Колька был взрослым человеком. Настолько взрослым, что самостоятельно мыл посуду, и даже два раза пользовался стиральной машиной, пока отца не было дома. Отец Колькин часто пропадал на своей работе - работал трактористом, и все летнее время, загорелый и чумазый донельзя настолько, что невозможно было отделить одно от другого, либо ездил, либо ковырялся в своем тракторе, произнося чарующие слова: бендикс, ленивец, муфта. Матери у них не было. Не было, и все тут. Когда-то она была, и Колька даже смутно припоминал какие-то смеющиеся глаза, щебечущий голос и нежные руки, гладящие его, Колькины, вихры. Она бросила их, когда Кольке было два года, и Колька по ней не очень-то и страдал. Говорю же, он был взрослым и самостоятельным человеком.
Больше всего на свете он хотел вырасти и, как отец, водить трактор. Отец смеялся над его мечтами: "Да какой же ты, Колян, тракторист? Ты даже вон кашу-то и ту до конца доесть не можешь. А таких в трактористы не берут". И Колька, натужно пыхтя, одолевал тарелку до конца. "Папка, а теперь - смогу?" - тревожно вопрошал он отца, утирая подбородок. "Теперь - сможешь, сынок. Только надо всегда так, а не только тогда, когда я тебя попросил. Лады?" И Колька торопливо соглашался. "Я, пап, теперь всегда кашу съедать буду. Пускай она даже совсем невкусная будет". Отец, стыдливо крякнув, отворачивался. Кулинар из него был, честно говоря, никудышный. Бабушка Катя, соседка, у которой Колька часто ночевал, когда папки не было дома, совестила отца: "Николай, до каких же пор ребенок будет без матери?!! Ты посмотри, как он одет, во что обут?!" Колька, действительно, щеголял в штанах, нещадно разодранных от очередного похода на речку.
Кто же виноват, что там птенец выпал из гнезда, а его папа, а это, конечно же, был он, тревожно кричал и кружился над сынком? Колькино сердце не могло вынести такой несправедливости. Вот он и полез через забор, а там дядь Вася намотал какой-то своей колючей проволоки. Отец птенца был очень взволнован, когда Колька, повиснув вниз головой на дядь Васином заборе, держал птенца, голенького, покрытого слабеньким пухом. "Не урони, не урони!!!" - кричал на птичьем языке он Кольке, и Колька, конечно же, не мог не оправдать таких надежд. А потом еще надо было поиграть с Тобиком, соседской собакой, которая всю жизнь сидит на цепи. Тобик рычит страшно, но понарошку, чтобы не испугать Кольку. Они - друзья. Колька часто приносит хлеб с вареньем, которые дает баба Катя, и по братски делится с псом: Кольке - варенье, Тобику - хлеб. Колька даже показывал ему своих покемонов, которые ему подарил на Новый год Дед Мороз, но Тобику они оказались не интересны. Потом они долго дурачились, и Колька зацепился штанами еще разок.
На следующий год Колька пойдет в школу. Как давно он об этом мечтает! Он уже знает несколько букв: П, А, потом опять П, а потом снова А. И еще букву Р. И еще - Т. Им его научила тетя Валя, которая живет на соседней улице. Она молодая и красивая. Часто она спрашивала у Кольки, хорошо ли им живется вдвоем с отцом. И Колька простодушно отвечал, что хорошо. Только вот папка все время на работе, а так хорошо. Он уже два раза давал Кольке порулить на своем тракторе, правда, отец сам нажимал на педали, потому что Кольке пока не достать до них, но ведь это не важно, правда? Колька ведь сам ездил? Тетя Валя смеялась и ерошила Колькины рыжие волосы, а он сердился и вырывался. Что за девчоночьи нежности! - хмурил свой нос, усыпанный конопушками. Говорят, у тети Вали когда-то был муж, который так любил водку, что не смог жить с тетей Валей. Как так - не смог жить?! Умер, что ли? Когда любят, то не умирают. Если Колька любит мороженое, то ведь не должен он от этого умереть, правда?
Тетя Валя иногда приходит в их дом. Только когда папки нет. Она моет им посуду, хотя Колька и сам бы смог, подумаешь! Зашивает ему штаны, возвращает на место отлетевшие в исследовательском пылу пуговицы. И порой плачет, глядя на Кольку. Она вообще странная. То смеется, то плачет. В такие моменты ему становится особенно тягостно. Он затихает, и, насупясь, ковыряет в носу, мечтая, чтобы тетя Валя поскорее ушла. Слово "сирота" давно и прочно стало ненавистным ему. И баба Катя так тоже говорит: сирота. Что они - сговорились, что ли?! Как-то он спросил у отца: пап, а где у нас мама? Тот долго молчал, а затем сказал, что рано тебе еще знать взрослые тонкости. А потом долго ворочался и вздыхал, когда погасили свет и он думал, что Колька спит.
А Колька не спал. Он лежал и мечтал о метле, такой, как у Гарри Поттера в кино. Хоть и говорит соседский насмешливый дядька Ильгиз, что никаких летающих метел не осталось, а на последней оставшейся улетела его, Кольки, мама, но Колька думает и надеется, что а вдруг осталась одна, хоть какая-нибудь совсем маленькая метелочка, ему ведь большой не надо. Он тогда смог бы долететь до мамы, и рассказать, как папка долго-долго смотрит на фотографию, где сняты совсем-совсем маленький Колька, папка и молодая тетя, про которую Колька привык считать, что она - его мать. Постепенно глаза его закрываются, дыхание становится ровным - он спит. Спит и видит, как один большой-большой ковер-самолет увозит их: папку, Кольку, тетю Валю зачем-то, бабу Катю, пса Тобика в здоровущую страну, где так много-много тракторов...