Фачиков Владимир Петрович : другие произведения.

Король айкидо и кинозвезда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   КОРОЛЬ АЙКИДО И КИНОЗВЕЗДА
  
   СИГАЛИАДА
  
   поэма
  
   Сигал - прообраз ламы чердена.
   Тот день был тяжёл и печален,
   И боль затаилась в глазах...
   Он был неожидан вначале -
   Руки протестующий взмах.
  
   И всё же Ариссе понятен
   Скупой артистический жест.
   Прости, о, Великий Создатель!
   Его молчаливый протест!
  
   На час отвернулся удача,
   И он головою поник...
   Ершистый, задиристый "мачо",
   И суперагнет - боевик.
  
   Он напрочь отмёл компромиссы
   И искренен перед людьми.
   Но верит ему лишь Арисса,
   Как жрица бессмертной любви.
  
   Пусть дерзко актёра желанье,
   Но сердце нельзя обмануть.
   Ему указало призванье
   Всевышним начертанный путь.
  
   Обидны наскоки в газетах,
   Друзей молчаливый укор...
   Согреться б под солнцем Тибета,
   Где ждёт его лама Пенор.
  
   Он мудр, его речь необычна,
   Он видит сквозь годы вперёд.
   Его гениальная личность
   Олицетворяет народ.
  
   Суровые горы Тибета
   Рождают могучих орлов.
   Их смелость в поэмах воспета,
   В легендах святых мудрецов.
  
  
  
  
  
  
  
   II
  
   Все знать о живом человеке,
   Его просветить, как рентген,
   Стремился в семнадцатом веке
   Монах-прозорливец Черден.
  
   Ему повелел Солнцеликий -
   (Да мир не погибнет во зле!)
   Свершить этот подвиг великий,
   Творя чудеса на земле.
  
   Ученый монах-врачеватель
   Полвека больных исцелял,
   За это народ-созидатель
   Его чудотворцем назвал.
  
   Собратом Великого ламы
   Стал добрый целитель Черден.
   Недаром Мишель Нострадамус
   Ему посвятил свой катрен.
  
   Жив лама Черден несомненно,
   И молод провидческий взор...
   "Бессмертна душа во Вселенной", -
   Не раз утверждал и Пенор.
  
   И он же решил дерзновенно,
   Как подлинный легитимист,
   Прообразом Дордни Чердена
   Является Сигал - артист.
  
   Но Стивен поверил не сразу
   Решенью святого отца,
   Что свыше рождён и помазан
   И путь свой пройдёт до конца.
  
   III
  
   Он пережил неверие друзей,
   Злорадство недругов, насмешки журналистов
   И фанатизм разнузданных людей
   Из мира тёмных, злобных и нечистых.
  
   Как хорошо, что есть надёжный дом,
   Бассейн и красота взращённого им сада.
   Здесь дети и жена заботятся о нём,
   И ничего отраднее не надо.
  
   Ему претит тщета занудных дел
   И суета бесчисленных тусовок.
   Ему давно "бомонд" осточертел
   И пошлый флирт безмозглых полукровок.
  
   Он отдохнёт среди любимых роз
   И в тишине большой библиотеки,
   Куда свой кабинет недавно перенёс -
   Убежище от жениной опеки.
  
   Ему немного нужно подождать
   Спокойно подтвержденье Далай-ламы.
   А недруги злорадствуют опять,
   Хоть улетай с семейством на Багамы.
  
   Они задались целью в эти дни
   Его оклеветать, морально уничтожить,
   Но пусть рвут глотки и вопят: "Распни!",
   Он по стене размажет злые рожи.
  
   Кого они хотят, безумнее, сломать -
   Звезду единоборств с осанкою Давида?
   Не на того напала волчья рать -
   По ней он первым справит панихиду.
  
   Он никому в борьбе не уступал,
   Хотя бойцы "Якудзы" и пытались
   Убить гайдзина сходу наповал
   И утвердить себя на пьедестале.
  
   Он их, как буря щепки, разметал,
   И кое-кто очнулся в преисподней.
   Так неужели воющий кагал
   Скрутить борца надеется сегодня?
  
   Монолог Сигала
  
   Подавитесь сей костью, господа!
   Она не по зубам остервенелым шавкам.
   А я похлопочу на вилле, как всегда,
   Пока вам надоест рычать, скулить и гавкать.
  
   Мне срочная работа предстоит:
   Обдумать новый фильм и написать сценарий.
   Готовлю лекцию, как скромный неофит,
   И чувствую себя особенно в ударе.
  
   С Ариссой совершил поездку в монастырь,
   Где посвящен был в сан святого ламы.
   Ведь как ни суетись и сколь не "дебоширь",
   Ты призван жизнь сверять с великою программой,
  
   Начертанной божественной рукой
   На солнцем озаряемых скрижалях.
   Мужам, причастным к истине святой,
   Недаром честь, как братьям, оказали.
  
   Не осознали этого друзья,
   Поспешно осудив достойное решенье.
   И началась мышиная возня
   В буддистском стане всем на удивленье.
  
   И Ричард Гир замешан в той игре,
   Увенчанной запросом к Далай-ламе.
   Что ж, кровь казнённого блестит на топоре,
   И сам палач ликует в этой драме.
  
   Какой туман, какая пустота
   За сонными стеклянными глазами!
   Сам Роберт Турман вылез непроста
   С крикливыми и лживыми речами.
  
   Он заявил, что я - источник бед,
   Назвал меня посмешищем и фатом.
   Мол, я нанес буддизму явный вред,
   И опозорил всех буддистов в Штатах.
  
   Навешал на меня публично всех собак.
   Не прочь был приковать, как тать, к столбу позора.
   Разделал под орех, хлестал и так, и сяк,
   К тому же натравил писак газетных свору.
  
   Все выдержу и боль перенесу,
   Ведь правда, как весна, восторжествует!
   Но пусть враги зарубят на носу:
   Я никогда отныне не спасую!
  
   IV
  
   За показной суровостью борца
   Живёт душа ребёнка и поэта.
   На светских раутах он с видом гордеца
   Скользил по навощённому паркету.
  
   Он любит лунный свет, красивые тона
   Костюмов и японские рубашки.
   Его мужская плоть напряжена,
   Когда штаны обтягивают ляжки.
  
   О эти брюки, с легкой бахромой,
   И замшевый пиджак с малиновой подкладкой...
   Ковбойский стиль, искуснейший покрой
   Так обожают юные фанатки!
  
   Гигант темноволос и темноглаз,
   С косичкою на волевом затылке.
   Он строен и красив без грима и прикрас,
   И волею судьбы рождён с бойцовской жилкой.
  
   Спокойная уверенность в себе,
   Презрение к опасности и смерти...
   Таким решительным он выглядит в борьбе,
   И в этом сущность Сигала, поверьте.
   Да, мужеством Господь его на обделил,
   Непревзойдённой мощью каратиста...
   В одном лице Он мудро воплотил
   Талант борца и светлый дар артиста.
  
   Бравируя, он вызывал на бой
   Любого, кто готов был с ним сразиться.
   Но кто же просто так пожертвует собой,
   Чтоб от стыда на ринге провалиться?
  
   А впрочем, на земле непобедимых нет,
   Но есть борцы неробкого десятка...
   Нашелся среди них единственный атлет,
   Кто положил гиганта на лопатки.
  
   Что это был - конфуз или курьёз?
   В недоумении разводим мы руками...
   И не найдя ответа на вопрос,
   Как некий умник, хлопаем ушами.
  
   Забудем странный факт. Есть много кой-чего,
   Что знатокам, пожалуй, и не снилось...
   Нам истину откроет Божество,
   Когда проявит божескую милость.
  
   ***
  
   Что можно рассказать о Стивене крутом?..
   Актёр нам задает недетскую загадку.
   Кто он? Агент, играющий с огнём,
   Иль Робин Гуд, на авантюры падкий?
  
   Он друг обиженных? До кончиков ногтей
   Американец, преданный системе?
   Космополит, не знающий корней?
   Или султан, резвящийся в гареме?
  
   Здесь правда, как всегда, опровергает ложь,
   А зависть беспардонная клевещет...
   Ни на кого он просто не похож
   И у него свой взгляд на истинные вещи.
  
   Бесспорно, Сигал - тот оригинал,
   Которому не чуждо всё земное.
   Но он такую тайну-тайн познал,
   Что ни один астролог не откроет.
  
   Ну, кто ещё безусым изучил
   Всю философию Великого Востока?
   Он проникал по мере малых сил
   Пытливым разумом глубоко
  
   В труды Конфуция, Хай Вея и Сянь Цзы
   И постигал их смысл, идеи и основы.
   Он с детства любомудрия азы
   Без устали учил, вникая в Мысль и Слово.
  
   Он знал японский и китайский языки,
   И иероглифы писал весьма красиво.
   Он не разменивал себя на пустяки
   И никогда не увлекался чтивом.
  
   Не вундеркинд, но первый ученик,
   Послушный сын, родителей опора.
   Рос обеспеченным, но к тратам не привык,
   Короче, паинька, без всяких оговорок.
  
   Он весь в отца - и статью, и лицом -
   И склонен к авантюрам и причудам.
   Его ли не признать классическим бойцом,
   Коль блещет темперамент Робин Гуда?
  
   В семь лет уже он начал постигать
   Суть истин дзэн и айкидо основы.
   Его хвалил отец и поощряла мать,
   И он ценил тепло родительского крова.
  
   Он спорт любил, был целеустремлён,
   Не пропускал ни часа тренировки.
   Таких парней - один на миллион -
   Им не откажешь в силе и сноровке.
  
   V
  
   Будущий агент ЦРУ
  
   За ним следили люди ЦРУ:
   "Нам скоро пригодится этот Стивен.
   Он оживит там вялую игру,
   И в этом смысле очень перспективен.
  
   Его отец - наш бывший резидент,
   Прекрасно поработавший в Шанхае.
   Но...наступает истины момент,
   А мы его подчас не замечаем.
  
   С приходом коммунистов сэр бежал,
   Сначала на Тайвань, затем вернулся в Штаты.
   Здесь и родился юный идеал,
   Еще в Китае, кажется, зачатый.
  
   Он вырос под влияньем старика,
   Любителя и знатока Востока...
   Шпион, стяжавший лавры чудака,
   Был, безусловно, умницей и докой.
  
   Наш юный друг в Японию влюблён
   И бредит ею, собственно, помешан
   На всем японском. В этом есть резон...
   Такой подход к нему предельно взвешен.
  
   Он, между прочим, истинный фанат:
   Восточная борьба - его стихия.
   Малыш оценит выше всех наград,
   Коль мы ему оплатим проездные".
  
   Так, Стивен повторил судьбу отца
   И вскоре стал он признанным агентом.
   Его ждёт также доля беглеца,
   А во Вьетнаме - участь интервента.
  
   VI
  
   В Японии
  
   Эх, отчаянный этот парень!
   С пистолетом под левой рукой,
   И в коричневой замшевой паре
   Бодро шествует по мостовой.
  
   Только что он приехал в Токио,
   А какое в душе торжество!
   И японочки черноокие
   Здесь влюбляются сходу в него.
  
   Он в столицу надолго, однако,
   Им владеет дух перемен:
   "Непременно поеду в Осака -
   Там постигну истину дзэн."
  
   Как-то примет его Фудзитано?
   Воин строгий, но с детской душой.
   Занимаясь борьбой неустанно,
   Он проводит мастерски бой.
  
   У него первоклассная школа
   И суровый, налаженный быт.
   Сам учитель, хотя и не молод,
   Но удар его мощен, как молот,
   И, как меч самурая, разит.
  
   Это знал айкидо основатель,
   Знаменитый боец Морихей...
   Невеликим он выглядел, кстати,
   Но в бою был любого сильней.
  
   VII
  
   Монолог Стивена
  
   Я верю, что дух Морихея
   Живёт неизменно во мне.
   Он часто, когда отдыхаю,
   Со мной говорит в тишине.
  
   И тихая эта беседа,
   Как первая книга бойца,
   И истину мне открывает,
   И тайную мысль мудреца.
  
   Недаром я сон этот вижу:
   Как будто сражаюсь в бою
   И смело врага побеждаю,
   И песню победы пою...
  
   В открытом краю самураев
   Я стану сильнейшим бойцом.
   И выполню данную клятву,
   И в грязь не ударю лицом...
   Отец научил меня с детства,
   (За это спасибо ему!)
   Ценить быстротечное время
   И хлеб добывать самому.
  
   В столице японцы стремятся
   Английский язык изучать.
   Я здесь репетитором стану
   И буду уроки давать.
  
   Работа хорошим подспорьем
   Послужит учёбе моей.
   Я сам заплачу за ученье,
   Без помощи "добрых" друзей.
  
   Добиться поставленной цели
   Ничто не препятствует мне.
   И школу борьбы я окончу
   В прекрасной восточной стране.
  
   VIII
  
   Встреча с Фудзитано
  
   Невысок, но ладно скроен,
   Быстр, как живчик, добр, как Лот,
   Фудзитано - старый воин
   Знал: всему есть свой черёд...
   И, как истинный японец,
   Выпуская лишний пар,
   Встретил гостя на перроне
   И повёл в ближайший бар.
  
   Заказал сакэ и пиво,
   Всё по счёту оплатил,
   Обеспечив прочный тыл.
   И с улыбкою, учтиво
   Гостя к стойке пригласил.
   Стивен был польщён и тронут
   Мэтра редкой добротой...
   Он робел перед патроном
   В обстановке нежилой.
  
   Потому, что даже в Штатах
   Он по барам не ходил,
   Хоть имел друзей богатых
   И порядочных кутил.
  
   Но нельзя своим уставом
   Жить в чужом монастыре...
   Рассудил он умно, здраво
   И способствовал игре.
  
   Похвалил сакэ и пиво
   И почтительно взирал,
   Как учитель молчаливо
   Осушил пивной бокал.
  
   А сакэ он пил, смакуя,
   Каждый крохотный глоток...
   Повторю тут мысль простую:
   Дело тонкое - Восток.
  
   ***
  
   Фудзитано ради встречи
   Мог приятно отдохнуть,
   А потом на целый вечер
   Заглянуть куда-нибудь...
   Не для секса - для интима
   Посетит он чайный дом...
   Гейша там под слоем грима
   Позаботится о нём.
  
   Поднесёт сакэ и пиво,
   Чудным голосом споёт,
   Шаловливо и игриво
   На мгновенье к вам прильнёт.
  
   И под звуки сямисэна
   Павой в танце проплывёт...
   Горделиво, как принцесса,
   Тонкой бровью поведёт.
  
   Грациозно, церемонно
   И с улыбкой на лице
   Черноокая мадонна
   Упорхнёт к себе в конце.
  
   Подчеркнём предельно кратко,
   Как чарует красота:
   Эта женщина-загадка,
   Затаённая мечта...
   IХ
  
   Впрочем, здесь надо сказать откровенно:
   Мы забежали немного вперёд...
   Разве позволит японец почтенный
   Гостя оставить... Какой же расчёт?
  
   Пусть ученик не богат и не знатен,-
   Долг для учителя прежде всего.
   Хоть и приехал парнишка не кстати,
   Не отправлять же обратно его.
  
   В рёкане номер ему обеспечен.
   Там настоящий домашний уют,
   Там постояльца при первой же встрече
   Девы-служанки в восторг приведут.
  
   Нежно щебеча, помогут разуться,
   В комнату стайкой тебя отведут.
   Тотчас разденут - не отвернутся,
   Фуро предложат и воду нальют.
  
   Но предварительно надо помыться
   В шайке отменно горячей водой,
   Ополоснуться и освежиться,
   Чтоб приступить к процедуре второй.
  
   Фуро - простая японская ванна -
   Чан деревянный с чистейшей водой.
   Как же она для японца желанна
   В позднюю осень и зимней порой.
  
   Неторопливо в чан погружаясь,
   Вы замираете в позе плода...
   Нежась, блаженствуя и наслаждаясь,
   О гигиене заботтесь всегда.
  
   Ибо учтите, что следом за вами
   В той же воде будет мыться другой.
   Вам же предложат прилечь на татами
   И угостят непременно едой.
  
   Но в современных японских отелях
   Все для удобства гостей под рукой.
   Если вы к чану давно охладели,
   К вашим услугам бассейн дорогой.
  
   К ужину - блюдо из чудной форели,
   Нежной и сладкой, как счастья глоток...
   Если вы рыбы подобной не ели -
   Рай от вас был бесконечно далёк.
  
   Если сакэ вы ни разу не пили,
   Преподнесённого гейшей самой,
   Значит, вы жизнь однозначно прожили,
   Не испытав благодати земной.
  
   Если на Фудзи не восходили,
   Не любовались с вершины зарёй -
   Значит, вы сами себя обделили,
   Не восхитившись такой красотой...
  
   Х
  
   Как вдохновлялся отец, восторгаясь
   Сказочно дивной восточной страной!..
   Эту жемчужину горного края
   Надо любить только чистой душой.
  
   Он мог часами рассказывать сыну,
   В тонких деталях рисуя ему
   Гор панораму иль ночи картину,
   Как познавать красоту самому.
  
   Нужно проникнуться духом народа
   Неповторимой и сложной судьбы,
   Так неразрывно связавшим с природой
   Радости жизни и горечь борьбы.
  
   Стойкость и мужество, кротость и силу,
   Веру в грядущее, волю бойца,
   Будто из пепла, природа взрастила
   В тонкой натуре японца-творца.
  
   Образ Страны восходящего солнца,
   Может быть, прост на поверхностный взгляд.
   Но и судьба, и характер японца
   Каждым штрихом о другом говорят...
  
   Мудрый учитель был ярким примером
   Для одарённого ученика.
   В юной душе безграничная вера
   Доброе сеяла наверняка.
  
   ХI
  
   Спервоначала гайдзин не по нраву
   Явно пришелся японским юнцам...
   Дерзкие парни считали за право
   Янки унизить, дать волю рукам.
  
   Но не в характере гордого мачо
   Молча насмешки сносить и пинки.
   Он агрессивен, как Рембо, накачан,
   В злобе врага разорвёт на куски.
  
   Вскоре в жестокой, стремительной схватке
   Он уложил с полдесятка юнцов.
   В страхе пустилась бежать без оглядки
   Дюжина точно таких храбрецов.
  
   После крутой и решительной взбучки
   Зауважали бойцы новичка...
   Сразу в покое оставили "злючку"
   И подобрели слегка.
  
   Стивен со всеми приветлив, спокоен,
   Благожелателен, неотразим...
   Он энергичный, талантливый воин,
   С оригинальным обличьем своим.
  
   Самоотвержен подчас до предела,
   Смел без рисовки, уверен в себе...
   Но если ярость в душе закипела,
   Ни перед чем не отступит в борьбе.
  
   Он самурайского образа жизни
   Ярый приверженец с давнишних пор.
   Но о его прояпонском буддизме
   Будет особый у нас разговор...
  
  
   По вечерам да и темною ночью
   Гиндза цветёт миллионом огней.
   В эту безлунную пору порочный
   Люд выползает из бездны своей.
  
   Ганги "Якудзы", бандиты предместий
   Шабаш справляют, грабят и бьют...
   Впрочем, они воровской кодекс чести
   И уважают, и чтут.
  
   В этот рассадник порока однажды
   Сигал явился - один, без друзей...
   Он поиграть своей силушкой жаждал
   В схватке с оравой парней.
  
   И без оружия, но кулаками
   Головорезов, как псов, разогнал...
   Хоть и дрались эти псы нунчаками,
   Но потерпели позорный провал.
  
   В этих неравных боях побеждая,
   Стивен оттачивал каждый прём.
   И вырабатывал стиль самурая
   Ночью и вечером, утром и днём.
  
   Сигал был признан непобедимым,
   Реинкарнацией супербойца...
   С кличкой гайдзина, с душой пилигрима,
   С внешностью рыцаря и мудреца.
  
   XII
  
   Главари "Якудзы" были в шоке:
   "Как он смог братву расколотить?!
   Это первый янки на Востоке,
   Кто сумел нам крепко насолить.
  
   Пусть преподаёт бойцам Бусидо,
   За ценою мы не постоим...
   Шигемичи ТЭК, звезда айкидо
   Нам послужит мастерством своим".
  
   ***
  
   Послужил он мафии по чину,
   Помнят тот урок, как страшный сон...
   Если бы "кроты" нашли гайдзина,
   Закатали б бестию в бетон.
  
   Что за чёрный бред? Пятьсот бандитов
   По наводке сходу "замели"...
   И проснулся Сигал знаменитым
   Далеко от "преданной" земли.
  
   Шефы "увели" от кровной мести
   В Южную Америку спеца...
   Дезу запустив: "Пропал без вести,
   Не найти начала и конца".
  
   В это время наш джентльмен удачи
   Создаёт охрану первых лиц...
   Как герой он высоко оплачен
   В замках Vip-персон, дворцах столиц.
  
   Он советник и телохранитель,
   Лучший тренер, важный спецагент...
   В нём нуждались и в его защите
   Папский нунций, шах и президент.
  
   XIII
  
   В Персии
  
   Жаркий день в туманной дымке меркнул,
   Затихал горластый Тегеран...
   И кружил под знойным небом беркут,
   Чёрной тенью разметав туман.
  
   Зорко он высматривал добычу,
   Напрягая свой орлиный взгляд...
   Хищник жаждал крови тёплой дичи
   Или мяса красного ягнят.
  
  
   Но не повезло голодной птице:
   Там, в долине, где паслись стада,
   Над землёй багровый дым клубится
   И вскипает в пламени вода...
  
   Как в аду, подземная стихия
   В грохоте рассеивала смерть...
   Словно в те минуты роковые
   Шабаш свой справлял гигантский смерч.
  
   Этот ад пылающей долины
   Не забудет Стивен никогда...
   До сих пор свидетели - руины
   Вновь грохочут ночью иногда.
  
   Он спасал людей и слышал стоны...
   То стонала в ужасе земля...
   На хребты развалин многотонных
   Джин взвалил все беды бытия.
  
   ***
  
   Неподвластен воле человека
   Бунт стихии и не укротим...
   Это мы читали в мифах грека -
   Кто теперь не согласится с ним?
  
   Но в бессилии ломая руки
   И считая жертвы без конца,
   Мы взываем к светочам науки:
   "Где же мудрость гения-творца?
  
   Или, разуверившись в удаче,
   Он печально головой поник?
   Или в муках бьётся над задачей
   Этот - вечно мыслящий тростник?"
  
   XIV
  
   Метаморфозы Сигала
  
   Летели годы и менялись лица,
   Калейдоскоп событий утомлял...
   И думал он: пора остепениться,
   Найти в житейском море свой причал.
  
   Довольно он постранствовал по свету,
   Летал почти на все материки
   И открывал на глобусе планеты
   Цветущие, живые уголки.
  
   Природа-мать там сказочно богата;
   Там вечно рай блаженный на земле,
   Там не успели жадные приматы,
   Угробить жизнь, безумствуя во зле.
  
   Он создал бы в раю свои пенаты
   И наслаждался б девственной красой...
   Но эта блажь... ему родные Штаты,
   Как неба дар, в обители земной.
  
   Он часто слышит зов ушедших предков,
   Их голоса, как музыка любви...
   И сердце бьётся трепетно нередко,
   Когда поют на зорьке соловьи.
  
   Кого-то ждут Гавайи и Бермуды...
   Но Сигал верен родине своей.
   Он купит дом на холмах Голливуда
   И привезёт Ариссу и детей.
  
   Откроет центр "Божественная воля"
   Для молодых талантливых бойцов.
   Возможно, сам возьмётся в этой школе
   Лечить людей без пришлых докторов.
  
   Премудростью тибетской медицины
   Он овладел, когда пятнадцать лет
   В Японии задиристым гайдзином
   Отстаивал бойца авторитет.
  
   Он из когорты сильных и отважных,
   Дерзал судьбу в запале искушать
   И не был чужд игры и эпатажа,
   Когда лежала к этому душа.
  
   С ним флиртовала гордая фортуна,
   И он послушно следовал за ней.
   Он до сих пор, как чичероне юный,
   Прикован цепью к госпоже своей.
  
   XV
  
   Молва не умолкает о гиганте:
   "В него вселился Джимми-музыкант.
   Послушайте-ка опус в стиле "Кантри" -
   Ведь это - несомненнейший талант!"
  
   Маэстро создал группу музыкантов,
   Исколесил с рок-группой полстраны.
   Он выглядел на сцене импозантно:
   В него фанатки были влюблены.
  
   Жизнь музыканта - это поле боя,
   Где есть парнокопытные и львы...
   Один рискует буйной головою,
   Другой бренчит вообще без головы.
  
   Трагична доля Игоря Талькова...
   Талант от Бога был маэстро дан:
   Он и играл, и сочинял толково,
   И не снимал заветный талисман.
  
   Но не спасли от пули обереги:
   Убийца встал и выстрелил в упор...
   Так некогда мятущийся Онегин
   Поэту вынес смертный приговор.
  
   Но Сигал - не из робкого десятка:
   Он, как боец, всегда вооружён:
   В обойму пистолета для порядка
   Надёжно загнан с пулею патрон.
  
   ***
  
   Пока царят неправда и жестокость,
   Несправедливость, рабство и обман,
   Лишь жалкий трус смиряется с пороком
   Иль забалдевший в кайфе наркоман.
  
   Король айкидо презирает трусость,
   Он жизнь отдаст за слабых и калек...
   В нём вызывает гнев любая гнусность
   И тварь дрожащая, и подлый человек.
  
   Он говорит: "Мир агрессивно злобен,
   Будь ты хоть свят - впадёшь невольно в грех...
   И потому, как незабвенный Робин,
   Сам для себя я тактик и стратег".
  
   Он арсенал оружья дорогого
   На вилле разместил, и радует оно
   Его безмерно... Так любителя спиртного
   Пьянит и радует отменное вино.
  
   Как порох - вспыльчив, как петух - задирист,
   Обидчив до смешного иногда...
   Он, как дитя большое в этом мире -
   Подчас - беспечно, доброе - всегда!
  
   XVI
  
   Кинозвезда
  
   Как метеор, ворвался он в кино,
   И здесь ему быть мэтром суждено...
   Вначале он как врач практиковал
   И кинозвёзд на вилле исцелял.
  
   И это золотое ремесло
   Звезду айкидо с Овитцом свело.
  
   Киноделец и "Серый кардинал"
   Талант актёра тотчас распознал:
  
   "Пора, друг Стивен, двигаться вперёд,
   В кинематографе вам больше повезёт."
  
   Так в мире снов бывает иногда -
   Внезапно вспыхнет новая звезда.
  
   Актёр сроднился с "фабрикою звёзд",
   Как с океанским лайнером матрос.
   И Голливуд сегодня для него
   И жизнь - и смерть - и рай - и божество.
  
   Он сценарист, продюсер и актёр,
   И даровитый кинорежиссер...
   Создатель "Нико", "Смерти вопреки"
   Открыл в кино свои материки.
  
   Те, кто смотрел "В осаде" и "Захват",
   С восторгом о картинах говорят...
   И Сигалу отныне суждено
   Прослыть в искусстве мастером кино.
  
   Но, впрочем, пережил он и провал,
   Когда его сразили наповал
   За скучный триллер "Мёртвая земля",
   И разгромили, видимо, не зря...
  
   Но неудача ценна для творца:
   Она шлифует качества бойца,
   За ней успех последует опять -
   Не надо только руки опускать...
  
   И дай-то Бог, чтоб в чудном "замке грёз"
   Нам побывать, читатель, довелось!..
   Наверняка вкус сладости мечты
   Почувствовали б в тотчас - я и ты.
  
   XVII
  
   Япония. Первая любовь...
  
   Там для влюблённых пели соловьи,
   И вишни по весне для них цвели,
   И солнце рассыпало днём лучи,
   И звёзды улыбались им в ночи...
  
   О них там хокку сочинил поэт,
   В стихах воспев сакуры первоцвет.
   И свиток им с поклоном преподнёс,
   Что драгоценней миллиона роз.
  
   "Мияко - горной лилии цветок,
   Жемчужина, укрась мой уголок!..
   И я его закрою на замок,
   Чтоб, дерзкий, не похитил мой цветок".
  
   Дитя Японии, хрупка, что стебелёк...
   Но в глубине зрачков таится огонёк,
   Миниатюрна, раскрасавица сама,
   Гиганта Стивена весной свела с ума.
  
   ***
  
   Любовь - охотница, а бог любви - ловец,
   Поймает вмиг и - тотчас под венец.
   Стоит в недоумении наш брат:
   Был холостым и на тебе - женат!..
  
   ***
  
   Они венчались в храме Божества,
   Где свечи, словно звёздочки, сверкали...
   О, это было зрелище едва ли
   Не лучше дорогого торжества.
  
   На свадьбе полагается сакэ
   Пригубить девять раз, как требует обычай.
   И Стивен с соблюдением приличий
   Вовсю старался с чашею в руке.
  
   Теперь он сын и полный член семьи,
   Его отец - учитель Фудзитано...
   Пусть это кажется кому-то странным,
   Но ведь в Японии традиции свои...
  
   Он породнился с добрыми людьми,
   Душою принял синто и буддистов...
   О, светлая невеста! Сердцем чистым
   Его натуру буйную уйми.
  
   Мияко в чёрно-белом кимоно,
   Вся светится от радости и счастья...
   Её судьба отныне в Божьей власти,
   Но что же дальше крошке суждено?..
  
   Удастся ль ей гиганта обуздать,
   Унять его бушующие страсти?..
   И подчинить не целиком - отчасти,
   Чтобы не мучил женщину и мать.
  
   Растёт дитя под сердцем у неё,
   Живой росток волнуется и дышит:
   "О, мотылёк, немножечко потише,
   Молю тебя, сокровище моё!"
   "Чтоб ни случилось - ты всегда со мной,
   Моя надежда, гордость и отрада!..
   Но вот сейчас не беспокой, не надо! -
   Мы в храме счастья, голубок родной..."
  
   Она отныне для дитя жила:
   Весь мир был в нём теперь сосредоточен...
   И каждый миг тревожный дня и ночи
   Мияко чуда Божьего ждала.
  
   XVIII
  
   Родился мальчик - первенец любви,
   И нарекли его в честь прадеда - Кентаро.
   Для новобрачных он - судьбы подарок,
   Для Фудзитано - дар родной крови.
  
   Дед нянчился с внучонком день и ночь,
   Боясь дышать у белой колыбели...
   Он сам готовил мальчика к купели
   И ревновал к ребёнку даже дочь.
  
   А с зятем вёл по-прежнему игру,
   Иной раз вызывал на поединок...
   Хоть Стивен, по обычаю, слыл сыном,
   Но тестю был он всё ж не по нутру.
  
   Предвидел прозорливец и мудрец
   Крах созданной на почве зыбкой
   Родной семьи. Их брак считал ошибкой,
   Переживал, когда шли под венец.
  
   Ни слова порицания бойцу,
   Ни звука не промолвил Фудзитано,
   Хотя душа болела, точно рана,
   И тяжко было старому отцу...
  
   Жалел ли дочь, надежду ли берёг?
   Прощал ли тесть неверного гайдзина?
   Он поступал, как истинный мужчина,
   И по-другому поступать не мог.
  
   ***
  
   А дочь сама боролась, как могла,
   За счастье и любовь, за мир в семье и верность...
   Но скоро поняла тщету и эфемерность
   Своей борьбы отважной против зла.
  
   Ей так хотелось сохзранить семью!
   Отца - для сына, для любви - мужчину...
   Она в разладе с мужем не повинна,
   По-женски защищая честь свою.
  
   ***
  
   Но сластолюбец Сигал - Дон-Жуан,
   По сути - воплощённый Казанова...
   Хоть, между прочим, это всё не ново,
   Кто думает иначе, тот профан.
  
   Статистике не подсчитать измен
   За год ли, месяц, даже за неделю,..
   Хоть знает всё... Но в архисложном деле
   Замешан, очевидно, некий ген...
  
   И если муж к супруге охладел,
   То, как ни бейся, толку будет мало.
   Мияко это ясно понимала,
   Но нрав ее измены не терпел.
  
   Ведь женщина есть женщина! Всегда
   Она - сторонница отчаянного счастья,
   И перед ней, как лист, готов упасть я
   На слабые колени, господа!..
  
   Семейные скандалы иногда
   Заканчивались бурной потасовкой,
   И хрупкая Мияко пассом ловким
   Супруга укрощала без труда.
  
   ???
  
   В густом тумане вспыхнул яркий луч
   И озарил рождение Аяко...
   Расцвёл цветок надежды для Мияко,
   И выглянуло солнце из-за туч.
  
   В семье опять царят любовь и лад,
   А Стивен в доченьке души не чает...
   Он для неё куплеты сочиняет,
   Шлифуя строфы нежности стократ.
  
   Он завалил игрушками весь дом
   И накупил нарядов целых ворох...
   Тот детский мир ему был очень дорог:
   Душа всегда оттаивала в нём.
  
   Он никогда детей не оставлял,
   Был добрым, щедрым, бесконечно ласков...
   Пел колыбельные и сочинял им сказки,
   И изредка, но в меру, баловал.
  
   ***
  
   С супругами ему, увы, не повезло:
   Он трижды разводился, как известно;
   Все девушки - чудесные невесты!
   Какой же дьявол сеет в женах зло?!
  
   Но великан сам, впрочем, виноват:
   К изменам склонен и любвеобилен...
   Пред юной красотой он устоять не в силе,
   И девушек любил не менее стократ.
  
   ***
  
   Тремя штрихами набросав портрет,
   Обрисовав характер и привычки,
   Цветочек вставим Сигалу в петличку
   И подарим на счастье амулет.
  
   ***
  
   Промчались годы, молодость прошла...
   Но вечная душа всё та же у гиганта.
   Господь, счастливца наградив талантом,
   Направил мудро все его дела.
  
   Пройдя в борьбе житейский океан,
   Он сделал сам себя, по меньше мере...
   Внушительный по крою в экстерьере,
   Он по натуре - подлинный Вулкан.
  
   Ему во сне явился Дух Святой,
   Его перстом коснулся Шакьямуни,
   Когда он любовался полнолуньем
   И в вышине волшебною звездой.
  
   И наступил божественный момент:
   Великий лама подтвердил решенье,
   Благословив на подвиги служенья,-
   И душу озарил небесный свет.
  
   Письмо Ричарда Гира
  
   Я восхищён,- писал в восторге Гир,-
   И поздравляю трепетно и нежно!
   В твоей душе огромной и мятежной
   Отныне воцарится свет и мир.
  
   Ты посвящён, единственный из нас,
   Твой разум вечен, драгоценный Сигал!
   Отринь, как пыль, все склоки и интригу,
   Восшедший на сияющий Парнас.
  
   Я не забуду этот день и час,
   Когда читал посланье Далай-ламы
   Перед отлётом в среду на Багамы
   И перечитывал его десятки раз.
  
  
   Горжусь тобой! Ты к солнцу на пути,
   Где Сукаватры рай и чистота нирваны...
   Я в тишине молю тебя, hosanna!
   И всех друзей за прошлое прости!
  
   Письмо Стивена Сигала
  
   Спасибо, Ричард! Я тебя люблю...
   Ты настоящий друг, и искренний, и нежный.
   Сейчас я в норме и тружусь прилежно,
   Готовя дома проповедь свою.
  
   Ни на кого обиды не держу...
   Мой разум просветлён и в сердце - чисто.
   Склоняюсь перед Образом Лучистым,
   И саном ламы свято дорожу.
  
   Пятнадцать лет я изучал Восток,
   Великое ученье Амитабы,
   И философию буддизма, дабы
   Мне Солнцеликий мир познать помог.
  
   Он с высоты к подножью снизошёл,
   Когда я созерцал с террасы храма
   Закат Светила... И явился Брама,
   Взошедший на Божественный престол.
  
   Я видел в облаках причудливый пейзаж:
   Озёра и моря, и города, и веси...
   Моя душа взорлила в поднебесье,
   В полёте описав немыслимый вираж.
  
   Воображение не признаёт границ,
   И мысль уносится в космические дали.
   Там тысячи спасённых восседали,
   На золоте гремящих колесниц.
  
   Там небожители, блаженствуя в раю,
   Меня на пир вселенский приглашали,
   И душу неспокойную мою
   Они спасённой почитали.
  
   Познав пути спасения людей
   И получив Его благословенье,
   Я осознал своё предназначенье,
   И высший смысл всей миссии своей.
  
   Владимир Фатиков.
   Г. Родинское.
   Донецкая область.
   1 марта 2004 года.
  
  
  
   ПРИМЕЧАНИЕ
  
   Мачо - (исп.) - мужчина, в понимании которого женщина должна рожать детей, заниматься домом и держать язык за зубами.
   Легитимист - (лат. Legitimus) - законный, узаконенный, признающий или подтверждающий законность какого0либо права или полномочия.
   Якудза - японская мафия.
   Гайдзин - иностранец.
   Истина дзэн - постижение истины дзэн неразрывно связано с учением Будды о вечной изменчивости мира, непостоянстве и недолговечности всего сущего. Смысл истины дзэн настолько глубок, что его можно постигнуть лишь через созерцание, не разумом, а интуицией, через некое внезапное озарение (автор).
   Айкидо - один из видов восточных единоборств (автор).
   Сямисэн - японский музыкальный инструмент (автор).
   Рёкан - гостиница, отель.
   Ганги - гангстеры, мафиози (автор).
   Бусидо - боевой кодекс чести самураев.
   Шигемичи тэк - высшее звание бойца восточных единоборств, обладателя черного пояса шестого дана (автор).
   Синто - древнейшая религия народа Японии (автор).
   Вулкан - (лат. Vulcanus) - в Древнеримской мифологии бог огня (автор0.
   Шакьямуни - одно из имен Будды (автор).
   Парнас - (гр. Parnassos) - высокая гора в Греции, на которой, по представлениям древних греков, обитали Аполлон и музы, на склоне Парнаса находился храм, посвященный Аполлону (Дельфийский храм).
   Hosanna (гр.) - осанна в переводе на русский язык означает "спаси" (автор).
   Лучистый Образ - Будда (автор).
   Амитаба - имя Будды в Японии.
   Солнцеликий - Будда (автор).
   Брама - (санскр. Brahma) - в брахманизме и индуизме - верховное божество, "мировая душа".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"