя его под дождь, что неумело начался так неожиданно... Капли были теплыми и своей нежностью напоминали молоко. Она улыбнулась, грусть уступила своё место тихому счастью...
Прийти к какой-то одной стороне - Темной или Светлой - очень сложно, особенно ей, чувства которой меняются каждую минуту...
Она лежала на земле, холодной октябрьской земле, обдуваемая со всех сторон осенним непредсказуемым ветром, и смотрела в небо. Черное пальто было расстегнуто, и его концы распростерлись по последней зеленоватой сухой траве, словно крылья - крылья, которые не давали ей умения летать. Волосы были разбросаны по земле и сливались по цвету с первыми опавшими красно-оранжевыми листьями. А в глазах, в синих-синих глазах отражалось небо...
Она лежала, а где-то там внизу не прекращало своей работы её подземелье: варились зелья, которые притягивали к ней людей, изготовлялись мази, делавшие её в глазах окружающих совершенно иной - такой, какую они хотели в ней видеть, а не какой она была на самом деле.
Ведьма лежала между небом и землей, в той части мира, где никто не может помешать ей быть самой собой...
-...как же я хочу снова стать человеком!.. - прокричала она. На мгновение солнце скрылось за облаком, стало серо и неуютно, в редкой листве деревьев зашумел усталый ветер, а по земле прошел едва заметный гул. Из её синего глаза капелькой вытекла слезинка, она нежно дотронулась до её ресниц, увлажнила висок, прикоснулась к холодному уху и скрылась в пышных рыжеватых волосах. Тут же выглянуло солнце, обдав всё вокруг запоздалым теплом. Она закрыла полные слёз глаза, боясь снова разрыдаться, показать свою слабость природе.
- Хочешь стать человеком? - услышала она подле себя. Резко сев на земле, она огляделась по сторонам. Рядом с ней на корточках сидел Ангел. Тот Ангел, бок о бок с которым прошла последняя её весна. Она запомнила его именно таким - в белоснежно-белых широких штанах и майке на выпуск, с беспорядком в иссиня-черных волосах и затаенной усталостью в казавшихся веселыми карих глазах. Такой, он сидел сейчас рядом и наблюдал за каждым её движением: вот она кончиком мизинца вытерла из уголка глаза подтекшую тушь, вот вытянула из волос сухую травинку, вот отлепила от рукава пальто дубовый листик, вот встала, пошатываясь на неуверенных ногах...
- Подслушивать, между прочим, неприлично! - нравоучительным тоном заметила Ведьма, смотря прямо в глаза Ангелу.
- Да ты так кричала, что небо сотрясалось от твоих слов! Грех было не услышать, что ты говоришь! Злая ты какая-то... - он сунул руку в карман за пачкой сигарет. Белые сигареты, белая зажигалка, белый дым, струйкой выходящий из его сложенных трубочкой сухих розовых губ...
- Не я злая, а жизнь... - неуверенно призналась она, уставившись невидящим взглядом себе куда-то под ноги, - Да что я перед тобой оправдываюсь, черт побери? Кто ты вообще для меня такой? Никто! И нечего тебе здесь делать! Проваливай!
- А я говорю, злая... Кстати, ты не имеешь права меня отсюда выгонять! Земля общая, как для жителей небес, так и для обитателей подземелья.
- Тогда я уйду, - вызывающе крутанувшись на каблуках и, чуть не упав при этом, Ведьма пошла прочь от Ангела, напевая под нос на придуманную мелодию строки:
[b]"И я услышу скорбный стон небес,
И как внизу расхохотался бес,
И только в том спасение мое,
Что сгину - провалюсь в небытие".[/b]
Ангел с мягкой улыбкой смотрел на пошатывающуюся фигурку в длинном черном пальто, которая удалялась от него на аллеи...
...Ведьма бубнила себе под нос песню, со злостью пиная разноцветный пожар из листьев. Вот еще! Кто-то будет подслушивать все её мечты и желания, да еще этот нагловатый Ангел, который никак не может улететь из её жизни! Внезапно на её плече оказалась чья-то теплая ладонь; она чувствовала это тепло сквозь своё пальто, сквозь теплый свитер; оно - тепло - обжигало её.
- Ты так и не сказала, почему хочешь стать человеком, милая Ведьма... - услышала она мягкий голос у себя над ухом.
Два блестящих карих глаза смотрели на неё, когда она повернула свою голову. Ведьма и представить себе не могла, что в глазах у Ангелов могут плясать чертики!..
Он стоял настолько близко к ней, что она могла почувствовать сладковатый дымок от выкуренной сигареты, запутывавшийся в его волосах, чувствовать его дыхание на своей щеке.
- Я хочу стать человеком, чтобы никогда не видеть Ангелов, - буркнула она, обводя взглядом осенний парк, - Я хочу стать человеком, чтобы жить на земле, а не слоняться по подземелью и варить снадобья. Я хочу стать человеком, чтобы вести себя так, как хочу себя вести, а не так, как этого хотят от меня люди! И не пользоваться зельями для достижения этих целей! Я хочу стать человеком, чтобы просто им быть! - выкрикнула она последнюю фразу и затряслась в беззвучных рыданиях на плече у Ангела. Он неуверенно обнял её за талию, каждой клеточкой своего тела ощущая её невыносимую болью
- Ты же знаешь, что это невозможно, Ведьмочка, - ласково наполнил он её тишину своим голосом, проводя по мокрой от слез щеке пальцем, - Ты должна быть такой. Такой, какой хочет тебя видеть этот мир! Понимаешь? Если что-то изменять - будет только хуже...
- Я знаю, Ангел, знаю, - она улыбнулась, - Я даже перьями твоих крыльев не смогла подушки набить. Хотела это сделать, у меня почти получилось, но мне такой нагоняй внизу устроили за то, что я посягаю на хранителя небес. Трудно быть тем, кем ты хочешь...
- Трудно быть человеком, Ведьмочка, - примирительно заметил Ангел, расцепляя свои объятья, - Цени то, что у тебя есть. Пытайся измениться, но не во вред себе...
- А ты не такой уж и плохой, Ангел. И в тебя можно не только влюбляться, но и нормально поговорить.
- А ты не такая уж и злая...
- Прощай? - полувопросительно сказала Ведьма.
- До встречи. Не зарекайся, что мы не встретимся. Ты еще должна показать мне, какими бывают Ведьмочки!
Едва он это сказал, как луч света ослепил длинноволосую красавицу, а когда светлейшая пелена спала, Ангела рядом с ней уже не было. Лишь одинокое перышко лежало у её ног. Ведьма подняла его и сжала в ладони.
- Ведьмой быть трудно, а человеком - еще труднее... - промычала она на мотив своей хрустальной мелодии и, закружившись в танце с листьями, тоже исчезла...
Ведьма сидела на скамейке. Эта была не та скамейка, на которой проводила она когда-то своим весенние вечера с карандашом и тетрадью на коленях или просто со своими нелепыми фантазиями в голове, главным героем которых был такой далекий житель небес. Эта была другая скамейка в парке, в безлюдном уголке, куда даже не захаживал частый гость октябрьских дней - холод. Она хотела скрыться здесь ото всех тех мыслей, которые одолевали её в последнее время, хотела скрыться от прошлого, которое пеленой висело над той, ЕЁ скамейкой в знакомом сквере. Только удавалось ей это с трудом - пальцами, длинными артистичным пальцами пианистки она теребила белое перышко. Мягкое перышко от крыльев Ангела - то, что осталось ей от него, помимо неприятного жжения в сердце и бессвязных воспоминаний. Ей было всё равно не убежать от него...
Ах, как бы ей сейчас хотелось всё вернуть! Вернуть назад и изменить что-то, где-то сыграть свою ведьминскую роль по-другому, став загадочней и недостижимей. Но какой бы Ведьмой она не была, она не умела поворачивать время вспять...
Он, Ангел, ей недавно снился... Как тогда - в то время, когда её интерес к нему только-только начал переходить ту грань, чтобы полностью заполнить собою всё её существование... Во сне он был рядом, но не близко; он позволял на себя смотреть, сам возбуждая взглядом, но не давался в руки, задевая лишь своими крыльями её протянутые к нему пальцы...
Ведьма поднесла перышко к носу и слабо улыбнулась: от него исходил знакомый запах сигаретного дыма и терпкого аромата туалетной воды Ангела. А когда-то она смеялась над тем, что он "вылил на себя всю парфюмерную фабрику", а ведь теперь это единственное, что заставляет почувствовать его хотя бы на мгновение рядом с собой...
Уронив голову на руки, Ведьма попыталась разрыдаться, но из груди её вырвался лишь короткий сдавленный стон, а по щекам заструились беззвучные слёзы...
- Ну, за что, за что мне всё это? - причитала она, размазывая по щекам потекшую тушь, - Ну раз уходишь, Ангел, так уходи! Зачем же теребишь мои мысли своим присутствием в них? Зачем заставляешь вспоминать то, что было, и принуждаешь понимать, что продолжения этому не будет, что вообще ничего больше не будет? Ну, зачем???
Она снова кричала, как совсем недавно кричала о своем желании снова быть человеком, только Ангел не прилетел на её нынешний крик и слёзы, не присел рядом на корточках. Быть может, она сейчас где-то развлекался в кругу своих друзей-Ангелов, а, может, развращал тонкий ум какой-нибудь неприступной Ведьмочки, превращая её в безвольную жертву и рабыню своих шикарных крыльев.
Перышко выпала из её ладони на пожухлую траву. Не было ни ветра, ни каких-либо посторонних звуков, только её рыдания звучали болью в полной тишине. Шуршание опавших листьев заставило её встрепенуться и поднять голову. На мгновение в ней поселилось такое жгучее желание в госте, нарушившем её одиночество, увидеть Ангела - такого загадочного, пахнувшего ТОЙ её безмятежной жизнью - что она чуть не вскрикнула, когда разглядела подле себя Человека.
Человек смотрел на заплаканную и растрепанную Ведьму с потаенной заботой и нежностью. В его глазах искрилась радость попеременно с тревогой. Он подошел к Ведьме и сел около её ног; в руках он держал чистый носовой платок. С невозмутимым выражением лица она приняла платок из его рук и поднесла к глазам, вытирая грозящие вылиться нескончаемым потоком новые слезы.
- Не смотри на меня так! Да, я плачу, но не хочу говорить о причине своих слез тебе, - глубоко заглянув Человеку в глаза своим "коронным" взглядом, отчеканила Ведьма. Человек поежился, но остался сидеть на своем месте у её ног.
- Я не боюсь тебя, Ведьма. Моя любовь к тебе сильнее, чем твоя ненависть к миру и окружающим. Ты ещё мало знаешь об этом, - Человек быстро встал. Ведьма поднялась со скамейки за ним, сверкая синими глазами.
...Что крылось в словах этого Человека для неё? Путь к спасению? Новая игрушка? Объект, на который можно сместить всю свою душевную боль?..
Ведьма прикоснулась своей ладонью к его руке.
- Пойдем? - лукаво улыбнулась она.
- Что? - не понял Человек, - Ты согласна со мной сейчас уйти из своего тихого уголка?..
- Да, я согласна уйти отсюда с тобой, - её губы змеились в улыбке победителя, которая казалась ему очень обворожительной.
- Но...
- Никаких "но"! Ты думаешь, мечты не сбываются? Зря. Человеческие сбываются, - загадочно произнесла ведьма. Его рука крепко сжала её холодную ладонь. Они отошли от скамейки, возле которой одиноко осталось лежать пушистое перышко. Внезапный порыв ветра поднял его в воздухе и понес в сторону удаляющейся пары. Едва оно приблизилось к Ведьмочке, как тут же запуталось в её длинных распущенных волосах.
Ей всё равно не убежать от него...
Вечер. Переполненный вагон. За окном зябнет стылый город.
Еле залезла в электричку, примостилась на свободном сиденье у окна, прижав поплотнее к груди сумку и подобрав под себя ноги. Шестая пара давала о себе знать, давя на веки непреодолимым грузом. Ведьма попыталась сморгнуть несвоевременную сонливость, но не смогла - глаза скрылись под темными жалюзи из ресниц, а усталая и тяжелая от знаний голова с копной рыжеватых волос прислонилась к запотевшему оконному стеклу.
В вагоне было шумно: разговаривали, смеясь, люди, хлопали дверьми, переходя из вагона в вагон, механический голос объявлял остановки, "транспортная торговля" в очередной раз предлагала набившие уже оскомину товары... Неожиданно для Ведьмы в вагон просочилась удивительная мелодия, перекрывая шум, стоящий в вагоне: чьи-то мягкие пальцы перебирали струны гитары, с каждым новым аккордом задевая струнки души самой Ведьмы. Она приоткрыла глаза, возвращаясь из сна в реальный мир...
В проходе, смотря на неё взглядом как всегда лукавых глаз, с гитарой в руках стоял Ангел. Он улыбался и напевал необычную песню на неизвестном Ведьме языке, но ей казалось, что она знает, о чем он поёт. Ангел улыбался, но Ведьма была настолько уставшей, что не могла пошевелить даже пальцем, не то, что бы слабо улыбнуться. Лишь где-то внутри что-то легонько шевелилось: наверное, это шевелилась душа... Казалось, что никто, кроме Ведьмы, не слышит песни Ангела. Казалось, что он поёт только для неё.
А Ангел продолжал смотреть на Ведьму, изредка улыбаясь, будто те слова песни, которые он воспроизводил чистым уверенным голосом, скрывали некий потаенный смысл, известный только ему одному. Мелодия оборвалась, в вагоне снова появились прежние звуки, голоса, смех. Ангел подошел ближе к Ведьме, и она услышала его тяжелый шепот:
- Не стоит забывать о том, что дано тебе, как дар. Ой, Ведьма, не стоит, - он кивнул, показывая ей на что-то за окном. Ведьма взглянула в запотевшее окно, но кроме своего отражения в стекле, ничего не смогла разглядеть в сумрачном и усталом за день городе. Электричка затормозила, и девушка, задумавшись, стукнулась лбом о стекло...
...Ведьма открыла от удара глаза, тут же её взгляд переместился в проход между сидениями, но никого рядом с ней не было. Ангел исчез так же незаметно и быстро, как появилась его мелодия этого вечера.
Идя домой по промозглым улочкам своего родного района, она в сотый раз прокручивала в голове те слова, которые, как ей казалось, слышала от Ангела, ища в них тот смысл, который таила необычная песня Ангела.
Холодные волосы, холодные ресницы, холодные ладони, холодные щеки. Ведьма сидела подле черного пианино и перебирала пальцами правой руки черно-белые клавиши. В комнате витала едва заметная тень той мелодии, которую она услышала в вагоне. Внезапно обе её руки оказались на клавишах, и из-под пальцев полилась прекрасная мелодия, не сумевшая утонуть в повседневности мыслей Ведьмы. А еще она пела, пела на понятном ей языке те слова, которые бились у неё на губах. Пела, а глаза горели живым и ярким блеском, как у него, как у Ангела.
Дар возводить невидимые стены из музыки в промозглом воздухе, согревая своим теплом, у неё никто не отнимет! Никто и никогда...
Дождь за окном. Сумрак в теплой комнате. Телефонная трубка лежит на столе. Слова ласковым шепотом льются из неё, растворяясь в атмосфере вечера.
Ведьма сидела за письменным столом и невидящим взглядом смотрела на трубку, не пытаясь разобрать доносящихся из неё слов. Она их все знала уже наперед.
"Дотрагиваться до тебя и понимать, что эти прикосновения отдаются тысячью разрядов в теле, но всё равно пытаться прикоснуться к тебе еще и еще... Ты - единственная и неповторимая. Наконец-то именно в этот момент я понимаю, что глухая стена, которая разделяла нас, начинает постепенно рушиться... Мне столько нужно сказать тебе, но не хватает слов, не хватает воздуха... Ты на данный момент моей жизни - моё ВСЁ. Всё..."
Слова появлялись и так же быстро исчезали в вечерней мгле. А Ведьма всё сидела за своим письменным столом, смотря невидящим взглядом на телефонную трубку. Она до сих пор умела варить свои приворотные зелья, только... Только не умела привораживать любимых ею людей...
Свет от полной луны заменял ей прожекторы. Этот свет обнимал её, такую хрупкую в открытом черном топе и непозволительно длинной черной юбке, скользил по голой спине, по чуть приоткрытой груди. Танцполом сегодня для неё была поляна - клочок пожухлой травы рядом с её любимой скамейкой напротив дома. Туман, что стелился по земле, ласкал её ноги и только; он хотел, чтобы всем видящим казалось, что она танцует не на земле, а словно парит над ней. А музыка... Музыка была в ней самой. Эта чудовищная сила смешалась с её горячей кровью, и бродила по венам дьявольской смесью, заставляя петь, заставляя двигаться в такт аккордам в неистовых движениях...
Танцевать, только танцевать, забывая обо всем, что творилось вокруг, творилось внутри. Танцевать, не чувствуя времени, не чувствуя дождя, капли которого скользили по разгоряченному телу, обнимая и лаская её...
Никого нет. Никого нет рядом, никого нет в мыслях. Проведена черта под ними всеми - под Дьяволом, под Прохожим, под Ангелом, под Человеком, а под чертой еще никто не появился... Никто из них не узнает, какой она стала, никто из других не узнает, какой она была, только эта черта будет помнить всё: всю её, все её мысли и желания, все её чувства и слезы, весь её сумасшедший танец под дождем в тумане.
Кто-то приземлился у неё за спиной, зашуршав сухой травой. Чувствуя легкое дуновения ветра подле себя, она продолжала танцевать, с еще большей силой, с еще большей страстью и экспрессией.
- Злишься? - этот голос она узнала сразу. Тело замерло в последней волне, в голове затихла музыка, луна зашла за облака, а туман тонкой лентой скользнул в кусты.
Ведьма молчала, не оборачивалась. Только капли дождя оседали на её щеки, осыпая лицо прозрачными блестками. Ангел взял её за руку, чтобы повернуть к себе лицом. Его прикосновение обожгло её кожу, на нежной поверхности тут же появилось красное раздражение. Ведьма резко выдернула свою руку из его ладони и зашипела.
- Да, вижу, злишься, но я же ничего такого не сделал...
- Ты прав. Ничего ты не сделал. Мы же даже не связаны никакими небесными или подземными узами. Только земными взглядами и земной, человеческой тайной. Ты прав - имеешь полное право целоваться с Чертятами, - проговаривая каждую фразу, четко сказала она. Узкой ладошкой она потирала всё еще красную руку.
- Но ты же злишься? - вскинув темные брови, спросил он.
- Злюсь. Да. Только всё изначально было известно, милый Ангел - твои поцелуи убьют меня, - она грустно улыбнулась, и, уловив его вопрос во взгляде, поспешно добавила, - А Чертята - другие. Они могут быть и с вами, на Небесах, а могут развлекаться и у нас, в Подземелье. Они двуличны. Они умеют обманывать. Они могут это. А еще у них сладкие поцелуи. Да, я знаю это...
Она рассмеялась заливистым смехом, откинув голову с рыжеватыми волосам, которые в свете неожиданно выползшей из облака луны заискрились странным блеском.
- Что ж, тайна раскрыта. Можешь идти, - Ведьма отвернулась, поправляя волосы, совершенно не мокрые, хотя дождь стал лить с еще большей силой.
Ангел попытался снова схватить её за руку. Девушка, уловив его движение, резко развернулась и зло посмотрела на него: мокрые черные волосы в беспорядке разбросаны по лбу, в темно-карих глазах даже зрачков не видно, губы бледны и сжаты до тонкой линии, белая майка вся пропиталась дождевой водой и кое-где была грязной, пушистые крылья поникли...
- Уходи. Не хочу, не могу больше видеть тебя.
Ангел стоял на месте.
- Уходи прочь, - требовала Ведьма, распаляя свою старую злость и скрытую обиду с новой силой, - Забери всё: забери стихи, забери сказки, забери скамейку, мой подоконник и "оконные" встречи! Всё это забери, только уйди, уйди с моего пути, с моей жизни, из моего сердца...
Ведьма закричала. Закричала пронзительно и с такой сильной болью, что, если бы люди слышали этот крик, у них бы заложило уши. Но ведь была ночь, но ведь люди никогда могли услышать её голоса, а, значит, и немым и тихим казалось им это время.
- Не вынуждай меня делать этого, не вынуждай! Я давно пыталась, давно хотела сделать это. Но ты сильный, велико твое положение в моей жизни, и я к тому же еще боялась запретов, которые на меня накладывало Подземелье... Но сейчас... Ты вынуждаешь, ты ломаешь эти запреты и делаешь их неправильными и пустыми... Неужели ты этого хочешь, Ангел? Хочешь моей ведьминской мести, которая страшна, страшнее, чем та обида, которую ты мне нанес? Я знаю, что буду жалеть об этом, но... иного выхода у меня нет. Ты сам вынуждаешь меня сделать это, только ты...
- Тсс, помолчи, Ведьмочка, хоть минуту помолчи... Ты, многого не зная, распаляешься еще больше, а это того не стоит. Я не могу от тебя уйти, так как не хочу. Привык к тебе, очень привык, но... Знаешь, те поцелуи с Чертенком не прошли незамечено от небес... Уж лучше бы целовался с тобой, уж лучше бы сразу погиб, чем это... - Ангел замолчал, опустил глаза к темной траве, наблюдая за беззащитными пальчиками ног Ведьмы, выглядывающими из-под юбки... - В общем, я как всегда попал, как всегда оказался в больших неприятностях. Причину ты знаешь... Следствие? Для меня Небес больше не существует. Не существует меня в Небесах. Там решили, что я недостоин носить звание Ангела, а если и достоин, то только - Падшего Ангела. Ты рада, наверное...
- Нет, - буркнула Ведьма, - Это из-за меня?
- Ты здесь не причем. Они про тебя знают, но ты здесь не причем.
Тут Ведьма заметила, что на земле вокруг Ангела начал образовываться круг из белых пушистых перьев. Они опадали с его крыльев и оседали на траве, даже не взлетая в воздух, гонимые ветром.
- И что теперь будет? - спросила она грустным голосом, пытаясь скрыть некую досаду от новости. Пять минут назад она была готова выцарапать своему обидчику глаза, а теперь... Теперь ей было невыносимо больно от его слов, от ощущения, что что-то главное и дорогое отнимают из её неосмотрительно распахнутых объятий...
- Ничего. Ничего больше не будет. Ты меня никогда не увидишь, едва ночь уйдет с земли. Представь себе, никогда! Ты ведь этого хотела, не так ли?
- Не говори так, пожалуйста... - простонала Ведьма и потянулось было к Ангелу, но он дернулся в сторону, помня, какую боль причинил ей своим прикосновением к руке.
- Не надо, тебе будет больно. Я - Падший Ангел и теперь умею причинять только боль, слезы и разочарования. Прости меня за это. Прости и... позволь кое-что сделать. Не могу удержаться. Не могу.
Ведьма стояла, ощущая в глазах набегающие слезы. Они жгли, они растекались по щекам, путались в ресницах... Ангел подошел ближе, и она могла прочувствовать весь его запах, всю его тайну и сказку, какими жила последние несколько месяцев. Только они постепенно покидали вместе с перьями его тело, и вместе со слезами - её.
Ангел глубоко заглянул в её глаза своим черным взглядом и потянулся рукой к её шее. Осторожно, боясь прикоснуться к нежной коже пальцами, он очертил в воздухе вокруг шеи круг - прерывистый, расплывчатый, но опоясывающий всю шею. Ведьма откинула голову, чувствуя, как воздух прикасается невидимым прикосновением к её телу. Неожиданно она почувствовала горячее тепло около своей ладони - ладошка поднималась в воздухе вверх, а глаза Ангела горели возбужденным огнем, глядя на это движение. Его губы всё так же в воздухе, не прикасаясь к коже Ведьмы, прошлись от начала её указательного пальца к локтю, своей ладонью он нежно провел по той дорожке, которую только что проделали его губы. Ведьма застонала от забытой нежности...
Сила, какая-то невиданная сила покидала Ангела. Перья всё так же падали на землю. Он мягко осел на землю. Невидящим взглядом окинул последний раз Ведьму, которая стояла рядом и с сожалением смотрела на него, и, из последних сил поднявшись, пошел прочь, куда-то туда, где ночь стала сливаться с утром, плавно переходя в день.
Ведьма наблюдала за его неуверенными шагами, пока он не скрылся от неё в ускользающей с каждой минутой темноте. Она перевела взгляд на крылья, которые лежали возле её ног. Неожиданно они повисли в воздухе и начали подниматься куда-то вверх. Девушка постояла еще немного, пока последние перышки не поднялись в небо, и... упала на траву без чувств...