Случилось так, что в квартире моей вдруг начала выходить из строя электроника. Сначала замолчали два сотовых телефона. Один - для разговоров по Билайну, по специальному тарифу "Вся страна", с дочерью-москвичкой. По второму я обычно общалась со всем остальным миром, который располагался в круге с радиусом в два шага от моего дома. С подругами юности, коллегами по библиотеке. Я забеспокоилась, но еще не поняла, что стало причиной неисправности...
Потом вдруг умерла микроволновка. Но когда погас телевизор, и кухонное радио не захотело со мной разговаривать, вот тут я не на шутку испугалась. Еще свет и воду осталось отключить, да и газ вырубить...
Впрочем, у меня было предположение, в чем причина всех моих бед, но я и думать себе об этом не позволяла. Неужто все это проделки птички, что живет в моем воображении, - ерунда, право! Хотя в славянских ведах все боги могут воплощаться в пернатых. Богини и боги... Впрочем, вряд ли это имеет отношение к моей курице. Неужели это она натворила бед...
Прежде всего, было досадно, что я не могу позвонить Таточке. Уже четыре года, как дочь уехала, а я все не могу привыкнуть к одиночеству. Сама-то она не позвонит. Некогда сейчас, ребеночек малый на руках. Да и нет у молодых такой манеры нынче - родителям звонить.
Наталья недавно сказала мне по телефону: "Да нет, мама, не трудись, не приезжай. Мы с мужем пока как-нибудь сами управимся!" А я бы очень хотела потрудиться! Давно мечтала о внуках. Тату только что выписали из роддома, а в столице в июле 2010 года стояли непомерная жара, гарь и дым, и я очень беспокоилась. Хотя Таточка и уверяла меня, что все в порядке, они на лето даже сняли квартиру с кондиционером. А в своей завершал ремонт Артемий, ее муж. Не успели они управиться до родов. Ну, что ж, бывает...
Дочь, отучившись в родном городе, вышла замуж, улетела покорять столицу. Я тяжело переживала разлуку. Но смирилась. И вот теперь Таточка моя родила, и я, зная, как тяжело женщине в этот период с лялькой, всеми мыслями и душой была с ней.
Пришлось смиренно принять роль бабушки, живущей за тридевять земель, на расстоянии в две тысячи километров. Как обычно, работала себе в библиотеке потихоньку-полегоньку. С мужем мы разошлись давно уже. Красавец он был, с харизмой, как теперь говорят. Вешались на него многие. И одна молодушка увела его из дома окончательно. Но эта боль, слава богу, кажется, отболела. Забота теперь осталась лишь о дочке.
Я звонила в Москву ежедневно. Этого дочь не могла запретить. И все же отпуск свой я держала в прозапасе. Даже без содержания мне бы дали. Хоть год по семейным обстоятельствам. Я уже говорила с заведующей. Та обещала отпустить в любое время, а в связи с приближающимся капитальным ремонтом библиотеки, полагаю, меня тотчас без сожаления всяческого отправили бы в длительный отпуск. Я так хотела увидеть внучку! Подержать на руках. Молодые сотрудницы библиотеки как могли отвлекали меня от дурных мыслей. Напротив, поддерживали, поздравляли и убеждали, что все идет как нельзя лучше. И я соглашалась. Таточка и Лера здоровы, и что еще надо!
Даже в театр в культпоходы мы всем женским коллективом ходили. А тут как раз объявление в фойе библиотеки принесли повесить, что семинар интересный готовится - по психологии успеха. Я сразу-то и не подумала пойти. Но коллеги уговорили: мол, предпенсионный возраст вовсе не помеха для обретения яркой и насыщенной полноценной жизни - и я ринулась как в омут. Боялась, что там соберутся одни двадцатилетние, и мне будет неловко. Но сбежались, как оказалось, в основном дамочки моего возраста. Две наши молодые библиотекарши, как только бесплатная вводная часть завершилась, - сразу слиняли. "Семинар о том, как стать успешным и обрести счастье в жизни" им, видно, показался ненужным. Или им не показался ведущий Евдоким - долговязый и неухоженный психолог из Московии, явно не представлявший из себя образчик денежного благополучия. А все ведь теперь только о финансовой составляющей и думают.
-Придумали мама с папой ему имечко! Мог бы поменять на что-нибудь поблагороднее, - пощебетали мои красавицы и улетели тотчас же. Тем более что заведующая официально отпустила нас на семинар - для повышения квалификации. И два дня теперь мои юные подруги могли посвятить себе, любимым. И своим гражданским мужьям. А уж отчетик после семинара о занятиях для пользы библиотечного дела мы соорудим вместе. Я им все-все законспектирую в лучшем виде.
С большим вниманием слушала лекции о необходимости позитивного мышления, записывала тщательно и аккуратно и делала упражнения на перепрограммирование своего отчаяния и уныния в самочувствие счастливого идиота.
Рецепт: Любовь, Творчество, Воля и Гармония в жизни. При этом необходима твердая уверенность, что все, что ты хочешь, ты уже имеешь. Конспектик после семинара по пунктам я своим коллегам и изложила. Они, конечно, похихикали.
-Вы столь старомодны, что верите в любовь? - воскликнули в голос. - Любви нет! Дальше идем. Что там? Творчество, да где его взять? Разве что в процессе приготовления ужина дома?! Не у нас же в библиотеке?! А уверенность в будущем - что вы, в самом деле?! Все в стране летит в тартарары уже почти четверть века... В библиотеке начинается ремонт. И где мы будем? Что с нами будет?
Совсем напрасно я пыталась поделиться с нашими библиотечными дамами новым радостным мироощущением, которое проблеснуло было во время семинара. Из-за скепсиса моих собеседниц я даже не упомянула о птичке, чтобы не рассмешить их еще больше.
Дело в том, что под занавес каждому из участников ведущий подарил на счастье жар-птицу. Не реальную детскую игрушку, а воображаемую, конечно. Рекомендовал о подарке не забывать, кормить, поить, гулять отпускать. Странный он, этот психолог.
Я, конечно, о птичке забыла. На работе некогда вспоминать о таких пустяках. То то, то другое. Свежую прессу и вновь поступающие книги надо хоть проглядывать, чтоб быть в курсе, знать, что людям советовать. Значит, успевай как хочешь. Последнее время еще компьютерную грамотность требуют. Часа два посидишь, уставившись в монитор, в глазах рябь. А сколько бумажной работы с картотекой! Сейчас перед ремонтом еще начали опись делать и все книги в пачки увязывать. Потаскай-ка! Кажется, не такая уж и тяжелая работа в библиотеке, но возраст мой и разные стрессы, которые долгие годы глодали душу, - все это сказывается. Болячек букет. После рабочего дня ноги гудят, только бы поесть что-нибудь - и на боковую. Ночью опять мысли всякие, бессонница одолевает... Перебираешь события дня и события всей жизни как четки...
Лежу так, себя, бедную, никому не нужную, жалею, слезы вот-вот хлынут. И слышу вдруг вполне так реально: "Ко-ко-ко да ко-ко-ко!" Курица! Хотя психолог и уверял, что он нам вручает жар-птицу, но я как-то о курице подумала, видно, курицей моя жар-птица волшебная и обернулась.
-И что она хочет? - подумала я.
-Пить, есть, гулять, играть!- тут же пришел ответ.
Я ее якобы попоила, зерна воображаемого насыпала. И отпустила погулять. Интересно, что после этой детской игры я как-то сразу и крепко спокойно уснула, как уже давно не спала.
На следующий день - как раз выходной был, суббота, - я осталась дома. Чтобы прибраться, приготовить кое-что, есть-то все равно надо, хоть и одна живу. Про курицу и думать забыла. А напрасно.
Включаю микроволновку - кашу подогреть, а она не врубается. И не только она. Вся электроника в доме спит мертвым сном. Неужто курица все это светопреставление может мне устроить?!
- Ау, жар-птица. Ты где?
- Тут, хозяйка, я тут. Жду, зернышек не дашь ли, поклевать очень хочется и попить водички.
Тут я разозлилась. Но пыталась держать себя в руках.
-Ешь и пей, ради бога. Но ответь, не твои ли это проделки - с электроникой, а?
- Я стараюсь как могу. Ты сама говорила, что хочешь дома тишины и покоя. Я лишь твои заказы выполняла. Я ведь волшебная жар-птица, ты забыла?!
-Пожалуйста, не надо никаких чудес. Пусть все работает, как должно. И телефон, и телевизор, и микроволновка, и радио...Можешь разве что звук сделать получше, чтоб без треска, а? Прошу тебя.
- А ты не забудешь про зерно и воду?
Что делать, я пообещала не забывать. И честно выполняла свое обещание. Должна признаться, курица меня не подвела, электроника моя включилась и даже мой старенький телек, которой вечно показывал мне полосы и серые тона, стал работать почти идеально. На все сто. Как никогда прежде. Даже приятно.
Но я рано начала радоваться. На следующий день, жду я маршрутку ехать на работу, подкатывает совершенно пустая. Водитель чуть не матом ругается. Всегда переполнено, а тут весь народ как корова языком слизнула. Никого нигде. Я одна ехала, как королева.
-Ну как, ты довольна, хозяйка? - услышала я смешок и "ко-ко-ко", когда вышла из микроавтобуса.
-Опять ты шутки шутишь! Да ведь водитель ничего не заработал за утро. А у него, наверное, жена, дети. Я и в толпе проеду, ничего не случится.
-Ну, зачем же в толпе? - грустно ответила курочка. И замолчала.
Впрочем, на этом ее попытки порадовать меня не прекратились. Иду я, а тротуар скользкий, и вдруг несколько человек падают один на другого. Встают, потирают колени, ругаются. И вдруг над ними вспыхивают искры фейерверка. Люди удивленно уставились вверх.
- Весело же, ты порадовалась?- интересуется курица.
Я всерьез обозлилась.
-Это жизнь, а не театр. Не цирк. Это живые люди. Какой праздник, фейерверк? Все торопятся на работу.
-Но они даже не ушиблись. Просто было радостно всем, - совсем грустно сказала курица. Нет, мы с ней совсем не понимали друг друга.
В этот миг я приняла решение: пока московский маг не укатил в свою Москву, верну-ка я ему волшебную птичку-невеличку. Пусть как хочет, аннигилирует ее, что ли...
И моя курица, уловив, наверное, эту мою мысль, замолчала. Весь день на работе я не ощущала никаких следов ее присутствия. Только когда ложилась дома вечером спать, вдруг услышала:
-Но покормить-то меня надо бы... ты обещала...
Что ж делать, покормила, но все равно решила с утра лететь к психологу. Евдоким встретил меня угрюмо. Похоже, он уже знал, с чем я к нему явилась.
-У меня уже целый птичник. Чтож, оставляйте, не хочется, но придется, наверное, всем вашим возвращенцам секир-башку делать! Значит, я чего-то не доучел. Местных условий, скажем.
Я ушла, но на душе было как-то неспокойно. Ничего себе - секир-башку?! Похоже, я немного привыкла к моей курице, и мне стало ее жаль. Однако дело было сделано.
Несколько дней прошли в обычном ритме, скучно и однообразно. Ничего особенного не происходило. Электроника моя работала как часы, и телек показывал отлично, но звонков из Москвы от дочки как не было, так и нет.
И вдруг утром в воскресенье, мой выходной день, я проснулась от стука в окно. Или мне показалось? Встала, подошла к окну, потянулась и открыла форточку, чтоб проветрить комнату.
И поняла, нет, скорее почувствовала, что в мой дом ворвалась целая стая волшебных пернатых. Весь птичник возвращенцев! Это моя курица Ряба привела сюда своих дружков и подружек. Значит, Евдоким не решился сделать им секир-башку. Просто отправил полетать в лес. А они погуляли и вернулись ко мне. На кормежку.
Господи, да как же я обрадовалась! Конечно, я им насыпала целое ведро воображаемого зерна. Молодец моя курица Ряба, что вернулась, да еще с компанией, значит, простила мне обиду.
И все же я сказала ей:
-Не обижайся на меня, ладно. Я очень-очень рада твоему возвращению. И всех твоих товарищей я буду поить-кормить, не сомневайся! Только не надо больше чудес...
Птичка долго кивала головкой в знак понимания.
Однако буквально через час раздался звонок из Москвы, от Таточки.
-Мама, а ты не могла бы приехать ко мне на недельку! Артемия посылают в командировку, я остаюсь одна. Приезжай, а?
Тут бы мне повыламываться, сказать, что я летом хотела ехать, а теперь вот погода уже не та. Но я, ни минуты не сомневаясь, выпалила тотчас:
- Сейчас созвонюсь с начальством - и лечу! Родная моя!
Начальство, по счастию, в это воскресное утро оказалось дома, мы договорились, что все документы на десять дней без содержания оформим по приезде - и я помчалась на вокзал. И билет мне дали на ближайший скорый до Москвы. И даже нашлось нижнее место в плацкартном вагоне, поближе к проводникам. Все в лучшем виде.
А еще в поездке я познакомилась с человеком, чем-то похожим на моего бывшего мужа. Гордой офицерской статью и мягким тембром голоса. Почему-то я поняла, что это птички заботятся о моем счастии. Я об этом уже и не мечтала. А вдруг?!
На перроне меня встретил зять.
-Едем. Наташа ждет нас, стол накрыла. А я вас отвезу - и в аэропорт, улетаю в Германию в командировку на недельку.
Мои птицы копошились возле меня на заднем сиденье - я кормила их, счастливо и умиротворенно ощущая, как они клюют зерна с моей ладони.
Ну, кто же знал?!
Мы с моей дражайшей половиной - стройненькой, миловидной, увлеченной не столько моей персоной и домашним хозяйством, но своей музыкой / Лидия что-то там ведет в музыкалке, и дочь нашу туда же водит/ - ссоримся ежедневно и ежедневно же миримся. К этому за десять лет супружества и привыкнуть бы можно, но я все хотел что-то и как-то переиначить.
Когда возвращаюсь с работы, а работаю я механиком в автохозяйстве - там грязь, понятное дело, ругань, шум, станочки, машины урчат и все такое - дома хочется покоя и тишины. А я получаю музыку! Гаммы, арпеджио, этюды, вокал и прочая, и прочая... А теперь еще и дочь, любимая, обожаемая моя Юленька садится за пианино, когда оно освобождается...
- Могу я попросить немного тишины в этом доме! Меня и так целый день нет, играйте и пойте себе на здоровье!
Моя старшая красавица надулась. Отвернулась и молчит. Но как же она хороша! Волосы длинные, мягкие, нежные, светлые - блондинки всегда вызывают особый интерес всех мужчин без исключения. Потому я немного ревную. Тем более, что Лидия недавно перестала заплетать длиннющую косу и стала сооружать на затылке нечто невообразимое. Для своих несмышленышей-учеников, которых она учит играть на пианино? Вот и думай тут...
- Я ж тебя люблю, Лидия, тигра ты моя... Не злись и не обижайся!
-Но ты меня не ценишь и не уважаешь. И про мою работу знать ничего не хочешь. Я тебе нужна только вот тут, дома, для удобства быта...
Да такое просто нельзя говорить, вредно для здоровья, и своего и родного мужа. Допрыгается Лидия до того, что я и в самом деле перестану ее ценить и уважать. Кажется, мог разгореться семейный скандал. Тучи сгущались. Но умнее нас оказалась наша дочь, золотоволосое создание, дерзкое и нежное, стрекоза моя Юлька.
-А что у нас сегодня на ужин?
Дочка выручает. После размолвок обычно следует примирение. Логика элементарная. Снова садимся посидеть тихо, по-домашнему. Картошечки жареной Тигра моя приготовила, я заранее и чукушку купил...Этакая демонстрация лучших чувств и семейного единства.
-Завтра я еду в Еловое. Просят в жюри посидеть на конкурсе, детки так замечательно поют. Возьму с собой Юльку. Пусть послушает. К тому же там горы, озеро, лыжные трассы замечательные, еще и покатаемся.
Эта вечная сладость -"детки поют", и опять жена с дочкой уезжают вместе, а я на все выходные -один. Конечно, я могу с мужиками на рыбалку зимнюю. Но не такой я большой любитель рыбалки, - видно, буду спать, телик смотреть. Но что мне этот телик? Я готов взорваться! Ее работа, да, конечно. Ее работа - и бесконечные отлучки, разговоры бесконечные о музыке, о концертах, конкурсах, решениях жюри... И еще она на сцене в концертном платье - и все на нее будут пялиться! Какому мужу это может понравиться?! Но я не хочу ссориться...
-Тост за понимание,- поднимаю я рюмку с кагором. Алкоголь у нас не приветствуется, но кагор - это церковное вино. Святое дело. "И оставь нам долги наши, яко и мы оставляем должникам нашим". А Лидия молчит и улыбается загадочно. Я поправляю нежные волоски около ее ушей.
Я готов их целовать всегда. Особенно когда она спорит или вот так упряма. И она смеет сомневаться в моей любви!
-Я хотела бы поговорить еще о понимании. Твоя любовь, то, что ты имеешь в виду, - продолжала рассуждать Лидия, - это тысячная доля истинных чувств, которые обозначаются этим термином. Еще у Платона сказано, что любовью называется жажда целостности и стремление к ней. А большинство браков заключается по притяжению сексуальному - и таких людей, с которыми ты гармоничен по низшим уровням,- на самом деле тысячи. А любовь - это более высокое чувство. И по мере того, как ты поднимаешься в своем развитии, все меньше становится людей, кто мог бы составить для тебя вторую половинку. А на уровне сердца таких людей и совсем - один, два. А может, и совсем нет твоего человека, второй половинки, в это время на земле. Еще не родился.
-Но я-то у тебя есть. Что за мрачные мысли? Или ты полагаешь, что
я для тебя супруг лишь по уровню выживания?
- Я же не о нас конкретно, я теоретически рассуждаю.
Юлька, которой надоела роль без слов и наши бесконечные перепалки, перед самым моим носом хлопнула в ладоши. Однако, когда я строго поглядел на нее, живо опустила голову - ангел мой златовласый - и начала старательно размазывать по столу лужицу из пролитого молока.
-И кисельные берега, - комментирует ее действия Лидия. Мать, как и дочь, умеет быть таким невинным ребенком. Меня это порой умиляет, а порой сердит. Сама в игрушки играет, вместо того, чтоб сделать дочери внушение, мол, за столом не балуются, и вообще, когда я ем, я глух и нем ...
- Пролитое молоко - это добрый знак, - жена еще и в рассуждения пускается, - Молочные реки, кисельные берега - это в сказках рай, Ирий по-славянски... Значит, все в нашем доме будет хорошо. И мы созданы друг для друга...
- Добрый знак, и то слава богу. А то я испугался, что ты со своей философией заведешь нас, Тигра, в свой тигриный лес!
-Заведу, заведу, конечно, заведу! А как же иначе! Пошли! - она шутила, конечно. Но в этот момент наша стрекоза, устав от наших умничаний и перепалок, второй раз хлопнула ладошами перед самым моим носом...
То, что произошло в следующий момент, я отказываюсь считать реальностью. Сон! Или не сон и не явь.
В этой полуяви я держал за руку Юльку. Мы стояли на обочине дороги, а вдали, в долине, стояла чистенькая аккуратная деревенька. Полутьма, нет, скорее это полутень. Но лес - если, конечно, это лес - где-то очень высоко, в поднебесье... А здесь вдоль дороги тянутся ввысь огромные столбы, такие огромные, что я даже и не сразу могу осознать, что это, возможно, деревья, а мы с Юлькой - лилипутики у основания этих стволов. Нет, зто не были деревья- уж точно, я знаю, как росли в родной моей дедовой деревне душистые липы...Все это больше походило на рост гигантских трав - с бешеной скоростью - и их веера уходили высоко в поднебесье. Каковы же будут тигры в этом мире? Я помнил последние слова жены и ждал тигров. Что за приключение приготовила нам моя супруга? Она пианистка - и, наверное, это реализовались какие-то ее мелодии, сказки, оперы... Что там еще может быть?!
Я ждал угрозы. Но вдруг зазвучала нежная музыка. Откуда она плыла, было непонятно. То ли из окон избушек, то ли ветер пел, то ли трава, листва... В такт открывались и закрывались окна настоящих маленьких домиков.
Даже для нас с Юлькой дома казались игрушечными - и в окнах никто не показывался. Как будто им было запрещено, как в поэме Теннисона про леди Годиву Правда, кое-где колыхались занавески, будто кто-то тайно наблюдал за нами. В некоторых окошках сушились грибы - наверное, это грибы. Или один гриб, разрезанный на множество частичек...
-Интересно, это белые грибы? - Юлька тоже разглядывает детали нового мира. Интересно, что и она, и я на удивление спокойны. Ноль эмоций. Ни паники, ни страха. Напротив, на душе удивительно легко. Я уже понял, что тигров здесь не будет.
И все-таки кто же они, здешние обитатели? Что сейчас придумает дочерь?
-Вот еще? Зачем это я буду придумывать! Я знаю! Это деревня гномов. Иначе - лесовиков, - она отвечает на мои мысли прямо с обидой. Всезнайка!
-Брошенный поселок. А люди уехали. Вырубили участок леса и переехали на другой. Леспромхоз, наверное, тут был...
- Папка, ну что ты говоришь! Какой леспромхоз. Во-первых, у нас зима, а тут лето, может быть, даже вечное лето. Во-вторых, папка, это же понятно, что мы в сказке. Здесь живут гномы. Никуда они не переезжали. Просто кто - на работе, кто - в школе, все как у людей. Ну, а старые да малые сидят дома и поглядывают на нас с тобой из-за занавесок тюлевых.
-Умная какая. Все ты у меня знаешь. Тогда сообрази, как нам с тобой домой попасть...
-Домой! Папка, да я никогда ничего смешнее не слышала! Только мы сюда приехали, даже оглядеться не успели - и домой! Я в жизни никогда гномов не видела. А вдруг они будут не против со мной поиграть?! Это ты взрослый, тебе, наверное, скучно.
Юлька вдруг резко выдернула ладошку из моей руки - и понесќлась - куда?
-Юлька, стрекоза, вернись!
Она оглянулась, и тут я поразился - огромная бабочка с белым кантом осторожно, как в замедленном кино, села ей на запястье.
-Папа, бабочка мне сказала, что наша мама тоже тут. И мы с тобой, то-есть все-таки ты, должны ее найти! И тогда мы все вместе вернемся домой! - Юля не говорила, она шептала, боясь спугнуть добрую бабочку
Наконец, бабочка расправила свои узорчатые крылышки и взлетела...
- Как мамино платье - желтые, - все еще шепотом сказала дочь. Да уж! На всем этом приключении с самого начала лежал явный отсвет последних слов Лидии. А сообщение бабочки окончательно прояснило, что дело темное. Учудила супруга, нечего сказать! Но как на нее злиться! Сейчас и сама, наверное, плачет! Волнуется! Муж и дочь у нее потерялись! А то, что сама и постаралась нас отправить неизвестно куда - этого она, скорее всего, и сама не понимает.
Да и мне трудно разобраться, куда же это мы попали. Детям проще - они живут в сказках... Вит и Юлька совсем осмелела, танцует на лужайке с гномами. Пока мы разбирались с бабочкой, гномы вышли из своих домиков и теперь со скрипочками, дудочками, раковинами пели, играли с моей ненаглядной дочуркой. Причем интересно, что не она танцевала под музыку, но музыка словно возникала из движений ее тела . Где-то я читал, что наши учение сумели разложить движения мышц, трансформировать их в мелодии. И вот тут - как будто из ее жестов, приседаний, поворотов, движений рук рождалась музыка - а гномы только наигрывали ее.
Я не хотел им мешать - пусть дочка потешится. Тихонько отошел к изгороди, сплетенной из прутьев, - и вдруг понял, что я, взмахнув руками, взлетел на нее. Это было довольно приятное ощущение. Оторопь охватила меня чуть позже, когда пришло осознание, что не руками я взмахнул, а крыльями. Оказывается, я успел обрасти перьями...
Эта внезапная трансформация внесла в ситуацию дополнительный "икс". Как мне теперь общаться с дочерью? Как искать Лидию - и как выбираться отсюда? Мыслил я, слава богу, по-человечьи, а не то полетел бы сейчас над лесами-полями - и память бы потерял о жене и дочери. Память еще при мне, и то плюс. А в самом деле, недурно бы поохотиться за зайчишкой, например... В этот момент я понял, что я не из тех маленьких полезных пичуг, которые вредителей полей собирают и для которых в былые времена пионеры ставили скворечники. Увы! Я птица большая. И гнезда вью на скалах. А летаю над лесами и лугами...
Высматриваю сусликов всяких, зайчат... Дались же мне зайчата! Я расправил крылья и оглядел себя. Чувствую, что крылья огромного размаха, но вот новая странность! Я не видел своих крыльев. Я не видел себя! Попробовал взмахнуть - все на месте, вся птичья сила и краса - при мне. Ничего себе - да я теперь птичка-невидимка. Как же я буду разговаривать с Юлькой, она меня просто не увидит!
- Подойди сюда, Юля! - голос у прозрачной птички совершенно нормально человеческий. Юлька оглянулась (она теперь в мяч играла с гномами) и помахала мне рукой: -Все в порядке, папа!
Носится в своем платьишке, в котором дома за столом с нами сидела, и товарищи ее смешные, неуклюжие, все в больших шляпах -а тоже хотят в мячики играть... Лесовички милые...
Интересно, она меня видит или просто на голос откликнулась? Удивляться тут уже не приходится. Будто мы в стране чудес Алисы - героини Льюиса Кэрролла. Алиса там просто так себе гуляла, а нам как-то надо Лидию найти. Бесцельно, видимо, здесь не бродят. Раз уж сюда попал - значит, за важным делом стражи этого мира допустили.
И не зря же я превратился в птицу. Наверное, нужно опробовать крылья. Только как пролететь между кронами в вышине?
-Полечу, - уже не слова, но клекот какой-то вырвался из моего горла, но слово-чувство-мысль: "Юлька!" - остановило меня.
-Да лети ты, папа! Не беспокойся обо мне. Я же тут с друзьями.
Значит, она понимает, что я - птица. Но вдруг, полетев, я забуду все, кровь птичья вскипит, понесусь за зайчишкой... А как же Юлька здесь?
-Лети, папа! - повторились в ушах слова дочери. И я взмыл...
Стремление лететь было сильнее всех человеческих и даже отцовских доводов. Проскользнул сквозь могучие кроны - это был хвойный лес - ели, пихты, редкие березы - и самые высокие, пышные, могучие кедры с их длинными иглами. Домиков гномов стало не видно совсем. Я летел над излучиной реки. Внезапно ощутил легкий удар в грудь, как будто пересек какую-то границу.
И тотчас заливные луга засверкали, заискрились снегами. И тут же я углядел зайца, прыгающего с прижатыми ушами. Снег! Зима оставалась там, где был наш дом, музыкальная школа, мой автопарк. А там, где с гномами играет моя дочурка, вечное лето. А я лечу в зимнем небе. Причем тут я настоящая, а не прозрачная птица, я вижу себя... Такой поворот событий не сулит мне ничего хорошего. Как же там среди гномов останется моя Юлька?
Неимоверным усилием воли я отвел глаза от зайчишки - как же близко и ясно я его видел, как мог сейчас точно спланировать! Нет, надо возвращаться! Сумею ли я найти тот промежуток между кронами, куда нужно планировать...Отчаянно, почти не веря в успех, я сиганул сквозь хвойные колючки - снег посыпался на проблески лыжни. А вот и та изгородь, около которой резвились гномы с Юлькой. Но я не вижу ничего живого. Снег, снег, снег...
Лишь в тот момент, когда мои мощные, когтистые лапы уцепились за поперечину изгороди, в тот же миг я снова ощутил теплый ветер и увидел дочку и гномов. Господи! Благодарю тебя, Господи! Прости мне все мои прегрешения! Радуйся, Дева Мария, Бога Живаго родшая! Слова молитв лились из моего клюва рекой...Я, кажется, и молитв-то никогда не знал, ан нет! Слова приходили сами собой.
Я понял, что больше мне нельзя подниматься в воздух - а вдруг я уже не найду дороги назад? И останусь птицей? И что тогда станет с моими женой и дочерью? Грустно я сидел на изгороди, нахохлившись, задумавшись. Юлька почувствовала, видно, что я опечален и подошла ко мне:
-Пап, ты что?
- Юля, ответь серьезно, погляди на меня. Ты меня видишь? И как видишь?
-Ну, подумаешь, птичью маску надел. Меня ведь ты не обманешь. Слушай, пап, а, может, нам тут костер развести, картошечки попечь? Я что-то проголодалась.
Тут я опять вспомнил того зайчишку, что петлял по снегу, и отогнал воспоминание. Я тоже проголодался, но даже дров для костра не смогу принести. Или в клювике?
-Не смеши меня, папа, - сказала дочь голосом Лидии,- дрова я сама найду, а картошечку мне лесовички обещали...
Я вдруг понял, что, как и все звери и птицы, ужасно боюсь огня...
- Я подальше разведу костер, ты тут сиди, - отвечает дочь на мои невысказанные сомнения... Вот уже тащат малютки картошку в мешках - и целые деревья волокут для костра. Первый дымок заставил меня слететь с изгороди и подняться повыше, на дерево. Я поприветствовал могучий кедр и пожелал ему стоять тут еще три века. И тут же рядом со мной вдруг очутилась странное создание. Тоненькая, словно веточка, девчушка малехонькая, с вьющимися волосами, светлоглазая - и в зеленой юбчонке.
-Привет, Александр. Отец, лесной царь, послал меня ответить на твое приветствие и в ответ пожелать тебе доброго здравия. И спросить, не нужно ли тебе чего?
-Спасибо, милая душа дерева, красавица-сильфида! Нужно, очень нужно. Может быть, ты подскажешь, как тут мне найти мою жену, Лидию? Желтая бабочка сказала, что ее нужно тут узнать. И только тогда мы всей семьей вернемся домой.
Задумалась лесная девочка. Потом заговорила:
-Бабочки - мудрейшие дети Бога. Их слова - истина. Но не на ветвях деревьев надо искать твою потерю. Спустись вниз, к моим водяным сестрам, ундинам.
-А как я вызову их? Как спрошу?
- Вот тебе гудочек. Подуй в него - и ундины-русалочки к тебе выплывут. Ответят на твой вопрос.
-Спасибо, милая душа дерева. Пусть растет ваш лес, пусть растет твое дерево и дышит свежим воздухом, и питается чистыми водами.
Еще раз я поклонился малютке светлоглазой - и слетел вниз к ручью. Гудочек держал в клюве. Юлька подбежала сразу же. Видно, не выпускала меня из поля зрения.
-Пап, ты с кем там разговаривал наверху?
- Думаю, что с душой кедра. А ты, небось, с саламандрами, духами огня?
-Точно. Они сказали, что я на них похожа.
-Конечно, ты же у нас рыженькая, золотая, огненная. А сейчас мы с тобой попробуем поговорить с русалочками. Сильфида дала мне свирельку, и сейчас мы будем вызывать русалок. Ну, а что мы им подарим? Без подарка нельзя.
-А что ты подарил душе дерева?
-Молитву, благодарность, пожелание.
-Прекрасно. Мы подарим русалочкам песенку. Я спою; мы с мамой недавно разучили новую песенку...
Я подул в гудочек, а Юлька запела "По морям, по волнам", а потом "Капитана". Через несколько минут из воды показались веночки из кувшинок, а потом и две сестрички-близняшки, наверное, похожие как две капли воды. Милые, любопытные. Русалки с нами и разговаривали вместе, дуэтом, в голос.
-Привет трубадурам! Спасибо за песни! Узнаем дудочку нашей сестрицы из кедровника. И что же вы хотите от нас, птица-орел и девочка Юлия?
-Помогите, милые девушки! Нам сказала бабочка, что где-то здесь находится Лидия, моя жена и мама Юлии. Мы должны найти ее, и тогда нам откроется дорога домой. А мы не знаем, где искать ее. На вас вся надежда.
Головки тотчас скрылись. То ли не знают, то ли с отцом, речным царем, поплыли советоваться. Юля взяла у меня дудочку и заиграла. Наверное, не зря она учится в музыкальной школе: получилась настоящая песенка, печальная, нежная, лирическая. Наверное, Юльке тоже сильно захотелось домой, к маме...
Веночки, а потом и две милые головки снова показались и опять заговорили в голос:
-Мы знаем, как помочь вашему горю, да сказать не можем. Это загадка, ради этого вы здесь. Птица-орел, вам следует самому догадаться. Сидите тут, на берегу - никуда не улетайте и не уходите. Это наша подсказка. Спасибо вам за песенки, мы их так любим и так редко слышим...
Ждать? Чего? Но русалочки-двойняшки уже скрылись в темных водах. Только пузырьки и легкое волнение воды говорили о том, что русалочки беседовали с нами. Юлька села на бережок, загрустила. Я прикрыл ее крылом - и начал молиться. Я просил прощения. Благодарил небо, и Солнце, и звезды, и месяц за то счастье, которое мне подарила Лидия. За Юльку дорогую нашу. Я прощал и Лидию, и себя - за наши пререкания. Просил, чтобы мне было даровано счастье сейчас, на этом бережку увидеть и узнать Лидию - в каком бы облике она ни появилась. Тигра моя... В дальнейшем все будет в нашей жизни отлично, только теперь бы мне узнать ее!
Юлька сидела молча, прижавшись, поглаживая мою птичью голову. Вдруг я ощутил, как резко напряглось тело дочери. Что такое? Я приоткрыл одно веко...
К берегу медленно, переваливаясь, топала большая неповоротливая гусыня, а за нею - выводок гусят...
-Лидия! - заорал я.
ХХХ
-Ну что ты кричишь, как оглашенный! - жена сидит с бокалом в руке, - Я жду-жду, а ты в свои мысли ушел, да так далеко. Ну, наконец-то вернулся, и мы пьем - за что? За взаимопонимание. Так?
Ее слова настолько точны, что можно подумать, что она отслеживала все наше путешествие, точно по видео. И как это я сумел узнать Лидию в Гусыне? Чудеса! Сам-то я кем был? Прозрачным орлом. А она - вполне реальной видимой в том мире добрейшей птицей с выводком птенцов, а вовсе не дикой кровожадной Тигрой. Впрочем, гуси умеют щипаться. Но все равно, они мирные, не то, что орлы. Те зайчишек ловят, бр-р-р!
То, что я был прозрачной птицей, - это хоть и трудно представить, но я это пережил сам, и сомнениям нет места. К тому же ментальный мир - это мир форм. Пустотные формы, как в модельных цехах делают для отливок. Мой орел - модель орла? Орел - мужское начало Мира. Орел составлен из миллионов душ в поэме о рае Данте; Орел глотает души в книгах Кастанеды ( так верят индейцы); орел красуется на гербах государств и знатных родов.. А почему Лидия вдруг там предстала в виде Гусыни? Что мы знаем о Гусыне из мифов?
-Сказки матушки Гусыни! - Оказывается, Юлька очень внимательно следит
за моим мыслительным процессом. Хоть переходи на бессловесный,
образный метод размышления, чтоб дочка тебя не слышала...
-О чем вы опять? Какие сказки! - Лидия бросает непонимающий взгляд на дочь.
Я молчу, не встреваю. Матушка Гусыня, Матушка Гусыня. Земля? Все живое на Земле? Материя как таковая - в противоположность энергии? Я как мужчина олицетворяю непроявленный аспект, а Лидия, женщина,- аспект Бога проявленный. Богиня! Никогда не задумывался над тем, что моя родная жена - проявленќный аспект Бога. То бишь Богиня. Простенько так.
-Папка? Ну, вот, допер, наконец-то!
-Юля! Как ты смеешь так разговаривать с отцом! И в какой руке ты опять держишь вилку!
- Я понимаю, что выразилась некорректно. Отец - непроявленный аспект Бога и заслуживает всяческого уважения. А женщина - проявленный... Папа, а я ведъ тоже, я ведь тоже...
-Юлька, что ты понимаешь в аспектах! Ты обязана с родителями разговаривать вежливо.
-Хорошо, мам...
Дочь вышла из-за стола и запрыгала. Развита и смышена не по годам. При этом невоспитанна и избалована. Или они теперь все такие, дети Индиго! И все же...Скоро дочь вырастет и уже не будет прыгать вот так беззаботно, разучится читать мои мысли, забудет о былой дружбе с гномами и русалочками, перестанет петь поутру, заплетая свой хвостик. Как забыла о своем божественном происхождении Лидия. Она - Гусыня, душа Земли...
-А я не забуду, а я не забуду!- прыгала моя егоза, моя Юленька!
Лидия смотрела на нас странным взглядом, отсев подальше на диванчик, как в театре. Потом молча встала и начала одеваться.
- Пойду погуляю на лыжах. А то завтра опять сидеть в зале на концерте деток, в жюри конкурса.
- Я с тобой! - поднимаюсь я. Хоть и терпеть не могу лыжи. Но сегодня я видел лыжные следы, когда летал над лесом. Почему-то думаю, что это мы проложили лыжню...
-А я посижу за компьютером. Гуляйте, гуляйте,- лукаво поглядев на меня, разрешила нам дочь. Конечно, она сегодня уже вдоволь нагулялась в компании гномов, русалок и прочих обитателей царства камней, травы, воды, леса...и довольнешенька!
Уходим!
Пора уходить с этой планеты. Учебная практика завершается. Но есть одно обстоятельство, которое придает расставанию колючее чувство щемящей тоски. Прежде все было спокойно, хотя времена и крутились, как цифры в рулетке. Подопечные наши рождались и умирали, совершенствовались и умнели. И вот, кажется, поумнели до того, что я впервые испытал вкус подлинной дружбы, дружбы со своей биомашиной. И уходить теперь - это рвать нити дружбы. Вот таким образом я и понял, что стоит за строгой формулой Устава: "Не привязываться, оставаться над ситуациями!"
Я и оставался "над", пока подопечные мои были несмышленышами. А я - подсадкой. Мы едины, как возница и экипаж, летчик и самолет. Экспедиции, вроде этой, нам предписывалось рассматривать как практику, как семинары личностного роста для решения задач, необходимых для эволюции Вселенной. Моя связь с биомашиной, планетой и ее Солнцем была столь же естественной, как и с родным домом на Альтаире и Голубым Солнцем моего далекого неба. Я просто жил и тут, и там одновременно. И где-то еще. Это "где-то еще", оставаясь вне поля моего сознания, проявлялось в снах, как Венеция с ее гондолами и каналами, и в этом была тайна. Потому что мир, похожий на средневековую Италию, не входил в программу моих занятий. Впрочем, я был, по галактическим меркам, еще школьником и, судя по отметкам, неплохим учеником. И вот на носу уже - выпускные экзамены.
"Уходим",- это их пароль. Впереди отдых дома, а потом снова учеба, возможно, в Академии. Главное сейчас - достойно защитить результаты практики, показать, какой она стала, , в результате нашей совместной работы,подшефная моя биомашина.
А зовут ее Геннадием. В отчетах я сокращенно пишу "Глен". Мы столько земного времени были как бы одной командой. Он, уважаемый житель лесного края, депутат, автолюбитель и меломан, что для местных общественных деятелей совсем не характерно, - и я, летающий на звездолете. То есть никакого звездолета, разумеется, нет. Но для Геннадия-то он есть. Я почти как отец - и вот должен сыночка отпустить в мир одного делать первые шашки.
То есть, конечно, родили его земные мама с папой, но и моя роль тут не из последних. Впервые, за все время, что работаю на этой планете с биомашинами, мой подопечный самостоятельно соединил правое и левое полушария вместе, построил антахкарану, сеточку из нитей света, связавших его нижние и верхние структуры. Нижние - хранящие память обо всем развитии материи, о Вечности, можно сказать, Источнике, Изначалии; и верхние, содержащие программы и пульты связи со Вселенской сетью, откуда человек может черпать Энергию, получать поддержку Высших сил. А внутри своего светового колокольчика он зажег огонек Сердца. Научился играть струями энергии, расшифровывать образные картинки реальности не земного, но другого, информационного бытия, вернее, добытия... Он сумел выйти из-под власти своей мерности - и вдруг - просто чудо - Глен впервые сам заговорил со мной:
-Капитан, я готов к работе. Чем могу помочь? Кажется, вас зовут Сокол?
-Что за формальности! Давай на "ты", - тотчас откликнулся я. Очень боялся испугать его. Надо поаккуратнее. Но он осознал меня как нечто от него отдельное. И это уже был успех.
-Какую работу можете мне поручить, Сокол? - мой юный друг очень нетерпелив. Но я не мог ничего ему ответить, пока ни посоветуюсь со своим Учителем. Хотя я и не знаю, с кем именно советуюсь, такова уж специфика нашего обучения... Общаемся на расстоянии, как бы по радиосвязи.
-На планете существуют проблемы с уходом душ с астрального плана. Пусть попробует,- подсказал мне голос Учителя, которого для себя я называю Авиценной. Очень мне симпатичен этот образ средневекового восточного ученого.
Так я дал Глену первое серьезное поручение. Особенность этой планеты - загрязнение астрала, очень плохая экология - и вечные ветра, непогода...Мы-то, работающие здесь, привыкли, а вот души, в посмертии попадающие в этот грязный ветреный мир, пугались, метались, не умея добраться до места назначения, определенного для них на Суде - для лечения, исправления или отдыха. То есть их ждали кого - тюрьмы, кого - санатории, кого - учебные заведения, а они метались в вихрях песчаных бурь и мучились. У многих не хватало энергии прорваться сквозь барьер мерности. Глен понял задачу. Он стал собирать души вместе и открывал для них каналы связи с иными мерностями. Я подсказывал необходимую последовательность действий, помогал как мог и вскоре доложил Учителю, что, хотя наш выпускник детсада и не все понимает, но фактически неплохо для начала справляется с ролью мифического Харона, перевозчика через Лету.
Бедные слабые души потекли к нему, вернее, к открывшейся новой переправе.
-Куда, стой, притормози, - ругался мой ученик на уж слишком ретивых. - Канал еще не открыт полностью, а ты лезешь. Ну, теперь готово. Пошли, ребята!
И "ребята" голубыми нитями потекли в свои санатории и восстановительные центры, а те, кому были назначены места заключения, текли тоже - но уже на более темных энергиях. Их нити вились в низины таинственных лун с более плотными тяжелыми и темными энергиями....
- Сокол, расскажи мне обо мне, - попросил однажды Глен. С этого начались наши дружеские разговоры и совместные прогулки. Иногда я брал его с собой в ночные полеты. Когда его тело спокойно отдыхало в постели, он сам путешествовал со мной. Там, где он жил всегда, была ночь, а тут, в другом мире, царил светлый-пресветлый день. Мы мчались на поездах, летали на воздушных шарах и иных транспортных средствах по воздуху. Я остерегался демонстрировать ему полеты безо всяких приспособлений, этажи миров, крутящиеся барабаны времени - испугаю до смерти. Мы посещали театры и замки, храмы и санатории. Но и места заключения тоже. Тому, кто вступает на путь служения, надо знать, как непреложно действует Закон.
Не все сразу. У него впереди вечность. Успеет. Нельзя обучать высшей математике того, кто только что научился складывать простые числа.
Да ведь и я еще многого не знаю и не умею, и я - пока ученик. Как говорится: "Я ему один раз объяснил, другой раз объяснил, наконец, и сам понял, а он все не понимает..." Есть такая шуточка...
Знания и упражнения, которые я постепенно открывал Глену, способствовало быстрому росту его огненного тела. Он выполнял их втайне от своего окружения и от друзей. Его общественная жизнь существовала как бы в одной плоскости бытия, а духовный мир развивался отдельно, однако обеспечивал ему быстрое продвижение по социальной лестнице. Поблизости от него я не видел других таких же мужских огней, образующих мандалу, подобную его дереву, корни которого уходят к огненному ядру планеты. А ветви - к центру Мироздания. Только одно женское дерево стояло рядом. Но с тем деревом занимался не я, и у нас не принято лезть в дела коллег и соучеников. Я только знал, что Глен мой счастлив в жизни, и женщина рядом занимается медитациями вместе с ним. Восхождение моего подопечного помогало им обоим, а вместе с тем и всей планете.
Однако время расставания приближалось стремительно, быстрее, чем я рассчитывал. Его огненное тело успешно формировало следующее, кармическое тело, шпиль Эго. А вот этой работой занимаются обычно другие наставники. Таким образом, мне пора покидать планету.
Однажды вечерком мы с Геннадием сидели на крылечке его дома, вдали горел закат, краснооранжевым отсвечивали облака. Дом стоял на высоком берегу небольшой таежной реки, внизу на воде качались лодки и катера, а во дворе урчал автомобиль. Семейство - жена и дети - еще копались в огороде, а он, хозяин, уже завершил работу и теперь, полузакрыв глаза, смотрел на реку и тихо беседовал со мной. Река еще несла редкие льдины, темные и полузатонувшие. От нее пахло свежестью и ликованием весны. Кудрявые легкие облака толпились у краев горизонта, но тут, над поселком, сияло ослепительно чистое ясное небо. Как и должно быть над местом, где постоянно стоит, как телевышка, крутящийся энергетический вихрь.
-Я должен сказать тебе, Геннадий, наша совместная работа завершается. Уже завтра у тебя появится другой наставник. Но если мы с тобой работаем как бы в одной упряжке, то новый учитель будет помогать тебе на расстоянии. Может даже показаться, что ты брошен, остался один , но это не так. Со временем ты научишься ощущать невидимое присутствие нового Учителя.
- Сокол, что за ерунду ты нынче несешь! Мне казалось, что ты и я - это одно и то же. Ты - наверху, я - тут, у реки.
-Дорогой мой Геннадий, еще вчера это было так. Или почти так. Но ты сдашь завтра экзамены, завершаешь обучение в детском саду и должен будешь перейти в школу, в первый класс. А там - другие учителя. И твой завтрашний экзамен - это и для меня экзамен. Я сам как бы заканчиваю обучение в школе, понимаешь... Не врубаешься? Попробую объяснить иначе. Если завтра ты справишься с заданием, то получишь нашивки сержанта, а я, соответственно, лейтенанта.
-Что-то мне ситуация не нравится. Мне казалось, что мы, ты и я, это единый вихрь.
-Где-то так. В данный момент. Ты - корни, я - ветви одного дерева. Но завтра ты ощутишь себя всем деревом полностью, от корней и до верхних листочков. И поймешь, что твой новый учитель - это другое стоящее рядом дерево - кедр, например...
-Доходчиво объясняешь, Сокол. И что мне завтра надо будет отвечать? Кто будет принимать экзамены? Напугал ты меня... Хоть бы билеты показал, а то ведь перетрухну, а шпаргалки и нет...
-Обойдешься без шпаргалки. И так готов. Расскажешь на Галактическом совете об экологическом кризисе в астрале твоей планеты. Это будет теоретический вопрос.
Практическое задание будет тоже несложным: например, передать послание нижним мирам. Или залатать атмосферу у какой-нибудь планетки. Или оказать помощь обитателям Зазеркалья - например, песней сгармонизировать их пространство...Справишься...
-Что-то сложно для выпускника детского сада.
- Да ты не бойся, я буду рядом. Ежели что - подскажу...
-Слушай, а если я сдам, то что, ты совсем-совсем исчезнешь? Как же так?
-Мы будем обмениваться приветами...
-Ну, если так...
Мне вдруг показалось, что он слишком легко согласился с неизбежностью нашего расставания. И это было больно. "Практикуйте непривязанность! Живите без желаний!" - твердят нам Учителя. У них на Земле об этом говорил Будда. О желаниях как источнике страданий. Чтобы легко уйти, если Судьба прикажет. Я этому учусь. А Глен что, уже научился? Хороший у меня ученик.
На следующий день - у лесного озера - он отлично сдал экзамен. И, кажется, даже не заметил этого. Выступил перед 24 старцами, как он привык выступать перед районной Думой. Изложил им все - про экологию и гибнущих лосей. Про нефть, которая заливает непроходимые болота. И про контейнеры с радиоактивными отходами, сброшенными в эти болота, так же как и в моря и океаны планеты... Требовал восстановить центры вращения плазмы, засоренные за века так называемой цивилизации. Ему объяснили, что они, люди, засорили, им и восстанавливать. Тем из них, кто, как он, дорос до понимания источников трагедии. И он тут с ходу почистил и усилил вращение полярной чакры, лотоса планеты. Ему надели волшебное кольцо как свидетельство об окончании детского сада. А мне, соответственно, вручили аттестат зрелости. И никакой игрушки не дали. Ни короны, ни крылышек. Посмеялись и сказали, что все игрушки, если захочется, я и сам себе могу сделать...
У нас с Гленом оставалось полчаса бесценного общения.
-Полетаем просто так, без цели, - попросил он меня.
-Нельзя без цели, даже солнце светит, имея цель светить. Даже электроны крутятся, чтобы ваша материя существовала. Даже трава растет, чтобы...
-Сокол, Господи, какой же ты зануда! - поморщился Геннадий.
-На поминай имени Господа твоего всуе, - напомнил я ему.
-Вот я и говорю, что зануда! Мне почему-то кажется, что высшие цели достигаются именно тогда, когда паришь без цели, в свободном полете! Надо же иногда пить шампанское! Или ты всегда меня вел строго по плану?
- Конечно! И тебя, и всех - до тебя... А их было тьмы... Какое шампанское?!
-Да, неудивительно, что мы так медленно прорастаем к Свету Истины.
Ветви вы ветви, слишком мало вольности и свободы вы даете нам, своим
корням. А еще хотите быстрых результатов!
Нет, как же быстро он зазнался! Отлично сданный экзамен уже глаза Глену застит. Силу почувствовал, малец! Однако мои уроки для него закончены. Почему бы сегодня мне не опробовать его шампанского?!
- Ну что ж, полетели без цели, Геннадий!
Мы выбрались из миазмов, которые окружали его планету, - и чуть не врезались в поток астероидов. Вот тебе и полетали налегке, без транспортных средств? Ладно, я использовал свои знания, и мы успели нырнуть в тоннель иного пространства-времени. Глен вытер пот со лба.
-Ну, понял, любитель шампанского, что хоть мы и летим без цели, но все должно быть просчитано заранее, чтоб не попасть в авиакатастрофу...
-Согласен,- кивнул Глен. И поднял глаза. Мы оказались в саду, где живут жар-птицы. Они тут были, как в клетке, причем их было слишком много в этой цветущей клетке. Почему-то они не могли покинуть пределы сада, носились шумными стаями, сталкивались и рыдали. Я тотчас сообразил, что ситуация выстроена для Глена. А может быть, и для меня.
-Сокол! Беда! Можно, я попробую им помочь?!
Он еще спрашивает разрешения!
Он неплохо учился и сумел рассеять тучи и снять заговор с границ вишневого сада. И грузные птицы - а это были людские души - вылетая за пределы сада, преображались... Многие из них становились бабочками. А другие - стрекозами.
-Летающие создания благодарят тебя, Глен. Голубые бабочки - одна из самых мудрых цивилизаций во Вселенной. Здесь на Земле мы видим как бы тень той огромной цивилизации. Ее отражение... Но объясни мне, как ты это сделал - и понял ли ты, кто были эти птицы?
-Не представляю даже. Просто я знал, что должен помочь - и помог! - вконец растерялся Геннадий.
-Помнишь, когда ты провожал души в посмертии, одно из мест назначения было не подготовлено к их приему. А ты их туда отослал. Это было твоей ошибкой. Вот они и мучились. Сейчас ты исправил ошибку.